Like to talk to you now about the aims and goals of Dianetics and Scientology. We haven't talked too much about this lately for the excellent reason that nearly everything I was doing was involved in the evolution of processes we could actually trust and count upon.

Я хочу поговорить с вами о целях Дианетики и Саентологии. В последнее время мы не очень много говорили на эту тему по одной простой причине: почти всё, чем я занимался в последнее время, было связано с разработкой таких процессов, в действенности которых мы могли бы не сомневаться.

Lately we have originated a rather original sort of a clinic as such, here at the HASI. We have been having a tough run of preclears. That is to say, we've had some real, real good preclears. So we instituted a daily auditor's conference and so on, and we have been bringing the auditors in and looking the preclears over very carefully, and generally getting people swamped up, so on, that weren't before. And we talk to the auditors, and then they tell us all the boo-boos they made that day, and we straighten them all out. Well, we've straightened them out enough now, and things are going along well because these boys are pretty well trained.

Недавно мы положили начало довольно необычной практике здесь в М АСХ. Нам приходилось работать с трудными преклирами. То есть у нас было несколько действительно очень, очень хороших преклиров. Так что мы начали проводить ежедневные одиторские конференции и так далее, мы созывали одиторов и очень внимательно изучали состояние преклиров, и в целом приводили людей в хорошее состояние и так далее. Мы беседовали с одиторами, они рассказывали нам о всех ляпах, которые они успели совершить за день, и мы исправляли их ошибки. Что ж, к настоящему моменту мы достаточно хорошо с ними поработали, и теперь всё идёт как по маслу, потому что эти ребята довольно неплохо обучены.

But I am learning, now, that it's time we thought about some organizational goals. Because processing goals are getting very, very scarce. We can do what we set out to do and we can do it rather easily. Of course you get an exceedingly, terribly (well, a technical word) — loused up case — if you get one of these, he can puzzle you a little bit, but it's mainly a puzzle on just how are we going to get this fellow to talk with us for at least a short time so that we can go ahead and process him. In other words, how do we get him into a better two-way communication so we can go ahead and get something done?

Но сейчас я вижу, что нам пора подумать о некоторых целях организационного характера, потому что тех целей, которые мы ставим перед собой в процессинге, становится совершенно недостаточно. Мы можем добиваться тех целей, которые мы перед собой поставили, и у нас это получается довольно легко. Конечно, нам попадаются кейсы в ужасном... (это технический термин) в очень паршивом состоянии... Если вам попадётся такой кейс, он может вас немного озадачить, но основное, над чем вам приходится ломать голову, так это каким образом добиться, чтобы преклир начал разговаривать с вами, как добиться, чтобы он хотя бы немного поговорил с вами, чтобы его можно было начать одитировать. Иначе говоря, каким образом вовлечь его в двустороннее общение, чтобы можно было чего-то добиться?

Well, this points out to me that organizationally and individually, that we have quite a bit to think about in terms of goals. You cannot possibly sit still and inactive with this much dynamite lying around. It's just not safe to keep doors closed on it. You could very well say, "All right. Now," — this is typical, typical investigator philosophy — "Well, now that I've solved it, (snore). No further responsibility." Typical.

Что ж, это говорит о том, что нам нужно как следует подумать о целях, как тех, что касаются организации, так и тех, что касаются отдельного человека. Вы просто не можете сидеть сложа руки, когда вокруг вас находится такое количество динамита. Продолжать не давать ничего делать по этому поводу - это просто опасно. Вы могли бы сказать: «Ладно. Теперь, - и это типичный подход исследователей, - теперь, когда я нашёл решение этой проблемы (храпение). Я больше не несу никакой ответственности за это». Типичный подход.

Look at Edison: He had all this — gimmicks and gadgets, you know. Like we have, he's figured out a lot of things, you know, in various ways, and . . . You got any idea what electric signs say now? You got any idea at all? This man should definitely have laid out a program, what was going to do — at least what people should do with electricity. Look at the — have you seen any television programs lately? Huh? Well, that all happens, that complete chaos, because of no responsibility after an investigation was completed. Have you seen a movie lately?

Возьмём Эдисона. У него были все эти хитроумные устройства и приспособления, как у нас с вами; он изобрёл множество всяких вещей и... У вас есть какое- либо представление о том, какие надписи сейчас помещают на электроламповую рекламу? У вас есть хоть какое-то представление об этом? Этому человеку определённо следовало разработать какую-нибудь программу в отношении того, что нужно... по меньшей мере следовало указать, что люди должны делать с электричеством. Вы смотрели в последнее время какие-нибудь телевизионные передачи? Мм? Что ж, причина того, что всё это происходит, причина этого полнейшего хаоса заключается в том, что никто не взял ответственность за это после того, как исследования были завершены. Вы смотрели недавно какой-нибудь фильм?

Audience: Yes.

Да. Надо же. А вы разговаривали с кем-нибудь в последнее время? Случалось ли в последнее время такое, что вы не могли получить ответа?

Gee. Have you talked to anybody lately? (laughter)

Да. Что ж, вы не можете добиться никакого ответа от человека, который годами сидел перед телевизором.

Have you failed to get any answers lately?

Ни единого ответа.

Audience: Yes!

Хорошо.

Well, you don't get any answers from somebody who's been sitting looking at TV for years.

Сегодня мы можем очень многое сделать с помощью Дианетики и Саентологии. Но именно мы, а не какая-то случайность, должны определить, по какому пути всё это будет развиваться. Иначе всё это может обернуться против лучших интересов всех и каждого.

Audience: No.

Так вот, в прошлом вся эта деятельность чуть было не пошла по неправильному пути. Расскажу вам небольшую историю о том, что произошло в Вашингтоне. Это было 3 мая 1950 года. Книга «Дианетика: современная наука о разуме» была опубликована 9 мая... хотя объявлено было, что она вышла 15 мая, она на самом деле вышла 9 мая. Ко мне пришёл человек из министерства военно- морских сил и сказал: «Рон, исследовательская служба военно-морских сил очень хотела бы, чтобы твоя фамилия была в их платёжной ведомости».

Not a single answer.

И я сказал: «Ну, хорошо, хорошо, сэр, но я занят».

Audience: Right.

А он сказал: «Что ж, Рон. Хе-хе». Вы знаете, как эти люди могут притворяться друзьями, когда они припёрли вас к стене и держат нож у вашего горла. Он сказал: «Что ж, Рон. Хе-хе-хе. Всё это очень хорошо, Рон, но, хе-хе, мы можем снова призвать тебя на действительную службу». Он вызвал у меня задержку общения! И это было правдой, он мог призвать меня на действительную службу. Это на самом деле было в его власти - отдать мне ряд приказов и заставить меня работать, причём не как гражданского консультанта, который получает десять тысяч в месяц, а как офицера - за десять центов.

All right.

Назначенный день выхода книги в свет был уже на носу, она должна была вот-вот выйти в свет, и всё должно было идти очень, очень хорошо, и вот на тебе! Потом я вдруг вспомнил, что два или три года назад я подал в отставку, или попытался подать в отставку. Я подал заявление об отставке, и примерно через шесть месяцев мне пришло письмо, я думаю, от пятидесятисемитысячного помощника министра военно-морских сил. Он написал, что министр военно-морских сил очень сожалеет, но ему нужны хорошие, здоровые и сильные ребята, мы нужны ему, и мы должны думать в первую очередь о своей стране, и в последнюю очередь - о собственном благополучии. Поэтому он не хочет, чтобы я подавал в отставку.

The number of things that we could do with Dianetics and Scientology today are very great. But it is up to us, not to some accident, to determine which way it's going to go. Otherwise, it's liable to take some channel or another which is antipathetic to the best interests of one and all.

Что ж, всё это уже было сделано. Понимаете, вам нужно написать это заявление об отставке, а потом вы должны принять решение. Вам не разрешат уйти в отставку. И я неожиданно вспомнил об этом, заглянул в свой портфель, и, к счастью, все документы были там. Я отправился в министерство военно-морских сил, поговорил там со своим приятелем, потом поговорил ещё с одним приятелем и выяснил, что мне не нужно обращаться в свой округ в Нью-Йорке, что я могу обратиться в управление военно-морских сил на реке Потомак - огромный флот, состоявший из одного катера, который они держали на реке Потомак, чтобы защищать Вашингтон от вторжения, - и я отправился туда. Во главе этого флота стоял некий адмирал, он поставил свою подпись на моих документах, потом подпись поставил отдел кадров, и я получил эти документы обратно... ведь тот парень, что приходил, сказал, что вернётся в следующий четверг. Что ж, он вернулся в следующий четверг и сказал: «Ну как, ты принял решение? Ты будешь работать на нас в исследовательской службе военно-морских сил?»

Now, it almost, in the past, almost has gotten onto sets of rails where it had no business. Tell you a little story of Washington: The date was May 3rd, 1950. Publication date of Dianetics: The Modern Science of Mental Health was May 9 — actually announced May 15 — it really came out May the 9th. Fellow came up to see me from the Navy Department and he says to me, he says, says he, "Ron, the Office of Naval Research would very much like to have you on its payroll."

Я ответил: «Нет!» И у него была небольшая задержка общения - он как бы ждал, что я скажу «Сэр», потому что у него были золотые галуны аж вот отсюда... Но слова «Сэр» не последовало - и теперь уже это было совершенно законно. Я сказал: «Нет!»

