Примечание: качество, с которым изначально была сделана запись этой лекции, не позволило восстановить ее и сделать пригодной для звуковоспроизведения. Тем не менее, чтобы предоставить вам все лекции этой серии в том виде, как они были прочитаны Роном, ниже приводится полный текст этой лекции.

Эта лекция называется «Причина и следствие». В первой ее части я попытаюсь рассказать вам о нескольких кнопках. Я знаю, что вам известны все кнопки, всем вам, но есть несколько кнопок, которые можно нажимать в кейсах – эти кнопки дают наиболее примечательные результаты.

Осознаете ли вы, с помощью какого механизма люди заставляют вас быть последовательным? Вы сказали, что сделаете то-то и то-то. Вы сказали это по собственной воле... вы сказали, что сделаете то-то и то-то, но потом занялись своими делами и не сделали этого, а затем кто-то приходит и говорит: "Мрых, ты этого не сделал».

Одна из первых кнопок упоминается в маленькой книжке «Продвинутая процедура и Аксиомы», мимеографирование которой уже закончено, но типография задержалась с обложками. Она будет у нас завтра. У меня был один ее экземпляр, который я собирался держать вот так, так что если вы просто представите, что тут есть экземпляр этой книги, я буду вам очень признателен. Но приехал один южанин из Луизианы, и он должен был ехать прямо в Нью-Джерси сегодня вечером, и, принимая во внимание то ужасающее темное невежество, которое имеет место в этом среднеатлантическом штате, я дал ему этот экземпляр с собой. Вся эта область знания о кнопках... она очень интересна. Есть набор кнопок, который, можно сказать, делает кейс менее жестким, и есть другой набор, который, можно сказать, разрешает кейс. Где-то есть одна... где-то есть только одна кнопка, вы нажимаете ее, и у преклира из ушей вылетают огромные электрические дуги в десять тысяч вольт, он дважды переворачивается, визжит – и становится клиром. Возможно, такая кнопка имеется среди этого арсенала кнопок. Но, несомненно, у нас имеется определенный модус операнди.

И вы отвечаете: «Мрау-храу-зыр, я на самом деле и не собирался это делать», или что-то в этом роде и так далее.

Так вот, когда я говорю: «Кнопка», я, разумеется, имею в виду тот расчет – или ту слабость или странность – человеческого разума, с которым что-то не так и который можно исправить, затронув только один фактор. Оптимальная кнопка могла бы сделать с преклиром то, о чем я только что сказал. При использовании второго набора кнопок потребуется немного больше времени.

«Ты же говорил, что сделаешь это!»

Так вот, некоторые из этих кнопок имеют очень, очень широкое применение. Фактически сейчас я занимаюсь только теми кнопками, которые, насколько мне известно, воздействуют на любой кейс. Есть веские и достаточные причины полагать, что где-то существует одна-единственная кнопка, но, несомненно, этот второй набор кнопок таков, что тем или иным образом он позволит обнаружить то, что мы называем расчетом, существующим в кейсе, очень быстро.

И в конце концов вы уже не можете избавиться от этого постулата. Вот так ваши постулаты и заключения обретают большую силу над вами. Не существует особых причин, в силу которых все эти штуки должны быть столь неизменно последовательны. Вы должны быть в состоянии... этот компьютер на самом деле устроен так, что он очищает себя от собственных постулатов. Иначе говоря, старые постулаты никого не волнуют, за исключением тех случаев, когда вам, чтобы быть правым или сделать других неправыми, приходится осуществлять свои постулаты и становиться «человеком слова» (в кавычках).

Так вот, одна из этих кнопок «Доверие – недоверие». Мы работаем, исходя из следующего: то, что преклир делает, распространяется на все динамики; иными словами, когда преклир делает что-то себе, он автоматически делает это и всем другим динамикам. Если он делает что-то любой из динамик, то он автоматически делает это себе.

Как только вы оказываетесь не в состоянии избавиться от всего этого, люди приходят и говорят: «Но ты не держишь свое слово».

Так вот, вы знаете об этом... и прежде чем я сотру это, заметьте как следует... штат Нью-Йорк наконец сломался, и с помощью этого нового процесса, с помощью этой книги... одитор и книга для помощи самому себе, которую можно использовать... вполне возможно, что мы сможем вылечить алкоголика за пару сотен долларов. И еслиучесть, что каждый алкоголик ежегодно обходится штату в гораздо большую сумму, это сэкономит штату значительные средства на помощь алкоголикам. Нам хватает ума не пытаться взывать к гуманизму правительства.

«Нет, я его держу!» – это, по сути, приканчивает вас.

Итак, как бы там ни было, вот ваши различные динамики: четвертая, пятая, шестая, седьмая, восьмая.

Иначе говоря, общество придумало целую систему, чтобы осуществлять сверхконтроль над людьми. Судя по всему, эта система просто-напросто позволяет колесикам общества продолжать вращаться. «Если люди не будут держать свое слово, дела в обществе, конечно же, пойдут плохо» – они так говорят. В действительности это механизм контроля.

Так вот, каждый индивидуум состоит из центральной силы, движущей его через жизнь, которую мы могли бы назвать выживанием. Так вот, на самом деле мы впервые можем назвать ее не выживанием, а иначе, о чем я расскажу немного позже. Но давайте назовем это стремление, эту движущую силу выживанием. Это усилие, прилагаемое организмом для того, чтобы выжить.

Если кто-то может заставить вас держать слово и выполнять общения, он сможет аберрировать вас, опустить по шкале тонов и контролировать... иначе говоря, он сможет сожрать вас. Ведь, я уверен, вы можете вспомнить случаи, когда вы по собственной воле решали, что что-то должно быть так-то и так-то, а затем, минут пятнадцать спустя, вы узнавали больше данных об этом и изменяли свое решение. А кто-то ловил вас на слове, потому что ему это было выгодно.Вся система заключения контрактов в бизнесе была изобретена, чтобы подавить одних бизнесменов и позволить преуспеть другим. Весь институт странствующих рыцарей и прочий вздор – все это было создано лишь с одной этой целью.

Так вот, это только одно усилие. Но если мы рассмотрим его – наведем на него увеличительное стекло – мы обнаружим, что в этом одном усилии на самом деле имеется восемь усилий.

На самом деле в основе всего этого лежит вполне определенный механизм, но это аберрирующая сторона данного механизма. Вы можете отправить преклира назад по траку времени и найти множество случаев, когда он по собственной воле говорил, что сделает то-то и то-то, а потом именно это его и заставляли сделать. И каждый раз, когда это происходило, его способность делать что-то со своими постулатами и заключениями снижалась. И эти заключения аберрируют его, поскольку зачастую к этому примешивается физическое усилие.

И первая динамика, это, разумеется, динамика самого человека. Вторая динамика делится на две части: одна из них – секс, а вторая заключается в том, чтобы растить детей. Две эти части относительно... ну, они весьма тесно связаны. Давненько уже не было непорочного зачатия.

Вилли говорит, что будет каждый вечер убирать свой велосипед на место... он думает, что это хорошая идея. Он говорит: «Я думаю, что буду каждый вечер убирать свой велосипед на место; тогда он не поржавеет». Итак, он принимает это решение, и в первый вечер убирает велосипед на место, а следующим вечером... да ну его к черту. В конце концов в мире полно велосипедов.

Как бы там ни было, третья – это группы... группа. И это любые группы, любого рода. Временные или постоянные группы, политические группы, социальные группы, все, что угодно в этом роде, – это третья динамика.

А папа напоминает: «Кажется, ты говорил, что будешь убирать велосипед на место».

Четвертая динамика – это динамика всего человечества.

«О!» Теперь Вилли сбит с толку. Он действовал по собственной воле. Так что он заявляет: «Нет. Сегодня я не уберу его на место».

Пятая – это та, что связана с жизнью, просто с жизнью в целом. Это растения, рыбы, любые разновидности жизни... деревья.

«Но ты говорил... Ты должен держать свое слово, не так ли? Ты должен быть джентльменом, ты должен выполнять свои обещания, ты должен быть бизнесменом, ты должен быть рыцарем, ты должен быть...» О, не знаю, таких механизмов хоть пруд пруди.

Шестая динамика – это та динамика, которую мы называем «МЭСТ»: материя, энергия, пространство и время. Это материальная вселенная. У человека действительно имеется стремление к выживанию физической вселенной. Расскажите людям в наши дни о том, что какая-то наука взрывает нашу планету, и они поднимут шум. Они поднимут шум, независимо от того, есть на ней люди или нет. Если бы вы сказали... сказали, что кто-то собирается сбить с неба двадцать девять звезд, чтобы эти звезды исчезли навечно, то люди расстроились бы.

И вот мы видим, как Вилли, хорошенько получив по тому месту, откуда ноги растут, каждый вечер убирает велосипед на место, поскольку он сказал, что будет это делать.

Седьмая динамика – это та динамика, которую мы называем «тэта». Это статика жизни; это то, откуда... откуда происходит жизнь.

Вот так это и происходит. Если вы нарушите контракт, вы окажетесь в суде, как говорят некоторые. Если вы не сдержите слово, вас ждет то же самое. Иначе говоря, здесь опять-таки механизм силового контроля вторгается в нечто естественное.

А восьмерка вот здесь... мы пишем ее вот так: восьмерка, лежащая на боку, что означает бесконечность... это динамика Верховного Существа, Неподвижного Перводвигателя, Создателя, как бы вы это ни назвали.

Вера и убежденность – это нечто неизменное; здесь играет роль то, последователен ли человек. Но индивидуум, начиная действовать на основе этой статики, управляет движением. Движение – это, по сути, изменение. Затем появляется кто-то еще и заставляет человека быть последовательным на протяжении цикла движения. Этот цикл не завершается, человек думает, что он должен оставаться последовательным, чтобы быть, и поэтому он заставляет себя быть последовательным, что идет вразрез с существующими условиями, – в этом-то и беда.

Итак, если изучить самого человека, то покажется, что у него имеется некое стремление в каждой из этих областей... у индивидуума. Другими словами, индивидуум заинтересован в выживании групп наравне со своим собственным выживанием.

Иначе говоря, последовательность индивидуума истолковывается неправильно. Он обещал быть лишь чем-то одним. Причина всегда и везде предшествует любому следствию. Можно говорить об инграммах, вторичных инграммах, локах, о всяких таких вещах, но на самом деле всему этому предшествует причина. Причина предшествует всему этому. Первая причина, изначальная первичная мысль – это «быть»: переход из состояния небытия в состояние бытия. Это решение и это постулат. И как только это сделано, это распространяется на сферы движения, сферы деятельности в жизни. И чтобы продолжать существовать, индивидуум, конечно же, должен претерпевать эти различные изменения, поскольку все окружение изменяется. Поэтому индивидуум тоже изменяется. Но решение «быть» предшествует всем остальным решениям. И после этого «быть» могут происходить лишь видоизменения. Вы не можете избавиться от этого первого решения. Последовательность, присущая этому первому решению, очень мощна, очень сильна.

Нас учили (некоторые из нас оказались способны сопротивляться этому)... нас учили тому, что все люди очень эгоцентричны, что младенец, например, – это отдельный мир и больше ничего... и это очень хитроумное утверждение, но это неправда. Младенец не демонстрирует свое выживание по этим различным направлениям по одной очень веской причине: он не говорит. Но возьмите двухлетнего ребенка и начните задавать ему вопросы об остальном человечестве... это даст вам представление о разнице в подходе Дианетики и того, что применялся в прошлом. Подход, который применялся в прошлом, такой: прочитать учебник, чтобы написать учебник, с тем чтобы кто-то другой мог прочитать этот учебник и написать новый учебник. Учебник, учебник.

Существует первое действие, которое находится ниже веры. Вера находится как бы надо всем этим, и вера – это на самом деле состояние небытия. Это слово описывает статику жизни. Статика жизни появляется из веры. Она появляется из веры, но она характеризуется отсутствием движения, она не является бытием, но потенциально она причина, просто потенциально она причина.

Возьмите график сна. Существует график сна, который напечатан в книгах о разуме (они хранятся в библиотеках) и который существует уже в течение тридцати или сорока лет, и он неверен. Он абсолютно неверен. На нем изображено то, насколько глубоким бывает сон после различного количества часов сна. И этот график... кто-то выдумал его после прочтения какого-то учебника, он нарисовал его, вручил его кому-то, и с тех самых пор этот график печатали. И какого-то молодого ученого, работающего над своей докторской диссертацией, практически выставили за дверь его профессии... в дегте, перьях и так далее... поскольку он, о ужас, взял и измерил глубину сна после определенного количества часов сна. И он выяснил, что эта величина весьма изменчива и что график совершенно ошибочен. Он опубликовал эти данные в своей докторской диссертации, университет поспешно присвоил ему докторскую степень и избавился от него, и никто о нем больше ничего не слышал.

Затем возникает первое решение или мысль – «быть». «Теперь я буду». Это начинается с управления движением, и пока индивидуум управляет движением, он есть. И даже когда движение управляет им, он по-прежнему есть.

Но, как бы там ни было, такое положение дел, когда кто-то читает книгу, чтобы написать книгу, для того чтобы кто-то мог прочитать его книгу и написать другую книгу... это может привести к тому, что результатом исследований в той или иной области будет абстракция, не имеющая ничего общего с реальной вселенной, ничего общего с тем, как люди ведут себя на самом деле. Возьмите результаты одного из таких систематизированных наблюдений и как следует изучите человечество – не книгу, а человечество – и вы многому научитесь.

Таким образом, мы имеем этот первый постулат причины, который предшествует всем остальным постулатам.

Двухлетний ребенок очень ясно излагает свои мысли о таких предметах, как группы, его семья, чем он хочет заниматься, о роли его отца и так далее... если вы в состоянии вступить с ним в общение. Взрослые редко пытаются сделать это. Они говорят: «У-тю-тю, на-ка конфетку». Ребенок уходит, у него нет слов, чтобы точно выразить то, что он думает. Но если вы просто сядете с ним и попытаетесь поговорить с ним, позволите ему упростить свои мысли до уровня вашего понимания, то вы узнаете кое-какие поразительные вещи. Но это, кстати, хитрый трюк: позволить ему упростить свои мысли до уровня вашего понимания.

