Многие из вас на данном этапе прослушивания этих лекций начинают задаваться вопросом: сколько более ранних данных остается в силе? Сколько написанных ранее книг остается в силе? Что ж, давайте я очень-очень быстро проинформирую вас о текущем положении дел.

Многие из вас на данном этапе прослушивания этих лекций начинают задаваться вопросом: сколько более ранних данных остается в силе? Сколько написанных ранее книг остается в силе? Что ж, давайте я очень-очень быстро проинформирую вас о текущем положении дел.

«Настольная книга для преклиров» была чем-то вроде... она была чем-то вроде полустанка, мимо которого я промчался. Ну знаете, поезд «Твентис сенчури лимитед» проезжает мимо такого полустанка, где-нибудь на табличке говорится, что это водозаправочная станция... вшшш... и поезд мчится дальше, а потом неожиданно выясняется, что это был Чикаго! Что ж, то же самое можно сказать и про «Настольную книгу для преклиров». «Настольная книга для преклиров», так сказать, далеко опередила саму себя. А Таблица отношений – это очень и очень ценная вещь для вас. Единственное, что вам нужно сделать с «Настольной книгой для преклиров», чтобы привести ее в соответствие с настоящим временем, – это вплести идею об оверте и DED (в том виде, в каком я их вам опишу) в содержимое книги. И если вы знаете теорию, то вы сможете работать по «Настольной книге для преклиров».

«Настольная книга для преклиров» была чем-то вроде... она была чем-то вроде полустанка, мимо которого я промчался. Ну знаете, поезд «Твентис сенчури лимитед» проезжает мимо такого полустанка, где-нибудь на табличке говорится, что это водозаправочная станция... вшшш... и поезд мчится дальше, а потом неожиданно выясняется, что это был Чикаго! Что ж, то же самое можно сказать и про «Настольную книгу для преклиров». «Настольная книга для преклиров», так сказать, далеко опередила саму себя. А Таблица отношений – это очень и очень ценная вещь для вас. Единственное, что вам нужно сделать с «Настольной книгой для преклиров», чтобы привести ее в соответствие с настоящим временем, – это вплести идею об оверте и DED (в том виде, в каком я их вам опишу) в содержимое книги. И если вы знаете теорию, то вы сможете работать по «Настольной книге для преклиров».

Все это в равной степени относится и к книге «Продвинутая процедура и Аксиомы». Все, что вам нужно знать, – это принципы, относящиеся к мотиваторам, овертам и DEDaM, и вы можете подогнать текст к этому так, чтобы вас это устраивало.

Все это в равной степени относится и к книге «Продвинутая процедура и Аксиомы». Все, что вам нужно знать, – это принципы, относящиеся к мотиваторам, овертам и DEDaM, и вы можете подогнать текст к этому так, чтобы вас это устраивало.

Ладно. Продолжим... вы обнаружите, что больше всего времени у вас уходит на то, на что у вас уходит больше всего времени. Одна из ваших главных задач будет заключаться в сокращении того, что в самом деле является материей... и это апатия.

Ладно. Продолжим... вы обнаружите, что больше всего времени у вас уходит на то, на что у вас уходит больше всего времени. Одна из ваших главных задач будет заключаться в сокращении того, что в самом деле является материей... и это апатия.

Если кто-нибудь из вас когда-либо проходил апатию у себя или проходил ее с преклирами, то вы знаете, что она перемалывается ужасно медленно. Что ж, это происходит потому, что в инцидентах апатии присутствует очень много времени. Там на единицу пространства приходится огромное количество времени. Другими словами, там нарушен баланс.

Если кто-нибудь из вас когда-либо проходил апатию у себя или проходил ее с преклирами, то вы знаете, что она перемалывается ужасно медленно. Что ж, это происходит потому, что в инцидентах апатии присутствует очень много времени. Там на единицу пространства приходится огромное количество времени. Другими словами, там нарушен баланс.

Следовательно, здесь мы приблизились к нулю времени, но никогда не допускайте ошибку... никогда, никогда, никогда не допускайте вот такую ошибку: никогда не думайте, что, приближаясь к нулю времени, вы опускаетесь ниже отметки 0,0 на шкале тонов. Ноль времени находится гораздо ниже. Другими словами, между нулем тэты и тем, что мы называем нулем шкалы тонов на траке времени, существует значительный промежуток, огромный промежуток.

Следовательно, здесь мы приблизились к нулю времени, но никогда не допускайте ошибку... никогда, никогда, никогда не допускайте вот такую ошибку: никогда не думайте, что, приближаясь к нулю времени, вы опускаетесь ниже отметки 0,0 на шкале тонов. Ноль времени находится гораздо ниже. Другими словами, между нулем тэты и тем, что мы называем нулем шкалы тонов на траке времени, существует значительный промежуток, огромный промежуток.

Хорошо. Так вот, еще один момент, который вы должны знать: все, что находится во всем этом диапазоне, отсюда и ниже, имеет длину волны... длину волны и характер волны. Не существует такой эмоции, у которой не было бы длины волны или характера волны. Не существует такой мысли, или такой разновидности мысли, у которой бы не было длины волны или характера волны. Это не означает, что вы должны знать все, что только можно знать о длине волны, чтобы использовать эти техники. Было бы очень печально, если бы это было так. Но это действительноозначает, что вы должны понимать вот что: гнев – это характер волны и длина волны; эстетика – это характер волны и длина волны; сексуальное возбуждение – это характер волны и длина волны. И все эти длины волн – результат деятельности причины, которая является нулем или бесконечностью. Вот причина, и она способна создавать длину волны.

Хорошо. Так вот, еще один момент, который вы должны знать: все, что находится во всем этом диапазоне, отсюда и ниже, имеет длину волны... длину волны и характер волны. Не существует такой эмоции, у которой не было бы длины волны или характера волны. Не существует такой мысли, или такой разновидности мысли, у которой бы не было длины волны или характера волны. Это не означает, что вы должны знать все, что только можно знать о длине волны, чтобы использовать эти техники. Было бы очень печально, если бы это было так. Но это действительноозначает, что вы должны понимать вот что: гнев – это характер волны и длина волны; эстетика – это характер волны и длина волны; сексуальное возбуждение – это характер волны и длина волны. И все эти длины волн – результат деятельности причины, которая является нулем или бесконечностью. Вот причина, и она способна создавать длину волны.

