Now to some degree (this is the second afternoon lecture uh… December the 11th) – to some degree you may find some of the data I give you – uh… unless you take a look at the way it’s being oriented – somewhat rambling. Well, maybe it is rambling. Uh… but uh… actually, I’m demonstrating something to you – we keep picking up things and then orienting them back to a point. In other words, we’re demonstrating data, a central data and its evaluation against many other data. And we just keep picking that up and bringing it back in.

And we start talking about running regular things. Well, we show how that swings back in again.

Uh… having to have and not having to have is, of course, a form of agreement. And we keep swinging back into agreement which we undo with mock-ups – simple isn’t it?

Having to have, and trying to avoid having to have – it’s a very funny thing that this works out so… so easily. This speaks of, first, a cultivated desire: The person had to have a desire in some direction or another in order to go down tone scale. The thetan was picked up way up tone scale and Desire, and uh… so forth, is way up tone scale. So we come down tone scale a little bit on Desire.

Сейчас я собираюсь быстро обсудить Таблицу отношений во всех её аспектах. Вы знакомы с ней. Вы видели её в «Настольной книге для преклиров». И в ней описывается идеальное состояние человека.

Then when his desire paled, somebody of course, had to enforce it to keep it going. That brought him down tone scale a little further. And when he’d enforced it to a point where it was IMPOSSIBLE to do without it, then you inhibit it so the guy can’t have it.

Не думаю, что кто-то действительно будет оспаривать тот факт, что это идеальное состояние для человека, но если вы возьмёте весь верхний диапазон, вы обнаружите, что оно является чрезвычайно бездеятельным, инертным.

And that’s any item or thought or belief.

Если бы вы не спустились с вершины диапазона, относящегося к МЭСТ-вселенной, до какой-то деятельности или чего-то в этом роде, то не было бы никаких существ. Это деятельность, которой занимаетесь вы.

Let’s take a thought on this line – let’s take Christianity – that’s a handy example. Lot of people know something about Christianity. There are a few still left in the society who do. And uh… the uh… we get Desire at the top. Yes, sir, sure enough, you tell somebody, „Life immortal – this is the route to life immortal. Here we go.“

Самое странное здесь то, что ваша деятельность в этой вселенной является навязанной или блокированной. Вам предоставляются исходные материалы и затем в большинстве случаев вы не можете использовать их. И то, что делаете вы сами... то, что вы создаёте мокапы и так далее, – это на самом деле осуществляется в противоборстве с МЭСТ-вселенной. МЭСТ-вселенная говорит: «Посмотри, какая я большая, сильная и реальная, и насколько ты слаб и ничтожен».

And of course, everybody knew that there was a route to life immortal. They knew that instinctively and many other religions before Christianity had gotten into beautiful condition by selling Immortality. I almost called it, „Pie in the sky“ but I – that’s a Communist term and I don’t want to be partisan.

Каким образом она говорит это? Она заявляет: «Моя действительность ярче, чем что-либо, что можешь создать ты». Это не так. Реальность МЭСТ-вселенной беднее, чем реальность, которую преклир может обрести в собственной вселенной. Это вполне естественно, потому что то, что принадлежит самому человеку, может быть более реальным для него, чем то, что ему дали. Человек всегда ценит больше то, создателем чего он является, чем то, создателем чего он не является.

Uh… the war of ideas and ideologies is a fascinating war. All right?

Это практически неизбежно. Мы обнаруживаем, что в действительности работаем с кривой, которая идёт в двух направлениях. Это вывод, который мы можем сделать, проводя весь этот процесс, описанный в «Саентологии 8-8008». [См. рис. на следующей странице.] Эта кривая начинается от 0 и поднимается до 40, затем идёт сюда и снова спускается сюда. И, скажем, вот это – МЭСТ-вселенная, а это – ваша собственная вселенная.

Here we have, then, immortality and they rig it out aesthetically – give it good story value that’s all. Here it is a nice aesthetic. You desire to have immortality.

Одна из причин, по которой университетам оказывается поддержка, состоит в использовании слова «университет», которое в английском языке похоже на слово «вселенная». Одна из причин, по которой студенты верны своим учебным заведениям, состоит в том, что там используются слова «университет» и «ваш университет». На самом деле больше нет никаких причин для этого. Это абсолютно верно. Посмотрим на факты. Писатель... человек, намеревающийся быть писателем... поступает в университет, чтобы писать. Если в университете его «учат» (в кавычках) писать, он никогда не будет писать.

Now, then the next step is – you go through this ritual, you get immortality. That’s good. The next step is, down the line from that, that it’s very, very good – little stronger salesmanship – and uh… by the time the guy has bought this, he then buys the next step down the scale which is, „And if you don’t buy pie in the sky“ – pardon me – „immortality uh… if you don’t buy this, we’re going to send you to hell. And hell’s a terrible place.“ And you know hell was really – really interesting at first. It was just „Hell.“

Художник поступает туда, чтобы научиться писать картины; он выходит оттуда и вообще не пишет никаких картин. Поразительные факты. Так происходит потому, что он сталкивается с авторитарностью. В результате что-то происходит с его готовностью к тому, чтобы его местоположение в течение столь долгого времени – с пяти лет до двадцати двух, двадцати трёх, двадцати четырёх – определял кто-то другой. Пока человек юн, вплоть до пятнадцати, шестнадцати, семнадцати лет, он может выдержать то, что его местоположение определяет кто-то другой, но затем он начинает сильно страдать от этого. Если он не возьмёт на себя ответственность за собственное существование вскоре после наступления половой зрелости, то ему будет приходиться нелегко в течение всей его оставшейся жизни. Вот, собственно, и всё по поводу этого.

By the way, do you know what the first Hell was? Everybody hoped, but thoroughly, all through the civilized world, that Rome, the corrupt prostitute of all nations, would roast in its tracks. And they hoped because of the volcanic action of Italy, that one day the ground would suddenly go „Burp!“ and a roaring sea of lava would eat up Palatine Hill and the rest of Rome. This was the slavemaster of the world, and they wanted Rome to turn into a sea of lava.

And at first when they talked about Hell, they weren’t talking about any personal Hell, they were talking about fire would occur. And they were trying to sell everybody on the basis of the disappearance of Rome. This was really – a bunch of press agents probably got – I’ve got a friend that says, „You know,“ he said, „I finally figured out how all this happened. There was a bunch of the boys got together in Rome and uh… they worked this all out – something like a bunch of hot advertising men or something – press boys – and they worked this all out and they sold it in an effort to undo and bring down in a crash the Roman Empire.“ And it sure went in that direction. Of course, he’s just joking. (It’s all true, in actual fact.)

And uh… when uh… when uh… they got uh… Rome all burned up and in flames, they thought, then they’d all be in fine shape. Well, that was the level of salesmanship at that time. It had dropped down from a good, aesthetic, beautiful desire, down to a desire that had to do with pain directed toward a certain object (Rome) mixed up.

Это не шутка, что у женщин из университетов нет детей. Это факт, у них их нет. Они не очень-то занимаются воспроизводством по данной линии. Многие из них всё же это делают, и что самое странное, в наши дни они вырываются из этой заезженной колеи... в какой-то мере. Но закон о льготах ветеранам никак этому не поспособствовал.

Now, people still weren’t buying pie in the sky the way they ought to buy pie in the sky, so the next step down was, „You know we’ve been a little bit…“ Uh… by the way, they… in Nero’s time a bunch of criminals set fire to Rome and uh… this ambition was almost realized. And then they all blamed it on Nero. And uh… said – attributed it to the sympathic vibrations of his violin strings or something. And uh… we got uh… pie in the sky as a glut commodity.

Посмотрите на Университет Гейдельберга: европейский университет – очень интересное явление. Иногда вы даже посещаете занятия.

You know there hadn’t been – they first expected, you know, just heaven to suddenly open up in this lifetime and there they’d be – there they’d be, right there. Oh, no. That wasn’t what happened, so they finally were saying it was after death that this took place. Oh, bunch lot less people started buying it.

Закон о льготах ветеранам был, можно сказать, просто здоровенным кнутом над головами тех, кто хотел учиться. Необходимо было иметь высокий уровень знаний, чтобы оставаться на плаву. Это один из способов, который применило правительство, чтобы помешать кому бы то ни было получить от закона какую-то пользу. Вам необходимо было обладать высоким уровнем знаний, и это кнут, который использовало правительство – бац! Поступая в университет, вы должны были знать множество фактов.

So they said, „We’ve gotta make this commodity saleable,“ so they turned it into currency and enforced it with bayonets… – but spiritual bayonets. They said, „The hell of which we spoke is an actual hell, and you have your choice between going to that hell or going to heaven after death. And it all depends on whether or not you were a good boy before you died. And we can reach you after you’re dead – which is a temporal justice of kinds that uh… we enjoy.“

И каким было при этом обучение? Целых четыреста студентов в классе с одним преподавателем, и этот преподаватель был просто лектором. Никакого обучения в действительности не было.

All right, next step then – people didn’t buy that worth a damn. A lot of people rushed in and uh… they had to make it a little bit better. And do you know, before they got through, they had seven hells?

Очень интересно. Я наблюдал за ситуацией в университетах, когда это происходило. Спасло ветеранов одно: раньше они были в определённой мере предоставлены самим себе, и, находясь на службе, они также научились прятаться и увёртываться. Это единственный багаж, который у них был. Они спаслись.

Once in a while you’ll pick up this magic number „7“ on the track. It’s a prime number and therefore interesting to mathematicians. And there were seven this and seven that and seven stars and seven something or other. And there are seven hells.

Однако если мне будет необходимо восстановить способности или попытаться восстановить способности ещё одного писателя, которого погубил университет, то я пойду и разберусь с профессорами, которые учат писать рассказы. Я их так шарахну, чтобы они знали, что они у меня вот где!

Now very often you will find some preclear who is doing a bad spin on religion on account of religious implants, and you’ll find these confounded seven hells sitting there. And they’ve forgotten they ever heard of Dante’s Inferno and the Seven Hells – they’ve forgotten this utterly. There was a hell of ice and a hell of fire and a hell of something or other, and I don’t know what all the hells were but it’s an interesting study in sadism.

Они несут всё тот же старый бред. Какой-нибудь молодой человек подаёт хорошую идею, воплотив её на бумаге, это часть его собственной вселенной, и он получает работу обратно: «Пунктуация неправильная». Кого, к дьяволу, интересует пунктуация? Именно для этого существуют редакторы! Чему они обучают этих пареньков? Они обучают их редактировать.

But uh… that was enforcement. We’ve gotten down tone scale to enforcement, you see.

Как-то раз в одной комнате собрались некоторые из наиболее известных писателей в Америке. Они пытались найти кого-нибудь, у кого была кандидатская степень по литературе, докторская степень или... мы даже не знали, как эта степень называется. И всем было как-то неловко. Один человек сказал: «Ну, на самом деле я... я обучался инженерному делу. Я не обучался писательству».

And then they came down tone scale, finally got to a point where nobody was believing that but it took an awful long time for that curve to fall. And that curve finally fell at its lowest ebb of enforcement on earth – I mean, the heaviest ebb was the autodafé‚ in the hands of the Grand Inquisition of Spain under an infamous dope by the name of Torquemada whose life I have read in a book bound in human skin – how fitting.

И другой сказал: «Я... я проучился в колледже лишь один год, а потом меня выперли».

Now Torquemada, Grand Inquisition – boy, they couldn’t be convinced that people weren’t convinced about these seven hells. Nobody’d ever come back and told them about ‘em. Uh… they… they couldn’t be interested too much in pie in the sky; they got much more interested in action here on earth and a lot of other things. And so the autodafé‚ really was a convincer. They’d put ‘em on a stake and they’d put the… put the stakes around them.

А третий: «Да ну? Я проучился там два года, прежде чем меня выперли!»

The only… the only crime was whether or not you accepted Church Doctrine. And a man could become a heretic for carrying his prayer book backwards. It was just getting to a level of idiocy on enforcement. Anything you did that was even vaguely to the disinterest of uh… the Church was greeted by an autodafé.

И мы осмотрели всех собравшихся, и внезапно выяснилось... Бог ты мой! Всех присутствующих в своё время выгнали из университета, и они, вероятно, провели там не очень много времени, разве только они изучали инженерное дело, и в таком случае они были там скорее как сбоку припёка, и единственная причина, по которой им присвоили в университете квалификацию инженера, состояла в том, что там чертовски хорошо знали, что те никогда не будут заниматься инженерным делом. И на этом практически всё и кончалось.

