Хочу немного поговорить с вами об истории Дианетики и Саентологии, дать вам некоторое представление о том, почему, где и так далее. Я мог бы прочитать вам сейчас длинную лекцию и рассказать об огромном множестве вещей, вернуться, например, в каменный век и рассказать вам о том, как проводили психотерапию на деревьях, прежде чем она поднялась на следующую ступеньку и ее стали проводить в пещерах; мог бы рассказать вам о ранних религиозных практиках, которые сами по себе были разновидностью психотерапии; мог бы рассказать вам о том, как психотерапия приходила в упадок, и возрождалась, и терпела крах на протяжении веков, и в конце концов дожила до 1931 года.

Когда мы одитируем, мы обнаруживаем, что индивидуум попадает в различные точки, в которых его кейс, похоже, увязает. На самом деле его состояние улучшается, но это своего рода точки увязания. Затем, после того как он покидает эти точки, его состояние немного улучшается, поскольку он проходит через ряд мыслезаключений, – тот ряд мыслезаключений, который привел его туда, где он находится.

Но что я на самом деле хотел бы обсудить... я просто хотел бы втиснуть всю эту часовую лекцию в следующий абзац, чтобы мы могли просто покончить с этим и заняться чем-нибудь важным.

Он начал свой путь, зная все, что можно знать, а закончил Фрейдом. Когда вы ведете его в обратном направлении, он начинает изменять свои мыслезаключения различными способами, и затем он добирается до уровня поедания. А затем он добирается до уровня символов, а затем он добирается до уровня мышления, основанного на контуре типа «оттого что, потому что», а затем он добирается до уровня усилия, а затем он добирается до уровня эмоций. И вам знакомы эти эмоции, поскольку они в действительности образуют Шкалу тонов. Это шкала эмоций, вот о чем мы ведем речь.

Итак, в 1931 году у нас не было никакой Саентологии, а в 1954 она у нас есть.

Но это лишь часть Шкалы от «Знать» до «Секса». Хорошо, а после этого он проходит через «смотреть» или «воспринимать»... весь этот диапазон «смотреть», «воспринимать» – это диапазон, связанный с расстоянием, которое представляет собой барьер. И в конце концов он поднимается до уровня состояния знания. И таким образом он проходит весь путь.

И теперь, осветив историю психотерапии в самой эгоцентричной и высокомерной манере, какую я только могу себе вообразить, – но я сделал это лишь для того, чтобы сэкономить ваше время, – давайте рассмотрим, чем мы действительно занимаемся на этих продвинутых практических курсах. Возможно, вы хотели бы кое-что услышать об этом.

Вы знаете, почему человеку бывает скучно? Он сталкивается с каким-то барьером, через который он не может пройти. Таким барьером может быть настоящее заграждение, или же это может быть время, или же это может быть пространство. Но если говорить о времени, то все, что представляет собой время, так это изменение частиц и шаблона частиц, следовательно, мы возвращаемся к усилию.

Когда 5 октября 1953 года первые студенты записались на продвинутый практический курс в Камдене, штат Нью-Джерси, на Маркет-стрит 726, для меня было откровением то, что в том классе, в который вошли некоторые из лучших одиторов, какими мы только располагали где бы то ни было в Америке (надеюсь, никто из них не слушает меня сейчас), не было ни одного одитора. Это был суровый факт. Эти люди, опираясь на свою способность обращаться с человеческими существами... на использование и адаптацию процессов, но главным образом на их адаптацию... проводили процессинг кейсам – с надеждой или безо всякой надежды, – двигаясь к какой-то скорее недостижимой цели. Преклиры получали процессинг, и получали процессинг, и получали процессинг, и получали процессинг, и получали еще немного процессинга, и получали еще немного процессинга. И людям становилось немного лучше, и они избавлялись от хронических соматик, и жизнь начинала казаться им более яркой и так далее, но потом они получали еще немного процессинга, и еще немного процессинга, и потом им становилось лишь немного лучше, и им начинало казаться, что жизнь стала лучше, и они получали еще немного процессинга у этих одиторов.

Итак, это какое-то заграждение или это какое-то пространство, из которого человек пытается выбраться, но он сам создает пространство. И если он сам создает пространство, значит мы должны вновь поднять его на тот уровень, где он будет знать, что он создает пространство.

Что было не так с этими одиторами? К тому времени они изучали Дианетику и Саентологию... почти каждый человек в той Первой секции, на том первом курсе изучал этот предмет на протяжении трех лет. Вы скажете: «Ну, возможно, все дело было в уровне кейса. Возможно, у них было слишком много неудач. Возможно, дело было в том или сем». Нет, дело было не в этом. Нет, дело было в очень простой вещи.Итак, пришел черед Второй секции. Но я еще не успел узнать этой простой вещи. И вот пришел черед Второй секции, студенты записались, и мы начали трудиться не покладая рук, мы работали дни и ночи напролет так, что мозги кипели. А когда у нас появлялось несколько минут, чтобы отдохнуть, мы снова потели над горячими мозгами. И мы изучали одиторов. Мы обучали одиторов, вы понимаете. У нас была в то время... к тому времени... поскольку на самом деле студентов Первой продвинутой практической секции обучали 8-К – ее наиболее элементарным элементам и теории. И 8-К преподавалась им в виде систематизированной процедуры. Саентологическая «Стандартная рабочая процедура 8-К» была систематизирована для Второй секции.

Возьмите преклира, который находится в диапазоне секса, – он очень уплотнен. Он менее уплотнен в диапазоне поедания, менее уплотнен в диапазоне символов, еще менее уплотнен в диапазоне думания, и еще менее уплотнен в диапазоне усилия – а в нем он чертовски сильно уплотнен.

Таким образом, у этих людей была техника, не так ли? Почему же дела у них не шли лучше? И вот они прошли все это, и на самом деле у нас было много результатов, происходили огромные изменения и совершенно потрясающие перемены, уровень и качество одитинга неизменно повышались в огромной степени. О, произошли громадные улучшения, но мы все еще не обнаружили этого одного маленького фактора.

Вы осознаете, что человечество находится практически полностью ниже диапазона усилия? Если не верите, просто спросите как-нибудь какого-нибудь парня... не проходите это сами... застаньте врасплох какого-нибудь парня, который вам чем-то насолил на прошлой неделе или сделал что-нибудь в этом роде, и просто спросите его:

Я приехал, если не ошибаюсь, сюда, в Финикс, и провел Третий продвинутый практический курс, и здесь мы добились более значительных успехов и их было больше, было легче передавать информацию и так далее. Но я по-прежнему все еще не понимал этого единственного, простого факта – не более чем вы прямо сейчас.

«Какого рода усилие вы могли бы испытать на себе?» О, он начнет выдавать длинный список ответов. Если вы просто позволите ему продолжать говорить, он просто... истанет нормальным. Это факт. Посмотрите на это. Человек прикладывает усилия только для того, чтобы получить какое-то вознаграждение.

И мы начали Четвертую секцию. (Возможно, третья была в Камдене. Мое сознание затуманивается примерно в это время дня. Понимаете, это латиноамериканская территория, и здесь у нас в это время дня обычно бывает сиеста.) Как бы то ни было, мы начали Четвертый продвинутый практический курс и работали не покладая рук до самого его конца... больше горячих мозгов, более умелые одиторы, еще лучшие результаты, но в этой секции все равно были кое-какие неудачи и мы все равно не достигли того удовлетворительного уровня, которого хотели достичь.

Он прикладывает усилия только в том случае, если думает, что ему не придется прикладывать слишком много усилий. Сегодня люди работают для того, чтобы уйти на пенсию. Работать, прилагая усилия, можно исключительно под девизом: «Работать, прилагая усилия, – это весело». Это очень просто.

И мы закончили проводить четвертый курс, но я все еще не знал этого маленького простого факта.

Вам попадается кейс, который находится ниже диапазона усилия, и ему необходима причина для всего на свете. Это просто замечательно. Что бы он ни делал, ему необходима причина для этого. Если вы возьмете человека, который находится ниже этого диапазона, просто попросите его сделать что-нибудь без причины. Итак, я попрошу вас прямо сейчас очень серьезно прикоснуться к своей шее сбоку вообще без какой-либо причины и осознавая, что за этим не стоит никакой реальной цели. Вы сделали это вообще без какой-либо причины? Кто-то скажет: «О, вы об этом попросили». Нет, на самом деле я не просил вас делать это.

Итак, мы записали студентов на пятый курс. В течение тех шести недель секции не было ни одного дня, когда мы, отправляясь в постель, не были в унылом настроении. Главным образом... главным образом потому, что на тот момент мы еще не знали этого простого факта.

Вы это понимаете? Так вот, давайте сделаем это снова. Никакой причины. Вы становитесь более восприимчивыми? Здесь может существовать огромное количество информации. Колоссальное количество причин. Да?

И вот началась Шестая секция, студенты плыли по течению, они прошли первые три недели обучения, и поверьте мне, к этому времени все уже было систематизировано, все было разложено по полочкам, вы понимаете? В этом материале не было особой путаницы. Но здесь, в Шестой секции, были очень и очень хорошие люди. Чрезвычайно хорошие люди, прямо под стать тем, кто был в первой. Мы упорно работали. И где-то в середине Шестой секции я осознал тот самый простой факт, который, как я надеюсь, вы ожидаете услышать. И этот простой факт состоит в том, что одиторы не могут воспроизводить. Вот и все.

Каждый раз, когда какой-нибудь бедолага пытается сделать что-то вообще без причины, а это и есть определение веселья, он получает этот нескончаемый поток причин. Если вы действительно хотите получить нескончаемый поток причин, вам нужно заняться старыми учениями о разуме. В Саентологии мы перестали давать вам причины, мы дали вам просто механику.

Если бы мы знали об этом четыре года тому назад, в этой седой бороде, которую вы видите, не было бы ни единого седого волоска. Бледная тень, которой я сейчас являюсь, была бы более плотной.

Но существует процесс, и это чрезвычайно интересный процесс, который имеет дело главным образом с этим. И этот процесс заключается просто вот в чем: вы помещаете значимости в различные вещи. Понимаете, вещи в течение долгого времени сообщали вам значимости, не так ли? О, вещи действительно обладают значимостью. Да, вы смотрите на стену, и она говорит вам, что она стена, понимаете? Вы не говорите ей, что она стена. Вы смотрите на этот занавес, и он говорит вам, что он занавес, понимаете? Вы не сказали, что он занавес. Это сказал он.

Одиторынемогутвоспроизводить.Чтомыподразумеваемпод «воспроизводить»? Это просто «делать точно так же». Вот и все. Они не могут этого делать.

Что ж, это обратный поток. Как МЭСТ, материальная вселенная, может что-либо вам говорить? Как она вообще может что-либо вам говорить? В чем заключается единственное колоссальное отличие, самое очевидное отличие между материей или пространством и Жизнью? В чем отличие между вот этим и Жизнью? А? Что ж, есть одна потрясающая идея. Есть лишь одно отличие, которое действительно очевидно для всех. Все согласятся с вами: работники автозаправочной станции и все остальные. Эта мысль довольно близка к истине. Идеи! У Жизни возникают идеи. Вот у этого не возникает идей. У этого есть фиксированная идея. У Жизни есть идеи, которые могут изменяться. Она может создавать идеи. А материальные объекты содержат идеи, и это фиксированные идеи.

Что не так с кейсами? Они не могут воспроизводить. Что же в этом плохого? Когда они не могут воспроизводить, им приходится делать что-то другое. Спустя какое-то время, когда они уже сделали все другие вещи, которые можно было сделать, им приходится воспроизводить, и им это не нравится.

Старая теория тэта-МЭСТ... Между прочим, люди время от времени... время от времени... начинают спорить. Я слышал по крайней мере о десятке случаев, когда были организованы дискуссии или диспуты в различных местах, в ходе которых психологи или кто-нибудь еще поднимался и обсуждал с каким-нибудь саентологом истинность теории тэта-МЭСТ, понимаете? И они настаивали на том, что теория тэта-МЭСТ истинна или неистинна или что-то в этом роде.

К чему это сводится? Это базовая теория общения. И позвольте мне сейчас изложить вам эту теорию, если вы не читали о ней в бюллетенях профессионального одитора. Общение – это частица или импульс, движущийся из точки-источника в точку-приемник через расстояние. Это и есть общение.

Всякий раз, когда вы обсуждаете истинность какой-то теории, вы просто зззммм! Что ж, теория – это, по сути, нечто теоретическое: что-то, что выдвигается, просто чтобы оценить с помощью этого другие вещи и увидеть, позволяет это оценить их или нет. И это просто теория тэта-МЭСТ. Это просто теория. Это нечто теоретическое. Это некий критерий. Сработает ли что-нибудь, если вы возьмете эту идею и попробуете применить ее к физической вселенной? И да, теория тэта-МЭСТ довольно хороша. Идея в том, что Жизнь – это нечто невещественное, противостоящее физической вселенной, которая представляет собой нечто вещественное. Здесь у нас ничто и нечто противостоят друг другу, ничто взаимодействует с нечто; или же нечто невещественное в действительности отдает приказы чему-то абсолютно вещественному, физической вселенной, и управляет этим. Так вот, это и есть теория тэта-МЭСТ, и это все, что представляет собой эта теория. И она просто говорит, что Жизнь не имеет массы, веса, длины волны, или положения во времени, или положения в пространстве. Она может иметь положение в пространстве, просто сказав, что она имеет положение в пространстве. И именно с помощью теории тэта-МЭСТ было установлено, что люди способны экстериоризироваться.

