Приветствую вас на «Курсе по общению». Похоже, что «Курс по общению» необходим в качестве первого шага на пути к тому, чтобы стать одитором. И если одитор не пройдёт успешно «Курс по общению», то на протяжении всей его карьеры в его одитинге будет что-то не так.

Сейчас я хочу поговорить с вами о третьем шаге имитационного одитинга. Этот чрезвычайно интересный шаг имитационного одитинга преследует злую и жестокую цель. Это очень, очень страшный шаг. Он заставляет человека воспроизводить.

Очень странно, что студент на уровне НРА или НСА чаще всего терпит неудачу, приступая к одному из упражнений «Высшего уровня индоктринации» - «Тону 40 на предмете», - в том случае, если он потерпел неудачу на уровне, о котором я сейчас собираюсь рассказать. Новичок, пришедший в академию и осваивающий общение, сталкивается с этим уровнем в первую очередь. Это «Дорогая Алиса», часть «А».

Возможно, этот шаг берёт начало в далёком 1950 году. В то время мы обнаружили, что одиторы, для того чтобы быть интересными, изменяли свой паттер. И каждый раз, когда одитор изменял свой паттер, каждый раз, когда он изменял команду одитинга, для преклира это было небольшим потрясением. Это становилось причиной некоторого расстройства.

Вы бы нашли забавным, что на днях в одной организации инструктор комиссии ОХС по пересмотру, проводя тренировку, отправил бывшего начальника отдела обучения назад, на упражнение «Дорогая Алиса», чтобы тот мог хорошенько подготовиться для сдачи «Тона 40 на предмете». Но это было совершенно необходимо, поскольку, хотя он и был «старичком» и занимал свой пост довольно долго, он по той или иной причине никогда не выполнял упражнение «Дорогая Алиса». В его обучении не было этого упражнения. Несмотря на весь тот одитинг, который он провёл, и весь тот опыт, который у него был, мы обнаруживаем его в комнате для тренировок, где он, словно пай-мальчик, произнося всё совершенно внятно, выполняет «Дорогую Алису», часть «А»... человек, который провёл, вероятно, две или три тысячи часов одитинга.

Давным-давно мы считали вполне допустимым то, что одитор, используя команду одитинга «Рыбы плавают?», сказал бы: «Кстати, извиваются ли в воде существа с плавниками?» А в следующий раз сказал бы: «Послушайте! Купаются ли представители класса плавниковых?» А потом сказал бы: «Какие существуют виды рыб, которые передвигаются из точки А в точку Б в водной среде обитания?»

Но с какими бы трудностями он ни сталкивался, работая с преклирами, в основе этих трудностей всегда была его неспособность выполнять «Дорогую Алису», Часть «А», - то есть, по сути, неспособность доносить команду одитинга в одну единицу времени в виде законченного цикла действия... И он тренировался доносить команду одитинга.

Возможно, тогда это было допустимым. Сегодня мы этого не делаем. Мы делаем нечто ужасное. Одитор спрашивает: «Рыбы плавают?» - а затем, просто для разнообразия, спрашивает: «Рыбы плавают?» - а потом, просто в качестве совсем уж дикой вариации, спрашивает: «Рыбы плавают?»

Что ж, теперь вам нужно дойти до шага 2 или даже до шага 3, прежде чем вы сможете назвать это полным циклом действия. Но если рассматривать только «Дорогую Алису», часть «А», то одитор сделал своё дело, когда он донёс до преклира команду одитинга. Он донёс её не куда-то в неведомые дали и не в окно. Он донёс её до духовного существа. И он донёс её оттуда, где находится он сам, туда, где находится преклир. И это так просто!

Вы обнаружите, что сначала вам необходимо изменять тон голоса, чтобы каждая команда звучала как отдельная команда. И теперь мы понимаем, почему на шаге «Дорогая Алиса», часть «А», мы так настаивали на том, чтобы одна команда подавалась в один момент времени: потому что мы не повторяем первую команду «Рыбы плавают?» ещё тысячу раз. Значение любой команды одитинга должно быть совершенно независимым от значения любой другой когда-либо произнесённой команды. Каждая команда, согласно теории, существует исключительно в свой момент времени, и каждая команда произносится сама по себе в настоящем времени с намерением, относящимся исключительно к данной команде. Это очень важно.