British seamen uh… caught in a… in port or something like that, arrested, „Oh, uh… you don’t believe in God exactly the way you’re supposed to, therefore you’re an heretic“ – what do you know? They burned ‘em, just like that – that was all. Put ‘em against the stake.

Лишь в углу кто-то тихо и гордо пропищал: «У меня есть степень по литературе».

They had hell of fire then which was personal, highly personalized hell. And there it was.

Мы подумали: «О, Господи! Там что, мышь?» И кто это был? Это был литературный критик! То есть... о, нет! Торговцы от искусства. Они не умеют писать; но как бы они хотели это уметь! Он был единственный, у кого была степень.

They had brought it down to an enforcement and their havingness of it had become so scarce that it was no longer an idea; it was an actuality which was an enforced actuality and so on.

Между прочим, совокупный доход присутствовавших в этой комнате превышал 150 тысяч долларов в месяц... за исключением литературного критика. Он писал критические обзоры и получал по доллару за рукопись.

That was the grand tide of enforcement of the Christian Church.

Разве это не поразительно? Должно быть, что-то не в порядке в стране, которая сама не создаёт эстетику. В 1947 году в США было выпущено 280 тысяч бакалавров искусств... 280 тысяч. Бог ты мой, подумайте, что произошло бы, если бы в стране появилось 280 тысяч хороших деятелей искусства. Изменился бы весь облик Соединённых Штатов.

And, what do you know? After that they got down tone scale to inhibition. They inhibited your having God unless – that was about the punishment level, that they inhibited you having God unless… you had to think a pure thought, or you had to spit pure spit or something of the sort. And uh… you… you were – there you were, and you couldn’t have God unless you were a pure soul and you wouldn’t know anything about it at all, and you had to have God at a price of, oh, I don’t know, 30 talents in some cases.

Есть вещи, которым можно обучить, но это не относится к искусству. Вы можете обучить людей инженерному делу, вы можете обучить людей чему-то, что содержит в себе какой-то процесс или процедуру, вы можете собрать их вместе и обучить их управлению, вы можете обучить их юриспруденции. Вы можете сделать много подобных вещей, но вы не можете обучить их искусству.

Recently some dame uh… some babe uh… pardon me. I… I keep classifying her correctly. Uh… some „lady“ uh… paid His… His… His uh… Royal – uh pardon me, uh… His uh… I don’t know. What do you call the guy? Oh, yeah. His… His uh… uh… Pope Pius? Pope Pius, that’s right. Paid him a million bucks-dollars cash to ratify her divorce properly. I mean, it had all been granted by states and bishops and everything else, but she finally had to pay him a billion bucks-dollars to knock it out.

Вот как я выяснил, каков критерий... насколько лучше университеты могли бы работать? Что ж, они могли бы работать лучше, если бы они действовали в соответствии со своими претензиями на то, что они являются университетами.

But inhibition… inhibition, it’s got scarce. The mercy of God became very costly. It became more and more costly and more and more costly, more and more costly until it isn’t available at all now. You know, practically outside of one or two guys like Pope Pius, and I suppose there’s some whirling dervish up in the middle of the Stygian wastes or some place that you could go in and give ‘em a quick buck and they would say, „All right, we’ll give you a God – there you are, signed receipt.“ And it would be about the level.

Если бы человек посещал университет, который является его университетом, и если бы там с ним обращались соответственно, то у него было бы право думать, у него было бы право иметь своё мнение, у него было бы право принимать решения, и он находился бы там, чтобы там могли предоставить ему информацию и чтобы он, основываясь на ней, мог приходить к собственным выводам.

Christianity has gotten to the point where it’s terrible scarce. You wouldn’t think so with all the churches you’ve got around, but I was talking about Christianity.

Если бы не схоласты и современные университеты, то эта проблема была бы решена сотни и сотни лет тому назад. Мы в большом долгу перед ними... в долгу за длительное рабство... потому что они притворялись, что они несут ответственность за решение этой проблемы, а они никогда не брали за это ответственность.

Now people have run many other things into this field. They have run practically every way you could think of to do something or be something or act some other way into this level. And you can get all sorts of things from a church now – anything but God.

Итак, когда вы выходите за рамки этой пропаганды, вам достаётся много тумаков. Поймите, я не пытаюсь уничтожить американские университеты как институт. Полагаю, что нам нужен футбол, и чем больше у нас будет футбола, тем лучше.

You can get basketball, bridge, bowling alleys, dances, bazaars – almost anything you want to. But don’t go in and ask for a hat full of God, because they haven’t got it to sell. It’s got an inhibition and then scarcity, but if they gave you any God it wouldn’t be the idea, the spiritual idea at all. It would be a piece of MEST. You can buy God – you can go down and buy a cross – and it’s MEST. It’s all solid now.

Как бы то ни было, вся суть состоит в необходимости восстановить свободу действия, свободу мысли, свободу совести, свободу выживать, свободу знать, свободу нести ответственность, свободу создавать движение, свободу быть верой, а не быть обязанным иметь её, свободу одерживать победы. Очень интересно, это всё свободы.

Isn’t that interesting? Where we have Desire, Enforce and Inhibit and out through the bottom. And you have a dying, if not dead, religion. One whole nation swallowed in blood to get rid of it and bought another slavemaster much worse: Soviet Russia. Uh… other nations have a level of tolerance and fortunately never abandoned that thing which Rome abandoned.

Странная вещь... человек должен быть более свободным, чтобы обладать всеми этими качествами. И как только он становится чьей-то собственностью, он перестаёт обладать этим. И один из первых шагов в этом направлении – это сказать человеку, как замечательно быть чьей-то собственностью: «Мы возьмём полную ответственность за вас».

Rome died the day it denied itself. The principle of self-denial is a very interesting principle. The fellow starts buckling up the day he says he didn’t say it, when he did. You know, he keeps saying… he keeps disowning, disowning his acts, disowning his acts, no responsibility, less and less responsibility and he’s gone.

Знаете, в римской империи консулы и так далее часто были... проконсулы... это были городские дети. Городские дети: вроде группы бойскаутов или кого-то ещё в этом роде... таким образом в данном обществе справлялись с избытком рабочей силы. Городские дети, из состоятельных семей... и так далее, самые достойные дети... приступали к исполнению должностных обязанностей в двенадцать, тринадцать, четырнадцать лет. А что касается самых известных персонажей из римской истории, то вы читаете о периоде их жизни с пятнадцати до двадцати лет. Когда тело растёт, оно наполнено энергией, оно развивается и оно не знает слова «стоп». Оно незнакомо ему вплоть до тридцати лет. К тому времени тело очень хорошо узнаёт это слово.

And Rome was founded on the secure foundation of religious freedom. All races could worship anything they wanted to worship. And on that basis it thrived and it absorbed any country because Roman law was superior to any other law there was. There was more fairness, better courts and better protection under the cloak of Rome than in any other governmental system on earth at that time. And people were even happy to have a Roman rule in preference to tyrants, fascists – something of the sort.

Посмотрев на всё это, можно понять, что в тот момент, когда человек говорит: «Мне необходима другая сила помимо моей собственной», – он перестаёт быть свободным. Обмен знаниями может иметь место, но такой обмен, когда вы заимствуете чью-то силу, – нет.

Romans were tough. They didn’t mince about things, but they had law and a province or a newly acquired country could, in time, become fully accredited so that they would have Roman citizenship which was right to right under law.

Государство и народ не имеют права действовать в стиле полиции. Они никогда не должны... Это замечательная вселенная полицейских... полиция, полиция, полиция, куда ни кинь взгляд. Регламентация и полицейский надзор... чрезвычайно злостная штука. Ведь людей убеждают передать свою силу тому, что, как им дают понять, превосходит их собственную способность защищаться, а такого не может быть. Это ловушка, такого не может быть. Никто не будет заботиться о человеке, кроме него самого. И никто не будет заботиться о собственности группы, кроме неё самой. Но если вы будете двигаться в этом направлении, то вы будете предлагать анархию. Вы будете предлагать, чтобы не было управления с помощью силы, но вы будете предлагать, чтобы каждый имел право сам управлять железной рукой. О, нет... это, к несчастью, также не является работающим принципом, если только вы одновременно с этим не достигли такого уровня этики, который позволяет существовать такой силе.

And people actually would surrender up to Rome on this bait: justice. And she became powerful under this. She became powerful under it because she respected man, she respected the right that man should have, including the right of religious freedom.

К счастью... Ни у кого никогда ранее не хватало предприимчивости или данных, чтобы рассмотреть этот вопрос и установить: когда человек становится свободным и преодолевает определённый рубеж, возрастает ли его уровень этики в той же мере? Нет, они смотрят на толпу, на бедняков, которых всегда подвергали принуждению, сажали в тюрьмы, презирали, калечили, давили, и которая внезапно вырвала себе свободу, выползла из трущоб и канав, и когда две противоположные силы столкнулись, это нанесло удар по стране, разорвало её на кусочки и в плане обладания отбросило её назад на тысячу, две тысячи лет. Французская революция.

By the way, that is a very, very relative term. You, for instance, today sit here with a constitution which guarantees religious freedom but, by golly, what would happen to you if you started to worship Baal? Man! How that would ring in the tabloids. If you started to worship Lucifer, if you started to worship any of the various gods…

И затем люди говорят: «Посмотрите, что происходит, когда даёшь им свободу. Это веский довод в пользу того, чтобы мы применяли силу». Такие действия были спровоцированы силой, подавлением с помощью силы, и ничем иным.

One fellow, Allistair Crowley uh… picked up a level of religious worship which is very interesting – oh boy! The press played hocky with his head for his whole lifetime. The Great Beast – 666. He just had another level of religious worship.

Свобода человека, следовательно, не может быть чем-то половинчатым. Вы не можете идти на компромисс и вступать в мелочные споры, когда речь идёт о свободе человека. Если и существует совершенная форма правления, то это анархия. Все согласны с этим. Однако подобное анархическое государство должно состоять из людей, каждый из которых способен на абсолютное самоуправление... в прошлом такое было невозможно. Если бы каждый человек был способен на абсолютное самоуправление и был способен нести полную ответственность за собственные действия, то в первый раз в истории у вас возникла бы основа для этики.

Yes, sir. You’re free to worship everything under the Constitution so long as it’s Christian.

И, в противоположность этому, у вас есть лить мораль, а от морального кодекса проку мало. На этический кодекс можно положиться. Ведь если у вас есть этический кодекс, то он у вас есть только до тех пор, пока он существует. А он существует лишь до тех пор, пока у человека есть достаточно силы, чтобы не бояться.

Don’t become Mohammedan. Nobody will come around and shoot you because you’re a Mohammedan, but don’t try to start Mohammedan churches. You’ll be discouraged very definitely.

И в любой момент, когда человек начнёт испытывать ужас, этика будет утрачена. Человек начинает бояться только тогда, когда он теряет веру в себя и доверие к себе.

As such, the freedom which man is guaranteed in the English-speaking world today is really not as wide as the freedom which he had as a Roman.

И всякий преступник, которого вы обнаруживаете в местах лишения свободы, становясь преступником, шёл лишь в одном направлении: он терял самоуважение. Вы можете проверить это, и вы обнаружите, что во всех случаях это так. Если вы хотите реабилитировать преступника, то реабилитируйте его самоуважение. Однажды он вдруг обнаружил, что он больше не может доверять себе, и с этого момента он стал преступником, потому что больше не имело значения, что он делал. И постепенно, по градиенту, получилось современное общество.

‘Course, part of that freedom was if he got too badly off and too far into debt and unable to protect himself and if his friends all deserted him, he could be sold into slavery. Or soldiers taken in combat could be sold into slavery. They did not take these soldiers in combat and put them in a stockade and make them work for farmers (there’s no slavery in the modern world).

Какого же уровня свободы можно достичь? Это должен быть такой высокий уровень, что каждый человек смог бы самостоятельно мыслить и нести ответственность за собственные действия, а также за действия других людей.

