Я хотел бы поговорить с вами о решении.

I would like to talk to you about decision.

Вы обнаружите, что решение – это одна из тех основных вещей, которые вызывают нерешительность, и это один из основных факторов, определяющих, душевно здоровы люди или же безумны. Решение.

Decision is, you will discover, one of the fundamental points of indecision, and one of the fundamental reasons why people are sane or insane. Decision.

Понимаете, слово «решение» позволяет более кратко выразить понятие выбора. А выбор, конечно же, – это ключевая составляющая селф-детерминизма. Чтобы проявить детерминизм в отношении чего бы то ни было, у вас должен быть выбор детерминизма. А выбор детерминизма означает, что у вас должна быть способность принимать решения.

You see, decision is a short way of saying choice. And choice, of course, is the keynote of self-determinism. To determine anything, you must have the choice to determine. Choice to determine means that you must have the power of decision.

Вы обнаружите, что из этого автоматически вытекает... автоматически вытекает, в любом случае... что единственное, из-за чего бытийность оказывается ограничена, – это из-за нерешительности, из-за «может быть».

Automatically, you will discover – automatically, in any case – that the one thing that is holding up beingness is indecision, a maybe.

В каждой инграмме, которая появляется в поле зрения, чтобы вы могли ее пройти... в каждой инграмме, которая появляется в поле зрения... присутствует «может быть»: два выбора, которые относительно равноценны, и эта равноценность приводит к неспособности принять решение.

In any engram that presents itself to be run – in any engram that presents itself to be run – there is a maybe: two choices which are relatively balanced, and their even balancing makes an irresolution.

Так вот, решение имеет самое непосредственное отношение ко времени. У решения и у времени есть очень много общего. Когда у нас есть четкое, ясное решение, у нас есть четкое и ясное время. А когда мы пребываем в нерешительности, время становится не очень четким. Если вы пытаетесь принять решение и вам трудно это сделать, истоки ваших трудностей во времени. Тут дело даже не обязательно в данных; оно во времени. Где-то там время зависло. И если вы поищете именно это, а не данные, то нужда в самих данных, как правило, отпадет.

Now, there's a great deal to do with time in decision. Decision and time have a lot in common. When we have clean, clear decision, we have clean, clear time. And when we have an indecision, there is an unclarity about time. if you are trying to decide anything and having a difficulty in trying to decide that thing, the root of its trouble is time. Not even necessarily data; it's time. There's a time hangup there somewhere. And if you look for that back of the data, usually the data becomes needless.

Решение... основное решение, которое принимает жизнь, которое принимает тэта, – это «Быть или не быть». Знаменитая строчка Шекспира «Быть или не быть: вот в чем вопрос». Состояние Гамлета в тот день было очень и очень плохим. Он завис на самом прочном «может быть», на котором только можно было зависнуть.

Decision: The basic decision that life makes, that theta makes, is "to be or not to be." Shakespeare's famous line: "To be or not to be: that is the question." Hamlet was in very, very bad condition that day. He was hung up on the squarest maybe that anyone can be hung up on.

Вот у человека есть возможность сменить работу, и он стоит перед выбором, продолжать ли ему работать на старом месте или пойти на новое. Вы можете подумать, что он противится переменам, вы можете подумать о многих других вещах и так далее. Все это не так. Я хочу сказать, что он будет находиться в подвешенном состоянии до тех пор, пока не примет того или иного решения относительно бытийности. Поэтому любая ситуация, связанная с бытийностью, – ситуация, когда вы стоите перед выбором «быть или не быть», сама по себе является наиболее аберрирующей из всех.

If you see someone facing a new job, a choice of whether or not he's going to continue with his old job or take a new job, you may think that he is resisting change or a lot of other things, and so on. Re's not anything. I mean, he is hung up until he decides one way or the other on a beingness situation. So that any beingness situation where you had a "to be or not to be" on a case becomes itself the most aberrative situation.

Проходить инграмму необходимо лишь до тех пор, пока преклир не придет (по собственной воле и исходя из собственной оценки) к решению, которого он не принял тогда. Он обнаружил «может быть» в своей жизни. Он обнаружил это «может быть». И теперь, когда он обнаружит это «может быть», оно оказывается в его поле зрения и онможет его разрешить или оценить его важность, и в результате оставшаяся часть инграммы исчезнет. Она исчезнет... станет совершенно неаберрирующей.

Running an engram is really, basically, only necessary until the preclear has reached, of his own volition and evaluation, the decision he didn't make. He's found the maybe in his life. He's found that maybe. And having found the maybe, it is clearly enough in view so that he can resolve it or evaluate its importance, and the rest of the engram will blow. It'll disappear-become completely unaberrative.

Постулаты важны лишь потому, что они находятся у истоков решения. Иначе говоря, вы принимаете решение, а затем создаете постулат, чтобы его осуществить.

Postulates are important only because postulates are the root material of decision. That is to say, you have the decision and you make the postulate to reserve the decision. "To be or not to be" is action or inaction, existence or no existence.

«Быть или не быть» – действие или бездействие, существование или несуществование.

Actually, there is no such thing as a black-and-white decision. Aristotelian logic would like you to believe that there is such a thing as a syllogism: A is to B as B is to C, then A is to C, or something of the sort. This is very easily confused into A equals B, and B equals C; therefore A equals C. This isn't true. But it was a desperate effort to see if one couldn't get over the awful hurdle of yes-or-no. Syllogism: It gave you a way to reason so that everything didn't keep coming out in the middle.

На самом деле не бывает белых и черных решений. Согласно аристотелевской логике существует такая вещь, как силлогизм: поскольку А относится к Б, как Б относится к В, значит А относится к В или что-то в этом роде; такого рода логику очень легко спутать с логикой «А равно Б и Б равно В, значит А равно В». Это не так. Однако это было отчаянной попыткой обойти эту ужасную проблему «либо да, либо нет». Силлогизм: он дает возможность строить свои размышления таким образом, чтобы все не оказывалось постоянно посередине.

Aristotelian logic is based upon black-and-white solutions, really. You'll find today the mighty and powerful churches of the world believe in black and white for their people. They tell their people it's black and it's white; it's sin, it's good. There is no intermediate step here. It's one or the other.

В основе аристотелевской логики действительно лежат черные и белые решения. Вы видите, что сегодня могущественные и влиятельные церкви мира верят в черное и белое и проповедуют эту идею своим прихожанам. Они говорят своим прихожанам, что вот это черное, а вот это белое; вот это грех, а вот это добродетель. Здесь нет места никаким оттенкам. Это либо одно, либо другое.

Well, it would be very fortunate for all of our sanities if decisions could be made like that. If we could say it's a black decision, which is to say "not to be," or a "to be" – a "to be," a "not to be" – if we could say just those two and resolve them very cleanly and clearly, we'd be fine.

Что ж, если говорить о нашем собственном душевном здоровье, то было бы просто замечательно, если бы мы могли принимать решения именно таким образом. Если бы мы могли сказать, что это черное решение, иначе говоря, «не быть», или «быть»... «быть», «не быть»... если бы мы могли назвать лишь эти две альтернативы и четко и ясно с ними разобраться, у нас все было бы прекрасно.

Unfortunately, if you will look under the Logics in the first section (they are printed in the "Handbook for Preclears" and some other volumes) you'll find that gradient scale of logic, and it demonstrates to you that there is only relative decision. Relative. Just like there's only relative self-determinism. And there's only relative yes and no.

К сожалению, если вы просмотрите Логики в первой части (они напечатаны в книге «Настольная книга для преклиров» и в некоторых других изданиях), вы увидите там эту градиентную шкалу логики, и это говорит вам о том, что решение может быть лишь относительным. Относительным. Точно так же, как селф-детерминизм может быть лишь относительным. И может существовать лишь относительное «да» и относительное «нет».

There are a million grades, a billion grades, of yes. There are a billion gradient points on the scale of evil, and a billion on the point of good. Things are only relatively bad and relatively good.

Существуют миллионы градиентов, миллиарды градиентов «да». На шкале существуют миллиарды градиентов зла и миллиарды градиентов добра. Что-то может быть лишь относительно плохим и лишь относительно хорошим.

Relative beingness, then, is what we are trying to decide. And when a person comes close to the center of the scale and hangs up, that is what happens: he hangs up. Now, why does he hang up at that point? It's very simple why he hangs up at the point. Decision has much to do with time. if you have decision, you have time; if you do not have decision, you do not have time. Now, it doesn't matter whether you decide "not to be" or decide "to be." If you're hung up in the middle between "to be" and "not to be," you have immediately forfeited time, because the middle of the scale is zero time. "To be" or "not to be" – and in the center there, zero time. So when a person hits a maybe he starts worrying about it.

Следовательно, мы пытаемся принять решение по поводу относительной бытийности. И когда человек оказывается очень близко к середине шкалы и зависает там, именно это и происходит: он там зависает. Так вот, почему он зависает в этой точке? Это объясняется очень просто. Решение очень тесно связано со временем. Если у вас есть решение, у вас есть время; если у вас нет решения, у вас нет времени. Так вот, не важно, решаете ли вы «быть» или вы решаете «не быть». Но если вы оказываетесь в подвешенном состоянии между «быть» и «не быть», вы тут же лишаетесь времени, ведь в середине шкалы – ноль времени. «Быть» или «не быть»... а посередине – ноль времени. Поэтому, когда человек натыкается на «может быть», он начинает волноваться.

What is worry? Worry is constant, irresolute computation – constant computation on a certain point or a certain problem. That's what worry is; that's what anxiety is. Anxiety, you see, is fear added in. "I'm not going to be able to resolve this." Then worry becomes anxiety. "I can't resolve this," is just worry; "I'm not going to be able to resolve it" – well, that's anxiety.

Что такое волнение? Волнение – это постоянные, не приводящие к конечному решению расчеты... постоянные расчеты по какой-то определенной ситуации или по какой-то определенной проблеме. Вот что такое волнение. А вот что такое беспокойство. Беспокойство, понимаете, – это когда к волнению добавляется страх. «Я не смогу это разрешить». Волнение превратилось в беспокойство. «Я не могу это разрешить» – это просто волнение; «Я не смогу это разрешить»... что ж, это беспокойство.

If you want to treat worry and anxiety, you can slug into a case with just these points, these tenets I'm giving you right now, and just tear the case to pieces. And the fellow, oh, he feels good afterwards. He's got everything all resolved. Trouble is, the most aberrative decisions were generally made when a person was in very bad shape – the worst ones. There is the decision of going on living or not going on living in this body. You can find the places where he makes this decision. "All right, I won't give up. I'll go on living, I . . . guess. No, I'll give up. Uh ... there's no reason to go on living. Yeah, I'd better go on living. No, I guess I can't go on living."

