Привет!

Thank you. By the way, do you have a congress yet?

На самом деле... на самом деле я очень признателен вам за аплодисменты и за то, что сегодня вы остались здесь. Я был совершенно уверен, что увижу сегодня лишь пустые кресла. Но я вижу, что вы делаете успехи. Я вижу, что те из вас, чьи оверты не слишком велики, все еще здесь.

Audience: Yes!

Об этом-то я и собираюсь рассказать вам сегодня. Об этом-то я и собираюсь рассказать вам сегодня. Название сегодняшней лекции – «Почему люди вас не любят».

Well, all right, all right.

Что ж, параноики теперь могут сидеть себе спокойненько и заниматься своими делами, потому что теперь те, кто страдает паранойей, в моде, а прочие люди – нет.

Now, I think you are arranged here for some purpose or another, and I'm not quite sure what. What purpose are they arranged for? Does anybody - anybody have any - is - the stage manager know what they're arranged for down here?

О, скажу я вам, нечто совершенно замечательное только что произошло в Саентологии, – нечто совершенно замечательное. Понимаете, я знал, что рано или поздно, двигаясь в этом направлении, я нажму на какую-то кнопку, что заставит кое-кого почувствовать неудобство. Понимаете? И где-то в моей голове просто была некая идея о том, что, прежде чем некоторые люди станут клирами, им будет представляться, что они находятся в ужасном состоянии.

Male voice: Yeah, for Group Processing.

У меня была идея, что некоторые люди дойдут до той точки, где они обнаружат, что они не клиры, и что при этом они могут почувствовать некоторое напряжение. Но у меня и в мыслях не было, что это будет происходить с таким шумом. То есть так бурно.

Oh, thank you, thank you. Group Processing. Yes. Well now, let's see who are we going to get to group process you? Let's see, there's Jack; we could get him to do it. There's Chuck; we could get him to do it. Is there anybody you'd like?

Когда мы надавили на ту самую кнопку, на которую нужно было нажать для разрешения кейса, для некоторых людей это было что-то вроде запуска управляемой ракеты. Там, где был человек, теперь пустота. И к сожалению, в данный момент кое-где в Саентологии мы видим небольшие пустоты в воздухе, оставшиеся в тех местах, где пронеслись эти люди.

Audience: You! Yes!

Так вот, вы думаете, что я шучу. Вы думаете, что это просто преувеличение, но это не так. Это не так. Так вот, на самом деле вы будете слышать... вы будете слышать всевозможные вещи начиная с этого момента, я имею в виду слухи, я имею в виду то, что происходит в районе деятельности, и так далее. Вы будете слышать всевозможные вещи. Вне всякого сомнения, поскольку я их уже слышал. Я слышал самые интересные вещи из всего, что вы когда-либо могли услышать.

Boy, sometimes you really have to work for them, you know?

На самом деле, насколько мне известно (а я навел справки по этому вопросу), только один человек во всех наших организациях во всем мире был уволен. И это произошло из-за того, что этот человек никому не сообщал никаких сведений, и из-за того, что организация была в опасности, причиной чему были самые настоящие преступления, которые он совершил. И этого человека – пшик! – уволили, и ему было сказано: «Выпиши все свои оверты и возвращайся». Что он и сделал, и все уладилось. Но помимо этого ни с кем больше ничего не происходило, за исключением того, чтонекоторые люди сбежали из-за своих овертов. Но другим они говорили, что их уволили.

Of course, it's just pure cruelty on my part to stand here and delay the beginning of this because you're all wondering what I'm going to run. Now, the only reason I am willing to group process you at all is because, believe it or not, Mary Sue, when D of P here and there and elsewhere - Director of Processing, taking care of cases and that sort of thing - keeps getting stuff on the subject of „What auditing have you had?“ And people will invariably put down, somewhere along the line, „I've had Group Processing from Ron. Results: fine.“

Итак, что же это такое, и почему я говорю об этом в связи с организациями. Я говорю об этом, дамы и господа, поскольку я хочу, чтобы в Саентологии была третья динамика. И я очень и очень счастлив, что мы открыли это. И мне все равно, какую хаотичность это может вызвать. Поскольку у нас в Саентологии должна быть третья динамика – и точка.

Now, people had me more or less believing that I had occasionally messed up cases at congresses and so forth and for the last many congresses I have more or less dropped it off as part of the routine and regimen. Well, when this preponderance of evidence came through of the number of good results which had been obtained by Group Processing at congresses run - had - this broadly, of this many people by me, you see, I said, „Well, we can't let it go any longer,“ so I've got it back in the run. And I hope this one will live up to these expectancies. And it's cruelty on my part not telling you what I'm going to run on you.

Если мы не будем спаянной группой, если мы все, занимаясь этой деятельностью, не будем друзьями, то я по-прежнему должен буду встречаться лицом к лицу с теми или иными нежелательными ситуациями, а вы должны будете защищаться, и все мы так или иначе будем беспокоиться об этом и не сможем действительно развернуть активную деятельность. Она как бы развернется лишь чуть-чуть. А это плохо, не так ли?

Is it all right if I give you a session?

Раз так, давайте создавать третью динамику. Давайте сплотим саентологов, чтобы они могли смотреть друг другу в глаза и чтобы... когда вы узнаете, что кто-то саентолог, вы сразу же можете ему доверять.

Audience: Yes!

Так вот, имея те материалы, которые у нас есть сейчас, мы просто не можем сделать меньше этого, потому что... позвольте мне вам сказать... на старом Западе говорили, что шестизарядный револьвер – это опасное оружие в руках того, кто не умеет с ним обращаться. Но поверьте мне, поверьте мне, друзья-саентологи, этот маленький инструмент в руках того, кто не способен контролировать свою жизнь или использовать информацию, хуже любого шестизарядника, когда-либо изобретенного мистером Кольтом. Верно?

All right. Start!

Поэтому у нас нет иного выбора, кроме как иметь очень и очень чистую организацию.

Think of a goal you would like to achieve for this session.

[Обратите внимание на то, что оригинальная запись в этом месте обрывается. Мы присоединяемся к студентам в момент возобновления записи]

You got one?

Независимо от того, будет ли у меня возможность провести вам групповой процессинг или нет, я должен использовать все время, имеющееся в моем распоряжении на этом конгрессе, для того чтобы сообщить вам все, что я знаю об этом аспекте Саентологии. Правильно? Это минимум того, что я мог бы сделать.

Audience: Yes.

Это не является чем-то... это не является чем-то, что вы доносите до людей кое-как, введя их в курс дела наполовину. Это правильно, не так ли?

Who hasn't got one? Good. All right.

Это нельзя доносить до людей кое-как.

Now, you got a goal for this session, good. We'll try to achieve that goal.

Хорошо. Если мы собираемся быть хоть как-то связанными с третьей динамикой, значит, людям, занимающимся Саентологией, понадобится технология и возможность стать клиром, и они должны будут становиться клирами. Однако очевидно, что сейчас есть нечто новое в клировании. Есть ступень клирования, ступень на пути к клиру, и на этой ступени человек становится клиром по третьей динамике прежде, чем он станет клиром по первой динамике.

Now, in the last day or two I have been giving you some heavy, over-the-hedges stuff on overts and withholds and so forth, and have given you to believe that there may have been sinners in the past but, ha-ha-ha-ha, they don't compare to you, huh? Have any of you had that idea? Well, if you haven't had that idea then you've missed some of the things I've said.

Так вот, я уже давно говорю вам о том, что одитинг – это деятельность по третьей динамике. И несомненно, мы должны клировать человека по третьей динамике прежде, чем мы будем клировать его по первой. И причиной всех тех неудач в работе с кейсами, которые у нас происходили до настоящего момента, было то, что мы пытались клировать людей по первой динамике прежде, чем мы клировали их по третьей. Вам это понятно?

