The word Scientology is one which you might say is anglicized. It comes from the Latin SCIO and the Greek Logos, with Scio the most emphatic statement of Know we had in the western world. And ology (from logos) of course means "study of".

SCIO is "knowing in the fullest sense of the word" and the western world recognizes in it and in the word science something close to a truth.

Слово “Саентология” (Scientology), можно сказать, адаптировано к нашему языку. Оно происходит от латинского scio и греческого logos, причем scio является наиболее выразительным обозначением понятия “знание” в западном мире. А “ология” (от logos), конечно, означает “изучение чего-то”.

This is not "science-tology" – and it is not "scio-tology", simply because that is not close enough to English.

Scio — это “знание в самом полном смысле этого слова”, и западный мир распознает данное слово, как и слово “наука” (science), как нечто стремящееся к истине.

So we use a word which is fairly easy to say, which is simply Scientology.

Это не было названо “саенс-тологией” (science-tology) или “скио-тологией” (scio-tology) просто потому, что такое звучание слишком непривычно для нашего языка.

For quite some time we have not used the word Dianetics, but certainly not because Dianetics does not belong to Scientology. It does, one hundred per cent. It is the subject of the mind and says so. It says Dia-Netics from Dia Nous (with an engineering twist on it – "etics") and DIA NOUS means no more and no less than through mind.

То есть мы просто используем слово, которое легко произносится — “Саентология”.

Of course the western world thinks of mind as something that mental cases have, something of that kind, and we weren't particularly interested in continuing to concentrate upon this thing called mind, although mind is a perfectly useful word.

В течение довольно долгого времени мы не использовали слово “Дианетика” — но вовсе не потому, что Дианетика не имеет отношения к Саентологии. Она связана с Саентологией на все сто процентов. Это наука об уме, о чем и говорит её название. Это ДИА-НЕТИКА, от ДИА-НООС (с этакой инженерной прикруткой на конце - “етика”), а ДИА-НООС означает, ни больше ни меньше, как “посредством ума”.

In Scientology we are not going "through mind", we are talking about knowledge. Dianetics was a study of the mind, there's no doubt about that, and there is no doubt about it that it is a very legitimate ancestor of Scientology, but Scientology is a thing of considerable amplitude, where Dianetics in comparison was a very narrow thing indeed. And Dianetics belongs, in a sense, in the world of psychology, and Scientology does not belong in the world of psychology and is not "an advanced psychology" and cannot be defined in the framework of psychology. Psychology is an anglicized word, not today true to its original meaning.

Конечно, в западном мире со словом “ум” тесно ассоциируются “умственные заболевания”, так что мы не были особенно заинтересованы привлекать отдельное внимание к тому, что называется “умом”, хотя “ум” — очень даже полезное слово.

Psychology is composited from psyche and ology, and psyche is mind or soul, but leading psychological texts begin very, very carefully by saying that today the word does not refer to the mind or to the soul. To quote one, it "has to be studied by its own history", since it no longer refers to the soul, or even to the mind. So we don't know what psychology refers to today. It simply got lost. And so we have to step out and take a word which actually means what we mean, which is a study of knowingness, a study of wisdom. We have to take the word Scientology because that is what we are doing.

В Саентологии мы не идем “посредством ума”, здесь мы ведем речь о знании. Дианетика была наукой об уме, в этом нет никакого сомнения, так же как нет никакого сомнения в том, что её можно на совершенно законных основаниях рассматривать как предшественницу Саентологии; однако Саентология обладает гигантским охватом, и по сравнению с ней Дианетика представляется, конечно, весьма узкой тропиночкой. Дианетика в каком-то смысле больше относится к области психологии, а Саентология не имеет отношения к этому и не является “новейшей психологией”, её нельзя определить в рамках психологии. Психология — это адаптированное слово, которое ныне не соответствует своему исходному значению.

Now philosophically, there is a word called epistemology, and epistemology is quite separate from ontology, another word in the same category. In philosophy matter is considered to be separate. The physical universe is considered one direction thought another direction and so it goes. The available words do not encompass enough.

