Миссия Земля «Испытание смертью» (Книга 6, Часть 44)

По телефону мне сообщили, что Разза Лузеини ждет меня сегодня вечером, поэтому я решил не тратить попусту время и сосредоточиться на главной цели — графине Крэк.

Когда я, включив свою аппаратуру, установленную в задней комнате, взглянул на экран, то не сразу сообразил, что вижу. Я не мог понять, где находятся Крэк и Хеллер. Было позднее утро, вокруг них виднелись стопки книг, и страницы перелистывались Хеллером с такой скоростью, буквально исчезая из поля зрения, что я не мог разобрать, о чем эти книги.

Мне пришлось перемотать запись, чтобы понять, что они задумали и где находятся. Я опасался, и вполне справедливо, что их действия не предвещают мне ничего хорошего.

Встали они рано и, нарядившись в спортивные голубые костюмы, быстро вышли из Эмпайр Стейт Билдинг на Пятую авеню. По ней они прошли восемь кварталов на север до Нью-Йоркской публичной библиотеки, расположенной на Сорок второй, улице. Если бы не присутствие Хеллера, то на протяжении всего пути спина графини Крэк представляла бы из себя великолепную мишень. А впрочем, и он не помог бы своей подруге — просто не успел бы вмешаться.

Сейчас они находились в огромном читальном зале. Хеллер сидел за столом. Графиня Крэк просматривала картотеку и складывала в стопку книги, которые приносил конвейер. Она выступала в роли мальчика на побегушках.

То, что на них были спортивные костюмы, меня встревожило, хотя сейчас их все носят. Но эти костюмы означали слишком активное отношение к жизни, а именно этого я и опасался. Я резонно полагал, что любая активность, проявляемая Хеллером и Крэк, чревата для меня дополнительными неприятностями.

В конце концов графиня Крэк так завалила стол Хеллера стопками книг, что ей самой приходилось вставать на цыпочки, чтобы увидеть Джеттеро. Он, казалось, был озадачен, что-то у него не ладилось. Крэк обошла вокруг стола и села рядом с ним.

Она нагнулась к его уху и прошептала по-волтариански:

— Если ты объяснишь мне, чего хочешь, Джеттеро, то я смогу быть тебе более полезной.

Тот вытащил из-под книги об общественных организациях землян огромный лист бумаги, над которым трудился.

— Это, — прошептал он, — результаты математических исследований, которые обычно используют наши военные инженеры, так называемая «Геометрия изоляции командования». Существуют определенные теории, с помощью которых можно вычислить вероятностное расположение командного пункта вражеской армии или города. Когда все расчеты сделаны, можно проникнуть туда, подкинуть бомбу. Бах — и враг остался без командования, и тогда его могут захватить врасплох флот или сухопутные войска.

— Ты хочешь сказать, что мы собираемся взорвать что-нибудь? — спросила графиня Крэк.

— Нет-нет. Я просто объяснял тебе, что это за вычисления, — по-прежнему шепотом ответил Хеллер. — Я разработал проект очищения атмосферы на основе биологических данных с помощью спор. И хочу выяснить, кому именно он может прийтись не по душе, чтобы изолировать их и не сталкиваться потом с неприятными сюрпризами. Эта планета устроена таким образом, что, если кто-то собирается помочь ей, на него сразу набрасываются со всех сторон. Некоторые люди здесь считают, что хаос приносит доход. Весьма ограниченный образ мышления. Поэтому я и хочу точно знать, кто станет бороться со мной, когда я выпущу споры в стратосферу.

— Ты хочешь сказать, что кто-то будет возражать против очищения атмосферы? — в изумлении прошептала Крэк.

— Никогда не знаешь, как все обернется, — ответил Хеллер.

— Чокнутая планета! — пробормотала она.

— Ну, будь что будет, — произнес Хеллер снова шепотом. — К сожалению, я получил из этих книг очень странные ответы на свои вопросы и никак не могу в них разобраться!

— Давай помогу. Может, я и не знаю твоей геометрии, зато хорошо разбираюсь в загадках.

Он развернул лист бумаги, чтобы графиня могла его лучше видеть.

— Я все время получаю один и тот же ответ, — сказал Хеллер. — А это значит, что основная посылка, или, по-другому, постановка вопроса, носит слишком узкий характер. Я начал с тех, кто имеет непосредственное отношение к предмету цитологии — это земное название целлологии. Поэтому написал вот это пробное уравнение, здесь, в углу листа, и обнаружил, что выбрал слишком мелкий субъект для рассмотрения и решения задачи, а потому не могу получить достоверный ответ. Каким бы ни был этот ответ, он включает в себя больше чем только цитология. Ты меня понимаешь?

— Нет.

— Ну, это все равно как если бы я начал искать капрала, который отвечает за орудийный расчет, и обнаружил, что его уничтожение не решит моих проблем. Тогда я нашел капитана, стоящего во главе роты, но это тоже не приблизило меня к решению задачи, поэтому я отыскал полковника во главе полка. И так до бесконечности. И мне никогда не добраться до настоящего командования.

— А как ты это делаешь?

— Видишь, вот логические линии, обозначающие транспортные средства и снабжение. Видишь, как они сходятся и расходятся? А это обозначает коммуникации. И так далее. Если все они пересекутся в одной точке, то это и есть зона командования.

— Выглядит достаточно разумно, — прошептала графиня. — Но при виде этих линий создается впечатление, что они расходятся.

— И даже слишком, — сказал Хеллер. — Они постоянно уходят куда-то еще. Черт бы их побрал. — И Хеллер отдал ей лист, показывая, чтобы она его выбросила, а сам взял новый. — Я проводил расчеты для страны. Не буду вычислять все снова для континента, чтобы не пришлось начинать сначала. Сделаю расчеты для всей планеты, хотя это и абсурдно.

— Почему абсурдно, Джеттеро? Сколько я тебя знаю, ты никогда не делал глупостей. — Графиня Помолчала и тихо добавила: — Кроме мисс Симмонс, конечно.

— Это абсурдно, потому что здесь нет императора всей планеты. Я получу в результате Букингемский дворец в Англии или что-то в этом роде.

— И тогда мы его взорвем и отправимся домой, — произнесла графиня Крэк с решительным видом.

Хеллер тихо рассмеялся:

— Какая ты кровожадная. Я не собираюсь отыскивать того, в кого мне надо стрелять. Я просто хочу выяснить, кто начнет стрелять в меня, если я выпущу споры в атмосферу. — Он просматривал названия возвышавшихся вокруг книг. — Давай проверим, не забыл ли я что-нибудь. — Он стал перебирать книги. — Правительственный контроль. Топливный контроль. Финансовый контроль. Контроль над здравоохранением. Информационный контроль. Медицинский контроль. Контроль за спецслужбами. Контроль над средствами массовой информации. Контроль над принятием законов. Юридический контроль. Контроль над продовольственными запасами. Контроль над воздушным транспортом. Промышленный контроль. Социальный контроль. Контроль за ростом населения... Вроде все. — Хеллер взглянул на ранее выполненные вычисления и снова принялся за работу, составляя длинные цепочки формул.

Было трудно уследить за надписями и значками, потому что он писал очень быстро и очень мелко. Через некоторое время Хеллер попросил графиню Крэк принести еще полдюжины книг и торопливо просмотрел их.

Взяв красную ручку, он нарисовал закручивающуюся к центру листа спираль и коротко рассмеялся.

— Очень красиво, — сказала графиня Крэк, снова обходя стол и усаживаясь рядом с ним.

— И бессмысленно, — упавшим голосом ответил Хеллер. — Если включить в расчеты все требуемые сведения, которые можно найти в доступных нам книгах, то получается, что на планете есть император и у этого императора два командных пункта и всепланетный контроль. Я зря теряю время.

— Где находятся эти командные пункты, и кто император? — спросила графиня Крэк.

— Я знаю одно милое местечко, где мы могли бы перекусить, — уклоняясь от ответа, сказал Хеллер.

— Нет-нет, Джеттеро. Я ни разу не видела, чтобы ты сделал какую-нибудь глупость, если не считать нескольких историй с женщинами. Ты всегда прав. Скажи мне.

— Ты будешь смеяться надо мной. Ведь на этой планете нет императора, а земные королевские дворцы — просто аттракцион для туристов. Но я закончил расчеты — смотри, если хочешь.

Под «командными пунктами» на схеме он написал: «Здание Нефтяной компании "Спрут" и поместье "Покантикл", Хейритаун, Нью-Йорк». А в центре схемы красными печатными буквами вывел: «Император Делберт Джон Роксентер».

Потом снова рассмеялся и сунул листок с надписями графине Крэк:

— Вот. Может пригодиться, когда будешь учить свою киску прыгать за бумажкой. А теперь пойдем есть.

Крэк взглянула на схему, очень аккуратно свернула ее и положила в сумочку, после чего взялась помогать Хеллеру расставлять книги по полкам.

Волосы у меня на голове встали дыбом от ужаса!

Хеллер попал в самую точку! И хотя он сам этого не понял, Крэк так старательно свернула и убрала бумагу, что стало ясно: она поняла!

Спускаясь с Хеллером по широким ступеням библиотеки, выстроенной в эллинистическом стиле, графиня Крэк выглядела очень озабоченной.

Они рысцой пробежали на север по Пятой авеню, пробираясь в толпе, запрудившей улицы в обеденный перерыв, и наконец добрались до Пятьдесят третьей улицы. Пересекли ее и прошли еще немного на восток. Я старательно отмечал те места, где пуля снайпера могла бы без помех попасть в спину графини. Вот сейчас она спокойно стояла перед вращающимися дверьми. Чудесная мишень!

— «Музей современного искусства», — прочитала она вывеску. — Я думала, ты меня звал обедать. Мы что, собираемся картины есть?

Хеллер расхохотался, подтолкнул ее к вращающимся дверям и сам вошел следом. Он заплатил четыре доллара за два билета и повел Крэк в центральный зал. Там все было в мраморе и хрустале, кругом висели указатели с надписями о дополнительных выставках, но они, не останавливаясь, шли мимо и вскоре вышли в большой сад, где среди деревьев виднелись многочисленные скульптуры странных очертаний. Хеллер прямиком направился к террасе. Дойдя до двери, он остановился и пропустил графиню вперед. Это был кафетерий.

Хеллер дал графине поднос, нож с вилкой, и они встали в очередь. Изобилие разнообразной и привлекательной на вид еды привело графиню Крэк в восторг. Она нагрузилась пятью разными салатами, несколькими кусочками сладкого рулета, взяла горячий шоколад и мороженое трех сортов. Хеллер вел себя ненамного разумнее.

Потом они снова вышли на террасу и сели за столик. Сквозь листву светило полуденное весеннее солнце. Рядом журчал фонтан. Прямо перед столиками раскинулся сад.

— Чудесно, — промолвила графиня Крэк. А потом начала, мягко говоря, принимать пищу. То есть уминать за обе щеки.

Хеллер от нее не отставал. Наконец он кончил чавкать и откинулся на спинку стула. Он смотрел в сторону сада, но его взгляд блуждал и не задерживался на каком-нибудь там Родене или Ренуаре. Неожиданно он хихикнул.

— Наследник престола, — проговорил Хеллер, за смеялся и снова повторил эту фразу.

