Большое спасибо.
Что ж, вы меня совершенно ошеломили. Спасибо.
Добро пожаловать на Конгресс клирования. Я ужасно рад, что вы тоже тут.
Это в самом деле весьма памятное событие. Это первый конгресс, на котором мы можем взять быка за рога и сказать: вот как это делается. Всё это важные факты. Без этих частей Саентологии невозможно обойтись. А об остальных частях мы, конечно же, можем забыть.
На этом конгрессе мы можем похоронить все мои преступления. (Смех.) Даже без надгробного камня. Уже восемь лет мы изо всех сил старались добиваться своего, поддерживать активную деятельность и изменять эту штуковину под названием (ха-ха)... под названием «цивилизация». Цивилизация - это куча всяких приспособлений, которая делает всех беспомощными.
И мы добились неимоверного прогресса, и этим мы обязаны вам не меньше, чем мне, так что спасибо вам.
Восемь лет назад всё это выглядело довольно бледно. Обнаружился один ужасный факт, который был для нас как оплеуха. Да, я смог поработать с некоторыми человеческими существами определённым образом, и они обрели новое состояние бытия. В противном случае, если бы я не сделал этого, я бы не знал об этом состоянии бытия.
Но потом я начал объяснять, как это делается, и люди, которым я это объяснял, не были глупыми... дело тут вовсе не в этом... дело в том, что у нас не было адекватной терминологии, и акценты не были расставлены как надо, чтобы удовлетворительным образом передать знания об этом предмете.
В Книге Один даётся довольно удовлетворительное описание реактивного ума, умственного образа-картинки, инграммы, вторичной инграммы и так далее - не больше не меньше. Нам были известны способы проходить все эти штуки, но не с их помощью клировали людей. Так вот, это весьма интересно, что я могу быть повинен в такой серьёзной оплошности.
И только добившись своего и успешно донеся этот предмет до понимания людей, я могу поднять эту тему о своей такой огромной вине... и у меня, конечно же, комплекс вины. (Смех.)
И тут у нас есть... у нас тут сложилось такое положение дел, когда обо всём этом материале можно рассказать, когда элементы этого материала довольно просты, когда объяснить другому человеку, как это делается, довольно легко - и в дополнение ко всему этому у нас есть способы, позволяющие в достаточной степени изменить точку зрения другого человека, чтобы он мог кого-то отклировать, и тут требуется потрудиться.
Это довольно интересно, поскольку некоторые люди берутся за то, чтобы освободить кого-нибудь... вот что они думают. Понимаете, они думают: «Что ж, я освобожу этого парня», а потом где-нибудь в середине интенсива они говорят: «Что ж, я не знаю... ха! Я не уверен. Должен ли я его освобождать или нет? Что ж, поскольку сам я всё ещё сижу как на привязи у себя в голове... он ведь может начать носиться туда-сюда. Что ж, он может забрать мою жену, моё тело. Боже мой, он ведь даже может присвоить мою карточку социального страхования, а это будет ужасно! И поэтому... поэтому я не знаю».
И в этот момент вы допускаете пару-тройку незначительных, безобидных ляпов. Маленьких ляпов, ничего особенного. Смахиваете пепельницу со стола. Ненамеренно... преклир проходит кнопку «Помощь», понимаете: «Теперь скажите мне, каким образом вы никак не могли бы кому-то помочь». (Смех.) Все мы были виновны в этом в то или иное время.
Однажды я сам одитировал человека с таким преступным прошлым, которое ФБР даже и не снилось. ФБР полагает, что есть такая вещь как «преступный ум». Мне это всегда казалось большой хохмой. Есть «преступный ум», а есть «не преступный ум». Я никогда не мог в этом до конца разобраться, поскольку мне ни разу не показали «не преступного» ума. О, так говорить ужасно и очень жестоко.
Так вот, когда у нас... когда мы имеем дело с человеческими существами, мы имеем дело с человеческими существами. Так вот, это глубокомысленное высказывание нуждается в небольшом пояснении.
Что мы имеем в виду под «человеческим существом»?
Что ж, когда все люди настолько равны и когда все думают, что все настолько сумасшедшие, получается человеческое существо.
Давайте рассмотрим это. Давайте внимательно это рассмотрим. Давайте посмотрим. Общество, которое предано идее о том, что все люди равны... Джефферсон этого не говорил. Он говорил: «Все люди равны перед законом или рождаются с одинаковыми правами перед законом». Он не говорил, что все люди равны.
Если бы вы подошли к Тому и сказали: «Том! Как это понять, я тут слышал, что ты равен?»
Он бы спросил: «Кому?»
Но эта идея о суперравенстве становится словно кость поперёк горла, когда появляется суперсогласие, навязчивое согласие. Мы все должны согласиться с какими-то скрытыми моральными нормами, о которых мы не имеем никакого представления. И если нам неизвестно, что это за скрытый стандарт, с которым мы согласились, то единственное, что мы можем сделать, - это согласиться со всем, что, как мы думаем, существует. И если мы думаем, что некоторые из этих вещей существуют (независимо от того, существуют ли они на самом деле), мы всё же с ними соглашаемся и получаем самую низкопробную философию «всё равно всему», и получаем физику и современную цивилизацию.
