Спасибо. Да, кстати, у вас все еще идет конгресс? Что ж, хорошо, хорошо.

Привет!

Так вот, я думаю, вас собрали здесь с какой-то определенной целью, но я не знаю точно с какой. Для чего их собрали здесь? Кто-нибудь знает... распорядитель знает, для чего их здесь собрали?

На самом деле... на самом деле я очень признателен вам за аплодисменты и за то, что сегодня вы остались здесь. Я был совершенно уверен, что увижу сегодня лишь пустые кресла. Но я вижу, что вы делаете успехи. Я вижу, что те из вас, чьи оверты не слишком велики, все еще здесь.

О, благодарю вас, благодарю. Для группового процессинга. Да. Что ж, хорошо, давайте посмотрим, кого бы попросить провести вам групповой процессинг. Так, посмотрим. У нас есть Джек, можно попросить его. Есть Чак, можно попросить его сделать это. Есть ли кто-нибудь, кого вы хотели бы видеть в роли одитора?

Об этом-то я и собираюсь рассказать вам сегодня. Об этом-то я и собираюсь рассказать вам сегодня. Название сегодняшней лекции – «Почему люди вас не любят».

Да-а, иногда они заставляют вас попотеть.

Что ж, параноики теперь могут сидеть себе спокойненько и заниматься своими делами, потому что теперь те, кто страдает паранойей, в моде, а прочие люди – нет.

Конечно, это очень жестоко с моей стороны – стоять здесь и тянуть с началом, потому что вы все задаетесь вопросом: какой процесс я собираюсь вам проводить. Так вот, хотите – верьте, хотите – нет, единственная причина, по которой у меня возникло желание провести вам групповой процессинг, – в том, что Мэри Сью, работая начальником отдела процессинга в самых разных местах... начальник отдела процессинга – забота о кейсах и все такое... постоянно получает материал на тему «Какой одитинг вы получали?». И где-нибудь человек обязательно напишет: «Я получал групповой процессинг у Рона. Результаты – прекрасные».

О, скажу я вам, нечто совершенно замечательное только что произошло в Саентологии, – нечто совершенно замечательное. Понимаете, я знал, что рано или поздно, двигаясь в этом направлении, я нажму на какую-то кнопку, что заставит кое-кого почувствовать неудобство. Понимаете? И где-то в моей голове просто была некая идея о том, что, прежде чем некоторые люди станут клирами, им будет представляться, что они находятся в ужасном состоянии.

Так вот, в какой-то степени люди заставили меня поверить в то, что время от времени на конгрессах я делаю с кейсами бог знает что. И я уже провел много конгрессов, в программу которых я не включал групповой процессинг. Что ж, когда стало ясно, что среди результатов, которые я получал, проводя групповой процессинг на конгрессах, преобладают хорошие – при таком широком масштабе проведения, у такого количества людей, – я сказал: «Что ж, мы не можем так дальше продолжать» – и снова ввел это в практику. Надеюсь, что эта сессия оправдает наши ожидания. И это жестоко с моей стороны – не говорить вам, что я собираюсь вам проводить.

У меня была идея, что некоторые люди дойдут до той точки, где они обнаружат, что они не клиры, и что при этом они могут почувствовать некоторое напряжение. Но у меня и в мыслях не было, что это будет происходить с таким шумом. То есть так бурно.

Вы не против, если я проведу вам сессию одитинга? Хорошо. Начали!

Когда мы надавили на ту самую кнопку, на которую нужно было нажать для разрешения кейса, для некоторых людей это было что-то вроде запуска управляемой ракеты. Там, где был человек, теперь пустота. И к сожалению, в данный момент кое-где в Саентологии мы видим небольшие пустоты в воздухе, оставшиеся в тех местах, где пронеслись эти люди.

Подумайте, какой цели вы хотели бы достичь в этой сессии. У вас есть цель?

Так вот, вы думаете, что я шучу. Вы думаете, что это просто преувеличение, но это не так. Это не так. Так вот, на самом деле вы будете слышать... вы будете слышать всевозможные вещи начиная с этого момента, я имею в виду слухи, я имею в виду то, что происходит в районе деятельности, и так далее. Вы будете слышать всевозможные вещи. Вне всякого сомнения, поскольку я их уже слышал. Я слышал самые интересные вещи из всего, что вы когда-либо могли услышать.

У кого нет цели? Ага. Хорошо.

На самом деле, насколько мне известно (а я навел справки по этому вопросу), только один человек во всех наших организациях во всем мире был уволен. И это произошло из-за того, что этот человек никому не сообщал никаких сведений, и из-за того, что организация была в опасности, причиной чему были самые настоящие преступления, которые он совершил. И этого человека – пшик! – уволили, и ему было сказано: «Выпиши все свои оверты и возвращайся». Что он и сделал, и все уладилось. Но помимо этого ни с кем больше ничего не происходило, за исключением того, чтонекоторые люди сбежали из-за своих овертов. Но другим они говорили, что их уволили.

Итак, у вас есть цель на эту сессию, хорошо. Мы постараемся достичь этой цели.

Итак, что же это такое, и почему я говорю об этом в связи с организациями. Я говорю об этом, дамы и господа, поскольку я хочу, чтобы в Саентологии была третья динамика. И я очень и очень счастлив, что мы открыли это. И мне все равно, какую хаотичность это может вызвать. Поскольку у нас в Саентологии должна быть третья динамика – и точка.

Последние день или два я загружал вас мрачным, просто невыносимым материалом по овертам и висхолдам и заставил вас поверить, что если раньше и были грешники, то, ха-ха-ха-ха, им до вас далеко, а? Кому-нибудь из вас приходила в головутакая мысль? Что ж, если вам не приходила в голову такая мысль, тогда вы упустили кое-что из того, что я сказал.

Если мы не будем спаянной группой, если мы все, занимаясь этой деятельностью, не будем друзьями, то я по-прежнему должен буду встречаться лицом к лицу с теми или иными нежелательными ситуациями, а вы должны будете защищаться, и все мы так или иначе будем беспокоиться об этом и не сможем действительно развернуть активную деятельность. Она как бы развернется лишь чуть-чуть. А это плохо, не так ли?

Как бы то ни было, сделав вас... Кстати, как вам известно, самый большой оверт

Раз так, давайте создавать третью динамику. Давайте сплотим саентологов, чтобы они могли смотреть друг другу в глаза и чтобы... когда вы узнаете, что кто-то саентолог, вы сразу же можете ему доверять.

– это делать людей виноватыми в совершении овертов. Поэтому я никоим образом не пытаюсь сделать вас виноватыми в совершении овертов; я пытаюсь сделать вас клирами. Следовательно, я могу привлечь ваше внимание к вашим овертам, потому что конечным продуктом этого будут отклированные люди. И вот один из процессов, которые мы сейчас проведем. Это один из «проуцессов» (точнее, «працессов», раз уж я нахожусь в Америке), который вы в действительности должны будете провести преклиру ближе к концу одитинга – не в начале, а ближе к концу.

Так вот, имея те материалы, которые у нас есть сейчас, мы просто не можем сделать меньше этого, потому что... позвольте мне вам сказать... на старом Западе говорили, что шестизарядный револьвер – это опасное оружие в руках того, кто не умеет с ним обращаться. Но поверьте мне, поверьте мне, друзья-саентологи, этот маленький инструмент в руках того, кто не способен контролировать свою жизнь или использовать информацию, хуже любого шестизарядника, когда-либо изобретенного мистером Кольтом. Верно?

Это именно тот групповой процесс, проводя который вы вытаскиваете на свет Божий оверты и висхолды преклира, но при этом, без особого вмешательства в его личную жизнь, вы приводите их в такое состояние, что преклир может жить, несмотря на то, что они у него есть. В действительности это еще не все, вы не можете проводить только этот процесс и ожидать чистосердечного признания от каждого своего преклира. Так что тем из вас, кто приходит в ужас при мысли о том, чтобы рассказать кому-то что-то, и хотя бы на секунду позволил себе думать, что у меня есть процесс, с помощью которого можно стать клиром, никому ничего не рассказывая, придется выкинуть это из головы, потому что рано или поздно вам придется рассказать об этом. Но в то же время этот процесс оказывает стабилизирующее воздействие, и он сделает существование человека, который пытается жить, имея висхолд, менее напряженным, менее взрывоопасным. И я собираюсь провести вам процесс с чередующимися командами: «Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его» и «Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать». Понятно? Хорошо.

