А вот у биолога нет! На этом этапе он знает, что он знает. И эти химические соединения смешались и... и... они завиротипировались. И из них образовались... образовались вирусоиды. И затем они агломерировались и конгломерировались, они объединились и придумали... прошу прощения, это неверное слово... они случайно скомбинировались в форме самого примитивного одноклеточного организма. А этот одноклеточный организм перешел в некое состояние, в котором он никогда... он преобразовался во множество других одноклеточных. И они все объединились и случайно... поскольку окружающая среда постоянно их пихала туда-сюда, понимаете... они случайно образовали сложную структуру одноклеточных, которая сама по себе являлась единым организмом. Вот откуда появились вы. Как вы думаете, не пора ли смыть с себя всю эту грязь?

Что ж, на самом деле такова существующая теория. При всем уважении к призраку господина Дарвина и других парней, именно этим они и занимались. Дарвин по крайней мере смотрел. Собранные им данные о естественном отборе и так далее очень важны. Он по крайней мере смотрел. И с тех пор все остальные смотрели на Дарвина. Однако... а потом другие люди смотрели на тех, кто смотрел на Дарвина, и это эксперты.

Так вот, когда мы рассматриваем эту проблему, мы обнаруживаем, что всякий раз, когда вы вводите не обусловленную какой-либо причиной случайность, из которой вытекает столько сложностей, вы вводите нечто такое, что совершенно невозможно разрешить. Вероятно, это и было основным замыслом всей этой теории.

Не предполагается, что теория «человек из грязи» будет как-то разрешена. Но бог ты мой, какая это дойная корова для экспертов! Всем будут нужны эксперты, чтобы разобраться с ней.

Что ж, давайте посмотрим на это с другой стороны и скажем, что жизнь – жизнь как таковая – способна производить пространство, она способна производить энергию, она может размещать разные вещи в этом пространстве и так далее. И мы получаем гораздо более полную картину происхождения жизни, но я не притворяюсь, что могу сказать вам сейчас, откуда взялась жизнь до того, как создала все это пространство.

Я не могу сказать этого главным образом потому, что если не было никакого пространства, то как можно употреблять слово «откуда»? Понимаете, если не было географического местоположения, прежде чем она создала географическое местоположение, то она не могла появиться из какого-либо географического местоположения, чтобы занять какую-то точку, из которой можно было бы создавать географические местоположения. Вы просто ходите по замкнутому кругу.

Что ж, подходя к этому с другой стороны, мы на самом деле не получаем никакого сколько-нибудь удовлетворительного ответа на вопрос о том, откуда взялась жизнь. Мы просто делаем вот это допущение: существует жизнь. Разумеется, ученый, биолог, исходит из допущения, что существует грязь. Так что... ну, я не знаю... он мог бы сказать, что и эта теория столь же неразумна. Он мог бы точно так же посмеяться над ней, понимаете?

«Что ж, – скажет он, – существует Жизнь. А откуда она взялась?» И так далее. Что ж, в нашей теории нет случайностей. Все в этой теории тэта-МЭСТ является целиком и полностью намеренным, пусть даже это похоронено и забыто. Намеренным.

И имеется намеренное давление, направленное на образование форм, и от начала до конца присутствует намерение. Вы добавили этот компонент – намерение – и тем самым сказали, что Жизнь сама по себе способна на мыслезаключения. Она может создавать мыслезаключения. У нее есть намерения, она может создавать мыслезаключения.

Это и есть недостающее звено. Проблема разума не была решена в теории «человек из грязи» потому, что эта теория абсолютно не учитывает намерений, она подменила намерения случайностями. А мыслезаключения она подменила критиками искусства. И поэтому, конечно, она не могла продвинуться очень далеко.

Что ж, при дальнейшем рассмотрении этой штуки, тэты, у нас впервые появилась кое-какая очень важная информация. Она не важна для вас. Она не была особо важной для меня, но она чрезвычайно важна для математика. Она важна для квантовой механики и так далее, и это определение нуля.

Вы, конечно, скажете, что определение нуля всегда имелось в... нет, его там не было. Нет. Никто так никогда и не описал ноль. Они сказали, что ноль – это ничто, что это символ, обозначающий ничто, и быстро перешли к следующему абзацу. Но они не заметили, что не подвергли ноль тщательному рассмотрению. И в тот самый момент они ввели непредсказуемую переменную во все свои уравнения. Непредсказуемую переменную. Они говорят, что столько-то плюс столько-то плюс столько-то равняется нулю. Ага, конечно. Нулю чего? Нулю где? Нулю когда?

Видите, всевозможные разновидности нуля. Мы узнали, что такое ноль. Ноль – это нечто такое, что не имеет массы... абсолютный ноль... не имеет массы, не имеет длины волны, не имеет местоположения и не имеет времени.

Ноль не может иметь время. Он не содержит частиц, и не имеет местоположения. И это абсолютный ноль. Нет массы, нет длины волны. И математики, которые радостно записывают все эти штуки в квантовой механике и которые создают атомные бомбы, чтобы всех взорвать... неудивительно, что они взрываются. Они постоянно пишут нули, а потом говорят: «Плюс с»... понимаете, в том, что касается с, они тоже имеют полную свободу действий. Нельзя сказать, что любой свет перемещается со скоростью 300 000 километров в секунду... перемещаются фотоны, вот и все. И потом математик говорит:

– Плюс 0,82226, плюс... А вы:

• Стоп! Откуда вы это взяли? Что это такое? Вот это 0,82226. Он отвечает:
• Ну, это... строго между нами, мы называем эти числа произвольными поправочными коэффициентами.
You got a satisfactory answer? You got it? That’s real good. Good.
• А что это?
У вас есть удовлетворительный ответ? Есть? Очень хорошо. Замечательно.
• Ну, это... это коэффициент, который был добавлен, чтобы уравнение уравнялось.
• А что это? 0,8222 чего?