Если вы хотите избавить человека от волнений и беспокойств, вы можете наброситься на кейс, используя одни лишь эти данные, эти принципы, которые я вам даю прямо сейчас, и вы разобьете его в пух и прах. И человек... о, после этого он почувствует себя хорошо. Все его проблемы будут разрешены. Беда в том, что самые аберрированные решения человек принимает, как правило, в тот момент, когда он находится в очень плохой форме... он принимает наихудшие решения. Он решает, жить ему в этом теле дальше или не жить. Вы можете найти те места, где он это решал.

"To be or not to be," you see?

«Ладно, я не сдамся. Я буду жить дальше, я... наверное. Нет, я сдамся. Ух... не вижу причин жить дальше. Да, я должен продолжать жить. Нет, наверное... я не могу продолжать жить».

It'll hang up a whole operation. "Now let's see, to go on living I have to have this operation. If I have this operation, it'll probably kill me." He never gets a chance to decide this. Somebody takes him by the scruff of the neck and lays him out neatly on the table and puts the mask over his face. That's why your childhood operations – tonsillectomies and so on – are particularly grim. They affect the individual terribly because a child never has a choice.

«Быть или не быть», понимаете?

They can go around and say, "Now, Johnny. . . now, Johnny, you want your tonsils out, don't you, Johnny? Now, it's up to you to decide now, Johnny, whether or not you want your tonsils out. But of course, if your tonsils don't come out, you'll keep on having these nasty old colds. But you've got to have 'em out now, and I just want you to decide . . ." All they're trying to do is get him to agree, they're not getting him to decide. And the eventual thing is that poor little Johnny goes on the table.

Из-за этого зависают целые операции. «Так-так, посмотрим, чтобы продолжать жить, мне нужно подвергнуться этой операции. Если я подвергнусь этой операции, меня это, вероятно, убьет». У человека вообще нет возможности принять решение по этому поводу. Кто-то схватил его за шкирку, аккуратненько разложил на столе и надел ему на лицо маску. Именно поэтому операции, перенесенные в детстве... удаление миндалин и так далее... особенно серьезны. Они ужасным образом влияют на человека, потому что у ребенка вообще нет выбора.

By the way, the first thing that happens to him is his central control post, that stands up above the other two, generally flicks out during one of these operations. If you want to find somebody's control post, you generally go back through his childhood operations. Because he didn't have any power of choice over the thing.

Люди могут ходить вокруг него и говорить: «Так, Джонни... так, Джонни, ты хочешь, чтобы тебе удалили миндалины, не так ли, Джонни? Так вот, теперь решай сам, Джонни, хочешь ли ты удалить миндалины или нет. Но, конечно, если тебе их не удалить, ты и дальше будешь заболевать этими мерзкими простудами. Так что тебе нужно удалить миндалины, я просто хочу, чтобы ты принял решение...» Все, что им от него нужно, – его согласие, ему не дают принять решение. И в конечном итоге бедняжка Джонни ложится на стол.

It's my belief that in a good society every child ought to be equipped with and taught to fire a sawed-off shotgun.

Между прочим, обычно самое первое, что происходит в ходе какой-нибудь из таких операций, – у человека отключается центральный контрольный пост, который занимает главенствующее положение по отношению к двум другим. Если вы хотите обнаружить контрольный пост человека, то, как правило, вам нужно пройти назад по операциям, перенесенным им в детстве. Поскольку в тех случаях у него не было свободы выбора.

It's like the hunter: He goes out and he shoots a doe or a duck or something of the sort. He gets a big – he feels big about this, you know? The thing to do is to give the duck or the doe or something, you see, give them a shotgun too and then teach them how to use it, and it'd come up to a parity level. Well, it ought to be that way with kids. They ought to have a chance. But they don't have a chance, so there isn't any chance of deciding this until we've solved this body problem, and we can solve that so we don't have to worry about this anymore.

Я убежден, что в любом добропорядочном обществе каждому ребенку должен быть выдан обрез и он должен быть обучен тому, как им пользоваться.

But the point I'm making is, is decision is sanity and indecision is aberration. Now, you can't say "to be" is necessarily sanity or "not to be" is necessarily insanity. You see, those aren't the scale of sanity to insanity. Because you see, you can always make the decision to be insane. You see, it doesn't say what you're deciding to be; it says that you're deciding. But what is aberrative is whether or not one is able to decide, and the degree that he's capable of decision establishes his sanity, self-determinism, power of decision.

Это как с охотником: он идет и стреляет зайца, или утку, или что-нибудь еще. Его распирает от... он чувствует себя от этого сильным, понимаете? Так вот, утке или зайцу, понимаете, нужно тоже дать ружье, и обучить их пользоваться им, и тогда они будут равны. Что ж, точно так же должно быть с детьми. У них должен быть шанс. Но у них этого шанса нет, так что у нас нет никакого шанса решить этот вопрос до тех пор, пока мы не решим проблему этого тела, а мы ее можем решить, так что нам больше незачем волноваться по этому поводу.

Many people have gotten hung up on the idea of willpower. It was very fashionable a few years ago, particularly, to go around telling people they didn't have willpower, they should use their willpower, or something of the sort, without defining willpower. Wonderful operation. Actually, if you said that these people should rehabilitate their decisional power, you would have a much different picture. Willpower, decisional power: now you'd have a point there.

Но я говорю все это к тому, что решение – это душевное здоровье, а нерешительность – это аберрация. Так вот, нельзя сказать, что «быть» – это обязательно душевное здоровье, а «не быть» – это обязательно безумие. Понимаете, это не шкала от душевного здоровья к безумию. Ведь, понимаете, вы всегда можете решить быть безумным. Понимаете, речь не о том, кем вы решаете быть; речь о том, что вы решаете. Ведь аберрирует отсутствие способности принять решение, и душевное здоровье, селф-детерминизм, способность принимать решение зависят от того, насколько человек может решать.

Any time an individual is put under duress, it is the individual's effort to make a decision about the duress. If the duress is very heavy and makes only one decision possible, well, he falls into that category. It's not terribly aberrative. He's been overcome, he will feel degraded, he'll feel a lot of other things, he isn't free, but somehow or other he can struggle out of this sooner or later.

Многие люди зависли из-за идеи о силе воли. Несколько лет тому назад было особенно модно постоянно твердить людям о том, что у них нет силы воли, что они должны использовать свою силу воли или что-то в этом роде. При этом никто не давал определения понятию «сила воли». Замечательный механизм. На самом деле если бы вы сказали, что этим людям нужно восстановить свою способность принимать решение, то дело обстояло бы совершенно иначе. Сила воли – способность принимать решение: теперь вы говорите дело.

The way to drive somebody insane is to convince them that they should have a yes, and then convince them equally they should have a no. And then convince them they should have a yes. "Now, Bessie, you've got to make up your own mind, it's your own free choice of whether or not you get these new shoes. Now, do you want black shoes or white shoes? Of course, the white shoes are going to get dirty a lot faster then the black shoes. Now, which do you want? The black shoes or the white shoes? Oh no, Bessie, you don't want the white shoes, you want the black shoes. The black shoes are much easier to keep polished and they'll go with your new dress. Hm-hm, yes. Oh, they're how much? Oh, uh, huh, well, you want the white shoes, Bessie. Uh . . . Bessie!"

Всякий раз, когда на человека оказывается давление, именно человек стремится принять решение по поводу этого давления. Если давление очень сильное и человек может принять лишь одно решение, – что ж, он его принимает. Это не действует ужасно аберрирующе. Человека одолели, он будет чувствовать себя деградировавшим, он будет чувствовать много чего еще, он не свободен, но так или иначе он в конце концов сможет выкарабкаться из этого состояния.

It's a wonderful mechanism. I recommend it. I recommend it to governments and sergeants. It reduces individuals to just complete weakness because it's chaos!

Чтобы свести человека с ума, нужно убедить его в том, что ему нужно «да» и что в той же мере ему нужно «нет». А затем убедить его в том, что ему нужно «да». «Так вот, Бесси, тебе нужно решать самой, тебе предоставляется свобода выбора, покупать или не покупать новые туфли. Так вот, ты хочешь черные туфли или белые? Конечно, белые туфли будут быстрее пачкаться, и черные туфли будут быстрее пачкаться. Так вот, какие туфли ты хочешь? Белые или черные? О, нет, Бесси, ты не хочешь белые туфли, ты хочешь черные. Черные туфли гораздо проще чистить и они подойдут к твоему новому платью. Гм-гм, да. О, сколько они стоят? О, у, э, что ж, Бесси, ты хочешь белые туфли. Э... Бесси!»

We used to draw this tone scale, you know, straight up and still draw it straight up, and it's very, very easy to graph that way, but it's not quite true. It's a curve, if you add decision into the line. Actually, the point of 1.5, if you want to know the truth of the matter, is the center of the scale. Because if you make a person make a decision and then unmake the decision, then make the decision, then unmake the decision and make the decision, you'll eventually make MEST out of him. And 1.5, you've got him holding there, you see? You've got enough confusion so he's holding there, and you'll stick him there. And then there's a method of dropping the whole curve down to apathy and he becomes MEST and he's part of the material universe and you don't have to worry about him anymore!

Это восхитительный механизм. Я вам его рекомендую. Я рекомендую его правительствам и сержантам. Он лишает человека всякой силы, поскольку это хаос!

All right. There's an actual scale, though, on decision itself. And this is something for you to remember and something for you to use in processing. Never forget to ask your preclear where the indecision is in the incident. Never forget to ask that preclear that. "Where's the indecision here?"

Мы раньше чертили эту шкалу, понимаете, в виде прямой линии, направленной точно вверх, и мы чертим ее так по-прежнему, и ее так очень и очень просто чертить, но это не совсем соответствует действительности. Если добавить сюда решение, получится кривая. На самом деле, если вы хотите знать правду, то точка 1,5 – это середина данной шкалы. Поскольку, если вы убедите человека принять решение, а потом отменить это решение, а потом принять решение, а потом отменить это решение, а потом принять решение, вы в конце концов превратите его в МЭСТ. А в точке 1,5... человек продолжает оставаться в этой точке, понимаете? Вы создали достаточное замешательство, поэтому он продолжает оставаться в этой точке, он там застревает.

Now let's put this in terms of motion. We can understand it a little easier.

А кроме того существует способ опустить человека вниз до апатии, и тогда он превратится в МЭСТ, он станет частью материальной вселенной, и больше не доставит вам никаких хлопот!

