The very remarkable progress which Dianetics and Scientology has made is apparently pretty well unprecedented now. But we must remember that we've had an awful lot of clever people associating with one another, doing things, demonstrating that things couldn't be done.

Спасибо.

We've had some cases around who are absolutely certain that they have been of no assistance whatsoever because they've just stuck, you know, right there: "Nothing's happening." Some of them have had this as a motto. (audience laughter) And having hung this motto high, they gave others something to shoot at.

Хорошо. Сейчас я хочу поговорить с вами об основах одитинга, существующих на сегодняшний день, я дам вам очень-очень быстрый их обзор. «Шесть базовых шагов». Я расскажу вам о них за один час, а на их освоение уходит всего лишь восемь недель.

And most of these cases at this time, I am happy to announce to this congress, have been shot down. That's very remarkable. I know of very few of these hold-out cases — matter of fact, I don't know of any of these hold-out cases — who have experienced no change or betterment from processing. I don't know of any now.

Вы найдете «Шесть базовых шагов» в том виде, в каком они существуют сегодня, но в несколько более сырой форме, хотя они все равно очень неплохо работают... вы найдете их в «Дианетике 1955!». Они помещены в «Дианетику 1955!» для того, чтобы дианетические одиторы не шарахались от слов «Саентология», «религия» и так далее. Одитор увидит слова «Дианетика 1955!», почувствует себя в своей тарелке и начнет использовать Саентологию, «Шесть базовых шагов», и это сделает из него человека. [смех] Хитрая уловка, не так ли?

We had a very famous one. I'm looking at one of his auditors right now. And this case was in black basalt. It was not a case of energy deposits; it was a case of black mass deposits. And auditors chipped away and the guy got better and he acted better, but he did not know he was any better. And he went on like this for a long time — from 1952 to early 1955. And that's a long time for auditors now and then to take a run down, and break out a hammer and a chisel, and see if they couldn't get him a little bit more pleasantly situated, at least, in this black mass.

Первое, что вы должны знать о том, что мы делаем в Саентологии, – это то, что в жизни есть кое-что еще помимо умирания. И что в человеке есть что-то еще помимо болезни. И назначение «Шести базовых шагов» состоит не в том, чтобы возродить способности тэтана, а в том, чтобы развить у него новые способности. А значит, развить новые способности у человека.

And the auditor is present today who gave this person several weeks of processing in Phoenix a relatively short time ago and exteriorized this case fairly stably. And even this case said, "My golly, things sure happen in Scientology."

Эти шаги предназначены не для того, чтобы вылечить человека. Если так случилось, что человек болен, то он болен лишь потому, что неспособен как духовное существо. Поэтому не занимайтесь его болезнями, ведь лишь его неспособность справляться со своими болезнями является причиной того, что он продолжает болеть. Вы можете вылечить болезнь, не вылечив при этом человека. Это проще простого, хотя никогда не помешает подчеркнуть это еще раз... не то чтобы мы особенно беспокоились, что кто-то придет и скажет: «Эй, ребята, вы практикуете медицину без лицензии». Кому какое дело? Это было бы совершенно необдуманным заявлением.

All right. The reason why we've made quite a bit of progress is because man has been making quite a bit of progress. He's had a little bit of leisure. He has been a little bit less hepped on the idea of food, food, food, and he has bought himself a little bit of time so that some amongst him could think or — along other lines than mere bare survival. And that's actually why we've arrived where we've arrived. But we have arrived someplace. Don't let anybody that you're trying to talk to Scientology about tell you we haven't.

Мы заинтересованы в том, чтобы побудить одитора уделять внимание прежде всего главной цели его деятельности, ведь если он не будет уделять этому внимания, он не добьется вообще никакого успеха. И если какому-нибудь человеку сложно одитировать людей, я могу тут же назвать ему точную причину его трудностей, и она состоит в следующем: он пытается вылечить что-то или вылечить кого-то. Он находит что-то, что не в порядке с человеком, чтобы иметь возможность привести это в порядок. Но стоит вам найти что-то, что с ним не в порядке, дабы привести это в порядок, как вы получите продолжающееся существование этого. Вот так все просто, больше тут нечего добавить. Давайте влезем в душу человека и будем ковыряться там до тех пор, пока не найдем парочку слипшихся нейронов, понимаете, которые «синапсируют», и давайте обнаружим, что продолговатый мозг как-то неправильно подсоединен. И теперь давайте посадим человека на диету из обезжиренного молока, чтобы он вылечился. Мы можем убрать его внимание с этого неправильного состояния, но мы его не вылечим.Ведь если уж нам нужно найти что-то, что с ним не в порядке, то вот что с ним не в порядке: он не контролирует это неправильное состояние. Он не управляет им.

Now, the hideous thing is that people at large are not aware of a very interesting thing — that anything at all can be done about anybody. They are not aware that anything can be done about anybody.

Он пятится от него, он бежит от него, он пытается от него спрятаться, он пытается сделать с ним что-то еще, либо он навязчиво пытается менять его как материю и энергию. Все эти пути ведут к поражению. Эти пути всегда вели и всегда будут вести к поражению... к большему количеству вакцин, к большему количеству политики, к большему числу болезней. Давайте в зародыше уничтожим у человека все развивающиеся способности, позволяющие справляться с болезнями, и доведем его до такого состояния, что ему будет необходим постоянный медицинский уход, и в конечном итоге у нас будет кучка людей, которых необходимо сохранять в бочках.

The cop who gives you a ticket takes it in his normal stride that this is just the way it is. The hospital attendants who've picked the remains out of the drunken-driving wreck, the very best thought in various professions that should have to do with this, are all agreed that there's nothing you can do about it.

Если вы так и будете придавать значение материалистическим аспектам существования, если вы будете придавать значение только им и если вы так и будете игнорировать духовные способности, которые присущи человеку от природы, то ваш одитинг и та деятельность, которой вы занимаетесь, будут обречены на полный провал. Это говорит вам о том, что называть Саентологию «наукой об исцелении» – это чуть ли не самая большая нелепость, ведь тогда у одитора будет неправильный план действий. У него будет неправильное представление о том, что он пытается делать, и неправильная цель. И он возьмет «Шесть базовых процессов» и начнет лечить все подряд с их помощью. Да, если он будет работать с умом, если он будет использовать при этом общение, если он будет использовать другие вещи, он, вне всякого сомнения, сможет вылечить множество болезней, но нисколько не преуспеет в том, чтобы вылечить самого преклира.

And that is the principal agreement you are running into when you try to tell somebody about Scientology. Now, that's how far south you have to go: Something can be done about it. And if you were able to tell somebody, not about Scientology, past lives or Dianetic prenatals, but just this: "Something can be done about maladjustment, poor behavior, poor control and human relations that leave something to be desired." Now, if you could just drive that message home — "something can be done about this" — you would have accomplished more in getting that person into two-way communication than almost anything else you could do.

Помните, недавно я рассказывал вам об одном старике? Он пришел, и я сказал одитору, что нужно говорить его катаракте: «Привет» и «Хорошо» – до тех пор, пока глаз наконец не начнет снова видеть. Быть может, вы кое-что упустили в этой истории. Я хочу заострить ваше внимание на одной вещи, и я приберегал это как раз для этого момента. Представление этого человека о существовании к концу двадцати пяти часов мастерского, отточенного в тренировках, профессионального процессинга не стало шире, чем в начале. Он не стал более просвещенным, его способности не улучшились, просто глаз стал лучше видеть. И в конце недели процессинга этот старик был таким же глупым и недалеким, как и в начале.

And why? It's because in saying Scientology works and it does this and it does that and it came from here and there, and there's auditors and preclears and this is the way it all goes and so forth — instead of going into all this sort of thing, you should realize that when you're talking to even a professional man, who should have kept up with the times and hasn't, that you are talking to somebody who doesn't believe anything can be done about it. Quite a bit lower than that — who hasn't even thought something could be done about it. But if he did think something could be done about it, or was saying something could be done about it, he knew he was talking about fakery or quackery.

Так вот, если бы мы прооперировали его глаза, если бы мы сделали всевозможные странные вещи, чтобы вылечить его катаракту, если бы мы накачали его витаминами или чем-то еще, мы бы получили точно такое же состояние бытийности. Если уж вам хочется переложить на что-то ответственность за катаракту, то лучше переложите ее на его неспособность иметь хорошие глаза. И если вы не улучшите у него способность обладать своими же собственными глазами, контролировать их, управлять ими, развивать их, поддерживать их в хорошем состоянии, вы потерпите поражение.

So automatically anybody who comes up and says you can do something about this condition is a fake, a quack, a charlatan, a bum. Why? Because it's an obvious lie that something can be done about it. So therefore anybody who can do anything about it can't do anything about it, so therefore he's a liar.

Почему человек приходит в смятение от того, что операция – медицинская операция – не дала ожидаемых результатов? Если бы он знал то, что я вам сейчас сказал, он, конечно же, не пришел бы в смятение. Поэтому я не выступаю... и никогда не буду выступать... против медицины. В этом нет никакого смысла. Предмет нашего разговора – не наука об исцелении, а наука о способности. И так уж случайно получилось, что частью этой способности является хорошее здоровье... частью этой способности. Если мы возьмем здоровенный диск и порежем его на бесконечно тоненькие кусочки, как пирог... на бесконечное количество крохотных кусочков, которые можно будет разглядеть только под микроскопом... то один из этих кусочков и будет способностью оставаться здоровым, а все остальные будут важными способностями.

And that is the principal barrier which stands before the communication lines of Scientology and prevents a better dissemination of information.

Поэтому процессинг будет успешным лишь до тех пор, пока одитор будет осознавать, что он увеличивает способность духовного существа... до тех пор, пока он будет осознавать это: что он увеличивает способность тэтана справляться с существованием. Это могло бы относиться к сфере обучения: вы даете тэтану какие-нибудь данные, и он говорит: «Эй, кто бы мог подумать? Надо же! О, так вот как нужно справляться с женщинами». Понимаете, бац! Это могло бы относиться к сфере упражнений... понимаете, пусть он упражняется, заставляя тело ездить на мотоцикле, или на велосипеде, или на лошади. Понимаете? Это просто упражнение, это физкультура. Это может относиться ко множеству областей, но главным образом это относится вот к какой области: способность думать и управлять собственными мыслями. Поскольку мысль стоит выше всего остального. Все остальное – это продукт мысли.

Now, that's a simple barrier, isn't it? It's an amazingly simple barrier. But it's sort of "How far south do you have to go?"

Я говорил вам, что я в конечном итоге был вынужден прийти к этому заключению: хотя массы и могут оказывать влияние на мысль, это лишь те массы, которые были созданы этой мыслью. Поэтому «Прохождение концептов»... старый-престарый процесс, использовавшийся с бог знает каких времен, «Прохождение концептов»... успешно срабатывает. Почему он успешно срабатывает? Да потому, что вы просто проходите мысль, которая создала массу, и масса исчезает. Вы просто думаете мысль, аналогичную той, что вас беспокоит, и обе они исчезают. Мысль создала аберрацию.

