Thank you.

Now, this is what date?

Audience: October 27.

Так, это какая дата?

August, you were saying?

Аудитория: 27 октября.

Audience: October.

Август вы сказали?

October 27th.

Аудитория: Октябрь.

Now, AD 14, Saint Hill Special Briefing Course.

27 октября.

All right. You’re going to have a good lecture today for a change! (Joke.) I have to get these jokes in, you see, because… And the name of the lecture is „The Failed Case.“

Так, 14 ПД, Специальный Инструктивный Курс Сент-Хилла.

You’re about to have put in your paws, The Book of Remedies, which takes all of these failed cases and all you have to do is look up and find out what your pc is doing and what’s gone wrong, and it tells you what to do. And if you follow the directions intelligently, why, you’ll find out the case ceases to be a failed case in almost all instances.

Хорошо. Сегодня, для разнообразия, у вас будет хорошая лекция! (Шутка.) Понимаете, я должен вставлять эти шутки, потому что… И название этой лекции "Провалившийся Кейс".

This lecture that I am giving you has some bits and pieces of that in it but is mostly devoted to the – or in part – devoted to the real failed case that will fail in any event. There is such a case and I have begun to understand this of recent times: that we cannot totally, 100 percent… Now, there’s always going to be a failed case. You can just make up your mind to that and you can get just as starry-eyed as you want to in saving the whole of the human race and so forth, but you’re still going to collide with the totally failed case. And the reason for this, I must make very clear right at the outset, does not lie with the auditor and does not lie with Scientology, does not lie with technology.

Очень скоро вы получите в свои лапы Книгу Средств Исправления, которая охватывает все из этих провалившихся кейсов, и все, что вам нужно сделать, это посмотреть и найти, что делает ваш пк и что пошло неправильно, и она говорит вам что делать. И если вы разумно следуете этим указаниям, что ж, вы увидите, что кейс перестает быть провалившимся почти что во всех случаях.

Let’s begin at the beginning on this. Along about 1954 I went into a spate of research on the subject of people who had turned against Dianetics and Scientology. And I tried to find a common denominator amongst these people by which they could be understood. So I looked them over very carefully and I listed their names and so forth. And I finally was able to collect irrefutable evidence – something you couldn’t contest – that about twenty-one different people had been in Dianetics and Scientology but had been, during that entire period, very active against Dianetics and Scientology and it’s caused a great deal of trouble for us.

И в лекции, которую я вам читаю, есть несколько кусочков и частичек из нее, но главным образом она посвящена… или частично… посвящена действительно провалившемуся кейсу, который проваливается в любом случае. Есть такой кейс и последнее время я начал понимать это: что мы не можем полностью, на 100 процентов… Да, всегда будет какой-нибудь провалившийся кейс. Вы можете просто смириться с этим, и вы можете до какой хотите степени размечтаться о спасении всего рода человеческого и так далее, но вы все равно столкнетесь с полностью провалившимся кейсом. И причина этого, я должен с самого начала очень хорошо прояснить это, не в одиторе и не в Саентологии, не в технологии.

And so then I made it my business to run down these blokes. And I got up to seventeen names. You’ve heard of this little project before. I’ve never laid it out to this degree, because frankly I never really understood it until the other day – not in its total entirety. Its first echelon is very easy to understand. Seventeen of that twenty-one had criminal records. I thought that that was very, very significant. I thought that was very, very interesting. Because these people had all had auditing. And the other common denominator is they had had no case change – no slightest, faintest case change.

Давайте начнем с самого начала. Приблизительно в 1954 я начал поток исследований на предмет людей, которые выступали против Дианетики и Саентологии. И я пытался найти среди этих людей общий знаменатель, с помощью которого их можно было понять. Поэтому я очень внимательно их просмотрел, и я составил список их имен и так далее. И, в конце концов, я смог получить неопровержимое доказательство… что-то, что вы не смогли бы оспорить… что около двадцати одного человека были в Дианетике и Саентологии, но выступали, в течение всего этого периода, весьма активно против Дианетики и Саентологии и это дало нам большое количество проблем.

The reason why I haven’t got twenty-one criminal records is because I got tired of looking them up at number seventeen. Because they had so far, all the way up the line, been one for one. This was a totally failed case.

И поэтому затем я взял на себя ответственность убрать этих типов. И я добрался до семнадцати имен. Вы слышали раньше об этом маленьком проекте. Я никогда не планировал это до такой степени, потому что, откровенно говоря, я никогда на самом деле не понимал этого до недавнего времени – не во всей полноте. Первое звено легко понять. Семнадцать из этих двадцати одного имели судимости. Я думал, что это очень, очень важно. Я думал, что это очень, очень интересно. Потому что эти люди, все одитировались. И другой общий знаменатель, что они не имели изменений в кейсе – ни малейшего, самого слабенького изменения в кейсе.

Well, I started thinking the other day – no, not the other day, a few months ago – on the subject of case remedies and put together this Book of Case Remedies. And I have to add to it this little addendum – this is not in The Book of Case Remedies; it is mentioned in passing, but it is a very highly specialized type of case. And the other day I realized what the other factor was – the other factor with this totally failed case. Now, he doesn’t have to be a totally failed case; that is to say, you could do something to make it not a totally failed case, do you understand, if you understood the mechanics of what would otherwise be a totally failed case. Do you und – do you follow me?

Причина, по которой у меня не оказалось двадцати одной судимости, в том, что на номере семнадцать я устал их просматривать. Потому что к тому времени они шли, по всему фронту, одна за другой. Это был полностью провалившийся кейс.

But this is as far south – as far south as you can get is no communication possible of any kind whatsoever. That, by the way, just goes south of the English language and actually goes south of what you normally call unconsciousness. It goes into a – almost a total absence. Because you can take a puppy dog, you know, and you can process that puppy dog up tone the like of which you never heard of, you know? Well, that doesn’t require any language. See? So you could – processing exceeds language. And right now, knowing that people get hung up on definitions in study and that sort of thing, well, hurrah! We’ve now exceeded language, don’t you see? So what does this case do that is the failed case?

Ну, и недавно я начал думать… нет, не недавно, несколько месяцев назад… на предмет средств исправления кейса и скомпилировал эту Книгу Средств Исправления Кейса. И мне нужно внести туда это небольшое дополнение – этого нет в Книге Средств Исправления Кейса; об этом упоминается мимоходом, но это очень высоко специализированный тип кейса. И недавно я понял, каким был еще один фактор – еще один фактор у этого полностью провалившегося кейса. Так вот, он не обязательно должен быть полностью провалившимся кейсом; то есть, вы могли бы предпринять что-то, для того чтобы сделать его не полностью провалившимся кейсом, вы понимаете, если бы вы понимали механику того, что, в противном случае было бы полностью провалившимся кейсом. Вы по… вы следите за мной?

Now, you in the kindness of your heart are always thinking about his past and you’re always willing to give somebody a break and not hold his past against him. But you’re not dealing with the man’s past and that’s what’s fooled you. In the totally failed case, you’re dealing with his present. He commits more overts between sessions than can be picked up in a session. Do you see that ratio at once? He commits more overts between sessions than can be picked up in a session.