Now, all of the first Axioms have to do with a static called life and counter-efforts and efforts. You have this chain-fashion affair whereby in comes the counter-effort, the fellow turns around and uses it as an effort. In comes the counter-effort, he turns it into his effort and uses it. That is what life is doing. That's what you're doing. You get a counter-effort and you use it – counter-effort and you use it.

Так вот. Существует, однако, шкала самого решения. И это нечто такое, что вам следует держать в голове и что вам следует применять в процессинге. Никогда не забывайте спрашивать своего преклира, где в инциденте находится нерешительность. Никогда не забывайте спрашивать преклира об этом. «Где здесь нерешительность?»

And as long as you can use these counter-efforts, why, you're fine. I mean, it isn't aberrative to get shot at. What's aberrative is not to – yeah, to get hit! – not to shoot back.

Теперь давайте рассмотрим это с точки зрения движения. Нам будет немного проще это понять.

It isn't even aberrative to get hit, actually; I mean, so you get killed. So what?

Так вот, все первые Аксиомы касаются статики, называемой жизнью, а также контрусилий и усилий. Происходящее здесь подобно цепочке: поступает контрусилие, а человек берет и использует его в качестве усилия. Поступает контрусилие, человек превращает его в свое усилие и использует его. Это то, что делает жизнь. Это то, что делаете вы. Вы получаете контрусилие, и вы его используете... контрусилие и вы его используете.

You know, at Pearl Harbor there was – I think it was a tug, lying across from Battleship Bow. And the Jap planes came in, and the high command up there, you know, they were all on the ball and everybody was on the qui vive and FDR was on the qui vive and the War Department, Navy Department – everybody was on the qui vive – and they're all ready for these planes. So the planes came in and knocked the fleet out. And they had made a decision, by the way. They were not on a maybe. They had decided they could lick the Japanese fleet in five weeks. Huh! So they didn't go any further than that. Making a decision prematurely sometimes is quite effective in destroying oneself, but it's not aberrative.

И пока вы можете использовать эти контрусилия, что ж, у вас все в порядке. Я хочу сказать, в вас выстрелили, это не аберрирует. Что аберрирует, так это, когда вы не... да, в вас попали!.. Вы не наносите ответного удара.

All right. Here came in these Japanese planes over this little tug and into Battleship Bow – wham! wham! wham! And actually, these planes were passing close enough over this little tug so that they were almost knocking its stack off. And the officer in charge had a full crew aboard. And naturally, a tug, it was on a standby, it wasn't on liberty like everybody else had been sent. So here sat this small tug with a full crew.

На самом деле даже то, что в вас попали, – не аберрирует... то есть вас убили. Ну и что?

The percentage of psychos and war neuroses and so forth who turned up out of Pearl Harbor was enormous, because they had received a motion they couldn't use, you see? They couldn't do anything about it.

Понимаете, в Перл-Харборе был... по-моему, это был буксир, он стоял напротив

And this officer grabbed a few bins of potatoes as his crew came on deck. And he grabbed these bins of potatoes and he had his men standing there throwing potatoes at the Zeros. And he didn't have a single psychotic aboard.

Баттлшип роу. И вот в воздухе появились японские самолеты, а высшее командование, которое там находилось... понимаете, все командование было настороже, все были на чеку, ФДР был на чеку, и Министерство обороны, Министерство военно-морского флота... все были на чеку... все были готовы к этой воздушной атаке. Так что в воздухе появились самолеты и разбомбили флот. И между прочим, решение было принято еще до того, как все это произошло. Командование не находилось в состоянии «может быть». Оно решило, что мы можем разгромить японский флот за пять недель. Ха! Так что оно не предприняло никаких дальнейших действий. Иногда, когда решение принимается преждевременно, это весьма эффективно помогает уничтожить самого себя, но это не аберрирует. Ладно.

The crew was perfectly cheerful. And immediately after the action, they patched up a few bullet holes in themselves and went to sea merrily to pull things off the bars and the reefs, and so forth.

И вот в воздухе появились эти японские самолеты, они пролетали над этим маленьким буксиром и устремлялись прямиком к Баттлшип роу... вжих! вжих! вжих! На самом деле самолеты пролетали над этим маленьким буксиром так низко, что могли бы снести его трубу. У офицера, который командовал этим буксиром, вся команда была на борту. Оно и понятно, ведь этот буксир оставался в боевой готовности, команду этого судна не отправили в увольнительную, как всех остальных. И вот этот маленький буксир оказался там со всей командой на борту. Среди людей, побывавших в Перл-Харборе, было невероятно много случаев психоза, военного невроза и так далее, поскольку они получили движение, которое они не могли использовать, понимаете? Они ничего не могли с этим сделать.

Why? They were getting a motion, you see? They were getting attacked and they were attacking back. And even though it was just a token attack, it was quite effective as far as morale was concerned.

И вот, когда команда буксира высыпала на палубу, этот офицер вытащил пару корзин с картошкой. Он вытащил пару корзин с картошкой и приказал своим людям, стоящим на палубе, бросать картошкой по самолетам «Зиро». И у него на борту не было ни одного случая психоза. Его команда была в превосходном настроении. И сразу же после этого они заделали в своем судне пару дыр, оставленных пулями, и весело отправились в море, чтобы буксировать корабли с отмелей, рифов и так далее.

Now, if you receive a motion, you should be able to use the motion. Your indecision comes only when you refuse to use the motion you have received. And anybody who has an engram in restimulation (including the human body, which is after all just an engram) – and mark this well – you have in that person simply this: a motion which he will not use. That's the only one he's stuck with – the only one he gets stuck with.

Почему? Они получали движение, понимаете? Их атаковали, и они атаковали в ответ. И хотя эта ответная атака была чисто символической, она весьма эффективно подействовала на боевой дух.

A counter-effort comes in – wham! "Well," he says, "so they hit you in the jaw. Well, that's something." And – doesn't matter when – a few days, a few weeks from then, a few years from then, a few lifetimes from then, he all of a sudden remembers getting hit in the jaw, and a fellow's standing there and it seems to him that's the motion he's supposed to use. So wham! He hits the fellow in the jaw. He's healthy.

Так вот, если вы получаете движение, вы должны быть в состоянии использовать это движение. Нерешительность появляется лишь тогда, когда вы отказываетесь использовать движение, которое вы получили. И когда у человека какая-нибудь инграмма находится в рестимуляции (включая человеческое тело, которое в конце концов не более чем инграмма)... отметьте это для себя как следует... вы имеете дело просто вот с чем: у этого человека есть движение, которое он не желает использовать.

The fellow that isn't healthy is standing there, you see, and the fellow hits him in the jaw. And he says, "Shouldn't do something like that to me," and he goes on for a few weeks or months or lifetimes (short span of time). Guy comes up – here's a situation where he's supposed to hit somebody in the jaw – and he says, "I think I'll hit him in the jaw! Nah, I wouldn't do a thing like that." After that he gets a somatic. Why? He's called the facsimile up to use and then he hasn't used it. He has a counter-effort which he is unwilling to use. And when he has a counter-effort which he's unwilling to use, it attacks him.

Это единственное, из-за чего он застрял... это единственное, из-за чего он застревает.

The only way you aberrate people is keep them from using their counter-efforts. You get them out and you do things to them, and then you don't permit them to do it. You say, "Under no circumstances should you be able to do this."

Поступает контрусилие... вжих! «Что ж, – говорит парень, – итак, тебе дали в челюсть. Что ж, это кое-что». И... неважно когда... несколько дней спустя, несколько недель спустя, несколько лет спустя, несколько жизней спустя, когда-нибудь он вдруг вспомнит, что ему дали в челюсть, а перед ним будет стоять какой-то человек, и этому парню покажется, что сейчас ему нужно использовать именно это движение. Поэтому – вжих! Он бьет этому человеку в челюсть. Он здоров.

You take little Oswald and you take him down and you kick him a couple of times and you say, "You little brat," and so forth. "Now get out of the house." And little Oswald comes in a few days later – you notice children will do this – and he'll take a look at you and he'll say, "You brat!"

Вот стоит парень, который нездоров, понимаете, и другой человек дает ему в челюсть. И парень говорит: «Он не должен так со мной поступать» – и живет себе дальше в течение нескольких недель, или месяцев, или жизней (короткий промежуток времени). К нему кто-то подходит... возникает ситуация, когда он должен дать кому-то в челюсть... и он говорит: «Думаю, я дам ему в челюсть! Нет, я не буду так поступать». После этого у него появляется соматика. Почему? Да потому, что он вызвал это факсимиле, чтобы его использовать, а потом не стал его использовать. У него есть контрусилие, которое он не хочет использовать. А когда у человека есть контрусилие, которое он не хочет использовать, это контрусилие атакует его самого.

And you say, "You should not say that, Oswald. You must treat your grownups with respect." You fixed him, right there. He's all set; he's going to use this counter-effort – it wouldn't bother him very much and he's going to use this – but you don't let him. That's the way you aberrate him.

Аберрировать людей можно лишь одним-единственным способом: не давать им использовать имеющиеся у них контрусилия. Вы что-то им делаете, а потом не позволяете им делать то же самое. Вы говорите: «Ни при каких обстоятельствах ты не должен этого делать».

The way you can aberrate a whole society is take and put a police force over the top of them that permits them to be arrested and manhandled, given traffic tickets and sent to jail and pushed around and taken into courts of law and everything else, and then you don't let the guy do it himself. He then has a sensation of being handled, pushed, handled, pushed, censured and so on. And he gets all of these counter-efforts and he can't use any of them. Because the police object to being shot and pushed. I don't know why, it's only sporting.

Вы берете маленького Освальда, выводите его куда-то, пинаете его пару раз и говорите: «Ты, маленький сопляк» – и так далее. «Теперь убирайся из дома». И маленький Освальд приходит несколькими днями позже... вы заметите за детьми такое... он смотрит на вас и говорит: «Ты сопляк!»

But this country out here was a good, solid, healthy country until they got their first reformer. It was. Everybody used to carry an equalizer – called it an equalizer. But somebody came up to you and said "You blankety-blankety-blank," you just shot him! I mean, it was simple, justice, so on. So people after that were careful about calling you a blankety-blankety-blank. Till one day you called somebody else a blankety-blankety-blank, he drew faster than you and you're dead. But, it's an interesting game. They played it with wild abandon.

И вы говорите: «Ты не должен так говорить, Освальд. Ты должен относиться к взрослым с уважением». Вот вы с ним и управились, прямо тут же. Ему крышка; он собирается использовать это контрусилие... оно его не очень-то волнует, и он собирается его использовать... но вы ему не позволяете. Вот так вы его и аберрируете.