Так вот, откуда взялась эта идея о том, что дела человека пойдут лучше, если его изменить? Если мы видим, что все люди неспособны, что все они пребывают в суперсогласии с преступностью и что все они замечательным образом энтурбулированы, если наше общество постоянно учит людей: «Если вы гений - вы безумны», то как тогда создать гения? Что ж, нужно свести кого-нибудь с ума, это же очевидно. Вот к чему всё это приводит, не так ли?
Мы получаем ситуацию, при которой каждый превращается в собственное представление обо всех остальных. Что ж, давайте посмотрим. Вот господин А, знаменитый господин А (весьма знаменитый парень, почти такой же знаменитый, как и Пат Пэндинг). Господин А уверен, что все вокруг него очень злые и они доберуться до него тем или иным образом.
Так вот, у господина А нет выбора... если он тоже попал в плен суперсогласия, навязчивого согласия, которое делает равенство обязательным условием... кроме как самому быть таким.
Так вот, мы задаём такой вопрос: «Действительно ли существует этот злой тип?» И это первый вопрос, который мы должны задать при клировании. Существует ли этот злой тип?
Похоже, у нас тут искусственная личность, и в действительности это не кто-то реальный; это просто представление людей о том, какими плохими являются другие люди. Всё это довольно сложно, понимаете? Понимаете, у парня есть идея о том, что вот этот другой человек ужасно плохой, и парень не может удержаться от того, чтобы не начать его яростно критиковать. Но поскольку он равен этому человеку, что ж, он, конечно же, сам должен усвоить эти черты величайшего зла. Понимаете? Генералы, адмиралы, политики, разные люди считают, что враг настолько плохой, свой собрат-человек настолько плохой или что-то ещё настолько плохое, что жить рядом с ним совершенно невозможно, а потому его надо разорвать на куски. Очень мудрёно. Это имеет самое непосредственное отношение к клированию.
Они должны разодрать это злое существо в клочья! Да, но в то же самое время у них есть комплекс равенства. Общаясь с этим злым существом, они соглашаются с его злыми качествами, и единственное, что у них остаётся, - это злая, искусственная личность, которую они вынуждены нацепить на себя, чтобы быть как все, быть нормальными.
Это один из самых простых и лёгких трюков, которые когда-либо проделывали в обществе.
Итак, что вы пытаетесь сделать, когда клируете людей?
Вад-i нужно отыскать самого человека и вам нужно также, по мере того как вы будете двигать его выше и выше... это черта не клира, это черта ОТ... вы должны дать ему уверенность относительно другого человека.
Так вот, к несчастью, состояние одитор всегда выше состояния 4 клир, поскольку у одитора уже должно быть представление о том, каким на самом деле является другой человек, раз уж он взялся за скребок и стал соскребать эту обременяющую личность, которую человек (по его же собственному мнению) должен носить.
Итак, если каждый человек во всём обществе носит вторичную, искусственную, бесполезную... известно ли вам, что у некоторых людей недостаточно развито воображение, чтобы быть злыми? Это весьма примечательно. Тут требуется кое-какое воображение.
Он носит этот, так сказать, плащ, который никогда не был кем-нибудь, и говорит, что такими являются все. И всё, что вам нужно сделать, - это добиться, чтобы он снял этот плащ, расслабился и был самим собой.
Каким образом?
Одитор... предположим, одитор сидит словно на привязи у себя в голове, его кейс в ужасном состоянии, он сидит, перенимает себе все соматики преклира, укладывается спать вечером и говорит: «Знаете? Сегодня у него было озарение; интересно, может то же самое не в порядке и со мной».
У него должна быть идея, что с другим человеком всё в порядке. Это весьма примечательно.
И когда он одитирует преклира, он иногда настолько рестимулируется, что говорит: «Возможно, с этим человеком всё не так уж хорошо. Возможно, мне нужно оставить его в самом низу, да ещё и похлопать лопатой по физиономии. Поскольку, возможно, он... возможно, мы тут ошибаемся».
Странно, что одитор, который кого-то уже оптировал, будет и дальше клировать людей. Разве не интересно? Это очень просто. Всё, что вам нужно сделать, чтобы клировать, так это отклировать кого-то одного, а после вы уже сможете клировать других. Есть ли тут какая-то проблема? Да, с тем чтобы отклировать первого.
Поэтому значительный прорыв был совершён, когда кто-то другой, а не я отклировал человека. В этот момент тут же произошёл значительный прорыв. Поскольку это продемонстрировало другим, что они тоже могут это делать, и придало им значительную уверенность. Теперь одиторы - каждый из них - должны усвоить для себя, что они могут это делать; тогда они просто будут и дальше делать это. Всё становится очень простым, очень простым, стоит вам только сделать это один раз.
