Любой одитор знает, что селф-детерминизм преклира значительно итревожно снижается, если проводить оценки его собственного кейса самому пк; фактически можно это проверить - конечным результатом будетпочти полное безумие. Сначала берем человека и говорим ему, что егобеспокоит в жизни, а затем говорим этому человеку, какова причина того что дела обстоят именно так - таким образом мы со значительным принуждениеми логичностью приводим человека к полной убежденности в том, что именно так дело и обстоит. А происходит здесь вот что: мы добавляем в кейс больше неразберихи, чем при любом другом действии.

Единственное, на что может надеяться практик - на то, чтобы направлять человека в определенных направлениях, в которых этот человек затем сможетсовершить определенные открытия и сможет пересмотреть свои утверждения приходя к новому переосмыслению - и так до конечного результата, то естьдо более приемлемой точки зрения на вещи.

Оценка на самом деле плоха тем, что информация или значения имеютсклонность уничтожать массы - если они применены основательно. Одно дело - это сказать, что такое жизнь, и дать при этом человеку основу дляболее основательного и широкого взгляда на жизнь - именно это мы и делаем в

Дианетике и Саентологии. А совершенно другое дело - обнаружить, что человек находится в вэйлансе своей матери, и затем приняться давать для него оценки по поводу его матери.

Вот самый сокрушительный пример: найдите кого-нибудь, кто расстроен например, из-за своего отца, и затем объясните ему - так и делаетпсихоаналитик - что его отец, вероятно, очень хороший человек и делает все только ради добра. Если Вы это сделаете, то Вы швырнете пациента в апатию.

Апатия - это уж по крайней мере тихое состояние, и в последние годы оносчиталось желательным для тех, у кого могли быть некоторые разрушительные намерения, направленные на общество. Апатия затем стала конечной цельюболее поздних аналитиков, и уж, конечно, это единственная цель психиатра.

Вот почему эти люди дают оценки своим пациентам данным способом.

Если пациентка в психиатрической лечебнице скажет своему "врачу", чтоей припоминаются какие-то инциденты из материнской утробы, то "врач"скорее всего, скажет ей, что это все чепуха, что она должна смотреть реальности в лицо, и так далее - это и есть оценки для пациента.

Настоящее преступление оценки состоит в том, что пациенту говорят, чтоон неправ. Оценка как таковая в качестве более обширного объекта не является особенно губительной - до тех пор, пока она не начинает полностью обесцениватьтого человека, к которому обращены эти замечания. Таким образом, Вы можете давать человеку знания об основной структуре жизни до тех пор, пока Вы нестанете выстраивать знания, противоречащие совершенно другой структуре жизни.

Например, Саентолог говорит какому-нибудь религиозному верующему, жизнькоторого полностью построена на религиозных принципах какой-нибудь древней и забытой веры, что его верования совершенно неправильны, и что истинанаходится в другом месте. Так как Саентолог собирается выправить жизнь которая ориентирована на эти древние принципы, то, похоже, он своим действиемсоздаст значительную апатию у верующего. Он не добьется истины, переманивая его в Саентологию. Он, похоже, вместо этого сделает еще одного кандидата влечебницу для умственно больных.

Человека можно вывести из любых зафиксированных серьезных убеждений, если дать ему возможность согласиться с тем, что существуют более всеохватывающие убеждения, которые можно принять - но это надо делать, полностью соблюдаятехнологию АРК, а не с помощью прямой оценки. Это, между прочим, причина того почему мы иногда терпим неудачу при "обращении" людей, практикующих более почтенные методы "лечения", чем Дианетика и Саентология. Мы просто влетаем взубы к их стабильным данным и оставляем их в полном беспорядке. Мы, зная жизнь слишком напористо убеждаем. "Они" не могут согласиться с нами наполовину.

Оценивание для человека можно было бы определить так: это действие, "сотрясающее" его стабильные данные без предоставления ему в дальнейшем таких стабильных данных, с которыми он мог бы согласиться или в которые он мог бы поверить.

