English version

Поиск по названию документа:
Поиск по содержанию:
РУССКИЕ ДОКИ ЗА ЭТУ ДАТУ- 8-К - Открывающая Процедура (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить
- Аксиомы 6-10 (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить
- Вейлансы (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить
- Как Проходить в Одитинге Плотные Объекты (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить
- Кодекс Одитора (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить
- Кодекс Саентолога (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить
- Начать, Изменить и Остановить (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить
- Незнание (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить
- Позиции, Используемые в Одитинге (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить
- Проблемы и Последствия (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить
- Процедуры Экстериоризации (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить
- Процессы Создания - Движения, Остановки, Восприятие (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить
- Состояние Знания (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить
- Теория Игр (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить
- Факсимиле (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить
- Хронические Соматики (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить
- Шкалы - Движение (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить
- Шкалы, Любопытство и Незнание (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить

СОДЕРЖАНИЕ 8-К: ОТКРЫВАЮЩАЯ ПРОЦЕДУРА Cохранить документ себе Скачать
1956 ЛЕКЦИИ ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО КУРСА ХАББАРДА1956 ЛЕКЦИИ ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО КУРСА ХАББАРДА

НАЧАТЬ, ИЗМЕНИТЬ И ОСТАНОВИТЬ

8-К: ОТКРЫВАЮЩАЯ ПРОЦЕДУРА

Лекция, прочитанная в августе 1956 годаЛекция, прочитанная в августе 1956 года

Спасибо.


Тема сегодняшней лекции – вхождение в трудные кейсы. Какая самая низкая точка входа в кейс, которая есть у нас на сегодняшний день? Она находится довольно низко. И, как это ни странно, это одна и та же точка, как для кейса низкого уровня, так и для кейса высокого уровня. Мы достигли оптимального положения дел, когда использование той или иной техники не действует на преклиров как критика.

Сейчас я хочу поговорить с вами о 8-К... как ни странно, о 8-К.

Когда-то у нас была техника, которую мы применяли к психотикам. Мы говорили: «Посмотрите вокруг и найдите что-то реальное». Психотик это делал. В конце концов он находил что-то реальное, прижимал это к своей груди и так далее. Это срабатывало лишь один раз, в комнате был лишь один предмет или два предмета, которые психотик считал весьма реальными, он был очень доволен, очень доволен. Так что... люди это знали. И приходил какой-нибудь преклир, садился, одитор говорил:

Просто поразительно, что мы по-прежнему используем эту 8-К. «Открывающая процедура посредством воспроизведения» и «Открывающая процедура 8-К» по-прежнему остаются хорошими процессами. Но мы держим 8-К под рукой, и на то есть очень веские причины.

«Ладно. Так вот, посмотрите вокруг и найдите что-то реальное. Ха-ха».

Однако, прежде чем я расскажу вам что-то о причинах, я довольно быстро зачитаю вам кое-что об «Открывающей процедуре 8-К», чтобы затем мы могли рассмотреть ее более подробно.

Преклир говорил: «О, вы думаете, что я сумасшедший, да?»

«Среди всех когда-либо разработанных процессов “Открывающая процедура 8- К” – один из самых эффективных и мощных; это нужно понимать, и его следует использовать именно в таком качестве». Что ж, он не настолько мощный как некоторые из тех процессов, которые у нас есть сегодня, но тем не менее он эффективен.

Так вот, сегодня такого не произойдет по той простой причине, что мне все равно, придет ли кто-то и скажет, что он оперирующий тэтан, или кого-то приведут ко мне, или кого-то принесут на носилках прямо из местной психушки, – я в любом случае буду проводить этому человеку в общем-то одни и те же процессы.

«Шаг “а” “Открывающей процедуры 8-К” заключается в следующем: “Вы видите этот предмет?” – одитор указывает на что-либо.

Только одна процедура будет находиться ниже той, о которой я говорю, – это будет весьма специфическая процедура, предназначенная для тех, кто потерял голос, или зрение, или слух, или способность двигать рукой. И чтобы одитировать таких преклиров, от одитора будет требоваться фантазия.

Когда преклир дает знать, что он видит этот предмет, одитор говорит: “Подойдите к нему”.

С человеком, который, как кажется, лежит в коматозном состоянии, очень сложно установить общение, и очень часто общение с ним устанавливают с помощью физического контакта. Вы сжимаете запястье человека и говорите: «Я собираюсь сжать ваше запястье и посмотреть, находитесь ли вы в хорошем общении со мной». И иногда вы сможете заметить, как вздрогнет его веко или произойдет что-то подобное, и вы скажете: «Так вот, когда я сожму ваше запястье, я хочу, чтобы вы дернули веком, если вы почувствуете это сжатие». И человек дернет веком.

Когда преклир подошел к предмету, одитор говорит: “Прикоснитесь к нему”.

Иначе говоря, он лежит, как кажется, в коматозном состоянии, хотя на самом деле он вполне осознает свое окружение, он все еще присутствует, он просто не вполне способен двигать своим телом. На самом деле большинство людей, которые лежат в больницах в коме, находятся именно в таком состоянии.

Когда преклир сделал это, одитор говорит: “Отпустите его” – и указывает на другой предмет (например, стену или лампу), называя его или не называя. И затем он еще раз проводит ту же самую процедуру».

Поэтому есть такой уровень, на котором установить общение с человеком довольно трудно. И тут одитору совершенно необходимо проявить необыкновенную изобретательность, чтобы вообще установить общение. Но настолько точно, насколько это возможно, он все же должен придерживаться этих процедур, настолько точно, насколько это возможно.Процесс самого низкого уровня, который можно применять к любому кейсу, – это просто первый процесс из ШУП 8; но это не тот процесс, который мы проводили раньше – «Найдите преклира. Найдите одитора. Найдите стены», – нет, это другой процесс, который подводит преклира к тому, чтобы тот нашел преклира, нашел одитора и нашел стены. Понимаете, у нас есть процесс, который находится на ступеньку ниже, и это очень и очень интересный процесс, ведь сам по себе он настолько прост, что одитор несомненно подумает, будто он должен таить в себе нечто большее. И из-за этого одитор, вероятно, попытается его усложнить. Но он и сам по себе может дать полноценные результаты. И мы называем этот процесс НИО, чтобы не утомлять наш язык произнесением Начать, Изменить и Остановить.

Вот и все, что входит в шаг «а». Так вот, здесь оговаривается – и это излишне – следующее: «Важно, чтобы одитор давал отдельное подтверждение каждый раз по окончании исполнения преклиром команды».

Так вот, начать, изменить и остановить – это, конечно же, анатомия контроля.

Например, если вы сказали преклиру выполнить два действия, а потом дали одно подтверждение, преклир придет в замешательство. Или если прежде чем преклир успеет выполнить какую-то одну команду, вы говорите ему сделать что-то другое... хм, вы вели себя, как его отец.

