Спасибо.
Сегодня мы собираемся отклониться от того очень стандартизированного материала, который вы получали до сих пор. Я собираюсь рассказать вам о некоторых специализированных видах одитинга. Можно назвать их «специализированным одитингом».
Первый из них, конечно же, групповой одитинг.
Профессиональный одитор, который не может проводить групповой одитинг, выглядит довольно глупо. Так что вам стоит приобрести некоторый опыт в проведении группового одитинга. И меня не волнует, где вы найдёте группу, как вы будете проводить ей групповой одитинг и всё такое, - как бы там ни было, вам нужно попытаться это сделать. Неважно, состоит ли группа из двух человек или из двух тысяч.
Групповой одитингтребует от одитора определённого присутствия. И вот первое, что я должен отметить по поводу группового одитинга: одитор, которому нужно говорить со многими людьми, потому что он не может конфронтировать одного, не является хорошим групповым одитором.
Это само по себе образует своего рода шкалу. И внизу, в самом её основании, у нас прежде всего есть, конечно, одитор, который не может проводить групповой одитинг. Он просто не может конфронтировать группу.
Затем, сразу над этим уровнем, у нас идёт человек, которому нужно конфронтировать группу, потому что он не может конфронтировать одного человека, понимаете?
А ещё выше - тот, кто конфронтирует отдельного человека, но имеет некоторые трудности с конфронтированием группы.
А ещё выше - тот, кто может конфронтировать как человека, так и группу. И это самый эффективный групповой одитор. Он конфронтирует множество людей не потому, что не может конфронтировать одного человека.
Возможно, вы думаете, что я слишком уж сильно упираю на это, но в действительности именно в этом и заключается всё мастерство группового одитора - в способности конфронтировать группу.
И способность конфронтировать группу, конечно, включает в себя способность конфронтировать отдельного члена этой группы.
Таким образом, человек, который может конфронтировать группу, может хорошо проводить групповой одитинг. И вы обнаружите, что он также может проводить курс «Эффективность личности». Наш критерий для оценки курса «Эффективность личности» всегда был таким: сколько человек пришло в понедельник вечером? И сколько их осталось в пятницу вечером?
Есть многие... многие начинают с шестнадцати человек в понедельник вечером, а в пятницу остаются с двумя. Так не годится. Это не годится. Это говорит о том, что этот человек не может конфронтировать ни группу, ни отдельного человека. Он находится где-то ниже этой способности.
И это единственное, что нужно для исправления ситуации. Вы понимаете, дело не в том... вам нет необходимости давать ему долгие уроки ораторского искусства. Полезно уметь говорить на том же языке, что и группа, но вам нет необходимости указывать ему, как держать руки, когда он читает лекцию группе. Понимаете?
Вам никогда не попадалась в руки какая-нибудь старая книга о том, как ораторствовать? Поразительно. Жесты... что они означают, понимаете? Просто великолепно.
Но всё, что необходимо... допустим, вы руководите организацией, у вас появляется одитор и вы хотите узнать, может ли он конфронтировать группу. Единственный критерий прост: сидят ли всё ещё люди в зале в конце ряда встреч? Вы понимаете? Если у них была хоть какая-то возможность уйти, воспользовались они ею или нет?
И поскольку это работает, то просто проводится проверка «с вечера понедельника до вечера пятницы». И очень часто у вас в конце остаётся группа в двадцать человек или около того. Почему некоторые... зависит от дилетантства, насколько оно присутствует. Кто-то приходит посмотреть, что это вообще такое, понимаете, что-то в этом роде. Ну, вы, как правило, теряете этих людей, хотя обычно они составляют небольшой процент.
Так что если вначале у кого-то было двадцать человек, а в конце осталось восемнадцать, что ж, вы говорите, что у него всё в порядке... всё в порядке. Это прилично, знаете. Это не так уж и плохо. Я хочу сказать, люди после этого не плакали втихомолку всю ночь или что-нибудь в этом роде. Это было не так уж и плохо. И это вполне приемлемо. Это вполне приемлемо.
Но давайте просто представим, что может случиться. Если кто-то явно может конфронтировать отдельного человека, а также может конфронтировать группу, и если это у него хорошо получается, то в течение недели число людей у него будет расти. Такого почти никогда не бывает, так что не ждите, что это произойдёт, но группа в таком случае растёт в течение недели.
Вы начинаете в понедельник вечером, к среде у вас пять новых людей, а к вечеру пятницы появляется ещё восемь или десять человек. Вы понимаете? Рост. Показатель всегда таков.
К примеру, я, проводя серию лекций для публики, понимаю, хорошо ли идёт эта серия лекций (если это просто регулярные лекции, скажем, еженедельные или что-то в этом роде), по тому, растёт ли число слушателей. Если оно постоянно растёт, тогда всё идёт просто замечательно. Если оно не меняется, я говорю себе: «Я сдаю». А если число людей начинает немного уменьшаться... ну, тогда я решаю, что реклама подкачала. [Смех.]
Так вот, если вы очень хороший групповой одитор и если вы регулярно проводите групповой одитинг какой-нибудь группе саентологов... довольно часто групповой одитинг проводится раз в неделю, ближе к вечеру или вечером. Группа собирается, и один час из двухчасовой встречи отводится на групповой одитинг, как-то так. Если вы занимаетесь с такой группой, вам нужно отслеживать посещаемость, чтобы знать, как у вас идут дела. Ведь если посещаемость нисколько не снижается, то у вас всё в порядке. Если снижается - ого, что-то здесь не так. Определённо, что-то не так - и дело не просто в рекламе.
Ну, а если посещаемость начинает увеличиваться, что ж, у вас, без сомнения, всё замечательно. В сущности, именно это и должно происходить - увеличение. Если группа у вас увеличивается, значит, вы создаёте молву.
Время от времени кто-нибудь прибегает ко мне и говорит: «Может, мы дадим рекламу в “Воскресных гадостях”? Это стоит всего шестьдесят четыре фунта, или пару тысяч долларов, или около того. Понимаете, это же небольшая трата. Мы же можем просто дать такую большую рекламу крупным шрифтом, да?»