Аналитик - начиная со времени Фрейда и до сегодняшнего дня - очень сильно в этом виноват. То, что это можно назвать именно "виной", можно наблюдать потому факту, что оценивание - т.е. обращение убеждений и информации пациента непосредственно для него самого - привело многих пациентов психоанализа влечебницы.

Темы значимости (смысла), оценки и обесценивания стали взаимозависимыми в Саентологии.

При обесценивании совершается тяжкое преступление, более сильное, чем при оценивании.

При обсуждении значимостей (смыслов) мы просто говорим об основаниях

(причинах). При оценке мы только даем новые стабильные данные, но приобесценивании мы открыто и сознательно отсекаем все опоры, которые могут бытьу пациента, прямо из-под его ног.

Самое большое обесценивание, конечно, происходит тогда, когда Вас бьют и

Вы об этом не подозреваете, или же когда Вас критикуют, а Вы не думаете, что

Вы заслужилди эту критику. По сути это то же самое, что сказать человеку что, хотя он и думает, что он должен быть здесь, но на самом деле он не должен быть здесь, вместе с использованием мыслей или силы для того, чтобы реально добиться того, чтобы его здесь не было. И наоборот, это также приводит к тому что человек чувствует вину за то, что его нет. По сути это утверждение о том что у этого человека нет ценности - следовательно, что его мысли и постулаты не обладают ценностью.

Самое обычное поведение аналитиков в лечебницах - это инвалидация. В действительности вся деятельность психиатров, вместе с их наркотиками, шоками и сдерживающими средствами, является обесцениванием.

В действительности правильнее сказать, что оценка больше, чем обесценивание принадлежит области психоанализа. Обесценивание - это область современнойпсихиатрии, так как в связи с ней существует значительная преступность.

Еще одна причина, по которой психоанализ потерпел поражение, заключенав неспособности наблюдать.

Можно предположить, что если многие тысячи человек, финансируемыемногими-многими миллионами долларов, должны были в течение долгого временисмотреть на душевнобольных, то они должны были бы рано или поздно составить определенные точные теории наблюдения, вместе с которымиможно было придти к определенным заключениям. На самом деле трудно ожидать меньшего даже от самого механистичного компьютера.

Анализ должен быть основан на ошибочных логических предпосылках. Это так, потому что он не привел к новым дополнительным наблюдениям. Дианет (практикующий Дианетику) или Саентолог, который наблюдает явления находится везде на траке Дианетики и Саентологии. Это действительно точно потому что это делают теперь в течение многих лет многие люди. Наблюдения Дианетики и Саентологии способны приводить к значительному количеству новых наблюдений. В психоанализе это не так. Только несколько примеров, которые похоже, подтверждали основные принципы психоанализа, в действительности наблюдались аналитиками - в то время как те данные, которые выпадали изэтой области, они не наблюдались и не табулировались.

Истинный и надлежащий научный метод, данный в Книге Один, "Дианетика: Современная Наука Душевного Здоровья", должен быть таким:

1. Проведите серию тщательных наблюдений.

а. Эти наблюдения должны быть повторены, и они могут быть приняты в качестве таковых только тогда, когда многие люди, следуя заранее описанным техникам, смогут воспроизвести результаты.

б. Разновидности заранее описанных техник должны быть такими, чтобы попытаться исключить возможность того, что наблюдаемые результаты могут оказаться в результате воздействия какого-то фактора иными чем предполагаемые. В качестве хорошего примера давайте предположим что поступило сообщение о том, что магнит притягивает предметы.

Демонстрация показывает, что он действительно притягивает и поднимает железные шарики; это шаг (а), описанный выше. Теперь разновидности этого эксперимента показывают, что магнит притягивает ЖЕЛЕЗО, а не медь, серебро и т.д. Наблюдаемый эффект - то есть притяжение - действительно реален. Разновидности первоначального эксперимента необходимы для того, чтобы показать действительные ограничения этого явления.