Начиная с этого первого момента бытия и до настоящего времени может иметь место все, что угодно... все, что угодно... но все это может лишь видоизменить этот изначальный постулат. Иначе говоря, у вас, у каждого из вас есть первичный постулат, который предшествует всем видоизменениям. И с этого начинается существование. Что ж, все это будет просто продолжаться на основе этого постулата о том, что именно так и обстоит дело, поскольку так уж получается, что именно так все это и работает.

Ладно. У нас есть... Динамики с первой по восьмую представлены даже в маленьком ребенке. У ребенка множество неприятностей. Причина, по которой люди говорят, что ребенок эгоцентричен, заключается в том, что на самом деле у ребенка неприятности. Когда он вселяется в это тело, его двигательные центры не подключены. Если бы кто-то завел вас в «Боинг», посадил бы вас в четырехмоторный бомбардировщик и сказал: «Ладно, приятель, управляй им", то вы бы посмотрели на все эти дроссели, индикаторы горючего, посадочные закрылки, генератор и масло...

Каждое человеческое существо – живое или мертвое – начало свое существование с этого первичного постулата. Оно перешло из причины в бытие. И все его последующие решения, по сути, целиком и полностью сводятся к одному: «быть или не быть»... старый добрый Шекспир... быть ли индивидууму в состоянии бытия или же в состоянии небытия относительно чего-либо; быть ему или не быть. Если индивидуум отвечает на такие вопросы с уверенностью... то есть, если он принимает четкие и недвусмысленные решения быть, четкое и недвусмысленное решение не быть относительно чего бы то ни было, то он сохраняет изумительное душевное здоровье, что бы с ним не происходило. Но позвольте ему зависнуть между этими двумя решениями. Здесь у нас «да-нет». «Нет» – это просто состояние небытия. «Да» – это состояние бытия. Итак, вот как вы решаете ту или иную проблему. Вы говорите:

«У-гм-мм-ннн...» – что нужно нажимать, чтобы получилось то-то и то-то?

«Пойти ли мне в кино сегодня вечером?» Вы можете сказать «да» или «нет», но вы не можете сказать «может быть». Вы можете сказать: «Может быть, я пойду в кино сегодня вечером», но что вы при этом делаете – проезжаете полпути к кинотеатру, паркуете машину и ждете два с половиной часа? Это и есть «может быть», и вы зависаете посередине между этими четкими решениями «да» и «нет».

Что ж, ребенок обучается этому постепенно. Он обладает врожденным знанием того, где находятся эти двигательные центры, но проблема состоит в том, что он все время ищет их на ощупь. В конце концов он обнаруживает, с огромным облегчением... вы когда-либо видели. как ребенок находит свою руку... выясняет, как двигать рукой? Он будет поднимать свою руку, будет смотреть на нее, и в конце концов он обнаружит, что она движется таким-то образом. О, он очень доволен, очень доволен; этот центр у него подключен. Затем он подключит свои пальцы; он выяснит, где находятся их кнопки. И он выполнит всю эту работу по координации. У него уйдет пара лет на то, чтобы вернуть себе координацию. Однако это не означает, что... он пытается одолеть объект физической вселенной под названием «я сам». И начиная с этой точки он движется дальше.

Вот кто-то приходит и начинает терзать ребенка так и эдак: бьет его, чтобы он вел себя как следует, вынуждает его принять кучу постулатов, которые ребенок сам же и создал, навязывает ему то да се, мешает ему добиваться желаемого. В этот момент у ребенка уже есть решение о том, быть ему или не быть. Он может сказать: «Ну ладно, мне конец, поскольку я не сумел сохранить свой первичный постулат в действии. Я принял решение быть, а все эти великаны говорят мне не быть. Что ж, я не собираюсь “не быть”. Я попытаюсь продолжать быть» – к чему бы это ни относилось. И вот ему снова дают по голове. Если бы он принял решение не быть, – а это единственное четкое решение, которое он может принять, если говорить об отрицательных решениях, – он тут же умер бы... бум. Начал бы все сначала. Это просто. Но он этого не делает. Он зависает в «может быть». Он говорит: «Я буду не вполне самим собой». И вот он оказывается в вэйлансе мамы, папы, ножки кровати, лошади, собаки; он выходит из вэйланса... он может оказаться даже в искусственном вэйлансе, в каком угодно... в этот момент он выходит из вэйланса и начинает притворяться, будто в действительности он не является самим собой, но он все равно собирается продолжать быть, это своего рода завуалированное решение «быть». И он продолжает действовать на основе этого завуалированного решения «быть», пока с ним не происходит что-нибудь еще, и ему снова приходится выбирать что-то среднее. Он на самом деле не в состоянии быть; он вынужден занять промежуточную позицию. И после того, как человек делает это в течение довольно долгого времени, он становится нормальным.

Но как только вы лишаете человека одной из этих... проделайте противоположный эксперимент. Как только вы лишаете человека одной из этих динамик и говорите: «Для этого человека данная динамика никак не может существовать», бог ты мой, у вас появляются неприятности, поскольку исчезают все динамики – фюить!

На самом деле все то, чему учит общество, имеет свойство подвешивать человека в различных «может быть». Маленькая девочка приглашает вас в гости, вы приходите, она ведет себя оскорбительно, вы берете тарелку с мороженным и бросаете ей в лицо. Нет, нет, вы не можете быть таким. Вы должны занять промежуточную позицию и вы должны сказать: «Я поступил неправильно». Но это невозможно. Вы не можете признать, что поступили неправильно. Насколько неправым мы можете быть? Мертвым! И личность умирает ровно в той степени, в которой ее заставили признать свою неправоту. Если ее слишком часто заставляют признать свою неправоту, она становится очень аберрированной. В начале жизни человек обладает колоссальным «запасом прочности»: он может время от времени быть неправым.

Другими словами, они опускаются на один и тот же уровень. Если вы наполовину урежете одну из динамик, то вы наполовину урежете и остальные динамики. Другими словами, этот комплект динамик очень важен для выживания человека. И возьмите, например, человека, который кричит на каждом углу: «Бога нет, и я пристрелю всякого, кто скажет, что он есть», и некоторое время ему это сходит с рук, и он продолжает в том же духе. Но однажды он сталкивается с тем или иным явлением... неважно, было ли это подстроено или нет, это неважно... внезапно он становится убежден, что Бог существует, и это после того, как он половину жизни потратил на то, чтобы доказать, что Бога нет; это неудача по восьмой динамике, и он пробивает самое дно – бамс!

Так вот, знание, эпистемология – это тот предмет, который человек должен знать, прежде чем он сможет знать, что он знает. Эпистемология – это знание. Что ж, это состояние знания. Странно, что за мгновение до того, как вы сказали: «Быть», вы знали. Вы знали все, что только можно знать. А затем вы сказали: «Быть», и стали, и начали двигаться вперед, а потом вы сказали, что вам нужно что-то узнавать. Это очень странно.

Понимаете, его ошибка состояла в том, что он не был последователен; он утверждал, что восьмой динамики не существует, и до тех пор, пока он преуспевал в этом, с ним все было в порядке. Так что тут возникает второй фактор: с любой из этих динамик вы можете делать все, что вам угодно, но вы не можете потерпеть неудачу. Нельзя терпеть неудачу.

Но вы знаете! Вы просто притворяетесь, что не знаете. Ведь, пожалуй, единственный способ обрести действие, движение, развитие, выживание и так далее, – это притвориться, будто вы не знаете. Вы притворяетесь, будто чего-то не знаете, и тогда вы можете что-то изучать. Вы притворяетесь, что вас нет или что вы не несете ответственность за то-то и то-то, и у вас появляются контрусилия, у вас появляется хаотичность, вы можете воевать с русскими или делать что-то вроде этого.

Вы можете сказать, что... предположим, вы поступаете в какой-нибудь монастырь, ежедневно занимаетесь самобичеванием, и чуть ли не убиваете себя как первую динамику по двадцать четыре часа в день, очень дурно с собой обращаетесь, – что-то вроде этого. Что ж, если дело обстоит именно так и если вы делаете именно это, то бога ради, не надо внезапно приходить к выводу, что этого не стоило делать, поскольку это будет неудачей. Это неудача. Другими словами, здесь играет роль то, последователен ли человек... насколько четко он последователен.

Пока вы притворяетесь, будто не вполне можете чем-то управлять, у вас будут неприятности с этим... так что у вас есть хаотичность, у вас есть движение, у вас есть действие и вам есть, чем заполнить время. И вот, что забавно: вы все знаете, что вы это делаете. Понимаете, вы знаете!

Так вот, что касается четвертой динамики, человек все время говорит: «Люди ни на что не годятся». Не допускайте, чтобы он пришел к выводу, что люди на что-то годятся, – это будет изменением.

К примеру, человек хочет, чтобы кто-то пришел и сказал ему, что он должен иметь веру. В сущности, он знает, что это неправильно. Если вы думаете, будто он не знает, что это, в сущности, неправильно, – то, что он должен иметь веру, – то просто послушайте несколько споров по поводу христианства. Думаю, количество слов, написанных по поводу христианства, укажет вам, что в этом, должно быть, есть что-то не совсем правильное, иначе на эту тему не велось бы столько споров. На самом деле в основе всего этого лежит «иметь веру». К черту все это, вы сами и есть вера. Как вы можете иметь веру?

В данный момент у нас имеется целое общество, которое учили тому, что человек думает только о себе. Чтобы у людей была третья динамика, их нужно принуждать, бичевать, избивать и давать им образование. Их нужно сажать в тюрьму. Их нужно отправлять в школы. Их нужно наказывать, штрафовать, облагать налогами, заставлять ходить на выборы и голосовать за демократов. Все это нужно делать для того, чтобы заставить человека иметь третью динамику. Другими словами, кто-то работает как сумасшедший, чтобы создать что-то, что и так уже существует. А вы убираете все эти огромные структуры, предназначенные для того, чтобы сделать человека общественным существом, и обнаруживаете, что под этими структурами лежит гораздо более привлекательная и гораздо более прочная структура, чем любая из искусственно создаваемых структур.

Глупо говорить кому-то, кто является верой, что он должен иметь веру, поскольку это заставляет его искать свою веру не в самом себе, а где-то еще. И тем не мене, используя этот механизм, человек, определенно, может создать кое-какую хаотичность. Ему нужно лишь запостулировать, что где-то вовне существует нечто такое, что он не контролирует и по отношению к чему он не является причиной, и дело в шляпе. Теперь у него есть хаотичность, у него есть действия, у него есть крестовые походы, у него есть... баптистская церковь может спорить с методистами.

То же самое относится и к четвертой динамике. Вам когда-нибудь доводилось разговаривать с маленькой девочкой, которая считает, что только кошки стоят того, чтобы с ними общаться, а человек – существо никчемное? Что ж, такие люди есть, уверяю вас. «Люди – никчемные существа. Люди жестоки, они звери, они делают ужасные вещи. И род человеческий ни на что не годится, и человек ни на что не годится. Но кошки, собаки, маленькие славные глупые животные – вот они славные». И, другими словами, валите все на пятую динамику. Так вот, с ней все будет в порядке, и она сможет жить до тех пор, пока эта идея не подведет ее, поскольку это искусственная идея.

Иначе говоря, это позиции, которые на самом деле противопоставлены... действие. Без этих различий не было бы никакого действия.

Человек может делать с этими динамиками практически все, что захочет, до тех пор, пока он последователен. Как только он перестает быть последовательным, его состояние становится плохим.

Сейчас вы говорите о смерти. Человек превосходно веселился в течение чертовски долгого времени, притворяясь, будто он не знает о смерти. Это сделало смерть чем-то ужасным. Теперь он может наполнить свою жизнь невероятным драматизмом. Кроме того, он может выкинуть такой вот замечательный фокус: «Я отдаю свою жизнь за тебя. Я герой». Бог ты мой, как же мы на это покупаемся! Чушь! Возможно, этот парень отдает свое тело, но он, определенно, не отдает свою жизнь.

Следовательно, в настоящее время у нас имеется общество, которому как следует вдолбили в голову идею: «Стой сам за себя, поскольку никто другой этого не сделает. Люди заинтересованы лишь в себе и ни в ком другом. Все люди очень эгоистичны. Все, что они делают, они делают только ради себя». Почитайте Дейла Карнеги, великого Дейла Карнеги: «Как осуществлять задабривание, чтобы получить что-то от самой главной шишки» – таков был первый заголовок книги «Как приобретать друзей и оказывать влияние на людей». Однако ему пришлось его изменить. Иначе бы эта книга не разошлась. В ней просто рассказывается, как умаслить кого-то, чтобы получить что-то для себя. Это великолепно. Общество поверило в это.

Иначе говоря, человек умудрился затуманить себе рассудок, и вы увидите, как люди делают это, в особенности, дети. Они притворяются снова и снова, поскольку жизнь еще не стала для них слишком серьезной; они используют свои притворства и таким образом создают движение. Потом они вырастают и... чтобы быть взрослым, вы должны притворяться, что все это не является притворством. И это, пожалуй, единственное, чем взрослые отличаются от детей: ребенок знает, что он притворяется, а взрослый – просто лжец.

А теперь кто-то приходит и говорит: «Эй, вы заинтересованы в других вещах». Людей можно убедить в этом только потому, что они действительно заинтересованы в других вещах. Они вдруг глядят на это... они это видят, и им это доказывают. И если они видят, что это можно доказать... к сожалению, это разрушит кое-какие их прежние убеждения. Так что на самом деле сфера применения этого ограничена – вы можете делать все это лишь в той мере, в какой это исправит вред, причиняемый вашими же действиями. Ведь это действительно может причинить некоторый вред, поскольку человек из-за этого оказывается непоследовательным.