На самом деле ничто не мешает отклированному человеку посмотреть на эту чашку и – п-ш-ш-ш-ш – она исчезнет. Именно поэтому вам нравится наблюдать за тем, что делает фокусник. Он говорит: «Кролик, шляпа... нет кролика». А вы говорите: «Надо же, он – причина». Это происходит потому, что когда-то на траке времени вы все это видели: кролик, прыг-прыг-скок. Вы смотрите на него, п-ш-ш-ш-ш – нет кролика. Он исчез. Что вы сделали? Вы его дезинтегрировали. Вы его стерли.

На самом деле ничто не мешает отклированному человеку посмотреть на эту чашку и – п-ш-ш-ш-ш – она исчезнет. Именно поэтому вам нравится наблюдать за тем, что делает фокусник. Он говорит: «Кролик, шляпа... нет кролика». А вы говорите: «Надо же, он – причина». Это происходит потому, что когда-то на траке времени вы все это видели: кролик, прыг-прыг-скок. Вы смотрите на него, п-ш-ш-ш-ш – нет кролика. Он исчез. Что вы сделали? Вы его дезинтегрировали. Вы его стерли.

Так вот, между стиранием соматики, стиранием факсимиле и стиранием кролика нет никакой разницы... разница лишь в порядке величины. Понимаете?

Так вот, между стиранием соматики, стиранием факсимиле и стиранием кролика нет никакой разницы... разница лишь в порядке величины. Понимаете?

Так вот, кролик состоит из какого-то количества тщательно упорядоченных мыслей: они образуют клетки, материя в них вращается определенным образом... там все очень хорошо организовано. Но это не важно. Какова разница между тем, чтобы стирать инграмму, близкую к нулю времени... Вы столкнетесь с такими инграммами, и вы увидите, как преклиры будут с ними сталкиваться, они начинают проходить их: «Р-р-р-о-о-у... р-р-р-о-о-о-у...» И вы говорите: «Это все равно, что пытаться пройти сквозь каменную стену». Что ж, инграмма не такая же твердая. Я с вами не согласен. Скорее, это все равно, что пытаться пройти сквозь стену из марли, которая довольно сильно сопротивляется, но вы в состоянии стереть марлю.

Так вот, кролик состоит из какого-то количества тщательно упорядоченных мыслей: они образуют клетки, материя в них вращается определенным образом... там все очень хорошо организовано. Но это не важно. Какова разница между тем, чтобы стирать инграмму, близкую к нулю времени... Вы столкнетесь с такими инграммами, и вы увидите, как преклиры будут с ними сталкиваться, они начинают проходить их: «Р-р-р-о-о-у... р-р-р-о-о-о-у...» И вы говорите: «Это все равно, что пытаться пройти сквозь каменную стену». Что ж, инграмма не такая же твердая. Я с вами не согласен. Скорее, это все равно, что пытаться пройти сквозь стену из марли, которая довольно сильно сопротивляется, но вы в состоянии стереть марлю.

Так вот, на основе своих наблюдений вы уже пришли к выводу, что чем выше человек находится на шкале тонов, тем больше его способность сокращать инциденты и стирать их, а также заставлять исчезать локи. Вы убедились в этом на собственном опыте. Человек, который находится на шкале тонов очень высоко, на уровне 4,0 или 5,0, может просто посмотреть на свой банк, и вдруг п-ш-ш-ш-ш – целая цепь локов исчезает. Он просто случайно подумал о каком-то концепте, и бац! – весь этот инцидент просто исчез. И вы видите, что этот кейс... любой кейс, по мере того как его состояние становится все лучше и лучше и по мере того как он поднимается все выше и выше по тону... ему все легче и легче заставлять содержимое своего банка исчезать. И это продолжается до тех пор, пока все нежелательные инциденты не исчезнут, исчезнут, исчезнут, исчезнут, исчезнут.

Так вот, на основе своих наблюдений вы уже пришли к выводу, что чем выше человек находится на шкале тонов, тем больше его способность сокращать инциденты и стирать их, а также заставлять исчезать локи. Вы убедились в этом на собственном опыте. Человек, который находится на шкале тонов очень высоко, на уровне 4,0 или 5,0, может просто посмотреть на свой банк, и вдруг п-ш-ш-ш-ш – целая цепь локов исчезает. Он просто случайно подумал о каком-то концепте, и бац! – весь этот инцидент просто исчез. И вы видите, что этот кейс... любой кейс, по мере того как его состояние становится все лучше и лучше и по мере того как он поднимается все выше и выше по тону... ему все легче и легче заставлять содержимое своего банка исчезать. И это продолжается до тех пор, пока все нежелательные инциденты не исчезнут, исчезнут, исчезнут, исчезнут, исчезнут.

Что вы наблюдаете? Вы наблюдаете, как возрастает способность человека создавать дезинтегрирующую волну. Инциденты не становятся более легкими. Инциденты остаются теми же самыми. Просто человек теперь находится выше по тону, поэтому он может направлять на факсимиле волну большей мощности. Ведь факсимиле, по сути, очень сродни материи. Они находятся на градиентной шкале материи; дезинтегрировать материю и дезинтегрировать факсимиле – это почти одно и то же.

Что вы наблюдаете? Вы наблюдаете, как возрастает способность человека создавать дезинтегрирующую волну. Инциденты не становятся более легкими. Инциденты остаются теми же самыми. Просто человек теперь находится выше по тону, поэтому он может направлять на факсимиле волну большей мощности. Ведь факсимиле, по сути, очень сродни материи. Они находятся на градиентной шкале материи; дезинтегрировать материю и дезинтегрировать факсимиле – это почти одно и то же.

Так вот, если вы поднимете человека аж вот сюда, то он сможет приложить свою мощь к настоящей материи. Он здесь, поэтому он может стирать то, что находится здесь.

Так вот, если вы поднимете человека аж вот сюда, то он сможет приложить свою мощь к настоящей материи. Он здесь, поэтому он может стирать то, что находится здесь.