2. Скомбинировав все относящиеся к делу данные из всех уместных экспериментов, сформулируйте гипотезу.

а. Гипотеза должна объяснять все наблюдаемые данные.

б. Она не должна требовать - в результате ее логического развития - существования таких явлений, которых на самом деле не существует. в. Но она должна указывать на существование реальных фактов, которые до сих пор не наблюдались.

3. Используя гипотезу, предсказывайте новые факты.

а. Логическая структура, которая достаточно всеобъемлюща для объяснения всех наблюдаемых, относящихся к делу явлений, обязательно предполагает существование дальнейших явлений, которые до сих пор еще не наблюдались. Используйте этот механизм для предсказания существования чего-то такого, чего по теориям прошлого не существует.

4. Проведите эксперимент и осуществите наблюдения по этим предсказаниям.

5. В результате эксперимента отбросьте гипотезу или придайте ей теперь уже статус "Теории".

6. Делайте дальнейшие предсказания, проводите дальнейшие эксперименты и собирайте больше наблюдаемых свидетельств - до тех пор, пока не найдете относящийся к делу, но противоречащий факт.

7. Отбросьте старую теорию, возьмите новую совокупность наблюдаемых данных и сформируйте новую гипотезу.

8. Смотрите шаг (3).

Это происходит так же, как психоаналитик, начиная с Фрейда и донастоящего времени, искал подтверждения собственным убеждениям.

Самый серьезный дефект, который может быть у исследователя - это настолько большая приверженность своим собственным убеждениям что он ищет подтверждения только им. Исследователь должен обладать способностью отбрасывать и принимать новые теории по желанию. Он не должен вскармливать одну теорию, а затем пытаться подогнать все данные под эту теорию. Он должен вносить данные в теорию - это правильно - но когда эти данные не подходят к этой теории, то эта теория должна быть отброшена и следует принять новую. Только таким способом происходит прогресс. То что основы основ психоанализа никогда не отвергались и не подвергались пересмотру, показывает определенную приверженность к ним, которая не вытекала из действительной практики или из наблюдения.

Драматизация картины умственного образа (инграмма), демонстрация последовательностей "оверт - мотиватор", и вообще сотня тысяч других Дианетических и Саентологических явлений - все это совершенно не наблюдалось психоаналитиками. Они даже смотрели на это, но ничего не видели. Исключительно ценной заслугой Дианетики было обнаружение того, что лечение состоит из наблюдения за тем, что неправильно, и выправления этого к правильному состоянию. То, что было неправильно у пациента, не было в соответствии с теорией психоанализа, и этого было достаточно для того, чтобы аналитик обесценивал пациента, оставаясь в безопасных теоретических предположениях.

Аналитик в действительности не улучшал состояние людей, и это и есть первая причина всего случившегося. Он полностью потерпел неудачу в наблюдении данных самих пациентов.

Вероятно, самая значительная ошибка психоанализа состоит в его ранней зависимости от гипноза. Броер - в качестве сотрудника Фрейда - в действительности и вытащил на свет божий исходные данные, на которых Фрейд основал свою теорию либидо в 1894 году. Броер пользовался гипнозом.

Факт использования гипноза указывает на тревожную попытку создать эффект, который находится выше возможностей человека получить этот эффект с помощью нормальных средств и нормальных знаний. Это вера в то, что пациент должен быть в коматозном состоянии для того, чтобы можно было бы что-то с ним сделать. Все они - медицинский врач, аналитик и психиатр - хватаются за это исходное утверждение.

По сути, хорошая терапия должна пробуждать людей, делать их более внимательными, более способными, более счастливыми, более компетентными.

Гипноз - это точная противоположность этому. Здесь мы видим еще одну неудачу в наблюдении. Любой, кто наблюдает за пациентами, подвергавшимися гипнозу увидит, что после сеанса гипноза они становятся менее способными.