Частица или импульс из точки-источника в точку-приемник через расстояние.

Итак, эта теория действительно дала результаты и принесла кое-какую пользу. Так вот, если люди начнут дискутировать относительно того, полезна теория тэта-МЭСТ или нет, что ж, об этом можно дискутировать, понимаете? Но дискутировать о том, является ли теория тэта-МЭСТ истинной... я хочу сказать, что это просто ни к чему не приводит, понимаете? Никто не оспаривает тот факт, что она полезна, но никто никогда на самом деле не говорил, что она истинна... и не говорит сегодня. Это просто теория.

Это и есть общение.

Хорошо. Мы смотрим на эту теорию, эту теорию тэта-МЭСТ, на нее... недавно, когда появилась... я сказал «недавно», прошло уже довольно много времени... я опять-таки предложил нечто другое, а именно «Процедуру 30», крохотную частицу которой вы получите сегодня в течение последнего часа процессинга.

В точке-источнике находится причина; это и есть определение причины: точка-источник общения. Определение причины.

Так вот, что... что можно было бы обнаружить здесь с помощью теории тэта-МЭСТ? Что ж, она позволила обнаружить вот что: у тэты возникают идеи, а МЭСТ способен получать эти идеи. Но тэта – это решатель проблем, а материя, энергия, пространство и время – это постановщики проблем. Таким образом, Жизнь разрешает созданное замешательство. Здесь мы имеем большое замешательство, связанное с движением. И Жизнь разрешает это замешательство, связанное с движением. Тэта разрешает МЭСТ, понимаете? МЭСТ – это проблема; тэта – это решатель... это решение.

В точке-приемнике находится следствие; это и есть определение следствия: точка-приемник сообщения.

Хорошо. Мы смотрим на это таким вот образом, и, следовательно, мы сразу же можем сказать, что кто-то, кто сам является проблемой, которую совершенно невозможно решить, должно быть, каким-то образом попал вот сюда, в диапазон физической вселенной, и именно в такой вот степени он стал менее живым.

Таким образом, у нас есть причина, расстояние, следствие, и это есть общение. Так вот, чтобы имело место совершенное общение, необходимо, чтобы в точке-

Понимаете? Пока он решает проблемы, и управляет физической вселенной вот здесь, и делает это очень умело и так далее, он очень даже жив. Но потом он каким-то образом соскальзывает и попадает, так сказать, в вэйланс материальной вселенной. И теперь, когда он попал в этот вэйланс, необходимо разрешить его самого. И когда мы говорим об этом парне, мы говорим о человечестве. Я хочу сказать, что любой, кто связан с телом, оказывается в таком состоянии. Его необходимо разрешить.

приемнике имело место совершенное воспроизведение того – частицы или импульса,

Почему? Да потому, что если говорить о тэте и МЭСТ, мы на самом деле никогда не исходили из того, что материальная вселенная просто была здесь, а Жизнь как бы брела своим путем, понимаете, по Тридцать третьей улице или что-то в этом роде, в шляпе-котелке, и, так уж получилось, заметила ее. Это не было частью теории тэта-МЭСТ. Теория тэта-МЭСТ заключается вот в чем: тэта могла создать для себя ряд постулатов или замешательств, которые затем стали плотными, и так возникла материальная вселенная; и в действительности она была создана самой Жизнью из какого-то ряда соглашений.

– что было испущено точкой-источником. Иначе говоря, то, что вышло из точки-источника, – если уж мы хотим, чтобы имело место совершенное воспроизведение, – должно быть полностью, совершенно воспроизведено в точке-приемнике. Тогда будет иметь место общение. Совершенное общение – это такое общение, при котором то, что испущено из точки-источника, в совершенстве воспроизведено в точке-приемнике.

Между прочим, это очень старая идея, – это идея 1950 года, что материальная вселенная возникла в результате ряда соглашений и что это реальность. На самом деле это был наш первый невероятно важный камень, который мы заложили в основание хорошего коммуникационного моста. В психотерапии... о, я не знаю, в течение скольких миллионов лет там говорили: «Что ж, ваша проблема, мистер Джонс, в том, что вы не можете смотреть в лицо реальности». Но они никогда не говорили этому парню, что же такое реальность.

Вы можете столкнуться с самыми разными неприятностями, когда имеете дело с «Вестерн юнион» или «Постал телеграф». Добрый старый «Постал телеграф», раньше я отправлял всю свою коммуникацию через «Постал телеграф», поскольку мне ужасно не нравилось, что компания «Вестерн юнион» считала себя «одной-единственной». Как бы то ни было, допустим, вам нужно отправить какое-то сообщение, и вы кладете его на стол в нью-йоркском отделении «Вестерн юнион», это сообщение нужно отправить в Сан-Франциско, и в нем говорится: «Я тебя люблю. Подпись: Джо». И вот это сообщение получает Мейбл в Сан-Франциско, и там сказано: «Мейбл, я сбежал с другой. Джо», вам бы это не понравилось. Вы бы сказали, что в услугах, предоставляемых «Вестерн юнион», есть что-то аберрированное.

И вот мистер Джонс ходит и думает: «Интересно, а смотрю ли я в лицо реальности сейчас?» – «Нет, – думает он. – Это бутылка». Что ж, это реальность. Вот вся... вся ее анатомия берет начало в согласии. На самом деле она берет начало в воображении. Индивидуум может спостулировать реальность. Он может сказать, что это реально, и это будет реальным. Необязательно, чтобы кто-то с ним соглашался.

Что ж, я не говорю, что в «Вестерн юнион» этого не происходит в семи случаях из восьми. Но тем не менее вас удовлетворяет только та служба связи, которая воспроизводит в свой точке-приемнике то, что помещают в ее точку-источник. Так это или нет?

Ему даже самому не обязательно соглашаться с собой. Но когда согласились двое... Между прочим, на этот счет есть одна замечательная строчка, кажется, в Евангелии от Матфея: когда два человека соглашаются, что-то осуществляется. Что ж, это именно то, что мы подразумеваем под истиной в физической вселенной.

Давайте рассмотрим телефон. Если вы говорите в телефонную трубку:

Если множество людей полностью согласятся с тем, что все их объединенные идеи выливаются вот в это, и в это, и в это, и в это, то все это будет очень плотным для всех, кто имеет к этому отношение. Если вы придете и скажете: «Что ж, моя идея заключается в том-то и том-то» – и столкнетесь с группой людей, которым неизвестна ваша идея и так далее, они скажут: «Что ж, ты неправ, поскольку на самом деле реальность – вот она, вот здесь». Реальностью всегда была способность индивидуума убедительно рисовать что-то в своем воображении. Это и есть реальность.

«Продайте двадцать пять акций “Анаконда майнинг”», а сообщение, которое выходит из трубки на другом конце, звучит как «Купите тысячу акций “Анаконда майнинг”», и вы знаете, что акции этой компании падают, то вы будете недовольны этим телефоном. Позвольте вас уверить, вам не понравился бы этот телефон. Возможно, вы даже подали бы жалобу.

И раз уж речь зашла об этом, парень создает хороший мокап или плохой мокап. Если парень создает хороший мокап, он может рисовать что-то в своем воображении убедительно. Если парень создает плохой мокап, то ему необходимо, чтобы с ним согласились. Я думаю, пятьсот или шестьсот человек должны будут прийти и согласиться, что вон та черная штука является мокапом, и примерно в этот момент он начнет видеть ее. Вот только свой ли он будет видеть мокап? Нет. Теперь это будет как его мокап, так и их.

И это все, что представляет собой аберрация. И это все, что представляет собой несчастье по Третьей динамике. Все это здесь. И сказав это, вы сказали почти все, что об этом можно сказать.

Время от времени вам попадается одитор... они появляются с Доверчивых островов, эти одиторы, которые так поступают. Они говорят преклиру, что видят его мокапы. Что ж, примерно в этот момент преклира начинает прошибать пот, поскольку он инстинктивно знает, что произойдет, если вы увидите слишком много его мокапов, – они станут плотными. Вы согласились, он согласился, и теперь мы получили делюзию. В соответствии с еще одной теорией МЭСТ-вселенная представляет собой очень и очень тщательно выстроенную по некоему шаблону и интересным образом запутанную делюзию. Но это на самом деле... это в общем-то интерпретация теории тэта-МЭСТ: мысль в результате согласия становится фиксированной реальностью, которую все могут воспринимать, и индивидуум, обладая достаточным воображением, может в любой момент сам смокапить реальность, и, возможно... это уже действительно предположение... возможно, если индивидуум создаст какую-нибудь достаточно мощную реальность, то она появится и для всех остальных людей, и они ничего не смогут с этим сделать, понимаете?

Конечно, я буду продолжать говорить еще тринадцать часов. Но на самом деле я уже сказал все, что собирался сказать, прямо сейчас.

Кто-нибудь приходит и говорит: «Вон там дракон», понимаете, и бум! – там большой дракон и он делает хууу. А остальные даже не соглашались с тем, что там есть дракон.

Воспроизведение. Если человеку приходится трудно в жизни, то это потому, что он не может порождать воспроизведение и сам не выносит воспроизведения. Иначе говоря, он сам не может быть причиной и в то же время не осмеливается быть следствием чьей-то причинности.

Что ж, такое постоянно происходит с человеком, с которым больше не соглашаются. Если его мнением по поводу того, что есть что в этой вселенной, больше не интересуются, кто угодно может сказать ему, что есть что... так мы и получаем правительственного служащего или что-то в этом роде. Я хочу сказать, что кто угодно может прийти... парень не имеет никакого влияния в каком-то деле... а кто-то просто приходит и говорит: «Что ж, вот так обстоит дело, понимаешь?» И вот так обстоит дело.

«Причина» как таковая стала у нас могущественным Богом. На самом деле определение Бога – это «причина». И это, пожалуй, высшая степень аберрации.

Возьмите загипнотизированного человека. Гипнотизер говорит ему: «Здесь три кенгуру в таком-то и таком-то состоянии» – и этот парень их видит. Он их видит. Как ни странно, он видит их более отчетливо, чем он видел бы настоящего кенгуру, если бы тот вошел в комнату, поскольку эти кенгуру не говорят ему: «Мы кенгуру».

Как вы думаете, как долго вы на самом деле смогли бы выживать в том состоянии, в котором вы сейчас находитесь, если бы вы не могли по своей воле быть следствием? Если бы вы не могли быть следствием, к примеру, еды, тени, воды, вы, определенно, не смогли бы выживать очень долго. Выживание само по себе – когда дело доходит до выживания – целиком и полностью зависит от способности индивидуума быть следствием. Но по мере того, как его способность быть следствием уменьшается, ему приходится все больше и больше бороться за выживание. И борьба за выживание – это борьба за то, чтобы быть следствием, но не быть следствием.

Вот так, по сути, и работает реальность. Парень может вообразить какую-нибудь реальность. Если достаточное количество людей согласятся с ней и так далее, после того как он ее вообразит, она может стать зафиксированной реальностью. Если с ней согласилось огромное количество людей, то он чувствует, что ему может очень не поздоровиться, если он ее изменит. И вот мы получаем нежелание изменять определенные вещи. Но нет ничего аберрирующего в том, что индивидуум согласился относительно физической вселенной. На самом деле в этом действительно нет ничего аберрирующего, если только вы не будете бояться, что это аберрирует; если только вы не будет считать, что поступили плохо, согласившись относительно нее.

И я думаю, что именно это имел в виду Шекспир (он был студентом одного из первых продвинутых практических курсов), когда писал: «Быть или не быть». Он не написал всей фразы. Если вы заглянете в рукопись, то увидите, что там сказано: «Быть причиной или не быть причиной; быть следствием или не быть следствием; вот в чем беда всего человечества». Это написано прямо там, в рукописи. Я только что дописал это туда. О, вы тоже могли бы это сделать, если бы вам это пришло в голову.

Ваше тело сталкивается со скалой, и вам больно, поэтому вы решаете, что между вами и этой скалой происходит что-то плохое. На самом деле, если бы вы были владельцем этой скалы – так же, как вы являетесь владельцем тела, – вы взглянули бы и на скалу, чтобы проверить, не осталось ли на ней вмятины от этого тела, которое в нее врезалось. Тело состоит из материи, энергии, пространства и времени, а также клеточной жизни. Так что в нем присутствует еще и фактор жизни, и, как правило, вы управляете телом лучше, чем камнем. Легче схватить тело, которое занимает промежуточное положение, понимаете – отчасти физический объект, отчасти нечто живое (умственное) – и затем использовать его, чтобы что-то делать с камнями.

Здесь мы имеем дело с большим «может быть». Буду ли я выживать? Не буду ли я выживать? Могу ли я вынести мысль? Могу ли я вообще взглянуть на мысль о том, чтобы быть следствием? Могу ли я вообще взглянуть на мысль о том, чтобы быть причиной?

Спустя какое-то время вы как тэтан становитесь ленивы и у вас появляется этот промежуточный шаг. И тогда вы можете что-то делать с камнями. Но в действительности суть вот в чем; были ли там вообще камни? Что ж, если бы вы так никогда и не согласились, что там есть какие-то камни, боюсь, вы вообще не увидели бы их как тэтан.

Этот парень идет по жизни, и он не в состоянии кому-либо приказывать. Он не осмеливается быть причиной. Девушка идет по жизни, и она не осмеливается слышать, как ей сигналят вслед на больших и малых дорогах. Она не осмеливается быть следствием. И насколько она не осмеливается быть следствием, настолько велики ее трудности.