Но это так далеко… самое дальнее куда вы можете забраться - это полное отсутствие какого бы то ни было общения. А это, кстати, далеко от Английского языка и на самом деле далеко от того, что вы обычно называете бессознательностью. Это доходит до… почти до полного отсутствия. Потому что вы можете взять щенка, понимаете, и можете поднять этого щенка по тону, способом, о котором вы раньше ничего не слышали, понимаете? Ну, для этого не нужно никакого языка. Понимаете? Таким образом, вы могли бы… проводить процессинг вне пределов языка. И сразу же, зная что люди зависают на дефинициях при обучении и тому подобное, что ж, урра! Теперь мы вышли за пределы языка, вы видите? Итак, что же этот кейс делает, то есть провалившийся кейс?

Now, in view of the fact that it takes you quite a little while to dig for and get up an overt, don’t you see… He doesn’t as-is things well; life is on a big, beautiful alter-isness of it all, you know? He’s going to ch – he’s changing everything around. It’s all sort of dub. It’s all sort of justified. He’s pretty detached.

Ну, вы по доброте душевной всегда думаете о его прошлом и вы всегда готовы отпустить кого-нибудь на перерыв и не припоминать ему его прошлое. Но вы не имеете дело с прошлым этого человека и вот это то, что дурачит вас. В полностью провалившемся кейсе вы имеете дело с его настоящим. Он совершает больше овертов между сессиями, чем можно подобрать за одну сессию.

This was Freud’s failed case, too, by the way, only he never realized it and I’ve never spoken of it in these terms before. The person had no responsibility for any place he was or anything he was doing. Freud called him a detached case. I don’t know why he’d be detached. I think he’d be dead in his head to end all dead-in-your-heads, see – undetached case. It’d take you quite a while to get in communication with this bloke and his responsibility level would be down around zero. See? The responsibility level would be very bad.

Теперь, в виду того факта, что вам требуется совсем немного времени, чтобы найти и вытянуть оверт, вы понимаете… Он не рассматривает вещи как-есть достаточно хорошо; жизнь находится в большой, прекрасной ино-есть-ности всего, понимаете? Он изм… он изменяет все вокруг. Это всевозможные виды дубликатов [имеются в виду даб-ины]. Это всевозможные виды оправдательности. Он довольно-таки обособлен.

Well, it takes some degree of responsibility to put one’s self into the scene. Do you see? You know, „My hand – my hand stole the pocketbook.“ Well, that’s an irresponsibility to end all irresponsibilities, don’t you see? And it wouldn’t as-is because he hasn’t said the rest of the communication, you see, which is „I saw the pocketbook and I picked it up with my hand.“ He doesn’t say that, so you don’t get, really, an as-isness of the action. Do you follow? The action then doesn’t vanish or key out or deintensify.

Это, кстати, также был провалившимся кейсом по Фрейду, только он так никогда и не понял это, и я никогда раньше не говорил об этом в подобных терминах. Человек не имел никакой ответственности ни за какое место, в котором он находился, и ни за то, что он делал. Фрейд назвал его обособленным кейсом. Я не знаю, почему он был обособленным. Я думаю, что это был самый намертво-затрявший-в-своей-голове кейс*НАМЕРТВО-В-СВОЕЙ-ГОЛОВЕ КЕЙС, Слэнг. кейс полностью ассоциирующий все мысли с массами. Поэтому он особенно хорошо читается на е-метре. По мере того как он одитируется, он освобождает свою думательность таким образом, что может думать, не используя массы. (БОХС 17 Март 60) из всех намертво-застрявших-в-своей-голове кейсов, понимаете – кейс не-оторвешь. Вам потребовалось бы довольно большое время, для того чтобы войти в общение с этим малым… и уровень его ответственности был бы где-то около нуля. Понимаете? Уровень ответственности был бы очень низким.

He’s putting an alter-is on the line. You say, „What have you done?“ He said, „Well, I’ve picked up a pocketbook.“ But he says this because it’s social, don’t you see, just to use „I.“ But if you question him very closely, you would find out that actually his hand had picked up the pocketbook; he hadn’t had anything to do with it at all. He’s quoting you something it said off the police blotter.

Ну, для того чтобы вывести себя на сцену, необходимо некоторая степень ответственности. Вы понимаете? Знаете – «Моя рука… моя рука украла бумажник». Так вот, это безответственность из всех безответственностей, вы понимаете? И это не будет восприниматься как-есть, потому что он не высказал остальную часть общения, понимаете, то есть «Я увидел бумажник, и я взял его моей рукой». Он не говорит этого, поэтому вы не получите настоящее как-есть этого действия. Вы следите? Это действие в дальнейшем не исчезнет и не отключится и не станет меньше по интенсивности.

These people are not all criminals, by the way. They’re not un... they’re not caught; they’re not this; they’re not that. But you understand here that he isn’t really giving you a factual answer, so therefore isn’t answering the auditing question. You say, „What have you done?“ And he says, „Well, I’ll be sociable about it and I’ve done this, and I’ve done that.“ And sometimes the auditor is completely spun in by the fact that this guy is getting off fantastic overts, see, fantastic crimes of some kind or another. Guy just sits there and gives them to you by the bucketload, don’t you see? And you say, „Well, good heavens, anybody getting off that much would undoubtedly experience a case change,“ and you find out that his case sits just exactly where it was.

Он вносит ино-есть-ность. Вы говорите: «Что ты сделал?» Он сказал: «Ну, я взял бумажник». Но он говорит это, потому что это социально, вы понимаете, просто чтобы использовать «я». Но если вы более подробно расспрашиваете его, вы обнаружите, что на самом деле его рука взяла этот бумажник; он вообще не имел к этому никакого отношения. Он цитирует вам, что пишут в полицейском журнале регистрации приводов.

That’s because he never answers the auditing question. You’re saying to him, „What have you done,“ or something like that or „What overt have you committed?“ or something like that. And he never answers this. He answers something like „The society has forced me to commit…“ or „My hand picked up the pocketbook,“ you see. „And it was purely an accident that the money was found in my pocket.“ But, you’re saying, „What have you done?“ but he’s not answering „What have you done?“ because he’d be incapable of assuming that much social responsibility. So what he’s doing is answering some put-off as far as you’re concerned. Yes, he’ll say the things which occurred in his lifetime, but in his own mind he isn’t answering any auditing question. It doesn’t really matter to him. It didn’t matter if he did these things.

Между прочим, не все эти люди преступники. Они не… они не пойманы; они не то; они не это. Но поймите сейчас, что он не дает вам на самом деле основанный на фактах ответ, и, поэтому, не отвечает на вопрос одитинга. Вы говорите: «Что ты сделал?» И он говорит: «Так, я буду социально приемлемым в этом отношении, и я сделал то, и я сделал это». И иногда одитор совершенно запутан тем фактом, что этот парень избавляется от фантастических овертов, понимаете, фантастических преступлений того или иного вида. Парень просто сидит там и выдает их вам ведрами, вы понимаете? И вы говорите: «Да, боже праведный, тот кто избавляется от такого большого количества несомненно имеет изменения кейса», и вы видите, что его кейс сидит точно там, где он и был.

And then there’s the fellow who turns around and tries to make himself look good all the time, don’t you see? And his concentration is totally on how he looks to the auditor, you see? He’s got to look good. He’s got to put up a social presence so he never gets off a harmful act, don’t you see?

Это потому, что он никогда не отвечает на вопрос одитинга. Вы говорите ему: «Что ты сделал?» или что-то типа того, или «Какой оверт ты совершил?» или что-то подобное. А он никогда не отвечает на это. Он отвечает что-то типа «Общество заставило меня совершить…» или «Моя рука взяла бумажник», понимаете. «И это была чистая случайность, что деньги были обнаружены в моем кармане». А вы говорите: «Что ты сделал?», а он не отвечает на «Что ты сделал?», потому что он бы не смог взять на себя так много социальной ответственности. Поэтому все, что он делает это отвечает какими-то отговорками, поскольку вы заинтересованы. Да, он расскажет вам о том, что произошло в его жизни, но в его собственном уме он не отвечает ни на один вопрос одитинга. Это на самом деле не имеет для него значения. Не имеет значения, совершал ли он это.

