[the following opening sentence is on the clearsound tape in place of the edited out material. We assume it was copied from another tape.]

Окей. Сегодня я хотел поговорить, соответственно — и если вы согласитесь и попросите меня об этом, то я это сделаю — я хотел поговорить об УОО и некоторых из аспектов, к ним относящихся.

Very good, thank you. Thank you.

Ну, в этом нет практически ничего, чего вы уже не знаете. Неоспоримая истина состоит в том, что вы знаете об этом все, что можно знать. В противном случае я не мог бы вам вообще об этом ничего рассказать.

[The reel begins with the following: ]

И игра здесь состояла в том, чтобы выяснить, какие постулаты вы сделали для того, чтобы нажить себе такую кучу неприятностей.

& Thank you! You got a Congress here yet?

Вы действительно поработали над этим.

& Audience: YES!

Очень немногие люди распознали, что действительная структура организации — Саентологии как она есть — целиком и полностью основана на том опыте, который был получен из жизни. Кто-то приходит и просит меня рассказать ему о “своих теориях”. Ха! И всегда такой человек на самом деле не совсем в ладах в плане обладания со своими собственными теориями.

& Well, good. Good. You got a Congress here.

Мои теории: я рад тому, что я ко всему этому добавил такое небольшое количество моих собственных теорий. Их и так уже было предостаточно. Если вы припомните, у меня имеется некоторое количество опыта в области литературы. И если бы я действительно хотел добавить к этому парочку теорий, то нам пришлось бы туго!

& Audience: YES!

Да, сэр. Да, сэр. Довольно любопытно то, кстати говоря, что только — только те, кто говорит о “моих теориях”, понимаете, со мной, они говорят мне: “Ну, Рон, твои теории по поводу того и этого …”, когда отправляешь их в сессию процессинга, никуда не движутся, понимаете? Они совсем-совсем не готовы к этому, и все такое.

& Well, alright. And I just want to ask you this one question. Has it begun yet?

Простое ли это совпадение? Есть ли какая-то связь между этими двумя вещами? С одной стороны, если индивидуум имеет соответствующее чувство собственности по отношению к постулатам, соответствующее чувство собственности по отношению к существованию и творениям в существовании, то последние довольно слабы. Они не походят на застывший бетон.

& Audience: YES!

Способ превратить что-то в застывший бетон очень прост. Я просто приведу вам небольшой примерчик. Хотите, я приведу вам небольшой примерчик?

& Alright.

Аудитория: Да, конечно.

& Today, we don't have very much to take up, so you can just relax about the whole thing. There's no reason to keep your attention. You can sit there and self-audit, that's probably much better. (laughter) There's hardly, really, anything worth taking up today in Scientology, we have it all wrapped up and there isn't much use straining at it, you know? I could talk to you a little bit about these new things, these new improvements, I could say a word or two about those, if you wanted me to.

Хорошо. Посмотрите вон на ту занавеску. Окей, теперь представьте себе, что Джон Маккормик владеет этой занавеской всецело. Он — единоличный ее обладатель. Вы можете посмотреть на нее и представить себе это? Хм?

& Audience: OK! (applause)

Ну хорошо, а теперь посмотрите на нее и представьте себе это еще более живо. Постройте убеждение о том, что это так и есть. А теперь удивитесь тому, что это она тут делает, раз он ею всецело обладает.

& You're gonna have to beg harder than that. (laughter, more applause) OK.

Ну, к этому моменту эта занавеска должна либо начать выглядеть более твердой, либо приобрести довольно специфический вид. Хорошо. Теперь представьте себе нечто более разумное — что эта занавеска просто является частью физической вселенной. И теперь возьмите ваше более раннее убеждение относительно того, что это — собственность Shoreham Hotel.

Today I did want to take up, then - if you've asked me to, I will - I did want to take up CCH and some of the various aspects of it.

Аудитория: Мм. Мм-мм. Да.

& And sometime or another, between now and the end of Congress, I'd like to give you a little group processing, providing you want it. You might not want it. (applause) OK. Well, if that's the case, then, I have good news for the staff of the, the FC staff, the „goon squad.“ And the auditors of the group intensive will operate as the goon squad here at the Congress and everybody else can get audited. OK?

Хорошо. А теперь представьте, что ею безраздельно владеете вы. Вы — единственный человек, который ею владеет, единоличный собственник, и никто другой не может никаким образом ее использовать. Вот так.

& Audience: Sure. (applause)

Окей, а теперь ответьте мне на вопрос. Были ли какие-либо изменения во внешности этой занавески в процессе того, как вы выполняли мои указания?

& OK.

Аудитория: Да. Да.

Well, now, there's practically nothing you don't know already about this. The sober truth of the matter is, you DO know all there is to know about this. Otherwise, I couldn't tell you a thing about it at all. And the game here has been trying to find out what postulates you've made to get you in THIS much trouble. You've sure been busy! (laughter) Very few people will recognize the actual, the actual constitution - organization - of Scientology as being based entirely upon what life made up its mind to be. Somebody comes along and speaks to me about „my theories.“ Ha! It's always somebody who isn't taking very much ownership of their own. My theories. I'm glad I've added very few of my theories to this. There were enough there already. Because, you remember, I had, I had a little experience in the field of fiction writing and, if I really wanted to add some theories onto this, we could get, we could get FANCY. (laughter) Yes sir. Yes sir. It's quite remarkable, though, that only those - those people who speak about „MY theories,“ you know, to me, they say to me, „Well, Ron, your theories about this and that“ - you get them in a processing session and they don't move, you know? They're not right up there on top right away and so on.

Есть какое-то различие в концепциях относительно фактуры или твердости этой занавески?

Well, what, what coincidence is there here? What coordination is there between these two things? Well, one is that if an individual has assigned proper ownership to postulates, proper ownership to existence and to creations in existence, they are relatively weakened, they are not fixed concrete. The way you want to get something to be fixed concrete is very simple. I'll just give you a little example of this. You want me to give you an example?

Аудитория: Да.

Audience: Yes. Sure.

Ну так вот, суть состоит в том, что вы можете взять инграмму, которую вы сами создали своими маленькими тэта-лапками — сформировали все это, запустили в действие, запаковали в плохие восприятия и так далее — и теперь вы можете сказать: “Это сделала мама!”. И инграмма делает — щелк!

Alright.

Вы говорите: “Ну, возможно, это неверный ответ на этот вопрос. Папа к тому тоже приложил руку”. Щелк!

Take that curtain there. Now let's, let's get the idea that John McCormick owns that curtain entirely, he is the sole proprietor. Can you look at it and get that idea? Hm? Well now, look at it and get that idea more thoroughly. Get a CONVICTION that this is the case. Now, sort of wonder what it's doing up here, since he owns it entirely. Well, by now, that curtain ought to either look more solid or rather peculiar. Alright. Now get the more proper idea that that curtain is simply part of the physical universe. Now, get what your earlier conviction was, that it's the property of the Shoreham Hotel.

Тогда мы говорим: “На самом деле просто так устроена эта вселенная, и все они против меня”, понимаете? И потом вы можете начать драматизировать это, понимаете?

Audience: Mm.. Mm-hm. Yeah.

Собственность. Если вы не припишете соответствующую собственность энергии, массам, мыслям, постулатам, и так далее — соответствующее авторство, другими словами — то они попадают на неправильный конец линии общения.

Alright. Now get the idea that YOU own it exclusively. You're the ONLY person that owns it, the sole proprietor, and nobody else can have any use of it. It's right back there. OK.

Если только не будет произнесена, хоть в какой-то степени, истина в отношении того, кто является собственником или творцом, если это не будет сказано с достаточной точностью, то возникнет весьма ощутимая твердость, с которой впоследствии мало что можно будет поделать.

Now, answer this. Is there any differences to the appearance of the curtain as you do those things?

Приписывая неверное авторство вещам, вы получаете затем продолжение или неисчезаемость предмета или объекта. И причина, по которой это делается, носит имя “обладательность”. Это один из самых простых трюков, которые делает тэтан для того, чтобы продолжать обладать тем, что он не способен воспроизвести, и вследствие последнего обстоятельства это начинает приносить ему неприятности.

Audience: Yes. Yes.

Если вы будете продолжать винить в недостатках своего автомобиля или в количестве автомобилей на шоссе Генри Форда, то автомобили на самом деле станут для вас менее твердыми. Так что уж лучше начать валить все на полицию, или еще на кого-то, понимаете? И тогда автомобили станут тверже.

Do you have any difference of concept concerning the texture or solidity of the curtain?

Вот вам еще один хороший пример: вы говорите: “Это мое тело. Я обладаю этим телом, я являюсь тем, кто им обладает, и я единственный собственник этого тела. Я создал это тело. Я — это тело”, — всякая такая чушь в том же стиле, понимаете, и вы даже и не думаете сказать что-то о семье или как-то уважить генетическую линию, понимаете? Однажды вы приходите на сессию одитинга, и кто-то вам говорит: “Будьте в метре позади своего затылка” — ну, допустим, сейчас этого уже не делают, но вам так повезло. Это нечто другое.

Audience: Yes.

Вы находитесь в сессии одитинга, и пришло время экстеризоваться, более широко взглянуть на вещи. Твердо. Тяжело. Массивно. Невозможно оттуда выбраться. Тело плотное, тяжелое, твердое, просто потому, что вы вводите в действие этот свой любимый трюк: для создания твердости нужно всего-навсего дать неверное авторство.

Well, the truth of the matter is, you can take an engram that you yourself made with your own little theta paws (laughter) - shaped it up, grooved it, put in all the bad perceptions - and you could say, „Mother did that!“ The engram come, clunk! And you say, „Well, maybe that's not the right answer to it. Father had a hand in it, too.“ Clunk! Then we say, „It was really made by this universe and they're all against me,“ see? And then you can dramatize it, see?

Конечно, сначала это не было вашим телом. Это не ваше тело. И тут кто-то в аудитории, прямо в этот момент, сказал: “Ой! Меня отловили!”. Так ведь?