Порой у нас кто-нибудь экстериоризируется и не обнаруживает никакой физической вселенной. Он очень сильно расстраивается. Он не обнаруживает вообще никакой физической вселенной в каком бы то ни было виде. Он ищет тут и там, он смотрит на тело, и в конце концов он как тэтан в достаточной степени соглашается с тем, что это физическая вселенная, и тогда он начинает очень хорошо видеть ее. Вы это понимаете? Я хочу сказать, что она необязательно существует и ее необязательно можно увидеть, если только вы не считаете, что ее можно увидеть. Тело может считать, что она существует, но вам как тэтану необязательно считать, что она вообще существует.

Единственная трудность, с которой могут столкнуться люди, на самом деле связана с такими факторами, как причина и следствие.

Иначе говоря, тэтан доходит даже до того, что тело создает, помещает сюда камни за него. Тело не только поднимает за него камни и перемещает их с места на место, оно еще и помещает их сюда за него, чтобы оно затем могло поднимать их и перемещать с места на место. И бог ты мой, мы попадаем в сумасшедшее неистовство теории, когда углубляемся в это! Все, что нас здесь интересует, так это просто заметное повышение способности Жизни жить в этой вселенной или убежать из нее. Это все, к чему мы стремимся. И мы обнаруживаем, что, когда нам удается побудить индивидуума изменить свои выводы, свои мыслезаключения, иначе говоря, изменить свои решения относительно положения дел без каких-либо отрицательных последствий в том, что касается соматик или чего-нибудь в этом роде... если только он может свободно изменить свое решение быть больным, он становится здоровым. Вот насколько это просто.

Когда мы говорим о причине и следствии, мы имеем дело с Третьей динамикой. И когда мы говорим о преклире, когда мы говорим о человеческом существе, когда мы говорим о чем угодно, мы говорим о причине и следствии. Мы говорим о Третьей динамике.

Сегодня Саентология представляет собой просто определенный модус операнди, который направлен на то, чтобы побуждать людей изменять свои решения. Вы скажете, что это слишком просто. Черта с два. Довольно просто побудить человека изменить свое решение, если вы проводите ему процессинг правильно. Это не слишком трудно. Но если одитор забывает о своей цели, то, проводя процессинг, он может просто начать двигаться в каком-то другом направлении, понимаете?

Ладно. Если это так, то что включала бы в себя очень и очень хорошая наука о разуме? Во-первых, она не ограничивалась бы работой с аберрацией. Это во-первых.

Однако в сущности... почему вы не хотите видеть эту вселенную? Как правило, тэтан, который ее не видит, не находится в хорошем состоянии. У него произошла инверсия, понимаете? Когда-то он ее видел. Он основательно согласился с тем, что она существует. А теперь он стал настолько ее бояться, что уже не осмеливается посмотреть на нее. И вот мы побуждаем его взглянуть на нее, и он говорит: «Уууу, не для меня. Я не хочу ничего из этого. Эта штука кусается!» Что она кусает?

Это уж точно. Она не ограничивалась бы работой с аберрацией. Мы это знаем. И то, что в прошлом пытались что-то делать с разумом лишь тогда, когда к этому толкали ужасы безумия или что-то вроде этого, еще не означает, что наука о разуме должна сосредотачиваться на неправильной работе разума.

На самом деле тэтана нельзя укусить. Зубы будут клацать впустую. Но он убежден, что его можно укусить. О, и вот мы побуждаем его изменить свое решение относительно этого, и он говорит: «Это глупо, меня нельзя укусить». Но затем вселенная в целом, как ряд мыслезаключений... ряд того и сего, идей, сочетаний идей, соглашений – это, пожалуй, все, к чему она сводится, и это все, к чему она сводится... становится очень плотной и очень и очень легкоуправляемой и так далее, настолько, что индивидуум изменяет свое решение относительно нее и говорит: «Эта штука захватила меня в ловушку, а значит, она очень опасна для меня, я должен побороть ее и вырваться отсюда».

Да и как вообще можно сосредоточиться на неправильной работе разума, если никто не знает, как работает разум, а? Это невозможно, не так ли? И тем не менее тогда так и поступали. Очень умные ребята. Вы можете почитать про школу Эскулапа и про то, как там вызывали у человека сны, чтобы убедить его в том, что ему приснился сон, чтобы теперь он был убежден, будто к нему спускался бог и сказал ему: «Привет», и поэтому он теперь здоров. Так они лечили помутившийся разум. И конечно же, это давало замечательные результаты. По крайней мере, у человека появлялась пища для размышлений.

Индивидуум начинает бороться с ней, чтобы вырваться. Именно так все это и создано – при помощи борьбы, а не благодушия. Благодушие все растапливает. Ненависть сыграла большую роль в создании стены, чем поэзия. Вы можете петь в пустое пространство, чтобы создать стену, но это ни к чему не приведет; однако вы можете взять пару тэтанов и поставить их там, чтобы они рычали друг на друга, и у вас появится стена.

И на всем протяжении трака исследователи разума сосредотачивались лишь на безумиях, неврозах, аберрации, на чем-то, что не так с разумом, на психосоматических заболеваниях и тому подобных вещах.

Требуется лишь вот столько любви и вот столько ненависти, чтобы создать вселенную, если вы собираетесь делать это при помощи энергии. Что тэтан... ваш преклир, вот здесь, который очень боится посмотреть на все это... почему он захвачен в ловушку этой штукой? Да потому, что у него появилась идея, будто она создает пространство, а он нет. Она создает энергию, а он нет. Ничего хорошего она ему больше не сулит. Он просто жертва. И чем сильнее он ее отталкивает, тем сильнее она на него надвигается, поскольку чем сильнее он отталкивает... он вынужден постоянно говорить, подчиняясь контуру: «Она существует, и она мой враг. Она существует, и она мой враг». И конечно же, она обступает его со всех сторон. Он не создает ее. Если бы он сделал ее хоть немного больше, она не обступила бы его со всех сторон. Итак, мы получаем интересную проблему: эта вселенная захватывает индивидуума в ловушку.

Почему? Что ж, на это просто нет ответа. Ни одна раса, ни один вид не может быть настолько глупым.

Прежде всего, он боится посмотреть на нее. Он боится испытать ее, познать на собственном опыте. Таким образом, мы получаем одну из наиболее основных целей, которые могут быть у одитора: повысить способность индивидуума терпимо относится к тому, чтобы смотреть на что-то. Определение пространства – это точка видения протяженности. Если индивидуум не может смотреть, у него не может быть пространства. Если индивидуум не готов смотреть, он думает, что смотреть слишком опасно.

Когда Джо Димаджио берет мяч или биту, его действиями управляет разум. Когда он отбивает так, что успевает сделать круговую пробежку, вы не думаете, что в этот момент он действует аберрированно, не так ли? Вы, определенно, так не думаете. Что ж, его разум является той движущей силой, которая напрямую и непосредственно определяет его действия.

Как он оказывается в таком состоянии? Что ж, однажды какой-нибудь парень идет по улице и видит нечто ужасное. Перед ним выскакивает лев или нечто такое, и этот парень, чтобы защитить себя и ослепить льва, сразу же выставляет защитный экран. Что ж, он может убежать, выставив там этот защитный экран, но с тех пор он всегда задается вопросом... он не осмеливается убрать этот экран. Возможно, лев по-прежнему находится по другую сторону этого экрана, понимаете? Ему пришлось бы заглянуть за край экрана, чтобы выяснить, там ли еще лев; так что он не смотрит.

– Нет, – говорим мы. – О нет, нет. Это не его разум. Это его мышцы. Это то, как он натренирован.

У него не остается мест, на которые он мог бы посмотреть, поскольку места, на которые он мог бы посмотреть, – все они закрыты черными экранами и всякой всячиной, понимаете, и неизвестно, что находится за ними. Он уже даже забыл, зачем он выставил все эти штуки. Возможно, за этими экранами драконы, люди из Службы внутренних доходов и все, что только можно представить. Что ж, таким образом, у него не остается безопасного смотрения. А если он не может смотреть, у него нет пространства, поскольку пространство – это точка видения протяженности. Таким образом, у него не осталось безопасного смотрения.

Нет. Нет. На самом деле в спорте человек хорош настолько, насколько он душевно здоров, и не более того.

Следовательно, перед одитором стоит две задачи. Первая; побудить человека изменить свое решение. Вот и все. Это основная задача, и на самом деле она включает в себя вторую задачу. А вторая задача; одитор должен выработать у индивидуума способность терпимо относиться к тому, чтобы смотреть на что-то. Вот и все. Он должен выработать у индивидуума способность терпимо относиться к тому, чтобы смотреть на что-то. Добиться, чтобы он мог смотреть.

Конечно, есть много людей, которым очень хочется, чтобы другие верили лжи, поэтому они говорят: «Эти здоровенные ребята с большими мышцами, которые занимаются спортом, на самом деле тупые. Они не могут думать». Что ж, если имеется в виду, что они не могут беспокоиться, если имеется в виду, что университет не производит на них достаточно сильного впечатления и поэтому они не выполняют задания, если выполнение заданий и беспокойство – это мышление, то, возможно, эти люди правы. Но этот парень, который может послать мяч на сорок или сорок пять метров к воротам противника так, чтобы тот попал точно туда, куда нужно, бум! Он душевно здоров. Он действительно душевно здоров.

Смотрение – это, конечно же, общение, и, следовательно, оно дает начало законам общения. Но что более существенно, оно дает начало законам пространства. Пространство – это точка видения протяженности.

Аберрированный человек не... он не только... аберрированный человек не только не может послать мяч на сорок или сорок пять метров так, чтобы тот попал точно в то место, в которое нужно, вы не сможете добиться, чтобы аберрированный человек выбрал какое-нибудь место в пространстве комнаты вокруг себя! Если не верите, попробуйте это как-нибудь. Возьмите кого-нибудь, кто испытывает огромные трудности со своим разумом, кого-нибудь, кто испытывает огромные трудности с тем, что он вууу-вууу, и так далее (его очень тщательно обучали или что-то в этом роде)... и мы просим этого парня:

И не так давно... кажется, это был Уинг Энджел... он был где-то в Вашингтоне. Да, точно. А потом он вернулся сюда, и он смеялся кое над чем. Понимаете, в ядерной физике нет... возможно, сейчас уже есть, поскольку есть много физиков-ядерщиков, которые как-то соприкасаются с Саентологией и так далее... но у них не было определения пространства. И вот все эти бесшабашные ребята взрывают там атомы, и веселятся, и баламутят все и вся, а у них нет определения пространства. Определения времени у них тоже нет. А это две совершенно необходимые вещи.

• Хорошо, найдите какое-нибудь место в пространстве. Выберите его. И этот парень говорит:

Уинг разговаривал с одним физиком-ядерщиком и сказал ему: «Что ж, у нас действительно есть очень хорошее определение пространства». А физик-ядерщик спросил: «Да? И что это за определение?» И Уинг говорит: «Пространство – это точка видения протяженности». Этот физик-ядерщик сидел там в течение какого-то мгновенья. Было видно, как у него крутятся колесики. Он обдумывал это; он размышлял в течение минуты. А потом вдруг вскочил со стула, подбежал к телефону, схватил трубку и сказал: «Остановите пятый реактор!»

Очевидно, Уинг, будучи ангелом, как обычно появился вовремя, чтобы спасти станцию от взрыва. Но как бы то ни было, здесь у нас есть пространство как точка видения протяженности. Итак, вот какой-то парень, который думает, что мир против него, понимаете... вот здесь, вверху, он плотно... он не может очень далеко смотреть. Когда он смотрит в любом направлении, он вообще не смотрит. Он находит себе очки с очень толстыми стеклами, чтобы создать невидимый барьер перед глазами и смотреть через него, понимаете, и вот он всматривается. Что ж, знаете, пространство, в которое приходится всматриваться, оставляет желать лучшего. Это пространство третьего сорта, и это... Так что у этого парня просто нет большого простора.

Что вы подразумеваете под свободой, а? Что такое свобода? Должно быть, она имеет какую-то ценность. Я просмотрел списки погибших и раненых в ходе Американской революции. Я просмотрел списки погибших и раненых в ходе последних демократическо-республиканских выборов. Потери были высокими. Должно быть, свобода имеет какую-то ценность, раз уж люди постоянно говорят о ней и сражаются за нее и все такое. Все что им нужно сделать, чтобы быть свободными, так это смотреть. Свобода приобретает огромную ценность лишь тогда, когда ее невозможно получить.

Что означает свобода? Она означает отсутствие ограничений. Она означает отсутствие барьеров, отсутствие заборов, или отсутствие заборов сверх того, что совершенно необходимо, чтобы удерживать нас на наших пастбищах. Понимаете, это ограниченная свобода. Это своего рода «свобода от», о которой говорил Рузвельт, понимаете, свобода от еды, свобода от республиканцев.

Хорошо. Когда люди беспокоятся о свободе, они беспокоятся об ограничениях. И все, что представляет собой свобода, так это, конечно же, отсутствие ограничений. Но пространство само по себе является барьером. Если вы не думаете, что пространство – это барьер, просто откиньтесь на мгновенье на спинку стула и подумайте о том, чтобы пройти пешком отсюда до Лос-Анджелеса, и вы поймете, что это огромное пространство, не так ли? Вы почувствуете себя как бы уставшими, если подумаете об этом. Что ж, вы понимаете, что идти пешком отсюда до Полярной звезды... это тот еще барьер, не так ли? Но это может быть барьером только в том случае, если вы считаете, что это барьер. И вы будете не в состоянии видеть только в том случае, если вам необходимы глаза, чтобы смотреть, по той простой причине, что вы можете видеть все, что существует, если вы не боитесь ограничений. Как только вы начинаете слишком сильно бояться ограничений, вы начинаете бояться смотреть на барьеры. Посмотрите на законы самого восприятия.

