Thank you.

Большое спасибо. Я хотел бы поговорить с вами о конфронте.

The subject of tonight's lecture has unfortunately been cancelled. I forgot my notes, and you know how necessary they are.

Когда вы говорите об опыте существования, вы волей-неволей говорите о способности конфронтировать. Это довольно очевидно, не так ли? Вы не можете осматривать что-то, если вы не желаете и не готовы конфронтировать это.

Factually, I want to talk to you about something very fundamental. Possibly you'll find this a much better lecture than the one that was thought up for me.

Давайте рассмотрим такой вот механизм: человек хочет осмотреть что-то или с чем-то ознакомиться, но когда он это осматривает, он получает всевозможные потрясения и расстройства.

I want to talk to you about the differences between Scientology and other studies which have taken place on this planet. And I think you very well might want to hear my viewpoint of that. Not necessarily that it's your viewpoint at all, but you might find my viewpoint interesting on what I conceive to be the differences in the current study of man and those that have been attacked or attempted before. Would you like to hear about that?

Так вот, допустим, что он устроил что-то вроде вот этого.

Audience: Yes.

Он говорит: «Что ж, я собираюсь посмотреть на этот большой электрощит, я его осмотрю».

The basic — first basic difference is that Scientology started out on the assumption that nothing was known. And if you read a book, Dianetics: Evolution of a Science, it talks a great deal about "everybody knows." There were certain things that everybody knew. Everybody agreed that these things were true, and having agreed to these things, they were thereafter not inspected.

А затем он устраивает все таким образом, что каждый раз, когда он приближается к этому электрощиту, между его носом и электрощитом возникает электрическая дуга напряжением в 7 миллионов вольт. Он пришел вот сюда и соорудил парочку больших трансформаторов Тесла, затем он подсоединил их вот сюда, понимаете, а потом подсоединил к этим трансформаторам свой затылок, так что каждый раз, когда он смотрит на этот щит, он говорит: «бззззыть».

The studies of Scientology started out on the basis that there weren't any.

Так вот, это выглядит довольно глупо, не так ли? Что ж, почему же вы это делаете?

Now, it's a singular triumph to discover an humbleness — a singular triumph to discover an humbleness of finding out that you're stupid. It's a tremendous blow to your pride and a tremendous gain to your intellect.

Именно с такими проблемами мне приходится иметь дело.

Starting out on that basis we had launched something directly and immediately opposed to every other supposition that I know anything about that had been made in former studies of life and man. These things started out on some grasped positiveness, some tremendous positiveness, and took off from there.

Так вот, представьте себе, что человеку сказали – и он безоговорочно этому поверил, – ему сказали, что каждый раз, когда он будет осматривать электрощит, он будет получать смертельный удар током. Допустим, он безоговорочно этому поверил, а затем подошел к электрощиту, но при этом не получил никакого удара током, и тогда он решил, что с ним, должно быть, что-то не так.

Now, if you don't believe this, why, it's all right; go and look.

И тогда он устроил все таким образом, чтобы он получал удар током, когда смотрит на электрощит, поскольку так и должно быть.

You take most of the fields of the spirit. They have been clouded by the fact that there were supposed to be, or supposed to have been, a great many people around who knew all about it and who knew a great deal more than you would ever know.

Что ж, это несколько странная логика... но это действительно логика... понимаете, логика – это далеко не то же самое, что знание. Логика – это метод, позволяющий вам убедительно доказать себе, что вы не правы, несмотря на то, что вы знаете.

Even in the field of philosophy, to say nothing of the field of religion, we had one that went like this: "There are unknowables." Transcendentalism. "There are unknowables. No matter how smart you get and no matter how much you learn, you're still going to be stupid." We didn't start from there.

И когда человек верит, что что-то должно произойти, он на самом деле может построить цепочку логических рассуждении, цепочку логических ассоциаций, и таким образом раз и навсегда со всей убедительностью доказать, что это произойдет.

The other hidden assumption, you see, of course, that it was possible to know. And that's a very interesting assumption because it says, "If you are ever to be the effect of anything or if anything is ever to be the effect of you, it is rather obvious that some communication will occur." You grant that? Must be a communication from you to it or it to you before you can ever be any of the — ever be an effect of it.

Так вот, по сути я сейчас говорю о том, как человек не позволяет себе конфронтировать что-то. Мы можем увидеть все это, рассмотрев гораздо менее эзотерический пример: мальчику говорят, что он никогда не должен ходить купаться. Просто никогда не должен купаться. Он просто не должен купаться.«Так вот, Джонни, ты не должен купаться. Ты не должен купаться, Джонни. Ты не должен купаться. Никогда. Ты утонешь. Я знала когда-то одного мальчика. Он был примерно такого же роста, как и ты, так вот он пошел купаться и утонул».

Well, that gets us down simply to the very interesting fundamental of simply discovering those things which we are going to affect and those things which are going to affect us. It can't possibly exist that there will ever be unknowables that would ever have any effect on anything as far as you were concerned. So if there are unknowables, then they could be totally neglected until such time as we'd looked up and found a bullet going through our head or something of this sort and said, "One more knowable coming up."

О, Джонни слушал все это в течение четырнадцати или пятнадцати лет, он подвергался этой ужасной словесной бомбардировке о том, как это плохо – купаться, и вот насколько далеко маленький Джонни продвинулся в том, чтобы ознакомиться с купанием: он спросил маму, когда ему можно будет пойти купаться.

Now, there's the fundamental difference. It's a viewpoint of "hope to know something," not the fatalism of "There are a great many things which we will never know." That's a fundamental switch. It starts from the basis of "We don't necessarily know anything but we can inspect."

И мама ответила ему: «Что ж, тебе можно будет купаться, когда ты научишься плавать».

And oddly enough you'll find this cycle-of-action repeated, this cycle of knowledge is repeated every time a person is processed. It's quite amazing. From tremendous wisdom, enormous pomposity of knowingness, he all of a sudden finds out he doesn't know a ruddy, blasted thing. And by that we make our first progress. Beginning to know that one doesn't know is not a lesson in humbleness but one in wisdom.

Это мы называем, смешно сказать, воспитанием.

Let's see the difference now between that and some university teaching. Professor comes up to the rostrum: "Hhmm, hhmm. Now, you students must realize that there are a great many men who have lived and that anything that you find out in this field has already been found out before."

И вот маленькому Джонни исполняется двадцать два года, он невинно стоит на краю бассейна, затем он падает в воду, и он точно знает, что он теперь должен сделать,

Well, that's what we call enforced humbleness.

• он должен утонуть.

Now, compare that with this idea: If it is true for you, it's true. And if it's not true for you, it still isn't true. Not even if Ron told you is it true. It's just not true, that's all.

Приемлемое поведение. Он предал бы всю логику, человечество, родной дом, флаг и маму, если бы не утонул. Так что он очень услужливо тонет.

And any time somebody comes along and says, "Faith. You must have faith," he's not talking Scientology. He might be talking something else but he's not talking Scientology.

Что ж, на самом деле те травмы, которые человек получает в жизни, те трудности, с которыми он сталкивается, относятся к вещам такого вот рода. Я знаю, что если мы возьмем и сбросим какого-нибудь парня на тротуар с высоты тридцати метров, то он превратится в лепешку.

Now, let's see how a person would make his gains in this field. He would make his gains in this field by being shown a way. But how far could we show him this way? We'd have to show him the way in such a way as it didn't invalidate him nor bring him to a preconclusion.

И вы скажете: «Что ж, во имя здравого смысла, как Рон или кто-нибудь еще сможет доказать, что это полный идиотизм? Ведь вот этот парень, размазанный по всему тротуару».

Now, believe me that's delicate ground right there. And that is so difficult of solution that all of auditor training developed over a period of thirteen years, has been devoted to grooving that in so that the auditing occurred with the maximal freedom of the preclear to find the truth, the minimal walking off into confusions, the maximum gain in terms of truth, the minimum education. Now, that is a very interesting tightrope.

Что ж, вот, в чем тут отличие: он не должен был разбиться в лепешку, в сущности. Но посмотрите, какие заключения он должен был принять, чтобы разбиться в лепешку.

Now, this thing "the way" or "the road to knowingness" is sown with many pitfalls and very possibly the intentions of many earlier endeavors might have been in this sphere. But in showing "the way," they also began to map the pavement and put up the milestones. And after a while, when they became modern enough they did not neglect advertising posters on both sides of the right of way saying all sorts of things, such as, "If you drop enough pennies in the poor box your soul will . . ." Well, I won't go into that. These little advertising posters. "Now, you are perfectly at liberty to recognize the truth of our teachings, but if you for one single second do not espouse the whole of them, we're going to do something awful nasty to you. But, of course, you have the perfect truth in the thing."

This kind of an approach where Ferdinand of Isabella fame could have all manner of people tortured, maimed, ruined, burned, just because they thought there was a different syllable in certain lines or should be another syllable someplace else. These are the pitfalls of showing the way. After a while, why, everybody becomes certain this is the way, and then just make sure that all the signposts tell the person what he is to conclude while traveling on that way. And when you've got that, you've got a road down and a road to slavery.

Freedom of truth is something man has not been noted for. He's not been noted for this at all. He's been noted quite the contrary for a slavery of something somebody said was true. And that is a very, very vastly different thing than freedom of truths.

I don't care what you conclude is true. I haven't the slightest wish about it one way or the other. And just within the last year we took an interesting turn technologically, a fascinating turn technologically. We started out — it was a double reverse. We started out — and in Dianetics, which has to do with mental anatomy — you will find in Dianetics that it says man is basically good. Unfortunately, it also has something to say about the fact that everything is wrong with him is what's been done to him.

