Спасибо.
Итак, сегодня двадцать третье января 1957 года, и это пятнадцатая лекция 16-гo ППК. Это третья лекция, которая продолжает серию, посвящённую важным процессам и техникам. Я по-прежнему говорю с вами о техниках.
Возможно, есть ещё многое, о чём я мог бы поговорить с вами на данном этапе и что показалось бы вам намного более захватывающим. Но прямо сейчас вы обучаетесь сразу в двух направлениях. Процессы, которые вы проводите друг другу, совершенно элементарные процессы, на которых вы тем не менее сами получаете изменения и озарения, - на самом деле это само по себе в значительной степени является обучением. И кроме того, я сообщаю вам данные, которые дают более широкий взгляд на процессинг в целом.
В принципе техникам как таковым придавали намного большее значение, чем следовало бы. Любая техника - .это метод. Любая техника - это метод. И единственное, что не в порядке с преклиром, - это метод.
Техника - это то, насколько незначительно вы должны усложнить свои действия, чтобы полностью оживить преклира.
Вы пытаетесь найти у него некоторый уровень реальности, некоторый уровень реальности, на который он может отреагировать, и затем вы двигаетесь в направлении простоты, а не сложности.
В одитинге вы идёте от простоты к слишком большой сложности, а потом - назад к простоте. Вам понятен этот цикл? Вы подаёте ему сигнал, простой сигнал. И затем в конце концов вы подаёте ему сигнал рукой, которому он должен подражать [показывает]... и от преклира ожидается, что он это сделает, и он просто теряется. Он вообще не может сделать это. Это слишком сложно, поэтому вы возвращаетесь к простоте... относительной простоте, которая ему по силам. Другими словами, вы отбрасываете сложности до тех пор, пока он не сможет это сделать.
Как ни странно, вы можете отыскать для него некоторый уровень реальности, и вы его обнаружите, если попытаетесь и дальше проводить «Подражание движению рук».
Другими словами, как вы можете найти уровень реальности преклира? Вы даёте ему простоту, которая для него слишком проста, и сложность, которая для него слишком сложна, и потом вы возвращаетесь к сложности, которая едва-едва ему по силам... это для него реально... так вы находите его уровень интереса и так далее. Но если он не может чего-то сделать, то это не очень реально для него. Это просто сбивает с толку.
На основе этого вы могли бы дать определение замешательству. Вы могли бы сказать, что замешательство - это мысль или движение, которые выходят за пределы того, что преклир может воспроизвести. В общем-то, тут больше ничего и не скажешь. Это и есть замешательство. Всё остальное, что лежит за этими пределами, будет замешательством. Если преклир может воспроизвести что-либо, то это не будет замешательством. Возможно, ему придётся поднапрячься, но это не будет замешательством. И если ваш преклир сидит на самом кончике стула и пытается в точности воспроизвести то, что вы делаете, и ему это довольно трудно, потому что вы настаиваете, что перекрещённые пальцы - это очень важно, а он никак не перекрестит пальцы правильно. А вы... Господи! Как же усердно он будет конфронтировать это!
Но вы говорите: «Просто поднимите руку». Вполне можно воспроизвести. Понимаете? Он делает это в свою очередь... просто поднимает руку. И думает: «Знаете, это ужасно скучно. Кто угодно может это сделать».
Занятно, что он не смог бы это сделать, если бы он наблюдал, что это выполняется. Понимаете? Видите? Но на самом деле это за пределами его уровня реальности. Если бы он действительно наблюдал, что происходит так много воспроизведения, он бы совершенно свихнулся... оно на самом деле происходит. Итак, это для него нереально, поэтому он говорит, что он может это сделать и он это делает. Улавливаете идею?
Слишком много замешательства, или слишком много движения, или слишком много сложности невозможно воспроизвести... в пределах его диапазона воспроизведения. Следовательно, это говорит ему, что он потерпел неудачу, потому что он не воспроизводит это. Но он может воспроизвести что-то почти такое же сложное. И затем от этого «почти такого же сложного», что преклир мог бы сделать, что было вполне реально и вполне интересно для него, вы продвигаете его назад, прямо к простоте. И внезапно он приходит в замечательное умонастроение, в котором он может воспроизводить поднимание руки, и это становится реальным, и он может это делать, и ему это действительно интересно, и это действительно какая-то деятельность, и что-то действительно происходит, и настоящее время действительно существует, и нет никаких увёрток, чтобы избегать этого, и его осознание на соответствующем уровне. Просто восхитительно!
Так вот, именно в том, о чём я вам только что рассказывал, и именно в этих процессах - «Подражание движению рук» и «Подражание движению тела», которым вы обучаетесь... всего лишь в них... заключён весь спектр одитинга в плане техник.
В технике должна соблюдаться та же последовательность: слишком простое, слишком сложное, выполнимое, реальное... как это происходит в «Подражании движению рук»... неважно, какие там формулировки или ещё что-то. Есть некоторый уровень сложности, который нереален для преклира, и некоторый уровень, о котором он говорит: «Я могу это сделать». Понимаете? «Я могу это сделать. Это легко. Я могу создать любые мокапы, которые вы захотите». И какие-то машины, которые стоят в углу, создают любые мокапы, которые вы захотите, понимаете?
Это нереально для него. Для него нет ничего реального. «Какая стена? Я прошёл через неё. У меня всё замечательно. Я могу ответить на все вопросы, которые мне задают, если это будут не совсем те вопросы, которые мне задают». Понимаете?
После этого преклир может являть собой очень загадочную для одитора картину. Преклир становится загадкой. «Да, но этот парень может выполнять все эти техники», - скажете вы.
Да уж, он может выполнять их все... без интереса, абсолютно мёртвый, совершенно механически, неспособный получить озарение и вообще безо всякого участия в том, что происходит. У вас есть определение сумасшествия, которое сопутствует этому: он делает это с крайней безответственностью. Он вышел из игры.
Да, но вы как одитор... вот вы разговариваете с другим одитором: «Я просто не понимаю, что за чертовщина творится с этим кейсом! Я продолжаю проводить это, и он говорит, что ему это нравится, и что всё в полном порядке, и ему очень легко это делать. Но с кейсом вообще ничего не происходит, и ему никогда не становится лучше, я просто схожу с ума!»