В конце концов это до него доходит. Как только это до него дошло (вы убедили его в этом), вы говорите... он нашел это место... вы говорите:

Осознаете ли вы, что если вы смотрите на этот передний занавес в этом зале, вы должны остановить свое смотрение на этом занавесе, чтобы увидеть его? Так что вся философия восприятия заключается в том, чтобы останавливать смотрение. Вы должны останавливать что-то каждый раз, когда вы воспринимаете. Вам не только приходится останавливать свое смотрение на этом, но кроме того, когда этот образ возвращается, вам приходится останавливать его где-то около своих глаз. Понимаете, вам приходится останавливать образ, останавливать образ. На самом деле, если рассматривать все это с механической точки зрения, то оказывается, что видеть что-либо вообще невозможно. И это было бы невозможно. Было бы совершенно невозможно объяснить, как вообще что-либо существует, как вы можете что-либо видеть, поскольку вы не можете остановить этот занавес, когда он возвращается к вам в виде образа, и воспринять, на каком расстоянии он находится, и так далее.

• Положите на него свой палец. И он положит его сюда.

Мы сталкиваемся с самыми потрясающими сложностями. Все терпят крах, прямо здесь, на этом месте. Но что смотрит на последний образ? Вы уловили идею? Послушайте, вы смотрите на этот занавес. Я спрашиваю вас, каким образом вы видите этот занавес?

И вы говорите:

Вы говорите:

• Положите на него свой палец опять. И он положит его сюда.

• Ну, мои очки, понимаете? И я спрашиваю:

Именно так.

• Положите на него свой палец опять. Он положит его вот сюда. Невероятно. И вы говорите:

Что не так с этим парнем? Что с ним не так?

Это очень и очень интересно. У него, определенно, недостаточно высокая скорость реакции, он, определенно, не может как следует думать, не может достаточно быстро рассчитывать, чтобы профессионально заниматься спортом. И вы обнаружите, что этот человек очень ленив. Он, как правило, ничего не делает. Он не выходит на улицу и не... понимаете, спортивная ходьба в столовую, чтобы поесть.

И теперь я спрашиваю вас:

Мы обнаруживаем здесь два фактора. Димаджио охотно выходит на поле и делает круговую пробежку в понедельник, вторник, среду, четверг, пятницу, и еще одну – в субботу, в каждом из двух матчей, назначенных на этот день; а затем, в течение всей следующей недели, он делает по две круговых пробежки в неделю, если питчер не настаивает на том, чтобы подавать все время мячи. Он охотно делает круговую пробежку опять и опять, на том же самом поле, в том же самом месте, он просто продолжает делать это. Он может воспроизводить.

• А куда он там попадает, а?

И он не против общаться. Вы идете... болельщиков и не только их всегда потрясает то, насколько в действительности легко общаться с кем-то, кто профессионально занимается спортом. Вы идете и говорите: «Привет, Джо!» И он отвечает: «Привет! А тебя как зовут?» Это ужасно. Я хочу сказать, что этот парень сразу же отвечает общением на общение!

Хорошо. Если существует проблема со способностями, она является проблемой лишь в той мере, в какой индивидуум неспособен использовать похожие линии коммуникации, неспособен общаться, неспособен выбирать одни и те же места в пространстве. Короче говоря, неспособен выполнять одно и то же действие снова, и снова, и снова, и снова, и снова. И мы обнаруживаем, что между этими двумя вещами существует явная взаимосвязь.

А вы говорите:

Посмотрите, насколько порочным стало общество в девятнадцатом столетии, когда была создана психология и много, много лет спустя... лет тридцать или сорок спустя... фрейдовский психоанализ. Конечно, я очень люблю старину Фрейда. Вне всяких сомнений. Он много для нас сделал. В этом нет никаких сомнений. Он очень и очень много сделал для нас. Существует огромное множество данных, собранных Фрейдом, поэтому я в очень большом долгу перед ним. Однако у меня очень крепкий штурвал, и я быстро обхожу эти данные стороной, когда они встречаются на моем пути, но тем не менее он действительно указал на некоторые невероятно интересные вещи, такие как ассоциативное мышление, ошибочные расчеты в... вы хотите произнести одно слово, а произносите другое, а также то, что люди определенного уровня придают огромное значение сексу и что это сильно отличается от человека к человеку. Он взял учебники Крафт-Эбинга и... кажется, если не ошибаюсь... возможно, Крафт-Эбинг был уже после него. Я не знаю. Я никогда не читал работ Крафт-Эбинга. Я прошел и стер этот материал у многих преклиров, но они никогда не называли мне дату. Здесь было огромное множество данных о сексе, и всех интересовал секс. Так что, действуя по принципу «давай им то, чего они хотят», он говорил о сексе.

• Минутку. Минутку. Минутку. Что смотрит на этот экран?

Вы обнаруживаете, что спортсмен не испытывает огромного беспокойства по поводу секса. Но когда он действительно начинает задумываться об этом, да поможет Бог женщинам! Понимаете, он не сидит и не читает об этом, он действует.

Что ж, мы, конечно же, приходили к чему-то, что было похоже на... пока у нас не появилось приличное определение для Жизни, мы приходили к чему-то, что казалось доведением до абсурда. Я хочу сказать, что ничто вообще не могло смотреть на этот экран, поскольку там не было вообще ничего, что могло бы воспринимать последний экран, на который попадал образ. Что-то должно было останавливать этот образ в каком-то месте, вот так мы и обнаружили тэтана.

Что ж, это разнесло бы теорию Фрейда на атомы, поскольку, помимо всего прочего, движущей силой, которая целиком и полностью обуславливает действия всех творческих деятелей искусства и всякое стремление к первенству, являются наши неврозы.

Мы говорили людям: «Будьте в метре позади своей головы» – и они оказывались в состоянии смотреть оттуда, не глядя на экран в задней части мозга.

Если вы не невротик, не пытайтесь писать. Вы не сможете писать, если верить Фрейду. Не то что если «вы сумасшедший, это поможет». Это так. Но сегодня это поможет вам добиться признания по крайне мере в «Сэтэдэй ивнинг пост». Но это не то чтобы «вы сумасшедший, это поможет». Он говорит это совершенно прямо во всех своих работах, и сегодня этой идеей пропитана вся наша культура.

Конечно же, это лишит тех, кто продает учебники по физиологии, огромного количества денег, поскольку рисунки в этих учебниках не стоят той краски, которой они намалеваны. И это правда, но эти рисунки никогда не стоили той краски, которой они намалеваны, поскольку, глядя на них, вы не могли исправить зрение. Ха-ха, но, располагая вот этими знаниями о тэтане, вы можете исправить зрение, так что в этом и заключается отличие.

Пойдите в библиотеку и возьмите любую современную книгу, вы увидите, что ее автор взял все диалоги, поток сознания и мотивы, мотивы персонажей и так далее – все это взято из психоанализа. Это правда. Недавно я прочитал один вестерн, где обсуждался эдипов комплекс. Все действительно идет к этому. Я уже готов к тому, что Джин Отри в любую минуту может остановиться посреди перестрелки и доказать, что этот злодей аберрирован по Второй динамике.

Итак, вторая задача одитора заключается в том, чтобы восстановить способность индивидуума терпимо относиться к виду того, на что он смотрит. И конечно же, разделив Жизнь на различные категории в соответствии со Шкалой от «Знать» до «Секса», мы видим, что индивидуум должен быть в состоянии терпимо относиться к виду чего угодно, на что он смотрит... понимаете, то, что мы видим относится к «смотреть», знание находится выше смотрения. Вы просто знаете и при этом не смотрите, а затем вы знаете посредством смотрения. Так что мы поднимаем индивидуума по крайней мере до того уровня, на котором он знает посредством смотрения; мы добиваемся, чтобы он был в состоянии терпимо относиться к любой информации, которую он может узнать посредством смотрения. И эта информация сразу же подразделяется на эмоцию, усилие, думание, символы, поедание и секс.

Это было направление мысли, которое просто перевернуло все с ног на голову. Эти ребята просто вывернули все наизнанку. Они говорят: «Человек стремится чего-то достичь потому, что он сумасшедший; он аберрирован, поэтому пытается что-то делать. Следовательно, любой, кто пытается что-то делать, сумасшедший».

Конечно же, вы понимаете, что этот диапазон идет вниз, от «Знать» до «Секса», а затем претерпевает инверсию, так что теперь мы получаем шкалу плохих разновидностей от «Знать» до «Секса» во втором диапазоне по мере того, как мы движемся вниз. А сразу же под этим последним... под этим последним «сексом», – сразу же под ним находится тайна. Что-то плохое связано со знанием, понимаете? Знание превратилось в тайну. Вот до какого уровня простирается состояние знания... это тайна, ниже секса. Затем мы опускаемся на уровень плохого смотрения, и мы опускаемся до мисэмоции и так далее. Иначе говоря, мы можем делать огромное множество вещей с этой шкалой. Однако, она не станет понятнее, если мы назовем ее как-то иначе, чем в первый раз, и она вполне понятна, когда мы называем ее Шкалой от «Знать» до «Секса».

Я как-то встретил одного парня... о, это был очень загадочный парень. Он очень и очень упорно работал с клубами для мальчиков в одном районе, и его очень интересовало будущее этих ребят, чрезвычайно интересовало. И он был настолько поглощен этим, что просто не делал практически ничего другого. Он работал на своей работе, но его интересовали клубы для мальчиков, понимаете, и он работал с ними вечерами напролет, произносил речи и так далее.

Хорошо. Что же мы в таком случае здесь видим, когда смотрим на индивидуума? Мы видим нечто, состоящее из отдельных элементов, которое, в соответствии с принятым соглашением, должно работать и формироваться определенным образом, в определенном потоке времени... понимаете, совместное движение частиц, постоянная скорость изменения частиц по отношению друг к другу... и это нечто побуждается к действию и управляется чем-то, что способно создавать пространство и создавать энергию. И когда эта единица больше не... эта штука, которая создает пространство и создает энергию, размещает вещи и размещает пространство, иначе говоря, единица Жизни. Это и есть этот парень. Это человек, на которого вы смотрите. Это на самом деле и есть преклир. Он по-прежнему остается преклиром, когда вы побуждаете его выйти из тела. Тело – это предмет. Преклир – это Жизнь.

И один психиатр, которого я знал, был совершенно сбит с толку. Очевидно, что этот парень пытается делать добро, пытается спасти человечество, пытается помочь детям и все такое... очевидно, что он сумасшедший. Понимаете, такова была подготовка этого психиатра, учение, которым он руководствовался. Парень пытался что-то сделать, он пытался чего-то добиться в этом мире, он пытался спасти людей, он пытался кому-то помочь, он пытался сделать то и это. Следовательно, этот парень, должно быть, действовал под влиянием какого-то маника, он, должно быть, действовал на основе какого-то фундаментального... давайте используем сугубо технический термин... фундаментального безобразия. Этот психиатр рассказывал обо всем этом на званом ужине, на котором я присутствовал как-то вечером, и я долго его слушал.

Хорошо. Мы смотрим на все это и говорим: «Что ж, этот индивидуум не чувствует себя свободным». Что ж, если он не чувствует себя свободным, мы вместе с тем говорим, что, должно быть, существует множество барьеров, от которых он отступает. Понимаете, существуют самые разнообразные барьеры в жизни, с которыми он не хочет иметь дела. Иначе говоря, существуют какие-то вещи, на которые он не хочет смотреть.

Я могу слушать мучительно долго, если люди продолжают говорить. Как правило, они замолкают. Вы произносите что-нибудь во время паузы или делаете что-то такое, и это пугает их или что-то в этом роде, я полагаю.

И мы возвращаемся к этому старому изречению: «Ваша проблема в том, что вы не смотрите в лицо реальности, мистер Джонс». Что ж, хорошо, если мы не смотрим в лицо реальности, что же такое реальность? Реальность? Шкала от «Знать» до «Секса», системы барьеров, которые состоят из заграждений, созданных из энергии различного рода. Совместное действие, понимаете, огромное количество движения может быть барьером, понимаете, так что это совместное действие частиц, то есть время и пространство. Человек не хочет смотреть на все это пространство. Это первое, на что он не хочет смотреть. И он не хочет смотреть на все эти эмоции. И он не может терпимо относиться к смотрению на определенные усилия.

Как бы то ни было, он говорил долго. А когда он начал в точности описывать безобразие Эдипа – Электры, которым страдал этот парень, я спросил:

Знаете ли вы, что если вы выйдете здесь на улицу и приведете сюда кого-нибудь и спросите этого человека, на усилия какого рода он мог бы смотреть, то, вероятно, он даст вам какой-нибудь очень поверхностный и туманный ответ вроде:

• Так вы знали этого человека?

• О, я могу смотреть, как люди работают, могу смотреть, как люди то и это.

