А теперь скажите мне: рестимулировался ли кто-нибудь на последней лекции?

Послушайте, я ужасно сожалею. Я очень, очень сожалею. На самом деле я этого не хотел. Гуманнее всего... гуманнее всего было бы просто оставить данную тему после этого, не так ли? А? Просто перестать заниматься этой темой вообще. А?

It's a scroll!

Меня только что обвинили в том, что я нарушу Кодекс одитора, если не буду продолжать говорить об этом. Хотите услышать кое-что еще об этом?

Oh, wow! I better not read this. Well, I'll just post it and won't read it. Okay?

Ладно. Сейчас вы это получите. Сейчас вы это получите: оверты и висхолды. Как у тэтана становится меньше пространства? Механизм очень прост. Тэтан делает что-то, что впоследствии он не может сделать снова, потому что ему не следует делать этого, и поэтому он это висхолдирует. Когда-то, давным-давно, он мог достичь бесконечности, не так ли? А потом он достиг бесконечности и решил, что сделал что-то такое, что ему не до́лжно делать еще раз. Знаете, предпринял попытку «достичь» банки с вареньем –

Audience: No. Read it.

«Лучше больше этого не делать». Так что после этого он удерживает себя от того, чтобы достигать банки с вареньем. Верно?

Says, „To L. Ron Hubbard: In behalf of the peoples of this planet, as a token of our gratitude for your tremendous gift to mankind and in celebration of the consolidation of Scientology throughout the world this past year, we present this globe to you the first day of January 1960. The Central Organizations of the world.“ And they are listed.

Что ж, отныне он продолжает удерживать себя от того, чтобы достигать банку с вареньем. А затем он делает что-то еще, что он не должен был «овертировать», и, когда он сделал это, он осознал, что ему не следовало это делать, поэтому он больше не пытается достигать чего-либо в этом направлении, не так ли? Он висхолдирует! Он не только не пытается дотянуться до чего-то – это примерно то, что мы думали, понимаете: что он в действительности просто больше не пытается достигать в этом направлении. О нет, это не то, что он делает. Он висхолдирует, то есть удерживает себя от того, чтобы достигать в этом направлении. А затем он делает что-то еще, о чем он говорит: «Мне не следовало делать этого», и он висхолдирует себя от того, чтобы достигать.

That's very lovely and that's very unexpected and probably completely undeserved.

«Я слеп! Так, посмотрим, если я получу немного одитинга... если я получу немного одитинга, что ж, мне необязательно расставаться со всеми этими висхолдами, потому что я опасен. Но если я просто сяду и буду сидеть, а одитор будет меня одитировать... А если он будет меня одитировать, то каким-нибудь загадочным образом... Так, посмотрим, при том что я никогда больше не буду тянуться... то есть достигать, в каком-либо из этих направлений, если я буду продолжать висхолдировать изо всех сил, чтобы не навредить одитору, то я стану клиром. Ааай!»

The - you got a congress yet?

Так вот, это то состояние, в котором он находится. Это преклир. И мы можем смеяться, поскольку у нас есть решение. Но до сих пор это было: «Не радуйтесь, ребята, эти сукины дети умирают». Это понятно? Что ж, мы можем смеяться, потому что это смешно.

Audience: Yeah. Yes!

Некоторые из тех вещей, которые люди утаивают, невероятно глупы.Так вот, когда я читал последнюю лекцию, в зале присутствовало несколько человек... некоторые из тех, кто сидел в задних рядах, были спасены, поскольку звукоусилительная аппаратура работала неважно и им не было очень хорошо слышно. Но большинство из тех вещей, о которых вы подумали и которые вы утаиваете, казались ужасно большими, и в конце было что-то вроде оговорки: «Ну, в действительности это не такое уж большое дело. Я, вероятно, мог бы рассказать об этом одитору. Ну, конечно, я не обязан, но я должен, но я не обязан, потому что, конечно... нет, я... Я как-то знал одного малого в Тусоне, который был очень сочувственно настроен. Я, может быть, смог бы рассказать ему. Мм-м, он не очень хорошо слышал. Так, посмотрим, как в точности мне следует действовать по отношению к этому, чтобы не повредить своей репутации?»

Well, hello.

Что ж, вот так нам и не удалось создать в Саентологии настолько большую третью динамику, насколько мы могли. Поскольку именно эта оговорка: «Кому я мог бы рассказать?» – удерживает человека от полного участия. Эта оговорка: «Я никогда ничего никому не должен рассказывать», конечно же, просто в конце концов вызвала обособление человека. Из-за этого он просто оказывался вне группы – не только вне Саентологии, но вне рода человеческого.

Audience: Hello!

Так вот, это не замечание по поводу вашего конкретного оверта или висхолда. Я говорю это серьезно; это не так. Но тот же механизм, действие которого вы наблюдали, когда принимали решение о том, кому и что вы могли бы сказать, – тот же самый механизм, раздутый до бог весть каких размеров, дает вам преступника. Я никоим образом не пытаюсь поставить вас на одну доску с ним, я просто пытаюсь показать вам, что вы можете получить субъективную реальность в отношении того, что представляет собой этот парень, когда вы поймете, что он висхолдировал все на свете до такой степени, что теперь его вообще больше нет. И он приобрел полностью неконтролируемый вэйланс, или ложную бытийность, над которой никто и ничто не имеет никакого контроля, – он перешел в него, и этот вэйланс просто срабатывает автоматически. Понимаете? Его там нет; он зависхолдировал себя так, что он уже больше не является частью рода человеческого, понимаете? Но у него есть этот вэйланс, или эта ложная бытийность, которая, по его словам, является его личностью, – это не такая мелочь, как пребывание в мамином вэйлансе, или в папином вэйлансе, или... на самом деле это за пределами жизни вообще. Он мертв! Но есть эта наделенная жизнью конструкция, которая как бы срабатывает по принципу «раздражение-ответ». Понимаете, он зависхолдировал себя так, что он уже больше не является частью человечества.

Hello.

У него нет никакой ответственности ни за что ни по одной динамике. Следовательно, не имеет значения, что он делает, и любой раздражитель вызывает любой ответ. Лежит авторучка с золотым пером, и она сама, по собственному желанию, просто прыгает ему в карман. Стоит машина с ключом в зажигании, и естественно, ключ в зажигании означает «вести машину», – он просто садится и едет.

Audience: Hello!

Так вот, послушайте, этот малый оказался в таком состоянии из-за наказаний. И вы – те, кто занимается Саентологией, – были абсолютно правы: наказание никогда никому ничего не дало. Он оказался в таком состоянии из-за навязанных висхолдов, и эти навязанные висхолды в конце концов привели к тому, что он стал совершать все действия полностью автоматически, а когда все действия совершаются полностью автоматически, в этом случае не существует таких вещей, как правильное, неправильное, преступное, хорошее или что бы то ни было еще. Он становится автоматическим механизмом, который просто движется по жизни, как робот, совершая преступления. И вы собираетесь наказывать этого человека? Вы собираетесь с помощью наказаний заставить его быть хорошим?

Okay.

О нет. Есть только один способ сделать так, чтобы наказание дало результат, и в мире нет такой полиции, которая была бы способна на достаточное количество насилия или овертов, чтобы сделать этот способ эффективным, и он в любом случае неэффективен, потому что мы просто снова обнаруживаем этого человека в следующей жизни. И способ этот заключается вот в чем: «При обнаружении уничтожить!» Понимаете, но это просто продолжение того же самого, не так ли? И это была бы временная мера.

Audience. Okay!

Так что выбор был между тем, чтобы опуститься до полной дикости и переложить все это на плечи следующего поколения, и тем, чтобы действовать эффективно. И в том, что касается преступности, мы прямо сейчас в состоянии действовать эффективно. И это первый случай, когда кто бы то ни было действовал эффективно.

Thank you.

В отношении этого индивидуума ничто не даст результата, кроме реабилитации его как человека и возвращения его к людям. Поскольку человеческий род не может продолжать существовать, когда среди людей блуждает множество существ, которые перестали быть людьми и превратились в роботов!

Audience: Thank you!

Так вот, это крайность. И то же самое, конечно, можно сказать о сумасшедшем, а также, конечно, о чиновнике, который развязывает войну, потому что его дипломатия уже целую вечность ни на что не годится. Ни один из тех механизмов, которыми располагает общество, не позволяет справиться с этими преступниками, с этими сумасшедшими, если не считать того, что знаем мы. И мы как раз дошли до той точки, когда мы можем справиться с этим.

All right. Remember „Okay, Mama“?

Это дает вам некоторое представление о том, в какие темные времена нам приходится жить, – если говорить о правосудии. Но это говорит вам о том, что в какой-то момент придется остановить деятельность этой автоматической, самосрабатывающей личности, у которой нет никакой ответственности ни по одной динамике. Волосы встают дыбом, когда понимаешь, что такой человек может набрести на кнопку автоматического запуска всех управляемых ракет. Поскольку, по сути дела, когда он опустился до того, что превратился в такого рода личность, единственное, что он может делать, – это создавать замешательство и разрушать. Это последние способности, остающиеся у человека; последние способности – это создавать замешательство и разрушать. Когда вы видите преступника, то вокруг него будет именно это: замешательство и разрушение.

