Спасибо.

Привет! Ну, как дела? Вы пришли в себя? Я пришел в себя? Это неправильный вопрос одитинга.

Так вот, я собирался делать что-то еще, но кто-то только что нашел мои записи.

О боже. Вот мы здесь, и это третий день конгресса. Похоже, что в последнее время конгрессы становятся длиннее. Похоже, что в последнее время конгрессы становятся немного длиннее. А до этого они действительно сократились до двух дней. А в Англии – до одного дня. Конечно, следующим шагом было бы вообще не проводить конгрессы.

И кто-то оставил их на трибуне афинского сената. Тут все на греческом!

Но с другой стороны, я получил одитинг, понимаете, – и их продолжительность снова увеличилась до двух дней, а теперь уже и до трех, так что вам будет лучше... если я буду одитироваться и дальше, понимаете, это будут конгрессы на четыре или пять месяцев, так что вам будет лучше…

Хочу поговорить с вами о создании и конфронте, пока не поздно. А сейчас уже позднее, чем вы думаете.

Так вот, сегодня вы выглядите просто прекрасно. Я рад, что вы чувствуете себя хорошо. У вас все в порядке.

Так вот, чтобы изложить тот материал, который я собираюсь вам дать прямо сейчас, нужно что-то вроде курса, и такой курс будет. Но я хочу дать вам достаточно материала, для того чтобы вы получили некоторое представление об этом – некоторое представление о работе с кейсами и так далее, чтобы у вас было какое-то понимание того, что с ними не так.

Знаете, это очень забавно. Бывает, вы смотрите на преклира, а он пребывает в сомнении, и вы говорите: «У вас все в порядке» – и ему становится лучше, понимаете?

Довольно-таки важно, чтобы у нас было некоторое представление об этом, потому что это далеко не самый главный предмет: он имеет отношение к созданию и формированию этой вселенной. И подобный предмет заслуживает того, чтобы ему уделили как минимум несколько минут одной лекции на одном конгрессе. Мы не должны переоценивать значимость некоторых из этих вещей. И для многих людей существование этой вселенной и продолжение ее существования... что ж, они просто не могут видеть, они просто не видят того, что она есть. Ее больше нет.

Но не заходите настолько далеко, чтобы сказать: «Теперь у вас все в порядке, потому что вы клир». Потому что слово «клир » внезапно стало обозначать два разных понятия. Оно разделилось. У нас было слово «релиз», и так мы называли человека, который больше не был чокнутым – больше не был гуманоидом. Но на самом деле у нас нет этой ступени – «очищен от овертов и висхолдов в этой жизни». Такого названия сейчас нет. И тем не менее в той или иной мере это то, к чему мы стремимся при клировании людей. И вы могли бы сказать: «очищен от овертов в текущей жизни».

Было целое религиозное движение, которому мы, кстати говоря, обязаны внесением некоторой ясности в законодательство Соединенных Штатов; движение – Христианская наука, – чьи последователи, однако, не верили в то, что вселенная существует. Так вот, в этом нет ничего страшного, но это не является действенной философией, потому что, если вы врежетесь в фонарный столб, на вашей машине будет вмятина, а столб погнется. И какими бы правильными ни были ваши мысли, от этого ни с машиной, ни со столбом ничего не произойдет: они по-прежнему будут оставаться на месте, подвергнутые «не-есть-ности».

«Очищен от овертов в текущей жизни» – это почти что самая лучшая формулировка, которую можно придумать с ходу.

Было немало полемики по поводу создания вселенной, и я подумал, что вам может быть интересно об этом знать. Были споры по поводу того, кто ее создал, или что-то вроде этого. Давались ссылки на различных авторов. Я думаю, что последним был Сэм Голдвин. Однако, справедливости ради, ваш вклад в это должен быть признан.

Не знаю, что в точности мы будем с этим делать, за исключением того, что мы, возможно, изберем кого-нибудь в члены клуба Диогена. Идея этого клуба, конечно, не нова. Я помню один такой клуб в Афинах. И все лучшие жулики города были его членами. Как бы то ни было, это не имеет отношения к делу.

Боюсь, что это совместная деятельность по созданию. По всей видимости, вы приложили к этому свою руку. Так вот, я не собираюсь ябедничать на вас. И я также не собираюсь добиваться того, чтобы все это было признано вашей заслугой и так далее, потому что после этой истории с Сэмом Голдвином – неоновая реклама на Луне и тому подобное – это не произвело хорошего впечатления. Это не произвело хорошего впечатления. Ведь он, скажу вам по секрету, не все это сделал сам. В этом есть его вклад, точно так же, как и ваш.Вселенная была создана, потому что динамический принцип существования, согласно Саентологии, это «Создавать». И, похоже, вы никогда не знаете, когда нужно остановиться! Вы просто продолжаете, и вас ничем не остановишь. Вы просто продолжаете создавать разные вещи, создавать разные вещи, создавать разные вещи. А когда вас критикуют за это, вы притворяетесь, что вы даже не знаете о том, что вы их создаете, и вы прячете их за спину, и продолжаете их создавать, создавать и создавать. И основной принцип существования – это «Создавать».

Вы знаете, мне очень жаль, что сегодня я не принес свои записи, потому что сегодня они мне нужны. Они нужны мне. Мне так ужасно много нужно вам рассказать и у меня так мало времени на то, чтобы посвятить вас в это, что я просто пытаюсь идти вперед, не обращая внимания на названия лекций – что-то вроде этого, – и дать вам те сведения, которые я могу, те сведения, которые у меня накопились. Но я не знаю, может быть, мы сможем охватить одну тысячную этих сведений.

Тем циклом действия, который был сначала открыт здесь – который я открыл, – было «создание-выживание-разрушение». Это первый цикл действия, который был описан: создание-выживание-разрушение. Дальнейший анализ дает нам создание, продолжающееся создание и, на самом деле, контр-создание.

Когда вы создали культуру в какой-либо цивилизации, вы не бросаете это на произвол судьбы; вы должны брать ответственность за это. И до тех пор, пока у вас совершенно безответственное правительство, обстановка в мире будет оставаться неблагоприятной. Когда самое сильное правительство на Земле безответственно до такой степени, что не берет ответственность за тех людей, которых оно посылает за границу, и, кроме того, не берет ответственность за ту культуру, которую оно экспортирует, за те неприятности, которые оно усугубляет, за войны, в которых оно побеждает, – ни за что из вещей такого рода, и когда оно говорит: «Это все – их дело», обстановка в мире будет неблагоприятной. Это точно. Вот почему я хочу, чтоб вы заинтересовались третьей динамикой.

Так вот, контр-создание – это то, что люди обычно называют разрушением. У вас что-то есть, вы называете это домом, кто-то сбрасывает на него бомбу, и вы говорите, что он разрушен. Да это самый дикий бред, который я когда-либо слышал. Дом был разрушен? Нет, дом был разнесен; он не был разрушен. Цемент, кирпичи, порог и все остальные части этой чертовой конструкции разлетелись по округе. Вот что случилось с домом. Но на самом деле из всего этого можно было бы снова собрать дом. Поэтому очевидно, что создание дома по-прежнему продолжается, хотя он и был разнесен по всей округе.

Так вот, я не говорю, что у нас бы это получилось лучше. Я просто говорю, что мы могли бы предпринять хоть какие-то действия. Это не призыв к насильственному свержению правительства Соединенных Штатов, и я хочу, чтобы это было отмечено со всей ясностью. У вас должно быть правительство, прежде чем его можно было бы свергнуть. И единственное, что вызывает недовольство правительства Соединенных Штатов, – это его насильственное свержение, и это действительно вызывает недовольство правительства. И я нисколько их в этом не виню.

Так вот, на самом деле создание этих осколков, раскиданных вокруг, продолжается, потому что они продолжают существовать. И в конце концов вы получаете вселенную, состоящую из обломков. И все забыли, что именно они начали создавать, и упорно продолжают это создавать, и вы получаете огромное количество материи.

Я ясно помню, что, когда я пошел в атаку на Банкер-Хил... только... так, о чем это я? Я собирался это утаить.

Что ж, это хорошая идея. Это хорошая идея, если ваш бизнес связан с материей. Но затем вы приходите туда, собираете все эти обломки – понимаете, дом, разбросанный по всей округе, – берете эти обломки, спрессовываете их в новые кирпичи и строите из них новый дом.

Нет, мой оверт против американского правительства был совершен, когда я убил вашего любимого генерала по имени Прескотт в битве при Бридс-Хил в 1775 году. Я даже не был участником сражения.

Так вот, этот новый дом, конечно же, представляет собой часть старого дома, только это – продолжающееся создание, но где-то в его середине есть искажение «как-есть», называемое разрушением, которое представляет собой контр-создание (создание против создания).

Повстанцы допустили ошибку, убив моего друга, который воевал на стороне англичан. Так вот, это длинная история, но это был оверт. Время от времени, когда я думаю об этих статьях в журнале «Тайм», я говорю: «Что ж, Ронни, ты заслужил это». Всему есть объяснение – всему есть объяснение.

Так что теперь у вас есть создание, которое следует за созданием, которое, в свою очередь, следует за созданием. И через некоторое время никто уже не в состоянии уследить за этим, и никто уже никоим образом не способен подвергнуть это «не-есть-ности», и у вас остается вселенная. И объекты в этой вселенной остаются плотными. Так вот, это, по всей видимости, то, что происходит во вселенной.

О боже. Боюсь, я вас немного шокировал. Боюсь, что я вас немного шокировал. Знаете, кроме американцев и англичан в то время в мире были и другие люди. Да, были. В мире были и другие люди. В этом участвовали люди из Саксонии. Я был всего лишь наблюдателем, посланным туда курфюрстом Саксонии, чтобы сообщить ему, следует ли ему присылать гессенских наемников или нет. И я сказал: «Да». Конечно, это не было овертом, до тех пор пока старый учитель в предыдущей жизни не указал пальцем на меня и не рассказал мне о том, какими плохими были гессенские наемники и как ужасно это все было, и это меня расстроило. На самом деле вплоть до этого момента я не осознавал, что совершил оверт. Поскольку я думал, что полки гессенских наемников, которые были разбиты и взяты в плен сначала Бенедиктом Арнольдом, а затем Джорджем Вашингтоном, были единственными настоящими мастерами и единственными специалистами по металлу, которых когда-либо привозили в эту страну. И именно им она в значительной степени обязана своей промышленностью, понимаете? Но рядом со мной не было никого, кто мог бы предоставить мне такого рода данные.

Цикличность существования материи, очевидно, связана с тем, что создание происходит не как «ммммммм», а как «э! э! э! э! э! э!» Понимаете? В создание вводится такой фактор, как время. Имеет место пульсация создания. Происходит создание, создание, создание, создание, а не «созда-а-а-а-ание», понимаете?

Нет, я, в сущности, не имел никакого отношения ни к одной из сторон, но я действительно был взбешен, и с тех пор я расплачиваюсь за это, так что, надеюсь, вы простите меня. Интересно, если вы совершили оверт против какой-либо страны, то в скольких войнах вам потом нужно победить, сражаясь на ее стороне, чтобы искупить этот оверт. Сейчас у меня уже третья или четвертая война.

И вы получаете разного рода вещи, типа периодической таблицы, ядерной физики и тому подобного, понимаете? И все это представляет собой изучение того, о чем те, кто это изучает, и так должны все знать.

Единственный недостаток, который вы можете найти у современных правительств, заключается в том, что они не берут ответственность. Они просто не берут достаточно ответственности. Они думают, что берут ответственность за управление государством, расплачиваясь с престарелыми, оказывая поддержку безработным и прибегая к прочим римским методам, типа «хлеба и зрелищ».

Затем заявляется некто и говорит, что собирается все это взорвать. Какая удачная мысль, понимаете? Так вот, единственным способом... На самом деле мы – единственные люди во вселенной, которые способны разрушить весь этот чертов мир. Все, что нам нужно было бы сделать, – это тем или иным образом убедить все живое во всей вселенной – каждого тэтана во вселенной – просто перестать ее создавать, и ее существование прекратилось бы. Но если мы этого не сделаем, она будет продолжать существовать, и никакое количество атомных бомб или контрсоздания, никогда не приведет ни к чему, кроме хаоса. Это просто привносит хаос в создание.