Графиня Крэк сосредоточенно поглощала мороженое, но все же отозвалась:

— О чем это ты?

— Так, ни о чем, — ответил Хеллер и снова хихикнул.

— Джеттеро, — заметила графиня, — ты постоянно обвиняешь меня в скрытности, а сейчас что-то сам скрываешь. Над чем ты смеешься?

Он опять фыркнул.

— Над тем именем, которое у меня было когда-то. Как тебе нравится мороженое? Оно называется «Фисташковый Пикассо».

— Джеттеро, ты сейчас получишь «Фисташковым Пикассо» по физиономии, если немедленно не расскажешь мне, почему смеешься.

— Это всего лишь шутка. Наследник престола. — И он снова захохотал.

— Не вижу ничего смешного, Джеттеро.

— Извини. Я просто увлекся. Понимаешь, если Делберт Джон Роксентер — император всей Земли, то имя, которое мне дали когда-то, делает меня наследником его империи. Полный идиотизм. Еще раз извини. Просто сегодня прекрасный денек, и ты прекрасна, и я рад, что мы с тобой сидим здесь в саду скульптур музея современного искусства, и я смотрю, как ты ешь «Фисташкового Пикассо».

— Джеттеро, — произнесла графиня Крэк глухим голосом, — ты пытаешься отделаться шуточками. Кроме того, королевская власть — это не повод для шуток. Когда император провозглашает какой-либо указ, тот становится законом для страны. Указы — очень важная вещь. А теперь сядь спокойно и расскажи мне, кто и когда объявил тебя наследником или кем-то в этом роде с момента твоего приземления.

— Ладно, — сказал он.— Ты тоже сиди спокойно, жуй своего «Фисташкового Пикассо», а придворный сказитель будет терзать тебя рассказом о наследнике престола.

— Так-то лучше, — улыбнулась графиня Крэк.

— Итак, в одном царстве, в одном государстве, в незапамятные времена, в темном-претемном лесу на просторах Виргинии приземлился космический корабль.

И Хеллер все ей рассказал. Рассказал про свидетельство о рождении на имя Делберта Джона Роксентера-младшего. С юмором поведал о Стонволле Биггсе, мелком клерке заштатного городка, о Тупевице и О'Блооме, агентах ФБР. Он полностью опустил все, что касалось наркоманки Мэри Шмек, зато посмеялся над мошенником дворецким, а потом перешел к событиям, произошедшим в отеле «Брюстер», когда Гробе выкупил у него свидетельство, убедился, что у него не осталось больше документов на имя Делберта Джона Роксентера-младшего, а потом попытался его убить.

— Итак, — завершил он, — недолго я был наследником престола и сыном императора. Теперь ты знаешь сказку о том, как лягушка превратилась в Джерома Терренса Уистера. Вот он сидит перед тобой и ест мороженое в компании самой грациозной леди королевского двора. Сказитель уходит со сцены и надеется, что он заработал еще одну чашечку горячего шоколада.

Хеллер поднялся и пошел в кафетерий, а графиня Крэк глубоко задумалась.

Вернувшись, он подул на шоколад и начал его прихлебывать.

И тут графиня Крэк произнесла:

— Ты должен что-то предпринять.

Хеллер рассмеялся:

— Дорогая моя, если военный инженер будет бросать работу и заниматься поисками справедливости и возмездия всякий раз, когда не сработает запал, то он никогда не выполнит свое задание.

— Пожалуйста, повтори, что сказал Стонволл Биггс, — попросила Крэк.

— Он сказал: «Если будет какая нужда, ты только разыщи старого Стонволла Биггса».

— Нет-нет. Когда он давал тебе свидетельство о рождении.

— Он сказал: «Я всегда подозревал, что дело в конце концов дойдет до этого», потом пристально посмотрел на меня и добавил: «Значит, ты и есть Делберт Джон Роксентер-младший?»

— А этот парень Гробе хотел тебя убить.

— Угу, пытался, — ответил Хеллер.

— Хм-м... Вот тебе и доказательство.

— Доказательство чего?

— Делберт Джон Роксентер-младший на самом деле существует.

Хеллер покачал головой:

— Я смотрел в «Кто есть кто». Там нет такого человека. Делберт Джон Роксентер не женат, и у него нет прямых наследников.

— Вы, мужчины, не разбираетесь в таких вещах, — заявила Крэк. — А ты к тому же ничего не знаешь, о королевских семействах, Джеттеро. Даже аристократы так делают.

— Как? — спросил совершенно озадаченный Хеллер.

— Избавляются от наследников. Мне все ясно. Делберт Джон Роксентер-младший существует. А этот адвокат Гробе прячет его от всех. Он его никогда не видел, поэтому решил, что он — это ты. У них нет тюрем, замков или отдаленных островов, чтобы держать там нежелательных наследников, поэтому Гробе и пытался убить тебя.

Хеллер расхохотался:

— Боюсь, я действительно не специалист в делах королевских семей.

— Тебе придется им стать. Молодого императора, который слоняется без дела, очень легко заманить в ловушку с помощью женщин, которые и правда ведут себя очень бессовестно. Делберт Джон Роксентер-младший существует. А Делберт Джон-старший ничего не знает о его существовании, и адвокат Гробе скрывает это. Видишь ли, нравы адвокатов мне тоже хорошо известны, все они склонны к предательству. Мой отец рассказывал мне, что наша семья лишилась всех своих земель на Манко несколько поколений назад в результате происков адвокатов. Существует масса исторических прецедентов тому, что замыслил Гробе. Адвокат Гробе считает, что сможет прибрать к рукам всю империю, если скроет тот факт, что наследник существует. Так уже бывало раньше.

— Золотце, но Изя сказал мне, что Гробе — правая рука Роксентера. Роксентер ему полностью доверяет.

— Тем более, — произнесла графиня Крэк, — Гробе скрывает настоящего наследника империи Роксентера. Ты можешь рассуждать логически сколько тебе угодно, но интуиция подсказывает мне, что все обстоит именно так. Гробсу не было смысла убивать моего Джеттеро просто потому, что принял его за Делберта Джона Роксентера-младшего. У меня кровь стынет в жилах при одной мысли об этом!

— Подожди минутку, — перебил ее Хеллер. — Но императора не существует, а значит, и принца-наследника тоже.

— Х-м-м, — задумчиво протянула графиня Крэк.

— Драгоценная моя, — сказал Джеттеро, — уверен, у тебя что-то на уме. Послушай меня. Это очень опасные люди. Держись от них подальше. Обещаешь?

— Хм-м, — повторила графиня.

— Послушай, — снова заговорил Хеллер. — Я привел тебя сюда еще и потому, что здесь открыта выставка рисунков вымышленных космических кораблей. Обложки книг и журналов так называемой научной фантастики. Есть и неопознанные летающие объекты. Уверен, тебе будет интересно. Некоторые художники ухитрились нарисовать нечто действительно напоминающее космические корабли. И я хочу проверить, не засекли кто-нибудь наш корабль. Тебе понравится. Это здесь, на первом этаже, в зале временных экспозиций. И перестань забивать свою хорошенькую головку мыслями о несуществующих наследниках императора.

Графиня хмыкнула в последний раз, после чего встала и двинулась вслед за Хеллером. Я готов был побиться об заклад, что она себе на уме. Что у нее собственное мнение по вопросу, от которого Хеллер просто отмахнулся.

Я и раньше не был тяжелым на подъем и легко мог перейти к решительным действиям. Но то, что случилось сейчас, просто не оставило мне другого выбора.

Для меня стало ясно как день, что графиня Крэк собирается убить Гробса и взорвать поместье «Покантикл» в Хейритауне, не говоря уже о здании нефтяной корпорации «Спрут» на площади Роксентера. Она стала опасной!

Пока графиня Крэк бродила за Хеллером по выставке, я присмотрел несколько мест на ее спине, куда могла угодить смертельная пуля.

Потом взглянул на часы. О боги, я чуть не опоздал на свидание с Раззой.

Мне нужно было срочно раздобыть снайпера!

Разза Лузеини, советник главного капо Фаустино Наркотичи по кличке Петля, величественно восседал за столом, ожидая моего прихода.

— Наконец-то, — произнес он с глубоким удовлетворением, — мы сможем привести в порядок эти (...) компьютеры.

Я отсчитал две тысячи хрустящих долларов и сунул их в протянутую руку стоявшего у стола помощника. Мне дали расписку, и тот бросился прочь, спеша успокоить разбушевавшиеся компьютерные мозги, пока они не продали Манхэттен назад индейцам.

— А теперь, — произнес Разза, и шрам на его левой щеке причудливо изогнулся, — вот твой наемник. — Он протянул мне пустую карточку, в верхнем углу которой виднелось изображение черной руки.

— Подождите, — сказал я. — Может, я просто пойду в отдел кадров, и они позвонят этому человеку и пришлют его ко мне?

— Взгляни на карточку, — велел РазЬа.

Я так и сделал. Средний палец силуэта был поднят выше остальных, что означало итальянское выражение «держи (...) выше» или «иди на (...)».

Никогда не доверяйте мафии!

— Вы не выполнили наш договор! — вскричал я.

— Нет, я выполнил его, — ответил Разза. — Но с тех пор как благодаря тебе были подставлены и погибли два последних снайпера, тебе здесь уже никто не верит. Может, ты что-то не так спланировал или сам их застрелил. Переверни карточку и увидишь на обратной стороне адрес. Возьми с собой карточку, покажи ее там и получишь своего убийцу. Ты сам с ним договоришься, оплатишь ему страховку и похоронишь его, если захочешь.

— Подождите, — сказал я. — Мне почему-то кажется, что с этим парнем не все в порядке.

— Ну, откровенно говоря, да, — ответил Разза. — Это настолько грязный, отвратительный (...), что его нанимают только тогда, когда хотят, чтобы с жертвой сделали что-нибудь ужасное. Адвокаты с ним больше не связываются. Он извращенец. Просто омерзительно.

— А чем этот человек занимается? — в ужасе спросил я. Уж если мафия считает его отвратительным, то он, должно быть, и в самом деле нечто.

— Сам увидишь, — ответил Разза.

— Но мне нужен человек, который умеет стрелять и сможет убить.

— О, это он запросто. Вот только если увидишь, как он это делает, то может стошнить. Но это твой наемный убийца, Инксвитч. Как договаривались. И если тебе удастся его подставить и укокошить, как двух других снайперов, считай себя (...) героем. Так что до свидания, Инксвитч, до свидания.

Адрес означал, что человек живет где-то в Куинсе, и я невообразимо долго тащился туда на метро. Местность не внушала особого доверия: дом был построен, наверное, лет сто назад. Кое-где он совсем развалился. Я перебрался через проломленную стену, взошел по искореженным ступенькам и позвонил в треснутый колокольчик.

Мое присутствие не осталось незамеченным. Входная дверь распахнулась таким мощным рывком, что у меня чуть шляпа не слетела.

В дверях стояла огромная женщина. У нее были усы, как у сержанта кавалерии. Она уставилась на меня, но я решительно протянул ей карточку. Она взглянула на нее, пропустила меня в коридор и закрыла дверь.

— Значит, тебе нужен этот никчемный бездельник, мой сынок, верно? Он там, в подвале, вместе с крысами.