Audience: Yes.

В разуме преступника есть всевозможные автоматически срабатывающие механизмы. Что-то вроде этого: «О, я буду хорошим. Я получил хороший урок. Теперь я стану лучше и буду жить честно». Это просто автоматически срабатывающий механизм, который не имеет ничего общего с тем, что есть на самом деле. Понимаете? Вы нажимаете нужную кнопку, и механизм говорит: «Теперь я буду хорошим. Теперь я буду жить честно. О, пожалуйста, больше не наказывайте меня, потому что я сейчас веду себя хорошо и живу честно». Вы понимаете?

You know, I think they still talk about that in this hotel. Well, that's a real nice globe. That's a real nice globe.

Так что мы все говорим: «Что ж, давайте дадим ему еще один шанс. В конце концов, он признал свою вину».

& There's a display back there someplace of photographs but

Что признало его вину? Что? Какая маленькая хитроумная машинка-робот сработала и признала вину? Это просто очередное хитроумное приспособление.

I think this globe had better go in my Washington office, don't you?

Так вот, человек, конечно, будет создавать некоторую видимость того, что его можно одитировать. И вы сталкивались с таким кейсом. По всей видимости, его можно одитировать, у него бывает период, когда он вроде как пытается вас задабривать, не получает никаких улучшений; его можно одитировать, у него бывает период, когда он вроде как пытается вас задабривать, не получает никаких улучшений. Конечно же, его невозможно было одитировать с самого начала.

Audience: Yes.

Почему? Потому что там не было ничего такого, что могло бы быть причиной. Вам нужно было найти эту точку входа – ту часть его личности, которая могла быть причиной, и увеличить ее до такой степени, чтобы перед вами был человек. Это долгий путь.

All right.

Так вот, сравните то, о чем вы думали, когда я читал вам последнюю лекцию, с крайностями этого кейса, и вы увидите, что ваши дела не так уж плохи. Просто взгляните на это. Вы знаете, что вы делаете. Вы отличаете правильное от неправильного. Вы все еще можете чувствовать. Вы действительно чего-то добиваетесь в одитинге, многого или малого, так что вы даже не входите в число кейсов, представляющих собой самую крайнюю крайность. Любой из здесь присутствующих, вероятно, завис бы на какой-нибудь мелочи вроде того, что он попытался заигрывать не с тем, с кем надо, и не тогда, когда надо. В тот момент это казалось неплохой идеей, но... Или, может быть, подписал чеки на бо́льшую сумму, чем у вас было денег в банке. Что-то глупое, что-то незначительное.

& There's a display of photographs back there concerning some plant experiments and concerning some other things and of course I know there's some pro photographers around. I see one down here, John McCormick, he's a pro and he'll probably sneer you know, but that's alright. Is Wing Angel around here? Where's Wing? Oh, hiya Wing!

Но незначительное, заметьте, в масштабах жизни вообще. И ни на мгновение не позволяйте себе подумать, будто я думаю, что вы считаете это незначительным. Вы не считаете это незначительным. Понимаете, вы говорите: «О, я не знаю. Мне это кажется довольно-таки большим». Да, это так.

& Voice from Audience: Hiya Ron!

Понимаете, человек в основе своей хороший. И в этом, знаете ли, причина его трудностей. Это то, что с ним не в порядке.

& I was going to say as long as Wing's around, why, he'll defend my photography.

Я проследил это... я тщательно проследил, как это развивается, и чуть не прослезился, когда я наконец обнаружил, что человек удерживал себя из-за того, что он не хотел причинять вред другим.

You really can't tell how glad I am to be here. I - you would be utterly amazed how „no-havingness“ the world at large is. You'd just be fascinated. It's just one large area of no-have. And in America we have so much, and there's so much we can do with it - if we just had a government.

Общество полагало, что человек удерживал себя, поскольку он боялся, что его накажут. Но когда мы вдумаемся в то, что человек может быть только причиной... вам надо будет сделать это на досуге. Это слишком невероятная идея, чтобы можно было понять ее в мгновение ока. Вам ничего невозможно сделать. Честное слово. И когда мы рассмотрим эту ситуацию в свете того, что я сказал, мы должны будем понять, что человек висхолдирует себя не из страха перед тем, что с ним сделают... этим он просто оправдывается. Он просто отдает должное этому, говоря: «Что ж, такова жизнь. Вот почему я так поступаю. Если я угоню машину, то меня накажут, и поэтому я больше не буду угонять машины».

Oh well, we'll pass over that nostalgic moment. It is, however, rather typical of free peoples that their governments stink. It is.

И полицейские действуют исходя из того, что, если они поймают подростка достаточно рано, он перестанет быть преступником и он больше не украдет ни одной машины, если его напугать. И даже некоторых из вас привлекала эта философия. Я нашел этого подростка позже, и это не дало никакого результата. Это просто сделало его более разговорчивым в тех случаях, когда мы затрагивали эту тему, понимаете?

But governments should be less, not more. And this is no third dynamic speech I'm giving you here. Probably have to be edited off because I mustn't and probably completely be untrue to the United States Government. I have to support them abroad.

Так вот, если он доведен до такого состояния, когда он сам, по своему желанию, больше не может висхолдировать... понимаете, он... когда он сам больше не может висхолдировать, он выходит из-под контроля.

People come around and say, „Why did they do this?“ You know, „Urhurerha!“

Так вот, здесь мы получаем эту очень интересную процедуру; то, что мы реабилитируем, – это способность избирательно и сознательно висхолдировать. Мы не пытаемся вытрясти из каждого все его секреты. Это иной подход, не так ли?

Of course, my private opinion is, „Huh-huh, God knows!“ And I'd say, „Well, actually, the American people are one thing and the American government is another. And the American people are just as much at odds with their government as you are with yours.“

Когда человек больше не способен висхолдировать, он больше не способен быть хорошим, так что он просто опускает руки и окончательно деградирует, и он говорит: «Что ж, я... я просто ни на что не годен. Я...»

And they say, „Oh, they are? That explains it.“

Однажды мне попался преступник – по-моему, это было в Вичите (я проводил ему процессинг; у него была парализована левая сторона тела) – он был больше не в состоянии висхолдировать свою главную драматизацию, которая состояла в том, что он избивал людей в переулках и отбирал у них деньги. Он находил человека поблизости от какого-нибудь переулка или в каком-нибудь помещении, избивал его и отбирал у него деньги. Он не мог делать ничего другого. Он даже дошел до того, что парализовал одну сторону своего тела, чтобы удерживать себя от этого занятия, и все равно это не дало результата! Поэтому он просто бросил все это, он просто перестал иметь какое-либо отношение ко всему этому и начал использовать искусственные вэйлансы, и он больше не присутствовал, и больше не нес ответственности, и не мог отвечать за это – ничего из вещей такого рода; он стал преступником.

But we have a lot of fun - a lot of fun in America wondering what we're going to do with our production and things like that.

Ну хорошо, человек в основе своей хороший.

Well, this problem is not extant abroad. They wonder - wonder how they're going to do without their production. And about the only little cross you have to bear is the nonsense that comes out of - of the State Department and so forth.

Так вот, кто-нибудь приходит и учит его тому, что значит быть хорошим. Это очень ловкий трюк. Единственные моральные кодексы, которые у вас есть в Саентологии, имеют отношение к одитингу, и, если хотите, в техническом плане это моральный кодекс. Если вы не одитируете таким образом, одитинга не получится.

For instance, I wonder if you know that all the United States Government down here (Christian Herter and the rest of them) would have to do is just say to England and France and Germany and the rest of them, „We want to sign a treaty by which an American passport would be a free passport in your country equivalent to citizenship, and an American citizen would be bound, while in your country, by your laws, and we want to sign this as a treaty. Here's the line.“

Но, пожалуйста, напомните мне мои слова, если я когда-нибудь впаду в бог знает что и напишу моральный кодекс, согласно которому «быть хорошим» состоит из шагов А, Б, В, Г. Понимаете, о чем я говорю?

And they'd say, „You do?“ And that'd be that, see?

Люди действительно начинают катиться по наклонной плоскости, когда они поднимаются на горные вершины и получают жареные факты из божественных молний. Причина этого в том, что каждый раз, когда вы сталкиваетесь с моральным кодексом, вы сталкиваетесь с нарушениями этого кодекса. «Почитай отца твоего и мать твою». Что ж, с этим все в порядке. Это прекрасная мысль. Это мило. Но если этому не сопутствует: «Почитай детей твоих», то это застрявший поток. Не работает! Это не то, что может иметь широкое применение. Вот в чем слабость морального кодекса.

Sounds funny, but we're in exactly the same position the Roman Empire was in a couple of thousand, twenty-five hundred years ago. Who wouldn't be a citizen of Rome?

Например, кто-то говорит: «Не убий». Прекрасно. Любите бифштекс? А? Вы любите бифштекс?

And although there were a few countries around saying, „Well, maybe we'd better not have very many citizens of Rome around because there won't be much left of us,“ they never said it very loud, and they never really objected. The Roman civilization covered Earth. This is the next civilization after the Roman civilization to cover anything. And we're the proprietors of that civilization.