Ни одно из этих правительств не нужно свергать. Ни одно из этих правительств в действительности не нужно слишком сильно критиковать. Но всем этим правительствам нужно повысить свою ответственность за благополучие всего мира. Способный гражданин – вот кого должно поддерживать правительство. Это тот урок, который им нужно усвоить. Потому что правительство не может править, если только оно не правит народом. А народ, в сущности, это те люди, которые делают что-то, а не те, кто опустил руки.

Так вот, драматизация этого присутствует в политических философиях. К примеру, коммунисты в действительности создают невероятное количество хаоса. Они создают хаос из хаоса, понимаете, такого рода вещи. Вы обнаружите, что, когда они действуют на каком-нибудь заводе или где-то еще или пытаются установить новый политический порядок, вся их тактика – я не критикую, я хочу сказать, что это реальное исследование этого явления, – это философия хаоса. Если вы сможете просто спровоцировать достаточно много беспорядков и посеять достаточно смуты, то что-нибудь падет, и на его место можно будет поставить что-нибудь еще. Что-то вроде идеи постепенного разложения.

Социализм и все такое – это, по всей видимости, раздувание правительственного аппарата. Это способ раздуть правительственный аппарат.

И если вы обдумаете это, вы обнаружите, что почти в каждом случае именно на это была направлена революционная деятельность низших классов. Просто создавайте достаточно хаоса, разрушения и так далее и достаточно долго расшатывайте что-либо, и так или иначе оно развалится.

Так вот, в 1775 году американское правительство пыталось распространить некую идею, и это означало, что оно заслуживало лучшего отношения со стороны кого бы то ни было, и это, в сущности, была та причина, по которой любой, кто находился на периферии конфликта, вроде меня, не особо рвался оказывать поддержку каким-либо попыткам уничтожить американское государство. Отдаете ли вы себе отчет в том, что люди, живущие на планете Земля, не особо рвутся оказывать поддержку каким-либо действиям по отношению к стране, которая стремится к освобождению. Вы просто стоите в стороне, и вам говорят: «Сделайте для нас то да се, да еще вот это», и вы делаете это без особого рвения.

Что ж, у нас нет никакого намерения прекращать создание этой вселенной, потому что тогда негде будет ходить. А когда можешь ходить, то чувствуешь себя комфортно; и это приятно, когда есть что-то, в чем можно ходить, вроде тела, понимаете, и есть пространство и так далее.

Вы говорите: «Что ж, ладно. Вы хотите пятьдесят тысяч гессенских наемников?

И если вы совершили не слишком много овертов против этого, то это очень комфортное место. Но если же вы совершили слишком много овертов против этого, то вас постоянно сжигают, бросают в тюрьму, отдают на растерзание испанской инквизиции, швыряют в пекло революций, пропускают через мясорубки - понимаете, такого рода вещи. И то, в какой степени вы берете на себя ответственность в какой-нибудь широкой области, определяет, какому наказанию она вас может подвергнуть.

Хорошо. Мы пришлем вам... мы пришлем вам несколько сотен».

Вселенная – это место вполне пригодное для жилья. Просто у некоторых людей вызывает недоумение то, что им там так неуютно, и причина этого, конечно же, в том, что они неспособны конфронтировать свои собственные оверты.

Это делается изнутри. Внутри страны действия британского правительства были полностью саботированы. Они были саботированы из-за настроений в самом правительстве и в народе этой страны. Они говорили: «В этих людях что-то есть. Что-то есть в этом движении на Земле». Они не могли действительно разозлиться, понимаете? Так что они медлили с началом тактических операций и затем не бились до последней капли крови, чтобы осуществить эти операции. Они говорили: «Эти люди... да пусть себе живут».

Но формирование вселенной можно продемонстрировать с помощью фактов, и это достаточно интересно, для того чтобы упомянуть об этом по ходу дела. Но это представляет собой просто продолжающееся коллективное создание всех предметов, которые были созданы первыми в какой-то момент на траке и создание которых продолжается. Их создание продолжается. Иными словами, какая-то крошечная часть вашего внимания должна оставаться направленной на создание чего-то где-то, что продолжает существовать. Это понятно?

Америка была носителем некой идеи. И сегодня вы идете в Капитолий, и, глядя на собрание скульптур, вы везде обнаруживаете эту идею. И ту же идею вы найдете повсюду на картинах. И заключается эта идея в том, что простой человек чего-то стоит, и что люди Земли имеют право свободно принимать решения, и что человека ждет лучшая участь, чем участь раба, и когда человек понял это, он порвал свои цепи. И этой идеей проникнута вся атмосфера Капитолия.

Так вот, каждый раз, когда вы пытаетесь использовать создание, или каждый раз, когда вас принуждают создавать, каждый раз, когда вы берете рабочего, и приковываете его цепями к машине, и делаете то, что делал Август – Ф.Д.Р. Август... Я думаю, он был одним из первых. Как бы то ни было, он приковал все что можно к машинам и сказал, что отныне все должны оставаться на одной и той же работе и создавать те же самые вещи.

Так чего же ради это правительство позволяет кучке ничтожных царских недоносков заявляться и говорить ему, что они несут людям идею свободы!

Он действовал, не имея достаточно знаний о сути вещей, потому что человек не может продолжать создавать одно и то же, без того чтобы не начать испытывать очень сильное неудовлетворение. Он, по крайней мере, должен делать это скрытно. Он, по крайне мере, должен в тот или иной момент времени направлять свое внимание на что-то еще, потому что если он, зафиксировавшись на этом, не будет делать ничего другого, кроме как создавать одно и то же, то в конце концов у него будет куча обломков. А обломки образуются в результате того, что его создание сталкивается с контр-созданием; и эти обломки накапливаются. И через некоторое время он не знает, что делать с обломками, так что, хотя он по-прежнему создает то же самое, он направляет свое внимание куда-то еще и создает что-то еще, что не загромождено обломками, и это – его «прекрасный новый мир», понимаете?

Явились не запылились! Нет у них никакой идеи свободы! У них есть идея рабства. Они говорят, что все люди одинаковы и что все они – рабы. Машина должна работать. Это просто новый метод производства! Вот и все. Коммунизм столь же ошибочен, как и капитализм. И в таком случае обе эти идеологии ошибочны. Тот, кто сидит сложа руки и паразитирует на труде остальных людей, а сам и пальцем не пошевелит, чтобы лично предоставлять хоть какие-то услуги – стрижет купоны, понимаете ли... и главный комиссар, который сидит сложа руки с большой красной звездой и медалью героя, точно так же паразитирует на труде и стараниях других людей.

Он может продолжать. Он может... он был художником, и он писал картины так долго, что в результате он как художник был настолько завален обломками, что его банк был просто-напросто заполнен контр-созданием.

Обе эти системы неправильны, и кто-то должен просто позволить поборникам этих систем встретиться где-нибудь в подворотне и разобраться, кто из них прав, как это предлагали сделать солдаты в первую мировую войну, которые всегда настаивали на том, чтобы их генералам дали дубинки и те вышли бы на арену и били бы друг друга по голове, пока не решили бы, кто из них победил. Таковы были господствующие настроения с 1914 по 1918 год. Война стала непопулярной.

Понимаете, все эти критики, люди, которых он рисовал и которые ему за это не платили, те замечания, которые доярка отпускала каждый раз, проходя мимо него, когда он рисовал корову. Вся эта чушь, весь этот хлам и так далее копился у него до тех пор, пока он не стал ничем иным, как плотным скоплением обломков.

Но вот эта великая идея, эта великая идея, которая распространилась по всему миру в конце восемнадцатого столетия, что простой человек чего-то стоит и что он должен сбросить свои оковы и сам определить свою судьбу. Это была великая идея.

Что ж, он еще не потерян для искусства. Он решает попробовать свои силы как скульптор. И он продолжает свое существование, и в следующий раз пробует свои силы как скульптор и покидает эту область, загроможденную обломками, понимаете?

Кто были эти тупоголовые придурки, которые позволили этой идее утратиться, а? Что за своекорыстные политики сидят здесь и слушают то, что распространилось по миру, забыв о том, что эта страна первой сделала шаг к будущей свободе человека.

Что ж, у этой проблемы есть решение. У этой проблемы есть решение. Результатом навязчивого или продолжающегося создания являются обломки. И обломки продолжают существовать, и создание продолжается, потому что человек никогда не конфронтирует то, что он создает. Человек редко конфронтирует то, что он создает.

Так вот, эта страна должна взять ответственность за эту идею. И точка. Эти люди распространили ее. Нет никакого смысла сидеть сейчас сложа руки и пытаться устроить тут социалистический бардак или ударяться в другую крайность и с рвением бешеной собаки гнаться за какой-нибудь капиталистической идеей. Или устраивать какой-нибудь фашистский порядок, при котором царь Эльф или еще кто-то подымает свой благородный скипетр – и появляются ребята из космической оперы с их бластерами или кто-то вроде этого. В этом нет ничего хорошего.

Человек создает что-то и ожидает от вас, что вы будете это конфронтировать. Понимаете? И вы создаете что-то и ожидаете от кого-то еще, что он будет это конфронтировать. Это напоминает тот случай, когда кто-то фотографирует своих детей, понимаете?

Нет, кто-то на Земле должен нести факел свободы, и та страна, которая была избрана народами Земли, – это Америка. И я здесь, чтобы помочь ей оправдать их ожидания.

Так вот, когда это продолжается слишком долго... Кстати сказать, когда вы делаете фотографии детей, то лучшие клиенты – это сами дети. Это никому не приходит в голову, знаете. Я всегда даю своим детям их собственные фотографии. Это те вещи, которые они наиболее бережно хранят. Они очень хорошие клиенты. Просто... они пытаются конфронтировать свою собственную созидательность, глядя на свои фотографии.

Так вот, мы ушли далеко вперед. Все, что нам надо сделать, – это заставить кое-кого взять немного ответственности за некоторые из тех вещей, которые олицетворяет собой эта страна, и этот мир станет свободным. И это не означает, что все правительства Земли должны быть свергнуты и эти страны должны быть подчинены американскому правительству. Это просто означает, что если демократия должна продолжить свое существование, то она должна существовать достойно, ее поступательное движение должна направлять ответственная нация и она не должна быть брошена на произвол судьбы. У нас не должно быть ситуации, когда каждому заявившемуся преступнику будет оказываться невероятное доверие, потому что он является оголтелым поборником социализма, или коммунизма, или «обманизма», или нигилизма, или какой-нибудь другой ерунды.

А конфронтирование – это панацея при создании.

Источником великой идеи последних двух столетий этого мира была эта страна. И она продолжает оставаться им. И эта страна должна доказать это не путем свержения других правительств, существующих на Земле, не путем завоеваний, но просто подавая пример такой ответственности за своих граждан и за свою внешнюю политику, чтобы это было демонстрацией того, что демократия жизнеспособна, причем гораздо, гораздо более жизнеспособна, чем любой другой вид политического устройства. Демократия – это не лучшая политическая философия в мире; и почти каждый согласится, что лучше всего такая философия реализована в милостивой монархии.

Так вот, разрушение – это кнопка, которая имеет ограниченную область применения. Кейс должен быть в достаточно хорошем состоянии, чтобы он мог работать в одитинге с чем-либо вроде разрушения, потому что разрушение не является чем-то, что имеет место в действительности. Это неправда, что вещи подвергаются разрушению. Правдой является то, что против них осуществляется контр-создание.

Вы можете... знаете, это очень забавно. Вы можете взять социалиста, коммуниста, нигилиста, анархиста, капиталиста, роялиста и кого угодно еще – фашиста,

Так вот, если вы будете просить какого-нибудь преклира создавать в большом количестве, вы обнаружите, что в течение одного-двух мгновений он будет получать огромные достижения, а потом у него произойдет слом. Потому что вы столкнулись с таким фактором, как существование обломков. Вы попросили его осознанно создавать то, что он уже создает, и, направив свое внимание на это, он должен принять последствия того, что он создает, а этого он сделать не может. Это все равно что бросить его в банк вниз головой, а затем сделать банк невероятно плотным и твердым. Существование этого фактора, который связан с созданием, вызвано тем, что этот человек не берет ответственность за то, что он уже создает.

