Сегодня утром я собираюсь поговорить с вами о Кодексе одитора и об истоках «Стандартной процедуры».

The first thing to cover with Standard Procedure is the subject of accessibility. The Standard Procedure Charts should begin with accessibility. It actually begins with “For Accessible Cases.” There isn’t any difference in Standard Procedure for an inaccessible case and Standard Procedure for an accessible case except that one is just a bit further removed from a pianola case. The effort is the same; the distance is much greater.

Вот этот треугольник: аффинити, общение, реальность. Не имеет значения, как вы его обозначаете. Вы уже, вероятно, выяснили, что происходит, когда Кодекс одитора нарушается. Происходят очень плохие вещи.

The problem of accessibility is not just the problem of treating someone who is inaccessible by reason of insanity. The accessibility of an individual has to do with his own ability to communicate with his environment and to communicate with his own past. When we regard accessibility in this way we find that we have a great deal more scope in the word inaccessible, because there are many people who can turn in something like a day’s work who are yet inaccessible cases. For instance, the person who is bound and determined to stay sick, who won’t talk to you, who will have nothing to do with being healed in any way, is an inaccessible case.

Вероятно, самым серьёзным нарушением Кодекса одитора будет обесценивание данных преклира.

In the past, insanity has been measured in terms of the danger the society could expect from the individual rather than the rationale of the individual. Therefore we have made an error in this society of just branding certain people as psychotic who are intractable and who are dangerous to themselves or to society. Start to go into legal codes and you will find out that what occupies a very dominant position in every code is whether or not this person is dangerous to himself or society. That certainly does not include all that it should include.

В Дианетике существует два преступления, за которые по закону людей следует вешать, потрошить и четвертовать; первое из них - нарушить пункт Кодекса одитора относительно обесценивания данных преклира. А второе, конечно, - не сократить каждую инграмму, с которой был установлен контакт, или бэйсик на этой цепи инграмм. Эти преступления против вашего преклира приравниваются к государственной измене.

The rationality of an individual is very much to point, because that individual who will not ably care for himself, for his family, for his group or for mankind is not rational. And that person who, by his acts, actually endangers himself, the future, the group or mankind (the classification should not be limited just to a person who strikes a blow or tries to eat razor blades), who is so irrational, for instance, as to believe that the atom bomb is the answer to our future security, is of course insane. What is insanity? It is just irrationality. And does that person threaten the society? Yes, he does.

Причина, по которой Кодекс одитора является таким, какой он есть, не связана с приятным, порядочным поведением или воспитанностью. Она связана вот с чем: проводите вы преклиру процессинг или нет. На самом деле во власти одитора действовать прямо противоположно тому, что написано в Кодексе, и тем самым серьёзно расстроить душевное здоровье преклира. К тому же, раз вы можете расстроить его душевное здоровье, вы, вероятно, можете расстроить и его физическое здоровье - и это так. К этому нельзя относиться пренебрежительно. Обесценивание данных - весьма серьёзный проступок.

So let’s look at the psychotic in terms of a time factor. Let’s not overlook the important by stressing the dramatic, since the important is not always dramatic. The sudden punch, the immediate slam of impact, is very dramatic.

Когда мы начинаем рассматривать Шкалу тонов и аффинити, общение и реальность, мы тут же видим, что обесценивание данных ведёт к смене полюсов реальности. Отсюда вы должны тут же увидеть динамическую природу аффинити, общения и реальности. Им свойственна динамика. Это векторы, а не просто статические линии, которые что-то показывают, и не просто неподвижный график. Они обладают силой той или иной величины. Вдоль этих линий-векторов течёт определённый поток, и прерывая этот поток, вы на самом деле можете вызвать смену его полюсов. Так вот, если бы мы знали больше о настоящей электромагнитно-гравитационной природе мысли - в противоположность энергии, - то мы смогли бы точно понять, полюса чего же там меняются. Но благодаря одному тому, что мы видим смену полюсов чего-то, мы приблизились к решению этой проблемы: что за эрги энергии содержатся в мысли как таковой. Мы видим, что существует поток.

Look in the newspaper headlines and you will see “FIVE-BILLION DOLLAR WAREHOUSE BURNS UP.” That is news. And right alongside of it there is a little item which says “The United States now has 3,750,000 juvenile delinquents.” I’m afraid that warehouse can be rebuilt rather rapidly, but the job of rehabilitating 3,750,000 juvenile delinquents is an enormous task and it means a great deal in terms of the survival of this society.

Теперь рассмотрим аффинити. Когда полярность аффинити резко меняется... иначе говоря, сначала аффинити - это вектор потока, это сила, которая течёт в определённом направлении; внезапно этот поток разворачивается назад, его полярность меняется, и образуется капсула; то есть, какой-то внезапный импульс ведёт к тому, что энергия помещается на хранение. Между прочим, помещать энергию на хранение было бы невозможно, если бы не было места, в котором её можно было бы хранить. И кроме того... это довольно очевидно, но я имею в виду МЭСТ. Чтобы поток серьёзно нарушился, должно было произойти какое-то столкновение с МЭСТ или что-то должно было пойти не так между мыслью и МЭСТ.

The evaluation of the data is all wrong. You find that three people died in this five-billion-dollar fire, but you look over here in this juvenile delinquent column and you are probably looking at hundreds of thousands of dead people. This shows the value of a sudden punch to newspapers. The time factor enters into it. In other words, if we spread bad news over a long enough period it is no longer bad news. Is that rational? That says that if bad news is spread over a long enough period — no matter how bad the news is — its not bad.

Таким образом, мы знаем вот что: должна существовать физическая боль, прежде чем смена полярности одного из таких потоков станет серьёзной угрозой здоровью человека.

What one is doing is walking away from the sudden impacts that cause communication, affinity and reality break engrams. A sudden impact creates a rapid encystment, but if it were spread out over periods of days or weeks it wouldn’t be so bad. That is, if the information weretrickling through a little at a time without creating any anxiety (since this is a dispersal of attention and is in itself bad), it would not deliver this impact, although it is no less serious on an analytical or reactive level.

Понимаете, именно общение, наше с вами общение через МЭСТ - вот что важно. Если бы мы с вами могли просто общаться безо всяких звуковых волн, клеток и материи, то ничего такого не происходило бы.

Is one driven to the conclusion, then, that the press is mainly interested in reactive news? And is one driven to the conclusion that the field of healing has been too interested in reactive logic (if you can call it logic)? There must have been a lack of rationale in the way the problem was regarded. That regard must, in itself, have been a reactive regard. They have been living on a tremendous amount of engrams in this society. So the five-billion-dollar fire gets the headlines.

Хорошо. На примере аффинити мы видим это с лёгкостью. Мы видим, как один из этих потоков может быть внезапно прерван и как над областью старой физической боли может образоваться капсула. Это можно увидеть на примере заряда горя. Когда разряжаются заряды горя... на самом деле многие из них очень и очень сильны. Трудно сразу понять, глядя на эти инциденты, каким образом всего лишь передача одного данного о том, что человек испытал потерю, может заключить в капсулу так много энергии. Вы понимаете, здесь мы на самом деле уже сталкиваемся со взбудораженностью мысли. Иначе говоря, вот у нас вектор аффинити (поток силы, величина которого поддаётся измерению), потеря, внезапное изменение полярности силы - и создаётся капсула. Это достаточно легко понять.

Actually, war news more closely approaches important news, and so we get the old truism that if we can just get a good war started, the newspapers will sell like hotcakes.

Но, возможно, вы не додумали до конца, что же происходит с силовым вектором реальности. Вы понимаете, это та же самая проблема. Но только она имеет отношение к представлению человека о реальности. Реальность очень тесно связана с согласием. Например, я говорил с вами о материальном мире, материальной вселенной; на самом деле всё это сводится просто к ничто.