Хорошо, тогда вы должны убивать. О, но вам говорят: «Ну, они не имели это в виду». О да, в этом-то и заключается проблема со всеми этими моральными кодексами. Они просто не это имели в виду. Они не имели этого в виду, понимаете? Существуют отличия. Существуют вариации.

They wonder down here - they wonder down here in the State Department how they're going to handle international relations. Well, that's the trouble - is they think there are international relations. There aren't any international relations, there's just Americanism.

Вы говорите:

Countries have even stopped defending their own cultures. And it'd be a wonderful thing, be a wonderful thing, if an American passport was as free as an American is made in any country on Earth. But the American passport is not as free simply because somebody in the State Department hasn't found out yet.

• Что ж, не убий людей, собратьев твоих.

We actually - we actually have Earth squared. There it sits. It isn't mine, it's yours. And wherever we are and whatever we're doing, it's too bad we're not backed up by the government, too.

Well, enough of that. It's a bit of worry on my part and the rest of yours part. There are several of you been abroad recently. And it's quite interesting - quite an interesting experience.

One of these days, why, you'll find Chicago everywhere. Or New York. But not, please, California. That's my Iron Curtain. No kidding, I'm very fond of California, and someday I'm going to take it back. Actually, California is doing marvelously.

& You know, I'd like to introduce just a few people here very rapidly at this congress, just to show you it is a congress. OK? May I?

& Audience: Yes.

& Alright. Now, let me introduce first a couple of very brave spirits who adventured down past the Sunday-Monday line, came through the various domains of Neptune both south and north, and who learned that you can work while standing on your head, and who actually didn't... At this moment if it weren't for the Washington course going to be taught right after this congress, this pair would be lolling in deck chairs underneath the tropic sun, drifting homeward you know, mile by mile at seventeen knots or something like that. Instead of that they came home by jet, phwew.

& Now you know, if you don't travel by jet, you're fired. People say they can't notice this speed but they're not me. I notice every mile of the five hundred and seventy-six miles an hour of it. And the only thing I object to is the number of locations that get stacked up on one location. Get the idea? We left, we left London airport at eleven and got into New York at one. Well, of course there's the time lapse there, but you never can quite figure this out.

Теперь посмотрите, каждый раз, когда вы устанавливаете одну из этих общих заповедей, благодаря чему вы получаете кодекс, гласящий: «Не делайте того», «Делайте это», «Не делайте того», «Делайте это», то «не делайте» превращаются в «делайте», а «делайте» – в «не делайте», пока внезапно все не сходят с пути истинного, и тогда «быть хорошим» начинает означать то же самое, что быть – о, я не знаю – турецким пиратом, или архиепископом, или человеком, занимающимся практически любым недостойным видом деятельности.

& Well, I'd like to introduce this pair to you because they're here actually at some sacrifice, because as I say they could be underneath the tropic sun right this moment and they aren't, and that's Dick and Jan Halpern. Stand up. And I'd like to introduce John McCormick. John's one of the good things of California, he really is, he really is. And others, just so many people here that are good people and old time people. Golly. I have to introduce practically everybody in the congress.

Так вот, у вас есть проблема, заключающаяся лишь в интерпретации того, что значит быть хорошим. И я думаю, что впервые определение этому было дано в Дианетике. Так вот, применение этого определения дает довольно-таки хорошие результаты, если только вы не бьетесь над этим день и ночь с таким упорством, что перестаете вообще что-нибудь соображать. И заключается это определение вот в чем: добро – это наибольшая польза для наибольшего числа динамик, на которые оказывает влияние какая-либо ситуация, иными словами, это оптимальное решение. Наибольшее благо для наибольшего числа динамик. Так вот, мы знали это в течение очень долгого времени.

& Well, let me introduce Wing and Smokey Angel. Let me introduce Jack and Melodie Horner here. And Tom Maxwell. And Mr. and Mrs. Bezazian. There're just so many people to introduce to you that I'm just going to have to carry this out the rest of the congress. Right now, let me introduce you to you. Hello!

Что ж, иногда с помощью этого вы можете пройти через трудности и время от времени вы можете сделать так, что для вас все кончится благополучно там, где не должно было бы, если бы не наибольшее благо для наибольшего числа динамик.

& Audience: Hello.

Я ясно помню, как я вешал кружащихся дервишей сразу же, как только они попадались мне в руки. На Ближнем Востоке каждый раз, когда вы пытались организовать какую-нибудь военную экспедицию, из пустыни выходили кружащиеся дервиши и говорили вашим солдатам: «Ложитесь. Уходите. Бросьте это. Ведь вы сейчас нападаете на правителя, происходящего из рода пророка Балахии», и так далее.

Okay, let's get down to something here that's very important, shall we? Let's get down to some technology. Now, I was going to save all this technology until day after tomorrow. Do you think I ought to do it?

Иными словами, вы имели дело просто с кучкой паршивых шпионов или с чем-то в этом роде, так что вы просто вешали дервишей.

Audience: No.

Что ж, это, по существу, будет овертом, если вы не осознаете, что если бы вы позволили дервишам прийти и внести разлад в вашу армию, то порядок и дисциплина на всей вашей территории просто полетели бы к чертям и какой-нибудь король, сатрап, султан, бог его знает кто, который узурпировал немного власти и истреблял людей с такой скоростью, с какой это могли делать его евнухи, и так далее... понимаете, одни лишь казни, казни, казни, казни, казни, понимаете, налоги, налоги, налоги, налоги... он развалил бы всю торговлю. У этих ребят была удивительная точка зрения: они думали, что править – значит постоянно с помощью налогов лишать всех подряд всего, что у них есть.

Because if I saved it till day after tomorrow, you know what would happen? I wouldn't have time to cover it. So if give it to you right now all in - all in one package, it'll take me the next two days to explain it. Okay?

Я не знаю. Я не думаю, чтобы какие-либо правительства с тех пор придерживались того же мнения. Но они полностью утратили представление о том, что такое правительство. А правительство – это просто-напросто не что иное, как группа людей, работающих на благо общества и служащих обществу. А они как бы упустили это из виду, понимаете? Их избирают, и они, знаете, думают, что кто-то избрал их, чтобы они были кем-то. Нет, их избрали для того, чтобы они служили остальным. Они не очень хорошо это себе представляют, и это как бы время от времени теряется из виду, и вам приходится напоминать им об этом и ставить все обратно на свои места.

Audience: Okay.

Но тем не менее, если вы не убивали дервишей, вы оставались без армии, и на всей территории начинались беспорядки, и внезапно и стар и млад начинал умирать от голода, и торговля прекращалась, и все рушилось – бум. Так убивали бы вы дервишей или не убивали? Понимаете, было ли это овертом или не было?

Would you like that right now?

Что ж, очевидно, это не могло быть овертом, и в то же время это было овертом.

Audience: Yes.

Понимаете, о чем я говорю?

Let's get this off to a high whine like the turbojet racing cars you were telling me about thirty thousand years ago. If anybody restimulates on that one, I'm sorry.

Но вам нужно было разбираться с этим, основываясь на понятии оптимального решения. В каком случае вы принесли бы больше вреда большему числу динамик: если бы вы избавились от вот этих конкретных кружащихся дервишей или если бы вы от них не избавились? И вы действовали соответственно.

Ladies and gentlemen ... I had an old friend once back in Athens who had a slave. He had a slave and this slave's name was Diogenes. And the slave used to live in a barrel. And there were very many stories concerning this slave but, actually, he was trying to find, according to modern books, an honest man. And he used to go around in daylight with a lantern, looking for an honest man.

Так вот, всякий раз, когда вы так поступали, все кончалось для вас благополучно. Понимаете, вы не сделали ничего такого, о чем вам пришлось бы беспокоиться, если вы поступили таким вот образом. Так что вы говорили: «Что ж, я сделал это по долгу службы, и именно так мне положено было поступить. И я сделал это!» А-а, это было то, что вы сделали, а затем вы говорили: «О, я не делал этого. Я... плохо поступил. Я сожалею об этом. Жаль, что я это сделал. Не знаю, что это на меня нашло. Динамики тут были ни при чем». Это понятно? Такие поступки – оверты.

Now, because of the length of this microphone cord, I can't pass amongst you.

И боже мой, до какой степени они скрыты! До какой степени они скрыты! Человек просто хоронит некоторые из этих вещей со всеми их потрохами так глубоко, что, хотя он знал о них все время... он идет по улице и говорит: «Что ж, моя совесть чиста. Я рассказал все. Я рассказал моему одитору о Розе. О Генри. Я рассказал одитору о той истории с банком. Я рассказал одитору о том, что я сделал той кошке, когда я был маленьким мальчиком. Я рассказал одитору... да, о том, как крал яблоки у старушки. Понимаете? Да, я должен был бы чувствовать себя намного лучше, чем я себя чувствую, но... Так, посмотрим, я рассказал одитору о... о да, рассказал одитору о том, как плохо вел себя по отношению к своей маме, как разлил ведро мыльной пены на лестнице черного хода, чтобы она поскользнулась и упала.

I might find an honest man!

