You never quite saw anybody as happy as I am to be home. Honest.

Знаете, есть те, кто... кто знает, и есть те, кто знает; есть те, кто знает. И кроме того, есть те, кого не волнует, узнают они или нет. И кроме того, есть те, кто не должен узнать.

Over in England when I left they said, "You won't be able to get away from there if you go home. You'll leave, you'll stay in America." And the boys have been hinting around here — they've been hinting that it might be a good idea if I remained in America now. And that's all very well and I — they have been on their good behavior; they've done everything I have asked them to do; they've done a lot of things that I haven't asked them to do. They made a grand job out of this congress; they're — these boys night and day, about twenty-four hours a day — have been going around here for the last week getting this congress ready for you people and for us. And this is very, very touching — very touching. So, right here at the outset I will have to confess to being a very weak man. I — I can be swayed; I can be influenced; I'm not the strong character I should be. People's opinions and expressions, particularly from my dearest friends, do have an effect on me. And so I've just tossed in the sponge and I am going to stay.

Так вот, я только что провел вам небольшой процесс – это очень и очень интересный процесс, – просто чтобы распрощаться с диапазоном «оттого что, потому что».

Thank you very much. I seem to have detected there was some — one or two in the audience that wanted me to stay, too. So, thank you.

Как я уже сказал, это сглаживается у преклира, если одитировать его индивидуально, точно так, как это делал я... он помещает это в стены, вы удостоверяетесь, что он помещает это в стены. Это сглаживается за промежуток времени примерно от трех до пяти минут. То есть это самый худший результат, который был получен.

A great deal has happened in a year, a great deal. We are making progress at a rate which I have never before seen. It doesn't mean that there have been enormous numbers of changes. You can hardly call them "changes" when I'm dumping about three-quarters of it on you right here in the congress — thud for the first time really.

Это имплант на уровне генетической сущности, и это более высокая гармоника поедания.

But during this last year we have been able to bring Scientology up and put some long pants on it, dress it up, bring it into a level of workability that it's never before even vaguely been able to approach. We have been working — the lot of us — with preclears, with cases, for six years now. And we've slaved away, we've ground away. Some of us have used a little Carborundum on the case, you know. Somebody else has whittled; somebody else has used a solvent of some sort to clean the spots off the case. We've gotten along, we've worked hard, we have striven — every one of us with very good intention — to do the very best we could for the cases, for the people on the various dynamics in order to achieve a higher ability and a better state for man.

Вам когда-нибудь доводилось сталкиваться с преклиром, который как бы переваривает свои инграммы? Доводилось? Вам когда-нибудь доводилось сталкиваться с этим?

The past six years have been a testing ground, a research area whereby we were getting together the tools necessary for a task. I feel ashamed of myself because it didn't happen in 51, it didn't happen in 52, 53, 54, 55, 56 — not until now, at the end of 56 here, toward the end, that I could honestly say ... Now just — let's just kick out the optimism, let's just kick out the sales talks, let's just say, well, he had to keep people interested and we were doing more for man than anybody had ever done before. The difficulty on the original state of Clear came about mainly because the techniques used to produce one in 1947 were never put in anybody's hands. We had a special method of running engrams: You simply built the man's confidence in being able to handle them till he threw them all away and he was a Clear. And that happened in a great many cases, but it didn't happen in 50. People were grinding away hard and slow.

Что ж, я вижу, что это явление не является совершенно неизвестным.

In 51, 52, 53, 54, 55 we were doing more for man individually, than man had ever done for man before, but that was not enough, that was not enough, nowhere near enough. It's the idea of sitting down and grinding away on a preclear, auditing him, making him do this and do that and bringing up his state of health to a level of being human, of being able to function, of being able to mote somehow or another, that wasn't enough. That wasn't what we were shooting for. It wasn't high enough!

Так вот, трудности, типичные трудности, которые испытывает преклир... в основе этих трудностей на самом деле находится кнопка «заинтересованность». И это кнопка очень высокого уровня, понимаете? Это просто потрясающая штука – эта заинтересованность. И вот одно из лучших и более доходчивых объяснений того, что делает преклир, который притягивает к себе инграммы... объяснение этого содержится вот в этой одной кнопке – «жажда знать». Вот только эти инграммы притягивает его тело, а не он сам. Тэтан притягивает инграммы и смотрит на них, а тело притягивает инграммы и переваривает их. Вы понимаете, что такое явление может существовать?

All right. I've given you the best I knew. I've given you the best research and test reports that I could. I've kept things going forward one way or another. Sometimes tired, but never without hope. I knew that somewhere forward just as you did — there was coming into being, better and better processes, and there was coming into being, a time when we could process somebody above the level of merely being human or merely being well.

Иначе говоря, индивидуум должен знать о своем прошлом... «Ммммм, если я не узнаю...», – понимаете? Неизвестно, что произойдет, если он не узнает, действительно ли... Что ж, давайте... давайте не будем уподобляться Фрейду, поскольку мы говорим не о психоанализе.

What this society needs is ability. Have you tried to hire anybody lately? Even the Irish agree — even the Irish agree that man could be more able. In fact they agree so thoroughly that when our office opened up a Personnel Efficiency Course in Dublin, the Irish — the Irish came in and said, "What are you fellows doing here?" This, I said, this is the American College of Personnel Efficiency."

Что ж, ну-ка посмотрим, позвольте мне выбрать другой пример. Что ж, допустим, ему... ему необходимо знать, похоронили его или поженили во время операции по удалению миндалин. Какая-нибудь простая умственная проблема.

And the Irish said, "Oh? Oh?" And they said, "Do we need that!" This seems to be man's opinion the world around. It's one thing on which man is fairly well agreed — that man could be more able.

Что же вызывает у него такое беспокойство? Просто какой-то тэтан сыграл с ним трюк – внушил ему «жажду знать». Это на самом деле все... вот и все, что тут произошло.

But the devil of it is, you have to reduce his disabilities somehow and get them disposed of or get his attention out of them before you can actually begin to make him more able, and most of us have been involved in making his disabilities less troublesome simply in the hope that he would then extrovert and do better, and those are the results that we normally see.

Ведь у него нет жажды знать что-то, у него просто-напросто есть жажда знать.

But a great deal has happened in the past year; a great deal has happened!

Вы это уловили?И вот что тут самое забавное: любой человек просто хочет знать различные вещи, но когда у него появляется жажда знать различные вещи, он оказывается не в состоянии чему-то научиться! Поскольку как только он начинает что-то знать, ему становится плохо! Вы понимаете?

Now, let's just lay aside the sales talk; let's just forget about — be charitable, forget about the nice things I've said about what Dianetics would do and what Scientology would do. Be kind. That is what you're supposed to do here, see? It's what you are supposed to do. You're supposed to be kind and charitable and forgive all — even Ron, you see.

Он испытывает жажду знать что-то, кто-то начинает оказывать ему услугу в этом и он говорит... только это происходит с ним очень быстро, поэтому он не осознает, что тут присутствует соматика. Вы следите за мыслью? Это происходит с ним очень быстро и поэтому он не осознает, что тут присутствует соматика. Жажда знать.

And when preclears sat there and Ron said that this and that ought to do this and that for him, the phenomena was there — I think you will agree to that — the phenomena was there; the process did have a biteability; it did bring him up; there was — thing — things did happen. But you were never satisfied with the final result, were you? Let's speak honestly — not entirely, completely, uniformly, preclear to preclear satisfied with the final result.

Следовательно, здоровому стремлению знать препятствует жажда знать. Человек, учащийся, который испытывает жажду знать что-то, никогда не узнает этого.

You've seen a preclear here and a preclear there that — you could have done more for him. You just knew somehow that if you knew how, you could have done more for him than you did. Now, that doesn't mean that you didn't do plenty for him, but we're extremists! You did more for him than the witch doctors — than — well, the witch doctors ... Just a minute, I'll think of some modern practice that is outside this classification of witch doctor. Well, the witch doctors couldn't have done as much as we've done by about half. The fact of the matter is that 22 percent of man gets well anyway. You come in and you give him a glass of water and you say, "Sir, if you will merely drink a glass of water every morning before breakfast, your symptoms of epiglosis will disappear." And they do — they do. This gives the entire field — it's not a field — something or other of medicine. Just a moment, I've been over in Great Britain. I've had to speak correctly all this time. The modern abattoir of medicine disrespects healing done by the mind — by means of the mind. They don't respect it, because they say, "Somebody comes in, I give him flour and water mixed up into a pill and he takes it and he gets well, and there's nothing in it, so therefore the mind does have an influence, so therefore mental healing has no validity or purpose or application!" I think you'll agree with me that that is the conclusion they take.

Приведу вам пример. Муж ревнует жену. Почему? Нет никаких свидетельств. Но он все равно жаждет знать, с кем она встречалась.

Audience: Yes.

Понимаете, его на самом деле не волнует, действительно ли это... действительно ли она с кем-то встречалась. Он просто жаждет знать. И если он не может узнать этого... баааа, понимаете? Это соматика ревности, которую видели столь многие из вас.

I think you will agree with me.

Так вот, кто-то, кого, к примеру, вдруг арестовали, жаждет знать, почему его арестовали; но опять-таки, это «почему его арестовали» является просто-напросто тем же самым проявлением. Вы это уловили?

Well, 22 percent of man get well no matter what you do for them. You make the sign of the Comanche on their forehead and they say, "Well, what do you know! Arm moves again." But that's only 22 percent.

Преклир, у которого нет никакого... которому не очень-то сопутствует удача в одитинге, проходит одитинг таким вот образом. Вы стираете у него четыре или пять инцидентов, он узнает о том, что он делает. Понимаете? Он узнает об этих скрытых моментах на траке времени, он замечательным образом все это усваивает, и так далее. И вы говорите: «Бог ты мой, этот человек почувствует себя лучше», – мы так говорим.

How do you make any betterment of that figure? If we were able to bring it up to an average 30 percent, we would have bettered the results of any organization or school of healing or treatment or practice of the past; just 30 percent is all we would need in order to top it. What if we took it to 40? Well, Dianetics took it to 50 in 1950; on an average, 50 percent of the people who would consent with ... Oh, what trust!

