Спасибо.

Спасибо.

Я хочу еще немного поговорить с вами о шкалах. На этот счет существует целое море новой информации.

Я хочу еще немного поговорить с вами о шкалах. На этот счет существует целое море новой информации.

Так вот, в пятнадцатой лекции я рассказал вам о том, как обстояло дело со шкалами, когда они только появились, а сейчас я хочу рассказать вам о том, как обстоят дела на данный момент, поскольку благодаря нескольким важным разработкам в предмете шкал внезапно был осуществлен прорыв, и результат этого можно считать практически последней разработкой.

Так вот, в пятнадцатой лекции я рассказал вам о том, как обстояло дело со шкалами, когда они только появились, а сейчас я хочу рассказать вам о том, как обстоят дела на данный момент, поскольку благодаря нескольким важным разработкам в предмете шкал внезапно был осуществлен прорыв, и результат этого можно считать практически последней разработкой.

Начиная с этого момента, какие бы разработки вы ни сделали в данной области, это будет очень сложно считать заслуживающим доверия. Вы могли бы перемешать между собой старые шкалы, но теперь, когда у нас есть эта совершенно новая серия шкал, открыть что-то новое о тэтане в этой вселенной будет очень и очень сложно. Ведь та шкала, о которой я собираюсь вам рассказать, освобождает тэтана из этой вселенной. Хорошо. У многих людей эта шкала вызовет огромный интерес. Эти люди, вероятно, чувствуют, что жизнь в любом случае не стоит того, чтобы жить.

Начиная с этого момента, какие бы разработки вы ни сделали в данной области, это будет очень сложно считать заслуживающим доверия. Вы могли бы перемешать между собой старые шкалы, но теперь, когда у нас есть эта совершенно новая серия шкал, открыть что-то новое о тэтане в этой вселенной будет очень и очень сложно. Ведь та шкала, о которой я собираюсь вам рассказать, освобождает тэтана из этой вселенной. Хорошо. У многих людей эта шкала вызовет огромный интерес. Эти люди, вероятно, чувствуют, что жизнь в любом случае не стоит того, чтобы жить.

Тем людям, которые недостаточно тесно связаны с жизнью и хотели бы еще сильнее в нее погрузиться и так далее, я должен сказать лишь одно: чтобы основательно застрять в жизни, вам нужно следовать этим принципам с точностью до наоборот.

Тем людям, которые недостаточно тесно связаны с жизнью и хотели бы еще сильнее в нее погрузиться и так далее, я должен сказать лишь одно: чтобы основательно застрять в жизни, вам нужно следовать этим принципам с точностью до наоборот.

Жизнь перестает быть чем-то нежелательным, когда знаешь, как она ловит в ловушки и как из них выбраться. Когда можешь делать такие вещи сам, жизнь перестает быть чем-то нежелательным.

Жизнь перестает быть чем-то нежелательным, когда знаешь, как она ловит в ловушки и как из них выбраться. Когда можешь делать такие вещи сам, жизнь перестает быть чем-то нежелательным.

Я добавлю к этому лишь еще одно мыслезаключение. Если огромное множество энергетических масс находится где-то поблизости от вас, прямо у носа вашего тэта-лица или что там у вас есть... спросите как-нибудь тэтана... спросите кого-нибудь: «Где твое лицо?» Просто продолжайте задавать кому-нибудь один и тот же вопрос: «Где твое лицо?». И в конце концов у него, вероятно, возникнет озарение, что у него нет лица. Тэтан владеет лицом, но у него нет лица. И точно так же не существует каких-то реальных связей между тэтаном и энергией. Не существует реальных связей с энергией.

Я добавлю к этому лишь еще одно мыслезаключение. Если огромное множество энергетических масс находится где-то поблизости от вас, прямо у носа вашего тэта-лица или что там у вас есть... спросите как-нибудь тэтана... спросите кого-нибудь: «Где твое лицо?» Просто продолжайте задавать кому-нибудь один и тот же вопрос: «Где твое лицо?». И в конце концов у него, вероятно, возникнет озарение, что у него нет лица. Тэтан владеет лицом, но у него нет лица. И точно так же не существует каких-то реальных связей между тэтаном и энергией. Не существует реальных связей с энергией.

Вот что вам в первую очередь нужно знать о тэтане: если он к чему-то приклеивается, это происходит по принципу «бутерброда с тайной». Тэтан – это один кусочек хлеба, а энергетическая масса, к которой он приклеился, – другой, а держатся они вместе за счет тайны.

Вот что вам в первую очередь нужно знать о тэтане: если он к чему-то приклеивается, это происходит по принципу «бутерброда с тайной». Тэтан – это один кусочек хлеба, а энергетическая масса, к которой он приклеился, – другой, а держатся они вместе за счет тайны.

На самом деле вот вам и вся анатомия того, как тэтан к чему-то приклеивается: он – бутерброд с тайной. Все, что ему нужно сделать, – это создать тайну в отношении того, как он к чему-то приклеился, и он тут же к этому приклеивается, понимаете? Вы это понимаете? Хорошо. Он должен спостулировать, что там, в середине, есть тайна.Так вот, если к тэтану прилипло множество таких энергетических масс, которые говорят ему быть хорошим, быть аккуратным, говорят ему, что от него... «теперь от меня ожидается то-то и то-то» – это основная мысль любой инграммы. Инграммы всегда говорят тэтану: «теперь от меня ожидается то-то и то-то» – и он делает то-то и то-то, и: «теперь от меня ожидается то-то и се-то», – и он делает то-то и се-то. Реакция машины, так сказать... это: «теперь от меня ожидается то-то и то-то». Попросите кого-нибудь проходить это в течение какого-то времени и у него появится такое чувство, будто все его риджи тают.

На самом деле вот вам и вся анатомия того, как тэтан к чему-то приклеивается: он – бутерброд с тайной. Все, что ему нужно сделать, – это создать тайну в отношении того, как он к чему-то приклеился, и он тут же к этому приклеивается, понимаете? Вы это понимаете? Хорошо. Он должен спостулировать, что там, в середине, есть тайна.Так вот, если к тэтану прилипло множество таких энергетических масс, которые говорят ему быть хорошим, быть аккуратным, говорят ему, что от него... «теперь от меня ожидается то-то и то-то» – это основная мысль любой инграммы. Инграммы всегда говорят тэтану: «теперь от меня ожидается то-то и то-то» – и он делает то-то и то-то, и: «теперь от меня ожидается то-то и се-то», – и он делает то-то и се-то. Реакция машины, так сказать... это: «теперь от меня ожидается то-то и то-то». Попросите кого-нибудь проходить это в течение какого-то времени и у него появится такое чувство, будто все его риджи тают.

