Well, along about this time in the afternoon is a very, very poor time to process anyone. But I wanted to show you — I wanted to give you a little demonstration of how to run a preclear in case nothing was working on him. (audience laughter)

Now the basic, the fundamental, that we work on in such a regard, is find the reality of the preclear. Well, that's pretty hard to do. So the next best thing, as in a group session, the next best thing would simply be: Let the preclear find out an auditing session is going on — that you're there, he's there and that auditing's being done.

Спасибо. Как у вас сейчас дела?

Now you see that as a possible modus operandi? Hm? Well, that sounds like an awfully good place to start, isn't it? Hm? How about it?

Отлично. Я кого-нибудь превратил в настоящую развалину?

Where are you?

Женский голос: Пока нет, но вы еще успеете.

Audience: Here.

О, это точно. [Смех.]

All right. Let's locate something in the room.

Сегодня случилось нечто очень, очень хорошее... я так понял, что два или три человека экстериоризировались за час процессинга, да? Не могли бы те люди, которые внезапно вылетели из головы, поднять руки? Один, два, три, четыре, пять... да, несколько человек... шесть, семь. Хорошо. Восемь.

Audience: Okay.

Так вот, находиться вне головы вовсе не обязательно. Но тот, кто сидит у себя в голове, просто болван!

Good. Good. Let's locate something else.

Так вот, я хотел сказать вам несколько слов об экстериоризации, поскольку не стоит одитировать вас сразу же после хорошего обеда. Поэтому я просто собираюсь поговорить с вами об экстериоризации... что это такое? И я собираюсь очень быстро рассмотреть с вами составные части бытийности. Вы хотите послушать об этом... о составных частях бытийности?

Audience: Okay.

Что ж, все это как бы начинается с чего-то, что имеет качество и не имеет количества. А после этого появляется количество. Вселенная просто растет, вроде Топси. Мы начинаем с того, что в Дианетике изначально называлось единицей, осознающей осознание. Она не имеет массы, она не имеет длины волны, она не имеет положения в пространстве. Но она обладает способностью создавать постулаты и делать множество других интересных вещей, например пить виски с содовой и льдом и...

Well, fine. Let's locate something else.

Но как она все это делает? Как она все это делает? Она делает это, просто говоря, что она это делает. Вот и все, что тут можно сказать. И эта поразительная головоломка морочила ей голову на протяжении долгого времени. Как она может делать все эти вещи, просто говоря, что она их делает?

Audience: Okay.

Что ж, ей бы не хотелось верить, что каждый постулат, который она создает, будет сохраняться в действии. Задумайтесь об этом на мгновение... предположим, что каждый постулат, который вы создали, сохранялся бы в действии. Предположим, что всякий раз, когда вы говорите: «Хочу быть мертвым», – вы оставались бы лежать там. Ну разве это не было бы замечательно? Предположим, что всякий раз, когда вы говорите: «Лучше всего я буду соответствовать этой ситуации, если буду старым и дряблым», – вы становитесь таким. И предположим, вы сказали: «О, детство, детство! Вот это было времечко! Ба-ба-ба».

All right. Let's locate something else.

Так что одна из самых замечательных вещей, которые делает эта единица, осознающая осознание, – это держит себя на мушке. Она говорит: «Что ж, эти постулаты не будут сохраняться в действии. Я продолжаю быть Джо Джонсом. Но еслибы я мог делать все по-своему, то я был бы Джо Джонсом, Бесси Смит, П. Т. Барнумом, борзой собакой и все это, вероятно, где-то за один час. И это приводило бы в замешательство моих друзей, поэтому я сжалюсь над ними и просто буду Джо Джонсом». Можете представить себе, в каком замешательстве вы были бы, если бы у вас был такой друг. Он создает постулат и предстает перед вами во всей красе. Это бы вас расстраивало.

Audience: Okay.

Поэтому мы делаем всевозможные хитроумные вещи, чтобы не давать себе подчиняться собственным постулатам по собственному желанию... ведь мы знаем, что не можем себе верить; конечно же, это первое, что мы должны знать. И мы делаем всевозможные вещи, чтобы все это срабатывало автоматически и чтобы все это нас удивляло.

All right. Let's locate something else.

Один из излюбленных трюков духовного существа, который только можно придумать... Понимаете, это очень плохо, что дух оказался так основательно монополизирован высокими шпилями, мягчайшими коврами, крестами и так далее. Это очень плохо, поскольку создается впечатление, что в результате он попадает в категорию... понимаете, в особую категорию: нечто чрезвычайно серьезное и мрачное. Это означало бы, что никто никогда бы не смеялся. Если бы духовное существо было чем-то серьезным... если бы оно постоянно было серьезным, если бы его настроение соответствовало настроению, которое создается ладаном и тому подобными вещами... если бы это существо было точно таким же, мы бы все ходили и дымились.

Audience: Okay.

Так вот, это очень странно, понимаете? Если бы вы захотели, чтобы все люди относились к существованию серьезно, вы бы, конечно же, сказали им, что дух – это очень серьезное существо и мы должны относиться к нему с огромным почтением. И тогда все были бы очень серьезными и никто никогда не смотрел бы комиксы. Никто никогда не читал бы журналы АМА, чтобы посмеяться от души.

All right. Locate something else.

А между прочим, я должен принести свои извинения... здесь в аудитории сидит два или три врача, а также жены двух или трех врачей, и на самом деле между Саентологией и врачами или между мною и врачами нет никаких противоречий. У меня масса очень, очень хороших друзей-врачей... они мои очень хорошие друзья.

Audience: Okay.

Однако между мной и АМА, – профсоюзом, – ведется о-го-го какая война. Я просто хотел тихо-мирно сообщить вам об этом.

Good. Locate something else.

Если говорить об АПА, то с ней у нас не ведется никакой войны (это Американская психиатрическая ассоциация). Вообще никакой войны, по одной простой причине: мне однажды предложили купить все акции корпорации, а я этого не сделал. И я думаю, что они с той поры на меня злятся. Однако, АПА – это акционерная корпорация, и чтобы стать ее членом, нужно купить немного акций. Они продаются прямо на улице. И мы могли бы прямо сейчас завладеть АПА, если бы захотели, но зачем она нам? Вы думаете, я шучу, но если вы посмотрите, то поймете, что так оно и есть.

Audience: Okay.

Так вот, тем не менее тут у нас есть идея о том, что дух – это очень серьезное, преисполненное спокойствия... когда мы проходим мимо могил, понимаете, мы должны... мне кажется, какой-нибудь мальчик должен насвистывать, но мы должны говорить: «Да упокой господь их кости», – и проходить дальше и так далее. А когда мы входим в церковь, женщины должны надеть головной убор, а мужчины – снять. Почему, я не знаю. Может быть, у женщин чаще происходит компульсивная экстериоризация в церкви. Но как бы там ни было, вы не должны смеяться на паперти. И я полагаю, что частенько религиозная карьера многих молодых людей была совершенно загублена из-за их неспособности сдержать смешок во время самых торжественных моментов проповеди. И мне кажется, что среди нас присутствует два или три человека, которые время от времени думали: «Моя мама как следует мне врежет, если я снова рассмеюсь во все горло в церкви», поэтому с той поры они всегда оставались серьезными.

All right. Locate something else.