Контроль состоит из начать, изменить и остановить. Это цикл действия.

На самом деле я взламывал кейсы, просто спрашивая преклиров: «От кого вы предпочли бы получать 8-К: от матери или отца?»

Существуют и другие маленькие точки, находящиеся внутри этого большого цикла действия, однако, я думаю, что одна из них может стать очень замысловатой и отодвинуть на второй план другие подобные точки. На самом деле в середине этой кривой существуют две точки, в которых происходит изменение, и одна нулевая точка. На самом деле вот что представляет собой этот цикл: начать, изменить, продолжить, изменить, остановить. В середине этой кривой находится «продолжить», и это собственно выживание.

Так вот, в части «б» вводится идея принятия решения. Следует отметить, что человек должен быть очень сильным, прежде чем его можно будет считать хоть сколько-нибудь клиром в том, что касается свободы выбора и способности принимать решение. Используются следующие команды:

Однако я не знаю, как нам проходить «продолжить», разве что попросить преклира просто выйти... и в один прекрасный день кто-нибудь может и обнаружить, что это дает терапевтический эффект, но я не отношусь к категории спортивных людей: когда я выхожу погулять, я беру мотоцикл. Это должно будет выглядеть примерно так: вы говорите человеку, что он должен продолжать идти столько, сколько сможет. Так вот, я, кстати говоря, видел, как этот процесс позволил справиться с психозом, так что, очевидно, он дает некоторый эффект.

«Выберите какое-либо место в этой комнате».Понимаете, тем самым мы вводим выбор. «Выберите какое-либо место в этой комнате».

Но если говорить о нас, то в комнате для одитинга мы будем проводить «Начать, Изменить и Остановить». И проходить эти вещи нужно не одну за другой, а брать каждую из них и сглаживать по отдельности, а потом приниматься за другую.

Когда преклир сделает это, скажите: «Подойдите к нему».

Иначе говоря, сначала мы работаем, скажем, с «Изменить». И мы работаем с этим до тех пор, пока человек... безо всякой особой на то причины, разве что потому, что большинство преклиров изменяют навязчиво... мы будем работать с «Изменить» до тех пор, пока это не сгладится в достаточной степени. Понимаете, чтобы человек больше не высказывал комментариев по этому поводу.

Когда преклир подойдет, мы говорим: «Прикоснитесь к нему пальцем». Когда преклир прикоснется, мы скажем: «Отпустите его».

А потом мы возьмемся за «Начать», и мы работаем с «Начать», пока это в значительной степени не сгладится. Мы проходим это много, много раз, и вот мы убедились в том, что это больше не вызывает непосредственных изменений в кейсе преклира, поэтому мы беремся за «Остановить». Мы проводим это много, много раз, и вот, похоже, это тоже сгладилось.

Каждый раз, когда преклир выполняет команду, одитор дает подтверждение, говоря: «Хорошо», «Отлично», «Прекрасно» и так далее.

И сказать в этот момент: «Этот процесс сглажен; мы его закончили. Этот человек находится под контролем одитора» – будет большой ошибкой по той простой причине, что, если вы снова возьметесь за «Изменить», вы обнаружите, что у преклира начнут изменяться еще какие-то мыслезаключения. А потом, если вы возьметесь за «Начать», которое лишь незадолго до этого было сглаженным, вы обнаружите, что это опять не сглажено, что это каким-то образом перестало быть сглаженным, пока вы повторно работали с «Остановить» и «Изменить». Так что вы поработаете с «Начать» еще немного, и это снова сгладится. А потом вы поработаете с «Остановить», и снова это сгладите.

Так вот, понимаете, мы увеличили свободу выбора преклира, позволив ему выбирать предметы. Сначала предметы выбирали мы... то есть одитор... а потом мы увеличили свободу выбора преклира.

Так вот, невозможно сказать... поскольку мы используем этот процесс с кейсами любых уровней... совершенно невозможно сказать, сколько времени у вас уйдет на этот процесс.

Так вот, давайте перейдем к третьей части процедуры.

Я могу вам сказать, что проведение этого процесса тому, кто состоит из одних лишь машин и никогда не был в сессии, будет одним из самых тяжелых. От этого процесса его волосы встанут дыбом. Это будет тот еще процесс. Он покажется ему брррр! А кейс, который находится в очень, очень хорошем состоянии, который находится довольно высоко на шкале тонов и так далее, сочтет его интересным и экстериоризируется гораздо лучше. Конечный результат этого процесса, если проводить его достаточно долго, – это экстериоризация.

«В части “в” “Открывающей процедуры 8-К” преклир должен принимать еще одно решение. Эта часть проводится следующим образом.

Если состояние экстериоризации у человека навязчивое, или у него произошла, так сказать, инверсия этого состояния, есть вероятность, что он вдруг сможет заметить, что находится в этом инвертированном состоянии... понимаете, человек, который не может попасть к себе в голову, человек, который компульсивно находится вне своей головы. И он придет в такое состояние, когда он начнет осознавать, что находится вне своей головы и не может в нее попасть, и по мере того, как мы будем продолжать проводить процесс, он, вероятно, вернется в свою голову и, возможно, начнет жаловаться, поскольку теперь все стало черным. Тэтана очень сильно озадачивает, почему он не может видеть из своей головы, понимаете? Он думает, что мозги должны быть прозрачными.

Одитор говорит: “Выберите какое-либо место в этой комнате”. И когда преклир выбрал, одитор говорит: “Подойдите к нему”.

А вся наука психология (если вам угодно называть это наукой) посвятила себя доказательству того, что мозги не просто непрозрачны – она пытается доказать, что в голове царит полный туман. Поэтому-то мы и называем психологию «туманной наукой».

Когда преклир выполнил это, одитор говорит: “Решите, когда вы прикоснетесь к нему пальцем, и прикоснитесь”.

Между прочим, единственный предмет изучения психологии – это мозг. Это физиологическая наука, так что не вздумайте спутать ее с какой-то другой областью знания. Ее место здесь. Кто-то должен изучать мозг. Этого добра навалом в кейсах и так далее, так что будет нехорошо, если никто не будет изучать его. Хотя мне не удалось установить, какое отношение все это имеет к передвижению тела.

Когда преклир сделал это, одитор говорит: “Решите, когда вы отпустите его, и отпустите”».

Но как бы там ни было, человек входит в голову, а потом снова из нее выходит, только теперь он может оттуда выйти, если захочет этого.

И: «Одитор подтверждает выполнение преклиром каждой из этих команд».

Понимаете, так что тут вы сталкиваетесь с тремя состояниями. Человек размазан по всей вселенной... «Боже мой, где я сейчас?» Это тип кейса, это его техническое название: кейс типа «Боже мой, где я сейчас?». Он не в своем теле, он не вне своего тела, у него нет тела, нет вообще никакого тела, поскольку нет никаких стен, поскольку нет никакой вселенной, но он относится к этому спокойно.