Слово “психология” составлено из “псише” и “ология”, где “псише” означает “ум” или “душа”; однако основные материалы по этой науке сегодня очень, очень мягко дают понять, что это слово не используется как название науки об уме или о душе. В одном из них было сказано, что “эту науку нужно рассматривать в своей собственной исторической перспективе”, поскольку она больше не изучает ни душу, ни ум. Собственно говоря, неясно, что она изучает. Она просто заблудилась. Поэтому нам пришлось отступить в сторону и взять другое слово, которое в действительности означает то, что мы имеем в виду — “науку о знательности”, “изучение мудрости”. Поскольку мы занимаемся именно этим, нам пришлось взять слово “Саентология”.

Thus we are already looking at a cloudy vocabulary when we look at the field of western philosophy. In fact, nowhere in the west can we find any qualifications for a study which assumes to reach the highest possible level of knowledge which can be attained by Man or Life. We find nowhere in the western world a word or a tradition which will embrace Scientology. This makes some difficulty for an auditor *Auditor: trained Scientologist. Auditor means "one who listens" and is a person who applies Scientology auditing technology to individuals for their betterment when he is trying to communicate to people in the society around him, since they want to know what Scientology is, and then he speaks to them, in the west, without this tradition.

Если покопаться в философии, то там есть слово “эпистемология”, и “эпистемология” довольно явно отличается от “онтологии” — это другое слово из той же области. В философии материя рассматривается как нечто отдельное. Физическая вселенная рассматривается как одна область, мышление — как противоположная ей, и так далее. Существующие слова не охватывают достаточно широкой области значений.

They assume that the word psychology embraces all sorts of eccentricities found in mental behaviour. They assume this so they could not possibly understand how anything related to thought could be said to exceed or not be the same as psychology, and they are left in the dilemma of non-recognition. You have just not communicated in the west when you have said "we study wisdom". You see, if you just said that, they would say, Oh yes, that's all very well, I did that in third grade.

Попадая в область западной философии, мы сразу же сталкиваемся с туманностью ее лексикона. Фактически, нигде на Западе мы не можем найти никаких наук, которые ставили бы целью достижение наивысшего возможного уровня знания, доступного Человеку или Жизни. Нигде в западном мире мы не встретим слово или традицию, которые включали бы в себя Саентологию. Это создает некоторые трудности одитору*Одитор: обученный саентолог. "Одитор" означает "тот, кто слушает"; так называется человек, который применяет саентологические процедуры с целью улучшения способностей человека., когда он пытается общаться с окружающим его обществом — когда люди хотят узнать о том, что такое Саентология, и ему приходится рассказывать о том, что на Западе не имеет никакой традиции.

Now, in view of the fact that you go out of communication, in a society which has no standard of communication on the subject about which you are talking, it is necessary to resort to various shifts in trying to describe what you are doing. You have to find the background which actually leads to an understanding of your subject.

Предполагается, что слово “психология” охватывает все возможные крайности поведения ума. Из-за этого предположения становится совершенно непонятно, что еще можно сказать о мышлении такого, что выходило бы за рамки психологии или не было бы тождественно её области — то есть возникает дилемма нераспознания. Если вы на Западе просто скажете: “Мы изучаем мудрость”, вас никто не поймёт. Если бы вы произнесли только эти слова, вам бы ответили: “О да, мы это проходили в школе, в третьем классе”.

There would be many ways in which this could be accomplished, but let's take up something that is quite important to us and is not limited by any ignorance that we discover in western civilization. Let us take up what amounts to probably ten thousand years of study on the part of Man of the identity of God or gods, the possibility of truth, the inner track mystery of all mysteries. In other words, the mystery of life itself. We find that for ten thousand years, which figure, by the way does not agree today with certain historians (but then they don't know much of the data I am referring to) man has been on this track. We find that the material which is extant even in western civilization and in Asia, has gathered to itself an enormous verbiage, you might say. There are somewhere between – and I think it would be adventurous to state an exact number – 125,000 and 150,000 books which comprise the Vedic and Buddhist libraries. Now that's a lot of books. Here is a tremendous amount of data.

