Хорошо. Основная трудность, с которой сталкивается одитор, – это как добиться, чтобы человек уделил ему хоть немного внимания. Это первый момент. Таким образом, это становится одним из навыков, которыми должен владеть одитор, – как привлечь внимание.

Хорошо. Основная трудность, с которой сталкивается одитор, – это как добиться, чтобы человек уделил ему хоть немного внимания. Это первый момент. Таким образом, это становится одним из навыков, которыми должен владеть одитор, – как привлечь внимание.

Каким образом вы привлекаете внимание преклира? Что ж, один из самых простых способов сделать это – это стать на мгновение этим преклиром и делать то, что делает он. Другими словами, копировать его. Подражать ему в какой-то степени, совсем немного. Говоря иначе, соглашаться с ним. «Да. Да. Да. Ваша мать била вас. Да. Да. Ваш отец бил вас. Да. Ваш школьный учитель бил вас. Да. Ну, все школьные учителя

Каким образом вы привлекаете внимание преклира? Что ж, один из самых простых способов сделать это – это стать на мгновение этим преклиром и делать то, что делает он. Другими словами, копировать его. Подражать ему в какой-то степени, совсем немного. Говоря иначе, соглашаться с ним. «Да. Да. Да. Ваша мать била вас. Да. Да. Ваш отец бил вас. Да. Ваш школьный учитель бил вас. Да. Ну, все школьные учителя

– свиньи. Да, все они сволочи. Это точно. Да, они били вас, когда вы были совсем маленьким. Я знаю, все это происходило из-за того, что у преподавателей были гомосексуальные наклонности. Да. Да. Мгм. О, это очень... это очень, очень необычный кейс. О, это очень необычно. На самом деле вы, вероятно, самый необычный кейс, который у меня был за последние полчаса. Да. Да. Угу. Угу. Угу. Да. Да. Да. Скажите еще раз, что это было? О, вы имели в виду... вы имели в виду, что вас била мать и отец. О? О, да. Да. Да, вас били мать и отец. А остальные члены семьи, они ведь тоже плохо к вам относились? Да. Да. Да. Да. Да. Ну, а где жила ваша семья?»

– свиньи. Да, все они сволочи. Это точно. Да, они били вас, когда вы были совсем маленьким. Я знаю, все это происходило из-за того, что у преподавателей были гомосексуальные наклонности. Да. Да. Мгм. О, это очень... это очень, очень необычный кейс. О, это очень необычно. На самом деле вы, вероятно, самый необычный кейс, который у меня был за последние полчаса. Да. Да. Угу. Угу. Угу. Да. Да. Да. Скажите еще раз, что это было? О, вы имели в виду... вы имели в виду, что вас била мать и отец. О? О, да. Да. Да, вас били мать и отец. А остальные члены семьи, они ведь тоже плохо к вам относились? Да. Да. Да. Да. Да. Ну, а где жила ваша семья?»

Вы добились своего! Понимаете, вы немного изменили его направление... вы перевели его общение в другое русло, вы согласились с ним, и он чувствует себя в полной безопасности, поскольку он может быть вами в любой момент. И это то, что является основой. Он может быть вами в любой момент, понимаете. И затем вы, незаметно для него, просто разворачиваете все это в противоположную сторону и делаете так, чтобы он был чем-то еще.

Вы добились своего! Понимаете, вы немного изменили его направление... вы перевели его общение в другое русло, вы согласились с ним, и он чувствует себя в полной безопасности, поскольку он может быть вами в любой момент. И это то, что является основой. Он может быть вами в любой момент, понимаете. И затем вы, незаметно для него, просто разворачиваете все это в противоположную сторону и делаете так, чтобы он был чем-то еще.

Нужно ли объяснять что-то преклиру? Нет. Вы просто спрашиваете его, насколько хорошо у него это получается. Вам нужно просто проверить и выяснить, насколько все было плохо. И вы проводите ему процессинг; и вы можете заставлять его ждать, когда же вы начнете проводить ему процессинг, так и не начиная проводить ему процессинг. Вы можете проверять его часами. Интересно, правда? Это довольно интересно.

Нужно ли объяснять что-то преклиру? Нет. Вы просто спрашиваете его, насколько хорошо у него это получается. Вам нужно просто проверить и выяснить, насколько все было плохо. И вы проводите ему процессинг; и вы можете заставлять его ждать, когда же вы начнете проводить ему процессинг, так и не начиная проводить ему процессинг. Вы можете проверять его часами. Интересно, правда? Это довольно интересно.

Самое лучшее, что вы можете использовать, – это какие-нибудь неодушевленные объекты, особенно такие, которые могут нанести повреждения. Вы обнаружите, что, когда преклир выполняет все это, у него очень часто возникают соматики. Это происходит потому, что те объекты, которые вы использовали, наносили преклиру повреждения.

Самое лучшее, что вы можете использовать, – это какие-нибудь неодушевленные объекты, особенно такие, которые могут нанести повреждения. Вы обнаружите, что, когда преклир выполняет все это, у него очень часто возникают соматики. Это происходит потому, что те объекты, которые вы использовали, наносили преклиру повреждения.

Позволяете ли вы ему держаться за эти вещи, позволяете ли вы ему испытывать к ним сочувствие или что-то в этом роде? Нет, вы просто добиваетесь, чтобы преклир был чем-то еще. Если вы обнаруживаете, что он не может быть целым объектом, пусть он будет какой-то его частью.Преклир боится становиться различными вещами. Так что не нужно, не нужно пугать его. Не пугайте его. Весь остальной мир только и делает, что пугает его. Вам не нужно этого делать. Он боится становиться различными вещами. Но вот что в этом забавно: он будет работать в процессинге с шестой динамикой, совершенно не осознавая того, что он в действительности попал прямехонько в ваши сети. Он будет продолжать выполнять все это. Вы можете перейти к более серьезным вещам в его кейсе в любой момент, но сначала вам нужно проверить его. Вы можете в любой момент перейти к этой ужаснейшей проблеме, связанной с тем, что он может вдруг стать своим папой, понимаете? Вы можете перейти к этому в любой момент, с вас станется. Но все это вызывает у него волнение. Это действительно так. Это вызывает у него волнение и желание быть этими вещами. Быть этими безобидными, мягкими и спокойными вещами.

Позволяете ли вы ему держаться за эти вещи, позволяете ли вы ему испытывать к ним сочувствие или что-то в этом роде? Нет, вы просто добиваетесь, чтобы преклир был чем-то еще. Если вы обнаруживаете, что он не может быть целым объектом, пусть он будет какой-то его частью.Преклир боится становиться различными вещами. Так что не нужно, не нужно пугать его. Не пугайте его. Весь остальной мир только и делает, что пугает его. Вам не нужно этого делать. Он боится становиться различными вещами. Но вот что в этом забавно: он будет работать в процессинге с шестой динамикой, совершенно не осознавая того, что он в действительности попал прямехонько в ваши сети. Он будет продолжать выполнять все это. Вы можете перейти к более серьезным вещам в его кейсе в любой момент, но сначала вам нужно проверить его. Вы можете в любой момент перейти к этой ужаснейшей проблеме, связанной с тем, что он может вдруг стать своим папой, понимаете? Вы можете перейти к этому в любой момент, с вас станется. Но все это вызывает у него волнение. Это действительно так. Это вызывает у него волнение и желание быть этими вещами. Быть этими безобидными, мягкими и спокойными вещами.

Так вот, на самом деле это необязательно должно выполняться скрытно. Но так уж получается, что это позволяет сделать что-то с его разумом. Если вы выполнили все это и если ваш собственный кейс находится на соответствующем уровне, то нет никаких причин, по которым у человека могло бы снова возникнуть несогласие с вами хоть когда-либо в жизни.

Так вот, на самом деле это необязательно должно выполняться скрытно. Но так уж получается, что это позволяет сделать что-то с его разумом. Если вы выполнили все это и если ваш собственный кейс находится на соответствующем уровне, то нет никаких причин, по которым у человека могло бы снова возникнуть несогласие с вами хоть когда-либо в жизни.

Так вот, поскольку этими МЭСТ-объектами не восхищаются и поскольку это невосхищение направлено на преклира, он начал верить, что он сам не представляет собой ничего хорошего. Но через некоторое время он начнет гордиться собой потому, что у него так хорошо получается быть различными вещами. Так что похвалите его немного. Похвалите его немного. Используйте в какой-то степени одобрение. И вдруг преклир скажет вам, проявляя довольно сильный интерес: «Знаете, знаете, бог ты мой, этот камин... боже мой, я действительно являюсь камином. Точно!»

Так вот, поскольку этими МЭСТ-объектами не восхищаются и поскольку это невосхищение направлено на преклира, он начал верить, что он сам не представляет собой ничего хорошего. Но через некоторое время он начнет гордиться собой потому, что у него так хорошо получается быть различными вещами. Так что похвалите его немного. Похвалите его немного. Используйте в какой-то степени одобрение. И вдруг преклир скажет вам, проявляя довольно сильный интерес: «Знаете, знаете, бог ты мой, этот камин... боже мой, я действительно являюсь камином. Точно!»

И вы говорите: «Ну, что ж, у вас довольно хорошо это получается», – что-то подобное. Просто ведите его дальше.

И вы говорите: «Ну, что ж, у вас довольно хорошо это получается», – что-то подобное. Просто ведите его дальше.

Причина, по которой вам нужно, чтобы там было два терминала, заключается в том, что вы на самом деле вовсе не должны соглашаться с преклиром. Это одна из причин, по которым мы вдруг стали помещать там два терминала, так что это не просто хорошая идея. Это то, что вы обязательно должны делать. Если вы будете соглашаться с преклиром на словах, умственно, то он, конечно, не должен быть для вас физическим объектом, с которым вы можете согласиться. Иначе вы придете в такое же состояние, как и тот бедолага психиатр, с которым мне однажды довелось повстречаться. Я вошел к нему в кабинет... и он копировал все подряд. Все подряд. Все, что попадалось ему на глаза.

Причина, по которой вам нужно, чтобы там было два терминала, заключается в том, что вы на самом деле вовсе не должны соглашаться с преклиром. Это одна из причин, по которым мы вдруг стали помещать там два терминала, так что это не просто хорошая идея. Это то, что вы обязательно должны делать. Если вы будете соглашаться с преклиром на словах, умственно, то он, конечно, не должен быть для вас физическим объектом, с которым вы можете согласиться. Иначе вы придете в такое же состояние, как и тот бедолага психиатр, с которым мне однажды довелось повстречаться. Я вошел к нему в кабинет... и он копировал все подряд. Все подряд. Все, что попадалось ему на глаза.

Так вот, вам будут попадаться такие пациенты: когда вы говорите им быть чем-то, они действительно начинают вести себя так, как если бы они являлись этим объектом. Пусть это вас не беспокоит. Просто помните, что когда вы одитируете кого-то, в комнате одитинга должно находиться как можно меньше ломающихся предметов. Вот и все.

Так вот, вам будут попадаться такие пациенты: когда вы говорите им быть чем-то, они действительно начинают вести себя так, как если бы они являлись этим объектом. Пусть это вас не беспокоит. Просто помните, что когда вы одитируете кого-то, в комнате одитинга должно находиться как можно меньше ломающихся предметов. Вот и все.

И пусть вас не беспокоит то, что преклир слез с кушетки на пол и, стараясь изо всех сил быть автомобилем, бьется локтями о пол. Просто запишите это, и в следующей сессии постелите на пол матрас.

И пусть вас не беспокоит то, что преклир слез с кушетки на пол и, стараясь изо всех сил быть автомобилем, бьется локтями о пол. Просто запишите это, и в следующей сессии постелите на пол матрас.

Я действительно видел, как один преклир чуть не угробил себя таким образом. Вы скажете: «Это ужасно. И ни в коем случае нельзя было позволять одитировать этого человека, если на полу не было матраса или чего-то в этом роде. Послушайте. Он упал с кушетки, он сделал то, он сделал се, и он набил себе большую шишку на лбу». А, ему гораздо лучше. Ну и что!

Я действительно видел, как один преклир чуть не угробил себя таким образом. Вы скажете: «Это ужасно. И ни в коем случае нельзя было позволять одитировать этого человека, если на полу не было матраса или чего-то в этом роде. Послушайте. Он упал с кушетки, он сделал то, он сделал се, и он набил себе большую шишку на лбу». А, ему гораздо лучше. Ну и что!

Другими словами, лучше одитировать преклира, чем беспокоиться обо всем остальном, что с ним происходит. Это еще одна причина, почему вам не следует одитировать поздно ночью. Вы говорите этому парню: «Хорошо, теперь будьте поездом». До этого момента он казался вам абсолютно душевно здоровым, и вот он говорит... (смех) И вот вам пожалуйста. Вы на улице! Договор об аренде разорван, потому что вашего преклира было слышно за три квартала.

Другими словами, лучше одитировать преклира, чем беспокоиться обо всем остальном, что с ним происходит. Это еще одна причина, почему вам не следует одитировать поздно ночью. Вы говорите этому парню: «Хорошо, теперь будьте поездом». До этого момента он казался вам абсолютно душевно здоровым, и вот он говорит... (смех) И вот вам пожалуйста. Вы на улице! Договор об аренде разорван, потому что вашего преклира было слышно за три квартала.

А что происходит с соником? Что ж, вы просите преклира быть голосом. Это легко.

А что происходит с соником? Что ж, вы просите преклира быть голосом. Это легко.

А всякий раз, когда вам на ум приходит какой-нибудь объект, который скрыт из вида, просите преклира быть этим объектом. То есть вы не должны говорить: «Будьте чем-то, что скрывается в угольном подвале», или что-то в этом роде. Не используйте такие широкие обобщения. Но подсуньте ему что-то вроде: «Будьте звуковой волной. Будьте лучом света». Понимаете? «Будьте ночью, которая окутывает Лондон».

А всякий раз, когда вам на ум приходит какой-нибудь объект, который скрыт из вида, просите преклира быть этим объектом. То есть вы не должны говорить: «Будьте чем-то, что скрывается в угольном подвале», или что-то в этом роде. Не используйте такие широкие обобщения. Но подсуньте ему что-то вроде: «Будьте звуковой волной. Будьте лучом света». Понимаете? «Будьте ночью, которая окутывает Лондон».

О, преклиру это понравилось. «Ого, да. Хорошо». Понимаете?

О, преклиру это понравилось. «Ого, да. Хорошо». Понимаете?

Так вот, вводите разнообразие. Не создавайте какую-то последовательную цепочку. Вводите побольше разнообразия.

Так вот, вводите разнообразие. Не создавайте какую-то последовательную цепочку. Вводите побольше разнообразия.

Бытийность – это способность воспринимать, так что преклир начнет лучше воспринимать.

Бытийность – это способность воспринимать, так что преклир начнет лучше воспринимать.

Таким образом, ваша роль как одитора определяется далеко не тем, насколько ловко вы используете 865 новых техник, которые я только что разработал, хотя вы уже начали задумываться, а не в этом ли и состоит ваша роль как одитора. На самом деле это не то, в чем должно заключаться ваше мастерство. Ваше мастерство заключается в способности работать с людьми. Что такое мастерство? До кейса какого уровня вы можете добраться? Вот что определяет, насколько вы хороший одитор. И в каком состоянии находитесь вы сами? Вот что определяет, насколько вы хороший одитор.

Таким образом, ваша роль как одитора определяется далеко не тем, насколько ловко вы используете 865 новых техник, которые я только что разработал, хотя вы уже начали задумываться, а не в этом ли и состоит ваша роль как одитора. На самом деле это не то, в чем должно заключаться ваше мастерство. Ваше мастерство заключается в способности работать с людьми. Что такое мастерство? До кейса какого уровня вы можете добраться? Вот что определяет, насколько вы хороший одитор. И в каком состоянии находитесь вы сами? Вот что определяет, насколько вы хороший одитор.

