Now to some degree (this is the second afternoon lecture uh… December the 11th) – to some degree you may find some of the data I give you – uh… unless you take a look at the way it’s being oriented – somewhat rambling. Well, maybe it is rambling. Uh… but uh… actually, I’m demonstrating something to you – we keep picking up things and then orienting them back to a point. In other words, we’re demonstrating data, a central data and its evaluation against many other data. And we just keep picking that up and bringing it back in.

And we start talking about running regular things. Well, we show how that swings back in again.

Uh… having to have and not having to have is, of course, a form of agreement. And we keep swinging back into agreement which we undo with mock-ups – simple isn’t it?

Сейчас я собираюсь быстро обсудить Таблицу отношений во всех ее аспектах. Вы знакомы с ней. Вы видели ее в «Руководстве для преклиров». И в ней описывается идеальное состояние человека.

Having to have, and trying to avoid having to have – it’s a very funny thing that this works out so… so easily. This speaks of, first, a cultivated desire: The person had to have a desire in some direction or another in order to go down tone scale. The thetan was picked up way up tone scale and Desire, and uh… so forth, is way up tone scale. So we come down tone scale a little bit on Desire.

Не думаю, что кто-то действительно будет оспаривать тот факт, что это идеальное состояние для человека, но если вы возьмете весь верхний диапазон, вы обнаружите, что это чрезвычайно пассивное, инертное состояние.Если бы вы не спустились с вершины диапазона, относящегося к МЭСТ-вселенной, до какой-то деятельности или чего-то в этом роде, то у вас не было бы никакой бытийности. Это и есть ваша деятельность.

Then when his desire paled, somebody of course, had to enforce it to keep it going. That brought him down tone scale a little further. And when he’d enforced it to a point where it was IMPOSSIBLE to do without it, then you inhibit it so the guy can’t have it.

Самое странное здесь то, что ваша деятельность в этой вселенной является навязанной или воспрепятствованной. Вам предоставляют ресурсы, а затем в большинстве случаев не позволяют использовать их. И ваш собственный процесс жизнедеятельности, ваше собственное производство макетов и тому подобное, — это на самом деле делается в противоборстве с МЭСТ-вселенной. МЭСТ-вселенная говорит:

And that’s any item or thought or belief.

«Посмотри, какая я большая, сильная и реальная, и насколько ты слаб и ничтожен».

Let’s take a thought on this line – let’s take Christianity – that’s a handy example. Lot of people know something about Christianity. There are a few still left in the society who do. And uh… the uh… we get Desire at the top. Yes, sir, sure enough, you tell somebody, „Life immortal – this is the route to life immortal. Here we go.“

Каким образом она говорит это? Она заявляет: «Моя действительность ярче, чем любая, которую можешь создать ты». Так случилось, что это не правда. Реальность МЭСТ-вселенной гораздо беднее, чем реальность, которую преклир может обрести в собственной вселенной. Это вполне естественно, так как то, что принадлежит самому человеку, может быть более реальным для него, чем то, что ему дали. Человек всегда ценит больше то, творцом чего он является, нежели то, творцом чего он не является.

And of course, everybody knew that there was a route to life immortal. They knew that instinctively and many other religions before Christianity had gotten into beautiful condition by selling Immortality. I almost called it, „Pie in the sky“ but I – that’s a Communist term and I don’t want to be partisan.

Это практически неизбежно. Мы обнаруживаем, следуя этому старому процессу из «Саентологии 8-8008», что в действительности мы работаем с кривой, которая идет в двух направлениях. (См. рис. 1.) Эта кривая начинается от 0.0 и поднимается до 40.0, затем идет сюда и снова спускается сюда. И, скажем, вот это — МЭСТ-вселенная, а это — ваша собственная вселенная.

Uh… the war of ideas and ideologies is a fascinating war. All right?

Одна из причин, по которой университетам оказывается поддержка, состоит в использовании слова «университет»*Университет по-английски university, очень сходно с universe - вселенная.. Одна из причин, по которой студенты верны своим учебным заведениям, состоит в том, что там используются слова «университет» и «ваш университет». На самом деле больше нет никаких причин для этого. Это абсолютно верно. Посмотрим на факты. Писатель... человек, намеревающийся быть писателем... поступает в университет, чтобы писать. Если в университете его «учат» (в кавычках) писать, он никогда не будет писать.

Here we have, then, immortality and they rig it out aesthetically – give it good story value that’s all. Here it is a nice aesthetic. You desire to have immortality.

Художник поступает туда, чтобы научиться писать картины; он выходит оттуда и вообще не пишет никаких картин. Поразительный факт. Так происходит потому, что он сталкивается с авторитарностью. В результате что-то происходит с его готовностью к тому, чтобы его местоположение в течение столь долгого времени — с пяти лет до двадцати двух, двадцати трех, двадцати четырех — определял кто-то другой. Пока человек юн, вплоть до пятнадцати, шестнадцати, семнадцати лет, он может выдержать то, что его местоположение определяет кто-то другой, но затем он начинает сильно страдать от этого. Если он не возьмет на себя ответственность за собственное существование вскоре после наступления половой зрелости, то ему будет приходиться нелегко в течение всей его оставшейся жизни. Вот и все по поводу этого.

Now, then the next step is – you go through this ritual, you get immortality. That’s good. The next step is, down the line from that, that it’s very, very good – little stronger salesmanship – and uh… by the time the guy has bought this, he then buys the next step down the scale which is, „And if you don’t buy pie in the sky“ – pardon me – „immortality uh… if you don’t buy this, we’re going to send you to hell. And hell’s a terrible place.“ And you know hell was really – really interesting at first. It was just „Hell.“

By the way, do you know what the first Hell was? Everybody hoped, but thoroughly, all through the civilized world, that Rome, the corrupt prostitute of all nations, would roast in its tracks. And they hoped because of the volcanic action of Italy, that one day the ground would suddenly go „Burp!“ and a roaring sea of lava would eat up Palatine Hill and the rest of Rome. This was the slavemaster of the world, and they wanted Rome to turn into a sea of lava.

Это не шутка, что у женщин из университетов нет детей. Это факт, у них их нет. Они не очень-то занимаются воспроизводством по данной линии. Многие из них все же это делают, и что самое странное, в наши дни они вырываются из этой заезженной колеи... в какой-то мере. Но льгота для демобилизованных*Закон о льготах демобилизованным: закон, принятый в 1944 году, который дал различные привилегии людям, служившим в вооруженных силах во время Второй мировой войны, связанные с возможностью получить образование и так далее. Эти привилегии и по сей день предоставляются тем, кто с почетом увольняется из армии. никак этому не поспособствовала.

And at first when they talked about Hell, they weren’t talking about any personal Hell, they were talking about fire would occur. And they were trying to sell everybody on the basis of the disappearance of Rome. This was really – a bunch of press agents probably got – I’ve got a friend that says, „You know,“ he said, „I finally figured out how all this happened. There was a bunch of the boys got together in Rome and uh… they worked this all out – something like a bunch of hot advertising men or something – press boys – and they worked this all out and they sold it in an effort to undo and bring down in a crash the Roman Empire.“ And it sure went in that direction. Of course, he’s just joking. (It’s all true, in actual fact.)

Посмотрите на Университет Гейдельберга: европейский университет — очень интересное явление. Иногда вы даже посещаете занятия. Закон о льготах демобилизованным был таким кнутом над головами тех, кто хотел учиться, какого никто никогда еще не видел. Необходимо было иметь высокий уровень знаний, чтобы оставаться на плаву. Это один из способов, который применило правительство, чтобы помешать кому бы то ни было получить от закона какую-то пользу. Вам необходимо было обладать высоким уровнем знаний, и это кнут, который использовало правительство — бац!

And uh… when uh… when uh… they got uh… Rome all burned up and in flames, they thought, then they’d all be in fine shape. Well, that was the level of salesmanship at that time. It had dropped down from a good, aesthetic, beautiful desire, down to a desire that had to do with pain directed toward a certain object (Rome) mixed up.

Поступая в университет, вы должны были знать эти факты. А каким было обучение в этих условиях? Целых четыреста студентов в классе с одним преподавателем, и этот преподаватель был просто лектором. Никакого обучения в действительности не было.

Now, people still weren’t buying pie in the sky the way they ought to buy pie in the sky, so the next step down was, „You know we’ve been a little bit…“ Uh… by the way, they… in Nero’s time a bunch of criminals set fire to Rome and uh… this ambition was almost realized. And then they all blamed it on Nero. And uh… said – attributed it to the sympathic vibrations of his violin strings or something. And uh… we got uh… pie in the sky as a glut commodity.

Очень интересно. Я наблюдал за ситуацией в университетах, когда это происходило. Спасло ветеранов одно: раньше они были в определенной мере предоставлены самим себе, и, находясь на службе, они также научились ловчить и вывертываться. Это единственный багаж, который у них был.

You know there hadn’t been – they first expected, you know, just heaven to suddenly open up in this lifetime and there they’d be – there they’d be, right there. Oh, no. That wasn’t what happened, so they finally were saying it was after death that this took place. Oh, bunch lot less people started buying it.

Однако если мне придется реабилитировать или попытаться реабилитировать еще одного писателя, которого погубил университет, то я пойду и разберусь с профессорами, которые учат писать рассказы. Я их так шарахну, что они у меня узнают! Потому что меня достали!

So they said, „We’ve gotta make this commodity saleable,“ so they turned it into currency and enforced it with bayonets… – but spiritual bayonets. They said, „The hell of which we spoke is an actual hell, and you have your choice between going to that hell or going to heaven after death. And it all depends on whether or not you were a good boy before you died. And we can reach you after you’re dead – which is a temporal justice of kinds that uh… we enjoy.“

Они несут все тот же старый бред. Парень выдает хорошую идею, это часть его собственной вселенной, и получает работу обратно: «Пунктуация неправильная». Кого, к дьяволу, интересует пунктуация? Именно для этого существуют редакторы! Чему они обучают этих пареньков? Они обучают их редактировать.

All right, next step then – people didn’t buy that worth a damn. A lot of people rushed in and uh… they had to make it a little bit better. And do you know, before they got through, they had seven hells?

Как-то раз в одной комнате собрались некоторые из наиболее известных писателей в Америке. Они пытались найти кого-нибудь, у кого была кандидатская степень по литературе, докторская степень или хоть что-нибудь в литературе, мы даже не знали, как эта степень называется. И всем было как-то неловко. Один человек сказал: «Ну, на самом деле я... я обучался инженерному делу. Я не обучался писательству».

Once in a while you’ll pick up this magic number „7“ on the track. It’s a prime number and therefore interesting to mathematicians. And there were seven this and seven that and seven stars and seven something or other. And there are seven hells.

И другой сказал: «Ну-у, я... я проучился в колледже первый год, а потом меня выперли».

Now very often you will find some preclear who is doing a bad spin on religion on account of religious implants, and you’ll find these confounded seven hells sitting there. And they’ve forgotten they ever heard of Dante’s Inferno and the Seven Hells – they’ve forgotten this utterly. There was a hell of ice and a hell of fire and a hell of something or other, and I don’t know what all the hells were but it’s an interesting study in sadism.

А третий: «Да ну? Я проучился там два года, прежде чем меня выперли!»

But uh… that was enforcement. We’ve gotten down tone scale to enforcement, you see.

И мы осмотрели всех собравшихся, и внезапно выяснилось... Бог ты мой! Всех присутствующих в свое время выгнали из университета, и они, вероятно, провели там не очень много времени, если только они не изучали инженерное дело, и в таком случае они были там скорее как сбоку припека. И единственная причина, по которой им присвоили в университете квалификацию инженера, состояла в том, что там чертовски хорошо знали, что те никогда не будут заниматься инженерным делом. И это практически все, что у нас было.

And then they came down tone scale, finally got to a point where nobody was believing that but it took an awful long time for that curve to fall. And that curve finally fell at its lowest ebb of enforcement on earth – I mean, the heaviest ebb was the autodafé‚ in the hands of the Grand Inquisition of Spain under an infamous dope by the name of Torquemada whose life I have read in a book bound in human skin – how fitting.

Лишь в углу кто-то тихо и гордо пропищал: «У меня есть степень по литературе».