Крыс я не люблю и поэтому спросил:

— Можете вы пригласить его наверх, чтобы я мог переговорить с ним?

— Кровь Христова, конечно, нет! Он скрывается!

— От полиции?

— Эта грязная свинья даже такого не заслужила. От кредиторов! Каждый день кредиторы. Я не могу из окна носа высунуть, чтобы не увидеть кредитора. Но разве он найдет себе хоть завалящую работенку? Нет. Разве он поможет своей несчастной старой матери, которая так страдала, производя его на свет? Нет. Все, на что он способен, — это прятаться в подвале. Так зачем же он понадобился мафии? Я думала, они все отвернулись от него, и у них есть на то основания.

Этот огромный монстр меня просто ошеломил, и я робко произнес:

— Может, у меня для него найдется работа. Тогда он сможет заплатить по счетам.

— Ха! Когда у него заводятся деньжата, он все равно не платит. Он таскается по бабам. Как и его поганец папаша, который сейчас на небесах — Боже, спаси эту гнусную, грязную душу! Бабник, бабник и еще раз бабник! Это все, на что он способен, свинья. Я его все время била. Я его правильно воспитала. Но в нем бродит гнилая, испорченная кровь. Кровь этого грязного бездельника, его отца! Значит, ты хочешь дать ему работу. Он впустую разбазарит все деньги. Да он из дома-то выйти не может. Кредиторы!

— А что это за счета?

— За (...) госпиталь. Пятьсот долларов в день коту под хвост, чтобы спасти его никчемную жизнь. О, я-то его мигом вытащила оттуда, но слишком поздно: он уже был должен четыре тысячи девятьсот баксов. И все из-за какой-то вшивой автокатастрофы! У него даже не хватило ума погибнуть в перестрелке, как это сделал его никчемный папаша! Нет! Вместо того чтобы помереть, как полагается, он умудрился подпасть в автокатастрофу.

И тут меня осенило:

— Я дам вам деньги, вы заплатите по счету, и тогда он сможет на меня работать.

— Я не возьму эти грязные деньги! Ты что же, думаешь, что я возьму грех на душу, когда мне и жить-то осталось всего ничего? Если надо платить по счетам, плати сам.

— Хорошо, дайте мне хотя бы поговорить с ним, — попросил я.

— На твою ответственность, я в это не вмешиваюсь. Я не собираюсь участвовать в его мерзких делишках. Если хочешь говорить с ним, вход там, а если хочешь пристрелить его, я заткну уши.

Я спустился по грязной пыльной лестнице в грязный пыльный подвал. У пыльного грязного камина на пыльной и грязной кровати валялся человек. С первого взгляда становилось ясно, что по нему давно тюрьма плачет.

В руках он держал пистолет, направленный прямо мне в грудь.

Торпедо Фиаккола! Снайпер, которого нанимал Гробе, чтобы подстрелить Хеллера в отеле «Брюстер», тот самый, которого Хеллер сбросил с моста на скоростном шоссе. Вот здорово! Фиаккола наверняка злится на него.

— Привет, Торпедо, — сказал я.

Его серое лицо еще больше посерело.

— Откуда вы меня знаете? Я вас не знаю.

— Я видел, как ты работал на мистера Гробса, — ответил я.

— Господи! — произнес он. — Только не говорите Гробсу, где меня найти. Он считает, что я все подстроил и взял деньги, не выполнив наш договор. Это неправда! Этот (...) заманил меня в ловушку и сам забрал эти деньги. Верите, если бы я знал, где его искать, я бы его бесплатно застрелил. Чтоб у него (...) отсох!

Все лучше и лучше.

— Убери пушку, Торпедо. Меня прислал Разза, и у меня есть для тебя работа.

— Это, должно быть, рисковое дельце, иначе Разза не вспомнил бы обо мне. Этот (...) спит и видит, чтобы меня укокошили.

— Работа несложная, — сказал я успокаивающе, присаживаясь на какой-то ящик.

Торпедо постепенно приободрился, отложил пушку и уселся на пыльной грязной кровати.

— Я слушаю, — сказал он.

— Я оплачу твои счета и дам тебе еще пять тысяч, когда сделаешь работу.

— Еще десять тысяч плюс издержки, — отозвался он. — У меня даже ружья нет.

— Я заплачу по счетам плюс пять тысяч и издержки, и ни цента больше, Торпедо.

Он потряс головой. А я и не мог заплатить ему больше. У меня просто не было денег, особенно если издержки окажутся слишком большими.

Дело зашло в тупик.

— У меня будут проблемы с профсоюзом, если я снижу цену на убийство, — сказал он.

— Ты получаешь четыре девятьсот, плюс пять тысяч, плюс издержки, — ответил я. — С каких это пор убийство стоит больше десяти тысяч?

— Страховка. Наемный убийца работает в сфере повышенного риска. Это стоит тысячу в день. Моя (...) мать не выпустит меня из дома, пока я не застрахуюсь. Она носится и вопит, что мне нужна работа, но я-то ее знаю. У нее железная хватка. Вам придется поднять ставку.

Я покачал головой. Тупик. Мы сидели молча. Я терпеть не могу напряженного молчания и, поэтому спросил:

— Почему тебя не берут на работу, Торпедо?

Он пожал плечами:

— Да ничего особенного. Глупые предрассудки. Мистер Гробе.— единственный, кто не обращал на это внимания. Теперь он больше не хочет иметь со мной дело, и я остался без работы. Слухи разные ходят, понимаете.

— Что за слухи? — заинтересовался я.

— Ну, все считают что это извращение. Но это не так. Это абсолютно нормально — мне так авторитетный специалист сказал. В общем-то, с него все и началось, с авторитетного специалиста.

— Началось — что?

— Ладно, я сам расскажу, раз вам еще не рассказывали. Это связано с сексом.

Ого! Может, мне удастся это использовать.

— Рассказывай, но только спокойно.

— А тут и волноваться не из-за чего. Все началось лет шесть назад, когда я отсиживался в федеральной тюряге. Я проходил курс терапии и модификации поведения. Страшная чушь. Тюремный психолог, который отвечал за массовые изнасилования, оказался отличным парнем. Однажды я попал к нему на консультацию, и он сказал, что никогда не видел во мне потенциального насильника и ему, мол, меня жаль.

Как же я могу исправиться, сказал он, если не участвую в групповой терапии? И добавил, что заключенные управляют тюрьмой, но психологи управляют заключенными, и если я не стану сотрудничать, то он отправит меня в тюремный комитет как неисправимого. Но в общем-то он оказался славным парнем, все понимал и сказал, что ему бы не хотелось этого делать. Поэтому я и стал сотрудничать.

Он занимался со мной целыми днями — как это обычно делают в тюремной психиатрии: я (...) его, а он (...) меня в (...). Вот тогда-то он и увидел, что у меня не все в порядке.

У меня никогда не было эрекции, даже с ним. Ему стало жаль меня. Правда, у него была еще масса трудных случаев, но он даже перестал их (...), чтобы только говорить со мной. Он правда славный парень.

Я ему признался, что никогда не мог этого сделать с девушкой или парнем — вообще ни с кем. Он спросил, не хотелось ли мне когда-нибудь (...) свою мать, и был просто шокирован, когда я ответил, что после ее колотушек и всего остального мне это просто в голову не приходило. Я прямо ему выложил, что если кто-то тебя лупит и обзывает бабником, то практически невозможно заставить себя даже подумать о (...) с этим человеком.

Короче, этот психолог все думал, думал и наконец додумался. Он спросил, (...) ли я когда-нибудь мертвую женщину? Мне пришлось сознаться, что я никогда не пробовал. Он сказал, что мне надо попробовать с мертвой, только чтобы она была еще теплой. Он говорил, что это просто психология и совершенно естественно. И подробно рассказал мне, как это делается. Но тут была одна загвоздка. Я сидел в мужской тюряге, и там не было ни одного женского трупа. Но он все равно сделал отметку, что я прошел курс модификации поведения и он рекомендует выпустить меня на свободу. Так я вышел из тюряги. Славный парень.

Правда, я особо не задумывался о том, что он мне говорил. Но полгода назад в банду не поступило ни одного заказа на убийство. Работы не было, и отдел кадров отправил меня в Нью-Мексико охранять транспорт с наркотиками. Однажды ночью в пустыне на грузовики напали бандиты, и в начавшейся стрельбе все ребята разбежались кто куда. Стреляли со всех сторон, и тут я услышал стоны, подполз поближе и, (...), смотрю — валяется мексиканка. Две пули ее достали.

Она дернулась несколько раз и умерла. А я внезапно подумал, что надо проверить эту психологию. Ну, я задрал юбки на трупе, и, Господи Боже мой, (...), оказалось, что у меня отличная эрекция. Тогда я вошел в тело и выпустил весь заряд. Я (...) как бешеный. Что-то такое было в ее мертвом взгляде. И она не говорила, что я никуда не гожусь, и мне нравилось, что ее губы искривлены в смертной агонии.

Знаете, я выложился до конца. Шесть, (...), раз! Но когда она остыла и стала твердеть, удовольствие было уже не то. Тело должно быть теплым, чтобы все получилось как надо. Зато можно как угодно обзывать ее, и она ничего не скажет в ответ. Она просто лежит, и можно делать все, что хочешь. А самый кайф ловишь от мертвого взгляда.

У меня просто дух захватило. Тюремный психолог превратил его в настоящего, натурального некрофила!

— Ты написал психологу о своих успехах? — спросил я.

— Вообще-то, нет. Знаете, я кое-чего не понимаю. Когда ребята разогнали бандитов и вернулись, то застали меня над трупом женщины с (...) наружу. Когда до них дошло, чем я занимаюсь, то эти (...) чуть не пристрелили меня, а теперь никто из них даже словом со мной перемолвиться не хочет. Пошли слухи, и даже банда Фаустино не желает нанимать меня на работу. Только мистер Гробе посмеялся над этим и согласился работать со мной. Но теперь он тоже от меня отказался.

— Давай еще раз обсудим наше дело, — сказал я.

— И говорить не о чем. Мне нужны деньги, чтобы заплатить по счетам, плюс десять тысяч и издержки. У меня будут серьезные неприятности, если я соглашусь на меньшее.

Я приготовился к решительному наступлению.

— Речь идет о женщине!

Он вздрогнул, как от удара током, разинул рот и впился в меня взглядом.

— Молодой и красивой, — добавил я.

Его дыхание участилось, а губы задрожали.

— Когда я ее убью, я могу (...) тело? — наконец выговорил он.

— Конечно.

Глаза Торпедо Фиакколы вспыхнули от восторга. Справившись с охватившими его чувствами, он произнес:

— По рукам, мистер. Вы платите по счетам плюс пять тысяч и издержки, а я делаю с телом что хочу.

— Можешь (...) ее, сколько душе угодно, — ответил я.

Он просто затрясся от возбуждения.

Когда я выходил из дома, его мать спросила меня:

— Можешь ты устроить так, чтобы этого (...) (...) угробили на этой работе?

— Ни за что на свете, — ответил я. — Вашему сыну цены нет. — И я забрал у нее счета за госпиталь, чтобы оплатить их.

Я не шел, а летел по улице, Торпедо оказался именно тем наемным убийцей, который был мне нужен. А обещанная награда манила его, как кролик удава.