«О, этот человек почувствует себя гораздо лучше».

When I think of the way we used to audit! "The somatic strip will now go to . . . When I snap my fingers the first phrase of the engram will occur." Curl up in a ball, on the floor — the birth sequence. "Oh, you want to say something? Well you're just avoiding, shut up! Get into valence."

Спустя три или четыре дня у него появляется жажда узнать, что произошло до этого. Так что мы стираем в одитинге еще несколько инграмм и он узнает, при помощи системы картинок, что же с ним произошло. Он чувствует огромное облегчение, но затем, на следующей неделе, ему необходимо узнать, почему его отец женился на этой девушке. Иначе говоря, его заинтересованность упала от уровня простого интереса, простой заинтересованности, до желания, связанного с соматикой, и это физическое желание, эта жажда знать приводит его к ревности, приводит его к проблемам, проблемам, проблемам, проблемам, проблемам. В конце концов он создает себе проблемы, чтобы у него была жажда знать о проблемах. И ему необходимо иметь больше проблем, чтобы он мог знать решения этих проблем, поскольку он знает, что ему необходимы эти решения проблем, поскольку он испытывает жажду знать эти решения проблем. Так что, естественно, ему необходимы проблемы, чтобы знать о проблемах.

The poor guy gets three feet back of his head, you know, and he says, "Wheee!" You know, "What do you know, I'm not a body." And he says, "You know, I'm looking at this from a distance."

Я знаю, что это звучит бессмысленно, это потому что тут нет никакого смысла.

And the auditor says, "Get back into valence!" The things we didn't know have filled the remaining books since. Very, very wonderful, but we pushed it up to 50 percent. And just about 50 percent of the cases couldn't run engrams. If we could get a case to run engrams smoothly and so forth, we could generally in oh, a few hours of — I mean, a few hours. for us at that time — five, six hundred hours — get him over his asthma or something of the sort. It was pretty successful — pretty successful by and large, and it was an awful lot of fun. Could you produce an effect upon people — wow!

Но этот конгресс посвящен проблемам человека, так что я подумал, что мы можем просто использовать первый день, чтобы выложить все сразу. Понимаете?

I remember one time there was an attorney out in California, down in Palm Springs, and he had heard something about Dianetics — making such a horrible commotion up in Los Angeles — and he says, "What is this thing, Dianetics?" He says, you know, "What is this thing?"

Проблемы – это более низкая гармоника заинтересованности и это все, что они собой представляют.

And I said, "Oh, it's a way of handling the mind."

Так вот, у проблем есть еще и другая анатомия... у проблем есть своя роль в играх. Человек хочет иметь игру, хочет иметь проблемы.

And he said, "Well — uh — what — uh — what good's that?" You know, standard reaction.

Но проблемы доставляют неприятности только тогда, когда человек должен

So I said, "Well, supposing you could say a magic phrase, snap your fingers, and a witness on the witness stand that you didn't want to testify, would curl up in a ball and fall out of the chair on the floor?"

знать решение проблемы!

"Oh," he says, "that would be useful."

Так вот, позвольте мне вас уверить, что исследователь, движимый «жаждой знать», никогда ничего не узнает, поскольку эта соматика делает его настолько нетерпеливым, что он вообще не может спокойно стоять в течение достаточно долгого времени, чтобы что-то узнать!

Now, you don't have to believe this, but I had witnesses. So I said, "The somatic strip will return to three months after conception. The first phrase of the engram will occur." It's an absolute fact that the somatic strip will obey you much better than it obeys the preclear. What fantastic things we did; how much we learned.

Так что мы видим кого-то, кто берет пробирки, бунзеновские горелки, префронтальные доли и другие материальные объекты, и он все смотрит и смотрит на эти вещи, и он вот-вот должен что-то обнаружить, но тут он говорит: «Я узнаю об этом... Нет, мы оставим это профессору Апджону». «Так вот, профессор Апджон, почему бы вам не провести последовательную серию экспериментов с тремя кейсами. Этого будет вполне достаточно, чтобы показать, что это является национальным средством исцеления от этой штуки». И он никогда не узнает об этом.

And time went on and we pulled out of that and recognized some things that were not very palatable to people. But I must confess to you that I have never consulted palatability in terms of data. If I saw it, I said so. If I noted it happened, I didn't consult the Ladies' Aid Society as to the publishability of the material. I didn't consult anybody. I simply published the material, that's that. If I found a new way and a better way of doing something, I published the material.

Ему становится больно знать, поскольку он хочет знать.

And exteriorization came along and a very large percentage of the Dianeticists didn't. We know why since: they can't look at a static. It hurts them. They can't look at a thin spot in space up here and stay comfortable in the midriff; it's too upsetting to them. It's just a mechanical fact — it's too bad. We have a process today that they could be run on for five, ten minutes — they'd be able to look at a static and they would have come right along with us, but this is a long time since. They're coming back. I am trying to get in touch with most of them as a matter of fact, saying, "Hey, guys, come over here. There's an indoctrination course running in there. How about you getting a couple of boilerplate patches on your engram bank and square it around and put you back in the running?"

Знание даже может быть ударом. Это очень странно: если вы очень сильно ударите человека, то когда он поднимется на ноги, он будет думать, что он что-то узнал. Вы следите за мыслью? Он действительно будет думать, что он что-то обнаружил. Он придумает кучу различных объяснений в связи с этим.

Well, an astonishing number of things have happened. And during the last six months we find ourselves completely and entirely back in Dianetics, running engrams at a rate of speed you never dreamed of, and having to run them to really clean up a case well. We find ourselves back where we came in. All of the phenomena, all of the "curl up in the ball and fall on the floor," the screamer, the sperm sequence, those horrible things that came up and actually effectively in the long run completely blew up the Foundation in Elizabeth that couldn't agree on them. Preclears kept lying down on the couch and presenting past deaths and the board there tried to make it illegal to run one. It's very, very bad to — I know, to have something that's unacceptable — hasn't been acceptable to most people; it's been known about for a long time but hasn't been acceptable.

Но допустим... допустим, что мы были бы эсэсовцами или кем-то в этом... в другом времени, в другой эпохе... которые, похоже, специализировались в подобных вещах; но их представление о «правах человека» сводилось к тому, чтобы погрузить человека в нечистоты по самую шею на тридцать дней. Такие вот были права человека: право подвергнуться пыткам.

In the engram, a moment of pain and unconsciousness contained in a mental image picture containing an instant of exteriorization — pain, unconsciousness, exteriorization — is found to be the engram we were looking for, all up and down the track. And we have a way to run it that doesn't run it very directly, but simply blows it out of existence. We have a way now of getting a "case computation" — remember that word, sound familiar? The service facsimile — remember that? The main engram on the track and the psycho-somatic problems as they exist in present time, abolished with maybe fifteen hours of running. Twenty-five, thirty-five hours of running probably would straighten out a lifetime, but I don't have exact data on how long it takes to clean up seventy-six trillion years. But it's less time than you think.

И затем эти эсэсовцы... допустим, они взяли бы какого-нибудь парня и ударили бы его, и после этого он поднялся бы на ноги, думая, что он, вероятно, что-то узнал, понимаете? И им не нужно было ничего говорить, они просто били бы его! И тогда, он, возможно, что-то знал бы. Они просто бьют его и после этого он начинает рассуждать:

Why I use this "seventy-six trillion years" — you old-timers remember that — Time magazine one time devoted a whole page to ribbing me. A year later they were saying that I had discovered it. Two years from now they will probably be saying they've always been my friend.

«Возможно, я что-то знаю. Ну-ка посмотрим. Почему они меня избивают? Наверно, я в чем-то виноват. Я действительно что-то знаю, я уверен. Где-то в глубине моего разума тем или иным образом есть данные о том, что...», – и так далее.

But here we have — here we have an incredible piece of news and not one of you have taken it in yet. We don't have to, maybe. The processes we have in Scientology are sufficiently good that they handle it in some other fashion, but the problem of the thetan is the problem of the mind; the problem of beingness, the problem of the spirit, is his problem with the mind. Unless we solve that very directly, we can't make fast progress. But we're making that progress. I'll get it through to you in a minute: you're back in Dianetics! There's a lot of old Dianeticists sitting there. And some of you new Scientologists, and some of you guests that were patient enough, if with some misgivings, to come along with your overenthusiastic friend — you want to know what Dianetics is. You came to hear about Scientology.

Итак, они вытаскивают его из нечистот и снова бьют его! И снова бьют его! И снова бьют его! И они говорят... после того, как они провели его через эту процедуру... они говорят ему: «Признавайся!» И он... если они его действительно обработали, и он с самого начала был сумасшедший, то после этого он признается. В чем? В чем угодно. Поскольку он знает что-то, он испытывает огромное облегчение, когда ему удается поговорить с кем-то еще. Вы это понимаете? Что он что-то знает.

Well, Scientology is a science which even includes Dianetics! No, Scientology is a study of the construction of universes and the role played in them by a spiritual being; the background of masses, spaces, energy, thought and its relative positions person to person, dynamic to dynamic. It is a very broad technical subject.

И единственное, что станут слушать люди, обвиняющие этого человека, так это его признание в совершении поступков, которых он никогда не совершал.

Dianetics was a pretty — pretty good subject. It went up to the fourth dynamic and it handled a thing called a mental image picture, called an engram, and these mental image pictures were discovered to be housed, kept, maintained, stowed, hidden, stashed, in a reactive mind which was over thisa-way — on some preclears that-a-way. On other preclears it was a little electric train that went across with a word in each car. Dianetics believed — and very, very agreeably — that there was such a thing as the analytical mind and the reactive mind. And the analytical mind was what you were consciously thinking with and doing; thinkingness turning into doingness. And most of that was done by the analytical mind.

Так вот, я уверяю вас, что в этом есть нечто весьма странное. Этот человек признается не потому, что стремится избежать дальнейших побоев – это было бы логичным поведением. Он признается потому, что думает, будто он все это сделал.

