Причина этого в том, что вы изменили систему ценностей преклира; и, как мы уже однажды видели раньше, вы устраняете какие-то вещи в диапазоне усилия, и на поверхности показывается диапазон эмоций и так далее.

Причина этого в том, что вы изменили систему ценностей преклира; и, как мы уже видели раньше, вы устраняете какие-то вещи в диапазоне усилия, и на поверхности показывается диапазон эмоций и так далее.

Вы проводите оценивание, положив в его основу цикл действия. Как вы хорошо знаете, цикл действия располагается между 40.0 и 0.0 на шкале тонов, но... любая область шкалы может быть небольшим циклом с теми же названиями составляющих; однако у вас есть основной цикл, главный цикл... Что ж, на самом деле вы просто проводите оценивание, положив в основу всю шкалу, так что вы можете об этом больше не беспокоиться.

Вы проводите ассесмент, положив в его основу цикл действия. Как вы хорошо знаете, цикл действия располагается между 40 и 0 на шкале тонов, но... любая область шкалы может содержать в себе небольшой цикл с теми же названиями составляющих; однако у вас есть основной цикл всей шкалы. Что ж, на самом деле вы просто проводите ассесмент, положив в основу всю шкалу, так что здесь нет необходимости беспокоиться о чём-то ещё.

В вашем учебнике вы найдете перечисление циклов действия: начать, изменить, остановить; создание, изменение, разрушение; быть, делать, иметь; пространство, энергия, время.

В вашем учебнике вы найдёте перечисление циклов действия: начать, изменить, остановить; создание, изменение, разрушение; быть, делать, иметь; пространство, энергия, время.

Это лишь некоторые из них. И на самом деле, если бы вы захотели, вы могли бы проводить оценивание, используя каждый пункт каждого цикла действия. Вы могли бы взять все циклы действия и каждое существительное, какое только можете вспомнить, вы могли бы проработать эти вещи, и... вы могли бы расширить оценивание. Его длина ничем не ограничена.В действительности вы пытаетесь сделать следующее. Вы могли бы провести очень простое оценивание, такое, какое я провел здесь преклиру в первый день... вы могли бы использовать это относительно простое оценивание и просто продолжать работать, исходя из его результатов.

Это лишь некоторые из них. И на самом деле, если бы вы захотели, вы могли бы проводить ассесмент, используя каждый пункт каждого цикла действия. Вы могли бы взять все циклы действия и каждое существительное, какое только можете вспомнить, вы могли бы проработать эти вещи, и... вы могли бы расширить ассесмент. Его длина абсолютно ничем не ограничена.

Или вы могли бы провести огромное оценивание, в котором содержался бы каждый пункт цикла действия, каждый цикл действия, в сочетании с каждым существительным, которое вы только сможете раздобыть. Это было бы интересно, не так ли?

В действительности вы пытаетесь сделать следующее. Вы могли бы провести очень простой ассесмент, такой, какой я провёл здесь преклиру в первый день... вы могли бы использовать этот относительно простой ассесмент и просто продолжать работать, исходя из его результатов.

Это... да уж! Вы, вероятно, могли бы взяться... если бы вы называли пункты быстро, то вы могли бы все это организовать... и у вас было бы всем оцениваниям оценивание.

Или вы можете провести огромный ассесмент, в котором будет содержаться каждый пункт цикла действия, каждый цикл действия, в сочетании с каждым существительным, которое вы только сможете раздобыть. Это было бы интересно, не так ли?

Вероятно, я возьмусь за это дело и составлю таблицу для оценивания... составлю большую таблицу для оценивания, чтобы вы могли работать с ней до некоторой степени автоматически, и чтобы она показывала со всей очевидностью, с какими макетами вам необходимо поработать. Но вы могли бы безо всяких проблем составить такую таблицу сами, просто путем сочетания элементов циклов действия со всеми возможными наименованиями объектов и прочими существительными.

Это... да уж! Вы, вероятно, могли бы взяться... если бы вы называли пункты быстро, то вы могли бы охватить всё это... и у вас был бы всем ассесментам ассесмент.

Двигаясь дальше, попадаешь в нечто абстрактное. На самом деле вам нет необходимости углубляться в это еще дальше, чтобы провести преклиру хорошее оценивание. Как только оценивание проведено, сразу выясните, что он может делать.

Вероятно, я возьмусь за это дело и составлю таблицу для ассесмента... составлю большую таблицу для ассесмента, чтобы вы могли работать с ней до некоторой степени автоматически и чтобы она показывала со всей очевидностью, с какими мокапами вам необходимо поработать. Но вы могли бы безо всяких проблем составить такую таблицу сами, просто путём сочетания элементов циклов действия со 5семи возможными наименованиями объектов и прочими существительными.

Например, мы не провели оценивание преклиру, и в результате показания Э-метра начали исчезать, из-за того, что что-то происходило с руками преклира.

Если пойти дальше, то это приведёт к чему-то абстрактному. На самом деле вам нет необходимости углубляться в это ещё дальше, чтобы провести преклиру хороший ассесмент. Проведя ассесмент, выясните, что он может делать.

Что вам следует делать? Вот преклир сидит, изменяет постулаты или что-то в этом роде, и вдруг говорит: «У меня начинают холодеть руки». Что ж, вы выясняете, какой постулат он только что изменил. Просто возвращаетесь назад и выясняете, какие постулаты он изменяет.

Например, мы не провели ассесмент преклиру, и в результате показания Е-метра начали исчезать, из-за того что что-то происходило с руками преклира.

Если вы нашли такой постулат, то выясните, не сможет ли преклир создать какие-нибудь макеты, которые изменяют этот постулат. Он наткнулся на постулат: «Мне не обязательно умирать» — и у него начали холодеть руки. Ого! Что делать? Вы просто чрезвычайно тщательно прорабатываете умирание. Пусть он у вас умирает, и его родственники умирают, и так далее.

Что вам следует делать? Вот преклир сидит, изменяет постулаты или что-то в »том роде, и вдруг он говорит: «У меня холодеют руки». Что ж, вам нужно выяснить, какой постулат он только что изменил. Давайте вернёмся назад и выясним, какие постулаты он изменяет.

Если бы в этот момент вы проводили оценивание или если бы преклир просто держал в руках банки Э-метра, то вы могли бы сказать: «Посмотрим. Мама умирает, дедушка умирает, бабушка умирает, женщины умирают, мужчины умирают, дети умирают». Вы внезапно натыкаетесь на «Дети умирают», и Э-метр может сделать вжи-и-и-и-и-их! Вы бы сэкономили несколько минут, просто прося его создавать макеты, в которых умирают именно дети. Понимаете, как это делается?

Если вы нашли такой постулат, то выясните, не сможет ли преклир создать какие-нибудь мокапы, которые изменяют этот постулат. Он наткнулся на постулат: «Мне не обязательно умирать» – и у него начали холодеть руки. Ого! Что делать? Вы просто чрезвычайно тщательно прорабатываете умирание. Он у вас умирает, и его родственники умирают, и так далее.

Проводя оценивания — проводите ли вы это как формальный одитинг или останавливаетесь посреди сессии и просто расспрашиваете преклира о том, о сем, — вы находите много материала.

Если бы в этот момент вы проводили ассесмент или если бы преклир просто держал в руках банки Е-метра, то вы могли бы сказать: «Посмотрим. Мама умирает, тала умирает, дедушка умирает, бабушка умирает, женщины умирают, мужчины умирают, дети умирают». Вы внезапно натыкаетесь на это «Дети умирают», и Е-метр может сделать вжи-и-и-и-и-их! Вы бы сэкономили несколько минут, просто прося его создавать мокапы, в которых умирают именно дети. Понимаете, как это делается?

Что ж, руки у преклира стали холодными, и ничего не было сделано по этому поводу, потому что вы не проверили, с каким постулатом он только что работал. И если это не было немедленно установлено... Разумеется, очевидный выход из положения — просто начать работать с «руками».

Но когда вы используете ассесменты – проводите ли вы это как формальный одитинг или останавливаетесь посреди сессии и немного расспрашиваете преклира о том, о сём, – вы находите много материала.

При малейшей возможности включайте в состав любого макета электричество, полосы энергии, искры и лучи... где угодно, где вы можете всунуть это в макет.

Что ж, руки у преклира стали холодными, и ничего не было сделано по этому поводу, потому что вы не проверили, с каким постулатом он работал. И если это не было немедленно установлено... Разумеется, очевидный выход из положения – просто начать работать с «руками».

Если вы работаете с «руками», то помещайте на большие пальцы искры. Если вы работаете с «телами в гробах», то помещайте на гроб голубые огни, красные искры и тому подобные вещи сверху и снизу. Иначе говоря, давайте проработаем это С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ СИЛЫ. А поток, электроника, и так далее — это для тэтана сила.

При малейшей возможности включайте в состав любого мокапа электричество, полосы энергии, искры и лучи... где угодно, где вы можете всунуть это в мокап.

Если вы натолкнулись на слишком тяжелые потоки, то, конечно, вы можете проходить шланги, или пожарные гидранты, или что-то еще в этом роде, или вы можете просто продолжать работать с объектами. Вы будете удивлены. Понимаете, у меня есть небольшая трудность с тем, чтобы донести до вас всю простоту этого; мне задают вопросы, которые говорят о том, что вы хотите иметь нечто строго регламентированное, чтобы не приходилось думать. По правде говоря, вы не можете проводить человеку процессинг, не думая. Конечно, вы можете просто быть Э-метром, просто сидеть там и быть Э-метром. Но я никогда еще не видел, чтобы Э-метр привел кого-то в хорошее состояние, если только не было кого-нибудь, кто считывал бы его показания. Для одитора это совершенно необходимый прибор, если только он смотрит на стрелку и выясняет, как она себя ведет и почему…

Если вы работаете с «руками», то помещайте на большие пальцы искры. Если вы работаете с «телами в гробах», то помещайте на гроб голубые огни, красные искры и тому подобные вещи сверху и снизу. Иначе говоря, давайте проработаем это с точки зрения силы. А это для тэтана сила... поток, электроника, и так далее.

Хорошо, допустим, у какого-нибудь преклира, как я уже говорил, мы внезапно начинаем получать падения абсолютно на всем. Что ж, лучшее, что можно сказать об этом преклире, — это то, что у него происходят падения на всем. А у другого преклира мы не видим ничего, кроме нерешительности, нерешительности, нерешительности. Ради всего святого, вы должны знать что-то об анатомии «может быть». Конечно, если у преклира имеется множество огромных «может быть», то он будет очень нерешительным по поводу создания, и разрушения, и всего остального.

Если вы натолкнулись на слишком тяжёлые потоки, то, конечно, вы можете проходить шланги, или пожарные гидранты, или что-то ещё в этом роде, или вы можете просто продолжать работать с объектами. Вы удивитесь. Понимаете, у меня есть небольшая трудность с тем, чтобы донести до вас всю простоту этого; мне задают вопросы, которые говорят о том, что вы хотите иметь нечто строго регламентированное, чтобы не было необходимости думать. По правде говоря, вы не можете проводить человеку процессинг, не думая. Конечно, вы можете просто быть Е-метром, просто сидеть там и быть Е-метром. Но я никогда ещё не видел, чтобы Е-метр привёл кого-то в хорошее состояние, если только не было кого-нибудь, кто читал бы его показания. Для одитора это совершенно необходимый прибор, но если он не смотрит на стрелку и не выясняет, как она себя ведёт и почему…

Итак, давайте поместим объект туда и объект сюда. И давайте работать до тех пор, пока преклир не сможет определять, находится ли объект там или он находится сям.

Хорошо, допустим, у какого-нибудь преклира, как я уже говорил, мы внезапно начинаем получать падения абсолютно на всём. Что ж, лучшее, что можно сказать об этом преклире, – это то, что у него происходят падения на всём. А у другого преклира мы не видим ничего, кроме нерешительности, нерешительности, нерешительности. Ради всего святого, вы должны знать что-то об анатомии «может быть». Конечно, если у преклира имеется множество огромных «может быть», то он будет очень нерешительным по поводу создания, и разрушения, и всего остального.

Первое, что можно сказать о «может быть», — это то, что оно представляет собой замешательство относительно местоположения. Это замешательство относительно бытийности, это замешательство относительно делательности и замешательство относительно обладательности. И оно слишком хорошо сбалансировано, чтобы ситуация могла разрешиться сама собой. Иными словами, все сбалансировано, все уравновешивает все остальное, и человек просто не может определиться по этому поводу.