Наркосинтез и другую чепуху пришлось проходить на большем количестве

Дианетических пк, чем я был бы в состоянии подсчитать, прежде чем их кейсы стали прогрессировать. Постоянное использование гипноза (и какое же это было неопытное использование, по словам одного осведомленного в Восточном гипнозе человека!) и использование гипнотических наркотиков для "диагностики" или для "проникновения вглубь" какого-нибудь пациента - это признание в том, что человек не знает основных правил жизни. Если он не знает этих основных правил то, конечно, он склонен к тому, чтобы смотреть почти куда угодно за ответом - даже в мусорную корзину.

Команда гипноза или диагноз с помощью гипноза не приводят к улучшению у пациентов. Следствием этого являются рабы, и если Вы понаблюдаете за любым человеком, которого постоянно гипнотизировали, то Вы обнаружите, что это приносит им ущерб. Для этого даже не требуется слишком обширных непосредственных наблюдений.

Нет ничего особенно плохого в гипнозе - до тех пор, пока мы способны уничтожать результаты гипноза. Мы можем это делать, следовательно, не очень важно, гипнотизируем мы людей или нет, но аналитик не может снять последствия гипноза на людях. Он даже не знал, каков механизм гипноза - и в результате тем самым он не имел права его использовать. Только тот, кто способен и совершить убийство, и излечить от него, получил бы право убивать. Если Вы могли бы восстановить мертвого человека к жизни сразу и без какого-либо вреда для тела то для Вас было бы тогда совершенно нормально убивать людей - при условии что Вы возвращаете их обратно к жизни. Совершенно нормально, если Вы гипнотизируете людей - но лишь до тех пор, пока Вы способны снять результаты гипноза. Психоаналитики и психиатры не могут этого делать. Следовательно эти частные явления в области ума должны быть за пределами досягаемости этих людей.

Мы думаем очень плохо о том одиторе, который оставляет кейсы, не сделав ничего достаточного для них. Необходимо жестко отметить - улик достаточно - что аналитик почти ничего не делает помимо того, что он оставляет кейсы.

Первые часы в психоанализе обычно используются - в соответствии с опросом, выполненным еще во время Дианетики - на выяснение того, сколько может заплатить пациент. После этого пациента вынуждают поверить, что потребуется около года на четыре отдельные сессии, по одному часу каждая в неделю, для того, чтобы установить, может ли анализ сделать что-либо для пациента или нет. В конце года, конечно, он настолько привыкает к этим походам к психоаналитику и к передаче почти всей предназначенной суммы, что он не прекращает этого делать и забывает о том, что аналитик когда-то сказал что потребуется год только для того, чтобы выяснить. Ничего для пациента не делается, но он не замечает этого. Когда у пациента кончаются деньги, его оставляют. Вот наше нелицеприятное открытие по поводу психоанализа.

Одно дело - это оставлять кейс после того, как его улучшили, избавив его от его текущих беспокойств, и совершенно другое - оставлять его, сделав его хуже. Дианет делает первое довольно часто. Допустим, пациент предполагает стать Дианетическим Клиром и не достигает этой цели - он только избавляется от пары психосоматических болезней и выходит из двух-трех глубоких неврозов - и после этого желает продолжить одитинг. Одитор в таком случае имеет право сказать ему "нет". Но в случае, когда терапевт ухудшил состояние человека оставление кейса становится неизбежным - если терапевт вообще мог что-то сделать для кейса с самого начала.

На самом деле мы здесь находимся на весьма зыбкой почве, так как рядом существуют многие, которые считают, что Дианетика не сделала всего того, что она должна была бы для них сделать - и я первый готов согласиться с этим, ибо у нас было слишком мало опытных практикующих, а мы были слишком стеснены временными рамками, которое растрачивалось на долгие и трудные процессы для того, чтобы уделить внимание каждой жалобе, которая поступала в наш адрес.