There is a story about William Randolph Hearst, a United States editor and newspaper publisher. He sent a photographer down to Cuba to get pictures of “that there Cuban war” before the United States went into it. The photographer cabled back and said, “There is no war down here.”

Но мы согласились с тем, что мы воспринимаем именно то, что мы воспринимаем. И можно было бы задать множество вопросов о том, как мы что-то воспринимаем, записываем и вспоминаем... как именно всё это происходит, и что мы на самом деле воспринимаем, что мы на самом деле записываем и вспоминаем; у нас сейчас нет возможности ответить на все эти вопросы. На самом деле это было предметом философских дискуссий уж и не знаю как долго. Самым последним вклад в эту дискуссию внёс Бертран Рассел. Не так давно он написал толстый учёный том насчёт восприятий. Он внёс дополнительное замешательство в этот вопрос.

Hearst sent him back a message which said “You get me the pictures and I’ll get you the war!”

Декарт, к примеру, заварил эту кашу, хотя всё это обсуждалось ещё задолго до него. Иначе говоря, если в лесу раздался крик, а поблизости не оказалось никого, кто мог бы его услышать, был ли там звук? Амбар красный, но был бы он красным, если бы его никто не видел? Вы понимаете, вот так вы в этом и запутываетесь; возможно, амбар красный, кто знает? Я в это не верю, но восприятия... иначе говоря, звук, зрительное восприятие, осязание, кинестезия и так далее... мы воспринимаем различные части материальной вселенной через эти каналы восприятия.

A war is a great menace to the society. It menaces a lot of people. It continues over a long period of time at a high dramatic level, and so we concentrate our attention upon war. But it is an interesting thing that the focus of attention is so sharp on something dangerous that man begins to look like a bird hypnotized by a snake.

И, разумеется, в парапсихологии вы обнаруживаете общение, которое не имеет ничего общего с восприятием материальной вселенной. Если посмотреть внимательно, вы смогли бы предсказать его существование. Не может быть, чтобы люди, которые действуют на основе, так сказать, одного и того же энергетического банка, не могли общаться иначе, кроме как через посредство материальной вселенной. Итак, похоже, существует какое-то такое общение. Кстати сказать, мне случалось убирать у людей инграммы, которые блокировали телепатию, и после этого их чувственные восприятия, похоже, улучшались. Я собирался поручить кому-нибудь заняться этим - гадать на картах, чтобы с достаточной степенью точности установить, что же именно там происходит. Похоже, почти у каждого есть некоторая способность к телепатии, но она, безусловно, перекрывается.

Reactive attention is very interesting. When attention is too fixed, such as when a datum is too fixed in thought, one cannot be completely rational regarding that thing at which one is looking. In other words, he isn’t evaluating what he is looking at with relation to the rest of the environment around it; he is merely looking at it. That is what happens in a war. Everybody starts looking at the war and their attention gets fixed on it because the war is news, it is dramatic, it is dangerous and so on; and as the attention gets more and more fixed, the society gets more and more psychotic on the subject of this war.

Как бы то ни было, мы слегка отклонились от темы, но вот что собой представляет реальность. Реальность - это то, что мы с вами соглашаемся считать реальным. Мы согласились с тем, что что-то реально, так что это реально.

There are two reactive things about attention. The first is this fixing of attention. The other one is too great a dispersal of attention, which is very bad. That is actually fear of the unknown. The mind is hunting; it knows there is danger in the vicinity and it is trying to find it. It can’t fix that danger on anything and so it hunts, distracted — it can’t fix itself. All of a sudden such a mind may, out of sheer relief, fasten upon one thing and then fold all of its attention in on that one thing and fix it too closely. The optimum attention would be a little span wide enough on the subject to see on either side of it and evaluate it, but not too big a span to lose sight of that thing which is being observed. And so we have a great deal of reactive attention.

Конечно, когда кто-то со стороны приходит и говорит: «Вы только посмотрите на двенадцать чёрных кошек, сидящих на этой сцене»... А вы смотрите и не видите никаких чёрных кошек, так что вы поворачиваетесь и смотрите на этого парня; и если он себе продолжает кричать насчёт этих чёрных кошек или поднимает сильный шум на эту тему, вы звоните в местную психушку и просите, чтобы его убрали. Он не согласился с вашей реальностью, а это - основной признак сумасшествия.

You will find that this is the main trouble with an engram; it either disperses the attention completely or it fixes it completely. It deals in lights and darks. And this is the main trouble with news as it is promulgated. It seeks to fix and root the attention by making a big dramatic splash, whereas an evaluation of the situation would demonstrate that there are much more important things, perhaps, in that same newspaper than this thing which is supposed to fix the attention. Unfortunately newspapers are thought to sell better this way, and so five-billion-dollar fires and so forth get punched up and poured at the society continually.

Это не означает, что на сцене не было дюжины чёрных кошек; это означает, что вы не были согласны с их существованием. Необходимо включить сюда этот фактор, ведь, в конце концов, здесь мы имеем дело исключительно с восприятиями. Итак, дюжина чёрных кошек... Он говорит, что они есть, вы говорите, что нет: «Их здесь нет!»

The rationale involved, then, has something to do with the time span. “Five-billion-dollar fire,” hitting fast with impact, is very interesting. It is a sharp point. But the same words spread out over a long period of time would, by proportion, not be as interesting.

Если бы завтра все решили, к примеру, что Маршалл Филд не владеет универмагом «Маршалл Филд и компания», то, я боюсь, он бы им и не владел. Он внезапно станет сумасшедшим. Все соглашаются с тем, что он не владеет этим универмагом. А он приходит и говорит: «Нет, я им владею» - но все уже согласились с тем, что это не так. Следовательно, он демонстрирует безумие, ведь «это не реально». «Этот парень, очевидно, не смотрит в лицо реальности».

If a person is suddenly dangerous or irrational, you say immediately, “Obviously a psychotic”; but if the person is just continually irrational, and none of his acts draw any blood from anybody, apparently, you say, “Well, this person is not particularly irrational; this person couldn’t possibly be a psychotic,” and yet, actually, they should be so classified.

В связи с этим вот интересный момент: если реальность так тесно связана с согласием, как это мы все так единодушно соглашаемся с реальностью? Ну, возможно, эволюция - не самая точная в мире теория, однако фактор естественного отбора, несомненно, присутствует. И не так давно я задумался: не исключено, что человечество путём естественного отбора удалило из своей среды людей, которые не соглашались с тем, что для нас реально. Вы понимаете, у человека в психбольнице не очень много шансов на воспроизведение себе подобных. Понимаете, кто-то приходит и говорит: «Двенадцать чёрных кошек», а вы говорите: «Никаких двенадцати чёрных кошек», и дверь перед ним открыта! Если он будет и дальше настаивать на таких вещах... не соглашаться с вашей реальностью.

The society, the group, the family, the future, are most seriously menaced by the things that go along nicely and plainly, not the ones that puff up and hit people in the face — the obvious things. It’s the ones that just go along, psychotic all the way through, that are dangerous.

Итак, похоже, естественный отбор привёл к тому, что все мы довольно единодушно соглашаемся с тем, что представляет собой реальность. Давайте, к примеру, рассмотрим низший уровень согласия. Кто-то вбегает сюда и говорит: «Вы знаете, что коммунисты должны править миром, а демократия - это разлагающийся империализм, и вам прямо сейчас нужно другое правительство». Я боюсь, что немногие из вас согласятся с ним. Итак, мы тут же видим, что он не соглашается с нашей реальностью. Следовательно, мы исключаем его из общения с нами. Кроме того, мы не чувствуем к нему особого аффинити. Вы видите, как одно следует из другого?

