Спасибо.

Human Evaluation is borne out of the fact that if you know some of the basic fundamentals of human thought you can then predict behavior.

Я прибыл сюда вот с такой библиотечкой, которую собрал совсем недавно. Автор всех этих трех книг – Хаббард, но вот эта, в середине, написана моим дядюшкой Элбертом. Я обнаружил у дядюшки Элберта кое-что весьма, весьма достойное того, чтобы это процитировать. Так что я принес эту книгу сюда, чтобы зачитать вам то, что там написано о людях.

Somebody mentioned to me that this is the thing that people went into psychology classes in college to learn and were terribly disappointed never to have discovered. That is rather true. I have heard this complaint rather consistently about psychology, and as a matter of fact, psychology is not in very good repute in the society because of this. It gives those of us in Dianetics a difficult time sometimes because we say, “We know so-and-so and so-and-so about psychology,” and people say, “But psychology is a lot of bunk! It doesn’t work. Therefore Dianetics couldn’t work either because it is also about the human mind.” This wonderful piece of “logic” is something we run into all too often.

Вот расписание лекций на эту неделю. Я полагаю, у каждого есть по экземпляру, и, кто знает, возможно, я даже буду придерживаться этого плана. Те, кто меня знает, скажут вам, что для меня это будет чем-то весьма странным, исключительным и необычным. Но в действительности это некая попытка изложить вам фундаментальные принципы, основные положения, с которыми мы имеем дело в сфере оценки человека.

I have absolutely nothing against psychology. As a matter of fact, if I had half as much against psychology as psychology has against Dianetics, I would be a raving lunatic.

Оценка человека, разумеется, имеет отношение к тому факту, что если вы знаете некоторые фундаментальные принципы, относящиеся к человеческому мышлению, то вы можете предсказывать поведение человека. Только что, когда мы стояли внизу, кто-то сказал, что это как раз то, что люди шли изучать в колледжи, на факультеты психологии, и все они жутко разочаровывались, поскольку им так никогда и не удавалось выяснить, как же это делать. Пожалуй, так оно и есть. Я практически постоянно слышал эту жалобу в адрес психологии.

I am going to lay out for you the prime principles, the basic tenets, with which we are working in Human Evaluation. The whole subject of Human Evaluation, of course, derives from an understanding of human behavior, which is something human beings have been rather curious about in the last few thousand years.

В сущности, из-за этого психология имеет не очень хорошую репутацию в обществе. Из-за этого нам в Дианетике иногда приходится очень несладко, потому что мы говорим: «Мы знаем то-то и то-то о психологии». А нам отвечают: «Но ведь психология – это полный вздор! Она не работает! Значит, Дианетика тоже не работает, потому что она тоже имеет отношение к человеческому разуму».

Any time you meet a human being and become associated with him socially, it would be of some benefit to know, by looking at him and talking to him for a couple of minutes, what this individual has in store for you in his friendship with you. It would be of some small benefit to know whether or not he is going to run off with your wife or borrow your car and not come back with it, or whether or not he will be a good friend who will loan you that hundred bucks when you need it.

Что ж, мы очень часто сталкиваемся с этим замечательным логическим рассуждением. Это... при всем моем уважении к психологии, я ничего не имею против нее. В действительности я... если бы у меня был такой же зуб на психологию, как у психологии на Дианетику, то я бы просто был буйно помешанным.

Now, in the business sphere where we have a high level of competition and contest and so on, Human Evaluation goes into two levels: one, the people with whom we do business as a business, and two, the people we employ to take care of our business.

Весь предмет опенки человека, безусловно, строится на понимании человеческого поведения. Поведение человека – это предмет, к которому люди проявляли довольно сильное любопытство на протяжении последних нескольких тысяч лет. Когда вы встречаете человека и устанавливаете с ним какие-нибудь отношения, было бы неплохо, если бы вы, посмотрев на этого человека и поговорив с ним несколько минут, знали, что сулит вам в будущем дружба с этим человеком.

It is very important, when one is dealing consistently or means to deal consistently with somebody in business, to have some forewarning of whether this individual is going to be something less than kind in his dealings and to have some idea in advance whether or not his word is to be trusted. If you have noticed, most business failures — those that are not founded upon sheer ineptitude — come about when trust is mistakenly placed in another human being. It would be very nice to know how much you have to be on your guard with somebody when you are doing business with him.

Было бы неплохо, если бы вы знали, намеревается ли этот человек сбежать с вашей женой или взять у вас машину, уехать на ней и больше не вернуться, будет ли он вам хорошим другом и одолжит ли вам сотню долларов, когда они будут вам нужны.

A banker, for instance, is subjected to a continual running fire of people saying “I want a nice little short-term note here of, we, five thousand dollars.” He has to try to select out of the mass of people coming in front of his desk, one right after the other, the person who will pay it back. The banker has been stung so often, through an inability to know, that he has had to go around Robin Hood’s barns to test this. He says, “How much collateral have you got?”

В сфере бизнеса, там, где существует сильная конкуренция и сильное соперничество, предмет оценки человека подразделяется на две части: первая имеетотношение к людям, с которыми мы ведем бизнес как таковой, а вторая – к людям, которых мы нанимаем, чтобы они работали для нашего бизнеса.

You say, “Well, I’ve got so-and-so and so-and-so.”

Если вы поддерживаете постоянные деловые отношения с каким-либо человеком или собираетесь установить с ним постоянные деловые отношения, очень важно иметь что-то, что заблаговременно указало бы вам на то, что этот человек будет вести себя не слишком добропорядочно; очень важно заранее получить некоторое представление о том, можно ли доверять его слову. Возможно, вы замечали, что большая часть неудач в бизнесе... я говорю о тех, которые не вызваны полным отсутствием каких-либо навыков... наиболее частой причиной неудач в бизнесе (за исключением вышеуказанной причины) является то, что мы ошибочно доверяем другому человеку. Совсем не помешало бы знать, до какой степени вам следует быть настороже, когда вы ведете с ним дела.

And he says, “You want to borrow five thousand dollars? All right. You’ve got five thousand dollars in the bank. Now, if you will leave your five thousand dollars in the bank, we’ll loan you the five thousand dollars.”In other words, bankers become very “trusting” through an inability to forecast who is going to repay a loan. It would be very interesting to a banker to know with considerable accuracy who would and who would not repay a loan.

На банкира, например, постоянно обрушивается поток просьб такого рода: «Я хочу взять славненькую кратковременную ссуду на... ну, мне нужно пять тысяч долларов» – а он пытается выбрать среди многих людей, вереницей проходящих мимо его стола, именно того человека, который вернет ему эти деньги.