Мою душу грела мысль, что он не просто убьет графиню Крэк, но и надругается над ней после смерти. Именно это она и заслужила. Кроме того, я знал, что только таким образом кто-то, кроме Хеллера, мог дотронуться до ее чистого и гордого тела. Попробуйте тронуть ее живую — и вы покойник!

Мне нужно было кое-что сделать. Прежде всего — вычислить схему ее передвижений, чтобы определить места, где она бывает одна. А еще мне нужно было ружье, желательно с разрывными патронами.

У меня был наемный убийца. И какой убийца! Некрофил!

Графиня Крэк, тебя не просто убьют, но и осквернят твой труп!

После всех злоключений судьба наконец-то улыбнулась мне. Вернувшись домой, я включил видеоаппаратуру и понял, что удача ухмыляется во весь рот. Карта Флориды!

Она лежала на полу кабинета Хеллера, а сам Хеллер вместе с Изей и Крэк рассматривали ее.

— Вы уверены, что наше имущество будет в безопасности? — спросил Хеллер.

— Вот Эверглейдс, — ответил Йзя. — Болота, и только болота. Грязь по самые уши, как и везде во Флориде. И еще тьма крокодилов. Там никто не живет, кроме флоридских попрошаек, да и тех днем с огнем не сыщешь. — Он показал Хеллеру карту. На юге штата, в стороне от океана, был очерчен большой район. На карте были обозначены болота, болота и еще раз болота.

Изя о чем-то рассказывал, и до меня доносился его голос:

— Это бывший поселок для престарелых, но аллигаторы пожрали всех старичков, которым он принадлежал. Тогда ФБР купило его как полигон для подготовки секретных боевых частей для вторжения на Ямайку, но они потерпели поражение, и его продали, по установленным данным, газете «Санкт-Петербургская грязь», которая, в свою очередь, использовала его как место для укрытия своих репортеров, когда возмущенные читатели хотели их пристрелить. Но читатели оказались более расторопными и почти добились своего, так что это местечко почти всегда пустовало. Когда «Грязь» обанкротилась, я купил его по дешевке вместе с пятнадцатью оставшимися репортерами, среди которых была одна женщина по имени Бетти Гнусная Лошадь.

— Женщина? — переспросила графиня Крэк.

— Да, — ответил Изя. — С ней тоже была проблема. Аллигаторы пытались ее сожрать, но у них так вспучило животы, что защитники природы набросились на нас как бешеные. Мы отправили ее в психушку недалеко от Майами, но она всех пациентов перебаламутила, поэтому мы получили разрешение правительства избавиться от нее, как от радиоактивных отходов. Сейчас она находится на глубине нескольких миль, и говорят, будто в ближайшем от нее радиусе сдохла вся рыба. Как бы там ни было, поблизости она не ловится.

— Хорошо, — сказала графиня Крэк.

— У нас возникли небольшие трения с местными властями, — продолжал Изя. — Для нашей корпорации мы выбрали название «Чистое голубое небо для каждого», а они решили, что это какая-то религиозная секта. По своим соображениям им желательно держать в штате только преступные группировки, а при виде тех, кто хочет делать добрые дела, они просто на пальмы лезут от ужаса. Но мы намекнули, что «голубое небо» — это просто криминальный термин, обозначающий списанное оружие. Они поверили и приняли нас с распростертыми объятиями. Единственное, что меня действительно беспокоит, так это индейцы.

— Индейцы? — переспросила графиня Крэк.

— Дикари, — уточнил Изя. — Я с трудом могу усидеть в кино, когда показывают индейцев. Они пытают, все поджигают и издают ужасающие крики. Посмотрите, вот здесь: резервация индейцев-семинолов. Я наводил справки: они подписали мирный договор всего несколько десятилетий назад, и не думаю, что они его соблюдают. Знаете, они собак едят. И, судя по виду, вполне способны сожрать и охотников и солдат. Поэтому за пределы Нью-Йорка вы меня не выманите. Про этот остров я совершенно точно знаю, что мы его купили за связку бус.

Так что возьмите с собой бусы, мистер Джет, на случай, если семинолы захотят оспорить ваши права.

— Бац-Бац, — сказал Хеллер, — добавьте к нашему багажу упаковку бус, хорошо?

Я еще не видел Бац-Баца, потому что никто на него не смотрел. Он сидел у бара и наливал шотландское виски в кошачью миску.

— Заметано, Джет. Я еще парочку бомб добавлю, — откликнулся Римбомбо.

— Все. Хватит об участке. Вы обзвонили подрядчиков? — спросил Хеллер Изю.

— Они встретят вас в Охокихоки. Это жалкое подобие города, но там, может быть, и гостиница есть. Они все набросились на наше предложение и готовы приложить любые усилия. Но, мистер Джет, не кажется ли вам, что миллиард долларов — это слишком большая сумма, чтобы тратить ее на чистый воздух? Особенно ради кучки флоридских попрошаек.

— Это необходимо, Изя. Загрязнение окружающей среды в конце концов приведет к чрезмерному перегреву планеты. Я хочу разместить завод по производству спор в районе Флориды, потому что там жарко и мы сэкономим на топливе. Споры попадут в восходящие потоки воздуха, окажутся в стратосфере и разлетятся но обоим полушариям. Споры превращают вредные газы в кислород, но их понадобится чертовски много. Мне жаль, что вы не считаете такое предприятие выгодным.

— О нет, мистер Джет, — отозвался Изя. — Мне и в голову не приходило критиковать вас. Вы обижаете меня, если думаете так. Кроме того, я, наверное, забыл вам сказать, но, когда вы говорили, что будете использовать грязевую электростанцию, я немного увеличил мощностные возможности электростанции и заключил контракт с энергетической компанией Майами на четверть миллиарда долларов в год: они расходуют массу электричества

на кондиционеры. Вот контракт. Я забыл упомянуть о нем раньше.

— Хорошо, я рад, что мы получим доход, — сказал Хеллер.

— Нет-нет, доход мы получим не от этого, — возразил Изя. — Это просто окупит наш проект за четыре года. Доход мы получим от другого предприятия. Извините, что я раньше не сказал о нем. Я восстановил корпорацию с поселком для престарелых и провел кампанию «на пенсию к аллигаторам». Все места раскупили еще до того, как мы успели обустроить это место.

Тут в разговор вмешался Бац-Бац:

— Вся штука в том, что они скармливают туристов аллигаторам, а потом продают кошельки, пояса и ботинки из крокодиловой кожи следующим туристам. Вечный двигатель в своем роде.

— Это неправда! — с возмущением произнес Изя.

— Ты сам мне говорил, — невозмутимо ответил Бац-Бац.

— Не слушайте его, мистер Джет, — сказал Изя. — Я просто пытался продать ему одну ферму, а правде не место в торговых сделках. На самом деле мы получаем доход, потому что строим домики для пенсионеров из той грязи, которую вытаскиваем из каналов, где будем выращивать аллигаторов. Поэтому не беспокойтесь о себестоимости, мистер Джет. Подумайте лучше об индейцах.

— Хорошо, — ответил Хеллер, поднимаясь с пола. — А вы, девушка, — обратился он к графине Крэк, — уложили свои вещи? Шляпу от солнца, бикини и тому подобное?

— Что? — воскликнул Изя. — Вы не можете взять с собой мисс Раду! Мистер Джет! Там крокодилы, индейцы, грязища — Боже мой! Такая красавица, как мисс Рада, в таком жутком месте? Извините, мистер Джет, но мне кажется, вы непродуманно подошли к этому вопросу. Флорида — это пустырь без малейшего намека на цивилизацию.

— Я не еду, — произнесла графиня Крэк.

— Что? — изумился Хеллер.

— Конечно, я не хочу расставаться с тобой, — сказала Крэк, — но мы должны спешить, если хотим закончить все поскорее, а у меня есть еще кое-какие дела.

— Например? — осведомился Хеллер.

Она загадочно улыбнулась:

— Мне тут нужно подобрать кое-что, и я пока не смогла этого найти. Придется поискать.

— A, хочешь побегать по магазинам, — произнес Хеллер. — Ну, должен признать, что мне тоже не очень нравится идея тащить тебя в это болото, где полно крокодилов. Я не задержусь. Просто подпишу контракты и сдвину все с места. Мне будет тебя не хватать, но я тебя понимаю. Все в порядке.

Хеллер ненадолго задумался, затем неожиданно повернулся к Бац-Бацу:

— Послушайте, Бац-Бац, только слушайте внимательно. Вы будете присматривать за ней. Вы должны обеспечить ей полную безопасность!

— Ты мог бы и не говорить об этом, — ответил Бац-Бац. — Если я этого не сделаю, можешь поднять меня на высоту в десять тысяч футов и сбросить вниз без парашюта.

— Так я и поступлю, — пообещал Хеллер.

— И не надо угроз, — продолжал Бац-Бац. — Бог ты мой, — извините, мадам, — но я сам себе башку снесу, если с мисс Радой что-нибудь случится. Только предупреди ее об этом. А то она никогда не соглашается со мной, даже если я дело говорю.

— Запомни, что сказал Бац-Бац, — обратился Хеллер к графине Крэк.

Она загадочно улыбнулась:

— Конечно, дорогой.

Я просто поверить не мог, что мне так повезло! Конечно, я давно уже знал, что Хеллер собирается куда-то уехать и увезти споры бактерий, чтобы очистить воздух на планете, но мне и в голову не приходило что это произойдет так скоро. Я просто остолбенел. Наконец-то судьба улыбнулась мне. Бац-Баца я в расчет не брал. Без Хеллера он ничего из себя не представлял. Я, просто не мог в это поверить. Мне удастся убить графиню Крэк без малейших хлопот? При этом ее еще изнасилуют!

Я так увлекся, что мисс Щипли пришлось дважды сказать мне, что первая лесбиянская пара уже готова.

Лопаясь от гордости, я вошел в гостиную. Чтобы еще больше устрашить их, я стал медленно раздеваться.

У «мужа» по имени Ральф были тонкое лицо и короткая стрижка. Она до подбородка укрылась простыней, и ее яркие и живые глаза неотрывно следили за мной.

Мисс Щипли с видом знатока смотрела, как я забираюсь в кровать.

Услышав протяжный крик своего «мужа», вторая лесбиянка вздрогнула.

Кэнди ухмыльнулась и закивала в такт раскачивающейся кровати.

Рот лесбиянки по имени Ральф судорожно искривился. Потом она замерла, и глаза ее закатились. Она лежала, не двигаясь, и на меня смотрели остекленевшие глаза.

Меня охватил ужас.

Мне показалось, что она мертва.

Я быстро слез с нее и ретировался в заднюю комнату.

Я стоял и смотрел в темный сад, и мне было не по себе.

Что со мной? Наверное, я болен. Я не мог понять, что происходит.

Я стоял там уже минут пятнадцать, а может, и больше. В конце концов мисс Щипли вошла ко мне и сказала:

— Вторая девушка ждет, Инксвитч. Что, черт возьми, случилось?

— Я не в настроении, — пробормотал я.

— Господи, Инксвитч, это невежливо.

— Не знаю, что со мной, — ответил я. — Мне кажется, у меня не получится.

Мисс Щипли вышла и тут же вернулась. В руках у нее был высокий стакан, в котором поднимались пузырьки.

