Русская версия

Search document title:
Content search 2 (exact):
ENGLISH DOCS FOR THIS DATE- Aims and Goals of Dianetics and Scientology (UNI-10) - L541230b | Сравнить
- Communication and Problems (UNI-11) - L541230c | Сравнить
- Group Processing, Part 1 (UNI-12) - L541230d | Сравнить
- Group Processing, Part 2 (UNI-13) - L541230e | Сравнить
- Terminals and Communication (UNI-09) - L541230a | Сравнить

RUSSIAN DOCS FOR THIS DATE- Групповой Процессинг, Часть 1 (КО-12) - Л541230 | Сравнить
- Групповой Процессинг, Часть 2 (КО-13) - Л541230 | Сравнить
- Общение и Проблемы (КО-11) - Л541230 | Сравнить
- С Этим Можно Что-то Сделать (КО-10, КЛ) - Л541230 | Сравнить
- Терминалы и Общение (КО-9) - Л541230 | Сравнить

CONTENTS THE AIMS AND GOALS OF DIANETICS AND SCIENTOLOGY Cохранить документ себе Скачать
КОНГРЕСС ОБЪЕДИНЕНИЯ (КО), 11

THE AIMS AND GOALS OF DIANETICS AND SCIENTOLOGY

ОБЩЕНИЕ И ПРОБЛЕМЫ

A lecture given on 30 December 1954
Лекция, прочитанная 30 декабря 1954 года
66 МИНУТ

Like to talk to you now about the aims and goals of Dianetics and Scientology. We haven't talked too much about this lately for the excellent reason that nearly everything I was doing was involved in the evolution of processes we could actually trust and count upon.

Привет.

Lately we have originated a rather original sort of a clinic as such, here at the HASI. We have been having a tough run of preclears. That is to say, we've had some real, real good preclears. So we instituted a daily auditor's conference and so on, and we have been bringing the auditors in and looking the preclears over very carefully, and generally getting people swamped up, so on, that weren't before. And we talk to the auditors, and then they tell us all the boo-boos they made that day, and we straighten them all out. Well, we've straightened them out enough now, and things are going along well because these boys are pretty well trained.

Спасибо.

But I am learning, now, that it's time we thought about some organizational goals. Because processing goals are getting very, very scarce. We can do what we set out to do and we can do it rather easily. Of course you get an exceedingly, terribly (well, a technical word) — loused up case — if you get one of these, he can puzzle you a little bit, but it's mainly a puzzle on just how are we going to get this fellow to talk with us for at least a short time so that we can go ahead and process him. In other words, how do we get him into a better two-way communication so we can go ahead and get something done?

Сейчас я хочу поговорить с вами о человеческом общении. Вы хотели бы узнать что-нибудь о человеческом общении?

Well, this points out to me that organizationally and individually, that we have quite a bit to think about in terms of goals. You cannot possibly sit still and inactive with this much dynamite lying around. It's just not safe to keep doors closed on it. You could very well say, "All right. Now," — this is typical, typical investigator philosophy — "Well, now that I've solved it, (snore). No further responsibility." Typical.

Конечно же, общение неизбежно становится проблемой в любом человеческом обществе. Оно также становится проблемой в сообществе муравьёв. Это проблема. Ведь анатомия всех проблем сводится к общению.

Look at Edison: He had all this — gimmicks and gadgets, you know. Like we have, he's figured out a lot of things, you know, in various ways, and . . . You got any idea what electric signs say now? You got any idea at all? This man should definitely have laid out a program, what was going to do — at least what people should do with electricity. Look at the — have you seen any television programs lately? Huh? Well, that all happens, that complete chaos, because of no responsibility after an investigation was completed. Have you seen a movie lately?

Вы берёте А-Р-О, добавляете к нему намерение, внимание, а также причину, по которой вы общаетесь. Однако общение само по себе приведёт к появлению... Как я рассказывал вам некоторое время назад, человек, у которого есть кусок трубы, в конце концов выдумает причину того, почему у него есть эта труба. Сам тот факт, что кто-то видит её и упоминает об этом в разговоре, означает, что для её существования должна быть причина. И так появляются все причины, которые есть на свете.

Audience: Yes.

Так вот, общение и проблемы очень тесно связаны. И поскольку мы сказали, что каждое человеческое существо занимается тем, что играет в этакую маленькую игру под названием «проблемы», и сказали, что каждый человек, который попадает к нам на процессинг, возможно, страдает от нехватки проблем, иногда настолько сильной, что у него вообще не остаётся проблем и это ему очень не нравится, - так вот, благодаря всему этому мы осознаём тот факт, что анатомия любой проблемы сводится к запутанному общению.

Gee. Have you talked to anybody lately? (laughter)

Практически на любом из известных мне языков слово «ответ» (в значении «отклик») и слово «ответ» (в значении «решение, разгадка») - это одно и то же слово. Но здесь мы наблюдаем нечто большее, чем отождествление. Это нечто большее, чем те фразы, которые обсуждались в Дианетике, - фразы, которые застревают, а потом неверно истолковываются.

Have you failed to get any answers lately?

Помните, в старые времена мы обсуждали это: «Без шапки можно и голову напечь» («напечь» - слитно). Эти слова, «голову напечь», с точки зрения психотика, истолковываются точно так же, как «голову на печь» («на печь» - раздельно). Понимаете, это означает одно и то же просто потому, что звучит одинаково.

Audience: Yes!

Ну так вот, слова «ответ» и «ответ» могут перепутаться ещё больше, потому что это и есть одно и то же слово. Однако разгадкой для какого-либо секрета будет ответ, и отсутствие какого-либо ответа даёт нам секрет. И это всё, что вам нужно знать о секретах. Нет больше ничего, что можно было бы о них знать.

Well, you don't get any answers from somebody who's been sitting looking at TV for years.

И вы можете в своё удовольствие носиться там и сям в погоне за секретами, но то, что вы ищете, - это ответ. А в отсутствие какого-либо ответа вы получаете секрет. Вот так.

Audience: No.

Мы получаем такое состояние. Допустим, у нас есть девушка по имени Грайнд, и она работает в театре «Шантан». Ну так вот, эта девушка по имени Грайнд находится совершенно вне общения, у неё отсутствует устное общение. К ней кто- нибудь подходит, говорит: «Привет, Грайнд (Пауза.) Тц... а-а!»

Not a single answer.

А потом этот человек встречает её снова и спрашивает: «Эй, как делишки, Грайнд?» (Пауза.)

Audience: Right.

И тот же человек встречает её на вечеринке и интересуется: «Ну как, тебе тут весело, Грайнд?» (Пауза.)

All right.

Через некоторое время её знакомые начинают говорить друг другу: «Знаешь, у этой девушки есть множество секретов. Она наверняка что-то такое знает».

The number of things that we could do with Dianetics and Scientology today are very great. But it is up to us, not to some accident, to determine which way it's going to go. Otherwise, it's liable to take some channel or another which is antipathetic to the best interests of one and all.

Однако в действительности самый тщательный осмотр её медуллы облонгаты, равно как и её черепа (который, вероятно, никогда раньше не подвергался осмотру), немедленно и убедительно продемонстрирует, что у неё не только нет никаких секретов, но и просто нет никаких знаний. Тем не менее она приобретёт репутацию очень загадочного существа просто из-за того, что вообще не будет отвечать, и люди будут истолковывать отсутствие ответов с её стороны как знак того, что она хранит множество секретов. Следите за мыслью?

Now, it almost, in the past, almost has gotten onto sets of rails where it had no business. Tell you a little story of Washington: The date was May 3rd, 1950. Publication date of Dianetics: The Modern Science of Mental Health was May 9 — actually announced May 15 — it really came out May the 9th. Fellow came up to see me from the Navy Department and he says to me, he says, says he, "Ron, the Office of Naval Research would very much like to have you on its payroll."

Таким образом, когда люди не получают от кого-либо ответов, они начинают полагать, что тем человеком движут какие-то странные мотивы. Они начинают полагать, что он держит кое-что за пазухой или замышляет что-то недоброе.

And I said, "Well, that's fine, that's fine, Sir, but I'm busy."

Стоит вам выйти из общения с партнёром по бизнесу - и он наймёт толпу 3 аудиторов (не одиторов), чтобы они провели ревизию всех бухгалтерских книг и выяснили, что именно вы делаете во вред ему. Что вы делаете во вред ему?

And he says, "Well, Ron," he says, "heh-heh." You know the false comradery these characters can assume, you know, when they really got you pinned, the dagger's at your heart. They say, "Well, ah-ha, heh-heh-heh, that's all very well, Ron, but, heh-heh, we can call you back to active duty." He gave me a comm lag! And it was true, he could. He actually had it in his power to issue me a set of orders and put me on the job — not as a civilian consultant at ten thousand a month but as an officer at ten cents.

Вы не говорите «Привет» с утра, вы не говорите «До свиданья» вечером, - и он в скором времени приходит к заключению, что с бухгалтерской отчётностью компании что-то не в порядке: «Этот парень, должно быть, что-то скрывает».

With a book deadline staring me in the teeth, just about, you see, to be published and everything going to go very, very well, very fine — ooh! Then I suddenly remembered that two or three years previously I had resigned, or had tried to. I'd sent in a resignation, and about six months later the Secretary of Navy's 57,000th assistant, I think it was, wrote me a letter saying the Secretary is very sorry, but we need all of you fine boys, you upstanding characters, we need you, and you should think of your country first and your welfare last. And therefore we don't want you to resign.

Хотя в данном случае одно никак не следует из другого. Но что он делает, так это добавляет «Р» в треугольник. Ведь «О» ушло, и он пытается сохранить хоть какую-то часть треугольника. Понимаете? «Пусть у нас будет хоть какой-то треугольник, хоть чуть-чуть треугольника, ну пожалуйста... Пусть будет хотя бы Р. Иначе мы полностью потеряем аффинити ко всему существующему». Другими словами, он пытается отыскать причину. Он хочет рационально объяснить, почему уходит общение. И поскольку отсутствует «О», исчезает и «Р».