-и собрать их вместе в одной комнате. На самом деле я проделал этот ужасный трюк и добился того, что все они были согласны с одной политической философией. И политическая философия, с которой они были целиком и полностью согласны, – это та философия, на которой построена милостивая монархия. Но они сказали, что не может быть милостивой монархии без милостивого монарха, а значит, нельзя гарантировать, что государство с такой формой правления будет и впредь оставаться милостивой монархией. Следовательно, это плохо.

Так вот, он может сделать эту невероятную вещь: он может идти вперед, и создавать что-то у себя за спиной, и не брать за это ответственность. Люди могут создавать то, за что они не берут ответственности. И люди прямо сейчас создают то, за что они не берут ответственности.

Но на самом деле это лучшая форма правления. Но при отсутствии этого лучшая форма правления – это та, где у каждого есть право голоса. И она будет поддерживать свое существование, и такая система сохраняется лучше. Это не наилучшая форма правления вообще, но это наилучшая из жизнеспособных, применимых на практике форм правления.

Человек, которого может сбить машина, неосознанно утром, днем и вечером, неделю за неделей создает ту ситуацию, в которой он совершал оверты против машин, и он постоянно создает эту ситуацию, но у него нет никакой ответственности за нее, поэтому его может сбить машина. Вам это понятно?

И все они пришли к согласию, и видели бы вы их лица, когда они поняли, что все они пришли к согласию по вопросу из области политики. Очень, очень забавно.

Так вот, существует этот странный феномен: люди могут создавать то, за что они не берут ответственности. Обратите внимание на некоторых родителей. Они могут создавать детей и не брать вообще никакой ответственности. Что интересно, в некоторых частях мира есть семьи, и все, что они делают, – это производят на свет детей, понимаете? Они не берут никакой ответственности ни за что из того, что они создают. Как в одной истории, которую я слышал... Ну, это не имеет отношения к делу. О, путешественник был в южной части Соединенных Штатов, и он шел по берегу реки в болотистой низине и увидел, как аллигатор ест ребенка. И он побежал к ближайшему дому и сказал людям, которые там были: «Эй, -говорит он, – там аллигатор ест ребенка. Это ваш ребенок?» – и так далее. И старик, который сидел на веранде, встал, заглянул в дом и сказал: «Мэнди, говорил я тебе, что эти сорванцы куда-то деваются».

Так вот, у меня нет намерения рассказывать вам об этом что-то поразительное или странное. У нас нет никаких корыстных интересов в том, что касается политики. У нас есть корыстный интерес в том, что касается человека; у нас у всех есть интересы в этой области. И политика иногда не дает нам осознать всю нашу ответственность в самом полном смысле этого слова, которую мы несем в этой области.

Да, человек может создавать и не брать никакой ответственности за создание. Вот из-за чего почти у всех бывают неприятности. И если человека ждут какие-нибудь неприятности, то причиной этого будет именно этот фактор, понимаете? Создание, не сопряженное с принятием ответственности.

В один прекрасный день нам придется повернуться кругом и очистить политику, потому что политика может сбиться с пути истинного только в том случае, если политический контроль находится в руках преступников. И если у вас есть решение проблемы преступности, у вас есть решение для всех вопросов, связанных с политикой.

Таким образом, создание может иметь место почти независимо от знания, контроля и ответственности. Это другой фактор из другой области. Это нечто отдельное. Создание возможно в состоянии полной безответственности.

Демократия, вероятно, представляет собой наилучшую применимую на практике политическую теорию, которая была внедрена за последние две с половиной тысячи лет. И единственная причина, по которой она терпит крах, заключается в том, что вы можете выбрать какого-нибудь восхитительного, убеленного сединами человека с чудесным голосом, от которого дамы без ума, и вы обнаруживаете, что выбрали самого гнусного жулика, с которым кто-либо когда-либо имел дело. Такое бывало в американской истории.

Вы никогда не видели такого преклира, который признавал бы, что у него есть ответственность за свои сервисные факсимиле. Никогда. И тем не менее он создает их постоянно.

Это могло бы произойти, и чья-то подрывная деятельность, направленная против американского государства, могла бы быть успешной только в том случае, если бы у людей, занимающих ключевые посты, было слишком много того, что им нужно скрывать, – у тех людей, которых можно было бы шантажировать, которых тоже можно было бы превратить в ярых революционеров, действующих во вред своему народу, просто потому, что они не могут говорить с ним прямо и недвусмысленно и неспособны сказать ему то, что они должны ему сказать. Нет, до тех пор пока у вас в правительствах есть преступники, у вас будут проблемы. У вас будет много проблем.

Этот треугольник, с которым мы сталкивались, – знание, контроль и ответственность – дает возможность избавить человека от навязчивого создания.

Я дам вам некоторое представление об этом. Есть люди, которые обвиняют меня в том, что иногда я становлюсь горячим приверженцем идеи, будто некая политическая группировка внедрила своих шпионов в эту организацию... в саентологические организации. Так вот, эти люди не поняли, о чем вообще идет речь.

Но если создание само по себе используется в качестве процесса... Здесь есть следующее данное: это процесс, который не следует использовать, который не рекомендуется использовать, если только вы не были обучены, и не были как следует натренированы, и не знаете все возможные последствия и тонкости этого чертового предприятия, потому что это нечто ядерное: «Какую часть... матери (любого терминала) вы были бы совсем не против создавать?» И этот процесс, проводимый сам по себе, конечно же, просто «включает» безответственность с бешеной скоростью. Он не оказывает особого влияния на треугольник «знание, контроль и ответственность».

Есть определенные политические группировки, в которых собираются преступники. А когда среди вас есть преступники, которые не могут говорить, которых нельзя одитировать, которые не воспроизводят сообщений, они перепутывают все коммуникационные линии.

Банк просто становится все больше и больше, все более и более массивным, все более и более сильным, потому что вы ничего не делаете с контролем; все, что вы делаете, – это включаете создание. И создание уже осуществляется на автомате, и это явление, когда банк становится более плотным и твердым, – это просто вышедший из под контроля процесс создания на автомате, который и дает нам эту вселенную.

Понимаете, это происходит, потому что они сами висхолдируют так сильно, что не осмеливаются воспроизводить. Поэтому они воспроизводят неправильно то, что к ним приходит, когда они передают это дальше по линии. Из-за того что у них самих есть что-то, о чем они не должны говорить, они извращают все, что проходит мимо них. И когда у вас в организации есть такой человек, у вас начинаются неприятности. У вас начинаются неприятности.

Если вы вообще будете проводить это, то это будет что-то вроде, я думаю, одного к десяти: если вы проводите это в течение одной минуты, или если вы проводите это в течение одного часа, вам придется в течение десяти часов проводить контр-процесс.

Недавно мне было очень интересно поговорить с одним очень высокопоставленным чиновником в почтовом ведомстве Великобритании и сообщить ему об этом принципе.

Так вот, контр-процессом для этого будет конфронтирование, процесс по конфронтированию с чередующимися командами. Поэтому его надо проводить.

Так вот, до этого я иногда беседовал с ним на предмет написания руководства по работе с персоналом, обслуживающим почтовые системы связи в Британии. И он не думал, что мне есть что сказать. Он думал, что все об этом знает, понимаете?

Если вы вообще будете проводить процесс по созданию, то его нужно будет проводить в отношении один к десяти с процессом по конфронтированию.

Интересно то, что почти все, что я пытался ему сказать, он и сам уже так или иначе смутно видел. И казалось, что он знает все это, но он не осознавал, что он не может выразить это словами. И произошел этот забавный казус, понимаете? Я сидел с ним, и я рассказал ему все об этом данном – о том, что нельзя держать преступника на коммуникационных линиях, потому что он будет искажать данные из-за неправильного воспроизведения. И я просто высказал ему это в лоб и использовал саентологическую технологию и все остальное – чему он ни в коей мере не был обучен, понимаете? Я просто обрушил на него все это.

Так что если вы сказали: «Какую часть матери вы были бы совсем не против создавать?» – и если вы повторяли это в течение десяти минут, тогда вам, конечно же, в течение ста минут нужно проводить: «Какую часть матери вы были бы совсем не против конфронтировать?» или «можете конфронтировать?» или «могли бы конфронтировать?» – чередуя это с командой: «Какую часть матери вы предпочли бы не конфронтировать?» – что дает вам отсутствие и наличие конфронта и убирает все эти обломки, и убирает с дороги все эти «может быть» и тайны.

И он сидел передо мной. «О, – сказал он, – так вы действительно знаете кое-что об этом, а?» И он сказал: «У нас есть один малый в Шотландии, который руководит там одним подразделением, и там всегда что-нибудь не так! Кто бы ни вручил ему жалобу или сообщение любого рода, он искажает это, прежде чем передаст кому-либо еще! Я это заметил! Я знаю, что не в порядке с этим человеком! Я... я... сколько стоят эти Е-метры, которые вы продаете?»

Так вот, в наших силах рестимулировать любой терминал в банке, какой мы только захотим. Терминал полностью сглажен, у преклира с ним нет никаких проблем, преклир ведет себя так, будто он клир, и мы начинаем очищать у него те вещи, с которыми он может столкнуться в будущем.

Таким образом, нам нужно осознать, что правительство, которое ничего не соображает, – это просто собрание отдельных людей, которые стараются изо всех сил, но у которых не очень высокая способность достигать. Правительство состоит из людей, чьи способности заблокированы, потому что собственные коммуникационные линии этих людей разорваны.

И, просто проводя процесс по созданию, мы можем рестимулировать и вызвать искусственное включение любого терминала в его банке, которым мы хотим заняться и который мы хотим очистить.

Так вот, мы сразу же могли бы сказать, что в тот момент, когда коммуникационные линии правительства будут так или иначе очищены, это правительство, вне всякого сомнения, будет функционировать на гораздо более высоком уровне ответственности, чем до того. Это понятно?

Мы знаем, что у такого-то человека когда-то были эпилептические припадки, и у него их больше нет, они прекратились в какой-то момент времени, понимаете? Что ж, мы хотим поработать на совесть, и мы устанавливаем этот факт, мы находим терминал, с которым было связано выключение, – и он сглажен. Что ж, все, что нам нужно делать,

Что ж, все, что вам нужно сделать, – это обеспечить, чтобы каждый человек в правительстве... эге, отголоски пятидесятого года. Некоторым из вас это кажется знакомым?

– это проводить процесс «Какую часть этого терминала вы можете создавать?» или что-то вроде этого – и бац! – он снова предстанет у нас перед глазами, понимаете? И тогда мы проводим процесс по конфронтированию или по ответственности, и мы снова вышибаем этот терминал из рестимулированного состояния. Только на этот раз вероятность того, что он появится вновь, конечно же, будет гораздо меньше. Это понятно?

Все, что вам нужно было сделать, – это обеспечить клирование (по крайней мере в узком смысле слова – в пределах этой жизни) людей в правительстве, чтобы гарантировать, что это правительство будет брать полную ответственность на всех своих коммуникационных линиях. Это понятно? Так что если любая группа без крика и шума попытается обеспечить политическую или личную честность людей в правительстве, то ей, вероятно, будет оказана полная поддержка.

Саентолог сейчас способен по своему желанию рестимулировать любую инграмму, любое факсимиле, любой терминал или что-либо еще. Это не значит, что если что-то сглажено, то это всегда может быть рестимулировано. Это не так.

Это кажется очень смелым. На самом деле ничего смелого здесь нет. Просто никто не знал, как это сделать. Дело не в том, что идея неприемлема; дело в том, что ни у кого не было знаний, как осуществить эту идею на практике.

Есть два процесса: более слабый из этих двух процессов, но один из наиболее сильных из всех существующих процессов – это процесс по конфронтированию. Это более слабый из этих двух процессов. Более сильным из них является процесс по ответственности. Это более сильный процесс, если проводить его в том виде, в котором он доступен для понимания преклира.

Это пытаются сделать с помощью разного рода выборов. Люди говорят, что этот человек хороший, а тот человек плохой, и они рассказывают друг о друге разные истории – кандидаты рассказывают, – и они пытаются друг друга разоблачить, и единственное, чего люди хотят добиться с помощью этого метода, – это иметь политиков с достаточно чистой репутацией, потому что последние знают, что они могут лишиться своего положения, если их репутация будет запятнана. Но затем этот политик, получив свою должность, неспособен гарантировать моральную чистоту сотрудников, к примеру, полицейского управления, или своей бухгалтерии, или других людей; он не знает, как этого можно добиться.