But a great many hidden responses — automaticities we called them later — were hidden in a mind called the reactive mind which operated on a stimulus-response basis. Somebody says "cat," the mind said "cat." Somebody says "mother," the mind said "meowww!" We tried to love our neighbors and some-thing said "hate." You say, "Where did that come from?" You say, "I love my neighbors." Something said, "You know you hate your neighbors." Circuitry. Fellows had little — little things that sat up here and every time they said something, why, the little circuit said, "You boob." You know, all these little gimmicks and gadgets talked about in Dianetics: The Modern Science of Mental Health and succeeding publications and the tapes of that period all comprised Dianetics.

Так вот, почему он думает, что он это сделал? Что ж, он должен что-то знать. Очевидно, – эти люди продолжают его бить. Это не имеет никакого отношения к тому обстоятельству, что они его в чем-то обвиняют. Они просто продолжают его бить. И каждый раз, когда они наносят ему удар, у него появляется ощущение, что он получил какую-то информацию. И в конце концов он становится той информацией, которую, как он думает, он получает, и он действительно вспомнит, как он саботировал работу на железной дороге или сделал что-то отвратительное... о, ну не знаю... ему в голову приходили грязные мыслишки о генерале или что-то в этом роде.

Now, there was one item in Dianetics which was not very well looked over. We didn't look over this particularly. There was very little said about this. I knew it existed. I wasn't particularly interested in it since I didn't understand what I was looking at on a lower level, and I was not prone to leap over large hurdles and grab at material I didn't know about, when I didn't know what the hurdle was, you know. In other words, I am not, you might say, a standard issue research man that — that you know he — he says, "Well, undoubtedly Professor Umph knows about that. We'll go over here. This is more interesting over here. Old Jones probably knows about that ..." And these "probably knows" finally accumulate into a science. And then somebody examines all this hash that is an alleged science and finds out it all boils down to "probably knows" without saying what. Well, that was the state of affairs of the mind when Dianetics came on the scene.

И он скажет: «Что ж, я это сделал».

But there was this little thing called an "awareness of awareness unit." The unit that was aware of being aware. It wasn't even discussed very much. But that "horrible little germ" came along and corrupted and ruined the whole science.

Как работает этот механизм? На самом деле этот механизм работает очень и очень просто. Знание – это общий знаменатель, и таким образом, удары, еда, что угодно еще относится либо к желанию знать, что является заинтересованностью, либо к самому знанию. Все эти вещи взаимодействуют друг с другом и в результате мы получаем очень запутанную картину. Ведь возможно, что тут с самого начала нечего было знать. Просто возможно, что тут нечего знать! Просто возможно, что все, что можно знать, нужно сначала придумать, чтобы это можно было знать. Вы следите за мыслью?

I remember an old — an old auditor in Elizabeth. He and I were having a — having a very, very good time talking about the probabilities of this and that and why decay came about if survival was the only thing things did. And by the way, that's true, you know, apparency is — of decay is all the decay there is. Thetans go on forever. Anyway, we were talking about this and we went along very nicely and very smoothly, trying to find out why things caved in if their total ambition was to be destroyed. So, we decided — we decided — I advanced this theory and said — said, "All things" — now this was just a hypothesis, you know, not a real theory — "all things might be said to carry with them the germs of their own destruction." That was a possibility — why things became ill. They seem to have to have along with them each one a germ of its own destruction.

Таким образом, помимо «жажды знать» мы сразу же получаем еще одну кнопку, которая не особенно поддается одитингу, и эта кнопка называется «Придумывание чего-то, о чем можно было бы знать».

Governments construct themselves perfectly except for a little flaw over here, and one day the flaw suddenly becomes a crack and the crack suddenly becomes a chasm and the government suddenly becomes a hole in the ground. So, advanced this interesting hypothesis. We kicked this around for some time. We abandoned it as untenable. Untenable hypothesis. Ha! And all the time, in the back of Modern Science of Mental Health, it said there is an awareness of awareness unit. And that was the germ that destroyed, apparently, Dianetics. Do you see that?

Тэтан в своем изначальном состоянии «не знает» ничего обо всем этом, затем он что-то создает, он придумывает что-то, о чем можно было бы знать, дает всевозможные латинские названия внутренним органам тела. А потом говорит:

We kept talking about mental image pictures, the reactive mind, the somatic mind, the analytical mind, how man thought, how he combined pictures, emotions, perceptions, so that these things would reapply themselves to his body and he could do this and he could do that with them and he could do something else with them. And we never said what was looking at them! Come on you old Dianeticists, think about that. That's true, isn't it? We never said who was looking at them! We simply said you. Didn't we?

«Видите, я что-то знаю обо всем этом. Посмотрите на список всех этих названий». Что ж, это идиотизм, но он думает, что он что-то знает обо всем этом.

Audience: Yes.

Возьмите... ну не знаю, возьмите мозг... коллекционера мозгов... одного из этих ребят... одного из этих ребят, которые составляют длинный список всяких вещей и говорят: «Все это – психоз. Существует эпифлавус; существует маник обьюлоус; существует шизофрения класса один, класса два, класса три, класса четыре и существует неклассифицированная шизофрения. Кроме того, существует лэгьюлла облонгата, параноидная шизофрения-неклассифицированная». Понимаете?

And the engrams might be on cells and get blown up and they might be here and they might do there, but they undoubtedly were the basic cause of aberrated conduct. We can prove this. You — don't let an old Dianeticist near you if you are a new Scientologist to run an engram. You want to look at a real engram, you say. You know, what is all this stuff: mother, sex? The news-papers used to say pornography. What is all this stuff? Prenatal chains .. . Well, what is this stuff here? Goes on and on. A fellow can remember every-thing that happens to him at all times, including everything that occurs, even in the depths of an operation. Boom! That's too uncomfortable!

Вы когда-нибудь видели какие-нибудь немецкие классификационные схемы душевных заболеваний? Они продолжаются страница за страницей, страница за страницей, а в конце всех этих бесчисленных страниц мы обнаруживаем нечто весьма и весьма интересное. Мы обнаруживаем категорию «другие классы». И к категории «другие классы» относятся все душевнобольные люди, которых эти ребята затащили в психиатрические больницы. У этих ребят есть очень хорошая система... ее никто никогда не использует.

And I'm sure — I'm sure that you as a new Scientologist would be very wise, educationally, to calmly lie down on a couch. That, by the way was the sign of the coffin case. He would come in to get audited and lie there, stiff, stark, flat out on the couch, pulse — clammy. We would say, "How are you getting along?"

Что ж, эта система была импортирована в Америку из Германии вместе с психиатрией около пятидесяти лет тому назад. Эта система не претерпела существенных изменений, однако к ней что-то добавляли, добавляли, добавляли и добавляли, и сегодня существует столько же так называемых психозов, сколько различных частей мозга. И поверьте мне, существует очень много различных частей мозга.

"Fine."

Но я смотрю на мозг и не вижу там так уж много всего, помимо нейронов, которые щелкают по синапсам. Это не такая уж сложная штука. В этой штуке даже не так уж много электричества, и от нее даже не так уж и много пользы, но вы не захотели бы, чтобы там были опилки. Мозг не занимается мышлением.

You'd run engram after engram after engram. We had a lot of these cases along and several of them were on the board at Elizabeth that voted not to research any past deaths. They were in them, see.

Но что бы вы думали? Таким образом, существует множество вещей, которые можно знать о предмете безумия, и все это является придуманным знанием.

In other words, a person gets stuck in one of these engrams and then heis the pictures of the engrams; then he does the things the engram perceptionsays. It's like looking at a big piece of motion picture film, you know. And youas a modern Scientologist say, "Well, I think I ought to lie down and let thisold Dianeticist run an engram," see. Dianeticists are horrible people to restrain.The Dianeticist is saying, "Ha-ha-ha! The somatic strip will — ha-ha — return to the incident necessary to resolve your case." It used to, too. Anyhow, whether you could run it or not or hold the preclear in it while he screamed dismally was quite something else.

Так вот, приходит кто-то... если уж говорить обо всем этом на этом конгрессе, посвященном проблемам человека... и проводит какой-то законопроект через конгресс Соединенных Штатов и добивается, чтобы этот законопроект был введен в действие в качестве закона, и в первой строке этого закона говорится: «Ввиду того факта, что 775 тысяч людей ежедневно помещаются в американские клиники для душевнобольных...» И немного дальше: «... а также ввиду того факта, что лучшие клиники излечивают 75 процентов тех, кого к ним направляют...» И еще немного дальше: «... Настоящим мы требуем и получаем ассигнования с целью создания лучших связей с общественностью для психиатрии...»

But anyway, preclears would blow up, roll on the floor, scream, lie there and have nothing happen at all and then for the next four days have measles, except no germs were present. All kinds of wild manifestations would occur.

И лишь одной ассоциации в Соединенных Штатах позволено использовать или претендовать на использование какой-либо части этих денег. И эти данные, изложенные в законопроекте, который был представлен конгрессу Соединенных Штатов и который потом был принят в качестве закона, являются ложью... полнейшей и совершеннейшей ложью. И люди, которые подали эти данные, виновны в мошенническом присвоении фондов Соединенных Штатов! Это воровство!

I ran one time — thinking of the adventures of Dianetics — I ran a preclear one time for — two preclears as a matter of fact — for the benefit of a couple of medicos who slithered into the scene. I was foolish in those days; I thought they were interested.

Поскольку 775 тысяч американцев не помещаются ежедневно в психиатрические клиники! Если бы это было так, то сколько времени потребовалось бы на то, чтобы поместить туда всю страну?

And I put the preclears down on the couch and I was running an incident and — out of one of them and he started to writhe and look pale and he started to get sort of flushed looking, and the medico says, "What's wrong with him?"

Так вот, тут могло бы быть что-то, о чем можно было бы знать. Тут действительно могло бы быть что-то, о чем можно было бы знать. Иначе говоря, духовное существо мокапит, скажем, стол и говорит: «Поместите на него различные вещи». А люди говорят: «Что ж, мы можем с этим согласиться. Это хорошо. Это замечательно. Это может быть полезно».