Well, that’s peculiar to this failed case. Any – either one: He’s either giving you tons of things he didn’t do… In his own mind he never did these things. He says, „Well, that’s a social response. I’m in a sort of a police court; that’s where I am. It’s not an auditing session. All right. Well, I’ll tell them all these crimes; doesn’t matter and…“ Or he’s saying – he’s done some wild things, don’t you see, some crazy things and he’s withholding these things like crazy. „Oh, I’ve always been a good boy.“

И затем, есть парень, который выворачивается и старается все время выглядеть хорошим, вы понимаете? И он полностью сконцентрирован на том, как он выглядит для одитора, понимаете? Он должен выглядеть хорошо. Он должен состроить социальный вид, поэтому он никогда не избавляется от вредоносных действий, вы понимаете?

The one that sticks in mind was a pc who was the sweetest, dearest old lady you ever laid your eyes on who had led an exemplary life but had had a lot of bad things happen to her. And it wasn’t until we used one of the remedies in The Book of Remedies, which you’ll find there today, of after finding out completely that she had never done anything in her whole life – you know, never even stubbed her toe. Life was just one beautiful song, you see. A lot of things had happened to her, though. Why, we got the happy idea of asking her, had she murdered anybody? Questions of that character, total exaggeration, you see? Had she ever raped any small children, don’t you see? This dear sweet old lady. It was quite obvious that if she’d had this many motivators in her lifetime, that she herself must have been very, very busy, see? But according to the record that she was putting up, she was just looking nice and sweet and social to the auditor. And the trick that was worked there, you see, is by presenting „Well, have you ever murdered anybody?“ you know?

Итак, это характерная черта этого провалившегося кейса. Любая… либо: Он либо выдает вам тонны вещей, которых он не совершал… В его собственном уме он никогда не совершал этих вещей. Он говорит: «Так, это социальный ответ. Я где-то типа полицейского отделения; вот где я. Это не сессия одитинга. Хорошо. Ну, я расскажу им все эти преступления; не важно и…» Либо он говорит… он совершил какие-то дикие вещи, понимаете, какие-то сумасшедшие вещи и он висхолдирует эти вещи как сумасшедший. «О, я всегда был хорошим мальчиком».

„Oh, that’s so terrible! Well, no, I’ve never murdered anybody, but of course I made somebody awfully sick once.“ And it’s the trick – it’s the trick of, „Oh, you can look much sadder than that,“ don’t you see? It’s the trick of giving them a much worse overt than they had committed as a yes-or-no type of question. And they start unloading real overts, you see?

Один пк, который запомнился, была милейшая, драгоценнейшая пожилая леди, которую вы когда-либо видели, которая вела образцовую жизнь, но с которой произошло очень много плохого. Так все и было до тех пор, пока мы не использовали одно из средств исправления из Книги Средств Исправления, которое вы найдете там сегодня, после того, как обнаружили совершенно точно, что она никогда ничего не сделала за всю свою жизнь… понимаете, никогда даже не споткнулась. Жизнь была просто одной прекрасной песней, понимаете. Однако с ней многое произошло. И что же, к нам пришла удачная идея спросить ее, убивала ли она кого-нибудь? Вопросы подобного характера, полнейшее преувеличение, понимаете? Насиловала ли она когда-нибудь ребенка, понимаете? Эта милая, драгоценная пожилая дама. Было довольно очевидно, что, если уж у нее в жизни было так много мотиваторов, то она сама была очень, очень занятой, так? Но, согласно показаниям, которые она давала, она просто выглядела милой и приятной и социальной для одитора. И трюк, который сработал тут, понимаете, это предъявить: "Так, вы когда-нибудь убивали кого-нибудь?" понимаете?

But I’m just showing you, then, the normal run of cases, and this I would consider the normal run of cases. You have problems and you have to apply special remedies very often to get off overts. Sometimes auditors blunder in getting off overts because they don’t get the pc in communication with the auditor. You know very well that there are people you’d say „Good morning“ to but they are not people that you would tell your family troubles to. Well, similarly the pc is willing to sit there and say „Good morning“ to the auditor, you know, but not go any deeper into his life than that. You see? It’s a standoff sort of an attitude toward the auditor. Well, the auditor would have to work on that.

«О, это так ужасно! Нет, я никогда никого не убивала, но, конечно, я однажды сделала кого-то ужасно больным». А вот вам и трюк… это трюк «О, вы можете выглядеть гораздо печальнее, чем так», понимаете? Это трюк - дать им гораздо худший оверт, чем тот, что они совершили, в виде вопроса типа да-или-нет. И она начинают выгружать настоящие оверты, понимаете?

The pc is in this condition of perfectly willing to say „Good morning“ to the auditor and say, „Yeah, it’s all right to be audited,“ but that’s about the end of the intercourse, don’t you see? That’s as far and as personal as this must go. And then the auditor says at once, „All right, now tell me a harmful act you have committed.“ Well, good heavens, the person really wouldn’t even describe breakfast with the auditor, see?

Но я просто показываю вам, далее, нормальное продвижение кейсов, и это я бы считал нормальным продвижением кейсов. У вас проблемы и вам очень часто нужно применять специальные средства исправления, чтобы избавиться от овертов. Иногда одиторы промахиваются в избавлении от овертов, потому что они не вводят пк в общение с одитором. Вы же знаете очень хорошо, что есть люди, которым вы могли бы сказать «Доброе утро», но это не те люди, которым вы рассказали бы о проблемах вашей семьи. Ну, так же и пк готов сидеть там и говорить «Доброе утро» одитору, понимаете, но глубже этого в свою жизнь не лезет. Понимаете? Это тип показного отношения к одитору. Итак, одитору следовало бы поработать с этим.

You know, you’d have to build up this communication gradient. „What are you willing to talk to me about?“ which is a far more effective process than you ever realize until some day you run it on some pc you’re having trouble with. You find out, well, hell’s bells, you’ve been auditing him for twenty hours and they’ve not been willing to talk to you about a blessed thing. And you get these long comm lags on „What are you willing to talk to me about?“ „Well…“ Finally they get an answer that’s real to them, you know, „Well, I’m willing to talk to you about this room.“ You’ve been trying to get overts off this guy, see? Oh, poo! You’ve been trying to run ten thousand volts on no wire and it just wouldn’t go, you see? Or too thin a wire – too little communication line. And that’s so tiny a wire that if ten thousand volts ever started over it, it’d blow up the wire, and you’d have an ARC break, of course, see?

Преклир находится в этом состоянии абсолютной готовности сказать: «Доброе утро» одитору и сказать: «Да, одитироваться хорошо», но это почти все общение, понимаете? Настолько глубоко и настолько лично, насколько это должно заходить. И затем однажды одитор говорит: «Хорошо, теперь расскажи мне о вредоносном поступке, который ты совершил». Ну, боже праведный, этот человек на самом деле не смог бы описать одитору даже завтрак, понимаете?

So that – there’re all these – all those little nuances. This is, by the way, where an auditor lays the most eggs, is in the field of overts. That’s where they chicken the most. That’s where they buy the wrong things and so forth. So it is a difficult zone of auditing. I won’t say that it’s unsurmountable because it’s pretty confounded easy.