Но наши намерения в Дианетике никогда не были иными, чем просто делать всевозможное человеческими средствами, что мы способны были делать для преклира.

Боюсь, что подход аналитика не попадает в эту категорию. Аналитик должен знать - когда он впервые привлекает пациента к себе - что пациенту станет хуже, так как аналитик редко видел что-то другое в своей практике.

Следовательно, основное намерение здесь полностью противоречит нашим представлениям о том, как здесь следует это делать.

Интересно отметить, что наша попытка исследовать "психоаналитические" самоубийства была встречена многими жесткими отказами. И все же мы смогли обнаружить, что примерно 35 процентов тех, кто был "под" психоанализом совершали самоубийство либо во время анализа, либо в пределах трех месяцев после него. При наших попытках обнаружить истинную причину того, почему это было так, мы получали только один ответ, общий для всех опрашиваемых аналитиков, а именно: "Он пришел ко мне слишком поздно".

Можно видеть, что это довольно поверхностный взгляд на положение вещей, так как любой из нас в Саентологии сегодня мог бы сказать: "Ну ведь человеческая раса пришла к нам слишком поздно", и мы затем могли бы сложить руки и ничего не делать - в то время как на самом деле это замечание почти правильно. И все же мы все еще делаем что-то здесь, причем в Дианетике и Саентологии у нас совсем небольшое количество самоубийств.

К слову, я знаю только единственное действительное самоубийство среди всех сотен тысяч кейсов, с которыми мы работали - и то было политическим, а не было вызвано терапевтическим эффектом.

Можно было бы спросить - в двадцатом-то веке! - почему психоанализ никогда не допускал никаких проверок (тестирования) - ни перед анализом, ни после. Это вероятно, самый строгий приговор всему объекту психоанализа.

Мы тщетно ищем действительные подлинные записи об улучшении кейсов в результате сессий психоанализа. В то время как психоаналитик очень озабочен тем, чтобы Дианетика как наука была подтверждена, он сам никогда не делал этого. Если бы он сделал это, у нас были бы на руках точные записи о результатах проверки кейсов до и после анализа.

Вся идея проверки целиком не принадлежит ни психоаналитику, ни психологу.

Идея проверки восходит достаточно ясно к самым темным дням Греции. Человек всегда проверял другого человека, чтобы выяснить его состояние или изменения в нем.

Самый ранний известный предшественник проверки, известный нам - это вероятно, графология, но, с другой стороны, это могла бы быть и френология.

Древняя колдунья по сути проводила психометрическое тестирование своего посетителя. Проверки на виновность и на невиновность по реакции были тем чем занимались и средневековые врачи. Поэтому ни в коем случае психоаналитик не мог бы сказать, что он не знаком со всей идеей и сутью тестирования.

В современное время тестирование (ошибочно приписываемое области "психологии") стало исключительно доступно аналитику, и все же он до сих пор не произвел ничего стоящего здесь - ни буклета, ни памфлета, в котором описывались бы различные трудности пациентов до и после анализа. И оно пределено никогда не систематизировал сведений по этой теме.

Почему он этого не сделал? Не потому ли, что не мог? Боюсь, что это и есть истинная причина этого. Боюсь, что психоаналитики проверяли своих пациентов до и после - и обнаружили, что после психоанализа они стали хуже, и поэтому они никогда не публиковали результатов. Почти невероятно, чтобы практикующий никогда не пытался бы этого сделать хоть когда-нибудь в течение своей карьеры.

Следовательно, мы обнаруживаем, что все результаты психоанализа основаны на мнениях самих аналитиков. Если Вы когда-либо сидели в кофейне и разговаривали с одиторами о чудесах, которые были проделаны с теми кейсами, которые до сих пор "закручены", то Вы могли бы увидеть, что приписывать более значительный результат, чем то, что было достигнуто в реальности - это человеческая ошибка.