Now Torquemada, Grand Inquisition – boy, they couldn’t be convinced that people weren’t convinced about these seven hells. Nobody’d ever come back and told them about ‘em. Uh… they… they couldn’t be interested too much in pie in the sky; they got much more interested in action here on earth and a lot of other things. And so the autodafé‚ really was a convincer. They’d put ‘em on a stake and they’d put the… put the stakes around them.

Мы подумали: «О, Господи! Там что, мышь?» И кто это был? Это был литературный агент! То есть... о, нет! Торговцы от искусства. Они не могут писать; но как они любят это! Он был там единственным.

The only… the only crime was whether or not you accepted Church Doctrine. And a man could become a heretic for carrying his prayer book backwards. It was just getting to a level of idiocy on enforcement. Anything you did that was even vaguely to the disinterest of uh… the Church was greeted by an autodafé.

Между прочим, совокупный доход присутствовавших в этой комнате превышал 150 тысяч долларов в месяц... за исключением литературного агента. Он занимался рецензированием по доллару за рукопись.

British seamen uh… caught in a… in port or something like that, arrested, „Oh, uh… you don’t believe in God exactly the way you’re supposed to, therefore you’re an heretic“ – what do you know? They burned ‘em, just like that – that was all. Put ‘em against the stake.

Разве это не поразительно? Должно быть, что-то пошло наперекосяк, если страна сама не создает эстетику. В 1947 году в США было выпущено 280 тысяч бакалавров искусств. 280 тысяч! Боже мой! Представьте, что произошло бы, если бы в стране появилось 280 тысяч хороших деятелей искусства. Изменился бы весь облик Соединенных Штатов.

They had hell of fire then which was personal, highly personalized hell. And there it was.

Есть вещи, которым можно обучить, но это не относится к искусству. Вы можете обучить людей инженерному делу, вы можете обучить людей чему-то, что содержит в себе какой-то процесс или процедуру, вы можете собрать их вместе и обучить их управлению, вы можете обучить их юриспруденции. Вы можете сделать много подобных вещей, но вы не можете обучить их искусству.

They had brought it down to an enforcement and their havingness of it had become so scarce that it was no longer an idea; it was an actuality which was an enforced actuality and so on.

Вот как я выяснил, каков критерий... насколько лучше университеты могли бы работать? Что ж, они могли бы работать лучше, если бы они действовали в соответствии со своими претензиями на то, что они являются университетами.

That was the grand tide of enforcement of the Christian Church.

Если бы человек посещал университет, который является его университетом, и если бы там с ним обращались соответственно, то у него было бы право думать, у него было бы право иметь свое мнение, у него было бы право принимать решения. И он находился бы там таким образом, что информация была бы ему доступна и он мог постигать ее.

And, what do you know? After that they got down tone scale to inhibition. They inhibited your having God unless – that was about the punishment level, that they inhibited you having God unless… you had to think a pure thought, or you had to spit pure spit or something of the sort. And uh… you… you were – there you were, and you couldn’t have God unless you were a pure soul and you wouldn’t know anything about it at all, and you had to have God at a price of, oh, I don’t know, 30 talents in some cases.

Если бы не схоласты и современные университеты, то эта проблема была бы решена сотни и сотни лет тому назад. Мы в большом долгу перед ними... в долгу за длительное рабство... потому что они притворялись, что несут ответственность за решение этой проблемы, но никогда не брали ответственность за нее.

Recently some dame uh… some babe uh… pardon me. I… I keep classifying her correctly. Uh… some „lady“ uh… paid His… His… His uh… Royal – uh pardon me, uh… His uh… I don’t know. What do you call the guy? Oh, yeah. His… His uh… uh… Pope Pius? Pope Pius, that’s right. Paid him a million bucks-dollars cash to ratify her divorce properly. I mean, it had all been granted by states and bishops and everything else, but she finally had to pay him a billion bucks-dollars to knock it out.

Итак, когда вы выходите за рамки этой пропаганды, вам достается много тумаков. Поймите, я не пытаюсь уничтожить американские университеты как институт. Полагаю, что нам нужен футбол, и чем больше у нас будет футбола, тем лучше*Вероятно, намек на университетские команды по американскому футболу (прим.пер.)..

But inhibition… inhibition, it’s got scarce. The mercy of God became very costly. It became more and more costly and more and more costly, more and more costly until it isn’t available at all now. You know, practically outside of one or two guys like Pope Pius, and I suppose there’s some whirling dervish up in the middle of the Stygian wastes or some place that you could go in and give ‘em a quick buck and they would say, „All right, we’ll give you a God – there you are, signed receipt.“ And it would be about the level.

Как бы то ни было, вся идея состоит в том, чтобы восстановить свободу действия, свободу мысли, свободу верить, свободу выживать, свободу знать, свободу нести ответственность, свободу создавать движение, свободу БЫТЬ верой, а не быть обязанным иметь ее, свободу одерживать победы. Очень интересно, это все — свободы.

Christianity has gotten to the point where it’s terrible scarce. You wouldn’t think so with all the churches you’ve got around, but I was talking about Christianity.

Странная вещь: человек должен быть свободным, чтобы быть всеми этими вещами. И как только он становится чьей-то собственностью, он перестает обладать ими. И один из первых шагов в этом направлении — это сказать человеку, как замечательно быть чьей-то собственностью: «Мы возьмем полную ответственность за тебя».

Now people have run many other things into this field. They have run practically every way you could think of to do something or be something or act some other way into this level. And you can get all sorts of things from a church now – anything but God.

Знаете, в римской империи консулы и так далее… часто были проконсулы, и были городские дети. Городские дети: вроде отряда бойскаутов в данном обществе или кого-то еще в этом роде... Как справиться с избытком рабочей силы? Городские дети, из состоятельных семей... и так далее, самые достойные дети... приступали к исполнению должностных обязанностей в двенадцать, тринадцать, четырнадцать лет. А что касается самых известных персонажей из римской истории, о которых вы читали, вы читали о периоде их жизни с пятнадцати до двадцати лет. То есть, когда тело растет, оно наполнено энергией, оно развивается и оно не знает слова «стоп». Оно незнакомо ему вплоть до тридцати лет. К тому времени тело очень хорошо узнает это слово.

You can get basketball, bridge, bowling alleys, dances, bazaars – almost anything you want to. But don’t go in and ask for a hat full of God, because they haven’t got it to sell. It’s got an inhibition and then scarcity, but if they gave you any God it wouldn’t be the idea, the spiritual idea at all. It would be a piece of MEST. You can buy God – you can go down and buy a cross – and it’s MEST. It’s all solid now.

Посмотрев на все это, можно понять, что в тот момент, когда человек говорит:

Isn’t that interesting? Where we have Desire, Enforce and Inhibit and out through the bottom. And you have a dying, if not dead, religion. One whole nation swallowed in blood to get rid of it and bought another slavemaster much worse: Soviet Russia. Uh… other nations have a level of tolerance and fortunately never abandoned that thing which Rome abandoned.

«Мне необходима другая сила, нежели моя собственная», — он перестает быть свободным. Обмен знаниями может иметь место, но такой обмен, когда вы заимствуете чью-то силу, — нет.

Rome died the day it denied itself. The principle of self-denial is a very interesting principle. The fellow starts buckling up the day he says he didn’t say it, when he did. You know, he keeps saying… he keeps disowning, disowning his acts, disowning his acts, no responsibility, less and less responsibility and he’s gone.

Государство и народ не имеют права действовать в стиле полиции. Они никогда не должны... но это замечательная полицейская вселенная... полиция, полиция, полиция, куда ни посмотри. Регламентация и полицейский надзор — чрезвычайно злостная штука. Ведь людей убеждают передать свою силу тому, что, как им дают понять, превосходит их собственную способность защищаться, а такого не может быть. Это западня, такого не может быть. Никто не позаботится о человеке, кроме него самого. И никто не позаботится о собственности группы, кроме нее самой. Но если вы будете двигаться в этом направлении, то вы будете предлагать анархию. Вы будете предлагать, чтобы не было управления с помощью силы. Но вы будете предлагать, чтобы каждый имел право сам управлять железной рукой. О, нет... это, к несчастью, также не работает, если только одновременно с этим не достигнут уровень этики, который позволяет существовать такой силе.

And Rome was founded on the secure foundation of religious freedom. All races could worship anything they wanted to worship. And on that basis it thrived and it absorbed any country because Roman law was superior to any other law there was. There was more fairness, better courts and better protection under the cloak of Rome than in any other governmental system on earth at that time. And people were even happy to have a Roman rule in preference to tyrants, fascists – something of the sort.

К счастью, ни у кого никогда ранее не хватало предприимчивости или данных, чтобы рассмотреть этот вопрос и установить: когда человек становится свободным и преодолевает определенный рубеж, возрастает ли его уровень этики в той же мере? Нет, они смотрят на толпу простонародья, которых всегда принуждали, ограничивали, презирали, калечили, трамбовали этими «не иметь», и которая внезапно вырвала себе свободу, выползла из трущоб и канав, и когда две противоположные силы столкнулись, это нанесло удар по стране, разорвало ее на кусочки и в плане обладания отбросило ее назад на тысячу, две тысячи лет. Французская революция.

Romans were tough. They didn’t mince about things, but they had law and a province or a newly acquired country could, in time, become fully accredited so that they would have Roman citizenship which was right to right under law.

И затем люди говорят: «Посмотрите, что происходит, когда им дают свободу. Это веский довод в пользу того, почему мы должны применять силу».

And people actually would surrender up to Rome on this bait: justice. And she became powerful under this. She became powerful under it because she respected man, she respected the right that man should have, including the right of religious freedom.

Именно сила и подавление силы спровоцировало такое действие, и ничто иное.

By the way, that is a very, very relative term. You, for instance, today sit here with a constitution which guarantees religious freedom but, by golly, what would happen to you if you started to worship Baal? Man! How that would ring in the tabloids. If you started to worship Lucifer, if you started to worship any of the various gods…

Свобода человека, следовательно, не может быть чем-то половинчатым. Вы не можете идти на компромисс и вступать в мелочные споры, когда речь идет о свободе человека. Если и существует совершенная форма правления, то это анархия. Все согласны с этим. Однако подобное анархическое государство должно состоять из людей, каждый из которых способен на абсолютное самоуправление... в прошлом такое было невозможно. Если бы каждый человек был способен на абсолютное самоуправление и был способен нести полную ответственность за собственные действия, то впервые у вас возникла бы основа этики.

One fellow, Allistair Crowley uh… picked up a level of religious worship which is very interesting – oh boy! The press played hocky with his head for his whole lifetime. The Great Beast – 666. He just had another level of religious worship.

При движении иным путем, у вас получается лишь мораль, а от морального кодекса проку мало. На этический кодекс можно положиться. Ведь если у вас есть этический кодекс, то он у вас есть только до тех пор, пока он существует. А он существует лишь до тех пор, пока у человека есть достаточно силы, чтобы не бояться.

Yes, sir. You’re free to worship everything under the Constitution so long as it’s Christian.

И в любой момент, когда человек поддается ужасу, этика будет утрачиваться. А человек начинает бояться только тогда, когда он теряет веру в себя и доверие к себе.

Don’t become Mohammedan. Nobody will come around and shoot you because you’re a Mohammedan, but don’t try to start Mohammedan churches. You’ll be discouraged very definitely.

И всякий преступник, которого вы обнаруживаете в местах лишения свободы, становясь преступником, шел лишь в одном направлении: он терял самоуважение. Вы можете проверить это, и вы обнаружите, что во всех случаях это так. Если вы хотите реабилитировать преступника, то реабилитируйте его самоуважение. Однажды он вдруг обнаружил, что он больше не может доверять себе, и с этого момента он стал преступником, потому что больше не имело значения, что он делал. И постепенно, по постепенной шкале, получилось современное общество.

As such, the freedom which man is guaranteed in the English-speaking world today is really not as wide as the freedom which he had as a Roman.

Какого же уровня свободы можно достичь? Это должен быть такой высокий уровень, где каждый человек мог бы мыслить и нести ответственность за свою собственную правоту, за собственные действия, а также за действия других людей.

‘Course, part of that freedom was if he got too badly off and too far into debt and unable to protect himself and if his friends all deserted him, he could be sold into slavery. Or soldiers taken in combat could be sold into slavery. They did not take these soldiers in combat and put them in a stockade and make them work for farmers (there’s no slavery in the modern world).