Down to the south, down here at Tombstone, they've got a whole hill there where people played it with abandon. But at the same time, the country was pretty healthy. Guys walked tall, they walked very tall. They didn't drive down the street saying "I wonder if that cop saw me pass that traffic light," see? Big difference between that.

А вот как можно аберрировать целое общество: нужно поставить над всем обществом полицию, чтобы человека можно было арестовать и грубо с ним обращаться, чтобы человека можно было штрафовать за нарушение правил дорожного движения, сажать в тюрьму и помыкать им, приводить в суд и все такое, а потом следует не позволять ему делать то же самое. И тогда у человека появится чувство, что им управляют, помыкают, управляют, помыкают, осуждают и так далее. И он получит все эти контрусилия и не сможет использовать ни одно из них. Поскольку полицейские возражают против того, чтобы в них стреляли и чтобы ими помыкали. Не знаю почему, ведь это было бы справедливо.

I'm not, by the way, beating the drum for uncontrolled, unlicensed action in an aberrated society.

Эта страна была хорошей, сильной, здоровой страной, пока в ней не появился первый реформатор. Она была такой. Все носили с собой «уравнители»... это называлось «уравнителем». Если кто-нибудь к вам подходил и говорил: «Ты такой-сякой», вы его просто пристреливали! Я хочу сказать, все было просто... правосудие и так далее. Так что после этого люди опасались называть вас таким-рассяким. А потом в один прекрасный день вы называли кого-нибудь таким-сяким, а он выхватывал свой пистолет быстрее, чем вы, и вы оказывались мертвым. Тем не менее это интересная игра. В нее играли от всей души.

The society gets into a big maybe. It comes down tone scale to a point where an individual may or may not be ethical. And the second the society gets to a point where it looks at an individual and doesn't know where he is on the tone scale and whether – or whether or not he is going to be ethical, that society has to muster unto itself morals and police power, and suppress all individuals because some might not be ethical. And the second this happens, you get an aberrated society, because everybody is hung up on a maybe. "Is this fellow honest or isn't he honest?" "Is he going to be irrational about the thing or isn't he?" I mean, it's just maybe, maybe, maybe, maybe, maybe, maybe. So people start thinking.

Ближе к югу, ближе к Томбстоуну, там есть целый холм, на котором люди от всей души играли в эту игру. Но в то же время страна была вполне здорова. Люди ходили с высоко поднятой головой, с очень высоко поднятой головой. Не было такого, чтобы они ехали по улице и думали: «Интересно, тот полицейский видел, что я переехал на красный свет или нет?» – понимаете? Все было совсем по-другому.

Thought could be said to be the resolution of maybes. Computation and its purpose depends upon the resolution of maybes. As you go way up tone scale, you get less and less and less maybes, and you actually do less and less and less computing, and you do more and more and more knowing. That's quite important.

Я, кстати говоря, не ратую за то, чтобы в аберрированном обществе предпринимались какие-то бесконтрольные, незаконные действия.

There is a scale here of decision, which I will draw here. Unaberrated conduct to a marked degree is the making of decisions which can be put into effect, as opposed to making decisions which cannot be put into effect, and down to indecision, and lower to irrational decision to force irrational decision into effect, down to indecision, and down to the decision not to be. The Tone Scale of Decision, in other words, is that scale. [See Ron's handwritten notes on the Tone Scale of Decision in the Appendix.]

Общество попадает в большое «может быть». Оно опускается по шкале тонов на такой уровень, когда человек может быть этичным, а может и не быть этичным. И в тот момент, когда общество доходит до того уровня, когда оно, посмотрев на человека, не знает, где он находится на шкале тонов, и будет ли он... будет ли он этичным или не будет, в этот момент такому обществу приходится насаждать внутри себя мораль, подчинять себя полицейской власти и подавлять всех людей, поскольку кто-то из них может оказаться неэтичным. Как только это происходит, общество становится аберрированным, поскольку все люди оказываются в «может быть». «Этот парень честный или нет?» «Он будет в этом иррационален или нет?» Я хочу сказать, это сплошные «может быть», «может быть», «может быть», «может быть», «может быть», «может быть». Ведь люди начинают думать.

Now I'll draw that scale for you. Up here we have "to be." Up here, when you make a decision you put it into effect: decision equals effect. When you're making decisions to put them into effect, believe me, you're cause. (I'm going to talk the second talk this evening on cause and effect and how it applies to "be" and "not to be," how it applies to going up the whole dynamics.) But this is very simple. If you put things into decision, you're going to be a cause and you're going to make an effect, very quickly.

Можно было бы сказать, что мышление – это решение многочисленных «может быть». Расчеты нужны для того, чтобы находить решения для многочисленных «может быть». По мере того как вы поднимаетесь по шкале тонов, у вас становится все меньше, меньше и меньше «может быть», и вы действительно делаете все меньше и меньше расчетов, и вы все больше, больше и больше знаете. Это очень важно.

Now, as you come down scale, you just simply come down to this level: You make a decision here – this is well down scale – that can't be put into effect. So you get a decision that can't be effected. You're making decisions, see, but they can't be effected. It's irrational, you see? The fellow says, "I'm a – I think I'll be president." Well, he can think he'll be president all right. He's made a decision that he's going to be president, but he can't put it into effect. In other words, he has not evaluated the rationality of his decisions. Up here, he makes a decision, it's a decision that can be put into effect. He doesn't keep overmaking decisions or undermaking them. In other words, he's doing a proper estimation of his decision. And then we get down here, this is very mild effect, but here we have an indecision, see?

Существует шкала решения, я ее нарисую вот тут. Человеку, чье поведение не аберрированно, в значительной степени свойственно принимать решения, которые можно реализовать, в отличие от решений, которые невозможно реализовать. Если опуститься ниже по шкале, мы получаем нерешительность, а еще ниже – иррациональное решение настаивать на реализации иррациональных решений, а еще ниже – нерешительность, а еще ниже – решение не быть. Иначе говоря, это шкала тонов решения.

And by the way, it's very, very interesting that low on the tone scale we have people who put indecisions into effect. Did you ever know anybody that put indecisions into an effect? Well, they exist. Believe me.

А теперь я нарисую для вас эту шкалу. Вот тут вверху находится «быть». Вот здесь вверху, когда вы принимаете решение, вы реализуете его: решение равно следствию. Когда вы принимаете решения, чтобы реализовать их, поверьте мне, вы причина. (Сегодня вечером на второй лекции я поговорю с вами о причине и следствии и о том, как это соотносится с «быть» и «не быть», как это соотносится с подъемом по динамикам.) Но это очень просто. Если вы принимаете решение относительно чего бы то ни было, вы будете причиной и вы создадите следствие, очень быстро.

This is getting way down the line here: We get decisions to force irrational decisions into effect. Where is that on the tone scale? What is it?

Так вот, по мере того как вы опускаетесь по шкале, вы просто попадаете вот на этот уровень: вот тут вы принимаете решение... это очень низко на шкале... вы принимаете решение, которое невозможно реализовать. Итак, вы принимаете решение, которое невозможно осуществить. Вы принимаете решения, понимаете, но их невозможно осуществить. Это иррационально, понимаете? Парень говорит: «Я... думаю, я буду президентом». Что ж, он может сколько угодно думать о том, что он будет президентом. Он принял решение быть президентом, но он не может реализовать его. Иначе говоря, он не оценил рациональности своих решений. Вот здесь наверху он принимает решение, которое можно реализовать. Нет переоценки и нет недооценки. Иначе говоря, он правильно оценивает свои решения. А потом мы опускаемся вот сюда, тут очень слабое следствие, а тут у нас нерешительность, понимаете?

1.5. That 1.5, they're wonderful at that. They're always making decisions to put irrationalities into effect. The second you show them an irrationality, they'll put it into effect; if you show them a rationality, they won't put it into effect. It's as much as your life's worth. As a matter of fact, if you want a 1.5 to act, what you do is demonstrate that what you want to do is irrational, and then they'll make you do it. You see how that is? You show them what you want to do is completely irrational; then they'll make you do it. That's a fact, it works.

Между прочим, очень и очень интересно, что люди, которые находятся низко на шкале тонов, реализуют нерешительности. Вы когда-нибудь знали кого-то, кто реализовывал бы нерешительности? Что ж, такие люди существуют. Поверьте мне.

Then we get down here into indecision. And that is about 1.0. That's "Am I going to stay here or am I going to run?" Fear is just below this, you see? But that's the borderline of fear right there: indecision.

Мы опускаемся очень низко по шкале: мы принимаем решение настаивать на реализации иррациональных решений. Где это на шкале тонов? Что это?

And now we come down here finally to apathy, which is decision not to be.

Женский голос: 1,5.

Here is your enthusiast – people like me, always making decisions that "can't be put into effect," you see? Saying, "All right now, we – what we're gonna do is – is get this and we're going to make this, and then get right in there. And everything's fine."

1,5. Это 1,5, у таких людей это получается великолепно. Они всегда принимают решение реализовывать что-то иррациональное. Стоит вам только показать им что-то иррациональное, как они тут же реализуют это; если вы покажете им что-то рациональное, они не будут реализовывать этого. Это просто невероятно. Если вы хотите заставить человека в тоне 1,5 действовать, вам нужно продемонстрировать ему, что то, что вы хотите сделать, – иррационально, и тогда этот человек заставит вас это сделать. Вы понимаете, как это происходит? Вы показываете ему, что вся ваша затея совершенно иррациональна; он заставит вас ее выполнить. Это факт, это работает.

And somebody points out to me, "Yeah, but we haven't got the two million dollars that it takes to do that."

Теперь мы опускаемся вот сюда, в нерешительность. И это где-то в районе 1,0. Это «Остаться ли мне здесь или побежать?». Страх находится прямо под этим состоянием, понимаете? Это граница страха, она проходит прямо тут: нерешительность.

And I say, "Oh, well, all right." People have a hard time with me.

И наконец мы доходим до апатии – решения не быть.

Well, there's your tone scale of decisions. And you can actually take a preclear and look him over very thoroughly and you can find out what he's deciding to do and you can say where he is on the tone scale. You can also spot him on the tone scale and then predict very, very well what that individual will decide.

Вот тут энтузиаст... человек вроде меня... он всегда принимает решения, которые «невозможно реализовать», понимаете?

Now, in interpersonal relations your problem is simply this: the problem of other people's decisions. That actually is the core of interpersonal relations. These people, by being certain things, become very antipathetic to your survival and happiness. By deciding not to be certain things, they become helpful to your survival. And again, by deciding to be certain things they become helpful, and deciding not to be certain things they become very unhelpful. You see how that would be, then? You're continually faced with people's decisions.

Он говорит: «Так вот, мы... что мы собираемся сделать, так это... возьмем это, и сделаем это, и добьемся прямо этого. И все будет замечательно».

