Итак, мы рассматриваем имитационный одитинг, шаг пятый. На самом деле он представляет собой сумму всех предыдущих. Однако сюда добавляется небольшой механический аспект, которого вы, возможно, не найдёте в обычной сессии. Здесь от преклира требуется определённая дисциплина: ему нужно подтверждать получение команды одитинга. Мы просим, чтобы он кивал головой. Обычно в сессиях одитинга мы этого не требуем. Тем не менее, с точки зрения одитора, это позволяет связать друг с другом различные части формулы общения.

Итак, мы рассматриваем имитационный одитинг, шаг пятый. На самом деле он представляет собой сумму всех предыдущих. Однако сюда добавляется небольшой механический аспект, которого вы, возможно, не найдёте в обычной сессии. Здесь от преклира требуется определённая дисциплина: ему нужно подтверждать получение команды одитинга. Мы просим, чтобы он кивал головой. Обычно в сессиях одитинга мы этого не требуем. Тем не менее, с точки зрения одитора, это позволяет связать друг с другом различные части формулы общения.

Этот шаг выполнять очень просто. Одитор сидит на одном стуле, преклир - на другом. Одитор делает движение рукой. Преклир кивает, показывая, что он воспринял движение, а потом делает точно такое же движение в зеркальном отражении; и тогда одитор (кстати, его рука по-прежнему в воздухе; он ещё не опустил руку) опускает руку и кивает. Понимаете? После того как одитор подал команду, он не кладёт руку себе в карман или что-то в этом роде. Одитор подаёт команду рукой и держит руку в воздухе, пока преклир не кивнёт и не повторит движение рукой, отражая, как в зеркале, движения одитора; тогда одитор кивает в знак согласия с тем, что этот цикл закончен.

Этот шаг выполнять очень просто. Одитор сидит на одном стуле, преклир - на другом. Одитор делает движение рукой. Преклир кивает, показывая, что он воспринял движение, а потом делает точно такое же движение в зеркальном отражении; и тогда одитор (кстати, его рука по-прежнему в воздухе; он ещё не опустил руку) опускает руку и кивает. Понимаете? После того как одитор подал команду, он не кладёт руку себе в карман или что-то в этом роде. Одитор подаёт команду рукой и держит руку в воздухе, пока преклир не кивнёт и не повторит движение рукой, отражая, как в зеркале, движения одитора; тогда одитор кивает в знак согласия с тем, что этот цикл закончен.

Так вот, выразительность кивка, выразительность, намерение, доносимое командой, и так далее - это те моменты, которые следует изучить. Они весьма интересны. Вы обнаружите, что когда люди выполняют этот шаг, они выглядят как пара марионеток. Команда, кивок, ответ, кивок. Команда, кивок, ответ, кивок. Понимаете? Ку-ок, ку-ок, ку-ок. Всё идёт очень, очень хорошо.

Так вот, выразительность кивка, выразительность, намерение, доносимое командой, и так далее - это те моменты, которые следует изучить. Они весьма интересны. Вы обнаружите, что когда люди выполняют этот шаг, они выглядят как пара марионеток. Команда, кивок, ответ, кивок. Команда, кивок, ответ, кивок. Понимаете? Ку-ок, ку-ок, ку-ок. Всё идёт очень, очень хорошо.

Так вот, послушайте. Люди, которым кажется, что только слова могут доносить что-то до другого существа, быстро освобождаются от этого заблуждения, когда обнаруживают, что движение может доносить намерение ничуть не хуже слов.

Так вот, послушайте. Люди, которым кажется, что только слова могут доносить что-то до другого существа, быстро освобождаются от этого заблуждения, когда обнаруживают, что движение может доносить намерение ничуть не хуже слов.

Знаете ли вы, что вы можете поднять руку с достаточной силой и выразительностью (лишь благодаря тому, что вы делаете это с достаточным намерением), так что другой человек поднимет свою руку, повторяя ваше движение как в зеркале, и не сможет удержаться от этого? Вы мгновенно добиваетесь исполнения своей команды. Вы знаете, что такое может произойти? И если вы достаточно хорошо умеете «намеревать» общение, если вы достаточно хорошо овладели «Дорогой Алисой», частью «А», то преклир просто сидит перед вами - и его рука поднимается. И он сам не понимает, что же это такое он делает. Вот почему мы требуем, чтобы он кивал: чтобы он знал, что он это делает. Вот почему он кивает, когда одитор даёт ему команду, прежде чем воспроизвести движение одитора; ведь на самом деле одитор мог бы так наловчиться, что стоит ему переместить руку определённым образом - и тело, которое сидит перед ним... помните, это тело, которым кто-то управляет... это тело просто повторит движение в зеркальном отражении. Это весьма интересно.