Так вот, вы знаете, что человек в горе... вот здесь, ниже 1,0, в горе... вы не сможете добиться, чтобы этот человек проходил что-то, кроме горя, понимаете? Иначе говоря, у него не очень широкий диапазон переносимости. Он может стирать лишь то, в чем он находится. Он может стирать то, в чем он находится... никакого диапазона переносимости. Однако человек в тоне гнева зачастую сможет стирать апатию... у него более широкий диапазон переносимости. На самом деле человек, который находится в тоне гнева, очень часто плачет. Он может быть в горе или гневе... его тон более изменчив. Человек, который находится в антагонизме, может попасть еще и в апатию и что-то с ней сделать. Человек, который находится выше, где-то в районе скуки... если вам удастся убедить его сделать хоть что-то... такой человек обладает довольно большими способностями. Человек, который находится еще выше, где-то в районе 3,0- 4,0, в самом деле начинает крушить трак. А человек, который... вот здесь, вверху, где-то в тоне 5,0... вы ему говорите: «Эй, как насчет того, чтобы пройти вот такой инцидент?» И он пройдет апатию, и эта апатия просто... вжж-бах! Запросто. Она исчезнет!

Так вот, вы знаете, что человек в горе... вот здесь, ниже 1,0, в горе... вы не сможете добиться, чтобы этот человек проходил что-то, кроме горя, понимаете? Иначе говоря, у него не очень широкий диапазон переносимости. Он может стирать лишь то, в чем он находится. Он может стирать то, в чем он находится... никакого диапазона переносимости. Однако человек в тоне гнева зачастую сможет стирать апатию... у него более широкий диапазон переносимости. На самом деле человек, который находится в тоне гнева, очень часто плачет. Он может быть в горе или гневе... его тон более изменчив. Человек, который находится в антагонизме, может попасть еще и в апатию и что-то с ней сделать. Человек, который находится выше, где-то в районе скуки... если вам удастся убедить его сделать хоть что-то... такой человек обладает довольно большими способностями. Человек, который находится еще выше, где-то в районе 3,0- 4,0, в самом деле начинает крушить трак. А человек, который... вот здесь, вверху, где-то в тоне 5,0... вы ему говорите: «Эй, как насчет того, чтобы пройти вот такой инцидент?» И он пройдет апатию, и эта апатия просто... вжж-бах! Запросто. Она исчезнет!

Вы пытаетесь одитировать человека в апатии... «Пройдите апатию». Он застрял. Поэтому вам удается добраться лишь до легчайшего лока... как он входит в дверь. Серьезный аберрирующий инцидент, понимаете? Он вошел в дверь. Итак, он проходит, проходит и проходит этот инцидент. И, слава богу, наконец-то вам удается его сократить. А человек, который находится высоко на шкале тонов... в любой момент дня, с самого утра и дальше... он думает об этом, и там есть два или три досадных момента, и вы даете ему в руки банки психометра и наблюдаете за стрелкой; всякий раз, когда он думает о каком-то досадном инциденте, стрелка вжить, вжитъ, и эти инциденты просто исчезают – бац! бац! Они просто исчезают. О, вчера он сильно поругался с квартирной хозяйкой и с той поры ходит расстроенный. Вы спрашиваете:

Вы пытаетесь одитировать человека в апатии... «Пройдите апатию». Он застрял. Поэтому вам удается добраться лишь до легчайшего лока... как он входит в дверь. Серьезный аберрирующий инцидент, понимаете? Он вошел в дверь. Итак, он проходит, проходит и проходит этот инцидент. И, слава богу, наконец-то вам удается его сократить. А человек, который находится высоко на шкале тонов... в любой момент дня, с самого утра и дальше... он думает об этом, и там есть два или три досадных момента, и вы даете ему в руки банки психометра и наблюдаете за стрелкой; всякий раз, когда он думает о каком-то досадном инциденте, стрелка вжить, вжитъ, и эти инциденты просто исчезают – бац! бац! Они просто исчезают. О, вчера он сильно поругался с квартирной хозяйкой и с той поры ходит расстроенный. Вы спрашиваете:

«Что с вами такое?» И он отвечает: «Я вчера поругался с квартирной хозяйкой».

«Что с вами такое?» И он отвечает: «Я вчера поругался с квартирной хозяйкой».

Понимаете, человек, который находится ниже на шкале тонов, даже знать не будет, что с ним происходит. А этот человек быстро выяснит, в чем дело. Он скажет:

Понимаете, человек, который находится ниже на шкале тонов, даже знать не будет, что с ним происходит. А этот человек быстро выяснит, в чем дело. Он скажет:

• Я вчера поругался с квартирной хозяйкой.

• Я вчера поругался с квартирной хозяйкой.

Таким образом, теоретически, человек, который является самым что ни на есть настоящим клиром и обладает очень большой мощью... такой человек может находиться аж вон там наверху и стирать материю. Вот так и рождаются легенды, как это было в Индии, – легенды о людях, которые творят какие-то загадочные чудеса. И вы говорите, что это, должно быть, какие-то фокусы-покусы. Нет! Это делается с помощью дезинтегратора. С помощью такого, как у Бака Роджерса, луча дезинтегратора, которому уже, наверное, не меньше шестидесяти триллионов лет... как минимум.

Таким образом, теоретически, человек, который является самым что ни на есть настоящим клиром и обладает очень большой мощью... такой человек может находиться аж вон там наверху и стирать материю. Вот так и рождаются легенды, как это было в Индии, – легенды о людях, которые творят какие-то загадочные чудеса. И вы говорите, что это, должно быть, какие-то фокусы-покусы. Нет! Это делается с помощью дезинтегратора. С помощью такого, как у Бака Роджерса, луча дезинтегратора, которому уже, наверное, не меньше шестидесяти триллионов лет... как минимум.

Так вот, вам это может показаться странным, но это не должно казаться очень странным, поскольку не существует никаких других известных мне объяснений того, почему происходит сокращение и стирание инцидентов. Или почему инциденты вообще ведут себя таким образом. Или почему проведение процессинга вообще возможно. Ведь стоит нам только принять эту теорию... о том, что на траке уже содержатся инциденты... ведь стоит нам только принять эту теорию и начать ее применять, как наши техники вдруг начинают очень хорошо работать в наших руках.