Но если бы мы думали о религиозной торжественности, к которой склонен человек и которая местами чрезвычайно прекрасна... если бы мы думали о духе, как о чем-то всецело относящемся к этой категории, мы допустили бы одну из самых ужасных ошибок, которую только можно допустить и которую человек допустил. Самый свободный дух был бы, скорее всего, ребенком. У него еще нет достаточного опыта, совместного с телом, чтобы быть накрепко привязанным к телу, поэтому он легко экстериоризируется. На самом деле на свете, вероятно, очень мало интериоризированных детей. Они проходят одитинг просто замечательно... с ними работать очень легко. Если одитор знает, как работать с ребенком, он может проделывать с ним самые замечательные вещи. Внимание ребенка может лишь ненадолго удерживаться практически на чем угодно, за исключением хорошего одитинга. И знаете, на хорошего одитора ребенок реагирует весьма примечательным образом. Он будет одитироваться и одитироваться не переставая час за часом, и его внимание не будет рассеиваться. Это просто фантастика.

Audience: Okay.

Понимаете, всем известно, что ребенок не может долго удерживать свое внимание на чем-то одном. Если же одитор хороший, ребенок будет одитироваться у него до тех пор, пока у одитора будет желание его одитировать. Конечно же, в середине сессии он поменяется с вами ролями и начнет одитировать вас. А потом вы поменяетесь с ним ролями и снова начнете одитировать его, все в порядке. Это очень весело. Но при хорошем одитинге внимание ребенка не рассеивается.

Okay. Locate something else.

На самом деле я, вероятно, мог бы оценивать способность одитора одитировать взрослых людей, ориентируясь на тот промежуток времени, в течение которого этот одитор может удерживать внимание ребенка-преклира. Понимаете, я мог бы сказать, насколько хорошо одитор будет работать со взрослыми, если бы мог измерить тот промежуток времени, в течение которого внимание ребенка принадлежит одитору. Что ж, вот ребенок, он не очень-то серьезен, не так ли? Мне очень редко попадались серьезные дети, если только они не хотели получить пять центов. И конечно же, ребенок может быть серьезным... такая вероятность существует. Дети могут кричать и плакать и так далее, и мы просто надеемся, что все не настолько плохо.

Audience: Okay.

Но перед нами стоит вот такая проблема: самый свободный дух, с которым мы только находимся в тесном контакте, – это дух ребенка. Он очень счастлив, он очень много смеется и очень много двигается. А между тем в западном полушарии к духу относятся как к тому, что славится своей серьезностью, неподвижностью и «недвижимостью». Так вот, не создаст ли это само по себе проблему для человека?

All right. Locate something else.

Да, создаст. Он скажет: «Так, если я дух, мне нужно неподвижно сидеть, быть серьезным, уважать и почитать старших, я должен делать то и се. Если же я тело, я могу быть порочным, я могу грешить». Это поразительно. Это вовсе не является фактом. Это вовсе не факт. Это совершенно ошибочное заключение. Если он свободен, он может грешить. А если он сидит в теле, то он никак не может грешить... его посадят в тюрьму или женят.

Audience: Okay.

Так что, когда мы рассматриваем точку зрения западной цивилизации и предмет под названием «дух», мы обнаруживаем множество вещей, которые не очень-то стыкуются между собой. Мы обнаруживаем, что на самом деле свобода человека измеряется не серьезностью, а тем, насколько он счастлив. Я бы не сказал, что нам периодически доводилось сталкиваться с полицейскими методами правления в сфере религии. Я бы не стал заходить настолько далеко. Но я бы сказал, что мы нашли к этой области очень неплохой подход.

All right. Let's locate something else.

Так вот, религия использовалась как инструмент контроля слишком часто. Так же как мечи, фотокамеры... даже леденцы на палочке использовались в качестве инструмента контроля. Практически все, что угодно, может использоваться для контроля – чтобы начинать что-то, останавливать и изменять. Практически все, что угодно. Но среди этого многообразия «всего, что угодно» самым примечательным является религия. Когда с человеком говорят о его духовной бытийности, о том, что он должен направлять свою душу по какому-то пути, что он должен спасти себя, сохранить себя, что он не должен быть способным, что кто-то возьмет его и: «Я ложусь спать и молю Господа мою душу принять; если мне суждено умереть во сне, я молю бога взять мою душу себе»... ай! О, нет. Вы хотите сказать... вы что, хотите, чтобы у ребенка началась бессонница, и чтобы потом, когда он вырастет, одитор был вынужден работать с ним часами напролет? Маленькие детишки, подвергшись такого рода контролю, ложатся в кровать и ждут, что к ним спустится какой-нибудь ангел и возьмет «их тэтана», что бы это ни было. Иначе говоря, они приходят в ужасное замешательство. Они не думают о себе, как о духе, они начинают думать о себе как о теле, поскольку им постоянно твердят о том, чтобы они заботились о своей душе. Это интересный механизм контроля. Он срабатывает как переключатель вэйлансов, в результате чего ребенок переходит в вэйланс тела. По меньшей мере, этот механизм делает человека практически шизофреником.

Audience: Okay.

Существует невероятное множество подобных механизмов, и все это механизмы контроля. Но именно так один дух держит на мушке других духов; он говорит: «Тут есть барьеры. Помните, давным-давно в 1006 году до нашей эры вы согласились с тем, что тут есть барьер, он по-прежнему здесь». И ребята отвечают:

Fine. Let's locate something else.

«Ладно. Ладно, он по-прежнему здесь. Хорошо. Хорошо. Я чувствую стену».

Audience: Okay.

У нас есть громадное множество соглашений, которые направлены на то, чтобы обуздать других и ограничить их в действиях. Но когда индивидуум становится довольно сильно напуганным и деградировавшим, он, скорее всего, начнет использовать самые замечательные вещи, до которых он только может добраться, в целях контроля. Так вот, эти вещи никогда не предназначались для использования в качестве механизмов контроля. Счастье – это не очень-то хороший механизм контроля, если использовать его в этом качестве... если бы вы сказали кому-нибудь, вот так пространно: «Ты не сможешь быть счастлив, если не кинешь 82 доллара и 65 центов в коробку для бедных. И мы позаботимся, чтобы ты не был счастлив, пока не сделаешь этого. На самом деле сегодня у нас назначена встреча с парочкой святых, которых мы очень хорошо знаем, и мы добьемся, чтобы тебя прижали к ногтю. Так вот, счастье твоего любимого почившего папочки всецело зависит от твоей способности выложить достаточное количество денежек, чтобы твой старик вышел из чистилища. И он будет там оставаться, сынок, пока мы не исчерпаем весь твой счет до самого дна». Что ж, это один из способов исправить обладание.

All right. Let's locate something else.

Так вот, один из самых мощных факторов контроля – это тайна. Тайна – это невероятный фактор контроля. Тайна может поработить... как это было в случае со священниками в Халдее: они превратили свою собственную страну в развалины, потом отправились в Вавилон и превратили в развалины его. Они контролировали общество, создавая тайну изо всего подряд. Они знали, как рассчитать время наступления затмения. Они знали, как предсказывать наступление определенных явлений, связанных с движением небесных тел. И они знали, что в основе всего этого лежат просто естественные законы. И как же они это использовали? Ха! Они говорили: «Это огромная тайна, и это делаем мы, а вы кланяйтесь вот этой штуковине из грязи, тогда вы будете спасены. И в подтверждение наших слов в следующее воскресенье в 10:32 произойдет затмение солнца. И если к этому моменту вы не заплатите церкви все, что должны, мы так и не откроем солнце». Что еще оставалось людям, как не изыскивать средства?

Audience: Okay.

Далеко позади на траке, почти в средние века, на науку смотрели как на своего рода спасение. Одно время наука считалась своего рода спасением... восхитительной вещью, которая освобождала человека. Ведь она развеяла тайны, которыми так старательно окутывались все эти соглашения, известные как явления природы. И вот появилась наука, она пришла и сказала: «Эти затмения солнца случаются. И никакие священники не могут их контролировать».