In other words, you have a cop down here and he's on the juvenile delinquent unit, and he goes around and he arrests them and he throws them in jail and they get out of jail and he throws them in jail and he gets them out of jail and . . . And he says, "After a while they'll go to the big house and then they'll, you know, serve two years and they'll come out and we'll put them back in and then they'll come out and we'll put them back in and they'll come out. And that's the way this all is and there's nothing can be done about it anyway." And he says, "What's the use of arresting these car thieves? What's the use of arresting them? You just send them to jail and they spend a year or so in jail and they get out and twenty-four hours after they get out, why, they steal another car. There's nothing you can do about these people. They're crazy. And there's nothing you can do about the mind, and so it's all hopeless. So why should I be nice to anybody? Why should I be decent to anybody? It's just all a sorry mess and there's no piece of string you could pull out of it and start it getting unraveled, noplace." That's his state of mind. Only he doesn't even know he's in this state of mind, usually.

Что ж, если мысль способна создать аберрацию, она также способна создать душевное здоровье, она способна сделать все, что угодно. Она способна создавать вселенные. Поэтому, когда мы одитируем преклира, давайте помнить о том, что мы увеличиваем его способность и умение жить. В жизни есть кое-что помимо умирания, а в человеке есть кое-что помимо болезни.

Now, let's see how this barrier all by itself would influence a large society such as this. Here we have this remarkable thing: a computation that the only way to bring about law and order, or to bring about control or direction or even betterment, is by applying more restraint, more law, more handcuffs. And that is the computation.

Таким образом, самый первый и самый главный шаг одитинга сегодня – добиться, чтобы преклир начал осознавать свое окружение, своего одитора, свою сессию, а затем необходимо вовлечь его в общение. И нам все равно, о чем он говорит, до тех пор пока он говорит... в двустороннем общении, которое совершенно отличается от одностороннего потока ассоциаций. Одитор должен знать, как давать подтверждения общению, он должен знать, как инициировать общение, и он должен привести преклира в такое состояние, когда тот вступит в двустороннее общение. Если мы добьемся этого, то сессия пойдет как по маслу. И на самом деле первая и главная цель одитора состоит в том, чтобы вовлечь преклира в двустороннее общение.

Now, it's not a willful computation particularly. It's just the way it's all done. The more force we apply to the criminal, to the juvenile delinquent, to the stupid — the more force we apply to the student who will not study — the more stupidity, the less study, the more juvenile delinquency, the more crime. In other words, we're just adding to it — add, add, add, add.

Так вот, как ни странно, иногда этого можно добиться с помощью масс. Если надавить руками на тело человека без сознания, это иногда может вовлечь его в двустороннее общение – странно, не так ли?

Now, someplace along the line, some group has to take the responsibility over of turning the tide of this course of thought. And in view of the fact that we are dealing with thought and not with masses, we can do it. In view of the fact that we are dealing with the spiritual side of life and not its swords, it can be done. If we tried to do it with the sword, we would still be doing the same thing that the society is doing: control with handcuffs, jail cells, operations, electric shocks, duress, punishment, bad 8-C, threat, fear. All of these things give us simply more deterioration. But we don't have to go along that line.

Так вот, как только мы добьемся, чтобы он начал хотя бы немного осознавать свое окружение, одитора, и как только мы добьемся, чтобы он вступил в двустороннее общение, мы будем готовы двигаться дальше. И первый из «Шести базовых шагов» мы называем «Двустороннее общение». Это первый шаг. Но этот первый шаг предполагает, что сессия одитинга уже идет. Таким образом, первому шагу предшествует наличие сессии одитинга. Все выстраивается вот в таком порядке: осознание существования сессии, где это происходит и с кем. Следовательно, вам необходимо начать сессию. Поэтому, когда мы говорим: «Начало сессии», мы не имеем в виду что-то эфемерное. Мы говорим, что начали сессию с преклиром.

We have found a singular fact. And this fact you needn't particularly communicate to other people because they're not likely to take it. They're not likely to assume this fact. And that is that a small increase in freedom brings an increase in civilized attitude.

Именно по этой причине «одитинг за чашечкой кофе» иногда не приносит совершенно никакого успеха. Парень сидит и пытается попить свой кофе, поесть свои пончики, понимаете, поболтать о всякой всячине, и кто-то вдруг просит его: «Назовите мне три места, где ваша мама вас не бьет».

Here's a great oddity, because the society at large doesn't believe this. If you increased somebody's freedom you would increase the amount of trouble in the society; that's the way they would think about it. And that happens to be a lie.

Парень скажет: «О, я могу найти... а где настоящее время?» Он не знал, что идет сессия. На этот счет не было никакого согласия.

By decreasing freedom you increase trouble. By increasing freedom you decrease trouble. That's the truth.

Так вот, есть более низкая гармоника процесса, известного как «8-К», которая идеально подходит для того, чтобы начать сессию. Не вводя преклира в двустороннее общение, вы можете задавать ему вопросы, а он будет замечать ответы. Он не дает вам ответов, он не отвечает, он просто замечает ответ. Вы можете спросить: «Сколько стульев в этой комнате?» – и парень просто как бы осматривается вокруг... [изображает] это и есть ответ. Это не двустороннее общение, но по крайней мере вы донесли до человека хоть какое-то сообщение. Вы добились, чтобы он стал в болыпей степени осознавать комнату.

Now, somebody comes up to me once in a while and he says, "Now, under processing, under processing isn't it really true — now, confidentially, Ron — isn't it really true that you uninhibit somebody?"

Вы спрашиваете: «Сколько потолков в этой комнате?» Хорошо. Вы спрашиваете: «В этой комнате есть пол?» Вы спрашиваете:

I don't know what field he's talking in. See, "uninhibit somebody." He's assuming that everybody's inhibited. This isn't particularly true either. He's assuming a whole bunch of irrational things — that there are big, black beasts that crouch just below the surface and thin veneer of the society, and these beasts at any moment are liable to bounce free. His level of belief in his fellow man could not be written and sent through the mails! But he believes that the second we would take off any restraint, we would find ourselves confronting a bunch of rather poorly behaved gorillas at the very, very best. If you make somebody freer, they immediately jump for the trees and begin to swing by their tails.

• Ну, сколько окон вы видите в этой комнате?

It is a completely unjustified conclusion, because we discover that when a calm, permissive attitude is taken around a child who has been in bad condition — who has been upset, nervous and so forth ... Calm — that doesn't mean no control. You people who have inherited from psychology the idea that the modern way to do with a child is just to leave them alone and let them run — no, that's not the way you raise children. You have to put a little bit of control on them, otherwise they get sick. You have to control them with certainty and good 8-C or they get sick. Remember that.

And we take this child who has been nervous and upset, and we give this child a little bit greater freedom, a little more participation in the game. We consult with the child as to whether or not it's all right to go to the show. And sure enough, the child's liable to get kind of discombobulated for a few days, wonder what on earth is going to happen. Something's wrong, see? And they'll rattle around and then all of a sudden they'll say, "You know, there's — there's a little reality about this. They really do want my opinion as to whether or not to go to a show." And all of a sudden the kid settles down and becomes a civilized person.

И потом вы наконец говорите:

The way you make an uncivilized person is to deny him civilized conduct. If you assume his civilization and give him the freedom necessary to participate in the game called life, you guarantee his good behavior.

• Что мы делаем?

How do you suppose we're ever going to get rid of a criminal population if at all times the criminal on being released from prison is then shunned by the society and never hired for anything? Where can he turn but more criminality?

Similarly, the backward child has to study longer, has to sit there longer, has to work harder, has to grind harder, in order to get anyplace: less freedom, less freedom, less freedom. They actually get more and more and more stupid. They're dumb, so the thing to do with them is really pour the education to them. Give them examinations; tell them that if they don't get A in arithmetic, Pop and Mom are going to feed them to the garbage man. In other words, threat and duress. Funny part of it is that every child that's being educated already knows arithmetic. The chief invalidation is teaching him again. He already knows how to read, so we teach him how to read.

Nobody ever assumes this child can know or do anything, and this attitude continues on throughout his life. Very few people assume anything good about him at all. Nobody assumes that he can do anything. And as long as this is the attitude of the society, look at the enormous danger poised before that individual's eye at all moments. Look at that danger. The danger is "If I really fit myself into this society — a society of people who believe that I am stupid and incompetent, that I have to be taught everything eight times — if I really fit myself in and cooperate with my fellows and do unto others the way I'd like to have them do unto me, with the prevailing attitude, I would be the deadest duck I'd ever met. So I don't dare let myself get into a position where I am in cooperation with my fellows. I have to hold back and stand aloof because it's too dangerous to let these other people run my machinery."

Мы вступили в двустороннее общение.

Now, what do you suppose somebody is doing when he talks to you, but running some of your machinery? And what do you suppose you're doing when you talk to somebody else, but running some of his machinery? And if you thought he was going to run your machinery very, very poorly indeed, you'd sort of pull back the machinery and let him wiggle this corner of that antenna and just about no more.

На самом деле мы можем вытащить человека из болота необщения, просто начав обращать его внимание на различные предметы, находящиеся в его окружении, и добиваясь, чтобы человек замечал их. Человеку даже не нужно нам отвечать. Это низкая гармоника «8-К». Человек не перемещается по комнате, он ни к чему не прикасается, ему никто не дает указаний, ему никто не отдает приказов, он просто сидит и замечает те или иные вещи, и вы замечаете, что он их замечает. Что ж, это один из способов начать сессию кейсу, у которого дела в самом деле плохи. К тому же это очень хорошо работает. А потом мы вступаем в двустороннее общение... мы выполняем первый шаг двустороннего общения. Нет никаких особых причин рассказывать вам о формуле двустороннего общения, поскольку этой теме посвящена целая книга – «Дианетика 1955!». Хорошо.

And this is about the existing state of social intercourse. People are willing to let other people run about one one-billionth part of the machinery, because it's too dangerous, because the belief, one person to another, is too poor. And people at all times are being convinced of this with jails, handcuffs, little blue toys standing on corners whirling nightsticks. Everybody's being policed beautifully. The banks police you. The job is always there. They say, "All right. Well, I don't know how long we can let you stay on. You're not really earning your salary, but we tolerate you somehow" — you know, this sort of an attitude, every hand. Quasi-participation — call it that.

Чтобы имело место двустороннее общение, оба человека должны инициировать общение, оба должны давать подтверждения. Чтобы понять любой последующий шаг, мы должны понять, что такое задержка общения: это продолжительность времени между постановкой вопроса и получением ответа на этот вопрос, независимо от того, что происходит в этот промежуток времени. Это говорит вам о том, что существуют задержки общения продолжительностью в триллионы лет. Когда-то давно на траке вы сказали... вы летели в космическом корабле и сказали своему приятелю-астронавту: «Послушай, Билл, что это за странный шум?» Не удивляйтесь, если несколько миллиардов лет назад кто-нибудь подойдет к вам и скажет: «Ну, теперь уже слишком поздно».