Итак, давайте поместим объект туда и объект сюда. И давайте работать до тех пор, пока преклир не сможет определять, находится ли объект там или он находится сям.

Способ добиться этого состоит в проведении различий. А способ различения состоит в том, чтобы поместить один объект в одно место, и затем еще один объект — в другое место, а потом еще один — в какое-нибудь другое место. Очень легко... проще простого.

Первое, что можно сказать о «может быть», – это то, что оно представляет собой замешательство относительно местонахождения. Это замешательство относительно бытийности, это замешательство относительно действования и замешательство относительно обладания. Здесь всё слишком сильно уравновешено, чтобы ситуация могла разрешиться сама собой. Иными словами, всё уравновешивается, всё уравновешивает всё остальное, и человек просто не может определиться по этому поводу.

Возьмите первую Q, Q1. Если человек может делать это, то он может различать. Если он может делать это, то он может начинать и останавливать по собственному желанию. Понимаете, все эти циклы действия вытекают из Q1... здесь есть очень тесная связь. И в процессинге гораздо важнее изменять местоположение чего-либо или размакетировать какие-нибудь объекты реальной вселенной, чем потакать бессчетным умствованиям на этот счет.

Чтобы добиться этого, необходимо провести различия. А для того чтобы провести различия, необходимо поместить один объект в одно место, и затем ещё один объект – в другое место, и потом ещё один – в какое-нибудь другое место. Очень легко... проще простого.

И если процессинг действия вообще существует, то это именно он и есть. Если можете, обеспечивайте, чтобы объекты постоянно перемещались.

Возьмите первую Q, Q1. Если человек может делать это, то он может проводить различия. Если он может делать это, то он может начинать и останавливать по собственному желанию. Все эти циклы действия вытекают из Q1... здесь есть очень тесная связь. И в процессинге гораздо важнее изменять местоположение чего-либо или «размокапливать» какие-нибудь объекты реальной вселенной, чем усердно размышлять об этом.

Вам нет необходимости быть очень уж скрупулезным при оценивании, потому что те моменты, с которыми вам необходимо работать в кейсе, будут выявлены очень легко и будут просто бросаться в глаза. У вас не будет никаких затруднений с тем, чтобы что-то выявить в кейсе. Вы получите падение стрелки. И если вы просто пробежались по восьми динамикам, задавая вопрос: «Хотите ли вы создавать…?» — и человек спрашивает: «При каких обстоятельствах?» — или: «Когда я должен создавать это?» — или: «Что я буду делать с этим?», — то человек испытывает нервозность по поводу создания этого, можете спорить на последний доллар. Он не хочет принять на себя ответственность за создание, так что он будет создавать это для кого-то еще. Уловили идею?

И если процессинг действия вообще существует, то это уж точно он и есть. Если можете, обеспечивайте, чтобы объекты постоянно перемещались.

Итак, мы получили «расстройство по поводу создания». И как можно справиться с этим расстройством? Просто создавая макеты, вот и все. Пусть преклир просто берет и создает их. Затем проведите другое оценивание и выясните, что стоит преклиру поперек дороги.

Вам нет необходимости очень уж дотошно рыться в деталях при ассесменте, потому что те моменты, с которыми вам необходимо работать в кейсе, будут выявлены очень легко и будут просто бросаться в глаза. У вас не будет никаких затруднений с тем, чтобы что-то выявить в кейсе. Вы получите падение стрелки. И если вы просто проходитесь по восьми динамикам, задавая вопрос: «Хотите ли вы создавать?» – и человек спрашивает: «При каких обстоятельствах?» – или: «Когда я должен создавать это?» – или: «Что я буду делать с этим?», – то человек испытывает нервозность по поводу создания этого, можете спорить на последний доллар. Человек не хочет принять на себя ответственность за создание, так что он будет создавать это для кого-то ещё. Уловили идею?

Человек говорит: «Разрушать? А почему я должен разрушать это? Почему я не должен разрушать это? Не знаю, хочу ли я разрушить это». Он испытывает нервозность по поводу разрушения, не так ли? Он не хочет принять на себя ответственность за разрушение этого. Следовательно, он не может управлять силой разрушения, направленной против этого; и, следовательно, проводить ему процессинг или оценивание становится очень, очень просто: вы приводите его в состояние, чтобы он мог заставить исчезнуть хоть что-то. Вы обнаружите, что он более всего готов разрушать те предметы, которые не имеют ценности. Найдите что-нибудь, что, как он полностью убежден, не представляет совершенно никакой ценности ни для кого, включая его самого, и тогда он полностью разрушит этот предмет.

Итак, мы наблюдаем расстройство по поводу создания. И как можно справиться с этим расстройством? Просто создавая мокапы, вот и всё. Пусть преклир займётся их созданием. Затем проведите другой ассесмент и выясните, какие конкретно вещи мешают преклиру.

Возьмите обертку от жвачки или кусочек жвачки... пойдите и найдите жвачку где-нибудь под креслом в театре. И затем пусть он осторожно возьмет эту жвачку и сделает ее меньше или больше. Или бросит ее куда-нибудь, чтобы она никогда снова не попала в чье поле зрения. Это очень близко к разрушению, понимаете? И продолжайте работать, продвигаясь по этой постепенной шкале.

Человек говорит: «Разрушать? А почему я должен разрушать это? Почему я не должен разрушать это? Не знаю, хочу ли я разрушать это». Он испытывает нервозность по поводу разрушения, не так ли? Он не хочет принять на себя ответственность за разрушение этого. Поэтому он не может управлять силой разрушения, направленной против этого; и, следовательно, проводить ему процессинг или ассесмент становится очень, очень просто: вы добиваетесь, чтобы он мог заставить исчезать хоть что-то. Вы обнаружите, что он... у него наибольшее желание разрушать те предметы, которые не имеют ценности. Найдите что-нибудь, что, как он полностью убеждён, не представляет совершенно никакой ценности ни для кого, включая его самого, и затем он полностью разрушит этот предмет.

Итак, как я говорил, вы можете провести оценивание по полной шкале или просто небольшой оценивание. Но, определенно, вам лучше позадавать преклиру вопросы по списку родственников и людей, с которыми преклир был каким-то образом связан, и по списку частей тела — эти списки содержатся в «Руководстве для преклиров». Как-нибудь я займусь этим и запишу все это для вас.

Возьмите обёртку от жвачки или какую-нибудь жвачку... пойдите и найдите жвачку где-нибудь под креслом в театре. И затем пусть он осторожно возьмёт эту жвачку и сделает её меньше или больше. Или выбросит её куда-нибудь, чтобы она никогда снова не попала в поле зрения человека. Это очень близко к разрушению, понимаете? И продолжайте работать, продвигаясь по этой градиентной шкале.

Вы должны спросить его об этих вещах. Вы должны спросить его о динамиках, о его теле и о людях, которые в большей или меньшей мере доставляют неприятности всем. И вы сразу же со звоном налетите на расчет этого кейса: «Создал бы ты бабушку?» Вжих!

Итак, как я говорил, вы можете провести ассесмент по полной шкале или лишь небольшой ассесмент. Но, определённо, вам лучше позадавать преклиру вопросы по списку родственников и людей, с которыми преклир был каким-то образом связан, и по списку частей тела – эти списки содержатся в «Настольной книге для преклиров». Как-нибудь я займусь этим и запишу всё это для вас.

«Ты хочешь сказать, что не создал бы бабушку?»

Вы должны спросить его об этих вещах. Вы должны спросить его о динамиках, о эго теле и о людях... которые в большей или меньшей мере доставляют неприятности всем. И вы сразу же со звоном налетите на расчёт этого кейса: «Создали ли бы вы бабушку?» Вжих!

«Мне очень грустно с тех пор, как бабушка...» (падение стрелки происходит лишь на «бабушке», понимаете?) «Мне очень грустно с тех пор, как бабушка ушла из жизни».

«Вы хотите сказать, что не создали бы бабушку?»

Что вам делать? Вам не обязательно идти дальше. Он у нас застрял на «бабушке» прямо во время оценивания. Если хотите, вы можете идти до конца и провести оценивание кейса полностью, но вы обнаружили ОГРОМНОЕ ПАДЕНИЕ СТРЕЛКИ! Все, что вы ищете, — это некое ВЫДАЮЩЕЕСЯ ПАДЕНИЕ СТРЕЛКИ! А вам видны маленькие, крохотные падения стрелки. Но вам нужно, чтобы стрелка заскакивала за ограничитель!

«Мне очень грустно с тех пор, как бабушка...» (падение стрелки происходит тишь на «бабушке», понимаете?) «Мне очень грустно с тех пор, как бабушка ушла из жизни».

Кстати, я продолжаю проводить оценивание лишь до тех пор, пока Э-метр находится в исправном состоянии. Но когда возникает угроза его работоспособности, я бросаю это и начинаю проводить процессинг. Это хорошее правило. Просто не будьте...

Что вам делать? Я хочу сказать, вы можете... вам не следует идти дальше. Мы застряли на «бабушке» прямо во время ассесмента. Если хотите, вы можете идти до конца и провести ассесмент кейса полностью, но вы обнаружили огромное падение стрелки. Всё, что вы ищете, – это гигантское падение стрелки. Вам не нужно замечать маленькие, крохотные падения стрелки. Вы хотите, чтобы стрелка заскакивала за ограничитель!

не думайте, что вы должны изучать жизнь преклира через увеличительное стекло. То, что вы ищете, возможно, настолько же очевидно, как эта МЭСТ-вселенная.

Кстати, я продолжаю проводить ассесмент лишь до тех пор, пока Е-метр всё ещё может функционировать. Но когда возникает угроза его работоспособности, я бросаю это и начинаю проводить процессинг. Это хорошее правило. Просто не будьте... не следует думать, что вы должны изучать жизнь преклира сквозь увеличительное стекло. То, что вы ищете, возможно, настолько же очевидно, как эта МЭСТ-вселенная.

Каким образом вы работаете с бабушкой? По постепенной шкале. Мы наконец доходим до того, что получаем тротуар, по которой когда-то ходила бабушка. Человек не знает, ходила ли она по ней, но предполагает, что могла. И что мы делаем с дорожкой? Отмечаем ее в протоколе и что-нибудь с ней делаем. И затем мы получаем что-нибудь еще, к чему бабушка могла иметь отношение, и так мы ни шатко, ни валко продвигаемся вперед, пока наконец не получаем старый, истертый дрянной шнурок, который весь износился и который бабушка выбросила. И у нас есть что-то, с чем мы можем проделывать это... мы можем начинать, останавливать и изменять это.

Каким образом вы работаете с бабушкой? По градиентной шкале, связанной с бабушкой. Мы наконец смогли получить дорожку, по которой когда-то ходила бабушка. Человек не знает, ходила ли она по ней, но предполагает, что могла. И что мы делаем с дорожкой? Отмечаем её в протоколе и что-нибудь с ней делаем. И затем мы получаем что-нибудь ещё, к чему бабушка могла иметь отношение, и так мы ни шатко ни валко продвигаемся вперёд, пока наконец не получаем старый, истёртый дрянной шнурок, который весь износился и который бабушка выбросила. И у нас есть что-то, с чем мы можем проделывать это... мы можем начинать, останавливать и изменять это.

И что вы делаете с этими объектами? Вы помещаете их спереди от преклира, позади преклира, над преклиром, по бокам от преклира и под преклиром, помещаете их далеко от него и близко. Вот что вы делаете с ними. И вы изменяете их цвет. И вы изменяете их размер. И, конечно, вы превращаете объект в другой объект. Вы превращаете дорожку в коровью тропу, превращаете коровью тропу в бульвар, превращаете бульвар в восьмиполосное супер-пупер-шоссе, и его вы превращаете снова в коровью тропу, а ту превращаете снова в дорожку. Просто продолжайте изменять, трансформировать, модифицировать это. Это действительно слишком легко, чтобы об этом беспокоиться.

И что вы делаете с этими объектами? Вы помещаете их спереди от преклира, позади преклира, над преклиром, по бокам от преклира и под преклиром, помещаете их далеко от него и близко. Вот что вы делаете с ними. И вы изменяете их цвет. И вы изменяете их размер. И, конечно, вы превращаете объект в другой объект. Вы превращаете дорожку в коровью тропу, превращаете коровью тропу в бульвар, превращаете бульвар в восьмиполосное супер-пупер-шоссе, и его вы превращаете снова в коровью тропу, а ту превращаете снова в дорожку. Просто продолжайте изменять, трансформировать, модифицировать это. Это действительно слишком легко, чтобы об этом беспокоиться.