С чем вы имеете дело? Вот с чем. [Показывает.] Видите? Неважно, какие техники вы проводите, перед вами вот это. И преклир был способен...
Конечно, вы заметите кое-что странное, если посмотрите очень внимательно, если ваш обнозис очень чувствителен. Вы заметите кое-что: преклир самую малость вне времени, у него самую малость отсутствует координация. И когда вы останавливаетесь, он делает ещё три движения. Видите? Он небрежен. Понимаете, небрежность! Это нереально. Он не делает этого. Точно направляемых действий нет. Он не воспроизводит это движение; он воспроизводит первое из тех движений, которое вы сделали. Все остальные были только воспроизведением первого движения. К этому примешиваются самые разные странности, но вот что здесь самое главное: преклир не делает этого. Вы понимаете?
Итак, мы проводим ему процесс и говорим: «Ладно. Не могли бы вы получить идею о том, чтобы поместить мокап корабля в том углу, мокап лошади в этом углу, мокап солдата в том углу, и мокап моряка в этом углу, и шахматную доску прямо перед вами? Теперь переместите коня на е4, удерживая на месте весь остальной мокап».
И он говорит, что корабль обрушивается на шахматную доску, а углы комнаты уходят в другую сторону и всё это для него слишком запутанно.
Удивительно, но вы заинтересовали его. Вы впервые сказали ему - на языке техники (или вы могли бы выразить это и на разговорном): «Смотри-ка, сынок. Есть такой момент, когда твой тон 8 больше не проявляется. В этой вселенной есть кое-что, чего ты не можешь сделать».
Он смотрит на это: «О, невероятно! Вот я, самая блестящая, способная, знающая, самая лучшая, добропорядочная и красивая горилла из всех ныне живущих. И найти что-то, чего я не могу делать, - это для меня большой шок».
Это то, что происходит с одним из таких кейсов в крайне плохом состоянии. Вы обнаружите такие вот кейсы: «Мне не нужен никакой процессинг. Какие такие процессы? Это совсем просто. Процессинг - это самая лёгкая штука на свете, понимаете? Со мной всё в порядке. То есть эта сенная лихорадка... она была и у моего отца. Это физиологические реакции и так далее. В этом нет ничего неправильного! А то, что я постоянно ломаю ноги другим и себе, - это, конечно, только потому, что кости очень хрупкие и сейчас так много стронция-90 попадает людям в организм. Это не имеет ко мне никакого отношения».
В его словах безответственность, безответственность. «Это всё так. Проще пареной репы. Я могу это делать. Там... это ничто, и я... это ничто, и вы ничто, и я ничто, и ничего не существует», - и вот так он живёт!
Вы пытаетесь проводить одитинг такому кейсу в крайне плохом состоянии, и, боюсь, вам придётся подтолкнуть его к тому, что для него невозможно. Понимаете, вы толкаете его к... [Шорох и смех.] И он говорит: «О-о-ой». Вы говорите: «Давай, вперёд, выполняй это. Ты можешь делать что угодно». И он влип, понимаете? Он тут же влип!
Он говорит: «Знаете, у меня озарение». (Это его первое озарение). «В этой вселенной есть что-то, чего я не могу сделать». Озарение номер один. Жизненно важное для такого кейса.
Вы берёте преклира, у которого вполне приличный уровень реальности, и даёте ему довольно сложный сигнал: он видит его, он смотрит на него, он воспроизводит его, он заинтересован в нём. Вы даёте ему довольно простой сигнал, и он воспроизводит его, он заинтересован в нём. Улавливаете? Он участвует в игре. Он несёт некоторую ответственность за происходящее в сессии.
Понимаете? Ну, и на кой чёрт вы проводите ему процессинг? Он и так уже почти Клир. Вам понятна идея?
На самом деле такой преклир может проходить процессы «Изменение мыслезаключений» и получать огромную пользу.
Озарение. Понимаете, проще простого!
Но я скажу вам, что одитировать Клира - это очень невыгодно. Понимаете, это очень невыгодно... ведь они могут делать что угодно. Очень забавно, и отличие состоит в том, что они могут воспроизвести всю эту чёртову штуку от начала до конца. Понимаете? Всё разом. Даже выражение лица. Потрясающе. Но при этом им совсем не обязательно это делать. Вы понимаете?
Но их ответственность так высока, что у них есть ответственность за существование, которая перевешивает те расстройства, что они вносят в него. Это совершенно другой уровень ответственности по сравнению с «Я не смею к этому прикоснуться». И это сильно отличается от «Я всё равно не имею к этому никакого отношения». Понимаете? Большая разница... огромная разница.
Главная разница заключается в способностях. Основа всего этого - воспроизведение, и это придаёт огромную важность процессу, известному как «Открывающая процедура посредством воспроизведения»... очень, очень важный процесс. Прошли годы с тех пор, как вы над ним размышляли, но это уровень обучения НСА... это то, без чего нельзя обойтись, понимаете?
Бесподобный процесс! В своё время он взорвал множество кейсов. Даже у кейсов с крайней нереальностью происходили самые невообразимые ужасы... они находили стены прямо перед собой, обнаруживали, что их ладони прицеплены к их рукам и... случались страшные вещи. Но это процесс по воспроизведению.
Так вот, воспроизведение как составляющая общения... воспроизведение как составляющая... проявляется вот в чём: те вещи, которые кто-то не хочет воспроизводить или чувствует, что он никоим образом не может их воспроизвести, будут тем, что он не может конфронтировать. Так что нет никакого пространства между ними, нет никакого пространства между ним и чем-либо ещё, и он осуществляет навязчивое смыкание. И нам это известно как попадание в ловушку, и такова анатомия ловушек.
Человек говорит: «Я никогда не стал бы никого ловить так, как эта ужасная, большая, скользкая, жуткая ловушка со всеми этими наточенными зубами». Aaal Щёлк! «Почему я сижу тут в темноте?» - говорит он. Понимаете? Он говорит: «Я не мог бы воспроизвести ни в каком виде... я не хочу воспроизводить ни в каком виде... вот эту ловушку или вот это движение». Другими словами, его отношение по меньшей мере очень критичное.
