Thank you.

Okay. This is one of those days. What’s the date? Third of October?

Audience: That’s right. Yes.

О’кей. Наступил один из дней. Какое число? 3 октября?

And my watch stopped last night. How would I know? And 1961. Special Briefing Course, Saint Hill.

Аудитория: Это верно. Правильно. Да.

Now, Suzie’s been giving you an explanation up here as to the prior confusion. And I’d better give you some material on this and some other things. I could give you a lecture on a brand-new series of discoveries, but you haven’t caught up with these. Ill mention these in passing just to get them as a matter of record, however. There is a great deal to be known about mutual motion. Mutual motion is a terribly interesting subject. It’s the motion of two generating sources. This has something to do with problems. And mutual motion runs with great rapidity, and so on. There’s a lot more about that, but I just wanted to get this little slight note on record.

А у меня вчера вечером часы остановились. Как бы я узнал? И 1961. Специальный инструктивный курс, Сент-Хилл.

You’re interested in the prior confusion, the hidden standard, because this puts into your hands what the hakim, the witch doctor, the bone rattler, the medical doctor, and all such ilk have been trying to do something with here, now, for a good many thousands of years. This puts something into your hands. And if you grasp this, you’ve grasped something And if you haven’t grasped it, you’re stuck in one.

Итак, Сюзи тут давала вам объяснение в отношении того, что такое предшествовавшее замешательство. И я лучше дам вам некоторые материалы на эту тему и другие вещи. Я могу прочитать вам лекцию на тему совершенно новых открытий, но вам пока еще рано об этом слушать, нарушило бы постепенность. Однако я немного все же расскажу о них, просто для самого факта. Есть множество потенциальных знаний в области взаимного движения. Взаимное движение—это страшно интересный вопрос. Это движение двух излучающих источников. Это имеет некоторое отношение к проблемам. Взаимное движение проходит с большой скоростью, и все такое. Есть гораздо больше информации по этому поводу, но я просто хотел тут упомянуть об этом в качестве заметки на полях.

Chronic somatic is a stuck moment on a time track which is the stable datum of a prior confusion. A hidden standard is the stable datum of a prior confusion. Prior confusion. Now, in trying to explain this to you, you take a look at a chronic somatic, you try to look at the prior confusion and you swing back up into the chronic somatic again, and you don’t even know that you looked at the prior confusion. This is a very, very easy one to forget. It’s a very easy one to slip on because it is, actually, the basic anatomy of how pictures and illnesses and concepts of one kind or another get very, very stuck.

Вас интересует предшествовавшее замешательство, скрытый стандарт, потому что это дает вам в руки то, к чему хаким *(в Аравии, Индии и других мусульманских странах) мудрец или ученый, врачеватель., ведьма, знахарь, медик и все другие подобные люди стремились постоянно в течение порядочного количества тысяч лет. И если вы это не поймете, то вы в этом застрянете.

Now, the way they get stuck is the confusion and the stable datum. Now, that confusion and the stable datum has been known to us for many, many years. And what we’ve done to it is add time to the span. The confusion is in one place and the stable datum at a later place. So in all time track plotting, you get the confusion, and then you get, after that, the stable datum. So actually, they’re linear in time. In other words, you don’t have the stable datum and the confusion occurring necessarily – and certainly not very aberratedly – you don’t have these two things occurring simultaneously in time. In other words, the stable datum and the confusion do not occur in time, if they’re going to become aberrative, which is the same time – you don’t have the stable datum and the confusion in the same instant of time.

Хроническая соматика—это момент застревания на траке, который является стабильным данным для предшествовавшего замешательства. Скрытый стандарт есть стабильное данное предшествовавшего замешательства. Предшествовавшее замешательство.

Now, by that we mean twelve o’clock, second of October 1961: There’s a confusion while a person is sitting at a table. Well, the confusion doesn’t make the person necessarily sit more solidly at the table. That’s not the kind of stuck that we’re mixed up with. This is the way we get the person if the person is going to be stuck at the table: At eleven o’clock there was a hell of a confusion, and the person had an upset and had an upset stomach and so on at twelve o’clock, and sat down in the table – at the table to ease their upset stomach, and somehow or another it didn’t ease.

Я попытаюсь объяснить это вам: при попытках посмотреть на хроническую соматику, вы пытаетесь смотреть на предшествовавшее замешательство, и вас снова отбрасывает в хроническую соматику, и вы даже не осознаете, что смотрите на предшествовавшее замешательство. Это очень-очень легко забыть. И здесь легче всего оступиться, потому что именно в этом состоит, в действительности, основная анатомия того, как картинки, болезни и концепции того или иного рода становятся очень-очень зафиксированными.

Well, there was no confusion at twelve o’clock. The confusion was at eleven o’clock, just an hour before. Do you see this now?

Способ застревания для них—это замешательство и стабильное данное. Это замешательство и стабильное данное были известны нам в течение многих многих лет. И вот что мы добавили к этому—промежуток времени. Замешательство находится в одном месте, а стабильное данное—в другом, более позднем. Так что при разметке всего трака времени вы получаете замешательство, а потом, после этого, стабильное данное. Так что на самом деле это линейно по времени. Другими словами, у вас вовсе необязательно стабильное данное и замешательство происходят—и, определенно, не очень аберрированно—у вас эти две вещи не происходят одновременно. Другими словами, если стабильное данное и замешательство приводят к аберрациям, то они не происходят в одно и то же время — у вас нет стабильного данного и замешательства в одном и том же моменте времени.

In other words, the confusion is at an earlier instant of time than the stable datum that the person adopted afterwards. But we find that the stable datum which is adopted afterwards is the sticker. Of course, you can always adopt a stable datum in the middle of a confusion. This is it. But that isn’t the one that sticks. The one that sticks is where you have a stable datum adopted after the fact of the confusion.

Под этим мы имеем в виду вот что: полдень, второе ноября 1961 года: имеется замешательство в момент, когда человек сидит за столом. Ну, это замешательство не обязательно заставляет его сидеть за этим столом более твердо. Это не та зафиксированность, о которой мы говорим.

The United States goes to war with Japan; nothing much occurs as a result of the war – perhaps. And then we all of a sudden have President Eisenhower talking about loss of face. Well, it’s very interesting to have an American president use a Japanese term. We give the Wehrmacht a hell of a shellacking, and during the war nobody is being the Wehrmacht, that’s for sure. The 88s are going on one side and the 22s are going on the other side, and we have a good, solid, flat-out, knockdown-drag-out war. And nothing happens during this period of time that is at all upsetting, except people getting killed and buildings blown down, and so forth. But everybody is too interested to have any stable data to amount to anything

Вот каким образом выглядит тот, кто застрянет за этим столом: в одиннадцать там было чудовищное замешательство, человек был расстроен и у него было расстройство желудка в двенадцать, и он сел за стол—за стол, чтобы хоть как-то облегчить свой несчастный живот, однако ничего не помогло.

And then after the war, there’s a discussion about „should American troops goose-step?“ There was, you know? Now, we add in World War I to it and we find American troops wearing German helmets. It’s fascinating This gets more and more fascinating

Замешательство отсутствовало в двенадцать часов. Замешательство присутствовало в одиннадцать, за час до того. Теперь вы видите это?

Now, we can understand the Confederacy all wearing Federal uniforms during the Civil War, because they didn’t have any but there were lots of Federal dead to take them off of That wasn’t much of a stable datum. But today we find the Confederacy is very stuck in the Confederacy.

Другими словами, замешательство находится в более раннем моменте времени, чем то стабильное данное, которое человек принял впоследствии. Однако мы обнаружим, что стабильное данное, принятое потом, превращается в липучку. Конечно, вы всегда можете принять стабильное данное посреди замешательства. Это точно. Но это как раз не то, что приклеивает. Липучки находятся там, где стабильное данное было принято после замешательства.

Now, we think that something happened, like the assassination of Lincoln or something, and all of this. Well, we certainly know all about Lincoln’s assassination. Well, how about a lot of the other people who got assassinated by bullets in that war? You see, we’re not worried about them. That stable datum isn’t sticking, but something that happened after the action is sticking like mad.

Соединенные Штаты вступают в войну с Японией; однако ничего особенного в результате этого не происходит. И потом вдруг президент Эйзенхауэр говорит о “потере лица”. Кстати, довольно интересно смотреть на то, как американский президент использует японский термин.

This is a peculiarity, and it’s not necessarily sensible. It doesn’t necessarily follow any logic; this is an empirical fact. By empirical fact I mean one that is established by observation, not established by theory or reason. This is true only because it’s observed to be true.

Мы порядочно надавали вермахту, и во время войны никто не хотел бы оказаться в вермахте, это точно. 88-ые *88-миллиметровое противотанковое и противовоздушное орудие, широко применявшееся немцами во второй мировой войне. гасили с одной стороны, 22-ые *Американский легкий танк М22, воевавший на фронтах второй мировой. M—обозначение, использовавшееся в нумерации танков. с другой, и у нас была хорошая, настоящая, мощная, классная, шумная война. И в этот период не происходило ничего особенно расстраивающего, ну, кроме того, что народ убивали и здания рушились. Однако все были ну очень заинтересованы в том, чтобы получить хоть какое-то стабильное данное.

Now, you can develop a lot of theories about why water doesn’t flow uphill. There could be lots of theories developed about it, but you stand alongside of a river, and then you go find another river, and then you go find another river, and then you go find another river, and you observe all of these rivers, and you find out finally that the common denominator of all rivers was that water was flowing downhill. The points downstream are at less altitude than the points upstream. And we establish the fact, then, that water flows downhill. We don’t have to have the theory of gravity; we don’t have to have any other theory connected with it at all. All we have to have is the observation that all rivers we are able to contact are flowing downhill. That’s an empirical datum.

А потом, после войны, возникла дискуссия по поводу “должны ли американские войска ходить парадным шагом *Имеется в виду маршировка на прямых ногах (goose-step), которую использовали в армиях нескольких стран, однако наиболее сильно ассоциирующаяся с немецкой армией при нацистах. Этот термин иногда используется для обозначения бездумной преданности поклонников или солдат тому режиму, которому они служат.?”. Ведь правда была, понимаете? Мы добавляем к этому первую мировую и обнаруживаем, что американские войска были экипированы германскими касками. Восхитительно. Это становится все более и более восхитительно.

All right. Now, this „prior confusion“ is an empirical datum, and that is all it is. It’s empirical. It’s just observed that this is the case: that the person is not stuck in the marriage that they are complaining about but are stuck in the marriage because of the confusion that existed before the marriage; they’re not stuck in the marriage because of the confusion of the marriage.

Теперь мы можем понять, почему конфедераты поголовно носили униформу федератов во время гражданской войны, потому что у них не было собственной, зато была куча убитых федератов, с которых ее можно было стащить. Это не было похоже на наличие стабильного данного. Однако сегодня мы обнаруживаем, что Конфедерация сильно застряла в Конфедерации.

Now, you’ve always been assuming that the marriage got stuck because of the confusion of the marriage. All right. Now let’s get down to workability – solid, sound workability. How many marriages have you squared up by knocking all the confusion out of the marriage? Well, it’s sort of a lot of little failed lines on that. We’ve straightened up a lot about marriages, and so forth, by knocking out their confusion. We’ve done a lot about marriages by knocking out the confusion of the marriage. But the reason we couldn’t do it rapidly, and the reason we got bored stiff trying to do something about it, is if a person is stuck on the subject of a marriage, the reason they are stuck has nothing to do with that period of time but has to do with the prior period of time that predated the marriage. And if you free up that prior period of time to the marriage, the difficulties of the marriage blow. Now, this is an empirical oddity, an oddity of magnitude.

Итак, мы думаем, что что-то произошло, типа убийства Линкольна, и все такое. Ну, нам определенно известно все об убийстве Линкольна. А как насчет множества других людей, которые попадали под пули в той войне? По поводу тех людей мы как-то мало беспокоимся. Это стабильное данное не залипает, но после этого действия случается что-то, что залипает со страшной силой.

We’ve got somebody who has got to have their liver operated on, something wrong with their liver. We find them stuck in an operation on a liver. They’ve got to have another operation on a liver. They know it’s their liver. Their attention is stuck solidly on the liver, and so we go ahead and process the liver, but we never find the basic-basic on the chain of when their attention got stuck on the liver.

Это частность, это не обязательно осмысленно. Это необязательно следует законам какой-то логики; это просто эмпирический факт. Под “эмпирическим фактом” я имею в виду, что это было установлено наблюдением, а не теорией или размышлением. Это истинно постольку, поскольку истинность этого устанавливается наблюдением.

When did their attention get stuck on the liver? Actually, it got stuck on the liver immediately after a confusion. Immediately after a confusion. So the way to blow this operation on the liver is to blow the confusion which preceded the difficulty with the liver. It’s so peculiar. It’s sufficiently peculiar that this occurs when you try to learn it: You immediately think of your own chronic somatic. You try to swing your attention before you had the chronic somatic, and you wind up with the chronic somatic. And you say, „Well, there is the chronic somatic, and of course, that is all there is to it.“

Можно развить множество теорий по поводу того, отчего вода не течет в гору. По этому поводу можно развить большое количество теорий, однако вы стоите на берегу одной реки, потом находите другую реку, потом находите другую реку, потом находите другую реку, потом находите другую реку, наблюдаете за всеми этими реками и в конце концов выясняете, что общим знаменателем всех этих рек является то, что они текут под гору. Места, находящиеся ниже по течению, находятся на меньшей высоте, чем те, которые выше по течению. И посредством этого мы устанавливаем факт, что реки текут под горку. Нам для этого не требуется теория гравитации; нам вообще не нужно никаких других теорий. Все, что нам необходимо иметь—наблюдение того, что все наблюдаемые нами реки текут вниз. Это эмпирическое данное.

And then one tells you again right away, „Now look. Let’s look before you had that chronic somatic.“

Отлично. Итак, это “предшествовавшее замешательство” является эмпирическим данным, вот и все. Это эмпирика. Мы просто пронаблюдали, что в этом состоит факт: что человек застревает в браке, по поводу которого он жалуется не потому, на что он жалуется, а по причине замешательства, которое существовало перед этим браком; он застрял в этом браке не по причине замешательства в самом браке.

And you say, „Yes. Chronic somatic.“ It’s just as though we’re trying to put your attention on top of a spring. And as you put your attention on the spring, it rebounds, and blows you back into the chronic somatic, do you see? And your attention just doesn’t go on to the prior confusion. It’s quite remarkable.

Само собой, вы всегда предполагали, что застревание в проблемах семьи происходит по причине замешательства в самой семье. Отлично. А теперь давайте обратимся к работоспособной технологии. Четкой, строгой работоспособной технологии. Сколько браков нам удалось исправить посредством устранения всего замешательства из этого брака? Ну, по этому поводу можно найти множество каких-то небольших порванных линий. Мы довольно много работали с браками, справляясь с имевшимися в них замешательствами. Мы многое сделали в этом плане с помощью устранения из браков замешательств. Но причина того, почему нам не удавалось справиться с этим достаточно быстро, и почему нам приходилось загибаться в попытках этого добиться, состояла просто в том, что причина фиксации человека на браке не имеет никакого отношения к этому периоду времени, а на самом деле скрывается в периоде времени, предшествовавшем браку. И если вы освободите этот предшествовавший период времени перед браком, то трудности в браке исчезнут. Это просто вот такая эмпирическая странность, причем довольно весомая странность.