Да, я неплохо очистился. Саентология работает не очень хорошо; я просто чувствую себя не очень хорошо. Здесь что-то не так. Как бы то ни было я рассказал ему все. Я сделал то, что сказал Рон. И больше ничего нет.

Certainly, in the last twenty-five hundred years there has been no better opportunity or no group more eligible to deliver one up than this particular group right here and now. None more eligible - but on the other hand, I might pass amongst you m vain. And that would be very sad. That would be very sad.

О нет! Нет. О, ну это...это просто была одна из тех вещей, и с этим ничего нельзя было сделать, и... Я просто не был самим собой. Просто не был самим собой. Вот в чем было дело. Нет никакой нужды говорить ему об этом, потому что... просто расстрою его.

But the next congress, I will be able to pass amongst you and find nothing but honest men and women. Because actually it's as much as your life's worth not to be honest.

Просто его расстрою. Именно так. Просто его расстрою. Что ж, я просто расскажу об этом самому себе.

If I ever run into this friend of mine, like I lately found Karl Marx - if I - if I ever run into this friend of mine, I'll tell him that Diogenes can come back and start looking and maybe with some success. Because processing today is fundamentally „fundamentalized“ and basically „basicalized“ on just this single horrible fact: Them as ain't honest won't get cleared, bud.

Я... забавно, я вроде как... я как будто знал об этом все время, но, кажется, я просто никогда об этом не вспоминал. Понимаете, и мне непонятно, почему я не вспоминал об этом... кажется очень странным.

What do we mean by honesty? In this particular regard, we mean somebody who has nothing to hide.

Что ж, вероятно, это что-то такое, что было сделано мне в далеком прошлом, и поэтому тогда я сделал это, и это, вероятно, до такой степени выходит за рамки моего поведения, что мне нет необходимости беспокоиться об этом. Боже мой, как у меня болит голова!

& Step Six phenomena went astray and Step Six phenomena was simply that the pictures and masses of the bank got bigger and bigger, and more and more vicious, and more and more violent, and more and more crushing, and more and more, until the person was finally practically rubbed out. The more you ran Step Six on some people, the worse they got. And that little bug alerted us to what we have now.

Что ж, как бы то ни было, я... это не имело ко мне особого отношения, так что нам нет необходимости что-нибудь с этим делать. Я сделал все, что говорил Рон, так что теперь я весьма скоро должен стать клиром. Что ж, может быть, я почувствую себя лучше по этому поводу на следующей сессии!

& I could do an awful dirty thing here. I won't, though. I could do something terrible. I could ask for a show of hands of those people injured by Step Six, but I won't and don't raise your hand, you'd be telling on yourself. Step Six phenomena isn't what increased the bank. It wasn't running „keep facsimiles from going away and holding them still and making them more solid“ that made the bank worse. It was that it was being run on somebody who was hiding something from the auditor he didn't dare tell the auditor about. And that's the totality of it.

Как, черт возьми, я вообще попал в такую ситуацию? Мог ли это быть я? Мог ли я сделать такое? Нет, это не мог быть я. Я думаю, я все это придумываю! О, я расскажу ему. О, я себя чувствую... о господи! я не могу ему рассказать!»

Every preclear you have lost - that is to say who didn't finish his intensives or his processing and go through to Clear - every preclear that you've had difficulty with, every person who has ever blown a course, every person who has ever blown a session, did so because they had something to hide! And until those somethings are cleared up they will never be Clear!

Вот оно! Вот что ударит по вам. Но тем не менее просто погубите свою репутацию. Бросайтесь на амбразуру и прекращайте свои прошлые дела!

And if we were a religious organization going to town on the sin of man, we would at this moment have it made! We could convince with what violence, with what brimstone that you sinners had better come clean, or hellfire and damnation was going to be your lot! Man, we'd have it made.

Так вот, в чем же суть... в чем же суть... мы поговорим об этом позже на конгрессе, но в чем же на самом деле суть того, что с вами происходит в подобных случаях?

Fortunately, we're not. So we can get something done. The greatest overt act in the world is making other people guilty of overt acts. That is the greatest overt act in the world - about which, more later. So don't think at this moment that I'm trying to make you guilty of overt acts! The only thing I'm trying to do to you is get you Clear! That's all I've got in mind. And that's why no resistance, no attack for ten years has been able to get anywhere on Dianetics and Scientology. Because basically, as far as the subject is concerned, there was nothing to hide. That's why we're still alive.

Это плохо сформулировано, потому что у слова «ответственность» кроме основного есть слишком много дополнительных значений, и единственная причина, по которой сейчас нам удается этот трюк, заключается в том, что я наконец выяснил точную анатомию ответственности, и мы можем проводить процессинг в отношении ответственности, используя другие слова – слова, которые гораздо лучше подходят для этого и на которые преклиры откликаются очень быстро, и их состояние улучшается. Ведь вы проводили процессинг в отношении ответственности многим преклирам, и это им ничего не дало. Что ж, это случилось просто потому, что они считали ответственность чем-то иным. Я должен был суметь понять, какую именно дефиницию ответственности нужно будет использовать в процессе, чтобы это дало результат. Фокус был в этом.

Oh, that doesn't say that I have told you all. That doesn't say that there weren't times when I could have slipped you some hot dope concerning me or conditions or organizational wiggle-waggles in efforts to stay alive. And that doesn't say that I myself am not guilty occasionally of withholding something from you, because I am guilty of withholding quite a bit from you. But what I am withholding from you, basically, is how rough it's been. I've tried to keep a good public presence going. That's very often been very rough. And that I've withheld. But as far as any deep-seated, cross-purposed, tangled-up pitch no, we had nothing to hide there.

Но мы должны сказать, что, по сути, дело в ответственности. И то, за что человек не мог взять ответственность, – это, конечно же, то, что для него является наиболее чуждым. И он делает что-то, он не может взять ответственность за это, и он не знает, что за бес в него вселился. Он не может взять ответственность за это, но он это сделал, но он этого не делал, но он это сделал, но он этого не делал, но он не мог этого сделать! И это неизбежно является овертом. И одна из тех вещей, о которых он не может вам сказать, – это против чего был совершен этот оверт.

For instance I could tell you a lot about me. I could tell you a lot about my whole track. And some of it the psychiatrists would at once start saying, „You see, we told you. We told you so. He believes he's...“ But I'm not that one. I just set that one up. But as far as anything withheld on the standpoint of our goals, as far as any errors along that line that had to do with technology, as far as data or anything else that could make anybody better or Clear or make a better civilization, that's never been withheld and it's never been an overt act. Therefore, We're still here And that, incidentally is the only reason we're still here. Because don t think with as much shotgunning as there's been, that we would have survived it else.

Вы говорите:

Now, where a case left your session and told you that you were a very bad auditor and told you that you shouldn't have been doing it, there was enough truth in the matter for you to say, „Yes, he's right. I'm not as good an auditor as I could be. My TR 4 stinks. So therefore, he is justified in what he is saying, and therefore I will let him go. I'll go back to school and learn how to do it a little bit better or maybe I won't audit quite so much. Or maybe I'll audit only easy cases or some other such thing,“ and there were lots of reasons - lots of reasons - reason, reason, reason, reason, reason - why he should have blown session.

• Ну хорошо. Овертом против какой динамики или против какого человека является то, что вы сделали?

But there was a reason that underlay all those other reasons! And that underlying reason added up entirely and completely to just one reason: As a person, he had something to hide. Something he didn't dare let you know about, he felt. Now, in that the preclear made a tremendous mistake. Of all the peoples of Earth, of all the groups of Earth, the one least likely to mess somebody up because they found out something about him was a Dianeticist or Scientologist. These people have my confidence and have had my confidence for ten years. So therefore, it must have been pretty bad if he couldn't even tell us about it. It must have been pretty bad!

But a lot of these things are like the microbe seen through a number of magnifying lenses. And the fellow said, „I did so-and-so,“ and then he puts a big lens over the top of it and he looks at it - „My Cod! That microbe looks big!“

И в этом все дело. Он просто не может даже сопоставить эти вещи с динамиками. Это отсутствие ответственности. Чтобы у человека была память, необходима определенная степень ответственности.

And then he thinks, „Well, I actually shouldn't tell anybody, really, about this, and somehow or another I will get along without having done so, and that will be smart of me because I will get by - I will get by anyway, and then someday I will be Clear enough maybe to just as-is the whole thing.“ Swsh-swsh.

Так вот, идентность – это один из ключевых моментов в разрешении всей этой ситуации. Ответственность в отношении идентности – это потрясающий процесс. Это один из замечательных процессов, если его проводят правильно. Но когда вы больше не чувствуете ответственности за человека, которым вы были и которым теперь не являетесь, вы, конечно же, его забываете. Этого человека больше не существует, даже в памяти, поскольку вы больше не являетесь ответственным.