Поэтому у нас нет иного выбора, кроме как иметь очень и очень чистую организацию.

Так вот, когда я говорю «признать совершение чего-либо»: «Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его», – это означает признание кому или чему угодно, вы понимаете?

[Обратите внимание на то, что оригинальная запись в этом месте обрывается. Мы присоединяемся к студентам в момент возобновления записи]

И когда я говорю: «Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать», – это означает висхолдировать от кого или чего угодно, или что-то в этом роде. Я не буду проводить тяжелый процесс. Тяжелым процессом, который было бы почти невозможно проводить, были бы команды: «Подумайте о чем-нибудь, что вы сделали мне», «Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать от меня». Я не собираюсь обвинять вас в этом. Это тяжелый процесс. Хорошо?

Независимо от того, будет ли у меня возможность провести вам групповой процессинг или нет, я должен использовать все время, имеющееся в моем распоряжении на этом конгрессе, для того чтобы сообщить вам все, что я знаю об этом аспекте Саентологии. Правильно? Это минимум того, что я мог бы сделать.

Таким образом, у нас будут следующие команды: «Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его» и «Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать». Хорошо?

Это не является чем-то... это не является чем-то, что вы доносите до людей кое-как, введя их в курс дела наполовину. Это правильно, не так ли?

Так вот, я буду давать вам только несколько секунд на выполнение команды, и, если вам ничего не придет в голову и вы пропустите команду-другую, просто оставьте ее и переходите к следующей. Не сидите как в тумане. Я не обижусь, если вы пропустите команду, договорились?

Это нельзя доносить до людей кое-как.

Хорошо. Вы полностью готовы? Хорошо.

Хорошо. Если мы собираемся быть хоть как-то связанными с третьей динамикой, значит, людям, занимающимся Саентологией, понадобится технология и возможность стать клиром, и они должны будут становиться клирами. Однако очевидно, что сейчас есть нечто новое в клировании. Есть ступень клирования, ступень на пути к клиру, и на этой ступени человек становится клиром по третьей динамике прежде, чем он станет клиром по первой динамике.

Вот первая команда: подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Так вот, я уже давно говорю вам о том, что одитинг – это деятельность по третьей динамике. И несомненно, мы должны клировать человека по третьей динамике прежде, чем мы будем клировать его по первой. И причиной всех тех неудач в работе с кейсами, которые у нас происходили до настоящего момента, было то, что мы пытались клировать людей по первой динамике прежде, чем мы клировали их по третьей. Вам это понятно?

Спасибо.

Отношения «одитор – преклир» – это отношения по третьей динамике. Это отношения по третьей динамике. И клирование человека начинается прямо там, в этой сессии одитинга. Так вот, любой Дипломированный одитор Хаббарда может рассказать вам лучше, чем это сделаю я... хотя, по-моему, это пункт 9 в Кодексе одитора, так? Это так? Как бы то ни было. «Должно быть установлено двустороннее общение»... В действительности это нарушение Кодекса одитора. Этот пункт был у нас в течение многих лет. Но что это означало?

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

В сущности, это означало, что преклир должен иметь желание разговаривать с одитором. Ну а прежде, чем это будет иметь место, необходимо гарантировать соблюдение нескольких условий. И одно из таких условий состоит в том, что, разговаривая с одитором, преклир должен быть в достаточной степени уверен, что полученная от него информация не будет использована неправильно. Это верно?

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Поэтому наша ответственность как членов организации становится больше, чем когда бы то ни было. Теперь мы должны приложить все свои силы и обеспечить, чтобы сертификат означал – кому бы он ни был выдан, – что данному человеку можно поверять свои тайны. Верно, не так ли?

Спасибо.

Обеспечить на уровне организации конфиденциальность информации, проходящей по организационным каналам, и всего такого прочего. Мы должны быть в состоянии гарантировать это. Правильно?

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Хорошо.

Так вот, факт из области технологии, с которого все это началось, заключается в том, что вы сделали это. И это горькая пилюля. На всей Земле никто и никогда не мог аберрировать вас – никто, кроме вас самих. Когда вам удастся проглотить эту пилюлю, может быть, у вас будет болеть горло, но в общем вы будете чувствовать себя значительно лучше, потому что вы перестанете блуждать в поисках всего плохого, что с вами происходит.

Так, как у вас идут дела, а?

Что ж, все мы были «дети мотиваторов»; все мы испытывали жажду мотиваторов. «Посмотрите, что случилось со мной!» Понимаете? Стрелы, пробоины от пуль, мышьяк. И мы, несчастные жертвы, должны так или иначе, преодолевая препятствия, идти навстречу нашей единственно возможной судьбе униженных и оскорбленных – быть жертвами.

Аудитория: Отлично.

О, я... к сожалению, это так популярно. Это так популярно, что все, что мне нужно было бы сделать, – это написать книгу, в которой было бы сказано: «Вы – жертва», и я снова попал бы на первое место в списке бестселлеров «Таймс». Однако единственной истиной в этой книге было бы следующее: вы жертва своего собственного заблуждения, состоящего в том, что вы можете быть жертвой.

Может, для кого-нибудь это слишком быстро?

И это неприятно. Это не слишком приятно, поскольку это означает, что вы ответственны. Я хорошо помню, что, когда вышла книга «Продвинутая процедура и аксиомы»... мы перешли к другому вопросу. «Продвинутые процедуры и аксиомы»... на самом деле книга была написана в конце 1951 года и выпущена, по-моему, в 52-ом;

Аудитория: Нет.

и как только содержавшееся в ней эссе о полной ответственности попало в руки большого количества людей, мы стали терять людей, занимавшихся Дианетикой, с такой же скоростью, с какой вода вытекает из бочки без дна. Все, больше мы их не видели.

Нет. Это хорошо. Хорошо, очень хорошо.

Дело было всего лишь в ответственности. Мы даже не... мы просто сказали этим людям, что для того, чтобы добиться чего-нибудь, они должны были взять некоторую ответственность! Они должны были признать, что они были ответственны! И по всему миру со всеми этими людьми происходило следующее: бум! «Где тут ближайший выход?»

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Ну и насколько ситуация хуже сейчас? Мы обнаружили еще один из этих пренеприятных факторов, но посмотрите, если люди собираются стать клирами, то им, естественно, придется преодолеть стену, увенчанную остриями пренеприятных факторов; поскольку неприятность этого фактора и была тем, что не давало этим людям стать клирами. Верно?

Спасибо.

А сейчас у нас есть кое-что еще, и это гораздо хуже, чем полная ответственность. Я скажу вам о полной ответственности. Ответственность – это не слишком трудно. Это слишком просто, слишком просто. Но сейчас у нас есть кое-что еще, и это гораздо хуже.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Вы говорите: «Ваш муж вас ненавидит? Что вы ему сделали?»

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Смотрите, у меня есть ужасная проблема. Как я смогу удерживать вас здесь и при этом... при этом говорить вам о том, что вы должны посмотреть в лицо этому? Серьезно, в нашей повседневной жизни, при всех тех овертах, которые вы накопили на траке до настоящего времени, вас могут застрелить.

Спасибо.

Боль, причиненная вам пулей, не уменьшится ни капли, если вам сказать, что вы сами были причиной того, что вас застрелили. Человека сбила машина, он пострадал, как это ни объясняй. От этого факта никуда не денешься. В конце концов банк этого человека, его прошлое, и различные факторы существования, и его аберрации достигли таких масштабов, когда он запросто может быть убит. И нет никакого толку говорить ему, когда он лежит, истекая кровью: «Твои оверты довели тебя до того, что тебя застрелили». Я бы даже не побоялся сказать, что это могло бы привести к разрыву АРО.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Но к сожалению, в сущности, это то, что я говорю вам прямо сейчас. Я говорю о том, что вы сидите и у вас тут и там инграммы, а здесь у вас работают машины, и эта соматика в черепе, а я сообщаю вам этот крайне неприятный факт, я говорю: «Вы сами это себе сделали. Поздравляю». И от этого вам нисколько не легче.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Но если бы это было все, что можно было бы сказать по этому поводу, то, боюсь, всей нашей деятельности пришел бы конец прямо сейчас. Но это не все, что можно сказать по этому поводу. Наряду с этим есть и другой факт: вы можете продемонстрировать это человеку настолько быстро, что у него будет кружиться голова, когда он будет наблюдать за тем, как инграммы исчезают одна за другой. Мы открыли быстрый процессинг, очень быстрый процессинг!