Всё это происходит из-за предшествующих мыслезаключений... подчеркните это, пожалуйста... из-за предшествующих мыслезаключений. Просто вот так тэтаны играют в игру, вот и всё. Но они играют в игру не потому, что тэтаны таким образом играют в игру, а потому, что у тэтанов есть мыслезаключения и соглашения, которые говорят им... они играют в игру таким образом, потому что они их создали. Вы понимаете?
Поэтому мы рассматриваем эти мыслезаключения и обнаруживаем, что если бы мы разобрали по винтикам каждое отдельное мыслезаключение, которое преклир когда-либо сделал на полном траке о чём угодно, если бы мы разобрали у него по винтикам каждую Аксиому, разобрали по винтикам каждое мыслезаключение по поводу времени, пространства, энергии, масс... он провалился бы сквозь дно.
Но если бы преклир получил озарение о них... понимаете, когда я сказал: «Если вы разберёте это по винтикам, он провалится сквозь дно, потому что у него не останется ни одной игры»... но если бы он получил озарение о них и при этом поддерживал бы собственный уровень игры или желаемый уровень игры, понял бы их сам, - он вышел бы через верх. Два разных направления. Ладно.
Так что в отличном состоянии находится тот, кто может справляться с воспроизведением, кто понимает воспроизведение и кто способен воспроизводить и знает механизмы воспроизведения. Ведь сами эти механизмы больше не оказывают на него глубокого влияния, не так ли? Поэтому механизм ловушки не обязательно срабатывает.
Но у бедного парня, который завален с головой и глубоко погребён под всем этим, происходит та, другая реакция. Он видит эту огромную чёрную ловушку, у неё ужасные зубы, и они очень остро наточены, он смотрит на них и говорит: «О, я не хочу иметь ничего общего с этой ловушкой» — щёлк! Одно то, что он не желает её воспроизводить, говорит о том, что он не может её конфронтировать и не может находиться на расстоянии от неё, ведь он не может посмотреть на неё... а пространство - это точка видения протяжённости. Так что если пространство - это точка видения протяжённости, то здесь нет протяжённости, раз парень не может на это смотреть. Понимаете?
Прямо под «смотреть на это» находится «быть в этом», и этот механизм мы только что вам показали. Он смотрит на ловушку: «Я не хочу быть в этой ловушке»... щёлк! Раз-два-три! Никакого пространства между ним и ловушкой, потому что пространство - это точка видения протяжённости. Если человек не желает смотреть на что-то, то между ним и этим объектом не будет пространства. Я имею в виду, что это настолько элементарно и до идиотизма просто.
Преклир время от времени говорит об этом: «Что? Вы хотите сказать, что если я не хочу смотреть на стену, то я - в стене? Неудивительно, что у меня постоянно на носу какие-то стены. Я вот думаю, а не оттого ли я никогда не выхожу из дома? Я не могу смотреть на дома. Но я, должно быть, способен смотреть на дом, потому что я смотрю на дом. Или я не смотрю на дом?» Он носится по замкнутому кругу. Он катился под гору с того момента, когда сам создал это фундаментальное мыслезаключение: «Когда я смотрю на ловушку, я делаю “щёлк!”». Не может быть этим, не хочет быть этим, не хочет воспроизводить это, не хочет иметь с этим ничего общего.
И таким образом вы попадаете в основное, типичное взаимодействие: последовательности «оверт — мотиватор», DEDEX, DED-DEDEX и так далее. На этом-то механизме всё это и построено, понимаете? Не хочет быть этим. «Я это вижу. Я не хочу быть этим. Где оно?» Раз-два-три.
Человек говорит: «Ах! Бедный маленький мальчик! Этот бедный маленький мальчик с ужасной болью в ухе». «Мальчик, почему бы тебе не передумать и не отделаться от этой боли в ухе? Ты не можешь? Твоё ухо всё ещё болит? И моё теперь тоже болит». Вы понимаете эту последовательность?
Между прочим, эта последовательность очень озадачивала Фрейда... ужасно озадачивала. Он никогда так и не ухватил этого. У него для этого было так много причудливых терминов и так мало объяснений, что и не сосчитать. И в сущности, это случалось сплошь и рядом. Он ввёл это понятие - явление «переноса». Если вы пытались кого-то лечить, то вы подхватывали его заболевание. На самом деле, если вы пытаетесь лечить кого-то, чтобы вы могли быть с ним лицом к лицу, но при этом вы должны как-то изменить его, прежде чем сможете быть с ним лицом к лицу, и затем вы не изменяете его... тогда вы не находитесь с ним лицом к лицу, не так ли? Посмотрите на ловушку. «Но это по-прежнему ловушка»... Щёлк! Это настолько простая штука... получение соматик кого-то другого, наследование его проблем.
По существу, выше этого уровня тэтан устроил всё так, чтобы это случалось. Никогда не забывайте об этом. Вот парень сидит в канаве и нежно держится за разбитую вдребезги берцовую кость. Почините его, ведите себя порядочно, сделайте для него всё, что можете, и никогда не забывайте о том, что это кейс, который сам себя замыкает в ловушке - щёлк! Ведь если вы об этом забудете, то не сможете его одитировать. Он всё устроил, чтобы обзавестись сломанной ногой.
Кое-кто только что рванул отсюда и проехал четыре с лишним тысячи километров (имея от меня не более чем квазиразрешение), чтобы спасти кое-кого от поджаривания на электрическом стуле. Это мой друг, так что я сказал ему: «Ладно, вперёд». Успешная миссия... парня не поджарят.
Но почему я не был поглощён этим? Почему меня тут же не охватила дрожь? Почему я не начал беспокоиться и каждую ночь грызть ногти: «Этого парня могут поджарить на электрическом стуле. Его подвесят за шею и будут держать так, пока он не умрёт, или посадят в газовую камеру, или что там с ним собираются сделать»? А? Почему я не беспокоился об этом?
Что ж, если вы рассмотрите несколько последовательных инцидентов, то увидите, что он устроил всё так, чтобы попасть в тюрьму. И его спасли от тюрьмы перед тем, как он совершил то последнее, за что его отправили в тюрьму. Вы понимаете?