And the moment that he did that, he took another great big magnifying glass and put it on top of the stack. And now he looked at this microbe, you know? Microbe is about that long by now, you know? Has hair, teeth. And he said, „Well, I'm a pretty bad fellow, but I'll fool them all. I'll fool them all, and I'll get auditing in spite of this and I'll go on and do good. And I will do enough good that it won't matter!“

Нереальность, с которой мы сталкиваемся в отношении полного трака. И эти люди просто говорят: «Жил ли я раньше? Нет, раньше я никогда не жил. Я не могу получить ни малейшего представления ни об одной из прошлых жизней. Я никогда не жил до этого. У меня нет никакой реальности в отношении этого. Если подходить к этому на интеллектуальном уровне, я могу вам сказать, что я знал людей, и даже преклиров, которые говорили мне, что они жили до этого. И для пользы одитинга и кейса я принимал это на веру. Но это не для меня. Я хочу сказать, что я, в конце концов, просто...»

And of course, by that time you got this great big magnifying glass put over here - clank. And the microbe was now much bigger than he was. Everywhere he looked, he could see the microbe.

Перед вами случай потрясающей безответственности в отношении идентностей. Вот и все. И когда вы повысите ответственность этого человека в отношении идентности, в ту же секунду к нему вернется память о полном траке. Из-за этого-то мы и начали заниматься полным траком, понимаете?

And one of these fine days you're going to get hold of that fellow, you're going to take this little microbe hunter, this E-Meter, you're going to put him on the cans and you’re going to find that microbe that diseased his character.

Просто как ремарка: у меня начиналась... у меня начиналась амнезия. Я не мог вспомнить некоторые места. Понимаете, я говорил: «Какой был адрес моего дома в 1610 году? Я схожу с ума, теряю рассудок. Так, посмотрим. Да, это была улица Афинская, дом 22, Афины. Да, это был мой адрес... это был мой адрес в 351 году до нашей эры. Да, это так. И тогда мой адрес был таким-то, а потом мы переехали туда-то и так далее. А в следующей жизни адрес был таким-то и таким-то. Я не могу вспомнить своего адреса в 1610 году! Я схожу с ума». У меня, кстати, была одна цель в процессинге: просто подчистить эти области амнезии, понимаете? Я думал, что я схожу с ума!

He's going to say, „Oh, no, there's nothing there! No, no, no, no, no. That's me breathing. I can very often control the needle because I'm really OT. And whenever you say 'women' and it dives, that's emotional response because I like them!.“

Затем я сталкиваюсь с кем-то, кто говорит: «Прошлые жизни?» Или с кем-то, кто говорит: «У меня довольно неплохая реальность в отношении того, что я жил раньше. Мне попалось одно факсимиле».

But you're not going to be fooled now You're going to reach under all these magnifying glasses, you're going to pull this thing out and dump it in the carbolic acid. And that'll be the end of that man's case and he won't blow sessions anymore. He'll just sit there and go right on straight through till Clear. And that's the way it is.

Понимаете, все, что мы видим, – это разные степени ответственности, только и всего, ответственности за идентность, за бытийность, за жизнь, за время и так далее. Просто степень ответственности – вот к чему все это сводится. Человек не желает брать ответственность в определенных областях – человек забывает.

The worst case has the most overts and withholds on all dynamics.

У человека с плохой памятью низкий уровень ответственности, и это то, что вам следует записать в своей тетради. У таких людей плохо с ответственностью. Иными словами, ответственность и память, ответственность и идентность и так далее – между ними есть прямая, непосредственная связь. Безответственность и амнезия и так далее

Let me call something to your attention. Only those cases only those cases which did not advance at all, one iota, never recovered anything, never got better in any way, shape or form, harmed us. They were the people who chopped us up. Why didn't they ever advance?

– они связаны друг с другом. И в этом суть многих таких вещей.

Look at the penalty these people were paying - to never get out of the mud at all. Ah, what a pathetic thing. And no Dianeticist or Scientologist would keep them in the mud. And if we'd just known the value of this data that I'm giving you - if we'd just known that this was at the bottom of all of that, how easy it would have been. But as poor old Joe Winter who went this route once said, „What wonderful six-foot rearview mirrors we have with a little, tiny peephole in front.“

Так вот, у меня была цель в одитинге – подлатать множество этих вещей, и так далее. И когда я одитируюсь, вообще говоря, это делается для того, чтобы привести в порядок такого рода вещи и с пяток других вещей, поскольку моя цель – стать ОТ, и я не получаю достаточно одитинга, чтобы ее достичь. Это меня просто бесит, просто бесит.

But that's the history of the failed case, that's the history of the failed student, and that's the history of the enemy of Dianetics and Scientology.

Вас бесит... вас бесит то, что вы не получаете достаточно процессинга. Вам следует слушать меня иногда. Я правда не знаю, какой у меня был адрес в 1610 году, понимаете? Может быть, это была окружная тюрьма. Вероятно, так это и было.

He is our enemy because at any time in the last ten years we had the ability to find out. And only those people are against us who have something to hide. And this is not an opinionated, political datum. It's cast-iron technology, and for dramatic purposes, lends itself extremely well. But it is simply coldblooded, advanced Scientology and nothing else: That a case that has something to hide will run - find some excuse to run - and then will sit and jabber, jabber, jabber about how bad you are or we are. And that case dramatizes what's wrong with the case, which is to say overt acts against the various dynamics and will dramatize it by saying there's something wrong with the auditor, something wrong with Scientology, there's something wrong with the way it is, there's something wrong... Well, we're not perfect - but we're not trying to hide anything.

Мы все время обманываем сами себя. Мы постоянно обманываем себя в том, что касается всех этих вещей. Мы обманываем себя в том, что касается жизни, в том, что касается собственных мотивов, и так далее. Но каждый раз, когда мы обманываем себя, мы просто так или иначе не берем ответственность за динамики. И конечно, первая динамика – это одна из динамик.

I took such a case, and because he had done something to the organization, I didn't restrain myself from being punitive. I have a well-grooved pattern on being punitive, as lots of people have. You know, if people do something, you're supposed to do something to them, you know? And it's just my standpoint: The guy elects himself a victim, so I say, „Well, all right. You're a victim.“

Так вот, тот, кто сплетает для вас причудливую ткань романтизма, не причиняет вам никакого вреда. Но тот, кто говорит вам: «Я не обязан для тебя что-либо делать, потому что я за тебя не отвечаю. У тебя своя жизнь, у меня своя», – он причиняет вред. Поскольку, по сути, индивидуумы не живут поодиночке. Они не могут жить поодиночке. Вот и все.

But this fellow said this was bad and that was bad and the other thing was bad in his immediate area and it was all bad, bad, bad in his immediate area, and I said, „Then why haven't you done something about it?“

Вы никогда не были более несчастны, чем в последний раз, когда вы полетели к небесной тверди, пролетели мимо седьмого неба и не встретили там никаких друзей. Или несколько столетий назад, когда вы, попав в жернова различных пропагандистских систем, решили отправиться искать небеса и встретить святого Петра или кого-то в этом роде, понимаете? Через некоторое время до вас дошло, что вы влипли, потому что вы его не нашли. Я готов поспорить, что даже сейчас есть много тэтанов, которые порхают туда-сюда и говорят: «Ничего себе. И где же врата?» Я не знаю, что это была за тэта-ловушка, у которой были врата. И, конечно, фокус... сожалею, если я оскорбляю ваши религиозные чувства. На самом деле я нисколько не сожалею, но я скажу это просто из вежливости.

And he says, „Well, I couldn't. Not in the position I was in. I wasn't in such a position, I was in a junior position. l wasn't - there wasn't anybody anyplace in the whole organization, and I couldn't have said anything to anybody.“

Если есть что-то, что выводит меня из себя, так это тот человек, который доводит людей до такого состояния, что они не знают, где находятся. Или тот, кто предлагает вам философию, состоящую в том, что «вы можете творить в этой жизни все, что хотите, и разрушать в этой жизни все, что хотите. Это не имеет значения, потому что вам никогда не придется за это платить. Вы никогда не будете жить снова».

I said, „Why haven't you done something about it?“

А затем, боже мой, вы – тот, кто не исправился... вы возглавляли всю систему школ в целом округе, и вы могли бы искоренить различные злоупотребления среди учителей, а у вас была эта философия, понимаете: «Я никогда не жил раньше и никогда не буду жить вновь. Никогда не жил до этого. Я просто нахожусь здесь, и я возглавляю эту систему. А когда я умру, я буду мертв. И когда меня не станет, я отправлюсь в рай, или в ад, или куда-нибудь еще, где мне воздастся по заслугам, вот и все, что можно сказать по этому поводу, и...»

He says, „But“ - boom!

Вы возглавляли систему школ. Вы попадаете под грузовик или что-то вроде этого или съедаете какой-нибудь из этих, разрекламированных по телевидению продуктов, отбрасываете коньки, находите новое тело, и та самая мисс Гуч и все эти мисс Гуч, которых вы столько раз могли призвать к порядку, теперь учат вас.

We haven't seen him since. Because any thetan has the potentiality of doing anything to correct anything anywhere! And he knows it. And what he does every day is the sin of omission in that he doesn't straighten it all out. And that, any case, no matter how honest, is living with at this moment.

