Приветствую вас на «Курсе по общению». Похоже, что «Курс по общению» необходим в качестве первого шага на пути к тому, чтобы стать одитором. И если одитор не пройдёт успешно «Курс по общению», то на протяжении всей его карьеры в его одитинге будет что-то не так.

Итак, мы рассматриваем имитационный одитинг, шаг пятый. На самом деле он представляет собой сумму всех предыдущих. Однако сюда добавляется небольшой механический аспект, которого вы, возможно, не найдёте в обычной сессии. Здесь от преклира требуется определённая дисциплина: ему нужно подтверждать получение команды одитинга. Мы просим, чтобы он кивал головой. Обычно в сессиях одитинга мы этого не требуем. Тем не менее, с точки зрения одитора, это позволяет связать друг с другом различные части формулы общения.

Очень странно, что студент на уровне НРА или НСА чаще всего терпит неудачу, приступая к одному из упражнений «Высшего уровня индоктринации» - «Тону 40 на предмете», - в том случае, если он потерпел неудачу на уровне, о котором я сейчас собираюсь рассказать. Новичок, пришедший в академию и осваивающий общение, сталкивается с этим уровнем в первую очередь. Это «Дорогая Алиса», часть «А».

Этот шаг выполнять очень просто. Одитор сидит на одном стуле, преклир - на другом. Одитор делает движение рукой. Преклир кивает, показывая, что он воспринял движение, а потом делает точно такое же движение в зеркальном отражении; и тогда одитор (кстати, его рука по-прежнему в воздухе; он ещё не опустил руку) опускает руку и кивает. Понимаете? После того как одитор подал команду, он не кладёт руку себе в карман или что-то в этом роде. Одитор подаёт команду рукой и держит руку в воздухе, пока преклир не кивнёт и не повторит движение рукой, отражая, как в зеркале, движения одитора; тогда одитор кивает в знак согласия с тем, что этот цикл закончен.

Вы бы нашли забавным, что на днях в одной организации инструктор комиссии ОХС по пересмотру, проводя тренировку, отправил бывшего начальника отдела обучения назад, на упражнение «Дорогая Алиса», чтобы тот мог хорошенько подготовиться для сдачи «Тона 40 на предмете». Но это было совершенно необходимо, поскольку, хотя он и был «старичком» и занимал свой пост довольно долго, он по той или иной причине никогда не выполнял упражнение «Дорогая Алиса». В его обучении не было этого упражнения. Несмотря на весь тот одитинг, который он провёл, и весь тот опыт, который у него был, мы обнаруживаем его в комнате для тренировок, где он, словно пай-мальчик, произнося всё совершенно внятно, выполняет «Дорогую Алису», часть «А»... человек, который провёл, вероятно, две или три тысячи часов одитинга.

Так вот, выразительность кивка, выразительность, намерение, доносимое командой, и так далее - это те моменты, которые следует изучить. Они весьма интересны. Вы обнаружите, что когда люди выполняют этот шаг, они выглядят как пара марионеток. Команда, кивок, ответ, кивок. Команда, кивок, ответ, кивок. Понимаете? Ку-ок, ку-ок, ку-ок. Всё идёт очень, очень хорошо.

Но с какими бы трудностями он ни сталкивался, работая с преклирами, в основе этих трудностей всегда была его неспособность выполнять «Дорогую Алису», Часть «А», - то есть, по сути, неспособность доносить команду одитинга в одну единицу времени в виде законченного цикла действия... И он тренировался доносить команду одитинга.

Так вот, послушайте. Люди, которым кажется, что только слова могут доносить что-то до другого существа, быстро освобождаются от этого заблуждения, когда обнаруживают, что движение может доносить намерение ничуть не хуже слов.

Что ж, теперь вам нужно дойти до шага 2 или даже до шага 3, прежде чем вы сможете назвать это полным циклом действия. Но если рассматривать только «Дорогую Алису», часть «А», то одитор сделал своё дело, когда он донёс до преклира команду одитинга. Он донёс её не куда-то в неведомые дали и не в окно. Он донёс её до духовного существа. И он донёс её оттуда, где находится он сам, туда, где находится преклир. И это так просто!