Итак, ввиду того факта, что попытка описать то, о чем вы говорите, выводит вас из общения, в обществе, которое не обладает стандартами общения на тот предмет, о котором вы рассказываете, вам приходится прибегать к различным приёмам. Здесь надо найти основу, на которой можно действительно построить путь к пониманию вашего предмета.

One could say, if all this data is in existence, then why doesn't the western world know more about it? And we have to go back and take a brief look at what happened about ten thousand years ago, and of course, that's rather cloudy too, but let's put it into the field of anthropology rather than in to the field of history. And we discover that perhaps much earlier than ten thousand years ago, there was a division of peoples here on earth, and the division point was evidently the Ural Mountains. This is material that was given to me by a Professor of Ethnology at Princeton University.

Существует множество способов достичь этой цели; но сейчас давайте найдем то, что достаточно важно для нас и не ограничено тем невежеством, которое мы наблюдаем в западной цивилизации. Давайте возьмем то, что накопилось в результате, вероятно, десяти тысяч лет изучения Человеком сущности Бога или богов, путей к истине и внутренней сути всех мистерий. Другими словами, мистерии самой жизни. Мы обнаружим, что человек шел по этому пути десять тысяч лет — кстати сказать, эта цифра не совпадает с нынешними выкладками некоторых историков; но на самом деле они просто не знакомы с большей частью сведений, на которые я ссылаюсь. Мы обнаружим, что материалы, которые существуют и в Азии, и даже на Западе, составляют гигантский объем, можно так сказать, устной традиции. Имеется что-то около — мне кажется, что здесь рискованно давать точные цифры — 125 000 или 150 000 книг, которые составляют ведические и буддистские библиотеки. Это огромное количество. Это гигантский объем данных.

There was evidently a split of races somewhere in the vicinity of the Ural Mountains. Part of the population which is now in the northern hemisphere went east, and part of it went west. The borning spot of the human race has been variously disputed but if we don't worry about the borning spot and just say – that is more or less what occurred at that time, that there was a sharp division, and that part of the northern hemisphere's people went east and part of them went west – we discover that a singular difference of personality occurred which is in the northern hemisphere the most observable difference.

Вы спросите: если существует такое количество данных, тогда почему западный мир не знает об этом больше? Чтобы ответить на этот вопрос, нам придется вернуться и бросить беглый взгляд на то, что происходило десять тысяч лет назад. Это, конечно, сделать довольно трудно, но давайте рассматривать это в рамках скорее антропологии, чем истории.

The people who went into the steppes, into the Gobi, into China, India, and into the various islands, were faced by an enormous chain of deserts. They were faced by privations of great magnitude, and they developed a philosophy of enduring. That was the keynote because that was what their environment demanded of them; they had to endure. And so we find these races colored in a certain way so as to thwart the onslaught of sun and snow. We find them without natural protection in their environment and therefore we find them able to survive long after those who went in the opposite direction.

И мы обнаружим, что, вероятно, даже еще раньше, чем 10 тысяч лет назад, имелась линия, разделявшая людей на земле, и эта линия, очевидно, проходила через Уральские Горы. Такие сведения предоставил мне преподаватель этнологии принстонского университета.

And so it is, their colorations, their customs, and so on, are different from ours just to the degree that they can survive in tremendously arduous surroundings, and the surroundings of those lands is arduous. They are, those races that are there, able to endure. And if you said anything about them, this is certainly a clear statement of fact.

Где-то в районе Уральских Гор произошло разделение рас. Часть населения Северного полушария пошла на восток, другая часть — на запад. По поводу места рождения человечества возникало множество дискуссий, но если мы не будем волноваться из-за этого и просто скажем, что примерно тогда произошло нечто, возникло резкое разделение, и часть людей в Северном полушарии пошла на запад, а другая часть — на восток, то мы обнаружим, что между этими людьми возникло разительное отличие, которое совершенно очевидно и легко наблюдаемо в Северном полушарии.

They also are tremendously practical. Their practicality is such as to stagger a westerner. The explanations that they will suddenly and innocently voice to a query are always of such sweeping simplicity that they leave a westerner standing there staring with a slack jaw.