Вина-сожаление, вина-сожаление, вот курс полицейского государства. И эта спираль опускается, причем очень быстро. Так что не существует срединной точки на этой шкале. Вы не можете прекратить действовать здесь и сказать, что мы проделали хорошую работу и добились того, чтобы весь мир улучшился. Вы не можете прекратить действовать в точке А, вы не можете прекратить действовать в точке В. Вы просто должны продолжать и привести человека в такое состояние, чтобы он смог управлять собой и собственной силой.

Uh… there’s no slave camps in Russia. Slavery’s dead. Uh… what they do is… is… is… is they get these fellows on a want and an inhibit and – in… on an enforce and inhibit cycle and say, „You get your Saturday paycheck if you worship at the right time clock.“ That’s the God of the modern society: The time clock. He has a face the same shape as the dollar.

Вы можете подлатать человека и сделать его здоровым. Это то, над чем вы бьетесь в одитинге. Понимаете, Книгой Один вы разорвали соглашение, вы разорвали соглашение с МЭСТ-вселенной до степени… примерно уровня 4.0. Вы сказали: «Послушайте, здесь говорится, что у меня должны быть инграммы и должно быть то, что заставляет меня проделывать различные вещи, и, послушайте, я могу их стирать. Как только они появляются… как только со мной происходит что-то плохое, я могу стереть это». И в итоге вы не соглашались с приказами физической вселенной. Но предел этому лежит на уровне 4.0. А для того чтобы идти выше, требуется другой процесс.

And uh… your society in Rome, then, suddenly denied itself. There was a race which was teaching certain doctrines – Christians, unwanted uh… unwanted gentiles, came into the Hebrew countryside and studied that religion and took it back out into the world. And uh… the people in those areas around Jerusalem and so on, didn’t have a pioneer spirit with this world… with this, they disowned these people, but these people still went out and preached this. And it had an interesting ingredient in it that no other religion up to the time had had in it. And Rome was unable to understand this. And that ingredient was hate. It’s perfectly all right, it… it… it… it’s uh… another thing to have in a religion. It’s neither bad nor good. These people were not trying to do a messianic job on the rest of the world, but gentiles used to come in there, and they’d join the church and then they’d go back to Con… well, Constantinople didn’t exist then, well, but go back to other places and start beating the drum for this new religion. That was before Christ.

Из этого сразу же следует то, почему хомо сапиенс может подняться до уровня 4.0, когда с ним работают по книгам «Дианетика: современная наука душевного здоровья» и «Наука выживания», но он не может подняться сколько-нибудь выше без восстановления его самоопределения. Он становится здоровым, он становится более способным разумно мыслить, но я не увидел то, что я надеялся увидеть: этичный, сильный хомо сапиенс, потому что, к несчастью, он не может существовать. А раз он не может существовать, давайте поднимемся вот сюда.

And then this legend of Christ came along and people really started to beat the drum. Again the Hebrew didn’t keep this rolling, this people rolled in there an picked up this legend out of the rich legends of the Hebrew races and out she went – Ha-wham! And people went mad on this. They spun, they went up and down the pole like a… so many firemen at a five-alarm fire. They were… beautiful condition. They’d rush into Roman Courts and say, „Okay, here I am! Execute me!“ The Roman judge would say, „Well, really! Now after all. Can’t we just take this under advisement?“ And they kept getting justice and they didn’t want justice; they wanted blood, death and murder. They wanted to be a martyr!

Ага, необходимо клироваться примерно до того потенциала, который соответствует тону 36.0 или 38.0, прежде чем достигнете уровня, на котором может полностью утвердиться хорошая этика. Этика — это то, что человек внедряет самостоятельно, это его вера в собственную честь, это его разумное мышление и оптимальное решение по восьми динамикам. Вот что такое этика.

Oh, that’s a fascinating chapter and Rome finally said, „We’re so damn tired of this that hereinafter aforesaid Christianity is not going to be accepted by the Roman Empire,“ and what do you know – crash! Down came the Roman Empire – denied itself. It denied its principles and freedom and had begun to inhibit something. It had inhibited… inhibited God in one respect or another and down she went.

А мораль — это тот, кто приставляет вам копье к животу или грозит смертью, придумывает страшилищ, утаскивающих непослушных, ничего вам не сообщает и говорит: «Ты должен делать это, потому что невидимые боги...» Не существует различия между табу и моралью. Даже английский язык начинает разрушаться, потому что в современных словарях, в отличие от словарей всего лишь столетней давности, «мораль» определяется как «этика», а «этика» определяется как «мораль». Оххх, они даже утратили философскую дефиницию слова «этика».

Interesting, it… You know that empire still kept going for another 800 years under various guises, but it certainly went up and down after a while. In the year five hundred and something A.D., the total population of Rome consisted of two wolves walking in the ruins of the Forum. Right back, the cycle had turned all the way.

Вы не думаете, что хомо сапиенс находится в плохом состоянии? Он находится в плохом состоянии. На уровне 4.0 он в гораздо лучшей форме, чем был вообще когда-либо. Но хомо сапиенс на уровне 4.0 по сравнению с уровнем, который... желательный этичный уровень. Он должен соответствовать потенциальным возможностям духовного существа, а на уровне 4.0 у него в распоряжении гораздо, гораздо, гораздо меньше, чем одна стотысячная его подлинной силы. И это слишком маленькая, слишком незначительная сила, чтобы смочь вынести удары мира, и вой… крики страха, вызванные ужасами этой вселенной. Ее слишком много — силы вовне, вот здесь. Хомо сапиенсу тут слишком холодно, или слишком жарко, или тут слишком мало того, что ему необходимо. Его очень легко убить. В результате эта большая, рычащая вселенная может посмотреть на него и сказать: «Не осмеливайся быть этичным. Ты боишься». И так оно и есть: он боится.

And we had this, then, as a descending spiral. And the reason I’m punching all this stuff up, I’m demonstrating something on a national, or Third Dynamic, level. It came back to this line-up: Here you had a philosophy injected which first entered with a desire, became an enforcement and an inhibition, and the first moment somebody had agreed, agreed on the level of ihihibition it died. And the first time there gets to be a heavy inhibition in any line, a thing dies because that inhibition level is, itself, death.

Итак, когда вы входите в знательность, и когда входите в приемлемый диапазон, в эти вот «Выживать», «Прав», «Полная ответственность»… знаете ли вы, что человек в действительности не осмеливается быть правым? Что произошло бы, если бы вы вышли на улицу, намереваясь быть правым двадцать четыре часа в сутки? Что это означало бы, когда вам пришлось бы быть правым всякий раз, когда вы говорите что-либо, делаете что-либо, упоминаете о чем-либо? Вы не могли бы быть вежливым, вам пришлось бы говорить то, что думаете. Ха! Вас пристрелили бы на месте, прежде чем вы успели бы убежать.

This tells you, then, your preclear starts in this way. First dynamic, second, third, and forth – doesn’t matter where you pick him up. Here you’re looking at him.

Типичное поведение хомо сапиенса: сегодня утром оба лифта в гостинице постоянно застревают. В лифт садится девушка, все то время, пока мы спускаемся вниз, она сердится, она сердится, она ругается, ужасно сквернословит, так как один из лифтов застревает, и... на самом деле они оба застревают... проскакивает мимо этажей, и все такое. Она действительно собирается высказать администрации все, что о ней думает. И она подходит к стойке, берет утреннюю почту и говорит мелкому, кроткому клерку:

You know that your preclears were a part of this whole picture? This dwindling spiral of religious freedom became part of the woof and warp of the life of most preclears, who actually followed through that period.

«Полагаю, кто-то чинит лифты?»

And now today they’re left with, then… there’s just the ashes. There’s… there’s nothing more sterile today than… than religion. It is dull, just dull beyond dull. It can’t be had – it’s too scarce.

И клерк ответил: «Да». И она тут же оставила всю эту затею. Очень смело, хомо сапиенс, очень смело. Он знает, что это не приводит ни к чему хорошему.

You could go around any place you wanted to and set up a soap box or something of the sort, and start giving people God, and you’d survive. Evangelists do that on about the cheapest… cheapest guitar, git-fiddle level imaginable. They get over the radio and everything else. They’re just perfectly willing to give somebody God. And… and… by the… the communication lines that are set up are just fabulous. And yet this isn’t general at all; this is not a religious revival. This is the last flick-flack sparks of the fakir who is picking up at the pitch stand something that was once very grand.

Но, опять-таки, давайте спросим: зачем, черт побери, этой девушке лифт?

I have no partiality with regard to religion. Anybody who wants to sell pie in the sky or hot air needs no license to survive from me.

Так что, это суровая вселенная. Вы должны быть способны управлять большинством существующих в ней сил, прежде чем вы сможете противостоять ей и никогда не бояться. Либо ценой неимоверных усилий вы должны хранить в себе частицу мужества, пытаясь быть достаточно храбрым, чтобы завоевывать эту вселенную.

Uh… now, when we get down to cases, we find that this happened to the preclear. First he desired, then he finds out that he’s GOT to have what he originally desired, and then he can’t have it. And it just goes flick-flack down scale.

Я полагаю, что те люди, которые сегодня живы, — из числа самых, самых мужественных, потому что эта вселенная действительно губит того, кто таким не является.

So as you run a preclear up scale, you’ve got to run him back to, to get rid of his knee, really, by mock-ups or have and have not or any other way, you’ve got to run him up scale to what? Desire to have the knee – he had a desire to have a bad knee. So let’s get him to have a desire to have a knee. And we’ll find out he made it a bad knee so that he could preserve it and so he could have a knee. He made it a bad knee so nobody else could have it. That’s your origin of chronic somatics.

Итак, у нас здесь есть два направления движения, и мы также можем разбить их на две шкалы тонов. И мы нарисуем вот эту линию, Y-Z, и мы покажем разницу между двумя этими вещами, просто разделив это на две части. Я не знаю, как будет выглядеть шкала, находящаяся здесь. У меня нет никакого представления об этом, потому что это все оставлено на ваше усмотрение. Эта шкала может начинаться здесь, где-то около 40, где вы создаете пространство, но вам всегда необходимо иметь объект, прежде чем вы создаете пространство, которое помещает 40 вот сюда. Либо обе эти вещи могут быть в 40 для вас, либо здесь у вас может быть 0.0.

He makes the body sick so it won’t be too desirable. In other words, he’s clear down bottom scale with this body: He’s down in inhibit.

И когда в вашей вселенной становится слишком много пространства, вы в качестве наказания можете попасть в тон -8. У вас здесь может быть небольшой квадратик, который… «попав сюда, вы возвращаетесь назад на восемь шагов». Я не знаю, что находится на этой стороне. Это ваша вселенная, и я не имею никакого представления о том, что в ней может быть или как вы все придумаете. Но я знаю одно: это будет нечто очень интересное.

And what do you know? We look up on our tone scale and we find out inhibition starts in at about 1.1 and goes right on down scale from 1.1 – and it’s death all the way.

Но здесь, на стороне МЭСТ-вселенной, бьюсь об заклад, я знаю, что здесь находится: 0.0 — 20.0. У меня ушло двадцать пять лет на то, чтобы выяснить, что там есть. И дело не в том, что это была трудная проблема: она была слишком неправдоподобно простой. И ее сложность всегда переоценивалась, всегда переоценивалась.

So look up neurological illnesses and that sort of thing, on the SCIENCE OF SURVIVAL tone scale, and that’s what you find there. He’s got to inhibit the havingness of somebody else so he won’t get it.

Секрет МЭСТ-вселенной состоял в том, что никакого секрета не было.

He’s saying in another way, „Don’t eat me.“ He can’t say, „Don’t eat me“ with a club or a lightning bolt. He can’t say that. And up higher up tone scale he can’t – he’s very far from being able to say, „You don’t want to eat me, do you? You have no desire on the subject.“ And of course whatever it is that was trying to eat him would say, „Well, no, come to think about it, I don’t.“

Итак, мы попадаем сюда и движемся вверх. Что ж, теоретически можно пройти от этой точки, от точки N, вот досюда, где эта парабола, или что это там такое, пересекает линию Y-Z; это будет область «Т», от английского «transit» (переход). И по мере того, как будет подниматься тон человека, будет увеличиваться его свобода, и, согласно графику, он приблизится к этой области... к счастью, все у вас происходит не в соответствии с графиками, понимаете? Теоретически, вы поднимаетесь, проходите через эту область и снова спускаетесь уже по этой стороне. Что ж, это невозможно.