Однако вы скажете: «Послушайте, в постулатах есть всякие абстрактные расчеты». И в действительности все, что находится выше уровня действия, будет абстракциями. Так что абстракции, о которых вы беспокоитесь, имеют самое непосредственное отношение к делу. А объекты, которые вы должны перемещать, не являются абстракциями. Вы перемещаете мячи, лошадей, коров, жевательные резинки и так далее. Но как насчет того, что, по словам преклира, он не может вспомнить, не может забыть, не может сделать то, не может сделать се? Это все абстракции.

Однако вы скажете: «Послушайте, в постулатах есть различные абстрактные расчёты». И в действительности всё, что находится выше уровня действия, будет абстракциями. Так что абстракции, о которых вы беспокоитесь, имеют непосредственное, непосредственное отношение к делу. А объекты, которые вы должны перемещать, не являются абстракциями. Вы перемещаете мячи, лошадей, коров, жевательные резинки и так далее. Как насчёт того, что, по словам преклира, он не может вспомнить, не может забыть, не может сделать то, не может сделать сё? Это всё абстракции.

Единственное, что не так с преклиром, — это МЭСТ-вселенная, давайте не будем забывать об этом. Вы обнаруживаете его здесь, и он соглашается с ней.

Единственное, что не так с преклиром, – это МЭСТ-вселенная, не будем забывать об этом. Вы обнаруживаете его здесь, и он соглашается с ней.

Первый уровень абстракции, непосредственно над... это не самый высокий уровень абстракции, это уровень слияния между объектами и мыслями. Это первый уровень абстракции. До этого момента у нас есть коровы, лошади, жевательная резинка и крем-сода. С какой первой абстракцией вы сталкиваетесь, попадая в сферу языка? Это «забыть» и «вспомнить».

Первый уровень абстракции, непосредственно над... это не высший уровень абстракции, это то, что служит соединительным мостиком между объектами и мыслями. Это первый уровень абстракции. До этого момента у нас есть коровы, лошади, жевательная резинка и крем-сода. С какой первой абстракцией вы сталкиваетесь, попадая в сферу языка? Это «забыть» и «вспомнить».

Если бы вы были глухонемым и пытались учить ребенка, как бы вы объяснили ему значение слова «забыть» и значение слова «вспомнить»? В основе всего языка находятся объекты. Язык символизирует объект, или обстоятельство, или состояние бытия. Вот и все, что представляет собой язык. Конечно, это состояние может быть состоянием действия или статичным состоянием.

Если бы вы были глухонемым и пытались учить ребёнка, как бы вы объяснили ему значение слова «забыть» и значение слова «вспомнить»? В основе всего языка находятся объекты. Язык символически отображает объект, или обстоятельство, или состояние бытия. Вот и всё, что представляет собой язык. Конечно, это состояние может быть состоянием действия или статичным состоянием.

Это довольно подробно описано в «Самоанализе». Это есть в одном из поздних действий, где говорится о ловле рыбы в озере Танганьика. Это примерно в середине книги. По-моему, это не в самом тексте, а в описании к действию 11... не к действию 11, а к списку 11, что-то вроде этого, или к списку 9. Это довольно далеко от начала. Там говорится о языке: о том, что такое язык, и каков первый уровень абстракции. Мы открыли это уже давно.

Это довольно подробно описано в «Самоанализе». Это есть в одном из поздних действий, где говорится о ловле рыбы в озере Танганьика. Это примерно в середине книги. По-моему, это не в самом тексте, а в описании к действию 11... не к действию 11, а к списку 11, что-то вроде этого, или к списку 9. Это довольно далеко от начала. Там говорится о языке: о том, что такое язык, и каков первый уровень абстракции. Мы открыли это уже давно.

«Забыть» и «вспомнить». Как заставить кого-нибудь забыть? Как глухонемой может заставить маленького ребенка вспомнить? Тот не знает слова «вспомнить». Каждый раз, когда ребенок будет пытаться выбросить что-нибудь, глухонемой будет снова давать ему это. Каждый раз, когда ребенок будет оставлять что-то, глухонемой будет снова давать ему это. И наконец ребенок впадет в апатию по поводу этого и будет держать этот предмет при себе.

Забыть и вспомнить. Как заставить кого-нибудь забыть? Как глухонемой может заставить маленького ребёнка вспомнить? Он не знает слова «вспомнить». Каждый раз, когда ребёнок будет пытаться выбросить что-нибудь, глухонемой будет снова давать ему это. Каждый раз, когда ребёнок будет оставлять что-то, глухонемой будет снова давать ему это. И наконец ребёнок впадёт в апатию по поводу этого и будет держать этот предмет при себе.

И каждый раз, когда ребенок хотел бы что-нибудь или имел бы что-нибудь и пытался удержать это, вы бы учили его забывать, просто отбирая у него это или не позволяя ему иметь это.

И каждый раз, когда ребёнок хотел бы что-нибудь или имел бы что-нибудь и пытался удержать это, вы бы учили его забывать, просто отбирая у него это или не позволяя ему иметь это.

Итак, «забыть» — это «не позволять иметь», а «вспомнить» — это «должен иметь». Низко на шкале тонов они переходят друг в друга и вызывают очень серьезное умственное замешательство. Человеку дали что-то, он должен помнить об этом, должен помнить об этом, должен помнить об этом... иными словами, он должен иметь это, должен иметь это, должен иметь это... пока, в конце концов, он не впадает в апатию по поводу того, чтобы иметь что бы то ни было. В действительности он не имеет этого, не заботится об этом и также не помнит об этом. Он просто постепенно растворяется в МЭСТ. То же самое с «забыть». У него могут быть вещи, которые его приучают забывать, забывать, забывать, пока он не сойдет с ума.

Итак, «забыть» – это «не позволять иметь», а «вспомнить» – это «должен иметь». Низко на шкале тонов они переходят друг в друга и вызывают очень серьёзное умственное замешательство. Человеку дали что-то, он должен помнить об этом, он должен помнить об этом, он должен помнить об этом... иными словами, он должен иметь это, он должен иметь это, он должен иметь это... пока в конце концов он не впадает в апатию по поводу того, чтобы иметь что бы то ни было. В действительности он не имеет этого, не заботится об этом и также не помнит об этом. Он просто постепенно превращается в МЭСТ. То же самое с «забыть». Он может иметь вещи... его приучают забывать, забывать, забывать, пока у него не заходят шарики за ролики.

Вот нечто очень странное. Если вы просто продемонстрируете это преклиру, то в очень большом количестве случаев значительная часть его мышления внезапно откроется для него и впервые станет для него ясной. Потому что его обучали на уровне абстракции и никогда — на уровне действия.

Вот нечто очень странное. Если вы просто продемонстрируете это преклиру, то в очень большом количестве случаев значительная часть его мышления внезапно раскроется для него и впервые станет для него вполне ясной. Ведь его обучали на уровне абстракции и никогда – на уровне действия.

«Ты должен забыть об этом».

«Ты должен забыть об этом».

А он не знает, что значит «забыть». И он спрашивает: «Мама, что значит “забыть”?»

А он не знает, что такое «забыть». И он спрашивает: «Мама, что значит "забыть"?»

А она отвечает: «Не помнить, разумеется». И продолжает мыть посуду. Какая она умная! Что такое «помнить», ребенок тоже не знает, понимаете?

А она отвечает: «Не помнить, разумеется». И продолжает мыть посуду. Какая она умная! Что такое «помнить», ребёнок тоже не знает, понимаете?

Итак, он переваривает это, обдумывает это, размышляет об этом и беспокоится по этому поводу... возможно, целыми днями. И внезапно ему становится ясно: «Ха! Это беспокоит меня потому, что я не знаю, что такое “помнить”! Интересно, что означает это странное слово, которое она...» Он спрашивает: «Как ты сказала, мама, что такое “забыть”?»

Итак, он переваривает это, обдумывает это, размышляет об этом и беспокоится по этому поводу... возможно, целыми днями. И внезапно ему становится ясно: «Ха! Это беспокоит меня потому, что я не знаю, что такое "помнить"! Интересно, что означает это странное слово, которое она...» Он спрашивает: «Как ты сказала, мама, что такое "забыть"?»

«Ну, это “не помнить”, конечно же».

«Ну, это не помнить, конечно же».

«Мама, а что такое “помнить”?»

«Мама, а что такое "помнить"?»

«Ох, Вилли! Какой же ты тупой! Это... это, конечно же, “не забывать”!» Не-еоуу! И с тех самых пор он остается в этом замешательстве.

«Ох... Вилли! Какой же ты тупой! Это... это, конечно же, не забывать!»

Квинтэссенция работы с памятью состоит в забывании и вспоминании по желанию. Это суть мыслительных процессов, это «иметь» или «не иметь», и вот почему мыслительные процессы, по-видимому, привязаны ко времени. И вот почему великий писатель Джордж К. Шуршозадофф пишет книгу на протяжении 180 лет, и поэтому это великая книга. Но, прочитав ее, вы не сможете ничего в ней найти. Это потому, что на траке времени его так лупцевали на тему «забыть» и «вспомнить», что он думает, что слова — это объекты. А причина, по которой он считает слова объектами, состоит в том, что у него имеется серьезная фиксация и расстройство на тему забывания и вспоминания.

Нье-еоуу! И с тех самых пор он остаётся в этом замешательстве.

Да уж, его действительно заставляли помнить и действительно заставляли забывать! На каждый его кубический сантиметр давили с неслыханной силой. Поэтому, если на мысль ушло много времени, это ценная мысль. На самом деле здесь нет никакой связи. Мысль имеет длину волны и выходит за пределы длин волн, и она может быть чертовски мгновенной. Некоторые из таких людей, находясь снаружи, начинают думать и в конечном счете занимаются этим четыре или шесть лет. Находясь позади своей головы, они думают два — три года, а затем заходят обратно. Они ушли на столь длительный период и обдумывали очень сложные проблемы.

Суть работы с памятью состоит в забывании и вспоминании по желанию. Это суть мыслительных процессов, это «иметь» и «не иметь», и вот почему мыслительные процессы, по-видимому, привязаны ко времени. И вот почему великий писатель Додонкин пишет книгу на протяжении 180 лет, так что это великая книга. Но, прочитав её, вы не сможете ничего в ней найти. Это потому, что на траке времени его так мутузили на тему «забыть» и «вспомнить», что он думает, что слова – это объекты. А причина, по которой он считает слова объектами, состоит в том, что у него имеется серьёзная фиксация и расстройство на тему забывания и вспоминания.

Итак, «забыть» и «вспомнить» — это низший уровень абстракции. Если это низший уровень абстракции, каков же высший уровень? Работая с преклиром, вы можете привести это в порядок, просто давая ему что-то и отнимая у него что-то. Это первая последовательность макетов.

Бог ты мой, как же его заставляли помнить и как же его заставляли забывать! На каждый его кубический сантиметр давили с неслыханной силой. Поэтому, если на мысль ушло много времени, это ценная мысль. На самом деле здесь нет никакой :вязи. Мысль имеет длину волны и выходит за пределы длин волн, и она может быть мгновенной, как молния. Некоторые из таких людей, находясь снаружи, начинают думать и в конечном счёте занимаются этим четыре или шесть лет. Находясь позади своей головы, они думают два или три года и затем заходят обратно. Они ушли (щёлк!) на столь длительный период и обдумывали очень сложные проблемы.

Просто смакетируйте два тела, и пусть одно тело даст что-нибудь другому, а то, которое что-то получило, отдаст это обратно первому. А если человек не может создавать макеты, конечно, вы переходите к процессингу «черное и белое». Если он хочет разобраться с языком, то разберитесь с этим первым уровнем.

Итак, «забыть» и «вспомнить» – это низший уровень абстракции. Если это низший уровень абстракции, каков же высший уровень? Работая с преклиром, вы можете привести это в порядок, просто давая ему что-то и отнимая у него что-то. Это первая последовательность мокапов, к которой вы прибегаете.

Итак, существует высший уровень абстракции. Высший уровень абстракции — это Интерес. Когда я говорю о «высшем уровне абстракции», я говорю о воздействии мысли на МЭСТ-вселенную. И передовой край этого воздействия — это Интерес — Желать (если хотите, можете записать это, но я вам все рассказал об этом вчера)... желать, навязывать, препятствовать. Так что это высоко вверху... желать. Должен иметь.

Просто создайте мокапы двух тел, и пусть одно тело даст что-нибудь другому, а то, которое что-то получило, отдаст это обратно первому. А если человек не может создавать мокапы, конечно, вы проводите «Процессинг контроля над чёрным и белым». Но если вы хотите разобраться с языком, то разберитесь с этим первым уровнем.