У него была игра, которая называлась: «Двери тюрьмы захлопнутся... сегодня». А вы говорите: «Нет, ты вот здесь, а тюрьма - вон там, и между вами есть расстояние». Он играл в игру «ловушка, захлопнись», понимаете, в которой он должен был вернуться в тюрьму. Так что это довольно бесполезная работа в отсутствие хорошего одитинга.
У него была игра под названием «Я сажусь в тюрьму» или «Сейчас я сажусь в тюрьму, я так думаю».
Если бы у меня самого не было случаев, когда я спасал людей, а они после этого сразу ныряли в ту же самую смоляную яму... В первый раз это был китаец-кули. Я тогда очень огорчился. О, как я огорчился!
Я выловил этого беднягу тёмной ночью из реки - не очень сильно рискуя. Он вскарабкался на пристань, пару раз повернулся кругом и снова прыгнул в воду... плюх! И я подумал: «Что творится?»
Ладно. Я снова выловил его из реки. На этот раз я его держал. Я сказал: «Это очень... очень плохо», понимаете? Парнишка, который был у меня рикшей, тоже схватил его, чтобы помочь мне, потому что я просто держал этого малого и, следовательно, правильным было держать этого малого, вот он и держал этого малого. Тот какое-то время что-то лопотал, и я слегка ослабил хватку. Он попытался снова прыгнуть в реку, я остановил его. Затем прибыла полиция, и на следующее утро его предали смерти в Парке наказаний «казнью тысячей ран».
Это была даже не игра. Он знал, что он делает! К несчастью, моя не говори по-китайски. Он, наверное, смог бы мне объяснить.
У нас мания спасать людей. Это позор нации. От этого мне пришлось отучиться. Вы думаете, очень странно, что мне это знакомо. Надо было мне ходить повсюду и спасать людей. Должно быть, со мной что-то не так. На самом деле это позор нации. Я спасаю людей только с их разрешения. Вы это понимаете? Я спасаю людей только с их разрешения.
Кто угодно, кто приводит ко мне преклира, чтобы я его проодитировал, может забрать преклира обратно. И вам тоже очень полезно так поступать.
У людей есть право умереть. Не думайте, что у них нет такого права. У людей есть право умереть. И всё-таки в этой части мира мы не понимаем даже такого: какой-нибудь кули устаёт от жизни, даёт привратнику несколько медяков, поднимается до середины Угольного холма, находит себе могилку, садится перед ней, сидит там три дня, желая себе смерти, и отдаёт концы. Привратник, который получил несколько медяков, сталкивает его в яму и заваливает её. Обычное дело! Вокруг Угольного холма, в окрестностях Пекина в Китае, всегда есть несколько таких людей, которые именно так и поступают.
У них есть право умереть. Усилия, которые люди прикладывают к тому, чтобы сохранить жизнь другим, просто пугают... они пугают. Какая одержимость! Вы хотите сказать, это существо, которое не может делать ничего другого, кроме как выживать, должно прилагать все эти усилия, чтобы заставить кого-то выживать? Понимаете? Против его воли, без его согласия? Pppppppp! По-вашему, вы это сможете? Нет. Нет, не сможете. Ваше сердце, одитор, будет разбито. Вы просто не поняли это как следует.
Вы росли, и у вас была скрытая неприятная черта, вас обучали этому с самого младенчества: всё, что вас окружает, имеет право только на то, чтобы жить. И это, несомненно, ужасное нарушение селф-детерминизма. Так что это самое первое, с чем вы сталкиваетесь у преклира... самое первое - это, конечно, механизм игры.
У него должны быть игры. И вторая по важности вещь, с которой вы у него сталкиваетесь... Самое важное, конечно, то, что перед вами есть преклир. Но после механизма игры идёт действие, продиктованное целью выжить или погибнуть. Когда я говорю о целях, я говорю о действиях, направленных на выживание или на погибание, и в этих ситуациях меня не интересует больше ничего. Хочет ли он выращивать анютины глазки или красить директорам носы в фиолетовый цвет, для меня это одно и то же, и в одитинге это не будет иметь для меня никакого значения.
Вы говорите: «У этого парня нет целей». Вы имеете в виду, что у него нет целей, о которых он говорит вам. Это первый симптом. «Нет целей» - это не то, что вы исправляете... это то, о чём вы узнаёте. Ведь если у преклира нет целей, он не будет говорить вам. И это не какой-то стопроцентный, всеохватывающий факт вроде «все ювелиры никогда никуда не ходят», понимаете? Но это просто признак... просто признак. У преклира нет целей, значит, он думает о том, чтобы съехать с горки вниз. Несмотря на любые ваши действия, он держит курс в ад, в преисподнюю. Он собирается похлопать Плутона по плечу, когда будет проходить мимо, понимаете? Он собирается уйти.
Он хочет умереть, но не осмеливается. С этим связано слишком суровое наказание или что-то ещё. Ему не дают погибнуть. Жизнь для него стала блокированием погибания; его жизнь спасали слишком часто, скажем так. Ему не позволяли погибнуть. Погибание стало автоматическим, и поэтому оно в конце концов стало его единственной игрой: «Как же мне умереть?»
Такой человек едет по дороге. Он видит небольшой придорожный крест, который показывает, что на этом месте погиб автомобилист. И этот парень, который движется по пути к смерти и погибанию, просто как-нибудь незамысловато съезжает с дороги и отбрасывает копыта, понимаете: врезается в каменную стену, или в другой грузовик, или во что-нибудь ещё.
Мы возражаем лишь против одного: он опрокидывает чей-то ещё селф-детерминизм по поводу того, как тот собирался отбросить копыта... знаете, когда он лоб в лоб врезается в машину, полную детей, или что-то такое... мы возражаем против этого! Нет ни малейших возражений против того, чтобы парень въехал в стену и вышиб себе мозги, понимаете? Ну, он это сделал.
Единственное, что может кого-то огорчить, - это если он въедет в чью-то ещё машину, видите? Он в некоторой степени нарушил права кого-то другого.
У человека есть определённые обязанности. Иногда он попадает в какую-то ситуацию, в которой, из-за причудливой структуры произвольностей закона, продолжать жить становится неразумно. Тот китаец, которого я по глупости всё вылавливал из воды, когда был подростком, мог умереть от «казни тысячей ран», а мог и не от неё, но в Парке наказаний людям не дают умереть легко.