In the matter of running a business, it becomes of the greatest interest to an employer who will be what in his business staff. He has a hard time with it.

Не тут то было, банкир вынужден ходить окольными путями... между прочим, его так часто дурачили из-за его неспособности выяснить это, что при проверке клиента он вынужден ходить окольными путями... и поэтому он спрашивает: «А какое обеспечение у вас есть?»

The various applications of Human Evaluation are valuable, then, wherever you have two human beings newly met and without past experience with each other. If you had a method of establishing a few years of experience with a human being in a few minutes, it would have some value — in particular, on the subject of employers and employees.

И вы отвечаете: «Ну, у меня есть то-то и то-то, а также то-то и то-то».

A few years ago my uncle, Elbert Hubbard, dashed out the article “A Message to Garcia.” It was written one night after supper in a single hour. The New York Central Railroad, after they had seen this in one of Elbert’s magazines, ordered a hundred thousand copies of it and distributed it to their employees. Then their employees evidently kept distributing this to other people, so they ordered half a million copies. By that time Andrew Carnegie and a few others had stepped in and begun to order this little pamphlet, until finally there were millions and millions of them distributed throughout America in this fashion. It demonstrates that there is a small amount of anxiety on the subject of trying to find a good man to employ. He writes:

И он говорит: «Вы хотите взять взаймы пять тысяч долларов? Хорошо. Вы хотите взять взаймы пять тысяч долларов. На вашем банковском счету есть пять тысяч долларов. И если вы оставите в банке ваши пять тысяч долларов, мы ссудим вам пять тысяч долларов».

In all this Cuban business, there is one man stands out on the horizon of my memory like Mars at perihelion.

Другими словами, банкиры становятся очень доверчивыми из-за своей неспособности предсказывать, кто возвратит им долг. Для банкира было бы очень интересно знать с высокой степенью точности, кто вернет долг, а кто нет.

When war broke out between Spain and the United States, it was very necessary to communicate quickly with the leader of the Insurgents. Garcia was somewhere in the mountain fastnesses of Cuba — no one knew where. No mail nor telegraf message could reach him. The President must secure his co-operation and quickly.

Что касается управления предприятием, вопрос о том, что представляет собой каждый из сотрудников, приобретает для работодателя огромный интерес. Тут уж ему приходится совсем нелегко. В действительности у нас есть кое-что в Дианетике по этому поводу. Через минуту я зачитаю вам кое-что об этом из книги дядюшки Элберта.

What to do?

Различные способы оценки человека представляют ценность в любых ситуациях, когда два человека встречаются впервые, то есть когда они не имели друг с другом никаких дел в прошлом. Если бы существовал метод, позволяющий вам за несколько минут общения получить столько же информации о каком-либо человеке, как за несколько лет общения с ним, то он представлял бы кое-какую ценность – особенно в плане взаимоотношений работников и работодателей.

Someone said to the President, “There’s a fellow by the name of Rowan will find Garcia for you, if anybody can.” Rowan was sent for and given a letter to be delivered to Garcia.

Очень интересно, что Элберт набросал это несколько лет назад. Тут говорится, что это было написано однажды вечером после ужина всего лишь за час. После того как кто-то в компании «Нью-Йорк Централ Рэйлроуд» увидел эту статью в одном из издававшихся Хаббардом журналов, руководители компании заказали сто тысяч экземпляров и раздали их своим сотрудникам, а затем сотрудники, очевидно, продолжали раздавать экземпляры этой статьи другим людям, поэтому компания заказала полмиллиона экземпляров. К этому моменту в игру включился Эндрю Карнеги и несколько других парней, и они начали заказывать эти маленькие брошюры, и так происходило до тех пор, пока миллионы и миллионы экземпляров этой маленькой статьи – «Послание Гарсии» – не разошлись таким образом по всей Америке.

How “the fellow by the name of Rowan” took the letter, sealed it up in an oil-skin pouch, strapt it over his heart, in four days landed by night off the coast of Cuba from an open boat, disappeared into the jungle, and in three weeks came out on the other side of the Island, having traverst a hostile country on foot, and delivered his letter to Garcia, are things I have no special desire now to tell in detail.

Все это говорит о том, что люди несколько обеспокоены тем, чтобы найти хорошего работника.

The point I wish to make is this: McKinley gave Rowan a letter to be delivered to Garcia; Rowan took the letter and did not ask, “Where is he at?”

Элберт пишет: «Во всей истории, связанной с кубинскими событиями, один человек четко вырисовывается на горизонте моей памяти, как Марс в перигелии.

By the Eternal! there is a man whose form should be cast in deathless bronze and the statue placed in every college of the land. It is not book-learning young men need, nor instruction about this and that, but a stiffening of the vertebra which will cause them to be loyal to a trust, to act promptly, concentrate their energies: do the thing — “Carry a message to Garcia!”

Когда между Соединенными Штатами и Испанией разразилась война, необходимо было быстро передать сообщение лидеру повстанцев. Гарсия находился где-то в неприступных горах Кубы. Никто не знал, где. С ним нельзя было связаться ни по почте, ни по телеграфу. Президенту нужно было быстро заручиться его поддержкой.

General Garcia is dead now, but there are other Garcias.

Что делать?

No man, who has endeavored to carry out an enterprise where many hands were needed, but has been well nigh appalled at times by the imbecility of the average man — the inability or unwillingness to concentrate on a thing and do it. Slip-shod assistance, foolish inattention, dowdy indifference, and half-hearted work seem the rule; and no man succeeds, unless by hook or crook, or threat, he forces or bribes other men to assist him; or mayhap, God in His goodness performs a miracle, and sends him an Angel of Light for an assistant.

И кто-то сказал президенту, что если кто и сможет найти Гарсию, то это парень по имени Роуэн.

You, reader, put this matter to a test: You are sitting now in your office — six clerks are within call. Summon any one and make this request: “Please look in the encyclopedia and make a brief memorandum for me concerning the life of Correggio.”

Президент послал за Роуэном и дал ему письмо, которое нужно было доставить Гарсии. У меня нет особого желания рассказывать вам сейчас в подробностях, как парень по имени Роуэн взял письмо, положил его в мешочек из промасленной кожи, привязал у себя на груди, через четыре дня на рассвете подошел на лодке к берегу Кубы и растворился в джунглях, а через три недели вышел с противоположной стороны острова, пройдя пешком через вражескую страну, доставив письмо Гарсии. Я хочу подчеркнуть следующее: Мак-Кинли дал Роуэну письмо, чтобы тот доставил его Гарсии. Роуэн взял письмо и даже не спросил: "А где он?"

Will the clerk quietly say, “Yes sir,” and go do the task?