Uh… there’s no slave camps in Russia. Slavery’s dead. Uh… what they do is… is… is… is they get these fellows on a want and an inhibit and – in… on an enforce and inhibit cycle and say, „You get your Saturday paycheck if you worship at the right time clock.“ That’s the God of the modern society: The time clock. He has a face the same shape as the dollar.

Вина – сожаление, вина – сожаление, вот по какому пути следуют люди в полицейском государстве. И эта спираль устремляется вниз, причём очень быстро. Так что не существует срединной точки на этой шкале. Вы не можете прекратить действовать здесь и сказать, что мы проделали хорошую работу и добились того, чтобы весь мир улучшился. Вы не можете прекратить действовать в точке А, вы не можете прекратить действовать в точке В. Вы просто должны продолжать и привести человека в такое состояние, чтобы он смог управлять собой и собственной силой.

And uh… your society in Rome, then, suddenly denied itself. There was a race which was teaching certain doctrines – Christians, unwanted uh… unwanted gentiles, came into the Hebrew countryside and studied that religion and took it back out into the world. And uh… the people in those areas around Jerusalem and so on, didn’t have a pioneer spirit with this world… with this, they disowned these people, but these people still went out and preached this. And it had an interesting ingredient in it that no other religion up to the time had had in it. And Rome was unable to understand this. And that ingredient was hate. It’s perfectly all right, it… it… it… it’s uh… another thing to have in a religion. It’s neither bad nor good. These people were not trying to do a messianic job on the rest of the world, but gentiles used to come in there, and they’d join the church and then they’d go back to Con… well, Constantinople didn’t exist then, well, but go back to other places and start beating the drum for this new religion. That was before Christ.

Вы можете подлатать человека и сделать его здоровым. Это то, за что вы упорно боретесь в одитинге. Понимаете, вы разорвали соглашение... применяя Книгу Один, вы в какой-то мере разорвали соглашение с МЭСТ-вселенной... получая примерно уровень 4,0. Вы сказали: «Послушайте, она говорит, что у меня должны быть инграммы и должно быть то, что заставляет меня проделывать различные вещи, и, послушайте, я могу их стирать. По мере того, как они появляются, по мере того, как со мной происходит что-то плохое, я могу стирать это». И в итоге вы не соглашались с приказами физической вселенной. Но предел этому лежит на уровне 4,0. А для того чтобы идти выше, требуется другой процесс.

And then this legend of Christ came along and people really started to beat the drum. Again the Hebrew didn’t keep this rolling, this people rolled in there an picked up this legend out of the rich legends of the Hebrew races and out she went – Ha-wham! And people went mad on this. They spun, they went up and down the pole like a… so many firemen at a five-alarm fire. They were… beautiful condition. They’d rush into Roman Courts and say, „Okay, here I am! Execute me!“ The Roman judge would say, „Well, really! Now after all. Can’t we just take this under advisement?“ And they kept getting justice and they didn’t want justice; they wanted blood, death and murder. They wanted to be a martyr!

Из этого сразу же следует то, почему хомо сапиенс может подняться до уровня 4,0, когда с ним работают по книгам «Дианетика: современная наука душевного здоровья» и «Наука выживания», но он не может подняться сколько-нибудь выше без восстановления его селф-детерминизма. Он становится здоровым, он становится более способным разумно мыслить, но я не увидел то, что я надеялся увидеть, потому что, к несчастью, такое невозможно: этичный, сильный хомо сапиенс. А раз такое невозможно, давайте поднимемся вот сюда.

Oh, that’s a fascinating chapter and Rome finally said, „We’re so damn tired of this that hereinafter aforesaid Christianity is not going to be accepted by the Roman Empire,“ and what do you know – crash! Down came the Roman Empire – denied itself. It denied its principles and freedom and had begun to inhibit something. It had inhibited… inhibited God in one respect or another and down she went.

Необходимо подняться примерно до того потенциала, который соответствует тону 36,0 или 38,0, прежде чем вы доберётесь до уровня, на котором может полностью утвердиться хорошая этика. Этика – это то, что человек внедряет самостоятельно, это его вера в собственную честь, это его разумность и принятие им оптимальных решений по восьми динамикам. Вот что такое этика.

Interesting, it… You know that empire still kept going for another 800 years under various guises, but it certainly went up and down after a while. In the year five hundred and something A.D., the total population of Rome consisted of two wolves walking in the ruins of the Forum. Right back, the cycle had turned all the way.

А мораль – это когда вам приставляют копьё к животу или грозят смертью, говоря о буке, прячущемся за стулом, ничего вам не сообщают и велят что-то делать, потому что невидимые боги... Не существует различия между табу и моралью.

And we had this, then, as a descending spiral. And the reason I’m punching all this stuff up, I’m demonstrating something on a national, or Third Dynamic, level. It came back to this line-up: Here you had a philosophy injected which first entered with a desire, became an enforcement and an inhibition, and the first moment somebody had agreed, agreed on the level of ihihibition it died. And the first time there gets to be a heavy inhibition in any line, a thing dies because that inhibition level is, itself, death.

Даже английский язык начинает разрушаться, потому что в современных словарях, в отличие от словарей всего лишь столетней давности, «мораль» определяется как «этика», а «этика» определяется как «мораль». Они даже утратили философскую дефиницию слова «этика».

This tells you, then, your preclear starts in this way. First dynamic, second, third, and forth – doesn’t matter where you pick him up. Here you’re looking at him.

Вы не думаете, что хомо сапиенс находится в плохом состоянии? Он находится в плохом состоянии. На уровне 4,0 он в гораздо лучшей форме, чем был вообще когда-либо. Но хомо сапиенс на уровне 4,0 по сравнению с уровнем, который... это желательный для вас, этичный уровень. Он должен соответствовать потенциальным возможностям духовного существа, а на уровне 4,0 у него есть гораздо, гораздо, гораздо меньше, чем одна стотысячная его подлинной силы. И это слишком маленькая, слишком незначительная сила, чтобы она могла устоять перед суровыми ветрами, дующими в мире, и криками страха, вызванными всеми ужасами вселенной. Её слишком много... силы, имеющейся там, вот здесь. Хомо сапиенсу тут слишком холодно, или слишком жарко, или тут слишком мало того, что ему необходимо. Его очень легко убить. В результате эта большая, рычащая вселенная может посмотреть на него и сказать: «Не осмеливайся быть этичным. Ты боишься». И так оно и есть: он боится.

You know that your preclears were a part of this whole picture? This dwindling spiral of religious freedom became part of the woof and warp of the life of most preclears, who actually followed through that period.

Вот вы доходите до состояния знания, доходите до диапазона, который является приемлемым, до находящихся там «Выживаю», «Прав», «Несу полную ответственность». Знаете ли вы, что человек в действительности не осмеливается быть правым? Что произошло бы, если бы вы вышли на улицу, намереваясь быть правым двадцать четыре часа в сутки? Что произошло бы, если бы вы должны были быть правым всякий раз, когда говорили бы что-либо, делали что-либо, упоминали о чём-либо? Вы не смогли бы быть вежливым, вам бы пришлось говорить то, что вы думаете. Ха! Вас пристрелили бы на месте, прежде чем вы успели бы убежать.

And now today they’re left with, then… there’s just the ashes. There’s… there’s nothing more sterile today than… than religion. It is dull, just dull beyond dull. It can’t be had – it’s too scarce.

Типичное поведение хомо сапиенса: сегодня утром оба лифта в гостинице постоянно застревают. В лифт садится девушка, всё то время, пока мы спускаемся вниз, она сердится, она сердится, она ругается, ужасно сквернословит, так как один из лифтов застревает, и... на самом деле они оба застревают... проскакивает мимо этажей, и всё такое. Она действительно собирается высказать администрации всё, что о ней думает. И она подходит к столу, берёт утреннюю почту и говорит мелкому, кроткому клерку: «Полагаю, кто-то чинит лифты?»

You could go around any place you wanted to and set up a soap box or something of the sort, and start giving people God, and you’d survive. Evangelists do that on about the cheapest… cheapest guitar, git-fiddle level imaginable. They get over the radio and everything else. They’re just perfectly willing to give somebody God. And… and… by the… the communication lines that are set up are just fabulous. And yet this isn’t general at all; this is not a religious revival. This is the last flick-flack sparks of the fakir who is picking up at the pitch stand something that was once very grand.

И клерк ответил: «Да». И она тут же оставила всю эту затею. Очень смело, хомо сапиенс, очень смело. Он знает, что это нисколько не помогает.

I have no partiality with regard to religion. Anybody who wants to sell pie in the sky or hot air needs no license to survive from me.

Но, опять-таки, давайте спросим: зачем, чёрт побери, этой девушке лифт?

Uh… now, when we get down to cases, we find that this happened to the preclear. First he desired, then he finds out that he’s GOT to have what he originally desired, and then he can’t have it. And it just goes flick-flack down scale.

Итак, это суровая вселенная. Вы должны быть способны управлять большинством существующих в ней сил, прежде чем вы сможете противостоять ей и никогда не бояться. Либо вы должны хранить в себе частицу мужества ценой неимоверных усилий, пытаясь быть достаточно храбрым, чтобы завоёвывать эту вселенную.

So as you run a preclear up scale, you’ve got to run him back to, to get rid of his knee, really, by mock-ups or have and have not or any other way, you’ve got to run him up scale to what? Desire to have the knee – he had a desire to have a bad knee. So let’s get him to have a desire to have a knee. And we’ll find out he made it a bad knee so that he could preserve it and so he could have a knee. He made it a bad knee so nobody else could have it. That’s your origin of chronic somatics.

Я полагаю, что те люди, которые сегодня живы, из числа самых, самых мужественных, потому что эта вселенная действительно губит того, кто таким не является.

He makes the body sick so it won’t be too desirable. In other words, he’s clear down bottom scale with this body: He’s down in inhibit.

У нас здесь есть два направления движения, и мы также можем разбить их на 13 две шкалы тонов. И мы нарисуем вот эту линию, yz, и мы покажем разницу между двумя этими вещами, просто разделив это на две части. Я не знаю, как будет выглядеть шкала, находящаяся здесь. У меня нет никакого представления об этом, потому что это всё оставлено на ваше усмотрение. Эта шкала может начинаться здесь, где-то около 40, где вы создаёте пространство, но вам всегда необходим объект, прежде чем вы создадите пространство, которое позволит вам попасть в 40. Либо обе эти вещи вы можете создавать при 40, либо здесь у вас может быть 0. И когда в вашей вселенной становится слишком много пространства, вы можете в качестве наказания попасть в тон -8. У вас здесь может быть небольшой квадратик, «попав на который вы возвращаетесь назад на восемь шагов». Я не знаю, что находится на этой стороне. Это ваша вселенная, и я не имею никакого представления о том, что в ней может быть или как вы всё придумаете. Но я знаю одно: это будет нечто очень интересное.

And what do you know? We look up on our tone scale and we find out inhibition starts in at about 1.1 and goes right on down scale from 1.1 – and it’s death all the way.

Но здесь, на стороне МЭСТ-вселенной, бьюсь об заклад, я знаю, что здесь находится: 0, 20. У меня ушло двадцать пять лет на то, чтобы выяснить, что там есть. И дело не в том, что это была трудная проблема: она была неправдоподобно простой. И её сложность всегда переоценивалась, всегда переоценивалась. Секрет МЭСТ-вселенной состоял в том, что никакого секрета не было.

So look up neurological illnesses and that sort of thing, on the SCIENCE OF SURVIVAL tone scale, and that’s what you find there. He’s got to inhibit the havingness of somebody else so he won’t get it.

He’s saying in another way, „Don’t eat me.“ He can’t say, „Don’t eat me“ with a club or a lightning bolt. He can’t say that. And up higher up tone scale he can’t – he’s very far from being able to say, „You don’t want to eat me, do you? You have no desire on the subject.“ And of course whatever it is that was trying to eat him would say, „Well, no, come to think about it, I don’t.“

Ведь невозможно осуществить этот переход вверху, потому что это... это что? Невозможно определить, где начинается и заканчивается пространство вашей вселенной и пространство МЭСТ-вселенной; и поэтому вот здесь, в точке «Т», вы можете очень, очень сильно запутаться по поводу пространства, и в результате время может пойти как-то странно и так далее.

That’s all – no force involved.

Итак, вы делаете нечто совершенно иное. Вы в действительности постулируете О в вашей вселенной, и сначала вы создаёте мокапы в вашей вселенной, сравнимые по стабильности или менее стабильные, чем мокапы в этой вселенной.