Good. Let's locate something else.

И люди сказали: «Да неужели? Нам больше не нужно изыскивать средства». И они были очень благодарны, что появилась наука и указала им на этот факт. Хотя меня немного вводит в замешательство вот какой момент: почему парочка ребят в переломный момент, сидя на крылечке магазина, не обратила внимание на то, что эти затмения всегда «раз-затмениваются». Это кажется чуточку невероятным. Мне кажется, с течением времени люди должны были заметить, что точность заклинаний и молитв не имеет никакого отношения к затмению солнца или луны. Но очевидно, что они этого не заметили. Пришла кучка ученых и развенчала все эти тайны, продемонстрировав, что все это – естественные законы. Это было очень, очень и очень хорошо. Но, по всей вероятности, с течением времени даже наука погрузилась в темную пучину тайн.

Audience: Okay.

Первым симптомом этого явилось вот что: для того чтобы называться ученым, совершенно необходимо специализироваться. Человеку нужно... я не знаю, как сейчас обстоят дела? Человеку нужно проучиться до тридцати двух лет, прежде чем он сможет получить государственную работу с окладом в двести долларов в месяц. Ему нужно учиться, учиться и учиться, и он учится быть специалистом, быть специалистом, быть специалистом, и в конце концов из него получается инженер-эксперт по пару высокого давления. Но после этого ему нужно учиться еще шесть лет, чтобы узнать о паре низкого давления.

All right. Let's locate something else.

Рассмотрим человека, который ходит в университеты и колледжи, упорно учится и работает... это умный человек, человек, который хочет лечить людей... и он изучает тело человека на протяжении многих, многих, многих лет. И вот, завершив обучение, он становится специалистом по какому-то определенному типу ревматизма. Я хочу сказать, он все это время изучал это и стал специалистом.

Audience: Okay.

Вот так и создаются тайны: вы дробите науку на чрезвычайно специализированные области. И когда наука начинает развиваться в этом направлении, она уже больше никого не делает свободным, она начинает порабощать. И с течением времени самая большая, самая огромная научная организация будет становится все более, более и более таинственной, пока у нее вообще не останется ни одной коммуникационной линии. А потом она начнет постепенно превращаться в своего рода духовенство... и когда позади магической атомной бомбы появится маленький флажок и начнет развеваться, это будет означать, что люди должны выложить еще по пять баксов. Я хочу сказать, именно так все и происходит. Именно так и появляется духовенство. Обнаруживается какое-нибудь естественное явление, а потом кто-нибудь делает из него тайну.

Well, fine. Let's locate something else.

Прямо сейчас, как мне сказали... сам я этого не знал... Комиссии по атомной энергии очень трудно вести дела в своих собственных организациях. Ведь ее линии безопасности настолько надежны, ее барьеры настолько непроницаемы, что она не может надлежащим образом установить для всех доступ по степени секретности, поэтому она повсеместно искривляет свои коммуникационные линии. И в один прекрасный день у одного человека будет одна часть формулы, у второго – вторая, у третьего будет еще какая-нибудь часть, и никто из них не будет знать, где находятся другие. Это будет здорово, да... я с вами согласен.

Audience: Okay.

Но что они будут... что они будут делать тогда? Каким будет следующий импульс? К сожалению, импульс будет состоять в том, чтобы просто сказать: «Хорошо. У меня есть вся бомба целиком»... огромная ложь... «у меня есть вся бомба целиком и она лежит прямо в ящичке моего стола. И если вы все не заплатите за определенное количество свечек, или не купите определенное количество новых пробирок и не подарите их лаборатории, бомба взорвется. И я ничего с этим не смогу поделать, потому что ее контролирует демон. Вот он. Вы не верите... мы сделали его плотным. Мы зовем его “водородная бомба”». Такого рода вещи. Тайна. Тайна, используемая для контроля и порабощения.

Good. Did you?

Всякий раз, когда вы начинаете прятать знание, или запутывать явления, или превращать какую-либо функцию жизни в чрезвычайно специализированный и ограниченный культ, вы можете ожидать, что контроля будет больше, чем его нужно для нашего счастья. Это несомненно.

Audience: Yes.

Что ж, вот что сделал дух. Он пришел и сказал: «Понимаете, я могу создавать идеи. Тело преобразовывает еду в энергию, выполняет разные действия и все это специализированная функция». Правда? Ну, а как это тело оказалось здесь? Что ж, это тело существовало на траке ужасно долго... даже приверженцы Дарвина согласились с тем, что оно существует на траке ужасно долго... поэтому о нем успело позаботиться очень много духов. Они встроили в него всевозможные автоматические образцы поведения, всевозможные машины, чтобы оно могло выполнять все эти функции. Но любой из них мог начать с нуля и создать готовое тело, которое было бы так же хорошо видно, как и любое существующее сейчас тело. Это весьма странно, понимаете?

Well, all right. Let's locate something else.

Так вот, рассмотрим духа... индивидуума, который радостно занимает тело и думает, что он от этого тела зависит. Ведь это тело знает так много, оно знает, как можно так замечательно себя построить, тогда как сам дух, как он чувствует, ничего подобного построить не может. Следовательно, он зависит от тела. А это неправда. Он не является специалистом. И это первое, что вы должны знать о тэтане. Он может

Audience: Okay.

притвориться, что он специалист, но он им не является и никогда не будет являться. И его здоровье, могущество, сила и способности зависят от его неспециализированности.

All right. Let's locate something else.

А что такое специализация, как не идентность? Мы говорим, что такой-то человек водопроводчик, кто-то еще – плотник, кто-то еще – инженер, кто-то еще – врач. Это идентности, не так ли? Это идентности по функции. Но давайте спустимся отсюда ниже по шкале и скажем: «Этого человека зовут Джо, этого – Билл, а этого – Том».

Audience: Okay.

Интересно, не так ли? Это нечто весьма специализированное. Вы хотите сказать, что это человек, который обладает вот такой идентностью? Это единственный человек, который обладает этой идентностью.

Good. Let's locate something else.

Скажите мне, есть ли на свете хоть кто-то, кто сможет получить выгоду от того, что индивидуумы будут иметь лишь одну идентность, от которой они не могли бы избавиться? Очень просто собирать налоги. Очень просто выяснить, «кто это сделал». Очень просто фиксировать людей и задавать им местоположение, – все это очень просто делать, если у людей есть вполне определенные имена.

Audience: Okay.

Но тут есть такая странность: чем больше вы занимаетесь идентификацией, тем больше совершается преступлений. Это невероятно. Это означает, что размах деятельности ФБР будет пропорционален количеству файлов в ФБР. И чем лучше и полнее будут составлены эти файлы, чем проще ФБР будет добираться до людей и находить кого угодно в мире... «Вот он!»... тем больше преступлений будет совершаться.

Fine. Let's locate something else.

Вероятно, когда мы в предыдущий час проходили этот небольшой процесс: «Что ж, теперь мы тебя нашли», – вы, вероятно, на мгновение испытали такое отчаянное чувство, что-то вроде: «Я должен что-то предпринять, каким бы странным это ни было. Я в самом деле должен что-то предпринять». Быть может вы почувствовали такой маленький импульс. Велика вероятность, что так оно и было, но не обязательно. Но как только преступник оказывается полностью идентифицирован, ему вообще больше не на что надеяться. И если он начнет вести жизнь порядочного человека, это не принесет ему ни малейших преимуществ. Нет никакого возврата, никакого возрождения и никакого изменения. Он обречен следовать тем же курсом. И теперь неважно, кого он грабит или убивает. Иначе говоря, мы обставили все таким образом, что возврат преступника к добру и добродетели невозможно вознаградить. Таким образом, преступника невозможно реабилитировать до тех пор, пока его местоположение оказывается совершенно точно известным, пока к нему приклеен какой-то ярлык, пока вам о нем все известно. И всякий раз, как в городе Скенектади кто-нибудь грабит отель, то хватают этого парня, даже если он находился в Сан-Франциско. Спустя какое-то время этот парень как следует усвоит, что в этом нет никакого смысла, нет никакого смысла в том, чтобы быть честным. Совсем наоборот... существует масса причин не быть честным.