Ownership. Unless one assigns the proper ownership to energy, masses, thoughts, postulates and so on - proper cause, in other words - he gets at the wrong end of the communication line. Unless he says, unless he says, to some degree, the truth, concerning the proprietor or the creator, unless he says this with some accuracy, why, he gets a very great deal of solidity, which he can then do very little with. By assigning improper ownership to things, one then gets a continuation or perpetuation of the item or object. And the reason one does it is called havingness. This is one of the minor tricks that a thetan pulls in order to continue to have something to have, which he can't duplicate, so it'll give him trouble.

Тут возникает интересный фактор: если вы приписываете точное соответствующее авторство этому телу и настаиваете на этом, и думаете таким способом, жестко, быстро и без сомнений, то у тела появляется тенденция становится довольно зыбким и нематериальным. Отрицательная сторона знания истины — опасность утратить обладательность, если только человек не избавлен от навязчивого стремления иметь твердые предметы и собственность.

If you continued to blame Henry Ford for your automobile, or for the numbers of automobiles on the highways, actually, automobiles would get thinner to you. So, it's better to blame the police or somebody, see, and then, automobiles get thicker.

Если человек в значительной степени подвержен стремлению обладать твердыми предметами, или если он уже попал в инверсию, если он провалился на несколько шкал и уже больше не может ничем обладать, то когда кто-то к нему приходит и дает ему десять долларов, то он скажет: “О, я не могу это взять. Я не могу этим обладать”.

I'll give you an idea, I'll give you an idea of this. You say, „This is MY body. I have THIS body, and I am the one who HAS this body and I am the sole proprietor of this body, I created this body, I AM this body,“ all kinds of nonsense of this character, you see, and never give the family a break or the genetic line a hat-tip. See? One day, you're in an auditing session and somebody says, „Be three feet back of your head.“ They don't do that anymore, but you just get there - different. You're in an auditing session and the time comes when you should exteriorize and take a broader look at things. Concrete. Heavy. Mass. Can't get out of it. The body's THICK, heavy, solid, merely because you put into action this favorite trick of yours. To make solids, it's only necessary to misown. Of course, from the beginning, it wasn't your body, it isn't your body. Couple of people in the audience just that moment said, „Ehhhh! I've been found out!“ They did, didn't they?

Вот тут есть парень один в аудитории — это отличный парень, которому Лондонская МАСХ обязана многим — я расскажу вам одну историю про него. Он однажды обедал где-то вместе с группой других саентологов. Он любил работать с широкой публикой, и он постоянно делал в общественных местах следующий трюк: он клал пятифунтовую банкноту перед каким-то человеком и говорил: “Это твое”.

An interesting, interesting factor here. You assign exactly proper ownership to the body and insist on it and think that way, hard, fast and thoroughly, the body has a tendency to get rather thin, rather flimsy. The liability of knowing the truth could be a loss of havingness, unless the person has recovered from his obsession to have solids and possessions. If a person has a great deal of obsessiveness about solids, or if he's gone on the inversion, if he's dropped down a few scales and he no longer can have ANYTHING, somebody comes along and they hand him a ten-dollar bill and he'll say, „Oh, I couldn't have that. Couldn't have that.“ A chap right here in the audience - a very fine fellow, to whom the London HASI owes a great deal - I am going to tell this story on him. He was out to dinner with a couple of London Scientologists, and he had been associating with the general public a lot and he had been playing this gag on the general public. He'd been taking out a five-pound note, patting it down in front of them and say, „That's yours.“ So, the general public, people out of it, would immediately say, „Oh. Mine? What for? You know, it's not mine, I mean, what are you giving me that for? I ...“ So, he had these two Scientologists out to dinner, part of the London HASI, and he took two five-pound notes and he laid one down in front of each one and he says, „Those are yours.“ And they picked them up and put them in their pockets. (laughter)

И нормальный человек, представитель из обычной публики, обычно немедленно говорил: “Ох. Мне? За что? Вы знаете. Не ко времени. Ну в смысле, за что вы мне это даете? Я …”.

& That's right, isn't it, Reg Sharpe?

Так вот, однажды он взял с собой на обед двух саентологов, которые были из Лондонской МАСХ, достал там две пятифунтовых банкноты, положил перед каждым и сказал: “Это вам”. И они их взяли положили в карманы.

You get, you see, these people, these people had gotten over the inversion that they, the idea that they couldn't have money.

Понимаете, эти люди уже справились с идеей о том, что они не могут обладать деньгами.

Well now, just above that you get over the idea that you HAVE to have money. But money is a game, and it's barter and it makes carrying eggs around in your pockets unnecessary. And as a result, the whole society, apparently, moves and exchanges, and goods and havingnesses change position and place and so on. There's some sort of reward, it's a method of approval and all that sort of thing, so people tend to hang on to this. But they can get up to a point where they don't have to have it and still use it. There are a lot of Scientologists in that position, who used to be in the position of give them a dime, „Oh-ho-ho you, what're you giving me that for, I mean, I couldn't have THAT!“ That's for true. I am telling tales out of school, but they were running, running one of the people on staff on money one day, and they had him waste money and waste money and waste money, and do other things in order to improve his havingness and his ability to possess money, and they got him up to where he could have a nickel. (laughter)

Итак, чуть выше этого вы справляетесь идеей о том, что вам необходимо иметь деньги. Однако деньги — это игра, это бартер, и это избавляет от необходимости носить яйца в карманах. И в результате этого, вся страна, как мы видим, движется и обменивается, товары и обладательности изменяют свои положения и места, и так далее. Это своего рода награда, это способ поощрения, и всякие такие вещи. И у людей возникает склонность зависать на этом.

It was very funny how, how a state of mind influences possessions such as money. Very, very, very remarkable. They're tremendous - I mean, an individual who can't have money seems, in some fashion, to reach over an invisible hand and unmock and sweep away any source of money, he just gets rid of it, he just won't let the money come anywhere near him. Nobody ever walks up out of a quiz show and says, „Well, here's the sixty-four thousand dollars for missing the question.“ They're going to start running a quiz show on that basis after a while, you see, that's, gonna have to do that because havingness on money is getting so poor, they now have an inflation. People won't take the stuff and it keeps piling up in the streets. No kidding, a society could get into that condition. Make sure that your havingness on money at that time isn't so obsessive that you keep putting it in wheelbarrows and carrying it around with you when it won't buy anything. Many people do that. Every once in a while they... It's always an old building, and it's always on Park Avenue in New York, and it's always a brother and a sister, and they've, they've starved to death in this old building, and then the police come in to remove the cadavers, the „corpse delicious,“ (laughter) and they dig into the mopboards or something of the sort, and they find out that they had 150 thousand dollars in cool coin, and yet they couldn't, couldn't BUY anything with it. Well, that's in a very obsessive condition.

Но они могут добраться до состояния, когда им уже не требуется обладание этим, и при этом все еще использовать это. Есть множество саентологов, которые добрались до него, тогда как прежде, если бы вы дали бы им монетку — “Ох-ох-хо, да. За что это ты мне это даешь? Я не могу обладать этим”. Это правда.

These various conditions just vary from one to the other rather easily. Well, this is simply a subject of havingness, of havingness. And people put ownership vias in order to increase the perpetuity, the survival value and continuity of money. And if you put enough vias into the line, so that nobody can tell WHO made the stuff, why, the money tends to perpetuate. And if there's no vias in the line, why, it doesn’t. Truth of the money, matter is, with money, is somebody, somebody runs something through a printing press and gives it to somebody, tells him he can spend it. I mean, that's all there is to money, it's rather simple.

Я рассказываю вам прописные истины. Но ведь на самом деле одного члена персонала одитировали по поводу денег однажды, и его просили тратить деньги, и тратить деньги, и тратить деньги, и делать с ними еще что-то, с целью улучшить его обладательность и способность владеть деньгами. И его довели до состояния, когда он смог владеть пятачком.

Congress, Congress, under the Constitution, was the only organization that had the power to coin money. Fellow by the name of Alexander Hamilton - who served his country up to the time he no longer was part of the artillery in the Revolutionary War - he got to be an aide of Washington and then started to work for the New York bankers. I think that was an interesting switch. He introduced a system of banking here which is quite remarkable, and the government sometimes comes off of it, as in the days of Andy Jackson and other times. But the point is that this system of money, whereby somebody else had to be the author of the money than the US government in spite of what the Constitution says, was simply the introduction of a number of vias into the line so nobody could trace the ownership of money. And the government has bought this, they think this is a wonderful idea.

Довольно любопытно проследить за тем, как состояние ума влияет на собственность, такую как деньги. Это очень, очень, очень любопытно. Оно просто невероятно, то есть индивидуум, который неспособен владеть деньгами, как будто бы каким-то образом достает невидимой рукой и уничтожает и рассеивает любой источник денег. Он просто от них избавляется. Он просто не позволяет деньгам появиться где-либо возле него.

For instance, you can go right down on the Hill and ask senators, who should know better concerning coinage and issuance of currency and so on, and you say, „Well, now how about just printing three billion dollars and just passing it out in public works, and so forth?“

И никто не приходит из какого-нибудь ток-шоу и не говорит: “Вот вам шестьдесят четыре тысячи долларов за то, что вы угадали вопрос”. Скоро, однако, кто-то догадается, и по этому вопросу сделают ток-шоу, понимаете? Придется это сделать, потому что обладательность в отношении денег настолько плоха, что теперь мы страдаем от инфляции. Люди просто не берут их, и они начинают скапливаться штабелями на улицах.