Любой человек на улице, если вы вкратце, поверхностно опишете ему это, скажет вам (демонстрируя при этом неспособность выполнять упражнение): «Конечно же, я могу общаться с людьми! Ну да! Проще простого. Вы знаете, я продавец. Я большой начальник! Я руковожу Кумыссией по атомной энергии. Я большой человек! Конечно же, я общаюсь со всеми!»

Знаете ли вы, что КОО, основной процесс одитинга, не работает, если только вы не подаёте каждую команду в отдельную единицу времени? Это глупейший процесс: «Дайте мне вашу руку. Спасибо».

Мы смотрим на окружение этого человека и видим, что со времён царя Гороха никто не слышал ничего из того, что он говорил. А он никому никогда ничего и не говорит. Он как бы выбрасывает что-то вовне, понимаете, и просто надеется, что оно долетит. Что ж, это то, что принимается за общение. А это не общение. Вовсе нет. Человек выбрасывает вовне какое-то высказывание и думает, что с кем-то общается.

Если вы проводите его таким образом: «Дайте-мне-вашу- руку-Спасибо. Дайте-мне-вашу-руку-Спасибо. Дайте-мне-вашу-руку-Спасибо. Дайте-мне-вашу-руку-Спасибо. Дайте-мне-вашу-руку-Спасибо. Дайте-мне-вашу-руку-Спасибо», то это не даёт терапевтического эффекта. Понимаете, с преклиром ничего не происходит.

Это чрезвычайно странно. Но сейчас я должен признаться вам, что Третья динамика - это просто соглашение. Это соглашение, с которым люди согласились, и поэтому оно существует. И мы, несомненно, не можем жить без него в этом мире. Но это нарушение формулы общения... нарушение этой формулы. В конечном счёте, единственное, с кем вы можете говорить, - это живое существо. И все Третьи динамики состоят из динамик отдельных людей. Вы можете сложить их вместе. И вы можете сказать, что это Третья динамика и что это то соглашение, на основе которого мы действуем, и оно действительно существует. И Третьи динамики действительно существуют, при условии, что мы не подчёркиваем их при помощи формулы общения, - и поэтому вы говорите не со всеми преклирами, вы говорите с одним преклиром.

Почему? Потому что это машина, которая повторяет снова и снова первую команду «Дайте мне вашу руку». Это машина. Машина просто повторяет эти слова снова и снова. Одитор не говорит этого; здесь нет никакого намерения.

Был один парень по имени Франклин Делано Рузвельт, который никогда не говорил с нацией. Он никогда не говорил с нацией. Он говорил с отдельным гражданином и, следовательно, общался.

Знаете ли вы, что если сказать человеку, чтобы он дал вам свою руку, то - если вы вложите в это достаточно намерения - его тело отреагирует без каких-либо промежуточных точек в виде тэтана?

Был другой парень, который говорил на самом прекрасном английском, какой я только слышал, с непостижимой грамматикой. Совершенный английский! Он выдержал бы самый критичный анализ любого оксфордского профессора, специализирующегося в английском. Это был Герберт Гувер. И я не думаю, что Герберт Гувер хоть когда-нибудь сказал «привет» пусть даже собаке. Я не думаю, что он хоть когда-нибудь в течение всей своей жизни где-нибудь что-нибудь кому-то сказал. И когда этот человек произносил призывы, они никого ни к чему не призывали. И поэтому он не мог вывести нацию из депрессии. Он не мог вести за собой никого и никуда по одной простой причине. Он, по существу, не знал, как говорить с отдельным человеком, как донести своё сообщение куда нужно.

Другими словами, вы говорите кому-нибудь: «Дайте мне вашу руку» - тело подчиняется, оно подчиняется намерению.

Что ж, я затронул щекотливый момент. Вы скажете: «А как насчёт тебя, Рон? Ты говоришь с огромным количеством людей».

Тело подчиняется не словам, тело подчиняется намерению, состоящему в том, чтобы оно протянуло руку. Весьма интересно.

Что ж, в этом-то и состоит весь секрет Саентологии: я не говорю с огромным количеством людей, я говорю с вами. У меня нет представления о большой массе людей, которые читают мои книги или слушают мои лекции. Я могу представить, что я одновременно говорю с большим количеством людей, говоря с каждым из них в отдельности. Тем самым, я, возможно, добавляю немного самомнения к общению. Но я общаюсь.