Знаете, вам пришлось бы выстроить постепенное общение. «О чем ты готов мне рассказать?», что является гораздо более эффективным процессом, чем вы вообще можете себе представить, до тех пор, пока, однажды, не проведете его на пк, с которым у вас трудности. Вы обнаруживаете, так, черт возьми, вы одитируете его двадцать часов и они не готовы рассказать вам даже о ерундовой безделице. И вы получаете эти длинные задержки общения «О чем ты готов мне рассказать?» «Ну…» В конце концов, они получают ответ, который реален для них, понимаете, «Ну, я готов рассказать тебе об этой комнате». А вы пытаетесь вытянуть из этого парня оверты, да? О, фуу! Вы пытаетесь провести десять тысяч вольт там, где нет проводов, а это просто не получится, понимаете? Или слишком тонкий провод – слишком тонкая линия общения. И это настолько тонкий провод, что, если к нему когда-нибудь приложить десять тысяч вольт, это взорвет этот провод, и у вас, конечно, будет разрыв АРО, понимаете?

I’ve gotten to be an old war horse on this now. And the pc says, „Well, I have a withhold. I thought the other day that you were…“

Таким образом – существуют все эти… все эти маленькие нюансы. Именно здесь, кстати, одиторы с треском проваливаются, в области овертов. Именно здесь они больше всего боятся. Именно здесь они покупаются на что-то и так далее. Поэтому это трудная зона в одитинге. Я не скажу, что это непреодолимо, потому что это поразительно легко.

I say, „Oh, yes. That’s very interesting. I’m very glad you can think. Now, I want something that you’re withholding from me.“

Сейчас я представляю собой старую боевую лошадь. И пк говорит: «Ну, у меня есть висхолд. Я тут недавно подумал, что ты…»

„Well, I was withholding that.“

Я говорю: «О, да. Это очень интересно. Я очень рад, что ты можешь думать. А теперь мне нужно то, что ты висхолдируешь от меня».

„No, I’m afraid you weren’t even bothering to withhold that. You were simply being critical. Now, I want the withhold that’s back of this.“ See, I just don’t ever let a pc get in there and chop me to ribbons, and I sit there, you know, and say, „Well, that’s the lot of an auditor,“ you know? You think this will produce an ARC break. No, no. The other way is the way you produce an ARC break. Because you’ve just got missed withholds by the ton on the case by – after a while.

«Ну, я это и висхолдировал».

No, what you do is the guy starts to get off „withholds“ about you and starts to get off „withholds“ that’s somebody else’s withholds, you know, „I was – well, I have an awful withhold here. I was auditing Betsy Ann the other day and she told me – yap-yap-yap-yap-yap-yap-yap-yap-yap.“ When I run into that in a pc, I go pheew! Chop!

«Нет, я боюсь, что ты даже и не беспокоился о том, чтобы свисхолдировать это. Просто ты критиковал. А теперь мне нужен висхолд, который находится за этим». Понимаете, я просто не позволяю пк начинать это и вить из меня веревки, а сам типа сижу там и говорю: «Да, такова вот судьба одитора», понимаете? Вы думаете, это вызовет разрыв АРО. Нет, нет. Сделать по-другому – вот что вызовет разрыв АРО. Потому что вы получаете тонну упущенных висхолдов на кейсе через… спустя некоторое время.

„Now, look, we’re auditing. We’re interested in you; we’re not interested in other people’s withholds. We’re not interested in what you’re withholding of critical thoughts. Nothing of that sort, and so forth. I want to know what you’re really withholding.“ And the needle goes beuuuw.

Нет, вот что вы делаете - этот парень начинает избавляться от «висхолдов» о вас, и начинает избавляться от «висхолдов», то есть чьих-то висхолдов, понимаете, «Я… это, у меня здесь ужасный висхолд. Я недавно одитировал Бетси Энн и она сказала мне… ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля.» Если я сталкиваюсь с подобным у пк, я делаю фу! Стоп!

„I spilled all – a whole ashtray full of ashes over your new rug the other day. Oh – ho-ho-ho. And you can still see ‘em.“

"Так, смотри, мы одитируемся. Мы заинтересованы в тебе; мы не интересуемся висхолдами других людей. Нам не интересно какие критические мысли ты висхолдируешь. Ничего такого и тому подобного. Я хочу знать, что ты действительно утаиваешь». И стрелка делает бьюююю.

„All right. Thank you. Any other withholds?“ Now they give them to you very cheerfully. You don’t get these circuitous critical thoughts of the auditor and other people’s withholds and all this kind of nonsense, don’t you see?

«Я опрокинул все… пепельницу полную окурков на твой новый ковер недавно. О-хо-хо-хо. И ты все еще можешь заметить их».

But as I started to say before and complete saying, pulling overts is dependent upon the degree of communication with the pc, the degree of responsibility of the pc, the – it’s also in the ability of the auditor to really know what one is and pull the right one. In other words, we’re dealing here with stuff that can’t be done crudely. We’re dealing stuff that has to be done rather slippily and very well. An auditor has to be right on his toes.

«Хорошо. Спасибо. Еще висхолды?» Теперь они выдают их вам очень бодро. Вы больше не получаете эти окольные критические мысли об одиторе и висхолды других людей и всякий подобный вздор, понимаете?

Well, even if you were right on your toes, the case that’s the failed case still couldn’t have his overts pulled fast enough in a session to keep up with PT. And that’s why he’s a failed case. So it’s his present that you’re in collision with, not his past.

Но, как я начал говорить ранее и чтобы завершить высказывание, вытягивание овертов зависит от степени общения с пк, степени ответственности пк, это… это также в способности одитора действительно знать что это за оверт и вытягивать правильный. Другими словами, здесь мы имеем дело с тем, что нельзя сделать грубо. Мы имеем дело с тем, что должно делаться безошибочно и очень хорошо. И одитор должен быть прямо на цыпочках.

He leaves your session; he cuts you to bits with his friends; walks up on the front porch, sees the dog lying there happily asleep in the sun, gives him a good, solid, swift kick in the ribs; goes inside, finds out that his sister hasn’t got dinner on time, breaks a couple of plates; finds somebody else’s piece of mail, steams it open and reads it. Rather incredible!

Далее, даже если вы были бы на цыпочках, у кейса, который является провалившимся кейсом, все равно невозможно будет вытягивать оверты достаточно быстро за одну сессию, чтобы держаться в НВ. И поэтому он провалившийся кейс. Таким образом, вы сталкиваетесь с его настоящим, а не с прошлым.

I want to interject a note here which seems not apropos of anything else, just as an aside here at this particular point. But did you know that you could audit all the sex and so forth you want to on a pc – it isn’t going to do very much – but you can audit any God’s quantity of it – because it doesn’t happen to be an end word. You very often find GPMs and that sort of thing what – that they are things that it can lock on in root words and end words, but it itself is a humanoid action and the GPMs aren’t, don’t you see? So you could pull all the sexual overts that you want to. Don’t think that it’s going to make all that difference to the case, however, because you aren’t on down to the roots of the reactive bank; you’re just taking the very surface locks off. I think why Freud did this is because that’s about as far as people could go, you know?

Он уходит с вашей сессии; он раскритиковывает вас в пух и прах со своими друзьями; выходит на террасу, видит лежащего там пса, сладко спящего на солнце, дает ему хороший, крепкий, резкий пинок по ребрам; заходит внутрь, обнаруживает, что его сестра не приготовила обед во время, разбивает пару тарелок; находит чье-то письмо, открывает его над паром и читает. Просто невероятно!