Now we go down tone scale a little bit and the fellow had to be able to say, „Oh-ho, you’re going to eat me, huh? Well, there’s your head“ – handed to him on a silver platter. „Oh, you’re going to eat me, are you? Ny, you taste good!“

Итак, вы совершаете здесь прыжок с левой стороны кривой на правую сторону кривой. Понимаете? Кривая собственной вселенной и физической вселенной. Здесь, на той стороне кривой, которая относится к вашей собственной вселенной, вы проделываете нечто сравнимое с тем, что имеется в физической вселенной. Вы проделываете нечто, что можно сопоставить с тем, что существует в ней. Вы не строите вселенную, вы просто практикуетесь вот здесь, находясь на той части кривой, которая относится к вашей собственной вселенной.

And we get down tone scale from that and the fellow can no longer say this, so he says, „Look, the reason you don’t want to eat me is because I’m really poison – boy! Am I poison. Look at the arthritis in that knee. Boy, would I disagree with you.“ He gets all sorts of reasons why he has to protect something.

И что бы вы думали? Некоторые люди сообщают: «Происходит странная вещь: МЭСТ-вселенная не становится более реальной. Она не кажется нереальной, я управляю в ней множеством всяких вещей; но, знаете, те вещи, которые создаю я... да, вот они-то становятся реальными! Они выглядят действительно хорошо. И, конечно, мне очень не хотелось бы остаться без этого, конечно, мне очень не хотелось бы остаться без этого. Это было... это было действительно классно», – и всё такое. Способности человека поднимаются всё выше, и выше, и выше, и выше, и выше.

So you get somebody who starts out with great beauty. What do they do? They have to start protecting this beauty to maintain it. Now that’s a beautiful one, isn’t it? They can’t recreate the beauty; they can’t create it again. They know that another specious fact they can’t create anything. They can’t create the beauty, they think, so they sort of have to enforce the beauty of it. And you’ll get somebody going down tone scale on the subject of beauty. First they desired beauty, they were beauty – there was nothing to it. Uh… other people desired beauty, and then the other people – they still might have had the idea, but other people had decided they weren’t beautiful anymore.

Разумеется, когда он полностью достигает способности проделывать это, он в действительности может перескочить обратно на эту сторону, и, если он оказался здесь, на 20,0... на 20,0... Предположим, он находится в тоне 20,0 на этой кривой мокапов, на этой кривой, относящейся к собственной вселенной человека. Понимаете, вы не создаёте собственную вселенную. Это просто кривая, относящаяся к ней, эта кривая нужна просто для того, чтобы практиковаться. Итак, если вы находитесь напротив тона 20,0 на кривой МЭСТ-вселенной, и в тоне 20,0 на этой стороне, то что получится?

So what do they to do? They have to enforce this beauty. First they do it with powder and paint. Then they do it with exhibitionism. You’ll find in the cycle of somebody’s life, a period when he’s actually tried to go around and practically flout himself under the noses of other people. It might have happened quite early in his life, but that period’s always there – in a dwindling spiral. He’s just flouted himself. And he’s saying, „Look, you better think that I’m good-looking or else!“ Big row about it – „You don’t think I’m pretty anymore, that’s the trouble. That’s the whole thing. I’m going to cry unless…“ Enforced – enforced beauty.

Поразительно, но вы, вероятно, могли бы создать на улице блондинку в вечернем платье, и мужчины подходили бы, восхищённо присвистывали и почтительно дотрагивались до своих шляп... теоретически. Это то, что произошло бы. Поднявшись высоко в область действия, вы смогли бы обмениваться образами. Но это просто кривая, предназначенная для того, чтобы практиковаться.

Now what do we get down at the bottom of the tone scale? – They finally wind up by making themselves uglier than they need be. They inhibit the existing beauty. „Oh! You don’t think I’m beautiful anymore? Well, you can’t see me beautiful?“ That’s all there is on this dwindling spiral.

Какова же кривая вашей собственной вселенной? Это будет другая кривая, и мне безразлично, как она пойдёт. Насколько я знаю, это будет кручёное пространство G. Но когда вы поднимаетесь, вы оказываетесь вот здесь. Задолго до того, как вы доберётесь до этой точки Т, задолго до того, как вы доберётесь до Т, вы должны быть способны создавать на скорую руку вещи, которые превосходят – по крайней мере, для вас... в значительной мере превосходят по качеству, по глубине, по замысловатости, по внешнему виду и по интересу, который они у вас вызывают... значительно превосходят МЭСТ-вселенную. И ввиду того факта, что вы проделываете это как тэтан, в любое... почти в любое время вы можете распрощаться с телом. Я хочу сказать, у многих из вас существует реальность относительно этого.

Now we keep looking at these spirals, looking at these cycles of action. What are we doing? We just keep comparing data with the same data – agreement. In order to have any of the desire communicated, you have to have an agreement that it communicates. In order to enforce something, you have to have an agreement that it can be enforced. In order to inhibit something you have to have an agreement that it can be inhibited. And above that level of agreement, there has to have been postulates that this sort of a thing can take place – postulate, and then you agree with a postulate.

Я бы посоветовал вам, до того как пройдут эти три недели, приобрести нечто большее, чем просто незначительную реальность относительно этого. Вам лучше быть за пределами... быть клиром. Нет никакой причины для того, чтобы вы им не были. Я не видел во всём этом классе ни одного сложного кейса.

Now you get agreement… agreement itself then, because it turns into flows, becomes eventually Agree and Disagree. And that is reality itself. You agree with it or you don’t agree with it. If you don’t agree with it, it doesn’t have reality. If you do agree with it, it does.

Итак, вы делаете нечто сопоставимое по уровню с тем, что существует в МЭСТ-вселенной. Данные, приведённые в Таблице отношений, не говорят вам ничего о качестве мокапа, разве что в чрезвычайно обобщённой форме. Но они говорят вам... когда вы произносите: «Таблица отношений, МЭСТ-вселенная», вы получаете представление об идеальном состоянии духовного существа, или человека, или кого угодно.

You can agree with it too much and you’re it. And you’re not you anymore.

И в вашей собственной вселенной кривая мокапов... кривая, отражающая вашу практику в создании мокапов... создавая мокап, вы пытаетесь достичь следующего: вы хотите, чтобы он мог выживать. Он должен быть правым. Он должен брать на себя полную ответственность за то, что он делает, и вы должны взять за него полную ответственность. Вы должны быть способны владеть всем. Вы должны быть способны создавать что угодно, что было бы схоже с чем угодно. Вы должны быть способны обеспечивать, чтобы это продолжало существовать «всегда», чтобы в отношении этого действовало «всегда»... иными словами, задавать любые временные характеристики. Вы должны иметь там что-то, что выступало бы в качестве источников движения. Уровень истинности в этой вселенной должен быть высоким. Вы были бы верой в этой вселенной, или, что касается ваших мокапов... если говорить о вере, то вы гораздо охотнее доверились бы своему мокапу, чем куску МЭСТ. Я серьёзно... вы доверились бы мокапу. Это не было бы чем-то плохим. Если бы вы смогли создать «Кадиллак», который превзошёл бы настоящий «Кадиллак», то, я думаю, вы бы положились на свой «Кадиллак». Понимаете? Но если бы у вас был... если бы вы действительно находились на вершине кривой, относящейся к мокапам, вы создали бы мокап и гораздо охотнее предпочли бы водить свой «Кадиллак», чем какой-либо другой. Понимаете? Это звучит странно... это звучит необычно, но если бы вы занимались этим и действительно принялись бы за создание «Кадиллака», то ваш «Кадиллак» для вас был бы лучше.

So we get all these fascinating, fascinating uh… complexities arising out of what? The principle of the cycle of action, resulting from Q-1.

На самом-то деле, вы думаете, что МЭСТ-вселенная – это нечто хорошее? Не-а. В МЭСТ-вселенной «Кадиллаку» требуется бензин, эта машина в дефиците, она стоит денег.

Now how does Q-1 exactly tie into Desire and Enforce and Inhibit? Very simply. Here we have theta, create, space, energy, objects, locate energy and objects in space. That’s what it really amounts to. And we get, under desire, we get an expansive thing. Desire is a created space – funny isn’t it? – at the first level that you get it in this universe.

Что касается уровня знания... то вы знали бы, какие в этой вселенной... в вашей вселенной, в вашем мокапе... какие в ней присутствуют бытийности и другие вещи. Вы располагаете знанием о вашем мокапе. Вы могли бы создать мокап, который знает, или вы знали бы всё о мокапе. Что касается знания, то необходимым знанием вы располагали бы, даже если разбудить вас ночью... существовало бы состояние знания, чувство, что вы располагаете знанием об этих вещах.

Of course, above that level it’s a postulate. Just below that level it starts to be a flicker of agreement. And then we get this expansiveness. First moment we enter the MEST universe. Desire can be a very wide thing, high on the tone scale – high on the tone scale – very wide, expansive, so forth. The harmony and beauty of beauty nowhere shows up like it does in a BIG space.

Вы были бы причиной и не были бы следствием. Либо вы могли бы создать мокап, который был бы причиной по отношению ко многим вещам. К этому моменту вы бы уже достигли уровня «Я есть» (полная бытийность) и были бы способны одерживать победы. Самый лёгкий способ одержать победу – это быть обеими сторонами в игре. Вы будете способны начинать разные вещи, у вас будет невероятная способность к различению, очень хорошее состояние бытия. Вы должны уметь создавать всё пространство, которое вам необходимо, и так далее.

If you want to really knock somebody’s eyes out if you were a painter and you really wanted to ruin somebody’s… make them just so interested, you’d take a great big hall, and you take enormous curtains. And you take one picture that you painted, just that. And you put it down at one end of this hall – fix those curtains so they’re ready to drape across the thing. And then just a little brac-a-brac. Let’s put a little carpet on the floor and some curtains on the window. But by golly, let’s not have anything in there that even vaguely shows up, like the curtains around the picture.

Это просто ваши цели, касающиеся идентности, или идентификации, или индивидуальности ваших мокапов, их характеристик и качеств.

And then let people come in at the far end of the room and see this great space. And sitting at one end of it, this small picture. They can’t help it, they just sort of cave in. They say, „Look! My God, that thing must be valuable.“

Я знаю, что вы приходите в ужасное расстройство, когда я говорю о чём-то вроде «Кадиллака». В действительности вы, вероятно, никогда не создали бы мокап «Кадиллака». Любой, кто хочет создать мокап «Кадиллака» и затем водить его, разумеется, в конце концов столкнётся с тем фактом, что на нём нет номеров. Ему пришлось бы... это не является эффективным решением.

Value is in terms of space, you see.

Вам было бы необходимо выбить номер на двигателе и серийный номер на кузове и убедить кого-нибудь в компании «Кадиллак», что они произвели этот автомобиль. Понимаете, как эта вселенная затягивает человека в свои сети? Чёрт побери! Тогда вам не следует создавать «Кадиллак», если только он не обладает характеристиками танка «Генерал Шерман» и, разумеется, если у него нет пуленепробиваемых стёкол и пулемётной турели и если он не развивает скорость 290 километров в час. Тогда было бы вполне безопасно владеть таким «Кадиллаком» без номеров, без серийного номера на... Вы создаёте, соперничая с МЭСТ-вселенной, вы должны создать что-то превосходящее, и это всегда хороший процесс.

You know that a fellow who is big and expansive and can reach around a lot of things, and so forth, has, initially, space – he’s operating in lots of space. If he tries to operate in smaller space, why uh… he gets to snapping around it quite a bit. He operates in smaller space, he’s much worse off.

Странность, наблюдаемая в этой вселенной, состоит в том, что когда вы... когда-то давно на траке вы создали что-то... Понимаете, в этом отношении у вас имеется колоссальный опыт. Вы... он просто был утрачен, потому что вы постоянно заставляли эти вещи соперничать с МЭСТ-вселенной и затем соглашались с МЭСТ-вселенной. И затем вы заставляли нечто соперничать... вы создавали мокап девушки. И у вас не было большого опыта, и поэтому вы не знали, как должна выглядеть девушка. И тут появлялась МЭСТ-вселенная... вы думали, что это была МЭСТ-вселенная, тут появлялся другой тэтан... он создал прекрасный мокап девушки. Вот красота! Вот это да! И у вас слюнки текут: «Да, вот это нечто. А моё – так себе».

