Сегодня утром я собираюсь поговорить с вами о Кодексе одитора и об истоках «Стандартной процедуры».

Первое, что нам нужно рассмотреть в связи со «Стандартной процедурой», - это доступность. На самом деле это слово должно стоять в начале Таблицы «Стандартной процедуры». Там в начале говорится: «Для доступных кейсов».

Вот этот треугольник: аффинити, общение, реальность. Не имеет значения, как вы его обозначаете. Вы уже, вероятно, выяснили, что происходит, когда Кодекс одитора нарушается. Происходят очень плохие вещи.

«Стандартная процедура» для недоступного кейса ничем не отличается от «Стандартной процедуры» для доступного кейса, разве что первый из них находится чуть-чуть дальше от кейса-пианолы. Прилагаемое усилие то же самое, но путь, который требуется пройти, гораздо больше.

Вероятно, самым серьёзным нарушением Кодекса одитора будет обесценивание данных преклира.

Нам сейчас нет необходимости пускаться в пространные рассуждения о психотиках. Это было бы неуместно. Я постараюсь рассмотреть эту тему в данной серии лекций. Но я хочу обратить ваше внимание на то, что проблема недоступности - это не просто проблема работы с кейсом, который недоступен из-за своего безумия. Доступность индивидуума связана с его способностью общаться со своим окружением и со своим собственным прошлым. И когда мы рассматриваем доступность в таком свете, мы обнаруживаем, что слово «недоступный» имеет гораздо более глубокий смысл, поскольку есть много людей, которые, к примеру, способны каждый день выполнять работу и тем не менее являются недоступными кейсами. Скажем, тот, кто самым решительным образом настроен оставаться больным, кто не хочет с вами разговаривать, кто не желает, чтобы его лечили каким бы то ни было образом, - это недоступный кейс.

В Дианетике существует два преступления, за которые по закону людей следует вешать, потрошить и четвертовать; первое из них - нарушить пункт Кодекса одитора относительно обесценивания данных преклира. А второе, конечно, - не сократить каждую инграмму, с которой был установлен контакт, или бэйсик на этой цепи инграмм. Эти преступления против вашего преклира приравниваются к государственной измене.

Боюсь, в прошлом люди судили о том, насколько кто-то безумен, по той опасности, которую он, как можно было ожидать, представлял для общества, а не по его мотивам и побуждениям. Таким образом, общество совершало ошибку, ставя клеймо психотика на тех, кто были несговорчивыми, неуправляемыми и представляли опасность для себя или для общества. Почитайте правовые кодексы, и вы обнаружите, что в каждом из них ключевую роль играет этот фактор: представляет ли человек опасность для себя или для общества. Разумеется, это не всё, что необходимо принимать во внимание.

Причина, по которой Кодекс одитора является таким, какой он есть, не связана с приятным, порядочным поведением или воспитанностью. Она связана вот с чем: проводите вы преклиру процессинг или нет. На самом деле во власти одитора действовать прямо противоположно тому, что написано в Кодексе, и тем самым серьёзно расстроить душевное здоровье преклира. К тому же, раз вы можете расстроить его душевное здоровье, вы, вероятно, можете расстроить и его физическое здоровье - и это так. К этому нельзя относиться пренебрежительно. Обесценивание данных - весьма серьёзный проступок.

Рациональность, разумность человека имеет самое непосредственное отношение к делу, поскольку человек, который не способен заботиться о себе, о своей семье, о своей группе или о человечестве, не разумен. И человек, который своими действиями ставит под угрозу себя, будущее, группу или человечество, не должен... здесь не следует ограничиваться лишь теми, кто наносит кому-то удар или пытается есть бритвенные лезвия. К примеру, человек, который настолько нерационален, что убеждён, будто атомная бомба - гарантия нашей будущей безопасности, конечно же, безумен. Что такое безумие? Это просто нерациональность. Является ли такой человек угрозой для общества? Конечно, да.

Когда мы начинаем рассматривать Шкалу тонов и аффинити, общение и реальность, мы тут же видим, что обесценивание данных ведёт к смене полюсов реальности. Отсюда вы должны тут же увидеть динамическую природу аффинити, общения и реальности. Им свойственна динамика. Это векторы, а не просто статические линии, которые что-то показывают, и не просто неподвижный график. Они обладают силой той или иной величины. Вдоль этих линий-векторов течёт определённый поток, и прерывая этот поток, вы на самом деле можете вызвать смену его полюсов. Так вот, если бы мы знали больше о настоящей электромагнитно-гравитационной природе мысли - в противоположность энергии, - то мы смогли бы точно понять, полюса чего же там меняются. Но благодаря одному тому, что мы видим смену полюсов чего-то, мы приблизились к решению этой проблемы: что за эрги энергии содержатся в мысли как таковой. Мы видим, что существует поток.

Давайте, рассматривая психотика, обратим внимание на фактор времени. Не будем упускать из виду важные моменты, делая акцент на чём-то драматичном, поскольку нечто важное - это не всегда нечто драматичное. Внезапный удар, непосредственное резкое воздействие - это очень драматично.

Теперь рассмотрим аффинити. Когда полярность аффинити резко меняется... иначе говоря, сначала аффинити - это вектор потока, это сила, которая течёт в определённом направлении; внезапно этот поток разворачивается назад, его полярность меняется, и образуется капсула; то есть, какой-то внезапный импульс ведёт к тому, что энергия помещается на хранение. Между прочим, помещать энергию на хранение было бы невозможно, если бы не было места, в котором её можно было бы хранить. И кроме того... это довольно очевидно, но я имею в виду МЭСТ. Чтобы поток серьёзно нарушился, должно было произойти какое-то столкновение с МЭСТ или что-то должно было пойти не так между мыслью и МЭСТ.

Посмотрите на газетные заголовки: «СГОРЕЛ СКЛАД. ПЯТЬ МИЛЛИАРДОВ ДОЛЛАРОВ УЩЕРБА». Бабах! Вот это - новости. И рядом - крохотная заметочка, в которой говорится: «Сейчас в США 3 миллиона 750 тысяч несовершеннолетних преступников». Извините, но сдаётся мне, этот склад можно довольно быстро построить заново, а вот перевоспитание 3 миллионов 750 тысяч несовершеннолетних преступников - это грандиозная задача. И она имеет такое значение для выживания общества, что если бы только существовала рациональная пресса... я знаю, надеяться на такое - это слишком, но если бы она у нас была... при всём уважении к тем представителям прессы, которые присутствуют здесь. Я не зайду настолько далеко, чтобы утверждать, что пресса неразумна. Она просто чокнутая.

Таким образом, мы знаем вот что: должна существовать физическая боль, прежде чем смена полярности одного из таких потоков станет серьёзной угрозой здоровью человека.

Так вот, оценка данных совершенно неправильна. «3 миллиона 750 тысяч несовершеннолетних преступников» - вот такой величины, а «ПОЖАР, НАНЁСШИЙ УЩЕРБ В ПЯТЬ МИЛЛИАРДОВ ДОЛЛАРОВ» - вот такой величины, во всю ширину полосы и так далее. Вы обнаружите, что в этом пожаре на пять миллиардов долларов погибло три человека. А если говорить об этой заметке про 3 миллиона 750 тысяч несовершеннолетних преступников, то, вероятно, за этими строчками - сотни тысяч мёртвых людей. Вы понимаете? Вот какое значение внезапный удар имеет для новостей. Здесь вступает в действие фактор времени. Иными словами, если рассредоточить плохие новости на достаточно долгий период, то это уже не плохие новости. Ну как, это разумно? Если рассредоточить плохие новости на достаточно долгий период, то, какими бы плохими они ни были, это уже не плохие новости.

Понимаете, именно общение, наше с вами общение через МЭСТ - вот что важно. Если бы мы с вами могли просто общаться безо всяких звуковых волн, клеток и материи, то ничего такого не происходило бы.

Что ж, человек уходит от этих внезапных ударов, которые приводят к возникновению инграмм разрыва аффинити, реальности и общения. Понимаете, здесь играет роль фактор времени. Бум! Внезапный удар вызывает закапсулирование, быстрое закапсулирование; но если бы он был растянут по времени, если бы его можно было рассредоточить на период в несколько дней или недель... если бы его можно было рассредоточить на несколько дней, это уже не было бы так плохо. Другими словами, информация просто поступает маленькими порциями, не создавая никакого беспокойства (поскольку это рассеивание внимания и это плохо само по себе)... так что, если бы её можно было распределить на долгий период времени, удар не был бы таким сильным. Но на аналитическом уровне это не менее серьёзно. И на реактивном уровне это крайне серьёзно.

Хорошо. На примере аффинити мы видим это с лёгкостью. Мы видим, как один из этих потоков может быть внезапно прерван и как над областью старой физической боли может образоваться капсула. Это можно увидеть на примере заряда горя. Когда разряжаются заряды горя... на самом деле многие из них очень и очень сильны. Трудно сразу понять, глядя на эти инциденты, каким образом всего лишь передача одного данного о том, что человек испытал потерю, может заключить в капсулу так много энергии. Вы понимаете, здесь мы на самом деле уже сталкиваемся со взбудораженностью мысли. Иначе говоря, вот у нас вектор аффинити (поток силы, величина которого поддаётся измерению), потеря, внезапное изменение полярности силы - и создаётся капсула. Это достаточно легко понять.