Следовательно, каждая команда одитинга должна подаваться в отдельную единицу времени. И когда вас просят произносить команду одитинга раз за разом, раз за разом, используя одни и те же слова, то каждый раз вы должны произносить её в настоящем времени как самостоятельную команду, с намерением, относящимся исключительно к этой команде. Это не просто длительное воспроизведение одной команды.

Поэтому тот, кто хочет научиться разговаривать с большим количеством людей, должен начать с «Дорогой Алисы», с части «А». И тот, кто хочет оказывать влияние на огромные массы людей, должен опять-таки начать с «Дорогой Алисы», с части «А».

Просто воспроизводить что-нибудь снова, и снова, и снова иногда бывает настолько тяжело, что люди удивляются, как одиторам вообще это удаётся. Ведь это абсолютно нереально. Невозможно сидеть на стуле и повторять, каждый раз с новым намерением, «Рыбы плавают?» в течение семидесяти пяти часов. Это невозможно. Это выходит за пределы человеческих возможностей, если верить некоторым людям. Но весь фокус в том, что если всегда произносить это в настоящем времени, то вы сможете повторять это в течение одной тысячи и ещё семидесяти пяти часов. И только когда вы повторяете эту команду, только когда вы снова и снова повторяете первую команду, но при этом не доносите никакого нового намерения, - только тогда это превращается в тяжёлое занятие.

Так что это далеко, далеко немаловажный шаг. Это не просто начальный шаг, который вам нужно пройти лишь для того, чтобы закончить «Курс по общению» и затем действительно чему-то научиться. Это нечто иное. Это первая дверь, которая открывается... и эта дверь открывается, когда она открывается. А открывается она, когда вы можете донести своё высказывание до другого человека. Мы не будем беспокоиться о преклире, потому что в имитационном одитинге роль преклира играет тренер. Но вы должны донести что-то от себя до него. Это должно идти от вас к нему. Это должно быть какое-то общение. И когда вы можете делать это, что ж, вы готовы двигаться дальше.

Только тогда, когда вы начинаете выполнять команду как машина, это становится почти нереально.

Однажды я сказал кому-то, что если у него будет очень трудный студент - не вы... но если у него будет очень-очень трудный студент, тогда вот что нужно будет сделать с этим трудным студентом: пропустить его через семь недель имитационного одитинга, а затем, в последнюю неделю, обучить его исправлению обладания и отпустить на свободу с сертификатом - это будет надёжное «вложение капитала». Мы бы абсолютно ничем не рисковали, поступая таким образом.

Общение достигается посредством контроля и воспроизведения. Вначале вы обнаруживаете, что для того, чтобы каждый раз произносить команду отдельно, в её собственную единицу времени, вы меняете интонацию голоса. «Рыбы плавают?» «Рыбы плавают?» «Рыбы плавают?» Благодаря этому каждая команда отличается от предыдущей. Но, продолжая это делать, вы в конце концов обнаружите, что на самом деле вы можете произносить это одним и тем же тоном, и каждый раз это будет совершенно новая команда. Было бы очень неправильно... очень и очень неправильно обучать одитора каждый раз воспроизводить ту интонацию голоса, которая была у него в прошлый раз, потому что в результате команда одитинга начинает зависеть от предыдущей команды. Нас вообще не волнует, каким тоном вы произносите команды (а через некоторое время это перестанет волновать и вас). Но намерение каждый раз должно быть новым и свежим. Намерение заключается в том, чтобы задать вопрос «Рыбы плавают?» ' и получить на него ответ. И каждый раз, когда вы произносите этот вопрос, вы произносите его заново в его собственный промежуток времени. Вы это понимаете? На самом деле акцент делается лишь на этом. Одна команда в одну единицу времени, каждая команда подаётся отдельно, и каждая команда содержит слова «Рыбы плавают?» - хотя сами слова не имеют никакого отношения к делу.

Но если вы позволите ему заниматься имитационным одитингом одну неделю, в то время как ему требуется две или три недели, а затем попытаетесь напичкать его по уши данными, надеясь, что процессы как-нибудь вывезут его, то вы не создадите одитора. Вы создадите неприятности - как для него, так и для его преклиров.