If you had every player on a football field afraid to touch the ball, and every player bound and determined that the others were not going to touch the ball either, you'd sure have some football game, wouldn't you? You'd have twenty-two men out there and the ball sitting in the middle of the field, and these guys would be arguing with each other: "Well, you're really not trustworthy to touch that ball. I don't know whether I want you on my team or not, because of so on and so on." Be a great game, wouldn't it?

Хорошо, у нас есть кто-то... кто-то задает вопрос, он говорит: «Как ты себя чувствуешь?» И человек, которому он задал вопрос... это плохой вопрос, поскольку на него, кстати говоря, может дать ответ машина; понимаете, человек просто автоматически говорит: «Хорошо», или что-то в этом роде... но тем не менее вы спрашиваете у этого человека:

Did it ever strike you that life at large could be as much fun, on its broadest scale, in the fullest definition of a nice football game? There could be as much enthusiasm to even the small, mundane, ordinary things as there might possibly be to playing a very exhilarating game? It's almost far-fetched, isn't it, to think that talking to one's fellow man and engaging in cashing a check and doing this and doing that could be a continuous, exhilarating experience, even though it wasn't big and huge and dramatic.

• Как ты себя чувствуешь? И он отвечает:

Well, the television sets today convince us that we at least have to be named Webb in order to have any excitement in the society. The only way we can get some excitement is to have somebody bad enough to murder people. The comic books, those serious dime novels they call "the comics" on Sunday — these things are all selling the level of message which the society believes is a game. They believe that there's terrific action and bullets and . . . As a kid, anyone of our generation undoubtedly had the feeling like, well, life wasn't really worth living unless you at least had a war or something going on. You know? We had to have big violence, big game, big stakes. Oh, I've been through a few wars in my day, and I've never been so bored in my life. Why? Because nobody in them knew how to play a game.

It isn't the amount of motion or action, it isn't the stake, it isn't the grandeur of the trappings that make a game. It's the willingness of those about us to play a game which makes a game. And when we lose sight of that, we lose the game and life becomes a serious, onerous, arduous, dog-eat-dog endeavor.

Это задержка общения, которая все еще длится: вы не получили ответа. Вам придется проявить некоторую настойчивость. Вы спрашиваете:

And the degree that people are unwilling to play the game in this society is measured by the number of handcuffs, the number of jails, the number of hospitals and institutions and the number of laws.

• Как ты себя чувствуешь?

Now, it takes a few laws to make a game. You'll always have to have some barriers and restrictions to make a game. But when you get too many, you get no game, except this game: the game of making more laws that will make more laws necessary. And that's a game for attorneys, but not for citizens.

Now, wherever we look, then, and find people miserable or unhappy or believing that they could not possibly survive or have a good time, all we're looking at is a community which is composed, in the majority, of people who cannot play a game and will not let other people play one.

Вы спрашиваете:

Now, that's — that's an interesting thing. If we want to classify and qualify the last stages of psychosis, it would be "no game anywhere with nobody and that's that, period." That's also a cactus, like they grow in Arizona Arizona grows good cacti.

• Как ты себя чувствуешь?

Now, the last stages of exit is simply "no game." And when we get duress and punishment all out of proportion to the communication necessary to continue a game, we get no game.

Один человек рассказывал мне на днях об одной девушке, которую одитировал... он задавал ей вопрос снова, снова, снова, снова и снова. Постоянно, беспрестанно, а она отвечала:

Well now, some people may believe that there is a game in going around and shooting, arresting, fighting, drawing people up in battalions and firing by volley, or playing catch with atom bombs between one agency in Washington and another agency in Russia, but there aren't very many participants to this game, are there? There's no slightest chance for the average citizen to participate in a game called atomic warfare — no slightest chance. They haven't even got a good civil defense outfit that you could join, you know? You couldn't even wear a tin hat — whatever good a tin hat would be.

• Я не получаю никаких результатов от процессинга.

But here we have the common denominator of what we could call civilization. Civilization would be, of course, a gradient term. But we could say a good civilization would be that civilization in which the individuals of which it was composed could play a game and knew they could play a game and were playing a game called culture. And if that attitude could exist, you would immediately, of course, have human rights, respect for one's fellows — all these things would fall into line. These are symptoms of how well the game is going.

And when human rights are being thrown aside, ignored, well, there's no game in progress, that's all — in spite of the childhood bible, the comic strip. It believes that only when you're permitted to murder, kill, rob and burn can a game be in progress. That is the message carried to us by the Sunday papers. And that is the message which every child erroneously learns.

They think of the Western badmen. It's a lot of fun, by the way, fooling around the West — it used to be a lot of fun. There was very, very little connected with hauling out one's six-gun and shooting somebody else. I mean, there were always a few bad apples around someplace or another, but they killed each other off and the rest of the guys had a good time. That was really what the West was all about.

Она не дала ответа на этот вопрос, пока не провела в сессии пять или десять часов, что-то вроде этого, и затем наконец она сказала... он мне говорил, но я забыл, что она там на самом деле сказала... но она сказала что-то вроде: «Я чувствую себя ужасно». Эта задержка общения длилась примерно десять часов, понимаете, потребовалось так много времени, чтобы получить ответ на этот один-единственный вопрос.

Any primitive culture, any frontier, has a characteristic which is not mirrored in our Western stories, which is not mirrored in our Western movies and that great authority on everything — driven home with its gamma rays — the television set.

Рассмотрим другой пример. Вы начинаете спрашивать: «Как ты себя чувствуешь?» – понимаете, вы спрашиваете: «Как ты себя чу...»

Now, these great authorities all agree that a frontier was a place where everybody shot at everybody. Do you think people who would shoot at you could handle your machinery well? They wouldn't. They wouldn't.

А она отвечает: «Ну, наверное, мне лучше пойти туда-то, а то я в последнее время переволновалась. Я видела галлюцинации, что у нашего дома съезжала крыша, и мой муж сказал, что у меня галлюцинации. И знаете, мне кажется, что с его стороны очень жестоко так себя вести, но он постоянно говорит мне, что я сумасшедшая, сумасшедшая. Он говорит, что я говорю постоянно, постоянно... это и все, что он постоянно говорит, он говорит, что я говорю постоянно». Три часа спустя – никакого ответа. Все это время она просто болтала.

The actuality of conduct on a frontier is quite different. And having lived, been raised, on a Western frontier in Montana before it got very civilized, I know very well what I'm talking about. And having seen one later in Alaska, I also know what I'm talking about — that isn't civilized up there yet worth a nickel — and other parts of the world which are frontiers. And everywhere I have gone where men were few, men were valuable, and they ran good 8-C on each other.

Это самый первый момент в связи с задержкой общения, который людям довольно сложно понять: она может быть заполнена болтовней, а не тишиной... либо тем, либо другим, понимаете? Задержка общения может быть заполнена либо тишиной, либо болтовней, задержка общения может проявляться в компульсивном исходящем потоке, она может быть наполнена суетой, беспокойством, эмоциями, когда преклир... вы спрашиваете: «Как ты себя чувствуешь?» – а он отвечает: «Вааа!» Так что промежуток времени между постановкой вопроса и получением ответа на него может быть заполнен чем угодно. Не одной только тишиной. Таким образом, это продолжительность времени между постановкой вопроса и получением точного ответа именно на этот вопрос.

Up in Alaska you go back of the — well, go back in the muskeg someplace, and you see a cabin sitting there. It's unlatched; there's no lock on the door. There's firewood stacked there, there's a frying pan, there's some bacon, there's some flour. All you're expected to do is at least leave as much firewood as you found. If you've got a few more supplies than you can usually use, you could leave those too and you probably would.

Так вот, между прочим, «Я не знаю» – это ответ на вопрос. Иногда одиторы упускают из виду и это. Вы спрашиваете: «Как ты себя чувствуешь?» Человек отвечает:

Here is the level of hospitality and friendship which would be unknown. Wonder how long it's been since somebody in Washington left his front door unlocked so that anybody could walk in and cook himself a steak?

«Я не знаю». Одитор не желает принимать этот ответ и думает, что у преклира задержка общения. Это не так. Человек сказал вам правду... «Я не знаю». Он ничего не чувствовал на протяжении многих лет! Ладно.

So here we're presented with a lying picture of a frontier, and our children are led to believe that the finest thing in the world that you could do is go out and kill everybody.

Таким образом, у нас есть целый предмет – задержка общения, – и его следует по-настоящему понять, чтобы поддерживать любое разумное двустороннее общение. Но основа двустороннего общения... его основа... это знание формулы двустороннего общения. Необходимо давать подтверждения, и общение должно инициироваться... с обеих сторон. Одитор должен инициировать общение, а преклир должен давать подтверждение; преклир должен инициировать общение, а одитор должен давать подтверждение.

Well, why does the kid believe this? And we get to the root of the trouble immediately: because he can't have a game as a kid! He can't even have a game with his fellow children because they're insufficiently well respected, one person to another, by the adults. No respect given them to amount to anything. There isn't any game to play; they can't participate.

Существует механическое упражнение, которое находится гораздо выше на шкале, чем двустороннее общение, оно называется «механическое двустороннее общение» и относится к «Открывающей процедуре посредством воспроизведения»... оно находится очень высоко на Шкале тонов. Для очень многих преклиров этот процесс оказывается чрезвычайно тяжелым, но он приносит огромную пользу. Однако в нем придерживаются формулы двустороннего общения строжайшим образом. Люди, которых просят конфронтировать такое большое количество общения, при том, что они не могут даже сказать, как они себя чувствуют, вряд ли будут в состоянии проходить этот процесс. Но в любом случае формула двустороннего общения – это, конечно же, основа двустороннего общения.

They come in and they try to — you watch a little kid about a year and a half, two years old, he's liable to come in and grab a dishcloth while you're washing dishes and try to wipe the dishes. And if you're indoctrinated thoroughly in this Western-hemisphere civilization — heh! — you'll take the dish away from him and put it back up where it won't get broken.

Пойдем дальше. Следующее, что нам совершенно определенно необходимо понимать, – это задержка общения, мы должны понимать ее, прежде чем перейдем к процессам значимости. И сегодня процессов значимости может быть чрезвычайно много. Все процессы на этой таблице, каждый процесс на этой таблице... все до единого... относятся к категории процессов значимости. И эта категория расположена между «Двусторонним общением» и «Открывающей процедурой 8-К». Все это процессы значимости. В этой категории могут содержаться тысячи процессов. Все они базируются на одном механизме, и этот механизм таков: одитор продолжает задавать вопрос, а преклир продолжает на него отвечать, пока на этот вопрос больше не будет возникать никакой задержки общения. Видите, какой простой механизм? Вы могли бы спросить:

And after you've done this from two years of age to seven years of age, you have somebody who has been thoroughly trained that he can't work. And then when he's thirteen or fourteen and fifteen, that's the time to sit around and hold your head because he's never going to be any good.