Now, all these years went by and we began to get the idea that he must be a sort of an evil pup if he was doing what he was doing, until we found something new — but it was something which was just run into — and that was the only harm he can ever come to in the long run is that harm he has done to himself. And we can prove this, within a limited scope of the word proof.

И если вы усилите все это, то получится, что вы должны быть размазаны по всему тротуару. Есть ли какая-то причина, по которой этот парень не мог бы упасть с высоты тридцати метров, подпрыгнуть как мячик, встать на ноги, отряхнуться и сказать:

It's proved quite conclusively that these profiles which you have been shown, which you know about, improve fastest if we take the viewpoint that all that is wrong with the person is what he has done to others that he didn't like to do. And that's all that happens, apparently, to a person. I said apparently, but this is simply a truth that we ran into along the line of technology, but it is not true unless it worked for you. We're perfectly prepared for you to be entirely different and to be a victim.

«Ух ты»? Даже если ему будет немного больно, когда он ударится о тротуар, нет никакой причины, по которой эта боль должна продолжаться. Давайте посмотрим на это как на действительный факт.

No, evidently — evidently the only person that ever did anything to anybody at the widest outside look was the person himself. And why did he do it? He apparently did it to restrain himself, or he apparently did it and then recognized that he had to restrain himself, and his recognition of the fact that he could apparently do evil was so overwhelming to him that he decided to withhold his actions more and more and more and more. Why?

Так вот, если мы можем взять человека с ожогом... человек только что обжегся... и при помощи ассиста-прикосновения... Если вы никогда не делали себе ассист-прикосновение при каком-нибудь ушибе, то пойдите куда-нибудь, ушибитесь и проведите себе ассист-прикосновение. О, вам незачем это делать.

Well, apparently the fantastic reason behind this is that he's basically good. Well, you have to kind of reach this conclusion. Providing you look at it from all sides and become totally familiar with it and see how people respond and see how they don't respond, you find out that man is basically good.

Почему так получается, что когда человек рассматривает этот ожог, то ожог исчезает? Что ж, очевидно, что кто-то или что-то должны удерживать этот ожог на месте, раз уж мы можем добиться, чтобы он исчез. Конечно же, кому-нибудь, кто никогда не видел, как исчезает ожог, этот мой довод покажется не очень-то логичным.

But I'm not even trying to sell you that conclusion. I'm just telling you that within the experience of processing and technology it's rather turned out that way. And for me, I'm quite happy about it, quite cheerful about the whole thing.

Это один из наиболее потрясающих, маленьких, крохотных, незначительных примеров волшебства, на которое способна Саентология.

Now comes the fantastic thing of: if he is basically good, how can he commit so much evil? Well, apparently he never commits any evil, but he becomes someone else and his ideas of that person are that that person is capable of evil actions and that he has to restrain these actions; and he is so busy restraining these evil actions that he begins to do evil actions because he can't restrain them. And we discover that when a person is no longer himself, he is no longer responsible for his actions.

Человек получает какую-то незначительную травму... ожог, синяк, что-то вроде этого... он делает себе ассист-прикосновение. Он говорит: «Посмотри на мои пальцы, посмотри на мои пальцы, посмотри на мои пальцы, посмотри на мои пальцы, посмотри на мои пальцы», – и вдруг эта штука говорит: «Ой», – понимаете, и парень говорит: «Что ж, вот вам и пожалуйста. Ну что, как у вас теперь дела?»

Now, how does he cease to be himself, for heaven's sakes? Well, that's another study. How does he cease to be himself? Well, he pulls himself all out of shape trying to restrain himself from being himself if he thinks of himself as evil. All these are very interesting conclusions but they are not conclusions unless they work for you. I'm just giving you this idea — that's the type of thing.

Парень смотрит на это место, и оно всего лишь слегка синее или что-то в этом роде, так что он заканчивает ассист. Что ж, на самом деле он мог бы продолжить ассист, и добиться, чтобы эта синева исчезла.

Now, man is apparently worried about a great many things. He's worried about good and evil. The question I've just talked to you about is a philosophic question of some length and magnitude. Is a man good or is a man evil?

Вот один из наиболее потрясающих примеров, которые мне доводилось видеть: человек очень сильно растянул лодыжку, это был тот случай, когда при других обстоятельствах ему пришлось бы пролежать с горячими компрессами от шести до восьми недель, однако это растяжение полностью исчезло в ходе ассиста-прикосновения, который проводился в течение примерно двадцати минут.

Now I say to you, "Well, man is basically good." And you look at me and you say, "Well, that's fine. I'm glad Ron thinks so." I hope you say this, and not "Aha! Ron says man is basically good. Therefore they are basically good and that's all the thinking I have to do on the subject" — you lazy bones.

Но вот, что тут было самым потрясающим: тренеры и другие люди, которые при этом присутствовали, видели, что лодыжка опухла, но когда опухоль спала, они решили, что никакого растяжения вообще не было. Они были не в состоянии наблюдать, понимаете? Ведь такого не бывает.

No, this is a philosophic question: "Is man good or evil? What is good? What is evil? What is the nature of life? What is death?" These are all questions that come up along the line and have been coming up along ever since man, on this planet certainly, had any language with which to express himself. He has been worried about these things. He's thought about these things._

Понимаете, если у человека растяжение лодыжки, то это состояние должно сохраняться в течение долгого времени. Это то же самое, что порой происходит с саентологами... лечение болезней – это не то, чем должны заниматься саентологи, и они не очень-то часто этим занимаются, если говорить просто о лечении как таковом и так далее. Это идиотизм. Зачем об этом беспокоиться? Парень хочет быть больным – да кто мы такие, чтобы лечить его? Что ж, это пустая трата времени для саентолога.

"Is there a God? If so what's his name? What's prayer? Do I pray or not? Can I defend myself? Am I just a little chip on this vast sea of things or is there anything I can do about it? Am I a prisoner? Do I have to lay aside my own honor in order to comply with civilized existence?" You know, all these kinds of philosophic questions. And the odd part of it is, is they are not the questions of the classroom. They are not the questions of the classroom at all. The ditch digger, the little kid walking down the street — these are tremendous, unresolved problems to them which endlessly confuse their days. You'd be amazed.

Так вот, если саентолог берется за кейс человека и приводит его в порядок, так что теперь этому человеку незачем быть больным, то это совсем другое дело, но пытаться избавить человека от какой-то болезни или чего-то в этом роде – это просто абсурд.

"Well, they say George is going to die. What is going to happen to George when he dies?" You get the idea? "They say he will some day." "They say Mama is going to die some day. Well, 'die,' what is that?" You know? "What happens to Mama when she dies?" You see? "And what would happen to me?" And see, all kinds of involvements. Worry, worry, worry, worry, worry, worry, worry. And all of these worries come from uncertainty, tremendous uncertainties of one character or another, which simply is the fellow has never made up his mind as to what is truth. He has all of these problems rocketing around inside and he can't make truth out of any of them and his life becomes a chaos.

Как бы то ни было, человек говорит, что он не должен конфронтировать травму. Должно быть, где-то в этой травме есть решение не конфронтировать эту травму. Если человек, получив травму, конфронтирует ее, и травма исчезает, то отсюда вытекает логически, фактически и осознанно, и что более важно – кто угодно может удостовериться в этом, рассмотрев это на собственном опыте... отсюда вытекает, что травма сохраняется лишь до тех пор, пока человек не рассмотрит ее внимательно.

And what questions are they? Well, it's those questions basically that Scientology best tackles. And I myself have never given you a list of what those questions are, but they are questions of this nature: "Is man basically good? Is he evil? Are the intentions of the world, and so forth, toward me this way and that way? Is there such a thing as God? Did my mother and father really love me? What is love?" You know? Goes on and on and on in one long, confusing, squirrel cage. And it generally winds up as logic, thinking, philosophy, working the road through all this morass, somehow or another succeeding in spite of it all. Tremendous amounts of study. "Maybe if

Так вот, мы имеем дело с каким-то очень фундаментальным явлением, с которым люди знакомятся самым тесным образом, и которое называется болью. И если вы можете сделать что-то с болью, которая возникает в жизни, или с той болью, которую люди получают в результате того, что живут и так далее, то это весьма примечательно, и я думаю, вы с этим согласитесь, но на самом деле это не является чем-то очень уж важным... но это весьма примечательно.

I go and be a ditch digger for four years or if I sit on a pinnacle in the middle of the desert and eat dried soup or something of the son for fourteen months without ever speaking to anyone, maybe all these things will resolve," you see, and extraordinary solutions of one character or another coming along.

Так вот, если человек оказывается в состоянии конфронтировать, это заставляет боль исчезнуть. Если человека привести в бессознательное состояние, это заставляет боль исчезнуть. Что ж, вы это знаете.

Well, what does Scientology do about these things? Do you realize that Scientology is a distant cousin — it so now establishes itself as a distant cousin; it isn't a full-blooded thetan relation.

То есть, у человека сломана большеберцовая кость, или у него вывих медицинского счета или что-то в этом роде, и вот кто-то приходит, берет большой, длиннющий шприц, какие используют, чтобы делать уколы лошадям, погружает его в какой-то раствор, и в добавление к той боли, которую человек испытывал изначально, втыкает в него иглу, и человек начинает чувствовать усталость и сонливость. И обоженный палец, или сломанная рука, или растянутая лодыжка и так далее перестают болеть.

The earliest traces of this sort of thing is probably Dharma.