And I said, "Well, that's fine, that's fine, Sir, but I'm busy."

А он сказал: «Что ж, Рон, возможно, ты допускаешь ошибку. Всё, что мне нужно сделать, - это сходить в отдел кадров и издать приказ».

And he says, "Well, Ron," he says, "heh-heh." You know the false comradery these characters can assume, you know, when they really got you pinned, the dagger's at your heart. They say, "Well, ah-ha, heh-heh-heh, that's all very well, Ron, but, heh-heh, we can call you back to active duty." He gave me a comm lag! And it was true, he could. He actually had it in his power to issue me a set of orders and put me on the job — not as a civilian consultant at ten thousand a month but as an officer at ten cents.

Я ответил: «Давайте, идите прямо сейчас, адмирал. Я ушёл в отставку».

With a book deadline staring me in the teeth, just about, you see, to be published and everything going to go very, very well, very fine — ooh! Then I suddenly remembered that two or three years previously I had resigned, or had tried to. I'd sent in a resignation, and about six months later the Secretary of Navy's 57,000th assistant, I think it was, wrote me a letter saying the Secretary is very sorry, but we need all of you fine boys, you upstanding characters, we need you, and you should think of your country first and your welfare last. And therefore we don't want you to resign.

«О, ты не мог этого сделать, - сказал он. - На это требуется более шести месяцев».

Well, this had all been gone through with. It's necessary, you see, that you write this letter of resignation and then you're supposed to make up your mind. They don't let you resign. So I all of a sudden remembered this, looked into my briefcase and fortunately I had all the papers. And I went down to the Navy Department, I saw a pal, a buddy, I went over and saw another buddy and I found out that it didn't have to go through my home district, New York, that I could get the Potomac River Naval Command — a vast fleet of one launch which they keep in the Potomac River to keep Washington from being invaded — and I went down there. They have an admiral in charge of that, and I got his signature on that, and I got the Bu Pers signature on that, and it came back — because the fellow said he'd see me next Thursday. Well, he saw me next Thursday there in Washington, and he said, "Well, have you made up your mind? Are you going to come to work for us at the Office of Naval Research?"

Я сказал: «Я прошёл всю эту волокиту, вот документы. Итак, не хотели бы вы узнать кое-что о Дианетике? Я бы охотно принял вас как студента». И я не пошёл служить в военно-морские силы.

And I said, "No!" And he sort of did a comm lag waiting for the "Sir," you know, because he was gold lace from here ... (laughter) But there wasn't any "Sir" there — perfectly legal now. I said, "No!"

Книга была опубликована 9 мая, и я мог продолжать свои исследования. К счастью, наши организации держались... некоторые говорили, что они держались на честном слове, но это было даже нечто менее прочное. Так или иначе у нас была достаточно крепкая организация, было достаточно много заинтересованных людей и было достаточно средств, чтобы продолжать исследования, публиковать материалы и добиться того, чего мы добились на настоящий момент. И это было довольно сложно.

And he says, "Well," he says, "Ron," he says, "you may be making a mistake," he says, "all I have to do is go down to the Bureau of Naval Personnel," he says, "and, you know, get your orders."

Небольшой инцидент с адмиралом, о котором я вам рассказал, - это только один из тех немногих, но существенных факторов, которые могли заставить нас сойти с пути: финансы, бизнес, люди, проявлявшие огромный интерес к получению выгоды за счёт Дианетики и Саентологии. Девятая динамика - доллар. Любой из этих факторов мог заставить нас сойти с пути. Почти все были готовы в любой момент - я имею в виду не тех людей, которые обладали хоть каким-то здравым смыслом, а тех, которые отличались деловой хваткой, - они были готовы сказать: «Теперь мы достигли такого уровня, что можем делать на этом деньги».

And I said, "Go right ahead. Go right ahead, Admiral." I said, "I've resigned."

Не представляю, что можно делать с деньгами. Я хотел бы, чтобы кто-нибудь рассказал мне, что можно делать с кучей денег, когда вокруг нет ни одного человека. Когда в Форт-Нокс положили под замок всё это золото, кто-то сказал, что это важно. Что ж, теперь это точно неважно. Когда вы последний раз видели вексель, погашаемый золотом, или золотую монету? Золото стало абсолютно нереальным; оно больше не является средством обмена и поэтому не представляет никакой ценности. Это просто груда металла.

"Oh you couldn't," he said, "it takes over six months."

В Кингмене были километры... поля, во много квадратных километров, на которых сплошь стояли самолёты. Когда-то давно, когда враг, посмотрев вверх, не увидел бы за самолётами неба, эти самолёты были важны, не так ли? Но когда они стоят и гниют в Кингмене, в штате Аризона, они ни для кого не важны. Мы даже забыли о том, что они там есть. Их никто не использует. А когда что-то перестают использовать, это что-то становится совершенно неважным.

And I said, "Well, we've been through all the red tape and there are the papers, and now wouldn't you like to know something about Dianetics?" I said, "I'd just as soon have you as one of the students here on this subject." And I didn't go in the Navy.

Поэтому прежде всего мы должны продолжать использовать то, что мы имеем, пока это не станет использоваться повсеместно. Понимаете? Я хочу сказать, что вы... если вы просто продолжаете использовать что-то, то в конце концов это начнут использовать повсеместно. Но если мы не будем использовать то, что у нас есть, если у нас не будет вообще никаких программ, рассчитанных на то, чтобы люди начали это использовать, то обо всех этих данных, выявленных в ходе исследований, просто забудут.

And the book was published on May the 9th, and I was able to keep forward on research and investigation. And fortunately organizations held together with — some people said it was mucilage but it was too thin for that. But somehow there was enough organization, there were enough people interested, there was enough to keep research going, to keep material being published and to bring us to where we are now. And that has been a considerable trick.

А есть ли какие-либо причины, по которым эти данные не следует забывать?

And this little story about the admiral is only one of the very few serious derailments which could have occurred: Finance, business, people getting tremendously interested in the profit involved in Dianetics and Scientology. The ninth dynamic: the buck. And any one of these things could have derailed the situation. At any one time almost anybody was willing to sit down — that is, not people who had any sense but people who had business acumen — were willing to sit down and say, "Now we have arrived at a point where we can make money out of this."

Всё это было забавно. Если задуматься, почему мы вообще начали собирать все эти данные, то можно увидеть, что всё это началось в физической лаборатории. Однако там работали и другие физики, которые не были заинтересованы в том, чтобы использовать какие-либо из имеющихся у них знаний с целью улучшить состояние человека. Они вообще не считали это важным. Они взяли и разработали то, что уже было известно, чтобы в конце концов правительственные чиновники более чем одного государства могли заявить, что они могут уничтожить жизнь на целом континенте одним ударом. Это цель, не так ли? Я не думаю, что это цель.Так вот, по странному пути движется человечество: кто-то изучает формулу атомной бомбы или водородной бомбы, кто-то терпеливо накапливает достаточное количество кобальта-12, чтобы создать водородную бомбу и уничтожить всё живое на огромных пространствах, уничтожить деревья, траву и всё остальное. И есть люди, которые готовы подписать чек на три миллиарда долларов, чтобы кто- нибудь создал эту бомбу.

I don't know what you do with money. If somebody could just tell me what you do with a large pile of money and no human beings, I'd like to know. When they locked that gold up down there in Fort Knox, they said it was important. Well, it certainly isn't important now. How long has it been since you've seen a gold note or a gold coin? It's become completely unreal; it's no medium of exchange now and so it's worthless. It's a pile of metal.

Нам никто не выписывал чека на три миллиарда долларов, у нас были только замечательные люди, которые стали учредителями МАСХ, которые стали сотрудниками дианетических центров, и те, которые посещали наши конгрессы, и студенты, которые платили за обучение, и люди, которые платили за процессинг. Всё зависело от нас самих, и мы сами финансировали свои исследования, которые должны были стоить десять миллиардов долларов, но которые на самом деле стоили менее полумиллиона. И я считаю, что эти исследования несколько более важны, чем разработка оружия, способного уничтожить всё живое в радиусе сотен километров.

We go down here to Kingman; there used to be miles — square miles of planes down there. Once upon a time when the enemy would look up at the sky and see no sky but see airplanes, those airplanes were important, weren't they? But sitting down there rotting in Kingman, Arizona, they're not important to anybody. We've forgotten they are even there. They are not in use. And when a thing gets out of use it becomes entirely unimportant.

Так вот, первые исследования в области Дианетики были профинансированы с помощью печатной машинки. Многие из вас помнят «Оул Док Мафусаил». Оул Док благодарит вас. Но как только мы получили статус фонда, именно благодаря вам и вашим пожертвованиям в фонд мы могли продолжать свои исследования.

Well, therefore, the first and foremost thing which we have to do is to keep something in use until it is in general use. Do you understand that? I mean, you — just the action of keeping it in use will eventually bring about general use. But if we don't use it, if we just have no program for its use whatsoever, it will simply be a forgotten piece of investigation.

Мы не будем выяснять, разумно или неразумно были потрачены эти деньги. На самом деле их нельзя было потратить неразумно. Фонд Форда к настоящему времени потратил уже более пятнадцати миллионов долларов, хотя они не нашли решения ни одной проблемы. А мы проделали всю эту работу, потратив, вероятно, менее полумиллиона долларов. Удивительно.