Что мы здесь изучаем? Мы изучаем, что «забывать» — это воспрепятствование обладание, «вспомнить» — это навязанное обладание, и высший уровень абстракции — это созданное желание получить.

Существует высший уровень абстракции. Высший уровень абстракции – это интерес. Когда я говорю о «высшем уровне абстракции», я учитываю лишь воздействие мысли на МЭСТ-вселенную. И передовой край этого воздействия – это интерес... желать (если хотите, можете записать это, но я вам всё рассказал об этом вчера)... желать, навязывать, блокировать. Так что это высоко вверху... желать. Флюп-флюп. Должен иметь.

И, конечно, ни один тэтан... ну, можете записать это, я вам разрешаю... ни один тэтан никогда не нуждался ни в чем в этой вселенной, ни ради интереса, ни по каким-то другим причинам.

Что мы здесь рассматриваем? «Забывать» – это блокированное «иметь», «вспомнить» – это навязанное «иметь», и созданное желание получать – это высший уровень абстракции – это.

Итак, на высшем уровне абстракции находятся и другие факторы: динамический уровень — это желание, а другие уровни абстракции, в порядке их важности в процессинге, это убеждение, убеждение и убеждение. Потому что при любом желании… в отношении любого объекта, который человек ХОЧЕТ, он должен быть убежден, что тот СУЩЕСТВУЕТ. Другими словами, чтобы хотеть что-то, он должен быть сначала убежден, что оно существует. Так что убеждение всегда находится по соседству с желанием.

И, конечно, ни один тэтан... ну, можете записать это, я вам разрешаю... ни один тэтан никогда не нуждался ни в чём в этой вселенной, будь то из интереса или по каким-то другим причинам.

Если бы я собирался прочитать лекцию... кто-нибудь спросил бы: «Какова полная анатомия мысли в этой вселенной?» — я бы сказал: «Убеждение... мыслительные процессы».

Итак, на высшем уровне абстракции находятся и другие факторы: динамический уровень – это желание, а другие уровни абстракции, в порядке их важности в процессинге, это убеждение, убеждение и убеждение. Ведь в том, что касается любого объекта, здесь всегда добавляется ещё кое-что. Чтобы человек желал чего-то, он должен быть убеждён в существовании этого. Чтобы хотеть что-то, он должен быть убеждён, что это что-то существует. Так что убеждение всегда непосредственно предшествует желанию.

Между прочим, одна из самых изящных техник такова… пытаться убедить людей — это то же самое, что пытаться перемещать их. Пытаться убедить людей, что они являются плотными или неплотными — значит делать предметы плотными, или не делать предметы плотными, или делать их неплотными. Убеждение — это демонстрация существования. В этой вселенной человека, который убежден, разумеется, убедили обманом. Так как во вселенной нет ничего действительно существующего, кроме способности тэтана. А способности отдельного тэтана воспринимать, делать, создавать пространство и управлять энергией и объектами в этом пространстве… И, вероятно, он хочет убедить других, что это пространство существует. Но это большой фокус, оно не существует.

Если бы мне необходимо было прочитать лекцию... кто-нибудь спросил бы: «В чём заключается вся анатомия мысли в этой вселенной?» – я бы сказал: «Убеждение... мыслительные процессы».

Итак, вы можете рыскать повсюду, стремясь создать настоящее пространство... вы можете заниматься этим сколько угодно — вы не найдете никакого “настоящего пространства”.

Между прочим, одну из самых изящных техник можно описать так: пытаться убедить людей – это то же самое, что пытаться перемещать их. Пытаться убедить людей, что они являются плотными или неплотными – значит делать предметы плотными, или не делать предметы плотными, или делать их неплотными. Убеждение – это демонстрация существования. В этой вселенной человека, который убеждён, разумеется, убедили обманом. Ведь во вселенной нет ничего действительно существующего, кроме способности тэтана... способности отдельного тэтана воспринимать, делать, создавать пространство и управлять энергией и объектами в этом пространстве. И, вероятно, он хочет убедить других, что это пространство существует. Но большой фокус состоит в том, что это не так.

Существует соглашение о действительности пространства, и оно было заключено из желания быть убежденным. Из этого получается очень изящный процесс. Это перемещение людей в пространстве. Это уровень… высший уровень абстракции — это Q1.

Итак, вы можете рыскать повсюду, стремясь создать настоящее пространство... вы можете заниматься этим сколько угодно – вы не найдёте никакого настоящего пространства.

Конечно, шутка состоит в том, что не существует ничего, в чем можно было бы перемещать этих людей, и не существует их самих, чтобы можно было их перемещать — разве что вы создадите макет чего-то, в чем можно будет их перемещать, и макет тех, кого перемещать. Вот почему этот процесс работает.

Существует соглашение относительно реальности пространства, и оно было заключено из желания быть убеждённым. Из этого получается очень изящный процесс. Это перемещение людей в пространстве. Высший уровень абстракции – это Q1.

Следовательно,низшийуровеньабстракции—это«препятствовать»и «навязывать». Затем, вверху, мы получаем желание; и, конечно, мы убеждаем людей в том, что они желают. Как справиться с этим? Вы справляетесь с этим, перемещая объекты.

Конечно, хохма состоит в том, что не существует ничего, в чём можно было бы перемещать этих людей, и не существует их самих, чтобы можно было их перемещать - разве что вы создадите мокап чего-то, в чём можно будет их перемещать, и мокап тех, кого вы собираетесь перемещать. Вот почему этот процесс работает.

Один из самых ловких приемов работы с макетами, который вы можете применить к преклиру... это действительно потрясет его... это попросить его создать кусочек пространства, а потом сделать его плотным.

Следовательно, низший уровень абстракции – это «блокировать» и «навязывать». Затем, вверху, мы получаем желание; и, конечно, мы убеждаем людей в том, что они желают. Как справиться с этим? Вы справляетесь с этим, перемещая объекты.

«Получи пространство в виде листа, теперь сделай его плотным. Теперь получи пространство в виде куба. Утрамбуй его, превратив в плотный объект. Получи плотный объект? Преврати его в куб пространства» Ловко. Почему? Потому что это убеждение.

Один из самых ловких приёмов работы с мокапами, который вы можете применить к преклиру... это действительно потрясёт его... это попросить его создать кусок пространства и затем сделать его плотным.

Если бы вы проходили это по потокам, — а вы не будете проходить это по потокам, — вы бы просто проходили «пытается убедить людей», «люди пытаются убедить его» и «другие пытаются убедить других». Это потрясающий процесс. И причина, по которой это потрясающий процесс, вполне очевидна: в нем содержится столь сильная абстракция. Он содержит Q, а если вы не понимаете, что такое Q1, то вы придете в расстройство.

«Получите пространство в виде листа, теперь сделайте его плотным. Теперь получите пространство в виде куба. Набейте его, превратив в плотный объект. Получили плотный объект? Превратите его в пространство в виде куба». Ловко. Почему? Потому что здесь мы работаем с убеждением.

Однако человек существует, и он должен убедить людей, что он существует. Существование — это не что иное, как сила, сила, создающая объекты. Так что если у него нет силы, люди не убеждены, что он существует. А если у него есть сила, люди убеждены, что он существует. И когда он пытается убедить людей в том, что он существует, то одно из решений, к которому он прибегает на позднем этапе, — это врезать им изо всех сил. Они обнаруживают, что он существует.

Если бы вы проходили это по потокам, – а вы не будете проходить это по потокам, – вы бы просто проходили «пытается убедить людей», «люди пытаются убедить его» и «другие пытаются убедить других». Это потрясающий процесс. И причина, по которой это потрясающий процесс, вполне очевидна: в нём содержится столь сильная абстракция. Здесь требуется знание Q, а если вы не понимаете, что такое Q1, то вы придёте в расстройство.

Когда он не может использовать силу, ему отказано в таком решении, поэтому его неспособность использовать силу — это демонстрация того, что он не существует.

Однако человек существует, и он должен убедить людей, что он существует. Существование – это не что иное, как сила, сила, создающая объекты. Так что если у него нет силы, люди не убеждены, что он существует. А если у него есть сила, люди убеждены, что он существует. И когда он пытается убедить людей в том, что он существует, то одно из решений, к которому он прибегает на позднем этапе, – это вздуть их по первое число. Они обнаруживают, что он существует.

Получается, что он обесценен посредством силы. Убеждение осуществляется сначала с помощью мысли, а затем с помощью силы. Обесценивание — это заявление:

Когда он не может применять силу, у него нет возможности использовать это решение, и его неспособность применять силу – это демонстрация того, что он не существует.

«Ты не существуешь», — а когда убеждают кого-нибудь, то говорят: «Я существую» — или:

Получается, что его обесценивают с помощью силы. Убеждение осуществляется сначала с помощью мысли и затем с помощью силы. Обесценивание – это заявление: «Ты не существуешь», – а когда убеждают кого-нибудь, то говорят: «Я существую» -ми: «Ты существуешь» – или: «Они существуют». И это эффективнее всего достигается с помощью силы.

«Ты существуешь» — или: «Они существуют». И это эффективнее всего достигается с помощью силы.

Клянусь всем святым, если бы вы пошли по дороге, схватили первого попавшегося прохожего, просто припёрли его к стенке и колошматили бы его до тех пор, тока он не согласился, что видит зелёную жабу (под «зелёной жабой» я никоим образом не подразумеваю Переела; это не грязная шутка!), то в конце концов человек, даже если бы он уже практически отдавал Богу душу, взял и сказал бы вам: «Да, я вижу зелёную жабу». Он убеждён!

Клянусь всеми святыми, если бы вы пошли по улице, схватили бы первого попавшегося прохожего, просто приперли бы его спиной к стенке и колотили бы его до тех пор, пока он не согласился, что видит зеленую жабу — под «зеленой жабой» я никоим образом не подразумеваю Персела*Персел (Purcell): человек, который пытался в 1951 году захватить Дианетику.; это не грязная шутка! — то в конце концов человек, даже если бы он уже практически отдавал Богу душу, взял и сказал бы вам: «Да, я вижу зеленую жабу». Он убежден!

Язык – замечательная штука. Что делают с человеком, который думает, что находится выше закона? Его переубеждают, не так ли? Когда его отправляют в тюрьму, его таким образом «перевоспитывают», «исправляют». Метод убедить, перевоспитать преступника, – это сократить пространство и время. Они пытаются получить предмет. Предмет – это убедительно.

Язык — замечательная штука. Что делают с человеком, который думает, что находится выше закона? Его переубеждают, не так ли? Когда его отправляют в тюрьму, он получает процедуру «убеждения», и он «осужден*В оригинале игра слов: «conviction» - убеждение, «convict» - осужденный.». Его убеждают. Таков их метод убеждения: сократить пространство и время. Они пытаются создать предмет. Предмет — это убедительно.

Когда вы подходите к этой стене и ударяете по ней рукой вот так, понимаете, вы К убеждены, что она там, потому что вы чувствуете, что она плотная. А если бы вы не сочувствовали, что она плотная, то вы не были бы убеждены, что она там. Так что, когда вы начинаете «размокапливать» что-то – только держитесь, потому что создание мокапов в собственной вселенной и «размокапливание» того, что носит смехотворное название «реальная вселенная», приводит к некоторым поразительным результатам.

Когда вы подходите к этой стене и ударяете по ней рукой вот так, видите, вы убеждены, что она там, так как вы можете почувствовать ее твердость. А если бы вы не почувствовали ее твердость, то вы не были бы убеждены, что она там. Так что, когда вы начинаете размакетирование — держитесь, потому что макетирование собственной вселенной и размакетирование того, что носит смешное название «реальная вселенная», приводит к некоторым поразительным результатам.

Вчера вечером один одитор сказал мне, что он добился, чтобы человек путём «размокапливания» получил... небольшую дырочку в затылке и перемещал её, делал её немного больше и немного больше, и в конце концов человек сидел там и глядел на спинку стула. Я слышал эту историю чуть раньше. Преклир сказал: «Кажется, я нахожусь в лесу», – и затем лес оказался зелёной спинкой стула. Он смотрел через затылок на спинку стула. «Размокапил» затылок.