Что ж, он вынужден вводить их всякий раз, когда он использует с и говорит, что это константа для всех волновых движений. Поскольку с вовсе не константа для всех волновых движений. Существуют всевозможные волновые движения, и они перемещаются с различными скоростями, так что, если он просто пишет с для любого волнового движения, которое только существует, у него будет возникать ошибка в одном уравнении за другим. Вот чем это может быть вызвано.

Но есть один еще более коварный фактор, которым все это вызвано, и это ноль. Это непредсказуемая переменная. Это не какая-то симпатичная, стабильная величина. Понимаете? Математик настолько привык иметь дело с различными величинами и настолько привык к их стабильности, что вставляет в формулу этот бублик и продолжает писать. И он не указывает, ноль чего, где, когда, так что у него там нет нуля.

Так вот, математика может вас интересовать или не интересовать. Это к делу не относится. Но она объяснила нам, чем является физическая вселенная, а физическая вселенная – это комок неорганизованного хаоса, который можно привести в порядок. И единственное, что на самом деле заинтересовано в том, чтобы привести его в порядок, – это Жизнь.

Но что если это просто проблема, которую Жизнь смокапила сама для себя, чтобы упорядочить, а? Это было бы в самом деле хитро, не так ли? И вот появляется тэтан плюс его проблемы. Это начинает походить на то, как ученый... ученый вчерашнего дня говорил: «Грязь, грязь, грязь, грязь». И затем очень благозвучно прибавлял: «Грязь» – в качестве исчерпывающего объяснения и заявлял, что это конечная цель всего.

Сейчас мы говорим: «Жизнь, жизнь, жизнь, жизнь, жизнь, жизнь» – и это конечная цель всего. Нам нет необходимости это делать. Я имею в виду, это просто теория. Если она вам не нравится, выбросьте ее. Придумайте другую теорию. Они стоят пять центов за десяток.

В Саентологии мы не настолько бедны теориями, чтобы нам нужно было оберегать какую-то из них. Вот какой-нибудь парень, у которого теорий в самом деле мало, и никто не пришел и не исправил его обладание и не создал у него заново изобилие теорий, понимаете? И вот он придумывает теорию и даже не дает себе труда проверить ее. Понимаете, она слишком драгоценна. В ходе эксперимента она может получить повреждения или что-то в этом роде.

Он носится повсюду, помещает что-то в пробирки и так далее, и по прошествии 150 000 трямбулопикозаций это не работает. Но понимаете, он никогда не называл что-то из этого экспериментом. Теории ценны. Что ж, а мы можем выбросить нашу теорию, если захотим, если она не работает.

Но бог ты мой, она неожиданно начала работать. Хуже того... Так вот, если бы я в самом деле был кровно заинтересован в том, чтобы у вас было обо мне хорошее мнение, я никогда не сказал бы вам об этом. Время от времени я натыкаюсь на что-то в Саентологии, и это проходит сверху донизу (и снизу доверху) и в точности объясняет, почему такая-то и такая-то техника была изобретена или что именно произошло с основами самой науки.

Понимаете, ответ на вопрос, почему эта наука действовала так, как она действовала в то время, внезапно оказался одним из объяснений самой науки. Ведь наши действия в точности соответствуют тому, как работает разум.

И естественно, в Саентологии мы работаем с разумами... конечно, существуют разумы гораздо лучше, чем мой, поскольку мой слишком прост. Я постоянно стремлюсь все упростить, а ведь все знают, что, если вы хотите, чтобы у вас что-то получилось, вам нужно усложнять.

А я этого не делаю. Но поблизости есть несколько сложных разумов, и по мере того, как мы движемся своим курсом... разум, понимаете, изучение разума, осуществляемое разумами... мы, естественно, отслеживаем определенные вещи, которые мы делаем, и понимаем их, и это бывает для нас великим откровением.

И в таком случае, как этот... мне придется признаться вам и разъяснить... я не допущу, чтобы вы вышли отсюда и два дня спустя вдруг воскликнули: «Эй, минутку. Так вот что он делает». Нет, я просто выскажу вам это в лоб, прямо сейчас. И вот что это такое. Теория тэта-МЭСТ демонстрирует: что угодно, что решает проблемы, – это Жизнь, а что угодно, что содержит проблемы, которые нужно разрешать, – это МЭСТ. Разве не ужасно?

Что угодно, что решает проблемы, – это Жизнь. Можно сказать, что это определение Жизни: то, что ставит и разрешает проблемы. А то, что содержит проблемы, которые нужно разрешать, – это МЭСТ. Вы это понимаете? Понимаете? Давайте пойдем немного дальше. Вот ваша мама, понимаете, а вот вы, и мама смотрит на вас и говорит: «Что же с тобой не так, в конце-то концов? Ля, ля, ля. Что же с тобой не так, в конце-то концов? Что в тебя вселилось? Я тебя не понимаю. Тра-ля-ля-ля-ля». Понимаете? Она говорит: «Ты проблема, ты проблема, ты проблема».