Что ж, преклир сталкивается с какими-то нежелательными последствиями именно из-за очень близкого соседства с этими энергетическими массами, называемыми инграммами, риджами, факсимиле... электронными явлениями. Так вот, сегодня эти электронные явления гораздо более важны, чем когда-либо в прошлом, поскольку, когда в одитинге вы проводите тэтана через инграмму... он проводит через инграмму тело... вы проводите его через какой-то инцидент. На первый взгляд кажется, что вы одитируете только не имеющее массы существо плюс тело, которые вы проводите через какой-то инцидент, существующий в МЭСТ-вселенной.

Что ж, преклир сталкивается с какими-то нежелательными последствиями именно из-за очень близкого соседства с этими энергетическими массами, называемыми инграммами, риджами, факсимиле... электронными явлениями. Так вот, сегодня эти электронные явления гораздо более важны, чем когда-либо в прошлом, поскольку, когда в одитинге вы проводите тэтана через инграмму... он проводит через инграмму тело... вы проводите его через какой-то инцидент. На первый взгляд кажется, что вы одитируете только не имеющее массы существо плюс тело, которые вы проводите через какой-то инцидент, существующий в МЭСТ-вселенной.

Однако, если вы очень, очень внимательно на все это посмотрите, вы увидите, что, когда вы его одитируете, вы проводите его через какой-то электронный инцидент, существующий в настоящем времени, и с реальностью этот инцидент связывает лишь одно обстоятельство: это картинка реальности. Вы работаете с картинками, вы не работаете с реальным материалом. Понимаете? Так что, все это – электронные явления, а значит, все, что представляет собой одитинг, – это работа с электронными явлениями. Вам это может не нравиться, но это правда.

Однако, если вы очень, очень внимательно на все это посмотрите, вы увидите, что, когда вы его одитируете, вы проводите его через какой-то электронный инцидент, существующий в настоящем времени, и с реальностью этот инцидент связывает лишь одно обстоятельство: это картинка реальности. Вы работаете с картинками, вы не работаете с реальным материалом. Понимаете? Так что, все это – электронные явления, а значит, все, что представляет собой одитинг, – это работа с электронными явлениями. Вам это может не нравиться, но это правда.

Вам не найти электрика лучше, чем тэтан. И он является прежде всего электрическим угрем, по крайней мере в этой вселенной. Он создает картинки из маленьких частиц энергии, он создает картинки того, чего не было, он создает картинки того, что в самом деле было, а потом собирает их в одно целое и смешивает их, скручивает их в риджи. И он себя замечательным образом запутывает, замуровывает, заточает в ловушку и так далее. Он ловит сам себя в вакуум, а потом использует черную массу, чтобы скрыть бешеное движение факсимиле, которое возникает, когда факсимиле попадают в вакуум. Иначе говоря, тут имеют место всевозможные электронные явления.

Вам не найти электрика лучше, чем тэтан. И он является прежде всего электрическим угрем, по крайней мере в этой вселенной. Он создает картинки из маленьких частиц энергии, он создает картинки того, чего не было, он создает картинки того, что в самом деле было, а потом собирает их в одно целое и смешивает их, скручивает их в риджи. И он себя замечательным образом запутывает, замуровывает, заточает в ловушку и так далее. Он ловит сам себя в вакуум, а потом использует черную массу, чтобы скрыть бешеное движение факсимиле, которое возникает, когда факсимиле попадают в вакуум. Иначе говоря, тут имеют место всевозможные электронные явления.

Так вот, если рассмотреть эти явления, мы обнаружим, что одитинг работает с этими явлениями и устраняет их. Вот что делает одитинг.

Так вот, если рассмотреть эти явления, мы обнаружим, что одитинг работает с этими явлениями и устраняет их. Вот что делает одитинг.

Так вот, нет никаких сомнений в том, что тэтан не был бы приклеен к этой стене, если бы находился в метре от нее... он не был бы к ней приклеен, если бы он не задействовал взаимосвязанные электронные явления, в которых заключена тайна. Но сделав все это, он теперь может сказать: «Я приклеен к этой стене». А если он потом забывает сказать: «Теперь я к ней не приклеен», – то он так и останется приклеенным к ней. Жизнь, в сущности – это мыслезаключения, но эти мыслезаключения довольно быстро превращаются в электронные явления.

Так вот, нет никаких сомнений в том, что тэтан не был бы приклеен к этой стене, если бы находился в метре от нее... он не был бы к ней приклеен, если бы он не задействовал взаимосвязанные электронные явления, в которых заключена тайна. Но сделав все это, он теперь может сказать: «Я приклеен к этой стене». А если он потом забывает сказать: «Теперь я к ней не приклеен», – то он так и останется приклеенным к ней. Жизнь, в сущности – это мыслезаключения, но эти мыслезаключения довольно быстро превращаются в электронные явления.

Так вот, не нужно быть инженером-электронщиком, чтобы много об этом узнать. Все что вам нужно сделать, если вы действительно хотите знать все, что только можно знать о якорных точках тела... например, даже тело само по себе – это электронное поле, и мы называем это якорными точками тела... все что вам нужно было бы сделать, это пройти в одитинге парочку таких вещей и увидеть их.

Так вот, не нужно быть инженером-электронщиком, чтобы много об этом узнать. Все что вам нужно сделать, если вы действительно хотите знать все, что только можно знать о якорных точках тела... например, даже тело само по себе – это электронное поле, и мы называем это якорными точками тела... все что вам нужно было бы сделать, это пройти в одитинге парочку таких вещей и увидеть их.

Я знал одного одитора, который одитировал где-то на протяжении полутора лет или что-то в этом роде, но ни разу не видел никаких якорных точек тела. Он просто думал, что я его дурачу или что-то в этом роде. И в один прекрасный день он вдруг сказал: «Интересно, что это там за странный шар? Это странно. Он вон там. Что ж, это просто из-за того, что я верю Рону. Я, должно быть, все это просто придумал».

Я знал одного одитора, который одитировал где-то на протяжении полутора лет или что-то в этом роде, но ни разу не видел никаких якорных точек тела. Он просто думал, что я его дурачу или что-то в этом роде. И в один прекрасный день он вдруг сказал: «Интересно, что это там за странный шар? Это странно. Он вон там. Что ж, это просто из-за того, что я верю Рону. Я, должно быть, все это просто придумал».

Что ж, поскольку зная о якорных точках тела, можно изменить физическую структуру тела, поскольку работая с якорными точками тела, можно изменить физическую структуру тела, понятно, что якорные точки тела очень важны. Сейчас я не собираюсь рассказывать вам о якорных точках тела, скажу лишь, что они перемешиваются с факсимиле, все это спутывается в один клубок, превращается в кашу, и в конце концов перед вами появляется преклир.