That’s all – no force involved.

Однако есть способ, который… ведь, понимаете ли, невозможно осуществить этот переход вверху, потому что это... это что? Невозможно определить, где начинается и заканчивается пространство вашей вселенной и пространство МЭСТ-вселенной; и поэтому вот здесь, в точке «Т», вы можете очень, очень сильно запутаться по поводу пространства, и в результате время может пойти как-то странно и так далее.

Now we go down tone scale a little bit and the fellow had to be able to say, „Oh-ho, you’re going to eat me, huh? Well, there’s your head“ – handed to him on a silver platter. „Oh, you’re going to eat me, are you? Ny, you taste good!“

Итак, вы делаете нечто совершенно иное. Вы в действительности постулируете 0.0 в вашей вселенной, и сначала вы создаете макеты в вашей вселенной, сравнимые по стабильности или менее стабильные, чем макеты в этой вселенной.

And we get down tone scale from that and the fellow can no longer say this, so he says, „Look, the reason you don’t want to eat me is because I’m really poison – boy! Am I poison. Look at the arthritis in that knee. Boy, would I disagree with you.“ He gets all sorts of reasons why he has to protect something.

Итак, вы совершаете здесь прыжок с левой стороны этой кривой на ее правую сторону. Понимаете? Кривая собственной вселенной… и физической вселенной. Здесь, на кривой, вашей собственной вселенной, вы проделываете нечто, сравнимое с тем, что имеется в физической вселенной. Вы проделываете нечто, что можно сопоставить с тем, что существует в ней. Вы не строите вселенную, вы просто практикуетесь вот здесь, на кривой вашей собственной вселенной.

So you get somebody who starts out with great beauty. What do they do? They have to start protecting this beauty to maintain it. Now that’s a beautiful one, isn’t it? They can’t recreate the beauty; they can’t create it again. They know that another specious fact they can’t create anything. They can’t create the beauty, they think, so they sort of have to enforce the beauty of it. And you’ll get somebody going down tone scale on the subject of beauty. First they desired beauty, they were beauty – there was nothing to it. Uh… other people desired beauty, and then the other people – they still might have had the idea, but other people had decided they weren’t beautiful anymore.

И что бы вы думали? Некоторые люди сообщают: «Это странно: это происходит, но МЭСТ-вселенная не становится более реальной… нереальной, я управляю в ней множеством всяких вещей. Но, знаете, те вещи, которые создаю я... да, вот они становятся реальными! Они выглядят действительно хорошо», — и так далее. И: «Конечно, мне очень не хотелось бы остаться без этого… Я действительно очень не хочу избавляться от этого. Это было... это было действительно классно», — и все такое. Поднимается все выше, и выше, и выше, и выше, и выше.

So what do they to do? They have to enforce this beauty. First they do it with powder and paint. Then they do it with exhibitionism. You’ll find in the cycle of somebody’s life, a period when he’s actually tried to go around and practically flout himself under the noses of other people. It might have happened quite early in his life, but that period’s always there – in a dwindling spiral. He’s just flouted himself. And he’s saying, „Look, you better think that I’m good-looking or else!“ Big row about it – „You don’t think I’m pretty anymore, that’s the trouble. That’s the whole thing. I’m going to cry unless…“ Enforced – enforced beauty.

Разумеется, когда он полностью достигает способности проделывать это, он в действительности может перескочить обратно на эту сторону, и, если он оказался здесь, на 20.0... на 20.0... Предположим, он находится в тоне 20.0 на этой кривой макетов, на этой кривой, относящейся к собственной вселенной человека. Понимаете, вы не создаете собственную вселенную. Это просто кривая, относящаяся к ней, это просто кривая для практики. Итак, если вы находитесь напротив тона 20.0 на кривой МЭСТ-вселенной, в тоне

Now what do we get down at the bottom of the tone scale? – They finally wind up by making themselves uglier than they need be. They inhibit the existing beauty. „Oh! You don’t think I’m beautiful anymore? Well, you can’t see me beautiful?“ That’s all there is on this dwindling spiral.

20.0 на этой стороне, то что получится?

Now we keep looking at these spirals, looking at these cycles of action. What are we doing? We just keep comparing data with the same data – agreement. In order to have any of the desire communicated, you have to have an agreement that it communicates. In order to enforce something, you have to have an agreement that it can be enforced. In order to inhibit something you have to have an agreement that it can be inhibited. And above that level of agreement, there has to have been postulates that this sort of a thing can take place – postulate, and then you agree with a postulate.

Поразительно, но вы, вероятно, могли бы состряпать на улице блондинку в вечернем платье, и мужчины подходили бы, восхищенно присвистывали и почтительно дотрагивались до своих шляп... это теоретически. Это то, что могло бы произойти. Поднявшись высоко в область действия, вы смогли бы обмениваться образами. Но это просто кривая для практики.

Now you get agreement… agreement itself then, because it turns into flows, becomes eventually Agree and Disagree. And that is reality itself. You agree with it or you don’t agree with it. If you don’t agree with it, it doesn’t have reality. If you do agree with it, it does.

А какова же кривая вашей собственной вселенной? Ну, это будет другая кривая вот здесь, и мне безразлично, как она пойдет. Насколько я знаю, это будет крученое пространство G. Но когда вы поднимаетесь до конца, вы оказываетесь вот здесь. Задолго до того, как вы доберетесь до этой точки Т, задолго до того, как вы доберетесь до Т, вы должны быть способны сооружать вещи, которые в значительной мере превосходят — по крайней мере, для вас — МЭСТ-вселенную по качеству, по глубине, по замысловатости, по внешнему виду и по интересу, который они у вас вызывают. И ввиду того факта, что вы проделываете это как тэтан, в любое... почти в любое время вы можете распрощаться с телом. Я хочу сказать, у многих из вас существует реальность относительно этого.

You can agree with it too much and you’re it. And you’re not you anymore.

Но до того как пройдут эти три недели, вам лучше приобрести нечто большее, чем просто незначительную реальность относительно этого. Вам лучше быть вовне и быть клиром. Нет никакой причины, по которой вы не можете быть таким. Я не видел во всем этом классе ни одного сложного кейса.

So we get all these fascinating, fascinating uh… complexities arising out of what? The principle of the cycle of action, resulting from Q-1.

Ладно… вы делаете что-то на сопоставимом уровне. Данные, приведенные в Таблице отношений, не говорят вам ничего о качестве макета, разве что в чрезвычайно обобщенной форме. Но они говорят вам... когда вы произносите: «Таблица отношений, МЭСТ-вселенная», вы получаете представление об идеальном состоянии существа, или человека, или чего-то такого типа.

Now how does Q-1 exactly tie into Desire and Enforce and Inhibit? Very simply. Here we have theta, create, space, energy, objects, locate energy and objects in space. That’s what it really amounts to. And we get, under desire, we get an expansive thing. Desire is a created space – funny isn’t it? – at the first level that you get it in this universe.

И в вашей собственной вселенной кривая макетов... кривая, отражающая вашу практику в создании макетов... создавая макет, вы пытаетесь достичь следующего: вы хотите, чтобы он мог выживать. Он должен быть правым. Он должен брать на себя полную ответственность за то, что он делает, и вы должны взять за это полную ответственность. Вы должны быть способны владеть всем. Вы должны быть способны создавать что угодно, что было бы схоже с чем угодно. Вы должны быть способны обеспечивать, чтобы это продолжало существовать «всегда», чтобы в отношении этого действовало «всегда»... иными словами, задавать любые временные характеристики. Вы должны иметь там что-то, что выступало бы в качестве источников движения. Уровень истинности в этой вселенной должен быть высоким. Вы были бы верой в этой вселенной, или, если говорить о вере, ваши макеты... вы гораздо охотнее доверились бы макету, чем куску МЭСТ. Я серьезно... вы доверились бы макету. Это не плохо. Если бы вы смогли создать «Кадиллак», который обогнал бы настоящий «Кадиллак», то, я думаю, вы бы положились на свой «Кадиллак». Понимаете? Но если бы вы действительно находились на вершине кривой макетов, вы создали бы «Кадиллак» и гораздо охотнее предпочли бы водить свой «Кадиллак», чем обычный. Понимаете? Это звучит странно, это звучит необычно, но если бы вы занимались этим и действительно намеревались бы создать «Кадиллак», то ваш «Кадиллак» для вас был бы лучше.

Of course, above that level it’s a postulate. Just below that level it starts to be a flicker of agreement. And then we get this expansiveness. First moment we enter the MEST universe. Desire can be a very wide thing, high on the tone scale – high on the tone scale – very wide, expansive, so forth. The harmony and beauty of beauty nowhere shows up like it does in a BIG space.

На самом-то деле, вы думаете, что МЭСТ-вселенная — это нечто хорошее? Не-а. В МЭСТ-вселенной «Кадиллаку» требуется бензин, эта машина в дефиците, она стоит денег.

If you want to really knock somebody’s eyes out if you were a painter and you really wanted to ruin somebody’s… make them just so interested, you’d take a great big hall, and you take enormous curtains. And you take one picture that you painted, just that. And you put it down at one end of this hall – fix those curtains so they’re ready to drape across the thing. And then just a little brac-a-brac. Let’s put a little carpet on the floor and some curtains on the window. But by golly, let’s not have anything in there that even vaguely shows up, like the curtains around the picture.

Итак, уровень знательности. Вы знаете, какие бытийности и другие вещи присутствуют в этой вселенной — в вашей вселенной, в вашем макете. Существует знательность о вашем макете. Вы могли бы создать макет, который знает, или вы знали бы все о макете. Что касается знания, то вы располагали бы необходимым знанием. Существовала бы знательность, чувство, что вы располагаете знанием об этих вещах. Вы были бы причиной и не были бы следствием. Либо вы могли бы создать макет, который был бы причиной для многих вещей. Вы бы достигли уровня «Я есть» — полная бытийность — и были бы способны одерживать победы. Самый легкий способ одержать победу — это быть обеими сторонами в игре. Вы смогли бы начинать разные вещи, проводить невероятное различение, иметь очень хорошее состояние бытия. Вы должны уметь создавать все пространство, которое вам необходимо, и так далее.

And then let people come in at the far end of the room and see this great space. And sitting at one end of it, this small picture. They can’t help it, they just sort of cave in. They say, „Look! My God, that thing must be valuable.“

Это просто ваши цели, относящиеся к идентности, или идентификации, или индивидуальности ваших макетов, их характеристик и качеств.

Value is in terms of space, you see.

Я знаю, это ужасно расстраивает, когда я говорю о чем-то вроде «Кадиллака». В действительности вы, вероятно, никогда не создали бы макет «Кадиллака». Любой, кто хочет создать макет «Кадиллака» и затем водить его, разумеется, в конце концов столкнется с тем фактом, что у него нет документов на машину. Ему пришлось бы... это не является практичным решением.

You know that a fellow who is big and expansive and can reach around a lot of things, and so forth, has, initially, space – he’s operating in lots of space. If he tries to operate in smaller space, why uh… he gets to snapping around it quite a bit. He operates in smaller space, he’s much worse off.

Вам пришлось бы выбить номер на двигателе и серийный номер на кузове и убедить кого-нибудь в компании «Кадиллак», что это они произвели данный автомобиль. Понимаете, как эта вселенная затягивает человека в свои сети? Черт побери! Тогда вам не следует создавать «Кадиллак», если только он не обладает характеристиками танка «Генерал Шерман» и, разумеется, если у него нет пуленепробиваемых стекол, и пулеметной турели на крыше, и если он не развивает скорость 290 километров в час. Тогда было бы вполне безопасно владеть таким «Кадиллаком» без документов, без серийного номера. Когда вы создаете, соперничая с кем-то, вы должны создать что-то превосходящее, а это всегда хороший процесс.