Вчера вечером один одитор сказал мне, что он добился, чтобы человек путем размакетирования получил... крохотную дырочку в затылке и перемещал ее — дырочку вот здесь, сзади. Делал ее немного больше и немного больше, и в конце концов человек сидел там и глядел на спинку стула. Я слышал эту историю чуть раньше. Преклир сказал:

В тот момент, когда вы начинаете «размокапливать», весь опыт преклира на траке говорит ему: «Нет, нет, нет! Это существует! Это существует! Послушай... будь убеждён! Пожалуйста, будь убеждён! Мы сделаем что угодно, лишь бы ты только был убеждён!» И он действительно пугается, что если он «размокапит»... хорошенько «размокапит» стол или стул... вам не придётся приводить его к какому-то определённому мнению по этому поводу.

«Кажется, я нахожусь в лесу», — и затем лес оказался зеленой спинкой стула. Он смотрел через затылок на спинку стула. Размакетировал затылок.

Он скажет: «Наверно, мне лучше не делать этого». «Почему?»

Как только вы начинаете размакетировать, ВЕСЬ опыт преклира на траке говорит ему: «Нет, нет, нет! Это существует! Это существует! Послушай... будь убежден! Пожалуйста, будь убежден! Мы сделаем что угодно, лишь бы ты был убежден!» И он действительно пугается, что если размакетирует, тщательно размакетирует стол или стул... вам не нужно учить его, что думать по этому поводу.

«Ну, не знаю. У меня просто такое чувство. Наверно, мне лучше не делать этого».

Он скажет: «Наверно, мне лучше не делать этого». «Почему?»

И не удивляйтесь, если в следующий момент на него обрушится град твёрдых, плотных предметов и всевозможных вещей. Это все моменты, когда кто-нибудь ставил его к стенке и говорил: «Там есть зелёная жаба, не так ли?» Он наконец убедился в этом.

«Ну, не знаю. У меня просто такое чувство. Наверно, мне лучше не делать этого».

Главные и самые сокровенные желания человека, конечно, относятся к его домашней вселенной. Возможно, домашняя вселенная влилась в эту. Так что активно проявляемые желания человека были направлены на его домашнюю вселенную и затем перекинулись на эту вселенную. И многие люди так и не поняли, что был какой-то переход. Они до сих пор думают, что это их вселенная.

И не удивляйтесь, если в следующий момент на него как будто обрушится град твердых, плотных предметов и всевозможных вещей. Это все те моменты, когда кто-нибудь ставил его к стенке и говорил: «Там есть зеленая жаба, не так ли?» Он наконец убедился в этом.

Иногда такой человек начинает носиться вокруг и говорит о том, что все являются его марионетками и выглядят как... Он ещё не обнаружил, что это действие группы. Он думает, что создал всех, кто находится здесь. И здесь просто проявляется неспособность проводить различия между собственной вселенной и чьей-то ещё. Что ж, он может начать «размокапливать» эту вселенную и снова строить собственную и избавится от этого очень скоро.

Главные и самые сокровенные желания человека, конечно, относятся к его домашней вселенной. Возможно, домашняя вселенная влилась в эту. Так что активно проявляемые желания человека были направлены на его домашнюю вселенную и затем перекинулись на эту вселенную. А многие люди так и не поняли, что был какой-то переход. Они до сих пор думают, что это их вселенная.

Однако он начинает разрушать убеждения, которые были у него в прошлом. И когда он начинает разрушать эти убеждения, одно за другим... эти убеждения навязываются и поддерживаются с помощью силы, и сам человек пытался навязывать эти убеждения другим с помощью силы.

Иногда такой человек начинает носиться вокруг и говорит о том, что все являются его марионетками и выглядят как... Он еще не обнаружил, что это групповая деятельность. Он думает, что создал здесь всех. И это просто неспособность проводить различия между вселенными. Что ж, он может начать размакетировать эту вселенную и заново отстраивать собственную, и он излечится от этого очень скоро.

О, немного погодя положение дел становится восхитительным. Преклир... Вы начинаете «размокапливать» и создавать мокапы... в особенности «размокапливать»... и немного погодя человек сталкивается с чувством, что ему лучше не делать этого. «Это... это... что... что если это всё... угу», – потому что это один из самых тонких переходов на градиентной шкале согласия.

Однако он начинает разрушать убеждения, которые были у него в прошлом. И когда он начинает разрушать эти убеждения, одно за другим… а эти убеждения навязываются и поддерживаются с помощью силы, и сам человек пытался навязывать эти убеждения… убеждать других с помощью силы.

Одна из тех вещей, которые вы можете проделать, – это попросить человека убеждать кого-нибудь, что нечто является плотным. Пусть он возьмёт какое-нибудь пустое пространство и убеждает кого-нибудь, что в нём есть нечто плотное. И у него возникнут самые странные ощущения. Понимаете, вся хохма в том, что именно этим он когда-то и занимался. Вот сущность создания какой-нибудь штуковины. Вы...

О, немного погодя положение дел становится восхитительным. Преклир... Вы начинаете размакетировать и макетировать — в особенности размакетировать — и немного погодя человек сталкивается с чувством, что ему лучше не делать этого. «Это... это... что... что если это все... угу», — потому что это одна из самых плавных среди постепенных шкал согласия.

собираетесь поиграть, и вы должны соглашаться с кем-нибудь и так далее. Немного погодя у вас есть плотные объекты, с которыми кто-то согласился, и вы можете взять один из них и ударить им его по голове.

Одна из тех вещей, которые вы можете проделать, — это попросить человека убеждать кого-нибудь, что нечто является плотным. Пусть он возьмет какое-нибудь пустое пространство и убеждает кого-нибудь, что в нем есть нечто плотное. И у него возникнут самые странные ощущения. Понимаете, шутка в том, что именно это он когда-то и сделал. Вот суть создания какой-нибудь штуковины. Вы... собираетесь поиграть, и вы должны согласиться с кем-нибудь и так далее. Немного погодя вы получаете кучу плотных объекты, с которыми кто-то согласился, и вы можете взять один из них и ударить им его по голове.

Итак, за каждым убеждением стоит какое-то предательство. И не удивляйтесь, если, прося «размокапливать» и создавать мокапы или смотря на результаты ассесмента, вы обнаружите, что у преклира имеется значительный заряд, связанный с предательством, обманом, ударами ножом в спину и так далее. Этот стол – предательство, обман и удары ножом в спину с одной стороны и желание с другой стороны. И это всё одновременно: желание, обман, предательство. Ведь желать нечего, а человек хочет, чтобы было что-то, чтобы можно было это желать. И одновременно это обман и предательство. И до чего же натренированы восприятия у этого человека! Вы начинаете прорываться сквозь эти натренированные восприятия, и человек проделывает просто поразительные вещи.

Итак, за каждым убеждением стоит небольшое озерцо предательства. И поэтому не удивляйтесь, если, прося преклира размакетировать и макетировать или смотря на результаты оценивания, вы обнаружите значительный заряд, связанный с предательством, обманом, ударами в спину и так далее. Этот стол — предательство, обман и удар ножом в спину с одной стороны и желание с другой стороны. И это все одновременно: желание, обман, предательство. Так как тут нет ничего, чтобы желать этого, а человек хочет, чтобы было что-то, чтобы можно было это желать. И это обман и предательство. И до чего же натренированы восприятия у этого человека! Вы начинаете прорываться сквозь эти натренированные восприятия, и человек проделывает просто поразительные вещи.

Вы проходите это в течение некоторого времени и начинаете получать на Е-метре заряд по поводу того, что «этого там не было». Человек начинает опускаться... не беспокойтесь по этому поводу, просто продолжайте процесс. Он спускается вниз по лестнице, начинает выходить через дверь. И он проносит свою руку через дверь, прежде чем вспоминает, что ему лучше взяться за ручку – тц-пок! Это вызывает расстройство! Вызывает расстройство, когда, например, ты приходишь, берёшь бутылку кока-колы и действительно вынужден сделать этакий маленький постулат относительно этого: «Она будет плотной, и я смогу поднять её», – в противном случае ваши пальцы смыкаются друг с другом. Поразительно.

Вы проходите это в течение некоторого времени и начинаете получать на Э-метре заряд по поводу того, что «этого там не было». Человек начинает опускаться... не беспокойтесь по этому поводу, просто продолжайте процесс. Он спускается вниз по лестнице, начинает выходить через переднюю дверь. И он проносит свою руку через дверь, прежде чем вспоминает, что ему лучше взяться за ручку! Это вызывает расстройство! Это расстраивает, когда, например, ты приходишь, берешь бутылку коки и действительно вынужден сделать этакий маленький постулат относительно этого: «Она будет плотной, и я смогу поднять ее», — в противном случае ваши пальцы смыкаются друг с другом. Поразительно.

Не позволяйте вашему преклиру приходить в такое состояние, потому что мы хотим, чтобы эта вселенная была в порядке. А вы налетите на такие проявления с шумом и звоном.

Не позволяйте вашему преклиру приходить в такое состояние, потому что мы хотим, чтобы эта вселенная была в порядке. А вы врежетесь в такие проявления с шумом и звоном.

Что не так с вашим преклиром? Будучи маленьким ребёнком, он пытался убедить людей в том-то и том-то. В школе он... каждый пытался убедить его в том и в этом, и он пытался убедить других людей в чём-то, а они пытались убедить его в чём-то ещё. Если бы вы просто прошли убеждение и избавились от этого...

Что не так с вашим преклиром? Это то, что будучи маленьким ребенком, он пытался убедить людей в этом и в том. В школе каждый пытался убедить его в том и в этом, и он пытался убедить других людей в чем-то, а они пытались убедить его в чем-то еще. Если бы вы просто прошли «убеждение» и избавились от него...

Если вы начнёте бегать и пытаться убеждать людей, что Саентология работает, то вы попадёте в самую большую ловушку из всех возможных. Разумеется, Саентология работает. Нет необходимости убеждать в этом людей. Ведь она работает по той причине...

Если вы начнете бегать и пытаться убеждать людей, что Саентология работает, то вы попадете в самую большую ловушку из всех возможных. Разумеется, Саентология работает. Нет необходимости убеждать в этом людей. Причина, по которой она работает...

Кстати, вчера вечером я не очень хорошо разъяснил свою шутку. Я сказал, что я прибью кого угодно, если он будет постоянно говорить о моих идеях по поводу этого предмета, потому что мы говорим об анатомии физической вселенной. И я... разрази меня гром, если физическая вселенная была моей идеей!

Кстати, вчера вечером я не очень хорошо разъяснил свою шутку. Я сказал, что я пришибу всякого, кто будет постоянно говорить о моих идеях по поводу этого предмета, потому что мы говорим об анатомии физической вселенной. И разрази меня гром, если физическая вселенная была моей идеей!

Так что если вы были немного шокированы или не уловили здесь соль, то, надеюсь, я очень хорошо это разъяснил. Что вы делаете, так это обвиняете меня в том, что я творец этой вселенной, а это совсем никуда не годится.

Так что если вы были немного шокированы или не уловили здесь соль, то, надеюсь, я очень хорошо это разъяснил. Что вы делаете, так это обвиняете меня в том, что я творец этой вселенной, а это совсем никуда не годится.

В любой момент вы можете сделать нечто получше. Я хочу сказать, это... это... посмотрите, что за ловушка этот противоположно направленный поток. «Я соглашаюсь, значит, я буду иметь. Но если я соглашаюсь... я хочу сказать, если я соглашаюсь иметь это, тогда я столкнусь с "нельзя иметь". То, над чем я тружусь упорнее всего, я буду иметь». Энергия, направленная на что-то, превращается в обладание.

В любой момент вы можете сделать нечто получше. Я хочу сказать, это... это... посмотрите на этот противоположно направленный поток как на ловушку. «Я соглашаюсь, значит, я должен иметь. Но если я соглашаюсь... я хочу сказать, если я соглашаюсь иметь это, тогда я сталкиваюсь с “не могу иметь”. То, над чем я тружусь упорнее всего, я буду иметь». Энергия, целиком отданная чему-то, превращается в обладательность.

Так что помоги Господь тому, кто настойчиво стремится работать только с сумасшедшими. Естественно, он сойдёт с ума! Это неизбежно. Чему человек отдаёт свою энергию, то он и будет иметь. Это одно из наиболее основополагающих из всех существующих правил. Чтобы иметь, вы, помимо прочего, должны отдавать чему-то энергию. Эта вселенная твёрдо постановила, что всё это так.

Так что помоги Господи тому, кто настойчиво стремится работать только с сумасшедшими. Естественно, он сойдет с ума! Это неизбежно. Чему человек посвящает свою энергию, то он и будет иметь. Это одно из наиболее основополагающих из всех существующих правил. Чтобы иметь, вы, помимо прочего, должны отдавать чему-то энергию. Данная вселенная твердо постановила это.