And I said, "No, nothing, nothing. He's just going through an old illness." And the medico said, "He's doing what?"

А затем приходит кто-то еще и придумывает целую классификацию столов, основанную на том, кто их изготовил. Что ж, это тоже может быть полезно. Есть Чиппендейл, есть Стейнуэй и другие производители, которые... Я вижу, что тут присутствуют и другие пианисты. И эти люди, которые создают такую классификацию, всего лишь занимаются классификацией чего-то реального, чего-то, что действительно существует. Стол является чем-то реальным, он плотный. Он что-то собой представляет, вы можете ставить на него различные вещи, вы можете убирать с него различные вещи, вы можете делать столы по-разному, вы можете накрывать их различными скатертями. Это что-то, рядом с чем мы можем находиться, мы можем что-то с этим делать, можем это ощущать... он существует. Вот и все.

"Well, he's running a mental image picture — a picture which is contained in his reactive mind which has the power of reimposing on the body every-thing that the body had experienced while the incident was taking place. And of course, it has in it fever and chills and perspiration and sensations. It has the various tactile of beds and tea cups or soup bowls or anything else he was doing at that time. And he feels these things and that puts the picture back in action. Or an auditor audits him and puts the picture back in action and runs it out, and of course, he reexperiences all these things all over again."

Так вот, вы можете знать об этом. У вас даже может быть каталог, в котором будут указаны люди, занимающиеся изготовлением столов, и все типы столов, и все это соответствует действительности, поскольку эти люди действительно изготовили эти столы и существуют различные типы столов.

Now, they know all about reexperiencing — they have vast textbooks with people — they have known about it for years. They could make people reexperience everything. They don't know what they are talking about. The individual actually can be put right straight back through the incident — bing-bing-bing-bing-bing, just as nice as you please! They don't, you know, get the traumatic effect, "Well, I remember when I was a little boy and a puppy ran over me and this has been very, very bad because it had sexual connotations; I've never been the same since."

Но что мы подумаем о человеке, который после всего этого возьмет и придумает какую-то совершенно ложную, абсолютно ложную классификацию столов?

"Oh, well, Mr. Jones, we now have the most significant incident in your life. We'll spend the next four years analyzing it." Ha-ha! How careful those people were being. Maybe they instinctively felt that maybe somebody would walk in the door one day and say, "The somatic strip . . ." Because that isn't what made his life aberrated; it was pain and unconsciousness and he was still carrying the picture around with him and it was still capable and imposing all its force and ferocity upon his body, his mind and his beingness.

Он говорит нам, что столы, как правило, используются для сушки обуви. Он перечисляет тысячи различных способов использования столов, и он приписывает все это столам. Ничто из этого не является полезным для столов. Он перечисляет такие типы столов, которые никогда не изготавливались, которых никто никогда даже не видел!

And in order to run one of those things out, it practically took one of these big jackhammers — out of some cases. You'd erase and erase. You know this idea that you recount an incident enough times — this is not necessarily new, you see — you recount something a lot of times, why, it'll worry you less. That was about as much as society knew about this sort of thing. Actually, the guy has to go back on the track to the moment; he has to progress completely through the entire experience from one end to the other; he has to come back to the beginning and reexperience the whole thing all the way through again from one end to the other. He has to go back to the beginning again and reexperience the whole thing and all of a sudden the unknown points start coming up. And it isn't contained in figure-figure-figure, think-think-think; it's contained in hurt-hurt-hurt, gag-gag-gag, bluh-blooh-bluh! Society didn't have enough nerve to find this one out; that's all it is!

Что ж, мы сказали бы, что этот человек... что этот человек непрактичен, он не видит, для чего пригодны те или иные вещи. Верно?

I'm not exaggerating. I'm — am I, old-timers? Am I exaggerating?

И что бы вы подумали о человеке, который преподносит вам бесчисленные категории душевных расстройств, ни одна из которых не была обнаружена в реальной жизни?

Audience: No!

Вы знаете, что вы можете распределять, распределять и распределять душевные расстройства по различным категориям, пока каждое малейшее чудачество не будет отнесено к той или иной категории безумия... каждое малейшее чудачество. То обстоятельство, что кто-то никогда не надевает обуви, вставая с постели, и ходит босиком в течение двадцати минут... Мы могли бы в конце концов сказать: «Это безумие!» – не правда ли?

Wild business!

Мы все добавляем и добавляем новые категории в эту классификацию, добавляем и добавляем, все больше и больше различных видов безумия, больше и больше различных видов безумия, все больше и больше категорий, и в конце концов мы достигли бы этой цели: каждый американец помещен в психиатрическую больницу.

So — so anyway, an individual lying there flush, the medico says, "You know, he looks like he's getting sick. Looks like he's coming down with something." Quick! Out with the thermometer. "Do you mind if I take his temperature?" Right in the middle of an auditing session. I've got the fellow being scolded by Father while he's lying there with a temperature of 106 or something like this, you know. The doctor says, "I should take his temperature. You know I've got to stop this one way or the other." And he muscled me aside.

Так вот, скажите мне, будет ли при этом увеличиваться количество душевнобольных людей? Или же будет увеличиваться количество различных категорий в этой классификации?

I decided, well, I might as well get the preclear's temperature taken. I've never done this. I know he's got a fever. The doctor puts it in. Waited. "103! My God!" he said, "This man has got to get to bed! I can't permit this by my medical knowledge, authority and mission to the AMA to permit this session to go on any further. So, you get him up to bed."

Иначе говоря, сегодня, возможно, вообще не является правдой то, что количество душевнобольных людей увеличивается! Возможно, количество таких людей снижается с огромной скоростью... если только кто-то не получает деньги за то, чтобы оно увеличивалось.

And I said, "And so, we get you over in the chair." Ptock! And I said, "Now, let's go back to the beginning of the incident again. That bother you, that monkey business?" "No! No! No! Let's go back to the incident."

Так вот, я отдаю себе отчет в том, что это серьезное обвинение – сказать, что какая-то группа людей мошеннически присваивает фонды Соединенных Штатов. И если бы у меня не было этого законопроекта, если бы мы не обнаружили именно эти ассигнования, если бы мы не нашли эти деньги и не увидели, как впоследствии выполняется эта программа, я бы не говорил вам об этих фактах. Но этот законопроект можно получить в типографии конгресса.

The doctor's friend was coming up to come to the defense of his colleague because he's obviously in the hands of madmen — and he was going to say, "You are certainly not going to do anything more, are you?"

Женский голос: Какой номер?

And I said, "I don't know about me, but you're not. You're going to sit still." And they sat there looking, because they knew a sick man was having something bad done to him.

Номер законопроекта? Я сейчас не помню. Но в наших файлах есть копия этого законопроекта. Они изменяют номера законопроектов каждый раз, когда те попадают из палаты представителей в сенат, а затем снова изменяют их, когда законопроекты попадают в типографию. И затем это государственное право, все это очень запутано, так что очень трудно следить за всем этим. Так что нет смысла пытаться отыскать экземпляры законопроектов... нужно просто посмотреть статью «Ассигнования –

And I finished off the engram, wiped it out, brought the preclear up to present time. Put the other one down, ran the engram and all of a sudden he looked flushed!

психиатрия». И вы найдете этот законопроект.

The medico said, "Look! You realize, don't you, that you can be arrested for impersonating an angel of mercy like myself."

Были и другие законопроекты вроде этого. Законопроекты, законопроекты, законопроекты и законопроекты – и все они, судя по всему, имеют отношение к росту количества зданий, к росту фондов заработной платы, к росту безумия! Так вот, именно это является важным.

"Oh," I said, "you want to take his temperature?" So, I let him take his temperature. I picked him up and put him back in the chair. Ptock! Erased it; brought him up to present time. They are both feeling pretty good, both preclears, "Ha! I feel a lot better." Measles was off the case, see. They felt a lot better. They felt pretty good about the whole thing.

Это является важным для нас, здесь, на этом конгрессе, поскольку в настоящее время мы единственные люди в Америке, которые что-то делают ради душевного здоровья! Однако на нас не смотрят как на людей, которые хотя бы в малейшей степени годятся для того, чтобы вообще близко подходить к душевнобольным, и, таким образом, мы не занимаемся душевнобольными. Мы на самом деле и не хотим ими заниматься. Так уж получается, что наша деятельность связана со способностью.

Medico sat back there, "Something wrong with these people; they look normal." He took his thermometer — 103. And he said, "George, let's go home." Well, if you could shoot somebody's temperature to 103 and bring it back to normal again in a half an hour, you are not practicing medicine, I've always contended.

Однако фактом является то, что мы можем что-то с этим сделать! Тогда ответьте, пожалуйста, вот на такой вопрос: почему никто не вышел вперед... ведь мы сказали уже достаточно много, мы уже достаточно много написали, мы предъявили достаточно много доказательств. Почему никто не вышел вперед и не сказал: «Ребята, если это правда, и количество душевнобольных действительно увеличивается с такой пугающей скоростью, что очень скоро нам придется обнести всю Америку забором из проводов под напряжением... вот правительственная организация... покажите нам, что вы можете сделать». Мы бы им показали.

So, anyway, we slaved along. We got along well in old Dianetics. We had a lot of fun and we completely neglected this horrible thing that suddenly made an appearance in the middle of 1952. And Hubbard was fool enough to start talking about it — a thetan. He discovered a spirit — hallucinatory, of course!

Я видел, как один человек, давно занимающийся Дианетикой, шел по коридору в психиатрической больнице и... он обращался ко многим людям, которые там находились... и при этом два-три человека стали в полной мере душевно здоровыми. Он просто говорил им вернуться в настоящее время. Всем, кого он встречал в этой психиатрической больнице, он говорил: «Привет. Вернись в настоящее время».

But a spirit had been discovered. Spirits had been discovered. Hubbard, with his usual optimism, said you could discover them in everybody.

Одна девушка пришла в настоящее время и в тот же вечер произнесла речь о том, как она счастлива находиться там. Это факт... это факт.

