В американском представительстве Бонда на Уолл-стрит сидел какой-то парень в черном пиджаке, усыпанном перхотью, и на мой вопрос о расценках ответил так:
— Я же говорю, дружище, за убийство — специальная такса.
— Оплата пяти дней работы минимум по тысяче долларов в день при паршивом страховом полисе на двадцать пять тысяч долларов не может быть специальной таксой, — фыркнул я.
Парень неопределенно взмахнул мундштуком.
— Наемный убийца — это наемный убийца, — произнес он. — Должен заметить, что, согласно статистике, их самих убивают чаще всего. И дело не в том, что не бывает профессии без риска. Ружье может случайно выстрелить, муж отомстить, и... — тут его блестящие глаза уставились на меня, — известны случаи, когда нанимателя самого убивали. Как тебе это понравится?
Я покачал головой.
— Дело не в том, что у твоего человека нет опыта, — продолжал он. — Его личное дело свидетельствует, что когда он работал на фирму «Киннул Лизинг», то вполне удовлетворительно выполнял условия контракта. Дело в том, что в личном деле сказано: он извращенец. Индивидуальный почерк, так скажем. Я объясню, что я могу сделать. Дела в наши дни идут плохо. Заплати пять тысяч долларов за пять дней, а я напишу тебе полис на семь дней. Больше я ничего не могу предложить, старина.
Мне пришлось согласиться. Только так я мог добиться, чтобы графиню Крэк убили.
Наконец был составлен полис с массой подписей, в котором мать Торпедо Фиакколы значилась получателем страховки. Я выложил с таким трудом заработанные деньги и отправился восвояси.
По пути к доктору Финкельбауму я заскочил в закусочную, одну из тех, в которых столиком служит ручка кресла. Достал из кармана листок и конверт из самоуничтожающейся бумаги, которой пользуются в Аппарате. На ней можно что-нибудь написать, потом надо положить письмо в конверт, но через десять часов после того, как конверт вскрыли, бумага испарится. Не остается никаких следов.
Изменив почерк, я написал:
Восемьсот пятьдесят долларов прилагаются. Страховой полис приколот к конверту — отдай его матери. Достань ружье, найди машину. Отправляйся в Хейри-таун, Нью-Йорк. Они едут в оранжевом такси старого образца, ошибиться невозможно. Позвони мне по номеру, который написан внизу, как только у тебя будет о чем доложить.
Внизу я приписал телефон мисс Щипли и опрыскал бумагу специальной жидкостью. Затем достал пятисотдолларовую бумажку, три по сотне и пятьдесят баксов и завернул их в записку: я не хотел, чтобы они потерялись, потому что у меня осталось всего тридцать долларов. Потом засунул все в конверт и заклеил его.
Даже не допив горький кофе, я помчался к доктору Финкельбауму.
Явившись к доктору, я приотворил дверь и заглянул в приемную: ага, Торпедо здесь.
Я подчеркнуто беспечно вошел. Взял со стола журнал двухлетней давности. Сел. Убедившись, что на меня никто не смотрит, запихнул конверт с полисом в журнал, а сам в это время делал вид, что внимательно читаю его. Потом я непринужденно поднялся, положил журнал на кресло рядом с Торпедо и вышел. Замечательно проделано. Как по учебнику.
Шмыгнув за угол, я уставился на витрину магазина напротив, в которой отражалось все происходящее в приемной, и увидел, что Торпедо читает письмо.
Замечательно! Графиня Крэк скоро умрет!
Я нырнул в метро и направился домой, лопаясь от гордости за свои организационные способности.
Едва войдя в дом, я бросился в заднюю комнату и включил аппаратуру.
Я предполагал, что к этому времени они уже добрались до Хейритауна, ведь до него от государственного университета всего двадцать миль: вверх по Гудзону и далее направо по скоростному шоссе, в которое переходит Бродвей.
Но я немного ошибся. Они еще не добрались до города. Наверное, где-то останавливались перекусить. Графиня наблюдала за стремительным потоком воздушного транспорта над Гудзоном в миле к западу от шоссе и говорила:
— По земле это такси едет слишком медленно, Бац-Бац. Давайте снимем кузов и полетим!
— Господи, мисс Рада, — тот даже вздрогнул от удивления, — так не получится.
— Машина сломана? Вон я вижу, другие транспортные средства летают вверх и вниз над рекой.
— Это вертолеты, мисс Рада. А мы едем на такси: оно не может оторваться от земли.
— Вы боитесь полиции?
— Да, мадам!
— Я просто поражаюсь, Бац-Бац, сколько учреждений на этой планете следит за порядком. А уровень преступности все равно не падает. Слушайте, Бац-Бац, я могу уладить дело с любым колом, который нас остановит. Мне до смерти надоело трястись в машине. Поднимайтесь в воздух.
— Я не продлил летные права, — нерешительно произнес Бац-Бац.
— Ладно, кажется, мы скоро приедем, — сказала графиня Крэк. — Вам надо было раньше меня предупредить, и я бы заставила инспектора по надзору продлить их. Бац-Бац, вы должны наконец понять, что на меня можно положиться:
— Да, мадам, — покорно ответил Бац-Бац.
Графиня выжидательно посмотрела на дорогу.
Очевидно, она заметила, что такси-развалюха не отрывается от земли, как аэромобиль, и снова сказала:
— Ну поднимайте же машину в воздух.
— Мадам! — радостно воскликнул Бац-Бац. — Мы уже приехали. Вот знак «Хейритаун».
— Хорошо, — произнесла графиня Крэк. — Но когда мы отправимся обратно, позаботьтесь о том, чтобы добыть более совершенное средство передвижения. Вот магазин. Остановитесь, я выйду.
— Я не буду глушить мотор.
— Опасности нет. Я просто хочу спросить, как добраться до дома мисс Агнес.
Он остановился, и графиня Крэк вышла. Рядом висела вывеска, гласящая: «Антиквариат. Бесценные произведения искусства Сонной Лощины, где покоится Вашингтон Ирвинг. Только сегодня распродажа "Всадника без головы"».
— Никаких распродаж? — заявила графиня Крэк. — Это как раз то место, где я родилась, если верить моему паспорту.
Бац-Бац за рулем недоуменно моргнул.
— А разве в вашем паспорте неправильно написано?
— Выданные правительством документы всегда лгут. Подождите здесь, я не задержусь.
Она вошла в магазин. Ветхий долговязый старик сверливший отверстия в стуле, поднял голову и взглянул на вошедшую.
— Я, кажется, родилась недалеко отсюда, — произнесла графиня Крэк, — но заблудилась. Не могли бы вы показать мне, как проехать к дому мисс Агнес?
Старик выпучил глаза. Потом отвернулся и сплюнул. Потом вышел в заднюю дверь и не вернулся. Графиня Крэк возвратилась к машине и сказала:
— Поехали дальше.
Бац-Бац свернул налево к Мейн-стрит. Графиня Крэк, похоже, обращала внимание только на то, что могло ей пригодиться. Они проехали почти целую милю, и Бац-Бац повернул направо, в заброшенный переулок под названием Бикмэн-авеню. В переулке висел указатель с надписью «Северный Хейритаун». Когда такси поравнялось с ним, Крэк показала на вывеску: «Рисуем вывески и номера домов».
Бац-Бац остановился.
— Может здесь знают, — сказала графиня и двинулась к магазину.
За прилавком стояла женщина средних лет с обычной, предназначавшейся покупателям улыбкой.
— Я заблудилась, — сказала графиня Крэк. — Не могли бы вы показать мне, как добраться до дома мисс Агнес?
Приветливое выражение мгновенно сменилось угрюмой миной. Женщина пристально посмотрела на графиню и покачала головой.
— Дорогая, — сказала она, - какого черта такой красавице нужно у этой (...) карги?
— Карги? — переспросила графиня Крэк.
— Да, у этой (...) карги! Милочка, если кто-то направил тебя к ней, то лучше возвращайся обратно и забудь об этом. До чего только не дойдут эти (...) доктора, чтобы загрести побольше денег; они даже способны послать человека к этой (...).
— Значит, вы ее знаете? Дайте мне, пожалуйста, ее адрес.
— Ни за что, — ответила женщина, вышла и хлопнула дверью.
Графиня Крэк вернулась в машину.
— Джеттеро всегда говорил, что местные жители не любят приезжих. Поехали, поехали скорее, Бац-Бац. Мы найдем мисс Агнес!
Они проехали через Северный Хейритаун. Дорожный знак гласил: «Шоссе "Сонная Лощина"».
— В моем паспорте сказано, — произнесла графиня Крэк, — что я родилась где-то на этой улице. Все американские дети не помнят, где они родились?
— Мисс Рада, — сказал Бац-Бац, — поскольку мы все равно влезли в это дело и скорее всего нас уже засекли, лучше нам заглянуть на станцию технического обслуживания компании «Спрут». Если мы занимаемся делом, связанным с Роксентером, то следовало бы вспомнить, что «Спрут» принадлежит именно ему.
— Смотрите, — произнесла графиня, — вот знак с надписью: «Холмы "Покантикл"»! Мы всего в нескольких милях от его дворца! Может, поедем прямо туда?
— Нет, мадам. Из-за того, что нам пришлось заехать к инспектору по надзору, я не взял с собой оружия. Мы заскочим на эту станцию.
Он подъехал к зданию, вышел из машины, снял кепку, швырнул ее на сиденье и пошел к офису. Графиня Крэк последовала за ним.