You say to somebody, „All right“ – you’ll do this as an auditor, now, many times. You’ll say, „Put your attention now on the period“ – or „What happened“ – you say in some other fashion – „What happened just before you got all upset with this marriage?“

Вот перед нами человек, которого отправляют на операцию на печени; что-то у него не в порядке с печенью. Мы видим, что он зафиксирован на операции на печени. Ему предстоит еще одна операция на печени. Он знает, что все дело в печени. Его внимание жестко зафиксировано на печени, и поэтому мы работаем и проводим процессинг по печени, однако не можем найти никакого бейсик-бейсика на цепи моментов фиксации его внимания на печени.

And they say, „Well, I got all upset with the marriage.“

Когда его внимание зафиксировалось на печени? В действительности, оно зафиксировалось на печени непосредственно после замешательства. Непосредственно после замешательства. И поэтому способ устранения этой операции на печени состоит в устранении замешательства, которое предшествовало этой трудности с печенью. Так странно. Особенно странно, что это происходит тогда, когда вы пытаетесь это изучить: вы немедленно вспоминаете о своей собственной соматике. Вы пытаетесь переместить свое внимание в период до того, как она у вас появилась, и снова попадаете в эту хроническую соматику. И вы говорите: “Ну, вот есть хроническая соматика, само собой, и все, больше ничего нет”.

And you say, „Well, what happened just before you met this person and so forth?“

И потом вам снова немедленно говорят: “Теперь посмотри. Посмотри на момент перед тем, как ты получил эту хроническую соматику”.

„Oh, well, just before I met this person, um… uh… yeah, well, we certainly had a hell of a time in that marriage.“

И вы говорите: “Да. Хроническая соматика”. Это похоже на то, как если бы вы пытались поместить предмет на верхушку фонтана. Он отскакивает и снова сваливается вниз, возвращаясь на то же место, понимаете? Так и ваше внимание не доходит до предшествовавшего замешательства. Весьма примечательно.

And you say, „Well now, look-a-here. We’re talking about just before you met the person. What was the date before you met the person?“

Вы говорите кому-то: “Хорошо”,—вы будете делать это как одитор много-много раз. Вы скажете: “Теперь направь свое внимание на этот период”,—или вы можете сформулировать это другим образом: “Что произошло как раз перед тем, как у вас возникли все эти расстройства по поводу брака?”.

Well, they’re liable to do something like „Well, I had an awful lot of trouble when I was a little child.“

Он отвечает: “Ну, вот я весь расстроился по поводу брака”.

And you say, „Yeah. But just before this marriage. Just before the marriage.“

И вы говорите: “Ну, что произошло как раз перед тем, как вы встретили ее?”.

And they say, „Yeah. Well, I had an awful lot of trouble in that marriage.“

“О, ну, как раз перед этим я встретил этого человека, ммм... Уф, да, с этим браком у меня была дикая куча проблем”.

What’s happening is, is the pc’s attention bounces to later periods of time. Chronic somatics are always the result and solution of an unconfrontable disturbance which occurred immediately before them. Hidden standards and present time problems are always the result of a confusion which immediately preceded the difficulty. And when you get the pc to put his attention on the confusion, you are asking him to do what he couldn’t do, and why he pinned his attention just after the confusion. You see? He looks at the confusion, and then his attention, without his recognizing anything, bounces straight into the stable datum.

И вы говорите: “Ну вот, посмотри. Мы говорили о том моменте, который был как раз перед тем, как ты встретил этого человека. Какого числа это произошло?”.

Man has a broken leg And this broken leg has just been going on and on and on for years and years and years. He doesn’t recognize it as a broken leg. The medicos say it’s a „tibiosis of the filamoriasis,“ and that he’s suffering from a decay of the tendon.

И тогда у него возникает склонность немедленно высказать что-нибудь типа: “Ну, когда я был ребенком, у меня была куча проблем....”.

Well, he busted his leg sometime or another. Let’s get it down to simple language us folks can understand, and – you see, if you don’t know anything about a subject, you can get awfully fancy. As a matter of fact, the more fanciness and the more oddball opinion and crosscurrent of opinion you find in a subject, you can assume that that is in direct relation to the amount known about the subject.

Вы говорите: “Да. Но именно перед этим браком. Как раз перед ним”. И он говорит: “Да. Да, проблем у меня с этим браком было море”. Происходит очень простая вещь—внимание преклира все время “отскакивает” в более поздние периоды времени. Хронические соматики всегда являются результатом и решением неконфронтируемого возмущения, которое возникало непосредственно перед ними. Скрытые стандарты и проблемы настоящего времени всегда являются результатом замешательства, которое непосредственно предшествовало данной трудности. И когда вы просите преклира направить внимание на замешательство, вы просите его делать то, чего он не мог делать, и именно поэтому его внимание и пригвождено в моменте времени после замешательства. Понимаете? Он смотрит на замешательство, и затем его внимание, без его собственного осознания этого, отскакивает прямо назад, к стабильному данному.

The more confusion in the subject, the more crisscross, the more learnedness, the more pretended knowingness there is in the subject, the less is actually known about it. You can get a terribly complicated idea about life and the mind from fields where it isn’t known. You understand? There’s a lot of invented, pretended knowingness on the thing. For instance, I don’t know how many medical terms there are for a leg, and yet this leg won’t heal, and they can’t make it heal fast, but they can sure call it by lots of names and have lots of opinions on it, don’t you see?

Человек сломал ногу. И эта сломанная нога мучит его многие, многие, многие, многие годы. Он, конечно, не распознает это как сломанную ногу. Медики твердят ему, что это “тибиозис филамориазиса” *Придуманное название болезни., и что он страдает от воспаления связок.

Well, they’re sort of bouncing off the confusion. All right. So the person’s got a busted leg. Well, the leg should have healed up in five or six weeks and that should have been all there was to it, and that’s it – finished. But it isn’t. Seven years later, like the children’s doctor, the fellow is still limping – I think two years ago. He kids me every time he sees me. You know, he comes in limp, limp, masking the limp very consciously as soon as he’s on the premises, trying very hard not to limp. He was in a skiing accident a couple of years ago, and I told him I was going to process him, and it scared him within an inch of his life. And so he always has some kidding remark to make to me when he comes in to look at the children’s tongues, about whether or not I’m going to process him. But look, it’s been two years and he’s still limping Ah, well, then this isn’t just a skiing accident, because there’s nothing really in bad shape about the bones. They were all put together by the very best orthopedic surgeons. He had the best of care; he’s a doctor.

Ну, допустим, он эту ногу хряпнул когда-то. Давайте разложим это на простые составляющие и выразим понятным нам языком, и—понимаете, если вы чего-то не знаете в отношении предмета, то вы начинаете вдаваться в дикие сложности. По сути дела, по степени замороченности и странности мнений и выражений по поводу чего-то вы можете судить о том, насколько на самом деле все это исследовано.

So what must have happened? Well, he busted his leg in a skiing accident. And two years later it has yet to heal, really. Oh, well, the bones are grown together and it isn’t bleeding anymore, but it isn’t operating All right. Now let’s take a look at that.

Чем больше замешательства в данной науке, тем более странным, заумным, навороченным вам покажется то, что описывается в этой науке, тем меньше на самом деле в ней известно. На основании сведений из предметов, в которых ничего не известно о жизни и об уме, вы можете получить самые дикие и усложненные представления о том, что это такое. Понимаете? Есть большое количество надуманных, нереальных сведений в отношении этого. Например, в медицине есть невероятное количество терминов, обозначающих “нога”, и тем не менее эта нога не заживает, и они не могут добиться быстрого ее выздоровления, но зато они с легкостью присваивают ей море имен и имеют море мнений в ее отношении.

Was it the instant of the accident? Ah, well, we know more about the mind than they do. We know very well that before some fellow does a practiced action, if he’s in a smooth frame of mind – he’s used to doing this action – he goes down the slope and slaloms like mad, and everything is just dandy, and he winds up at the bottom upright and saying „Whee!“

Они тоже как бы “отскакивают” от этого замешательства. Отлично. Вот у человека имеется сломанная нога. Эта нога должна зажить за пять-шесть недель, и на этом все неприятности должны исчерпаться—конец. Но так не случается. Через семь лет, как вот тот детский доктор, парень все еще хромает—это было, кажется два года назад.

But if a fellow is in a disturbed frame of mind, and his attention is on many other things – he just received a letter from his wife or his girl saying, „Well, I’ve just gone out again with Pete,“ don’t you see? And there’s nothing he can do anything to but himself. He can’t do anything to anybody but himself. There’s nobody else around or he’s powerless or something like that. Then this practiced skier starts at the top of the slope, and he goes halfway down and he says, „This is a good place,“ and wraps himself around a tree.

Он старается меня надуть каждый раз, когда со мной встречается. Понимаете—он входит хромая, оп, оп—при этом стараясь тщательно скрывать эту хромоту, как только попадает на нашу территорию, очень сильно старается не хромать. Он сломал ногу, катаясь на лыжах, пару лет назад, и я ему сказал, что хочу провести с ним процессинг, чем напугал его до полусмерти. И по этой причине он постоянно шутит о том, не хочу ли я его поодитировать, каждый раз, когда приходит посмотреть на языки детей.

Then they put him pathetically in the hospital and bring him home by ambulance plane and so on, and it goes on for years, don’t you see?

Но послушайте, прошло уже два года, а он все хромает. О, да, тогда это не просто инцидент с лыжами, потому что в костями у него нет никаких проблем. Их тщательно сложили и срастили самые лучшие ортопеды-хирурги. Он получил самый лучший уход; он сам—врач.

So the high probability is that the accident had nothing to do with the motions of skiing. Skiing probably has nothing to do with the confusion which resulted in a broken leg, mentally. Because we have to ask the question, how did he get himself bunged up, and why?

Так в чем же тогда дело? Ну, он сломал ногу, катаясь на лыжах. И через два года ему, по сути, все еще требуется лечение. О, хорошо, кости срослись, кровь больше не течет, но нога-то не работает. Отлично. Давайте теперь посмотрим на это.

Now, a fellow doesn’t get himself bunged up by accident. See, it’s not by accident. That’s the first thing you have to recognize. That there’s some kind of a postulate in there to bung himself up. And he’ll manage it every time.

Был ли этот момент инцидента? О, отлично, мы знаем об уме больше чем они.

All right. So this medico, all right, we ask him, „Now, what happened just before you broke your leg?“

Нам отлично известно, что перед тем, как какой-то парень совершает практическое действие.... Если он в нормальном состоянии ума, он привык выполнять это действие, он летит вниз по косогору и слаломирует как ненормальный, и все просто здорово, и он делает внизу крутой разворот и кричит: “Ээээй!”.

And he’ll say, „Well, the snow was flying all around, and the wind was going whee, and so forth. And then there was this condemned Switzerland pine tree, and it pulled itself up by the roots and moved over in the middle of the ski track.“

Но если человек находится в расстроенном уме, и его внимание рассеяно на множестве других вещей—он только что получил письмо от своей жены или девушки, в котором говорится: “Ты знаешь, я только что решила снова пойти к Питу”,—понимаете? И он ничего ни с чем не может поделать, кроме как с самим собой. Он ничего и никому не может сделать, кроме самого себя. Никого вокруг нет, или у него нет сил, и так далее. И вот этот опытный лыжник выходит на гору, и на полпути думает: “Вот это хорошее место”,—и влетает лбом прямо в сосну.

And you say, „Good.“

И тогда его с печалью кладут в больницу, отправляют домой на санитарном самолете, и потом это растягивается на годы, понимаете?

And we keep on running this. And at the end of many hours, we actually do get the thing to remove to a marked degree. We get an abatement of the chronic somatic. Yes, we can do that. We have done that many times.

Имеется высокая вероятность того, что этот инцидент не имеет никакого отношения в движениям лыжника. Лыжи могут не иметь никакого отношения к замешательству, которое посредством ума привело к сломанной ноге. Потому что нам нужно задать вопрос, каким образом он себя покалечил, и почему?

Well, how would you like to see that chronic somatic vanish? Well, that would be a much better procedure and much faster than that. Ah, well, we’d have to find out what went on before he went skiing that day.

Человек покалечил себя не в этом инциденте. Понимаете, это не этот инцидент. Это первое, что вам необходимо распознать—что там имеется некий постулат по поводу того, чтобы себя покалечить. И ему это неизменно удается.

Well, he was on vacation, we know, and we know that he felt he needed a vacation. Why did he feel he needed a vacation? An odd thing to need – me particularly, I never get one so I don’t dare need one. He needed a vacation. Well, what was the randomity that preceded that? What was his mail like while he was on vacation? Let’s search in this area. Let’s find out anywhere in the last six months what had been going on. And all of a sudden we wind up with the damnedest, knockdown-drag-out confusion. If it was enough to make him break his leg, it will be sufficient to bar out his inspection of it. And at first he won’t be able to inspect the prior confusion.

Отлично. Вот наш медик: отлично, мы задаем ему вопрос: “Итак, что случилось как раз перед тем, как ты сломал ногу?”.

It takes an auditor sitting across from him to chunk his attention into that period and do an assessment of it. And all of a sudden he finds out that he thought the broken leg happened last year, when it happened two years ago. And he’s completely forgotten that he broke the same leg when he was five; and all kinds of oddball forgettingnesses turn up.

И он говорит: “Ну, я летел вниз, снег свистел вокруг меня, ветер гудел, и... все такое. А потом навстречу это долбаная швейцарская сосна *Высокое дерево с темно-зелеными пятипалыми листьями, многочисленными короткими ветками и шишками., она вылезла из земли и встала прямо посреди лыжни”.

Now, what causes forgettingness? It’s the inability to confront a motion. The inability to confront a motion brings about an occlusion of that area of time. Now, you’ve got postulate – the first-, second-, third-, fourth-postulate theory. The first postulate is not-know. The second postulate is know.

И вы говорите: “Отлично”.

All right. So you’ve got a big not-know, you see? He had a big lot of mysteries and a lot of confusions he couldn’t confront, and nothing he could do anything about of any kind whatsoever, and he got himself a know which immediately succeeded it in time. In other words, this not-know area, this confusion area, is followed by a know area later in time. Now, this is quite interesting because he follows a not-know by a know, and the know might be quite stupid, and it might be quite painful, and it might be quite destructive, but nevertheless it’s a knowingness. Some fellow who is gimping around with a bad leg certainly knows something: He knows he’s got a bad leg

И мы продолжаем проходить это. И по прошествии многих часов он действительно что-то в заметной степени стирает. Мы добиваемся сокращения этой хронической соматики. Да, мы можем это делать. Мы делали это много-много раз.