И они очень часто удивляются, почему я смотрю на них, понимаете, и говорю: «Ну, не знаю. Если вы собираетесь давать какую-либо рекламу, давайте помещать маленькие объявления, и пусть будет много рекламных публикаций, а не просто одно большое броское объявление. Такая рекламная политика всегда лучше» - и так далее.
Но я, по сути, не вполне с ними откровенен. Если их группы не растут; значит, эти люди не получают ту единственную рекламу, которая у них может быть. Молву нельзя купить.
Агенты по связям с прессой... их называют специалистами по связям с общественностью, но это просто пресс-агенты... эти парни прежде всего знают, что молву нельзя купить. И они из кожи лезут вон, добиваясь, чтобы у актрис крали драгоценности, понимаете, и разыгрывают прочие трюки. Поджигают отель, пока те принимают ванну. Понимаете, что угодно... что угодно, лишь бы это попало в широкую прессу. Но, в общем-то, это удостаивается лишь экстренного сообщения. И если актриса не входит в число действительно хороших актрис, это никак не помогает картине, что весьма примечательно. Это источник несметного количества разочарований для пресс-агентов. Если картина халтурная (пользуясь голливудским техническим термином), халтурная... Это напомнило мне один случай (если говорить о языке Голливуда).
Эти парни действуют в этой области только за счет существования молвы. Они понимают, что у них не слишком много влияния. Это просто люди, которые пытаются передать новости в газеты. Они не из тех, кто сам играет или кто действительно создаёт молву. Они не продюсеры, которые делают хорошие фильмы. Они не писатели, которые пишут хорошие сценарии, понимаете? Они просто пытаются заставить что-то идти полным ходом. И они знают, что это не очень-то возможно.
И поэтому они постепенно опускаются до очень низкого уровня по Шкале следствия. Они пытаются создать полное следствие... масштабное, полное следствие в отношении всех, понимаете? Громадные объявления и громадные рекламные щиты.
И эти парни говорят: «Люди не хотят приходить на наши немые фильмы? Ладно, мы сделаем так, чтобы в фильмах была речь», и это нормально, это просто техническое усовершенствование. Ну а как насчёт следующего шага? «Они не станут смотреть чёрно-белое кино, поэтому мы ослепим их цветом». Ладно, это неплохо, но как насчёт следующего шага? «Они не станут смотреть на маленький экран, поэтому мы возьмём экран, который окружает зал целиком, и тогда каждый будет полностью окружён».
И здесь у вас начинается... это выходит за рамки просто технического усовершенствования... здесь появляется навязчивое желание следствия. На всём белом свете нет причин для того, чтобы люди охотнее ходили туда, где большой экран, чем туда, где экран маленький.
На самом деле есть множество фильмов, которые доставили мне удовольствие, хотя и были записаны на шестнадцатимиллиметровой плёнке, с довольно плохим качеством звука. На самом деле, если фильм хороший, шестнадцати миллиметров в гостиной - хватает за глаза.
В Голливуде руководители одной... руководитель одной большой студии постоянно берёт работу на дом. Ему вечно приходится тащить какую-нибудь картину домой. Я не знаю, зачем ему нужна компания, чтобы сидеть и смотреть фильм, но очень часто тебя тащат взглянуть на чей-нибудь последний опус. И он сам управляет аппаратом. Он сидит и смотрит. Маленький, крошечный экран и всё такое.
Если фильм хорош на маленьком экране, он хорош и на большом. Но фильм не станет лучше, если у вас будет восемьсот тысяч массовки и весь Рим в огне. Хотя эти ребята желают заставить вас поверить именно в это. Но здесь просто работает Шкала следствия, и вы должны это распознавать. Об этих людях не распространяется молва, и они пытаются добиться её появления силой.
В тот момент, когда кто-то принёс в дом маленький экран под названием «телевизор», индустрия кинематографа с огромной скоростью пошла на спад.
Будь они способны создать это колоссальное полное следствие, будь они способны тем или иным образом проломиться через коммуникационные линии, они делали бы это и сейчас, так ведь? Но этого не происходит. Кто-то изобрёл ящик, весело болтающий в приёмной, и всё. Кинофильмам пришёл конец.
Что же случилось? Дело в том, что фильмы, по сути дела, никогда не создавали так много молвы, как театр. Почему продолжает существовать театр? Мы видим, что очень немногие театральные спектакли сопровождаются грандиозной рекламой. В театре работает намного меньше пресс-агентов. Дело в том, что он живой. Дело в том, что здесь задействованы настоящие массы. А у двухмерного экрана изначально был определённый недостаток: с ним не было связано никакой массы.
И поэтому театральный спектакль (имеется в виду хорошая масса, хорошее представление, хорошая пьеса и всё такое) посещается вне зависимости от того, много ли рекламы. Достаточно просто известить публику, что такой-то театр гастролирует там-то и там-то. И если спектакль хорош и публика в целом хорошего мнения об этих актёрах, этих авторах и так далее, что ж, все билеты раскупят на год вперёд или около того.
Приходят критики и пытаются внести свою ничтожную лепту - это ни черта не влияет. Вам почти гарантирован аншлаг, если все критики Нью-Йорка соберутся вместе и единодушно охают последний спектакль. На спектакль это никакие повлияет, но, если они могут достичь согласия в том, что спектакль никудышный, что ж, как правило, это значит, что продюсер добился успеха. Критики здесь не оказывают влияния. Реклама здесь не оказывает влияния. Не имеет значения, если в вашей газете пишут, что вы бездельник, вы паразит, вас надо расстрелять, что вы психошарлатан. (Я не знаю, кто такой психошарлатан. Я думаю, их почти всех истребили к концу девятнадцатого века.)
Но они говорят: «Ты никто, ты пустое место... и это секта... тяв, тяв, тяв, тяв, тяв, тяв, тяв». Единственная ошибка, которую вы можете допустить, - слушать всё это. Возможно, вся аудитория этого парня состоит из вас. А вы беспокоитесь, беспокоитесь, беспокоитесь об этом. Ей-богу, если бы я волновался о плохих публикациях или о хороших публикациях, мы никуда бы не пришли, потому что у нас уж точно не было недостатка ни в тех, ни в других. И я выяснил самым непосредственным образом... я сейчас говорю вовсе не просто так, я говорю лишь о группе, о работе с группой, о наличии людей в группе и о том, чего вам удаётся добиться. Это единственный показатель. Я видел, как в одном городе одна за другой появлялись самые разные газетные статьи: хорошие, плохие и так далее - и число людей, с которыми центральная организация фактически работала и которые туда приходили, не изменилось от этого ни на одного. Посещаемость не менялась ни на одного человека, неважно, были публикации или нет.