I have talked to people who were most “reasonable” on some subjects, who were actually gibberingly insane. And if you go down to an institution you can always find somebody there who appears to make sense. The only trouble is that after you have listened to him for a while you can’t add up anything he said because it just didn’t make sense all the way along the line. He merely sounded rational.

Но давайте рассмотрим реальность саму по себе, и мы увидим, что это силовой поток. Вот этот силовой поток, и в тот момент, когда человек совершенно безоружен, кто-то внезапно заявляет, что в этом потоке присутствует какая-то ошибка, и полярность силового потока реальности меняется на обратную... в точности тот же механизм, что и при горе.

Our standards of requiring rationality from human beings are very low. We are very tolerant as to the amount of rationality which we expect from people, and as a consequence a great many inaccessible psychotics go unnoticed right in our vicinity. You might not realize this until one day you as an auditor sit down and start to talk to Grandpop. Well, Grandpop has always had the pip and he is a bad hypochondriac and so on. (Incidentally, he takes care of the baby most of the time.) But you want to do something for him. So you say, “Would you like to feel better?”

Это обесценивание реальности. Обесценивание означает: твоя реальность не соответствует нашей. И поверьте мне, это невыживательно.

“Yeah, yeah. I’ve got to take my tonic. That will make me feel better. That’s the stuff.” (His tonic happens to be eighty-five percent alcohol!)

Если реальность человека продолжает соответствовать реальности тех, кто окружает его... она может даже не полностью соответствовать... если она продолжает соответствовать, то он в состоянии довольно хорошо ладить со своей группой. Но если внезапно обнаруживается, что его собственная реальность ошибочна, и если его реальность ставят под сомнение в тот момент, когда он относительно безоружен... или если у него возникает новая для группы реальность, и он держится за эту реальность ещё довольно неуверенно, но он очень сильно на неё полагается, а кто-то её обесценивает - бац! - образуется капсула значительных размеров. Она очень велика. Это разновидность заряда горя, но только на силовом векторе реальности. Итак, отсюда вы должны увидеть, как важна для нас реальность и как отчаянно мы за неё держимся.

And you say, “Well, no, I mean we could really do something about this. Now you see what it has done for Betsy Ann, you see what it has done for Uncle Joe, and you see over here what it’s done.” But regardless of the evidence he will stick with his tonic.

К примеру, консервативный человек делает не что иное, как держится за что-то вроде реактивной реальности. Он не хочет её менять. Он, возможно, всю свою жизнь старался выстроить для себя реальность, наконец она у него есть, а кто-то приходит и заявляет: «Это не реально!» Он вынужден либо бороться - и мы опускаемся прямо по Шкале тонов эмоции - или же он падает в апатию, говоря: «Моя реальность нереальна, я признаюсь». Насколько неправым вы можете стать?

Watch this man’s patter. It is fascinating — not because he is resisting any processing; that is not your test. That happens to be an excellent test but one which you should not use; it’s not proper. Compare him with what his environment demands of him and whether or not he answers up to the demands of his environment. There is rationale. His environment demands certain things of him. Does he do those things? He demands certain things of his environment. Does he accomplish them? There is the full-dress-parade rationale, including the dynamics, including competence and everything else in this interplay. It isn’t whether he matches up to one thing. You could start to address him on almost any subject and you would get more or less the same answer.

Итак, обесценивание чьей-то реальности - это очень серьёзная вещь, если только это не делается на благо реальности группы. И в этом случае её следует обесценивать на самом деле весьма искусно. Ведь чью-то реальность можно обесценить настолько категорически, настолько внезапно и настолько полно, что это убьёт человека. Самым нижним уровнем является смерть.

It’s very interesting; he is very skeptical and doubtful but says he is so reasonable about all of this. (It’s sort of like the lady I knew who had an open mind — it was always open to doubt.) For instance, you talk to him about the fact that maybe it would be a good thing if he moved to the house down at the other end of the garden, which he could have all by himself. And he is very reasonable about the whole thing but it just somehow doesn’t get accomplished. It’s actually desirable from his standpoint, it’s a lot better, but he just doesn’t go down there. It never works out, and you can’t quite put your finger on why. It is like trying to pick up handfuls of water.

Теперь мы рассмотрим реальность группы, большой группы - которая тем не менее мала по сравнению с ещё большей группой. Мы возьмём и обесценим реальность этой небольшой группы. С помощью большой группы мы заставим маленькую группу признать, что те вещи, которые там уже давно считались реальными, на самом деле были нереальными. Эта маленькая группа умрёт. Вот так можно, к примеру, уничтожить меньшинство в любом правительстве. Просто обесценить реальность, а потом ещё доказать, что она несостоятельна. Иначе говоря, добавить реальность к своему обесцениванию, чтобы обесценивание стало реальностью. И оно становится реальностью для большего числа людей, чем число членов маленькой группы, так что ей конец.

A social worker knocks on a door, and here is this man who is pretty badly unshaven and so on. She wants to know why he doesn’t go to work and support his family. Here he is, an able-bodied man. And he has got the best reasons you ever listened to, wonderful reasons, why he cannot work. He is apparently very rational. But there is work. There’s the kind of work that a human being would normally desire to indulge in. He is starving, the children are sick and dirty, and his wife is in bad shape, and he should do something about this. But no, he has got lots of reasons. And that fellow passes for a sane individual — only he’s not. He is actually an inaccessible case. We will just drop this word psychotic (giving you to understand that it means the sudden punch) when talking about the inaccessible case.

Кстати сказать, мы имеем дело с данными, которые могли бы быть очень и очень опасными в руках агента-провокатора или пропагандиста. Вот так их дела и делаются. Таким людям удавалось добиться успеха тогда, когда они нечаянно наталкивались именно на этот способ действий. Но здесь играет роль также фактор времени: скорость, с которой это делается.

This case is inaccessible to the social worker. This case will probably be inaccessible to you. This case is also inaccessible to the medical doctor. This case is just inaccessible across the boards to anything, except maybe the bartender’s offerings.

Так вот, в горе, если бы сообщение о потере можно было передавать медленно, капсула бы не образовывалась столь внезапно или столь резко. Во всяком случае, в теории. Я имею в виду, вы могли бы повозиться с этим и либо доказать это, либо опровергнуть путём экспериментов. Однако предполагается, что это именно так. Оглядываясь на некоторые данные, которые были получены в прошлом, я полагаю, что это так. В том, что касается реальности, это именно так. Конечно, внезапность и сила зависят от категоричности. Любое исключительно категоричное утверждение, вероятно, будет очень внезапным. И там образуется капсула, образуется очень быстро. И если вам удастся создать капсулу достаточно быстро, приложив достаточную силу, то человек или группа просто умрут, вот и всё. Вы слышали о том, что люди умирают от разрыва сердца. Вероятно, люди могут умереть от разрыва реальности.

Here you have a consistent, continual break of communication between this individual and his environment, and the environment and this individual. You have a broken communication line. Every time there is one of those there will be a broken affinity line too, and you will also find the broken reality line is there. This person isn’t facing reality at all. He isn’t in concourse with his fellow human beings at all. He is merely going through the motions.

Вы знаете, когда прежние друзья становятся врагами, одна из основных вещей, которые с ними происходят, состоит в том, что разрывается линия реальности (а вовсе не, к примеру, линия аффинити). Между ними существовало полное согласие насчёт того, сего, пятого и десятого, и вдруг... какими словами мы описываем ссору между друзьями? Мы говорим, что между ними возникло несогласие. Их линия реальности оборвалась.