Иначе говоря, это уравнение «вера» и «иметь веру»... это очень интересно. Вы сами и есть вера!

Человек всю свою жизнь верил, что он отстаивает только свои личные интересы, а вы можете подойти и за пару секунд доказать ему, что... (Щелчок.) «Что ж, если это так, то почему вы в прошлом месяце три с половиной недели проработали над тем, чтобы дела в местном отряде бойскаутов шли лучше?» А он: «Ну... ну, отцы этих детей, их... все их отцы занимаются бизнесом и...» Он знает, что это не настоящая причина, и ему нечего возразить вам. Этот фактор присутствует. И иногда заставляет человека смотреть на все это, а это трудно.

Если вам хочется почувствовать жалость к кому-то, кого убивают, пройдите несколько прошлых смертей. Вы будете поражены тем, с каким невозмутимым спокойствием вы отдали концы последний раз. Это замечательно, но это создает потрясающую драму.

Хорошо. Вы берете весь этот набор динамик... кстати, это прекрасный, полный набор. Если кто-то знает еще какие-то динамики, то пусть скажет мне. Но, похоже, что столько их и есть.

Единственная причина, по которой кому-либо пришлось бы сделать что-нибудь по этому поводу, заключается в том, что рано или поздно все это сломалось бы. Люди опустились бы по шкале тонов, общество опустилось бы по шкале тонов до такого уровня, находясь на котором, пришлось бы приложить слишком много усилий, чтобы снова подняться и создать все это. Однако вы могли бы это сделать.

Итак, первая динамика: человек как первая динамика атакует третью. Он атакует какую-то группу и говорит, что эта группа никуда не годится. Вроде того, как я атакую психиатрию, с той оговоркой, что я знаю, что все это шутка: я знаю, что на самом деле психиатрия принадлежит нам. Итак, человек атакует третью динамику и продолжает ее атаковать. Что ж, пока атаки на третью динамику сходят ему с рук, с ним все будет в порядке. Он может продолжать свои атаки до тех пор, пока он побеждает.

Но мы могли бы просто сохранить огромное множество работающих механизмов, взглянуть на все это несколько более здраво и позволить кому-нибудь продолжать притворяться. И через одно – два поколения эти люди придумали бы себе какие-нибудь очень замысловатые притворства и благодаря этому у них было бы много действия, много хаотичности.

Но внезапно он терпит поражение – бумс! На самом деле, в нем обрушивается третья динамика, но для нас с вами это проявляется таким образом, как будто обрушивается первая.

Возьмите школы. Между прочим, Римская империя является гораздо лучшим примером, чем американские университеты, поскольку в Римской империи было действие. Эти ребята в Римской империи увидели, что они одержали верх над всеми, и это было ужасно. Лишь где-то на границах империи оставалась горстка варваров, но они уже не были «достойными противниками». Наступил долгий период мира. И вот эти ребята нашли способ создать кое-какую хаотичность: синие и зеленые. У них были колесницы синих и у них были колесницы зеленых. Вся империя разделилась напополам.

Понимаете, обрушивается именно третья динамика; он терпит неудачу по третьей динамике, и она обрушивает весь диапазон.

Несколько более поздний пример этого – демократы и республиканцы. Все говорят, насколько серьезна и важна двухпартийная система. На самом деле им не вполне удается сохранить эту систему в действии, но они, определенно, ведут споры. Они, определенно, тратят на это много эфирного времени. В действительности это искусственное разделение, которое призвано создать хаотичность в правительстве. Эффективность этой системы почти нулевая. Но это великолепное притворство. Это просто замечательно. Это и есть синие и зеленые.

Человек выходит на улицу и начинает колотить лошадь по голове. Это пятая динамика. Он начинает колотить лошадь по голове и бранить ее, чтобы заставить ее повиноваться. И лошадь повинуется, повинуется, повинуется. Но однажды, несмотря на то, сколько раз он ударил ее по голове, она не подчинится, а будет делать то, что ей хочется, и этот человек не сможет контролировать ее. Так вот, если бы он прежде не колотил лошадь по голове, то ничего бы не случилось, а в нашем случае у него заболит голова. Голова заболит у самого человека; он найдет какое-нибудь сервисное факсимиле, которое послужит этому оправданием, и как только он потерпит неудачу в сфере пятой динамики, он получит ту головную боль, которую он пытался вызвать у пятой динамики, – однако он найдет у себя настоящую травму и повесит ее на себя. Все это очень легко увидеть.

Так что если бы мы с вами решили основать завтра какой-нибудь университет, мы, вероятно, нашли бы способ создать в нем Розовых и Желтых или что-нибудь в этом роде. Иначе говоря, мы разделили бы этот университет, чтобы люди в нем могли бороться сами с собой. Тогда у них было бы действие.

Вирджиния, которая сидит вон там сзади... молодая леди, она сказала мне, что не будет никому проводить процессинг постулатов (вы не возражаете против того, что я говорю об этом?)... она сказала, что не будет никому проводить процессинг постулатов, если только у этого человека не будет некоторого представления о Дианетике. Поскольку у нее была молодая леди... у этой молодой леди время от времени случались ужасные боли в желудке, так что она нашла момент, когда эту молодую леди кто-то пнул по ноге, и она хотела дать кому-то пинка в живот и не сделала этого, а потом болела три дня. Что ж, она очень ловко убрала этот постулат, а девушка быстренько запостулировала это снова в настоящем времени и слегла на три дня. Она быстренько запостулировала это снова. Понимаете, ей незачем было отказываться от этого постулата. Так что, видите, здесь имеет место просто желание.

Понимаете, в жизни каждого из вас было время, когда вы очень хорошо осознавали, что используете какое-то притворство, создаете какие-то постулаты, чтобы иметь действие.

Так вот, это должно дать вам некоторое представление о том, как люди управляют другими людьми. На самом деле они используют для этого тэта-факсимиле. А что если бы они начали использовать все эти факсимиле для того, чтобы управлять другими людьми... Что такое слово? Что для вас означает слово «слово»? Слово на самом деле – это символ какого-то действия из тэта-факсимиле, которое когда-то произошло, и вы как индивидуум осознаете действие, лежащее в основе этого слова, и вы используете это слово в качестве символа этого тэта-факсимиле. Но на самом деле, когда вы говорите, вы выдаете тэта-факсимиле. Имеет место целый поток таких факсимиле.

Когда вы начинаете работать с человеком, вам нужно лишь найти много такого материала и он почувствует себя лучше, ведь вы пытаетесь найти те моменты, когда он перестал считать все это своим притворством. Жизнь стала серьезной. Жизнь стала серьезной. Этим притворствам пришел конец, и они стали действительностью.

Так вот, если вы позволите, чтобы ваши слова в каком-то отношении потерпели неудачу, вы до некоторой степени получаете обратно то факсимиле, которое неудачно пытались «выдать». Понимаете, вы потерпели неудачу.

Вот одна из любимых аберраций данного общества: «Что ж, ты уже вырос и...» С этого начинается... у этой фразы могут быть какие угодно концовки. «Ты уже вырос и...»

Что ж, давайте возьмем учение розенкрейцеров; это хороший, лишенный смысла предмет. Какой-то человек посылает свои пять тысяч долларов, или двадцать долларов, или пятьдесят центов или что там еще в Калифорнию. Я думаю, что городом, который недавно получил титул самого аберрированного города в мире был Лос-

«Ты уже женат и...» «У тебя уже есть свои дети и...» и так далее и тому подобное. И в конце концов доходит до того, что человек уверен: когда он достигает определенного возраста, все его заключения становятся неизменными... иначе говоря, она становятся зафиксированными. Все общественное устройство учит вас этому. Что ж, это не правда. Восьмидесятилетний старик способен на притворство в той же мере, что и двухлетний ребенок. Это факт.

Анджелес (он уже обладал этим титулом, но мы его ему присвоили), и мы обнаружили, что в Лос-Анджелесе не было достаточного количества людей, которые могли бы стать одиторами, потому что там все были психами. Ну, как бы там ни было, это очень трудно, а суть учения розенкрейцеров, по словам этого человека, состоит вот в чем:

Знание в ходе своего развития описывает такую вот окружность: [рисует на доске] здесь, в этой точке, «известно все». Но здесь у нас точка, обозначающая ничто, – здесь у нас «все известно», а затем, прямо вот здесь, с этой стороны от нее, мы имеем лишь «известно что-то одно». А затем этого становится больше: становится известно все больше и больше вещей, все больше и больше вещей, все больше и больше вещей, и наконец известно все.

«Вы пытаетесь оказать воздействие на духов, и если вы будете сидеть перед зеркалом в течение короткого промежутка времени, по пятнадцать минут в день...» (вы получаете эту маленькую брошюрку, и там все это описано – все эти темные, ужасные тайны) «... и вы будете сидеть перед зеркалом и смотреть на свечу, и делать то, и делать се, и через некоторое время вы что-то увидите. Вы увидите что-то весьма необычное».

Таков цикл знания, и если вы хотите быть знанием, вы должны собрать все это и, пройдя эту окружность, попасть вот сюда, чтобы вы могли начать все это вновь.

Так вот, это абсолютно верно. Если вы будете сидеть так достаточно долго, вы не просто увидите что-то, вы получите еще и какое-нибудь старое контрусилие, поскольку эта процедура говорит вам: «Замедляйся, замедляйся, замедляйся, замедляйся». И вы замедляетесь. НО она говорит вам замедлить еще и первую динамику, и тогда «они» смогут дотянуться до вас. Что ж. так уж получается, понимаете, что человек состоит из себя и еще из «них», так что как только вы заявите, что «они» существуют и что вы не несете ответственности за «них», но «они» могут что-то сделать с вами, – бабах!

У египтян есть один очень и очень интересный персонаж, который и по сей день можно увидеть на картах таро. Слово, обозначающее этот персонаж, используется в нашем обществе не так, как его использовали египтяне, но самое близкое к нему слово, которое у нас есть, – это «дурак».

Это очень забавно. На самом деле практически любой человек может сесть и отказаться взять ответственность за что-то, просто за что-то конкретное, и ощутить контрусилие. Вы когда-нибудь видели, как медиум садится и получает пощечину от духа? Видели? Что ж, это самое легкое, что может случиться. И она действительно получит эту пощечину. Она сказала: «Духи существуют, и существует то, и существует се, и я собираюсь тихонько сидеть в трансе и... разумеется, вам нужно делать это очень осторожно, потому что бывают злые духи, и они иногда приходят и отвешивают вам затрещину». И она знает об этом из собственного опыта, но, поверьте мне, это очень убеждает. Итак, она будет сидеть тихо, расслабляться и расслабляться, не принимая ответственности за эти контрусилия, и в конце концов она получит одно из них.

Это не совсем правильное слово, поскольку дураки... в этом обществе мы называем дураками простофиль или тех, у кого не хватает серого вещества...

Так вот, я никогда не слышал при этом никаких звуков, за исключением тех случаев, когда медиум хлопала за спиной в ладоши вот так. Но я видел, как у женщины-медиума появился синяк под глазом. Все, что она... на самом деле она сделала вот что: она не смогла взять ответственность за своего младшего брата... за удар, из-за которого у нее появился этот синяк, и поэтому у нее снова появился синяк. Я хочу сказать, что это очень просто.

психиатров или кого-то вроде них. Но люди, которых имели в виду египтяне, дураки... они знали все, но вообще не использовали это знание.

Эти контрусилия существуют, и они оказывают на вас воздействие ровно в той степени, в какой вы не берете за них ответственность. Но мы рассмотрим это во второй части лекции.

Хорошо, они изображали египтянина, который идет... дурака, который идет по дороге с завязанными глазами, на него лают собаки, крокодил клацает зубами, едва не хватая его за пятки. Все это изображено на одной из этих карт. Он знает все, но не использует ничего из этих знаний. На самом деле это является символическим изображением очень высокого уровня, это находится вот здесь, вверху.

Так вот, к чему я клоню? Существует ряд кнопок, которые взаимодействуют с этими динамиками.

Иметь веру и использовать веру – это не одно и то же. Иметь знания и

Существует кнопка «Доверие – Недоверие». У человека, у которого нет хороших риколов, разумеется, имеются проблемы с кнопкой «Доверие – Недоверие». Он не доверяет себе, не так ли? Он не доверяет своим сервисным факсимиле, не доверяет своим риколам. Хорошо, он не доверяет своим риколам, следовательно, он не слишком много извлечет из них. Следовательно, он является закупоренным кейсом. Так что он не доверяет собственным факсимиле.

использовать знания – это не одно и то же.

Что ж, как он оказался в таком состоянии? Вас это интересует как одитора, поскольку вы хотите привести его в такое состояние, чтобы он мог получить некоторые из этих факсимиле и чтобы он мог рассмотреть их.

Когда вы используете знания, вы опускаетесь на уровень понимания. Когда вы стремитесь обрести знания, вы опускаетесь на уровень АРО. Но когда вы являетесь знанием, не существует никакого действия, помимо потенциального. И вот люди разбредаются повсюду что-то «изучая», делая то да се. Известно, к примеру, что люди обучаются в университетах по четыре года.

Так вот, вы можете провести несколько экспериментов и убедиться в том, что если вы, просто разговаривая с человеком, сможете добиться, чтобы он стал больше доверять своим факсимиле... только это и больше ничего... если вы произнесете перед ним потрясающую, убедительную речь, то не успеете вы и глазом моргнуть, как он сможет увидеть свои воспоминания. Я имею в виду, если вы сделаете только это и больше ничего. Но это трудный способ достижения этой цели. Для этого требуются хорошие легкие и так далее.

Возьмите причину. Точно так же обстоит дело и с причиной. Она начинается с потенциального действия.