Знаете ли вы, что вы можете поднять руку с достаточной силой и выразительностью (лишь благодаря тому, что вы делаете это с достаточным намерением), так что другой человек поднимет свою руку, повторяя ваше движение как в зеркале, и не сможет удержаться от этого? Вы мгновенно добиваетесь исполнения своей команды. Вы знаете, что такое может произойти? И если вы достаточно хорошо умеете «намеревать» общение, если вы достаточно хорошо овладели «Дорогой Алисой», частью «А», то преклир просто сидит перед вами - и его рука поднимается. И он сам не понимает, что же это такое он делает. Вот почему мы требуем, чтобы он кивал: чтобы он знал, что он это делает. Вот почему он кивает, когда одитор даёт ему команду, прежде чем воспроизвести движение одитора; ведь на самом деле одитор мог бы так наловчиться, что стоит ему переместить руку определённым образом - и тело, которое сидит перед ним... помните, это тело, которым кто-то управляет... это тело просто повторит движение в зеркальном отражении. Это весьма интересно.

Дело не в том, что тело, которое сидит перед ним, было подвергнуто гипнозу или месмерическому воздействию или введено в раппорт или что-то в этом роде. Дело просто в чёткости намерения, которое создаёт одитор. Дело не в том, насколько неистово он взмахивает рукой; дело в том, что он действительно имеет намерение, чтобы другая рука поднялась, когда он поднимает свою руку. И если у него очень чёткое намерение, то другой руке просто будет трудно удержаться от того, чтобы не взлететь вверх. Вы это понимаете? Вот в чём суть.

Дело не в том, что тело, которое сидит перед ним, было подвергнуто гипнозу или месмерическому воздействию или введено в раппорт или что-то в этом роде. Дело просто в чёткости намерения, которое создаёт одитор. Дело не в том, насколько неистово он взмахивает рукой; дело в том, что он действительно имеет намерение, чтобы другая рука поднялась, когда он поднимает свою руку. И если у него очень чёткое намерение, то другой руке просто будет трудно удержаться от того, чтобы не взлететь вверх. Вы это понимаете? Вот в чём суть.

И мы выполняем имитационный одитинг, шаг первый: «Дорогая Алиса». Мы делаем «Дорогую Алису» с намерением в одну единицу времени... преклир кивает, выполняет команду, а потом мы завершаем цикл действия, если мы удовлетворены тем, как преклир воспроизвёл движение нашей руки. А иначе мы киваем ему с очень недовольным видом, понимаете... вообще-то не то чтобы недовольным... мы просто слегка киваем ему и...

И мы выполняем имитационный одитинг, шаг первый: «Дорогая Алиса». Мы делаем «Дорогую Алису» с намерением в одну единицу времени... преклир кивает, выполняет команду, а потом мы завершаем цикл действия, если мы удовлетворены тем, как преклир воспроизвёл движение нашей руки. А иначе мы киваем ему с очень недовольным видом, понимаете... вообще-то не то чтобы недовольным... мы просто слегка киваем ему и...

Мы подняли руку вверх и изобразили фашистское приветствие, а он кивнул и выполнил фашистское вихляние, понимаете? Мы не даём этому подтверждения. Преклир не завершил действие, вы понимаете? Он не воспроизвёл движение в точности. Он не сделал именно то, о чём мы его попросили с помощью руки. Так что мы киваем ему лишь слегка, вполсилы. А в следующий раз мы выполняем то же движение. Фашистское приветствие. Он кивает. И выполняет фашистское вихляние. И мы киваем ему слегка, вполсилы. Ну ладно. Мы изображаем фашистское приветствие, и он говорит: «А, да, да. Я был на войне, я так сильно ненавидел Гитлера, так что я не переношу это движение. Это просто ужасно» - и так далее.

Мы подняли руку вверх и изобразили фашистское приветствие, а он кивнул и выполнил фашистское вихляние, понимаете? Мы не даём этому подтверждения. Преклир не завершил действие, вы понимаете? Он не воспроизвёл движение в точности. Он не сделал именно то, о чём мы его попросили с помощью руки. Так что мы киваем ему лишь слегка, вполсилы. А в следующий раз мы выполняем то же движение. Фашистское приветствие. Он кивает. И выполняет фашистское вихляние. И мы киваем ему слегка, вполсилы. Ну ладно. Мы изображаем фашистское приветствие, и он говорит: «А, да, да. Я был на войне, я так сильно ненавидел Гитлера, так что я не переношу это движение. Это просто ужасно» - и так далее.

Он изображает фашистское приветствие, и мы киваем ему по-настоящему. Только теперь мы даём ему настоящее подтверждение! Вы это понимаете? Мы даём ему настоящее подтверждение.