И кто-то говорит: «Что ж, разве это не интересно?!» Опиат – это очень и очень интересная штука. И эта штука остается интересной до тех пор, пока вы не начинаете проходить и стирать все это в одитинге.

I was very amused the other day. There's some book that has come out that has decided to be a total mystery. It's a total mystery with craggy knowingnesses hidden beneath the waves. The waves are quite dark. It misdefines all of these things, this book does, for its own purposes. I picked it up. It's just out of the bookstore; it's very current. It's supposed to be something about Indian philosophy, and so forth.-

Теперь вам нужно стереть не только боль, вам нужно стереть еще и опиат, который находится над этой болью, иначе вы не доберетесь до самой боли.

Well to show you how far things can go off, it doesn't even accurately define the terms of Indian philosophy, you see. So Dharma is found to be something that has to do with the inner knowingness of self-righteousness. Well the last time I saw Dharma that wasn't what he said.

Что представляет собой бессознательность? Что представляет собой опиат?

Factually, Dharma, basically and originally, was the name of a monk who is now known as a legendary monk who lived approximately ten thousand years ago and who was interested in telling people that there was a way out of it all.

Опиат снижает уровень осознания человека настолько, что тот оказывается не в состоянии конфронтировать. Его способность конфронтировать сильно уменьшается, она становится очень плохой, так что человек оказывается не в состоянии конфронтировать в достаточной степени, чтобы чувствовать какую-то боль. Вот, что такое опиат.

That came down along the line. The next big point we hear about it is a fellow by the name of Gautama Siddhartha, over in northern India, sat under a Bodge tree, hence Buddhism. That's right. That's correct. And this fellow found out he wasn't in his ruddy head. That's what he found out. And he made up a lot of good reasons, and he was a very, very intelligent fellow indeed. And he explained this various ways. That's come on forward more or less till now.

Бессознательность – это еще один способ неконфронтирования. Вот и все. Это еще один способ не ознакамливаться с чем-то. Человек выработал у себя целый механизм, связанный с этими опиатами. Человек, которому необходимо постоянно принимать транквилизаторы, – это человек, который не осмеливается что-либо конфронтировать, он просто поворачивается спиной к жизни, и он думает, что если ему удастся делать это в течение достаточно долгого времени, если ему удастся спрятаться достаточно далеко, то его дело будет в шляпе. Он надеется. Он надеется, что его дело в шляпе. Он все продолжает и продолжает пятиться, но в один прекрасный день он, конечно же, упрется в стену. Ему будет больше некуда отступать.

But look, many of the things which we know in Scientology are known in Taoism, they are known in Buddhism; but there are eight billion more things known in Taoism and Buddhism that we don't know. Different, huh?

Что нужно сделать, так это, конечно, добавить опиатов, не так ли? Добавить еще опиатов. Добавить еще опиатов. И еще опиатов. И еще опиатов. И они перестают действовать.

Now, there is a tremendous number of things in Scientology that _ appear in a tremendous number of places. Naturally, because very, very clever intelligent men have been thinking about life for a very, very long time, and if they didn't dig up some answers, that was pretty stupid of them. Don't you think so? It was inevitable that they dug up some answers, inevitable.

Теперь человек приходит в плохое состояние, и он будет оставаться в таком состоянии, пока какая-нибудь фармацевтическая компания не изобретет какой-нибудь новый опиат.

The only thing that's new about Scientology is it says "Why don't you dig up some?" And, of course, that's not totally new either. Zen Buddhism is supposed to dig up answers.

Все, что представляет собой бессознательность, так это усугубленное нежелание конфронтировать. Это просто окончательный ответ человека на необходимость конфронтировать.

There's a lot of these ramifications to this sort of thing. If it's true for you, however, it's true. And if it isn't true for you, it's certainly not true. It isn't, either.

Большинство людей, которые вообще не в состоянии видеть жизнь, находятся ниже уровня глупости. Они пребывают в какой-то делюзии, и они думают, что они что-то знают. И вот что очень забавно: когда вы начинаете убирать в одитинге всю эту искусственную информацию, преклир впадает в бессознательность – это одна из первых вещей, которые он при этом делает. И это происходит, когда вы проводите ассист-прикосновение человеку, обжегшему палец. Это самое странное, что вам когда-либо доводилось видеть.

And Buddhism has fallen a bit by the wayside by saying, "There is such a thing as exteriorization. A man can be three feet back of his head." Or they don't quite put it in those terms. They say, factually, that a person is himself and is not a body, only they have as a goal, ending the cycle of bodies, ending the cycle of going from life to life and having a new body in each life and going on this tremendous life cycle and just going on and on and having more bodies and more bodies. And that's what they are upset about.

В какой-то момент человек начинает вог-вог, он не испытывает никаких ощущений, ничего. И когда он через это проходит, то обычно, сразу же после этого вог-вог, он начинает испытывать ужасно сильную боль. Ух. Ох-хо-хо. На самом деле, человек почти что автоматически закладывает в себя этот механизм бессознательности.

Ah, but Buddhists don't even know how to exteriorize somebody so that that other person can find out. They say, "Sit down and meditate for a while." And I've known a lot of people that sat down and meditated for an awful long time and I've asked them, I've said, "Have you flown out of your head yet?"

Каждый раз, когда человек приходит в бессознательность, он все больше и больше отодвигает себя назад по траку. Я сейчас говорю не о сне. Я говорю лишь о том, что человек не хочет чего-то конфронтировать. Он просто пятится назад еще дальше. Он опускает занавес незнания между собой и жизнью. Занавес неосознавания между собой и жизнью. И он думает, что если этот занавес, который он опускает между собой и жизнью, будет достаточно плотным, то он будет в безопасности.

So, they started taking it all on faith. They got lazy. Maybe back in the days of Gautama Siddhartha, maybe he said things like this. Maybe he did, maybe he didn't; we never know, duplication being so poor on the track. But they started taking it on faith. Oh, wow! All this does is start some more "everybody knows." Don't you see? It's just, "It's true because the Dalai

Почему человек вообще это делает? Он делает это просто потому, что жизнь, как ему кажется, преисполнена боли.

Lama says so." Oh, no. Oh, no. He's not living in your head. Look, you'll see he's not there.

Почему жизнь становится преисполнена боли? Потому, что человек бежит от нее без оглядки. Абсолютное отсутствие наблюдения превращается в абсолютную боль.

And therefore, you can get prone to all sorts of errors. And after you've got everybody totally believing that they can take it all on faith and be comfortable because there's enough truth in what you are saying to make them very, very comfortable about it, then is the time to start putting up billboards on the side of the "Tao" or "the Way" or something like that. Advertised facts. The slight political advantage of getting everybody to believe, also, this little tiny point is also true.

Что ж, люди так долго пребывали в таком состоянии и так долго этим занимались, что это превратилось в образ жизни. Чтобы прийти в такое состояние, нужно сделаться вог-вог.

Well, they never find it out because they have no tradition of finding out things for themselves or recognizing truth when they see it. And when they have no tradition left of that, they become slaves.

Люди умирают. Что с ними происходит?

And when all lines of reason have become a tradition of accepting the faith or accepting something somebody else said, unexpected [uninspected], as truth, you have to do what we have done here in the last couple of decades, and that is simply decide you don't know a ruddy, blasted thing and start all over again. And of course, when you do, you start out on a road of the freedom of truth.

Что ж, можно сказать наверняка: если они начинают жить снова, они, как правило, не проявляют особого желания рассматривать ту жизнь, которую они только что прожили. Они очень редко проявляют такое желание. Если вы будете подходить к людям на улице и спрашивать: «Как вас звали в вашей прошлой жизни?», – то найдется очень немного людей, которые при этом посмотрят на вас осмысленно.

If you have no political pitch, if you have no vested interest, if what is being codified is being codified totally and only for the sake of true or not true, you become freed of these "for everybody knows"; these "everybody knowses" drop out.

И тем не менее мы имеем дело примерно вот с чем: мы имеем дело с тем, что представляет собой жизнь, а не с тем, как она выглядит в чьих-то надеждах. Понимаете, мы могли бы все изучать и изучать, как выглядит жизнь в наших надеждах, как она выглядит гораздо выше и гораздо ниже этого лабиринта, как она выглядит в этой сточной трубе и выше нее, мы могли бы похоронить самих себя в грязи, в кротовых норах жизни и сказать: «Что ж, мы изучаем, как выглядит жизнь в наших надеждах. Мы изучаем жизнь, как абсолютную любовь, поскольку если жизнь – это абсолютная любовь, то все будут нас любить, никто не причинит нам боли, и у нас будет все в порядке». Или какой-нибудь еще расчет такого рода. Посмотрите, какой ужасный шок испытывает этот человек. Жизнь – это абсолютная любовь. Что ж, может это и так. Но эта любовь отличается от его любви.

And there is no slightest advantage in getting somebody to believe some great fundamental truth totally uninspected. The only thing you can do, basically, is say, "In this vast sea of knowledge, this ocean which is full of raindrops, each one of which very like the next, each raindrop is a datum, and there's an ocean full of these data. Actually, there's a way to sort these data out for yourself, and that way is by familiarization and inspection."

В один прекрасный день кто-то приходит и говорит очень противным, ворчливым, дурацким голосом: «Я тебя просто ненавижу». Это ужасный шок для такого человека. Это очень сильное обесценивание. Это означает, что он проиграл.