Клянусь всем святым, надо отлить фигуру этого человека в бронзе и поставить эти статуи во всех колледжах страны. Молодым людям нужно не сидеть за книгами, им нужно приобрести несгибаемую волю, которая сделает их достойными доверия, позволит им быстро действовать, концентрировать свою энергию и делать дело – "нести послание Гарсии".

On your life, he will not. He will look at you out of a fishy eye and ask one or more of the following questions:

Сейчас генерал Гарсия мертв, но есть и другие Гарсии. Нет ни одного человека, который, пытаясь руководить предприятием, где требуется много рабочих рук, не приходил бы время от времени в смятение от тупости среднего человека, его неспособности и нежелания сосредоточиться на каком-либо деле и выполнить его.

Who was he?

Создается впечатление, что безалаберное выполнение обязанностей, тупое невнимание, небрежное безразличие, сделанная без души работа – это в порядке вещей. И ни один человек не добьется успеха, пока не заставит другого человека при помощи кнута или пряника помогать себе, или пока не подкупит его, или пока не вымолит у Господа Бога, чтобы тот в великодушии своем сотворил чудо и ниспослал ему в помощники ангела.

Which encyclopedia? Where is the encyclopedia? Was I hired for that?

Вы, читатель, можете проверить это. Вот вы сидите в своем офисе, и у вас в распоряжении шесть клерков. Вызовите любого из них и дайте ему задание: "Пожалуйста, посмотрите в энциклопедии информацию относительно жизни Корреджо и составьте для меня краткую справку".

Don’t you mean Bismarck?

Ответит ли клерк спокойно: "Хорошо, сэр" – и отправится выполнять задание? Да никогда в жизни. Он поднимет на вас свой тусклый взгляд и задаст один или несколько из нижеперечисленных вопросов: "А кто это?", "В какой энциклопедии?", "Где взять эту энциклопедию?", "Меня что, наняли для этого?", "Вы имеете в виду Бисмарка?", "А почему бы не поручить это Чарли?", "А он жив?", "Это срочно?", "Может, я принесу вам книгу, и вы сами посмотрите?", "А зачем вам это нужно?".

What’s the matter with Charlie doing it? Is he dead? Is there any hurry?

Ставлю десять против одного, что после того, как вы ответите на все вопросы, объясните, как найти информацию и зачем она вам нужна, этот клерк пойдет и возьмет себе в помощь других клерков, чтобы попытаться "найти Гарсию", а затем вернется к вам и скажет, что такого человека нет. Конечно же, я могу проиграть пари, но по теории вероятности этого не должно произойти.

Shan’t I bring you the book and let you look it up yourself? What do you want to know for?

И если вы умны, то не станете утруждать себя объяснением, что Корреджо следует искать на «Кор», а не на «Кар», мягко улыбнетесь и скажете: "Не стоит беспокоиться" – и сами пойдете искать информацию в энциклопедии. Вот такая неспособность действовать самостоятельно, такая тупость и слабоволие, такое нежелание бодро браться за дело и выполнять его – все это и отодвигает чистый социализм так далеко в будущее. Если люди не желают действовать ради самих себя, что же они будут делать, когда речь пойдет о благе для всех?

And I will lay you ten to one that after you have answered the questions, and explained how to find the information, and why you want it, the clerk will go off and get one of the other clerks to help him try to find Garcia — and then come back and tell you there is no such man. Of course I may lose my bet, but according to the Law of Average, I will not.

Выглядит так, будто нам нужен "первый помощник" с дубиной. А ужас перед тем, чтобы быть выброшенным на улицу однажды субботним вечером, удерживает на рабочем месте многих служащих. Поместите объявление о приеме на работу стенографиста, и девять из десяти пришедших претендентов не будут знать ни орфографии, ни пунктуации и будут считать, что это не является необходимым требованием.

Now if you are wise you will not bother to explain to your “assistant” that Correggio is indext under the C’s, not in the K’s, but you will smile sweetly and say, “Never mind,” and go look it up yourself.

Могут ли такие люди передать послание Гарсии?

And this incapacity for independent action, this moral stupidity, this infirmity of the will, this unwillingness to cheerfully catch hold and lift, are the things that put pure Socialism so far into the future. If men will not act for themselves, what will they do when the benefit of their effort is for all? A first-mate with knotted club seems necessary; and the dread of getting “the bounce” Saturday night, holds many a worker to his place.

• Видите того бухгалтера? – спросил меня как-то управляющий на одной большой фабрике.

Advertise for a stenografer, and nine out of ten who apply can neither spell nor punctuate — and do not think it necessary to.

Can such a one write a letter to Garcia? “You see that book-keeper,” said the foreman to me in a large factory. “Yes, what about him?” “Well, he’s a fine accountant, but if I’d send him up town on an errand, he might accomplish the errand all right, and on the other hand, might stop at four saloons on the way, and when he got to Main street, would forget what he had been sent for.” Can such a man be entrusted to carry a message to Garcia?

We have recently been hearing much maudlin sympathy expressed for the “down-trodden denizen of the sweat-shop” and the “homeless wanderer searching for honest employment,” and with it all often goes many hard words for the men in power.

Можно ли доверить такому человеку передать послание Гарсии?

Nothing is said about the employer who grows old before his time in a vain attempt to get frowsy ne’er-do-well’s to do intelligent work; and his long patient striving with “help” that does nothing but loaf when his back is turned. In every store and factory there is a constant weeding out process going on. The employer is constantly sending away “help” that have shown their incapacity to further the interests of the business, and others are being taken on. No matter how good times are, this sorting continues, only if times are hard and work is scarce, the sorting is done finer — but out and forever out, the incompetent and unworthy go. It is the survival of the fittest. Self-interest prompts every employer to keep the best — those who can carry a message to Garcia....

Не так давно мы выслушивали сентиментальные слова сочувствия по поводу угнетенных рабочих, которые от зари до зари трудятся за гроши, и бездомных бродяг, ищущих честных работодателей, и вместе с этим в адрес власть предержащих очень часто произносились резкие слова.

Elbert was bitter. The fact of the matter is, the tremendous expense to a business in running the business as a testing crucible for employees, if added up, would probably make a lot of businessmen faint. Not only that, but the employees themselves — since there is no real division between management and labor (there is practically no such thing as “labor”; it is just management of a lot and management of a little) — the people trying to do their jobs in the plant, are also very definitely affected by using the whole business as a crucible for testing employees.

Ничего не было сказано о работодателе, который стареет раньше времени, о его тщетных усилиях заставить нечесаных лентяев делать работу с умом, о его долготерпении, когда он старается добиться чего-либо от своих работников, которые начинают валять дурака, стоит лишь ему повернуться к ним спиной.