В офисе их встретил человек с сердитым угреватым лицом - управляющий станцией техобслуживания. Он оторвал взгляд от бумаг.
— Привет из цивилизованного мира, — сказал Бац-Бац. — Мы ищем мисс Агнес. Где ее найти?
— А, да вы имеете в виду доктора Надирайл, — отозвался мужчина. — Вы, наверное, те люди, которые должны были приехать по поводу дома на колесах. Как раз вовремя! Она хотела поставить этот дом там, внизу, но я до смерти перепугался, что с ним что-нибудь случится. Она только вчера говорила, что вы, похоже, вообще не приедете, поэтому ведите себя повежливей. С ней нужно держаться поосторожнее, потому, что ему это может не понравиться. Хочу вас предупредить: не хамите ей, а то с городскими это случается. Она здесь весьма важная персона, и ей ничего не стоит одним движением пальца упрятать вас в психушку. Мне не хочется, чтобы она разволновалась и бегала тут с воплями, что я вас к ней отправил, а вы недостаточно вежливы. Хорошо?
— Мы будем чрезвычайно вежливы, — успокоил его Бац-Бац, нервно ощупывая подмышку, где он обычно носил пистолет.
— Я буду, (...), очень рад, если все это наконец образуется, — сказал мужчина. — Выйдем, и я покажу, куда ехать. — Размахивая руками, он показал, как добраться до поместья Надирайл, как он его назвал, и вернулся в офис, бормоча себе под нос: — Ну вот, одной (...) головной болью меньше.
Графиня Крэк и Бац-Бац отъехали.
Отличная местность для снайпера: открытая со всех сторон. Бац-Бац безоружен. Я был уверен, что скоро на сцене появится Торпедо.
И тогда коварной графине Крэк придет конец!
Они поднимались вверх по извилистой дороге, пробираясь между окруженными живой изгородью металлическими заборами, словно в лабиринте из зелени и взмывающих вверх стальных прутьев. Наконец перед ними возникли укрепленные ворота - с двумя серыми бетонными глыбами по бокам. На них висела очень профессиональная, лаконичная табличка:
АГНЕС П. НАДИРАЙЛ Кандидат медицинских наук, доктор медицины
НЕ ВХОДИТЬ!
Но проехать за ограду было невозможно. Проезд был заблокирован самой огромной машиной из всех, что мне когда-либо приходилось видеть.
— О-о-о! — произнесла графиня Крэк. — Что это?
Бац-Бац дал задний ход и припарковался за углом, где их не было видно от ворот. Потом вышел из машины.
Графиня Крэк взяла сумку и выбралась из автомобиля. Они прошли вдоль ограды к воротам и остановились, уставившись на огромный автомобиль.
— Бац-Бац, я не знала, что на этой планете есть такие.
— Ну да, мадам, — живо ответил он, — он производит впечатление, я согласен. Вот что можно сделать из огромного автобуса «Грейхаунд», который используют для дальних поездок. У «Грейхаунда» под полом и вдоль всей длины есть отделение для багажа в три или более фута высотой. Его ликвидируют, и места сразу становится намного больше. Потом расширяют верхний этаж, и вот у вас уже двухэтажное помещение. Потом вызывают дизайнеров, и те сооружают салоны, гостиные и Бог знает что еще. Но у этого, похоже, есть еще вторая рубка на крыше, как у спортивных яхт. Мне об этом рассказывал Майк Мутационе, на случай, если мне когда-нибудь придется взрывать что-то подобное. Только мультимиллионеры могут позволить себе такую роскошь, потому что она стоит не меньше трехсот штук. А это сооружение, судя по его виду, стоит не меньше миллиона!
Графиня Крэк медленно обошла машину и нашла большую надпись, которая гласила: «Дом на колесах. Супер-делюкс. Компания по изготовлению автобусов на заказ. Детройт.
Она снова обошла вокруг, трогая затемненные матовые стекла и многочисленные входные двери. Машина сверкала хромированными деталями и ослепительно белой краской.
— Бац-Бац, — сказала она, — напоминает цирковые автобусы, в которых я ездила еще маленькой девочкой. В похожем автобусе мы проехали всю Аталанту.
— Я не знал, что вы ездили с южными цирками.
— Бац-Бац, вы можете водить такую машину?
— Но подождите, мисс Рада. В положении об условном сроке сказано, что если меня поймают с украденной машиной, то снова засадят в тюрягу, а ближайшая всего в нескольких милях к северу. Мне кажется, у нас и так уже достаточно неприятностей. Вот идет дворецкий или кто-то в этом роде.
По дороге от расползшегося вширь дома спускался типичный дворецкий.
— Управляющий со станции обслуживания позвонил нам и предупредош, что вы едете, — довольно сурово произнес он. — Следуйте за мной, я сообщу доктору Надирайл о вашем прибытии.
— Бац-Бац, — сказала графиня Крэк, — подождите здесь.
Она сунула в рот таблетку, потом сгребла в охапку сумку и последовала за дворецким.
Они миновали огромную стальную дверь и вошли в гигантский холл, выложенный серым камнем и украшенный алебардами, боевыми и охотничьими топорами. Дворецкий жестом пригласил гостью подождать, а сам скрылся за дверью в конце холла.
Графиня Крэк вытащила из кошелька пустую визитную карточку. Потом достала крохотный пульверизатор и обрызгала ее чем-то невидимым. После чего все убрала обратно в сумку.
Дворецкий вернулся и, встав рядом с дверью, будто совершал церемонию представления к королевскому двору, произнес:
— Доктор Надирайл вас ждет.
Графиня Крэк прошла мимо него и вошла в темную комнату, которая напоминала одновременно приемную врача и берлогу. Черные лампы на потолке выглядели достаточно мрачно, а оборудование для лечения электрическим шоком производило устрашающее впечатление.
В комнате стояла женщина. Она была одета так, как и должен быть одет доктор с Харлей-стрит, — в черный брючный костюм. На вид ей было около сорока пяти. Седеющие волосы туго стянуты в узел. Очки на черной шелковой ленточке. Она надела очки и с отвращением посмотрела на графиню Крэк.
«Значит, это и есть та самая мисс Агнес, с которой я хотел познакомиться, та самая мисс Агнес, которую так ненавидит Гробе, — подумал я. — Старая карга, подруга самого Роксентера!»
Женщина сразу перешла к делу:
— Наконец-то вы явились! Вначале вы тянули, тянули и тянули с доставкой! И все это время мне говорили, что я получу чудесный подарок, выпол ненный по специальному заказу! Это должен был быть сюрприз, такой сюрприз, лучше которого я никогда не видела! И что я получила? Эту жуткую уродину, дом на колесах! Огромное спасибо за по траченное время и никому не нужную работу! И что потом? Я звоню, звоню, звоню! Я повторяю, повторяю, повторяю вам, чтобы вы забрали его и вернули деньги. И что мне отвечают? Что он сконструирован по заказу специально для меня и что в нем даже есть маленькая обитая войлоком палата для душевнобольных! — Доктор Надирайл шагнула вперед. Ее лицо напоминало ничего не выражающую маску. — Ваш водитель поставил его там, где он стоит сейчас! Он заблокировал проезд! Никто не может ни въехать, ни выехать, потому что я не позволяю никому прикасаться к нему, пока вы не вернете мне деньги и не уберете его! Давайте деньги! — и она протянула смахивавшую на когтистую лапу руку.
Графиня Крэк бросила взгляд через плечо: дверь закрыта. Тогда она сунула руку в сумку, вытащила чистую визитную карточку и протянула ее доктору Надирайл.
Женщина взяла ее и поднесла к глазам.
— На этой карточке ничего нет? — спросила графиня Крэк.
— Нет.
— Тогда вы не будете возражать, если я надену на вас этот шлем?
— Нет.
Графиня Крэк вытащила из сумки гипношлем, быстрым мягким движением опустила его на голову Агнес Надирайл и включила его.
Потом подвела женщину к кушетке и уложила. Взяла микрофон.
— Спите, спите, крепко спите, — проговорила Крэк. — Вы меня слышите?
— Нет.
Графиня Крэк вытянула у мисс Агнес из пальцев карточку, положила ее на поднос и подожгла спичкой. Затем снова повернулась и помахала рукой перед стеклом шлема.
— Вы меня слышите?
— Да, — произнесла доктор Надирайл.
Только в этот момент я вспомнил о духах фирмы «Глаза и Уши Волтара», которые графиня Крэк взяла с собой: понюхавший их человек отвечал на все «нет». Они были задуманы в целях сохранения девственности. Что за коварное создание эта графиня Крэк! С их помощью она ухитрилась уложить дипломированного психолога и психиатра на ее же собственную кушетку. Какое варварство!
Графиня Крэк села на стул, предназначенный для врача-консультанта, поудобнее взяла микрофон и начала расспрашивать:
— У вас недовольный вид. Расскажите мне почему.
— Мои заслуги не оценены по достоинству.
— Какой должна быть награда?
— Деньги, деньги, деньги!
— Что вы сделали, чтобы их заслужить?
— В свое время Роксентеры получили от Геббельса секретное задание сделать все остальные расы неспособными к сопротивлению гитлеровскому режиму. Немцы проиграли войну, но священная истина осталась неизменной. Как психиатр и психолог, помня о своем долге перед Германией, я приступила к выполнению задания. Роксентеры поколениями призывали мировое сообщество к сокращению рождаемости. Это священный долг всей семьи, и я довела дело до конца. С помощью разнообразнейших ухищрений я заставила Делберта Джона Роксентера выполнить принятые на себя его семьей обязательства. Используя тот факт, что Роксентер контролирует Всемирную организацию душевного здоровья и Национальную ассоциацию душевного здоровья, я повсеместно распространила доктрину психиатрического регулирования рождаемости. А что касается самого Делберта Джона Роксентера, то его я заставила основать фонд и с помощью операций и наркотиков сделала бессмертным.
