Хеллер летел на юго-запад на высоте в тысячу футов в серых сумерках начинающегося рассвета, как свистящее в воздухе копье, брошенное мощной рукой. Внизу чернел Гудзонский залив, обрамленный огнями. Вдоль горизонта протянулось длинное розовое облако, предвещающее скорый восход солнца.
Хеллер терзался сомнениями и нерешительностью. Но, как азартный карточный игрок, поставивший на кон последнюю монету, он обязан был рискнуть.
Размышляя, Джеттеро твердил себе, что вероятность провала высока, хотя план его очень хорош, и в случае удачи он одним ударом покончит со многими проблемами.
Он знал, что ему предстоит принять участие в настоящей войне — не той, которую в понедельник собирался объявить Конгресс. Война Хеллера, при удачном исходе, должна была закончиться ровно через сорок восемь часов, и закончиться полной победой.
В отличие от Роксентера, в распоряжении которого фактически оказалась целая американская армия, у Джеттеро не было войска; к тому же Хеллер знал, что министерство обороны никогда не встанет на его сторону в этой короткой, но имеющей грандиозное значение битве. Однако пусть в одиночку, но он должен ее выиграть.
Хеллер знал, где взять бойцов для своей армии, — Малышка Корлеоне! — но его одолевали сильнейшие сомнения.
Полгода назад, поверив лживой статье Балаболтера Свихнулсона, Малышка Корлеоне решила, что Хеллер — предатель, лжец и сторонник Фаустино Наркотичи по прозвищу Петля. Она думала, что Фаустино заплатил ему за одно грязное дело.
Фаустино играл роль «начальника всех начальников». Но Малышка Корлеоне, возглавлявшая семейство Корлеоне после смерти своего престарелого мужа, Святоши Джо, презирала наркотики и не желала иметь дело с шайкой Фаустино.
До этого недоразумения она почитала Хеллера за родного сына. Теперь же Хеллер говорил себе, что добровольно сует руку в осиное гнездо, намереваясь встретиться с ней. О гневе этой крупной, величественной дамы ростом в шесть футов, бывшей хористки театра Рокси, ходили легенды; ее мстительность вошла в поговорку. Во время их последней встречи она прокляла его и в великой печали и гневе приказала ему убираться. Это невыразимо огорчило Хеллера, но он продолжал питать к Малышке самые дружеские чувства. Ему пришлось повиноваться, и с тех пор он не видел ее ни разу.
Но у Корлеоне, как и у всякой крупной мафиозной семьи, были свои «солдаты», и Хеллер, не видя другого выхода, надеялся, что Малышка хотя бы выслушает его. Это был его последний шанс.
Теперь он летел над побережьем Нью-Джерси в районе Гудзона. Летел очень низко, едва не задевая подъемные краны на причале. Если радары засекут его, то охранники просто подумают, что летит обычный в этих местах в такую пору вертолет.
Небо розовело. В утреннем свете Хеллер увидел впереди Байонн. Главная автострада Нью-Джерси, непривычно пустынная, расстилалась внизу. Вдалеке показался залив Ньюарк, в водах которого краснело перевернутое зарево утреннего неба. Приземлившись на западной окраине Байоннского парка, Хеллер поискал глазами небоскреб, в котором Малышка занимала весь верхний этаж. Снизу подступы к ее дому защищались не хуже крепости, но, как ни странно, никто даже не подумал о возможности нападения с крыши.
Хеллер нажал кнопку на пульте, и грависани взмыли вверх. Через пару минут аккуратно и бесшумно он приземлился на залитую асфальтом крышу небоскреба.
Уже совсем рассвело. Хеллер посмотрел на часы: 6.35. Значит, через пять минут солнце поднимется над горизонтом. Он знал, что Малышка просыпается рано, но визит в такой час...
Быстро сложив свое транспортное средство, Хеллер подошел к люку и, прижавшись к нему ухом, прислушался — тишина. Достав отмычку, Джеттеро бесшумно отпер дверь и осторожно, на цыпочках, начал спускаться по лестнице.
Нужно быть очень внимательным: его могли пристрелить без всякого предупреждения, даже не спрашивая, кто он. Но соваться в главный вход казалось слишком рискованным — Хеллер был уверен, что охранники сразу же захлопнут дверь перед его носом, а ему нужно во что бы то ни стало добиться, чтобы Малышка его выслушала.
У лифта на стуле сидел охранник. Джованни! Телохранитель Малышки!
Он сидел спиной к Хеллеру и дремал. Джет совсем не хотел, чтобы он поднял тревогу, поэтому, выставив вперед указательный палец, будто дуло пистолета, ткнул им Джованни в спину.
— Спокойно, — сказал он. — Это друг.
Джованни повернулся так быстро, что едва не вывихнул шею, и в недоумении уставился на Хеллера.
— Священные обезьяны! — воскликнул он. — Это же наш мальчик! Матерь Божья! Ты напугал меня до смерти! Где?... Как?... — Он недоуменно озирался, не в силах понять, каким образом Хеллер проник внутрь тщательно охраняемого здания.
Прислонив к стене грависани, Хеллер повесил на них рюкзак и сумку с котом и, распахнув пиджак, сказал:
— Можете проверить, я не вооружен. У меня нет даже ножа. Мне нужно поговорить с Малышкой.
Лицо Джованни выражало растерянность и сомнение.
Из-за закрытой двери в противоположном конце холла послышался голос:
— Я слышу голоса. Кто там?
Дверь открылась, и из-за нее выглянула Малышка Корлеоне, придерживая одной рукой халат, небрежно наброшенный на большое тело. В другой руке она сжимала пистолет сорок пятого калибра.
Всмотревшись в лицо Хеллера, она не поверила своим глазам:
— Джером? Не может быть. Джером, это и вправду ты?
Выронив пистолет на пол, она низко опустила голову и заплакала, вытирая глаза тыльной стороной ладони. Наконец, отплакавшись, но все еще всхлипывая, она хриплым голосом сказала:
— О, Джером, я... я так рада, что ты перестал дуться и пришел ко мне.
Хеллер бросился к ней через весь холл:
— Дуться на вас? Я думал, это вы сердитесь на меня!
— О, я ни капли не сержусь на тебя за то, что ты меня покинул, — всхлипывала Малышка. — Я так плохо обошлась с тобой. Я не поняла, что ты просто подставил Фаустино, заставив его поклясться, что он подкупил тебя. А потом, когда я увидела, как это повредило ему...
— Повредило ему? — ничего не понимая, переспросил Хеллер.
— Он попался на рэкете. Его заставили вернуть все деньги, и теперь ему никто не верит. Мы получили сведения о всех его выходках. Я не могу винить тебя за то, что ты тогда не простил меня, ушел и больше не звонил. Я просто старая итальянская дура, я тогда не понимала. Я была такой глупой матерью. Ты когда-нибудь сможешь простить меня?
— Я не звонил, потому что был уверен, что вы злитесь на меня. Я же никогда, ни минуты, не сердился на вас, — сказал растроганный Хеллер.
Малышка вдруг бросилась ему на шею:
— Значит, ты прощаешь меня! О, Джером, я так по тебе скучала! — Спрятав лицо на груди Хеллера, она затряслась от рыданий, крепко обнимая его.
Даже когда они присели на кушетку, Малышка продолжала сжимать его руку, то глядя на него с радостной улыбкой, то вдруг разражаясь слезами.
Наконец она обернулась к двери и прокричала:
— Джованни, что ты стоишь, как (...) дурак! Разбуди Грегорио и скажи этому (...), чтобы поживее принес Джерому молока и печенья! А потом пусть приготовит ему завтрак! — Она повернулась к Джету: — Ты совсем исхудал. Выглядишь устало. О тебе некому заботиться.
— Я был очень занят, — сказал Хеллер. — И долгое время не спал. Как дела в семье?
Малышка Корлеоне отмахнулась:
— Так себе. Но с тех пор как ты уехал, все изменилось.
— Я пришел предложить перемирие, — сказал Хеллер. — Я подумал, что даже если вы все еще на меня сердитесь, то, может быть, хотя бы меня выслушаете.
— Но я нисколько не сержусь на тебя, мой дорогой мальчик. Я обещаю, что больше никогда не буду с тобой так плохо обращаться. Так что не нужно заключать никакого перемирия.
— Что ж, хорошо. Мне кажется, что мое предложение заинтересует вас, — сказал Хеллер. — Хотя я все это время не видел Фаустино, думаю, что смогу отдать его вам в руки.
— Ты уже выдал нам его связи. Что еще ты можешь сделать?