Приводит ли это нас к выводу, что пресса главным образом заинтересована в новостях реактивного характера? И приводит ли это нас к выводу, что те, кто связан с каким-либо лечением, слишком заинтересованы в реактивной логике (если это можно назвать логикой)? Должно быть, в рассмотрении этой проблемы отсутствует разумная основа. Должно быть, рассмотрение этой проблемы само по себе осуществляется реактивно. Эти люди жили и живут за счёт огромного количества инграмм, присутствующих в обществе, и так далее. Так что пожар на пять миллиардов долларов попадает в заголовки на первых страницах.

Но, возможно, вы не додумали до конца, что же происходит с силовым вектором реальности. Вы понимаете, это та же самая проблема. Но только она имеет отношение к представлению человека о реальности. Реальность очень тесно связана с согласием. Например, я говорил с вами о материальном мире, материальной вселенной; на самом деле всё это сводится просто к ничто.

На самом деле новости о военных действиях стоят ближе по значимости к важным 4 новостям. Отсюда эта избитая поговорка о том, что если бы началась какая-нибудь хорошенькая война, газеты шли бы нарасхват.

Но мы согласились с тем, что мы воспринимаем именно то, что мы воспринимаем. И можно было бы задать множество вопросов о том, как мы что-то воспринимаем, записываем и вспоминаем... как именно всё это происходит, и что мы на самом деле воспринимаем, что мы на самом деле записываем и вспоминаем; у нас сейчас нет возможности ответить на все эти вопросы. На самом деле это было предметом философских дискуссий уж и не знаю как долго. Самым последним вклад в эту дискуссию внёс Бертран Рассел. Не так давно он написал толстый учёный том насчёт восприятий. Он внёс дополнительное замешательство в этот вопрос.

Вилли Хёрст как-то раз состряпал войну. Он отправил на Кубу фотографа, чтобы тот заснял, «как там идёт война», прежде чем американцы отправились туда. Фотограф прислал телеграмму: «Здесь нет никакой войны». И Хёрст ответил ему: «Ты присылай мне фотографии, а войну я тебе устрою!» И он так и сделал.

Декарт, к примеру, заварил эту кашу, хотя всё это обсуждалось ещё задолго до него. Иначе говоря, если в лесу раздался крик, а поблизости не оказалось никого, кто мог бы его услышать, был ли там звук? Амбар красный, но был бы он красным, если бы его никто не видел? Вы понимаете, вот так вы в этом и запутываетесь; возможно, амбар красный, кто знает? Я в это не верю, но восприятия... иначе говоря, звук, зрительное восприятие, осязание, кинестезия и так далее... мы воспринимаем различные части материальной вселенной через эти каналы восприятия.

Так вот, война действительно представляет собой огромную опасность для общества. Она представляет опасность для множества людей. Она продолжается долго, всё это чрезвычайно драматично, так что мы сосредотачиваем своё внимание на войне. Интересно, однако, что внимание заостряется на чём-то опасном настолько сильно, что человек становится похож на птичку, которую загипнотизировала змея.

И, разумеется, в парапсихологии вы обнаруживаете общение, которое не имеет ничего общего с восприятием материальной вселенной. Если посмотреть внимательно, вы смогли бы предсказать его существование. Не может быть, чтобы люди, которые действуют на основе, так сказать, одного и того же энергетического банка, не могли общаться иначе, кроме как через посредство материальной вселенной. Итак, похоже, существует какое-то такое общение. Кстати сказать, мне случалось убирать у людей инграммы, которые блокировали телепатию, и после этого их чувственные восприятия, похоже, улучшались. Я собирался поручить кому-нибудь заняться этим - гадать на картах, чтобы с достаточной степенью точности установить, что же именно там происходит. Похоже, почти у каждого есть некоторая способность к телепатии, но она, безусловно, перекрывается.

Реактивное внимание - это очень интересная штука. Когда внимание слишком сильно зафиксировано (точно так же, как данное, которое слишком сильно зафиксировано в уме)... когда внимание слишком сильно зафиксировано, человек не может быть рациональным в отношении того, на что он смотрит; он не может быть полностью рациональным в отношении этого... слишком сильная фиксация. Другими словами, оценивая то, на что он смотрит, он не соотносит это со всем остальным окружением. Понимаете, он просто смотрит на это.

Как бы то ни было, мы слегка отклонились от темы, но вот что собой представляет реальность. Реальность - это то, что мы с вами соглашаемся считать реальным. Мы согласились с тем, что что-то реально, так что это реально.

Вот что происходит во время войны. Все начинают смотреть на войну, их внимание фиксируется на войне, потому что это «хорошие» новости, это драматично, это действительно опасно и так далее. Внимание фиксируется на этом, оно фиксируется всё больше и больше, и в обществе развивается всё более и более сильный психоз по поводу этой войны.

Конечно, когда кто-то со стороны приходит и говорит: «Вы только посмотрите на двенадцать чёрных кошек, сидящих на этой сцене»... А вы смотрите и не видите никаких чёрных кошек, так что вы поворачиваетесь и смотрите на этого парня; и если он себе продолжает кричать насчёт этих чёрных кошек или поднимает сильный шум на эту тему, вы звоните в местную психушку и просите, чтобы его убрали. Он не согласился с вашей реальностью, а это - основной признак сумасшествия.

Так вот, на самом деле есть два реактивных момента, связанных с вниманием. И второй заключается в том, что слишком сильное рассеивание внимания - это очень плохо. На самом деле это страх перед неизвестным. Разум рыщет повсюду; он знает, что поблизости есть какая-то опасность, и пытается обнаружить её источник. Он не может, так сказать, закрепить эту опасность за чем-либо, так что он рыщет, отвлекается... не может зафиксироваться. И внезапно - просто из желания расслабиться - разум может ухватиться за что-то одно и затем устремить всё своё внимание на этот единственный предмет и зафиксировать его слишком сильно. Понимаете, оптимальный диапазон внимания невелик. Он достаточно широкий, чтобы охватить рассматриваемый предмет с обеих сторон, но не настолько большой, чтобы потерять из виду то, за чем наблюдаешь. Таким образом, мы видим, что присутствует огромное количество реактивного внимания.

Это не означает, что на сцене не было дюжины чёрных кошек; это означает, что вы не были согласны с их существованием. Необходимо включить сюда этот фактор, ведь, в конце концов, здесь мы имеем дело исключительно с восприятиями. Итак, дюжина чёрных кошек... Он говорит, что они есть, вы говорите, что нет: «Их здесь нет!»

Так вот, вы обнаружите, что именно в этом заключается основная проблема с инграммой. Инграмма либо полностью рассеивает внимание, либо полностью фиксирует его. Она работает по принципу «чёрное - белое». И в этом заключается основная проблема с новостями, которые публикуются в наше время. Те, кто этим занимаются, стремятся зафиксировать, закрепить внимание, поднимая шумиху и преподнося всё очень драматично, в то время как оценка ситуации указывает на то, что в той же самой газете, возможно, напечатаны и более важные вещи, чем то, что, как предполагается, должно зафиксировать внимание. К сожалению, считается, что так газеты лучше продаются, так что на наше общество изливается непрерывный поток этих новостей, которые вдобавок дополнительно раздувают, - пожары на пять миллиардов долларов, то, сё, пятое, десятое. Интересно.

Если бы завтра все решили, к примеру, что Маршалл Филд не владеет универмагом «Маршалл Филд и компания», то, я боюсь, он бы им и не владел. Он внезапно станет сумасшедшим. Все соглашаются с тем, что он не владеет этим универмагом. А он приходит и говорит: «Нет, я им владею» - но все уже согласились с тем, что это не так. Следовательно, он демонстрирует безумие, ведь «это не реально». «Этот парень, очевидно, не смотрит в лицо реальности».

Так вот, то, что лежит в основе этого, имеет отношение к длине временного промежутка. Пожар на пять миллиардов долларов - это очень интересно, это остро. А пожар... на пять... миллиардов... долларов - это, соответственно, не так интересно. Здесь присутствует короткий удар.

В связи с этим вот интересный момент: если реальность так тесно связана с согласием, как это мы все так единодушно соглашаемся с реальностью? Ну, возможно, эволюция - не самая точная в мире теория, однако фактор естественного отбора, несомненно, присутствует. И не так давно я задумался: не исключено, что человечество путём естественного отбора удалило из своей среды людей, которые не соглашались с тем, что для нас реально. Вы понимаете, у человека в психбольнице не очень много шансов на воспроизведение себе подобных. Понимаете, кто-то приходит и говорит: «Двенадцать чёрных кошек», а вы говорите: «Никаких двенадцати чёрных кошек», и дверь перед ним открыта! Если он будет и дальше настаивать на таких вещах... не соглашаться с вашей реальностью.

То, что я говорю сейчас о газетах, - это, в общем-то, шутки. Американская пресса... Я сам довольно неплохо умею писать для газет, но почему-то недавно кто-то вдруг взял и начал пропесочивать меня в прессе. Никто не потрудился встретиться со мной. Они просто взяли с места в карьер на своих велосипедах и стали писать что-то и отдавать главному редактору, и они пишут нечто очень впечатляющее. К примеру, они раздули историю о большой ссоре между Дианетикой и медициной. Никакой ссоры нет. А они пытаются вытащить это на всеобщее обозрение. Они пытаются сделать так, чтобы текла кровь, - ух! А никакой крови нет. Так что они делают всевозможные вещи. Я просто пытаюсь показать вам, каково на самом деле состояние психотика. Я не говорю о прессе.

