Это вторая послеполуденная лекция, 13 декабря... и сейчас не должно быть никаких вопросов по поводу того, как потерпеть неудачу. Надеюсь, я очень хорошо объяснил это; и те, кто хочет потерпеть неудачу при работе с преклиром, должны хорошенько запомнить следующее. Вы должны заставлять преклира доказывать, что он делает то, что нужно; вы должны обесценивать его, смотря на него с большим недоверием всякий раз, когда он что-то говорит; вы должны пытаться навязать ему свою точку зрения относительно того, что происходит и должны домысливать за него, что происходит; и кроме того, вы должны приводить его в сильное расстройство по поводу того, что он делает; вы должны пинать кровати и прочие вещи... пинать кушетку или что-то в этом роде, или ронять пепельницу в самый подходящий момент; или (и это лучше всего) вы должны пытаться заставить его согласиться с реальной вселенной.

Вы очень везучие люди – это всё, что я могу вам сказать. Это первая послеполуденная лекция, суббота, 13 декабря.

Он выходит наружу и говорит: «Я не очень хорошо вижу комнату. Я... вижу ее не ясно, но я все-таки вижу ее».

Сегодня днём я был бы очень счастлив рассказать вам всё о «Стандартной рабочей процедуре», я так и сделаю. На самом деле я буду делать это на протяжении нескольких дней. Очень интересно: «Стандартная рабочая процедура» настолько проста, что я даже и не знаю, почему я о ней говорю. Она такая простая. Вы можете верить, а можете и не верить этому... меня на самом деле не волнует, чему вы верите. Ведь самый лучший, самый замечательный способ убедиться в этом – это просто взять «Стандартную рабочую процедуру» и применить её к трём, четырём людям.

А вы спрашиваете: «Ты видишь потолок? Какой он? О? Ну, скажу тебе, приготовься испытать настоящий шок, потому что... а, ладно. Сейчас я не буду говорить тебе об этом. Просто посмотри на потолок».

Если вы возьмёте пять человек и примените к ним «Стандартную рабочую процедуру», то по меньшей мере двое из них очень быстро станут тэта-клирами. А троим из них придётся спуститься до нижних уровней, вниз по шагам, и вы, вероятно, получите... среди этого небольшого количества людей вы можете получить, а можете и не получить пару V... то есть, простите, одну V. Вероятно, среди этого небольшого количества людей вы не получите V. Полагаю, с пятёркой сталкиваешься в одном из пятнадцати кейсов или где-то около того. Но вы всё же можете получить V.

Да, это способ потерпеть неудачу. Вот так можно потерпеть неудачу... я дал вам хорошую схему маршрута. Но я больше заинтересован в том, чтобы дать вам схему дорог, следуя которой можно достичь успеха.

Вы, возможно, получите один кейс, который пригвождён, запечатан, закован, заперт, сгруппирован, смят, закупорен... вы можете получить различные вещи. Но это очень сомнительно. А что вы должны применить, чтобы справиться с таким кейсом, если он у вас всё же появляется? Витамины? Нечто очень... «Что ж, должно быть, это необычный кейс. Он... всякий раз, когда я прошу его проделать что-то из этого, он, по всей видимости, оказывается неспособен на это. Возможно, мы должны попробовать диатермию. Нет, это не работает. Ну, не знаю. В лекции не могло быть сказано ничего о столь трудном кейсе... должно быть, это нечто необычное». Нет. Вы не столкнётесь ни с чем необычным, сожалею, что я должен вам это сказать. Время приключений прошло. Вы просто продолжаете применять «Стандартную рабочую процедуру».

Один из лучших способов добиться успеха — это провести преклиру оценивание. И вот такое начало начал должно присутствовать НА ВСЕМ ПРОТЯЖЕНИИ КАЖДОЙ СЕССИИ,КОТОРУЮ ВЫ ПРОВОДИТЕ ЛЮБОМУ ПРЕКЛИРУ. Выясните, что он, черт возьми, делает! И когда он говорит что-то, выясните, что он сказал, если вы не понимаете этого. И если он говорит вам нечто странное, чего вы не можете понять сразу же, то выясните, что он сказал вам и о чем он ведет речь.

И если вы совершенно, абсолютно отчаялись в этом кейсе шага V, если вы безнадёжно отчаялись во всём этом, то вы могли бы тратить на него пару часов в день, или заставить его работать по паре часов в день, или заставить кого-либо ещё работать с ним по паре часов в день, и просто проводить «Самоанализ», используя его команды для создания иллюзий... иными словами, для того чтобы создавать мокапы, а не вспоминать инциденты. Там говорится, что необходимо вспоминать инциденты... «Можете ли вы вспомнить момент, когда...»

От преклира вам необходимы данные. Вы не просто расстреливаете преклира вопросами и командами. Весь одитинг может провалиться с треском, если вы будете упорно пользоваться лишь односторонним каналом общения, от вас к преклиру. Выясните, что он делает. Когда вы попросили его создать макет, сделал ли он это? Подождите, пока он не скажет: «Угу».

Теперь, пользуясь этой книгой, необходимо просто говорить: «Можете ли вы создать мокап, в котором вы чем-то наслаждались». Итак, вы помещаете туда что-то и наслаждаетесь этим. И внизу есть список восприятий, и вы пытаетесь... одно из них «внешнее движение», так что вы видите, как эта штука движется. Другое – «зрительное восприятие», так что вы хорошо рассматриваете её. Ещё одно – «звук» и так далее.

Когда вы сказали: «Наполни комнату черепами», — не говорите тут же: «Теперь преврати их всех в младенцев. Хорошо, теперь спусти их вниз по лестнице».

Неважно, если вы не очень хорошо видите эти штуки или не очень хорошо ощущаете их. Преклир может получить некое туманное представление, что они там... гуманное, неважно, насколько туманное. Так что затем он может просто продвигаться дальше, вперёд по списку, какими бы туманными ни были эти штуки; а если он начинает чрезвычайно сильно выкипать, то пусть он видит их позади себя. Вы просто направили слишком много потоков в одну сторону. Так что пусть преклир помещает мокапы позади себя, и в результате выкипание немедленно прекратится.

А он отвечает: «Минуточку. Я пытаюсь получить один череп».

Вы можете опуститься до невероятной апатии в отношении того или иного кейса, но если вы проделаете то, о чём я только что говорил, это всё равно поможет. Это последнее... последнее средство. Ниже опускаться вам уже не придётся. Вы либо применяете техники, которые у вас есть, либо, если вы просто выбрасываете белый флаг, сдаётесь и всё такое, то у вас есть процедура работы по «Самоанализу». И человек выберется оттуда через месяц, через шесть недель. Не важно, сколько времени пройдёт, это не важно. Не важно, сколько времени пройдёт.

Вы говорите: «Хорошо, ты спустил их вниз по лестнице? Ладно, теперь выведи их всех на улицу».

И, начиная проводить людям «Стандартную рабочую процедуру», выпуск 3, вы иногда чувствуете соблазн нырнуть в инцидент, который появляется в поле зрения, -э, как славно! Нет! Нет. И у вас будут кейсы, которые будут настойчиво стремиться нырнуть в появляющийся на поверхности инцидент... используйте дубину. Вам не следует иметь никакого дела с по-настоящему убедительным факсимиле или какой-то его частью.

Преклир говорит: «Погодите. Я пытаюсь получить этот один череп».

И если при работе с мокапами у преклира включаются соматики, то не думайте, что одно связано с другим. Между ними нет никакой связи. Нет никакой связи между мокапами и тем, что не так с преклиром. На самом деле это верх легкомыслия - создавать мокапы, имеющие отношение к левому уху преклира, тогда как у него больная ступня. Просто используйте все геометрические фигуры и формы. А причина, по которой вы должны использовать все геометрические фигуры и формы, состоит в том, что вы должны охватить всё таким образом, чтобы он ничего не избегал.

А вы отвечаете: «Что ж, замечательно. Теперь возьми здание, которое стоит в конце улицы, поставь его набок и полностью набей его младенцами».

Начиная проводить процессинг преклиру, вы иногда обнаруживаете, что ему становится гораздо хуже. О, бог ты мой! Ещё как хуже. Не думаю, что вы могли бы ухудшить его состояние так же, как это бывало при неправильном использовании некоторых старых техник. Но, если вы не знаете, что делаете, то вы можете превратить человека в развалину. Но вы можете превратить его в развалину, даже зная, что вы делаете.

Человек уже весь на взводе, а вы загружаете, загружаете и загружаете его... пока он не впадет прямиком в апатию. Самый быстрый способ ввергнуть преклира в апатию — это не позволять ему выполнить то, что вы сказали, прежде чем вы попросите его сделать что-то еще.

Во-первых, не беспокойтесь о том, что вы можете сделать из кого-то развалину. И тогда шансы на это существенно уменьшатся.

Хотел бы я иметь большой топор, чтобы зарубить это вам на носу. Или повесить на всех стенах в тех комнатах, где вы будете одитировать, большую надпись: «Христа ради, выясняйте, что делает преклир!»

И во-вторых, если вы обнаружили, что превратили преклира в развалину... о, конечно, многие преклиры возвращаются и говорят вам, что из них сделали развалину. Да, это для того, чтобы получить больше процессинга. Это старый трюк: если вы не предоставляете им ещё процессинга, то они ходят... они ходят и рассказывают всем соседям, что их превратили в развалину. И если и тогда вы не предоставляете им ещё процессинга, то доходит чуть ли не до того, что они нападают на вас физически.

Не пишите мне потом письма такого содержания: «Стандартная рабочая процедура, процессинг творчества», — или что-то в этом роде, — «на некоторых людях не работает. Мне попадаются милые, веселые, спокойные девушки, и, по-видимому, на них он работает; но каждый раз, когда я пытаюсь применить его к кому-то еще, он, по-видимому, на них не работает. Поэтому я провел обширное научное исследование, такое же обширное, какие проводят в Ферхоупе, штат Алабама, или в Институте психологии в Финиксе, и я открыл, что процессинг творчества работает только на молодых девушках, находящихся в довольно апатичном настроении, и не применим ни к каким другим типам кейсов».

Разумеется, иногда их способ сказать «Пожалуйста, проведите мне процессинг» заключается в том, чтобы погубить вас и вашу репутацию. Однако ваш преклир «превращён в развалину» процессингом. И, как я уже говорил, во-первых... ну, так что? МЭСТ-вселенная сделала из него развалину ещё до того, как вы добрались до него.

Вы могли бы прийти к такому выводу, если бы не выяснили, что делал этот человек. Поскольку происходит вот что: он может работать лишь с кейсом, который создает макеты быстро... создает их правильно и создает их быстро. Это единственный тип кейса, на котором такое срабатывает. И такие кейсы будут попадаться вам по чистой случайности.

Его шанс попасть к вам и исцелиться – один из сотен и сотен сотен триллионов. Ему настолько повезло в том плане, что он попал к вам, что вам не требуется спрашивать у него разрешения на выживание и не требуется извиняться. Вы обладаете в этом отношении полной свободой.

Итак, вы понимаете, что ваш процессинг в стиле та-та-та-та-та-та-та... проводите его так быстро, как вам угодно, но ждите подтверждения. И если человек говорит:

Как кто-то может испытывать неудобство, запрашивая невероятные цены, или чувствовать, что он обязан помочь кому-то, в то время как существуют все эти люди, которым необходимо помочь, или как кто-то может чувствовать, что ему необходимо убедить кого-то в эффективности того, что он делает... обсуждать или доказывать, чтобы убедить кого-то... вот этого я уж точно не знаю. Ведь применение «Стандартной рабочей процедуры», выпуска 3, и хорошее, полное понимание теории, лежащей в основе этой процедуры, порождает такое удачное обстоятельство: вы являетесь причиной.

«Ммуозззм», — вам не следует думать: «Ну, он просто бормочет себе в бороду» — и продолжать работать. Нет, вы должны спросить: «Что ты сказал?»

Всякий раз, когда вы будете думать, что вы должны в своей деятельности опуститься ниже уровня причинности, вы потерпите неудачу. Вы причина. И в тот момент, когда вы начинаете извиваться, извиняться, пытаться что-то кому-то доказать, сильно расстраиваться из-за того, что ему стало хуже, или что-то в этом роде, вы просто громко и драматично заявляете: «Я не причина».

Он, вероятно, пытается сказать вам: «Послушайте, я только что понял, что я в действительности не нахожусь в своей голове. Я очень ясно вижу эту комнату с потолка, и странная соматика, которая у меня есть в голове, объясняется тем, что меня размазывает по потолку каждой комнаты, в которую я вхожу».

Вы приводите свой кейс в хорошее состояние, вы улучшаете своё умонастроение, и ничто не может смутить вас... ничто, даже выстрел из шестнадцатидюймовой пушки вам в лицо.

