How are you today?

Audience: Fine.

And this is the what?

Audience: 25th of August A.D. 16.

Аудитория: Хорошо.

By George, you’re right. Twenty-fifth of August A.D. 16, Saint Hill Special Briefing Course.

И какое сегодня число?

This article and lecture — you will see something of an article on this later — is not necessarily dedicated to a government, any particular government. And it is not really dedicated to the East Grinstead Urban District Council. And I would not say that it was, you see. And any similarity — you know, they put this on the beginning of books, you see — any similarity between actual individuals and this lecture are totally accidental. And the name of the lecture is: The Antisocial Personality.

Аудитория: 25 августа, 16 год Эры Дианетики.

Now, I told you I would keep you advised on such ethics matters as might concern an auditor. And this is one of those lectures. I sat down and I’ve very, very carefully made up what must be a complete list of all of the characteristics of a suppressive person, and put this together on the basis of the interrelationship between that individual and the society around him, that individual and the auditor and that individual and himself And I hope you can see some benefit from this. Now, ethics, as you know, has as its basic purpose getting in technology. That is its primary purpose, and it doesn’t have any object of social betterment.

Вы правы: 25 августа, 16 год Эры Дианетики, Сент-Хилл, специальный инструктивный курс.

And it goes this far in getting in technology: that if people are going to advance casewise, they must do so in a relatively unsuppressive environment. And you can’t have people advancing casewise when they are in a suppressive environment, and suppressives don’t advance casewise.

Эта лекция и соответствующая статья — позже вы увидите напечатанной статью на эту тему — совсем не обязательно о правительстве, любом конкретном правительстве. И на самом деле она — совсем не о городском районном совете Ист-Гринстеда. Я вам и не сказал бы этого по понятным причинам. И любое сходство — вы знаете, это часто пишут в начале книг — любое сходство между реальными людьми и персонажами этой лекции совершенно случайно. И эта лекция называется «Антисоциальная личность».

So you might say ethics and the idea of suppressive persons and the idea of potential trouble sources, the idea of a roller coaster — what makes a person get better and then get worse and get better and get worse — these things are, all of them, part and parcel to an auditor’s bag of tricks. If an auditor doesn’t know about this and doesn’t pay any attention to this, then he very soon breaks his heart.

Ну, я уже говорил вам, что я буду продолжать рассказывать вам об этических проблемах, с которыми может столкнуться одитор. И это — одна из этих лекций. Я сидел и очень, очень тщательно составлял полный список всех характеристик подавляющей личности на основе отношений между этой личностью и окружающим ее обществом, этой личностью и одитором и, наконец, этой личности с самой собой. И я надеюсь, что это будет вам полезно. Ну, как вы знаете, для саентолога основной смысл использования этики — обеспечение действенности технологии. В этом ее основная польза для нас, мы не рассматриваем ее как средство улучшения общества.

I just had a long letter from an intern here giving me a bunch of data on what auditing a suppressive-type person had done to him personally. That was interesting, you see — not what it had done to the suppressive, but what it had done to him. Well, he very soon had begun to believe, you see, well, Scientology didn’t really work and he wasn’t getting anyplace and his ideas were wrong and that he really couldn’t audit. And all of these things began to creep up on him, you see. He was auditing somebody who was yak-yak-yak-yak-yak-yak, invalidate, invalidate, and, you know, had eighty thousand hours of auditing and he’d never gotten any gain, and so forth. And he knew that his father was suppressive but had murdered his father last year with hot flatirons, but that hadn’t done him any good either, so ethics didn’t work.

И более того, что касается применения технологии: если человек проявляет тенденции к продвижению вперед, он должен делать это в окружении, по возможности очищенном от подавляющих воздействий. Человек не может продвигаться вперед как преклир, если он находится в подавляющем окружении. И подавляющая личность не может продвигаться вперед.

And this auditor felt like a goony bird. He was flopping around with no goals left, you see. He’d come up against this brick wall. Well, if he’d really known his ethics and really known what his characteristics were of suppressive persons, he would have taken one look at his case assessment form as he began the pc — or he would’ve done one — and the person had been eight thousand hours in auditing and had been audited in Milwaukee, Mexico, North Pole and hadn’t ever gotten over his sciatica; and had been audited in Los Angeles and New York, butsomehow or another he kept at it even though it had cost him a great deal of money. And he’d never had any improvement, particularly in his sciatica and so on, but he’d kept at it because, well, he just kind of wanted to show people it didn’t work, you know.

Так что можно сказать, что этика, а также и идеи о подавляющей личности, о потенциальном источнике неприятностей, об «американских горках», когда человек чувствует себя то лучше, то хуже, то лучше, то хуже — все это является неотъемлемой частью набора приемов одитора. Если одитор не знает об этом и не обращает внимания на это, он очень скоро надорвет свое сердце.

And the auditor at that moment would have exercised any HGC auditor’s prerogative which is simply not to audit the pc. That’s the least he would have done. See, any HGC auditor can say, “I don’t care to audit this pc, period.” And that’s it. And it’s been that way for many, many years. Every once in a while Ds of P get enthusiastic and say, “Well, that may be the custom, but here we don’t really exercise that,” you see, and kid the auditor in and get him in there pitching again. Actually, it’s a bad thing if he does so, because it’s enforced help, you see, and so on. And they won’t get a very good result on the pc.

Я только что получил длинное письмо от стажера, содержащее множество фактов о том, что сделал лично с ним одитинг личности подавляющего типа. Это было очень интересно — понимаете, не что он сделал с подавляющей личностью, а какое влияние это оказало на него. Ну, он очень скоро стал думать, что Саентология на самом деле не работает, что он не заработал себе места под солнцем, что его идеи ложны, что он реально не может вести одитинг. И все это постепенно наползало на него. Он вел одитинг человека, который шамкал, был больным, нетрудоспособным, получил 80 тысяч часов одитинга и никогда не добивался никакого улучшения. И этот человек знал, что его отец был подавляющей личностью, и убил отца в прошлом году горячим утюгом, но это ему нисколько не помогло, так что этика не сработала.

Do you know that you’ll get a better result on a pc if you simply take the auditor and run O/W on him — regardless of his grade of release — just run a little O/W with him on that pc. You ought to make it as a little experiment some day. If you’re in an executive auditing position — you know, your lower-grade-type auditors — and just run a little bit of O/W on the pc before they audit them. The pc will make marvelous gains. It’s fantastic.

И этот одитор чувствовал себя, как запутавшаяся в силках птичка. Он еще хлопал крыльями, но уже без всякой цели. Он стоял перед каменной стеной. Ну, если бы он реально знал этику и реально знал, что эти характеристики принадлежат подавляющей личности, он просмотрел бы форму оценивания этого человека с тех пор, как он стал преклиром, да даже и в этом не было необходимости, ведь этот человек получил 8 тысяч часов одитинга, с ним вели одитинг в Милуоки, в Мексике, на Северном полюсе, и ему нигде даже не сняли болей в ноге, вызванных воспалением седалищного*Седалищный нерв: один из двух нервов, чьи разветвления распределены с задней стороны икр и бедер. нерва, с ним вели одитинг в Лос-Анджелесе и в Нью-Йорке и так или иначе, но он продолжал эти занятия, хотя ухлопал на них кучу денег. И у него никогда не было никакого улучшения, в частности, с ногой, но он все же продолжал эти занятия, потому что он просто хотел показать людям, что Саентология не работает.

So the auditor in this particular case, had he been able to have called off what are the characteristics of a suppressive — bing-bing-bing-bing-bing! — why, he wouldn’t have sat there getting his anchor points punched in. Now, it’s one thing to have a critical pc and another thing to be trying to audit a suppressive pc or a pc who is a potential trouble source. These are quite different things.

И в какой-то момент одитор решил воспользоваться правом одитора Ведущего центра Хаббарда отказаться от одитинга любого конкретного преклира. Это -самое меньшее, что он должен был сделать. Видите ли, любой одитор ведущего центра Хаббарда может сказать: «Я не решаюсь вести одитинг этого преклира, и точка». И все. И так было много, много лет. И каждый раз руководитель процессинга преисполнялся энтузиазмом и говорил: «Ну, возможно, и есть такое правило, но мы такого не практикуем», надувал таким образом одитора и вновь заставлял его энергично браться за дело. На самом деле очень плохо, если он так делал, потому что он заставлял людей оказывать помощь, вымогал ее у них. И это не слишком благоприятно отражалось на преклирах.

The critical pc — of course, a pc can become critical simply by having a withhold or an overt on the auditor. That’s the first thing you check. You don’t sit there and take it on the chin. Pc was all right yesterday. Today he says, “Well, are you sure you’ve gotten your — ever gotten a classification for. . .” and so forth. I never would say anything — it would astonish me if I saw an auditor do otherwise than say, “All right, is there anything being withheld. Have you committed.. . ? That’s it. That’s it. That’s it. That’s it. Yeah. Yeah. Yeah. What?” That would just be that, see. Well, fellow would give it to you and say, “Hmp-hmp.” And if the fellow just went on nattering and complaining about having been audited thousands of hours and not having gotten any case gain and having been shoved into it because of his wife and proving to her that Scientology didn’t work and that sort of thing. . . I wouldn’t sit there and take that — not as an auditor.

Знаете ли вы, что лучшие результаты у преклиров получаются в тех случаях, если вы просто возьмете одитора и вместе с ним — несмотря на его степень релиза — поработаете с овертами/висхолдами в отношении этого преклира. Вы должны как-нибудь проделать это в качестве эксперимента. Если вы занимаете ответственный пост, связанный с одитингом, вы знаете своих одиторов низших степеней — и попробуйте поработать с ними с овертами/висхолдами в отношении преклиров, прежде чем они начнут одитинг. Преклиры добьются больших успехов. Это фантастика.

You see, I personally — I’ve never done anything in the universe that I owe anybody Scientology. See, I don’t owe anybody Scientology. That’s why we’ve made that much progress, which is a remarkable fact that when you are too propitiative (far, far too propitiative; you know, you feel that you’ve been mean to people and you’re trying to make it up and all of that sort of thing), why, you get into all kinds of reactive complications — all kinds of them. And you get so that you really can’t help people. But the main thing that you get into is the fact that you then do anything — you don’t do proper actions; you do anything to help them — and you let them get away with anything and you exert no control of any kind whatsoever. So you really don’t have a very good run in it.

Так что в данном случае одитор, будь он в силах распознать характеристики подавляющей личности, они так бы и звенели в его ушах — динь-динь-динь! — он бы не сидел там и не получал бы удары по своим точкам привязки. Ведь одно дело — работать с критически настроенным преклиром, а совсем другое — пытаться вести одитинг подавляющего преклира или преклира — потенциального источника неприятностей. Это совершенно различные вещи.

But I never owed anybody Scientology. And I trust you didn’t either. So there isn’t any reason to take a knocking around. One of the first pc-control techniques there was... This sounds very rough. We didn’t know at that time, you see, that it was a withhold that made the person critical. And the person would get choppy and refuse to do what you said and refuse to go back through it again — old Dianetic-type auditing. And the control technique was simply to get up and say, “Well, when you decide you’re going to, why, I will come back and audit you,” and walk out of the room. I vividly remember it. That was actually in force before the official publication date of the first book. So that goes way back into pc control.

Критически настроенный преклир — критически настроен просто потому, что у него есть оверт или висхолд в отношении одитора. Это самое первое, что нужно проверить. Вы не должны сидеть и принимать всю критику как должное. Преклир имел все права вчера. А сегодня — пусть он скажет: «Ладно, уверены ли Вы, что у вас есть необходимая квалификация..». и т.д. Я никогда не ответил бы иначе, и меня очень удивило бы, если бы какой-нибудь одитор ответил иначе, чем: «Ну, это уже попахивает овертами. Пытаетесь ли вы совершить оверт...? Ну да. Ну да. Ладно. Ладно. Что?» Этим бы все и закончилось. Преклир спасовал бы перед вами и сказал бы себе: «Ну-ну». А если бы он продолжал настаивать и жаловаться на то, что с ним провели тысячи часов одитинга и это не дало ему никакого улучшения и что его втравила в это жена, и что он докажет ей, что Саентология не работает, и все в таком же роде — ну тогда я не сидел бы и не принимал бы критику как должное, не то что этот одитор.

Now, in view of the fact at that time I was getting my first psychoanalytic-type pcs — you know, pcs who had been into psychoanalysis and were now swinging in toward Dianetics — and got a tremendous number of failed cases, tremendous number of roughed-up people . . . It was interesting, you see that I, in scouting around in an average level of the society, was not in actual fact running into the failed psychoanalytic patient or some of the very, very, very rough cases that the society had. I was running into and had acquaintance with some criminals and some insane and so on, but not the people who had been — let me be more explicit — had been roughed up by psychotherapy, whose actions and behavior had been more or less confirmed or perverted by psychotherapy, you see. They’re a special — very special type of case. And it was this type of case on which an auditor could easily fail that we got a tremendous number of in the first Foundation. And they were very, very hard to handle, and today I would recognize pretty well what the bulk of them were.

Видите ли, я никогда не делал ничего из-за того, что считал, будто Саентология — это мой долг. Я совсем не считаю, что Саентология — мой долг перед кем бы то ни было. Именно поэтому мы и добились такого прогресса, и весьма замечательно, что вы все такие собственники (очень, очень большие собственники: вы чувствуете, что вы значите что-то для людей, и вы пытаетесь эту свою значимость еще и еще усилить), поэтому вы и вовлекаетесь во всякого рода противодействующие усложнения технологии. И получается, что вы реально не можете помочь людям. Но основное, во что вы вовлекаетесь — то, что вы делаете ЧТО-НИБУДЬ — вы не делаете то, что нужно, вы делаете ЧТО-НИБУДЬ, чтобы помочь им, и вы отпускаете их с этим «что-нибудь» и не предусматриваете никакого контроля. Так что реально вы делаете не слишком хорошее дело.

They were either SPs or PTS. But one of the things that they were PTS on was, of course, the psychoanalyst and the psychiatrist. Now, let’s be more explicit here so that nobody gets adrift on this. You all know this but I’ll give you the data.

