Какое интересное предположение было высказано здесь по поводу предсказания и постулатов. Постулат – это на самом деле предсказание; вот что такое постулат. Но позвольте мне кое-что вам сказать – и вы должны это очень хорошо понять, и вам это должно быть кристально ясно: когда человек делает какое-то умозаключение относительно состояния бытия, он основывается на оценке прошлого опыта, чтобы предусмотреть обстоятельства, которые сложатся в будущем.

I received an interesting question on the subject of prediction along with postulates. A postulate is actually a prediction; that is what postulate means. But let me tell you something, and you should be very clear in your own minds concerning this: When a person lays down a statement to himself about the state of beingness, he is doing it on an evaluation of the past in order to take care of a situation in the future.

Так что, если у вас просто есть постулат человека, к примеру «Я нервный» или «Я не должен нервничать», то этот постулат не исчезнет, если к нему прилагалось «Я не должен нервничать, потому что мама расстроится». Понимаете, это и есть настоящая оценка ситуации, которая может сложиться в будущем.

If you just have a fellow’s postulate — “I’m nervous,” or “I mustn’t get nervous” — it doesn’t blow if there was attached to it “I mustn’t get nervous because Mother will get upset.” That is the actual evaluation of the future situation.

Так что, когда вы проводите процессинг постулатов, помните, что вы имеете дело с оценкой и что она, как правило, содержит в себе условие. И чтобы получить весь постулат целиком, просто спросите человека о причине, просто спросите о причине: «Почему вы создали этот постулат?», «Что произошло бы в будущем, если бы вы не создали этот постулат?» Задайте человеку эти два вопроса. Когда вы это делаете, вы, как правило, получаете весь постулат, и он исчезает. В противном случае вы просто получите: «Я нервный», а человек будет и дальше цепляться за этот постулат, потому что он должен быть нервным или он не должен нервничать или что-то в этом роде по какой-то причине. Если причина не найдена, то разум не сможет провести полную оценку этого постулата.

So when you are doing Postulate Processing, remember that there is an evaluation in it and that it is conditional, ordinarily. And to get the whole thing you just ask them why: “Why did you make that postulate?” “What would have happened in the future if you hadn’t made that postulate?” Ask them those two questions and generally you will get the whole thing and then it will blow. Otherwise, you will just get “I am nervous,” and the fellow will go on hanging on to it because he has to be nervous or he has to be not nervous or something of the sort, because of something. If the “because of” is missing, then the mind cannot do a complete evaluation of it.

Что касается этой части сессии, мне бы хотелось рассмотреть с вами одно положение, которое не менялось на протяжении всей истории Дианетики, и это касается состояния «да – нет – может быть», которое связано с любой проблемой. Ответом для любой проблемы может быть либо «да», либо «нет», либо «может быть». Чем больше у преклира «да» и «нет» и чем меньше «может быть», тем в большей степени он душевно здоров. Количество «может быть», которые содержатся в разуме преклира, прямо пропорционально степени безумия, демонстрируемого преклиром. Вы понимаете, что я имею в виду? Парень говорит: «Так, пойти мне в центр города или не пойти?» Если он отвечает «да» или «нет», то он действует или не действует; если он отвечает «может быть», то он впадает в смятение.

Now, I would like to review for you something which has not altered throughout Dianetics, and that is the yes/no/maybe condition of every problem. Every problem can have a yes, a no, or a maybe as its answer. Your preclear is as sane as he has yeses and noes and as he does not have maybes. The number of maybes which a preclear is carrying in his mind is directly proportional to the insanity which he is demonstrating. A fellow says, “Well, shall I go downtown?” If he says yes or no, he gets action or no action; if he says maybe, he gets turbulence.

Жизнь состоит из действия или отсутствия действия – только из этих двух вещей. Таким образом, человек впадает в смятение, когда он не может принять состояние бытия или состояние небытия в отношении того или иного предмета.

Life consists of action or no-action — just these two things. As a result, you get turbulence when a state of beingness or a state of not-beingness cannot be entered with regard to any particular subject.

Процесс мышления, протекающий в разуме, – это работа с тем или иным количеством факсимиле. Разум, как правило, обращается к этим факсимиле, чтобы решить какую-то проблему. Факсимиле – это случаи прошлого, которые разум сравнивает друг с другом, чтобы получить отсутствие равновесия. Говорят, что некоторые люди «неуравновешенны»; если человек «неуравновешен», это означает, что он как бы подвешен в состоянии «может быть». Но вам в действительности ненужно, чтобы человек был «уравновешен», поскольку тогда он находился бы посередине между всеми этими вещами.

The thinking processes of the mind consist of handling numbers of facsimiles. These facsimiles are brought up to resolve a problem, quite normally. These are experiences of the past which are being compared one to the other in order to get an unbalance. It is said that some people are “unbalanced”; when people are “unbalanced” this would mean that they are sort of hanging up in maybes. But you don’t really want them to be “balanced” because this would mean they were dead center on all these things.

Чтобы человек ответил «да», нужно, чтобы достаточное количество факсимиле находилось на стороне «да», и наоборот, чтобы человек ответил «нет», нужно, чтобы достаточное количество факсимиле находилось на стороне «нет». И всякий раз, когда человек говорит «может быть», он в то же время говорит: «У меня недостаточно данных» – и оставляет проблему как бы зависшей.

You have to have enough facsimiles on the yes side to conclude yes or enough facsimiles on the no side to conclude no. And whenever an individual says maybe he is saying at the same time “I do not have enough data,” and he will leave the whole problem in suspension.

Жизнь идет, и этих зависших проблем становится все больше и больше. Процент проблем, которые зависают, становится все больше, и тогда у человека начинают гораздо более сильно и продолжительно проявляться признаки крайней нерешительности, и в конце концов только из-за этого он может начать дизассоциировать. Перед ним стояла проблема, которую нужно было решить, ответив «да» или «нет», но он не смог этого сделать; он ответил «может быть». «Да или нет?» – он не смог ответить на этот вопрос и поэтому ответил «может быть». И это было то ли да, то ли нет.

As he goes through life these problems in suspension become more and more problems. They go progressively into suspension, and then much more actively and continuingly he will start to show manifestations of very bad indecision and eventually may even start to disassociate, just because of this. He had a problem to answer yes or no and he couldn’t answer it; he answered maybe. And these built up through his life.

«Это была моя вина или это была не моя вина?» – это самая трудная из всех проблем. «Была она виновата или нет?» «Был он виноват или нет?» И если крупные проблемы зависают на «может быть», человек становится неуверенным.

“Was it my fault or wasn’t it my fault?” is the toughest of those problems. Was she to blame or wasn’t she to blame? Was he to blame or wasn’t he to blame? And where a person hangs up on maybes on major problems, he becomes uncertain.

Беспокойство – это всего-навсего состояние «может быть». Это «А что случится, если?..». Это беспокойство. «А что случится, если?..» Человек в данном случае не может ответить ни «да», ни «нет». Его состояние характеризуется бездействием, а это смятение. Он не осмеливается действовать, так как не знает ответа.

Anxiety is simply the state of maybeness; it is “What will happen if ...?” That is anxiety — ”What will happen if ...?” A person then doesn’t have a yes or a no. He has an inaction category which is a turbulent category. He does not dare act because he does not have an answer.