Это очень узкий, сверх индивидуалистический подход. Но один очень, очень образованный, по всей видимости, обладающий очень глубокими познаниями профессор физики из Колумбийского университета сказал мне, что он никогда особо не волновался по поводу деления атомного ядра, потому что он умрет раньше, чем что бы то ни было случится с Землей. И неважно, погибнет ли он при взрыве атомной бомбы или по какой-то другой причине, – это было неважно, потому что ему недолго осталось жить на этом свете. И вскоре после этого он умер. И я представляю себе сейчас, вот он, ребенок в Нью-Йорке или где-то вроде этого, пробивает себе дорогу в жизни, и, поверьте мне, где-то в его сознании есть тихое бац, бац, вжик-щелк, понимаете? Каждый раз, когда он читает в... «бомба», «предлагается разоружение», понимаете? Это прямо у него на траке – он просто не берет ответственность за это – этот его разговор со мной о том, чтобы научить некоторых его студентов брать какую-то ответственность за их достижения в области техники и за их закулисную возню по поводу деления атомного ядра. Я сказал ему, что он должен научить их брать ответственность за те вещи, с которыми имеют дело гуманитарные науки, если эти люди собираются играть в какие-то игры в области наук естественных. А он сказал, что тра-ля-ля, что он умрет, понимаете, и всякая такая белиберда. И вот он здесь. У него должны быть смутные догадки об этом, понимаете?

Now, if you can stand truth, you'll live. And if you can't stand truth, you won't. And the dead ones of this planet who are walking around zombielike in the dark shadows and slippery alloys of the world can't stand truth.

Нет ничего плохого в том, чтобы плыть себе вверх по траку без какой бы то ни было ответственности, ожидая, что куда-нибудь да приплывешь, но никто не будет очень счастливым при такой жизни. У таких людей ответственность и память не соответствуют потребностям ситуации – ситуации, существующей в их собственной жизни. Вот и все, к чему это сводится.

And there's been an operation here on Earth which has totally dedicated itself to making truth about yourself totally unpalatable. Now, I won't mention any names and never do mention this particular organization, but it's specialty is 100 percent making you guilty of an overt act. It tells you what sin is. Out of what black morass do they tell you what sin is? If they'd used a handkerchief more often, their own noses would be clean enough to tell you what sin is.

Так вот, что такое оверт? Оверт – вы могли бы классифицировать это различными способами. Вы могли бы сказать, что оверт – это нечто такое, что не послужило наибольшему благу по всем динамикам. Что-то вроде этого. Или что-то, что препятствовало будущему выживанию. Или вы могли бы сказать, что оверт – это подвергнуть кого-либо тому, что он не в состоянии перенести. Существуют различные способы сделать это, но нет никакой нужды давать определение оверту, потому что вы и так все о нем знаете! Так вот, в этом весь фокус, в этом-то все и дело.

One of these days we're going to have a collection fund. We're going to get it together to buy handkerchiefs for this organization so they can have clean enough noses to tell the rest of us what overt acts are. Sound like a good project?

Так вот, что было трудным, так это дать определение ответственности таким образом, чтобы это можно было использовать в процессе и он не бил бы мимо цели. Понимаете, в этом был фокус. Хорошо. Так вот, у нас это есть. Еще один процесс будет опубликован.

Now, I don't mean to be necessarily hard upon your bank. But the last few thousand, few hundred thousand, few million, few billion years have been „kind to the bank“ period! And now I think we can afford a new slogan! Because „be kind to the bank“ hasn't worked. And „use the bank to control“ hasn't worked.

Таким образом, нет никакого смысла давать определение тому, что такое оверт, и, следовательно, моральный кодекс – это просто такое вот количество зря потраченных карандашей, стило, или восковых табличек, или камня, или молотов, или резцов, или на чем там пишут эти кодексы. Поскольку все знают, что такое оверт, иначе они не страдали бы из-за них. Понимаете, оверт – это то, из-за чего вы страдаете, и это почти что все, что вы можете сказать, давая определение оверту.

So our slogan here for a number of years has been a mathematical formula which says „no bank = people.“ Works, too. But how do you get no bank? How do you take the Freudian unconscious, reconscious, deconscious, munconscious and „unconscioulize“ it? How do you pick the id out of the lib? How do you get rid of the reactive mind? How do you scotch and scrap off, wipe out and erase the facsimiles and engrams which bedevil man's days and nights? How do you do this?

То, что вы подавляете и о чем вы не должны говорить кому-то, должно быть, было овертом! Это понятно? Вот что такое оверт. Оверт – это то, что, как чувствует сам человек, ему лучше вновь не совершать. Это так просто.

Well, for ten years we've had a lot of technology. For ten years we've been able to do a lot about it. I don't think there's very much phenomena left in the bank that we haven't discovered one way or the other, one time or another. Phenomena that we haven't looked at is practically nonextant. But what held it in place? Why did it continue to stay there? Why, with all of our hard work, did we still have people being uncleared? What reward was this for the labors we invested as auditors to have somebody sitting there still going, „Nyaaah.“ Well, why did it happen? Why did it happen? Why did we still have aberrees when we should have had Clears, hm?

Так вот, каждый раз, когда вы пытаетесь продвинуться дальше этого, давая определение оверту, у вас начинаются неприятности. Человек в основе своей хороший. Он сдерживает себя, сдерживает себя до той точки, где он теряет себя. И после этого, к сожалению, имеет место единственное настоящее зло. Когда он потерял себя, вместо него не осталось никого, кроме не обладающего совестью автомата, который совершает ряд действий, и вы получаете преступность.

Well, I'll tell you something. This phenomenon has been running alongside of my auditing for a very long time, and I've just been sufficiently unobservant to see it until recently.

Таким образом, основной... один из основных овертов – это безответственность в отношении идентности.

I was auditing a fellow in the - as you'll hear on one of the tapes, if you ever hear the tapes of the Melbourne ACC. And I'm auditing this fellow in an auditing demonstration. I say, „All right. Tell me something that you could let me know“ - or „Think of something you could let me know. Now think of something you could withhold from me.“

Здесь... боюсь, что в этом зале нет никого, кто совершил бы какие-либо настоящие оверты.

And he answered this several times, very glibly. Po-pollok, pocketa-pock, pocketa-pock, pocketa-pock. „Yes, I could withhold that from you.“ All of a sudden he says, „You know, withhold from you? You know that takes some doing!“

Но я готов поспорить, что в этом зале нет никого... здесь нет никого, кто был бы настолько уверен в себе. Иными словами, я не думаю, что вы обладаете такой же уверенностью в отношении списка совершенных вами овертов, как и я. Вам это понятно? Дело в том, что я смотрю на это со стороны. У меня очень неплохое представление о том, что было сделано и чего не было сделано на полном траке.

That was probably the only reason my auditing was faster than other people's. Matter of altitude or something like this that the person couldn't withhold things from me. That was why - people got Clear and I never paid any attention to the fact. I just thought they told everybody these things, you know?

Вероятно, не было ничего ужасно плохого в том, что кто-то разработал тот самый план – последний план, который был разработан, – связанный с ледяными кубами и устранением целых цивилизаций, переселением целых народов, решением проблемы перенаселения и так далее на целых планетах, с перераспределением людей в соответствии с их навыками, формой тела и так далее. Это одна из тех вещей, которые нельзя было бы разработать на УНИВАКе или ЭНИАКе, даже если бы он был подключен к электробритве «Ремингтон».

But I used to get more Freudian traumas dumped in my lap about their sexual irregularities when they were three. You know, it's really amazing to have a fellow who devoted his entire life to exploring sexual irregularities at the age of three. I'm glad that he did because he gave us some dope and left a tremendous area with some knowns in it instead of totally unknown. But nevertheless, now that you look back on it, it's awfully hard to be sexually irregular when you're three. And I apologize to those younger thetans that are in our midst here for making a crack about it.

Так что, как бы то ни было, этот план... это неизбежно, люди будут... и духовные существа будут работать на основе планов... этот план, так уж случилось, имел тот недостаток, что он был настолько хорош и требовал от каждого, чтобы тот был таким хорошим и таким честным, что ни один человек не подходил для участия в осуществлении этого плана, поэтому единственным способом его осуществить было опираться исключительно на зло, из-за чего весь план, конечно же, превратился в оверт.

But wherever a pc sits down and starts telling you all, all you have to do is listen. Well, that doesn't say necessarily that they have to tell you everything they ever did and all the crimes they've ever committed and all the irregularities they have ever gone through in order to get Clear. That doesn't tell you that, but it tells you that those fellows that don't make very much progress in auditing or that the auditing is slow on - it tells you that those people are sitting on one that would blow the head off the purity league very easily. And you realize, of course, that more - most purity leagues are very hardened people.

Так что иногда кто-то задумывает что-то, и это становится овертом просто потому, что он не предвидел, куда это идет. Это не является справедливым для всех овертов. Но совершив их из чувства заботы о ближнем, вы заняты тем, что их висхолдируете.

Now, the person who makes no advance at all, who never gets anyplace at all - oh, now, look! I'll have to let you in on this -amongst us Scientologists. I'll just have to let you in on this: The person is guilty of a crime for which they could be jailed or punished in this lifetime if it were divulged.