Well, this had all been gone through with. It's necessary, you see, that you write this letter of resignation and then you're supposed to make up your mind. They don't let you resign. So I all of a sudden remembered this, looked into my briefcase and fortunately I had all the papers. And I went down to the Navy Department, I saw a pal, a buddy, I went over and saw another buddy and I found out that it didn't have to go through my home district, New York, that I could get the Potomac River Naval Command — a vast fleet of one launch which they keep in the Potomac River to keep Washington from being invaded — and I went down there. They have an admiral in charge of that, and I got his signature on that, and I got the Bu Pers signature on that, and it came back — because the fellow said he'd see me next Thursday. Well, he saw me next Thursday there in Washington, and he said, "Well, have you made up your mind? Are you going to come to work for us at the Office of Naval Research?"

Итак, человек, который раз за разом не общается с вами, чаще всего становится загадочным и полным секретов, он становится существом с подозрительными мотивами, он становится человеком, которым движут очень странные причины.

And I said, "No!" And he sort of did a comm lag waiting for the "Sir," you know, because he was gold lace from here ... (laughter) But there wasn't any "Sir" there — perfectly legal now. I said, "No!"

Полагаю, именно тот факт, что коммунистическая партия ничего не ответила сенатору Маккарти много, много лет назад, в те тёмные времена, когда сенат проводил расследование, - тот факт, что коммунистическая партия не сообщила сенатору Маккарти, чем она занимается, придал ему уверенность, непоколебимую уверенность в том, что коммунистическая партия скрывает от него множество секретов. Вы следите за мыслью?

And he says, "Well," he says, "Ron," he says, "you may be making a mistake," he says, "all I have to do is go down to the Bureau of Naval Personnel," he says, "and, you know, get your orders."

В действительности, если вы познакомитесь с какими-нибудь коммунистами, вы обнаружите, что они неспособны ничего удерживать или скрывать. Это то, что с ними не так. Им нужно всё отдавать, понимаете, отдавать всё народу, но они никак не могут определить, где находится тот народ, которому они должны всё отдавать. И все должны владеть всем. Отдавайте это всё прочь. Они не могут ничего удерживать. У них нет секретов.

And I said, "Go right ahead. Go right ahead, Admiral." I said, "I've resigned."

Они нанимают специалистов, чтобы те забрали все наши секреты, так что сейчас у нас даже нет никаких секретов от них. Но сам тот факт, что ответ не был получен, привёл многих людей, типа сенатора Маккарти, к убеждению, что коммунисты и коммунистические государства имеют странные, необычные и ужасные мотивы, которые трудно понять цивилизованному миру.

"Oh you couldn't," he said, "it takes over six months."

Один из способов полностью разрушить этот расчёт был бы таким. Допустим, Кремль стал бы отвечать, или писать письма, или ещё как-то откликаться на все заявления сенатора Маккарти. Если бы коммунисты просто начали заваливать Маккарти общением... к примеру, общением такого плана: «Мы хотим включить ваше имя в наш список ежемесячной рассылки новостей сельскохозяйственного конкурса “4*Н”». «Вот статистика того, скольких гаек и болтов недосчитались на колхозных тракторах на протяжении первых двух месяцев 1952 года». «Дорогой сенатор Маккарти, мы поняли, что у вас есть некоторый интерес к медведям, и поэтому мы хотим сообщить вам, что гималайский медведь...»

And I said, "Well, we've been through all the red tape and there are the papers, and now wouldn't you like to know something about Dianetics?" I said, "I'd just as soon have you as one of the students here on this subject." And I didn't go in the Navy.

Не имело бы значения, что они говорят, вы понимаете? Содержание не имело бы значения. Просто целая гора общения, направленного сенатору Маккарти, - и это в конце концов привело бы его к любопытному состоянию ума: он стал бы убеждён в том, что самая честная и открытая организация из всех известных ему - это коммунистическая партия.

And the book was published on May the 9th, and I was able to keep forward on research and investigation. And fortunately organizations held together with — some people said it was mucilage but it was too thin for that. But somehow there was enough organization, there were enough people interested, there was enough to keep research going, to keep material being published and to bring us to where we are now. And that has been a considerable trick.

Кстати говоря, Япония, благодаря тому что она продолжала переговоры с Соединёнными Штатами, смогла организовать неожиданное нападение на США в Перл-Харборе. Поскольку общение присутствовало, никому в Вашингтоне не приходило в голову, что имел место хоть какой-то недостаток аффинити. И поэтому в Вашингтоне не считали, что есть причины для каких-либо происшествий, типа внезапного нападения. Это и есть то, что мы называем вероломством.

And this little story about the admiral is only one of the very few serious derailments which could have occurred: Finance, business, people getting tremendously interested in the profit involved in Dianetics and Scientology. The ninth dynamic: the buck. And any one of these things could have derailed the situation. At any one time almost anybody was willing to sit down — that is, not people who had any sense but people who had business acumen — were willing to sit down and say, "Now we have arrived at a point where we can make money out of this."

Понимаете, неверная причина и несуществующее аффинити были замаскированы продолжающимся общением. Это запутанное состояние, и это проблема. Это просто замечательная проблема. Но что происходит с любой проблемой, если вы начинаете общаться с ней или направлять общение в её сторону или вокруг неё?

I don't know what you do with money. If somebody could just tell me what you do with a large pile of money and no human beings, I'd like to know. When they locked that gold up down there in Fort Knox, they said it was important. Well, it certainly isn't important now. How long has it been since you've seen a gold note or a gold coin? It's become completely unreal; it's no medium of exchange now and so it's worthless. It's a pile of metal.

Ну, давайте рассмотрим практический пример, который известен нам уже очень давно. Вот у нас есть человек, у которого больная правая нога. И мы просим его: «Протяните коммуникационную линию к своей правой ноге». Это очень старый процесс, он появился у нас очень давно: «Протяните коммуникационную линию к своей правой ноге». «Теперь сделайте так, чтобы ваша правая нога протянула коммуникационную линию к вам». «Теперь вы протяните коммуникационную линию к своей правой ноге». «Теперь сделайте так, чтобы ваша правая нога протянула...»

We go down here to Kingman; there used to be miles — square miles of planes down there. Once upon a time when the enemy would look up at the sky and see no sky but see airplanes, those airplanes were important, weren't they? But sitting down there rotting in Kingman, Arizona, they're not important to anybody. We've forgotten they are even there. They are not in use. And when a thing gets out of use it becomes entirely unimportant.

И вдруг - бум, бах - что-то происходит, факсимиле исчезает, что-то случается, и все трудности с правой ногой исчезают раз и навсегда. Это был экспериментальный процесс. Иногда он не срабатывал, потому что человек вообще не был в состоянии протянуть коммуникационную линию к своей правой ноге. Он просто не делал этого, поэтому его правая нога и приходила в плохое состояние. Правая нога, которая находится вне общения, но которая по-прежнему используется индивидуумом, придёт в плохое состояние.

Well, therefore, the first and foremost thing which we have to do is to keep something in use until it is in general use. Do you understand that? I mean, you — just the action of keeping it in use will eventually bring about general use. But if we don't use it, if we just have no program for its use whatsoever, it will simply be a forgotten piece of investigation.

Итак, в отсутствие общения мы получаем психосоматическое заболевание. И это правда. Человек, который испытывает какие-то трудности со своим телом, находится вне общения с соответствующим местом тела, и мы можем это заявить очень точно и правдиво. Человек, который не любит своё тело или считает, что с его телом что-то очень не в порядке, находится вне общения со своим телом. Мы можем просто мгновенно вывести это заключение. Нет никаких дальнейших споров, условий и оговорок на эту тему.

Now, is there any reason why it shouldn't be forgotten? It's been fun. Well, let's look at the original reason why this material began to be assembled, and we discover that it came out of a physics laboratory. But the other physicists in that laboratory were not interested in applying anything they knew to any betterment of man. They had no idea that this was at all important. They went ahead and developed what was known so that it eventually could be announced by responsible officials of more than one government, that an entire continent can be wasted of life in one attack. That's a goal. Is it? I don't think it is.

Если человек заявляет: «Ну, я хочу экстериоризироваться, потому что мне просто необходимо избавиться от этой мерзкой развалины. Мне не нравится это тело, оно грязное, оно просто отвратительное, так что я хочу экстериоризироваться». Ну, может быть, такой человек сможет экстериоризироваться навязчиво или компульсивно.

Well now, it's a funny direction man is going when somebody could look over this formula of an atom bomb, hydrogen bomb, when somebody could patiently collect enough cobalt 12 to add to enough hydrogen bomb in order to kill all life for enormous distances, kill the trees and the grass and everything else. And somebody willing to write a check for three billion dollars so that that bomb could come into existence.

Обычно, если вы скажете такому человеку: «Будьте в метре позади своей головы», - он в мгновение ока окажется позади Арктура, он просто - зззум! Но это не рациональное поведение.

And outside of the good people who are the founding members of the HASI, the people who have been members of the foundations, the people who have attended these congresses and those students who have paid for training and those people who have paid for processing, there was no check for three billion dollars. It's been up to us, it has depended upon us, for the entire financing of a piece of research and investigation which should have cost ten billion dollars and which didn't; which actually has cost less than half a million. And which I think is a little more important than how to destroy life for hundreds of miles in all directions.

Настоящий способ вытащить его из тела - это ввести его в общение с телом, а потом уже вытащить его оттуда Причина по которой люди не выходят из тел без труда, состоит в том, что они не находятся в общении с телами. Понимаете? Это очень простое решение.

Now, the early research and investigation of Dianetics was financed by a typewriter. A lot of you remember Ole Doc Methuselah. (applause) Ole Doc thanks you. But once we had moved into a foundation status, it was you people and what you had and could spend with the Foundation which continued that research and investigation.

Ну хорошо, давайте теперь рассмотрим все проблемы. Давайте рассмотрим все проблемы в целом и обнаружим, что проблема становится проблемой, когда общение где-либо нарушается. Проблема рождается там, где разрывается линия общения. Каждый раз, когда вы разрываете коммуникационную линию, вы получаете проблему.

We won't go into whether or not the money was wisely or unwisely spent. As a matter of fact, it couldn't have been unwisely spent. The Ford Foundation to date, without the discovery of a single answer of any kind, has spent upwards of fifteen million dollars. And we have done the whole job for probably less than half a million. That's fascinating.