На следующий день я позвонил этому парню, вытащил психиатра, подняв его с постели... было четыре или пять часов дня, а он еще не выспался. И мы отправились навестить этого парня. И этот психиатр был очень озадачен. Он был крайне обеспокоен и удручен, когда увидел этого парня на площадке, в бешеном темпе играющего в бейсбол с кучей ребятишек, понимаете? И на самом деле этот парень мог подать мяч жестче и отбить мяч даже лучше, чем более опытные члены этих клубов, среди которых он вращался и так далее, именно этим главным образом и объяснялась его хватка в этом деле. Вы понимаете? Воображение этих ребятишек. Этот парень мог ходить колесом, он мог делать переворот назад на брусьях, на кольцах. Он был настоящим атлетом и все такое.

Вы бы утомили его. Вот почему люди устают! Вы знаете, люди здесь не переносят движения. Как-нибудь я найду какого-нибудь полицейского. Не того, которому мы провели процессинг. Мы провели процессинг множеству полицейских. Сегодня в мире есть душевно здоровые полицейские благодаря Саентологии.

Психиатр посмотрел на все эти усилия, как бы оперся получше на автомобиль и сказал:

Так вот, я найду какого-нибудь полицейского и приведу его в порядок, чтобы ему не нужно было останавливать каждое движение, которое он видит. Почему людям необходимо постоянно останавливать движение? А? Понимаете, полицейский только этим и занимается. Удерживай движение, удерживай движение, останавливай. Специалисты по дорожному делу когда-нибудь... это очень забавные ребята. Они должны освобождать улицы от транспорта, но они на самом деле даже не знают, что именно это они и должны делать. Они вешают все больше светофоров, устанавливают одностороннее движение на все большем количестве улиц. Каждый раз, когда я приезжаю в какой-нибудь маленький городок, в котором наняли специалиста по дорожному движению, местные жители говорят: «Что ж, это был славный город. А теперь у нас появились улицы с односторонним движением и светофоры». Эти ребята должны узнать, что необходимо обеспечить движение транспорта, чтобы освободить от него улицы.

• Что ж, очевидно, очевидно, я был неправ. С этим человеком на самом деле все в порядке. Однако теперь нет оснований беспокоить его, не так ли?

Почему люди так расстраиваются, когда видят какое-то движение, так расстраиваются, что должны останавливать его? Потому что оно их утомляет, только и всего. Они не в состоянии вынести частицу, содержащую столько усилия. К примеру, я видел, как один парень стоял и смотрел на большую плотину, с которой низвергался колоссальный водопад, понимаете, бум! Там было все это усилие, и этот парень стоял там под натиском звука, понимаете, и смотрел на это потрясающее количество воды, и он просто все сильнее и сильнее уставал.

Так вот, если мы возьмем в обществе шесть человек, один из них... давайте возьмем политика... того, кто избрал политику в качестве своей области деятельности; один из них – кондуктор трамвая; один из них – бейсболист, один – ребенок, у которого учеба идет не очень-то хорошо, один – ребенок, который очень живой, и один – просто потрясающий ребенок. Мы ставим их всех там и наблюдаем за ними, пока они смотрят, как вода течет по водосливу и падает, бум! бум! бум!

И я заставил его беседовать с этим парнем около получаса. Это было очень жестоко. Этот парень полностью поддерживал общение, понимаете? А психиатр искал во всем этом глубокий смысл.

Ребенок, последний, о котором я говорил, понимаете, это очень живой ребенок:

У меня было много друзей-психиатров... некоторые люди держат домашних животных. И не то чтобы я не осознавал... или был действительно враждебно настроен по отношению к современной психиатрии, если таковая и существует.

«Ого, – говорит он, – Ну и ну! Вот это да! Ха! Вот это здорово!» И затем по градиентной шкале в обратном порядке рассмотрим всех этих людей, о которых я говорил, включая политика, который, конечно же, занимается политикой потому, что не может работать.

Но если мы в Саентологии просто сможем дать миру эту одну новую мысль, что разум играет определенную роль во всяком действии, во всяком построении, во всяком мышлении, и что интерес к разуму не служит признаком какого-то невротического, низкого и нездорово мрачного состояния ума, и что данные, которыми мы располагаем, относятся к душевно здоровому разуму и попутно затрагивают душевно больных и аберрированных людей, а также психосоматические заболевания, то мы дадим человечеству новый критерий. И это очень ценный критерий.

Это как с писателями, понимаете? Писатели становятся редакторами только тогда, когда они выдохлись как писатели и больше не могут писать. Писатель дает такое вот определение редактору: неудавшийся писатель. И вот мы берем этого политика, и просто мысль о том, чтобы смотреть на этот водопад в течение еще одной секунды, делает его ужасно больным. И вот мы берем этих людей одного за другим, начиная с того, которому легче всего смотреть на это, и вплоть до того, которому труднее всего смотреть на это, и мы начинаем вышибать их из их голов; мы пройдем примерно три четверти этого пути, а потом столкнемся с проблемой. И возможно, у кондуктора трамвая будет неуверенная экстериоризация, а у политика – он прямо там, понимаете? Он никуда не выходит!

В действительности Фрейд самостоятельно дал человечеству определенный критерий, и на самом деле только один критерий. Он сказал, что источником психосоматических заболеваний, вещей такого рода, в действительности может быть разум. Это одна идея, которая у него на самом деле была. У него была и другая идея, которая, как оказалось, была ошибочной, и это идея о том, что заболевания различного рода (все эти различные заболевания) можно излечить, обращаясь к разуму, а не к структуре. Так вот, он на самом деле не зашел настолько далеко, чтобы сказать, что их нельзя излечить, обращаясь к структуре.

Вы говорите: «В метре позади своей головы», а он еще сильнее вжимается внутрь. Так вот, это вообще ничего не говорит о качествах тех людей, которые могут или не могут экстериоризироваться. Очень часто у человека просто возникает идея о том, что он не может экстериоризироваться, потому что одитор столько раз говорил ему: «Будьте в метре позади своей головы» – а он не может там быть, поэтому он принимает решение, что он не может там быть. Одитору нужно лишь побудить его «распринять» решение о том, что он не может там быть, и принять решение о том, что он может там быть, и он окажется позади своей головы. Чтобы добиться этого, одитор должен просто улучшить способность этого человека терпимо относиться к тому, чтобы смотреть на что-то.

А мы можем зайти настолько далеко. Мы можем сказать нечто гораздо более важное, чем просто это: если человек не поймет, как функционирует его разум, он сам... не поймет свои побуждения и свое поведение... если он не поймет этого, он вполне может вернуться к прежнему состоянию и свеситься на хвосте с дерева, поскольку он уже дошел до того уровня, на котором он может убить столько своих собратьев на единицу оружия, что это не может не вызывать беспокойства в любом обществе, которое следует считать нормально функционирующим. И если человек продвинулся настолько далеко в использовании силы, не понимая, какую роль в силе играет мысль, то он просто пойдет ко дну, и по черной глади прошлого пробегут концентрические круги, и это все, что останется от человеческого рода. Не совсем так. Если человеческий род – это самое последнее в мире, что стоило бы спасать, вы всегда можете создать какой-нибудь другой род. Но это хорошее игровое поле – Земля – и сегодня человек уже вышел за рамки своей лицензии на разрушение... он вышел далеко за эти рамки.

Если человек не хочет ни на что смотреть, он не окажется снаружи своего тела, потому что он хочет иметь это славное заграждение из костей, хрящей и так далее.

Если сегодня человек сможет просто осознать, что интерес к разуму и поведению – это не какая-то болезненная фиксация на неврозах и психозах, то, возможно, он сам посмотрит на остальных своих собратьев вместо того, чтобы бояться. Вы можете предсказывать поведение человеческих существ. Но прежде чем вы сможете предсказывать их поведение, вы должны кое-что понять об их механике. А если вы ничего не понимаете в их механике, вы не сможете предсказывать их поведение. Нет смысла класть атомную бомбу в каждый карман только потому, что человек – это такая тайна, и стирать с лица Земли целую страну просто потому, что в данный момент это, как кажется, единственное, что можно сделать. Это просто не очень разумно.

Кстати, вы когда-нибудь видели мозг? Отвратительная мешанина.

Человек прошел долгий путь. В конце концов он создал для себя достаточно много свободного времени, чтобы кое-что понять о разуме. Для этого потребовалось свободное время; ни больше, ни меньше. Ему нужно было отвлечься от охоты, земледелия и бизнеса; ему нужно было создать достаточный излишек, чтобы он смог взглянуть на более роскошные вещи, такие как знание. Действие, понимаете... ему приходилось действовать совершенно инстинктивно, и поэтому он не осознавал, что действие и мысль на самом деле неотделимы друг от друга, если говорить о действии. И это другая сторона всего этого... действие и мысль.

Между прочим, однажды я вытащил одного преклира из головы просто при помощи... он просто никак не экстериоризировался, так что мы отправились в мясную лавку и нашли там мозги теленка. Я купил их и дал ему. И вот он держал этот пакет, все было завернуто, и я сказал: «Разверни это». Он сказал: «А, нет. Что ж, ладно». И он развернул это. Хм. И тогда я сказал: «Хорошо, сейчас они лежат на этом куске бумаги на твоей ладони, давай уберем бумагу и просто переложим их на твою ладонь». «Нет!

Когда человек только начал свое движение по траку, он был только мыслью без какого-либо действия. Ему неизбежно должно было наскучить существование в качестве только мысли без какого-либо действия, и он должен был стать мыслью и действием. А затем, когда ему наскучило думать о действии... к этому времени существовало уже так много действия... он до такой степени сосредоточился на действии, что вообще забыл о мысли.

– ответил он. – Нет, нет, нет, нет!»

И сегодня, если вы хотите указать направление для исцеления болезней разума, вы можете свести это к одной строчке: действие занимает главенствующее положение по отношению к мысли. Человек считает, что мысль увязла в энергии и что энергия стоит выше мысли. И люди каждый день говорят друг другу: «То, что ты думаешь, не имеет значения», «То, что ты думаешь, не может причинить мне боли», «Хоть горшком назови, только в печь не ставь». Такого рода вещи. Они говорят это каждый день, и они говорят: «Следовательно, мысль слаба, мысль слаба, а энергия... энергия, действие, о, это важные вещи, а мысль может быть с легкостью поглощена энергией и действием». Это фундаментальная ошибка, фундаментальная ошибка.

И я сказал: «Ну давай, сделай это. Давай посмотрим, на что ты способен». В конце концов он смог прикоснуться к ним, потом он смог прикоснуться к ним немного больше, и наконец он смог переложить их себе в руку. И тогда я сказал: «Ты держишь их в своей руке, а теперь вонзи пальцы другой руки прямо в них, чмяк!»

Мы смотрим на старую Дианетику и обнаруживаем, что факсимиле... это очень интересная энергетическая картинка, которую мокапят люди... мы обнаруживаем, что это факсимиле содержит в себе пятьдесят пять отдельных восприятий, и когда человек смотрит на какое-нибудь факсимиле, это факсимиле может как следует ему врезать. Индивидуум может носить с собой всякие факсимиле Бог знает с каких далеких времен. Они были старыми, многие из этих обнаруженных картинок. Они были очень старыми, им были миллиарды лет... триллионы. Однако что же представляют собой эти картинки? Это мысль захваченная энергией, вот и все. Это и есть факсимиле. Умственная картинка, умственный образ.

Что ж, вы бы подумали, что я подставил его под удар электрического тока. Но в конце концов он дошел до того, что смог прикоснуться к ним еще больше, и в конце концов он засунул в них пальцы, и в итоге выжал из этих мозгов весь сок. Он экстериоризировался!

Хорошо, если это так... если это так, значит кто-то должен был подумать мысль о том, что энергия стоит выше мысли и может захватывать мысль. Только в этом случае индивидуум, который, по сути, является мышлением... а не энергией... может подвергнуться в своих мыслях воздействию энергии.

Но послушайте. Он не экстериоризировался потому, что испытывал сильное отвращение к мозгам. Он оставался в голове потому, что он ужасно боялся посмотреть на мозги, он не мог вынести взгляда на них, а ему пришлось бы взглянуть на них, чтобы выбраться из них. Иначе говоря, его способность терпимо относиться к тому, чтобы смотреть на что-то, была настолько низка, что он не мог смотреть. Так в какое же пространство он мог бы переместиться? Он не мог иметь никакого другого пространства. Он боялся посмотреть на эти мозги. Как только мы приучили его смотреть на мозги, он вышел наружу.

Мы можем устранить какое-то предложение из инграммы, и индивидуум снова станет рациональным. Вот небольшой пример... однажды мне довелось иметь дело с одним летчиком, которому жутко не нравилось быть летчиком, но он был ужасно одержим полетами. Он поднимался на борт самолета «Юнайтед эрлайнс» и летел в Питсбург или куда-то еще, и он возвращался самолетом, и летел куда-то еще, и он возвращался самолетом, и снова летел в Питсбург, и он поднимался на борт самолета и летел обратно. Он ненавидел все это. Он все летал и летал. Однако это было все, что он мог делать. Он знал это. Он не годился ни на что другое. Он был очень сообразительным парнем, весьма спортивным. Он запросто... его образование и так далее... он мог бы заниматься в обществе чем угодно. Но он должен был подниматься на борт этого самолета в Питсбурге и лететь во Флориду, и подниматься на борт самолета и лететь обратно в Питсбург, и он постепенно сходил с ума. Что ж, в «Юнайтед эрлайнс» услышали что-то о Дианетике, а этот парень на что-то жаловался, так что его отправили узнать, что это такое.