И одна из причин, по которым вы скрываете что-либо от людей, заключается вот в чем: вы думаете, что это повредит им. Интересно, не так ли? Взгляните на это. Вы говорите, что это шокирует одитора или повредит ему или это шокирует кого-то другого или повредит ему, если об этом станет известно. Так вот, сколько зла, по вашему мнению, продолжает существовать на траке из-за этого, а? Вы не думаете, что это приносит больше вреда? Вы не думаете, что от этого больше вреда, чем от того, что случится непосредственно в данный момент?

Now, when you get into that level, you've had it. In other words, he robbed a bank or something. But the crime is serious, and the person could be arrested for it or punished for it in present time if it were revealed! And this fellow, by the commission of that crime, trapped himself as far as auditing was concerned, unless he actually does straighten it out one way or the other and get it cleared up because his case isn't going to move that far until he does!

Если уж речь зашла об этом, на самом деле вы не можете повредить одиторам – это невозможно – никаким способом, за исключением одного, а именно: если вы не будете добиваться никаких результатов. Одитор будет готов встать под циркулярную пилу и искупаться в жидком воздухе, до тех пор пока он считает, что получает результаты и одерживает победы. Почти единственный способ, которым вы можете повредить одитору, – это заставить его терпеть поражения, поражения, поражения, поражения.

For ten years we've seen this phenomena and we wondered what it was all about. We wondered why we couldn't audit anything on this fellow. He just, you know, sat there, you know. „Yes,“ he'd say, „yes.“

Мы обнаружили это в учебных классах. Мы обнаружили... обычно у нас есть два или три старых одитора, которые за последнее время потерпели слишком много поражений, и мы одним махом приводим их в порядок, дав им возможность получить несколько побед, и это работает прекрасно. Они вновь приходят в норму!

And you'd say, „Double match terminal a couple of dogs now.“ He would. „Yes,“ he'd say, „Yes.“

Нет ничего более изумительного, чем видеть, как одитор, который полностью убежден в том, что он до смерти устал от одитинга и не хочет больше иметь к одитингу никакого отношения, добивается прекрасной, большой победы! И он сразу же говорит:

End of session come along: „How do you feel?“

«Что ж, – говорит он, – есть еще желающие? Есть еще желающие?»

„Oh, I feel terrible.“

Я знаю, у меня всегда были победы того или иного рода, большие, маленькие и так далее. Я не знал, что мой энтузиазм может буквально взлететь, поскольку мой рацион сейчас составляют победы. Я хочу сказать, что они просто составляют мой рацион. Вопрос только в том, у какого кейса вам нужна победа. Вы понимаете? Вам нужна победа у такого-то кейса. Что ж, прекрасно. Проводите ему процессинг, вот и все.

„Thank you. That's it.“

Время от времени я обнаруживаю, что у меня на пути встает моя нравственность, точно так же, как это будет происходить и с вами. Вы говорите: «Ну, я не знаю. Я не знаю. Понимаете? От нее действительно досталось тому парню, понимаете? Я не знаю, следует ли мне проводить ей процессинг или нет. Почему я должен это делать?» Понимаете?

Why? Why? Why? Well, we already know the technology: He's auditing across a present time problem. And it comes under the heading of the technology which we already have, which is a present time problem or an ARC break.

И если вы поразмыслите об этом еще немного, вы неизбежно обнаружите, что в 1302 году, когда вы были стражником при таком-то и таком-то дворе. Вы знали парня, понимаете? И у вас есть оверт, который в точности совпадает с тем овертом, который совершила она. И конечно, вы не можете взять ответственность за преклира, поскольку вы не берете ответственность за тот оверт, который вы совершили. Вам это понятно?

Now, he can't go into two-way communication with the auditor so he never goes into session! He's never in-session because he can't be in two-way communication. And he can't take his attention off of what his attention is fixedly on and put it on any other part of the bank because he has a present time problem all the time, whether he realizes it or not. He doesn't know it, he just kind of „knows“ it, you know?

Что ж, дело выглядит так – это здравый взгляд на ситуацию, – что это довольно легкий способ выбраться из крысиной норы. Это так. Все, что вы должны сделать, – это, во-первых, освободить кейс от его овертов и висхолдов в этой жизни, навести там порядок, убрать оттуда весь этот мусор, провести процесс по ответственности в отношении каждого из этих инцидентов, которые будут найдены (и позже я расскажу вам подробнее о том, как это делается), но не позволяйте этому кейсу выдавать вам что-то вроде: «Так, посмотрим, я угнал машину, когда мне было двенадцать лет. Да. Я рад, что смог облегчить душу». О да?

And his attention is always fixedly on this thing. But it's the one thing that he can't reveal which makes a total plug to any auditing happening. And there it is, and it just locks him up just as nice as though they'd thrown him in jail.

Вам пришлось бы работать не с этой командой одитинга, но с чем-то вроде этого: «За какую часть этого инцидента вы могли бы быть ответственны?» И работайте с этим, пока оно не сгладится. И куда мы идем после этого?

I can tell you something. It'd be better off to be in jail than never have Scientology work. Wouldn't it? Because that means you're going to be in jail from here on out. Locked up in a ruddy head with no freedom and no power. That - I tell you, that's a sentence, isn't it? Not even until death do us part. But forever and ever and ever as long as ye shall erg. That's how long. Fellow's passed sentence on himself already.

Что ж, вы берете следующий инцидент, который он вам предлагает, определяете местонахождение этого инцидента, пусть он затем выскажет все свои аргументы и оправдания, затем сглаживаете это и полностью восстанавливаете и приводите в нормальное состояние его ответственность в этой области. Это понятно?

But that doesn't give him any right to give the auditor the bad time that he gives an auditor, does it? Hm? Because he now blames the auditor for what he himself won't divulge, and he says it's the auditor's fault.

Не надо просто вытрясать из него оверты, мотиваторы и висхолды – один, другой, третий, – и продолжать, и продолжать делать это, понимаете? Не надо просто вытрясать из него все данные, которые у него есть, не проводя затем по отношению к ним никакого процесса и пропуская при этом все остальные действия. Вы понимаете, что в этом было бы неправильно. В этом было бы очень много неправильного.

Well, basically, technologically, it has been our collective fault for not getting our cotton-picking fingers deeper into his cotton-picking reactive bank with one of these things.

Поскольку все, что представляет собой признание, – это первый шаг по шкале градиентов взятия ответственности за это. Это просто ключ, который позволит вам открыть первую дверь и добиться, чтобы он рассказал вам об этом, – это лишь начало процесса! И вы могли бы чуть ли не убить человека, добиваясь, чтобы он рассказывал вам одни лишь оверты и висхолды без конца, вытряхнуть их все из банка, а затем так и не провести вообще никакого процесса по ответственности в отношении этого. Вы могли бы чуть ли не убить человека, действуя таким образом. Это самый грязный трюк, который только можно проделать с кем бы то ни было: так и не провести никакого процесса по ответственности в отношении этих овертов и висхолдов, понимаете?

Now, these things are now available - actually are manufactured on every continent. Nice gimmick. And they'll tell you what the score is. And they'll go for broke. And there's things now - there's by the way a new booklet on this, a new electrometer booklet - and I'm going to give you addenda to that booklet right here in this congress concerning the functions of this here particular gimmigahoogit with the electronic whizzlebubs.

Так вот, я не утверждаю, что какая-либо организация на Земле поступает так.

There's a lot of things to know about this thing. And one of them is that the person who has the greatest crimes has the least responsibility on all dynamics and at first registers the least on a meter. The meter only registers those things he still has some slight responsibility for. So there's ways and means of walking around a case on one of these meters we didn't know about before. And the greatest condemnation, you might say, of a case is that it didn't react on a meter. Case didn't react very much on a meter? Well, the auditor knows where to go from there.

И еще одно, что вам нужно реабилитировать: после того как вы восстановили его ответственность, вам нужно реабилитировать способность висхолдировать! После того как вы разобрали его на части, вам нужно собрать его снова, понимаете? Потому что только лишь благодаря своей способности висхолдировать он оставался хорошим. И это очень важно.

Another thing is - I'll tell you more about it later - but the needle is not as important as the motion of the tone arm. The motion of the tone arm is a better detector than the needle. Interesting, huh?

Если человек все еще способен удерживать себя от совершения антиобщественных действий, он в хорошем состоянии. Преступник – это тот, кто больше не может этого делать.

Now of course, this machine here - you young sprouts that are in the audience will probably live in a civilization where to get a job you'll have to be checked out on an electrometer, and where they won't have unreasonable and destructive revolutions for the excellent reason that most of the criminals are missing out of the society.

Таким образом, то, что вам нужно сделать, чтобы привести в порядок кейс, – это очень просто. Конечно, это не завершает работу с кейсом; это не делает этот кейс клиром. Это просто подготавливает кейс к клированию.