And so, what with a lot of legal maneuvers and other things, it really was true that we were in a different field and it was also true that Dianetics was sort of — sad but true — it was a sort of a dead issue at the moment. We were interested in spirits, following them around, wondering how many horse-power they develop, trying to measure their capacitance, resistance. We had them on E-Meters. Remember E-Meters — Volney Mathison — got so they were this big and then they were this big. And he had eighteen settings on the front of them and suddenly a little light would flash and that told you what time it was to go to lunch. We had them on oscilloscopes and bacilloscopes and everything else, trying to measure them and figure out exactly what this was all about.

Нет, я не стал бы вводить вас в заблуждение, сообщая вам информацию об этом очень интересном предмете, или предоставлять кому-то возможность подать на меня в суд за клевету из-за всего этого.

A fellow out in California one night showed up — I was in Phoenix, had a house out in the desert. It's all been built up since but it was a nice house then — coyotes mourned quietly every night. I like coyotes mourning every night, they sort of add to the — you know, the scene. They add to the flavor of things when you're researching spirits. And the boy came at about — come to think about it, there had been a little congress over there, a little meeting and he came and he sat down — well, he knocked on the door and he said, "Ron," he said, "I've got something hot and I want to see you."

Но есть что-то, что можно знать о разуме: это то, что он есть; то, что он реален; то, что он существует; то, что он следует определенным правилам и шаблонам. И все это является верным лишь постольку, поскольку мы обнаруживаем среди нас тех людей, у которых проявляются эти шаблоны, и в поведении которых действительно отражается существование всего этого, и которые так же, как и мы, находятся в согласии относительно того, что эта физическая вселенная является чем-то реальным.

Now, I've heard this before. I hear this regularly. And I never say, "No, don't tell me." I — yeah, I will say factually, "We've had that for a little while," or I will say, "That is darned interesting, I will look into it." You know, it's a communication line; I really am there — I mean — solidly hit me. I mean, when you write me a letter it does arrive here. I might not answer it at any length, but I normally get a reply back one way or the other.

И если мы неизменно обнаруживаем, что дело обстоит именно таким образом, значит существует что-то, что можно знать о разуме. И мы можем перестать придумывать различные вещи, которые можно было бы знать обо всем этом.

And I said — however, that night since we just had a big meeting and I was tired, I said, "No." And Evans knocks again. I say, "No, Evans." I say, "Go away, please. I am tired and exhausted."

Я приведу вам пример того, что было придумано о разуме, чтобы это можно было знать. «В основе всего безумия лежат сексуальные грешки, которые были у человека в детстве». Вы можете что-то сделать с разумом, вы можете делать людей более способными. Приходилось ли вам когда-нибудь иметь дело хотя бы с одним преклиром, чей кейс и чья жизнь разрешились в результате того, что вы устранили из его жизни какие-то незначительные случаи, связанные с сексом, или чувство вины? Приходилось ли вам когда-нибудь иметь дело с таким преклиром?

He goes out and he lies down in the front yard on the couch — couple of sun couches out there, sitting in the middle of the desert. He lies down. Moon — sun goes down — moon comes up; he's still there. Somebody stuck his head out and said, "Evans, why don't you go home. Ron isn't going to see you."

Сталкивался ли кто-нибудь хотя бы с одним таким преклиром?

And he said, "I've got to see him. I've got to see him."

Аудитория: Нет.

So, finally after the TV programs were all over and I had wakened, I happened to be passing by the window and I looked out in the front yard, in the bright moonlight, and here was Evans Farber still lying there looking up at the moon philosophically. And I said, "Why, that boy will catch his death of moonbeams or something. I'd better go out."

Что ж, тогда позвольте мне кое-что вам сказать. Вы, все вместе, работали с тысячами и тысячами людей, следовательно, это данное в принципе не может быть чем-то реальным, не так ли?

So I said, "Evans," I said, "this is cruel of you. I have just been up about 48, 80 hours or something and why can't you see me about this some other time?" And he said, "It's important, Ron, it really is." He says, "I can exteriorize thetans at will that you've been talking about." We'd been looking for a process that would; we knew it theoretically; we'd run into the phenomenon; we'd tried to do something with it. Not very much had occurred and he turns up and he says he can exteriorize them by an auditing command. Well, I said, "Evans, that's — that's interesting, but ..."

Что ж, тогда почему же его по-прежнему продают (и за какую цену!) правительству Соединенных Штатов? Если этого не существует, то почему же они занимаются лечением этого? Если только, конечно же, у них нет еще каких-то интересов во всем этом. Но этого мы не знаем... это нас не волнует.

He had some kind of a theory behind it and quoted it out of Scientology 8-80 and told me exactly how it worked — that something or other happened, or there was a little preadvance release of the material. And he had read it over and he said, "All you have to say to them is 'Try not to be three feet back of your head.' "

Мы можем понять человека, который стремится сохранить свою работу – точно так же, как мы можем понять свинью, которая стремится улечься в кормушке, – если он сохраняет эту работу только для того, чтобы не позволить другим людям иметь работу.

I said, "Is that so?"

Таким образом, то, что мы заговорили об этом предмете под названием «знание», имеет самое непосредственное отношение к делу на данном конгрессе, посвященном проблемам человека... это действительно имеет самое что ни на есть непосредственное отношение к делу. Поскольку есть что-то, что можно знать о разуме... есть что-то, что можно знать.

And he said, "Yeah, look," he says, he puts me down in the chair and he steps back and he says, "try not to be three feet back of your head." And I go sphewwww! And I haven't been able to get back in since.

Возможно, несколько лет тому назад человек не знал об этом, но мы определенно можем продемонстрировать, что это существует и об этом можно знать. И мы можем продемонстрировать, что, зная это, мы можем в огромной степени вернуть себе душевное здоровье и способности. Я думаю, что все вы с этим согласитесь, не так ли?

So, a few months later we were all ghosts! That technique is not advised since it has a tendency to wear out and thetans flip back in and all sorts of things happen, but it was the first direct exteriorization technique. A little later on we found out you could get about 50 percent of the people you walk up to in the street and you just look at them, get their attention, you know, "Be three feet back of your head." And they go sphewwww! "Well, what do you know! What was I doing in there!" You know, that kind of a reaction. Very amazing.

Очень хорошо. Не пора ли нам распрощаться со всем этим придуманным знанием?

Here's a phenomenon that existed, that was right there waiting to be discovered for a very, very long time, nothing known about it. Real — talked about — I mean, old-time religion talked about a soul and a spirit and how you had to be good and you would do this and that. They talked about all the various odds and ends about it, but nobody gave its dimensions, capacitance, inductance and resistance. You got the idea? In other words, we didn't have an accurate scientific description so that no phenomena could be produced really as a result of the knowledge that man was a spirit. So, people could doubt it, people could say, "Well, man isn't a spirit — and man is and man isn't."

Так уж получилось, что то, каким образом мы это сделаем, является темой данного конгресса, поскольку это главная проблема наших собственных жизней и одна из главных проблем общественной жизни нашей страны.

Well, this is all ancient history to a lot of you. It's all ancient history. It's interesting though, but the germ of the destruction of Dianetics was a thetan: launched, theorized, calculated and everything else. The first one launched — Mark 1-type carrier — in Phoenix, Arizona, by — or no, in Los Angeles, really, earlier by Evans Farber in 1952 — launched. We have been launching them ever since from time to time.

Что мы сделаем, чтобы воспрепятствовать присвоению фондов в результате искажения фактов; что мы сделаем, чтобы выдвинуть всеобъемлющую эффективную программу, которая приведет к появлению более разумного взгляда на безумие, более разумного взгляда на невроз и (что более важно и более полезно для деятельности, которой занимаемся мы сами, а также имеет более непосредственное отношение к этой деятельности) позволит нам лучше использовать нашу способность делать людей более способными. Вы согласны со мной, что это достаточно веская причина для проведения конгресса?

As a matter of fact, now it's very difficult to keep from launching some-body. If we are very careful and break all the rules, we can keep somebody in his head, but otherwise it's pretty difficult. He has to be really poorly audited.

Мы располагаем обширной технологией. Я думаю, мы изучили свыше десяти тысяч – определенно – отдельных явлений, связанных с разумом, телом и духом, с 1950-го года. Мы за один месяц изучали, вероятно, больше, чем преподается в университете в течение четырех лет. Мы определили относительную важность этих вещей и мы изучили все это настолько, что знаем, с чем важно работать, а с чем нет.

But we advanced the field of the mind — and my discoveries that succeeded that and the other material which followed it — well we also advanced, entered and to a very marked degree described and resolved the sphere of religion. Man had only had that name for it previously and we were in the interesting position of not being religious and being in the possession of all the materials that religion ought to have, which is a very bad position to be in.

И важность того или иного данного имеет такое же значение, что и само это данное. Если вы не знаете, насколько важным является то или иное данное, то нет никакого смысла в том, чтобы вообще знать это данное.

If you know that being holy has nothing to do with being Clear, it's a very hard thing for you to understand why you should be holy — a lot of complexities of this character.

Мы знали чертовски много данных в 1950 году, но в то время мы еще не разобрались с тем, насколько важны все эти данные.

In other words, the different oddities, materials, the conflicts — we'd launched information man was not in possession of and that information was very difficult to communicate. To some degree we went out of communication — maybe it was a good thing.

Это очень интересно, когда какой-нибудь ветеран или какой-нибудь новичок видит что-то и говорит: «Я думал, что это открытие было сделано в прошлом месяце», – а потом он обнаруживает это данное в «Дианетике: современной науке душевного здоровья». Это очень интересно, и было бы очень приятно получить такой комплимент о том, что ты был таким прозорливым.

The years went along. We developed more material. We got more certain. We know today an awful lot of things — an awful lot of things about this subject. We have the most — probably the only complete records of a complete research on anything, probably, just regardless of what, that has ever been undertaken. We've got our complete records. We have gone all the way along the line. We followed along carefully with books and tapes and other equipment, other recordings of the work that's been done — very voluminous material.