„Oh, God! You couldn't do that,“ he'd say, „That's, that's printing-press money!“ I'd like to know what ANY of it is. Printing-press money. The funny, funny part of it is, I suppose he thinks the money is enfranchised by the, some church out in the Middle West or something, I don't know, some right or power that has something to do with higher beings than senators. Truth of the matter is, when he says - that's pretty high - when he says „Yea“ for a bill on the Senate floor that authorizes a further indebtedness for the United States, all he authorizes is for somebody in New York to write in a little black book the number of figures that he has - oh, two billion dollars or something like that - and then they send it down to Washington and Washington issues some bonds and then the bonds go back up to New York, and then New York sends it down to the Treasury Department, issues the two billion dollars in cash, and that's the way it's done. And so, there's nothing to it. It's better than a magic show, trying to find out where the money came from.

Это не шутка. Общество может опуститься до такого состояния. Убедитесь в том, что ваша обладательность в отношении денег на данный момент не настолько навязчива, что вы складываете их в тачку и таскаете ее за собой, при этом стараясь ничего не покупать. Многие поступают именно так. Они то и дело время от времени ….

Once in a while, some nation gets foolish enough to borrow a central banking idea, whereby the government IS the bank, the government issues the money, and then they wonder why they get inflation, why people have very little faith in the money. All they have to do is put a few more vias in the line. Yeah, they could have a central bank very easily, providing the central bank was totally managed by the farmers in some other county, you see, and it was managed over there and it was their say-so that permitted the money to be created, but they had to consult with their wives and their wives had to consult with the Druids in a cave, and they just keep burying it off over here somewhere, you know, and tracing it down. All of a sudden, the money'd become more and more solid, more and more REAL to people.

Это всегда какое-то старое здание, оно непременно находится на Парк Авеню в Нью-Йорке, это непременно брат и сестра, и они умирают от голода в этом здании, и когда полиция прибывает для того, чтобы убрать останки (в соответствующее место), и когда они вскрывают плинтуса или что-то типа того, то они там обнаруживают $150,000 звонкой монетой. И тем не менее, эти брат с сестрой ничего не могли купить на это. Это довольно навязчивое состояние.

You, we know that all you do to issue a dollar is simply to print it and issue it. That's the truth of the matter. Pushing it through several terminals, up to the point of its entrance into the public hands, has no bearing on, on the situation at all. The public thinks it does. They've misowned that dollar to a tremendous degree. For instance, there are people right here who thoroughly believe that the dollar bills, possibly, are issued by the Federal Reserve. There are people here who believe that their tens and twenties and so on are issued by the US Treasnry. And yet, you look at your tens and twenties, and they, you'll find across the top of it there „Federal Reserve Note,“ issued by a private bank. It's quite amazing. There are silver certificates and silver notes. The government's getting more and more involved. They instinctively know the right answer, they know that all you have to do is put more vias on the line and you get more reality as far as substance and solid is concerned. In other words, the thing can't be unmocked.

Эти разнообразные состояния довольно легко переходят друг в друга. Это просто тема обладательности — обладательности. И люди придумывают промежуточные точки для собственности, для того чтобы увеличить незыблемость, выживательную ценность и продолжительность денег. И если вы вводите сюда достаточное количество промежуточных точек, для того чтобы никто на самом деле не знал, кто это все создал, то, соответственно, у денег возникает свойство неисчезаемости. А если на линии нет промежуточных точек, то тогда это свойство не возникает.

And you mock something up over here and you say, „Joe mocked it up.“ You did it and then you say Joe did it and it would then continue. Why does it continue? Because to unmock it, it is necessary to conceive of its creation, and part of its creation is WHO created it, part of EVERY creation is who created it. And you have to get that idea of who created it at the time that you look at it, and it will simply go fffst. It's quite interesting. That's why shame, blame and regret are so interesting. Somebody's so ashamed of what he did, and you check up with him and you find out that he, usually, is upset about things somebody else did. You have a whole philosophy in existence in this modern age which is quite interesting, is, that is, that is, if you take all the blame on yourself, if you did it all yourself, if you alone were totally responsible for everything that is wrong everyplace, and if you just own up and admit this, you'll feel a great relief.

Суть дела относительно денег состоит в том, что это просто нечто, что кто-то печатает на станке, потом кому-то дает и говорит ему, что их можно тратить. И это все, что можно сказать о деньгах. Довольно просто.

Well, the funny part of it is, is you might have done a lot of it, but somebody else did, too. Always remember that when you're going over your shames, blames and regrets. Otherwise, the bank'll collapse on you. It'll get totally solid. Why? Well, you AREN'T guilty of everything that ever happened in this universe. You personally are not guilty. You're guilty for SOME of it - guilty of some of it but not all of it. And this philosophy, then, whereby YOU take the blame for EVERYTHING, is simply an effort to do what? It's simply an effort to have more solids, to make the things which you have unmockable - in other words, un-unmockable, I should say - fix them up so that nobody can trace where they came from, so there's no getting rid of them. They're THERE. And the idea of trying to put an object there by masking who created it, where it came from and so forth, is quite prevalent. But it only gets us into trouble when we run into shame, blame, regret, and we say, „Well, I'm responsible for it. I'm guilty,“ - by which we mean, „I'm guilty, I'm to blame. That's the way life is. Oh, look at all the horrible things I did,“ - when, as a matter of fact, nearly every crime of the body required somebody else. See that? There's usually two present. Maybe there was just you and your body, there's still two present.

Конгресс, в рамках Конституции, являлся единственной организацией, которая имела право чеканить монеты. Парень по имени Александр Гамильтон, который служил своей стране вплоть до момента увольнения из артиллерии, участвовавшей в Революционной Войне, он был адъютантом Вашингтона, а затем начал работать на нью-йоркских банкиров. Мне это кажется довольно интересным перемещением. И он ввел здесь довольно любопытную систему банковского дела.

It's very funny, you know, bodies have machinery laid into them from other times. It's quite interesting. You'll find some preclear wallowing around, one time or another, „Well, look what I have done to this body. Look at the horrible machinery and things I have set up.“ Then he wonders why it runs much faster and gets much more solid. Well, some thetan that had the thing on the genetic line way back when, has already installed a tremendous number of items. You didn't install everything that's wrong with your body.

И иногда правительство добивается с ее помощью довольно ощутимых успехов, как это было во времена Энди Джексона и так далее, однако суть состоит в том, что эта денежная система, согласно которой автором денег должен быть некто, отличающийся от правительства США, вопреки тому, что говорится в Конституции, просто представляет собой введение на линию большого количества промежуточных точек, так чтобы никто не мог отследить собственность денег. И правительство купилось на это. Оно решило, что это отличная идея.

Now, you can trace the moment when you decided to USE it, you can trace the moment when you decided to reactivate some of this machinery, you can trace the moment when you WANTED to have something wrong. But if you yourself try to trace the moment when YOU made up all the machinery and the gimmicks and what-nots in the body that would or are going wrong, boy, you're looking down a blind alley because you didn't make them all. But the idea that you DID will make those that are there, solid. Now, why do you do that? It's just this subject of havingness. Havingness is a sort of an A-number-1 game, it's one of these gorgeous games. Here is a thetan who is that thing that was looking at the cat yesterday and here, and here he is and there's a cat and there he is. Well, actually, by his own laws of communication, nobody else's, NOTHING cannot duplicate a SOMETHING. You have to be willing, to some degree, to BE a thing before you can SEE a thing.

Например, вы можете пойти на Холм и спросить сенаторов, которые должны владеть полной информацией относительно чеканки монет и выпуска бумажных денег, и всего остального. И спросите: “Ну, а как насчет того, чтобы просто напечатать три миллиарда долларов и просто передать их на общественные нужды, и все такое?”.

A thetan can be what he can see, he can see what he can be. Don't take great pride in being able to notice tramps and don't think it's your social consciousness that won't let you look at beautiful girls. Sometimes, sometimes your wife has nothing to do with it at all. (laughter) Here's the, here's the situation. You often see some girl, some woman sneers at some gorgeous gown that's in some shop window, you know, and says, „Oh, that horrible rag! Tzh! It's horrible. It's horrid.“ No duplication there. She is probably, to some degree, defending herself against the possibility that she will never be able to have a gown like that, you see, she has various ramifications concerning this. But once in a while, once in a while, she looks at somebody and, and once in a blue moon, says, „My, I wouldn't mind being that person.“ And as a matter of fact, the person becomes brighter and more visible. So, you have these two factors that associate themselves with solids. Being able to see something requires that you at least have some willingness to duplicate it or BE something like it. And then you get you here, nothing, looking at this mass over here, and you say, „I'm not unwilling to BE that mass,“ when you're all set, see, you can see it clearly. But, every once in a while, the mass comes up and hits some other mass that you're fond of and you say, „I don't like all that mass, that mass is treacherous.“ And you can get so bad that you could walk down the street and see this mass over here that you now consider treacherous, without seeing it at all. In other words, you could stare straight at it and not even notice it was present. Quite interesting, isn't it?

“О господи, этого нельзя делать”, — ответит тот. “Это будут просто — просто напечатанные деньги”. А я хотел бы узнать — разве это не так в отношении остальных денег? Просто напечатанные деньги. Самое смешное во всем этом — то, что он полагает, будто лицензию на выпуск денег дает какая-нибудь церковь на Среднем Западе, или что-то вроде того, я не знаю. Определенно, это какая-то более правомочная сила, которая имеет отношение к более высшим существам, чем сенаторы.

Objects very often disappear out of an auditing room. An individual's looking around the auditing room and he says, „I could have this in the room and I could have that in the room and I could have something else in the room,“ and the auditor wonders why he never has noticed a shotgun on the wall, or has never noticed a wastebasket, or has never noticed a desk ornament or has never noticed his OWN BODY, and sometimes, never notices the auditor. Well, you can be absolutely sure that these are masses which the person cannot BE.