— За что еще вас надо наградить?
Тело на кушетке слегка дернулось. Слова звучали глухо, но в них была слышна ненависть.
— Я выслушивала его тошнотворную болтовню о том, как он подсматривал за хористками в туалете и заставил мисс «Вселенная» раздеться, и мне хотелось придушить его.
Графиня Крэк отвела микрофон в сторону и пробормотала по-волтариански:
— Хм-м. Там, где много ненависти, много и любви. Ладно, попробую перейти прямо к делу.
Она поднесла к губам микрофон и снова заговорила по-английски:
— У Роксентера есть сын?
Тело на кушетке дернулось еще сильнее.
— Это было бы катастрофой! Существует фонд в десять миллиардов долларов, которым он владеет по доверенности и который тогда перейдет к сыну. Все общий контроль Делберта Джона ослабнет. Никакого сына не существует! Он не должен появиться! — Надирайл слегка расслабилась, и из-под шлема до несся злобный смешок. — Сейчас у него уже не может быть сына. Наркотики, которые я даю ему уже много лет, и еще кое-что, превратили его в импотента. Это дельце я славно обделала. — Тут ее тело снова затряслось и она выкрикнула: — Грязная, жирная, дважды (...) свинья!
Графиня Крэк опустила микрофон.
— Да, дорогая, — произнесла она, — ненависть тебе мешает. — И уже по-английски сказала в микрофон: — Вы влюблены в Делберта Джона Роксентера?
Тело на кушетке задергалось. Из-под шлема донесся приглушенный вопль:
— Его надо убить! Его надо убить!
— Лучше расскажите мне об этом, — попросила графиня Крэк.
Женщина замерла.
— Расскажите мне, — настойчиво повторила графиня Крэк.
— Тогда мы были детьми. Я жила здесь, по соседству. И бегала сюда на все вечеринки. И каждый раз, видя Делберта Джона, мечтала, что рано или поздно я выйду замуж за этот великолепный мешок с деньгами. Я изучала психологию, чтобы знать, как подобрать себе мужа. Я стала психиатром, чтобы выйти за него замуж. Я запрещала себе думать о (...) с другими мальчиками, потому что должна была выйти за него. Я даже не (...) ни с кем в колледже, чтобы потом выйти за него замуж. — Всхлип. — И что он сделал? Когда я вернулась из колледжа, с гордостью неся свой диплом и звание, этот грязный (...) нажрался наркотиков, сбежал и женился на (...) хористке! — кушетка ходила ходуном, будто тело мисс Агнес резали, рвали ножом. — Меня предали! Меня забыли! — она перевела дыхание и продолжила излияния: — И где же мисс Агнес, подружка его детства? Нигде! — она задыхалась от рыданий.
— И что вы сделали? — спросила графиня Крэк.
— Проглотила (...) гордость! Служила ему, как рабыня! Его семья так и не узнала об их свадьбе. Но проблема была не в этом. Когда он узнал, что эта (...) беременна, то просто голову потерял. Он не знал, что делать. Если родится мальчик, то он получит десять миллиардов долларов! Единоличной власти придет конец.
Он пришел ко мне. Он прятал эту женщину в хижине в Кэтскиллзе. У него даже не хватило мужества убить ее. Трус! А что я сделала? Я помогла ему, идиотка! А этот неблагодарный (...) не вознаградил меня. Я избавила его от жены, а он так и не женился на мне!
— Что вы сделали с этой женщиной? — спросила графиня.
— Отослала ее к родителям.
— Куда?
— На ферму в округе Хэмден, штат Виргиния.
— А что еще вы сделали?
— С родителями все было просто, — произнес приглушенный голос. — Они взяли деньги и молча проглотили сказку о том, что точно неизвестно, кто отец ребенка. Они молчали. Кроме того, они боялись — и родители, и девка. У них был выбор между деньгами и смертью, и они взяли деньги. Но я в частном порядке использовала свои профессиональные связи и получила гарантии, что местный доктор сделает именно то, что должен был.
— Как его звали?
— Тремор Могил, старый сельский доктор, чья лицензия была просрочена уже много лет назад. Уже поздно было делать аборт. Но я вырвала у него обещание, что мать и ребенок будут убиты во время родов под видом «смерти от естественных причин». После перенесенного шока, разумеется.
— Какого шока?
— Ее родители погибли в автокатастрофе, которая обошлась мне в пятнадцать тысяч долларов.
— Где это произошло?
— Там же. В округе Хэмден, штат Виргиния.
— Когда?
— Восемнадцать лет назад.
Неожиданно я догадался, в чем состоял замечательный план Ломбара Хисста. Когда-то он изучал доклады о ситуации на Земле, и его заинтересовал тот чудесный факт, что один человек — Делберт Джон Роксентер, не будучи особой королевской крови, смог взять под контроль целую планету. Прекрасный повод для подражания. Именно тогда шеф Аппарата и придумал все это. Он прекрасно знал, что, дав Хеллеру это имя, он обеспечил себя гарантией его гибели. Теперь я понял, почему он выбрал именно эту страну и указал именно этот возраст. Любой слух о появлении Хеллера под этим именем должен был привлечь к нему — как это в действительности и случилось — посланных Роксентером ангелов смерти с карающими мечами. Вот почему и свихнувшийся Мэдисон был привлечен к этой работе. Вот в чем дело! Хитрюга, хитрюга Ломбар!
Но Делберт Джон Роксентер так и не отблагодарил меня, — произнесла Агнес Надирайл из-под шлема. — Он даже и не почесался. Поэтому я сама отплатила ему. Существует небольшая операция, которую может сделать любой врач. Один небольшой разрез скальпелем. Когда он вылетел из седла и упал с лошади, я сказала, что он повредил (...), и стерилизовала этого (...). Кроме того, постоянный психиатрический контроль. Все Роксентеры и так сумасшедшие, но я с помощью психиатрической техники добилась, чтобы это заболевание перешло в хроническую стадию. Прошло восемнадцать лет. Теперь я могу заставить его сделать все, что мне хочется, но я по-прежнему не могу добраться до его денег. Я еще не получила награду, но я ее получу, я ее получу. (...)! Профессора психиатрии и все мои коллеги похлопывают меня по плечу и хвалят за то, что я многого добилась в своей области. Это правда. Делберт Джон все равно отдаст мне деньги Роксентеров! Никакой иной награды не хватит, чтобы заплатить за мою поруганную жизнь.
— Я выслушала вас, — сказала графиня Крэк. — Теперь слушайте вы, слушайте внимательно. Вы почувствуете себя вознагражденной за все, когда сделаете предложение другому мужчине и обретете с ним покой. Вы поняли?
— Я почувствую себя вознагражденной за все, когда сделаю предложение другому мужчине и обрету с ним покой.
— Хорошо. Теперь что касается дома на колесах. Когда вы проснетесь, то напишете письмо вашему менеджеру, в котором сообщите, что вы передали его агенту по имени Рада Парадис Крэкл из Сонной Лощины, Нью-Йорк, чтобы она забрала его и попыталась продать. Но если она не продаст его в течение трех месяцев, то сможет сама купить его за... — Графиня Крэк опустила микрофон и стала рассуждать вслух: — Так, миллион долларов — это слишком много... он уже был в эксплуатации... Пятьдесят тысяч долларов — на Манко он стоил бы столько. А к этому моменту я уже верну наши земли... — она подняла микрофон и продолжила: — Рада Парадис Крэкл может купить его за пятьдесят тысяч. Вы поняли?
— Да.
— А теперь забудьте о шлеме и том, что мне рассказали. Когда вы напишете письмо, то проснетесь окончательно и будете считать, что мы приехали за домом на колесах.
Она выключила шлем, сняла его и убрала в сумку.
Доктор Агнес Надирайл встала с кушетки, прошла к столу и достала листок со своей печатью. Крэк наблюдала за ней. Психиатр написала:
Официально сообщаю:
Яхта на колесах Детройтской компании по изготовлению автобусов на заказ была передана моему агенту Раде Парадис Крэкл из Сонной Лощины, Нью-Йорк, с тем чтобы она попыталась ее продать. Но, если ей не удастся продать ее в течение трех месяцев, то она сможет сама выкупить ее за 50 000 долларов в кредит, Все что угодно, лишь бы избавиться от этой (...) колымаги, потому что я на ней никуда не поеду!
Агнес П. Надирайл,
кандидат медицинских наук,
доктор медицины
Крэк взяла письмо, быстро просмотрела и убрала в бумажник.
— А теперь, — сказала окончательно пришедшая в себя мисс Агнес, — уберите эту (...) колымагу к бчерту от моих ворот!
Графиня Крэк вышла из дома и направилась к чудовищной машине. Бац-Бац с встревоженным видом ждал ее, стоя в воротах.
— Вытащите наш багаж, Бац-Бац, — сказала графиня, — и приткните на время где-нибудь такси.
Мы забираем дом на колесах.
Бац-Бац с беспокойством взглянул на дом, а потом на графиню Крэк:
— Не могли же вы купить его. Он стоит миллион баксов.
— Это кража, Бац-Бац. Вынимайте багаж.
— Господи, — произнес Бац-Бац. — А тюряга всего в нескольких милях отсюда.