— После вечеринки осталось шампанское, — сказала она. — Выпей. Очень возбуждает.

Мне хотелось пить. Я залпом опустошил бокал. В шампанском алкоголя не больше, чем в турецком сире, но оно подогрело мои чувства.

Я заглянул в соседнюю комнату. Лесбиянка по имени Ральф сидела и обмахивалась рукой, как веером.

— О, ты душка. — Она улыбнулась. — Подумать только: мне еще три недели придется ждать! Да это просто мука.

Я подошел к ней и взял за руку. Пульс хорошо прощупывался. Она была жива!

— Ты не к той пошел, Инксвитч, — сказала мисс Щипли. — Вон там. Это Пышечка.

Я прошел к другому краю кровати. Лесбиянка-«жена», Пышечка, лежала, тяжело дыша, и разглядывала меня.

— Я не девственница, — сообщила она. — Однажды я дала одному козлу на ферме. Не могу сказать, что было здорово, но девственности я лишилась. Так что давай шевелись и не думай, что я (...), как Ральф.

Мисс Щипли засмеялась.

Кэнди ухмыльнулась.

А лесбиянка по имени Ральф понимающе кивнула.

Я начал. Пышечка завизжала и дернулась. Глаза у нее закатились, она вытянулась и замерла, словно труп.

С мертвого лица на меня смотрели мертвые глаза.

Меня чуть не вывернуло наизнанку.

Я бросился в туалет. Меня стошнило. Все, что я съел за последние дни, вышло наружу, и я без сил рухнул на пол рядом с унитазом. Время от времени меня все еще рвало.

Мертвые глаза!

Что со мной?

Наверное, это шампанское! Да нет, все началось еще с лесбиянки по имени Ральф.

Может, я с ума схожу?

Или хуже — у меня, ветерана Аппарата, совесть проснулась. Боже упаси.

Я проанализировал недавнее прошлое. После операции, которую мне сделал Прахд, я постоянно испытывал сексуальный подъем. Это должно было отразиться на моем мозге. Фрейд сказал бы именно так, потому что по его теории все в мире зависит от секса.

Я тщательно проанализировал свое поведение, чтобы обнаружить малейшие изменения в своей личности. Шаг за шагом я вспоминал свой прошлый опыт.

Мои жизненные ценности не изменились. Деньги; всех певчих птиц надо убить, а всем подонкам показать, где их место.

Странно. Сравнивая себя несколько лет назад с собой настоящим, я не мог найти ни малейшего изменения.

Я подумал о Торпедо Фиакколе. Его психолог порекомендовал ему стать некрофилом. Ясно, что он, да и многие другие психологи, про которых я читал, считали что коитус с трупом — совершенно нормальное явление. Значит, дело не в этом.

Я не мог понять, что же за этим скрывается.

Казалось, прошло несколько часов, прежде чем мисс Щипли заглянула ко мне. Я услышал свой дрожащий голос:

— Пышечка жива?

Она расхохоталась:

— У тебя сил не хватит ее прикончить, Инксвитч. Они обе давно ушли домой.

— Ты меня не обманываешь? Может быть, ты избавилась от трупа, а?

Она поняла, что я не шучу. И что ей не удастся выманить меня из туалета. Она позвонила парочке и позвала Пышечку к телефону.

— Ты жива? — спросил я.

— А как по-твоему, Инксвитч? И знаешь, я должна сознаться, что ты намного лучше того козла.

— Значит, ты жива. Ты не умерла.

— Черт, ты что, хочешь, чтобы я вернулась, Инксвитч?

— Дай-ка мне трубку, — потребовала подслушивавшая Щипли.

— Нет-нет, — отозвался я. — Позови Ральфа. Пышечка так и сделала.

— Ты жива, Ральф? — спросил я.

— При смерти, — ответила лесбиянка по имени Ральф.

Этого ей не следовало говорить. Я сунул телефон мисс Щипли. Она что-то сказала в трубку и повесила ее. Потом повернулась ко мне и неожиданно рявкнула:

— Прими душ, Инксвитч, и тебе полегчает. Мы ждем.

Я полез в душ. Я мылся, мылся, мылся. Раньше со мной такого не бывало.

В конце концов мисс Щипли вошла в ванную.

— Ради Бога Инксвитч, вылезай! — Она вытащила меня, вытерла и поволокла в соседнюю комнату.

— Нет, — произнес я. — Подожди. — Я почувствовал, что у меня руки трясутся. — Послушай, — взмолился я, — обещай, что будешь шевелиться.

В сумеречном утреннем свете, после отвратительной ночи, посвященной самоанализу, я решил, что все это чушь. Со мной все в порядке.

Я отправился в туалет, взяв с собой монитор. И всего один взгляд на графиню Крэк через «жучок», вживленный Хеллеру, вернул мне решимость.

Они ехали в аэропорт в забавной оранжевой машине. Графиня Крэк и Хеллер расположились сзади. Изя восседал на переднем сиденье и старательно смотрел вперед. Бац-Бац сидел за рулем и как всегда несся сломя голову.

Хеллер и Крэк сидели обнявшись. Она, кажется, всхлипывала, но через какое-то время как будто успокоилась.

— Я знаю, — сказала она, — что нам трудно расстаться даже на несколько дней. Но я твердо решила. Нам надо как можно быстрее завершить миссию и убраться с этой планеты. Здесь я не могу спать спокойно.

Вот так всегда — она использовала всю свою женскую хитрость, чтобы заставить Хеллера раскачаться и сделать то, что нужно. И она ни (...) не беспокоилась о том, что меня убьют, если Хеллер сумеет помочь этой планете, — правда, для этого ему придется уничтожить всё контрольные пункты Ломбара Хисста.

Я был прав. Мне нужно сначала избавиться от нее. И быстро. Моя прямая обязанность состоит в том, чтобы добиться ее смерти, и я не должен медлить ни секунды.

Я сконцентрировался на этой задаче. Но одно соображение снова вывело меня из состояния равновесия. Ретранслятор 831, чтобы на расстоянии следить за Хеллером! (...) Рат! Когда Хеллер окажется во Флориде, у меня не будет с ним связи.

Я схватил радио. Прозвучал сонный голос Рата.

— Слушай ты, сонный (...)! — рявкнул я. — Хоть на секунду вспомни о своих обязанностях! Я сыт по горло отсутствием связи! Он опасен! Отправляйся в Эмпайр Стейт Билдинг и сними приборчики для наблюдения за Кроубом и Крэк с антенны! Ты их там специально повесил, чтобы злить меня! Когда закончишь, принесешь эти приборы в мои апартаменты. Ты знаешь, где я живу. Затем возьми деньги, отправляйся в аэропорт, купи билет и сегодня же вылетай в Охокихоки, что во Флориде. Будешь следить там за Хеллером, но держись от него на расстоянии двухсот миль. Ну-ка, быстренько повтори мои слова, чтобы я знал, что ты проснулся и я не зря разоряюсь.

Он повторил, и я повесил трубку.

Потом снова взглянул на монитор. Изя и Бац-Бац сгружали багаж Хеллера на тележку. Хеллер пытался помочь, но они оттолкнули его и сами мужественно сражались с огромными чемоданами.

С этими постоянными отвлечениями от экрана монитора я запутался. Дело в том, что я так привык проходить на рейсы через специальный вход, что совершенно не мог понять, где они находятся, пока не увидел табличку «Досмотр». А, конечно, авиакомпания местных перелетов. Родные самолеты.

Они встали в очередь у стойки. Изя Протянул Хеллеру билет. Хеллер взглянул на него и удивленно спросил:

— А это что такое? Красавчик Флойд?

— Бац-Бац сказал, что это ваш псевдоним для разъездов, — ответил Изя. — И, пожалуйста, не забудьте, что вы не связаны ни с одной из наших корпораций. Наши партнеры во Флориде тоже считают, что вас зовут Флойд. А еще я советую вам; нанести на лицо боевую окраску, чтобы индейцы, когда они нападут на вас, подумали, что вы один из них.

— Чудесная мысль, Изя, — с благодарностью сказал Хеллер. — Я так и сделаю. Но знаете, я не думаю, что в Охокихоки на каждом шагу встречаются телефоны, а я, наверное, целыми днями буду сидеть в болоте. Поэтому если вы позвоните, а ответит крокодил, то. повесьте трубку.

— Почему? — спросил Изя.

— Почему? — переспросил Хеллер. — По-моему, это очевидно. А то вы всех крокодилов распугаете!

Изя растерянно молчал. Вместо него заговорил Бац-Бац:

— Изя, это шутка. Понимаешь — шут-ка, шутка.

— Крокодилы и индейцы — это не шутка, — произнес пришедший в себя Изя. — Пожалуйста, осторожнее, мистер Джет. Я все еще отвечаю за вас.

Мне неожиданно пришла в голову одна мысль. Рат, идиот несчастный, наверняка упустит его. Я бросился к радио.

— Да? — спросил Рат, и в микрофоне явственно послышался зевок.

— Послушай, он едет под именем Красавчика Флойда и будет раскрашен в боевые цвета.

— Вы просто из колеи меня выбили с этой антенной.

— Смотри не свались оттуда и не разбей передатчики! — зарычал я.

— Постойте. Послушайте, у меня нет вашего адреса. Правда нет.

— И как ты рассчитывал обойтись без него? Собирался порхать туда и обратно? — рявкнул я. Что за идиот! Что он о себе вообразил? Этот дезертир с поля боя. Я дал ему адрес.

А сам снова приник к экрану монитора. Как я и ожидал, Хеллер и Крэк стояли в стороне, и она плакала. Женщины всегда плачут, когда кто-то уезжает или женится. Я могу понять, если кто-то женится; это и правда ужасная трагедия. Но полеты на самолете тут причем?

— Я так расстроена, что даже не могу ругаться с тобой из-за этих женщин, — говорила она.

— Женщин?

— Которые выражали протест ООН. У них был твой портрет с надписью «Красавчик». Это имя стоит на билете.

— Но, дорогая, я могу объяснить...

— Нет-нет. Не нужно. Я люблю тебя, Джеттеро. Ты мой мужчина, и я люблю тебя. И я просто идиотка, что остаюсь здесь и не лечу с тобой во Флориду. Но я должна сделать все возможное, чтобы ускорить ход событий и поскорее вернуться домой. Тогда наконец мы поженимся и будем счастливо жить в цивилизованном мире. Когда мы вернемся домой, нас ждет приятный сюрприз. Я поклялась, что не скажу тебе, и я не скажу. Торопись, заверши свою миссию, Джеттеро. А я сделаю все, что смогу.

— Сиди смирно и жди меня. Это все, что от тебя требуется, — успокаивающе произнес Хеллер.

— Объявляют твой рейс, — сказала графиня Крэк.

Она поцеловала его и еще чуть-чуть всплакнула.

Хеллер пошел на посадку.

Они посмотрели, как самолет взлетел, и двинулись обратно к машине. Графиня Крэк все еще плакала.

У меня не осталось ни малейшего сомнения что ее надо убить. Она все время подталкивает Хеллера, не дает ему остановиться. С ее смертью исчезнет и связь с теми фальшивыми императорскими указами, которые она столь бережно хранила. Каков бы ни был сюрприз, они его получат.