Итак, похоже, естественный отбор привёл к тому, что все мы довольно единодушно соглашаемся с тем, что представляет собой реальность. Давайте, к примеру, рассмотрим низший уровень согласия. Кто-то вбегает сюда и говорит: «Вы знаете, что коммунисты должны править миром, а демократия - это разлагающийся империализм, и вам прямо сейчас нужно другое правительство». Я боюсь, что немногие из вас согласятся с ним. Итак, мы тут же видим, что он не соглашается с нашей реальностью. Следовательно, мы исключаем его из общения с нами. Кроме того, мы не чувствуем к нему особого аффинити. Вы видите, как одно следует из другого?

Таким образом, диапазон внимания... если человек внезапно становится опасным, вы тут же говорите... или вдруг ни с того ни с сего становится абсолютно нерациональным, вы говорите: «О, да, очевидно, это психотик». Но если этот человек просто всё время нерационален и ни одно его действие не приводит к кровопролитию (по-видимому), вы говорите: «Ну, он не особенно нерационален. Он никак не может быть психотиком». Однако на самом деле его следует отнести к этой категории.

Но давайте рассмотрим реальность саму по себе, и мы увидим, что это силовой поток. Вот этот силовой поток, и в тот момент, когда человек совершенно безоружен, кто-то внезапно заявляет, что в этом потоке присутствует какая-то ошибка, и полярность силового потока реальности меняется на обратную... в точности тот же механизм, что и при горе.

Общество, группа, семья, будущее - всему этому сильнее всего угрожает то, что продолжается без каких-то изменений или всплесков, а не то, что бьёт людей по физиономии... такие вещи очевидны. Сильнее всего угроза от тех вещей, которые просто продолжаются и продолжаются и которые полностью психотичны.

Это обесценивание реальности. Обесценивание означает: твоя реальность не соответствует нашей. И поверьте мне, это невыживательно.

Знаете, мне доводилось разговаривать с людьми, которые в отношении определённых предметов были самыми что ни на есть разумными (в кавычках), но в действительности они были абсолютно помешанными. Пойдите в психбольницу, и там вы всегда найдёте кого-то, кто рассуждает более здраво... он рассуждает просто-таки абсолютно здраво. Послушаешь его... одна беда: послушав его немного, вы просто не можете увязать концы с концами в том, что он говорит. Это просто бессмыслица от начала до конца. Но это было здраво, ведь он «такой рациональный».

Если реальность человека продолжает соответствовать реальности тех, кто окружает его... она может даже не полностью соответствовать... если она продолжает соответствовать, то он в состоянии довольно хорошо ладить со своей группой. Но если внезапно обнаруживается, что его собственная реальность ошибочна, и если его реальность ставят под сомнение в тот момент, когда он относительно безоружен... или если у него возникает новая для группы реальность, и он держится за эту реальность ещё довольно неуверенно, но он очень сильно на неё полагается, а кто-то её обесценивает - бац! - образуется капсула значительных размеров. Она очень велика. Это разновидность заряда горя, но только на силовом векторе реальности. Итак, отсюда вы должны увидеть, как важна для нас реальность и как отчаянно мы за неё держимся.

Требования, которые мы предъявляем к рациональности человеческих существ, очень низки... очень низки. Мы очень терпимы в том, что касается рациональности, которой мы ожидаем от людей. В результате огромное количество психотиков с недоступными кейсами ходят незамеченными прямо рядом с нами.

К примеру, консервативный человек делает не что иное, как держится за что-то вроде реактивной реальности. Он не хочет её менять. Он, возможно, всю свою жизнь старался выстроить для себя реальность, наконец она у него есть, а кто-то приходит и заявляет: «Это не реально!» Он вынужден либо бороться - и мы опускаемся прямо по Шкале тонов эмоции - или же он падает в апатию, говоря: «Моя реальность нереальна, я признаюсь». Насколько неправым вы можете стать?

Это продолжается, пока вы, как одитор, не начнёте разговаривать с дедушкой. Дедуля постоянно хворает, у него всегда была сильная ипохондрия и так далее, и... между прочим, в семье именно он большую часть времени заботится о ребёнке. И вот перед вами этот старик. Вы думаете: «У него сильные головные боли, у него эта хворь и так далее. Посмотрим, нельзя ли что-то сделать для него». И вы спрашиваете: «Ты хотел бы чувствовать себя лучше?»

Итак, обесценивание чьей-то реальности - это очень серьёзная вещь, если только это не делается на благо реальности группы. И в этом случае её следует обесценивать на самом деле весьма искусно. Ведь чью-то реальность можно обесценить настолько категорически, настолько внезапно и настолько полно, что это убьёт человека. Самым нижним уровнем является смерть.

«Да, да, мне нужно принимать “Танлак”, принимать “Танлак”, от него я чувствую себя лучше. Это... о, вот это штука что надо». А этот «Танлак» на 85 процентов состоит из алкоголя.

Теперь мы рассмотрим реальность группы, большой группы - которая тем не менее мала по сравнению с ещё большей группой. Мы возьмём и обесценим реальность этой небольшой группы. С помощью большой группы мы заставим маленькую группу признать, что те вещи, которые там уже давно считались реальными, на самом деле были нереальными. Эта маленькая группа умрёт. Вот так можно, к примеру, уничтожить меньшинство в любом правительстве. Просто обесценить реальность, а потом ещё доказать, что она несостоятельна. Иначе говоря, добавить реальность к своему обесцениванию, чтобы обесценивание стало реальностью. И оно становится реальностью для большего числа людей, чем число членов маленькой группы, так что ей конец.

Вы говорите: «Нет, я имею в виду... давай... мы действительно могли бы что-то сделать с этим. Ты же... ты же видишь, что это дало Бетси Энн, ты видишь, что это дало дяде Джо, и ещё тем-то и тем-то». Свидетельства повсюду, понимаете? Нет, он упрётся: «Танлак», и всё тут. Вы пытаетесь добиться, чтобы он сделал что-то с этим, - м-м.

Кстати сказать, мы имеем дело с данными, которые могли бы быть очень и очень опасными в руках агента-провокатора или пропагандиста. Вот так их дела и делаются. Таким людям удавалось добиться успеха тогда, когда они нечаянно наталкивались именно на этот способ действий. Но здесь играет роль также фактор времени: скорость, с которой это делается.

Посмотрите на шаблон действий этого человека. Интереснейшая штука. Суть не в том, что он сопротивляется любому процессингу. Для вас это не критерий. Это замечательный критерий, но вы не должны его использовать: это непозволительно. Посмотрите, какие требования предъявляет к нему его окружение и отвечает ли он требованиям своего окружения. Вот в этом и заключается основа ваших рассуждений. Его окружение требует от него определённых вещей. Делает ли он их? Он сам требует определённых вещей от своего окружения. Добивается ли он этого? На самом деле в этом и заключается основа ваших рассуждений. Это охватывает решительно всё, включая динамики, компетентность и всё остальное... данное взаимодействие.

Так вот, в горе, если бы сообщение о потере можно было передавать медленно, капсула бы не образовывалась столь внезапно или столь резко. Во всяком случае, в теории. Я имею в виду, вы могли бы повозиться с этим и либо доказать это, либо опровергнуть путём экспериментов. Однако предполагается, что это именно так. Оглядываясь на некоторые данные, которые были получены в прошлом, я полагаю, что это так. В том, что касается реальности, это именно так. Конечно, внезапность и сила зависят от категоричности. Любое исключительно категоричное утверждение, вероятно, будет очень внезапным. И там образуется капсула, образуется очень быстро. И если вам удастся создать капсулу достаточно быстро, приложив достаточную силу, то человек или группа просто умрут, вот и всё. Вы слышали о том, что люди умирают от разрыва сердца. Вероятно, люди могут умереть от разрыва реальности.

Суть не в том, удовлетворяет ли этот человек какому-то одному критерию. На самом деле вы могли бы заговорить с ним практически о чём угодно, и вы получили бы примерно один и тот же ответ. (К слову сказать, я когда-то знал одну леди, у которой был открытый подход... всегда открытый для сомнений.) И этот малый очень скептичен и нерешителен, но он заявляет, что он подходит ко всему этому разумно, - и так далее. Вы говорите с ним о том, что, дескать, неплохо бы ему переехать в дом на другом конце вон того садового участка - тогда всё это досталось бы ему. Вы беседуете с ним об этом, и его рассуждения очень разумны, но почему-то этот план просто не осуществляется. С точки зрения этого человека, это в самом деле желательно, так было бы гораздо лучше, но он просто не переезжает туда. Это никогда не реализуется, и вы не можете взять в толк, почему это не реализуется. Это всё равно что пытаться набрать горсть воды.

Вы знаете, когда прежние друзья становятся врагами, одна из основных вещей, которые с ними происходят, состоит в том, что разрывается линия реальности (а вовсе не, к примеру, линия аффинити). Между ними существовало полное согласие насчёт того, сего, пятого и десятого, и вдруг... какими словами мы описываем ссору между друзьями? Мы говорим, что между ними возникло несогласие. Их линия реальности оборвалась.