Anyway. Now, having made you - by the way, the greatest overt act is making people guilty of overt acts, as you know. So I am not trying to make you guilty of overt acts at all; I'm trying to make you Clear. Therefore, I can call your overt acts to your attention because the end product of same will be some cleared people. And this is one of the processes we're going to run now. This is one of the processes (America - processes) that you actually should run sometime down toward the end of auditing a pc, not at the beginning, but somewhere toward the end of it.

Отношения «одитор – преклир» – это отношения по третьей динамике. Это отношения по третьей динамике. И клирование человека начинается прямо там, в этой сессии одитинга. Так вот, любой Дипломированный одитор Хаббарда может рассказать вам лучше, чем это сделаю я... хотя, по-моему, это пункт 9 в Кодексе одитора, так? Это так? Как бы то ни было. «Должно быть установлено двустороннее общение»... В действительности это нарушение Кодекса одитора. Этот пункт был у нас в течение многих лет. Но что это означало?

This is the one Group Process that gives you the overts and withholds but puts them into a condition where they can be, to some slight degree, lived with without violating particularly the privacy of a preclear Actually, this is not a total - you can't run this only and expect everybody to come clean. So those of you who have dreaded telling somebody something and for a second there thought that I had a process whereby you could get Clear without telling anybody, just come off of it because you'll have to tell them sooner or later. But at the same time this is the leveling off process and actually does take some of the kick, some of the dynamite out of trying to live with one. And what I'm going to run on you is „Think of something you could admit doing,“ alternated with „Think of something you could withhold.“ Got it? All right.

В сущности, это означало, что преклир должен иметь желание разговаривать с одитором. Ну а прежде, чем это будет иметь место, необходимо гарантировать соблюдение нескольких условий. И одно из таких условий состоит в том, что, разговаривая с одитором, преклир должен быть в достаточной степени уверен, что полученная от него информация не будет использована неправильно. Это верно?

Now, when I say „admit doing“ - „Think of something you could admit doing,“ that would just mean anybody or anything you could admit it to, you understand?

Поэтому наша ответственность как членов организации становится больше, чем когда бы то ни было. Теперь мы должны приложить все свои силы и обеспечить, чтобы сертификат означал – кому бы он ни был выдан, – что данному человеку можно поверять свои тайны. Верно, не так ли?

And when I say, „Think of something you could withhold,“ that is just from anyone or anything or something. I won't run the tough one. The tough one would be almost unrunnable „Think of something you have done to me,“ „Think of something you could withhold from me.“ I'm not going to tag you with that one. That's a rough one. Okay?

Обеспечить на уровне организации конфиденциальность информации, проходящей по организационным каналам, и всего такого прочего. Мы должны быть в состоянии гарантировать это. Правильно?

So it's going to be „Think of something you could admit doing“ and „Think of something you could withhold.“ All right? Now, I'm going to give you just a few seconds spacing and if you miss out a command or two and draw a blank, why, just let it skid and pick up the next command. Just don't sit there in a - in a fog. I won't hold it against you if you miss one, okay?

Так вот, факт из области технологии, с которого все это началось, заключается в том, что вы сделали это. И это горькая пилюля. На всей Земле никто и никогда не мог аберрировать вас – никто, кроме вас самих. Когда вам удастся проглотить эту пилюлю, может быть, у вас будет болеть горло, но в общем вы будете чувствовать себя значительно лучше, потому что вы перестанете блуждать в поисках всего плохого, что с вами происходит.

Audience: Okay.

Что ж, все мы были «дети мотиваторов»; все мы испытывали жажду мотиваторов. «Посмотрите, что случилось со мной!» Понимаете? Стрелы, пробоины от пуль, мышьяк. И мы, несчастные жертвы, должны так или иначе, преодолевая препятствия, идти навстречу нашей единственно возможной судьбе униженных и оскорбленных – быть жертвами.

All right. You all set now?

О, я... к сожалению, это так популярно. Это так популярно, что все, что мне нужно было бы сделать, – это написать книгу, в которой было бы сказано: «Вы – жертва», и я снова попал бы на первое место в списке бестселлеров «Таймс». Однако единственной истиной в этой книге было бы следующее: вы жертва своего собственного заблуждения, состоящего в том, что вы можете быть жертвой.

Audience: Yes.

И это неприятно. Это не слишком приятно, поскольку это означает, что вы ответственны. Я хорошо помню, что, когда вышла книга «Продвинутая процедура и аксиомы»... мы перешли к другому вопросу. «Продвинутые процедуры и аксиомы»... на самом деле книга была написана в конце 1951 года и выпущена, по-моему, в 52-ом;

All right, here is the first command:

и как только содержавшееся в ней эссе о полной ответственности попало в руки большого количества людей, мы стали терять людей, занимавшихся Дианетикой, с такой же скоростью, с какой вода вытекает из бочки без дна. Все, больше мы их не видели.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Дело было всего лишь в ответственности. Мы даже не... мы просто сказали этим людям, что для того, чтобы добиться чего-нибудь, они должны были взять некоторую ответственность! Они должны были признать, что они были ответственны! И по всему миру со всеми этими людьми происходило следующее: бум! «Где тут ближайший выход?»

Think of something you could withhold. Thank you.

Ну и насколько ситуация хуже сейчас? Мы обнаружили еще один из этих пренеприятных факторов, но посмотрите, если люди собираются стать клирами, то им, естественно, придется преодолеть стену, увенчанную остриями пренеприятных факторов; поскольку неприятность этого фактора и была тем, что не давало этим людям стать клирами. Верно?

Think of something you could admit doing. Thank you.

А сейчас у нас есть кое-что еще, и это гораздо хуже, чем полная ответственность. Я скажу вам о полной ответственности. Ответственность – это не слишком трудно. Это слишком просто, слишком просто. Но сейчас у нас есть кое-что еще, и это гораздо хуже.

Think of something you could withhold. All right. Now how's that going, huh?

Вы говорите: «Ваш муж вас ненавидит? Что вы ему сделали?»

Audience: Fine.

Смотрите, у меня есть ужасная проблема. Как я смогу удерживать вас здесь и при этом... при этом говорить вам о том, что вы должны посмотреть в лицо этому? Серьезно, в нашей повседневной жизни, при всех тех овертах, которые вы накопили на траке до настоящего времени, вас могут застрелить.

Is that too fast for anybody?

Боль, причиненная вам пулей, не уменьшится ни капли, если вам сказать, что вы сами были причиной того, что вас застрелили. Человека сбила машина, он пострадал, как это ни объясняй. От этого факта никуда не денешься. В конце концов банк этого человека, его прошлое, и различные факторы существования, и его аберрации достигли таких масштабов, когда он запросто может быть убит. И нет никакого толку говорить ему, когда он лежит, истекая кровью: «Твои оверты довели тебя до того, что тебя застрелили». Я бы даже не побоялся сказать, что это могло бы привести к разрыву АРО.

Audience: No.

Но к сожалению, в сущности, это то, что я говорю вам прямо сейчас. Я говорю о том, что вы сидите и у вас тут и там инграммы, а здесь у вас работают машины, и эта соматика в черепе, а я сообщаю вам этот крайне неприятный факт, я говорю: «Вы сами это себе сделали. Поздравляю». И от этого вам нисколько не легче.

No, that's all right. All right, very good.

Но если бы это было все, что можно было бы сказать по этому поводу, то, боюсь, всей нашей деятельности пришел бы конец прямо сейчас. Но это не все, что можно сказать по этому поводу. Наряду с этим есть и другой факт: вы можете продемонстрировать это человеку настолько быстро, что у него будет кружиться голова, когда он будет наблюдать за тем, как инграммы исчезают одна за другой. Мы открыли быстрый процессинг, очень быстрый процессинг!

