Мы продолжаем говорить оо истоках Саентологии как религии и об истоках саентологического знания. Когда мы смотрим на буддизм, нас не удивляет огромное изменение в условиях деятельности человека, потому что оно вне всякого сомнения имело место. Рим пал всего через восемьсот лет после этого.

Так вот, для той эпохи, когда это происходило, это был небольшой промежуток времени, поскольку была разрушена вся философия Рима. Философия всех государств, которые были основаны исключительно на силе, и всех обществ, находившихся на стадии варварства, была разрушена, когда они соприкоснулись с буддизмом.

I'm giving you a lecture now on Scientology, its general background, as it might be known to man. Scientology is of course a word which you might say is Anglocized. We know what science means. We know that science means truth or wisdom, and we know what ology means. Anybody knows that, that means study. But this does not mean the study of science. This means the study of wisdom, which is about as close as you can get, as a straight definition, unless you said "wisdomology". Or unless you said Scientology is wisdom. And you said that what you were practicing was wisdom. If you said this clearly that would make a more definite point than saying you were practicing Scientology. But in the essence of the word, it is not talking about science, it's just that the western world recognizes in the word science something close to a truth.

Однако самым первым государством, которое изменилось навеки, была сама Индия. В то время Индия была настоящим олицетворением дикости и варварства. То же относится и к Китаю. Япония до сих пор крайне невежливо описывается китайцами, как дикая и варварская страна.

Now we have the derivation of Scientology being scio, which means knowingness in the fullest sense of the word. And that is the reason why this Scientology was put together. It's the most emphatic word that existed in western languages, romance languages, which includes of course Latin, one of the roots of English. And it's a very emphatic statement of know. It's knowingness in the fullest sense of the word. It's not otherwise qualified.

Буддизм лишь сравнительно недавно начал оказывать своё цивилизующее влияние на Японию. Америка закончила построение цивилизации в Японии, так что тут американская и буддистская культуры тесно соприкоснулись.

Now you notice it isn't science-tology. It might have been better stated as scio-tology, but again that is not close enough to English. So we use a word which is fairly easy to say, which is simply Scientology.

Но сейчас, когда мы движемся по траку времени через все эти эпохи, мы обнаруживаем, что прошло очень много времени, прежде чем Веды вновь вышли на сцену в виде нового знания, называвшегося «Дхьяна». И в то же время наследию Будды потребовалось довольно много времени, чтобы выйти за пределы Азии.

You notice here that for a long while we have not used the word Dianetics, not because Dianetics does not belong to the HAS, it does. One hundred percent. It is a mental therapy, and says so in its own title. It says, "Dianetics." The derivation of that word was dianous, with an English engineering twist on it, etics. Which mean no more and no less than through mind. Well in view of the fact that the western world thinks of mind as something that mental cases have and other things, we weren't particularly interested in continuing to concentrate upon this thing called mind, although mind is a perfectly useful word. But look at this. Through mind.

Но мы видим, что заслуга за это распространение на Ближний Восток принадлежит, возможно, не столько Будде, сколько самой Азии. С незапамятных времён в тех местах существовали торговые пути. Человечество не помнит свои дороги, но торговые пути были довольно широко открыты с очень-очень ранних времён. Мы обнаруживаем, что финикийцы очень аккуратно и прилежно торговали с Англией, и их корабли выплывали за Геркулесовы столпы: мы обнаруживаем их... Кстати, в прошлом году я стоял на краю финикийских развалин, которые рекламировались как римские развалины, но они не были римскими, потому что я там видел надпись, выполненную финикийской клинописью.

In Scientology we're not going through mind. We're talking about knowledge. So Dianetics was a mental therapy. There is no doubt about that. And there is no doubt about it that it is a very legitimate ancestor of Scientology. But Scientology is a thing of considerable amplitude. Where Dianetics was a very narrow thing indeed. And Dianetics belonged in the world of psychology. And Scientology does not belong in the world of psychology, and is not an advanced psychology, and cannot be defined in the framework of psychology. Psychology is an Anglocized word, not necessarily its root words, because today we find that psychology is composited from psyche and ology. And psyche is mind or soul, but leading psychological texts begin very, very carefully by saying that today the word does not refer to the mind, or to the soul. To quote one, "It has to be studied by its own history, since it no longer refers to the soul, nor even to the mind." So we don't know that psychology refers to. It simply got lost. And so we have to step out and take a word which actually means what it means, which is a study of knowingness, a study of wisdom. We have to take that word because that is what we are doing.

И это было за тысячу лет до нашей эры, тысячу лет до нашей эры. Знаете, за тысячу лет до нашей эры финикийские корабли уже имели за кормой 10 тысяч лет мореплавательского ноу-хау. Их корабли были очень сложными сооружениями. И Финикийская империя распространилась по всей Европе, но теперь уже невозможно проследить, откуда она произошла, что собой представляла и по какой причине что делалось.