Что ж, мы пытались выстроить мост таким образом, чтобы кто-то мог отклировать своего первого преклира, не имея большой уверенности, не имея настоящего представления о том, каким на самом деле является другой человек, в этом был весь фокус, и именно этим мы занимались все эти восемь лет. На это ушло восемь лет! И я приношу свои извинения, поскольку это очень долгий срок. Восемь лет... за эти восемь лет произошло очень многое.
Но мне хотелось бы обратить ваше внимание на то, что этот срок нельзя назвать слишком долгим, поскольку всё это время у нас в Соединённых Штатах был в основном лишь один президент (если он у нас вообще был).
Я думаю, что в начале этой эры... я не думаю, что в различных науках появилось очень много нового. Я думаю, они объявили о существовании водородной бомбы, и это просто намного более эффективный способ убийства большего количества людей с большей скоростью, что, как мне кажется, является основной целью всей науки. По крайней мере, это основная цель правительства. Война - это такое состояние, при котором вы можете убить больше всего людей с наименьшими затратами и наибольшей скоростью. Таким образом, конечная цель любой войны - это уменьшение населения Земли. Итак, конечный продукт любого правительства, тяготеющего к войне, - это отсутствие людей. Если вы ещё разок медленно рассмотрите эту цепь логических рассуждений, вы обнаружите, что они весьма здравые. Таким образом, основные действия правительства, должно быть, направлены на то, чтобы избавляться от людей.
Что ж, мы этим не занимаемся. Мы не заинтересованы в том, чтобы избавляться от людей; мы заинтересованы в том, чтобы избавляться от искусственных людей.
Вы когда-нибудь видели один из этих... ну конечно видели... тестов АРА, один из этих славных листов восемь с половиной на одиннадцать дюймов с графиками, на которых нарисована синяя линия и так далее? Люди начали приписывать этому графику мистические свойства. Они думают, что этот тест - нечто очень сложное. Что ж, они вынуждены так думать, поскольку иногда, когда они видят свой собственный график, они говорят: «Послушайте, я не настолько плох!» И знаете, это совершеннейшая правда: они не настолько плохи!
Знаете ли вы, что показывает этот график? Этот график показывает то, что мы называем вэйлансом. Это искусственная личность. Это идея вот этого человека о других людях, которую он на себя напялил!
И когда линия графика крадётся где-то вдоль нижней кромки листа и вам требуется брать специальный карандаш с длинным грифелем, чтобы достать до самого низа, вы просто-напросто видите вэйланс. Но этот вэйланс в действительности никогда не существовал! Это лишь изображение того, что этот парень думал о том, каковы другие люди!
Так вот, я ничего не говорю об этом великом, благородном, блистательном предмете под названием психология. Я вообще ничего о нём не говорю. Мы оставим это на второй час. Мы попросим женщин выйти, и я воспользуюсь словами из лексикона морских пехотинцев. Мы её пропесочим!
Но прямо сейчас мы останемся добродетельными и просто скажем: «Ха! Психология».
Каковы люди, согласно тому, чему психология их учит? Она учит их тому, что они животные, что они не способны создавать, что в них присутствуют всевозможные скрытые импульсы, «которые могут дать о себе знать в любой момент»! И наряду с этим у нас есть психоанализ. На этот раз я произнёс это название правильно. Это первый конгресс, на котором мне это удалось.
И психоанализ утверждает: «Человек в основе своей животное. И ниже уровня цензора - а это единственное, что удерживает человека в рамках, - находится этот хищный монстр». И если вы почитаете книги по этому предмету, вас поразит, что нормальный половой акт происходит только при наличии суперобучения и угрозы наказания. А вся остальная сексуальная деятельность на самом деле в порядке вещей и находится вот тут в супербессознательном-переосознательном уме. Это весьма интересно, не так ли?
Что делают эти люди? Они учат человека тому, какой плащ он должен носить, чтобы быть равным. И они достают этот дешёвый, грязный, заляпанный, изодранный, оборванный и потрёпанный пиджак и говорят: «Надень это, сынок, и ты будешь нормальным».
Так что мы не можем назвать это наукой; мы можем назвать это махинацией. И следовательно, мы представляем собой что-то новое на Земле, поскольку мы в самом деле пытаемся посмотреть на человека непредвзято. Мы пытаемся посмотреть на человека и объяснить, кем он является, не добавляя к этому ряда барьеров, затрудняющих его клирование, а также ряда зловещих факторов, которыми мы можем его погубить. И, наверное, поэтому мы добиваемся успеха. Но мы добьёмся успеха лишь в том случае, если добьёмся его в масштабе всей планеты и разорвём в клочья все эти потрёпанные, замусоленные представления о другом человеке, а это та ещё задача. Это та ещё задача.
Это относится к китайцам, русским, индонезийцам, цейлонцам, цветным народам Африки, психиатрам, это относится ко всем народам, какими бы они ни были. Ведь до тех пор, пока будет существовать духовенство, пока будут существовать различные расистские представления, призванные удерживать человека во зле, чтобы сделать его хорошим... это одна из самых интересных идей, которые кто-либо слышал... барьер, препятствующий появлению настоящей цивилизации на Земле, будет по-прежнему существовать. Так что это именно то, с чего мы начинаем сегодня. С этого интересно начинать.