— Поторопитесь, — бросила ему графиня Крэк.
Ошеломленный Бац-Бац покрутился, повертелся, как бы приходя в себя, а потом бросился к такси. В три приема он перетащил багаж и сложил его около автобуса. Метнулся обратно, вскочил в такси и загнал машину в придорожные кусты. Вернулся к автобусу, все время тревожно поглядывая на дом.
— Давайте ключи, скорее, — сказал он.
— Ключи... — произнесла графиня Крэк. — Боже мой, я забыла сказать ей, чтобы она дала мне ключи. Бац-Бац, сбегайте и попросите доктора Надирайл дать вам ключи.
— Господи, — снова вспомнил всевышнего Бац-Бац. — А у меня даже ружья нет.
— Идите, — велела графиня Крэк. Она провожала его взглядом и смотрела, как он зигзагами приближается к дому. — Лучше мне понаблюдать за ним и убедиться, что все в порядке, — пробормотала она.
Крэк подошла к багажу и открыла чемодан. Достала телескоп, точную копию того, который я сам использовал, чтобы видеть сквозь стены и подслушивать разговоры, включила его и, спрятавшись за домом на колесах, направила на входную дверь.
Дворецкий впустил Бац-Баца и, услышав его просьбу о ключах, сказал:
— Они у доктора Надирайл, сэр. Сюда, пожалуйста.
Он провел Бац-Баца по холлу, впустил в кабинет, закрыл дверь и ушел.
Мисс Агнес сидела за столом, уставясь в пространство неподвижным взглядом.
— Ключи, инструкции и все такое! — выпалил нервничавший Бац-Бац.
Женщина взглянула на него. Неожиданно ее взгляд оживился. Она встала из-за стола, подошла к двери и заперла ее. Потом вернулась к Бац-Бацу и неожиданно спросила:
— Ты привлекательный мужчина?
— О Господи! — выдавил из себя ошарашенный Бац-Бац. — Да, мадам. Но мы ничего плохого не хотели. Мы просто...
Не обратив ни малейшего внимания на то, что он пытался еще сказать, доктор Надирайл расстегнула пиджак. Римбомбо изумленно уставился на нее. Она начала расстегивать пояс.
— Господи Боже мой!
Бац-Бац вцепился в брюки, которые неожиданно изъявили намерение соскользнуть, и бросился в сторону. Доктор Надирайл метнулась к нему.
Бац-Бац, как газель, перепрыгнул через зачехленное кресло.
Мисс Агнес не отставала. Бац-Бац легко перескочил через письменный стол. Психиатр тоже через него перепрыгнула. -
И тут Бац-Бацу не повезло. Он попал ногой в мусорную корзину и застрял.
Мисс Агнес рванулась вперед и отшвырнула Бац-Баца к кушетке. Тот тяжело плюхнулся на нее.
Мисс Агнес уже была сверху. Она прижала его коленями и лихорадочно срывала с него одежду.
На машине для лечения электрическим шоком загорелись огоньки.
— Обрести покой! — взвизгнула доктор Надирайл.
Диплом, висевший в рамочке на стене, накренился.
— Лежи тихо, ты, симпатичный мужчина! — рявкнула Надирайл. — Я должна лечь с тобой и обрести покой!
Графиня, слышавшая все, сердито пробормотала:
— Ну знаете ли! Предлагаешь этим примитивным созданиям простейшее решение, а они даже его умудряются понять неверно.
Машина электрошока заискрилась. Стекло в рамке с дипломом треснуло.
— Мальчик мой, ах! — стонала доктор Надирайл.
Машина для лечения электрическим шоком за дымилась. Бац-Бац стонал больше от ужаса.
Диплом вывалился из рамки и медленно поплыл в воздухе, опускаясь на пол.
Бац-Бац отскочил на середину комнаты, тщетно пытаясь привести в порядок одежду ив ужасе оглядываясь на кушетку.
— Бедный Бац-Бац, — пробормотала графиня Крэк. — Как он, должно быть, смущен. Теперь нам придется заночевать где-нибудь по дороге, чтобы он смог собраться с силами. Черт! А я хотела ехать без остановок.
Мисс Агнес лежала и улыбалась с видом довольного вампира.
— Знаешь, было правда здорово, — сказала она. — Сорок четыре года я хранила девственность для этого (...). Но теперь я познала вкус мести. Я буду спать с молодыми мужчинами, а не с ним. Великолепная месть. В конце концов, это лучшая награда. Наконец-то я получила свое!
Доктор Надирайл встала с кушетки и натянула трусики. Потом подошла к столу, открыла ящик и достала связку ключей, инструкции и технические свидетельства. Все это она сунула Бац-Бацу в руки. Затем открыла дверь.
— Симпатичный молодой мужчина, — сказала она, — тебе лучше пройти курс психиатрического регулирования рождаемости. Если кто-нибудь догадается, что секс без предохранения так сладок, то мир окажется перенаселенным!
Графиня Крэк увидела, что Бац-Бац сломя голову бросился бежать, и спрятала телескоп в сумку.
Римбомбо несся по дороге. Почти добежав до машины и уже видя графиню, он приостановился и поспешно осмотрел свою одежду, стараясь привести ее в порядок. Потом стал нервно перебирать ключи в связке. Он пытался подобрать ключ к передней двери дома на колесах.
Его лицо было краснее кирпича,
— Ради Бога, только бы мне не потерять ключи! — шептал он. — Если мне придется идти за второй связкой, я этого не вынесу!
Наконец он открыл дверь и, обернувшись к графине Крэк, заметил на ее лице какое-то странное выражение.
— Вы что-нибудь говорили обо мне этой женщине? — спросил Римбомбо.
— Я, Бац-Бац? — удивленно переспросила графиня Крэк.
Неожиданно меня осенила одна светлая мысль. Я совершенно забыл о том, что старое такси, в котором они ездили раньше, было пуленепробиваемым. А теперь они его бросили. Они больше в нем не поедут. Вместо этого они поедут в доме на колесах, у которого стенки, похоже, из алюминия: ружейный заряд прошьет его насквозь, как бумагу!
Да, мне сопутствует удача! Теперь графиню Крэк ничто не спасет!
Бац-Бац, чертыхаясь себе под нос ухитрился найти нужные рычаги и кнопки на передней панели и завести основной дизельный двигатель дома на колесах. С трудом огибая столбы и канавы, он выбрался из ворот и поехал вниз по дороге. Забавно было смотреть, как тощий сицилиец ростом пять футов пять дюймов и весом в сотню фунтов пытается справиться с мамонтоподобной громадиной.
Графиня Крэк склонилась над багажом, иногда поглядывая сквозь огромное ветровое стекло. На одном из дорожных знаков было написано: «Парковка "Кингсленд-Пойнт"». Бац-Бац, который явно не желал никуда ехать, свернул и остановил монстра на стоянке, откуда хорошо просматривался Гудзон. Солнце уже садилось, и перед ними простиралась золотая от солнца река. В этом месте ее ширина составляла почти две мили.
— Почему мы остановились? — спросила графиня Крэк.
Я был только рад, что они остановились. Теперь я мог сообщить Торпедо точное название этого места. Отлично.
Бац-Бац не ответил. Его окружали хромированные кнопки, панели, переключатели и рьиаги. Справа от его сиденья находилась телефбнная трубка. Он взял ее, прислушался и удовлетворенно кивнул, услышав гудок.
Графиня Крэк перешла в гостиную, соразмерную монстру на колесах, и принялась разбирать багаж.
— Междугородная? — спросил Бац-Бац. — Срочно соедините меня с Красавчиком Флойдом, гостиница «Охокихоки», Охокихоки, Флорида.
Графиня Крэк замерла и изумленно взглянула на него.
— Джет! — завопил Бац-Бац. — Это ты? Слава Богу. Мы всего в пяти милях к югу от Синг-Синга, и мне кажется, что мы украли дом на колесах стоимостью миллион долларов! — Бац-Бац некоторое время слушал, а потом передал трубку графине: — Он хочет поговорить с вами.
Графиня Крэк взяла трубку и заворковала:
— Как дела, дорогой? Ты хорошо доехал?
У меня в приемнике раздался голос Хеллера:
— Что ты задумала?
— У тебя нормальная комната? Надеюсь, в ней нет аллигаторов? — вопросом на вопрос ответила Крэк.
Снова голос Хеллера:
— Прекрати! У меня все в порядке. Что ты задумала?
— Ну, у меня тоже все хорошо, — очень нежно проговорила Крэк.
— Послушай, — сказал Хеллер. — Что ты делаешь в доме на колесах стоимостью в миллион долларов? Куда ты едешь?
Графиня Крэк снова уклонилась от ответа:
— Я так скучаю без тебя, дорогой.
— Куда ты едешь? — не унимался Хеллер.
— Ты действительно хочешь это знать, дорогой?
— Да!
— Я не могу тебе так прямо сказать. Ты сам знаешь, что местная полиция прослушивает все телефоны.
— Значит, ты действительно куда-то направляешься!
— Ты дозвонился до «каменной стены»?(До Стонволла Биггса. Стонволл (Stonewall) — буквально «каменная стена».)
— Нет! Не езди туда! Не приближайся к нему!
— Как хочешь, дорогой. Но я должна немного ускорить ход событий.
Тишина. Наконец послышался голос Хеллера:
— Ладно. Но только если ты сделаешь так, как я скажу.
— Все, что скажешь, дорогой. Ты знаешь, я всегда поступаю так, как ты хочешь.