Audience: Okay.

Так вот, это ужасно странная штука. Идентификация. Чем с большей уверенностью и легкостью можно идентифицировать человека, тем больше преступлений он будет совершать. Звучит невероятно, но это так. Кажется, что все должно быть как раз наоборот, не так ли? Кажется, что если бы преступники свободно разгуливали на свободе и их местоположение вообще невозможно было бы установить, если бы они могли пришить любого, кого им захочется пришить, если бы они могли убить любого, кого им захочется убить и так далее, тогда, очевидно, в мире процветала бы сплошная преступность. Вы не могли бы идентифицировать людей и так далее. Любой мог бы совершить преступление и тут же скрыться. Вы бы никогда не смогли его найти. Кажется, что за этим последовала бы длинная череда событий вроде тех, о которых вы читаете на страницах журналов Херста или в журнале «Тайм» или «Настоящий детектив».

Good. Let's locate somebody.

Так вот, чрезвычайно странно... чрезвычайно странно то, что это неправда. Это неправда. Не существует зависимости между тем, насколько мирная обстановка и насколько много вокруг полиции. И пока вы будете верить в то, что обстановка является настолько мирной, насколько много вокруг полиции, вы будете и дальше наблюдать, как мир... пока мир будет в это верить... вы будете наблюдать, как мир втягивается в одну войну за другой, в одну войну за другой, в одну войну за другой. Не думаю, что кто-нибудь из нас не согласится со следующим утверждением: в мире, вне всякого сомнения, достаточно национальной полиции. У России под ружьем ходят миллионы, миллионы и миллионы людей. Так же как и у нас. В России есть военно-воздушные силы, управляемые ракеты, бомбы, ОГПУ, а у нас есть ЦРУ и... полиция, полиция, полиция. Целые армии и флоты. Люди, назначение которых стрелять и защищать и так далее... огромные армии полиции. Если увеличить их численность еще на один миллион, начнется война. Между миром и порядком и численностью полиции не существует прямой зависимости, между ними существует обратная зависимость. Чрезвычайно странно.

Audience: Okay.

Понимаете, если у людей больше свободы, их нужды будут не такими большими. Они не будут испытывать отчаяние по поводу того или сего. У них будет достаточно свободы, чтобы они сами могли взять какую-то моральную ответственность за общество, в котором они живут. Известно ли вам, что именно законы о детском труде, которые вписаны в книги Вашингтона, в первую очередь являются причиной детской преступности, которая, как все мы признаем сегодня, является серьезной проблемой. Законы о детском труде. Конечно, есть капиталисты. Где-нибудь поблизости всегда орудуют какие-нибудь фашисты, которые затрудняют всем жизнь.

All right. Let's locate somebody else.

Нам говорили, что они заставляют детей работать на фабриках. И в конце концов пришлось издать закон о детском труде, чтобы детей больше не могли эксплуатировать. Знаете, что делают эти законы? Они просто говорят ребенку: «Ты не можешь принимать участие в этой игре, пока не станешь совершеннолетним, и тебе уже больше не захочется играть в эту игру. Ты не можешь принимать участие в этой игре. Ты не можешь играть в эту игру. Нет». И ребенок говорит: «Ньяаа! Вы хотите сказать, я не могу продемонстрировать людям, что я стою того, чтобы для меня или вместе со мной что-то делалось? Вы хотите сказать, что вы лишили меня основного способа приносить пользу моему народу, моей нации, моей семье? Вы хотите мне сказать, что я не нужен в этом обществе? Что ж, если я не нужен, это автоматически означает, что я никчемный человек».

Audience: Okay.

И затем, прямо под стать этим законам о детском труде, у нас появляются законы о детской преступности, создающие самые невероятные трудности, которые вам только доводилось видеть. Эти законы поразительны. Их сложность и глупость поразительны. К примеру, вот вам сравнение: молодой человек имеет полное право пойти и быть убитым за свою страну, но он не имеет права напиться пьяным, выпивая за свою страну.

All right. Now let's locate somebody else.

Это странно, не так ли? Что ж, а наряду с этим существуют полицейские законы. В соответствии с ними молодежь должна уходить с улиц после девяти часов. Она должна то, она должна се, она должна идти туда, она должна идти сюда. У нее нет никаких законных прав.

Audience: Okay.

Я видел, как недавно один судья упек какого-то паренька в сумасшедший дом. Для этого он просто созвал заседание суда где-то на старых ступеньках и сказал: «Что ж, теперь идет заседание. Я обнаружил, что за этим ребенком никто не присматривает, этот ребенок теперь находится на попечении суда. Отправить его в сумасшедший дом».

All right. Now, did you?

Ребенка там не было. Никакие свидетельства не были представлены. Никаких компетентных медицинских заключений. Форма собрания суда не была соблюдена.

Audience: Yes.

Это детская преступность в действии. Может быть, это крайность. Но забавно то, что это единственный случай, который я изучил, – я наткнулся на это случайно. Я просто отправил кого-то в суд, чтобы исследовать что-нибудь наподобие детской преступности... и это первое, на что он наткнулся. Потом он пришел и рассказал мне. понимаете? Все это произошло где-то за час или около того. Я как-то побоялся посылать этого человека туда снова, чтобы раздобыть информацию о еще каком-нибудь случае. А что если бы это оказалось еще хуже?

All right. Now let's locate somebody else.

И получается, что у нас в стране есть парни и девушки, и они в их возрасте уже способны выносить ребенка и вырастить его, они в состоянии работать, но вот они сидят и знают, что они не могут принести никакой пользы обществу.

Audience: Okay.

Знаете ли вы, как можно свести человека с ума? Просто убедите его в том, что он никому не может помочь. Просто убедите его в этом, и он пропал. А мы еще недоумеваем, почему у нас так много случаев психозов, неврозов, подросткового хулиганства, нарушений законов, и почему нам нужно иметь все эти файлы, файлы, файлы. Каждый плохой мальчик, убежденный в том, что он никому не может помочь, попав на учет полиции, остается в их списках навсегда, и из него получается настоящий, стопроцентный преступник. И мы производим их с той же скоростью, с какой мы можем крутить колеса машины правосудия... ха!

Okay. Let's locate somebody else.

Мы их сами производим. Мы берем ребенка на заметку, потому что в четырнадцать лет он прогуливал уроки, потому что он украл яблоко, когда ему было шестнадцать лет, потому что он украл машину, когда ему было семнадцать, потому что он застрелил человека и ограбил станцию обслуживания, когда ему было восемнадцать... Мы, конечно же, просто растим урожай преступников. Это первое, что необходимо иметь полиции: преступников.

Audience: Okay.

Вас никогда не поражало... вас никогда не поражало и не казалось странным, что в игре «полицейские и разбойники» необходимо наличие разбойников? И что в наше время в этом прекрасном цивилизованном обществе разбойников совершенно не хватает?

Fine. Let's locate somebody else.