Но вот единственное, от чего она менялась, единственное на моей памяти, от чего посещаемость подскакивала как бешеная при широком распространении: я подготовил серию пятнадцатиминутных лекций... шестьдесят четыре лекции... я проигрывал их на малюсенькой музыкальной радиостанции. У неё было мощности, наверное, с три горошины, и у вас была надежда расслышать что-то, когда вы находились на противоположном конце зала от антенны, если у вас был хороший приёмник. И благодаря этим лекциям... это были просто лекции, ничего особенного, просто пятнадцатиминутные лекции... каждый вечер набивалось сто двадцать пять человек новой публики. Это в среднем за то время, пока читалась эта серия лекций. Но опять же, дело в присутствии, а не в рекламе. Вы понимаете?
Так вот, дело было не в том, каким было моё присутствие, хорошим или плохим. Что-то там происходило. Люди были признательны за то, что им читали лекции. Понимаете, у вас есть две вещи. Есть то, что вы делаете, и есть то, что сами люди думают об этом... и, как следствие, что они об этом говорят. Понимаете, это те две вещи, которые вас интересуют. Вас интересует в первую очередь то, что вы делаете, та услуга, которую вы предоставляете, заинтересованность, которую вы можете порождать. И во вторую очередь - реакция самих людей на эту конкретную услугу.
Так вот, мы можем усовершенствовать это и сказать: «Нам нужны агенты по связям с прессой, и нам нужна реклама, нам нужна реклама тут и там, и нужно несколько тысяч фунтов здесь, и нужно особое внимание тут, и...» О, нет, нет, нет, нет, нет, нет. Ничто из этого не имеет особого значения.
Вспомните, скоро девять лет, как мы существуем на международной арене. Мы по-прежнему продолжаем деятельность. Сегодня Саентология, по суммарным показателям, имеет больше дохода и обслуживает больше людей, чем любая другая сфера деятельности в сфере душевного здоровья на планете. И это не пустая похвальба. При этом у нас очень мало рекламы. Мы рекламируем несколько книг.
Мы даем объявления в газетах. Мы говорим людям, где они могут нас найти. И это почти всё.
Так что ни в коем случае не возлагайте вину за уменьшение группы ни на что, кроме присутствия перед группой того человека, который обращается к этой группе, работает с ней или проводит ей групповой одитинг. В этом всё и дело. Именно в этом. Вот как это важно.
Единственное, за что человек несёт здесь ответственность, - это за услугу. Не думайте, что ваш выход на сцену в розовом трико заинтересует людей настолько, что они придут снова в следующий раз. Это вообще ни при чём. Важно то, что вы можете сделать для них. И это всё.
И тем, настолько велика услуга, которую вы предоставляете в групповом одитинге, да и в любой деятельности по работе с группой, чётко определяется отклик, который вы получите от публики. Не нужно хвататься за мысль, будто люди не приходят просто из-за того, сего и чего-то ещё. Они не приходят потому, что вы не предоставили им услугу, и точка.
Услуга всегда оценивается следующим образом: сколько вы даёте по сравнению с тем, сколько люди могут себе позволить. При оказании услуги всегда существует двусторонний поток. Если вы не позволяете человеку, которому оказывают услугу, внести свой вклад, вы помещаете этого человека на застрявший поток. Ему нужна возможность тем или иным образом внести ответный вклад. Он будет вносить ответный вклад деньгами или предоставлением новых услуг.
Составная часть услуги и критерий ее оценки - это наличие или отсутствие вклада. Люди, которые не получают никаких результатов от интенсива и которые всё же должны заплатить за этот интенсив, испытывают большое нежелание за него платить. И когда люди начинают говорить вам, что они не хотят платить за интенсив, можете отнести это на счёт того, что они почему-то не получили результатов, которые, по их мнению, должны были получить. И они урезают свой вклад настолько, насколько им кажется, что они сами не получили вклада, понимаете?
У вас вообще не бывает проблем с тем, чтобы добиться от людей оплаты счетов, если вы даёте им - в соответствии с их реальностью и пониманием - то, что, по их мнению, они должны были получить. Вы понимаете? Вообще никаких реальных проблем.
Тот же принцип действует и в бухгалтерии. Вы заглядываете в бухгалтерию и просматриваете каждый просроченный счёт. Затем вы идёте в центральный файл, и всё, что вы ищете, - это разрывы АРО с отделением процессинга. Вы вообще не смотрите на неоплаченные счета. Вы ищете неспособность предоставлять услуги или имевшее место непредоставление услуг. Вот и всё. Нежелание оказывать услугу, непредоставление услуги в качестве обмена.
Чтобы получать от кого-то вклад, нужно вносить вклад самому. Поэтому у группового одитора, который осуществляет прекрасный 8-К по отношению к группе в целом, хорошо проводит групповой одитинг, у которого хорошее присутствие и который может конфронтировать каждого человека в группе и конфронтировать группу в целом, нет абсолютно никаких трудностей с тем, чтобы привлечь очень много людей на групповой одитинг. С этим нет особых трудностей - как и с тем, чтобы заполучить людей, которые бы пришли и слушали. Вот что здесь требуется. Это всё, что здесь требуется, и мы обманываем себя, если думаем, что требуется что-то ещё.
Одно время у нас был «саентолог» (в кавычках), который никогда... он просто никак не мог собраться и прочитать «Основы жизни» или какие-нибудь ещё материалы, в которых содержится информация по данному предмету. Он мог встать и выдать лекцию не подготовивившись, и в действительности он вообще не знал, о чём говорил.