And the only way that we have in Scientology is a sort-it-out thing called auditing which permits the individual to inspect certain basic important data which will lead him to certain conclusions, if he cares to have any conclusions, and if he makes any solid, irrevocable conclusions, will also lead them out of him._

Что ж, человек опускает занавес над теми областями своей жизни, которые, как ему кажется, было бы очень и очень опасно рассматривать. И вот мы приходим к идее о том, что необходимо рассматривать то, что существует в действительности, а не то, что существует в наших надеждах. Таким образом, когда мы начинаем рассматривать все это, мы неизбежно заглядываем во всякие уголки и щелочки, и оказываемся на главной дороге, и бог ты мой, мы обнаруживаем, что мы совершенно одиноки. Куда ни кинь – крутом пустота. Что ж, на этой главной дороге так долго никого не было, что на ней даже нет рекламного щита. Никто даже не продает «Форды».

All that processing is, is an invitation to inspect. That with which you become familiar you can know. Now, that is one of the basic and early assumptions of Scientology. That with which you become familiar you can know.

Мы сходим с этой дороги, мы подходим к кому-то и говорим: «Эй! Там есть дорога».

That with which you do not become familiar is pretty hard to know. I think you can agree with that; that's a very easy one.

Этот человек находится там, внизу, понимаете, в этом лабиринте, он идет вон туда, через крапиву и все такое, понимаете, и мы говорим ему:

Familiarity. Inspection of something without fear will certainly bring you to any existing truths about that thing. Right? Inspection of something without fear.

«Прямо здесь, наверху, есть дорога», – а он продолжает идти через крапиву.

So all auditing does is release the person's ability to inspect, and when he can inspect without fear, he can know the truth of things. And the odd part of it is that once you know the truth of something it can't bite. Now, that's an added bonus.

Мы какое-то время идем вместе с ним вдоль дороги, понимаете, через крапиву, и в конце концов говорим: «Эй ты, идиот, тут рядом есть дорога».

We first began to smell this one a long time ago. We found out that when we audited somebody on a present time problem and got him to totally inspect all the facets of this problem and got him used to the idea of having problems similar to that problem and got him so he wasn't afraid of problems anymore and he inspected the problem, the problem disappeared. But it didn't disappear in him; it disappeared in the physical universe.

И человек говорит: «Я знаю, но если я перестану защищаться от этой крапивы, то мне крышка, она меня обожжет».

And auditors used to tell me, "It's the most astonishing thing. There was a girl in here the other day and I processed her. And what do you know, she's always had trouble with her brother who is out in Wyoming, and a long way away. She's always had trouble with him and he won't communicate with her, wouldn't write to her, wouldn't have anything to do with her. She was very worried about him. She had trouble over an estate. I processed her on her brother and got problems like her brother, got her to invent these problems, and what do you know: the brother wrote to her and offered her an equitable settlement."

Вы подходите к кому-то; этот человек совершенно разрушает свой боевой дух, выводит из терпения свою семью и все такое; он пытается писать картины. И он действительно может писать картины. Он пишет картины одну за другой, понимаете, он пишет картины одну за другой, и у него неплохо получается... он все пишет, пишет, пишет, пишет и пишет. У него все в полном порядке. Его картины великолепны. Но каждый раз, когда он заканчивает очередную картину, он разрывает ее на куски. Как он вообще собирается стать художником? И его родные постоянно спрашивают его:

What's going on here? Well, evidently what's going on here is we can only injure ourselves. And when we have eradicated self-injury, other things apparently recognize it.

«Почему ты рвешь все эти картины? Почему бы тебе не отнести их в редакцию журнала? Почему бы тебе не вынести их на улицу и не показать людям? Почему бы тебе не устроить выстав...»

I'll give you an idea of this. If you had an army — supposing you had a whole army and you became totally familiar with just one army. And I do mean totally familiar; I don't mean totally respectful. And you became totally familiar with this army.

«О, я знаю, что я должен делать. Я должен их рвать».

A Scientologist to do this would get you familiar first with a private. And if you couldn't face a private, he'd get you familiar with one of the private's buttons. And having familiarized you with one soldier, he would get you to inspect a couple of more. And the first thing you know you would even be able to confront a second lieutenant and that takes some doing. By gradient — in other words, taking a little bit at a time of the same class of thing and inspecting this class of thing a little bit at a time — actually a person could be totally familiar with a whole army.

Что ж, этого человека встречает саентолог, и саентолог думает, что этот парень имеет полное право писать картины и выставлять их. Он думает, что это совершенно нормально, и он начинает одитировать этого парня, он ходит туда-сюда по траку его текущей жизни, но не может ничего там найти, он ищет повсюду: картины, картины, на траке этой жизни нет ничего, связанного с картинами.

And do you know I'll bet you that not only would that person never again get drafted, but he probably couldn't be shot. I can see it now. He himself apparently creates the back-communication from the world. That is to say he creates the evil communication or the bad communication. He makes these things himself.

Что ж, саентолог начинает задавать нескромные вопросы о 1468 годе и о 1597, и так далее, и получает падения стрелки на том и на сем, и он продолжает расспрашивать этого парня, не занимался ли тот живописью в какое-нибудь другое время, и стрелка Е-метра, банки которого тот держит, аж выскакивает за ограничитель, но парень говорит: «Нет. Я не понимаю, о чем вы говорите».

I've watched one dear old lady now for some little time get herself into the soup in all directions and I began to be interested. She was getting into so much soup that it was splashing on the carpets.

Что ж, он просто-напросто говорит: «Эта область очень болезненна, так что я совершенно не в состоянии конфронтировать что-либо из этого. Если я что-то из этого сконфронтирую, то одному Богу известно, что произойдет, и это не нуждается в доказательствах. Это является совершенно, абсолютно убедительным без всяких доказательств. Я прожил ту жизнь, и это меня убило. Поэтому очевидно, что если я опять на нее посмотрю, я отдам концы».

So I watched just how she was getting herself into this soup. She really had to work at it. It might have been very esoteric and unobservable to her how the whole world was against her, but it sure wasn't unobservable to an outsider looking at it. She would just work like mad before she had finally created a war. And then she would say, "See what they're doing to me and here I stand innocent." No wonder her apron — just absolutely a mass of bullet holes. Not only would she start the war, she would then immediately postulate, "Look what it's doing to me." Fascinating, you know.

Затем вы в конце концов находите жизнь, которая вам нужна. Этот парень был критиком в области живописи, и он в конце концов совершил самоубийство из уважения к пристойному поведению в обществе. И этот парень ничего не может с собой поделать. Мы заставляем его рассмотреть идею о том, что он критик в области живописи, и не успеваете вы и глазом моргнуть, как у него появляются картинки того, как он был критиком, появляется то да се, он впадает в анатен, он чувствует себя ужасно, у него тут и там появляются боли, и это просто кошмар, и он чувствует картинки, которые размазаны по его лицу, и ого, ого, и он проходит через все это. И вот он уже смотрит на то, как он был критиком и так далее. Это не имеет никакого значения, за исключением того, что он избавляется от своей злобы, которая возникала у него, когда он смотрел на картины других людей, понимаете?

Well, it might have been a funny game at one time or another on the track, we've also learned something else: that you can get along without this game — get along just fine without this game, as a matter of fact.

Он просто избавляется от всех этих овертов. Что ж, теперь он пытается не быть таким злобным. И он стремится не допустить, чтобы кто-либо когда-либо критиковал его картины, поскольку он знает, что тогда произойдет. Это его практически убьет.

Life has certain basic fundamentals. Any truth about life, any of these fundamentals surrender anything they have in the way of answers if a person totally inspects something. Now, this is not inspection by electronic computer. This is just inspection, straight away.

И вот вы приводите его в нормальное состояние, так что теперь он может писать картины, он может выставлять картины, он может их демонстрировать, он чувствует себя нормально в отношении картин, все им довольны как художником и так далее. И его семья им довольна, и он собой доволен, и все идет хорошо, за исключением одного.

We had an old one, "Look, don't think. Look, don't think."

Он говорит кому-то: «Что ж, я в конце концов состоялся как художник благодаря тому, что я прошел и стер одну жизнь в конце девятнадцатого века, в которой я был критиком в области живописи в "Лондон Таймс"».

My boy and I one time were tearing around on a motorcycle and the headlamp went out on the motorcycle. So, just that day I had made a lecture on the subject of "Look, don't think." And we had this motorcycle and we brought it in alongside the steps. The headlight wouldn't work, so he and I took the cover off, took the bulb out, took the wiring apart in back of it, traced the wires all down, pulled all the wires out from underneath the tank. We had a horrible example of the truth of that day's lecture. The battery terminals had never been connected. And for another two hours we were hard at work trying to put back together again the headlamp. And he looked at me and he says, "Well," he says, "look, don't think."

И в аудитории наступает мертвая тишина, ужасная тишина. Он затронул область, в отношении которой не может существовать никакого общения. Он не хотел конфронтировать эту область; и мы добились, чтобы он ее сконфронтировал и рассмотрел; ее невозможно было бы сконфронтировать и рассмотреть, если бы ее не существовало; не стоит говорить, что это была делюзия, если все это едва не снесло его глупую голову с плеч.

But that was very true. If we'd just simply familiarized ourself with the motorcycle, and kept our hands off of it, it would have been immediately apparent because the cover to the battery box wasn't even fastened down and any idiot could have seen it. But we were electronics people, we were. We tore it to pieces. "Look, don't think." It's very interesting.

Затем он пытается сообщить об этом другому человеку, чтобы заставить кого-то еще сконфронтировать это, и я не знаю, думают ли эти люди каждый раз, что они тоже были критиками в области искусства, но в большинстве случаев они при этом сидят и выглядят чертовски странно.