But he probably has some – a lot of second dynamic overts on the subject, you see? He has probably all kinds of tangles and withholds, but his life is just one long, harmful action. See? Active, man, active! Not the crimes of omission, even. Good and active, and you never spot these. So, therefore the case remains undetected because you can’t even get off his shallow overts, don’t you see, from his past. So you’re not about to get off these overts in his present. Now, you wouldn’t even have to classify this fellow as a criminal personality. Maybe this fellow is simply a foreman of the works, or something like this, and he’s always figuring out how to get somebody sacked. And he’s doing this and he’s doing that and he’s just chopping them up left, right and center, don’t you see? And taking the stuff out of the company till in the bargain.

Здесь я хочу вставить замечание, которое, похоже, ни к чему не относится, просто реплика в сторону на этом конкретном моменте. Но знали ли вы, что вы могли бы одитировать у пк все по сексу и тому подобное, чего хотите… этого не будет очень много… но вы можете одитировать любое одному Богу известное количество этого, потому что это не является концевым словом. Вы очень часто находите МПЦ и тому подобные штуки, что… это то, что он [секс] может включить на корневых словах и на концевых словах, но он сам по себе является человеческим действием, а МПЦ – нет, понимаете? Поэтому вы можете вытягивать все сексуальные оверты, какие хотите. Однако не думайте, что это вызовет такое изменение в кейсе, потому что вы не находитесь у корней реактивного банка; вы просто снимаете весьма поверхностные локи. Я думаю, что Фрейд сделал это потому, что это примерно то, как далеко люди могли зайти, понимаете?

The guy – the guy is really heavy at it, you know? He’s working – he’s working at it, you know? He’s dedicated. And you get him in session and you just can’t pull those overts fast enough to keep the case in balance to return any degree of responsibility. And you wouldn’t really know what you were looking at. You just wouldn’t really know what you were looking at until you got right down to brass tacks and put a shadow on his trail throughout the entire day, which is outside the province of auditing. Because, you see, he’s so irresponsible that those things don’t react on an E-Meter.

Но он, возможно, имеет несколько… много овертов по второй динамике на эту тему, понимаете? У него, возможно, есть всякие ссоры и висхолды, но его жизнь представляет собой просто один, продолжительный, вредоносный поступок. Понимаете? Активней, парень, активней! Только не преступления бездействия. Весело и активно, и вы никогда не обнаружите их. Итак, поэтому этот кейс остается неоткрытым, потому что вы не можете избавиться даже от его мелких овертов, понимаете, из его прошлого. Потому что вы не можете избавиться от этих овертов в его настоящем. Теперь, вам не нужно было бы даже классифицировать этого парня как преступную личность. Может быть этот парень просто прораб строительных работ, или что-то типа того, и он все время думает, как кого-нибудь уволить. И он делает так и делает сяк, и он просто крошит их слева, справа и по центру, понимаете? И, к тому же, лишает компанию персонала.

An E-Meter reaction takes a certain degree of reality, a certain degree of responsibility, and the reason you take – always take your biggest action, is you’ve got that thing the pc feels the most responsibility for. The E-Meter works, then, at the level where the pc has reality and responsibility at any given time. And therefore if you run things that you know the pc has done, but which don’t react on the E-Meter, you are then either running something that’s already been run out or you are running into a zone on which he has no responsibility or reality. And in either case, you will practically do him in, see? Asking a guy to run out something that’s been run out is pretty grim. But trying to run out something for which he has no responsibility of any kind whatsoever is almost fatal.

Этот парень… этот парень действительно подсел на этом, понимаете? Он работает… он работает над этим, понимаете? Он самоотвержен. И вы берете его в сессию, и вы просто не можете достаточно быстро вытягивать эти оверты, для того чтобы поддерживать этот кейс в равновесии, чтобы вернуть хоть какую-то степень ответственности. И вы бы даже не знали, на что вы смотрите. Вы просто не знали бы действительно, на что вы смотрите, пока вы не переходите к делу и не бросаете тень на пройденный им путь в течении дня, что находится за пределами области действия одитинга. Потому что, понимаете, он настолько безответственен, что эти штуки не дают реакцию на Е-Метре.

You can take a list and the key word – this is Auditing by List – you can take the key word on the list – isn’t reacting, but you through some insight or observation of the pc determine that this is the key word – you take that thing and you audit it. And you’ll have an awful sick pc on your hands. Didn’t react on the meter, see, but you knew it must be, so you audited it. Therefore, the thing that falls best is the thing that’s nearest and realest to the pc.

Реакция Е-Метра требует определенную степень реальности, определенную степень ответственности, и причина, по которой вы берете… всегда берете самое большое действие [показание], в том, что вы получили то, за что пк больше всего чувствует ответственность. Таким образом, Е-Метр работает на таком уровне, о котором у пк есть реальность и ответственность в любое данное время. И поэтому, если вы проходите вещи, о которых вы знаете, что пк их совершил, но которые не дают реакцию на Е-Метре, вы либо проходите то, что уже проходилось или вы работаете в области, по которой у него нет ответственности или реальности. И в любом случае вы практически убиваете его, понимаете? Просить парня пройти что-то, что уже было пройдено довольно жестоко. Но пытаться пройти что-то в отношении чего у него нет какой бы то ни было ответственности почти смертельно.

In R6 if you skip a GPM you of course haven’t got the thing which is nearest and realest to the pc so you don’t get much reads. That’s practically the total source of small reads on R6. You’re just running him where he ain’t. So if you’re running him where he isn’t, why, you’ve bypassed something where he is and on – if you had him where he was and so forth…

Вы можете взять список и ключевое слово – то есть Одитинг по Списку – вы можете взять ключевое слово из списка… не дающее показание, но вы посредством какой-то проницательности или наблюдения за пк определяете, что это ключевое слово… вы берете и одитируете это. И вы получите ужасно больного пк. Не было показания на е-метре, понимаете, но вы знали, что оно должно быть, поэтому вы одитировали это. Таким образом, то, что дает наибольшее падение, является тем, что ближе всего и наиболее реально для пк.

Another little remedy that goes along with this: You go over ARC break lists – you know, in Auditing by Lists you go over your L6 and – or L4 at lower levels – and you don’t get any reads on this. Well, that doesn’t mean anything, except that the pc has got lists suppressed. That’s all that means. The lists are all perfectly accurate. So what you do there is a very simple remedy. If the pc is getting small reads and you can’t find out where he is because he doesn’t respond on any of the lists, then you must assume there’s something wrong with the lists.

В R6, если вы пропускаете МПЦ, то вы, конечно, не получаете того, что ближе всего и наиболее реально для пк, поэтому у вас не много показаний. Это практически всеобщая причина маленьких показаний на R6. Вы проходите его там, где его нет. Поэтому, если вы проходите его там, где его нет, что ж, вы пропустили что-то, где он находится и далее – если бы вы проводили его там, где он находился и так далее…

Now, there’s two things can be wrong with the lists: He’s never learned the parts of the GPM or the bank. If you’re auditing some green pc (as some auditor undoubtedly, stupid-headedly will do sooner or later), uneducated, totally uninformed pc… One recently, by a name that I won’t mention – but I will send a bill to for not mentioning – sent a student into the Academy in Washington the other day with orders that they must not audit her because she had been run on R6. And the understanding was that if anybody had been run on R6, they couldn’t be run on anything else. That’s just about as wild and crazy a datum as you ever heard.