Благодаря всему этому вы можете посмотреть вокруг на жизнь, и вы можете понять ее гораздо лучше. Следовательно, вы можете делать много всего. Вам не нужно сидеть и крепко держаться за какой-нибудь кусочек знаний. Вы можете расслабиться. Вы можете расслабиться. Приведите себя в хорошее состояние, и вы, безусловно, сможете понимать людей. Если вы не знаете, как можно понимать людей или что-то в этом роде, то это потому, что вы не хотите быть людьми. Вот и все, что об этом можно сказать.

Благодаря всему этому вы можете посмотреть вокруг на жизнь, и вы можете понять ее гораздо лучше. Следовательно, вы можете делать много всего. Вам не нужно сидеть и крепко держаться за какой-нибудь кусочек знаний. Вы можете расслабиться. Вы можете расслабиться. Приведите себя в хорошее состояние, и вы, безусловно, сможете понимать людей. Если вы не знаете, как можно понимать людей или что-то в этом роде, то это потому, что вы не хотите быть людьми. Вот и все, что об этом можно сказать.

Я дам вам небольшой практический совет, касающийся взаимоотношений между людьми. Вы... иногда у вас возникают вопросы по поводу взаимоотношений между людьми. Вы говорите: «Как я вообще могу говорить что-то о взаимоотношениях между людьми?» «Я не понимаю мужчин», или «Я не понимаю женщин», или «Что-то происходит». Преклиры будут говорить вам это. Есть один совет, который вы можете дать им, и это действительно позволит им видеть различия в людях до тех пор, пока они не поднимутся на более высокий уровень.

Я дам вам небольшой практический совет, касающийся взаимоотношений между людьми. Вы... иногда у вас возникают вопросы по поводу взаимоотношений между людьми. Вы говорите: «Как я вообще могу говорить что-то о взаимоотношениях между людьми?» «Я не понимаю мужчин», или «Я не понимаю женщин», или «Что-то происходит». Преклиры будут говорить вам это. Есть один совет, который вы можете дать им, и это действительно позволит им видеть различия в людях до тех пор, пока они не поднимутся на более высокий уровень.

Они смогут видеть различия в людях и будут совершенно довольны этим.

Они смогут видеть различия в людях и будут совершенно довольны этим.

Существует три категории.

Существует три категории.

Существуют хорошие люди, то есть только те люди, которые дружески расположены к преклиру, которых он интересует... которые его интересуют. Это... мы назовем их хорошими людьми, и это просто означает, что они являются хорошими для преклира.

Существуют хорошие люди, то есть только те люди, которые дружески расположены к преклиру, которых он интересует... которые его интересуют. Это... мы назовем их хорошими людьми, и это просто означает, что они являются хорошими для преклира.

Еще существуют люди, которые преследуют шкурные интересы, – это такое разговорное выражение, которое означает, что человек хочет получить что-то благодаря тому, что он общается с кем-то. Вы можете быть уверены в том, что такой человек использует скрытые влияния и различные механизмы контроля. У него есть шкурные интересы, он всегда строит какие-то планы в уме и так далее. И он начинает... каким образом вы можете узнать его? Он практически инстинктивно начинает использовать «сочувствие». Это всегда человек, у которого есть шкурные интересы. Он сочувствует: «Ах ты бедняга, ты слишком много работаешь». О, существует тысяча категорий: «Я твой хороший друг». Но какова основная черта человека, у которого есть шкурные интересы? «Другие не ценят тебя, а я ценю». Таков основной подход, который он использует. Он всегда использует такой подход. Он сочувствует вашей тяжелой участи. Это человек, имеющий шкурные интересы.

Еще существуют люди, которые преследуют шкурные интересы, – это такое разговорное выражение, которое означает, что человек хочет получить что-то благодаря тому, что он общается с кем-то. Вы можете быть уверены в том, что такой человек использует скрытые влияния и различные механизмы контроля. У него есть шкурные интересы, он всегда строит какие-то планы в уме и так далее. И он начинает... каким образом вы можете узнать его? Он практически инстинктивно начинает использовать «сочувствие». Это всегда человек, у которого есть шкурные интересы. Он сочувствует: «Ах ты бедняга, ты слишком много работаешь». О, существует тысяча категорий: «Я твой хороший друг». Но какова основная черта человека, у которого есть шкурные интересы? «Другие не ценят тебя, а я ценю». Таков основной подход, который он использует. Он всегда использует такой подход. Он сочувствует вашей тяжелой участи. Это человек, имеющий шкурные интересы.

И третий тип – это люди, которые не заинтересованы. Они не заинтересованы. Ладно. Если человек не заинтересован в своей работе, то он оставит что-нибудь недоделанным. Иногда вы сталкиваетесь с человеком, который не заинтересован в МЭСТ, или иногда вы сталкиваетесь с человеком, который не заинтересован в вас, – и сколько же разбитых машин, сколько же осколков стекла останется в результате всего этого. Этот человек просто не заинтересован. Это и весь критерий. Человек не очень-то заинтересован. Это означает, что он может быть очень заинтересован в других людях, он может быть очень заинтересован в других вещах, но по отношению к вам он просто не заинтересован. Он вас не интересует; вы его не интересуете.

И третий тип – это люди, которые не заинтересованы. Они не заинтересованы. Ладно. Если человек не заинтересован в своей работе, то он оставит что-нибудь недоделанным. Иногда вы сталкиваетесь с человеком, который не заинтересован в МЭСТ, или иногда вы сталкиваетесь с человеком, который не заинтересован в вас, – и сколько же разбитых машин, сколько же осколков стекла останется в результате всего этого. Этот человек просто не заинтересован. Это и весь критерий. Человек не очень-то заинтересован. Это означает, что он может быть очень заинтересован в других людях, он может быть очень заинтересован в других вещах, но по отношению к вам он просто не заинтересован. Он вас не интересует; вы его не интересуете.

Таким образом, люди делятся на эти три категории. Только одна из этих категорий может быть хотя бы немного полезна, и это люди, которые являются хорошими для преклира. То есть те, кто дружески расположен к нему, у кого нет шкурных интересов. Их интересует то, что происходит с преклиром.

Таким образом, люди делятся на эти три категории. Только одна из этих категорий может быть хотя бы немного полезна, и это люди, которые являются хорошими для преклира. То есть те, кто дружески расположен к нему, у кого нет шкурных интересов. Их интересует то, что происходит с преклиром.

Если он настаивает на общении... люди, которые не заинтересованы... вы как одитор можете потерпеть фиаско, просто драматизируя попытки пробудить у людей интерес к жизни. И вряд ли здесь найдется хоть один человек, который не потерпел фиаско, пытаясь заставить незаинтересованных людей продолжать жить и пытаясь пробудить у них интерес к будущему. Вы очень сильно разочаруетесь. При отсутствии хорошего, настоящего, надежного процессинга, вы не сможете ничего сделать для таких людей. Вы можете провести им процессинг и сделать что-то для них, но не пытайтесь делать для них что-то еще, поскольку это больные люди. Они потерпели такую огромную неудачу, когда имели дело с МЭСТ, что они больше не заинтересованы. И неважно, какие проявления они демонстрируют... они с безразличием относятся ко всему этому, они небрежны в... Они потерпели неудачу. Вы можете сделать что-то для них в процессинге.

Если он настаивает на общении... люди, которые не заинтересованы... вы как одитор можете потерпеть фиаско, просто драматизируя попытки пробудить у людей интерес к жизни. И вряд ли здесь найдется хоть один человек, который не потерпел фиаско, пытаясь заставить незаинтересованных людей продолжать жить и пытаясь пробудить у них интерес к будущему. Вы очень сильно разочаруетесь. При отсутствии хорошего, настоящего, надежного процессинга, вы не сможете ничего сделать для таких людей. Вы можете провести им процессинг и сделать что-то для них, но не пытайтесь делать для них что-то еще, поскольку это больные люди. Они потерпели такую огромную неудачу, когда имели дело с МЭСТ, что они больше не заинтересованы. И неважно, какие проявления они демонстрируют... они с безразличием относятся ко всему этому, они небрежны в... Они потерпели неудачу. Вы можете сделать что-то для них в процессинге.

Что ж, многие одиторы терпят неудачу, когда берут какого-нибудь незаинтересованного преклира и пытаются заинтересовать его Саентологией. Многие одиторы просто садятся в лужу. Они представляют собой проблему с точки зрения доступности, и поэтому они являются кейсами. Именно так, они являются кейсами.

Что ж, многие одиторы терпят неудачу, когда берут какого-нибудь незаинтересованного преклира и пытаются заинтересовать его Саентологией. Многие одиторы просто садятся в лужу. Они представляют собой проблему с точки зрения доступности, и поэтому они являются кейсами. Именно так, они являются кейсами.

Итак, я просто говорю об этом с точки зрения взаимоотношений между людьми. Вам не нужно слишком сильно продвигать все это. Но вы должны сосредоточиться на собственном умении держаться. Ваше собственное умение держаться зависит от вашей способности быть чем угодно. Вот и все, к чему сводится умение держаться. Сосредоточьтесь на этом, поднимите ваш собственный кейс на более высокий уровень. Вы знаете, что представляет собой данный процесс, и вы знаете, почему он работает. Вы можете вернуться домой и на досуге понять и узнать огромное множество всего, что связано с поведением человека, с раздражительно-ответными механизмами и многими другими вещами. Что такое ассоциативный рестимулятор в окружении? Все это интересно, очень интересно. Но для вас как для одитора жизненно необходимо уметь добросовестно применять вот этот простой процесс, «Смокапьте бытийность», продолжать использовать его, оставаться заинтересованным в этом и в себе как в индивидууме. Вы как индивидуум представляете очень, очень большую важность в этом процессе. Именно индивидуум всегда представлял важность в этом процессе, поскольку это повышает доступность кейса. Это очень легко.

Итак, я просто говорю об этом с точки зрения взаимоотношений между людьми. Вам не нужно слишком сильно продвигать все это. Но вы должны сосредоточиться на собственном умении держаться. Ваше собственное умение держаться зависит от вашей способности быть чем угодно. Вот и все, к чему сводится умение держаться. Сосредоточьтесь на этом, поднимите ваш собственный кейс на более высокий уровень. Вы знаете, что представляет собой данный процесс, и вы знаете, почему он работает. Вы можете вернуться домой и на досуге понять и узнать огромное множество всего, что связано с поведением человека, с раздражительно-ответными механизмами и многими другими вещами. Что такое ассоциативный рестимулятор в окружении? Все это интересно, очень интересно. Но для вас как для одитора жизненно необходимо уметь добросовестно применять вот этот простой процесс, «Смокапьте бытийность», продолжать использовать его, оставаться заинтересованным в этом и в себе как в индивидууме. Вы как индивидуум представляете очень, очень большую важность в этом процессе. Именно индивидуум всегда представлял важность в этом процессе, поскольку это повышает доступность кейса. Это очень легко.

Теперь вы можете использовать этот процесс в группах. Вы как группа одиторов можете получать такой процессинг определенное количество времени. Вы можете проводить такой процессинг друг другу, и вы обнаружите, что ваши кейсы будут подниматься на более высокий уровень, и вы будете быстро двигаться вперед.

Теперь вы можете использовать этот процесс в группах. Вы как группа одиторов можете получать такой процессинг определенное количество времени. Вы можете проводить такой процессинг друг другу, и вы обнаружите, что ваши кейсы будут подниматься на более высокий уровень, и вы будете быстро двигаться вперед.

Ну, а что насчет СРП 5? Она дает такие же хорошие результаты, как и всегда. И вам следует знать СРП 5, просто потому что она указывает вам на то, чего можно ожидать от тэтана, когда он находится поблизости от своего тела и от себя самого.

Ну, а что насчет СРП 5? Она дает такие же хорошие результаты, как и всегда. И вам следует знать СРП 5, просто потому что она указывает вам на то, чего можно ожидать от тэтана, когда он находится поблизости от своего тела и от себя самого.

Но это двойные терминалы... они стояли у вас на пути. Старый принцип двойного терминала: тэтан выходит из своего тела, и потом заскакивает обратно, или он вообще не может выйти из тела. Это происходит потому, что как только он оказывается вне своего тела, он становится двойным терминалом. Возможно, он сможет выйти из своего тела, если вы вдруг скажете ему: «Будьте на Луне» или «Будьте в Южной Африке». Но если он выходит из тела и оказывается где-то поблизости от этого тела, он становится двойным терминалом.

Но это двойные терминалы... они стояли у вас на пути. Старый принцип двойного терминала: тэтан выходит из своего тела, и потом заскакивает обратно, или он вообще не может выйти из тела. Это происходит потому, что как только он оказывается вне своего тела, он становится двойным терминалом. Возможно, он сможет выйти из своего тела, если вы вдруг скажете ему: «Будьте на Луне» или «Будьте в Южной Африке». Но если он выходит из тела и оказывается где-то поблизости от этого тела, он становится двойным терминалом.

Так что если вы вдруг скажете какому-нибудь преклиру, у которого очень трудный кейс: «Будьте в Южной Африке», он вдруг выйдет из тела и окажется в Южной Африке. Это достаточно далеко от тела, так что у него не появляется двойной терминал.

Так что если вы вдруг скажете какому-нибудь преклиру, у которого очень трудный кейс: «Будьте в Южной Африке», он вдруг выйдет из тела и окажется в Южной Африке. Это достаточно далеко от тела, так что у него не появляется двойной терминал.

Но любые трудности, с которыми вы сталкиваетесь при тэта-клировании, – это трудности, связанные с двойным терминалом. И они не очень-то разрешаются с помощью двойных терминалов, они разрешаются благодаря способности быть разными вещами. Если у человека по-прежнему есть проблемы с двойным терминалом, пусть он продолжает мокапить себя перед собой. Вы можете записать это. Вам полезно знать это. Это... вы можете заниматься этим долгое время. Вы продолжаете мокапить этого человека перед этим человеком, мокапить его тело перед ним, мокапить его тело перед ним. И в конце концов тело будет находиться перед ним, а он будет находится позади него. Однако это длительный процесс. Вы просто продолжаете мокапить его тело, стоящее спиной к нему, мокапить его тело, стоящее спиной к нему, мокапить его тело, стоящее спиной к нему. Просто продолжайте создавать его там, и если преклир будет делать это достаточно долго и сможет перетерпеть соматики... у него будет много соматик, у него будет много соматик, поверьте мне... то он в конце концов дойдет до того, что сможет удерживать свое тело там, а себя здесь. Как просто? В этом нет ничего сложного.

Но любые трудности, с которыми вы сталкиваетесь при тэта-клировании, – это трудности, связанные с двойным терминалом. И они не очень-то разрешаются с помощью двойных терминалов, они разрешаются благодаря способности быть разными вещами. Если у человека по-прежнему есть проблемы с двойным терминалом, пусть он продолжает мокапить себя перед собой. Вы можете записать это. Вам полезно знать это. Это... вы можете заниматься этим долгое время. Вы продолжаете мокапить этого человека перед этим человеком, мокапить его тело перед ним, мокапить его тело перед ним. И в конце концов тело будет находиться перед ним, а он будет находится позади него. Однако это длительный процесс. Вы просто продолжаете мокапить его тело, стоящее спиной к нему, мокапить его тело, стоящее спиной к нему, мокапить его тело, стоящее спиной к нему. Просто продолжайте создавать его там, и если преклир будет делать это достаточно долго и сможет перетерпеть соматики... у него будет много соматик, у него будет много соматик, поверьте мне... то он в конце концов дойдет до того, что сможет удерживать свое тело там, а себя здесь. Как просто? В этом нет ничего сложного.