Будут обнаруживаться самые невероятные вещи. Все они будут находиться в рамках изложенных здесь законов, правил и наблюдений, но вы должны держать ухо востро. Речь преклира не отличается ни громкостью, ни лаконичностью, ни четкой дикцией, ни чем-либо таким.

Забавно здесь то, что в таком умонастроении нет ничего эзотерического. Ваш преклир смотрит на вас и не видит извиняющегося выражения лица, он не видит у вас полной готовности опуститься на колени и сказать: «О, ялла, ялла, ялла... АМА, АМА... пожалуйста, прими нас, пожалуйста, прими нас» – или что там пелось в этой сумасшедшей древнегерманской песне, – «Хубла-губла! Пожалуйста, прими нас!» Он говорит: «Этот парень не может сделать для меня ничего. Что-то должно быть сделано для него». Он просто воспринимает вас, ваше отношение, тон вашего голоса, и по ним он сразу же понимает, что вы что-то для него сделаете. Вы что-то для него сделаете... просто неизбежно, что вы что-то для него сделаете... и он позволяет этому произойти в десять раз быстрее.

И если у вас не установлен канал двустороннего общения с преклиром — бах! Он опустится до апатии.

Однако если он смотрит на вас и видит сомнение, неуверенность и просьбу выдать лицензию на выживание, то времени на это уйдёт в десять раз больше, чем следует.

Я скажу вам, что вы можете сделать. Вы ни в малейшей степени не применяете гипноз. Гипноз — это совершенно противоположный вектор, это принуждение человека соглашаться со всем. Вы заставляете его соглашаться сильнее, сильнее, сильнее и сильнее.

Так и случится! Я просто говорю об обладании преклира. Если вы извиняетесь за то, что способны сделать что-то для человека, то время его обладания аберрацией в какой-то степени увеличится.

И если бы вы сказали загипнотизированному человеку: «Хорошо, теперь пусть обе твои руки поднимутся в воздух. А теперь скрести ноги». Знаете, что произойдет с ним? Он тут же прямиком впадет в полнейшее замешательство... просто немедленно. Потому что он не способен выполнить два действия сразу. Следует подождать, пока поднимутся его руки, прежде чем просить скрестить ноги.

Я говорю о том, что вы можете целиком и полностью превратить преклира в развалину. Я совершенно точно скажу вам, что произойдёт всякий раз, когда вы будете приходить к заключению, что вы превратили преклира в совершенную развалину... Вы испугались. Вы спрятали свою храбрость в задний карман и нырнули вниз по шкале тонов к подражанию более высокой части шкалы тонов. И на этом низком уровне шкалы тонов, здесь, в самом низу, с помощью большого количества слов выражается мысль: «Я боюсь причинить кому-либо боль».

Находясь под гипнозом, человек может делать что угодно, пока ему позволяют выполнять отданные распоряжения, по одному за раз.

Если вы вообще хотите управлять предприятием, то не принимайте... если вы действительно хотите, чтобы оно функционировало, если это вас вообще заботит... не принимайте человека, который боится причинить кому-либо боль, потому что он в конце концов будет приканчивать всех подряд, он просто будет убивать всех подряд. Это неизбежно. Его усилия не наносить боль приведут к убийствам.

Итак, выясните, выполнил ли человек то, что нужно.

Давайте рассмотрим лишь одно проявление, связанное с этим. Он держит себя на расстоянии от чего-то, он о чём-то не упоминает, и позволяет этому расти, расти, расти, он держит себя на расстоянии, держит себя на расстоянии. Он чувствует, что кто-то в отделе отправки вызывает у него раздражение. И, вместо того чтобы разобраться с этим на месте, в отделе отправки, вместо того чтобы напрямую отправиться туда и сказать: «Мне не нравится это. Почему вы это делаете?» – он просто допускает, чтобы это раздражало его.

Вы можете ошибиться, действуя слишком быстро; но не можете ошибиться, действуя слишком медленно.

А парень из отдела отправки чувствует, что что-то происходит, и всё это продолжает, и продолжает, и продолжает оставаться на расстоянии. Что вы получаете? Вы получаете конденсатор. И рано или поздно это бабах! И бедный парень из отдела отправки так на самом деле и не осознал, что же было не так. У него нет об этом никакого представления, пока наконец однажды сконденсированный заряд не стал настолько большим, что ему попало по первое число, его уволили, отдел полностью разрушили... и всё из-за чего? Из-за того, что ваш менеджер в тот первый раз, когда он был раздражён тем, что происходит в отделе отправки, оказался, чёрт побери, слишком труслив, чтобы пойти в отдел отправки и сказать об этом. И он объяснил это следующим образом: «Ну, я не хочу задевать его чувства».

В некоторых областях существуют односторонние ошибки. В геодезии есть парочка таких ошибок. И одна из них заключается в том, что во время геодезических съемок всегда ошибаются в меньшую сторону. Я не буду углубляться в причины того, почему так происходит, но вы берете мерную цепь*мерная цепь: единица длины, равная 66 футам, или 20 метрам. (Словарь Лингво) , протягиваете ее между двумя геодезическими пунктами, и единственная ошибка, которую вы можете совершить, — это недооценить расстояние. Длина при измерении мерной цепью всегда меньше настоящего расстояния. Уменьшение может быть лишь по тридцать миллиметров на милю, но это всегда меньше и никогда больше. Иными словами, нет взаимокомпенсирующихся ошибок. Вы не можете получать завышенное значение, завышенное значение, завышенное значение.

Это самый что ни на есть большой занавес из всех существующих. Человек удаляет проблему из поля зрения и не говорит правды: «Я слишком труслив, чтобы сделать что-либо по этому поводу». И он заменяет правду оправданием: «Я не хочу задевать его чувства»... хорошее объяснение... и он не идёт туда, в отделе отправки не знают, что вообще происходит, и затем однажды бум! В результате много людей идёт ко дну... и это направление деятельности тоже может пойти ко дну.

Когда вы просите преклира создавать макеты, происходит то же самое. Вы можете ошибаться лишь в сторону слишком быстрой подачи команд; вы не можете ошибаться, подавая команды слишком медленно. Вы можете сделать все очень скучным, но это лучше, чем подавать команды слишком быстро.

Почему? Потому что к этому направлению деятельности человек постоянно проявляет отношение «отстранись, отстранись, пусть это нарастает, нарастает, не говори ничего, мы не хотим сделать кому-либо больно»... пока все линии там не приходят в такой беспорядок, что у человека, который находится там, не остаётся никаких шансов. Вот и всё. Он никогда не знает, прав он или неправ. Он знает, что босс не скажет ему этого. И он знает, что если он пойдёт к боссу, тот скажет ему: «О, да. Всё замечательно. Вы хорошо поработали, всё замечательно». Он знает... он вовсе не уверен в том, что эти слова – правда.

Я не прошу вас выискивать что-то об этом или баловаться с этим. Я просто говорю вам, что ошибка, которую вы будете совершать, — это ошибка в сторону сокращения... попытки сократить процесс.

То же самое с одитором. Всякий раз, когда он приканчивает преклира, или всякий раз... Это очень странно, но я могу взять любой из кейсов, которые... у которых внезапно зинь, зинь, зинь, ум заходит за разум, ум заходит за разум, ум заходит за разум, – я могу взять любой из этих кейсов и спросить: «Что произошло?»

Сейчас этот процесс такой быстрый, просто как молния. И вы просто даете человеку чуть больше времени, просите его проделать это еще пару раз и еще пару раз, просите выполнять по одному действию за один раз, и готово дело. Это действительно очень просто, но выясняйте, о чем говорит преклир.

«Ну, мы забрались в это, и мы сделали это, и мы сделали то» – и так далее.

Я проверил работу трех одиторов по этому процессу и выяснил, что у шести кейсов, с которыми они работали, произошел резкий спад и самим этим одиторам пришлось выручать преклиров, потратив на это, в общей сложности, еще тридцать пять часов одитинга. У кейсов произошел кризис. Почему? Потому что эти одиторы никогда не удосуживались выяснять, о чем говорят преклиры.

Во-первых, обычно такое происходит у одитора, который сам является кейсом шага V. И, во-вторых, мы обнаруживаем, что одитор не довёл до конца проведение техники. При работе со всеми без исключения кейсами, которые были изучены нами и с которыми что-то стряслось, одитор не завершил то, что начал делать. Он был в недостаточной мере причиной, чтобы получить следствие.

Преклир произносит: «Юп-юб-ваб-заб-зуб-суб».

Он добрался до середины, и преклир начал вопить, или что-то в этом роде, и одитор сказал себе: «Я не должен причинять ему боль, так что я закончу с этим и займусь чем-нибудь ещё». О, боже!

А одитор вклинивается и говорит: «Хорошо. Сейчас посмотрим. Ну... выброси этого слона из окна».

Предположим, на столе у врача... у врача лежит тело (тела не имеют значения, но просто приведём это в качестве примера)... предположим, на столе у врача лежит тело, и в нём наполовину вырван из своего места позвонок в позвоночнике, или что-то в этом роде, и действие эфира начало ослабевать, и манипуляции, по всей видимости, причиняют пациенту боль. Полагаю, такой врач больше ничего не сделает с этим позвоночником, поскольку это, возможно, причинит пациенту ещё больше боли. Нет, пусть он просто умрёт.

И преклир произносит: «Ваб-лаб-заб-заб-заб».

Обобщая, можно сказать, что храбрость – это, во-первых, желание и готовность быть причиной чего-либо и, во-вторых, достижение следствия, которое человек запостулировал вопреки всему и вся. Так уж случилось, что такой вещи, как неудача не существует. Так случилось, что её просто нет.

А одитор говорит: «Что ж... это сложно? Тогда переверни его вверх ногами».

Но, конечно, вы все хотите согласиться, что существует такая вещь как неудача: потому что тогда у вас будет повод потерпеть её, и вам не придется быть причиной. Это другое дело. Но нет никакой причины терпеть неудачу. Нет оправдания ни одной неудаче, имевшей место в истории, кроме вот этого, вот этого: там не хватало настойчивости и пробивной силы.

И все это время преклир пытается сказать ему: «У меня факсимиле моей мамы, оно зависло прямо у меня перед лицом, и я не могу избавиться от него».

Вы можете взять вершину расцвета любой империи или любой армии в истории хомо сапиенса, и вы обнаружите, что у кого-то где-то на этом траке просто кишка была тонка. И тогда он потерял весь трак. Нет даже такой вещи, как «слишком долго идти в одном направлении к запостулированному следствию». Нет даже этого. Нет такой вещи, как «шансы слишком малы». Такого не существует. Нельзя даже сказать: «То, что я запостулировал, было неразумно, и поэтому теперь я должен оставить эту цель, поскольку это было неразумно» – и так далее.

И все, что наваливается поверх этого факсимиле, — это замешательство, замешательство, замешательство, замешательство. И иногда, как это ни ужасно, преклиру приходится отсоединяться от линии общения и справляться с ситуацией самому. И он немедленно отстраняется от одитора.

Нет, вы должны были в определённой мере согласиться с целым рядом вещей и перемещаться в этом состоянии по траку, чтобы в какой-то момент сесть и сказать: «Слишком многое против меня».

Я знаю один кейс... то есть, еще один... не знаю, какое количество часов одитинга и какое количество тяжкого труда пришлось затратить на этот кейс дополнительно в результате следующего невероятного обстоятельства: ТРИ РАЗА ЭТОТ ЧЕЛОВЕК БЫЛ ВНЕ ГОЛОВЫ И ЧЕТКО ВИДЕЛ КОМНАТУ И ГОВОРИЛ ОДИТОРУ ОБ ЭТОМ, А ОДИТОР ТАК ТАРАТОРИЛ И ТАК ДОЛБИЛ ПРЕКЛИРА КОМАНДАМИ, ЧТО ПРЕКЛИР НЕ МОГ ДОБИТЬСЯ,

Давайте просто рассмотрим... давайте просто рассмотрим элементарную вещь... во-первых, вы выяснили, что на дне шкалы тонов, где применяются все эти объяснения, иррациональность доходит до состояния МЭСТ. И на дне шкалы тонов человек представляет собой МЭСТ.

ЧТОБЫ ТОТ ЕГО ПОНЯЛ! И он ПРОДОЛЖАЛ получать процесс, который не имел НИКАКОГО отношения к тому, что он делал!

Давайте посмотрим на вершину шкалы тонов, и мы обнаружим, что там причинность порождается постулатами. Есть ли там рассуждения? Нет, нет. Там вообще нет никаких последовательных логических выкладок.

Ребята, отнеситесь к этому серьезно! В конце концов преклир впал в апатию по поводу выхода из головы, движения куда-либо или совершения чего-либо. В итоге он просто сдался и бросил все это дело. Это замечательное достоинство одитора, не так ли?