Так что вы получаете очень хороший процесс – очень, очень, очень хороший процесс, который можно проводить с кем угодно и где угодно... Не ждите каких-то невероятных, чудесных результатов за три секунды, понимаете? Это не фокус. Но при длительном проведении он дает великолепные результаты почти у каждого одитора. Если вас одитирует совершенно неопытный одитор и он проводит вам этот процесс, вы получите какой-то результат независимо от того, работает ли он с Е-метром пальцами ноги, или же он постоянно кричит на Билла, высунувшись из окна, или что-то вроде этого, понимаете? Вы получите какой-то результат.

Таким образом, до тех пор пока посты получают в результате выборов, в какой-то степени уже происходит отсев наиболее бесчестных людей, а также тех, кто в большей степени замешан в чем-то предосудительном, и у вас уже есть механизм на этой линии, который обеспечивает некоторую степень защиты.

И это – процесс по конфронтированию с чередующимися командами: «Что вы можете конфронтировать? Что вы предпочли бы не конфронтировать?» И, проводя это просто как общий процесс, вы можете убирать обломки, образующиеся при создании. Иными словами, проводя процесс по конфронтированию, вы убираете обломки, оставшиеся после всего этого безответственного или ответственного создания.

Но что если бы появился кто-нибудь и очистил остальные линии? Что было бы тогда? Что стало бы с этим правительством? Это было бы нечто весьма интересное, не так ли? А?

Так вот, о чем это вам говорит? Это говорит вам о том, что в ваших руках реабилитация способностей в области искусства. Я собираюсь написать книгу на эту тему как-нибудь, когда у меня будет возможность вздохнуть. Понимаете, необходимо дышать, чтобы написать книгу. Вы должны быть способны дышать в то же самое время; я развиваю у себя этот навык. Вы можете одновременно писать книгу, заниматься корреспонденцией и одитировать преклира, но я обнаружил, что, когда вы делаете это и находитесь в теле, совершенно необходимо, чтобы вы также еще и дышали. Вот такое открытие я сделал.

Что ж, сегодня мы можем сделать это. Так вот, это лишь одна из вещей, о которых я должен рассказать; это далеко не все, чему посвящена эта лекция. Но я просто обязан рассказать вам эту шутку с лигой по борьбе за чистоту нравов! Это слишком хорошая идея, чтобы держать ее при себе. От вас очень трудно что-либо утаивать.

Конечно, я не сказал вам, что я имею в виду, когда говорю «дышать». То, что вы дышите, часто означает, что вы выходите из дому и смотрите, какая на улице погода, понимаете? Это очень часто означает, что вы интересуетесь тем, с какой скоростью ездят мотоциклы, и делаете другие безответственные вещи, понимаете? Вы делаете передышку.

Так вот, я рассказываю об этом не как о чем-то, что мы начнем делать сразу, без промедления. Я рассказываю это просто как хорошую идею. То есть как забавную идею, как что-то, что было бы небольшим развлечением.

Так вот, создание требует некоторого конфронтирования, и любой человек из мира искусства, который когда-либо творил, практически разрушил себя тем, .что его создание вышло за рамки того, что он смог выдержать.

Это происходило бы следующим образом: какой-нибудь одитор в свое свободное время выяснил бы, кто наиболее важные политические деятели в его городе – или еще где-то вроде этого. И он нашел бы торгового агента. Вот почему я хочу, чтобы вы набрали торговых агентов на курс «Эффективность личности»: не потому, что мы хотим обучить всех торговых агентов в мире, а потому, что это даст нам хорошую линию общения, – а в действительности потому, что я хотел, чтобы среди вас были люди, которые привыкли продавать и иметь дело с людьми. Понимаете, причиной этого в большей степени, чем что-либо еще, была проблема с персоналом.

Хотите знать, что случилось с вашей способностью писать? Хотите знать, что стало с вашей способностью рисовать, с вашей способностью ваять или с вашей способностью создавать мокапы, если уж на то пошло? Хотите знать, что стало с вашей способностью танцевать? Как-нибудь вам будут что-нибудь проводить, и вы обнаружите, что смотрите на рояль, и вы осознаете, что когда-то вы были концертирующий пианистом, и вы сядете за домашнее пианино у своего приятеля, и вы даже не сможете подобрать мелодию к «Янки дудль», играя одним пальцем.

Ну хорошо. Так вот, предположим, этот одитор взял одного из этих торговых агентов и дал ему список этих людей, а также бланки для писем, конверты и адрес. И в верхней части этих бланков будет написано: «Гражданская лига по борьбе за чистоту нравов». Я просто без ума от этого названия. Это просто слишком патетично, чтобы это можно было описать словами, понимаете?

И вы говорите: «Не может быть, чтобы я был тем человеком». Нет, боюсь, что вы нашли лучшее доказательство того, что вы были тем человеком.

И затем он отправляет этого торгового агента, чтобы тот нанес визит всем этим отцам города и добился их согласия поддержать Гражданскую лигу по борьбе за чистоту нравов своим авторитетом в качестве члена ее рекомендательного совета. А затем вы пишете все эти имена на этом бланке, понимаете? До сих пор это вам ничего не стоит, понимаете? Что за оверт, а?

Иными словами, ваше создание вышло за пределы вашего конфронтирования. Понимаете, вы пошли в создании дальше, чем в конфронтировании, и в действительности – дальше, чем во взятии ответственности. О, скажу я вам, когда человек начинает иметь дело с ответственностью за свое «фортепьянство»... о, язык сломаешь, понимаете?

И печатные материалы этой Гражданской лиги по борьбе за чистоту нравов... я просто без ума от этого названия. Просто нет ничего, что бы так же выжимало слезу! И там сказано, что честные люди заслуживают честного правительства. И это все, за что она выступает, понимаете? И там сказано, что народ заслуживает правительства, состоящего из честных людей, и он заслуживает того, чтобы им правили честные люди. И это будет пользоваться всеобщим одобрением! Хорошие дороги, хорошая погода, естественно! Естественно, народ заслуживает честного правительства, понимаете? Но это все, что хочет сообщить людям эта лига.

Я помню, что когда-то я был концертирующим пианистом. Да, у нас с этим не было никаких проблем. Мы все валили на кассу: ты играешь, потому что люди хотят заплатить деньги за то, чтобы это услышать. Ха-ха.

И Гражданская лига по борьбе за чистоту нравов, понимаете, теперь со всеми этими именами в рекомендательном совете, куда входит каждый политический лидер этого города, направляет письмо на этом бланке – и это то ведомство, которым вам придется заняться в первую очередь, – начальнику полиции, и в этом письме будет сказано, что вы хотите провести проверку на безопасность (дайте ему ваши материалы) его персоналу – не ему, а его персоналу. Вы хотите проверить начальников отделов, находящихся в его подчинении, и так далее, чтобы вы могли достичь тех целей, о которых вы говорите.

Вы создаете – они конфронтируют, не так ли, а? Ха-ха-ха-ха-хе-хе-хе! Вы не создаете и конфронтируете, понимаете? Вы создаете, а они конфронтируют.

Теперь произойдет одно из двух: на следующее утро будет установлен фашистский режим или же начальник полиции будет с вами сотрудничать. Понимаете, все будет ясно, как дважды два. Или-или, без особых промежуточных ситуаций. Но, конечно же, он говорит... он смотрит на имена всех этих выдающихся деятелей – и вы приходите и говорите с ним. И он говорит:

Вы ставите конфронтирование на автомат, в то время как вы создаете, и в один прекрасный день вы влипли.

• Что ж, э... – говорит он, – мм-хм-хм-хм. Это очень необычно, хм-хм, э... очень необычная просьба с вашей стороны. Очень необычная просьба. Что вы собираетесь делать?

Это не означает, что вам не следует играть на рояле в концертных залах типа Карнеги-холла, или в концертных залах с полного трака, или где-то вроде этого, понимаете? Но это значит, что если вы собираетесь создавать, то вам нужно научиться дышать.

Сейчас перед нами очень явственно предстает, я думаю, одна из самых злых шуток, которые когда-либо были сыграны со мной как с писателем. Я, бывало, хотел изучить на месте то, о чем я писал. Все, кто был со мной связан в то время, думали, что это ужасно.

И скорее всего, он постоянно думает: «Интересно, какой процент из того, что мне причитается, зажимают эти парни», понимаете? «Интересно, а нет ли среди них жулика, который зажал мой процент».

Конечно, вы должны представлять себе, что, когда я делал что-то вроде этого, я объявлялся три, четыре, шесть недель спустя, и из всего моего гардероба у меня оставались только резиновые сапоги и какие-нибудь старые вельветовые брюки, понимаете? Щетина на лице. Я вживался в роль, понимаете? Я был в довольно-таки потрепанном состоянии: сломанные ногти и все такое прочее, понимаете?

Если же он отказывается, вы знаете, что вам делать. Вы напишете каждому члену вашего рекомендательного совета; вы скажете, что начальник полиции полностью отказался содействовать какой-либо проверке на безопасность сотрудников его ведомства. И конечно, вы знаете, что это означает: мгновенно будет назначен новый начальник полиции. Потому что это то, что могут делать отцы города, – менять начальников полиции.

Если вы собираетесь написать рассказ о лесозаготовках, что ж, вам нужно пойти и заняться заготовкой леса, приятель, вам нужно пойти и заняться заготовкой леса. Вы идете и записываетесь в бригаду, занимающуюся заготовкой леса.

Так что, вполне вероятно, он скажет: «Что ж, действуйте. Действуйте».

Понимаете? И вы решаете, что знаете все о работе пильщика, – тогда вам нужно быть лесорубом. Что-то вроде этого. Чтобы вы могли рассказывать всякие небылицы.

И вы берете... первое, что вам нужно, – это, конечно же, отдел по борьбе с проституцией, нелегальным оборотом наркотиков и так далее. И вы просто берете ваш маленький Е-метр и проверяете сотрудников этого подразделения на оверты и висхолды, и то, что вы ищите, – это преступления, о которых данный человек никому не сообщил. Конечно, как только об этом станет известно, практически все в полиции, кто не смог бы вынести проверки на безопасность, сбегут. Фшшшт! Этот механизм сработает прямо в этот момент, понимаете?

Приходится быть очень пронырливым типом, понимаете, для того чтобы делать это, потому что это означает, что ты должен овладеть профессиональными навыками за то время, пока ты идешь к менеджеру, чтобы устроиться на работу, а потом продемонстрировать их, когда начнешь работать. Приходится все схватывать на лету.

Так что вы просто созываете заседание вашего рекомендательного совета или пишете им всем письмо – никогда не собирайте их на заседания, – просто напишите им письмо в форме бюллетеня, где будет сказано: «Мы избавились от такого-то количества сотрудников, потому что их репутация была подмочена, и на их места сейчас назначают более надежных людей». И члены этого комитета говорят:

Люди не любили, когда я делал это. Я просто исчезал из поля зрения. Конечно, они беспокоились обо мне и все такое. Я возвращался весь в машинном масле, после того как в течение семи недель занимался выполнением фигур высшего пилотажа, понимаете? Написал рассказ об этом, или что-то вроде этого. Можно было видеть, что это беспокоит их, но это была злая шутка. Потому что у меня была система, согласно которой я не писал о том, о чем я не знаю. И я думаю, это неплохое правило. Я бы посоветовал это почти каждому, в особенности писателям-фантастам.

«Замечательно. Гражданская лига по борьбе за чистоту нравов работает великолепно, и мы получаем более чистое правительство – и троекратное ура», понимаете?

Если они просто найдут кого-нибудь – какого-нибудь одитора, который посотрудничал бы с ними немного и провел бы им сессию-другую и так далее, – и тогда они смогут увидеть своими глазами любую космическую оперу, какую только пожелают. Они смогут узнать ситуацию не понаслышке. Конечно, они могут так и не вернуться, но это к делу не относится.