Но я никогда не считал, что Саентология — мой долг перед кем бы то ни было. И я верю, что и вы так не считаете. Один первых управляющих поведением преклира приемов был... Это звучит очень грубо. В то время мы не знали, что именно скрытые оверты человека по отношению к кому-либо или чему-либо заставляют его критически относиться к этому кому-либо или чему-либо. И человек начинает колебаться и отказывается делать то, что вы ему говорите, и отказывается повторять действие снова и снова, как предусмотрено в старом дианетическом одитинге. Ну, а прием, управляющий поведением, был прост: встать и сказать: «Ладно, когда вы решите, что вы готовы, я вернусь и буду вести одитинг с вами», а затем выйти из комнаты. Я живо помню, как это было. Этот прием действовал еще до даты официальной публикации первой книги. А теперь он вновь входит в обиход: мы возвращаемся к контролю поведения преклиров.

What we call a suppressive person is a person with certain behavior characteristics which we will cover here and who suppresses other people in his vicinity. And those other people, when he suppresses them, become PTS or potential trouble sources. And they are called potential trouble sources because they really do make trouble. They roller-coaster, they natter, they go up in smoke.

Может быть, этот прием появился в связи с тем, что в то время я столкнулся с первыми преклирами психоаналитического типа — теми, кто обращался к психоаналитику, а теперь обратился к Дианетике — и получил в качестве материала для работы огромное количество случаев безуспешного лечения, огромное количество раздраженных людей... Видите ли, любопытно, что я, внимательно наблюдая за средними кругами общества, реально не наткнулся на человека, безуспешно лечившегося у психоаналитика, или на несколько очень, очень тяжелых случаев, какие только есть в обществе. Я натолкнулся и познакомился с несколькими преступниками и несколькими психически больными людьми, но не с людьми, которые — как бы это вам яснее сказать — были раздражены психотерапией, людьми, чьи действия и поведение были более или менее подкреплены или извращены психотерапией. Это случаи специального — весьма специального типа. И именно со случаем этого типа одитор легко мог потерпеть неудачу, у нас в первые годы именно с ними и было огромное число неудач. И с ними было очень, очень трудно работать, и сегодня я охотно признаю, что их было очень много.

Now, because a person is raising the devil does not make him a suppressive person. The suppressive may be sitting back there with a covert Mona Lisa smile. And the PTS is busy going up in smoke or running around and doing weird things. PTS is active. PTS might be going insane or being put in the local asylum or something like that. You haven’t got the source of the social difficulty. You’ve just got the PTS. And this person is PTS, a potential trouble source, simply because they are intimately associated with a suppressive.

Это были либо подавляющие личности, либо потенциальные источники неприятностей. Но одной из причин, что они стали потенциальными источниками неприятностей, был, без сомнения, психоаналитик или психиатр. Давайте я вам объясню подробнее, чтобы вы не натолкнулись на это внезапно. Все вы знакомы с этим, но я дам вам дополнительные данные.

Now, if you recognize that, all by itself, a tremendous burden would come off of your auditing. You would know what you were looking at. Joe is okay today; he’s gone bad tomorrow. I remember a notable case of this. One psychoanalyst, a very prominent psychoanalyst in New York City, very well known — I took this psychoanalyst, just in a demonstration, and sent this psychoanalyst right straight up into seventh heaven. See, the psychoanalyst was in beautiful condition. Got rid of her “schiosis” or whatever else she had. She felt terrific. You know, I just erased the secondary, actually, necessary to resolve her case. Felt fabulous. She’d been trying to get at this for years in psychoanalysis and couldn’t . . . She was in Jungian analysis, by the way, and couldn’t find it in having been a druid.

Человек, которого мы называем подавляющей личностью — это человек с определенными характеристиками поведения, которые мы перечислим здесь, и который подавляет других людей, находящихся в его круге общения. А эти другие люди, когда он подавляет их, становятся потенциальными источниками неприятностей. Они так называются потому, что они реально причиняют неприятности. Их настроение резко колеблется, они болтают и грубят, они взрываются в клубах дыма.

Anybody says to you, “Well, Scientology is weird because it believes in past lives,” why, I look at them rather oddly and say, “Aren’t you familiar with the subject of psychotherapy?” Be mean, you know.

Ведь то, что человек вызывает дьявола, еще не делает его подавляющей личностью. Подавляющая личность может сидеть в уголке с таинственной улыбкой Моны Лизы. А потенциальные источники неприятностей занимаются тем, что взрываются в клубах дыма или бегают вокруг и делают странные вещи. Потенциальный источник неприятностей действует активно. Он может сойти с ума и попасть в местный сумасшедший дом, с ним может случиться и многое другое. Вы не докопаетесь до источника напряженности в обществе. Вы обнаружите только потенциальные источники неприятностей. А эти люди являются потенциальными источниками неприятностей просто потому, что они тесно связаны с подавляющей личностью.

And they say, “Well, yes. Oh, yes. I’m a professor of Uptygup, you know.”

Ну, если вы только признаете это само по себе, огромная тяжесть спадет с вас в связи с вашим одитингом. Вы будете знать, с чем вы имеете дело. Джо хорошо чувствует себя сегодня, завтра он будет чувствовать себя плохо. Я помню замечательный случай этого. Одна женщина-психоаналитик, очень многообещающий психоаналитик в Нью-Йорке, очень известная — я взял ее просто в качестве примера для демонстрации и послал ее прямо на седьмое небо. Она была в замечательной форме. Избавилась от своей «шизофрении» или что там еще было у нее. Она чувствовала себя прекрасно. Вы знаете, я просто стер второй слой записей в ее реактивном уме, и это было реально необходимо, чтобы разобраться в ее случае. Чувствовала себя фантастически. Она пыталась добиться этого годами психоанализа и не смогла. Кстати, она практиковала психоанализ Юнга и не смогла бы разобраться в своем случае, даже будучи друидом.

And say, “Well, why is it that you didn’t know that one of the primary branches of psychoanalysis and so forth — that of Professor Jung — believed implicitly in returns to druidism. See, we’re not being new at all.”

Тут кто-нибудь скажет вам: «Ну, Саентология — странное учение, потому что оно предполагает реальность предыдущих жизней». Я посмотрел бы на такого человека странным взглядом и спросил бы: «Знакомы ли вы с предметом психоанализа?» Держитесь скромно: вы знаете, что говорите.

I don’t know whether it’s in his immediate textbooks or not, but I remember this case vividly, and that was what she had been jumping around in. She had been jumping around trying to pretend she was painted blue, living in trees in her past lives. This is Jung. Jung and Adler were the principal squirrels in psychoanalysis. And she just went right up to the top of the Tone Scale, man. She was in beautiful shape. She stayed that way for three days, and she crashed harder than anybody I’ve ever seen crash. Terrible shape — sick, miserable, moaning around. And in those days I took the psychoanalytic explanation. It wasn’t that we were doing psychoanalysis. It was just — if you understand what I’m talking to you about on this — was because we accidentally were getting into psychoanalytic patients and practitioners. They were moving in our direction.

И он ответит: «Да, да, конечно. Я профессор современного психоанализа».

And we used to attribute it to the fact that she’d not been benefited but had just hit a manic — get that phrase; “hit a manic” — had become manic for three days. Therefore one could say it was very dangerous that she was processed and all this. I know today exactly what happened to her, all these ages afterwards. She hit an SP, man, and he plowed her through the wall. I even know the guy’s name. She maybe hit more than one. But boy she sure went through the wall. And that was simply a roller coaster — better-worse.

Спросите тогда: «Хорошо, почему же вы тогда не знаете, что одно из основных направлений психоанализа — направление профессора Юнга — слепо верит в возвраты к друидизму? Так что мы в этом не оригинальны».

There is no such thing as a manic — a person gets on an enthusiastic euphoria that life is great. It’s just that psychiatrists hate people in that condition, and so they promptly cave them in. They go bow! The guy says, “Wow, at last I realize I can be sane, and isn’t the world wonderful!”

Я не знаю, есть ли это непосредственно в книгах Юнга, но я живо помню этот случай, и как она прыгала вокруг, пытаясь заставить всех поверить, что в предыдущих жизнях она была голубого цвета и жила в деревьях. Это Юнг. Юнг и Адлер — это были основные белки, прыгавшие по деревьям в психоанализе. А она просто вспрыгнула прямо на вершину шкалы тонусов. Она была в прекрасной форме. Она оставалась в прекрасной форме три дня, а затем она просто сломалась и оказалась в гораздо худшей форме, чем мне когда-либо приходилось видеть. В ужасной форме: больная, несчастная, издающая стоны. И в те дни я принял психоаналитическое объяснение. Это не означает, что мы занимались психоанализом. Это просто случилось потому — если вы поймете, что я хочу сказать этим — что мы случайно наткнулись на психоаналитических пациентов и на практикующих психоанализ. Они двигались в нашем направлении.

“Oh, my God! You’re in a manic. We have to give you eighteen extra shocks and transorbital leucotomies and trowokkkh!”

И мы тогда так объясняли то, что с ней произошло: ей это хорошее самочувствие было не на пользу, она была просто поражена манией — употребляли эти слова «поражена манией» — она была поражена манией в течение трех дней. Поэтому можно было сказать, что было очень опасно проводить с ней процессинг. Сейчас, спустя все эти века, я точно знаю, что произошло с ней на самом деле. Она затронула подавляющую личность, мужчину, и он психологически воздействовал на нее через стену. Я даже знаю фамилию этого человека. Возможно, она задела еще кого-нибудь. Но, определенно, на нее оказывалось психологическое воздействие через стену. И то, что с ней было, укладывается в понятие «американские горки»: лучше-хуже.

So there has arisen this thing known as a “manic condition” which is very harmful. And there’s a thing called “euphoria” which is very bad. That’s so if anybody says he got any benefit or did anything good, why, they can plow him in quick. There are no such conditions. See? The guy got better. They couldn’t stand it and they caved him in. Bang! Whoever was in his vicinity that was suppressive caved him in quick.

Нет такой вещи, как мания: к человеку приходит энтузиазм и эйфория, приходит ощущение, что жизнь грандиозна. Просто психиатры ТЕРПЕТЬ НЕ МОГУТ людей в этом состоянии, и поэтому они молниеносно подавляют их. Они ГНУТ ИХ В ДУГУ! Человек говорит: «Ну, наконец я понял, что я могу быть здоров, и не прекрасен ли этот мир!» А ему отвечают: «О, Бог мой! У вас мания. Мы должны подвергнуть вас восемнадцати добавочным шокам и трансорбитальной лейкотомии, а также давать вам СНОТВОРНОЕ».

Now, when you as an auditor see that sort of thing, know what you’re dealing with! Don’t be a reasonable idiot! You’re in this field, no other field at all. You’re in the area that I’m talking about in this lecture. You are not in some new factor which has just arisen. I want to be very positive about it because if they developed such a thing as a “manic personality” to explain away somebody feeling good or getting better, then they will develop this theory again. And when I say “they,” I mean suppressive-type psychotherapists. They will develop it again. And they will develop it individually for you, and give you lots of reasons why it really didn’t work and why the guy caved in, and how it’s very dangerous to process somebody because this happens. And this is the only mechanic of it happening.

Вот так и возникла эта вещь, называемая «маниакальное состояние», которая признается очень вредной. И существует еще вещь, называемая «эйфорией», тоже ОЧЕНЬ ПЛОХАЯ. Так что, если кто-нибудь скажет, что он получил пользу или у него что-нибудь получилось хорошо, они быстро найдут на него управу. Такого не бывает, понятно? Человеку стало лучше. Они не в силах вынести этого, и они тут же его подавят. Раз, и в дамках! Кто бы ни был в ее окружении, подавляющая личность быстро его подавит.

Now, I have trouble impressing even executives in this organization. Every once in a while they’ll think, “Well, there’s some other reason why a person has a worsened condition.” And the weeks go by and the weeks go by and I will repeat it several times and all of a sudden they throw away the rest of them, and they to their own satisfaction have isolated the fact that it is contact with a suppressive which has worsened the pc’s case. It was not the auditor, it was not the Case Supervisor, it was not this and not that and all the other thousand things that can be blamed!

Так что, когда вы как одиторы увидите явления подобного рода, знайте, с кем вы имеете дело! Не будьте умными идиотиками! Вы — в поле влияния подавляющей личности, и не существует места, защищенного от таких влияний. Вы — в зоне, о которой я говорю в этой лекции. Вы — не в области влияния какого-нибудь нового фактора, который только что открыт. Я хочу быть весьма позитивным, потому что, раз они выдвинули такое понятие, как «маниакальная личность», для объяснения того, почему человек чувствует себя хорошо или почувствовал себя лучше, значит, они и снова могут выдвинуть подобное же понятие. Когда я говорю «они», я имею в виду психотерапевтов подавляющего типа. Они снова выдвинут что-нибудь в этом же роде. И они разработают это индивидуально, специально для вас, и снабдят вас множеством объяснений о том, почему Саентология не работает и почему люди испытывают подавление, и как опасно проводить процессинг с кем бы то ни было, потому что происходят такие вещи... И именно в этом, и только в этом, механизм того, что происходит.

Now, you hear of somebody going along all right and then getting worse in, let us say, the Poughkeepsie Foundation, see. And you have a tendency to say, “Well, they don’t know much about auditing in the Poughkeepsie Foundation and so made the person worse.” No! No! No! No! No! Give your fellow Scientologist a break. He was trying, too — always!

И вот у меня появилась забота, затрагивающая даже руководителей этой организации. А тем временем в каждом отдельном случае они думают: «Ну, должна же быть какая-то другая причина, почему человеку стало хуже». И проходят недели, и еще недели, и я вновь и вновь повторяю им одно и то же, и вот, наконец, они одолевают остальных и к собственному удовольствию выделяют факт ДЕЙСТВИТЕЛЬНОГО контакта с подавляющей личностью, после которого ухудшилось самочувствие преклира. Виноват НЕ одитор, НЕ руководитель одитинга, НЕ то и НЕ другое и не тысяча различных причин, которыми можно пытаться объяснить все!

Don’t blame the auditor. Don’t blame the past auditor! Don’t blame the past HGC! Get off of it! There is only one reason it happens. And maybe in this HGC there was an SP. That’s very doubtful, but maybe there was. But that isn’t that HGC. Do you follow? That was an SP, a suppressive person. And honest, please, it’s the only reason. There aren’t no others.

Представьте себе: вы услышали о том, что кто-то чувствовал себя прекрасно и вдруг стал чувствовать себя хуже, например, в организации города Пафкинси. И вам хочется сказать: «Ну, не много же они знают об одитинге в организации города Пафкинси, раз у них людям становится хуже». Нет! Нет! НЕТ! Оставьте шанс своему товарищу-саентологу. Он тоже старался — ВСЕГДА!