Так что Саентология стала очень простой. То, что я даю вам в этих лекциях, дополнено вашим пониманием того, что такое селф-детерминизм и прочие вещи, о которых говорилось в тех первых Аксиомах, в тех материалах... то, что я дал вам в этих лекциях, должно быть вам известно, и вы должны применять это на практике. Я могу уверить вас, что не может быть ничего проще этого, если говорить о технике.

Так что Саентология стала очень простой. То, что я даю вам в этих лекциях, дополнено вашим пониманием того, что такое селф-детерминизм и прочие вещи, о которых говорилось в тех первых Аксиомах, в тех материалах... то, что я дал вам в этих лекциях, должно быть вам известно, и вы должны применять это на практике. Я могу уверить вас, что не может быть ничего проще этого, если говорить о технике.

Однако существуют кое-какие дополнительные данные, которые, несмотря на свою простоту, переплетаются с более ранними данными, и на самом деле вы должны знать эти более ранние данные, чтобы вы могли использовать то, что мы называем «Стандартной рабочей процедурой».

Однако существуют кое-какие дополнительные данные, которые, несмотря на свою простоту, переплетаются с более ранними данными, и на самом деле вы должны знать эти более ранние данные, чтобы вы могли использовать то, что мы называем «Стандартной рабочей процедурой».

Так вот, вы знаете, что у нас была «Стандартная рабочая процедура 1», «Стандартная рабочая процедура 2» и так далее для тэта-клирования. Что ж, у нас был выпуск 1, выпуск 2, выпуск 5 и так далее, потому что мы знали, что мы будем совершенствовать все это, пока у нас не появится совершенно неизменная «Стандартная рабочая процедура». И теперь это случилось. И мы можем назвать это «Стандартной рабочей процедурой». И чтобы отличать ее от «Стандартной рабочей процедуры» выпуска 1, 5 и так далее, мы просто называем другие процедуры выпуском 1, 5, а эту «Стандартной рабочей процедурой», и она стоит выше всех остальных процедур.

Так вот, вы знаете, что у нас была «Стандартная рабочая процедура 1», «Стандартная рабочая процедура 2» и так далее для тэта-клирования. Что ж, у нас был выпуск 1, выпуск 2, выпуск 5 и так далее, потому что мы знали, что мы будем совершенствовать все это, пока у нас не появится совершенно неизменная «Стандартная рабочая процедура». И теперь это случилось. И мы можем назвать это «Стандартной рабочей процедурой». И чтобы отличать ее от «Стандартной рабочей процедуры» выпуска 1, 5 и так далее, мы просто называем другие процедуры выпуском 1, 5, а эту «Стандартной рабочей процедурой», и она стоит выше всех остальных процедур.

Так вот, самое важное во всем этом то, что вы, конечно, устраняете постулаты... контрвыживательные постулаты из разума человека. Вы понимаете, что на этом этапе нас не интересует человеческий разум. Забавно, правда? Нас на самом деле не интересует человеческий разум. Человеческий разум ставит и решает проблемы, связанные с выживанием индивидуума. Человеческий разум перестал интересовать нас некоторое время назад. Нас интересует вот этот механизм, эта бытийность, которая способна быть чем угодно и при этом сразу же знать, что она этим является. Нас интересует эта способность. Нас не интересуют размышления о ней. Когда нас перестают интересовать размышления о ней, нас больше не интересует эта штука, называемая человеческим разумом, который в лучшем случае является довольно хорошим электронным компьютером. И как только мы перестаем интересоваться этим, мы начинаем понимать, что мы изучаем не что-то, что должно выживать, а что-то, что знает, что оно будет продолжать выживать, начиная с этого момента и далее навеки. Это и есть граница.

Так вот, самое важное во всем этом то, что вы, конечно, устраняете постулаты... контрвыживательные постулаты из разума человека. Вы понимаете, что на этом этапе нас не интересует человеческий разум. Забавно, правда? Нас на самом деле не интересует человеческий разум. Человеческий разум ставит и решает проблемы, связанные с выживанием индивидуума. Человеческий разум перестал интересовать нас некоторое время назад. Нас интересует вот этот механизм, эта бытийность, которая способна быть чем угодно и при этом сразу же знать, что она этим является. Нас интересует эта способность. Нас не интересуют размышления о ней. Когда нас перестают интересовать размышления о ней, нас больше не интересует эта штука, называемая человеческим разумом, который в лучшем случае является довольно хорошим электронным компьютером. И как только мы перестаем интересоваться этим, мы начинаем понимать, что мы изучаем не что-то, что должно выживать, а что-то, что знает, что оно будет продолжать выживать, начиная с этого момента и далее навеки. Это и есть граница.

Таким образом, преклир или одитор должен был быть в состоянии полностью понять этот фактор. Он должен был знать без малейших сомнений, что он имеет дело с бессмертием. Говоря иначе, он должен был знать, из каких составляющих он состоит, какой бытийностью он обладает и каким образом он будет продолжать жить.

Таким образом, преклир или одитор должен был быть в состоянии полностью понять этот фактор. Он должен был знать без малейших сомнений, что он имеет дело с бессмертием. Говоря иначе, он должен был знать, из каких составляющих он состоит, какой бытийностью он обладает и каким образом он будет продолжать жить.

Когда у нас появилась техника, которая могла продемонстрировать ему все это, причем не посредством обучения, а посредством процессинга, мы поднялись на этот уровень. Мы поднялись на этот уровень.

Когда у нас появилась техника, которая могла продемонстрировать ему все это, причем не посредством обучения, а посредством процессинга, мы поднялись на этот уровень. Мы поднялись на этот уровень.

Так вот, я хотел бы представить вашему вниманию механизм, известный как мышление. Это очень забавная вещь, вы подумали бы, что для того, чтобы описать его, потребовалось бы составить парочку энциклопедий. Мне, вероятно, потребуется много лет, чтобы написать что-нибудь по этому предмету и должным образом рассмотреть его, – поведение и мышление. Это обширный предмет. Это обширный, сложный предмет. Пропустите его! Разум – это что-то, что ставит и решает проблемы. Он наблюдает и изучает данные, он формулирует и решает проблемы, связанные с выживанием. Вот и все. Потребовались бы годы, чтобы действительно свести все это к чему-то простому, и я собираюсь сделать это. Я возьму небольшой отпуск, сяду на какой-нибудь скале или что-то в этом роде и опишу все это.

Так вот, я хотел бы представить вашему вниманию механизм, известный как мышление. Это очень забавная вещь, вы подумали бы, что для того, чтобы описать его, потребовалось бы составить парочку энциклопедий. Мне, вероятно, потребуется много лет, чтобы написать что-нибудь по этому предмету и должным образом рассмотреть его, – поведение и мышление. Это обширный предмет. Это обширный, сложный предмет. Пропустите его! Разум – это что-то, что ставит и решает проблемы. Он наблюдает и изучает данные, он формулирует и решает проблемы, связанные с выживанием. Вот и все. Потребовались бы годы, чтобы действительно свести все это к чему-то простому, и я собираюсь сделать это. Я возьму небольшой отпуск, сяду на какой-нибудь скале или что-то в этом роде и опишу все это.

Но это не особенно касается одитора. Это даже не интересует одитора. Поразительно, правда? Его перестало это интересовать в тот момент, когда у него появилась техника, с помощью которой можно за несколько секунд или за несколько минут убрать из разума любой постулат, расчет или контур на выбор и по собственному желанию, не рестимулируя при этом преклира. Когда у одитора появилась эта техника, он мог просто посмотреть на кого-то и сказать: «У этого человека есть постулат... он действует на основе постулата “Я должен... мне должны помогать” или что-то в этом роде». То есть одитор мог увидеть это; знаете, он мог просто посмотреть на преклира и сказать: «Интересно, почему этот парень ведет себя так. Ну, он ведет себя так, как он... Он постоянно говорит мне... всегда, когда мы с ним разговариваем, он говорит... он постоянно говорит: “Я хочу, чтобы мне помогали. Вы должны помочь мне. Никто никогда не помогал мне. Кто-то должен мне помочь. Вы должны мне помочь”». И за время нашего разговора с ним мы услышали это примерно раз восемнадцать, и что же мы делаем с этим?

Но это не особенно касается одитора. Это даже не интересует одитора. Поразительно, правда? Его перестало это интересовать в тот момент, когда у него появилась техника, с помощью которой можно за несколько секунд или за несколько минут убрать из разума любой постулат, расчет или контур на выбор и по собственному желанию, не рестимулируя при этом преклира. Когда у одитора появилась эта техника, он мог просто посмотреть на кого-то и сказать: «У этого человека есть постулат... он действует на основе постулата “Я должен... мне должны помогать” или что-то в этом роде». То есть одитор мог увидеть это; знаете, он мог просто посмотреть на преклира и сказать: «Интересно, почему этот парень ведет себя так. Ну, он ведет себя так, как он... Он постоянно говорит мне... всегда, когда мы с ним разговариваем, он говорит... он постоянно говорит: “Я хочу, чтобы мне помогали. Вы должны помочь мне. Никто никогда не помогал мне. Кто-то должен мне помочь. Вы должны мне помочь”». И за время нашего разговора с ним мы услышали это примерно раз восемнадцать, и что же мы делаем с этим?

Что ж, мы создаем двойные терминалы, мы создаем парные терминалы постулата. Это потрясающий метод. Эта техника – просто потрясающая.

Что ж, мы создаем двойные терминалы, мы создаем парные терминалы постулата. Это потрясающий метод. Эта техника – просто потрясающая.

Мы можем выловить какой-нибудь контур из разума с гораздо большей легкостью, чем выловить рыбу из пруда, поскольку вам нужна удочка, чтобы выловить рыбу. А для того, чтобы убрать контур, вам нужно лишь некоторое пространство перед преклиром. Он говорит: «Думаю, мне нужна помощь. Я просто знаю, что мне нужна помощь».

Мы можем выловить какой-нибудь контур из разума с гораздо большей легкостью, чем выловить рыбу из пруда, поскольку вам нужна удочка, чтобы выловить рыбу. А для того, чтобы убрать контур, вам нужно лишь некоторое пространство перед преклиром. Он говорит: «Думаю, мне нужна помощь. Я просто знаю, что мне нужна помощь».

И вы говорите: «Что ж, поместите свою мысль справа перед собой... поместите туда мысль “Мне нужна помощь”, и затем напротив этой мысли вот здесь слева поместите еще одну мысль “Мне нужна помощь”. Поместите мысль “Мне нужна помощь” напротив мысли “Мне нужна помощь”».

И вы говорите: «Что ж, поместите свою мысль справа перед собой... поместите туда мысль “Мне нужна помощь”, и затем напротив этой мысли вот здесь слева поместите еще одну мысль “Мне нужна помощь”. Поместите мысль “Мне нужна помощь” напротив мысли “Мне нужна помощь”».

На каком расстоянии друг от друга? Неважно, на каком расстоянии друг от друга преклир поместит их. Восемь километров, восемь метров или восемь сантиметров. Вы просто говорите ему, чтобы он поместил эти две вещи напротив друг друга, и чтобы вы думали, у нас появляется реальность. Реальность – это согласие. У нас есть два терминала. У нас есть идея, согласующаяся с идеей, не так ли? У нас есть два терминала напротив друг друга, так что в конце концов у этого парня, бог ты мой, появляется реальность и согласие по поводу необходимости в помощи.

На каком расстоянии друг от друга? Неважно, на каком расстоянии друг от друга преклир поместит их. Восемь километров, восемь метров или восемь сантиметров. Вы просто говорите ему, чтобы он поместил эти две вещи напротив друг друга, и чтобы вы думали, у нас появляется реальность. Реальность – это согласие. У нас есть два терминала. У нас есть идея, согласующаяся с идеей, не так ли? У нас есть два терминала напротив друг друга, так что в конце концов у этого парня, бог ты мой, появляется реальность и согласие по поводу необходимости в помощи.

Только вот он не догадывается об этом. Он совершенно не догадывается об этом. Он просто помещает там эти две мысли, одну напротив другой, и эти две мысли обращены друг к другу, и они просто находятся там. Что ж, они будут находиться там две секунды, или они будут находиться там две минуты, или они будут находиться там двадцать минут. Он просто продолжает держать их там так долго, как ему хочется. И вы просто продолжаете побуждать его к тому, чтобы он помещал там эти мысли. Конечно, он... сначала у него появится идея о том, что он поместил их туда, потом он заставит одну из них думать, но затем он не сможет заставлять ее думать об этом, но он заставит другую думать об этом, потом он снова заставит первую мысль думать об этом, а потом ни одна из них не будет думать об этом, а потом он заставит одну из них думать об этом. Все, что вы делаете, – это говорите: «Просто продолжайте помещать их там».

Только вот он не догадывается об этом. Он совершенно не догадывается об этом. Он просто помещает там эти две мысли, одну напротив другой, и эти две мысли обращены друг к другу, и они просто находятся там. Что ж, они будут находиться там две секунды, или они будут находиться там две минуты, или они будут находиться там двадцать минут. Он просто продолжает держать их там так долго, как ему хочется. И вы просто продолжаете побуждать его к тому, чтобы он помещал там эти мысли. Конечно, он... сначала у него появится идея о том, что он поместил их туда, потом он заставит одну из них думать, но затем он не сможет заставлять ее думать об этом, но он заставит другую думать об этом, потом он снова заставит первую мысль думать об этом, а потом ни одна из них не будет думать об этом, а потом он заставит одну из них думать об этом. Все, что вы делаете, – это говорите: «Просто продолжайте помещать их там».

Что происходит, когда какие-нибудь два терминала плохо себя ведут? Если у вас есть пара терминалов, которые плохо себя ведут? Они летают по кругу или что-то в этом роде; они прыгают верх и вниз. Они то, они се. Что вы делаете с такими терминалами? Пусть преклир бросит их и поместит там два новых терминала. Всякий раз, когда какой-нибудь терминал начинает плохо себя вести, бросайте его и помещайте там два новых. Просто, не правда ли?

Что происходит, когда какие-нибудь два терминала плохо себя ведут? Если у вас есть пара терминалов, которые плохо себя ведут? Они летают по кругу или что-то в этом роде; они прыгают верх и вниз. Они то, они се. Что вы делаете с такими терминалами? Пусть преклир бросит их и поместит там два новых терминала. Всякий раз, когда какой-нибудь терминал начинает плохо себя вести, бросайте его и помещайте там два новых. Просто, не правда ли?

Если кто-то не мог создавать никаких мокапов или чего-то в этом роде, то он должен был быть в состоянии работать с концептами, не так ли? Вы слышали... существует много кейсов V-ого и VI-ого шага. Такой человек может получить концепт, но он не может создать мокап. Так ведь? Что ж, он может помещать концепты на стену, и таким образом разрешить свой кейс. И вдруг он начнет создавать мокапы как одержимый. Это произойдет сразу же, то есть очень скоро.

Если кто-то не мог создавать никаких мокапов или чего-то в этом роде, то он должен был быть в состоянии работать с концептами, не так ли? Вы слышали... существует много кейсов V-ого и VI-ого шага. Такой человек может получить концепт, но он не может создать мокап. Так ведь? Что ж, он может помещать концепты на стену, и таким образом разрешить свой кейс. И вдруг он начнет создавать мокапы как одержимый. Это произойдет сразу же, то есть очень скоро.

Итак, какого рода мокапы вы используете? Какого рода постулаты вы как индивидуум пытаетесь устранить? Какого рода постулаты?