Now philosophically there is a word called epistemology. But epistemology is quite separate from ontology, another word in the same category as epistemology. Matter is considered to be separate in philosophy. Matter is considered one direction, thought in another direction, and so on. In other words, we are already looking at a cloudy vocabulary when we look at the field of western philosophy. In fact, nowhere in the west can we find any qualifications for a study which assumes to reach the highest possible level of knowledge which can be attained by man or life.

Но Финикия находится в пределах досягаемости наших учений и нашей истории.

We find nowhere in the western world a word, or a tradition, which will embrace Scientology, which makes a difficulty for an auditor when he is trying to communicate to people in the society around him, since they want to know what Scientology is, and then he speaks to them without this tradition. They assume that the word psychology embraces all sorts of eccentricities found in mental behavior. They assume this, so they could not possibly understand how anything could be said to exceed or not be the same as psychology. And they are left in the dilemma of non-recognition. You have not communicated when you have said, "We study wisdom." You see, if you just said that they would say, "Oh yes, that's very well. I did that in the third grade."

Тысяча лет прошла после заката финикийской империи и лишь тогда мы, в Западном мире, начали впервые осознавать, что возможны более высокие уровни цивилизации. Какое-то время иудеи на Ближнем Востоке почитали бога определённым образом и в определённом ракурсе. И в качестве одной из их священных книг у них была Книга Иова. И происхождение многих других иудейских святынь можно проследить к подобным источникам.

Now in view of the fact that you go out of communication in a society which has no standard of communication on the subject about which you are talking, it is therefore necessary to resort to various shifts in trying to describe what you are doing. You have to find the background which actually leads to an understanding of your subject. Now there have been many ways that this could be accomplished. But before we worry about that too much, let's take up something that is quite important to us, and is not limited by any ignorance that we discover in western civilization.

И по всей видимости, в то же самое общество внезапно пришли иные учения. Их священная книга, известная нам как Ветхий Завет, очень и очень многим обязана тому, о чём я вам только что говорил, но с одним исключением: на ней лежит отпечаток варварства – при всём моём уважении к Священному писанию. Эта книга очень сильно изменилась с веками, очень сильно изменилась.

Let us take up probably ten thousand years of study on the part of man, of the identity of god or gods, the possibility of truth, the inner track mystery of all mysteries. In other words, the mystery of life itself, and we find that for ten thousand years, which figure by the way does not agree today with certain historians, but then they don't know much of the data I am talking to you about. But for about ten thousand years that we know of, man has been on this track. We find that the material which is extant, even in western civilization, and in Asia, has gathered to itself an enormous verbiage, you might say. There's somewhere between, and I think it would be adventurous to state an exact number, but there's somewhere between a hundred and twenty-five thousand and a hundred and fifty thousand books which have been written, and which comprise the Veda and Buddhist libraries. Now that's a lot of books. Of course some of them are very, very short, but here is a tremendous amount of data.

И мы рассматриваем цивилизованную сторону той религии, которую мы знаем как Христианство. Эта религия началась, естественно, в первом году. Мы обнаружим, что для нас это не представляет важности за исключением того факта, что мы все, упоминая даты, говорим о человеке, о котором здесь и идёт речь – мы считаем время от рождества Христова или до рождества Христова. Весь календарный отсчёт идёт от происшествия, о котором я здесь и говорю.

Now if all this data is in existence, then why doesn't the western world know more about this data? We have to go back and take a little look at what happened about ten thousand years ago. Of course that's rather cloudy, too. You could probably straight wire it, but let's put it into the field of anthropology, rather into the field of study or history. And we discover that perhaps much earlier than ten thousand years ago there was a division of peoples here on Earth. The division point was evidently the Ural Mountains. I am talking to you now from material given to me by the professor of ethnology at Princeton University, where I studied. And I have no more data than he gave me, and have no further qualification than this, except the man was an expert in his own field. And what he said seemed quite reasonable to me, and so I am saying it to you.

Принципы, известные как Буддизм, включали, конечно же, «возлюби ближнего своего», «воздерживайся от использования силы». Эти принципы появились в Малой Азии в начале нашего летоисчисления.

There was evidently a split of races somewhere in the vicinity of the Ural Mountains. Evidently part of the population which is now in the northern hemisphere went east, and part of it went west. The borning spot of the human race has been variously disputed, but if we don't worry about the borning spot, we just say that is more or less what occurred at that time, that there was a sharp division. And that part of the northern hemisphere's peoples went east, and part of them went west. We discover that a singular difference of personality occurred, which is, in the northern hemisphere, the most observable difference.

И, кстати, я никоим образом не преуменьшаю важность работы Христа или личность самого Христа. Принято верить, что Иисус Христос учился в Индии – так традиционно считается. Никто о нём и не слышал, он появился из ниоткуда в тридцатилетнем возрасте. Он был плотником и тому подобное, можно много чего о нём услышать. Но также можно услышать настойчиво повторяемую легенду о том, что он учился в Индии.