Вы знаете, что художник, который рисовал «Дика Трэйси», восхитительно проводил время, пытаясь найти достаточное количество злодеев, которых бы мог преследовать Дик Трэйси: Безлицый, Каменнолицый, Головотяпка, Головорепка. Он просто восхитительно проводил время, пытаясь найти таких злодеев. И никому так ни разу и не пришло в голову: «Надо же, работа полицейского была бы чрезвычайно увлекательной, если бы вокруг было так много проходимцев, и если бы приходилось так много за ними гоняться».

Audience: Okay.

А известно ли вам, чем занимается полицейский? Он ездит на полицейской машине, набирая вес и постепенно заполняя собой весь салон. Он должен быть бдительным, он должен быть энергичным и расторопным. Он должен кого-нибудь арестовывать. Он полицейский. Ему постоянно читают лекции: «Преступность должна исчезнуть!» А может быть, ее и нет? Нет ничего глупее, чем полицейский без прохвоста, за которым он мог бы гоняться, нет ничего глупее, чем армия без войны, в которой она могла бы сражаться. И эти ребята стараются выйти из этого глупого положения настолько быстро, насколько они способны.

Well, okay. Let's locate somebody else.

Так вот, здесь есть такая странность: люди настолько перестают понимать самих себя из-за контроля... внешнего контроля... и из-за тягот и принуждения, что начинают думать, будто никому нельзя доверять, поэтому необходимо установить еще вот столько-то барьеров.

Audience: Okay.

Но барьеры сами по себе демонстрируют, что никому нельзя доверять. И мы приходим к выводу, что никому нельзя доверять, а поэтому мы обзаводимся еще некоторым количеством барьеров. И из-за этого мы приходим к выводу, что никто не достоин доверия, и тогда мы обзаводимся еще некоторым количеством барьеров, мы переходим к более низкой части цикла, и так все это и продолжает катиться вниз.

All right. Let's locate somebody else.

Вам необходимо насоздавать определенное количество барьеров, чтобы быть в безопасности. Если вам необходимо быть в безопасности, значит, должно быть, в окружении присутствует что-то опасное. Это самое очевидное заключение.

Audience: Okay.

Например, если бы вы постоянно разъезжали взад-вперед по улице в машине, оборудованной турелью, в которой сидела бы парочка охранников с заряженными автоматами, и сами вы были бы защищены пуленепробиваемыми стеклами, а дно машины было бы таким, что мины и бомбы не могли под ним взорваться... если бы вы просто поездили в этой машине несколько дней, вы бы начали думать, что на вас охотятся.

All right. Let's locate somebody else.

Точно вам говорю. «У меня так много барьеров». И мы подошли к главной аберрации, от которой страдает человек, и к одной из причин, по которой он все время себя сдерживает: «Должна быть какая-то причина». Понимаете, он все время говорит:

Audience: Okay.

«Должна быть какая-то причина». Мне приходилось наблюдать самые примечательные проявления этого. Встает какой-нибудь человек, произносит речь. Он говорит всем людям, которые сидят перед ним, что Саентология – это очень хорошо. Он начинает свою речь с того, что говорит им это, и прежде чем он заканчивает свою речь, он говорит: «Все это очень хорошо, да вот только все люди, связанные с Саентологией, сумасшедшие и все такое».

All right. Now let's locate somebody.

И странно в этом то, что сидящие там одиторы говорят: «Ну, должно быть, у этих людей есть веские причины так себя вести. Да, должно быть на это существует какая-то причина. Вероятно, это объясняется просто с точки зрения поведения. И, вероятно, это объясняется тем фактом, что, вероятно, в Саентологии никто ни на что не годится. Может быть, это относится и ко мне. Но должна быть какая-то серьезная, веская причина, почему это так. Посмотрим. Должна быть, должна быть какая-то причина».

Audience: Okay.

Да, такая причина есть, вне всякого сомнения, такая причина есть, если безумие можно назвать причиной. Либо это явное желание полностью уничтожить Дианетику и Саентологию, если вам хочется назвать это причиной. Но они всегда думают, что есть какая-то более веская причина. И это, вероятно, самая замечательная аберрация, которую я только наблюдал у кого-либо: «Должно быть, есть более веская причина».

Did you?

Я встречал людей, которые сидели и логически рассуждали, находя всевозможные причины того, почему Джо внезапно ворвался, выхватил револьвер и убил Билла. И у этого, наверное, было множество причин. И эти люди выискивали эти причины часами напролет и совершенно упускали из виду тот факт, что, может быть, все дело в том, что Джо просто вошел, выхватил револьвер и застрелил Билла. Понимаете? Что, может быть, за этим не стоит вообще никаких причин.

Audience: Yes.

Так вот, если бы вы ездили, защищенные со всех сторон броней, и если бы вы жили в обществе, в котором порядок поддерживали бы бог знает сколько подразделений полиции или армии, вот что вы в конце концов почувствовали бы:

Well, all right. Let's locate somebody.

«Знаете, должно быть, есть какая-то причина, по которой все эти люди здесь. Понимаете, должно быть, есть какая-то причина, по которой на каждом углу стоят полицейские в восемь рядов. Должно быть, на то есть какая-то причина, вот и все. Кто-то еще более опасен, чем мы, иначе нам не нужно было бы так основательно себя защищать».

Audience: Okay.

И я сейчас только что описал интериоризированного тэтана, он говорит: «Если я так старательно прячусь, должно быть, за мной кто-то охотится. Если я так стараюсь защитить это тело, должно быть, кто-то старается его уничтожить. Если мне приходится так напряженно трудится, преодолевая все трудности, чтобы чем-то обладать, должно быть есть кто-то, кто старается все это у меня отнять». И, если подняться немного выше по шкале: «Если мне приходится так вкалывать, чтобы доказать свою ответственность и сделать других людей ответственными, должно быть все люди безответственны, включая меня. И если мне приходится так потеть, кряхтеть и мучиться, чтобы поднять это тело утром и уложить его в кровать вечером, должно быть, телами управлять очень сложно. Значит, контроль – это серьезная штука».

Well, okay. Let's locate somebody now.

Еще немного выше на шкале мы обнаруживаем следующее: «Все говорят о смерти. Значит, из этого вытекает, что в один злосчастный день я умру. Вы только посмотрите на всех этих апатичных людей. Должно быть, в обществе есть что-то такое, из-за чего оно находится в апатии. А если все эти люди сидят и плачут, значит, мир, должно быть, печален. И если все вокруг меня напуганы до смерти, боже мой, должно быть, здесь повсюду привидения! И если мои родители и мой босс постоянно на меня злятся, значит я, должно быть, дрянь. И если все, кого я знаю, относятся друг к другу антагонистично, это должно означать, что люди вообще ни на что не годятся. И если все в Нью-Йорке изнывают от скуки, значит, это, должно быть, очень скучное место».

Audience: Okay.

Но к счастью, в некоторых отношениях... мы входим и видим банкира. Он чрезвычайно консервативен, поэтому мы приходим к выводу, что есть что-то, к чему следует относиться с сомнением. И еще более отрадно... еще более отрадно то... что мы видим кого-то, кто преисполнен невероятного энтузиазма, и если мы находимся в довольно хорошей форме, мы говорим: «Знаете, должно быть, есть что-то, из-за чего можно прийти в такой энтузиазм». Но знаете ли вы, что сегодня говорит человек, когда видит кого-то в сильном энтузиазме? Он говорит: «Чокнутый!» А если мы видим, как кто-нибудь сидит, пребывая в потрясающей безмятежности... и очевидно, что для того, чтобы оставаться безмятежным, необходимо прилагать массу усилий... мы делаем вывод, что быть безмятежным чрезвычайно трудно.

Good. Let's locate somebody.