Так что с этим все в порядке. И это доходит до той точки, когда вы поворачиваетесь к начальнику полиции... это должна быть полиция, потому что это та часть административной системы, которая будет использована, чтобы вас останавливать. Это должна быть первая точка входа. Всегда полиция. Это средоточие коррупции. Это то место, где происходит революция. Помните об этом всегда, понимаете? Так что, если вы очистите полицию в первую очередь, вы сможете избежать того, чтобы спровоцировать что-то очень плохое.

Но знание не понаслышке необходимо, потому что это дает человеку возможность конфронтировать. Это понятно? И вы просто никогда не устаете писать, вот и все, понимаете? Вы не устаете писать. Вы идете, и очень много конфронтируете, и вы пачкаете свои руки, и участвуете в потасовках, и впутываетесь во всякие дела.

Так вот, члены этого комитета теперь стали очень заинтересованными, поскольку полиция была проверена и все счастливы в городе, где вы работаете.

И следующее, что происходит, – вы чувствуете себя просто превосходно. Вы чувствуете себя лучше некуда, понимаете? Просто «А, ф-ф!» И вы возвращаетесь и снова создаете в течение некоторого времени. И меня не интересует, пишете ли вы картины, или играете на фортепьяно, или делаете что-то еще, вы также должны быть способны дышать.

И вы поворачиваетесь к начальнику полиции и говорите: «Ну а теперь мы хотим проверить вас».

А если вы не научитесь дышать, то вы, позвольте мне вам сказать, долго в искусстве не протянете. И тот оверт против меня, о котором я говорю, – это то, что кто ни попадя начинает спорить, пытаясь не дать мне дышать. До сих пор. Очень часто люди возражают против того, чтобы я имел дело с горячими машинами или чем-то вроде этого.

И он проходит через это: «Ну, я могу ему сказать... а... о нет, минутку. О нет, только не об этом!» Понимаете, он проходит через это: «Моя жизнь – открытая... мм... моя жизнь... э-э... моя жизнь может выдержать проверку. Меня нет ни в одной картотеке преступников... ну, в этом округе».

Они говорят: «Рон, ты представляешь собой слишком большую ценность». Я знаю, что я представляю собой ценность. И не надо мне пудрить мозги по этому поводу. Я точно знаю, какую ценность я собой представляю: как мала моя ценность и как велика моя ценность. У меня нет заблуждений по этому поводу. У меня есть полное представление об этом. Иначе меня бы здесь не было.

Но вот что важно: вы не пытаетесь добиться, чтобы эти люди были уволены. Вы пытаетесь найти преклиров. Интересная шутка, а?

Нет нужды говорить мне, что я представляю собой ценность. Во-первых, со мной ничего не может случиться. Я знаю. Мне пытались причинить вред люди, до которых жителям этой планеты еще далеко. Понимаете? Я хочу сказать, что со мной ничего не может случиться, и на самом деле ничего не может случиться и с вами. Но что-то может случиться с вашей идентностью и с вашей внешностью. Понимаете, и они хотят сохранить вашу идентность и вашу внешность. И люди не думают, что вы хорошо выглядите, когда втискиваетесь между колесом и мотором гоночного автомобиля, понимаете? Что ж, ваше тело и ваша идентность не очень хорошо выглядят в такой ситуации, и это не то, что людям нравится конфронтировать. И конечно же, с вами ничего не может случиться, за исключением потери идентности.

Вы проверяете начальника отдела по расследованию убийств и обнаруживаете, что он вошел в долю тут, вошел в долю там, что-то в этом духе. Вы обнаруживаете это, и вы не говорите тут же: «Я сообщу об этом куда надо, и тебя поставят к стенке». Вы скажете: «Выпутывайся, приятель. Тебе придется заплатить за это».

И конечно же, вы настолько глупы и ваша способность создавать уменьшилась настолько, что вы не можете создать еще одно тело в этот момент и вам нужен процессинг. (Кстати, то, что я здесь постоянно верчу в руках, – это список моих преступлений.)

И затем распространяется слух, что вы действительно берете с людей деньги за то, что приводите их в порядок, и что это «способ извлечения доходов, и это обман, и это вымогательство». И вашим ответом на это будет немедленно... немедленно вы говорите: «Что? Надо платить тем, кто делает честными людей, которые должны были быть честными с самого начала. Пусть эти люди и платят!»

Так вот, каждый раз, когда у нас есть чрезмерное создание, слишком много создания и слишком мало конфронта, у нас будут затруднения в области искусства. Вот что случилось с вашей игрой «на пианине», и вот почему вы как одитор можете взять того, кто раньше играл «на пианине», вроде Шопена, и проводить ему «Достичь и отдалиться» в отношении фортепиано. И следующее, что происходит, – он может играть на фортепиано.

И все скажут: «Это... – в рекомендательном совете, – это совершенно верно.

Случалось ли вам остановиться и задуматься об этой тайне – задуматься о том, что происходит, когда человек идет и ощупывает автомобиль, понимаете? Ощупывает автомобиль – и в результате он может водить автомобиль. Некоторые из вас, вероятно, не осознают, что вы можете делать это в Саентологии.

Совершенно верно. Почему должен платить народ?»

Человек неспособен вести машину или писать картины, что-то вроде этого, что ж, вы просто заставляете его достигать инструменты своего ремесла и отдаляться от них. Заставляете его отдаляться от объектов, с которыми он пытается иметь дело. Заставляете его достигать эти области, и отдаляться от них, и знакомиться с вещами такого рода. Это просто обычный контакт. Это так просто. Почти никаких команд одитинга. И следующее, что, черт побери, происходит, – вы стираете огромное количество его создания – навязчивого создания.

Это просто шутка. Это интересная шутка. Но какая-нибудь операция, подобная этой, могла бы сделать возможным создание такой ситуации, когда на всей Земле будут ответственные правительства, и могла бы убрать со сцены призрак, несущий в себе угрозу того, что народы Земли с помощью насилия и преступлений будут поставлены на колени и что у них будет оставаться все меньше и меньше прав и свобод, что и происходило на протяжении последних нескольких столетий. Она дала бы результат. Обдумайте это.

Ну, в действительности вы стираете его контр-создание. А чем, по-вашему, является оверт, как не контр-созданием? Что-то создается, так что вы контр-создаете против этого. Но это тоже создание. И ваше контр-создание перемешивается с вашим созданием, и вы уже не знаете, создаете ли вы или контр-создаете, так что в один прекрасный день вы удерживаете себя от того, чтобы написать книгу. Вместо создания книги вы контр-создаете книгу каждый раз, когда вы пишете книгу, знаете, как Джеймс Джойс. А, это оверт против Джеймса Джойса; у него есть право писать непонятно, так же как и у меня.

Конечно, вы берете бухгалтерию, и вы берете другое управление, и в конце концов вы добираетесь .до того человека или до этого человека и так далее. Вы могли бы проверять... одитора просто день и ночь можно загружать работой, просто чтобы он делал что-то вроде этого и очень хорошо проводил время.

Так вот, получается, что «Достичь и отдалиться» – это образец такого конфронта, вот и все. И вы просите человека достигать фортепиано и отдаляться от него, и он полностью восстановит свою способность играть на фортепиано. Но что интересно, соотношение должно быть десять к одному.

Так вот, если вы начали выполнять такую программу и выполнение ее проходит успешно, вам понадобятся франчайзы, предоставляющие курс «Эффективность личности», вам понадобятся дианетические центры, откуда к вам на обучение будут приходить люди, чтобы вы могли удовлетворить спрос на одиторов. Так что мы позаботились даже об этом на тот случай, если эти события действительно будут развиваться с большой скоростью.

Так вот, если он в течение одной жизни играл на фортепиано, то на первый взгляд может показаться, что, для того чтобы восстановить свою технику игры, ему потребуется потратить на конфронтирование десять жизней – чтобы восстановить ее полностью. К счастью, он не всю жизнь играл на фортепиано. На самом деле количество часов, которые он провел, сидя за фортепьяно, было сравнительно малым. И среди них было всего несколько часов, когда он действительно создавал. Понимаете?

Так вот, это не слишком много – просить людей просто быть честными, какими бы ни были их принципы, – просто быть честными в соблюдении этих принципов. И просто настаивать на том, что честные люди заслуживают того, чтобы посты в правительстве занимали честные люди. Это не слишком большие требования.

Так что сначала кажется, что создание проникло всюду, а потом это сводится к тому, что этот человек действительно создает. Все остальное – это просто повторение.

Но вы изменили бы всю Землю. Да, это так. Вы бы сделали то, что люди пытались сделать в 1775 году, а именно: сбросить оковы с этого мира.

Так что вы могли бы проделать это достаточно быстро. Но если кто-то хочет рисовать и он, кажется, неспособен делать это, что ж, то, что ему нужно сделать, -это идти и трогать палитры, размазывать краску, достигать кисти и холсты и отдаляться от них и так далее, и пусть у него нос будет измазан краской, но не позволяйте ему делать ничего творческого, черт побери!

Так вот, сейчас, по-моему, самое время, чтобы кто-нибудь снова заинтересовался этой программой. Я не думаю, что ее следует оставлять в забвении в капитолийской ротонде, в то время как кучка людишек из какой-то другой страны с криками и воплями носится по миру, говоря людям, что именно они освобождают человека. Когда это Россия освобождала людей? Из какого лагеря? Там до сих пор содержатся пленные с последней войны. И этим людям позволяют ходить по свету, и открывать свой большой рот, и говорить, что они идут к свободе впереди планеты всей? О нет! Что за чушь? Это неправда.

Так вот, эта терапия – терапия разного рода увлечений – обладает некоторой эффективностью в том, что касается реабилитации способностей, но, как только вы попросите человека что-нибудь создать, вы тут же отклонитесь от цели.

Так что если бы эта страна действительно несла всю ту ответственность, которая лежит на ней, то у нее, во-первых, было бы абсолютно честное правительство на всех уровнях, и, затем, она взяла бы полную ответственность за все, что ею было начато во имя той идеи, которую она вынашивала так долго. Вы со мной согласны?

Вы ни в коем случае не должны позволять ему что-либо создавать. Все, что вы от него хотите, – это чтобы он имел дело с материалом. Меня не интересует, на что он будет его использовать, но не позволяйте ему использовать этот материал для создания, и терапия увлечения даст результат.

Мы не беспомощны. Есть что-то, что мы можем сделать по этому поводу. Мы можем сказать вам, что именно будет неправильным всегда. И это – бездействовать. Бездействие – это самый большой оверт, который вы можете совершить. Если не верите, попробуйте как-нибудь найти это в своем кейсе – те моменты, когда вы бездействовали. Это были оверты.

Вы пытаетесь восстановить способность человека плести корзины – пусть он просто возится с километрами, и километрами, и километрами лыка или чего-то вроде того, понимаете? Не позволяйте делать ему из этого ни черта, понимаете, пусть он просто берет лыко в руки. Как только вам покажется, что он собирается сплести что-то типа корзины, дайте ему пинка. Пусть он просто возится с лыком, понимаете? «Лыко!» И следующее, что, черт побери, происходит, – он может плести замечательные корзины.

Что ж, в этой жизни нам нет нужды быть виноватыми в этом, потому что ваша вина в этом столь же велика, как и моя, как и вина любого другого человека.

Тэтаны делают это, понимаете? Они делают вещи для других людей, чтобы те их использовали. Дети сапожника, знаете ли, всегда ходят без сапог.

И повышению уровня вашего знания сопутствует определенное повышение ответственности. Это ужасно, не правда ли? Вы говорите: «Я хочу знать больше об этом». И в ту же секунду, когда вы узнали больше об этом, вы становитесь более ответственным за это. Осознаете ли вы это?

Так вот, писателю бывает довольно трудно подержать в руках достаточно материала, чтобы скомпенсировать его писательскую деятельность, потому что он пишет о вселенной. И он создает: он добавляет и убирает, он дает описания, и он создает то и это – и персонажи, и вселенная и так далее, – и на самом деле ему нужно гораздо больше дышать.

И если бы вы были на моем месте и знали все это, причем знали это с самого начала, на ваших плечах действительно лежала бы огромная ответственность.

Аналогично, художник сводит к двухмерным образам огромное количество трехмерного, массивного материала. Так что он, казалось бы, драматизирует «превращение этого в ничто».

Но ее на удивление легко нести. Что нелегко нести, так это безответственность.