Что ж, поскольку зная о якорных точках тела, можно изменить физическую структуру тела, поскольку работая с якорными точками тела, можно изменить физическую структуру тела, понятно, что якорные точки тела очень важны. Сейчас я не собираюсь рассказывать вам о якорных точках тела, скажу лишь, что они перемешиваются с факсимиле, все это спутывается в один клубок, превращается в кашу, и в конце концов перед вами появляется преклир.

И все же, с чем же вы, по сути, работаете? Вы работаете с электронными явлениями. Всякий раз, когда у вас есть частица, которая меньше того, чем, как считает тэтан, он является... тэтаны считают, что у них есть размер, какой-то небольшой... он составляет по меньшей мере миллиметр или полметра в диаметре. Я хочу сказать, что у всех тэтанов разное представление о своем размере... у них нет размера, поэтому они вправе иметь любое представление об этом, какое им заблагорассудится.

И все же, с чем же вы, по сути, работаете? Вы работаете с электронными явлениями. Всякий раз, когда у вас есть частица, которая меньше того, чем, как считает тэтан, он является... тэтаны считают, что у них есть размер, какой-то небольшой... он составляет по меньшей мере миллиметр или полметра в диаметре. Я хочу сказать, что у всех тэтанов разное представление о своем размере... у них нет размера, поэтому они вправе иметь любое представление об этом, какое им заблагорассудится.

Но возьмите что-то очень маленькое, такое маленькое, чтобы оно не отражало даже световых волн, что-то типа фотона; и тэтан полагает, что эта штука существует, он никогда ее не видел, никогда ее не ощущал, вот вам и первый пример бутерброда с тайной.

Но возьмите что-то очень маленькое, такое маленькое, чтобы оно не отражало даже световых волн, что-то типа фотона; и тэтан полагает, что эта штука существует, он никогда ее не видел, никогда ее не ощущал, вот вам и первый пример бутерброда с тайной.

Так вот, это сильнее всего проявляется в том, как тэтан или тело реагируют на расщепление атома. Тэтан никогда не видит бета лучей, гамма лучей и всех подобных вещей. Он воспринимает ощущение, существующее в пространстве, поэтому полагает, что в пространстве есть какие-то частицы и что эти частицы могут воздействовать на него или на энергетические массы, которые он принимает за самого себя. Поэтому он полагает, что радиация может воздействовать на него.

Так вот, это сильнее всего проявляется в том, как тэтан или тело реагируют на расщепление атома. Тэтан никогда не видит бета лучей, гамма лучей и всех подобных вещей. Он воспринимает ощущение, существующее в пространстве, поэтому полагает, что в пространстве есть какие-то частицы и что эти частицы могут воздействовать на него или на энергетические массы, которые он принимает за самого себя. Поэтому он полагает, что радиация может воздействовать на него.

Радиация – это... она вызывает вокруг него самую невероятную реакцию. Если он находится в очень тесном контакте с радиацией, он сходит с ума, поскольку она сообщает ему, что он больше не может создавать. Так что нам следует предположить, что радиация имеет какое-то отношение к базовым механизмам создания.

Радиация – это... она вызывает вокруг него самую невероятную реакцию. Если он находится в очень тесном контакте с радиацией, он сходит с ума, поскольку она сообщает ему, что он больше не может создавать. Так что нам следует предположить, что радиация имеет какое-то отношение к базовым механизмам создания.

Например, все реакции тела, вызываемые радиацией, сводятся к тому, что тело просто перестает создавать. Клетки гемоглобина перестают размножаться, и у человека развивается анемия. Это, по сути дела, антисозидательные действия. Человек перестает создавать, когда сталкивается с энергией, с которой, как он чувствует, не может самостоятельно справиться. Это очень неприятное чувство. Однако тут замешана основательная тайна... тут замешана тайна.

Например, все реакции тела, вызываемые радиацией, сводятся к тому, что тело просто перестает создавать. Клетки гемоглобина перестают размножаться, и у человека развивается анемия. Это, по сути дела, антисозидательные действия. Человек перестает создавать, когда сталкивается с энергией, с которой, как он чувствует, не может самостоятельно справиться. Это очень неприятное чувство. Однако тут замешана основательная тайна... тут замешана тайна.

И только если с этими маленькими частицами, или гигантскими частицами, или какими-то еще частицами, будет связана тайна, только в этом случае тэтан может к ним приклеиться или привлечь их к себе. Следите за мыслью очень внимательно. Не хватайтесь за эту идею о невидимых частицах и так далее. Вы найдете достаточно преклиров, сражающихся с невидимыми тэтанами, которые атакуют их всю ночь напролет. Но невидимая частица – это, пожалуй, самая близкая к природе тэтана штука, и если эта невидимая частица может вызвать у тэтана настоящую физическую реакцию, тогда он, конечно же, чувствует, что его превзошли. Понимаете?

И только если с этими маленькими частицами, или гигантскими частицами, или какими-то еще частицами, будет связана тайна, только в этом случае тэтан может к ним приклеиться или привлечь их к себе. Следите за мыслью очень внимательно. Не хватайтесь за эту идею о невидимых частицах и так далее. Вы найдете достаточно преклиров, сражающихся с невидимыми тэтанами, которые атакуют их всю ночь напролет. Но невидимая частица – это, пожалуй, самая близкая к природе тэтана штука, и если эта невидимая частица может вызвать у тэтана настоящую физическую реакцию, тогда он, конечно же, чувствует, что его превзошли. Понимаете?

Так что весь этот конфликт между тэтаном и электронными частицами... все дело тут просто в зависти. Вот и все. В этом нет ничего более серьезного. Если бы сегодня эту задачку было сложно решить, я, вероятно, избавил бы вас от этой муки – от знания об этих частицах. Однако, если вы проявляете достаточно сильное любопытство к этим крохотным частицам электрической энергии, вы попадете в самый настоящий кавардак. Не успеете вы и глазом моргнуть, как станете шириной в метр и вас будут катать по теннисным кортам.

Так что весь этот конфликт между тэтаном и электронными частицами... все дело тут просто в зависти. Вот и все. В этом нет ничего более серьезного. Если бы сегодня эту задачку было сложно решить, я, вероятно, избавил бы вас от этой муки – от знания об этих частицах. Однако, если вы проявляете достаточно сильное любопытство к этим крохотным частицам электрической энергии, вы попадете в самый настоящий кавардак. Не успеете вы и глазом моргнуть, как станете шириной в метр и вас будут катать по теннисным кортам.

Странно то, что тэтану нужно сделать лишь одну-единственную вещь, чтобы с чем-то соединиться, а именно, ему нужно увидеть в этом тайну. Все, что ему нужно сказать: «Каким образом, черт побери, я к этому присоединен?». Он к этому вообще не присоединен, понимаете? Он летает вокруг и говорит: «Бога ради, как я мог к этому присоединиться? Как я вообще к этому присоединен? Как я могу оторваться от этой штуки, к которой я так сильно прилип?» И его дело табак, понимаете? Это его собственные постулаты.