Те люди, что пошли в степи, в Гоби, в Китай, Индию и на различные острова, столкнулись с обширнейшими пустынями. Они испытывали гигантские лишения, и они развили философию выживания. Это был ключевой момент, потому что именно этого требовала от них окружающая среда: им надо было выживать. И эти расы приобрели определенную окраску кожи, чтобы справляться с палящим солнцем и леденящими снегами. Мы обнаружим, что у них не было естественной защиты от этого, и способность к выживанию у них развилась значительно выше, чем у тех, кто пошел в противоположном направлении.

Now the races which went in the opposite direction from the Urals, evidently went in to a country which had a heavy forestation. It had a great deal of game and the philosophy of the western world became that of striking a hard blow. If you could strike a blow of great magnitude hard enough and fast enough you could kill game and so you could live. Because of the vegetation and because of many other factors, they did not particularly need coloration.

И цвет их кожи, и их обычаи, и все остальное отличаются от наших ровно в той степени, в которой это позволяло им выжить в совершенно невыносимых условиях на этих выжженных землях. Они, тамошние расы, способны выживать. И если о них можно что-то сказать, то это определенно является ясно изложенным фактом.

Their own customs did not need to be as thoroughly practical and they were able to dispose of their lives much more easily, you might say, since food was plentiful, as it was not in Asia.

Они также обрели огромные практические навыки. Эти люди практичны до такой степени, что западного человека это просто ошарашивает. И ответы на вопросы, которые они дают внезапно и не мудрствуя лукаво, всегда настолько проникновенно просты, что западному человеку остается только стоять, открыв рот.

And we discover western philosophy building up on the behavior pattern of striking a hard blow. Get in quick, hit hard, your game drops and you eat. And beyond that, not very much thought or practicality.

Расы, которые отправились от Уральских Гор в противоположном направлении, явно попали в страну густых лесов. Там жило множество диких зверей, и философией этих народов стала философия нанесения мощного удара. Если нанести удар нужной мощности достаточно сильно и быстро, то можно убить дикое животное и выжить за счет этой охоты. Из-за растительности и множества других факторов этим людям не нужен был какой-то окрас кожи. Их обычаям не потребовалось стать такими же практичными, и, можно так сказать, эти народы обладали большей свободой в отношении устройства собственных жизней — так как, в отличие от Азии, еда вокруг имелась в изобилии. И мы обнаруживаем, что западная философия культивирует образ поведения, диктуемый необходимостью уметь нанести мощный удар. Быстро прийти, сильно ударить, убить жертву и съесть её. И за рамками этого — лишь немного мышления и практичности.

However the truth of this may be, here certainly is something which is said to have preceded a period of 10,000 years ago. It might or might not have truth. But it is a very fast explanation of this – and we discover immediately, as we look at these two worlds, that one of these worlds, having to endure, being faced with enormous privation, would of course develop a certain patience and an ability to philosophize. An ability to think. It would take a long time for anyone to think all the way through something. And a man who is merely accustomed to striking a hard blow is not likely to think all the way through something. When we are up against philosophy, we are fortunately or unfortunately up against an Asian tradition.