И в конце концов мы поймали его и немного поднатаскали. После этого кто-нибудь из окрестных профессионалов, бывало, приходил к нам и говорил: «О господи! Почему вы не заткнёте этому парню рот?» Нет, этот парень был... его присутствие перед публикой, понимаете, было очень хорошим, то есть он мог конфронтировать человека и конфронтировать группу, и он это делал! А когда ему задавали вопросы, он отвечал на них! Некоторые его ответы были неудачными, но всё равно очень уверенными.
Так вот, он мог бы сделать одну вещь, и тогда у него не было бы группы. Он мог бы сказать: «У меня много своих идей. Хаббард, конечно, неплохой парень, но у меня много своих идей, и все они отличаются от его идей», и людям это не понравилось бы, потому что эта линия так или иначе идёт через промежуточную точку. Это отличный способ разрушить организацию - сказать людям, что существует раскол и некие расхождения между мнениями двух людей, и таким образом вызвать энтурбуляцию. Люди начинают думать, что имеют дело с энтурбуляцией, а не с 8-К. Так мы подходим к нашему первому данному относительно группового одитинга и работы с группой: плохой 8-К или энтурбуляция заставляют людей уходить прочь толпами - просто вот так.
Возможно, большая часть неудач в групповом одитинге происходит из-за нежелания создавать в отношении людей столь большое следствие. Кто-нибудь говорит: «Ba-ea-ea-ea» — и встаёт со своего стула во время сессии группового одитинга, а человек, который ходит по залу в качестве помощника, не швыряет его обратно на стул и не добивается того, чтобы тот прошёл процесс до конца. Он позволяет ему... он вступает с этим в В-и-О, спорит с парнем, позволяет ему выйти из зала и не удерживает его в сессии. Такое количество энтурбуляция само по себе разрушает гладкий 8-К группового одитора. Лишь это само по себе.
Правильное действие абсолютно другое. Вы просто швыряете этого парня на стул и говорите: «Делай это! Делай это. Делай. Делай это. Делай это! Р-р-р!» Этот шум не беспокоит остальных в группе. Он беспокоит их, только если не прекращается и если парня не водворяют сразу же точно в то русло, по которому движется группа.
Работа с группой - это, конечно, определённая деятельность, это ноу-хау, это нечто, но это нечто такое, в чём наилучшие результаты достигаются за счёт ознакомленности. И вы больше всего узнаете об этом, если просто примете решение, что вы собираетесь работать с группой, понимаете? А затем вы берёте и работаете с ней. Вы собираетесь провести ей групповой процессинг - что ж, вы просто берёте и проводите ей групповой процессинг. Вы понимаете?
Вам нужно знать сами процессы, и это просто. Они описаны в БПО 114. С тех пор не появлялось никаких более новых или более хороших процессов для группового одитинга. Это просто градиентная шкала естьности - в чистом виде, от начала до конца, и они очень хорошо действуют на группы. Они проводятся в Тоне 40. Вы не вступаете в В-и-О ни с чем, что происходит в группе. У вас есть помощника зале. Что бы ни случилось в зале, пока вы одитируете целую группу, с этим справляется помощник в зале. Кто-то не выполняет команды? Ладно, с этим справляется помощник в зале. Этот человек - помощник, и он подходит прямо туда, куда нужно, и добивается, чтобы команды группового одитора выполнялись.
Начать выполнять групповой процессинг без помощника - это серьёзная ошибка для одитора, и он не должен её допускать. Допустим, вы начинаете проводить групповой процессинг всего лишь троим людям, и, если один из них взбрыкивает, вы пропали. Если бы вы одитировали троих человек, было бы гораздо лучше взять одного и назначить его помощником. Конечно, он будет стоять рядом и половину времени выполнять команды процесса, и он станет как будто пьяным, но это к делу не относится.
Мы обычно собирали руководителей семинаров и помощников, когда я проводил групповой процессинг целому конгрессу. Я встречался с ними после этого (такое было несколько раз) и проводил им те процессы, которые они... или «команды одитинга Рона, которые вы старались не выполнять» - вспоминание таких команд, понимаете? Они застревали в сопротивлении всем этим командам, особенно когда проводился одитинг в Тоне 40. Это ужасно. Помогать при проведении одитинга в Тоне 40 - очень интересное занятие.
Но, как бы там ни было, вам следует назначить одного человека присматривать за остальными двумя. Так вам будет спокойнее, потому что в ту секунду, когда один из них выбивается из колеи, ваш 8-К в отношении всей группы разрушается, если вы, групповой одитор, вынуждены сбиваться с темпа и улаживать эту ситуацию. Поэтому никогда так не делайте.
Даже в том случае, если вы приходите куда-нибудь совершенно один, там есть группа людей, они знают, что вы профессионал, и думают, что вы хотите им провести... они хотели бы, чтобы вы провели им какой-нибудь групповой процессинг, что-то в этом роде, и у вас больше никого нет - что ж, вам стоит выбрать кого-нибудь и объяснить ему, что происходит.
Если кто-то не выполняет процесс, засыпает или пытается сбежать, тогда работа помощника - добиться, чтобы тот человек исполнил постулат. И это просто... и я не оговорился. Это значит добиться исполнения постулата группового одитора - и точка. Вот единственная задача помощника. А постулат группового одитора - это просто команда одитинга. Когда человек не сидит на месте - очевидно, что он не выполняет команду, так что бегство также относится к этой категории. Анатен относится к этой категории. Вы просто стараетесь добиться исполнения постулатов, или команд, группового одитора. И всё. Вот и вое, в чём заключается работа помощника.
Следовательно, он передвигается по залу. Следовательно, ваша группа должна быть рассредоточена таким образом, чтобы помощник мог ходить среди людей туда-сюда, взад-вперёд. Если стулья стоят настолько тесно, что невозможно пройти куда нужно, не натыкаясь на других людей, что ж, он просто не сможет следить за центральной частью рядов, вот и всё. Так что вам нужно расположить группу так, чтобы за ней можно было следить.