Хуже того. Она говорит: «Ты физическая вселенная. Ты МЭСТ. Ты МЭСТ. Ты физическая вселенная. Ты физическая вселенная. Ты неживой. Ты неспособен мыслить. Ты неспособен к самоутверждению. Ты физическая вселенная».

Каждый раз, когда она говорит: «Ты проблема. Что такое в тебя вселилось? Каким же образом я могу понять, что ты делаешь? Я не в состоянии предсказать, как ты поступишь дальше. Тра-ля-ля»... Понимаете? Это все равно что сказать, что вы физическая вселенная.

Ну ладно. Вы оборачиваетесь, видите пса и говорите ему: «Я не могу понять, что с тобой не так. Я не знаю, что с тобой происходит. Ты для меня такая проблема. Я не могу понять, что же такое в тебя вселилось». Теперь вы можете быть тэтой, а он является МЭСТ. Понятно?

Это означает, что взаимоотношения между одитором и преклиром на самом деле не зависят от переноса, переключения вэйлансов или сложностей такого рода. Это ставит преклира в такое положение, в котором он до этого не хотел быть. И пока он не хотел быть в этом положении, он сам силой заталкивал себя в это положение.

Иначе говоря, одитор делает так, чтобы преклир играл роль физической вселенной. И преклир просто начинает получать одитинг и начинает давать ответы на проблему, понимаете? Он берет ту часть себя, которая является физической вселенной, которая относительно неживая, которая не мыслит, и с готовностью начинает играть эту роль. И просто благодаря тому, что он готов быть ею и с готовностью занимает это положение, он заставляет ее исчезнуть. И снова становится тэтой.

Но отношения одитора и преклира – это искусственные отношения, в которых одитор является тэтой, а преклир является МЭСТ. Вы это понимаете? Преклир является физической вселенной.

Разумеется, именно на это наткнулся Фрейд, когда обнаружил это странное явление переключения вэйлансов, которое он назвал переносом. Психоаналитик пытается добиться, чтобы пациент осуществил перенос на него, понимаете? И пациент осуществляет перенос на психоаналитика, или туда и обратно, или психоаналитик осуществляет перенос на пациента (как они очень часто делают), и они...

Возникает ситуация, когда преклир, не желая играть роль физической вселенной, соскальзывает в положение, в котором он играет роль физической вселенной. А просто являясь чем-то, вы можете разнести это на кусочки, если вы очень убедительно станете этим. Если вы станете чем-то, то оно сделает бум!

На самом деле, когда вы становитесь чем-то, вас это не расстраивает, если только вас не заставляют становиться этим помимо вашего желания. А затем вы становитесь чем-то не по собственному детерминизму. И таким образом вы становитесь чем-то, чем вам не нравится быть, чем вы не хотите быть, и поэтому вы не общаетесь с этим. Хотя вы являетесь этим, вы не находитесь в общении с этим.

Когда у вас появляется готовность и желание быть этим, вы просто начинаете общаться с этим. И в тот момент, когда вы начинаете общаться с этим, оно делает шшух! Его плотность такая же, как у вакуума. И именно так добиваются исчезновения инграмм, так добиваются исчезновения локов, так устраняют блоки или, иначе говоря, нажатые пятерки в вычислительных машинах... так устраняют закупоривания.

Если бы вы просто попросили кого-то быть – с полным желанием и готовностью и с абсолютной убежденностью... просто направляли бы его, пока у него не появилась бы полная готовность быть невероятно черным куском пространства... есть вероятность, что его закупоривание сделало бы бум! – поскольку он стал черным пространством помимо своей воли. Понимаете, оно столько раз ему навязывалось, и вот он сидит, закупоренный. Он не хочет ничего делать с пространством вокруг него, он не хочет общаться с ним. И не будет.

И поэтому он продолжает играть роль физической вселенной. Кстати говоря, это черная вселенная. Одно лишь то, что Солнце всходит и заходит на Земле, еще не означает... удалитесь отсюда сотни на три километров, и там будет так дьявольски черно (хотя Солнце и светит), что вам покажется, будто кругом сплошные чернила.

Человек становится закупоренным в той степени... и это очень важно; все остальное – это просто болтовня... человек находится в вэйлансе МЭСТ-вселенной в той степени, в какой он закупорен. В той степени, в какой Жизнь считает его проблемой.

И по мере того как Жизнь все в большей и большей степени считает его проблемой, он помимо своей воли все сильнее и сильнее оказывается втиснут в роль физической вселенной, а не решателя физической вселенной. Вы это понимаете? А когда он еще опускается по шкале, он начинает утверждать себя в качестве решателя проблем. И так появляется кейс «черная пятерка», который думает, думает, думает, «оттого что, потому что».

Следующий диапазон на этом рисунке – выше энтузиазма. Выше индивидуум будет мыслить. Но он на самом деле не думает. Он больше смотрит. У него нет навязчивой одержимости идеями. Он не становится навязчиво одержим организационной идеей или чем-то таким.

А «черная»... и выше по шкале происходит еще одна инверсия. У парня вот здесь, наверху, тоже есть трудности. А у «черной пятерки» здесь, внизу, те же самые трудности.

Но в чем они заключаются? Они определяются просто степенью нежелания, когда человеку приходится утверждать свою роль как настоящей единицы жизни, и сама жизнь заставляет его утверждать эту роль, поскольку жизнь пытается силой загнать его вот сюда, чтобы он стал куском МЭСТ. Неживым.