Think of something you could admit doing, Thank you.

Итак, вот все, что вам нужно сделать. У человека есть большая, огромная инграмма. И вот он сидит, понимаете? И так он сидел годами. Все, что вам нужно сказать ему, – это: «Хорошо. Что вы сделали этой инграмме? Что вы свисхолдировали от этой инграммы?» – понимаете – и ее нет, фью-ю!

Think of something you could withhold. Thank you,

Не так давно один человек сказал мне: «На уровне разума у меня было понимание этой причинности, но ничего не исчезало. Казалось, что все мои оверты были здесь, на одном траке, совершенно независимо от всех моих мотиваторов, которые были вот тут, на другом траке. И я просто направлял свое внимание на мотиваторы, которые были тут, на этом траке».

Think of something you could admit doing. Thank you.

И я провел этому человеку процесс по ответственности, которому было дано новое определение. До этого момента он проходил процесс по ответственности, понимая ответственность как «отвечающий за...». Ничего не исчезало. Я дал новое определение процессу по ответственности, и добился, чтобы он был проведен надлежащим образом, и совершенно неожиданно тот трак, который был здесь, соединился с тем траком, который был там, и с этим траком начало происходить: бум, дум, бум, гонг, бинг, зум!

Think of something you could withhold. Thank you

Где-то через полчаса такого процессинга этот человек говорит: «Для... для моего кейса есть надежда. Да, я... я... я... я... я понял. Мы можем разобраться с этим. Все... все, что я должен сделать, – это... это признать наличие некоторой причинности по отношению к этим мотиваторам, и у меня все получится». Так что у нас есть нечто, что нас хоть немного оправдывает. На самом деле мы можем довольно быстро дать человеку реальность в отношении данного факта.

Think of something you could admit doing. Thank you

Человек застрял в сессии. О да, конечно, можно говорить, что одитор сделал то и одитор сделал это. И некоторые одиторы не слишком хороши; большинство одиторов весьма хорошие, многие из них – отличные одиторы. И конечно же, одитор что-то сделал преклиру, и преклир чувствует себя не слишком хорошо по этому поводу. Так вот, речь не о том, что это нормально, когда одитор делает что-то преклиру. Речь не о том, что это нормально, когда одитор обращается с преклиром так, как мясник обращается с животным на бойне. Естественно, ведь это приведет к «включению» у преклира.

Think of something you could withhold. Thank you.

Но все, что необходимо, для того чтобы высвободить преклира из этой сессии, – это обнаружить то, что он сделал одитору и утаил от одитора. Что касается одитинга, не имеет ни малейшего значения, что было сделано преклиру. Чем больше внимания вы уделяете тому, что было сделано преклиру, тем меньше одитинга и меньше клирования будет иметь место!

Think of something you could admit doing, Thank you

Что ж, так или иначе, нам был известен этот факт. Мы кое-что знали об этом. Дефиниция оперирующего тэтана была у меня уже очень давно. Мы пытались действовать в соответствии с ней. И то, что я сделал, – это применил дефиницию оперирующего тэтана к самым основам проведения сессии одитинга и выяснил, что именно это и заставляло исчезать инграммы, трак, банк, соматики и все остальное. Эти вещи исчезали. Преклир является причиной. И вы все слышали об этом, не так ли? Преклир является причиной. «Ну да, это естественно. Это так, это естественно. Это-то я и говорил».

Think of something you could withhold. Thank you.

Но одновременно с этим вы говорили: «Ну, преклир также является следствием, конечно же». О нет! Оставьте это. И думать бросьте об этой лошадке, потому что на ней вы далеко не уедете!

Think of something you could admit doing. Thank you.

Вы можете испытать только те следствия, которые вы сами выдумали, для того чтобы их испытать. Фантастика! Это дает нам совершенно новый взгляд на «причину – расстояние – следствие». Истинное положение дел выглядит больше как «причина – расстояние – причина». Все является причиной. Вы знаете, буддисты так никогда и не довели этого до конца. И их ответом было не иметь никакого отношения к причине и не иметь никакого отношения к следствию – оставить и то и другое в покое, – делая себя полностью виновным в грехах бездействия, состоявших в том, что они никогда не становились причиной, а это – наивернейший способ привести в замешательство любого.

Think of something you could withhold, Okay, now how is that? Getting a little easier? Is anybody missing out totally? A little easier? All right. All right.

Но они знали, что что-то не так с этой формулой «причина – расстояние – следствие», и это все, к чему я хочу привлечь внимание в данном случае. Они знали, что что-то не так с этой формулой «причина – расстояние – следствие».

Now, you're a part of this, now. Let's get in there and pitch hard, now. This is your chance here. Might never have another one. You might blow, you know? Nah, you're not going to blow after I do this. Here's the next command:

Но то, что здесь не так, – это следствие! Вы льстите себе, если думаете, что можете создать следствие – без участия другого человека. Все ваши способности и вся ваша хитрость должны быть посвящены тому, чтобы добиться этого участия.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Так вот, если у вас есть человек... если у вас есть преклир, который является очевидным следствием какого-то другого человека, и вы одитируете его, исходя из того, что он был следствием этого человека, ничего не происходит. Так вот, одно лишь это заставляло нас в течение последних десяти лет очень много топтаться на месте. Мы сделали невероятно много, невероятно много, не имея этого данного. Но боже мой, сколько времени было потрачено впустую, сколько времени было посвящено этому – о-го-го! Да, надо было видеть, как от этого рушились кейсы. Зип-бам-хлоп! Причина этого в том, что вам нельзя было обращать внимание на неправду: в одитинге не может быть лжи.

Think of something you could withhold. Thank you.

Иными словами, вы не одитируете, руководствуясь ложным данным о том, что состояние преклира является результатом некоего ино-детерминизма, а не детерминизма самого преклира. Понимаете, я мог бы понять это десять лет тому назад, если бы я был подогадливее. Время от времени мне приходится извиняться за то, что я проявлял глупость в отношении всего этого.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Но мы могли бы понять это, рассуждая следующим образом: если в одитинге преклира А, проводимом в 1959 году, может быть очищен случай, который произошел в 1699 году, и этот случай очищается при том, что рядом нет никого, кто был там в 1699 году, значит, очевидно, что тот человек, которого мы одитируем в 1959 году, все это сделал сам. Если случай очищается, он должен был все это сделать сам. Этому стоит уделить внимание, не так ли?

Think of something you could withhold. Thank you.

Но пытаться построить схему вселенной на этой основе становится почти... Я сочувствую таким людям, как иезуиты и так далее, когда им в конце концов приходится решать эту задачу. Это в значительной степени люди типа «оттого что, потому что», понимаете? Они великие философы. На самом деле они весьма умные люди. Их выпускниками были... практически все образованные люди за последние две тысячи лет были выпускниками школ иезуитов.

Getting easier? Tougher? Getting a little tougher in spots here. It'll be getting a little easier. I notice there are a few wheezes of relief coming off there. Let them come off. All right. Here's the next one:

Но они очень хорошо раскладывают все это по полочкам, и определяют отчего да почему, и строят схемы всего этого, и постулируют, и приводят все это в порядок. И когда они пытаются построить схему, в которой каждый человек во вселенной является причиной... На самом деле это чертовски просто. Все, что вам нужно сказать, это:

Think of something you could admit doing. Thank you.

«Каждый человек во вселенной является причиной своего участия», – и это все.

Think of something you could withhold. Thank you.

А там, где он, участвуя в чем-либо, вел себя недостойно, все, что вам нужно сделать, – это избавить его от этого, избавляя этого человека от причины его участия, и вы освободите эту область зла, беспорядка, постыдного творения или чем бы это ни было в этой вселенной.