You might say all psychosomatics and hidden standards are cures for mystery. They give themselves a knowingness, following a period of notknowingness.

Ну, а как насчет того, чтобы добиться полного устранения этой хронической соматики? Это было бы гораздо лучшей процедурой, и притом более быстрой. О, да, нам пришлось бы выяснить, что происходило перед тем, как он отправился кататься на лыжах в тот день.

Now, people can get stuck in relief, and very often when your pc feels better, he will feel better momentarily and quite artificially and not feel better at all. Now, for instance, supposing we were all sitting here and we heard a high whine and a dull thud out in the park, and an airplane full of screaming passengers had apparently just crashed, you know, and we could hear the whole works, sitting here. And so we in a big flurry crowd out the door and rush outside to see this airplane that’s crashed, and so on. And it’s just Peter left one of his record players on.

Ну, во-первых, он был в отпуске, и этот отпуск ему зачем-то понадобился. Почему у него возникло ощущение, что ему нужен был отпуск. Довольно странная потребность (особенно для меня, у меня никогда не бывает отпусков, поэтому я и не прошу их). Ему нужен был отпуск. В чем состояла произвольность, которая привела его к этому? Какие письма к нему приходили, пока он находился в отпуске? Давайте поищем в этой области. Давайте просмотрим предшествовавшие полгода и поищем подобные вещи. И вдруг в конце концов мы обнаружим ужасающее, просто необозримое замешательство. И если его было достаточно для того, чтобы он сломал ногу, то его определенно хватит для того, чтобы предотвратить обнаружение его нами. И поначалу преклир не будет способен наблюдать и видеть это предшествовавшее замешательство.

See? Quite a feeling of relief, but the relief followed a period of confusion. Now, I’m not saying this is very aberrative. This would be so light that it’s very easy to face indeed. Then, you see, we’d have a little period of relief, and it actually would stick slightly on the track. See, it’s a period of relief. It’s a period of know. Now, you see, at the moment we heard it crash, we didn’t know what was happening, so we’ve got a not-know. And then we go out and we find out what happened, we find out nothing happened and that it’s all all right, so we know. You get this. This is just in vignette. What I’m talking about is not at all aberrative. It takes much greater volume of magnitude to make one of these things.

Для того чтобы запихнуть его внимание туда и провести оценивание в отношении этого, нужен одитор, который сядет напротив и сделает это. И вдруг выяснится, что преклир все время думал, что сломал ногу в прошлом году, в то время как на самом деле это случилось два года назад. И он совершенно забыл о том, что он уже ломал эту ногу в возрасте пяти лет; и всякие другие странные забытости начнут всплывать тут и там.

All right. Now, let’s go into what Mary Sue was showing you here just before I came in. And we have ourselves a period there, which we see as a big, white chalk mark up at the top, and then there’s a little chalk mark down the line and we’ve got a vertical time track here; and it’s got a big blob of white chalk at the up part, and a little blob, and then below that a big blob, and then below that a little blob, and some more little blobs. All right. Now, I’m not making fun of her cartooning here. But anyway, taking a look at this now, we see the time track plots linearly. Now, she’s got herself plotted from a zero at the top to 1961 at the bottom. Well, all right. We’ll take it that way because time tracks don’t run in any direction. All right.

Что служит причиной подобной забывчивости? Это неспособность конфронтировать движение. Неспособность конфронтировать движение приводит к закупориванию данного периода времени. И тогда вы получаете теорию постулатов—первого, второго, третьего, четвертого постулата. Первый постулат—это “не-знать”. Второй постулат—“знать”.

Now, we take that little tiny, last, bottom white blob, and that’s a chronic somatic. The person has a chest wheeze, and every time you process them, they look at their chest to find out if they’re still wheezing And they know the auditing command worked because the wheeze is less, or they think the auditing command didn’t work because the wheeze is more. This is how they know, you see? This is how they know. Well, isn’t it interesting that this know would occur in connection with a chronic somatic?

Отлично. Так вы получаете большое “не-знание”, понимаете? Он сталкивается с большим количеством тайн и замешательства, которое он не может конфронтировать, и он совершенно ничего не мог поделать в отношении ни одной детали во всем этом, и тогда он заработал себе “знание”, которое немедленно следовало по времени. Другими словами, за областью “не-знания”, областью замешательства, далее по времени следует область “знания”. Довольно любопытно то, что за не-знанием следует знание, и это знание может быть совершенно идиотским, весьма болезненным разрушительным—но тем не менее, это знательность. Тот парень, который ковыляет на своей ломаной ноге, определенно кое-что знает: он знает, что у него сломанная нога.

Now, a person must have a hell of an avidity for knowingness if they have to find out if their back’s still broke or their chest is still caved in or if their rib cage is squashed. What kind of knowingness is this? Well, it must have followed one God-awful confusion, man! If that’s the acceptable level of knowingness, wow! What must have happened before that? So we take this pc, and we say to this pc, pointing to that last white blob there, „Well, what was going on in your life immediately before you noticed this difficulty with your chest?“

Можно даже сказать, что все психосоматики и все скрытые стандарты являются средствами лечения тайн. Они дают человеку знание, которое следует за периодом не-знания.

And your first, usual, immediate response, if this is a hot subject, is „Well, my chest has always hurt me.“ It’ll be something intelligible like this.

Кстати, люди могут застрять в облегчении, и довольно часто, когда ваш преклир чувствует себя лучше, он чувствует это только в течение какого-то краткого мгновения, это все довольно искусственно, и на самом деле ему совсем не лучше. Давайте на мгновение вообразим себе, что вот мы все тут сидим, и вдруг слышим в парке вой и глухой удар, и понимаем, что там только что упал самолет, полный орущих пассажиров, понимаете, и нам здесь все это было слышно. И вот мы большой обеспокоенной толпой выталкиваемся на улицу, и бежим к месту катастрофы, чтобы увидеть этот обрушившийся самолет, и все такое. И видим, что это просто Питер оставил включенным один из своих магнитофонов.

They haven’t answered the question at all. You say, „No, no, no. Just before you noticed this – before you noticed this – what happened in your life?“

Понимаете? Огромное чувство облегчения, последовавшее за периодом замешательства. Я не утверждаю, что это в большой степени аберрирует. Это будет достаточно просто просмотреть и стереть. Но после этого, понимаете, у нас имеется небольшой период облегчения, и он на самом деле немного залипает на траке. Понимаете, это период облегчения. Это период “знания”.

And they say, „Well, um… I don’t know.“

Понимаете, в тот момент, когда мы услышали звук крушения, мы не знали, что на самом деле происходит, так что мы получаем не-знание. И потом мы выскакиваем и обнаруживаем, что произошло, видим, что на самом деле не произошло ничего, и что все нормально, и мы получаем знание. Уловили? Это просто иллюстрация. То, о чем я сейчас говорю, на самом деле совсем не аберрирует. Для того, чтобы создать подобную аберрацию, требуется гораздо больший масштаб действий.

That’s right. There you got it hot. That’s hot and heavy. And, boy, they never spake more sooth than that. They were spaking sooth with all front teeth. They didn’t know, that’s for sure, or they wouldn’t have this chest difficulty. All right. So we punch it a little harder – you see, it’s the auditor compelling the pc’s attention into that area – and we say, „Well, when did it turn on? What period of time was it when it turned on?“

Отлично. Теперь давайте поговорим о том, что вам показывала Мери Сью как раз перед тем, как вошел я. Вот здесь у нас есть точка, которую мы видим как большую белую штуковинку наверху, потом тут маленькая штуковинка на линии чуть ниже, и вертикальная линия—трак времени, и на нем есть большая штуковинка в верхней части, и маленькая штуковинка, и потом под ней большая штуковинка, и потом маленькая штуковинка, и под ней—еще несколько маленьких штуковинок. Хорошо. Я вовсе не смеюсь тут над тем, как она рисует. Но как бы то ни было, посмотрев на этот рисунок, можно понять, что трак времени выглядит линейно. Итак, она нарисовала схему, от нуля наверху до 1961 внизу. Ну, хорошо. Давайте согласимся с такой схемой, потому что траки времени на самом деле не идут ни в каком направлении. Отлично.

„Well,“ he said, „well, it must have been – must have been the summer of ‘59 or something like that. I know I had it then.“

Вот мы берем эту небольшую крохотную нижнюю белую штуковинку, это хроническая соматика. У человека что-то хрипит в груди, и каждый раз, когда вы проводите в ним процессинг, он смотрит на грудь, чтобы выяснить, хрипит ли там до сих пор или уже нет. И он знает о том, что команда одитинга работает, если хрип уменьшается, и команда одитинга не работает, если хрип увеличивается. Вот каким образом он получает знание, понимаете? Вот каким образом он получает знание. Не любопытен разве тот факт, что это знание возникает в зависимости от хронической соматики?

You see, they haven’t said anything „before“ yet, you see? They know they had it in the summer of ‘59. You say, „Now, that’s good. Now, just what happened just before the summer of ‘59?“

Человек должен обладать незаурядным стремлением к знанию, если для достижения его ему нужно каждый раз проверять, сломан ли до сих пор у него позвоночник, продавлена ли у него грудь или вывернуто до сих пор ребро. Что за странная знательность? Ну, подобная знательность может следовать только за чудовищным замешательством, да. Если таков приемлемый уровень знательности—вау!—то что ж тогда происходило до того? Вот мы берем этого преклира, и мы ему говорим, указывая на это небольшое белое пятно здесь: “Ну, что же происходило в твоей жизни непосредственно перед тем, как ты заметил эту трудность со своей грудью?”.

„Well, I had it in the spring of ‘59 too.“

И первый полученный вами ответ, если это горячий предмет, будет таков: “А, грудь у меня болит всегда”. Это будет нечто в такой вот степени “вразумительное”.

See, they haven’t answered your question yet, you know? All right. But you see what’s happening here? You’re plowing their attention back toward an unconfrontable area. So you say, „Well, all right. What happened before that? Well, what was going on before you noticed this chest somatic and so forth?“

Но он вовсе не ответил на вопрос. Вы говорите: “Нет, нет, нет. Как раз перед тем, как ты заметил—до того, как ты это заметил—что происходило в твоей жизни?”.

And they say, „Well. oh, well, uh – yeah, well, it uh…“ (And we notice this little upper white blob here, see?) They say, „Yeah, well, it turned off for a long time.“ Haven’t answered your question yet. See, it’s off from the first white blob to the second white blob, see? Well, it’s off.

И он говорит: “Ну, аа... Я не знаю”.

„Yeah. Well, I wasn’t troubled with it then, and uh… I remember – oh, yes! Yes, that’s right. I recall in ‘56, I had medical treatment for this.“ See, they’ve told you nothing about „before“ yet. But they’ve got it stretched back in time. And then all of a sudden they’ll come up and say, „Well, let’s see, ‘56.“ (And we’ll call that earlier blob there 1956.) They’ll say, „Well, let’s see.“

Это верно. Вот так вы поймали это. Это нечто горячее и тяжелое. И, черт побери, преклир никогда не сообщит вам что-то более утешительное. Хотя он изо всех сил будет стараться помочь вам. Но он на самом деле не знает, это точно, а иначе у него бы не было этой проблемы с грудью. Отлично.

You say, „What were you doing in ‘55?“

Мы начинаем бить более сильно—одитор начинает гнать внимание преклира в эту область—и мы говорим: “Когда это включилось? В какой период времени это включилось?”.

„Well, I… ‘55. That was when I was down at camp in Cornwall. No. No, no, no. Come to think about it, that was ‘52.“ And they’re liable to come up with the adjudication that they don’t know what happened from 1952 to 1956. This is a curious blank period. And they figure it all out, and they say, well, it must have been this and it must have been that, and it might have been this and might have been that. And then all of a sudden they say, „Well, the truth of the matter is, I was… Well, I’m not sure. I’m not sure. But do you know, I had this when I was a child?“

“Ну”,—говорит он,—“должно быть, это было—это было лето 1959 или около того. Тогда это у меня уже было”.

See, way back now. Way, way back. Boom!

Как видите, он еще ничего не сказал по поводу того, что было “до того”. Он знает, что это уже было летом 59-ого. Вы говорите: “Это хорошо. А что произошло как раз перед летом 59-ого?”.

„Yes, I had this when I was a child. They thought that I had consumption and so forth, and I… actually I hadn’t remembered that, but I had a lot of consumption, and I remember I was living with my grandmother, and so forth. And they – they had me to the doctor a lot of times, and that sort of thing And I just had overlooked this fact.“

“Ну, весной 59-ого у меня это тоже было”.

Now we’re up at the first white blob up there, see?

Видите, он пока еще даже не ответил на ваш вопрос. Отлично. Но вы видите, что происходит? Вы заводите его внимание назад, в направлении к неконфронтируемой области. Вы говорите: “Ну, хорошо. Что случилось перед этим? Что происходило до того, как вы заметили эту соматику в груди?”.

You say, „Well, what happened just before you were living with your grandmother?“

Он отвечает: “Ну... О, да, эхх... да. Ну, это ммм...”. (А мы отмечаем эту небольшую белую штуковинку повыше). Он говорит: “Да, точно, это отключилось на долгое время”. Он пока еще не ответил на ваш вопрос. Понимаете, внимание пока еще на пути от первой белой штуковинки ко второй белой штуковинке. В пути пока.

„Well, I wouldn’t know. I was awfully young. I was eleven.“

“Да. Тогда у меня не было неприятностей в этом плане, и ммм... Я помню—о, да! Да, правильно! Я помню, в 1956, я лечил это в больнице!”. Видите, он пока еще ничего не сказал вам о том, что было до того. Однако он уже растянул это по времени дальше назад. И потом вдруг он поднимается и говорит: “Так, посмотрим, 56”. (Мы отметили это вот этой более ранней штуковинкой “1956”). Он говорит: “Так, посмотрим”.

„Well, yeah. Well, where were your parents at that time?“

Вы говорите: “Что ты делал в 56?”.

„Well, let’s see.“

“Ну, я... в 55-ом. Это было, когда я поехал в лагерь в Корнуолле. Нет, нет, нет, нет, нет. Если подумать, то это было в 1952”. И потом у него появляется склонность прийти к мнению о том, что он начисто забыл, что происходило с 1952-ого по 56. Это просто белое пятно. И он все это обдумывает, высказывает множество предположений, что там могло быть то, это... и потом вдруг он говорит: “Ну, на самом-то деле я... Нет, не уверен. Не знаю. Но ты знаешь, мне кажется, у меня это с детства”.

And brother, we’ve got another blank spot, and we’ve got a nice, big, juicy blank spot. Now, we keep plowing into this blank spot, and we finally find out that Mother and Father had agreed to separate just before this, and there had been a lot of domestic difficulties, and we think we’ve got it now, and we’re trying to really pin it down – we think we’ve got it. And they were trying to separate, and this was happening, and that was happening; it was all very clouded up, and it was all very this and that. And we’re just about to get a touching short story about this whole thing, when suddenly the pc remembers that he burned down the house.