The people who went into the Steppes, into the Gobi, into China, India and into the various islands were evidently faced by an enormous chain of deserts. They were faced by privations of great magnitude. And they developed a philosophy of enduring. That was the keynote, because that was what their environment demanded of them. They had to endure. And so we find these races colored in a certain way so as to thwart the onslaught of sun and snow. We find them without protection naturally in their environment, and therefore we find them able to survive long after those who went in the opposite direction. This is a peculiarity. A Chinese, for instance, float on a raft off the Cape Horn during the war, had been on the raft for eighty days without food and water, and was picked up off the raft and wondered why they bundled him in blankets. And as soon as he could manage it; he had been on a British vessel which had been torpedoed; as soon as he could manage it he threw off the blankets, and went up and reported to the cook shack, and went to work. He had been a cook on a vessel which had been torpedoed. Eighty days without food and water, awash on a raft in the South Pacific. In other words, he had learned how to endure.

Что ж, конечно, это было бы вполне приемлемым фактом, если принять во внимание то, что основы философии Христа к тому моменту существовали в Индии на протяжении пяти столетий – немногим меньше пяти столетий. Так что этой философии было самое время выйти из Индии, если учесть, что к тому моменту она уже распространилась на две трети населения Земли.

And so it is. Their colorations, their customs and so on, are different from ours just to the degree that they can survive in tremendously arduous surroundings. And the surroundings of those lands is arduous. It is a very arduous land indeed. They are; those races that are there are able to endure. And if you said anything about them, this is certainly a clear statement. They also are tremendously practical. Their practicality is such as to stagger a white man. The explanations that they will suddenly and innocently voice to a query are always of such sweeping simplicity that they leave a white man standing there staring, with a slack jaw.

Но мы не узнаём свою Европу, если её называют процветающей культурой. Там не было культуры. Через тысячу лет после Христа – более того, через двенадцать, тринадцать столетий после Христа – могущественный завоеватель остановился на границе Европы, поскольку он вышел за пределы цивилизованного мира и он не видел никакой пользы в том, чтобы нападать на территорию, где люди носили набедренные повязки из шкур. Это был Тамерлан – Тимур-и-ленг.

Now the races which went in the opposite direction from the Urals evidently went into a country which had a heavy forestation. It had a great deal of game. And the philosophy of the western world became that of striking a hard blow. If you could strike a blow of great magnitude, hard enough and fast enough, you could kill game and so you could live. Because of the vegetation, and because of many other factors, they did not particularly need coloration. Their own customs did not need to be as thoroughly practical, and they were able to dispose of their lives much more easily, you might say, since food was plentiful, as it was not in Asia. And we discover the western philosophy building up on the behavior pattern of striking a hard blow. Get in there quick, hit hard, your game drops, and you eat. And beyond that, not very much thought or practicality.

Рассматривая Ближний Восток, мы сталкиваемся с подъёмом чрезвычайно интересной философии, независимо от того, как её интерпретировали и как её с тех пор использовали. Вы говорили своим преклирам, я уверен, чтобы те перестали использовать такие потоки, чтобы они немного «расширили» своё пространство – для того чтобы они могли переносить это – и затем поменяли свои мыслезаключения.

Now however the truth of this may be, here certainly is something which is said to have preceded a period of ten thousand years ago. It might or might not have truth, we care nothing about that, but it is a very fast explanation of this. And we discover immediately, as we look at these two worlds, that one of these worlds having to endure, being faced with enormous privation, would of course develop a certain patience and an ability to philosophize. An ability to think. It would take a long time for anyone to think all the way through something. And a man who is merely accustomed to striking a hard blow is not likely to think all the way through something.

Вы верите хоть на секунду, что преклир может добиться чего-либо, продолжая применять силу? Что ж, пытаемся ли мы ввести понятия типа «подставь другую щеку» в действия общества, или используем это в тэта-клиринге – эмансипации души – мы, конечно же, смотрим на один и тот же факт. И сформулировал его именно Гаутама Будда, какую бы интерпретацию мы ни хотели бы этому дать.

When we are up against philosophy we are, fortunately or unfortunately, up against an Asian tradition. This is a tradition which is not necessarily that of colored peoples or strangers. This by the way would come as a great shock to people in the western world to discover that in India the ruling caste is quite as white as any Norseman. This would be of great interest to them, and is something which comes as rather a shock to an individual throughout that area. Well they have, because they have a tradition of enduring, they have preserved records. Therefore we do not know what went on in North America. We can only guess. We do not know what went on in South America. There are a few ruins kicking around, but beyond this we don't know very much. We get down into the Mediterranean basin and we discover that there was a certain traffic with Asia, and therefore there is quite a bit known about the Mediterranean basin. This philosophy of endurance and so forth came through into the Middle East. Very poorly, but it was to be found there. The records of Europe we can hold in tremendous question. They do not know where or when they had ice ages. They actually cannot trace from one millennia to the next who was where and owned what. Every now and then they have to write a history, so everybody sits down, gets in a good state of agreement, and writes a history, to such an extent that Voltaire dubbed history a Mississippi of lies.