Now, there is why individuals who are low on the tone scale are so very hard to be around: It's this decision scale more than anything else.

А кто-нибудь говорит мне: «Да, но у нас нет двух миллионов долларов, которые нужны для этого».

I told you last night that ARC – affinity, reality and communication – add up to computation. They are understanding. The three together will actually make mathematics. They are computation; they are understanding; they are a gradient scale of knowingness. A, R, C. So ARC would also be beingness, wouldn't it? As you go up the line on ARC, you get into beingness. And therefore, clear-cut ARC resolves into decision. And this is a tone scale, again, of ARC and decision. So that you get your A, your R and your C: Here we have "to be," decisions can be effected, so forth, and we have affinity. Well, believe me, when a person is up there on the tone scale, they decide "to be" on an affinity level, it's really a big "to be." Affinity. They just – wheeoww!

А я отвечаю: «О, ну, хорошо». Людям со мной сложно.

On agreement, remember that they're cause or they are in parity with other people who are capable of being cause. You start agreeing with people who are way up there to the top of the tone scale and you're not going to be in bad shape, you'll be in good shape.

Что ж, вот вам шкала решений. На самом деле вы можете взять преклира, изучить его очень внимательно и выяснить, какие решения он принимает, когда речь идет о действиях, и вы сможете сказать, где он находится на шкале тонов. И наоборот, вы можете определить его положение на шкале тонов, а потом предсказать очень, очень точно, какое решение этот человек примет.

You start agreeing with somebody down here, you're agreeing with fear so that fear becomes reality. And if you start agreeing with "not to be" – down, not to live, not to act well and so forth – done yourself a very, very bad trick. This is sympathy right in here in this band. You've agreed that it's all right not to be.

Так вот, в своих взаимоотношениях с другими людьми вы сталкиваетесь вот с такой проблемой: проблема решений других людей. На самом деле это сама суть межличностных отношений. Эти люди, имея ту или иную бытийность, начинают с большой антипатией относиться к вашему выживанию и к вашему счастью. Или же они решают не иметь определенные бытийности и начинают способствовать вашему выживанию. И наоборот, они решают принять определенные бытийности и начинают вам помогать или решают не иметь определенные бытийности и совсем вам не помогают. Вы понимаете, как это может быть? Вы постоянно сталкиваетесь с решениями других людей.

You say, "Poor fellow. Poor fellow. It's all right not to be," and the only thing wrong with that is, is you've gone into agreement too low on the tone scale, which is sympathy. All right.

Так вот, именно поэтому так сложно быть рядом с людьми, которые находятся низко на шкале тонов: шкала решений связана с этим больше, чем что-либо еще.

Now, as far as communication is concerned, believe me, it's relatively easy to communicate with somebody who is way up at the top of the tone scale. It is very simple to do that. In the first place, anybody up that high, theoretically, is not communicating to any large degree through MEST. The person is actually communicating very, very straight, and it's pretty easy to hook up to. As a matter of fact, when that is hooked up to on a communication level, it has a deaberrative effect upon the individual. Down here when communication is hooked up to, it has an aberrative effect, because they'll start throwing you maybes and so forth.

Я говорил вам вчера вечером, что АРО... аффинити, реальность, общение... это расчет. АРО – это понимание. На самом деле эти три составляющие, вместе взятые, дают начало математике. АРО – это расчет; это понимание; это градиентная шкала знания. А, Р, О. Следовательно, АРО является еще и бытийностью, не так ли? Двигаясь вверх по АРО, вы попадаете в бытийность. И поэтому определенно выраженное АРО становится решением. И это, опять-таки, шкала тонов АРО и решения. Так что у вас тут получается А, Р и О: здесь у нас «быть», решения могут быть осуществлены, и так далее, и у нас тут аффинити. Что ж, поверьте мне, если человек находится вот тут – так высоко на шкале тонов, – он решает «быть» на уровне аффинити, это в самом деле большое «быть». Аффинити. Он просто фьюииитъ!

There is ARC on the basis of decision. Practically all that is really wrong with any preclear is basically, if he's in bad shape, he's decided to be the things he shouldn't be, or he's decided not to be the things he should be. This isn't too bad. Might have said that a little bit wrong. I mean, you know lots of people who seem to be getting along fine, and, gee, they've decided to be the damndest things. And you know people that are getting along fine who have decided not to be, perfectly ... Some fellow, he decided not to be a millionaire. See? That's what he decided. That's all right – that's what he decided. Of course, you won't go into very close agreement with him if you think the thing to be is a millionaire. But that's just a – just a matter of decision.

По поводу согласия: помните, что человек причина и что между ним и другими людьми, которые в состоянии быть причиной, существует равенство. Начните соглашаться с людьми, которые находятся очень высоко на шкале тонов, и ваше состояние не будет плохим, ваше состояние будет хорошим.

What's wrong here is the person who – "Am I gonna be a millionaire, not gonna be a millionaire? Is it good to be a millionaire? No, millionaires get into danger every once in a while; I'm not to be a millionaire. Well, the communists are liable to shoot us, so therefore it's better not to be . . . Now, that isn't good enough. We're – not got any communism over here. I mean, the thing to do is – well, it's awful hard to make a million dollars. But then on the other hand, I might make a million dollars, and I might marry a girl that had a million dollars. Well, it's a ..."

Когда вы начинаете соглашаться с людьми, которые находятся низко на шкале тонов, вы соглашаетесь со страхом, так что страх становится реальностью. И если вы начнете соглашаться с тем, чтобы «не быть»... внизу, чтобы не жить, чтобы не действовать хорошо и так далее... вы сыграете с собой очень, очень плохую шутку. Это сочувствие, оно находится прямо в этом диапазоне. Вы согласились с тем, что «не быть» – это нормально.

Well, the way they get from there on down the tone scale is in terms of maybes. Br-r-r, br-r-r, brr. And they keep hanging up here, hanging up here. Timelessness sets in. Any preclear that's very aberrated has a bad case of timelessness. And the way to resolve timelessness is to resolve decision, and it's the easiest way to get at it I know. The way he got timeless is getting a motion and then not using the motion. He's unwilling to use this motion. He says, "Oh, that motion's very, very bad. Very, very, very bad motion. I can't use that motion!" He can't even change that motion. You can't – that's, by the way, what they call sublimation (just a hobson-jobson back into an old cult they used to have). Sublimation is the alteration of a motion into another kind of a motion – very simple.

Вы говорите: «Бедняжка. Бедняжка. Не быть – это нормально», и единственное, что тут не так – вы приходите к соглашению очень низко на шкале тонов, а это сочувствие. Ладно.

All right. The motion comes in, he won't use it, bluntly. He says, "No!" Well, you know that's not so bad. It'll hang him up with one. That's not so bad, because he still at least said no. But the example I gave you a little while ago: the fellow gets hit in the jaw, and then a few weeks or lives or something later he says, "Oh, he will, will he? Well ... " He's called the facsimile up and then hasn't used it. He said, "It's all right to use it. No, it isn't all right to use it. W-h-o-o-a!" And there it'll sit. And he'll say, "I wonder what I do with this. Well, won't go out there, won't go out there. I think I'd better go see a dentist." That's what will happen to him, because it's an unwillingness to decide on that.

Так вот, что касается общения, то поверьте мне, с человеком, который находится очень высоко на шкале тонов, довольно легко общаться. Очень легко. Начнем с того, что человек, который находится так высоко, не особо общается посредством МЭСТ. Он общается абсолютно напрямую, и к его линии общения очень просто подсоединиться. На самом деле, если вы подсоединитесь к линии общения человека, который находится так высоко, это окажет на вас деаберрирующее влияние. Если же вы подсоединитесь к линии общения человека, который находится вон там внизу, это окажет на вас аберрирующее влияние, поскольку этот человек начнет забрасывать вас всякими «может быть» и так далее.

He can say no and somewhat get away with it. "I've got this motion. Now I'm not going to use it at all. No, it's just bad and I'm not going to use it. I got my head cut off in the last life and I'm not going around and cut off people's heads, and that's all there is to it!" That's not so bad. But if he comes around and he says, "I got my head cut off in the last life and . . . Look how sharp that butcher knife is. Huh. No. Ha-ha. No. Yes. No. Yes."

С решением связано АРО. Все, что не так с любым преклиром, в сущности... если он находится в плохой форме... так это то, что он решил принять бытийность, которую он не должен принимать, или же он решил не принимать бытийность, которую он должен принять. Это не так уж плохо. Возможно, я сказал это несколько неправильно. Я хочу сказать, вы знаете много людей, у которых, похоже, все в порядке, и, боже, они решили принять ужаснейшую бытийность. И вы знаете людей, у которых все в порядке и которые решили не быть кем-то, прекрасно... Кто-то решил не быть миллионером. Понимаете? Вот что он решил. Это нормально... это то, что он решил. Конечно, вы не сможете прийти с ним к полнейшему согласию, если вы полагаете, что миллионер – это тот, кем следует быть. Все дело просто в решении.

And you'll find people running around who say, "You know, I have the awfullest time. I get near the edge of high buildings and I just want to jump off, but ... " You know? So he jumped off a high building some time or other, or somebody threw him off a high building, and he's called this up. He said, "I think I'll throw him off the building." Here's somebody else – "I'll throw Og over the cliff."

А вот что не так: человек говорит: «Буду ли я миллионером или не буду? Хорошо ли быть миллионером? Нет, миллионеры время от времени подвергаются опасности; мне не следует быть миллионером. Меня могут пристрелить коммунисты, так что лучше не быть миллионером... Нет, это не очень хорошо. Я... тут нет никаких коммунистов. Нужно... да, чертовски сложно заработать миллион долларов. А с другой стороны, я мог бы заработать миллион долларов, я мог бы жениться на девушке, у которой есть миллион долларов. Что ж, это...» Фью-ю-ю!

Somebody threw him over a cliff once, so he sees Og standing in the middle of a cliff. He doesn't like Og; Og makes eyes at his cave girl or something of the sort. So he says, "I'll go throw Og off the edge of the cliff. No. No. No, I shouldn't do that. They passed this law in the tribe a while ago, and besides he's carrying a club with a spike on it. And if he turned around and saw me I might get hit with the spike. No, I'd better do it, though, because. . . No, I better not do it because if I – and somebody'd find out . . ." Believe me, after that, every time he goes near a cliff edge . . . Yeah. Is he? Should he? It's funny, but he keeps getting the idea he wants to jump off! Well, that's silly, because it'd kill him.