Видите, теперь он ушел далеко назад. Далеко-далеко назад. Бум!

And that will be the end of that chronic somatic. Just by assessment only. See? That’s just by assessment. But your assessment is, doggedly, to find out what happened before they noticed this.

“Да, у меня это с детства. Они думали, что у меня туберкулез, и все такое, и я—на самом деле я этого и не помнил, но у меня на самом деле был какой-то туберкулез, и я тогда, помню, жил с бабушкой, и... Они... они много раз вызывали ко мне доктора, все дела. Я как-то упустил из виду этот факт”.

Now, perhaps it’s a bad thing to say „for the first time“ because this is always a lie. one of the stable data of auditing is always make your auditing question as truthful and as factual as possible. Don’t make auditing questions that are nonfactual. So you say, „Well, what is the first time you remembered this?“ or „What is the first time you noticed this?“ Of course the pc cannot answer this because he’s going to give you fifty more first times after he’s given you the first time. So it’s much cleverer to say, „What is a time that you noticed this? When did you notice this? What happened before you noticed this?“ And then just keep chugging it in.

Теперь мы уже добрались до первой пометки вот тут, видите?

Now, it’s not a repetitive command, and this is actually getting rid of chronic somatics by assessment. If you are very clever at assessing, you can just go on and assess and assess and assess, and you finally find out the confusion; and you pin the confusion down to such a degree that you’ve made the pc confront the confusion, the confusion will as-is. Right there. Bang! And everything else will blow after it, and that is it. You can do it by assessment only with an E-Meter. That requires a rather clever auditor to do the whole job by assessment only.

Вы говорите: “Ну, что случилось как раз перед тем, как тебя отправили жить к бабушке?”.

Now, here’s an easier way to do it. We finally spot the area of confusion by assessment, and then we put together Security Checks to fit that area. We find out that this person had this when they were eleven: Well, it’s some kind of a childhood activity that is all messed up. Well, you can actually take the child’s Security Check, and bend it around one way or the other, question by question, and add your own questions to it, and so on; and you’re going to get yourself some interesting data that this pc has never seen before.

“Ну, я не знаю. Я был так мал. Одиннадцать лет мне было”.

And you’re going to blow out those zones of confusion, and you’re going to find the dissipation of the hidden standard of the chronic somatic. That is a more standardized method of going about one of these things.

“Ну, хорошо. Где были в то время твои родители?”.

All right. Let’s take another example. This girl finds that she has headaches. She finds she has lots of headaches. And in auditing, she’s always sort of aware of this headache, and she knows the auditing process is working because the headache turns on or turns off, and if nothing affects the headache, she of course doesn’t think the auditing process is working That’s her hidden standard. That’s by which she finds out whether or not auditing is working That is the definition of a hidden standard.

“Так, дай подумать”.

Well, naturally, your rudiments are out as long as the pc has this condition. Why? Well, the pc is viaing the auditing command.

И вдруг мы опять видим белое пятно, настоящее, большое, сочное белое пятно. И мы просто продолжаем идти по этому белому пятну, и в конце концов выясняем, что мама и папа как раз перед этим собирались развестись, и вследствие этого было множество бытовых неустроенностей, и теперь мы думаем, что мы это выловили, и пытаемся пригвоздить это. Мы полагаем, что наконец пришли к цели. Они хотели развестись, происходило то и это, все было туманно и неясно. И мы только-только приготавливаемся выслушать всю эту трогательную историю о брошенном ребенке, как вдруг преклир вспоминает, что он сжег дом.

Now, in all cases where a pc is not making progress on Routine 3, you can bet your bottom peseta that the pc has not and is not doing the auditing command. They might be doing the auditing command plus, plus, plus, see, or they might not be doing it at all.

И тут соматика пропадает. Просто в оценивании. Понимаете? Это просто оценивание. Но ваше оценивание было упорно направлено на обнаружение того, что произошло перед тем, как он это заметил.

I do remember back in Wichita, long, long ago, a pc coming around to me after a twenty-five hour intensive and bragging to me that they had succeeded in not answering an auditing command once, and they thought this was awfully clever of them. Yes sir, the pc was really bragging about it. What was the matter with the auditor that he didn’t find it out?

Вероятно, говорить при этом “в первый раз” было бы плохо, потому что это всегда ложь. Одно из стабильных данных одитинга состоит в том, что необходимо вопрос одитинга делать как можно более близким к истине и фактам. Не стоит задавать вопросов одитинга, которые не соответствуют фактам. Поэтому вы говорите: “Когда ты в первый раз вспомнил это?” или “Когда ты впервые заметил это?”—конечно, преклир не способен ответить на такой вопрос, потому что после того, как он вам на него ответит, он найдет еще пятьдесят первых разов. Так что будет гораздо более умно спросить: “В какой момент ты заметил это? Когда ты это заметил? Что произошло перед тем, как ты это заметил?”. И потом просто продолжить долбить это.

Now, here is the more usual thing: The pc does the auditing command and applies it to a certain area of the mind or body in order to find out if it has affected something else. And they do the auditing command by applying the auditing command to something in the mind, and then they look over here to see what is going on and if anything happened. And they do this continually. They’re not just doing the auditing command. They are doing something else. Now, they know they did the auditing command right or they know they did it wrong, or they know the command is right or wrong, in direct comparison to how much happens to alleviate this difficulty.

И это не повторяющаяся команда, и это на самом деле избавление от хронической соматики с помощью оценивания. Если вы обладаете хорошим мастерством оценивания, то можете просто идти вперед—оценивать, оценивать и оценивать, и в конце концов вы обнаружите замешательство; и вы выявите это замешательство до такой степени, что это заставит преклира конфронтировать это замешательство, и это замешательство воспримется как–есть. Прямо там. Бац! И все остальное, что следует за этим, устранится само собой. Вы можете сделать это просто с помощью оценивания. Для того, чтобы выполнить такую работу, необходим просто отличный одитор.

You are auditing a pc who has an attention fixed, not on the bank in general but on some particular, peculiar activity. And they’re doing something peculiar with every auditing command. You feed them the auditing command, they do something peculiar with it. Even though they verbally answer it and so on, and apparently have executed it, they do something else with it.

Однако вот более простой способ сделать это. Мы наконец обнаруживаем область замешательства, и тогда мы применяем Проверки на Безопасность, соответствующие этой области. Мы обнаруживаем, что это было у человека, когда ему было одиннадцать: это просто какая-то детская деятельность, которая вся перепутана. Ну, вы на самом деле можете взять детскую Проверку на Безопасность, и каким-либо образом подготовить это, вопрос за вопросом, и добавляете к нему свои вопросы, и так далее; и вы получите такие данные, которых преклир никогда не видел до того.

And when a pc is not making progress, you can say his attention is stuck someplace. Well, that’s a shortened form of saying the rudiments are out. one of the rudiments are out. The pc is not really in-session. The pc is on auto. The pc is not under the auditing control, the pc is under his own control. He’s under his own control to this degree: You say something, then the pc takes over as auditor and executes the auditing command, and then gives the session back to you. And you ask the next question, and when you ask the question, then the pc takes the auditing command, goes on auto, audits the auditing command on himself and then gives the auditing session back to you. Have you got the idea? And the pc, during the entire period of execution of the auditing command, is not in-session. Any pc who hasn’t gone Clear in 150 hours is doing it. Pc has got a hidden standard.

И вы устраните эти области замешательства, и вы обнаружите рассеивание скрытого стандарта хронической соматики. Это более стандартный способ обработки подобных вещей.

What is this hidden standard? Maybe he’s got six hidden standards. Well, every one of those hidden standards is totally this stable datum stuck after the fact of the confusion. They all have the same anatomy. Pc takes the session away from you, does the auditing command, finds out whether or not it moves this electronic, then sees whether or not the electronic is affecting whether or not he’s a boy or a girl. That’s right. That was how we moved into this, with just that action on the part of a pc. We knew about this for a long time, but we’ve never really seen it in action to this flagrant degree.

Отлично. Рассмотрим другой пример. Вот девушка, она обнаруживает, что у нее головные боли. Она чувствует, что сильно от этого страдает. И в одитинге она постоянно тем или иным образом ощущает эту головную боль. И она знает о том, работает ли процесс одитинга, глядя на то, включается ли или отключается головная боль, и если ничто не оказывает влияния на эту головную боль, то она, конечно, уверена, что процесс одитинга не работает. Это ее скрытый стандарт—то, посредством чего она выясняет, работает одитинг или нет. Это—определение скрытого стандарта.

This pc had been audited for about a thousand hours, and had applied every single auditing command ever given to the pc to the resolution of an electronic incident which the pc was convinced, if it were run out, he would turn from a man to a woman. Thousand hours – no progress. Well, why? The pc was never in-session.

Ну, естественно, ваши рудименты не в порядке до тех пор, пока преклир находится в этом состоянии. Почему? Потому что преклир направляет команду одитинга через промежуточную точку.

So the rudiments are out. The basic rudiment that is out is present time problem of long duration, where you have a hidden standard.

Кстати, во всех случаях, когда преклир не достигает прогресса на Шаблоне 3, вы можете поставить свою последнюю песету на то, что преклир не выполнил и не выполняет команду одитинга. Он может либо выполнять команду одитинга плюс, плюс, плюс, понимаете, или вообще не выполнять ее.

All right. Very good. Now if we take ourselves a pc, and we audit along with Routine 3, we can find the pc’s goal, we can find the pc’s terminal; oh, yes, with some difficulty, but we can find them in relatively short order, certainly under twenty-five hours of auditing, if we’re really in there. We keep the most flagrant rudiments in, don’t you see? But we haven’t noticed this hidden standard yet. And then we assess the pc on the Prehav Scale, and we run the pc on the Prehav Scale, and we run the pc and we run the pc and we run the pc and nothing happens. Well, there’s where it’ll show up.

Я на самом деле помню, что когда-то в Уичите *Город в Канзасе, в котором располагался Дианетический Фонд Хаббарда 1951 и 1952 годах., давным-давно, ко мне пришел преклир, закончивший двадцатипятичасовой интенсив, и стал мне хвастаться о том, что ему однажды удалось не выполнить команду одитинга, причем ему это казалось страшно ловким делом, которое он провернул. Да, точно, преклир на самом деле хвастался этим. Что же происходило с одитором, который этого не заметил?

See, we can do the action of finding a goal, because the pc’s attentions are very, very solidly on goals. We can certainly find the action of a terminal, we can find this terminal, because we actually haven’t really asked the pc to do an auditing command. It’s all between you and the meter, see? We can find the assessed level of the Prehav Scale very easily, but now we go into the repetitive auditing command and the pc goes on auto.

А вот более обычный ход дел: преклир выполняет команду одитинга и применяет ее к определенной области ума или тела для того, чтобы выяснить, влияет ли она на что-то или нет. И он выполняет команду одитинга, применяя ее к чему-то в уме, и потом смотрит вот сюда для того, чтобы понять, что происходит и изменилось ли что-нибудь. Он делает что-то другое. И он обретает знание о том, правильна эта команда или нет, правильно она выполнена или нет, в прямой зависимости от того, насколько это облегчило эту трудность.

Why does the pc go on auto? Well, the pc’s got a hidden standard. The pc is auditing himself on making his nose well. Pc is not running – not at all running the terminal of a railroad engineer. He’s running a nose. And so he doesn’t go Clear.

Вы одитируете преклира, чье внимание зафиксировано не на банке в общем, но на какой-то совершенно конкретной деятельности. И он делает нечто странное с каждой командой одитинга. Вы даете ему команду одитинга, и он делает с ней что-то странное. Несмотря на то, что он дает на нее устный ответ и так далее, и видимо, выполняет ее, он делает с ней нечто другое.

Now, very often, in worse cases, the pc will be very resistive toward an auditor’s inquiring questions. The auditor says, „What are you doing? What did you do with that auditing command?“ You’ve all of a sudden got a knockdown-drag-out fight on your hands. Pc does not like you inquiring into it. The first time you ever notice anything like that, you say to yourself, „This pc has a hidden standard. Let’s find out what it is.“

И когда преклир не добивается прогресса, можно сказать, что его внимание где-то залипло. Это просто сокращенное описание отсутствия рудиментов. Один из рудиментов отсутствует. Преклир на самом деле находится вне сессии. Преклир работает на автоматике. Преклир не находится под управлением одитинга, преклир находится под собственным управлением. Он находится под своим собственным управлением прямо пропорционально вот чему: вы что-то говорите, потом преклир берет команду одитинга, переходит на авто, одитирует эту команду одитинга сам на себе, и потом снова отдает сессию одитинга в ваши руки. Уловили? И преклир, в течение всего времени выполнения команды одитинга он не в сессии. Каждый преклир, который не стал Клиром за 150 часов одитинга, делает это. У преклира есть скрытый стандарт.

Now, although you can find the person’s goal, terminal and level, you actually can’t run the pc on that in the presence of hidden standards. It is a waste of time.

Что такое скрытый стандарт? Возможно, у него шесть скрытых стандартов. И каждый из этих скрытых стандартов, абсолютно является этим стабильным данным, застрявшим после факта замешательства. всегда подобное явление имеет именно такую анатомию. Преклир отбирает у вас сессию, выполняет команду одитинга, смотрит, сдвигает это или нет вот эту электронику, потом смотрит на то влияет ли эта электроника на то, является ли он мальчиком или девочкой.

Now, there’s one earlier action that can be taken with the pc, that the pc will do and that will produce results. But there is only one earlier action can be taken before a Routine 3 assessment, and that is a Security Check. This can be done without knowing the pc’s terminal and will produce lasting, excellent results. There is no other process – now we have all the facts in over the years – will produce easy and lasting gains on a pc. No other process will produce easy, good, solid, lasting, positive gains on a pc. You have a Security Check and you’ve got the assessment and you’ve got the running of the assessment.

Это верно. Именно так мы попадаем туда, именно при таком действии со стороны преклира. Мы знали об этом в течение долгого времени, однако никогда не видели это в таком явном действии.

So, this leaves us with a Security Check as a very powerful auditing weapon, because it will operate whether you’re running the goals terminal or not. The Security Check will operate, and those gains you make with a Security Check will be lasting gains.

Этот преклир получал одитинг в течение тысяч часов, и применял каждую отдельно рассматриваемую команда к разрешению какого-то электронного инцидента, по поводу которого преклир был убежден в том, что если его стереть, то он немедленно сменит пол. Тысячи часов—без прогресса. Ну, и почему? Этот преклир никогда не находился в сессии.

Hence, we divide up auditors into: Class I – run any process on which they have a certainty. This will probably be some kind of a control process, by the way. It’ll be some cousin to the CCHs, if the auditor is wise, because that at least works out the control factors of the pc, and you do make a sort of gain. You’re running in order, and something is going to happen with this pc, and it doesn’t come under the heading, however, of a fast, easy gain. It is not a fast, easy gain. It is a lasting gain, but it is a hard, long gain, and that’s all you can say for it. That’s the CCHs, SCS – all these various things. They are long, hard, arduous things to handle, and they do produce a lasting gain, but at what cost! So it doesn’t come under the heading of a nice, easy, stable gain achieved by the auditor at all.