Истина состоит в том, что когда он говорит “Да” — это довольно высокое дело — когда он говорит “Да” в ответ на счет, рассматриваемый в сенате, который санкционирует увеличение долгов США, то все, что он при этом делает, представляет собой следующую процедуру — некто в Нью-Йорке записывает в небольшую черную книжечку количество денег, которые он имеет — ну там, два миллиарда долларов или что-нибудь вроде того — и потом он посылает это в Вашингтон, Вашингтон выпускает какие-то облигации, потом эти облигации идут обратно в Нью-Йорк, и потом из Нью-Йорка их отсылают в Казначейство, которое выпускает два миллиарда наличными, вот и все. И ничего особенного в этом больше нет. Пытаться выяснить, откуда появились эти деньги труднее, чем разгадывать фокусы мага.

Now, let's put these two things together. Let's do a little mental gymnastics here and get the idea of misowning solids. We get the idea that somebody else created what we created. You get the idea or that, see? Now, that makes it solid. Then we say, „I am now unwilling to perceive that. I don't want to perceive that because it's treacherous.“ We say that more in a roundabout fashion. We say, „I'm unwilling to BE that thing, I'm unwilling to have that thing continue to live, I'm unwilling to have that thing's existence in my vicinity.“ And we get these two things combined. The first time one said, „There it is and I want it solid.“ Then he found out it was dangerous and be didn't like it, so he walks over this way and he says, „I don't want that.“ He never bothers to undo the mental gymnastics by which he made it solid. We get an engram bank. The persistence of a bank is quite interesting, the persistence of, of masses, one kind or another.

То и дело в какой-нибудь стране принимают довольно идиотское решение принять идею центрального банка, вследствие которой правительство становится банком, правительство выпускает деньги, и потом все начинают недоумевать по поводу того, отчего это вдруг возникает инфляция? Ха, да просто никто не верит в эти деньги.

He said, he first said, „Oh, these beautiful pictures, these gorgeous pictures of the world, these gorgeous pictures of, oh, battles and gorgeous pictures of crashes and lovely, lovely pictures of people being murdered,“ those, too - those, too, were beautiful, as well as the beautiful pictures of the temples and all that sort of thing. „Well, all these pictures are just gorgeous. Now, I'll get the idea...“ and you put a machine over here that mocks up the pictures over here, that shows them to him here, so that he can say, „I wonder where they came FROM?“ See? And, „This body is making pictures,“ or something of the sort. It's a very, very unusual thing. And then he gains experience. Experience is a synonym for „knowing better.“ Another synonym for experience, which is much more germane, is „not wanting to be or not wanting to perceive, again.“

Все, что им нужно сделать — ввести на линию больше промежуточных точек. Очень легко можно устроить центральный банк, при условии, что этот центральный банк будет находиться под абсолютным управлением фермеров в какой-то другой стране, понимаете? Он управляется там, и именно их слово решает, будут ли выпущены эти деньги. Но им сначала нужно посоветоваться с женами, а женам — с друидами в пещерах. И они просто продолжают закапывать их где-то там, знаете, и отслеживать их. И внезапно деньги вдруг становятся чем-то все более и более твердым, более и более реальным для народа.

Well look, he's got a mechanism that says this must be solid, and now he has some experience and he says that sort of thing is bad and mustn't be solid. Now he's in trouble - just as simply as this, he's in trouble. Why? He gets a mental image picture, gets a mental image picture of his fifth or sixth wife standing there looking pathetic, he can't get rid of it! He says, „Ffwttha.“ And you see men walking down the street, particularly in New York, talking to the air, you know? „Yap yap yap yap, gob-gob-ra-raarr, arr-arr-arr-arr, gob-gob yap-yap arr-arr-arr.“

Мы знаем о том, что для того, чтобы выпустить доллар, нужно просто его напечатать и выпустить. Это суть дела. Проталкивание его через несколько терминалов, до момента попадания в руки народа, не имеет вообще никакого влияния на положение дел. Но общественность полагает, что это так. Они в гигантской степени ошибаются в отношении авторства этого доллара.

I had a fellow one time come into a white-arm restaurant there in New York. I was up there in the automats, up there on the second floor. This fellow raced up the stairs and he went and put two chairs up against a table, reserving two places, and went over and got his sandwiches or whatever that was, and brought them back on a tray and set his food down, and opened out both chairs and says, „You sit there.“ And he sat down and then got raving mad at this empty chair, argued and pounded on the table and growled and snarled. And there were a few people around, looked up, they minded the noise. Truth of the matter was, however, very simple, they were used to that sort of thing.

Например, здесь и сейчас есть люди, которые искренне полагают, что долларовые банкноты выпускаются Федеральным Резервом. Есть люди, которые верят в то, что их десятки и двадцатки и т.п. выпускаются Казначейством США. Тем не менее, вы смотрите на свою десятку или двадцатку, и вы читаете наверху “Банкнота Федерального Резерва”, и видите, что она выпущена частным банком. Весьма забавно.

Well, this fellow was carrying a spook of some sort or another. That's a technical word, a spook. Every once in a while, you find a spook. Somebody right down there, second row, looked at me one day and he says, „What do you know!“ he says, „We were running this thing, and there, right, standing there all the time, he had been there all the time, was my cousin.“ He'd been walking around with his cousin. Well, there's hardly anybody doesn't have a spook of one kind or another, and there's certainly nobody who doesn't have some sort of a persistent picture that he'd better not look at because he can't be that thing which, so therefore, must be invisible to him - you get the idea - which is totally solid. And this is about all that gets wrong with the mind.

Существуют серебряные сертификаты и серебряные банкноты. Правительство все сильнее и сильнее вовлекается в это дело. Оно инстинктивно угадывает ответ. Оно знает о том, что все, что нужно сделать — просто ввести на линию большее количество промежуточных точек, и тогда вы получите большую реальность, в смысле вещества и его твердости. Другими словами, такую штуку не удастся размоделировать.

When you say a specific experience is bad, let me assure you that ANY experience, according to a thetan, is better than NO experience. There isn't, probably, any such thing as an „immoral“ experience, except by another consideration that something was immoral. You have to make ANOTHER consideration, you see? It isn't such a thing that there's no such thing as immorality. Oh yes, there is such a thing as immorality. People have considered certain things immoral and they decided that that was the way to go about it and these things must be prohibited, and everybody gets solid pictures of them - they BECOME them. (laughter)

Вы что-то тут моделируете и говорите: “Это сделал Джо”; вы сделали это, и потом говорите, что это сделал Джо, и тогда это будет продолжаться. Почему оно продолжается? Потому что для того, чтобы его размоделировать, необходимо воспринять концепт создания — а частью создания является то, кто его создал. Частью любого творения является его автор.

Well, we get to this second stage now. There is one thing a thetan can do with something he doesn't want to look at. He can wear it. That's one solution, isn't it? Huh? Now, here's something funny. If you took a horrible looking dress and you put it up in the living room so that every time you entered the living room, or entered or left the house, you saw this dress there, and you'd say, „Boy, I got to ragbag that thing quick.“ But you wouldn't let yourself do so, see, it's just there, there's that dress. Every time you found yourself putting it away, put it back there again. The next thing you know, you say, „Well, it's not a bad dress.“ You put it on. At least you don't have to look at it when you're wearing it. (laughter)

Вам просто нужно иметь идею о том, кто это создал, в тот момент, когда вы на это смотрите, и тогда оно просто фьюить! Это довольно интересно.

I've seen people do this with clothes, but they certainly do this - it accounts for some of the fashions that come out of Princeton - I've certain-, I've seen people do this with physical objects. But they do as they do with physical objects, with mental objects. In other words, anything a person will do with a physical object, he will also do with a mental object - and vice versa, because they're just objects. They are not a special kind of objects, they're simply an object. The only reason other people don't see your facsimiles is they are not that heavy, they're not that, they don't stop light that well. They stop light for you because you're the one that sheds the light on them.

Вот почему так любопытно рассмотреть стыд, вину и сожаление. Кто-то стыдится того, что он натворил, и вы проверяете это с ним, и обнаруживаете, что он, обыкновенно, расстроен по поводу того, что сделал кто-то другой. Существует целая современная философия, построенная на основе этого, она довольно любопытна: она состоит в том, что если взять всю вину на себя, если признать, что только вы сделали все это, только вы единственный несете ответственность за все плохое, что происходит везде вокруг, если вы просто признаете и возьмете на себя все это, то вы почувствуете большое облегчение.

Every once in a while you run into an auditor who can see other people's facsimiles. Every once in a while you really, he really CAN see other people's facsimiles. He's not seeing something he mocked up himself. It's very easy to get in somebody's head and take a look at the mental image pictures that are stuck. Rather simple. You or an auditor can quite often see things or sense things or perceive things or get a feeling about things that the person himself will not sense, feel, experience or see. Why? Because he's gone through this goofball thing I just showed you. He gets a machine over here which mocks up something over there which takes some pictures over here, and he gets something solid. See? Then he's over here and he says, „Boy, I don't want to be that. That's bad. That's bad.“ And he says, „Get out of here! Move. Unmock. Vanish.“ Now he says, „OK. At least I don't have to look at it.“ (laughter)

Ну, самое смешное в этом то, что вы на самом деле могли сделать многое из этого, то ведь и другая сторона тоже в этом участвовала. Всегда помните об этом, когда вы проходите ваш стыд, вину и сожаление. В противном случае банк обрушится на вас. Это станет абсолютно твердым.

Well, in view of the fact he's NOT looking at it, we get this oddity that an auditor can do more for a preclear than the preclear can for himself, providing they don't both have the same aberrations. (laughter) You see how this works? Well, we get these stuck manifestations in the mind. Alright. We say, „Well, that's what's wrong with it. Now let's do something about it,“ see, that's very easy, „Now, oh, let's do something about it.“

Почему? Ну, потому что вы не несете вины за все, что когда-либо происходило в этой вселенной. Вы лично не несете за это вины. Вы несете некоторую ее часть; некоторую ее часть — но не всю вину. И эта философия, в соответствии с которой вы обязаны взять на себя вину за все, просто представляет собой усилие сделать что? Это просто усилие иметь больше твердости, создать то, чего вы не сможете размоделировать. Другими словами, создать такую ситуацию, в которой никто не сможет отследить их происхождение и тем самым найти возможность от них избавиться. Вот оно.