Еще одно небольшое средство исправления, которое идет вместе с этим: Вы проходите по спискам разрыва АРО… понимаете, в Одитинге по Спискам вы проходите ваш L6 и… или L4 на более низких уровнях… и у вас нет ни одного показания. Ну, это ничего не значит, кроме того, что у пк подавленные списки. Вот все, что это означает. Эти списки абсолютно точны. Итак, то, что вы делаете это очень простое средство исправления. Если у пк маленькие показания, и вы не можете обнаружить, где он находится, потому что он не реагирует ни на что в списках, тогда вы должны предположить, что что-то не так с этими списками.

No, they can’t be run on processes which involve words; that’s all they can’t be audited on. A process whereby you’re trying to get them, you see, to define whole track-type words, like Clay Table Clearing or definitions of earlier subjects or something like this – something involving words – you’re going to lay an egg because this person is already into the slot of the GPMs and of course the only thing that’s going to read is the nearest GPM. And you’re just going to key them in. So eventually if you were stupid enough to force them into some word that they considered was wrong, which was way down the bank someplace, you’d bypass all that, they’d turn on a tremendous somatic and they’d feel like the devil. But it’s just those things which – those processes which – would use words.

Итак, в списках могут быть неправильны две вещи: Он никогда не изучал части МПЦ или банка. Если вы одитируете какого-нибудь зеленого пк (как какой-нибудь одитор несомненно, тупоголово сделает это рано или поздно), необученного, абсолютно не информированного пк… Недавно один, по имени, которое я не буду упоминать… но я вышлю счет за неупоминание… не так давно послал одну студентку на Академию в Вашингтон с приказами, что они не должны одитировать ее, потому что ее одитировали по R6. И понимание было таковым, что, если кто-то одитировался по R6, то их нельзя больше ни по чему одитировать. Это почти что самое дикое и сумасшедшее данное, которое вам когда-либо приходилось слышать.

Now, you actually could get them to define Scientology terms except some of those terms are also in the bank. That’s a liability; but you could get them to do that if you watched it. And if your meter started to go high or something like that, you’d say, „What’s the matter?“ And you’d better jolly well find out what’s the matter, don’t you see? You’d have to take it very delicately even to do Scientology definitions. But you definitely could not do definitions of Clay Table Clearing. And you definitely couldn’t do definitions of earlier subjects. And you definitely couldn’t list words to assess. Those things would practically wreck your pc.

Нет, их нельзя одитировать по процессам, которые включают в себя слова; это все по чему их нельзя одитировать. Процесс, в котором вы пытаетесь заставить их, понимаете, дать определение словам с полного трака, как на Клировании с Пластилиновым Столом или определения более ранних предметов [обучения], или что-то типа этого – что-то включающее в себя слова – вы с треском провалитесь, потому что этот парень уже находится в разрезе МПЦ и естественно единственная вещь, которая даст показание, это ближайшая МПЦ. И вы просто включите их. Поэтому, в конце концов, если вы были достаточно глупы, чтобы втолкнуть их в какое-нибудь слово, которое они считали неверным, что было прямой дорогой куда-то в банк, вы упустили все это [в англ. варианте используется слово bypass, как в bypass charge – пропущенный заряд. Прим. перев.], у них включится ужасная соматика, и они будут чувствовать себя как в аду. Но это только те вещи, которые… те процессы, которые… используют слова.

But good God! as far as I know, that leaves some hundred thousand processes! And, you know, there isn’t a single process in The Book of Remedies that violates it, except the earlier subject, definitions of. That’s all. All the rest of those processes in The Book of Remedies, whether they came from 1950 right straight on up the line – all these tons of processes that are on tapes and everything else – could be audited on somebody who’s running R6 out of his ears.

Итак, вы на самом деле могли бы заставить их прояснять Саентологические термины, за исключением тех из них, которые так же находятся в банке. Это помеха; но вы могли бы заставить их сделать это, если бы следили за этим. И если бы ваш е-метр начал бушевать или что-то типа этого, вы бы сказали: «В чем дело?» И лучше было бы, чтобы вы хорошенько выяснили, в чем дело, понимаете? Вам нужно было бы делать это очень осторожно – даже прояснять Саентологические определения. Но вы определенно не смогли бы прояснять определения для Клирования с Пластилиновым Столом. И вы определенно не смогли бы прояснять дефиниции более ранних предметов [обучения]. И вы определенно не смогли бы составлять список слов для оценивания. Эти вещи практически разрушили бы вашего пк.

And the other thing is, who ran R6 well, well, well. That’s the clue.

Но, Боже мой! насколько я знаю, остается еще несколько сот тысяч процессов! И, понимаете, нет ни одного процесса в Книге Средств Исправления, который нарушал бы это, за исключением более ранних предметов, определений. Это все. Все остальные из процессов Книги Средств Исправления, даже если они из 1950, прямо оттуда – все эти тонны процессов, которые есть на пленках и все остальное – можно было бы проодитировать на ком-нибудь, кто вычищает R6 из своих ушей.

So if somebody is running R6 and they’re not running R6 well – well, you possibly don’t even have the liability of Clay Table. They’re not in the slot; they’re not going down the bank. Lord knows where they are! You might even be able to run Clay Table Clearing on them or run any stupid kind of definitions or run anything that comes into your head or anything in The Book of Remedies on them. You’re not going to do anything to them. And you could prepcheck them. Perfectly valid to prepcheck them on various things, providing you prepcheck. Very often people go completely astray by taking a Prepcheck and think a Prepcheck is very harmful or upsetting because of end words that might occur in the Prepcheck, when as a matter of sober fact they don’t know how to run a Prepcheck.

И следующая вещь, те, кто хорошо, хорошо, хорошо прошли R6. Это ключ к разгадке.

Well, if you overrun the Suppress button on a Prepcheck, you of course got all the other answers he would have thought of on the other buttons coming up and hitting him in the face, and then you make some recommendation, „I think I will have to have this pc itsa.“ (This happened right here the other day. I won’t have any withholds.) And having overrun Suppress madly, you see – audited the process wrong – why of course the pc now had all kinds of additional answers. So the auditor’s solution to it was to go off Prepchecking and go on to itsa because the pc had so much to say. No, the only thing that had happened the pc had all of his answers to Invalidate and Change and every other darn button in the Prepcheck. You see, he’d been run – the tone arm action had been run out of the Suppress button, see? You don’t – you don’t flatten a Prepcheck button to a point where a steamroller appears to have run over it, you know? The pc says, „Well, I really haven’t got any more answers.“

Итак, если кто-то проходит R6, и они не проходят R6 хорошо – что ж, возможно, что у вас даже не будет помехи Пластилинового Стола. Они не в разрезе; они не свалятся в банк. Бог знает, где они находятся! Вы, возможно, даже сможете провести им Клирование с Пластилиновым Столом или провести какой-нибудь глупый вид определений или провести все, что взбредет вам в голову или что-нибудь из Книги Средств Исправления. Вы с ними ничего не сделаете. И вы можете провести им предпроверку. Совершенно обоснованно предпроверить их по различным штукам, при условии, что вы проводите предпроверку. Очень часто люди совершенно заблуждаются, беря Предпроверку, и думают, что Предпроверка очень болезненна и расстраивающая из-за концевых слов, которые могут встретиться в Предпроверке, тогда как на самом деле, они не знают, как проводить Предпроверку.