Было бы интересно выйти сюда к вам и сказать: «Что ж, теперь мы на самом верху! Всё закончено. Всё. Конец. Конец. Конец! Вот оно. Нам больше не нужно об этом беспокоиться».
О, нет. Нет, нет. Именно сегодня мы приступаем к работе. Вы думаете, что набор инструментов сам чинит автомобиль? Нет, конечно же нет. Хотя я видел ребят (в частности, водопроводчиков), которые могут очень долго собирать инструменты.
Что ж, я собирал инструменты ужасно долго, и у нас, наконец, появилось несколько отремонтированных автомобилей. Но на самом деле основное время было потрачено на сбор инструментов, и их-то мы и будем рассматривать.
Весьма примечательно, что мы вышли на этот уровень, поскольку это случилось не во всём благодаря науке. Нельзя сказать, что это случилось исключительно благодаря религии. Нельзя сказать, что это случилось благодаря философии, онтологии, материализму или чему-то ещё в этом роде. Мы просто прорубались через непроходимые джунгли невежества, скопившегося за несколько тысяч лет. И мы просто прорубались вперёд. Просто берёшь мачете и принимаешься за дело.
И когда мы, наконец, прорубили тропу в джунглях, оказались по другую сторону от них на горе, увидели широкое море, было интересно, что море, на которое мы смотрели, было самым обыкновенным. В нём не было монстров или чего-то ещё; это было просто море, оно было очень спокойным и очень красивым.
Но в течение некоторого времени всякий раз, когда вы вели кого-то вверх (вели своих друзей) и говорили: «Смотри, видишь всё это? Это джунгли. Они вообще не имеют никакого отношения к существованию. Это просто предрассудки, невежество, глупость и всё такое. И мы идём к... мы просто хотим, чтобы ты прошёл вот по этой тропе. Конечно, я осознаю, что эта тропинка не так уж чётко обозначена. Тебе придётся полчаса смотреть на это дерево, чтобы увидеть, есть ли на нём зарубка. Эта тропа не так уж чётко обозначена. Но всё, что мы просим, просто пройди по ней... просто пройди по этой тропе и поднимись вот на ту гору, посмотри на море, тебе откроется прекрасный вид».
И парень отвечает: «А-а-а-а, нет. Нет, нет, это не для меня. Это не для меня».
Люди очень часто так говорят. Почему? Что ж, они знают, что это не для личности, которую они на себя нацепили. Но носил ли хоть кто-нибудь ту личность, которую они нацепили на себя? Нет, это что-то выдуманное от начала до конца.
Как и каждый барьер, который существует между людьми невежественными, суеверными, больными, воинственными, неистовствующими. Это лишь тени, они нереальны. Даже если вы налетите на них со всего размаху, с ними что-то не так; они сделаны из папье-маше или из чего-то в этом роде. То, на что вы смотрите, не является настоящим.
Но это симптом нашего общества: мы скорее предпочтём смотреть на делюзии, чем на истину. О, это весьма огульное заявление, не так ли? Мы скорее предпочтём смотреть на делюзии, чем на истину. Это... нет никаких доказательств этому. О нет, боюсь, что есть.
Вы можете показывать людям прекрасный документальный фильм о путешествиях, и они даже подходить не будут к телевизору. Но покажите им «Пороховой дым»...
Дюма-отец - у него родилась идея. Он сказал, что собирается изложить всю историю в романах, чтобы она пришлась всем по вкусу и чтобы все могли узнать её. Это была очень хорошая идея. Другими словами, если познакомить человека с фактом через делюзию, можно быть уверенным в успехе. В этом заключалась его идея.
Но работает ли эта идея? На самом деле работает ли, по сути, эта идея? Боюсь, что нет... боюсь, что истину не должны пасти жрецы предрассудков, страхов, делюзий, напрестольной пелены (о, тут я зашёл слишком далеко), потира, фимиама, дыма, латинских гимнов. Истина не обязательно должна представать перед людьми таким образом. Нам совершенно не обязательно разукрашивать истину невероятным многословием, поскольку это единственное, что с ней случилось: она была разукрашена невероятным многословием, понимаете?
И вот человек втаскивает эту бедненькую, оборванную, одетую в лохмотья девицу - истину, - понимаете, и думает, что, для того чтобы вообще вывести её на сцену, он должен увешать её боа, котомками, нарядить как гавайскую танцовщицу и так далее. Это не обязательно, это не обязательно. Всё, что вам нужно сделать, - это показать людям, что истина, возможно, существует, а потом спросить, является ли для них то-то и то-то истиной. И если они посчитают это истиной, они смогут распознать истину.
Люди в самом деле распознают истину, когда видят её.
Но сюда примешивается ещё один небольшой фактор. Иногда смотрит лишь искусственная личность. А если смотрит только искусственная личность... главная её черта заключается в том, что она не может конфронтировать истину.
Именно с этими барьерами мы сталкиваемся, когда клируем людей. Именно с этими барьерами. Они не очень устрашающие.