& By the way, I get in some good licks unexpectedly once in a while. I was riding with a fellow who was in charge of one of the largest mills in northern England on a jet plane and I was talking to him about this and that. And as close as I could come to telling, making him understand about what I was doing is I was finding out about people. And he could understand this. And I asked him if he had any communists working for him in his company and organization and so forth. „Oh,“ he says, „Oh yes. A few, you know, shop stewards and things like that.“ And I said, „Well, you having any trouble with any strikes or anything like that?“ „Oh yes, yes, terrible trouble with strikes and so forth.“

Но шаги очень просты: разберите на части какой-нибудь оверт и висхолд, которые есть у человека, проведите в отношении них процесс по ответственности;

& I said, „Well you know, I found out something very funny recently. The communists always have criminal backgrounds. Every time we find a communist we find somebody with a criminal background.“ And this fellow said, „What?“ And I said, „Yes,“ I said, „It just goes together,“ I said, „It's a funny thing we found lately. I thought you might be interested.“

найдите еще один оверт и висхолд в этой жизни, проведите в отношении них процесс по ответственности; еще один оверт и висхолд, проведите в отношении них процесс по ответственности; еще один оверт и висхолд, проведите в отношении них процесс по ответственности. Когда все это будет готово, вы довели его до такого состояния, когда он просто одержимо в чем-то признается, понимаете, он просыпается среди ночи и пишет вам записку, чтобы признаться в чем-то еще; тогда вам самое время засучить рукава, и приниматься за работу, и полностью реабилитировать его способность висхолдировать. Иными словами, когда вы высыпали мусор из грузовика в канаву, самое время позволить ему поднять задний борт.

Now look, there are a lot of people in the society (quote) „doing good“ or „trying to change the society“ because they themselves owe a debt to society which they are trying to pay in an oblique way.

Так вот, это, в сущности, то, что нужно, для того чтобы поставить кейс на рельсы, и ни один кейс не устоит против этого. Сейчас они все у вас в руках. Если кейс может говорить – хлоп! – он попался. Мне нет дела даже до того, что кейс не хочет одитироваться; все равно, как кейс он попался.

I'll tell you something very funny: that is simply a compulsion that never gets anyplace. All of us owe a debt to society as far as that goes. We owe our services on all dynamics. But when we have to give them under compulsion, they don't work very well. So this idea of „the fellow is trying to do good because he has been so bad“ generally winds up with us all in the soup. The funny part of it is, he'll do ten times as much good, a thousand times as much good, if he himself doesn't have to do any good at all. Quite remarkable.

Возьмите любого полицейского, или возьмите кого угодно и где угодно, и вы добьетесь того, что он окажется «в сессии», прежде чем вы это осознаете. Я сейчас мщу за все те плохие статьи, которые когда-либо были о нас написаны: я заставляю «сломаться» каждого газетного репортера, который попадает мне в руки, и он мгновенно оказывается «в сессии» в отношении его собственных овертов и висхолдов против Дианетики и Саентологии.

So there's no reason for this mechanism beyond the fact that certain individuals individuate and fall away in the society, fall away from the dynamics to such a degree that they become something else than human, become something else that isn't alive, that's sort of a synthetic something that crawls through life and tries to get along.

Так вот, на самом деле это то, как вы начинаете работу с кейсом. И я вижу, что вы поняли, что когда-нибудь, возможно, я предложу какой-нибудь способ сделать первый шаг, а именно способ сделать первый шаг в работе с кейсом. Для этого есть масса приемов, способов и средств, но в действительности они такие же примитивные, как нахождение оверта и висхолда, проведение в отношении них процесса по ответственности, нахождение другого оверта и висхолда, проведение в отношении них процесса по ответственности. Вы продолжаете это делать в течение некоторого времени – этот кейс у вас будет «в сессии», и чем больше вы это делаете, тем быстрее он движется. Рано или поздно вам придется восстанавливать его способность висхолдировать – даже от вас, – и ваше дело в шляпе.

When you try to audit a person who is guilty of too many overt acts, he makes no progress. When you audit a person who has a few he had better not say, he makes slow progress and is once in a while a little blowy, once in a while tries to leave, once in a while tries to get out of school or get out of a session. And we've long since known that when we got somebody with hardly any up the line he'd tell us those.

Что ж, сегодня я довел вас до ручки, сообщив вам все эти данные в первый же день. У нас, следовательно, ничего не осталось на второй и третий день. Я очень сожалею, что ваши банки настолько рестимулированы. (До какого же лицемерия можно дойти, а?)

It s an old HGC phenomenon: The fellow comes in and he says, „Sh, I urnm mmmm-rnmrnm-mmm ...“ And he goes out saying, „Wtsch! Tell anybody you want.“ Get the idea? I mean he had a change.

И я... однако я очень счастлив видеть вас здесь. По сути дела, я рассказал вам сейчас все, о чем собирался рассказать на этом конгрессе, и осталось не так уж много, так что нам нет нужды слишком беспокоиться об этом, и этой ночью вы можете спать спокойно с осознанием того, что завтра вас не ждут никакие потрясения.

Well we knew that, but the reverse was actually what we were looking for. We were looking for the fellow who was doing this, you see, to find the fellow who was causing any trouble, to find the fellow who wasn't doing constructive things, to find the fellow who wasn't getting the show on the road. That was the destructive person.

Если же сегодня вы слишком рестимулированы, для того чтобы заснуть, просто утешайтесь мыслью, что другие находятся в таком же положении. И завтра мы найдем время, и я постараюсь провести вам групповой процесс, который не облегчит вашего состояния – от него, пожалуй, станет еще хуже, – но благодаря ему вам все станет гораздо яснее.

You are looking here - and we will go into it much more later - but you are looking here at something - something that has very far-reaching ramifications, something that goes out across a great many future millennia. You're looking at something here which has meaning.

Пока же спасибо вам за то, что вы пришли, и я думаю, что до сих пор у нас все шло хорошо в этот первый день конгресса, и я желаю вам удачи на семинарах сегодня вечером.

It only takes one cognition on anybody's part to just go for broke and make it true - a world without criminals, a world of effective people. The only cognition you have to - is it isn't necessary to have overt act-motivator sequence as part of the game! The second you have a subjective reality on that, you just drop the rest of it as though it's hot chestnuts, just brrrr. As a matter of fact, the overt act-motivator sequence game - „You're guilty, we'll punish you. I'm guilty, you punish me. I'm a victim, therefore you've done so-and-so. You're a victim, therefore I've done so-and-so“ - this isn't even vaguely necessary to any enjoyment of life or any game of any fun!

Спасибо большое.

You just look it over, and you'll find out that all the games you've enjoyed had nothing to do with the overt act-motivator sequence. Very funny.

It's the overt act-motivator sequence which puts the end to all games. Doing things to people and having to punish them and be punished by them and all of this sort of thing is a sort of a sordid, last-ditch activity which people hope somebody will mistake for a game. But that's about as far as they get with it. They really don't have a game at that level. So it actually is antiquated. There's many things you can do without going into that.

Now, if these statements of mine have upset anybody, I am truly sorry - for their case.

For instance, there was a little girl who wasn't making very much progress. She was a - she was a civilian from out in town, she wasn't a Scientologist. And she wasn't making very much progress, and I noticed her face was getting sort of sunken and she was getting a little bit haggard under auditing and was really going along with it all right, but somehow or another wasn't quite getting much benefit from auditing and so forth.

So I sat down at her desk the other day and I said, „You know, girls do a lot of things in life. They think they're all very reprehensible. Matter of fact, I wouldn't be a bit surprised but what you don't think that you've done something that if Doctor Hubbard heard about, he'd sack you.“ I said, „Well, the funny part of it is,“ I said, „I don't think you could do anything that bad. Next time you're audited, why don't you tell your auditor all about it?“

So she did, and her case went zoom! It was very reprehensible. Something on the second dynamic at the age of eight. Pretty bad, you know? But she was sitting on a big withhold.

Now, a person's overts and withholds on any or all dynamics are the only reason their cases stay bogged! And it gets back to the definition of Operating Thetan which is „willing and knowing cause over matter, energy, space, time, form and, of course, thought and postulates“ - Operating Thetan.

The horrible thing we have to face up to, if we're going to get anyplace, is; We done it. And I'll talk to you later about responsibility. We're actually not trying to hang people left and right with this thing called responsibility.

But we are saying just this and I am telling you just this: True recovery of one's beingness goes along with one's realization that he has been the cause of any difficulty he has ever had. And that's an awful tough bullet. That's so tough that you probably won't make it for hundreds of hours of auditing.

It's all very well for you to step up very happily you know, and say, „Well, that's right. Ron says that. And there's nothing to it, and I'll get down here in the auditing chair, and I'll sit here. Ha! Now, what can I be responsible for? I can be responsible for all the difficulties I've ever had.“

And the auditor says, „Well, all right. Well, just tell me one you could be responsible for“ „Well, I could be responsible for... No, I couldn't be responsible for that difficulty at school! That was her fault!“ And there derails that set of flatcars right off into the woods, see?

No, we got lots of them - lots of things we're not willing to take responsibility for, but it isn't responsibility we're trying to hang people with. We've got lots of them.

And right away, glibly, we say, „Is that all it takes to be Clear? Who'll listen to me? Who'll listen to me? Listen, I - I'm willing to take responsibility for everything. I caused all of my own difficulties. Boy, I was“ - boom! And you collapse on that point.

Now, the point I'm trying to make is simply this: That the state of Clear is the state of being admitted cause on all dynamics. And you have been, but you haven't admitted it. And that's the auditor's job; to get you to.

Thank you.