Так что вы говорите: «Мы изменим привычки полиции Филадельфии и целиком и полностью преобразуем ее». Не «мы», вы можете сказать: «Я». Не беспокойтесь о том, чтобы устанавливать какой-то временной предел. Объект обладания в этом случае просто сводится к полиции Филадельфии. Количество затраченного времени равно количеству обладания этой полицией. И вы просто берёте и делаете это! И если вы достаточно сильны и жёстки, то вы просто запостулируете, что это произойдёт, и это произойдёт.

Три раза преклир был снаружи! С полным визио и полным восприятием. А когда он вышел из головы в последний раз, когда его, наконец, вытащили из головы, его вытащили только с помощью неделикатных силовых приемов. У него практически не было восприятий, тон был в самом низу, все было порушено... и при исправлении он карабкался обратно наверх в течение ста пятнадцати часов одитинга.

На более низких уровнях шкалы вам придётся начать действовать и добиться, чтобы это произошло, и это произойдёт. А ещё ниже по шкале вы просто скажете: «Я хотел бы, чтобы это произошло», и этого не произойдёт. А ещё ниже по шкале вы скажете: «Кто-то должен сделать это».

Почему так произошло? Потому что когда преклир говорил: «Мак-вап-ваб-ваб», — у этого недоумка одитора не хватило мозгов спросить: «Что ты сказал?» И он бы обнаружил, что человеку было трудно заставить челюсти двигаться, потому что он был вне головы.

Понимаете, брать ответственность за что-то, что уже произошло, – это чушь. Ну, и это произошло!

Бог ты мой, требуется КОЛОССАЛЬНАЯ ГЕНИАЛЬНОСТЬ, чтобы быть настолько тупым! Это линия двустороннего общения, и она всегда будет линией двустороннего общения. Преклир хочет что-то сделать, и он хочет сотрудничества в достижении того, чего он хочет достичь.

Давайте просто копнём чуть глубже. Мы обнаруживаем, что один был неправ, а другой прав... с чьей точки зрения? Как вы можете быть неправы с вашей собственной точки зрения? За последние семьдесят четыре триллиона лет не было ни одного случая, чтобы вы в тот момент, когда вы действовали, не действовали бы на максимуме своих возможностей и не пытались бы действительно тем или иным образом произвести то следствие, которое вы запостулировали.

Есть определенные вещи, которые он не может делать. Одитор, проводя одитинг, дает преклиру способность делать это. Если с преклиром происходит нечто странное и необычное... например, он постоянно получает сковородкой по лицу, или что-то вроде этого... просто одна за другой летят эти проклятые штуковины... и каждый раз, когда он пытается создать макет, бог ты мой! он постоянно получает удары по лицу сковородками.

И вы постоянно чего-то не добивались, не добивались, не добивались, конечно... не достигали этой цели, не достигали той. Но вы всё же пытались... пока кто-то не убедил вас в том, что сейчас модно не пытаться. Весь упадок того, что, смешно сказать, называли во время Второй мировой войны «боевым духом» вооружённых сил, состоял просто в следующем... просто в следующем. Было модно не... было модно не быть храбрым, было модно не быть сообразительным. Это было «модно».

Одитор, который этого не обнаруживает, не справится с этим. И все эти сковородки могут навести на преклира такой страх, что он не сможет внятно говорить о них. И он несколько не в своей тарелке из-за того, что эти сковородки расшибают его в лепешку, и он не может произнести это название. Он называет их «шлзнглумпы».

Человека могли исключить практически из любого офицерского клуба, если он вдруг проявлял храбрость. Я знаю одного офицера, которого отчитали за то, что он атаковал подводную лодку размером в три раза больше своего корабля и потопил её... японскую подводную лодку. И его вызвали и отчитали. Это звучит невероятно, не так ли? Нет, у нас было... у нас было в большой, большой моде придерживаться идеи «Давайте все самоустранимся и не будем нести ответственность».

Одитор не должен настаивать на очень вразумительных сообщениях, если уж говорить о словах, но ему нужно, чтобы идея была передана. И если он желает, чтобы преклир и дальше продвигался вперед, он будет настойчиво узнавать, что это было... не спрашивая об этом гневно, или злобно, или рассерженно, или каким-то подобным образом, а просто терпеливо спрашивая, что это было. Он должен принять на себя ответственность за то, что не услышал это, а не заставлять преклира чувствовать себя ответственным за то, чтобы изъясняться сверхпонятно.

Вот что ужасно: если бы кто-то из тех, кто там был, взял на себя ответственность, проявил способность вызвать следствие или поверил в неё, то он, вероятно, мог бы чрезвычайно сильно приблизить конец войны. А если бы он взял её на себя немного раньше, то войны, вероятно, не было бы вообще.

Вот один из способов, с помощью которых одитор поднимает кейс по тону. Человеку с огромной скоростью летят в лицо сковородки... они молотят по нему, и так далее... давайте возьмем всю треклятую вселенную, наполненную сковородками, повяжем розовые бантики на их ручки, затем снабдим каждую сковородку пятью ручками, и давайте просто сделаем так, чтобы их было больше, больше, больше и больше. Превращайте сковородки в другие предметы и меняйте их цвет. Пусть у человека их будет больше, пока он не обнаружит: «Боже мой, эти штуки не повредят мне, сколько бы их ни было». И он воскликнет: «Ну их к черту!» И он... затем он справится с одной сковородкой и отбросит ее прочь.

Просто один человек. Мы не говорим о том, что «нам необходимо огромное количество людей». Они не нужны... на любом уровне деятельности... чтобы вызвать следствие. Просто картина событий становится немного более хаотичной и иногда более интересной, когда вы начинаете бросать туда людей тысячами, миллионами и миллиардами.

Уловили идею? Преклир попал в состояние, с которым он не может справиться, потому что там слишком много чего-то? Сделайте так, чтобы этого было БОЛЬШЕ.

Преклира, который находится в плохом состоянии, я первым делом спрашиваю о том, где остановился одитор. «Где остановился одитор?» И мы вызываем одитора и спрашиваем: «Что произошло вчера вечером между вами и преклиром? Что произошло?»

Почему? Практически полжизни преклир пытался замедлить и остановить это. Естественно, ускорьте это. Ускорьте это. Начните это. Пусть он начнет это. Теперь, когда он начал это, добейтесь, чтобы он проделал это снова. А потом заставьте его усилить это.

«Ну, вот что. Каждый... каждый раз, когда мы приступали к этому, он кричал. И... это было просто... боль была невыносимой для него, вот и всё. И он... он... я просил его создать мокап того-то, и он начинал кричать. И... и так далее, и он просто не мог вынести боль. И он начинал... а затем он уже начинал кричать и терял сознание. И, естественно, мне пришлось изменить технику!»

Иными словами, вы берете то, с чем преклир неспособен делать, и делаете его более способным управлять этим. А управление состоит в том, чтобы задавать положение этого в пространстве и времени и добиваться, чтобы оно следовало циклу действия... любому из тех многих циклов действия, которые нам известны. Если бы вы захотели обобщить это и запомнить каждую команду, которую вы должны были бы дать человеку, то получилось бы нечто чрезвычайно сложное... ужасно сложное. Да уж!

Э-э-э-э-эх! Почему одитор не говорит мне просто правду? «Я трус. Я не хотел причинить ему боль... потому что я боялся, что это причинит боль мне».

Вот все, что вам необходимо знать: вы берете какую угодно вещь и постепенно добиваетесь, чтобы преклир заставлял ее проходить через цикл действия таким способом, чтобы он смог сделать это.

Знаете ли вы, что если проводить процессинг создания хоть какое-то время, то с человеком начнут происходить такие вот вещи: он, например, будет совершенно уверен в том, что ядро летит прямёхонько в центр его тела и попадёт в него в любую секунду? И человек почти чувствует волну воздуха при приближении ядра. И он просто уверен в этом. И иногда он очень грустно смотрит на вас и говорит: «Моё тело вот-вот разорвёт на куски, и я надеюсь, что вы позаботитесь ради меня кое о чём. Надеюсь, у вас не будет неприятностей из-за этого».

Что касается общения: если вы не будете выяснять, что делает преклир, то вы попадетесь в самую замысловатую ловушку, о какой вы только слышали. Вы говорите: «У этого преклира ум острее хорошо заточенного шила. Вот это да! Посмотрите, какие макеты. Ну, он делает это просто великолепно».

И надо же! Этого никогда не происходит. Этого просто никогда не происходит. Этот ожидаемый момент не наступает. Вы можете знать, что он наступит через долю секунды, но он просто никогда не наступает.

Вы просите его создавать макеты, и вы просите его создавать то, се, и он отвечает:

Вы можете просто прекратить работать и оставить преклира в этом ожидании, 1 сказав: «Я сейчас прекращу процессинг, потому что я больше не хочу причинять вам боль. Я просто не могу вынести вида того, как вы извиваетесь и корчитесь».

«Да, да, да, да, да, да, да, да». Вы не успеваете подавать ему команды... «Да, да, да, да, да, да, да, да».

Что вы делаете, когда он попадает в такую передрягу? Вы берёте и неожиданно изменяете процесс, который используете? Нет! Это неподходящее время изменять процесс. Не изменяйте процесс в середине крика. Если процесс, который вы используете, завёл его туда, то этот же процесс проведёт его через это... когда вы применяете процессинг создания или процессинг постулатов.

И вы неожиданно спрашиваете: «Где он находился?»

Это не относится к процессингу настоящих факсимиле и потоков. Если вы вынуждены работать с ними, то, когда они появляются, то, да, вы всё же продираетесь сквозь них. Преклиру может стать легче, а состояние его кейса при этом нисколько не улучшится.

«Ну, у меня просто... идея этого... ну-ка... Ладно, хорошо, давайте дальше». Вы говорите: «Какого черта? Получи этот макет и помести его перед собой».

Я хочу сказать, вы можете начать работать с преклиром, а затем переключиться на реальность: «Ладно, хорошо. Мы пройдём в процессинге реальный инцидент, и это позволит облегчить всё это, убрать ядро, которое вот-вот разорвёт его пополам, и мы просто пройдём это в процессинге. И мы просто сделаем несколько... несколько пассов из процессинга усилия». Да, это избавит его от этого. Угу... и он застрянет прямо там, поскольку вы привели его туда одним путём, а пытаетесь вывести - другим. Это не сработает.

«Ну, я могу это сделать» — говорит он.

Итак, вы начинаете проводить процессинг создания. Ваш преклир оживлён и жизнерадостен, светится, счастлив и всё такое, и дела у вас идут просто прекрасно. И затем вы говорите: «Хорошо, теперь получите трёхколёсный велосипед. Получили трёхколёсный велосипед? Хорошо. Теперь пусть он начнёт ездить вокруг вас по часовой стрелке. Пусть он ездит вокруг вас. Теперь пусть он остановится. Теперь пусть он начнёт перемещаться в...»

«Давай же, поместите его перед собой. Сделай его». Макет — это объект. Это не то, что человек представляет себе как идею, или вообразил это, и не то, что, как он полагает, он мог бы создать.

Человек жалуется: «Знаете, я чувствую себя ужасно».

И вы очень часто будете обнаруживать, что кейсы, которые просто... просто со страшной силой получают эти иллюзии... они даже не задаются вопросом: «Получил ли я объект?» Нет, они его не получили. Он не расположен в пространстве и времени, он не находится поблизости от них. Тогда тут и нужно общение.

А вы говорите: «Просто продолжайте делать так, чтобы этот трёхколёсный велосипед ездил вокруг, только измените направление его движения, чтобы он ездил задом наперёд».

Из-за этого вы иногда можете совершенно растеряться. Какой-нибудь кейс находится в районе шага XII, или шага XIV, или шага XV, и дела у него идут просто чудесно... бр-р-р-р-р-р-р! Вы говорите: «Просто великолепно! Просто великолепно! Просто великолепно!»

И человек сообщает: «Знаете, думаю, меня сейчас стошнит».

Пока вы не задаете вот такой вопрос: «Где находится макет? Где ты поместил его? Что ты делаешь с ним?» Что ж, возможно, преклир может все эти вещи делать мгновенно, но он просто не делал этого. И вы обнаружите, что он тут же замедлится... и начнется нудная работа. И он больше не говорит: «Да, да, да, да, да, да, да». Он говорит: «Да. Хм-м, да. Да. М-м, да. Мм».

И вы говорите: «Просто сделайте так, чтобы трёхколёсный велосипед ездил вокруг. Теперь сделайте его красным. Сделайте его зелёным».

Самое время начать энергично действовать и сказать: «Поверни это на пол-оборота». Вы не даете ему шанса обнаружить, что он не может заставить это сделать полный оборот.