Как бы то ни было, истина определенно состоит в том, что, как говорят, случилось более чем 10 000 лет назад. Эта дата может быть правдой или нет. Это просто некое достаточно краткое объяснение — и благодаря ему мы, посмотрев на эти два мира, немедленно обнаруживаем, что один из них, вынужденный выживать и столкнувшийся с огромными лишениями, конечно, развил в себе определенную выносливость и способность философствовать. Способность мыслить. Для того, чтобы обдумать что-то от начала до конца, требуется довольно долгое время. А тот, кто привык мыслить просто категориями нанесения мощных ударов, вряд ли способен что-то долго обдумывать. И когда мы говорим о философии, мы, к счастью или нет, имеем дело с азиатской традицией. (Эта традиция вовсе необязательно принадлежит цветным или неевропейским народам. Кстати говоря, для западного человека большим шоком может оказаться то открытие, что правящая каста в Индии представлена людьми не менее белыми, чем северяне). Да, это так — потому что у них существуют традиция и сохраненные летописи. О том, что происходило в Северной Америке, мы не знаем. Можем только гадать об этом. Мы не знаем, что происходило в Южной Африке. Там кое-где есть какие-то развалины, однако кроме них нам мало чего известно. Мы интересуемся бассейном Средиземного моря и узнаем, что там имелась определенная коммуникация с Азией; и по этой причине в Средиземноморье было достаточно много известно об Азии. Философия выживания возникла на Среднем Востоке — как ни жаль, но родина ее именно там. Что касается европейских летописей, то на них можно смотреть лишь с большим сомнением. Например, из них невозможно узнать, где и когда был последний ледниковый период. По ним невозможно узнать, кто и где проживал в течение тысячелетий, кто куда ходил и чем владел. То и дело встает вопрос о том, что необходимо написать научное изложение истории, и тогда историки приходят в состояние хорошего согласия, и кто-то из них пишет книгу — однако сведения в ней настолько ненадежны, что Вольтер называл историю не иначе как “Миссисипи Лжи”. В западном мире летописи датированы самое ранее — я имею в виду письменные источники — предположительно около 3 500 лет. Это может быть истинно или нет, однако совершенно точно можно сказать, что в западных школах учителя утверждают о письменных источниках именно это. А в Египте, например, летописи доходят до времен Изиды, что для Запада достаточно далекое прошлое. На Западе кое-что накопали и утверждают, что это было очень давно. Однако, разыскивая эти ранние источники, будьте очень-очень осторожны, иначе вы выйдете за границы собственно западного мира. Чтобы пронаблюдать это слепое пятно в истории и в знании, надо оставаться к западу от Урала.

This is a tradition which is not necessarily that of colored peoples or strangers. This by the way, would come as a great shock to some people in the western world, to discover that in India the ruling caste is quite as white as any Norseman.

К востоку от Урала вы не обнаружите слепого пятна. Вы обнаружите здесь письменные источники, датируемые не ранее чем 10 000 годами до нашего времени. И это самые древние записи, которые можно обнаружить.

Well, they have, because they have a tradition of enduring, preserved records. We do not know what went on in North America. We can only guess. We do not know what went on in South America. There are a few ruins kicking around but beyond, this we don't know very much. We get down in to the Mediterranean basin and we discover that there was a certain traffic with Asia and therefore there is quite a bit known about Asia in the Mediterranean basin.

This philosophy of endurance came forward into the Middle East – very poorly, but it was to be found there. The records of Europe we can hold in tremendous question. They do not, for instance, know where or when they had ice ages. They actually cannot trace from one millennium to the next, who was where and owned what. Every now and then they have to write a history, so everybody gets in a good state of agreement and somebody writes a history – but so unreliable that Voltaire dubbed history A Mississippi of Lies. Now where the western world is concerned, we have records which go back – written records – supposedly 3,500 years. This may or may not be true but certainly the schools in the western world teach us that we can go back that far with written records. And in Egypt they go back to Isis, I think, which for the west is quite early. And they have found records in that particular area and they hold these up as being very old. But be very careful, be very, very careful that you do not leave the western world, if you are looking for early records. In order to have a blackout of history and a blackout of knowledge, you have to stay west of the Ural Mountains.

Более того, в том же наборе гимнов мы найдем теорию эволюции, которая появилась на Западе только сотню лет назад или чуть меньше благодаря Чарльзу Дарвину. Фактически, если просмотреть эти гимны, то можно найти в них почти все позже открытые данные. Вы можете называть или не называть это наукой — но здесь имеется огромная область знаний. Предполагается, что вся она существовала в виде устной традиции, хранилась в памяти и передавалась от поколения к поколению, пока в конце концов не была записана. Сейчас неважно, насколько все это соответствует истине, но я могу сказать вам, что эти гимны существуют и по сей день. Их очень трудно приобрести на Западе. Приходится искать специализированные переводы, и в основном их изучают только как предмет утоления любопытства; однако еще неизвестно, в каких науках были бы внезапно совершены великие открытия, если бы кто-нибудь сел и принялся изучать Веды. Неизвестно, что бы из этого вышло. Однако, похоже, утечка таких данных в направлении Среднего Востока и Европы все же происходила, и довольно постоянно, на протяжении многих тысяч лет.