Вот самый лучший способ достичь этой цели (есть несколько способов, несколько кнопок, связанных с «Доверием – Недоверием»), и вот самый лучший способ: что с ним случилось? Когда он посчитал... он допустил свою первую ошибку... он посчитал, что является индивидуумом и что существует сильное напряжение и серьезное противоречие между ним самим и другими динамиками. К примеру, в школе он выяснил, что он не может доверять своим товарищам по играм. И он перестал доверять им. Затем учитель сыграл с ним злую шутку. На самом деле он изначально доверял людям, но учитель сыграл с ним грязную шутку, и его родители не выполнили несколько договоренностей, и жизнь стала казаться ему довольно ужасной; и он решил не доверять, скажем, второй динамике – своей семье. Он не... он решил, что для него лучше больше не доверять ей. На самом деле он начал с доверия, а затем вдруг начали происходить какие-то вещи, которые показали ему, что он должен не доверять людям, и это привело к тому, что он оказался непоследователен. И поскольку он оказался непоследователен, он разделяет... снижается уровень не только этой динамики... как только он перестает доверять другому человеку, он перестает доверять себе.

Похоже, всю вашу битву с существованием можно выразить очень кратко: вы пытаетесь оставаться причиной по восьми динамикам, и отказываетесь быть следствием по какой-либо из них. Вы пытаетесь и дальше оставаться причиной по всем динамикам, и пытаетесь не быть следствием по какой-либо из них. Ведь состояние небытия – это состояние следствия, состояние следствия по отношению к какой-либо внешней причине, а состояние бытия и бытийности – это состояние причины.

Теперь поговорим о человеке, который испытывает недоверие к четвертой динамике. Он будет испытывать недоверие еще и к первой динамике. Если он будет испытывать недоверие к четвертой, то вы обнаружите, что он будет испытывать недоверие не только к четвертой, но еще и ко второй, третьей, пятой, шестой, седьмой динамикам и к бесконечности.

Вы можете попросить преклира, чтобы он просканировал всю свою жизнь, чтобы он просканировал все моменты, когда он стремился быть причиной, а стал следствием, и вы с легкостью обнаружите основные встряски в его жизни.

Вы обнаружите, что человек, который сначала... кто-то произнес перед ним убедительную речь, и он стал очень религиозным. А затем однажды он помолился Богу и попросил его дать ему красный велосипед, но получил синий, и это подорвало его доверие к Богу, и внезапно – бумс! – он начинает испытывать недоверие вот здесь. И как только недоверие возникает вот здесь, недоверие возникает здесь, здесь и здесь. Уровень всех этих динамик снижается именно на такую величину.

Из-за кнопки «серьезный» и некоторых других кнопок, а также из-за сочувствия (которое нужно полностью устранить из кейса, поскольку оно фиксирует человека на низких уровнях тона) нам порой бывает трудно поднять преклира на такой уровень, где он смог бы просто посмотреть в лицо этому.

И все потому, что это потенциал жизни. Это способность управлять движением – способность человека продолжать существовать, использовать движение и усилие в своих целях и выживать на протяжении того периода времени, в течение которого он существует. И как результат, всякий раз, когда доверие к чему-либо подрывается, точно в такой же степени уменьшается жизненный потенциал человека. Есть несколько таких кнопок.

Но если говорить о главных кнопках, то эта главная кнопка «причина – следствие» относится к кнопкам первого уровня. Это кнопка очень высокого уровня.

Еще одна кнопка – это кнопка «Серьезный», кнопка «Серьезный».

Вы просите человека составить список всего того, чем он когда-либо хотел быть. Он постулировал в какие-то моменты, что хотел быть этими вещами, а кто-то постулировал, что он не должен быть ими. И он стал следствием в том, что касается всех этих пунктов.

Вы движетесь вдоль трака вместе с преклиром, и вы обнаруживаете самые фантастические расчеты: моменты, когда преклир должен был убеждать людей, что что-то является серьезным, и наоборот: когда он должен был убеждать людей, что что-то не является серьезным. Это было серьезным делом, понимаете, но он должен был убеждать людей в том, что это не так. И это превращает его в человека, который волей-неволей вынужден ко всему относиться легкомысленно: писать для журнала «Нью-Йоркер» и выполнять всевозможные трудные задания.

Так вот, я рассказывал вам о том, как человек пытается что-то сделать другой динамике и терпит неудачу. Все это сводится просто к такому вот циклу: человек как первая динамика пытается что-то сделать третьей динамике. Если он пытается сделать что-то третьей динамике и ему это удается... что-то плохое или что-то хорошее – не важно... но ему это удается, иначе говоря, он воплощает в жизнь свой причинный постулат по отношению к третьей динамике, и в этом случае третья динамика становится следствием его причины.

Так вот, имеет место и то и другое. Если вы хотите разрешить кейс, который слишком легкомыслен и не желает ни за что брать ответственность и так далее, найдите рядом с преклиром человека, который постоянно и непрерывно утверждал, что жизнь – штука серьезная. И чтобы обесценить этого человека и сохранить независимость от него, преклир был вынужден говорить: «Нет, это не так. Нет, это не так. Жизнь вовсе не серьезна. Жизнь наполнена радостью и счастьем, и я счастлив, и все счастливы и...»

Если ему это не удается, первая динамика становится следствием причины, которую он спостулировал. Причина и следствие. Девиз существования должен звучать следующим образом: всегда будь причиной, никогда не будь следствием. До какой степени следствием вы можете быть? Мертвым. Вот до какой степени можно быть следствием.

Так вот, встречается и полная противоположность. Вы обнаружите, что есть люди, которые считают, что их работа трудна и тяжела. Они должны убеждать других в том, что полезны для общества. Что ж, вы не можете быть полезны для общества, если вы развлекаетесь. Полезны для общества лишь те, кто серьезен, уныл, кто напряженно и много работает, кто носит на голове красную повязку с серпом и молотом... знаете,

Итак, причина – это «быть». Она говорит «Я есть». «Я есть». Состояние бытия. Это состояние причины. Человек проходит через всю свою жизнь, пытаясь быть причиной.

«р-рабочий класс».

Вам покажется очень странным, что вот здесь, в самом низу, в районе 1,1 человек по-прежнему является причиной. Верно, он является причиной в меньшей степени, чем следствием, но он по-прежнему пытается быть причиной. У него есть сервисные факсимиле, которые на него работают, у него есть самые различные странные виды действия, но он выступает в качестве причины. Бог ты мой, он способен разрушать вещи тем или иным образом, да еще как.

«P-рабочий» должен вкалывать, понимаете, должен заботиться о жене и о детях... несмотря на то, что это его почти что убивает... он должен ходить на работу каждое утро... На самом деле у него немало развлечений: он идет в раздевалку и какое-то время играет там в кости – после того, как он отметится на проходной, – а затем идет и стоит рядом с этими большими работающими машинами и обменивается с другими байками, а затем разок-другой подшучивает над мастером и так далее: и наступает полдень, и он обедает, получая от обеда удовольствие, и бог ты мой, из всего этого откуда-то берется «серьезность», как будто специально изготовленная на заказ.

Возьмите человека в тоне 1,5 – он является причиной гораздо более открыто. Он может продемонстрировать свою причинность лишь одним способом... ведь быть причиной разрушения очень легко. Необходимо настоящее мастерство, чтобы строить, но не требуется особого мастерства, чтобы разрушать. И между прочим, именно потому, что разрушение не требует особого мастерства, правительства редко поднимаются выше уровня разрушения. Если вы отдадите все в руки правительства, все государство потерпит крах, почти мгновенно.

Работа. Работа – это серьезно. Не думаю, что сегодня вечером здесь присутствует хоть один человек, которому не говорили бы о том, насколько серьезна работа. Что ж, из-за этого работать становится трудно, вот и все. На самом деле, из-за этого... человек должен сделать работу трудной, чтобы она стала серьезной. Человек должен выполнять ее каким-то трудным способом, чтобы убедить людей в том, что он представляет ценность для своей семьи, группы или общества. Если он действительно работает... иными словами, если у него уходит два месяца на то, чтобы соорудить что-то, что ему следовало бы сделать за полчаса... то он действительно ценен. Вот такой тут расчет. Работа серьезна.

К примеру, сторонники социализма даже вновь поднялись и избрали Уинстона Черчилля в британское правительство. Они еще даже не опустились в самые глубины социализма, они просто «привязали» людей к своей земле и заставили всех жить по карточкам на продовольственные и промышленные товары. И они смогли вновь подняться по шкале тонов (несмотря на то, что Англия сейчас находится в таком плохом состоянии) настолько, что избрали консерватора, который по крайней мере предоставит им как гражданам большую свободу выбора относительно того, что им следует разрушить в следующий раз.

Вы обнаружите, к примеру, что высоко-производительному писателю-профессионалу приходится нелегко. Он садится и за семь дней пишет роман. Роман попадает в журнал, читатели читают журнал, они пишут пачку писем с хвалебными отзывами о работе, и все идет замечательно, но бог ты мой, вам нужно послушать, что говорят некоторые писатели.

Так вот, по мере того, как индивидуум опускается по шкале тонов, он не перестает быть причиной – до тех пор, пока не умрет. И тогда он, судя по всему, становится причиной нового «Я».

Этот роман просто никак не мог быть хорошим, поскольку он был написан всего за семь дней. Они действуют исходя из этого расчета «серьезности».

Вы можете использовать процессинг усилия... можно взять чуть ли не любого из вас и просто попросить вас включить одно усилие, другое усилие, и вот вы уже лежите на мраморной плите и спрашиваете: «Боже мой, как я сюда попал?»

Я знаю одного писателя, которыйработает, исходя из такого расчета «серьезности», и его рассказы просто ужасны, после того как он переделывает их в пятый раз. Но когда он пишет их в первый раз, они весьма неплохи... если люди в состоянии прочитать их, не отпуская шуток, и в первый раз... но он должен переписывать их по четыре раза, поскольку это убеждает всех в том, какое это серьезное дело – быть писателем.

Как это было с одним продавцом, с которым я немного поработал: он полностью вошел в инцидент, посмотрел вниз и увидел пряжку ремня, какую носили конфедераты. Он попал в одну из своих прошлых смертей. Человека можно с величайшей легкостью отправить в... вот почему я вдруг стал говорить, что прошлые смерти – это факт, а не вымысел... ведь не стоит труда доказать, что они существуют.

Что ж, всю свою жизнь он борется со своей семьей. В его семье утверждают, что писательство – это легкомысленное занятие. Я, конечно же, не нахожу, что может быть легкомысленного... даже с точки зрения общества, в котором во всем видят источник дохода... что может быть легкомысленного в занятии, которое приносит человеку пару тысяч долларов в месяц, если в действительности он зарабатывает их за десять часов... но «писательство – это легкомысленное занятие». Что ж, он работал годами, и в конце концов он выработал такую схему работы, из-за которой он чувствует себя совершенно разбитым, когда заканчивает какой-то рассказ, – он просто мертв. Однажды он сказал мне: «Я не понимаю. Раньше труд писателя приносил мне много удовольствия, и я чувствовал себя очень счастливым и веселым, когда писал, а сейчас я почему-то едва-едва в состоянии довести работу до конца».

Понимаете, если вы не в состоянии неопровержимо доказать что-либо, то вы действуете как бы исподволь и говорите: «Ну, некоторые из наших одиторов, отмечают, что они обнаруживают у преклиров одно явление, хотя это, конечно, может оказаться просто делюзией». Понимаете, примерно так, как я говорил обо всем этом в прошлом году.

Он пытается убедить свою жену в том, что это трудно, поскольку на самом деле он идет в свой рабочий кабинет, ложится на кушетку и спит примерно полчаса после завтрака, понимаете, а затем он встает, слоняется из угла в угол, читает какой-нибудь роман, и примерно за полчаса до обеда он садится и пишет страниц пять. А затем выходит (вздох!) – он забыл, что все это притворство. А это серьезное преступление. Если вы притворяетесь – что ж, с этим все в порядке. В притворстве нет ничего дурного. На самом деле вся жизнь – это не что иное, как сплошное притворство. Это колоссальное притворство. Но если вы высказываете какое-либо утверждение о жизни

Но теперь это можно сделать с такой легкостью; теперь это легко доказать. Вы говорите: «Что ж, ты умирал, приятель. Ты умирал много раз. Если не веришь, если не веришь, дело твое, но практически любой умелый одитор может отправить тебя в какой-нибудь инцидент». Неважно, насколько сильно вы сомневаетесь в этом факте, это действительность, которая слишком бросается в глаза, чтобы упускать ее из виду, ведь вы можете начать включать усилия, и некоторые из основных усилий, которые будет получать человек, окажутся усилиями, связанными со смертями, с насильственными смертями.

– о том, что она плоха, хороша или безразлична вам, – и если вы впоследствии оказываетесь вынуждены сами согласиться с этим утверждением, вы застреваете: вы должны соответствовать тому, что вы говорили из притворства, чтобы убедить другого человека в том, что вы не лжец, что вы последовательны в этом.

И между прочим, порой вы, возможно, задаетесь вопросом, почему преклиры находят столько насильственных, а не естественных, смертей. Что ж, естественная смерть не сопровождается борьбой, и когда вы умираете естественной смертью, вы умираете спокойно, ваши родственники стоят возле вас и все говорят: «Бедный старина Джо, он умер». Рядом с вами стоит священник и говорит: «Когда ты попадешь в ад, – и так далее, – я помолюсь за тебя и как-нибудь вызволю тебя оттуда, но это обойдется тебе еще в тридцать сребреников» – таково его представление о хаотичности.

Итак, есть этот человек. Так вот, он мог бы утверждать: «Писательство – тяжелая работа. Писательство – тяжелая работа». Он мог бы говорить об этом всем окружающим, вплоть до того момента, когда он потерпел бы неудачу, пытаясь кого-то в этом убедить.

Как бы то ни было... в этом нет никаких холдеров. Но когда человек умирает тяжелой смертью, насильственной смертью, с кишками, набитыми картечью или чем-то вроде этого, всему этому сопутствует протест. И он включает мышечные усилия, и реакции, и воздействия, – и все эти вещи действуют как холдеры. И вот вы приводите человека в такой инцидент – требуется довольно много времени, чтобы вытащить его оттуда. Он и без того находился там большую часть времени, раз уж вы привели его туда.