Спасибо.

Итак, вот все, что вам нужно сделать. У человека есть большая, огромная инграмма. И вот он сидит, понимаете? И так он сидел годами. Все, что вам нужно сказать ему, – это: «Хорошо. Что вы сделали этой инграмме? Что вы свисхолдировали от этой инграммы?» – понимаете – и ее нет, фью-ю!

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Не так давно один человек сказал мне: «На уровне разума у меня было понимание этой причинности, но ничего не исчезало. Казалось, что все мои оверты были здесь, на одном траке, совершенно независимо от всех моих мотиваторов, которые были вот тут, на другом траке. И я просто направлял свое внимание на мотиваторы, которые были тут, на этом траке».

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

И я провел этому человеку процесс по ответственности, которому было дано новое определение. До этого момента он проходил процесс по ответственности, понимая ответственность как «отвечающий за...». Ничего не исчезало. Я дал новое определение процессу по ответственности, и добился, чтобы он был проведен надлежащим образом, и совершенно неожиданно тот трак, который был здесь, соединился с тем траком, который был там, и с этим траком начало происходить: бум, дум, бум, гонг, бинг, зум!

Спасибо.

Где-то через полчаса такого процессинга этот человек говорит: «Для... для моего кейса есть надежда. Да, я... я... я... я... я понял. Мы можем разобраться с этим. Все... все, что я должен сделать, – это... это признать наличие некоторой причинности по отношению к этим мотиваторам, и у меня все получится». Так что у нас есть нечто, что нас хоть немного оправдывает. На самом деле мы можем довольно быстро дать человеку реальность в отношении данного факта.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Человек застрял в сессии. О да, конечно, можно говорить, что одитор сделал то и одитор сделал это. И некоторые одиторы не слишком хороши; большинство одиторов весьма хорошие, многие из них – отличные одиторы. И конечно же, одитор что-то сделал преклиру, и преклир чувствует себя не слишком хорошо по этому поводу. Так вот, речь не о том, что это нормально, когда одитор делает что-то преклиру. Речь не о том, что это нормально, когда одитор обращается с преклиром так, как мясник обращается с животным на бойне. Естественно, ведь это приведет к «включению» у преклира.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Но все, что необходимо, для того чтобы высвободить преклира из этой сессии, – это обнаружить то, что он сделал одитору и утаил от одитора. Что касается одитинга, не имеет ни малейшего значения, что было сделано преклиру. Чем больше внимания вы уделяете тому, что было сделано преклиру, тем меньше одитинга и меньше клирования будет иметь место!

Спасибо.

Что ж, так или иначе, нам был известен этот факт. Мы кое-что знали об этом. Дефиниция оперирующего тэтана была у меня уже очень давно. Мы пытались действовать в соответствии с ней. И то, что я сделал, – это применил дефиницию оперирующего тэтана к самым основам проведения сессии одитинга и выяснил, что именно это и заставляло исчезать инграммы, трак, банк, соматики и все остальное. Эти вещи исчезали. Преклир является причиной. И вы все слышали об этом, не так ли? Преклир является причиной. «Ну да, это естественно. Это так, это естественно. Это-то я и говорил».

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Хорошо, как теперь? Немного легче?

Но одновременно с этим вы говорили: «Ну, преклир также является следствием, конечно же». О нет! Оставьте это. И думать бросьте об этой лошадке, потому что на ней вы далеко не уедете!

Аудитория: Да.

Вы можете испытать только те следствия, которые вы сами выдумали, для того чтобы их испытать. Фантастика! Это дает нам совершенно новый взгляд на «причину – расстояние – следствие». Истинное положение дел выглядит больше как «причина – расстояние – причина». Все является причиной. Вы знаете, буддисты так никогда и не довели этого до конца. И их ответом было не иметь никакого отношения к причине и не иметь никакого отношения к следствию – оставить и то и другое в покое, – делая себя полностью виновным в грехах бездействия, состоявших в том, что они никогда не становились причиной, а это – наивернейший способ привести в замешательство любого.

Есть кто-нибудь, кто не успевает выполнить ни одной команды?

Но они знали, что что-то не так с этой формулой «причина – расстояние – следствие», и это все, к чему я хочу привлечь внимание в данном случае. Они знали, что что-то не так с этой формулой «причина – расстояние – следствие».

Мужской голос: Да.

Но то, что здесь не так, – это следствие! Вы льстите себе, если думаете, что можете создать следствие – без участия другого человека. Все ваши способности и вся ваша хитрость должны быть посвящены тому, чтобы добиться этого участия.

Немного легче? Аудитория: Да. Хорошо. Хорошо.

Так вот, если у вас есть человек... если у вас есть преклир, который является очевидным следствием какого-то другого человека, и вы одитируете его, исходя из того, что он был следствием этого человека, ничего не происходит. Так вот, одно лишь это заставляло нас в течение последних десяти лет очень много топтаться на месте. Мы сделали невероятно много, невероятно много, не имея этого данного. Но боже мой, сколько времени было потрачено впустую, сколько времени было посвящено этому – о-го-го! Да, надо было видеть, как от этого рушились кейсы. Зип-бам-хлоп! Причина этого в том, что вам нельзя было обращать внимание на неправду: в одитинге не может быть лжи.

Вы принимаете в этом участие. Давайте поработаем как следует. Это ваш шанс. Другого раза может не быть. Вы можете сбежать, понимаете? (ЛРХ смеется.) Нет, вы не сбежите, после того как я проведу этот процесс.

Иными словами, вы не одитируете, руководствуясь ложным данным о том, что состояние преклира является результатом некоего ино-детерминизма, а не детерминизма самого преклира. Понимаете, я мог бы понять это десять лет тому назад, если бы я был подогадливее. Время от времени мне приходится извиняться за то, что я проявлял глупость в отношении всего этого.

Вот следующая команда: подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Но мы могли бы понять это, рассуждая следующим образом: если в одитинге преклира А, проводимом в 1959 году, может быть очищен случай, который произошел в 1699 году, и этот случай очищается при том, что рядом нет никого, кто был там в 1699 году, значит, очевидно, что тот человек, которого мы одитируем в 1959 году, все это сделал сам. Если случай очищается, он должен был все это сделать сам. Этому стоит уделить внимание, не так ли?

Мужской голос: Хорошо.

Но пытаться построить схему вселенной на этой основе становится почти... Я сочувствую таким людям, как иезуиты и так далее, когда им в конце концов приходится решать эту задачу. Это в значительной степени люди типа «оттого что, потому что», понимаете? Они великие философы. На самом деле они весьма умные люди. Их выпускниками были... практически все образованные люди за последние две тысячи лет были выпускниками школ иезуитов.

Спасибо.

Но они очень хорошо раскладывают все это по полочкам, и определяют отчего да почему, и строят схемы всего этого, и постулируют, и приводят все это в порядок. И когда они пытаются построить схему, в которой каждый человек во вселенной является причиной... На самом деле это чертовски просто. Все, что вам нужно сказать, это:

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать.

«Каждый человек во вселенной является причиной своего участия», – и это все.

Мужской голос: Хорошо.

А там, где он, участвуя в чем-либо, вел себя недостойно, все, что вам нужно сделать, – это избавить его от этого, избавляя этого человека от причины его участия, и вы освободите эту область зла, беспорядка, постыдного творения или чем бы это ни было в этой вселенной.

Спасибо.

Но пока он удерживает это на месте, оно будет оставаться злом. И пока люди удерживают это на месте – эти ситуации постыдного участия, – пока они удерживают на месте свои дурные поступки, пока все это остается погребенным и жестоко критикуется, это по-прежнему будет нация, где царит зло; мир, где царит зло; вселенная, где царит зло. Вы хотите освободить эту область, тогда говорите:

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

«Послушайте, послушайте, приблизилось Царство Небесное». А не: «Покайтесь, покайтесь», иначе вы сделаете все совсем наоборот.

Спасибо.