All right. Is anybody having any - feel like you're going out of your head or anything of this sort? If you are, why - if you are, fine. Here's the next command:

Но пока он удерживает это на месте, оно будет оставаться злом. И пока люди удерживают это на месте – эти ситуации постыдного участия, – пока они удерживают на месте свои дурные поступки, пока все это остается погребенным и жестоко критикуется, это по-прежнему будет нация, где царит зло; мир, где царит зло; вселенная, где царит зло. Вы хотите освободить эту область, тогда говорите:

Think of something you could admit doing. Thank you.

«Послушайте, послушайте, приблизилось Царство Небесное». А не: «Покайтесь, покайтесь», иначе вы сделаете все совсем наоборот.

Think of something you could withhold. Okay.

Так вот, если человек удерживает случаи своего постыдного участия, удерживает свои оверты на месте, скрывает их, оставляет их там, где они есть, он действительно может привести в действие раздражительно-ответный механизм того или иного рода на различных динамиках, что придает жизни оттенок зла. И это все, что представляет собой зло. И эта истина, что весьма тревожно, лишит работы множество монахов, поскольку не существует такой китайской свечки, которую можно было бы сжечь и тем самым высвободить зло, совершенное человеком. Вы не можете сжечь китайскую свечку и позволить некоему божеству взвалить все это себе на плечи, потому что вы просто приписали еще немного ответственности кому-то другому, и в результате исчезновение этого стало сложнее вызвать ровно настолько, насколько вы приписали ответственность кому-то другому! Логично, не правда ли?

Think of something you could admit doing. Thank you.

Ну хорошо. Почему люди вас не любят? Это вопрос, к которому все это сводится. Они вас не любят потому, что они что-то вам сделали, и никакой другой причины нет. Видите? Есть несколько способов доказать что-либо.

Think of something you could withhold. Thank you.

Так вот, вы в какой-то мере совершаете оверт против человека – если толковать это очень вольно, – когда позволяете ему совершить оверт против вас. И почти что самое близкое к совершению оверта – это позволить человеку совершить оверт, ничего не предпринимая по этому поводу. Поскольку конечным итогом для этого человека будет механизм, который мы будем называть «уменьшением оверта», – механизм уменьшения оверта.

Think of something you could admit doing. Thank you.

У индивидуума, который совершает оверт против кого-либо или чего-либо, против человека или другого существа, есть один основной механизм, для того чтобы сделать это менее вредоносным для себя. Помните, что ему будут причинять вред его собственные оверты, и поэтому у него для предотвращения этого есть механизм, который представляет собой следующее: человек преуменьшает объект, иными словами, он принижает или делает менее важным тот объект, против которого он совершил оверт. И если вы хотите обнаружить оверт, просто найдите того, кто критикует. Критика – это всегда маленький торчащий наружу ярлычок, который обозначает совершение оверта. Человек пытается уменьшить оверт, критикуя или принижая то, против чего он совершил оверт. Это понятно?

Think of something you could withhold. Thank you.

Я продемонстрирую вам механизм. Я подхожу вот сюда и царапаю трибуну. Это очень примитивный пример. Я слегка поцарапал трибуну. На самом деле все, что я делал, – это год за годом поливал ее своими слезами. Но вот я ее слегка поцарапал, и тогда, чтобы сделать это меньшим овертом по отношению к этой трибуне, к администрации этого учреждения или к чему-нибудь еще в этом роде, то, что я делаю,

Think of something you could admit doing. Thank you.

– это говорю, что это всего лишь старая трибуна и в любом случае она не слишком-то хорошая. Так что это делает мой оверт не слишком большим, понимаете?

Think of something you could withhold. Thank you.

Итак, я могу жить с этим овертом до тех пор, пока верю, что эта трибуна старая и не слишком хорошая. Но если я затем выясню, что это совершенно новая трибуна, которую администрация только что приобрела... привезла ее из Малайзии, Гондураса или откуда-то еще специально для этого конгресса и на самом деле в этой трибуне есть кусочек подлинного Креста и мощи Святого Петра, то мне придется сказать: «О, я виновен в совершении оверта» – и пасть в своих глазах соответственно тяжести совершенного оверта либо осознать, что я совершил оверт, и воспринять его «как-есть». Только такого никогда ни с кем не происходило до Дианетики и Саентологии.

How are you doing?

Истиной было обратное. Человек говорил: «Старая трибуна, ничего хорошего».

Audience: Fine.

Человек говорил: «Подлинный крест и мощи Святого Петра» и «О Боже, я сделал это», понимаете? Так это происходило. Вам понятна эта идея?

Making it now?

Итак, есть лошадка... есть лошадка, обладающая сильно развитым чувством собственного достоинства. И вы едете куда-то на этой лошади, а затем... к сожалению, вы невнимательно седлали лошадь, и под седло попало что-то острое или что-то в этом роде, и это раздражает лошадь, а ваши шпоры очень и очень острые, и вы пришпориваете лошадь, а затем вы постоянно дергаете удила туда-сюда и совершенно выводите лошадь из себя, ну и так далее, и тут-то она проявляет норов, понимаете? Она решает, что ей самой нужно принять участие в совершении оверта, и сбрасывает вас в ближайшую канаву. Вы идете и говорите всем подряд, что эта лошадь с норовом. И все становится на свои места, понимаете? Ничего не болит. Нормально себя чувствуете по этому поводу. Вы без проблем оправились от последствий падения.

Audience: Sure.

Смотрите за тем, чтобы вы случайно не узнали о том, что это самая смирная, самая предупредительная лошадь во всей конюшне, и на этой лошади обычно возят детей, и она принадлежит старшей дочери хозяина, и эта дочь – паралитик. Если вы это обнаружите, то вам не останется ничего другого, кроме как сказать: «Я виновен в совершении оверта». Понимаете? «Я совершил нечто дурное».

Feel any better than you felt?

Хорошо. Нет, критика всегда укажет вам, где находится оверт.

Audience: Yes.

Теперь давайте посмотрим на это с другой стороны. Начинающий драматург ставит пьесу на Бродвее. Большинство критиков comme ci, comme са, понимаете, относятся к этому с обычной сдержанностью до тех пор, пока не выяснят, что об этом думает публика, а затем они начинают рукоплескать или освистывать, и они могли бы иметь свое мнение и быть причиной – понимаете? – за исключением одного критика.

Oh, you're getting - got over that little hump there, some of you, huh? Well, how many feel no different at all? Well good, then I don't have to snarl, „Well, answer the auditing question,“ see? I don't have to do that; I can remain pleasant. All right, here's the next auditing command:

И он говорит: «Пьеса "Явился не запылился" вообще не должна была появляться. Собака и то могла бы лучше писать диалоги». И он изливает это на газетные страницы целыми колонками, понимаете, и он просто губит репутацию этого начинающего драматурга, понятно? И тогда самое время заподозрить, что этому критику известно что-то, что случилось раньше и что касается их взаимоотношений, и это началось не с выходом пьесы. Он уже что-то сделал этому драматургу или другому, похожему на него. И вы как саентолог возвращаете этого критика на прошлый трак и выясняете, что в 1608 году он убил белокурого драматурга, или сделал что-то еще в этом роде, понимаете? Все это – результат оверта. Такой вещи, как честная критика, практически не существует.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Время от времени я неожиданно допускаю задержку общения, когда я совсем уж было соберусь сказать что-нибудь об одной из прошлых жизней или о чем-нибудь подобном. Я просто должен преодолевать это и не утаивать то, что я хочу сказать, что бы ни говорили психиатры, понимаете? Однако по ходу дела я читал некоторые критические статьи, за и против, об одном человеке, которым я когда-то был и которым я остаюсь.

Think of something you could withhold. Thank you.