Однажды вы как одитор... неважно, кого вы будете реабилитировать с помощью кнопки «Серьезный»... вы обнаружите, что однажды этот человек потерпел неудачу. Как он потерпел неудачу? У кого из-за него была неудача? И он начнет соображать и высчитывать, и внезапно он вспомнит кого-то, кого ему так никогда и не удалось убедить. И с тех пор работать в этой области было трудно... речь идет не только о физическом труде, это верно в отношении чего угодно... с того самого момента, с момента неудачи, дела в данной области стали идти неважно. Он заявил, что что-то было так-то и так-то – сам он в это не верил; его утверждение вредило его же выживанию, но он подумал, что это будет полезно, и ему не удалось доказать это утверждение. Когда ему не удалось его доказать, это произошло с ним. Он адресовал это высказывание третьей динамике, третья динамика его отвергла, и оно вернулось к первой. И с тех пор он завис в этом.

Так вот, когда вы собираетесь кого-то убить... на самом деле я подвожу вас лишь вот к чему. Если вы говорите: «Этот человек должен умереть»... допустим вам пять лет, вы только что стали ходить в детский сад, и воспитательница в детском саду не разрешает вам есть мороженое, или происходит что-то в этом роде, и вы довольно откровенно говорите: «Ты должна умереть, и кто-нибудь должен выколоть тебе глаза»

Так вот, это кнопка «Серьезный». «Кого вы должны были убедить в том, что что-то являлось серьезным?» и «Кого вы должны были убедить в том, что что-то не являлось серьезным?»

– или что-то еще, что-нибудь «дружелюбное» вроде этого, вы используете факсимиле прошлой смерти. Смотрите, чтобы вас не отшлепали за это, иначе вам достанется.

На самом деле, в основе анестезии и сверхчувствительности к боли лежит такой расчет. Анестезия... и я имею в виду все ее проявления... боль ощущается не очень сильно, чувствительность отсутствует, осязание почти отсутствует, и вместе с этим пропадает удовольствие от секса. Анестезия. Это охватывает абсолютно все. Парень должен был сказать кому-то, кого очень, очень сильно беспокоила боль, что он – этот парень – ничего не ощущает. Чтобы обесценить того человека, чтобы продолжать жить, обладая какой-то независимостью, этот парень должен был неизменно и постоянно утверждать: «Мне не больно, я себя хорошо чувствую, со мной все в порядке», ведь стоило ему шмыгнуть носом, и его тут же отправляли в постель. А избежать этого он мог, заявляя: «Со мной все в порядке, у меня нет простуды». А затем этот парень выходит, ковыляет по улице туда-сюда и тем или иным образом выздоравливает от простуды. Это постоянное обесценивание боли и ощущения, постоянное обесценивание какого-то человека, утверждавшего, что боль и ощущение имеют место. И вот так перед одитором оказывается человек, который говорит: «Это не серьезно. Это не больно».

Вы вызвали эту штуку и сказали: «Это способствует выживанию». Как только вы вызвали эту штуку к жизни, вы сказали: «Это способствует выживанию». И вот теперь, когда она у вас есть, вы не знаете, что вам с ней делать. Вот она. И между прочим, вопрос сводится не к тому, чтобы истощить факсимиле, а к тому, чтобы управлять им. Когда человек вызвал к жизни эти старые факсимиле? Ведь после того, как он вызвал их к жизни, он так и не отозвал их обратно.

Так вот, бывает и так, что человек постоянно говорит: «Я... э!» Человек окружен людьми, которые говорят: «О, это не больно». «О, это не важно и не больно». И для того, чтобы сделать их неправыми, человек должен постоянно заявлять: «Болит-болит! Это больно! Я болен! Это больно» – и так далее. «Это действительно болит!» И вы получаете сверхчувствительность.

Это все равно что... большинство людей обращаются со своим разумом подобно девушкам, которых нанимают коммерческие предприятия для работы с файлами. У них там множество ящиков и множество карточек для файлов; вот кто-то приходит и просит что-то ему выдать, девушка достает нужную карточку и кладет ее на полку. А кто-то приходит, чтобы положить что-то в файлы. И у них там файл «ОБИ» (это файл «Одному Богу известно»), и файл «Разное», и «Поместить в файлы» и все такое. Материал приводят в действие, но так и не кладут обратно в кейс.

Вы получаете сверхчувствительность. Вы получаете человека, который слишком чувствителен, которого слишком легко смутить. Это охватывает абсолютно все стороны жизни. В одном и том же человеке могут присутствовать оба расчета – в отношении различных предметов.

Женский голос: Как положить его обратно в кейс?

Так вот, в одитинге важно проработать эту кнопку. Вы обнаружите, что эта кнопка – это самый центр, ужасно близко к центру. Поскольку дело дойдет до того, что человек, испытывая удовольствие, должен оправдывать это перед кем-то тем, что это причиняет ему боль. Тут вы получаете комбинацию мазохизма и садизма. Человек время от времени говорил о чем-то: «Это весело» – у него это притупилось. Ребенок, который играет, а к нему подходят мама и папа и говорят: «Ничего хорошего» – и так далее, и «Ты не получаешь никакого удовольствия», и «Это не важно» – и все такое прочее... и ребенок в конце концов решил, что единственное, что способно произвести на них хоть какое-то впечатление – это боль. Итак, боль производит впечатление на этих людей. Следовательно, люди могут дойти даже до того, что... и вам нужно искать это при работе с некоторыми из ваших преклиров... люди могут дойти до того, что возьмут приятный момент, связанный с чем-то, и покроют его болезненной соматикой, чтобы иметь возможность сохранить этот приятный момент.

Что ж, вы просто находите момент, когда человек вызвал эту штуку. Вы должны знать, что она была «вынута», чтобы знать, что с ней делать.

Представьте себе нечто противоположное. Например, кто-то пытается убедить группу людей в том, что делать то-то и то-то весело. Он пытается убедить их, что это весело, и все идет успешно до тех пор, пока ему это удается, но затем в один прекрасный день ему не удается убедить группу, что это весело. Возникает боль. Понимаете, первая динамика опять-таки взаимодействует с третьей. Человек терпит неудачу по третьей динамике, ему не удается убедить их всех в том, что делать то-то и то-то весело, и внезапно он оказывается не в состоянии убедить себя самого в том, что какое-то занятие может быть веселым. Он пытается убедить группу – третью динамику

И ваш процессинг направлен главным образом вот на что: «Когда вы решили стать причиной следствий и каких следствий? Когда вы решили стать причиной следствий и каких следствий?» Это дает вам некоторое представление о том, с какими сервисными факсимиле ведется работа.

– в том, что что-то причиняет боль, это причиняет боль, это причиняет боль, и в конце концов ему это не удается и так далее. Ему не удается убедить группу в том, что то-то и то-то причиняет боль, он в той или иной степени впадает в апатию в отношении этой боли и причинит себе такую же боль.

Так вот, не так давно я работал с одним преклиром, который находился в вэйлансе лошади. Он находился в вэйлансе лошади очень долго, очень долго. Он так разозлился на эту лошадь, что пожелал ей всех бед, какие только можно представить, а эта лошадь возьми да и выиграй. И преклир оказался в вэйлансе этой лошади. Факт.

Вот электрик – специалист но части того, как избегать ударов током: я уверен, что вы читали об этом в газете на днях. Он проводил десятитысячную демонстрацию того, как вести себя, чтобы быть в безопасности, находясь рядом с большим электрическим распределительным щитом. Во время демонстрации его убило током. Он был специалистом, и он проводил, проводил и проводил демонстрации перед многими и многими группами людей, и мало-помалу он начал чувствовать себя обесцененным в отношении того, в отношении сего, и внезапно он оказался в анатене в отношении данного предмета. На этот раз ему не удалось убедить людей в том, что это опасно – и это внезапно стало небезопасно для него. Дело не в том, что он пытался доказать... это был бы слишком простой расчет... было бы неправильно сказать, будто он погиб, просто пытаясь доказать им, что это опасно. Тут задействован более тонкий механизм... и между прочим, если бы вы попытались одитировать преклира используя такой вот простой расчет, то это не сработало бы... тут мы имеем дело с намного более тонким механизмом. Дело тут вот в чем: он пытается убедить их в том, что это опасно, он пытается убедить их в том, что нужно быть осторожными, он пытается убедить их в том, что это может представлять опасность; он не может убедить их, ему не удается убедить их, и внезапно он оказывается не в состоянии убедить себя, что это опасно. Он терпит неудачу по первой динамике, когда терпит неудачу по третьей.

Вам доводилось проводить процессинг людям, находящимся в вэйлансе собаки и так далее. На самом деле, если бы я воспитывал ребенка, я бы выбросил в окно всех домашних животных и позволил бы им убежать, я бы не допустил, чтобы они были в доме, где есть ребенок, поскольку домашние животные могут создать неприятности для ребенка.

Таким образом, любая неудача в том, чтобы оставаться последовательным в отношении какой-либо динамики, обернется неудачей для первой динамики. И мораль тут такова: «Нельзя терпеть неудачу».

Вот ребенок, который еще слишком мал, и он начинает таскать туда-сюда эту собаку, а собака не хочет, чтобы ее таскали туда сюда, и ребенок проигрывает. Что ж, мы не знаем, что происходит между ребенком и собакой, но ребенок, вероятно, говорит: «Я возьму и отлуплю тебя. Я дам тебе ремнем промеж ушей. Я буду тебя растягивать, пока ты не станешь в полкилометра длиной, я сделаю с тобой ужасные вещи». А собака говорит: «Да неужели», наступает ребенку на живот и бежит себе играть с другой собакой.

Так вот, эта кнопка «Серьезный» очень важна... кнопка «Доверие – Недоверие». Но если вы начнете смотреть... просто перебирать слова английского языка, вы найдете еще один, третий класс кнопок, которые будут выявлять практически любой расчет кейса. Это, однако, весьма централизованные расчеты. Весьма.

Вот что интересно: вы просто начинаете включать эти факсимиле, и вы получаете их обратно. Мораль заключается, конечно же, не в том, чтобы «Не использовать факсимиле», мораль заключается в том, чтобы «Всегда использовать их успешно и только успешно, нужно всегда добиваться успеха или погибнуть в борьбе!»

Мы возьмем вот эту формулу: тэта пытается устанавливать контроль над физической вселенной. И мы обнаруживаем вот что: каким образом человек внезапно становится неспособен управлять собственными тэта-факсимиле? Каким образом он становится неспособен управлять собственными воспоминаниями, из-за чего они становятся навязчивыми и компульсивными и из-за чего его собственные соматики становятся болезненными для него? Как его способность контролировать все это... как он ее утрачивает? Так вот, все это было бы очень интересно знать, поскольку это все, что не так с кейсом. Это все, что не так с кейсом.

Так вот, здесь у нас причина и следствие. Все, что с кем бы то ни было не так, напрямую связано с тем, что он стал следствием чьей-то причины. Понимаете, существуют определенные причины в сфере тэты, МЭСТ и так далее, которые считаются естественными законами. Вы смотрите на эти естественные законы и видите, что это последовательное поведение; это, похоже, является частью всей этой системы.

Дело не в том, сколько в жизни человека было физической боли, горя, потерь или чего бы то ни было еще – все это просто нарушает его способность управлять собственными тэта-факсимиле, управлять собственными воспоминаниями. Когда он не может контролировать то или иное воспоминание, он оказывается в тяжелом положении: это воспоминание начинает контролировать его, и это весьма печально. Вы увидите, как люди... дело дойдет даже до того, что люди будут носить очки просто потому, что есть какое-то дурацкое факсимиле, как-то связанное с глазами, и люди не могут им управлять. Вот и все. Они просто не могут управлять этим воспоминанием.

Что ж, вы знаете эти законы; когда-то вы знали их во всей полноте, и теперь вы снова их знаете. Ваша причинность проявляется в рамках этих законов. И если вы действуете вместе с группой, которая последовательно и неизменно придерживается этих законов, то вы будете в порядке. Но если вы пытаетесь действовать в группе, которая, например, принадлежит к американскому бизнесу, то вы не будете в порядке, поскольку вас неизменно превращают в следствие.

Что ж, тут можно было бы найти очень простое решение. Можно было бы просто сказать, что он не мог управлять этим, когда это случилось с ним, поэтому он не может управлять этим и сейчас, когда факсимиле этого оказывается в настоящем времени. Но то лишь небольшая часть ответа. Существует гораздо более объемный ответ.

Я просто дам вам некоторое представление о том, как далеко все это заходит. Возможно, это влетело в копеечку военно-морским силам США... это не слишком сильно снизило их эффективность, это снижало их эффективность разве что время от времени... но когда я служил в военно-морских силах во время войны, мне доставляла большое удовольствие возможность использовать военные корабли в качестве замечательных плавающих лабораторий: как ведут себя люди в условиях стресса? Как действуют группы людей? Что может быть не так с людьми? Интересные вопросы. Необходимы ли, к примеру, старые морские кодексы, предусматривающие порку и гауптвахту, чтобы управлять людьми? Множество других вещей.

Спасибо.

Что ж, на одном корабле был проведен такой эксперимент. Я поднялся на борт этого корабля (он как раз был готов к плаванию), и я построил моряков на корме...

Между прочим, в те времена я уже знал основные законы Дианетики; просто к ним еще не был выстроен мост. Они были сформулированы не слишком доходчиво. Существовала одна рукопись с тридцать восьмого года.

И вот я построил их на корме – всю команду, около ста десяти человек, – и сказал: «С моей точки зрения, вы находитесь здесь с единственной целью: выжить в этой войне. Этот корабль должен выжить, и вы должны выжить, и я должен выжить в этой войне, и мы должны развернуть кое-какую деятельность. С моей точки зрения, у нас с вами есть только один способ выжить в этой войне, и он заключается в том, что каждый из вас лично должен взять полную ответственность за этот корабль, включая меня».