И аналогично, писатель превращает что-то в ничто. На самом деле он занят созданием, но он берет большие, плотные, массивные вещи, и он превращает их в такую эфемерную субстанцию, как мысль.

Вот с чем жить очень нелегко. Если вы мне не верите, посмотрите на свои соматики.

И художник берет эти большие, массивные сцены и такого рода вещи и превращает это в тонкий слой краски на холсте, в двухмерную картину. Понимаете? И его творчество у него в голове перепутывается с «не-есть-ностью». Нет ничего плохого в том, чтобы сделать уменьшенную копию чего-либо, но он никогда не думает о том, чтобы сделать это. Он думает о создании.

Источником любой вашей соматики, ее фундаментом является безответственность, которая находится там, где должна была быть ответственность. Я не хочу вам угрожать. Я просто сообщаю вам технический факт. Если вы хотите сделать так, чтобы у кого-либо перестала болеть нога, просто выясните, используя любую форму команды процесса по ответственности, за какую часть этой ноги он мог бы быть ответственен, – его нога будет в порядке. Это так просто. И при этом она и дальше не будет болеть, вот что важно.

Я помню, когда я был молодым писателем, я мог писать в чьем угодно стиле. Мне это ужасно нравилось. У меня была эта способность на протяжении многих жизней. Просто взять что-нибудь, понимаете, и сказать: «Ладно». Понимаете, и написать это. Однажды я написал вестерн – я никогда не был Шекспиром - шекспировской строфой с начала и до конца. И этого не заметил ни редактор и ни один из читателей. Они просто сочли это хорошим рассказом, и, по-моему, ровно год назад или около того по нему сняли фильм – его вытащили из архивов и сняли по нему фильм, и сделали одну из лучших постановок на телевидении. Он был написан шекспировской прозой, там полностью выдержан размер – в каждой строчке. Я даже указал на это двум или трем людям, и они сказали: «Надо же, вы правы. И как это я сам не заметил?»

Так вот, если взять более широкую область деятельности Саентологии, мы накапливаем все большую и большую ответственность в различных сферах, и мы почти дошли то той точки, когда, случись какой-нибудь взрыв в международных масштабах, типа войны, в этом будет маленькая доля нашей вины.

Что ж, очень часто вы избегаете создания за счет копирования.

Так вот, если говорить о нас, это не завышенное самомнение. Речь идет о том, что мы работали не так быстро, как должны были работать, мы говорили не так быстро, как должны были говорить, мы были не совсем такими умными и сообразительными, какими мы должны были быть, и мы распространяли наши коммуникационные линии не так быстро, как мы должны были это делать. Вам это понятно? Мы поднялись до такого уровня, на котором мы разделили бы ответственность за любые вещи такого рода.

Настоящего мастера не интересует, кого он копирует. Его это вообще не интересует. Он воспроизведет все, что угодно. Что бы ни пришло ему в голову – он это воспроизведет.

Вы можете спросить себя прямо сейчас, почему так плохо обстоят дела в определенных частях мира, и вы можете проследить – если вас беспокоит состояние данной области, – вы можете проследить развитие этой ситуации от настоящего времени до той точки, когда вы совершили оверт против этой области и вывели ее из-под своего контроля. Это так просто.

Только тот, у кого практически ум зашел за разум, всегда должен быть самобытно, самостоятельно, независимо оригинальным! Он не жилец на этом свете, если он должен быть таким.

У вас есть то, что называется областями контроля. И на самом деле я прочитал вам эту лекцию начиная с конца. Я должен был рассказывать вам об областях контроля в первую очередь, а об ответственности правительства – во вторую, но я просто без ума от этой идеи лиги по борьбе за чистоту нравов. Я хочу сказать, что это просто...

Это большой розыгрыш с моей стороны – делать так, что время от времени где-то находят новые произведения какого-нибудь автора. До конца этого столетия я собираюсь сделать так, что будет найден еще один рассказ Эдгара Аллана По. Просто потому, что это будет забавной проделкой. Это тот рассказ, который он забыл написать. Это пришло мне в голову, так что я его напишу, понимаете? Не знаю, при каких обстоятельствах он будет найден, но как-нибудь где-нибудь его найдут. Вероятно, в собрании редких рукописей Библиотеки конгресса.

Пожалуйста, если вы сделаете что-то вроде этого, назовите это «Лига борьбы за чистоту нравов», назовете? Пожалуйста. Никто не поверит этому названию, понимаете?

Но кого интересуют проделки такого рода, ведь это несерьезно? Вы обнаружите, что обычно я бываю серьезным только в отношении тех вещей, которые имеют сравнительно большую важность для динамик. В остальное время я просто веду себя как школьник, который прогуливает занятия. Это так. Я просто заядлый прогульщик.

Так вот, области контроля – это то, о чем вам необходимо знать, потому что в будущем это избавит вас от значительного количества затруднений. Область контроля, если это позитивный контроль, содержит минимум овертов со стороны данного человека. Это очень просто, понимаете: больше контроля, меньше овертов. Это понятно?

Но когда вы создаете, создаете, создаете: «Должен создавать! Касса! Публика! Они этого ждут!» – понимаете? Создаете, создаете, создаете. Никогда ни на что не смотрите, понимаете? Через некоторое время вы не можете писать. Вы больше не можете делать этого, понимаете? Через некоторое время вы не можете рисовать.

Так что, если вы думаете, что ваши самые большие оверты – против тела, в котором вы сидите, позвольте мне обратить ваше внимание на то, что вы все еще можете его контролировать, что говорит вам о том, что ваши оверты против своего тела или против генеалогической линии тел должны быть минимальными по сравнению с вашими овертами против других областей, которые вы не контролируете. Вам это понятно?

И кто-то показывает вам палитру и так далее – боже правый! – вы могли быть Рембрандтом. Он был хорошим парнем. Он был хорошим парнем, Рембрандт. Но сейчас он не пишет картины. Иначе вокруг были бы его картины. А их нет.

Таким образом, раньше мы думали, что, если тэтан пойман в ловушку, то это должна быть та вещь, против которой у него больше всего овертов, понимаете?

Так что вы просто создаете, создаете и не конфронтируете, и через некоторое время вы говорите: «Все, я больше не могу», а это значит, что вы больше не можете брать ответственность за данное создание, а это значит, что вам лучше о нем не знать, а это, в свою очередь, означает, что вы полностью теряете над ним контроль.

Вот человек, который просто неспособен перестать быть начальником отдела кадров в различных компаниях. Что бы он ни предпринимал, он не может перестать быть начальником отдела кадров. Он просто не может перестать этим быть. Понимаете? Он говорит: «Что ж, – говорит он, – что ж, я, должно быть, совершил так много овертов, я пытаюсь загладить их, работая начальником отдела кадров» – или что-то вроде этого.

И пару поколений спустя кто-то показывает вам картину, написанную Рембрандтом, дает палитру и кисть и говорит:

Нет, дело не в этом. Он остается в той области, где его контроль максимален и где у него меньше всего овертов.

• Папа, нарисуй мне картинку.

Так вот, у того, у кого не осталось областей контроля, не осталось ни одной области, в которой у него было бы мало овертов. Все области, с которыми он как-либо связан, содержат максимальное количество овертов. Это понятно?

Так вот, бомж – это пример человека, чьи оверты против всех областей так велики, что это лишает его возможности контролировать все области, включая его собственное тело и самого себя. Вам это ясно?

Это так. Вы не смогли бы сделать этого даже для своего ребенка. Вы не смогли бы даже нарисовать кошку с двумя ушами, понимаете?

Так вот, он применяет понятие «ответственность» на всех фронтах – с точностью до наоборот. Он знает, что должен брать на себя ответственность в различных областях, и он вам скажет об этом! Это его речь, в которой он обещает исправиться. Это то, что он рассказывает Армии спасения и людям, которые пытаются что-то сделать для него, понимаете? Он тараторит как ненормальный. И, несмотря на это, он не берет на себя ответственность в этих областях. Анонимные алкоголики... я уважаю этих людей, поверьте мне, ведь как можно жить при таком количестве потерь? То, что они не уходят оттуда и продолжают в значительной степени контролировать область почти полной безответственности такого рода, – это показатель силы характера и огромного упорства. И перед ними я снимаю шляпу. Это должно быть очень непросто.

А если бы вы были достаточно глупы, чтобы попытаться нарисовать что-то в то время, как вы ходили в детский сад, вы почувствовали бы невероятную усталость, понимаете? Вы бы сказали: «Не знаю, в чем дело, но мне нехорошо».

И пытаться заставить кого-нибудь, кто начинает сдавать в области контроля над своим телом, поверить в то, что у него есть более широкая область контроля, например третья динамика, – это все равно что рассказывать ему о слонах с пятью хоботами. Он просто знает, что их не существует.

Конечно, это не могло быть из-за творчества, связанного с созданием рисунка кошки, ведь он – Рембрандт. Вам это понятно.

Знание, контроль и ответственность неразрывно связаны друг с другом. Они существуют вместе.

У человека не обязательно должно быть громкое имя. Обладание громким именем само по себе создает нам довольно интересную проблему. Каждый раз, когда вы становитесь знаменитостью и ваше имя сверкает в огнях театральной рекламы и так далее, вы в любом случае уже на некоторое время влипли.

Чтобы вы о чем-то знали, у вас должен быть некоторый контроль над этим – чуть-чуть контроля, – чтобы вы об этом знали. Чтобы у вас был контроль над чем-то, вы должны брать за это некоторую ответственность. Для того чтобы быть ответственными за это, вы должны что-то об этом знать. Так что у нас есть что-то вроде нового треугольника, составленного из знания, контроля и ответственности, которые представляют собой его вершины.

Но человек доходит до той точки, когда сама мысль о взятии какой-либо еще ответственности за творчество становится невыносимой.

Так вот, мы поднялись в область постулатов. Мы не очень много говорим о механике, потоках, массах – понимаете, о вещах такого рода. То, о чем мы говорим, – это почти то же самое, что и мысль в чистом виде. Это мыслезаключения, которые есть у людей, и, как ни странно, эти мыслезаключения довольно просто менять.

Так вот, все это перепутывается с овертами, перепутывается с контр-усилиями, перепутывается с тем и с этим. Все это можно исправить различными путями, но самый простой и самый легкий, пусть даже и самый долгий путь – это просто добиться, чтобы человек конфронтировал, или проводить ему любой процесс по конфронтированию, типа: «Какую часть», или «что в картине», или «что в художнике вы могли бы конфронтировать? Что в художнике вы предпочли бы не конфронтировать?» – понимаете? И в конце концов этот парень начнет разбираться что к чему, и он будет проходить через периоды, когда он «должен писать картины, не может писать картины. Нет ничего плохого в том, чтобы писать картины. Нет, это не так». А также нравственные проблемы, возникающие в связи с написанием картин... Все, что вы делаете, – это реабилитируете его способность создавать, избавляя его от одержимости этим предметом, которая сама по себе довела его до полной апатии по этому поводу.

Единственное, что может кому-либо повредить, – это та область, где его контроль снова ослаб. Это совершенно очевидно: автомобиль причинит вам вред, если вы потеряете контроль над ним. Это один из очевидных фактов, и, рассуждая таким образом, вы могли бы отмахнуться от него.

Эта история с повторяющейся идентностью представляет собой, конечно же, весьма забавное явление. Это явление... это было причиной огромного количества жизненных драм.

На самом деле это немного глубже. Как вы потеряли контроль над автомобилем? Вот что было неизвестно. Что ж, вы потеряли контроль над автомобилем (это совершенно новое данное) из-за овертов и висхолдов, связанных с автомобилями. Это так просто... Вы совершаете достаточное количество овертов против автомобилей – и они могут причинить вам вред... вплоть до того момента, когда вы перестаете знать что-либо об автомобилях.

Вы продолжаете пытаться побить свой собственный рекорд, понимаете? Я упоминал об этом автодроме. Это было около девятнадцати, двадцати, тридцати, сорока тысяч лет тому назад. В Конфедерации Маркаб был автодром. И вы, вероятно, там были. Вы или присутствовали там на гонках или были как-то связаны с ними, потому что это обнаруживается у большинства кейсов.

Известно ли вам, что в настоящее время есть люди, которые ходят по улицам, автомобили постоянно проезжают мимо них, а эти люди ничего не знают об автомобилях, они не видят автомобилей, они не знают, какие есть новые модели, они ничего не знают о них вообще. Известно ли вам это?