— Могу сдать вам Фаустино со всей его империей, — ответил Хеллер. — Все сразу.
В серых глазах Малышки засветился интерес.
— Каким образом?
— Война, — лаконично ответил Хеллер. — Но мне нужны бойцы, все, какие у вас есть. Все по-честному. Весь риск я беру на себя. И если все пойдет хорошо, мы покончим с Фаустино.
— Как, совсем? И размажем по стенке Роксентера со всей его наркотической империей «Барбен ИГ»?
— Да, я хочу, чтобы вы стали «начальником всех начальников».
Малышка наконец смогла перевести дух.
— О, кровь Христова, как представлю, что это поставит жену мэра на место... — И она порывисто обняла Хеллера.
Хеллер вкратце рассказал ей часть плана, которую ей полагалось знать. Малышка испугалась:
— Я не позволю тебе сделать это. Ты слишком рискуешь!
— Меньше, чем вы думаете.
— Нет, — сказала Малышка. — Теперь, когда ты вернулся, я не хочу снова тебя потерять! Ты должен помнить, что ты — мой единственный сын!
Хеллер решил действовать наудачу.
— Что ж, — сказал он, надеясь пробудить в ней ностальгию по покойному мужу — единственное, что, по мнению Хеллера, могло заставить ее изменить мнение. — Вы прекрасно знаете, что по этому поводу говорил Святоша Джо.
Малышка задумчиво кивнула:
— Хороший враг — мертвый враг. Ты нашел мое слабое место, Джером.
— Значит, дело решенное, — сказал Хеллер.
Она вскочила с кушетки, воинственно сверкая глазами:
— Мне надо позвонить. — Уже у дверей она обернулась и сказала: — Если ты собираешься совершить такую глупость, то сейчас тебе лучше хорошенько позавтракать и лечь спать. Нет, и слышать ничего не хочу! — рявкнула Малышка в ответ на попытку Хеллера возразить ей. — Глядя на тебя, я не могу себе простить, что выгнала тебя тогда. А теперь сделай так, как просит тебя мамочка. Где этот (...) Грегорио?!
Вернувшись, она втолкнула Джерома в до сих пор пустующую спальню Святоши Джо и приказала:
— Прими душ. У тебя все пальцы в чернилах. — И убежала, чтобы поторопить Грегорио с завтраком.
Хеллер послушно принял душ. У него и вправду после снятия отпечатков пальцев на руках все еще оставались чернильные пятна.
Сквозь дверь он услышал, как Грегорио вкатил в комнату сервировочный столик и вышел.
Где-то гремел голос Малышки:
— Джованни, ленивый (...) сын, принеси его багаж и приготовь постель, достань какую-нибудь свежую одежду. Пошевеливайся!
Появился Джованни и повесил на ширму душа махровый халат для Хеллера — старый, красиво расшитый халат, возможно, принадлежавший Святоше Джо.
Когда Хеллер вышел из душа, в спальне его уже ждал завтрак в посуде с серебряными крышками.
Расстегнув «молнию» на сумке, он выпустил кота. Джованни ничуть не удивился: он уже давно привык ко всякого рода сюрпризам.
Усевшись на кровать, Джет начал завтрак с вареных яиц, добрую половину скармливая коту.
— Господи, — сказал Джованни, — ты принес счастье в этот дом. Я рад, что ты вернулся, малыш. У нее целых полгода глаза были на мокром месте. Никогда не видел, чтобы она так радовалась. Сейчас она говорит по трем телефонам сразу! Послушать ее, так начинается самая настоящая война. Кого мы будем атаковать?
Хеллер улыбнулся:
— Сегодня вечером узнаете.
Хеллер проснулся со свежими силами, чувствуя, что уже полностью адаптировался к местному времени. Конечно, астронавт никогда не обращает внимания на то, в какое время суток он спит, так как за время космического полета теряет всякое ощущение смены дня и ночи.
Кота нигде не было видно. Джет позвонил в колокольчик, чтобы сообщить о своем пробуждении.
Вошел Джованни, неся на вешалке летний смокинг угольно-черного цвета с вельветовыми лацканами цвета индиго.
— Малышка попросила принести тебе одежду, но мне почти ничего не понравилось из того, что было. Я подумал, что этот смокинг будет сидеть на тебе как влитой; сшит по заказу для одной важной персоны. Тот человек так никогда и не надел его: его застрелили. К смокингу прилагается белая рубашка, черный галстук-бабочка и запонки с черными жемчужинами. Не правда ли, красиво?
— Что ж, первый раз в жизни я отправлюсь на войну в смокинге, — сказал Хеллер.
— Да, но я тебя знаю, — ответил Джованни. — У тебя отличная школа. Ты проспал почти двенадцать часов. Наверное, ты пристрелил кучу народу, если так устал. Сейчас ровно шесть вечера, и Малышка заставила Грегорио приготовить такой ужин, что у стола от тяжести блюд поотваливаются ножки. Настоящие итальянские блюда, то, что ты любишь.
Хеллер вылез из постели, наскоро побрился и принял душ, а потом надел смокинг: тот и вправду отлично сидел — легкий и прохладный.
— Вот это я называю традицией, — заметил Джованни, подавая ему черный гамбургский котелок. — Тебе бы еще автомат, и ни дать ни взять — вылитый контрабандист из бывшей команды Святоши Джо. Конечно, если не считать новомодного покроя смокинга. Малышке обязательно понравится.
Хеллер вышел из спальни. В комнате его уже ждала Малышка за сервированным столом. На ней был шелковый костюм «сафари» цвета беж с широким воротником и рубиновыми пуговицами — самый подходящий наряд для войны, отметил про себя Хеллер. Она приветствовала его сияющей улыбкой, выразила восхищение его видом и усадила за стол рядом с собой. Малышка так и светилась бодростью, буквально излучая энергию.
Она положила на тарелку Хеллера груду закусок.
Кот уже успел завести себе друзей. Сейчас он восседал за общим столом, ведя себя так, будто уже вылакал порцию сметаны из серебряной миски.
— Вы уже со всеми договорились? — спросил Хеллер.
— Конечно, — ответила Малышка. — А теперь тебе надо хорошенько подкрепиться. Ты так похудел за последнее время.
Хеллер набил рот закусками и снова спросил:
— И все будут на месте?
— Я знаю этих (...), — сказала Малышка. — Каждую субботу около одиннадцати вечера они собираются на ужин после игры и производят расчет друг с другом — и так на протяжении уже десяти лет. Этой ночью они опять соберутся. Я проверила.
— И они никогда не бывают вооружены?
— В присутствии Фаустино? Ты, наверное, шутишь, Джером. Правда, за дверями всегда стоят их телохранители и все здание наводнено охранниками. Поэтому нужно соблюдать предельную внимательность: в субботу вечером они особенно осторожны. Естественно, сам Фаустино будет при оружии. Хотя глаза его совсем заплыли жиром, стреляет он очень неплохо, поэтому не теряй бдительности ни на секунду. Ему нельзя доверять. Грегорио! Еще закуски!
Хеллер глянул на стол и засомневался, хватит ли у него сил съесть хотя бы то, что лежало на его тарелке.
— Кушай, — говорила Малышка. — Ты тощий, как шпала! Послушай, у меня для тебя есть хорошие новости. Кон Эдисон был вынужден закрыть все свои нефтеперерабатывающие заводы. Теперь в Большом Яблоке
Вошел Грегорио с полным блюдом дымящихся горячих спагетти, но Хеллер уже знал, что не сможет больше впихнуть в себя ни ложки.
Потом появились блюда с лазаньей и равиоли. Потом на Хеллера посыпались феттучини, ригатони, куриные каччаторе, маникотти, пармиджана из телятины и, наконец, язык под соусом из красных и белых моллюсков — все это были итальянские блюда, подававшиеся на этой планете. Когда же Хеллеру принесли увесистые куски спумони, итальянского мороженого, он уже едва мог открывать рот.
Малышка между тем прошла в салон и поставила пластинку «Полет Валькирий», совершенно дикую, сводящую с ума музыку, и сказала:
— Это улучшает процесс пищеварения. Теперь сядь в кресло и отдохни. Солнце заходит в восемь вечера.
Хеллер неуклюже опустился в плетеное кресло — он едва мог передвигаться. Малышка улеглась рядом на кушетку, сияя от удовольствия.
Хотя ей уже было за сорок, в ней еще не совсем увяла красота молоденькой хористки из театра Рокси. В глазах ее светилась гордость и вместе с тем время от времени проскальзывало что-то хищное.
— Ах, наконец-то мы разделаемся с этим Фаустино.