Ответы остаются в зависшем состоянии всегда из-за двух факторов: повышения уровня выживания или снижения уровня выживания. Все, что зависает на «может быть», более или менее тесно связано с поражением или смертью. А какая разница между крайней степенью поражения и смертью? Никакой. Так что именно градиентная шкала смерти приводит к тому, что эти проблемы зависают на «да»... между «да» и «нет». Приводит к тому, что они зависают на «может быть».

Answers are always held in suspension by two things: promotion of survival or the deterioration of survival. Anything which hangs up on maybe is more or less intimately concerned with failure or death. And what is the difference between extreme failure and death? No difference. So it is a gradient scale of death which hangs these problems up between yes and no, on maybe.

Чтобы какая-то из подобных проблем произвела впечатление или повлияла на человека, она должна грозить роковыми последствиями. С той проблемой, которая является действительно трудной и зависает в категории «может быть», ассоциируется нечто смертельно опасное.

There must be something fatal about one of these problems for it to have any impression or magnitude on an individual. There is something fatal associated with the problem which is the really tough problem that hangs in the maybe category.

Так что, когда вы ищете у преклира проблемы, вы на самом деле можете оставить его в подвешенном состоянии, если не пройдете с ним эмоциональную кривую. Преклир пытается принять решение в отношении чего-то, что случилось в прошлом... принять прошлое решение. Иногда преклиру трудно это сделать. «Был я виновен или не был?» «Может быть» удерживает его в подвешенном состоянии; он не отваживается быть виновным и все же думает, что был виновен. Что ж, один из способов решить эту проблему состоит в том, чтобы опрокинуть ее на одну сторону, а для этого нужно убрать данные из какого-то факсимиле. Понимаете, вы просто проходите одно факсимиле, и в результате проблема опрокидывается на одну сторону – бац! И она переходит в категорию «да» или в категорию «нет».

So, when you are looking for problems you hang up your preclear, actually, if you don’t run an emotional curve. He is trying to decide something in the past — make a past decision. That is one of the hard things for a preclear to do sometimes. “Was I guilty or wasn’t I guilty?” He is hanging up on maybe: he doesn’t dare be guilty and yet he thinks he was guilty. One of the ways of resolving that problem is to simply tip the whole thing over by reducing the data from one of its facsimiles. You just run one facsimile and it will tip the problem over and it will fall in a yes or a no.

Безупречная работа разума, время реакции, способность принимать решения, а значит действовать, зависят от способности человека справляться с проблемами, принимая решение «да» или «нет». Страх смерти, страх быть причиной смерти или поражение, ведущее к смерти, – это единственное, что мешает решить проблему. Никаких других факторов нет. Так что вы обнаружите, что сложные проблемы связаны с жизненным континуумом: вы убираете эту кривую жизненного континуума, и вдруг человек оказывается в подвешенном состоянии из-за «может быть».

The smooth functioning of a mind, a person’s reaction time and his ability to be decisive and therefore to be in action are dependent upon his capability of handling problems in yes or no categories. Fear of death or fear of having caused death or a failure leading to death is the only restraint on the resolution of a problem. There is no other restraint. So the tough problems on the line, you will find, are on the life-continuum level where you pick up this life-continuum curve and all of a sudden the person is hung up on maybe.

Между прочим, это механический способ привести человека в подвешенное состояние... жизненный континуум: это механическое проявление приводит человека в подвешенное состояние. Там находятся факсимиле. Можно было бы сказать, что они слишком тяжелы или слишком болезненны, чтобы их можно было внимательно изучать, поэтому человек как бы решает эту проблему тем или иным образом. Если бы он вообще никак не мог ее решить, он бы умер. И человек, рядом с которым кто-то умер, очень часто чувствует, что сам движется по направлению к смерти. Он опускается вниз по шкале тонов по направлению к смерти.

This, by the way, is a mechanical method of hanging a person in suspension — a life continuum. He is hung in suspension by that mechanical manifestation. The facsimiles are all there. They are too heavy, you might say, or too painful to closely examine, so he just sort of solves it one way or the other. If he couldn’t solve this at all he would die. And a person who experiences a death near him very often feels himself sliding in toward death himself. He goes down the tone scale toward it.

Так вот, есть еще один процесс, который вы можете использовать как отдельный процесс, когда проводите процессинг преклирам... как отдельный процесс... просто вытащите преклира из всех «может быть» в его жизни.

So, in processing preclears, here is another process which you could use all by itself: just get him off all the maybes in his life.

Так вот, если смерть остается для человека чем-то очень, очень серьезным, то его «может быть» будут очень и очень серьезными. Но если он будет менее серьезно относиться к смерти, то и «может быть» станут для него менее серьезными.

Now, if death continues to be a very, very serious thing to an individual, his maybes will be very, very serious. But if death becomes less serious to him, the maybes become less serious to him, too.

Вопрос о том, живут ли люди одну жизнь или несколько жизней, – это на самом деле проблема «может быть», которую каждый человек должен решить сам для себя. Очень часто человек теряет надежду из-за «может быть». Понимаете, он больше не питает надежд на будущее. Что ж, если человек не может строить планы на будущее, – он не вполне душевно здоров. Если он не может надеяться, он не может строить планы на будущее. Он не отваживается питать надежды, потому что он, может быть, потерпит поражение. Что ж, он, может быть, потерпит поражение. В таком случае здесь лишь один барьер. Поражение? Что ж, просто смерть, вот и все. Он не отваживается предпринимать какие-либо действия, потому что он может умереть. Вот реакция, которая возникает автоматически у преклиров. «Что случится, если вы сделаете то-то и то-то?» «Ну, я умру».

Whether or not people live one life or many lives is actually a point of maybeness which an individual should resolve for himself. An individual very often loses his hope because of a maybe. He doesn’t hope for the future anymore and if a person can’t think into the future he isn’t very sane. If he can’t hope, he can’t think into the future. He doesn’t dare hope because maybe he will fail. There is only one bar on it, then. Fail? Well, that is just death, that’s all. He doesn’t dare do these things because he would die. That is the automatic response you get from preclears. “What would happen if you did so-and-so and so-and-so?” “Well, I’d die.”

Это огромное обобщение. Я хочу сказать, он не дает вам никаких конкретных данных. Он имеет в виду, что он потерпит поражение. Для него поражение и смерть примерно одно и то же.

That is the big generality. He isn’t giving you any specific material at all. He means he would fail. Fail and die are approximately the same thing to him.

Тогда вы немного разгружаете смерть... Кто-то однажды сказал: «Слишком большая надежда на жизнь и слишком сильный страх умереть».

So you take some of the weight off death. “Too much hope of living and too much fear of dying,” somebody said one time.

Возьмем, к примеру, пилота. Пилот женится; он берет ответственность за свою жену и парочку ребятишек, и он теряет свою жизненную силу. Он теряет свою напористость, свою энергию, которые внезапно появляются в опасных ситуациях и помогают ему выйти из этих ситуаций и так далее, потому что все «может быть» у него на траке оказываются как бы зависшими. Понимаете, он оказывается в подвешенном состоянии из-за «может быть»: «Может быть, я умру». Так вот, вопрос о том, умрет он или нет, становится важным, потому что ему нужно жить ради кого-то другого. И очень важно, чтобы они выживали. А если он умрет – они потерпят поражение. Так что он оказывается в подвешенном состоянии из-за «может быть».

Take a pilot, for instance. A pilot gets married and becomes responsible for a wife and a couple of kids and he loses his elan. He loses that sudden dash, that sudden spurt that will get him out of danger and so forth, because all the maybes back down the line begin to be hung up. He starts to hang up on this maybe: “Maybe I will die.” Now it becomes important whether or not he dies because he has to live for somebody else and it is very important that they survive. If he died they would fail. So he gets hung up in a maybe.