Притчи, которые мы читаем сегодня в Новом Завете, мы многократно находим в других источниках – те же самые притчи. Одним из таких источников является Египетская Книга Мёртвых, написанная задолго до появления Нового Завета.

Now where the western world is concerned, we have records which go back probably, written records we say, on Earth thirty-five hundred years. Well this may or may not be true. But certainly the schools in the western world teach us that we can go back that far with written records. And they go back to Isis. I think; I've forgotten what particular reign, Egyptian dynasty. And they have found records in that particular area, and they hold these up as being very old. But be very careful, be very, very careful that you do not leave the western world, if you are looking for early records. Be very careful about that.

Когда мы говорим: «Возлюби ближнего своего», мы говорим: «Будь цивилизован», мы говорим: «Не применяй силу». Но в то же самое время, в то же самое время мы просто вырываем слова изо рта Моисея. Так что мы, очевидно, находимся на скрещении двух философий. Но обе эти философии являются философиями мудрости.

In order to have a blackout of history and a blackout of knowledge, you would have to stay on this side of the Ural Mountains. You go across them, and you discover no such blackout. You discover a tradition of wisdom which reaches back about ten thousand years. And that is the oldest trace that we have. Now true enough, we don't necessarily have to recognize that there are written works any older than any anthropologist in the western world knows about. It does happen, however, that there is a set of hymns, which I would love to give you the favorite western figure which puts them after Egyptian. But it doesn't happen to be the case. They, as far as I can remember, it was about eighty-two hundred and twelve BC when these things were introduced into the societies of Earth.

На иврите дефиниция слова «мессия» – это «человек, приносящий мудрость» – другими словами, «учитель». Слово происходит от «посланник». Это человек с информацией. И таким человеком был Моисей. И затем Иисус Христос был таким человеком. Он приносил информацию людям. Он никогда не рассказывал, откуда он раздобыл эту информацию. Он говорил, что она идёт от Бога. Но она с тем же успехом могла прийти и от бога, о котором говорится в «Гимне, воспевающем дитя рассвета», которого, кстати, трудно отличить от богов, о которых шла речь позже. Конечно же, информация не пришла от иудейского Бога, того самого Бога, которому поклонялись христиане. Он больше похож на того Бога, о котором рассказывают Веды. Гораздо больше сходства.

They are hymns. And it would seem that if we spoke of hymns then these would contain then mostly modes or rites of worship, since they were religious. But that would only be our western interpretation of what is religious. These were religious hymns. But they are our earliest debt in Scientology. Our earliest debt, because the very early hymns contain much that we know today checks against what we have re-discovered, or what we have followed back to. And this material includes such a common thing as the cycle of action of the MEST universe, known to you in Scientology as the cycle of action. And this is contained in, I think, the Hymn to the Dawn Child. Variously captioned and translated by western translators, but always this information is there. Furthermore we find in that same set of hymns the theory of evolution brought forward a hundred years ago, or slightly less, by Charles Darwin. In fact, as we look at these hymns we discover almost any information you want to discover later, whether you call it science, or Christian Science, or what you want to do. Here is a tremendous body of knowledge. They are supposed to have come forward in spoken tradition, memorized, from generation to generation, and finally to have been set down. Now this is a western interpretation of what happened to them. I would not here to say whether this is true or false, but I can tell you that today these hymns are still in existence, but they are very hard to acquire in the western world. You have to find the specialized translations of them. And they are studied as curiosa more than anything else. But we do not know what sciences would suddenly open their doors should someone sit down and begin to study the Veda. We don't know what would happen. But it's a very strange thing that information seems to have leaked from that direction, into the Middle East, and into Europe rather constantly over the thousands of years.

И мы двигаемся дальше от этой точки, и мы обнаруживаем, что мы говорим о точке встречи, о своеобразном тигле, в котором рождался сплав религиозных практик, имевших в своей основе разные формы мудрости. Но наивысшей мудростью среди них, очевидно, были Веды и учение Гаутамы Будды. Притчи, взятые из египетской «Книги мёртвых» и многих других источников, не обязательно были использованы там впервые. Так что нельзя однозначно утверждать, что притчи Христа пришли из Египта, основываясь только на том, что нам очень хорошо известно, что Моисей совершил побег из Египта и что евреи считают началом своей истории освобождение из рабства в Египте – не всей своей истории, а лишь той истории, о которой они в основном говорят в Новом Завете.

Man is fond of believing that yesterday's man was unable to walk, to travel, to move.

Так вот, перед нами в лице Моисея великий учитель, перед нами другие мессии, и вот перед нами Христос. И слова Христа были уроком сострадания, и для западного мира это был очень хороший пример того, что нужно было делать, в отличие от того, что делалось в то время в западном мире.