Так вот, человек падает вниз по шкале тонов из-за «может быть». Бр-р-р, бр-р-р, брр. Так вот они попадают отсюда сюда на шкале тонов... видите, я рисую эту шкалу прямо, на самом деле это кривая. Он все остается и остается вот здесь. Наступает отсутствие времени. У любого очень аберрированного преклира в кейсе сильно выражено отсутствие времени. И чтобы справиться с отсутствием времени, нужно разобраться с решением, и, насколько я знаю, это самый легкий способ справиться с этим. Отсутствие времени в этом кейсе образовалось из-за того, что человек получал движение, а потом не использовал его. Он не хочет использовать это движение. Он говорит: «О, это очень, очень плохо. Это очень, очень, очень плохое движение. Я не могу использовать это движение!» Он не может даже изменить это движение. Вы не можете... это, между прочим, то, что люди называют сублимацией (это слово взято из древнего культа, который существовал раньше). Сублимация – это преобразование движения в движение другого рода... очень просто.

So he'll sit around the cave instead of going out hunting; he'll get lean, he'll get thin and become declasse' in the tribe, and be pointed out by the tribe elders to the little children as the thing not to be. And there he is. Because every time he walks out of the cave and every time he sits down in the cave and anyplace else, he's worrying about this cliff edge.

Так вот. Человек получает движение и наотрез отказывается его использовать. Он говорит: «Нет!» Что ж, вы знаете, это не так уж плохо. Он застрянет только в этом. Это не так уж плохо, ведь он, по крайней мере, сказал: «Нет». Но вот тот пример, который я вам привел немного раньше: парня бьют в челюсть, а затем, несколько недель или жизней или чего-то там еще спустя, он говорит: «О, он сделает, сделает ли он? Что ж...» Он вызвал факсимиле, и потом не использовал его. Он сказал: «Его можно использовать. Нет, его нельзя использовать. Ву-у-а-а-а!» Пток, пток, пток, пток, пток. И это факсимиле так у него и останется. И он скажет: «Интересно, что мне с этим делать. Что ж, сюда я не пойду, туда я не пойду. Пожалуй, схожу-ка я к дантисту». Вот что с ним случится, поскольку он не желает принимать решения в связи этим.

That's how people get obsessions. That's how they get inhibitions, so forth. If you want to be utterly uninhibited, I'm afraid you would have to use every motion that you can tap – not have to use it but have to be willing to use it. In other words, no inhibitions of any kind.

Он может сказать «нет», и ему это в какой-то мере сойдет с рук. «У меня есть это движение. Я вообще не собираюсь его использовать. Нет, оно плохое, и я не буду его использовать. В прошлой жизни мне оторвали голову, но я не собираюсь ходить и отрывать людям головы, и точка!» Это не так уж плохо. Но если он вдруг говорит: «В прошлой жизни мне оторвали голову и... Глянь-ка, какой острый нож у этого мясника. Хм. Ха-ха. Нет. Да. Нет. Да».

But, believe me, you've got to be pretty well up the tone scale before you start using these things, because people object. People object. Particularly when you think of the number of facsimiles which you have and what kind of facsimiles they are and some of the things that have happened to you.

И вы столкнетесь с людьми, которые говорят: «Знаете, мне приходится ужасно трудно. Я подхожу к краю какого-либо высокого здания, и мне просто хочется прыгнуть вниз, но...» Понимаете? Как-то раз он спрыгнул с крыши высокого здания или кто-то его оттуда скинул, и он вызвал это факсимиле. Он сказал: «Наверное, я скину его с крыши этого здания». Рядом с ним стоит кто-то еще... «Я сброшу Ога со скалы».

Now, if you turn around and think "Gee, I – would I have to be able and willing to use any one of those, to be completely uninhibited?" But you don't even have to worry about that; you can be inhibited and still not have a body.

Кто-то когда-то сбросил его со скалы, и вот он видит, что Ог стоит на скале. Ему не нравится Oг; Ог посматривает на его пещерную девушку или делает что-то в этом роде. Поэтому он говорит: «Я сброшу Ога со скалы. Нет. Нет. Нет, я не должен этого делать. Не так давно в племени был принят тот закон, и кроме того, у него в руках дубинка с шипом. И если он обернется и увидит меня, он может ударить меня шипом. Нет, я все-таки должен это сделать, поскольку... Нет, я не должен этого делать, ведь если я... а кто-нибудь узнает...» Поверьте мне, после этого каждый раз, когда он будет оказываться на краю скалы... Да. Сделает ли он? Должен ли он? Это забавно, но ему в голову постоянно приходит идея о том, что он хочет прыгнуть вниз! Что ж, это глупо, ведь это его убьет.

All right, the point is, in comes the motion. If you say, "This motion I will not necessarily hold in reserve, but I will classify: 'This motion is not to be used.'" In comes a motion: "I'll use this motion." In comes another motion, not to be used: "I consider this bad. I'm not going to use it."

Поэтому он останется в пещере, вместо того чтобы идти охотиться; он отощает, он похудеет, он станет изгоем в своем племени, и старики будут показывать на него детям и говорить, каким быть не надо. Вот что с ним произойдет. Поскольку всегда, когда он выходит из пещеры, всегда, когда он сидит в пещере или где-нибудь еще, он волнуется из-за этого края скалы.

You know what's very interesting about reform motions: Old lady by the name of Carry Nation one time bought a hatchet. It was an unfortunate day for the saloon keepers of America. And she went around and there was a lot of talk about bills of rights and suffrage and all sorts of things, but it started, more or less, with that hatchet.

Вот так у людей и появляются навязчивые состояния. Вот так они себя и блокируют и так далее. Если вы хотите быть совершенно разблокированным, боюсь, вам придется использовать каждое движение, которое вы только можете задействовать... вы не обязаны использовать его, но вы должны быть не против его использовать. Иначе говоря, вы ничего не должны блокировать.

I want to tell you something about Carry. When she was younger, she used to go down in the basement and tipple. I wouldn't like to have that known, but that's the horrible truth of the matter.

Но, поверьте мне, прежде чем вы сможете начать использовать все эти движения, вы должны быть очень высоко на шкале тонов, ведь люди будут против. Люди будут против. Особенно, если принять во внимание то множество факсимиле, которые у вас есть, и что это за факсимиле, и некоторые из тех вещей, которые с вами произошли.

Beware of these people who come around and say, "Now, actually, we've all got to get absolutely down, wipe out, murder, stamp out and kill and throw to the lions, wolves or anything else that we can find to throw them to, the Z class of the society." Not necessarily beware of them but just know right that moment that they've taken a motion from that Z class and they've said, "Shall I? No, I better not." And then all of a sudden they say, "That maybe; that's what's driving me mad, that maybe. That's what's making me 'not to be' or 'to be' and so forth and I must do something about this maybe. And it's this maybe that's doing it. It's this maybe, I say!" And picks up the hatchet, you see, and goes to work on the saloon keepers – pardon me, it was the bottles.

Так вот, если вы думаете: «Боже, я... должен ли я быть в состоянии использовать все это и быть не против это использовать, чтобы быть совершенно разблокированным?»

I'm going to give you a little bit more about decision, just a little bit more.

Но вам даже незачем беспокоиться об этом; вы можете себя блокировать, и все же не быть в теле.

In interpersonal relations, you will notice that when you have a person agreeing on a decision, you will get action. If a person agrees on a decision, you will get action if it's an action decision, and if it's a "not to be" or an inaction decision, you will also get the inaction. In other words, you get what you want by bringing to pass an agreement. This is very, very important in interpersonal relations and is actually the one problem of interpersonal relations. You'll find all arguments are based upon an inability to agree. You will find that all friction which occurs between an individual and a group, an individual and another individual, or a group and a group, is simply on this basis of disagreement. And this disagreement comes about because of a divergence of decision.

Ладно, суть вот в чем, вы получаете движение. Если вы говорите: «Я вовсе не обязательно буду все время хранить его в запасе, но я отнесу его к категории “Это движение не использовать”». Вы получаете движение: «Я буду использовать это движение». Вы получаете еще одно движение, которое не следует использовать: «Я считаю, что это плохое движение. Я не буду его использовать».

Now, decision is very difficult, sometime, to reach. But this is one of these hidden things, actually, in an argument. You are arguing with somebody. If you will isolate out of the argument the decisions for action or inaction – you see, a decision can be for action or a decision can be for inaction – and if you have selected out the action and inaction decisions which you want effected, the argumentation will be minimal, because you have clarified the problem of interpersonal relations before you have tried to practice interpersonal relations on this problem. You've clarified the problem. "Exactly what do I want this person to do?" or "Exactly what do I want this person not to do?" And from there you base your arguments.

Знаете, что очень интересно в движениях реформаторов: пожилая леди по имени Карри Нейшн купила однажды топор. Это был несчастный день для всех владельцев салунов в Америке. И она побывала в различных местах, и было очень много разговоров по поводу билля о правах, об избирательном праве и о всяких таких вещах, но все это в общем-то началось с этого топора.

Now, if it comes to a pass where it's very important whether or not this person acts or inacts as you wish, in interpersonal relations one of the dirtier tricks is to hang the person up on a maybe and create a confusion. And then create the confusion to the degree that your decision actually is implanted hypnotically.

Я хочу вам кое-что сказать о Карри. Когда она была моложе, она имела привычку спускаться в подвал, чтобы выпить. Мне не хотелось об этом говорить, но такова ужасная правда.

The way you do this is very simple. When the person advances an argument against your decision, you never confront his argument but confront the premise on which his argument is based. That is the rule. He says, "But my professor always said that water boiled at 212 degrees."

Остерегайтесь людей, которые приходят и говорят: «Так вот, на самом деле нам всем нужно пойти войной на людей класса Z этого общества, нам нужно их убить, истребить, прикончить, кинуть на съедение львам, волкам или кому-то еще, кого мы только сможем найти». Вам не обязательно их остерегаться, но вы должны сразу же понять, что они получили какое-то движение от этого класса Z, и затем они сказали:

You say, "Your professor of what?"

«Должен ли я? Нет, я не должен». А потом они вдруг сказали: «Это “может быть”; вот что сводит меня с ума, меня сводит с ума это “может быть”. Вот что заставляет меня сомневаться “быть” мне или “не быть” и так далее, и я должен что-то сделать с этим “может быть”. Это делает со мной “может быть”. Все дело в этом “может быть”, именно!» И они берут топор, понимаете, и начинают обрабатывать владельцев салунов... прошу прощения, бутылки.

"My professor of physics."

Я хочу еще немного рассказать вам о решении, еще совсем немного.