Вы обнаружите такого рода ситуацию в жизни практически каждого человека. Вы обнаружите, что маленьким детям или подросткам совсем не трудно подумать о самоубийстве. Но если вернуться немного назад и изучить некоторые более ранние импульсы к самоубийству, то выяснится, что они находятся в зависшем состоянии из-за «может быть», и «может быть» состоит в том, что самоубийство принесло бы много горя и печали кому-то другому. И это очень серьезно. Это серьезно, потому что это могло бы привести к смерти этих других людей. Понимаете, что произошло бы? Так что именно страх смерти приводит к тому, что человек застревает в состоянии «может быть».

You will find this sort of a situation in almost anybody’s life. You will find young children or teenagers not at all reluctant on the subject of suicide. But if you go back and examine some early suicide impulse, you will find out that it hung up on a maybe and the maybe was simply that it would bring too much grief and sorrow to somebody else and that would be very serious. It would be serious because it might cause the other person’s death. So it is fear of dying that causes the maybe line to hang up.

Вот вы начинаете разбираться с проблемами вашего преклира. Вы столкнетесь с тем, что некоторые преклиры не знают, как им добраться до магазина: то ли на автобусе, то ли на своей машине, то ли на велосипеде, то ли как-то дойти до магазина. И вот преклир сидит и переживает по этому поводу. Он совершенно упустил из виду, что вся проблема состоит в том, чтобы пойти в магазин.

You will run across some preclear who doesn’t know whether he should go to the store on the bus or whether he should take his car or whether he should take a bicycle or how he should go to the store, and he sits there and worries about it. He has completely lost sight of the fact that the problem is to go to the store.

Просто начните изучать его расчеты, имеющие к этому отношение, и вы обнаружите, что у всех подобных ситуаций есть общий знаменатель. Каждый раз, когда этот человек становится нерешительным, его нерешительность связана не с основной проблемой, не с тем, что ему нужно сходить в магазин. Его нерешительность связана с тем, то ли ему ехать на автобусе, то ли на велосипеде, то ли на машине, то ли пойти пешком. Он беспокоится о способе передвижения. Так что он находится в зависшем состоянии «может быть» в отношении способа передвижения. «Был ли он причиной аварии или не был?» Пройдите эмоциональную кривую в отношении этого момента и вы получите ответ. «Может быть» в этом случае касается не решения сходить в магазин, оно касается средства передвижения. Поскольку, после того как вы спросите его о нерешенных проблемах и он опишет вам множество нерешенных проблем (это, как правило, очень незначительные проблемы; они и яйца выеденного не стоят), вы обнаружите, что в каждой из них есть один общий знаменатель. Это большое «может быть». «Был ли он причиной этого или не был?»

You just start examining his computations along this line and you will find out that each time he has a common denominator on the thing. When he gets indecisive he isn’t indecisive about the main problem, which is he has to go to the store. He becomes indecisive about whether he will go by bus or by bicycle or his own car or walk. There is a worry about transportation. So there is a big maybe hanging up on the line someplace about transportation. “Did he cause the wreck or didn’t he?” Run an emotional curve on it and it will fall right out in your lap. It isn’t the maybe on going to the store: it is the maybe on vehicles. Because you will find after you have asked him for unresolved problems and he has described many unresolved problems to you (they are usually very light problems; they don’t amount to anything) that each one will contain a common denominator to all of them. That is the big maybe. “Did he cause it or didn’t he?”

Что ж, человек не решает эту проблему. Вы обнаружите, что он застрял только в тех инцидентах, где он оказался в подвешенном состоянии из-за «может быть». Если вы хотите вытащить человека из этих инцидентов на траке, то устраните все его «может быть».

He isn’t resolving that problem. You will find that he is stuck only in incidents where he is hung up in a maybe. So if you want to get an individual unstuck off the time track, clean up his maybes.

Так вот, существует несколько способов устранить «может быть». Один из них заключается в том, чтобы заставить человека посмотреть на проблему в свете тех данных, которые у него есть на настоящий момент. И все. Посмотреть на проблему в свете тех данных, которые у него есть на настоящий момент, и провести новую оценку и сделать новое предсказание в том моменте, где он оказался в подвешенном состоянии из-за «может быть». Однажды он принял решение – было ли оно правильным или неправильным? Это и было началом «может быть». Однажды он принял решение – было ли оно правильным или неправильным? Теперь он начинает бояться принимать решения, поэтому он оставляет эти проблемы в зависшем состоянии «может быть», вот вам анатомия всего этого.

Now, there are several ways to clean up maybes. One of them is just to get him to face the problem with current data. Face the problem with current data and reevaluate and repredict from the point where he hung up in the maybe. He made a decision once: was it the right one or the wrong one? And that is the start of the maybes. Now he gets afraid to make decisions so he hangs these decisions up in maybe, and there is the anatomy of it.

Вы обнаружите, что в каком бы месте трака человек ни застрял (я повторяю это, поскольку вам нужно знать, как освобождать людей из трака времени; вот так вы их освобождаете), если вам не удается тут же найти данные, которые ведут к «может быть»... «Он был прав или не прав?»... то проходите эмоциональную кривую в отношении этого момента или просто задействуйте кнопку «сомнение», или «я не знаю», или «сомневаюсь», или «я лучше не буду принимать решения», или проходите чувство нерешительности до тех пор, пока вы не получите достаточного количества данных, чтобы найти то место, в котором преклир застрял. После этого вы сразу же выясните, что же это было. Это очень ценный инструмент.

You will find that any place an individual is stuck on the time track (I repeat this because you want to know how to free individuals on the time track; this is how you free them), if you don’t immediately find the data which leads to a maybe — ”Was he right or was he wrong?” — you run an emotional curve on it or just run the “doubt” button or the “I don’t know” or the “I’d rather not decide” or feelings of indecision, till you get enough data to spot the place where he is stuck. This will tell you right away what this was. It is quite a valuable tool.

На самом деле этот инструмент построен на принципах булевой алгебры. Компания «Белл» положила в основу своей большой системы коммутаторов ответы «да» и «нет», «да» и «нет». И все эти машины должны отвечать «да» и «нет», «да» и «нет», «да» и «нет». Вдруг вся эта система перестает работать в каком-то месте. В каком-то месте машины сигнал не идет ни в гнездо «да», ни в гнездо «нет». Он просто вообще никуда не идет. И в этот момент вся цепь размыкается. Вот так они обычно и размыкают цепь. Вместо того, чтобы подавать сигнал «да» или «нет», «да» или «нет», «да» или «нет», «да» или «нет», рано или поздно в каком-то месте система подвисает в «может быть», и в этом месте цепь размыкается. Так вот, они могут сделать так, чтобы цепь размыкалась каждый раз, когда машина зависает в «может быть».

Actually, this tool comes out of Boolean algebra. They work out their big switchboard systems in Bell Telephone and so forth on yes and no, yes and no. And all these machines have to answer in terms of yes and no, yes and no, yes and no. All of a sudden all the machinery stops someplace. Somewhere along the line it didn’t go into the slot on a yes or a no; it just didn’t go anyplace, and the whole circuit will break down at that point. This is the way they break a circuit. Instead of hanging up in a yes or no, yes or no, yes or no, yes or no, sooner or later one of them is going to hang up in a maybe and the circuit gets broken at that point. They can set it up so that a circuit will break any time it hits a maybe.