Социальная работница приходит, стучится в дверь, и вот перед ней этот малый, изрядно заросший щетиной, и она хочет знать, почему он не ходит на работу и не содержит свою семью. Вот он, здоровый, сильный мужчина. И у него есть самые веские доводы, какие вам только доводилось слышать. Восхитительные доводы. Очевидно, он очень рационален. Но работа есть. Есть работа, которой люди обычно хотят заниматься. Он голодает, его дети больны и грязны, его жена в плохом состоянии, и он должен был бы сделать что-то по этому поводу. Нет, у него есть масса доводов. И этот малый сходит за душевно здорового. Только это не так. Он - один из этих... на самом деле это недоступный кейс. Мы просто опустим это слово - «психотик» (давая вам понять, что оно означает внезапный удар). Мы сейчас говорим о недоступном кейсе.

Похожий силовой вектор существует и у общения. Внезапность, с которой перекрывается линия общения, и контрсила, которая вызывает это перекрытие, создают капсулу на этой линии общения. Кстати, вы это видели; возможно, вы не видели, как это происходило, но вы видели результат. Заика-невротик испытал перекрытие общения, вызванное силой удара. Если вы не считаете это серьёзным, попробуйте понаблюдать за тем, как эти бедняги пытаются разговаривать после такого. Внезапного и резкого.

Этот кейс недоступен для социального работника. Этот кейс, вероятно, будет недоступен для вас. Этот кейс недоступен и для врача. Этот кейс просто совершенно недоступен для всех и каждого, за исключением, возможно, бармена, если тот его угощает, или кого-то в этом роде.

Итак, можно предсказать возможность одновременной смены полярности силовой линии общения, смены полярности силовой линии аффинити и смены полярности силовой линии реальности - и если бы это произошло, это убило бы человека. Раз-два. Я имею в виду, это крайность... вот до чего это доходит, если посмотреть. И я думаю, что на самом деле такое происходило не один раз. Вы слышали о том, как люди умирали от разрыва сердца. Ну, я не знаю, в каком состоянии находился в момент смерти их лёгочный аппарат, но мне известны некоторые совершенно удивительные примеры. И я думаю, что если бы вы посмотрели внимательно, вы бы обнаружили, что как минимум две из этих силовых линий были вынуждены внезапно поменять полярность.

Здесь мы наблюдаем постоянный, беспрерывный разрыв общения между индивидуумом и его окружением и между окружением и индивидуумом. Мы наблюдаем разорванную коммуникационную линию. Каждый раз, когда вы имеете дело с подобным типом, вы наблюдаете также и разорванную линию аффинити, и кроме того, вы обнаружите, что здесь присутствует разорванная линия реальности. Этот человек вообще не смотрит в лицо реальности. Он вообще не действует рука об руку со своими собратьями. Он просто что-то делает, так что создаётся видимость этого.

Итак, вы можете увидеть, что когда мы говорим о Кодексе одитора, мы не играем кучкой слов на странице. Это вопрос жизни и смерти. Насколько неправым вы можете стать? Мёртвым!

И вот критерий, на основе которого можно судить о таком человеке (и когда вы начнёте работать с такими людьми, вы будете всё больше и больше ценить этот критерий по достоинству): может ли он, к примеру... что ж, если он может общаться на какую-то тему ясно, чётко, понятно и так далее, это удовлетворительно... это всего лишь удовлетворительно. Но давайте посмотрим, сколько есть тем, на которые он может общаться, и выясним, действительно ли он общается на эти темы, или он просто болтает? Говорит ли он действительно что-то здравое или он республиканец? [Смех.] Смотрит он на реальность своего окружения или нет? Вот каков критерий доступности.

Так вот, у мысли есть интересная особенность: она имеет дело с МЭСТ, но она не очень хорошо контролирует его. Мы на самом деле не слишком хорошо контролируем материальную вселенную: пространство, время, силы стихий. Они оказывают очень сильное и негативное воздействие на те вещи, которые мысли удаётся собрать из частей материальной вселенной. Мысль стремится к тому, чтобы быть правой. Конечно же, быть правой и выживать бесконечно, - вы можете считать эти понятия синонимичными. Быть бесконечно правой означает выживать бесконечно. Рассматривая это, мы тут же видим, что мысль добивается того, чтобы продолжать быть правой.

Так что же мы подразумеваем под доступностью? Вот что: течёт ли поток более-менее непрерывно по силовым линиям между индивидуумом и его окружением и между окружением и индивидуумом? Вот мерило доступности. Способен ли он на тёплые чувства? Может ли он общаться с различными вещами и могут ли различные вещи общаться с ним? Видит ли он реальность в различных ситуациях? Может ли он сам создавать реальность? Между прочим, одна из важнейших функций человека - создание реальностей.

Основной расчёт аналитического ума - «быть правым». И вы можете услышать, как одни люди говорят другим: «Вы должны признать, что вы были не правы». О, нет. Только посмотрите на чью-нибудь кривую душевного здоровья, когда он начинает признавать свою неправоту.

Маленькие дети всегда занимаются этим и обычно получают шлепки и затрещины якобы за враньё. У них так мало понимания того, что такое реальность, что они считают совершенно допустимым постоянно создавать реальности.

Он начинает признавать свою неправоту. Он признаёт, что он не прав в этом, он не прав в том, он не прав насчёт этого, он не прав насчёт того, он... это не драматизация «я не прав, я не прав, я не прав»... Это происходит не на аналитическом уровне, но просто этому человеку постоянно, неизменно доказывают, что он не прав. Само по себе это ещё не так плохо, но потом он начинает признавать свою неправоту. Иначе говоря, его расчёты срываются. У него происходит срыв: «Я придумал всё это, а оно всё неверно».

Хотел бы я, чтобы у меня осталась частица такого воображения. Ого! Бог ты мой, вы, несомненно, можете писать художественные произведения, когда у вас есть данные. Беда лишь в том, что чем больше у вас данных, тем меньше вы пишете.

На самом деле ничего такого не могло бы произойти в отсутствие значительной взбудораженное™ между мыслью и материальной вселенной - иначе говоря, ряд инграмм физической боли делают возможной такую вот нисходящую кривую. Когда инграмм физической боли нет, то такая кривая едва ли возникнет, а даже возникнув, прекратится за несколько минут. Но мысль, в которой запечатлелась инграмма, обретает убеждённость в том, что она не хозяйка над материальной вселенной - ведь эта вселенная так часто причиняла ей боль, и мысль накопила так много боли, неопределённости и взбудораженности. И вы можете укрепить эту убеждённость, к примеру, заставив человека признать, что он всегда не прав, и, конечно же, это приведёт к неприятностям. И это очень серьёзные неприятности, потому что в ту секунду, когда он начинает говорить «Я не прав», что он тем самым говорит? Он говорит: «Я мёртв». Это одно и то же. Насколько неправым вы можете стать? Мёртвым. И он начинает говорить: «Хорошо, я это знаю, я... я это понял, мне это доказали, я... я не прав».

Так вот, это критерии, которыми вы пользуетесь. И можно сказать, я прямо сейчас дал вам критерий интеллекта и мерило рациональности, которые вы можете использовать без помощи карандаша и бумаги или чего-то подобного. Если вы это понимаете, вы можете немного поговорить с человеком и достаточно точно определить его доступность, вообще не прибегая к дианетическому одитингу.

Посмотрите, вот дети в школе, эти бедолаги. Они вручают учителю то и сё, а учитель всё время говорит: «Ну, ты не прав, и у тебя ошибка вот здесь, и вот это неправильно, и вот то неправильно. Мне приходится тебя поправлять. Тебе нужно научиться принимать критику» - и так далее, ля-ля, ля-ля, ля-ля, ля. Я не знаю, как детям удаётся сохранить пять единиц КИ после такого обучения в большинстве школ. Ведь они «не правы» по предметам, которым их как следует не научили. Если ребёнок не прав по школьному предмету, то ошибка таится в школьной программе. Коварная штука под названием «экзамены», вероятно, разрушила больше стремлений и способностей, чем Чингисхан с его пирамидами из черепов. Так вот, здесь мы сталкиваемся с обесцениванием реальности, вы понимаете? Мы возвращаемся к тому же самому: обесценивание реальности, обесценивание аффинити, обесценивание общения.

Когда вы начинаете проводить ему дианетический одитинг, вы измеряете его доступность более тщательно, поскольку теперь вы проверяете его способность общаться со своим прошлым, его аффинити к себе, его чувство реальности в отношении собственного прошлого, и вы измеряете всё это непосредственно. И таким образом вы больше узнаёте о его доступности. Одно лишь то, что человек согласился лечь на кушетку, закрыть глаза и отправиться назад по траку, ещё не говорит о том, что он доступен. Человек может находиться далеко за пределами собственного вэйланса... полностью. Он может на самом деле не быть в контакте ни с чем из своего прошлого, он может быть в контакте с прошлым, которого никогда не было, - возможно всё, что угодно. Но вам повезло, если вы по крайней мере можете уложить его на кушетку и отправить назад по траку, поскольку вы можете сделать что-то с этим. Кейсы, по поводу которых вы беспокоитесь, - это те кейсы, которые не станут ложиться и отправляться назад по траку. Так что оптимальный критерий доступности, в общем-то, сводится к этому. И он становится несколько менее оптимальным, когда мы задумываемся: будет ли этот человек отвечать на вопросы?