Так вот, если человек удерживает случаи своего постыдного участия, удерживает свои оверты на месте, скрывает их, оставляет их там, где они есть, он действительно может привести в действие раздражительно-ответный механизм того или иного рода на различных динамиках, что придает жизни оттенок зла. И это все, что представляет собой зло. И эта истина, что весьма тревожно, лишит работы множество монахов, поскольку не существует такой китайской свечки, которую можно было бы сжечь и тем самым высвободить зло, совершенное человеком. Вы не можете сжечь китайскую свечку и позволить некоему божеству взвалить все это себе на плечи, потому что вы просто приписали еще немного ответственности кому-то другому, и в результате исчезновение этого стало сложнее вызвать ровно настолько, насколько вы приписали ответственность кому-то другому! Логично, не правда ли?

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Ну хорошо. Почему люди вас не любят? Это вопрос, к которому все это сводится. Они вас не любят потому, что они что-то вам сделали, и никакой другой причины нет. Видите? Есть несколько способов доказать что-либо.

Становится легче? Или труднее?

Так вот, вы в какой-то мере совершаете оверт против человека – если толковать это очень вольно, – когда позволяете ему совершить оверт против вас. И почти что самое близкое к совершению оверта – это позволить человеку совершить оверт, ничего не предпринимая по этому поводу. Поскольку конечным итогом для этого человека будет механизм, который мы будем называть «уменьшением оверта», – механизм уменьшения оверта.

Аудитория: (Различные отклики.)

У индивидуума, который совершает оверт против кого-либо или чего-либо, против человека или другого существа, есть один основной механизм, для того чтобы сделать это менее вредоносным для себя. Помните, что ему будут причинять вред его собственные оверты, и поэтому у него для предотвращения этого есть механизм, который представляет собой следующее: человек преуменьшает объект, иными словами, он принижает или делает менее важным тот объект, против которого он совершил оверт. И если вы хотите обнаружить оверт, просто найдите того, кто критикует. Критика – это всегда маленький торчащий наружу ярлычок, который обозначает совершение оверта. Человек пытается уменьшить оверт, критикуя или принижая то, против чего он совершил оверт. Это понятно?

Иногда становится немного труднее. Дальше будет легче. Я услышал несколько сдавленных вздохов облегчения. Вздыхайте на здоровье.

Я продемонстрирую вам механизм. Я подхожу вот сюда и царапаю трибуну. Это очень примитивный пример. Я слегка поцарапал трибуну. На самом деле все, что я делал, – это год за годом поливал ее своими слезами. Но вот я ее слегка поцарапал, и тогда, чтобы сделать это меньшим овертом по отношению к этой трибуне, к администрации этого учреждения или к чему-нибудь еще в этом роде, то, что я делаю,

Ладно.

– это говорю, что это всего лишь старая трибуна и в любом случае она не слишком-то хорошая. Так что это делает мой оверт не слишком большим, понимаете?

Вот следующая команда: подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Итак, я могу жить с этим овертом до тех пор, пока верю, что эта трибуна старая и не слишком хорошая. Но если я затем выясню, что это совершенно новая трибуна, которую администрация только что приобрела... привезла ее из Малайзии, Гондураса или откуда-то еще специально для этого конгресса и на самом деле в этой трибуне есть кусочек подлинного Креста и мощи Святого Петра, то мне придется сказать: «О, я виновен в совершении оверта» – и пасть в своих глазах соответственно тяжести совершенного оверта либо осознать, что я совершил оверт, и воспринять его «как-есть». Только такого никогда ни с кем не происходило до Дианетики и Саентологии.

Мужской голос: Хорошо. Спасибо.

Истиной было обратное. Человек говорил: «Старая трибуна, ничего хорошего».

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать.

Человек говорил: «Подлинный крест и мощи Святого Петра» и «О Боже, я сделал это», понимаете? Так это происходило. Вам понятна эта идея?

Спасибо.

Итак, есть лошадка... есть лошадка, обладающая сильно развитым чувством собственного достоинства. И вы едете куда-то на этой лошади, а затем... к сожалению, вы невнимательно седлали лошадь, и под седло попало что-то острое или что-то в этом роде, и это раздражает лошадь, а ваши шпоры очень и очень острые, и вы пришпориваете лошадь, а затем вы постоянно дергаете удила туда-сюда и совершенно выводите лошадь из себя, ну и так далее, и тут-то она проявляет норов, понимаете? Она решает, что ей самой нужно принять участие в совершении оверта, и сбрасывает вас в ближайшую канаву. Вы идете и говорите всем подряд, что эта лошадь с норовом. И все становится на свои места, понимаете? Ничего не болит. Нормально себя чувствуете по этому поводу. Вы без проблем оправились от последствий падения.

Хорошо. Кто-нибудь чувствует себя так, будто он выходит из своей головы или что-нибудь вроде этого? Если да, что ж... на здоровье.

Смотрите за тем, чтобы вы случайно не узнали о том, что это самая смирная, самая предупредительная лошадь во всей конюшне, и на этой лошади обычно возят детей, и она принадлежит старшей дочери хозяина, и эта дочь – паралитик. Если вы это обнаружите, то вам не останется ничего другого, кроме как сказать: «Я виновен в совершении оверта». Понимаете? «Я совершил нечто дурное».

Вот следующая команда: подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Хорошо. Нет, критика всегда укажет вам, где находится оверт.

Мужской голос: Хорошо.

Теперь давайте посмотрим на это с другой стороны. Начинающий драматург ставит пьесу на Бродвее. Большинство критиков comme ci, comme са, понимаете, относятся к этому с обычной сдержанностью до тех пор, пока не выяснят, что об этом думает публика, а затем они начинают рукоплескать или освистывать, и они могли бы иметь свое мнение и быть причиной – понимаете? – за исключением одного критика.

Спасибо.

И он говорит: «Пьеса "Явился не запылился" вообще не должна была появляться. Собака и то могла бы лучше писать диалоги». И он изливает это на газетные страницы целыми колонками, понимаете, и он просто губит репутацию этого начинающего драматурга, понятно? И тогда самое время заподозрить, что этому критику известно что-то, что случилось раньше и что касается их взаимоотношений, и это началось не с выходом пьесы. Он уже что-то сделал этому драматургу или другому, похожему на него. И вы как саентолог возвращаете этого критика на прошлый трак и выясняете, что в 1608 году он убил белокурого драматурга, или сделал что-то еще в этом роде, понимаете? Все это – результат оверта. Такой вещи, как честная критика, практически не существует.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать.

Время от времени я неожиданно допускаю задержку общения, когда я совсем уж было соберусь сказать что-нибудь об одной из прошлых жизней или о чем-нибудь подобном. Я просто должен преодолевать это и не утаивать то, что я хочу сказать, что бы ни говорили психиатры, понимаете? Однако по ходу дела я читал некоторые критические статьи, за и против, об одном человеке, которым я когда-то был и которым я остаюсь.

Мужской голос: Хорошо.

И наиболее свирепыми, очевидно, были люди из стана противника, которые все еще движутся по траку, ведь откуда еще могло взяться такое невиданное количество разноречивых мнений об одном и том же цикле выступлений? Откуда могло взяться столько мнений об одном цикле выступлений, понимаете? То, что я должен был каждый раз изучать их, когда ходил в школу, нисколько не помогло.

Хорошо.

Но все это, все это... в конце концов вы говорите: «Этой критике недостает обоснованности». Да, вы можете сказать, что это так или не так, но когда кто-то начинает словами: «Это не так уж плохо, за исключением...», а затем ударяется в убийственную критику, направленную лично на того человека, который выступил с речью или сделал что-то подобное, то это говорит вам о том, что происходит нечто совершенно иное, нежели критика выступления. Это понятно?

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Что ж, я могу углубиться в это значительно сильнее и привести вам множество примеров. И будет неправильным сказать, что мы не подвержены опасности. И будет неправильным сказать, что мы не часто заслуживаем того, чтобы нам снесли наши глупые головы за кое-какие наши дела, но знаете ли вы о том, что нас почти никогда не убивают за наши преступления? Вы были бы крайне изумлены, если бы узнали, что выбирается в качестве преступлений.

Мужской голос: Хорошо.

Смотрите, человек совершил то и совершил се, и он знает это, но неожиданно в него стреляет кто-то, кто не имеет к этому никакого отношения, в отместку за что-то совершенно иное. Через некоторое время этот человек начинает думать, что дело не в преступлениях: тут происходит что-то еще.

Спасибо.

Да, есть такая вещь, как добропорядочное поведение и выполнение своей работы и тому подобные вещи, но кроме того есть и следующее: мы живем рядом с огромным количеством людей, которые совершали оверты против нас. И это трудно! Это трудно. И это наш оверт – позволять им делать это.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать.