Так вот, жизнь держит про запас определённые вещи для определённых людей, как они думают. И если вы не можете нарушить их линию судьбы с помощью процессинга, то зачем проводить им процессинг? Вот насколько умелыми вы должны быть. Вам надо на самом деле нарушить его линию судьбы, и вы можете это сделать. Как? Вернуться к состоянию игры. Вам надо всего лишь изменить состояние игры. Здесь есть несколько вещей, которые вы можете изменить.
Во-первых, вы можете изменить мыслезаключения, которые привели к состоянию игры. Это интересное дело. (Между прочим, на том уровне, где находится большинство преклиров, этого невозможно достичь. Вы поднимаете их, и тогда они могут это делать.) Так что теоретически самым первым, на что может быть направлена какая- либо техника, будет изменение всего связанного с состоянием игры. С теми данными, которые у нас сейчас есть, не в вашей власти сделать это с лёгкостью. Это самое первое. Непосредственное изменение мыслезаключений по поводу жизни... напролом.
Следующее, что вы можете изменить, - это его мыслезаключения по поводу конкретных игр. Видите, мы перешли от простоты к большей сложности. Что ж, эта большая сложность работает на всех преклирах, с которыми я когда-либо имел дело. Это большая сложность. Вы собираетесь изменить его мыслезаключения, не по поводу игр вообще - и точка, - а по поводу тех конкретных игр, в которые он играет. У него огромные трудности. В следующий четверг от него собираются сбежать его жена и повар. Насчёт жены он не против, но у него ушли годы на то, чтобы выучить этого повара. И он говорит: «Теперь мне остаётся только одно - пустить пулю в лоб». И вам в таком случае остаётся только одно - какой-то вариант «Проблемы, сравнимой по величине». Его внимание так прочно застряло на проблеме, что это единственная игра, в которую он может играть.
Он собирается погибнуть. Почему он собирается погибнуть? Потому что у него нет ни одной игры, направленной на выживание или в другую сторону. Он собирается сыграть в ящик. Это часть игры. «Проблема, сравнимая по величине». «Другая проблема, сравнимая по величине». Как бы вы ни проходили это, какую бы технику вы ни использовали, вы разрушаете мыслезаключения по поводу конкретной игры и меняете её вектор с «Я проиграю» на «Я могу победить». И потом вы берёте какую-то другую проблему, которая является какой-то другой игрой, и меняете её вектор от погибания к выживанию. Потом берёте другой вектор и разворачивает с его от погибания к выживанию. Вы понимаете?
Вы можете быть прямыми, жёсткими и злобными, как. боюсь, я иногда и поступаю с преклирами. Они приходят и разливаются: «Я хочу стать лучше, и я хочу жить хорошо» - и так далее. И вы говорите: «Что ж, когда вы решили пристроить мокап вон на том стуле и смыться?»
«Ну, как только вы меня экстериоризируете... то есть я не это хотел сказать».
У него это прямо на лбу написано. Что там надписи на стене! Как насчёт надписей на бровях и на зубах вашего преклира? Я хочу сказать... тут и никакие надписи не нужны. Вам даже не нужны толкования. Это прямо перед вами! Парень собрался отбросить копыта! Он собрался умереть! Он собрался проиграть! Он играет в игру, чтобы выйти из неё!
И вы... ведь вам привили великую традицию «Я должен победить. Я должен победить. Это требует огромного труда. И мы все должны выжить. Мы все должны выжить. Мы все должны выжить». Это Третья динамика. По Первой динамике вы говорите: «При определённых условиях я должен погибнуть». Но вы просто не уделяете этому особого внимания. Это непопулярно, это не принято. Ваш обычай играть в игру и носить галстук доброй старой школы - это говорить: «Мы все должны выжить. Парень болен, вы должны его вылечить. Он...»
Я видел, как эти ребята кого-нибудь «лечили» (в кавычках) и мучения парня продолжались больше года, а потом он умирал, понимаете? Зачем они поддерживали в нём жизнь целый год, что стоило огромных денег его семье и мучений ему самому, так что в конце концов ему стало в десять раз труднее уйти в приятном расположении духа? Я не говорю, будто это потому, что докторам нужны деньги. Им не так уж мало платят, так что, конечно, причина не в этом. Но... почему? Почему?
Когда дела в обществе начинают идти совсем плохо, в нём начинается помешательство на «тотальном выживании»: «Должен быть. Не имеет права никуда сбежать». Понимаете? Когда они становятся всецело одержимыми этим, они готовы. Больше ни у одного индивидуума в этом обществе нет игр. Это полицейское государство. Это фашизм. И всё такое.
И когда вы видите, что медицина с этим соглашается, поймите, что она встаёт на одну доску с некоторыми самыми паршивыми обществами, которые встречались на траке.
Скажем, вы были генералом, а вас разжаловали в космонавты третьего класса. И вы были обречены летать взад-вперёд между Арктуром и Барктуром на грузовом корабле, который еле полз, еда была ужасной, и после этого вы никогда не могли убраться оттуда. И каждый раз, когда вы хоть чуть-чуть заболевали, чтобы не нужно было вставать с койки, корабельный врач снова ставил вас на ноги. Чудесно, не правда ли? Вот вы там на веки вечные.
Понимаете, люди драматизируют то первое, о чём я вам говорил. Они драматизируют «не должно быть незахлопнутых ловушек». Они просто драматизируют тотальную ловушку. Ловушка становится автоматической, и у них возникает тотальная ловушка. Видите?
Итак, каждый, кто попал в систему выживания, должен с этого момента выживать именно на этом уровне выживания! Вы понимаете? Это почти самое ужасное, что может случиться с любым человеком, с любым обществом и с кем угодно. Нечего сказать, свобода выбора была нарушена!
В первый раз свобода выбора нарушается тогда, когда все понимают, что «никто никогда не должен умирать». Тц. Это просто один из способов отбросить... это способ изменить игру. На самом деле это способ выразить недовольство текущим положением дел.