• Ваша бабушка носила шляпку?

Where'd he get no good? Two to seven. That's an interesting thing. Because he might break the dish. Well, for God's sakes let him break the dish, but don't break the kid!

Now, wherever we look, we find this bad 8-C going on, which is simply a protest by the individual: "I'd better not have anybody else run my machinery because he'll wreck the whole works. And I'm convinced of this, because on every corner, where he's not needed, there's a cop. I'm convinced of this because there are terrific, terrific numbers of books written about the — what you can and can't do: people have to be restrained." And all of this stems out of the fact that we'd better not associate with our fellows or we'll get in an awful lot of trouble. That's kind of it, you know? It's kind of a lesson driven home.

Well, if that is an existing sort of state of affairs where people — where a half a hundred people can live in an apartment house, as they do in the East, for fifteen years and never even know their next-door neighbor's name — if this sort of thing can happen, they must have fallen apart rather badly, rather widely.

Well, if they've fallen apart it becomes an interesting problem to hook some communication lines back up. Because the only way they'll ever be happy is with some lines hooked up. You can sure count on that.

It's a very easy process. All you have to do is hook some communication lines up and the rest more or less starts taking place. Because it's just a failure of communication, and these people learn by communicating that their machinery and their beingness and possessions aren't necessarily going to be ruined simply because somebody else tells them something or gives them something or they go out somewhere. You see? They'll learn this on a kind of a gradient scale.

But let me assure you of this: that if everybody in such a society were to believe that nothing could be done about it at all — let's say they weren't particularly in apathy about it, but they'd simply been taught this as an educative datum, that there is no remedy for antisocial actions — if they all believed this, then you have a guarantee that the situation will deteriorate.

So that's our primary barrier. That's the primary thing we have to overcome with Scientology: Something can be done about it. Not what can be done about it — see, that's up there too high. It is possible for something to occur that would put a person into better relations with life and his fellows. The society doesn't know that, has no inkling of it.

Что ж, тут нет вообще никакой задержки общения... процесс сглажен. И вы сможете переходить к более сложному, более трудному процессу, к процессу более высокого уровня. Но посмотрите вот на это:

You go to some fellow and you say, "Well now, things are pretty bad and so forth, I know, but have you had anything done about it?"

• Ваша бабушка носила шляпку?

And he'll say, "Oh, I went to this one and I went to that one — there's nothing can be done about it."

There's, by the way, an organization in this country which calls itself the "Better Gyp Bureau." And the Better Gyp Bureau is heavily endowed by anyone who wants to pull a fast curve on the society. This organization, with an office everyplace in the United States, writes continually this message: "Anybody who says he can cure anything is a quack. If somebody tells you that something can be done about it or a condition can be bettered, you should immediately call the Better Gyp Bureau so that we can tell you that the man is a fake."

Так вот, первый и главный процесс в этой категории процессов значимости... понимаете, одитор уже начал сессию. Первым шагом сессии, после того как она была начата, являлось «Двустороннее общение». И когда двустороннее общение становится вполне приемлемым, когда оно идет хорошо... понимаете, одитор добился, чтобы преклир начал немного осознавать все это... одитор переходит к категории процессов значимости и начинает обращать внимание на задержку общения.

Oh, it's fantastic! But that is the truth; I'm not exaggerating it. "Anybody in the country who says he can even start research in any direction toward doing anything about cancer should be immediately shot." And it says continually there that people coming in, saying they can do things for illnesses "which have already been found impossible to heal by competent authority ..." What competent authority is there on the face of this earth that can tell you that there will be no progress in the field of healing? I would say that anybody that said that was an incompetent authority and ought to be asylumed. And yet — yet this is the propaganda we face: "Nothing can be done about it."

И первый процесс, которому одитор уделит внимание и который он начнет проводить, – это «Проблемы и решения», R2-20. Это первое, что приходит ему на ум. И если это единственное, что он может придумать, он все равно добьется победы. Но если он вспоминает о процессе «Проблемы и решения» и решает добавить к нему «Последствия», он добьется победы вне всякого сомнения. Он все сгладит. Он сделает так, что преклир будет вполне способен выдумать любое количество проблем, связанных с ним самим и с кем или с чем угодно еще. Он перестанет прижимать к груди свою проблему, которую он долго лелеял, – проблему, связанную с тем, что у него нет головы, или что-то в этом роде, – он перестанет держаться за нее.

Do you think it's right for the highways of this country to have strewn upon them more dead and wounded than occurred in the US forces in World War I, every single year? Do you think that's a good, sensible sort of a society? Or does that sort of put people on their nervous edge when they take that wheel? Anybody who can think at all, who can look around him as he drives, is liable to some of the sillier antics. I know I've seen some interesting things occur. I haven't had any accidents myself but one, and I hardly would call it an accident. A woman suddenly — her name was Wanda; she was a psychic reader. She all of a sudden — I was traveling at about twenty miles an hour and all of a sudden she came from the fourth lane over of a four-pass highway. There wasn't even any corner to turn there — car went out of control and suddenly ran into the side of my car, just like that. Didn't hurt me or the car any to amount to anything. I made sure of that — picked the car up and moved it over quickly. But I looked at this girl — she was going hyu-hyu-hyu-hyu-hyu-hyu. She had a driver's license! She couldn't talk for twenty minutes. No two-way communication possible, much less "What accident has occurred?"

Понимаете, многие преклиры просто отчаянно жаждут проблем... они решают их настолько легко и умело... они так отчаянно жаждут проблем, что цепляются за свою отсутствующую руку. Для вас очевидно, что у преклира есть рука, понимаете, вы видите, что она у него есть, но... преклир использует эту руку... но преклиру она не кажется плотной, или он ее не чувствует. У него отсутствует рука. Это милая проблемка... нет руки. Когда-то эта проблема оказалась просто восхитительной, а в современном обществе у него так мало проблем, что ему их уже не хватает. Понимаете? Поэтому он начал притягивать старые проблемы подобного рода. Он притягивает всевозможные проблемы: отсутствующая рука; у этого парня нет слух не такой хороший. Это просто проблема. Но это помещает проблему на коммуникационную линию. Любая проблема – это в некотором роде разрыв общения.

I thought, "That's an interesting thing," drove on down the road myself, skipped the whole thing. Few days later I was threatened with having my driver's license revoked for not having written a certain paper in to the driving bureau. You know, you had to make a certain responsibility statement of some kind or another, and not having made out the piece of paper within the twenty-four hours or something that was allowed — not knowing it was necessary, not being guilty of the accident — I find out all of a sudden I'm going to have my license revoked. So I call up and I say, "Now, by the way, I don't want to be facetious or anything like that, but are you revoking the other driver's license?"

Вот и получается, что он не очень хорошо слышит, – это проблема; он не очень хорошо видит, ему нужно носить очки – это проблема; его правая нога немного искривлена – это проблема. Но эти проблемы проявляются в массе. Называть эти вещи болезнями было бы неправильно. Это не болезни. Если вы будете лечить их как болезни, что произойдет? Если вы возьмете все это и перенесете в область лечения (мы подбираемся к самой сути)... если мы начнем это лечить, мы начнем менять искривленную ногу. Мы пытаемся забрать у этого бедолаги его проблему. А ведь у него искривленная нога, ему и так не хватает проблем. И мы собираемся выпрямить его ногу? Ну уж нет!

"No."

Более того, мы собираемся изменять массу, и как только мы начнем ее изменять, мы привнесем туда время, и она будет продолжать свое существование. Так что, если мы отнесем любое из этих действий к области лечения, мы тут же потерпим неудачу, проводя «Проблемы и решения».

"Why not?"

Основная сложность человека... и это касается всех, кто живет в таком весьма безопасном обществе, как наше... его основная сложность состоит в том, что ему не хватает проблем. Недавно я говорил с вами о том, что если у вас есть большая армия, то вам, естественно, придется развязать войну. Одно вытекает из другого, не так ли? Если у вас есть полиция, нужно, чтобы у вас были преступники. Должно быть, нас окружает ужасно много преступников, раз у нас десятки тысяч полицейских. Что ж, в каком состоянии, по-вашему, находятся эти полицейские? Почему такое явление... почему именно оно имеет место? Оно имеет место исключительно по этой вот причине: среди полицейских слишком мало проблем, так сказать, на душу населения.

"She hasn't done anything."

Основная функция мышления – ставить проблемы, связанные с выживанием, и разрешать их. Ладно. А полицейские ходят туда-сюда, и у них нет никаких проблем. Все граждане, проходя мимо них, спрашивают: «Как дела, офицер?» Граждане очень вежливы с ними, они паркуют машины в положенных местах, они едут на тот свет, на который нужно, они не стоят без дела на углу, они не мусорят, они не плюют на тротуары, они держатся подальше от тех мест, от которых они должны держаться подальше, они... Все идет прекрасно... апатия. Вы понимаете? Полицейские приходят домой и читают журнал «Настоящий детектив».

No, all she did was run into a car. I failed to make out a piece of paper!

Знаете, что они в конце концов сделают? Это случилось в фашистском государстве, это практически и является определением фашистского государства. Если вам хочется знать, когда начинается фашизм, то вот как это происходит: полиция создает проблемы и преступность открыто и осознанно. Они берут людей и начинают – полиция начинает – бить витрины магазинов, вытаскивать людей из домов и обыскивать их и так далее. Иначе говоря, они начинают создавать проблемы. Они больше не могут выносить эту монотонность. Потом они находят кого-то, кто их возглавит, и вот вам фашистское государство. Такое случилось в Германии, такое случалось во многих местах. Вы это видите?

Now, that's a gorgeous state of affairs, isn't it? Yet if you walked into the state police or the licensing bureau or the drivers' license bureau of any of these local governments and you said, "Well now, I am a Doctor of Scientology and we could probably do considerable to decrease the accidents which you have in your state by giving a ten-minute examination to each person who applies for a driver's license. And now we could give them this little examination and then we'll carry it against the records for six months. And at the end of the six months we will have marked everybody who will have had an accident by that time. And then if you agree that this is what happened, then we can institute it as a regular affair, and this isn't going to cost you a thing. We'll even provide the person to stand here and give the thing while the people are taking the other examination."

Хорошо, а какова основная причина всего этого? Основная причина – нехватка проблем. Их недостаточно.

Place after place this has been offered. But it's being offered to people who know nothing else, but they do know that nothing can be done about it.