Итак, какого рода мокапы вы используете? Какого рода постулаты вы как индивидуум пытаетесь устранить? Какого рода постулаты?

Недавно я упомянул об одном таком постулате. К сожалению, это не самый эффективный постулат в мире. Но вы могли бы использовать, например, такую мысль:

Недавно я упомянул об одном таком постулате. К сожалению, это не самый эффективный постулат в мире. Но вы могли бы использовать, например, такую мысль:

«Постулаты должны продолжать существовать. Они должны обладать способностью продолжать существовать». Так вот, вы могли бы поместить эту мысль напротив этой мысли.

«Постулаты должны продолжать существовать. Они должны обладать способностью продолжать существовать». Так вот, вы могли бы поместить эту мысль напротив этой мысли.

Есть ли там какая-нибудь картинка вместе с этим? Нет, там нет никакой картинки. Вообще никакой картинки.

Есть ли там какая-нибудь картинка вместе с этим? Нет, там нет никакой картинки. Вообще никакой картинки.

Так вот, в этом и заключается прохождение постулатов. И вы должны проходить их именно таким образом, поскольку они просто исчезают. Исчезает целая цепь постулатов. Если у человека были эти постулаты, то они исчезают. Вот и все. Конечно, он начнет беспокоиться об этом, и он обнаружит, что они не остаются на стене, и он... или они не остаются на другой стороне стены, или где там они у него находятся; они продолжают исчезать, а он продолжает помещать их туда снова, и они говорят все это ему, но они не говорят все это себе.

Так вот, в этом и заключается прохождение постулатов. И вы должны проходить их именно таким образом, поскольку они просто исчезают. Исчезает целая цепь постулатов. Если у человека были эти постулаты, то они исчезают. Вот и все. Конечно, он начнет беспокоиться об этом, и он обнаружит, что они не остаются на стене, и он... или они не остаются на другой стороне стены, или где там они у него находятся; они продолжают исчезать, а он продолжает помещать их туда снова, и они говорят все это ему, но они не говорят все это себе.

Выражается ли все это словами? Нет, вас не интересуют слова. Преклир, так уж получилось, находится в этой жизни, и, предположим, в этой жизни он говорит по-английски. Если он в этой жизни говорит по-английски, то, поверьте мне, он не всегда говорил по-английски.

Выражается ли все это словами? Нет, вас не интересуют слова. Преклир, так уж получилось, находится в этой жизни, и, предположим, в этой жизни он говорит по-английски. Если он в этой жизни говорит по-английски, то, поверьте мне, он не всегда говорил по-английски.

И что же вы делаете? Вы соединяете вместе этот концепт и само это чувство, так чтобы в результате получилась мысль и преклир чувствовал бы или знал бы, что это мысль, а не язык.

И что же вы делаете? Вы соединяете вместе этот концепт и само это чувство, так чтобы в результате получилась мысль и преклир чувствовал бы или знал бы, что это мысль, а не язык.

Например, мы могли бы взять слова... понимаете, не превращайте это в метод репитера. Вы можете стереть из кейса преклира всю первую книгу. То есть вы можете пройти... взять все, что есть в первой книге, и устранить это с помощью прохождения постулатов как парных терминалов.

Например, мы могли бы взять слова... понимаете, не превращайте это в метод репитера. Вы можете стереть из кейса преклира всю первую книгу. То есть вы можете пройти... взять все, что есть в первой книге, и устранить это с помощью прохождения постулатов как парных терминалов.

Хорошо. Вот у нас есть мысль «Это очень плохо»... кстати, такую мысль полезно пройти... «Это очень плохо», или «Со мной должны соглашаться», или «Никто не одобряет меня», или что-то в этом роде. Все что угодно. Вы могли бы выразить это словами. Но давайте рассмотрим мысль «Это очень плохо». Что... как бы вы сказали «Это очень плохо», не используя слов? Что ж, существует множество способов; вы могли бы сказать: «А-а-а-а». Или вы могли бы сказать: «Неееоээм-эм-эм-эм-эм-м-ммм». Или «Аааа!» Понимаете? Я имею в виду, существует множество способов поместить мысль «Это очень плохо» напротив мысли «Это очень плохо». Вы видите, как это можно сделать?

Хорошо. Вот у нас есть мысль «Это очень плохо»... кстати, такую мысль полезно пройти... «Это очень плохо», или «Со мной должны соглашаться», или «Никто не одобряет меня», или что-то в этом роде. Все что угодно. Вы могли бы выразить это словами. Но давайте рассмотрим мысль «Это очень плохо». Что... как бы вы сказали «Это очень плохо», не используя слов? Что ж, существует множество способов; вы могли бы сказать: «А-а-а-а». Или вы могли бы сказать: «Неееоээм-эм-эм-эм-эм-м-ммм». Или «Аааа!» Понимаете? Я имею в виду, существует множество способов поместить мысль «Это очень плохо» напротив мысли «Это очень плохо». Вы видите, как это можно сделать?

Так вот, что-то плохое – это чернота. Следовательно, если вы возьмете два черных пятна... одно черное пятно напротив другого черного пятна... вы обнаружите, много интересных вещей. Тогда преклир скажет:

Так вот, что-то плохое – это чернота. Следовательно, если вы возьмете два черных пятна... одно черное пятно напротив другого черного пятна... вы обнаружите, много интересных вещей. Тогда преклир скажет:

• Ну, я не знаю, мои ли это черные пятна.

• Ну, я не знаю, мои ли это черные пятна.

Ну, конечно, как вы можете отличить одно черное пятно от другого черного пятна? На самом деле вы не можете этого сделать. Так что вы просто помещаете их там до тех пор, пока вы не будете совершенно уверены, что эти пятна должны быть вашими. Никто другой не мог бы поместить там черноту, кроме вас.

Ну, конечно, как вы можете отличить одно черное пятно от другого черного пятна? На самом деле вы не можете этого сделать. Так что вы просто помещаете их там до тех пор, пока вы не будете совершенно уверены, что эти пятна должны быть вашими. Никто другой не мог бы поместить там черноту, кроме вас.

Ну ладно. Вы могли бы зашифровать это таким вот образом: вы могли бы поместить там символ нуля с черным пятном напротив символа нуля с черным пятном. И что у вас получилось бы в результате? У вас получилось бы «Плохо быть ничем». Понимаете?

Ну ладно. Вы могли бы зашифровать это таким вот образом: вы могли бы поместить там символ нуля с черным пятном напротив символа нуля с черным пятном. И что у вас получилось бы в результате? У вас получилось бы «Плохо быть ничем». Понимаете?

Так вот, вы могли бы сделать это любым из тысячи способов. Не имеет даже особого значения, как именно вы это сделаете. Но я обращаю ваше внимание на то, что вы помещаете там не слова. Но вы можете помещать там просто фразы. Вы можете поместить «а-а-а» напротив «а-а-а». И потом вы вдруг скажете, и это определенно произойдет: «А знаете, моя мама не была плохим человеком»... преклир скажет вам это.

Так вот, вы могли бы сделать это любым из тысячи способов. Не имеет даже особого значения, как именно вы это сделаете. Но я обращаю ваше внимание на то, что вы помещаете там не слова. Но вы можете помещать там просто фразы. Вы можете поместить «а-а-а» напротив «а-а-а». И потом вы вдруг скажете, и это определенно произойдет: «А знаете, моя мама не была плохим человеком»... преклир скажет вам это.

Таким образом вы устраняете постулаты, поскольку постулаты, по сути, состоят из этих двух вещей: концепта и чувства. Конечно, постулат является более четким и он находится на более высоком уровне по сравнению с концептом или чувством, но вы можете опустить постулат на этот уровень, и постулаты являются аберрирующими только на этом уровне, только когда они превращаются в концепты и чувства. Так что вы можете взять концепт и чувство вместе и поместить их напротив концепта и чувства вместе. Является ли все это видимым? Есть ли у вас какая-то картинка? Нет, у вас нет картинки, и все это невидимо для преклира. Он может сделать все это из самой черной черноты, которую вы только можете себе представить. Он может просто хвастаться. Понимаете? Так что это то, что мы называем парными постулатами.

Таким образом вы устраняете постулаты, поскольку постулаты, по сути, состоят из этих двух вещей: концепта и чувства. Конечно, постулат является более четким и он находится на более высоком уровне по сравнению с концептом или чувством, но вы можете опустить постулат на этот уровень, и постулаты являются аберрирующими только на этом уровне, только когда они превращаются в концепты и чувства. Так что вы можете взять концепт и чувство вместе и поместить их напротив концепта и чувства вместе. Является ли все это видимым? Есть ли у вас какая-то картинка? Нет, у вас нет картинки, и все это невидимо для преклира. Он может сделать все это из самой черной черноты, которую вы только можете себе представить. Он может просто хвастаться. Понимаете? Так что это то, что мы называем парными постулатами.

Откуда берется мысль? Знаете, мы говорим... у нас нет много времени, чтобы мы могли полностью завершить изучение всего этого, но мы можем сказать: «Так, посмотрим, в течение следующих восьмидесяти тысяч лет мы не будем говорить ни о чем, кроме мысли». Что ж, давайте возьмем и полностью опишем этот предмет в течение следующих восьмидесяти секунд.

Откуда берется мысль? Знаете, мы говорим... у нас нет много времени, чтобы мы могли полностью завершить изучение всего этого, но мы можем сказать: «Так, посмотрим, в течение следующих восьмидесяти тысяч лет мы не будем говорить ни о чем, кроме мысли». Что ж, давайте возьмем и полностью опишем этот предмет в течение следующих восьмидесяти секунд.

Мысль появляется таким вот образом. У нас есть идея о том, что существует такая штука, как скрытое влияние. Человек начинает понимать, что существует какое-то скрытое влияние, как только он обнаруживает, что существует ино-детерминизм. Так что ино-детерминизм, должно быть, является скрытым влиянием. Человек так никогда и не осознает, что вокруг него нет ничего, кроме его собственных якорных точек. Так что его якорной точкой является кто угодно другой. Так ведь? Но все здания в этом мире, все планеты и все остальное, что существует под солнцем, под звездами, под галактиками, под чернотой и под крышей, все это в целом является просто его якорными точками. Это не чьи-то еще якорные точки. Но вдруг человек обнаруживает, что они начинают двигаться непредсказуемо. Когда его якорные точки начинают двигаться непредсказуемо, он сразу же приходит к выводу, что, должно быть, существует какое-то скрытое влияние.

Мысль появляется таким вот образом. У нас есть идея о том, что существует такая штука, как скрытое влияние. Человек начинает понимать, что существует какое-то скрытое влияние, как только он обнаруживает, что существует ино-детерминизм. Так что ино-детерминизм, должно быть, является скрытым влиянием. Человек так никогда и не осознает, что вокруг него нет ничего, кроме его собственных якорных точек. Так что его якорной точкой является кто угодно другой. Так ведь? Но все здания в этом мире, все планеты и все остальное, что существует под солнцем, под звездами, под галактиками, под чернотой и под крышей, все это в целом является просто его якорными точками. Это не чьи-то еще якорные точки. Но вдруг человек обнаруживает, что они начинают двигаться непредсказуемо. Когда его якорные точки начинают двигаться непредсказуемо, он сразу же приходит к выводу, что, должно быть, существует какое-то скрытое влияние.

Но что еще хуже, у него есть идея о том, что якорная точка переместилась, но он не знает, действительно ли она переместилась. Так что у него сразу же возникает сомнение. Может быть, там существует какое-то скрытое влияние, а может быть, и нет.

Но что еще хуже, у него есть идея о том, что якорная точка переместилась, но он не знает, действительно ли она переместилась. Так что у него сразу же возникает сомнение. Может быть, там существует какое-то скрытое влияние, а может быть, и нет.

Если вы хотите разнести человеческий разум в пух и прах, если вы хотите разнести разум преклира в пух и прах так, чтобы он стал очень веселым и счастливым, то все, что вам нужно сделать, – это найти первый момент, когда он столкнулся с одним из этих больших «может быть». С одним из этих по-настоящему больших «может быть». И вы найдете источник его собственного расчета.

Если вы хотите разнести человеческий разум в пух и прах, если вы хотите разнести разум преклира в пух и прах так, чтобы он стал очень веселым и счастливым, то все, что вам нужно сделать, – это найти первый момент, когда он столкнулся с одним из этих больших «может быть». С одним из этих по-настоящему больших «может быть». И вы найдете источник его собственного расчета.

Это и есть то, что мы называем расчетом. Устранять расчеты из кейса – это очень интересное занятие. Устранение постулатов немного отличается от устранения расчетов. Я хочу обратить ваше внимание на это. Расчет и произведение расчетов в целом оказывают на человека аберрирующее воздействие, и вы обнаружите, что преклиры, которые находятся в самом плохом состоянии, больше всего занимаются расчетами. Хорошо, теперь давайте посмотрим... кстати, они доходят до того, что начинают размышлять, размышлять, размышлять, размышлять, размышлять, но они не размышляют, исходя из каких-то данных. Их размышления – это сплошная дизассоциация, только вот они знают, что они должны размышлять. И это ужасно тревожит их.

Это и есть то, что мы называем расчетом. Устранять расчеты из кейса – это очень интересное занятие. Устранение постулатов немного отличается от устранения расчетов. Я хочу обратить ваше внимание на это. Расчет и произведение расчетов в целом оказывают на человека аберрирующее воздействие, и вы обнаружите, что преклиры, которые находятся в самом плохом состоянии, больше всего занимаются расчетами. Хорошо, теперь давайте посмотрим... кстати, они доходят до того, что начинают размышлять, размышлять, размышлять, размышлять, размышлять, но они не размышляют, исходя из каких-то данных. Их размышления – это сплошная дизассоциация, только вот они знают, что они должны размышлять. И это ужасно тревожит их.

Что это такое? Это свидетельство того, что человек пытается найти скрытое влияние, которое избавит его от «может быть». «Была ли это моя якорная точка или это была не моя якорная точка?», или «Что с ней произошло?», или «С ней что-то произошло?», или «Она все еще на месте?» Так вот, это... все эти разнообразные вещи. Другими словами, мы сейчас говорим о чем-то, что упоминалось в Технике 80, и это просто механизм «оверт – мотиватор».

Что это такое? Это свидетельство того, что человек пытается найти скрытое влияние, которое избавит его от «может быть». «Была ли это моя якорная точка или это была не моя якорная точка?», или «Что с ней произошло?», или «С ней что-то произошло?», или «Она все еще на месте?» Так вот, это... все эти разнообразные вещи. Другими словами, мы сейчас говорим о чем-то, что упоминалось в Технике 80, и это просто механизм «оверт – мотиватор».

Конечно, человек совершает оверты и получает их обратно потому, что он думает, что он совершил оверты против собственных якорных точек. Он сражается со своими якорными точками с тех самых пор, как он появился в этом мире. Эта борьба никак не связана с его взаимоотношениями с другими индивидуумами, поскольку он никогда не признавал, что существует какой-то еще детерминизм, помимо его собственного.

Конечно, человек совершает оверты и получает их обратно потому, что он думает, что он совершил оверты против собственных якорных точек. Он сражается со своими якорными точками с тех самых пор, как он появился в этом мире. Эта борьба никак не связана с его взаимоотношениями с другими индивидуумами, поскольку он никогда не признавал, что существует какой-то еще детерминизм, помимо его собственного.

Почему? Ну, он мог быть чем угодно, не так ли? Поэтому он мог быть всем, что он видел. И он был всем, что он видел. По определению, он был всем, что он видел. Ведь это пространство. Он мог быть пространством, поскольку пространство – это бытийность, и если у него действительно было какое-то пространство и если он являлся этим пространством... то естественно, все, что он видел, – это свою собственную якорную точку, не так ли? Это очень... на самом деле именно так он и размышлял, ведь именно так он и устроен.