В действительности вы могли бы игнорировать некоторые коммуникационные линии. Вы могли бы игнорировать довольно многие коммуникационные линии... в самом деле. Вы могли бы просто уйти и забыть о них, понимаете? При условии, что у вас и так не было настоящего общения на этой линии, вы могли бы её забросить.

The most important of all this is that having won this much of an echelon, having won to a level where we do have the information, where we do have publications and where we have learned, now, how to train an auditor so that he can go on and get results . . . That was quite as important, by the way, as learning what to do to a person. Learn how to train somebody to be able to do it. That was very important. Having learned these things, and obtaining these results, we find ourselves at this date and this time in possession of the only collection of information and formulas which resolve the difficulties of man. You think that isn't a responsibility?

Но давайте возьмём эту линию, давайте начнём бороться с ней: у нас появится проблема. Мы могли бы игнорировать её, но если мы уже начали общаться, а потом разорвали общение, то с этого момента у нас появится проблема. Это просто ужасный факт, потому что вы волей-неволей уже вышли из общения с огромным множеством вещей.

Don't go to the University of Chicago and ask them what to do about the lame and the blind and the halt because they can't tell you. Don't go to the Atomic Energy Commission and ask them; they don't care. But there's a lot of people here on Earth and not all of them are bad people. This could be a very great civilization. It already is a fairly high-level civilization. It has been greater, it can be greater.

Скажем, вы потеряли кольцо; вы вышли из общения с этим кольцом. Ну, это не очень большая проблема, но один из вопросов, которые вы себе задаёте, это: «Где я его потерял?» По-моему, это одна из самых глупых проблем, о которых я только слышал. Понимаете, кто-нибудь входит и спрашивает: «Где моя шляпа? Где моя шляпа?» Он не знает, где его шляпа, и он собирается уходить, ему нужно идти на работу или что-то в этом роде; он говорит: «Где моя шляпа?»

But where sits the responsibility? It doesn't sit on just my shoulders. Because one man working by himself, no matter how sincerely, while he might be able to dig up some answers, certainly could not even vaguely undertake the task of education and dissemination of an entire planet of people. Look at it for a moment and you will see that it's a big job. Yet, theoretically, that could be done. You could actually disseminate this information.

И кто-то спрашивает его: «Где ты её потерял?» Если бы он знал, где он потерял эту шляпу, он смог бы её найти. Она потеряна, потому что он не знает, где она находится. И тем не менее вот первый вопрос, который вам задают, как только вы что-то теряете: «Где ты это потерял?»

We could ask ourselves, "What could we tell them, what good would it do?" Well, have you ever seen an unhappy family that had in its midst one person who was disoriented, who was completely missing, let us say, on the third dynamic? Whether that person was insane or an invalid, or simply cross and unbearable and intolerant, the ability of that family to produce, to be happy, to fit itself into the society, is damaged thereby. Supposing we care nothing about the individual who is sick in that family and who is causing that upset. Supposing we care nothing about him. We still would care about the other members of that family, the kids that are growing up in an atmosphere of this character. We'd still care about that, wouldn't we?

Здесь мы видим проблему, происходящую от разрыва общения. Это самый элементарный вид проблемы - проблема потери, вызванная разрывом в общении.

And if we were able to place in people's hands just this datum, we would have won a tremendous gain just this datum: Something can be done about it.

Ну а способ избавиться от проблемы - восстановить общение или же с помощью процессинга или чего-то в этом роде просто разрушить эту проблему как таковую.

Do you know what state the society is in now? Do you know that a police officer going out here on a traffic run, pulling down cars and handing out people's tickets, completely lacks that datum. He hands out the tickets and he sees, year by year, speeding, wrecks, drunk driving continue. He keeps watching this and sees it goes on happening. Yet he hands out more and more tickets. He knows basically that this isn't doing anything about the situation, he's just trying to hold back the flood one way or the other. He thinks maybe he's helping it out a little bit but he knows he's not solving it. Do you know that that police officer (just consider him as a common citizen if you can), does not know that the person who is driving that car recklessly amongst traffic and causing casualties — does not know that that person in that car is incapable of following orders, laws or regulations. Just give you one thing he doesn't know. The people who have the wrecks are the people who cannot read the speed laws. And if they could read them, couldn't — just physiologically, mentally — could not obey them.

Проблема в действительности обладает массой. На самом деле не существует проблем, которые не обладали бы массой... таких проблем, которые бы кого-то беспокоили. Возьмите даже арифметику: «Два плюс два равно четыре» - это утверждение никогда не беспокоило вас, пока вам не пришлось задавать вопрос: «Два чего? Плюс два чего? Равно четыре чего?» Вот теперь у вас есть настоящая проблема. До этого у вас было всего лишь уравнение, а не проблема. У вас была арифметическая дезинформация в виде формулы. Ну хорошо.

It's only ten percent of the cars out on the road. They're driven by people that, if you started these people into Opening Procedure of 8C and you said, "Go over and touch that wall," this person would look at you and — he'd know he was in session and everything, you know — he would look at you and he would say, "Oh, well, a chair is just as good."

Два плюс два никогда не равнялось четырём. Я имею в виду, вот четвёрка с этой стороны, вот двойки с этой стороны (два чего? - понимаете), и таким образом вы можете сделать какое-то теоретическое утверждение без того, чтобы иметь проблему. Но вы могли бы сказать, что два плюс два равно вопросительному знаку.

And you say, "No, go over and touch the wall. Come on, let's go over and touch the wall," and you'd set him an example and so forth. He might touch another wall, he might just sit there, he might just object, he might try to throw you off in some other direction. He wouldn't touch that wall. He's psychotic.

В этой формуле предполагается, что вы соединили две двойки, чтобы получить четвёрку. Истина в этой формуле состоит в том, что два плюс два равно два плюс два. Но мы изменили общение ши уплотнили общение, чтобы получить «два плюс два равно четыре», следовательно, это не может быть правильным ответом - так что это и не является правильным ответом.

And just because he can talk and answer up to his own name and lift a drink off the bar, we say, "He's a full citizen of this great land; he's perfectly sane."

Огромное количество математиков с трудом ковыляют, пытаясь разрешать задачи и проблемы, в то время как изначальной ошибкой в их построениях является что-то вроде «два плюс два равно четыре» - они сказали это где-то на очень ранней стадии своих рассуждений, понимаете? И сказав это, они пошли дальше, и они получили квадратный корень, кубический корень и всевозможные логарифмы. И потом вы сворачиваете в сторону и берёте экстраполяцию гиперболы, и всё это становится очень гиперболическим, и правильного ответа у математиков так и нет.

We could go out and hire a bunch of psychiatrists — the psychiatrists come around and tap him with little hammers or something of the sort. And they tap him in the right arm, his left arm flies up (reverse for you). And they say, "Just like I am — sane."

Поэтому они просто добавляют ещё несколько цифр и пытаются узнать, не получат ли они правильный ответ таким образом. Другими словами, они добавляют, добавляют и добавляют символы, надеясь, что рано или поздно они получат решение проблемы. Но это то, что делала сама жизнь.

Courts actually, in this land, call in mental experts, so called, to determine whether or not a criminal is insane. And let me tell you that a person who commits crimes on the second and third and fourth dynamic can never be considered sane. And a criminal, by committing willfully and knowingly harmful acts on the third and fourth dynamic, immediately has declared himself to be crazy. But they have to have, in this civilization, a mental expert to come in and find out whether or not his left arm flies up if they tap his right arm. They have to go out and discover and research whether or not somebody has some peculiarity which they can label insane.

Разрыв общения: «Ну, если мне удастся добавить вот сюда достаточно символов, видите... Э-э, это не сработало. Давайте добавим вот сюда ещё символов. Ну что ж, это тоже не сработало. Давайте соберём всё это в кучу. Вот так.

In effort to combat this, they pass new laws. And then crime and accidents, unhappiness, marital disarrangements continue, so they pass new laws. And then other things go wrong in the society, and they pass new laws. And after a while they pass so many laws that not even a sane man can read them, much less obey them, because the people passing those laws, getting no answer, go into a somewhat psychotic state. They say, "Nobody's listening to us, anyhow" twenty-two, they know nobody's got a job for them, they know they can't work, they know that to have anything they can't earn — the answer is to steal.

Теперь это правильно? Нет, это совершенно непонятно. Ну что же, давайте добавим сюда ещё немного символов, суммируем всё это, выйдем на более высокий уровень сложности (если только это нам удастся), и тогда, возможно, мы сможем решить это с помощью теории уравнений, и нам не придётся решать это с помощью арифметики. Ладно.

Another thing: Short time ago we had a thing called — in the US — we had a thing called universal military training. I don't know why they called it that because I looked in vain for any South Africans drafted under that law, but they called it universal military training. And it put on the time track of every boy, along about the age of eighteen, the fact that he was going to be thrown into a barracks and told to cart a rifle around for a couple or three years. And he stopped. He didn't lay any future. He said, "What's the use?" And no more active or criminal act was ever perpetrated upon youth than conscription.

Вот ещё немного символов, вот ещё немного символов, и мы добавим ещё несколько множителей. А теперь мы обнаружим ещё некоторые данные и добавим их к этой проблеме, а потом ещё несколько множителей, и ещё несколько множителей, и ещё несколько множителей, и... Ну ладно.

If they want soldiers, why don't they hire them? And that's an answer that no government ever has been able to digest. If you want somebody to serve in the armed forces, hire them! Make it worth their while. Don't make slaves and criminals out of them. That doesn't say that everybody drafted is going to wind up a criminal — only half of them will. When you think of the amount of life that has been interrupted for kids because of this nonsense, you could weep.

Ну, теперь-то она решена? Ну, мы не знаем, мы уже забыли, в чём заключалась первоначальная проблема».

But, I've talked to boys, talked to young boys. They couldn't be permitted to work, you see, up to the time they were eighteen, so they couldn't make anything they had to have or they wanted. They had to depend on somebody or sponge on somebody in order to get this money to buy what they wanted. And then at eighteen somebody said, if they were foolish enough to stay in good physical condition — we've had some preclears, by the way, who didn't get well until after the selective service had passed them over — and here we have somebody at eighteen who is suddenly conscripted. Where do the girls go if all of the boys of their age are suddenly picked up and sent into never-never land to carry a rifle — squads east and west?