И... это очень просто. Я хочу сказать, это не является чем-то очень, очень сложным для понимания, хотя это и математика, и телефоны компании «Белл» и все такое. Это проще пареной репы.

This is very plain. This isn’t very hard to understand, although it is mathematics and Bell telephones and all the rest of that. It is very simple.

Вот вам проблема: «Джон Джонс дома?» Система коммутаторов подключается автоматически... звонит, звонит, звонит, звонит, звонит. Она ждет, пока вы скажете: «Нет, его нет дома». Но если вы этого не скажете, это скажет она. Через какое-то время она разъединится с этой линией и найдет оператора. Она просто разъединится и подключится к коммутатору оператора. Так вот, она может даже подождать. Некоторые из таких систем даже способны, разъединив вас, подождать, чтобы выяснить, повесили ли вы трубку. Вот так система выходит из состояния «может быть». Она периодически попадает в состояние «может быть», а затем выходит из него.

Here is your problem: “Is John Jones home?” The switchboard system plugs itself in automatically — rings, rings, rings, rings, rings. It is waiting for you to say “No, he isn’t home.” But if you won’t say that, then it will. After a while it will unplug on the line and it will find an operator. It will just unplug and hook into the operator switchboard. It can even wait. Some of these things can even unplug and then wait to find out if you hang up. This is how it keeps getting off its maybes. It keeps going on to a maybe and then getting off it again.

То же самое делает и разум. Точно так же протекает процесс мышления. Разум попадает в состояние «может быть», а потом выходит из него, попадает в состояние «может быть» и выходит из него, попадает в состояние «может быть» и выходит из него. В каждом случае, прежде чем принять то или иное решение, разум на какое-то мгновение оказывается в состоянии «может быть». Пусть на какую-то миллисекунду, но он все равно оказывается в состоянии «может быть». Ведь в процессе решения проблемы разум сканирует имеющиеся у него данные. И когда он сканирует эти данные, он, конечно, в той или иной степени сканирует данные, имеющие отношение как к одной, так и к другой стороне проблемы, и приходит к какому-то решению.

That is the way the mind does its thinking. It goes on to a maybe and comes off it and it goes on to one and comes off it and on to one and comes off it. There is always an instant of maybe before there is a decision. Even though it might be just a millisecond, there is still an instant of maybe, because the mind, in the course of resolution of a problem, does a scan across its data. It scans both sides of the situation to some degree and arrives at a decision.

Так вот, вас удивит, какое множество людей принимают отчаянные решения в сложных ситуациях просто для того, чтобы выйти из состояния «может быть»... действительно отчаянные решения. К примеру, находящийся под судом преступник предпочтет, чтобы его признали виновным и казнили на электрическом стуле, – только для того, чтобы выйти из состояния «может быть». Если он сильно рестимулирован, то он скажет все что угодно, он признается в чем угодно, лишь бы выйти из этого состояния «может быть». Эти «может быть» в какой-то степени причиняют боль, поскольку они удерживают все подобные инциденты в зависшем состоянии.

You would be surprised how many individuals in a tough spot, just to get off a maybe, will make a desperate decision — really desperate. A criminal up for trial, for instance, would rather be found guilty and get electrocuted than to stay on that maybe. He will say anything, he will confess to anything sometimes if he is really restimulated, just to get off the maybe. Maybes are painful, somehow, because they hold all these incidents in suspension.

Да?

[4 paragraphs with audience question are missing]

Женский голос: Если спостулировать кривую мысли, похожую на эмоциональную кривую... сделать это с такого рода мыслью... вы можете высказать свои предположения по этому поводу?

[paragraph is missing]

Что вы имеете в виду... кривую «может быть»?

[paragraph is missing]

Женский голос: Да, кривую мысли, похожую на эмоциональную кривую.

[paragraph is missing]

Да, конечно, она существует, но дело в том, что, когда человек пытается решить проблему, он автоматически проходит все эти разнообразные циклы мысли.

The point is that an individual goes through all of these various cycles of thought automatically when he is trying to sort out a problem.

Возьмите какой-нибудь несчастный случай, после которого человек стал очень беспокойным; вы скажете: «Так, он стал беспокойным, потому что подвергся такому воздействию». Чушь! Люди были созданы с таким расчетом, чтобы их можно было растерзать в клочья. Я хочу сказать, что они многое могут выдержать. Здесь существует «может быть». Найдите это «может быть», и вы разрешите этот несчастный случай.

You take an accident after which a person has become very anxious, and you say, “Well, he became anxious because of the impact against him.” Rats! Individuals were made to be knocked to pieces. They can take a lot of that. There is a maybe in there someplace. You find that maybe and you will resolve the accident.

Так вот, если говорить о мышлении, то вы обнаружите, что человек, опускаясь по шкале тонов, на самом деле думает: «Да, нет, да, нет-нет-нет, нет, нет, да, может быть, я это сделал? Я это сделал? Я это сделал?» Вы обнаружите, что он беспокоится. Что такое беспокойство? А вот что: «Это было, да? Это было, нет? Это да? Это нет? Это да? Это нет? Это ля-ля-ля-ля-ля... Это нет? Это...» С вашими родителями такое бывало? А затем этот человек внезапно принимает какое-то решение, которого он придерживается лишь сутки, а потом полностью меняет его. Поскольку здесь происходит следующее: «Ты не можешь быть прав, ты должен быть неправым» – или что-то вроде этого.

Now, if you look at this as a thought proposition, you will find the individual going down scale, actually, with thought: “Yes, no, yes, no, no, no, not yes, maybe, did I? did I? did I?” You will find him worrying. What is worry? It is “Was it yes? Was it no? Is it yes? Is it no? Is it yes? Is it no? Is it . . .” Maybe you have a parent who used to do this, and who would then suddenly make up his mind, only to go twenty-four hours and change it utterly. “You can’t be right, you’ve got to be wrong,” or something like that is entering in there.

И вот перед вами человек, который хочет избавиться от своего беспокойства. Что ж, вы можете просто сесть и провести ему процессинг постулатов в отношении «да» и «нет», только это, только это... пройтись по всему этому туда-сюда. «Какую проблему в прошлом вы не решили?»

You get somebody who wants to have his worries eased: You can just sit there and postulateprocess him on yes and no — just that, running it back and forth. “What problem in your past did you fail to solve?”

«О, я не... у меня нет ни одной такой проблемы. Только не у меня, только не у меня, только не у меня.»

“Oh, I didn’t fail to solve any of them. Not me, not me, not me.”

«Ладно, вы принимали решение, о котором потом сожалели?»

“Well, did you make a decision one time which you regretted afterwards?”

«Да-а-а, – вы получите мгновенный ответ.»

“Ye-e-s.” You get an immediate response on that.

«Вы принимали решение, о котором потом сожалели?» Довольно интересно, что на этот простой вопрос вы получите множество разнообразных ответов. Вы станете весьма сообразительным одитором.

“Did you make a decision one time which you regretted afterwards?” It is quite interesting the variety of answers you get to this one simple question. It makes you an awfully smart auditor.

Одно из проявлений неэффективности и бездействия – это состояние «может быть». Вот перед вами человек, который очень часто бездействует – он оказался в подвешенном состоянии из-за какого-то жуткого «может быть». И, конечно же, будет лучше, если вы первым делом уберете в одитинге это «может быть». «Когда вы приняли решение, о котором впоследствии сожалели?» Безусловно, сожалеть о решении – значит удерживать его в зависшем состоянии или пытаться отделить его от времени.