Так вот, интересно, что тут есть еще одна часть, часть «г», которая состоит в том, что вы говорите преклиру принять решение сделать что-то, а потом изменить свое решение и сделать что-то другое, при этом вы ходите по комнате.

И если провести такому кейсу НИО, он постепенно обретет значительную способность, понимаете, собрать себя воедино. И скорее всего самое первое, что он обнаружит после того, как полностью себя соберет... и между прочим, быть может, этого не произойдет до тех пор, пока вы не проведете ему пять, шесть, восемь, десять, а может быть, даже больше часов одитинга с использованием этого процесса... вы обнаружите, что он соберет себя где-то и поймет, что он находится далеко от этой ужасной штуковины. «Хвала небесам! Что вы для меня сделали. Что вы для меня сделали. Вы убедили меня в том, что я вовсе не нахожусь рядом с этой ненавистной, отвратительной, ужасной штукой... телом».

Так вот, почему мы по-прежнему используем этот старый процесс? Что ж, начнем с того, что его никогда не использовали в тех целях, для которых он был разработан. Он был разработан для того, чтобы тренировать экстериоризованного тэтана, а не тело. Это несколько более мягкий процесс, чем «Начать – Изменить – Остановить», гораздо более мягкий. Благодаря этому процессу многие психотики становились душевно здоровыми людьми. Благодаря ему алкоголики переставали пить. Этот процесс позволял делать замечательные вещи для тех кейсов, к которым мы даже подступиться не могли. И поэтому сегодня это хороший, легкий процесс, при проведении которого у одитора не возникает очень много трудностей с преклиром.

Конечно, если в этот момент вы примете его благодарность как нечто значительное и больше ничего по этому поводу не сделаете, он просто будет пребывать в состоянии навязчивой экстериоризации.

Но почему же 8-К является столь важным процессом и почему мы посвящаем ему целую лекцию?

Но если вы продолжите, он, вероятно, не скажет вам спасибо, однако он будет придвигаться все ближе и ближе к своему телу и не успеете вы глазом моргнуть, как он окажется в своей голове, и какое-то время будет пребывать в своей голове, горько жалуясь на это, а потом его жалобы иссякнут, либо потому что он погрузится в апатию, либо потому что его тон повысится. И он поднимется по тону и начнет вам говорить:

Инструктор очень легко может научить вас проводить этот процесс, это мог бы сделать любой. Все старые одиторы знают 8-К. Что ж, это потому, что 8-К вызывает в преклире довольно незначительные реакции и проявления, что позволяет не растеряться обучающемуся одитору. Понимаете?

«На самом деле это не так уж и плохо. Я не чувствую, чтобы по мне ползали какие-то букашки, в то время как я нахожусь здесь». Этот процесс постепенно поднимет его по тону, и он сможет экстериоризироваться.

Иначе говоря, этот процесс не является столь «взрывоопасным», что одитору, который все еще учится, приходится справляться с оригинациями, давать подтверждения и команды, находясь при этом в одной комнате с другим человеческим существом (хотя кейс самого этого одитора был взломан лишь сегодня утром или же он чувствует, что его кейс вообще никогда не будет взломан). Кроме того при проведении этого процесса на одитора не свалится огромное множество сложных преклиров, у которых проявляются всевозможные дикие реакции; представьте себе: преклир неожиданно бежит к окну, открывает его, высовывается наружу и кричит: «Полиция!» – понимаете? Стандартная реакция преклира, когда ему проводят... (смех).

Но на этот раз мы будем в гораздо большей степени ожидать не того, что он экстериоризируется и обнаружит, что он экстериоризировался, а того, что он сообщит одитору, что управляет изменением тела, или его началом, или его остановкой из какой-то удаленной от тела точки в комнате.

Так что это очень полезный процесс. Он действительно приносит кейсам огромную пользу. Обладание преклира в ходе проведения этого процесса более или менее исправляется, поскольку преклир контактирует действительно с массами. Кроме того, этот процесс позволяет одитору делать что-то с большой точностью, не вызывая при этом никаких или почти никаких фейерверков. Все достижения, которых мы добиваемся с помощью старой доброй «Открывающей процедуры 8-К», происходят очень тихо; это тихие достижения. С НИО дело обстоит иначе. Начать, Изменить, Остановить – бум!

А если мы и дальше будем проводить этот процесс, мы обнаружим, что он делает это с помощью постулатов, а не с помощью лучей или каких-то иных проявлений энергии. Он будет смотреть на тело и говорить ему переместиться, понимаете, и оно будет перемещаться. Как дрессировщик, который добивается выполнения команды с помощью хлыста. Мы получим интересное состояние, в котором кто-то может это делать.

Поэтому, пока одитор проводит свои первые сессии и пока он не почувствует... о, пока он не почувствует, что стал очень компетентен в работе с преклирами, мы настоятельно рекомендуем использовать процедуру 8-К, очень и очень настоятельно рекомендуем использовать эту процедуру.

Такой человек опасен. Он социален. Он никогда не станет с ходу бросаться в драку. Таких людей очень редко можно увидеть в тюрьмах, они не способствуют увеличению платежных ведомостей больших психиатрических больниц, поскольку не лежат в них. Они, вероятно, готовы позволить кому-то еще принять участие в игре. Иначе говоря, это нежелательные люди. Они не соответствуют тому духу, который царит здесь на Земле: изрубить всех на части, ведь их всех так легко изрубить на части, и если я этого не сделаю, то они сделают это со мной.

Во-первых, преклир почувствует себя лучше. Во-вторых, люди будут получать озарения. В-третьих, это поможет одитору избавиться от идеи о том, что контролировать людей плохо. А если одитор попытается провести НИО в то время, как у него все еще есть эта идея, у нас, скорее всего, действительно воцарится полнейший хаос, произойдет катастрофа. Вы понимаете, как это может произойти?

Это именно та игра, в которую тут обычно играют. А такой человек, возможно, видит более крупную игру. Он, возможно, видит, что идет игра по третьей динамике или даже по четвертой динамике. И вполне возможно, что в один прекрасный день ему в голову придет мысль, что все человечество должно сплотиться и бороться с врагами человечества, а не с людьми, которых человечество считает врагами. Вы можете поднять человека даже на такой уровень, понимаете?

Человеческие существа, в большинстве своем, полагают, что контролировать других человеческих существ очень плохо. Плоды такого мышления можно видеть в любой части мира, где существуют трущобы, деградация и все, что угодно, что вызывает у человека большое презрение. Если человек думает, что он не должен никого контролировать, то конечным результатом этого будет гибель человеческой расы.