Now let’s take… let’s take space, very little contact, big anchor points, so forth. Boy, ha… have you ever seen a… a… have you ever seen a waterfall, for instance, that fell a hundred and fifty feet? Anything like that. Just that big space. Now have you ever seen a waterfall that fell 150 feet and had just one plume fall all the way. There’s some such falls on the banks of the Columbia River – I don’t… And there’s some Yosemite that do this. They fall through all that space – just one plume of water comes all the way down.

Странность, наблюдаемая в этой вселенной, состоит в том, что когда вы... когда-то давно на траке вы создали что-то... Понимаете, в этом отношении у вас имеется колоссальный опыт. Вы... он просто был утрачен, потому что вы постоянно заставляете эти вещи соперничать с МЭСТ-вселенной и затем соглашаетесь с МЭСТ-вселенной. И затем вы заставляли нечто соперничать... вы создавали макет девушки. И у вас не было большого опыта, поэтому вы не знали, как должна выглядеть девушка. И тут появлялась МЭСТ-вселенная... вы думали, что это была МЭСТ-вселенная; появлялся другой тэтан... он создавал прекрасный макет девушки. Вот красота! Вот это да! И вы: «Да, вот это нечто! А мое — так себе».

Gee, people stand there and they wonder why they’re so enthralled. All of a sudden they’ve got anchor points and they’ve got bigness and they’ve got simplicity. And out of this they get harmony. You can practically feel their souls just sort of smooth down and go „Purrr.“

И к тому же, то, что вы не сделали сами, порождает в вас определенные чувства... это вызывает интерес. Вам необходимо иметь нечто, что есть у кого-то другого. В этом было много идиотизма, потому что вы были необразованны! Вы были невежественны. На самом деле вы были тупы! Мы говорим о доверчивости тэтанов на раннем траке. Мы никогда не упоминали об этом раньше, поскольку тэтаны пребывали в знательности; у них не было никаких данных. Бог ты мой, какими же они были тупыми! Кто-нибудь подлетает и говорит: «Ты только что выиграл соревнование!» И тот отвечает: «Да ну?»

That’s one of the big traps of this universe, is it apparently has all this space, see. And having all this space why uh… anything like a sun, you know? Little suns, that’s all. Must have… you say, „It’s too tiny.“ No – you take a…

К счастью, вам нет необходимости хранить образование в форме факсимиле. Вы можете просто закрепить это в виде знательности.

Let’s take a bucket full of 25 carat diamonds – the purest, most unflawed diamonds possible. Let’s take a bucket full of them – put them right there. No, no. Let’s take one – knock that away and take one great big velvet, black velvet cloth and set it on a table and put one light on it. And then take one one-carat diamond and put it on there. If Tiffany’s ever changed their policy they’d wreck their business. But they quite customarily put nothing in the window but one simple stone. And there it sits – one stone. People go by and they say, „Screeeee!“

В «Науке выживания» у нас было что-то насчет того, что тэта энтурбулируется, имея дело с МЭСТ, и затем освобождается от МЭСТ посредством знательности о том, что такое МЭСТ; это есть в «Науке выживания». Тэта слишком сильно сталкивается с МЭСТ и затем отдаляется. И затем она сталкивается с ним и отдаляется, сталкивается и отдаляется. И цикл повторяется до тех пор, пока тэта не узнает о МЭСТ все, что возможно. Мы не располагаем всеми знаниями о МЭСТ, но вам нет необходимости обладать ими.

And the boys who run these other… these… these uh… two-bits-for-a-collar-of-diamonds jewelry stores with those racks and racks and racks and racks and racks of things, have to actually, really to attract any real attention and get the passers-by to stop, they have to put in value, value, value, value, value in terms of lots of money so that people get to looking at a mass and it’s a curiosa. It’s not an appreciation at all. They get the appreciation, „Junk.“

Уже на данный момент вы получили чрезвычайно много информации. Каким вы были бы хитроумным типом... доводилось ли вам видеть старика, который стоит около школы и смотрит на всех этих выходящих из нее симпатичных девушек-старшеклассниц? Он стоит там, мудрый и старый, старый, очень старый. И он произносит: «Бог ты мой, если бы только мне снова было шестнадцать и я знал бы то, что знаю сейчас». Да, да. Вы находитесь в том же положении, что и этот старый негодник. На самом деле вы можете смотреть на эти драгоценные кусочки, но вы располагаете знанием об этом. Никогда не сбрасывайте это со счетов. Вам лучше добыть вашу знательность с полного трака. Кстати, единственный способ, с помощью которого вы можете проделать это, состоит в том, чтобы просто проходить макеты «незнание», и так далее... «знание» и «незнание» и так далее.

And… and you get this – in the front of one of those windows you can have big diamonds rigged up, five-carats diamonds, ten-carat diamonds in rings and everything else like you see on New York, Broadway. You see those right straight up close to the window glass. And uh… there’ll be a rack of them sitting there and people’ll go along and say, „What do you know? Five thousand dollars! What do you know? Ten thousand dollars! What do you know? Twenty-five thousand dollars! Isn’t that interesting? You know, it’s funny how much that thing costs. I wish I had something like that. Well, let’s go over to the show.“ No interest level. No space, so of course it can’t be of any value.

Как вы создаете макеты «знание» и «незнание»? Мне придется рассказать вам все об этом сегодня во второй вечерней лекции. Преобразование символов в язык. Как это делается... язык, как он появляется и почему.

Now uh… you could get something very tiny and enclose it in a very tiny place of very exquisite workmanship. You get sort of the idea of a theft when you do that, when you… when you see this little, tiny ivory worked castle, you see. Little tiny castle, and it’s got a little, tiny thing in that offsets. You sorta get the idea that somebody stole something, when you look at this thing. It… it… it’s… it’s… it gives you kind of that feeling. You d… you don’t get really the feeling – you get the feeling of beauty and exquisiteness a little bit, but – somebody swiped it.

Продолжим. Итак, знание в действительности не зависит от данных. И существует основополагающее знание, которым являетесь вы, и оно существует, не обладая длиной волны. Это звучит странно, но так оно и есть. Знательность все время находится на одном и том же уровне, изменяется объем данных, которые могут быть усвоены. Человек может быть очень наивным и находиться очень высоко на Шкале тонов, и затем он становится более грустным и более мудрым. И в действительности в первый раз в этой вселенной хомо сапиенс получил возможность приобрести знание и восстановиться. Это очень ценная возможность. Другими словами, вам нет необходимости продолжать зарываться вглубь.

Why? It’s very simple. I mean, somebody has taken and out of a space that he shouldn’t have, he’s worked in some beauty into it. You see, that’s too small a space to have that much in.

Даже может быть так, что ваш трак развивается согласно какому-то плану. Я хочу сказать, что это просто маршрут выхода. Вы ведь не знаете наверняка, а такое может быть. Возможно, я говорю вам не все. Возможно, в любом случае все, что я вам говорю, — научная фантастика. Кстати, надеюсь, что это разрекламируют именно в таком свете. Бог ты мой, это надолго сделает вас свободными.

Now uh… let’s go in some other fields: What… what’s your great singer? The first criticism of a singer: „Oh, he has a parlor voice.“ How much space can he fill with sound? That’s the first requisite.

Однажды... однажды один из вас станет очень амбициозным и подхватит по очереди пять проезжающих мимо такси. Вы не можете поймать такси, вы не можете поймать такси, и в конце концов говорите: «К черту эти такси!» И вместо того, чтобы смакетировать такси, вы вдруг возьмете первое такси, возьмете второе такси, возьмете третье такси, закинете их на крышу одного из близлежащих высотных зданий, выключите их двигатели, чтобы они не съехали и не упали с крыши, и оставите их там. А люди спросят: «Кто это сделал?»

Caruso was the greatest singer of all time because he could knock out the back of any auditorium practically. Also he had force in his voice – he could crack wine glasses, hold a true note. And you say, „This is truth of note.“ No, that… the upset of that was there was – must have been enough force in that voice to crack wine glasses. He had perhaps great beauty of voice, perhaps not. But boy he was sure loud.

Мы собираемся напечатать много небольших карточек, и на них будет написано:

Want to become a great singer? The hell with shifting notes. Don’t even bother to carry a tune. If you were just to go out and practice so that you could take the biggest auditorium in the United States or the Hollywood Bowl and get to a point where you could fill that Bowl with sound without any electronic equipment, boy, they’d elect you. You’d get elected right then.

«Вы отказались от своей божественности». Это хороший лозунг: «Вы отказались от своей божественности». Вы не говорите, что такое «божественность», но все думают, что знают, о чем вы говорите, а что касается вас, то вы будете чертовски хорошо знать, о чем вы говорите. Это так. Ну ладно. И затем это внезапно превратится в нечто иное.

Now, it’s a funny thing: What’s the difference then between the great singer and the hog caller? Both of ‘em can fill a lot of space with sound. Well, look… look them over – look them over. There’s a different intention behind the sound. The intention is to call a hog in one case, and to be loud; and the intention in the other place is to interest people and create a desire.

В действительности сделать что-то невероятным — это самый лучший способ сохранить что-то в секрете. Нечто слишком невероятно, никто не верит в это. Как по-вашему, что МЭСТ-вселенная использовала для отвода глаз? На каждом этапе развития любой другой этап был слишком невероятным. Вы понимаете, что это движение в обратном направлении от победы? Если вы должны верить, если это навязанная вера, то возникнет также и воспрепятствованная вера. И когда человек опустится действительно низко по шкале, то он никак не сможет выбраться оттуда, потому что у него воспрепятствованная вера. Ему приходится не доверять. Когда он пытается верить, у него возникает недоверие. А вы удивляетесь, почему люди, находящиеся в нижнем диапазоне шкалы, не могут верить ни в одного бога. Ни один бог не находится в безопасности, когда он имеет дело с этими людьми. Они не могут верить.

Big difference. Where do you find your biggest difference then? Your biggest difference is up in the postulate intentional level. That’s… that’s the difference – up there. And then a little bit lower than that there’s an agreement that the singer is… is a singer, and an agreement that a hog caller is a hog caller. And we’ve agreed to laugh at hog collars and we’ve agreed to be very serious about singers – very simple.

Давайте же сделаем следующее. Давайте определим качество всех этих штук. Вы обнаружите, что они все описаны в книге. Вы обнаружите, что эти описания действительно отображают весьма хорошее состояние бытия. В какой-то мере они также описывают качество макета. Если вы не сможете создать макет... если год спустя вы не сможете создать макет, превосходящий вас таких, какие вы сидите сейчас, который смог бы делать больше и действовать быстрее в вашей вселенной, то я отрекусь от вас. Думаю, я отрекусь от вас в любом случае.

That’s right. That’s about all there is to it. You go out to be a great singer, you make sure that everybody knows that you’re a great singer. You wear the trappings of a great singer, that’s all. I’ve seen some pianists sitting in dives that could tear the keys off the piano with any classical music – beautiful, just beautiful playing. But they didn’t have on a tail coat, they did not have an air, they didn’t have the style, they didn’t have all the symbols and trademarks of the great pianist.

Давайте посмотрим на Таблицу отношений, и лучше я расскажу вам, — вместо всей этой болтовни, — лучше я очень быстро расскажу вам о процессинге подъема по шкале. Сколько я потратил времени на все это?

How do you act as a great pianist? Hah-hah! We know how you act as a great pianist – you’re very impressive in the first place. You come in, you ignore the whole audience. You sit down, you sweep your coat tails out of the way in order to sit down at the seat of just one piano sitting on this huge stage, see? And you sit down, and then you wait very patiently until everybody deigns to be damn quiet. And you start in. And make sure that you have the grandness of gesture. That’s all it is.

Студент: М-мм, около получаса. — Хорошо. Все правильно. Часы работают отлично.

The poor guy sitting down in the jukebox playing with his derby hat over one eye, maybe can play rings around that guy on the concert stage, but he doesn’t know one fact – one fact he doesn’t know: that he has to act big and great in order to be big and great. And if he acts big and great and with the proper mannerisms to be big and great, he’ll be big and great. Because he’s what? He’s not putting on anything but the agreement.

Процессинг подъема по шкале. Это то, для чего вы используете Таблицу отношений, и это метод изменения постулатов, а не метод прохождения потоков. Это, по сути, квинтэссенция процессинга постулатов. Процессинг постулатов — это процесс или любой процесс, который позволяет человеку изменять свои постулаты... если не считать старую работу с инграммами. Вы стираете какие-нибудь старые инграммы, и, конечно, вы изменяете имеющиеся в них постулаты.