Таким образом всё и происходило в жизни. Накапливалось всё больше и больше данных, всё больше и больше массы, всё больше и больше сложностей, и в конце концов дело дошло до того, что мы забыли, в чём заключалась проблема.

It's not that I'm against the military. I like the military. It's an interesting game, it's a good game, but it's a game you have to play because you want to play it. Not a game that you play because somebody drives you into it. Nothing is a game that you're driven into. So these kids aren't asked to play a game. They're told they've got to do time. And there's another nice barrier on the track.

И в действительности открытие динамического принципа существования вовсе не должно было быть открытием. Основой всех проблем является следующий вопрос: как долго мы можем играть в эту игру под названием «выживание»? Что ж, способ победить в игре «выживание» - это выживать.

Well, recently they've started to repeal this. Finally got the word someplace or another that they had an atom bomb, now, and they didn't need that much infantry. So they cut down on conscription.

  • Подождите минуточку. Подождите минуточку. Вы... Как долго нужно выживать, чтобы играть в эту игру?

Conscription is a great mechanism. One of the earliest boys who did any conscription was a fellow by the name of Napoleon, and his conscription was a wonderful thing. He conscripted, all right. And you had young farm boys going out and cutting off their right trigger finger with an axe on the chopping block so they wouldn't have to serve in little Nap's armies. And he was able, Napoleon was, by this great movement, to reduce the height of Frenchmen one inch — his total accomplishment and his monument to the future. Like to meet Napoleon today and ask him how proud he might feel for having reduced the height of Frenchmen one inch. But that's what all this legislation amounts to.

  • Ну, вам просто нужно продолжать выживать.
  • Now, it's not all wrong out there, by a long ways. There's a lot of it that is tremendously right. The engineer today has come into possession of technology which licks enormous numbers of problems. We ourselves can put into the shade and into yesterday such things as psychosomatic illness.

  • Нет, минуточку... Если у нас есть эта игра «выживание», то победителем в ней окажется тот, кто будет выживать дольше всех остальных. Это правда, не так ли? Ну и как можно выживать достаточно долго, чтобы доказать, что ты выжил?
  • Man is learning how to build. He's learning how to communicate better. He's learning better means of transportation. He has himself a better world right before him — not just around the corner but right up there in plain sight. There's a terrific world.

    Никто не знает ответ на этот вопрос, и в этом-то и заключается шутка, и благодаря этому игра становится просто замечательной. Это идеальная игра, в которую можно играть бесконечно.

    What's he going to do with it? In 1932 my classmates had decided what he was going to do with it. He was going to blow it up, that's what he was going to do with it. By adding together enough protons and electrons in the right order, they could make a beautiful boom of the hopes and dreams of everybody. But none of the fellows who were doing that are in present time. What they're doing — we're just getting ready to play a good game, you see? And these guys, as their crowning glory, go out and blow up the playing field and burn up the goal posts. The little squirt who used to come in and grab your marbles so you couldn't play marbles with the rest of the boys, you know? He'd come in and grab them and run off, "Nyah, nyah, nyah." That's your nuclear physicist today. Some of these men are my friends; I know them.

    Так вот, проблемы, возникающие в этой игре, - это те проблемы, которые нам необходимо решать для того, чтобы выживать. Но как ни странно, мы не можем делать ничего другого, кроме как выживать. Это совершенно невозможно, физически, тэтански невозможно - делать что-то другое, кроме как выживать. Тэтану приходится очень, очень упорно трудиться над тем, чтобы ставить на жизни точку, а потом заново всё обнаруживать, и наслаждаться замечательной безответственностью младенца, понимаете, и утверждать: «Я никогда не жил раньше, я ничего не знаю - ха, посмотрите на меня - я вообще ничего не знаю!»

    And this is a magnificent thing, isn't it? You just get the world into a state of communication. You get the transportation real good. We come up with the answer, even, to psychosomatic illness. Man's getting to a point where his answers in the field of sanitation, his answers in the field of study — he's getting real good, you see? But before we get anyplace, somebody goes boom!

    И мы бы поверили в это, мы бы купились на это, если бы не... допустим, мы возьмём десять детей. Все эти десять детей росли в одном и том же окружении, и все они раньше никогда не видели рояля. Они даже не слышали о том, что такая вещь, как рояль, существует. Теоретически, такой эксперимент возможен.

    Well, maybe that's one of our organizational goals. It would be, if I thought anybody thought we ought to go in that direction. If anybody thought that we should to some degree make it our business to make sure that the people who handled the weapons which might blow up the playground should be made saner, that some of the people who have their hands on the rudders should get the word, we could have a pretty interesting game of that.

    Так вот, мы берём этих детей, даём им хорошего преподавателя и начинаем учить их всех играть на рояле. Они впервые видят рояль и впервые видят ноты.

    We've learned something in the last few months. I have finally decided, after a great deal of study of this, what a wrong step is. Finally found out completely what a wrong step is. It sounds like we almost have an absolute. Probably there are exceptions to this. But what could we do that's wrong? Actually, could you know that there was something to do that was wrong? Yes. That's to do nothing. That's wrong.

    Мы обнаруживаем, что один из них, у которого вообще-то умелые руки, не может играть на рояле. Он не может даже к нему прикасаться. Сама мысль о том, чтобы подойти к роялю, его расстраивает. А другой ребёнок может подойти к роялю и играть пим, пим, пим, пим, но он не может читать ноты. Он может читать книги на своём родном языке, он может научиться французскому, но он не может читать музыкальные ноты. Хммчмм! Это непредсказуемая переменная, не так ли?

    You start auditing a preclear and you discover it's the times when he stopped communicating that he went by the boards — just that: He stopped communicating. He decided he would no longer communicate in that direction or he would no longer communicate with that thing, and that preclear went by the boards. And you can go back in the lives of any one of the preclears you have and you will find out inevitably it's when he decided to do nothing and decided to stop communication that he went to pieces.

    Нет смысла изучать извилины его мозга, расположенные между его коржибкой и его облонгатой. Нет никакого смысла искать что-то там, потому что ответ на вопрос о том, почему он не способен играть на рояле, состоит в том, что он когда-то играл на нём и проиграл. Он вышел из общения с роялем, и сейчас от него ожидают, чтобы он снова стал с ним общаться. Он совершенно не хочет снова с ним общаться, потому что если он возобновит общение с роялем, он возобновит общение с какой-то из своих жизней.

    So we can tell you by exact clinical demonstration and experimentation that the wrong thing to do is nothing. And if we conceive ourselves even vaguely to be faced with a problem of a world destroyed in the anger of war before it ever has a chance to become really civilized, the wrong thing to do is nothing. We know that. The wrong thing to do is not communicate.

    И вот игра, в которую ему приходится играть: «Я должен продемонстрировать себе, что я не могу выживать, чтобы доказать, что я могу выживать. Необходимо иметь невыживание, для того чтобы иметь выживание. И если бы я взял и вспомнил всё это до конца, тогда...»

    It's not a popular thing today to tell the public out there "Hey, what do you think about this atom bomb?" We conducted a little survey here a short time ago, an interesting survey: What are the reactions of people on the subject of atomic fission? And we found out that they covered up their eyes when atom bombs appeared on the screen, that they left the theater, they walked away, that they were busy doing nothing about it. They couldn't even vaguely face it.

    • Но посмотри, в этом случае ты бы выиграл. Ты бы доказал, что ты выживал.

    And our governments have been setting up typical homes and dropping their bombs on those, just to impress the public with how gruesome this could be. And the public still didn't do anything about it and won't do anything about it because they don't think anything can be done about it.

  • Да, но тогда в игре «выживание» не было бы никаких преград, - понимаете?
  • But I'll tell you the wrong thing to do about it: Nothing. That's the wrong thing to do. And I'll tell you the wrong thing — wrong way to handle information on the subject: Don't communicate. That's the wrong way to handle it. We know that. We might not know the right way but we know the wrong way.

    Что не так в отношении этого ребёнка к роялю?.. И давайте сейчас рассмотрим оставшихся восьмерых детей. Мы обнаружили, что один ребёнок не мог даже прикоснуться к роялю - уууух, - а другой мог прикоснуться к роялю, но не мог читать ноты, и осталось ещё восемь детей, и у всех у них примерно одинаково умелые руки. И они садятся и начинают упражняться: «До, ре, ми, фа, соль», «до, ре, ми, фа, соль, ля, си», и в конце концов они могут очень хорошо играть на рояле. Очень, очень хорошо.

    Now, let's look over this. Does it mean anything to you, to me and to ours, that a weapon exists in the world today of such force and violence that the continent of North America could be obliterated from Earth? Does that mean anything to us?

    Кроме одного из них. Один из этих детей внезапно начинает играть Прокофьева, Грига, Брамса, Моцарта, Баха - и всё это без нот! Но, конечно, мы можем не придать этому значения и сказать, что извилины его коржибки таковы, что они переплетаются. И мы можем надеяться, что это и есть ответ - но это не ответ.

    Audience: Yes.

    Факт состоит в том, что ребёнок, который вообще не может прикасаться к роялю, в прошлом потерпел сокрушительные неудачи, связанные с роялями. Возможно, он пытался играть на роялях много раз, один раз добился успеха, застрял в некоторых победах, а потом у него пошли неудачи за неудачами, и в конце концов он решил: «Рояли - я с ними больше не общаюсь. Я не желаю больше иметь ничего общего с роялями». Он так решил. «Не желаю больше иметь ничего общего с роялями, с концертными залами... ничего общего с роялями. Увольте». И несколько жизней спустя он всё ещё держит своё слово.

    Well, you know, I've tried to talk to people about that, in service stations and so forth, and it was a datum they couldn't grasp.

    А следующий ребёнок когда-то был композитором. И ему было ой как больно каждый раз, когда кто-то сочинял новую мелодию, которая оказывалась более популярной, чем его мелодия. Это стоило ему денег, стоило ему славы, и вот он здесь (хлюп), его музыка забыта. Так что он доходит до такого состояния, что он не может смотреть на музыку, написанную кем-то ещё. Он не желает иметь ничего общего с ней. Это совершенно невыживательно - прикасаться к чьей-то чужой музыке.