We find however in our western libraries a book called The Travels of Marco Polo. And everyone is quite surprised that a white man was serving Kublai Kahn in that age. Well that was an unthinkably early age. But we discover that Tamerlane had in his court an Arabian known as Eban Batuta, who had just completed a series of books about his journeyings and travels throughout Europe and Africa and Asia. We don't discover that man had any great difficulty in getting around. That's the truth of the matter. He did not have a great deal of difficulty in getting around. He had as late as twelve hundred certainly, he had horses. And horses can go almost anyplace. He was able to make his way here and there across the surface of Earth, and naturally where you get this you get a transplantation of information.

И что же делалось в западном мире в то время? Они убивали людей ради забавы. Они кормили людьми диких зверей ради забавы. В годы правления Клавдия мы видим, как три с половиной тысячи человек, разделённые на две равные команды, атакуют друг друга по четыре человека в ряд на мосту, выстроенному из лодок, убивая друг друга на потеху патрициям.

For instance today, anyone who knows China discovers nothing very strange in Italian cookery. And you would not discover it very strange that Italian cookery suddenly came into being and took place shortly after the return of Marco Polo, and many other travellers who had been in the same area. Just because one wrote about it is no reason a lot of people weren't there. It is always a matter of astonishment to some member of the Explorer's Club to pick up all the information he needs about an area, which is new, wild, and completely unexplored, from the white man or the Chinese, particularly the Chinese, who has been living there for the last forty years. And yet, the explorer brings back the information and publishes it in journals, and makes it available to people. The information collected by that white man on the ground was probably merely told to his family when he got home, and it was not broadly broadcast. So we have to recognize that certain information is broadcast broadly, and some is merely carried around. And so there'd be two categories of spreading information around. Marco Polo and Eban Batuta happened to be writers. And like writers, they wrote. But that is no reason why they were the only people in motion during the last thirty-five hundred years.

Как долго может просуществовать общество, которое до такой степени поклоняется силе? Так вот, как бы ни истолковывали это учение, в нём всё равно остаётся зерно истины: если полагаться исключительно на силу, то это приведёт к упадку и разложению, и это будет невообразимо ужасным. И это была та истина, которая уцелела.

So it is no wonder that we discover the various wisdoms of Egypt appearing as the earliest wisdoms of Greece. It is no wonder why we look into the christian bibles and find ourselves reading the Egyptian Book of the Dead. It's no wonder that we look into the middle of the romantic period of Europe and find that the Arabian Nights had just been translated, and discover that European literature did a complete revolution at that point.

И тогда мы обнаруживаем появление буддийских принципов братской любви и сострадания две тысячи лет тому назад.

Now I'm not stressing the fact that nothing has ever been thought up in Europe. Yes, yes, lot of things have been thought up in Europe. But Europe has made tremendous strides forward, immediately that its doors were opened to eastern information, because the eastern tradition is you can sit and think. And sometimes somebody in the western world is reminded of this. And when he's reminded of it, he is struck by the fact that he can sit down and think, too. And if we have been taught anything, it is the patience of the east which permitted itself to stop acting long enough to find out how and why. And it's that tradition alone to which we are most indebted to Asia.

Так вот, христианство распространилось по всей Европе подобно лесному пожару, но для этого было нужно определённое согласие. А для достижения этого согласия в данную религию были включены многие практики, известные вам сегодня. Те черты, которые отличали раннее христианство, и то, что было положено в его основу, сегодня не удастся распознать во многих церковных практиках. Их там просто нельзя узнать; я хочу сказать, что это очень запутано.

But are we indebted to Asia? Is it to Asia at all, or is it merely to man on this planet who, breaking into two halves you might say, went east and went west. The common ancestors of man. All of us have the same potentials, but it happens that the information which has been collected over the years is available in Asia. It has not been preserved in the western world. Therefore we look to such things as the Veda. We look to such things as the Buddhist texts, to the Tao Te Ching, and other materials of this character from Asia to carry forward to us information of the past. Who knows but what these materials did not come out of Europe in the first place and go over to Asia? We could follow a very dubious track in all directions, but we do know as we sit here in the western world, that man has a tradition of wisdom which goes back about ten thousand years, which is very positively traceable. And we find Scientology's earliest, certainly known ancestor in the Veda.

Но сами эти церкви признают в качестве своего первоисточника Новый Завет. И Новый Завет содержит всё, что мы знаем о том переходном периоде, за исключением нескольких судебных записей и нескольких легенд.

The Veda is a very, very interesting work, as I just told you. It is a study of the whereins and whereases, and who made it and why. It is a religion. It should not be confused as anything else but a religion. And the very word Veda simply means lookingness or knowingness. That is all it means. And that is all it has ever meant, lookingness, knowingness.