No, by increasing one's familiarity with any zone of existence — not by any — through any particular system; just by increasing one's familiarity, all manner of things can occur.

Как правило, они при этом не становятся столь язвительными, как думают другие. На самом деле их это как бы потрясает, и порой вы можете видеть, как их защитный механизм начинает раскручиваться на полную катушку.

Miracle healing occurs just exactly on that button — just increase one's observation of existence. If miracle healing is going to occur, it's going to occur on that particular basis line. It's going to recognize what's there, not what is not there.

Они бросаются в отчаянную атаку, нападая на все, что угодно, но никогда не удосуживаются рассмотреть что-то самостоятельно.

This is a fantastic thing, and it's in the experience of any Scientologist. Touch Assist. He burns his finger, and he goes "Yipe! Yipe! Yipe! Yipe! Well, I better process that."

Что ж, этот художник, который привел себя в порядок, пытается рассказать обо всем этом другим людям, и ему очень трудно преуспеть в этом, так что он чувствует себя очень одиноким, понимаете? Он чувствует себя очень одиноким, поскольку он единственный человек в мире, который вообще жил раньше, и очевидно, что он должен стать саентологом, чтобы обзавестись друзьями.

Now, sometimes he'll stand there and run through the engram that has been created by burning his finger, which is a familiarity with the incident. But oddly enough, he can also get there quite remarkably simply by inspecting his finger.

Нет, это необязательно, но он, определенно, имеет дело с великолепным примером нежелания конфронтировать. Так вот, на самом деле, если бы он говорил об этом достаточно много и достаточно долго... проблема в том, что он не говорит об этом достаточно. Если бы он говорил об этом достаточно долго, то тот парень, который с ним спорит... парень, которому он пытается рассказать об этом, и который спорит с ним сильнее всего, будет первым, кто упадет в обморок.

The Touch Assist is easily the best for this. Just look at these fingers through this finger, see. Just keep touching this new wound here, you know, and each time getting the idea of looking at this finger through this finger, you know. Just look at the finger, look at the finger, look at the finger. You find — you don't have to say, "Look through this finger," because soon after a while you find out you are looking through that finger. And just look at this finger, look at this finger. Just get the idea of looking at his finger, looking at his finger, looking at his finger. And factually speaking, blisters and burns and all kinds of things just go right on down.

Этот художник должен заняться таким парнем, поскольку для него это будет самой легкой победой. «Что ж, разве вам не кажется разумным то, что кто-то мог жить раньше? Откуда по-вашему берутся все эти ваши умственные образы-картинки?»

И парень спрашивает: «Какие картинки?»

Now, the danger is simply this: If he kept it up another fourteen or twenty hours, would the finger disappear?

«Ну те картинки, которые вы видите прямо перед тем, как заснуть».

It's quite interesting. Somebody the other day was saying, "You know, I used to have three warts on my fingers and then I took to sitting here just looking at a finger through . . . And I haven't got any warts anymore."

«А, эта».

Well, a cure for warts. What do you know? But it's not just a cure for warts. The real warts in life have to do with tremendous facts that everybody knows and that they must adhere to utterly and must never get rid of and must be so respectful of that they never dare inspect any part of them that might unsettle them at all.

Что ж, как бы то ни было, мы получаем взаимодействие двух факторов: с одной стороны, желание испытывать что-то на собственном опыте, а с другой – нежелание испытывать что-то на собственном опыте. И это осложняется тем, что мы порой не хотим позволить другим людям испытывать что-то на собственном опыте, а порой заставляем их испытывать что-то, что мы сами, как нам кажется, не можем испытать.

People go through life and their confusion is a sea of uninspected data, uninspected facts.

И каждый раз, когда мы так поступаем, мы на самом деле заключаем себя в замечательный пластиковый футляр. Мы заставляем других людей испытывать вещи, которые, как мы сами знаем, мы никогда не должны заставлять их испытывать, но мы в сущности знаем, что сами мы не можем их испытать.

The only thing that you can do for anybody in the final analysis is get him to inspect his own life and his own environment. And if he inspects his own life and his own environment in any kind of an orderly way and — you know, not running away every time — he looks over here and then runs away and then looks over here, and two years later gets courage enough to look over here again. No, you can help him out by every time he runs away you say, "Look." And the guy says, "Well, I don't know, I — it's pretty dangerous, pretty dangerous."

И когда мы так поступаем, у нас появляется некая область на нашем собственном траке, которую, как мы знаем, мы не должны испытывать на собственном опыте, но за которую мы на самом деле несем ответственность, поскольку мы заставили кого-то другого испытать это на собственном опыте, понимаете?

There's tremendous, almost unlimited methods of self-deception, almost unlimited methods of delusion. Man is probably richest in the numbers of ways he can make suckers out of his fellow man with lies.

Вот как все первые сержанты попадают в ад. Это высказывание нужно понимать в техническом смысле.

Hard words, but when a man here doesn't know what's the truth, then what he says to the man over here certainly doesn't relate as any truth.

Так вот, существовала еще одна практика, в результате которой и появился весь этот предмет, а именно: изобретение зон и областей, которые невозможно испытать на собственном опыте. Изобретение зоны или области знания, которую ни при каких обстоятельствах невозможно испытать на собственном опыте, поскольку она является полнейшей ложью, полнейшей выдумкой, в отношении которой не существует ни малейшего согласия. Бог ты мой, это просто дичайшие вещи.

In the final analysis all you can get anybody to do is inspect himself, his environment, life, and find out what's true for him. And those things that are true for him, they'll be pretty true. And you'll find out that if he does it all the way, then we all agree on what's true.

Кто-то придумывает всю эту штуку и говорит: «Это вот такое большое и так далее, и если ты когда-нибудь туда попадешь, с тобой произойдет ммммм и гррр, и они ужасные, и грраа и о, никогда не приближайся к этому... о гав, хм». И вот вам пожалуйста. Держись подальше от этого.

But the second we all agree on what's true and that these things are truths, then we can get very lazy and we never have to think of it again,-and Ron can all write it down in a book, and the next generation that comes along only has to memorize this so they will know what the truth is. Well, that I don't think any of us want to have happen.

Беда лишь в том, что кто-то пытается посмотреть на это, решает, что этого не существует, и начинает относиться к этому скептически. Так что тому первому парню приходится представить все это в еще более ужасном виде. И он говорит: «Что ж, там существует еще и второй уровень, который гораздо... который гораздо ужаснее, чем первый. Первый уровень – это ничто. Кто угодно может попасть... Второй уровень...»

That's Scientology as I see it from my own particular viewpoint.

Мне ужасно не нравится говорить об этом, но я думаю, что к тому времени, когда жил Данте, у них было уже семь кругов ада. Что ж, довольно неплохо. Существуют всевозможные вещи такого рода.

It doesn't say that the numbers of truths in life are limited or that they are very few. It doesn't say anything except that if we look we can learn.

Выдумки, которые невозможно испытать на собственном опыте... и по сути, их невозможно испытать на собственном опыте потому, что их не существует. И это одна из основных причин того, что кто-то не испытывает что-то на собственном опыте. И если вам слишком часто приходилось работать с какой-то областью, которой не существует, которую невозможно испытать на собственном опыте, то у вас может появиться такая идея, что ничего невозможно испытать на собственном опыте. И такая идея появляется у многих людей. Они говорят: «Что ж, не существует областей, которые можно было бы испытать на собственном опыте. Таких областей просто не существует. Вы не можете испытать на собственном опыте эту вселенную».

And all it says, in the final analysis, is that as far as we've gone we found out that it paid off very, very well. By looking, we learn.

Я знаю о целой группе, которая сформировалась ближе к концу девятнадцатого века и представители которой были абсолютно, полностью и совершенно убеждены в том, что физическую вселенную совершенно невозможно испытать на собственном опыте. Вы бьете такого человека дубинкой по голове, а он говорит: «Что ж, это невозможно». У него на голове появляются большие шишки, понимаете? Все вокруг забрызгано кровью.

When we finally get through looking, I'm afraid if we look hard enough there won't be any universe left here. But I haven't noticed any matter disappearing lately just because you were looking at it But you let me know when it starts to cave in. Will you?

А он говорит: «Что ж, эта дубинка нереальна, и ее не существует». Что ж, на мой взгляд, это уже несколько чересчур.

Now, I have probably never given a very basic and simple rendition of exactly what I thought Scientology was or how it worked or how we looked at it again. And I'm sorry if I have shattered any preconceptions as to what a tremendously top-heavy and overpowering structure it must be.

Так вот, быть может, это является правдой, что ничего невозможно испытать на собственном опыте. Хорошо, вот только вы можете запросто продемонстрировать, что это положение не является стабильным данным. Существуют кое-какие вещи, которые вы можете испытать на собственном опыте.

But you would be surprised how little language there is in any formal language of Earth which is designed entirely to communicate the truth. We've had to invent a little language in order to communicate the truth because the way to reach the truth had not been identified very well. So we've identified some of the signposts.

Таким образом, с теми вещами, которые невозможно испытать на собственном опыте из-за того, что их не существует, можно устроить полнейший кавардак, если взять что-то, что можно испытать на собственном опыте, и сказать, что этого не существует, а значит это невозможно испытать на собственном опыте.

Very often somebody gets all mixed up in the signposts. "Engram, preclear — what's this, what's that? Oh, you Scientologists, you just have too many terms."