    Very interesting conversation I had with one fellow. He was a salesman, he walked up to sell me something. And so I started asking him what he was going to do about the atom bomb, the hydrogen bomb. This was such a new thought that he was completely flabbergasted that he had anything to do with it. And he imparted the information to me that he didn't think he would be affected in any way by the hydrogen bomb or the atom bomb. And I said, "Well, what if the continent of North America, as was announced in the paper the other day, could be obliterated by atomic fission?"

    Так что мы садимся и говорим: «А теперь давай, до-ре-ми-фа-соль...» Понимаете, этот парень может писать музыку. И мы говорим: «Вот как надо играть “Чижик-пыжик, где ты оьеТ. вот так это и надо играть. Понял? Вот именно так и играй». Вааа! Он может сидеть и нажимать на клавиши - пам, пам, пам; но он не может читать музыкальные ноты.

    "Well, somebody will think of something. We have weapons, we've been told, that counter this. We could obliterate Asia." This is an answer! But he says, "So, I don't think it would happen."

    Ну ладно. Теперь давайте рассмотрим... Некоторые из этих детей просто научились играть на рояле, совершенно няяяя - понимаете, их выставляют на обозрение: «А сейчас, дорогие гости, мы хотим показать вам, как Роджер может играть на рояле» - и гости вынуждены сидеть и слушать все эти ляпы... ляповый регтайм. И вот семь из этих десятерых детей именно такие.

    "Well," I said, "what would happen if it did happen?"

    Но один оставшийся ребёнок... Этот ребёнок, который просто играл что угодно без всяких затруднений... У всех у них разный опыт в том, что касается роялей. И они в разной степени способны общаться с роялями. И у этого последнего ребёнка, который действительно может играть что угодно, никогда не было победы, связанной с роялем, никогда не было проигрыша, связанного с роялем, он просто в течение долгого времени учился игре на рояле, он был готов играть, и внезапно кто-то усадил его за рояль и сказал: «Сыграй до-ре-ми-фа-соль-ля-си», так что он не имел ничего против и сыграл им Грига. Но он и сам не знает, как он это сделал. Он сам ни о чём не подозревает.

    "Oh," he said, "you'd get along somehow."

    Иногда я становлюсь на колени и спрашиваю трёхлетнего ребёнка: «Эй, приятель, что ты делал в своей прошлой жизни, а?» И он смотрит на меня... «А тебе что за дело?» А к четырёхлетнему возрасту это обычно выбивают у них из головы, так что они забывают совершенно обо всём. Но возьмите любого трёх-, четырёхмесячного ребёнка, и если вы откажетесь верить в его необщение с вами, вы легко сможете вступить с ним в общение.

    And I said, "Well now, let's just see, if it were going to happen in the next ten or fifteen minutes, if it would influence you."

    Самое смешное, что я когда-либо видел, - это один двухмесячный младенец, который ещё не понимал ни слова, не уделял внимания ничему и никому, но каждый раз, когда вы брали этого младенца на руки и говорили: «Ну, пожалуй, я тебя не брошу», - он облегчённо вздыхал. А в другое время он никогда так не вздыхал.

    "Oh," he said, "I suppose it would — probably have trouble getting communication through to the home office. It's in New York," and so forth.

    Вы можете это сделать практически с любым ребёнком - взять его на руки и сказать: «Вот хороший ребёнок. Пожалуй, мы его не бросим. Он нам нужен».

    I said, 'Well, let's look at the number of things you're trying to do right now. Let's see, are you paying for a car?"

    «Ох!»

    The fellow says, "No, I bought it, that's my car out there."

    Но эти дети ещё не умеют говорить. Оболочка из винилового пластика ещё не сформировалась вокруг их нейронов.

    "Oh." I said, "Oh good. All right. Now, an atomic destruction of North America would be the end of that car."

    Если мы начинаем верить, что, родившись, человек вступает в общение с Землёй и остальным человечеством впервые, то мы получаем ряд самых интересных проблем, с которыми вы только встречались. Это просто потрясающие проблемы - проблемы под названием «евгеника», «наследственность»... и все они оказываются в конце концов в мусорной корзине и больше нигде. Этим проблемам просто нет числа. Целые библиотеки книг посвящены объяснению этого феномена - необычного поведения трёх из десяти детей.

    "Now," I said, "that suit you've got there, you like that suit?"

    Мы вводим человека в транс, и он начинает говорить по-французски, но он никогда не учил французский язык. «Ооооох, как же это объяснить?» Что ж, простое объяснение... оно никогда не приходит никому в голову: этот человек может говорить по-французски!

    And he says, "Well, yes!" He says, "My wife likes it too. I mean, she picked it up."

    Итак, каждый раз, когда мы смотрим на всё человечество, мы обнаруживаем, что способности у разных людей проявляются в совершенно разной степени, будь то способность играть на рояле или способность водить машину. Это может происходить по двум причинам: во-первых, необязательно, что все люди одинаково умны. Это необязательно верно, но давайте просто решим, что у этого утверждения есть некоторые основания. В таком случае как вы объясните эти противоречивые странности, к какой категории вы их отнесёте? Их следует отнести вот к какой категории: установление и разрыв общения. Каждый раз, когда общение разрывается, вы получаете проблему.

    I said, 'Well, that would mean the end of that suit."

    Эти люди, эти дети, о которых мы говорили, - они либо разорвали общение с роялями, либо нет. Как это доказать? Другими словами, мы просто это утверждаем... Допустим, кто-то ужасно плохо водит машину, поэтому мы предполагаем, что где- то, в каком-то месте на траке он разорвал общение с транспортными средствами... он полностью разорвал общение с транспортными средствами, понимаете, просто перекрыл его... сначала у него было общение с транспортными средствами, а потом он разорвал его.

    "Hmmm. Yeah, I suppose you could say that."

    Рассмотрим армию. Мы обнаруживаем, что один парень умеет стрелять, а другой - не умеет. Ну что ж, тот парень, который не умеет стрелять, полностью разорвал общение с оружием. И давайте просто начнём объяснять все эти странности и разницу в навыках примерно таким образом.

    "Now," I said, "your kids — you're going to a lot of hard work . . . You got some kids?"

    И тогда мы возьмём кого-нибудь, кто действительно умеет стрелять, он выйдет, это ребёнок... как-то раз один ребёнок действительно сделал это. Я больше никогда в жизни не видел, чтобы так много писателей сразу потеряли так много денег. Этот молокосос девяти или десяти лет от роду зашёл ко мне домой. Много, много лет назад у меня была большая однокомнатная квартира, комната была огромной, и на одной стене у меня висела мишень, с изнанки обитая ватой, чтобы можно было стрелять в квартире. И в дождливые дни, когда я не занимался ничем другим, я сидел и палил в эту мишень, чтобы не терять форму.

    "Yes, yes."

    И парочка писателей зашли навестить меня, а потом ещё парочка писателей зашли навестить меня, а потом к ним присоединились ещё три-четыре писателя, и у нас был уик-энд. У нас был потрясающий уик-энд. Так что в воскресенье утром мы все сидели с довольно-таки мутным взглядом... и не делали ничего особенного, и я взял небольшую пневматическую винтовку, с которой я практиковался в стрельбе, и выстрелил в мишень, а потом передал винтовку кому-то ещё из присутствующих, и он тоже выстрелил в мишень.

    "Well, you're going to a lot of hard work to keep them clothed and fed and give them an education and so forth, and you hope they grow up and amount to anything, you know, you hope so?"

    Разумеется, через некоторое время мы начали играть на деньги. Каждый, кто стрелял, бросал на стол десятицентовую монетку, и тот, чей выстрел оказывался самым точным, забирал себе всё, что было на столе. Однако же одного из парней это не устраивало, и он начал бросать на стол доллар за выстрел.

    "Oh, sure, sure."

    Дело принимало серьёзный оборот. Я как хозяин дома не мог возражать, но по крайней мере я, соблюдая приличия, с этого момента вышел из игры. Но это не принесло удачи тому парню. Понимаете, это была моя винтовка и моя мишень - выигрывать деньги благодаря этому было бы нечестно. Ну да, это факт. Независимо от того, лучше или хуже умеют стрелять другие парни, мой опыт стрельбы в данную конкретную мишень дал бы мне значительное преимущество.

    'Well," I said, "well, that would be the end of that."

    Но один из них привёл с собой сына, мальчика примерно... я бы сказал, лет девяти... маленького Мака. И этот маленький Мак зашёл в комнату и услышал, как все стреляют. И конечно, эта винтовка была как раз по нему - знаете, небольшая пневматическая винтовка. И он попросил: «Папа, можно мне стрельнуть?»

    "Hmmmm." He was starting to get a little bit unhappy, but it hadn't come home to him yet.

    А его отец, который в тот момент как раз сильно проигрывал, сказал только: «Уйди, уйди, Мак.. Уйди».

    So I said, "Well, let's see your wallet." He pulls out his wallet. I said, "Let's pull out some of your cards there." And he pulled out his Social Security card.

    Но мальчик не унимался: «Ну пожалуйста, дай мне стрельнуть разок».

    And I said, 'Well, all the material you have in your hands at this moment, including that fifty-dollar bill, would all be destroyed."

    Так что я сказал: «Ну ладно, ладно. Дай ребёнку стрельнуть разок».

    And he looked at me, and he shoved the stuff back in his wallet and he pushed it very, very carefully into his pocket and put his hand on it and he said, "We've got to do something about atomic fission!"

    Отец сказал: «Ну ладно», и выложил доллар за ребёнка. Понимаете, я не хотел, чтобы мальчик оказался втянутым в эту азартную игру.

    Well, it becomes very interesting communicating. But it is possible: Think — think of being able to communicate something like this to a salesman who does nothing but outflow and who is stuck in that direction. It's an impossible task.

    И он их обчистил! Я как сейчас вижу этого мальчишку... в холмах Кентукки, много лет назад. Один из тех, кого он обчистил, до этого был сержантом морской пехоты, известным стрелком, принимавшим участие в соревнованиях. Вы можете представить себе этого мальчишку... Он стрелял не так, как он должен был бы стрелять. Он вскидывал винтовку к бедру, стрелял с бедра и попадал прямо в центр мишени. Так вот, не исключено, что кто-то мог бы объяснить это его окружением, но окружением этого ребёнка была нью-йоркская квартира.