Дети постоянно используют это, чтобы выразить недовольство тем, как идут дела в семье. Они говорят: «Когда я умру и уйду, они будут смотреть на моё бледное лицо в гробике, окружённое розами, - вот тогда они пожалеют! Они поймут, что были неправы». Нет ни одного ребёнка, который в тот или иной момент не делал бы чего-то подобного, ведь это победа, доведённая до крайности. Вы полностью выиграли благодаря тому, что полностью проиграли, видите? Но вы проиграли настолько основательно, что они проиграли тоже! Это просто такой механизм тотальной ловушки, понимаете? Поэтому
«тотальное выживание» - это тотальная ловушка... под этим я понимаю тотальное выживание в данной форме, при определённом уровне действий, при навязчивом воспроизведении, при отсутствии какой- либо свободы выбора и чего угодно ещё... это тотальная ловушка.
Профсоюзы изначально начали образовываться из-за того, что рабочие почувствовали, что их толкают в тотальную ловушку - экономическую и так далее.
Вы заметили, что профсоюзы появились только после того, как бродячие ремесленники были надёжно пришпилены к месту? Парень мог сменить работу, сменить босса, уйти куда-нибудь, увидеть что-то ещё, взглянуть на это. Он становился чем-то недоволен - у него оставалась некоторая свобода выбора, и он всё ещё мог бы продолжать жить, видите? Но спустя какое-то время, когда ремесленников пришпилили к какому-то месту и сказали им оставаться там, они в конце концов выразили своё возмущение: организовали профсоюзы и боролись за возможность уходить, понимаете... бастовать. Вот, собственно, и всё.
Следовательно, вы можете изменить это понятие о ловушках. Вы можете изменить мыслезаключения, которые приводят к воспроизведению. Вы можете работать с воспроизведением и изменять мыслезаключения преклира о том, что он может конфронтировать, при помощи одного лишь воспроизведения.
Есть много способов это делать. С помощью современных техник вы можете добиться этого гораздо быстрее, чем следует. Хотите узнать, как легко сегодня кого-то экстериоризировать? «Возьмитесь за вашу голову». Понимаете? «Удержите вашу голову от удаления. Ладно, хорошо, отлично. Теперь, видите этот стол? Хорошо. Возьмитесь за этот стол. Хорошо. Теперь удержите этот стол от удаления. Замечательно, хорошо, хорошо. Правильно. Теперь возьмитесь за вашу голову. Удержите вашу голову от удаления». Он вылетит как пробка.
Минут через пять он начнёт смеяться как сумасшедший. Неважно, насколько плотно он засел в голове, понимаете? Я имею в виду... через некоторое время это становится глупым. Вы просто вот так переворачиваете механизм ловушки. Всё, что делает ловушка, - это удерживает человека от удаления, чтобы он не ушёл, видите? А вы заставляете его самого делать это. Вы просто вот настолько переворачиваете всё с ног на голову и получаете результат.
И не пугайтесь этого механизма. Вы саентолог. Боюсь, я завёл вас в ловушку, которая заключается в том, что для вас нет неизвестных ловушек. [Смех.] Ладно.
Я рассказываю вам о том, где расположены техники... о порядке важности, в котором они расположены.
Вы могли бы заняться «Проблемой, сравнимой по величине» и сделать так, чтобы у преклира было больше игры. Вы могли бы привести его на некоторый уровень действия, вполне реальный для него. Вы могли бы использовать какую-нибудь технику, которая была бы вполне реальной для него и которую он посчитал бы интересной. Он обнаружит, что он может это делать, он получит озарения, и в конце концов он сможет сползти к чему-то более простому. На самом деле вы ищете его уровень хаотичности. Так вы его обнаруживаете.
Вы подходите к этому так: слишком просто, слишком сложно - и попадаете где-то посередине. Элементарнее не придумаешь. Плюс- хаотичность... Это минус-хаотичность, плюс-хаотичность, оптимальная хаотичность; вы работаете с ним на оптимальной хаотичности, и оптимальная хаотичность затем расширится по направлению к минус-хаотичности и плюс-хаотичности, если хотите описание этого на очень, очень техническом языке. Вот что происходит.
Так вот, непосредственный «Процессинг постулатов» полезен, он будет работать, похоже, что иногда его можно использовать достаточно успешно на кейсах в поразительнейше плохом состоянии... вы и правда можете что-то с этим сделать. Это просто ошеломительно в тех случаях, когда срабатывает.
Что-то вроде старого «Процессинга подъёма по шкале». Вы берёте кого-нибудь, кто намертво застрял в голове, для него всё совсем нереально, и вы говорите: «Ладно. Будем работать на уровне слишком простого». И иногда вы оказываетесь в дураках. Это вовсе не было слишком простым. Вы на самом деле добились того, что этот преклир изменил мыслезаключение.
Так вот, поскольку жизнь станет ему неинтересной, он изменит своё мыслезаключение обратно. Но прежде чем он получит возможность посмотреть, вы, несомненно, расправитесь со многими из его трудностей. Он вас за это не полюбит, но вы действительно сделаете что-то с его кейсом или для его кейса. Понятно?
Но конечно, вы сыграли с ним эту шутку: вы настаивали на том, чтобы он выживал. Вы навязывали ему простоту, и ему это не нравилось. Техника была умнее него, вот и всё.
Вы можете проводить непосредственно «Воспроизведение» и просто в силу самой монотонности воспроизведения привести преклира ко внезапному пониманию того, что он может воспроизводить. Это так эффективно и мощно, что выковыривает практически кого угодно из головы или из его ситуации. Очень мощный процесс. Как паровой каток. Знаете, это не какая-нибудь приятная штучка. Он просто делает то, что делает. Вот что он делает.
Ладно. И, можно сказать, следующим уровнем техники было бы что-то вроде «Проблемы, сравнимой по величине»... улучшение игры: «Придумайте игру». «Назовите мне последствия игры в игру». Любые варианты этого, абсолютно любые варианты.
Но что вы делаете, так это исправляете количество, и впервые вы наталкиваетесь на количество.
Так вот, «Процессинг постулатов» и «Воспроизведение» совсем не зависят от количества. С одним кейсом на этот трюк вам требуется один час, а с другим - восемь часов. Количество ничего не значит.