Now let’s take… let’s take space, very little contact, big anchor points, so forth. Boy, ha… have you ever seen a… a… have you ever seen a waterfall, for instance, that fell a hundred and fifty feet? Anything like that. Just that big space. Now have you ever seen a waterfall that fell 150 feet and had just one plume fall all the way. There’s some such falls on the banks of the Columbia River – I don’t… And there’s some Yosemite that do this. They fall through all that space – just one plume of water comes all the way down.

И к тому же, то, что вы не сделали сами, порождает в вас некие чувства... это вызывает интерес. Вы испытываете необходимость иметь нечто, что есть у кого-то другого, и это было жутким идиотизмом, потому что вы были необразованны! Вы были невежественны. На самом деле вы были тупы!

Gee, people stand there and they wonder why they’re so enthralled. All of a sudden they’ve got anchor points and they’ve got bigness and they’ve got simplicity. And out of this they get harmony. You can practically feel their souls just sort of smooth down and go „Purrr.“

Нечего и говорить о доверчивости тэтанов на раннем траке. Мы никогда не упоминали об этом раньше, поскольку тэтаны способны пребывать в состоянии знания, но у тэтанов не было никаких данных. Бог ты мой, какими же они были тупыми! Кто-нибудь подлетает и говорит: «Ты только что выиграл соревнование!» И тот отвечает: «Да ну?»

That’s one of the big traps of this universe, is it apparently has all this space, see. And having all this space why uh… anything like a sun, you know? Little suns, that’s all. Must have… you say, „It’s too tiny.“ No – you take a…

К счастью, вам нет необходимости хранить образование в форме факсимиле. Вы можете просто закрепить это в виде состояния знания. В «Науке выживания» у нас было что-то насчёт того, что тэта энтурбулируется, имея дело с МЭСТ, и затем освобождается от МЭСТ, располагая состоянием знания о том, что такое МЭСТ; это есть в «Науке выживания». Тэта слишком сильно сталкивается с МЭСТ и затем удаляется. И затем она сталкивается с ним и удаляется, сталкивается и удаляется. И цикл повторяется до тех пор, пока тэта не обретает все знания о МЭСТ. Мы не располагаем всеми знаниями о МЭСТ, но вам нет необходимости обладать ими.

Let’s take a bucket full of 25 carat diamonds – the purest, most unflawed diamonds possible. Let’s take a bucket full of them – put them right there. No, no. Let’s take one – knock that away and take one great big velvet, black velvet cloth and set it on a table and put one light on it. And then take one one-carat diamond and put it on there. If Tiffany’s ever changed their policy they’d wreck their business. But they quite customarily put nothing in the window but one simple stone. And there it sits – one stone. People go by and they say, „Screeeee!“

Уже на данный момент вы получили чрезвычайно много информации. Каким вы были бы хитроумным типом... доводилось ли вам видеть старика, который стоит около школы и смотрит на всех этих выходящих из неё симпатичных девушек-старшеклассниц? Он стоит там, мудрый и старый, старый, очень старый. И он произносит: «Бог ты мой, если бы только мне снова было шестнадцать и я знал бы то, что знаю сейчас». Да, да. Вы находитесь в том же положении, что и этот старый негодник. На самом деле вы можете смотреть на эти драгоценные создания, но вы располагаете знанием об этом. Никогда не сбрасывайте это со счетов. Вам лучше добыть ваше знание с полного трака. Кстати, единственный способ, с помощью которого вы можете проделать это, состоит в том, чтобы просто проходить мокапы, связанные с незнанием, и так далее... со знанием и с незнанием и так далее.

And the boys who run these other… these… these uh… two-bits-for-a-collar-of-diamonds jewelry stores with those racks and racks and racks and racks and racks of things, have to actually, really to attract any real attention and get the passers-by to stop, they have to put in value, value, value, value, value in terms of lots of money so that people get to looking at a mass and it’s a curiosa. It’s not an appreciation at all. They get the appreciation, „Junk.“

Как следует создавать мокапы, связанные со знанием и незнанием? Мне придётся рассказать вам всё об этом сегодня во второй вечерней лекции. Преобразование символов в язык. Как это делается... язык, как он появляется и почему.

And… and you get this – in the front of one of those windows you can have big diamonds rigged up, five-carats diamonds, ten-carat diamonds in rings and everything else like you see on New York, Broadway. You see those right straight up close to the window glass. And uh… there’ll be a rack of them sitting there and people’ll go along and say, „What do you know? Five thousand dollars! What do you know? Ten thousand dollars! What do you know? Twenty-five thousand dollars! Isn’t that interesting? You know, it’s funny how much that thing costs. I wish I had something like that. Well, let’s go over to the show.“ No interest level. No space, so of course it can’t be of any value.

Продолжим. Итак, знание в действительности не зависит от данных. И существует основополагающее знание, которым являетесь вы, и оно существует, не обладая длиной волны. Это звучит странно, но так оно и есть. Способность знать всё время одна и та же, объём данных, которые могут быть усвоены, изменяется. Человек может быть очень наивным и находиться очень высоко на Шкале тонов, и затем он становится более грустным и более мудрым. И в действительности в первый раз в этой вселенной хомо сапиенс получил возможность приобрести знание и удалиться. Это очень ценная возможность. Другими словами, вам нет необходимости продолжать зарываться вглубь.

Now uh… you could get something very tiny and enclose it in a very tiny place of very exquisite workmanship. You get sort of the idea of a theft when you do that, when you… when you see this little, tiny ivory worked castle, you see. Little tiny castle, and it’s got a little, tiny thing in that offsets. You sorta get the idea that somebody stole something, when you look at this thing. It… it… it’s… it’s… it gives you kind of that feeling. You d… you don’t get really the feeling – you get the feeling of beauty and exquisiteness a little bit, but – somebody swiped it.

Возможно также такое, что ваш трак развивается согласно какому-то плану. Я хочу сказать, возможно, всё это просто путь отхода. Вы ведь не знаете наверняка, а такое может быть. Возможно, я говорю вам не всё. Возможно, в любом случае всё, что я вам говорю, – это научная фантастика. Кстати, надеюсь, что это разрекламируют именно в таком свете. Бог ты мой, это надолго сделает вас свободными.

Why? It’s very simple. I mean, somebody has taken and out of a space that he shouldn’t have, he’s worked in some beauty into it. You see, that’s too small a space to have that much in.

Однажды... однажды один из вас станет очень амбициозным и подхватит по очереди пять проезжающих мимо такси. Вы не можете поймать такси, вы не можете поймать такси, и вы в конце концов говорите: «К чёрту эти такси!» И вместо того, чтобы создать мокап такси, вы вдруг возьмёте первое такси, возьмёте второе такси, возьмёте третье такси, поместите их на крышу одного из близлежащих высотных зданий, выключите их двигатели, чтобы они не съехали и не упали с крыши, и оставите их там. И люди спросят: «Кто это сделал?»

Now uh… let’s go in some other fields: What… what’s your great singer? The first criticism of a singer: „Oh, he has a parlor voice.“ How much space can he fill with sound? That’s the first requisite.

Мы напечатаем много небольших карточек, и на них будет написано: «Вы отказались от своей божественности». Это хороший лозунг: «Вы отказались от своей божественности». Вы не будете говорить, что такое «божественность», но все будут думать, что знают, о чём вы говорите, а что касается вас, то вы будете чертовски хорошо знать, о чём вы говорите. Это так. Ну ладно. И затем это внезапно превратится в нечто иное.

Caruso was the greatest singer of all time because he could knock out the back of any auditorium practically. Also he had force in his voice – he could crack wine glasses, hold a true note. And you say, „This is truth of note.“ No, that… the upset of that was there was – must have been enough force in that voice to crack wine glasses. He had perhaps great beauty of voice, perhaps not. But boy he was sure loud.

В действительности сделать что-то невероятным – это самый лучший способ сохранить что-то в секрете. Нечто слишком невероятно, никто не верит в это. Как по-вашему, что МЭСТ-вселенная использовала для отвода глаз? На каждом этапе развития любой другой этап был слишком невероятным. Вы понимаете, что это движение в обратном направлении от победы? Если вы должны верить, если это навязанная вера, то возникнет также и блокированная вера. И когда человек опустится действительно низко по шкале, то он никак не сможет выбраться оттуда, потому что у него блокированная вера. Ему приходится не доверять. Когда он пытается верить, у него возникает недоверие. И вы удивляетесь, почему люди, находящиеся в этом нижнем диапазоне шкалы, не могут верить ни в одного бога. Ни для одного бога не существует каких бы то ни было гарантий, когда он имеет дело с этими людьми. Они не могут верить.

Want to become a great singer? The hell with shifting notes. Don’t even bother to carry a tune. If you were just to go out and practice so that you could take the biggest auditorium in the United States or the Hollywood Bowl and get to a point where you could fill that Bowl with sound without any electronic equipment, boy, they’d elect you. You’d get elected right then.

Давайте же сделаем следующее. Давайте определим, насколько совершенны все эти состояния. Вы обнаружите, что они все описаны в книге. Вы обнаружите, что эти описания действительно отображают весьма хорошее состояние бытия. В какой-то мере на их основе можно также составить представление о качестве создаваемых мокапов. Если вы не сможете создать мокап... если год спустя вы не сможете создать мокап, который бы превосходил по своим качествам ваши сидящие тела, который смог бы делать больше и действовать быстрее в вашей вселенной, то я отрекусь от вас. Думаю, я отрекусь от вас в любом случае.

Now, it’s a funny thing: What’s the difference then between the great singer and the hog caller? Both of ‘em can fill a lot of space with sound. Well, look… look them over – look them over. There’s a different intention behind the sound. The intention is to call a hog in one case, and to be loud; and the intention in the other place is to interest people and create a desire.

Давайте посмотрим на Таблицу отношений, и лучше я расскажу вам, – вместо всей этой болтовни, – лучше я очень быстро расскажу вам о процессинге подъёма по шкале.

Big difference. Where do you find your biggest difference then? Your biggest difference is up in the postulate intentional level. That’s… that’s the difference – up there. And then a little bit lower than that there’s an agreement that the singer is… is a singer, and an agreement that a hog caller is a hog caller. And we’ve agreed to laugh at hog collars and we’ve agreed to be very serious about singers – very simple.

Процессинг подъёма по шкале. Это то, для чего вы используете Таблицу отношений, и это метод изменения постулатов, а не метод прохождения потоков. Это, по сути, основа процессинга постулатов. Процессинг постулатов – это любой процесс, который позволяет человеку изменять свои постулаты... если не считать инграммы, с которыми мы раньше работали. Вы стираете какую-нибудь инграмму, и, конечно, вы изменяете имеющиеся в ней постулаты.

That’s right. That’s about all there is to it. You go out to be a great singer, you make sure that everybody knows that you’re a great singer. You wear the trappings of a great singer, that’s all. I’ve seen some pianists sitting in dives that could tear the keys off the piano with any classical music – beautiful, just beautiful playing. But they didn’t have on a tail coat, they did not have an air, they didn’t have the style, they didn’t have all the symbols and trademarks of the great pianist.

Но речь идёт не об этом. Это намеренное изменение постулатов. Первое, что вы должны сделать, – это поднять человека на такой уровень, где он сможет действовать гибко и быстро в отношении своих постулатов. Вы добиваетесь этого, используя мокапы и так далее. И однажды человек приобретает способность создавать почти совершенные мокапы, почти совершенные, но он просто... он начинает... он говорит: «Я постоянно сталкиваюсь с тем и с этим», – или: «Я должен изменить своё отношение к этому», – или: «Я должен сделать что-то ещё по этому поводу».

How do you act as a great pianist? Hah-hah! We know how you act as a great pianist – you’re very impressive in the first place. You come in, you ignore the whole audience. You sit down, you sweep your coat tails out of the way in order to sit down at the seat of just one piano sitting on this huge stage, see? And you sit down, and then you wait very patiently until everybody deigns to be damn quiet. And you start in. And make sure that you have the grandness of gesture. That’s all it is.