Есть один инцидент в 1216 году до нашей эры, который обнаруживается в каждом кейсе, – Братство змеи. 1216 год до нашей эры. Это обнаруживается в любом кейсе. Так вот, по всей видимости, тот инцидент – того же поля ягода. Почти каждый, кто был в Конфедерации Маркаб, рано или поздно ввязывался в эту деятельность – гонки на автодромах.

Они знают, что у них нет никакого контроля над автомобилями. Они перестали их воспринимать. В основе этой «не-есть-ности» лежит механизм уменьшения оверта.

У них были машины с турбогенераторами, развивавшие скорость приблизительно 440 километров в час. Они ездили с воем. Я заметил, что только что снова изобрели двигатель этого типа. И там были трассы, на которых были установлены атомные мины-ловушки, и там были объездные пути. Трассы были заминированы, а трибуны были за освинцованными витражами. И зрители – их как бы не было. Вам никогда не было видно зрителей.

Автомобиль – это удивительная штука. Что ж, они просто уменьшили ее до такой степени, что они ее больше не видят. Так что их осознание того, что они представляют собой угрозу для автомобилей, уменьшило их фактор ответственности. Это кажется очень забавным, но они полностью доказали себе, что они представляют собой угрозу для автомобилей, следовательно, они должны подвергаться наказанию со стороны автомобилей, и автомобили могут причинить им вред.

Там были участки дороги, где был песок, и были скользкие участки, где асфальт был полит маслом, и были участки, где был лед и где был гравий. Все возможные опасности, какие только можно себе представить. Гора, на вершину которой вы заезжаете, а затем падаете вниз, понимаете?

Но до тех пор, пока этот механизм не вступит в действие, нет абсолютно никакой возможности для того, чтобы автомобиль причинил человеку вред.

И просто... там гибло много гонщиков. На этой трассе постоянно проливалось много крови. Я хочу сказать, что она ни к черту не годилась. В течение десяти, двенадцати тысяч лет это, очевидно, было самым популярным видом спорта в Конфедерации Маркаб.

У меня есть субъективная реальность по поводу некоторых таких вещей, и точно так же она есть у вас. Вы знаете некоторую область жизни... прямо сейчас вы можете назвать некоторую область жизни, которая, по всей видимости, может вам повредить. Давайте просто задумаемся над этим на минуту. Знаете ли вы о такой области?

Если я рестимулирую вас, это ничего. Я не нарочно. Вы с этим столкнетесь рано или поздно. Вы будете думать... Вы, вероятно, часто думали о том, откуда взялось это ощущение, будто в вашу шею сзади вонзается игла. Что ж, вы, вероятно, в тот или иной момент времени оказались на трассе в качестве гонщика или кого-то вроде этого.

Ну хорошо. Точная механика этого заключается в том, что вы совершали оверты против терминалов, которые для вас олицетворяли собой эту область и о которых теперь вы не знаете; вы их похоронили. Все, что вы видите, – это угрозу. Но эти оверты там есть. И наоборот, эта область теперь может причинить вам вред. И что ужасно, она становится тем более вредоносной, чем меньше ответственности вы за нее берете. Хотите быть сломленным – просто совершенно отстранитесь от какой-нибудь области.

Потому что почти каждый, когда он хотел отправиться к дьяволу, отправлялся на этот автодром и устраивался там на работу, ведь это был самый быстрый способ покинуть общество, которое категорически настаивало на том, чтобы вы жили!

Хотите знать, почему мир может быть уничтожен? Потому что никто не берет никакой ответственности за него. Знаете, почему люди не берут никакой ответственности за него? У них слишком много овертов против него – против него и против других миров. Поэтому мир может быть уничтожен.

Медицина в Конфедерации Маркаб была на столь высоком уровне, что было практически невозможно уйти из этой жизни. Вот и все. Вас тащили обратно и приделывали вам новую руку, новую ногу, новый нос, новый глаз. Вам могли сделать искусственный голос, искусственное зрение, искусственное пищеварение, искусственное все остальное. И дальше у вас не оставалось ничего, что было в самом начале, включая вас самих, понимаете?

Хотите не дать миру быть уничтоженным? Возьмите ответственность за него. Странным здесь является то, что если бы вы просто сели, и взяли бы на себя ответственность за него, и стерли бы свои оверты – только вы, только один человек – стерли бы свои оверты против него, – то самое меньшее, что произошло бы, – это, когда все остальное взорвалось бы, вы остались бы сидеть там целым и невредимым.

Но выход был всегда, понимаете. Вы могли... если время было слишком мирное и вы не могли отправиться на войну и там погибнуть, вы всегда могли заняться чем-то вроде гонок, понимаете? Это был верный способ покинуть этот мир.

Так вот, в этом и состоит решение проблемы водородной бомбы. Вы знаете страну, которая пострадает от водородной бомбы? Да. Что это за страна – единственная страна на Земле, – у которой есть оверт, совершенный с помощью атомной бомбы, а?

Так вот, одним моментом, связанным с повторяющейся идентностью... это происходило со мной в течение довольно-таки длительного времени: я делал что-то конструктивное и так далее, а затем я начинал «прогуливать». Или мне надоедало это тело. Я начинал прогуливать и в конце концов становился участником гонок на этом автодроме, понимаете? Просто вел себя как школьник, прогуливающий занятия, понимаете? Это было нехорошо по отношению к людям, потому что от этого сильно страдало их оборудование.

Что ж, здесь кому-то придется взять себе небольшую область ответственности. Этот поступок был ужасно безответственным: война была практически выиграна. И вам говорят, как много солдатских жизней это спасло, и объясняют, объясняют, оправдывают, оправдывают и оправдывают. О господи, да враг был практически на обеих лопатках.

И ты просто отправляешься туда и становишься Серебряной Молнией, понимаете? Серебряная Молния. Понимаете, столько-то кругов за столько-то секунд. Рекорд трассы! Рекорд трассы. Мне это надоедало, и я делал то, ради чего я, собственно, туда и пришел. Подстраивал все так, чтобы это в действительности была не моя вина, что я разбился, понимаете? И брал одну их этих машин, и – ба-а-ах! – влетал на ней в одну из этих трибун или еще куда-то – и конец этому телу. И никто не мог с этим поспорить, понимаете? Медицина была бессильна. И я находил другое тело, или куклу, или что-то вроде того и продолжал заниматься своим делом и выполнять свою миссию.

У них даже не было необходимости в том, чтобы сбрасывать бомбу. Они могли бы сказать людям в Лос-Аламогордосе, что пригласят к ним японцев и покажут им ее, затем взорвать одну бомбу у них на глазах, и предложить им сдаться. И они этого не сделали. Они очень впечатляюще полетели туда и сбросили бомбу! Понимаете? Оверт. В том, что они сделали, не было никакого смысла.

Но через некоторое время это уже не было таким хорошим, потому что... идем дальше по траку – и вот я уже Красная Комета, и я участвую в гонках. И я входил в вестибюль и выходил оттуда, и я видел портрет Серебряной Молнии. И я смотрел на него: «То-то и то-то, то-то и то-то, то-то и то-то – рекорд трассы. А-а, кто этот парень?» – понимаете?

Что ж, эта область ответственности и область влияния, с другой стороны, так же является областью, где вам может быть причинен вред. Когда вы уменьшили ответственность... когда вы уменьшили ответственность за определенную область, она может причинить вам вред.

Так что, до того как я использовал этот автодром по назначению, а именно чтобы избавиться от мокапа, я просто оказывался там, и – урррр-рруум! – понимаете, и мне удавалось улучшить рекорд на одну минуту, понимаете? Мне удавалось пройти столько-то кругов и установить новый рекорд в гонке на выносливость, и... О, у них были гонки, которые продолжались по две недели подряд. Вы вели машину в течение двух недель. Вам просто постоянно вводили допинг. Иглы вонзающиеся сзади в шею, подстегивая вас новой дозой наркотика. Это космическая опера. Вот что ждет эту планету. Я именно это хочу сказать. Бросьте играть в эти игры, понимаете?

Так вот, предположим, что вы очень долго были отцом и вы как отец не взяли на себя всю ответственность в определенных областях, где вы должны были ее взять, – вы получите очень чувствительный удар! Не просите найти вам какую-нибудь другую причину. Если это очень сильно ударило по вам, вы сделали это. Что ж, если вы сделали это, вы можете это «рассделать». Как вам это нравится? Вы можете! Вы можете это аннулировать. Все, что вы сделали, вы можете так или иначе аннулировать

Я помню, как-то мне надоело. У меня действительно был оверт на этом автодроме – это был очень скверный поступок: мне надоело ломать голову над тем, есть ли там зрители за этими витражами или нет. Я взял одну из этих машин, развернул ее под прямым углом и швырнул в одно их этих окон. Там были зрители.

– где-то на траке, при условии, что у вас будет достаточно времени. Вы можете аннулировать это даже без процессинга.

Как бы то ни было, несколько жизней спустя все шло довольно хорошо, и мой мокап был в порядке, и я думаю, что мне причитался новый мокап или что-то вроде того, и я оказался на этом автодроме. Под псевдонимом (полное инкогнито)... я появлялся там под именем Зеленая Ракета!

Многие из вас сейчас, в настоящее время, живут с одной лишь надеждой на то, что вам представится возможность аннулировать – о боже, я не знаю – то, что вы убивали блондинок, или что-то еще. Надеясь, что вам представится достаточно возможностей, для того чтобы аннулировать уничтожение линкоров или чего-то еще.

И как Зеленая Ракета, знаете, я ездил там – эррр-ууум! – понимаете, такого рода вещи. И однажды я шел через вестибюль: «Красная Комета. Серебряная Молния. Э-э, кто эти бездельники? То-то и то-то – рекорд трассы, и перепрыгнул через шесть машин. Шесть машин. Хм».

Конечно, многим из вас крупно не повезло, потому что, может быть, ваши оверты были против гусар... против тяжелой кавалерии, тяжелой конницы, и вы пытаетесь аннулировать оверты против тяжелой кавалерии в ту эпоху, когда тяжелой кавалерии больше нет. Так что вам приходится стать писателем, который пишет на исторические темы.

И конечно, портрет Зеленой Ракеты тоже повесили там – посмертно: «Один из величайших гонщиков всех времен, который перепрыгнул через семь машин и улучшил рекорд трассы на восемь минут», понимаете?

Область влияния – это очень важно. Хотите знать, почему наше влияние не распространилось дальше, чем оно распространилось? Хотите знать, как мы могли бы оказывать влияние на более широкую область, чем та, на которую мы оказываем влияние? Что ж, ответ здесь – в этом треугольнике «знание, контроль, ответственность». Все, что нам нужно сделать, чтобы навести здесь порядок, – это избавиться от овертов против любой области, которую мы хотим контролировать, и мы снова будем ее контролировать. Это очень просто – так по-идиотски просто, что только очень честный человек, способный честно посмотреть на что-либо, смог бы понять эту ситуацию, что, вероятно, и является тем нашим качеством, которое искупает все наши недостатки, понимаете?

Я думаю, что за период приблизительно в две с половиной тысячи лет там набралось ужасно много портретов, но среди них было около шестнадцати моих.

Это самый ужасный автоматически срабатывающий механизм, который вы когда-либо видели. Как будто мы все это так устроили, что, если мы станем плохими, мы ни на что не сможем особо сильно повлиять. Это наше косвенное доказательство того, почему человек в основе своей хороший.

Я просто продолжал возвращаться и побивать свой же рекорд, понимаете? И в конце концов я просто выбился из сил, понимаете? Понимаете, Зеленая Ракета. Красная Комета. Серебряная молния. Понимаете? Золотая Бомба, понимаете? О! У-у! Как, черт... ведь вы понимаете, оборудование не изменилось ни на йоту за одиннадцать-двенадцать тысяч лет. Ничто не было улучшено. Все держалось на способностях, понимаете? Способности в чистом виде и ничего больше. На самом деле оборудование понемногу ухудшалось. И ты всегда побиваешь собственный рекорд. И ты доходишь до той точки, где это просто невозможно. Тебе просто приходится сдаваться. И кто же нанес тебе поражение?