    The public at large, I believe, the people throughout Earth do not believe that anything can be done about their problems. They've even gotten to a point where these problems are more precious than life. If anything's going to survive, it's got to be the problem. They believe that problems are the finest things to have around because they don't think anything else could adequately occupy their time. It must be this way, otherwise they wouldn't permit a problem of this magnitude to continue to exist in their vicinity.

    Так вот, эти различия, которые касаются установления и разрыва общения... если они связаны с человеческим поведением и проблемой общения между людьми, то нам уж точно надо уметь использовать это на всю катушку, не правда ли?

    The worst thing in the world that they could do would be to revolt against any existing regime. Revolution never carried anything with it — never carried anything with it but chaos and the return with more ardure of the same regime that the populace got rid of.

    Предположим, всё дело в установлении и разрыве общения - не в аффинити, не в каких-то ещё причинах, а просто в установлении и разрыве общения с тем или иным предметом. Предположим, мы сведём к этому все странности в поведении. Как вы на это смотрите? Предположим, мы сведём всё это к тому, чтобы просто устанавливать и разрывать общение в любой области, где человек страдает недостатком способностей. Или мы можем использовать установление и разрыв общения более эффективно - в любой сфере, в которой мы хотим увеличить способности данного человека. Хорошо.

    It's the unhappy history of every revolt that ever took place that I know of. They revolt against the King of France and they get Emperor Napoleon. They revolt against the duke and they get a Duke of Lemonade. They revolt against a civil service system called the government of Russia, and they get a civil service system called communism.

    Давайте рассмотрим кого-нибудь... Вот вам реальный случай. Один человек написал мне из Лондона некоторое время назад... Очень забавно. Одна женщина пошла сдавать экзамен на водительские права, она села в машину и сказала: «Что за переключатель скоростей?», она повернула не в ту сторону на паре поворотов, и экзаменатор сказал: «О, нет». Так что она ушла. Она очень расстраивалась, потому что она не смогла сдать на права. При этом, насколько я знаю, она безупречно сдала письменный экзамен, что-то вроде этого, но само её умение водить машину было явно неприемлемым с чьей угодно точки зрения.

    So revolution isn't the answer. The answer must lie somewhere in the field of evolution. But evolution cannot take place without better information and more data. And more importantly, this single thing: a hope that something can be done about it.

    Так что её муж, саентолог, решил что-то с этим сделать. И он применил этот принцип. Он вышел с ней на улицу и стал просить её прикасаться к машине и отдаляться от неё: прикасаться к переключателю скоростей и отдаляться от него, прикасаться к рулю и отдаляться от него, прикасаться к колпакам на колёсах и отдаляться от них, прикасаться к номерному знаку и отдаляться от него, прикасаться к мотору и отдаляться от него - всё это по полчаса в день в течение пары недель. И когда эту женщину в прошлый раз видели, она вела машину совершенно самостоятельно, с правами в кармане, через Пикадилли-сёркус. А ведь всем известно, что через Пикадилли-сёркус проехать невозможно.

    And if we could tell people today, we could demonstrate to individuals today that something actually could be done about it — I don't care what problem we're addressing, you say something could be done about it — if we could tell them this, and that we could do something about it, we would probably just be getting into the entering wedge of two-way communication on the subject of Dianetics and Scientology.

    Ну хорошо. Давайте применим тот же самый принцип на немного более высоком уровне, немного менее романтичном уровне. Пилот реактивного самолёта. Мы выясняем, что этот пилот потерял былую форму. Он по-прежнему остаётся неплохим пилотом, понимаете, ио он уже не приземляется так же чётко на посадочную полосу. Иногда бывает, что он выравнивает самолёт метров на шесть выше полосы. И командир его подразделения надеется, что он не начнёт выравнивать самолёт на шесть метров ниже полосы.

    Well, I'll tell you the wrong thing to do with Dianetics and Scientology is not to communicate it and not to use it. We know that's wrong. What are the right ways to communicate it? Those we can work out but any way is better than no way.

    И что мы будем делать с этим парнем, зная эту информацию, полагая, что она соответствует действительности, - что мы будем делать? Мы здесь имеем дело с двумя факторами - с воздухом, с летательным аппаратом, а также ещё кое с чем, что связано с воздухом, - с высотой. Нам нужно будет сделать так, чтобы он устанавливал и разрывал общение со своим самолётом, с каждой его частью, и нам нужно будет делать это по часу в день в течение недели или двух. Просто приведите его туда и скажите: «Ну хорошо, ты видишь эту полоску на хвосте, - шаг А, «Открывающая процедура 8-К», в отношении самолёта, - ты видишь эту полоску на хвосте? Подойди к ней и прикоснись к ней. Хорошо. Отпусти её». Понимаете, нам нужно будет сделать так, чтобы он носился туда-сюда вокруг самолёта, прикасался к нему... установление и разрыв общения.

    Every once in a while a group of auditors may get very dissatisfied with me or the HASI. It has happened. I hear about these things very seldom, they usually fold up before I get a message about them. But, they get dissatisfied somewhere or another, they feel that somebody's being too punitive or is upsetting them in some direction or is doing something wrong in some direction. And I'm usually appalled by the fact that they don't know what we're doing. They don't know what I'm doing. They don't know what the organization is doing. They haven't bothered to find out. All they noticed was that somebody was communicating. And their dramatization was to stop it.

    А теперь нам нужно попросить его прикасаться к воздуху. И как нам сделать так, чтобы он отпустил воздух? Конечно, для этого его нужно экстериоризировать. Там, наверху, на высоте три сотни километров, воздуха нет - его там так мало, что это можно не принимать в расчёт. Как утверждается, толщина воздушной оболочки Земли составляет пять сотен километров, но последний раз, когда я был на высоте четырёхсот километров, по-моему, дышать там было нельзя. В действительности это было очень похоже на вакуум. Но вы на самом деле можете сделать так, чтобы человек экстериоризировался и в таком состоянии достигал воздуха и отдалялся от него. Это звучит, как что-то очень сложное, однако на самом деле в наши дни вывести кого-нибудь из тела очень легко - трудно удерживать его внутри. Я услышал это недавно от одной «чёрной пятёрки».

    The only thing that is thoroughly against the law in this universe is to communicate. And the only thing you can do wrong is not to communicate. And between these two factors you get a very big game.

    О да, не так давно один парень написал мне письмо насчёт чёрных пятёрок и так называемых «белых пятёрок» и экстериоризации, и это было очень забавно. Он написал мне ужасно гневное письмо. Понимаете, перед этим у нас появилось нечто под названием «белая пятёрка». До меня дошли слухи о том, что существует некая «белая пятёрка» - человек, который полагает, что он находится вне тела и может видеть комнату и всё остальное, но на самом деле он является «белой пятёркой».

    Another thing you can do wrong is to be there. Your parents ever slap you around? Ever say you got muddy shoes, you should comb your hair, why don't you brush your teeth, why don't you mind your manners, why don't you get to school in time? Your parents ever do this to you? Do you know what the crime was? You were there! That's the only crime.

    Но я не имел никакого представления о том, кто, чёрт побери, изобрёл эту штуку под названием «белая пятёрка». Понимаете, ведь это просто оправдание со стороны «чёрной пятёрки» - оправдание того, чтобы не проводить тому парню тур по Маршруту 1 или что-то в этом роде. Он говорит: «Ну, этот парень на самом деле не находится снаружи, он только притворяется. Я имею в виду, он не снаружи. Раз я не вижу его, он не находится снаружи».

    And let's suppose that for a moment they didn't notice you were there and you started to communicate. You said, "Mama — Mama, can I have an apple?" Naaahh! — second crime, which is the first and only crime: to communicate. If you cried, don't. If you yelled, don't. Don't communicate.

    Так вот, тот человек написал мне письмо, ругая меня на чём свет стоит за то, что я отпустил шутку по поводу «белых пятёрок». Он заявил, что я нарочно отпустил эту шутку лично в его адрес, за то что он изобрёл термин «белая пятёрка». Так что я написал ему ответное письмо и поблагодарил его от всей души: ведь я раньше не знал, кто его изобрёл.

    Well, there's one thing that we will never learn. There are a lot of things we have learned, organizationally. But whatever the aims, whatever the goals of Dianetics, Scientology or the various organizations or people connected with them, there's one thing I know fairly sure that they will never completely learn: They will never learn to stop communicating. Because auditing with the modern processes we have demonstrates to an auditor, time after time, that the only thing wrong with his preclear is the fact that he stopped communicating.

    Итак, здесь мы имеем дело просто с установлением и разрывом общения. Вот вы экстериоризировали этого парня. И вы просите его достигать воздуха и отдаляться от него. Или, если он находится в теле, вы могли бы просто просить его чувствовать воздух, а потом не чувствовать воздух, - и он чувствует воздух, двигая руками, выходя на улицу, дыша воздухом... понимаете, воздух.

    And if we ever get taught any lesson by preclears, if we ever get taught any lesson by aberration, it will be that to stop communicating and to do nothing is wrong. We'll learn that. If we ever make one human being well, we'll learn that one.

    А теперь давайте выясним, как обстоят дела с расстоянием. Давайте сделаем так, чтобы он нашёл какое-то расстояние, а потом перестал уделять ему внимание.

    Organizational policy would to a large degree dictate what we were communicating. And of course there are lots of ways we could communicate that are better than other ways. There are lots of ways we could communicate that are worse than other ways. A great many opinions could be expressed on how we should communicate and what we should communicate about. But let's not fall into the trap of punishing every time somebody communicates.

    А потом нашёл какое-то расстояние и перестал уделять ему внимание. И потом нашёл какую-то высоту, а потом убрал внимание от этой высоты. И снова нашёл какую-то высоту, а потом убрал внимание от этой высоты. И снова нашёл какую-то высоту, а потом убрал внимание от этой высоты. И, как ни странно, его ощущение глубины, способность пилотировать самолёт и так далее поднимутся намного выше... ещё выше того уровня, на котором они были, когда он был курсантом.

    If they're communicating about Dianetics or Scientology, let them communicate. You don't have to answer, particularly, but let them communicate.

    Теперь давайте предположим, что какой-нибудь парень приходит... Он хочет вступить в «Королевские военно-воздушные силы» или что-то в этом роде, и вот он приходит на медосмотр, и ему говорят: «Разденься и кашляни».

    Organizationally, we conducted an experiment in August. We chopped off a lot of certificates. We put a lot of people out of communication. And I sat back to find out what was going to happen. Did anything get better?