— Поезжай не спеша, — начал Хеллер. — Дай мне четыре дня, и я тебя встречу. И ни в коем случае не отправляйся туда без меня.
— Хорошо, дорогой.
— К этому времени я закончу здесь с проектом и присоединюсь к тебе.
— О, это замечательно! Значит, мы чудесно проведем время вместе.
— Жду этого момента, — сказал Хеллер. — Люблю тебя. Дай мне Бац-Баца.
Графиня Крэк передала тому трубку. Бац-Бац некоторое время напряженно слушал, а потом сказал:
— Здесь, в машине, есть телефон. — Он продиктовал Хеллеру номер и удовлетворенно добавил: — Да, мистер Джет. Вы просто целую скалу у меня с плеч сняли. — И он повесил трубку.
— Что он сказал? — спросила графиня.
Бац-Бац промолчал, с деловым видом набирая новый номер. Я был вне себя от радости. Какая удача! Хеллер, сам того не ведая, дал мне именно тот срок, который и был нужен. Четыре дня! Графиня Крэк четыре дня будет болтаться по дорогам в машине, которую невозможно не заметить и в которую так легко попасть.
— Гараж «Шик-Блеск»? — между тем говорил Бац-Бац. — Дайте мне Майка Мутационе... Привет, Майк. Это Бац-Бац. Слушай, Майк, ты помнишь то такси?.. Да. Ну так оно стоит в кустах, в Индиане. — Он точно описал место и сказал, что ключи лежат «где обычно». Потом повернулся к графине: —Та тачка больше не принадлежит семье. Он хочет знать, кто заплатит за поездку.
Графиня сунула руку в сумку, достала бумажник и протянула ему кредитную карточку компании «Соковыжималка», выписанную на мое имя. Ну и пусть, подумал я. Отогнать машину за тридцать миль в Ньюарк — это недорого. Я помнил, что если она превысит причитающуюся мне сумму, указанную в кредитной карточке, то за это полагается штраф в полмиллиона.
— У меня тут есть кредитная карточка, — сказал Бац-Бац в трубку, и он продиктовал Майку номер счета и код. — Ладно, я рад, что у тебя все хорошо. Знаешь, Майк, старушке досталось за последние дни, поэтому подлатай ее немного, ладно?
— Скажите ему, — произнесла графиня Крэк, — пусть починит ее так, чтобы она могла летать.
— Да, Майк, — добавил Бац-Бац, — и дама желает, чтобы она полетела. Так что смени мотор... Да, можешь всю ее переделать. Обтяни сиденья новой кожей... Замечательно. И вот еще что, Майк. Я пытаюсь справиться с переделанным автобусом «Грей-хаунд» — из него сделали двухэтажный дом на колесах. Найми для меня какого-нибудь бывшего шофера с «Грейхаунда»... Ладно. И еще какую-нибудь пожилую леди, чтобы готовить, и другую, чтобы наводить порядок... Верно... Да, и ради Бога, пришли механика повежливее, чтобы он смог наладить все эти штучки... Конечно, повариха пусть захватит с собой еду и выпивку... Да, все в порядке... Да, новая форма. Будет здорово смотреться... Я понял, что ты имеешь в виду, Майк. Еще один дом на колесах, но поменьше, и водитель для экипажа... Ну, вот и отлично, раз у тебя такой есть в гараже. Сколько будет стоить? Всего пятьдесят тысяч? Отлично, посылай его вместе с командой... Да, мы временно припарковались на стоянке в Кингсленд-Пойнт... Нас легко найти — эта штука размером с целый дом... Да, мы будем ждать твоих людей... Да, конечно, Майк. Снимай деньги с карточки компании «Соковыжималка»... Ну пока.
Я чуть в обморок не упал. Он сделал заказ по меньшей мере на восемьдесят тысяч долларов! Если посчитать все остальные покупки Крэк, то у Мудура Зенгина скоро кончатся деньги, и это обойдется мне в полмиллиона баксов!
Бац-Бац вернул графине Крэк карточку.
— Что сказал Джеттеро? — вцепилась она в него.
— Велел обеспечить вам безопасность и комфорт, — ответил Бац-Бац. — И еще мне пришло в голову, что сейчас весна и если у нас будет своя команда, вы сможете бродить по полям, собирать цветы и наслаждаться пейзажами. В это время года здесь красиво. Вам понравится!
Я тут же перестал горевать. Бац-Бац, сам того не подозревая, превратил ее в самую легкую мишень в мире!
— Уже темно, — неожиданно заметила графиня Крэк. — В этой машине есть светящиеся тарелки?
— Вы хотите сказать, лампы? — уточнил Бац-Бац. — Мы еще не включали генератор. Давайте попробуем. Должно быть, одна из этих кнопок. — Он оглядел гигантскую панель управления, протянул руку и нажал на кнопку.
Мой экран замигал.
Раздался звук работающего двигателя.
Экран потух!
Помехи! Наверное, они исходят от генератора. Вряд ли они повлияют на земную радиосвязь, но моя аппаратура вышла из строя.
Я ничего не видел и не слышал!
Я выругался. Но Торпедо найдет их, и я знал, что, даже если они будут передвигаться, их очень легко засечь, поскольку я догадался, куда они держат путь: «каменная стена» могла обозначать только Стонволла Биггса, поверенного из округа Хэмден, штат Виргиния. А в Фейр-Оукс, захолустный городишко, хоть и центр округа, вела только одна главная дорога. Несколько второстепенных можно не учитывать. Их будет легко выследить.
Мне нужно было сделать еще одну жизненно важную вещь. Я взял телефон и позвонил в отдел по обслуживанию линий связи местной телефонной компании.
— Это дворецкий доктора Агнес Надирайл, — представился я. — Я говорю по телефону из машины, — и я сообщил им номер телефона, установленного в доме на колесах. — Доктор Надирайл только что дала указание, чтобы телефонная станция сняла этот телефон с обслуживания, поскольку сейчас им никто не пользуется.
— Сделаем прямо сейчас, сэр, — ответила телефонистка. — Все. Мы снимаем его с обслуживания.
Я улыбнулся. Хеллер не сможет позвонить им. А они скорее всего даже не заметят, что телефон отключен.
Так что Майку Мутационе придется потрудиться, чтобы добраться до своих клиентов. А они будут ждать его и торчать на виду у всех, как подсадные утки.
Настало время приступить к выполнению моих ночных обязанностей. Я отключил видеоаппаратуру и накрыл ее полотенцем. Да, с этим проектом все обстояло благополучно!
Наслаждайся последними часами на Земле, графиня Крэк. Скоро тебя здесь не будет!
Я заглянул в большую комнату. Там уже сидела новая пара лесбиянок. «Мужа» — худенькую американскую индианку, — как и следовало ожидать, звали Вождь Малкомб. «Жена» обладала совершенно феноменальными волосами соломенного цвета, и звали ее Кубышка.
Мисс Щипли снимала с «мужа» элегантное пальто и приговаривала:
— Тебе понравится, Малкомб. Психиатрическое регулирование рождаемости — это игрушка для (...). Мошенничество, как и сама психиатрия, и говорить тут нечего! Ты просто не представляешь, насколько приятно заниматься естественным сексом!
— Я боюсь до смерти, — пробормотала лесбиянка но имени Малкомб.
Это вывело меня из себя. Я ворвался в комнату и завизжал:
— Хватит с меня мертвых, пустых глаз! Я этого не вынесу! Я этого не вынесу! Я этого не вынесу!
Они встревоженно посмотрели на меня. Но меня уже нельзя было переубедить. Я знал, что делать. Я заставил мисс Щипли немедленно позвонить и взять напрокат электрокардиограф. Только после того как его привезли и я пристегнул датчики к запястьям Малкомба и поставил портативный приборчик рядом с кроватью, так что мне было видно иглу, выписывающую на бумаге биение сердца девушки, только тогда я согласился снять одежду и приступить к выполнению своих обязанностей.
Но даже тогда я напряженно следил за движениями самописца — надо же было убедиться, что рядом со мной не труп, — и с трудом, соображал, что делаю.
Мисс Щипли стояла рядом, сжав губы, и всем своим видом выражала явное неодобрение моей затеей.
Когда женщина завизжала, игла самописца дернулась, и я, заметив это, вздохнул с облегчением. Ее сердце еще билось.
Когда все закончилось, я устало стер пот со лба, присел на краешек кровати и почувствовал, что сплоховал. Может, мне надо было и себе на запястье прицепить датчик: мое сердце билось слишком сильно.
Еще хуже дело обстояло с Кубышкой, «женой»-лесбиянкой. Она, конечно, не была девственницей, но мне все равно пришлось пару раз стукнуть по прибору, чтобы убедиться, что игла не застряла.
Ужасно!
В любом случае парочку все это совершенно не удовлетворило, хотя они и признали позже, что никогда не переживали ничего подобного.
После того как они ушли, мисс Щипли прочла лекцию о моих обязанностях, о моей черной неблагодарности и о том, что я не отрабатываю свою огромную зарплату.
— Мы не справились с нашим делом, Инксвитч, — сказала она с укором. — Ты не осознал, что у Кубышки сложилась критическая ситуация. Изменить представления этой бедняжки вдвойне сложно. Она привыкла каждый день заниматься этим со своим огромным датчанином, и секс для нее много значит. Ты как солдат в трудном походе, и сейчас не время слабеть!
— С датчанином? — переспросил я. — То есть с уроженцем Дании?