Странно то, что тэтану нужно сделать лишь одну-единственную вещь, чтобы с чем-то соединиться, а именно, ему нужно увидеть в этом тайну. Все, что ему нужно сказать: «Каким образом, черт побери, я к этому присоединен?». Он к этому вообще не присоединен, понимаете? Он летает вокруг и говорит: «Бога ради, как я мог к этому присоединиться? Как я вообще к этому присоединен? Как я могу оторваться от этой штуки, к которой я так сильно прилип?» И его дело табак, понимаете? Это его собственные постулаты.

Так вот, конечно же, очень сложно понять, как что-то, что не имеет массы, что, по сути, не содержит никакого движения и может иметь местоположение, только если поместит себя куда-то, как это что-то может застрять где бы то ни было. Но тэтан умудрился это сделать и с течением времени, что ж, он еще больше в этом преуспел.

Так вот, конечно же, очень сложно понять, как что-то, что не имеет массы, что, по сути, не содержит никакого движения и может иметь местоположение, только если поместит себя куда-то, как это что-то может застрять где бы то ни было. Но тэтан умудрился это сделать и с течением времени, что ж, он еще больше в этом преуспел.

Так вот, когда мы рассматриваем все это, всю эту совокупность явлений, мы обнаруживаем, что это очень тесно связано со шкалами. И в свое свободное время вы можете изучать все эти разнообразные шкалы, которые были разработаны, – от самых первых и до самых последних. Я мог уже упоминать, что шкала от «Тайны» до «Знать»,

Так вот, когда мы рассматриваем все это, всю эту совокупность явлений, мы обнаруживаем, что это очень тесно связано со шкалами. И в свое свободное время вы можете изучать все эти разнообразные шкалы, которые были разработаны, – от самых первых и до самых последних. Я мог уже упоминать, что шкала от «Тайны» до «Знать»,

– это шкала, которая и сегодня не утратила своей важности. Так вот, это важная шкала. Уровни этой шкалы просто соответствуют более или менее уровням шкалы тонов. Когда вы одитируете какого-нибудь преклира, первое, что вы от него услышите, это заявление о том, как все вокруг таинственно. А потом, он от этого как бы отклеится и начнет говорить с вами о сексе. И он начинает... после секса, он будет говорить с вами о поедании. Иначе говоря, мы поднимаемся вверх по оставшимся уровням этой шкалы, и, наконец, оказываемся где-то в районе природного состояния тэтана. Но это шкала от «Знать» до «Тайны». Это еще одна шкала, которая имеет диагностическое значение.

– это шкала, которая и сегодня не утратила своей важности. Так вот, это важная шкала. Уровни этой шкалы просто соответствуют более или менее уровням шкалы тонов. Когда вы одитируете какого-нибудь преклира, первое, что вы от него услышите, это заявление о том, как все вокруг таинственно. А потом, он от этого как бы отклеится и начнет говорить с вами о сексе. И он начинает... после секса, он будет говорить с вами о поедании. Иначе говоря, мы поднимаемся вверх по оставшимся уровням этой шкалы, и, наконец, оказываемся где-то в районе природного состояния тэтана. Но это шкала от «Знать» до «Тайны». Это еще одна шкала, которая имеет диагностическое значение.

Тэтан говорит обо всех этих вещах. Вы проводите ему что-то вроде старой «Открывающей процедуры посредством воспроизведения», и он быстро... он просто выдаст вам все это, как из пулемета. Книга, которую он берет, и так далее... он скажет вам, что, если бы в ней были какие-нибудь эротические картинки или что-то вроде этого, ему было бы интереснее. Он «раскрывает свои карты» – вы понимаете, что он поднимается по шкале.

Тэтан говорит обо всех этих вещах. Вы проводите ему что-то вроде старой «Открывающей процедуры посредством воспроизведения», и он быстро... он просто выдаст вам все это, как из пулемета. Книга, которую он берет, и так далее... он скажет вам, что, если бы в ней были какие-нибудь эротические картинки или что-то вроде этого, ему было бы интереснее. Он «раскрывает свои карты» – вы понимаете, что он поднимается по шкале.

Однако сейчас для нас гораздо важнее знать эту базовую шкалу жизни, чем ставить диагноз. И эта шкала очень понятна. Если тэтан знает ее, он сможет выбраться почти что из всего. Так вот, что собой представляет эта базовая шкала?

Однако сейчас для нас гораздо важнее знать эту базовую шкалу жизни, чем ставить диагноз. И эта шкала очень понятна. Если тэтан знает ее, он сможет выбраться почти что из всего. Так вот, что собой представляет эта базовая шкала?

Что ж, на самом деле, тэтан, находясь в своем природном состоянии, знает все, что только можно знать. К своему большому несчастью. Он может не знать всех тонкостей, но он несомненно знает о том, что он знает. У него потрясающее чувство того, что он всеведущий и всепроникающий. Его состояние – это верхняя гармоника того состояния, к которому вели людей ранние индийские религиозные философии. Понимаете, то была более низкая гармоника. Можно было бы сказать, что апатия в состоянии полного знания – это нирвана. Что ж, он действительно поднимается... тэтан действительно поднимается до уровня состояния полного знания, и это невыносимо. Конечно, если бы он вообще не испытывал компульсии вступать в игры, это состояние не казалось бы ему невыносимым. Но, как правило, у него эта компульсия есть.

Что ж, на самом деле, тэтан, находясь в своем природном состоянии, знает все, что только можно знать. К своему большому несчастью. Он может не знать всех тонкостей, но он несомненно знает о том, что он знает. У него потрясающее чувство того, что он всеведущий и всепроникающий. Его состояние – это верхняя гармоника того состояния, к которому вели людей ранние индийские религиозные философии. Понимаете, то была более низкая гармоника. Можно было бы сказать, что апатия в состоянии полного знания – это нирвана. Что ж, он действительно поднимается... тэтан действительно поднимается до уровня состояния полного знания, и это невыносимо. Конечно, если бы он вообще не испытывал компульсии вступать в игры, это состояние не казалось бы ему невыносимым. Но, как правило, у него эта компульсия есть.

Нет человека несчастнее на свете, чем человек, который знает все, что только можно знать об ibexes pluris, обитающих на верхних Скандихувских Яльпах. И он знает о них все, что только можно знать, и никто на свете не может никоим образом сравниться с ним в знании этого предмета, и он погружается по поводу всего этого в апатию. Он, так сказать, авторитет, но уже даже не высказывает свое авторитетное мнение. Он «один-единственный» в некой области знания. Нет никаких соперников. Он знает все, что будут делать другие в отношении этого предмета, он знает все, что будут делать ibexes, он знает все, что только можно. Ему нужно найти какой-то другой предмет для изучения, именно это и делает тэтан. Что ж, чтобы найти этот другой предмет для изучения, тэтану нужно выполнить очень интересную умственную гимнастику. Ему нужно сказать, что он не знает.