Так вот, к сожалению, если поднять человека так высоко, он перестанет относиться серьезно к состояниям существования. Вы не сможете убедить его, что ему нужно сделать что-то с этим прямо сейчас. Людям это очень сложно понять. Они к вам приходят и говорят: «Такой-то парень – тэта-клир, почему он не делает того и сего, если он в состоянии так замечательно действовать?»

Вы можете узнать, когда человечеству придет конец, – это произойдет тогда, когда больше никто не будет никого и никак контролировать, это и будет концом человечества. Понимаете, прежде всего, это будет концом всех динамик, кроме первой. Все, что у нас будет, это кучка «окопавшихся» тэтанов, которые будут блуждать тут и там, пытаясь сбросить с себя других тэтанов и выкарабкаться наверх. Хаос. Никакой третьей динамики, несомненно, не будет.

Так что вы засылаете такого человека в Россию, чтобы он прикончил Хрущева или Балги или кого-то еще, и вы говорите: «Ладно. Хорошо».

Прямо сейчас Организация Объединенных Наций... многообещающая мечта, порожденная какими-то ребятами – у них были кое-какие хорошие идеи, но они были не в состоянии их реализовать... порожденная какими-то ребятами в Сан-Францнско сразу после того, как они узнали об атомной бомбе... эта мечта была загублена в первые же мгновения, когда эту организацию еще только учреждали. Эту мечту просто выкинули в помойное ведро. Любая из пяти держав может наложить вето на любое решение, принятое кем угодно в Организации Объединенных Наций; кого-то из них вдруг осеняет идея, что, бум, это должно быть так. Это было не так уж и плохо, но любая из этих держав может наложить свое вето на войну.

И он отвечает: «Конечно. Конечно. Я сделаю это для вас».

Что это? Это ощущение, что они не могут контролировать. Позвольте мне уверить вас кое в чем: это не было желанием контролировать, это было жалким ужасом перед необходимостью что-то контролировать!

«Хорошо. Хорошо, хорошо».

Если бы ко мне подошли и сказали, что мне нужно принять всевозможные условия и так далее и что я совершенно не способен контролировать определенную группу людей, что-то в этом роде, я бы подумал, что они, мягко говоря, ошибаются. Возможно, иметь какую-то причину на то, чтобы ее контролировать или же хотеть ее контролировать, – это совсем другое дело; но быть в состоянии кого-то контролировать

И вот вы видите его на следующий день (вы так и не увидели никаких ожидаемых вами газетных заголовков), и вы спрашиваете: «Что случилось?»

– об этом не думаешь, как о чем-то плохом или хорошем, когда находишься в довольно неплохом состоянии. Толпа людей носится туда-сюда и пытается потушить пожар. Похоже, у них нет никакого порядка. Что ж, это происходит потому, что никто не контролирует ситуацию.

«Представляете, какая забавная штука. Я там был, и там одна женщина стирала.

Я поясню. Однажды к кораблю пристала вернувшаяся с задания механизированная десантная платформа; к борту нашего корабля пристала эта большая, 15-метровая механизированная десантная платформа; на ней было полно раненых. На палубе нашего корабля стоял офицер, капитан-лейтенант; там было еще много матросов и старшин. Эта платформа пристала к борту нашего корабля, когда на море было довольно сильное волнение, а на корабле не было спасательной сети, чтобы ее можно было кинуть на эту платформу. И вот эта платформа подошла к нам и, при сильном волнении на море, пристала к борту нашего корабля, намереваясь опустить аппарель. Конечно же, за считанные минуты эту платформу захлестнуло бы водой и она пошла бы ко дну. На ней было полным-полно раненых, а этот капитан-лейтенант сбежал! Он не схватил пару матросов и не сказал им: «Рубите эти концы и сбросьте вниз сеть». Он не поставил спешно людей к лебедке, чтобы те могли спустить вниз что-нибудь, что позволило бы удержать эту платформу на плаву. Нет. Это не входило в его обязанности, и он сбежал.

Знаете, как в России стирают?»

Я был гостем на этом корабле. И после того как я увидел, что боцман и все другие... офицер ушел, а боцман просто продолжал стоять и смотреть вниз на тонущую платформу. Что ж, я пихнул одного из матросов в плечо и сказал ему, пойти и быстро перерубить канаты. Он так и сделал, и это послужило как бы толчком к действию для всех остальных, и спустя какое-то время один из офицеров корабля вышел на палубу и взял контроль над ситуацией в свои руки. Однако к этому времени платформа уже давно бы пошла ко дну.

И вы говорите: «О, перестань. Ты что, совсем ничего не сделал для нашего проекта?»

Иначе говоря, в чем же здесь было дело? Дело было не в том, что я проявил чертовский героизм. На самом деле я действовал весьма аберрированно, поскольку я пришел в ярость! Мои крики можно было слышать на другой стороне Тихого океана. Это говорит о том, что я был аберрирован. Но что было не так в той ситуации? А то, что никто не хотел взять на себя контроль над ситуацией.

Он отвечает: «О, да. Да. Да. Я изучил ситуацию».

Известно ли вам, что если у вас есть два или три парня, которые готовы брать на себя контроль в любой ситуации, с какой бы они не столкнулись, они не будут стоять и спорить о том, кто из них босс? Вот в чем странность, понимаете, они не станут этого делать. Они скажут: «Что ж, Джо, сегодня капитаном будешь ты».

«Но ты их прикончил?»

Однажды я действительно видел очень славный, маленький патрульный катер, которым управляли таким образом. На борт этого катера направили трех лейтенантов, и никто не мог понять, кто же из них старший. И все эти три лейтенанта были хорошими молодыми парнями, и каждый из них был капитаном. Никто так и не назначил капитаном кого-то одного из тех, кто был на борту этого катера. Эти ребята прекрасно ладили. Я подумал: «Боже мой! Вот бы бюро военно-морских операций посмотрело на все это». Ведь все, чем занимались люди в этом бюро, так это боролись за контроль. Человек не борется за контроль, если он может контролировать. Помните об этом. Поскольку вы сами, как одитор, никогда не будете бороться за контроль над преклиром, если вы будете готовы контролировать преклира. И это зависит почти исключительно от постулата.

А он ответит: «Зачем?» Он скажет: «Ну разве не замечательная игра ведется между Англией и Россией? Неужели вы хотите все это остановить? Ведь все это не очень опасно. Ну что в наихудшем случае может произойти? Ну, давайте, скажите мне. Что произойдет в наихудшем случае?»

Так вот, как же мы оказываемся в таком состоянии, когда у нас развивается аллергия на необходимость что-то контролировать? Почему происходит так, что люди говорят: «Мы не должны контролировать то, контролировать се, не должны делать различные вещи»? Это происходит потому, что контроль опускается в аберрированный диапазон и превращается в плохой контроль. Но если контроль плохой, то это уже вовсе не контроль.

Вы ответите: «Обе страны будут стерты с лица земли».