"What school? How did he know?" Completely off track! You're no longer arguing about whether or not water boils at 212 degrees, but you're arguing about professors. And he will become very annoyed, but he won't know quite what he is annoyed about. You can do this so adroitly and so artfully that you can actually produce a confusion of the depth of hypnosis. The person simply goes down tone scale to a point where they're not sure of their own name. And at that point you say, "Now, you do agree to go out and draw the water out of the well, don't you?"

Общаясь с людьми, вы заметите, что, когда вы добиваетесь от человека согласия с решением, вы получаете действие. Когда человек согласен с решением, вы получаете действие, если это решение касается того, чтобы действовать, а если это решение касается того, чтобы «не быть» или чтобы не действовать, вы получаете бездействие. Иначе говоря, вы получаете желаемое, добиваясь согласия. Это очень, очень важно в межличностных отношениях, и это единственная проблема в межличностных отношениях. Вы обнаружите, что в основе всех споров лежит неспособность согласиться. Вы обнаружите, что все трения, которые возникают между человеком и группой, человеком и другим человеком, группой и другой группой, возникают просто-напросто из-за несогласия. А причина несогласия – несовпадение решений.

"Yes-anything!" And he'll go out and draw the water out of the well.

Так вот, иногда очень трудно прийти к решению. Однако это один из таких скрытых факторов, который присутствует в споре. Вы с кем-то спорите. Если вы выделите в споре решения действовать или не действовать... понимаете, человек может принять решение либо действовать, либо не действовать... и если вы выделите решения действовать или не действовать, к которым вы хотите прийти, ваш спор сведется к минимуму, поскольку вы проясните проблему межличностных отношений еще до того, как попытаетесь использовать межличностные отношения для решения этой проблемы. Вы прояснили проблему. «Что в точности я хочу, чтобы этот человек сделал?», либо «Что в точности я хочу, чтобы этот человек не делал?» И на этом вы основываете свои доводы.

The introduction of decision is also the end and object of war. It is an unsuccessful war which is fought without that. Any war fought without that as an object or an end is an unsuccessful war. Really, there isn't too much wrong with war, but there's a great deal wrong with waging war with no end in view. So that's just enMEST.

Так вот, если для вас очень важно, станет ли этот человек действовать (или бездействовать) так, как вы того хотите, то самым грязным трюком в межличностных отношениях будет подвесить человека в «может быть» и создать замешательство. А потом усилить это замешательство настолько, что ваше решение будет имплантировано человеку на гипнотическом уровне.

Clausewitz, in his great treatise back in umpteen-umpde-umph, has something to say about war being a method of persuading the cooperation and more closely allied views on the part of some other country, said persuasion being by force of arms. That is not exactly the way he stated it; but he used a paragraph about that long.

Сделать это очень просто. Когда человек выдвигает какой-то довод против вашего решения, никогда ничего не противопоставляйте его доводу, противопоставляйте тому, на чем основан его довод. Таково правило. Он говорит: «Но мой профессор всегда говорил, что вода закипает при температуре 212 градусов».

Anyway, force of arms is what you use in order to make a decision take place.

Спросите: «Профессор чего?»

Now, this country goes out and anchors all of its battleships in Pearl Harbor, you see, and says, "Well, there we are." They made no decision about the war. And we fought a war from 1941 to 1945. And the end product of that war was national apathy and near economic collapse.

«Профессор физики».

The youth of this country today have no feeling whatsoever for any further action along any line. You take your eighteen-year-old boy today: no goal. If he starts out in any line, the army is going to get him. If the army is going to get him, that's just silly. That's going to be silliness and so forth, so he's just in apathy about the whole thing.

«К какой школе он относился? Как он это узнал?» Вы полностью уклонились от темы! Вы больше не спорите о том, закипает ли вода при температуре 212 градусов или нет, вы спорите о профессорах. И это вызовет у человека сильное раздражение, но он не будет знать, чем именно оно вызвано. Вы можете проделать это очень ловко и очень искусно, так что вызовете в нем такое замешательство, что это будет равносильно гипнозу. Человек просто упадет по шкале тонов до того уровня, на котором он уже будет неуверен, как его зовут. И в этот момент вы скажете: «Так вот, ведь ты же согласен пойти и набрать воды из колодца, не так ли?»

There's no cause there at all. He lived through a period of 1941 to 1945, of a war being fought with no end in view.

«Да... все, что угодно!» И он пойдет и принесет воды из колодца.

And the war — if you’ll notice, wars follow a tone scale. The war of 1917-1918 was fought for a specious reason: “to make the world safe for democracy.” Bull.

Претворение в жизнь своего решения, кроме всего прочего, является конечной целью войны. Если в войне, которую вы ведете, отсутствует этот фактор, то вы ее проиграете. Любая война, в которой не ставится эта цель, будет проиграна. На самом деле в войне нет ничего такого уж неправильного. Что ужасно неправильно в войне, так это вести войну без какой-либо цели. Это просто энМЭСТ.

Then people tried to find other reasons why we fought the war. And they said the reason why we fought the war was because J. P. Morgan had issued an enormous number of bonds and we went to war to defend J. P. Morgan’s bonds. And then they said there were other reasons why we went to the war, and there were other reasons why we went to the war and there were other reasons . . . But they didn’t have a reason.

Клаузевиц, в своем великом трактате, написанном в далеком «надцатом» году, говорил о войне что-то вроде того, что это метод, позволяющий убедить какую-то другую страну сотрудничать и придерживаться более общих взглядов, он сказал, что убеждение достигается при помощи силы оружия. Это не в точности то, что он сказал; но абзац, в котором он это говорит, примерно вот такого размера.

The propaganda reason was to make the world safe for democracy, and what sprung up in Europe in its immediate wake? That which sprung up in Europe was the immediate lie to everyone who had believed that we made the world safe for democracy. Because in the wake of this war which we fought and secured in victory was fascism, communism, every kind of political buffoonery known. Europe became a slave state following this war.

Как бы то ни было, сила оружия – вот что вы используете, чтобы реализовать свое решение.

And so people found out they didn’t fight that war for a reason or to introduce a decision. That war was not fought for that reason. And a deterioration of national culture ensued, because a war is a violent thing. And if it has a maybe in it, it becomes a national engram.

Так вот, Америка ставит на якорь все свои военные корабли в Перл-Харборе, понимаете, и говорит: «Что ж, вот вам, пожалуйста». Она не приняла никакого решения относительно войны. И мы сражались в войне с 1941 по 1945 год. И конечным итогом этой войны были апатия нации и едва ли не развал экономики страны.

The Spanish-American War was not a national engram. That was a very interesting war. It was a short war, but that wasn’t why it was passed so easily. Well, we went down there to make Cuba free, and Cuba got free — wham. That was all there was to that. No maybes.

Сегодняшняя молодежь этой страны не имеет абсолютно никаких устремлений в какой бы то ни было области. Возьмите сегодня восемнадцатилетнего юношу: у него нет цели. Если он начнет действовать в какой-либо области, армия приберет его к рукам. А если армия приберет его к рукам, то это просто глупо. Это будет глупо и так далее, так что он просто в апатии по поводу всего этого. В нем нет совершенно никакой причинности. Он жил в период с 1941 года по 1945 год, когда война велась безо всякой цели.

In 1918 we were making the world safe for democracy, and we didn’t and everybody knows we didn’t. So we said we were and we weren’t. And so we didn’t introduce a decision into anybody’s mind by the force of arms. After an enormous expenditure of men and materiel and a complete disruption of national economy, we had failed to introduce a decision. Well, that’s just that. So it was a maybe.

И война... если вы заметите, войны подчиняются шкале тонов. Война 1917 – 1918 годов велась под благовидным предлогом: «Сделать мир безопасным для демократии». Чушь.

So we come up to 1941, and from 1941 to 1945 we don’t even bother to announce a decision. We didn’t even have a phony one. And now look at the national culture. You know, we’re sort of — kids are all down along the line. We had, for several years, the world’s most powerful weapon, exclusively. All we had to do was bark and every nation on the face of the earth would have jumped. And instead of that, they barked and we jumped. And we have jumped and jumped and jumped. And now everybody’s got atom bombs. Now we can all have fun.

Потом люди старались найти другие причины, по которым велась та война. И они сказали, что причина, по которой мы вели ту войну, состояла в том, что Дж. П.

You see the irrationality of it. It has wound up the aberration of the society into a confusion, because no decision was ever introduced for the last two wars.

Морган выпустил в обращение огромное количество облигаций и мы пошли на войну, чтобы защитить облигации Дж. П. Моргана. А потом назывались какие-то еще причины войны, а потом еще какие-то и еще какие-то... Но причин вести ту войну не было.

I’m only citing this, not as an example of Group Dianetics, but only as an example of interpersonal relations. There is nothing wrong with you going to war with another human being or a group as an individual. There’s nothing wrong with you being one of these nasty, snide, decisive characters that somehow or other gets his own way.

Согласно пропаганде причина состояла в том, чтобы «Сделать мир безопасным для демократии», и что же появилось в Европе сразу после войны? Все, кто верил, что мы сделали мир безопасным для демократии, оказались обмануты. Поскольку после войны, в которой мы сражались и в которой мы победили, появился фашизм, коммунизм, всевозможные политические буффонады, о которых только известно. По окончании той войны Европа попала в рабство.

When you were a little kid they told you, “You’re not supposed to get your own way, you can’t always have your own way and you must adjust to the fact that you can’t always have your own way because you can’t always have your own way. Get down tone scale, kid. Let’s go a little bit lower. You can’t have your own way, you can’t, you can’t, you can’t.” And finally he grows up.

И тогда люди поняли, что они вели эту войну без каких-либо причин и не для того, чтобы настоять на своем решении. Это не было причиной той войны. А вслед за этим начался упадок национальной культуры, поскольку война – это жестокая вещь. А если в ней присутствует «может быть», она становится национальной инграммой.

You’ll find a person has to be pretty well up the tone scale in order to commit decision, because committing decision often goes into the commission of an overt act.

Испано-американская война не стала национальной инграммой. Это была очень интересная война. Эта война была короткой, но не поэтому она была такой легкой. Что ж, мы вели войну, чтобы освободить Кубу, и Куба стала свободной – бах. Вот и все. Никаких «может быть».

There’s nothing wrong with you being right. And there’s nothing wrong with your exerting that rightness on a wrongness in order to get a complete agreement on rightness. There is this factor, however, that you shouldn’t pick people six feet six inches tall to exert this force of arms upon unless you’ve got a club. And that’s a rule I’d like to have you remember.

В 1918 году мы вели войну, чтобы сделать мир безопасным для демократии, но мы этого не сделали, и все это знают. Мы сказали, что мы ведем войну ради этой цели, но мы вели ее не ради нее. Мы не настояли на своем решении с помощью силы оружия. Потеряв столько людей и материальных ресурсов, совершенно подорвав национальную экономику, мы так и не настояли на своем решении. Что ж, дело просто в этом. Так что это было «может быть».