Графиня Крэк умрет раньше, чем Хеллер сможет снова ее увидеть.

Через полчаса после того как мисс Щипли и Кэнди ушли на работу, появился Рат. Я его впустил. Он протянул мне два набора датчиков, Кроуба и Крэк. Они почернели от долгого пребывания на открытом воздухе. Я отыскал щетку и стал отчищать их.

Рат бродил по квартире, разглядывая ракушки, фаллические символы и декоративную пену.

— Кто здесь живет? — поинтересовался он. — Проститутка?

Я был уже по горло сыт его нахальством.

— Если бы ты выполнял свои обязанности так же хорошо, как я свои, — набросился я на него, — мы бы нашли себе другое место. И почему ты еще не во Флориде?

— До полуночи не будет другого самолета, — ответил он и продолжил: — А здесь полно цветов. И пахнет, как в морге.

Это меня доконало.

— Убирайся1 — дико заорал я и вышвырнул его за дверь.

Когда я на него наорал, мне полегчало. Я взял видеоприбор Крэк, чтобы его проверить. Изображение оказалось не совсем качественным, потому что приемник-декодер забивали помехи, но смотреть было можно. Мне захотелось узнать, что делает Крэк.

Она уже вернулась в контору и теперь сидела за белым офисным столом, глядя в телефонный справочник Нью-Йорка.

— Рока... Рокель... Рок... Рокет... Рокфорд... — шептала она, водя пальцем по страницам. Потом подняла глаза к потолку и забормотала: — Эй-би-си-ди-и-эф. И-зф...

Раздался голос Бац-Баца:

— Мисс Рада. — Она взглянула на него. Тот сидел у стойки бара и пил кофе. — Если вы скажете, что вам нужно, то, может, я смогу помочь.

— Я хочу найти номер личного телефона Делберта Джона Роксентера.

— Что? — рот Бац-Баца от удивления раскрылся, рука дрогнула, и он пролил кофе.

— Нечего смотреть на меня с таким изумлением, — сказала Крэк. — На цивилизованной планете почти у каждого есть свой телефонный номер. Как же еще связаться с человеком, если у тебя есть жизненно важные сведения о его семье?

— О Господи, — прошу прощения, мадам, — Делберт Джон Роксентер — здесь самая большая шишка. Таким людям не звонят просто так. Может, вы объясните мне, в чем дело. — Он подошел поближе, совершенно забыв про кофе.

— Все очень просто. Взгляните на эту схему. — Она достала нарисованную Хеллером огромную схему и разложила ее на столе.

На ней, конечно, все было написано по-волтариански, кроме слов «Поместье "Покантикл", Хейри-таун, Нью-Йорк», «Здание нефтяной компании "Спрут"» и «Делберт Джон Роксентер». Бац-Бац вертел головой, пытаясь понять, что означают эти круги и слова. Естественно, он и понятия не имел, что могли значить волтарианские слова и рисунки.

— Может, вы сами мне объясните? — наконец выдавил из себя Бац-Бац, признав свое поражение.

— Охотно. Делберт Джон Роксентер — император, — сказала графиня Крэк.

— А, понятно, отозвался Бац-Бац. — Это новая игра, типа «Монополии».

— Нет, — терпеливо ответила Крэк. — Эта схема свидетельствует о том, что Роксентер контролирует всю планету.

— Фу, черт, — извините, мадам, — для этого не надо никаких диаграмм. Все это и так знают. За последние сто лет семья Роксентера опередила остальные банды капиталистов, и сейчас Делберт Джон контролирует все государственные учреждения и всех бандитов. Наверное, «император» — это такое название, вроде capo di tutti capi — то есть хозяин всех хозяев, — но это еще не все. Ему принадлежат все наши деньги. Он контролирует все нефтяные компании. Когда я заправляю бак бензином, то кладу денежки в его карман. Я покупаю аспирин и кладу денежки в его карман. Даже когда я кофе пью, я плачу ему. Все это знают. Какие у вас могут быть дела с ним?

— У него есть сын, — торжествующим тоном произнесла Крэк.

— Да нет, черт, — извините, мадам. У него нет жены и, конечно, нет сына. Однажды мы вместе с Джетом проштудировали всю библиотеку, чтобы убедиться в этом.

— В том-то и дело, — сказала Крэк. — Делберт Джон Роксентер не знает, что у него есть сын.

— Что?

— Ага! Вы тоже удивились, — сказала графиня Крэк. — Но об этом говорят факты. Я все выяснила. Делберт Джон забавлялся себе — прошу прощения, Бац-Бац, — и у него появился сын. Но он этого не знает. У него есть адвокат по имени Гробе. Так вот, этот Гробе спрятал его сына и скрыл это от Роксентера, а поскольку другого наследника у него нет, то империя перейдет к Гробсу.

— Господи Иисусе! — воскликнул ошеломленный Бац-Бац.

— Сейчас Джеттеро пытается привести в порядок ситуацию с топливом на планете. Но ему надо действовать быстро. Роксентер контролирует продажу топлива. Теперь, если я позвоню Делберту Джону Роксентеру и сообщу ему, что у него есть сын, он будет так благодарен, что немедленно поможет Джеттеро. Тогда мы все закончим и сможем отправиться домой.

Черные итальянские глаза Бац-Баца чуть не выскочили из орбит.

А графиня Крэк продолжала:

— А если он будет сомневаться, я просто найду этого сына и верну его отцу. О, Бац-Бац, Роксентер будет так признателен, что поставит Джеттеро на подмостки, под огни прожекторов, и скажет ему: «Джеттеро, напиши шоу, и мы поставим все, что захочешь!» Это наверняка сработает, Бац-Бац. Вот почему я осталась.

Бац-Бац наконец обрел дар речи.

— Мисс Рада, вы не можете звонить Роксентеру! Вы не можете разыскивать какого-то тупицу сынка! Это же мафия — волчья стая! Да они сожрут саму Деву Марию вместе с нимбом и даже не позаботятся «Аве Мария» пропеть! Короче, — извините, мадам, — они все (...), Гробе и шайка Роксентера! Волки, мисс Рада, настоящие волки!

— О, глупости, Бац-Бац. Я читала массу путеводителей по Нью-Йорку, и там сказано, что Роксентер раздает подарки направо и налево: строит фонтаны, музеи. В городе их полно.

— Именно так Роксентер и делает деньги! — сказал Бац-Бац. — Это способ забить рекламное пространство, чтобы больше ничье имя не упоминалось!

— Пусть даже так, — гнула свое графиня Крэк. — Сердце отца не может не дрогнуть, если он узнает, что у него есть сын. Вот почему я хочу сообщить ему, что у него есть сын, или найти этого мальчишку и сказать ему об этом, а он из благодарности поможет нам вернуться домой.

— Изя! — заорал Бац-Бац.

Но тут до него дошло, что его не слышно через несколько комнат. Он выскочил и тут же вернулся обратно с растрепанным и встревоженным Изей. Бац-Бац подвел его к секретарскому столу и сказал:

— Изя, пожалуйста, объясни мисс Раде, что за (...) на самом деле эти Гробе и Роксентер.

Изя несколько раз сглотнул, протер очки галстуком и попытался надеть галстук на нос.

— Мисс Рада, — наконец заговорил он, — только не предпринимайте поспешных шагов. — Бац-Бац пнул его, и он продолжил: — Если уложить рядышком трупы людей, которых прикончили гангстеры Роксентера, то ими можно вымостить все улицы. Эта семья разжилась на продаже нефти-сырца. Нравы в этой семье таковы, что кодекс мести мафии по сравнению с ними — молитва в воскресной школе. Все эти ужасы не подходят для прекрасной, изящной женщины. Чем мы можем вас развлечь? Билеты в театр? Цветы? Бриллианты? Новый ошейник для котика? До тех пор пока мистер Джет не вернется и не возьмет вас под свою опеку, вы можете распоряжаться мною. Что надо сделать, чтобы вы забыли об этой идее?

— Скажите мне, где найти номер телефона, — ответила графиня Крэк.

— Не говори ей, — попросил Бац-Бац.

— Не скажу, — пообещал Изя. После чего уныло обошел приемную по кругу, воздевая руки к небу, и удалился.

Бац-Бац отошел к бару и встал за стойкой с видом дозорного на посту. Оттуда он расстроенно взирал за действиями графини Крэк. А та села к телефону и пристально на него посмотрела. На одной из кнопок было написано «телефонистка». Графиня нажала ее и соединилась с оператором телефонной связи.

— Как найти телефонный номер, которого нет в телефонной книге? — спросила графиня Крэк.

— Междугородный или местный? — поинтересовалась телефонистка.

— В том-то и заключается проблема, — ответила графиня Крэк. — Я не знаю, где он живет.

— Кто он, мадам?

— Делберт Джон Роксентер.

— Делберт Джон Роксентер?

— Делберт Джон Роксентер.

— Вы имеете в виду того Делберта Джона Роксентера, который владеет телефонной компанией?

— И всей планетой, — добавила графиня Крэк.

— Боже мой, — пробормотала телефонистка. — Мадам, я лучше соединю вас с главным оператором службы информации. Не вешайте трубку, пожалуйста.

Графиня Крэк блуждала по информационной сети планеты, как это делал я сам несколько месяцев тому назад. Вскоре она общалась с Лондоном, Йоханнесбургом, Москвой и Парижем. К ним добавился Доджи из Техаса, когда кто-то вспомнил, что Техас сейчас принадлежит ему. С этого момента дела пошли быстрее. Доджи вывел графиню на одно из арабских государств, чей король припомнил, что говорил с Хейритауном.

— Вот он! — неожиданно воскликнула графиня

Крэк и ткнула пальцем в схему Хеллера.

Она вышла на информационную службу Хейритауна и со вздохом облегчения стала звонить в поместье «Покантикл».

Ответил четвертый помощник дворецкого.

— Мне очень жаль, но мистер Роксентер отвечает только на звонки мисс Агнес. Это мисс Агнес?

Это не она.

Помощник дал отбой.

Графиня Крэк повесила трубку и выпрямилась, Наверное, у нее был очень довольный вид, потому что Бац-Бац у стойки бара стал белее полотна.

— Вы нашли его номер? — с ужасом спросил он.

— Я нашла человека, который устроит мне с ним встречу. Это мисс Агнес, и она должна жить в Хейритауне. А сейчас, Бац-Бац, вы отвезете меня к ней.

Бац-Бац вышел из-за стайки. Было заметно, что он вновь обрел почву под ногами.

— Боюсь, мы не сможем туда поехать, — улыбнувшись, сказал он. — Видите ли, инспектор по надзору за выпущенными на поруки запретил мне покидать Нью-Йорк. Если я нарушу запрет, меня запрячут обратно в Синг-Синг. Я обещал Джету, что обеспечу вашу безопасность, а он наказал вам слушаться меня. Следовательно, я не могу вас никуда везти, а вы не можете ехать.

— Инспектор по надзору? А что, если я уговорю его, Бац-Бац?

— Этот фараон — человек настолько подлый, испорченный и грубый, что его никто не сумеет уговорить. Даже если у вас получится, остаются занятия по КПОЗ на военной кафедре университета. Если я их пропущу, Джет не получит диплом. Вот видите, мисс Рада. Тупик. Полиция на одной стороне и армия на другой.