Иными словами, жизнь пытается убить его и сделать из него неживой объект. А что такое смерть, кроме как неподвижность или движение против воли? Итак, жизнь пытается сделать из него неживой объект, пытается убить его. В какой-то момент ему придется начать настаивать на том, что он жив.

А как он настаивает на том, что он жив? Он создает идеи и осуществляет их. И здесь мы наблюдаем действие уровня необходимости. На человека можно оказывать давление лишь до поры, а затем он внезапно начнет утверждать себя и проявит некое намерение. Он выдвинет какое-то решение для проблем, с которыми столкнулся.

Так вот, люди либо начинают с легкостью двигаться в этом направлении и делают что-то эффективное, либо налетают на что-то еще пару раз и опускаются на тот уровень, где они могут создать усилие, но оно нерационально. И мы называем это безумием.

Но всегда, когда Жизнь чувствует, что на нее оказывается сильное давление, она, можно сказать, делает усилие, чтобы не стать МЭСТ. Не стать физической вселенной. И, пытаясь не стать физической вселенной, она, конечно, будет думать. Она должна думать, должна размышлять.

И здесь мы получаем уровень необходимости... то есть степень, в которой человек подвергается принуждению. Уровень необходимости... он может быть поднят искусственно, или же он может представлять собой давление извне. И куда же направлено это давление? К тому, чтобы превратить человека во что-то неживое, недвижимое. А Жизнь не хочет становиться чем-то недвижимым, неживым, безвольным, и поэтому утверждает собственную волю, говоря: «Вот кое-какие идеи». И начинает организовывать что-то различными способами, берется за какие-то вещи, до которых может добраться, и располагает их таким образом, чтобы получить нечто упорядоченное.

И что это доказывает? Это доказывает, что она жива и что это действительно жизнь, а не смерть. Таково состязание, происходящее в ходе межличностных отношений. Таково состязание, происходящее в школах. Вот почему люди выходят из школы менее умными, но более образованными, чем когда они в нее входят.

Их постоянно ставят в такое положение, когда они вынуждены рассматривать проблемы. Но весьма часто университеты, которые сами по себе являются несколько МЭСТными, тем или иным образом ставят людей в такое положение, когда они играют роль проблемы. Они представляют собой проблему. Они находятся там. Если бы их там не было, все могли бы уйти на каникулы, никому не нужно было бы читать никаких лекций и так далее.

И поэтому в университетах как бы говорят: «Студенты – рррр, фффф». Это было бы вполне нормально, если бы европейская идея... которая, возможно, еще жива в Европе, ведь именно там зародились университеты... идея университетов, европейская идея... изначально университет был тем местом, куда вы приходите, чтобы думать, понимаете? И смотреть на жизнь, и додумываться до чего-то. А теперь это место, куда вы приходите, чтобы вырывать страницы из учебников и есть их.

Я расскажу вам в связи с этим забавную историю. Как-то раз я написал одно предложение длиной в пятьсот с чем-то слов. По-моему, в нем было ровно пятьсот слов, если я правильно помню. И это было одно предложение. Дело было в... знаете, они заставляют инженеров ходить на занятия по английскому, по литературе, по языкознанию и так далее. И это весьма тяжело.

Так вот, декан факультета литературы прочитал одно предложение. По-моему, его звали сэр Томас Браун или как-то еще. Он прочитал это предложение и сказал, что это самое длинное предложение в английском языке. Правильное с точки зрения грамматики английское предложение. И, по-моему, в нем было 285 слов.

Возможно, здесь он ошибался, но это то, что он сказал. 285 слов. Я выслушал это, а после занятия подошел к нему и сказал: «Господин декан, а что это там за предложение? Я хотел бы поглядеть на него еще разок. Можно?»

Он посмотрел на меня довольно холодно... как, студент подходит к нему, говорит, понимаете, и ведет себя как человек? Я имею в виду... ха!

Он был настолько ошеломлен, что показал мне это предложение в справочнике. Я прочитал его и подумал: «Будь я неладен! Это... это не предложение. Это не одно предложение. В нем несколько двоеточий, несколько точек с запятой, и слово “и” в нем встречается раз двадцать пять. Это не одно предложение. В нем даже нет какой-то одной мысли. Это просто абзац, в котором нет заглавных букв».

Декан посмотрел на меня, и, кстати говоря, он был замечательным стариканом, но он должен был играть эту роль. Ему за это платили. И он сказал мне: «Хе! Что ж, я полагаю, вы сможете написать настоящее предложение, а? Хмф!» И он оставил эту тему и удалился. А я нет.

Я пришел домой, сел за печатную машинку и написал 500 слов, среди которых было только одно «но», одно «и», одно «однако», одно «следовательно» и так далее, и это предложение было правильно выстроено грамматически от начала до конца и насчитывало 500 слов. Но это не потому, что я был умен, а просто потому, что он сказал, будто это трудно. А сделать что-то подобное нетрудно. Людям просто говорят, что это трудно, и они как бы увязают и говорят, что это трудно, понимаете? Так что я написал это предложение. К несчастью, я написал в нем о том, что ни один университет и ни один преподаватель в университете не позволит кому-либо размышлять или выдвигать независимые суждения. И что отважиться на это – смерти подобно.

В этом предложении было немного риторики, немного прилагательных, и не думайте, что какая-то идея не приобретает силу парового катка, когда она высказана в одном предложении такой длины!