Количество людей - это не что-то очень устрашающее. Но невероятное обилие лжи, страхов и ужасов может стать весьма устрашающим, ведь обратите внимание: человек не смог преодолеть эти барьеры за последние многие тысячи лет (если он вообще когда-либо мог их преодолеть в этой вселенной). Поэтому, он, должно быть, считает их очень устрашающими.
Мне кажется, что только его страх перед этими вещами мешает ему быть счастливым.
Так вот, может ли человек быть счастлив? Если мы посмотрим... если мы посмотрим на любого из великих искателей истины, то на поиски всех их толкали несчастья человека. Они смотрели вокруг и видели, что человек несчастлив. Они обнаружили, что больной человек болен! Ему больно! И он не хочет, чтобы ему было больно. Они смотрели вокруг и видели, что люди голодают, хотя не хотят этого! И они столкнулись с этой ужасной загадкой: почему в жизни человека присутствует всё это зло, если он не хочет этого?
И конечно (много лет назад я рассказал об этом в филадельфийских лекциях), в этой вселенной вы не получаете того, чего хотите, а то, чего не хотите, вы, конечно, можете получить довольно легко. Это одно из небольших правил, действующих здесь, и вы поразитесь, каким образом оно влияет на всё это. Как раз на днях я выяснил, как оно влияет на всё это и почему.
Для большинства людей аффинити - это мыслезаключение о расстоянии. О, боже, насколько глубока эта мысль, не так ли? Обдумайте её немного. Если вам что-то нравится и это что-то приемлемое и если вы считаете, что это что-то вполне нормальное, вы хотите, чтобы оно находилось вон там.
Что ж, если что-то вам совершенно не нужно, куда вы его помещаете? Что ж, очевидно, единственное место, в которое вы сможете это поместить, будет находиться прямо вот здесь.* Итак, данное состояние в этой вселенной вызвано основным законом аффинити.
Человек не хочет быть несчастным. Он не хочет быть больным. И то, что он несчастен и болен, - это совсем не логично. В целом человек не делает того, что он хочет делать, и не является тем, кем он хочет быть. Он делает те вещи или является теми вещами, которыми он не должен быть или которыми он вынужден быть; так или иначе ему мешают быть самим собой. И все эти призрачные барьеры кажутся ему намного более устрашающими, намного более плотными, чем что-либо ещё.
Я клянусь, что идея некоторых девушек о пагубности замужества является для них чем-то намного более плотным, чем вот эта стена.
И девушка, которая считает замужество чем-то ужасно пагубным: «Я никогда не должна выходить замуж. Я вообще не буду выходить замуж. Р-р-р-р-р»... Понимаете, сплошь и рядом.
И вы начинаете проводить ей 8-К. Она может его выполнять; она может протянуть руку и коснуться стены. Почему ей так легко касаться стены? Да потому, что этой стены нет. И она может пройти чуть ли не сквозь стену.
Но вот эта идея о том, что «брак - это нечто такое, во что ни в коем случае нельзя вступать»... боже мой, она плотная! Рру! Ррру! Интересно, не так ли? Понимаете, каким образом плотные вещи в собственной вселенной человека становятся стенами его тюремной камеры.
Нет, человек имеет право... человек определённо имеет право на какое-то счастье. Он не будет чувствовать, что у него есть это право, под влиянием своего собственного прошлого. Он не может! Он не может. Он слишком сильно увяз и в том, и в этом.
Ему мешают не моральные нормы общества. Ему мешают все эти заблуждения о том, насколько плох другой человек.
Вам нужна полиция, поскольку другие люди такие плохие. Как-то раз я исследовал полицию. Я стал копом. Вот самый лучший способ что-либо исследовать: станьте этим на какое-то время, понимаете? Вы можете зайти тут слишком далеко.
Но в какой момент общество приходит к слому? Что его может привести к слому?
Что ж, всё, что вам нужно сделать, - это заиметь полицию, и общество начнёт приходить к слому. Почему? Полиция служит постоянным напоминанием о том, что люди злы, и это, в свою очередь, постоянно напоминает нам о том, что мы должны соглашаться с этими злыми людьми. Вы понимаете, как это срабатывает? Славный, маленький розыгрыш.
Так вот, я не говорю, что мы настолько не от мира сего, чтобы полагать, будто в наше время мы могли бы обойтись без полиции. Или могли бы?
Так вот, вы должны решить, какой дорогой вы собираетесь идти вместе с обществом, если вы думаете о новом обществе того или иного рода. И если говорить: «Что ж, это общество будет совершенно неконтролируемым», получится, что мы выступаем за анархию. И все анархисты говорят нам, что общество сможет быть совершенно свободным обществом без правительства только в том случае, если каждый человек в нём будет идеальным.
Что ж, я не знаю, выступаем ли мы... когда мы говорим об отклированном обществе... выступаем ли мы за анархию. Это к делу не относится. Это будет зависеть от тех, кого отклируют. Но не думаю, что у нас в итоге будет анархия. Я думаю, что мы в итоге выйдем на гораздо более высокий уровень согласия и сотрудничества, поскольку тогда, я думаю, вы сможете осознавать остальные динамики.