But in the course of interpersonal relations, you will find two people trying to resolve a problem, usually, in this society, and they try to resolve the problem this way: “Well, I don’t want . . .”

Итак, мы подошли к 1941 году, и с 1941 до 1945 года мы даже не побеспокоились о том, чтобы объявить о каком-либо решении. У нас не было даже фальшивого решения. И посмотрите теперь, что творится с национальной культурой. Понимаете, мы как бы... дети – в самом низу шкалы тонов.

And the other one says, “Well, I don’t want . . .” And then this one says, “Well, I wouldn’t want . . .” And the other one says, “Well, I don’t . . .”

На протяжении нескольких лет мы были обладателями самого мощного оружия в мире, им обладали только мы. Все, что нам нужно было сделать, – это рявкнуть, и все страны на земле вытянулись бы в струнку. А вместо этого рявкнули они, а в струнку вытянулись мы. И мы опять, опять и опять вытягивались в струнку. А теперь атомная бомба есть у всех. Теперь мы все можем повеселиться.

You know? They’re not going to solve anything. They’re going to get a government bill or something out of this — nothing constructive — because each one is saying “I don’t want” and “I won’t be.”

Видите, насколько это иррационально. Это превратило аберрацию общества в замешательство, ведь никто не объявил о решениях, ради которых велись две последние войны.

“I won’t be.”

Я говорю об этом не в качестве примера использования принципов Дианетики групп, я привожу это в качестве примера межличностных отношений. Нет ничего плохого в том, что вы как индивидуум идете войной против другого человека или группы. Нет ничего плохого в том, чтобы быть одним из этих мерзких, злобных, решительных людей, которые делают все по-своему.

“All right, I won’t be.”

Когда вы были еще ребенком, вам говорили: «Ты не должен поступать по-своему, ты не можешь всегда поступать по-своему, и ты должен привыкнуть к тому, что ты не всегда можешь делать по-своему, поскольку ты не всегда можешь поступать по-своему. Опустись по шкале тонов, малыш. Давай, опустись немного пониже. Ты не можешь поступать по-своему, ты не можешь, ты не можешь, ты не можешь». И в конце концов он вырастает.

“Good! Neither of us will be. Hooray!”

Вы обнаружите, что человек должен находиться довольно высоко на шкале тонов, чтобы осуществить решение, поскольку очень часто осуществление решения сопряжено с совершением оверта.

You will find the last time — I’ll just make this venture — the last time that you had a little clash with another human being, neither of you won. Neither won. Possibly both of you said “No.” “No.” And if you went around now and discussed it very thoroughly after you found you’d given up a point, if you went around and discussed it with the other person, you would find that a much more active decision could have been reached.

Нет ничего плохого в том, чтобы быть правым. И нет ничего плохого в том, чтобы воздействовать этой правотой на неправоту и добиться полнейшего согласия с правотой. Однако тут играет роль один фактор: вы не должны выбирать двухметровых людей, чтобы воздействовать на них силой оружия, если только у вас нет дубинки. И я хочу, чтобы вы запомнили это правило.

You very often have forsworn something in the society. You’ve said, “Well, I’ll do without so that he can,” something of the sort. And you go on doing without — nobly — and doing without and doing without. And after a while you find out, shockingly, that there wasn’t any point in it. That’s very upsetting. The other person didn’t want you to do without. And as a matter of fact, the other person starts tearing his hair out eventually and saying “Please don’t do without! Please.” “I never expected ., . I don’t want it,” and so on. Big rift occurs at that moment.

Но в сфере межличностных отношений вы нередко будете сталкиваться с людьми, которые пытаются решить какую-то проблему вот таким способом: «Я не хочу...»

The best way you can help people is by very thorough action — not doing without, giving away an inaction.

И другой говорит: «Я не хочу...»

Power of decision applies, then, between two people on interpersonal relations, since they decide something and become a group on that decision. And the moment two or more people have decided upon something, they are a group 80 far as that decision is concerned. And that’s something you should mark very well. They become a group about that decision. And the strength of that group is a measure of their survival. Therefore, it had better be a strong decision.

А первый отвечает: «Я бы не хотел...» А второй: «Я не...»

So mincing words with social lies does not reach the point of a strong group or a decisive action. It gets nothing done. Reaching a low point, then, is bad, and a high point of decision is good. But in order to reach a highpoint of decision, you will find out you often have to be very punitive, very decisive, and that the action you envision must be capable of being effected. And if you follow those rules, boy, the people that combine with you will be a pretty strong group. The power of decision is actually the power of sanity. And just as you can run away and then become afraid, as well as become afraid and run away (it works both ways, you see: you can become afraid and then run away or you can just run away, and by the action of running away become afraid, because you’re dramatizing being afraid, so you will agreeably become emotionally afraid), so it can work that simply by being decisive, you come way up tone scale. You just artificially get decisive. You come up tone scale. In other words, don’t look at this — don’t look at this now as “The only method of being decisive is to come up tone scale and then be decisive.” No, there’s another method. And that is get decisive and come up tone scale.

Понимаете? Они ничего не решат. Все, чего они добьются, – это какого-нибудь правительственного указа... ничего конструктивного... поскольку каждый из них говорит: «Я не хочу» и «Я не хочу быть».

If you just mercilessly search out of your life, in the actions and the common actions of your life, all of the maybes on a decision level, and if you suddenly assert your decisions where you have withheld decisions, I can guarantee you that your life will smooth out pretty well. If you do that in a big office, for instance, where there’s a big staff, it may very well be that by asserting your decisions they fire you straight out the door. That’s where you belong, then. You’re a lot better off outside that door. If this environment has smothered your power of decision, you don’t belong in it. Most of the indecision which you will meet in life is strictly based around choice of environment and the ability to exert decision in that environment.

«Я не хочу быть».

There is a therapy, all by itself, of placing a person in another environment: environmental therapy. Merely by changing the environment you bring the tone up of the preclear. If you’ve seen a preclear in somebody’s home — this preclear is in somebody’s house and his power of decision is being nullified continually in this house — by moving him to another house, you will bring him up tone scale to a point where he’ll run much better.

«Ладно. И я не хочу быть».

«Отлично! Никто из нас не будет. Ура!»

Вы заметите, что в последний раз... я просто рискну... что в последний раз, когда вы имели с кем-то небольшую стычку, ни один из вас не победил. Никто не победил. Наверное, вы оба сказали: «Нет». «Нет». И если бы вы теперь вернулись к тому, о чем вы спорили, и тщательно это обсудили, теперь, когда вы отчаялись доказать свою точку зрения, если бы вы теперь подошли к тому человеку и обсудили с ним это, вы бы обнаружили, что смогли бы прийти к гораздо более действенному решению.

Очень часто вы чем-то жертвуете. Вы говорите: «Что ж, обойдусь без этого, чтобы он мог...», что-то вроде того. И вы без этого обходитесь... благородно... обходитесь и обходитесь без этого. А спустя какое-то время обнаруживаете – и это вас шокирует, – что в этом не было никакой необходимости. Это очень сильно расстраивает. Тот другой человек не хотел, чтобы вы обходились без этого. И на самом деле этот человек в конце концов начинает рвать на себе волосы и говорить:

«Пожалуйста, не обходись без этого! Пожалуйста». «Я вовсе не ожидал... я этого не хочу», и так далее. В такие моменты отношения между людьми дают большую трещину.

Вы лучше всего сможете помочь человеку, если предпримете очень продуманное действие... не обходясь без чего-то, а отказываясь от бездействия.

Таким образом, способность решать затрагивает и отношения между двумя людьми, поскольку они что-то решают и на основе этого решения становятся группой. И как только два человека или больше сойдутся на каком-то решении, они становятся группой – в том, что касается этого решения. И это нечто такое, что вы должны как следует для себя пометить. Они становятся группой в том, что касается этого решения. И сила этой группы является мерой их выживания. Следовательно, это должно быть сильное решение.

Так вот, использование социальной лжи, чтобы смягчить слова, не приводит к созданию сильной группы и не позволяет добиться решительного действия. Так вы ничего не добьетесь. Следовательно, решение, достигнутое на низком уровне, – это плохое решение, а решение, достигнутое на высоком уровне, – хорошее. Но зачастую вы обнаружите, что приходится много наказывать и быть очень решительным, чтобы прийти к решению высокого уровня, и действие, которое вы собираетесь предпринять, должно быть таким, чтобы его можно было осуществить. И если вы будете следовать этим правилам, то, боже мой, люди, которые объединятся с вами, образуют очень сильную группу.

Способность решать – это в действительности способность быть душевно здоровым. Вы можете убежать, а потом испугаться, либо испугаться, а потом убежать (это может быть и так и иначе, понимаете: вы можете испугаться, а потом убежать, либо вы можете просто начать убегать, и просто за счет того, что вы убегаете, вы можете испугаться, поскольку вы драматизируете чувство страха, – поэтому вы испытаете эмоцию страха), вы точно так же можете подняться высоко по шкале тонов, просто за счет того, что будете решительным. Вы просто искусственным образом становитесь решительным. Вы поднимаетесь по шкале тонов. Иначе говоря, не расценивайте это... не расценивайте это сейчас, как «Единственный способ быть решительным – это подняться по шкале тонов и быть решительным». Нет, существует еще один метод. А именно, стать решительным и подняться по шкале тонов.

Если вы безжалостно посмотрите на свою жизнь, на все те обычные действия, которые вы предпринимаете в своей жизни, и найдете все «может быть» на уровне решений, и если вы вдруг настоите на своих решениях там, где вы воздерживались от того, чтобы на них настоять, я могу вам гарантировать, что ваша жизнь вполне наладится. Если вы сделаете это, например в большой компании, где очень много сотрудников, то очень может быть, что, если вы начнете настаивать на своих решениях, вас тут же уволят и выставят за дверь. Значит, там вам и место. Вам будет гораздо лучше там, за дверью. Если это окружение свело на нет вашу способность принимать решения, вам в нем не место. Нерешительность, с которой вы столкнетесь в жизни, по большей части связана исключительно с выбором окружения и способностью воплощать решения в этом окружении.

Когда вы помещаете человека в другое окружение, это само по себе является терапией: терапия окружением. Просто поместив преклира в другое окружение, вы поднимете его тон. Если вы видели, что преклира в каком-то доме... преклир живет в каком-то доме, и вы видите, что его способность принимать решения в этом доме постоянно сводится на нет... если вы переместите преклира в другой дом, вы поднимете его по шкале тонов до такого уровня, на котором его одитинг пойдет намного лучше.