Так мы впервые сталкиваемся с воспроизведением, и мы узнаём очень многое о реальных факторах общения, которые связаны с воспроизведением. Мы обнаруживаем, что, когда нам необходимо что-то воспроизводить, мы поначалу думаем, что в какой-то мере теряем общение.

Так что этот первый шаг - это не что-то лёгкое, это самый трудный шаг, который вы делаете в Саентологии; вот почему он находится в самом начале. И шаг этот заключается в том, чтобы сказать что-то кому-то с полной уверенностью в том, что он это получит. А это тот ещё фокус. Ну да ладно.

Понимаете, это полный идиотизм. Как вообще можно поддерживать АРО, а следовательно, конечно, интерес, задавая человеку снова и снова этот глупый вопрос: «Рыбы плавают?», «Рыбы плавают?», «Рыбы плавают?», «Рыбы плавают?» - снова и снова, снова и снова, снова и снова? Разве такое возможно?

Как же это делается? Мы даём человеку книгу. Это «Алиса в стране чудес». Почему именно «Алиса в стране чудес»? Что ж, просто так сложилось, вот и всё. Здесь нет никакой другой значимости. Мы даём ему эту книгу, и он должен найти в ней любое предложение, какое он пожелает. (Люди, которые просто читают преклиру эту книгу по порядку, не проводят имитационный одитинг. Они, опять-таки, вне общения с преклиром.)

Нет, на самом деле интерес в общении связан исключитель но с намерением быть интересным и имеет очень маленькое отношение к словесному содержанию. Более того, работа одитора заключается не в том, чтобы быть интересным. Вы когда-нибудь испытаете ужасный шок, внезапно осознав это. «Быть интересным» - это часть формулы общения, но это меньше всего относится к одитору, когда он работает с преклиром. Он здесь не для того, чтобы заинтересовать и заинтриговать преклира.

Он должен найти строчку... Он не произносит: «Алиса сказала» или «Королева сказала» - или что-то в этом роде. Он произносит только само высказывание, понимаете?

А люди сразу же начинают думать, что так оно и есть. Посадите двух человек на стулья лицом друг к другу - и каждый из них начнёт испытывать компульсивное стремление быть интересным для другого. Это не одитинг; это попытка быть интересным, это попытка быть приятным и так далее.

«Почему они бегут так быстро?» В книге написано: «“Почему они бегут так быстро?” - спросила королева». Что ж, мы опускаем «спросила королева». Мы просто говорим: «Почему они бегут так быстро?» Хорошо.

Поэтому если у студента есть какие-то трудности при выполнении шага три, «Рыбы плавают?», то на самом деле будет совершенно уместно, если инструктор просто предложит ему сесть на стул и предложит сесть на другой стул какому-нибудь другому студенту, у которого дела идут не очень хорошо (или просто какому-нибудь другому студенту), и скажет им, чтобы они просто сидели и смотрели друг на друга, не произнося абсолютно ничего и не испытывая смущения или чего-то ещё. Интересное упражнение, если подумать!

Он выбирает эту строчку из книги. Почему из книги? Почему не из своей головы? О, вспомните, вспомните кое о чём. Когда вы используете какой-то язык, вы не используете свои собственные идеи. Вы не изобрели слова. Вы только помогли изобрести слова, из которых состоит язык. Вы уже используете чужие идеи. Нет ничего плохого в том, что вы составляете из них свои собственные новые идеи. Но помните, что, когда вы говорите на каком-то языке, вы уже используете чужие идеи. Ладно.

На самом деле это ещё более низкий градиент, чем первый шаг имитационного одитинга. В первом и во втором шагах имитационного одитинга у нас кое-что меняется и, следовательно, имеет место интерес. Но теперь мы подошли к этому шагу, и здесь интерес полностью отсутствует. Мы повторяем одну и ту же фразу снова и снова, снова и снова, снова и снова. И если человек не может этого делать, то, вероятно, у него есть компульсивное стремление изменять, искажать или быть интересным, и ему будет нелегко просто сидеть на стуле лицом к лицу с другим человеческим существом и не произносить ни слова, ничего не делать, а просто сидеть и смотреть на другое человеческое существо. Если бы я тренировал кого-то, у кого есть трудности с повторением шагов, то, боюсь, в тот день я посадил бы его делать это упражнение один-два часа.