Единственная трудность заключается вот в чем: я не знал, насколько важным это было. Но теперь, после того, как этот человек узнал Саентологию, он действительно понимает, насколько важным является это данное. Таким образом, он оценивает это данное, приходит к пониманию его важности, видит, что об этом данном было написано раньше и говорит: «Ага, – говорит он, – А-а-а-а... Рон очень умен». И конечно же, я не говорю: «Ну, если бы не везенье...» Я говорю: «Что ж, мы обладаем некоторой проницательностью».

All of the material's gone on in London and work's gone on. I've been in London and Camden and Phoenix and London and it's — Washington in between — more and more and more information, more and more information, more and more information, more and more information. Well, you finally get so you know enough about this. You do! I mean, you finally get so you know enough about it. Say, "The devil with it." That is probably why they invented hell. They got tired of the whole thing about the human soul, you know, and they invented hell just to have someplace where they could threaten to send it if they got tired of playing with it.

Однако, выполняя эту работу, мы тратили большую часть времени на то, чтобы распределить данные по важности. И сегодня мы свели все это к кое-каким очень интересным важным данным... очень интересным и очень простым.

And what do you know! What do you know. Just a very short time ago, a very short time ago, found myself walking along minding my own business and all of a sudden I said, "The unit of awareness of the mind is looking at a facsimile, a mental image picture, and usually looks at it in preference to looking at the physical universe directly. The basic game of a spirit is: him-self not capable really of being solid — to then put up solids to look at because they can't be unsolid and he can't be solid, so there isn't any complete communication possible. So we have a basic game going on and it must be that the thetan who had gone down scale can't tolerate solids."

Так вот, то, что я даю вам эту информацию в то время, как я говорю с вами об ее использовании, кажется мне весьма уместным. Мне кажется, что это именно то, что я и должен делать. Поскольку я не смогу говорить с вами вечно о первой динамике, если третья динамика не позволит существовать первой динамике. А если первая динамика не позволит существовать третьей динамике, то у нас будет очень и очень несбалансированная культура, мягко говоря. Вы знаете, что произошло бы, если бы у нас было общество, состоящее из котов? Каждый кот является «одним единственным». Я думаю, наблюдая за таким обществом, вам пришлось бы иметь дело с кое-какой интересной хаотичностью, но я очень сомневаюсь, что само такое общество смогло бы решить какие-нибудь проблемы, стоящие перед ним.

And I went back home and sat down at a desk to make a couple of research notes. I said, "Well — " you know I was writing along, a couple of research notes — "the one solid that he does not care to make solid anymore would be a mental image picture containing pain, unconsciousness and loss by exteriorization. Oh no, we're back in Dianetics!" And so we are.

И знаете ли вы, что я искренне считаю, что было необходимо создать людей, которые были бы достаточно способны, чтобы решить проблемы третьей динамики, прежде чем мы смогли бы найти решения проблем третьей динамики, и я думаю, что мы это сделали.

Actually, just in the last few weeks I managed to bring pretty close to a level of perfection, methods of handling the reactive mind: to handle all of the reactive mind, to ungroup the track and put the whole thing back together again — paying no attention to phrases, just by using solids in particular ways — stretch the track out, pat it in place and achieve greater results than we have ever achieved before in Dianetics and working with bodies, and quite incidentally working with the mind and the physical universe and the principles involved with solids. There's several sets of principles which we probably won't even go into this congress. But these principles lead us back to the fact that we have to know Dianetics. If we hadn't known Dianetics, we never would have discovered the rest of it. And having discovered the rest of it; we find ourselves totally, totally beaten, pounded, hammered, herded, corralled, nailed down into running Dianetics again.

Я вернулся сюда, в Вашингтон... люди в организации – это сообразительные, алертные люди. Я смотрю на ваши лица – это не те же самые лица, которые я видел несколько лет тому назад. Они более молодые, более живые, более заинтересованные. Вы смотрите на меня... я должен был бы умереть давным-давно. Хотя бы уже ради общественной безопасности, как считают некоторые.

So the "Spiritual and Material Requirements of Man," which is the title of this lecture, include first and foremost a good grip of Dianetics. And if you were able to handle Dianetics once upon a time, you will say, "Gee-whiz, why didn't we know how fast we could make a bank run!" We used to scan them, and we used to do this, and we used to do that.

Однако у нас есть решения проблем. Так что ж, мы возьмем эти решения, разложим их по папкам в соответствии с какой-нибудь профессорской классификацией и скажем: «Что ж, мы сделали хорошую работу. И теперь, когда мы завершили исследования, зачем нам вообще что-то делать по этому поводу?» Мы поступим таким образом?

Now, I'll give some of you old-timers — I'm not going to leave you in mystery on the subject. You just pick an arbitrary point in the middle of the preclear's age and you have him find an incident which is later than that time and have him look at it. And when you decide that it's not another engram — you see, you don't run the engram, you just pick an arbitrary point, an engram or not in the middle of the person's life — and you tell him to get a picture later than that moment. And when you discover that that picture is not a mental image picture that contains pain, you tell him, see, "Okay." You say, "Make it more solid," so he .. .

Аудитория: Нет!

You say, "That's fine. That's fine. Now, can you find one earlier than this incident" — old engram, old tonsillectomy, automobile accident or something or just an arbitrary age in the middle of life and you say, "What is it?" And you discover as the auditor that he isn't really looking at something that contains physical pain. Because if you let him make it solid while it contained physical pain, why, you'd get the pain and you'd have to handle that engram and you'd be handling another part of the track, you see. And you say, "All right, make it more solid — just the picture."

Что ж, если мы не собираемся поступать таким образом, то, боюсь, что нас ждет небольшая работа. Боюсь, что прямо за горизонтом находится чертовски большая игра.

So the fellow . . . "Yes. Yes. Yes. It's more solid."

Понимаете, вы должны чувствовать себя комфортно... в дополнение к тому, что вы сами обладаете способностями, вы должны чувствовать себя комфортно в отношении своей способности справляться с аберрацией других людей. Вы должны чувствовать себя комфортно в этом отношении.

And you say, "That's fine. Now, find an incident later than the arbitrary incident of(age)." Determine what it is. Don't let him get out of control, you see, because he's liable to start making it solid the second he finds it and you don't let him do that because you'll just stick him. And you say, "What is it?"

Вы сами должны чувствовать себя в безопасности, справляясь с аберрацией других людей, прежде чем у вас вообще появится субъективная реальность относительно того, что мы действительно находимся в конце трака исследований.

And, "Oh," he says, "it's my mother throwing chickpeas to the chickens," or something like that.

Усовершенствование... определенно... все что угодно можно улучшить. Все что угодно! Все что угодно можно пригладить! Но боюсь, что основные трудности у нас уже позади. И теперь мы можем подумать о действиях.

And you say, "That's fine. That's fine. Make it more solid."

О какого рода действиях? О каких-то претенциозных, безответственных действиях, в результате которых будет больше разрушено, чем построено?

He does. And you go earlier and make it more solid. And he does. And you go later and make it more solid. You go earlier and make it more solid and you go — and earlier and later and earlier. And all of a sudden service facsimile and the rest of the material he — you've been looking for in this case for a long time — life computation and all that sort of thing — he suddenly gives it to you — nothing much to it. And then you — earlier and solid, and earlier and solid and all of a sudden, "Well," he says, "I'm — got a picture here of me lying here dead."

Нет, я думаю, что наши действия должны предотвратить безответственные действия, и наши действия должны быть понятны людям, находящимся на любом уровне и занимающим любое положение в обществе.

"Earlier — " you say, "well, can't you get one a little earlier than that?"

Но мы поговорим об этом через несколько дней, до того, как завершится этот конгресс. А прямо сейчас я говорю с вами просто о знании, и я совершенно не хочу оказывать на вас какое-то влияние.

"Oh, yes, got one of me here at a ball, looking at a — at the queen."

Так вот, тут у нас есть один старый друг... чтобы показать вам, куда привели нас эти исследования... тут у нас есть один старый, старый друг. Это шкала, которая известна как шкала от «Знать» до «Тайны».

And you say, "That's fine. Make it more solid. That's good. Now, go later. Later. All right. Can you get one later than the arbitrary age — middle of life time?" Never change that age, by the way, never change it. He comes up with another juicy incident, just let him have it. And make it more solid. Earlier, make it more solid. Later, make it more solid. Earlier, make it more solid. Later, make it more solid. Ten thousand years ago, fifteen thousand years ago. Twenty thousand years ago.

Вы помните эту шкалу?

"Oh, you've got a — somebody is standing there ready to clout you with a stone ax. Oh. Well, can't you get an earlier one than that?"

Конечно, вы ее помните. Это шкала. На самом деле это степени состояния знания, и все это собрано под различными названиями, которые указывают на что-то, о чем можно знать. Это все, из чего состоит данная шкала. Это вся жизнь, которая существует.

"Yes, I can. I've got this woman, dragging her by the hair over the rocks." "Good!" You say, "Make it more solid."

Что ж, прямо под этой шкалой у нас находится штука, которая называется «не знать» и которая, обычно, известна вам как «забыть».

Well, that's the way you run it; that's the way you run it and that's what Dianetics has come down to. The most effective single process that we know today, a very workable one; and during the break maybe you'd like to try it on your friends.

Так вот, человек знает все, что только можно знать, а затем он должен осуществить незнание в отношении чего-то, чтобы у него была какая-то игра. Чтобы ему было что делать... чтобы ему было о чем думать. Таким образом, он осуществляет незнание в отношении своего прошлого, или забывает его.

So, here we are — we find ourselves back in Dianetics because we're in Scientology. So, we'll just have to get ambivalent and put up with it all. I just wanted to start this congress out with something that you could talk about, because we haven't got much time to really go into these little details like having completely solved Dianetics.

Довольно часто бывает так, что кто-то, кто является величайшим авторитетом, скажем, по губкам, предпочитает забыть обо всем этом и превратиться в рассеянного профессора, чтобы у него была возможность снова начать изучение губок. Благодаря этому появляется что-то, что он может делать.