Он изображает фашистское приветствие, и мы киваем ему по-настоящему. Только теперь мы даём ему настоящее подтверждение! Вы это понимаете? Мы даём ему настоящее подтверждение.

Мы можем поблагодарить его за то, что он хороший преклир, просто соединив свои руки и пожав их. Мы не соединяем свои руки с руками преклира. Мы соединяем собственные руки и слегка пожимаем их. Комплимент. Это единственное добавочное движение, которое допустимо. Но оно помогает давать подтверждение.

Мы можем поблагодарить его за то, что он хороший преклир, просто соединив свои руки и пожав их. Мы не соединяем свои руки с руками преклира. Мы соединяем собственные руки и слегка пожимаем их. Комплимент. Это единственное добавочное движение, которое допустимо. Но оно помогает давать подтверждение.

Ладно. Скажем, мы делаем движение рукой как египетские танцоры. Преклир кивает. Не воспроизводит движение. Мы киваем ему вполсилы. Мы делаем то же движение снова. На этот раз он смотрит на него более внимательно. Он кивает. Он выполняет движение рукой как египетские танцоры. Мы киваем ему по-настоящему. А потом мы делаем пару кругов рукой. Он кивает и делает пару кругов рукой совершенно идеально. Мы киваем и делаем небольшое рукопожатие перед собой. Это хорошо. Мы пожимаем свою же руку. Вы понимаете?

Ладно. Скажем, мы делаем движение рукой как египетские танцоры. Преклир кивает. Не воспроизводит движение. Мы киваем ему вполсилы. Мы делаем то же движение снова. На этот раз он смотрит на него более внимательно. Он кивает. Он выполняет движение рукой как египетские танцоры. Мы киваем ему по-настоящему. А потом мы делаем пару кругов рукой. Он кивает и делает пару кругов рукой совершенно идеально. Мы киваем и делаем небольшое рукопожатие перед собой. Это хорошо. Мы пожимаем свою же руку. Вы понимаете?

Это и есть имитационный одитинг, шаг пять. Это очень интересная последовательность действий. Не имеет значения, насколько быстро выполняются все эти действия. Имеет значение лишь то, выполняете ли вы каждую часть в соответствии с тем, как вас учили работать с общением. Вот это важно. Вас обучили самым важным частям общения. На шаге один вас обучили инициировать команду одитинга в одну единицу времени, на шаге два вас обучили давать подтверждение действию или ответу преклира - так, чтобы закончить цикл. На шаге три вас обучили повторять команду одитинга и при этом произносить её как новую, свежую команду в каждый новый момент времени. На шаге четыре вас обучили улаживать оригинации преклира - его внезапные заявления и внезапные действия. А на шаге пять мы как бы объединяем всё это и доводим до конца. Но на этот раз мы не используем слова, ведь слова - это наименее важный компонент. Да, они доносят значение. Но этим и ограничиваются их положительные качества, если только у нас нет намерения донести это значение. Слова не только иногда мешают нам, они не приводят никого в хорошее состояние.

Это и есть имитационный одитинг, шаг пять. Это очень интересная последовательность действий. Не имеет значения, насколько быстро выполняются все эти действия. Имеет значение лишь то, выполняете ли вы каждую часть в соответствии с тем, как вас учили работать с общением. Вот это важно. Вас обучили самым важным частям общения. На шаге один вас обучили инициировать команду одитинга в одну единицу времени, на шаге два вас обучили давать подтверждение действию или ответу преклира - так, чтобы закончить цикл. На шаге три вас обучили повторять команду одитинга и при этом произносить её как новую, свежую команду в каждый новый момент времени. На шаге четыре вас обучили улаживать оригинации преклира - его внезапные заявления и внезапные действия. А на шаге пять мы как бы объединяем всё это и доводим до конца. Но на этот раз мы не используем слова, ведь слова - это наименее важный компонент. Да, они доносят значение. Но этим и ограничиваются их положительные качества, если только у нас нет намерения донести это значение. Слова не только иногда мешают нам, они не приводят никого в хорошее состояние.

Если мы не доносим наши намерения, если мы не доносим команды одитинга, если преклир не выполняет команды, то мы не приведём никого в хорошее состояние. А если мы делаем всё это очень точно и чётко, то мы быстро продвигаемся к тому, чтобы стать хорошими одиторами. Пока эти шаги не усвоены, пока они не усвоены хорошо, мы ещё даже не идём по дороге. Мы, вероятно, увязли где-то в грязи.