Теперь давайте пойдём немного дальше. Нам дали готовый к использованию и очень подходящий процесс. Да, я знаю: я его придумал. Я обнаружил его тем или иным образом. Но его использовало в работе огромное количество одиторов. Его очень много проверяли. И его сформулировали определённым образом. И вы очень даже можете взять эту формулировку из учебника и дать своему преклиру; но она никогда не сработает, если вы поступите таким образом.

Ну ладно. Одитору совершенно необходимо уметь воспроизводить. Но ответьте мне вот на такой вопрос. Когда человек говорит что-то - каждый раз в настоящем времени, - воспроизводит ли он на самом деле предыдущий момент времени? На самом деле нет, так ведь?

«Рыбы плавают?» - это не терапевтическая процедура. Нет. Повторение этого вопроса может оказаться очень полезным для одитора, но это не терапевтическая процедура.

Таким образом, воспроизведение, которое мы осуществляем в Саентологии, означает лишь способность воспроизводить, находясь в настоящем времени.

Однако высказывание «Рыбы плавают?» на самом деле не является изначально вашим, не так ли? Вы получили его от инструктора или из книги. И затем вы его использовали. Когда же оно становится вашим? Что ж, любая идея ваша, когда вы сделали её своей. Мы не будем соглашаться с диалектическим материализмом и говорить, что ни одна идея не является новой, поскольку это неправда. Бывают новые идеи. Но если вы получаете идею от кого-то другого, она не является по-прежнему его идеей. Это ваша идея. Нет ничего плохого в том, чтобы приписывать идеи не тому владельцу. Они не содержат в себе массы, которая могла бы привести вас в замешательство. Вы берёте идею из книги, она становится вашей идеей. И затем вы передаёте её преклиру как вашу идею. Вот и всё.

Вот девиз, который красной нитью проходит через всю нашу жизнь, через весь наш жизненный опыт... вот главный девиз: «Я больше никогда не буду этого делать».

Это тренируется так: идея не идёт из книги к преклиру. Идея идёт из книги к одитору, а затем одитор, сделав эту идею своей собственной, высказывает её преклиру таким образом, чтобы та до него дошла. Так что идея идёт от одитора к преклиру. Но мы даём ему эту книгу в качестве третьей промежуточной точки, потому что большая часть того материала, с которым он будет иметь дело при общении, будет взята из источника, находящегося вне его самого. Вам просто нужно привыкнуть к мысли, что нет ничего плохого в том, чтобы использовать идеи другого человека.

Вот единственное, что ваша мама хотела, чтобы вы ей пообещали. Если вы не делали ничего, кроме... если вы грешили на каждом шагу - неважно, мама всё равно хотела, чтобы вы «учились на собственном опыте». То есть если вы сделали что-то неправильное или просто сделали что-то, то вы больше никогда не должны этого делать. Может быть, она питала надежды, что вы съедите слишком много конфет и вам станет так плохо, что вы больше не будете их пожирать; или что вы съедите так много мороженого, что посинеете и больше не будете им объедаться; или что вам станет так неловко и вы потеряете так много друзей, что больше не будете поступать так дурно (что бы вы там ни сделали); и таким образом вы научитесь на собственном опыте, что этого больше никогда нельзя делать. Это то, что говорит опыт.

Каждый раз, когда кто-то, говоря о Саентологии, говорит «ваши идеи», я знаю, насколько хорошо он изучил Саентологию. Он говорит: «Я читал ваши идеи».

Единственное, что вы должны понять: чему учит вас опыт, так это тому, что вы никогда не должны делать что-либо во второй раз. Это не обязательно означает, что любой опыт является болезненным, однако люди, которые переживают тяжёлые времена, склонны думать, что так оно и есть. И когда они начинают зависеть от опыта и действовать в соответствии с этим уроком - «больше никогда так не делать», - то они больше не могут воспроизводить. И что бы вы думали? Они не могут общаться. Кроме того, их банк сминается в ком. Происходят всякие интересные вещи. Все моменты времени становятся одним моментом. Один момент времени становится всеми моментами. Происходит отождествление всего на свете. И когда человек всего лишь повторяет какую-нибудь фразу типа «Рыбы плавают?» как одитор, с полным намерением, помня о том, что мы уже усвоили на первом и втором шагах имитационного одитинга, то обычно его трак времени распутывается и происходит много интересного.