Я испробовал уйму таких приемов. Я знаю, вероятно, пять тысяч способов экстериоризации. Я преувеличиваю. Я знаю по крайней мере пятьсот различных способов экстериоризировать преклиров. Однако ни от одного из них не будет толку, если вы не улучшите способность индивидуума терпимо относиться к виду вообще чего угодно, на что он смотрит. Если вы сможете добиться, чтобы он терпимо относился к любому смотрению, какое только существует, он будет в прекрасном состоянии. Бог ты мой, он сможет трудиться, он сможет... понимаете, вместо того чтобы трудиться в гольфе... большинство людей не трудятся даже в гольфе. Они вешают клюшки, понимаете, и они оставляют их на видном месте. Но когда они выходят, чтобы во что-то поиграть, о, как же они при этом трудятся. Они трудятся над этим в течение некоторого времени, и это их утомляет.

Мы привели его в порядок. Провели ему немного «Прямого провода», и единственное, о чем он говорил, так это о том, что ему нужно летать. Фраза, которую мы обнаружили, была интересной, по меньшей мере. «Я самый никчемный человек на Земле». Каким бы невероятным это ни казалось, именно это и лежало в основе его одержимости полетами. Он взялся управлять мастерской по ремонту автомобилей и потерпел неудачу. Он брался за что-то еще и терпел неудачу. Он брался за что-то еще и терпел неудачу. В конце концов он начал летать, и в этом ему сопутствовал успех. Поскольку он был самым никчемным человеком на Земле.

Их отношение к игре требует существенного пересмотра. Понимаете, они не могут смотреть в лицо усилию. Они находятся ниже этого риджа усилия, и каждый раз, когда они начинают использовать усилие или смотреть на любое усилие, например, на мяч летящий в воздухе, они утомляются, следовательно, это очень серьезная штука. А когда они приходят в такое состояние, что действительно могут терпимо относиться к усилию, или терпимо относиться к любому виду любого предмета, или к любому заграждению, или даже к потокам электрической энергии, то им очень и очень легко экстериоризироваться. В этом нет ничего сложного. Это очень просто.

Хорошо. Как подобная мысль может попасть в энергетическую массу, а? – которая потом начинает оказывать воздействие на мышление этого человека неделю за неделей, месяц за месяцем, год за годом и так далее, и продолжать управлять им?

Почему? Они могут смотреть на что угодно. Таким образом, мы получаем еще один процесс, который был недавно выпущен, и это «Прямой провод точки видения» и «Прямой провод АРО». Это, казалось бы, очень старые процессы, но все, что они делают, так это изменяют способность человека изменять свои решения, вот и все.

Его телом управляла сила, заключенная в этой инграмме. Понимаете, сила в этой инграмме, просто бум, бум, пошел, пошел, пошел... сила. И он перепутал силу с мыслью в этой инграмме.

Однако, какой бы простой ни была техника, одитор не сможет умело ее применять – не так ли? – если только он не сможет воспроизвести ее. Что ж, давайте скажем нечто еще более плохое. Давайте скажем нечто еще более ужасное. Мы обнаруживаем, что любой преклир, чье состояние не улучшается, не выполняет команды одитинга. Либо эти команды выполняет не он, а что-то другое, либо он выполняет совершенно другие команды, либо происходит нечто среднее между тем и тем. Их вроде как выполняет что-то другое. Он не знает, выполняет ли он эти команды или, быть может, их выполняет что-то другое. И он не вполне правильно понимает команды, так что он делает что-то другое.

Что ж, любой, кто занимался Дианетикой, может привести вам просто тысячи таких примеров. Я хочу сказать, что мы знаем просто уйму таких примеров. Мы просто... примеры, примеры и примеры – их множество.

Итак, где же произошел сбой в Саентологии как в терапии? В ней произошел сбой, во-первых, из-за неспособности одитора воспроизводить технологию, которая, как ему очень хорошо известно, является технологией, поскольку он тоже согласился с ней, причем давно. И что гораздо важнее: из-за неспособности преклира воспроизводить команды одитора. А поскольку мы имеем дело с совершенно субъективными техниками, так что невозможно проследить за человеком, получающим одитинг... вы не можете увидеть, как тэтан ворочает какую-нибудь старую машину... у нас были преклиры, которые не следовали указаниям в процессинге. Как же техники могли работать?

Как мысль могла бы попасть в эту энергию, если бы индивидуум сперва (и это самое главное) не допустил, что мысль может быть захвачена энергией? Ему следует подумать об этом, прежде чем он сможет вновь получить какую-нибудь мысль из частицы энергии. Это совершенно очевидно, на самом деле это элементарно. Базовое мыслезаключение, сделанное мыслью, состояло в том, что мысль может быть захвачена энергией, а затем вы получаете ее обратно. И все это было мыслью.

Не имело значения... не имело значения, какую технологию я бы разработал. Таким образом, не имело значения, насколько хорошо мог воспроизводить одитор. К тому моменту, когда все это попадало к преклиру, преклир не воспроизводил то, что говорил одитор. Как же могло хоть что-то произойти? Невероятно то, что огромное количество вещей все равно происходило. Вот что невероятно. У большого количества людей происходило огромное множество изменений благодаря Саентологии. Но этого не происходило в тех случаях, когда, во-первых, преклира одитировал кто-то, кто не мог воспроизводить, и во-вторых, когда сам преклир был настолько неспособен воспроизводить, что он в действительности находился совершенно вне общения с одитором.

Так вот, индивидуум – это, по сути, мысль, мышление, которое может управлять пространством, может управлять энергией, может управлять объектами. Но он является мыслью, которая может делать все это. И будучи мыслью, он может настолько погрузиться в энергию управления объектами, что начнет думать, будто энергия и есть конечный продукт всего этого, а мысль не имеет вообще никакой ценности.

Как только преклиру становилось трудно, он переключался на что-то другое, или начинал драматизировать, или увязал, или просто пропускал команду мимо ушей и говорил: «Ага, ага», надеясь, что одитор отвяжется от него.

«Хоть горшком назови, только в печку не ставь». Вы просто думаете, что это так. Что ж, докажите это! До чего же неверная формулировка. Мысль о том, что это истина, была истиной. Любое следовавшее за этим доказательство, принимавшее форму энергии или материи любого рода, конечно же, не имело никакого значения.

Существует Саентология, которая используется как процесс. Так вот, мы называем ее процессом. Я иногда использую слово «терапия», поскольку все это можно использовать и в качестве терапии. Но слово «терапия» подразумевает, что кто-то болен. Понимаете, это лечение больных людей, более или менее, по определению... по определению из словаря. Что ж, вот почему в Саентологии мы постоянно используем слово «процессинг». Как я сказал вам на первой лекции, существовало ужасно много людей, которые в течение ужасно долгого времени думали о разуме в связи с исцелением больных людей, тогда как это вовсе не основное предназначение технологии, работающей с разумом.

И вот мы обнаруживаем, что все индивидуумы вовлечены в это. Они полагают, что думание сжигает энергию. И вот мы видим вундеркинда, который был гением в пять лет, был гением в пятнадцать, и который стал стариком в двадцать один. Как такое могло произойти? Что ж, такое не может произойти, это очевидно, если только мысль, лежащая в основе этого, не ведет к тому, чтобы это произошло. Если человек подумал, что это может произойти, то это может произойти.

Основное предназначение технологии, работающей с разумом, заключается в предсказании поведения всякого рода существ и в регулировании этого поведения, чтобы общества функционировали лучше и так далее. Я не имею в виду, что это делается при помощи контроля, поскольку люди всегда пытались делать это при помощи контроля и это всегда оканчивалось неудачей. Им нужно было делать это, освобождая людей, тогда у нас были бы лучшие общества.

А не мог бы он в любой момент изменить свое решение на этот счет? Что ж, нет, не в том случае, если он раз и навсегда принял решение о том, что энергия всегда стоит выше мысли. Почему? Потому что каждый раз, когда он пытался изменить свое решение, он как бы слегка приближался к этому и говорил: «Что ж, думаю, я изменю свое решение...» Хлоп! «Нет, спасибо. Сегодня я не буду изменять свое решение».

У нас может быть Третья динамика лишь тогда, когда кто-то может общаться. Третья динамика всегда требует наличия расстояния. Если у вашего преклира нет никакого расстояния и он вообще не может терпимо относиться к расстоянию, если он не может хоть в какой-то мере терпимо относиться к этому барьеру, то его дела по Второй динамике очень плохи. И старый треугольник АРО указывает, что вы имеете дело с человеком, которому трудно общаться; хорошо, если ему трудно общаться, ему трудно испытывать симпатию к людям, а если ему трудно испытывать симпатию к людям, ему ужасно трудно соглашаться с чем-либо, или даже не соглашаться с чем-либо.

Если не верите, заставьте кого-нибудь проходить какой-нибудь концепт, и вы услышите и почувствуете, как включаются соматики. Заставьте кого-нибудь проходить какой-нибудь концепт; возьмите кого-нибудь, кто знает, что он очень плохой студент, и заставьте его проходить вот этот концепт: я замечательный студент. Внезапно он почувствует давление поперек своего носа или на своем затылке или что-то в этом роде. Он должен оставаться плохим студентом, поскольку есть что-то, что говорит ему быть таким, что-то говорит ему это. А если он пытается раздумать эту мысль, по нему бьет энергия. О, но послушайте, как вообще мышление может находиться под контролем энергии? Это возможно лишь в том случае, если мы будем думать, что оно может, вот и все.

Вы знаете, что есть люди, которые не в состоянии не согласиться с чем бы то ни было? Что ж, это просто часть реальности. Реальность человека зависит от его способности соглашаться и не соглашаться, от его способности испытывать симпатию и неприязнь к людям по собственному желанию. Следовательно, если он способен лишь испытывать симпатию к людям и никогда не осмеливается испытывать неприязнь к кому-нибудь, и если он способен только соглашаться с людьми... Мы смотрим на часть «общение»этоготреугольника...этоготреугольникаАРО...имысразуже обнаруживаем, что «П» и «С» схлопнулись. Они полностью соединились.

Возьмем Джо Димаджио. И прямо в тот момент, когда он выходит к основной базе, мы вдруг подбегаем к нему и говорим: «Минутку, Джо». Мы к нему не прикасаемся, понимаете? Мы просто очень тихо говорим с ним. Мы говорим:

И какое же проявление мы получаем в кейсе? Этот парень думает дать пощечину Джо и чувствует соматику прямо в своей собственной щеке. Понимаете? «П» и «С» полностью соединились. Мы мгновенно получаем последовательность «оверт – мотиватор». У него нет никакого расстояния. Понимаете, он должен испытывать симпатию к людям. Он должен соглашаться со всеми подряд. Между прочим, существует еще одно состояние, которое находится на том же уровне, с тем лишь исключением, что это просто другой вид фиксации. Не то чтобы индивидуум теперь перестал испытывать симпатию ко всем и начал испытывать неприязнь ко всем. Просто внутри диапазона АРО существует вот этот пласт, где этот парень должен любить всех, понимаете, и не может никого разлюбить... трудный случай... и он должен соглашаться со всеми, и вообще неспособен не согласится с чем-либо. И прямо вот здесь находится парень, который должен всех ненавидеть, и он должен испытывать неприязнь ко всем, и он не может испытывать симпатию к кому бы то ни было... это потому, что он не осмеливается, понимаете... и он должен не соглашаться со всем, что попадается ему на глаза, – со всем, потому что он не осмеливается поступить иначе, понимаете?

«Минутку, Джо. Ты уверен... ты уверен, что хочешь сейчас выходить и отбивать мяч?» И после этого мы отходим. Сумеет ли он отбить мяч достаточно далеко, чтобы сделать круговую пробежку? Может быть, и сумеет.

В обоих случаях «П» и «С» полностью соединились. Причина и следствие. Между причиной и следствием нет никакого расстояния. И поскольку между ними нет никакого расстояния, этот парень думает о том, чтобы пнуть собаку, и чувствует себя так, будто его самого пнули. Я хочу сказать, что это действительно правда, именно так он себя и чувствует. Он думает о том, чтобы... в конце концов он приходит в настолько плохое состояние, что одна лишь мысль о том, чтобы попытаться найти справедливость в мире, заставляет его осознать, что его вскоре арестуют. Понимаете?

Но если бы на его месте был кто-нибудь другой, менее душевно здоровый, он сказал бы: «Интересно, что не так? Здесь что-то не так?» Понимаете? Он сказал бы:

И этот парень... спустя некоторое время здесь происходит инверсия, и он оказывается в «С» до того, как оказывается в «П». Каким бы крохотным ни было это расстояние, оно никогда не исчезает полностью, так что порядок здесь меняется на противоположный и он испытывает следствие до того, как становится причиной. Иначе говоря, время у него разворачивается вспять. То обстоятельство, что он собирался подумать о том, чтобы арестовать кого-то, заставляет его осознать, что он подвергается гонениям. Поэтому он не в состоянии объяснить, почему он подвергается гонениям. Это, пожалуй, глупейший случай, с которым вы когда-либо имели дело, поскольку парень просто знает, что его постоянно мучают и терзают. Стоит вам лишь копнуть примерно на один микромиллиметр в глубину, и вы обнаружите, что он постоянно думает, как бы устроить так, чтобы кого-нибудь арестовали, или застрелили, или что-то вроде этого. Именно поэтому линия от «П» к «С» постоянно бьет в обратном направлении, и он чувствует, что его вот-вот арестуют или застрелят. Понимаете, я хочу сказать, что «П» и «С» находятся всего лишь вот на таком расстоянии друг от друга, но он постоянно думает о таких вещах, и все это бьет бумерангом по нему. Вот только он получает этот удар еще до того, как дает начало этому импульсу.