Нет человека несчастнее на свете, чем человек, который знает все, что только можно знать об ibexes pluris, обитающих на верхних Скандихувских Яльпах. И он знает о них все, что только можно знать, и никто на свете не может никоим образом сравниться с ним в знании этого предмета, и он погружается по поводу всего этого в апатию. Он, так сказать, авторитет, но уже даже не высказывает свое авторитетное мнение. Он «один-единственный» в некой области знания. Нет никаких соперников. Он знает все, что будут делать другие в отношении этого предмета, он знает все, что будут делать ibexes, он знает все, что только можно. Ему нужно найти какой-то другой предмет для изучения, именно это и делает тэтан. Что ж, чтобы найти этот другой предмет для изучения, тэтану нужно выполнить очень интересную умственную гимнастику. Ему нужно сказать, что он не знает.

Так что на самом деле в природном состоянии тэтана нет места постулатам. Там нет постулатов. Парень просто все об этом знает, вот и все. Все как бы знают, что он постоянно все об этом знает. А потом он терпит такое сокрушительное поражение и собирает так много контрпостулатов, так сказать, вокруг себя, что спустя какое-то время у него остается всего лишь идея о том, что он знает все, тогда как на самом деле он вообще ничего не знает. Я знавал некоторых наиглупейших людей, у которых были невероятные идеи о собственном знании какого-то предмета, это просто поразительно. Это полнейшая инверсия состояния полного знания. Они в самом деле находились в состоянии невероятного незнания.

Так что на самом деле в природном состоянии тэтана нет места постулатам. Там нет постулатов. Парень просто все об этом знает, вот и все. Все как бы знают, что он постоянно все об этом знает. А потом он терпит такое сокрушительное поражение и собирает так много контрпостулатов, так сказать, вокруг себя, что спустя какое-то время у него остается всего лишь идея о том, что он знает все, тогда как на самом деле он вообще ничего не знает. Я знавал некоторых наиглупейших людей, у которых были невероятные идеи о собственном знании какого-то предмета, это просто поразительно. Это полнейшая инверсия состояния полного знания. Они в самом деле находились в состоянии невероятного незнания.

Что делает тэтан, чтобы выбраться из этого состояния бездействия, которое ему не нравится? Он просто знает все, что только можно знать, ему нечего делать, есть время... все это для него исчезло. Что же он делает? Он говорит, что он не знает. А это ложь. И это... понимаете, он говорит: «Я не знаю». Он знает об этом окне все. Он говорит: «Я не знаю». Он осуществляет «незнание» окна. Так вот, если вы в одитинге будете напрямую проходить просто «незнание», вы станете свидетелем самых поразительных явлений. Это совершенно замечательный процесс. Мы поговорим о нем как-нибудь в другой раз. Но целые стены начинают исчезать, здания, люди и все остальное. Я хочу сказать, тэтан в самом деле начинает убирать все эти вещи, поскольку все они представляют собой то, что можно знать.

Что делает тэтан, чтобы выбраться из этого состояния бездействия, которое ему не нравится? Он просто знает все, что только можно знать, ему нечего делать, есть время... все это для него исчезло. Что же он делает? Он говорит, что он не знает. А это ложь. И это... понимаете, он говорит: «Я не знаю». Он знает об этом окне все. Он говорит: «Я не знаю». Он осуществляет «незнание» окна. Так вот, если вы в одитинге будете напрямую проходить просто «незнание», вы станете свидетелем самых поразительных явлений. Это совершенно замечательный процесс. Мы поговорим о нем как-нибудь в другой раз. Но целые стены начинают исчезать, здания, люди и все остальное. Я хочу сказать, тэтан в самом деле начинает убирать все эти вещи, поскольку все они представляют собой то, что можно знать.

Они представляют собой выдуманные состояния знания, понимаете? И когда он проходит состояние «незнание», он начинает подниматься, возвращаясь к состоянию полного знания, он начинает заново постулировать свою первоначальную ложь и начинает возвращаться в состояние знания.

Они представляют собой выдуманные состояния знания, понимаете? И когда он проходит состояние «незнание», он начинает подниматься, возвращаясь к состоянию полного знания, он начинает заново постулировать свою первоначальную ложь и начинает возвращаться в состояние знания.

Что ж, с этим процессом все в порядке, это восхитительный процесс. В конечном счете, это все, что представляет собой данный процесс. Если вы хотите выбраться из энергетической массы, все, что вам нужно сделать, – это осуществить «незнание» этой массы, и вы из нее выберетесь. Вот и все. Я хочу сказать, просто осуществите «незнание» массы, и дело с концом. Тут больше не о чем говорить. Но это действительно выводит тэтана из игры, это уж точно.

Что ж, с этим процессом все в порядке, это восхитительный процесс. В конечном счете, это все, что представляет собой данный процесс. Если вы хотите выбраться из энергетической массы, все, что вам нужно сделать, – это осуществить «незнание» этой массы, и вы из нее выберетесь. Вот и все. Я хочу сказать, просто осуществите «незнание» массы, и дело с концом. Тут больше не о чем говорить. Но это действительно выводит тэтана из игры, это уж точно.

Когда тэтан «умирает» – хе – (в кавычках)... когда тэтан умирает, он играет в одну замечательную игру: он болтается где-то поблизости достаточно долгое время, чтобы посмотреть, кто прислал цветы, и говорит: «О, я всегда знал, что он был жмотом». И он с отвращением убирается оттуда.

Когда тэтан «умирает» – хе – (в кавычках)... когда тэтан умирает, он играет в одну замечательную игру: он болтается где-то поблизости достаточно долгое время, чтобы посмотреть, кто прислал цветы, и говорит: «О, я всегда знал, что он был жмотом». И он с отвращением убирается оттуда.

Но когда он умирает или играет в эту игру, он в действительности осуществляет незнание, он больше не берет ответственности за это. Понимаете, в сущности, тэтан не несет никакой реальной ответственности за что бы то ни было. Я хочу сказать, ему незачем нести какую-то ответственность. Нет никаких причин, по которым он должен оставаться и заставлять работать этот медный насос. И он говорит: «Я больше не несу никакой ответственности за происходящее. Я осуществляю “незнание” всего этого». И когда он окажется за парочку километров от тела, он скажет: «Какая прошлая жизнь? Какая прошлая жизнь?» Он просто избавляется ото всех этих энергетических масс. Иногда он делает это недостаточно хорошо. И вот он попадает к нам на кушетку, мы его одитируем, понимаете, все идет просто замечательно, и вдруг он говорит: «Что ж, все бы хорошо, если бы не этот дротик».