Now, the more employees you hire, the harder it is to keep a line, until you work up to that epitome — or, you might say, that climax — of all nonsense, the U.S. government. You can even get that ridiculous.

В каждом...»

You can have all sorts of beautiful tests — civil-service tests that say “Do you have a high-school diploma? Do you have a college diploma? Have you ever been in jail? Are you married? Do you have any children?” You put all this down on a government employment record and they look it all over and say, “Yep, hire him,” or “Don’t hire him,” or something of the sort.

Он выражался резко. Между прочим, он некоторое время руководил Ройкрофтом, где работников хватит на целый город.

These efforts to discover data about an individual cost a great deal of money, they cost a great deal of time and they sometimes cost a business its efficiency to a point where a business will fail which might otherwise have succeeded — all because the business itself had to be used as a testing ground.

«В каждом магазине и на каждой фабрике постоянно идет отсев. Работодатель непрерывно увольняет работников, которые продемонстрировали свою неспособность действовать в интересах дела, и набирает новых людей. Не имеет значения, насколько хорошо идут дела, процесс отбора продолжается. Однако если времена тяжелые и работу найти трудно, отбор производится более тщательно. Некомпетентные и недостойные уходят, и так будет всегда. Это естественный отбор. Личный интерес заставляет каждого работодателя сохранять у себя лучших – тех, кто способен "доставить послание Гарсии"».

Now, every time you bring in somebody, you might have the feeling you are hiring a pig in a poke, but you put him on the job. Three months later you happen to wonder if that fellow is doing well, so you go and look and find out the whole job has collapsed and has stopped a whole assembly line. That becomes very serious, doesn’t it? That is only one aspect of it.

Как я уже сказал, он выражался резко. Но на самом деле компания несет огромные расходы, когда в процессе работы ее используют в качестве испытательного полигона для работников, и если подсчитать сумму всех этих расходов, то от такой цифры многие бизнесмены, вероятно, упадут в обморок. Мало этого, сами работники, поскольку вы не можете разделять работу на собственно управленческую и производственную деятельность... в действительности нет такой вещи, как производственная деятельность; есть управление чем-то большим и есть управление чем-то малым. И на людях, пытающихся выполнить свою работу на заводе, тоже, определенно, отражается то, что весь завод является испытательным полигоном для работников.

In the business of counseling, in the business of trying to help and aid one’s fellow man, it is very important to know who and what one is trying to aid. For instance, in giving understanding or philanthropy to individuals, every so often on the assembly line there is a deadbeat, a professional desirer of sympathy. Some of these people seeking aid are very, very deserving and some of them are not. How do you tell the difference?

Чем больше работников вы нанимаете, тем сложнее следить за этим процессом, и так будет продолжаться до тех пор, пока вы не дойдете до полного абсурда... можно сказать, до высшей степени абсурда... до того состояния, в котором находится американское правительство. Я имею в виду, вы могли бы даже дойти до такой нелепицы. У вас могут быть всевозможные распрекрасные тесты. Тест для поступления на государственную службу, в котором спрашивается: «Есть ли у вас диплом о среднем образовании? Есть ли у вас диплом о высшем образовании? Есть ли у вас судимости? Женаты ли вы? Есть ли у вас дети?» И вы записываете все ответы на официальных бланках заявлений о приеме на государственную службу, и они просматривают, что вы написали, и говорят: «Да, этого – нанимайте» или «Этого не нанимайте» или что-то в этом роде.

How do you tell when a man is telling the truth? Is there a way of knowing whether or not a man is telling the truth without subjecting him to a lie detector, which has a limited usefulness and to which he very often objects? And it is very difficult in the ordinary course of human affairs to go around carrying one of these lie detectors under your arm; it weighs several pounds. But there is a way. There is a way of telling this.

Все эти действия, направленные на получение информации о каком-либо человеке, требуют значительных денежных затрат. Они требуют значительных временных затрат. Иногда компания расплачивается своей производительностью, и дело доходит до того, что она терпит крах, хотя могла бы преуспевать, а все из-за того, что саму компанию приходится использовать как испытательный полигон.

The whole subject of Human Evaluation is something man has been trying to reach for a long time. In looking over the books of the ancients and the ideas that were handed down before things were written, I found that man has been interested in trying to discover this for forty-five hundred years. I am not trying to tell you that it was suddenly discovered all at one fell swoop. There was a gradual accumulation of information over those forty-five hundred years.

Всякий раз, когда вы, нанимая кого-нибудь на работу и назначая его на должность, испытывали такое ощущение, будто покупаете кота в мешке, через три месяца, поинтересовавшись, как обстоят дела... хорошо ли идут дела у этого парня, вы обнаруживали, что вся область развалена и это застопорило работу сборочного конвейера. Дело принимает очень серьезный оборот, не правда ли? Но это всего лишь один аспект данной проблемы.

Trying to find what was important in what had been accumulated was very important. Organizing that with which people had worked in the past — organizing it, evaluating it and putting it together — paid off, and it paid off in the form of Dianetics. It took a long time.

В сфере предоставления консультационных услуг, то есть в сфере, где человек старается оказать своему собрату помощь и содействие, очень важно знать, кому и в чем он пытается помочь. Например, если вы относитесь к людям с пониманием или занимаетесь благотворительностью, то очень часто вы будете обнаруживать, что в очереди, которая к вам выстроилась, один является бездельником, другой – профессиональным стяжателем сочувствия, третий – профессиональным... я пытаюсь не использовать сленговые выражения, но некоторые люди в этой веренице жаждущих помощи весьма и весьма заслуживают эту помощь, а некоторые – нет. Как вы можете отличить одних от других?

Sigmund Freud had the idea that all you had to do was clear up somebody’s libido and he would begin living. But Freud, in a rather heartbroken little memorial written about 1937, said, “Psychoanalysis: terminable or interminable and in that little monograph he stated that his hopes were dead; it had not worked.

Как вы можете узнать, когда человек говорит правду? Есть ли какой-нибудь способ выяснить, говорит человек правду или нет, не подвергая его проверке на детекторе лжи, который имеет ограниченные возможности и против применения которого люди очень часто возражают. В обычной жизни очень неудобно было бы ходить повсюду с таким детектором лжи под мышкой; он весит несколько фунтов. Однако способ существует. Есть способ выяснить, говорит ли человек правду. Именно это мы и будем рассматривать на этой неделе.

He needn’t have felt so badly about it. Naturally, he had been up against the American Medical Association and probably the American Psychiatric Association, the “Association for the Rehabilitation of Cockeyed Alienists” and the “Association for the Suppression of Associations Which Try to Advance Something to Associate About”! In short, he had been pushing a lot of opposition in front of him, and he didn’t have any tool with which to clean this up so he could keep his own enthusiasm. So by about 1937 he was dead on the subject.