The real test of such a person — and as you begin to address such people you will begin to appreciate this more and more — is whether or not he can communicate on any subject lucidly. That’s fair, but let’s see how many subjects he can communicate on and let’s find out whether he is really communicating on these subjects or just running on. Does it really make sense? Is he facing the reality of his environment or isn’t he? There is your test of accessibility.

Похожий силовой вектор существует и у общения. Внезапность, с которой перекрывается линия общения, и контрсила, которая вызывает это перекрытие, создают капсулу на этой линии общения. Кстати, вы это видели; возможно, вы не видели, как это происходило, но вы видели результат. Заика-невротик испытал перекрытие общения, вызванное силой удара. Если вы не считаете это серьёзным, попробуйте понаблюдать за тем, как эти бедняги пытаются разговаривать после такого. Внезапного и резкого.

Accessibility, then, is whether or not these lines of force flow more or less uninterruptedly between the individual and his environment, and the environment and the individual. That is the measure of accessibility. Is he capable of affection? Is he capable of communication with things and can things communicate with him? Does he see a reality in various situations? Can he create, himself, a reality? One of man’s greatest functions is creating realities.

Итак, можно предсказать возможность одновременной смены полярности силовой линии общения, смены полярности силовой линии аффинити и смены полярности силовой линии реальности - и если бы это произошло, это убило бы человека. Раз-два. Я имею в виду, это крайность... вот до чего это доходит, если посмотреть. И я думаю, что на самом деле такое происходило не один раз. Вы слышали о том, как люди умирали от разрыва сердца. Ну, я не знаю, в каком состоянии находился в момент смерти их лёгочный аппарат, но мне известны некоторые совершенно удивительные примеры. И я думаю, что если бы вы посмотрели внимательно, вы бы обнаружили, что как минимум две из этих силовых линий были вынуждены внезапно поменять полярность.

Little kids are always at this and they generally get cuffed for lying. They understand so little of what reality is that they think it is perfectly permissible to create realities all the time.

Итак, вы можете увидеть, что когда мы говорим о Кодексе одитора, мы не играем кучкой слов на странице. Это вопрос жизни и смерти. Насколько неправым вы можете стать? Мёртвым!

I wish I had some of that imagination left from my youth. You can sure write fiction once you have the data. The only trouble is that the more data you get, the less you do it.

Так вот, у мысли есть интересная особенность: она имеет дело с МЭСТ, но она не очень хорошо контролирует его. Мы на самом деле не слишком хорошо контролируем материальную вселенную: пространство, время, силы стихий. Они оказывают очень сильное и негативное воздействие на те вещи, которые мысли удаётся собрать из частей материальной вселенной. Мысль стремится к тому, чтобы быть правой. Конечно же, быть правой и выживать бесконечно, - вы можете считать эти понятия синонимичными. Быть бесконечно правой означает выживать бесконечно. Рассматривая это, мы тут же видим, что мысль добивается того, чтобы продолжать быть правой.

These are the tests. And I place in your hands, right here, an intelligence test and a measure of rationale which you can use without paper or pencil or anything else. If you understand this you can talk to a person for a short time and you will be able to get a fair measure of his accessibility.

Основной расчёт аналитического ума - «быть правым». И вы можете услышать, как одни люди говорят другим: «Вы должны признать, что вы были не правы». О, нет. Только посмотрите на чью-нибудь кривую душевного здоровья, когда он начинает признавать свою неправоту.

When you start to put him into Dianetics you will start to measure his accessibility more closely, because you are now testing his ability to communicate with his past, his affinity with himself and his sense of reality about his own past. And you are measuring those things directly, so you will know more about his accessibility. Just because a person will lie down on the couch and close his eyes and go back down the track is no reason that this person is accessible. He may be standing completely outside of himself. He may not really be in contact with any part of his past, or he may be in contact with a past that never existed. It’s fortunate if you can at least get him to lie down and go back down the track, because then you can do something about it. The cases you are worried about are the cases that won’t lie down and go back down the track. So that is your measure of accessibility at its optimum; less optimally, will this person answer questions?

Он начинает признавать свою неправоту. Он признаёт, что он не прав в этом, он не прав в том, он не прав насчёт этого, он не прав насчёт того, он... это не драматизация «я не прав, я не прав, я не прав»... Это происходит не на аналитическом уровне, но просто этому человеку постоянно, неизменно доказывают, что он не прав. Само по себе это ещё не так плохо, но потом он начинает признавать свою неправоту. Иначе говоря, его расчёты срываются. У него происходит срыв: «Я придумал всё это, а оно всё неверно».

That may sound ridiculous to you as a gain — will he answer questions? Regardless of whether the answer is rational or not, will he just answer them? But I can see somebody walking down the cells of an institution and at about the fifteenth or twentieth cell saying “This person is all right, he can answer questions,” and feeling very relieved that he had found somebody who was practically sane in relationship to his environment.

На самом деле ничего такого не могло бы произойти в отсутствие значительной взбудораженное™ между мыслью и материальной вселенной - иначе говоря, ряд инграмм физической боли делают возможной такую вот нисходящую кривую. Когда инграмм физической боли нет, то такая кривая едва ли возникнет, а даже возникнув, прекратится за несколько минут. Но мысль, в которой запечатлелась инграмма, обретает убеждённость в том, что она не хозяйка над материальной вселенной - ведь эта вселенная так часто причиняла ей боль, и мысль накопила так много боли, неопределённости и взбудораженности. И вы можете укрепить эту убеждённость, к примеру, заставив человека признать, что он всегда не прав, и, конечно же, это приведёт к неприятностям. И это очень серьёзные неприятности, потому что в ту секунду, когда он начинает говорить «Я не прав», что он тем самым говорит? Он говорит: «Я мёртв». Это одно и то же. Насколько неправым вы можете стать? Мёртвым. И он начинает говорить: «Хорошо, я это знаю, я... я это понял, мне это доказали, я... я не прав».

Will he answer questions? If you can get a person to do so, you can start to regain attention units. You can get his attention on you, and the second you do that you can build up his affinity with you by getting him to agree with you. Remember that these points are very closely related. Understand that in processing you should get a person to agree with you. For instance, if you can only get him to agree to the fact that there is a day, not even if it’s a good day or a bad day, that its just a day, and he says yes, you have already punched up his reality, his communication and his affinity, right there. So you get him to agree with you and you agree with him.

Посмотрите, вот дети в школе, эти бедолаги. Они вручают учителю то и сё, а учитель всё время говорит: «Ну, ты не прав, и у тебя ошибка вот здесь, и вот это неправильно, и вот то неправильно. Мне приходится тебя поправлять. Тебе нужно научиться принимать критику» - и так далее, ля-ля, ля-ля, ля-ля, ля. Я не знаю, как детям удаётся сохранить пять единиц КИ после такого обучения в большинстве школ. Ведь они «не правы» по предметам, которым их как следует не научили. Если ребёнок не прав по школьному предмету, то ошибка таится в школьной программе. Коварная штука под названием «экзамены», вероятно, разрушила больше стремлений и способностей, чем Чингисхан с его пирамидами из черепов. Так вот, здесь мы сталкиваемся с обесцениванием реальности, вы понимаете? Мы возвращаемся к тому же самому: обесценивание реальности, обесценивание аффинити, обесценивание общения.

Some very adventurous and quite brilliant psychiatrists in the past have sometimes gotten into super agreement with psychotics by imitating them. The psychotic picks up a chair and he smashes it against the wall, so the psychiatrist picks up a chair and he smashes it against the wall. What is agreement but mimicry? And so the psychotic goes into affinity with the psychiatrist. After that they can talk. They just built up an agreement, which immediately built up communication and affinity.