Теперь, однако, можно в оправдание одиторам сказать, что большинство этих результатов - это факты, и у них есть все права хвастаться этим. Но если говорить об аналитиках, то мы никогда не слышали об исцелениях. Мы слышим только о симптомах. Если бы у Вас был в багаже болезненный опыт, когда пришлось провести вечер с аналитиками, то Вы могли бы осознать, что единственная пища для разговоров у них - это драматизации синдромов пациентов.

Если человек может говорить только о синдромах - и никогда об исцелении синдромов - то, следовательно, можно заключить, что исцеление от симптомов не было достигнуто на самом деле.

Ну и как это все касается нас самих? Влияют ли на нас хоть каким-то образом судьба и поражения психоанализа?

Да. Двумя способами.

Во-первых, мы способны отсортировывать из психоанализа различные "нельзя" и, так как они влезли в раннюю Дианетику из психоанализа, то нам необходимо в этот момент переоценить и переопределить то, что мы делаем. Можно подвести здесь итоги достаточно быстро. Не принуждайте человека к коммуникации, если он находится достаточно низко на шкале обладания (havingness). Не специализируйтесь только на риколах. Не допускайте и не форсируйте перенесение (transference, трансфер) в другую личность. Не концентрируйтесь на второй динамике. Не специализируйтесь на смыслах (значениях). Не давайте оценок для преклира и не обесценивайте его. Наблюдайте за тем, что Вы делаете, исходя из самого пациента, а не из руководства, и удостоверяйтесь в том, что Вы реально наблюдаете за пациентом. Не используйте гипнотизм. Не оставляйте кейсы если они ухудшаются. Не допускайте неудач в возможности подтверждения материала с помощью тестирования, и ищите безопасность и надежность в общем расширении и развитии самого предмета. Мы можем познать эти "нельзя", так как мы видим труп, который на самом деле труп - из-за того, что они не знали этих "нельзя".

Поэтому мы не должны этого повторять.

Существует ли еще какой-то способ, по которому на нас влияет психоанализ?

Да. Психоаналитик и различные приктикующие в области сознания не вели себя этично в этом обществе. Психоаналитик, психолог и психиатр виновны в том, что они не предоставляли. Что бы ни говорили о Дианетике и Саентологии, что бы ни говорили обо мне и о моем энтузиазме - я все равно могу заверить вас, что мы и я предоставляли. Мы понимаем, что говорим, когда пишем в Итогах об истории кейсов о том, что мы вылечили столько-то кейсов с тем-то и тем-то, и что мы облегчили столько-то кейсов с тем-то и тем-то; мы не виновны ни в чем кроме того, что мы делали в действительности. Мы, в частности, виноваты вне правильном толковании того, как мы достигали этих облегчений. Я упомяну случай, произошедший в 1947 году, когда я использовал метод рикола (возвращения), который восстановил способность человека смотреть на свои картины. Это привело к исчезновению его раздражительно-ответных механизмов во всей их полноте, то есть был создан Клир. Даже к тому времени, когда была выпущена Книга Один, некоторая часть этой технологии (так как она не была соответствующим образом понята) была забыта или ее проглядели. Но позже она была восстановлена, и мы выдвинули ее на передний план - в настоящее время она используется полностью. Мы сказали, что будем делать то-то и то-то - и мы делаем то-то и то-то, и то, что мы намеревались делать и все еще не начали делать, мы все равно намерены сделать и будем продолжать прилагать усилия вплоть до самой последней мысли до завершения. Наши усилия и деятельность искренни. Еще никогда не было более искренней группы на поверхности планеты

Земля, чем те, кто сейчас находится в рядах Дианетики и Саентологии. Этим людям можно доверять. Вы можете пойти почти к любому человеку, практикующему Дианетику и Саентологию, и Вы получите выгоду, неотъемлемую от этих предметов.