I'm awfully glad you're here. We are going to take a short break and then I'm going to come back and it says I have to talk about children. And maybe I will and maybe I won't. Who knows? There might be — even be some-thing to say about them. I'll try to find my notes in the interim! But if I can't I'll have to do something else.

Хорошо, «забывание», конечно же, находится здесь.

So, I will see you in about fifteen minutes.

Однако следующий шаг, к которому мы после этого переходим, является нашим очень старым другом и он известен, как «смотреть».

Из чего состоит «смотреть»? «Смотреть» состоит из всех восприятий. Вы следите за мыслью? Все восприятия. Четыре основных и пятьдесят остальных восприятий, которые мы обнаружили в Центре много лет тому назад. Существует примерно пятьдесят четыре восприятия. Довольно удивительно, что их столько. Но они представляют собой различные уровни восприятия вещей. Вы видите различные вещи, вы слышите различные вещи, вы ощущаете тепло, холод, вы ощущаете свое положение... все это является восприятиями того или иного рода.

Но мы объединили все это под названием «смотреть».

А ниже у нас находится «выражать эмоции»... «эмоция». Таким образом, под «смотрением» у нас находится эмоция. А под эмоцией у нас находится усилие. Таким образом, человек, который не может чувствовать эмоцию, как правило, чувствует только усилие. Он плачет... только он не чувствует никакого горя. Поскольку эмоция находится на более высоком уровне, чем его усилие.

А ниже у нас находится штука, которая называется «думать», это то, что должен делать мозг. Оттого что, потому что, оттого что, потому что.

А на более низком уровне, чем «думать», находится, – конечно же, я перечислю это очень быстро, – «символы». А под «символами» находится «поедание». А под «поеданием» находится «секс». А под «сексом» находится «тайна». Когда человек получает процессинг, можно видеть, как он поднимается вверх в том, что касается его интереса.

Иначе говоря, сначала человека интересуют только тайны, и это на самом деле именно то, в отношении чего мы только что проводили одитинг, в основе всего того, что мы сейчас одитировали – «жажда знать», – в основе этого находится тайна. Только тайна может быть такой, что вы даже не будете знать, что существует что-то, о чем можно было бы знать, или же вы не будете знать, что существует какая-то тайна, и это будет тайной так называемых тайн. Это именно то, о чем идет речь, когда мы говорим об этом диапазоне.

Прямо над этим находится «секс». Прямо над этим находится «поедание».

Прямо над этим находятся «символы». Затем идет «думать». И затем идет «усилие».

Но, понимаете, требуется... это просто показывает вам, что одитинг может сделать для человека – когда я мог бы вот так стоять перед таким количеством людей и говорить: «Я был не прав». Это просто показывает вам, что одитинг может сделать для человека. Я не знаю, сказал бы я это или нет.

Но допустим... допустим, что я «упустил». О, разве это не замечательное слово.

Мне незачем быть «не правым», я просто «упустил».

Я кое-чего не заметил по мере того, как мы продвигались вперед. На этой шкале есть еще одна часть, которая позволяет понять всю историю одитинга... «символы», вот тут, внизу, и выше этого... плотные объекты. И эти две вещи находятся по обе стороны от мышления.

И когда у индивидуума сим... плотные объекты превращаются в символы, он думает.

Символ – это все, что обладает массой, значением и подвижностью. Если у вас есть что-то, что обладает массой, значением и подвижностью, то это что-то будет сталкиваться с различными вещами и местоположение этого чего-то будет так или иначе изменяться, и если вы это заметите, вы можете начать думать об этом. Вы это понимаете?

Итак, давайте просто увеличим эту шкалу, ради вашей заинтересованности, и разместим ее вот на этом основании.

Вот здесь находится наш старый друг, «усилие», то есть чистая сила, это сила и так далее, а под «усилием» у нас находятся «плотные объекты», а под «плотными объектами» у нас находится «думать», и просто чтобы мы оставались на этой шкале, у нас вот тут, на более низком уровне, находятся, конечно же, «символы».

Что ж, это довольно поразительно, поскольку это показывает нам анатомию проблем. Это конгресс о проблемах человека; это и есть их анатомия.

Если индивидуум пытается подняться от «усилия» на более высокий уровень, ему придется пройти через диапазон эмоций. Иначе говоря, он не может поднять стол, поэтому он плачет... что-то вроде этого. Так вот, это инвертированный взгляд на это.

Вот гораздо лучший взгляд на это: когда индивидуум уже больше не может чувствовать апатию, он начинает чувствовать, что он стал как бы плотным, понимаете, он становится как бы одеревеневшим, своего рода гыы!

С этого уровня мы опускаемся еще ниже и обнаруживаем, что это неотъемлемая составляющая всего этого... по мере того, как индивидуум опускается ниже с того уровня, на котором он просто чувствует... тактильные ощущения – это последнее восприятие, которое утрачивает индивидуум... он попадает в плотные объекты, и тут все является просто вот настолько плотным.

Что ж, единственное знание, которое у него остается на этом уровне, это думание и символизация. Он занимается «оттого что, потому что». Ему никогда не удается в полной мере прийти к какой-нибудь информации. Он постоянно хочет знать о тех или иных вещах; он придумывает вещи, о которых можно было бы знать. Но на самом деле, здесь мы имеем уровень, на котором он «жаждет знать», поскольку он «не может знать», понимаете? Он находится ниже того уровня, на котором он был бы в состоянии знать, поэтому он на самом деле просто «жаждет знать».

А вот тут, внизу, у нас находится что-то придуманное... о чем можно было бы знать. Индивидуум жаждет знать, поэтому он придумывает множество вещей, о которых можно было бы знать... ни одна из которых не существует в действительности. Вы хорошо это понимаете?

Иначе говоря, когда индивидуум уже больше не может активно знать, действительно знать... он продолжает опускаться по шкале, он уже не может выражать эмоции, он, как правило, уже не может воспринимать... он умирает. Он опускается на уровень плотных объектов и он не может... следите за этим внимательно... он уже не может терпимо относится к плотным объектам, и куда он попадает после этого? Оттого что, потому что, оттого что, потому что.

И его решением является не что-то плотное, а символ. Этим занимаются математики. Математики не конфронтируют балки мостов, математики конфронтируют листок бумаги, на котором написано что-то о балках моста, не так ли? И если человек, использующий математику, действительно способен знать, то от математики будет какая-то польза.

Однако если человек, использующий математику, не обладает никаким знанием, то он вообще не способен использовать все это. Вы понимаете? Если он не способен знать то, что он только что записал при помощи символов, то какая польза от этих символов?

Итак, допустим, что у нас есть люди, которые просто записывают символы и думают о них, но вообще ничего не знают! Символы... такой человек думает о них, и думает о них, и это – символы. И он еще немного думает, затем он записывает еще немного символов, но он не знает, что они означают, так что он думает о них. Вы видите, как это может быть? И это основная проблема. У человека, находящегося на этом уровне, есть так много проблем, что если разрешить какую-то из его проблем, это будет для него ужасно плохой услугой по той простой причине, что он не может терпимо относиться к решению проблемы.

Так вот, едва ли кто-нибудь, если подумать, может действительно очень терпимо относиться к решениям проблем. Если вы попытаетесь проходить с человеком слишком много решений, не позаботившись предварительно о том, чтобы у него появилась способность иметь еще парочку проблем, то он может расстроиться! Вы следите за мыслью? Это кажется вам логичным?

Так или иначе?

Иначе говоря, я пытаюсь сказать вам, что это и есть основная анатомия проблем человека!

Проблемы человека заключаются в том, что индивидуум больше не может смотреть в лицо реальности проблем... он больше не может смотреть в лицо массе. Он больше не может смотреть, допустим, на свою жену, он больше не может смотреть на своих детей, он больше не может по-настоящему смотреть на свою машину. Все это – плотные объекты, понимаете?

Однако что-то заставляет его оставаться в доме, но он не хочет там находиться.

Ему остается делать лишь одно! А именно – думать! Вы это понимаете?

Когда индивидуум больше не может смотреть в лицо плотным объектам, он начинает думать! Оттого что, потому что, оттого что, потому что, думать, думать, думать, думать, думать. Ну-ка посмотрим. Ну-ка посмотрим. И когда такому человеку не о чем думать, то это сводит его с ума. Так что он использует символы в качестве замены плотным объектам, и он размещает эти символы в различных положениях по отношению друг к другу, чтобы их невозможно было понять, и тогда у него появляется что-то, о чем он может думать. И это то, что обычно сходит за мышление.

Я просто привожу вам пример этого. Поскольку эти люди не могут смотреть в лицо тому факту, что существует психотик, некоторые из людей, практикующих все это, могут начать думать о психозе, а не смотреть на него. Вы понимаете? Они не могут конфронтировать этот плотный объект, поэтому они думают о нем при помощи символов. И они в конце концов придумывают психозы и неврозы, которых не существует. И эти люди становятся проблемой. Они сами сегодня становятся проблемой, эти люди, эта область деятельности, поскольку они не разрешают никаких проблем, они ничего не делают, они просто используют промежуточные точки. Такой человек записывает еще некоторое количество символов, и он думает об этих символах, и он пишет еще одну книгу, и так далее, и он вообще никогда не смотрит на все это. Я донес до вас свою идею?

Эти люди просто вообще не смотрят на плотные объекты, никогда, тогда как же, черт возьми, они могут что-нибудь знать об этом предмете, если для них не существует вообще никакого способа общаться с самим этим предметом?

Допустим, что эти люди вообще не могут терпимо относиться к плотным объектам! Допустим, что ничего в этом мире не может быть плотным для них. Они не могут смотреть на человека. Человек является довольно-таки плотным объектом. Они не могут смотреть на... ни на какое время, они не могут смотреть на сами инструменты, с которыми они имеют дело, они могут лишь думать о смотрении. И это одно из наиболее любопытных явлений, которые вы когда-либо наблюдали.

Вы спрашиваете какого-нибудь парня: «Как поживают твои дети?» Если он не может смотреть на своих детей, вы услышите в ответ: «Что ж... э... я думаю, что у них все в порядке. Э... у них все нормально. Я думаю». Понимаете?

