When a work of painting, music or other form attains two-way communication, it is truly art.

Когда произведение искусства, будь то картина, музыка или что бы то ни было ещё, побуждает людей вступать в двустороннее общение, это настоящее искусство.

One occasionally hears an artist being criticized on the basis that his work is too “literal” or too “common.” But one has rarely if ever heard any definition of “literal” or “common.” And there are many artists simply hung up on this, protesting it. Also, some avant-garde schools go completely over the cliff in avoiding anything “literal” or “common” – and indeed go completely out of communication!

Иногда можно слышать, как какого-то автора критикуют за то, что его работа слишком «буквальна» или же что она «неоригинальна». Но этим словам – «буквальный» и «неоригинальный» – крайне редко дают определение, если такое вообще бывает. И из-за всего этого многие люди искусства сбиты с толку, они ощущают несогласие, и это так и остаётся для них камнем преткновения. Кроме того, многие авангардисты переходят все мыслимые пределы, пытаясь избежать «буквальности» или «неоригинальности», – и общение между ними и публикой полностью прекращается!

The return flow from the person viewing a work would be contribution. True art always elicits a contribution from those who view or hear or experience it. By contribution is meant “adding to it.”

Обратный поток, идущий от зрителя, – это та лепта, которую вносит этот зритель. Настоящее произведение искусства всегда побуждает того, кто его воспринимает, вносить свою лепту. «Вносить лепту» здесь означает «дополнять».

An illustration is “literal” in that it tells everything there is to know. Let us say the illustration is a picture of a tiger approaching a chained girl. It does not really matter how well the painting is executed, it remains an illustration and it IS literal. But now let us take a small portion out of the scene and enlarge it. Let us take, say, the head of the tiger with its baleful eye and snarl. Suddenly we no longer have an illustration. It is no longer “literal.” And the reason lies in the fact that the viewer can fit this expression into his own concepts, ideas or experience: he can supply the why of the snarl, he can compare the head to someone he knows. In short he can contribute to the head.

Иллюстрация является «буквальной», потому что она даёт полную информацию. Предположим, на иллюстрации изображён тигр, приближающийся к закованной в цепи девушке. Неважно, насколько хорошо выполнена эта иллюстрация, она остаётся иллюстрацией и она ОСТАЁТСЯ «буквальной». Но теперь давайте возьмём небольшой её фрагмент и увеличим его. Пусть это будет, к примеру, голова тигра. Глаза тигра полны злобы, его зубы оскалены. Внезапно перед нами уже не иллюстрация. Она перестаёт быть «буквальной». И причина в том, что человек, который это воспринимает, может связать то, что он видит, со своими представлениями, идеями и опытом: он может сам додумать, почему оскалены зубы тигра, он может сравнить его с кем-то из своих знакомых. Другими словами, он может ВНЕСТИ СВОЮ ЛЕПТУ в то, что здесь изображено.

The skill with which the head is executed determines the degree of response.

Его отклик определяется мастерством, с которым выполнена голова тигра. Раз человек, который воспринимает картину, может внести свою лепту, значит это произведение искусства.

Because the viewer can contribute to the picture, it is art.

Слушая музыку, человек может дополнить её своими эмоциями или движениями. И даже если мелодия исполняется на одном только барабане, она всё равно будет настоящим произведением искусства, при условии, что она будет побуждать слушателя вносить свою лепту в виде эмоции или движения.

In music, the hearer can contribute his own emotion or motion. And even if the music is only a single drum, if it elicits a contribution of emotion or motion, it is truly art.

Произведение, в котором выражено всё и которое вызывает небольшой отклик или не вызывает никакого отклика вообще, нельзя считать произведением искусства. Когда мелодия «неоригинальна» или заезжена, когда формы легко предугадать, лепта, вносимая человеком, очень мала или вообще равна нулю. Когда произведение искусства очень трудно понять или когда оно исполнено слишком плохо, вряд ли публика будет вносить в него какую-либо лепту.

That work which delivers everything and gets little or nothing in return is not art. The “common” or overused melody, the expected shape or form gets little or no contribution from the hearer or viewer. That work which is too unclear or too poorly executed may get no contribution.

В связи с этим можно рассмотреть такой вопрос (который был предметом ожесточённых дискуссий на протяжении века или больше): может ли фотография быть произведением искусства? Можно сказать, что ответ на этот вопрос трудно дать лишь потому, что необходимо определить, какова лепта, внесённая фотографом в ту «реальность», которая попала в объектив его фотокамеры; что он добавил к «буквальному» отображению этой реальности и как он её интерпретировал. Но на самом деле его работы будут произведением искусства лишь в том случае, если они побуждают публику вносить в них свою лепту.

Incidental to this, one can ask if a photograph can ever be art, a controversy which has been raging for a century or more. One could say that it is only difficult to decide because one has to establish how much the photographer has contributed to the “reality” or “literalness” in front of his camera, how he has interpreted it, but really the point is whether or not that photograph elicits a contribution from its viewer. If it does, it is art.

Новаторство играет огромную роль в создании работ, которые могут стать произведениями искусства. Но даже и в этом можно зайти слишком далеко. В стремлении к оригинальности можно зайти так далеко, что ваше произведение будет совершенно недоступно пониманию аудитории. Можно быть до такой степени оригинальным, что в результате будет потеряна всякая надежда на достижение согласия с аудиторией. Можно заподозрить, что иногда авторы поступают так в том случае, когда они не потрудились выполнить свою работу на совесть. Этому находят разнообразные оправдания, наихудшее из которых – это занятие искусством «ради собственного удовольствия». Конечно, нет ничего плохого в общении с самим собой, но нельзя называть продукт чьего-либо творчества произведением искусства, если общение возможно только между автором и его творением.