Что такое плохой контроль? Что ж, представьте себе кого-то, кто «учит» (в кавычках) бегуна там на беговой дорожке. Он учит этого бегуна, он говорит: «Так вот, на этот раз, тебе нужно поднимать колени немного выше».

Он скажет: «О, ну, если до этого когда-нибудь дойдет, мы сможем это поправить. Но я не видел там ни одного человека, у которого хватило бы ума нажать правильную кнопку, даже если бы они и разозлились друг на друга».

Парень бежит в начало беговой дорожки и возвращается назад.

Его очень трудно убедить. Его уровень доверия очень высок, а это, между прочим, один из самых лучших известных мне аргументов в пользу того, что Бог не всегда даст тебе тот шестизарядный пистолет, который, как ты думаешь, нужен тебе, чтобы разобраться со своими делами.

И тренер говорит: «Зачем ты поднимаешь колени? Я не говорил тебе поднимать колени».

Я хочу сказать, я видел, как люди молятся в церквях, и я их часто спрашивал, о чем они молятся... я так делал раньше и все такое и... знаете, у меня есть серьезное подозрение, что такого Оперирующего Тэтана, как восьмая динамика, подобные вещи вообще не заинтересуют, если он вообще услышит все это. Ведь это что-то вроде: «Ты должен играть в эту жалкую, ничтожную, мелкую игру» – понимаете – «Ты должен наделить меня огромной силой, чтобы поразить моего врага – продавца одежды, который обсчитал меня, когда выдавал мои комиссионные». Я хочу сказать, что вы просто не сможете заинтересовать кого-то вроде Бога такими вещами, вот и все.

Парень отвечает: «Нет, говорил».

Конечно, мы поступим очень жестоко, если разубедим в этом весь мир, ведь подумайте, какого дохода мы лишим католическую церковь. Как бы то ни было. А ей нужен доход, ей он нужен. Подобные люди не могут генерировать энергию и энтузиазм, им приходится покупать все это. Как бы то ни было...

Тренер говорит: «Нет, я говорил не так. Я говорил тебе поднимать их живее».

Здесь... так вот, вы думаете, что я тут отпустил грязную шутку по поводу католичества и что я зол на католичество. Я на него не зол, его больше не существует, от католичества осталось лишь одно название.

Он меняет, меняет, меняет, меняет, меняет до тех пор; пока парень не будет знать, что же от него требуется. На самом деле это нельзя назвать контролем. Контроль

Если у нас есть такая техника одитинга, в которой используется то, о чем мы тут говорили, и, конечно же, достаточное разнообразие, чтобы преклиру не стало до смерти скучно, если у нас есть такая техника, которая позволяет экстериоризировать преклира, значит, в том, что касается техник одитинга, дела у нас обстоят совсем неплохо. Что ж, почему бы нам не сделать всю работу с помощью одной только этой техники? Зачем нужно использовать какие-то другие техники?

– это способность начать, изменить и остановить. Пушечное ядро может снести вашему телу голову только потому, что ваше тело давным-давно позабыло как контролировать пушечные ядра. Уловили идею?

Что ж, основная загвоздка тут связана с такой штукой, как интервал времени, в течение которого человек способен сосредотачивать на чем-то свое внимание. У преклира, который находится в довольно плохом состоянии, такой интервал времени очень мал, очень мал. Он отвлекается от процесса уже несколько минут спустя после его начала. И это просто какое-то состязание: вы вводите его в сессию, он из нее выскальзывает, он оказывается в сессии, он из нее выскальзывает. Вам действительно нужно немного менять хаотичность, чтобы он оставался заинтересованным, хотя зачастую вы будете просто удивлены, увидев, какой сильный интерес может вызвать этот процесс у преклира.

Начать, изменить и остановить – это все, что представляет собой контроль. С ним не связаны никакие моральные принципы. Когда люди, в большинстве своем, окажутся неспособны контролировать, когда они уже больше не будут желать контролировать что бы то ни было, тогда все вообще перестанет работать.

Его реакция не играет особой роли. Его реакция, его настоящая реакция, не играет особо большой роли при применении этой техники. Просто добейтесь, чтобы он выполнял команды. Добейтесь, чтобы он выполнял команды. Обсудите с ним, что происходит.

Вторая мировая война разразилась только потому, что некоторые нации... в их число входили Англия и Соединенные Штаты... не желали продолжать контролировать Германию. И они заварили такую кашу. Они позволили сформироваться Веймарской республике. А потом они даже не контролировали Веймарскую республику. А потом появился маленький дурачок, который так тревожился о контроле, что должен был контролировать все подряд, не будучи в состоянии контролировать хоть что-нибудь, и началась Вторая мировая война.

Но что же в самом деле происходит? Само понятие «контроль» означало для него все сразу. Слово «контроль» – это абстракция, понимаете? Это абстракция. Нам нужно найти составляющие этой абстракции, такие составляющие, с которыми можно установить прочный контакт, чтобы понять эту абстракцию. Так что кто-то говорит этому человеку: «Ты должен контролировать себя». Что ж, он не может контролировать себя; это же абстракция. В этом не очень-то много смысла. В этом в самом деле не так уж много смысла, понимаете? В этом так мало смысла, что люди начали верить, что в мире существует очень плохой контроль.

Что ж, я полагаю, людям необходимо порою бывать в состоянии игры, но поскольку некоторых из нас в этой конкретной игре слегка потрепало, я думаю у нас есть причины рассмотреть то, что ей предшествовало.

Что ж, такого понятия, как плохой контроль, не существует. Однако существует такое понятие, как непозитивный контроль. Понимаете, это было бы плохим контролем. Как если бы мы сказали преклиру: «Давайте подойдем к двери. Я этого не говорил, я имел в виду окно. Я сказал подойдем, а не подбежим. Почему вы не бежите? Почему вы ничего не говорите? Заткнитесь».

Так вот, все дело было в нежелании брать ответственность. И если взять понятие контроль и выразить его через понятие ответственность, вы поймете, на что мы смотрим и куда мы смотрим, когда говорим о контроле.

Понимаете, это то, что мы раньше называли плохой 8-К. Вы не даете преклиру или человеку шанса выполнить команду, и уже даете новую, а это определение замешательства.

Так вот, мы могли бы сказать, что этот одитор... мы могли бы сказать весьма беззаботно... что этому одитору не очень-то везет с преклирами, потому что он не желает брать ответственность за их кейсы.

В хорошем контроле нет ничего плохого. Хороший контроль – это просто позитивный контроль, который не выходит за рамки того, что человек, которого контролируют, в состоянии выдержать. Понимаете? Он должен знать, что его контролируют, и он должен быть в состоянии выдержать такой уровень контроля. Например, если бы вы взяли тело и швырнули его так, чтобы оно, перелетев через дорогу, ударилось об стену, вы бы обнаружили, что оно слегка потрепалось. Так вот, это было очень позитивно: вы взяли тело и зашвырнули его через дорогу, – но это повредило телу, поэтому это тоже можно отнести к понятию плохого контроля, поскольку это превысило то, что может выдержать тело. Понимаете?