Но мы видим, как эта информация была не самым лучшим образом истолкована, как она распространялась не самым лучшим образом через те области, где люди не умели ни читать, ни писать, что в значительной степени отличалось от того, что было в Азии. И мы видим, как та или иная церковь принимает обычаи, существующие в этих новых областях, для того чтобы проникнуть туда. Сегодня мы обнаруживаем в нашем Рождестве поклонение зимнему солнцестоянию. Это германский обычай, который существовал и в других общинах варваров. Почти каждое такое общество в Северном полушарии поклонялось уходу и возвращению солнца. И мы обнаруживаем, что это было включено в христианство, а потом мы обнаруживаем что-то ещё, что было включено в христианство, и затем мы обнаруживаем что-то другое, что также было включено в христианство. И каждый раз на линию передачи информации добавляли определённое количество суеверий до тех пор, пока уже не было никакой возможности определить, что же было на этой линии, если только не вернуться к истокам и не проследить движение информации, чётко отличая одно от другого и не смешивая различные данные.

And so we can look back across a certain span of time, across a great many minds, and into a great many places where man has been able to sit still long enough to think, through this oldest record and find where it joins up with the present, and to what we in Scientology are rightly indebted. For to say that out of whole cloth, and with no background, that a westerner such as myself should suddenly develop all you need to know to do the thing they were trying to do, is an incredible and an unbelievable and an untrue statement. Had the information of the Veda not been available to me, if I had not had a very sharp cognizance of earlier information on this whole track, and if at the same time I had never been trained in an American university which gave me a background of science, there could not have been enough understanding of the western world to apply anything eastern to. And we would have simply had the eastern world again. But the western world has to hit with a punch. It has to produce an effect. It has to get there. Nobody urged Asia to get there. You could sit on a mountaintop for a thousand years and it was perfectly alright with everybody in the whole neighborhood. They'd pick you up for vagrancy in the west.

Однако мы снова имеем дело с мудростью. С какой мудростью? С мудростью, которая представляет собой знание того, как познать самого себя, для того чтобы разрешить тайну жизни. И когда христианство подверглось истолкованию и было импортировано в Европу, результатом этого было возрождение, появление большого количества догадок и предположений и невероятно большие надежды.

So we combined the collective wisdom of all those ages with a sufficient impatience and urgency, a sufficiency of scientific methodology, and I think by the way that Gautama Sakyamuni probably had a better command of scientific methodology than any of your chairs of science in western universities. We have to depend though upon this scientific methodology and mathematics, and so forth, to catalyze and bring to a head the ambition of ten thousand years of thinking men. And if I have added anything to this at all, it has simply been the urgency necessary to arrive, which was fairly well lacking in the eastern world.

То, на что надеялись буддисты, стало тем, на что надеялся, – что очень интересно, – тем, на что надеялся христианский мир: освобождение от тела, выживание и бессмертие человеческой души.

И хотя в Риме был культ, у которого была эта идея, этот культ не был очень древним. И он, очевидно, зародился в Персии, которая всё-таки была ближе. Так вот, столкнувшись с христианством, этот культ исчез, но это произошло из-за того, что они были очень похожи. Их было невозможно различить, и христиане победили.

По всей Европе мы видим эту веру в бессмертие, эту надежду на спасение. И люди поняли, что эту надежду выгодно поддерживать, поскольку это обещало людям, что он вот-вот наступит – что вот-вот наступит Судный день.

Примите это просто как варварскую интерпретацию слов Гаутамы Будды: освобождение души от цикла рождений и смертей. Вы видите, что он об этом говорил?

И теперь мы получаем данное, что будет день, когда кто-то протрубит в рог, и всё это случится. Мы не знаем, какого рода варварство породило это суеверие, но сегодня это суеверие живёт в нашем обществе: Судный день. Поначалу ад был представлением о том, как Рим будет поглощён морем лавы, – а ведь всем хотелось увидеть, как умирает Рим. И это привлекало на сторону нового движения множество людей. Им обещали, что Рим исчезнет в море раскалённой лавы.

И во время правления Нерона была предпринята попытка доказать это путём сожжения Рима. Но большого успеха эта попытка не принесла. Рим продолжал существовать и в конце концов полностью попал под влияние христианства, и с тех пор он был точкой ориентации для христианства.

Примерно через тысячу лет после пришествия Христа была предпринята попытка вернуть Иерусалим – место его действительного рождения, и это породило немало споров, не прекращавшихся с того самого момента. Но точка ориентации стала единственной стабильной точкой, поскольку это было... это было место в мире, в которое вели все дороги, и она стала точкой распространения всей этой информации.

Но Рим разделился, и столица Римской империи была перемещена в Константинополь, и впоследствии мы видим константинопольское ответвление этой церкви. Оно, однако, получило сильнейший удар, когда Россия внезапно стала страной атеизма. С тех пор мы мало что слышим об этой церкви. Что ж, мы всё ещё очень многое слышим в западном мире о той церкви, которая находится в Риме. Она всё ещё там.

Результатом распространения христианства был определённый уровень цивилизации. И многие люди будут поносить христианство, говоря, что оно низвело людей до крайне низкого уровня. Это неправда. Оно пришло в мир рабов и сделало их свободными людьми. Это само по себе было немалым достижением. Оно пришло в мир, который поклонялся исключительно силе и материи, и заставило его осознать, что рано или поздно ему придётся обратить внимание на тот факт, что у человека есть душа.