Но когда он умирает или играет в эту игру, он в действительности осуществляет незнание, он больше не берет ответственности за это. Понимаете, в сущности, тэтан не несет никакой реальной ответственности за что бы то ни было. Я хочу сказать, ему незачем нести какую-то ответственность. Нет никаких причин, по которым он должен оставаться и заставлять работать этот медный насос. И он говорит: «Я больше не несу никакой ответственности за происходящее. Я осуществляю “незнание” всего этого». И когда он окажется за парочку километров от тела, он скажет: «Какая прошлая жизнь? Какая прошлая жизнь?» Он просто избавляется ото всех этих энергетических масс. Иногда он делает это недостаточно хорошо. И вот он попадает к нам на кушетку, мы его одитируем, понимаете, все идет просто замечательно, и вдруг он говорит: «Что ж, все бы хорошо, если бы не этот дротик».

Вы говорите: «Какой дротик?»

Вы говорите: «Какой дротик?»

«Да который торчит у меня из груди».

«Да который торчит у меня из груди».

Что ж, он живет в Лондоне, а там дротики не в ходу; там используют шампуры и разные другие вещи, но только не дротики.

Что ж, он живет в Лондоне, а там дротики не в ходу; там используют шампуры и разные другие вещи, но только не дротики.

И вы спрашиваете: «Как выглядит этот дротик?»

И вы спрашиваете: «Как выглядит этот дротик?»

И он отвечает: «Ну, у него есть оперение и... ладно бы еще дротик, так ведь тут еще скачут эти три зулуса».

И он отвечает: «Ну, у него есть оперение и... ладно бы еще дротик, так ведь тут еще скачут эти три зулуса».

Что ж, парня убили в трансваальской войне, и вот вам и пожалуйста. И у него по-прежнему есть картинка какого-то происходившего там действия. Что ж, он, вероятно, притянул эту картинку потому, что ему не хватало игр в этой жизни, поэтому-то он и использует эту старую картинку. Так что, вот он лежит перед вами с остатком какой-то из его прошлых жизней... он не осуществил «незнание» этого.

Что ж, парня убили в трансваальской войне, и вот вам и пожалуйста. И у него по-прежнему есть картинка какого-то происходившего там действия. Что ж, он, вероятно, притянул эту картинку потому, что ему не хватало игр в этой жизни, поэтому-то он и использует эту старую картинку. Так что, вот он лежит перед вами с остатком какой-то из его прошлых жизней... он не осуществил «незнание» этого.

На самом деле, если вы будете внимательно следить за его обладанием, если вы будете уделять его обладанию очень много внимания, вы можете добиться, чтобы он в этой жизни просто осуществил «незнание» этого факсимиле, и оно – плюх, и дело с концом. Но, помните, осуществив «незнание» чего-то, он теряет игру. Поэтому нам нужно опуститься ниже по этой шкале к следующей серии постулатов. И тогда, он сможет по-прежнему иметь свою игру и по-прежнему приклеиваться к различным вещам.

На самом деле, если вы будете внимательно следить за его обладанием, если вы будете уделять его обладанию очень много внимания, вы можете добиться, чтобы он в этой жизни просто осуществил «незнание» этого факсимиле, и оно – плюх, и дело с концом. Но, помните, осуществив «незнание» чего-то, он теряет игру. Поэтому нам нужно опуститься ниже по этой шкале к следующей серии постулатов. И тогда, он сможет по-прежнему иметь свою игру и по-прежнему приклеиваться к различным вещам.

Так вот, эта шкала выглядит довольно необычно. Она выглядит довольно странно потому, что у дихотомии «знание всего – незнание» есть вторая гармоника, которая расположена ниже знания в том, что касается «помнить, а потом забыть». И «забыть» – это более низкая гармоника «незнания», понимаете?

Так вот, эта шкала выглядит довольно необычно. Она выглядит довольно странно потому, что у дихотомии «знание всего – незнание» есть вторая гармоника, которая расположена ниже знания в том, что касается «помнить, а потом забыть». И «забыть» – это более низкая гармоника «незнания», понимаете?

Так вот, это просто один из видов умственной деятельности. На самом деле это никакая не шкала. Это не шкала действия. И нас немного увело в сторону то, что психотерапия прежних времен была так увлечена вспоминанием и так далее. Так что, нас это больше не волнует. На самом деле тут... сама шкала выстраивается таким образом: Знание, Незнание, Интерес, Любопытство. Так вот, Интерес и Любопытство – это нечто весьма поразительное, поскольку это не совсем одно и то же. Любопытство – это своего рода «хочу тоже туда попасть». Понимаете?

Так вот, это просто один из видов умственной деятельности. На самом деле это никакая не шкала. Это не шкала действия. И нас немного увело в сторону то, что психотерапия прежних времен была так увлечена вспоминанием и так далее. Так что, нас это больше не волнует. На самом деле тут... сама шкала выстраивается таким образом: Знание, Незнание, Интерес, Любопытство. Так вот, Интерес и Любопытство – это нечто весьма поразительное, поскольку это не совсем одно и то же. Любопытство – это своего рода «хочу тоже туда попасть». Понимаете?

Так вот, у нас была старая шкала, которая выглядела так: Любопытство, Желание, Навязывание, Блокирование, это были различные явления. Что ж, она по-прежнему остается в силе, однако мы обнаружили кое-что весьма интересное: шаги «незнание», «любопытство» теперь дробятся дальше на множество других шагов. Но я сейчас даже не буду пытаться перечислить их все, поскольку они не важны. Тэтан отнесет их все либо к категории «интерес», либо к категории «любопытство».

Так вот, у нас была старая шкала, которая выглядела так: Любопытство, Желание, Навязывание, Блокирование, это были различные явления. Что ж, она по-прежнему остается в силе, однако мы обнаружили кое-что весьма интересное: шаги «незнание», «любопытство» теперь дробятся дальше на множество других шагов. Но я сейчас даже не буду пытаться перечислить их все, поскольку они не важны. Тэтан отнесет их все либо к категории «интерес», либо к категории «любопытство».

Он думает, что «любопытство» – это болезненное сомнение, но... что-то вроде того... но сомнение, подозрение и даже малейшая тень «не совсем уверен», и так далее, все эти градиенты входят в эту шкалу, которая начинается со Знания, Незнания, Интереса, Любопытства, а потом переходит в другие проявления и градиенты Любопытства. И это шкала приклеивания. И она соответствует эмоциональной шкале, о которой я говорил вначале.

Он думает, что «любопытство» – это болезненное сомнение, но... что-то вроде того... но сомнение, подозрение и даже малейшая тень «не совсем уверен», и так далее, все эти градиенты входят в эту шкалу, которая начинается со Знания, Незнания, Интереса, Любопытства, а потом переходит в другие проявления и градиенты Любопытства. И это шкала приклеивания. И она соответствует эмоциональной шкале, о которой я говорил вначале.