Немного погодя Хеллер сказал:
— Давайте составим расписание. — Достав блокнот, он набросал несколько строк и передал его Малышке.
Та взглянула на написанное, и улыбка вдруг застыла на ее лице.
— Постой, Джером. Здесь говорится, что ты подымишься в воздух из окна. Если я правильно поняла, ты собираешься приземлиться на крышу на вертолете, взять Фаустино за горло и ждать нашей прямой атаки. Но это слишком опасно. Я думаю, что лучше проникнуть в банкетный зал через вентиляционную систему.
— Ну, это и есть что-то вроде вертолета. Просто я не уточнил детали.
— Но это же сумасшествие! Я не хочу, чтобы ты выскакивал из окна! Нет, Джером. Если ты настаиваешь на этом пункте плана, придется все отменить. Ты можешь разбиться!
— Это абсолютно не опасно для жизни, — сказал Хеллер.
— Ох, не нравится мне все это. Может, нанять ради такого дела каскадера?
— Уже времени нет, — ответил Хеллер.
— Да, верно. А что значит «разместить взрывчатку»? Здесь говорится: «десятый взрыв». Потом здесь сказано... Ох, Джером. Будь осторожен со взрывчаткой. Может, достать хорошего взрывника? А где Бац-Бац?
— Он... как бы это сказать?, немного вышел из строя, — сказал Хеллер. — Да не волнуйтесь вы за меня, миссис Корлеоне. Просто действуйте в соответствии с планом, и все пройдет гладко как по маслу.
— Что ж, хорошо. Но мне-то известно, что масло иногда крошится. Ладно, постараюсь быть хорошим генералом. Буду в точности выполнять твои приказы. У меня мурашки бегут по спине, как только я подумаю, что тебе придется выбираться из окна на тридцать пятом этаже. И не вздумай упасть, ты понял меня?
— Обещаю!
— О, как бы я хотела, чтобы Святоша Джо был с нами! Ему бы понравилась наша задумка! Фаустино конец! Ох, не терпится мне взглянуть на физиономию жены мэра!
Мощный лимузин Малышки Корлеоне с пуленепробиваемыми стеклами выехал из Байонна с наступлением темноты. Когда они въезжали на главную автостраду Нью-Джерси, их поразило почти полное отсутствие машин: причиной тому была нехватка горючего. Джованни же не имел подобных проблем: у него в гараже был огромный запас для экстренных случаев. Джованни повел лимузин вверх по трассе со скоростью почти сто миль в час и за все время поездки не обогнал ни одной машины. Им не встретился даже дорожный патруль, и все по той же банальной причине. Впрочем, патрульные все равно не стали бы их останавливать за превышение скорости: им слишком хорошо был знаком автомобиль Малышки Корлеоне.
Теперь Нью-Йорк находился по правую сторону, но, несмотря на светлую летнюю ночь, его совсем не было видно. Хеллер не мог припомнить такой картины: всего несколько тусклых огоньков — крошечные красноватые искорки, будто предупреждающие маяки на крышах высотных домов.
Напрягая зрение, он всмотрелся в темноту, и ему с трудом удалось различить единственный красный огонек на крыше Эмпайр Стейт Билдинг. Верхние двадцать два этажа здания, обычно ярко освещенные, теперь поразили Хеллера чернотой окон — наверное, такое случилось впервые с тех пор, как в крышу врезался бомбардировщик почти полстолетия назад.
«Мы придем за вами позже», — тихо проговорил Хеллер, думая о своих друзьях-пленниках. Саквояж, хоть и весьма вместительный, не мог вечно обеспечивать едой троих голодных людей. Сейчас, наверное, они уже все съели.
Хеллер спросил у Малышки, можно ли воспользоваться телефоном, чтобы позвонить домой, и, получив разрешение, набрал номер. Трубку поднял Бэлмор.
— Она звонила? — спросил Хеллер.
— Да, сэр, — ответил Бэлмор. — Она просила вам передать, что интересующий вас человек находится в прежнем состоянии. Вы хотите, чтобы я что-нибудь ей передал, когда она снова позвонит, сэр?
— Скажи ей, что работа моя идет и я в порядке. И еще скажи, что я ее люблю.
Положив трубку, Хеллер почувствовал на себе пристальный взгляд Малышки.
— Кто это? — спросила миссис Корлеоне. — Твоя девушка? Очень важно, чтобы твой выбор оказался правильным, Джером. Ты должен обязательно представить ее мне.
— О, она вам понравится, — заверил ее Хеллер. — Она родом из той же страны, что и принц Каукалси, о котором я вам рассказывал. Она принадлежит к одной из ветвей вашего фамильного дерева.
— Правда? — отозвалась Малышка.
— Да, — подтвердил Хеллер. — Кроме того, она блондинка, высокая, с голубыми глазами, которые иногда кажутся серыми, очень красивая, талантливая, образованная. Аристократка.
— Джером! — воскликнула Малышка. — Да ты влюблен!
Хеллер рассмеялся:
— Виновен, каюсь. Она тоже вас полюбит, когда познакомится с вами. Вас невозможно не полюбить!
Малышка Корлеоне сначала улыбнулась, потом громко расхохоталась:
— Ох, Джером, теперь я не удивляюсь, что ты на некоторое время забыл свою мамочку. Но я не сержусь. Меня просто убивала мысль, что ты дуешься на меня. Знаешь, что мы сделаем? Когда закончится война, устроим грандиозный прием. Я представлю ее всем стоящим людям, и, если она так красива, как ты мне тут расписывал, мы станем предметом всеобщей зависти! Так, давай подумаем: отель «Вальдорф-Астория» немного старомоден, но танцевальные залы там на уровне. Или мы закатим торжество в «Плаца»? А может, в «Гранд Хайет»? А, знаю. «Мэдисон Сквер Гарден»! Вы еще не помолвлены?
— Официально — нет, но мы отлично понимаем друг друга.
— Ах! Если она мне понравится, мы устроим вечеринку по поводу помолвки. Как ее зовут?
Будучи офицером Флота, Хеллер не мог соврать.
— В паспорте написано, что ее имя — Рада Парадис Крэкл, но по-настоящему ее зовут «графиня Крэк».
— Великий Боже! Графиня! Она не спесива?
— Она само очарование. И ни капли снобизма. Вы ее обязательно полюбите!
— Что ж, тогда все в порядке. Значит, договорились. Вечеринка в «Мэдисон Сквер Гарден»! Хор из пяти лучших мюзик-холлов! Лучший оркестр! Шампанское! Как романтично: любовь и война! Ох, Джером, как же я рада, что ты вернулся!
Лимузин въехал в Холланд-туннель. Малышка вдруг перестала составлять список гостей и посерьезнела.
— Ладно, сейчас лучше сосредоточиться на предстоящем деле, иначе придется до конца дней спасать свою шкуру в наших поместьях в Южной Америке. Поклянись мне, Джером, что ты исполнишь одну мою просьбу.
— Какую?
— Не упади, пожалуйста.
Благодаря водительскому искусству Джованни и отсутствию транспорта на темных дорогах нижнего Манхэттена лимузин прибыл на место немного загодя. И остановился около маленького, безлюдного в это время парка.
В четверти мили к югу располагалось управление полиции, мерцающее вдалеке бледным голубым огоньком. Ближе к парку находились здания суда Соединенных Штатов и окружного суда Нью-Йорка. Справа, почти рядом с парком, на Бауэри, виднелся мрачный, неосвещенный корпус дома, принадлежащего банде Наркотичи. Весь из черного стекла и хрома, небоскреб корпорации «Всеобщий контроль» был почти не виден на фоне темного неба, испещренного хмурыми звездами.
Вставив в глаза специальные линзы и направив на корпус дома инфракрасный луч, Хеллер в последний раз изучал структуру здания, которое им с Малышкой предстояло атаковать этой ночью.
Из темноты послышался звук приближающихся шагов. Малышка опустила стекло лимузина и, высунувшись наружу, тревожно огляделась вокруг.
— Mia сара? — Это был синьор Саггецца, consigliere семейства Корлеоне.
— Все готово? — спросила Малышка Корлеоне.
— Mia сара, — сказал Саггецца, — могу я еще раз напомнить вам о рискованности этого мероприятия и посоветовать все отменить, пока не поздно? Даже сам Святоша Джо тысячу раз подумал бы, прежде чем решился бы на такой шаг.
— Я знаю, вы исполняете служебный долг, синьор, пытаясь нас уберечь от жизненных невзгод и передряг, — сказала Малышка, — но хватит пустой болтовни. Отвечайте: все готово?