Now, is there any reason why it shouldn't be forgotten? It's been fun. Well, let's look at the original reason why this material began to be assembled, and we discover that it came out of a physics laboratory. But the other physicists in that laboratory were not interested in applying anything they knew to any betterment of man. They had no idea that this was at all important. They went ahead and developed what was known so that it eventually could be announced by responsible officials of more than one government, that an entire continent can be wasted of life in one attack. That's a goal. Is it? I don't think it is.

Но что самое важное: когда мы поднялись на тот уровень, где у нас действительно появилась йеобходимая информация, где мы стали публиковать материалы и где мы научились обучать одиторов, чтобы они были способны получать результаты... Это, кстати, было так же важно, как и научиться что-то делать счеловеком. Научиться обучать людей, чтобы они были способны делать это. Это очень важно. Теперь, когда мы имеем все эти знания и добиваемся результатов, мы являемся единственными обладателями информации и формул, которые позволяют решать проблемы человека. Разве это не накладывает на нас определённую ответственность?

Well now, it's a funny direction man is going when somebody could look over this formula of an atom bomb, hydrogen bomb, when somebody could patiently collect enough cobalt 12 to add to enough hydrogen bomb in order to kill all life for enormous distances, kill the trees and the grass and everything else. And somebody willing to write a check for three billion dollars so that that bomb could come into existence.

Не спрашивайте у людей в чикагском университете, что делать с хромыми, слепыми и калеками, потому что они не смогут вам ответить. Не спрашивайте у людей из Комиссии по атомной энергии; им плевать на это. Но на Земле много людей, и не все они плохие. Здесь могла бы существовать великая цивилизация. Эта цивилизация уже вышла на довольно неплохой уровень. Она была лучше, и она может стать лучше.

And outside of the good people who are the founding members of the HASI, the people who have been members of the foundations, the people who have attended these congresses and those students who have paid for training and those people who have paid for processing, there was no check for three billion dollars. It's been up to us, it has depended upon us, for the entire financing of a piece of research and investigation which should have cost ten billion dollars and which didn't; which actually has cost less than half a million. And which I think is a little more important than how to destroy life for hundreds of miles in all directions.

Но на ком лежит ответственность за это? Ответственность за это лежит не только на моих плечах. Ведь один человек, хотя он и может найти решения некоторых проблем, конечно, не может осуществить распространение в масштабах всей планеты и обучить всех людей на планете, как бы искренне он не был предан своему делу. Если вы на мгновенье задумаетесь обо всём этом, вы поймёте, что это большая работа. Однако, теоретически, её можно выполнить. На самом деле вы могли бы распространить эту информацию.

Now, the early research and investigation of Dianetics was financed by a typewriter. A lot of you remember Ole Doc Methuselah. (applause) Ole Doc thanks you. But once we had moved into a foundation status, it was you people and what you had and could spend with the Foundation which continued that research and investigation.

Вы могли бы задаться вопросом: «Что можно сказать людям; что хорошего им это даст?» Вы когда-нибудь видели несчастную семью, один из членов которой полностью дезориентирован, он как бы потерян для третьей динамики? Неважно, является ли этот человек сумасшедшим или инвалидом, или же он просто постоянно сердится, или с ним невыносимо жить, или он нетерпимо относится к другим, - способность его семьи производительно трудиться, жить счастливо и найти своё место в обществе значительно снижается. Предположим, нас совершенно не интересует больной человек в этой семье, который вызывает общее расстройство. Предположим, нам до него нет никакого дела. Однако нас всё равно интересуют другие члены этой семьи, дети, которые растут в атмосфере, создаваемой этим человеком. 1 lac всё равно интересуют эти люди, не так ли?

We won't go into whether or not the money was wisely or unwisely spent. As a matter of fact, it couldn't have been unwisely spent. The Ford Foundation to date, without the discovery of a single answer of any kind, has spent upwards of fifteen million dollars. And we have done the whole job for probably less than half a million. That's fascinating.

Если бы мы могли сообщить людям одно только это данное, это было бы огромным достижением... если бы мы сообщили им одно лишь это данное: «С этим можно что-то сделать».

The most important of all this is that having won this much of an echelon, having won to a level where we do have the information, where we do have publications and where we have learned, now, how to train an auditor so that he can go on and get results . . . That was quite as important, by the way, as learning what to do to a person. Learn how to train somebody to be able to do it. That was very important. Having learned these things, and obtaining these results, we find ourselves at this date and this time in possession of the only collection of information and formulas which resolve the difficulties of man. You think that isn't a responsibility?

Вы знаете, в каком состоянии находится сейчас общество? Вы знаете, что полицейский, который регулирует движение на дорогах, останавливает машины и штрафует водителей, совершенно не знает этого данного. Он выдаёт уведомления о штрафе и из года в год видит, как люди превышают скорость на дорогах, попадают в автомобильные аварии, садятся за руль в нетрезвом состоянии. Он постоянно наблюдает это и видит, что всё это продолжается. Однако он всё штрафует и штрафует людей. Он, в сущности, знает, что это не поможет исправить ситуацию; он просто пытается тем или иным образом сдерживать поток. Он думает, что, может быть, он оказывает некоторую помощь, но он знает, что таким образом он не решит эту проблему. Этот полицейский (просто попробуйте представить, что он является обычным гражданином, если сможете) не знает, что человек, который неосторожно ведёт машину и становится причиной аварии... он не знает, что этот человек не способен подчиняться приказам, соблюдать законы и следовать правилам. Я приведу вам лишь одно данное, которое неизвестно этому полицейскому: люди, которые попадают в аварии, не в состоянии прочитать правила ограничения скорости. А если бы они и смогли их прочитать... то они не смогли бы - на уровне тела, на уровне разума - они не смогли бы следовать им.

Don't go to the University of Chicago and ask them what to do about the lame and the blind and the halt because they can't tell you. Don't go to the Atomic Energy Commission and ask them; they don't care. But there's a lot of people here on Earth and not all of them are bad people. This could be a very great civilization. It already is a fairly high-level civilization. It has been greater, it can be greater.

Таких водителей на дорогах лишь десять процентов. Если вы начнёте проводить «Открывающую процедуру 8-К» кому-нибудь из таких людей, которые управляют автомобилями, и скажете этому человеку: «Подойдите к этой стене и прикоснитесь к пей», - то он посмотрит на вас и... он знает, что вы проводите ему сессию и всё остальное... он посмотрит на вас и скажет: «Ну, стул ничуть не хуже».

But where sits the responsibility? It doesn't sit on just my shoulders. Because one man working by himself, no matter how sincerely, while he might be able to dig up some answers, certainly could not even vaguely undertake the task of education and dissemination of an entire planet of people. Look at it for a moment and you will see that it's a big job. Yet, theoretically, that could be done. You could actually disseminate this information.

Вы говорите: «Нет, подойдите к этой стене и прикоснитесь к ней. Давайте же, подойдите и прикоснитесь к этой стене», - и вы показываете ему, как это делается, и так далее. Он может прикоснуться к другой стене, он может просто сесть, он может начать возражать, он может пытаться сбить вас с толку. Он не прикоснётся к этой стене. Он психотик.

We could ask ourselves, "What could we tell them, what good would it do?" Well, have you ever seen an unhappy family that had in its midst one person who was disoriented, who was completely missing, let us say, on the third dynamic? Whether that person was insane or an invalid, or simply cross and unbearable and intolerant, the ability of that family to produce, to be happy, to fit itself into the society, is damaged thereby. Supposing we care nothing about the individual who is sick in that family and who is causing that upset. Supposing we care nothing about him. We still would care about the other members of that family, the kids that are growing up in an atmosphere of this character. We'd still care about that, wouldn't we?

И только потому, что он может разговаривать, и откликаться на своё имя, и пропустить стаканчик в баре, мы говорим: «Он полноправный гражданин этой великой страны; он душевно здоров на сто процентов».

And if we were able to place in people's hands just this datum, we would have won a tremendous gain just this datum: Something can be done about it.

Мы могли бы нанять группу психиатров... психиатр придёт и постукает его молоточком или сделает что-то в этом роде. Психиатр ударяет молоточком по его правой руке, у него подлетает левая (не как у вас). И психиатр говорит: «Прямо как у меня - душевно здоров».

Do you know what state the society is in now? Do you know that a police officer going out here on a traffic run, pulling down cars and handing out people's tickets, completely lacks that datum. He hands out the tickets and he sees, year by year, speeding, wrecks, drunk driving continue. He keeps watching this and sees it goes on happening. Yet he hands out more and more tickets. He knows basically that this isn't doing anything about the situation, he's just trying to hold back the flood one way or the other. He thinks maybe he's helping it out a little bit but he knows he's not solving it. Do you know that that police officer (just consider him as a common citizen if you can), does not know that the person who is driving that car recklessly amongst traffic and causing casualties — does not know that that person in that car is incapable of following orders, laws or regulations. Just give you one thing he doesn't know. The people who have the wrecks are the people who cannot read the speed laws. And if they could read them, couldn't — just physiologically, mentally — could not obey them.