Если мы не доносим наши намерения, если мы не доносим команды одитинга, если преклир не выполняет команды, то мы не приведём никого в хорошее состояние. А если мы делаем всё это очень точно и чётко, то мы быстро продвигаемся к тому, чтобы стать хорошими одиторами. Пока эти шаги не усвоены, пока они не усвоены хорошо, мы ещё даже не идём по дороге. Мы, вероятно, увязли где-то в грязи.

Мы берём кейс в работу, а потом говорим: «Мы потратили, я не знаю, 25 часов - и ничего не произошло, 30 часов - и ничего не произошло и так далее». Бедный одитор. У него были замечательные намерения в том, что касается будущего его преклира, но у него отсутствовало намерение в каждой команде одитинга. Преклиру не предлагалось ничего, чему он должен был подчиняться. Не было никакого контроля над общением. Так что количество часов одитинга росло, росло, росло и росло, а с преклиром не происходило ничего особенного.

Мы берём кейс в работу, а потом говорим: «Мы потратили, я не знаю, 25 часов - и ничего не произошло, 30 часов - и ничего не произошло и так далее». Бедный одитор. У него были замечательные намерения в том, что касается будущего его преклира, но у него отсутствовало намерение в каждой команде одитинга. Преклиру не предлагалось ничего, чему он должен был подчиняться. Не было никакого контроля над общением. Так что количество часов одитинга росло, росло, росло и росло, а с преклиром не происходило ничего особенного.

И мы говорим: «Ну, Саентология действует ужасно медленно».

И мы говорим: «Ну, Саентология действует ужасно медленно».

А вот вам сравнение, которое наблюдал я сам. В Финиксе мы одитировали несколько преклиров. Штатные одиторы проводили 25-часовые интенсивы, а я, используя те же самые процессы, проводил 5-часовые интенсивы. И результаты были сопоставимыми.

А вот вам сравнение, которое наблюдал я сам. В Финиксе мы одитировали несколько преклиров. Штатные одиторы проводили 25-часовые интенсивы, а я, используя те же самые процессы, проводил 5-часовые интенсивы. И результаты были сопоставимыми.

Кстати, именно там мы узнали кое-что новое об общении. Всё началось с того, что Дик Стивз и Кен Барретт посмотрели на это... В то время у нас имелась телевизионная камера, и я показывал студентам продвинутого практического курса демонстрации одитинга: я одитировал преклира в кабинке, а студенты наблюдали это на телеэкране на некотором расстоянии от самой сессии. Таким образом, преклира ничего не смущало, и у нас шла естественная сессия одитинга. И вот они посмотрели на неё очень внимательно и заявили мне: «Ого, ты делаешь то, чего не делает ни один другой одитор!» Я очень отчётливо помню этот день.

Кстати, именно там мы узнали кое-что новое об общении. Всё началось с того, что Дик Стивз и Кен Барретт посмотрели на это... В то время у нас имелась телевизионная камера, и я показывал студентам продвинутого практического курса демонстрации одитинга: я одитировал преклира в кабинке, а студенты наблюдали это на телеэкране на некотором расстоянии от самой сессии. Таким образом, преклира ничего не смущало, и у нас шла естественная сессия одитинга. И вот они посмотрели на неё очень внимательно и заявили мне: «Ого, ты делаешь то, чего не делает ни один другой одитор!» Я очень отчётливо помню этот день.

Дик пришёл в мой офис и стал обвинять меня... и Барретт подошёл через пару минут. Он сказал: «Ты делаешь то, о чём ты никогда нам не говорил. Каждый раз, когда преклир что-то делает, ты говоришь ему, что ты это заметил. Ты даёшь ему подтверждения. Ты делаешь то, чего другие одиторы не делают. Ты общаешься с преклиром!»

Дик пришёл в мой офис и стал обвинять меня... и Барретт подошёл через пару минут. Он сказал: «Ты делаешь то, о чём ты никогда нам не говорил. Каждый раз, когда преклир что-то делает, ты говоришь ему, что ты это заметил. Ты даёшь ему подтверждения. Ты делаешь то, чего другие одиторы не делают. Ты общаешься с преклиром!»

На самом деле с этого и началась «Дианетика 1955!», а несколькими годами позже благодаря этому появился имитационный одитинг. С тех самых пор нам было нетрудно добиваться, чтобы Саентология работала. Меня поймали с поличным. Меня поймали на том, что я общался с преклиром. Я надеюсь, вы будете виновны в этом же преступлении каждый раз, когда будете одитировать.

На самом деле с этого и началась «Дианетика 1955!», а несколькими годами позже благодаря этому появился имитационный одитинг. С тех самых пор нам было нетрудно добиваться, чтобы Саентология работала. Меня поймали с поличным. Меня поймали на том, что я общался с преклиром. Я надеюсь, вы будете виновны в этом же преступлении каждый раз, когда будете одитировать.

Спасибо.

Спасибо.