Иначе говоря, когда мы просматриваем Шкалу тонов снизу вверх, то всякий раз, когда мы добавляем к ней «Должна быть какая-то причина», мы привносим туда какое-нибудь необоснованное обобщение, которое приводит нас к выводам, не всегда соответствующим нашим интересам.

Audience: Okay.

Со мной был один странный случай. Я был на корабле, и нам приходилось очень трудно: мы боролись с бурным морем и буйными ветрами, причем двигатели вышли из строя. И к нам на борт высадилась спасательная команда. Все были убеждены в том, что корабль вот-вот развалится на куски и пойдет ко дну.

Good. Let's locate somebody.

На самом деле этот вывод не был обоснованным. Просто море бушевало так сильно, что это казалось возможным. Но все они пришли к выводу, что в течение этих последних минут они доживают свои последние дни, – каждая минута длилась примерно двенадцать лет. И на палубу высадилась спасательная команда, которая так не считала. И трое человек из этой спасательной команды сделали то, что не смогли сделать двадцать восемь человек экипажа. И эти трое сделали все это в течение десяти минут, в то время как другие не могли справиться с этим в течение десяти часов.

Audience: Okay.

Разные выводы. Одна и та же ситуация, один и тот же корабль. Конечно, вы могли бы сказать: «Ну, команда на корабле уже была усталой». Что ж, спасательная команда тоже была усталой. Им пришлось идти на веслах через открытое море три мили, чтобы добраться до нас. Они устали в два раза больше, чем ребята на борту корабля.

Well, fine. Let's locate somebody.

Поэтому мы приходим к выводу, что вы должны быть способны иметь независимый подход к существованию – неважно, каково положение дел. Очевидно, что вы можете иметь независимый подход к существованию, не зависящий от уже существующего подхода. И вовсе не обязательно, что независимый подход к существованию не устоит перед общим подходом к существованию. Это не является неоспоримым фактом.

Audience: Okay.

Так вот, в начале мы заговорили о постулатах. Человек может иметь независимый подход к существованию невзирая на происходящее, он может ухудшать и улучшать что-то по собственному желанию, и это напрямую зависит от его способности сохранять свою уверенность, веру в себя и в свою способность создавать постулаты.

Fine. Now let's locate the auditor.

Он может сказать, что он чувствует то-то, и вот он уже чувствует это. Но он должен быть в состоянии верить самому себе, чтобы сказать это. Он должен быть в состоянии сказать: «Я могу проявлять настойчивость; я могу добиться успеха», – а потом добиться успеха. Он также должен быть в состоянии сказать: «Что ж, думаю, на этот раз я проиграю», – и просто проиграть. Его в равной степени не должны впечатлять ни победы, ни поражения. Он должен быть до какой-то степени не впечатлительным. Но он будет в состоянии как побеждать, так и проигрывать. Он сможет взять контроль над сложившейся ситуацией в свои руки либо улучшить любую ситуацию, не подвергнувшись огромному влиянию окружающих обстоятельств.

Audience: Okay.

И как мы это называем? Мы называем это «селф-детерминизм». Таким образом, способность человека быть счастливым и вести жизнедеятельность... я бы предпочел называть это «жизнедеятельность»... способность человека жить зависит от его способности детерминировать свои действия и действия других людей просто с помощью постулата.

All right. Let's locate the auditor.

И тот, кто может это делать, возвышается среди других подобно гиганту. А тот, кто не может этого делать, был, есть и всегда будет рабом.

Audience: Okay.

Спасибо.

All right. Let's locate the auditor.

Audience: Okay.

All right. Now let's locate the preclear.

Audience: Okay.

All right. Let's locate the auditor.

Audience: Okay.

Well, good. Let's locate the preclear.

Audience: Okay.

Good. Let's locate the auditor.

Audience: Okay.

All right. Let's locate the preclear.

Audience: Okay.

All right. Locate the auditor.

Audience: Okay.

All right. Locate the preclear.

Audience: Okay.

All right. Locate the auditor.

Audience: Okay.

All right. Did you?

Audience: Yes.

Well, fine. Now let's locate the preclear.

Audience: Okay.

All right. Let's locate the auditor.

Audience: Okay.

All right. Let's locate the session.

Audience: Okay.

All right. Let's locate the session.

Audience: Okay.

All right. Let's locate the session.

Audience: Okay.

All right. Let's locate the auditor.

Audience: Okay.

All right. Let's locate the preclear.

Audience: Okay.

All right. Let's locate the auditor.

Audience: Okay.

All right. Let's locate the preclear.

Audience: Okay.

Good. Let's locate the auditor.

Audience: Okay.

All right. Let's locate the preclear.

Audience: Okay.

Good. Let's locate the auditor.

Audience: Okay.

All right. Let's locate the preclear.

Audience: Okay.

All right. Let's locate the auditor.

Audience: Okay.

All right. Let's locate the session.

Audience: Okay.

All right. Let's locate the session.

Audience: Okay.

All right. Let's locate the auditing command.

Audience: Okay.

Good. Let's locate the auditing command.

Audience: Okay.

Well, good. Let's locate the auditing command.

Audience: Okay.

Well, fine. Let's locate the auditing command.

Audience: Okay.

Well, good. Let's locate the auditing command.

Audience: Okay.

All right. Let's locate the auditor.

Audience: Okay.

All right. Locate the auditing session.

Audience: Okay.

All right. Let's locate the preclear.

Audience: Okay.

All right. Now we're going to go into a much, much worse process. (audience laughter) Now that we know an auditing session is in progress, I'm going to ask you now a question which I'm going to expect you will answer to yourself and answer, possibly, several times over before the next question. One of those confusing things that put you right out of present time.

Now if anybody starts to scream, please don't get upset. Emergency Auditors are present, the city is full of hospitals and so forth. (audience laughter)

And it's somebody else's responsibility anyway if some body starts going out of control because we have to do with the spirit, not the body. So . . . (audience laughter)

All right, now. Now that we know what to expect — now we know what to expect.

What would happen if you were located? (pause) Well, good.

Give me some more things that would happen if you were located. (pause) Fine.

Let's just check off some things that would happen, now, if you were located. (pause) Good. Good. That's fine.

Now let's check off some more things that would happen if you were located. If you haven't gotten one yet, get it. (pause) Okay. That's fine. That's fine. Now you know. All right.

Now — now, what would happen if you weren't located? (pause) Good.

Now what would happen if you weren't located? Give me some things that would happen if you weren't located. (pause) Good. Good.

Now give me some more things that would happen if you were not located. (pause) Good. You got some now? Got some good things there? Fine. All right. Good.

Now tell me some things that would happen if you were located. Give me some things that would happen if you were located. (pause) All right. That's fine.

Some more things that would happen if you were located. (pause) Well, that's fine. Now, that's just fine.

Now give me some things that would happen if you were not located. (pause) Good.

And some more things that would happen if you were not located. (pause) Good.

Some more things that would happen if you were not located. (pause) All right. That's real good. That's real good. That's fine. That's fine.

Now what would happen to you if you were located? (pause) Good.

Some more things that would happen to you if you were located. (pause) All right. Now, fine. How's that now? Huh?

Audience: Good. Okay.

That working all right?

Audience: Yes.

That working all right? Hm?

Audience: Okay.

Okay. You sure it's working all right?

Audience: Yes.

There isn't anybody collapsed. All right.

Now I want you to have the front wall — attend now — I want you to have the front wall say to you, "We've got you spotted." And you tell it okay. (pause)

Got that real good? Did you tell it okay?

Audience: Yes.

Well, fine. Now let's have the back wall say, "We've got you spotted." (pause) Give it an okay. (pause) All right.