— О, только это? — воскликнула графиня Крэк. — Такой важный проект не может застопориться из-за подобной ерунды. — И она решительно встала из-за стола.

Внезапно меня охватил ужас. Боже мой, Хеллер уехал, и она тоже куда-то собралась.

А я еще ничего не предпринял!

Я срочно набрал номер матери Торпедо. Я тряс телефон как грушу. Наконец там сняли трубку.

— Кто говорит? — спросила она.

— Торпедо! — выпалил я. — Мне нужно поговорить с Торпедо!

— А, это тот (...) сын, который хочет нанять моего никчемного бездельника, который свел своего отца в могилу и меня туда сведет. Проклятый распутник!

— Позовите его к телефону, быстрее!

— Не позвала бы, даже если бы могла, а я не могу, — ответила мать Торпедо.

— Почему?

— Потому что он у доктора Финкельбаума — проходит (...) обследование для страховки, — сказала она и повесила трубку.

Я снова набрал номер. Она не ответила.

Мне нужно было срочно что-то придумать. Я схватил телефонную книгу. Но тут же сообразил, что это скорее всего район Куинс, а у меня только телефоны Манхэттена. Я вызвал службу информации.

— Быстрее, речь идет о жизни и смерти. Мне нужен доктор Финкельбаум, проживающий в районе Куинс.

— В том районе более тридцати докторов Финкельбаумов, сэр. Инициалы, пожалуйста.

— Медицинское страхование.

— Здесь нет М. С. Финкельбаума, сэр.

Тупик. Я повесил трубку и в отчаянии пытался что-то придумать. Есть! Ни одна американская компания не будет так рисковать: они заключают страховой договор только в том случае, если риск невелик. Застраховать наемного убийцу может только компания Бойда в Лондоне: они страхуют все что угодно. Есть ли у них офис в Нью-Йорке? Я вцепился в телефонную книгу. Конечно, есть!

Я позвонил туда.

— У вас работает доктор Финкельбаум, который оформляет для вас медицинские справки по страхованию?

— Да, конечно. — И голос с заметным английским акцентом дал мне номер телефона и адрес на Уолл-стрит, в деловой части Нижнего Манхэттена.

Я поспешно набрал номер.

— У вас находится Торпедо Фиаккола, который должен проходить медицинское обследование?

— Сейчас его здесь нет. Его послали в больницу по поводу пулевых ранений.

— Какая больница? Послушайте, если он вернется раньше, чем встретится со мной, отправьте его обратно.

— Городская больница Белльвыо. А откуда я узнаю, что вы с ним встретились, сэр?

— Он будет весь в синяках, потому что я прибью его за то, что он не торопится!

— Очень хорошо, сэр!

Я позвонил в городскую больницу Белльвыо.

— У вас должен находиться Фиаккола Торпедо по поводу огнестрельных ранений.

— Пулевые ранения в реанимационном отделении, сэр.

— Нет-нет. Речь идет о страховке. Его прислал доктор Финкельбаум. Пожалуйста, найдите его. Речь идет о жизни и смерти.

— У нас всегда идет речь о жизни и смерти, сэр.

— Это другое дело. Здесь речь в основном идет о смерти. Найдите мне этого человека!

Я ждал. Мне было слышно, как мою просьбу передают дальше.

Наконец раздался еще один голос:

— Отделение общей терапии, сэр. Да, Торпедо Фиаккола у нас.

— Слава Богу, — сказал я. — Он рехнулся, что ли?

— Нет, сэр, непохоже. Тогда бы он находился в отделении психиатрической терапии. В отделении общей терапии находятся пациенты, которые не могут заплатить по счету.

Вот в чем дело! Я забыл позвонить и уплатить по счетам, поэтому они сцапали его, как только он появился!

— Сейчас он у меня вылетит оттуда как пробка, — сказал я в телефонную трубку и бросил ее на аппарат.

Я поспешно оделся, сгреб все деньги, включая ту тысячу, которую заработал прошлой ночью, и рассовал по карманам все, что попалось мне под руку. Затем схватил видеоприемник, следящий за Крэк, и выскочил из дому. Я добежал до Седьмой авеню и взял такси.

Белльвыо находится в районе Ист-Ривер: возле Первой авеню и Тридцатой улицы. Кругом пробки, машины еле ползут.

Я включил Прибор. Крэк тоже ехала в такси — старом такси, — и Бац-Бац сидел за рулем. Судя по коленям, которые мне было видно, графиня переоделась в серый костюм. Рядом и в ногах стояли сумки и чемоданы. Среди них валялся рюкзак с надписью «Бац-Бац Римбомбо». Они взяли с собой вещи!

По уличным указателям, на которые она смотрела, я понял, что они направляются по Манхэттену на юг. А я думал, что они поедут в Хейритаун, на север.

— Забавное место для инспектора по надзору — Чайнатаун, — сказала графиня Крэк через опущенное стекло. — Вы ведь не китаец, Бац-Бац.

— Просто государственная Нью-Йоркская инспекция расположена недалеко от Чайнатауна.

— А инспектор не китаец? Знаете, я не говорю на этом языке.

— Это чистокровная горилла, — ответил Бац-Бац через плечо.— За всю свою жизнь он покалечил массу заключенных, которые порой даже не знали английского и не понимали, чего от них хотят. Мы зря тратим время, мисс Рада. Он и за миллион долларов не согласится на уступки. Вы попросите его разрешить мне уехать, а ему захочется упечь меня обратно в тюрьму. Вы рискуете моей жизнью, собираясь говорить с ним!

— Я сама разберусь, — сказала Крэк. — Стойте!

Бац-Бац врезался в грузовик, отскочил к обочине и затормозил. Какой-то человек продавал цветы на улице. Крэк протянула ему пятидолларовую банкноту и взяла охапку гвоздик. Они снова тронулись, сшибли знак «ремонтные работы» и понеслись дальше на юг.

— Мисс Рада, зря это вы. Эта горилла не просто швырнет вам обратно цветы в лицо, а скорее всего обвинит меня в подкупе должностного лица.

А моя колымага в этот момент успешно преодолевала узкие места транспортного потока.

— Хорошая это штука у вас, портативный телевизор, мистер, — сказал мне водитель через плечо. — Пока мы еще доберемся. А так и ехать нескучно. А что там за программа? Повтор старых утренних передач с Хэмфри Богартом и Лорен Бэкол? Вы как раз успеете досмотреть до конца.

Меня переполняла ярость. Сказать, что Бац-Бац смахивает на Богарта! А Крэк больше похожа на Сьюзен Хейуорд в ее самых дурацких ролях! Ладно, все равно она скоро умрет.

— Похоже на погоню, — произнес мой водитель. —

Здорово они научились ставить трюки с автомобиль ными катастрофами.

На сей раз я готов был с ним Согласиться. Бац-Бац расчищал себе дорогу, расталкивая другие машины в Чайнатауне. Да, их развалюхе здорово досталось от такого водителя, как Римбомбо.

Завизжали тормоза, и они остановились перед зданием нью-йоркского офиса инспекции по надзору.

— Если он скажет, что отправит меня обратно в тюрьму, свистните мне, чтобы я смог быстренько уехать, — попросил Бац-Бац.

— Не волнуйтесь, — ответила Крэк. — Ждите в машине.

— И мотор не буду глушить, чтобы скорее смыться, — сказал Бац-Бац и добавил: — Последний раз прошу. Мисс Рада, пожалуйста, не делайте этого.

— Я знаю этот фильм, — произнес мой водитель. — Это там, где она умирает в конце.

— Верно, — ответил я.

Графиня Крэк вылезла из машины, взяла цветы, затем открыла сумочку и что-то сунула в рот. Я растерянно моргнул. Неужели она принимает наркотики?

Она остановилась, глядя вперед. Идеальная мишень. На открытом месте и не движется. Я скорбно вздохнул, жалея о потерянной возможности. Один снайпер в машине — и графиня Крэк мертва. Нужно заставить этого Фиакколу волчком вертеться!

Потом она вытащила из сумочки что-то еще — кажется, маленький дезодорант — и побрызгала на цветы. Идиотизм. Поливать духами гвоздики, у которых и запаха-то нет! Я от них даже не чихаю. Да ее быстренько вышвырнут оттуда.

Она взглянула на большую вывеску. Там было написано: «Отдел исправительных учреждений».

Графиня Крэк поднялась на последний этаж, прошла по коридору и остановилась перед дверью с надписью: «Инспектор по надзору».

Она одернула жакет, ухватила цветы покрепче и вошла с таким видом, словно собралась на прогулку.

За столом сидел совершенный зверюга — наверное, бывший тюремный надзиратель, которого уволили из Синг-Синга по достижении пенсионного возраста и церевели на другую работу, где он мог творить, что ему вздумается. Он поднял голову и уставился на нее.

— У вас есть подопечный с условным сроком, — сказала графиня Крэк, — по имени Бац-Бац Римбомбо.

— Этот (...) сын? — произнес инспектор. — Только не говорите, что у вас хорошие новости и этот (...) сдох. Тогда у меня работы на целый день хватит.

— Я его тетя, — радостно продолжала графиня Крэк. — День за днем я смотрю, как мой бедный племянник чахнет. Увы, он превратился в дикого зверя, который заперт в дебрях Нью-Йорка. Он истекает слезами и тоскует по просторным полям и ярким цветам своей родины. Понюхайте цветы, которых ему так не хватает.

И она сунула гвоздики ему в лицо. Инспектор разинул рот, чтобы рявкнуть и... вдохнул запах цветов. После чего неожиданно обмяк на стуле.

А графиня Крэк продолжала:

— Разве вам не кажется, что нужно снять с него все ограничения на передвижение?

— Да, — согласился инспектор по надзору.

— И ему не обязательно отчитываться, где он был?

— Да, — еще раз согласился инспектор по надзору,

— И вы дадите ему справку на время условного срока?

— Да.

— И у вас есть нужный бланк?

— Да.

— Вам не кажется, что было бы замечательно, если бы вы взяли ручку и сделали это сейчас?

— Да, — сказал инспектор по надзору. Он схватил пачку бланков и принялся усердно писать.

Когда он закончил, графиня Крэк сказала:

— А теперь вы дадите мне заверенные копии, верно?

И снова инспектор сказал:

— Да.

Графиня протянула руку и взяла «копии справки об отбытии условного срока».

— Вам понравилась наша беседа, правда? — спросила она инспектора.

— Да

— И вы сделали все по своей воле?

— Да.

— До свидания, — попрощалась графиня Крэк и удалилась.

Выйдя на улицу, она бросила цветы в урну и села в машину. Затем протянула копии Бац-Бацу.

Он посмотрел на них квадратными глазами и лихорадочно пролистал.

— Господи! — только и произнес он.

— Поехали, Бац-Бац, — сказала графиня Крэк. — Нам нужно заскочить еще в одно место.

Бац-Бац пересек Лафайет-стрит и направился на север. Неожиданно он не выдержал и проорал:

— Я свободен!

Он вдавил педаль акселератора в пол и помчался с бешеной скоростью.

— Господи, мисс Рада, я знаю, что вы самая красивая женщина в Америке, но кто, к черту, мог догадаться, что эта (...) горилла не устоит перед жен щиной.