И вот, если вы это сделаете и если вы используете хороший подход к отдельному человеку, если у вас хороший конфронт отдельного человека, если у вас хороший конфронт группы, тогда дело в шляпе. Это всё! Вы просто двигаетесь... БПО 114, двигаетесь прямо по нему. Он послужит вам при проведении множества сессий группового одитинга - БПО 114, - потому что вы можете быстро пробежаться по нему, или можете заниматься одним разделом за раз, или можете долбить один раздел до полусмерти сессий этак пять, а затем перейти к следующему разделу. То есть вы можете дозировать материал по-разному. Неважно, было что-либо сглажено у людей или нет. Всё в конце концов будет сглажено, если люди останутся с вами.
В групповом одитинге было рассмотрено и решено множество технических проблем. И опыт показывает, что субъективные процессы идут плохо, а объективные - очень хорошо. Так что групповой одитинг проводится на какой-нибудь наглядной естьности.
Другими словами, люди смотрят на стены, полы и потолки или держатся за что-нибудь, а вот если они «думают мысль» или что-то в этом роде, то у вас будут возникать трудности всякий раз, когда вы попытаетесь добиться, чтобы они подумали мысль. Они... некоторые люди в группе подумают четыре или пять мыслей или что-то вроде того. И они выйдут из-под контроля, это просто плохой 8-К, и они получат не слишком хорошие результаты от группового процессинга, вот и всё.
И потом, в группе всегда есть человек, который доставляет беспокойство. Ему нужно внимание. Это «схлопыватель терминалов». Вы нарвались на схлопывателя терминалов. Однажды он станет бичом вашего существования. Если вы преподаёте курсы или пытаетесь работать с большими группами людей, вам обязательно попадаются схлопыватели терминалов.
Не знаю на скольких конгрессах огромное количество людей старается встретиться со мной, и огромное количество людей встречалось со мной сразу по окончании конгресса, но ещё ни разу никто из них не поднял какой-то жизненно важный вопрос. Этим людям нужно встретиться, понимаете, и они просто... для этого нет абсолютно никаких причин. Они лишь - цк - схлопывают терминалы.
И то, что вы отдаёте приказ, до такой степени рестимулирует у человека оверты, когда он сам отдавал приказы, что он просто начинает схлопывать терминалы. Это происходит совершенно механически. Вы действуете как причина... они переворачивают это, и если вы действуете как причина, они схлопывают терминалы, вот и всё. Последовательность «оверт - мотиватор» просто выносит их прямиком на вас. У вас в группе всегда есть один, двое, трое, четверо таких людей. Вам очень, очень повезло, если у вас их не больше двух. Ну, вы можете с этим справиться.
Так что у вашего помощника, по сути, есть ещё одна обязанность - не давать схлопывателям терминалов в перерывах схлопывать терминалы с вами, иначе у вас никогда не будет возможности передохнуть в перерыве. Вы понимаете? Неважно, обучаете ли вы людей на курсе, проводите ли групповой процессинг или делаете что-то ещё, вы не должны тратить перерыв на то, чтобы разговаривать с людьми, которые схлопывают с вами терминалы. Прежде всего, они, как правило, ничего не хотят... у них нет причин чего-то хотеть. И если вам предстоит вторая сессия группового одитинга, вы должны дать себе передышку, вот и всё.
Так что у вашего помощника двойная задача. Поскольку он не несёт какой-то серьёзной ответственности в этом деле, он должен ограждать группового одитора от посягательств, особенно если группа очень большая.
Неверно думать, что каждый, кто подходит к вам, чтобы поговорить, - просто схлопыватель терминалов. Это не так. Но люди, которые делают это систематически и навязчиво, - из этой категории. И обычно, если в группе у вас есть друзья, что ж, они подходят и что-нибудь вам говорят. Это естественно, ничего особенного здесь нет.
Однако если бы вам пришлось проводить процессинг группе из пятисот человек безо всякого прикрытия и без защиты во время перерывов, вас просто затоптали бы в давке и на этом бы всё кончилось.
Вы понимаете? Я хочу сказать, просто есть... среди людей с улицы вполне может оказаться столько схлопывателей терминалов, что они практически собьют вас с ног.
Итак, сколько помощников в зале вам нужно на сколько людей? Ну, это вы можете решить сами, хотя мы довольно хорошо справлялись, когда на одного помощника приходилось по семьдесят пять - восемьдесят человек (когда количество людей становится большим). Поэтому неверно, что один одитор может проводить процессинг неограниченному числу людей. Он может одитировать столько людей, сколько он может обеспечить помощниками и со сколькими он может установить контакт. Поэтому вы не смогли бы проводить групповой одитинг по радио, это было бы не слишком успешно. Делались попытки... но без особых успехов. Во-первых, люди не находятся под непосредственным контролем и всё такое. А вот что стоило бы сделать - это выступить по радио и пригласить людей к себе на групповой процессинг. Вот это то, что нужно.
Вам необходим по меньшей мере один помощник на семьдесят пять - восемьдесят присутствующих. Необходимо, чтобы было как минимум такое количество помощников. Хотя нам, вероятно, было бы гораздо удобнее с одним помощником на каждые тридцать человек. Это было бы намного удачнее. Как бы там ни было, вы, безусловно, можете одитировать огромное множество людей, если у вас есть помощники. Помощнику необязательно быть обученным саентологом, так что с этим всё в полном порядке.
Сколько людей можно одитировать в группе и насколько полезным это может быть? Я думаю, людей может быть столько, сколько поместится в самом большом обозримом пространстве. Можно использовать стадион «Янки» или что-нибудь в этом роде, но всё равно нужно обеспечить себе помощников. Вам нужно договориться о том, чтобы за выполнением ваших команд следили. Иначе всё начнёт приходить в расстройство. Вы перестанете владеть ситуацией, потеряете над ней контроль.
В групповом процессинге вы вполне можете пользоваться громкоговорителями. Нет ничего плохого в том, чтобы использовать громкоговорители. Но в то же время, если вы достигаете (или пытаетесь достигать) так много людей и у вас отсутствуют терминалы, которые могут взять на себя улаживание энтурбуляции, вы не сможете провести много группового процессинга.
Итак, если у вас есть способность конфронтировать отдельного человека, есть способность конфронтировать группу, есть ноу-хау из БПО 114... есть ноу-хау относительно помощников - а в их обязанности входит добиваться исполнения постулата группового одитора, - то ваша группа не сможет не расти. Нужно сильно постараться, чтобы она не росла. Ваша группа будет постоянно расти.