Знаете ли вы, что вы можете поднять руку с достаточной силой и выразительностью (лишь благодаря тому, что вы делаете это с достаточным намерением), так что другой человек поднимет свою руку, повторяя ваше движение как в зеркале, и не сможет удержаться от этого? Вы мгновенно добиваетесь исполнения своей команды. Вы знаете, что такое может произойти? И если вы достаточно хорошо умеете «намеревать» общение, если вы достаточно хорошо овладели «Дорогой Алисой», частью «А», то преклир просто сидит перед вами - и его рука поднимается. И он сам не понимает, что же это такое он делает. Вот почему мы требуем, чтобы он кивал: чтобы он знал, что он это делает. Вот почему он кивает, когда одитор даёт ему команду, прежде чем воспроизвести движение одитора; ведь на самом деле одитор мог бы так наловчиться, что стоит ему переместить руку определённым образом - и тело, которое сидит перед ним... помните, это тело, которым кто-то управляет... это тело просто повторит движение в зеркальном отражении. Это весьма интересно.

Любой человек на улице, если вы вкратце, поверхностно опишете ему это, скажет вам (демонстрируя при этом неспособность выполнять упражнение): «Конечно же, я могу общаться с людьми! Ну да! Проще простого. Вы знаете, я продавец. Я большой начальник! Я руковожу Кумыссией по атомной энергии. Я большой человек! Конечно же, я общаюсь со всеми!»

Дело не в том, что тело, которое сидит перед ним, было подвергнуто гипнозу или месмерическому воздействию или введено в раппорт или что-то в этом роде. Дело просто в чёткости намерения, которое создаёт одитор. Дело не в том, насколько неистово он взмахивает рукой; дело в том, что он действительно имеет намерение, чтобы другая рука поднялась, когда он поднимает свою руку. И если у него очень чёткое намерение, то другой руке просто будет трудно удержаться от того, чтобы не взлететь вверх. Вы это понимаете? Вот в чём суть.

Мы смотрим на окружение этого человека и видим, что со времён царя Гороха никто не слышал ничего из того, что он говорил. А он никому никогда ничего и не говорит. Он как бы выбрасывает что-то вовне, понимаете, и просто надеется, что оно долетит. Что ж, это то, что принимается за общение. А это не общение. Вовсе нет. Человек выбрасывает вовне какое-то высказывание и думает, что с кем-то общается.

И мы выполняем имитационный одитинг, шаг первый: «Дорогая Алиса». Мы делаем «Дорогую Алису» с намерением в одну единицу времени... преклир кивает, выполняет команду, а потом мы завершаем цикл действия, если мы удовлетворены тем, как преклир воспроизвёл движение нашей руки. А иначе мы киваем ему с очень недовольным видом, понимаете... вообще-то не то чтобы недовольным... мы просто слегка киваем ему и...

Это чрезвычайно странно. Но сейчас я должен признаться вам, что Третья динамика - это просто соглашение. Это соглашение, с которым люди согласились, и поэтому оно существует. И мы, несомненно, не можем жить без него в этом мире. Но это нарушение формулы общения... нарушение этой формулы. В конечном счёте, единственное, с кем вы можете говорить, - это живое существо. И все Третьи динамики состоят из динамик отдельных людей. Вы можете сложить их вместе. И вы можете сказать, что это Третья динамика и что это то соглашение, на основе которого мы действуем, и оно действительно существует. И Третьи динамики действительно существуют, при условии, что мы не подчёркиваем их при помощи формулы общения, - и поэтому вы говорите не со всеми преклирами, вы говорите с одним преклиром.

Мы подняли руку вверх и изобразили фашистское приветствие, а он кивнул и выполнил фашистское вихляние, понимаете? Мы не даём этому подтверждения. Преклир не завершил действие, вы понимаете? Он не воспроизвёл движение в точности. Он не сделал именно то, о чём мы его попросили с помощью руки. Так что мы киваем ему лишь слегка, вполсилы. А в следующий раз мы выполняем то же движение. Фашистское приветствие. Он кивает. И выполняет фашистское вихляние. И мы киваем ему слегка, вполсилы. Ну ладно. Мы изображаем фашистское приветствие, и он говорит: «А, да, да. Я был на войне, я так сильно ненавидел Гитлера, так что я не переношу это движение. Это просто ужасно» - и так далее.

Был один парень по имени Франклин Делано Рузвельт, который никогда не говорил с нацией. Он никогда не говорил с нацией. Он говорил с отдельным гражданином и, следовательно, общался.

Он изображает фашистское приветствие, и мы киваем ему по-настоящему. Только теперь мы даём ему настоящее подтверждение! Вы это понимаете? Мы даём ему настоящее подтверждение.