Dianetics. The only thing that is not in Book One Dianetics is havingness. There's some tiny reference to it, but it's just not there, and it's a terribly important subject. A thetan's desire to possess mass, any mass is better than no mass, he just wants mass, he wants havingness, he wants possession. It's quite amazing. Now, what happens here? Auditor comes along, and with force and duress, wears this thing out this fellow had here, see? You'd think the thetan would have felt better, but he doesn't feel so good, because the other factor has come along - his havingness has been reduced. In spite of the fact that it was bad, he didn't want to see it, he couldn't observe it, he couldn't experience it, he really couldn't own it, one way or the other - its absence, nevertheless, profoundly affects him.

И идея о том, что объект можно сохранить посредством скрывания того, кто его создал, откуда он произошел и так далее, в большой степени превалирует. Но это приносит нам неприятности только в том случае, когда мы проходим стыд, вину, сожаление, и мы говорим: “Я несу ответственность — я виноват”, — имея под этим в виду “Я виноват. Меня надо винить. Такова жизнь. Посмотри, какие ужасные поступки я совершил”, в то время как практически любое преступление, имеющее отношение к телу, требует наличия кого-то еще. Понимаете это? Обычно при этом присутствуют двое. Возможно, там просто есть вы и есть ваше тело. Тем не менее, вас двое.

This is quite weird. Police social workers and so on, are always struck by this, this phenomenon. I think it's Oliver Twist, isn't it, where Bill Sikes had the dog that he kicked all over the place and so on, and I'm sure that the dog was very upset when Bill Sikes went to Tyburn or wherever he went. You know? Thing kicked him all the time, but he still had something there.

Это очень интересно: в телах имеется механика, доставшаяся им от прежних времен. Это довольно любопытно. Вы можете встретить преклира, который будет бродить вокруг да около: “Ну, посмотри, что я сделал с этим телом. Посмотри на жуткую механику, которую я в нем установил”. Потом он начинает удивляться, отчего это оно начинает работать быстрее и становится более твердым. Ну, какой-то тэтан, который обладал этой вещью давным-давно на траке, уже успел навставлять гигантское количество разных штучек. Не все неисправности в этом теле лежат на вашей ответственности.

So somebody is always trying to solve this problem of separating a husband and a wife because they're both so unhappy together, and then they go spang! There they are, back together again, see? You say, „Well, he beats her and she nags him and between the two of them, they're going to ruin their lives.“ So you say, „Well, obviously the proper solution is that-a-way.“ So, we get it all fixed and they go that-a-way, and they're either very unhappy or they come this-a-way all over again. See that? That's merely havingness, the total explanation of it. The lack of mass, loss of mass and so on, is quite fundamental. In order to take a wife away from a husband, you would have to at least give him a clothes dummy in return. And what do you know? He's liable to be satisfied with one, too. (laughter) That, that is about, that, that is one of the riddles. But it isn't really a riddle, it's simply a consideration that havingness is valuable and one should have havingness, and so on.

Вы можете отследить момент, когда вы приняли решение использовать это. Вы можете отследить момент, когда вы решили реактивировать какую-то механику. Вы можете отследить момент, когда вы решили добиться какой-то неисправности. Но если вы сами попытаетесь отследить момент, когда вы создали всю механику, все эти штучки и припампасы в этом теле, которые приносят или не приносят неприятности, хо, вы упретесь в тупик, потому что далеко не все создали вы сами. Однако идея о том, что это так, сделала все это таким твердым.

Actually, as one runs processes aimed at remedying havingness, a person gets over the idea that he has to have everything in sight without criteria. He gets over such ideas as greed, and he also gets over such ideas as „can't have.“ He gets over the idea that he can't have anything, and he gets over the idea that he's got to have everything. Quite interesting. He, he can get out of this. Unless he gets out of this havingness bracket - it's not bad, you understand, it's just something he has to get over if he's ever going to shift his attention very much. And so, he gets out of this havingness bracket, he can do all sorts of things, he can exteriorize, he can tolerate space, he can do various things that he couldn't do before.

Кстати, все это опять же сводится все к тому же предмету обладательности. Обладательность — это что-то вроде игры номер А-один. Это одна из самых красивых игр. Вот здесь у нас тэтан, который — та вещь, которая смотрела вчера на кошку. И вот он здесь, вот эта кошка, а вот он. Ну, на самом деле, в соответствии с самими законами общения, никто другой, ничто другое не может воспроизвести что-то. Вы должны быть в какой-то степени готовы быть какой-то вещью, прежде чем вы ее увидите. Тэтан может быть тем, что он видит; он может видеть то, чем он может быть.

The anatomy of a trap, of course, is an inability to have it but have to have it. A trap is better than no trap if a person has to have mass. You, this is the great, great wierdity. You wonder why criminals who have been in jail always go out and commit more crimes and go back to jail again. The police prefer to be very baffled about this. Well, there's nothing baffling about it at all. They moved in the havingness that close, they got him used to that much - you know, small mass, small confines, rather small space as a cell, and so on - they move the guy out of it and, to some degree, he feels unhappy about it. He steals something, he's trying to remedy his havingness already on a criminal basis - he can't really have something so he has to steal everything. And he'll, he'll do this sometimes, just to get back in jail. And he goes out and he leaves clues around so that Dick Crazy and the FBI and other people can go out and arrest him, bring him back, and give him that much havingness again.

Не стоит гордиться тем, что вы способны замечать бродяг. И не стоит заблуждаться в том, что смотреть на красивых девушек вам не позволяет воспитание. Иногда ваша жена не имеет к этому никакого отношения.

In other words it's hard to keep thetans out of traps unless they have some fairly sane notion of possession. And their notions of possession, havingness, what they can perceive, what they should have solid - unless these things are fairly straight, well, the fellow is leading a very confusing existence. He doesn't quite know what the existence is all about. He, he hasn't a clue. Well, we look at, we look at the problems of mass, the problems of ownership, the problems of perception, and we find these things are very intimately connected. And the entrance point is quite interesting. The entrance point of havingness - and this, apparently, is WAY over the hills and far away from what I've just been saying - is control.

Вот вам ситуация: часто можно увидеть, как какая-нибудь девушка, или женщина, глядя на красивое платье в витрине магазина, хмыкает и говорит: “Ой, какое ужасное! Фу! Жуткая тряпка!”. Здесь отсутствует воспроизведение.

Now, let's get down to the basic factor of what makes things bad. Things are bad which exert an influence a person doesn't want. You got that, that's a bad thing. A bad thing exerts an influence a person doesn't want. Therefore, it is attempting, you might say, a control of the person. And when a person has this happen to him too much, when too many things attempt to influence him without his consent, then he gets into a state where he blurs out. He says, „Nothing must influence me.“ Well, because control is a two-way proposition, right hand in glove with it is, „I mustn't influence anything.“ We also get this phenomena where he says, „This object here mustn't influence anything,“ and then he moves over here and becomes the object - he also inherits the, the idea that it mustn't influence anything.

Вероятно, она просто в некоторой степени пытается защититься от собственной неспособности приобрести и иметь такое платье, понимаете? Она может выражать это самыми разнообразными способами.

Control. Control. It's fortunate that that is the entrance point. Earlier, we had communication as an entrance point. Now, communication doesn't go as far south as control, because communication has to be as significant as control to have any reality on an unconscious person. In other words, to communicate with an unconscious person, it is necessary to add the additional significance of control, and also a communication line and also some mass. Communication all by itself is too simple. Somebody's lying there unconscious, we walk in, we say, „How are you, Daisy?“ She wakes up, she says, „No, I'm not bad.“

Ну, иногда — крайне редко, но бывает — она смотрит на кого-то и говорит: “Хм, а ведь я не возражала бы стать этим человеком”. И вдруг этот человек становится более ярким и видимым. Так что вы можете выделить два фактора, имеющих отношение к твердости.

See, if communication worked, we could walk through a hospital ward very easily and simply open the doors and say... „How are you people?“ wouldn't work, by the way. Communication is a, communication is a fairly individual thing. We'd have to say, „How are you?“ and „How are you?“ and „How are you?“ and „How are you?“ and „How are you?“ and „How are you?“ and theoretically, they'd all wake up and get well, and that'd be that. But you have to add the additional significance of control before they pay any attention to the communication. We have processes now which do this. Control, a solid communication line, communication, all added up together, will reach, evidently, almost any level of unconsciousness.

Способность видеть что-то требует того, чтобы вы, по крайней мере, обладали некоторой готовностью воспроизводить это или быть чем-то похожим на это. И потом вы перемещаетесь сюда — ничто — и смотрите на эту массу. И говорите: “У меня нет нежелания быть этой массой”. И готово, понимаете? Вы можете ясно ее видеть.

Now what, what, what advantage is there? Why should an auditor be worried about unconscious people? (laughter) Scientologists wake up rather easily. They're generally awake before they have anything to do with Scientology. It's quite remarkable that very few of them have any reality at all on the general state of homosap. It's quite remarkable. Most of them have always considered themselves a bit of an odd ball. That is almost a common denominator of a Scientologist. Up to the time he came into Scientology, he considered himself was just, just slightly an odd ball. (laughter) He'd look at things and he would see that they weren't quite right. And the other fellows around would take a look at them and they'd say, „Wehl, thes nothun wrong withat.“ (laughter)

Но время от времени случается так, что какая-то масса возникает и наносит удар другой массе, которую вы любите, и тогда вы говорите: “Я не люблю всю эту массу. Эта масса — предательская”.