„Well, you’d better get me another answer. I’m still getting tone arm action on it.“ No, the tone arm action is on the process; it’s not on the button. If you don’t think it’s flat, go through the buttons again in rotation, and so forth, and see if you get anything. But that’s actually the mechanics of it.

Ну, если вы превышаете кнопку Подавленно на Предпроверке, вы, конечно, получаете все остальные ответы, которые он имел бы на остальных кнопках следующих дальше и бьющих ему в лицо, и затем вы делаете некоторые рекомендации: «Я думаю, мне нужно будет получить итсу этого пк». (Это произошло прямо здесь недавно. У меня не будет висхолдов.) И дико превысив Подавлено, понимаете – проодитировав процесс неправильно – что ж, конечно, теперь у пк всевозможные дополнительные ответы. Поэтому решением одитора для этого было оставить Предпроверку и перейти к итсе, потому что у пк было так много что сказать. Нет, единственная вещь, которая произошла, это то, что у пк все эти ответы были для Обесценено и Изменено и каждой следующей чертовой кнопки в Предпроверке. Понимаете, он иссяк… действие ручки тонов иссякло из кнопки Подавлено, понятно? Вы не… вы не сглаживаете кнопку Предпроверки до такой степени, как будто по ней прошелся паровой каток, понимаете? Пк говорит: «Так, у меня действительно нет больше ответов».

You’d have to prepcheck properly, you have to audit properly to get proper auditing results. And one of the things is, is when the pc hasn’t got any more answers and he really hasn’t got any more answers you don’t ask any more questions.

«Ну, лучше бы дал мне еще один ответ. У меня все еще есть действие ручки тона на этом». Нет, действие ручки тонов - на процессе; оно не на кнопке. Если вы думаете, что она не сглажена, пройдите снова по кнопкам по кругу и так далее, и смотрите, получаете ли вы что-либо. Но это на самом деле механика этого.

I mean, it sounds elementary. I know of no auditing situation where the pc who has been getting proper tone arm action – proper tone arm action in the session – who says, „I don’t have any further answers to it,“ has ever had any further answers to it. I know of no such situation.

Вам бы надо проводить предпроверку правильно, вам нужно правильно одитировать, чтобы получать правильные результаты. И одно из этого, это, когда у вашего пк больше нет ответов и у него действительно больше нет ответов, вы больше не задаете ему вопросов.

But occasionally you’ll get a pc who is getting wonderful tone arm action on something like O/W, who runs into mea culpa. (Latin morals of the Catholic church: „I am ashamed“ or „It’s my blame“ or „It’s my fault“ – mea culpa). I mean, that’s – they practically never got off mea culpa as a therapy. The Catholic church could be very pleased with this boy because he really now knows shame, blame and regret, see? And he doesn’t bother to give you the withhold. He just simply says, „Well, I don’t have any more answers.“

Я имею в виду, что это звучит элементарно. Мне неизвестно ни об одной ситуации в одитинге, где бы у пк, у которого приличное действие ручки тонов… приличное действие ручки тонов в сессии… который сказал бы: «У меня больше нет ответов на это», чтобы у него когда-либо были какие-то дальнейшие ответы на это. Я не знаю ни одной подобной ситуации.

Well, actually, if you – if you took a pair of magnifying glasses and looked across the table at your pc and cut the smog out of it and so forth, even in Los Angeles you could tell that this pc has not answered all of his answers. Because he’s sitting there – there’s various symptoms that you could notice, you know, like chewing his fingernails, looking cringing like this, you know; he’s backed up in his chair; he’s turned bright red; he’s sweating; the palms of his hands running rivers of moisture. I mean, there are some small indicators that says he’s simply hit something he don’t want to talk to you about no more, brother. He’s not going to say any more about it – hah – uh! Oh, no! Well, at this point, of course, in O/W, you press it home; but it’s only in O/W that you press it home.

Но иногда, вам попадется пк, у которого прекрасное действие ручки тона на чем-нибудь типа О/В, который попадет в mea culpa (Латинская этика Католической церкви: “Мне стыдно” или “Это моя вина” или “Это моя ошибка” - mea culpa). Я имею в виду, то есть – они практически никогда не уходили от mea culpa, как от терапии. Католическая церковь была бы весьма довольна этим парнем, потому что он действительно теперь знает стыд, вину и сожаление, понимаете? И он даже не беспокоится о том, чтобы выдать вам висхолд. Он просто говорит: «Ну, у меня больше нет ответов».

If he says „I haven’t got any more present time problems,“ you say cheerily, cheerily, „Good.“ He can withhold all the present time problems he wants, really, without getting him in – or anybody else into very serious trouble. He’ll only withhold them if they’ve got overts connected with them that he’s ashamed of and you’ll get that on the overt line, don’t you see?

Ну, на самом деле, если вы… если бы вы взяли пару увеличительных стекол и посмотрели бы на вашего пк на том конце стола и срезали бы этот густой туман и так далее, то даже в Лос-Анджелесе вы могли бы сказать, что этот пк еще не ответил на все свои вопросы. Потому что он сидит там… есть различные признаки, которые вы можете заметить, понимаете, как, например, грызет ногти, выглядит вот так съежившимся от страха, понимаете; он впечатывается в свой стул; он становится ярко красным; он потеет; ладони его рук истекают влажными струями. Я имею в виду, что существует несколько небольших показателей, которые говорят, что он нашел что-то, о чем он больше не хочет говорить вам, коллега. Он не собирается больше ничего вам не говорить об этом… ха… ух! О, нет! Итак, в этом месте, естественно, на О/В, вы жмете до конца; но вы жмете это до конца только на О/В.

Not to push it home, but you could actually run a – run a Prepcheck so that it looked like you were restimulating end words and messing up the pc. Don’t you see? You could run it in such a way that it looked like catastrophe that was occurring. The only thing that was occurring is you just happened to have flattened the button and you aren’t listening to the pc in the session. He says, „Well, that’s all the answers I got. There aren’t any more answers.“

Если он говорит: «У меня больше нет проблем настоящего времени», то вы говорите весело, весело: «Хорошо». Он может утаивать все проблемы настоящего времени, какие хочет, на самом деле, не вводя себя… или кого-нибудь другого в очень серьезные неприятности. Он будет утаивать их, только если они связаны с овертом, за который ему стыдно, и вы получите это по линии овертов, понимаете?

And you say, „Well, I think you’d better answer this two or three more times or five or six more times.“ And – hm-mm-mm-mm-mm – about that time he starts imagining answers and dreaming up answers. You now have a condition where he isn’t answering the auditing question, and because Prepchecks are Prepchecks, you now start getting answers to the other buttons on the same subject. So he now doesn’t answer the auditing question at all. So now he looks like he’s got – a floodgates of Niagara would open at any minute, see? Because he’s thought of this to tell you but that doesn’t answer the question and there’s no way he can. Well, what fouled it up in the first place, you see? Somebody forcing him to answer a question he had no more answers for.

Даже не выжимая все до конца, но вы можете на самом деле провести… провести Предпроверку так, что будет выглядеть, как-будто вы рестимулируете концевые слова и превращаете пк в месиво. Понимаете? Вы можете так провести ее, что это будет выглядеть как-будто происходит катастрофа. Единственная вещь, которая происходит, это то, что вы только что сгладили кнопку, и вы не слушаете пк в сессии. Он говорит: «Так, это все ответы, которые у меня были. Больше ответов нет».

Now, some pcs change faster than others and on this particular course, you can get very, very used to a case going at a certain pace or rate of change and all of a sudden be totally thrown for a loop. The case will start to change at a faster rate. And it’s the auditor that worries in this particular case.