You will hear this and hear this from pcs that come in saying, “Well, I was out in Portland and they ruined me out there. They audited me on processes they shouldn’t have audited me on.” And he’s learned some patter you know, like “They overran it, you know. And they did this and they did that.” And he’s learned this various-patter line, and he’ll give you these explanations and so forth. Well, I know he’s right there and I know he’s very persuasive. But please, for my sake, don’t buy it, because there isn’t a word of truth in it.

Не ругайте одитора! Не ругайте бывшего одитора! Не ругайте прежний Ведущий центр Хаббарда! ИЗБЕГАЙТЕ этого! Есть только одна причина, из-за которой ваши порицания могут оказаться справедливыми. В этом Ведущем центре Хаббарда могла оказаться подавляющая личность. Это очень сомнительно, но возможно. Но и в этом случае не за что ругать Ведущий центр. Вам понятно? Виновата подавляющая личность. И, честно говоря, это ЕДИНСТВЕННАЯ причина того, что людям при одитинге становится хуже. Других причин нет.

What is true is that after his case improved he encountered a suppressive, roller-coastered, and is now actually an ethics-type pc. And you’ve got no business doing anything with him at all!

Вы еще не раз услышите жалобы преклиров: «Ну, я был в Портленде, и они погубили меня там. Они применили ко мне процессы, которые не должны были применять». И они выучили известную вам скороговорку: «Они перешли границы допустимого. Они сделали то и они сделали это». Они выучили все эти разнообразные скороговорки, и они дадут вам все объяснения. Ладно, я знаю, что это подавляющая личность и что она очень хорошо владеет средствами убеждения. Но я молю вас: не покупайтесь на эти уловки, потому что в них нет ни слова правды.

He belongs to the EO (Ethics Officer) — owned property — and belongs to nobody else. And you say, “Well, our Ethics Officer’s no good, and so forth. Because, after all, he’s been to see the Ethics Officer and his case didn’t immediately improve.” Well, I don’t care whether his case improved or not. If he’s an ethics-type person, he’s at least off the technical lines.

Вот что происходит на самом деле: после того, как преклиру становится лучше, он встречает подавляющую личность, и начинаются «американские горки»: то лучше, то хуже. Теперь перед нами преклир, нуждающийся в этическом воздействии. И вам нет нужды проводить с ним вообще что-либо! Ему надо отправляться к ответственному за этику, он — его собственность и не принадлежит никому другому. И вы говорите: «Ну, наш ответственный за этику не слишком хорошо себя проявил. Потому что этот преклир был у него и не почувствовал сразу же себя лучше». Ладно, меня не волнует, почувствовал он себя лучше или нет. Он нуждается в этическом воздействии, а не в воздействии нашей технологии.

If ethics did no more than that we would all make it. Even those people would eventually make it, do you see? But as long as they stay on the lines, knocking around, you have, in actual sober fact, a situation where people are, in many respects, caving in simply because we have let ethics-type personnel along in our lineup — we put them in the technical lineup not the ethics lineup. Do you see?

Даже если этика только поможет выявить людей, нуждающихся в этическом воздействии, и не сделает ничего больше, мы все же будем пользоваться ею. Даже ЭТИ люди будут, в конце концов, пользоваться ею. Но пока что они стоят на нашем пути, распространяя вокруг себя, согласно реальному трезвому взгляду, ситуацию, в которой людей, во многих аспектах, подавляют только потому, что мы допускаем людей, нуждающихся в этическом воздействии, к нашей технологии — мы применяем к ним нашу технологию, а не этическое воздействие. Вам понятно?

And if Ethics was just a place to put them, at least the rest of us would make it. And if there was no place to put them at all, I assure you that we would not make it at all! — that serious.

И если этика — как раз то, что им нужно — что ж, те из нас, кто не занят одитингом, займутся ими. И если вообще непонятно, что им нужно — я уверяю вас, мы СОВСЕМ НЕ БУДЕМ ЗАНИМАТЬСЯ ИМИ, настолько это серьезно.

Now, I speak from the vast gold mine of experience of the First Foundation. Never talked to you too much about the First Foundation. I didn’t have control of this organization — just by dint of personality and shouting. And it wasn’t in operation twenty-four hours before it started to squirrel, right in its own internal actions. People were being told that auditing was not a scientific-type activity — auditing was not a scientific-type activity. Being told it was an art, that it could not be learned, that it was a sort of a knack you had.

Сейчас я буду говорить о богатейшей золотой жиле — опыте Первой организации. Никто никогда не рассказывал вам сколько-нибудь подробно о Первой организации. Я не управлял этой организацией — просто из-за личностных особенностей и отсутствия навыка кричать. И их деятельность не продлилась и двадцати четырех часов, как они начали ссориться, просто по поводу внутренней деятельности организации. Людям было сказано, что одитинг НЕ является деятельностью научного типа — одитинг — деятельность НЕ научного типа. Было сказано, что это искусство, что ему нельзя научиться, что вы просто приобретаете навык.

And they were being told this by Mr. Joe Winter — Doctor; the late. And his overt was that he and the publisher had arranged it — because I was “too hard to do business with” — they had arranged it to do a more agreeable book by Joe Winter on the subject of Dianetics which would get the medical doctors interested in the subject. That was his overt. He did — he wrote such a book. It was, I think, A Doctor Looks at Dianetics.

И это было сказано покойным мистером Джо Винтером, врачом. И его оверт заключался в том, что он вместе с издателем организовал — потому что я был «слишком жесток, чтобы иметь дело со мной» — они организовали написание и издание более приятной, чем моя, книги Джо Винтера на тему Дианетики, которая была призвана заинтересовать медиков. В этом был его оверт. Он написал эту книгу. Она называлась, кажется, «Доктор изучает Дианетику».

And there were people around there galore, and they were just tearing Standard Procedure to pieces. People that I had trained just prior to that activity were actually still able to get results. And people around there couldn’t get results. And I couldn’t hold in technology. Because I (l) didn’t have control of it, and (2) didn’t have ethics. And we could never hold in technology until we finally got ethics.

И было еще полно людей вокруг, и они просто РАЗОРВАЛИ стандартные процедуры на клочки. Люди, которых я тренировал еще до начала деятельности организации, еще реально могли получать результаты. А все эти люди вокруг — не могли. И я не мог удерживать в своих руках технологию. Потому что, во-первых, у меня не было управления организацией, и, во-вторых, я не владел приемами этики. И мы никогда не могли удерживать в своих руках технологию, пока мы в конце концов не овладели приемами этики.

So curse ethics if you want to, think it’s terrible that here we are, who owe the rest of the world our services, being mean, too. And deplore it all you want to, but realize that it has great value. And if you as an auditor are in great disagreement with ethics and so forth, then you must also be in disagreement with auditing people and getting gains that stay there.

Так что, если хотите, проклинайте этику, думайте, как ужасно, что мы вот такие, а ведь мы должны предоставить всему остальному миру наши услуги, впрочем, весьма скромные. И пусть, если угодно, вас это шокирует, но поймите, что этика очень много значит. И если вы как одитор — в крупном разногласии с этикой, то вы, должно быть, в разногласии и с другими одиторами и получаете свои доходы, конкурируя с ними.

Because if you go into a practice of auditing suppressive persons or continuing to audit a person that you recognize as suppressive, you’re going to get your heart broken because he isn’t about to go anyplace, man. That’s our biggest source of losing auditors, see: tie into and try to audit a suppressive, don’t recognize it, and there they go. And the other one is they must be able to recognize a case gain and a loss of case gain and recognize in those two actions — remember you’ve got to be able to recognize a case gain before you can recognize a loss of case gain — and to see in those actions an ethics situation, not an auditing situation.

Потому что если вы будете практиковать одитинг подавляющих личностей или продолжать одитинг личности, которую вы считаете подавляющей, то вы просто сорветесь, потому что эта личность не достигнет никаких успехов. Это приводит к самым большим потерям среди наших одиторов — ввязаться в ведение одитинга подавляющей личности, не распознав ее, и на этом все заканчивается. И еще надо заметить, что одиторы должны уметь распознавать пользу проведения одитинга и отказа от одитинга, и в обоих случаях — помните только, что сначала вы должны распознать пользу от проведения одитинга, тогда вы сможете распознать выигрыш при отказе от одитинга — распознавать в этих действиях этическую ситуацию, А НЕ СИТУАЦИЮ ОДИТИНГА.

It’s perfectly all right for the individual auditor to turn around and put on his ethics hat. If he hasn’t got an Ethics Officer closer than eighteen thousand miles or something like that, why, let’s put on his own hat, put it on himself and become the Ethics Officer. But he has to be an Ethics Officer when he’s an Ethics Officer and an auditor when he’s an auditor. They’re two different guises. If he sees a suppressive or a PTS situation and does not recognize them and realize what to do about them, he will not last very long as an auditor, or if he does, his own case and progress will be completely stopped. I speak the truth. This is what we learned in the first Foundations — dearly bought.

Очень хорошо будет, если индивидуальный одитор расстанется с предубеждениями и возьмется за обязанности ответственного за этику. Если у него нет ответственного за этику ближе, чем за восемнадцать миль, почему бы ему и не взвалить на себя дополнительные обязанности и не стать ответственным за этику. Но он должен уметь различать эти обязанности: исполнять обязанности ответственного за этику, когда он работает в качестве ответственного за этику, и исполнять обязанности одитора, когда он работает в качестве одитора. Это две различные роли. Если он видит, что возникла ситуация, где, по-видимому, участвует подавляющая личность или потенциальный источник неприятностей, и не может распознать их и понять, что делать дальше, то пусть он не слишком настаивает на своей роли как одитора, потому что если он будет настойчиво пытаться разрешить эту ситуацию как одитор, его собственное развитие будет полностью прервано. Я говорю правду. Это то, что мы извлекли из опыта Первой организации — дорогой ценой.

It isn’t whether there are good guys in the universe and bad buys in the universe. It just so happens that there are guys in the universe who — really no different than other guys, if a little bit weaker and stupider — are more susceptible to not being here at all and who think they are someplace else, being fought by people or things that aren’t there either, and behave like a bunch of northbound horses, you know, and make a horrible mess out of their lives because they’re fighting things that aren’t there for reasons that don’t exist! And they look like a bunch of apes — worse than that. If you could see with an inside view the visio of an SP, it would startle you half to pieces because you wouldn’t know there was anything quite that gaudy.

Речь идет не о том, есть ли на свете хорошие парни и плохие покупки. Просто случилось так, что на свете есть парни, которые — реально мало отличаясь от других парней, разве лишь чуть-чуть слабее и глупее — более подвержены тому, чтобы совсем не быть здесь, и которые думают, что они где-то еще, и сражаются с людьми и вещами, которых нигде нет, и ведут себя, как табун неукрощенных коней, и делают из своей жизни ужасную кутерьму, потому что они сражаются с вещами, которых нет — по той простой причине, что этих вещей не существуют! И они выглядят, как стая обезьян — нет, хуже! Если бы вы только могли увидеть внутренним зрением мечтания подавляющей личности, они поразили бы вас до глубины души, потому что иначе вы никогда не узнали бы, что на свете может быть что-нибудь столь же отвратительное.

He doesn’t see the world around him. He sees a three-dimensional motion picture of enemies always attacking him. Now, once in a while you have run into somebody who didn’t have a wall there who had a picture of a wall. You run into these people every now and then. It’s very funny. I don’t know how they even manage to walk in and out of doors, but it’s absolutely true. The wall isn’t there, but a picture of the wall is. And it frightens them half to death when you start auditing them or running Reach and Withdraw on walls or something like that, because the wall shakes and it looks like it’s going to go to pieces. And you think they’re going OT because they can now erase matter. No, they didn’t have a wall there, see? Notice that the wall isn’t erasing for you. If the guy was OT, it would.

Этот человек не видит мира вокруг себя. Он видит трехмерную картину движения врагов, всегда атакующих его. Ну, в конце концов вы наткнулись на человека, для которого нет стены, но есть картина, изображающая стену. Вы натыкаетесь на таких людей тут и там. Это очень забавно. Я даже не знаю, как они умудряются входить в двери и выходить из них, но это истинная правда: стены нет, а изображение стены есть. И их пугает до полусмерти, когда вы начинаете применять к ним одитинг или процессы типа «достать и оставить» со стенами или с чем-нибудь подобным, потому что стены сотрясаются, и это выглядит так, как будто все разваливается на части. И вы думаете, что перед вами готовящийся к великим свершениям Действующий Тэтан, потому что они уже умеют стирать из своего восприятия материю. Нет, для них просто нет стены. Заметьте, что для вас стена не стирается. Если человек был Действующим Тэтаном, это бы произошло.

Now therefore, this is where the universe is really a mock-up. It’s really just a very thin, flimsy mock-up. Of course, it is a mock-up, but to you and me it has solidity. Well, this other bird, he doesn’t have the wall there that you and I have. He has another wall there entirely. Now, that person isn’t necessarily a suppressive person. This is what we call dub-in, using the phrase out of the motion-picture industry of putting a sound track on top of something that isn’t there.

Поэтому для них вселенная реально представляет собой модель. Это модель из тонкой бумаги типа карточного домика. Конечно, вселенная ДЕЙСТВИТЕЛЬНО является моделью, но для вас и для меня ей присуща твердость. Ну, а это — птица другого полета, для него нет стены там, где она есть для вас и для меня. Зато у него есть другая стена — полностью где-то там. И такой человек не обязательно является подавляющей личностью. Это — то, что мы называем «дубляж», заимствуя название из киноиндустрии, где налагается звуковая дорожка на то, чего реально не существует.

Now, that guy, when he starts to run one of our contact processes, gets into huge cognitions and gains because he finds out that his mocked-up wall isn’t the wall that’s there, that the wall that’s there is the wall you and I see. And this brings him tremendous relief Well, that does not make him suppressive. That is not even one of the characteristics of a suppressive, particularly. We’re not interested in that characteristic as a suppressive characteristic. All I’m trying to tell you about is, as that wall is a mock-up for this person, so is every one of us a mock-up for that suppressive. We aren’t there. In the places we’re standing, God knows what’s standing there — pink alligators, Martians, FBI agents — something else.