— Нет-нет. Датчанин — это датский дог, а у собак очень интересные (...): они огромные, с выпуклостью на конце и хорошо подходят для этого дела. Это один из методов психиатрического регулирования рождаемости, и с собаками трудно соревноваться. Ты не представляешь себе, сколько психиатр потратил на нее времени. Он даже раздобыл ей датчанина по правительственному гранту в Национальном институте душевного тайнохранения — там всегда рады помочь нуждающимся, сам знаешь. У нас была ужасная проблема: датчанин бросался на любого, кто отваживался подойти к Кубышке, и нам пришлось нанять машину, которая просто переехала этого ненормального дога. Тогда психиатр запугал ее и заставил соединиться с Малкомбом — он угрожал ей полицией. А Малкомбу пришлось так много работать языком, чтобы все пошло как надо, что он вывихнул челюсть. И сегодня ты очень плохо проявил себя. Вместо того чтобы познакомить эту женщину с естественным сексом, ты добился того, что бедняжка скорее всего вернется к собакам. Это тяжелый труд, Инксвитч, и ты должен собраться с силами и выполнить поставленную перед тобой задачу!
Мне стало стыдно. Но когда пришло время идти спать, я потребовал, чтобы мисс Щипли и Кэнди нацепили датчики от электрокардиографа. Они вели себя настолько страстно, что провода порвались. Игла электрического прибора, естественно, замерла, я в ужасе представил себе, что занимаюсь любовью с трупом, и вынужден был покинуть свой пост.
Мисс Щипли холодно констатировала, что на сей раз я не заработал свои деньги, и отказалась платить. Они даже положили меня спать отдельно, на софе в задней комнате.
Я лежал и размышлял, что же все-таки случилось со мной, но тут зазвонил телефон.
— Говорит Торпедо.
— Ты звонишь из Хейритауна? — предвкушая хорошие новости, спросил я.
— Нет, я в Гарлеме.
— Что? Послушай, ты, идиот. Мишень находится в огромном доме на колесах с тонюсенькими алюминиевыми стенками, которые даже дробью можно пробить! — и я сообщил ему номер машины и описал ее. — В настоящий момент он припаркован на стоянке в Кингсленд-Пойнт, на расстоянии семь десятых мили к западу от Северного Хейритауна, если смотреть по течению Гудзона. Тебе нужно отправиться прямо туда, приставить ружье к ее виску, выстрелить, и все, дело сделано. Отправляйся скорее! Что тебя здесь задержало?
— Мне нужно было ружье, и я нашел просто игрушку. Это двухзарядное ружье для охоты на слонов фирмы «Холланд и Холланд», триста семьдесят пятого калибра. Может сразу пол-амбара снести! Оно снабжено суперточным прицелом ночного видения «Бош и Ломб», а дальность выстрела у него до тысячи ярдов. Мне понадобилось время, чтобы его украсть, но в работе оно — просто класс!
— Просто класс? Откуда ты знаешь?
— Вы же не хотите, чтобы й пошел на дело с непроверенным ружьем и промахнулся, верно? Я специалист. Я хорошо знаю свою работу.
— Надеюсь, проверка прошла успешно, — с ледяным сарказмом произнес я.
— Конечно, — ответил он. — Когда стемнело, я пошел в Гарлем. Там есть такая аллея, знаете, направо от той развилки, где играет самый громкий в мире оркестр. Я дождался, пока не появилась какая-то негритянка, и прихлопнул её. У нее позвоночник чуть напрочь не оторвало. Потом я оттащил тело в подвал, сорвал одежду и взял свое. Она оказалась просто конфеткой. Лежала и смотрела на меня безжизненным взглядом, лежала и смотрела. Я, наверное, раз шесть это сделал. Хотя позже она остыла и слишком затвердела, поэтому я решил, что мне лучше позвонить вам.
— Тебе платят за работу! — набросился я на него.
— Конечно-конечно! Я просто тренировался. К тому же я не хотел сразу же отправляться на настоящее дело. У меня руки до сих пор трясутся от выстрелов.
— Они трясутся у тебя от другой охоты, — горько сказал я.
— Да, конечно, — отозвался он. — Видите ли, у того психолога в тюрьме был сифилис, и он заразил меня через (...) и рот и велел распространять болезнь дальше. Поэтому мне приходится прижигать язвы мышьяком. Но я зря трачу на это время, потому что трупу все равно, сифилитик ты или нет: он лежит себе, смотрит и молчит.
— Заткнись! — рявкнул я. — Принимайся за работу!
— О, извините. Я немного увлекся с этой черной. Теперь я знаю, где находится мишень. Я поймаю тачку, поеду прямо туда, застрелю ее, сделаю с ней все, что мне нужно, а когда она остынет и нельзя будет (...), позвоню снова и доложу. Желаю вам тоже приятно провести время! — и он повесил трубку.
Я попытался насладиться сознанием того, что графиня Крэк скором времени превратится в оскверненный труп.
Но неожиданно меня поразила одна мысль. Та девушка позапрошлой ночью, Пышечка, сказала, что у нее был коитус с козлом.
Я где-то читал, что испанцы, впервые появившись в Америке, подцепили там сифилис и разнесли его по странам Старого Света. А современные исследования обнаружили, что это заболевание вызывает американское животное лама, разновидность длинноногого козла.
Тот козел заразил ее сифилисом или нет?
Может, я сам теперь заболею?
Я бросился к книжным полкам и нашел медицинский справочник. Там было написано, что вначале болезнь развивается незаметно и до появления первых признаков проходит от десяти до тридцати дней. Сперва появляется небольшой гнойничок, который потом исчезает. Но потом возникают язвы: человек буквально разваливается на куски и обычно сходит с ума. Застыв от ужаса, я читал дальше. На Волгаре не существовало ничего подобного. Тамошние врачи и лечить-то эту болезнь, вероятно, не умели. Я должен был узнать об этом как можно больше, хотя и понимал, что мне придется ждать еще десять дней, прежде чем все выяснится. Я с трудом успокоился. В конце концов, пока не стоило так волноваться.
Но тут я дошел до самого ужасного раздела. Там было сказано, что болезнь названа по имени персонажа из поэмы: Сифилюс. А этот человек был пастухом!
А пастухи пасут коз!
Поверьте, я провел жуткую бессонную ночь. Я знал, что обречен и скоро покроюсь язвами и сойду сума.
Бледный, полный ужаса рассвет протянул к окну трясущиеся пальцы, и тут зазвонил телефон.
Я вскочил, как от пушечного выстрела.
Может, это хорошие новости, сказал я себе, чтобы подавить вопль, рвущийся из моего зараженного тела. Может быть, Крэк мертва.
— Говорит Торпедо, — сказала трубка. — Слушайте, у меня плохие новости. Там не оказалось дома на колесах А в мусорном ящике я нашел кучу разорванной бумаги с надписью: «Магазины Ньюарка». На одной упаковке написано: «Бифштексы для домов на колесах, хранить в морозильнике», а на другой — тот номер, который вы мне дали, и надпись «поварской халат». Поэтому я решил, что они действительно были там несколько часов назад. Наверное, я их видел. Это такой огромный дом на колесах и еще другой, поменьше. Я встретил их на западной развязке, когда они переезжали Гудзон по мосту Тэппен-Зи. Это всего в миле или около того на юг от Хейритауна. Я еще, помню, подумал: «Господи, ну и махина, и весь сверкает», когда въезжал в Хейритаун. Поэтому теперь я знаю, как он выглядит. Но это еще не все.
— Господи, что еще?
— Помните конверт, который вы мне дали? Так вот: с час назад записка и бумага исчезли. Это не так страшно, потому что я помню номер вашего телефона наизусть. Но деньги, которые там были, тоже испарились! Там ничего не осталось, кроме горстки зеленой пыли.
О, (...) его! Жидкость из распылителя попала на деньги в конверте!
А Торпедо меж тем продолжал:
— Поэтому я ничего не могу сделать.
Идиот! Он видел дом на колесах и упустил его! Я понял, что мне надо делать. Он слишком туп и может только убить, больше ничего.
Преисполненный решимости, я сказал:
— Поезжай на угол Одиннадцатой авеню и Пятидесятой улицы. Давай прямо сейчас, Я тебя встречу на северо-западном углу.
Он ответил, что будет там.
Я потихоньку пробрался в большую комнату и нашел кошелек мисс Щипли. Там лежали две тысячи долларов. Их я и взял.
Потом написал записку: я, мол, страшно расстроен, что не утодилим этой ночью, и собираюсь отправиться куда-нибудь в горы, посидеть там и подумать о том, что произошло, но через неделю или даже меньше вернусь и буду готов начать все снова.
Я взял с собой удостоверение федерального служащего. Если меня заметят вместе с наемным убийцей, я смогу сказать, что выполняю правительственное поручение и нанял его, чтобы провести санкционированное правительством мероприятие «в национальных интересах», так, как они провели мероприятие в отношении Мартина Лютера Кинга, президентов Кеннеди и Линкольна и многих, многих других.
Затем я вооружился, взял свои приборы и одежду и выбрался из квартиры.
Я должен был сам, лично, убедиться, что Торпедо нашел нужную мишень и что графиня Крэк умрет.
В компании наемного убийцы, который постоянно держал палец на спусковом крючке, я провел следующие три дня, колеся по дорогам в поисках графини Крэк.
На юг вело несколько дорог, и мы их объездили вдоль и поперек, опрашивая служащих на всех заправочных станциях и переездах.