Рудименты отсутствуют. Основной отсутствующий рудимент—наличие проблемы настоящего времени большой продолжительности, где находится скрытый стандарт.

But Class I Auditors had better be employed, even though it is very hard to achieve a long, lasting proposition. No matter how arduously, they had better be put to work doing some auditing, because any auditing is better than no auditing, and this type of gain will be quite beneficial in the long run, and so forth. And this argues that a Class I Auditor is doing something, as long as he’s doing one of these types of processes.

Отлично. Хорошо. Если мы берем преклира, и одитируем его по Шаблону 3, то мы можем найти цель преклира, и обнаружить терминал преклира; о, да, при некоторых затратах, но мы можем сделать это за относительно небольшой промежуток времени, определенно в течение двадцати пяти часов одитинга, если мы на самом деле одитируем. Мы при этом сохраняем наиболее вопиющие рудименты, понимаете? Однако мы еще не заметили скрытого стандарта. Теперь—и потом мы оцениваем преклира по Шкале Предобладательности, и работаем с преклиром по Шкале Предобладательности, работаем с преклиром, работаем с преклиром, работаем с преклиром, и ничего не происходит. Именно здесь можно обнаружить его.

All right. We move up to Class II Auditor, and a Class II Auditor can security check. All right. Security Checking produces a lasting gain, and it is very easy. It is very easy to do. It is very nice. It is very – very fast, and it is a lasting result. So we have the Class II Auditor doing Security Checks. And actually when we’re talking about the hidden standard, and that sort of thing, we can envision that a Class II Auditor would have set up a pc on the basis of having gotten rid of all of his hidden standards. And that’s what we look to a Class II Auditor to do – not just to sit there and prate off a Sec Check 3.

Понимаете, мы можем выполнить нахождение цели, потому что внимание преклира очень очень жестко зафиксировано на целях. Мы определенно можем найти действие терминала, мы можем найти этот терминал, потому что на самом деле мы ни разу не просили преклира выполнить команду одитинга. Это все происходит между вами и Э-метром, понимаете? Мы можем найти оцениваемый уровень Шкалы Предобладательности довольно легко, но потом мы переходим к повторяющейся команде одитинга, и преклир переходит на автопилот.

We’re asking him to do something else. We’re asking him to sec check in the direction of getting rid of all of the stuck points in this lifetime. We’re asking him to get rid of the confusions of the first, second, third, fourth, fifth and sixth marriages. We’re asking all of the… We’re asking him to get rid of that crooked neck. We’re asking him to get rid of the odd habit he has that every time you say something to him he goes drvvvvkh! It seems rather odd this person would do that, you know? Because you haven’t asked him to smell a thing. In other words, these things all surrender to Security Checking. All of them, now, the lot. But what kind of Security Checking does it take? Well, it takes a standard Security Check. That is always a good thing to bang into a case. The first and foremost thing you do. That’s a good thing – just go on and pick out the probable Security Check.

Почему преклир переходит на автопилот? Ну, у этого преклира имеется скрытый стандарт. Преклир одитирует себя, стараясь вылечить свой нос. Преклир не проходит—вообще не проходит—терминал “железнодорожный инженер”. Он работает со своим носом. И почему-то не становится Клиром.

Let’s take an old-time auditor, he’s been knocking around and into God knows what. Well, the first Security Check we want to shove into him is the last two pages of a Sec 3, plus Sec Check 6. There’s no reason to do the first many, many pages of 3 or do anything very fancy, because he’s not going to get any benefit of something that he has overts on, and so on. So let’s get that out of the road.

Итак, очень часто, в наихудших случаях, преклир будет проявлять довольно заметное сопротивление запросам и вопросам одитора. Одитор говорит: “Что ты делаешь? Что ты сделал с этим вопросом одитинга?”. И внезапно вы попадаете в отчаянную драку по поводу такого запроса—преклиру он совсем не нравится.

And now having done this, let us get clever and apply this data about the stable datum and the prior confusion. Now, this is different than the stable datum and the confusion – the idea that we get all of the stable… we get all the confusions off the case and we will of course knock out at once all of the person’s activities, and so forth. No, isn’t quite true. We have to knock them out selectively – has to be very selective.

В первый раз отметив это, вы говорите самому себе: “У этого преклира имеется скрытый стандарт. Надо обнаружить, в чем он состоит”.

So after you got the last two pages of a Form 3 and all of a 6 done, you should roll up your sleeves at about that point, and let’s go for the hidden standards. Let’s find out if there’s anything by which this person measures gain or no gain.

И хотя вы можете найти цель, терминал и уровень человека, вы не можете в действительности работать с этим преклиром в присутствии скрытых стандартов. Это просто потеря времени.

„What would have to happen for you to know that Scientology works?“ That’s the clue question.

Но есть одно более раннее действие, которое можно предпринять с этим преклиром, которое даст результаты. Но есть только одно более раннее действие, которое можно предпринять до проведения Шаблона 3, и это—Проверка на Безопасность. Это можно выполнить, не зная терминала преклира, и это даст отличные, продолжительные результаты. Нет никакого другого процесса—теперь мы уже можем опираться на все накопленные за эти годы результаты—которые дадут легкие и продолжительные достижения преклиру. Никакой другой процесс не произведет столь легких, хороших, надежных, положительных, продолжительных результатов у преклира. У вас есть Проверки на Безопасность, у вас есть оценивание, и у вас есть проведение этого оценивания.

And you get these things, and sometimes these things are detached things. Sometime these things are „Well, my mother would have to get well.“ Well, he doesn’t really mean – perhaps he does, but he really, probably, doesn’t mean – that his mother would have to be sold on Scientology and brought to an auditor. No. The auditing command which he is doing, if applied to himself, would have to cure his mother. You see, he often means that, too. So this idea, this… he says, „Well, my mother would have to get well.“ Well, this is marvelous. It means his mother is a stuck – a stuck chronic somatic.

Это доказывает нам, что в наших руках находится мощное оружие для одитинга—Проверка на Безопасность, потому что оно сработает независимо от того, проходите вы терминал цели или нет. Проверка на Безопасность сработает, и эти достижения, которые вы получите на Проверке на Безопасность, будут продолжительными.

Now, the way you would have handled this in the past – the way you would have handled this in the past is not the fastest way to handle it. You could have handled it in the past, and it would have worked out all right in the past, but that is not the fastest way to handle it. I’m just giving you a much faster method.

Отсюда мы выводим разделение одиторов на: Класс I—проведение любых процессов, в отношении которых они обладают определенностью. Это, вероятно, будут какие-либо процессы управления, кстати говоря. Что-то родственное УОО, если одитор мудр, потому что это, по крайней мере, отрабатывает на преклире факторы управления, и вы на самом деле получаете некоторые достижения. Вы работаете упорядоченно, и что-то с преклиром произойдет, однако это не относится к категории быстрых и легких достижений. Это продолжительные достижения, однако это тяжелые, долгие достижения, и это все, что об этом можно сказать. Это УОО, НИО—все эти вещи. Это долгая, тяжелая, трудная работа, и она дает продолжительные достижения, но чего это стоит! Так что это совсем не относится к тому, что можно было бы назвать приятными, легко достижимыми и стабильными результатами одиторской работы.

When did this occur that Mother became a stable datum? And what confusion preceded it? Ahhh. In other words, we don’t run O/W on Mama, and we don’t security check Mama, and we don’t have very much to do with Mama. We want to find out what happened before Mama became a chronic somatic. Because Mama is a stable datum for a confusion before the fact of accepting Mama as a stable datum. There’s some confusion prior. Remember, it’s always prior.

Однако одиторов Класса I необходимо использовать, даже несмотря на то, что в их работе трудно достичь долговременных достижений. Независимо от того, как тяжело им придется, их лучше отправить на выполнение какого-либо одитинга, потому что любой одитинг лучше отсутствия одитинга, и этот тип достижений в конечном счете будет довольно благотворным, и все такое. И это служит аргументом в пользу того, чтобы одитор Класса I что-то делал, до тех пор, пока он будет делать один из процессов такого типа.

Let’s reorient your thinking on this. Now, the fellow says, „Well, uhhh… I just have to get over hating my father. That’s what would have to happen. Yes, sir. To know Scientology worked, I’d have to get over hating my father.“

Отлично. Мы переходим к одитору Класса II, и одитор Класса II может делать Проверки на Безопасность. Отлично. Проверка на Безопасность дает продолжительные достижения, и это довольно просто. Это делается довольно просто. Это очень приятно. Это очень-очень быстро и дает продолжительный результат. Итак, наш одитор Класса II проводит Проверки на Безопасность. И на самом деле, когда мы говорим о скрытом стандарте и подобных вещах, мы представляем себе, что одитор Класса II может привести преклира в норму посредством избавления его ото всех его скрытых стандартов, и именно это требуется от одитора Класса II, а не просто сидеть и долбить Проверку на Безопасность №3.

„Well,“ you say, „that’s good.“ So obviously you can do something about that. You do a Security Check about his father. That’s obvious, isn’t it? This is past thinking on it. And you get all of his overts against his father, and all of his withholds from his father, and you clean up Father. And what do you know? You could do it, too – I mean, you could have gotten a long way in this direction.

Мы предъявляем к нему несколько иные требования. Мы требуем от него проведения Проверки на Безопасность в направлении избавления ото всех моментов застревания в этой жизни. Мы просим его устранить замешательства, связанные с первым, вторым, третьим, четвертым, пятым и шестым браками. Мы требуем всего... Мы требуем от него устранить эту затекающую шею. Мы требуем от него устранить эту странную привычку каждый раз в ответ на любое наше высказывание делать дрввввввввх! [громко шмыгает носом] Довольно странная привычка, верно? Потому что вы не просите в своей команде его что-то нюхать.

Ah-ha, there’s a much faster method. Let’s find out what happened before „hating Father“ became his stable data in life. „Hating Father“ must be an activity he can confront, as a retreat from earlier activities he can’t confront. And they probably have nothing to do with his father. Hatred of Father was much more acceptable to him than the tremendous confusion he had with, who knows? Probably not Father. Who knows who it is? Lord knows.

Другими словами, все это сдается под напором Проверки на Безопасность. Все это, без исключения. Но какой тип Проверки на Безопасность для этого требуется? Для этого требуется стандартная Проверка на Безопасность. Такую проверку всегда неплохо провести. Это первое и главное, что вы делаете. Это хорошо—просто взять наиболее походящую Проверку на Безопасность и бабахнуть ею.

So, what do you do? You assess. And you find the area of prior confusion to the hatred of Father. Now, at first the pc is going to tell you it’s something that Father did, and it’s something that had to do with Father. But remember, it can’t have anything to do with Father if Father is the stuck somatic. Can’t have anything to do with Father, you see, if Father is the stuck personnel. If Father is the broken leg on this case, it hasn’t anything to do with Father, because he can confront Father. Well, if he can confront Father and he’s spent all these years confronting Father and so forth – it hasn’t got him well – why do you, in an auditing session, put in more hours confronting Father? Waste of time, see?

Давайте возьмем одитора-ветерана, который уже черт знает сколько времени всем этим занимается. Тогда первой Проверкой на Безопасность, которую мы на него навалим, будут последние две страницы Проверки на Безопасность №3, плюс Проверка на Безопасность №6. Нет никакой причины проводить все эти другие многочисленные-премногочисленные страницы №3 или еще что-то не менее замысловатое, потому что он не получит никакой пользы от того, в отношении чего у него имеются оверты, и так далее. Так что давайте уберем это с пути.

No, let’s find out what happened before this occurred. So you’d want to know, „When did you notice that you hated your father, and what happened before that?“

Выполнив это, проявим мудрость и применим данные о стабильном данном и предшествующем замешательстве. Это нечто отличающееся от стабильного данного и замешательства—того представления, которое есть у нас всех по поводу стабильности—мы снимаем все замешательства с кейса, и, конечно, немедленно справляемся со всеми видами деятельности этого человека. Нет, это не вполне верно. Нам необходимо выбить каждое по отдельности—необходимо работать по отдельности.

First answer, well, inevitably, „My father did this, my father did that.“

Так что после завершения последних двух страниц Формы 3 и всей 6-ой, вы должны закатать рукава примерно в этот момент, и приняться за скрытые стандарты. Давайте посмотрим, нет ли чего-то, в отношении чего тот человек меряет, есть или нет у него каких-либо достижений.

And you say, „Good, fine.“ Give him a cheery old acknowledgment and then find out what happened before that with other people. Oh, you find out his old man hasn’t been anybody – man, his old man has been nobody in this fellow’s life. There is some kind of a person on a broomstick that has been flying around in this person’s belfry.

“Что должно случиться для того, чтоб ты знал о том, что Саентология работает?”—вот ключевой вопрос.

You know, as a child, why, this person would see – well, maybe it was his father’s mother or something, you know? And the child would see her sitting there quietly knitting and rocking in the rocking chair or something, and he absolutely just couldn’t resist, you see, spilling the cat on her, or you know, or pulling up the ball of yarn, or somehow or another stealing all of the bread dough, or putting salt in the plum pudding – just anything, see, anything. And you’ll find that these are overts, but they won’t come through that way at all.

И вы получаете это, и иногда оно представляет из себя отдельные вещи. Иногда это что-то типа “ну, моя мама должна выздороветь”. Ну, на самом деле он не имеет при этом в виду—может, и имеет, но на самом деле скорее всего, нет—что его маме следует впарить Саентологию и отвести ее к одитору. Нет. Команда одитинга, которую он выполняет, при применении к себе должна излечить его мать. Понимаете, зачастую он имеет в виду именно это. Так что это представление, что—он говорит: “Ну, моя мама должна выздороветь”. Это просто замечательно. Это означает, что его мать является застрявшей... застрявшей хронической соматикой.

He will finally recover the character on the broomstick, see? Total occlusion. Recover this character on the broomstick, and you will try to do a Security Check on this, and „She beat me and she socked me and she used to hold me over the well and say she was going to drop me…“ And he’ll just go motivator, motivator, motivator, motivator, motivator, see? Of course. Why? Because he can observe the inflow, but he can’t observe his outflow.

Тот способ, которым вы справлялись с этим в прошлом—способ, которым вы справлялись с этим в прошлом—не является наиболее быстрым способом это сделать. Вы могли добиваться удач в прошлом с помощью этого способа, и в прошлом у вас могло все отлично получаться, но это не самый лучший способ обработать это. Я просто даю вам гораздо более быстрый способ.

Yeah, but what did he do? That’s what’s getting interesting here. What did he do? Did he steal her broom? Because you’ll find inevitably that this is what happened. So you make up some kind of a roster of the personnel involved prior to the stuck personnel. And you make a roster of the „missing persons bureau.“ And your little list is a „missing persons bureau.“ And boy, you’re really going to find missing people. Pc doesn’t even know they exist. There’s going to be sections out of his life he don’t know are gone.