Полицейские присутствуют в нашем общество только потому, что все остальные динамики отсутствуют! Поэтому, если вы вернёте в общество остальные динамики, вы получите общество.
Представление полицейского о состоянии бытия преступника - это одна из самых интересных тем для исследования. Вы бы не поверили его результатам, если бы сами не побыли копом какое-то время! Вы бы просто не смогли поверить этому.
Я видел, как закоренелые преступники входят в ужасный бар, который притулился где-нибудь на окраине между двумя тараканьими халупами. Понимаете, закоренелые преступники, убийцы полицейских. И вот они входят. Похлопайте их по спине: «Выпейте, ребята. Только ведите себя тихо». И они будут вести себя тихо.
Полицейский... понимаете, я не был полицейским... это было обманом. Я выглядел как полицейский - на мне была полицейская форма. Тут есть небольшая разница.
Если бы полицейский увидел, как входит пара таких ребят, он бы сказал: «Уммм. Злые существа. Что это вы здесь делаете? Я?» Не успеете вы и глазом моргнуть, как в клубе всё полетит вверх дном. Стулья начнут с треском ломаться, хозяин будет ужасно недоволен, начнётся война.
Что ж, мне кажется, есть определённые вещи, к которым вы можете воззвать в человеке; несомненно, есть определённые вещи, к которым вы можете воззвать в человеке, и он в большей или меньшей степени вернётся к себе исходному. Иначе говоря, он снимет свой плащ. Это весьма ненадёжный принцип. Иногда он срабатывает, и есть одна религия, которая целиком и полностью основывается на этом принципе: если вы сможете добраться до души или существа человека... просто бац!.. что ж, он выздоровеет и вы достигнете своей цели. Эта религия, я не знаю, слышали ли вы о такой религии, она называется Христианство. (Смех.) Всё, что вам нужно сделать, - это воззвать к тому, что во многих её организациях называлось духом Христовым в человеке.
Что ж, я не знаю насчёт «духа Христова», но если воззвать к исходной личности - что ж, у вас кое-что получится.
И иногда вам придётся взывать, взывать, взывать и взывать. И после того как вы воспроизведёте вопрос одитинга достаточно много раз, вы до неё доберётесь.
Весьма забавно. Весьма забавно смотреть... сколько усилий нам пришлось приложить, чтобы выяснить те немногие вещи, которые нам нужно было знать. Но я полагаю, что когда вы перелезаете через баррикады, что ж, иногда вы можете измазаться в креозоте, а когда вы рубите растительность джунглей, вас вне всякого сомнения немного забрызгает хлорофиллом. И вы будете ходить запачканным какое-то время, пока не искупаетесь, и тогда вы скажете: «Подумать только, пройти столько джунглей и найти лишь вот такую малость. Мы нашли всего лишь вот эту малость. Мы преодолели двенадцать километров джунглей, болот и так далее и нашли лишь вот эту малость - воспроизведение. Воспроизведение. Надо же». Понимаете?
И вы тут же забываете про двенадцать километров болот, джунглей и так далее; вы тут же забываете обо всём этом и говорите кому-то ещё, вы подходите к нему... понимаете, этот человек не прошёл с вами через это... вы подходите к нему и говорите: «Эй! Посмотри на это. Воспроизведение». И он говорит:
И он говорит... он проваливается в трясину по самые уши и говорит: «А! Кто-то мне лжёт».
И вы говорите:
И вот где рождается наука: грязь!
Так вот, куда ни кинь взгляд, общество берёт себе на вооружение какие-нибудь произвольности, дабы обосновать ими скрытый идеал, который никто никогда не формулирует явно. И эти произвольности всё накапливаются, накапливаются... законы, традиции. Все забывают, что именно они собирались предотвратить, и в итоге у нас получается вот такая масса с одним общим знаменателем: предотвратить.
И когда кто-то становится полностью предотвращённым, вы видите человеческое существо.
Но что в действительности вы увидели бы, если бы кто-то был полностью предотвращён? Вы увидели бы человека, который вообще не может помогать, который не может достигать по остальным динамикам, и тогда бы у вас не могло быть цивилизации, поскольку у вас не могло бы быть третьей динамики, не так ли? Вот настолько всё просто.
Иначе говоря, данная система предотвращения всего на свете, призванная создать хорошую цивилизацию, весьма преуспела в уничтожении того, что она должна была создать. Правильно?
Итак, должен существовать другой путь, получше, и сегодня он у нас есть в Саентологии.
В ходе нашего развития мы претерпели много злоключений. Среди нас, включая меня самого, вряд ли найдётся хоть один, кто не становился человеком в тот или иной момент за эти восемь лет. Однако это не было отступничеством, это было рецидивом привычки.
Несколько сложно пройти весь путь до конца.
Но забавно здесь то, что, если человек просто встаёт на эту дорогу, если он просто начинает по ней идти и говорит: «Смотрите-ка, тут есть несколько истин», с ним начинают происходить поразительные вещи.