If he refuses to act within the frame of agreement which is assigned to bigness and greatness, or if he has some purpose in not acting in that frame of reference, he won’t be.

Но речь идет не об этом. Это намеренное изменение постулатов. Первое, что вы должны сделать, — это поднять человека на такой уровень, где он сможет действовать гибко и быстро в отношении своих постулатов. Вы добиваетесь этого, используя макетирование и тому подобное. И однажды человек приобретает способность создавать почти совершенные макеты, почти совершенные, но он просто... он начинает... он говорит: «Я постоянно сталкиваюсь с тем и с этим». Или: «Я должен изменить свое отношение к этому». Или: «Я должен сделать с этим что-то еще».

You can really pitch it any way you want to. You can just throw it in any direction. But if you’re going to throw it in any direction you want to, you’ll have to be able to initially feel that you can command space and energy. It’s all well and good to just fake in and know you’re faking in. It isn’t that people read your mind, it just shows up in the manner; the manner isn’t there.

Что ж, то, что он делает, — это изменяет постулаты. Он обнаруживает, что начинает делать что-то, внезапно понимает, что не может сделать это, и он просто вдруг: «Др-р-р-р-р-р!», — изменяет этот постулат, и тот постулат, и так далее, и уничтожает эти постулаты, и создает новый постулат. И неожиданно он говорит: «А, хорошо. Да, я опять включил там лампы. Теперь она танцует румбу».

Calli-Curcy never came out and looked at the audience apologetically – never. Neither did Caruso. Caruso came out and he’d look them over. „All right, you people are privileged now to hear me sing.“ He’d say, „Now you’re going to hear me sing.“ There… it wouldn’t – nobody would have stood a chance if they had decided not to hear him sing. Nobody would’ve stood a chance.

У него были все эти постулаты насчет танцев, и у него была девушка, и она ходила с ним... ситуация была очень неловкой. Каждый раз, когда он шел в ночной клуб или куда-нибудь в этом роде, этот макет... начиналась румба и парень не мог танцевать с ней. Она не могла танцевать румбу, и поэтому он… вы изменили бы это. Как изменить это? Необходимо изменить его постулат, что она не может танцевать румбу, что танцы — это зло; что танец должен быть религиозным действом... ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля. И он сделает, он просто изменит постулаты: др-р-р-р-р!

Now there’s… there’s you… there’s your difference. What is greatness? It’s simply that: What a beautiful language – „Great-ness.“ Big-space.

Это процесс, который осуществляет тэтан. Тэтан создает просто посредством постулатов. Он рассоздает, изменяя постулаты и аннулируя их. Есть упражнение, в котором вы начинаете, увеличиваете, уменьшаете и останавливаете цепочки мыслей... оно содействует увеличению способности создавать и рассоздавать постулаты. Если вы не можете справляться со своим потоком мыслей, если у вас идет поток внутреннего монолога, то вам будет трудно иметь дело с постулатами.

If a fellow fills up all the space he has, he’d better find bigger space.

Итак, что такое процессинг подъема по шкале? Это один из этапов процессинга постулатов, который задолго до того, как преклир поднимается высоко по тону, дает ему возможность... черт! Это сработает на кейсе уровня VI, это сработает на кейсе уровня V... это изменение постулатов преклира. И он проделывает это, поднимаясь по шкале, а не проходя потоки. Это отличается. Поток — это входящий поток, исходящий поток, входящий поток, исходящий поток. Хорошо, давайте просто изменять постулаты.

Now there’s the quality of action, and that mostly has to do with consistent quality of action. He has a consistency and a control – increase and decrease – at will. It isn’t enough to sing loud. One must sing loud and fall off to a softness, and sing loud again at will. He must also be able to stop and start singing at will. He follows this… this whole cycle of action.

Итак, что мы делаем с постулатами? Давайте посмотрим на этот список в Таблице отношений. У нас здесь есть «Выживаю» и «Мертв». Что это означает? Что ж, это означает просто следующее. Здесь у нас есть... выживание идет где-то между 22.0 и 40.0. (См. рис. 2.) Конечно, выше 40.0 идея о выживании — это просто нелепица. Как может что-либо бессмертное не выживать?

And at that level of big space, there is desire, and people see that as the space and they also will see it instantly as desire. There we have desire at work: Big space, certainty and if any force is there at all, the force is subordinate to the agreement that there should be force there.

Это одна из самых мрачных шуток в мире. Понимаете, так случилось, что вы бессмертны, и беспокоитесь по поводу выживания. Это типичная шутка обратного потока этой вселенной. Час за часом, день за днем вы действительно беспокоитесь по поводу выживания, и при этом вы бессмертны! Все, против чего вы возражаете, — это что когда вы не выживаете, вы забываете. Что-то отнимает у вас нечто с силой достаточной, чтобы вы не помнили об этом. И в результате вы расстраиваетесь. И из-за чего вы действительно расстраиваетесь — вовсе не из-за выживания, а из-за знания. Вам ужасно не нравится быть в состоянии незнания. Вы знали, что вы там были, но вы знаете, что вам не позволено знать, что вы были там. Вы знаете все об этом. Возьмите Трафальгарское сражение. Вы знаете, сколько человек было на борту корабля, сколько было убитых и раненых, сколько донесений написано и отправлено и так далее.

You get the complete feeling at that level that a person would not need any force in order to carry out his mission.

И, кстати, это прекрасная научная фантастика... просто прекрасная научная фантастика. Помоги Господи фантастам! Помоги им Господь! Боже, какие же у них бывают включения. Я думаю о бедном старом Пэджетте*Пэджетт, Льюис, один из псевдонимов американского научного фантаста Генри Каттнера (1914 - 1958). Каттнер писал под множеством разных псевдонимов. Под именем Льюис Пэджетт он написал сборник рассказов «У роботов нет хвостов».. Я употреблю его псевдоним... хорошая шутка. Бедный старый Пэджетт. Он трясущаяся развалина! Старикан!

Now what do you know? Do you know you could walk down here and take the star of a cup you could just walk down and take his badge away from him… and have him agree perfectly to do it, that you should do it. You just assume that you have the right to, not the right you have to defend. This is sort of a God-given right. You walk down and talk to him about his badge, and you’ll have it in your hand in a couple of seconds. You don’t have to use subterfuge to get it. That’s the way not to get it.

Да вы знаете его. Вы знаете его произведения, подписанные многими другими псевдонимами, помимо «Пэджетт», и он развалина. Он сидит за печатной машинкой, печатает и думает, что вовсю не соглашается с МЭСТ-вселенной. Он убегает от МЭСТ-вселенной... его произведения — это «литература бегства».

Now there are much easier ones. Do you know that… how they tell a shoplifter in a store? How they tell a criminal on the street? They don’t have his description. He looks suspicious. You know that people… people… cops arrest a criminal on… away from the scene of the crime a few minutes afterwards ordinarily because they look so suspicious. They just weren’t big enough to do what they did, because they knew they didn’t have the right to do it and that was the first requisite of criminality, is knowing one doesn’t have the right to do it. The second one knows one has the right to do it, it ceases to be a criminality and becomes a right.

Недавно я взял в руки один из его рассказов и начал читать, и в нем приводится история одного очень известного корабля... ЧРЕЗВЫЧАЙНО хорошо известного... и он просто изменил детали его истории. Он не изменил сюжета. Он действительно сидит там, пишет «литературу бегства», и, разумеется, он закапывается все глубже, глубже и глубже, и ему становится все хуже и хуже. Приходится класть его в больницу, врачи иногда забирают его и проводят ему курс инъекций B1. Ему вводят сто или двести миллиграммов В1 каждые пару часов, чтобы поддерживать в нем жизнь. То есть все настолько плохо.

And the difference between a right and the difference between a criminal act, is simply knowing one has a right to and knowing one doesn’t have a right to. In other words, knowing one has a right to, one would have to command enormous space and enormous power to know so completely that he would have the right to any item or object in an entire city.

Boy, would he have to be big. He’d have to be a hell of a lot bigger than that city – big. To the petty thief who knows he doesn’t have the right to pay a nickel to ride on the subway, and the second after he’s paid his nickel he still looks like he doesn’t have a right to ride on the subway. And, what do you know? He paid his nickel! Now that’s an interesting point, isn’t it. Fascinating.

И затем он возвращается и работает чуть более напряженно, работает еще чуть более напряженно, еще чуть более напряженно, и внезапно — бац! В1, B1, отдых, отдых, сидение у моря, быть… успокоиться, не напрягаться. И затем он говорит себе: «Что ж, полагаю, я еще попишу “литературы бегства”», — и бух! все начинается сначала. Он кашляет. Он даже не может видеть фотоаппарат…

He knows he doesn’t have the right to. He knows he doesn’t have the right to do anything. He has no space and no time, no havingness. And as such, he comes right on down scale.

Я не знаю, сколько времени этот человек на траке и сколько он прошел спиралей, но он, несомненно, описывает древнюю историю. Причем все это приписывалось будущему. Он датировал события так, что они якобы происходили в будущем. И затем он начал принимать тщательные меры предосторожности, чтобы вообще не датировать события. На самом деле он пользуется настоящими датами. Он играет с собой в самую чудесную игру — в «не знать».

Now there are some people who have the right natively to have a… a space bigger than a galaxy, easily. And who have come down in their own eyes to a point where they know they can’t have a space bigger than a planet, and they don’t have a right to any space bigger than a planet. And they go on acting apologetic about the whole deal. And you’d… you’d swear – they aren’t on… out like a petty thief, but they’re down in their own estimation to that degree. The very great on earth have had that feeling.

Между прочим, если бы вы посадили одного из таких парней за прибор, то вы получили бы нечто поразительное. «Ну, хорошо. Давайте поговорим о… космосе». Понимаете, космическая опера — это очень незначительный момент в этой вселенной. Не думайте, что она сколь-нибудь значительна, потому что она таковой не является. И у большинства людей ее даже нет на траке времени. Космической оперы нет на траке времени большинства людей. Она есть только у деградировавших людей, на ком клейма ставить негде, бродяг, мошенников, дурачков, бомжей, у тех, кто носился, носился и ничего не добился и так далее. Это космическая опера.

They’re scaled way down and they still have enough of this to spare. Well, there’s a… what’s the difference then between a petty thief and a person the size of the MEST universe? Well, your petty thief possibly could be, some day, the size of the MEST universe. But it would mainly depend upon his knowing he had the right to be.

Боже! Эти парни... я мог бы рассказать вам историю этого трака... я не думаю, что это можно изложить на английском. В английском недостает многих слов. Это просто нечто слишком дикое. И это нечто особенное. Это особенная история... чрезвычайно специфические истории.

And when you get a postulate-changing session going on with some preclear, you will be astonished. They’ll realize they don’t have the right to do this, or to do that or to do something else – because they agreed not to have the right.

Другой трак сводится прямо к теме планет, и в жизни какого-нибудь преклира это бывает просто поразительно. Вы обнаружите, что он вел уютную домашнюю жизнь, жил в каком-нибудь коттедже, на какой-нибудь ферме. А потом еще он был мелким торговцем в каком-нибудь городе. А в каком-то другом месте он водил грузовик, и так далее. Города и всякое такое... ничего броского, просто идиллия, все мило, ничего особенного и...

And one could call the whole dwindling scale of stuff, „Agreeing not to be able to.“ That’s the saddest story ever sung: „I agree that I do not have the right to…“ And there are a lot of understoods back of that, a lot of postulates that have gone before. „I agree that I do not have the right to…“

Какая-нибудь девушка... чуть ли не единственный раз, когда вы начинаете работать с девушкой... попадается также много девушек, которые были на траке космической оперы. На траке космической оперы они были парнями или же девушками. Помоги им Господь! В каком же они ужасном состоянии! Они действительно деградировали. Они ходят здесь, прилагая усилия к тому, чтобы быть нормальными. Конечно, они гораздо сообразительнее, гораздо мудрее. И в действительности любой, кто выжил на этом траке и до сих пор находится в теле, — это действительно крепкий орешек. Это правда. Полагаю, большинство тех, кто не был достаточно крепок, до сих пор сидят где-нибудь в каких-нибудь ящиках. Но, как бы то ни было, эта мирная, идиллическая обстановка, девушка... О космонавтах она знает только понаслышке, но это дает реакцию на Э-метре.