Ладно, этот человек, когда он подвергается одному из наших процессов-прикосновений, впадает в глубокое раздумье и получает резкое улучшение, потому что он обнаруживает, что сдублированная им стена — это не стена где-то там, что эту стену видите и вы, и я. И это дает ему громадное облегчение. Он перестает быть подавляющей личностью. Такая реакция на процесс даже не может сколько-нибудь характеризовать подавляющую личность. Нам не нужна такая характеристика. Все, что я пытаюсь донести до вас — это что стена является моделью для этой личности и, следовательно, каждый из нас — тоже всего лишь модель. Нас нет. На тех местах, где мы находимся, для них стоит Бог знает кто: розовые крокодилы, марсиане, агенты ФБР — не мы, а ЧТО-ТО ЕЩЕ.

Now, somebody will say, “Well, he’s just taken paranoia and specialized on it, and so forth, as a primary source of the thing. And of course, we know paranoia and we’ve always known paranoia” — just dismiss the whole thing. Hell, what they hold up and call a paranoid is such a mild version of what I’m talking about that we haven’t any interest in it at all. A paranoid simply believes people are against him. Sometimes people are against somebody so they say he’s a paranoid, you see. Works both ways. There’s homicidal maniacs and so on.

Ну, кто-нибудь тут скажет: «Хорошо, он просто имел дело с паранойей и специализировался на ней как на основном источнике этого явления. И, конечно, мы знаем паранойю и всегда ее знали» — такое высказывание искажает все. Тот, кого они имеют в виду и называют параноиком, всего лишь смягченный вариант того, о ком я говорю и кем они совсем не интересовались. Параноик считает, что люди против него. Иногда люди действительно против кого-то и называют его параноиком. Определение работает в оба конца. Это — человекоподобный маньяк.

No, this has nothing to do with psychiatric classification because it really, mostly looks totally sane. Once in a blue moon you get one of these boys in an institution — once in a blue moon. But I really think he would look so normal to the average psychiatrist that he’d be let out at once.

Ну, а это явление не имеет ничего общего с психиатрической классификацией, потому что этот человек реально, обычно выглядит вполне здоровым. Однажды, крайне редко, вы можете увидеть одного из них в сумасшедшем доме — очень-очень редко. Но на самом деле я думаю, что для среднего психиатра он выглядит настолько нормальным, что тот его сразу же выпустит.

Now, they know that there is somebody who believes people are against him. Well, this is not as simple a definition as that. It is a person who is surrounded by identities which are different than those others see. And others have different intentions. They don’t have the intentions you and I have noticed in people. They have entirely different intentions.

Ну, они-то знают, что есть такие, кто считает, что люди против них. Это явление так просто не определить. Это — человек, окруженный сущностями, отличными от тех, которые видят другие. И у других — иные намерения. У этих людей нет намерений, которые и вы, и я замечали у людей. У них — совершенно другие намерения.

This is an interesting point of view because it’s sort of like the fellow lives in a sort of Cinerama. He’s in a cave filled with Cinerama, except we are the dramatic personnel when we walk in and out of his lives. Now, you see a paranoid usually is delusive. He has fictional people walking in and out of his lives, in that he doesn’t have to have anybody walk into and out of the room to have somebody in the room. Do you follow? No, in this particular case of the suppressive you really have to have somebody walking in and out of the room for him to have been confronted by one of his fictional people.

Это — интересная точка зрения, потому что такой человек напоминает человека, живущего в стереокино. Он живет в пещере, в которой показывают стереокино, исключение лишь в том, что мы все становимся драматическими персонажами, когда мы входим в его жизнь или выходим из нее. Понимаете ли, параноик обычно страдает иллюзиями. Ему грезятся люди, входящие в его жизнь и выходящие из нее, причем в это время никто не входит в комнату и не выходит из нее; больше того, в комнате может никого не быть, кроме него. Вам понятно? Ну, а в этом особом случае подавляющей личности действительно кто-то входит или выходит из комнаты и в сознании этой личности становится лицом к лицу с грезящимися ему людьми.

This is a very, very, very hard thing for a sane person to envision, that somebody could go through life fooling everybody on this whole line. But they exist. The exact anatomy of what’s wrong with their case is they’re stuck on the time track. They are stuck somewhere in life in some activity where they’re in a very tight spot and are being surrounded, badgered, tortured or injured in some way by a people or a group. And whereby that has happened to all of the rest of us at some time or another, we have moved on up the track. Well, the suppressive never has. He has never gone another inch beyond there. He is there totally. Today is that point on the track. It is always ten o’clock. Do you see?

Здоровому человеку очень, очень трудно признать, что кто-то может прожить всю жизнь, дурача всех по всем направлениям. Но такие люди существуют. Точный диагноз их заболевания состоит в том, что они застряли на траке времени. Они застряли где-то в жизни, застопорившись на том моменте, когда они были в очень тяжелом положении, их окружали люди или определенная группа людей, которые в той или иной форме измывались над ними, мучили и обижали их. И хотя такое происходило в тот или иной момент и со всеми остальными людьми, все мы, тем не менее, продолжали двигаться вперед по траку времени. Ну, а подавляющие личности — НЕТ. Подавляющая личность с тех пор не продвинулась ни на секунду по траку времени. Она — ЦЕЛИКОМ там. Каждый новый день — всегда та же точка на траке. Всегда сейчас десять утра. Вам понятно?

Time does not move for this person. To get him to run an engram is next to impossible, because a person has to have a concept of motion on the time track in order to get from one end of an engram to another. And you have to be able to go over something in order to erase it on the time track. And of course, this person is not about to go over anything because he is in no place else but this precise, instant in time.

Время для этого человека не движется. Добиться от него воспроизведения инграммы практически невозможно, потому что для этого человек должен быть в состоянии двигаться по траку времени, чтобы от одного конца инграммы добраться до другого. И вы должны быть в состоянии ПОВТОРНО проходить какую-то часть трака времени, чтобы стереть ее. И, конечно, этот человек не в состоянии ПОВТОРНО проходить через что бы то ни было, поскольку в его распоряжении нет ничего, кроме этого точно указанного, будто булавкой приколотого, момента времени.

Now, all of us in an aberrated state can find a point on the track where we’re (quote) “stuck.” In other words, we have for a long time had an incident there we didn’t notice before. Now, that’s not the same thing. The suppressive for a long time has had the world there and didn’t notice. See? There’s the difference.

Ну, каждый из нас в состоянии заблуждения может (в кавычках) «застрять» в какой-то точке на траке времени. Иначе говоря, у каждого из нас в прошлом имеются инциденты, которых мы до сих пор не замечали. Но это не одно и то же. Для подавляющей личности в течение долгого времени весь мир находится где-то там, и она не замечает этого. Понятно? Есть разница?

Now, this person is simply in that condition. There he is. Only he’s sitting right here amongst us being a revolutionary being put down by the Spanish Inquisition, and we’re all priests. And I don’t know, but I think he even sees us in robes. And he says weird, out-of-contextish statements to us, every now and then, which he hastily covers up, because he’s also learned that he mustn’t be told that he’s wrong. And that’s his world. So of course, he butchers everybody.

Этот человек до сих пор остается в тех же условиях. Вот он сидит среди нас — революционер, поверженный испанской инквизицией, а все мы — священники, члены инквизиционного суда. Я точно не знаю, но я думаю, что он даже видит нас всех в мантиях. И он время от времени произносит странные слова, никак не связанные с обсуждаемым нами, которые мы пытаемся «не заметить», поскольку мы уже знаем, что нельзя говорить ему, что он неправ. Таков его мир. И, конечно, он терроризирует всех.

Now, you’d have to know something about the mind before you could know anything about the anatomy of a suppressive. That, of course, lets psychiatry and psychoanalysis out.

Ну, вы должны узнать кое-что о разуме, прежде чем можно будет говорить с вами о критическом анализе подавляющей личности. Конечно, оставляя в стороне психиатрию и психоанализ.

Now, let me give you, in rather rapid order, the actual attributes, one right after the other in a very machine-gun fashion. And this is “The Antisocial Personality,” I’ve called this. That’s because you, in speaking of it and so on, actually marry up with old technology, because they’ve looked for this fellow called the antisocial person for a very long time. Freud uses the term. Psychologists use the term. It’s been used for a very long time. They know there is such a thing as an antisocial personality. And this is the personality for which they were groping. We’re calling it a suppressive because it’s more explicit.

А сейчас позвольте мне очень кратко перечислить существенные черты такой личности, одну за другой, поистине пулеметной скороговоркой. Именно этот обзор я и назвал «Антисоциальная личность». Я сделал этот обзор, потому что вы в разговорах и действиях постоянно путаетесь в понятиях старой технологии психологов и психиатров, поскольку они долгое время искали возможности определения антисоциальной личности. Этот термин употреблял Фрейд, употребляли его и различные психологи. Он использовался долгое время. Все они знали, что существует такое явление, как антисоциальная личность. И что характеристики этой личности они пытаются нащупать. Мы называем ее подавляющей личностью, поскольку это яснее.

But if you were speaking of this broadly or generally, well, you’d be very clever to say, “Well, an antisocial-type person.” You’re on technical firm ground. Now, this in actual fact is quite adequate as a discovery of some magnitude. The attributes of the antisocial personality would, in psychology, be an isolation study and a discovery of considerable magnitude to the psychologist. He’d be terribly interested in this. He runs into them all the time, doesn’t know what he’s looking at.

Но если вы говорите об этом для широкой публики или в общем контексте, очень разумно будет сказать: «Ну, речь идет об антисоциальной личности». Рассматривайте это как технический термин. Реально наши результаты вполне достойны называться открытием большой важности. Характеристики антисоциальной личности станут отдельной главой психологии и существенным открытием для психологов. Она очень интересна для них. И они ведь все время натыкаются на таких личностей, но не знают, на что и как нужно смотреть.

Out of this, by the way, you could make up a type of personality-analysis test that would isolate these birds at once. You would just have as many columns as I have attributes here. Make up a gradient scale on that column, see where the person is and you would — if he rode low on the resultant graph, why, you had one; and if he rode high, why, you didn’t. It’s almost worth doing.

Кстати, с помощью этих результатов вы могли бы сделать типовой тест анализа личности, который позволил бы сразу распознавать этих птичек. У вас могло бы быть столько же признаков, сколько я выделил здесь. Нужно было бы составить шкалу по каждому признаку, чтобы можно было видеть, на каком уровне находится испытуемый, и вы могли бы посмотреть на сводку результатов и сделать свое заключение. Я почти уверен, что это стоит сделать.

But, it would be of only great value if you were trying to go through a firm, fast, and straighten it out. You’ve got the Bide-a-wee Biscuit Company on your hands, and in the line of organization why he’s asked you as a Scientologist — because the Scientologists seem to be very well organized and succeeding — what you would do. Well, if you had a personality test of this character, it would be of great value to you. You’d just deal them out and those people that flunked them, why, you would set those aside and get them off the assembly belts and the firm would promptly recover — just like that. Bang! Of course, there’s always the danger that it’s the

И одно только это уже играло бы громадную роль, если бы вы пытались быстро разобраться в делах фирмы и резко улучшить ее состояние. Пусть, например, в ваших руках оказалась бисквитная компания «Останься крошкой» — по организационной линии вас пригласили как саентолога, потому что саентологи производят впечатление очень организованных и преуспевающих — что же вы будете делать? Если бы у вас был тест анализа личности такого типа, он имел бы для вас огромное значение. Вы бы просто подвергли всех этому тесту, а тех, кто его не выдержал, отделили бы и лишили их должностей в фирме, после чего фирма быстро воспряла бы — только так. Раз — и в дамках! Конечно, всегда есть опасность, что сам генеральный директор... И все же... Вряд ли, если он просил вас о помощи.

G.M. Anyway- . . Not if he’s asking you for help.

И вот вам первый признак: этот человек говорит обо всем только в терминах всеобобщенности. И это первое, благодаря чему мы можем заметить их. Он никогда не скажет конкретно, только вообще. От него никогда не услышишь «это сказал Генри», но всегда «все говорят это». Такой человек найдет одно критическое письмо в кипе из семи тысяч писем восторженных читателей журнала и тут же отзовется: «Все читатели думают..». Из одного примера у него получаются «все».

And this is the first attribute: This person speaks only in generalities. And that is the first thing we noticed about them. They never spoke in anything but generalities. It wasn’t “Henry said it” — ever. It was always “Everybody said it.” Such a person will get one letter in, criticizing the magazine, out of seven thousand avid readers and will immediately report, “The readers all think . . .” One instance becomes “every.”

Конечно, в некоторой слабой степени эта тенденция есть у каждого человеческого существа. Но этот человек слишком жестко бьет в одну точку. Любая плохая новость преподносится как «все говорят». «Вот что вся эта публика думает о тебе, ты понял?» Одно случайное замечание, оброненное кем-то в случайном месте, сразу же становится в его устах общественным мнением всей Англии. Но именно эта обобщенность высказываний — использование обобщенностей вплоть до всеобобщенности — дает нам отличительный признак, по которому мы в первый раз можем заметить подавляющую личность. Они используют этот прием сверх всяких пределов.

Now, every human being has this tendency to some slight degree. But this person pushes it home too hard. Any piece of bad news becomes an “everybody.” It’s what the community thinks of you, you see? See? One casual remark dropped someplace or another becomes immediately the total public opinion of England, you see. But it’s this generality — the use of generalities to a totality — that give us the hallmark that was first noticed of a suppressive. They use this to pieces.

Ну, это действует на потенциальных источников неприятностей, и они повторяют, как попугаи, мнения подавляющих личностей. Если вы от кого-нибудь услышите: «Все здешнее общество просто ненавидит Саентологию» — будьте уверены, что вы говорите либо с потенциальным источником неприятностей, либо с подавляющей личностью. И вам нет нужды в дальнейшем различении. А если вы все же хотите разобраться, то вот вам: если перед вами потенциальный источник неприятностей — значит, кто-то сказал ему это. А если подавляющая личность — он сам это выдумал.

Now, it affects PTSes, so PTSes will echo it. When you hear somebody says, “Well, everybody in this community just hates Scientology,” you know you’re talking to a PTS or a suppressive — immediately. And you don’t have to further qualify it. Now, if you want to find out if it’s a PTS, it’s somebody told him. And if it’s a suppressive, he dreamed it up.