Так вот, снисходительный руководитель... снисходительный руководитель, который сам позволяет, чтобы его со всех сторон обворовывали, – это злодей, потому что из-за него множество людей в конце концов попадают в переплет. Он делает так, что против него слишком легко совершать оверты, и в итоге эти люди перестают уважать самих себя и его тоже. Это понятно?

Мужской голос: Хорошо.

Раньше говорили: «Я не люблю вас, доктор Фелл. А почему, я сам не знаю. Я не люблю вас, доктор Фелл». И это соответствовало существовавшему в 1879 году образу мыслей, если вам угодно так это называть.

Спасибо.

Однако это заключало в себе истину: «А почему, я сам не знаю». Это бросалось в глаза, как больной, забинтованный, измазанный зеленкой большой палец руки. «А почему, я сам не знаю. Я не люблю вас, доктор Фелл».

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Хорошо, так что же он сделал доктору Феллу такого, о чем он никому не мог рассказать? И это именно та причина, по которой ему не нравится доктор Фелл.

Мужской голос: Хорошо.

Так, говорите вы, так что же представляет собой доктор Фелл? Он что, просто полностью отрицательный персонаж в этой истории? О да, к сожалению. Потому что, если бы люди ничего ему не делали, даже если бы он постоянно врывался в класс в розовых штанах или вообще без них, даже если бы каждый, кто попадался ему на глаза, становился мишенью его острот, но при этом никто бы ничего не делал доктору Феллу, они бы думали, что с ним все в порядке.

Спасибо.

Они должны были сделать что-нибудь доктору Феллу, для того чтобы доктор Фелл им не нравился. Это понятно? Человек разрушает свое аффинити, которое у него было по отношению к этой вселенной.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать.

Что ж, давайте посмотрим на это уменьшение оверта. Когда я пинаю эту трибуну и говорю, что она никуда не годится, это уменьшает оверт, но это также уменьшает и мою способность видеть эту трибуну. И то, с чем мы здесь встретились, то, с чем мы здесь столкнулись лоб в лоб, – это полный механизм «не-есть-ности». И это открытие стоит того, чтобы о нем объявить.

Женский голос: Хорошо.

Это «не-есть-ность». Когда мы сделали что-либо чему-либо, мы затем должны осуществлять «не-есть-ность» этого. Вот и все, что можно сказать по этому поводу. И так мы теряем реальность, и так мы теряем доступ к инграммным банкам, и так мы теряем видео, и так мы теряем соник, и так человек путает идентности: человек больше не может четко видеть идентность и путает ее с другими идентностями, потому что он сделал что? Он осуществил «не-есть-ность» этой идентности. Это значит, что должно быть что-то, что он сделал этой идентности, а затем он использовал второй механизм – уменьшение оверта.

Спасибо.

Что ж, те люди, которые вас критикуют, пытаются уменьшить свой оверт. Это так. Люди, которые вас критикуют, пытаются уменьшить свой оверт. Люди, которые вас не любят, пытаются уменьшить оверт. Люди, которые препятствуют вашему движению по вполне честному пути, уменьшают оверт. Они говорят, что вы не существуете.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

И если бы они внезапно обнаружили, что вы все-таки существуете, они бы вдруг стали виновны в громадном количестве овертов. Я видел, как такое случалось. Это очень прискорбно, но я видел, как такое случалось в Дианетике и Саентологии; это происходило прямо на моих глазах. Я видел, как человек из гордого, самоуверенного, хотя и немного высокомерного типа превратился просто в червяка – просто раз и все, – в результате того, что он внезапно осознал, по отношению к чему он все это делал.

Мужской голос: Хорошо.

Я припоминаю одного журналиста из газеты, и там, в офисе, была маленькая девочка, ей только что помогли выздороветь, и теперь она могла ходить. А журналист говорил: «Фу! фу! фу!», ну, знаете, стандартная речь журналиста. И девочка вышла со своей мамой и сказала: «Вот это да, как приятно, когда ты можешь ходить – правда? Боже! Как приятно, когда ты можешь ходить. Со мной все в порядке». И она ступала очень осторожно и так далее. Журналист стоял там как громом пораженный. Он был в полном нокауте.

Спасибо.

Всего пару лет назад, если я не ошибаюсь, один из наиболее изощренных критиков Дианетики и один из тех, кто был... кто сделал больше всего, для того чтобы замедлить продвижение Дианетики, и кому больше всего платили, попал в клинику Мейо и сыграл в ящик.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо. Как у вас дела?

Кто-то, кто, может быть, участвует в этом конгрессе, а может быть и нет, присутствовал при всем этом и поговорил с этим критиком. Но этот критик страдал долгие годы. И не из-за того, что участник конгресса поговорил с ним. Этот критик знал это. Он делал следующее: каждый раз, когда он совершал что-либо против Дианетики, или против одного из вас, или против меня или что-то в этом роде, или тормозил наше продвижение, ему приходилось говорить: «Ну, это просто надувательство, обман и мошенничество», понимаете? Затем он совершал что-то еще и говорил: «Ну, это просто надувательство, обман и мошенничество». Понятно? А однажды он больше не смог так говорить, и это был его конец. Вам это понятно? Ему пришлось осознать, что он виновен в совершении овертов.

Аудитория: Отлично.

Что ж, это тяжелая смерть! Я не пытаюсь использовать его в качестве ужасного примера. Я пытаюсь показать вам этот механизм уменьшения оверта. Потому что он уменьшается, уменьшается, уменьшается, уменьшается, а потом человек не может это удерживать, не может удерживать – бум! И ситуация меняется на прямо противоположную.

Теперь получается?

И тот терминал, которому он что-либо делал, приобретает важность, а сам человек ее теряет. И мы получаем точное описание механизма задабривания: «не-есть-ность» с точностью до наоборот. Понимаете? Просто – бум! Выглядит ужасно, когда за этим наблюдаешь. Так вот, кто-то ожидает, что однажды такое произойдет в Саентологии и Дианетике.

Аудитория: Конечно.

Теорию Эйнштейна, о которой я время от времени упоминаю... как мне говорили, в конце двадцатых годов эту теорию считали самым крупным математическим розыгрышем. С трибуны Берлинской математической конференции было заявлено, что это самое ужасное, самое вопиющее, самое жуткое и самое бесчестное злодеяние, которое когда-либо было совершено в отношении математиков всего мира.

Чувствуете ли вы себя хоть немного лучше?

Три года эту теорию поносили на чем свет стоит. Неожиданно, тот самый человек, который заявил о ней таким образом, за полгода стал крупнейшим авторитетом по этой теории. Так вот, люди ожидают, что рано или поздно что-то подобное произойдет в Соединенных Штатах в Дианетике и Саентологии.

Аудитория: Да.

Есть один журнал, который называется «Задержка общения», и однажды вы увидите, как главный редактор этого журнала придет в НЦХ и скажет: «Убейте меня», понимаете?

О, вы преодолели эти небольшие трудности – некоторые из вас, а?

Но кого интересует такой механизм? Кому нужен такой механизм? Кому нужно, чтобы все были в тоне задабривания? Не мне и не вам. К вам приходит преклир в тоне задабривания, вы работаете с ним, вы говорите: «Скажите А».

Аудитория: Угу.

И он говорит: «Скажите А». Вы отвечаете: «Спасибо». Вы говорите: «Скажите Б». Он говорит: «Скажите Б». И вы говорите: «Спасибо».

Так, а сколько человек не чувствуют вообще никаких изменений? Что ж, хорошо.

И вы делаете это в течение часа или двух, и он говорит: «Знаете, я сейчас чувствую себя просто замечательно».

Тогда у меня нет необходимости рычать на вас: «Ну, отвечайте же на вопрос одитинга», понимаете? У меня нет необходимости делать это, и я могу оставаться таким же любезным.

Он не чувствует никакой разницы. Он просто должен задабривать вас, потому что в противном случае он будет съеден. Это человек, который больше не способен уменьшать оверт. Единственный механизм, который у него есть, – это уменьшение оверта. Вы обнаружите, что этот человек миллионы и миллиарды лет поливал грязью людей, занимавшихся разного рода практиками, и людей, напоминающих одиторов. И вдруг в один прекрасный день он видит вас и говорит: «Фью-у-у-у», понимаете? «Да». Эй, у вас в руках робот, а не человек.