Когда был тот момент, где мама сделалась стабильным данным? И какое замешательство предшествовало этому? Аххх. Другими словами, вы не проводите О/В по маме, и не проводите Секчек по маме, и мы вообще не особенно обращаем внимание на маму. Мы стремимся обнаружить, что произошло до того, как мама стала хронической соматикой. Потому что мама является стабильным данным для замешательства, существовавшего до факта принятия мамы в качестве стабильного данного. Там есть какое-то предшествовавшее замешательство. Помните, оно всегда—предшествовавшее.

And you’re going to find those sections and find out who is in them and then write up a Security Check – any old kind of a Security Check – to find out what he did to them; these other people, not Father. Skip Father; he was a confrontable character. Why bother with Father? Just a waste of time. That’s what the pc is complaining about.

Давайте переориентируем ваше мышление в этом отношении. Вот парень говорит: “Ну, уххх.... Мне просто нужно справиться с тем, что я ненавижу своего папашу. Вот что должно произойти. Так точно. Для того, чтобы Саентология работала в моих глазах, мне нужно справиться с ненавистью по отношению к моему отцу”.

Now, whatever the pc complains about, do something earlier. There is your stable datum. Whatever the pc complains about, you do something earlier. And don’t pay any attention to handling the object about which he is complaining. You pay attention to his complaint. But if you continue to handle the object about which he’s complaining, such as his big ears, why, you’re not going to get anyplace. He’s complaining about big ears. „Well, I’m seeing… Every time I…“ You find out every time he answers an auditing command that he finds out if his ears shrunk.

“Ну”,—говорите вы,—“это хорошо”. Очевидно, вы кое-что можете с этим сделать. Вы проводите Секчек в отношении его отца. Это же очевидно, не так ли? Так мы думали ранее. И вы получали все его оверты против отца, и все его висхолды от отца, и вы очищали эту тему. И что же? Этим можно заниматься, я хочу сказать, тут далеко-далеко можно было уйти, в этом направлении.

You’ll find stuff weird like this, man. Well, did his ears shrink? Okay. „Now, when is the first time you ever notice…“ oh, par that would be wrong „When did you notice that you had big ears? When did you notice this?“

Ага, но есть более быстрый способ. Давайте выясним, что случилось до того, как “ненависть к отцу” стало его стабильным данным. “Ненависть к отцу”, должно быть, было тем действием, которое он конфронтировал, и к которому он мог прибегнуть, чтобы отстраниться от других дел, которые он не конфронтировал. И, вероятно, они-то как раз не имели никакого отношения к его отцу. Ненависть к отцу была для него более приемлемой, чем гигантское замешательство, которое у него было с—кем, вот вопрос? Вероятно, не с отцом. Кто знает, кто это был? Бог знает.

„Oh, well, I have had big ears for some time,“ you see? That’s your inevitable reply.

И что вы делаете? Вы оцениваете. И находите область предшествовавшего замешательства по отношению к ненависти к отцу. Поначалу преклир будет говорить вам, что это какой-то поступок отца и что это имеет некоторое отношение к отцу. Но помните, что это не может иметь никакого отношения к отцу, раз отец является хронической соматикой. Это не может иметь никакого отношения к отцу, понимаете, если отец – застрявшая личность. Если отец является сломанной ногой в этом кейсе, то это не имеет никакого отношения к отцу, потому что он может конфронтировать отца. Ну, если он может конфронтировать отца, и провел столько лет, конфронтируя отца—но это ему никак не помогло выздороветь—то на кой вам в сессии одитинга тратить время на конфронтирование отца? Это потеря времени, понимаете?

Now, if you get a reply of this character which is a non sequitur, you know you are on to a hot area of disturbance, because the pc’s attention went onto it, and then flick! – came right up the track to the big ears. Your effort to put his attention on the area of confusion results in putting his area on the object. Whenever you try to put his area on the confusion, and then you only succeed in putting his area – attention on the object, you know you’ve got it made. You know you’re looking at one God-awful area of occlusion.

Давайте выясним, что произошло до того, как это произошло. Вы намерены узнать, когда он заметил, что ненавидит отца, и что случилось перед этим?

You say to him, „When did you first notice that you had big ears? Now, what happened before you first noticed you had big ears?“ Any such question.

Первым ответом неизбежно будет: “Мой отец сделал то, мой отец сделал это”.

And he says, „Well, I’ve just worried about it for years – my big ears.“

И вы говорите: “Хорошо, отлично”. Даете ему радостное старинное подтверждение, и потом выясните, что случилось до того с другими людьми. О, вы обнаруживаете, что этот старик ничего не значил в его жизни—хо, он вообще для него был никто. Там был какой-то человек, который все время летал на метле вокруг его башни.

Well, now, you see the mechanism at work? You asked him about a time before „big ears,“ and he answered „big ears.“ So it’s obvious that his attention deflected from the area you tried to put his attention on. You have located a hidden springboard. He doesn’t know it’s there, but you now do. He coasts right up the track to it. Every time you put that hull in the water it goes straight to that particular dock with a crash. It won’t head out to sea. It won’t go anyplace, you see? You just put it in the water, and it hits this dock. „Father“ or „ears“ or something, see? Bang! And there it is.

Понимаете, будучи ребенком, этот человек увидел бы—ну, может это была его бабушка или еще что-то, понимаете? И ребенок смотрел на то, как она тихонечко сидит и вяжет, поскрипывая в кресле-качалке, и он просто не мог удержаться от того, чтоб не подсунуть ей кошку, запутать ей клубки, утащить у нее кусок теста, или насыпать соли на сладкий пудинг—сделать что угодно, что угодно. И вы увидите, что все это—оверты, но они совсем не будут всплывать таким образом.

You say, „Well, now in your – in your early life, what went on there? What went on in your early life?“

В конце концов он восстановит в памяти этот персонаж на метле. Тотальная закупорка, понимаете? Восстановит в памяти этот персонаж на метле, и вы попытаетесь провести по этому Секчек, и “Ой, она меня лупила и таскала, держала над ямой и угрожала туда бросить, и...”. И он начнет выдавать мотиваторы, мотиваторы, мотиваторы, мотиваторы, мотиваторы, понимаете? Конечно. Почему? Потому что он способен видеть входящий поток, но не видит свой исходящий поток.

Now, this would be just asking for a whole bunch of balderdash. Now, it’d take an awful lot of millions of words for the pc to tell you every single, horrible thing that’s been done to him in his early life. There’s no sense in having much of a synopsis on it. It’s up to the auditor to continue to direct the pc’s attention where he wants the pc’s attention directed, not to listen to a recount – a blow-by-blow recount – of all the beatings the dock gave him. See, that’s silly, because that’s all he’s going to tell you.

Да, но что он сделал? Вот что здесь становится интересно. Что он сделал? Он украл ее метлу? Потому что вы неизбежно откроете, что это случилось. Так что вы составляете своего рода реестр народа, вовлеченного в действия до момента появления залипшего персонажа. И вы составляете реестр “бюро пропавших людей”. Вот ваш небольшой списочек: “бюро пропавших людей”. И черт возьми, вы на самом деле начнете находить пропавших людей. Преклир даже не подозревал об их существовании. Целые разделы его жизни, об исчезновении которых он ничего не знал.

He hates his father – this is his hidden standard – he doesn’t feel better yet about his father, so not feeling better yet about his father, he knows the auditing isn’t working. And you say, „Well, tell me about your early life.“

И вы обнаружите эти разделы, и обнаружите, кто в них, и потом напишете Секчек, любой старый тип Секчека, для того чтобы обнаружить, что он им сделал—этим другим людям, не отцу. Пропустите отца; он относится к разряду конфронтируемого. Зачем о нем волноваться? Это просто потеря времени. Вот по поводу чего жалуется преклир.

So he says, „Well, my father… and he used to take me out in the woodshed, and then he did this to me and he did that to me. And he did this and he did that, and my father this and my father that.“ Well, are you doing anything for this pc? No! No, you’re not doing anything for him at all, because you’re leaving his attention stuck on a refuge.

О чем бы не жаловался преклир, работайте с более ранним. Это ваше стабильное данное. Что бы не говорил преклир, вы берете более ранее. И не обращайте никакого внимания на обработку того, на что он жалуется. Вы обращаете внимание на его жалобы. Но если вы станете работать с тем, о чем он жалуется, типа больших ушей и т.п., хо, вы ни к чему не придете. Он жалуется по поводу своих больших ушей. “Я смотрю на них.... и каждый раз...”. вы обнаружите, что при каждом ответе на команду одитинга он проверяет, не стали ли его уши поменьше.

Any chronic somatic, any stuck personnel, anything of that nature is a refuge on which the pc can put his attention. And you are not doing your job as an auditor unless you get his attention eased over onto what makes him stick his attention on it. And you do that by a gradient scale, and the pc can get very restive if you jump your gradient too hard.

Вы обнаружите что-то такое ненормальное. Ну, уменьшились ли его уши? О’кей. “Когда ты в первый раз заметил”—это было бы неверно. “Когда ты заметил, что у тебя большие уши? Когда ты это заметил?”.

So you say, „All right. Big ears. Now let’s see. What happened just before you noticed that, or when did you notice that you had big ears? Tell me a time you noticed you had big ears. What’s some early period when you noticed that?“

“О, это у меня давно”,—понимаете? Вот неизбежный ответ.

And the pc says, „Well… uh, well… uh, well… uh, well… uh, well – well, I was working in London for an attorney’s firm. I used to notice it.“

И если вы получаете ответ подобного рода, который совсем не в тему, то вы знаете о том, что попали в область мощного возмущения, потому что внимание преклира пошло туда, и потом раз!—и снова выскочило на тему больших ушей. Ваше усилие по направлению его внимания в область замешательства приводит к перемещению его внимания на исходный объект. Как только вам удастся поместить его внимание на замешательство, а не на объект, вы добиваетесь успеха. Вы знаете, что имеете дело с одной чудовищной областью замешательства.

„Good.“ You say, „Is there any earlier time than that?“

Вы говорите ему: “Когда ты в первый раз отметил, что у тебя большие уши? И что случилось перед тем, как ты заметил, что у тебя большие уши?”. Любой подобный вопрос.

„Oh, well… no. In the attorney’s firm…“

И он говорит: “О, я беспокоился об этом в течение многих лет—о своих больших ушах”.

Oh, well, hell, you got his attention stuck there. And you say, „No, earlier – earlier than the attorney’s firm. What’d you do earlier than that?“

Вот, вы видите, как работает этот механизм? Вы спрашиваете его о периоде времени до “больших ушей”, а он отвечает про “большие уши”. Очевидно, его внимание соскальзывает с той области, на которую вы стараетесь направить его. Вы обнаружили скрытую пружинную доску. Он еще не знает, что она там есть, но это знаете вы. И он всегда держит курс на нее. Как только вы ставите его корабль на воду, он немедленно отправляет его с грохотом именно в этот док. В море он не пойдет. Он вообще никуда не пойдет, понимаете? Вы просто отправляете его в море, а он попадает в этот док. “Папа”, “уши”, еще что-то. Шарах! И на месте.

„Oh. Oh, well, what did I do earlier than that? Uh… I don’t know! What did I do ear? Let’s see now. I went to prep school, and then I went to college, and then – so on, and that was 1952. And I got out of there, and then ‘52 and then 1955… 1955, and I went to work. Yes, it must have been ‘55 I went to work – I remember that, yes. It was ‘55. Went to work for the attorney’s firm in 1955. And I got out of college in 1952.“

Вы говорите: “И что происходило в твоей—в жизни до этого что происходило?”.

„Good,“ you say, „well, what did you do between ‘52 and ‘55?“

Такой вопрос приведет к всплыванию горы мусора. Преклиру потребуется немеряное количество миллионов слов для того, чтобы рассказать вам о каждом отдельном ужасном поступке, который был совершен в отношении него за последнее время. Нет смысла проводить обширные наблюдения в данной области. Право одитора состоит в том, чтобы направлять внимание преклира туда, куда оно должно быть направлено, по мнению одитора, а не слушать болтовню—по пунктикам—о каждом крушении, которое он потерпел в этом доке. Понимаете, это глупо, потому что он расскажет вам только это.

„I just don’t know. Now let’s see, what did I do? No, I – I met a girl. Ah, yes, I remember now. I met a girl, and she… uh… yeah, I met this girl and she had a boyfriend. And we had an awful… No, that was ‘58. Let me see. No, no. I – I’ll get it in a minute. It’s 1952, 1955. Now, there’s a period of three years. Now, let’s see. After I got out of college, I must have gone home for a little while. And then I must have done this, and then I must have done that, and I must have done something or other – probably. Yeah, I’m sure I must have done something like this, because, you see, you just wouldn’t ordinarily just go from college to an attorney’s firm.

Он ненавидит своего папу—это его скрытый стандарт—он еще не чувствует облегчения по поводу своего папы, и по этой причине он приходит к выводу о том, что одитинг не работает. И вы говорите: “Ну, расскажи мне о более раннем времени в твоей жизни”.

„Now, let me see. Oh, I know. I had an awful fight with a fellow. Yeah. Oh, that was pretty terrible. We met down in this bar, and he had some kind of a criticism of me one way or the other, and we had this hor – . No, that was ‘57. No, no. That wasn’t ‘55, that was ‘57.“

И он говорит: “Ну, мой отец... обычно запирал меня в чулане, делал мне то и это. Он делал то и это, и он такой-сякой”. Делаете вы при этом что-то для этого преклира? Нет. Нет, вы не приносите ему никакой пользы, потому что вы оставляете его внимание зафиксированным на отмазке.

And that’s the way he’ll go on. You understand? And you say, „Well, what happened in this period of – anything that might have occurred between 1952 and 1955?“

Любая хроническая соматика, любой залипший персонаж, все подобное относятся к категории отмазок, на которые преклир направляет свое внимание. И вы не справляетесь со своей одиторской работой, если вы не направляете его внимание на то, что является причиной фиксации его внимания. Вы делаете это постепенно, и преклир может оказать весьма сильное сопротивление, если вы превысите постепенность.

„Oh, uhh-uh, ruh, ruh, ruh, ruh-ruh, ruh, ruh-r.“

И вы говорите: “Хорошо. Большие уши. Посмотрим. Что произошло как раз перед тем, как ты обратил на это внимание, или когда ты заметил, что у тебя большие уши? Найди время, когда ты заметил свои большие уши. Что было в более ранний период, перед этим?”.

„Well, did you ever think about big ears before 1952?“

И преклир говорит: “Ну, ну, ну, ну, ну, ну, ну, ну... Я работал в Лондоне в одой адвокатской конторе. И всегда обращал на это внимание”.

„No, no, no, no, no, I didn’t think about that before 1952,“ and so forth.

“Хорошо. Есть ли более ранние случаи?”.