Почему? Ну, он мог быть чем угодно, не так ли? Поэтому он мог быть всем, что он видел. И он был всем, что он видел. По определению, он был всем, что он видел. Ведь это пространство. Он мог быть пространством, поскольку пространство – это бытийность, и если у него действительно было какое-то пространство и если он являлся этим пространством... то естественно, все, что он видел, – это свою собственную якорную точку, не так ли? Это очень... на самом деле именно так он и размышлял, ведь именно так он и устроен.

Хорошо. У него возникает вопрос: «Это было что-то мое или не мое? Существует ли скрытое влияние или его не существует?» И вот в один прекрасный день он приходит и видит... когда он входит в дом, его мать быстро задвигает ящик стола. И он думает: «Интересно, какую из моих якорных точек она положила в этот ящик. Интересно, что она положила в этот ящик? Положила ли она что-то в этот ящик?» У него нет возможности заглянуть туда в течение двадцати минут, но... все это время мама находилась в комнате, и потом он идет и заглядывает в этот ящик, и выясняет, что происходило в этом ящике. Нет. Нет, в ящике ничего нет. «Что же она с ним делала? Положила ли она что-то в ящик? Или она ничего не клала в ящик? Я не знаю, положила ли она что-то в ящик или нет. Но определенно... она определенно вела себя как-то скрытно. Интересно, что она замышляла». Он не знает.

Хорошо. У него возникает вопрос: «Это было что-то мое или не мое? Существует ли скрытое влияние или его не существует?» И вот в один прекрасный день он приходит и видит... когда он входит в дом, его мать быстро задвигает ящик стола. И он думает: «Интересно, какую из моих якорных точек она положила в этот ящик. Интересно, что она положила в этот ящик? Положила ли она что-то в этот ящик?» У него нет возможности заглянуть туда в течение двадцати минут, но... все это время мама находилась в комнате, и потом он идет и заглядывает в этот ящик, и выясняет, что происходило в этом ящике. Нет. Нет, в ящике ничего нет. «Что же она с ним делала? Положила ли она что-то в ящик? Или она ничего не клала в ящик? Я не знаю, положила ли она что-то в ящик или нет. Но определенно... она определенно вела себя как-то скрытно. Интересно, что она замышляла». Он не знает.

И вы... таким образом, любое скрытое влияние и любой расчет можно просто свести к одному и сказать, что это все основано на «Я не знаю». Человек производит расчеты, чтобы выяснить что-то, следовательно бэйсиком для любой из этих вещей является «Я не знаю».

И вы... таким образом, любое скрытое влияние и любой расчет можно просто свести к одному и сказать, что это все основано на «Я не знаю». Человек производит расчеты, чтобы выяснить что-то, следовательно бэйсиком для любой из этих вещей является «Я не знаю».

«Я не знаю» чего? Одна из вещей, которые делает тэта... она стремится задавать местоположение энергии и материи во времени и в пространстве; она все время пытается это делать, она хочет это делать. Она считает, что ее уверенность зависит от ее способности делать это, и в результате она... кстати, высшей функцией тэты является создание энергии и материи в пространстве, а также создание самого пространства и размещение всего этого в пространстве. Поэтому, когда местоположение чего-то не определено, это очень расстраивает тэтана. Местоположение чего-то не определено, и он должен задать этому местоположение, но он даже не знает, существует это или нет, поверьте мне, он не знает этого. Так что первое, с чем мы сталкиваемся, – это скрытое влияние. Почему... вы как одитор можете выяснить: «Так, посмотрим, когда впервые подобное скрытое влияние появилось в вашей жизни?» Вам не обязательно называть это скрытым влиянием... «Когда впервые в вашей жизни произошло что-то, о чем, как вы обнаружили, вы не знали?»

«Я не знаю» чего? Одна из вещей, которые делает тэта... она стремится задавать местоположение энергии и материи во времени и в пространстве; она все время пытается это делать, она хочет это делать. Она считает, что ее уверенность зависит от ее способности делать это, и в результате она... кстати, высшей функцией тэты является создание энергии и материи в пространстве, а также создание самого пространства и размещение всего этого в пространстве. Поэтому, когда местоположение чего-то не определено, это очень расстраивает тэтана. Местоположение чего-то не определено, и он должен задать этому местоположение, но он даже не знает, существует это или нет, поверьте мне, он не знает этого. Так что первое, с чем мы сталкиваемся, – это скрытое влияние. Почему... вы как одитор можете выяснить: «Так, посмотрим, когда впервые подобное скрытое влияние появилось в вашей жизни?» Вам не обязательно называть это скрытым влиянием... «Когда впервые в вашей жизни произошло что-то, о чем, как вы обнаружили, вы не знали?»

И парень отвечает: «О, я полагаю, мне было четырнадцать. Нет, нет, минуточку, мне было около один... нет, около семи... нет, ну, знаете, я... я... это... Знаете, однажды я был в воскресной школе, и мне рассказывали там про... нет, есть более ранний случай».

И парень отвечает: «О, я полагаю, мне было четырнадцать. Нет, нет, минуточку, мне было около один... нет, около семи... нет, ну, знаете, я... я... это... Знаете, однажды я был в воскресной школе, и мне рассказывали там про... нет, есть более ранний случай».

Говоря иначе, он просто... он попадает в ту дыру, в которую легче всего попасть.

Говоря иначе, он просто... он попадает в ту дыру, в которую легче всего попасть.

И эту дыру можно описать так: есть ли там что-то или там ничего нет?

И эту дыру можно описать так: есть ли там что-то или там ничего нет?

И все это находится прямо в настоящем времени. Почему все это находится прямо в настоящем времени? Потому что все это так и не было разрешено. Ничто так и не было нигде размещено, ничему так и не было задано местоположение. И тэтан не знал, есть ли там что-то, чему можно было бы задать местоположение, и он все еще пытается разрешить этот вопрос. Это и составляет основу контура. И контур продолжает существовать, на нем накапливаются другие данные, на нем накапливается все больше и больше данных, и туда постоянно попадают всякие другие вещи. Является ли это еще одним скрытым влиянием или это не является скрытым влиянием? Что ж, вы можете задать этот вопрос по поводу любого контура.

И все это находится прямо в настоящем времени. Почему все это находится прямо в настоящем времени? Потому что все это так и не было разрешено. Ничто так и не было нигде размещено, ничему так и не было задано местоположение. И тэтан не знал, есть ли там что-то, чему можно было бы задать местоположение, и он все еще пытается разрешить этот вопрос. Это и составляет основу контура. И контур продолжает существовать, на нем накапливаются другие данные, на нем накапливается все больше и больше данных, и туда постоянно попадают всякие другие вещи. Является ли это еще одним скрытым влиянием или это не является скрытым влиянием? Что ж, вы можете задать этот вопрос по поводу любого контура.

Ладно, допустим, это действительно так. Допустим, ваша мама действительно спрятала что-то. Чем вы не хотите быть? Понимаете, это распадается на две категории. Человек боится чего-то в связи с этим потому, что он боится быть чем-то. Он не хочет быть чем-то. Чем он не хочет быть? Он не хочет быть человеком, которого предали, или он не хочет быть человеком, над которым посмеялись. У человека, которого предали, все якорные точки втолкнуты внутрь, а у человека, над которым посмеялись, все якорные точки растянуты в разные стороны и удерживаются там.

Ладно, допустим, это действительно так. Допустим, ваша мама действительно спрятала что-то. Чем вы не хотите быть? Понимаете, это распадается на две категории. Человек боится чего-то в связи с этим потому, что он боится быть чем-то. Он не хочет быть чем-то. Чем он не хочет быть? Он не хочет быть человеком, которого предали, или он не хочет быть человеком, над которым посмеялись. У человека, которого предали, все якорные точки втолкнуты внутрь, а у человека, над которым посмеялись, все якорные точки растянуты в разные стороны и удерживаются там.

И если вы хотите вызвать у преклира великолепную реакцию, просто попросите его смокапить кого-то... это техника... пусть он смокапит, как кто-то входит, берет его тело (мокап), уносит его в темноту и держит там. Бог ты мой, как же это расстроит преклира! Вы просто... если этого не произойдет в первый раз, пусть он сделает это еще раз. Пусть это будет тот же самый человек. Пусть его мама войдет... кстати, проходите это по принципу двойных терминалов... пусть мама придет справа и слева и заберет тело преклира. Понимаете, два тела, две мамы. И они должны уходить примерно в одинаковом направлении, параллельно друг другу. И пусть они уносят эти тела далеко в темноту и держат их там. И преклир начнет довольно сильно нервничать! Он пытается... в жизни у него часто возникала подобная идея, когда он пытался вернуть что-то, что он потерял. Конечно, это становится темным. Когда человек теряет что-то, это становится темным. Чтобы увидеть что-то, он должен быть этим. Так ведь? Должно существовать пространство, и в нем должно находиться что-то, на что можно посмотреть, то есть якорная точка; таким образом, любой объект, который человек наблюдает, большой или маленький, является якорной точкой. Так что, там должно быть что-то, но вдруг оказывается, что там ничего нет, значит там должно быть темно, не так ли? И там не должно быть никакого пространства, так что, естественно, вы просто сталкиваетесь с идей о том, что вы что-то потеряли; у преклира возникает идея «Я потерял это». И все, что находится у него перед лицом, станет черным. Он просто вспомнит все те моменты, когда кто-то забирал его якорные точки. На что ему приходилось смотреть? Ему приходилось смотреть на якорные точки. Если кто-то забирал его якорные точки, у него не было ничего, на что он мог бы смотреть, так что, естественно, все это становилось черным.

И если вы хотите вызвать у преклира великолепную реакцию, просто попросите его смокапить кого-то... это техника... пусть он смокапит, как кто-то входит, берет его тело (мокап), уносит его в темноту и держит там. Бог ты мой, как же это расстроит преклира! Вы просто... если этого не произойдет в первый раз, пусть он сделает это еще раз. Пусть это будет тот же самый человек. Пусть его мама войдет... кстати, проходите это по принципу двойных терминалов... пусть мама придет справа и слева и заберет тело преклира. Понимаете, два тела, две мамы. И они должны уходить примерно в одинаковом направлении, параллельно друг другу. И пусть они уносят эти тела далеко в темноту и держат их там. И преклир начнет довольно сильно нервничать! Он пытается... в жизни у него часто возникала подобная идея, когда он пытался вернуть что-то, что он потерял. Конечно, это становится темным. Когда человек теряет что-то, это становится темным. Чтобы увидеть что-то, он должен быть этим. Так ведь? Должно существовать пространство, и в нем должно находиться что-то, на что можно посмотреть, то есть якорная точка; таким образом, любой объект, который человек наблюдает, большой или маленький, является якорной точкой. Так что, там должно быть что-то, но вдруг оказывается, что там ничего нет, значит там должно быть темно, не так ли? И там не должно быть никакого пространства, так что, естественно, вы просто сталкиваетесь с идей о том, что вы что-то потеряли; у преклира возникает идея «Я потерял это». И все, что находится у него перед лицом, станет черным. Он просто вспомнит все те моменты, когда кто-то забирал его якорные точки. На что ему приходилось смотреть? Ему приходилось смотреть на якорные точки. Если кто-то забирал его якорные точки, у него не было ничего, на что он мог бы смотреть, так что, естественно, все это становилось черным.

Более того, у него есть целый механизм, состоящий из якорных точек. Он создает миллиарды якорных точек. Так вот, хомо сапиенс забыл про них; он таскает эти якорные точки и он все еще использует их, но он забыл про них. Оперирующий тэтан, тот человек, которого вы пытаетесь привести в порядок и так далее... то, что вы пытаетесь создать... использует эти штуки, можно сказать, исключительно для того, чтобы иметь восприятия. Он использует эти штуки, он использует их на полную катушку. А что они представляют собой? Они похожи на целую массу, на целое облако, которое окружает тэтана. Он может создавать их, он может окрасить их в любой цвет, какой ему только захочется. У него просто миллиарды и миллиарды этих штук, и все это маленькие или большие якорные точки. И он может забрасывать их на любое расстояние, и он может воспринимать в том пространстве, куда он их забросил. И после того как он забросил их на какое-то расстояние, он может снова притянуть их и держать возле себя. Другими словами, он может располагать их как угодно и делать с ними все, что угодно.

Более того, у него есть целый механизм, состоящий из якорных точек. Он создает миллиарды якорных точек. Так вот, хомо сапиенс забыл про них; он таскает эти якорные точки и он все еще использует их, но он забыл про них. Оперирующий тэтан, тот человек, которого вы пытаетесь привести в порядок и так далее... то, что вы пытаетесь создать... использует эти штуки, можно сказать, исключительно для того, чтобы иметь восприятия. Он использует эти штуки, он использует их на полную катушку. А что они представляют собой? Они похожи на целую массу, на целое облако, которое окружает тэтана. Он может создавать их, он может окрасить их в любой цвет, какой ему только захочется. У него просто миллиарды и миллиарды этих штук, и все это маленькие или большие якорные точки. И он может забрасывать их на любое расстояние, и он может воспринимать в том пространстве, куда он их забросил. И после того как он забросил их на какое-то расстояние, он может снова притянуть их и держать возле себя. Другими словами, он может располагать их как угодно и делать с ними все, что угодно.

Если вы хотите, чтобы преклир, у которого кейс V-ого шага, по-настоящему удивился, то просто скажите ему:

Если вы хотите, чтобы преклир, у которого кейс V-ого шага, по-настоящему удивился, то просто скажите ему:

• Хорошо, теперь выдвиньте свои якорные точки, а потом снова втяните их.

• Хорошо, теперь выдвиньте свои якорные точки, а потом снова втяните их.

А потом это уже нисколько не будет его удивлять, и он скажет:

А потом это уже нисколько не будет его удивлять, и он скажет:

• Да, я могу это делать, – так, словно он всегда мог это делать.

• Да, я могу это делать, – так, словно он всегда мог это делать.

Понимаете, он обманывает. Это отвратительная игра. Он обманывает. Он просто притворяется, что он прячется, и делает он это, чтобы никто не пришел и не забрал его мокапы. Чтобы никто не забрал эти красивые картинки, которые его окружают. И он говорит: «Посмотрите, какой я старый и потрепанный, я не представляю собой ничего хорошего, и посмотрите, какой... посмотрите, как я основательно окопался. Я так основательно окопался, что у меня нет никаких факсимиле, которые кто-то мог бы украсть. У меня нет никаких картинок. Только не у меня! Мм».

Понимаете, он обманывает. Это отвратительная игра. Он обманывает. Он просто притворяется, что он прячется, и делает он это, чтобы никто не пришел и не забрал его мокапы. Чтобы никто не забрал эти красивые картинки, которые его окружают. И он говорит: «Посмотрите, какой я старый и потрепанный, я не представляю собой ничего хорошего, и посмотрите, какой... посмотрите, как я основательно окопался. Я так основательно окопался, что у меня нет никаких факсимиле, которые кто-то мог бы украсть. У меня нет никаких картинок. Только не у меня! Мм».

Вы просите его выдвинуть якорные точки и притянуть их, и у него возникает чувство страха. И вы снова просите его выдвинуть якорные точки и притянуть их, и у него опять появляется небольшой страх. Он говорит: «Ну, ладно, это не так уж и плохо. Но я не могу опустить их вниз». Конечно, он не может опустить их. Планеты раз за разом, раз за разом останавливали его якорные точки. Так что он опускает их вниз и снова поднимает, и что с ним происходит? Он говорит: «Да. Да. Я могу их опустить. Ну надо же, я могу опустить их».