    Его там осматривают и обнаруживают, что его физическое состояние просто превосходно, он в хорошей форме. Он подносит два пальца друг к другу, чтобы соединить их, и промахивается всего на десять сантиметров. Его рефлексы в порядке: когда его ударяют по шее сзади, его большой палец ноги дёргается. Когда его пинают, он движется. И они выносят заключение: «Этот абсолютно здоровый молодой человек будет пилотом».

    Well, as a matter of fact, we couldn't put these people out of communication. They might not have written us for years but they really started writing us when we cut their certificates off.

    Так что его посылают в лётную школу, а потом его посылают в другие школы, и другие школы, и другие школы, и другие школы, и в конце концов он приближается к самолёту. Это после того, как на него уже были израсходованы значительные суммы денег и значительное время - знаете, время, которое, разумеется, предназначено для того, чтобы его тратили.

    One other direct result of this will be amusing to you: We stopped receiving complaints about auditors written by other auditors. Our mail used to be full of complaints from auditors about the horrible, how-bad-it-is-overthere other auditors. Nobody's complained about an auditor since.

    Так что его полностью подготовили, он ставит одну ногу на крыло самолёта - и у него начинается воздушная болезнь. И его командир реагирует на это так: «Это странно. Ну, пусть он всё равно полетит, это ему поможет». Но после того, как инструктор занимался с ним двадцать часов, он не может не только самостоятельно летать, но и удерживать завтрак в животе. Обнаруживается, что он не может встать на своей кровати и посмотреть на пол без того, чтобы его начало мутить.

    A fellow whose name we won't mention, in Great Britain, wrote over a very scathing, damning report on an auditor who had been a member of the Advanced Clinical Unit. So we accommodated him, this auditor that had complained. Without further investigation we simply yanked the certificate of the person he was complaining about. And he almost went into a spin. He told people for weeks, "No, I didn't write anything about her." Practically in the next mail, we restored this person's certificate. But this particular how-bad-itis-over-there has stopped. We don't receive our weekly condemnation, from that one auditor, of the auditors in Great Britain.

    Знаете, как иногда к нам на борт попадало какое-нибудь «трёхмесячное чудо»... Никому в голову не приходило, что некоторые из этих ребят могут страдать морской болезнью. И очень, очень часто нам приходилось приставлять к такому парню двух старшин, по одному с каждой стороны, чтобы удерживать его на мостике в вертикальном положении достаточно долго, чтобы он выстоял вахту.

    Now, this tells you, then, that there is better ways to communicate than some ways. But even entheta is better than no communication at all. We'd rather have an erroneous report than none. There are better ways to communicate.

    Мы обнаружили, что позволять им сходить с мостика просто потому, что у них морская болезнь. - это неудачный образ действий, потому что на корветах морской болезнью страдати все. за исключением людей с лужёными желудками и людей вообще без желудка, к числу которых принадлежат я. Только такие люди могли служить на корвете. Но этих ребят никогда не спрашивали, мутило ли их когда-нибудь на корабле, или в автомобиле, или где-то ещё. Это не было частью их подготовки.

    But we found out that if we as an organization, started to rap the knuckles of every auditor who was trying to communicate sincerely on the subject of Scientology, that we might as well go out back and cut our own heads off with the axe. And we found that out. We're guided by that practice and principle.

    Итак, этого пилота поднимают в воздух. Что мы можем предположить о пилоте, которого обучили, затратив на это уйму времени и денег, но который не переносит высоты и которого всё время тошнит? Что мы можем предположить? Ну, мы можем предположить, что он не переносит общения с самолётом. Это всё, что нам нужно предположить. Я хочу сказать, нам не нужно предполагать что-либо ещё.

    But as far as auditors in the field are concerned, auditors scattered here and there across the world — and I do mean scattered across the world — I can sincerely tell you that I do not know of one of these auditors who isn't trying to do a good job of communication in his own framework and experience. They're all trying, one way or the other. Some of them think the only way they can communicate would be to shut off all that darn communication Ron does. There's very little of that, fortunately. Most everybody has learned that it's best to let that one run, and run another one, too. They can't stop that one anyhow. But these people are trying to do a job, they're trying to keep on communicating, they're trying to be there and they're trying to resolve some of the problems of man.

    Но когда мы будем проводить ему процесс, выяснится нечто очень любопытное.

    And our organizational policy today is to do what we can do to help these people in their job of communication, and to communicate all we can, ourselves. And if anybody finds these organizations hard to understand, it's just because he'd have a hard time understanding communication.

    Выяснится, что двести тысяч лет назад на другой планете, не так уж далеко отсюда, были самолёты, точно такие же. как тот, на котором ему предлагают летать. И это просто такое совпадение, но у них там были именно такие самолёты, и те самолёты, которые имеются здесь... Мм! И всё это как бы появляется в поле зрения и исчезает. Но, конечно же, нам нет необходимости уделять этому хоть какое-то внимание. Нам не нужно даже подтверждать значимость этого... того, что пару сотен тысяч лет назад он последний раз имел хоть какое-то отношение к самолётам, а после этого полностью разорвад общение с самолётами.

    Thank you.

    Мы начинаем восстанавливать его общение с самолётами, и все эти вещи вылезают на поверхность. Сегодня нам не требуется уделять им ни грамма внимания. Сегодня мы не уделяем им внимание ни на секунду, нас не волнует, случилось это или не случилось, ценно ли это, имеет ли это... не-е.

    Thank you.

    Мы оставляем этот предмет психологам двадцать пятого столетия, чтобы они его исследовали. Я думаю, к тому времени они прослышат, что причиной, по которой они оставались без работы в течение последних четырёх-пяти столетий, была Саентология. А нас эти вещи не волнуют.

    Вот всё, что мы знаем: человек выходит из общения с чем-либо и потом, если этот разрыв общения был, с его точки зрения, уже окончательным, он больше не желает иметь с этим ничего общего и не желает приобретать никакие связанные с этим навыки. Вот.

    Это делает всех нас докторами в области образования - каждого из нас. Недавно у нас тут был случай с одним парнем, с очень интересным парнем. Он был с нами долгое время, он славный малый. Он непосредственно участвовал в наших делах в течение многах, многих, многих лет. И ему сказали: «Выучите эти Аксиомы». Он славный малый, он выдающийся человек; но ему сказали: «Выучите эти Аксиомы!».

    И он ответил: «Не-е-е-ет! Ни при каких обстоятельствах. Бейте меня кнутом, заковывайте в цепи, перережьте мне горло, отдайте кому-то ещё мой пост. Я не могу, я не буду». А потом мы попросили его мокапить учебники, говорящие «Привет», в течение нескольких часов, и сейчас он знает все Аксиомы. Этот человек раньше получил образование как учитель или преподаватель, он работал в сфере образования, и он сам просто видел слишком много учебников, вот и всё. Это всё, что с ним было не в порядке. Но это вызывало такое вот сильное расстройство.

    Это забавно, не правда ли? Но это становится не слишком забавно, если принять в расчёт тот факт, что книга - это не живое существо. Она не живёт. Это притворство. Это подделка. Автор не сидит у вас на коленях, не смотрит на вас и не говорит: «Ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля». Это не так. Он, вероятно, вместо этого проводит время где-нибудь с блондинкой.

    И хотя информация там присутствует, но живая передача этой информации, живое общение частично отсутствует. И если эта информация не ведёт непосредственно к разрешению проблемы, которой посвящён учебник, то рано или поздно этот учебник станет аберрирующим - какому бы предмету он ни был посвящён.

    И всем нам известны эти очевидные факты... знаете, такие примеры, как молодой медик: он поступает в мединститут, и в первые два года учёбы он обнаруживает у себя все заболевания, о которых он читает. Нам это известно. Знаете, кто-то говорит: «О, какая ужасная болезнь: ваш нос распухает, вы начинаете чесаться, чесаться... (о, о нет, у меня недавно чесалась левая бровь), и эта болезнь обычно поражает молодых людей (фъюю)... (Я болен!)».

    Это факт, это именно то, что происходит с каждым молодым человеком, который учится на врача. Он обнаруживает у себя все заболевания, о которых читает. И не думайте, что этого не происходит с психиатрами. И не думайте, что с одиторами в прежние времена этого не происходило.

    Но почему? Почему? Почему? Почему это происходит? Просто потому, что учебник - это символ жизни, но сам по себе он не является жизнью.

    А вот ещё одна забавная вещь: комитет по экзаменам, сертификатам и услугам... Его ругают на чём свет стоит, хотя на самом деле ругать его не следует. Всё, что он пытается делать. - это как раз то, что говорится в его названии: комитет по экзаменам, сертификатам и услугам.

    Его предназначение состоит в том, чтобы поддерживать коммуникационные линии настолько чистыми, насколько возможно. В действительности этот комитет не предпринимал очень большого количества активных действий. Вероятно, он намеревается их предпринять. Как говорилось на одном из последних заседаний его правления, они решили, что всё-таки могут принимать репрессивные меры, что всё на свете не является слащавым и приятным и что они настаивают на общении, и они прямо заявили об этом.

    Итак, этот комитет отнюдь не мёртв. Но некоторые люди аж в Австралии, с одной стороны, и в Лондоне с другой стороны, уже содрогаются при любом упоминании о комитете но экзаменам, сертификатам и услугам, и, конечно, они обвиняют всех, кроме меня, - как это и должно быть, понимаете?

    Но в действительности репрессивные меры и наказания не являются предназначением этого комитета. И единственное, что происходит, - это то, что иногда кто-то начинает обрывать коммуникационные линии Саентологии. Вы понимаете, он действительно обрывает какую-то коммуникационную линию, он активно работает над этим.

    Кстати говоря, как-то раз была опубликована одна статья, и некий человек, назовём его Л, считал, что она очень смешная... он считал её жутко уморительной. Он думал: «Да, в этой статье было полным-полно колкостей, но она очень, очень классно поддела Рона и МАСХ». И понимаете, он считал всё это очень забавным: «Хи-хи!»

    А через несколько дней он пришёл... Он весь побелел и посерел, он был готов убивать! был готов калечить! У него был преклир, который заплатил полторы тысячи долларов, который записался на одитинг и был готов начать его, но потом ему в руки попала эта статья, он решил, что Саентология - это полная чушь, отменил одитинг и уехал.