И это — один из отличительных признаков личности, нуждающейся в этическом воздействии, а именно — антисоциальной личности. Ну, конечно, здесь есть своя история: люди стали заниматься антисоциальной деятельностью задолго до того, как МЫ появились на свет. Это очень долгая история. Я представляю себе, как они нашептывали Нерону — такие подавляющие личности, которые были в его окружении, услышат где-нибудь то, что один страж шепнет другому, и немедленно это интерпретируется как мнение целой империи. «Народ Рима», «весь народ империи считает..». Шипение маленькой гусыни внизу, в пятом коридоре, которой только что наступили на любимый мозоль, выдается за мнение всего народа.

And this is one of the hallmarks of an ethics-type personality and is this antisocial personality. Now, of course, it has — people just haven’t been doing this since we’ve been around. They’ve been at this for a long time. I imagine they were busy telling Nero — such suppressive persons as he had in his vicinity would hear one whisper from one guard and immediately this became the opinion of the population of the entire empire. “The people of Rome,” or “All the people of the empire believe . . .” Some pish-tash that was uttered by some little goose that was down in the fifth corridor, who’s just stubbed her toe, you know, and this becomes public opinion.

Ну, а газеты пытаются повлиять на общественное мнение, и очень часто вы можете увидеть в газетах такие сметающие все обобщения, за которые всех журналистов стоило бы пристрелить. Я покажу вам крайней степени обобщение, которое вы можете вообще не посчитать обобщением: «865 погибших во время праздника» — всего лишь газетная «шапка». Вы знаете, я думаю, что если в празднике принимает участие очень много людей — это уже не газетная история. Я думаю, что, очевидно, речь идет о меньшинстве. Вы уловили мою точку зрения? Газета использовала этот заголовок для статьи о людях, погибших от несчастных случаев на дорогах во время последнего праздника, в котором, к разочарованию, приняло участие 27 или 28 миллионов человек. И она говорит о восьмистах погибших с определенным намеком, так что это производит впечатление, что праздники чем-то опасны или что опасны дороги.

Now, the newspaper tries to bring about a public opinion, and you very often find newspapers dealing in sweeping generalities they ought to be shot for. Now, I’ll show you borderline generality which you might not think is a generality sometimes, but “865 dead on holiday” — banner headlines, you see. You know, I think if that many people took a holiday that was not the news story. I think that dealt with the minority. You get my point? The newspaper has got a headline there about the people that died in accidents on this holiday which unfortunately involved some 27 or 28 million people. And they speak of the 800 in a certain way so that it looks like holidays are sort of dangerous or roads are dangerous.

Самолеты часто разбиваются в последние годы, и все же у воздушного транспорта более высокий уровень безопасности согласно статистике, чем у железных дорог. Вы знаете, что на самолетах летает все больше и больше людей. И когда с самолетом случается авария, это очень зрелищно. Но статистически в воздушном транспорте на пассажиромилю приходится гораздо меньшая вероятность несчастного случая, чем на железных дорогах, и вообще, я думаю, у воздушного транспорта статистика гораздо лучше, чем у любого другого вида транспорта, которым пользуются люди.

Airplanes have been catching it of recent years, and yet the airplane has a better safety statistic than the railroad. What they did was continue to carry more and more and more and more and more people, you see. So when they did have an accident it was very spectacular indeed, but statistically and so on was less accident per passenger mile than the railroads had, and is — I think — a better statistic by far than some of the other means of transport man uses.

Ведется и статистика пассажиров пароходов, она очень сильно падает, и больше нет такого количества пароходов, перевозящих очень много пассажиров. Ушел в прошлое большой объем перевозок. Так что если один пароход в год взрывается в клубах дыма, это дает гораздо худшую статистику несчастных случаев, чем вся история пассажирских авиалиний за этот же год. Вам понятно? Перевозится очень малое число пассажиров.

But the statistic on steamer passengers being carried, and so on, is very much on the decline, because you don’t have very many steamers carrying very many passengers anymore. It’s not a high traffic volume anymore. So if one steamer went up in smoke per year they would have more casualty statistic than the entire airline history for that year. Do you follow? Passengers carried — very small numbers.

Газета не утруждает себя объяснением всего этого, но и сама по себе газета, конечно, уже обобщение.

Newspaper doesn’t bother to explain all of this, but the newspaper itself is, of course, a generality.

Ну. эта всеобщность — очень важный фактор. Конечно, если человек просто скажет: «Они злятся на меня» без пояснений, это еще не делает его подавляющей личностью. Но если он пользуется этим, чтобы давить на вас, то это весьма вероятно. «Все в школе считают, что ты нехороший». «Они», «все» — этот огульный подход, связанный с плохими новостями. Очень важно знать это, потому что опровержение, конечно, содержится уже в вопросе: «Кто это они?» или «Как зовут твоих всех?» Если этот человек — потенциальный источник неприятностей и просто пересказал, что было сказано ему, то в результате он критически отнесется к этому сообщению и почувствует СЕБЯ лучше, а вот если он — подавляющая личность, он обозлится, как черт, потому что его поймали.

Now, this generality is a big factor. Now, it doesn’t make a person who simply says, “Well, they’re mad at me,” inspecifically — that doesn’t make him a suppressive person. But if he’s using it to push things down your throat, it rather tends to. “Everybody at school believes you’re no good.” “They,” “all” — these sweeping things connected with bad news. There’s great value in knowing this, because the rebuttal of course is, “Who is ‘they’?” “What is ‘everybody’s’ name?” And the guy — he’s either PTS and has simply just been told this, and therefore he isolates it and makes him feel better, or he’s suppressive and is mad as the dickens because he’s been trapped.

Итак, вот вам первый признак подавляющей личности: она передает все обобщенно.

All right. That’s the first characteristic: deals in generalities.

Второй признак: такая личность распространяет, в основном, плохие новости, критические или злые замечания, высказывания о чьей-либо непригодности или прямые запрещения. Ну, конечно, мы знаем, новости бывают и плохими. Но знаете ли вы кого-нибудь еще, кто никогда не сказал ни о ком ничего хорошего? Конечно, это подавляющая личность. И не нужно дальнейших разбирательств. Эта личность — газета... я хочу сказать «подавляющая личность».

Second characteristic: Such a person deals mainly in bad news, critical or hostile remarks, invalidation and general suppression. Now, of course we know that. But did you ever know anybody who never said anything good about anybody ever? Well, that person was a suppressive. There’s no further qualifications necessary. That person was a newspaper... I mean, a suppressive.

Это отличительный признак подавляющей личности, потому что это — реальное расширение ее деятельности. Она также ДЕЛАЕТ людям плохое, но для нее определенно нет ни одного хорошего человека ни в каком месте, нигде и никогда. И поэтому она распространяет плохие новости, критические и злые замечания, сообщения о чьей-нибудь непригодности и запрещения. Это их основное занятие.

There’s the hallmark of the suppressive because that is the extent of the operation in actual fact. They also do bad things to people, but there certainly — there isn’t anybody good anyplace, anywhere, you know, ever. And it’s just they deal mainly in bad news, critical or hostile remarks, invalidation and general suppression. That’s their stock in trade.

Ну, если вы просите этого человека сказать Биллу, что вы очень благодарны ему за то, что он довез вас домой вчера вечером, то он никогда не передаст это Биллу — никогда, никогда, никогда не передаст одобрительное замечание, никогда не передаст хорошую новость, и точка. Хорошие новости не пройдут. Они могут заставить его говорить отъявленную ложь. Хорошие новости не пройдут, и они могут заставить его говорить отъявленную ложь, и так или иначе стать плохими новостями. А плохие новости он передаст, но в измененном, еще более ухудшенном варианте.

Now, if you told this person to tell Bill that you certainly appreciated his bringing you home last night, that person will never so tell Bill — never, never, never relay a complimentary remark, and never relay good news, period. Good news does not pass. It might become an outright lie. The good news won’t pass, but it might become an outright lie and somehow or another become bad news. But they will pass bad news but altered, worsened.

И вот вам третий признак — то, о чем я сейчас говорил вам: антисоциальная личность, когда она передает сообщение или новость, изменяет сообщение к худшему. Хорошие новости задерживаются, и только плохие новости, часто в приукрашенном и подчеркивающем плохое виде, проходят дальше. Это общий признак личности такого типа. И даже не в том дело, сообщаете вы им хорошие новости или плохие. Не в этом дело, дело в другом. И это другое: все сообщения, которые проходят через них, передаются в измененном виде. Они изменяют сообщение. Если они говорят «два» — считайте «три». Ха-ха. Если вы сказали «вторник», у них он станет четвергом. Они всегда перевирают сообщение. Сообщение не копируется, оно изменяется.

3. (This is the characteristic of which I was just speaking): The antisocial personality alters to worsen communication when he or she relays a message or news. Good news stopped and only bad news, often embellished, is passed along. Now, that is a common characteristic to that type of personality. It isn’t that you gave them good news or you gave them bad news. This is not this, now. This is the other one. The other one is this: Whatever passes through their hands is altered. They alter the communication. If they say it’s two — three. Ah-ha. If you said it was Tuesday, it becomes Thursday, you see? There’s always an alteration of the communication. The communication does not duplicate, the communication alters.

Ну, если вы вспомните «испорченный телефон» — старую игру, в которую играют в армии: сообщение шепотом передается через дюжину людей, и можете представить себе, что получается на другом конце... И в то же время в британской армии солдат обычно тренируют не в наглядных демонстрациях смысла переданных им сообщений, а в точной передаче их дальше. И если вы произведете такой опыт с дюжиной солдат, вы обнаружите, в крайнем случае, одного или двух, которые изменили сообщение, и это будут либо потенциальные источники неприятностей, либо подавляющие личности. Измененное сообщение: они обычно ухудшают суть сообщения, но они обязательно его изменяют. Вы поняли мысль? Есть ощутимая разница с предыдущим признаком «подавляющая личность РАСПРОСТРАНЯЕТ плохие новости». Понятно? Эта личность изменяет сообщение, передаваемое через нее.

Now, if you had this old test that they use in the army of they have a whispered message passed along through a dozen men, you know, to find out what comes out the other end... Well, actually, in the British Army they commonly drill them not as a demonstration and so forth — they get them so they actually will pass on a relayed communication. But if you were to go down that twelve men, you would only find, at the outside, one or two of them had altered the communication and you would have your hands on people who were either PTS or suppressive. The altered communication. They usually worsen the gist of the communication, but they certainly alter it. You get the idea? That’s a distinct difference from “the person deals in bad news.” See? This person alters communications that flow through him.

А следующий признак — то, что подавляющая, антисоциальная личность не дает никакого отклика на лечение, попытки преобразования или психотерапию. Никакого отклика. Причем вы реально никогда не имеете дела с серьезными представителями этого класса. Они, например, издают газету «London daily mail» или что-нибудь в этом же роде. Они руководят величайшими в мире банками — серьезные подавляющие личности. Реальный трезвый взгляд на вещи позволяет сказать, что они, эти личности, недоступны для вас. Конечно, они психически больны. Но я считаю, что эта болезнь не поддается НИКАКОЙ психотерапии. Такой человек настолько ненормален, что его ближайшее окружение обычно знает это, но когда он делает карьеру и приобретает видное положение в мире, он вполне способен заставить других воспринимать свои особенности как норму и сделать их нормальным обстоятельством нашей жизни.

And the next characteristic is a fact that a suppressive, the antisocial personality, does not respond to treatment, reform or psychotherapy. No response. Now, you actually never deal with the serious ones. They’re running the London Daily Mail and things of this character. They’re running the great banks of the world — the serious suppressives. They’re not in actual sober fact accessible to you. They’re the insane ones. I mean, the insane one is not really accessible to any psychotherapy. He’s so batty that his close staffs normally know it, but when he’s moved up in position in the world and so on, he’s quite able to make this the norm — makes this the normal circumstance of existence.

Вы понимаете, он может выстрелить в вас, только такой и может. Я имею в виду, реальный плохой человек — подавляющая личность. Но реальный плохой человек — он ведь никогда не придет к вам и не сядет в кресло для одитинга, понимаете ли вы это? И он, и люди, на которых он оказывает влияние — это единственные люди на планете, которые никогда не придут к вам.

You see, he would shoot at you, only. I mean, the real bad one... It isn’t that you won’t get one in the auditing chair. But the real bad one — he really never does come and sit down in the auditing chair, do you understand? And he, and the people he influences, are the only people on the planet who won’t.

Так что он отнюдь не открыт для одитинга. Я нахожу это утверждение немного слишком однозначным, чтобы поставить на этом точку, хотя вы говорите: ни одного случая с улучшением. Значит, есть материал; да, это признак. Но я просто хотел бы указать вам, что вы не заманите этих людей в кресло для одитинга — худших из них — вы ни за что не заманите их в кресло для одитинга. Вон там, в разных местах, они кричат о вас на каждом углу. Но они никогда не придут и не сядут в кресло для одитинга.

So he’s not open to being audited. I’m finding it a little bit hard to make the point, because you say no case gain and so forth, this sort of thing; yes, that is the characteristic. But I just wanted to point out to you that you don’t get this guy in the auditing chair — the worse ones — you don’t get him in the auditing chair at all. He’s back there screaming some place about you. But he would never come in and sit down in the auditing chair.

Конечно, мы, зная достаточно о разуме, можем очистить этих людей и коренным образом преобразовать их с помощью Процессов Силы, применяемых различным образом. И мы можем продуть их насквозь с помощью процессов управления общением и обладанием. И так или иначе, мы несомненно могли бы сделать многое для них — если бы мы могли усадить их в кресло для одитинга. Но такая возможность — помочь им — появилась лишь недавно, можно сказать — сегодня. И только потому, что мы знаем их диагноз, в чем он состоит, и знаем многое другое. Сегодня мы могли бы сделать многое для них.

So we, of course, knowing enough about the mind, can sandblast these people and blow them up with Power Processes used in various ways. And we could blast through with CCHs. And somehow or another, we could undoubtedly do something for them — if we had to. But that’s today. That’s today. And it’s only because we know the anatomy of what they consist of and we know the rest of these things. We could do something for them today.

Но это потребовало бы очень, очень много тяжелой и слаженной командной работы. Это потребовало бы создания организации и потребовало бы выбора одного человека, наделенного властью, который имел бы возможность учреждать соответствующие лечебные заведения и проводить эту линию по всей стране. И для людей, которым мы не могли ранее помочь посредством одитинга, для тех, кому мы не могли помочь посредством одитинга низших уровней и обычным подходом к одитингу, это значило бы, что мы изменили это положение, и теперь способны оказать помощь посредством нового подхода, использующего одитинг высших уровней. Мы-то знаем, что это — подавляющие личности. Мы могли бы сказать, что им не поможет психотерапия, хотя это не наше дело. Они не дают никакого отклика на лечение, это точно. И психоаналитик никогда не подойдет к ним ближе, чем на тысячу миль. И психолог никогда даже не признает их существование. Давайте, я повторю вам этот признак: подавляющая личность не дает никакого отклика на лечение, на попытки преобразования и на психотерапию. Никакого отклика. Никаких изменений.