Вся сфера оценки человека представляет собой предмет, который люди пытались постичь на протяжении долгого времени. Просматривая книги, написанные древними, изучая идеи, которые передавались из поколения в поколение еще до возникновения письменности, я узнал, что человек интересовался этими данными и пытался их найти в течение последних четырех с половиной тысяч лет. Я не говорю вам, что все это... все это было неожиданно открыто в один момент. В течение этих четырех с половиной тысяч лет продолжалось накопление информации, постепенное накопление информации. Очень важно было выявить то, что является важным во всей этой накопленной информации.

But he had contributed something enormously important: Working with Breuer, l he had found out that if you could get a fellow to remember back to his earliest times and get him to remember certain things he would get better. Freud didn’t know, and he eventually admitted he didn’t know, why a person got better. But he got better sometimes.

Таким образом, систематизация тех данных, с которыми люди работали в прошлом... их систематизация, оценка и сбор... все это окупилось, свидетельством чему является Дианетика. Это заняло долгое время. В Дианетике уже было множество данных. Иными словами... У человека по имени Фрейд была идея, суть которой была в следующем: все, что необходимо сделать для человека, – это разобраться с его либидо, и тогда он начнет жить. Примерно в 1920 году Фрейд в небольшой и весьма трогательной заметке написал: «Психоанализ: конечный или бесконечный?» И в этой маленькой статейке он заявил, что его надежды умерли, что психоанализ не работает.

A fellow by the name of Charcot, around 1832, was experimenting with hypnotism. He found out there were some strange conditions of the mind by which you could look at somebody fixedly and they would go unconscious.

Ему не следовало так переживать по этому поводу. Естественно, ему противостояла Американская медицинская ассоциация, и, вероятно, Американская психиатрическая ассоциация, и Ассоциация по реабилитации свихнувшихся психиатров, и Ассоциация по подавлению ассоциаций, пытающихся выдвинуть какие-нибудь идеи объединения в ассоциации. Короче говоря, он сталкивался с жутким противодействием, и у него не было никакого инструмента, с помощью которого он мог бы расчистить себе путь, чтобы быть в состоянии поддерживать свой энтузиазм; так что примерно к 1920 году он утратил всякий интерес к этому предмету.

There were many little things like this back along the track. Assembled, those things become Dianetics.

Но он внес некоторый вклад... необычайно важный вклад. Работая вместе с Брейером, он обнаружил, что если вы сможете добиться, чтобы человек вспоминал самые ранние моменты своей жизни, и сможете добиться, чтобы он вспоминал определенные случаи, то ему станет лучше. Фрейд не знал почему, и в конечном итоге он признал это. Однако иногда людям становилось лучше.

In 1930 I knew a fellow by the name of Commander Thompson. I had known him before, actually; he was a friend of the family. He had studied under Freud in Vienna. Old Commander Thompson trained cats. He had a cat named Psycho, a black cat with a crooked tail, and he had Psycho trained to sit up and do other things. He taught me how to train cats — I have never had any luck with it, but he taught me how.

А в 1832 году один человек, которого звали Шарко, экспериментировал с гипнозом. Он обнаружил, что существуют некие странные состояния ума. Находясь в таком состоянии, вы пристально смотрите на какого-нибудь человека, и он впадает в бессознательность.

He got me very interested in the subject of the human mind. He taught me why it is that somebody starts to say one thing and says something else — but the something else the person has said is a clue to his character or what he is trying to hide — and other interesting gimmicks like this. That is just a gimmick; it has no vast importance.

Такие небольшие штучки тут и там на траке. Так вот, собранные вместе, они превратились в Дианетику.

I never got inside a high school; I went into engineering school first off. My father had said, “You’re going to engineering school,” and I had said, “Oh, no, I’m not. I’m going to write.” So I went to engineering school! In engineering school they had an interesting little subject called atomic and molecular phenomena, and there were those of us in that class who believed that the mystic and secret forces and powers of the universe were somehow hidden in atomic and molecular phenomena. There were fellows there — wild-haired, wild-eyed radicals, these students — who believed that a few pennyweights of some mysterious element, exploded in a certain fashion, could wipe out an enormous city.

В тридцатом году я был знаком с человеком, которого звали коммандер Томпсон. Коммандер Томпсон учился у Фрейда в Вене. Впрочем, я знал его и до 1930 года, он был другом нашей семьи. Старый коммандер Томпсон дрессировал кошек. У него был кот, которого звали Псих, черный кот с кривым хвостом. И он выдрессировал Психа... научил его делать стойку и выполнять прочие трюки. Он учил меня дрессировать кошек. У меня никогда не получалось, но он учил меня, как это делать. Либо причина была в коте, либо он учил меня неправильно, но...

Of course, nothing would ever come of this; naturally nothing like that could happen! Not until Hiroshima would anybody really believe it. Up until that time, the atom bomb was a science-fictioneer’s dream. Then all of a sudden the bombs were dropped on Japan. That validated the men who had struggled forward from 1930 on the track of atomic and molecular phenomena up to the atom bomb.

Он очень заинтересовал меня изучением человеческого разума, а также вопросом о том, почему человек начинает говорить что-то одно, а произносит другое, и вот это другое и является ключом к разгадке его характера или тем, что он пытается скрыть. Вот такие интересные уловки. Это такая уловка, которая не имеет большого значения.

I was very radical — even more radical than they were. I said, “Atomic and molecular phenomena is very interesting. It must have something to do with the energy of life. Somewhere in here is life energy. We have described it somehow and the description is here, but we don’t know quite where. Now, it’s possible that with this new branch of nuclear physics we might be able to locate the energy of life.”

Но в 1930 году, когда я вернулся в школу... я никогда... никогда не ходил в старшие классы; я сразу пошел в инженерный колледж, полностью задурил им головы и...

And people said, “Oh, heavens! Everybody knows everybody is dead. What do you mean, ‘the energy of life’?”

Мой отец сказал: «Ты пойдешь в инженерный колледж», а я ответил: «Нет, не пойду. Я буду писателем». Вот так я и попал в инженерный колледж. А в инженерном колледже был интересный маленький курс, который назывался «Атомные и молекулярные явления». Конечно же, все это ни к чему не вело. Среди нас были те, кто верил, что таинственные загадочные силы и энергии этой вселенной каким-то образом скрываются в атомных и молекулярных явлениях. И там же сидели парни... с всклокоченными волосами, с безумными глазами, радикалы, такие вот студенты... которые верили, что несколько граммов какого-то мистического элемента, взорванного определенным образом, могут смести с лица земли огромный город.