„Well, did you – you think about big ears after 1955?“

“О, нет... нет. В этой адвокатской конторе...”.

„Well, yes. Oh, yes, oh, yes, all the time. Used to sit there at my desk with ink all over me, and I used to sometimes get it on my ears, and they used to call me ‘ink ears’ sometimes, and so on… That was probably it. Actually, the firm really hated me. And the senior partners…“ this and that.

О, вот, черт, его внимание тут застряло. И вы говорите : “Нет, до того—раньше, чем ты работал в адвокатской конторе. Что было до того?”.

You say, „That’s good. Thanks! Good! Good! Good! Fine! Thank you! Thanks. Good. All right, now. Good. Now, we want ‘52 to ‘55. Now, who did you know in that period?“

“О. О, ну, что я делал до того? Уф.. Не знаю! Что я делал до того? Посмотрим. Я был в подготовительной школе, потом в колледже, и потом—и так далее, это был 1952. Я оттуда вышел, и потом 1952, а потом в 1955.... 1955, я пошел работать. Да, примерно в 1955 я пошел работать—вспомнил, точно. Это был 55. Пошел работать в адвокатскую контору в 1955 году. А из колледжа вышел в 1952”.

„Well, I must have known my father and mother.“

“О, хорошо”,—говорите вы,—“а что происходило между 52 и 55?”.

„All right. Well, who introduced you to get work at the attorney’s firm?“

“Я просто не знаю. Так, посмотрим, что же я делал? Нет, я—у меня была подруга. А, да, теперь вспомнил. Я встретил девушку, и она... У, да. Я встретил ее, а у нее был дружок. И у нас случилась ужасная... Нет, это было в 58. Посмотрим. Нет, нет. Я—сейчас вспомню точно. Это в 1952-1955. Период в три года. Так. После того, как я уехал из колледжа, я на некоторое время отправился домой. И потом я вроде бы сделал это, потом то, и потом—наверное, так. Да, я уверен, что я что-то такое делал, потому что, понимаете, обычно так просто из колледжа не попадают в адвокатскую контору. Так, смотрим. О, ясно. Я страшно подрался с одним парнем. Да. О, это было ужасно. Мы с ним повстречались в этом баре, и он как-то критиковал не по-доброму, и потом кааак да.... Нет, это был 57. Нет, нет. Это был не 55, это был 57”.

„Ah… must have been some connection with my father.“

И таким манером он будет продолжать. Понимаете? И вы говорите: “Ну, что произошло в это время—что могло произойти между 1952 и 1955?”.

And you know, you’re liable to find some damn-fool thing like a marriage? You’re liable to, man. You’re liable to find anything. But you will find something, and it’ll be a period there of total occlusion.

“О, ухх-мм, ухх-мм, ухх-мм, ухх-мм, ухх-мм, ухх-мм...”

What you’re trying to do is not necessarily solve the big mystery of it all. If you were very clever, you could do the whole thing by assessment. On the meter, one of the ways you do it by assessment is „Well, ‘54. Did you have a long vacation there after you left college? Was it two years? One year? Six months?“

“Тебе когда-нибудь в голову приходили мысли о больших ушах до 1952?”.

„Oh, I went to work, something of the sort. I was doing something I’m sure I was doing something I must have been doing something Over a period of three years a young man doesn’t do anything, you see? And I went up… I’m sure. Yes. Yeah. I’m absolutely sure. No.“

“Не, не-не-не-не, я никогда не думал об этом до 1952”....

You finally dredge up a name, Agnes. Ohhhh, Agnes. Ahhhh. All right. Now, in essence, as much as you can find out about Agnes, you just do it on an interrogation basis and assess „The worst confusion you ever had with Agnes. When is the worst time you ever had with Agnes?“ and so forth. And this finally peters out and you find Agnes is just a red herring. She’s hardly a girl at all, and in actual fact it was Isabel.

“Тебе в голову приходили мысли о больших ушах после 1955?”.

Isabel turns up along about this time, and now we have got a honey by the ear. And we find out that she used to stand there constantly, and say what she said, and she used to do this and do that, and she was the one who got him arrested. Arrested? Where – where – where the hell did this come from? Don’t you see? We don’t find out, usually, anything about big ears. Agnes never said anything about big ears, nothing of this sort, but she went off with a be who had big ears. And Isabel – Isabel, she went off with a boy who had big ears. Something stupid like this. So big ears got to be something in here. And in some of the wild, devious way that all of a sudden works out and becomes completely sensible, we find out how he wound up with a stable datum of big ears.

“Ну, да. О, да, да, да, постоянно. Постоянно сидел тут за своим столом, весь в чернилах, что даже на уши попадало иногда, и меня там дразнили “чернильными ушами” иногда... Так вот оно что, наверное. На самом деле, там меня просто ненавидели. Старшие по должности...”—и все такое.

This person says, „Well, I have a ball of light and it is just back of my eyeballs, and when the ball of light glows, then I know the auditing question worked. And when it doesn’t glow, it didn’t work.“ you want to find out „When did you notice this?“

И вы говорите: “Это хорошо. Спасибо! Хорошо! Хорошо! Хорошо! Отлично! Спасибо! Спасибо. Хорошо! Здорово, итак... Хорошо! Мы хотим рассмотреть время с 52 по 55. С кем ты был знаком в тот период?”.

And then you want to find out what happened before that. „Now, what happened before that?“

“Ну, должно быть, с отцом и матерью”.

And the person said, „I… well, I haven’t got the faintest idea. I’m… Let’s see, now. What happened before that?“

“Хорошо. А кто дал тебе рекомендацию для того, чтобы устроиться на работу в адвокатскую контору?”.

And we run into some kind of a blank period. Then all of a sudden, marvel of marvels, we find out that between 1945 and 1948 the person was deeply immersed in the Temple of Black Magic, someplace or another, and all this seems to have dropped out of sight. And what they did, really, there, was „see the light.“ And he’s been seeing the light ever since, but it was one awful confusion. Because after the police raided the joint, you see… It wasn’t so much that, it was being sued for being the father of the child. That was what got him.

“Ммм... наверное, какой-нибудь знакомый моего отца”.

But all of this has been fantastically occluded, you see? And all of these stable data that the person has lead back to a prior unknown, and it’s just the not-know followed by the know. It’s the confusion followed by the stillness. The confusion, then the stillness.

И вы знаете о том, что в таком месте вы имеете большую вероятность найти что-то совершенно невероятное—женитьбу, например! Это я вам говорю. Тут вы можете найти что угодно. Но что-то вы найдете, и это будет период тотальной закупорки.

All right. Now I’ll give you something I’ve got some kind of a reality on. It works like this: You find the bird… This works out on a broader track basis. You find this pc standing on a rock in the middle of the sea waiting for somebody to pick him up. And he has this pain in his stomach, and he had that pain in his stomach for many lifetimes. Many, many lifetimes he’s had the pain in his stomach.

Своими действиями вы вовсе не обязательно стремитесь разрешить большую мистерию. Если вы достаточно умелы, то сможете сделать все с помощью оценивания. На Э-метре, один из способов работы состоит в проведении оценивания: “Итак, 54: был ли у вас долгий отпуск после выпуска из колледжа? Два года? Один год? Полгода?”.

And you say, „All right. Let’s run this out.“ So we run him standing on the rock in the middle of the sea. And we – I guarantee you – we can run it and we can run it and we can run it and we can run it and we can run it, and he will still have a pain in his stomach and still be standing on a rock in the middle of the sea. And this is the old engram that wouldn’t resolve.

“О нет, я пошел работать. Что-то я делал. Совершенно точно, я что-то делал. Совершенно точно, я что-то делал. Не может же молодой человек ничего не делать в течение трех лет? И я поднялся... Точно. Да. Да. Совершенно уверен. Нет”.

And this is why finding the earlier on the chain resolved the later engrams – the engrams that wouldn’t erase: Because, of course, in finding the earlier engram you accidentally went across the confusion, and you got the confusion knocked out. Well, there’s nothing precedes that incident that’s hardly worth recounting, except mutiny, shipwreck, sudden disaster, halfdrowning seven times, and there’s something kind of strange and spooky about the whole thing. And then we finally find out that he’s standing on the rock without a body and hasn’t noticed he’s dead. And this finally resolves the whole thing.

В конце концов вы выжимаете имя, “Агнесса”. Ооооо, Агнесса. Ааааа. Хорошо. И по сути—насколько четко вы можете выяснить что-либо об Агнессе—вы просто делаете это на основе задавания вопросов и оцениваете “Самое жуткое замешательство, которое у тебя когда-либо было с Агнессой. Каково самое жуткое замешательство, которое у тебя когда-либо было с Агнессой?”, и так далее. И потом в конце концов это выдыхается, и вы обнаруживаете, что Агнесса—просто подсадка. Она вообще не девушкой-то и была, а на самом деле это была Изабель.

Up to that time he knew all about it. But trying to get his attention immediately before the incident when this occurred will be one of the tougher jobs, because you say, „All right. How did you get on the rock?“

Изабель проявляется в течение всего этого периода, и теперь мы поймали голубушку за ушко, и мы выясняем, что она всегда там стояла, и говорила свои речи, делала то и это. И именно она его привлекла. Привлекла? “Причем тут это, черт возьми?”. Неясно разве? Тут обычно вообще нет никакого намека на большие уши. Агнесса никогда ничего не говорила про большие уши, ничего подобного, но она сбежала от него с парнем с большими ушами. И Изабель, Изабель, тоже сбежала от него с парнем с большими ушами. Что-то идиотское типа этого. Большие уши должны тут играть какую-то роль. И каким-нибудь совершенно диким и замороченным способом все это складывается в картинку и начинает делаться совершенно осмысленным, и мы обнаруживаем, каким образом он закончил этим стабильным данным про большие уши.

And he says, „I was just standing there. Well, I must have gotten there some way. Uh… oh, I get a picture now of the surf I must have come to the rock through the surf“

Этот человек говорит: “Ну, у меня есть шар из света, и он расположен как раз за моими глазами, и когда он светится, то я понимаю, что вопрос одитинга сработал. А если тускнеет, то не сработал...”.

Well, any fool could tell that, man. He didn’t land there by helicopter, that’s for sure. But he’ll make these suppositional actions.

Вы намерены узнать, когда он заметил это. И потом вы ищете, что случилось до того. “И что случилось до того?”.

Now, a person trying to do this, all by himself, begins after a while to appreciate an auditor, because his attention is pinned in a certain category. And as it tries to go back to areas that are unknown to him, it of course deflects onto the chronic somatics. So he tries to put his attention back on this and then comes up into the chronic somatic, and then he’s stuck with the chronic somatic; his attention is on it, so he starts auditing the chronic somatic, and he never does put his attention back on the earlier incident, see? So he leaves himself stuck with chronic somatics.

И человек говорит: “Я—ну, не имею ни малейшего представления. Я... Посмотрим, да. Что случилось перед этим?”.

See, his attention goes back up, and he needs an auditor sitting there to tell him to put his attention back again. You know? „What happened before that? What’s the worst kind of motion you possibly could experience on a ship?“

И мы попадаем в белое пятно. И потом внезапно, как по мановению волшебной палочки, мы узнаем, что между 1945 и 1948 годами человек был сильно вовлечен в деятельность Храма Черной Магии, там или тут, и все это как-то напрочь вышло из поля зрения. И то, чем он там занимался, по сути, было “созерцанием света”. И с тех пор он постоянно видит этот свет, однако все это превратилось в одно большое замешательство. Потому что после того, как полиция сделала облаву на точку, понимаете.... Там было столько всего, его судили за отцовство. Вот что с ним случилось.

„Well, it wouldn’t be a ship. It’d be a submarine. I don’t know why I said that.“

И все это было самым жутким образом закупорено, понимаете? И все эти стабильные данные, которые были у человека, ведут к этому более раннему неизвестному, и это просто не-знание, за которым следует знание. Это замешательство, за которым следует покой. Замешательство, потом покой.

„Well, what’s the worse kind of motion you could experience on a ship?“

Хорошо. А теперь я вам кое-что расскажу. У меня есть некоторая реальность в отношении этого. Это срабатывает так: вы находите этого парня... это действует на более широкой основе. Вы обнаруживаете этого преклира стоящим на скале посреди моря, и он ждет, чтобы его оттуда кто-то спас. И у него болит живот, и он болит уже много-много жизней. Он страдает от этого уже много-много жизней.

„Well, being torpedoed by a submarine. Let’s see. Or torpedoing a ship by submarine? Being torpedoed by a submarine. Let’s see, torpedoing a ship or a ship torpedoing you? No, a ship wouldn’t torpedo you, you see? And the ship… It’s the worst kind of motion… worst kind of motion… Be standing on a rock waiting for a ship to come in.“

И вы говорите: “Ну хорошо, давай это сотрем”. И мы проходим, как он стоит посреди моря на скале. И я вам гарантирую, что это можно проходить и проходить и проходить и проходить и проходить и проходить и проходить, и у него все еще останется боль в животе, и он все еще будет стоять на скале посреди океана. И эта старая инграмма не будет стираться.

That’s exactly where the attention goes. Then he’ll get all interested in the thing. „Worst kind of motion. Let’s see. Well, what might have preceded that? Must be some kind of bad motion.“

И именно поэтому нахождение более раннего в цепи разрешает более поздние инграммы—инграммы, которые не стираются: потому что, конечно, при нахождении более ранней инграммы вы случайно проходили по замешательству, и устраняли его. Ничего из предшествовавшего этому инциденту не стоит пересказывания, кроме мятежа, кораблекрушения, внезапного бедствия, семи случаев, когда он почти утонул, и во всем этом будет что-то странное и призрачное. И потом мы обнаруживаем, что он стоит на этой скале без тела, и даже не замечает, что уже давно мертв. И это наконец разрешает все.

„What kind of a bad action could a person perform that that would pay for?“ You know, asking him for a direct overt – just suppositional.

До этого момента он об этом все знал. Однако попытка сместить его внимание во время перед инцидентом, когда это произошло, это одна из труднейших задач, потому что вы говорите: “Хорошо. Как ты попал на эту скалу?”.

„Oh, oh, oh, well, you’ve really asked one now, you know? I get a picture of a foredeck of a galley. And all the galley slaves are there. And they’re all chained and their blood is running down underneath the fetters. And the overseers walk up and down the ramp, and the whips go wham! you see, and so forth. And in a battle, in a battle, when they start throwing Greek fire in amongst the galley slaves… No, that was much earlier. That isn’t the same period at all. I got that. That was much earlier. Much earlier.“

И он отвечает: “Я просто там стоял. Каким-то образом я туда попал. Уф... О, у меня теперь появилась картина прибоя. Наверное, я туда попал из прибоя”.

And you say, „Well, how much earlier was that?“

Хо, это любой дурак может понять. Не на вертолете же он туда прилетел. Однако он будет выдавать подобные предположения.