But it would take very, very, very heavy teamwork. It would take an organization, and it would take one preferably who had an institutional access to really take on this line of country. And what this is meant by, is that the person who comes along who hasn’t been helped by auditing — well, we can modify that and say, well, if he hasn’t been helped by lower-grade auditing, if he hasn’t been helped by the usual or ordinary approaches of auditing and so on, then that person is an SP. So we can say that he isn’t benefited by psychotherapy because we’re not in that business. He does not respond to treatment, that is for sure. He does not reform, that is for sure. And the psychoanalyst never came within a thousand miles of him. And the psychologist doesn’t even recognize him. Let me give You that characteristic again: He does not respond to treatment or reform or psychotherapy. No response. No change.

А если говорить об одитинге: хотя одитинг — не психотерапия и вообще не связан с обычной деятельностью людей, подавляющая личность не дает отклика на одитинг низших уровней. Она не откликается на одитинг, скажем, до уровня IV.

Now, if you say auditing — and auditing is not psychotherapy and is not a normal human activity at all — but he won’t respond to the lower forms of auditing. He won’t respond to grade auditing up to, let us say, IV.

Ну, очень искусный одитор в любой организации, несомненно, сможет принять этих людей и прочистить их насквозь, если он сможет заставить их спокойно сидеть. Но если вы начнете принимать каждого из них, вам нужно будет открыть соответствующее лечебное заведение. И совсем не из-за того, что такие люди ведут себя в обществе, как сумасшедшие, но это факт, что они СХОДЯТ С УМА в то самое мгновение, когда они заподозрят, что кто-то хочет оказать на них умственное воздействие. Единственная вещь, на которую такой человек неспособен — это встать лицом к лицу со своим собственным разумом! Теперь признайте это как одну из мотиваций их деятельности по отношению к Саентологии. Такой человек НЕ РЕШАЕТСЯ встать лицом к лицу со своим собственным разумом! Он дойдет до нервических припадков, будет трястись всем телом! Он будет издавать такие истошные крики, что врачи будут вынуждены посадить его в обитую мягкой тканью клетку на годы, если только он бросит мельком один робкий взгляд на свой собственный разум. Вам понятно?

Now, a very skilled auditor in an organization and so forth can undoubtedly take these people and blast them to pieces if he could get them to stand still. But if you started picking up every one there was, you would need an institution. It’s not that this fellow has acted insane in a society; it’s the fact that he would go insane the instant anybody looked like he was going to do anything to him mentally. The one thing this fellow can’t do is confront his own mind! Now, recognize that as one of the motivations of his activities with regard to Scientology. He does not dare confront his own mind! He would go into trembling fits! He would go into piercing screams that they would have to put him in a padded cell for years if he took one tiny little look at his own mind. You understand?

Вот почему, когда вы ходите туда-сюда и говорите, что собираетесь проводить одитинг, что собираетесь проводить процессинг, что собираетесь что-то делать с разумом, эти люди так злятся. Вы уловили?

And that’s why you when you come along and you say we’re going to audit people, we’re going to process people and we’re going to do something with the mind, that’s why these guys go mad! You follow it?

Они тут как тут и обращаются прямо к главам государств со словами: «Вы должны расстрелять этих людей! вы должны их убить! вы должны сделать что-то с ними! АХ!» Вы знаете, они говорят здраво, но все — подобные вещи. И, конечно, во главе государства, в котором прислушиваются к таким людям, стоит также подобная им личность. Я не буду называть имена. Балки свергли в Виктории, Смита в Родезии. Я не хочу получать клеветнические замечания, так что я буду распространять одну лишь проверенную правду. Вы поняли мою мысль?

They’re right up there to the heads of states saying, “You’ve got to shoot these people! You’ve got to kill these people! You’ve got to do something about these people! Auhhhh!” You know, they talk sanely, like that. And of course, a state that would listen to them has that type of person in charge of it. I wouldn’t mention any names. Bulkey down in Victoria; Smith, Rhodesia. I don’t want to get any libelous remarks out here, so I’ll simply deal in truth. You got the idea?

И еще — они торгуют своим разумом, торгуют привидениями и демонами, которых они все время носят с собой и которые до поры до времени лишь слабо шевелятся, но подождите, они издадут победный клич «Зиг-хайль!» и бросятся на вас. И совсем не из-за того, что вы делаете. Вы просто тратите зря время, объясняя этим людям, что вы не делаете ничего плохого, что все, что вы делаете — это помогаете людям очистить и развить их разум. Одна только мысль, что кто-то имеет что-то общее с разумом любого рода, приводит их в глубочайший ужас, выражающийся громкими криками. Именно в этом скрытая причина непрестанных нападок прессы на Саентологию. У них также есть свой человек в Комитете планирования Ист-Гринстеда (город и окрестности).

The second they deal in their mind, those spooks that they carry with them all the time move slightly, and they just go, “Zyaahhhhhhh!” So it isn’t what you’re doing. You’re just wasting your time to explain to these people that you’re not doing anything bad, all you’re doing is helping people with their minds. It’s the thought that anything that has anything to do with the mind of any kind whatsoever that drives them into screaming terror. That’s the kind of nut in the back of this newspaper chain. They’ve got one like this on the East Grinstead Town and Country Planning Committee.

Распознайте, наконец, с кем вы имеете дело. Не надо раздумывать! Вы не можете говорить с этими людьми о психотерапии, о разуме, о рассудке — никаким образом. В ту же секунду, когда вы снимете хотя бы легчайший покров с избранного вами предмета, они зайдутся в иррациональном, страшнейшем припадке. Они не удовлетворятся ничем, кроме вашей казни. Но ваша вина не в том, о чем они говорят. Ваша вина в том, что вы почти заставили их стать лицом к лицу с тем, с чем они не могут и НЕ РЕШАЮТСЯ стать лицом к лицу! И вы почти разоблачили их, потому что они видят, что они уже не полностью управляют всем на свете, и сознают, что если они выпустят власть из своих рук, то они, без сомнения, попадут в тюрьму или в сумасшедший дом. Они знают, что они близки к тому, чтобы сойти с ума. И поэтому они особенно злы на вас.

Recognize what you’re dealing with. Don’t be reasonable! You can’t talk to these fellows about psychotherapy or about the mind or reason with them in any way. The second you’ve lifted the tiniest curtain of the subject, they’ve gone into irrational, screaming fits. They would want nothing less than your execution. And your crime is not what they say your crime is. Your crime is the fact that you have almost made them confront something that they cannot and do not dare confront! And you’ve almost exposed them because they see they’re not under good control, and they recognize that if they lose control they will undoubtedly be put away. They know they’re that close to insane. And that’s why they get mad at you particularly.

Это все о четвертом отличительном признаке.

Now, that was the fourth characteristic.

А пятый признак: в окружении такой личности мы находим запуганных или больных приятелей или друзей, которые, даже, если реально не доведены до безумия, все же ведут себя в жизни ущербным образом, терпят неудачи и отнюдь не преуспевают. Люди вблизи от этой личности — просто неудачники.

And the fifth characteristic is: Surrounding such a personality we find cowed or ill associates or friends who, when not actually driven insane, are yet behaving in a crippled manner in life, failing and not succeeding. The people in this person’s vicinity just fail.

Вы скажете: «А, я знаю семью, которую всегда преследуют неудачи. Они потеряли сына, другой сын провалился на экзаменах в школе, третий — в тюрьме и т.д. А затем еще Джесси Энн. Джесси Энн, конечно, вы знаете, она была некоторое время в сумасшедшем доме и..». Это семейство выглядит ужасно неудачливым. Но напрягите свои мозги. Это отнюдь не семейство неудачников, просто в этой семье есть подавляющая личность.

You say, “Well, there’s a family and they always had bad luck, you know. They lost a boy and then the other one flunked in school, the other one’s in prison and so forth. Then there was Jessie Ann. And Jessie Ann, of course, well, she’s been in the insane asylum for some time and...” Family looks awfully unlucky. Get smart. This family isn’t unlucky; this family has got a suppressive in the middle of it.

Ну, они приносят несчастье другим. Когда вы пытаетесь лечить людей, живущих рядом с подавляющей личностью, а для них это очень важно — они не поправляются. Они чувствуют себя немного лучше, затем хуже, затем снова немного лучше и снова хуже, а в результате им реально становится все хуже. И затем, когда все говорит за то, что они реально идут на поправку, тогда они умирают. Подавляющая личность не может вынести того, что к человеку возвращается здоровье, в этом случае она просто стирает его с лица земли.

Now, they make trouble for others. Now, when you try to treat those people in the vicinity of the suppressive — and here’s what’s very important — they don’t recover. They get a little bit better and they get worse, and they get a little better and they get worse, and then they really get worse. And then when it looks like they’re really going to recover then they die. Suppressive couldn’t stand that; he just wiped them out then.

Так вот что противостоит вам. Перед вами — широкая картина болезней всей семьи или что-нибудь в этом же роде, и вы не производите никаких этических действий по этому поводу — ну что ж, у вас не будет никакого успеха ни с одним членом этой группы, если только вы не подойдете к проблеме с этической точки зрения.

This is what you’re up against. You have a broad familial pattern of sickness or something like that, and you don’t do anything ethics-wise about it and so on, why, you’re not going to get any success on any member of that group — unless you handle it from an ethics viewpoint.

Так что, если вы не знали этого, вы могли терпеть ужасные неудачи в одитинге. Если вы, например, имеете дело с группой людей, состояние которых обычно напоминает американские горки с включением всякого рода болезней и неудач и всего в этом же роде, и вы не подозреваете, что среди них есть подавляющая личность, а все они -потенциальные источники неприятностей, и у вас наготове объяснение иного рода вроде «они жили в болотах и, конечно, они страдают от лихорадки». Кой черт заставил их жить в болотах?

Therefore, if you didn’t know that, you could make an awful bust out of processing people. When you have a group of people who are commonly a rolley-coaster bunch, or kind of sick and unlucky and all that sort of thing, and you don’t suspect there’s a suppressive in amongst them and that they’re all PTS, and if you’ve got some other kind of explanation like “They lived in the swamps, and of course they were fever stricken” . . . I don’t know. Who the hell was making them live in the swamps?

А шестой признак — спасительная милость. Антисоциальная личность обычно выбирает неверные цели — обычно. На самом деле они всегда выбирают неверные цели. Иногда это выглядит очень забавным. Если у него спустила шина, он начинает ругать своего компаньона. Но он не связывает это с тем, что шина спустила. Спустила шина, и он злится на компаньона. Вы скажете, что это — общечеловеческое свойство. Да, человеческие существа имеют тенденцию злиться на окружающие вещи, если у них есть причина, чтобы злиться. Но при этом всегда остается способность различения. Да, шина спустила. Но то, что я при этом злюсь на компаньона, не имеет ничего общего с тем, что шина спустила.

And 6 is something which is a saving grace. The antisocial personality habitually selects the wrong target — habitually. They’re always selecting the wrong target. Now, this becomes very funny. If a tire went flat they would blame their companion. But they wouldn’t connect it on the basis that the tire went flat. The tire went flat, so they got mad at their companion. Now, you say, well, that’s a human characteristic. Well, human beings do tend to get mad at the things around what they’re mad at, and so on. But this would be on the basis of a disassociate. The tire is flat. Now, being mad at the companion has nothing whatsoever to do with the tire being flat.

И это доходит до такой степени, что если холодильник на кухне издает ужасный грохот — тра-та-та-та! — он влезет на чердак и начнет отламывать на чердаке трубы системы отопления. Очень часто вы можете распознать их по этому признаку, и вы поймете, что они ужасно неэффективны в работе. Они неэффективны в работе потому, что если они ДЕЙСТВИТЕЛЬНО замечают, что что-нибудь не в порядке, они сейчас же займутся чем-то другим.

And it’d go to a point of the ice box is making a dreadful racket in the kitchen — see, rat-a-tat-tat and so on — so they go upstairs and fix the pipes in the attic to the hot water system. And you, very often, will see these people and you consider that they are ineffectual on the job. They’re ineffectual on the job that if they did notice anything was wrong they would fix something else. If they were served a notice by the Salvation Army, they would go down and report to the jailhouse or something They can never quite figure out where what was which, see. And this goes in rever se. If they want to straighten out something in the society, then they will attack the people who aren’t doing it. When you get a government going like this you know exactly what you’re dealing with. For instance, we’re not messing up the insane; the psychiatrists are. They’re attacking us, see, and they’re not attacking the psychiatrist. Do you see?

Если они получат уведомление от Армии спасения, они пошлют ответ в тюрьму или в полицию. Они никогда не могут четко понять, что есть что. И это мешает не только им. Если они хотят исправить что-то в обществе, они будут преследовать людей, не имеющих к этому никакого отношения. Если вы видите, что правительство действует подобным образом, вы точно знаете, с кем вы имеете дело. Например, мы не вредим душевнобольным, а психиатры вредят. А правительство нападает на нас и не трогает психиатров. Вам понятно?

You get the tremendous gap there. It’s a wrong-target situation but they’ll get enthusiastic on a wrong target the like of which you never heard Of This isn’t defensive as far as we’re concerned; this is just remarkable because it’s a saving grace. Because they attack a wrong target they don’t succeed very well. That means they’re ineffectual. They’re kind of goony. And you needn’t be anywhere near as afraid of them as people have become. Because there’s that one fact — that one fact — that sixth characteristic: wrong target. You can absolutely count on it.

Здесь возникает потрясающее несоответствие. Действительно, имеет место ситуация ложной цели, но они проявляют такой энтузиазм в достижении ложной цели, подобного которому вы никогда не видели. Насколько нам известно, это отнюдь не сводится к обороне, и это просто замечательно, поскольку это — спасительная милость. Из-за того, что они преследуют ложную цель, они не могут слишком уж преуспеть. Это значит, что они неэффективны. Получается много зряшной и надоедающей суеты. И поэтому нечего так уж бояться их, как боятся многие в последнее время. Для этого достаточно одного — этого шестого признака: ложные цели. Вы можете твердо рассчитывать на это.