И наиболее свирепыми, очевидно, были люди из стана противника, которые все еще движутся по траку, ведь откуда еще могло взяться такое невиданное количество разноречивых мнений об одном и том же цикле выступлений? Откуда могло взяться столько мнений об одном цикле выступлений, понимаете? То, что я должен был каждый раз изучать их, когда ходил в школу, нисколько не помогло.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Но все это, все это... в конце концов вы говорите: «Этой критике недостает обоснованности». Да, вы можете сказать, что это так или не так, но когда кто-то начинает словами: «Это не так уж плохо, за исключением...», а затем ударяется в убийственную критику, направленную лично на того человека, который выступил с речью или сделал что-то подобное, то это говорит вам о том, что происходит нечто совершенно иное, нежели критика выступления. Это понятно?

Think of something you could withhold. Thank you.

Что ж, я могу углубиться в это значительно сильнее и привести вам множество примеров. И будет неправильным сказать, что мы не подвержены опасности. И будет неправильным сказать, что мы не часто заслуживаем того, чтобы нам снесли наши глупые головы за кое-какие наши дела, но знаете ли вы о том, что нас почти никогда не убивают за наши преступления? Вы были бы крайне изумлены, если бы узнали, что выбирается в качестве преступлений.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Смотрите, человек совершил то и совершил се, и он знает это, но неожиданно в него стреляет кто-то, кто не имеет к этому никакого отношения, в отместку за что-то совершенно иное. Через некоторое время этот человек начинает думать, что дело не в преступлениях: тут происходит что-то еще.

Think of something you could withhold. Thank you.

Да, есть такая вещь, как добропорядочное поведение и выполнение своей работы и тому подобные вещи, но кроме того есть и следующее: мы живем рядом с огромным количеством людей, которые совершали оверты против нас. И это трудно! Это трудно. И это наш оверт – позволять им делать это.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Так вот, снисходительный руководитель... снисходительный руководитель, который сам позволяет, чтобы его со всех сторон обворовывали, – это злодей, потому что из-за него множество людей в конце концов попадают в переплет. Он делает так, что против него слишком легко совершать оверты, и в итоге эти люди перестают уважать самих себя и его тоже. Это понятно?

Think of something you could withhold. Thank you..

Раньше говорили: «Я не люблю вас, доктор Фелл. А почему, я сам не знаю. Я не люблю вас, доктор Фелл». И это соответствовало существовавшему в 1879 году образу мыслей, если вам угодно так это называть.

All right. Is that going okay now?

Однако это заключало в себе истину: «А почему, я сам не знаю». Это бросалось в глаза, как больной, забинтованный, измазанный зеленкой большой палец руки. «А почему, я сам не знаю. Я не люблю вас, доктор Фелл».

Audience: Fine.

Хорошо, так что же он сделал доктору Феллу такого, о чем он никому не мог рассказать? И это именно та причина, по которой ему не нравится доктор Фелл.

You finding out this is taking some of the edge off of that stuff? All right, feel a little better?

Так, говорите вы, так что же представляет собой доктор Фелл? Он что, просто полностью отрицательный персонаж в этой истории? О да, к сожалению. Потому что, если бы люди ничего ему не делали, даже если бы он постоянно врывался в класс в розовых штанах или вообще без них, даже если бы каждый, кто попадался ему на глаза, становился мишенью его острот, но при этом никто бы ничего не делал доктору Феллу, они бы думали, что с ним все в порядке.

Audience: Yes.

Они должны были сделать что-нибудь доктору Феллу, для того чтобы доктор Фелл им не нравился. Это понятно? Человек разрушает свое аффинити, которое у него было по отношению к этой вселенной.

Is it all right now for me to louse you up the way I have the last few hours? You forgiven me yet? Okay.

Что ж, давайте посмотрим на это уменьшение оверта. Когда я пинаю эту трибуну и говорю, что она никуда не годится, это уменьшает оверт, но это также уменьшает и мою способность видеть эту трибуну. И то, с чем мы здесь встретились, то, с чем мы здесь столкнулись лоб в лоб, – это полный механизм «не-есть-ности». И это открытие стоит того, чтобы о нем объявить.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Это «не-есть-ность». Когда мы сделали что-либо чему-либо, мы затем должны осуществлять «не-есть-ность» этого. Вот и все, что можно сказать по этому поводу. И так мы теряем реальность, и так мы теряем доступ к инграммным банкам, и так мы теряем видео, и так мы теряем соник, и так человек путает идентности: человек больше не может четко видеть идентность и путает ее с другими идентностями, потому что он сделал что? Он осуществил «не-есть-ность» этой идентности. Это значит, что должно быть что-то, что он сделал этой идентности, а затем он использовал второй механизм – уменьшение оверта.

Think of something you could withhold. Thank you.

Что ж, те люди, которые вас критикуют, пытаются уменьшить свой оверт. Это так. Люди, которые вас критикуют, пытаются уменьшить свой оверт. Люди, которые вас не любят, пытаются уменьшить оверт. Люди, которые препятствуют вашему движению по вполне честному пути, уменьшают оверт. Они говорят, что вы не существуете.

Think of something you could admit doing. Thank you.

И если бы они внезапно обнаружили, что вы все-таки существуете, они бы вдруг стали виновны в громадном количестве овертов. Я видел, как такое случалось. Это очень прискорбно, но я видел, как такое случалось в Дианетике и Саентологии; это происходило прямо на моих глазах. Я видел, как человек из гордого, самоуверенного, хотя и немного высокомерного типа превратился просто в червяка – просто раз и все, – в результате того, что он внезапно осознал, по отношению к чему он все это делал.

Think of something you could withhold. Thank you.

Я припоминаю одного журналиста из газеты, и там, в офисе, была маленькая девочка, ей только что помогли выздороветь, и теперь она могла ходить. А журналист говорил: «Фу! фу! фу!», ну, знаете, стандартная речь журналиста. И девочка вышла со своей мамой и сказала: «Вот это да, как приятно, когда ты можешь ходить – правда? Боже! Как приятно, когда ты можешь ходить. Со мной все в порядке». И она ступала очень осторожно и так далее. Журналист стоял там как громом пораженный. Он был в полном нокауте.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Всего пару лет назад, если я не ошибаюсь, один из наиболее изощренных критиков Дианетики и один из тех, кто был... кто сделал больше всего, для того чтобы замедлить продвижение Дианетики, и кому больше всего платили, попал в клинику Мейо и сыграл в ящик.

Think of something you could withhold. Thank you.

Кто-то, кто, может быть, участвует в этом конгрессе, а может быть и нет, присутствовал при всем этом и поговорил с этим критиком. Но этот критик страдал долгие годы. И не из-за того, что участник конгресса поговорил с ним. Этот критик знал это. Он делал следующее: каждый раз, когда он совершал что-либо против Дианетики, или против одного из вас, или против меня или что-то в этом роде, или тормозил наше продвижение, ему приходилось говорить: «Ну, это просто надувательство, обман и мошенничество», понимаете? Затем он совершал что-то еще и говорил: «Ну, это просто надувательство, обман и мошенничество». Понятно? А однажды он больше не смог так говорить, и это был его конец. Вам это понятно? Ему пришлось осознать, что он виновен в совершении овертов.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Что ж, это тяжелая смерть! Я не пытаюсь использовать его в качестве ужасного примера. Я пытаюсь показать вам этот механизм уменьшения оверта. Потому что он уменьшается, уменьшается, уменьшается, уменьшается, а потом человек не может это удерживать, не может удерживать – бум! И ситуация меняется на прямо противоположную.

Think of something you could withhold. Thank you.