Это, кстати, не является абсолютно верным. Вы можете просто нарушить соглашение и делать по-своему.

Это, кстати, не является совершенно верным. Вы можете просто нарушить соглашение и делать по-своему.

По правде говоря, прежде чем я вплотную занялся работой, связанной с этими попытками убедить, убеждением, и так далее, я подходил к этому очень осторожно. Это так. Я подходил к этому весьма осторожно, потому что я... в действительности вы начинаете работать с этим и просто чувствуете, как стены вроде как начинают «трещать». Вы говорите: «Подождите-ка минутку». И только очень недавно я достаточно хорошо убедился в том, что для того чтобы внезапно обрушить всё это, необходимо, чтобы в этом направлении энергично работало больше, чем два-три человека.

По-правде говоря, прежде чем сделать очень многое по поводу этого убеждения, и всех подобных штук, я подходил к этому очень осторожно. Я подходил к этому весьма осторожно, потому что я... в действительности вы начинаете работать с этим и просто чувствуете, как стены вроде как начинают «скрипеть». Вы говорите: «Эй, минуточку». И только очень недавно я достаточно хорошо убедился в том, что для того чтобы внезапно обрушить все это, необходимо, чтобы в этом направлении энергично работало больше, чем два-три человека.

Но весь процесс «пространствования»... старого доброго «пространствования»... проводится... Вы выдвигаете якорные точки, понимаете? Теперь выдвиньте якорные точки, лёжа на кушетке, и «размокапьте» кушетку. Иными словами, выдвиньте якорные точки и поместите что-нибудь созданное вами самими под кушетку, но внутри вашего собственного пространства. Выдвиньте ваши якорные точки сюда... вы лежите на кушетке, и поместите созданный вами самими мокап вот сюда. И затем «размокапьте» всё остальное, кроме вашей бытийности, якорных точек и этого мокапа. Иными словами, «размокапьте» реальную вселенную.

Но весь процесс «простирания» — старого доброго «простирания» — проводится так: вы выставляете якорные точки, понимаете? Теперь выставьте якорные точки, лежа на кушетке, и размакетируйте кушетку. Иными словами, выдвиньте якорные точки и поместите что-нибудь созданное вами самими под кушетку, но внутри вашего собственного пространства. Выдвиньте ваши якорные точки сюда... вы лежите на кушетке, и поместите созданный вами самими макет вот сюда. И затем размакетируйте все остальное, кроме вашей бытийности, якорных точек и этого макета. Иными словами, размакетируйте реальную вселенную.

Как поступить, если ваш преклир неожиданно... решает вдруг, что ему снесёт голову или... Он... это вполне может произойти, если вы будете делать это, понимаете?

Как поступить, если ваш преклир неожиданно... решает вдруг, что ему снесет голову или... это вполне может произойти, если вы будете проделаете такую штуку, понимаете?

О, вы просто «размокапливаете» еще несколько вещей. Просто ещё позанимайтесь «размокапливанием».

О, просто размакетируйте еще несколько вещей. Просто еще позанимайтесь размакетированием.

Понимаете, суть «размокапливания» такова, что если человек действительно потренируется в «размокапливании» объектов, даже находясь внутри своей головы, однажды он «размокапит» своё тело. Понимаете, «размокапливанием» он занимается исключительно для себя. Он не «размокапливает» для других людей. Поначалу он вроде как осторожничает по этому поводу, а затем он начинает проявлять меньшую осторожность. И, конечно, «размокапливание» ведёт к тому, что человек просто сидит, а тела нет. Он не чувствует никакого тела. Естественно, затем он сможет перемещаться; и, проделав это «размокапливание», он действительно получит возможность перемещаться. Преклир проявляет довольно сильное нежелание заниматься этим.

Понимаете, квинтэссенция размакетирования такова, что если человек действительно потренируется в размакетировании объектов, даже находясь внутри своей головы, в один прекрасный день он размакетирует свое тело. Понимаете, размакетированием он занимается исключительно в своей собственной системе координат. Он не размакетирует для других людей. Поначалу он вроде как осторожничает по этому поводу, а затем он начинает проявлять меньшую осторожность. И, конечно, размакетирование ведет к тому, что человек просто сидит, а тела нет. Он не чувствует никакого тела. Естественно, затем он сможет перемещаться; и, проделав это размакетирование, он действительно получит возможность перемещаться. Преклир проявляет довольно сильное нежелание заниматься этим.

Но с чем он столкнулся? Он столкнулся с необходимостью иметь убеждение, что тело есть. И он думает обо всех тех трудных временах, когда он пытался убедить себя в существовании чего-либо. Когда-то давным-давно ему пришлось уф как, в плане обладания. Он пытался убедить себя, что что-то не существует, а что-то существует. И он пытался убедить себя и продать себе ту идею, что здесь есть вселенная. И он думает обо всех тех временах, когда в нём пробуждали потребности, когда его интересом владели в такой мере, что он хотел объект, который был ему описан. И затем он находится там, и поскольку у него есть желание, он хочет что-то плотное, и он заполучает пространство, в котором тэтаны могли бы собираться вместе. И он думает о том, сколько всего ему пришлось предпринять, чтобы проделать всё это и убедить себя, и о том, какую благодарность он испытывал к тому, кто приблизился к нему и вручил ему реальный объект... вручил ему кусок МЭСТ-вселенной. Он не знал правил, по которым что-то создаётся, но всё же этот кусок был для него реален, потому что тот мог его убедить. А каким образом тот мог его убедить? Этот кусок МЭСТ мог причинить ему боль. И к нему можно было питать интерес, от него можно было получать удовольствие, он имел цвет и всё такое.

Но с чем он столкнулся? Он столкнулся с необходимостью иметь убеждение, что тело есть. И он думает обо всех тех трудных временах, когда он пытался убедить себя в существовании чего-либо. Когда-то давным-давно он был ох как способен, в плане обладательности. Он пытался убедить себя, что что-то не существует, а что-то существует.

Итак, когда ваш преклир начинает двигаться в этом направлении, он склонен жать на тормоза. Но это очень аберрировано, потому что, понимаете, в любой момент вы можете снова создать мокап этого.

И он пытался убедить себя и ВНУШИТЬ себе ту идею, что здесь ЕСТЬ вселенная. И он думает обо всех тех временах, когда в нем было пробуждено ЖЕЛАНИЕ, когда его ИНТЕРЕСОМ владели в такой мере, что он хотел объект, который был ему описан. И затем он находится там, и его желание заставляет его хотеть чего-то твердого, и он получает пространство, в котором модно собираться вместе. И он думает обо всех тех трудностях, через которые ему пришлось пройти, чтобы достичь всего этого и убедить себя, и о той благодарности, которую он испытывал, когда кто-то приближался к нему и вручал ему реальный объект. Вручал ему кусок МЭСТ-вселенной. Он не знал правил, по которым что-то создается, но все же этот кусок был для него реален, потому что он мог его убедить. А почему тот мог его убедить? Потому что этот кусок МЭСТ мог причинить ему боль. И он мог вызывать интерес, доставлять удовольствие, у него был цвет и все такое.

Сущность работы с мокапами – это сущность восприятия иллюзий. Когда человек лучше воспринимает мокапы, он лучше воспринимает эту вселенную. Так что всё становится очень простым.

Так что когда ваш преклир начинает двигаться в этом направлении, он склонен жать на тормоза. Но это очень аберрировано, потому что, понимаете ли, в любой момент вы можете снова смакетировать это.

Итак, существует уровень абстракции, представляющий собой высший диапазон всех абстракций. Когда математик говорит: «А равняется альфа», – или что-то в этом роде, он делает это с убеждённостью. Он решил, что это соотношение соответствует действительности и является убедительным. И причина, по которой он может говорить так, выходит за рамки математики и состоит в убеждении или попытках убедить в существовании какой-то бытийности. И до возникновения этой бытийности должна иметься убеждённость по поводу этой бытийности.

Суть макетирования — это суть восприятия иллюзий. Когда человек лучше воспринимает макеты, он лучше воспринимает эту вселенную. Так что все становится очень простым.

Что касается низшего уровня абстракции, с ним, конечно, легко справиться, потому что это «забыть» и «вспомнить». Не забывайте об этих двух вещах, потому что память преклира хороша настолько, насколько он способен получать и удерживать у себя объекты, и она полезна и эффективна настолько, насколько он способен отдавать и отпускать объекты. И между этими двумя уровнями находится целый диапазон вещей, которым мы даём смехотворное название «абстрактные».

Итак, существует уровень абстракции, который находится в высшем диапазоне всех абстракций. Когда математик говорит: «А равняется альфа», — или что-то в этом роде, он делает это с убежденностью. Он решил, что это соотношение соответствует действительности и является убедительным. И причине, по которой он может говорить так, предшествует не математика, а убеждение или убедительность существования какой-то бытийности. А до возникновения бытийности должна иметься… убежденность по поводу этой бытийности.

Итак, когда мы размещаем объекты в пространстве, заставляем их увеличиваться, уменьшаться, исчезать и появляться вновь и так далее, мы работаем, находясь на уровне Q1, со всем диапазоном абстрактного, относящегося к этой вселенной. Не дайте себя одурачить, позволив уверить себя в чём-то ином.

Что касается низшего уровня абстракции, с ним, конечно, легко справиться, потому что это «забыть» и «вспомнить». Не забывайте об этих двух вещах, потому что память преклира хороша настолько, насколько он способен получать и удерживать у себя объекты, и она полезна и эффективна настолько, насколько он способен отдавать и отпускать объекты. И между этими двумя уровнями находится целый диапазон вещей, которые носят смешное название «абстракция».

Математика – это символическое представление числа, количества и качества... применимое к этой вселенной.

Итак, когда мы размещаем объекты в пространстве, заставляем их увеличиваться, уменьшаться, исчезать и появляться вновь и так далее, мы управляем ими с уровня Q1, управляем всем диапазоном абстрактного, относящегося к этой вселенной. Не дайте себя одурачить, позволив уверить себя в чем-то ином.

Вы выходите из этой вселенной, придумываете математику «1 равняется 8» и затем даже не беспокоитесь о том, чтобы доказывать это. Ведь это следующее, о чём люди просят вас, чтобы опустить вас по шкале и заставить заплатить за что-то или отказаться от чего-то... вы должны доказать это. И, конечно, вы не можете доказать существование того, чего не существует. В результате человек пускается в самые невероятные, пространные рассуждения, по-идиотски логичные, совершенно абсурдные... только послушайте: понимаете ли вы, что вы работаете для того, чтобы есть? Логичнее не придумаешь, не так ли? Это действительно нечто тяжеловесное.

Математика — это символическое представление числа, количества и качества... приложенное к этой вселенной.

Подождите-ка. Если бы вы не были так сильно убеждены, что это работа, то вы, вероятно, кушали бы с большим аппетитом. Итак, вы в какой-то степени избавились от этого. Теперь давайте пойдём дальше. Для чего вы едите? Вы едите, чтобы испытать ощущения. Что ж, если бы вы могли создавать вкусы лучше тех, которые вы можете купить, то вам, определённо, не было бы никакого дела до так называемого «настоящего», не так ли? Так что вы не ели бы для получения ощущений.

Вы выходите из этой вселенной, придумываете математику «1 равняется 8» и затем даже не беспокоитесь доказывать это. Потому что это то, о чем люди просят вас, чтобы опустить вас по шкале и заставить заплатить за что-то или отказаться от чего-то... вы должны доказать это. И, конечно, вы не можете доказать существование того, чего здесь нет. В результате человек пускается в самые невероятные, пространные рассуждения, по-идиотски логичные, совершенно абсурдные... только послушайте: понимаете ли вы, что вы работаете для того, чтобы есть? Логичнее не придумаешь, не так ли? Это действительно нечто гранитоподобное.

Теперь давайте перейдём к более веским причинам. Ведь человек находится в теле, чтобы его можно было распознать. О, вы хотите сказать, что вы не можете создать ничего, что бы вас идентифицировало, что вы могли бы показывать людям и что они бы видели? Здесь всё сводится к какой-то неспособности.

Минуточку. Если бы вы не были столь сильно убеждены, что это работа, то вы, вероятно, кушали бы с большим аппетитом. Итак, мы в какой-то степени избавились от этого. Теперь давайте пойдем дальше. Для чего вы едите? Вы едите, чтобы испытать ощущения. Что ж, если бы вы могли создавать вкусы лучше тех, которые вы можете купить, то вам, определенно, не было бы никакого дела до так называемого «настоящего», не так ли? Так что тогда вы не ели бы ради ощущений.