The person, who was going to become a Scientologist someday, would say to himself, „Well, there must be something wrong with me.“ Well, there was something wrong with him. He was awake. Any person who has served a rather adventurous career has, sooner or later, in times of stress, had an occurrence happen to him where, sound asleep, he has acted and behaved as though he was wide awake, and then has suddenly awakened finding himself in action. You know, almost anybody that's been around has had some sort of an experience like this. You know? It, it could be as innocent of, as you were up all night at a party, and you have to get up and get everybody's breakfast in the morning and, and so you know that, you go to sleep and you know that. Next thing you know, you're standing over a stove making coffee! (laughter) And you say, „Hey! How'd I get here? I don't remember getting out of bed!“ And yet, obviously, for some little time you were performing actions - Got that? - for some little time. You must have gotten up, gotten dressed, lighted the fire, put the coffee in the pot, to wake up, all of a sudden, with yourself standing over a stove with the coffee in the pot. You've had that happen, something like that. Don't have it happen to you when you're driving a car. (laughter)

И вы можете скатиться до такого плохого состояния, что будете идти по улице и посмотрите на эту массу, которую вы теперь считаете предательской, и вообще ее при этом не увидите. Другими словами, вы будете смотреть точно на то место, и при этом никогда не заметите ее присутствие. Довольно интересно, не так ли?

I very often - oh, on an expedition one time, been about three days in a storm, four days, and I remember distinctly going below - and I was back on deck again! I'd evidently been acting all right because I woke up in midsentence of somebody else, somebody else was talking to me and I woke up in the midsentence. And I, „What the hell am I doing here? I went below a couple of hours ago. I distinctly remember it!“ Well, if you have any subjective reality at all upon such an experience, let me invite you to apply that experience to a great proportion of your fellow man. He hasn't awakened. He is walking around, going through all the proper mechanical actions, he's going through life, he goes to school, he studies his textbooks, he gets up, he goes to work, he thuhthuh-thuh. And you'll see this, every once in a while, when you're auditing somebody. He, all of a sudden, will say, „Clonk! What am I doing HERE? Who am I?“ (laughter) You woke him up.

В комнате одитинга довольно часто пропадают предметы. Индивидуум оглядывает комнату одитинга и говорит: “Я могу обладать в этой комнате этим, и я могу обладать в этой комнате тем, и я могу обладать в этой комнате этим тоже”, а одитор при этом будет удивляться, почему тот не замечает ружья на стене, или мусорную корзину, узор на столе или свое собственное тело — а иногда и самого одитора тоже.

What did it take to wake him up? Well, processing, processes. Therefore, for you to be able to process, individually or collectively, mankind as a whole, then you had to have the clue and the key as to how you processed an unconscious person, because that's mostly what you've got. You wonder, „Why do people tolerate this sort of thing?“ They're not tolerating it. They're just there, you know? (laughter) And, back in the old days, when you thought of yourself as an odd ball and so forth, just, just reapply this thing. You're standing there and you were the only one present who was awake. And then you thought something was wrong with you? Yes, there was something wrong with you. You were awake. (laughter)

Ну, вы можете быть абсолютно уверены в том, что это как раз те массы, которыми человек просто не может быть.

Now, havingness, havingness has a great deal to do with this. When a person loses too much too suddenly, he thinks he can't see at all, thinks he can't experience, and assumes, himself, this state that we call unconsciousness. And that is the one thing that is personally assumed. Actually, there is no such thing as a bank full of unconsciousness. When the stress gets too great, the individual says, „I can't have that thing which I misowned into solid. I am about to see it and my only defense is to see nothing,“ so, he goes clonk, unconscious. A thetan turns this on himself. You present, I'm sure that there are girls around that you could present them with a gold-plated Rolls-Royce or something, and they'd just go glong, just go out cold. Possible. It's just too much havingness, too fast. Well, this other manifestation is, any time an unwanted bit of havingness appears, any time something appears in the bank that they really shouldn't look at, they themselves shut down their attention. And that we call analytical attenuation, or anaten, or just plain dope-off or boil-off or other technical terms. (laughter)

Теперь давайте сведем эти две вещи воедино. Давайте сделаем ту небольшую умственную гимнастику и представим себе неверное обладание твердыми предметами. Мы представим себе, что наши создания создал кто-то другой. Можете себе это представить?

Now here, here is this phenomenon. We have havingness versus unconsciousness. The havingness is mocked up on vias and misowned, and many times is no longer perceived because the person is unconscious toward that object. He hasn't really got an automatic mechanism which makes him unconscious. He just all of a sudden begins to know that's bad to look that way and he just, uuuuh. The only reason people go to sleep in the dark is because the dark is dangerous. Then they get on an inversion to it, they get on an inversion to it and they say, „It's so dangerous, I better keep prowling around in it,“ and they sleep all day. They get various odd ideas, strange ideas, concerning how alert and awake they ought to be, but the remedy for anything you don't want - and remember that it's better to have something than nothing - the remedy for that is to go unconscious and this mechanism is pretty well under the control of the thetan. And it's demonstrated by the fact that in an auditing session, when somebody goes unconscious, the best thing to do is to wake them up - just like it said in Book One.

Это придаем им твердость. Потом мы говорим: “У меня нет желания воспринимать это. Я не хочу это воспринимать, потому что оно предательское”. Мы говорим это немного обратным способом: мы говорим: “Я не хочу быть этой вещью. Я не хочу, чтобы она продолжала жить. Я не хочу терпеть существование ее поблизости от меня”. И мы объединяем эти две вещи.

Actually, there's a method of doing it.

В первый раз было сказано: “Вот оно, и я хочу, чтобы оно было твердым”. Потом обнаружилось, что оно опасно, и что оно не нравится. Поэтому он пошел туда и сказал: “Я не хочу это”.

& You were practicing it here this morning.

Он так и не позаботился о том, чтобы распутать эту умственную гимнастику, посредством которой он придал этому твердость. И мы получаем инграммный банк.

And that is, you acknowledge them until they wake up. And an acknowledgement, all by itself, if it's good enough, will wake somebody up. It's very funny when you see them wake up. Sometimes, they'll wake up and then wish to God they hadn't and then go to sleep, and they're just... (laughter) Very amusing.

Неуничтожимость банка довольно любопытна — неуничтожимость масс того или иного типа. Сначала он говорит: “О, эти красивые картинки. Эти прекрасные картинки мира, эти прекрасные картинки — о, битв, и эти прекрасные картинки крушений и просто милые, милые картинки убийств”. И эти, и эти тоже — все красиво, также как красивые картинки храмов и все такое. “Все эти картинки просто прекрасны. Так, у меня появилась идея …”, и он ставит там машинку, которая начинает моделировать картинки, которая показывает ему их, так чтобы он мог сказать: “Интересно, а это откуда взялось?”. Понимаете? И “это тело создает картинки”, — или что-то вроде того. Это весьма, весьма необыкновенная вещь.

A thetan wants and has to have and really, basically, is unhappy unless he DOES have, and uses against this the defense of unconsciousness if he finds himself having at any time. Confusing, isn't it? An individual creates something and makes it perpetuate beyond his control, because he says, „I must have this, and I want it to go on forever.“ Then he says, „This thing is bad, and I mustn't perceive this, and I can't possibly be it,“ and so on. Therefore, he just shuts his mind, he shuts his eyes to it. He said, „This is no longer there,“ while it's standing in front of him. Until he can tolerate havingness, for its own sake, you can't expect anybody to wake up. So, in reality, the clue to consciousness, the clue to unconsciousness and the ways to resolve it, is totally in the field of havingness. And havingness gets bridged over to the person with the significances of control and communication. And if you can get control and communication between the person and havingnesses, you got it made. Person wakes up. He finds there WAS something to look at, he finds he COULD look at it and discovers, therefore, that it's possible for him to be awake though alive. (laughter)

А потом он получает опыт. Опыт — это синоним для “лучшего знания”. Другой синоним для опыта, который более здесь подходит, можно сформулировать как “нежелание быть” или “нежелание снова воспринимать”.

This is, evidently, the basic mechanism of havingness, the basic contest in which we find a thetan involved, and the co-relation between havingness and consciousness is simply that a person becomes unconscious if he believes he cannot have. And so, we reverse the thing around the other way and we showed him that he CAN have and he therefore becomes willing to be conscious. We do not resolve unconsciousness, or the somnolent state in which the human race finds itself, by simply running unconsciousness because this mechanism is really never otherwise than under his control.

Ну, посмотрите. У него есть механизм, который говорит, что это должно быть твердым. И теперь у него есть некоторый опыт, и он говорит, что такого рода вещи плохи и что они не должны быть твердыми. Тогда он попадает в неприятности. Вот так просто он попадает в неприятности. Почему? Он получает умственный образ-картинку … умственный образ-картинку своей пятой или шестой жены, которая смотрит на него печальным взором. И он не может от нее избавиться! Он говорит: “Пфттх”.

So, we have found the entrance point to a case and that is havingness, and we have found how to get it across to the person, and that is by control and communication - thus CCH. And this is the basic mechanism and theory of CCH.

И вы часто увидите, как по улицам ходят люди, особенно в Нью-Йорке, которые разговаривают с пустотой, понимаете? “Да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да, ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду, ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля”.

Thank you.

Я однажды видел, как в один из этих ресторанов в Нью-Йорке вбежал какой-то парень. Я был наверху — в автоматах — на втором этаже. Этот парень сбежал вниз по лестнице, нашел столик, поставил к нему два стула, занял два места, потом побежал взял свои сэндвичи или что там у него было, принес их обратно на подносе, поставил на стол свою еду, отодвинул оба стула и произнес: “Ты садись тут”. И он сел, и потом начал орать на этот пустой стул как ненормальный — он спорил, стучал по столу кулаком, выл и скрежетал зубами, и … Несколько людей вокруг оглянулись на него; они выразили неудовольствие по поводу шума. Однако суть была очень проста, однако: они уже привыкли к подобным вещам.

Этот парень просто носил с собой призрака того или иного типа. Это технический термин — “призрак”. Время от времени вы обнаруживаете призрака. Кто-то там, во втором ряду, однажды посмотрел на меня и говорит: “Ты знаешь???”. Говорит мне : “Мы проходили это, и там, прямо — стоял там все время, он был там все это время, это был мой двоюродный брат”. Он постоянно ходил везде с этим самым двоюродным братом.