В этой стране в суды вызывают так называемых экспертов в области разума, чтобы они определили, является ли преступник психически больным или нет. И позвольте заметить, что человека, который совершает преступления по второй, третьей и четвёртой динамикам, никогда нельзя считать душевно здоровым. А преступник, который намеренно и осознанно приносит вред по третьей и четвёртой динамикам, уже объявил себя сумасшедшим. Но в этой цивилизации требуется, чтобы пришёл эксперт в области разума и определил, подлетит ли у него левая рука, если его стукнуть по правой. Им нужно, чтобы было проведено обследование на предмет того, есть ли у человека какая-либо особенность, которая позволит навесить на него ярлык сумасшедшего.

It's only ten percent of the cars out on the road. They're driven by people that, if you started these people into Opening Procedure of 8C and you said, "Go over and touch that wall," this person would look at you and — he'd know he was in session and everything, you know — he would look at you and he would say, "Oh, well, a chair is just as good."

Пытаясь справиться со всем этим, власти издают новые законы. Но преступления продолжают совершаться, несчастные случаи продолжают происходить, горе и расстройства в семейной жизни продолжают существовать, и тогда они издают новые законы. А затем в обществе что-то ещё начинает идти не так, и они снова издают законы. Через некоторое время у них появляется столько законов, что даже душевно здоровый человек не может прочитать их, а тем более следовать им, потому что люди, которые издают эти законы, не знают, как решить проблему, и становятся в какой- то степени психотиками. Они говорят: «Всё равно нас никто не слушает».

And you say, "No, go over and touch the wall. Come on, let's go over and touch the wall," and you'd set him an example and so forth. He might touch another wall, he might just sit there, he might just object, he might try to throw you off in some other direction. He wouldn't touch that wall. He's psychotic.

В Англии во второй половине восемнадцатого века существовали самые удивительные законы, о которых вы когда-либо слышали. Наказанием за любой проступок, за любое преступление, которое только можно вообразить, было «Повесить его». Неважно, что человек сделал, - «Повесить его». Если вы не можете повесить его, отправьте его в Америку. Это ещё хуже.

And just because he can talk and answer up to his own name and lift a drink off the bar, we say, "He's a full citizen of this great land; he's perfectly sane."

Так что, когда издаются новые законы, те самые люди, которые не могут читать, которые не могут следовать указаниям, которые приносят вред обществу, будут просто продолжать нарушать старые и новые законы. А когда начинает издаваться всё больше и больше законов, всё больше и больше правил, когда общество пытаются всё сильнее и сильнее контролировать, когда в обществе появляется всё больше и больше подавления, оно в конце концов опускается на самое дно. А всё началось из-за каких-то 10 процентов, которые неспособны читать или следовать указаниям.

We could go out and hire a bunch of psychiatrists — the psychiatrists come around and tap him with little hammers or something of the sort. And they tap him in the right arm, his left arm flies up (reverse for you). And they say, "Just like I am — sane."

Прекрасно, когда общество цивилизовано. В этом нет ничего плохого. Это 8 действительно здорово. Но полицейский, который останавливает машины и штрафует водителей, не знает, что с этим можно что-то сделать. Он не знает и того, что существуют признаки, по которым можно определить, как будет вести себя человек и каковы его способности.

Courts actually, in this land, call in mental experts, so called, to determine whether or not a criminal is insane. And let me tell you that a person who commits crimes on the second and third and fourth dynamic can never be considered sane. And a criminal, by committing willfully and knowingly harmful acts on the third and fourth dynamic, immediately has declared himself to be crazy. But they have to have, in this civilization, a mental expert to come in and find out whether or not his left arm flies up if they tap his right arm. They have to go out and discover and research whether or not somebody has some peculiarity which they can label insane.

Невероятно, но давайте начнём прямо с самого нижнего уровня. Что знает общество? Чего не знает общество? Оно не знает, что на самом деле существует способ, с помощью которого можно предсказать и оценить поведение и способности отдельного человека.

In effort to combat this, they pass new laws. And then crime and accidents, unhappiness, marital disarrangements continue, so they pass new laws. And then other things go wrong in the society, and they pass new laws. And after a while they pass so many laws that not even a sane man can read them, much less obey them, because the people passing those laws, getting no answer, go into a somewhat psychotic state. They say, "Nobody's listening to us, anyhow" twenty-two, they know nobody's got a job for them, they know they can't work, they know that to have anything they can't earn — the answer is to steal.

Другими словами, когда водителям выдают права - рассмотрим только эту небольшую область, когда гражданам выдают водительские права, - они просто приходят за бумажкой, и им её выдают. Тем не менее каждый десятый из них является преступником. Что представляет из себя преступник? Преступник - это тот, кто живёт только для первой динамики, потому что невозможно жить только для первой динамики - в таком обществе, как это.

Another thing: Short time ago we had a thing called — in the US — we had a thing called universal military training. I don't know why they called it that because I looked in vain for any South Africans drafted under that law, but they called it universal military training. And it put on the time track of every boy, along about the age of eighteen, the fact that he was going to be thrown into a barracks and told to cart a rifle around for a couple or three years. And he stopped. He didn't lay any future. He said, "What's the use?" And no more active or criminal act was ever perpetrated upon youth than conscription.

Если вы посмотрите на людей, которые находятся в заключении, то вы обнаружите нечто примечательное: они живут только для первой динамики. Если вы сходите в клинику для душевнобольных, то вы обнаружите там нечто весьма удивительное: люди, которые там находятся, живут только для первой динамики. Они могут придавать значимость чему-то, что относится к какой-либо другой динамике, они могут драматизировать это, но они живут исключительно для первой динамики: «Кроме меня никого не существует». И это является общим признаком любой подобной бессмыслицы. Люди живут только для себя.

If they want soldiers, why don't they hire them? And that's an answer that no government ever has been able to digest. If you want somebody to serve in the armed forces, hire them! Make it worth their while. Don't make slaves and criminals out of them. That doesn't say that everybody drafted is going to wind up a criminal — only half of them will. When you think of the amount of life that has been interrupted for kids because of this nonsense, you could weep.

Психиатр или психолог, который заявляет, что маленький ребёнок живёт в своей собственной вселенной, что он не осознает существование кого-либо ещё, признаёт собственную неспособность наблюдать за тем, что происходит в его окружении. Потому что ребёнок не живёт только для своей первой динамики. Это не так; понаблюдайте за ним. Его ещё не успели убедить в том, что первая динамика - это самое главное, так что когда вы перестаёте поддерживать с ним хорошее общение по третьей динамике, он начинает болеть.

But, I've talked to boys, talked to young boys. They couldn't be permitted to work, you see, up to the time they were eighteen, so they couldn't make anything they had to have or they wanted. They had to depend on somebody or sponge on somebody in order to get this money to buy what they wanted. And then at eighteen somebody said, if they were foolish enough to stay in good physical condition — we've had some preclears, by the way, who didn't get well until after the selective service had passed them over — and here we have somebody at eighteen who is suddenly conscripted. Where do the girls go if all of the boys of their age are suddenly picked up and sent into never-never land to carry a rifle — squads east and west?

Проводились даже эксперименты: родители оставляли детей в больнице на несколько недель, и дети начинали болеть. Они всегда начинают болеть. Ребёнок чувствует, что родители его оставили, и как только у него возникает такое чувство, он очень сильно расстраивается.

It's not that I'm against the military. I like the military. It's an interesting game, it's a good game, but it's a game you have to play because you want to play it. Not a game that you play because somebody drives you into it. Nothing is a game that you're driven into. So these kids aren't asked to play a game. They're told they've got to do time. And there's another nice barrier on the track.

Так вот, я наблюдал многих детей. Если вы сможете убедить ребёнка в том, что его родители не интересуются им, что они его оставили... вы могли бы отнести это на счёт первой динамики, если вы крайне сконцентрированы на себе... но ребёнок хочет общаться. Он может общаться. Он очень быстро становится робким в общении, но он всё равно живёт за счёт общения. Он ещё не научился тому, как можно установить у себя в голове невероятное количество контуров, чтобы не нужно было самому вступать в общение с внешним миром.

Well, recently they've started to repeal this. Finally got the word someplace or another that they had an atom bomb, now, and they didn't need that much infantry. So they cut down on conscription.

Возьмите, например, маленького котёнка, он подходит к вам и говорит: «Привет»... он всегда дружелюбен. Маленькие щенки, дети - то же самое. На самом деле, чтобы вывести ребёнка из общения, вам пришлось бы как следует его побить. Вам действительно нужно как следует потрудиться, чтобы вывести ребёнка из общения. Дети очень живые. Они знают. Как правило, они начинают жизнь, находясь на довольно высоком уровне по четвёртой динамике, а через некоторое время они выясняют, что кто-то «уже разобрался со всем этим» (в кавычках). Никто ещё не разрешил проблему четвёртой динамики; в этом-то и вся трудность.

Conscription is a great mechanism. One of the earliest boys who did any conscription was a fellow by the name of Napoleon, and his conscription was a wonderful thing. He conscripted, all right. And you had young farm boys going out and cutting off their right trigger finger with an axe on the chopping block so they wouldn't have to serve in little Nap's armies. And he was able, Napoleon was, by this great movement, to reduce the height of Frenchmen one inch — his total accomplishment and his monument to the future. Like to meet Napoleon today and ask him how proud he might feel for having reduced the height of Frenchmen one inch. But that's what all this legislation amounts to.