Так что, на самом деле мы работаем со всеми этими умственными, эмоциональными реакциями, которые порождают такую запутанную картину личности, которые делают инграммы такими прилипчивыми... мы работаем со всем этим как с механизмом, в основе которого лежит любопытство.

Так что, на самом деле мы работаем со всеми этими умственными, эмоциональными реакциями, которые порождают такую запутанную картину личности, которые делают инграммы такими прилипчивыми... мы работаем со всем этим как с механизмом, в основе которого лежит любопытство.

Так вот, ключевым объективным процессом в отношении этого будет... на самом деле базовый процесс, который лежит в основе всех других процессов, это просто: «почувствуйте любопытство по поводу этого ». Так вот, не произносите названия предметов. Не говорите: «почувствуйте любопытство по поводу этого стула», – не делайте этого. Ведь теперь человеку придется осуществлять «незнание» не только того факта, что это стул, но и того факта, что вы назвали это стулом. Так что, просто скажите: «почувствуйте любопытство по поводу этого». И не называйте предмет, направьте на него внимание преклира, укажите на него. Тогда преклир сможет избирательно осуществлять «незнание» того, что он знает об этом предмете, и он будет делать это лишь в небольшой степени, не заставляя предмет исчезать.

Так вот, ключевым объективным процессом в отношении этого будет... на самом деле базовый процесс, который лежит в основе всех других процессов, это просто: «почувствуйте любопытство по поводу этого ». Так вот, не произносите названия предметов. Не говорите: «почувствуйте любопытство по поводу этого стула», – не делайте этого. Ведь теперь человеку придется осуществлять «незнание» не только того факта, что это стул, но и того факта, что вы назвали это стулом. Так что, просто скажите: «почувствуйте любопытство по поводу этого». И не называйте предмет, направьте на него внимание преклира, укажите на него. Тогда преклир сможет избирательно осуществлять «незнание» того, что он знает об этом предмете, и он будет делать это лишь в небольшой степени, не заставляя предмет исчезать.

Так вот, если бы он просто осуществил «незнание» этого предмета, тот бы исчез. Это было бы концом, это было бы концом обладания преклира. Поэтому мы делаем все это на несколько более низком уровне. Так вот, поймите, это намного более медленный процесс, чем «незнание». Вы можете освободить тэтана от всего на свете с помощью «незнания», но тогда он лишается своей игры. Он лишается своей игры. Так что мы делаем все это на уровне чуть-чуть более низкой гармоники, мы используем этот интересный механизм «любопытство по поводу чего-то». Вы ему говорите: «почувствуйте любопытство по поводу этого» – и указываете на предмет. Вы просто показываете на него. Хорошо. Он упражняется в том, чтобы чувствовать любопытство. В этом и заключается процесс.

Так вот, если бы он просто осуществил «незнание» этого предмета, тот бы исчез. Это было бы концом, это было бы концом обладания преклира. Поэтому мы делаем все это на несколько более низком уровне. Так вот, поймите, это намного более медленный процесс, чем «незнание». Вы можете освободить тэтана от всего на свете с помощью «незнания», но тогда он лишается своей игры. Он лишается своей игры. Так что мы делаем все это на уровне чуть-чуть более низкой гармоники, мы используем этот интересный механизм «любопытство по поводу чего-то». Вы ему говорите: «почувствуйте любопытство по поводу этого» – и указываете на предмет. Вы просто показываете на него. Хорошо. Он упражняется в том, чтобы чувствовать любопытство. В этом и заключается процесс.

Так вот, помните о том, что мы не проходим что-то так, чтобы оно исчезло, мы проходим это так, чтобы оно осталось. Мы не пытаемся избавиться от всего обладания в банке. Мы пытаемся заставить преклира терпимо относиться к обладанию. Мы не пытаемся избавиться ото всех плохих событий, которые он пережил за последние 76 триллионов лет, мы стараемся сделать так, чтобы он мог терпимо относиться к плохим событиям. Мы не пытаемся избавиться от всего движения, существующего в банке, и, поверьте мне, его там предостаточно. Вы начинаете добиваться, чтобы преклир передвигал факсимиле туда-сюда, чтобы он заставлял их крутиться, проделывать сальто-мортале и так далее, и ваш преклир, скорее всего, сам выполнит некоторые весьма интересные сальто-мортале. Но мы не пытаемся что-то стирать, мы пытаемся добиться, чтобы преклир что-то создавал и терпимо относился к тому, что он создает. И в результате мы получаем победы в кейсе. Если преклир терпит поражения, значит, он занимался тем, что стирал кучу вещей, не сказав вам об этом. Так что, на самом деле мы не стремимся стереть начисто всю вселенную, или стереть весь банк преклира, или стереть что-то еще. Все, что мы делаем, – мы даем ему возможность поупражняться в том, чтобы быть любопытным.

Так вот, помните о том, что мы не проходим что-то так, чтобы оно исчезло, мы проходим это так, чтобы оно осталось. Мы не пытаемся избавиться от всего обладания в банке. Мы пытаемся заставить преклира терпимо относиться к обладанию. Мы не пытаемся избавиться ото всех плохих событий, которые он пережил за последние 76 триллионов лет, мы стараемся сделать так, чтобы он мог терпимо относиться к плохим событиям. Мы не пытаемся избавиться от всего движения, существующего в банке, и, поверьте мне, его там предостаточно. Вы начинаете добиваться, чтобы преклир передвигал факсимиле туда-сюда, чтобы он заставлял их крутиться, проделывать сальто-мортале и так далее, и ваш преклир, скорее всего, сам выполнит некоторые весьма интересные сальто-мортале. Но мы не пытаемся что-то стирать, мы пытаемся добиться, чтобы преклир что-то создавал и терпимо относился к тому, что он создает. И в результате мы получаем победы в кейсе. Если преклир терпит поражения, значит, он занимался тем, что стирал кучу вещей, не сказав вам об этом. Так что, на самом деле мы не стремимся стереть начисто всю вселенную, или стереть весь банк преклира, или стереть что-то еще. Все, что мы делаем, – мы даем ему возможность поупражняться в том, чтобы быть любопытным.

Так вот, что преклир принимает за любопытство? Озадаченность, заключенная в глубоком отчаянии, – вот что преклир принимает за любопытство, когда вы в конце концов поднимаете его по шкале. Так вот, поэтому процессы, связанные с проблемами, эффективны, ведь в них проходят любопытство. Тэтан хочет приклеиться к какой-то частице, он притворяется, что не видит ее. Это очень легко проделать с крохотной частицей, очень просто... о, это восхитительно просто. Тэтану легче всего приклеиться к частицам воздуха. Он просто почувствует любопытство по поводу того, что они собой представляют и существуют ли они. А поскольку он уже приложил руку к их созданию, его любопытство – это чистейшей воды чепуха. Но чтобы иметь игру, ему приходится чувствовать любопытство. Если вы попросите его осуществить «незнание» воздуха, он это сделает. И этой игре придет конец, понимаете?