Вы просите его выдвинуть якорные точки и притянуть их, и у него возникает чувство страха. И вы снова просите его выдвинуть якорные точки и притянуть их, и у него опять появляется небольшой страх. Он говорит: «Ну, ладно, это не так уж и плохо. Но я не могу опустить их вниз». Конечно, он не может опустить их. Планеты раз за разом, раз за разом останавливали его якорные точки. Так что он опускает их вниз и снова поднимает, и что с ним происходит? Он говорит: «Да. Да. Я могу их опустить. Ну надо же, я могу опустить их».

Они, конечно же, могут проходить сквозь все. МЭСТ не останавливает их. Тэтан может видеть сквозь все с помощью этих якорных точек. Он может создать любое пространство, какое ему только захочется, с помощью этих якорных точек. Что представляют собой якорные точки? Это просто облако частиц. Тэтан выбрасывает их вовне, и когда он делает это, он становится способен воспринимать. Это единственный способ получать восприятия, которые есть у тэтана. Так что не забывайте об этом.

Они, конечно же, могут проходить сквозь все. МЭСТ не останавливает их. Тэтан может видеть сквозь все с помощью этих якорных точек. Он может создать любое пространство, какое ему только захочется, с помощью этих якорных точек. Что представляют собой якорные точки? Это просто облако частиц. Тэтан выбрасывает их вовне, и когда он делает это, он становится способен воспринимать. Это единственный способ получать восприятия, которые есть у тэтана. Так что не забывайте об этом.

Так вот, кейсы I-ого шага, у которых очень хорошее видео, когда они выходят из тела, просто могут использовать эти якорные точки так хорошо и так легко, что они даже не знают о том, что используют их. А люди, которые не так хорошо видят, используют свои якорные точки не очень хорошо. А люди, которые вообще не видят, вообще не используют свои якорные точки.

Так вот, кейсы I-ого шага, у которых очень хорошее видео, когда они выходят из тела, просто могут использовать эти якорные точки так хорошо и так легко, что они даже не знают о том, что используют их. А люди, которые не так хорошо видят, используют свои якорные точки не очень хорошо. А люди, которые вообще не видят, вообще не используют свои якорные точки.

Так связано ли это с факсимиле? Связано ли это с видео? Связано ли это с солнечными лучами, с частицами, витающими в атмосфере, которые попадают вам в ноздри или что-то в этом роде?

Так связано ли это с факсимиле? Связано ли это с видео? Связано ли это с солнечными лучами, с частицами, витающими в атмосфере, которые попадают вам в ноздри или что-то в этом роде?

Проблема восприятия – это проблема якорных точек. Проблема общения, как я говорил в этих лекциях, – это проблема пространства, проблема бытийности. А это, конечно, проблема энергии и проблема объектов. И следовательно проблема времени.

Проблема восприятия – это проблема якорных точек. Проблема общения, как я говорил в этих лекциях, – это проблема пространства, проблема бытийности. А это, конечно, проблема энергии и проблема объектов. И следовательно проблема времени.

Так вот, тэтан испытывает некоторое беспокойство. Он боится, что окажется вне времени. Говоря иначе, если он окажется вне времени, то он слишком сильно закрепится в каком-то другом месте, он боится, что потеряет связь с МЭСТ-вселенной. Так что кейсу V-ого шага придется довольно трудно. Он будет держаться за свое тело как одержимый. Он будет крепко держаться за свое тело, поскольку он считает, что это единственная вещь, которая удерживает его в этой вселенной. Он боится, что снова улетит. Но у него по-прежнему есть его домашняя вселенная. Его домашняя вселенная

Так вот, тэтан испытывает некоторое беспокойство. Он боится, что окажется вне времени. Говоря иначе, если он окажется вне времени, то он слишком сильно закрепится в каком-то другом месте, он боится, что потеряет связь с МЭСТ-вселенной. Так что кейсу V-ого шага придется довольно трудно. Он будет держаться за свое тело как одержимый. Он будет крепко держаться за свое тело, поскольку он считает, что это единственная вещь, которая удерживает его в этой вселенной. Он боится, что снова улетит. Но у него по-прежнему есть его домашняя вселенная. Его домашняя вселенная

– это совокупность созданных им факсимиле и якорных точек. И он по-прежнему собирает их; он по-прежнему хранит их у себя; он по-прежнему держит все это за пазухой. Он не позволит вам увидеть свою вселенную; он так долго прятал ее, что больше не желает ее видеть. К несчастью, причиной всего этого стало «Факсимиле один». Вот почему давным-давно делался такой большой акцент на «Факсимиле один». «Факсимиле один».

– это совокупность созданных им факсимиле и якорных точек. И он по-прежнему собирает их; он по-прежнему хранит их у себя; он по-прежнему держит все это за пазухой. Он не позволит вам увидеть свою вселенную; он так долго прятал ее, что больше не желает ее видеть. К несчастью, причиной всего этого стало «Факсимиле один». Вот почему давным-давно делался такой большой акцент на «Факсимиле один». «Факсимиле один».

Каким образом вы избавляетесь от «Факсимиле один»? Что ж, вы создаете двойные терминалы перемалывающей камеры, которая направлена на саму себя. Почему вы не создаете двойные терминалы людей, которые направляют эту перемалывающую камеру друг на друга? Да потому, что они не являются частью шестой динамики. Что вас интересует, так это камера и звуковые волны. Звуковые волны – это скрытое влияние. Они не являются якорными точками, ничего подобного.

Каким образом вы избавляетесь от «Факсимиле один»? Что ж, вы создаете двойные терминалы перемалывающей камеры, которая направлена на саму себя. Почему вы не создаете двойные терминалы людей, которые направляют эту перемалывающую камеру друг на друга? Да потому, что они не являются частью шестой динамики. Что вас интересует, так это камера и звуковые волны. Звуковые волны – это скрытое влияние. Они не являются якорными точками, ничего подобного.

Пусть преклир смокапит тэтана напротив тэтана, и пусть они направляют потоки частиц, как если бы это был звук, и пусть они попытаются сделать их похожими на звук, и тогда у преклира совершено неожиданно включится соник. Единственное, с помощью чего тэтан вообще слышит, – это с помощью небольшого потока якорных точек, а не с помощью звуковых волн.

Пусть преклир смокапит тэтана напротив тэтана, и пусть они направляют потоки частиц, как если бы это был звук, и пусть они попытаются сделать их похожими на звук, и тогда у преклира совершено неожиданно включится соник. Единственное, с помощью чего тэтан вообще слышит, – это с помощью небольшого потока якорных точек, а не с помощью звуковых волн.

Эта вселенная – большая шутка, но она еще и большая тайна. В этой вселенной существуют определенные способы восприятия и существует скрытое влияние. Если в ней существует скрытое влияние, значит в ней есть что-то, что необходимо понять. И если это что-то, что необходимо понять, то дело плохо, поскольку в этом случае вы можете только... вы можете только размышлять об этом. Так что это не что-то, что вы понимаете. Это что-то, чем вы можете быть. Вы можете быть составляющими этой вселенной? Бог ты мой, я говорю, что вы можете.

Эта вселенная – большая шутка, но она еще и большая тайна. В этой вселенной существуют определенные способы восприятия и существует скрытое влияние. Если в ней существует скрытое влияние, значит в ней есть что-то, что необходимо понять. И если это что-то, что необходимо понять, то дело плохо, поскольку в этом случае вы можете только... вы можете только размышлять об этом. Так что это не что-то, что вы понимаете. Это что-то, чем вы можете быть. Вы можете быть составляющими этой вселенной? Бог ты мой, я говорю, что вы можете.

Тогда какой предмет мы с вами изучаем? Наш предмет изучения – это то, каким образом мы втягиваем и выдвигаем свои якорные точки. И все. Связано ли это с тем, как мы думаем? Нет, это связано с тем, как мы воспринимаем. Вот и все.

Тогда какой предмет мы с вами изучаем? Наш предмет изучения – это то, каким образом мы втягиваем и выдвигаем свои якорные точки. И все. Связано ли это с тем, как мы думаем? Нет, это связано с тем, как мы воспринимаем. Вот и все.

На протяжении последних нескольких тысяч лет философы ломали себе голову, они пили цикуту и все такое, поскольку они не могли понять, каким образом человек воспринимает. Они знали, что если в лесу упадет дерево, то в амбаре начнется пожар или что-то в этом роде. Вы помните это. Если лошадь заржала и рядом не было другой лошади, которая могла бы услышать это, то действительно ли было это ржание? Если в лесу упало дерево и там не было ни одного зайца, который мог бы услышать, как падает дерево, значит дерево не упало. Так был ли там этот звук? Нет, там не могло быть никакого звука, раз там не было никого, кто мог бы услышать его. Это чушь. Я имею в виду, что это типичная философская болтовня. Великолепно.

На протяжении последних нескольких тысяч лет философы ломали себе голову, они пили цикуту и все такое, поскольку они не могли понять, каким образом человек воспринимает. Они знали, что если в лесу упадет дерево, то в амбаре начнется пожар или что-то в этом роде. Вы помните это. Если лошадь заржала и рядом не было другой лошади, которая могла бы услышать это, то действительно ли было это ржание? Если в лесу упало дерево и там не было ни одного зайца, который мог бы услышать, как падает дерево, значит дерево не упало. Так был ли там этот звук? Нет, там не могло быть никакого звука, раз там не было никого, кто мог бы услышать его. Это чушь. Я имею в виду, что это типичная философская болтовня. Великолепно.

Я хочу сказать, что вы можете найти все это в книгах философов... они обсуждают это, обсуждают, обсуждают. На самом деле Бертран Рассел, – очень хороший парень, – в своей последней книге описывает всю эту теорию восприятий самым исчерпывающим образом, но очень утомительно, если можно так сказать, и при этом он ни к чему не приходит. Его идея заключается в том, что если вы можете воспринимать вселенную, значит эта вселенная существует.

Я хочу сказать, что вы можете найти все это в книгах философов... они обсуждают это, обсуждают, обсуждают. На самом деле Бертран Рассел, – очень хороший парень, – в своей последней книге описывает всю эту теорию восприятий самым исчерпывающим образом, но очень утомительно, если можно так сказать, и при этом он ни к чему не приходит. Его идея заключается в том, что если вы можете воспринимать вселенную, значит эта вселенная существует.

Это необоснованное заключение. Оно не обосновано. То, что вы можете воспринимать что-то, еще не означает, что это существует. Вы можете поместить перед собой мокап, и вы можете воспринимать его, так ведь? Ну, означает ли это, что он существует? Нет. «Но он существует», – скажете вы. Хорошо, вы сказали, что он существует, и он существует.

Это необоснованное заключение. Оно не обосновано. То, что вы можете воспринимать что-то, еще не означает, что это существует. Вы можете поместить перед собой мокап, и вы можете воспринимать его, так ведь? Ну, означает ли это, что он существует? Нет. «Но он существует», – скажете вы. Хорошо, вы сказали, что он существует, и он существует.

В таком случае к чему же все это сводится? Это сводится к расчетам самого высокого уровня – к постулатам. Я говорю, что что-то существует, значит это существует. Я говорю, что существует пространство, значит пространство существует. Я говорю, что существует свет, значит свет существует. Понимаете?

В таком случае к чему же все это сводится? Это сводится к расчетам самого высокого уровня – к постулатам. Я говорю, что что-то существует, значит это существует. Я говорю, что существует пространство, значит пространство существует. Я говорю, что существует свет, значит свет существует. Понимаете?

Но как вы говорите все это? Говорите ли вы это словами? Нет, вы говорите это якорными точками. Вы говорите это якорными точками.

Но как вы говорите все это? Говорите ли вы это словами? Нет, вы говорите это якорными точками. Вы говорите это якорными точками.

Так вот, вы обнаружите, что этот парень окружен со всех сторон невероятным количеством всякой всячины, разными ловушками, тэта-ловушками и так далее. Он боится, что какой-нибудь другой тэтан найдет его. Он боится, что кто-нибудь придет и украдет у него его факсимиле. Он до сих пор боится, что полицейские с раннего трака попытаются арестовать его за кражу всех тех факсимиле, которые он украл на раннем траке.

Так вот, вы обнаружите, что этот парень окружен со всех сторон невероятным количеством всякой всячины, разными ловушками, тэта-ловушками и так далее. Он боится, что какой-нибудь другой тэтан найдет его. Он боится, что кто-нибудь придет и украдет у него его факсимиле. Он до сих пор боится, что полицейские с раннего трака попытаются арестовать его за кражу всех тех факсимиле, которые он украл на раннем траке.

И кстати, он до сих пор прячет у себя некоторые красивые штучки, это просто великолепные факсимиле. Фантастические факсимиле. Если кто-нибудь из Голливуда увидел бы их и снял на пленку по системе «Техниколор», то все бы там просто подумали: «Бог ты мой, мы действительно достигли высшего уровня эстетики», понимаете?

И кстати, он до сих пор прячет у себя некоторые красивые штучки, это просто великолепные факсимиле. Фантастические факсимиле. Если кто-нибудь из Голливуда увидел бы их и снял на пленку по системе «Техниколор», то все бы там просто подумали: «Бог ты мой, мы действительно достигли высшего уровня эстетики», понимаете?

Эти факсимиле были украдены. И этот парень думает, что полицейские все еще гонятся за ним. Ваш преклир, который является преступником, который думает, что за ним гонится полиция, который начинает плохо себя чувствовать, которого начинает тошнить при мысли о том, что его могут арестовать, и так далее, он беспокоится о... он беспокоится по поводу полиции, которая разыскивала факсимиле. Вот настолько все это нелепо.

Эти факсимиле были украдены. И этот парень думает, что полицейские все еще гонятся за ним. Ваш преклир, который является преступником, который думает, что за ним гонится полиция, который начинает плохо себя чувствовать, которого начинает тошнить при мысли о том, что его могут арестовать, и так далее, он беспокоится о... он беспокоится по поводу полиции, которая разыскивала факсимиле. Вот настолько все это нелепо.

Вы даете ему идею «Полиция может схватить меня». Просто дайте ему этот постулат, и пусть он поместит его напротив постулата «Полиция может схватить меня». Вы знаете, что из-за этого кейс V-ого шага может просто провалиться сквозь пол? Его может стошнить, но через некоторое время он скажет: «Знаете, интересно, почему я беспокоюсь об этом? Я боюсь, что они узнают о факсимиле, которые я украл. Никого не интересуют факсимиле. Зачем я беспокоюсь по поводу полиции?»

Вы даете ему идею «Полиция может схватить меня». Просто дайте ему этот постулат, и пусть он поместит его напротив постулата «Полиция может схватить меня». Вы знаете, что из-за этого кейс V-ого шага может просто провалиться сквозь пол? Его может стошнить, но через некоторое время он скажет: «Знаете, интересно, почему я беспокоюсь об этом? Я боюсь, что они узнают о факсимиле, которые я украл. Никого не интересуют факсимиле. Зачем я беспокоюсь по поводу полиции?»

Ну, конечно, существует более веская причина, по которой он беспокоится о полиции. На самом деле все не так... не так просто. Что эти ребята на самом деле сделали, так это взяли и... это было в «Факсимиле один»... они взяли и привели этого парня к слому, заставив его сражаться с терминалом. Они дали ему камеру в качестве еще одной якорной точки. И конечно, всякий раз когда он использует что-то подобное, он начинает сражаться с этим и это начинает надвигаться на него. Это... они внушили ему всякие разные странные идеи, и потом у него возникла идея, что он не вполне душевно здоров. Это очень интересно. Вы проходите это по технике двойных терминалов: «Я не вполне душевно здоров» напротив «Я не вполне душевно здоров». Рррррр, все это заложено с помощью «Факсимиле один».