The first day you ever said, „Well, all right. I see that other people are using these things and so forth.“ Just nonsensically you said one day, „Well, I agree. I uh… well, I agree that other people have the right to…“ Oh-oh! That’s the same thing, isn’t it? „I agree other people have the right to…“ is the „I agree I don’t have the right to have a right more than other people have a right.“ Oh boy!

Вы берете одного из писателей, описывающих космическую оперу, и если он действительно был на том траке... он не стал бы писать об этом, если бы не был. У него просто не было бы необходимой сноровки. Это не значит, что вы не можете проявить достаточно изобретательности, чтобы выдумать все от начала до конца. Это просто означает, что такие люди этим не занимаются. Кроме того, люди не пишут научную фантастику, если они не побывали на этом траке основательно; они пишут что-нибудь другое — «фэнтэзи» или что-нибудь еще.

„I agree that other people have a right to manage this or do that or square around something or other, and that I have no business monkeying with it.“ Oh-oh!

Хорошо, посадите его на прибор. Скажите: «Ладно. Рассмотрим последнюю написанную вами повесть», — и стрелка нырнет. И вы спросите:

Everywhere you look in this confounded, upset, cock-eyed society everybody is saying, „I don’t take any responsibility for this. And that’s not my fault. And that’s not my responsibility, and I’m not responsible for that, and I’m responsible for something or other“ and they get down to a level, they don’t even vote. That he don’t… he can’t even take that responsibility for having elected the government of the United States because they recognize it’s kind of specious. They realize they have the perfect innate ability to own an area the size of the United States and to be an area the size of the Unites States, and yet here they are, they won’t even participate and vote one vote. They couldn’t take the responsibility to that degree.

• Почему она ныряет? Что... ее не купили?

Now there are two ways that they do that. The fellow who was as big as the size of the United States would never go near a polling vault or a box – never. He wouldn’t vote, he… because he’d be into an agreement with all these other people who were voting and he wouldn’t see that. But on a lower level a person won’t vote simply because they won’t take the responsibility for who is president. And that’s way down.

And everywhere you look, „I don’t have the right to do this, I don’t have the right to do that.“ There’s a screwball attorney uh… who is uh… fouling up like a fire drill – some little hick town someplace. Uh… and… and he’s busy trying to figure every way he can figure to lose some little two-bit court case – in Scientology. He’s doing this. Why, it’s the most fascinating thing you ever saw. These… these guys… these guys are so low they haven’t… they haven’t got any responsibility for any fellow human being, and they have no responsibility for themselves at all. Why? Because such a person has had it demonstrated to him very adequately by having his wife who was a cripple for many, many years made again to walk and play the piano.

Hah! He didn’t have any responsibility for her, did he? Didn’t have any responsibility for himself – couldn’t possible have done so. Why? Because it isn’t any responsibility of his that everything’s going wrong, and so forth. And this trial – he’s the only one that’s there. It’s up to him to say anything at all.

То, что этот человек пишет, вредно на него влияет».

It’s very interesting, isn’t it? The guy could actually fail to recognize his beingness to the extent where he can’t even be the size of his own family on responsibility.

• Рассмотрим детектив, который вы написали, — вообще никакого движения стрелки. — Его у вас купили?

In other words, he couldn’t continue his support of something which has relieved him of the terrible burden of having a cripple in his family for the rest of her life. You understand, that would cost him just days and months and so on of misery on his own part.

And yet – yet that’s happened for him. And yet his level of responsibility is so low that he’s just figuring out any way he could possibly figure where Scientology could possibly go by the boards right in his own home town. Isn’t that fascinating?

Поэтому вы думаете: «Что ж, должно быть, у этого парня сплошные включения и галлюцинации. Должно быть, создание всех этих произведений сводит его с ума. Так что давайте внимательно рассмотрим все эти истории». И что бы вы думали? Они начинают исчезать, как локи.

His level of responsibility can’t be any size at all, then. ‘Cause he knows it works, it works for him, it works in his hands, he’s fully trained and yet he’s got to lose. Never had enough processing to put in your eye. But there… there’s… there’s a level of responsibility.

Локи на чем? Что ж, давайте снова посадим парня за прибор и спросим: «Ты был когда-нибудь на космическом корабле?» Вжих!

What is the essential difference between what I’m doing in res… in Scientology and other people? Is it because I’m brighter? No, no. Uh-uh. Is it because I… I… I know more? Naw. No there’s really only one thing, is I recognize that it’s… that it’s my job, I recognize anybody has this job. You see, anybody has this job. And there was this great big pair of boots and they were sitting right in the middle of this universe, and they were awfully big boots, and you could get down amongst them with… with telescopes. You could look the length and breadth of them and find absolutely nothing inhabiting ‘em.

• О, не задавайте мне подобных вопросов, — ответит он. — Вы заставляете меня думать, что я все фантазирую, или что-то вроде этого.

And it says in these boots, it just simply said, „These are the boots which go down a road which leads out of this joint.“ And other people had been diving spaceships through them and playing hopscotch in them and… and so on, when they ever did see them, and so on. They were sitting right there.

А вы:

They sat on the doorstep of every door that has ever been covered with crepe. They sat on the doorstep of every bank that ever reneged on a pledged agreement or refused a loan to somebody who was desperate. They sat on the doorstep of every church which itself was pretending to take vast responsibility. They fell across every single boulevard and progress that Man ever thought he could make. He could go ahead and take responsibility for destroying culture, but not for helping a single individual in it. Ho!

• Был ли ты когда-либо на космическом корабле?

Fascinating! Why, those boots – well, you look at these boots, and they… they weren’t even big boots. They were little boots – little kids’ boots. Wasn’t anything to them. And what’d you do? You just threw some space out that big, that’s all. I mean, you narrowed the space down to the universe of one man and you found out he was a highly representative man, and then you took a look. The boots were very wearable.

And they’re very, very simply boots. But what do you know? These boots have a catch to them. They aren’t just one man’s boots. They were every man’s boots. And because I assayed to take a few steps in them and square them around and find out where the road was and what leather they were made out of, didn’t absolve a single individual who cared to benefit from those boots from wearing them. And that is the grimmest joke of all.

A person has to come up the scale so that he can take responsibility for himself and all of his fellows and the whole cock-eyed condemned universe before he can walk down that road out. Isn’t that fascinating?

He can’t even run his engram bank unless he says, „It’s my business and I mean to make it so.“ Isn’t that interesting? Because he’s down tone scale on inhibited, he knows all knowledge is inhibited, he knows all things are inhibited, he knows every thing he is scare, he knows death is inevitable, he knows all these things. He knows he has no space. He knows that life is an object, not an animate, glorious thing. And as long as he knows that, then he will know no more. And at that level one knows practically nothing.

The bank will sit there and some of the little incidents in it might be quite bright and it might be interesting. But boy! is it of narrow scope! It’ll be a little tiny bank.

Он скажет:

Those great big ridges standing out there have to be handled by a big guy, if you’re going to handle them all the way. Now we have the modus operandi of how you get to be a big guy. There isn’t any gimmick factor whereby you all of a sudden discover you have to make up your mind to be self-determined.

• Это было в таком-то году. Да. — Вы получаете реакцию стрелки, реакцию стрелки.

You could take a preclear by the nape of his neck and hold him up there and bang his head against the wall with these techniques until he is cleared – if you start him on the line, you never have to explain a thing to him. He’ll finally wind up, but he’ll never walk out of this universe with your help. He never will.

He’ll only walk out of this universe if you permit him to recover enough force so that he can have responsibility for what’s going on.

• выключение.

There isn’t any hidden gimmick; there isn’t anything else he has to think; there isn’t anything he has to believe in, really, to amount to anything to go this way. And you can boot him up this line quite artificially, but what you’re really doing is taking him and putting these boots on him. He has to be fitted with these boots and these boots are called Responsibility.

• Теперь рассмотрим «Жаворонка» и еще немного поработаем над этим, еще немного поговорим об этом. — О Боже! Вы начинаете получать сильное действие стрелки на том, что относится к действительности, а действия стрелки на самой повести нет. И затем вы просто поднимаете это на поверхность, делая это не разнообразно формулируя вопросы, а просто приводя их в действие и пытаясь получить некий заряд на этих повестях.

The ability to handle force and take the responsibility for the use of it, the ability to create and handle space of any dimension and take the responsibility for handling it.

Но на том, что связано с биографией, на том, что является реальными фактами в жизни человека, заряд так и полезет наружу. Внезапно человек начнет шататься, начнет кашлять и скажет:

He’ll find himself going up the line automatically. There isn’t any funny little gimmick on the thing. It’s just a grim joke you’re playing on him. He thinks he’s been diving and ducking and jumping into the weeds and hiding under the house and so on. And he says, „Well, this is just another way to hide under the house“ – you’ve got him by one ankle; you start pulling him out.

And what do you know? He has to stand eventually. Not by any determinism of his own, really, if you really wanna make it that way. He’ll be standing out in the bright sunlight fully visible before he goes anyplace. He’s gotta be able to take responsibility for all enforcement, and all desire way up the line, and all space before he’ll walk any place.

• Знаете, я чувствую на голове шлем. Я уверен, что это шлем. В ушах сумасшедший звон. Я не могу понять этого. У меня часто звенит в ушах, когда я пишу. Если подумать, то у меня звенит в ушах только тогда, когда я пишу о космосе. И это ощущение у меня прямо сейчас. Словно бы мне нацепили на голову аквариум или что-то вроде этого... Да, необходимо опускать подбородок вниз, чтобы не съехали наушники. О, нет!

So we’ve got that scale going back and forth, and up and down and we find out that there is a bigness which has to grow in the person. And if you don’t see that bigness growing, he’s not on his way out.

And the difference between the preclear that has to be chained down to have the boots put on him and me is, is I never wanted to be a slave and I never had to be. That’s all. I never agreed.

It was very interesting – somebody was talking about science fiction the other day, I wondered how much of all this was science fiction.

Well, there’s science fiction and science fiction. Some science fiction’s bad, some science fiction’s good. Unfortunately, for your sakes, this isn’t fiction. I wish it were. If it were just a pleasant afternoon, we could all go on being slaves.

But unfortunately – unfortunately it doesn’t happen to be fiction. Like the professor – I mean, the chair of physics up there said, „The diabolical accuracy of these predictions will be borne out by the most exacting research and investigation.“ Well, they’re diabolical because they take slaves away from those who would have slaves. And they set man free. And they’ll even set men free who don’t want to be free at all. And I think that is the most… grimmest jest.

Естественно, он в открытом космосе. Его размазало бы по всем окрестностям, если бы он снял шлем в вакууме.

And when it comes to… when it comes to any of these techniques, any of these techniques, they… they add up all the way up – something I talked to you about before, time and time again – uh… freedom. Freedom.

And that freedom is lots of space and ability to use it. That’s freedom – that’s all. That’s all freedom is. It’s… it’s exactly what it says it is. It is the most idiotically literal thing imaginable – freedom. Lots of space and the ability to use it.

• Что ж, ладно. Давай... что произошло бы, если бы ты его снял?

And then complete freedom is above the level of not needing space. And not even having to agree. That’s… that is above the level of freedom. That is cause itself. And you never saw cause itself ever being worried.

It… Prime Cause has nothing which could enslave it, except itself. Just like there’s really nobody ever going to really pick up this preclear and carry him out of this universe. Nobody’s ever going to do that. He can put boots on; he’ll still have that last mile he has to walk himself.

Вы наконец убеждаете его отказаться от этой идеи и так далее. Вы обнаружите, что на нем шлем с трещиной, или что-то в этом роде, и он практически умирает. Вы наталкиваете его на все эти невероятные ситуации. Он начинает оживляться, становится более счастливым и более бодрым, начинает чувствовать себя лучше, лучше и лучше. И затем он скажет:

And that means that he’ll have to take responsibility for what he does and his force. And not only that, for everything that goes on around him.

And we look at the thing that does happen, we look at these people, we look at somebody – gee. He… all he’s got to do is walk into a court and put on the proper defense which has been outlined for him. But he says, „No“ – he can’t do that. He can’t do that. „That’s not possible because all is lost. We all know all is lost.“ He hasn’t taken responsibility for his own profession or his own pride in himself or anything.