«Боже! Нет, я не могу выдержать это!»

И вы увидите, что устанавливается совершенно другая атмосфера. Человек, вероятно, начнет с того, что явно находится внизу шкалы, станет проявлять злобность, упрямство, склочность и раздражительность по разным поводам, у него начнут появляться соматики и происходить другие вещи. Я не имею в виду, что вы должны тормозить его продвижение вперед... я имею в виду, что вы должны добиться, чтобы он делал то, что вы просите его делать. Попросив человека сделать что-то, выясните, сделал ли он это.

«Сделайте его розовым, сделайте его лиловым. Теперь переверните его. Теперь поместите на него маленькую куклу».

Если вы управляете судном и не добиваетесь от рулевого, чтобы он повторил команду, то когда-нибудь вы сядете на мель... вероятно, в первый же год службы или где-то около этого. Потому что вы говорите: «Право руля»... по каналу идет большой сухогруз — чух-чух-чух-чух, — и вы говорите: «Право руля».

«О, боже! Если бы вы знали, как я себя чувствую! Вы бы не заставляли меня продолжать это!»

И вы говорите: «Так, хорошо. Теперь мы…» А сухогруз увеличивается, увеличивается.

«Теперь пусть он проедет между вашими ногами и заедет вам на голову. Так. Теперь пусть он снова ездит вокруг вас».

«Я СКАЗАЛ, право руля».

Конечно, к этому времени вы уже разговариваете с воздухом... он просто потерял сознание. Так что вы чуть-чуть ждёте, пока он немного придёт в себя, и говорите: «Хорошо. Теперь возьмите трёхколёсный велосипед, и пусть он ездит по кругу вокруг вас. Теперь сделайте его красным, теперь сделайте его белым, теперь сделайте его зелёным».

Наконец вы врываетесь в рулевую рубку, злой, как черт: «Почему ты не дал право руля?» Слишком поздно. Морская страховая компания становится богаче.

Вы можете продолжать проделывать это в течение некоторого времени. И он может просто продолжать терять сознание и всё такое. И пусть каждый раз, когда к нему будет немного возвращаться сознание, трёхколёсный велосипед снова ездит вокруг него.

Да, если бы не было происшествий, то они не становились бы богаче. Если бы не было происшествий, то никто никогда ничего не страховал бы.

Для вас представляет интерес то, что «происходит в реальности» (в кавычках)? Нет, для вас представляет интерес то, что происходит в действительности. Это тема, на которую нам придётся потратить некоторое время: что происходит в действительности и что происходит в реальности.

Что ж, как бы то ни было... Вам что, раньше это в голову не приходило? Ну ладно. Да, вот почему вы не можете провести кампанию по прекращению автомобильных аварий в США. Не получится. Это миллиардный бизнес. Если бы не было автомобильных аварий, то никто не стал бы покупать страховку. Сейчас суммы от страхования выросли до небес. Действительно до небес!

В действительности происходит то, в чём преклир является причиной, а в реальности происходит то, что МЭСТ-вселенная жаждет сказать ему по поводу того, что происходит. И вы не имеете даже ни малейшего представления о том, почему имеют место такие проявления. Вызваны ли они тем, что, когда он был маленьким, на его трёхколёсный велосипед наехал трамвай? Был ли его трёхколёсный велосипед... так как его отняли у него... напоминает ли он ему о том или об этом?

По-моему, минимальный невозмещаемый ущерб составляет пять тысяч долларов, или где-то так, и машина обходится вам в две сотни долларов, а страховка — восемнадцать сотен. И если происходит авария, то вы платите компании пять тысяч долларов или около того. У них это действительно все хорошо проработано.

Вы могли бы выявить следующий поразительный факт: вы имеете дело с колёсами, а колёса каким-то образом связаны с электронным имплантом, поставленным где-то далеко на траке. Вам неважно, откуда это взялось. Человек не может переносить вид колеса. Однако здесь ему приходится переносить вид колёс, не так ли? Пропихните его через это. Человек не в восторге по поводу всего этого – просто продолжайте проводить его сквозь это... пусть он продолжает справляться с этим.

Так вот, линия общения с преклиром... линия общения с преклиром состоит из исходящего сообщения от одитора и ответного сообщения от преклира. Добивайтесь, чтобы у вас была уверенность... всегда добивайтесь, чтобы у вас была уверенность. Когда у вас есть линия общения с преклиром, выясните, действительно ли у вас есть линия общения с преклиром. И добивайтесь, чтобы у вас была уверенность.

И затем, не успеваете вы и глазом моргнуть, как вы думаете, что происходит? Если бы вы бросили его в тот момент, когда он говорит: «Я... я знаю, что меня стошнит» – и всё такое... знаете ли вы, что в этот момент вы могли бы прекратить процесс и могло бы произойти следующее: он пришёл бы домой, а затем его отправили бы в больницу на операцию, или что-то в этом роде? Знаете ли вы, что вы могли бы сделать это? Просто чтобы не причинять ему боли, вы могли бы прикончить его. Просто потому, что вы боитесь причинить ему боль, вы могли бы убить его.

Если вы имеете дело с преклиром, который не может очень внятно общаться с вами, обеспечьте ему возможность делать это. Вы можете просто дать человеку, который не способен нормально разговаривать, выключатель от небольшого светильника, или фонарика, или чего-то еще в этом роде, чтобы он мог подавать сигналы «вспышка» и «вспышка-вспышка», или вы можете договориться, чтобы он кивал или отрицательно качал головой; вы можете придумать и другую подобную систему.

Вы начинаете с ним последовательность, в которой он чувствует себя плохо, и затем говорите: «Сейчас поздно». Вы завершаете работу, и он думает... с ним всё в порядке, он не выглядит очень уж плохо. Он просыпается на следующее утро, и, боже, в какой же он апатии... в ужасном состоянии и так далее. Он не справился с тем, с чем вы попросили его справиться.

Либо, если преклир глухой и не слышит то, что вы говорите, вы можете провести ему огромное количество одитинга по «Самоанализу», просто сидя рядом и указывая карандашом на строчку, пока человек не скажет: «Угу». И пусть прямо рядом с вами лежит блокнот, чтобы, когда он скажет: «Не-а», — вы могли бы видоизменить ту команду, которую человек не может выполнить. Уловили идею?

Я скажу вам, я поступил так однажды с одной девушкой... я провёл ей где-то три часа процессинга... и прямо по истечении этих трёх часов я не сделал того, что должен был сделать. Я не намеревался проводить ей процессинг очень долго. Её должны были положить в больницу, и я в какой-то мере добился, чтобы она преодолела это и перестала беспокоиться об этом, чтобы отложить это на потом, и я просто работал над этим... тогда я начал проявлять беспечность. Я не провёл ей ассесмента. Я не взял Е-метр и не отразил на бумажке «не может»... создавать и разрушать по динамикам. Это... я бы выявил это, бац! – если бы провёл ей ассесмент... она не могла ничего делать с мамой.

Общение предполагает наличие двух сторон и никогда не одну. Когда оно превращается в односторонний процесс, это очень плохо.

Вместо того чтобы выявить это при помощи Е-метра, я выявил это в процессинге. Это в действительности... если хотите знать правду, вы можете оценивать кейсы, но это неподходящий момент для того, чтобы что-то выявлять. Вы должны выявлять это при помощи Е-метра, и тогда вы будете знать, что это существует. Вы знаете, что она не может ничего сделать маме.

Если бы я никогда не прислушивался к тому, какие трудности имеются у одиторов... и если бы я никогда не оценивал, что же делают одиторы... бог ты мой, в какие воздушные замки мы залетели бы в этих лекциях! Если бы я никогда не наблюдал, что происходит, если бы я вел себя с вами как Хоуз*Хоуз, Рон: сквиррел, в начале 50-х годов возглавлял сквиррельскую группу, которая просуществовала очень недолго. Хоуза посадили в тюрьму, а группа развалилась вскоре после своего образования. или какой-нибудь другой неумный тип и просто направился бы в туманное «давайте притворимся», то вы не получили бы никакой стоящей информации. Она совершенно не подошла бы для работы с МЭСТ-вселенной.

Прямо в конце сессии я вдруг понял, что я сказал: «Теперь пусть войдёт ваша мама...» Я просто проходил через различные вещи... и нииаяуууу! Что ж, я привёл её в этом отношении в порядок, вроде как отсканировал это и оставил это. Это не было совсем неразумно... в конце концов было 2:30 ночи; я собирался проводить ей процессинг полчаса, а занимался этим примерно три часа.

Я мог бы дать вам теоретические данные, которые подошли бы к любой вселенной... правда, правда. Да. Я мог бы дать вам теорию, и, опираясь на нее, вы, возможно, могли бы приняться за работу и выяснить, что имеет место на самом деле.

А на следующее утро у неё по-настоящему, по-настоящему поехала крыша... она была в апатии, больше не хотела иметь ничего общего с Саентологией, не имела никаких надежд на то, что что-либо когда-либо произойдёт, негодовала на своего прежнего одитора, у неё были небольшие галлюцинации относительно того, что я якобы сказал о её прежнем одиторе, она была совершенно уверена в том, что я на чём свет стоит поносил её прежнего одитора, и она... доставляла хлопоты, понимаете, и всё такое, она была в ужасном состоянии. Что ж, когда она ушла, она была в порядке... она находилась довольно высоко по тону. Но поскольку в ходе процессинга она осознала, что не может ничего поделать с мамой, то это довольно сильно подавило её.

Причина того, что этот предмет развился до такой степени и мы получаем те результаты, которые получаю я, состоит в том, что у меня есть линия двустороннего общения. Вы поразитесь тому, что она иногда собой представляет. Довольно часто эта линия общения не заключается в беседах или чтении писем... особенно в последние месяцы.

Это произошло ненамеренно. Я просто не хотел там сидеть дольше половины третьего ночи. Но поймите следующее: я совершил ошибку. Тогда, когда я совершил её, не было достаточно данных, чтобы твёрдо определить, была ли это ошибка. Но это было уже второй или третий раз, когда произошло что-то подобное, так что я начал проверять и выяснил, что это едва ли не самая худшая ошибка, которую можно совершить.

Я получаю сообщения от преклиров. Я получаю сообщения от одиторов. Я получаю сообщения об успешных действиях самыми странными путями. Я узнаю, у кого какой счет в банке. Да... я узнаю, кто добивается хороших успехов в этом плане.

Вы просто пускаетесь в работу с кейсом и не проводите никакого ассесмента. Затем вы начинаете предоставлять процессинг создания. Ньааауууу! Вы вообще не знаете, с чем вы сталкиваетесь. «Что он не может создавать? Что он не может разрушать?» Вы обнаружите здесь всевозможные веши.

Выясняется, что те парни, у которых самый большой счет в банке как у практикующих одиторов, меньше всего мирятся со всякими глупостями. Это поразительно, не так ли? Они меньше всего мирятся со всякими глупостями. Они являются причинами. Они ни черта не соглашаются ни с кем.

Итак, на следующее утро она в апатии. Её прошлому одитору пришлось очень спокойно разговаривать с ней примерно двадцать четыре часа, и мне пришлось разговаривать с ней и так далее, чтобы привести её в порядок. И всё, что немедленно сделал другой одитор, – это просто пропихнул её сквозь создание/разрушение мокапов мамы.

И я выяснил, что все те люди, которые бегают и говорят: «Я докажу вам это, если смогу», — банкроты. Я выяснил, что все те люди, которые бегают и говорят: «Мы должны добиться благоприятного отношения со стороны Американской ассоциации чистильщиков комнатных спуделей» (это, полагаю, одно из более ранних привилегированных названий АМА), — тоже банкроты. Они тоже банкроты.

Бац! И пройдя это, она тут же выскочила из своего состояния прямо вверх по шкале. Щёлк! Этот случай, кстати, произошёл после того, как она побывала вне своего тела. Интересно, не так ли?

И те типы, которые бегают и говорят: «Хаббард плохой. Хаббард — дрянь-человек. И что не так в Саентологии, так это Хаббард», — они банкроты. И, кроме того, их гораздо сильнее ненавидят, чем меня. Они не осознают, что люди, с которыми они разговаривают, соглашаются с ними из вежливости. Но многие люди, с которыми они разговаривают, немедленно автоматически решают, что Хаббард, должно быть, замечательный человек.

Что ж, вот случай, когда не наблюдалось недостатка смелости, а просто наскучила работа. Откровенно говоря, мне наскучил кейс. Два тридцать ночи. У меня были занятия получше. И она не выглядела таким образом, будто находится в плохой форме. Я не устанавливал для этого кейса никаких целей, кроме «Давайте-ка вытащим её из этого, чтобы ей не нужно было отправляться в больницу». Ей не нужно было отправляться в больницу... она впала в апатию.