Человеческий разум создан быть правым. Одна из основных трудностей аналитического ума состоит в том, что после того как он накопит какое-то количество инграмм и они рестимулируются, он пытается продолжать быть правым, хотя он знает, что в компьютер уже вкралась ошибка.

When you are talking to a relatively inaccessible person, you are talking at him. So, if you can get his attention just long enough to get him to agree with you, find some points in the conversation on which he will agree and stress those points, and then agree with his points even though they seem a bit irrational to you — ”pick an agreement” with him, in other words — you will get the whole stack of triangles marching up the line. That’s one of the best ways to begin.

Человек ведёт машину по улице, но внезапно он выруливает на тротуар и врезается в фонарный столб. Вероятно, у него была инграмма со словами: «Ты просто себя гробишь». «Мне надо в лепешку расшибиться, чтобы ты мне поверила» - или что-то такое. В общем, такие штуки, которые создают склонность к несчастным случаям. И одна из них включилась. Вы спрашиваете этого парня, почему он врезался в столб, и он рассказывает: «Ну, солнце светило мне прямо в глаза вот отсюда, а кроме того, на углу стоял прохожий, и он чуть было не сошёл...»

You can conduct a few experiments on this. If you, for instance, stepped into a padded cell with a psychotic (meaning the extreme inaccessible case) every day at about ten o’clock and did what he did just for a moment, just made the same motion that he made and then walked out again, and you did this for a while, I think you would find yourself eventually getting up to a point where, when you said what he said, you could interject something with which he would agree. And if he demanded something of you, you would agree on that and demand back and forth. If you kept on doing this you would eventually get into communication with this person and he would probably sit down on the edge of his bunk and have a long conversation with you. He might not talk to anybody else, because you have just built up one person as a reality to him. But you could pick it all the way up the line. If you can get one person to be real with him, then you can get other people to be real with him, and finally what you are really trying to do is to get him out into the world where all is real.

А другой человек приходит и говорит: «Никакого прохожего там не было, а солнце было вот с той стороны».

We are dealing with a spectrum, then, that has to do with just these things. Any time you can pick up one point of the triangle and increase it just a hair, you have picked up each of the other points and so you have brought about accessibility.

И он говорит: «Уууу!» Ведь на самом деле он просто высказал оправдание поступку, для совершения которого у него не было никаких разумных оснований. Это происшествие было необъяснимым. Аналитический ум внезапно обнаруживает, что он пришёл в действие, машина едет, происходит несчастный случай, и он решает: «Должно быть, у этого была причина». Он не может быстро её найти, так что он её создаёт. Он говорит: «Вот так вот - и я по-прежнему прав». А потом, как я сказал, кто-то приходит и обесценивает эту причину. И если вы хотите увидеть, как у человека ум зайдёт за разум, просто обесценьте его оправдание, потому что оно и так уже настолько слабо, что не выдерживает абсолютно никакой критики. Человек может создать для себя превосходнейшую систему оправданий.

The whole problem of inaccessibility is the problem of a person being low on the tone scale reactively. What you want to do is pick up the points of this problem — pick an agreement with him. To hammer him and force him will not work. This person is usually just sodden with circuitry, and someone has been highly dominant in his vicinity.

Мне приходилось читать кое-какие просто изумительные и поразительные оправдания. О, боже! Всевозможные оправдания. Есть целые философии, которые представляют собой просто оправдание автора. Самые удивительные связи. Я думаю, у Ницше было что-то подобное.

So the first point on Standard Procedure is accessibility: How do you increase this accessibility and how accessible should a person be to run engrams? Pay very particular attention to this. You should understand how inaccessible cases really are. Understand that it is a gain if you can get this person to answer a question. If he can answer a question and remember something about his own past, that is a pretty big step. If you can get him to actually contact pleasure with his eyes closed, or contact anything with his eyes closed, that is a big gain there. Now, if you can get him to move down the track and contact his past, that is a big gain. But don’t think that the person is accessible yet, until he can run an engram with all twenty-six perceptics, in valence. At that moment he is accessible. There are few people who are!

Оправдания, оправдания, новые оправдания... весь мир просто кишит оправданиями. Сходите как-нибудь в полицейский суд. Сходите в мировой суд, в Верховный суд, и послушайте, как адвокаты объясняют судье, почему же их клиент сделал то-то, и как сам этот клиент встаёт и объясняет, почему он сделал то-то, и почему то-то было сделано такой-то корпорацией и так далее. Они по крайней мере вышли на уровень честной нечестности. Они знают, что они врут. Но аналитический ум не знает этого, когда он начинает оправдываться.

Now, the problem we are going into here is the problem of the “normal” person.

И как я сказал, оправдания очень слабы. Понимаете, если бы этот человек был действительно прав, обозримо прав, то есть множество людей могли бы согласиться с тем, что он прав (это одно и то же), то он бы выглядел довольно спокойным, он бы спокойно относился к своему поступку.

On the Standard Procedure Chart it says, “For Accessible Cases.” I never wrote that on there, by the way. Actually, no threshold of accessibility had been considered at the time that was written. What is the threshold of accessibility? It is when the person is accessible to run engrams with all twenty-six perception in his own valence, and doing fine. Of course, he could not run them with twenty-six perceptics out of valence. So when he can run the engrams in that fashion, then he is accessible for running engrams.

Однако если он использует оправдание, его силовой поток реальности уже и без того настолько рассеян, что по нему можно довольно легко и быстро нанести удар, скрутить его и закапсулировать. Так что вы можете создать у человека инграмму ещё одного вида.

Earlier than that, he is accessible for repairing breaks on communication, affinity and reality. Earlier than that, he is accessible for being talked to. Earlier than that he is accessible for being looked at. Now, you wouldn’t consider that that had anything to do with accessibility, offhand, would you? It is awfully hard to audit somebody who is running so fast you can’t catch him!

И на самом деле есть три новых вида инграмм. Есть инграмма физической боли; по сути, это всё, что представляет собой инграмма, но есть ещё три вида инграмм, которые могут оказать на неё воздействие. Один из них можно назвать «инграмма болезненных эмоций», второй - «инграмма закапсулированного общения», и третий - «инграмма обесцененной реальности».

So the problem of accessibility is a problem of degrees. The highest degree is the pianola case, the case that plays itself. A pianola case is able to run engrams with all twenty-six perceptics. You keep patching up and repairing and taking circuitry out of the case until such time as it will do that, and then you run engrams — unless you actually can get charge off the case. But again, you are really dealing in terms of accessibility to run engrams.

Так вот, инграммы всех этих трёх видов могут быть такими сильными и мощными, что человек практически свалится с ног. Вы когда-нибудь видели, как люди падают, сражённые горем? Вам случалось взять какого-нибудь преклира, положить его на кушетку, стереть у него заряд горя - и обнаружить, что он выглядит лет на десять моложе? Вы видите, что может произойти из-за горя. Так вот, в жизни людей вы обнаружите инграммы и двух других видов, о существовании которых мы реально не подозревали. Мы с ними сталкивались всё время; но мы не подозревали, какой силой они обладают и как их нужно очищать, чтобы добиться прогресса в кейсе.

You sometimes have to run engrams with the person out of valence, more or less, because they are pretty jammed up and so on, but it is not a good thing to do. You can get tension off the line by doing that and regain a few attention units, but this will not fix up that case.

Как, во имя здравого смысла, вы можете включить соник, если в кейсе есть инграмма, связанная с общением? Так же, как если бы в кейсе была инграмма горя. Вы находите инграмму общения и отключаете её.

When you start to take circuitry out of the case, for instance, you will very often run engrams with high line charge, very intense, with the preclear out of valence. You will run the charge off these things. You will try to get him into his own valence and to get him back down the track to the earliest time this circuitry appeared. But don’t think you are really running engrams off this case to the degree and magnitude that you should. You do not start an erasure on this case when it is doing that; that is just the beginning.