Человеческий разум создан быть правым. Одна из основных трудностей аналитического ума состоит в том, что после того как он накопит какое-то количество инграмм и они рестимулируются, он пытается продолжать быть правым, хотя он знает, что в компьютер уже вкралась ошибка.

Сейчас это может показаться вам смехотворным достижением, но будет ли он отвечать на вопросы? Неважно, рациональны его ответы или нет, будет ли он вообще отвечать? Возможно, вы думаете, что это нечто смехотворное, но я могу себе представить, как кто-нибудь из вас пройдёт по палатам психбольницы и где-нибудь в районе пятнадцатой или двадцатой палаты скажет: «С этим парнем всё в порядке: он может отвечать на вопросы!» - и почувствует огромное облегчение от того, что обнаружил кого-то, кто почти что душевно здоров по сравнению со своим окружением.

Человек ведёт машину по улице, но внезапно он выруливает на тротуар и врезается в фонарный столб. Вероятно, у него была инграмма со словами: «Ты просто себя гробишь». «Мне надо в лепешку расшибиться, чтобы ты мне поверила» - или что-то такое. В общем, такие штуки, которые создают склонность к несчастным случаям. И одна из них включилась. Вы спрашиваете этого парня, почему он врезался в столб, и он рассказывает: «Ну, солнце светило мне прямо в глаза вот отсюда, а кроме того, на углу стоял прохожий, и он чуть было не сошёл...»

Так будет ли ваш преклир отвечать на вопросы? Если вы можете добиться, чтобы он отвечал на вопросы, вы можете начать возвращать единицы внимания. Вы можете привлечь к себе его внимание, а как только это произойдёт, вы сможете немного повысить его аффинити к вам, и вы делаете это, добиваясь, чтобы он согласился с вами.

А другой человек приходит и говорит: «Никакого прохожего там не было, а солнце было вот с той стороны».

Вы должны понимать это, проводя процессинг: вам нужно добиться, чтобы этот человек согласился с вами. Ей-богу, если бы вы могли просто заставить его согласиться с тем, что сейчас день, - даже не с тем, что это хороший или плохой день, а просто день, - и он ответил бы «да», вы бы уже повысили его реальность, его общение и его аффинити - прямо тут же. Так что вы добиваетесь, чтобы он согласился с вами, и вы соглашаетесь с ним.

И он говорит: «Уууу!» Ведь на самом деле он просто высказал оправдание поступку, для совершения которого у него не было никаких разумных оснований. Это происшествие было необъяснимым. Аналитический ум внезапно обнаруживает, что он пришёл в действие, машина едет, происходит несчастный случай, и он решает: «Должно быть, у этого была причина». Он не может быстро её найти, так что он её создаёт. Он говорит: «Вот так вот - и я по-прежнему прав». А потом, как я сказал, кто-то приходит и обесценивает эту причину. И если вы хотите увидеть, как у человека ум зайдёт за разум, просто обесценьте его оправдание, потому что оно и так уже настолько слабо, что не выдерживает абсолютно никакой критики. Человек может создать для себя превосходнейшую систему оправданий.

И иногда в прошлом некоторые блестящие психиатры, очень смелые, склонные к новаторским методам, достигали суперсогласия с психотиками, копируя их. Психотик берёт стул и разбивает его о стену. И психиатр берёт стул и разбивает его о стену. Что такое согласие, как не подражание? И поэтому у психотика тут же возникает аффинити к психиатру. После чего они могут разговаривать. Понимаете? Психиатр просто поднял уровень согласия, что немедленно привело к подъёму уровня общения и к подъёму уровня аффинити.

Мне приходилось читать кое-какие просто изумительные и поразительные оправдания. О, боже! Всевозможные оправдания. Есть целые философии, которые представляют собой просто оправдание автора. Самые удивительные связи. Я думаю, у Ницше было что-то подобное.

Поэтому, когда вы разговариваете с недоступным человеком - относительно недоступным... вы говорите ему что-то... если вы можете привлечь его внимание достаточно надолго, чтобы он согласился с вами, найдите в вашей беседе какие-то моменты, с которыми он может согласиться, и подчеркните эти моменты, а затем согласитесь с ними, даже если они кажутся вам чуточку нерациональными. Иными словами, спровоцируйте согласие. И вся пирамида из треугольников начнёт расти вверх. Это один из лучших способов начать, если вы вообще можете начать таким образом работу с кем-то.

Оправдания, оправдания, новые оправдания... весь мир просто кишит оправданиями. Сходите как-нибудь в полицейский суд. Сходите в мировой суд, в Верховный суд, и послушайте, как адвокаты объясняют судье, почему же их клиент сделал то-то, и как сам этот клиент встаёт и объясняет, почему он сделал то-то, и почему то-то было сделано такой-то корпорацией и так далее. Они по крайней мере вышли на уровень честной нечестности. Они знают, что они врут. Но аналитический ум не знает этого, когда он начинает оправдываться.

Так вот, вы можете провести с этим несколько экспериментов. Это иногда стоит сделать, особенно с психотиками, то есть с чрезвычайно недоступными кейсами - реальность на нуле и всё остальное на нуле, насколько вы можете судить. Это интересно. Если бы вы каждый день, скажем, в десять часов заходили к психотику в палату, обитую матрацами, и делали то же, что и он, буквально какое-то мгновение... просто совершали бы то же движение, что и он, и выходили из палаты, если бы вы просто делали это в течение какого-то времени, я думаю, вы в конце концов добились бы того, что, когда вы говорите что-то, что говорит он, вы могли бы вставить что-то, с чем он мог бы согласиться. Если он требует чего-то от вас, вы соглашаетесь с этим и сами выдвигаете ему свои требования и так далее. Если бы вы продолжали в таком духе, вы в конце концов вступили бы в общение с этим человеком, и он, вероятно, сел бы на край своей койки, и между вами завязалась бы продолжительная беседа. Он может больше ни с кем не разговаривать, поскольку вы сделали лишь одного человека реальным для него, однако вы будете постоянно повышать этот уровень. Если вы можете сделать одного человека реальным для него, значит, вы сможете сделать и других людей реальными для него. И наконец... то, что вы в действительности пытаетесь сделать, - это извлечь его оттуда в мир, где всё реально.

И как я сказал, оправдания очень слабы. Понимаете, если бы этот человек был действительно прав, обозримо прав, то есть множество людей могли бы согласиться с тем, что он прав (это одно и то же), то он бы выглядел довольно спокойным, он бы спокойно относился к своему поступку.

Вы можете взять любую точку треугольника и поднять её хотя бы на волосок - и вы поднимете все остальные точки. И так вы добьётесь доступности.

Однако если он использует оправдание, его силовой поток реальности уже и без того настолько рассеян, что по нему можно довольно легко и быстро нанести удар, скрутить его и закапсулировать. Так что вы можете создать у человека инграмму ещё одного вида.

Проблема недоступности - это не более и не менее как проблема, вызванная тем, что человек реактивно находится низко на Шкале тонов. Вот и вся проблема. Поэтому то, что вам нужно, - это поднимать различные моменты, связанные с этой проблемой, отыскивать точки согласия с этим человеком.

И на самом деле есть три новых вида инграмм. Есть инграмма физической боли; по сути, это всё, что представляет собой инграмма, но есть ещё три вида инграмм, которые могут оказать на неё воздействие. Один из них можно назвать «инграмма болезненных эмоций», второй - «инграмма закапсулированного общения», и третий - «инграмма обесцененной реальности».

Теперь вы видите, как эта проблема вписывается в общую картину. И из того, о чём я говорил вам в последние пару дней, начинает вырисовываться что-то весьма полезное. Момент номер один, связанный со «Стандартной процедурой»: каким образом вы повышаете доступность и насколько доступным должен быть человек, чтобы можно было проходить с ним инграммы? И уделите действительно пристальное внимание вот чему: вы должны понимать, насколько недоступны кейсы на самом деле. Понимаете, если вы добились, чтобы человек ответил на вопрос, - это достижение. Если он может ответить на вопрос и вспомнить что-то о своём прошлом - ого, это весьма большой шаг вперёд. Если вы можете добиться, чтобы он, закрыв глаза, вступил в контакт с каким-то моментом удовольствия или вообще хоть с чем-то, это большое достижение. А если вы можете добиться, чтобы он прошёл вниз по траку и вступил в контакт со своим прошлым, - о, это большое достижение. Но не думайте, что этот человек доступен, пока он не сможет проходить инграмму со всеми двадцатью шестью восприятиями, находясь при этом в собственном вэйлансе. Вот тогда он доступен. Таких людей чертовски мало.

Так вот, инграммы всех этих трёх видов могут быть такими сильными и мощными, что человек практически свалится с ног. Вы когда-нибудь видели, как люди падают, сражённые горем? Вам случалось взять какого-нибудь преклира, положить его на кушетку, стереть у него заряд горя - и обнаружить, что он выглядит лет на десять моложе? Вы видите, что может произойти из-за горя. Так вот, в жизни людей вы обнаружите инграммы и двух других видов, о существовании которых мы реально не подозревали. Мы с ними сталкивались всё время; но мы не подозревали, какой силой они обладают и как их нужно очищать, чтобы добиться прогресса в кейсе.