Хорошо, вот следующая команда одитинга: подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

И кому нужно, чтобы работал такой механизм?

Спасибо.

Нет, давайте всех перехитрим и подойдем к этому по-другому. Давайте просто возьмем их всех за шкирку, и в самом деле сотрем их оверты, и вернем их на путь истинный, и сделаем так, чтобы они ходили с гордо поднятой головой.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать.

Черт возьми, это было бы... это было бы нечто новое, не так ли? Это было бы нечто совершенно новое. На самом деле в ваших силах сделать это.

Женский голос: Угу.

А теперь смотрите. Это то, что должно произойти, – то, что должно произойти. Поэтому одна из тех вещей, которые мы должны сделать в первую очередь, – это убедиться, что мы являемся третьей динамикой, которая в достаточной мере заслуживает доверия, которая приведена в надлежащее состояние; убедиться, что мы преданы своему делу и в такой степени воплощаем в себе то, что мы говорим и делаем, чтобы это внушало доверие.

Спасибо.

Это все, что вам нужно делать начиная с этого момента. Вы говорите о программах по распространению – это самая главная программа по распространению, которая когда-либо существовала. Не так ли?

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Так вот, это очень легко сделать. И мы уже действуем вовсю. Я публикую эту информацию, находясь в Австралии, и я... во Всемирном ОХС где-то двадцать два сотрудника – и четверо из них сбегают ни с того ни с сего. Интересно, не правда ли?

Спасибо.

И после этого они всем говорят, что их уволили. Они ходят и говорят: «Уволили.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Я хочу сказать, что Рон спятил. Он с ума сошел. Он нас уволил».

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Уволил их? Как недавно сказал Бонни: «Я никогда не сталкивался с тем, чтобы ты действовал такими окольными путями, чтобы уволить кого-нибудь, находясь за двадцать тысяч километров от него. Обычно ты делаешь это лично». Он прав, не так ли? Это удовольствие.

Спасибо.

Кто-нибудь поносил нас на чем свет стоит, замедлял наше движение, и я обычно предпочитаю обсудить это с ним, чтобы он знал, что происходит.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Итак, я был в Австралии, и вдруг, совершенно неожиданно, четыре человека срываются с места прямо на глазах у Сьюзи. Они просто разлетелись, как куропатки. Они бросили ее, и ей одной пришлось держать оборону на всех направлениях. Она одной рукой вела здесь бухгалтерию, а другой рукой писала держателям франчайзов, понимаете? Я не знаю, что она делала ногами, вероятно, заставляла работать машину, изготовляющую кубики льда, или что-то в этом роде.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Я возвращаюсь домой, а бедняжка уработалась до полусмерти, понимаете? И я слышу со всех сторон: «Рон нас уволил!» Я их уволил? Нет, я их не увольнял. Я даже и не слышал об этом. Я даже и не подозревал об этом. Я думал, что все идет как надо, а Сьюзи просто не хотела меня расстраивать, когда я был так далеко от дома, и она не думала, что я буду ходить по организации и замечу это, вот и все.

Мужской голос: Хорошо.

Но что же это было такое? Четыре человека из двадцати двух убежали – пшик! О, но посмотрим на то, что было в прошлом. Когда я вернулся, мы быстро навели справки в отношении этих людей и обнаружили, что то-то и то-то и то-то: у них были оверты. Их следовало бы звать господа «Много Овертов». Они не были плохими людьми; у них просто были оверты, и они очень сильно боялись, что эти оверты будут раскрыты. А из бюллетеней, которые я опубликовал, находясь в Австралии, они очень хорошо поняли, что «не надо спрашивать, по ком звонит колокол... эта сирена пожарной тревоги ревет по тебе». Вот к какому выводу они пришли, понимаете?

Спасибо.

Что же произошло бы на самом деле? Я бы вернулся, а они бы пришли ко мне, кто-нибудь из них... они бы вошли и сказали: «Рон, мы были очень плохими детьми. Мы были очень плохими людьми. И мы сделали это, и это, и это».

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

И я бы повел себя очень нехорошо! Я бы сказал: «Ха! Штатного одитора ко мне. Комната одитинга – первая дверь направо. А теперь давайте приведем это в порядок». Вот что бы произошло. Но никто не дождался, пока это произойдет. Они убежали, пшик!

Хорошо. Теперь все идет как надо?

Так вот, механизм заключается в том, что человек в основе своей хороший, и когда он внезапно обнаруживает, что виновен в совершении чего-то плохого, он уходит, чтобы лишить себя возможности причинять вред. А это и есть механизм бегства. Это механизм неожиданного ухода. Это неожиданный уход с сессии одитинга. Это неожиданный уход с сессии одитинга.

Аудитория: Да.

Преклир сидит и говорит, говорит, говорит о разрыве АРО. Нет, не-а. Нет, то, что происходит, заключается в том, что преклир делает что-то одитору. Преклир делает что-то одитору. Главное из того, что преклир делает одитору, состоит, вероятно, в том, что этот преклир утаивает жизненно важную информацию о себе и о своем кейсе и не устанавливает двустороннее общение с одитором. И этот висхолд может стать настолько сильным, настолько невыносимым, что преклира практически вышибет из комнаты одитинга через стену позади от него! Преклир не смог бы остаться в сессии, даже если бы он держался обеими руками за большие железные скобы и был бы пристегнут к ним наручниками! Он бы сбежал! Вам это понятно?

Вы обнаруживаете, что этот процесс помогает вам вздохнуть свободнее?

Приходит студент... приходит студент, и он говорит: «О, инструктор плохой, я ухожу, я больше не могу».

Женский голос: Да.

О да, там... там происходило что-то, что было не совсем оптимальным, однако это не было так плохо. Мы проверяем студента и обнаруживаем: позавчера этот студент украл из класса Е-метр. Да-а-а. Какая-нибудь такая глупость.

Хорошо, вы чувствуете себя немного лучше?

Человек решает, что он опасен для организации, опасен для вас, опасен для нас, и он уходит, чтобы он больше не мог причинять вред. И это то, что известно как бегство. И единственной причиной этого являются оверты, и ничто иное.

Женский голос: Да.

Доказательством этого служит следующее: как только он избавляется от своих овертов, он сразу же возвращается.

Вы не против, если я буду приводить ваши кейсы в паршивое состояние, как я это делал на протяжении последних нескольких часов?

Человек сбегает с сессии – возьмите его за шкирку и спросите: «Что ты сделал, сын мой?» Добейтесь, чтобы он избавился от овертов и от висхолдов, действительно сломайте этот механизм, проведите ему процесс по ответственности в отношении этого, и он вернется в сессию – хлоп! – и не важно, сколько дурацких ошибок вы допустили, проводя одитинг. Вам это понятно? Они не были тем, что заставило его уйти.

(Смех.)

Следовательно, нас постоянно дурачили. Что ж, это дало очень хороший результат. Это заставило нас сосредоточиться на безупречности проведения одитинга, и мы добились этого. Это заставило нас сосредоточиться на техниках, техниках, техниках. Это заставило нас разработать одно, другое, третье. Теперь у нас все это есть. Сейчас это выглядит так, как будто это было спланировано заранее. Теперь мы можем посмотреть в лицо тому факту, что дело в чьих-то овертах. Но это то данное, с которым мы неизбежно столкнулись бы.

Вы меня уже простили? Хорошо.

Так вот, то данное, которое я сообщаю вам сейчас, не было выдумано за полтора часа до начала конгресса; я жил с этим знанием уже несколько месяцев. Это разбиралось по косточкам с одной и с другой стороны, поскольку это настолько тревожно и обладает настолько большим потенциалом, это так много значит для нас как группы, что это нужно было проверить со всех сторон и устранить все ошибки, которые там могли быть, прежде чем делать эту ситуацию достоянием гласности. Но даже внутриорганизационные публикации уже начали приводить к тому, что люди сбегают. Люди исчезают прежде, чем нам удается добраться до них.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Таким образом, вы вскоре увидите нечто, что покажется вам репрессивным. Ради бога, не расценивайте это как репрессии! Все, что мы пытаемся сделать, – это добиться того, чтобы у любого человека, у которого есть какой-либо сертификат, были чистые руки. Это все, чего мы хотим.

Мужской голос: Хорошо.