Ну, давайте, докажите, почему вы должны работать. «Ну, я должен работать, чтобы у меня был... ну...»

Теперь давайте перейдем к более веским причинам. Итак, посмотрим. Человек находится в теле, чтобы его можно было распознать. О, вы хотите сказать, что вы не можете создать ничего, что вас идентифицировало бы, что вы могли бы показывать людям и что они видели бы? Это все сводится к какой-то неспособности.

И так с каждым доказательством для чего угодно в этой вселенной. Всё просто идёт по замкнутому кругу. Это просто нелепость.

Ну, давайте, докажите, почему вы должны работать. «Ну, я должен работать, я должен... ну...»

Это верно в отношении пространства, энергии и времени, понимаете? Я имею в виду, каждая из этих вещей – пространство, энергия и время – оценивалась в терминах остальных двух, и никто не выбирался из этого порочного круга. Так что если бы мы никогда не выбрались из него, то мы никогда бы не нашли никакого способа разрешить вопрос о времени. Мы идём сюда, к «быть», «делать» и «иметь», и мы снова глядим сюда, на... «К чёрту это, – говорим мы. – Мы выбрались из этого порочного круга». Что ж, мы просто настойчиво продвигались вперёд, и мы... Продуктом «быть», «иметь» и «делать» являются пространство, энергия и время. Хорошо. «Быть», «иметь» и «делать» – это состояния, которые могут быть созданы с помощью постулатов и которые затем, если все достаточно основательно убеждены в этом, существуют в форме пространства, энергии и времени. И вы работаете, идя от этой высшей абстракции «быть», «делать» и «иметь» и получаете пространство, энергию и время. Но вы также получаете кое-что ещё. Вы не просто получаете пространство, энергию и время. Вы обнаруживаете, что постулаты можно делать почти о чём угодно.

И так с каждым доказательством для чего угодно в этой вселенной. Все просто идет по замкнутому кругу. Это просто нелепость.

Впервые постулаты начинают становиться очень устойчивыми, материю становится невозможно перемещать, люди становятся очень несчастными, а игра перестаёт быть игрой и превращается в очень, очень тяжёлую работу, тогда, когда все постоянно должны доказывать это. Все доказывают что-то, что не является истиной, что бы они ни пытались доказать.

Это верно в отношении пространства, энергии и времени, понимаете? Я имею в виду, каждую из этих вещей — пространство, энергия и время — оценивали в терминах остальных двух, и все участвуют в этой мышиной возне. Так что если мы не прекратили бы ее, то мы никогда бы не нашли никакого способа разрешить вопрос о времени. Мы идем сюда, к «быть», «делать» и «иметь», и возвращаемся, чтобы поглядеть на... «К черту это, — говорим мы. — Мы выбрались из этого порочного круга». Что ж, мы просто настойчиво продвигались вперед, и мы... Продуктом «быть», «иметь» и «делать» являются пространство, энергия и время. «Быть», «иметь» и «делать» — это состояния, которые могут быть созданы с помощью постулатов и которые затем, если все достаточно основательно убеждены в этом, существуют в качестве пространства, энергии и времени. И вы действуете, исходя из этой высшей абстракции «быть», «делать» и «иметь» и получаете пространство, энергию и время. Но вы также получаете кое-что еще. Вы не просто получаете пространство, энергию и время. Вы обнаруживаете, что постулаты можно делать почти о чем угодно.

Мы разобрались здесь с анатомией... анатомией многих уровней желания, навязывания и блокирования, которые затем перешли во многие уровни убеждения и далее во многие уровни аффинити, реальности и общения. И то, что мы делали, так это, пользуясь данным языком, проделывали обратный путь, пока не смогли восстановить картину. Мы идём обратно по этому пути и неожиданно проверяем всё это; и теперь мы получаем возможность перемещаться по этому пути вперёд и назад или сойти с этого пути, перейти на какой-нибудь другой путь и сделать что-нибудь с этим.

В первый раз эти постулаты начинают становиться очень устойчивыми, матери становится невозможно перемещать, люди становятся очень несчастными, а игра перестает быть игрой и превращается в очень, очень тяжелую работу, тогда, когда все постоянно должны доказывать это. Они доказывают то, что не является истиной, что бы они ни пытались доказать.

Именно вы должны приобрести реальность относительно этого. Но что касается применения, связанного с этой областью, здесь всё находится в чрезвычайно жёстких рамках. Я имею в виду, вы не особенно-то можете съехать с наезженной колеи. У вас есть постулаты... у вас есть Q1; кроме того у вас есть постулаты; и ещё у вас есть «быть», «делать» и «иметь», которые дают вам «начать», «изменить» и «остановить», пространство, энергию, время. В итоге это даёт вам какую угодно так называемую «абстракцию». Вы можете получить из этого любого рода объект и любого рода состояние.

Мы разобрались здесь с анатомией... анатомией многих уровней убеждения, которые привели ко многим уровням желаний, навязываний и воспрепятствований, которые привели ко многим уровням убеждения, а затем многим уровням аффинити, согласия и общения. И то, что мы делали, так это, пользуясь данным языком, проделывали обратный путь, пока не смогли восстановить картину. Мы идем обратно по этому пути и неожиданно проверяем все это; и теперь мы получаем возможность перемещаться по этому пути вперед и назад или сойти с этого пути, перейти на какой-нибудь другой путь и сделать что-нибудь с этим.

И у вас просто есть всё это, и это аккуратно соединяется вместе в своего рода 2! небольшой телескоп. И вы можете вынуть его, долго разглядывать, бесконечно раздвигать его или просто сдвинуть его до отказа и начать разглядывать в него наивысшие уровни абстракции, какие вам только доступны. Вы проводите ассесмент с использованием Е-метра, изучаете положение дел и выясняете, чего преклир не может делать. Вот суть того, чего он не может сделать: он не может разубедить себя после того, как он убеждён. И вы могли бы сказать, что это одна из самых серьёзных аберраций. Он не может убедить себя в том, что он может быть разубеждён, потому что думает, что он должен убедить себя сам, чтобы стать разубеждённым. И, конечно, каждый раз, когда он убеждает себя в том, что он должен быть разубеждён, он становится ещё убеждённее и опускается ниже по шкале из-за противоположно направленных векторов и других вещей.

Именно вы должны приобрести реальность относительно этого. Но что касается применения, связанного с этой областью, здесь все находится в чрезвычайно жестких рамках. Я имею в виду, вы не особенно-то можете съехать с наезженной колеи. У вас есть постулаты... вы получили Q1 и потом вы заполучили постулаты. А затем вы получили «быть», «делать» и «иметь», которые дают вам «начать», «изменить» и «остановить», пространство, энергию, время. Следовательно, это дает вам любой тип так называемой «абстракции». Это может дать любого рода объект и любого рода состояние.

Итак, я хочу, чтобы вы проводили ассесменты, но, определённо, не... понимаете, прежде чем вы начнёте работать с преклиром, испишите... ну, может быть, десять тетрадей, тщательно рассмотрев все возможные варианты.

И у вас просто есть все это, и это аккуратно соединяется вместе в своего рода небольшой телескоп. И вы можете вынуть его, долго разглядывать, бесконечно раздвигать его или просто сдвинуть его до отказа и начать разглядывать в него наивысшие уровни абстракции, какие вам только доступны. Вы проводите оценивание на Э-метре, изучаете положение дел и выясняете, чего преклир не может делать. Важнейшая вещь, которой он не может сделать — он не может разубедить себя после того, как он убежден. И вы могли бы сказать, что это одна из самых серьезных аберраций. Он не может убедить себя в том, что его можно разубедить, потому что думает, что ему самому придется убедить себя, быть разубежденным. И, конечно, каждый раз, когда он убеждает себя, что он должен быть разубежденным, он становится еще убежденнее и опускается ниже по шкале из-за противоположно направленных векторов и других вещей.

Если преклир во время одитинга будет продолжать держать в руках банки Е-метра, то всякий раз, когда вы столкнётесь с одним из этих «замороженных» убеждений, вы увидите его. Он столкнулся с чем-то, из-за чего он чувствует, что он должен быть убеждён. И, когда вы наталкиваетесь на что-то подобное, это вызывает у преклира сильный шок. То есть он столкнулся с таким моментом... когда он чувствует... о, стрелка на этом упадёт у него на несколько шкал; если он откажется от этого, то вся вселенная пум! – и он довольно сильно расстраивается по этому поводу.

Итак, я хочу, чтобы вы проводили оценивания, но, определенно, не... понимаете, прежде чем вы начнете работать с преклиром, испишите... ну, может быть, десять тетрадей, тщательно рассмотрев все возможные варианты.

Кстати, прочитаю-ка я вам пару небольших законов относительно убеждения. «Пытаться убедить – это всё равно, что пытаться перемещать людей... перемещать людей или объекты; убеждать в том, что они плотные или не плотные, что они обладают пространством, что они не обладают пространством, что они действуют, что они не действуют, что их воспринимают, что их не воспринимают, что они могут воспринимать, что они не могут воспринимать». Вот и всё. Весь спектр действий.

Если преклир будет продолжать держать в руках банки Э-метра, в то время, когда вы делаете это, то всякий раз, когда он столкнется с одним из этих «замороженных» убеждений, вы увидите это. Он натыкается на место, где он чувствует, что должен быть убежден. И, когда вы наталкиваетесь на что-то подобное, это вызывает у преклира сильный шок. То есть он столкнулся с таким моментом... когда он чувствует... о, стрелка на этом упадет на несколько шкал; если он откажется от этого, то вся вселенная пум! — и он довольно сильно расстраивается по этому поводу.

И одна из самых трудных задач – это доказать, что пустое пространство плотное. Попытайтесь убедить кого-нибудь, что пустое пространство плотное. Понимаете, какое облегчение испытывает человек, который... предположим, вы сбросили кого-нибудь из окна шестнадцатого этажа, или что-то вроде этого. Подумайте о том, какое огромное облегчение он бы испытал, если бы под него немедленно поместили нечто плотное... я хочу сказать, прямо под него, чтобы он просто пролетел полметра и упал на эту плотную штуку. Какое же облегчение он бы почувствовал! Что ж, это плата за убеждённость в том, что плотная вещь может помешать ему упасть. Это не означает, что плотный объект может помешать упасть вам или что гравитация обязательно может действовать на вас.

Кстати, прочитаю-ка я вам пару небольших законов относительно убеждения.

Немного погодя это становится очень, очень интересным. Если бы вы захотели, вы могли бы перемещать повсюду «плотные» (в кавычках) объекты с приличной скоростью. Восстановите ли вы такую способность – это зависит от вас. Но не обязательно, чтобы вам это показывали. Кроме того, когда вы восстановили эту способность, вы не обязаны показывать это кому бы то ни было. Это не так. Никто не обязан. Вы не должны никому ничего демонстрировать. На самом деле я устанавливаю очень твёрдое правило, запрещающее это. К чёрту эти дела.

«Пытаться убедить — это все равно, что пытаться перемещать людей... перемещать людей или объекты; убеждать в том, что они плотные или не плотные; что они обладают пространством, что они не обладают пространством; что они действуют, что они не действуют; что их воспринимают, что их не воспринимают; что они могут воспринимать, что они не могут воспринимать». Вот и все. Весь спектр.

Человек подходит ко мне и говорит: «Можете ли вы доказать то-то и то-то?» Это просто... это продолжалось на этом траке семьдесят четыре триллиона лет... человек подходит: «Пожалуйста, докажите мне то-то и то-то. Вы докажете это мне?

И одна из самых трудных задач — это убедить, что пустое пространство является плотным. Попытайтесь убедить кого-нибудь, что пустое пространство — плотное. Понимаете, какое облегчение испытывает человек, который... предположим, вы сбросили кого-нибудь из окна шестнадцатого этажа, или что-то вроде этого. Подумайте о том, какое огромное облегчение он бы испытал, если бы под ним немедленно оказалось нечто плотное... я хочу сказать, прямо под него, чтобы он просто пролетел полметра и упал на эту плотную штуку. Ребята, он почувствовал бы огромное облегчение! Что ж, это плата за убежденность в том, что плотная вещь может уберечь вас от падения. Это не означает, что плотный объект может не дать вам упасть или что гравитация обязательно должна воздействовать на вас.