One of the manifestations of maybe is inefficiency and inaction. You get somebody who has gone into a great deal of inaction and you will find he is hung up on a bad maybe someplace, and you had certainly better process out that maybe as one of the first things you do with him. “When did you make a decision that you regretted?” Of course, to regret a decision is to hold it in suspension or try to put it out of time.

Потом человек начинает переживать: «Было ли это правильно? Было ли это неправильно? Было ли это правильно? Было ли это неправильно?» Но если изменить ничего уже нельзя, он никогда не сможет изменить это решение... бам. Перед вами жуткое «может быть».

Then there is worry afterwards: “Was it right? Was it wrong? Was it right? Was it wrong?” But if it is irrevocable — he will never be able to get it back again — that is a bad one.

«Привело ли это к...?» Возьмите какое-нибудь решение, которое привело к смерти. Боже мой. Вот что было не в порядке с командирами авиационных звеньев во время войны. Они все время принимали такие решения; от них постоянно требовали принимать решения, причем, безусловно, в условиях активных боевых действий и так далее, и какое бы решение они ни приняли, оно почти во всех случаях приводило к смерти. Спустя какое-то время у этих ребят действительно начинала ехать крыша. Кто-то однажды снял фильм об этом, он назывался «Высшее командование» или что-то вроде этого.

“Did it result in . . . ?” Take a decision which resulted in a death. That one is very heavy. That is what went wrong with flight commanders during the war. They would keep making these decisions; they were called on to make decisions all the time and of course in highly active combat and so forth, practically every decision they made would result in a death. After a while these men would get really wacky.

Но бортовому врачу следовало бы быть тут как тут и использовать Дианетику. Увидев, что командир проявляет некоторую нерешительность, он должен был осознать, что следующие несколько решений этого человека будут очень, очень неудачными, и что он погубит гораздо больше людей, чем мог бы, если бы не находился в таком состоянии. Командир начнет принимать решения, и руководить им будет не здравый смысл, а отчаяние. Он потратит гораздо больше времени на раздумья о том, насколько отчаянная сложилась ситуация, чем на раздумья о том, как вытащить людей живыми. У него слишком много «может быть», которые удерживают его в подвешенном состоянии.

The flight surgeon should be in there pitching with Dianetics. After he sees the commander getting a little bit indecisive he will recognize that this man’s next few decisions are going to be very, very sour and that he is going to kill a lot more men than he would otherwise. He is going to start making decisions not out of reason but out of desperateness. He is going to spend much more time thinking about how desperate the situation is than he is going to spend on how to get the men back alive out of it. He is hung up on too many maybes.

Осознав все это, бортовой врач должен сказать заместителю командира, чтобы тот взял командование на себя, потому что он, бортовой врач, собирается забрать самого командира на парочку дней. Он проводит ему быстрый процессинг и возвращает обратно.

At that time the flight surgeon should tell the executive officer that he had better take over because he is taking the other man off for a couple of days. He would give him some fast processing and kick him back in there again.

Благодаря столь компетентному управлению, которое осуществляется в нашей стране, все части наших военно-воздушных сил пребывают сейчас в таком состоянии, и это естественно! Было бы смешно, если бы это было не так, да? Ведь жизнь огромного множества пилотов, принимающих непосредственное участие в операциях, не имеет никакого отношения к войне или сражениям.

In an efficiently run country such as this, naturally this is the condition which obtains today in all of our air forces! It sounds sort of ridiculous to you that it doesn’t obtain, doesn’t it? Because the lives of an awful lot of pilots in just straight operation have nothing to do with war or combat.

Хотите знать, почему самолеты Б-29 разбиваются и все очень быстро выходит из строя? У нас чудовищное количество военных самолетов терпит крушение. Дело не в том, что в небе сейчас больше самолетов, чем раньше, и не в том, что навыки пилотов сегодня хуже; дело в том, что на службе постоянно задействуют руководителей полетов, которые прошли войну. Руководителей полетов, которые приняли неверное решение один, два, три раза. И теперь они просто принимают решения. Им приходится. Об этом говорится в самих приказах – офицер, занимающий этот пост, принимает решения, так что им приходится это делать. Понимаете? Это приведет к тому, что будут отдаваться никуда не годные приказы, будет плохой распорядок дня; а нервозность, вызванная всем этим, распространится на всю эскадрилью и даже на те подразделения, которые занимаются техническим обслуживанием и ремонтом. Все как бы впадают в апатию по поводу всего этого.

You want to know why B-29s crash and stuff is going to hell in a balloon? We are getting terrific numbers of military crashes. It is not just the increased number of planes in flight nor the deterioration of personnel available; it is the continued utilization of operations officers who went through a war — operations officers who made a wrong decision once, twice, three times. After that they just make decisions — they have to. It says right there in the orders that an officer on this post makes decisions, so they have to do it. This will result in bad orders, bad routines, and the nervousness associated with this will go all the way through a squadron even to its maintenance and repair units. Everybody gets into a sort of an apathy about the whole deal.

«Так, значит, он не закрепил пропеллеры на четвертом номере. Он сегодня взлетает в четыре часа. Что ж, вероятно, он все равно разобьется; это не имеет большого значения».

“Well, so he didn’t put any propeller tips on number four. It’s going up today at four o’clock. Well, it’ll probably crash anyway; it doesn’t matter much.”

Мужской голос: Навязанная причинность, Рон.

[4 paragraphs with audience question are missing]

А?

[paragraph is missing]

Мужской голос: Навязанная причинность?

[paragraph is missing]

Да.

[paragraph is missing]

Так вот, когда происходит авиакатастрофа... все создавали один постулат на протяжении долгого времени... в старые времена работники железных дорог создали такой постулат: если произошла одна железнодорожная авария, то произойдет еще две. Так что, парочка машинистов помогают всему человечеству... Бабах! Бабах! То же самое происходит на авиалиниях и так далее.

There has been a postulate for a long time in the railroads that when you get one train wreck, you get two more. So, a couple of engineers help out the human race — crash! This same thing happens in airlines and so forth.

Другими словами, тем людям, которые удерживаются в подвешенном состоянии слишком большим количеством «может быть», опасно поручать любую работу, связанную с управлением, так как они не думают. Спустя какое-то время они просто приходят в отчаяние. Они говорят: «Ладно, ведите вашего палача. Это все равно случится. Я не могу этому помешать». Поскольку этот парень сел за свой стол и послал на задание пилотов; он управлял всей военно-воздушной операцией, и он управлял их полетом на обратном пути. Когда ребята вернулись, он их сосчитал и недосчитался трех... он оказался не на высоте. У него появится психосоматическое заболевание, поскольку он включит все усилия, которые необходимы для того, чтобы управлять этой операцией; он включит их все, и он начнет разрушаться.

It is not safe, in other words, to have individuals around operations of any character who are hung up in very many maybes, because they don’t think. After a while they are just desperate. They say, “All right, bring in your executioner. It’s just going to happen anyhow. I can’t stop it from happening.” The fellow has sat there at his desk and sent these men out; he ran the whole mission and he flew them all the way back home again. He counted them when they came back home and there were three missing — he was not able to make the grade. He will become psychosomatically ill because he will turn on all the efforts required to fly that mission; he will turn them all on and he will start going by the boards.

Усилие заставить других людей сделать что-то относится к той же категории, что и усилие заставить маленького ребенка есть. От этого у людей развивается язва желудка. Вам не удается выполнить свою миссию. Если вы ее не выполните... и так далее.