Innovation plays a large role in all works which may become art. But even this can be overdone. Originality can be overdone to the point where it is no longer within any possible understanding by those viewing or hearing it. One can be so original one goes entirely outside the most distant perimeter of agreement with his viewers or listeners. Sometimes this is done, one suspects, when one has not spent the labor necessary to execute the work. Various excuses are assigned such an action, the most faulty of which is “self-satisfaction” of the artist. While it is quite all right to commune with oneself, one cannot also then claim that it is art if it communicates with no one else and no other’s communication is possible.

Третий поток (то есть поток, возникающий, когда люди обсуждают произведение между собой) можно также считать общением, и это также является внесением лепты, поскольку благодаря ему произведение становится известным.

The third flow, of people talking to one another about a work can also be considered a communication and where it occurs is a valid contribution as it makes the work known.

Враждебное отношение к произведению можно рассматривать как отказ вносить в него свою лепту. Когда произведение столь эксцентрично и шокирует публику так сильно, что это вызывает протест, оно может приобрести скандальную известность и дать обществу хорошую встряску, но в тех случаях, когда слишком много людей отказываются вносить свою лепту, такие произведения перестают считаться искусством.

Destructive attitudes about a work can be considered as a refusal to contribute. Works that are shocking or bizarre to a point of eliciting protest may bring to themselves notoriety thereby and may shake things up; but when the refusal to contribute is too widespread, such works tend to disqualify as art.

Бывает также, что мнения в отношении какого-либо произведения расходятся. Одни люди вносят свою лепту, другие отказываются это делать. В таких случаях необходимо установить, кто вносит свою лепту, а кто отказывается это делать. И тогда можно сказать, что для тех, кто вносит свою лепту, это является произведением искусства, а для тех, кто отказывается – нет.

There is also the matter of divided opinion about a work. Some contribute to it, some refuse to contribute to it. In such cases one must examine who is contributing and who is refusing. One can then say that it is a work of art to those who contribute to it and that it is not to those who refuse to contribute to it.

Критика – это своего рода показатель того, в какой степени люди вносят свою лепту в произведение. Грубо говоря, существует два типа критики: «обесценивающая критика» и «конструктивная критика».

Criticism is some sort of index of degree of contribution. There are, roughly, two types of criticism: one can be called “invalidative criticism,” the other “constructive criticism.”

В сфере искусства превалирует обесценивающая критика, поскольку существуют такие вещи, как «личный вкус», стандарты, диктуемые временем, и даже, к сожалению, ревность и зависть. Зачастую критика – это просто отказ вносить свою лепту. Можно также утверждать, что неконструктивная критика указывает на то, что человек сам не в состоянии что-либо делать.

Invalidative criticism is all too prevalent in the arts for there exist such things as “individual taste,” contemporary standards and, unfortunately, even envy or jealousy. Too often, criticism is simply an individual refusal to contribute. One could also state that “those who destructively criticize can’t do.”

Часто говорят о «конструктивной критике», но редко дают определение этому понятию. Однако такая критика может приносить пользу. Вероятно, самым лучшим её определением было бы следующее: критика, которая указывает на то, как можно лучше сделать что-либо – по крайней мере с точки зрения критика. Можно сказать, что те люди, которые просто выискивают недостатки и никогда не предлагают применимых на практике способов, позволяющих лучше делать что-либо, больше не имеют права на критику.

“Constructive criticism” is a term which is often used but seldom defined. But it has use. It could probably be best defined as criticism which “indicates a better way to do,” at least in the opinion of the critic. Those who simply find fault and never suggest a practical means of doing it better rather forfeit their right to criticize.

Сфера искусства, вероятно, наименее систематизированная и наименее организованная из всех сфер человеческой деятельности. Вследствие этого в ней больше всего «авторитетов». Как правило, всё, что требуется от «авторитета», – это сказать, что правильно, а что неправильно, что хорошо, а что плохо, что приемлемо, а что неприемлемо. Слишком часто единственным условием, необходимым для того, чтобы называться авторитетом (как это бывает при плохом преподавании некоторых предметов), является заученный наизусть список произведений искусств, имён их создателей и дат, а также смутное представление о том, что представляет собой то или иное произведение искусства. «Авторитет» мог бы значительно повысить свой статус, если бы давал точные определения тем понятиям, которыми он оперирует. Сейчас есть тенденция искать значимость в том, что хотел сказать автор своим произведением, и, конечно, это вряд ли будет способствовать развитию искусства.

Art is probably the most uncodified and least organized of all fields. It therefore acquires to itself the most “authorities.” Usually nothing is required of an “authority” except to say what is right, wrong, good, bad, acceptable or unacceptable. Too often the sole qualification of the authority (as in poor teaching of some subjects) is a memorized list of objects and their creators and dates with some hazy idea of what the work was. An “authority” could considerably improve his status by using rather precise definitions of his terms. The modern trend of seeking the significance in what the artist meant is of course not likely to advance the arts very much.

На произведение искусства следует смотреть с точки зрения того, какую лепту вносите в это произведение вы и какую лепту вносят в него другие люди. И это приведёт к тому, что искусство поднимется на новый уровень и люди будут по достоинству оценивать произведения искусства.

Viewing and experiencing art on the basis of what one is contributing to it and what others contribute to it is a workable approach. And it would result in improved art and improved appreciation.

Интересно, что при таком подходе искусство будет включать в себя те области, которые ранее искусством не считались.

Such a viewpoint, interestingly, also includes some things into the field of art not previously so viewed.