Только мы говорим сейчас не об инграмме физической боли. Мы говорим сейчас об инграмме общения, вызванной сменой полярности вектора общения. Она так же важна, как инграмма горя. Она сидит на настоящей физической боли, но обладает собственным вектором.

Take an auditor, for instance, who goes down into the basic area and starts to run out engrams in a routine fashion on a person who is consistently and continually out of valence, whose sense of reality is very poor, whose affinity is very bad, and who, as he is running them, gets some kind of a vague impression that something might be happening but he isn’t quite sure, and so forth. The auditor who will go along and run that case that way is going to be a very confused auditor before long because he is going to find that the darned engrams seem to reappear. Of course they never went anyplace. He is going to find that the person’s valences are all messed up. He is going to start getting unconsciousness.

Предположим, что физическая боль находится в пренатальной области... это инграмма физической боли... если вы подниметесь выше по траку, вы можете обнаружить где-то в возрасте четырёх-пяти лет инграмму общения, в которой нет физической боли, но которая представляет собой коммуникационную линию с изменившейся полярностью.

After a person has been run that way long enough, unconsciousness will start to come off on every moment of the past. In other words, if you send him to yesterday, when he was wide awake, and run him through a moment of yesterday, unconsciousness will start to come off because unconsciousness has been restimulated on this case to such a degree that it is just loaded with it. It just comes off anyplace. It is an interesting thing.

Обратите очень и очень пристальное внимание на эти два фактора, на эти два новых фактора в Дианетике, потому что вы слышите о них впервые. Я думал о них довольно много, я начал разыскивать их две или три недели назад, и я обнаружил, что люди сталкивались с ними просто как с частью обычной человеческой жизни, но они не придавали им должного значения, они не видели внезапного и резкого шока в тех случаях, когда такие вещи происходят за очень короткий промежуток времени.

But that would be thoroughly bad auditing. It means that the auditor has attempted to pronounce a case pianola and run it long before he should have. He has abandoned the job of taking off painful emotion, communication invalidation’s and reality breaks. He has abandoned this job long before he should have. He has just kicked all that out and said, “Well, there’s no reason to go after these things; there’s no reason to get any circuits off the case. We’ll just run engrams.” He will find out that something somewhat like a file clerk will work with him and the somatic strip will work with him, and he can get the guy to move on the track and to run out a valence, maybe, in spite of a very, very low sense of reality and very, very poor communication with his own engrams. But the auditor will find these engrams reappearing. Of course, they never disappeared. And he will find all sorts of strange things happening to this case. When that is occurring it means simply that the auditor pronounced the case accessible long before it was.

Например, большинство заик-невротиков - жертвы внезапного и резкого изменения полярности общения. Оно может быть (и обычно бывает) примерно таким: скажем, ребёнок говорит что-то и знает, что говорит правду. Иначе говоря, он общается и в то же самое время он высказывает реальность. А потом кто-то, ради самозащиты, заставляет других людей поверить, что ребёнок лжёт, и одновременно - в той же цепи событий - заставляет ребёнка признаться, что он лгал. К этому времени ребёнок придёт в исступление. В действительности, если произойдёт этот второй шаг, он немедленно упадёт в апатию. Это просто замечательно! Это инграмма общения - это также инграмма обесценивания. Но нам сейчас не нужно рассматривать их по отдельности. Вы можете рассматривать всё это вместе - переплетение двух инграмм... и то, и то - инграмма.

Now that is what is meant by accessibility and that is what we are trying to attempt. There is your first major step: determining the accessibility of the case, and repairing the accessibility and increasing the accessibility up to a point where it can run engrams — physical pain engrams in the basic area with all twenty-six perceptics. You keep working at this case until you can do it, and you do not do anything to this case which keeps the case from doing it. And the first thing you know, your case will be running fine. This is Standard Procedure.

Естественно, если человек разорвал аффинити с ребёнком, заставив его признаться во лжи, то имеет место ещё и разрыв аффинити, то есть все три фактора одновременно. И как ни странно, это очень и очень серьёзная инграмма. Такие будут встречаться вам раз в несколько кейсов. На самом деле я думаю, что среди кейсов в плохом состоянии, которые встречались мне, найдётся немного кейсов, в которых такой инграммы нет. Кейсы, в которых реальность низка, в которых у преклира куча даб-ина, он вам лжёт, не верит себе, не любит людей и тому подобное. В таком кейсе вы ищете и находите несколько таких, можно сказать, тройных инграмм. Вам лучше очистить их, потому что кейс недалеко продвинется, пока это не будет сделано. Очень часто вы сможете устранить из них заряд.

So that is a wide look at this problem of accessibility. We have looked at how to patch up and put together the affinities, the communication abilities and the reality conceptions of the individual. I point out here that these things have to be done, and you have to get out the circuits and get the person in his own valence. Sometimes you have to work with a case a long, long while.

Вы хотели что-то сказать?

I wouldn’t really call a case open until it would run an engram in the basic area with all twenty-six perceptics on. That case I would call open. As for the preclear whom we can just get to move on the track, his case is not open. Nor is it open if we can run an engram way out of valence; nor if we can just run some kind of a grief discharge or something on this person — ”He’s crying his mother’s tears, of course, but he’s at least crying.” No, those would not be open cases.

Женский голос: Да, я хотела спросить, как насчёт восприятий в такой ситуации? Разве они не будут связаны - в какой-то мере - с восприятиями из инграммы физической боли, которая находится под ней?

The case is open under two conditions. The first is when a major portion of the grief is off the case or when you have got the central grief engram off the case. The second is when the case can run basic area engrams with all twenty-six perceptics on. Then the case is really open, because it says immediately that you must have gotten some grief off it, and it says immediately that you must have repaired these vectors of communication, affinity and reality.

Да, в действительности контекст... это так, но на самом деле контекст, восприятия, действующие лица и так далее - как правило, в таких случаях они соответствуют друг другу.

Вот почему обесценивание реальности и смена полярности аффинити маленького ребёнка - такая серьёзная ситуация, ведь, как правило, она создаётся теми же самыми людьми, которые присутствуют в инграммах физической боли. Однако это не просто лок. Все это очень специфические вещи. В действительности это локи, однако их сила так велика, что их нужно называть инграммами, иначе люди не будут их проходить. Вы говорите: «Это просто очень сильный лок», и кто-то начинает одитировать кейс, проходит через такой инцидент и говорит: «Это просто лок».

На самом деле вы можете взять инграмму горя или инграмму ужаса, пройти её лишь легонечко и не работать с ней, и, возможно, весь кейс «войдёт в штопор». Иначе говоря, вы можете полностью застопорить его, связать его по рукам и ногам, так что кому-то придётся всё это распутать, прежде чем кейс сможет куда-либо продвинуться.

Теперь вы немного лучше понимаете Кодекс одитора? Ваша задача как одитора - установить аффинити с преклиром. Без этого вы не сможете ничего добиться.

Вы общаетесь с преклиром и пытаетесь добиться, чтобы он общался... вы имеете дело с чем-то глубоко личным: общением между самим преклиром и его прошлым. Некоторым людям это довольно трудно. И в то же самое время вы пытаетесь помочь ему с его реальностью. Вы знаете, что вы немногого добьётесь, если его реальность не... И вы стремитесь создать именно эти вещи. Вы начинаете вместе со своим преклиром создавать значительную силу. Это значительная сила по трём направлениям: аффинити, общение и реальность. Если вы как следует её создадите по каждому из этих направлений или если она уже существует и вы с ней работаете, у вас появится нечто очень и очень мощное.