Now let's have the right-hand wall say, "We've got you spotted" — looking right at you. (pause) Give it an okay. (pause) And the left wall say, "We've got you spotted" and give it an okay. (pause)

Process is known as "Dragnet." (audience laughter)

Now let's have the floor say, "We've got you spotted," and you say okay. (pause)

And the ceiling say, "We've got you spotted," and you say okay. (pause) Good.

And the front of the room say, "We've got you spotted." Have it look right straight at you and say, "We've got you spotted." And you say okay. (pause) Have it mean it — stop playing around with that. Have it mean it. (pause) All right.

Now have the back of the room say, "We've got you spotted." (pause) And you say okay. (pause)

And the right-hand wall say, "We've got you spotted." (pause) And you say okay. (pause)

And the left-hand wall say, "We've got you spotted." (pause) And you say okay. (pause)

And have the floor say, "We've got you spotted." (pause) And you say okay. (pause)

And have the ceiling say, "We've got you spotted." (pause) And you say okay. (pause) All right.

Now, have you reached the goldfish effect yet? Hm? Have you reached the goldfish effect?

Audience: (various responses)

Well, good. Now let's have the front of the room say, "We have you spotted." (pause) And you say okay. (pause)

And have the back of the room say, "We've got you spotted." (pause) And you say okay. (pause)

Have the right-hand wall say, "We've got you spotted." (pause) And you say okay. (pause)

And the left-hand wall say, "We've got you spotted." (pause) And you say okay. (pause)

And have the floor say, "We've got you spotted." (pause) And you say okay. (pause)

And have the ceiling say, "We've got you spotted." (pause) And you say okay. (pause)

All right. Now how you doing on that, huh?

Audience: Okay.

Doing better on it?

Audience: Yes.

You notice any change doing this? Huh?

Audience: Yes.

All right. In view of the fact that you're doing so well, we're now going to have the front wall say, "We're just waiting for you to make a break for it." (pause) And you give that an okay. (pause)

Have the back of the room say, "We're just waiting for you to make a break for it." (pause) And you give it an okay. (pause)

And the right-hand wall, "We're just waiting for you to make a break for it." (pause) Give it an okay. (pause)

And the left-hand wall, "We're just waiting for you to make a break for it." (pause) And you say okay. (pause)

And have the floor say, 'We're just waiting for you to make a break for it." (pause) And you say okay. (pause)

And the ceiling say, "We're just waiting for you to make a break for it." (pause) And you say okay. (pause)

How does that make you feel? Make you feel all right? Does that make you feel calm?

Audience: Very. (laughter)

Good. It makes you feel good and calm. (audience laughter) Fine. Fine.

Have the front wall now say, "We're waiting." (pause) And you say okay. (pause)

And have the back wall say, "We're waiting." (pause) And you say okay. (pause)

And have the right-hand wall say, "We're waiting." (pause) And you say okay. (pause)

And the left-hand wall say, "We're waiting." (pause) And you say okay. (pause)

And have the floor say, 'We are waiting." (pause) And you say okay. (pause)

And once more have the floor say, "We are waiting." (pause) And you say okay. (pause)

And once more have the floor say, "We're waiting," and you say okay. (pause)

And once more have the floor say, "We're waiting," and you say okay. (pause)

And once more have the floor — there's a prize of two dollars and a half to the first one who levitates — have the floor say, 'We're waiting," and you say okay. (pause)

And have the floor say, "We're waiting." (pause) You say okay. (pause)

And now have the sky — the totality of the sky above you — say, 'We're waiting." Let's run out heaven while we're at it. (pause) And you say okay. (pause)

And have the sky say again, "We're waiting." (pause) And you say okay. (pause)

And once more have the sky say, "We're waiting." (pause) And you say okay. (pause)

And once more have the sky say, "We're waiting." (pause) And you say okay. (pause)

And once more have the sky say, "We're waiting." (pause) And you say okay. (pause) All right.

Now let's get down to the hell of it, and let's have the floor say, and the middle of the earth and everything below you say, "We're waiting." (pause) And you say okay. (pause)

Have it again say, "We're waiting," and you say okay. (pause) Have it again say, "We're waiting," and you say okay. (pause)

Anybody that's been jabbed by a pitchfork yet, tell an Emergency Auditor.

Have the floor and the earth and everything below you say, "We're waiting," and you say okay. (pause)

And have everything below you again say, "We're waiting," and you say okay. (pause)

Once more, have everything below you say, "We're waiting," and you say okay. (pause)

And once more, have everything below you say, "We're waiting," and you say okay. (pause)

And now have everything above you say, "We're waiting for you." (pause) And you say okay. (pause)

Again have everything above you say, "We're waiting for you." (pause) And you say okay. (pause)

And once more have everything above you say, "We're waiting for you." (pause) And you say okay. (pause) All right.

Now let's say okay.

Audience: Okay.

All right. Okay.

Audience: Okay.

All right. Okay.

Audience: Okay.

All right. Okay.

Audience: Okay.

All right. Okay.

Audience: Okay.

All right. Okay.

Audience: Okay.

Fine. Now, I want you to look at various parts of the room. Just various parts of the room, one after the other, and of each part say, "They got me located there." Look at another part, say, "They got me located there." (pause)

After you've done this a while, you ought to feel sly. Let's have a few more parts. Spot them out. Each one, "They got me located there." (pause)

That make you feel safe? Hm?

Audience: (various responses)

Well, take your finger and point it at, more or less, where you might possibly be. "They got me located here." (audience laughter)

How's that make you feel, huh? Now let's indicate the spot again. "They got me located right there." (pause) Okay.

Now, let's just spot various places where the body might have you located. (pause)

Where might the body have you located? (pause) You find a few? Hm? (pause) All right. All right. Good.

Now let's have the front wall — the front wall — say, "You're located at last," and you say okay. (pause) Good.

And have the back wall say, "You're located at last," and you say okay. (pause)

And the right-hand wall say, "You're located at last," and you say okay. (pause)

And the left-hand wall say, "You're located at last," and you say okay. (pause)

And the floor tell you, "You're located at last," and you say okay. (pause)

And the ceiling tell you, "You're located at last," and you say okay. (pause) Okay.

How's that make you feel?

Audience: Good.

Makes you feel okay, huh?

Audience: Yes.

Hm? All right.

Now let's have the front wall say, "Well, nothing can ever change anyway," and you say okay. (pause)

And have the back wall say, "Well, nothing can ever change anyway," and you say okay. (pause) Good.

And have the right-hand wall say, "Well, nothing can ever change anyway," and you say okay. (pause)

And have the left-hand wall say, "Well, nothing can ever change anyway," and you say okay. (pause) Good.

And have the floor say, "Well, nothing can ever change anyway," and you say okay. (pause)

And have the ceiling say, "Well, nothing can ever change anyway," and you say okay. (pause) Good.

Now how's that? Hm?

Audience: Fine. Good.

It's fine now, huh? It's getting easier to put these thoughts out there, huh? Easier to put these thoughts out there and say okay to them, is it?

Audience: Yes.

Huh? Make you feel less groggy to do this?

Audience: Yes.

All right. In view of that fact — in view of that fact — I'm going to just run right up to the top of the scale and run some Meaningness Processing on you.

Now I want you to have the front wall say, "This means," and youfurnish it. (pause)

Have it do it several times now. Have it say, "This means." Youknow, "This means all cats are purple," or anything you want. (pause) Got that now? All right.

Now once more, and this is the proper way to do it: Have it say, "This means," you furnish it, and then you say okay to that. (pause) Good.