Каждый кейс, который приходит к нам для получения процессинга, должен получать процессинг у одитора с чистыми руками; в противном случае одитор, кстати говоря, не будет находить оверты этого кейса! Это самое потрясающее из всего, что вы когда-либо видели. Это взаимное избегание определенных тем!

Спасибо.

Одитор будет сидеть, и, будучи неспособным конфронтировать свои оверты, он тщательнейшим образом будет избегать овертов преклира. И ничего не будет сделано. Так что в плане технологии это становится насущной необходимостью. Поэтому мы должны исправить этот момент у одиторов, мы определенно должны исправить это в районах деятельности организаций, но здесь не так уж много того, что нужно исправлять. Это делается очень просто: если человек совершал оверты против Дианетики, преклиров, Саентологии, против людей, которые имеют к этому отношение, против организаций, ну и тому подобных вещей, то все, что ему нужно сделать (и мы только что установили линию для этого), – это сесть и выписать все свои оверты и отослать их во Всемирный ОХС, если он просто неспособен это переносить. Это понятно? Все, что ему нужно сделать, – это выписать их все.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

И как это будет улаживаться? На самом деле ему либо скажут написать, за какую часть каждого из этих действий он может взять ответственность, и отослать это тоже, либо его отведут к какому-нибудь саентологу, который будет только рад помочь этому человеку. Это понятно?

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

И когда мы будем знать, что мы привели в порядок одного, другого, третьего, мы сможем просто помечать их: «Чистые руки», «Чистые руки», «Рекомендован без ограничений». И таким вот саентологическим способом мы как одиторы можем привести это в порядок, но мы также можем привести в порядок район деятельности. И дело не в том, что мы обязаны быть чистой группой, а в том, что мы теперь понимаем, что с технической точки зрения единственный способ, с помощью которого мы все сможем когда-либо стать клирами, – это быть честной группой. Вы видите разницу?

Спасибо.

Что ж, это совершенно новый подход. И мы не обойдемся без некоторых потрясений. Но нигде под солнцем нет никого, кто собирался бы принимать репрессивные меры в отношении этого. Никто никогда не применяет репрессивные меры, если он может действовать эффективно.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Спасибо, спасибо.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Спасибо.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Спасибо.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Спасибо.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо. Как дела?

Аудитория: Отлично.

Немного лучше?

Женский голос: Да. Да.

У кого-нибудь дела идут хуже?

Аудитория: (Различные отклики.)

У кого-то опять упадок сил?

Аудитория: (Различные отклики.)

Что ж, пусть для вас это будет предостережением – выполняйте процесс. Продолжим.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Мужской голос: Хорошо.

Спасибо.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Спасибо.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Спасибо.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Спасибо.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Спасибо.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Спасибо.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать.

Спасибо.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Спасибо.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Спасибо.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Спасибо.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Спасибо.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Спасибо.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Спасибо.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Хорошо. Ну, как теперь, а?

Аудитория: Отлично. Замечательно.

У вас есть хоть какое-то представление о том, с чем вы здесь имеете дело?

Аудитория: (Различные отклики.)

До вас начало доходить, что это такое? До вас начало доходить, к чему вы идете?

Посмотрите на это. Давайте получим немного субъективной реальности в отношении этого.

Теперь вы в состоянии находить больше таких вещей?

Аудитория: Да.

А?

Аудитория: Да.

Это стало легче делать?

Женский голос: Да.

Прекрасно, прекрасно.

Хорошо. Вот следующая команда одитинга: подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Спасибо.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Спасибо.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Спасибо.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Спасибо.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Спасибо.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать.

Спасибо.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Спасибо.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Спасибо.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Спасибо.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Спасибо.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Как дела?

Аудитория: Прекрасно. Хорошо.

А? Иногда бывает тяжело?

Мужской голос: Да.

Тяжеловато, да?

Мужской голос: Да.

Вы думаете, что доживете до конца сессии?

Аудитория: Нет. (Смех.)

Может быть?

Аудитория: Да.

Мужской голос: Возможно.

Хорошо. Поехали. Вот следующая команда одитинга: подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Спасибо.

Спасибо.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Спасибо.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Спасибо.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Спасибо.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Спасибо.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Спасибо.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Спасибо.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Спасибо.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Хорошо. Теперь мы просто выполним еще несколько команд этого процесса и закончим его, если вы не против.

Хорошо? Аудитория: Хорошо. Договорились.

Подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Спасибо.

Подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

И вот последняя пара команд: подумайте о действии, в отношении которого вы могли бы признать, что совершили его.

Спасибо.

И последняя команда: подумайте о чем-либо, что вы могли бы висхолдировать. Спасибо.

Хорошо. Это была последняя команда.

Аудитория: Спасибо.

Все в порядке?

Аудитория: Спасибо.

Всегда к вашим услугам.

Не возражаете, если мы полностью закончим этот процесс, а?

Аудитория: Нет.

Хорошо.

Это конец данного процесса.

Аудитория: Да.

Так, вы помните цель, которую вы поставили себе на эту сессию?

Аудитория: Да.

Хорошо, вы достигли ее хоть в какой-то степени?

Аудитория: Да. Нет. Да.

Если вы не достигли ее, считаете ли вы, что, возможно, достигнете ее в какой-нибудь будущей сессии?

Аудитория: Да. Да.

Считаете ли вы овертом против меня то, что вы не достигли ее в этой сессии?

Аудитория: Нет.

Итак, посмотрите на это еще раз.

Вы достигли этой цели хоть в какой-то степени?

Аудитория: Да.

Хорошо, спасибо. Я так и думал.

Хорошо, это конец данного процесса, и это конец данной сессии. Большое спасибо.

Аудитория: Спасибо.

Хорошо. Теперь, надеюсь, вы все в настоящем времени. Вы в настоящем времени? Вы в настоящем времени? Вы здесь? Хорошо. Вы здесь. А как насчет руководителей семинара, они тоже здесь? Хорошо. Звукооператор? Ха! У нас все еще есть звукооператор. Мы часто теряем его на этих групповых процессах.

Так вот, как вы думаете, что вы только что проходили? То, что вы проходили, – это были основные команды процессинга ответственности. «Подумайте о» не является обязательной частью команды, это использовалось только для группового процесса. Но признать, что ты совершил что-то, и быть способным висхолдировать – это и есть анатомия ответственности. Всегда, когда вы говорите «признать себя причиной» в отношении чего бы то ни было, вы проводите процессинг по ответственности в отношении этого. Вы могли бы просто проводить следующий процесс: «Причиной чего вы могли бы себя признать? Причиной чего вы могли бы себя признать?» Так вот, предметом этого процесса является ответственность. И когда вы говорите людям слово «ответственность», многие из них говорят, что ответственность означает «отвечать за что-то», или «брать на себя вину за это», или что-то в этом роде. Практически каждый, у кого достаточно здравого смысла, правильно понимает ответственность и может работать в этом процессе просто с ответственностью.

Но как ни странно, этот процесс стабильно дает результат, если используется фраза «признать себя причиной». И слова «признать себя причиной» действительно выражают сущность ответственности, потому что «признавать себя причиной действования» или «признавать себя причиной висхолдирования» – это и есть те два состояния, в которых человек является причиной. Так что «признать себя причиной» – это суть ответственности, и вы можете проходить это с любым преклиром и обнаружите, что это работает просто великолепно.

(Дзинь!)

Добро пожаловать.

Это анатомия ответственности. Мы искали ее очень давно.

На самом деле теперь нам не нужно говорить с умным видом о всяких ужасах, клеймить людей позором и говорить: «Вы должны взять ответственность за свою жизнь», поскольку они думают, что речь идет о том, чтобы поставить им в вину то, что они живут, понимаете, или они используют какие-то другие странные определения ответственности. Они не знают, о чем вы говорите, и, вероятно, они бы взяли ответственность, если бы могли прямо посмотреть на то, что же она собой представляет.

Вместо этого вы могли бы сказать им четко и ясно: «Вы должны быть причиной по отношению к своему существованию и своим поступкам, иначе вы мертвы. Вы должны быть причиной по отношению этому. Вы должны стать причиной по отношению к этому. Вы должны быть причиной по отношению к собственной жизни. Вы должны быть способны занять позицию, в которой вы признаете себя причиной», если вы говорите с кем-то, кому нравятся звучные фразы. Это понятно?