Итак, мы живём в очень удивительном мире. У нас есть решения проблем, а люди даже не знают, что решения могут существовать. Они даже не думали о том, что решения в принципе могут существовать. «Что? Предсказать, будет ли человек попадать в аварии, прежде чем выдавать ему права? Это интересно» - новая мысль.

Now, it's not all wrong out there, by a long ways. There's a lot of it that is tremendously right. The engineer today has come into possession of technology which licks enormous numbers of problems. We ourselves can put into the shade and into yesterday such things as psychosomatic illness.

Таким образом, мы наметили в общих чертах наш путь распространения, просто изучая окружение, в котором мы находимся. И мы выяснили, что мы пытаемся дать людям невероятно ценные данные, не показав им, что такие данные могут существовать. Это первая ошибка организационного характера, которую мы можем допустить.

Man is learning how to build. He's learning how to communicate better. He's learning better means of transportation. He has himself a better world right before him — not just around the corner but right up there in plain sight. There's a terrific world.

В том, что касается отдельных людей, то первая ошибка, которую мы можем допустить, - это взять слишком большую высоту и попытаться рассказать людям слишком много. Те, кто давно занимается Дианетикой и Саентологией, знают гораздо больше, так же как и я, по сравнению с тем, что они знали когда-то давно.

What's he going to do with it? In 1932 my classmates had decided what he was going to do with it. He was going to blow it up, that's what he was going to do with it. By adding together enough protons and electrons in the right order, they could make a beautiful boom of the hopes and dreams of everybody. But none of the fellows who were doing that are in present time. What they're doing — we're just getting ready to play a good game, you see? And these guys, as their crowning glory, go out and blow up the playing field and burn up the goal posts. The little squirt who used to come in and grab your marbles so you couldn't play marbles with the rest of the boys, you know? He'd come in and grab them and run off, "Nyah, nyah, nyah." That's your nuclear physicist today. Some of these men are my friends; I know them.

Но перед нами стоит проблема, как передать информацию людям, которые даже не представляют, что решения могут существовать. Так вот, можно ли опуститься на ещё более низкий уровень? Что ж, люди могут опуститься на такой уровень, где они не осознают, что проблема существует.

And this is a magnificent thing, isn't it? You just get the world into a state of communication. You get the transportation real good. We come up with the answer, even, to psychosomatic illness. Man's getting to a point where his answers in the field of sanitation, his answers in the field of study — he's getting real good, you see? But before we get anyplace, somebody goes boom!

Когда-то давно - я приведу вам пример того, до какой степени может ухудшиться состояние общества, - когда-то давно на фабриках Соединённых Штатов очень часто прибегали к детскому труду. Детей принимали па работу, потому что им можно было платить гроши, и заставляли их работать до полусмерти.

Well, maybe that's one of our organizational goals. It would be, if I thought anybody thought we ought to go in that direction. If anybody thought that we should to some degree make it our business to make sure that the people who handled the weapons which might blow up the playground should be made saner, that some of the people who have their hands on the rudders should get the word, we could have a pretty interesting game of that.

Потом появилось много реформаторов, и они издали законы о детском труде - законы, направленные на то, чтобы исправить то, что делалось неправильно. Но когда они принимали эти законы о детском труде, они совершенно не подозревали, что однажды это может стать причиной такого явления, как преступность несовершеннолетних. Эти законы были изданы исключительно потому, что люди любили детей и сочувствовали им. Однако сегодня те же самые законы приводят к тому, что появляются несовершеннолетние преступники.

We've learned something in the last few months. I have finally decided, after a great deal of study of this, what a wrong step is. Finally found out completely what a wrong step is. It sounds like we almost have an absolute. Probably there are exceptions to this. But what could we do that's wrong? Actually, could you know that there was something to do that was wrong? Yes. That's to do nothing. That's wrong.

Как вы думаете, что произошло бы с человеком, если бы ему не позволяли работать и зарабатывать себе на жизнь в течение двенадцати лет? Как вы думаете, стал бы он работать? Как вы думаете, взял бы он хоть какую-то ответственность за общество, в котором живёт, если бы ему не позволяли делать это в течение двенадцати лет? Допустим, человеку не будут позволять принимать участие в жизни общества и в его создании в течение нескольких лет, начиная с того момента, когда ему исполнится двадцать один год, и до тридцати трёх лет. Кем он станет к тридцати трём годам? Он несомненно станет бродягой. Однако то, что происходит с человеком в период между 21 и 33 годами, не оказывает на него такого впечатления, как то, что происходит с ним в период с десяти до двадцати одного года, не так ли?

You start auditing a preclear and you discover it's the times when he stopped communicating that he went by the boards — just that: He stopped communicating. He decided he would no longer communicate in that direction or he would no longer communicate with that thing, and that preclear went by the boards. And you can go back in the lives of any one of the preclears you have and you will find out inevitably it's when he decided to do nothing and decided to stop communication that he went to pieces.

Что ж, мы должны отправлять детей в школу, мы должны делать ещё много всего. Но дети способны делать очень многое. Возможно, у нас слишком много рабочей силы; возможно, нам нужно сократить наш рынок труда; возможно, здесь нужно учесть интересы многих сторон.

So we can tell you by exact clinical demonstration and experimentation that the wrong thing to do is nothing. And if we conceive ourselves even vaguely to be faced with a problem of a world destroyed in the anger of war before it ever has a chance to become really civilized, the wrong thing to do is nothing. We know that. The wrong thing to do is not communicate.

Но это не позволяет нам закрыть глаза на тот факт, что существует такое явление, как детская преступность, и что преступниками сегодня являются несовершеннолетние. Люди, которые совершают преступления на дорогах, - это дети, которым внушили, что их услуги не нужны и что они не являются частью общества. Их не интересует общество. Им не дают работать в обществе, следовательно они не берут никакой ответственности за общество. И к двадцати одному или двадцати двум годам они уже знают, что никто не предложит им работу, они знают, что не могут работать, они знают, что не могут заработать деньги, чтобы приобрести что-то, поэтому всё, что им остаётся, - это воровать.

It's not a popular thing today to tell the public out there "Hey, what do you think about this atom bomb?" We conducted a little survey here a short time ago, an interesting survey: What are the reactions of people on the subject of atomic fission? And we found out that they covered up their eyes when atom bombs appeared on the screen, that they left the theater, they walked away, that they were busy doing nothing about it. They couldn't even vaguely face it.

Ещё один пример. Совсем недавно в США существовала такая вещь, как всеобщая военная подготовка. Я не знаю, почему она так называется, я не видел ни одного гражданина ЮАР, призванного к военной службе по этому закону, но это называлось всеобщей военной подготовкой. В результате на траке каждого юноши в возрасте восемнадцати лет появилось данное о том, что его заберут в казарму и скажут таскать винтовку в течение двух или трёх лет. И парень останавливается. Он перестаёт создавать будущее. Он говорит: «Какой в этом смысл?» И призыв на военную службу - это самое серьёзное преступление, которое когда-либо совершалось против молодёжи.

And our governments have been setting up typical homes and dropping their bombs on those, just to impress the public with how gruesome this could be. And the public still didn't do anything about it and won't do anything about it because they don't think anything can be done about it.

Если правительству нужны солдаты, то почему бы ему не нанять их? Ещё ни одно правительство не сумело «переварить» такое решение этой проблемы. Если вам нужно, чтобы люди служили в вооружённых силах, то наймите их! Пусть это будет стоящим для них делом. Не превращайте их в рабов и преступников. Это не означает, что каждый призванный на военную службу становится преступником, - преступниками становится только половина. Если вы подумаете о том, сколько жизней было прервано из-за этой бессмыслицы, то вы даже прослезитесь.

But I'll tell you the wrong thing to do about it: Nothing. That's the wrong thing to do. And I'll tell you the wrong thing — wrong way to handle information on the subject: Don't communicate. That's the wrong way to handle it. We know that. We might not know the right way but we know the wrong way.

Но я разговаривал с ребятами, с молодыми ребятами. Им не разрешали работать до тех пор, пока им не исполнялось восемнадцать, так что они не могли заработать себе на то, что им было нужно или что они хотели иметь. Они зависели от кого-то, им приходилось висеть у кого-то на шее и брать у них деньги, чтобы купить то, что они хотели. А потом какой-нибудь восемнадцати летний парень говорит, если он оказался достаточно глупым, чтобы остаться в хорошей физической форме... у нас, кстати, было несколько преклиров, которые не выздоравливали, пока воинская служба не обходила их стороной... и вот, когда парню исполняется восемнадцать лет, его неожиданно призывают на службу. Что происходит с девушками, если всех ребят их возраста неожиданно отправляют куда-то за тридевять земель нести службу... на восток и на запад?

Now, let's look over this. Does it mean anything to you, to me and to ours, that a weapon exists in the world today of such force and violence that the continent of North America could be obliterated from Earth? Does that mean anything to us?

Не то, чтобы я был против военного дела. Мне нравится военное дело. Это интересная игра, это хорошая игра, но это игра, в которую вы играете, потому что хотите в неё играть. Вы играете в эту игру не потому, что вас заставляют. Если вас принуждают к чему-либо, то это уже не игра. А этих детей не спрашивают, хотят они играть в эту игру или нет. Им говорят, что они должны отбыть срок. И это ещё один хороший барьер на траке.