Ну, конечно, существует более веская причина, по которой он беспокоится о полиции. На самом деле все не так... не так просто. Что эти ребята на самом деле сделали, так это взяли и... это было в «Факсимиле один»... они взяли и привели этого парня к слому, заставив его сражаться с терминалом. Они дали ему камеру в качестве еще одной якорной точки. И конечно, всякий раз когда он использует что-то подобное, он начинает сражаться с этим и это начинает надвигаться на него. Это... они внушили ему всякие разные странные идеи, и потом у него возникла идея, что он не вполне душевно здоров. Это очень интересно. Вы проходите это по технике двойных терминалов: «Я не вполне душевно здоров» напротив «Я не вполне душевно здоров». Рррррр, все это заложено с помощью «Факсимиле один».

Так вот, нас не интересует, можно ли доверять всему этому или нет. Нас не интересует ничего из этого, за исключением лишь одного момента. Как только вы начинаете использовать якорные точки и работать с ними в процессинге, вы ступаете на твердую, надежную почву, поскольку это и есть то, что нужно с точки зрения анатомии тэтана. Нас даже не интересует анатомия этой вселенной. Но нас интересует анатомия тэтана. Анатомию тэтана можно описать так: это точка видения, у которой целая куча якорных точек. И вы работаете с этим, используя якорные точки. Вы говорите преклиру, чтобы он выдвинул свои якорные точки и втянул их. Он скажет:

Так вот, нас не интересует, можно ли доверять всему этому или нет. Нас не интересует ничего из этого, за исключением лишь одного момента. Как только вы начинаете использовать якорные точки и работать с ними в процессинге, вы ступаете на твердую, надежную почву, поскольку это и есть то, что нужно с точки зрения анатомии тэтана. Нас даже не интересует анатомия этой вселенной. Но нас интересует анатомия тэтана. Анатомию тэтана можно описать так: это точка видения, у которой целая куча якорных точек. И вы работаете с этим, используя якорные точки. Вы говорите преклиру, чтобы он выдвинул свои якорные точки и втянул их. Он скажет:

• У меня все лицо покрыто чернотой. И вы говорите:

• У меня все лицо покрыто чернотой. И вы говорите:

Он может соврать вам. Он может сказать: «У меня есть что-то вот здесь, это что-то ужасное, и это что-то очень плохое».

Он может соврать вам. Он может сказать: «У меня есть что-то вот здесь, это что-то ужасное, и это что-то очень плохое».

• Что ж, снова выдвиньте свои якорные точки и втяните их, несмотря на эту ужасную, очень плохую штуку. Что это?

• Что ж, снова выдвиньте свои якорные точки и втяните их, несмотря на эту ужасную, очень плохую штуку. Что это?

И вдруг занавес черноты, защитное покрытие, спадает с этой штуки, и человек видит перед собой факсимиле самой красивой птицы, которую он когда-либо видел. И он постарается очень быстро закрыть это факсимиле, он скажет: «Ну, на самом деле меня это не интересует». Он изменил себе, позволив себе увидеть красоту своих факсимиле. Интересно, не правда ли?

И вдруг занавес черноты, защитное покрытие, спадает с этой штуки, и человек видит перед собой факсимиле самой красивой птицы, которую он когда-либо видел. И он постарается очень быстро закрыть это факсимиле, он скажет: «Ну, на самом деле меня это не интересует». Он изменил себе, позволив себе увидеть красоту своих факсимиле. Интересно, не правда ли?

Так вот, у него действительно есть плохие факсимиле, и они действительно оказывают на него воздействие. Но как только он поймет, что не все факсимиле плохие, он начнет немного интересоваться этим и совершенно неожиданно начнет контролировать факсимиле.

Так вот, у него действительно есть плохие факсимиле, и они действительно оказывают на него воздействие. Но как только он поймет, что не все факсимиле плохие, он начнет немного интересоваться этим и совершенно неожиданно начнет контролировать факсимиле.

Каков основной метод контроля? Основным методом контроля является процедура по работе с настоящим временем. А процедура по работе с настоящим временем заключается в том, что преклир выдвигает или вталкивает свои якорные точки.

Каков основной метод контроля? Основным методом контроля является процедура по работе с настоящим временем. А процедура по работе с настоящим временем заключается в том, что преклир выдвигает или вталкивает свои якорные точки.

Если вы проведете преклиру какой-нибудь процесс такого рода... вот здесь у нас находится якорная точка. Мы даем преклиру якорную точку, пусть это будет какаду, красивый белый попугай. И мы говорим: «Хорошо, это якорная точка. Теперь пусть кто-нибудь придет, возьмет этого какаду и швырнет его вам в лицо». И просто... вы просто заставляете его сделать это два, три раза. Кстати, это выполняется по технике двойных терминалов. Там должно быть два какаду, понимаете, и два человека приходят и швыряют два какаду в лицо преклиру. Благодаря этому у преклира будет пространство, а иначе вы будете работать в пространстве, имеющем одно измерение или два измерения. А это не так-то просто. Пусть это будет трехмерное пространство. Итак, мы добиваемся, чтобы преклиру в лицо швыряли эти штуки, чтобы их швыряли сильно, и у него возникает такое ощущение, будто его предали.

Если вы проведете преклиру какой-нибудь процесс такого рода... вот здесь у нас находится якорная точка. Мы даем преклиру якорную точку, пусть это будет какаду, красивый белый попугай. И мы говорим: «Хорошо, это якорная точка. Теперь пусть кто-нибудь придет, возьмет этого какаду и швырнет его вам в лицо». И просто... вы просто заставляете его сделать это два, три раза. Кстати, это выполняется по технике двойных терминалов. Там должно быть два какаду, понимаете, и два человека приходят и швыряют два какаду в лицо преклиру. Благодаря этому у преклира будет пространство, а иначе вы будете работать в пространстве, имеющем одно измерение или два измерения. А это не так-то просто. Пусть это будет трехмерное пространство. Итак, мы добиваемся, чтобы преклиру в лицо швыряли эти штуки, чтобы их швыряли сильно, и у него возникает такое ощущение, будто его предали.

Теперь мы заставляем его... пусть кто-нибудь возьмет этого какаду и удерживает его далеко от преклира. Два терминала, понимаете. Пусть они просто удерживают его далеко от преклира. И у преклира возникнет такое ощущение, будто над ним смеются. При этом устраняются все остальные эмоции.

Теперь мы заставляем его... пусть кто-нибудь возьмет этого какаду и удерживает его далеко от преклира. Два терминала, понимаете. Пусть они просто удерживают его далеко от преклира. И у преклира возникнет такое ощущение, будто над ним смеются. При этом устраняются все остальные эмоции.

Что такое сочувствие? У преклира автоматически возникает сочувствие, поскольку у него есть два какаду одинакового размера... когда два какаду одинакового размера находятся в одной и той же плоскости, они начинают сочувствовать друг другу. И поскольку эти два какаду одинакового размера, они соглашаются друг с другом. И это реальность... согласие. И это сочувствие. Преклир смотрит на них, значит это восхищение. И вы просто устраняете весь этот набор целиком за счет чего? За счет того, что вы используете два терминала. Два терминала, которые вталкиваются и выдвигаются.

Что такое сочувствие? У преклира автоматически возникает сочувствие, поскольку у него есть два какаду одинакового размера... когда два какаду одинакового размера находятся в одной и той же плоскости, они начинают сочувствовать друг другу. И поскольку эти два какаду одинакового размера, они соглашаются друг с другом. И это реальность... согласие. И это сочувствие. Преклир смотрит на них, значит это восхищение. И вы просто устраняете весь этот набор целиком за счет чего? За счет того, что вы используете два терминала. Два терминала, которые вталкиваются и выдвигаются.

Так вот, пусть другие люди делают это по отношению к преклиру, и пусть преклир делает это по отношению к другим людям.

Так вот, пусть другие люди делают это по отношению к преклиру, и пусть преклир делает это по отношению к другим людям.

«Хорошо, смокапьте двух маленьких мальчиков. Теперь смокапьте себя, смокапьте, как вы приходите и забираете... вы приходите с двух сторон, понимаете... и вы забираете картинки у маленького мальчика, и вы уносите эти картинки подальше и держите их там». Знаете, преклира при этом охватит чувство глубочайшей печали. Боже, это настоящий оверт! Он забрал чьи-то картинки.

«Хорошо, смокапьте двух маленьких мальчиков. Теперь смокапьте себя, смокапьте, как вы приходите и забираете... вы приходите с двух сторон, понимаете... и вы забираете картинки у маленького мальчика, и вы уносите эти картинки подальше и держите их там». Знаете, преклира при этом охватит чувство глубочайшей печали. Боже, это настоящий оверт! Он забрал чьи-то картинки.

В чем заключается самый большой оверт? Самый большой оверт заключается в том, что вы заставляете кого-то иметь плохие картинки и забираете у него хорошие картинки. Это самый настоящий оверт. В чем заключается основной оверт? В причинении боли кому-то? Нет. В чем заключается основной оверт? Основной оверт заключается в том, что вы превращаете прекрасное в безобразное или говорите, что что-то является безобразным.

В чем заключается самый большой оверт? Самый большой оверт заключается в том, что вы заставляете кого-то иметь плохие картинки и забираете у него хорошие картинки. Это самый настоящий оверт. В чем заключается основной оверт? В причинении боли кому-то? Нет. В чем заключается основной оверт? Основной оверт заключается в том, что вы превращаете прекрасное в безобразное или говорите, что что-то является безобразным.

Таким образом, мы знаем, что является самым аберрирующим фактором в сегодняшнем обществе, и это критики искусства. Именно они. Это тот самый мерзавец, застрелите его. Украдите его якорные точки. Только вот у него их нет. Он драматизирует такую вот идею: «Искусство – это плохо. Искусство – это плохо. Искусство – это плохо. В искусстве этого человека нет ничего хорошего. В искусстве того человека нет ничего хорошего. В искусстве кого-то еще нет ничего хорошего». Этот парень просто драматизирует. Вот и все.

Таким образом, мы знаем, что является самым аберрирующим фактором в сегодняшнем обществе, и это критики искусства. Именно они. Это тот самый мерзавец, застрелите его. Украдите его якорные точки. Только вот у него их нет. Он драматизирует такую вот идею: «Искусство – это плохо. Искусство – это плохо. Искусство – это плохо. В искусстве этого человека нет ничего хорошего. В искусстве того человека нет ничего хорошего. В искусстве кого-то еще нет ничего хорошего». Этот парень просто драматизирует. Вот и все.

Красть факсимиле у людей очень просто. О, существует множество всяческих трюков. Любой трюк, который вы только можете придумать, основан на том, как индивидуум обменивается факсимиле. И вот вы говорите парню: «Искусство – это плохо».

Красть факсимиле у людей очень просто. О, существует множество всяческих трюков. Любой трюк, который вы только можете придумать, основан на том, как индивидуум обменивается факсимиле. И вот вы говорите парню: «Искусство – это плохо».

И он отвечает: «Ну, мне кажется, я не думаю, что эта картинка очень уж хорошая. В ней не очень-то много звука или чего-то еще». И это расстраивает его. А когда он становится по-настоящему слабым, вы берете эту картинку и уносите. Понимаете? Вы получаете... вот что делают критики искусства.

И он отвечает: «Ну, мне кажется, я не думаю, что эта картинка очень уж хорошая. В ней не очень-то много звука или чего-то еще». И это расстраивает его. А когда он становится по-настоящему слабым, вы берете эту картинку и уносите. Понимаете? Вы получаете... вот что делают критики искусства.

Как бы то ни было, основной оверт... основной оверт заключается именно в этом, в том, что человек украл картинку. И основной... знаете, все это... если бы все это строилось исключительно на теории, то я бы сказал: «Бог ты мой, в это просто невозможно поверить!» Но так уж получилось, что все это строится на данных, выявленных эмпирическим путем, на данных, которые мы узнали на практике. Вот что представляет собой этот материал. То, что я вам сейчас рассказываю, – это то, что вы можете применить. И я рассказываю вам то, что было выявлено посредством наблюдения за преклирами и работы с ними.

Как бы то ни было, основной оверт... основной оверт заключается именно в этом, в том, что человек украл картинку. И основной... знаете, все это... если бы все это строилось исключительно на теории, то я бы сказал: «Бог ты мой, в это просто невозможно поверить!» Но так уж получилось, что все это строится на данных, выявленных эмпирическим путем, на данных, которые мы узнали на практике. Вот что представляет собой этот материал. То, что я вам сейчас рассказываю, – это то, что вы можете применить. И я рассказываю вам то, что было выявлено посредством наблюдения за преклирами и работы с ними.

Ладно. Какой постулат является наиболее аберрирующим? Мнение. Наиболее аберрирующим постулатом является мнение.

Ладно. Какой постулат является наиболее аберрирующим? Мнение. Наиболее аберрирующим постулатом является мнение.

Почему человек не может вспомнить свое детство? Он не может вспомнить свое детство. Если вы хотите показать преклиру, почему он не может вспомнить свое детство, – пусть он смокапит маму, которая подходит к нему справа, и маму, которая подходит к нему слева, и пусть они возьмут его тело, унесут его и удерживают там. А потом пусть мама появится из черноты справа и слева от преклира, и пусть она принесет тело маленькой, безобразной, покрытой бородавками, ужасной жабы или чего-то такого и пихнет его преклиру. Двойной терминал. Мама приходит и пихает ему тело жабы. Потом пусть мама возьмет тело и... не тело жабы, от него уже ничего не осталось... пусть мама снова возьмет тело преклира и унесет его. Затем пусть мама... ну, вы понимаете, то и се. Или пусть преклир смокапит, как он входит в дом с палкой, а мама говорит ему: «Мм! Это плохо!» Когда... совершенно сбитый с толку преклир. Вот у него эта красивая палка, а мама сказала, что это плохо. И ему нужно избавиться от этой палки. Что ж, это глупо. «Да черт с этой старухой!» Такова немедленная реакция преклира. Черт с ней. «Я просто спрячу все, что у меня есть, если уж в этой семье все будет вот так. Они могут взять мои самые лучшие, самые замечательные мечты и факсимиле и разбить их, вот что может произойти! Так что я спрячу их».

Почему человек не может вспомнить свое детство? Он не может вспомнить свое детство. Если вы хотите показать преклиру, почему он не может вспомнить свое детство, – пусть он смокапит маму, которая подходит к нему справа, и маму, которая подходит к нему слева, и пусть они возьмут его тело, унесут его и удерживают там. А потом пусть мама появится из черноты справа и слева от преклира, и пусть она принесет тело маленькой, безобразной, покрытой бородавками, ужасной жабы или чего-то такого и пихнет его преклиру. Двойной терминал. Мама приходит и пихает ему тело жабы. Потом пусть мама возьмет тело и... не тело жабы, от него уже ничего не осталось... пусть мама снова возьмет тело преклира и унесет его. Затем пусть мама... ну, вы понимаете, то и се. Или пусть преклир смокапит, как он входит в дом с палкой, а мама говорит ему: «Мм! Это плохо!» Когда... совершенно сбитый с толку преклир. Вот у него эта красивая палка, а мама сказала, что это плохо. И ему нужно избавиться от этой палки. Что ж, это глупо. «Да черт с этой старухой!» Такова немедленная реакция преклира. Черт с ней. «Я просто спрячу все, что у меня есть, если уж в этой семье все будет вот так. Они могут взять мои самые лучшие, самые замечательные мечты и факсимиле и разбить их, вот что может произойти! Так что я спрячу их».