Вряд ли найдется хоть один человек, у которого нет призрака того или иного типа, и определенно нет ни одного, у кого не было бы какой-то устойчивой картинки, на которую ему лучше не смотреть, потому что он не может быть этой вещью, которая… вследствие этого должна быть для него невидимой — вы улавливаете идею? — которая при этом абсолютно твердая. Это практически исчерпывающее описание того, что не в порядке с человеческим умом.

Когда вы называете какое-либо переживание плохим, то позвольте мне вас уверить, что любое переживание для тэтана лучше, чем отсутствие переживаний. Вероятно, даже нет таких вещей, как аморальное переживание, ибо аморальность определяется суждением другого о том, что есть аморально. Вам необходимо сделать другое суждение, понимаете?

Дело вовсе не в том, что нет ничего аморального. О, да, аморальность существует: Люди считают определенные вещи аморальными, и они решают, что с ними надо так поступать, и что это надо запрещать, и тогда у всех образуются твердые картинки всего этого — они становятся ими.

Хорошо, мы теперь переходим к этой второй стадии. Есть один способ, который тэтан может использовать в отношении того, на что он не может смотреть. Он может носить это. Это одно решение, не так ли? Хмм? В этом есть кое-что смешное: возьмите ужасно выглядящее платье и повесьте его в своей жилой комнате таким образом, чтобы видеть его каждый раз, когда вы входите или выходите из дома. И вы будете говорить себе: “Черт, давно надо было отправить его на тряпки”. Но не позволяйте себе этого сделать. Оно просто будет там. Вот оно — это платье. Следующее, что с вами произойдет — вы скажете: “Ну, не такое уж оно и плохое”, — и вы его наденете. По крайней мере, если вы его носите, то вам не приходится на него смотреть!

Я наблюдал, как люди поступают подобным образом с одеждой. Они определенно делают это — и это объясняет некоторые из фасонов родом из Принстона. Я видел, как люди делают это с физическими предметами. Но они делают то же самое и с умственными предметами. Другими словами, все что человек делает с физическим предметом, он также будет делать и с умственным, и наоборот, потому что это просто предметы. Это не какие-то особые категории предметов, это просто предметы.

Единственная причина, по которой другие люди не видят ваши факсимиле, состоит в том, что они не настолько весомы; и они не так уж хорошо отражают свет. Они отражают свет для вас, потому что именно вы бросаете на них свет.

Время от времени вы натыкаетесь на одитора, который способен видеть факсимиле других людей. Иногда он на самом деле их видит. Он смотрит не на что-то, что он сам и смоделировал.

Влезть кому-то в голову и посмотреть на его застрявшие умственные образы-картинки очень легко. Довольно просто делается. Вы, или какой-то одитор, довольно часто видите что-то, чувствуете что-то, воспринимаете что-то, или получаете ощущение того, чего сам человек не чувствует, не ощущает, не видит и не переживает. Почему?

Потому что он прошел сквозь этот дурацкий футбол, который я вам только что описал: он установил машину вот тут, которая создает картинки чего-то вот там и приносит какие-то картинки сюда, и он получает что-то твердое. Понимаете? Потом он оказывается вот тут и говорит: “О, я не хочу этим быть. Это плохо. Это плохо”. И говорит: “Уйди! Растворись. Исчезни. Размоделируйся”.

Потом он говорит: “Ну ладно. По крайней мере, мне не надо на это смотреть”.

Ну, и ввиду того факта, что он не смотрит на это, мы получаем ту странность, что одитор может сделать для преклира больше, чем сам преклир для самого себя, при условии, конечно, что у них нет общих аберраций.

Вы видите, как это работает? Ну, мы получаем эти явления застревания в уме.

Хорошо. Мы говорим: “Вот что не в порядке с этим. Теперь давайте что-нибудь с этим сделаем”. Видите, это теперь очень просто: “О, давай-ка с этим что-нибудь сделаем”, и так далее.

Дианетика. Единственное, чего нет в книге один — это обладательность. Есть какая-то полуприметная ссылочка на нее, но в самой книге ничего такого нет. А это страшно важный предмет: желание тэтана обладать массой. Любая масса лучше, чем отсутствие массы. Он просто хочет массу. Он хочет обладательности. Он хочет собственности. Это совершенно удивительно.

И что же тогда происходит? Одитор приходит, и силой и принуждением заставляет эту вещь, которая там у парня была, истратиться. Вы подумаете, что тэтану от этого должно стать лучше, однако он чувствует себя не так уж хорошо. По причине возникновения этого фактора: его обладательность была понижена.

Вопреки тому, что это было плохо — что он не хотел это видеть, что он не мог это наблюдать, что он не мог это ощущать, что он на самом деле никаким образом не мог этим владеть ни в каком виде — его отсутствие, тем не менее, оказывает на него огромное воздействие.

Это просто кошмар. Полицейские, социальные работники, и т.п., постоянно поражаются, наблюдая этот феномен. Кажется, это в Оливере Твисте, не так ли, у Билла Сайкса была собака, которую он бил и пинал как только мог. Однако я уверен, что собака страшно расстроилась, когда Билл Сайкс уехал в Тайберн или куда он там уехал. Понимаете? Что-то ее постоянно пинало, однако все-таки что-то там присутствовало.

Вот кто-то пытается решить эту проблему, как развести мужа и жену, которые постоянно ссорятся, страшно несчастливы друг с другом, но потом происходит — бац! Они опять сходятся, понимаете? Вы говорите: “Ну, он ее бьет, она его пилит. И они друг другу портят жизнь”. И вы говорите: “Ну, очевидное решение состоит в том-то и том-то”. И мы все приводим в порядочек, делаем все так-то и так-то, и они либо будут несчастны, либо поступят так-то и так-то. Понимаете?

Это просто обладательность. Полное объяснение этого явления. Отсутствие массы, потеря массы, и так далее, и это довольно фундаментально. Для того чтобы отнять у мужа жену, вы должны по крайней мере дать ему в обмен тряпичную куклу того же размера. И что бы вы подумали? Он был бы вполне удовлетворен таким обменом, вполне.

Это одна из головоломок. Но на самом деле это вовсе не головоломка. Это просто суждение о том, что обладательность имеет ценность, и что ее стоит иметь, и так далее.

В действительности, по мере проведения процессов, направленных на исправление обладательности, человек преодолевает представление о том, что он должен обладать всем, что видит, без разбора. Он преодолевает такие идеи, как жадность, и также идеи типа “не могу иметь”. Он преодолевает идею о том, что он ничем не может обладать, и он преодолевает идею о том, что он должен обладать всем.

Довольно интересно. Он может выбраться из этого. Если он не выберется из этой вилки обладательности — это не плохо, поймите, это просто что-то такое, что нужно преодолеть, если он вообще собирается хоть в какой-то заметной степени сместить свое внимание. И вот он выбирается из этой вилки обладательности, и он обретает самые разные способности. Он способен экстеризоваться, он способен выносить пространство, он способен делать многое, чего раньше не умел.

Анатомия ловушки состоит в том, что вы неспособны иметь что-то, и при этом обязаны это иметь. Если человек обязан иметь массу, то в этом плане ловушка лучше отсутствия ловушки. Это странный абсурд: вы недоумеваете, почему преступники, отсидевшие срок в тюрьме, всегда выходят на волю и совершают новые преступления, и потом снова попадают в тюрьму. Полиция всегда озадачена по этому поводу.

А на самом деле в этом нет ничего загадочного. Они попадают в обладательность, которая тесна, они сильно привыкают к этому, — понимаете, к малой массе, малому пространству, которое занимает камера, и так далее. Потом его выпускают, и парень чувствует себя не в своей тарелке, идет и крадет что-нибудь. Он пытается исправить свою обладательность, но на уже преступном уровне. Он на самом деле не может ничего иметь, и поэтому ему приходится все красть. И иногда он это делает только ради того, чтобы снова попасть в тюрьму.

И он убегает и оставляет повсюду следы, для того чтобы Дик Крейзи и ФБР могли отыскать его и арестовать, притащить его назад и предоставить ему снова причитающуюся ему обладательность.

Другими словами, довольно трудно удержать тэтанов от попадания в ловушки, если только они не имеют достаточно здравого и ясного мнения относительно собственности; и понятия о том, что такое собственность, обладательность, что они могут воспринимать, что они могут иметь в твердом виде — если все это не приведено в порядок, тогда парню нелегко приходится на этом свете. Он вообще не соображает, что такое существование. У него нет об этом никакого понятия.

Ну, мы смотрим на это с точки зрения проблемы массы, проблемы собственности, проблемы восприятия, и мы обнаруживаем, что все это достаточно тесно связано друг с другом.

И довольно интересно обратить внимание на то, с чего это все начинается. Это все начинается для обладательности — и на самом деле это очень далеко отстоит от всего, о чем я только что рассказывал — все начинается с управления.

Что ж, давайте начнем с основного фактора — что делает вещи плохими. Плохо то, что оказывает на человека нежелаемое им воздействие. Ясно? Это — плохо. Плохая вещь оказывает на человека воздействие, которого он не желает испытывать.

Следовательно, она пытается, можно так сказать, управлять человеком. И когда с человеком происходит слишком много таких вещей, когда слишком большое количество предметов пытается оказать на него влияние без его согласия на это, то тогда он попадает в состояние, где у него все затуманивается. Он говорит: “На меня ничто не должно влиять”.

А поскольку управление является предметом двусторонним, то у него одновременно с этим появляется второе утверждение: “Я не должен ни на что влиять”. Мы также наблюдаем этот феномен, когда он говорит: “Этот вот объект не должен ни на что влиять”, и потом он перемещается туда и становится этим объектом — и он наследует эту идею о том, что он ни на что не должен влиять. Управление. Управление. Это, к счастью, является точкой входа. Ранее у нас точкой входа было общение. Однако общение не заходит так глубоко, как управление, потому что общение должно обладать настолько же большой значимостью, для того чтобы создать какую-либо реальность у человека без сознания. Другими словами, для того чтобы общаться с человеком без сознания, необходимо прибавить дополнительную значимость управления, а также линию общения и какую-то массу.