В действительности, ни у кого из них нет здравого суждения по этому поводу, они просто идут от противного.

Вы, по всей видимости, получите то же самое, если по какой-то причине отстранитесь от «не может». Вы начинаете работать с «не может» и затем даёте задний ход.

Так что если бы вы сделали так, чтобы сто тысяч человек расхаживали и говорили о том, насколько ужасен Хаббард, то вы могли бы с полной уверенностью рассчитывать на то, что у меня практически мгновенно появилось бы двести тысяч друзей. Они бы сказали:

Начиная проходить мокапы, преклир проходит мокапы определённого рода, и не успеваете вы и глазом моргнуть, как он говорит вам: «Боже мой! Ни при каких обстоятельствах я не могу создать мокап того, или сего, или чего-то ещё». Вы начали работать с этим по градиентной шкале. После того, как он немного позанимался созданием мокапов, его начинает тошнить или он чувствует электронные молнии вокруг своей головы и что-то вроде этого.

«А кто этот Хаббард?»

Что приведёт его в норму? Дальнейшее проведение этого процессинга. И если у вас заканчиваются идеи, просто возьмите «Самоанализ», и пусть он создаёт эти мокапы. Пусть он создаст этот мокап и затем помещает его в различную обстановку рядом со своим телом, управляет им, переворачивает его, изменяет его цвет. Это тоже позволит получить эффект. Это тоже поможет.

«Тот парень, который изобрел вулканизацию покрышек».

Каков здесь недостающий ингредиент? Нельзя сказать, что в каждом случае им \ является недостаток смелости. Просто вы не проходите через всё к следствию, которое желали получить, вот и всё. Вы просто не достигли его и решили, что есть что-то ещё, к чему вы должны устремиться.

«Замечательный человек. Должно быть, в вулканизированных покрышках что-то есть. Давайте покупать вулканизированные покрышки». Вот настолько это иррационально.

Слышали ли вы когда-либо о собаке, которую специально натаскивали для охоты на птиц и которую невозможно отучить от преследования кроликов? Что ж, такое происходит. И в конце концов в отчаянии они по-настоящему вправляют ей мозги. У человека есть собака, обученная охоте на перепелов. И они идут на охоту, собака охотится на перепелов, она преследует их и вспугивает со своих мест. И внезапно она обнаруживает, что дорогу перебежал кролик, и она устремляется за этим кроликом, просто вжух-бах! К чёрту перепелов. Она вдруг не хочет обращать никакого внимания на перепелов; перепела нужны вам. Вам совершенно не нужны кролики.

Что касается линии двустороннего общения: вот вы сидите здесь... у вас есть этот предмет. Хотя это было довольно трудным делом, но она была разработана на основе системы двустороннего общения. А не односторонней, при которой вы просто наблюдаете. Понимаете, общение — это, в основе своей, наблюдение. Вы хотите, чтобы человек наблюдал, он хочет, чтобы вы наблюдали. Либо он не хочет, чтобы вы наблюдали, а вы хотите; вы не хотите, чтобы человек наблюдал, а он хочет.

Вы исправляете эту собаку, взяв кролика, привязав его вокруг шеи собаки и отпустив её, чтобы она ходила многие, многие и многие дни с привязанным к её шее разлагающимся кроликом. И в конце концов она впадает в такую апатию по поводу кроликов, что после этого охотится только на перепелов. Это самый лучший метод отучивания, который я знаю.

Каким бы образом вы это ни устроили... это наблюдение. И обычно, когда вы думаете об общении, вы думаете о символах: буквах, разговоре и тому подобных вещах. Это не линия общения. Линия общения имеет отношение к восприятию, а сущность восприятия — это наблюдение.

Я уверен, что никто из вас не хочет, чтобы вам на шею подвесили кричащего преклира, потому что вы... Но, по правде говоря, у некоторых одиторов просто проявляется навязчивое стремление отклоняться в каком-нибудь другом направлении... отходить от курса и идти каким-нибудь другим путём. Они начинают процесс и так и не завершают его. И они начинают процесс и так и не завершают его. И они начинают процесс и так и не завершают его.

И про тех людей, которые хуже всего общаются, вы можете автоматически сказать, что они наблюдают меньше всего. Либо они делают неправильные наблюдения. Либо они боятся, что сделают неправильное наблюдение. Либо они боятся, что сделают правильное наблюдение, и поэтому не осмеливаются наблюдать.

Понимаете, в этой вселенной легко начинать что-то и чертовски трудно завершать. И у человека вырабатывается привычка никогда ничего не заканчивать. Не допустите, чтобы это случилось в процессинге, который вы проводите.

Итак, вы уловили идею: дело не просто в том, что говорит ваш преклир. Дело в том, что он делает. Честное слово! Я видел одиторов... Я просто стоял в ужасе и наблюдал, как идет сессия. Преклир... его глаза становятся красными и слезятся, понимаете, и он в ужасном состоянии, и он приходит... в ужасное состояние! А одитор настойчиво хочет приняться за нечто совершенно другое, понимаете? И он просто прошел прямо мимо той темы, с которой работал, и взялся за какую-то другую.

Если вы осознаёте тот факт, что вы делаете такое, то, ради всего святого, ни при каких обстоятельствах не выбирайте в качестве следствия что-то, что представляет собой значительное обладание. Иными словами, не ставьте перед собой большие, масштабные цели. Ставьте перед собой маленькие цели. При работе с преклиром действуйте по градиентной шкале: «Сейчас я закончу это. Теперь я закончу то. А теперь я закончу что-то ещё». Пусть это у вас войдёт в привычку – завершать что-то.

Он только что сказал: «Теперь возьми свою маму. Засунь ее в духовку. Хорошо, теперь возьми своего дедушку и засунь его в духовку». И внезапно глаза одитора… извините, глаза преклира становятся красными-красными, а одитор просто переходит к совершенно другому типу макета. Он наткнулся на что-то. Он натолкнулся на что-то, и это так легко заметить... здесь не требуется величайшей проницательности... все, что требуется, так это не сидеть и не разглядывать свои туфли!

Когда ваш преклир начинает сверкать и искрить, а Е-метр начинает давать бешеные показания стрелки, которая совершает всевозможные нырки, поскольку через Е-метр проходят сильнейшие заряды, и вы расстроены и нервно ходите кругами, тогда просто продолжайте делать то, что вы делали... поскольку это сработает, если речь идёт о мокапах.

Я хочу сказать, что эти признаки совершенно очевидны. Они... вопиющие! Звенят как... Знаете эти большие причудливые игры в пинбол*Пинбол: игра, в которую играют на устройстве, наподобие большого ящика со стеклянным верхом, который заполнен разными препятствиями, проходами, ударными амортизаторами, целями и т.п. Игрок взводит механический или электронный ударник и выстреливает шарик в поле. При прохождении по каналам, при ударах по целям и т.п. накапливаются очки. Задача - используя органы управления, набрать как можно больше очков и не дать шарику покинуть поле., поиграть в которые стоит четверть доллара? Видели ли вы когда-нибудь такую игру? Я только что изобрел ее. Этот автомат в десять раз больше, чем любой автомат для игры в пинбол, который вы только можете вообразить, и там есть не только колокольчики, но еще гонги и сирены. И если вы вообразите себе подобную машину, чтобы в ней сияли лампы, и горели бенгальские огни, и внутри взрывались петарды, и светили большие прожектора, а маленькие человечки ударяли молоточками в огромные гонги, как это происходит в компании «Лондон Филмз»*«Лондон Филмз»: компания, основанная в 1930-х годах венгерским режиссером сэром Александром Корда (1893-1956). Одна из самых больших компаний, производящих фильмы в Англии в 30-х годах., то у вас возникнет некоторое представление о том, какова на самом деле картина, которую вы видите в подобном случае. Я имею в виду, она настолько бурно проявляется. Это не просто нечто, что существует. Это движется. От этого исходят бурные эмоции. Это действует. Это... имеют место различные состояния.

Понимаете, этот процесс лёгкий. Этот процесс не подведёт вас. Но вы могли бы дать задний ход из-за того, что вы очень не хотите причинять боль преклирам. Вы говорите: «Мы причиняем ему такую боль, нам лучше остановиться». Нет, прикончить его! Кстати, приступая к работе, вы должны руководствоваться лозунгом: «Давайте проведём ему процессинг создания и превратим его в развалину» – и у вас никогда этого не получится. Противоположно направленные векторы МЭСТ-вселенной.

Если вы не видите изменений на лице преклира пять или шесть раз за одну сессию, то вы никуда не движетесь. Вы не провели хорошее оценивание.

Если вы говорите: «Хорошо, теперь давайте приступим к процессингу создания и добьёмся, чтобы он почувствовал себя легко, жизнерадостно и непринуждённо», то вы, вероятно, прикончите его... противоположно направленные векторы, понимаете? Каково ваше намерение?

Если же вы хорошо провели оценивание и просто проводите обычный процессинг по макетам, то вы действительно видите, как что-то происходит. Затем преклир впадает в монотонность. Но вы по-прежнему видите, как с преклиром что-то происходит, — он впадает в монотонность. Он начинает говорить: «Да, да, да-хм, да-хм, да-хм», никакого облегчения — вы пропустили это. Вы пропустили «не могу». Он не смог сделать что-то и не сообщил вам об этом. И его восприятия начинают ухудшаться, ухудшаться, ухудшаться, макеты становятся все более, более и более скверными. Значит, что-то прошло мимо вас совершенно незамеченным. Он погрузился в нечто вроде скуки, потому что пропустил что-то.

Лучше уж такое намерение: «Что ж, посмотрим, сможем ли мы убить его». Да, это так. Или «Посмотрим, сможем ли мы добиться того, чтобы он полностью сгнил прямо у нас на глазах». И он обведёт вас вокруг пальца! Сам процесс проведёт вас через это.

По меньшей мере каждые двадцать минут ваш преклир должен смеяться. По меньшей мере каждые двадцать минут в ходе процессинга он должен хихикать, или чувствовать облегчение, или что-то в этом роде. Если вы не добиваетесь этого, то вы не подбираетесь близко к тому, что нужно. И вы пропускаете его «не могу».

Вы подготавливаете почву для того, что вы собираетесь сделать, вы готовите почву, проводя хороший ассесмент; вы проводите его до конца, проявляя достаточную настойчивость, чтобы завершить его, не моргнув глазом. Человек говорит... допустим... он начинает издавать душераздирающие крики, которые, как вы уверены, слышны за несколько кварталов. Вероятно, может произойти и такое. Вероятно, очень скоро у ваших дверей будет полиция. И всё будет хорошо, если вы просто скажете им... не говорите им: «Саентология»... просто скажите им: «Дианетика». Они привыкли к жалобам в связи с ней.

Вы сказали преклиру:

А затем продолжайте процесс, который привёл человека в такое состояние... поскольку вы будете проводить процессинг создания или процессинг постулатов, одно или другое. И человек просто приходит в это состояние и находится в нём. Затем он проходит прямо через это.

• Хорошо. Хорошо, ты получил собаку? Хорошо. Помести ее перед собой. Хорошо, теперь заставь ее лаять. Теперь послушай звук этого лая. Теперь заставь ее лаять печально.

Фантастическая картина: приходит человек, и он... вы не знаете, что с ним не так. Вы даёте ему в руки банки Е-метра и не можете выявить... вы не можете выявить ничего, что бы он мог создавать, и не можете выявить ничего, что бы он мог разрушать. Вы просто... стрелка просто постоянно выскакивает за ограничитель. И он не может ничего создавать, и он не может ничего разрушать, и он не может существовать, и его нет, одна трясущаяся развалина... он дрожит, и у него судороги... и вы просто восклицаете: «О, нет! Что я такого сделал? Почему мне довелось обнаружить это сегодня утром у себя на пороге?»

И как же вы работаете с таким кейсом? Вы садитесь и говорите себе: «Так, посмотрим. Рон не сказал мне, что делать с одним из таких исключительных кейсов. Просто человек, по-видимому, совершенно из ряда вон выходящий. Я не могу понять это... не знаю, что делать по этому поводу».

Она делает так: «Гав».

Нет, вы не поступаете таким образом. То, что вы делаете, – это выясняете, насколько хорошо он создаёт мокапы, и затем начинаете с того минимума, на который он способен... я имею в виду, с того уровня, которого он может достичь и на котором вы абсолютно уверены, что он делает то, что вы просите; и далее вы постоянно проверяете его и просто продолжаете идти через это. Это всё, что вы можете сделать по этому поводу. И в конечном итоге всё у вас будет в порядке.

• Теперь заставь ее лаять с большим энтузиазмом.