Так вот, помните, что Христианство в основах своей мудрости всё ещё доступно нам в Новом Завете. И в действительности – независимо от того, как оно дошло до нас через века – его можно быстро проследить непосредственно к Ведам.

Иными словами, перед нами трак, отличающийся постоянством. Этот трак, отличается немалым постоянством, – мы получаем одни и те же сообщения. Христианский бог гораздо лучше описан в ведических гимнах, чем в любых последующих публикациях, включая Ветхий Завет. В Ветхом Завете дано гораздо менее точное описание того, каким христиане представляют себе Бога, чем в Ведах.

Ну хорошо. Не стоит говорить об этом до бесконечности. Но где-то около 1000 года н. э. торговые пути исчезли, и путешествия по земной поверхности прекратились. До того сообщение между Европой и Азией было очень и очень хорошим. В Европе носили шелка и пользовались азиатскими товарами и наоборот – были хорошие торговые маршруты -но помните, что это было далеко от того варварства, через которое им приходилось проходить на Ближнем Востоке. Имеется в виду Халдея, вернее то, что осталось от Халдеи – то, что осталось от Вавилона, который, конечно, был Персией к тому времени. Там было огромное число цивилизаций.

И эти торговые пути прямо соединяли различные пути друг с другом. Не было одного прямого пути, была своего рода эстафета. Видите ли, караваны проходили какое-то расстояние, а затем все тюки с товарами перегружались на другой караван, который в свою очередь проходил какое-то расстояние, и товар перегружался на следующий караван. И всё это делалось не по какому-то плану, а по системе меновой торговли. Таким образом товар можно было перевезти в место назначения.

Ну, вот эти пути и оказались закрытыми, и они так и не открылись -не было торговли с Азией – пока не пришёл Васко де Гама.

Так вот, был невероятно продолжительный период, когда общения не было, – длительный период, когда общения там не было. И что же на самом деле произошло: Чингисхан и различные орды, вырывавшиеся с просторов России, снова и снова перерезали торговые пути, и все эти беспорядки и тому подобные вещи – захват Багдада и Иерусалима этими людьми, – конечно же, закрыли торговые пути. Безопасное передвижение между этими двумя мирами стало неосуществимым.

И мы обнаруживаем, что вплоть до определённого момента времени общение там не было восстановлено, и это на самом деле произошло в семнадцатом веке. Оно было восстановлено до некоторой степени, но действительного общения не было. И мы обнаруживаем, что в середине семнадцатого столетия... мы обнаруживаем, что во Франции начинают появляться определённые восточные практики. И в этот период издаётся много книг, и во всех этих книгах написано, что вы можете сделать то-то и то-то, и тогда вы достигнете чего-то ещё. На самом деле доктрина чакр – это очень интересная доктрина, поскольку в ней говорится о тэта-клировании. Там это всё описано наоборот и поставлено с ног на голову. Вам нужно было освободиться от семи вещей, последней из которых был тэтан, и так далее. Но мы обнаруживаем, что эта информация публикуется во Франции в семнадцатом веке, попав туда из Азии по вновь открывшимся морским путям.

Так вот, кстати говоря, в этот период один навигатор по имени Христофор Колумб, которому следовало бы немного подучиться, – но, к счастью, он этого не сделал – открыл Америку. Он просто пытался попасть в Азию. Поскольку все знали, что в Азии все всё знают и у них всё есть, так что вам нужно было попасть в Азию.

Ему крупно повезло, что он натолкнулся на Америку, поскольку, вычисляя размер Земли, он ошибся настолько, что он бы погиб в безбрежных океанах, если бы его там не ждал континент. Так вот, – и это говорю я! – это почти единодушное мнение членов Клуба путешественников по поводу Колумба. Кучка экспертов посмотрела на экспедицию этого человека и покачала головами. Но он был очень умным человеком. Он изобрёл разновидность компаса и разные другие вещи, но он потерпел неудачу! И португальцы были теми, кто обогнул мыс Доброй надежды и открыл пути в Европу.

И как только эти пути открылись, мы сперва обнаруживаем, что вся эта информация наводняет Европу: внезапно начинает появляться информация, начинают появляться части Вед; неожиданно начинают появляться различные практики буддизма, Дзен-буддизма и прочие вещи.

И вместе с этим мы начинаем видеть такие вещи, как «Тысяча и одна ночь». И в середине восемнадцатого столетия мы видим, как вы могли бы это назвать, ренессанс литературы, – рождение романа и так далее – совпавшее по времени с появлением «Тысячи и одной ночи» во Франции. Удивительный поток информации. И культурный уровень значительно вырос в эпоху Возрождения, но Возрождение совпало по времени с путешествиями Марко Поло. И мы обнаруживаем, как в это время открывались некоторые другие очень интересные пути. Людям удавалось пройти по этим путям.