Я сдал свое творение. Спустя очень недолгое время... дело было очень близко к окончанию курса... оно вернулось обратно с пометкой: «Зайдите к декану». Я зашел к секретарю. Секретарь сказала: «Здесь в записке говорится, что, если вы не перепишете это, вы не получите зачет за курс».

Что ж, мне нужен был зачет за курс, и я был очень озадачен, пока не осознал по-настоящему, что все это означает. Я сел за пишущую машинку в редакции университетской газеты, написал другое сочинение, сдал его, получил «отлично» и забыл об этом.

Однако на следующем занятии профессор вызвал меня. Он спросил: «Вы действительно так думаете?»

Я ответил: «Да».

Он сказал: «Что ж, вы выполнили требование и написали другое сочинение. На этот раз мы не будем предпринимать никаких мер, но если вы еще хоть раз позволите себе подобную бунтарскую выходку, вы будете исключены из университета». Что доказывало мою точку зрения!

Поэтому на самом деле единственный аберрирующий фактор в образовании – это запрет думать. Вы можете изучать все, что вам угодно, пока вы можете думать об этом. Пока вас не наказывают за то, что у вас есть собственные идеи, вы можете изучать что угодно.

Но в тот момент, когда кто-то ограничивает вас какими-то рамками и говорит:

«Ты не смеешь создавать никакие идеи об этом, тебе вообще не разрешается думать или размышлять, ты должен поступать именно таким образом» – и так далее... в этот момент вас превращают в физическую вселенную.

У вас отбирают ваши идеи.

Это проявляется и в повседневных разговорах. Джо подходит к Биллу и спрашивает:

• Как ты себя чувствуешь, Билл?
Если бы вы были абсолютно неспособны совершать ошибки или попадать в неприятности, что бы вы делали?
• О, весьма неплохо. – отвечает Билл. Джо говорит:

• Ну, не знаю. Ты... хе, у тебя какой-то бледный вид. Ты в последнее время высыпаешься?
Got it? All right.
• У меня бледный вид?
Получилось? Хорошо.
• Да, очень бледный. Я бы не... ты ведь сейчас не собираешься идти куда-то, не так ли?
• О, я... почему же, я собирался. По-твоему, я должен? – и так далее.
Now if it was completely, utterly, entirely impossible for you to die, what would you do?
• Ну, я не знаю. Ты работал очень напряженно, Билл. Знаешь, на твоем месте я бы устроил себе что-то вроде передышки.

Есть вероятность, что если он проделает это достаточно умело, Билл ляжет и почувствует себя наполовину мертвым. Что здесь произошло?

Джо подошел и сказал Биллу: «Будь физической вселенной, Билл. Я решатель проблем, придумыватель идей, постановщик проблем. Это я здесь живой. Я жив, а ты мертв».

И, конечно, это обманет Билла на неделю. Билл... они даже не думают, что за этим последует вот что. Билл входит и говорит:

• Привет, Дж... да что с тобой такое, Джо?
• А что, со мной что-то не так?
Come on, there’s something you could do.
• Ты плохо выглядишь. Ах ты, бедолага, – говорит Билл, – ты так напряженно работаешь. На твоем месте я бы устроил себе передышку.

И Джо отвечает:

• Ого, я как-то не осознавал этого, но я чувствую себя очень усталым. И он пойдет и сляжет.

И после того как они некоторое время поработают таким образом друг над другом, они придут к полному согласию относительно того, что они оба мертвы! И такова, в сущности, нисходящая спираль межличностных отношений, и это единственная причина, по которой кто-то стареет. Так и есть. Именно это. Теория тэта-МЭСТ.

Живые ходят и говорят: «Ты мертв. Ты должен лечь. Ты мертв».

А мертвые ходят и говорят: «Почему бы тебе не стать таким же мертвым, как я?» И таково состязание существования.

И перед нами полностью предстает теория предоставления бытийности. В действительности предоставление бытийности – это импульс создателя жизни.

Человек может наделять что-то жизнью. Но, как ни поразительно, за последние... много месяцев назад... ого, уже прошло больше шести... восьми месяцев, как мы обнаружили, что можно взять измерительный прибор и реально измерить способность индивидуума быть донором жизни. Человек может давать другим людям энергию. Поразительно. Понимаете, вы можете измерить это с помощью прибора так же, как вы измеряете амперы и так далее. Именно так.

У нас есть маленький бип-метр, самая фантастическая штука, которую вы только видели. Он был придуман как болеметр, и мы обнаружили, что то, что люди считают болью, на самом деле является последней негаснущей частичкой жизни в теле.

И этот маленький прибор делал «дзинь», когда вы натыкались на что-то. А представители какой-нибудь другой профессии, связанной с лечением, сказали бы:

«Что ж, мы должны поработать над этим». Понимаете? Они хотят изгнать последнюю частицу жизни. Вы проблема. Вы мертвы. Врачи выражают это точно так же... они говорят: «Мы должны сделать операцию». Тот же принцип.

Хорошо. Этот прибор в самом деле позволяет определить способность человека исцелять. Давайте выстроим в ряд шестерых людей с известными нам достижениями в сфере целительства. Первый из них очень умелый. У него замечательно получается исцелять. А у шестого дела с этим настолько плохи, что некоторые из его лучших друзей – гробовщики.

Итак, мы выстроили их на градиентной шкале, от первого до шестого. И мы хотим протестировать этих людей, одного за другим. Мы намереваемся выяснить, как они могут приводить в действие этот прибор. Что ж, способ приводить в действие этот прибор очень прост.