East of the Urals you discover no such blackout. You discover a recorded tradition of wisdom which reaches back about 10,000 years. And that is the oldest trace that we have.

Человеку нравится верить в то, что наши предки не могли ходить, перемещаться, путешествовать. Однако мы обнаруживаем, что еще в 1200 году до Р.Х. у человека уже были лошади, которые могли доставить его куда угодно. Он мог перемещаться везде по поверхности земли, и, естественно, при этом происходило заимствование информации. Например, в наше время любой знаток Китая не обнаружит ничего необычного в итальянской кухне. И ему не покажется слишком странным то, что итальянская кухня неожиданно начала свое существование вскоре после возвращения Марко Поло и множества других путешественников, которые побывали в тех же местах. Если о своем путешествии написал только один человек, то это вовсе не причина полагать, что кроме него там никто не побывал. Член “Клуба Исследователей” всегда удивляется, получая всю требующуюся ему информацию о какой-то новой, дикой и “совершенно неисследованной” области от какого-нибудь белого человека или китайца — особенно от китайца — который проживал там последние лет сорок. И этот исследователь публикует такую информацию в журналах, делая ее доступной для всех. А информация, которую собрал тот местный белый или китаец, вероятно, была рассказана только родственникам по возвращении домой, и не получила широкой огласки. Так что нам придется признать, что некоторые сведения получают широкую огласку, а некоторые — просто есть; но к ним нет особого доступа. Марко Поло и ибн-Батута, по случаю, оказались писателями, и они написали о том, что увидели, но это не доказывает того, что за последние три с половиной тысячи лет они были единственными путешествовавшими людьми.

Now true enough we don't necessarily have to recognize that there are written works any older than any anthropologist in the western world knows about. It does happen, however, that there is a set of hymns which as I recall were introduced into the societies of earth in about 8212 B.C. (The favorite western figure puts it after Egyptian!) These are hymns, and it would seem that if we spoke of hymns then they would contain largely modes or rites of worship, since they are religious, but that would only be our western interpretation of what is religious. These were religious hymns and they are our earliest debt in Scientology. Our earliest debt, because the very early hymns contain much that we know today and which checks against what we have rediscovered, or what we have followed back to, and this material included such a common thing as the cycle of the physical universe, known to you in Scientology as the Cycle of Action (Cycle of Action: the creation, growth, conservation, decay and death or destruction of energy and matter in a space. Cycles of Action produce time.) And this is contained in "The Hymn to the Dawn Child", variously captioned and translated by western translators, but all this information is there.

Таким образом, нет ничего удивительного в том, что разного рода мудрость Египта оказалась ранней мудростью Греции. Неудивительно, что мы смотрим в христианские Библии и находим в них пересказ египетской Книги Мертвых. Неудивительно, что период расцвета жанра романа в Европе начинается вскоре после перевода “Арабских ночей”, который стал причиной полного переворота в европейской литературе. Не утверждаю, что ничего и никогда не было придумано в Европе — но Европа начала двигаться вперед гигантскими шагами сразу после того, как открылся путь для информации с Востока..

Furthermore, we find in that same set of hymns, the theory of evolution which was brought forward in the west only a hundred years ago, or slightly less, by Charles Darwin. In fact, as we look at these hymns, we discover almost any information you want to discover later. Whether you call it science or what you wish, here is a tremendous body of knowledge.

Потому что восточная традиция говорит о том, что вы можете сесть и подумать, и иногда кому-нибудь в западном мире напоминают об этом — и тогда, когда ему об этом напоминают, он шокирован тем фактом. что и он тоже может сесть и подумать.

They are supposed to have come forward in spoken tradition, memorized, from generation to generation, and finally to have been set down. Now this is a western interpretation of what happened to them. I would not care to say how exactly correct this is but I can tell you that today these hymns are still in existence. They are very hard to acquire in the western world.