И вот эта несуществующая штука, которая называется физической вселенной, – если вы по ней постучите, то вы ничего не услышите. Вы бьете по ней ногой – и при этом вы ничего не чувствуете. А если говорить о телах – они совершенно нереальны. Вы не можете ничего чувствовать. Тела не существуют. Это всего лишь делюзия. Это чистой воды делюзия. Понимаете? (кашляет) Прошу прощения. Это чистой воды делюзия.

Funny part of it is, a naturopath told me that not too long ago. He told me, "You Scientologists have just too many terms, that's all. It's just too confusing," and so forth.

Что ж, вы скажете, что у кого-то ум зашел за разум. У этого парня наполовину съехала крыша. Понимаете, пуля пробивает его навылет, а он стоит, смотрит сквозь дырку в своем теле и говорит: «Что ж, хорошо, что здесь есть дырка, поскольку там все равно нет никакого тела».

And I said, "How many special terms do you have in naturopathy?" He didn't know. I says, "Well, we know how many we have, 472. Thank you."

Так вот, если вы добьетесь, чтобы парень, который все это говорит, испытал на собственном опыте бытие в качестве тела, то одним из первых явлений, с которыми вы при этом столкнетесь, будет бессознательность... одурманенность, выкипание, анатен, упадок сил и так далее.

Well, we have 472 terms. Most of them are not even used. The vocabulary of Scientology is probably, in active, actual use, somewhere down around 125 words; which of course is perfectly all right because we are a bunch of people that found out we didn't know. And therefore when we start to talk, why, we start to talk in terms that we have some agreement on that we do know. And I think that's excusable. But you don't even have to know the terms to do any inspection. You don't even have to know what these terms are to do any inspection. All you have to do is look.

Добейтесь, чтобы он испытал на собственном опыте свою руку. В связи с этим существует одна старая очень забавная хохма: вы просите человека, чтобы он помахал руками, и спрашиваете его, кто это делает, понимаете, такого рода вещи. И очень часто, когда человек машет руками, а вы спрашиваете его, кто это делает, ему приходится заметить свои руки. Понимаете, вот в чем, заключается эта уловка. Он смотрит на свои руки и... это первый раз, когда он их увидел, понимаете. Для него это сильнейшее потрясение.

Now, I will say that there's some liability in looking because you often get your head half beat off. So the second lesson you have to learn is, having looked, get up nerve enough to look again. And having looked again, why, get up nerve enough to look again. And because this is sometimes a very lengthy process, why, it's kind of best to have an auditor. He is looking at us, making sure that we keep looking, not flinching.

Таким образом, существует множество дорог, которые проходят в стороне от главной дороги и на которые человек может свернуть. Однако, мне вспоминается один человек; бедняга все твердил о записи акаши.

Wherever we have gone, whatever we have learned has simply been along this process line. What is valuable that we have is valuable because it shows how to look without totally getting your head knocked off.

Эти записи акаши где-то хранятся, там находится огромное количество книг, поступки всех людей, их действия, прошлое, будущее, настоящее, все знание, все на свете – все это запечатлено в записи акаши, и вы ничего не можете с этим поделать, поскольку им обо всем известно, и вы не можете изменить будущее, вы не можете проявить никакого селф-детерминизма в этой жизни, поскольку все это уже содержится в записи акаши, ого!

The gradient scale of looking. Showing you directions that you can inspect. Keeping you from getting lost totally in the confusions of where people have thrown enormous edifices to be inspected and when you get all through you find it is an enormous edifice that was to be inspected. There was no truth in it, neither was there any value in inspecting it, but it sure did arrest the eyesight as you walked down the road. I won't name any particular subjects like medicine or anything like that. I'll just .. .

Что ж, очевидно, что это была область, которую невозможно испытать на собственном опыте, не так ли?

Wherever anyone adventures on the road to knowledge, he of course makes lots of mistakes and falls on his face and goes anaten, all sorts of things happen. The only thing I'm really proud of in Scientology is we have fallen on our face such a few times that it's actually a very proud record. We could have fallen on our heads consistently and continually every five minutes of the day and night for a very long time but we didn't. We were more right than we were wrong, therefore we can increase IQ, increase personality and do other things.

Очевидно, что этот человек никогда не был в библиотеке, которая называлась бы «Записи акаши», и не прочитал там всех книг об этом предмете.

And the total fruits of these things is simply made possible by the fact that we kept at it. We were more right than we were wrong; we're still here. We are taking off to a higher level, a new height, organizationally and internationally, so forth, than we have ever attained before. Big things are happening. They are great big, very complicated things. And in the midst of all these complicated things it's a good thing to look around and realize that we are actually, basically simple people, even sometimes idiotic people. And remember that the subject itself is basically very, very simple and it's within grasp of everybody.

Так что я предпринял единственное возможное действие, чтобы заставить его рассмотреть записи акаши, и я добился, чтобы он рассмотрел записи акаши. Так вот, как же я этого добился? Что ж, я просто рассмотрел источник записи акаши. Я выяснил, кто рассказал этому человеку о записи акаши, а затем провел ему процесс по общению или рассмотрению. И на этом записи акаши пришел конец.

And somebody that says he doesn't understand Scientology has made a terrible confession. All he has said is that he can't inspect, because that's all Scientology asks you to do.

Все это ему рассказал кто-то, кто обладал огромным авторитетом в его глазах, этот человек практически снес ему голову этим предметом, понимаете? И как только мы разрядили это общение, записи акаши исчезли. Понимаете?

And if Scientology says, "Why don't you inspect something?" and the person says, "I don't understand Scientology," that person did what? He failed his first gradient.

Так вот, в физической вселенной дело обстоит несколько иначе. Когда вы были ребенком и ходили в школу, учитель рассказал вам о физической вселенной. Но если вы пройдете в одитинге учителя и сотрете его, что-то все равно будет существовать.

Well, that's all it is and that's all it means.

Сегодня мы можем пройти в одитинге и стереть практически каждого, кто говорил вам о физической вселенной. Однако с физической вселенной ничего при этом не произойдет. Она по-прежнему будет существовать. Она по-прежнему будет очень даже существовать. Так что она стоит того, чтобы познакомиться с ней поближе. Вы можете познакомиться с физической вселенной, и если вы познакомитесь с ней достаточно хорошо, вы, вероятно, будете в точности знать, где она берет свое начало, где ее конец и куда она движется, вы будете знать о ней все, что только можно о ней знать.

Но вы не узнаете того, что узнал о физической вселенной физик-ядерщик, поскольку он тоже узнал ряд нереальных данных, которые невозможно испытать на собственном опыте, и он делает все возможное, чтобы никто не смог испытать этого на собственном опыте. Он очень внимательно следит за тем, чтобы никто никогда не смог испытать на собственном опыте атомную бомбу и при этом выжить.

Так вот, физик-ядерщик на самом деле изучает не физическую вселенную. Он изучает структуру физической вселенной, однако он заглядывает внутрь ее запредельной изнанки. Он заглядывает все глубже и глубже, и он исчезает все больше, больше, больше и больше, и если вы скажете кому-нибудь из этих парней: «Посмотри на эту стену»...

То в большинстве случаев он выглянет из своего атома, посмотрит на вас и спросит: «Какую стену?» И снова начнет смотреть туда, куда смотрел раньше.

Так вот, уже то, как он использует всю эту информацию, говорит вам о том, что у него, должно быть, имеется очень странное представление обо всем этом, поскольку он делает из этого то, чего никто не может конфронтировать: он делает атомную бомбу. Он просто делает все возможное, чтобы никто не смог конфронтировать эту штуку. Ого! Это весьма интересно, если об этом задуматься – такой объем информации используется исключительно для того, чтобы в конечном счете создать нечто, чего никто не осмеливается конфронтировать. Хорошо.

Что ж, в Саентологии вы можете подойти ко всему этому и по-другому, вы можете рассмотреть физическую вселенную, ядерную физику и что угодно еще, что можно рассмотреть в этой области, и вы на самом деле можете устранить опасность того, что на вас сбросят бомбу и вашему существованию будет положен конец. Для этого придется довольно много поработать, но вы действительно можете это сделать.

Вот как я впервые осознал, что это может быть сделано. К моему дому в Аризоне подъехал один парень – я тогда был в Финиксе, Аризона. У нас там была организация, мы сидели в пустыне и занимались всякими интересными вещами.

Этот парень подъехал к дому и он едва-едва въехал на дорожку и остановил машину, понимаете? Он сидел в этой машине, потом он на ощупь открыл дверцу, понимаете, и начал ощупывать все вокруг себя. Я увидел его во дворе. Я привел его в дом. Его лицо было совершенно обожжено, а веки распухли настолько, что глаза были почти закрыты. Он ехал по дороге и увидел как вспыхнул горизонт, когда взорвалась бомба на испытательном полигоне в штате Невада. Вот насколько далеко это было.

Он смотрел в ту сторону в неудачный момент и его лицо практически изжарилось. Его глаза начали распухать и все такое. Он был ближе к штату Невада, чем мы, когда увидел это.

Я подумал: «Так, так, так, так, так, так, так». И все, что я сделал, так это попросил его сказать мне, где он это видел, и где он находится сейчас. И опять: где он это видел, и где он находится сейчас. И где он это видел, и где он находится сейчас.

И его глаза... опухоль сошла с его глаз, он смог открыть их, его лицо становилось все менее и менее красным, все шло просто замечательно и затем все это совсем прошло. Вот и все. Просто в ходе такого вот глупого процесса.

Конечно же, что я делал, так это проходил с ним инграмму того, как он это увидел. Он сам не позволял исчезнуть последствиям того инцидента. Это очевидно, поскольку я не проводил процессинг атомной бомбе. Я проводил процессинг этому парню.