So I went to work in the laboratory, and I found out that there was no way to store memory. Atomic and molecular phenomena did not describe an energy which would store in the neurons and act as memory.

Ну, естественно, ничего подобного не могло произойти. До Хиросимы никто в действительности и поверить-то в это не мог. До этого момента атомная бомба была лишь вымыслом писателя-фантаста. А затем неожиданно – бум! Это стало подтверждением правоты тех парней, которые начиная с 1930 года пробивались по пути исследований, от изучения атомных и молекулярных явлений до создания атомной бомбы.

The latest theory on this was a Viennese theory which was fantastic. This theory was in a very thick book — all in German, with adverbial and participial clauses appended to the genders ! — and it described how the mind thinks up a thought or sees something or feels something or hears something, and then stores it in a hole in a punched protein molecule.

Я был очень радикальным. Даже более радикальным, чем они. Я сказал:

Now, a protein molecule is so small you can’t see it in a microscope, but he figured out that there were ten holes in one of these molecules and that each hole took about what he called a thousand shots. In other words, a thousand memories were stored in each hole in one of these little protein molecules. That would make ten thousand per molecule, and there are ten to the twenty-first power binary digits of neurons. That is a big number: if you started writing that number, it would practically cover a wall, column after column. So there are ten to the twenty-first power binary digits of neurons, and these memories store at the rate of ten thousand specific memories per molecule. This Viennese had done the whole job all the way through except for one thing: he had never looked over into atomic and molecular phenomena and found out what wavelength was.

«Атомные и молекулярные явления очень интересны. Они должны иметь какое-то отношение к жизненной энергии. Жизненная энергия скрыта где-то здесь. Мы каким-то образом описали жизненную энергию, и согласно описанию она где-то здесь, но в действительности мы не знаем, где. А сейчас это возможно... при помощи этого нового раздела ядерной физики возможно установить местонахождение жизненной энергии».

There is no wavelength that small. If it were that minute, it would be so far above the range of ultra light that it would be unimaginable — something like how far away is an island universe? It is so microscopic that it will not register on any known instrument. Therefore the theory is suspicious.

А все отреагировали так: «Святые небеса! Все знают, что все мертвы. Что ты имеешь в виду? Что еще за "жизненная энергия"?»

But accepting the theory, believing that this theory works, we figure this thing up and we find out that the human brain does not have enough storage space to store the memories of three months. And those are not the minor observations of three months, but just the major observations of three months.

Так что я начал работать в лаборатории профессора Брауна и выяснил, что не существует способа хранения воспоминаний. Теория атомных и молекулярных явлений не описывала энергию, которая могла бы храниться в нейронах и действовать как память.

This was a mathematical job. I guess the fellow could speak very beautiful German, but he couldn’t do very good mathematics.

Самой последней теорией на этот счет была венская теория. (Все такие теории приходят из Вены, особенно когда они не работают.) Эта венская теория... между прочим, это фантастическая теория. Эта теория описана вот в такой толстенной книге на немецком, с использованием причастных и деепричастных оборотов, обособленных и необособленных. И в ней описывается, каким образом... о, с такой точностью, будто этот парень сидел прямо там и рассматривал все это... в ней описывается, как в разуме рождается мысль, или как разум смотрит на что-то, или чувствует что-то, или слышит, а затем помещает это как воспоминание в дырочку в молекуле протеина.

That was the ne plus ultra of all the theories of memory storage and human energy. I took it around and showed it to Dr. William Alanson White. l He was head of St. Elizabeth’s, where they sent the naval officers after they had received their fifth contradiction from the Navy Department And old Dr. White said, “Gosh!”

Но молекула протеина настолько мала, что ее невозможно увидеть в микроскоп. Тем не менее он рассчитал, что в каждой из этих молекул есть десять дырочек, а в каждую дырочку помещается тысяча снимков – так он их назвал. Другими словами, тысяча воспоминаний хранится в каждой такой маленькой дырочке молекулы протеина... в каждой дырочке; получается десять тысяч на одну молекулу, а чтобы записать число нейронов потребуется 10 в 21 степени двоичных цифр... Это огромное число. Если я начну записывать это число на доске, то испишу цифрами почти всю доску, буду писать колонку за колон кой... 10 в 21 степени двоичных цифр, вот столько нейронов. И в этих нейронах хранится по десять тысяч отдельных воспоминаний на каждую молекулу. И этот парень из Вены проделал огромную работу, за исключением одной вещи: он никогда не вникал в суть того, что собой представляют атомные и молекулярные явления, и не рассчитывал длину волны.

I said, “Well, what do you think about it?”

Не существует столь маленькой длины волны. Если бы была настолько малюсенькая... если бы была настолько малюсенькая... это настолько сильно выходит за грани ультрасветового диапазона, что это нечто невообразимое, что-то типа «сколько отсюда до другой галактики?» Это настолько микроскопическая длина волны, что ни один из известных нам инструментов ее не зарегистрирует. Следовательно, эта теория сомнительна.

“Well, naturally, not very much is known about structure.”

Однако даже допуская, что данная теория правильна, полагая, что эта теория существует, мы все же... мы все суммировали и обнаружили, что в человеческом разуме недостаточно... даже имея такое огромное количество нейронов... в человеческом разуме недостаточно места для хранения воспоминаний за три месяца. Просто если допустить, что такая система хранения информации существует. И это не какие-то мелкие детали за три месяца. Это самые основные воспоминания за три месяца.

This and erstatement practically blew my stack. And I realized suddenly for the first time that I had been looking for something all this time that I thought people knew about! There was a psychology department, there were doctors — all these people certainly must know. They all acted like they did! After Dr. White gave me this blank stare and so forth and sort of a “So what?” and “This is just another puzzle on top of all these other puzzles,” I went over to the psychology department and I said, “What are you guys doing over here?”

Это были чисто математические расчеты. Я предполагаю, что этот парень прекрасно знал немецкий, но не очень хорошо знал математику. И когда мы подходим к этому моменту, то неожиданно – бум! Это ne plus ultra ultra ultra всех теорий, описывающих хранение воспоминаний и энергию человека.

“Oh — ha! You see this electric plate? Well, if a rat runs along here and he hasn’t been fed for three days — pop!”

Я взял эти расчеты и показал доктору Уильяму Алансону Уайту. Он возглавлял госпиталь Сент-Элизабет, куда посылали офицеров военно-морских сил после того, как они получали пятый противоречивый приказ от департамента военно-морских сил. И старый доктор Уайт сказал: «Так. Ого!»

I said, “Gee, that’s fascinating. Now, what do you know about memory storage?” “Erk! Well, uh . . . look, this rat . . .” (Very anxiously they went back to the rat.)