Но когда вы связались с достаточным количеством игр и проблем, вы теперь сталкиваетесь с количеством. И когда вы с ним столкнулись, вы теперь впервые можете оценить количество часов, которое проведёт данный преклир на этом процессе. Вам понятно? Это будет первый раз, когда вы получите что-то такое, ведь теперь вы имеете дело с количеством: достаточно игр. Здесь присутствуют мыслезаключения о количестве, следовательно, их можно разложить по времени. И впервые время что-то значит в этом кейсе.
Следующий уровень процессов, который идёт сразу под этим (можно сказать, процесс следующего уровня) - это «процессы переносимости»: что он может перенести? И тут же с ними на градиентной шкале сливаются процессы по обладанию. Но безопаснее всего объединить их все в категории «процессы переносимости», где процессы по обладанию и Шкала обладания располагаются на нижнем конце.
Конечно, мы имеем дело с процессами по обладанию, и мы имеем дело с количеством, так что у нас есть процессы, точно распределённые по продолжительности времени, в течение которого они должны проводиться, и по количеству достижений у преклира, которые мы... это всё количества, видите? Вот столько часов потребуется для работы с этим преклиром. И ему потребуется по меньшей мере десять часов прохождения обладания. Появилось у вас представление?
Процессы переносимости, конечно, тоже включают в себя целую группу процессов.
И мы снова двигаемся вниз и переходим к тому, что вы можете назвать «процессами по образованию». Нет, не то чтобы эта шкала была так уж тщательно продумана. Она просто даёт вам некоторое понятие о том, как расположены процессы. Все они очень хороши.
В дополнение к этому всегда можно сделать ещё кое-что, а именно изменение окружения... и я имею в виду не проведение процессов. Я имею в виду «перевод преклира в другую камеру». Знаете, он почувствует себя лучше. Вы меняете ловушку. Перемещаете его туда-сюда. Переводите его в другую школу. Отправляете его на летние каникулы. На праздники он едет в горы. Это наверное, один из самых ненадёжных процессов, но это местонахождение... он связан с местонахождением. Вы просто пытаетесь найти место, в котором отсутствуют рестимуляторы и так далее.
Все эти процессы, которые я вам только что описал, очень эффективны. Сейчас они сами по себе (в этом диапазоне), можно сказать, убийцы в Саентологии. Это убийцы, потому что никакие инграмм- ные ситуации или что-то в этом роде не смогут выдержать лобовую атаку этих процессов. Они действительно дают результат. Они действительно вышибают аберрации.
И слово «убийца» я использую намеренно. Я использую его намеренно. Эти процессы раздавливают. Чтобы преклир мог выстоять против них, он должен знать о Саентологии намного больше вашего... намного больше. И чтобы выстоять против них с полным успехом, ему, пожалуй, надо знать обо всём этом даже больше моего. (А я не так уж много об этом знаю.) Но тогда он был бы таким простым, что ему не нужно было бы очень много процессинга. Это убийцы. В вашей власти нарушить свободу выбора преклира. Понимаете? Просто бах.
Ну хорошо. Давайте вернёмся и рассмотрим диапазон, в котором, как мы обнаруживаем, может действовать почти каждый. При этом мы располагаем другими процессами и вовсе не допускаем, что мы охватили все группы процессов, мы вовсе не допускаем этого, но просто располагаем эти классы... давайте взглянем на класс, который даёт нам самую благоприятную для работы область. И это процессы переносимости.
Эта область начинается с «Растрачивать» и идёт вверх через «Заменять» и «Иметь». Я говорил вам, что «Растрачивать» и «Заменять» запросто меняются местами, поэтому не так уж важно, какой из них вы назовёте первым. Вероятно, это «Растрачивать», «Заменять», «Растрачивать», «Заменять», «Растрачивать», «Заменять»... что-то в этом роде... «Иметь». Мы поднимаемся вверх по шкале и попадаем в «Иметь», попадаем в «Конфронтировать», затем в «Делать вклад в...», и затем мы поднимаемся по лестнице этих процессов переносимости до «Создавать».
Способность человека создавать ограничена только его способностью переносить. Он просто говорит, что он не хочет. Если он создаст, то расстроит игру. Этот образ мыслей настолько гарантированно присутствует у преклира, что вы можете включить чьи-то мокапы слишком полно, слишком ярко... вы просто включаете их! Понимаете... вррр!
Как вы их включаете? Что же, это очень простой механизм. Вы просто говорите: «Хорошо. Получите идею о том, что вы собираетесь создать мокап размером с эту стену. Вы получили эту идею?» Он говорит: «Точно». - «Теперь получите идею, что это испортит игру, и решите не делать этого». Он радостно и доверчиво делает это. Он делает это несколько раз. И внезапно получает плотный, трёхмерный мокап прямо там, на стене. Ему это не нравится! Почему? Преклир не давал согласия на то, чтобы он появился. Он не делал ничего другого. Вы просто набросились на него изо всех сил. Вы знали о жизни больше, чем он, и вы включили этот мокап. Видите, вот так запросто.
Раз! Это, мягко выражаясь, огорчительно. Это процесс по созданию. Вы можете заставить его создавать такое, о чём он никогда бы и не подумал.
Но как получается, что этот преклир мог быть в полной черноте, а потом, при помощи нескольких простых команд, вы заставляете преклира создать этот прекрасный мокап? И вот он усердно работает, потеет над этим несколько дней, напивается, ссорится с женой, почти поджаривает себе мозги и умудряется вновь сделать всё совершенно чёрным. [Часто дышит.] Понимаете?
Как это произошло? Другими словами, на самом деле у него всё время была способность создавать мокапы. С одной стороны, вы могли бы сказать, что он не хотел их создавать. Но это неполное объяснение. Вы можете сказать, что его способность переносить их была неважной.
Таким образом, по всей видимости, способность переносить определяет способности. «Готовность» - другой способ сказать то же самое. И мы переходим в целую новую сферу, и это свобода выбора... воля, свобода выбора.
Так что проявление вашей воли при отсутствии его воли в конечном счёте не даст вам ничего. Почему вы работаете со способностью переносить? Вы работаете с ней, чтобы вернуть ему его способность переносить разные вещи, его готовность менять своё мнение, его готовность видеть, воспринимать, иметь, жить, играть в игры, делать то, делать это. Поразительно, ведь в итоге это сводится к готовности, а совсем не к способности. Понимаете? «Увеличение способностей человека» - это выдумка. Видите, вы не увеличиваете способности человека. Вы увеличиваете его способность переносить способности.