Так вот, что преклир принимает за любопытство? Озадаченность, заключенная в глубоком отчаянии, – вот что преклир принимает за любопытство, когда вы в конце концов поднимаете его по шкале. Так вот, поэтому процессы, связанные с проблемами, эффективны, ведь в них проходят любопытство. Тэтан хочет приклеиться к какой-то частице, он притворяется, что не видит ее. Это очень легко проделать с крохотной частицей, очень просто... о, это восхитительно просто. Тэтану легче всего приклеиться к частицам воздуха. Он просто почувствует любопытство по поводу того, что они собой представляют и существуют ли они. А поскольку он уже приложил руку к их созданию, его любопытство – это чистейшей воды чепуха. Но чтобы иметь игру, ему приходится чувствовать любопытство. Если вы попросите его осуществить «незнание» воздуха, он это сделает. И этой игре придет конец, понимаете?

Однако чтобы тэтан продолжал контактировать с воздухом или продолжал дышать, что некоторые люди считают важным, нужно чтобы он чувствовал любопытство по поводу тех или иных вещей, летающих вокруг. Это может быть всем, чем угодно. Но нужно, чтобы он попрактиковался в том, чтобы чувствовать любопытство. И он в конце концов поднимется на тот уровень, где он сможет чувствовать любопытство. Однако вы заметите, что от этого его банк будет стираться с бешеной скоростью, вэйлансы и прочие вещи будут отцепляться и лететь во всех направлениях. В конце концов, он просто поднимется до умеренного интереса.

Однако чтобы тэтан продолжал контактировать с воздухом или продолжал дышать, что некоторые люди считают важным, нужно чтобы он чувствовал любопытство по поводу тех или иных вещей, летающих вокруг. Это может быть всем, чем угодно. Но нужно, чтобы он попрактиковался в том, чтобы чувствовать любопытство. И он в конце концов поднимется на тот уровень, где он сможет чувствовать любопытство. Однако вы заметите, что от этого его банк будет стираться с бешеной скоростью, вэйлансы и прочие вещи будут отцепляться и лететь во всех направлениях. В конце концов, он просто поднимется до умеренного интереса.

Вы понимаете, с тем, чтобы быть приклеенным к энергии, не связано никаких реальных наказаний или неприятных последствий. Во-первых, энергии не существует. Чтобы прилипнуть к ней, требуется проделать тот еще трюк. Чтобы породить массу, чтобы в самом деле почувствовать эту приятную массу, которой не существует и которую индивидуум изначально сам сюда и поместил, поскольку знал о ней все, а потом еще к ней и приклеиться, – о, боже мой, для этого нужно быть гением.

Вы понимаете, с тем, чтобы быть приклеенным к энергии, не связано никаких реальных наказаний или неприятных последствий. Во-первых, энергии не существует. Чтобы прилипнуть к ней, требуется проделать тот еще трюк. Чтобы породить массу, чтобы в самом деле почувствовать эту приятную массу, которой не существует и которую индивидуум изначально сам сюда и поместил, поскольку знал о ней все, а потом еще к ней и приклеиться, – о, боже мой, для этого нужно быть гением.

Человек постоянно твердит: «Я такая жертва», – понимаете: «Я ко всему этому приклеился». Что он в действительности сделал, так это позабыл все способы и приемы, с помощью которых он к этому приклеился. И он действительно становится несчастным из-за этого в течение примерно одной жизни. По окончании этой жизни он от всего этого избавится. Но в течение этой одной жизни он... считает, что таскать за собой эту изувеченную ногу... он позабыл игру, в которой это было нужно. Что ж, ЭТО... ЭТО и вызывает его озадаченность. Не сочувствие заставляет эту психосоматику перейти от одного человека к другому. Это просто «любопытство по поводу этого».

Человек постоянно твердит: «Я такая жертва», – понимаете: «Я ко всему этому приклеился». Что он в действительности сделал, так это позабыл все способы и приемы, с помощью которых он к этому приклеился. И он действительно становится несчастным из-за этого в течение примерно одной жизни. По окончании этой жизни он от всего этого избавится. Но в течение этой одной жизни он... считает, что таскать за собой эту изувеченную ногу... он позабыл игру, в которой это было нужно. Что ж, ЭТО... ЭТО и вызывает его озадаченность. Не сочувствие заставляет эту психосоматику перейти от одного человека к другому. Это просто «любопытство по поводу этого».

Так вот, у того обстоятельства, что вы как одитор проявляете любопытство по поводу кейсов (а вы это делаете), есть лишь одна отрицательная сторона: если вы проявляете это любопытство осознанно, это не оказывает никакого отрицательного воздействия, но если вы проявляете любопытство по поводу кейсов навязчиво, иначе говоря, если вы оказываетесь в неизвестном состоянии игр под названием «любопытство по поводу кейсов», то ваше дело табак. Вы никогда не избавитесь от этого в одитинге, вы не избавитесь от этого до тех пор, пока наконец не сыграете в ящик. Понимаете?

Так вот, у того обстоятельства, что вы как одитор проявляете любопытство по поводу кейсов (а вы это делаете), есть лишь одна отрицательная сторона: если вы проявляете это любопытство осознанно, это не оказывает никакого отрицательного воздействия, но если вы проявляете любопытство по поводу кейсов навязчиво, иначе говоря, если вы оказываетесь в неизвестном состоянии игр под названием «любопытство по поводу кейсов», то ваше дело табак. Вы никогда не избавитесь от этого в одитинге, вы не избавитесь от этого до тех пор, пока наконец не сыграете в ящик. Понимаете?

Иначе говоря, пока состояние игры продолжает оставаться неизвестным, оно может держать тэтана в ловушке. Однако если состояние игры известно, вы можете играть в любые игры, в какие захотите. И игра не доставляет никакого удовольствия, если вы не знаете, в какую игру вы играете, помните об этом.

Иначе говоря, пока состояние игры продолжает оставаться неизвестным, оно может держать тэтана в ловушке. Однако если состояние игры известно, вы можете играть в любые игры, в какие захотите. И игра не доставляет никакого удовольствия, если вы не знаете, в какую игру вы играете, помните об этом.

Так что эта шкала – самая важная и самая новая из всех шкал. Она на самом деле такая понятная и настолько очевидная... проблемы, ощущение того, что у тебя есть проблемы, и тому подобные вещи... все это находится на этой шкале. И вы обнаружите, что эта шкала очень, очень полезна в одитинге.

Так что эта шкала – самая важная и самая новая из всех шкал. Она на самом деле такая понятная и настолько очевидная... проблемы, ощущение того, что у тебя есть проблемы, и тому подобные вещи... все это находится на этой шкале. И вы обнаружите, что эта шкала очень, очень полезна в одитинге.

Спасибо.

Спасибо.