А я спросил: «И что вы об этом думаете? Я имею в виду...» – ну и все такое.

I found out in the course of about a week, actually, that I was Alice in Wonderland. I didn’t much like being Alice in Wonderland and I went on trying against all odds to believe that there was some rationale in the field of epistemology, human thought and human behavior. In spite of all contradictions, I clung to this belief.

«Ну, на самом деле о структуре известно не очень много».

I went out of school. Nobody was interested in this fact that nobody knew; they accepted the fact that it wasn’t well known. I went into the field of writing. My father had said, “You go to engineering school,” and I had said, “No, I want to write.” So I went to engineering school and professionally I wrote in an effort to support these researches, because I kept right on researching.

Это преуменьшение привело меня просто в бешенство. И впервые я неожиданно осознал – ха! Все это время я занимался поисками того, о чем (как я думал) люди имеют представление! Там была кафедра психологии, там были врачи – все эти люди, они определенно должны были знать. Ведь все они вели себя так, будто они знают! И после того, как старый доктор Уайт одарил меня пустым взглядом и изрек что-то типа:

My wife would tear her hair out-by the handfuls when she got bills for books — a bill for $150 for “A Discourse on the Mystical and Spiritual Principles of the Magi, rare” — and she would say, “Gosh sakes!”

«Ну так что же?», а также «Это просто еще одна головоломка помимо множества других», я пришел на кафедру психологии и спросил: «Так чем же вы, ребята, здесь занимаетесь?»

“Well,” I would say brightly, “I wrote a novelette last week and that brought in a hundred and forty dollars.” There was a lot of my money going out along this line, accumulating this material; I kept on studying and trying to figure it out.

«Хе. Вы видите этот электрод? Если крыса пробегает вот здесь, и ее не кормили три дня – бумс!»

It took me till about 1938 to find out that the first thing one had to know was a dynamic principle of existence that one could agree on, and maybe one could take off from there and find energy.

А я сказал: «Ух ты, потрясающе. А что вы знаете о хранении воспоминаний?»

Between then and now there has been assembled quite a bit of material on the energy of thought. We know some of its behavior and some of its component parts. We can’t yet take a human being and put a hole in his arm and give him a shot and put more life into him. We can’t do it that way. That is very simple, but it hasn’t been done yet. We can’t, for instance, take a dead man and bring out a couple of cubic centimeters of life and chuck it down the gullet and have him take up his bed and walk. We can’t do that yet. It would be a very handy gimmick if we could.

«Хм. Эта крыса...» – они весьма поспешно переводили разговор на крыс.

But we can restore the life that he has. And we may even be putting a little more life back into him just by handling this energy seemingly the way it ought to be handled.

Да, я выяснил... фактически в течение одной недели я выяснил, что я был Алисой в стране чудес. Мне не очень нравилось быть Алисой в стране чудес, но несмотря ни на что я продолжал верить, что существует нечто, лежащее в основе эпистемологии, а также в основе сферы знаний о человеческом разуме и человеческом поведении. И несмотря на все противоречия, я продолжал упорно в это верить.

Dianetics, unfortunately for its repute, immediately went into the field of mental healing. For instance, the first book, Dianetics: The Modern Science of Mental Health, would not be accepted by the publisher unless it had to do with mental health. That was a big psychiatric textbook house, Hermitage House. They were very interested, but only as it pertained to sanity, insanity and sickness. That was not too good, because this subject is much broader in the field of human behavior than it is in the field of illness.

Я двигался вперед... Я ушел из колледжа... Никого не интересовало то, что никто ничего не знал об этой сфере. Они признавали тот факт, что это не очень хорошо известно. Я стал писать. Вы уже знаете, мой отец сказал: «Ты пойдешь в колледж изучать инженерные науки», а я ответил: «Нет, я хочу писать». И я пошел в колледж... но я поквитался с отцом... я профессионально занялся писательской деятельностью, для того чтобы финансировать свои исследования, поскольку я продолжал заниматься исследованиями.

But maybe one is being too harsh when he is talking about the illness of the individual. Why is a social order sick? Why does a business get sick? Why do groups dwindle and perish? Why does the U.S. government get like it is today? These calamities can occur only in ignorance of the fundamentals of human behavior.

Моя жена рвала на себе волосы, когда ей случалось увидеть счет за книги... счет на 150 долларов: «Трактат о мистических и спиритических принципах магов». Редкая штука. Она восклицала: «Во имя всего святого!»

It is terrifically important to make people well. It is also very important to know how sick they are. You might say that Human Evaluation is sort of a diagnosis of behavior. It is possible to make a diagnosis of reaction with this rather rapidly. What we are doing is showing the manifestations of a person’s basic energy. We can actually make a test of it.

«Ну, – отвечал я бодро, – на прошлой неделе я написал рассказ и заработал на этом 140 долларов». Много денег у меня уходило именно на это, происходило накопление материалов, велось изучение, делались попытки с этим разобраться.

As a matter of fact, I have been trying to get some instruments in the last few months. It appears that the vibration level of a human being is in the supersonic range. I have practically no data for this; I am trying to get some instruments to measure it.

Мне потребовалось время, и лишь в 1938 году я выяснил: первое, что вам необходимо знать, – это динамический принцип существования, с которым можно было бы согласиться и от которого, вероятно, можно было бы оттолкнуться, чтобы найти жизненную энергию.

Evidently the vibration level of the tone scale is just in the supersonic range. There is some data to back that.

За время, прошедшее с того момента, было собрано значительное количество материала об энергии мысли. Я кое-что знаю о поведении этой энергии и о ее составных частях. И тем не менее мы не можем взять человека... и проделав дырку в его руке, сделав ему инъекцию, влить в него больше жизни. Мы не можем сделать это таким способом. Это очень просто, но это пока еще не было сделано. Мы, к примеру, не можем взять мертвого человека, принести пару кубических сантиметров жизни и запихнуть их ему в глотку, после чего он встанет, возьмет свою постель и пойдет. Мы еще не можем этого сделать. Если бы мы могли, это было бы очень, очень удобно.

During the Second World War, the Japanese were going to kill off all the soldiers that confronted them by throwing deadly supersonic waves at them. They found out that this would kill bacteria and it would kill mice. (Here were mice and rats again.) And they got this thing out in the field of battle but nobody died. So after the war somebody came along and made a washing machine from this device.

Однако мы можем восстановить ту жизнь, которая в нем. Вероятно, мы даже можем вернуть ему немного больше жизни за счет того, что будем обращаться с этой энергией так, как следует.