Бамс. И у него больше нет никаких воспоминаний о детстве. Но разве существуют какие-либо воспоминания? Нет, их не существует. Существует множество замечательных красивых факсимиле и множество безобразных факсимиле. А вся семья этого преклира играла роль критика искусства.

Бамс. И у него больше нет никаких воспоминаний о детстве. Но разве существуют какие-либо воспоминания? Нет, их не существует. Существует множество замечательных красивых факсимиле и множество безобразных факсимиле. А вся семья этого преклира играла роль критика искусства.

Вы приносите домой камень. «О, это плохо». Вот вы приходите домой, в гостиной сидят гости, и вы говорите: «Посмотрите на этих... посмотрите на этих старых чудаков, которые здесь сидят. Никакого движения. Вообще никакого движения. Похоже, эти люди умерли! Ты приходишь, а они могут умереть, сидя там... никакого движения, так что я просто сделаю пару раз сальто на этом ковре и покажу им, что здесь можно что-то делать», и так далее. И вы пару раз делаете сальто на ковре и сбиваете со стола стакан с лимонадом. Лимонад легко раздобыть, стаканы легко раздобыть, ковры легко раздобыть, вы можете просто смокапить их в любой момент, и в этом нет ничего такого... но все в ярости! Почему они в ярости? Ну, вы не должны мешать взрослым. О, бог ты мой! Взрослые – это скрытое влияние!

Вы приносите домой камень. «О, это плохо». Вот вы приходите домой, в гостиной сидят гости, и вы говорите: «Посмотрите на этих... посмотрите на этих старых чудаков, которые здесь сидят. Никакого движения. Вообще никакого движения. Похоже, эти люди умерли! Ты приходишь, а они могут умереть, сидя там... никакого движения, так что я просто сделаю пару раз сальто на этом ковре и покажу им, что здесь можно что-то делать», и так далее. И вы пару раз делаете сальто на ковре и сбиваете со стола стакан с лимонадом. Лимонад легко раздобыть, стаканы легко раздобыть, ковры легко раздобыть, вы можете просто смокапить их в любой момент, и в этом нет ничего такого... но все в ярости! Почему они в ярости? Ну, вы не должны мешать взрослым. О, бог ты мой! Взрослые – это скрытое влияние!

Вы знаете, что большинство взрослых, которых сегодня можно встретить на улице, очень сильно застряли в детстве; они не скажут вам этого тут же, но они чувствуют себя детьми. Они знают, что они дети. Они знают, что они маленькие мальчики и маленькие девочки. Они знают, что они не взрослые, но они притворяются взрослыми. И они думают, что это их самое большое притворство. На самом же деле их самое большое притворство даже еще более забавно. Их самое большое притворство заключается в том, что они притворяются человеческими существами. В этом и заключается их самое большое притворство, и они знают, что это всего лишь притворство.

Вы знаете, что большинство взрослых, которых сегодня можно встретить на улице, очень сильно застряли в детстве; они не скажут вам этого тут же, но они чувствуют себя детьми. Они знают, что они дети. Они знают, что они маленькие мальчики и маленькие девочки. Они знают, что они не взрослые, но они притворяются взрослыми. И они думают, что это их самое большое притворство. На самом же деле их самое большое притворство даже еще более забавно. Их самое большое притворство заключается в том, что они притворяются человеческими существами. В этом и заключается их самое большое притворство, и они знают, что это всего лишь притворство.

Так вот, они начнут беспокоиться по поводу этого ужасного чувства, что они притворяются. Что ж, вы можете поработать с этим чувством притворства с помощью двойных терминалов, когда преклир сталкивается с чем-то подобным. Или вы можете поместить «Я притворяюсь взрослым» напротив «Я притворяюсь взрослым». Понимаете? Вы можете поместить «Я притворяюсь человеческим существом» напротив «Я притворяюсь человеческим существом». Вы можете поместить таким образом идею «Я больше никогда не выдвину свои якорные точки». И это, похоже, ключевая фраза. Именно из-за этого преклир остается прикованным к телу. Если он больше никогда не собирается выдвигать свои якорные точки, он не сможет оттолкнуть от себя это тело, понимаете? Так что он никогда не сможет выбраться из тела. Элементарно. Тело просто является якорной точкой.

Так вот, они начнут беспокоиться по поводу этого ужасного чувства, что они притворяются. Что ж, вы можете поработать с этим чувством притворства с помощью двойных терминалов, когда преклир сталкивается с чем-то подобным. Или вы можете поместить «Я притворяюсь взрослым» напротив «Я притворяюсь взрослым». Понимаете? Вы можете поместить «Я притворяюсь человеческим существом» напротив «Я притворяюсь человеческим существом». Вы можете поместить таким образом идею «Я больше никогда не выдвину свои якорные точки». И это, похоже, ключевая фраза. Именно из-за этого преклир остается прикованным к телу. Если он больше никогда не собирается выдвигать свои якорные точки, он не сможет оттолкнуть от себя это тело, понимаете? Так что он никогда не сможет выбраться из тела. Элементарно. Тело просто является якорной точкой.

Так вот, поскольку существует такая вещь, как двойной терминал, и поскольку терминалы могут схлопываться, то когда тэтан выходит из тела, образуется двойной терминал. Так вот, он... двойной терминал схлопывается, понимаете? Вы можете увидеть, как два терминала разряжаются друг в друга. Два терминала разряжаются друг в друга, когда их помещают рядом друг с другом; это происходит всегда. Особенно если это терминалы из области шестой динамики. Так что вы помещаете их рядом друг с другом, и что происходит в результате? Вы получаете двойной терминал, который разряжается. И вам даже не обязательно видеть, как он разряжается. Но он будет разряжаться. Вы можете поместить маму напротив мамы, и вдруг этот парень перестанет беспокоиться о маме и каким-то образом окажется сам по себе. У него есть два терминала: мама разряжается в маму.

Так вот, поскольку существует такая вещь, как двойной терминал, и поскольку терминалы могут схлопываться, то когда тэтан выходит из тела, образуется двойной терминал. Так вот, он... двойной терминал схлопывается, понимаете? Вы можете увидеть, как два терминала разряжаются друг в друга. Два терминала разряжаются друг в друга, когда их помещают рядом друг с другом; это происходит всегда. Особенно если это терминалы из области шестой динамики. Так что вы помещаете их рядом друг с другом, и что происходит в результате? Вы получаете двойной терминал, который разряжается. И вам даже не обязательно видеть, как он разряжается. Но он будет разряжаться. Вы можете поместить маму напротив мамы, и вдруг этот парень перестанет беспокоиться о маме и каким-то образом окажется сам по себе. У него есть два терминала: мама разряжается в маму.

Так вот, у нас есть тэтан, который думает, что он был смокаплен точно так же, как и тело... чтобы можно было контролировать все это... и вот он отдаляется от тела, которое выглядит так же как и он... в результате, естественно, образуется двойной терминал. Так что, конечно, тело и тэтан схлопываются, и этот парень не может выбраться из тела. Каждый раз когда он выходит из тела и создает двойной терминал – бамс.

Так вот, у нас есть тэтан, который думает, что он был смокаплен точно так же, как и тело... чтобы можно было контролировать все это... и вот он отдаляется от тела, которое выглядит так же как и он... в результате, естественно, образуется двойной терминал. Так что, конечно, тело и тэтан схлопываются, и этот парень не может выбраться из тела. Каждый раз когда он выходит из тела и создает двойной терминал – бамс.

Что ж, как я говорил раньше, это решается таким образом: вы просто мокапите тело, мокапите тело, мокапите тело, особенно то, что сзади, и вы просто продолжаете мокапить его, мокапить его, мокапить его до тех пор, пока тэтан просто не скажет: «К черту все это!» Больше эти два терминала не будут разряжаться друг в друга.

Что ж, как я говорил раньше, это решается таким образом: вы просто мокапите тело, мокапите тело, мокапите тело, особенно то, что сзади, и вы просто продолжаете мокапить его, мокапить его, мокапить его до тех пор, пока тэтан просто не скажет: «К черту все это!» Больше эти два терминала не будут разряжаться друг в друга.

Но вы устраняете постулат, вы помещаете постулат «Я больше никогда не буду выдвигать свои якорные точки» напротив постулата «Я больше никогда не буду выдвигать свои якорные точки», и вы наткнетесь на самые главные инциденты и скрытые влияния на траке, которые и побуждают этого человека заниматься расчетами, вместо того чтобы просто быть.

Но вы устраняете постулат, вы помещаете постулат «Я больше никогда не буду выдвигать свои якорные точки» напротив постулата «Я больше никогда не буду выдвигать свои якорные точки», и вы наткнетесь на самые главные инциденты и скрытые влияния на траке, которые и побуждают этого человека заниматься расчетами, вместо того чтобы просто быть.

Теперь вы понимаете, что такое рассчитывающий контур. «Как бы мне рассчитать все так, чтобы мне не нужно было быть». Человек занимается расчетами в той степени, в какой он находится в состоянии «не быть». И чем меньше человек занимается расчетами, тем в большей степени он находится в состоянии «быть». Это, как может показаться на первый взгляд, конечно, говорит о том, что самый глупый человек находится на высочайшем уровне состояния «быть». Ну, на самом деле, если вы повращаетесь среди очень глупых людей, вы обнаружите, что они именно так и думают. Но интеллект здесь на самом деле ни при чем. Интеллект – это всего лишь способность вспоминать данные, суммировать их, класть обратно и производить расчеты.

Теперь вы понимаете, что такое рассчитывающий контур. «Как бы мне рассчитать все так, чтобы мне не нужно было быть». Человек занимается расчетами в той степени, в какой он находится в состоянии «не быть». И чем меньше человек занимается расчетами, тем в большей степени он находится в состоянии «быть». Это, как может показаться на первый взгляд, конечно, говорит о том, что самый глупый человек находится на высочайшем уровне состояния «быть». Ну, на самом деле, если вы повращаетесь среди очень глупых людей, вы обнаружите, что они именно так и думают. Но интеллект здесь на самом деле ни при чем. Интеллект – это всего лишь способность вспоминать данные, суммировать их, класть обратно и производить расчеты.

Но тэтан может производить расчеты мгновенно, очень быстро, так что контуры, расчеты и так далее не имеют особого значения, понимаете. Тэтан может создать разум в любой момент, когда он ему понадобится, для работы с любым предметом. Нет никаких причин, по которым тэтан должен иметь некое устройство, называемое разумом, чтобы оно производило расчеты за него.

Но тэтан может производить расчеты мгновенно, очень быстро, так что контуры, расчеты и так далее не имеют особого значения, понимаете. Тэтан может создать разум в любой момент, когда он ему понадобится, для работы с любым предметом. Нет никаких причин, по которым тэтан должен иметь некое устройство, называемое разумом, чтобы оно производило расчеты за него.

Искусство заключается в способности «быть». А бытийность зависит от якорных точек. Так что, когда вы начинаете работать с якорными точками вашего преклира, вы добиваетесь успеха. Но если вы избегаете работы с якорными точками, вы не очень-то много добьетесь. Вы кое-чего добьетесь, но не многого. Ведь вам нужно изменить человека.

Искусство заключается в способности «быть». А бытийность зависит от якорных точек. Так что, когда вы начинаете работать с якорными точками вашего преклира, вы добиваетесь успеха. Но если вы избегаете работы с якорными точками, вы не очень-то много добьетесь. Вы кое-чего добьетесь, но не многого. Ведь вам нужно изменить человека.

Все направления, когда-либо существовавшие в психотерапии, работали с телом человека, с его разумом. Так относимся ли мы к сфере психотерапии? Нет.

Все направления, когда-либо существовавшие в психотерапии, работали с телом человека, с его разумом. Так относимся ли мы к сфере психотерапии? Нет.

Я не знаю... в таком случае мы могли бы назвать это... мы не можем назвать это религией, потому что в религии обычно существует какой-то идол, или бог, или дьявол, или что-то такое. Но мы, так уж получилось, работаем с человеческой душой. Ведь мы всегда называли это человеческой душой. Это и есть сам человек. Люди говорили: «У него есть душа» или «У меня есть душа», как если бы это было что-то отдельное от них самих. Когда человек говорит так, это означает, что он больше не берет ответственность за себя... Он не... он больше за себя не отвечает. И это основная идея существования. Он говорит: «Я буду телом, и тогда мне больше не придется брать ответственность за самого себя». Понимаете? Это невероятное отрицание своей ответственности. И это тот мост, по которому вам предстоит пройти в процессинге. Человек не берет ответственность. Он не воспринимает и не использует силу. Ха! Мы опять имеем дело с якорными точками, не так ли? Так что работа с якорными точками позволяет справиться и с этим тоже.

Я не знаю... в таком случае мы могли бы назвать это... мы не можем назвать это религией, потому что в религии обычно существует какой-то идол, или бог, или дьявол, или что-то такое. Но мы, так уж получилось, работаем с человеческой душой. Ведь мы всегда называли это человеческой душой. Это и есть сам человек. Люди говорили: «У него есть душа» или «У меня есть душа», как если бы это было что-то отдельное от них самих. Когда человек говорит так, это означает, что он больше не берет ответственность за себя... Он не... он больше за себя не отвечает. И это основная идея существования. Он говорит: «Я буду телом, и тогда мне больше не придется брать ответственность за самого себя». Понимаете? Это невероятное отрицание своей ответственности. И это тот мост, по которому вам предстоит пройти в процессинге. Человек не берет ответственность. Он не воспринимает и не использует силу. Ха! Мы опять имеем дело с якорными точками, не так ли? Так что работа с якорными точками позволяет справиться и с этим тоже.

Но не удивляйтесь, если во время этого процесса преклир скажет вам: «Вокруг меня кружится какой-то тэтан. Он нападает на меня». Это старый мокап тела, который он когда-то использовал, и эта штука установлена где-то у него, и он не берет никакой ответственности за самого себя, он не берет ответственности за эту штуку. Вы можете взять любое человеческое тело и разрядить его с помощью двойных терминалов настолько, что оно просто исчезнет, только вот вы не получите этот двойной... то тело, которое этот тэтан постоянно видит вокруг себя. Он будет рассказывать вам самые невероятные вещи. Оно не уменьшится, пока этот тэтан не возьмет за него ответственность. Говоря иначе, пока он не начнет осознавать самого себя.

Но не удивляйтесь, если во время этого процесса преклир скажет вам: «Вокруг меня кружится какой-то тэтан. Он нападает на меня». Это старый мокап тела, который он когда-то использовал, и эта штука установлена где-то у него, и он не берет никакой ответственности за самого себя, он не берет ответственности за эту штуку. Вы можете взять любое человеческое тело и разрядить его с помощью двойных терминалов настолько, что оно просто исчезнет, только вот вы не получите этот двойной... то тело, которое этот тэтан постоянно видит вокруг себя. Он будет рассказывать вам самые невероятные вещи. Оно не уменьшится, пока этот тэтан не возьмет за него ответственность. Говоря иначе, пока он не начнет осознавать самого себя.

Должны ли вы сказать ему, что это он сам? Нет. Нет, вы просто работаете с этим по технике двойных терминалов, и тогда к нему придет это осознание. Он вдруг скажет: «Это то тело, которое мне дали в факсимиле “Один”. Я никогда его не хотел».

Должны ли вы сказать ему, что это он сам? Нет. Нет, вы просто работаете с этим по технике двойных терминалов, и тогда к нему придет это осознание. Он вдруг скажет: «Это то тело, которое мне дали в факсимиле “Один”. Я никогда его не хотел».

[На этом месте запись обрывается.]

[На этом месте запись обрывается.]