«Ну-ка посмотрим. Почему он спросил меня об этом? Я его раньше не видел. Он сказал, что хочет знать, уверен ли я, что это нормально. Неужели эти гангстеры опять за мной охотятся?» Оттого что, потому что, оттого что, потому что, оттого что, потому что, оттого что, потому что.

О, это очень интересно. Но «П» и «С» находятся совсем рядом. Парень думает о том, чтобы быть больным, и он болен. Он думает о чем-то плохом, и он становится этим. Разумеется, если он думает о чем-то хорошем, он знает, что не может иметь этого.

Мы запустили длинную цепь рассуждений, и вот он становится на основную базу и мажет. Его способность управлять энергией ухудшилась, поскольку изменилась его способность в сфере мысли.

Хорошо, это различные проявления в кейсах, но когда все это сводится вот к этому обстоятельству, мы обнаруживаем, что индивидуум должен быть в состоянии терпимо относиться к любой точке видения. Он должен быть в состоянии находиться в любой точке видения и смотреть на что угодно. И он должен по собственному выбору видеть или не видеть это. Он мог бы быть в состоянии посмотреть на что угодно, а затем видеть это или не видеть этого по собственному желанию. И мы обнаруживаем, помимо всего прочего, – и это имеет самое непосредственное отношение к жизни, – что индивидуум должен быть в состоянии испытывать симпатию или неприязнь к людям, соглашаться или не соглашаться, по собственному желанию, общаться или не общаться, быть причиной любого рода или следствием любого рода.

Так вот, давайте подойдем к этому немного более жестко. Давайте вручим Джо Димаджио телеграмму. В этом нет никакой силы, это телеграмма. Она его не ударит и не сделает ничего такого. Мы протягиваем ему эту телеграмму, а в ней говорится:

И если это так, свободен ли он? Даже птицы живут в ловушке, если их сравнивать с ним. Он свободен. Что делает его свободным? Способность создать мыслезаключение и изменить его по собственному желанию, способность смотреть на что угодно в этой вселенной, на любое действие или движение в этой вселенной. И это его пропуск. Ему даже незачем подходить сколько-нибудь близко к осуществлению всего этого, поскольку ему нужно лишь быть готовым делать все это. Ему даже незачем выполнять само действие. Ему нужно лишь быть готовым выполнить его, и, когда он готов выполнить его, он свободен.

«Ваша мать умерла сегодня в четыре утра». И он собирается отбить мяч через минуту. Вы понимаете, что здесь не было задействовано никакой силы. Нет ничего, что заставляло бы его стать плохим бэттером в этот момент, понимаете? Имеет значение именно его способность контролировать биту при помощи мысли. И это все, что имеет значение, если говорить о спортсмене.

Существуют различные типы Клиров, и в течение последних четырех лет мы ужасно много говорили о Клирах, и в конце концов дело дошло до того, что люди уже не могут отличить Клира от копченой селедки. Но Клир... люди постоянно понимали неправильно, что такое Клир, так что это положение дел, вероятно, таким и останется... тем не менее я вполне могу сказать об этом опять, – сегодня у нас еще не было никакой путаницы, – и это вот что: «Клир» – это слово, которое было взято из области электронных мозгов. Изначально, занимаясь изучением электронных мозгов, изучением разума и так далее, мы со всей очевидностью увидели сходство между электронными мозгами и думанием, и на самом деле мы в конце концов обнаружили, что создает электронные мозги. Откуда эти ребята взяли шаблон для электронных мозгов? Тэтаны постоянно создают эти маленькие думающие машинки. Это просто замечательно. Однажды тэтан чувствует себя одиноким. Элементарная машина представляет собой вот что: он создает маленькую черную коробочку, а затем он что-то в нее помещает, чтобы, когда он ее откроет, он удивился. Это и есть элементарная машина.

Разговор о спортсменах почему-то напоминает мне об энсинах. Время от времени я возвращаюсь... думаю, когда-нибудь, когда я отправлюсь в дом ветеранов войны и буду сидеть там и чесать языки с другими стариками, мы будем говорить о Второй мировой войне. Думаю, что даже тогда я буду говорить об этих уууу энсинах. Что там происходило, так это то, что вам давали целую кучу энсинов, и вы обучали их как одержимый. Все ваши штурманы, которых вам давали, были энсинами или что-то в этом роде, и вы просто обучали их как одержимый, и в конце концов вам удавалось добиться, чтобы они стояли на одном месте и не уходили оттуда в течение всей вахты... понимаете, чтобы они не спускались на нижние палубы, не забредали на камбуз или что-то в этом роде. Вы добивались, чтобы они следовали этим правилам навигации, которым их обучили, и чтобы они действительно осознали, что навигация – это нечто большее, чем выполнение каких-то расчетов с помощью карандаша и бумаги, что нужно действительно брать секстан, действительно подниматься на мостик, действительно брать высоту звезды и что это имеет какое-то отношение к навигации. И, проделав все это, кто-то из них становился обученным настолько, что вы уже не оказывались в десяти милях к югу от Южного полюса после того, как он обсчитывал взятую им высоту звезды. И когда вы приводили этого парня в такую прекрасную форму, когда вам удавалось добиться, чтобы он действительно был в состоянии стоять там и делать для вас эту работу по крайней мере в течение нескольких минут, кто-нибудь замечал это или начинал подозревать, что это так, и сразу же забирал этого парня себе.

Хорошо. Именно поэтому индивидуум создает пространство. Он знает все, что только можно знать, и затем он испытывает невероятные трудности, пытаясь не знать чего-то, чтобы он мог смотреть, чтобы он мог выражать эмоции или делать что-то вроде этого. Он идет по жизни, притворяясь, что он не знает.

Если бы ребята с четырьмя нашивками продолжали вести себя так, как они стали себя вести, и после войны, когда они продолжали плавать на этих больших линкорах по грязи и все такое, я думаю, они брали бы моих энсинов и ставили бы их командовать линкором «Миссури» и другими кораблями вроде него. Но суть в том, что мы вечно оставались без обученных офицеров и мы вечно получали этих розовощеких мальчиков из университетов, в особенности из Университета Айовы, понимаете? Не знаю, почему, но эти ребята стремились попасть в военно-морские силы; возможно, они были слишком далеко от моря и не знали о нем самого худшего. И вот они поднимались на борт, и... они были совершенно необучены, досаждали всем несколько недель или несколько месяцев, а потом их переводили как раз тогда, когда из них могло получиться что-то толковое. Именно это и происходило в течение всей войны.

Все действие, которое у него вообще есть в жизни, он получает, притворяясь, что он не знает. Так что он создает пространство; таким образом появляется какой-то предмет вон там, далеко, который можно знать, и тэтану приходится смотреть и задаваться вопросом: «Что это?» И после того, как он задался вопросом «что это?», он должен допустить, что теперь он знает ответ, понимаете? Что ж, он сам поместил его туда! Это игра, в которую он играет сам с собой, так что вот вам и глубокая значимость.

Тогда мы пытались привести мысль в состояние сосредоточенности, чтобы добиться выполнения определенной работы. Мы управляли судами огромного тоннажа, вы понимаете? Мы управляли тысячами тонн стали, снарядов и всего такого. И этих энсинов... этих ребят делали энсинами главным образом потому, что они выглядели довольно сильными, понимаете? У них были хорошие оценки, они были довольно крепкими, так что их отправляли к нам. И этим ребятишкам привили идею о том, что нужно постоянно заниматься физическими упражнениями, понимаете? И вот они поднимались на борт со своими эспандерами, понимаете, и прикрепляли их к переборкам, а рано утром можно было видеть, как они делали этими ручками вот так. Иногда во время утренней вахты вы неизбежно видели какого-нибудь энсина, который бегал в спортивных трусах вокруг мостика. И эти ребята выходили на палубу и боксировали друг с другом и так далее, тренировались со скакалками и делали прочие вещи.

Конечно, спустя некоторое время у него появляется представление о значимостях, понимаете? Значимости могут стать невероятно важными. По мере того как у него становится все меньше и меньше пространства, он создает эти штуки. Теперь он забыл, что все это такое, и он согласился с другими людьми, что все это вещи, и они придвинулись вплотную к нему, и они находятся прямо около его лица, так что примерно в этот момент он говорит: «Бог ты мой, я должен узнать».

В этом нет ничего плохого. Но эти ребята поддерживали форму, чтобы оставаться здоровыми, и это были не люди, а горы здоровья. Они были великолепны, просто великолепны. Одна беда: когда во время боя с подводной лодкой кто-то из этих ребят стоял на мостике и часы показывали девять, то он засыпал крепким сном... бум. Если вы оставляете такого парня у штурманского стола или в коммуникационной, и он там что-то делает... не рассчитывайте, что он останется там после десяти часов. Вам придется спуститься за каким-нибудь старым главным старшиной, или, возможно, за коком, чтобы тот стоял на мостике после десяти часов, поскольку эти ребята просто засыпали. Они были натренированы. Они были прекрасно натренированы во всех отношениях. И они были почти всецело раздражительно-ответными механизмами.

Таким образом, когда у нас возникает какая-то проблема с видением, это в действительности проблема с «незнанием». Так вот, парень в любом случае должен «не знать», чтобы у него было какое-то пространство. Что ж, у нас появляется это представление о Клире. Что такое Клир? Это был бы парень, который знает. Но является ли этот термин абсолютным? Что ж, когда-то давно у нас была эта Аксиома, и в ней говорилось, что абсолюты недостижимы, так что это, должно быть, относится и к дефинициям Дианетики и Саентологии, но это старая Аксиома. Я хочу сказать, что я ее не просто придумал. В ней говорится, что абсолюты недостижимы.

Наша работа заключалась просто в том, чтобы заставить их изменить свое решение на этот счет, понимаете, и осознать, что они могут принимать решения относительно собственных мышц. Когда они пришли к нам, когда их прислали к нам, их мышцы по-прежнему находились под контролем тренера, понимаете? Это все равно, как если бы тренер поднимался на борт вместе с ними. И когда часы показывали девять, паренек просто слышал голос тренера: «Что ж, а теперь, теперь, Базз, я думаю, тебе пора отправляться на боковую, а?» – и он засыпал.

Логики и Аксиомы приведены в Аксиомах Дианетики, в «Настольной книге для преклиров» и в «Саентологической настольной книге для преклиров»; эта Аксиома появляется там вновь и вновь: абсолюты недостижимы. Так что, я полагаю, это относится и к состоянию Клир.

Что ж, это еще кое-что из того, что вы можете делать с мыслью. Не странно ли? Вот этот парень, как очевидно... посмотрите на всю эту подготовку, которую он прошел, и так далее... и вот этот парень находится за тысячи миль от дома, он участвует в боевых действиях и все такое, а тренер шепчет ему на ухо: «Базз, тебе пора отправляться в постель».

Но каково было первоначальное значение этого слова? Что ж, вот что оно значило: индивидуум мыслит, и он мыслит во многом так же, как электронный компьютер. Он не является вычислительной машиной. В то время мы этого не знали. Он вычислительная машина, только в данном случае он – просто Жизнь, вкладывающая жизнь в некую вычислительную машину. Он может собрать больше вычислительных машин, чем... бог ты мой! Это то, чем вы занимались в течение последнего часа. Вы взяли и установили замечательную машину, при помощи которой вы могли смотреть на эти руки тем или иным образом, а потом я специально называл вам не ту руку, и вы сразу же смотрели на другую руку, а затем снова смотрели на ту. Иначе говоря, вы установили машину, которая делала это за вас. Туда-сюда, понимаете?

Я полагаю, тренер телепортировал ему кусок энергии, а? Что ж, каким-то образом этими ребятами управляли на расстоянии, и это было весьма загадочно... это одна из тех вещей, которые очень интересовали меня в связи с разумом. Ведь это были... это были совершенно здоровые молодые люди, но нам, как очевидно, приходилось учить их тому, что они могут стоять на своих ногах и выполнять работу без каких-либо дополнительных указаний, прежде чем они становились хорошими офицерами. И это был второй фактор. Собственное мышление человека, будь то мышление по поводу получения чего-то, или мышление по поводу отправки чего-то, или просто мышление – это самое важное для него. Используется ли оно, чтобы быть причиной чего-то или чтобы получать что-то, наиболее важное мышление для человека – это его собственное мышление. А когда вы начинаете привносить чужое мышление в процесс управления всей его жизнью и контроля над ней, он становится менее способным. И вам приходится как бы вернуть его самому себе и сказать ему:

Хорошо. Это одна из самых лучших вещей, которые делает тэтан. Он устанавливает все эти машины, а потом, после того как он их установил, он говорит:

«Послушай, парень, ты можешь думать собственные мысли обо всем этом. Так вот, просто посмотри вокруг на этом мостике и попробуй разобраться, для чего предназначены все эти вещи».

«Это не мое, понимаете, и эта штука все время думает за меня и выдает мне ответы, а теперь с ней что-то не так, но я не знаю, что с ней не так, так что я не могу думать нормально». Это следующий ряд его постулатов в отношении мыслезаключений, касающихся всего этого. Он установил эту машину, а теперь она не думает правильно, она не думает нормально, что же она делает? Он создал себе еще одну большую проблему. Он урезал свое состояние знания в такой вот степени. Что ж, в электронной машине может засесть какое-нибудь данное, и после этого она будет выдавать неправильные ответы. Как только вы устраните это данное, говорят, что теперь машина очищена, или отклирована. Теперь она будет выдавать вам правильные ответы.