The way you make a washing machine out of it is to turn it up to a high supersonic vibration with a heavy volume, and it shakes the clothes in a barrel or something of the sort and shakes the dirt out of them. But of course it is vibrating so fast that it is way above the range of human hearing.

Дианетика, к несчастью для своей репутации, немедленно отклонилась от этого, не только в том, что касается человеческого поведения, – она немедленно оказалась в сфере лечения умственных расстройств. К примеру, издатель первой книги, «Современная наука душевного здоровья», не стал бы ее печатать, если бы она не имела отношение к душевному здоровью. Это большое издательство, печатающее книги по психиатрии, – «Хермитедж Хаус». И они очень заинтересовались этой книгой, но лишь постольку, поскольку она имела отношение к душевному здоровью, безумию, болезням. Это не очень-то хорошо, потому что человеческое поведение – это гораздо более широкая сфера, чем лечение болезней.

When they first brought these washing machines out, a few of them were sold but the housewives would have nothing to do with them whatsoever. They wouldn’t touch them. So the company took this machine back and figured it out for a while, and then they speeded it up — gave it a little bit higher vibration — and after that the machine sold very well. You could go near one of these washing machines and you would feel so smooth and so happy and so cheerful! In other words, you could actually get a human being acting in sympathetic vibration on the supersonic range.

Однако возможно, что вести речь о болезнях индивидуума было бы слишком жестоко. Почему больно́ общество? Почему заболевает бизнес? Почему группы уменьшаются и исчезают? Почему американское правительство дошло до такого состояния? Подобные бедствия могут иметь место только из-за того, что отсутствует знание основ человеческого поведения.

I was kidding the auditors one day and I said, “You know, Manning’s Coffee Shop up in Seattle has a coffee roaster right out in the window, and they blow a big fan across the coffee roaster out into the street. And people walk along there, smell that fresh-roasted coffee, and they go right in and have a cup of coffee. Now, the thing to do is to get several of these high-speed washing machine motors and put them across in front of the Foundation.” Actually, it would probably work.

Чрезвычайно важно делать людей здоровыми. Также очень важно знать, насколько они больны. Вы можете сказать, что оценка человека – это своего рода диагностика поведения. И в таком случае, исходя из этого, можно довольно быстро диагностировать реакцию человека на что-либо. Мы занимаемся тем, что обнаруживаем проявления того, насколько взбудоражена энергия у этого парня. Фактически на основе этого показателя мы можем создать тест.

The values of Human Evaluation are very difficult to sketch in a few minutes. I think you can conceive that there is some value to this. For instance, if a fellow comes in and we can take a look at him and see certain things about him, then we know that certain other things will follow rather inevitably and we can read him across a certain level. We can predict his behavior under various circumstances. If we were doing business with him, we would know in advance what he would do. Is he honest? What is his ethic level? What is his responsibility level? What is his persistence level? Will he persist on a given course? Is he responsible concerning the things he has had given into his charge?

Между прочим, на протяжении нескольких последних месяцев я пытался найти какие-нибудь приборы. Я не слишком упорно этим занимался, но, по-видимому, вибрации человека находятся на таком уровне... И у меня практически нет данных об этом. Я пытаюсь найти какие-нибудь приборы, чтобы измерить эти вибрации... они явно находятся где-то в ультразвуковом диапазоне. Вы просто оказываетесь в ультразвуковом диапазоне.

These things, perhaps, we could answer with some considerable accuracy if we had an accurate scale of human evaluation.

Очевидно, что... шкала тонов, о которой мы говорим... очевидно, что вибрации, указанные на этой шкале... находятся как раз в ультразвуковом диапазоне.

Вот некоторые данные. Была изобретена стиральная машина. Японцы собирались убивать вражеских солдат, направляя на них смертоносные ультразвуковые волны. Они обнаружили, что эти волны убивают бактерии и мышей... ну вот, опять мыши и крысы. И вот они попробовали задействовать эту штуку на поле боя – и никто не умер. Ну а после войны появился какой-то человек, который на основе этого придумал стиральную машину.

Итак, каким же образом он сделал из этого стиральную машину? Просто это устройство создает высокочастотные ультразвуковые колебания большой мощности, которые сотрясают белье в барабане или в чем-то подобном и вытряхивают из него грязь. Но она... конечно же, частота вибрации настолько велика, что намного выходит за пределы восприятия человеческого слуха.

Когда эти машины впервые появились в продаже, несколько штук было продано, однако домохозяйки вообще не хотели ими пользоваться. Они даже не притрагивались к ним. Так что компания забрала эти машины обратно и стала с ними разбираться, и они какое-то время разбирались, а затем увеличили частоту вибрации, после чего машины стали продаваться очень хорошо. Вы могли бы пройти рядом с одной из таких машин и почувствовать себя очень спокойным, очень счастливым и очень жизнерадостным. Другими словами, вы на самом деле могли добиться, чтобы человек вел себя определенным образом, вибрируя в резонанс на заданной частоте ультразвукового диапазона.

Как-то раз я тут подшучивал над одиторами. Я говорил им: «Вы знаете, в Сиэтле, в кафе Мэннинга, жаровня, на которой обжаривают кофе, стоит прямо у окна, и там есть большой вентилятор, который гонит воздух над жаровней и выдувает его на улицу. Люди проходят мимо этого кафе и заходят туда на чашечку кофе». И я сказал им:

«Так вот, что нам нужно сделать, так это заполучить несколько моторов от этих машин и поставить их у входа в Дианетический исследовательский центр». На самом деле это могло бы сработать. Не то чтобы мы хотели затащить кого-то с улицы.

Как бы там ни было, я думаю, что за несколько минут очень трудно дать общее представление о том, какую ценность имеет оценка человека. Я считаю, что вы все-таки можете понять, что она имеет некоторую ценность. Если бы мы знали, например... парень входит, мы бросаем на него взгляд, отмечаем определенные моменты и знаем, что за ними совершенно неизбежно последуют другие моменты. И мы можем предсказать их, если посмотрим в определенную графу на соответствующем уровне. Мы можем предсказать его поведение в различных обстоятельствах. Если мы ведем с ним дела, то мы знаем заранее, что он будет делать. Честен ли он? Каков его уровень этики? Каков его уровень ответственности? Каков его уровень настойчивости? Будет ли он настойчив в достижении цели? Несет ли он ответственность за то, что ему было поручено? Вероятно, мы могли бы ответить на эти вопросы со значительной степенью точности, если бы у нас была точно разработанная шкала оценки человека.

Итак, во второй лекции я собираюсь поговорить с вами о динамиках существования и продолжить свой рассказ об истории развития предмета оценки человека, о том, как его можно применять, а также о данной таблице.

Ну что, сделаем перерыв?