— Великий Бог, наверное, совсем сошел с ума, если допускает такую оплошность, — сказал синьор Саггецца. — Мне остается только надеяться, что в эту ночь он не отвернется от своих заблудших детей. Вот вам ответ: единственный источник энергии — аварийный генератор главного лифта. Сегодня жарко, и, поскольку кондиционеры не работают, все окна открыты. Вы видите свет на тридцать пятом этаже? Это банкетный зал, он освещен свечами. Там собрались все представители городской власти; последний зашел туда пять минут назад. Наши люди уже на местах.
Но должен вас предупредить, что Фаустино также понимает опасность отсутствия электроэнергии, поэтому он собрал внутри всех головорезов своей банды. Каждая дверь в здании охраняется. В полутора милях отсюда, на Томпкинс-сквер, стоит боевой танк: похоже, его пригнали туда люди Фаустино, и в случае стрельбы он прибудет сюда. Полицейский участок расположен всего в полумиле отсюда.
— Полицейские машины не ездят без горючего, — заметила Малышка.
— Мы рассчитываем на это, mia сара, но, к сожалению, полицейские еще не разучились ходить. Из этой затеи не выйдет ничего хорошего. Я приказал вашему летчику приземлиться у Ньюарка на случай, если вы решите воспользоваться самолетом. Вы еще не отказались от своего намерения?
— Синьор Саггецца, такая возможность представляется только один раз в жизни, — поучающе сказала Малышка Корлеоне. — Спектакль начинается.
— Тогда вот ваша рация, — сказал Саггецца, — и да хранит вас Господь. — И, передав Малышке коротковолновый передатчик, растворился в темноте.
Хеллер тоже достал из кармана свою рацию и, показав, на какие кнопки нажимать, отдал ее Малышке.
— Я готова, — прошептала Малышка, — можешь начинать войну.
Хеллер взглянул на часы, сверил их с часами Малышки.
— Время пошло, — сказал он и вышел из лимузина. Он повесил на плечо сумки и взял космические грависани.
— Удачи, — пожелала ему Малышка.
Махнув ей на прощание рукой, Хеллер шагнул в темноту парка.
Собрав на ходу грависани, он лег на них и, убедившись, что не придавил сумку с котом, положил руку на пульт управления и взлетел в ночное небо.
Набирая высоту, Джеттеро осторожно приближался к зданию, пятидесятипятиэтажному небоскребу. Было так темно, что он едва не пролетел над крышей.
Вовремя заметив блестящую хромовую стену, Хеллер остановил сани, засунул руку в рюкзак и достал оттуда пригоршню круглых предметов. Перебрав их на ладони, он нашел шарик с цифрой 1 и прикрепил его к стене. Потом глянул на часы и снова пересчитал шарики.
В аккурат до тридцать пятого этажа.
Опустившись двумя этажами ниже, он нашел шарик с цифрой 2 и проделал с ним то же, что и с первым.
Отсчитав еще два этажа вниз, он достал шарик с цифрой 3.
Так он опускался все ниже и ниже, останавливаясь через каждые два этажа и прикрепляя к стене странные шарики.
Наконец Хеллер дошел до цифры 10 и взглянул на наручные часы с подсветкой.
Он опустился уже до тридцать пятого этажа.
Внизу ничего не было видно.
Пролетев вдоль стены, он обнаружил то, что искал: окно кабинета Фаустино.
Хеллер заглянул внутрь: на столе горела единственная свеча, тусклое пламя которой освещало сицилийские пейзажи, висевшие на стенах.
Посреди комнаты стояло кресло, а над ним висел стальной купол, похожий на зонтик. За креслом находилась дверь, ведущая в банкетный зал.
Зафиксировав грависани на уровне подоконника, Хеллер порылся в сумке, достал дезинтеграционное ружье и включил его — дезинтегратор тихонько зажужжал.
Держась одной рукой за сани, он направил ствол в окно — на стекле заиграл световой луч. Стекло начало таять. Хеллер сноровисто удалил его, не коснувшись сигнализационных проводов, тянувшихся по периметру окна.
Пламя свечи затрепетало под дуновением ночного ветра.
Хеллер осторожно проскользнул в окно, выключил ружье и положил его на пол.
Потом быстро подошел к двери и прислушался. Изнутри доносились смех и звон бокалов, свидетельствующие о том, что ночной ужин в самом разгаре.
Подняв ружье, Хеллер, направив дезинтеграционный луч на дверь, сделал в ней маленькую дырочку и, отложив ружье, заглянул в зал.
Несмотря на маленький диаметр отверстия, ему было все хорошо видно.
Представители городской власти Нью-Йорка сидели с внешней стороны стола П-образной формы — их собралось около полусотни.
И здесь Хеллера постигла первая неудача: стол был развернут таким образом, что Фаустино, расположившийся во главе стола, сидел лицом к двери; к тому же стол находился в противоположном конце зала.
Надо что-то придумать, чтобы подобраться к столу: ведь нельзя же просто открыть дверь, пройти через весь зал — целых сто футов по открытому месту — и схватить Фаустино за шиворот!
В это время главарь мафии встал и, возвышаясь над столом в свете свечей, стал произносить речь — что-то о больших успехах Лиги повышения гражданского благосостояния. Каждое его слово встречалось одобрительными криками и бурными аплодисментами. Фаустино был необычайно толст и весил, наверное, больше трехсот фунтов. Глаз на его заплывшем жиром лице почти не было заметно: этакий пузырь со ртом.
Хеллер взглянул на часы: время поджимало.
Вынув из сумки кота, он вставил ему в ухо миниатюрный передатчик, а себе сунул за щеку крошечный микрофон.
Потом Хеллер кинул на стул шляпу, снял с плеча сумки и положил их рядом с грависанями. Быстро натянув на себя смокинг и повязав бабочку, он задул свечу и осторожно выглянул в коридор. У входа в банкетный зал стояли двое вооруженных охранников. Так, значит, пути нет.
Хеллер вернулся к двери, ведущей в банкетный зал. Нельзя было терять ни минуты. Приходилось рисковать.
Взявшись за ручку двери, он немного приоткрыл ее, а потом резким движением распахнул дверь настежь, едва удержавшись при этом на ногах.
Ворвавшийся в зал поток воздуха разом погасил все свечи.
Хеллер быстро опустился на четвереньки и проскользнул в зал. Со всех сторон неслись ругательства и испуганные крики. В темноте щелкали зажигалки — одна за другой начинали загораться свечи.
Хеллер на четвереньках обогнул стол и быстро подполз к креслу Фаустино, стараясь двигаться как можно тише.
Один из присутствующих встал и направился к двери, ведущей в кабинет, но Фаустино, все еще стоящий за столом, остановил его:
— Нет-нет. Присядь. Наверное, это сквозняк. Успокойтесь, успокойтесь. Я говорил, джентльмены, что на этой неделе у нас резко повысился объем продажи наркотиков на улицах. Нервное напряжение, вызванное ощущением надвигающейся катастрофы, сильно повлияло на потребление нашей продукции. И теперь, в качестве благодарности за вашу прекрасную работу, я считаю своим долгом выплатить всем двойное вознаграждение!
Все зааплодировали. Фаустино поклонился. Потом поднял над головой конверт и произнес:
— Мэру в эту субботу мы преподносим царский подарок! Смотрите...
— Пошел! — шепнул Хеллер в микрофон.
На другом конце зала послышалось шипение. Присутствующие, секунду назад благоговейно взиравшие на конверт, разом повернулись к двери кабинета.
В банкетный зал вошел кот.
Он тащил за собой на шнуре черный круглый предмет, легко скользивший по полированным плиткам паркета.
Конец шнура, при ближайшем рассмотрении оказавшегося фитилем, был подожжен!
По комнате прокатился испуганный ропот.
В это время кот спокойно дошел до середины стола, угрожающе поблескивая в свете свечей бледно-зелеными глазами.
С конца фитиля на пол сыпались яркие искры.
— Бомба! — раздался чей-то сдавленный крик. Фаустино быстро сунул руку в карман, вытащил пистолет и прицелился в кота.
Хеллер резким движением вырвал у него оружие, а другой рукой схватил мафиози за шиворот.
— Сейчас взорвется! — громко выкрикнул он.
Те, что, выскочив из-за стола, принялись было тушить фитиль, бросили свое занятие и вместе с остальными, толкаясь и визжа, повалили к двери.
Вскоре в зале остались лишь Фаустино да Хеллер, крепко державший врага за шиворот.
Кот стоял посреди зала, все еще держа в зубах фитиль. Огонек, бежавший по шнуру потух, так и не добравшись до черного шарика.