• Я только что подумал о хорошей космической опере. Но, полагаю, я напишу детектив. — Он утрачивает интерес к этому.

What are we looking at? Carrion? That’s how low one can get and that is actually a degradation of sorts which goes below the level of being degraded; because a person who knows he is degraded isn’t very badly. It’s a person who’s terribly degraded and isn’t even vaguely aware of it that’s dead. And you can look around and see these people on every side. And they’re going through and they say, „Nobody has any right to give me any responsibility. I have no responsibility for anything. I… I take responsibility – I’m to blame.“ – something like that. „I’m responsible. This isn’t any job of mine.“

Значительную часть плохой научной фантастики пишут ребята, которые плохо вели себя на полном траке, но они не вели себя очень плохо. Те ребята, которые действительно пишут хорошо, — вот они были ужас какими!

They’re going around like that. If you said to him, „Do you feel degraded?“ They’d say, „No no-no. Just now married to Marxism.“ The hell they are. They’re lower than the dogs, because they’re gone and they don’t even know they’re gone. And that’s the horrible part of being gone.

Что вы смеетесь? Да, да. Я сам никогда не писал научную фантастику. Люди думают, что я писал ее. Правильно. Это не попадает в категорию научной фантастики.

When one is all the way gone, he ceases to know anything at all. And he doesn’t even know he’s dead.

Есть история «Один был не согласен», которая весьма позабавила бы эту аудиторию. Она была... появилась в «Удивительных историях» много лет тому назад... вероятно, в 1940 году. «Один был не согласен». Это о цивилизации, которая... это не космическая опера, понимаете? В этом жанре обычно пишут о цивилизациях и тому подобных вещах. Это был рассказ о цивилизации, в которой люди сгибались под гнетом колоссального согласия с христианской наукой. Этим они просто доводили себя до разрушения. Но был один человек, который не верил в христианскую науку. И в конце рассказа описывается, какая его постигла участь. Рассказ назывался «Один был не согласен»... ужасно похоже на то, чем мы занимаемся прямо в данную минуту. Это поразительно.

Now on this level, there you see that dwindling spiral adding up, adding up. And it’s the track of agreement all the way down the line. And the agreement leads from Desire to Enforcement to Inhibition in each case. And that requires force and space and as you go down that spiral, you’ll find out there’s less and less space, and less and less space and finally a solid object.

И взять... был написан рассказ «Последнее затмение». В действительности это был комментарий относительно политической ситуации и... описание характера одного офицера, вот и все. Дело происходит прямо здесь, на Земле, и... в очень недалеком будущем... таких вещей множество. Очень редко я пишу что-то, связанное с этой темой.

Let’s not have that solid object you.

Взять истории о Всемирном медицинском обществе*Всемирное медицинское общество: элитная организация из рассказов о старине Мафусаиле, написанных Л. Роном Хаббардом. В это общество входило шестьсот врачей; человек не становился членом этого общества до тех пор, пока не делал неоспоримо значительного вклада в здоровье и счастье человечества., об Оул Доке Мафусаиле*Оул Док Мафусаил (истории об Оул Доке Мафусаиле): имеются в виду короткие рассказы, написанные Л. Роном Хаббардом об Оул Доке Мафусаиле - враче, который боролся с болезнями, старением и психологией. Он был самым знаменитым членом элитной космической организации «Солдаты света», члены которой «посвятили себя тому, чтобы навсегда сохранить человечество от всего, что ему угрожает, - будь то войны или космические исследования»., и так далее... они написаны непосредственно на основе реальных событий. В них нет никакой фантастики, правда. Они обработаны — вот, практически, и все.

Let’s take a break.

И здесь мы имеем... настоящей смертью была бы смерть тэтана, и это должно находиться вот здесь, ниже -8.0. И вы получили бы... хомо сапиенс находился бы где-нибудь здесь, поблизости... его смерть наступила бы здесь, на отметке 0.0.

Итак, давайте посмотрим сюда... мертвый, смерть, хомо сапиенс — и найдем вот здесь «жив».

Давайте проводить процессинг подъема по шкале, используя шкалу «выживание-смерть». «Что ты думаешь» — говорите вы преклиру, — «Какое у тебя представление о своих шансах на выживание?» Преклир обдумывает это в течение минуты.

Ответьте-ка на этот вопрос сами. Какое у вас представление о собственных шансах на выживание? Просто посмотрите на это прямо и установите, какое у вас в настоящий момент мнение о ваших шансах на выживание. Рассмотрите все возможные области. Какое у вас мнение об этом в настоящий момент?

Хорошо. Теперь возьмите это мнение, какое бы оно ни было... и, кстати, какое было у вас?

Мужской голос: Вечно.

Да? Обязательно?

Мужской голос: Нет, до Саентологии это было «ужасно много времени», а теперь это «вечно».

О, да? Хорошо. А какое у вас?

Голос: То же самое.

Хорошо. Какое у вас?

Другой голос: Примерно такое же.

Это то, что вы получили? Вот чертовщина, вы, ребята, не... нет необходимости... я хочу сказать... Что ж, было ли у кого-нибудь... Какое было у вас?

Еще один голос: Ну, я ответил на этот вопрос: «Очень хорошие». Вы задали вопрос...

Ладно. «Очень хорошие». Ваши шансы на выживание очень хорошие. И как долго вы можете выживать?

• Я не могу ответить на этот вопрос.

А! У нас есть выживание «не знаю». «Очень хорошие, но я не знаю». Хорошо. Давайте возьмем это «очень хорошие, но я не знаю» и попытаемся получить лучшее мнение на этот счет. Просто как бы переменить к более высокому, лучшему мнению об этом. Получите это другое мнение, просто как бы немного удерживайте его. «Очень хорошие, но в действительности я не знаю»... составьте немного лучшее мнение.

• Теперь отличные.

Хорошо, теперь давайте перейдем от «отличных» к более высокому мнению.

• У меня все еще остались два вопроса. Я не могу уловить... во-первых, это шансы на выживание по отношению ко времени...

Угу.

• ...тогда существуют шансы на выживание по отношению к... ну, по отношению ко всему остальному, помимо времени.

По отношению к бытийности.

• По отношению к бытийности.

Да. Здесь, однако, существует некое «может быть». Тогда здесь будут две вещи: ваши шансы на выживание в качестве хомо сапиенса?

• Да.

Что ж, каково ваше мнение относительно шансов на выживание в качестве хомо сапиенса?

• Это, я полагаю, будет «очень хорошие».

Что? Не очень хорошие?

• Я говорю, что это «очень хорошие».

А, «очень хорошие». А как насчет другого аспекта? Насчет того, что вы не знаете.

• Это... это так и остается «не знаю».

О, это «не знаю». У нас есть «не знаю». Хорошо. Можете ли вы взять это «не знаю» и сдвинуть это как постулат чуть выше?

• Я не вполне понимаю вопрос. Как перемещать его к...

Ну, могли бы вы переместить его к «можно было бы» от чистого «не знаю»? Могли бы вы переместить его к «Что ж, можно было бы смочь выжить» или «Могло бы существовать нечто, что выживало бы»?

• Ну, я думаю, «могло бы» будет ниже «не знаю». «Не знаю» для меня находится посередине.

О, оно посередине?

• Да.

Что находится выше «не знаю»?

• Выше «не знаю» находится… «хорошие».

Хорошо.

• Ниже... ниже «не знаю» возможно находится «мало вероятно». Иначе говоря,

«не знаю» находится в середине и вроде как...

Хорошо.

• ...на полпути.

Хорошо. Можете ли вы получить лучшее мнение по этому поводу?

• Я могу получить концепт лучшего мнения.

А можете ли вы ПОЛУЧИТЬ лучшее мнение по этому поводу? Или ваше мнение — «необходимо иметь данные»?

• Это так.

Ага.

• Я думаю именно этого не достает.

Хорошо. Итак, это повисает в воздухе, и… мнение может повиснуть или… какое-то состояние может возникнуть из-за отсутствия данного.

Иными словами, отсутствующее данное может вызвать у вас неупорядоченность или же какое-то «может быть». Итак, в данном случае оказывается, что постулату мешает отсутствующее данное. Вы могли бы продолжать работать и спрашивать, что он должен знать, и так далее. Это очень хорошо.

Но когда мы просим переместить постулат выше по шкале... давайте перемещать выше по вот этому: здесь есть «прав», а здесь, внизу — «неправ». И где вы находитесь в отношении правоты? Как вы думаете, насколько вы правы?

Последний голос: В большинстве случаев я прав.

В большинстве случаев прав. Ну, вы можете создать нечто лучшее, чем это. Давайте возьмем... давайте возьмем этот постулат... «в большинстве случаев прав» и переместим его выше.

• Ну, для меня нет никакой разницы...

В том, правы вы или нет?

• Я хочу сказать, я прав для себя, и это важно.

Ага. Можете ли вы переместить это чуть выше?

• Я получил концепт, что я просто почти всегда прав.

Хорошо, хорошо. Давайте... можем ли мы подняться сколько-нибудь выше?

• Это трудно. Да, почему бы нет?

Так, хорошо.

В действительности мы могли бы пройти через всю... через всю Таблицу отношений и просто перемещать все таким образом. Вы спрашиваете: «Хорошо, каков ваш концепт о том, насколько вы правы?» Понимаете, вы хотите поработать со шкалой «прав-неправ». Человек, что бы он ни получил… «Хорошо, давайте получим более высокий концепт этого. Давайте получим более хорошую идею этого».

Если человек спросит: «Что за более хорошая идея?» — объясните ему, какова лучшая идея в вашем понимании.

Насколько вы ответственны? Давайте получим это. Насколько ответственны?

• Несу полную ответственность.

Хм?

• Несу полную ответственность.

Ужасную?

• Полную!

Несете полную ответственность. Хорошо. Насколько вы ответственны?

Другой мужской голос: Полностью.

Полностью. Действительно ли вы чувствуете себя ответственным? В какой мере вы несете ответственность за полицию?

• Это вызывает трепет.

Хорошо, давайте улучшим концепт относительно ответственности за полицию.

• У нас ее не должно быть.

Так. Давайте улучшим этот концепт.

• У нас пропадет необходимость в ней.

Хорошо, попробуем забраться немного повыше. Ваша ответственность за полицию.

• В ней нет никакой необходимости.

В ней нет никакой необходимости! Хорошо. Попробуем забраться немного повыше.

• В моей вселенной не будет никакой полиции.

Хорошо.Итакмыпродолжаемдвигатьсяпонаправлениюкполной ответственности в отношении одной темы, понимаете?

А теперь мы могли бы взять... как вы думаете, в какой мере вы являетесь следствием? Вот вы... как вы думаете, в какой мере вы как существо являетесь следствием?

Еще один мужской голос: Иногда являюсь.

Иногда являюсь следствием. Попытайтесь поднять это.

• Редко являюсь следствием.

Хорошо. Получите лучшую идею об этом.

• Являюсь следствием в одном случае из бесконечного количества.

Это действительно заставляет вас ощущать... изменяется ли это у вас какое-либо представление?

• Нет.

Ну, давайте же. Изменим вашу основополагающую идею на предмет бытия следствием.

• Я не могу быть следствием. Я не следствие.

Ага! Теперь мы получаем перемещение. «Я не следствие».

• Полагаю, дальше там идет «Я причина».

Но вы все же не достигаете этого, так? Насколько близко вы подходите к этому?

• На бесконечное количество случаев, когда я причина, приходится один, когда я ей не являюсь.

Хорошо. Итак, это один из способов проводить процессинг подъема по шкале. Просто объясните преклиру, что существует эта шкала, и на ней есть: «выживает-мертв», «прав-неправ». Как вы думаете, насколько вы правы? Как вы думаете, насколько вы ответственны или желаете быть ответственным? Каким количеством вещей вы владеете? И каким количеством людей вы могли бы быть, если бы это потребовалось? И так далее. И вы просто проходите таким образом всю шкалу.

Существует совершенно иной способ делать это, и это также подъем по шкале, но вы бы назвали этот первый вариант подъемом по шкале очень постепенно. Это очень постепенный подъем по шкале, это подъем по шкале маленькими шажками.