Помните старую статью «Дианетика: эволюция науки»? Многие, кому она попала в руки, прочитали её и внезапно выздоровели - бум! Это было странно.
Мне известно три случая, когда человеку в больнице давали эту статью, он читал её, вставал, просил принести ему одежду и уходил из больницы, а после у него не было рецидивов годы и годы спустя.
Так вот, следовательно, сама по себе простая идея о том, что выход есть, что истина существует и что истину можно понять, - это невероятно мощная сила. Поэтому те элементы в обществе, которые пытаются убить истину, в первую очередь начнут атаковать идею, что выход может существовать.
Они скажут: «Ннеееет! Никакого выхода!» Вы посреди болот и джунглей. «Ха! Ха! Ха! Тут вы и останетесь».
Следовательно, любой, кто говорит вам, что выход есть, неизбежно по определению должен быть мошенником и шарлатаном!.. Это чуть ли не дословная цитата из брошюры Общества потребителей об исцелении. Там говорится: «Вы всегда можете определить, что человек шарлатан: он скажет вам, что может что-то исцелить». Задумайтесь об этом на секунду. Это дословная цитата из материалов «Общества потребителей».
Государство очень благосклонно относится лишь к тем, кто использует... о них мы поговорим на нашем конгрессе чуть позже... кто использует насилие, кто стремится окружить людей барьерами до такой степени, чтобы они ни за что не могли поверить в то, что выход есть.
И знаете ли вы, что общество настолько уверено в самом себе... в том, что оно поймало всех в ловушку, в том, что все сидят вот тут в грязи... что позабыло заплатить охранникам, и те ушли. Это так. Это поразительно. Тюрьму больше никто не охраняет. Но только все продолжают думать, что охрана есть; они будут так думать до тех пор, пока вы вдруг не скажете им чуть приподнять голову и посмотреть, видят ли они где-нибудь блеск ружейных стволов; либо пока вы не скажете им протянуть руку и проверить, чувствуют ли они колючую проволоку; либо пока вы не скажете им пойти вон туда и проверить, в самом ли деле они провалятся в зыбучие пески.
И кто-нибудь с огромным изумлением делает этот осторожный, маленький первый шажок, понимаете? «О, я не знаю, я не уверен...» И мы видим, как «Дианетика: эволюция науки» поднимает людей с больничных коек. Мы просто попросили их посмотреть, пощупать вокруг и проверить, есть ли тут какие-нибудь барьеры, стоит ли кто-нибудь по-прежнему на страже, - и выяснилось, что нет.
Иными словами, чуть ли не каждый барьер, который у нас есть, и чуть ли не каждое принуждение, которому человек подвергался и из-за которого он оставался в аберрированном состоянии, - сегодня практически никто не поддерживает их существование. У нас больше нет инквизиции. У нас есть психиатры; их мы можем сбросить со счетов. В этой стране людей не арестовывают за религиозные убеждения.
Понимаете, это было поразительно... понимаете, всё, что вам нужно было сделать, так это сказать... сначала всё происходило вот так: какое-то время в Европе вам достаточно было читать Библию у себя дома, чтобы вас сожгли на костре. Понимаете, всё было настолько вот плохо. Этого было достаточно.
Либо вы оказывались в поле и слушали проповедника, и ваше песенка была спета, тут же. Ваше тело сразу же утаскивали и привязывали к столбу... они очень интересно себя вели в таких случаях, понимаете? Нам приходят на ум люди, которых сжигали на костре, - их не просто сжигали, вы это знаете.
Очень часто они прикладывали лёд к сердцу и лицу, чтобы человек, сгорая на костре, дольше оставался живым. Милейшие люди! Это были хорошие люди. Они были мучительно хорошими.
Так вот, люди, которые вытворяли подобные вещи, конечно же, думали, что поступают правильно и что они являются лучшими людьми в лучшем из миров; и они думали, что тот человек, который слушает проповедника в поле или листает Библию дома или что-то в этом роде, - это очень, очень злой человек, поскольку он прорывается через барьеры, которые, как они знали по своему опыту, чрезвычайно необходимы для того, чтобы общество в целом продолжало существовать. Поэтому они подвергали его вот таким наказаниям.
Но так больше никто не поступает. Поступают жестоко, но всё это нечто несерьёзное, мелкое. Скажем, какой-нибудь промышленник хочет иметь хорошие отношения с политиками, понимаете? И этот промышленник едва умеет читать и писать, но он хороший парень, и он делает всевозможные вещи и так далее. И политики говорят: «Что ж, он безобидный парень». И понимаете, обмениваются парой-тройкой подарков или что-то в этом роде. И это вдруг становится серьёзным преступлением. Что ж, страна, в которой это может стать серьёзным преступлением, ещё далеко-далеко не безнадёжна.