One of the efforts you turn on to make other people do things is the same effort you make to get little babies to eat. It gives people ulcers. You are not accomplishing the mission.

Есть два способа устранить жуткое «может быть»; с ним можно справиться двумя способами. И не пренебрегайте вторым способом, поскольку это жизнь, жизнедеятельность, процессинг в жизни: второй способ – это пойти и сделать это снова, выполнить действие! Действие. Действие обладает невероятной ценностью.

The answer to a bad maybe is double; there are two answers to a bad maybe. And don’t neglect the second one because this is life, living, processing: Go out and do it again, in action! The value of action is tremendous.

Вы поразитесь, когда узнаете, сколько действий способен выполнять каждый человек. Если человек сидит и слишком долго думает... У индейцев было для этого свое название. Они называли это «болезнью долгих раздумий». Человек перестает действовать, начинает рестимулировать какие-то прошлые «может быть» – делает все, чтобы хоть чем-то заняться. И не успеете вы и глазом моргнуть, как он из-за этой рестимуляции и в самом деле начнет навязывать себе бездействие. Если он сможет просто взять себя за шкирку и заставить делать, хочет он того или нет, хоть что-то... предпочтительно что-нибудь опасное, предпочтительно что-нибудь опасное... он может снова прийти в хорошее состояние, такое иногда случается.

You would be amazed how much action anyone is capable of. When a person sits around and thinks too long he gets into trouble. The Indians used to have a name for it; it is called “the sickness of long thinking.” The person who starts dropping back out of action starts restimulating some old maybes — anything to keep busy. The next thing you know, the fellow is really enforcing inaction upon himself because of this restimulation. If he can just pick himself up by the bootstraps and throw himself willy-nilly into some kind of action — preferably dangerous action — he sometimes comes up right as rain.

Почему у человека, получившего ранение на передовой, не наблюдается никаких признаков невроза, вызванного войной, пока он находится в пункте оказания первой помощи на передовой? Ведь он получил кучу ранений; если бы его снова вернули в строй, он бы остался таким же душевно здоровым, каким и прибыл. Но если вы отправите такого человека сначала в полевой госпиталь, а потом в базовый, к тому моменту, когда он туда попадет, он превратится в развалину. У него можно будет наблюдать всякого рода странные проявления. Его забрали оттуда, где велись действия, его забрали оттуда, где действия были неизбежны, и из-за этого изменились его цели, связанные с действиями. Измените цели человека, связанные с действиями, и вы с ним намучаетесь.

Why is it that an individual wounded in the front lines does not show any war neurosis of any character whatsoever as long as he remains in the front-line first-aid-dressing station? There he is, all shot up; if he could be sent back to duty he would stay as sane as they come. But when you remove these men back to the field hospital and then back to the base hospital, by the time they get back to the base hospital they are all messed up. They start to demonstrate all sorts of strange manifestations. They have been taken away from action, away from the imminence of action, and this has changed their action goals. You change a person’s action goals and you have a lot of trouble with him.

Беда в том, что человек – как я уже сказал раньше, – человек был создан с расчетом, что на него будет нападать удав или лев или кто-то еще по три раза в день. Ничто так не удерживает в настоящем времени, как нападение удава или льва трижды в день. В результате вы будете использовать в своих действиях все прошлые контрусилия. В ту секунду, когда вы начинаете бездействовать, все прошлые контрусилия оказываются невостребованными. Вы начинаете бездействовать, и у вас остается множество контрусилий, которые вы не используете.

The trouble is, as I have said before, man was built to be struck at by boa constrictors or lions or something about three times a day. There is nothing like being struck at by lions or boa constrictors three times a day to keep you up in present time. As a result, your action then utilizes all the past counter-efforts. These past counter-efforts become left over, unused, the second that you go into inaction. You start into inaction and you get a lot of leftover counterefforts which you are not using.

Гипертрофированное сердце просто-напросто проявление этого механизма на физическом уровне. У человека накопилось множество контрусилий, и они не востребованы, и тогда он начнет проявлять их как-то иначе. Именно поэтому человек, который серьезно занимался спортом, к тридцати годам превращается в развалину. Глупости! Он не превращается в развалину к тридцати годам; нет никаких причин, по которым он должен превратиться в развалину даже к ста годам! Но он просто прекратил идти к своим целям, связанным с действиями, только и всего.

The athletic heart is a physical manifestation of just this. The fellow has a lot of counter-efforts and he gets them left over, so he will exhibit them in some fashion. This is why the highly trained athlete goes to pieces when he is thirty. Bushwa! He doesn’t have to go to pieces when he is thirty; there is no reason for him to go to pieces even when he is a hundred. But he just stopped his action goals; that is all.

Начните исследовать трак преклира, найдите его цели, связанные с действиями, пройдите их в процессинге, и вы получите некоторые весьма интересные результаты на кейсе.

You start looking down the track and find the action goals of a preclear and process these and you will get some interesting results on a case.

Вот вам ваши «может быть», вот вам ваши «может быть». Когда человек начинает жизнь, он создает ряд постулатов о том, как он собирается жить. Он создает постулаты о том, что он собирается делать, а спустя какое-то время он создает постулаты о том, что он собирается делать что-то другое. Так что постулаты, которые он создал, когда ему было двадцать один, и постулаты, которые он создал, когда ему было тридцать пять, находятся в противоречии друг с другом.

As a person goes into life, he will make a bunch of postulates about how he is going to keep on going. He makes these postulates about what he is going to do, and then after a while he makes postulates that he is going to do something else. So between the postulate he makes when he is twenty-one and the postulate he makes when he is thirty-five is a disagreement.

Затем он начинает сравнивать все эти данные и внезапно оказывается в подвешенном состоянии из-за «может быть». А вот как еще это может произойти. Человек пытается выяснить, что за черт, что происходит с... что здесь происходит? Он не видит разницу между этими двумя постулатами, он не может решить, какой важнее. Ведь более ранний постулат в некоторой степени обладает приоритетом... в некоторой степени. Он имеет несколько больший приоритет, чем более поздний постулат. И тогда этот человек оказывается в незавидном положении.

Then he starts to compare all this data and he will all of a sudden hang up in a maybe, and that is another way to do it. He tries to find out what is going on; he can’t tell the difference between these two postulates as to which one is the most important. The earlier one to some degree has precedence. It has slightly greater precedence than the later one.

Так что вытащите своих преклиров из состояния «может быть», и они начнут действовать. Но если люди будут оставаться в состоянии «может быть», они будут и дальше бездействовать. Вы должны это очень хорошо знать, и вы должны как следует понимать это, поскольку проявлением невроза или безумия является совершенно бесцельное действие или бездействие. Одитор должен справиться с этими двумя вещами. И если одитор с ними не справится, он может даже и не браться за оставшуюся часть кейса, потому что преклир не начнет действовать! Преклир будет лежать себе, на кушетке и предпочтет проходить до бесконечности процессинг усилия или еще какой-нибудь процессинг, а не действовать, ведь чтобы действовать, нужно принимать решения. А что такое действие? Это непрерывная оценка усилия... быстрая оценка усилия. А для того чтобы действовать в условиях значительной хаотичности, необходимо применить все способности и всю живость разума.

So get your preclears off the maybe and you will have people who will go into action. But if people are kept in maybe they will stay in inaction. You should know this very well and you should understand it thoroughly because the manifestation of neurosis or insanity is completely undirected action or inaction, and these two things have to be resolved by the auditor. And if they aren’t resolved by the auditor, he might as well just skip the rest of the case, because the preclear will not go into action! The preclear will lie on the couch; he would rather go through Effort Processing or other kinds of processing ad infinitum than go into action, because action means he would have to make a decision. What is action? It is a continual running fire of estimation of effort — rapid estimation of effort. And action with good randomity demands all of the faculties and alertness of the mind.