Конечно, ответственность, взятие ответственности – это состояние игры. Идеальным было бы такое положение вещей, при котором вы бы не брали ответственность ни за что и нигде и, конечно же, сидели бы, испытывая полнейшую безмятежность в 12 километрах к северу от нирваны. Вот и все. Но это не является состоянием игры и жизнь действует не так.

И помните, если человек болен, то хождение по комнате туда-сюда может также оказаться выше того, что может выдержать его тело. Поэтому у нас есть более низкая техника... техника немного более низкого уровня – перемещение объекта. И мы позволяем преклиру удобно усесться, чтобы он не упал, и позволяем ему передвигать предмет.

Так вот, человек может оказаться в таком состоянии, когда он будет компульсивно контролировать, компульсивно брать ответственность, и мы это называем виной или самобичеванием, понимаете? Так вот, это просто ответственность, поставленная с ног на голову.

Так вот, если вы имеете дело с человеком, кейс которого вы совершенно не знаете, самым безопасным решением будет попросить его перемещать предмет. И это всегда будет самым безопасным решением, если вы только прощупываете кейс. Если человек не осознает своего тела, и оно представляется ему совершенно нереальным, а предмет – реальным, вы, конечно, будете использовать предмет. Понимаете?

Так вот, ответственность сама по себе на самом деле не представляет для одитора никакой ценности, это просто слова. Мы как бы чувствуем, что имеем в виду, когда говорим «ответственность», но мы просто как бы чувствуем и, знаете, мы знаем это и... Мы ничего не знаем. Мы должны осознать, что ответственность – это желание контролировать и что анатомия контроля – это начать, изменить и остановить, прежде чем мы действительно сможем брать ответственность. Вы понимаете?

Однако для слепого человека гораздо реальнее будет его тело, а не предмет, так какая же из этих техник находится ниже в этом случае? Конечно же, та техника, которая занимается телом.

Так вот, если одитор не желает брать ответственность за кейс преклира, можно быть уверенным, что в какой-то момент в одитинге он подаст какую-нибудь неправильную команду одитинга, в какой-то момент он выполнит неправильное Начать, Изменить, Остановить.

И это очень простой, обычный, привычный, заурядный процесс. Вам нужно будет... он настолько простой, что в это почти невозможно поверить. Это один из тех процессов, когда и одитор и преклир должны стоять, поскольку это обеспечивает лучшие условия для подражания. Одитор должен слегка направлять преклира... тут не нужен плотный физический контакт, одитор просто изредка привлекает внимание преклира, легонько дотрагиваясь до локтя. Это дает реальность. Понимаете, тут присутствует реальность. И мы будем проводить этот процесс так: мы скажем преклиру, который тут стоит, вы скажете: «Вы видите вот это место? Мы назовем его «Место А».

Он «начнет» преклира, осознает, что допустил ошибку, и изменит свою команду. Понимаете, здесь что-нибудь пойдет не так. Он «остановит» преклира тогда, как он должен был бы его «начать», он его «изменит» тогда, когда должен был бы его «начать» или «остановить». Тут происходит что-то другое, не то, что думает преклир.

Хорошо. Встаньте здесь. Вы видите другое место вон там? Мы назовем его «Место В». Так, вы видите это место?» Преклир отвечает: «Да».

Так что же не в порядке с контролем, если с ним вообще что-то не в порядке? И что же не в порядке с ответственностью?

И вы говорите: «Хорошо. Отлично. Теперь, когда я скажу вам изменить местоположение тела, я хочу, чтобы вы переместили тело из места А в место В».

Что ж, что-то в самом деле не в порядке с контролем и что-то в самом деле не в порядке с ответственностью, если с ними связано незнание. Просто отложите в сторону все другие факторы и введите в действие один только этот.

Он это понимает. И вы говорите: «Хорошо. Измените местоположение тела». И он перемещает его из места А в место В.

Если вас контролируют, а вы об этом не знаете, это плохо скажется на вас. Следите за мыслью? Вас контролируют, но вы этого не знаете. У вас нет никакого выбора, вам вообще не предоставили никакой свободы выбора.

Вы говорите: «Хорошо. Прекрасно. Прекрасно».

Вот вам иллюстрация: вы хватаете человека за шиворот и говорите: «Ты должен одитироваться. Либо ты пойдешь в сессию, либо я снесу тебе башку». И потом мы говорим: «Странно, почему состояние этого преклира не улучшается?»

Так вот, поначалу... если преклиру приходится тяжело, вы не будете задавать ему этот вопрос, но, как правило, в порядке вещей будет спросить: «Изменили ли вы местоположение тела?»

Вот как с этим можно справиться: здесь не нужно действовать «в лоб», нужно попросить человека объяснить, почему он не хочет одитироваться, и он, конечно же, воспримет это «как-есть» и сотрет это. Способы решения этой проблемы существуют.

Ему придется на мгновенье задуматься, и он вам ответит, но независимо от того, что он вам ответил, вы говорите: «Прекрасно. Хорошо. Вы видите вот это место вон там? Так вот, мы назовем его “Место С”». У нас будет три места, чтобы у нас не получился повторяющийся процесс, понимаете? С. Хорошо.

Но если муж, чья жена очень аберрирована, придет с хлыстом в руках и начнет пихать жену на одитинг, понимаете, приговаривая: «Она получит немного одитинга», – это будет неправильным способом решить проблему.

«Так вот, когда я скажу вам изменить местоположение тела, я хочу, чтобы вы переместили тело из места В в место С. Вы это понимаете?»

Знаете, что я всегда делаю? Я решаю эту проблему вот так. Я обнаружил, что обычно в одитинге нуждается не жена. Поэтому я всегда беру человека, который настаивает на одитинге, и я использую это эмпирическое правило всегда, неизменно. Я не смотрю на обстоятельства, мне это не важно, я просто сразу беру быка за рога.

И преклир говорит: «Да».

Вот один из тех способов, как это можно сделать: вы убеждаете человека в том, что он должен подать хороший пример, а потом уговариваете его получить семидесятипяти часовой интенсив.

И вы говорите: «Хорошо. Измените местоположение тела». И преклир меняет местоположение тела из В в С.

Просто не обращайте внимания... просто не обращайте внимания, неважно, каким плохим может казаться кейс того другого человека или что-то еще... не обращайте внимания на состояние кейса того человека, которого пихали в сессию. Следите за мыслью?

И вы говорите: «Изменили ли вы местоположение тела?» Преклир отвечает: «Да».

Следовательно, незнание – это единственное, что плохо в состоянии игр. Человек играет в какие-то игры, не зная, что он в них играет. Это плохо. Понимаете? Это неизвестное ему состояние, неизвестное ему состояние игр.