Хеллер заломил Фаустино руки за спину и, крепко связав запястья галстуком, быстро потащил его к двери в кабинет.
— Да брось ты эту веревку! — на ходу велел Хеллер коту. — Пошли!
Ввалившись в кабинет, Фаустино споткнулся и растянулся на полу под стальным навесом.
— Охраняй его! — приказал Хеллер коту и, включив карманный фонарик, стал запирать дверь в банкетный зал.
Но тут раздался кошачий вой. Хеллер быстро обернулся.
Фаустино валялся на полу, а на спине у него сидел кот и драл его когтями!
Не успел Хеллер сдвинуться с места, как — тр-рах! — стальной навес с грохотом обрушился и Фаустино с котом исчезли из виду.
Хеллер ухватился за край навеса и попытался поднять его. Да куда там! Сооружение даже не сдвинулось с места.
Хеллер принялся лихорадочно рыться в рюкзаке, надеясь отыскать какой-нибудь инструмент. И в этот момент в коридоре послышались шаги.
Хеллер кинулся к двери и быстро запер ее, потом снова стал копаться в рюкзаке. Нащупав дезинтеграционное ружье, он включил его и направил на навес с таким расчетом, чтобы лучом не задеть кота.
— Это вовсе не бомба! — донеслись крики из банкетного зала. — Нас взяли на пушку!
Обе двери в кабинете задрожали под натиском плеч и каблуков.
Сталь навеса оказалась очень прочной. Несмотря на то что ружье работало на полную мощность, Хеллеру удалось проделать в металле лишь крохотное отверстие!
В зале кто-то выстрелил в дверь кабинета.
Хеллер схватил пистолет Фаустино, сделал ответный выстрел и посмотрел на часы: времени почти не оставалось, а он никак не мог сладить с этим дурацким навесом.
Хеллер направил в проделанную дыру луч фонаря и обомлел: внутри было пусто! Ни Фаустино! Ни кота! Даже пола и того не было!
В полумраке виднелись очертания винтовой лестницы, уходящей вниз.
В дверь снова выстрелили.
Хеллер схватил сумки и улегся на грависани.
Опять прозвучал выстрел!
Хеллер нажал на кнопку.
Послышался треск ломающейся двери.
Сани двинулись по направлению к окну.
Еще один выстрел!
Хеллер почувствовал, как что-то вонзилось ему в пятку, и пулей вылетел в ночную темноту.
И тут раздался первый взрыв!
Он прозвучал как громовой раскат, яркая вспышка разорвала темноту ночи.
Ударной волной грависани снесло в сторону; перевернувшись несколько раз в воздухе, они начали быстро падать с тридцатипятиэтажной высоты.
Второй взрыв!
Хеллер судорожно нажимал на кнопки. В непроглядной темноте он не видел земли, но почти физически ощущал ее приближение. Наконец ему удалось справиться с управлением, и грависани понеслись вверх.
Третий взрыв!
Сани тряхнуло с такой силой, что Хеллер едва не потерял управление. Неожиданно впереди он разглядел колышущуюся крону дерева и резко поднял сани выше. Когда опасность миновала, Джеттеро немного расслабился: в конце концов теперь он знает, сколько примерно футов осталось до поверхности земли.
Посветив фонариком вниз, он придал грависаням вертикальное положение и мягко приземлился.
Четвертый взрыв!
Оглядевшись, Хеллер определил, что находится за линией занимаемой боевиками Малышки позиции, в полуквартале от здания.
Быстро сложив грависани, Хеллер спрятал их в рюкзак и побежал по направлению к зданию.
— Стой! — Вспышка яркого света на мгновение ослепила его.
— Да это же наш парень! — проговорил кто-то. — Не стреляйте! — Это были люди Корлеоне, окружавшие логово Фаустино.
Хеллер очень переживал за кота.
— Отпустите меня! Я должен вернуться! — то и дело повторял он.
— Нет, парень, ты останешься здесь. Они бегут оттуда, как крысы с тонущего корабля.
В это время послышался пятый взрыв!
Издалека вспышки напоминали молнию — ни дыма, ни огня. В воздух взлетали верхние этажи дома — там, где Джеттеро установил взрывчатку.
Со стороны здания доносился топот бегущих ног, крики и грохот.
Еще трое бандитов из шайки Наркотичи выбежали на улицу, где сразу же запутались в гигантской, напоминающей рыболовную, сети и были схвачены людьми Корлеоне. Их немедленно разоружили и передали другому отряду Малышки, где пленных быстро связали.
Шестой взрыв!
— Господи, что это так бухает? — спросил один из людей Корлеоне, обращаясь к Хеллеру. — Нет ни пламени, ни осколков, а грохоту столько, будто взрывается целый (...) этаж.
Хеллер мог бы объяснить ему, что это бомбы, вызывающие вибрацию вещества; военные инженеры Волтара используют их для проведения диверсионных актов в пункте Б в качестве отвлекающего маневра, в то время как настоящие взрывы происходят в пункте А; при этом звук взрыва направляется в воздух не прямо, а только через молекулы какого-нибудь вещества; таким образом, разрушений практически не происходит, разве только иногда лопаются барабанные перепонки у тех, кому посчастливилось находиться внутри здания, начиненного такими устройствами. Но вместо этого Хеллер сказал по-итальянски:
— А кто его знает? Может быть, это кара Божья.
В этот момент прогремел седьмой взрыв!
Когда смолкло эхо, у кого-то по рации зазвучал голос Малышки Корлеоне:
— Какой счет, синьоры?
— Пятьсот — тридцать шесть, mia capa, — последовал ответ.
— Еще пара сотен, — сказала Малышка. — Не расслабляйтесь! Кто-нибудь видел Джерома?
Восьмой взрыв! Хеллер схватил рацию.
— Я на Земле, миссис Корлеоне. Со мной все в порядке. Я на посту номер шесть. Пожалуйста, прикажите им отпустить меня. Мне необходимо вернуться в здание.
Девятый взрыв!
Дюжина людей Наркотичи, в панике бегущих от здания и ничего не замечающих в абсолютной темноте, попались в расставленные сети и были тут же обезоружены, надежно связаны и уложены друг на друга прямо на земле.
Снова послышался голос Малышки Корлеоне:
— Шестой пост! Не отпускайте Джерома, пока мы не приступим к атаке.
— Да, mia capa.
Десятый взрыв!
Вокруг Хеллера, со всех сторон сразу, посыпались команды. Те же приказы долетали сюда и с других постов, плотным кольцом окружающих здание.
Вдруг из полутысячи глоток разом вырвался вопль: «Корлеоне!»
В темноте по асфальту затопала тысяча ног.
Началась общая атака.
Повсюду затрещали выстрелы.
— Теперь можешь идти, парень, — раздался чей-то голос над самым ухом Хеллера.
Джеттеро сразу же сорвался с места. Было уже не так темно: улицу освещал огонь залпов снаружи здания и с нижних этажей. Большинство нападающих находилось уже внутри дома, но некоторые солдаты Корлеоне все еще сбегались к дверям; их возбужденные лица на долю секунды озарялись яркими вспышками и снова пропадали в ночной темноте.
В рядах атакующих раздался крик:
— С юга наступают танки, они в полумиле отсюда! Надо кончать скорее!
Хеллер быстро окинул взглядом здание. На плане не значилось никакой винтовой лестницы. Все этажи под офисом Фаустино были охвачены пламенем.
Хеллер приблизился к зданию и, плотно прижимаясь к стене, двинулся вдоль нее. Затем глянул наверх и увидел, что находится прямо под окнами офиса Фаустино. На тротуаре то тут, то там валялись черные обломки стены.
Из комнаты, где заняли позицию обороняющиеся, доносилась пальба. Где-то ухнула граната.
Хеллер огляделся в поисках крышки люка или какого-нибудь другого признака подземного хода.
И вдруг заметил овальную трещину на мостовой. Хеллер направил туда луч дезинтеграционного ружья и расширил щель. Потом поднял с земли обломок арматуры, вставил в образовавшееся углубление и, действуя им как рычагом, нажал.
Это был лаз!
Хеллер направил дезинтеграционный луч на собачку замка — она исчезла. Он снова сунул лом под край крышки люка и, навалившись на него всем телом, откинул крышку в сторону.
Он посветил внутрь фонариком — и сразу увидел Фаустино. На груди у мафиози сидел кот!
Фаустино медленно повернул голову к Хеллеру.
— Спасите меня! — простонал он. Кот ударил его лапой.
— Оставьте его, мистер Калико, — сказал Хеллер. — Сегодня вы отлично поработали.
Хеллер схватил Фаустино и вытащил его из люка.