Был другой парень, который говорил на самом прекрасном английском, какой я только слышал, с непостижимой грамматикой. Совершенный английский! Он выдержал бы самый критичный анализ любого оксфордского профессора, специализирующегося в английском. Это был Герберт Гувер. И я не думаю, что Герберт Гувер хоть когда-нибудь сказал «привет» пусть даже собаке. Я не думаю, что он хоть когда-нибудь в течение всей своей жизни где-нибудь что-нибудь кому-то сказал. И когда этот человек произносил призывы, они никого ни к чему не призывали. И поэтому он не мог вывести нацию из депрессии. Он не мог вести за собой никого и никуда по одной простой причине. Он, по существу, не знал, как говорить с отдельным человеком, как донести своё сообщение куда нужно.

Мы можем поблагодарить его за то, что он хороший преклир, просто соединив свои руки и пожав их. Мы не соединяем свои руки с руками преклира. Мы соединяем собственные руки и слегка пожимаем их. Комплимент. Это единственное добавочное движение, которое допустимо. Но оно помогает давать подтверждение.

Что ж, я затронул щекотливый момент. Вы скажете: «А как насчёт тебя, Рон? Ты говоришь с огромным количеством людей».

Ладно. Скажем, мы делаем движение рукой как египетские танцоры. Преклир кивает. Не воспроизводит движение. Мы киваем ему вполсилы. Мы делаем то же движение снова. На этот раз он смотрит на него более внимательно. Он кивает. Он выполняет движение рукой как египетские танцоры. Мы киваем ему по-настоящему. А потом мы делаем пару кругов рукой. Он кивает и делает пару кругов рукой совершенно идеально. Мы киваем и делаем небольшое рукопожатие перед собой. Это хорошо. Мы пожимаем свою же руку. Вы понимаете?

Что ж, в этом-то и состоит весь секрет Саентологии: я не говорю с огромным количеством людей, я говорю с вами. У меня нет представления о большой массе людей, которые читают мои книги или слушают мои лекции. Я могу представить, что я одновременно говорю с большим количеством людей, говоря с каждым из них в отдельности. Тем самым, я, возможно, добавляю немного самомнения к общению. Но я общаюсь.

Это и есть имитационный одитинг, шаг пять. Это очень интересная последовательность действий. Не имеет значения, насколько быстро выполняются все эти действия. Имеет значение лишь то, выполняете ли вы каждую часть в соответствии с тем, как вас учили работать с общением. Вот это важно. Вас обучили самым важным частям общения. На шаге один вас обучили инициировать команду одитинга в одну единицу времени, на шаге два вас обучили давать подтверждение действию или ответу преклира - так, чтобы закончить цикл. На шаге три вас обучили повторять команду одитинга и при этом произносить её как новую, свежую команду в каждый новый момент времени. На шаге четыре вас обучили улаживать оригинации преклира - его внезапные заявления и внезапные действия. А на шаге пять мы как бы объединяем всё это и доводим до конца. Но на этот раз мы не используем слова, ведь слова - это наименее важный компонент. Да, они доносят значение. Но этим и ограничиваются их положительные качества, если только у нас нет намерения донести это значение. Слова не только иногда мешают нам, они не приводят никого в хорошее состояние.

Поэтому тот, кто хочет научиться разговаривать с большим количеством людей, должен начать с «Дорогой Алисы», с части «А». И тот, кто хочет оказывать влияние на огромные массы людей, должен опять-таки начать с «Дорогой Алисы», с части «А».

Если мы не доносим наши намерения, если мы не доносим команды одитинга, если преклир не выполняет команды, то мы не приведём никого в хорошее состояние. А если мы делаем всё это очень точно и чётко, то мы быстро продвигаемся к тому, чтобы стать хорошими одиторами. Пока эти шаги не усвоены, пока они не усвоены хорошо, мы ещё даже не идём по дороге. Мы, вероятно, увязли где-то в грязи.

Так что это далеко, далеко немаловажный шаг. Это не просто начальный шаг, который вам нужно пройти лишь для того, чтобы закончить «Курс по общению» и затем действительно чему-то научиться. Это нечто иное. Это первая дверь, которая открывается... и эта дверь открывается, когда она открывается. А открывается она, когда вы можете донести своё высказывание до другого человека. Мы не будем беспокоиться о преклире, потому что в имитационном одитинге роль преклира играет тренер. Но вы должны донести что-то от себя до него. Это должно идти от вас к нему. Это должно быть какое-то общение. И когда вы можете делать это, что ж, вы готовы двигаться дальше.