Что ж, то, что он делает, – это изменяет постулаты. Он обнаруживает, что он начинает делать что-то, внезапно понимает, что не может сделать это, и он просто вдруг: «Др-р-р-р-р-р!», – изменяет этот постулат, и этот постулат, и так далее, и уничтожает эти постулаты, и создаёт новый постулат. И неожиданно он говорит: «А, хорошо. Да, я опять включил там лампы. Теперь она танцует румбу».

The poor guy sitting down in the jukebox playing with his derby hat over one eye, maybe can play rings around that guy on the concert stage, but he doesn’t know one fact – one fact he doesn’t know: that he has to act big and great in order to be big and great. And if he acts big and great and with the proper mannerisms to be big and great, he’ll be big and great. Because he’s what? He’s not putting on anything but the agreement.

У него были все эти постулаты насчёт танцев, и у него была девушка, и она ходила с ним... ситуация была очень неловкой. Каждый раз, когда он шёл в ночной клуб или куда-нибудь в этом роде, этот мокап... румба... появлялся у него, и парень не мог танцевать с ней. По его мнению, она не должна была танцевать румбу, и поэтому вы изменили бы это. Как изменить это? Необходимо изменить его постулат, что она не должна танцевать румбу, что танцевать – это грешно, что танец должен быть религиозным действом... ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля. И он просто изменит постулаты: др-р-р-р-р!

If he refuses to act within the frame of agreement which is assigned to bigness and greatness, or if he has some purpose in not acting in that frame of reference, he won’t be.

Это процесс, который осуществляет тэтан. Тэтан создаёт просто посредством постулатов. Он рассоздаёт, изменяя постулаты и отменяя их. Есть упражнение, в котором вы начинаете, увеличиваете, уменьшаете и останавливаете цепочки мыслей... оно содействует увеличению способности создавать и рассоздавать постулаты. Если вы не можете справляться со своим потоком мыслей, если у вас идёт поток сознания, то вам будет трудно иметь дело с постулатами.

You can really pitch it any way you want to. You can just throw it in any direction. But if you’re going to throw it in any direction you want to, you’ll have to be able to initially feel that you can command space and energy. It’s all well and good to just fake in and know you’re faking in. It isn’t that people read your mind, it just shows up in the manner; the manner isn’t there.

Итак, что такое процессинг подъёма по шкале? Это один из этапов процессинга постулатов, который задолго до того, как преклир поднимается высоко по тону, делает его способным... о, чёрт! Это сработает на кейсе уровня VI, это сработает на кейсе уровня V... это изменение постулатов преклира. И он проделывает это с помощью подъёма по шкале, а не с помощью прохождения потоков. Это нечто другое. Когда речь идёт о потоках, то здесь есть входящий поток, исходящий поток, входящий поток, исходящий поток. Хорошо, давайте просто изменять постулаты.

Calli-Curcy never came out and looked at the audience apologetically – never. Neither did Caruso. Caruso came out and he’d look them over. „All right, you people are privileged now to hear me sing.“ He’d say, „Now you’re going to hear me sing.“ There… it wouldn’t – nobody would have stood a chance if they had decided not to hear him sing. Nobody would’ve stood a chance.

Что мы делаем с постулатами? Давайте посмотрим, какие из них приведены в Таблице отношений. У нас здесь есть «Выживаю» и «Мёртв». Что это означает? Что ж, это означает просто следующее. Здесь у нас есть... выживание идёт где-то между 22,0 и 40,0. [См. рис. на следующей странице.] Конечно, выше 40 идея о выживании – это просто нелепица. Как может что-либо бессмертное не выживать?

Now there’s… there’s you… there’s your difference. What is greatness? It’s simply that: What a beautiful language – „Great-ness.“ Big-space.

Это одна из самых неудачных шуток, какие только могут быть. Вы бессмертны и беспокоитесь по поводу выживания. Это типичная шутка этой вселенной, вызванная эффектом обратного потока. Час за часом, день за днём вы действительно беспокоитесь по поводу выживания, и при этом вы бессмертны. Всё, против чего вы возражаете, -это что когда вы не выживаете, вы забываете. Что-то отнимает у вас какую-то вещь с достаточной силой, чтобы вы не помнили об этом. И в результате вы расстраиваетесь. И из-за чего вы действительно расстраиваетесь... это вовсе не связано с выживанием, а связано с знанием. Вам ужасно не нравится быть в состоянии незнания. Вы знали, что вы там, но вы знаете, что вам не позволено знать, что вы были там. Вы знаете всё об этом. Возьмите Трафальгарское сражение. Вы знаете, сколько человек было на борту корабля, сколько было убитых и раненых, сколько записок было отправлено в бутылках и так далее. И, кстати, это прекрасная научная фантастика... просто прекрасная научная фантастика. Помоги Господь писателям, работающим в жанре научной фантастики! Помоги им Господь! Боже, какие же у них бывают включения. Я думаю о бедном старом Пэджетте. Я употреблю его псевдоним... хорошая шутка. Бедный старый Пэджетт. Он трясущаяся рухлядь! Он развалина!

If a fellow fills up all the space he has, he’d better find bigger space.

Now there’s the quality of action, and that mostly has to do with consistent quality of action. He has a consistency and a control – increase and decrease – at will. It isn’t enough to sing loud. One must sing loud and fall off to a softness, and sing loud again at will. He must also be able to stop and start singing at will. He follows this… this whole cycle of action.

And at that level of big space, there is desire, and people see that as the space and they also will see it instantly as desire. There we have desire at work: Big space, certainty and if any force is there at all, the force is subordinate to the agreement that there should be force there.

Я не знаю, сколько времени этот человек на траке и сколько он прошёл спиралей, но он, несомненно, описывает древнюю историю. Причём всё это приписывалось будущему.

You get the complete feeling at that level that a person would not need any force in order to carry out his mission.

Now what do you know? Do you know you could walk down here and take the star of a cup you could just walk down and take his badge away from him… and have him agree perfectly to do it, that you should do it. You just assume that you have the right to, not the right you have to defend. This is sort of a God-given right. You walk down and talk to him about his badge, and you’ll have it in your hand in a couple of seconds. You don’t have to use subterfuge to get it. That’s the way not to get it.

Now there are much easier ones. Do you know that… how they tell a shoplifter in a store? How they tell a criminal on the street? They don’t have his description. He looks suspicious. You know that people… people… cops arrest a criminal on… away from the scene of the crime a few minutes afterwards ordinarily because they look so suspicious. They just weren’t big enough to do what they did, because they knew they didn’t have the right to do it and that was the first requisite of criminality, is knowing one doesn’t have the right to do it. The second one knows one has the right to do it, it ceases to be a criminality and becomes a right.

Он датировал события так, что они якобы происходили в будущем. И затем он начал принимать тщательные меры предосторожности, чтобы вообще не датировать события. На самом деле он даёт настоящие даты. Он самым чудесным образом играет с собой в «не знать».

And the difference between a right and the difference between a criminal act, is simply knowing one has a right to and knowing one doesn’t have a right to. In other words, knowing one has a right to, one would have to command enormous space and enormous power to know so completely that he would have the right to any item or object in an entire city.

Между прочим, если бы вы дали одному из таких парней банки Е-метра, то вы столкнулись бы с чем-то поразительным. «Так, давайте поговорим о космосе». Понимаете, космическая опера – это очень незначительный момент в этой вселенной. Не думайте, что это сколько-нибудь обширная область трака, потому что она таковой не является. И у большинства людей её даже нет на траке времени. Космической оперы нет на траке времени большинства людей. Она есть только у деградировавших людей, бродяг, пьяниц, мошенников, воров, жуликов, у всяких «перекати-поле», у безработных, бомжей, у тех, кто носился, носился и ничего не добился и так далее. Это космическая опера.

Boy, would he have to be big. He’d have to be a hell of a lot bigger than that city – big. To the petty thief who knows he doesn’t have the right to pay a nickel to ride on the subway, and the second after he’s paid his nickel he still looks like he doesn’t have a right to ride on the subway. And, what do you know? He paid his nickel! Now that’s an interesting point, isn’t it. Fascinating.

Боже! Эти парни... я мог бы рассказать вам историю этого трака... я не думаю, что это можно изложить на английском. В английском недостаёт многих слов. Это просто нечто слишком дикое. И это нечто особенное. Это особенные приключения... чрезвычайно специфические приключения.

He knows he doesn’t have the right to. He knows he doesn’t have the right to do anything. He has no space and no time, no havingness. And as such, he comes right on down scale.

У других людей на траке присутствует планетная тематика, и в жизни какого-нибудь преклира это бывает просто поразительно. Вы обнаружите, что он вёл уютную домашнюю жизнь, жил в каком-нибудь коттедже, и он находился на какой-нибудь ферме, и затем он был мелким торговцем в каком-нибудь городе. И в каком-то другом месте он водил грузовик, и так далее. Города и всякие такие вещи... ничего броского, всё патриархально, мило, ничего особенного и...

Now there are some people who have the right natively to have a… a space bigger than a galaxy, easily. And who have come down in their own eyes to a point where they know they can’t have a space bigger than a planet, and they don’t have a right to any space bigger than a planet. And they go on acting apologetic about the whole deal. And you’d… you’d swear – they aren’t on… out like a petty thief, but they’re down in their own estimation to that degree. The very great on earth have had that feeling.

Какая-нибудь девушка... чуть ли не единственный раз, когда вы начинаете работать с девушкой... попадается также много девушек, которые были на траке космической оперы. На траке космической оперы они были парнями или же девушками. Помоги им Господь! В каком же они ужасном состоянии! Они действительно деградировали. Они ходят здесь, прилагая усилия к тому, чтобы быть нормальными. Конечно, они гораздо сообразительнее, гораздо мудрее. И в действительности любой, кто выжил на этом траке и до сих пор находится в теле, – это действительно крепкий орешек. Это правда. Полагаю, людей помещали... большинство людей, которые не были достаточно крепкими, до сих пор сидят где-то в каких-нибудь ёмкостях. Но, как бы то ни было, эта мирная, патриархальная обстановка, девушка... О космонавтах она знает только понаслышке, но это дает реакцию на Е-метре.

They’re scaled way down and they still have enough of this to spare. Well, there’s a… what’s the difference then between a petty thief and a person the size of the MEST universe? Well, your petty thief possibly could be, some day, the size of the MEST universe. But it would mainly depend upon his knowing he had the right to be.

Вы берёте одного из писателей, описывающих космическую оперу, и если он 10 действительно был на этом траке... Он не стал бы писать об этом, если бы это было не так. У него просто не было бы необходимой сноровки. Это не значит, что вы не можете проявить достаточно изобретательности, чтобы выдумать всё от начала и до конца. Это просто означает, что такие люди этим не занимаются. Кроме того, люди не пишут научную фантастику, если у них не произошло прочного застревания на этом траке; они пишут что-нибудь другое: «фэнтэзи» или что-нибудь ещё. Хорошо, дайте человеку банки Е-метра. Скажите: «Ладно. Рассмотрим последнюю написанную вами повесть», – и стрелка нырнёт. И вы спросите:

And when you get a postulate-changing session going on with some preclear, you will be astonished. They’ll realize they don’t have the right to do this, or to do that or to do something else – because they agreed not to have the right.

—Что вы... почему она ныряет? Что... её не купили?

And one could call the whole dwindling scale of stuff, „Agreeing not to be able to.“ That’s the saddest story ever sung: „I agree that I do not have the right to…“ And there are a lot of understoods back of that, a lot of postulates that have gone before. „I agree that I do not have the right to…“

—Нет, купили, – и стрелка даст фол.

The first day you ever said, „Well, all right. I see that other people are using these things and so forth.“ Just nonsensically you said one day, „Well, I agree. I uh… well, I agree that other people have the right to…“ Oh-oh! That’s the same thing, isn’t it? „I agree other people have the right to…“ is the „I agree I don’t have the right to have a right more than other people have a right.“ Oh boy!

Ивы:

„I agree that other people have a right to manage this or do that or square around something or other, and that I have no business monkeying with it.“ Oh-oh!

—Рассмотрим героя этой истории, – фол, фол. И вы подумаете: «То, что этот человек пишет, вредно на него влияет».