Пациент берет электрод и прикладывает его к мертвой области тела. Он просто стоит, приложив электрод к мертвой области своего тела. В другой руке он тоже держит электрод... в другой руке, которой он не держит этот электрод.

И вот мы ставим того, кого мы хотим протестировать, напротив и просим его посмотреть на пациента и протянуть луч через мертвую область к электроду. Просто встать напротив и представить белый луч, устанавливающий контакт с электродом. Вот и все, о чем мы его попросим. И он в самом деле увидит нечто вроде луча, понимаете? И внезапно он будет знать, в какой момент луч должен пройти насквозь.

И как раз в этом и состоит критерий: он будет знать, в какой момент луч должен пройти насквозь. И вот перед нами стоит пациент... мертвая область... и господин номер один, которого мы тестируем, намеревается пропустить этот луч. И в тот момент, когда луч проходит через прибор, прибор «бип!». Он издает сигнал. Мы видим быстрое движение стрелок на шкалах и так далее.

Мы тестируем одного человека за другим из этих шести и обнаруживаем, что номер первый может делать это на ком угодно, просто бац! Человек стоит, держит этот электрод, и любая мертвая область тела, которая не дает сигнала... понимаете, можно сказать, что через этого человека вообще не проходит ток... и номер первый может просто посмотреть на него – и прибор «бип!». Запросто.

Мы берем другого пациента, он приставляет электрод к какому-то другому месту, номер первый глядит на него, и прибор «бип!» – понимаете? Он... соединение, соединение, соединение, соединение. Мы продвигаемся дальше: способности номера два таковы, что в большинстве случаев он может включить этот прибор спустя секунду-другую. А номер третий может включить его через десять-пятнадцать секунд... иногда. И мы добираемся до номера шесть, который вообще не может включить его. Он просто никак не может заставить его включиться.

Он не может создать соединение, он не может представить себе белый луч, идущий от электрода, – ничего такого. Что ж, это даже не показатель закупоренности кейса. Номер шесть может быть кейсом Шага I. Это не показатель состояния кейса. Это непосредственный показатель способности предоставлять бытийность.

Наделять жизнью. Непосредственный показатель. Номер первый может делать это всякий раз. Мы обнаруживаем, что его достижения как целителя просто замечательные. Это кто-то вроде старого доктора Поттенджера. У доктора Поттенджера, как подозревают, есть метод лечения туберкулеза. У него есть несколько сыновей, у него восхитительная практика, большая больница, люди приходят к нему, они выздоравливают. И да! У него есть метод лечения туберкулеза. Доктор Поттенджер!

Как-то раз несколько врачей... между прочим, старина доктор Поттенджер – мой друг. Замечательный старик. И они пригласили его... по-моему, это была Американская медицинская ассоциация, или ассоциация шустриков, или костепильная ассоциация... По моим замечаниям в адрес АМА вы понимаете, что между мной и АМА нет никаких раздоров. Вы это понимаете. Я их ни в грош не ставлю. Как бы там ни было, они выстроили целый ряд людей на сцене. У некоторых из них был туберкулез, у некоторых – нет, у некоторых он был в очень легкой форме и так далее, и их выстроили на сцене в случайном порядке, перемешав между собой. И эти ребята критиковали старого доктора Поттенджера за его метод.

Он ставил диагноз с помощью рук. Он был доктором медицины, и он очень успешно излечивал людей, но ставил диагноз он с помощью рук. Вот он прикладывает руки к чьей-то груди и говорит: «Ой-ей-ей! Хм». Подходит к следующему: «О, с вами все в порядке. С вами все замечательно. Оп! Ничего особенного». Следующий: «Что ж, у вас небольшая пораженная область в левом легком. С этим надо что-то делать. Почему бы вам не устроить себе отдых на несколько недель и не внести некоторые изменения в вашу диету?» Вот так старый доктор Поттенджер ставил диагноз.

О да, он делал рентгеновские снимки – просто на тот случай, если кому-то нужна была картинка, которую можно повесить в рамке в гостиной. Но врачи из костепильной ассоциации или откуда они там... заставили его продиагностировать этих пациентов одного за другим, понимаете?

И все сидели, откинувшись на спинку стула. «Мы знаем историю болезни», понимаете... у них у всех были списки. Доктор Поттенджер шел вдоль ряда, он просто писал напротив имени человека то-то и то-то и шел дальше – следующий, следующий, следующий, следующий. Он ошибся только в одном случае. У одного из этих людей он диагностировал позднюю стадию туберкулеза. Но несколько недель спустя оказалось, что он не ошибся: тот человек умер.

Что он делал? Что ж, вы могли бы сказать, что существует множество признаков, которые он мог наблюдать. Для туберкулеза характерен определенный запах, определенное состояние кожи – множество вещей. Но когда речь заходит о том, чтобы определить, правое это легкое или левое и насколько запущена болезнь... что ж, вы бы сказали, что это просто человек, который провел невероятное количество наблюдений.

Самое странное здесь то, что у старого доктора Поттенджера люди еще и выздоравливали. Они ложились в его клинику и выздоравливали, поскольку он говорил им сделать это. Вот единственная причина, по которой они выздоравливали. Они знали, что он будет очень раздосадован, если они не выздоровеют. А он им нравился, они хотели сделать ему приятное и поэтому выздоравливали.