Это очень эффективный, очень эффективный способ распространения, потому что вы таким образом создаёте молву. Если вы не создаете молву, значит, вы не получаете результатов. Вы просто себя дурачите.
Работая с отдельными преклирами, вы не ждете появления большой молвы. У них есть своя частная жизнь, а общество в целом полагает, что раз им необходимо... раз они хотят стать лучше, значит, у них что-то не в порядке. Очень часто эти люди не так уж много говорят об этом, если только вы не получаете совершенно выдающиеся результаты. Когда результаты совершенно выдающиеся, ну, тогда они что-нибудь делают по этому поводу. Но они рассказывают... при индивидуальной работе они не особо рассказывают об этом, а вот при работе с группой они будут рассказывать.
Так что на самом деле, если только у вас нет других планов, это необходимо вам для собственного душевного спокойствия. Мне всё равно, над чем вы работаете, есть ли у вас профессиональная практика, - ради самих себя и ради собственной репутации вам нужно так или иначе наскрести себе группу. Добивайтесь, чтобы она продолжала расти. Проводите им хороший процессинг, беседуйте с ними, предоставляйте им какие-нибудь данные, время от времени давайте им прослушать запись какой-нибудь лекции и проводите им хороший групповой одитинг. Вам нужно это делать ради себя самих. Тогда вы будете поддерживать на уровне своё знакомство с предметом, и жизнь станет гораздо лучше.
Конечно, групповой одитинг никогда не отклирует Землю. Не нужно его недооценивать, но не нужно и переоценивать.
Сейчас, прямо в данный момент, взаимный одитинг на курсе «Саентолог-стажёр Хаббарда» обладает такой мощью и так быстро двигает людей к состоянию Клир, Клир, Клир, что вы придёте к мысли, будто групповой одитинг остаётся не у дел, и у людей появится склонность забывать про старый добрый групповой одитинг.
Давайте не будем о нём забывать. Как-то раз с помощью группового одитинга несколько школьных классов были избавлены от отстающих учеников. Эти ученики просто перестали быть отстающими, вот и всё. И это даже не был хороший групповой одитинг. У вас или у меня с нашим профессиональным взглядом в зобу дыханье спёрло бы при виде этого халтурного, идиотского одитинга, который они называли групповым одитингом. Просто ужас! Кошмар!
Когда вы так делаете, остальным детям нужно иметь трудности, чтобы получить внимание. И вы принижаете весь класс, когда вызываете вперёд кого-нибудь, кто не смог что-либо сделать.
Этот групповой одитинг, по сути, проводился без помощников. Он проводился кое-как. В нём использовались процессы по созданию.
Он проводился... о-о! Такого просто не должно было быть. И всё же он прошёл с таким потрясающим успехом, что действительно поднял этих детей на более высокий уровень, фактически без какого-либо дополнительного одитинга.
Если у ребёнка было достаточно энергии, чтобы добраться до школы, и достаточно здравого смысла, чтобы сидеть за партой, то его, как очевидно, можно было изменить к лучшему с помощью группового одитинга. Это не означает, что всех умственно отсталых детей можно изменить к лучшему с помощью группового одитинга. Вы понимаете? Ведь эти дети уже были отобраны по томy признаку, что могли сидеть за столом. У них уже был этот навык. Это, вероятно, единственный навык, которым владеют в высших правительственных кругах. Это не просто злое замечание... я в последнее время читал газеты. Это всего лишь попытка воспринять ситуацию «как-есть».
Ладно, возьмём спортивную команду. Она выходит на поле, выходит сыграть за свой родной колледж. На самом деле вы не сможете сделать ничего лучшего для этой команды, чем провести несколько процессов из БПО 114. Вы не сможете сделать для них ничего лучшего. Точка. Просто проведите их все. Вы собираетесь провести процессинг всем этим парням. Вы не хотите внушать им идею о проведении процессинга людям и всё такое. Они просто спортсмены, а вы знаете спортсменов.
Нет ничего плохого в том, чтобы быть спортсменом. Я сам играю во многие комнатные игры, очень интересные: в шахматы и другие увлекательные игры. А на открытом воздухе... по мне, лучше на яхте заниматься навигацией, чем тянуть канаты или что-то в этом роде.
Но спортсмены в целом — знаете, это мышцы. Это стойкость. Это упорство. Они обращаются с собой как со стадом домашнего скота. Это довольно интересно. Они бегают взад-вперёд в свитере, чтобы вспотеть, а затем, в нужный момент, они выходят на поле, играют положенное число периодов, сетов или что у них там. Затем они заканчивают играть, и тогда на них набрасывают простыню, затем их заставляют делать упражнения, чтобы они остыли, а потом их отводят в стойло и задают им ещё сена. И они, как правило, в ужасном умственном и физическом состоянии.
Один момент: если вы когда-нибудь займётесь спортсменами - одитингом спортсменов, - если вы будете иметь дело со спортсменами и так далее, вы будете просто поражены.
Вы скажете: «Как эти всемирно известные спортсмены умудряются не развалиться на части хотя бы десять минут?» Потому что и тренер, и все эти мальчики, что бегают вокруг, и тот, кто подносит воду... боже, это просто один большой рулон пластыря, скажу я вам! Они просто склеивают их, латают, и перевязывают лодыжку, растянутую утром, и накладывают примочку на растянутое плечо. Эти ребята просто сборище примадонн. И вы слушаете, как они: «О-о! Ой-ой-ой-ой-ой-ой... я... э... м-м-м... о-о... я... а... у... о-о... у меня... у меня... у меня... только что болело. Болело прямо здесь. Ой-ой-ой-ой-ой... Я не знаю... я не знаю. Какой у меня пульс? Какой у меня пульс? Не знаю, смогу ли я играть на подаче сегодня вечером. Какой у меня пульс? М-м-м...»
Это сборище ипохондриков. Это просто изумительно. Я их не принижаю. Просто... просто так оно и есть. Если вы повращаетесь там... почти единственные совершенно отчаянные сорвиголовы, которых я знаю, - это жокеи. А жокеи настолько увлечены поддержанием нужного веса и всё такое, что это становится умственным упражнением или чем-то в этом роде, и благодаря этому они остаются здравомыслящими и заинтересованными. Они довольно алёртные. Большинство других спортсменов - нет.