Вы говорите: «Хорошо. Так вот, вы видите это место вот тут, которое мы назовем “Место А”?»

В том, чтобы играть в игру, не могло бы быть ничего плохого, если бы вы знали, что играете в игру. Людей, которые жутко пострадали от того, что играли в футбол, очень немного. Сломанные голени срастаются, а для сломленного разума требуется Саентология.

Так вот, вы понимаете, что мы не переносим ни один процесс в прошлое. Каждый раз мы заключаем с преклиром соглашение. В этом процессе мы не полагаемся ни на какое прошлое понимание, каждый момент во времени новый. Каждый уровень времени мы делаем новым уровнем времени, чтобы преклиру не нужно было полагаться на свою память. Спустя какое-то время преклир просто расслабится. Ему не нужно что-то помнить. Он здесь не отрабатывает навык, понимаете? Он не учится делать что-то новое. Так что вы избавляете его от замешательства, и лучше всего это сделать так, скажите: «Вы видите это место А, которое мы назовем “А”? Хорошо. Так вот, когда я попрошу вас изменить местоположение тела, я хочу, чтобы вы переместили тело вот сюда на это место, которое мы назовем “В”. Вы видите там это место? Это место В. Хорошо. Вы это понимаете?»

Таким образом, если человек навязчиво контролирует вещи, то у него, так сказать, мания контроля, хотя сам он об этом не знает. Понимаете? Он находится в состоянии, о котором он не знает.

И преклир говорит: «Да».

Он видит, как какая-то кучка людей просто бесцельно бродит вокруг, и он места себе не найдет, он весь просто изведется, пока тем или иным образом не окажется у них на пути! И знаете, этот парень действительно их не контролирует. Он просто встает у них на пути и тем или иным образом останавливает. Видите, это беспокойное состояние. Вы столкнетесь с таким состоянием.

Вы говорите: «Хорошо. Измените местоположение тела». И преклир перемещает тело в место В.

И так это состояние убеждает его в том, что он никого не может контролировать, но ведь он изначально никого не контролировал. Как тот факт, что он не останавливает людей, мог убедить его в том, что он не может контролировать людей, если он их и не контролировал?

Вам понятно? Вот так это и нужно делать. Вот и все, что можно сказать по поводу «изменить».

Есть разные способы, с помощью которых можно контролировать людей. Возможно, до настоящего момента о них ничего не было известно, но они несомненно известны сейчас, прямо тут у нас в Саентологии. Понимаете? Если люди знают, что они контролируют вещи, если они знают, что могут их контролировать, тогда вас будут окружать люди, исполненные желания брать ответственность за вещи, а не вынужденные это делать. Они смогут также получать приказы... такие люди.

Теперь рассмотрим «начать», мы просто делаем акцент на «начать». Тут стоит преклир, и мы говорим: «Вы видите вон ту стену?»

Между прочим, это весьма примечательно. Вы находите кого-нибудь, кто очень, очень эффективно управляет компанией. Он здорово преуспевает... мне все равно, продает ли эта компания кукурузные хлопья или атакует горы (что одно и то же). И вот вы приходите и завязываете с ним разговор, и вы обнаруживаете, что он дает подтверждение вашим оригинациям, и вы обмениваетесь мыслями; это очень легкое, очень простое двустороннее общение. Проще простого.

И преклир отвечает: «Да».

И вы выясняете кое-что еще. Приходит кто-то главный, его начальник, или кто-то из совета директоров, или кто-то еще, подходит и говорит: «Сделай то-то и то-то» – или что-то вроде того. И он обдумывает и говорит: «Хорошо». Либо, если ему это не нравится, он говорит, что не будет этого делать и решает эту ситуацию таким образом, чтобы он мог с ней что-то сделать.

«Так вот, когда я дам вам эту команду, я хочу, чтобы вы перемещали тело в этом направлении. Когда я скажу “начните”»... иначе говоря, мы просто указываем ему направление... «и когда я скажу “начните”, что ж, я хочу, чтобы вы начали тело».

Если человеку, который контролирует навязчиво, приказать что-то сделать, то он, как правило, просто захлопнет рот и начнет действовать как робот. Вы никогда в жизни не видели стольких разрушений, сколько оставляет после себя тот, кто всегда, безоговорочно, в точности подчиняется полученным приказам. Это просто невероятно. Понимаете, такой человек просто превращается в робота.

И он говорит: «Ладно. Ладно, хорошо». Вы говорите: «Хорошо. Начните».

Поэтому мы контролируем преклира. Преклир тут за тем, чтобы получать одитинг, под чем он понимает «находиться до некоторой степени под контролем», – и он какое-то время поморочит вам голову, пытаясь убедить вас в том, что вы не можете его контролировать (это для него своего рода игра), а затем наконец сдастся и начнет одитироваться. Но его нужно контролировать, чтобы потом он мог контролировать себя сам. Понимаете? Это не очень-то очевидно, так что поначалу преклиры иногда не понимают этого и не могут оценить по достоинству. Иногда они говорят вам: «Вы пытаетесь меня контролировать».

И он начинает перемещать тело, понимаете? И вы говорите: «Прекрасно».

Что ж, в этот момент вам нужно отвечать не «Нет», а «Да. Я буду вас контролировать, чтобы вы могли подняться на тот уровень, когда вы сами сможете контролировать свое тело. И это просто шаг на градиентной шкале, вот что мы делаем. Так вот, я хочу, чтобы вы... смысл тут вот в чем: это А, а там – Б, и я хочу, чтобы вы переместились из А в Б», и так далее. И очень скоро преклир получит озарение.

Так вот, преклир скорее всего заявит вам нечто глупое, типа: «Понимаете, мне... мне пришлось остановить и изменить его тоже».

Он проходит через это. Он будет немного протестовать. Но что вам сопротивляется? Не тэтан. Это машина или аберрация – она вам бьет по зубам. Всегда помните об этом, когда одитируете неподдающегося преклира. Не старайтесь снести преклиру голову за то, что он сопротивляется. На самом деле преклир сотрудничает. Сопротивляются его машины. Если бы он мог контролировать свои машины, он бы сотрудничал с вами. Вот почему одитинг работает.

И вы скажете: «Да. Да. Да. Да, я знаю это. Это нормально. Тем не менее вы начали тело, так ведь?»

Так что возьмите человека под контроль, чтобы он мог контролировать. И самое первое и самое главное, что вы делаете для кейса, вы показываете ему, что контроль не является чем-то плохим. Преклир просто запутался.

И он скажет: «Да. Да. Я в самом деле начал тело, но я его еще и остановил», и так далее.

Мне бы хотелось посмотреть, как кто-нибудь, кто не способен осуществлять осознанный контроль, ведет автомобиль. Я прямо сейчас смотрю в окно и вижу несколько людей, которые как раз этим и занимаются.