— Корлеоне! — закричал он в темноту. — Ко мне! Выстрелы вокруг здания внезапно стихли. К Джету со всех ног бросились два человека.
Поручив им Фаустино, Хеллер приказал:
— Отведите этого парня к Малышке! Подталкивая Фаустино в спину пистолетами, они повели его прочь. Хеллер вернулся к лазу и вытащил кота.
Едва он это сделал, как в глаза ему ударил ослепительный свет.
Танк!
Хеллер отпустил кота и, подняв руки высоко над головой, двинулся навстречу танку. Пулеметы танка целились прямо ему в грудь. Из башни высунулся офицер и направил на Хеллера пистолет сорок пятого калибра. В луче света Джеттеро разглядел на его мундире серебряного полковничьего орла.
— Что, черт возьми, здесь происходит? — заревел полковник.
— Разрешите представиться, сэр, — откликнулся Хеллер.
— Приближайся медленно, а то буду стрелять! Не опуская рук, Хеллер замедлил шаг.
— Посмотрите в моем боковом кармане, сэр. — И он указал, в каком именно.
Полковник окинул подозрительным взглядом смокинг Хеллера и, по-прежнему держа его на мушке, вытащил из кармана бумаги.
— Лейтенант Уистер, армейская разведка, сэр, — отрапортовал Хеллер. — Выслеживаю диверсантов Мейсабонго. Все эти люди в штатском — из моего подразделения.
Полковник тщательно осмотрел удостоверение личности и направление.
— Почему меня не проинформировали? — возмутился он.
— Совершенно секретная операция, — ответил Хеллер. — Мы успели их обезвредить; они собирались поднять на воздух весь город.
— Подлые (...)! — рявкнул полковник. — Вы сделали (...) хорошее дело! В жизни не слышал таких взрывов! Вы уверены, что схватили всех? — добавил он, озираясь вокруг.
— Только что взяли последнего, — ответил Хеллер. Сзади раздался громкий топот бегущих ног. Полицейские!
К танку, задыхаясь от быстрого бега, подскочил инспектор Бульдог Графферти.
— Вы все арестованы! — прохрипел он.
Полковник рассвирепел и, бросив сверху вниз презрительный взгляд на Графферти, прорычал:
— Это военная операция! Какое право ты имеешь вмешиваться?
И тут взгляд Графферти случайно упал на Хеллера.
— Уистер! — заорал инспектор. — Полковник, я знаю этого человека! Он преступник!
Глаза полковника метнули молнии.
— Да как ты смеешь называть боевого офицера преступником, а? Убирайся отсюда к чертям собачьим, или я сделаю из тебя решето!
Графферти струсил. И, подав знак своим подчиненным следовать за ним, поспешно ретировался.
Хеллер отдал полковнику честь:
— Сэр, я должен доставить пленных к месту заключения, поэтому прошу простить меня.
— Конечно-конечно, — проговорил полковник. — Сдается мне, вы поработали на славу. — Еще раз взглянув на направление и удостоверение личности Хеллера, он вернул ему бумаги. — Я сообщу о вас министру обороны.
— Благодарю, сэр, — сказал Хеллер. — Но я выполнял свой долг.
— Прекрасно, Уистер. Вы упомянете в рапорте о моем участии в операции? Я полковник Кирзон.
— Непременно, сэр, — пообещал Хеллер.
— Хорошо, лейтенант. Я отведу свое подразделение назад в парк. Продолжайте.
Хеллер припустил рысью вдоль здания. Теперь вокруг было тихо. Толпу пленных бандитов Наркотичи уже увели; рыбацкие сети, в которые их ловили, сняли. На поле битвы остался только один солдат из войска Корлеоне, который опустошал оброненные противником патронташи.
Хеллер отыскал лимузин и, открыв дверцу, заглянул в салон: там, на полу под задним сиденьем, лежал надежно связанный Фаустино. Мистер Калико не спускал глаз с плененного им главаря банды, готовый при случае выпустить когти.
Малышка Корлеоне сидела на переднем сиденье в обнимку с рацией. Увидев Хеллера, она счастливо улыбнулась ему и уже открыла было рот, собираясь что-то сказать, но тут раздался голос синьора Саггецца:
— Mia capa, мы захватили компьютеры. Все эти персональные электронные ящики Фаустино у нас в руках. Банки данных не повреждены. Мои люди прочесывают дом. Операция подходит к концу.
— Отлично сработано, синьор, — похвалила его Малышка. — Мы поймали толстяка, так что всем им пришел конец.
— А вы захватили шефа полиции Нью-Йорка? — поинтересовался Хеллер.
— Да, а также всех представителей городской власти, включая самого мэра. Они сейчас там, за кустами, трясутся за свои жалкие жизни.
— Хорошо. Пожалуйста, прикажите шефу полиции позвонить в Эмпайр Стейт Билдинг и отдать распоряжение снять там полицейскую охрану.
— Конечно, Джером, — все, что пожелаешь. Теперь весь город у нас в руках!
«Пока нет, — подумал про себя Хеллер. — Еще неизвестно, какая сложится ситуация, если мне не удастся закончить свое дело до будущего понедельника».
Через два часа Изя, Бац-Бац и Двойняшка праздновали свое освобождение в ресторане «Сардиния», поедая подряд все блюда, которые Хеллер заказал для них.
Когда в ресторане прожорливым посетителям уже ничего больше не могли предложить, кроме скатерти, Хеллер отослал их домой мыться и отдыхать, договорившись на следующий день встретиться с ними у себя дома.
Война еще не была окончена. Самое трудное — разборка с Роксентером — еще впереди. И в этом деле Хеллер мог положиться только на самого себя.
В разведывательном управлении Хеллер узнал, что сейчас Роксентер находится в своем поместье Покантикл, к северу от Хэйритауна. Поместье охранял целый полк поспешно мобилизованных национальных гвардейцев Нью-Йорка под руководством — ни больше ни меньше — генерал-майора.
Еще Хеллер узнал, что в воскресенье утром Роксентер приедет в Филадельфию, где примет участие в Швиллербергской международной конференции финансистов, которую он фактически держал под своим контролем, а в воскресенье вечером собирается встретиться с президентом США в частной беседе. После чего, в понедельник, президент обратится к Конгрессу в Вашингтоне, и война против Республики Мейсабонго будет объявлена.
Хеллер знал, что вознамерился схватиться с силами, которые управляли всей Землей. На сей раз план его был предельно прост и не требовал особой подготовки. Но на всякий случай лучше еще раз все хорошенько обдумать.
Вернувшись домой по темным улицам ночного Нью-Йорка, он надел рабочий комбинезон и отправился ремонтировать старое такси. Он выкрасил его волтарианской краской в оливковый цвет и нарисовал отличительные знаки армии и номера.
Пока Джеттеро работал, висевшее на стене радио без умолку в панике вещало о надвигающейся войне, и не последним в ряду новостей минувшего дня прошло сообщение о поимке диверсантов Мейсабонго, намеревавшихся взорвать весь город. Диверсанты были обезврежены в результате блестящей военной операции, проведенной танковым подразделением под руководством доблестного полковника Кирзона. Как оказалось, в деле отличились и моторизованные войска, получившие приказ охранять подступы к дому мэра и расчистить дорогу для армии: характер приказа вполне соответствовал особенностям топливно-энергетической проблемы в стране. Городские власти обращались к населению с просьбой быть начеку и всячески содействовать правительству в поимке партизан Мейсабонго, в планы которых могли входить диверсионные акты на автомобильных магистралях, в аэропортах, на дежурных полицейских постах и так далее.
Программы новостей на радио периодически прерывались военно-патриотическими маршами и гимнами. Вся страна, судя по переполоху в рядах теле-и радиожурналистов, активно готовилась к неизбежной войне. И только Хеллер знал, что, если ему повезет, войну можно будет предотвратить, но, кажется, никого, кроме него, этот вопрос не интересовал.
Около восьми утра он облачился в чистый и отутюженный офицерский мундир и набил свой вещмешок цвета хаки предметами, необходимыми в работе каждого военного инженера волтарианского Флота, — в основном бомбами.
Прибыл Бац-Бац Римбомбо, одетый в форму КПОЗ, и Хеллер приказал ему спороть с рукава нашивку, чтобы его было легче принять за армейского водителя.
Потом пришел Изя с круглыми от волнения глазами.
Явившийся вскоре после него Делберт Джон Роксентер-младший находился в подавленном настроении, поскольку ему не представилось случая нанести визит свиньям, оставшимся в живых во время стрельбы в Нью-Джерси.