Он попытается, он будет пытаться сделать это хорошо, и он сделает самое лучшее, на что он способен по отношению к Вашему кейсу. Это сегодня еще более справедливо, чем когда-либо - если учитывать наши новые программы обучения и информирования - и я могу сказать, что через достаточно краткое времявся полнота результатов, которые можно получить от Дианетики и Саентологии будет доступна от каждого и всякого практикующего во всем мире, сертификат которого соответствует его умениям.

У нас очень искренняя группа. У нас чистые этические основания. Мы пытаемся, мы честны, мы порядочны.

Как получается так, что психоанализ вообще как-то на нас влияет? Ну, мне очень печально, что я вынужден это сказать, но психоаналитик нечестен; он делает из публики жертв. Психоанализ стоит более чем $9000 (2319 фунтов стерлингов) - и все же не достигает таких же результатов, какие достигаются при одной открывающей сессии, сделанной одним одитором (2 фунта стерлингов).

На самом деле это "лекарство", стоящее $9000, имеет склонность полностью разрушать кейс. Психоаналитик произносит показные и внушительные речи по поводу своих способностей действовать - но он никогда не пробовал форсировать и осуществлять эти состояния на практике. Он побратался с психиатром, убивая и искажая своих пациентов. Если Вы хотите сделать что-то самое ненадежное - отдайте себя сегодня в руки практикующего старые практики.

Публика полностью и совершенно уверена в этом. Публика убеждена в том что последний человек, которого Вы хотите видеть - это психоаналитик, психолог или психиатр. Публика вынуждена идти к этим людям согласно закону; и единственная причина, по которой закон на их стороне, заключена в том, что некогда они были единственной неясной и слабой надеждой - но теперь и эта неясная надежда к ним более не имеет отношения. Эти практикующие не имея результатов, вынуждены были укрепить свои позиции с помощью закона.

Психоанализ, психология и психиатрия сегодня влияют даже на христианских священников, забирая даже членов конгрегаций в свои руки (это основано на действительных баллотировочных списках 1700 священников). Психиатр, психолог и психоаналитик могут бороться друг с другом, но все они придерживаются единого мнения: они навязали публике справедливое мнение о том, что практикующие в области ума вплоть до 1950 года были совершенно бесполезны и не зарабатывали на свой истинный хлеб. Они усилили атмосферу публичного презрения и неуважения к любому, кто практиковал в области ума. Следовательно, они в некоторой небольшой степени влияют и на нас. Следовательно, мы должны довести с полной ясностью до всей публики то, что мы не психологи, не психоаналитики и не психиатры - и что любой из нас, кто теряет доверие, пытаясь использовать эти старые отстойники для того, чтобы наполнить собственные карманы, должен быть исключен сообществом одиторов. Вот логическая цепочка, которую мы должны разрушить: "Все те, кто работает в области разума - безумцы; они ничего для нас не могут сделать, следовательно, мы не должны к ним ходить".

Мое собственное отношение к высказыванию другими мысли о том, что я связан со старыми методами исцеления, таково (независимо от того, знают ли об этом другие): мне становится очень забавно, а затем я стараюсь совершенно прояснить то, что Саентология и Дианетика произошли и были названы различными именами именно потому, что они делали нечто, чего никогда не делали в старых областях деятельности, связанной с разумом.

На Вас в небольшой степени влияет репутация психоаналитика, и он нам в этом не помогает. У него бывают сексуальные притязания к своим пациентам в состоянии опьянения. Он лжет о своих кейсах. Он поставил себя в законное положение перед судом, так что к нему прислушиваются в суде - и все же он использует только мнение, когда провозглашает того или иного человека разумным или неразумным.

Мы получили в наследство целую империю. Это империя, которую мы должны сделать чистой. Это империя, которая не была чистой. Следовательно, именно от нас зависит то самое лучшее, что мы можем сделать, чтобы сделать эту новую империю разума хорошей, твердой и этичной - такой, в которую могут верить люди - и такой, чтобы она служила человеку, а не делала из него жертву.