Но потом вы внезапно обесцениваете данные преклира. Это вызовет разрыв по всем трём направлениям, неожиданный и резкий. Кроме того, обычно это происходит, когда человек не полностью осознаёт происходящее на аналитическом уровне, когда он находится где-то немного позади на траке времени и не может как следует защитить себя. Он зависит от своего одитора гораздо больше, чем одитор обычно подозревает. Одитор склонен упускать этот момент из виду. Даже когда он сам лежит на кушетке, он полагается на своего одитора, он зависит от него.

К примеру, когда человек находится в ревери, его очень сильно пугают звуки, которые раздаются поблизости от него. Это происходит потому, что он не может тут же собрать все свои силы и бросить их на урегулирование ситуации. Иначе говоря, в этот момент его защита снята. Он полностью раскрылся. Он доверил другому человеческому существу оберегать себя от всего, что происходит вокруг него, чтобы самому иметь возможность вернуться и выяснить, что же произошло в его прошлом. И, конечно, он также доверил этому существу защиту своих жизненных сил, и вот здесь-то может произойти разрыв.

Я надеюсь, что всё это достаточно ясно, так что при следующем обесценивании или следующем нарушении Кодекса одитора, с которым вы столкнётесь, вы просто швырнёте виновника на пол и будете пинать его, пинать его и пинать его, а потом позовёте ещё парочку одиторов и попинаете его ещё немного. [Смех.]

У меня как-то раз был преклир... я думаю, это самый дикий случай в Дианетике... этот преклир проходил инграммы в бэйсик-районе и стирал их. Мы добрались туда ценой неимоверных усилий. Но у него шло стирание. А один очень близкий ему человек взял и раз! два! - обесценил всю его реальность, почти до основания. Этот преклир впал в апатию, и за семь месяцев он всё ещё не вернулся в бэйсик-район. Вы представляете? Так что не будем недооценивать силу этих векторов или трудности, которые могут возникнуть из-за противодействия им.

Когда вы работаете с мыслью, с чем вы имеете дело? Мысль, организованно и гармонично 12 соединённая с МЭСТ, - это жизнь. Мысль выражает себя в общении, входит в МЭСТ, управляет МЭСТ, прямо и косвенно работает с МЭСТ - и всё это по этим трём векторам. Вы имеете дело с жизнью преклира.

Конечно, я осознаю, что эти жёсткие англо-саксонские цивилизации... кстати, я провожу границу чрезвычайно чётко. До появления Дианетики я изучил немало цивилизаций. И я обнаружил, что эта цивилизация, вероятно, даст сто очков вперёд любой другой из тех, которые мне встречались, в том, что касается самого обыкновенного, заурядного и злобного проявления дурных манер по отношению к чьим-то мозгам или правам. Мы ужасно много говорим о правах человека, но интересно, что когда о них так много говорится... мне это напоминает пуритан в их ранние времена.

Вы когда-нибудь давали себе труд посмотреть или прочитать законы и кодексы, по которым они жили? Например, «синие законы» в раннем пуританском городе - это нечто примечательное: что в них запрещается! В них запрещается выбегать на улицу голыми. В них запрещается то, запрещается это, запрещается спиртное по... И все говорят: «Боже, это наверняка были высокоморальные люди. Безусловно!» Но вы быстро перестанете так думать, если посмотрите, с каким обществом на самом деле пытались иметь дело пуритане.

Общество было настолько в плохом состоянии, что оно было вынуждено иметь законы такого рода. И каждый раз, когда вы наблюдаете очень строгий закон, вы, как правило, видите перед собой общество, в самой основе которого что-то не так, и это приходится исправлять с помощью вот таких репрессивных мер. Отсюда и появились пуритане. Они пытались бороться против драк в тавернах, в которых убивали по пару человек за ночь - вещи такого порядка. Хопалонг Кассиди в жизни не видел ничего подобного тавернам раннего пуританского города. Это факт.

То общество нуждалось в законе и порядке, и пуритане пытались его установить. Надо сказать, им удалось довольно многого добиться в этом плане. Однако общество, в котором существовало пуританство, было самым диким, безумным, драчливым обществом, которое только можно себе представить.

Разгул пиратства относится к тому же периоду. Вы представляете себе, в каком плохом состоянии должно находиться общество, чтобы поддерживать все ужасы пиратства - когда люди с одного корабля внезапно целой кучей бросаются на другой корабль и всех убивают? Привязывают капитана к мачте, пересыпают порохом всё вокруг, потом смеются как бешеные, погружаются на другой корабль и отправляются куда-то ещё? В кино это выглядит очень романтично, но это мешает коммерции.

Так вот, то общество было в довольно плохом состоянии. И если вы обратите внимание, в этом обществе ужасно много говорится об охране прав человека. Взгляните очень пристально, и вы обнаружите, что у нас с правами человека туго. Ведь приходится принимать законы против них, и конечно, в настоящее время эти права вырождаются с бешеной скоростью - с точки зрения... ну, поправки к конституции - свобода слова, свобода печати, - и теперь у нас есть свобода от нужды, свобода от... чего у нас там? Свобода от нужды и свобода от свободы [смех], свобода от выборного правительства.

Всё это очень интересно. Это полностью переиначивает определение демократии. Иначе говоря, нам приходилось туго. Должно быть, в этом обществе с правами личности было очень туго, раз в англо-американских группах этой теме уделяется такое внимание. А что вы слышите на улице от маленьких детей? Что вы слышите?

• Ты врёшь!

Вежливые чертенята.

• Это моё!

И так далее.

Это общество невежливо. Где-нибудь в районе порта, где всё это предстаёт перед нами в первозданной наготе, мы слышим: «Эй, ты, тупица, идиот!» Я имею в виду, это «Доброе утро».

Люди в этом обществе - очень энергичном мужском обществе - движутся вперёд по этим векторам с такой скоростью, что общество постоянно пытается контролировать то, что оно не должно контролировать. И часть этого усилия контролировать распространяется на других людей. Как раннее христианство в те дни, когда существовало рабство, - тогда люди говорили: «Чтобы создать множество рабов, нужно дать им ром и христианство». И они давали им ром и христианство, и они сумели разделать их под орех.

Конечно, их вариант христианства был очень и очень странным, но тем не менее это было отличным примером того, о чём мы говорим: люди пытались контролировать других людей с помощью средства, предназначавшегося для того, чтобы делать людей более-менее свободными. То есть, они использовали христианство в попытке контролировать людей. И естественно, одна точка в обществе использует христианство, чтобы контролировать другую точку, и третью точку, и ту точку, и ту точку, и ту точку. И это будет продолжаться в течение какого-то времени, а потом эти точки предпримут ответное действие: они попытаются контролировать эту точку; и не успеете вы оглянуться, как всё общество опустится на более низкий уровень, подвергаясь всё более сильному контролю. Таким образом реактивный контроль переключается туда-сюда. А пытается контролировать Б. Если А будет пытаться это делать достаточно долго, то в скором времени Б предпримет попытку контролировать А, и всё так и идёт. Всё это опускается ниже и ниже. Это нисходящая спираль.

Так права человека идут по нисходящей спирали. Люди пытаются защищать эти права и пытаются добиться, чтобы эти права продолжали существовать. В действительности в обществе, должно быть, кто-то очень активно пытается лишить людей их прав, и это берёт начало в реактивном уме. Сначала А говорит Б, что у Б нет прав; тогда Б начинает говорить А, что у А нет прав; и не успеваете вы оглянуться, как всё общество опускается до уровня полицейского государства. В нём нет ничего, кроме силы. Иначе говоря, вселенная мысли постепенно сливается с материальной вселенной, становится всё в большей степени материальной вселенной, и в конце концов становится только материальной вселенной и ничем больше. Куча кладбищ - вот и всё. Мысль как бы ушла прочь. В уравнении слишком много силы.