Бог ты мой, я могу вам сказать, что ваш преклир, если рассматривать генетическую линию (точнее, его тело)... тело преклира на траке генетической линии вырывалось из когтей смерти но три раза на дню. Понимаете? Зубы ядовитой змеи – щелк – тут, а птеродактиль – вжжих – там, вы ступили в трясину, потом началось землетрясение, земля разверзлась перед вами, и вы как раз вовремя убрали ногу... боже мой, там было множество проблем. Множество проблем... вообще никакой нехватки.

Yet there's a great oddity about this little examination. It was to determine the accident-proneness of the individual. And we tested it for quite a while and made a very reliable little test out of it. And it's just two sides of one piece of paper. And it actually does — it actually does coordinate beautifully. You can tell, practically by the grade of the person, how long he's going to drive until his next accident, or whether he's going to have one or not.

Ничего не может быть лучше, чтобы удержать человека в настоящем времени. Это удерживает его в настоящем времени, это заставляет его быть настороже, поддерживать окружение в хорошем состоянии, он просто... он чувствует себя хорошо. Он на каждом шагу демонстрирует свою компетентность или отсутствие таковой, в соответствии с теорией Аристотеля о черном и белом... никаких «может быть». Он не сидит целыми днями, раздумывая: «Интересно, совершит ли в этом году кто-нибудь преступление на моем участке?» Он не сидит и не думает, в то время как у него в магазине хорошо идут дела и доход поступает четко и постоянно, и все его покупатели милы с ним, и он приносит людям достаточную пользу и так далее... он не сидит и не раздумывает, не обанкротится ли он по крайней мере в следующем году.

And we found something very interesting when we started to coordinate this accident-prone test with tone tests and psychometrics — standard psychometric batteries. We found out that they coordinated one for one. They were right straight across the boards. In other words, we weren't testing anything peculiar when we were testing accident-proneness. We were testing just the same things that were being tested over here with personality

Вы когда-нибудь видели, как человек, у которого был совершенно успешный бизнес, сидел и томился, томился, томился, томился, волновался, волновался, волновался, волновался, волновался, волновался, волновался? А? С ним не в порядке лишь одно... у него просто недостаточно проблем, если уж нам хочется установить, что с ним не в порядке.

In other words, this little accident test, which was designed to clean up a few highways, operated as efficiently in telling the capabilities of a person as very elaborate tests over here did. So there isn't very much trouble involved and it's quite an accurate thing to do. It isn't even hard to dream up. But it's being offered to people who know nothing can be done about it at all. Now, you'd think it'd be a very worthy endeavor.

Что ж, странно то, что мы берем человека... или берем этого полицейского, дела которого плохи и который умирает от скуки... я, кстати говоря, видел, как полицейские приходили в бар и забирали человека, который просто стоял, прислонившись к стопке бара, думая о чем-то своем и потягивая пиво, и они ему говорили: «Что ты здесь делаешь?» – они его обыскивали и потом наносили ему удар. А потом говорили:

We coordinated the grades of this test against the ability — because it was given to a lot of students, too — against the ability of the person to run 8-C upon his fellow students. Exact coordination.

«Смотрите, как этот парень лезет в драку!» – выбивали ему все зубы, засовывали его в машину и отвозили в тюрьму.

In other words, we were selecting out of the society the people that nobody ought to let run their machinery until they had some processing and knew what to do with a machine.

Что ж, как раз прошлым вечером здесь, на Коннектикут-авеню, я видел, как полицейский стоял... там был пьяница, он почувствовал себя плохо и присел на каменные ступеньки. Он просто сидел там и никому не мешал. И к нему подошел полицейский и сказал, что, пожалуй, он отведет его в тюрьму. И этот человек спросил:

Now, here again we have the interlock of interpersonal relations; and this interlock is a very easy thing to look at, to plot, because it's simply how well can a person give a command and see it through to its end of cycle before giving another command? Or how well can a person receive a command and carry it through to its end of cycle before taking another command?

• За что?

This is a great oddity, but this give-and-take is civilization. And when people can receive and give commands with ease, when they can control each other to this degree on a give-and-take basis and with certainty, we have a very positive and dynamic culture.

If everybody is simply walking around saying, "Well, they're all responsible and we're just — everybody's going to be responsible and there's no reason for me to give anybody orders and so on," we have everything falling apart. That's an oddity, isn't it? Well, we found out that a person who shouldn't be at the wheels of somebody else's body also shouldn't be at the wheels of a car.

Это, кстати говоря, было правдой... полицейский делал это правдой. Этот пьяница никому не мешал. Ну ладно.

And so it's a very interesting thing that with the greatest of ease you could pick out of the society those people who would cause the accidents. They evidently amount to about 10 percent. All you'd have to do is knock out their driver's licenses until they had enough Group Processing till they could run 8-C and tolerate a few orders.

Так вот, это свойственно не только полиции. Это свойственно практически всему. Если у вас есть... предположим, что у вас абсолютно спокойное, замечательно спокойное государство, где дела идут очень хорошо, граждане вполне счастливы, там царит полный порядок и нет никаких секретных складов с оружием. Предположим, что у вашего ОГПУ или чего-то в этом роде есть имена и адреса каждого иностранного агента или сторонника иностранного государства, и каждого из них могут арестовать в любой момент, предположим, что ОГПУ в точности осведомлено об их деятельности и посты секретарей всех революционных групп занимают ваши люди. Предположим, что все идет замечательно, нет никакой депрессии, есть еда и вам вообще ничего не нужно делать, поскольку ваши помощники чрезвычайно эффективно работают.

How can a person possibly drive according to the law if he cannot receive the content of the traffic law? What else will he do but speed if he can't even assimilate the speeding signs? You see? Now that's a command, isn't it? It says "Thirty miles per hour this zone." This person can't receive any orders. Sixty! Ninety! And believe me, if he's in that condition, he doesn't know whether he's got ahold of a steering wheel or a baby bottle. Usually the car is driving him!

Боже мой, практически единственное, что вообще сможет прийти вам в голову, - это начать с кем-нибудь войну... это будет одной из самых замечательных идей, которая может прийти вам в голову, понимаете? И, конечно же, если вы не будете в состоянии начать войну, если вам не дадут этого сделать, у вас, вероятно, начнется какая-нибудь психосоматическая болезнь или... о, не знаю... вы устроите скандал или импичмент или что-то подобное. Вряд ли кто-нибудь сможет выдержать такое.

I said to one of these new cars, I said, "How are you driving your people lately?" You know, it didn't answer? You know, the thing was out of communication? It was crazy!

На самом деле я говорю не о России или о какой-то еще современной стране, я говорю о Римской Империи. Именно это в ней и произошло. Август пришел к власти, и знаете ли вы, что с той поры в Риме не было никаких проблем? Он просто взял и решил все проблемы. И в результате такие ребята, как Калигула, Тиберий, Нерон и так далее... этим ребятам в самом деле было о чем беспокоиться, понимаете? Как же мне правильно играть на скрипке? Ну да ладно.

Well, all right. Here we have across the boards, then, the anatomy of a culture. And the anatomy of a culture is the willingness and ability of the people in that culture to play the game with one another, to give orders and complete cycles of action, to receive orders and complete cycles of action, to cooperate. And to form up teams and sides and argue about it. Not necessarily, you know, go out and kill everybody, according to the TV — it's not necessary to fight to have a game.

Ваш преклир... поскольку он живет в современном обществе, поскольку он может покупать себе еду в магазине деликатесов, поскольку он может найти работу... он находится в условиях полного отсутствия проблем. Поэтому он придумает целую кучу проблем неосознанно. А это общая черта всех расстройств: человек делает неосознанно то, что он мог бы делать осознанно. И одитору нужно лишь превратить это состояние незнания в состояние знания, и все решится само собой. Но как это ни странно, превращение состояния незнания в состояние знания не является неимоверно сложной проблемой.

When you are playing an interesting game of chess with somebody, are you fighting with that person? No. When you're playing football, unless everybody on the other team is mad or everybody on your team is mad, it doesn't generate into a fight. It's a game. It's only when things get very gameless that we have to have a fight; and that convinces everybody, you know, that a game is in progress.

Со знанием не связано никаких неприятных моментов. Люди иногда пытаются их выдумать. Они говорят: «Понимаете, боже мой! Если бы я знал все, что только можно об этом знать, и если бы у меня не было невро...» Между прочим, у нас есть две, ха! науки, которые носятся с идеей о том, что, если бы не было неврозов, не было бы искусства. Послушайте, я знаю невероятно много ребят, которые были замечательными художниками, а потом стали невротиками и перестали создавать искусство, но я никогда не знал примеров обратного. У парня, который в самом деле создает искусство, который выдает одно полотно за другим как сумасшедший, пишет один рассказ за другим, сочиняет музыку и так далее... его дела идут лучше всего, когда он в высшей степени здоров душевно. Единственное, что вам нужно сделать. – это понаблюдать за этим. Но у нас было две конторы, которые так отчаянно нуждались в проблемах, что даже призвали на свою голову проблему вот такого рода А это огромная проблема, не так ли? «Чтобы быть успешным художником, необходимо не быть художником». Вот у них и появилась такая симпатичная проблема.

Now let's take a look at somebody who is unable to receive an acknowledgment. Do you know there are a lot of people around who are unable to receive an acknowledgment? An auditor in Phoenix the other day did a very interesting thing. I told you all about this: Got in front of the lady and said, "Good!" You know, received an acknowledgment.

Из этого тут же вытекает множество разных вещей. Если проводить «Проблемы» достаточно хорошо, достаточно долго... если достаточно долго проводить «Проблемы и решения» какому-нибудь бывшему художнику, он снова вернется к творчеству. Это совершенно точно. Так что прямо здесь, на этом уровне способность человека получает мощнейший толчок, поскольку самая главная способность заключается в создании проблем и их решении. И это самая главная способность, которая имеет первостепенное значение. Поэтому мы должны привести в порядок эту способность с помощью процесса «Проблемы и решения», иначе мы никогда не сможем привести в порядок человека. Хорошо.

The actual thing about it is, never in her life had she ever received anybody's acknowledgment. She had said yap, yap, yap, yap, yap, yap, yap, and they'd said yes, but she never heard the yes. She just went on yap, yap, yap, yap, yap, yap, yap. And they would — people would say, "Yes, Gertrude." And it never got through. Stuck telephone line, you know? It's one way only. Such a person requires an impact before they know they've been acknowledged.

Если мы возьмем кого-нибудь, кто явно боится, то в соответствии с этой формулой самое лучшее, что мы можем сделать, – это добиться, чтобы он был в состоянии бояться. Нам нужно не искать, что же там не в порядке с тем, что он боится, а отдать это под его контроль, чтобы он в самом деле мог бояться, если ему того захочется. Чтобы он мог испугать себя до посинения! И что бы вы думали? Это больше не будет его беспокоить, но, вне всякого сомнения, он будет беспокоить этим кого-нибудь другого.