Но я не вижу для этого никакой причины». Обе эти вещи – просто совершенное безумие. Для этого нет никакой причины; и если уж говорить о доказательствах, то он хочет, чтобы его убедили, а самый быстрый способ убедить кого-то – это застрелить его или сделать что-то в этом духе. Я хочу сказать, это действительно убедительно.

Немного погодя это становится очень, очень интересным. Если бы вы захотели, вы могли бы перемещать повсюду «плотные» — в кавычках — объекты с приличной скоростью. Восстановите ли вы такую способность — это зависит от вас. Но не обязательно, чтобы вам это показывали. Кроме того, когда вы восстановили эту способность, вы не обязаны показывать это кому бы то ни было. Никто не обязан… вы не должны никому ничего демонстрировать. На самом деле я устанавливаю очень твердое правило, запрещающее это. К черту эти дела.

Да. Что также забавляет, так это попытки убедить людей, что частицы обладают различными качествами или что они видимы или невидимы. Пытаться продемонстрировать человеку, действительно доказать ему, что частица существует, – это превращается в поразительное занятие.

Человек подходит ко мне и говорит: «Можете ли вы доказать то-то и то-то?» Это просто... это продолжалось на этом траке семьдесят четыре триллиона лет: «Пожалуйста, не могли бы вы доказать мне то-то и то-то? Не могли бы вы доказать это мне? Я не вижу в этом никакого смысла». Обе эти вещи — просто совершенное безумие. В этом и нет никакого смысла; и если уж говорить о доказательствах, то он хочет, чтобы его убедили, а самый быстрый способ убедить кого-то — это застрелить его или сделать что-то в этом духе. Это по-настоящему убедительно.

Можете представить, как вы на раннем траке ведёте горячие дискуссии об этом, пока обессиленный человек наконец не соглашается: «Хорошо, это частица. Вы меня убедили».

Да. Что также забавляет, так это пытаться убедить людей, что частицы обладают различными качествами и что они видимы или невидимы. Пытаться продемонстрировать человеку, действительно доказать ему, что частица существует, — это превращается в поразительное занятие.

И немного погодя вы собираете все эти частицы вместе и говорите: «Видите этот стол? Он плотный-плотный. Я собираюсь доказать вам, что этот стол плотный. Размахнитесь кулаком...»

Можете представить, как вы на раннем траке ведете горячие дискуссии об этом, пока обессиленный человек, наконец, не соглашается: «Хорошо, это частица. Вы меня убедили».

«У меня нет кулака».

И немного погодя вы собираете все эти частицы вместе и говорите: «Видишь этот стол? Это твердая вещь. Я собираюсь доказать тебе, что этот стол твердый. Размахнись кулаком...»

«У вас нет кулака? Что ж, тогда послушайте. Возьмите там частицу... теперь удерживайте её. Вы взяли частицу? Теперь ударьте ею по этому столу».

«У меня нет кулака».

И человек делает это (бум) и говорит: «Да. (бум, бум, бум, бум) Что-то там есть. Хотя в действительности это ещё не очень плотное».

«У тебя нет кулака? Что ж, слушай. Возьми там частицу... теперь удерживай ее. Ты взял частицу? Теперь ударь ею по этому столу».

«Минуточку, минуточку. Шмяк! Вам! Он плотный. Теперь ударьте по нему». «(бум, бум) Да. Да. Теперь он твёрдый-претвёрдый».

И человек делает это — бам! — и говорит: «Да. (бум, бум, бум, бум) Что-то там есть. Хотя в действительности это не очень твердое».

То есть, вот такой идиотизм. Человек не убеждён, ну так вы убеждаете его. Его уже убедили, что существует такая вещь, как энергия, так что по нему можно стучать и молотить. Он убеждён в этом, и теперь, когда он убеждён, что может существовать энергия, вы можете убедить его, что есть такая вещь, как частица. И должно существовать пространство, в котором могла бы находиться энергия, не так ли? Конечно, должно иметься пространство, в котором могла бы находиться энергия... естественно. Как может существовать энергия, если нет никакого пространства, в котором она может находиться? Итак, это пространство, не так ли? Хорошо. Полагаю, это доказано.

«Минуточку, минуточку. Шмяк! Бам! Он твердый. Теперь ударь по нему». (бум, бум) «Да. Да. Теперь он твердый-претвердый».

Хорошо. Если же существует пространство и энергия в нём, то вы не хотите, чтобы эта энергия всё время находилась в движении. Глупо постулировать, что она постоянно изменяет положение в пространстве. Вы ещё не доказали человеку, что она изменяет положение в пространстве, понимаете?

Вот такой идиотизм. Человек не убежден, поэтому вы убеждаете его. Его уже убедили, что существует такая вещь, как энергия, так что по нему можно стучать и молотить. Он убежден в этом, и теперь, когда он убежден, что может существовать энергия, вы можете убедить его, что есть такая вещь, как частица. И должно существовать пространство, в котором могла бы находиться энергия, не так ли? Конечно, должно иметься пространство, в котором могла бы находиться энергия, естественно. Как может существовать энергия, если нет никакого пространства, в котором она может находиться? Итак, вот и пространство, не так ли? Хорошо. Полагаю, это доказано.

«Теперь просто переместите её в угол. Когда она окажется в углу, она станет плотной, не так ли? Она не перемещается».

Хорошо. Если же существует пространство и энергия в нем, то вы не хотите, чтобы это пространство и эта энергия все время находились в движении. Глупо постулировать, что она постоянно изменяет положение в пространстве. Вы еще не доказали человеку, что она изменяет положение в пространстве, понимаете?

А человек: «Надо же! Она не перемещается».

«Теперь просто перемести ее вон туда в угол. Когда она оказывается в углу, она становится плотной, не так ли? Она не перемещается».

«Когда её не передвигают, она становится плотной. Готово: плотный... плотный объект. Это будет доллар».

А человек: «Надо же! Она не перемещается».

Кто-то при помощи колдовства уже внушил вам то, что доллар или фунт стоит иметь и что вы можете покупать на него вещи, которые вы не можете произвести.

«Когда ее не передвигают, она становится плотной. Готово: плотный... плотный объект. Это будет доллар».

Единственное, что во всём этом представляло ценность, – это какое-то знание. Если вы знаете способ действий и можете пустить его в ход без чрезмерного труда или затрат, то вам, несомненно, не нужен этот объект от кого-то ещё, не так ли?

Кто-то при помощи колдовства уже внушил вам то, что доллар или фунт стоит иметь, что вы можете покупать на него вещи, которые не можете произвести.

Итак, в действительности выше всех уровней, по сути, было знание.

Единственное, что во всем этом представляло ценность, — это какое-то знание. Если вы знаете способ действий и можете привести его в действие без чрезмерного труда или затрат, то вам, несомненно, не нужен этот объект от кого-то еще, не так ли?

Вы обнаружите, что знание – это нечто, о разрушении чего большинство ваших преклиров будут думать просто с содроганием. Они не хотят... если только это не знание о них самих. Итак, вы даёте им... просите их создавать мокапы полицейских досье, в которых говорится обо всех их делах и обо всём остальном, и взрываете их, и так далее... Они должны перестать придавать знанию эту огромную ценность. Ведь если они поймут слово «знание» как «факт», тогда им необходимо держаться за свои факсимиле. В итоге они чувствуют, что не могут разрушать собственные факсимиле, потому что их факсимиле – это якобы знание, а это не так. Их факсимиле как записи не представляют большой ценности. Действие в настоящем времени имеет большую ценность.

Итак, в действительности выше всех уровней, по сути, было знание.

Знание о том, как добиться этого или как выполнить действие в настоящем времени, имеет ценность, но не файл, в котором содержится это знание. Неоценимое значение файла не определяется качеством его карточек. И если файл может существовать без карточек, то выбросите их. Храните знание, но избавьтесь от карточек.

Вы обнаружите, что знание — это нечто, о разрушении чего большинство ваших преклиров будут думать просто с содроганием. Они не хотят... если только это не знание о них самих. Итак, вы даете им... просите их создавать макеты полицейских досье, в которых говорится обо всех их делах и обо всем остальном, и взрываете их, и так далее... Они должны перестать придавать знанию эту огромную ценность. Ведь если они поймут слово «знание» как «факт», тогда им необходимо держаться за свои факсимиле. В итоге они чувствуют, что не могут разрушать собственные факсимиле, потому что их факсимиле — это якобы знание, а это не так. Их факсимиле как записи не представляют большой ценности. Действие в настоящем времени имеет гораздо большую ценность.

Знание может существовать, если у нас есть очень лёгкий, хороший метод, с помощью которого мы можем в любое время снова выработать его. Оно нам не нужно. Вы станете очевидцем этого в тот момент, когда внезапно осознаете, что у вас есть формула, с помощью которой вы можете при желании получать знание.

Имеет ценность знание о том, как добиться выполнения или как выполнять действие в настоящем времени, но не файл, в котором содержится это знание. Бесценность файла не определяется качеством составляющих его карточек. И если файл может существовать без карточек, то выбросите их. Храните знание, но избавьтесь от карточек.

Человек скажет: «Что ж, я знаю. К чёрту эти факсимиле».

Знание может существовать, если у нас есть очень легкий, хороший метод, с помощью которого мы можем в любое время восстановить его. Оно нам не нужно. Вы поймете это в тот момент, когда внезапно осознаете, что у вас есть формула, с помощью которой вы можете по желанию производить знание. Человек скажет: «Что ж, я знаю. К черту эти факсимиле».

Кроме того, человек убеждён, что факсимиле используют вместо силы. Это ужасная ловушка. Он думает, что знание всегда будет заменять силу. Что ж, так оно и будет, если вы достаточно быстро примените достаточное его количество. Но не пытайтесь прибегнуть к каким-нибудь эзотерическим видам общения на поле битвы, когда вражеский солдат направил винтовку прямо на вас и его палец нажимает на спусковой крючок. Это совершенно неподходящий момент для того, чтобы пытаться сообщить ему, что вы знаете больше о винтовках, чем он; так что вы должны быть способны... О, нет. Нет. Вы немедленно потеряете обладание.

Кроме того, человек убежден, что факсимиле используют вместо силы. Это ужасная ловушка. Он думает, что знание всегда будет заменять силу. Что ж, так оно и будет, если вы достаточно быстро примените достаточное его количество. Но не пытайтесь прибегнуть к каким-нибудь эзотерическим видам общения на поле битвы, когда вражеский солдат направил винтовку прямо на вас и его палец нажимает на спусковой крючок. Это совершенно неподходящий момент для того, чтобы пытаться сообщить ему, что вы знаете больше о винтовках, чем он; так что вы должны быть способны... О, нет. Нет. Вы потеряете обладательность прямо там.

Ещё одна вещь – это переоценивание обладания. Если человек постоянно и неизменно переоценивает обладание, то затем он начнёт защищать те вещи, без которых ему было бы лучше. Он будет обладать вещами, которые ему не нужны, потому что он будет чувствовать, что никогда не сможет заменить их. И так человек становится похожим на барахольщика.

Еще одна вещь — это переоценивание обладательности. Если человек постоянно и неизменно переоценивает обладательность, то тогда он начнет защищать те вещи, без которых ему было бы лучше. Он будет обладать вещами, которые ему не нужны, потому что он будет чувствовать, что никогда не сможет заменить их. И мы получаем человека с натурой Плюшкина.

И он опускается ниже этого уровня, и у него появляется чувство, что люди хотят нанести ему ущерб исключительно из-за того, что у него есть вещи; поэтому он начинает устраняться, устраняться, устраняться, устраняться. Он неправильно оценивает важность обладания, что автоматически означает, что он неправильно оценивает время. И в результате он не имеет.

И он опускается ниже этого уровня, у него появляется чувство, что люди хотят нанести ему ущерб исключительно из-за того, что у него есть вещи; поэтому он начинает устраняться, устраняться, устраняться, устраняться. Он неправильно оценивает важность обладательности, что автоматически означает, что он неправильно оценивает время. И в результате он не обладает.

Но всё начинается с желания и убеждения и идёт далее по этому маршруту. И после того как человек был приговорён и отбыл в МЭСТ-вселенной семьдесят четыре триллиона лет, – таково было его обладание МЭСТ-вселенной, – настало время кому-нибудь выручить его.

Но все начинается с желания и убеждения и опускается по этому пути. И после того как человек был убежден и приговорен к семидесяти четырем триллионам лет в МЭСТ-вселенной, — такова огромная обладательность этой МЭСТ-вселенной, — настало время кому-нибудь из вас выручить его.

Позднее этим вечером я прочитаю вам ещё лекцию.

Позднее этим вечером я прочитаю вам еще одну лекцию.