Audience: Yes.

Что ж, недавно этот закон решили отменить. В конце концов кто-то сказал, что у них теперь есть атомная бомба и что теперь им не нужна такая большая пехота. Так что они сократили количество призывников.

Well, you know, I've tried to talk to people about that, in service stations and so forth, and it was a datum they couldn't grasp.

Воинская повинность - это замечательный механизм. Одним из первых систему воинской повинности начал вводить Наполеон, он создал прекрасную систему воинской повинности. Он призывал мужчин на военную службу. И молодые сельские ребята брали топоры и на колодке для рубки мяса отрубали себе указательный палец правой руки, чтобы им не пришлось служить в армиях Наполеона. Таким образом Наполеон, создав это огромное движение, сумел сделать французов короче на три сантиметра... это всё, чего он добился и что он оставил на память будущим поколениям. Хотелось бы мне встретиться с Наполеоном в наше время и поинтересоваться у него, испытывает ли он гордость от того, что сделал французов на три сантиметра короче. Но это всё, к чему приводят все эти законы.

Very interesting conversation I had with one fellow. He was a salesman, he walked up to sell me something. And so I started asking him what he was going to do about the atom bomb, the hydrogen bomb. This was such a new thought that he was completely flabbergasted that he had anything to do with it. And he imparted the information to me that he didn't think he would be affected in any way by the hydrogen bomb or the atom bomb. And I said, "Well, what if the continent of North America, as was announced in the paper the other day, could be obliterated by atomic fission?"

Так вот, далеко не все эти законы такие уж неправильные. Среди них есть J f множество тех, которые крайне необходимы. Инженеры сегодня обладают такой технологией, которая позволяет справиться с огромным количеством проблем. Мы, например, можем положить конец таким явлениям, как психосоматические заболевания.

"Well, somebody will think of something. We have weapons, we've been told, that counter this. We could obliterate Asia." This is an answer! But he says, "So, I don't think it would happen."

Человек учится строить. Он находит более совершенные средства коммуникации. Он создаёт лучшие транспортные средства. Он создаёт для себя лучший мир, который находится не где-то за углом, а прямо перед ним. Это потрясающий мир.

"Well," I said, "what would happen if it did happen?"

Что человек будет с ним делать? В 1932 году мои одноклассники решили, что он будет с ним делать. Он взорвёт его, вот что он с ним сделает. Если собрать вместе достаточное количество протонов и электронов и расположить их в определённом порядке, то они замечательным образом разобьют вдребезги мечты и надежды каждого человека. Но никто из тех людей, которые занимаются этим, не находится в настоящем времени. Что они делают... мы просто готовимся сыграть в хорошую игру, понимаете? Эти ребята, в ореоле славы, взрывают игровое поле и сжигают ворота. Они похожи на пострелёнка, который постоянно забирал у вас стеклянные шарики и убегал, чтобы вы не могли играть в шарики с остальными ребятами, понимаете? Он подходил к вам, хватал шарики и удирал: «Ля, ля, ля, ля, ля». Это сегодняшний физик-ядерщик. У меня есть несколько друзей среди них; я их знаю.

"Oh," he said, "you'd get along somehow."

Это великолепный мир, не так ли? Вы только-только добиваетесь, чтобы люди в этом мире начали общаться друг с другом. Вы действительно как следует налаживаете транспорт. Мы находим решение даже такой проблемы, как психосоматические заболевания. Человек выходит на такой уровень в области санитарии, в области обучения... всё начинает действительно налаживаться, понимаете? Но прежде чем мы сможем чего-то добиться, кто-нибудь устроит бабах!

And I said, "Well now, let's just see, if it were going to happen in the next ten or fifteen minutes, if it would influence you."

"Oh," he said, "I suppose it would — probably have trouble getting communication through to the home office. It's in New York," and so forth.

За последние несколько месяцев мы кое-что узнали. Я наконец определил, после долгих исследований в этой области, что было бы неправильным. Я наконец совершенно точно выяснил, что было бы неправильным. Это звучит так, как если бы у нас появился абсолют. Возможно, из этого правила есть исключения. Но что неправильного мы могли бы сделать? Да. Это не сделать ничего. Это было бы неправильно.

I said, 'Well, let's look at the number of things you're trying to do right now. Let's see, are you paying for a car?"

Когда вы начинаете одитировать преклира и обнаруживаете, что его состояние становилось очень плохим именно тогда, когда он прекращал общаться... именно тогда: он перестал общаться. Он принимал решение, что больше не будет общаться с какой-то областью ши что он больше не будет общаться с чем-то, и его состояние становилось очень плохим. Вы можете вернуться к прошлым жизням любого преклира, и вы неизбежно обнаружите, что он погибал именно тогда, когда принимал решение ничего не делать и перестать общаться.

The fellow says, "No, I bought it, that's my car out there."

Так что мы можем продемонстрировать вам на реальном примере, на реальном эксперименте, что неправильным действием было бы бездействие. И если мы хоть немного осознаём, что перед нами стоит проблема: что мир может быть уничтожен войной прежде, чем у него появится хоть какой-то шанс действительно стать цивилизованным, - то мы увидим, что неправильным действием было бы бездействие. Мы это знаем. Неправильным действием было бы не общаться.

"Oh." I said, "Oh good. All right. Now, an atomic destruction of North America would be the end of that car."

Сегодня не принято спрашивать у людей: «Эй, что вы думаете об атомной бомбе?» Недавно мы провели здесь небольшой опрос, интересный опрос: какова реакция людей на вопрос об атомной бомбе? И мы обнаружили, что люди закрывают глаза, когда на экране появляется атомная бомба, они ухолят из зала, они упорно ничего не делают в связи с этим. Они совершенно не могут смотреть этому в лицо.

"Now," I said, "that suit you've got there, you like that suit?"

Наши правительства возводили точно такие же дома, в которых живут люди, и сбрасывали на них бомбы, просто чтобы произвести впечатление на людей и показать, насколько это ужасно. Но люди всё равно ничего не делали в связи с этим, и они не будут ничего делать в связи с этим, потому что они не считают, что с этим можно что-то сделать.

And he says, "Well, yes!" He says, "My wife likes it too. I mean, she picked it up."

Но я скажу вам, что было бы неправильным действием, - бездействие. Это было бы неправильным действием. А неправильным способом обращаться с информацией по этому вопросу было бы не общаться. Это было бы неправильно. Мы это знаем. Мы можем не знать, что нужно делать, но мы знаем, какое действие является неправильным.

I said, 'Well, that would mean the end of that suit."

Давайте посмотрим на это. Имеет ли для вас, дтя меня, для всех нас какое-либо значение тот факт, что сегодня в мире существует такое мощное оружие, которое способно стереть с лица земли целый континент Северной Америки? Имеет ли это для нас какое-либо значение?

"Hmmm. Yeah, I suppose you could say that."

Знаете, я попытался поговорить об этом с людьми на станциях техобслуживания и так далее, и они никак не могли этого понять.

"Now," I said, "your kids — you're going to a lot of hard work . . . You got some kids?"

У меня состоялась очень интересная беседа с одним парнем. Он занимался торговлей и подошёл ко мне, чтобы что-то продать. Я спросил его о том, что он собирается делать в отношении атомной бомбы, в отношении водородной бомбы. Для него эта мысль была совершенно новой, и идея о том, что это имеет к нему какое-то отношение, привела его просто в изумление. И он сообщил мне, что, по его мнению, водородная или атомная бомба никак на него не повлияют.

"Yes, yes."

• А что если взрыв атомной бомбы сотрёт с лица земли Северную Америку, как недавно было заявлено в газетах?

"Well, you're going to a lot of hard work to keep them clothed and fed and give them an education and so forth, and you hope they grow up and amount to anything, you know, you hope so?"

"Oh, sure, sure."

Вот это ответ! Он сказал:

'Well," I said, "well, that would be the end of that."

• Так что я не думаю, что это произойдёт.

"Hmmmm." He was starting to get a little bit unhappy, but it hadn't come home to him yet.

So I said, "Well, let's see your wallet." He pulls out his wallet. I said, "Let's pull out some of your cards there." And he pulled out his Social Security card.

And I said, 'Well, all the material you have in your hands at this moment, including that fifty-dollar bill, would all be destroyed."

And he looked at me, and he shoved the stuff back in his wallet and he pushed it very, very carefully into his pocket and put his hand on it and he said, "We've got to do something about atomic fission!"

Well, it becomes very interesting communicating. But it is possible: Think — think of being able to communicate something like this to a salesman who does nothing but outflow and who is stuck in that direction. It's an impossible task.

The public at large, I believe, the people throughout Earth do not believe that anything can be done about their problems. They've even gotten to a point where these problems are more precious than life. If anything's going to survive, it's got to be the problem. They believe that problems are the finest things to have around because they don't think anything else could adequately occupy their time. It must be this way, otherwise they wouldn't permit a problem of this magnitude to continue to exist in their vicinity.

The worst thing in the world that they could do would be to revolt against any existing regime. Revolution never carried anything with it — never carried anything with it but chaos and the return with more ardure of the same regime that the populace got rid of.