У парочки матросов второго класса задрожали коленки при мысли о том, что произойдет, если они спустятся в машинное отделение и скажут: «Посмотрите, что вы сделали с машинным отделением». И один из них сказал об этом. Он сказал:

• Если мы спустимся в машинное отделение, нам головы оторвут.

Потребовалось дней тридцать на то, чтобы это дошло до них. Тем временем я не переставал упорно вдалбливать им: «Вы несете ответственность и за все остальное, что происходит на этом корабле». Я дошел даже до того, что не позволил стрелку двадцатимиллиметровых кормовых пулеметов пойти в увольнение, потому что не был вычищен якорь. Он даже не отвечал за якорь. И он был недоволен!

И вдруг через тридцать дней эти ребята стали заступать на вахты в море, надев... тогда это называлось «дангери»... они стояли на вахтах в море, надев – добровольно – непарадную голубую форму. Они по собственной воле создали суд. Этот суд рассматривал все дела и выносил решения по ним. Капитану на этом корабле больше не нужно было предпринимать какие-либо действия по правосудию. В этом не было необходимости. Оборудование содержалось в прекрасном состоянии, и все оно работало, – что было неслыханно в военно-морском флоте, – на протяжении всей войны.

О, вахта у трапа. Вы подходите к парню, стоящему у трапа, и пытаетесь сделать ему незначительное замечание, и он совершенно откровенно говорит вам: «У вас не может быть дежурного по кораблю, когда на борту так мало офицеров – всего шесть – и корабль стоит в порту. Следовательно, я дежурный по кораблю; следовательно, я несу полную ответственность за этот корабль. Итак, что вам угодно?» И вот ребята с тремя полосками, и ребята с восемью полосками, и ребята с шестнадцатью полосками, и ребята, работающие за письменными столами, поднимались на борт этого корабля и испытывали ужасное потрясение, ужасное потрясение.

Ребята на этом корабле выбросили книгу корабельной организации (которую выдают кораблям такого размера), поскольку они давным-давно решили, что она неэффективна, но и им так и не пришло в голову сказать об этом кому-нибудь. Эту книгу написал кто-то в Вашингтоне, кто управлял столом, находящимся около стола, около стола, около стола, около стола, ла-да-дан-те-дан. Этот человек никогда не видел кораблей. На самом деле его единственное знакомство с соленой водой состоялось, когда он простудился из-за вашингтонского климата и ему пришлось полоскать горло соленой водой.

Так что ребята выбросили эту книгу. И поэтому ни одна из тренировок, которые они проводили, не выполнялась стандартно. Но бог ты мой, до чего умело и ловко они проводили тренировки. Тридцать пять секунд на то, чтобы занять места по боевой тревоге, – в ночной темноте. Так вот, если кому-нибудь из присутствующих довелось служить в военно-морском флоте, вы знаете, что это довольно трудно сделать. Это невероятная скорость. Ничего не видя. Они изобрели массу всевозможных функций и взяли на себя их выполнение.

А дисциплина! Дисциплина на том корабле была раз в сорок жестче, чем на любом другом. Никому ничего не могло сойти с рук!

Из всего этого я сделал вывод, что рано или поздно я, вероятно, найду кнопку, лежащую в основе этого, поскольку это был... в общем-то, это был просто эксперимент, проведенный наобум, и не более того.

Разумеется, каждый индивидуум является причиной по всем динамикам. А когда он оказывается не в состоянии быть причиной по какой-либо динамике, это означает, что он потерпел неудачу.

И индивидуумы, зная это, добиваются наилучших результатов, когда работают вместе и когда каждый осознает, что он – причина, знает, что он – причина, и действует соответствующим образом. И как ни странно, они сразу же начинают действовать – индивидуумы в своих межличностных отношениях – они перестают спорить, пререкаться и ворчать, и они начинают действовать слаженно, тесно сотрудничая друг с другом.

О, они не дают друг другу спуску, поскольку каждый из них находится на уровне «я есть». Но они не начинают эти взаимные «пусть с тобой случится то-то и то-то, потому что...», – это, в конце концов, находится низко на шкале тонов.

Ничто не энтурбулирует ту или иную динамику сильнее, чем отсутствие сотрудничества со стороны пары индивидуумов, связанных с этой динамикой. Примером этому являются семьи.

Итак, что же вам делать с индивидуумом? В процессинге вы должны поднять его до уровня, на котором он действительно берет полную ответственность. Это высокий уровень. Именно на этом уровне он начинает действовать совершенно разумно. В прошлом никто и никогда не догадывался о существовании этого уровня, поскольку индивидуализация и воспитание, в общем-то, заставили человеческие существа поверить, что если вы хотите добиться исполнения приказов и сотрудничества, вы должны морить людей голодом, угрожать им тем, что они лишатся своего положения, угрожать им снижением зарплаты, угрожать им нехваткой того или сего.

Вся теория капитализма основана на идее о нехватке: «Мы отберем это у тебя, если ты не будешь усердно работать».

Вот почему коммунизм распространяется так широко. Не то что бы в коммунизме было что-то хорошее... в нем нет ничего хорошего. У Карла Маркса, наверное, восемь раз было похмелье в ту ночь, когда он его придумал. Тем не менее превосходство коммунизма над капитализмом заключается лишь в том, что коммунизм заявляет: «Вы все рабочие, и все вы гниды, и вы принадлежите только государству... на самом деле вы принадлежите только ему... и все вы должны работать вместе». Иначе говоря, третья динамика поднимается на высочайший уровень.

Что ж, если вы сумеете в полной мере поднять на высочайший уровень любую динамику, поднять ее на самый верх, вы сможете в значительной мере поднять и остальные динамики.

Итак, коммунизм выкашивает капитализм под корень, словно косой. Самой капиталистической страной в мире был Китай, но сегодня его дни сочтены.

Не то чтобы в коммунизме было что-то хорошее, но коммунизм не настолько плох как философия, которая говорит каждому без исключения индивидууму, что он должен быть закован в цепи. Понимаете, независимо от того, назовет ли меня кто-нибудь подстрекателем толпы... я могу подстрекать толпы, не хуже лучших из подстрекателей... так уж получается, что коммунизм не является столь же неправильной идеологией... он не является более правильной идеологией, но он просто не является столь же неправильной идеологией... коммунизм не является чем-то намного более правильным, чем любая другая идеология, поскольку большинство этих политических идеологий – вздор. Эти ребята просто играют «Янки Дудл» на другой манер: бап, бап, бап. Никто не подумал о том, чтобы разработать идеологию, они появляются просто как бы сами собой.

Индивидуализация приводит к борьбе за власть. Каждый раз, когда я вижу такого человека... того, кто очень обеспокоен собственной властью... такой человек болен! Кто-то беспокоится о собственной власти до тех пор, пока положение дел более или менее не исправится, и он посягает на чью-то свободу лишь в той мере, в какой этот человек посягает на чью-то еще, а затем он возвращает эту свободу. Это, пожалуй, самое большее, что вам что вы можете сделать, если говорить о том, чтобы посягнуть на чью-то свободу.

Но индивидуум, который пытается править ради того, чтобы править, – больной человек, потому что он напуган. Он не считает себя причиной, и он настолько не доверяет окружающим, что может чувствовать себя в безопасности среди них лишь тогда, когда обладает полным контролем над ними и «они МЭСТ».

Вот почему капитализм потерпел крах, и на самом деле он потерпел крах в 1928 году... потому что он стремился вытащить людей, которые не были самыми сильными, он стремился поддержать слабых.

В 1870 году капитализм представлял собой замечательную, основательную, здоровую философию, это была очень сильная философия. Империализм. Что ж, на самом деле какой-нибудь парень вставал на ноги, и он думал лишь об одном:

«Давайте возьмемся за дело». И МЭСТ начинал лететь к нему. И он накапливал несколько миллионов долларов – это было просто естественным следствием. А после 1870 года эти деньги стали наследоваться, и стало происходить множество вещей. И затем люди стали выдавать деньги тем или иным образом, и дело приняло очень интересный оборот, пока не настал 1928 год... и тогда капитализм бум!

Еще одна философия появилась где-то в 1870 году, ее автором был Карл Маркс; и эта философия вышла на сцену... конечно, ей не на что было надеяться. В России никто не мог ни на что надеяться. Там все полетело бы в тартарары; вы могли бы отправиться туда и «продать» этим людям труманизм, да что угодно. И они купились бы на это. Они сбросили царя. Они здорово веселились.

А затем они обнаружили, что капиталист был самым слабым объектом для нападения в мире и владел большей частью собственности. Так что они стали громить стены капитализма.

На самом деле сегодня правительство Соединенных Штатов использует больше идей из учебников Карла Маркса, чем из чьих-либо еще учебников. Вы можете почитать Карла Маркса и сопоставить его работы с нашими современными законами. Вы обнаружите, что наши законы о налоге на наследство, наши законы о подоходном налоге, огромное множество этих законов основаны непосредственно на работах Карла Маркса. Так что у нас с вами в Соединенных Штатах больше нет капитализма.

Здесь, в общем-то, больше нет праздного класса. На самом деле кто-то должен пошевелиться и создать что-нибудь, что подошло бы для этой страны, потому что коммунизм является единственной активной карательной силой в мире, и бог ты мой, какая же это гадость. Это ужасная штука, потому что коммунизм играет на руку людям фашистского склада ума, притворяясь, что он этого не делает.

Итак, индивидуум, который пытается подняться над другими людьми в таком обществе... в коммунистическом обществе, это не имеет значения... индивидуум, который поднимается над другими, – такой человек начнет прибирать к рукам власть, чтобы использовать ее единолично, и он не вернет ее людям. И он может постепенно возвышаться до тех пор, пока не потерпит грандиозный крах.

Так вот, когда он движется к такой власти, он кажется могущественным... полиция, методы контроля, используемые тайной полицией, и все такое. Когда он идет к власти, бог ты мой, кажется, что он просто лучше всех. Но... он чертовски быстро проходит весь этот путь и летит в канаву, увлекая за собой множество людей. Это произошло с Гитлером, это произошло с Наполеоном. На самом деле это произошло и с Александром Македонским, хотя Александра Македонского не следует относить к той же категории, что и какого-нибудь диктатора, потому что он действовал на основе очень мощного постулата, который получил от Олимпии – жрицы Лесбоса, своей матери, – о том, что его отец на самом деле не был его отцом и что Александр – бог.

Поэтому он действовал на основе постулата о том, что он бог. И конечно же, он завоевал весь известный мир. У него никогда не было никакого АРО с человеческими существами, он никогда не испытывал к ним сочувствия или чего-то еще. Он действовал на основе постулата о том, что он бог. Это очень удобно. Если вы хотите воспитать человека, который совершил бы то же самое, вам нужно лишь позаботиться о том, чтобы его жизнь началась точно так же, и он пройдет такой же путь.

Так вот, это очень интересно – все эти разрозненные данные. Но если индивидуум стремится быть только причиной и не позволяет другим индивидуумам быть причиной, а позволяет им быть лишь следствием, он потерпит неудачу. Он сам потерпит неудачу, поскольку каждый раз, когда он создает следствие, заставляя другого человека потерпеть неудачу, эта неудача возвращается к нему.

Иначе говоря, он находится в полной безопасности до тех пор, пока он как причина способствует тому, чтобы другие индивидуумы тоже были причиной. Но когда он способствует тому, чтобы другие индивидуумы были следствием, то, как только одно из этих следствий перестает быть следствием, он тут же сам получает по голове. Вы понимаете, как это может быть.

Это имеет самое непосредственное отношение к процессингу, потому что вы проводите процессинг людям, которые были воспитаны в атмосфере, где, вероятно, доминировал один индивидуум, а другие индивидуумы были следствиями. Вы должны выяснить, пытается ли все еще ваш преклир быть причиной или же он поставил себя в положение следствия, ведь диапазон следствия – это апатия.

Вот почему общество начинает опускаться по шкале тонов: люди пытаются поставить всех и каждого в положение следствия. Вы можете поднять их по шкале тонов лишь в том случае, если начнете ставить их в положение причины.

Дела у этого общества шли замечательно до тех пор, пока существовали неосвоенные земли, куда каждый мог отправиться, покинув цивилизацию, чтобы срубить парочку деревьев, повоевать с индейцами и найти свою смерть. Иначе говоря, человек мог в полной мере быть причиной. Но когда такая возможность исчезла, единственная возможность, которая, судя по всему, осталась... для того скудного мышления, которое существовало... это быть причиной в самом обществе, «управлять» другими человеческими существами и так далее. Это очень плохо, это отвратительно, потому что в конце концов... все окажутся внизу.

Это происходило с вашими преклирами на уровне третьей динамики. Я сейчас не произношу политическую речь; я просто пытаюсь ознакомить вас с некоторыми шаблонами действия в этой сфере. Вы имеете дело с индивидуумом, который был следствием тирании и который сам был тираном и потерпел неудачу. Нет ничего плохого в том, чтобы быть тираном; никогда не допускайте, чтобы вы потерпели неудачу. Я имею в виду, что если вы хотите быть причиной на таком уровне и поставить всех в положение следствия, не допустите, чтобы вы потерпели неудачу. Ведь как только это произойдет, давление, которое вы оказывали на другие динамики, обрушится на ваши собственные, и все это рухнет на вас... бум.

И понимаете, когда вы действуете, угнетая других, если вы угнетаете других, гораздо легче потерпеть неудачу, потому что в этом случае вы окружены множеством причин, которые хотят поставить вас в положение следствия. И чем больше людей вы пытаетесь поставить в положение следствия, тем сильнее они будут пытаться поставить вас в положение следствия, пока вы в конце концов не дойдете до слома.