Вокруг есть много людей, которые не могут переносить ваши способности, позвольте вас заверить. Возможно, ребёнком вы лучше всех ездили на одном коньке. И однажды кто-то поставил вам подножку. Он не мог это перенести. Просто не мог это перенести, вот и всё. Слишком много способности.
У детей есть склонность кромсать друг друга до тех пор, пока они не найдут своего рода терпимую норму в своей среде. «Мы все - злобные маленькие бездельники. Мы можем уживаться друг с другом. Хорошо». Понимаете? Вот так общество пытается регулировать само себя.
Здесь вы имеете дело со способностью переносить. Так что вы можете сказать, что из следующих двух команд одитинга можно моментально выбрать лучшую. «Посмотрите вокруг и обладайте чем-то». Это процесс по обладанию. Так ведь?
Я дам вам другой процесс, который почти что сносит людям головы (и вы можете сразу же сказать мне почему): «Посмотрите вокруг». Вот и вся команда: «Посмотрите вокруг». «Посмотрите вокруг».
В этом процессе вы не затрагиваете никакую способность переносить. Видите? Вы не затрагиваете никакого согласия, никакой воли, никакого позволения, никакой причинности со стороны преклира... как бы мы это ни назвали и к какой бы категории ни отнесли. Есть много способов сделать это.
Вы говорите: «Посмотрите вокруг и найдите что-то, на что вы были бы не против смотреть». Этот процесс непосредственно направлен на конфронтирование, он совершенно нормальный.
Но конечно, ниже этого процесса будет «Посмотрите вокруг...» - сразу под ним... «Посмотрите вокруг и найдите что-то, что вы были бы не против иметь». Или «...могли бы иметь», подразумевая «если бы вы захотели». О, вы можете это делать. Проводите его без колебаний. [Щелчок.] Давайте, отлично. Всё в порядке.
Почему же с этим процессом всё в порядке, а с другим не в порядке? Что ж, вы всегда можете расстроить способности преклира, не так ли? По всей видимости. По всей видимости. Вы всегда можете расстроить его способности, просто подавляя готовность... учитывая, что способность, как совершенно очевидно, присутствует всегда. Это поразительно, но у преклира столько способности, сколько у него было всегда, и у него всегда будет столько же способности, сколько есть. Вы можете как-нибудь доказать это себе. Просто невероятно, что это проявляется, когда вы работаете с этим фактором - способностью переносить.
Преклир демонстрирует... что сильно отличается от «имеет», понимаете... он демонстрирует столько способности, сколько, по его мнению, смогут перенести другие люди или сможет перенести он сам. Понимаете, поэтому он готов продемонстрировать лишь вот столько способности и готов конфронтировать лишь вот столько способности. Понимаете? Это совершенно поразительно.
Поэтому вы изменяете его готовность, изменяете его способность переносить - и готово дело. После этого вы, конечно, можете «изменять способности человека». На самом деле вы не изменяете способности человека, вы изменяете его готовность проявлять способности.
Парень, который был великим художником в 1400 году, по-прежнему является великим художником, но готовности рисовать у него больше нет. Он говорит: «Когда я рисую, у меня начинается сенная лихорадка». У него примерно такая реакция на рисование.
Кто-то хочет, чтобы он пошёл в художественный музей. О, только не он! Он даже близко к нему не подойдёт. Его готовность... конфрон- тирование. Человек готов конфронтировать.
Забавно здесь то, что преклир достаточно сложен, чтобы не знать, что он готов делать и что он не готов делать, и из-за этого он становится настоящим клубком нервов. Очаровательная ситуация, в которой находится каждый: он не знает, что он не готов делать. Так что мы, конечно, получаем полный пласт процессов, расположенный непосредственно над всеми теми процессами, о которых я упоминал, и это, конечно, процессы по незнанию.
Вы берёте под контроль механизм перекрытия изначального знания... берёте под контроль механизм его перекрытия... и, конечно, заново устанавливаете способность это делать при условии, что готовность преклира и его способность переносить не были нарушены во время процессинга. Это ключевой процесс! Ниже этого уровня вы возитесь с механизмами. И ниже этого способа всё является методологией. Но только на этом уровне люди будут что-то делать. Их методология - это «достаточно сложности». И когда вы пытаетесь делать это без какой-либо методологии, вы понимаете, почему слова Гаутамы Сиддхартхи время от времени встречали такое восхитительное непонимание. Он говорил: «Ну что ж, я скажу вам, как быть Клирами, ребята. Просто представьте себе сущность разума. Вы можете это сделать?» Пара человек в толпе отвечали: «Да». Он говорил: «Отлично, вы будды», и этим всё заканчивалось. Все остальные говорили: «Ахх! Что это было? Должно быть, что-то очень мистическое». Да, таким оно и было, для тех времён и мест... очень мистическим.
Другими словами, буддами стали только те, кто мог конфронтировать простоту того, как быть Оперирующим тэтаном, те, кто уже были Оперирующими тэтанами и просто сказали, что они будды, понимаете? Разве не просто? Все остальные погрязли в сложности, что включало методологию. Вы должны были дать этим людям методологию. Если бы вы не дали им методологию, они бы утонули.
Забавно было то... забавно то, что, хотя давать им методологию - это само по себе ложь, но вы должны дать им точную и правильную методологию. Вот тут-то на сцене и появляемся мы. Это довольно просто.
Вот эти категории процессов. Я уверен, есть множество других процессов. Вы говорите: «Где находится прохождение инграмм?» Что ж, прохождение инграмм сегодня непосредственно противостоит Шкале обладания. Способность переносить. Вы заставляете преклира пройти через что-то достаточное количество раз, и вот он может переносить это.
Так вот, Шкала обладания в какой-то небольшой степени включает в себя все верхние шкалы. Каждая из этих шкал в какой-то небольшой степени включает в себя все верхние шкалы. Таким образом, вы получаете всё возрастающий уровень сложностей, что в конце концов дойдёт до ужасной сложности: «Он сумасшедший, он может оставаться сумасшедшим, и на этом всё».
Спасибо.