It's the unhappy history of every revolt that ever took place that I know of. They revolt against the King of France and they get Emperor Napoleon. They revolt against the duke and they get a Duke of Lemonade. They revolt against a civil service system called the government of Russia, and they get a civil service system called communism.

So revolution isn't the answer. The answer must lie somewhere in the field of evolution. But evolution cannot take place without better information and more data. And more importantly, this single thing: a hope that something can be done about it.

And if we could tell people today, we could demonstrate to individuals today that something actually could be done about it — I don't care what problem we're addressing, you say something could be done about it — if we could tell them this, and that we could do something about it, we would probably just be getting into the entering wedge of two-way communication on the subject of Dianetics and Scientology.

Well, I'll tell you the wrong thing to do with Dianetics and Scientology is not to communicate it and not to use it. We know that's wrong. What are the right ways to communicate it? Those we can work out but any way is better than no way.

Every once in a while a group of auditors may get very dissatisfied with me or the HASI. It has happened. I hear about these things very seldom, they usually fold up before I get a message about them. But, they get dissatisfied somewhere or another, they feel that somebody's being too punitive or is upsetting them in some direction or is doing something wrong in some direction. And I'm usually appalled by the fact that they don't know what we're doing. They don't know what I'm doing. They don't know what the organization is doing. They haven't bothered to find out. All they noticed was that somebody was communicating. And their dramatization was to stop it.

The only thing that is thoroughly against the law in this universe is to communicate. And the only thing you can do wrong is not to communicate. And between these two factors you get a very big game.

Another thing you can do wrong is to be there. Your parents ever slap you around? Ever say you got muddy shoes, you should comb your hair, why don't you brush your teeth, why don't you mind your manners, why don't you get to school in time? Your parents ever do this to you? Do you know what the crime was? You were there! That's the only crime.

And let's suppose that for a moment they didn't notice you were there and you started to communicate. You said, "Mama — Mama, can I have an apple?" Naaahh! — second crime, which is the first and only crime: to communicate. If you cried, don't. If you yelled, don't. Don't communicate.

Well, there's one thing that we will never learn. There are a lot of things we have learned, organizationally. But whatever the aims, whatever the goals of Dianetics, Scientology or the various organizations or people connected with them, there's one thing I know fairly sure that they will never completely learn: They will never learn to stop communicating. Because auditing with the modern processes we have demonstrates to an auditor, time after time, that the only thing wrong with his preclear is the fact that he stopped communicating.

And if we ever get taught any lesson by preclears, if we ever get taught any lesson by aberration, it will be that to stop communicating and to do nothing is wrong. We'll learn that. If we ever make one human being well, we'll learn that one.

И я сказал:

Organizational policy would to a large degree dictate what we were communicating. And of course there are lots of ways we could communicate that are better than other ways. There are lots of ways we could communicate that are worse than other ways. A great many opinions could be expressed on how we should communicate and what we should communicate about. But let's not fall into the trap of punishing every time somebody communicates.

• Давайте заглянем в ваш бумажник.

If they're communicating about Dianetics or Scientology, let them communicate. You don't have to answer, particularly, but let them communicate.

Он вытащил свой бумажник. Я сказал:

Organizationally, we conducted an experiment in August. We chopped off a lot of certificates. We put a lot of people out of communication. And I sat back to find out what was going to happen. Did anything get better?

• Давайте вытащим несколько карточек.

Well, as a matter of fact, we couldn't put these people out of communication. They might not have written us for years but they really started writing us when we cut their certificates off.

И он вытащил свою карточку социального обеспечения. Я сказал:

One other direct result of this will be amusing to you: We stopped receiving complaints about auditors written by other auditors. Our mail used to be full of complaints from auditors about the horrible, how-bad-it-is-overthere other auditors. Nobody's complained about an auditor since.

• Так вот, всё, что вы сейчас держите в руках, включая пятидесятидолларовую купюру, будет уничтожено.

A fellow whose name we won't mention, in Great Britain, wrote over a very scathing, damning report on an auditor who had been a member of the Advanced Clinical Unit. So we accommodated him, this auditor that had complained. Without further investigation we simply yanked the certificate of the person he was complaining about. And he almost went into a spin. He told people for weeks, "No, I didn't write anything about her." Practically in the next mail, we restored this person's certificate. But this particular how-bad-itis-over-there has stopped. We don't receive our weekly condemnation, from that one auditor, of the auditors in Great Britain.

Он посмотрел на меня, засунул всё это обратно в бумажник и очень осторожно засунул его в карман, положил на него свою руку и сказал: «С атомной бомбой нужно что-то сделать!»

Now, this tells you, then, that there is better ways to communicate than some ways. But even entheta is better than no communication at all. We'd rather have an erroneous report than none. There are better ways to communicate.

Что ж, общение становится очень интересным. Так что это возможно... представьте, что вы способны донести подобную информацию до какого-нибудь торговца, который не делает ничего, кроме того, что создаёт исходящий поток, и который застрял в нём. Это невыполнимая задача. Люди в целом. как мне кажется, люди на всей планете Земля считают, что с их проблемами ничего сделать нельзя. Эти проблемы даже стали для них более ценными, чем жизнь. Если что-то и будет продолжать существовать, то это проблема Люди думают, что проблемы - это самое замечательное, что у них может быть, потому что они не видят ничего другого, на что они могли бы тратить своё время. Должно быть, так и есть, иначе люди не позволили бы существовать проблеме такой величины.

But we found out that if we as an organization, started to rap the knuckles of every auditor who was trying to communicate sincerely on the subject of Scientology, that we might as well go out back and cut our own heads off with the axe. And we found that out. We're guided by that practice and principle.

Самое худшее, что они могли бы сделать, - это поднять мятеж против какого- либо из существующих режимов. Революция никогда не приводила ни к чему... никогда не приводила ни к чему, кроме хаоса, а потом всё равно устанавливался прежний режим, от которого люди избавились, - только ещё более суровый, чем раньше.

But as far as auditors in the field are concerned, auditors scattered here and there across the world — and I do mean scattered across the world — I can sincerely tell you that I do not know of one of these auditors who isn't trying to do a good job of communication in his own framework and experience. They're all trying, one way or the other. Some of them think the only way they can communicate would be to shut off all that darn communication Ron does. There's very little of that, fortunately. Most everybody has learned that it's best to let that one run, and run another one, too. They can't stop that one anyhow. But these people are trying to do a job, they're trying to keep on communicating, they're trying to be there and they're trying to resolve some of the problems of man.

Это грустная история, которая происходила со всеми известными мне революциями. Люди подняли мятеж против короля Франции и получили императора Наполеона. Люди подняли мятеж против герцога и получили герцога Лимонада. Они подняли мятеж против государственной системы, называемой правительством России, и получили государственную систему, называемую коммунизмом.

And our organizational policy today is to do what we can do to help these people in their job of communication, and to communicate all we can, ourselves. And if anybody finds these organizations hard to understand, it's just because he'd have a hard time understanding communication.

Так что революция не является решением проблемы. Решением проблемы должна быть эволюция. Но эволюция невозможна, если у людей нет более правильной информации и большего количества данных. Но что ещё более важно: если у них нет надежды на то, что с этим можно что-то сделать.

Thank you.

И если сегодня мы можем сказать людям, если мы можем продемонстрировать им, что с этим действительно можно что-то сделать... неважно, о какой проблеме идёт речь, если мы скажем, что с этим можно что-то сделать... если бы мы сказали людям об этом, а также о том, что мы можем что-то с этим сделать, то мы, вероятно, сделали бы первый шаг к тому, чтобы вступить с ними в двустороннее общение о Дианетике и Саентологии.

Thank you.

Что ж, я скажу вам, что было бы неправильным: неправильным было бы не рассказывать о Дианетике и Саентологии и не использовать их. Мы знаем, что это неправильно. Каким образом нужно рассказывать людям о Дианетике и Саентологии? Мы можем разработать различные методы для этого, но лучше делать хоть что-то в этом направлении, чем не делать вообще ничего.

Время от времени какая-нибудь группа одиторов становится очень недовольна мной или М АСХ. Такое уже происходило. Я очень редко слышу о таких вещах; такие группы, как правило, разваливаются, прежде чем я успеваю получить сообщение о них. Но они становятся недовольны, им кажется, что кто-то слишком сильно наказывает их или расстраивает их или делает что-то не так. И меня обычно ужасает тот факт, что они не знают, что мы делаем. Они не знают, что я делаю. Они не знают, что делает эта организация. Они не потрудились выяснить это. Всё, что они заметили, так это то, что кто-то общается. И они начали драматизацию, направленную на то, чтобы остановить это.

Единственное, что является абсолютно противозаконным в этой вселенной, - это общение. Единственное неправильное действие, которые вы можете сделать, - это не общаться. И между этими двумя факторами возникает очень большая игра.

Ещё одно неправильное действие, которое вы можете сделать, - это присутствовать. Вас когда-нибудь шлёпали родители? Они говорили вам, что у вас грязные ботинки, что вам нужно причесаться, что вам нужно почистить зубы, что вы должны следить за своими манерами, что вы не должны опаздывать в школу. Вам когда- нибудь говорили такое родители? Знаете, в чём состояло ваше преступление? Вы присутствовали! Это единственное преступление.