Иначе говоря, если человек больше не может конфронтировать объект, о котором он должен что-то знать, то он больше не может о нем знать! Если человек не может конфронтировать объект, о котором он пытается знать, он никогда не будет о нем знать!

Таким образом, вот механизм, который в первую очередь необходим, чтобы знать о каком-то предмете... механизм, который в первую очередь необходим, чтобы знать о каком-то предмете, заключается вот в чем: есть ли он? Это первое, что вам нужно знать о том или ином предмете: есть ли он? Существует ли он?

Нет никакого смысла знать все, что только можно знать о козероге Скалистых гор, если не существует никакого козерога Скалистых гор и никогда не существовало.

Иначе человек попадает в царство грез, в совершенно выдуманный мир. Таким образом, проблемы этого человека и его беспокойства не имеют ничего общего с действительно существующими массами и объектами, которые его окружают.

Человек, у которого есть проблемы в супружеской жизни, не может конфронтировать объекты, имеющие отношение к супружеству! Так что у него есть проблемы, связанные с этими объектами, и он думает о них, вот и все! Он вообще не смотрит!

Таким образом, можно сказать, что если у человека есть серьезные проблемы, которые приводят его в раздавленное состояние, которые являются для него непреодолимыми, то этот человек не в состоянии конфронтировать объекты, связанные с этими проблемами! Вы следите за мыслью?

Таким образом, все это становится совершенно ясно, не так ли?

Иначе говоря, человек, у которого есть проблемы с машиной, не может смотреть на машину. И вы увидите, что дело действительно обстоит таким образом в обществе. Вы увидите какой-нибудь драндулет, который несется по дороге. Что ж, может быть, этот драндулет держится на честном слове просто потому, что парень не может позволить себе ничего другого.

Так вот, существует еще одно, совершенно иное проявление. Какая-нибудь машина едет по дороге и ее колеса делают как бы вот так и вот эдак, и она вся гы-ы-ы и к этому на самом деле не имеют отношения какие-то денежные проблемы, а может быть и имеют, но вы спрашиваете этого парня: «Как ты управляешься со своей машиной?»

«О, она не заводится».

«О, не заводится?»

«О, помимо всего прочего она еще и не заводится».

И вы спрашиваете: «Так-так, что ты собираешься с этим делать? Что ты собираешься с этим делать?»

И он говорит: «Я не знаю».

Машина стоит прямо там, понимаете?

«Да, я не знаю. Интересно, почему она не заводится? Ладно, не говорите мне, я подумаю над этим минутку. Интересно, почему машина на заводится? Интересно, не было ли... о, я не знаю, возможно, все дело в марке бензина, возможно, это был не... гы... Ну-ка посмотрим, кто брал эту машину на прошлой неделе? О, я не помню, но могу поспорить, что тот человек, который брал ее на прошлой неделе, наверное, что-то с ней делал, чтобы она завелась...»

И он, вероятно, отойдет от машины и начнет жаловаться кому-нибудь о том человеке, который брал эту машину на прошлой неделе, начнет пытаться выяснить, кто именно ее брал. Машина не заводилась потому, что он не повернул ключ зажигания! Почему он не повернул ключ зажигания? Потому что он не может смотреть на машину.

Однажды я сам так поступил, это было очень интересно. Я разобрал небольшую систему зажигания, поскольку не мог добиться, чтобы она работала, а затем снова собрал ее, на это пришлось затратить немало сил, времени и всего остального. Мы хотели завести этот мотоцикл, так что я снова собрал эту небольшую систему зажигания и так далее, а потом я заметил, что аккумулятор не был подключен. Не было никакого смысла разбирать до последнего винтика эту систему зажигания. В проводке не было никакого тока.

И в то время, мы использовали девиз «Смотри, не думай». Мы знали это, но мы не знали, насколько важным это будет для Саентологии. И я... я действительно просто... я на самом деле не посмотрел на все части цепи и не заметил, что аккумулятор не был подключен.

Мы все поступаем подобным образом, будь то из-за спешки или по каким-то другим причинам. Что ж, не путайте это с неспособностью смотреть на аккумулятор... с неспособностью смотреть на систему зажигания. Какой-нибудь человек разбирает все это до последнего винтика, разбрасывает детали по всему полу и вы больше вообще не можете собрать все это вместе. Этот человек должен создать какую-то новую проблему, вы понимаете?

Он создает новую проблему каждый раз, когда пытается решить какую-то старую проблему! И новые проблемы, которые он создает, хуже чем те, которые он решает. Когда-то это называлось «принципом введения произвольного фактора». Именно так эти люди все это и сделали, вот и все. Это объясняет, как они это сделали. Это объясняет, как они это делают.

Если индивидуум не может конфронтировать массу той вещи, с которой он имеет дело, у него будут проблемы с этой вещью... и это все, что лежит в основе человеческой аберрации. И больше тут ничего нет. Мне жаль, я бы очень хотел все это усложнить.

И вот что тут забавно: если человек конфронтирует плотные объекты, это обязательно подразумевает, что он смотрит на какой-то плотный объект и принимает участие в том, чтобы сделать его плотным. Иначе говоря, он должен иметь желание и готовность создать этот плотный объект, прежде чем он сможет воспринимать его как что-то плотное. Когда он зависит от чего-то, что должно быть плотным, и что не является таким уж плотным для него, то это в конце концов как бы исчезает.

Иначе говоря, он ходит повсюду и он зависит от всего и вся, что должно быть плотным, однако он никогда не делает ничего плотным. Он по-детски верит в различные вещи... мы не скажем, в какие... в создание этих вещей. Он не думает, что он сам принимал какое-то участие в создании всего этого, и он говорит: «Что ж, вот все эти объекты, и все они являются плотными, я это вижу».

Послушайте! Если он не делает их плотными, они не будут оставаться такими! И они становятся все менее, менее и менее плотными для него.

Так вот, эти объекты становятся плотными для других людей в той степени, в которой они делают их плотными, или не делают их плотными. Но такой человек зависит от других людей, которые делают эту стену плотной, чтобы он мог посмотреть на нее. Вы видите, как это получается? Вы знаете, что спустя какое-то время он не будет видеть этой стены, поскольку она не является плотной для него?

Чтобы иметь плотную стену, вы должны создать ее. Недостаточно просто полагать, что она так и будет оставаться плотной все время. Она не будет.

Таким образом, тут появляется еще кое-что. Если человек больше не создает, у него будут проблемы. А когда человек больше не создает плотные объекты, у него появятся серьезные неприятности, если он продолжает забавляться с плотными объектами.

Таким образом, можно сказать, что решение проблем, в общем плане, заключается в причинности плотных объектов. Я просто придумал это выражение для вас, это не является техническим термином. Это слишком замысловатое выражение для Дианетики и Саентологии... причинность плотных объектов.

Иначе говоря, человек уходит от жизни, поскольку у него появляется своего рода паразитическое умонастроение: он ожидает, что все подряд будут делать все и вся плотным для него. Все собираются сделать всю вселенную плотной для него. Все собираются сделать все и вся плотным для него. А все, что нужно сделать ему, так это посмотреть на это, или ощутить вес этого, или постучать по этому. И он будет катиться вниз, пока он сам вновь не вступит в игру и не начнет сознательно играть в эту игру: «Я

– тэтан, который может сделать ничто плотным, и я делаю это плотным, и это является плотным, потому что я сейчас воспринимаю это, как что-то плотное». У вас есть эта игра?

Это и есть та игра, в которую он играет. Когда он перестает играть в эту игру, эта игра перестает вестись, и тогда у него не будет ничего плотного. Вот и все. Когда вы перестаете играть в игру, вы... вы не играете в игру, игра играет вами.

А когда игра начинает играть вами, вы оказываетесь вот в этой ситуации, и вы никогда не поднимаетесь по шкале выше этого уровня.

Проблемы человека заключаются в том, что он отказывается смотреть на состояния, в которых находится человек. Вот и все.

Вот только индивидуум, который отказывается принимать участие и не разделяет конструктивного, созидательного отношения к жизни, в дальнейшем начинает воздерживаться от того, чтобы жить. Если человек не может принимать участия в жизни, он не может жить той жизнью, которую мы знаем.

Все что вам нужно сделать, чтобы вернуться в игру, так это просто играть в эту игру. И мы в течение шести лет пытались выяснить, в какую же игру мы играли, а это очень простая игра.

Эта игра заключается вот в чем: «Сделай это плотным, посмотри, каким плотным это является». И это почти что единственная игра, которая существует.

И когда вы проходите в процессинге плотные объекты, все «оттого что, потому что» исчезают. Когда вы проходите «оттого что, потому что», вы вообще не добиваетесь реального прогресса в кейсе. Вы не добиваетесь реального прогресса.

Таким образом, хотя и кажется, что Дианетика была возрождена, дело заключается просто вот в чем... сейчас у нас есть зеркальное отражение Дианетики. Раньше мы проходили мысли и проблемы в инграммах, сегодня мы проходим инграмму, отделяя ее от мыслей и проблем, и они исчезают. Вы понимаете, что это разные вещи?

И это на самом деле все, что я должен вам сказать о том, что касается технологии, и я думаю, что это... это, пожалуй, и все; отправляйтесь на курс «Эффективность личности», утрясите все это, завтра у вас будет располагающий к лени денек и... вам будет практически нечего делать. Мне почти что нечего сказать вам помимо всего этого. Да, это пожалуй и все.

Вы знаете, я обнаружил, что среди вас есть кто-то, кто мне не верит!

Что ж, я очень рад, что вы находитесь здесь, по многим причинам: поскольку вы

– мои друзья, и потому что я рад быть дома, и поскольку есть много информации, которую я должен вам сообщить. Мне нужна от вас большая помощь, чтобы привести все в порядок, чтобы развернуть деятельность. И мне очень нужна ваша помощь.

Прямо сейчас мы уже исчерпали отведенное время. До встречи завтра в час дня. До свидания.