Так вот, я не пытаюсь сказать вам, что всё было изобретено в Азии, но в Азии была традиция сохранения информации. Они сохраняли свои рукописи, а в западном мире этого не было. Они сохраняли свои записи, и поэтому у них была информация. И вы могли бы сказать, что Азия была хранилищем информации, которая с таким же успехом могла бы возникнуть и в западном мире, попасть в Азию, быть помещённой в архив и вернуться обратно. Меня не интересует, каким образом вы будете прослеживать движение информации: так или иначе; независимо от этого, мы обнаруживаем, что Азия была хранилищем всей мудрости, которая существовала в мире в это время. И в той или иной мере Азия продолжала им быть.

Так вот, философы – начиная с раннего периода истории Древней Греции и далее – провели первую черту, делившую мудрость на две части. И они сказали, что есть мудрость, предметом которой является душа, и есть мудрость, предметом которой является физическая вселенная, и есть кое-какие домыслы по поводу жизни. И это была традиция греческих философов. И эта традиция была донесена до нас такими её представителями, как Кант, как Шопенгауэр, Ницше и так далее. Интересный, интересный материал. И как это ни странно, их труды вышли одновременно с новым приходом информации из Азии в Европу.

Если бы вы обвинили Шопенгауэра в том, что всё, что он написал, было ничем иным, как священным знанием, он бы, наверное, покончил жизнь самоубийством. Но ничего другого он не писал.

Откуда же взялось это искусственное разделение? Оно возникло прямо здесь, на Ближнем Востоке. То, что возникло в Древней Греции, прошло через Рим и по философским и академическим каналам дошло до нас через варварство. То, что мы называем наукой – пришло к нам из варварской страны, которая цивилизовала сама себя, – из Греции. Это независимый росток знания.

Так вот, западный мир специализировался в этом и так и не добился в области гуманитарных наук прогресса, который заслуживал бы хоть какого-нибудь внимания. Поэтому сегодня западный мир с радостью -просто чтобы заполнить какой-нибудь смесью ещё одну пробирку – с пребольшим удовольствием стёр бы человечество с лица Земли. Он потерял всякую связь с гуманитарными науками.

Там, где мы имеем дело с гуманитарными науками и где нам нужно сделать что-либо для них или с их помощью, нам следует вернуться назад, к самому началу, настолько далеко в прошлое, насколько это возможно, вернуться к Ведам и двигаться вперёд.

И до тех пор, пока мы идём по этому пути, мы идём по пути, означающему улучшение человека. А когда мы переходим на другой путь, мы говорим о мёртвых людях. Мы говорим о мёртвых людях на арене, мы говорим о мёртвых людях на полях сражений, мы говорим о мёртвых людях в городах после атомной бомбардировки. Вот о чём идёт речь. Мы говорим о варварстве, и это традиция варварства. И единственное, что позволило западному миру выживать на этом пути, это был совсем другой путь – тот, который вёл к священному знанию в течение десяти тысяч лет.

Саентология, следовательно, никоим образом не может быть охарактеризована – никоим образом не может быть охарактеризована – как наука в том значении, в котором западный мир понимает слово наука.

Саентология продолжает традицию мудрости в том, что касается души, а также разгадки тайн жизни. И на самом деле она никогда не сходила с этого пути.

Единственная причина, по которой я вдруг взял и сделал нечто подобное в западной культуре, – это очень простая причина. Я обучался в самые ранние годы жизни... первое, с чем я познакомился в этой жизни, был суровый мир переселенцев – штат Монтана. И не было ничего более сурового, чем Монтана, как в том, что касается погодных условий, так и в том, что касается людей. И оттуда я попал на Дальний Восток, отличавшийся необыкновенной мягкостью, и там я смог вздохнуть с облегчением, и я узнал, что значит быть частью цивилизации. И потрясение было столь значительным, что это произвело на меня очень сильное впечатление.

И поэтому, несмотря на то, что я был молодым американцем, я обращал внимание на то, что меня окружало. У меня было много, очень много друзей в Западных Холмах Китая, друзей в других местах, друзей в Индии, и я был готов слушать. Я также был готов быть очень подозрительным, и я был готов быть очень недоверчивым, но я никогда не был готов полностью отвернуться от того факта, что, возможно, существует ответ на загадку, откуда произошёл человек.

Так вот, у всей этой работы, которую я делаю или делал, и которую делаете вы, есть невероятно давнее и интересное прошлое. В своих поисках и в своей работе вы используете древнейшие известные человеку факторы, способствовавшие созданию цивилизованного общества. Всё остальное появилось относительно недавно.

И что касается того факта, что Саентология – это религия, то у неё есть гораздо больше прав называться религией, чем у католичества, и истинность этого факта может быть доказана в суде. Любой, кто осмелится попытаться превратить религию исключительно в религиозную практику, будет игнорировать самые основы христианства.

У мудрости в западном мире нет особых традиций. Но если мы постараемся, мы сможем создать такую традицию.

Спасибо.