Так вот, вам это может показаться странным, но это не должно казаться очень странным, поскольку не существует никаких других известных мне объяснений того, почему происходит сокращение и стирание инцидентов. Или почему инциденты вообще ведут себя таким образом. Или почему проведение процессинга вообще возможно. Ведь стоит нам только принять эту теорию... о том, что на траке уже содержатся инциденты... ведь стоит нам только принять эту теорию и начать ее применять, как наши техники вдруг начинают очень хорошо работать в наших руках.

Мы знаем, что нам нужно поднять преклира довольно высоко по шкале тонов, прежде чем мы сможем пройти что-то, что находится очень низко на шкале тонов. Так что вы... из этого тут же следует, что вам нужно использовать легкие техники, прежде чем применять тяжелые. Не загоняйте преклира в инцидент апатии, если он не способен стирать ничего, что находится ниже страха. Вы не сможете ничего сделать с инцидентом апатии, если будете проходить его с преклиром, который находится в тоне страха. Вам нужно поднять его по шкале тонов с помощью легких техник. Поэтому вы разгружаете его жизнь, распутываете ее и добиваетесь, чтобы у него появлялось все больше и больше «Я знаю». «Знаю», «знаю», он знает все больше и больше, он знает все больше и больше. И вдруг он оказывается вот здесь вверху на шкале тонов, и вам удается добиться, чтобы он продрался через инцидент апатии.

Мы знаем, что нам нужно поднять преклира довольно высоко по шкале тонов, прежде чем мы сможем пройти что-то, что находится очень низко на шкале тонов. Так что вы... из этого тут же следует, что вам нужно использовать легкие техники, прежде чем применять тяжелые. Не загоняйте преклира в инцидент апатии, если он не способен стирать ничего, что находится ниже страха. Вы не сможете ничего сделать с инцидентом апатии, если будете проходить его с преклиром, который находится в тоне страха. Вам нужно поднять его по шкале тонов с помощью легких техник. Поэтому вы разгружаете его жизнь, распутываете ее и добиваетесь, чтобы у него появлялось все больше и больше «Я знаю». «Знаю», «знаю», он знает все больше и больше, он знает все больше и больше. И вдруг он оказывается вот здесь вверху на шкале тонов, и вам удается добиться, чтобы он продрался через инцидент апатии.

Но не проводите его через... первый инцидент апатии; второй инцидент апатии, стерт наполовину; третий инцидент апатии, стерт частично; четвертый инцидент апатии, стерт на одну шестнадцатую; пятый инцидент апатии...

Но не проводите его через... первый инцидент апатии; второй инцидент апатии, стерт наполовину; третий инцидент апатии, стерт частично; четвертый инцидент апатии, стерт на одну шестнадцатую; пятый инцидент апатии...

Вы говорите: «Встаньте с кушетки».

Вы говорите: «Встаньте с кушетки».

А он отвечает: (пауза) «Хорошо». Но не может пошевелиться. Вы подсовываете руку ему под голову...

А он отвечает: (пауза) «Хорошо». Но не может пошевелиться. Вы подсовываете руку ему под голову...

На самом деле известно ли вам, что вы можете довести преклира до такого состояния, что он будет податлив как воск? Сходите как-нибудь в сумасшедший дом, и там вы найдете людей, с которыми будет происходить вот что: вы берете их руку, поднимаете ее в воздух, отходите и отпускаете руку. Вы можете поместить их ноги в невероятно неудобное положение, отойти, отпустить их ноги, но они так и останутся в этом положении. Вы даже не подумаете, что можно оставаться в таком положении. Вы подходите, задираете его ноги вверх и куда-то уходите по коридору; час спустя вы возвращаетесь, а ноги человека по-прежнему задраны, и вы их опускаете. Что это, как не своего рода лепка из воска, в который превратилось тело этого человека? В этом человеке так много апатии, что он просто превратился в материю.

На самом деле известно ли вам, что вы можете довести преклира до такого состояния, что он будет податлив как воск? Сходите как-нибудь в сумасшедший дом, и там вы найдете людей, с которыми будет происходить вот что: вы берете их руку, поднимаете ее в воздух, отходите и отпускаете руку. Вы можете поместить их ноги в невероятно неудобное положение, отойти, отпустить их ноги, но они так и останутся в этом положении. Вы даже не подумаете, что можно оставаться в таком положении. Вы подходите, задираете его ноги вверх и куда-то уходите по коридору; час спустя вы возвращаетесь, а ноги человека по-прежнему задраны, и вы их опускаете. Что это, как не своего рода лепка из воска, в который превратилось тело этого человека? В этом человеке так много апатии, что он просто превратился в материю.

Так вот, надеюсь, после этого объяснения вы немного лучше понимаете, что же вы делаете с помощью процессинга.

Так вот, надеюсь, после этого объяснения вы немного лучше понимаете, что же вы делаете с помощью процессинга.

Теперь давайте рассмотрим вот такой момент: чтобы человек оставался где-то в этой вселенной, его концепт о времени должен находиться где-то вот в этом диапазоне; чтобы человек оставался в этой вселенной, его концепт о пространстве должен находиться приблизительно вот в этом диапазоне; таким образом, когда преклир действует – по крайней мере, в этой вселенной, – у него должно быть какое-то чувство свободы, какое-то чувство знания и своего рода чувство, что он расширяется, чтобы он мог многого добиться в процессинге. И из этого знания и всего остального складывается душевное здоровье. Вот что такое душевное здоровье.

Теперь давайте рассмотрим вот такой момент: чтобы человек оставался где-то в этой вселенной, его концепт о времени должен находиться где-то вот в этом диапазоне; чтобы человек оставался в этой вселенной, его концепт о пространстве должен находиться приблизительно вот в этом диапазоне; таким образом, когда преклир действует – по крайней мере, в этой вселенной, – у него должно быть какое-то чувство свободы, какое-то чувство знания и своего рода чувство, что он расширяется, чтобы он мог многого добиться в процессинге. И из этого знания и всего остального складывается душевное здоровье. Вот что такое душевное здоровье.

Следовательно, чем больше человек знает и чем лучше он это знает, тем лучше он действует, тем более душевно здоровым он является. И вся ваша работа направлена на то, чтобы поднять его до уровня душевного здоровья... а не проходить каждую инграмму, которая только есть в его банке.