Так вот, постулирование прав человека - это на самом деле попытка предотвратить перекрытие этих трёх векторов, которое было бы настолько серьёзным, что привело бы к разрушению или деградации личности или группы. На самом деле законы по защите прав человека нацелены, пусть несколько неуклюже, именно на защиту этих трёх векторов. И теперь, когда известно, что же эти законы призваны защищать, я надеюсь, что их смогут немного лучше кодифицировать. Ведь серьёзное преступление в обществе - это подойти к человеку, чей друг погиб, и сказать ему: «Билл умер». Бац!

Вы понимаете? Права. Права делать что? Право жить, право говорить, право общаться, право расследовать - все они очень важны. И когда любое из них серьёзно нарушается, оно оставляет на траке очень сильно заряженный лок, который вы можете назвать инграммой.

В процессинге вам нужно вернуться, попытаться найти эти инциденты и попытаться устранить их из кейса. Иначе говоря, в максимальной возможной степени устранить то, что стопорит каждую из этих трёх линий - и тогда кейс будет вести себя гораздо лучше.

К примеру, вы не стали бы пытаться обучить человека любить детей, когда у него есть инграммы, которые велят ему их ненавидеть. Вероятно, вы могли бы принудить его к этому силой - ведь с другой стороны его принуждают их ненавидеть, понимаете? Боль велит ему ненавидеть детей. И вы теперь хотите обучить его? Нет, это невозможно, так что нам необходимо создать больше боли с этой стороны, чем с той. И такое уравнение возникает каждый раз. Я имею в виду, практически весь мир права так и действует.

Вот человек А [рисует на доске], вот его инграммный банк, а вот с этой стороны - сила общества. Так вот, инграммы заставляют А и вот эту коммуникационную линию двигаться в этом направлении, так что что-то должно произойти, чтобы не дать А двигаться в этом направлении, поэтому с противоположной стороны нужно приложить большую силу - это сила общества. Но, конечно, чем большая сила общества применяется к А, тем больше у него возникает инграмм; следовательно, чем больше боли побуждает его двигаться в том направлении, тем больше боли необходимо приложить в этом направлении, что приводит к увеличению боли в этом направлении и увеличению боли в том направлении. И когда вы имеете дело с такими вещами, вы, конечно же, имеете дело с силой. А сила изначально присуща только МЭСТ. Та сила, которая применяется здесь, физическая боль, присуща МЭСТ, так что конечным продуктом является МЭСТ - то есть материя и энергия во времени и пространстве.

Но это несовместимо с мыслью. Это и есть то, против чего мысль борется. Так что мысль оказывается вынуждена отступить. Это и есть смерть, не так ли? Вы убиваете человека - вас казнят. Общество уже это сформулировало.

Интересно, что попытка контролировать общество с помощью боли создаёт нисходящую спираль. Корабли в старые времена... Пожалуй, последний раз это было широко распространено во времена Наполеона... Там раскручивалась нисходящая спираль: необходимость увеличивать наказания до тех пор, пока не появились такие любопытные вещи, как килевание, купание с нок-рея, флотская порка - самые дикие и бесчеловечные меры во имя поддержания порядка. И кроме того, мне также кажется очень интересным, что человека наказывали так, что он в конце концов выходил перед строем и признавался в том, что он поступил неправильно. Да, от него побоями добивались признания. И эти парни, прямо перед тем как их повесят или что-то в этом роде... о, повесить на рее - чуть ли не второй помощник мог это приказать. Понимаете, вот до чего дошло. Так вот, они выходили перед строем и сознавались; это показывает, что их очень сильно били.

Прежде всего, они должны были и так уже быть на грани умопомешательства, чтобы их можно было принудить к этому. Иначе говоря, их было нетрудно перебросить за эту грань. В этом обществе действовали так: применяли больше силы в этом направлении, больше силы в том направлении, больше силы в этом направлении, больше силы в том направлении, больше силы в этом направлении и... о Боже.

Кстати, путь развития общества можно довольно точно предсказать. Оно либо внезапно осознает, что необходимо прервать этот цикл и переписать все кодексы - выбросить прочь всё то, что связано с наказанием, - либо же этому обществу придёт конец - бац!

Иногда кто-то начинает пытаться реформировать общество, а его осыпают проклятиями со всех сторон.

Например, в старые времена в Монтане ковбои очень сильно возражали, когда кто-то пришлый пытался осуществить «реформы». Дело в том, что большинство из тех, кто пытался осуществить реформы, в действительности стремились заработать чуть больше денег. Иначе говоря, если вы как следует всё реформируете, вы избавляетесь от парней, которые обладали монополией на преступность до вашего появления. Именно так там осуществляли реформы - значительную их часть. Но в результате распространилась идея, что реформировать общество - очень плохо. Был придуман ужасный эпитет «реформатор», и реформы стали объектом глубокой неприязни.

На самом деле насколько я могу понять, если бы это общество было предоставлено самому себе, оно бы просто истребило себя и прекратило существовать.

Один парень, который описывал мне ранние дни Монтаны, рассказал мне, как он перевалил холм и посмотрел вниз, на город; тот выглядел как хромолитография битвы при Геттисберге. Суть в том, что это общество было очень занято применением силы, чтобы предотвратить применение силы отдельными людьми. Вы понимаете? Билл утверждает, что Гас не должен применять силу к Биллу, и финальный аргумент - пуля 45-го калибра. Я имею в виду, такое общество действительно летит под откос. Кто-то говорит, что это новое общество, что всё это очень мужественно и так далее - но это же самоубийство! Всё общество опустилось до грани смерти, и если кто-то вдруг не придёт и не скажет: «Давайте изменим этот образец действий» - всему обществу конец.

К примеру, что касается Монтаны первых лет, на её границах существовал цивилизованный мир - иначе говоря, люди с востока могли приехать в Монтану, и люди с востока приезжали и изменяли её. Однако никто не изменил само это общество. Оно на самом деле умерло, скончалось. Его место заняло другое общество. Мне просто случайно это вспомнилось.

Так вот, это должно дать вам некоторое представление о том, что происходит с обществом, когда перекрываются эти три вектора. И поверьте мне, то же самое, безусловно, происходит и с отдельным человеком. Потому что чем больше перекрываются эти три линии - общение, аффинити и реальность, - тем меньше у мысли возможностей действовать беспрепятственно в организме, и тем меньше мысли доступно организму в его обычной жизни. Так что человек довольно быстро стареет и начинает выглядеть как будто ему сорок лет, чувствовать себя сорокалетним и так далее.

Это действительно происходит с обществом как с единым целым. И то же самое происходит с отдельным человеком. Он применяет силу, для того чтобы жить; ему противодействует сила. Он направляет силу вовне, он получает силу в ответ, и такова его обычная жизнь.

На самом деле это довольно плохо, даже если не брать в расчёт инграммы, - хотя бы из-за того, что тело изнашивается; а когда ко всему этому начинают добавляться инграммы, не стоит удивляться, что в этом обществе люди в шестьдесят пять лет не играют в бейсбол.

Ну хорошо, я здесь стремился в основном к тому, чтобы показать вам, как это серьёзно - разрыв аффинити, общения и реальности с преклиром. Это с одной стороны. А с другой, как восстановить аффинити, общение и реальность преклира; и я хотел продемонстрировать вам, что на самом деле есть три типа мощных локов, которые вы можете называть инграммами; это не ограничивается лишь болезненной эмоцией, есть и другие виды.

Хорошо, давайте сделаем десятиминутный перерыв.