И когда мы проводили этот процессинг, он был единственным из присутствующих, кто имел какое-то отношение к этой бомбе. Я не видел того взрыва. Это он его видел.

Итак, мы устранили воздействие, полученное в результате того, что он видел взрыв бомбы, и что же мы получили? Мы получили вылеченное лицо.

Что ж, это очень любопытно, и это может просто разбить сердце ученому-физику наших дней. Это его сильно расстроит, поскольку это означает вот что: созданное им абсолютное следствие, которое никто не должен быть в состоянии испытать на собственном опыте, можно испытать на собственном опыте.

И, кстати, вот что нужно запомнить, если кто-то вздумает поиграть с этими вещами... хотя мы и не изучили этот предмет в полной мере, мы, вероятно, в большинстве случаев можем с легкостью устранить последствия не очень сильных ожогов просто при помощи ориентационного группового процессинга.

Мы знаем, что мы можем это делать, поскольку мы уже это делали. Как много мы можем сделать в этом отношении, зависит от того, насколько людям, которым мы проводим процессинг, удастся не приходить в состояние анатена, и насколько они хотят конфронтировать физическую вселенную, и насколько они способны сидеть на стуле и получать процессинг.

Понимаете, все это – различные факторы, которые тут присутствуют, но определенно можно сказать вот что: человек может получить настолько серьезный ожог, что без процессинга он умрет. Мы определенно можем с этим справляться, поскольку мы это уже делали. В основе всего этого лежит принцип, в соответствии с которым человек должен испытать что-то на собственном опыте. Повторно испытать что-то на собственном опыте или посмотреть на картинки этого, которые у него уже есть, ознакомиться с этими картинками и так далее.

Что ж, почему у человека появилась эта картинка? У него появилась эта картинка потому, что он сопротивлялся этому, он стремился не испытывать на собственном опыте чего-то, что действительно произошло; и он как бы отпечатал для себя картинку... вот что он в действительности сделал.

Готовность конфронтировать – вот к чему в конечном счете все это сводится. Готовность конфронтировать. Готовность конфронтировать жизнь. Готовность конфронтировать, принимать участие... как ни странно, принимать участие в чем-то гораздо менее важно, чем конфронтировать, что подтверждается тестами, проведенными в ходе процессинга.

Это если говорить просто о процессинге. Поскольку индивидуум находится здесь, и он является самим собой... он не является телом... это еще один незначительный факт, который появляется в поле вашего зрения.

Кстати говоря, на случай если у кого-то возникнут сомнения, я должен напомнить вам один старый процесс – первый процесс, предназначавшийся для экстериоризации, – который внезапно демонстрирует человеку, к которому он применяется, непреложную истину: он не является телом.

Сейчас мы не используем этот процесс, поскольку из-за него у человека появляется ощущение, что он умирает. Экстериоризировавшись, человек остается отдельно от тела, в стабильном состоянии, где-то от пятнадцати минут до трех дней, а потом ему вспоминается какой-то давний случай, когда он оставил тело, потому что оно умерло, или что-то в этом роде – у него включается этот инцидент, – и он огорчается, он чувствует, как будто он только что умер и тому подобное. Так что мы не работаем с этим напрямую.

К этому можно подойти обходным путем. В действительности, когда вы проводите кому-либо процессинг достаточно долго, он почти наверняка выйдет из своей головы, и вы не сможете этому помешать. Но старый способ, который я должен вам напомнить, состоит в следующем: возьмите кого-нибудь, кто находится в особенно плохом состоянии, кто относится к вам очень злобно или пренебрежительно, или же пытается убедить вас в том, что вы являетесь только телом, или что-то в этом роде, и просто скажите ему: «Попытайтесь не быть в метре позади своей головы». Я должен напомнить вам об этом способе. Потому что ваш собеседник быстро обнаружит, что он оказался тут, сзади. Вот его тело перед ним.

«Попытайтесь не быть в метре позади своей головы». Он застрял в своей голове за счет обратного потока. И эта команда срабатывает на всех кейсах низкого уровня – очень низкого уровня, – а также кейсах среднего уровня. Эти люди так усердно пытаются быть застрявшими в своих головах, что стоит вам только сказать им не быть застрявшими в своих головах, они выталкивают себя наружу. Это несколько странно.

Вот этот парень там, снаружи, висит в воздухе. Вы сразу заметите, что черты его лица, скорее всего, изменятся, если этот процесс сработал. Его черты лица меняются, цвет кожи меняется, тон голоса меняется. Допустим, раньше он запинался или говорил с акцентом или как-то еще. Сейчас он говорит очень четко. Теперь он мыслит очень логически. Он не смешан полностью с тем... Он всегда считал, что он думает с помощью своего мозга. И он пытался думать с помощью своего мозга в течение такого долгого времени, что полностью смешал себя с мозгом, понимаете?

Он получил эту идею, понимаете, о том, что вот он здесь, и это не просто идея, поскольку это доступный наблюдению факт. Но он совершенно не привык ощущать вселенную напрямую – не через пару глаз; так-то он чувствовал себя в полной безопасности, понимаете?.. Он настолько не привык к этому, что он начинает вытаскивать всевозможные картинки. Он получает всевозможные иллюзорные беспорядочные картинки, он считает, что находится в больнице, и придумывает всевозможные дикие вещи.

А потом он щелк – разворачивается и входит обратно, и вы спрашиваете: «Ну а сейчас вы являетесь телом?»

«О, да, да, да. Я тело».

Что вы наблюдаете в данном случае – это неспособность индивидуума воспринять тот опыт, который он только что получил.

Иногда в течение целого дня он будет говорить вам: «Да, я духовное существо. Ей-богу. Ну ничего себе! Я – духовное существо. Я вне своей головы. И это такое приятное ощущение! Я вне свой головы, понимаете, и я не тело. Я всегда считал, что я – кусок мяса. А я вовсе не кусок мяса. Ух ты, это замечательно».

А потом вы встречаете его двое СУТОК спустя, и он спрашивает: «Какая голова?»

Такие отрицательные последствия возникают, когда вы пытаетесь рассматривать то, что существует. Когда вы пытаетесь рассматривать то, что существует, возникают всевозможные интересные проявления.

Конечно, если тот, с кем вы разговариваете, находится в довольно хорошей форме, или если это маленький ребенок, то все, что вам нужно сказать, это просто:

«Будьте в метре позади своей головы».

И он скажет: «Ага».

А вы ждете, чтобы что-то произошло. Маленький ребенок, возможно, спросит вас: «Но разве это не слишком близко?»

Эти явления имели место в течение очень, очень долгого времени, но никто их не замечал. В жизни существуют всевозможные странности, и разумеется, те из них, которые ближе всего к истине, остаются несконфронтированными в наибольшей степени. Ведь если бы вы хотели сделать людей рабами или узниками, вы бы в первую очередь попытались исподтишка напасть именно на эти явления. Это были бы как раз те явления, которые вы бы хотели не дать людям ясно видеть.

Вы бы заявили, что все это очень плохо. Понимаете, духи? Привидения? Вы когда-нибудь были в старом замке? Там везде привидения и свисающие цепи. Понимаете, привидения – довольно нехорошие существа. Они издают пронзительные звуки, они берут на себя заботу о вашей душе. Когда существует любая относительно большая область истины, она становится объектом всевозможных странных операций, потому что вы можете превратить другое существо в раба, только если сделаете невозможным для него (или попытаетесь сделать невозможным для него) наблюдение истины.

Если же человек начинает наблюдать истину или испытывать ее на опыте, то сделать из него раба становится невозможным, потому что ему невозможно причинить боль. Он не боится жизни. Он этичен или нравственен или что-то в этом роде потому, что он этичен или нравственен, а не потому, что кто-то накажет его, если он не будет этичными или высоконравственным. Им движут другие причины.

Как ни странно, вы обнаружите, что чем ближе человек приближается к состоянию клир, тем этичнее он становится. К примеру, я вот уже много лет не грабил банк. Ну, конечно, копилки в виде свинок... Хм-хм. Так вот... Прошли десятилетия, столетия.

Когда вы затуманиваете какую-то область истины у индивидуума и заявляете:

«Ты не должен рассматривать эту область истины», то пропорционально этому он сам теряет часть своей истинности. Вы понимаете? Он сам теряет часть своей истинности пропорционально той области, которую он потерял, потому что теперь он не может быть этой областью или испытывать ее на опыте, вы понимаете?

Итак, он как бы отодвигается в область меньшей истины, и когда он сам становится этой меньшей истиной, еще какая-то область становится затуманенной, а потом еще одна область, и еще одна область, и еще одна область становится иначе интерпретированной; и в конце концов он отходит очень далеко от всего, что хотя бы отдаленно напоминало бы истину, и он оказывается в каком-то вэйлансе. Это происходит постепенно. Он становится все меньше и меньше собой (ведь он сам является истиной), он становится все меньше, меньше и меньше собой, и постепенно он начнет становиться кем-то другим, все больше и больше другим.

Но не существует никого другого, кем бы он мог быть, – никого, кроме того, кого он сам создаст искусственно. Он должен придумать кого-то, кем он мог бы быть. И в той степени, в которой он придумывает некую неистину, чтобы ею быть, – в этой степени он становится узником. Ведь любой человек, который не является самим собой, конечно же, в небольшой степени является узником. Он является узником лжи, и вероятно, единственная вещь, узником которой человек может стать, – это ложь.