И тот терминал, которому он что-либо делал, приобретает важность, а сам человек ее теряет. И мы получаем точное описание механизма задабривания: «не-есть-ность» с точностью до наоборот. Понимаете? Просто – бум! Выглядит ужасно, когда за этим наблюдаешь. Так вот, кто-то ожидает, что однажды такое произойдет в Саентологии и Дианетике.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Теорию Эйнштейна, о которой я время от времени упоминаю... как мне говорили, в конце двадцатых годов эту теорию считали самым крупным математическим розыгрышем. С трибуны Берлинской математической конференции было заявлено, что это самое ужасное, самое вопиющее, самое жуткое и самое бесчестное злодеяние, которое когда-либо было совершено в отношении математиков всего мира.

Think of something you could withhold. Thank you.

Три года эту теорию поносили на чем свет стоит. Неожиданно, тот самый человек, который заявил о ней таким образом, за полгода стал крупнейшим авторитетом по этой теории. Так вот, люди ожидают, что рано или поздно что-то подобное произойдет в Соединенных Штатах в Дианетике и Саентологии.

How you doing?

Есть один журнал, который называется «Задержка общения», и однажды вы увидите, как главный редактор этого журнала придет в НЦХ и скажет: «Убейте меня», понимаете?

Audience: Fine.

Но кого интересует такой механизм? Кому нужен такой механизм? Кому нужно, чтобы все были в тоне задабривания? Не мне и не вам. К вам приходит преклир в тоне задабривания, вы работаете с ним, вы говорите: «Скажите А».

Doing a little better? Anybody doing worse? Anybody gone into another decline? Well, just let that be a warning to you, run the process now. Here we go.

И он говорит: «Скажите А». Вы отвечаете: «Спасибо». Вы говорите: «Скажите Б». Он говорит: «Скажите Б». И вы говорите: «Спасибо».

Think of something you could admit doing. Thank you.

И вы делаете это в течение часа или двух, и он говорит: «Знаете, я сейчас чувствую себя просто замечательно».

Think of something you could withhold. Thank you.

Он не чувствует никакой разницы. Он просто должен задабривать вас, потому что в противном случае он будет съеден. Это человек, который больше не способен уменьшать оверт. Единственный механизм, который у него есть, – это уменьшение оверта. Вы обнаружите, что этот человек миллионы и миллиарды лет поливал грязью людей, занимавшихся разного рода практиками, и людей, напоминающих одиторов. И вдруг в один прекрасный день он видит вас и говорит: «Фью-у-у-у», понимаете? «Да». Эй, у вас в руках робот, а не человек.

Think of something you could admit doing. Thank you.

И кому нужно, чтобы работал такой механизм?

Think of something you could withhold. Thank you.

Нет, давайте всех перехитрим и подойдем к этому по-другому. Давайте просто возьмем их всех за шкирку, и в самом деле сотрем их оверты, и вернем их на путь истинный, и сделаем так, чтобы они ходили с гордо поднятой головой.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Черт возьми, это было бы... это было бы нечто новое, не так ли? Это было бы нечто совершенно новое. На самом деле в ваших силах сделать это.

Think of something you could withhold. Thank you.

А теперь смотрите. Это то, что должно произойти, – то, что должно произойти. Поэтому одна из тех вещей, которые мы должны сделать в первую очередь, – это убедиться, что мы являемся третьей динамикой, которая в достаточной мере заслуживает доверия, которая приведена в надлежащее состояние; убедиться, что мы преданы своему делу и в такой степени воплощаем в себе то, что мы говорим и делаем, чтобы это внушало доверие.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Это все, что вам нужно делать начиная с этого момента. Вы говорите о программах по распространению – это самая главная программа по распространению, которая когда-либо существовала. Не так ли?

Think of something you could withhold. Thank you.

Так вот, это очень легко сделать. И мы уже действуем вовсю. Я публикую эту информацию, находясь в Австралии, и я... во Всемирном ОХС где-то двадцать два сотрудника – и четверо из них сбегают ни с того ни с сего. Интересно, не правда ли?

Think of something you could admit doing. Thank you.

И после этого они всем говорят, что их уволили. Они ходят и говорят: «Уволили.

Think of something you could withhold. Thank you.

Я хочу сказать, что Рон спятил. Он с ума сошел. Он нас уволил».

Think of something you could admit doing. Thank you.

Уволил их? Как недавно сказал Бонни: «Я никогда не сталкивался с тем, чтобы ты действовал такими окольными путями, чтобы уволить кого-нибудь, находясь за двадцать тысяч километров от него. Обычно ты делаешь это лично». Он прав, не так ли? Это удовольствие.

Think of something you could withhold. Thank you.

Кто-нибудь поносил нас на чем свет стоит, замедлял наше движение, и я обычно предпочитаю обсудить это с ним, чтобы он знал, что происходит.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Итак, я был в Австралии, и вдруг, совершенно неожиданно, четыре человека срываются с места прямо на глазах у Сьюзи. Они просто разлетелись, как куропатки. Они бросили ее, и ей одной пришлось держать оборону на всех направлениях. Она одной рукой вела здесь бухгалтерию, а другой рукой писала держателям франчайзов, понимаете? Я не знаю, что она делала ногами, вероятно, заставляла работать машину, изготовляющую кубики льда, или что-то в этом роде.

Think of something you could withhold. Thank you.

Я возвращаюсь домой, а бедняжка уработалась до полусмерти, понимаете? И я слышу со всех сторон: «Рон нас уволил!» Я их уволил? Нет, я их не увольнял. Я даже и не слышал об этом. Я даже и не подозревал об этом. Я думал, что все идет как надо, а Сьюзи просто не хотела меня расстраивать, когда я был так далеко от дома, и она не думала, что я буду ходить по организации и замечу это, вот и все.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Но что же это было такое? Четыре человека из двадцати двух убежали – пшик! О, но посмотрим на то, что было в прошлом. Когда я вернулся, мы быстро навели справки в отношении этих людей и обнаружили, что то-то и то-то и то-то: у них были оверты. Их следовало бы звать господа «Много Овертов». Они не были плохими людьми; у них просто были оверты, и они очень сильно боялись, что эти оверты будут раскрыты. А из бюллетеней, которые я опубликовал, находясь в Австралии, они очень хорошо поняли, что «не надо спрашивать, по ком звонит колокол... эта сирена пожарной тревоги ревет по тебе». Вот к какому выводу они пришли, понимаете?

Think of something you could withhold. Thank you.

Что же произошло бы на самом деле? Я бы вернулся, а они бы пришли ко мне, кто-нибудь из них... они бы вошли и сказали: «Рон, мы были очень плохими детьми. Мы были очень плохими людьми. И мы сделали это, и это, и это».

Think of something you could admit doing. Thank you.

И я бы повел себя очень нехорошо! Я бы сказал: «Ха! Штатного одитора ко мне. Комната одитинга – первая дверь направо. А теперь давайте приведем это в порядок». Вот что бы произошло. Но никто не дождался, пока это произойдет. Они убежали, пшик!

Think of something you could withhold. Thank you.

Так вот, механизм заключается в том, что человек в основе своей хороший, и когда он внезапно обнаруживает, что виновен в совершении чего-то плохого, он уходит, чтобы лишить себя возможности причинять вред. А это и есть механизм бегства. Это механизм неожиданного ухода. Это неожиданный уход с сессии одитинга. Это неожиданный уход с сессии одитинга.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Преклир сидит и говорит, говорит, говорит о разрыве АРО. Нет, не-а. Нет, то, что происходит, заключается в том, что преклир делает что-то одитору. Преклир делает что-то одитору. Главное из того, что преклир делает одитору, состоит, вероятно, в том, что этот преклир утаивает жизненно важную информацию о себе и о своем кейсе и не устанавливает двустороннее общение с одитором. И этот висхолд может стать настолько сильным, настолько невыносимым, что преклира практически вышибет из комнаты одитинга через стену позади от него! Преклир не смог бы остаться в сессии, даже если бы он держался обеими руками за большие железные скобы и был бы пристегнут к ним наручниками! Он бы сбежал! Вам это понятно?