Конечно, если вы возьмёте какой-нибудь вид спорта, который требует серьёзной умственной деятельности, такой как гольф, с его стремлением к изолированности и тому подобным вещам, - здесь всё немного не так, как в командных играх. И всё же лучшее, что вы можете сделать для любого, кто занимается спортом, связано с естьностью вещей, потому что эти люди всегда с яростью атакуют МЭСТ. А естъность вещей обычно утихомиривает эту ярость, вы ставите его в позицию точки-причины над МЭСТ, и он становится гораздо лучшим спортсменом.
Так вот, хотя и крайне редко... крайне редко, но вы можете попасть в ситуацию, когда вам нужно будет проодитировать двух-трёх парней, которые входят в какие-то команды или что-то такое. И здесь вас ожидает другая неожиданность. Создаётся полное впечатление, что это просто кейсы ниже самого дна. А на самом деле это просто простые кейсы. Простая вещь - травма или растяжение - тревожит их безумно. Это тревожит их. И в то же время они могут сделать практически всё, что вы попросите их выполнить в процессинге. Эти два факта профессионалу трудно увязать.
Вы говорите: «Будьте в метре позади своей головы» - бац, он выходит и оказывается в метре позади своей головы.
Вы говорите: «Теперь сконцентрируйтесь на определённой области и контролируйте её». Он концентрируется и контролирует.
«Удержите эту винтовку в неподвижности». И вдруг - он чемпион страны. «Удержите эту винтовку от удаления». Всего лишь какое-нибудь упражнение вроде этого, и парень становится потрясающим стрелком.
Они проходят одитинг очень легко, несмотря на их, казалось бы, ужасное состояние.
И вы можете взять какую-нибудь команду и провести ей групповой одитинг. Такой примитивный, как «Посмотрите на эту траву. Посмотрите на небо. Посмотрите на трибуну». Или: «Посмотрите на ворота. Посмотрите на тренера. Посмотрите на эту машину. Посмотрите на забора. Такой вот примитив, понимаете? И внезапно все они почувствуют себя прекрасно! Это поразительно! Поразительно! И вы можете сотворить такие чудеса, что бедняга-тренер просто окажется в тени. И врач, который околачивается рядом, тоже окажется в тени.
А эти парни, которые получают растяжение, что-то в этом роде - я не знаю, доводилось ли вам когда-либо одитировать растяжение, но если вы просто попросите человека прикасаться к разным предметам своей... к примеру, он растянул лодыжку... попросите человека прикасаться к разным предметам ступнёй.
Понимаете, «Прикоснитесь ступнёй к земле. Прикоснитесь ступнёй к машине. Прикоснитесь ступнёй к скамейке. Прикоснитесь ступнёй к этой подушке. Прикоснитесь ступней к ботинку».
Просто сделайте... пусть он разуется и голой ступнёй прикасается к разным предметам. Бамс, бамс, бамс, бамс, бамс, бамс, бамс, бамс, бамс, бамс, бамс. И вдруг - бабах! Совершенно неожиданно у него больше нет растяжения лодыжки, и он снова на игровом поле, хотя всем было известно, что он не будет играть ещё шесть недель. Чудеса!
Переломы? Ну, с помощью индивидуального процессинга вы можете вернуть человека в строй после перелома примерно за неделю. Эти парни так беспокоятся о своём здоровье, их здоровье настолько важно, что из-за этого они выглядят как сборище тяжело больных людей. Это не так. Но здесь существует такая кровная заинтересованность и проблемам со здоровьем придаётся такое значение, что эти проблемы материализуются, и вы довольно легко можете их устранить, особенно с помощью группового процессинга.
Если бы вы встретились с менеджером какой-нибудь команды и спросили, нельзя ли провести его команде групповой процессинг, возможно, он бы согласился. Вы могли бы объяснить ему, что это такое. Вы могли бы показать ему, что вы собираетесь делать; вероятно, это сработало бы превосходно. Вы могли бы добиться своего. Вряд ли он заплатил бы вам за это очень большие деньги. Чтобы сделать на этом деньги, нужно просто выбрать какую-нибудь команду перед игрой, поставить на неё очень большую сумму, а потом тем или иным образом просочиться туда, проодитировать эту команду как следует с помощью группового процессинга и получить свой выигрыш.
Это очень легко срабатывает с боксёрами. Вы можете взять какого-нибудь известного боксёра или кого-нибудь ещё и довольно быстро разбогатеть. Когда-то он был знаменитым. Теперь же он «бывший».
Просто приведите его в порядок, приведите его в такое состояние, чтобы он мог конфронтировать другого парня на ринге, вот и всё. Любые проявления синдрома Паркинсона у боксёров - это просто неспособность конфронтировать противника. И вы можете победить.
Итак, у группового процессинга столько сфер применения и столько достоинств, что профессиональный одитор, который не может его проводить, будет похож на профессионального одитора, который не может сделать ассист. Понимаете, он видит травму и ничего не может с ней поделать. Вскоре он станет следствием таких вещей.
Групповой одитор должен работать с группой, осуществляя превосходный 8-К. Он должен работать с группой очень эффективно, и он не должен расстраиваться, если один или два человека... это схлопыватели терминалов... выйдут впереди скажут. «Мы не получили никаких результатов». Это признак того, что он почти до них достучался.
Вы должны кое-что об этом знать: человек, до которого вы почти достучались, первым делом говорит, что вы не произвели в отношении него никакого следствия. Дело в том, что он кейс отсутствия следствия, и создание следствия в отношении него рестимулирует его заявление (драматизируемое заявление) о том, что он не получил следствия. Так что это он вам говорит первым делом. Поэтому, когда кто-то заявляет, что не получил никаких результатов, вы тут же понимаете, что чего-то добились. Если в комнате есть два или три человека - чистой воды «Какая стена?», - которые, судя по их виду, выполняют процессы, а по окончании не говорят ни помощнику, ни вам, что они не получили результатов, значит, вы провели процессинг не слишком хорошо. Видите, как это получается? Эти люди - всегда хороший индикатор.