В течение первого дня, когда он это делает, он чувствует себя просто потерянным. Ему сказали, как называются все эти штуки, в книге были их картинки, но это была просто книга! Она не имеет никакого отношения к мостику, не имеет никакого отношения к кораблю, не имеет никакого отношения к морю. Это именно то, чему его учили в школе начальной подготовки, но это не имеет никакого отношения к чему бы то ни было.

На счетных машинах есть маленькая кнопка вот здесь, и на ней написано «Клир», что значит «очистить». Она просто очищает машину от имеющихся в ней чисел, которые использовались в расчетах. И это все, что представляет собой Клир. Это человек, который может думать, не натыкаясь на кучу нажатых пятерок. Иначе говоря, он может думать, не натыкаясь на кучу произвольных чисел. Что ж, сколько может существовать разновидностей Клиров? Что ж, может существовать Клир по Третьей динамике, и Клир по Четвертой динамике, и Клир по Пятой динамике, и Клир по Шестой динамике, и Клир по Седьмой динамике, и Клир по Восьмой динамике. Иначе говоря, человек может быть Клиром в одной этой области. Давайте подготовим этот компьютер к работе. Вы понимаете, почему у вас могли быть все эти разновидности Клиров? Просто, когда человек думал о данной сфере, он не попадал в заторы.

В конце концов я дошел до того, что стал брать их учебники и убирать их в сейф.

Теперь мы задаем ему вопрос вроде: «Хорошо. На что вы были бы не против смотреть?» И это довольно обычное дело. Мы сталкиваемся с явлением, которое называется задержкой общения.

Я говорил:

Так вот, я дал вам ужасно много данных. Я обсуждал с вами общение. Я дал вам много материала, и большая часть материала этого курса совершенно неважна и так далее, но вот это важно.

• Что ж, у тебя есть выбор. Ты можешь либо пойти вниз и начать мыть палубы, или ты можешь побыть на мостике несколько дней и научиться управлять кораблем.

Вот это важно. И эта штука называется задержкой общения. Так вот, когда у индивидуума исчезает расстояние между причиной и следствием на коммуникационной линии, он начинает получать массу вместо него. Иначе говоря, здесь происходит инверсия, и он получает массу. Итак, вы знаете таких людей, вы подходите к такому человеку и говорите... вы встречаете его на улице и говорите:

• Привет, привет.

Почти непреодолимое препятствие: у них уходило два – три дня просто на то, чтобы привыкнуть к мысли, что они могут чему-то себя научить.

Вы бы сказали, что он был печален в тот день. Возможно, он делал так каждый раз. Возможно, он все время так делал. Что же он делал? Это задержка общения. Вот это тоже может быть задержкой общения:

Так что после того, как вы обучали мысль в течение ужасно долгого времени... то есть, большое количество мышления обучало другое большое количество мышления тому, что мышление возможно лишь где-то еще, а не в собственной бытийности этого парня... человеку становится труднее изменять свои решения.

• Привет.

Почему? В мысли нет времени. Мысль мгновенна или вечна. Это не имеет значения. В мысли нет времени. Как в мысли может быть какое-то время? Что ж, помимо всего прочего человек просто принял решение о том, что энергия может оказывать на него воздействие, поскольку время находится в энергии; время – это совместное действие частиц. Если время находится в энергии, то индивидуум, конечно же, может посмотреть на энергию и узнать время. И он согласился и спостулировал сам, что проходит определенное количество времени, и те вещи, которые происходят на протяжении длительного периода времени труднее изменить, чем те, которые происходят на протяжении короткого периода времени. Это не так, но люди просто приняли решение, что это так.

На самом деле разум может принять решение по поводу чего угодно. А затем принять решение изменить или не изменять решение.

Понимаете, это двухсекундная задержка. Однако это задержка.

И что же мы получаем в результате? Мы получаем, что общий знаменатель, лежащий в основе всего мышления, заключается в способности разума создавать мыслезаключения. Принимать решения относительно чего-то, просто создавать мыслезаключения, принимать решения, думать, что что-то является истинным. Если человек может... находится в хорошем состоянии, он может сказать (щелчок) – и знать, что это истинно. Он может подумать (щелчок) – и знать, что это истинно. Он может (щелчок) – и этот первый постулат исчез, и (щелчок) – другой постулат исчез. И (щелчок) – и что-то новое стало истинным.

Что представляет собой время реакции, играющее столь важную роль в мышлении, которое управляет энергией? Что это за штука, которая называется временем реакции? Это то, насколько быстро мысль может распознать ситуацию и предпринять соответствующее действие. Это и есть время реакции.

Он создатель истины, а не тот, кто соглашается с истиной. А когда он рабски опускается до уровня, на котором он может лишь соглашаться с истинами других людей, тогда он попадает в неприятности. Тогда он попадает в неприятности.

Хорошо. Допустим, кто-то увидел, что он сейчас врежется в бетонную стену; увидел это и затем... начал ставить ногу на педаль тормоза. Он врезался в стену. Ему конец. Что ж, знаете ли вы, что если время реакции водителя составляет четверть секунды, то это скверный водитель? Это просто ужасный водитель! Вы наблюдаете, как он ведет машину, и видите, что он виляет по всей дороге. Вы не осознаете, насколько это плохо.

Это единственное препятствие во всем саентологическом обучении. Человек инстинктивно знает, что он не может взять мои мысли и использовать их как свои собственные. Он знает это. И поэтому я пытаюсь совершенно ясно показать ему, что является истинным во всем этом. Я не веду речь о моих мыслях. Я не веду речь о моих мыслях. Я веду речь о том ряде мыслезаключений, которые были сделаны за последние семьдесят шесть триллионов лет в этой вселенной, и которые привели к ее появлению, и с которыми вы согласились... если вы здесь, вы с ними согласились... и с которыми я тоже согласился, иначе я не говорил бы с вами о них. Так что о чем бы я с вами ни говорил в Саентологии, суть этого на самом деле вот в чем: мыслезаключение и наше мыслезаключение о нем.

Если вы вообще водите машину, ваше время реакции составляет по крайней мере одну шестую секунды, возможно, одну десятую секунды, а если вы действительно хороши – это люди вроде пилотов реактивных самолетов и так далее, – время реакции составляет, вероятно, где-то одну двенадцатую секунды. Вот сколько это длится.

Так вот, это мыслезаключение, конечно же, было как следует систематизировано в Саентологии... вероятно, все это можно было бы систематизировать гораздо лучше, поскольку это сделал я, но если бы кто-нибудь занялся этим и сделал бы все это действительно по-научному, он мог бы справиться с этим гораздо лучше, я уверен. Поскольку я не очень-то был заинтересован в том, чтобы сделать это по-научному. Я был заинтересован просто в том, чтобы сделать работу эффективно, и... это совершенно разные цели.

Хорошо. Эта задержка общения... сегодня вы задаете человеку вопросы одитинга, и они попадают прямиком в эти вычислительные машины – шмяк! Вот почему я не использую на этом конгрессе «Прямой провод точки видения». Это слишком трудно. Это слишком сложно. Вы сразу же начинаете работать с этой машиной, и вы очищаете, то есть клируете, эту машину от одного вопроса за раз, задавая этот вопрос снова, снова и снова.

Таким образом, Саентология представляла и представляет собой исследование того шаблона мыслезаключений, на основе которого построена эта вселенная, – исследование, направленное на обнаружение общих знаменателей всех мыслезаключений, которым все мы подвержены в этой вселенной, а иначе нас здесь не было бы. Это учение стремится выявить наиболее базовые мыслезаключения, от которых зависят другие мыслезаключения, чтобы возникла ситуация, при которой группа или индивидуум могли бы с легкостью изменить само мыслезаключение. Если вы не можете изменить мыслезаключение, у вас не может быть душевного здоровья. Вы получаете мышление по принципу «раздражитель – ответ». К сожалению, если бы каждый мог изменить каждое мыслезаключение, которое у него когда-либо было, у нас не было бы физической вселенной. Насколько мы можем судить, это очень близко к истине. Поскольку, используя эти принципы, мы прошли очень большой путь.

Просто для вашего развлечения и вам в назидание скажу: я проверил, сколько длится самая что ни на есть долгая задержка общения, какая только возможна на одном вопросе, которую мне довелось наблюдать вплоть до сегодняшнего дня, и она составила сто двадцать один час плюс время сна. Парень не задает вопроса. Он не отвечает на вопрос. Он не выкипает. Он просто получил вопрос, и все это как бы продолжается, и он вроде как чувствует себя глупым и озадаченным, но он все еще пытается ответить на него. Это и есть задержка общения.

Но это сводится вот к чему. Саентология в действительности... хотя это очень приятно, приятно возвеличить свою роль во всем этом и так далее... в действительности эта работа велась на протяжении миллионов лет. Миллиардов лет.

Кто такой Клир? Это человек, у которого нет никакой задержки общения. И он является Клиром в любой сфере, в которой у него нет задержки общения. Это и есть Клир. И теперь вы можете сделать человека Клиром, потому что «Прямой провод точки видения» разделается со всеми машинами. Этот процесс очень легко проводить. Это проблема счетной машины. Это решение для счетной машины.

Триллионов лет. Эта работа велась на протяжении долгого времени. Рано или поздно у кого-нибудь появилось бы достаточно свободного времени, и он смог бы посмотреть вокруг и попытаться выяснить, что же он изучает, а затем – с чем же все согласились, чтобы создать то, что мы называем реальностью. Рано или поздно кто-нибудь сделал бы это. Вокруг было огромное множество данных, имело место огромное количество жизненности, и рано или поздно кто-нибудь смог бы создать для себя достаточно свободного времени тем или иным образом, чтобы сделать это.

Спасибо.

Я создал для себя достаточно свободного времени. Мне приходилось работать всего лишь три часа в день три дня в неделю, чтобы писать по сто тысяч слов в месяц. Общество платит довольно хорошо за сто тысяч слов в месяц ради издания беллетристики. Так что я мог тратить большую часть своего времени на исследования. Эта цифра кажется невероятной. На самом деле очень многие писатели, которых вы называете классиками, писали даже быстрее за меньшее время. А я писал вещи далекие от классики, но такие, которые очень хорошо вознаграждались, и конечно же, выдавая такую продукцию, я не совершал чего-то выдающегося. Но это происходило в определенном обществе в определенный период, когда у людей было свободное время. Единственное, что послужило препятствием, и единственное, что вызывает у меня негодование, – это Вторая мировая война.

В 1936 году я начал говорить моим друзьям и писать письма сенаторам, которых я знал (они тоже были моими приятелями), о том, что «если вы не сделаете чего-нибудь по поводу Японии после того, как Тедди Рузвельт сказал им, что они должны создать доктрину Монро для Азии, у них не останется другого выбора, кроме как совершить самоубийство, и нам крышка!»

А они говорили: «Что ты имеешь в виду? Японцы совершат самоубийство? Это абсурд. Ты имеешь в виду национальное самоубийство? Они никогда этого не сделают». Это весь их культ: индивидуальное самоубийство. Рано или поздно вы доведете их до того, что они совершат самоубийство. Что ж, после того как я опубликовал множество статей по этому поводу в журналах «Форбс» и так далее и тому подобное, мне пришлось надеть военную форму. Я до сих пор зол.

Тем не менее на это потребовался, так сказать, последний год той войны, когда я находился в госпитале, и в течение всего этого года изучал эндокринную систему. Так что, опять-таки, война обеспечила немного свободного времени. В течение целого года я изучал там только эндокринную систему, и я пытался установить, передает ли она физические команды в разум, или же она передает умственные команды телу, понимаете? То есть в каком же направлении работает эта цепь? Мне потребовался год и множество экспериментов, чтобы выяснить это.

И я обнаружил, как я считаю, что функция управляет структурой и что структура не в силах изменить саму себя в отсутствие функции. И изучив это, посмотрев на все это, что ж, мы получили несколько козырей и поднялись выше других. Мы никогда не отказывались от этого положения. Функция может изменить мысль лишь в том случае, если мысль считает, что функция может это сделать. И этим мы сказали практически все, что можно об этом сказать.

Итак, Саентология, как показывает анализ, не принадлежит мне. Она ни в коем случае не принадлежит мне. Во-первых, если бы я изучал собственные мыслезаключения на траке, я не получил бы те же ответы. Мои собственные мыслезаключения на траке – это «Пойти и побездельничать или повеселиться. Жизнь не что-то серьезное, и очень забавно действовать наудачу». Моя философия существования. В Саентологии это нигде не проявляется, насколько я могу видеть. Иногда я обнаруживаю что-то из этого в Саентологии... это есть в этих лекциях, конечно же, и тому подобных вещах... я тщательно выбираю все это, говорю: «Очень жаль» – и выбрасываю. Саентология – это, в сущности, изучение ваших соглашений, так же как и моих. Это изучение того, что жизнь делает в этой вселенной. Поэтому, вы не изучаете мои мысли обо всем этом. Все, что мы делаем в Саентологии, так это просто просим вас взглянуть на ваши мысли и на мысли ваших соседей и друзей и посмотреть, соответствует ли это истине.

И если это соответствует истине, мы можем сделать кое-какие феноменальные вещи.

Что ж, у меня есть кое-какие феноменальные вещи... между прочим, совершенно экспериментального характера; я хочу сказать, что они еще никогда не были опробованы... которые можно опробовать на вас. Саентология принадлежит вам, так что в следующей лекции я дам ее вам!

Давайте сделаем перерыв. Спасибо.