Think of something you could withhold. Thank you.

Приходит студент... приходит студент, и он говорит: «О, инструктор плохой, я ухожу, я больше не могу».

Think of something you could admit doing. Thank you.

О да, там... там происходило что-то, что было не совсем оптимальным, однако это не было так плохо. Мы проверяем студента и обнаруживаем: позавчера этот студент украл из класса Е-метр. Да-а-а. Какая-нибудь такая глупость.

Think of something you could withhold. Thank you.

Человек решает, что он опасен для организации, опасен для вас, опасен для нас, и он уходит, чтобы он больше не мог причинять вред. И это то, что известно как бегство. И единственной причиной этого являются оверты, и ничто иное.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Доказательством этого служит следующее: как только он избавляется от своих овертов, он сразу же возвращается.

Think of something you could withhold. Thank you.

Человек сбегает с сессии – возьмите его за шкирку и спросите: «Что ты сделал, сын мой?» Добейтесь, чтобы он избавился от овертов и от висхолдов, действительно сломайте этот механизм, проведите ему процесс по ответственности в отношении этого, и он вернется в сессию – хлоп! – и не важно, сколько дурацких ошибок вы допустили, проводя одитинг. Вам это понятно? Они не были тем, что заставило его уйти.

All right. Now how's it going, huh?

Следовательно, нас постоянно дурачили. Что ж, это дало очень хороший результат. Это заставило нас сосредоточиться на безупречности проведения одитинга, и мы добились этого. Это заставило нас сосредоточиться на техниках, техниках, техниках. Это заставило нас разработать одно, другое, третье. Теперь у нас все это есть. Сейчас это выглядит так, как будто это было спланировано заранее. Теперь мы можем посмотреть в лицо тому факту, что дело в чьих-то овертах. Но это то данное, с которым мы неизбежно столкнулись бы.

Audience: Fine. Great.

Так вот, то данное, которое я сообщаю вам сейчас, не было выдумано за полтора часа до начала конгресса; я жил с этим знанием уже несколько месяцев. Это разбиралось по косточкам с одной и с другой стороны, поскольку это настолько тревожно и обладает настолько большим потенциалом, это так много значит для нас как группы, что это нужно было проверить со всех сторон и устранить все ошибки, которые там могли быть, прежде чем делать эту ситуацию достоянием гласности. Но даже внутриорганизационные публикации уже начали приводить к тому, что люди сбегают. Люди исчезают прежде, чем нам удается добраться до них.

Have you got any idea of what you're walking into here? Do you get a little insight in this now? Get a little insight on where you're going here? Look it over. Let's get a little subjective reality on this now. You able to find more things now? Hm?

Таким образом, вы вскоре увидите нечто, что покажется вам репрессивным. Ради бога, не расценивайте это как репрессии! Все, что мы пытаемся сделать, – это добиться того, чтобы у любого человека, у которого есть какой-либо сертификат, были чистые руки. Это все, чего мы хотим.

Audience: Yes.

Каждый кейс, который приходит к нам для получения процессинга, должен получать процессинг у одитора с чистыми руками; в противном случае одитор, кстати говоря, не будет находить оверты этого кейса! Это самое потрясающее из всего, что вы когда-либо видели. Это взаимное избегание определенных тем!

Easier to do?

Одитор будет сидеть, и, будучи неспособным конфронтировать свои оверты, он тщательнейшим образом будет избегать овертов преклира. И ничего не будет сделано. Так что в плане технологии это становится насущной необходимостью. Поэтому мы должны исправить этот момент у одиторов, мы определенно должны исправить это в районах деятельности организаций, но здесь не так уж много того, что нужно исправлять. Это делается очень просто: если человек совершал оверты против Дианетики, преклиров, Саентологии, против людей, которые имеют к этому отношение, против организаций, ну и тому подобных вещей, то все, что ему нужно сделать (и мы только что установили линию для этого), – это сесть и выписать все свои оверты и отослать их во Всемирный ОХС, если он просто неспособен это переносить. Это понятно? Все, что ему нужно сделать, – это выписать их все.

Audience: Yes.

И как это будет улаживаться? На самом деле ему либо скажут написать, за какую часть каждого из этих действий он может взять ответственность, и отослать это тоже, либо его отведут к какому-нибудь саентологу, который будет только рад помочь этому человеку. Это понятно?

Fine, fine. All right, here's the next auditing command!

И когда мы будем знать, что мы привели в порядок одного, другого, третьего, мы сможем просто помечать их: «Чистые руки», «Чистые руки», «Рекомендован без ограничений». И таким вот саентологическим способом мы как одиторы можем привести это в порядок, но мы также можем привести в порядок район деятельности. И дело не в том, что мы обязаны быть чистой группой, а в том, что мы теперь понимаем, что с технической точки зрения единственный способ, с помощью которого мы все сможем когда-либо стать клирами, – это быть честной группой. Вы видите разницу?

Think of something you could admit doing. Thank you.

Что ж, это совершенно новый подход. И мы не обойдемся без некоторых потрясений. Но нигде под солнцем нет никого, кто собирался бы принимать репрессивные меры в отношении этого. Никто никогда не применяет репрессивные меры, если он может действовать эффективно.

Think of something you could withhold. Thank you.

Спасибо, спасибо.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Think of something you could withhold. Thank you

Think of something you could admit doing. Thank you.

Think of something you could withhold. Thank you.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Think of something you could withhold. Thank you.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Think of something you could withhold. Thank you.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Think of something you could withhold. Thank you.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Think of something you could withhold. Thank you.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Think of something you could withhold. Thank you.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Think of something you could withhold. Thank you.

How's it going?

Audience: Great. Good.

Hm? Some of - parts of it rough there? A little rough, huh? Well, you think you'll survive here till the end of the session? Possibility? Okay. Here we go. Here's the next auditing command:

Think of something you could admit doing. Thank you.

Think of something you could withhold. Thank you.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Think of something you could withhold. Thank you.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Think of something you could withhold. Thank you.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Think of something you could withhold. Thank you.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Think of something you could withhold. Thank you.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Think of something you could withhold. Thank you.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Think of something you could withhold. Thank you.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Think of something you could withhold. Thank you.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Think of something you could withhold. Thank you.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Think of something you could withhold. Thank you.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Think of something you could withhold. Thank you.

All right. Now we're just going to run this a few more commands and end the process if that's all right with you. Okay?

Audience: Okay.

All right.

Think of something you could admit doing. Thank you.

Think of something you could withhold. Thank you.

And here's the last pair of commands:

Think of something you could admit doing. Thank you.

And here's the last command:

Think of something you could withhold. Thank you.

All right now, that was the last command.

Audience: Thank you.

Okay? You're welcome. All right now if we end that process totally, huh?

Audience: Yes.

All right. That's the end of that process.

Audience: Yes.

Now, do you remember the goal you set for this session?

Audience: Yes.

Well, did you attain it to any degree?

Audience: Yes. No. Yes.

If you didn't, do you think you might in some future session?

Audience: Yes. Yeah.

Do you think it's an overt act against me that you didn't attain it in this session?

Audience: No.

Well now, look it over again, did you attain any part of that goal?

Audience: Yes.

All right, thank you. I thought so in the first place.

All right, that's the end of that process and that's the end of that session. Thank you very much.

Audience: Thank you.

Okay, now you're all in PT, I trust, and so forth. Are you in PT? You in present time? You here? All right. You're here. How about the seminar leaders, they here, too? All right. Sound man? Huh! We still got a sound man. We often lose him in those Group Processes.