Everywhere you look in this confounded, upset, cock-eyed society everybody is saying, „I don’t take any responsibility for this. And that’s not my fault. And that’s not my responsibility, and I’m not responsible for that, and I’m responsible for something or other“ and they get down to a level, they don’t even vote. That he don’t… he can’t even take that responsibility for having elected the government of the United States because they recognize it’s kind of specious. They realize they have the perfect innate ability to own an area the size of the United States and to be an area the size of the Unites States, and yet here they are, they won’t even participate and vote one vote. They couldn’t take the responsibility to that degree.

—Рассмотрим детектив, который вы написали, – нет вообще никакого движения стрелки. – Его у вас купили?

Now there are two ways that they do that. The fellow who was as big as the size of the United States would never go near a polling vault or a box – never. He wouldn’t vote, he… because he’d be into an agreement with all these other people who were voting and he wouldn’t see that. But on a lower level a person won’t vote simply because they won’t take the responsibility for who is president. And that’s way down.

—Нет, не купили. Да, я получил отказ. Да. Плохо. – Очень интересно.

And everywhere you look, „I don’t have the right to do this, I don’t have the right to do that.“ There’s a screwball attorney uh… who is uh… fouling up like a fire drill – some little hick town someplace. Uh… and… and he’s busy trying to figure every way he can figure to lose some little two-bit court case – in Scientology. He’s doing this. Why, it’s the most fascinating thing you ever saw. These… these guys… these guys are so low they haven’t… they haven’t got any responsibility for any fellow human being, and they have no responsibility for themselves at all. Why? Because such a person has had it demonstrated to him very adequately by having his wife who was a cripple for many, many years made again to walk and play the piano.

Поэтому вы думаете: «Что ж, должно быть, у этого парня сплошные включения и галлюцинации. Должно быть, создание всех этих произведений сводит его с ума. Так что давайте внимательно рассмотрим все эти истории». И что бы вы думали? Они начинают исчезать, как это происходит с локами.

Hah! He didn’t have any responsibility for her, did he? Didn’t have any responsibility for himself – couldn’t possible have done so. Why? Because it isn’t any responsibility of his that everything’s going wrong, and so forth. And this trial – he’s the only one that’s there. It’s up to him to say anything at all.

На чём эти локи? Что ж, давайте снова дадим парню в руки банки Е-метра и спросим его: «Были ли вы когда-нибудь на космическом корабле?» Вжих!

It’s very interesting, isn’t it? The guy could actually fail to recognize his beingness to the extent where he can’t even be the size of his own family on responsibility.

—О, не задавайте мне подобных вопросов, – ответит он. – Вы заставляете меня думать, что я всё фантазирую, или что-то вроде этого.

In other words, he couldn’t continue his support of something which has relieved him of the terrible burden of having a cripple in his family for the rest of her life. You understand, that would cost him just days and months and so on of misery on his own part.

А вы:

And yet – yet that’s happened for him. And yet his level of responsibility is so low that he’s just figuring out any way he could possibly figure where Scientology could possibly go by the boards right in his own home town. Isn’t that fascinating?

—Были ли вы когда-либо на космическом корабле?

His level of responsibility can’t be any size at all, then. ‘Cause he knows it works, it works for him, it works in his hands, he’s fully trained and yet he’s got to lose. Never had enough processing to put in your eye. But there… there’s… there’s a level of responsibility.

—У-у-у! Кхе! Я нервничаю.

What is the essential difference between what I’m doing in res… in Scientology and other people? Is it because I’m brighter? No, no. Uh-uh. Is it because I… I… I know more? Naw. No there’s really only one thing, is I recognize that it’s… that it’s my job, I recognize anybody has this job. You see, anybody has this job. And there was this great big pair of boots and they were sitting right in the middle of this universe, and they were awfully big boots, and you could get down amongst them with… with telescopes. You could look the length and breadth of them and find absolutely nothing inhabiting ‘em.

—Как насчёт... Что ж, как насчёт попыток добраться... э... как насчёт взрывов в космосе? – Я хочу сказать, вы задаёте какой-нибудь вопрос вроде этого. – Были ли вы там когда-либо? В каком это было году? В каком году вы состояли в корпусе шпионов галактической полиции? – что-нибудь в этом роде. Вжих, ежих, ежих!

And it says in these boots, it just simply said, „These are the boots which go down a road which leads out of this joint.“ And other people had been diving spaceships through them and playing hopscotch in them and… and so on, when they ever did see them, and so on. They were sitting right there.

—Какую историю вы написали об этом? Он ответит:

They sat on the doorstep of every door that has ever been covered with crepe. They sat on the doorstep of every bank that ever reneged on a pledged agreement or refused a loan to somebody who was desperate. They sat on the doorstep of every church which itself was pretending to take vast responsibility. They fell across every single boulevard and progress that Man ever thought he could make. He could go ahead and take responsibility for destroying culture, but not for helping a single individual in it. Ho!

—«Жаворонок». – Я... вот и всё. Я не знаю ничего о его прошлом... я имею в виду Е. Е. Смита. Он скажет:

Fascinating! Why, those boots – well, you look at these boots, and they… they weren’t even big boots. They were little boots – little kids’ boots. Wasn’t anything to them. And what’d you do? You just threw some space out that big, that’s all. I mean, you narrowed the space down to the universe of one man and you found out he was a highly representative man, and then you took a look. The boots were very wearable.

—Это было в таком-то году. Да. – Вы получаете реакцию стрелки, реакцию стрелки.

And they’re very, very simply boots. But what do you know? These boots have a catch to them. They aren’t just one man’s boots. They were every man’s boots. And because I assayed to take a few steps in them and square them around and find out where the road was and what leather they were made out of, didn’t absolve a single individual who cared to benefit from those boots from wearing them. And that is the grimmest joke of all.

—Как насчёт повестей, которые вы написали об этом? – Крохотная реакция стрелки... происходит выключение этого.

A person has to come up the scale so that he can take responsibility for himself and all of his fellows and the whole cock-eyed condemned universe before he can walk down that road out. Isn’t that fascinating?

—Теперь рассмотрим «Жаворонка» и ещё немного поработаем над этим, ещё немного поговорим об этом. – О Боже! Вы начинаете получать сильное действие стрелки на то, что относится к действительности, а действия стрелки на самой повести нет. И затем вы просто поднимаете это на поверхность, делая это не с помощью вопросов, сформулированных специальным образом... а просто пытаясь получить некий заряд на этих повестях.

He can’t even run his engram bank unless he says, „It’s my business and I mean to make it so.“ Isn’t that interesting? Because he’s down tone scale on inhibited, he knows all knowledge is inhibited, he knows all things are inhibited, he knows every thing he is scare, he knows death is inevitable, he knows all these things. He knows he has no space. He knows that life is an object, not an animate, glorious thing. And as long as he knows that, then he will know no more. And at that level one knows practically nothing.

Но на том, что связано с биографией, на том, что является реальными фактами в жизни человека, заряд так и полезет наружу. Внезапно у человека начнёт кружиться голова, он начнёт кашлять и скажет:

The bank will sit there and some of the little incidents in it might be quite bright and it might be interesting. But boy! is it of narrow scope! It’ll be a little tiny bank.

—Знаете, я чувствую на голове шлем. Я уверен, что это шлем. У меня ужасно звенит в ушах. Я не могу понять этого. У меня часто звенит в ушах, когда я пииту Мне пришло в голову, что у меня звенит в ушах только тогда, когда я пишу о космосе.

Those great big ridges standing out there have to be handled by a big guy, if you’re going to handle them all the way. Now we have the modus operandi of how you get to be a big guy. There isn’t any gimmick factor whereby you all of a sudden discover you have to make up your mind to be self-determined.

И это ощущение возникает у меня прямо сейчас. Словно бы мне нацепили на голову аквариум или что-то вроде этого... Да, необходимо опускать подбородок вниз, чтобы не съехали наушники. О, нет!

You could take a preclear by the nape of his neck and hold him up there and bang his head against the wall with these techniques until he is cleared – if you start him on the line, you never have to explain a thing to him. He’ll finally wind up, but he’ll never walk out of this universe with your help. He never will.

—Снимите это.

He’ll only walk out of this universe if you permit him to recover enough force so that he can have responsibility for what’s going on.

—О, я не могу! Это...

There isn’t any hidden gimmick; there isn’t anything else he has to think; there isn’t anything he has to believe in, really, to amount to anything to go this way. And you can boot him up this line quite artificially, but what you’re really doing is taking him and putting these boots on him. He has to be fitted with these boots and these boots are called Responsibility.

—Что произошло бы, если бы вы сняли это? Что произошло бы, если бы у вас не было этого?

The ability to handle force and take the responsibility for the use of it, the ability to create and handle space of any dimension and take the responsibility for handling it.

—Ну, ничего. – Стрелка: ежих, ежих!

He’ll find himself going up the line automatically. There isn’t any funny little gimmick on the thing. It’s just a grim joke you’re playing on him. He thinks he’s been diving and ducking and jumping into the weeds and hiding under the house and so on. And he says, „Well, this is just another way to hide under the house“ – you’ve got him by one ankle; you start pulling him out.

Естественно, он в открытом космосе. Его размазало бы по всем окрестностям, если бы он снял шлем в вакууме.

And what do you know? He has to stand eventually. Not by any determinism of his own, really, if you really wanna make it that way. He’ll be standing out in the bright sunlight fully visible before he goes anyplace. He’s gotta be able to take responsibility for all enforcement, and all desire way up the line, and all space before he’ll walk any place.

—Что ж, ладно. Давайте... что произошло бы, если бы вы его сняли?

So we’ve got that scale going back and forth, and up and down and we find out that there is a bigness which has to grow in the person. And if you don’t see that bigness growing, he’s not on his way out.

—Я не могу снять его, – стрелка даёт фол.

And the difference between the preclear that has to be chained down to have the boots put on him and me is, is I never wanted to be a slave and I never had to be. That’s all. I never agreed.

Вы наконец убеждаете его отказаться от этой идеи и так далее. Вы обнаружите, что на нём шлем с трещиной, или что-то в этом роде, и он практически умирает. Вы заставите его натолкнуться на все эти невероятные ситуации. Он начнёт оживляться, и он станет более счастливым и более бодрым, начнёт чувствовать себя лучше, лучше и лучше. И затем он скажет:

It was very interesting – somebody was talking about science fiction the other day, I wondered how much of all this was science fiction.

—Я только что думал о том, чтобы написать какую-нибудь хорошую космическую оперу. Но, полагаю, я напишу детектив. – Он утрачивает интерес к этому.

Well, there’s science fiction and science fiction. Some science fiction’s bad, some science fiction’s good. Unfortunately, for your sakes, this isn’t fiction. I wish it were. If it were just a pleasant afternoon, we could all go on being slaves.

Значительную часть плохой научной фантастики пишут ребята, которые плохо вели себя на полном траке, но они не вели себя очень плохо. Те ребята, которые действительно пишут хорошо, – да, они были ужас какими!

But unfortunately – unfortunately it doesn’t happen to be fiction. Like the professor – I mean, the chair of physics up there said, „The diabolical accuracy of these predictions will be borne out by the most exacting research and investigation.“ Well, they’re diabolical because they take slaves away from those who would have slaves. And they set man free. And they’ll even set men free who don’t want to be free at all. And I think that is the most… grimmest jest.

Что вы смеётесь? Да, да. Я сам никогда не писал научную фантастику. Люди думают, что я писал её. Правильно. Это не попадает в категорию научной фантастики.

And when it comes to… when it comes to any of these techniques, any of these techniques, they… they add up all the way up – something I talked to you about before, time and time again – uh… freedom. Freedom.

Есть история «Один был не согласен», которая весьма позабавила бы эту аудиторию. Она была... появилась в «Поразительных приключениях» много лет тому назад... вероятно, в 1940 году. «Один был не согласен». Это о цивилизации, которая... это не космическая опера, понимаете? В этом жанре обычно пишут о цивилизациях и тому подобных вещах. Это был рассказ о цивилизации, в которой люди сгибались под гнётом колоссального согласия с христианской наукой. Своим рвением в этом плане они просто доводили себя до слома. Но был один человек, который не верил в христианскую науку. И в конце рассказа описывается, какая его постигла участь. Рассказ назывался «Один был не согласен»... ужасно похоже на то, чем мы занимаемся прямо в данную минуту. Это поразительно.

And that freedom is lots of space and ability to use it. That’s freedom – that’s all. That’s all freedom is. It’s… it’s exactly what it says it is. It is the most idiotically literal thing imaginable – freedom. Lots of space and the ability to use it.