Мы берём кейс в работу, а потом говорим: «Мы потратили, я не знаю, 25 часов - и ничего не произошло, 30 часов - и ничего не произошло и так далее». Бедный одитор. У него были замечательные намерения в том, что касается будущего его преклира, но у него отсутствовало намерение в каждой команде одитинга. Преклиру не предлагалось ничего, чему он должен был подчиняться. Не было никакого контроля над общением. Так что количество часов одитинга росло, росло, росло и росло, а с преклиром не происходило ничего особенного.

Однажды я сказал кому-то, что если у него будет очень трудный студент - не вы... но если у него будет очень-очень трудный студент, тогда вот что нужно будет сделать с этим трудным студентом: пропустить его через семь недель имитационного одитинга, а затем, в последнюю неделю, обучить его исправлению обладания и отпустить на свободу с сертификатом - это будет надёжное «вложение капитала». Мы бы абсолютно ничем не рисковали, поступая таким образом.

И мы говорим: «Ну, Саентология действует ужасно медленно».

Но если вы позволите ему заниматься имитационным одитингом одну неделю, в то время как ему требуется две или три недели, а затем попытаетесь напичкать его по уши данными, надеясь, что процессы как-нибудь вывезут его, то вы не создадите одитора. Вы создадите неприятности - как для него, так и для его преклиров.

А вот вам сравнение, которое наблюдал я сам. В Финиксе мы одитировали несколько преклиров. Штатные одиторы проводили 25-часовые интенсивы, а я, используя те же самые процессы, проводил 5-часовые интенсивы. И результаты были сопоставимыми.

Так что этот первый шаг - это не что-то лёгкое, это самый трудный шаг, который вы делаете в Саентологии; вот почему он находится в самом начале. И шаг этот заключается в том, чтобы сказать что-то кому-то с полной уверенностью в том, что он это получит. А это тот ещё фокус. Ну да ладно.

Кстати, именно там мы узнали кое-что новое об общении. Всё началось с того, что Дик Стивз и Кен Барретт посмотрели на это... В то время у нас имелась телевизионная камера, и я показывал студентам продвинутого практического курса демонстрации одитинга: я одитировал преклира в кабинке, а студенты наблюдали это на телеэкране на некотором расстоянии от самой сессии. Таким образом, преклира ничего не смущало, и у нас шла естественная сессия одитинга. И вот они посмотрели на неё очень внимательно и заявили мне: «Ого, ты делаешь то, чего не делает ни один другой одитор!» Я очень отчётливо помню этот день.

Как же это делается? Мы даём человеку книгу. Это «Алиса в стране чудес». Почему именно «Алиса в стране чудес»? Что ж, просто так сложилось, вот и всё. Здесь нет никакой другой значимости. Мы даём ему эту книгу, и он должен найти в ней любое предложение, какое он пожелает. (Люди, которые просто читают преклиру эту книгу по порядку, не проводят имитационный одитинг. Они, опять-таки, вне общения с преклиром.)

Дик пришёл в мой офис и стал обвинять меня... и Барретт подошёл через пару минут. Он сказал: «Ты делаешь то, о чём ты никогда нам не говорил. Каждый раз, когда преклир что-то делает, ты говоришь ему, что ты это заметил. Ты даёшь ему подтверждения. Ты делаешь то, чего другие одиторы не делают. Ты общаешься с преклиром!»

Он должен найти строчку... Он не произносит: «Алиса сказала» или «Королева сказала» - или что-то в этом роде. Он произносит только само высказывание, понимаете?

На самом деле с этого и началась «Дианетика 1955!», а несколькими годами позже благодаря этому появился имитационный одитинг. С тех самых пор нам было нетрудно добиваться, чтобы Саентология работала. Меня поймали с поличным. Меня поймали на том, что я общался с преклиром. Я надеюсь, вы будете виновны в этом же преступлении каждый раз, когда будете одитировать.

«Почему они бегут так быстро?» В книге написано: «“Почему они бегут так быстро?” - спросила королева». Что ж, мы опускаем «спросила королева». Мы просто говорим: «Почему они бегут так быстро?» Хорошо.

Спасибо.

Он выбирает эту строчку из книги. Почему из книги? Почему не из своей головы? О, вспомните, вспомните кое о чём. Когда вы используете какой-то язык, вы не используете свои собственные идеи. Вы не изобрели слова. Вы только помогли изобрести слова, из которых состоит язык. Вы уже используете чужие идеи. Нет ничего плохого в том, что вы составляете из них свои собственные новые идеи. Но помните, что, когда вы говорите на каком-то языке, вы уже используете чужие идеи. Ладно.