И если мы чему-либо когда-либо учили, так это терпению Востока, который позволяет себе останавливать свои действия на достаточно долгое время для того, чтобы выяснить “как” и “почему”.

You have to find the specialized translations of them and they are studied as curiosa more than anything else, but we do not know what sciences would suddenly open their doors should someone sit down and begin to study the Veda. We don't know what would happen. But information seems to have leaked from that direction into the Middle East and into Europe rather constantly over the thousands of years.

И только за эту единственную традицию мы безгранично обязаны Азии.

Man is fond of believing that yesterday's man was unable to walk, to travel, to move. We find, however, that as late as 1200 B.C. certainly, he had horses, and horses can go almost anywhere. He was able to make his way here and there across the surface of Earth and naturally when you get this, you get a transplantation of information. For instance, today anyone who knows China discovers nothing very strange in Italian cookery. And he would not discover it very strange that Italian cookery suddenly came into being shortly after the return of Marco Polo and many other travelers who had been in the same area. Just because one person wrote about it, is no reason a lot of people weren't there. It is always a matter of astonishment to some member of the Explorer's Club to go in and pick up all the information he needs about an area which is new, wild and "completely unexplored", from a white man or a Chinese – particularly the Chinese – who has been living there for the last forty years. And the explorer brings back the information and publishes it in journals and makes it available to people. The information collected by that white man or Chinese on the ground, collected by that white man or Chinese on the ground, would probably only be told to his family when he got home and not particularly broadcast at all. So we have to recognize that certain information is broadcast broadly and some is merely carried around. Marco Polo and ibn-Batuta happened to be writers, and like writers, they wrote, but that is no reason to assume they were the only people in motion during the last 3,500 years.

Но обязаны ли мы Азии? В Азии ли тут вообще дело — или в человечестве этой планеты, которое, можно сказать, раскололось на две половины и разошлось на восток и на запад, став общим предком современного человека? Каждый из нас обладает одинаковыми потенциалами, однако получилось так, что собранная на протяжении лет информация пришла из Азии. Она не была сохранена на Западе. И поэтому для того, чтобы получить информацию о своем прошлом, мы смотрим на такие книги, как Веды. Мы смотрим на буддийские тексты, на Дао-де-дзин и на другие подобные азиатские материалы. Кто знает, не была ли Европа изначальным источником этих материалов, которые потом оказались в Азии. Можно отследить весьма двузначные взаимосвязи, идущие во всех направлениях, поэтому мы, находясь в современном западном мире, знаем о том, что человечество обладает традицией мудрости, возраст которой составляет около 10 000 лет, и историю которой можно отследить вполне уверенно.

Thus it is no wonder that we discovered the various wisdoms of Egypt appearing as the earliest wisdoms of Greece. It is no wonder why we look into the Christian bibles and find ourselves reading the Egyptian Book of the Dead. It is no wonder that we look into the middle of the Romantic period of Europe and find that the Arabian Nights had just been translated and discover that European literature did a complete revolution at that point. We're not stressing that nothing has ever been thought up in Europe – but Europe has made tremendous strides forward, immediately that its doors were opened to Eastern information.

И мы находим наиболее раннего из определенно известных предков Саентологии в Веде. Веда — это очень интересный труд. Это наука о том, откуда, что и как, кто это создал и зачем.

Because the Eastern tradition says that you can sit and think, and sometimes somebody in the western world is reminded of this, and when he is reminded of it, he is struck by the fact that he can sit down and think too.