И взять... был написан рассказ «Последнее затемнение». В действительности это был комментарий относительно политической ситуации и... описание характера одного офицера, вот и всё. Дело происходит прямо здесь, на Земле, и... в очень недалёком будущем... таких вещей множество. Очень редко я пишу какие-то вещи, которые как-то связаны с этой темой.

And then complete freedom is above the level of not needing space. And not even having to agree. That’s… that is above the level of freedom. That is cause itself. And you never saw cause itself ever being worried.

Взять повести о Всемирном медицинском обществе, о старине Мафусаиле, и так далее... они написаны непосредственно на основе реальных событий. В них нет никакой фантастики, правда. В них сгущены краски – вот, практически, и всё.

It… Prime Cause has nothing which could enslave it, except itself. Just like there’s really nobody ever going to really pick up this preclear and carry him out of this universe. Nobody’s ever going to do that. He can put boots on; he’ll still have that last mile he has to walk himself.

И здесь мы имеем... настоящей смертью была бы смерть тэтана, и это должно находиться вот здесь, ниже -8,0. И вы получили бы... хомо сапиенс находился бы где-нибудь здесь, поблизости... его смерть наступила бы здесь, на отметке 0,0.

And that means that he’ll have to take responsibility for what he does and his force. And not only that, for everything that goes on around him.

Итак, давайте посмотрим сюда... мёртвый, смерть, хомо сапиенс – и найдём вот здесь «жив».

And we look at the thing that does happen, we look at these people, we look at somebody – gee. He… all he’s got to do is walk into a court and put on the proper defense which has been outlined for him. But he says, „No“ – he can’t do that. He can’t do that. „That’s not possible because all is lost. We all know all is lost.“ He hasn’t taken responsibility for his own profession or his own pride in himself or anything.

Давайте проводить процессинг подъёма по шкале, используя шкалу «выживание-смерть». Что вы думаете... вы спрашиваете преклира: «Какое у вас представление о ваших шансах на выживание?» Преклир обдумывает это в течение минуты.

What are we looking at? Carrion? That’s how low one can get and that is actually a degradation of sorts which goes below the level of being degraded; because a person who knows he is degraded isn’t very badly. It’s a person who’s terribly degraded and isn’t even vaguely aware of it that’s dead. And you can look around and see these people on every side. And they’re going through and they say, „Nobody has any right to give me any responsibility. I have no responsibility for anything. I… I take responsibility – I’m to blame.“ – something like that. „I’m responsible. This isn’t any job of mine.“

Ответьте-ка на этот вопрос сами. Какое у вас представление о ваших шансах на выживание? Просто посмотрите на это прямо и установите, какое у вас в настоящий момент мнение о ваших шансах на выживание. Рассмотрите все возможные области. Какое у вас мнение об этом в настоящий момент?

They’re going around like that. If you said to him, „Do you feel degraded?“ They’d say, „No no-no. Just now married to Marxism.“ The hell they are. They’re lower than the dogs, because they’re gone and they don’t even know they’re gone. And that’s the horrible part of being gone.

Хорошо. Теперь возьмите это мнение, какое бы оно ни было... и, кстати, какое было у вас?

When one is all the way gone, he ceases to know anything at all. And he doesn’t even know he’s dead.

Мужской голос: Вечно.

Now on this level, there you see that dwindling spiral adding up, adding up. And it’s the track of agreement all the way down the line. And the agreement leads from Desire to Enforcement to Inhibition in each case. And that requires force and space and as you go down that spiral, you’ll find out there’s less and less space, and less and less space and finally a solid object.

Да? Обязательно?

Let’s not have that solid object you.

Мужской голос: Нет, до Саентологии это было «ужасно много времени», а теперь это «вечно».

Let’s take a break.

О, да? Хорошо. А какое у вас?

Второй мужской голос: То же самое.

Хорошо. Какое у вас?

Третий мужской голос: Примерно то же самое.

Это то, что вы получили? Вот чертовщина, вы, ребята, не... нет необходимости... я хочу сказать... Что ж, было ли у кого-нибудь... Какое было у вас?

Четвёртый мужской голос: Ну, я ответил на этот вопрос: «Очень хорошие». Вы задали вопрос...

Ладно. «Очень хорошие». Ваши шансы на выживание очень хорошие. И как долго вы можете выживать?

Четвёртый мужской голос: Я не могу ответить на этот вопрос... я не знаю.

А! У нас есть выживание «не знаю». «Очень хорошие, но я не знаю». Хорошо. Давайте возьмём это «очень хорошие, но я не знаю» и попытаемся получить лучшее мнение на этот счёт. Просто как бы переместитесь к более высокому, лучшему мнению об этом. Получите это другое мнение, просто как бы немного удерживайте его. «Очень хорошие, но в действительности я не знаю»... составьте немного лучшее мнение.

Четвёртый мужской голос: Теперь отличные.

Хорошо, теперь давайте перейдём от «отличных» к более высокому мнению.

Четвёртый мужской голос: У меня всё ещё остались два вопроса. Я не могу уловить... во-первых, это шансы на выживание по отношению ко времени...

Угу.

Четвёртый мужской голос: ...тогда существуют шансы на выживание по отношению к... что ж, по отношению ко всему остальному, помимо времени.

По отношению к бытийности.

Четвёртый мужской голос: По отношению к бытийности.

Да. Здесь, однако, существует некое «может быть». Тогда здесь будут две вещи: ваши шансы на выживание в качестве хомо сапиенса...

Четвёртый мужской голос: Да.

Что ж, каково ваше мнение относительно ваших шансов на выживание в качестве хомо сапиенса?

Четвёртый мужской голос: Это, я полагаю, будет «очень хорошие».

Что? Не очень хорошие?

Четвёртый мужской голос: Я говорю, что это «очень хорошие».

А, это «очень хорошие». А как насчёт другого аспекта? Насчёт того, что вы не знаете.

Четвёртый мужской голос: Это... это так и остаётся «не знаю».

О, это «не знаю». У нас есть «не знаю». Хорошо. Можете ли вы взять это «не знаю» и переместить этот постулат чуть выше?

Четвёртый мужской голос: Я не вполне понимаю вопрос. Как перемещать его к...

Ну, могли бы вы переместить его к «могло бы» от чистого «не знаю»? Могли бы вы переместить его к «Что ж, оно могло бы выживать» или «Могло бы существовать нечто, что выживало бы»?

Четвёртый мужской голос: Ну, я думаю, «могло бы» будет ниже «не знаю». «Не знаю» для меня находится посередине.

О, оно посередине?

Четвёртый мужской голос: Да.

Что находится выше «не знаю»?

Четвёртый мужской голос: Выше «не знаю» находится «хорошие».

Хорошо.

Четвёртый мужской голос: Ниже... ниже «не знаю» находится «возможно» или «весьма вероятно». Иначе говоря, «не знаю» находится в середине и вроде как...

Хорошо.

Четвёртый мужской голос: ...на полпути.

Хорошо. Можете ли вы получить лучшее мнение по этому поводу?

Четвёртый мужской голос: Я могу получить концепт лучшего мнения.

Можете ли вы получить лучшее мнение по этому поводу? Или ваше мнение – «необходимо иметь данные»?

Четвёртый мужской голос: Это так.

Ага

Четвёртый мужской голос: Недостаточно данных.

Хорошо. Итак, это повисает в воздухе, и мнение может сохраняться или какое-то состояние может возникнуть из-за отсутствия данного.

Иными словами, отсутствующее данное может вызвать у вас хаотичность или же какое-то «может быть». Итак, в данном случае оказывается, что постулату мешает отсутствующее данное. Вы могли бы продолжать работать и спрашивать, что он должен знать, и так далее. Теперь дела здесь обстоят весьма неплохо.

Но когда мы просим переместить постулат выше по шкале... давайте переместим выше вот что: здесь есть «прав», а здесь, внизу – «неправ». И где вы находитесь в отношении правоты? Как вы думаете, насколько вы правы?

Четвёртый мужской голос: В большинстве случаев я прав.

В большинстве случаев прав. Ну, вы можете создать нечто лучшее, чем это. Давайте возьмём... давайте возьмём этот постулат... «в большинстве случаев прав» и переместим его выше.

Четвёртый мужской голос: Ну, для меня нет никакой разницы...

Правы ли вы?

Четвёртый мужской голос: Я хочу сказать, я, прав для себя, и вот что важно.

Ага. Можете ли вы переместить это чуть выше?

Четвёртый мужской голос: Я могу получить концепт, что я просто почти всегда прав, я...

Хорошо, хорошо.

Четвёртый мужской голос: ...точен в оценках.

Хорошо, хорошо. Давайте... можем ли мы подняться сколько-нибудь выше?

Четвёртый мужской голос: Я могу подтолкнуть его чуть выше,. Да, почему нет?

Да, хорошо. Хорошо.

В действительности мы могли бы пройти через всю... через всю Таблицу отношений и просто перемещать всё таким образом. Вы спрашиваете: «Хорошо, каков ваш концепт... насколько вы правы?» Понимаете, вы хотите поработать со шкалой «прав-неправ». Человек, что бы он ни получил... чпок! «Хорошо, давайте поднимем концепт относительно этого на более высокий уровень. Давайте получим лучшее представление об этом».

Если человек спросит: «Что за лучшее представление?» – объясните ему, каково лучшее представление в вашем понимании.

Насколько вы ответственны? Получите

Четвёртый мужской голос: Несу полную ответственность.

А?

Четвёртый мужской голос: Несу полную ответственность.

Ужасную?

Четвёртый мужской голос: Полную!

Несёте полную ответственность. Хорошо. Насколько вы ответственны?

Пятый мужской голос: Полностью.

Полностью. Действительно ли вы чувствуете себя ответственным? В какой мере вы несёте ответственность за полицию?

Пятый мужской голос: Они нуждаются в клировании.

Хорошо, давайте улучшим концепт относительно ответственности за полицию.

Пятый мужской голос: У нас её не должно быть.

Так. Давайте улучшим этот концепт.

Пятый мужской голос: У нас пропадёт необходимость в ней.

Хорошо, попробуем забраться немного повыше. Ваша ответственность за полицию.

Пятый мужской голос: В ней нет никакой необходимости.

В ней нет никакой необходимости! Хорошо. Попробуем забраться немного повыше.

Пятый мужской голос: В моей вселенной не будет никакой полиции.

Хорошо. И так мы продолжаем двигаться по направлению к полной ответственности в отношении одной темы, понимаете?

А теперь мы могли бы взять... как вы думаете, в какой мере вы являетесь следствием? Вот вы... как вы думаете, в какой мере вы как существо являетесь следствием?

Шестой мужской голос: Иногда являюсь.

Иногда являюсь следствием. Попытайтесь поднять это.

Шестой мужской голос: Редко являюсь следствием.

Хорошо. Получите лучшее представление об этом.

Шестой мужской голос: Являюсь следствием в одном случае из бесконечного количества.

Это действительно заставляет вас ощущать... меняется ли у вас в результате какое-либо представление?

Шестой мужской голос: Нет.

Ну, давайте же. Изменим ваше основополагающее представление относительно той степени, в которой вы являетесь следствием.

Шестой мужской голос: Я не могу быть следствием. Я не следствие.

Ага! Теперь мы получаем перемещение. «Я не следствие».

Шестой мужской голос: Полагаю, дальше там идёт «Я причина».

Но вы всё же не достигаете этого, так? Насколько близко вы подходите к этому?

Шестой мужской голос: На бесконечное количество случаев, когда я причина, приходится один, когда я ей не являюсь.

Хорошо. Это один из способов проводить процессинг подъёма по шкале. Просто объясните преклиру, что существует эта шкала, и на ней есть: «выживает-мёртв», «прав-неправ». Как вы думаете, насколько вы правы? Как вы думаете, насколько вы ответственны или желаете быть ответственным? Каким количеством вещей вы владеете? И каким количеством людей вы могли бы быть, если бы это потребовалось? И так далее. И вы просто проходите таким образом всю шкалу.

Существует совершенно иной способ делать это, и это также подъём по шкале, но вы бы назвали этот первый вариант подъёмом по шкале по очень постепенному градиенту. Это подъём по шкале по очень постепенному градиенту, это подъём по шкале маленькими шажками.