Люди наблюдают этот шаблон действия. Они говорят: «Если бы каждый ненавидел Сталина по пятнадцать минут в день, он умер бы. А теперь мы все сыграем “Та девушка, что я оставил позади”». Это не так. Возможно, такой шаблон действия сработал бы, если бы он знал об этом, возможно. Вероятно, вы могли бы привлечь к этому так много людей.

Нет, чтобы разделаться со Сталиным, нужно было бы подтолкнуть его к какой-нибудь невероятно масштабной программе, которая поставила бы всех в положение следствия, а потом устроить все так, чтобы он потерпел неудачу. И тогда он испытал бы слом. На самом деле только так он может испытать слом.

Ну хорошо. Таким образом, вы пытаетесь реабилитировать индивидуума, чтобы привести его в очень специфическое состояние. И вот высшая цель одитинга: вы пытаетесь реабилитировать человека, чтобы он был причиной по всем динамикам. Я сказал «по всем динамикам». Существует восемь динамик. Вы можете это сделать.

И когда вы устраняете этот шаблон действия, одна из целей – после того, как вы очистили кейс от большого количества сочувствия и эмоций и от многого другого, – одна из целей состоит в том, чтобы поработать с четырьмя факторами, которые вам нужно устранить из кейса при помощи «Прямого провода», сканирования и так далее: причина, готовность и неготовность.

Вот первый из них: Причиной чего вы готовы быть? Причиной чего ваш преклир готов был быть в своей жизни?

Последовательность, о которой я вам только что говорил, проявляется еще и по-другому. Теоретически, если бы индивидуум не был вовлечен в межличностные отношения, он мог бы в любой момент изменить свое решение, отвергнуть существование какой-нибудь старой причины... особенно подпричины... и положить начало какой-нибудь новой причине. Но кто-то приходит и заставляет его следовать однажды принятому решению. Даже если речь идет всего лишь о продолжении существования его собственной идентности. Уже тот факт, что идентность человека продолжает существовать, доказывает ему, что он потерпел неудачу. Он не может выйти из своего вэйланса. Он не может перейти в какую-нибудь совершенно другую форму жизни или заняться какой-нибудь совершенно другой деятельностью, начать все с самого начала, поскольку всегда есть что-то, что оказывает на него некоторое воздействие. Это голубая мечта человека, и даже президент Рузвельт одно время вместе с журналом «Либерти» разрабатывал план того, как кто-нибудь, имея двадцать пять тысяч долларов, мог бы исчезнуть совершенно бесследно и начать жизнь заново. Помните? Это было в тридцатых. Старина Фултон Аурслер использовал это в качестве хорошего приема из области паблисити, а Франклин Делано Рузвельт никогда не боялся паблисити. Как бы то ни было, он никогда этого не боялся. [рисует на доске] И здесь мы имеем тот же шаблон действия: готовность и неготовность.

Ну хорошо. И то же самое мы делаем в отношении следствия. Когда человек был готов быть следствием? Как только вы найдете момент, когда индивидуум был готов быть следствием... этому моменту непосредственно предшествует неудача, которая постигла этого индивидуума. Это будет нечто значительное, что выбило его из колеи.

Теперь мы задаем преклиру следующий вопрос: «Причиной чего вы не готовы быть?» Именно так. «Причиной чего вы не готовы быть? Причиной чего вы были в прошлом и вам не нравилось быть причиной этого?» О, бог ты мой. Вина, горе... все начинает вываливаться наружу, словно мы перевернули вверх дном цилиндр фокусника.

И «По отношению к чему вы не готовы быть следствием? Следствием чего вы не готовы быть?» «Какого рода следствием вы не готовы быть?» Это очень важно.

Так вот, если вы работаете с этими четырьмя факторами, ей-богу, вы приведете кейс в порядок самым замечательным образом. Эти четыре фактора позволяют привести кейс и порядок самым замечательным образом.

И вот что очень интересно: существует один фактор, который предшествует всему этому и с которым вы должны поработать до того, как возьметесь за все это. Этот фактор кажется несущественным по сравнению со всеми остальными. «Что вы пытаетесь спрятать от других людей?»

На самом деле человек пытается спрятать нечто весьма конкретное. Он пытается спрятать вот это [стучит по доске], когда это плохо сработало; вот это, когда оно плохо сработало; вот это, когда оно плохо сработало, и вот это, когда оно плохо сработало. Иначе говоря, во всем этом присутствует нечто, что человек пытается спрятать от других.

Так вот, попытки спрятать это, есть не что иное, как обособление. Индивидуум стремиться сохранить свою идентность и свою индивидуальность, вопреки нападкам окружающих.

Каждый индивидуум на самом деле является причиной в полной мере. Но он начинает сдерживать себя, он начинает преподносить себя как некую тайну. Чтобы что-то спрятать, он начинает говорить всякую всячину третьей динамике, четвертой динамике, второй динамике и пятой динамике. Или же он отказывается говорить.

И что же происходит с этой первой динамикой? Вы отправляете человека назад, и у него начинают появляться риколы. О, невероятно интересно. Просто невероятно интересно. Мы обнаруживаем, что он прячет это от самого себя!

«Доверие – недоверие» и «прятать» порождают самые большие закупоренные области в кейсах. Это закупоренные области. Прятать... «Что вы пытаетесь спрятать?»

Просто скажите преклиру, чтобы он начал прорабатывать это, сканировать это.

«Что вы пытаетесь спрятать?» И он будет находить то, се, пятое, десятое. Но вы, одитор, не спрашиваете его, что он пытается спрятать, потому что это и есть те вещи, которые он пытается спрятать. И если он начнет с того, что станет сообщать вам названия всех этих вещей, то, определенно, вы столкнетесь с этим странным проявлением, которое наблюдается в психо-анализме. Какое название у того-то и того-то? О, это основа того, что кто-то... если только этим ребятам удастся добиться, чтобы парень признал, что он виновен, он уже не будет чувствовать себя столь виновным.

Понимаете, психоанализ основан главным образом на такой вот идее: если вы сможете держать преклира в узде, если вы сможете не давать ему дышать достаточно долго, то в конце концов он признает, что является вашим следствием, и тогда у вас появится следствие, у вас появится кто-то, на кого вы оказываете влияние (помимо счета в банке), и тогда дело будет в шляпе. К черту пациента. Как бы то ни было, это горькие слова, но примерно так и обстоит дело в психоанализе.

Здесь у нас «готовность – неготовность», готовность и неготовность, и вы обнаружите, что большая часть этих вещей относится к категории «особо секретные документы», «ящик опечатан», «ни при каких обстоятельствах, ни под каким предлогом не позволять кому бы то ни было вообще узнать хоть что-то из этого». И человек прячет все это от самого себя. Поначалу он не прятал этих вещей.

К примеру, иногда встречаются люди, развившие у себя невероятный талант к вспоминанию вещей, которые не соответствуют действительности, но у этих людей напрочь отсутствует талант к вспоминанию вещей, которые соответствуют действительности. Понимаете, если вы начинаете лгать о чем-то, то совершенно необходимо держать эту ложь в уме.

Если вы забываете о том, что это ложь, вы прячете это обстоятельство, поскольку вы... все это в любом случае является прятанием, и вы прячете то обстоятельство (которое соответствует действительности), что это ложь... вы просто начинаете прятать все то в кейсе, что соответствует действительности; и вы получаете широко открытый кейс.

Эти люди слишком сильно сосредотачиваются на том, что они должны помнить. Было бы смертельно опасно забыть ложь, которую вы кому-то сказали. Вы можете забыть правду, но никогда не забывайте ложь. И вы получаете широко открытый кейс.

Ну хорошо. Таким образом, прятание может дойти до того, что превратится в замену. И вы получаете это странное проявление, которое так давно ставит психологов в тупик и которое называется «заменой».

Люди заменяют одну вещь другой; это, казалось бы, видно невооруженным глазом. На самом деле они заменяют одно другим таким образом: то, что они сказали, будет спрятано или то, что они подумали, будет спрятано, и они переворачивают это с ног на голову. И это не столько замена, сколько переворачивание с ног на голову; эти ребята просто полностью переворачивают вещи с ног на голову. То, насколько сильно индивидуум все это переворачивает, зависит от того, где на шкале тонов он находится.

Слова являются примером этого... слова. На верхних уровнях шкалы тонов индивидуум использует сами действия, сопровождающие слова. Но он не придает никакого значения словам. Он ничего не воспринимает в буквальном смысле. Он мыслит с огромной легкостью. Но вот вы начинаете опускать его по шкале тонов, и что он обнаруживает? Слова стали предметами, столь же плотными, как и этот кусочек мела. Он все понимает в буквальном смысле. Точно так же, как на дне инграммы: все воспринимается в буквальном смысле.

В результате индивидууму приходится очень несладко. Он заменяет все подряд всем подряд. Он создает – в своих тэта-факсимиле... он не позволит себе иметь нужное тэта-факсимиле, вместо этого он получит то, которое похоже на это тэта-факсимиле или противоположно ему. Но дело не ограничивается лишь этим сходством: это тэта-факсимиле еще и противоположно тому, которое ему нужно. Он хочет получить удовольствие, а получает боль. Он хочет смеха, а получает слезы. Замена.

Эти ребята превратили это... ничто не сравнится с доведением теории готовности до крайности... они превратили это в теорию. О, превосходно... сублимация. Человек хотел сделать что-то одно... о, это было восхитительно. Позвольте мне еще немного рассказать об этом.

Сублимация и все такое сводится к тому, что вы «нечаянно» рассказываете об одной вещи, пытаясь что-то спрятать. Но вы все равно рассказали бы об этом так или иначе, и вы на самом деле не знаете, что находится в вашем собственном... Бог ты мой, на каком уровне шкалы тонов были те ребята, которые придумали это... на очень низком... «Ты на самом деле не знаешь, что находится в твоем разуме; ты на самом деле не знаешь, что ты думаешь. Но ход мыслей твоего разума направлен на то, чтобы делать ужасные вещи. И в разуме существуют страшные, зеленые, покрытые слизью области, которые настолько ужасны, что ты не осмеливаешься прикоснуться к ним, но за пятнадцать долларов это сделаем мы».

Какая чудная выдумка.

Тем самым они спостулировали бессознательный ум. Люди знали, что где-то сзади есть что-то такое, о чем они не знают. Они знали, что позади них есть что-то, о чем они не знают и что неожиданно наделяет их различными умениями. Им никогда не приходило в голову посмотреть на реальный опыт. Очевидно, что существует много реального опыта.

Различные жизни, к примеру, закупориваются очень легко. Смерть – это превосходная неудача, так что вы просто перекрываете ту жизнь. Если вы сможете убрать смерть из кейса, то предшествующая ей жизнь откроется для прямого рикола. С этой жизнью связаны различные умения. Конечно же, там повсюду погребены самые разнообразные навыки и умения.

И еще, если вы подумаете о том, сколько индивидуум всего изучил в этой жизни... что ж, вам незачем искать какие-то изотерические причины того, почему косоглазые гномы с розовыми ушами, или что-то в этом роде, запрыгивают вам не плечо и что-то вам говорят.

К примеру, когда мы еще дети, нас учат, что существует такая вещь, как совесть; это... как правило, с крыльями. Существует дьявол, который вас искушает. Все это замечательно. Прекрасные делюзии.

Итак, конечный результат; у людей появилось довольно странное представление о том, что содержится в разуме, потому что они пытались спрятать это. Но когда вы начинаете затрагивать причину и следствие, вы затрагиваете то, что индивидуум пытается спрятать: «Что вы пытаетесь спрятать от других? Что вы пытаетесь спрятать так и эдак и так далее?» – вы можете просто сканировать, сканировать, сканировать. «Причиной чего вы стали, не будучи готовым к этому, и пытаетесь спрятать это?» – и так далее. И в поле зрения появляются самые разные вещи. И индивидуум... между прочим, когда индивидуум что-то прячет, это обретает колоссальную мощь. Каждый раз, когда вы превращаете что-то в тайну, это что-то обретает горазд обольшую мощь. Спросите об этом представителей любого духовенства; они расскажут вам в точности, что это такое. Если вы достаточно хорошо что-то скроете, бог ты мой, какую же мощь это обретет. Особенно, если там ничего нет.

Итак, вот что здесь происходит. Этот индивидуум... он начинает дрожать, и тогда он знает, что здесь что-то не так. Убил ли он свою бабушку, когда ему было девять лет? Было ли это, когда он... что-то ужасное, должно быть, он что-то украл. Может быть, он попал в исправительную школу и не знал об этом. Вы сканируете парочку вещей, которые он прячет, и вдруг обнаруживается это обстоятельство, обнаруживается, что однажды вечером... однажды вечером он оставил свою собаку на улице на всю ночь и не сказал об этом родителям. Я имею в виду, что такие вот нелепые пустяки обретают колоссальную мощь.

Ведь если это спрятано и на это нельзя посмотреть прямо, значит, это опасно, понимаете? Вы прячете от себя лишь то, что опасно, поэтому если вы начинаете что-то прятать, значит, это, должно быть, что-то опасное, иначе вы могли бы посмотреть на это.

Итак, когда вы просите человека посмотреть на это, он говорит: «О, нет, нет! Это опасно!» – в конце концов он смотрит на это и говорит: «Ну и что?»

Ни в одном кейсе нет ничего такого, что нельзя было бы выставить на всеобщее обозрение в этой комнате сегодня вечером. Это точно. Несмотря на пуританские законы Канзаса. И это подводит нас к следующему моменту.

Все, на что общество наложило табу, все, что запрещено, становится аберрирующим для этого общества. Это закон. Все, что общество относит к категории табу, все, что оно запрещает, становится аберрирующим для этого общества.

Что-то попадает в категорию табу и становится запрещенным потому, что когда-то в прошлом оно несло в себе нечто разрушительное для культуры данного общества. И теперь это по-прежнему остается спрятанным, хотя оно уже не представляет опасности. Это тщательно спрятано. Таким образом, можно разработать целую терапию, которая будет направлена на работу с половинкой одной динамики... а именно, второй динамики. Но вы могли бы сделать это только в этом обществе, потому что секс в этом обществе представляет собой нечто тщательно спрятанное. И когда ваш преклир скользит назад по траку, ему необязательно рассказывать вам обо всем этом и говорить вам, что он проходит, но он может начать смеяться, обнаруживая ужасные преступления по второй динамике, которые он прячет. Он прячет их от самого себя!