Понимаете, моя ошибка заключалась не в том... при работе с той девушкой моя ошибка заключалась не в том, что я не провёл ассесмент. Если бы у меня было неограниченное количество времени, то я бы продрался прямо сквозь это. Но на пути была серьёзная загвоздка, и она готова была всё испортить. А у меня, как я думал, не было времени, чтобы завершить работу с этим. Так что я потерял ещё двадцать четыре часа. На самом деле у меня не ушло бы и пятнадцати минут на то, чтобы привести её в состояние, в котором она была бы способна отгрызть маме голову.

Ещё вы можете сделать следующее... Это... разумеется, в процессинге есть следующие два преступления... вернее, «-ния»: обесценивание и оценивание, и ещё одно, о котором я расскажу позже, убеждение. Это преступления для одитора. Не делайте этого!

Что ж, очень хорошо. Время от времени я нарушаю собственные правила. Я всегда могу воспользоваться привилегией нарушить правила. Время от времени я нарушаю собственные правила, и каждый раз, когда я делаю это, я раскаиваюсь. В процессинге я могу нарушить всевозможные правила и никогда не попасть в серьёзные неприятности. Но когда я начинаю нарушать «-ния», обычно так или иначе я раскаиваюсь чуть больше... что-то происходит.

Настойчивость существенно важна. Существенно важно оставить в покое реальность и работать только с действительностью. Когда я говорю о «действительности», я имею в виду вселенную преклира. И помнить о том, что он лишь преклир... это довольно важно. Не переоценивайте преклира, потому что, понимаете, когда это становится серьёзным и важным, вы работаете с ним на уровне МЭСТ.

Это не является серьёзным и не является важным. Если бы вас здесь не было, то этот человек делал бы то, что делали бы все остальные. Это не запланировано, и не был принят закон, по которому вы должны быть здесь и помогать. Такой закон не был издан. Это не запланировано на траке МЭСТ-вселенной, вы не найдёте свидетельств этого в летописях, вы даже не найдёте этого в предсказаниях Нострадамуса. Этого нет в списке, этого нет в повестке дня... того, что мы здесь делаем. Есть множество вещей, которые есть в повестке дня и которые так и не произойдут из-за того, что мы делаем это. Иначе говоря, мы отправили повестку дня в мусорную корзину.

И, следовательно, какова бы ни была линия судьбы мистера Преклира или какой бы участи он ни ожидал... сойти в могилу, быть съеденным червями и больше никогда ничего не знать – вот что запланировано. Так что ему повезло, что вы здесь. Вы оказываете ему такую огромную услугу, что никогда не должны просить у него лицензии на выживание. Вы никогда не должны просить его, чтобы он позволил вам выживать... никогда.

Если я способен внушить вам хоть что-то, то поймите, что вы не связаны долгом помогать ему. И если вы хорошо поработаете, то единственный, кто похлопает вас по плечу, – это вы. Не ваш преклир, не его семья, не я... нет, это не так. Я похлопаю. Я всегда доволен до невозможности.

Время от времени мне звонит какой-нибудь одитор... в два, три, четыре часа ночи... и говорит: «Знаете, я только что завершил сессию, и, когда этот парень пришёл ко мне, у него была кривая нога, или изуродованное ухо, или мозг в голове был развёрнут на сто восемьдесят градусов и сидел в левой ноге, – или что-то в этом роде. – Я работал с ним двенадцать часов без перерыва и только недавно закончил, и, знаете, не было видно никакой разницы. Он отправился домой и только что позвонил оттуда: его жена не узнала его, когда он вошёл!» Хорошо! Я радуюсь этому, как ребёнок. Это чудесно.

Но что касается хорошей оценки собственной работы, то главная причина, по которой вы попали в... в первый раз вы действительно попали в неприятности тогда, когда вы подумали, что хорошая оценка себя – это плохо. Это типично для этой вселенной. Вы не должны нравиться себе, понимаете? И вы ходите и говорите: «Извините меня за то, что я это я». Высказывания от первого лица встречают сильное неодобрение... однако вы обнаружите, что в прошлом в обществах, обладающих очень большим количеством жизненной силы, в самых сильных обществах, в тех обществах, которые ничто никогда не могло сломить, человек обычно говорил так: «Что ж, я выскажу вам своё мнение, и это мнение самого лучшего, самого мудрого, самого сообразительного мужчины во всём этом племени».

О! Как бы это прозвучало... как бы это прозвучало в Англии, или Америке, или... сегодня? Нет, нет! И всё же... германские племена, кстати, продолжали продвигаться вперёд и просто ещё раз поднажали. И римских легионов, ранее уничтожавших их, нет, поглядите-ка! – уже сколько веков.

Римляне сильно потешались над манерой разговора тевтонских рыцарей, которых они пытались завоевать. Рыцарь выезжал на берег реки, которую удерживали легионеры, и говорил им, что он самый что ни на есть лучший рыцарь из всех когда-либо существовавших и он в одиночку может победить их всех. Таково было его мнение, и, поскольку таково было его мнение, должно быть, это было верно.

И римские легионы приходили и уходили, били их и топтали. Немцам это свойственно до сих пор.

He-eт... где-то вы что-то упустили! У него нет этой собаки, вот и все. И если бы вы неожиданно спросили преклира: «Есть у тебя эта собака?», — он бы сказал: «Да». Этого недостаточно. Спросите: «Где?»

Когда я говорю о «жизненной силе», я имею в виду мощь, силу и так далее.

«Передо мной. Она постоянно передо мной, и я то и дело накрывал... о, теперь у меня поблизости где-то четыре собаки, но я вот-вот их соберу... вот-вот. Я наконец понял, что все они — это факсимиле одной и той же собаки, которая передо мной, и они — это просто воспоминания об этой собаке передо мной, и я...» Он действительно сделал именно это. Поэтому, немного погодя он внезапно... если бы вы просто продолжали заниматься этим, то он бы сказал: «Я не совсем... э...» Он просто не смог осилить эту ступень, и впал в апатию по этому поводу. И сейчас у него есть небольшая тень или что-то в этом роде... он забавляется с этой небольшой тенью.

Их не следует ставить нам в пример. Но помните ли вы то время, когда ваша уверенность в себе была очень высокой, когда вы обладали значительной уверенностью в себе? Вы знали, что вы могли сделать. У вас была большая уверенность в себе. Помните ли вы такое время, или это было слишком давно?

Теперь он говорит вам, что все черное. Внезапно он говорит: «Все черное».

Если вы можете найти такое время в своей жизни, то просто попытайтесь ответить на следующий вопрос: сколько раз с тех пор вы говорили другим, что вы нисколько не уверены в себе? Сколько раз вы старались не иметь никакой уверенности в себе? Сколько раз вы без какой бы то ни было необходимости и искренней уверенности в том, что это вам нужно, пытались узнать чьё-то мнение? Вы ходите... понимаете... вам не нужно их мнение, но вы ходите и говорите: «Я хотел бы узнать ваше мнение по этому поводу». Вам необходимо их одобрение или вам нужно, чтобы вам сказали: «Мы ищем это» или «Мы ищем это для того-то». Ха! Ха! Тьфу!

Вы говорите: «Хорошо. Получи черное пятно, проделай с ним то, проделай с ним это, проделай с ним одно или другое. Поступи с ним так».

Да, вы не можете быть хомо сапиенсом и быть правым. И одно из лучших обоснований такого поведения состоит в том, что вы не можете быть хоть сколько-то уверенным в себе и при этом быть вежливым. МЭСТ-вселенная – не думайте, что она имеет что-то общее с вежливостью. Это масштабная деятельность по контролю.

«Да. Отлично. Отлично. Отлично».

Знаете, что произошло бы, если бы вы постоянно говорили своим преклирам: «Знаете, я, вероятно... вероятно, самый квалифицированный специалист из всех, кто занимается каким бы то ни было лечением на Восточном побережье»?

Вы говорите: «Хорошо. Помести что-нибудь перед собой». «Теперь помести перед собой что-то еще». «Теперь помести это позади себя».

Вы думаете... вам немедленно приходит в голову, что они сразу же уйдут от вас и будут говорить: «Этот тщеславный глупец!» Это вы думаете, что они сказали бы так. Но, когда вы заявляете такое, они этого не говорят. Они говорят: «Что ж, он весьма самоуверен... что ж, вероятно, это так! Конечно, он не... то есть, с ним ужасно трудно разговаривать. Но, вероятно, то, что он говорит, правда!»

И он говорит... Он немного озадачен, но берет и делает это. Выясните, что он делает. Он изменился. Я хочу сказать, вам нет необходимости обладать целой кучей тэта-восприятий, чтобы наблюдать за ним. Либо он держит в руках банки Э-метра и стрелка внезапно начинает шарахаться, и это самый легкий способ увидеть изменения, либо вы просто смотрите на него, и он вдруг сильно дергается, понимаете? Происходит нечто, что не так уж легко заметить.

Понимаете, вам следует посмотреть на некоторые реакции, которые возникают в этом случае, поскольку существуют реакции, о которых люди хотят, чтобы вы думали, что такая реакция имеет место, – и «все знают», что такая реакция имеет место, – и существуют реакции, которые имеют место на самом деле.

Вы спрашиваете:

Я знаю одну чертовски непривлекательную девушку. Она чрезвычайно уверенно говорила всем, насколько она красива на самом деле. И это ошеломляло людей до такой степени, что они думали, что у них какие-то расстройства восприятия. У неё было больше парней, чем вы могли бы сосчитать. Она всё время только тем и занималась, что говорила им, насколько они везучие. Поразительное дело. То, что -«как все знают» – является истиной, обычно неверно.

• В чем дело? Что ты делаешь? Получилось у тебя поместить это позади себя?

Мы переходим к «Стандартной рабочей процедуре», выпуск 3, и обнаруживаем, что в этой процедуре есть переменная величина. В ней есть переменная величина.

К счастью, это не такая уж и переменная, если одитор... ведь это не зависит от того, насколько разумно он мыслит. Если одитор просто применит процедуру как она есть, то это не проявляется очень уж сильно. Но эта переменная в значительной мере влияет на время, которое требуется для проведения процедуры.

И эта переменная – одитор. Она не связана с тем, дал ли я вам решения. Нет, ведь у вас есть решения. На протяжении многих, многих часов я разговариваю с вами о теории, теории. И по мере того, как я буду продолжать и дальше описывать эти действия и техники, вы увидите, что в этой теории содержится не только теория. Её очень легко применять.

На самом деле я проделываю с вами небольшой трюк. Это настолько просто, что теперь мне приходится приукрашивать теорию. Мне приходится приукрашивать её и придавать ей больший масштаб и охват, чем она на самом деле имеет, потому что в действительности она ограничивается просто «Стандартной рабочей процедурой»: созданием вашей собственной вселенной, тем, как вы делаете это; «пространствованием»; процессингом создания; изменением постулатов.

И у нас есть различные кейсы, и они подразделяются на семь категорий. И вы таким-то образом выясняете, к какой категории относится кейс; и вы так-то и так-то используете Е-метр и выясняете, что человек может создавать и разрушать, и вы создаёте мокапы этого и видите, что с кейсом всё в порядке. Вот на самом деле и всё.

Но вы... о, разумеется, конечный результат – это для нас не вопрос. Ни один из этих результатов для нас не вопрос. Даже эта переменная – то, что зависит от одитора, – не настолько серьёзна. И всё же у вас может быть настолько сильное стремление ловить тэтанов в ловушки, что вы будете делать всё, что угодно, но не использовать «Стандартную рабочую процедуру».

Вот источник закупоривания у этого человека. И вы оглядываетесь по сторонам, а потом говорите: «Потянись вперед и подними этот занавес. Теперь найди еще один черный занавес и подними его».

Существует инцидент, известный как «Факсимиле один». В нём используется звук... огромный агрегат с большой ручкой, и он «перемалывает», «перемалывает», «перемалывает», «перемалывает», «перемалывает». Он направляет на тело звук, волны, притягивающе-отталкивающие лучи и всё такое, и это вызывает довольно сильное застревание тэтана в теле.

Боже мой! Он глядит на все макеты, которые вы просили его создать. Они до сих пор находятся перед ним. Иначе говоря, его необходимо потренировать в том, что касается времени. Вы тренируете его помещать объекты во вчера и избавляться от них, как только он... заставлять их исчезать. Просто потренируйте его в этом по постепенной шкале.

И этот инцидент был... это проделывали практически с любым, кто находится здесь. И это поразительный инцидент и... эти инциденты имели место в промежутке от миллиона лет тому назад до восьмидесяти тысяч лет тому назад... простите, восьми тысяч лет тому назад. Я обнаружил один случай, который произошёл три тысячи лет тому назад здесь, на Земле. Но те, кто фигурировал в инциденте, делали то, что многие другие делали на всём протяжении трака. Они пытались поймать тэтана в ловушку и заставить его работать.