Так вот, означает ли это, что Саентология появилась в благоприятное время и в благоприятном месте? Да, вне всякого сомнения. Нам нужно пройти лишь очень небольшой отрезок туго натянутого каната. Лишь небольшая горстка людей вокруг нас говорит: «О нет-нет-нет». И существует несколько законов, согласно которым вы не должны излечивать кого бы то ни было от чего бы то ни было и так далее. Люди уже больше не относятся к этому серьёзно, и, если вы скажете хотя бы несколько слов в поддержку этих законов, что ж, вы прорвётесь.
Кстати, в Англии с этой точки зрения больше свободы, чем в Соединённых Штатах. Вы можете сказать, что собираетесь излечить кого-нибудь, взять и излечить его, и никто не будет вопить.
В Соединённых Штатах вы говорите: «Что ж, мы собираемся предотвратить его болезнь» - или что-то в этом роде, понимаете?
Но в настоящее время мы не имеем дело с чрезвычайно жестоким окружением, и поэтому есть все основания полагать, что наши знания ждёт процветание и что они будут распространяться и передаваться от человека к человеку.
Нам благоприятствует также и то, что сейчас в мире много коммуникационных каналов - как никогда раньше. Сегодня их громадное количество. Для чего их используют, - это уже совсем другой вопрос, но то, что они существуют, не вызывает сомнений.
Например, лишь в последнюю пару десятилетий у людей появилась возможность поднять трубку телефона и позвонить практически кому угодно в мире. И несомненно, что лишь в последнее десятилетие у большинства людей Запада появились телевизоры.
Я так понимаю, что в России телевизоров больше, чем обуви. Я так понимаю, что телевизоров там больше, чем обуви. Возможно, это лишь пропаганда Джона Фостера Даллеса, но тем не менее есть некоторая вероятность того, что это так. Мы живём в довольно благоприятное время. Это довольно благоприятное время для нас, поскольку никто не будет говорить: «Держите их всех в грязи» - и никто не будет жутко протестовать, если вы начнёте вытаскивать кого-нибудь из болота, и, если вы начнёте вытаскивать из болота всех, никто на самом деле не будет протестовать. Ведь, как я уже и сказал, полиция покинула тюрьму.
Так вот, есть ли что-то ещё, что делает это время благоприятным для нас? Что ж, да: человечество может исчезнуть с лица Земли практически полностью. Тем не менее этот фактор не сдерживает наши действия, а наоборот, срабатывает как катализатор. И катализатором, конечно же, является угроза войны, атомный распад - такого рода вещи. Теперь человек может уничтожить человечество настолько основательно, что нам в самом деле надо поторапливаться.
Поэтому я бы без долгих размышлений сказал, что мы, наверное, немного опоздали, может быть даже на восемь лет.
Раньше люди вваливались в дианетические центры со словами: «Где все эти клиры?» Не знаю, чего они ждали. По правде говоря, если бы я просто указал на пустое место посреди зала и сказал: «Вон там сейчас есть один», мы бы, вероятно, положили начало великому возрождению религии в Америке. Но это не соответствовало бы истине, так что в этом не было бы ничего хорошего.
Тем не менее в этот первый час конгресса клирования будет уместно обратить внимание на то, что клиры существуют... что мы приводим людей в это состояние по всему миру. Сейчас в Англии столько же клиров, сколько в Соединённых Штатах, или даже больше. Клиры появляются в Южной Африке. У всевозможных, так сказать, «полевых» офисов очень и очень хорошо идут дела. Лос-Анджелес работает просто великолепно. Нью-Йорк как раз сейчас берётся за дело. Как бы мне хотелось, чтобы кое-кто из присутствующих здесь отправился в Нью-Йорк и стал клиром, чтобы мы могли сказать: «Все эти клиры из Нью-Йорка...» На самом деле, пока что там не было сделано ни одного клира. Но этого следовало ожидать, поскольку Нью-Йорк - это Нью-Йорк. И работа, выполняемая в этом направлении, просто колоссальна. Это просто великолепная работа, которую выполняют по всему миру.
И большая часть этой работы... поймите это... выполняется с помощью посредственных коммуникационных линий. Недавно сюда прилетел кто-то из Новой Зеландии. Он сказал: «Мы делаем что-то неправильно; у нас вообще не получаются клиры. Мы делаем что-то неправильно». Он прилетел аж из Новой Зеландии на один день и улетел обратно.
И разумеется, они делали что-то неправильно. Они проводили «Помощь» как-то вот так: «Скажите мне, каким образом людям никогда нигде не помогают». И Е-метр, на котором они пытались проверять людей, не работал. И этому парню пришлось прилететь аж сюда, чтобы выяснить, что его Е-метр не работает. Но они исправили все эти моменты, связанные с техникой клирования; привели в порядок Е-метр. Он получил некоторую субъективную реальность по поводу парочки процессов. Улетел домой, и через шестьдесят часов после прибытия, отправил мне каблограмму: «Сделал своего первого клира, Новая Зеландия».
Что ж, к чему я это веду... я это веду к тому, что это происходит по всему миру. Эта деятельность идёт весьма успешно, и у нас в самом деле есть клиры, мы развили активную деятельность, вы здесь, и у нас проходит конгресс.
Не так ли?
Спасибо.