А когда человек обнаруживает, что он приносит вред различным областям влияния, он отдаляется от них. Если он обнаружит, что может совершать против этих областей оверты, которые он на самом деле совершать не хочет, он будет отдаляться. Он должен отдаляться от этих областей, вот и все.

А-а, я рассказываю вам эту довольно-таки забавную историю только для того, чтобы вы хоть немного поняли, что, по сути, вы соревнуетесь сами с собой.

Он защищает их от себя самого – от себя самого, понимаете? Он защищает других и другие динамики от своего влияния.

Тот человек, у которого больше всего общего с вами, – это вы. У вас в этой жизни больше всего общего с вами же в другой жизни. Если только вы не будете достаточно ясно себе представлять... На протяжении всех этих жизней у меня не было никаких сомнений по поводу того, кто я, – в тех случаях, когда я был занят своим делом, а не прогуливал. Понимаете, я знал, кто я, я знал, что я должен делать. Я знал, кем я был... Но временами я вел себя как школьник, сбежавший с занятий, я хоронил свою идентность, подделывал ее, и не брал за нее никакой ответственности, и избавлялся от своего мокапа, за что я, конечно же, не мог взять ответственность.

Так вот, как только он избавится от своих овертов, он в ту же секунду сможет восстановить свой контроль над теми областями, которые он ранее покинул, и снова объявить их своей зоной ответственности.

Естественно, эти чертовы идентности накапливались, и через некоторое время я и подумать не мог о том, чтобы снова водить гоночные машины, потому что эти парни были слишком хороши! Я знал, что мне с ними не сравниться.

Так вот, Земля лежит прямо перед вами на блюдечке с голубой каемочкой; перед вами Земля, перевязанная красной ленточкой. Но вам очень ясно видно, что, если вы не избавитесь от ваших овертов против Земли, если вы не вернули к жизни вашу добрую волю по отношению к Земле, вы не будете ее контролировать. А блюдечко будет так же блестеть, но вы не сможете прикоснуться даже к его краешку. Вы не сможете прикоснуться даже к его голубой каемочке, если не сделаете в точности то, что я сказал.

Так вот, писатели, пианисты и все остальные люди из мира искусства в какой-то небольшой степени сталкиваются со своей собственной идентностью – в какой-то степени – большой или малой.

Так вот, говорить кому-то, кто дошел до ручки, о динамиках с большими номерами и его областях контроля на этих динамиках – это, конечно же, не жестокость; просто то, что вы говорите, выше его понимания! Вы просто говорите о том, чего нет!

Если человек в каком-то месте на траке пишет картины, то, уверяю вас, где-то сохранилась какая-то частичка его творчества. Так вот, совсем необязательно, чтобы он был знаменитостью. Вы были бы изумлены, узнав, как много людей были знаменитостями в свое время. И очень много великих прямо сейчас.

А теперь скажите мне, сколько овертов у большинства психологов против тэтанов. Это интересно? Так вот, их оверты достаточно велики, для того чтобы основная единица бытийности во вселенной исчезла из виду. Они даже больше не знают о том, что она существует. Люди, которые компульсивно двигаются по этому пути, изучая человека, называя его животным, и все такое прочее – ничто иное для них не реально.

Но писатель доходит до той точки, где он уже больше не может соревноваться с самим собой. Вам это понятно? Когда он сталкивается с такой ситуацией, он до некоторой степени влип. И человек, который только что прожил жизнь как знаменитый писатель, в следующей жизни как писатель уже практически ни на что не годится. Может так получиться, что ему будут преподавать литературу по его же книгам. Это ужасно! Сейчас я не в таком положении, просто я говорю со слов одного преклира.

Так вот, лорд Дансейни – один из величайших писателей (необязательно нашей эпохи, но один из величайших писателей современности), очень умный писатель. Я хочу сказать, я в восторге от его произведений.

Но на протяжении последних двух с половиной тысячелетий меня учили по моим же собственным выступлениям. У меня до сих пор сохранились обрывки моих работ тут и там на траке. Их довольно много. Изумительное постоянство. И нельзя сказать, что я никогда не брал ответственность за это. Думаю, как-нибудь я, может быть, составлю маленькую книгу из сохранившихся работ того или иного рода. Думаю, вам это может показаться забавным.

Его рассказ о ласточках: они летают на юг и на север, и они возвращаются, и часть года они ночуют около курятника. И они рассказывают курам, живущим в этом курятнике, о тех красотах, которые они повидали: Средиземноморье, Африка, север, Скандинавия – понимаете, все то прекрасное, что они видели. И куры их слушают.

Но когда вы постоянно соревнуетесь в создании сами с собой, что ж, вы в той или иной степени влипли, понимаете?

И вот как-то раз одна курица выбралась со двора и поковыляла по дороге, перебралась через дорогу, упала в канаву – в панике вылезла на дорогу, бросилась бежать и вернулась на двор. В следующий раз, когда прилетели ласточки, они рассказывали о Южной Африке и обо всех остальных красотах Земли и так далее. А куры стояли вокруг, выражая презрение всем своим видом, и они сказали: «Мы все об этом знаем. Послушайте нашу курицу».

То, что вы ищите, пытаясь разрешить кейс, – это моменты наибольшего создания, которое не было сконфронтировано, потому что эта жизнь будет полностью рестимулированной при полном отсутствии ответственности за нее.

Пытаться рассказать кому-то... пытаться рассказать кому-то о чем-то существующем, в отношении чего он больше не берет никакой ответственности, против чего у него сплошные оверты, – это что-то вроде кругосветного путешествия по сравнению с неуклюжим ковылянием от одного конца двора к другому, понимаете? Этого не существует, понимаете?

Тот человек, которым вы точно не хотите быть, – это человек, которым вы были. Забавно, не правда ли? Тот человек, которым вы не хотите быть, – это человек, которым вы были.

Так что вы обнаружите... как ни странно, вы обнаружите, что сначала вы говорите с относительно неинформированной аудиторией. То есть вы... сейчас я говорю о вас. Вы говорите с людьми, которые вас окружают, вы будете просто продолжать говорить с людьми, и они скажут: «Ну, я об этом ничего не знаю. Меня это не интересует. Вы хотите сказать, это и есть жизнь, и так далее. Ну, я... за это не отвечаю. Меня это не касается». Понятно? Я хочу сказать, что...

Нет никакого толку даже в том, чтобы сидеть и спрашивать преклира: «Кем вы больше всего не хотели бы быть?» – потому что он всегда будет пропускать эти идентности. Это полная «не-есть-ность», полная «не-естъ-ность». И когда вы проводите одитинг в отношении этого, большую часть времени он будет говорить: «Нет, я им не был. Нет, я им не был. Нет, я им не был».

Не так много людей будут слушать вас, и это вас как бы расстраивает. Что ж, вы должны знать, почему это вас расстраивает: это расстраивает вас, потому что все это время вы инстинктивно знали – вам должно было быть это известно, – что вы говорили с людьми, у которых невообразимое количество овертов и которые полностью прекратили брать ответственность где бы то ни было. И разговаривать с такими людьми малоприятно. Нет никакой возможности убедить их принять что-либо. Единственное, что вы можете сделать, – это вернуть им некую область существования. И вернув им эту область существования, вы обнаружите, что они достаточно ответственны для того, чтобы о чем-либо знать.

Иногда он выбирает себе знаменитую идентность того или иного рода, которая является какой-то необычной или повторяющейся идентностью из другой эпохи существования цивилизации. Знаете, развитие цивилизации повторяется, как развитие ребенка.

Вот как вы общаетесь. Лучшим способом общения будет просто проводить курс «Эффективность личности» и избавлять людей от овертов и висхолдов на динамиках с первыми номерами. И вы внезапно обнаружите, что говорите с кем-то, кто может контролировать некую область.

Понимаете, эти культуры: Франция семнадцатого века была на траке времени снова, и снова, и снова, и снова, понимаете? И был Ренессанс снова, и снова, и снова. Были греческие цивилизации снова, и снова, и снова. Вы понимаете, о чем я говорю.

У нас есть молодой коммуникатор во Всемирном ОХС. Ей всего шестнадцать. Сейчас она работает у нас старшим коммуникатором. Раньше у членов ее семьи постоянно были неприятности из-за нее, но мы избавили ее от овертов и висхолдов против ее семьи, и теперь там тишина и порядок, только вот она не знает, кто был причиной всей этой тишины и порядка в ее довольно большой семье. А это была она. Но теперь она много знает о своей семье, она знает о ней очень много. Но до этого она не знала ничего. И все, что с ней произошло, – это то, что одитор просто избавил ее от овертов против тех или иных членов ее семьи. И все. И увеличилась ее область ответственности, и соответственно увеличилось ее знание.

Почти единственное, чего, по мнению американцев, не было в достаточном количестве, – это ковбойские цивилизации.

Так что если вы хотите увеличить свою область общения, если вы хотите увеличить свою область контроля, если вы хотите распоряжаться большим количеством того вещества, из которого состоит эта планета, если вы хотите больше участвовать в игре, что ж, вот путь. Не столько благодаря какому-нибудь трюку, вроде Лиги по борьбе за чистоту нравов (но я надеюсь, что кто-нибудь это проделает, понимаете? Если этого не сделаете вы, то это сделаю я), но в действительности за счет возвращения себе реальной области влияния.

Но вы обнаружите, что с моментом наибольшей творческой активности индивидуума, или с тем, что он создает или в создании чего он принимал наибольшее участие в этой жизни, связан расчет, который и представляет собой то, что не в порядке с кейсом этого человека. И вы должны добиться, чтобы человек это сконфронтировал. Вы должны добиться, чтобы он взял за это некоторую ответственность; вы должны добиться, чтобы он это конфронтировал. Самый простой способ добиться этого – это просто добиться, чтобы он это конфронтировал; а самый быстрый – это добиться, чтобы он взял за это некоторую ответственность. Оставшаяся часть кейса полетит в тартарары.

Возвращая себе область влияния, вы сможете – делая это очень и очень основательно, – возвращая себе область влияния, вы сможете взять ответственность за эту область и правильно руководить ею. И если вы протестуете против того, что что-то идет не так, что бы это ни было, в ваших силах сделать так, чтобы дела там шли правильно, при условии, что вы избавитесь от своих овертов против этой области.

Но, конечно, для того чтобы вы вообще могли одитировать кейс, вам нужно установить двустороннее общение. А чтобы установить двустороннее общение, вам нужно убрать оверты и висхолды.

Спасибо.

Аналогично, вы обнаружите, что большинство писателей, когда они терпят неудачу, терпят неудачу потому, что бог знает как давно, они убили писателя.

И когда они убили писателя и затем пытаются писать – они в действительности не пытаются создавать жизненный континуум этого человека, – они случайно начинают писать, и у них рестимулируется этот случай, и они терпят неудачу.

В такой области, как создание, есть всевозможные сочетания факторов, влияющих друг на друга, но создание является кнопкой в такой степени, что это - практически все, что не в порядке с кейсом. И создание без ответственности – это крах любого кейса, где бы это ни происходило.

Реабилитация способностей человека в области искусства – это дело довольно-таки легкое, и это, вероятно, принесло бы вам гораздо большие дивиденды, чем в любой другой отдельно взятой области, потому что вы можете вернуть к активной деятельности каждую звезду театра или кино, которая попадется вам в руки, каждого художника или кого бы то ни было в области искусства или общения. Все, что вам нужно сделать, – это добиться, чтобы он взял некоторую ответственность за то, что он делает, убрать оверты в отношении того, что он делает, и он не будет ковылять по жизни, а снова станет звездой и будет заканчивать свои выступления, не чувствуя усталости.

Это широкая область применения Саентологии. Эта область, конечно же, не выходит за рамки нашей технологии – это просто реабилитация кейсов, – но это реабилитация способностей в области искусства, и это – если кто-то возьмется за такой проект – стоит делать как ради распространения Саентологии, так и ради искусства и культуры нашего времени.

У нас есть решения этих проблем. Мы ждали их появления в течение долгого времени. То, что мне нужно сделать на самом деле, – это написать об этом книгу, что-то вроде этого, и распространить ее. И вы бы обнаружили, что у этого было бы множество последствий, так как людей очень интересует создание, поскольку в Саентологии динамическим принципом существования является создание.

Спасибо.