Наконец, имея вполне официальный вид, все четверо отправились в Покантикл-Хиллз, находящийся в двадцати трех, или немного больше, милях к северу. На шоссе совсем не было автомобилей; не действовал ни один светофор. Старое такси, мотор которого работал сейчас не на газе, а на кислороде и водороде, выделяемых при расщеплении асфальта в карбюраторе, бежало очень плавно и резво. Ни разу не врезавшись ни в один автомобиль по причине отсутствия таковых, Бац-Бац пригнал машину к воротам поместья около девяти.
Путешественники сразу же увидели огромное количество солдат из национальной гвардии Нью-Йорка, которые, разбив лагерь на всех лужайках, маршировали по аллеям парка. Ворота поместья оказались забаррикадированы. Вход охранялся целым взводом с ружьями, в любую минуту готовым к битве.
К машине подошел офицер в шлеме и мундире, опоясанном крест-накрест двумя белыми ремнями. Бойцы национальной гвардии вечно враждовали с солдатами и офицерами войск регулярной армии.
— Вылезайте! — приказал офицер. — Руки вверх!
— Нет-нет, — запротестовал Хеллер. — У нас дела семейные. — Он повернулся к Двойняшке: — Дай мне свои водительские права. — Тот повиновался. — Мы приехали, чтобы испросить для него разрешение отца поступить на службу в армию.
— Делберт Джон Роксентер-младший! — изумился офицер, взглянув на права, потом на Двойняшку. — О Господи! Извините! — Он поспешно вытащил из-за пояса блокнот, выписал пропуск с пометкой на оборотной стороне «СЕМЬЯ» и сунул его под стеклоочиститель на ветровом стекле. — Откройте ворота, ребята, у нас был приказ не задерживать домашних. — Офицер отдал честь Хеллеру, и такси поехало к дому, петляя между солдатскими палатками, грузовиками, мотоциклами, пушками и двумя танками.
— Но я не собираюсь записываться в армию! — возмутился Двойняшка. — Они убивают свинок!
— Заткнись, — беззлобно велел Хеллер. — Предоставь мне самому решать, что и как говорить.
— Хорошо, брат, — сразу согласился Двойняшка. — Только не вздумай записать меня в армию!
Автомобиль медленно подкатил к парадному подъезду дома. Сразу же бросились в глаза неестественно огромные размеры всех предметов. Даже двое охранников-гвардейцев, стоящие по обе стороны двери, тоже были гигантами.
Хеллер передал вещмешок Бац-Бацу и сказал:
— Оставайтесь здесь и сидите тихо.
А сам вместе с Двойняшкой и Изей вышел из машины и двинулся вверх по лестнице. Навстречу им вышел офицер. Взглянув на ветровое стекло — слово «СЕМЬЯ» было видно, наверное, с пятнадцати футов, — он сказал:
— Сожалею, но нам дан приказ обыскивать каждого, кто входит в дом.
Ощупав одежду визитеров, он не нашел никакого оружия; заглянул в портфель Изи и, не увидев ничего, кроме бумаг, возвратил его владельцу. После чего отдал честь и приказал охранникам открыть дверь.
Шагнув за порог, они оказались в огромной гостиной, уставленной давно вышедшей из моды, громоздкой мебелью. Громадные, в натуральную величину, фотографии Роксентера грозно воззрились на посетителей со стен.
Из-за закрытой двери доносились голоса. Хеллер открыл дверь, пропустил вперед спутников, вошел сам и плотно прикрыл дверь за собой.
Они оказались в кабинете, таком же большом и старомодном, как гостиная. Ведущие в кабинет французские двери открывались по-особому: раздвигались в стороны.
За письменным столом стоял сам Делберт Джон Роксентер, похожий на большую разъяренную хищную птицу.
Гробе, его адвокат из конторы «Киннул Лизинг», понуро стоял у противоположной стены, его лицо, напоминающее черносливину, выражало обиду.
— Мне все это предельно ясно! — выкрикивал Роксентер. — Ты не выполнил свою работу! Я возвращу тебя мисс Агнес, и она-то уж найдет способ с помощью электрошоковой терапии выбить из тебя глупость! Если бы ты принял надлежащие меры, мне бы не пришлось тащиться в Филадельфию только ради того, чтобы встретиться с этим простофилей президентом! Мне надоело выполнять за тебя твои прямые обязанности! Мне следовало бы покончить с вами обоими и со всей вашей идиотской конторой! И я сделаю это! Вы все против меня!
Гробе внезапно заметил стоящего в дверях Хеллера, и лицо его сразу же стало белее мела.
— Уистер!
Роксентер открыл было рот, чтобы продолжить свою гневную тираду, но вдруг понял, что утратил аудиторию, и умолк, с раздражением поглядывая на группу людей, ворвавшихся без приглашения в его кабинет.
— Доложите генералу, — обратился он к Хеллеру, — что я еще не уезжаю. — И снова повернулся к Гробсу: — Я еще не до конца сказал, что о тебе думаю! И я напомню тебе, Гробе, о том, что считаю чрезвычайно важным! Слушай меня!
Гробе суетливо взмахнул рукой, указывая на Хеллера:
— Сэр, этот ваш... сэр, это человек, который топливо... Сэр... о Боже мой!
— Топливо? О чем ты там бормочешь? — резко спросил Роксентер.
— Думаю, я могу вам все объяснить, — вмешался Хеллер. — Мы пришли сюда, чтобы сделать вам достойное предложение касательно топлива, которое поможет разрешить энергетический кризис, мистер Роксентер.
— Кто этот человек? — спросил Роксентер у Гробса. — О чем он говорит?
— Сэр, этот человек в форме — Джером Терренс Уистер!
— А это, — продолжил Хеллер, — мистер Израэль Эпштейн. Он руководит компаниями, владеющими правом на распространение микроволновой энергии, «Крайстер Моторс», карбюраторы нового типа, машины, которым не требуется газ, а также контролирует все американские ресурсы нефти, которые теперь являются собственностью Мейсабонго.
Роксентер с размаху плюхнулся на стул и, вытаращив глаза, уставился на Изю.
Наконец, обретя дар речи, он сдавленно прохрипел:
— Еврей! Какой-то (...) жид!
— Мне кажется, — прервал его Хеллер, — вы сможете быстро найти общий язык и заключить сделку, выгодную вам обоим.
Роксентер не мог оторвать глаз от Изи. Вдруг он прищурился, и с лица его исчезло хищное выражение.
— Правильно ли я понял, что вы владеете патентами на производство новых карбюраторов и автомобилей нового образца и на распространение микроволновых установок?
— Не я, а компании, дела которых я веду, — скромно ответил Изя. — Вот здесь все документы. — С этими словами он открыл портфель и, вытащив пачку бумаг, положил их на край огромного стола.
Выглянув из-за спины Роксентера, Гробе тут же тщательно осмотрел документы и прошептал своему боссу на ухо, что они подлинные.
— И вы хотите сказать, — снова обратился Роксентер к Изе, — что собираетесь передать эти бумаги мне в обмен на установление мира?
— Не совсем так, — ответил Изя. — То есть передать мы их вам передадим, но в обмен хотим получить кое-что еще.
— В самом деле, — проговорил Роксентер, казалось, заметно разочарованный. Он повернулся к Гробсу, потом снова перевел взгляд на Изю: — Итак, что же ты хочешь взамен, еврей?
— У нас есть некоторое количество опционов, — ответил Изя, не обращая внимания на тон собеседника, — которые мы намереваемся реализовать не далее как завтра, что даст нам возможность заработать миллиарды плюс абсолютно все акции всех нефтяных компаний в мире. Мы предлагаем вам сорок девять процентов этой суммы и сорок девять процентов всех акций.
— Но ведь таким образом я приобрету еще больше, — прищурился Роксентер. — Значит, надо полагать, здесь что-то кроется.
— Мистер Роксентер, — сказал Изя, — когда-то у вас была жена. И двое сыновей.
Роксентер вздрогнул, как будто в него выстрелили.
— Согласно ранним вашим завещаниям, — продолжал Изя, — по достижении восемнадцати лет ваш сын получает трастовый фонд на сумму десять миллиардов долларов. Вы являетесь попечителем фонда. Все, что мы требуем у вас в обмен на документы и проценты дохода от акций, — это признать Делберта Джона Роксентера-младшего вашим сыном.
— Я отказываюсь от всех своих прав, — добавил Хеллер.
— Ваше заявление нелепо! — взорвался Роксентер.
— Мы располагаем документами, — возразил Изя, доставая из портфеля бумаги и передавая их Гробсу.