И это непосредственный способ применения данного принципа. Возьмите кого-нибудь вроде старого доктора Поттенджера: он может предоставлять бытийность. И поверьте мне, он может предоставлять ее на полную катушку. Пару тысяч лет назад был один малый, который тоже мог предоставлять бытийность на полную катушку, только он, я полагаю, предоставлял ее на мощности в 10 000 лошадиных сил, что-то вроде этого. И у него очень неплохо получалось. Однако он никому не сказал о том, как он эго делал, а если и сказал, записи были уничтожены. Но это жизнь в действии.

И я сейчас не говорю о чем-то вроде радиэстезии, когда вы ходите вокруг пациента и делаете то или се, я не говорю о китайском иглоукалывании, фокусах-покусах и так далее. Бог ты мой, когда я говорю вам, что вы можете измерить это с помощью прибора, я говорю это как физик. Вы в самом деле можете.

А когда вы можете измерить что-то с помощью прибора, любой инженер будет очень счастлив. Если вы не можете измерить это с помощью прибора – «Ну, тогда мы не знаем». Но измерьте это с помощью прибора, заставьте всякие вещи издавать

«бип!», стрелки делать «вжих!», а шарик в пинболе попадать в цель, и инженер будет счастлив.

Это самая что ни на есть обалденная штука. Мы поднялись на такой уровень, что можем потребовать от физической вселенной, чтобы прибор, состоящий из нее, измерял жизнь. Полная фантастика. Подумать только, до чего напрямую все это делается. Понимаете?

Никто не стал бы много спорить, если бы мы притащили сюда несколько самых лучших специалистов в сфере инженерного дела и дали бы им очень тщательно все рассмотреть. Закончив, они бы сказали: «Что бы вы думали!»

Мы подтвердили путем измерений, что существует такое явление, когда жизнь передается жизни. Мы подтвердили, что существует такая вещь, как контрэмоция. Мы измерили это с помощью приборов.

Существуют люди, которые могут наделять жизнью других, и, очевидно, существуют люди, которые воруют энергию у других.

Довольно уплотненная форма этого – поедание. У ребят в ходу выражение... я слышал, как местные одиторы употребляют одно выражение. Они называют некоторых людей энергетическими ворами. Понимаете, такой человек входит и забирает у вас всю энергию; это интересно, однако такой перенос может происходить, нравится это людям или нет.

Так вот, на этом можно было бы сколотить большой капитал, и вы могли бы представить это чем-то гораздо большим, чем оно является. Но иногда здесь кто-то сидит и одитирует, не имея ни малейшего желания предоставлять бытийность. А способность предоставлять бытийность и готовность предоставлять бытийность идут рука об руку. Они идут вместе. Готовность и способность, и это говорит вам о том, что в конечном итоге всем этим управляет мысль.

Так что кто-то может пытаться излечить другого человека или сделать что-то подобное, но он будет делать всевозможные вещи. Он уронит пепельницу, пнет кровать, ненароком заснет перед преклиром, упадет со стула, понимаете, уронит картину преклиру на голову и сделает практически все, что вы только можете вообразить, чтобы воспрепятствовать процессингу.

А в промежутках он будет совершенно искренне пытаться одитировать преклира. Ну, вероятно, при помощи неправильной техники, неправильно используемой, но... и так далее.

Что ж, здесь немедленно дает о себе знать еще одна взаимосвязь. Способность предоставлять бытийность и готовность воспроизводить идут рука об руку, поэтому их, очевидно, можно усилить у человеческого существа. Способность и готовность предоставлять бытийность и способность и готовность воспроизводить идут рука об руку. Также как и способность исцелять и готовность исцелять.

Кроме того – способность брать ответственность. Все эти вещи идут, так сказать, в одном комплекте. Мы видим... бог ты мой!., мы видим тэту, которая работает над физической вселенной, и это можно непосредственно наблюдать на приборе и отслеживать по тому, способен ли человек выздороветь, успешно исцелить кого-то или заставить... заставить какой-то двигатель работать.

В последний пункт довольно трудно поверить. Поскольку у нас нет никаких доказательств этого. Мы можем наблюдать, как одно человеческое существо влияет на другое человеческое существо, но когда одно человеческое существо ведет машину и другое человеческое существо ведет машину и проезжает то же самое расстояние... что ж, один приводит машину к финишу в хорошем состоянии, а у другого машина уже не ездит так хорошо.

Так вот, провести эти наблюдения над машинами невозможно, поскольку в настоящее время машины имеют практически полную «защиту от дурака». Я имею в виду, вряд ли вы сможете сделать что-то с современной машиной. Но, как ни странно, несмотря на это, с машинами случаются всякие мелкие неполадки, когда они попадают в руки людей, которые не могут предоставлять бытийность.

Я был совершенно поражен тем, что механики – независимо друг от друга и практически неизменно – замечают это, однако редко об этом упоминают, поскольку, в конце концов, они зависят от своих клиентов.