I had a fellow one time; he was quite drunk on board ship. He came roaring aboard ship at about 2:30 in the morning. There wasn't hardly anybody around. We'd just come in; everybody was dog-tired. The boy on the gangway was standing his watch without an officer of the deck. And this guy, who had just been assigned to us in a draft, slips off the ship and comes back roaring drunk, going to bust everything up. I peeled off the bunk and went out to see what all this commotion was.

Ну ладно. Если какой-нибудь человек находится ниже уровня «Проблем и решений», ему, вероятно, будет очень неплохо провести процесс «Последствия». Так вот, он относится к той же самой категории процессов. Но процесс, который должен прийти вам на ум, процесс, который в самом деле важен, – это «Проблемы и решения». А прямо по соседству с ним находится процесс «Последствия».

He'd thrown the quartermaster's notebook and a spyglass and so forth — he'd thrown these overboard. And I said something to him — just said it straightaway — told him to snap out of it. He didn't receive any acknowledgment. There was no statement made to him; he didn't receive a communication at all. He received no acknowledgment for what he'd been doing. I told him he shouldn't do that — that was an acknowledgment of what he'd been doing. There wasn't any communication there at all.

Так вот, сколько времени уходит на то, чтобы сгладить процесс «Проблемы и решения»? Мы проводили его преклиру аж восемьдесят часов, причем с пользой для преклира. Мы проводили его как чередующийся процесс. Понимаете, пара десятков вопросов о проблемах, пара десятков вопросов о решениях; пара десятков проблем, пара десятков решений... и так где-то восемьдесят часов, у этого человека все время происходили положительные изменения во всех отношениях. А у него был один из самых сложных кейсов, которые кто-либо когда-либо пытался экстериоризировать с помощью отбойного молотка. Это так, он не вылез бы из головы, даже если бы вы использовали алмазное сверло. А потом мы провели ему восемьдесят с чем-то часов «Проблем и решений» и разрешили проблему. Весьма умно. Так что если говорить думании, в этом кейсе было много чего. Ну ладно.

He went on roaring around, practically walked through me and so on. So, took him by his tie and ptock, ptock, ptock, ptock, ptock, ptock, ptock, ptock, ptock, ptock!

Затем мы можем провести «Последствия» и процессы по таблице Шкалы тонов, о которой я вам рассказал. И мы можем провести все это плюс любую комбинацию этих процессов, и мне кажется, в этой таблице содержится, вероятно, десять тысяч процессов. Любой из этих процессов увеличит способности преклира тем или иным образом, но помните, что ключевой процесс – это «Проблемы и решения». Ладно.

He said, "Oh, hello, Skipper."

Если парень... вы выясняете, на каком уровне этой таблицы находится его уверенность, его реальность, вы просите его инициировать проблемы на эту тему. Допустим, мы обнаружили, что уровень реальности этого парня – «Ответственность»: просто попросите его инициировать какие-нибудь проблемы, связанные с ответственностью. Это улучшает процесс, он срабатывает очень быстро и очень хорошо. Ладно.

All right. There's a certain percentage of people like that in a society and they kind of spoil it for the rest of us. What's their idea of an acknowledgment? Let you run into them, of course. Crash, crunch — "(sigh) Somebody else is in the world, too."

Следующий шаг – это процесс под названием «Открывающая процедура 8-К». Известно ли вам, что этот процесс будет слишком тяжелым для многих преклиров? Способность подходить к чему-то, слушаться чьих-то команд, прикасаться к стене, знать, что она там находится, и отпускать ее, – очень часто это выше способностей человеческого существа. Во-первых, он считает, что все его трудности проистекают из того, что он слишком часто слушался приказов. Вот что с ним не в порядке... он подчинялся приказам. Люди говорили ему что-то делать, он выполнял их приказы... это не так. Нет, это никак не может быть источником его трудностей. Его трудности могут проистекать из того, что никто никогда не отдавал ему никаких приказов, он сам отдавал приказы и никто больше ему не приказывал... трудность может состоять в этом... или никто никогда так по-настоящему и не отдал ему ни одного приказа. Ему говорили... его папа постоянно говорил ему: «Пойди и принеси мне вон тот молоток. Зачем тебе этот молоток?» Он никогда не давал ему закончить цикл действия, что-то вроде этого.

When they've finally badgered you and hounded you and so forth .. . There's the lighter variety — they've badgered you and hounded you and talked to you and said the same thing over and over and over and over and you've kept saying, "Yes. Yes. All right. We'll do it. Okay," and so forth, they just keep right on, keep right on — you finally say, "Damn it, shut up!"

Поэтому у него развилась аллергия на получение приказов, и он начал бороться со своим окружением. Вон та стена говорила ему: «Я стена», а он говорил: «Нет, это, должно быть, что-то другое». Что происходит? Стена в действительности отдает ему приказ. Она говорит: «Находись на таком-то расстоянии от меня», либо: «Я стена», либо: «Ты должен быть уверен в том, что я стена»... она говорит ему что-то, не так ли? И если он не может этого воспринять... в частности, если он не может воспринять этот приказ: «Остановись, когда натолкнешься на меня», – у него начнутся постоянные неприятности со стенами. Понимаете, он не может получать приказы.

"(sigh) Somebody spoke to me." They found it out right then.

Поэтому одитор должен очень четко управлять преклиром, отдавая тому приказы и проводя 8-К. Этот 8-К дает поразительное множество побочных эффектов. Этот процесс состоит из трех частей, как описано в... кажется, в выпуске 24-G старого журнала «Саентология»: «а», «б» и «в».

Well, you know, my machinery — I don't know about yours — is delicate. And when people tell me that sort of thing and so forth, I generally short-circuit a couple of antennas and things like that.

В первой части вы просто просите человека ходить и прикасаться к различным предметам, вы просите его ходить, прикасаться к предметам, а потом отпускать их... но вы формулируете свои просьбы весьма конкретно. Вы говорите:

But gee-whiz, it's hard to have a civilization where you've got these terrifically base levels of contact — where it's only an impact that can communicate, you know? Because these people go around and find impacts so they'll know they're in communication. They're not the kind of people you want running your machinery. And so we get a society falling apart.

• Видите тот стол?

We run into one of these people, we'll run into ninety-nine good people. We run into one of these people — we're hit hard enough, we say, "What do you know, ninety-nine other people are just like this, that makes a hundred." We say, "Well, that's life. That's society."

And here we are, a vast number of people who are good, decent people, going around, looking at life, not having too bad a time with it, successful in our own way, able to talk to our fellows very well — making, really, two errors. One: that it's — there's any liability at all in talking to anybody. There is no liability at all in talking to anybody. We make an error when we suppose there is. There isn't even any liability in talking to a cop.

Of course, I'm not going to say what you have to say to a cop to get an acknowledgment through. I ran into one cop one day; I had to ask him, "Where did you learn to drive?" This was non sequitur enough so that he kind of blinked on this. "How do you know what good driving is?" I mean, I wasn't the guy who was arrested, by the way. He was pestering somebody on the sidewalk, so I merely went over and horned in. None of my business at all.

Вы всегда даете подтверждения преклиру, понимаете? Он говорит:

So I asked the cop where he learned how to drive, where he thought he was going, what kind of a car he was driving, if he was married. Why was I doing this? I asked him for his license and his identification card. By the time I reached into my pocket and pulled out a notebook, he got in his car and drove off.

• Да.

It was none of my business. Or maybe a society is everybody's business. If you're playing a good game at it, believe me, it is everybody's business.

Now, the other mistake that we make is that nothing can be done about it. Yeah, an awful lot of things can be done about it. We see somebody sitting there and they look thuuh, you know? We ask them, "What's the matter with you?"

Он так и делает, и вы говорите: «Отлично». Видите, вы даете подтверждение тому, что он это сделал. Хорошо.

You know, that person would have to be practically psycho in- order to give you any kind of a growl or be offended or anything else. They usually answer you, and they tell you and so forth.

Потом вы говорите ему: «Хорошо. Прикоснитесь к нему».

We bump into somebody in a streetcar or on a bus, in a hall, so forth, we don't say anything to them at all. Why not? Somebody talks to us huffily, snaps and snarls a little bit. What I usually do to them is say, "Gee, what did you have for lunch?" Anything to snap them into another communication line.

Преклир так и делает, и вы говорите: «Отлично. Хорошо. А теперь отпуститеего».

But there isn't any reason for either ourselves or the society to go on making these errors. Auditing is basically communication. We have the vast, vast advantage today of knowing the formula of communication and knowing what communication can do and how to use communication.

И преклир отпускает, а вы говорите:

There's one point I would like to make now, is that a lot of auditors penalize themselves on communication by being auditors. Therefore this group, or the group of Scientology, could penalize itself. Because it knows so darn much about communication, it then feels totally responsible at all times for using it in its most optimum state. And this is a rather sorry state of mind, believe me.

• Хорошо. Так, видите вон тот стул?

This fellow walks all over your toes, you know, and bumps into you and knocks the package out from underneath your arm and so forth, and you want to say to them, "Where the hell do you think you're going?"

Instead of that, because you're a good auditor, you figure the guy is pretty badly out of communication and you pat him on the shoulder or something like that. You either don't talk to him or you give him some auditing or something, you know? Liable to do the most remarkable things. Well, this is a kind of a slavery in itself, isn't it? Hm?

Well, let me tell something real funny about this. Although you know optimum communication, even if you know optimum communication — or because you do — not one person present could be sloppy enough in the use of communication to deteriorate this society in any way. Because you know what communication is, you have at once some responsibility for the way you communicate, and to communicate perfectly when you have to. But you also need not assume the total responsibility of always communicating perfectly. This would be irrational, wouldn't it? It'd be . . . (applause)

Преклир делает это. Вы говорите: «Хорошо». А потом: «Отпустите его». Преклир так и делает, и вы говорите: «Хорошо. Отлично».

Now, I want to tell you a little process, just to wind up this lecture — little process. Very germane to this. Very remarkable. You sit down and ask a preclear who is worry, worry, worry, worry, worry, worry, worry, worry, worry, worry, worry, worry — you just ask him over and over, "Well, what can be done about it?"

Вы продолжаете в том же духе, водите его по комнате от одного предмета кдругому, заставляете его вступать с ними в общение и разрывать с ними общение. В этом и состоит назначение данного процесса. Преклир выполняет приказы, он завершает циклы действия, и он постоянно обнаруживает: «Послушайте, я могу завершать циклы действия. Послушайте, я могу выполнять приказы, не терпя при этом неудачу. Послушайте, ведь меня, в конце-то концов, окружает вселенная». Происходят очень интересные вещи.Был предложен один вариант... мы просили преклира помещать внимание на что-то, а потом уже прикасаться к этому. И иногда – особенно это касается тех преклиров, которые испытывают сложности с тем, чтобы сосредоточиться и так далее,

And he'll give you the social response: "Nothing."

• это срабатывает очень и очень хорошо.

Ask him again, "What can be done about it? What can be done about it?"