Теперь давайте пойдём немного дальше. Нам дали готовый к использованию и очень подходящий процесс. Да, я знаю: я его придумал. Я обнаружил его тем или иным образом. Но его использовало в работе огромное количество одиторов. Его очень много проверяли. И его сформулировали определённым образом. И вы очень даже можете взять эту формулировку из учебника и дать своему преклиру; но она никогда не сработает, если вы поступите таким образом.

«Рыбы плавают?» - это не терапевтическая процедура. Нет. Повторение этого вопроса может оказаться очень полезным для одитора, но это не терапевтическая процедура.

Однако высказывание «Рыбы плавают?» на самом деле не является изначально вашим, не так ли? Вы получили его от инструктора или из книги. И затем вы его использовали. Когда же оно становится вашим? Что ж, любая идея ваша, когда вы сделали её своей. Мы не будем соглашаться с диалектическим материализмом и говорить, что ни одна идея не является новой, поскольку это неправда. Бывают новые идеи. Но если вы получаете идею от кого-то другого, она не является по-прежнему его идеей. Это ваша идея. Нет ничего плохого в том, чтобы приписывать идеи не тому владельцу. Они не содержат в себе массы, которая могла бы привести вас в замешательство. Вы берёте идею из книги, она становится вашей идеей. И затем вы передаёте её преклиру как вашу идею. Вот и всё.

Это тренируется так: идея не идёт из книги к преклиру. Идея идёт из книги к одитору, а затем одитор, сделав эту идею своей собственной, высказывает её преклиру таким образом, чтобы та до него дошла. Так что идея идёт от одитора к преклиру. Но мы даём ему эту книгу в качестве третьей промежуточной точки, потому что большая часть того материала, с которым он будет иметь дело при общении, будет взята из источника, находящегося вне его самого. Вам просто нужно привыкнуть к мысли, что нет ничего плохого в том, чтобы использовать идеи другого человека.

Каждый раз, когда кто-то, говоря о Саентологии, говорит «ваши идеи», я знаю, насколько хорошо он изучил Саентологию. Он говорит: «Я читал ваши идеи».

И я сразу знаю, что этот человек не может общаться. Это чрезвычайно странно. Это весьма удивительно. Ведь он тут же показывает, что он не может сделать этот первый элементарный шаг - взять идею и затем сообщить её кому-то другому. Он стоит в сторонке, взирая на мир - в широком смысле этого слова, - и он не является частью этого мира, потому что он не может владеть никакими его идеями. Если он не может владеть никакими идеями мира, то он не будет владеть ни одной частью мира, поскольку идеей владеть легче всего. В ней нет массы, которая могла бы воспрепятствовать этому.

Поэтому мы проводим тренировки именно таким образом. Мы хотим, чтобы человек нашёл фразу в книге «Алиса в стране чудес», а затем сообщил её непосредственно преклиру как свою собственную. И он может произносить её вновь, и вновь, и вновь (это может быть та же самая фраза, если он хочет, и он может произносить её любым способом, каким он только хочет) до тех пор, пока преклир (который на самом деле является тренером) не скажет ему, что, по его мнению, эта фраза до него дошла.

Так вот, иногда в первый день у преклира тоже появляется чуточку странное ощущение в связи с этими коммуникационными линиями, и порой вся его критика направлена на эрудицию, произношение, на то, как одитор держит свой мизинец, произнося фразу. Это не имеет никакого отношения к делу. Именно намерение доносит сообщение, а не слова. И когда у вас есть намерение донести сообщение до преклира и это намерение достигает его... ваше сообщение доходит, если вы «транслируете» это намерение. Пусть вы говорите по-китайски, это не имеет значения: если вы саентолог, то ваше сообщение дойдёт.

Один из шагов гораздо более высокого уровня индоктринации - 8-К в Тоне 40 - целиком и полностью заключается в том, что человек говорит странным тоном в то время, как он передаёт намерение... он использует очень необычные тона голоса. Что ж, в «Дорогой Алисе» это не используется. Тон голоса не важен. Произношение не важно. Суть в том, может ли человек взять идею из этой книги, сделать её своей, а затем передать её. И сообщение должно быть передано намерением. Причём оно должно быть передано в одну единицу времени! Иначе говоря, человек не должен повторять идею из предыдущего её повторения. Это новая, свежая идея, которую передают в настоящее время. Пятьдесят пятая команда «Рыбы плавают?» - это пятьдесят пятая команда, это не повторённая первая команда. Итак, у нас есть одна единица времени, одна команда, и у нас есть намерение. И когда кто-то донёс всё это, он может найти другую фразу и передать её. Именно так мы это и делаем. И я надеюсь, вы обнаружите, что это помогает общению.

Спасибо.