Now let's have the back wall of the room say, "This means," youfurnish it, and then say okay to it. (pause) All right.

Now have the right-hand wall of the room say, "This means." Giveit an okay. (pause) Good.

Now let's have the left-hand wall of the room say, "This means"(pause) And you say okay. (pause)

Now have the floor say, "This means." (pause) "... that allelephants have purple necklaces" — whatever you want. (pause) Got it? And give it an okay. (pause) Good.

Now have the ceiling say, "This means." (pause) And you give it anokay.

Did you do that easily?

Audience: Yes.

Is this getting easier to do? Well, fine.

Now let's have the front wall say — and this time we mean portent, prediction, you know. It means that such and so is probably going to occur or to happen, you know. And have the front wall — the state of it, you see; that it is in that position and condition, you see — "This means," you furnishit, and then say okay. (pause) Okay? All right.

Now let's have the back wall say, "The condition of this wall means that," you furnish it. (pause) And you say okay. (pause) Good.

Now let's have the right-hand wall over here say — its condition, "This means." You furnish it, say okay to it. (pause) Give it an okay? All right.

Now have that left-hand wall over there tell you this condition — its condition, its color, anything you want — "This means," and you furnishit. (pause) And say okay. (pause) Got that? Well, fine.

Now let's have the floor do it. (pause) Give it an okay. All right.

Now let's have the ceiling do this. "This means." (pause) And yougive that an okay. (pause) All right.

How you doing now, huh? Audience: Fine.

You doing better?

Audience: (various responses)

Huh? Any small bells started ringing in anybody, or ... ?

Audience: (various responses)

Well, real good. Now let's have this front wall up here tell you that its condition means. You furnish it and say okay. (pause) All right. Did yougive it an okay?

Audience: Yes.

Well, okay to your okay.

Now let's get the back wall there and have it tell you that its condition means. (pause) Good. Give it an okay. (pause) You do that?

Audience: Yes.

Give it an okay? Well, fine.

Now let's have that right-hand wall over there say, "This means."(pause) Give it an okay. (pause)

(If you want to sell any old used and broken machinery and so forth, see one of the auditors.)

Have that left-hand wall tell you, "This portends and means."(pause) Give it an okay. (pause) Did you give it an okay?

Audience: Yes.

Well, good. Now let's have the floor tell you that it means. (pause)Give it an okay. Did you get that one all right?

Audience: Mm-hm.

All right. Now have the ceiling tell you, "This condition means."(pause) And you give that an okay. (pause)

How you doing now? Hm?

Audience: Okay.

Doing pretty fair?

Audience: Yes.

Uh-huh? This process making sense?

Audience: (various responses)

Now is anybody doing this: Is anybody simply having it state a factual fact — "This means that I am at the congress."

Audience: No.

It won't work. Now, we've got to have some very, very nice meanings, such as "This means that dresses will be twelve inches shorter next fall," "This means that kiddie cars are always worn by policemen" — anything of this character. Now, we have that? All right.

Now have that front wall, again, tell you, "This means." (pause)Good. Give it an okay. (pause) Fine.

Now you're doing better. Now let's get that back wall and have that back wall — the actual back wall, now — say, "This means ." (pause) And you say okay. (pause) All right.

Now let's have that right-hand wall over there tell you, "This condition, situation, location, means." (pause) And you say okay. (pause) Got thatnow? All right.

Let's get that left-hand wall. Its condition means. Have it tell youthis. (pause) And give that an okay. All right.

Now have the floor impart confidentially to you, that it means(pause) And you give that an okay. All right.

Now let's have the ceiling impart confidentially to you that it means, at this time and place. (pause) Give it an okay. (pause) All right.

Now how's that, hm?

Audience: Fine.

Well, fine. You getting along better? Better than ever on this, hm?

Audience: Yes.

Getting real easy to do this?

Male voice: Too easy.

Oh, it's getting too easy now? All right. Let's have the front wall say, "This sign means," you add it. "This sign means." (pause) Now you saythank you. (pause) Got that? All right.

Now let's have the back wall say, "This sign means." (pause) Allright. (pause) And you say thank you. (pause) All right.

Now let's have the right-hand wall say, "This sign means." (pause)And you say, "Okay, thank you." (pause) All right.

And let's have that left-hand wall over there say, "This sign means." (pause) And you say, "Okay. Thank you very much." (pause)

Now let's have the floor say, "This sign means." (pause) And yousay thank you. (pause) All right.

And have the ceiling now say, "This sign means." (pause) And yousay thank you. (pause) Okay.

Did you say thank you very nicely now?

Audience: Yes.

Have you ever thanked signs before? Signs, meanings, and portents?

Audience: (various responses)

Well, you better do so after this. It's how not to get stuck on them — "30 miles to Washington," "Thank you." All right.

Now let's find some places where you're not being located at this moment. (pause) Just spot them. Places where you're not being located at this moment. (pause) Good. Fine.

Now let's get some more places where you're not being located at this moment. (pause) Good. That's fine.

Now — now just for fun, not because it's a fact, start checking over various states and planets and parts of this room and anything else and say, "Well, I am being located over there." (pause)

"Well, I'm located there, and being located over there." (pause) Good, that's fine.

Now let's check some more off. "I'm being located there." "Being located over there." (pause) Find some places behind you where you're being located too. (pause) Well, good. Good. That's fine.

Now let's find some places where you're not being located; only this time, instead of selecting them out, you say so. You know? You say, "I am definitely not being located in West Virginia." Don't wait for something to tell you. You just look around, you know, and point it out and say, "Well, I'm not being located there and I'm not being located there." (pause) All right.

How's that working, hm? It working good?

Audience: Yes.

Well, fine, to — fine, now, fine — fine, fine, fine, fine, fine; to all those places you weren't, go "Fine, fine, fine, fine, fine." Good. All right.

Now let's spot a myriad, a great number of places one after the other and say, "Well, I'm not being located there. I'm not being located there. I'm not being located there." (pause) Now, good.

Now, let's just say, for fun of it now, "I am being located there. I am being located over there. Now I'm being located over there. And now I'm being located over there." (pause) All right.

Now how's that? Hm?

Audience: Okay.

Hm? Good. Now let's spot some places in the room where you are not. (pause)

And now some people in the room who are not auditing you. (pause) Good. Now let's spot some preclears you are not being. (pause)

And now let's locate the floor. (stamping noises)

Locate the chair.

And this time really take a look at the front wall.

And now really take a look at the back wall. (pause) Good.

Now let's really take a look at the right-hand wall.

And really take a look at the left-hand wall.

And now let's take a good look at the ceiling. (pause) Good.

And a good look at the floor.

Now is there anything in this room at all that is comfortably real?

Audience: (various responses)

There is?

Audience: Yes.

Good. Let's find something else that's comfortably real.

Audience: Okay.

Fine. Fine. Let's find something else that's comfortably real.

Audience: Okay.

Good. And something else that's comfortably real.

Audience: Okay.

Good. And something else that's comfortably real.

Audience: Okay.

All right. Tell me hello.

Audience: Hello.

Well, okay. Hello.

Audience: Hello.

Hello.

Audience: Hello.

Hello.

Audience: Hello.

Hello.

Audience: Hello.

Hello.

Audience: Hello.

Hello.

Audience: Hello.

Hello.

Audience: Hello.

Hello.

Audience: Hello.

Hello.

Audience: Hello.

Hello.

Audience: Hello.

Hello.

Audience: Hello.

Hello.

Audience: Hello.

Hello.

Audience: Hello.

Hello.

Audience: Hello.

All right.

How are you? Audience: Fine.

Feel good?

Audience: Yes.

Good.

End of session. Thank you.