    И у этого одитора А больше не осталось слащавого и приятного отношения: «Пусть все говорят, что хотят, - даже если они обрывают коммуникационные линии». Таким образом, мы здесь видим историю комитета по экзаменам, сертификатам и услугам. Этому комитету не нравится, когда коммуникационные линии оказываются оборванными, и он знает, что коммуникационная линия может быть оборвана, если кто-то слишком навязчиво будет крушить коммуникационные линии Саентологии.

    Предположим, кто-то будет приходить в офис каждый день, брать все папки, бумаги и так далее, и подбрасывать их в воздух. Тогда у вас будет ещё больше хаоса, чем сейчас. Это именно то, что действительно происходит в обществе.

    Когда мы порождаем какое-то общение, мы делимся опытом полудюжины одиторов в применении процессов определённого типа, но кто-то, кого в лучшем случае можно назвать слабым одитором, приходит и заявляет: «Нет, это всё чепуха, ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля, забавная шутка, ва-ва-ва-ва». Что он делает? Он берёт все эти бумаги и подбрасывает их в воздух. Если он хочет что-то сказать по этому поводу, пусть он выяснит что-нибудь, а потом уже что-то скажет. Видите, в этом вся разница.

    Так что комитет по экзаменам, сертификатам и услугам интересует именно это. Он не хочет, чтобы саентологические коммуникационные линии пришли в полный беспорядок. Но теперь ему приходится принимать очень деликатные решения, не так ли? Это ужасно. Чьи коммуникационные линии ему обрывать, если общая политика нашей организации состоит в том, чтобы позволять людям общаться?

    Так что если у этого комитета и имеются несогласия с кем-то, то это несогласия с организацией, потому что ему нужно поддерживать коммуникационные линии настолько чистыми, насколько это возможно, но при этом оставаться в пределах разумного. Так что он находится в тяжёлом положении. У каждого человека, который занимает там пост, в любом случае веселья будет хоть отбавляй. У него уж точно будет с кем бороться.

    Кстати говоря, вся борьба такого рода чаще всего возникает по одной реальной причине - одной-единственной реальной причине, - которая состоит в том, что имеется недостаточно вещей, с которыми можно бороться. Нет того, с чем стоило бы бороться. В действительности психиатрия не стоит того, чтобы с ней бороться, - там днём с огнём не сыщешь живого терминала.

    Ну ладно, давайте вернёмся к книгам. Книга - это не что-то живое и общающееся, так ведь? Когда вы говорите «Привет», она не отвечает ни слова. Вы переворачиваете страницу за страницей, страницу за страницей, и если так получилось, что в этой книге есть слово «Привет», одна из страниц скажет вам «Привет», но в этом слове не будет ни намерения, ни направления, так ведь? Книга на самом деле не уделяет вам внимания. Это то, что вы держите в руках, что вы перемещаете туда-сюда, это объект; всё это - книга.

    И после того как какой-нибудь человек в течение долгого времени имел дело с книгами - писал их, читал их и так далее, - и в значительной степени перестал смотреть на другие формы жизни, перестал разговаривать с ними, общаться с ними, он приобретает близорукий прищур учёного, и он фиксируется на печатной странице и перестаёт уделять внимание жизни в целом. Он просто действует исходя из нехватки ответов. Он полагает, что книги дадут ему ответы. Только посмотрите на это. Он полагает, что книги дадут ему ответы. Книга не может ничего ответить. Она не в состоянии произнести ни слова. Понимаете, книга не может ничего ответить.

    Но может произойти такая странная вещь, которая уже имела место: можно проанализировать то, что книга может делать, а чего не может, с тем чтобы получить от книги настоящий ответ. Вы просите преклира поместить книгу вот сюда и сделать так, чтобы она говорила «Привет». И если этот преклир раньше был преподавателем или писателем, это почти убьёт его. Это самое жестокое, что с ним можно сделать.

    Пусть эта книга вот здесь говорит «Привет», «Хорошо» и так далее. Или пусть здесь будет настоящая живая книга, и пусть она говорит «Привет», «Хорошо» и так далее. Следите за мыслью?

    Но лучше книга, чем отсутствие общения! Таким образом, первое, с чем этот человек выпал из общения, - это сама жизнь. Иначе он не перенёс бы всё своё внимание на книгу, так ведь? Надо полагать, что сначала он выпал из общения с жизнью, а потом начал общаться с книгой, поскольку лучше такое общение, чем никакого. Ну ладно.

    Если так онб и есть, то мы должны предположить, что основная проблема жизни не в том, что она вне общения со всем существующим, а в том, что она вне общения с жизнью. Это первое, что нам нужно предположить.

    Следовательно, если мы хотим привести кого-то в хорошее состояние, сделать его здоровым, то мы будем одитировать его, и мы восстановим его общение с жизнью, используя двустороннее общение. Сам факт того, что вы, одитор, живое существо, сидите и разговариваете с этим преклиром, будет достаточным для того, чтобы привести его в контакт со всем существующим и с жизнью. И это само по себе является довольно мощным процессом, если за этим следует двустороннее общение. Мы следим за тем, чтобы эти циклы имели место, и всё получается просто замечательно: ответы - туда и сюда: подтверждения; инициированные сообщения.

    Каждый раз, когда мы полагались на любого рода машины, энергию, пространство, время, надеясь, что с их помощью мы восполним недостаток общения с живой жизнью, мы в той или иной степени попадали в неприятности, потому что тем самым мы уменьшали своё общение.

    Всё, что вам нужно сделать с человеком, это восстановить его способность общаться в любой области, в которой вы желаете восстановить его способности. Чтобы восстановить все его способности целиком, нужно лишь восстановить его способность общаться с этой областью и в этой области. И это становится очень простым.

    Знаете ли вы, что многие дикторы подходят к микрофону и вздрагивают? Они боятся. Они расстроены. Знаете, почему? Чаще всего это случается с теми из них, которые работают уже долгое время. Это не случается с новичками.

    Этот микрофон ещё не разу не поздоровался с ним, однако он же говорил в него, и говорил в него, и говорил в него, и говорил в него. И он отождествляет микрофон с точкой-приёмником на коммуникационной линии. И после того как он их отождествил, он начнёт на самом деле ожидать, что микрофон что-то ему скажет. А микрофон никогда этого не сделает.

    Вот самая ужасная шутка, которую вы могли бы с ним сыграть: провести провода от микрофона в обратную сторону, как-нибудь так, чтобы в один прекрасный день, когда он скажет: «Здравствуйте, дорогие радиослушатели. Как поживаете, мистер и миссис Америка?» - микрофон сказал бы в ответ - хором: «Здравствуй, Джо».

    Неживой предмет становится заменой живого предмета. Однако нечто неживое, созданное из пространства, энергии, массы, времени, никогда не заменит жизнь. И фиксация на этих неживых предметах в конце концов приведёт к разрыву общения даже с ними.

    Так что первое, что мы делаем, когда мы восстанавливаем способности человека, - это вновь приводим его в контакт с физической вселенной. Вот первое, что нам нужно сделать. И после того как мы это сделали, мы можем привести его в общение с чем-то живым. И после того как мы это сделали, мы получаем клира. Вот и всё. Это очень просто.

    На самом деле нет никакой причины, по которой доктор Саентологии, бакалавр Саентологии, дипломированный одитор Хаббарда не должен носить титул доктора образования. Ведь с помощью такого процесса из всех педагогов именно он может дать человеку образование. Самое смешное здесь то, что в действительности всё это и так означает образование - доктор Саентологии, бакалавр Саентологии, доктор богословия.

    Кстати говоря, «доктор богословия» и «доктор Саентологии» означает одно и то же - в точности одно и то же. «Богословие», по-английски divinity, просто значит «состояние знания» или «мудрость»; это означает пророчество, пророчествование, предвидение, предсказание - в английском всё это одно и то же слово, оно происходит от глагола divine... способ предсказывать, способ знать. Так что доктор Саентологии - это доктор Знания. Другими словами, доктор богословия или доктор Саентологии... Некоторые задаются вопросом, почему у нас так много разных степеней, которые означают одно и то же. Ну, эти сертификаты красиво смотрятся на стенах, и они, по правде говоря, действительно были заслужены тяжёлым трудом.

    Человек, который знает, что для восстановления способностей требуется устанавливать и разрывать общение - и ничего больше, - обладает мудростью, поскольку мудрость пропорциональна способности устанавливать и разрывать общение со всем существующим. А неведение и глупость пропорциональны тому, в какой степени человек прекратил это делать. Когда кто-либо прекращает общаться, когда он разрывает общение и говорит «Никогда боле», он создаёт для себя неспособность или глупость в данной области.

    Очень многие, стремясь не дать себе порвать такое общение, сохраняют жетоны - например, футболист, бывший звездой футбола в 1932 году, вероятно, по- прежнему хранит свой футбольный мяч, понимаете? У него всё ещё стоит фотография всей его команды. Он не разорвал общение с футболом. Его маленький жетон поддерживает эту линию.

    А через некоторое время, когда у него больше нет футбольного мяча, фотографии и так далее, он всё ещё хранит факсимиле или мокапы того или иного рода, которые связаны с футболом. И он по-прежнему знает, что всё это существовало.

    А ещё через некоторое время он прячет их, и они становятся полным секретом. И после этого, будучи скрытыми, они причиняют ему боль, они бьют по нему всякий раз, когда он пытается возобновить общение с игрой, называемой футбол.

    То же самое происходит с игрой, называемой жизнь. Каждый из нас спрятал в своей вселенной игру, называемую жизнь, в форме терминалов, неизвестных и скрытых масс - так тщательно спрятал, что как только мы начинаем прикасаться к жизни, мы чувствуем боль. Жетоны выскакивают и заявляют: «О нет, мы разорвали общение с этим». И вот почему люди не чувствуют себя настолько живыми, насколько должны бы.

    Всё предназначение одитора состоит в том, чтобы восстанавливать способности. И способ делать это состоит лишь в том, чтобы восстанавливать общение по всем направлениям, независимо от того, было оно разорвано или нет. Таким образом, мы знаем всё, что нужно знать, чтобы делать столько клиров, сколько мы захотим.

    Спасибо.