When you’ve got a suppressive general and he’s got a ridge that has to be cleaned out and so forth, why, he sends all of his troops into the valley. If he has to, to win the battle, knock out all the artillery and placements and so on, why, he will have the enemy’s water supplies polluted. It’s as wrong target as that. If he should shoot at A, he shoots at B.

Если ваша подавляющая личность — генерал, и ему приказано захватить высоту, он пошлет все свои войска в долину. Если, чтобы выиграть битву, он должен подавить вражескую артиллерию и все огневые точки, он прикажет отравить источники воды, которыми пользуется враг. Это принцип ложной цели в чистом виде. Если ему прикажут обстреливать пункт А, он будет обстреливать пункт В.

And you will see this person, as a — well, as a woman in the middle of a family, something like that. She will spot the wrong reasons for things and then settle these wrong reasons. And it gets pretty goony, if you listen to it, after a while. “Well, let’s see, Bill failed at college.” And you expect some remark — ”Therefore, we won’t send Pete to college. We will send them something else,” you know. “We should go on a diet.” There’s a disassociation involved in these things which is sometimes hard to catch, because you don’t catch it to what was going on. But you get them lined up. But you watch for this wrong target. But it serves you in very good stead because he’ll never attack the right thing.

И вы можете выявить по этому признаку подавляющую личность, например, женщину в семье. Она будет устанавливать ложные причины для тех или иных вещей и затем утрясать эти ложные причины. Через некоторое время это очень надоедает. «Ну, посмотрим — оказывается, Билл потерпел неудачу в колледже». И вы ожидаете замечания вроде «Поэтому мы не пошлем Питера в колледж. Мы пошлем их куда-нибудь еще». Но вы получаете в ответ: «Мы должны продолжать диету». Возникает такая несвязность, что иногда сказанное трудно понять, потому что вы не улавливаете, что должно продолжаться. И все же вам удается выстроить логическую последовательность. Но при этом оказывается, что преследуются ложные цели. И это может оказать вам очень хорошую услугу: подавляющая личность никогда не преследует нужных целей.

And here’s another saving grace in dealing with these people: They don’t complete cycles of action. If they start to put an apple on a shelf, it will only get halfway there. That’s for sure. If they start a war in Zanzibar, it won’t be completed. That incomplete cycle of action — it’s just a total dramatization. They didn’t have to complete those cycles of action. If they completed one, they’d find it out, then they would redo it. They mustn’t arrive and they don’t arrive, and this is because their time sense is loused up. They don’t have ideas of consecutive events. So they don’t, therefore, complete cycles of action.

И вот вам еще одна спасительная милость в делах с этими людьми: они не завершают циклов действия. Если такой человек взял яблоко, чтобы положить его на полку, будьте уверены, он оставит его на полпути. Если они начали войну в Занзибаре, она никогда не кончится. Этот неполный цикл действия — просто сплошная драматизация. Такое впечатление, что они не должны завершать циклы действия. Если они завершат какой-нибудь цикл действия и обнаружат это, они будут все переделывать. Они должны не прибыть вовремя, и они не прибывают — это потому, что чувство времени у них ущербно. Они не имеют представления о последовательности событий. Поэтому они и не завершают циклы действия.

These, by the way, are all empirical; these are not theoretical. I didn’t tell you that. These are not just theoretical extrapolations where I sat down and figured out what would be this personality and so on. No. This winnows out [of] just thousands and thousands of hours of observation, shaking down the common characteristics. The characteristics these people have in common. These things are not necessarily themselves associated with one another. These are just things that you know that these were the characteristics which were common to all of them. There are a lot of other characteristics that you could equally apply, you see, but you wouldn’t necessarily — they aren’t necessarily common to all these suppressives. Some have them, some don’t. And this is empirical — that is to say, picked up by actual observation and experience in life.

Кстати, все эти признаки — эмпирические, а не теоретические. Я не говорил вам этого. Это — не теоретические экстраполяции, ради которых я сидел и пытался представить себе, на что похожа подавляющая личность. Нет. Они отобраны в результате тысяч и тысяч часов наблюдений, позволивших сформулировать общие для них признаки. Я имею в виду признаки этих людей, общие для них всех. Эти признаки не являются необходимо логически взаимосвязанными. Это просто признаки, про которые вы знаете, что они являются общими для всех них. Имеется множество других признаков, которыми также можно было бы пользоваться, но они не обязательно являются общими для всех подавляющих личностей. Некоторые из них имеют эти признаки, а некоторые — нет. И все это найдено чисто эмпирически, то есть получено систематизацией реальных наблюдений и жизненного опыта.

And that’s one of the wildest things to watch you ever had anything to do with: He can’t finish a cycle of action. You watch a suppressive trying to finish a cycle of action and so on, he changes his mind and goes over on awrong target. They’ll shift between wrong target and cycle of action, you see.They start to finish a cycle of action, why, then they will shift the target to something else. There’ll be some reason why they can’t finish that cycle of action; they’ve got to do something else. And suddenly you’ll look at them and you say, “Hey that hasn’t got anything whatsoever to do with what you were doing, and you don’t have to do that in order to do something else.” They just know you’re wrong, man.

И это — одна из самых диких вещей в мире: наблюдать, как они раз за разом не могут завершить цикл действия, и не быть в состоянии ничего поделать. Пока вы наблюдаете, как подавляющая личность пытается завершить цикл действия, она передумывает и устремляется к следующей ложной цели. Она колеблется между следующей ложной целью и циклом действия. Она собирается завершить цикл действия и по ходу меняет цель на что-то новое. И неожиданно для самого себя, глядя на это, вы говорите: «Эй, это не имеет никакого отношения к тому, чем вы занимаетесь, и вам не следует делать это, если вы хотите, чтобы у вас что-то получилось». Они знают, что вам не следовало бы этого говорить.

Now, 8. Many antisocial persons will freely confess to the most alarming crimes — when forced to do so, will have no faintest sense of responsibility for them. That is when such a person does confess to crimes you will find out, “Oh, yes. I killed the baby. Yes, yes. Yes, I murdered all the policemen, you know. Bluh-uh-bluuh, bluh, bluh.”

Восьмой признак. Многие антисоциальные личности легко признаются в самых кошмарных преступлениях, если их припирают к стене, без малейшего чувства ответственности за них. Вот одна такая личность признается в преступлениях, которые только что раскрыты: «О да! Я убил младенца. Да-да. Да, я убил всех этих полицейских, вы знаете. ЛА-ЛАЛА-ЛА, ЛА-ЛА-ЛА» (напевает). Вы спрашиваете: «Что же сделал вам младенец, за что вы снесли ему голову из кольта 45-го калибра?» — «Ну, я и вправду не знаю. Не знаю. Очень жалею об этом, да. А вам доводилось когда-нибудь стрелять в младенца?» Вы слышите? Никакого чувства ответственности. Они сведут вас с ума.

You say, “Well, what was the baby doing to you, you had to blow its head off with a .45?”

Они сводят с ума полицейских, когда те пытаются допрашивать таких людей. Человек признается во всех преступлениях, совершенных на Земле. И следователи сходят с ума, когда после признания во всех этих преступлениях он говорит: «Ну и что?» Идея преступления: ладно, вы думаете, что это преступление, а вот он этого не думает. У них нет никакой классификации поведения, различных типов поведения — нет такого понятия, как хорошее поведение, плохое поведение, прекрасное поведение, любезное поведение. Они не знают различных типов поведения. И, конечно, они не чувствуют ответственности за самые дикие преступления, и одно только это уже их разоблачает. И когда вы слышите это... хотя, может быть, он дурачит вас с самого начала и до настоящего момента. Вы слушаете, как он убил свою жену и изуродовал все свое семейство. Вот он сидит перед вами, на его лице приятная улыбка. О-о! Нет, подожди минутку! У него все признаки подавляющей личности, и вы должны найти в его рассказе детали, не замеченные раньше — теперь самое время заполнить все пробелы. Ни малейшего чувства ответственности за совершенные преступления.

“Well, I really don’t know. Don’t know. Very sorry for it, yeah. You got anymore babies to shoot?” You know? No sense of responsibility at all. They drive you mad.

Такие вещи случаются. Впрочем, это может относиться к преступлениям любого характера. Для них нет одного типа преступлений и другого типа преступлений, так же, как одного типа поведения и другого типа поведения. Интересно, как они объясняют клептоманию: «Рука бродила-бродила, взяла что-то и положила это в карман». А он себе стоял и беспристрастно наблюдал, как его рука делает это. Превосходно! Да, конечно, он вытащил все деньги из кассового аппарата. Да, да, да, да. И если вы припрете его к стене — ну, что он такого сделал, он просто наблюдал, как его руки вытряхивали деньги из кассового аппарата и рассовывали их по его карманам. И он делает свои признания с легким чувством удивления и, может быть, даже слабого сожаления: его руки не должны были делать такое. Но он тут ни при чем. Превосходно!

They drive a policeman mad when they try to interrogate such fellows and so on. The fellow will confess to all the crimes under the sun, you know. And reformers go mad on this, you know, because after the fellow’s confessed to all these crimes, he says, “So what?” The idea of crime is — well, you think they’re a crime; he doesn’t. They don’t have any classification of behavior, different types of behavior — that there’s such a thing as good behavior and bad behavior, nice behavior and pleasant behavior. There aren’t different types of behavior. And they certainly take no responsibility for some of the wildest crimes, and this is one thing that shows up. And when you hear this, boy . . . because maybe the guy has fooled you right up to that point, see. You hear about how he murdered his wife and corrupted all of his family. And he’s sitting there; he’s got a pleasant smile on his face and so on. Oooh! Hey, wait a minute. That is a suppressive characteristic, and you’ll find the rest of the details then, unobserved before, will now start to fill in. No responsibility for committed acts.

Конечно, антисоциальная личность поддерживает только деструктивные группы, ярится против и набрасывается на любые конструктивные или направленные на улучшения группы. Если вы знаете человека как подавляющую личность, вы можете сразу же предсказать его реакцию на приличную группу и на преступную группу. И если вы знаете одного такого в палате представителей или в конгрессе и хотите знать, против какого типа групп они будут пытаться издавать законы, вы можете поступить точно так же, потому что они будут пытаться издавать законы против любой группы, направленной на улучшение, с дурацким буйством и смешками: «Итак, они все буянят и убивают друг друга в Кливленде. Хорошо, нет никаких причин делать что-нибудь с обществом 'Я воскресну' в Кливленде. Но вы говорите, что департамент полиции в Кливленде сообщил вам, что они пытаются сохранить свою собственность. Ладно, расстреляем их». Вы уловили мысль? «И это там собрались несколько министров и посоветовали предпринимать умеренные действия? Хорошо, допросим их».

That sort of thing happens. It can go off into any branch of crime, by the way. It isn’t one type of crime or another type of crime,-or one type of behavior or another type of behavior. It’s interesting that they explain kleptomania by “the hand wandered over and took something and put it in the pocket.”

Это обратная сторона медали. Это отрицательная сторона положительных установлений. Они извращают все, что, как вы привыкли ожидать, ведет к закону и порядку. Вы понимаете, они поддерживают мятежников и набрасываются на людей, которые пытаются предотвратить мятежи. Они поддерживают требующих увеличения зарплаты и подкладывают свинью классу миллионеров — если они, конечно, могут это сделать. Они поощряют ухудшение статистики — мы еще отметим это — постоянно и непрерывно.

And they stand back and watch the hand detachedly do this. It’s marvelous.Yes, well, they took all of the money out of the cash register. Yes, yes, yes, yes. And if you pin it down, why, what they actually did, was observe their hands take the money out of the cash register and put it in their pockets. And they did so with a little bit of surprise and maybe even a faint feeling of reproof, like their hand shouldn’t be doing that. But they don’t have anything to do with it. It’s marvelous.

Ну, безотносительно к характеру группы, действия, которые одобряет личность этого типа — это деструктивные действия. Вот это хорошо: он вошел, и ему снесли голову одним выстрелом. А это плохо: она испекла торт и раздала его детям.

Now, the antisocial personality supports only destructive groups and rages against and attacks any constructive or betterment group. If you knew a person was a suppressive and so on, you could forecast at once what his reaction would be to a decent group or to a criminal group. And if you had one, for instance, in a parliament or a congress and you wanted to know what type of group they would try to legislate against, you could pick it up like that, because any group that is a betterment group they will legislate against; and riots-smiots: “So they’re all rioting and killing each other out in Cleveland. Well, that’s no reason to do anything about the I Will Arise Society in Cleveland. But you say the police department there in Cleveland — you say that they were attempting to preserve property and so forth. Well, shoot them.” Do you get the idea? “And that there were some ministers around and that they were actually counseling moderate action and so forth. Well, we’ll have them investigated.”

Так что, если вы делаете хорошее дело и человек одобряет его, то, по всей вероятности, он — не подавляющая личность. Но если оказывается, что он все время порицает хорошие действия, вам нечего воображать, что же он собой представляет. Не плывите по течению так далеко вниз. Вы имеете дело с подавляющей личностью.

It’s a reverse. It’s the negative of the positive. It’s what you would have normally been led to expect as law and order they will reverse. You know, you support the rioters and you attack the people who are trying to prevent riots, you know. You support the wage earners, and you put the bums into the millionaire class if you possibly can, see. You reward down statistics — we would put it — consistently and continuously.

Эти хорошие и плохие действия — как вы расцениваете такую оценку: «Атомная бомба, которая поразила Хиросиму, была, вероятно, хорошей вещью, потому что иначе они сейчас могли бы... Война была хорошей вещью, потому что ученые сумели изобрести так много нового..». Вы узнаете, что это такое? Ну конечно, это — подавление. Это — одобрение деструктивных действий и запрещение конструктивных действий.

Now, regardless of the group, character of, the actions which are approved by this type of personality are destructive actions. Well, it was a good thing: he walked in and blew his head off with a shotgun. And that was a bad thing: she made a cake and gave it to the kids.

Кстати, сейчас они будут пытаться связываться с конструктивными людьми, чтобы уничтожить их. Они зайдут далеко. Вы найдете их в Голливуде. Если вы когда-нибудь начнете очищать от них Голливуд, вы заработаете пулю в лоб.