Давайте посмотрим на узника, заключенного в тюрьму. Вот он сидит за решеткой. Что же, его посадили за решетку, поскольку общество заявляет ему, что он был непослушным мальчиком, и следовательно он не должен, не может и не будет больше конфронтировать. Вы поняли идею? Благодаря этому он должен перевоспитаться. Ему не дают конфронтировать жизнь каким-либо образом. Он должен стать более порядочным человеком.

И статистические данные скажут вам, что если человек попал в тюрьму, он попадет в тюрьму снова, а если он попадет в тюрьму снова, то после того как его выпустят, он попадет в тюрьму снова, и он попадет в тюрьму... Это явно не дает результатов, но общество продолжает делать это. Очевидно, что это является самой неэффективной системой перевоспитания, потому что количество преступлений продолжает увеличиваться и количество заключенных продолжает увеличиваться, именно поэтому мы и должны продолжать делать все это. Это очевидно.

И вот этот человек... вот этот человек сидит в тюрьме. Почему он сидит в тюрьме? Вот в чем ключевая проблема: как, во имя здравого смысла, он вообще может быть в тюрьме? Как он может оставаться в тюрьме?

Прежде всего, он как существо не является телом. Все, что он знает, и все, чем он является, не связано ни с какой материей. Он может проходить прямиком сквозь стены – псссст. Это факт. Пока вы не проделаете это пару раз, вы можете в это не верить, но это на самом деле так.

Как вы заключаете человека в тюрьму? Как вы добиваетесь того, чтобы он оставался там? Это еще та проблема. Не говоря уж о том, зачем вообще помещать кого-то в тюрьму, у вас есть еще и проблема того, как этого добиться. Что же, этого можно добиться, если отнимать у человека истину до тех пор, пока он не перестанет знать истину.

И самое основное, что можно сказать о преступниках, состоит в том, что они не могут отличать правильное от неправильного. Утверждается, что таково определение безумия, но на самом деле это не так. Это определение преступности. Ведь если бы человек мог отличать правильное от неправильного, он, скорее всего, совершал бы правильные поступки. Но когда он теряет способность отличать правильное от неправильного, он начинает совершать неправильные поступки.

К своему большому удивлению, несколько дней назад я обнаружил причину клептомании. Оказалось, что это очень простой механизм. Человек, страдающий клептоманией, не в состоянии наблюдать, кому принадлежит имущество. Так что он никогда не знает, кому оно принадлежит. Он неспособен видеть различия в том, что касается собственности на имущество. Он не знает, кому оно принадлежит, чьим именем оно помечено, чье оно – не знает ничего такого.

Так что, конечно, когда он видит какую-то вещь, он просто берет ее и уносит.

Конечно, в действительности это делает вовсе не он. Вещь просто как бы прыгает ему в руку. На самом деле такие люди всегда так и говорят судьям, но судьи никогда им не верят.

• Понимаете, ваша честь, она просто лежала там, и в следующее мгновение она просто оказалась у меня в кармане.

Никто им не верит. Но в действительности, с их точки зрения, именно так все и происходит. Они не могут контролировать имущество, быть причиной над ним. Они не могут управлять МЭСТ. И естественно, я думаю, что вовсе не правоохранительные органы возводят тюрьмы. Такого не может быть. Этот парень неспособен видеть различия в том, что касается собственности, он неспособен понимать МЭСТ, он неспособен проходить через МЭСТ и никак не связан с МЭСТ – все материальные объекты несут в себе не что иное, как угрозу, насколько он видит. И естественно, когда вы помещаете его между четырех стен, он там и остается.

Как ни странно, если вы подержите его там в течение некоторого времени, вы сможете открыть дверь – и он даже не выйдет наружу. Это факт. Я полагаю, что если вы пойдете в «Вормвуд скрабс» и распахнете двери всех камер и все остальные двери, часть заключенных так и не покинет тюрьму.

Вероятно, они устроят сидячую забастовку или начнут кричать, потому что никто не приносит им еду или что-то в этом роде.

Невозможно предсказать, что именно произойдет. Но то, что сделали бы душевно здоровые или разумные люди, если бы они оказались в этой ситуации, – это не то, что сделают преступники.

Преступник потерял способность видеть различия. Он не может отличить одно от другого – что бы это ни было. У него полное замешательство по поводу имущества. Он сам не знает, кто он. Это жалкое состояние. Но единственный способ, которым человек может стать преступником, – это перестать быть самим собой.

Он попадает в вэйланс преступника, который делает то и это, и это состояние невозможно исправить. Он больше не является самим собой. Истина не в нем. И он больше не является истиной ни в какой степени. А все это почему?

Потому, что он сам перекрыл себе доступ в различные области и заявил, что больше не может их конфронтировать. Он заявил, что есть области истины, на которые ему больше нельзя смотреть. И заявив, что все это ему больше нельзя конфронтировать, он просто ушел в область лжи, лжи, лжи, лжи, лжи, и в конце концов он оказался в совершенном переплетении лжи, полном лабиринте лжи, и конечно же, он полностью стал узником.

И как же вам выбраться из тюрьмы, если вы в нее попали? Я боюсь, что способ сделать это заключается просто в том, чтобы конфронтировать. Каждый из нас в какой-то степени является узником. Он является узником только в той степени, в которой он не хочет конфронтировать какую-либо область. Это может быть какая-то действительная область в физической вселенной. Или действительная область истины. А он является узником.

У человека трудности с финансами? Очевидно, он не хочет конфронтировать деньги. Если у человека трудности в супружеской жизни, значит, есть какая-то часть супружеской жизни, которую он не может конфронтировать. И когда он не может конфронтировать что-либо, он мокапит и создает некую искусственную структуру, которая никак не основана на истине, и он конфронтирует ее вместо истины.

Если вы хотите сделать человека свободным, или если вы хотите, чтобы человек был свободным, или если вы сами хотите стать более свободным, все, что вам нужно сделать, – это выяснить, что вы готовы конфронтировать и что вы не готовы конфронтировать. По сути, если проводить этот процесс достаточно долго, о, это сделает человека свободным практически от чего угодно. Это позволит ему выяснить практически что угодно. Этот процесс будет очень информативным. Но это длинный процесс... длинный процесс.

Единственная причина того, что этот процесс длинный, состоит в том, что когда человек только начинает его проходить, он проходит его в качестве кого-то другого, а не самого себя. И когда вы задаете ему вопрос: «Что вы готовы конфронтировать?», он говорит себе так: «Что я, Джо, в вэйлансе мамы, готов конфронтировать?»

Он не скоро добирается до той точки, в которой он смог бы конфронтировать маму, понимаете?

С этим связаны и другие факторы. Вы могли бы задать ему вопрос: «С чем вы себя спутали?» Это не будет успешным маршрутом. Это не будет хорошим процессом, но это, безусловно, доносит до него идею. Ведь он спутал себя со всем тем, что он не способен конфронтировать. Он не дает себе конфронтировать за счет того, что сам является теми вещами, которые не могут конфронтировать.

Происходят всевозможные странные вещи. Этот механизм не является единственным ответом на все загадки существования, потому что здесь вступает в действие еще и другой фактор, и он состоит в том, что человек в основе своей хороший и он пытается помогать другим людям. И вэйлансы, в действительности, появляются на свет, когда ему не удается помочь людям, и он считает себя плохим. Но сейчас речь не об этом.

Речь о том, что он пытается рассматривать жизнь в качестве кого-то другого, а не себя самого.

Конечно же, если бы он делал даже это достаточно долго, он в конце концов рассмотрел бы жизнь в качестве себя самого. Но именно благодаря этому мы имеем различные степени ознакомленности, и мы имеем жизнь, общение и так далее.

Все это сводится к исходному положению Саентологии – положению о том, что когда вы ознакамливаетесь с чем-либо, вы можете распознать истинность или ложность этого. Процесс, который позволяет это делать, выполняется непосредственно с объектами, и его не очень трудно проводить.

Очень странно, что большинство преклиров, когда они приходят на процессинг, получают процессинг, чтобы им не нужно было конфронтировать то или се.

И конечно же, одна из тех вещей, которые исчезают во время процессинга в первую очередь, это нежелание преклира конфронтировать. И одним из первых это понимает сам преклир. Надо же, что ж, он не хотел конфронтировать жизнь, именно поэтому он и пришел сюда.

Затем, конечно же, есть еще много чего, с чем необходимо поработать. Есть еще много чего, с чем необходимо поработать в том или ином кейсе.

Но существование, в сущности, состоит из очень небольшого количества истин, на которые было нацеплено много всяких искусственных вещей, и которые человек украсил огромным количеством лжи. И человек является узником своих собственных теней.

Вот одна из вещей, которые вы можете сделать с человеком: вы можете добиться, чтобы он посмотрел и понял, что он может видеть сквозь эти тени, вы можете добиться, чтобы он посмотрел на эти тени и понял, что они собой представляют.

Так вот, в Саентологии мы считаем, что было бы хорошо заставить человека сделать это, и это само по себе, возможно, является новой и уникальной точкой зрения. Однако мы придерживаемся этой точки зрения. И это является совершенно уникальной точкой зрения, что человек заслуживает помощи, и что человек может помочь себе, и что жизнь стоит того, чтобы жить. И хотя это весьма уникальный ряд правил для 1960 года, мы все же следуем этим правилам.

Я хочу поблагодарить вас от всей души за то, что вы сегодня пришли сюда. Я расцениваю это как замечательный комплимент, учитывая, что я не практиковался в чтении лекций и к тому же забыл все свои записи и мне было не о чем говорить. Я хочу поблагодарить вас от всей души за то, что вы сегодня сюда пришли.

До свидания.