Что тут происходит? Вы видите, как понятие «контроль» развертывается; эти отдельные движения рассоединяются. И по мере того как вы их рассоединяете и они явно отделяются друг от друга, способность человека контролировать свое тело, конечно же, возрастает и затем он сможет обрести большую уверенность в том, что он способен управлять телом со все большего и большего расстояния, понимаете?

Если бы вы хотели разобраться со всеми плохими водителями и предотвратить все автомобильные катастрофы, единственное, что вам нужно было бы сделать, это провести всем людям, которые приходят пройти экзамен по вождению, маленький тест с предметом, просто попросите их начать, изменить и остановить этот предмет на столе. И если у них возникнет с этим задержка общения, поставьте им фланк. Только это. Не одитируйте их, просто проведите им такой тест... начать, изменить и остановить. И если они не могут достаточно легко выполнить эти три действия, если они не могут тут же понять, о чем вы говорите, и так далее, не выдавайте им права.

Ему не нужно вмазываться в тело или размазываться тонким слоем по всем тем местам, куда это тело может пойти, и встречать его, так сказать, на пути туда и на пути обратно.

Если вы выдадите такому человеку права, он сядет в автомобиль и кого-нибудь убьет. Так и бывает. Лишь около 10 процентов водителей являются причиной 90 процентов дорожных катастроф. Их действительно немного.

Так вот, следующая команда такая... вы просто ему скажете: «Хорошо»... вы посмотрите на него и скажете: «Хорошо. Так вот, когда я скажу вам начать тело, начните тело».

Так вот, ваш преклир делает то, что он делает потому, что не может остановить то, что он делает, или не может начать делать что-то другое. И, конечно же, он делает то, что он делает, потому, что не может изменить то, что он делает. А это все контроль, не так ли? Поэтому все это имеет отношение к ответственности, не так ли?

И он скажет: «Хорошо».

И мы видим, как 8-К творит маленькие чудеса просто потому, что этот процесс – весьма окольными путями – помогает преклиру преодолеть некоторые из этих трудностей.

И вы скажете: «Хорошо. Начните тело».

Но самый лучший процесс – это, конечно же, НИО. Однако этот процесс должен проводить одитор, который является просто мастером своего дела! Он как одитор должен быть в очень хорошем состоянии. Он должен по-настоящему знать свое дело. Потому что иногда под действием НИО кейс может взорваться и разнести всю крышу... вы начнете продавать страховые полисы на случай таких происшествий.

И он передвигает тело из того места, где он стоял, и вы говорите: «Прекрасно». Так вот, вы не останавливаете тело, вы не говорите ему остановиться. Поймите это. Хорошо.

Так что 8-К – это совершенно замечательный обучающий процесс и это очень хороший процесс на тот случай, если вы не знаете, что вам делать с пациентом. Если вы просто вообще не знаете, что вам с ним делать... вы вычислили, что он чересчур ранимый, чересчур пугливый, чересчур нервный... проведите ему часть «а» из 8-К и в конце концов постепенно перейдите с ним к части «б» и «в».

И следующая... третья команда в этом процессе, вы просите преклира... вы говорите ему: «Я собираюсь попросить вас перемещать тело в этом направлении, по направлению к этой стене, понимаете, и когда я... и в какой-то момент времени, когда оно будет перемещаться по направлению к этой стене, я скажу “остановите”. И когда я скажу “остановите”, я хочу, чтобы вы остановили тело. Хорошо?»

Допустим, вы боитесь всерьез браться за этот кейс, боитесь атаковать его прямо в лоб, вас пугает, что он может взорваться прямо у вашего носа. За плечами у этого преклира пять нервных срывов за последние пять месяцев, а вы можете провести этому преклиру лишь четыре часа одитинга.

И он ответит: «Хорошо. Я не против».

Что ему провести? Что ж, вам будет трудно сидеть и говорить с этим преклиром. У него может случиться очередной срыв; его обладание находится практически на нуле. Вы могли бы провести ему либо «Подражание» и чего-то добиться, либо 8-К.

Вы говорите: «Хорошо. Так вот, передвигайте тело». (Вы не используете в этом случае слова «начать», «остановить» и «изменить». Вы говорите: «Передвигайте тело»). И он передвигает его вон туда, и вы говорите: «Остановите».

Если вы можете потратить очень много времени на то, чтобы прикончить этот кейс, то вы можете просто провести ему НИО, взорвать его кейс, отодрать кусочки кейса от стен, снова собрать все это вместе, и ваш преклир уйдет от вас в превосходном состоянии. Но если ваше время ограничено и, безусловно, если вы сомневаетесь в способности кейса все это выдержать, 8-К по-прежнему является первоклассным процессом.

И преклир останавливает.

Однако 8-К лучше всего подходит для того, чтобы создать условия, необходимые для проведения одитинга. И позвольте вас заверить, что 8-К является самым лучшим процессом для тех, кто учится в классе и кого одитируют одиторы, которые еще не обрели уверенности в себе. Поскольку даже в этом случае они получают достижения, они получают очень хорошие достижения. Ну, хорошо.

И вы говорите: «Хорошо. Остановили ли вы тело?» И он отвечает: «Да».

Когда изучаешь одитинг, лучше всего брать тот процесс, который приводит одитора в такое состояние, когда он не боится контролировать человека, когда он чувствует, что контролировать людей и водить их по комнате, – это очень простое занятие, когда он обнаруживает, что он может давать команды, когда он обнаруживает, что его команды будут выполнены и никто из-за этого не умрет. И это самый первый и самый лучший урок, который только может усвоить одитор.

Вы разворачиваете его, задаете ему другое направление, указываете на дверь и говорите: «Теперь мы будем передвигать тело в этом направлении. Хорошо. И когда я скажу вам... я собираюсь сказать вам, чтобы вы начали передвигать тело, и потом я скажу вам “остановите”». Понимаете, каждый раз вы заключаете совершенно новое соглашение.

На самом деле, хотя мы... возможно вы думаете, что мы тут что-то преувеличили, сегодня Саентология не такая уж мягкая штука. Сегодня Саентология работает с огромной массой динамита. Но если вы будете следовать процедурам и проводить только что-то вроде 8-К, что-то вроде этого, вы обнаружите, что вам не придется иметь дела ни с каким динамитом.

И преклир отвечает: «Хорошо». И потом он начинает двигаться и останавливается.

И конечный итог тут такой: преклир сгладит каждый из этих моментов один за другим. Возможно, вам придется проделать это шестьдесят раз в отношении «изменить», сто двадцать раз в отношении «начать» и пятьдесят раз в отношении «остановить», и после этого вы снова займетесь «изменить», понимаете?

И вы должны ходить вместе с ним, оказывать ему поддержку, и он почувствует подтекст подражания, который тут заложен. Если во время этого процесса вы будете просто сидеть, преклир в конце концов почувствует себя неуютно.

И это Начать, Изменить и Остановить.