Следовательно, чем больше человек знает и чем лучше он это знает, тем лучше он действует, тем более душевно здоровым он является. И вся ваша работа направлена на то, чтобы поднять его до уровня душевного здоровья... а не проходить каждую инграмму, которая только есть в его банке.

Поэтому процессинг может заключаться в смене окружения. Предоставьте человеку больше пространства, вот и все. Это может быть... предоставьте в его распоряжение больше времени, и он станет более душевно здоров. Образование...

Поэтому процессинг может заключаться в смене окружения. Предоставьте человеку больше пространства, вот и все. Это может быть... предоставьте в его распоряжение больше времени, и он станет более душевно здоров. Образование...

сделайте так, чтобы он знал больше и чтобы он знал, что то, что он знает... содержит в себе какую-то истину, которую можно продемонстрировать. Он поднимется по тону. А с помощью процессинга, в ходе которого с его трака убирают то, что он не знает, и уничтожают это... не успеете вы оглянуться, как он сам приведет в порядок все инциденты на траке. Иными словами, его трак будет должным образом размещен в пространстве.

сделайте так, чтобы он знал больше и чтобы он знал, что то, что он знает... содержит в себе какую-то истину, которую можно продемонстрировать. Он поднимется по тону. А с помощью процессинга, в ходе которого с его трака убирают то, что он не знает, и уничтожают это... не успеете вы оглянуться, как он сам приведет в порядок все инциденты на траке. Иными словами, его трак будет должным образом размещен в пространстве.

Когда же вы работаете с закупоренным кейсом, вы работаете со смятым траком.

Когда же вы работаете с закупоренным кейсом, вы работаете со смятым траком.

Вы работаете, преодолевая сопротивление форгетера.

Вы работаете, преодолевая сопротивление форгетера.

Что такое форгетер? Что такое «забывать» и «помнить»? Здесь – абсолютное «забыть», а здесь – абсолютное «помнить». Абсолютное «забыть» – это плотная материя.

Что такое форгетер? Что такое «забывать» и «помнить»? Здесь – абсолютное «забыть», а здесь – абсолютное «помнить». Абсолютное «забыть» – это плотная материя.

Так вот, в каком-нибудь большом городе, где много-много людей, помнить тяжелее, чем в маленьком городке, где не такая большая плотность населения. Если вы живете в большом доме, то помнить легче, чем когда вы живете в маленьком доме. Это факт. Посмотрите на то количество часов, которое присутствуете Таймс-сквер. Часов на Таймс-сквер столько, что их практически не счесть... Таймс-сквер, Нью-Йорк. Часы, часы, часы, часы, часы. Люди стр-р-р-ремительно вбегают в метро, метро мчит их к Таймс-сквер, они выбегают из метро, взбегают по ступенькам и смотрят на эти часы, на те часы, на те часы, на те часы, на те часы. И вот они здесь! Где? Ну, здесь.

Так вот, в каком-нибудь большом городе, где много-много людей, помнить тяжелее, чем в маленьком городке, где не такая большая плотность населения. Если вы живете в большом доме, то помнить легче, чем когда вы живете в маленьком доме. Это факт. Посмотрите на то количество часов, которое присутствуете Таймс-сквер. Часов на Таймс-сквер столько, что их практически не счесть... Таймс-сквер, Нью-Йорк. Часы, часы, часы, часы, часы. Люди стр-р-р-ремительно вбегают в метро, метро мчит их к Таймс-сквер, они выбегают из метро, взбегают по ступенькам и смотрят на эти часы, на те часы, на те часы, на те часы, на те часы. И вот они здесь! Где? Ну, здесь.

И вы выходите... вы отправляетесь в центр Кукурузного пояса, штат Айова, и говорите кому-нибудь: «Который час?» Он смотрит на солнце и отвечает: «О, да ишо трех нету». Он ориентируется на свой желудок или на колокол, который сообщит ему, когда придет пора есть. Часы? Вряд ли он вообще заводит свои часы. Если они у него и есть, то лежат где-нибудь наверху в ящичке.

И вы выходите... вы отправляетесь в центр Кукурузного пояса, штат Айова, и говорите кому-нибудь: «Который час?» Он смотрит на солнце и отвечает: «О, да ишо трех нету». Он ориентируется на свой желудок или на колокол, который сообщит ему, когда придет пора есть. Часы? Вряд ли он вообще заводит свои часы. Если они у него и есть, то лежат где-нибудь наверху в ящичке.

Вот в чем разница. Она заключается не в атмосфере, царящей в каком-нибудь заштатном городишке, поскольку никто бы не назвал этих людей интеллектуалами. Они лучше мыслят логически потому, что у них больше времени и больше пространства, вот и все, следовательно, у них больше свободы, а значит, больше знания. Так вот, если вы думаете, что житель Нью-Йорка мыслит логически, то послушайте как-нибудь одного из них: «Ну, вчера я был на той улице, правда. На той улице. Мой друг заработал двадцать пять штук. И, э, если бы и я знал об этой лошади...» – об этих облигациях, неважно, о чем... «что ж, я бы тоже столько заработал. Но я знал одну крошку, понимаешь...» Он не рассуждает логически. Примерно так же, как и в Голливуде. Сегодня Голливуд тоже переживает сложные времена.

Вот в чем разница. Она заключается не в атмосфере, царящей в каком-нибудь заштатном городишке, поскольку никто бы не назвал этих людей интеллектуалами. Они лучше мыслят логически потому, что у них больше времени и больше пространства, вот и все, следовательно, у них больше свободы, а значит, больше знания. Так вот, если вы думаете, что житель Нью-Йорка мыслит логически, то послушайте как-нибудь одного из них: «Ну, вчера я был на той улице, правда. На той улице. Мой друг заработал двадцать пять штук. И, э, если бы и я знал об этой лошади...» – об этих облигациях, неважно, о чем... «что ж, я бы тоже столько заработал. Но я знал одну крошку, понимаешь...» Он не рассуждает логически. Примерно так же, как и в Голливуде. Сегодня Голливуд тоже переживает сложные времена.