So if you have a good action and a person approves of it, he’s probably not suppressive. But if he — a person seems to be disapproving all the time of good actions, you can’t quite figure out what this is all about. Well, don’t be so far adrift. You’re talking to a suppressive.

Одиннадцатый признак: Помощь другим — это деятельность, которая приводит антисоциальную личность в исступленное состояние, подобное состоянию берсерка — воина, опьяненного ядовитыми грибами. Однако деятельность, направленная на разрушение во имя помощи, как правило, поддерживается. Все, что помогает кому-нибудь, плохо. И все, что не помогает, хорошо. Но если вы, делая хорошую мину при плохой игре и беззастенчиво рекламируя свое начинание, предложите настоящий хаос, из которого возникнут колдуны, убивающие подряд всех поселян, то, конечно, они поддержат ваших колдунов вплоть до последнего пенни и последней унции энергии, восклицая: «Это великие люди!» Понятно?

These good-bad actions — you know, these actions: “Well, it was probably a good thing that the atom bomb hit Hiroshima because now they’ve been able to . . . The war was a good thing because the scientists were able to invent so many new things. . .” What’s that, you know? Well, what that is, is suppression. It’s the approval of a destructive action and the inhibition of constructive actions.

Основная мысль — в том, чтобы избавиться от всех. Вы можете частично экстраполировать эти характеристики. Если все станут нищими, то можно будет избавиться от всех разом; все они исчезнут с глаз долой, а затем постепенно вымрут. Вот тогда наша подавляющая личность будет в безопасности. И это прекрасно срабатывает с одним лишь исключением: те люди, которые окружают подавляющую личность, для нее — совсем не то, чем они являются на самом деле. Так что, конечно, это до конца не срабатывает.

Now, they, by the way, will attach themselves to constructive people to try to smash them. They will go that far. You will find it in Hollywood. Boy, oh boy, man. If you ever started to clean out Hollywood, you’d have a ball.

И, наконец, последний признак: антисоциальная личность с трудом воспринимает идею о собственности, и считает, что мысль о том, что кто-то может чем-то владеть, есть в чистом виде притворство, придуманное, чтобы дурачить людей; ничем и никогда нельзя реально владеть. Эта личность считает, что люди реально не владеют вещами, что это всего лишь притворство. Вы наблюдаете это явление, оно воспринимается как до трогательности забавное. Но когда они угоняют автомобиль и разбивают его, то они разбивают ваш автомобиль, потому что он на самом деле — не ваш. Вы купили его и заплатили за него и трудились до седьмого пота, чтобы заплатить за него, и берегли его, и заботились о нем, но это не ваш автомобиль. Вы просто притворяетесь, что это ваш автомобиль.

And the eleventh one: Helping others is an activity which drives the anti-social personality nearly berserk. Activities, however, which destroy in the name of help are closely supported. Really, anything that helps somebody is bad. And things that don’t help are good. But if you’ve got a real mixed up mess, whereby you’ve got the witch doctors are uniformly killing off all the villagers, but making a big play out of what a good thing this is, why, they’ll support those witch doctors down to their last penny and ounce of energy: “Man, those guys are great!” See?

Ну, вы можете сказать, что можно было бы привести еще два или три признака. И еще вы можете сказать, что всепоглощающее чувство важности и доминирования собственной личности имеет какое-то отношение к этому. Да, психиатры приписали эти характеристики параноидной личности, но они не имеют прямого отношения к подавляющей личности.

The idea is to get rid of everybody. You can more or less extrapolate these characteristics. If everybody became miserable, then you could get rid of them all; they would all disappear and then they’d all die. And this fellow would then be safe, you see. Well, that works out fine except the people around him aren’t the people who are around him. So, of course, it won’t work out, ever.

То, что некоторая личность кажется себе ужасно важной, а другой человек не признает эту важность, не имеет никакого отношения к подавлению. Это совсем другая характеристика личности, и некоторые люди очень смешны, поскольку считают себя ужасно важными. Но если вы реально хотите видеть очень важные личности, пойдите и поговорите с землекопами, копающими канаву, уборщицами и другими людьми непрестижных профессий. Вот это — действительно очень важные личности! А вы думаете, что эти люди из-за своего жалкого положения в жизни думают о себе как о ничтожных людях. Нет, это почти универсальный факт, что чем ниже опускается человек, тем большее значение он себе приписывает. Если вы захотите, чтобы человек был сдержан относительно своей важности, и если он не является реально очень важной личностью, то он станет ОЧЕНЬ ВАЖНОЙ ЛИЧНОСТЬЮ.

And then the last one: The antisocial personality has a bad sense of property and conceives that the idea that anyone owns anything is a pretense made up to fool people; nothing is ever really owned. And you listen to these guys sometimes; they really just pretend that people own things and so on. You watch that characteristic, it becomes almost pathetically amusing. The reason they took the car and smashed it up and the reason they smashed your car up is because it isn’t your car. You bought and paid for it and sweat yourself to pieces paying for the thing and you’ve safeguarded it and taken care of it and so on, but it’s not your car. You’re just pretending that it’s your car.

Что касается доминирования, в обществе обычно смешивают доминирование с подавлением. Но в доминировании нет ничего особенно плохого. То есть нет ничего ни особенно хорошего, ни особенно плохого. Просто доминирование есть доминирование, и ничего больше. Джордж доминирует в своем бизнесе. Он доминирует и в своей семье или его жена доминирует — что из этого? Какое следствие этого доминирования имеет сейчас для нас значение? То, что они доминируют, не имеет ничего общего с обсуждаемой проблемой. Понятно?

Now, you could say that there could be two or three more. And you could say that a tremendous feeling of importance or dominance and so forth had to do with this. Well now, they’ve assigned those characteristics to the paranoid personality, but they do not belong.

Но то, что человек думает о себе, что он — очень важная личность, или совсем не думает об этом, психиатры связывают с признаками паранойи. Я и сам видел людей, которые считали себя ужасно важными — возмутительно важными, фантастически — и гоняли одну и ту же шарманку все время. Но в их излияниях содержались признаки явного психоза. Что касается подавляющих личностей, то отнюдь не все они считают себя очень важными. Это нельзя признать общим знаменателем. Имеется много и других признаков, которые можно выявить в этой области. Но я не думаю, что вам удастся найти дополнительные признаки, которые были бы общим знаменателем для подавляющих личностей.

The fact that some guy thinks he’s terribly important and another guy thinks he’s unimportant, and so forth, has nothing whatsoever to do with suppression. It’s another characteristic of the personality, and some guys are rather ridiculous on the subject of importance. But if you ever really want to see important blokes, why, go down and talk to some ditch diggers or some charladies or something like that. Now, they are very important people! And you think these people, because of their station in life, would think of themselves as unimportant people. Well, it goes almost inversely, that the lower down a fellow is the more he has to assert his importance. If you ever want to see somebody bridle about importance, you want to take somebody who is not really very important, and then he becomes very important.

Только что я дал вам дюжину общих знаменателей, по которым вы можете их распознать. Действительно, это общие признаки. Наиболее заметны и поверх всех признаков вылезают всякого рода дикие идиосинкразии, странные различения, личные выкрутасы и особенности. Вы найдете все это в них. Но все эти особенности не переходят границ. И если вы встретите подавляющую личность, которая считает, что она должна всюду носить зеленую шляпу и тогда она будет в безопасности, не думайте, что все подавляющие личности считают, что они должны носить зеленые шляпы, потому что это не так. Это всего лишь личная особенность.

As far as dominance is concerned, they have dominance in the society totally mixed up with suppression. There’s nothing wrong with dominance. Well, I say there’s nothing right, wrong or otherwise. It’s just dominance is dominance, you know. George dominates his business. He dominates his family, or she dominates something or other — so what? See? It’s what do they do with this domination that counts. That they dominate has nothing to do with anything. Do you follow?

А все двенадцать признаков, которые я только что дал вам — я думаю, вы сами увидите, что они характерны для всех подавляющих личностей. Вы наблюдаете эти признаки и делаете выводы. Кстати, есть вещи, которые должны очень настораживать одиторов. Человек рассказывает о своих овертах: он ограбил копилку своего маленького братца в виде свинки с прорезью, ударил сестренку по голове молотком, и вот сидит и разговаривает с вами. У его жены была собственность, и он проиграл ее в азартной игре. С тех пор она сильно нуждается. Он оставил ее в Омахе.

And that a person thinks he’s important or doesn’t think he’s important — they’ve assigned that as characteristics of paranoia. And I have seen some people who did think they were outrageously important — fantastic — and harped on it all the time. But that was just a crazy psychosis in the middle of it. You won’t find that all suppressives conceive they are important. It’s not a common denominator. So there are many other characteristics which you will find in this field. But I do not think that you will find them as common denominators.

Посмотрите на реакцию Э-метра. Вы ждете, что этот человек осознает, что что-нибудь произойдет. Вы выслушали от этого человека о его фантастических овертах, и за все это время стрелка Э-метра не шелохнулась. Трогательная сторона этого в том, что, возможно, он просто лжет вам. Возможно, он хочет поразить вас этим и привлечь ваше внимание. Возможно, он сделал все это, а возможно, что и не сделал. Но если он действительно совершил все эти действия, то, очевидно, он не чувствует никакой ответственности за них. Будьте внимательны к таким вещам.

I’ve just given you a dozen common denominators by which they can be recognized. These will hold true. Now, on top of these, there will be all kinds of wild idiosyncrasies — wild idiosyncrasies, odd differences, personal quirks and peculiarities. You will find these things go on. But they don’t hold across the boards. Don’t think, when you’ve met one who thinks that he has to have a green hat on all the time and he’d be safe, then that all SPs have to have green hats, because they don’t. This was this peculiar SP.

Итак, вы должны знать все эти различные признаки. Вы должны знать, из чего складывается концепция подавляющей личности. Вы должны знать эти признаки как общие знаменатели для всех этих личностей, потому что, когда вы наблюдаете один из них, это немного вам даст, пока вы не сопоставите его еще с двумя или тремя. Теперь вы знаете. И вы скажете себе: «Ах! Теперь я не удивляюсь, отчего состояние Жози Энн скачет то вверх, то вниз. Достаточно посмотреть на этого Питера». Вы теперь знаете, кто он такой.

But the other dozen characteristics which I’ve just given you, I think you will find hold pretty true throughout any and all of these suppressives. Now, you watch these things and you’ll . . . They are things, by the way, which are very startling to auditors. He gets some overts off this guy, and this guy has robbed his little brother’s piggy bank and hit his sister on the head with a hammer, and he’s just sitting there, you know, talking. Wife owned some property, and so he lost it in a gambling game. She’s been destitute ever since. He left her in Omaha.

Так или иначе, искусство одитора зависит от распознавания ситуации, в которой он выполняет одитинг. И когда у вас в руках несколько независимых серий признаков, которые дают вам определенные ожидания, они становятся ценными. И если у вас в руках дюжина признаков, каждый из которых значим, если вы заметили его у преклира, и которые можно добавлять друг к другу, вы теперь знаете, как и что предсказывать и как повысить достоверность предсказания. Вы можете предсказать, что не будет никаких улучшений, вы можете предсказать катастрофу, вы можете предсказать полный хаос по всем направлениям. И, двигаясь дальше в выявлении признаков, лучше откажитесь от одитинга этой личности, потому что вы взялись за одитинг личности, к которой нужно применять этические воздействия, а это — не ваше дело.

You look for some reaction on this meter, see. You look for this guy to cognite; you look for something to happen. You’ve gotten fantastic overts off this guy and you’re getting no tone arm action either. Well, the pathetic part of it is the overts probably aren’t even true. He’s probably just trying to horrify you. He might have done them, he might not have done them. But if he did do them he had no responsibility for them. You watch these kind of things.

Если вы видите, что состояние человека скачет вверх-вниз — то ему лучше, то хуже — вы говорите себе: «Ну, ему-то Саентология повредила!» Нет, не Саентология повредила ему, а то, что он подвергался саентологическим процедурам, привлекло внимание подавляющей личности, которая решила быстренько упрятать концы в воду! И как только вы встречаетесь со скачками состояния преклира, сразу же выполняйте процедуры «Поиска и открытия», и вы найдете подавляющую личность, вредящую вашему подопечному. Возникли скачки состояния — найдите личность, ухудшающую состояние. Но помните, что может возникнуть такая ситуация, когда вы в совершенстве и результативно выполнили процедуры «поиска и открытия», а через неделю столкнулись с еще одной подавляющей личностью. Такое тоже бывает.

So you should know those various characteristics. You should know what they consist of And if you know them as common denominators, when you see one of them, this doesn’t prove too much until you’ve got it married up with two or three more. Now you know. And you say, “ahhhh, ahhhh, ahhhh! No wonder Josie Ann roller-coasters all the time,” you see. “Look at this guy Pete.” You know, whatever it is.

Ну, я надеюсь, что материалы этой лекции будут вам полезны. Это очень неприятный предмет. Я очень не люблю говорить в вашем кругу о таких неприятных предметах. Но лучше я расскажу вам об этом, чем вы внезапно столкнетесь с такими случаями как одиторы. Я думаю, что эти знания могут быть полезны вам. Кроме того, по этой проблеме будет статья в печати. Но вы, конечно, должны знать эти двенадцать признаков.

Anyhow, an auditor’s skills depend upon his recognition of the situation he is auditing. And when you have some isolated series of characteristics which give you a certain expectancy, they become valuable. And if you have a dozen characteristics which when you have perceived them in a pc and which when they add up to several others of these characteristics of the dozen, you now know what to predict. You’re going to predict no case gain; you’re going to predict catastrophe; you’re going to predict a total mess in all directions. And somewhere along this line you better unload, because you are auditing an ethics-type case and you got no business doing it.

When you see somebody roller-coaster — they felt good and then they felt bad — you say, “Well, Scientology has harmed them.” No, Scientology didn’t harm them, but by being audited, they attracted the notice of a suppressive who then proceeded to cave them in fast! And you do an S&D on somebody and find the wrong suppressive, why, you’ll get a rolley coaster — a Search and Discovery. You’ll get a rolley coaster; you’ll get a person worsening. But also remember the situation can occur that you did a perfectly good S&D, and then one week later they met another SP. See, that condition could exist also.

Well, I hope that this will be of some service to you. It’s a gruesome subject. I hate to run this type of thing into your lap. But I would rather tell you than have you find it out in an auditing chair. I think maybe it would be of some service to you. Now, there will be an article published on this particular subject. But you should know these twelve characteristics.

Thank you very much.