Так вот, здесь мы, кроме того, имеем дело с процессом, в котором используется задержка общения. Мы следим за задержками общения при проведении 8-К, мы следим за ними очень внимательно. Как долго... понимаете, преклиры будут делать самые странные вещи. Вы говорите: «Подойдите к этой стене и прикоснитесь к ней», преклир подходит... [изображает, аудитория смеется] Когда вы проводите этот процесс, преклиры делают самые невероятные вещи. Вы поразитесь! Это просто-напросто их неспособность устанавливать контакт, в самом деле задавать местоположение чего-либо и позволять кому-то или чему-то задавать свое местоположение. А это задержка общения.

Now, somebody rushes in to you — maybe you're running an office or something of the sort — and they rush in and they say to you, "And the mail all got ruddy-rodded and we didn't put any stamps on it and it went in the mailbox and — ooh!"

Всякий раз, когда вы говорите: «Хорошо, видите этот стол?» – преклир сразу же подходит к нему, прикасается к нему, кладет на него свою руку, а потом отпускает стол, что вы делаете? Вы говорите:

And you look at them and you say, "Well . . ." You know that you're perfectly at liberty to say, "Well, you damned fool! Next time I catch you doing anything like that I'm going to fry both of your ears." You're perfectly at liberty to say that.

As a matter of fact, people feel better and that's usually more acceptable when they've pulled a boo-boo than anything else. I know I practically made somebody well one time: I just started — sat down and started insulting him. Found out his level of communication acceptance; it was insults. I said, "You're one of the dirtiest louses I ever met in my life. What a dog."

• Я задал вам вопрос: «Вы видите тот стол?»

And the fellow — "(sigh) At last you understand me."

Well, you could just ask this person, "Well, what can be done about it?" or "What can you do about it?"

If you wanted real smart help around you, you'd never solve their problems for them. You'd go on solving the problems on an executive level, but you'd just keep asking them, "Well, what can be done about it? What can you do about it?" Person after a while will sit down and consciously lay out a half a dozen solutions, one right after the other — bang, bang, bang, bang, bang — instead of no solution or just one solution, you know? They could lay out a half a dozen solutions. "What can be done about it?" You've rehabilitated their ability to independently arrive at a solution to a situation, no matter how bad it is.

In the first place, they believe that doing nothing is a solution. And I can tell you from our researches that the one thing that you must not do about things is nothing. No matter what you do, no matter how wrong you are, don't do nothing. That's the most fatal course. Sounds odd, but it's true. To do nothing is fatal.

Преклир подходит к столу, кладет на него свою руку, потом отпускает стол и говорит:

You know why? It'll even turn off your memory. It pulls you right straight out of the responsibility level and drops you down into ownership and then hide. See? You say, "Well, I can't do anything about it. That's the end of that." And you know, you'll feel terrible, right away.

You run this process on a preclear — ask him things that he doesn't have to change. Now that sounds like a good process, doesn't it? Things he doesn't have to change, he doesn't have to control, he doesn't have to work with, something like this — and he'll just get sadder and sadder and sadder and sadder.

• Все.

The things wrong with a person who is very hectically worrying about all the things he has to do, is because he doesn't have enough to do. That's all. It's just a scarcity of doingness. That's what's wrong with him.

Well, a scarcity of communicatingness is usually what's wrong with communication. So, when in doubt, communicate.

Вы понимаете? Вы учите его отлично справляться с циклом действия. Происходит нечто весьма, весьма примечательное. Но что вы делаете? Вы не помогаете ему что-то преодолеть. Вы не помогаете ему что-то преодолеть... все, что вы делаете, – это добиваетесь, чтобы он оказался в состоянии выполнять приказы.. А если человек не может выполнять приказы, он не сможет отдавать их.

Now, we used to have in Dianetics a great deal of understanding, and we still do have, of what can be done with words to an unconscious person. Here's this fellow lying there, he's unconscious and we start talking. Nyyaah!

Человек, который не может выполнять 8-К, отдает приказы следующим образом:

Do you know what's wrong? It's the scarcity of the words in the vast absence of words. We put a few words in this complete vacuum of words and they stick. Do you see that? They become so valuable, he cherishes them so much, that he pulls them straight in with total command value. Doesn't question them at all. And that's how an engram phrase becomes aberrative. There are too few of them, and so each one, to an unconscious person, is a pearl or a diamond, and they hold it — you know communication is real scarce right there.

What he hopes is that he'll get enough communication to run it out. And if you stood there and you said yap, yap, yap, yap, yap, yap, yap, yap, yap, yap, yap, yap, yap, yap, yap, yap, yap, yap, yap, yap, yap, yap, yap, yap, on and on and on and on and on, and quoted the Constitution of the United States and the Bill of Rights and the Magna Carta and the Volstead Act, you know the person would finally wake up? "Phew!" And if you added a few more and got him out of that state there wouldn't be one phrase you uttered to him that would be aberrative! Give him enough communication and you run it out. Give him a little communication and he'll hold it pressed preciously to his bosom. Now, that's something to know. That's something to know.

• Так, Джонни, видишь тот молоток? Подойди к нему и... Зачем ты трогаешь молоток? Хорошо. Принеси мне мои тапочки. Куда, черт возьми, подевался этот ребенок?

So you could say to an auditor who has done a lot of auditing the following process with considerable result, and that's "What could you say to an unconscious person?" He's liable to comm lag on this quite a bit, because he doesn't feel free to talk to people under certain conditions.

Well, a person ought to feel free to talk enough to run anything out and that's how free you ought to feel. Don't inhibit your communication; enlarge it. Don't be upset because somebody's liable to say you are obsessively communicating. Tell them they're obsessively inhibiting!

Just because you know a lot of these things puts a responsibility on you, but just because you know Scientology is no reason or license to stop living. You should be able to live much more fully. But you feel very free to use or not use exactly what you know, to use it as you think it ought to be used, to create the effect you want to create or just to create a random effect. That's a wide license, isn't it? The material is yours. Go ahead and take it.

После того как ребенок пришел к нему и сказал, что все сделано, он говорит:

Thank you.

«Что ж, э... ладно. Хорошо». Ребенок собирается уйти, а он говорит: «Вернись. Куда ты идешь?» Он не может завершить общение. В его поведении наблюдается масса всевозможных странностей просто потому, что он не может давать приказы, указания, инструкции и не может их принимать. А это сразу же говорит вам о том, что он не может быть терминалом в общении. Следовательно, что-то совершенно не так с его присутствием, и он находит изъяны в присутствии всего остального. Так что он в беде. Именно на устранение этого и направлен 8-К.

И наконец мы переходим к следующим двум частям... «Определите местоположение какого-нибудь объекта» – это следующий шаг, и человек должен выбрать объект, определиться в этом, принять решение по поводу предмета в комнате, а потом подойти к нему и прикоснуться. И третья часть... когда он собирается прикоснуться к нему – это его дело, и когда он собирается отпустить его – это тоже его дело. Это дает ему чувство времени и способность принимать решение. И это очень, очень интересный процесс. Ладно.

Следующий процесс – это «Открывающая процедура посредством воспроизведения». Почему оба эти процесса называются «Открывающая процедура»? Что ж, потому, что у них такие названия. А в Британии «Открывающая процедура посредством воспроизведения» называется «Книга и бутылка». Когда я только ввел его в использование, он назывался «Грязная тридцатка». Мы начали называть его «Грязной тридцаткой», и какой-то одитор, который был с нами, отпустил какую-то хохму насчет этого. Он сказал что-то вроде: «Если одитор проведет этот процесс неправильно, что ж, он должен тут же сдать своего тэтана властям». Эта шутка звучала не совсем так, но очень похоже.

Ну ладно... «Книга и бутылка». Вы, к примеру, размещаете где-то книгу, и размещаете где-то бутылку, и просите преклира подойти к книге. Вы говорите: «Вы видите эту книгу?» Так вот, понимаете, мы поработали с преклиром как следует, и теперь он может выполнять приказы. Так давайте же теперь заставлять его выполнять один и тот же треклятый приказ снова, снова, снова, снова, снова, снова, снова.

Конечно же, если вы возьмете преклира, который находится в очень плохой форме, и начнете проводить ему «Процессинг воспроизведения», не проведя ему предыдущие шаги... не проведя его по шагам более низкого уровня... преклир будет чувствовать себя как под гипнозом, прежде чем прорвется. Но он выйдет из этого. И если вы будете проводить этот процесс лишь какое-то короткое время, преклир, вероятно, почувствует себя как под гипнозом, и именно это заставило людей думать, что это техника гипноза. «Открывающую процедуру посредством воспроизведения» ругали, проклинали, поносили на чем свет стоит! Ладно.

Преклир подходит к книге.

Вы говорите: «Видите эту книгу? Хорошо».

«Подойдите к ней. Хорошо».

«Посмотрите на нее. Отлично».

«Возьмите ее. Хорошо».

«Какого она цвета? Отлично».

«Какова ее температура? Хорошо».

«Каков ее вес? Отлично. Хорошо».

«Положите ее точно на то же самое место, откуда вы ее взяли. Хорошо».

«Вы видите эту бутылку? Хорошо».

«Подойдите к ней».

Так вот, странно в этом процессе то, что одитор может проводить его неправильно. Этот процесс необходимо проводить с огромной точностью. Эти команды для каждого из двух объектов... их просто чередуют: один объект, затем другой, один, потом другой, туда-сюда... этот порядок ни в коем случае нельзя менять. Ни в коем случае нельзя допускать, чтобы преклир вылетел из сессии, убежал, прекратил выполнять процесс. Но хотя процедуру вообще нельзя менять, плох тот одитор, который не будет использовать при его проведении двустороннее общение. И это тот еще фокус. Ну разве не хитрый фокус? Так что этот процесс должен проводить хороший одитор. И преклир получает хорошие результаты от этого процесса, когда его проводит хороший одитор.

Вы говорите:

• Вы видите эту книгу?

Видите, вы не изменяете команду. И вы говорите:

• Хорошо. Подойдите к ней. Он отвечает:

Каким бы ни было отношение преклира к этому, он, как правило, как-нибудь это прокомментирует. Он будет отпускать всевозможные замечания и комментарии при выполнении этого процесса, и фокус состоит в том, чтобы отвечать на все это, не разрывать двустороннее общение, побуждать преклира высказывать комментарии по его собственному желанию, когда он проходит этот процесс, и в то же самое время не изменять процесс ни на йоту. Вы говорите с ним, и он говорит с вами, но никогда, никогда не забывайте о том, что следующий шаг – это температура... какова температура этой книги.

Понимаете, одитор не воспроизводит ничего, кроме команд одитинга. Это не является проверкой способности одитора сидеть и прокручивать определенный ряд команд снова, снова, снова, снова, снова и снова. Это не проверка. Но одитор, которому этот процесс не проводили, будет думать, что так оно и есть! Так что эта жуткая пытка, эта «Грязная тридцатка» – этот ужасный процесс, который вообще не должен был появиться на свет... если проводить его с использованием двустороннего общения преклиру, который должным образом прошел все ранние шаги, он даст невероятные результаты.