Так вот, на самом деле здесь больше, чем кажется на первый взгляд. Как можно заставить человека забыть? Предположим, что прямо перед нами лежит преклир. Прямо перед нами. Так вот, как бы мы могли заставить этого преклира забыть? Как это было бы лучше всего сделать? Подумайте немного и ответьте. Как это было бы лучше всего сделать? Он лежит прямо перед вами.

Так вот, на самом деле здесь больше, чем кажется на первый взгляд. Как можно заставить человека забыть? Предположим, что прямо перед нами лежит преклир. Прямо перед нами. Так вот, как бы мы могли заставить этого преклира забыть? Как это было бы лучше всего сделать? Подумайте немного и ответьте. Как это было бы лучше всего сделать? Он лежит прямо перед вами.

Женский голос: Довести его до одурманенности.

Женский голос: Довести его до одурманенности.

Нет, дать ему в челюсть! Просто, быстро и эффективно. От вашего кулака не убудет. Если вам это не по вкусу... вашим кулакам, возьмите кастет. Ну да ладно...

Нет, дать ему в челюсть! Просто, быстро и эффективно. От вашего кулака не убудет. Если вам это не по вкусу... вашим кулакам, возьмите кастет. Ну да ладно...

Что вы ему делаете? Вы просто лишаете его пространства за слишком короткое время. Понимаете, здесь слишком мало времени, и вы даете ему слишком мало пространства за это слишком короткое время.

Что вы ему делаете? Вы просто лишаете его пространства за слишком короткое время. Понимаете, здесь слишком мало времени, и вы даете ему слишком мало пространства за это слишком короткое время.

Чем реально отличается эффект... преклир просто бамс – впадает в бессознательность. Чем это отличается вот от этого: вы подбегаете к миссис Джонс и говорите ей... она стоит в магазине, она купила какие-то продукты, вы стремительно к ней подбегаете (ее голова забита кучей других вещей) и говорите... вы привлекаете ее внимание и говорите: «Миссис Джонс, ваша маленькая дочурка была на втором этаже вашего дома, когда в нем начался пожар, весь дом сгорел, а ее не смогли вытащить, и теперь она мертва». Зонг! Она отключится так же, как и тот преклир, о котором мы говорили раньше.

Чем реально отличается эффект... преклир просто бамс – впадает в бессознательность. Чем это отличается вот от этого: вы подбегаете к миссис Джонс и говорите ей... она стоит в магазине, она купила какие-то продукты, вы стремительно к ней подбегаете (ее голова забита кучей других вещей) и говорите... вы привлекаете ее внимание и говорите: «Миссис Джонс, ваша маленькая дочурка была на втором этаже вашего дома, когда в нем начался пожар, весь дом сгорел, а ее не смогли вытащить, и теперь она мертва». Зонг! Она отключится так же, как и тот преклир, о котором мы говорили раньше.

Что вы сделали? Вы преподнесли ей слишком много МЭСТ-движения за слишком короткий промежуток времени.

Что вы сделали? Вы преподнесли ей слишком много МЭСТ-движения за слишком короткий промежуток времени.

Плохие новости нужно сообщать медленно. Это то, что мы называем «опускание кривой». Так вот, скорость опускания этой кривой имеет самое непосредственное отношение к физиологической реакции, присущей этой кривой.

Плохие новости нужно сообщать медленно. Это то, что мы называем «опускание кривой». Так вот, скорость опускания этой кривой имеет самое непосредственное отношение к физиологической реакции, присущей этой кривой.

Вы когда-нибудь видели, как человек бледнеет, когда ему сообщают новости? Однажды я видел в суде парочку адвокатов; им предъявили свидетельства, о которых их клиент не потрудился им сообщить. Судья сидел на судейском месте, а эти два адвоката просматривали эти свидетельства и они просто слегка побледнели. Судья посмотрел на них и сказал: «Ага, в их деле не все так уж очевидно». И его симпатии тут же перешли на сторону ответчика. Это факт. Так и произошло. Почему? Да потому, что он увидел, что эти новые сведения вызвали внезапный шок, он понял ценность этих сведений, и, опираясь на это, он оценил надежность и правдивость этих двух адвокатов. И он увидел, что здесь что-то не так, поэтому его симпатии тут же перешли на сторону ответчика. Такое можно наблюдать сплошь и рядом. Он понял, что у адвокатов слишком мало времени и пространства, чтобы переварить эту информацию, значит, раньше она им не была известна. Следовательно, тут была ложь. Таким образом, истинность их показаний стала для него сомнительной, потому что их знание ситуации оказалось, на его взгляд, недостаточным, чтобы затевать тяжбу. Понимаете?

Вы когда-нибудь видели, как человек бледнеет, когда ему сообщают новости? Однажды я видел в суде парочку адвокатов; им предъявили свидетельства, о которых их клиент не потрудился им сообщить. Судья сидел на судейском месте, а эти два адвоката просматривали эти свидетельства и они просто слегка побледнели. Судья посмотрел на них и сказал: «Ага, в их деле не все так уж очевидно». И его симпатии тут же перешли на сторону ответчика. Это факт. Так и произошло. Почему? Да потому, что он увидел, что эти новые сведения вызвали внезапный шок, он понял ценность этих сведений, и, опираясь на это, он оценил надежность и правдивость этих двух адвокатов. И он увидел, что здесь что-то не так, поэтому его симпатии тут же перешли на сторону ответчика. Такое можно наблюдать сплошь и рядом. Он понял, что у адвокатов слишком мало времени и пространства, чтобы переварить эту информацию, значит, раньше она им не была известна. Следовательно, тут была ложь. Таким образом, истинность их показаний стала для него сомнительной, потому что их знание ситуации оказалось, на его взгляд, недостаточным, чтобы затевать тяжбу. Понимаете?

Вы постоянно делаете такие оценки инстинктивно. Какую реакцию вызывает эта информация у человека? Если она быстро опускает его по тону, тогда вы оцениваете и информацию, и, как результат, самого человека. Вы постоянно используете это в качестве измерительного прибора.

Вы постоянно делаете такие оценки инстинктивно. Какую реакцию вызывает эта информация у человека? Если она быстро опускает его по тону, тогда вы оцениваете и информацию, и, как результат, самого человека. Вы постоянно используете это в качестве измерительного прибора.