Роксентер растерянно уставился на них. Адвокат с Уолл-стрит осмотрел документы и что-то прошептал на ухо хозяину. Хеллер успел уловить только фразу о том, что это все — дело рук мисс Агнес.
— Мы хотим, — сказал Изя, — чтобы вы признали это. И требуем, чтобы вы передали означенный фонд вашему сыну по достижении им оговоренного возраста, а также отдали ему все фамильные поместья, назначив меня его опекуном.
— И если я сделаю так, как вы просите?..
— Нефтяные компании получат эти документы, в Америке появится топливо, нефтеперерабатывающие заводы снова вернутся к производству...
— Но это невозможно! — вскричал Роксентер. — Участники маршей протеста заявляют, что там повышенный уровень радиации! И это действительно так. Они не позволят им снова заработать!
— Обещаю, — заявил Хеллер, — проследить, чтобы заводы были дезактивированы и на них было вновь налажено производство.
— Это пропаганда! — не унимался Роксентер. — Что значит небольшая доза радиации в питьевой воде? Чепуха!
— И я остановлю марши протеста, — пообещал Хеллер.
Роксентер снова сел.
— Ты очень хитрый, еврей. Если я получу всего лишь сорок девять процентов акций нефтяных компаний, то совет директоров окажется у вас в руках. Я вынужден отклонить ваше предложение!
— К сожалению, мы не можем пойти на уступки, — ответил Изя. — Но позвольте заметить: в случае принятия нашего предложения вы станете самым богатым человеком в мире.
— А если я скажу «нет»? — спросил Роксентер.
— Что ж, — сказал Хеллер, — в таком случае, боюсь, мистер Роксентер, мистеру Гробсу придется защищать вас в суде за организацию заговора с целью убийства ваших жены и сына. Извините меня за откровенность. Тогда все ваше состояние будет конфисковано и отойдет государственной казне, и вы потеряете все.
— Это шантаж! — возмутился Роксентер.
— Это убийство, — невозмутимо ответил Хеллер. — И если присовокупить к этому миллионы тех, кто погибнет во время войны, миллионы нерожденных детей в результате реализации ваших программ в поддержку абортов, сотни миллионов жизней, загубленных инфляцией, возникшей из-за быстрого роста цен на нефть, то вас следует вздернуть на виселицу сотню миллионов раз подряд. И я был бы рад лично затянуть петлю на вашей шее!
— Нет-нет, — поспешно сказал Изя. — Прекратите. У нас обычные деловые переговоры.
— Да, но эта пташка доставила мне немало хлопот, — возразил Хеллер. — То, что он называет бизнесом, на самом деле — бандитизм в мировом масштабе. Он просто пират, и мне совершенно не доставляет удовольствия смотреть на него, а тем более вести с ним переговоры. Мистер Эпштейн, должен заявить, что я абсолютно не согласен с вами.
— Мистер Уистер, пожалуйста, отойдите в сторонку и не мешайте мне вести переговоры, — попросил Изя. — Мистер Роксентер не может не видеть своей выгоды.
Хмурое, морщинистое, в красновато-лиловых прожилках лицо Гробса исказилось. Он сознавал, что присутствует при ответственном разговоре. Нагнувшись к Роксентеру, Гробе хотел шепнуть ему на ухо важный совет, но тот злобно шикнул на него, и адвокат смешался.
Роксентер хитро посмотрел на Изю.
— Слушай, еврей, — обратился он к нему, — но ведь нам придется пригласить сюда адвокатов, чтобы подтвердить законность нашей сделки. Мы...
— Это лишнее, — решительно прервал его Изя, открывая свой портфель. — Здесь присутствует ваш адвокат, мистер Гробе, а наши документы уже подготовлены и заверены адвокатом мистером Кровопускенсом.
Один за другим Изя положил на огромный стол документы о передаче Роксентеру патентов и части нефтяных компаний, нефтяной трансфер Мейсабонго и соглашение о предоставлении Роксентеру права получения сорока девяти процентов дохода от продажи опционов, а также сорока девяти процентов акций нефтяных компаний. Сверху он положил документ о передаче трастового фонда и завещание.
Роксентер и Гробе просмотрели бумаги.
— Хорошо, я все подпишу, — сказал Роксентер. — Мистер Гробе выступит в качестве нотариуса. Мы сейчас же все оформим должным образом.
— А как насчет войны? — спросил Хеллер.
— Конечно, — с готовностью отозвался Роксентер. — Могу вам дать клятву. Как только мы закончим с бумагами, я тут же позвоню президенту, и мы уладим это дело.
Роксентер придвинул к себе стопку соглашений и контрактов и, слащаво улыбаясь, начал подписывать их один за другим. Наконец он взял завещание, еще раз перечитал его и поставил на нем свою подпись с витиеватым росчерком.
— Теперь, еврей, — обратился он к Изе, — твоя очередь.
Изя взял бумаги, нагнулся над ними и, надев очки, начал подписывать.
— Теперь ты, — сказал Роксентер Двойняшке, когда Изя поставил последнюю подпись. — На этом документе о передаче тебе трастового фонда должна стоять и твоя подпись.
Двойняшка, подойдя к столу, нацарапал на листе свое имя.
Потом Роксентер взглянул на Хеллера и спросил Гробса:
— А он разве не должен подписать отказ от права на наследство?
Гробе молча кивнул и, порывшись у себя в дипломате, достал форменный бланк и положил его перед Хеллером на стол.
— Теперь, — сказал Роксентер, — Гробсу, исполняющему обязанности нотариуса, необходимо взглянуть на ваши удостоверения личности, чтобы сверить подписи, так что давайте сюда ваши бумажники. — И он выразительным жестом ткнул в середину стола.
Все трое положили бумажники на стол.
Гробе сверил подписи и начал быстро ставить штампы, заверяя подлинность документов. Роксентер что-то шепнул ему на ухо.
Адвокат с Уолл-стрит взял в руки последний листок — отказ Хеллера от наследства.
— Здесь стоит подпись Джерома Терренса Уистера, — заявил он, окончив проверку написанного, — но мне нужно, чтобы вы подписали еще одну бумагу, касающуюся Делберта Джона Роксентера-младшего. Сейчас я принесу ее.
Гробе обошел Хеллера и приблизился к стене, где оставил свой дипломат. Открыв его, он протянул Хеллеру бумагу.
Хеллер наклонился над столом, чтобы поставить подпись, и тут взгляд его упал на дно массивной серебряной пепельницы — там он увидел отражение Гробса, который целился ему в спину из пистолета!
Хеллер резко повернулся — и сразу же руку ему пронзила пуля.
Он схватил Гробса за запястье и с силой дернул. Пистолет со стуком упал на пол.
Молниеносно нагнувшись, Хеллер подобрал пистолет и стукнул Гробса рукояткой по голове. Из глубокой раны тотчас же выступила кровь.
— Стоять! — послышался чей-то крик. Хеллер обернулся.
Дверь в библиотеку с треском распахнулась: на пороге стоял пехотинец с базукой в руках.
Потом в кабинет зашли еще двое солдат и направили дула ружей Хеллеру в грудь.
Обливаясь кровью, Гробе рухнул на пол рядом с кушеткой, успев напоследок выхватить у Хеллера пистолет.
Безоружный, Хеллер стоял посреди комнаты; все пути к отступлению были отрезаны.
Роксентер встал и, нервно хихикая, принялся собирать со стола документы и бумажники. Потом он нагнулся и водрузил на стол пуленепробиваемый ящик, похожий на сейф, только с ручкой. Роксентер набрал код и открыл крышку.
— Вы думаете, я сдержу слово? Все, что мне было нужно от вас, — так это документы. Теперь мы можем аннулировать всю эту чепуху и спокойно продолжать снабжать мир нефтью. — Роксентер взглянул на распростертое на полу тело Гробса. Тот казался мертвым. — А остальное, — продолжил Роксентер, — я уберу подальше от загребущих рук. — Он сложил документы и бумажники с удостоверениями личности в переносной сейф, аккуратно выровняв края стопки, набрал длинный код и захлопнул дверцу.
В кабинет вошел генерал-майор в сопровождении свиты охранников.
— Генерал, — обратился к нему Роксентер, — возьмите этих подонков до моего возвращения под стражу. А когда начнется война, мы зададим работу расстрельной команде!
В восьмом романе блистательного цикла «Миссия "Земля"» карьера преступника, предателя и убийцы Солтена Гриса приходит к печальному, но заслуженному концу. Однако история Джеттеро Хеллера и планеты Земля еще не закончена...
{| style="border:none;padding:0.049cm;" |
| style="border:none;padding:0.049cm;" |
| style="border:none;padding:0.049cm;" |