• Просто создай что-нибудь и помести это во вчера. Он отвечает:

Время от времени вы находите таких людей... явные примеры... и они действительно находятся в вэйлансе оператора из «Факсимиле один». Это ясно как божий день. Они находятся в вэйлансе оператора из «Факсимиле один». Они действуют, выражаются и ведут себя, словно операторы из «Факсимиле один». Они просто тащат инграмму вперёд по времени. Они не посланы сюда с какой-либо миссией. Мы называем таких людей «манипуляторами». Они очень часто подходят к вам и выражают пожелание, чтобы вы доказали всё это, они постоянно суют своё лицо в ваше лицо и просто вроде как пригвождают вас к месту.

Вы знавали довольно много таких людей, которые околачивались рядом. Немного погодя у них срывало крышу... они сходили с ума. Они обнаруживали, что наша деятельность просто слишком основательна в плане знаний, чтобы с этим можно было что-то поделать. Они просто драматизируют. Они не знают, почему они это делают. Если бы они осознали, почему они это делают, то покончили бы с собой.

Для проведения им процессинга требуется очень осмотрительный одитор... очень быстрый, осмотрительный одитор, который поймал бы такого человека и держал бы его на одном месте... но процессинг по мокапам приводит их в порядок.

А предположим, что он не может сделать ничего из этого? Дайте ему зубочистку и попросите выбросить ее в окно. «Теперь выброси из окна другую зубочистку. Теперь получи макет зубочистки и выброси его из окна. О, ты сделал это? Хорошо, получи макет двух зубочисток и выброси их через дверь. Ты сделал это? Хорошо».

«Манипулятор»... «Факсимиле один». Вы должны что-то доказать. Он держит вас. Он хочет знать и то, и это. И, боже, когда он начинает работать с преклиром, то да поможет тому бог. Да, он сделает всё, чтобы обесценить преклира и в то же самое время будет очень успешно притворяться, что он хорошо проводит процессинг... очень успешно притворяться. Он обычно кейс V... кейс V... он просто берётся за проведение «Стандартной рабочей процедуры», выпуск 3, и она просто у него не срабатывает, и всё тут.

И вы просто продолжаете продвигаться вперед. Макеты становятся более четкими, и дела начинают идти прекрасно. Они... клянусь, они проделывают самые невероятные вещи! Вы думаете, что преклир в какой-то мере понимает... преклир в какой-то мере понимает, что происходит, и внезапно он начинает дурачить себя. И затем он начинает дурачить вас, да еще как! И если вы не смотрите на него, если он не держит в руках банки Э-метра, то вы могли бы с тем же успехом беседовать с Луной.

А причина, по которой она у него не срабатывает, состоит в том, что он не выполняет её. Здесь нет ничего эзотерического. Он говорит: «Выйдите на полметра назад от своей головы. О, вы там? Что ж... э-э-э-э... хммм-хммм! Вы там, да? Вы не видите свой затылок? А, видите? О. Вы хотите сказать, что вы отделились от своего тела?»

Рано или поздно он оправится от этого состояния, он сможет справиться с этим в следующей сессии или когда-нибудь еще. Но в тот момент, когда он натыкается на серьезное «не могу» и оно остается пропущенным... начиная с этого момента объекты становятся все более туманными и трудноразличимыми. Так и запишите это у себя в тетради.

И человек говорит: «Мм, да!» Бах! Он залетает обратно.

Ваша задача — установить «могу»... создать у преклира состояние «могу»... а не состояние «не могу». Если вам вообще нужна хоть какая то цель, то это она. Вы устанавливаете «могу». Он МОЖЕТ создавать змей.

Если один из таких «манипуляторов» поработает с ним достаточно долго, то у другого одитора уйдёт два или три часа, чтобы привести преклира в порядок. Это драматизация манипулятора из «Факсимиле один».

И прямо в самом начале вы приступаете к работе, выясняя с помощью оценивания, чего он «не может», чтобы вы могли увеличить его способности. В самом начале вы приступаете прямо к этому. Вы можете проводить людям всевозможные сессии... небольшие разрозненные сессии, и так далее, и если вы не проведете никакого оценивания, то, может быть, это сойдет вам с рук в трех четвертях случаев. Возможно, в девяти десятых случаев вам сойдет с рук, если вы не проведете оценивание. Но, как и у меня, рано или поздно окажется, что вы проводите одитинг в полтретьего ночи и внезапно наталкиваетесь в кейсе на «не могу». Оно было там ВСЕ ВРЕМЯ.

Многие кейсы V инстинктивно чувствуют, что тэтаны – это то, чего следует бояться. У них достаточно много овертов против тэтанов, так что если бы такой человек сделал тэтана свободным... о, боже, этот тэтан прибил бы его. «Возможно, это парень, которого я поместил в контейнер восемь миллиардов лет тому назад». И у него возникает... он чувствует, что если он освободит тэтана, то это погубит его самого.

Вы закончили бы всю работу примерно за полчаса, если бы сначала нашли его. А вместо этого вы проводили человеку процессинг три часа, затем неожиданно нашли «не могу» и решили, что больше не можете тратить на это время... вы устали и решили, что лучше немного поспать.

Итак, оператор из «Факсимиле один» и подобные ему люди всё же являются источником некоторых отклонений... это не вопрос техники, это вопрос одитора.

И, вероятно, вы потратите следующие несколько ночей на устранение последствий этого. Не проводя оценивание, вы просто можете потратить больше времени. Вы можете просто постоянно терять время. Полагаю, за год вы, вероятно, могли бы потратить зря сотни и сотни часов процессинга — даже проводя процессинг недурно — просто сотни и сотни часов. Время от времени... Например, я только что выявил такой случай. Не буду упоминать никаких имен, но... я не хочу никого компрометировать.

Но вы, другой одитор, можете справиться с этим с лёгкостью. Давайте сделаем перерыв.

Послушайте: проведя немного процессинга преклирам, вы обнаружите, что они подразделяются на различные категории. И это не категории ГС... Расскажу вам об этом прямо сейчас. Это не категории ГС.

Генетические сущности возникли на траке, подразделяясь на расы. Есть желтая раса, и белая раса, и зеленая раса, и так далее. Количество рас, которые появились на траке... они нас не волнуют.

Когда кто-то пытается сказать людям, что у этих рас равные права перед законом, он не сообщает какую-то грандиозную новость... чертовски очевидно, что так и должно быть. Это просто дико, что здесь, на Земле, кому-то приходится громко ратовать за это.

Фактор, который вносит беспорядок, и причина, по которой у людей возникают расовые конфликты, состоит в том, что здесь, на Земле, в действительности присутствуют примерно пятнадцать... по меньшей мере, двенадцать или пятнадцать рас тэтанов. И их представители разбросаны по пяти этим расам... и если и есть какая-то замечательная неупорядоченность, так это она.

Генетические сущности движутся вперед по траку, и они приноравливаются к примерно пяти расовым течениям, и затем появилось примерно... появились все эти тэтаны. Они... совершенно недавно, на недавно начатых витках спиралей. Вначале они были, в сущности, более или менее одинаковыми, а затем они разлетелись, и, по причине того, что у них различные траки, разная история, различия в истории, внезапно у вас… кстати, все они примерно одного возраста… внезапно у вас появляются двенадцать или пятнадцать различных типов прошлого, двенадцать или пятнадцать наборов признаков.

И неважно, является ли человек представителем так называемой «кавказской» или «ацтекской» расы... полагаю, это не то, что называется... что там было у нацистов... «цезаристы»? Я забыл.

А, да — «хамийцы». Как бы то ни было, не имеет ровным счетом никакого значения, какую из этих ГС вы берете. Вы обнаружите, что с точки зрения процессинга и, в действительности, с точки зрения межличностных отношений по-настоящему важно то, к какой расе тэтанов он относится. Этих парней обучали специфическим и жестоким способом. И неважно, находитесь ли вы в центре Африки или где-то еще.

Я не слишком много знаю о... я проводил в саванне процессинг чрезвычайно большому количеству чернокожих, и не заметил у них каких бы то ни было отклонений от общей картины, ни малейших. Но среди них я находил свидетельства существования двенадцати или пятнадцати линий тэтанов.

Есть Люди-змеи, есть Завоеватели... я даже нее буду записывать их. Вскоре вы начнете распознавать их. Мне придется составить таблицу. Я должен сам провести исследования на эту тему. Я не принимался за эти исследования. Я могу за пару лет выполнить всю работу, которая должна была быть выполнена в течение последних восьмидесяти миллионов лет, но я... на это требуется некоторое время... не очень много.

Однако есть Завоеватели. Есть команда... позвольте мне описать категории, к которым они относятся.

Многие из эстрадных артистов… некоторые из самых знаменитых франтов принадлежат к Пятым силам вторжения или к одной из сил вторжений. Они появились бог знает откуда. Их собирают в определенные группы, иногда по особым способностям. Их обучают тем или иным образом, и они внезапно наносят удар по планетам, делая это различными способами, в том числе довольно необычными.

И на их долю выпало столько передряг, что к тому времени, когда они попадают сюда, они вполне убеждены, что их силы подорваны. И они чувствуют, что сильно деградировали. Они не ставят себя ни во что. Они не чувствуют у себя какую-либо способность применять энергию. У них такое ощущение, что они должны удерживать ее у себя. Обычно у них весьма хорошее воображение. Вы работаете с этими людьми очень просто: вы проводите обычное оценивание.

В оценивание должны быть включены части тела. И вы обнаружите, что у таких существ «руки» вызывают довольно сильное падение стрелки. Вам даже нет необходимости знать, почему «руки» вызывают это падение. Вам не нужно верить в теорию о Завоевателях. Вы можете идти вперед, спотыкаясь, как спотыкались все остальные. Вам нет необходимости признавать, что в космосе живут Завоеватели или вообще кто-либо. Вы можете принять точку зрения, типа «сверхгигиеничный центристский вселенский антропоморфизм землян». Согласно ей, единственное живое существо во всей этой вселенной — это землянин, и единственная населенная планета среди всех этих квадриллионов квадриллионов, квадриллионов, квадриллионов звезд... единственная звезда, у которой есть какие-либо планеты, это Солнце 12. Если хотите, вы можете принять такую точку зрения. Я хочу сказать, у людей было много гораздо более идиотских точек зрения. Они полагают, что, когда носишь очки, это улучшает ваши глаза.

Итак, эти парни встретили на своем пути полицейских, и те поотбивали им все руки. Что ж, вы обнаружили бы... если бы вы одитировали такой кейс, то вы обнаружили бы определенный набор «не могу». И если вы запросите все эти «не могу», то обнаружите, что у представителей этих рас автоматически происходит полное ухудшение. Вы установите, что что-то не так с их руками или что они испытывают какую-нибудь эмоцию по поводу рук.

И с этим можно справиться, применяя процессинг творчества таким образом, чтобы сделать их способными управлять руками. Сложно ли это? И вы также обнаружите, что они озабочены на тему второй динамики. В связи с ней они испытывают значительное волнение и расстройство. Когда вы будете выставлять линии общения, вы обнаруживаете, что у них она начинается на дальнем конце и идет назад обратно к ним.

У одной из сил завоевателей был лозунг: «плата — это ощущение», и для них это единственная плата. Они действуют как единое целое, и у них имеются определенные планы и цели. Эти планы и цели даже не представляют для нас интереса. Нас интересует лишь этот факт.

Что дальше? Вы получаете эти «не могу», и вы обнаружите, что для них ключевая тема — это темнота. Они прячутся. Темнота имеет для них огромную ценность. Они хотят спрятаться в этой темноте. Очень часто, когда вы начинаете просить их создать макет полицейского, они откликаются: «Хе-хе! Нет-нет!» Но рано или поздно они смогут создать полицейский значок и приобретут способность делать что-нибудь с этим полицейским значком. Какова постепенная шкала для «полицейского»? Что ж, полицейский значок, затем фуражка, дубинка, пистолет и все остальное, пока вы не получаете «полицейского». А потом приближайте его и отдаляйте, и проделывайте с ним различные вещи. Что ж, это совсем просто, не так ли? Стало быть, это лишь обычная процедура.

Хорошо, возьмем человека-змею... В том, что касается процессинга, нет ничего легче него. Что вызывает интерес, так это его поведение. Но оно также не заботит вас. Человек-змея... он очень тихий. Он хочет, чтобы вы все доказывали... доказывали, доказывали, доказывали. И если где-то под солнцем существует некое механическое приспособление, которое может рестимулировать найденный им инцидент, то это существо чувствует, что должен найти его и тем или иным образом вывернуть наизнанку или заставить какого-нибудь преклира испытать его воздействие на себе. Ему нужны доказательства, доказательства, доказательства, доказательства.