„Well, that was another lifetime. That’s a completely different lifetime. I don’t know what I was doing in this thing. It just seems kind of blank, the whole thing seems sort of blank. There’s this sailing ship, you see? And it’s sailing along, and I think I actually stood on the rock, and I managed to coerce a ship to come in and wreck itself on the rocks. Or maybe… or maybe…“

Когда человека попробует делать все это самостоятельно, он начинает через некоторое время ценить одитора, потому что его внимание пригвождено к определенной области.

And we finally find out that it wasn’t very dramatic. He just got dead drunk as a Captain of a ship and ran it square aground on the rocks and killed off all the crew, and they all died in the jagged reef, and they were all screaming around him and so forth. But it wasn’t so much that. He had stolen the ship and was guilty of barratry.

И когда оно пытается пробраться в неизвестные для него области, то оно, само собой, отражается и идет на хронические соматики. И так он пытается отправить свое внимание назад туда, и снова попадает на хроническую соматику, и потом он застревает на этой хронической соматике; его внимание направлено на нее, и он начинает одитировать эту хроническую соматику, и никогда не направляет свое внимание на более ранний инцидент, понимаете? И он оставляет себя застрявшим в хронических соматиках.

Oh, we’re getting someplace now, yes. Actually, he had murdered the owner’s agent the second day out of port. Now we’re getting someplace. And the next thing you know, he isn’t standing on the rock anymore. See what happens? You get the overts and that sort of thing off on the prior confusion and it blows. And that is the end of standing on the rock.

Понимаете, его внимание снова выскакивает, и ему нужен одитор для того, чтобы тот сказал ему снова направить свое внимание туда. Понимаете? “Что случилось перед этим? Каково самое ужасное движение, которое ты мог бы пережить на корабле?”.

But the more you Q-and-A with the pc and let him stand there on the rock, the less you’re going to get done. It get pretty obvious? The less you’re going to get done.

“А, тогда это был бы не корабль. Это была бы подводная лодка. Не понимаю, почему это пришло мне в голову”.

Now, you can keep chasing a pc’s attention back, back, back, back, back, back, back, and wind him up at the beginning of track, probably. Of course, that’s a kind of a Q and A too, because that’s a method of not confronting He puts his attention on an incident much earlier that he can confront, rather than confront the incident immediately before. We’re much more interested in that span of time just before, that seems so mysterious, and that keeps landing him back on the rock. That’s the period we’re interested in. We’re not necessarily interested in his whole career as a space commander. We’re not interested in that period, because space commanders very seldom take ships to sea. All right. So what we’re interested in is the period which we have encountered.

“Каково самое ужасное движение, которое ты мог бы пережить на корабле?”.

Now, you’re going to find this technique very interesting in the handling of engrams, just to branch off on to something else. You’re going to find this very, very interesting

“Ну, получить торпеду от подводной лодки. Посмотрим. Или торпедированный подводной лодкой корабль? Получить торпеду от подводной лодки. То ли торпедировать корабль, то ли получить торпеду? Нет, корабль не может торпедировать лодку.... А корабль сам... Это самое ужасное движение... самое ужасное движение... Стоять на скале и ждать прихода корабля”.

When you’ve got a person’s hidden standards and he’s been running well, and he’s running his goals terminal on the Prehav Scale, and you get up to Class IV-type auditing and you’re going to run some engrams, you find these are usually very easy engrams and you haven’t got to resort to very much trickery to run them. Because the pc, with the rudiments in, he’s in valence, he’s already contacted these pictures many times as he runs up and down the track; and you find out they kind of run like hot butter. Take about a half an hour to run one of the things, an hour and a half. Three hours is the longest I’ve had so far. And they run very easily.

Вы точно видите, куда идет его внимание. Затем вы сильно этим заинтересовываетесь. “Самое ужасное движение... Посмотрим. Ну, что могло быть перед этим? Наверное, какое-то плохое движение”.

But let’s suppose in some peculiar way that we didn’t really get this thing wheeling, and the person seems to be stuck in it, and there’s a hell of a „burp“ someplace in this engram we’re running, you see? And the person goes… every time they go through this area, they go „burp.“ And every time they go through the area, they go „burp.“ And we’re having trouble running the engram, we should assume that something confusing happened just before that, and try to get that up rather than try to knock the burp out. Get the incident just before, and he will blow whatever is hanging

“Какое ужасное движение может сделать человек, чтобы создать такое?”. Вы просто наугад задаете ему вопрос про возможный оверт.

Now, of course, the whole engram is hanging up, isn’t it?

“Ох-ох-о, ну и вопросик ты подкинул.... Вот я вижу переднюю палубу галиона. И на ней стоят все рабы. Они все прикованы, и кровь бежит по кандалам. По подмосткам ходят надзиратели, и они взмахивают бичами—трах!!! Понимаешь... и потом битва, битва, горящие стрелы попадают между местами, где сидят рабы... Нет, это слишком рано. Это вообще не то время. Я понял. Это было гораздо раньше. Гораздо”.

Now, how does a person get stuck on the track in the first place? Oh, let’s ask a much more important question than that: How does a person get on a time track in the first place, and what are you doing on the time track in this universe? That’s an interesting question. Why are you plodding along the time track with such orderliness? Could it be that there’s a confusion at the beginning of track that you can’t face? I find that a very fascinating question. I won’t bother to give you any answers to that particularly. But what is time? Time very possibly could be retreat from a confusion we cared not to confront. So we retreated en masse and have been going ever since.

И вы спрашиваете: “Насколько раньше?”.

But that gives you, now, a basic rundown on the prior confusion – trying to find the prior confusion to find the stuck datum. A person’s ability to confront confusions, improved, of course will blow a lot of chronic somatics. But I wouldn’t count on it. I wouldn’t count on just improving their ability to confront and then having it all work out magically. I would much rather that you just sawed into it from the word go and picked up these things and blew them selectively, one by one and very intelligently. Because a goals terminal run on the Prehav Scale will give them lots of confrontingness and it’ll give them lots of changes and that sort of thing, and you’re much more interested in that.

“Это было в другой жизни. Это совершенно другая жизнь. Я не знаю, что я делал в этот момент. Такое ощущение, что там все стерлось начисто. Это какой-то парусник, так? Вот он плывет, а я вроде стою на скале, и мне удается упросить их подойти, и они врезаются в риф... Или... или....”. И в конце концов выясняется, что это не было столь уж драматично. Она была капитаном, напился в стельку, навел корабль на риф, убил всех, кто был на борту, и они все померли на этом рифе, крича и стеная, и все такое. И ничего особенного в этом не было. Корабль этот он угнал, и он был виновен и осужден.

Trying to run a person, though, with a present time problem of long duration – one special kind of which is a hidden standard – trying to run a person on the Prehav Scale with five-, six-way brackets and that sort of thing is highly profitless, because the pc never does the auditing command.

О, теперь мы куда-то попадаем, да. На самом деле, он убил представителя владельца на второй день после выхода из порта. Что-то понятно. И потом вдруг вы видите, что он больше не стоит на этой скале. Понимаете, что произошло? Вы сняли оверты со всего этого, с предшествовавшего замешательства, и все пропало. И так приходит конец этой саге об одинокой скале.

When analyzing whether or not a case is running, look to find out whether or not the pc is materially advancing, the sensitivity is coming down and the needle is getting progressively looser.

Но чем больше вы будете вступать с преклиром в ВиО и позволять ему стоять на скале, тем меньшего вы добьетесь. Становится очевидно, так? Тем меньшего вы добьетесь.

All right. That all betokens advance of the case. Now, we go just a little bit further than that and we say, if the case has not gone Clear in 150 hours of Routine 3, which includes, of course, Security Checks and assessment and runs, we’d better say to ourselves right about there, this case has never done an auditing command. This case has done something else too, or has done something else, or has not done it at all; and before that time – that would be the ne plus ultra of being kind of stupid to wait that long, now that we know this.

И вы можете гнать внимание преклира назад, назад, назад, назад, назад, назад, назад, и завести его в самое начало трака—вероятно. Конечно, это тоже своего рода ВиО, потому что это метод неконфронтирования. Он направляет свое внимание на гораздо более ранний инцидент, который он легко конфронтирует, вместо того, чтобы конфронтировать непосредственно предшествующий инцидент. Мы гораздо более заинтересованы в этой области времени, как раз перед этим, которая кажется таинственной, которая постоянно отправляет его обратно на скалу. Вот период времени, который нас интересует. Нам на самом деле совершенно все равно точное описание всей его карьеры в качестве командира космического крейсера. Нас не интересует этот промежуток времени, потому что командиры космических крейсеров крайне редко наводят галионы на морские рифы. Хорошо. Нас интересует именно тот период, с которым мы столкнулись.

But if it did reach that time, then we would say, well, there’s hidden standards here, and we would determine what they are. And determining what they are, we would get rid of them on this basis of a prior confusion or any refinement thereof. We’d blow these hidden standards. We’d straighten out these things. We return to a goals run. If the case still hung up, we would suspect another hidden standard. We would blow that and go on. So it might be a very good idea to blow all the hidden standards that you could blow on a case before you do very much worrying about the case getting on the way with a goals run.

Вы обнаружите очень интересные результаты при применении этого метода в прохождении инграмм. Вы увидите, что это очень-очень интересно.

In other words, by all means get their goal. By all means, get their terminal. By all means, assess a level on the Prehav Scale. By all means, give them some running on this sort of thing

Когда вы выявите скрытые стандарты этого человека, и он будет отлично работать, и проходить свой терминал целей по Шкале Обладательности, и вы приходите к одитингу типа Класса IV, и вы обычно обнаруживаете, что эти инграммы весьма просты, и вам не приходится прибегать для их разрешения к каким-то замысловатым фокусам. Потому что преклир с рудиментами, в валенте, уже при прохождении много раз контактировал с этими картинками, гуляя по траку туда и обратно, и вы увидите, что все пойдет как нож по маслу. Полчаса, полтора часа на прохождение одной такой штуки. Самое долгое, что мне встречалось—три часа. Идет очень легко.

But on a Security Check angle, first, let’s get off those last two pages of Form 3, and let’s get off all of Form 6 on an old auditor. On new people, let’s straighten up Security Check in general, let’s get this pretty well ironed out, and then let’s find out if the person has any hidden standards. And then let’s undercut those by finding the prior confusions; let’s fill in these blank spots, at least in this lifetime. Let’s get them sailing so that they can actually do a straight auditing command. And then, doing that, you’ll find you make very rapid progress with clearing.

Но давайте предположим, что каким-то особым образом вы не смогли запустить все это, и человек застревает в этой штуке, и в каком-то месте инграммы возникает жуткое количество каких-то непонятных “бррп!” при прохождении. И каждый раз, когда человек проходит по этому месту, у него происходит “брррп!”. И раз у нас такие проблемы с прохождением инграмм, то нам следует предположить, что как раз перед этим случилось что-то непонятное, запутанное, и попытаться вытащить это, вместо того чтобы работать с этим “бррп!”. Получите непосредственно предшествовавший инцидент, и он устранит все, что бы там ни зависало.

All summer and all last spring, I’ve just been working on speed of clearing. That is all I’ve been working on. And this is another seven-league-boot stride in that particular direction.

Но тут ведь зависает вся инграмма, так?

Thank you.

И каким же образом человек в первый раз застревает на траке? О, давайте рассмотрим более важный вопрос, чем этот: как человек в первый раз попадает на трак времени, что вы делаете на этом траке времени в этой вселенной? Вот интересный вопрос. Отчего вы тащитесь по траку времени с такой упорядоченностью? Может ли быть так, что в начале этого трака имеется какое-то замешательство, которое вы не можете видеть? Мне этот вопрос кажется просто восхитительным. Я вовсе не собираюсь давать вам на него какие-либо ответы. Но что есть время? Время, вполне возможно, является отступлением от замешательства, которое нам не хочется конфронтировать. И мы совершаем массовое отступление, и идем по траку с того самого момента.

Но это теперь дает вам в руки основную программу работы с предшествовавшим замешательством—то есть нахождение предшествовавшего замешательства для нахождения застрявшего данного. Улучшение способности человека конфронтировать замешательства, конечно, устранит множество хронических соматик. Но я не стал бы на это рассчитывать. Я бы не стал рассчитывать на волшебное исчезновение всего этого в момент простого улучшения способности конфронтировать замешательства. Я бы гораздо больше порекомендовал впилиться во все это как следует и разобрать с самого начала каждую из этих вещей по отдельности, одну за одной, с большой мудростью. Потому что прохождение терминала на Шкале Предобладательности даст им большой конфронт, множество перемен, и так далее, и вы гораздо больше заинтересованы именно в этом.

Попытка работать с человеком, однако, с проблемой настоящего времени большой протяженности—одной из разновидностей скрытого стандарта—попытка работать с ним по Шкале Предобладательности по пяти-, шестисторонним вилкам и тому подобному крайне бессмысленна, потому что такой преклир никогда не выполняет команду одитинга.

При проведении анализа того, насколько хорошо движется кейс, следите за тем, продвигается ли преклир материально, снижается ли его чувствительность и становится ли его стрелка заметно свободнее.

Хорошо. Все это говорит о продвижении кейса. Теперь мы зайдем немного дальше и скажем, что если человек не стал Клиром за 150 часов одитинга по Шаблону 3, в это время входят, само собой, и Секчеки, и оценивания, и прохождения, то примерно в этот момент лучше признаться самим себе, что этот кейс никогда не выполняет команду одитинга. Этот кейс либо делал что-то еще, либо что-то другое, либо вообще ничего не делал. И было бы крайне глупо тянуть до этого времени, потому что теперь мы знаем об этом. Но если время дошло до этого предела, то мы говорим, что тут должны быть скрытые стандарты, и мы должны найти их. И найдя их, мы бы их устранили на основе этого метода предшествовавшего замешательства или его усовершенствования. Мы бы уничтожили эти скрытые стандарты. Мы бы это исправили. И вернулись к прохождению целей. И если кейс бы висел и к этому моменту, то мы бы заподозрили другой скрытый стандарт. Мы бы уничтожили это, и так далее. Так что отличной идеей было бы уничтожение всех скрытых стандартов, которые только можно, до того, как начинать думать о том, готов ли кейс поработать с целями.

Другими словами, всеми средствами находите его цели. Всеми средствами находите его терминал. Всеми средствами стремитесь провести оценивание уровня на Шкале Предобладательности. Всеми средствами стремитесь поработать с ним по этому.

Однако с точки зрения Секчека, сначала отработайте две последних страницы Формы 3, и Форму 6 на одиторе-ветеране. С новичками стоит прочистить Секчеки в общем, давайте отлично прогладим это, и потом посмотрим, нет ли у этого человека скрытых стандартов. И потом срежем все это через обнаружение предшествовавших замешательств; заполнение белых пятен, по крайней мере, в этой жизни. Запустим его таким образом, чтобы он на самом деле мог выполнять непосредственную команду одитинга. И потом, делая это, посмотрим на удивительную скорость клирования.

Все лето и всю весну я работал над ускорением клирования. Это все, чем я занимался. И это еще один семимильный шаг в этом направлении.

Спасибо.