В самый первый день, около полудня, на экране моих видеоприборов появилось изображение. Графиня Крэк стояла на чем-то, что больше всего походило на вершину холма, и смотрела на горы, вздымавшиеся в голубоватой дымке перед ней. Она так и не взглянула ни на какие дорожные знаки, а вскоре опять начались помехи. Но ошибиться было невозможно: она находилась где-то в глубине страны, там, где равнины Атлантического побережья, постепенно повышаясь, переходят в Аппалачи. Таким образом, из сферы поисков можно было исключить все дороги на побережье. Я чувствовал, что мы скоро найдем их.
Но мне было не по себе, и меня поддерживало исключительно чувство долга, присущее мне как офицеру Аппарата. Я не мог больше выносить общество Торпедо Фиакколы.
Дело не только в том, что это грязное животное ужасно воняло, — он еще без конца стонал, уговаривая меня поторопиться. Он жаждал добраться до своей жертвы и целыми днями скулил и жаловался, что расстроен и больше не может. Он вертел в руках ружье, разряжал и заряжал его, заклинал пули поточнее попасть в цель и помочь ему полностью насладиться. Меня просто тошнило от отвращения.
На второй день после того как мы впустую обследовали одну из дорог, я улучил минутку, чтобы взглянуть на Хеллера.
Он все еще был во Флориде и, очевидно, не подозревал о печальной участи, уготованной его подружке.
Он шел по направлению к ветхой гостинице, расположенной на песке среди пальм. Сильный ветер раскачивал и гнул деревья. Прямо перед ним дорогу переползал крокодил.
Подрядчик, одетый в потемневший под мышками от пота костюм цвета хаки, говорил ему:
— Мистер Флойд, как вам удалось так ровно выложить все углы фундамента? Большинство инженеров используют для этого отвес. Никогда не видел, чтобы кто-то делал это на глазок.
— Дело в расчете, — ответил Хеялер, чьи мысли, похоже, витали далеко.
Они вошли в гостиницу. Негр за стойкой бара заметил подходящего Хеллера и налил стакан «Севен-ап».
— Мне звонили? — спросил его Хеялер.
Чернокожий бармен позвал кого-то. В зеркале мне было видно, что вокруг бара расположились несколько строителей. А там, сзади, кто это? Par! Совершенно неузнаваемый, одетый в промокшую от пота униформу, он ничем не отличался от других, а борода превратила его в совершенно другого человека: хотя он и занимался вполне определенным делом — следил за Хеллером — тот, кажется, его не заметил.
Телефонистка, судя по ее внешнему виду, мексиканка, в наушниках и с каким-то проводом в руках, подошла к Хеллеру:
— Нада, нада, мистар Флойд, — сказала она. — Я все утро пыталась соединиться, но они не отвечают. Нортеамерикано телефониста операдор дике кве — извините, я не так давно в этой стране —оператор говорит, они в отпуске. Они не отвечают.
— Да, — отозвался Хеллер, — я знаю, что они в отпуске. Все-таки попробуйте еще раз. — И он дал ей банкноту в десять долларов.
Она ухмыльнулась и призывно взглянула на него. Но он отослал ее прочь.
На мгновение мне пришло в голову, что если бы я не отключил их телефон, то вполне мог бы из разговоров Хеллера со своей зазнобушкой понять, где она находится. Но когда молоко скисло, беспокоиться о нем уже поздно. Я был уверен, что все равно найду ее.
В тот же день, когда мы взбирались на Пенсильванские горы, я еще раз поймал ее изображение. Она сидела возле озера, задумчиво глядя на отражение островка в спокойной воде. Вокруг было полно кустов, усыпанных белыми кожистыми цветами, и еще других, в розовом цвету. Я не знал, что это за растения, да и вообще для цветов еще было слишком рано, но погода в этом году стояла не по сезону теплая. Весна пришла рано.
Мы обшарили все озера на нашем маршруте, при этом Торпедо не переставал ныть, скулить и ощупывать ружье и свои штаны. Ни следа дома на колесах, ни следа графини Крэк.
На третий день, после бесцельного шатания между Хейгерстауном, штат Мэриленд, и Винчестером, штат Виргиния, я наконец понял, что мы почти у цели. Я заметил, что мы добрались до местности, где полно таких же кустов, как те, среди которых я видел графиню. Мы были совсем рядом.
И наконец удача! Сразу после обеда я забрался на заднее сиденье нашего «форда» и включил видеоприборы. Вот она! Графиня Крэк рассматривала узкую долину, по которой протекал небольшой ручеек. А вокруг цвел кустарник. Какая мишень!
Я не обращал внимания на Торпедо на переднем сиденье: он, как всегда, стонал, что больше не может сдерживаться, что сгорает от нетерпения, что ему необходима только что убитая жертва и почему бы мне не поторопиться, в конце концов, пока он окончательно не свихнулся.
Где-то за спиной графини раздался звук мотора. Она обернулась. Подъехавший Бац-Бац выпрыгнул из «джипа» и подошел к ней. Теперь у меня была еще одна примета: «джип», очевидно, тащил второй трейлер. Теперь их будет еще легче найти.
Бац-Бац был очень возбужден.
— Мисс Рада, я позвонил, как вы сказали. И мне кажется, что я нашел его след. После того как его подстрелили, он переселился в богадельню.
— Чудесно! — отозвалась Крэк. — А теперь обзвоните все богадельни.
— Прошу прощения, мадам но три дня назад подскочила плата за телефонные разговоры. Наш телефон в машине не работает, поэтому нам придется потратить на звонки тысячу баксов.
— Ладно. Я поеду с вами и сниму с кредитной карточки еще тысячу.
Я стиснул зубы. Я совсем забыл, что на карточке можно изменить сумму. Мой полумиллионный сертификат в кредитной фирме «Соковыжималка» был под угрозой.
Они забрались в «джип», и Бац-Бац понесся по извилистой тропинке. Вскоре он вырвался на открытое пространство. Надпись на дорожном знаке гласила: «Универсам Богг Холлоу».
Местечко не производило впечатления перенаселенного.
Графиня Крэк вошла и, подав кредитную карточку, попросила улыбающегося клерка выдать ей мелкие деньги. Еще она купила копченый окорок, который висел тут же на крючке, и велела клерку отправить его поварихе. Такие окорока делают только в Виргинии. Значит, она в Виргинии! Я не ошибся. Я тоже был в Виргинии, вместе со скулящим Торпедо.
Бац-Бац подошел к телефону и закрыл дверь будки. Графиня Крэк, чтоб ей (...), за ним не пошла, поэтому я не смог увидеть, какой номер написан на телефоне, чтобы точно вычислить их местонахождение.
Она пошла вниз по тропинке, туда, где стояли их машины. Дом на колесах и трейлер поменьше расположились в виде буквы Г. Задние двери были открыты. Красочная картина. В центре образовавшегося угла размещался большой стол для пикника. За машинами виднелся какой-то водоем; наверное, они остановились в одном из национальных парков.
Пожилая женщина, похожая на итальянку, в форме горничной, расставляла на столе тарелк. Увидев подходящую графиню, она улыбнулась. И тут графиня вошла в зону помех, и экран потух.
Я нервно бросился к картам и справочникам. Я нашел три разных места, в названии которых было слово «Богг». И ничего похожего на «Богг Холлоу». Однако они все были расположены к северу от Линчберга.
Я хорошо соображаю. Попасть в Фейр-Оукс можно только через Линчберг. Понять это значило принять решение.
Я немедленно отодвинул хнычущего Торпедо, завел двигатель и как сумасшедший помчался в Линчберг. Там, на Двадцать девятом шоссе, что к югу от города, я нашел мотель.
Мотель оказался изрядно потрепанным, но комната на втором этаже была просто идеальной. Из ее окон открывался вид на шоссе, так что я не мог их пропустить. Наша машина стояла тут же, под окнами, и в случае необходимости мы имели возможность немедленно пуститься в погоню.
Совместное пребывание с Торпедо в одной комнате сводило меня с ума. Он скулил все больше и больше и скоро стал совершенно невменяемым. Но мне нужно было экономить деньги, а номера в мотелях стоят дорого.
Я сидел за приборами и наблюдал за шоссе. Мне оставалось только ждать, и я решил взглянуть, что поделывает Хеллер.
Действия Хеллера меня заинтересовали. Он бегал туда-сюда и втыкал в песок палки с ленточками. В конце концов палки у него кончились, и он пошел обратно, чтобы пополнить запас. Поодаль стоял человек в летной форме и что-то записывал в блокнот, поглядывая на экскаваторы. Увидев Хелллера, он подошел к нему.
— Мистер Флойд, сколько весят трубы охлаждения? — спросил летчик.
— Тринадцать и двадцать три сотых, — ответил Хеллер. — Вы все еще хотите забрать их завтра?
— Я собирался, — сказал летчик. — Завтра утром два грузовых вертолета вылетают в Скрэнтон, штат Пенсильвания.
— Не возражаете, если я прокачусь с вами? — спросил Хеллер. — Фейр-Оукс, штат Виргиния — это ведь совсем рядом.
— Никогда не слышал, — сказал летчик — Может, это где-то в лесу. Если вас не пугает веревочная лестница, по которой придется спускаться на землю, то поехали.
— Я их до смерти боюсь, — заявил Хеллер.
Насколько я знаю, это гнусная ложь. Он высаживался с космического корабля, держась за канат только зубами, просто ради шутки.
Летчик тоже заметил, что собеседник врет.
— Добро пожаловать. Всегда рад компании.
— Значит, до завтра. Увидимся утром, — сказал Хеллер.