Графиня Крэк не обращала на него внимания. Наконец она перевела взгляд на сумочку. В руках у нее была порванная обертка с надписью по-волтариански: «Духи, которые заставят мужчину на все ответить "да". При отсутствии противоядия не употреблять».

— Проклятье, — пробормотала она. — Еще один флакон, и все. Нужно поберечь на всякий случай.

Да, она действительно опасна!

— Приехали, — сказал мой водитель. — Двадцать один доллар. Вы досмотрели до места, где Лорен Бэкол убьют?

— Нет еще, — печально ответил я.

— Это лучшая часть фильма, — сообщил он и уехал.

В этом я был с ним полностью согласен!

Конечно, я не хотел, чтобы меня видели в компании с наемным убийцей. У людей отличная память на такие вещи.

Но я знал, что время не ждет, поэтому бросился в больницу, в бухгалтерию.

Натянув шляпу на уши и спрятав добрую половину лица, я сказал клерку:

— Я поверенный Брюзг из фирмы «Брюзга и Брюзга». Прибыл, чтобы заплатить по счетам Торпедо Фиакколы.

Клерк нашел счет.

— Пять тысяч сто, пожалуйста.

— Минуточку, — сказал я. — Вчера было четыре девятьсот.

— Это дополнительная плата за палату, где он сейчас находится.

Что я мог сделать? Ничего. Пришлось заплатить.

— Когда вы его отпустите, скажите, что он должен вернуться обратно к доктору Финкельбауму, — произнеся.

Девушка за стойкой сделала пометку, и я пулей вылетел оттуда. Мне нужно было добраться до делового центра, до филиала Лондонской конторы Бойда и заставить их застраховать наемного убийцу. Но нигде не было видно ни одного такси, а метро в это время битком набито. Я вприпрыжку помчался по Второй авеню и вскочил в автобус пятнадцатого маршрута.

Нью-йоркские автобусы скрипят и рычат, виляют между домами и вообще производят много шума. Но ездят они не слишком быстро.

Я подумал, что мне надо проверить, что поделывает графиня Крэк. Если я поднажму, то ее могут убить еще сегодня. Я пристроил приборчик на колене и стал смотреть.

(...) возьми этого Бац-Баца! Он несся на полной скорости и уже подъезжал к воротам учебной части КПОЗ Нью-Йоркского университета.

Графиня Крэк сунула ему блокнот и ручку:

— А теперь, Бац-Бац, напишите заявление с просьбой освободить вас от занятий на пару недель в связи со срочным отъездом. — Она внимательно смотрела, как он старательно выводит буквы.

Внизу он провел черту и оставил свободное место. Затем показал ей.

— Здесь документ должен заверить полковник Танк, армия США. Он должен это подписать, или документ не будет иметь силы, а после этого бумага пойдет в архив. Но Танк не подпишет, мисс Рада.

— Что за человек этот ваш полковник Танк? — спросила Крэк.

— Профессиональный службист, — ответил Бац-Бац. — Его прислали сюда, чтобы управлять корпусом подготовки офицеров запаса. Тупой солдафон. Помешан на дисциплине. Всегда действует по уставу. Никогда не отступает от правил. Считает, что офицеры-студенты просто играют в солдатики. Уистер — старший офицер, у него чин лейтенанта, хотя это и не регулярная армия, и нам, слава Богу, даже не приходится приносить присягу. Но когда курс окончится и Уистер принесет присягу и станет боевым офицером, то, клянусь, мисс Рада, полковник даже на задворки регулярной армии нас не допустит. Так что он это не подпишет, скорее взыскание на меня наложит. Не советую вам идти к нему с этим. Вы только все испортите.

Две полные женщины в черном, сидевшие сзади меня, с интересом смотрели на экран через мое плечо. Одна сказала:

— Вот не знала, что сегодня утром повторяют фильм с Софи Лорен, а это, конечно, Марчелло Мастрояни.

— Да нет, — отозвалась вторая, — это Хэмфри Богарт, это же ясно как Божий день. Но что-то я не припоминаю фильма, где он играл бы вместе с Софи Лорен, да и голос у нее какой-то странный.

— Взгляни, — сказала первая, — ее лица так и не показали. Я знаю один фильм Хичкока с Богартом в главной роли, но он не цветной. И разве Софи Лорен снималась у Хичкока?

Я не обратил на них внимания. Дуры.

— Похоже, я рискую, Бац-Бац, — сказала графиня Крэк. — Поставьте машину здесь и будьте готовы быстро убраться отсюда.

— Только осторожнее! — с тревожным видом попросил Бац-Бац.

— Да, я буду осторожна. Дело может оказаться опасным.

Бац-Бац вздохнул.

— Нет, это не Софи Лорен, — заметила одна из женщин в черном. — Это Лорен Бэкол и Богарт. Я ее голос и в потемках узнаю.

— Ты права, — согласилась вторая. — Я просто имена перепутала. Это тот фильм, в котором Бэкол убивают в конце, но я не знала, что он цветной.

— Да, и режиссер Хичкок, точно. Ты глянь, куда она смотрит. Фильм ужасов.

Графиня Крэк достала из сумочки конверт и надписала его: «КПОЗ, от лейтенанта Уистера». Внутрь, она положила заявление, потом достала маленькую стеклянную ампулу, тоже сунула в конверт и наконец заклеила его. Ее действия поразили меня. Что собирается делать эта коварная баба? В письме бомба? Она хочет убить полковника?

— Вы не передумали? — жалобно спросил Бац-Бац.

— Не выключайте мотор, — вместо ответа сказала графиня Крэк, — и будьте готовы сразу сорваться с места, если дела пойдут плохо.

Она выбралась из такси, потом, глядя в стекло, как в зеркало, поправила прическу, одернула жакетик и пошла к входу.

На двери висело огромное объявление: «28 марта — полковые танцы. Обмундирование по форме. Приводите с собой девочек, девочек и девочек».

— Хм-м, — произнесла графиня Крэк. — Так вот чем лейтенант Уистер занимается в колледже.

В Холле за стойкой сидел сержант. Когда она вошла, он встал, моргнул и застыл с таким видом, словно хотел предложить ей сесть.

Она не обратила на него ни малейшего внимания, обошла его справа и направилась к двери с табличкой «Полковник Марк К. Танк. Вооруженные силы Соединенных Штатов». Прочитав надпись, графиня открыла дверь и вошла.

Полковник Танк сидел за столом в окружении флагов и пушечных гильз. Он выглядел настоящим служакой — военная форма, рубашка защитного цвета, галстук, погоны и ряд наградных нашивок вполне подходили к его мрачному лицу, на котором застыло неодобрительное выражение.

Держа конверт в руках, графиня Крэк большим и указательным пальцами раздавила стеклянную капсулу, и та негромко хрустнула.

После чего она протянула письмо полковнику. Тот взглянул на конверт, но взять не торопился. Тогда графиня сделала тот магический жест рукой, который вынуждает людей брать то, что им дают.

Полковник на мгновение отвел злобный взгляд от ее лица и прочел подпись.

— Уистер? — буркнул он. — Разве у меня есть офицер по имени Уистер? — и начал вскрывать конверт.

— Конечно, есть, — умильно произнесла графиня Крэк. — А мне выпала удача быть его сестрой. Он сам не смог сегодня прийти к вам. Его бедная старая бабушка, которая умирает сейчас в Сонной Лощине, собирается оставить ему миллион баксов, если он не побоится волка и придет к ней через лес с корзинкой пирожков.

Полковник недоуменно взглянул на посетительницу и принялся читать заявление. По его лицу разлилось странное выражение удовольствия.

— О, я уверена, — продолжала графиня Крэк, — что вы освободите его от занятий и упражнений на пару недель. Потому что, если вы этого не сделаете, я не стану танцевать с вами на полковом балу двадцать восьмого марта.

Полковник вспыхнул. Потом жадным взглядом посмотрел на нее и наконец сказал:

— О Боже! Этого нельзя допустить! — и быстро

заверил ходатайство.

Графиня Крэк протянула руку, взяла подписанную бумагу и сложила ее.

Полковник крепко сжал ее запястье и, запинаясь, сказал:

— Пойдем ко мне в комнату, голубка!

Профессиональным движением графиня высвободила руку и спрятала прошение.

Полковник обошел стол и направился к ней. Он тяжело дышал и был весь красный.

Графиня Крэк выскочила из комнаты. Полковник последовал за ней.

Она швырнула заверенное заявление сержанту, крикнула: «Подшейте в дело!» — и выбежала из приемной.

Полковник уже догонял ее.

Она бросила взгляд назад. Неожиданно сержант с отчаянным воплем присоединился к погоне.

Графиня Крэк добежала до такси и обернулась. Двое мужчин, вопя и протягивая руки, уже почти настигали ее.

Графиня Крэк вскочила в такси у них перед носом.

Мотор взревел.

Взвизгнули, проворачиваясь, шины.

Крэк захлопнула дверь и оглянулась.

Двое мужчин бежали за машиной.

Бац-Бац нажал на газ, и преследователи скрылись в клубах дыма.

— Господи! — произнес Римбомбо, развивая максимальную скорость. — Что все это значит?

— Она добилась своего! — неожиданно воскликнула одна из женщин в черном.

— Да, обвела военных вокруг пальца! — добавила другая.

— А ты видела этого полковника? — спросила первая. — Здорово он играет, этот Чарлтон Хестон.

— (...)! — ответила вторая. — Да ему вообще не надо было играть. Только подумай, он же преследовал Лорен Бэкол!

А между чем графиня Крэк говорила:

— Вы и Джеттеро получили отгул на две недели.

— С какими последствиями? — спросил Бац-Бац.

— Никаких последствий, — мягко ответила графиня Крэк.

— Мисс Рада, — произнес Бац-Бац. — Регулярная армия каждый день имеет дело с симпатичными девочками. Но полковник Танк и сержант смотрели на вас так, словно хотели живьем проглотить. Я-то знаю, что значит такой взгляд!

Графиня Крэк вытащила из сумки разорванную упаковку и прочла надпись: «"Глаза и Уши Волтара". Номер 452: духи-стимулятор эмоций в капсуле. Приведите в контакт с бумагой или одеждой. Заставляют мужчину приставать с ухаживаниями, так что его можно арестовать за сексуальное домогательство».

— Им следовало предупредить, что это средство настолько сильное! — пробормотала она.

— Мисс Рада, — сказал Бац-Бац, — Джет меня убьет, если с вами что-нибудь случится. Я знаю, что вы красивая, и понимаю, что красота — это сила. Но что вы сделали?

— Я, Бац-Бац?

— Мисс Рада, я только что мысленно все просчитал, вывел итог и оценил уровень риска в предстоящей кампании. Думаю, мне лучше отвезти вас домой.

— Бац-Бац, — строго сказала Крэк, — поезжайте в Хейритаун.

И Бац-Бац повернул на север, бормоча:

— Теперь я тоже превратился в (...) дурака! Просто ужас, что красивая женщина может сделать с человеком!

Одна из женщин в черном, сидящих сзади, сказала:

— Я здесь выхожу. Хочу дома досмотреть окончание фильма по телевизору. Мне нравится конец, когда ее убивают.

Я мрачно усмехнулся про себя, а вслух сказал:

— Мне тоже! — И продолжил свой путь, чтобы окончательно все устроить.