Это религия. Не нужно принимать ее за что-либо другое, кроме религии. А само слово “Веда” означает просто “Смотрительность” или “Знательность” Вот весь его смысл. Это все. что оно когда-либо означало. И таким образом, мы можем просмотреть определенный промежуток времени, обнаружив великое множество умов и великое множество мест, где у человека была возможность посидеть достаточно долго для того, чтобы подумать, и мы увидим всю эту древнюю историю и обнаружим - как она сочетается с современностью, и найдем те вещи, которым мы, в Саентологии, совершенно точно обязаны. Потому что заявить о том, что вдруг, ни с то; о ни с сего и без какой-либо предыстории, западный человек вроде меня внезапно открывает все, что необходимо знать для того, чтобы добиться всего давно желаемого — было бы невероятным, неправдоподобным и неверным утверждением. Если бы информация из Вед не была мне доступна, если бы я не обладал очень острым осознанием более ранних данных с этого полного трака, и, в то же время, если бы я никогда не учился в американском университете, который дал мне научную базу, то у меня не могло бы быть понимания западного мира, достаточного для того, чтобы тут можно было применить что-либо восточное, и у нас бы просто было нечто из восточного мира. Однако Запад предпочитает бить наверняка - Западу нужен эффект. Ему нужно достичь той стороны. Никто не побуждал Азию чего-либо достигать. Там можно было сидеть на вершине горы тысячу лет и при этом иметь отличные отношения со всеми без исключения соседями. На Западе вас бы тут же посадили за бродяжничество.

And if we have been taught anything, it is the patience of the East which permitted itself to stop acting long enough to find out how and why.

Итак, мы сочетаем обобщенную мудрость всех этих веков с достаточной нетерпеливостью и срочностью, добавляя достаточное количество научной методологии. Кстати говоря, я думаю, что Гаутама Шакьямуни, вероятно, владел научной методологией лучше, чем любой из заведующих кафедрами в западных университетах. А нам пришлось сделать ставку на научную методологию и математику для того, чтобы катализировать и довести до логического завершения мечты мыслителей, живших в течение этих 10.000 лет.

And it's that tradition alone for which we are most indebted to Asia.

ЕСЛИ Я и добавил к ним что-либо — то это просто та самая настойчивость, необходимая для достижения результата, которой так явно недоставало Восточному миру.

But are we indebted to Asia? Is it to Asia at all, or is it merely to man on this planet, who, breaking into two halves, you might say, went east and went west – the common ancestors of Man. All of us have the same potentials, but it happens that the information which has been collected over the years is available in Asia. It has not been preserved in the Western world. Therefore, we look to such things as the Veda. We look to such things as the Buddhist text, to the Tao-Teh-King and other materials of this character from Asia, to carry forward to us information of the past. Who knows but what these materials did not come out of Europe in the first place and go over to Asia. We could follow very dubious tracks in all directions, but we do know as we sit here in the western world, that man has a tradition of wisdom which goes back about 10,000 years, which is very positively traceable. And we find Scientology's earliest certainly known ancestor in the Veda. The Veda is a very interesting work. It is a study of the whereins and whereases and who made it and why.

It is a religion. It should not be confused as anything else but a religion. And the very word Veda simply means: Lookingness or Knowingness. That is all it means. That is all it has ever meant. And so, we can look back across a certain span of time, across a great many minds and into a great many places where man has been able to sit still long enough to think, through this oldest record, and find where it joins up with the present and to what we, in Scientology, are rightly indebted. For to say that out of whole cloth and with no background, a Westerner such as myself should suddenly develop all you need to know to do the things they were trying to do, is an incredible and an unbelievable and an untrue statement. Had the information of the Veda not been available to me, if I had not had a very sharp cognizance of earlier information on this whole track, and if at the same time, I had never been trained in an American university, which gave me a background of science, there could not have been enough understanding of the western world to apply anything Eastern to and we would have simply had the Eastern world again. But the western world has to hit with a punch. It has to produce an effect. It has to get there. Nobody urged Asia to get there. You could sit on a mountain top for a thousand years and it was perfectly all right with everybody in the whole neighborhood. In the west, they pick you up for vagrancy. So, we combine the collective wisdom of all those ages with a sufficient impatience and urgency, a sufficiency of scientific methodology. I think, by the way, that Gautama Sakyamuni probably had a better command of scientific methodology than any of your Chairs of Science in western universities. We had to depend, though, upon scientific methodology and mathematics to catalyze and bring to a head the ambition of 10,000 years of thinking men.

And if I have added anything to this at all, it has simply been the urgency necessary to arrive, which was fairly well lacking in the Eastern world.