Если вы чувствуете, что у вас нет времени на процессинг, возьмите гоночную машину и погоняйте на ней некоторое время. Гоните ее со скоростью 190 километров в час, если безопасная скорость езды на ней 150. И вы придете в настоящее время. Пойдите прыгните с парашютом или что-то вроде этого... начните действовать; предпочтительно, чтобы это действие было сопряжено с риском.

If you feel you don’t have time for processing, go out and get a racing car and drive it for a while. Drive it at 110 miles an hour if it will only go safely at 90. You will come up to present time. Go out and jump with a parachute or something — get into action, preferably dangerous action.

Один из приближенных Гитлера пронаблюдал это эмпирическим путем. Поэтому они выдвинули это в качестве девиза для молодежи Германии: «Живите опасно!» Как ни странно, молодежь Германии купилась на это, и относительно небольшая армия разделалась со всеми армиями Европы, Англии и России. Но потом вмешались мы и покончили с ними.

One of Hitler’s men observed this empirically, so they handed a motto out to German youth: “Live dangerously!” Oddly enough, the German youth bought it, and a relatively small army mopped up all the armies of Europe, England and Russia. But then America stepped in and finished them off.

Это, между прочим, сделали не русские... все произошло не так, как они говорят.

[All available recordings of this lecture end abruptly at this point, and we have been unable to locate any recording or transcript for the end of the lecture.

Так, мне бы хотелось посвятить последние несколько минут тому, чтобы узнать, что вы думаете о методах работы в районе деятельности. Безусловно, многие из вас разработали свои собственные методы работы в районе деятельности. Многие из вас работают так, как и намеревались. Есть один стандартизированный метод... несколько архаичный... он состоит в том, что вы приводите человека к себе в офис и одитируете его парочку часов. Существует 36-часовой интенсив одитинга, вы одитируете преклира по шесть часов в день, получаете свои деньги и так далее.

However, a very short tape recording was found of a discussion between Ron and the audience following this lecture. Ron spoke about plans for distributing Handbook for Preclears and ensuring its proper use in the field by restricting distribution to Foundation affiliates and those auditors who had attended the conference. He also discussed a prospective course for auditors so that more people could qualify to use the book, thus providing for wider distribution and expansion.

Ваши методы помогают вам выполнять свою работу? Они помогают вам выполнить работу для страны? Или вы держитесь за какого-то одного преклира и тормозите все продвижение вперед, говоря себе: «Что ж, состоюсь я как одитор или нет, зависит от того, сделаю ли я что-нибудь для этого одного преклира или нет. Именно это важно».

Ron spoke briefly of the need to produce enough miracles in Dianetics practice to really make an impression on the society. He then thanked the attending auditors warmly, and invited them all to a farewell and New Year’s party to be held that evening at the Hotel Lassen in Wichita. On the day following the end of the Second Annual Conference of Hubbard Dianetic Auditors, several of the auditors and Foundation affiliates — people who were running Dianetics groups or organizations in the field — gathered at Ron’s home for an informal discussion. In the following lectures we have reproduced all of the material which was recorded during the afternoon, including a lengthy talk by Ron on current theory and techniques, an auditing demonstration and discussion of the case, and a period of informal discussion during which Ron answered questions and clarified technical points for the affiliates.]

Я раздал вам мимеографированные листки бумаги, на которых изложены некоторые методы работы. Так вот, это, несомненно, далеко не самые лучшие методы работы, но это, все же, методы работы. У вас есть новый инструмент: у вас есть «Настольная книга для преклиров». И в последующие месяцы она будет доработана... но вам не следует очень сильно на это рассчитывать, потому что прежде мне придется еще много чего написать... она будет доработана таким образом, что появятся три новых варианта этой книги. Один вариант будет составлен с таким расчетом, чтобы вы могли дать преклиру какой-то раздел и чтобы он занимался по нему определенное количество часов, прежде чем переходить к следующему. Другими словами, с помощью этой книги вы действительно дадите преклиру в руки инструменты. И вам выдается этот вариант книги, она в переплете... то есть, в нее вставлены различные разделы, которые вы сможете выдавать преклиру один за другим, и он должен будет связаться с вами и проконсультироваться, чтобы получить другой раздел. И вы можете даже написать там: «Понедельник, вторник, среда и пятница» или что-то вроде этого, и он будет одитироваться по графику... он будет одитироваться по строгой системе. Если он будет работать таким образом, то у него будет гораздо больше шансов продвинуться по этой книге и завершить ее всю.

Другой вариант этой книги будет, безусловно, очень и очень простым... вариант для детей. И еще один вариант, тот, который у вас есть сейчас. Этот вариант подходит вам как одитору больше всего, потому что вы можете одитировать преклира по этому варианту книги, у вас будет возможность находиться рядом с преклиром, и вы сможете помогать преклиру двигаться вперед с помощью этого варианта книги. Либо вы можете на основе этой книги составить себе расписание одитинга и работать по ней с преклиром столько, сколько захотите... другими словами, вы не будете давать эту книгу преклиру; просто будете зачитывать ему то, что нужно, из книги. Но вы обнаружите, что это будет вас утомлять, и в конце концов вы все-таки дадите книгу преклиру.

Ну как бы там ни было, всем очень интересно, как вы будете использовать эту книгу. Мы надеемся, что преклиры будут получать эту книгу только из рук одиторов. Естественно, вы не можете помешать человеку купить эту книгу, если он ворвется к вам и захочет ее купить по каким-то причинам... я хочу сказать, вы не можете помешать ему это сделать. Но с его стороны это будет несколько глупо, ведь он может получить книгу из рук одитора, и эта книга предназначена для одитинга. И мы надеемся, что эту книгу можно будет продолжать передавать по соответствующим каналам, что квалифицированные одиторы будут контролировать этот процесс и что эта книга не уйдет куда-нибудь далеко за пределы нашей области деятельности. Безусловно, я... несомненно, где-нибудь в Нью-Йорке или в Лос-Анджелесе найдутся люди, которые напечатают копию этой книги под названием «Творческие креностаны» или что-то в этом роде, и эта копия будет выглядеть точно так же, как и это руководство; в прошлом они копировали все.

Хотя, мне бы хотелось, чтобы они скопировали самый последний вариант этой книги; они очень сильно навредили нам тем, что использовали эти старые техники примерно 1949 года или что-то около того. Вы когда-нибудь слышали о ком-то, кто застрял на траке времени в Дианетике? Человек застревает на траке времени в Дианетике по той причине, что у него есть «может быть» по поводу эффективности этой техники. Эти «может быть» имели место где-то в начале, когда человек только начал использовать эту технику, но они так и не были устранены после того, как человек убедился в ее действенности. Задумайтесь об этом на мгновение. Вот в чем дело. Это все равно что начать искать что-то, что потерял. Первое, что человек говорит: «Я потерял ключи». Потом он говорит: «Где же они?» Это замечательно... он что-то потерял, он говорит, что он это потерял, а потом идет это искать. Естественно, у него очень мало шансов найти это.

Моя маленькая дочка как-то раз сказала мне на это... она сказала: «Нужно просто вернуться как можно точнее в то место, где ты был, когда потерял ключи, а затем остановиться и вспомнить, что именно ты делал в тот момент, когда обнаружил, что ключи пропали, и ты их найдешь». И между прочим, это дает результат.