И это проблема, с которой мы сейчас сталкиваемся, - проблема нормального человека. Знаете, «нормального». [Смех.] Да.

Как, во имя здравого смысла, вы можете включить соник, если в кейсе есть инграмма, связанная с общением? Так же, как если бы в кейсе была инграмма горя. Вы находите инграмму общения и отключаете её.

Так вот, в начале описания «Стандартной процедуры» говорится: «Для доступных кейсов». На самом деле в то время, когда это было написано, я не задумывался о каком-либо пороговом уровне. Я, кстати, так и не написал там об этом. Я не задумывался о каком-либо пороговом уровне. Каков порог доступности? Так вот, порог доступности именно такой, как я вам только что сказал. Вы могли бы сказать, что вот этот человек доступен для прохождения инграмм. Доступен для прохождения инграмм, но когда он может проходить их со всеми двадцатью шестью восприятиями, находясь в своём собственном вэйлансе, - дела у него идут просто замечательно. Конечно, он не смог бы проходить их с двадцатью шестью восприятиями, находясь вне вэйланса. Поэтому, когда он может проходить инграммы таким образом, это значит, что он доступен для прохождения инграмм. До того, как он станет способен на это, он доступен для устранения разрывов общения, аффинити и реальности. До этого он доступен для того, чтобы с ним беседовать. До этого он доступен для того, чтобы на него смотреть. Вам не сразу пришло бы в голову, что это имеет какое-то отношение к доступности, не так ли? Ужасно трудно одитировать кого-то, кто бежит так быстро, что его не поймаешь. Так что, говоря о доступности, мы говорим о её различных степенях. Но позвольте мне сказать вам, какова последняя степень. Это кейс-пианола... кейс, который, так сказать, играет сам по себе. Вот что значит «кейс-пианола»: способен проходить инграммы со всеми двадцатью шестью восприятиями.

Только мы говорим сейчас не об инграмме физической боли. Мы говорим сейчас об инграмме общения, вызванной сменой полярности вектора общения. Она так же важна, как инграмма горя. Она сидит на настоящей физической боли, но обладает собственным вектором.

И вот вы продолжаете подлатывать кейс, восстанавливать его и убирать из кейса контуры до тех пор, пока он не сможет делать это; и затем вы проходите инграммы, если у вас нет возможности действительно убирать заряд из кейса. Опять-таки, вы в действительности имеете дело с проблемой доступности для прохождения инграмм. Однако иногда может случиться так, что вам придётся проходить инграммы с человеком вне вэйланса, поскольку они у него довольно сильно нагромождены и так далее. Но это не очень хорошо. Вы можете снять напряжение. Вы можете вернуть немного единиц внимания и так далее, но вы не приведёте в порядок этот кейс. Когда вы начнёте, к примеру, убирать контуры из кейса, вы очень часто будете проходить инграммы с сильным линейным зарядом... очень интенсивным, причём преклир будет вне вэйланса. Вы будете снимать заряд со всего этого. Вы попытаетесь вернуть преклира в собственный вэйланс. Попробуйте вернуть его назад по траку в самый ранний момент, когда появились эти контуры. Попробуйте проделать всё это. Не думайте, что вы в самом деле стираете инграммы из кейса в той степени, в которой вы должны это делать. Вы не начинаете стирать инграммы из кейса, когда с ним это происходит... это только начало.

Предположим, что физическая боль находится в пренатальной области... это инграмма физической боли... если вы подниметесь выше по траку, вы можете обнаружить где-то в возрасте четырёх-пяти лет инграмму общения, в которой нет физической боли, но которая представляет собой коммуникационную линию с изменившейся полярностью.

К примеру, если кто-то отправляет преклира в бэйсик-район и начинает обычным порядком стирать инграммы, а этот преклир постоянно и неизменно находится вне вэйланса, у него очень плохое чувство реальности, очень низкое аффинити, и он проходит эти инграммы более или менее... у него появляется какое-то смутное ощущение, что вроде бы что-то происходит, но он не вполне уверен, и так далее. И одитор, который будет продолжать одитировать кейс в таком духе, немного спустя окажется совершенно озадачен... он будет совершенно сбит с толку, потому что обнаружит, что чёртовы инграммы появляются снова. Они, конечно, никуда и не девались. Он обнаружит, что вэйлансы этого человека полностью перепутались. Он начнёт получать бессознательность. Между прочим, после того как человека поодитируют так достаточно долго, бессознательность начнёт выходить на каждом моменте прошлого. То есть вы отправляете его во вчера, когда он полностью бодрствовал, проводите его через какой-то момент вчера - и начинает выходить бессознательность. Почему? Потому что вы рестимулировали в этом кейсе бессознательность до такой степени, что он просто загружен ею. И она выходит на чём угодно.

Обратите очень и очень пристальное внимание на эти два фактора, на эти два новых фактора в Дианетике, потому что вы слышите о них впервые. Я думал о них довольно много, я начал разыскивать их две или три недели назад, и я обнаружил, что люди сталкивались с ними просто как с частью обычной человеческой жизни, но они не придавали им должного значения, они не видели внезапного и резкого шока в тех случаях, когда такие вещи происходят за очень короткий промежуток времени.

Это интересно. Но это был бы чрезвычайно плохой одитинг. Это означает, что одитор 10 попытался объявить кейс пианолой и одитировать его как пианолу задолго, задолго до того, как это можно было делать. Он прекратил убирать из кейса болезненные эмоции, обесценивания общения и разрывы реальности. Он прекратил этим заниматься задолго до того, как должен был. Он просто послал всё это дело к чёрту и заявил: «Ну, нет нужды гоняться за всем этим; нет нужды убирать какие-то контуры из кейса, нет нужды... мы будем просто проходить инграммы». И если вы так поступите, то обнаружите, что нечто похожее на файл-клерк сотрудничает с вами, и соматическая лента сотрудничает с вами, и вы можете передвигать человека по траку, и вы, может быть, в состоянии добиться, чтобы он проходил что-то вне вэйланса. Очень, очень плохое чувство реальности. Очень, очень плохое общение с собственными инграммами. Вы продолжаете одитировать этот кейс и обнаруживаете, что инграммы... я повторюсь... появляются снова. Конечно, они никуда и не исчезали. И с кейсом будут происходить всевозможные странные вещи. И когда такое случается, это просто означает, что одитор объявил кейс доступным задолго до того, как он стал таким.

Например, большинство заик-невротиков - жертвы внезапного и резкого изменения полярности общения. Оно может быть (и обычно бывает) примерно таким: скажем, ребёнок говорит что-то и знает, что говорит правду. Иначе говоря, он общается и в то же самое время он высказывает реальность. А потом кто-то, ради самозащиты, заставляет других людей поверить, что ребёнок лжёт, и одновременно - в той же цепи событий - заставляет ребёнка признаться, что он лгал. К этому времени ребёнок придёт в исступление. В действительности, если произойдёт этот второй шаг, он немедленно упадёт в апатию. Это просто замечательно! Это инграмма общения - это также инграмма обесценивания. Но нам сейчас не нужно рассматривать их по отдельности. Вы можете рассматривать всё это вместе - переплетение двух инграмм... и то, и то - инграмма.

Итак, вот что мы подразумеваем под доступностью, и вот что мы пытаемся сделать. Это ваш первый шаг, ваш первый основной шаг: определить доступность кейса, восстановить доступность и поднять её на тот уровень, когда кейс будет в состоянии проходить инграммы... инграммы физической боли в бэйсик-районе со всеми двадцатью шестью восприятиями. И вы продолжаете работать с кейсом до тех пор, пока он не сможет это делать. И вы не делаете с кейсом ничего, что помешает ему делать это. Не успеете вы оглянуться, как кейс будет прекрасно одитироваться. Такова «Стандартная процедура».

Естественно, если человек разорвал аффинити с ребёнком, заставив его признаться во лжи, то имеет место ещё и разрыв аффинити, то есть все три фактора одновременно. И как ни странно, это очень и очень серьёзная инграмма. Такие будут встречаться вам раз в несколько кейсов. На самом деле я думаю, что среди кейсов в плохом состоянии, которые встречались мне, найдётся немного кейсов, в которых такой инграммы нет. Кейсы, в которых реальность низка, в которых у преклира куча даб-ина, он вам лжёт, не верит себе, не любит людей и тому подобное. В таком кейсе вы ищете и находите несколько таких, можно сказать, тройных инграмм. Вам лучше очистить их, потому что кейс недалеко продвинется, пока это не будет сделано. Очень часто вы сможете устранить из них заряд.

Так вот, мы рассмотрим всё это подробно. Сегодня мне нужно сделать для вас довольно широкий обзор, чтобы охватить эту проблему - проблему доступности, - показать вам, как подлатать и собрать воедино аффинити, способности к общению и представления о реальности у индивидуума. Средства, позволяющие делать это, мы рассмотрим позднее. Но я обращаю ваше внимание на то, что это необходимо сделать и что вы должны убрать из кейса контуры. И вам нужно вернуть человека в его собственный вэйланс. Иногда вам придётся работать с кейсом очень, очень долго.

Вы хотели что-то сказать?