Вам не нужно говорить человеку: «Ну, если вы возьмете ответственность за все, то успех вам обеспечен». Он знает, что вы имеете в виду. Ваши слова «означают», что если его выберут мэром, то успех ему обеспечен, понимаете? Это не лучший способ донести до него свои мысли, потому что «ответственность» – слишком аберрированное слово в аберрированном обществе. Но смысл фразы «признать себя причиной» еще не был искажен до неузнаваемости, так что вы вполне можете ею воспользоваться.

Если вы не станете причиной по отношению к собственной жизни, вы не выживете. Понимаете? Люди соглашаются с такого рода аргументами. Так? Что ж, я думал, будет лучше провести вам процессинг, основанный на этом определении, чем объяснять его вам. Думаю, что теперь вы, возможно, получили некоторую субъективную реальность в отношении этого.

Между прочим, это очень мощный групповой процесс, если вы хотите включить групповой процессинг в курс «Эффективность личности» или во что-то вроде этого, к чему вы имеете какое-то отношение.

Есть еще один процесс. Есть еще один процесс: «Что вы бы нам сообщили? Что вы могли бы утаить от нас? Что вы позволили бы нам узнать? Что вы бы нам сообщили?» Это основной процесс по овертам и висхолдам. Конечно, самый высокий уровень чего бы то ни было – это состояние знания, так что это процесс высшего уровня. И вы можете провести его человеку в сессии группового... прошу прощения, я хотел сказать индивидуально в сессии одитинга, и вы увидите, как стрелка будет летать через всю шкалу.

Кстати, есть очень, очень хитрый способ проведения одного из этих процессов: вы усаживаете человека, при вас господин Е-метр, и вы смотрите на этого человека лукавыми глазами, и он думает, что вы сейчас будете копаться в его прошлом. Я дам вам еще немного жареных фактов. Вы в достаточной степени пришли в настоящее время, чтобы получить немного жареных фактов?

Вы в достаточной степени пришли в настоящее время?

Если кто не пришел, возвращайтесь в настоящее время! Возвращайтесь в настоящее время, здесь хорошо. Мы все здесь настроены дружески.

В битве при Аккре нет ничего хорошего, возвращайтесь в настоящее время.

Так вот, вы берете Е-метр, и вы говорите кому-то... вы просто готовите Е-метр к работе, понимаете? Вы устанавливаете тонарм туда, где он должен быть. Вот так будет более или менее правильно. Средний политик или кто-то вроде этого.

Как бы то ни было, если тонарм преклира находится здесь, значит, этот преклир считай что мертв. Я хочу сказать, он настолько близок к смерти, что едва ли стоит волноваться по этому поводу, понимаете? Как тэтан он почти мертв. Здесь он представляет собой лишенный разума предмет. Это так. Ниже 2,0 он представляет собой лишенный разума предмет.

Так вот, этот преклир садится, он сидит вот здесь, понимаете, и вы готовите его к сессии и собираетесь задать ему несколько вопросов. Поймите, нет никакого смысла задавать ему какие-либо вопросы о том, что он сделал, потому что, если его тонарм находится здесь, вполне вероятно, что тема ответственности не будет давать достаточной реакции, чтобы эти вопросы давали риды на Е-метре. Вы поняли? Его оверты не вызывают падения стрелки на Е-метре. Так что он может вас обмануть. Если только вы не найдете тот оверт, на котором сосредоточено его внимание, или что-то вроде этого, и тогда вы получите небольшое падение стрелки. Он просто погряз в этом навеки. Он – просто один сплошной оверт. Где бы он ни был и что бы он ни говорил, все это было одним большим, непрерывно совершаемым овертом на протяжении последних двух миллиардов лет. Понимаете?

И вот вы проводите ему этот процесс. Вы говорите:

• Так, подумайте о чем-нибудь, что вы могли бы мне сообщить. Хорошо.

Подумайте о чем-нибудь, что вы могли бы от меня утаить.

Так вот, вы делаете это в течение некоторого времени и спрашиваете:

• Ну как? Как дела?

• Нет. Я был хорошим, целомудренным мальчиком. Я была хорошей, целомудренной девочкой. Я отчетливо помню, что я установил цели существования воскресных школ. Это я положил конец злоупотреблению пивом в Соединенных Штатах. Я был хорошим, хорошим всю свою жизнь и все свои жизни. Нет, я не...

А вы говорите:

• Подумайте о чем-нибудь, что вы могли бы мне сообщить. Подумайте о чем-нибудь, что вы могли бы от меня утаить.

Рано или поздно, проводя этот процесс, вы спросите преклира:

• Как у вас дела? Как идет процесс? Есть ли что-нибудь, что вы хотели бы мне сказать?

Рано или поздно у вас начнется вжжжжж-вжжжж-тррррр.

• Ну, ничего особенного, кроме того, что я убил своего отца.

Кстати, это интересный способ начать работу с кейсом. Но этот процесс сам по себе немного облегчил бы состояние кейса в том, что касается первой динамики, хотя предметом вашего одитинга является третья динамика. Понимаете?

Но заметили ли вы, что вокруг как будто стало светлее и вы почувствовали себя немного лучше, – некоторые из вас? Да?

Вы это заметили?

Это настоящее волшебство.

Конечно, у саентологов теперь есть одна вещь, которая может страшно осложнить им жизнь. И я надеюсь, что мы не попадемся на этот... просто так уж получилось, что это факт. Но рассказал мне об этом один из очень хорошо знакомых вам людей, когда я проводил ему одитинг с Е-метром и ему пришлось изрядно попотеть. Он назвал мне имена трех женщин, и я спросил:

– Вы хотите сказать, что они вам просто нравились? Вы не заходили дальшеэтого?

Он ответил:

• Ну, они все были саентологами. Я сказал:

• Да, это так. Я спросил:

Представляете... представляете, что мне пришлось бы вам рассказывать!

Что ж, к счастью, по мере того как человек поднимается по тону, растет и его нравственность. Иначе нам всем пришлось бы слишком туго. Но главное здесь то, чтовы можете повысить уровень ответственности при помощи процесса, который я только что провел вам.

Как ни странно, человек настолько хорошо контролирует себя, настолько хорошо поддается контролю, настолько преуспевает, насколько он способен взять на себя ответственность, и у него тем больше неприятности и затруднения, чем меньше он способен брать ответственность. Эти вещи прямо пропорциональны друг другу.

Безответственность – затруднения и неприятности. Ответственность – все идет прекрасно и человек очень весело проводит время.

Так вот, если хаотичность – это веселое времяпрепровождение, то помните, что безответственному человеку никогда не бывает весело. Так что, если вы собираетесь устроить какую бы то ни было хаотичность, вам нужно будет постулировать ее, находясь на самой вершине шкалы тонов, и брать за это полную ответственность. И тогда вы повеселитесь вовсю. Это не ловушка. Но я надеюсь, что ничто из этого не заставит нас попасть в ловушку, потому что я терпеть не могу... мне было бы очень жаль испортить некоторые из ваших игр.

Ну хорошо. Возможно, вы плохо спали этой ночью, и я надеюсь, что сегодня вы сможете заснуть. Надеюсь, что ваша совесть будет меньше вас беспокоить; если же ее надо привести в порядок, то я надеюсь, что она будет беспокоить вас достаточно сильно, для того чтобы вы побежали искать одитора.

Так вот, второй день этого конгресса подошел к концу...

...нет?

У вас еще будут семинары?

Вы хотите сказать, что у вас еще будет одитинг?

Что ж, ладно. Это очень хорошо. Это очень хорошо. Как вы думаете, вы получите пользу от него?

Как вы считаете, вы получаете от него какие-то результаты?

Что ж, хорошо. Как вы считаете, к концу второго дня этого конгресса вы останетесь такими, какими вы были раньше?

Хорошо.

Не то чтобы я был против того, чтобы вы были такими, какие вы есть. На самом деле я очень любил вас такими, какими вы были. Но нам еще очень много надо сделать, и нам потребуется много помощи. На самом деле, завтра... по правде сказать, я не знаю, как я успею завтра сделать все, что нужно, потому что у меня для вас слишком много информации, данных, материалов и всего такого прочего, но я сделаю все, что смогу. А пока, пока, сегодня вечером после одитинга... сегодня вечером после одитинга... ложитесь спать и спите сном праведника и пусть в первый раз совесть вас больше не мучит. На самом деле там, в НЦХ, есть кабинка, и вы можете сдать туда свою совесть в любое время, когда захотите.

Увидимся завтра, и спокойной вам ночи.