Давайте представим на секунду, что родители не замечают, что вы есть, и вы начинаете общаться. Вы говорите: «Мама... мама, можно я возьму яблоко?» - Неаааа! - второе преступление, которое является первым и единственным - общаться. Вы плачете, вам говорят перестать. Вы кричите, вам говорят перестать. Не общаться.

Что ж, есть кое-что, чему мы никогда не сможем научиться. Мы научились многому в том, что касается организации. Но независимо от того, в чём состоят цели Дианетики и Саентологии и различных организаций и людей, которые имеют к ним отношение, есть кое-что, чему люди никогда не смогут научиться в полной мере, и я в этом вполне уверен: они никогда не научатся прекращать общение. Ведь когда вы проводите одитинг с использованием современных процессов, вы раз за разом убеждаетесь, что единственное, что не в порядке с преклиром, так это то, что он перестал общаться.

И если мы и научимся чему-нибудь, работая с преклирамп, если мы и научимся чему-нибудь, работая с аберрациями, так это тому, что неправильным действием является прекратить общение и ничего не делать. Мы усвоим это. Если мы приведём хоть одного человека в хорошее состояние, то мы усвоим это.

Организационная политика в значительной степени определяет, что мы должны сообщать людям. И конечно, существует множество способов сообщить это людям. Какие-то из них лучше, какие-то хуже. Многие люди могут высказать своё мнение по поводу того, как и о чём мы должны говорить людям. Но давайте не будем попадаться в эту ловушку, давайте не будем наказывать человека каждый раз, когда он начинает общаться.

Если он говорит о Дианетике и Саентологии, то пусть он общается. Вам, в общем-то, не обязательно отвечать, но пусть он общается.

Таким образом, мы видим, что одни способы общения лучше других. Но даже энтэта лучше, чем вообще никакого общения. Лучше получить ошибочный доклад, чем вообще никакого. Но существуют лучшие способы общения.

Мы обнаружили, что если мы как организация будем наказывать каждого одитора, который искренне пытается общаться о Саентологии, то мы срубим сук, на котором сидим. Мы обнаружили это. Мы руководствуемся этим принципом в своей практике.

Но что касается одиторов, которые работают в районе деятельности, одиторов, которые разбросаны по всему миру, - и я действительно имею в виду, что они разбросаны по всему миру, - то могу честно сказать, что я не знаю ни одного одитора, который не пытался бы хорошо общаться с людьми в пределах своих способностей и знаний и с учётом накопленного им опыта. Все они пытаются делать это тем или иным образом. Некоторые из них считают, что могут общаться только в том случае, если будет перекрыто всё чёртово общение Рона. К счастью, таких одиторов мало. Почти все из них пришли к выводу, что пусть лучше это общение продолжается и что к нему лучше добавить ещё одну линию. Они всё равно не смогут остановить это общение. Но эти люди пытаются сделать свою работу, они пытаются продолжать общение, они пытаются присутствовать и пытаются разрешать некоторые проблемы, которые есть у человека.

И на сегодняшний день наша организационная политика заключается в следующем: делать всё, что мы можем сделать, чтобы помочь этим людям в общении, а также общаться самим как можно больше. Если кому-то кажется, что наши организации трудно понять, то это происходит только потому, что этому человеку трудно понять общение.

Спасибо.

Приведенные в этом глоссарии определения отражают лишь те значения слов, в которых эти слова используются в данной лекции. Этот глоссарий не предназначен для того, чтобы заменить толковый словарь. Пользуйтесь толковым словарем для прояснения слов, которые не содержатся в этом глоссарии.

Cobalt 12: шуточная ссылка на кобальт-60 – радиоактивная форма кобальта. Кобальт – химический элемент, серебристо-белый металл с красноватым отливом, более твердый, чем железо.

водородная бомба: бомба огромной разрушительной силы, которая по своей мощности превосходит атомную бомбу. Взрывное действие водородной бомбы основано на термоядерной реакции (реакции слияния атомных ядер определенных форм водорода, сопровождающейся выделением огромного количества энергии).

галун: [франц. galon] шитая золотом, серебром, цветной мишурой тесьма, лента; нашивка из такой тесьмы, ленты на форменной одежде.

герцог Лимонад: придуманный титул герцога, возможно это намек на Вильгельма, принца Оранского (1533 – 1584) (По-английски его фамилия звучит как «Орандж», что означает «апельсин»). В 1568 году Уильям возглавил завершившееся успехом восстание Нидерландов против правления Испании и католической религии, которое осуществлялось испанским правителем-тираном герцогом Альбой. Однако в дальнейшем, когда власть перешла к Вильгельму, его протестантские последователи, используя силу, установили такой режим, при котором к католикам в Нидерландах относились столь же нетерпимо, как к протестантам во времена испанского правления. Вильгельм был убит в 1584 году.

карточка социального обеспечения: карточка, свидетельствующая о том, что человек принимает участие в социальном обеспечении – программе обеспечения пожилых людей, безработных, людей, переживших различные катаклизмы, а также страхования здоровья и страхования по нетрудоспособности. Эта программа осуществляется федеральным правительством США за счет обязательных вкладов, которые делают определенные работодатели и группы служащих.

Кингмен: город на севере штата Аризона (США). В 1945 году в этом городе было выделено место для хранения самолетов и в течение последующих двух лет туда было доставлено на хранение свыше 7 000 самолетов, которые использовались как источник запасных частей.

комиссия по атомной энергии: федеральная служба, созданная в 1946 году, чтобы управлять развитием программы США по атомной энергии. В 1975 году была упразднена, исследования были переданы одному ведомству, а производственные циклы, безопасность и использование – другому.

МАСХ: (Международная ассоциация саентологов Хаббарда) организация, которая осуществляла управление всеми саентологическими организациями в мире и в которой осуществлялось общее членство в Церкви Саентологии в то время, когда была прочитана эта лекция. Международная Церковь Саентологии сменила МАСХ в управлении организациями, а Международная ассоциация саентологов (MAC) сейчас выполняет роль МАСХ как организация, действующая на основе членства.

министр военно-морских сил: должностное лицо в правительстве Соединенных Штатов, на которое возложена обязанность контролировать всю деятельность военно-морских сил.

Наполеон: Наполеон Бонапарт (1769 – 1821) – французский военный лидер. При помощи военной силы он пришел к власти во Франции, провозгласил себя императором и вел завоевательные войны по всей Европе до тех пор, пока в 1815 году не был разгромлен объединившимися против него военными силами нескольких стран. Он известен тем, что в результате интенсивного использования гренадеров в своих войсках уменьшил рост французов на один дюйм (два с половиной сантиметра). Первоначально это были солдаты, которые метали ручные гранаты, для чего выбирались только самые высокие мужчины в роте. Гренадеры, как правило, сражались отдельно от основных войск, из них формировались элитные части, которые несли большие потери в боях. Наполеон формировал из гренадеров целые дивизии, в результате чего многие из наиболее высоких мужчин в его армии погибли.

отбыть срок: отсидеть срок в тюрьме. В этой лекции используется в переносном смысле.

«Открывающая процедура 8-К»: процедура, заключающаяся в том, что преклир в соответствии с указаниями одитора передвигает свое тело по комнате. Она выполняется до тех пор, пока преклир не достигнет следующих результатов: а) обнаружит, что он действительно находится в общении со многими участками поверхности предметов, имеющихся в комнате; б) сможет выбирать места в комнате и знать, что он их выбирает и что он способен общаться с ними; в) сможет выбирать места, подходить к ним и решать, когда прикоснуться к ним и когда отпустить их.

Оул Док Мафусаил: главный герой серии рассказов, написанных Л. Роном Хаббардом. Оул Док Мафусаил был физиком и его врагами были болезни, старость и психология. Он был самым знаменитым членом элитной космической организации, называвшейся «Солдаты света», члены которой «посвятили себя сохранению человечества от всего, что ему угрожает, – будь то войны или космические исследования».

Потомак: река, протекающая через г. Вашингтон (столицу Соединенных Штатов Америки).

продвинутое практическое подразделение: речь идет о продвинутом практическом курсе – одном из курсов, на которых сообщались сведения по теории и освещались результаты исследований. Эти курсы проводились Л. Роном Хаббардом в период с 1953 по 1961 годы. Они давали глубокое понимание явлений, связанных с разумом, и принципов, по которым проводятся исследования.

протон: частица материи, обладающая положительным электрическим зарядом.

станция техобслуживания: предприятие, имеющее оборудование для выполнения технического обслуживания автотранспорта. В частности, на таких станциях продается бензин и машинное масло, выполняется ремонт автомобилей и так далее. Называются также «автозаправочными станциями».

фонд Форда: крупный частный трест, созданный в 1936 году Генри Фордом (1863 – 1947) – промышленником и пионером автомобилестроения – и его сыном Эдселем (1893

– 1943). Первоначально, как было заявлено, цель этого треста состояла в том, чтобы положить начало научному исследованию человека.

форт Нокс: военная база на севере штата Кентукки (США); местонахождение золотого запаса США (золотые слитки, предназначенные для изготовления золотых монет).

Эдисон: Томас Эдисон (1847 – 1931), американский изобретатель. Он запатентовал свыше тысячи изобретений, среди которых электрическая лампочка, фонограф, кинопроектор и микрофон.

электрон: частица материи, обладающая отрицательным электрическим зарядом.