Естественно, человек возвращается, он возвращается в момент, предшествующий созданию постулата, и он решает свою проблему. Но обычно, первое, что человек делает, когда старается что-то найти... ведь на самом деле единственная причина, по которой человек теряет что-то, заключается в том, что он хочет избавиться от этой вещи. Все, что человеку нужно сделать, – это вспомнить, где эта вещь находится, а потом пойти и взять ее... автоматическая реакция... вместо того чтобы говорить: «Я ее потерял».

То же самое происходит с процессом. Человек говорит: «Что ж, может быть. Может быть, может быть, наверное, я надеюсь, но в последний раз это, конечно же, не сработало, так что я надеюсь, наверное, может быть». А затем человек применяет этот процесс при работе с кем-то другим и получает ошеломляющий успех или что-то происходит, и он говорит: «Ну надо же, все нормально». Но все время до этого момента он создавал постулат «может быть». Так что у человека накапливается достаточное количество таких «может быть», и спустя какое-то время у него появится большая неуверенность. И его непреклонность как одитора становится слабее. Но ведь именно благодаря своей непреклонности одиторы разрешают кейсы... это гораздо лучше действует, чем АРО.

"Вот оно! Все у вас будет хорошо."

"Да, но я (бурчание)..."

"Что? Я вас не расслышал."

"Ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля. Парень после этого что-то сказал и так далее, и я был в клинике Мейо и все такое..."

"Что вы сказали? Нет, нет, я хочу сказать, возьмите эту книгу. Поправляйтесь. Давайте, сделайте это прямо сейчас. Да, садитесь в кресло и принимайтесь за работу."

Вас удивят действия преклира. Он просто примется за работу, большинство преклиров поступят именно так. Это очевидное решение, которое и в голову не приходило некоторым одиторам. Поскольку, если вы сомневаетесь, вы расстаетесь с 50 (пятьюдесятью) процентами тех результатов, что благодаря вам мог бы получить преклир, и значительно увеличиваете время, необходимое для процессинга.

Так вот, всем нам очень интересно узнать, как можно использовать эту книгу, как вы будете ее использовать и как ее использовать лучше всего... это интересно всем нам. Я хочу попросить вас, чтобы вы как можно скорее сообщили мне об этом, связавшись с дианетическим центром... как только вы решите, что знаете, как эта книга работает... сообщите мне, что вы с ее помощью делаете или что вы не можете с ее помощью сделать, что-то вроде этого. Это необходимо по двум причинам: первая, чтобы я мог пересмотреть ее содержание, и вторая, чтобы пересмотреть способы использования книги.

Так вот, я уверен, что если все мы вместе пораскинем мозгами над этим и обменяемся опытом... приложим свой разум и опыт... мы сможем разработать три или четыре стандартных способа использования этой книги, так ведь? И тогда нам не придется осуществлять проекты каждый раз, когда нам захочется что-то изменить; все будет должным образом систематизировано. Однако, несомненно, что если все мы будем ждать, когда кто-то другой осуществит целый проект, то мы никогда не узнаем, что нам нужно. Так что каждый должен взять полную ответственность за это, как если бы он был единственным человеком, который должен все это выяснить, каждый из вас должен начать работу и выяснить, как лучше всего использовать эту книгу, какой способ самый лучший на ваш взгляд и что мешает использовать эту книгу. Здесь следует учитывать и экономические трудности. И мы соберем все это вместе... как только вы решите, что вы знаете, как только у вас появится какой-то опыт в этом деле.

Так вот, вам не нужно включать в отчет такие данные, как реакция преклира или его состояние бытия в то время, как он одитируется по этой книге, или что-то вроде этого. Вопрос лишь в том, можете ли вы с помощью этой книги помогать преклиру двигаться вперед или нет; мы знаем, что эти техники работают... вопрос в том, насколько напряженно нужно работать вам, чтобы заставить эти техники работать. Вот что нам необходимо знать.

Разве не было бы для каждого из вас демонстрацией мастерства и бесстрашия взять ответственность за то, чтобы выяснить все это, используя свое воображение и изобретательность? Мы здесь в Вичите будем работать над проектом и сообщать вам наши данные; могу ли я рассчитывать на то, что буду получать данные от вас?

Так вот, давайте доведем эту книгу до ума, чтобы при работе с ней у одитора возникало как можно меньше проблем, чтобы с ее помощью одитор мог справиться со своими финансовыми проблемами, и самое главное, чтобы с ее помощью можно было достигать различных целей Дианетики. Мы хотим, чтобы эта книга служила нам долго... мы хотим, чтобы эта книга сделала многое для многих людей. Так вот, давайте посмотрим, как этого лучше всего добиться.

Вы согласны с таким планом действий? Хорошо.

Женский голос: Рон, по поводу сделанного раньше предложения о том, чтобы вплетать идеи Дианетики в рассказы, публикуемые в журналах: когда вы поедете в Лос-Анджелес (и если вы туда поедете), вы могли бы проверить, как там обстоят дела с этими фильмами. Там вышла парочка фильмов, в которых содержалось много идей из Дианетики. Особенно в одном фильме с Гари Грантом, он называется «Люди будут говорить». Там не упоминается о Дианетике как таковой, но я не я буду, если этот парень не использовал подход, который очень сильно напоминает «Стандартную процедуру»...

И еще один фильм «Ведите себя хорошо»...

Мужской голос: В июле этого года в «Сэтэдэй ивнинг пост» напечатали рассказ под названием «Старые железнобокие», он полностью основан на шкале тонов.

Да.

Мужской голос: Да. Это было здорово.

Да?

Женский голос: Я думаю, всем вам будет приятно узнать, что вчера, когда Кит разгадывала кроссворд из сборника кроссвордов, ей попался такой вопрос:

«Новая наука Л. Рона Хаббарда».

Успех!

Я хочу получить последние сведения о том, что случилось с той группой людей, страдающих артритом, которых мы одитировали в начале декабря. Я не получал никаких известий.

Мужской голос: Все было и впрямь легко. Хорошие студенты решали всю проблему за девять-восемнадцать часов, остальные – за восемнадцать-тридцать шесть часов. Только те техники, которые мы тогда использовали.

Болезнь уходит.

Мужской голос: Точно.

Что ж, я хочу, чтобы в разных частях страны творились чудеса, поскольку они определенно потрясают людей. Безусловно, если б вам удалось довольно быстро сотворить достаточное количество чудес, осознайте, все медики бы вымерли. Осознайте это! Этот трюк можно проделать довольно быстро. Так что творите эти чудеса не в течение трех, четырех или пяти дней. Сотворите их за полдня.

Пойдите к моргу и постойте там. Когда вы увидите тело, которое не очень сильно пострадало, что ж, спросите: «Хорошо, чей жизненный континуум вы создаете?»... что-то вроде этого.

Так вот, сегодня в 8 часов вечера в отеле «Лассен» будет вечеринка, куда я всех вас с удовольствием приглашаю. Я надеюсь вас там увидеть, и мне будет очень жаль, если кому-то из вас нужно будет залезть в самолет, поезд, автобус или надеть ролики и уехать до того, как она начнется. Нам будет не хватать тех, кто уедет.

Я хочу поблагодарить вас от всего сердца за то, что вы так великодушно уделили мне внимание, за вашу внимательность, за ваши способности и вашу дружескую поддержку, которые вы демонстрировали на этой конференции.