Так вот, я на самом деле не стал бы называть кейс открытым, пока он не может проходить инграммы в бэйсик-районе со всеми двадцатью шестью восприятиями. Вот такой кейс я бы назвал открытым. А не такой: «Ну, мы можем добиться, чтобы этот парень перемещался по траку; у него открытый кейс». Не такой: «Мы можем проходить инграммы совершенно вне вэйланса». И не такой: «Мы можем получить некую разрядку горя или что-то такое у этого человека. Он, конечно, плачет мамиными слезами, но по крайней мере он плачет». Это не открытый кейс.

Женский голос: Да, я хотела спросить, как насчёт восприятий в такой ситуации? Разве они не будут связаны - в какой-то мере - с восприятиями из инграммы физической боли, которая находится под ней?

На самом деле вы можете называть кейс открытым, когда выполняются два условия. Когда значительная часть горя убрана из кейса, вы могли бы сказать: «Что ж, кейс открыт». Или когда вы убрали центральную инграмму горя из кейса, да, вы можете сказать, что кейс открыт. Или когда кейс проходит инграммы в бэйсик-районе со всеми двадцатью шестью восприятиями. Тогда кейс действительно открыт, поскольку это сразу же говорит о том, что вы, должно быть, убрали из него какое-то горе, и это сразу же говорит о том, что вы, должно быть, восстановили векторы общения, аффинити и реальности.

Да, в действительности контекст... это так, но на самом деле контекст, восприятия, действующие лица и так далее - как правило, в таких случаях они соответствуют друг другу.

Понимаете? Итак, вот насколько далеко мы продвинулись в рассмотрении «Стандартной процедуры». И я оставляю вас... тех, кто провёл очень много одитинга... оставляю вас поразмыслить о своих грехах!

Вот почему обесценивание реальности и смена полярности аффинити маленького ребёнка - такая серьёзная ситуация, ведь, как правило, она создаётся теми же самыми людьми, которые присутствуют в инграммах физической боли. Однако это не просто лок. Все это очень специфические вещи. В действительности это локи, однако их сила так велика, что их нужно называть инграммами, иначе люди не будут их проходить. Вы говорите: «Это просто очень сильный лок», и кто-то начинает одитировать кейс, проходит через такой инцидент и говорит: «Это просто лок».

Спасибо.

На самом деле вы можете взять инграмму горя или инграмму ужаса, пройти её лишь легонечко и не работать с ней, и, возможно, весь кейс «войдёт в штопор». Иначе говоря, вы можете полностью застопорить его, связать его по рукам и ногам, так что кому-то придётся всё это распутать, прежде чем кейс сможет куда-либо продвинуться.

Теперь вы немного лучше понимаете Кодекс одитора? Ваша задача как одитора - установить аффинити с преклиром. Без этого вы не сможете ничего добиться.

Вы общаетесь с преклиром и пытаетесь добиться, чтобы он общался... вы имеете дело с чем-то глубоко личным: общением между самим преклиром и его прошлым. Некоторым людям это довольно трудно. И в то же самое время вы пытаетесь помочь ему с его реальностью. Вы знаете, что вы немногого добьётесь, если его реальность не... И вы стремитесь создать именно эти вещи. Вы начинаете вместе со своим преклиром создавать значительную силу. Это значительная сила по трём направлениям: аффинити, общение и реальность. Если вы как следует её создадите по каждому из этих направлений или если она уже существует и вы с ней работаете, у вас появится нечто очень и очень мощное.

Но потом вы внезапно обесцениваете данные преклира. Это вызовет разрыв по всем трём направлениям, неожиданный и резкий. Кроме того, обычно это происходит, когда человек не полностью осознаёт происходящее на аналитическом уровне, когда он находится где-то немного позади на траке времени и не может как следует защитить себя. Он зависит от своего одитора гораздо больше, чем одитор обычно подозревает. Одитор склонен упускать этот момент из виду. Даже когда он сам лежит на кушетке, он полагается на своего одитора, он зависит от него.

К примеру, когда человек находится в ревери, его очень сильно пугают звуки, которые раздаются поблизости от него. Это происходит потому, что он не может тут же собрать все свои силы и бросить их на урегулирование ситуации. Иначе говоря, в этот момент его защита снята. Он полностью раскрылся. Он доверил другому человеческому существу оберегать себя от всего, что происходит вокруг него, чтобы самому иметь возможность вернуться и выяснить, что же произошло в его прошлом. И, конечно, он также доверил этому существу защиту своих жизненных сил, и вот здесь-то может произойти разрыв.

Я надеюсь, что всё это достаточно ясно, так что при следующем обесценивании или следующем нарушении Кодекса одитора, с которым вы столкнётесь, вы просто швырнёте виновника на пол и будете пинать его, пинать его и пинать его, а потом позовёте ещё парочку одиторов и попинаете его ещё немного. [Смех.]

У меня как-то раз был преклир... я думаю, это самый дикий случай в Дианетике... этот преклир проходил инграммы в бэйсик-районе и стирал их. Мы добрались туда ценой неимоверных усилий. Но у него шло стирание. А один очень близкий ему человек взял и раз! два! - обесценил всю его реальность, почти до основания. Этот преклир впал в апатию, и за семь месяцев он всё ещё не вернулся в бэйсик-район. Вы представляете? Так что не будем недооценивать силу этих векторов или трудности, которые могут возникнуть из-за противодействия им.

Когда вы работаете с мыслью, с чем вы имеете дело? Мысль, организованно и гармонично 12 соединённая с МЭСТ, - это жизнь. Мысль выражает себя в общении, входит в МЭСТ, управляет МЭСТ, прямо и косвенно работает с МЭСТ - и всё это по этим трём векторам. Вы имеете дело с жизнью преклира.

Конечно, я осознаю, что эти жёсткие англо-саксонские цивилизации... кстати, я провожу границу чрезвычайно чётко. До появления Дианетики я изучил немало цивилизаций. И я обнаружил, что эта цивилизация, вероятно, даст сто очков вперёд любой другой из тех, которые мне встречались, в том, что касается самого обыкновенного, заурядного и злобного проявления дурных манер по отношению к чьим-то мозгам или правам. Мы ужасно много говорим о правах человека, но интересно, что когда о них так много говорится... мне это напоминает пуритан в их ранние времена.

Вы когда-нибудь давали себе труд посмотреть или прочитать законы и кодексы, по которым они жили? Например, «синие законы» в раннем пуританском городе - это нечто примечательное: что в них запрещается! В них запрещается выбегать на улицу голыми. В них запрещается то, запрещается это, запрещается спиртное по... И все говорят: «Боже, это наверняка были высокоморальные люди. Безусловно!» Но вы быстро перестанете так думать, если посмотрите, с каким обществом на самом деле пытались иметь дело пуритане.

Общество было настолько в плохом состоянии, что оно было вынуждено иметь законы такого рода. И каждый раз, когда вы наблюдаете очень строгий закон, вы, как правило, видите перед собой общество, в самой основе которого что-то не так, и это приходится исправлять с помощью вот таких репрессивных мер. Отсюда и появились пуритане. Они пытались бороться против драк в тавернах, в которых убивали по пару человек за ночь - вещи такого порядка. Хопалонг Кассиди в жизни не видел ничего подобного тавернам раннего пуританского города. Это факт.

То общество нуждалось в законе и порядке, и пуритане пытались его установить. Надо сказать, им удалось довольно многого добиться в этом плане. Однако общество, в котором существовало пуританство, было самым диким, безумным, драчливым обществом, которое только можно себе представить.

Разгул пиратства относится к тому же периоду. Вы представляете себе, в каком плохом состоянии должно находиться общество, чтобы поддерживать все ужасы пиратства - когда люди с одного корабля внезапно целой кучей бросаются на другой корабль и всех убивают? Привязывают капитана к мачте, пересыпают порохом всё вокруг, потом смеются как бешеные, погружаются на другой корабль и отправляются куда-то ещё? В кино это выглядит очень романтично, но это мешает коммерции.

Так вот, то общество было в довольно плохом состоянии. И если вы обратите внимание, в этом обществе ужасно много говорится об охране прав человека. Взгляните очень пристально, и вы обнаружите, что у нас с правами человека туго. Ведь приходится принимать законы против них, и конечно, в настоящее время эти права вырождаются с бешеной скоростью - с точки зрения... ну, поправки к конституции - свобода слова, свобода печати, - и теперь у нас есть свобода от нужды, свобода от... чего у нас там? Свобода от нужды и свобода от свободы [смех], свобода от выборного правительства.

Всё это очень интересно. Это полностью переиначивает определение демократии. Иначе говоря, нам приходилось туго. Должно быть, в этом обществе с правами личности было очень туго, раз в англо-американских группах этой теме уделяется такое внимание. А что вы слышите на улице от маленьких детей? Что вы слышите?

• Ты врёшь!

Вежливые чертенята.

• Это моё!

И так далее.

Это общество невежливо. Где-нибудь в районе порта, где всё это предстаёт перед нами в первозданной наготе, мы слышим: «Эй, ты, тупица, идиот!» Я имею в виду, это «Доброе утро».

Люди в этом обществе - очень энергичном мужском обществе - движутся вперёд по этим векторам с такой скоростью, что общество постоянно пытается контролировать то, что оно не должно контролировать. И часть этого усилия контролировать распространяется на других людей. Как раннее христианство в те дни, когда существовало рабство, - тогда люди говорили: «Чтобы создать множество рабов, нужно дать им ром и христианство». И они давали им ром и христианство, и они сумели разделать их под орех.