И я сразу знаю, что этот человек не может общаться. Это чрезвычайно странно. Это весьма удивительно. Ведь он тут же показывает, что он не может сделать этот первый элементарный шаг - взять идею и затем сообщить её кому-то другому. Он стоит в сторонке, взирая на мир - в широком смысле этого слова, - и он не является частью этого мира, потому что он не может владеть никакими его идеями. Если он не может владеть никакими идеями мира, то он не будет владеть ни одной частью мира, поскольку идеей владеть легче всего. В ней нет массы, которая могла бы воспрепятствовать этому.

Вы должны знать, что это именно то, с чем мы имеем дело. Этот шаг попирает весь ваш опыт, приобретённый с таким трудом в последние семьдесят шесть триллионов лет. Если верить Е-метру, то вам семьдесят шесть триллионов лет. И весь этот с таким трудом приобретённый опыт, весь этот расчудеснейший кавардачище, в который вы попали, целиком и полностью сводится к «Больше никогда так не делать». Таким образом, урок, который вам преподали, сводится к тому, чтобы не жить. Вот что происходит, когда вы приобретаете опыт.

Поэтому мы проводим тренировки именно таким образом. Мы хотим, чтобы человек нашёл фразу в книге «Алиса в стране чудес», а затем сообщил её непосредственно преклиру как свою собственную. И он может произносить её вновь, и вновь, и вновь (это может быть та же самая фраза, если он хочет, и он может произносить её любым способом, каким он только хочет) до тех пор, пока преклир (который на самом деле является тренером) не скажет ему, что, по его мнению, эта фраза до него дошла.

А когда вы можете снова и снова воспроизводить команду одитинга, вы обнаружите, что одитинг не превращается в болезненный опыт. Кстати, человек, который может делать это хорошо, никогда не рестимулируется. Зачем ему рестимулироваться? Ведь он не находится в том моменте времени, когда произошла рестимуляция.

Так вот, иногда в первый день у преклира тоже появляется чуточку странное ощущение в связи с этими коммуникационными линиями, и порой вся его критика направлена на эрудицию, произношение, на то, как одитор держит свой мизинец, произнося фразу. Это не имеет никакого отношения к делу. Именно намерение доносит сообщение, а не слова. И когда у вас есть намерение донести сообщение до преклира и это намерение достигает его... ваше сообщение доходит, если вы «транслируете» это намерение. Пусть вы говорите по-китайски, это не имеет значения: если вы саентолог, то ваше сообщение дойдёт.

Кстати, существует и ещё более элементарный шаг. Он заключается в следующем: нужно хлопнуть по стене пять раз, а затем отличить один из хлопков от остальных. Инструктор может проделать это со студентом - и не без пользы. Очень скоро студент сможет различать все пять хлопков по отдельности. А когда студент сможет различать их все, хотя они и звучали одинаково, тогда он сможет и неизменно воспроизводить команду одитинга в настоящем времени. Между прочим, я взламывал кейсы с помощью этого приёма.

Один из шагов гораздо более высокого уровня индоктринации - 8-К в Тоне 40 - целиком и полностью заключается в том, что человек говорит странным тоном в то время, как он передаёт намерение... он использует очень необычные тона голоса. Что ж, в «Дорогой Алисе» это не используется. Тон голоса не важен. Произношение не важно. Суть в том, может ли человек взять идею из этой книги, сделать её своей, а затем передать её. И сообщение должно быть передано намерением. Причём оно должно быть передано в одну единицу времени! Иначе говоря, человек не должен повторять идею из предыдущего её повторения. Это новая, свежая идея, которую передают в настоящее время. Пятьдесят пятая команда «Рыбы плавают?» - это пятьдесят пятая команда, это не повторённая первая команда. Итак, у нас есть одна единица времени, одна команда, и у нас есть намерение. И когда кто-то донёс всё это, он может найти другую фразу и передать её. Именно так мы это и делаем. И я надеюсь, вы обнаружите, что это помогает общению.

Итак, вот имитационный одитинг, шаг третий. И хотя здесь каждый раз имеет место воспроизведение, нам нужно, чтобы каждая команда подавалась по-новому в настоящем времени, и нам нужно, чтобы каждая команда достигала преклира. И, конечно, мы даём преклиру подтверждения, чему мы научились вчера.

Спасибо.

Спасибо.