Само по себе общение слишком просто. Кто-то там лежит без сознания, мы входим, и говорим: “Как дела, Дейзи?”.

Она просыпается и говорит: “О, неплохо”.

Понимаете, если общение работает, то мы могли бы пройти по больничному коридору, очень легко, просто открывая двери и произнося: “Народ, как тут у вас дела?” — кстати, это не сработало бы…. По той причине, что общение — вещь весьма индивидуальная. Нам нужно было бы сказать: “Как твои дела?” и “Как твои дела?” и “Как твои дела?” и “Как твои дела?” и “Как твои дела?” и “Как твои дела?” и “Как твои дела?”. И теоретически они все бы проснулись и выздоровели, и на том все бы и завершилось.

Но вам придется добавить дополнительную значимость управления, прежде чем они обратят внимание на общение. Теперь у нас для этого имеются процессы. Управление, твердая линия общения, общение, все это в совокупности, смогут пробить, видимо, практически любой уровень бессознательности.

Однако в чем тут преимущество? Стоит ли одитору беспокоиться о людях без сознания? Саентологи просыпаются довольно легко. В основном они уже и так бодрствуют, еще до того, как они начинают заниматься Саентологией. Стоит отметить тот удивительный факт, что очень немногие из них имеют хоть какую-то реальность по поводу общего состояния Гомо сапиенса. Это довольно примечательно.

Большинство из них всегда считали себя белыми воронами. Это практически общая черта саентологов. До того момента, как он пришел в Саентологию, он считал себя немного странным и непохожим на других. Он смотрел на вещи, и он видел, что здесь что-то не так. А другой парень, тут же рядом, смотрел на это и говорил: “Ну, что тут такого, все нормально”.

И человек, который потом пришел в Саентологию, однажды сказал себе: “Ну, видимо, что-то со мной не так”.

Ну, с ним на самом деле кое-что было не так. Он бодрствовал.

Практически каждый человек, прошедший рискованную карьеру, рано или поздно, в момент стресса, был участником такого случая, когда он, в совершенно сонном состоянии, действовал и вел себя так, будто он был совершенно пробужденным, и потом вдруг внезапно просыпался и обнаруживал, что он что-то делает. Понимаете? Практически каждый из нас имел такое происшествие в жизни. Понимаете?

Это может быть совершенно безобидное происшествие, типа того, что вы всю ночь гуляли на вечеринке, а утром вам надо было встать и приготовить всем завтрак, и вы это помните. И вы пошли спать, и вы это помните. Следующее, что вы помните, вы стоите у плиты и готовите кофе! И вы говорите: “Хэй! Как я тут оказался? Я что-то и не помню, как я из постели встал!”. Однако совершенно очевидно, что в течение какого-то промежутка времени вы выполняли какие-то действия. Улавливаете? В течение какого-то небольшого промежутка времени.

Вы должны были подняться, одеться, зажечь огонь, положить в кофеварку кофе, чтобы проснуться в тот момент, когда вы стоите у плиты с кофе. С вами такое случалось. Что-то вроде того.

Только, пожалуйста, не оставляйте такие фокусы на то время, когда вы ведете автомобиль.

О, как-то раз в одной экспедиции, мы были в шторме в течение трех-четырех дней, и я отчетливо помню, что спустился вниз — и потом вдруг снова оказался на палубе! Очевидно, я действовал при этом совершенно нормально, потому что пробудился посреди чьей-то фразы. Кто-то мне что-то говорил, и я проснулся посреди его фразы.

“Что, черт побери, я тут делаю? Я спустился вниз пару часов назад. Я это отчетливо помню!”.

Ну, если у вас имеется какая-то субъективная реальность по поводу подобных случаев, то я прошу вас применить это переживание к большей части ваших собратьев–людей. Они не пробуждены. Они просто ходят здесь, выполняют всякие механические действия; они идут по жизни, они идут в школу, они читают учебники, они поднимаются по утрам, они идут на работу, топ-топ-топ.

И вы время от времени сталкиваетесь с этим в одитинге. Он внезапно говорит: “А! Что это я тут делаю? Кто я ?”. Вы его разбудили.

Что потребовалось для того, чтобы его разбудить? Ну, процессинг, процессы. Следовательно, чтобы вы были способны проводить процессинг, индивидуально или коллективно, человечеству в целом, то вам необходимо иметь представление и технологию работы с человеком без сознания, потому что именно с этим в основном вы будете иметь дело. Вы недоумеваете: “Почему люди терпят подобные вещи?”. Они этого не выносят. Они просто там, понимаете?

И тогда давно, в старые времена, когда вы считали себя белой вороной, и все такое, просто снова примените то же самое: вы стояли там, и вы были единственным из присутствующих, кто не спал. И тогда вы подумали, что же с вами не так? Да, кое-что с вами было не так. Вы бодрствовали.

Итак, обладательность — обладательность тоже имеет к этому большое отношение. Когда человек слишком внезапно теряет слишком много, он начинает думать, что он вообще ничего не видит, думает, что он не может испытывать опыт, и принимает, сам по себе, то состояние, которое мы именуем бессознательностью. И это единственная вещь, которая принимается лично.

На самом деле такой вещи, как заполненный бессознательностью банк, не существует. Когда напряжение становится слишком большим, индивидуум говорит: “Я не могу обладать той вещью, которую я неверным присвоением собственности превратил в твердую. Я сейчас могу ее увидеть, и мой единственный способ обороны состоит в том, чтобы не видеть ничего”. И поэтому он раз! — и теряет сознание.

Тэтан сам включает это в себе. Я уверен, что здесь в округе есть немало девушек, которым стоит только показать отделанный золотом Роллс-Ройс или что-то типа того, и они просто бац! — упадут хладным трупом. Возможно. Это слишком большая обладательность со слишком большой скоростью.

Ну, это другое проявление состоит в том, что каждый раз при появлении нежелаемой части обладательности, каждый раз, когда в банке появляется что-то, на что им действительно не стоит смотреть, они сами перекрывают свое внимание. И это мы называем аналитическим ослаблением, или аналабом, или просто торможением или выкипанием, и всякими другими техническими словами.

Вот он, этот феномен. У нас есть обладательность против бессознательности. Обладательность моделируется через промежуточные точки и получает неверное авторство, и во многих случаях просто не воспринимается, потому что человек находится без сознания по отношению к этому предмету. На самом деле у него нет никакого автоматического механизма, который вводит его в бессознательность. Он просто внезапно получает знание о том, что вот в эту сторону смотреть не надо, и он просто фууууууууууу!

Единственная причина, по которой люди в темноте засыпают, состоит в том, что темнота опасна. И потом они попадают в инверсию. Они получают в этом направлении инверсию, и они говорят: “Это настолько опасно, что мне лучше не смыкать глаз и все время двигаться”. И потом они весь день спят.

У них возникают всякие странные идеи о том, насколько бдительным и бодрствующим необходимо быть, однако неизменным средством от того, чего они не хотят — помните, что лучше иметь хоть что-то, чем ничего — средством от этого является впадание в бессознательность.

И этот механизм в большой степени находится под управлением тэтана. Об этом свидетельствует тот факт, что в сессии одитинга, когда кто-то теряет сознание, есть самый лучший способ для пробуждения его — и он описан в Книге Один.

В действительности, существует прием, как этого добиться. И он состоит в том, что вы даете ему подтверждения до тех пор, пока он не проснется. И подтверждение само по себе, если оно достаточно хорошее, заставит человека проснуться. Очень забавно наблюдать, как это происходит. Иногда он просыпается и потом проклинает все на свете за то, что это произошло, и потом засыпает, а иногда просто … Очень забавно.

Тэтан хочет и должен обладать, и по сути, действительно несчастен, когда у него нет этого, и он начинает применять против этого защиту через бессознательность, если в какой-то момент он обнаруживает себя обладающим. Путаное дело, не так ли?

Индивидуум создает что-то, и заставляет его продолжать существование вне рамок собственного управления, потому что говорит себе: “Я должен иметь это, и поэтому оно должно продолжаться вечно”. Потом он говорит: “Эта штука — плохая, и я не должен ее воспринимать, и я не могу ею быть ни в коем случае”, — и так далее. Следовательно, он просто закупоривает свой ум, он закрывает на это глаза. Он говорит: “Его там больше нет”, — хотя оно стоит прямо перед ним.

Если только он не сможет выносить обладательность саму по себе, то вы не сможете ожидать, чтобы кто-то проснулся. Так что в реальности весь ключ к сознанию, к бессознательности и к способам разрешения этого полностью лежит в области обладательности. И обладательность доходит до человека по мосту, построенному на значимостях управления и общения.

И если вы сможете наладить управление и общение между человеком и обладательностями, то вы своего добились. Человек просыпается. Он обнаруживает, что на что-то можно смотреть, он обнаруживает, что он может на это смотреть, и открывает, следовательно, возможность бодрствовать и при этом оставаться живым.

Это, видимо, является базовым механизмом обладательности, основным соревнованием, в котором участвует тэтан. И соотношение между обладательностью и сознанием просто приводит к том, что человек впадает в бессознательность, если начинает верить в то, что он не может обладать. И поэтому мы поворачиваем все это в обратную сторону, и демонстрируем ему, что он может обладать, и у него, соответственно, возникает желание находиться в сознании.

Мы не справляемся с бессознательным или сонным состоянием, в котором пребывает человечество, простым прохождением бессознательности, потому что этот механизм на самом деле полностью находится под его собственным управлением.

Итак, мы обнаружили точку входа в кейс, и это — обладательность, и мы наши способ доставить ее к человеку, и это можно сделать через управление и общение — отсюда У-О-О. И на этом строится базовый механизм и теория УОО.

Спасибо.