Well now, what do you think you just ran? You ran the basic commands of Responsibility. It's not necessarily „think of;“ that was just for the Group Process. But to admit doing and to be able to withhold - now that's the anatomy of responsibility. At any time you say „admit causing“ with regard to anything you're running Responsibility on it. You could run just that. „What could you admit causing? What could you admit causing?“ Now, that runs responsibility. Now, many people you say „responsibility“ to them and they say that means, well, „that's being in charge of“ or „that's taking the blame for“ or something of this sort. Most anybody who has much sense has got responsibility right end to and can run the process just as responsibility.

But the process runs, oddly enough, very positively in „admit causing.“ And „admit causing“ does sum up responsibility because „admit causing a doingness“ or „admit causing a withholdingness“ - those are the two causingnesses. So „admit causing“ is the keynote of responsibility and you can run that on any preclear, and you'll find out that works just dandy.

You're welcome.

That's the anatomy - that's the anatomy of responsibility. We've looked for a long time.

Actually now, you know we needn't talk learnedly and horribly and come down on people with an iron heel and say; „You must take responsibility for your life,“ because what they think - what they think you mean is they must be blamed for living, see, or various other odd definitions. They don't know what you're talking about, and they'd probably take responsibility if they could face up to what it was.

Instead of that you could say to them very cleanly and clearly, „You must be cause over your existence or your deeds, or you're dead. You must take cause over these things. You must become cause over these things. You must be causative over your own life. You must be able to assume the position of admitted causation,“ if you're talking to somebody who likes syllables. Get the idea?

You don't have to say, „Well, you take responsibility for everything, you got it made.“ He knows what you mean. „It means,“ if he gets elected mayor, why, he's got it made, you know? Doesn't communicate too well, mostly because responsibility is too aberrated a word in an aberrated society. But „admit causing“ hasn't been kicked to pieces and you can use that very well.

Unless you become cause over your own life you won't live. Got the idea? Well, people buy that sort of an argument. Okay? Well, I thought it was better to run the definition on you than explain it to you. Now I think maybe you got some subjective reality on it.

That, by the way, is quite a killer as a Group Process, if you want to run Group Processing into any PE Course or anything like that that you have anything to do with and so forth.

There's another one. There's another one: „What would you let us know? What could you withhold from us?“ „What would you let us know? What could you withhold from us?“ That's the overt/withhold basic process. Of course, the highest level of anything is knowingness, so that's the highest echelon process. And you can run that on an individual in a group - I mean, pardon me, in an individual session, and you'll see the needle slam all over the dial.

There's a very, very cute way of running one of these things, by the way, is you set the person down, you take Mr E-Meter, and you look at him very snidely, and he thinks you're going to pry into his past. I'll give you a little more dope. You up in PT enough to get some hot dope here?

Audience: Yes.

You in PT enough?

Audience: Yes. Sure.

Well, any of you that aren't, come up to present time! Come on up to present time, it's nice up here. We're all friendly up here. The Battle of Acre was no good; come up to present time.

Now, you take an E-Meter and you say to somebody - you just set it up, you know? You set him up where he belongs. It's about right. Average politician or something like that.

Anyway, if a pc is reading up here he's practically dead. I mean, he's so close to dead there's hardly any worry about it, you know? He's almost dead as a thetan. Over here he's a mindless object. That's right. He's a mindless object below 2.0.

Anyway, but this pc sits down there, and he sits up here, you know, and you set him up, and you're going to ask him some questions. Well look, there's no sense in asking this person any questions about what he did because the probability is if he reads up here he - he won't read enough responsibility to read on the meter. You got the idea? His overts don't drop on the meter. So he can fool you. Unless you get the overt he's sitting in or something like that and that drops a little bit. He's just sitting up here all the time. He's just one solid overt act. His being there and saying anything has for the last two billion years been a constant and continuous overt act of magnitude anywhere he has been. You get the idea?

So you run this process on him. You say, „Now think of something you could let me know. Good.“ „Now think of something you could withhold from me.“

All right, you do that for a little while and you say, „How's it going? How's it going?“

„Oh, it's going all right.“

„Well, is there anything you'd like to tell me?“

He says, „No. Been a pure boy and a good boy. Been a good girl and a pure girl. Recall vividly establishing the whole motives of Sunday schools. I was the one who knocked out beer in the United States. I've been good, good all of my life and all of my lives. No, I haven't ...“

And you say, „Think of something - think of something that you'd let me know. Think of something you could withhold from me.“

Sooner or later, running this along the line you say, „How you doing? How's it going? Now, is there anything you'd like to tell me?“ Sooner or later this is going to go pthruuuummmm-thrvuuumm - vruuummm.

„Well, nothing very much except I murdered my father.“

That's an interesting way of tackling a case, by the way. But the process all by the self - all by itself would take some edge off the case for the first dynamic but you're auditing in the third. See?

But did you notice things kind of lighten up and you start feeling a little bit better, some of you? Huh?

Audience: Yeah.

Did you notice that?

Audience: Yes.

Well, that's - that's plain magic.

Of course, a Scientologist now has a terrible liability. And I hope - I hope we don't get caught in this one - it just happens to be a fact. But it's as one of your very well-known personalities told me when I was running him over the jumps on an E-Meter. He named off three women and I said, „You mean you just took a fancy to them? You didn't go any further than that?“

He said, „Well, they were all in Scientology.“

I said, „Yes, I know, but this is straight, is it, that you just looked at them and you consider that a little bit of an overt act against their boyfriends or husbands and so on?“

„Yes, that's right.“

Said, „You didn't go any further than that?“

And he says, „No!“ He says, “And I'm goddamn glad now I didn't! Look what - look what I'd have to be telling you!“

Well, fortunately as an individual goes up in tone he goes up in moral caliber. Otherwise it'd be too tough to bear on all of us. But the main thing about it is - the main thing about it is - you can run a higher degree of responsibility in with the process I just audited on you.

Oddly enough, an individual - an individual is as self-controlled, as well-controlled, gets along as well as he can take responsibility and gets in as much trouble and difficulty as he cannot take responsibility. There's a - it's a direct ratio.

Irresponsibility: difficulties and trouble. Responsibilities: everything goes along fine and so forth and he has a lot of fun, too.

Now, if randomity is fun then remember that an irresponsible person never has any fun. So, if you're going to have any randomity, you're going to have to postulate it from the top scale taking full responsibility for it. And then it'll be a lot of fun. That’s not a trap. But I hope we don't get trapped in any of these particular things because I hate to - I'd hate to spoil some of your games.

Well all right, I trust now - I trust now, you will be able to sleep tonight where maybe you didn't sleep well last night. I trust that your consciences will be ligher or, if they need to be squared around, that they are heavy enough for you to tag an auditor quick.

Now this is the end of the second day of this Congress.

Male voice: We have the seminars.

Isn't it?

Audience: No. No. Not yet. Seminars.

You got the seminars coming yet?

Audience: Yeah. Yes.

You mean you're going to get some more auditing?

Audience: Yes. Yeah. Yes.

Well all right. That's very good. That's very good. Do you think you're going to profit by it?

Audience: Yes.

Do you think you're getting any results in it?

Audience: Yes.

Well, all right. By the end of the second day of this congress, do you suppose that you'll ever be the same again?

Audience: No.

Good.

It's not that I object to you as you are. As a matter of fact I was very fond of you the way you were. But there's a lot to be done; there's a lot of hand to be borne here. Truth of the matter is tomorrow - I don't know how I'm going to get it all in tomorrow to tell you the truth, because there's just too much dope and data and things and stuff and all the rest of it to give you, but I'll make a good try at it. And meantime, meantime, after your auditing sessions tonight - after your auditing sessions tonight - why, make sure that you sleep the sleep of the just and the blameless and that you are - that you are free of your conscience and so forth for the first time. As a matter of fact the HGC back there has a booth and you can check your conscience at it any time you want to.

I'll see you tomorrow and good night.