Я забеспокоился. Это плохо. Я немедленно послал Торпедо с ружьем на разведку, обследовать местечки с названием «Богг», которые я разыскал. Торпедо вернулся очень поздно. Он ничего не нашел и чуть не плакал от возбуждения.
— Вы должны найти их, — стонал Торпедо. — Вы должны понять, что со мной творится. Дело в том, что теперь я точно знаю, что у меня триппер.
— Что? — спросил я, цепенея.
— Да, эта (...) черномазая в Гарлеме. Я никак не мог понять, почему с ней мне так сладко. Но теперь понял. У нее был триппер. И я заразился. Но я знаю, как с ним бороться. Тюремный психолог постоянно говорил нам, что лучшее средство,— это как можно быстрее передать болезнь другому. Поэтому, (...) вас всех, где наша мишень? Где, где, где? Раз у меня триппер, я просто обязан ее найти. Я найму ищейку!
Не самое удачное заявление. Я очень испугался.
— Ищейку? Это что вроде датского дога?
— Такая же. Только поменьше.
Боже мой, я почувствовал, что гибну. Та женщина, Кубышка!
Если врачи советуют найти ищейку, когда у тебя триппер, то, может, то же относится и к датским догам?
Был ли у датского дога триппер?
Был ли триппер у Кубышки?
Заразился ли я триппером?
Я сказал себе, что это безумие. Но никак не мог успокоиться и всю ночь просидел у окна в ожидании дома на колесах, пытаясь осмыслить тот факт, что я не просто сойду с ума из-за какого-то там козла, но еще и сгнию до костей от собачьего триппера. Ужасно знать обо всем этом. Я понимал, что с моей карьерой все кончено. Но я обязан был исполнить свой долг, и даже сумасшедшим и сгнившим заживо, я все равно оставался служащим Аппарата.
Если я избавлю вселенную от зловредной занозы по имени графиня Крэк, то это будет достойным венцом моей блестящей карьеры. Но все эти мысли мало меня успокоили. Может, я где-то допустил ошибку?
Разве раньше мне требовалось столько усилий, чтобы кого-то убить? Ясное дело, это возмездие. Но дело не в моей доблестной службе Аппарату. Я был уверен в этом. Дело в судьбе и коварстве. Они сошлись на мне.
В середине рокового четвертого дня, после бесцельного и мрачного наблюдения за шоссе, рядом со скулящим и вертящимся на кровати Торпедо, я включил приборы и увидел ее.
Графиня Крэк смотрела на те же голубые горы, на которые смотрела в полдень первого дня.
Она ни на сантиметр не сдвинулась с места за это время!
Прозвучал голос Бац-Баца:
— Мисс Рада! Мисс Рада! Я нашел его!
Она повернулась, и я напряженно прислушался. Мне нужен был последний ключ к тому, чтобы отыскать и убить ее до приезда Хеллера.
Бац-Бац, задыхаясь, взбирался по каменистой тропинке. Наконец он поднялся и шлепнулся на камень рядом с Крэк, стараясь перевести дыхание и начать говорить.
— О, Бац-Бац! — произнесла графиня Крэк. — Это чудесные новости. Мы сможем все закончить до приезда Джеттеро. Он будет так гордиться нами. Ну давайте же, рассказывайте.
— Не могу отдышаться, — пропыхтел он и через некоторое время сообщил: — Его не оказалось ни в богадельнях, ни в домах престарелых. Мне пришлось пятьсот звонков сделать. Он в частном госпитале, который принадлежит его другу, тоже врачу. Он там вроде как прячется. Но мы должны торопиться, потому что, как там сказали, он долго не протянет.
Бац-Бац снова умолк, чтобы перевести дух. Я заскрипел зубами от ярости. Это Крэк не протянет долго, как только я разузнаю, куда они едут. Там у нее состоится свидание со смертью.
Бац-Бац полез в карман, вытащил помятую бумажку и прочел:
— Он в палате номер тринадцать, госпиталь «Гонимонетти Дапоскорей», город Реднек, штат Виргиния. Это всего в тридцати пяти милях к западу отсюда.
— Быстрее, — сказала графиня. — Бегите обратно и велите собирать вещи. Мы едем!
Я сложил карту. Все! Я поймал ее!
Она находилась к югу от меня! Этот (...) бывший водитель «Грейхаунда» со скоростью пушечного выстрела доставил ее в самое удобное место, которое находилось всего-то в восьми милях от Хейритауна. Она любовалась природой возле озера в горах Смита на юге от Роаноке, штат Виргиния. И спокойненько звонила, звонила, звонила оттуда, пока я метался по Среднеатлантическому побережью из штата в штат. Ей есть над чем посмеяться!
Она вполне заслужила, чтобы ее убили и обесчестили!
Это будет проще простого. До приезда Хеллера оставалась уйма времени. Реднек находится всего в двадцати милях к юго-востоку от меня.
Я повернулся, собираясь дать Торпедо указания, поскольку не мог сопровождать его и присутствовать при убийстве. Но теперь все было просто.
Я уже открыл было рот, но в дверь постучали.
Полотенце, которым я обычно закрывал экран, упало на пол. Я наклонился за ним.
Торпедо выскочил из кровати, словно голодный вампир, и распахнул дверь.
На пороге стоял полицейский. На нем была черная куртка и белый мотоциклетный шлем. Он взглянул на Торпедо:
— Это ваш черный «форд» там стоит? Он значится за вашим номером. Вы поставили его на обочине скоростного шоссе. Это нарушение! Уберите его, пока я квитанцию не выписал.
Он прошел мимо Торпедо и приблизился к балкону, чтобы показать ему машину. Этого ему не следовало делать.
Прежде чем я успел пошевелиться, Торпедо выхватил из-за пояса нож и бросился вперед.
Левой рукой он схватил копа за горло, чтобы не дать ему вскрикнуть, а правой всадил нож в спину полицейского по самую рукоять. Потом оттащил Копа в глубину комнаты, швырнул его там и запер дверь.
Коп дернулся пару раз и затих. Наверное, нож вонзился ему прямо в сердце.
Торпедо повернул тело лицом на пол, прямо у меня на глазах расстегнул ремень и принялся стаскивать с него брюки.
— Нет-нет! — крикнул я.
Торпедо сорвал с копа кобуру, и на меня неожиданно глянуло дуло пистолета.
— Только попробуйте помешать мне! — прорычал он.
Я в ужасе смотрел, что он делает. А потом меня поразила мысль, насколько глупо он себя ведет.
— Ты (...) дурень! — заорал я. — Убирайся отсюда! Твоя жертва находится к югу отсюда. Она в твоем распоряжении! Застрели ее и забавляйся с ней! Она сейчас направляется в госпиталь «Гонимонетти Дапоскорей», город Реднек, штат Виргиния, и всего через час или два уже будет там! Беги туда!
— Я должен закончить, — выдохнул он.
И он закончил то, что начал.
Я в ужасе ждал, что в любое мгновение снизу донесутся крики или звуки сирены.
— О, тюремный психолог был бы счастлив! — за хлебывался Торпедо. — (...) полицейского! Передать ему триппер и все такое!
— Убирайся отсюда! — завизжал я.
Он вампирически ухмыльнулся:
— Ну, можно сказать, заморил червячка. Теперь можно и на настоящее дело отправляться.
Он сгреб в охапку ружье и патроны и выскочил из комнаты.
Секунду спустя я услышал рычание заведенного «форда». Торпедо отправился в путь.
Я уставился на мертвого копа. Мне очень не хотелось дотрагиваться до тела, полного заразных болезней. И тут меня парализовала мысль: а ведь меня могут застать здесь! Я приоткрыл дверь. На пустой стоянке находился только мотоцикл мертвого копа.
Очень осторожно я выволок тело наружу. Прячась за перилами, протащил тело по ступеням крыльца и бросил. Потом натянул на него штаны, но нож оставил в ране.
Затем тщательно проверил, не осталось ли где-нибудь следов крови, вытер все пятна, которые смог найти, и привел комнату в порядок.
Застывший взгляд мертвого копа сводил меня с ума.
У меня не было транспорта. Я не мог воспользоваться мотоциклом. И я не собирался бросать на произвол судьбы свой багаж.
(...)! Такая неприятность в разгар дела.
Но тут меня осенило. Я подошел к мотоциклу, взял радио и вызвал диспетчера.
— Говорит Инксвитч. Я агент ФБР. Похоже, кто-то ухлопал вашего полицейского на мотоцикле. Приезжайте и заберите его. Я говорю из мотеля «Дерьмо собачье».
Несколько минут спустя понаехало полно машин. Полицейские проверили мои документы.
— Подозреваемый — темнокожий мужчина, — сообщил я.
— Мы так и знали! — заявил их начальник.
— Я нашел беднягу здесь, — продолжал я, — и в этот же момент увидел, что по полю бежит темнокожий мужчина. У него был пистолет полицейского. Я знал, что мне нужно позвонить вам.
— Мы поймаем этого (...)! — рявкнул начальник.
— К сожалению, больше ничем не могу вам помочь. Я сам сейчас расследую секретное дело по поручению ФБР, — сказал я, — поэтому никому не говорите обо мне.
Но меня уже никто не слушал. Полицейские колесили по полю, ругаясь по поводу отсутствия следов.
Я все же присоединился к ним, чтобы мое поведение выглядело более естественным.
Через час они попросили меня описать темнокожего мужчину, сфотографировали тело и уехали.
Уладив это дело, я вернулся к главной задаче дня: убийству графини Крэк.