И как только он начинает прятать что-то по второй динамике, он начнет прятать что-то и по первой, третьей, четвертой, пятой, шестой, седьмой, восьмой. Он готов. Стоит вам спрятать одну частицу одной динамики, и вы спрячете частицу всех динамик.

Итак, он сильно расстраивается. Вот данные, которые он прячет. У людей в этом обществе будет больше всякой всячины по второй динамике, но это не означает, что во второй динамике заложено что-то неправильное. Дело в том, что когда-то вторая динамика была очень аберрирующей для этого общества.

Когда-то она была аберрирующей. Существовало множество болезней, было очень трудно заставить такую единицу, как семья, вести себя должным образом и так далее. Сегодня существует деловой мир; что произошло с семьей? Женщины работают наравне с мужчинами. Семья перестала быть чем-то необходимым, на самом деле... как очень и очень прочная единица, которую государство вынуждает быть такой прочной... она на самом деле перестала быть такой же важной, какой она была в аграрном обществе. Аграрное общество заставляло семью выживать. Теперь семья может продолжать выживать очень долго, но она больше не нуждается в том, чтобы ее защищали таким образом.

Итак, вот вам, пожалуйста, вот вам вся эта масса спрятанного материала. Если говорить о данном обществе, спрятанный материал, касающийся секса, мог бы заполнить много книг, гораздо больше, чем мог бы написать Хэвлок Эллис.

Приписывать все, что обстоит не так с человеческим разумом, половинке одной динамики было бы оправданным лишь в том случае, если бы то, что обстоит не так с человеческим разумом, который приписал ей это, ограничивалось бы половинкой именно второй динамики.

Бог ты мой, я, определенно, хотел бы получить подробный отчет о том, что говорила Фрейду его мама. Бог ты мой, она, должно быть, действительно прятала это.

«Ты не должен произносить этих слов. Ты не должен делать того, не должен делать сего. Не должен гулять с маленькими девочками» – плохо, плохо, плохо, прячь, прячь, прячь, прячь, вина, вина, вина. вина. Поскольку вина может появиться лишь в том случае, если что-то необходимо прятать, вот насколько это просто.

Что представляет собой вина? Вина – это третья динамика. Вина и стыд – это эмоции, которые связаны с третьей динамикой и находятся на уровне страха и горя. У третьей динамики есть такая вот особенность: вина. Конечно же, в дальнейшем человек может начать чувствовать себя виновным в душе и так далее.

Итак, когда вы начнете поднимать «спрятанное», вы обнаружите, что на поверхность всплывает огромное количество материала по второй динамике... большая часть этого материала не стоит того, чтобы о нем беспокоиться... но (не говорите этого преклиру) вам нужны лишь его решения прятать это. К черту подробности. (Почитайте Хэвлока Эллиса, если они вам нужны.) Но Фрейду даже это не удавалось хорошо. Я не знаю, что ему удавалось хорошо, но... Причина и следствие.

Так вот, в более широком масштабе, если вы хотите поставить диагноз преклиру... я использую это слово «диагноз», несмотря на свой протест; не существует никакого другого слова, которое особо хорошо подходило бы для этой цели, но медицина как бы ухватилась за это слово, и... это просто вот что: рассмотрите с преклиром все аспекты всех динамик и спросите его, был ли он причиной в этой области. Иначе говоря, разделите все динамики... первую, вторую, третью, четвертую, пятую, шестую, седьмую и восьмую... спросите его, в какой области он является причиной, а в какой области он не является причиной, и бог ты мой, вы обнаружите кое-какой материал, который изумит его... этот материал изумит его, и вы обнаружите центр аберрации в кейсе.

Так вот, вы хотите знать, как вытащить на свет божий эти хитроумные расчеты. Многие из вас скажут: «Если бы только я мог как следует проводить “Прямой провод”», и так далее. Что ж, вот эти кнопки «спрятано», «серьезный», «доверие – недоверие» [рисует на доске], но особенно вот эта, – и есть почти все, на что направлен «Прямой провод», потому что эти расчеты начнут вываливаться из кейса.

«Когда вы не были причиной? Причиной чего вы не являетесь?»

И человек вдруг осознает, что он никогда не был причиной чего бы то ни было, если говорить о группе, что он всегда был следствием. Он никогда не был причиной в какой-либо общественной группе. Понимаете, он никогда не начинает разговор, никогда не предлагает сыграть в какую-нибудь игру, он никогда не делает ничего подобного.

Что ж, прямо там... существует множество локов и эмоций, которые просто запрещают ему делать это. Возможно, вы не обнаружите их сразу же, поэтому вы должны пройти с ним «прятать» в отношении этого. «Что вы пытаетесь спрятать от других людей, когда сидите там?» «Что вы пытались спрятать раньше от людей в группах?» И, возможно, вы обнаружите, что это какое-то ужасное обстоятельство, и человек боится, что может упомянуть о нем, если заговорит в группе.

Однако, это не является тем, с чего все это началось. Человек постоянно заглушает это. Он постоянно подавляет это. Вот семья, эти люди... они все сидят за столом, они – группа, но он никогда не был в состоянии заговорить о чем-либо. Это сразу же ставит его в положение следствия в группе, так что, конечно же, он не является причиной в этом плане.

Следовательно... и мы подходим к последнему моменту во всем этом, который позволяет замечательным образом довести все это до конца: то, причиной чего индивидуум не может себя представить, – это то, чего он не может контролировать. Что происходит с каким-нибудь сервисным факсимиле? Что происходит с каким-нибудь сервисным факсимиле? Вы не можете контролировать ничего, за что вы не хотите брать полную ответственность.

Что представляет собой ответственность? Да просто вот что: готовы ли вы быть причиной? Если вы готовы быть причиной, вы можете взять полную ответственность. И полная причина находится выше этих уровней.

Можете ли вы принять ответственность за то, что были причиной каждой части каждой динамики? Возможно, вам это кажется очень странным, но рассмотрите это.

Вы обнаружите, что вы действуете на основе вот такого расчета: «О, я не могу признать, что являюсь причиной этого, потому что тогда меня обвинят». Что ж, вы просто отстали на полцикла. Вас обвинят лишь в том случае, если вы стали причиной вопреки чему-то еще и при этом вы изначально не были готовы взять полную ответственность за последствия. Чтобы быть причиной, нужно быть сильным. Вы должны быть в состоянии принять все последствия, включая смерть.

Причина. Если вы готовы быть причиной различных вещей... Готовы ли вы, к примеру, нести полную ответственность за те вещи, которые говорят вам люди и которые вас расстраивают? Как ни странно, но стоит вам сделать это, стоит вам сказать:

«Да, я буду нести полную ответственность за то, что говорят мне люди. Да, я буду причиной того, что люди говорят мне», и вы тут же воспарите над их головами.

А потом кто-то приходит и говорит вам: «Тра-ля-ля-ля. Мэри вчера вечером сказала... тра-ля-ля-ля-ля». Понимаете?

«Конечно».

«Разве тебя это не беспокоит? Разве тебя это не расстраивает?»

«Нет».

Бог ты мой, это, между прочим, сразу же загоняет его в апатию.

Так что проработайте это. «Причиной чего вы готовы или не готовы быть?» Это очень важно.

Эта кнопка находится выше любой другой кнопки в мистицизме, о которой мне известно. Она была найдена в очень удачный момент, поскольку мы строили мосты к единичным, недоказанным и оспариваемым фактам, отделяли ценное от не столь ценного. Мы выясняли один за другим различные моменты. Едва ли хоть один из этих моментов не был известен человечеству, едва ли. Но человечеству было известно еще восемь миллиардов моментов, которые не соответствуют действительности.

Итак, мы строили мосты, и вдруг мы построили один мост, ведущий в пространство.

Причина – следствие. Это превосходит самые невероятные высказывания магов восьмого и девятого столетий, которые были «самыми ультрастными из ультрастных». И это, определенно, превосходит высказывания таких людей, как Джеймс Джинс и так далее. И все же, как это ни ужасно, это работает. Эта штука обладает чертовской, неумолимой действенностью.

Человек начинает работать с этой кнопкой, разбирается с ней... Конечно, он спорит с самим собой; он говорит: «Боже мой, восьмая динамика. Я, причина... восьмая динамика. Нет. Нет, нет! Гром и молния. Разве в меня чуть не попала молн... ? Какое отношение это имеет ко мне? Да, какое... Может быть, это иллюзия! Тогда я был бы причиной иллюзии, если бы я...» что-то в этом роде. «Но вы не можете сказать мне, что в этой жизни я был причиной в том, что касается России и Соединенных Штатов и всех тех проблем, которые были у них по третьей динамике, вот так! И я не причина этой вражды.... Я не хочу иметь с этим ничего общего. Я напуган до смерти...»

И вы обнаруживаете один момент. Все то, в отношении чего индивидуум испытывает мисэмоции – антагонизм, гнев, страх, горе, апатию, – это то, за что он не взял ответственность, которую должен был взять. И мисэмоция в кейсе возникает лишь в том случае, если индивидуум отказался взять ответственность в данной области. Если он не берет ответственность в данной области, то у него возникнет мисэмоция.

Он может контролировать все, что угодно, за что он взял полную ответственность. Он не в состоянии контролировать то, за что он не взял ответственность.

Вот вы выходите на улицу, у вас есть машина, она не заводится. На улице холодно. И вы говорите: «Эти сволочи из автомобильной компании Форда, когда делали эту машину... Последний механик, который ремонтировал эту машину, сделал то-то и то-то, то-то и то-то». Давайте, наступите на эту кнопку. Попробуйте начать это, попытайтесь. Попробуйте начать это. Вашу машину отбуксируют оттуда.

Вы говорите о магии. Просто загляните в прошлое и вы обнаружите, что больше всего неприятностей у вас возникало с тем человеком, за которого вы меньше всего хотели взять ответственность.

А что происходит с вашими сервисными факсимиле? Что происходит со всеми этими сервисными факсимиле? К вам вдруг начинает подкрадываться какое-то психосоматическое заболевание. Вы ничего не можете с этим сделать.

Что ж, вы никогда не брали ответственность за это. Вы не несете ответственности за это. Что ж, если вы не несете ответственности за это, это не ваше. Как вы вообще можете контролировать это? Так что это окажется в настоящем времени, естественно. И вот вам психосоматическое заболевание.

Как вам от него избавиться? На самом деле существует несколько способов избавиться от него. Самый легкий из них – но порой он бывает самым долгим – заключается в том, чтобы распознать все это. Распознать все это, а затем взять ответственность за все связанные с этим усилия и контрусилия.

Вам нужно очень многое знать, чтобы быть в состоянии сделать это. Вы должны в какой-то мере находиться там, наверху, располагая первичным знанием, чтобы охватить все это. Правительства России и Соединенных Штатов, вероятно, застрелили бы меня, если бы я говорил большим аудиториям: «Было бы хорошо, если бы началась атомная война». Людям это не понравилось бы. Вам сейчас это не понравилось бы.

Что вам делать с обществом, которое поднялось почти до уровня статики? Если вы посмотрите на жизненные циклы, если вы посмотрите на циклы цивилизаций, вы обнаружите, что цивилизации развиваются циклически, это позволяет им улучшаться. Вы обнаружите, что люди умирают, чтобы стать лучше.

И вот вы смотрите на все это и говорите: «Что ж, хо-хм». А потом вы скажете:

«Но, боже мой, я не могу стоять здесь, бездействуя!» Конечно, если вы берете полную ответственность и что-то делаете по этому поводу, это находится несколько ниже на шкале тонов. Это находится внизу, где-то на уровне 30,0 – 35,0 или что-то около этого.

Теперь вы опускаетесь до уровня 20,0. Чтобы получить действие, чтобы получить движение, вы должны сознательно отказаться брать ответственность за что-то в вашей сфере – только в этом случае у вас вообще будет какое-то взаимодействие движения.

Так вот, этот процесс... между прочим, этот процесс описан в этой новой брошюре; она будет готова завтра... пятнадцать действий... это описание находится в самом конце брошюры. Я не пытаюсь никого сбить с толку в связи со всем этим. Не расстраивайтесь по этому поводу.

Но это очень интересно, что вам необходимо стать святым, прежде чем вы сможете стать действительно человеком действия. «У всех ангелов два лица» – это еще одна строчка, которая связана со всем этим.

Ангелы... вас должны были учить, что все ангелы хорошие. Они настолько хорошие, что готовы убить всех ваших врагов. Хм. Какими они являются для ваших врагов?

У всех ангелов два лица: одно – черное, а другое – белое. Это старая, старая метафизическая хохма.

Тем не менее, чтобы произвести максимальное действие, вы должны достичь некоего уровня, находясь на котором вы можете произвести максимальное действие, а затем вы должны быть готовы покинуть этот уровень и произвести максимальное действие. Вы поднимаетесь очень высоко, чтобы немного спуститься, потому что иначе у вас никогда не будет никакого движения или действия, никакого взаимодействия и никакого веселья.

И между прочим, вы веселитесь только тогда, когда знаете, что это притворство. Тогда это весело. Лишь когда вы осознаете, что последствия будут незначительны, и уверены, что они не будут такими серьезными, какими могли бы быть, лишь когда ваше мыслезаключение об этом является оптимальным, вы можете начать притворство, известное как жизнь, и отлично повеселиться в жизни.

Что вы, в конце концов, пытаетесь сделать для преклира? Вы хотите, чтобы он был счастлив, весел, чтобы он получал какое-то удовольствие от жизни.

Что ж, сегодня вечером, в таком вот сжатом виде, я довольно полно изложил вам формулу, позволяющую сделать это. Попробуйте.

Большое спасибо.