Далее, при проведении группового процессинга, до и после него, лучше всего провести какой-нибудь тест, всё равно какой. Назначьте серию процессов. Скажите: «Эта серия процессов будет идти десять недель. На протяжении десяти недель в пятницу вечером вы все будете собираться здесь и у вас будет групповой процессинг». Проведите им какой-нибудь тест, когда будете начинать серию процессов. Проведите определённое количество процессов, затем проведите им тест в конце серии процессов, а потом сравните результаты и отдайте их людям, которым вы проводили групповой процессинг. У них будет нечто наглядное. Им нравится кусочек МЭСТ.
Вы обнаружите, что количество достижений, которые вы можете принести людям в большой группе, очень и очень значительно, очень и очень реально. И к тому же это приносит очень и очень большое удовлетворение.
И вот, допустим, я говорю: «Вы проводите групповой процессинг с энтузиазмом, вы проводите групповой процессинг живо; вы проводите групповой процессинг с оттопыренным мизинцем, который вы держите под определённым углом, вы всегда проводите групповой процессинг в пиджаке» - теперь вы понимаете, какие правила можно было бы здесь установить? «Когда вы проводите групповой процессинг, никогда не ходите быстро взад-вперёд, ходите не спеша, понимаете? Это демонстрирует взвешенность и обдуманность в действиях. Это демонстрирует уверенность». Мы могли бы продолжать, и продолжать, и продолжать, понимаете, мы могли бы давать правила, правила, правила, правила.
Когда люди чувствуют себя совершенно потерянными и когда им не хватает уверенности, они пытаются заменить действие правилами. Они ставят всё с ног на голову. Вам не нужно много правил. Вам нужны процессы, потому что они - результат очень тяжёлого груда, огромного количества исследований и различных действий на протяжении очень многих лет. Они представляют собой очень точный раздел Саентологии. Они очень тщательно разработаны.
И есть старые учебники под называнием «Руководство группового одитора». Я думаю, сейчас есть более новое издание «Руководства группового одитора». В нём говорится о разного рода вещах, которые можно проделывать с группой, он довольно полезен и удобен для использования. Тем не менее точные процессы, которые вам следует проводить группе, содержатся в БПО 114.
Далее, всякий раз, когда вы осуществляете плохой 8-К, вы получаете плохие результаты. И единственное, что вам нужно преодолеть, - это любую неспособность конфронтировать отдельного человека и любую неспособность конфронтировать группу. При условии, что есть команды одитинга, дело в шляпе. Вы всегда сможете хорошо проводить групповой процессинг, вот и всё! Вам не нужно беспокоиться о чём-либо ещё.
Очень забавно, что люди, по-видимому, больше ценят групповой процессинг, чем индивидуальный. И если вы думаете, что вам не помешает поднимать свой боевой дух каждый четверг или что-то в этом роде, тогда во что бы то ни стало проводите групповой процессинг какой-нибудь группе. Ведь это всегда будет поднимать ваш боевой дух.
Пожалуй, самое большое удовольствие в групповом процессинге - это одитировать детей. Им не нужно что-то особенное, специально для них. Они проходят те же самые процессы.
Вам не нужно делать из этого конфетку: «Смокапьте зайчика». У них всё прекрасно получается, когда им дают команды типа «Посмотрите на эту стену», «Скажите "Привет”», Понимаете, какой угодно процесс по общению. У детей это получается замечательно.
Вы обнаружите, что ваши соседи больше всего оценят групповые процессы, в которых группа должна что-то говорить (одно время они были в моде). Они будут недоумевать: «Что там творится, чёрт возьми?» И возможно, они придут узнать, в чём дело, и кончится тем, что они примут участие в сессии. Это ещё один способ рекламы.
Глядя на успехи, достигнутые в групповом одитинге, и на ограничения, которые ему присущи, мы должны понимать, что он слишком хорош, чтобы от него отказываться, и что это такой навык, без которого одитор вряд ли является профессионалом.
Вы можете проводить групповой одитинг по бумажке, держа её перед собой, но не превращайте это в привычку. Вам нужно действительно запомнить команды из БПО 114 и порядок процессов, и вы должны точно знать, что произойдёт. Каждый процесс, который вы проводите, вы должны стараться проводить так, чтобы у большинства людей ои был сглажен. Не мучайтесь угрызениями совести из-за того, что четверть группы все ещё очень сильно рестимулирована. Они вечно подходят к вам и говорят, что они очень сильно рестимулированы, а все остальные веселы и довольны. Вы говорите: «Ага! Я до них добрался». Понимаете? Они, должно быть, получили какой-то результат, раз они так сильно рестимулированы.
Нужно несколько бесцеремонное отношение, чтобы проводить групповой процессинг. Вы должны быть способны на садизм, потому что вам всегда будут попадаться такие кейсы, которым необходимо провести ешё сто часов «Посмотрите на эту стену». Вы просто произнесли одну команду, «Посмотрите на эту стену», и им сразу же стала нужна ешё сотня часов этого процесса. Такое бывает.
Что ж, я бы просто постарался записать этого человека на индивидуальный процессинг и больше об этом не беспокоился. Не нужно пользоваться этой рестимуляцией, чтобы заполучить людей... кейсы на процессинг, хотя это и работает превосходно.
«Посмотрите на... а, да. Посмотрите на эту стену. Посмотрите на эту стену. Посмотрите на эту стену. Посмотрите на пол. Хорошо. Сейчас я изменю процесс. Хорошо. Возьмитесь за голову и удержите ее от ухода внутрь тела. Спасибо». Несколько подобных процессов - и у вас появится несколько кейсов, это так.
Кодекс одитора, в общем и целом, применим к групповому процессингу. Но это специализированный вид деятельности. Это нечто такое, что следует делать и о чём вам не нужно забывать, потому что ему может найтись потрясающее применение в различных областях.
Если вы хотите точно знать, как проводить групповой процессинг, станьте способны конфронтировать человека, станьте способны конфронтировать группу и хорошенько ознакомьтесь с этим на деле. Именно так это и делается.
Спасибо.