Например, один из них купил кушетку, в которой был встроенный вибратор, и поставил его на такую мощность, чтобы тот автоматически рестимулировал факсимиле «Один». И он уложил человека на эту кушетку так, чтобы лоб оказался на кнопке, которая вибрировала. И человек лежал там, и эта штука трясла его, и это чувствовалось, как волны, идущие из «кофемолки» в факсимиле «Один». Это заставляет людей чувствовать себя очень плохо. Но он вполне доказал это.

Его основная идея будет состоять в защите змей. Он будет создавать змей как сумасшедший, но не разрушит ни одной.

Еще есть Люди-кошки. Бог его знает, откуда они появились. Боже, боже, боже! Эти существа, несомненно, потерялись. Большинство из них совершенно сумасшедшие. И у них большие, большие, часто раскосые... Они берут ГС и изменяют у нее глаза, чтобы они были большими и раскосыми, они делают так, чтобы ГС вырастала очень тощей. И глаза получаются большими и довольно часто очень похожими на кошачьи. Они потерялись. Они не знают, где находятся. И они чем-то похожи на кошек. И они будут заговаривать с вами о дроздах*«Дрозд» на английском «catbird», т.е. дословно «кошачья птица»..

Однако что мы обнаруживаем в их кейсах? Мы обнаруживаем, что эти коты — «не могу разрушать». И есть другие люди, похожие на них, которые обнаружили, что коты — это «не могу разрушать» и которые не являются людьми-кошками; ведь одно из первых требований для того, чтобы быть настоящим, подлинным человеком-кошкой, — это быть совершенно безумным и очень тощим. Они действительно потерялись! Я не знаю, кто захватил людей-кошек и где, и кто поместил их на трак, но у них едет крыша, стоит только посмотреть на них. Я уверен, что вы были знакомы с некоторыми из них. Они такие милые, они так хотят помочь, у них светятся глаза, но они не очень энергичные... они очень слабые.

И внезапно... если бы вы сказали такому человеку, что он никак не может помочь, то прямо на ваших глазах у него съехала бы крыша.

Двигаясь далее, мы обнаруживаем парней, по поводу которых можно было бы поклясться Богом, что они никогда не имели никакого отношения к тэтанам. Просто можно поклясться! Здесь, на Земле, они становятся индивидуумами двух типов: они становится капиталистами, комиссарами, шефами нацистской полиции... все они одной породы. «Держись!» Они испытывают потребность притягивать все к себе. И когда вы начинаете проводить процессинг такому типу... Боже правый, доставайте строительную лебедку. Он притянул к себе все на свете, просто все. И в нем осталось так мало тэтанского, чтобы можно было перемещать его в пространстве, что вам будет очень, очень трудно сделать что-то с этим кейсом. Трудный кейс... «Держись за это! Держись!»

Однако как вы исправляете это? Добиваясь, чтобы он выбросил что-нибудь... зубочистку. Вы немедленно обнаруживаете, что он ничего от себя не отпускает... это первое, что вы в нем обнаруживаете, и это сразу же говорит вам о том, что человек принадлежит к этой непонятной расе.

Кроме того, есть еще Люди-мониторы. Женщин этой породы мы решили называть Мерримаками, в честь той старинной битвы*Мерримак: (здесь) шутливая ссылка на военный корабль конфедератов «Мерримак», который провел безрезультатную дуэль с кораблем «Монитор», во время гражданской войны в Америке.. Итак, эти люди... их признак (кстати, это характерно для большого количества других рас, так что это не единственный признак)... эти люди любят носить очки в роговой оправе. Если бы вы позволили им ходить в очках в роговой оправе без стекол, то они были бы счастливы. Это потому что в факсимиле «Один» оператор носит массивные защитные очки. Но не упоминайте таким людям о насекомых... обычно при этом они просто слетают с катушек. Что-то там у них было связано с насекомыми... не знаю, что. Кстати, этих людей вполне можно спасти.

Они превосходные организаторы. И вы обнаружите, что в обществе они выполняют огромную организационную работу. Все эти люди, как вы понимаете, не являются плохими. У них лишь есть некоторые особенности.

И бог ты мой, вы обнаружите их среди представителей коричневой расы, и черной, и желтой, и всех остальных; везде вы обнаружите тех же самых ребят. Они появились здесь и распространились.

Итак, это лишь некоторые… это просто несколько из этих категорий.

Ах, да! Да. Есть также «широко открытый кейс». Широко открытым кейсом часто оказывается девушка с прекрасным телом. Весьма часто такие девушки оказываются очень широко открытыми. И вы представить себе не можете, каким образом с ними может быть что-то не так. И факсимиле «Один» у них другое, и у них еще много чего другого, и они почти идеальные шпионы. Они могут не осознавать это, но они являются обученными шпионами. Вы могли бы просто начать проводить им экзамен, который обычно проводят офицерам-разведчикам, и они дадут безупречный ответ на каждый вопрос.

И это еще те типы! В плане цикла действия, хотя они «широко открытые кейсы» и хотя у них очень красивые тела, они находятся в точке внезапной смерти. Они находятся прямо на уровне смерти. И, работая с ними, вы пытаетесь поднять их к чему-либо, а они:

«О, нет!» Они, по-видимому, постоянно соглашались и в результате стали «широко открытыми кейсами». Очевидно, наличие у них восприятий объясняется существованием того или иного соглашения. Я не знаю, откуда они появились и в чью пользу они шпионят. Это большая, большая шутка: я не знаю, кто эти люди.

Я выяснил, опасны ли они... они не опасны. Но они проходят другое факсимиле «Один», они проходят его «широко открытыми». И хотя их широкая открытость просто ужасает, их чувство реальности практически уничтожено! У них чрезвычайно плохое чувство реальности. Ужасное! Просто кошмар!

Это довольно типично. Вот какие существуют типы людей.

Что вы делаете с каждым из них? Вы проводите им оценивание. Вы обнаружите то, чего не может делать «широко открытый кейс», — стоять лицом к лицу с каким-либо предшествующим существованием. Ни при каких обстоятельствах! Это просто повергает его в ужас.

Вы говорите ему: «Возможно, вы жили раньше», — и этот кейс вдруг начинает нияууу! Сходит с ума! Вот это да! Он... я не знаю, почему это так, но это так и есть.

Особенности... у всех у них много разных особенностей. Но вы ищете «не могу».

Очень скоро вы получите... просмотрев лишь те типы кейсов, которые я перечислил здесь... вы вдруг приобретете способность приводить их в форму. Вы можете посмотреть на человека, и, кажется, у него неплохо идут дела в обществе, и вы начинаете проводить ему процессинг, и, боже, он ничего от себя не отпускает. Вы обнаруживаете, что у него много денег. Он не отпускает от себя абсолютно ничего. Вы начинаете изучать его спайки — он притянул практически все спайки, какие у него только есть, прямо себе на макушку.

Вы обнаружите следующие отвратительные детали: его... его кишечник не опорожняется. Один раз в девять дней или где-то около того. Я хочу сказать, дошло до такого. Он не сморкается... боится потерять что-нибудь. Это противные, но очень ценные данные с медицинской точки зрения.

К вам попадает следующий тип, и вы смотрите на него и... как можно вытащить этого парня оттуда? Мое мнение: самая большая шутка, которую вы можете сыграть, — это не делать этого! Он ни капли не заинтересован в том, чтобы его вытащили оттуда. Кто вы такой, чтобы заниматься его спасением? В действительности он не заинтересован в этом.

Он хочет доказать кому-то, что те привели его в столь плохое состояние, что ему требуется терапия. Это практически все, чего он может достичь в желании получать терапию. Он просто хочет доказать это. И поэтому, когда ему проводят терапию, он выглядит все хуже и хуже. И его состояние будет ухудшаться и ухудшаться. Довольно большая обуза.

С остальными работать довольно легко. Завоеватели — это сложные кейсы, главным образом потому, что они начинают чувствовать себя сильно деградировавшими. И, кстати, их существует несколько команд. Это не просто одна команда. И все они чувствуют себя в большей или меньшей степени деградировавшими. Но третий батальон Пятых сил вторжения находится практически на самом дне мусоропровода. Вам придется придумать что-нибудь ниже -8.0.

Когда такой человек впервые обнаруживает, что он испускает небольшой луч энергии, он просто совершенно падает духом и испытывает упадок сил. Это уровень деградации, о котором вы никогда не слышали, и все же он может действовать весьма неплохо. Кстати, они действуют чрезвычайно эффективно здесь, на Земле, в качестве революционеров, так что мы довольно часто обнаруживаем таких людей в Саентологии.

Они действуют довольно эффективно. Вот что здесь странно. Они не могут управлять хоть сколько-нибудь большим количеством силы. Практически невозможно определить, каким количеством силы они могут управлять?

Хорошо. Когда вы проводите оценивание, вы можете задать какие-нибудь вопросы, связанные с этим. Но вы должны выяснить это. И это не то, о чем вы должны рассказывать преклиру.

Если вы возьмете «Руководство для преклиров» и посмотрите в ее начало, то в одном из действий, в одном из первых действий, вы найдете список родственников, а затем список частей тела. И выясните, может ли он создавать и разрушать этих родственников и эти части тела.

И, кроме того, у меня есть здесь список существительных, который я размножу на мимеографе, и в него входят всевозможные существительные. И он начинается чем-то вроде «арки» и заканчивается такими вещами, как «яблоки, ягоды, ястребы», — вилки, чайники, ключи, драгоценности... я просто зачитываю список, их здесь сотни. Сюда входят все существительные, какие только есть. Я хочу сказать, это обширный список. Итак, он у нас есть.

Я сделаю так, чтобы этот список и процессинг игр размножили на мимеографе. И мы должны составить учебник по курсу. Итак, вы не сможете воспользоваться этим немедленно; но если вы возьмете список слов начального английского или учебник по основам английского, то вы сможете провести потрясающее оценивание. Вы начинаете работать с преклиром по этому списку и спрашиваете его, может ли он создавать и разрушать по восьми динамикам.

В самом начале курса я продемонстрировал вам очень небольшой пример того, как это делается. Но вы делаете то же самое, и вы используете каждое существительное, какое только приходит вам в голову, и каждую часть тела, какая только приходит вам в голову, каждого человека, какой только приходит вам в голову, каждого родственника, какой только приходит вам в голову. И к тому времени, когда вы это проделаете, ей-богу, не останется ничего, чего вы не знали бы об этом преклире.

И это вы дополняете тем, что видите здесь: три области трака. (См. рис. 1.) И, ради бога, задайте ему вопросы, касающиеся всех трех областей трака. Тело против тел — это наиболее поздняя область трака. Это относительно недавние времена, это третья область. Вторая — это тэтан против тела или тел, против одного или большего количества тел. Это очень недавнее прошлое. Но это средняя часть трака... световые шары влетают в тела. А первое, вот здесь вверху, — это тэтан против тэтана. И здесь световые шары, или бытийности, сливаются с бытийностями, или отсоединяются от бытийностей, и совершают разные вещи бытийностям, совершают разные вещи световым шарам, помещают их в ящики, вынимают их из ящиков, и так далее. А эта вторая область — это использование тела по тому же самому принципу. Тела делают это с тэтанами, тэтаны захватывают тела. Это ситуации для работы с макетами.

Итак, вы используете эти три области трака. И теоретически, это все, что только может произойти со световым шаром, или световым шаром, противостоящим световому шару, все, что может произойти со световым шаром в связи с телом, все, что может проделать с телом другое тело. Макеты... неограниченный их источник.

Итак, вы видите, что здесь мы имеем дело с очень большим ассортиментом. Но это все разложено по полочкам... очень ясно разложено по полочкам. Вы обнаружите, что во всех этих группах инцидентов оверты совершаются против:

1) тэтанов,

2) тел, — и оверты тел против тел... в результате вы получаете три категории ДЕД-ов и ДЕДЕКС-ов, овертов и мотиваторов.

Не забывайте, что существует такая вещь, как оверты против одного тэтана или многих тэтанов. И большая часть заряда, которую вы устраните у некоторых кейсов, заходящихся в плохой форме, будет относиться непосредственно к этому.

Что ж, вот что вы делаете и вот как вы проводите оценивание. И на самом деле это все, что можно об этом сказать. Вы записываете эти вещи и затем используете их при работе с макетами.

И как-то раз меня спросили: «Хотел бы я создавать или... если да, то при каких условиях, и так далее?» Не беспокойтесь по этому поводу. Просто спрашивайте: «Создал бы ты…?» — и если преклир начинает делать оговорки, то он обеспокоен. Добейтесь, чтобы он перестал беспокоиться, и проведите ему еще оценивание.

Давайте сделаем перерыв.