Какие результаты он даст? Этот процесс поможет преклиру избавиться от идеи о том, чтобы не давать чему бы то ни было происходить снова. Он позволит ему смотреть. Кроме того, он позволит его телу воспроизводить окружение, не напрягаясь так сильно... поскольку банк тела делает именно это.

Известно ли вам, что те штуки, которые, по мнению преклира, являются инграммами, висящими у него перед лицом, на самом деле представляют собой вот что: тело навязчиво воспроизводит стену, на которую смотрит? Вокруг тела преклира есть какая-то масса, которая навязчиво воспроизводит все посредством чувствования, а не посредством зрения. Плоскостопие полицейского – это не что иное, как навязчивое воспроизведение пола и мостовой. Если вы хотите помочь ему справиться с опустившимися сводами стопы, будет, конечно же, лучше, если вы поможете его ноге справиться с расстройством по поводу воспроизведения. Но нас не интересуют опустившиеся своды. Нас интересует жизнь.

Если человек не может сделать одно и то же два раза, он в плохом состоянии. Посмотрите, с каким количеством чего-то нового ему приходится каждый раз сталкиваться, чтобы просто жить, если он не может сделать одно и то же дважды. И тем не менее многие люди считают, что делать одно и то же дважды очень, очень опасно. Почему? Да потому, что это делает их предсказуемыми, а они знают, что за ними все охотятся. Почему все за ними охотятся? Что ж, их наказывали, разве нет? Следовательно, они вроде как виноваты.

Поэтому человек, которому проводят «Открывающую процедуру посредством воспроизведения», спустя какое-то время окажется совершенно не против того, чтобы иметь какое-то определенное местоположение, что само по себе является огромной странностью. Понимаете, он желает быть здесь, он желает носить чистую одежду, он желает нарядиться и показать свое сияющее лицо миру, он желает говорить с людьми. Присутствовать не опасно, он может сделать это снова. Понимаете? На свете есть много людей, которые не могут сделать это снова. Фактически этого не может большая часть человечества.

Более того, «Открывающая процедура посредством воспроизведения» позволяет вам выйти за рамки способностей хомо сапиенса. И как только вы начнете выходить за рамки этих способностей... это начинает происходить где-то на этапе «Открывающей процедуры 8-К»... вы начинаете вытаскивать его из этого, вы начинаете проводить ему «Открывающую процедуру посредством воспроизведения», и в нем начинает проглядываться новый человек. В любой момент... если вы сделали все без сучка без задоринки при проведении этих «Шести базовых шагов», то в любой момент во время «Открывающей процедуры посредством воспроизведения» вы можете ожидать, что ваш преклир экстериоризируется. А если во время этого процесса этого не произойдет, но тем не менее вы сгладите процесс, то экстериоризация может произойти на следующем шаге, то есть на «Исправлении обладания». Это один из самых невероятных процессов.

«Исправление обладания» – это очень простой процесс. Вы просите человека смокапить что-то и втолкнуть это в себя. Просите его смокапить какую-нибудь массу и втолкнуть ее в себя. Вам все равно, какова значимость этой массы. Вы можете сделать этот процесс гораздо более увлекательным, если будете наделять массы какой-нибудь значимостью, но здесь важна именно масса. Это могут быть черные планеты, розовые планеты, синие планеты... все, что только может смокапить преклир. Это могут быть мужчины, женщины, дети, машины, кошки, короли, шахтеры... неважно, лишь бы это была масса. И вы просите преклира смокапить это и втолкнуть в свое тело.

Так вот, расценивайте это как очень важное изменение, которое я сделал несколько месяцев назад. Вы должны добиться, чтобы он втолкнул это в свое тело. Никогда не просите преклира втягивать что-то в тело, если он интериоризирован. И никогда не позволяйте ему втягивать что-то в тело, если он экстериоризирован.

«Смокапьте планету и втяните ее в себя» – это неправильная команда. «Смокапьте планету и зашвырните ее в тело» или «Смокапьте планету и запихните ее в тело» – это правильная команда. Вам нужно, чтобы этот человек втолкнул массу в тело.

Так вот, вы просите его вталкивать массы в тело с разных сторон... и что бы вы думали? Внезапно он окажется где-нибудь позади тела и будет закидывать в него массы. Вы говорите:

• Откуда вы их закидываете?

И это тот самый человек, который говорил вам: «Победа будет за наукой. А религия, дух – все это чепуха. Саентология... а, что это за ерунда насчет того, чтобы быть в метре позади своей головы?» Понимаете, этот парень... если вы проведете его по этим шагам, а потом попросите его вталкивать массы в тело, боже мой, как покраснеет его тэтан!

Так вот, с тремя главными кнопками экстериоризации работают в процессах значимости. И если у вас есть хоть какое-то подозрение, что преклир вряд ли экстериоризируется с легкостью или что-то в этом роде, то, конечно же, будет лучше, если вы проведете ему «Последствия» или «Проблемы и решения» по этим трем кнопкам. И вот эти три кнопки: «Владение», «Ответственность» и «Контроль». И вам стоит нажать на эти кнопки, работая с этой Шкалой тонов. Ведь он находится в таком навязчивом состоянии по поводу контроля этого тела, он настолько этим обеспокоен, он раздавливает тело в своих объятиях, не осознавая этого, он практически сминает его со всех сторон и говорит: «Это делает Джо». Либо он сражается с демонами. Кто такой этот демон? Он... он сам.

Такое состояние исправляют с помощью процессов значимости, поэтому, как правило, работая с процессами значимости, вы просто нажмете на эти три кнопки. Поскольку если этого не исправить, преклир не сможет экстериоризироваться хоть с какой-то уверенностью даже на «Исправлении обладания». Понимаете, он пройдет процесс и получит какое-то смутное ощущение экстериоризации, но если он остается в таком состоянии долгое время, то вам нужно переключиться на процессы значимости и поднять его по шкале с помощью «Владения», «Ответственности» и «Контроля». «Что бы случилось, если бы вы что-то контролировали? Что бы случилось, если бы вы что-то не контролировали?» Это образец команд. Понимаете? И сгладьте это, приведите это в порядок, чтобы преклир не был так расстроен.

Я проводил процессинг одному врачу, он мой очень хороший друг (кроме шуток... он был моим очень хорошим другом). У него были трудности на протяжении тридцати лет, и я провел ему процессинг... это восхитительный человек, но я знал, что у него всегда были кое-какие проблемы в процессинге... и я задавал ему один-единственный вопрос снова, снова, снова, снова и снова, пока он не сгладился. И после этого то, что донимало его тридцать лет... трудность, связанная с телом... исчезла. И, конечно же, будучи доктором и будучи сосредоточенным на лечении, он только и твердил о том, что тридцатилетняя болезнь, которая ничему не поддавалась, исчезла. И это его сильно поразило, настолько, что он даже не заметил, что теперь он хочет разговаривать с людьми и со своей женой. Я проводил ему процессинг для того, чтобы он мог общаться с людьми, а он думал, что ему проводят процессинг для того, чтобы избавить его от этой болезни. Она прошла случайно. И единственный вопрос, который я ему задавал, был таким: «Как вы контролируете других людей? Назовите мне несколько способов, которыми вы контролируете людей. Как вы это делаете? Назовите мне несколько способов. Как вы это делаете? Как вы контролируете людей? Назовите мне хороший способ контролировать людей. Давайте же, как вы контролируете людей?» И я просто задавал и задавал ему этот вопрос час за часом.

Это разнесло его кейс вдребезги. А как же иначе? Ведь он зафиксировался на таких методах контролирования людей... и трудности, которые он испытывал в жизни, как раз и являлись основными методами контролирования себя как «людей». Его тело было «людьми», и он его контролировал. Как вы контролируете людей? Вы лишаете их сил. Интересно, не правда ли? У него были всевозможные огромные трудности такого же рода. Подобные вещи возникали в его жизни снова и снова. Ладно.

Такчто«Контроль»–этооченьважнаякнопка.Слова«владение», «ответственность» и «контроль» необходимо прояснить с преклиром... если вы проводите ему «Исправление обладания», а он не экстериоризируется с уверенностью, тогда вы можете быть уверены, что вы недостаточно проводили ему процессы значимости, и вам нужно вернуться на шаг назад, поработать с этими тремя кнопками и как следует привести их в порядок. Так вот, чтобы привести в порядок эти кнопки, вам, конечно же... быть может, вы проводили ему какой-то процесс, который намного превышал его способности; быть может, преклир находится где-нибудь на уровне «Ожидание». Так что вам придется пораскинуть мозгами, чтобы понять это... это трудный кейс. Ладно.

Каким же будет следующий шаг? «Исправление обладания». Нам все равно, что мы просим его вталкивать внутрь... когда он находится снаружи тела, мы точно так же просим его вталкивать мокапы внутрь себя, что странно, понимаете? Он вернется сюда и начнет вталкивать мокапы внутрь себя как тэтана. И обычно на протяжении какого-то времени он даже не будет замечать, что делает это. Однако тэтан должен быть способен быть в двух местах одновременно, а если он этого не может, значит, он «один-единственный». Ладно. Так что вы исправляете это с помощью «Исправления обладания».

Теперь давайте целиком рассмотрим следующую категорию процессов, которые называются «Выбор мест». Так вот, есть один процесс под названием «Выбор мест», который состоит просто в следующем: в выборе мест. Вы просите преклира выбрать место там, найти место сям, найти место, где он родился, выбрать место здесь, делать разные вещи. Это любопытный... интересный процесс.

«Теперь выберите какое-нибудь место; киньте в него несколько “Привет” и “Хорошо”». Понимаете: «Теперь выберите какое-нибудь место здесь. Теперь найдите, где вы родились, и киньте в это место несколько “Привет” и “Хорошо”; пусть оно тоже кинет вам несколько “Привет” и “Хорошо”». Там много весьма эффектных процессов, которые приносят большую пользу. Но вся эта категория (я вдруг проснулся) называется Маршрут 1. «Выбор мест» – это Маршрут 1. Единственное, что вы делаете в Маршруте 1, – это выбираете места. Что такое Маршрут 1? Это базовое упражнение по экстериоризации тэтана, как указано в книге «Создание человеческих способностей». Вы просите преклира выбирать места и общаться с этими местами, и так до тех пор, пока он наконец не привыкнет как следует к этой идее и не перестанет навязчиво избегать выбора мест, и он придет в хорошую форму.

Это и есть базовые шесть шагов одитинга; это то, что одитор должен знать. Это и есть те процессы, которые сегодня позволят одитору получить уйму результатов. Сколько часов нужно одитировать человека? Его нужно одитировать до тех пор, пока он не станет Оперирующим тэтаном.

Большое спасибо.