Последняя мастерская, в которой я упомянул об этом... Сьюзи и я часто гоняем по пустыне на мотоциклах, просто ради развлечения, преследуя зайцев, койотов и так далее. Это очень весело. Ничего особенного. Ездим по оврагам туда-сюда и так далее. Наши мотоциклы – это обыкновенные мотоциклы. И они просто ездят себе и ездят, понимаете? Просто ездят. Не доставляют никаких проблем. Но как-то раз мы одолжили кому-то один мотоцикл, и с тех пор он не ездил! Я не размышлял об этом. Я занялся спортом или чем-то таким, и Саентологией... да, по-моему, я что-то слышал о ней. (Не обращайте на это особого внимания.) Но я рассказал об этом главе крупной фирмы, в которой работает много механиков, и он удивился: «А вы что, не знали об этом?» И добавил: «Знаете, один сядет на мотоцикл, проедет на нем пару раз вокруг квартала, и тот еще месяц не будет ездить! А другой сядет на какую-нибудь развалину, проедет на ней пару раз вокруг квартала, и она будет ездить еще долго. И не будет требовать дополнительного внимания. Вы что, не знали об этом?»

Что ж, работа Жизни в физической вселенной может иногда выглядеть очень загадочно, но на самом деле это не очень загадочно. В значительной степени это просто работа Жизни над физической вселенной. Я не знаю, зачем мы изучаем физическую вселенную. Она не более чем проблема.

А когда мы начинаем заниматься проблемами... из-за того что людей заставляют быть объектами и лишают их права думать, они становятся менее живыми.

Но если человек находится в положении, когда он играет роль постановщика и решателя проблем, те вещи, к которым он прикасается, – физические предметы, объекты и так далее – становятся более живыми.

Так каково же решение проблемы кейсов, а? Тут все совершенно ясно. Очень просто. Мы просто должны вытянуть человека из состояния, в котором он является проблемой, и превратить его в того, кто ставит и решает проблемы, и дело сделано. И больше тут, в общем-то, нечего сказать.

Что касается мыслезаключений и действительного модус операнди существования, все это не то чтобы какая-то значительная проблема, это просто проблема. И ее так трудно было разрешить в прошлом потому, что каждый брался за нее как за проблему, у которой есть решение.

Нет, это проблема, у которой есть проблема. Проблема есть проблема. В-и-О. Так вот, то, что является проблемой, не является постановщиком и решателем проблем, не так ли? Таким образом, существует две роли, которые кто-либо может играть: роль постановщика и решателя проблем и роль проблемы.

Чем в большей степени человек является проблемой, тем в меньшей степени он является постановщиком и решателем проблем. Вы понимаете? Так что теперь вы можете взяться за преклира и одитировать его, вы можете очистить несколько вещей и чувствовать себя при этом в самом деле хорошо. Вы не рестимулируетесь, ничего такого. Нет никаких причин, по которым вы должны рестимулироваться.

А когда вы сделали что-то для преклира, бог ты мой, вы чувствуете себя прекрасно. Здесь присутствует одна женщина-одитор, которая долгое время работала над проблемой – все время существования Дианетики и Саентологии, – пытаясь помочь члену своей семьи. Шли годы, а у нее были лишь посредственные успехи, если и были вообще. И внезапно она пустила в действие самую последнюю разработку и просто раскромсала кейс на мелкие кусочки. Раз, раз, раз, раз. И я получил от нее... до этого она вряд ли поставила бы свою подпись на чистой странице, не говоря уже о том, чтобы написать вам письмо. Я стал получать от нее сообщения, страница за страницей.

Понимаете, мир стал прекрасным. Она имела дело с этой проблемой так долго, что сама стала считать себя проблемой. Вы терпите неудачи в разрешении проблем и спустя какое-то время становитесь убеждены, что, должно быть, вы сами являетесь проблемой.

И это переломный момент в жизни любого человека: когда он прекращает быть решателем, постановщиком и решателем проблем и начинает сам быть проблемой. Это происходит тогда, когда он самым замечательнейшим и великолепнейшим образом терпит неудачу в разрешении проблемы.

Как только человек терпит неудачу, проблема берет верх над принципами, лежащими в основе его действий, и оказывается победным вэйлансом, следовательно, то, что нужно, – это самому стать проблемой. Это очевидно.

Вы можете найти этот момент в жизни любого преклира. Что ж, это, в сущности, и есть то, что я главным образом намеревался объявить на этом конгрессе. У меня еще есть о чем поговорить с вами, есть еще немного процессов, которые я хочу вам дать.

Но этот момент в теории тэта-МЭСТ... такой идиотски простой, каким вы можете его счесть, или такой простой, каким он может оказаться... вы скажете: «Как же он может охватывать все существование? Как он может охватывать все кейсы?»

Но это так. Преклир плотно засел в вэйлансе проблемы. Он сидит перед вами в кресле для одитинга и является проблемой. И он ожидает, что вы будете постановщиком и решателем проблем и решите его. А единственный возможный способ привести его в хорошее состояние – поставить его в такое положение, чтобы он играл роль постановщика и решателя проблем.

Вы это понимаете? Поэтому вы просите его придумывать проблемы. Просите его разрешать их. До тех пор пока он не восстановит свою уверенность в собственной способности разрешать проблемы.

Человек жив настолько, насколько у него есть эта уверенность. Он настолько мертв, насколько утратил ее. Такова теория тэта-МЭСТ в действии в 1954 году. Это довольно неплохая теория. Хотя когда-нибудь нам придется выбросить ее на свалку. У меня не настолько большая готовность воспроизводить, чтобы мы держались за нее в течение следующей сотни лет. Однако она сослужила свою службу.

Так вот, если вы полностью поняли то, о чем я вам сейчас говорил, и если вы немного обдумаете это, ваш собственный кейс разлетится на куски, как будто кто-то воткнул бомбу прямо в середину.

И это все, о чем я хотел рассказать вам сегодня вечером. Огромное спасибо.