Поэтому, когда мы говорим «пространство» и «время»... что такое «забывать»? Чтобы в самом деле заставить человека забыть все, нужно начать швырять в него все виды силы, какие только можно себе вообразить. Просто швыряйте в него много силы, раз за разом, жах-жах-жах-жах-вух! Сила, сила, сила, сила. И всякий раз, когда он предпринимает попытки противостоять этой силе, швыряйте в него еще более мощную силу. Он предпринимает попытку противостоять этой силе – швыряйте в него еще более мощную силу. Знаете, что с ним случится? Он забудет! А известно ли вам, что вы можете сделать это настолько основательно, используя электрическое поле, что он забудет свою идентность, свою бытийность, свое знание... он забудет все. Он умрет как идентность, поскольку эта сила просто нагромоздит все его факсимиле одно на другое.

Поэтому, когда мы говорим «пространство» и «время»... что такое «забывать»? Чтобы в самом деле заставить человека забыть все, нужно начать швырять в него все виды силы, какие только можно себе вообразить. Просто швыряйте в него много силы, раз за разом, жах-жах-жах-жах-вух! Сила, сила, сила, сила. И всякий раз, когда он предпринимает попытки противостоять этой силе, швыряйте в него еще более мощную силу. Он предпринимает попытку противостоять этой силе – швыряйте в него еще более мощную силу. Знаете, что с ним случится? Он забудет! А известно ли вам, что вы можете сделать это настолько основательно, используя электрическое поле, что он забудет свою идентность, свою бытийность, свое знание... он забудет все. Он умрет как идентность, поскольку эта сила просто нагромоздит все его факсимиле одно на другое.

Иначе говоря, вы делаете так, что создается видимость, будто его банк памяти – это нечто МЭСТное. Вместо управляемых записей в памяти вы помещаете в его разум кучу МЭСТ. Так вот, именно так это и делается. Какой форгетер самый лучший? Что ж, «помнить» несомненно означает... если человек собирается помнить, ему необходимо иметь время и пространство. Так вот, если вы работаете с одной волной за другой, с одной волной за другой, то, теоретически, его инциденты никуда не деваются, они находятся на месте, и он может расположить их в один ряд. Ведь когда на него просто сплошным потоком сыплются инциденты... у него такое ощущение, что они просто сыплются на него сплошным потоком... он говорит сам себе: «Я не причина, я не могу быть причиной, поскольку вот он я, а что-то, что находится вовне, захватило все это время и пространство. И у меня нет ни времени, ни пространства, значит, я – не причина, а оно – причина». И тогда он опускается по шкале тонов. Вот так вы и заставляете его забыть.

Иначе говоря, вы делаете так, что создается видимость, будто его банк памяти – это нечто МЭСТное. Вместо управляемых записей в памяти вы помещаете в его разум кучу МЭСТ. Так вот, именно так это и делается. Какой форгетер самый лучший? Что ж, «помнить» несомненно означает... если человек собирается помнить, ему необходимо иметь время и пространство. Так вот, если вы работаете с одной волной за другой, с одной волной за другой, то, теоретически, его инциденты никуда не деваются, они находятся на месте, и он может расположить их в один ряд. Ведь когда на него просто сплошным потоком сыплются инциденты... у него такое ощущение, что они просто сыплются на него сплошным потоком... он говорит сам себе: «Я не причина, я не могу быть причиной, поскольку вот он я, а что-то, что находится вовне, захватило все это время и пространство. И у меня нет ни времени, ни пространства, значит, я – не причина, а оно – причина». И тогда он опускается по шкале тонов. Вот так вы и заставляете его забыть.

Крайняя степень забывания – это умирание. На самом деле вы не хотите умирать, но вы бы охотно забыли, а единственный механизм, который вы можете использовать в качестве хорошего, надежного форгетера, – это хороший, надежный «умирайер». За что боролись, на то и напоролись.

Крайняя степень забывания – это умирание. На самом деле вы не хотите умирать, но вы бы охотно забыли, а единственный механизм, который вы можете использовать в качестве хорошего, надежного форгетера, – это хороший, надежный «умирайер». За что боролись, на то и напоролись.

Далее, если вы хотите, чтобы человек начал падать по шкале тонов, введите его в безыдентностность: пусть он придет в замешательство относительно того, кем он является. А если вы хотите, чтобы он опустился по шкале тонов в самом деле низко, сделайте так, чтобы он вообще не знал, является ли он собой или же вами. И если вы можете сделать из идентности человека эдакий славный винегрет, он больше не будет знать... а это равносильно забыванию. Вы понимаете все эти механизмы? Вы понимаете, каким образом они связаны с пространством, временем и мыслью?

Далее, если вы хотите, чтобы человек начал падать по шкале тонов, введите его в безыдентностность: пусть он придет в замешательство относительно того, кем он является. А если вы хотите, чтобы он опустился по шкале тонов в самом деле низко, сделайте так, чтобы он вообще не знал, является ли он собой или же вами. И если вы можете сделать из идентности человека эдакий славный винегрет, он больше не будет знать... а это равносильно забыванию. Вы понимаете все эти механизмы? Вы понимаете, каким образом они связаны с пространством, временем и мыслью?

Следовательно, какая-нибудь, к примеру, махинация, которая как бы говорит вам, что вы являетесь не самим собой, а МЭСТ-телом... предположим, с вами такое часто случалось, и вам говорили: «Ты – это не ты, ты – МЭСТ-тело». А вы отвечали:

Следовательно, какая-нибудь, к примеру, махинация, которая как бы говорит вам, что вы являетесь не самим собой, а МЭСТ-телом... предположим, с вами такое часто случалось, и вам говорили: «Ты – это не ты, ты – МЭСТ-тело». А вы отвечали:

«Надо же, неужели это я? Что ж, МЭСТ-тело живет лишь один раз. Наверное, это в самом деле я. Ладно. (вздох) Надо же, я... надо же, я чувствую себя как-то по-дурацки». Именно в этом и состоит механизм. Человек, который думает, что он – МЭСТ-тело, находится гораздо ниже того тона, в котором он будет находиться, когда отделит себя как тэта-тело от МЭСТ-тела. Как только вы отделите его как тэта-тело от МЭСТ-тела, он тут же поднимется по шкале тонов. Почему? Да потому, что он будет знать, что в его распоряжении имеется какой-то промежуток времени.