Конечно, их вариант христианства был очень и очень странным, но тем не менее это было отличным примером того, о чём мы говорим: люди пытались контролировать других людей с помощью средства, предназначавшегося для того, чтобы делать людей более-менее свободными. То есть, они использовали христианство в попытке контролировать людей. И естественно, одна точка в обществе использует христианство, чтобы контролировать другую точку, и третью точку, и ту точку, и ту точку, и ту точку. И это будет продолжаться в течение какого-то времени, а потом эти точки предпримут ответное действие: они попытаются контролировать эту точку; и не успеете вы оглянуться, как всё общество опустится на более низкий уровень, подвергаясь всё более сильному контролю. Таким образом реактивный контроль переключается туда-сюда. А пытается контролировать Б. Если А будет пытаться это делать достаточно долго, то в скором времени Б предпримет попытку контролировать А, и всё так и идёт. Всё это опускается ниже и ниже. Это нисходящая спираль.

Так права человека идут по нисходящей спирали. Люди пытаются защищать эти права и пытаются добиться, чтобы эти права продолжали существовать. В действительности в обществе, должно быть, кто-то очень активно пытается лишить людей их прав, и это берёт начало в реактивном уме. Сначала А говорит Б, что у Б нет прав; тогда Б начинает говорить А, что у А нет прав; и не успеваете вы оглянуться, как всё общество опускается до уровня полицейского государства. В нём нет ничего, кроме силы. Иначе говоря, вселенная мысли постепенно сливается с материальной вселенной, становится всё в большей степени материальной вселенной, и в конце концов становится только материальной вселенной и ничем больше. Куча кладбищ - вот и всё. Мысль как бы ушла прочь. В уравнении слишком много силы.

Так вот, постулирование прав человека - это на самом деле попытка предотвратить перекрытие этих трёх векторов, которое было бы настолько серьёзным, что привело бы к разрушению или деградации личности или группы. На самом деле законы по защите прав человека нацелены, пусть несколько неуклюже, именно на защиту этих трёх векторов. И теперь, когда известно, что же эти законы призваны защищать, я надеюсь, что их смогут немного лучше кодифицировать. Ведь серьёзное преступление в обществе - это подойти к человеку, чей друг погиб, и сказать ему: «Билл умер». Бац!

Вы понимаете? Права. Права делать что? Право жить, право говорить, право общаться, право расследовать - все они очень важны. И когда любое из них серьёзно нарушается, оно оставляет на траке очень сильно заряженный лок, который вы можете назвать инграммой.

В процессинге вам нужно вернуться, попытаться найти эти инциденты и попытаться устранить их из кейса. Иначе говоря, в максимальной возможной степени устранить то, что стопорит каждую из этих трёх линий - и тогда кейс будет вести себя гораздо лучше.

К примеру, вы не стали бы пытаться обучить человека любить детей, когда у него есть инграммы, которые велят ему их ненавидеть. Вероятно, вы могли бы принудить его к этому силой - ведь с другой стороны его принуждают их ненавидеть, понимаете? Боль велит ему ненавидеть детей. И вы теперь хотите обучить его? Нет, это невозможно, так что нам необходимо создать больше боли с этой стороны, чем с той. И такое уравнение возникает каждый раз. Я имею в виду, практически весь мир права так и действует.

Вот человек А [рисует на доске], вот его инграммный банк, а вот с этой стороны - сила общества. Так вот, инграммы заставляют А и вот эту коммуникационную линию двигаться в этом направлении, так что что-то должно произойти, чтобы не дать А двигаться в этом направлении, поэтому с противоположной стороны нужно приложить большую силу - это сила общества. Но, конечно, чем большая сила общества применяется к А, тем больше у него возникает инграмм; следовательно, чем больше боли побуждает его двигаться в том направлении, тем больше боли необходимо приложить в этом направлении, что приводит к увеличению боли в этом направлении и увеличению боли в том направлении. И когда вы имеете дело с такими вещами, вы, конечно же, имеете дело с силой. А сила изначально присуща только МЭСТ. Та сила, которая применяется здесь, физическая боль, присуща МЭСТ, так что конечным продуктом является МЭСТ - то есть материя и энергия во времени и пространстве.

Но это несовместимо с мыслью. Это и есть то, против чего мысль борется. Так что мысль оказывается вынуждена отступить. Это и есть смерть, не так ли? Вы убиваете человека - вас казнят. Общество уже это сформулировало.

Интересно, что попытка контролировать общество с помощью боли создаёт нисходящую спираль. Корабли в старые времена... Пожалуй, последний раз это было широко распространено во времена Наполеона... Там раскручивалась нисходящая спираль: необходимость увеличивать наказания до тех пор, пока не появились такие любопытные вещи, как килевание, купание с нок-рея, флотская порка - самые дикие и бесчеловечные меры во имя поддержания порядка. И кроме того, мне также кажется очень интересным, что человека наказывали так, что он в конце концов выходил перед строем и признавался в том, что он поступил неправильно. Да, от него побоями добивались признания. И эти парни, прямо перед тем как их повесят или что-то в этом роде... о, повесить на рее - чуть ли не второй помощник мог это приказать. Понимаете, вот до чего дошло. Так вот, они выходили перед строем и сознавались; это показывает, что их очень сильно били.

Прежде всего, они должны были и так уже быть на грани умопомешательства, чтобы их можно было принудить к этому. Иначе говоря, их было нетрудно перебросить за эту грань. В этом обществе действовали так: применяли больше силы в этом направлении, больше силы в том направлении, больше силы в этом направлении, больше силы в том направлении, больше силы в этом направлении и... о Боже.

Кстати, путь развития общества можно довольно точно предсказать. Оно либо внезапно осознает, что необходимо прервать этот цикл и переписать все кодексы - выбросить прочь всё то, что связано с наказанием, - либо же этому обществу придёт конец - бац!

Иногда кто-то начинает пытаться реформировать общество, а его осыпают проклятиями со всех сторон.

Например, в старые времена в Монтане ковбои очень сильно возражали, когда кто-то пришлый пытался осуществить «реформы». Дело в том, что большинство из тех, кто пытался осуществить реформы, в действительности стремились заработать чуть больше денег. Иначе говоря, если вы как следует всё реформируете, вы избавляетесь от парней, которые обладали монополией на преступность до вашего появления. Именно так там осуществляли реформы - значительную их часть. Но в результате распространилась идея, что реформировать общество - очень плохо. Был придуман ужасный эпитет «реформатор», и реформы стали объектом глубокой неприязни.

На самом деле насколько я могу понять, если бы это общество было предоставлено самому себе, оно бы просто истребило себя и прекратило существовать.

Один парень, который описывал мне ранние дни Монтаны, рассказал мне, как он перевалил холм и посмотрел вниз, на город; тот выглядел как хромолитография битвы при Геттисберге. Суть в том, что это общество было очень занято применением силы, чтобы предотвратить применение силы отдельными людьми. Вы понимаете? Билл утверждает, что Гас не должен применять силу к Биллу, и финальный аргумент - пуля 45-го калибра. Я имею в виду, такое общество действительно летит под откос. Кто-то говорит, что это новое общество, что всё это очень мужественно и так далее - но это же самоубийство! Всё общество опустилось до грани смерти, и если кто-то вдруг не придёт и не скажет: «Давайте изменим этот образец действий» - всему обществу конец.

К примеру, что касается Монтаны первых лет, на её границах существовал цивилизованный мир - иначе говоря, люди с востока могли приехать в Монтану, и люди с востока приезжали и изменяли её. Однако никто не изменил само это общество. Оно на самом деле умерло, скончалось. Его место заняло другое общество. Мне просто случайно это вспомнилось.

Так вот, это должно дать вам некоторое представление о том, что происходит с обществом, когда перекрываются эти три вектора. И поверьте мне, то же самое, безусловно, происходит и с отдельным человеком. Потому что чем больше перекрываются эти три линии - общение, аффинити и реальность, - тем меньше у мысли возможностей действовать беспрепятственно в организме, и тем меньше мысли доступно организму в его обычной жизни. Так что человек довольно быстро стареет и начинает выглядеть как будто ему сорок лет, чувствовать себя сорокалетним и так далее.

Это действительно происходит с обществом как с единым целым. И то же самое происходит с отдельным человеком. Он применяет силу, для того чтобы жить; ему противодействует сила. Он направляет силу вовне, он получает силу в ответ, и такова его обычная жизнь.

На самом деле это довольно плохо, даже если не брать в расчёт инграммы, - хотя бы из-за того, что тело изнашивается; а когда ко всему этому начинают добавляться инграммы, не стоит удивляться, что в этом обществе люди в шестьдесят пять лет не играют в бейсбол.

Ну хорошо, я здесь стремился в основном к тому, чтобы показать вам, как это серьёзно - разрыв аффинити, общения и реальности с преклиром. Это с одной стороны. А с другой, как восстановить аффинити, общение и реальность преклира; и я хотел продемонстрировать вам, что на самом деле есть три типа мощных локов, которые вы можете называть инграммами; это не ограничивается лишь болезненной эмоцией, есть и другие виды.

Хорошо, давайте сделаем десятиминутный перерыв.