«Надо же, неужели это я? Что ж, МЭСТ-тело живет лишь один раз. Наверное, это в самом деле я. Ладно. (вздох) Надо же, я... надо же, я чувствую себя как-то по-дурацки». Именно в этом и состоит механизм. Человек, который думает, что он – МЭСТ-тело, находится гораздо ниже того тона, в котором он будет находиться, когда отделит себя как тэта-тело от МЭСТ-тела. Как только вы отделите его как тэта-тело от МЭСТ-тела, он тут же поднимется по шкале тонов. Почему? Да потому, что он будет знать, что в его распоряжении имеется какой-то промежуток времени.

Когда вы начинаете разбираться с этими инцидентами-форгетерами, вы даете преклиру больше пространства, больше времени, больше пространства, больше времени, больше пространства, больше времени... его идентность восстанавливается, равно как и его бытийность. А вот какой, вероятно, будет та индивидуальность, которая вам наиболее близка и которую вы можете обрести: человек – это все восемь динамик. Но при этом, бог ты мой, он в самом деле знает, что он – это он. Вот что он будет знать... он будет знать: «Я – это я. Я – это я. В этом нет вообще никаких сомнений. Я...» Он будет говорить это себе. Он не будет ходить и твердить: «Я – это ты».

Когда вы начинаете разбираться с этими инцидентами-форгетерами, вы даете преклиру больше пространства, больше времени, больше пространства, больше времени, больше пространства, больше времени... его идентность восстанавливается, равно как и его бытийность. А вот какой, вероятно, будет та индивидуальность, которая вам наиболее близка и которую вы можете обрести: человек – это все восемь динамик. Но при этом, бог ты мой, он в самом деле знает, что он – это он. Вот что он будет знать... он будет знать: «Я – это я. Я – это я. В этом нет вообще никаких сомнений. Я...» Он будет говорить это себе. Он не будет ходить и твердить: «Я – это ты».

Так вот, вы, одиторы, всегда попадаете вот в такую ситуацию: преклир лежит на кушетке, а вы говорите: «Что ж, пройдите это, пройдите то, пройдите это, пройдите то»,

Так вот, вы, одиторы, всегда попадаете вот в такую ситуацию: преклир лежит на кушетке, а вы говорите: «Что ж, пройдите это, пройдите то, пройдите это, пройдите то»,

– и вы говорите: «А, голова болит». Вы рестимулируетесь.

– и вы говорите: «А, голова болит». Вы рестимулируетесь.

Что такое рестимуляция? Очевидно, что это неправильное отождествление себя с преклиром. Одна из причин состоит в том, что одитинг является овертом. Ведь он... Так и есть! Поскольку это драматизация инцидента.

Что такое рестимуляция? Очевидно, что это неправильное отождествление себя с преклиром. Одна из причин состоит в том, что одитинг является овертом. Ведь он... Так и есть! Поскольку это драматизация инцидента.

Что такое смерть? Смерть – это забывание. Что вы делаете в одитинге? Вы пытаетесь стереть факсимиле. Для вас это тут же означает, что вы пытаетесь убить преклира. Понимаете? Вы отбираете у него его факсимиле. Поэтому в некоторой степени вы... вот в такой степени это является драматизацией умирания... безыдентностности. Ведь что именно мы считаем идентностью в МЭСТ-вселенной? Идентность в МЭСТ-вселенной – это совокупность всего вашего опыта. Мы называем это так. Это неправильно, но именно так мы на это смотрим. Поэтому мы думаем, что мы, должно быть, убиваем этого преклира или что мы пытаемся ему помочь, но убиваем его. Поэтому мы помогаем ему – и все те случаи, когда мы прикончили кого-то на траке, рестимулируются... а их там приличное количество.

Что такое смерть? Смерть – это забывание. Что вы делаете в одитинге? Вы пытаетесь стереть факсимиле. Для вас это тут же означает, что вы пытаетесь убить преклира. Понимаете? Вы отбираете у него его факсимиле. Поэтому в некоторой степени вы... вот в такой степени это является драматизацией умирания... безыдентностности. Ведь что именно мы считаем идентностью в МЭСТ-вселенной? Идентность в МЭСТ-вселенной – это совокупность всего вашего опыта. Мы называем это так. Это неправильно, но именно так мы на это смотрим. Поэтому мы думаем, что мы, должно быть, убиваем этого преклира или что мы пытаемся ему помочь, но убиваем его. Поэтому мы помогаем ему – и все те случаи, когда мы прикончили кого-то на траке, рестимулируются... а их там приличное количество.

Так вот, на самом деле существует опыт, полученный вами в области между жизнями, который, по вашему мнению, вы и драматизируете, поскольку этот опыт имеет отношение к стиранию чьих-то факсимиле. На самом деле единственное, что там делают, – это сваливают все факсимиле в кучу в каком-то одном месте. Это рестимулируется, и восприятия одитора отключаются, поскольку он натыкается на этот инцидент. Пройдите в одитинге этот инцидент, и восприятия одитора включатся. Очень просто.

Так вот, на самом деле существует опыт, полученный вами в области между жизнями, который, по вашему мнению, вы и драматизируете, поскольку этот опыт имеет отношение к стиранию чьих-то факсимиле. На самом деле единственное, что там делают, – это сваливают все факсимиле в кучу в каком-то одном месте. Это рестимулируется, и восприятия одитора отключаются, поскольку он натыкается на этот инцидент. Пройдите в одитинге этот инцидент, и восприятия одитора включатся. Очень просто.

Когда знаешь ответ, все эти вещи становятся простыми. Эти проблемы очень сильно волновали многих одиторов: почему они отождествляют себя с преклирами, почему их кейсы становятся все более и более закупоренными? Такая участь постигла очень многих одиторов. Что ж, решение существует. И я вам только что его дал.

Когда знаешь ответ, все эти вещи становятся простыми. Эти проблемы очень сильно волновали многих одиторов: почему они отождествляют себя с преклирами, почему их кейсы становятся все более и более закупоренными? Такая участь постигла очень многих одиторов. Что ж, решение существует. И я вам только что его дал.