А вы говорите: «Ну, я думаю, что тебе лучше ответить на это еще два или три раза или еще пять или шесть раз». И – хм-мм-мм-мм-мм – где-то к этому времени он начинает воображать и выдумывать ответы. Теперь у вас состояние, когда он не отвечает на вопрос одитинга и потому что Предпроверки это Предпроверки, вы теперь начинаете получать ответы на другие кнопки по этому предмету. Таким образом, он теперь вообще не отвечает на вопрос одитинга. Поэтому теперь он выглядит, как-будто у него… шлюзовые ворота Ниагарского водопада откроются в любую минуту, понимаете? Потому что он выдумывает это, чтобы рассказать вам, но это не ответ на вопрос и он никак не может на него ответить. Итак, вот что в первую очередь запутывает это, видите? Кто-то заставляет его отвечать на вопрос, на который у него больше нет ответов.

Case is changing at a faster rate than is believable according to auditing experience and so processes are madly overrun, particularly at the lower levels, you see? And we sin on the direction now, because of the – of the supervision and other factors involved in the course, don’t you see – it’s very tight auditing – you’ll find the rate of change of the pc is increasing. It’s faster.

Так, некоторые пк изменяются быстрее, чем другие и в этом конкретном направлении вы можете очень, очень привыкнуть к кейсу с определенным темпом или скоростью изменений и совершенно внезапно попасть в вираж. Этот кейс начнет изменяться с большей скоростью. И в этом конкретном случае волнуется именно одитор.

He’s changing faster and very often, why, we run into the sin of overflattening, don’t you see? The case will suddenly come up with a cognition. Now, we try to audit this process again and it’s blown.

Кейс изменяется со скоростью большей, чем можно поверить исходя из одиторского опыта, и поэтому процессы дико превышаются, особенно на низших уровнях, понимаете? И сейчас мы грешим в этом направлении, из-за… из-за супервизирования и других факторов имеющихся на курсе, вы понимаете – это очень трудный одитинг – вы обнаружите, что скорость изменения пк увеличивается. Она больше.

That won’t happen with GPMs. You’ll find out the GPM was just suppressed at the time and you’ll go back a couple of days later after you’ve run something else and all of a sudden, why, it’s got all of its reads, too.

Он изменяется быстрее и очень часто, что ж, мы грешим пересглаживанием, вы понимаете? Кейс внезапно получает озарение. И теперь, мы пытаемся снова одитировать этот процесс, и оно развеивается.

But rate of change of the case increases in ratio to the auditing. The slowest change period of the case is at the start of the case. So if you’ve actually started a case, then it’s rate of change increases. Do you understand?

Это не произойдет с МПЦ. Вы обнаружите, что это МПЦ было просто подавлено в то время, и вы вернетесь назад спустя пару дней, когда вы одитировали что-то другое и внезапно, что ж, у нее снова будут все эти показания.

Your very failed case – coming back more solidly to that – doesn’t experience any rate of change at all. There is no rate of change but one. See? And that will change more slowly as you go on because the case is a failed case. Do you follow this? The length and rate of change – you say, well, this actually has very definite indexes. You can measure how long it takes for a pc to get a cognition on something. How many hours of auditing does it take a pc to come up to a cognition on something fundamental about himself?

Но скорость изменения кейса увеличивается пропорционально одитингу. Самые медленные периоды изменений кейса – в начале кейса. Поэтому, если вы действительно запустили кейс вперед, то скорость его изменений растет. Вы понимаете?

Let’s say it starts out early on when he’s being audited at the HAS levels or something like this and it’s about twenty-five hours or something like that and he comes up to some recognition about himself, you see – some bigger recognition. And you’ll find out as he goes on up the levels, why, it would take him maybe an hour to come to some conclusion of similar magnitude, don’t you see, about some facet of his life at a higher level. You get what I mean – rate of change. And you sometimes can get somebody who has been audited well and whose case is moving very well who almost audits by inspection and this gets pretty weird. And sometimes then the auditor will overestimate the power of the engram or something that the pc has collided with and think he can get rid of that because he got rid of all of the others, you see, and audits him too short on it and comes a bit of a cropper. Don’t you see? It’s a variable thing. It doesn’t stay constant, but it goes also along with comm lag: How long does it take the pc to answer the question?

Ваш провалившийся кейс – более основательно подходя к этому – не имеет вообще никакой скорости изменений. Нет никакой скорости изменения, кроме одной. Понимаете? И он будет изменяться медленнее, по мере того, как вы продолжаете, потому что этот кейс - провалившийся кейс. Вы следите за мыслью? Величина и скорость изменения…слушайте, ну, на самом деле у нее есть очень точные показатели. Вы можете измерить, сколько требуется пк, чтобы получить озарение на чем-нибудь. Сколько часов одитинга требуется пк, чтобы получить озарение по какой-то основной для себя теме?

And one of your indexes of rate of change is the posture of the pc in auditing. Pc always assumes the same physical posture while being audited. Never assumes an additional or changed posture really. Always comes back to one posture, if they do change to another posture.

Скажем, начинается это рано, когда его одитируют на уровнях HAS [КЭОиУ - курса по элементарному общению и управлению(?)] или что-то типа того и прошло около двадцати пяти часов или что-то около того, и он пришел к осознанию о себе, понимаете – большему осознанию. И вы обнаружите, что по мере того как он поднимается по уровням, ему требуется, может быть, час, для того чтобы прийти к какому-нибудь выводу подобного порядка, понимаете, о каком-нибудь аспекте его жизни на более высоком уровне. Вы понимаете что я имею в виду – скорость изменений. И иногда вы можете получить кого-то, кто хорошо одитируется и чей кейс очень хорошо продвигается, кто одитируется почти что простым просмотром и это становится довольно странно. И как-то в дальнейшем одитор переоценивает силу инграммы или чего-то, с чем столкнулся пк, и думает, что он может избавиться от этого, потому что он избавлялся от всего остального, понимаете, и одитирует его по этому слишком быстро и терпит крах. Вы понимаете? Это переменная штука. Она не остается постоянной, но это сопровождается также задержкой общения: Сколько требуется пк, чтобы ответить на вопрос?

It isn’t any particular posture; you’ll just have to understand it like that. The pc is always dropping into Rodel’s [Rodin’s] (or whoever it was) Thinker. Don’t you know? You’ll see that the pc is – very frequently in session the pc has his head cocked, way over here – something like that – some posture. He keeps returning to this posture. He keeps returning and returning and returning to the posture, don’t you see? Always auditing like that – being audited like that.

И один из показателей скорости изменения это поза пк в одитинге. Пк всегда принимает одну и ту же физическую позу во время одитинга. Никогда не принимает дополнительную и не изменяет позу на самом деле. Всегда возвращается к одной позе, даже если он действительно изменил ее на другую позу.

Has a habit of doing a certain type of fiddle with the can. Always has this mannerism in auditing. To the degree that the pc’s mannerisms in auditing remain constant, he is not experiencing a rate of change of progress. Do you follow that? You can do that by inspection. You see some pc: He’s – always sits down – he always slumps in some position or he always sits in a certain way or he always looks in a certain way in a session. Always seems to return to this mechanism in some way or another – I mean this posture, this pose, this diddle-fiddle. That thing keeps recurring. You want to watch for that as an auditor, because that case is parked. That case is definitely parked. Quite important for you to recognize that.

Это не какая-то определенная поза; вы просто должны будете это так понять. Пк все время впадает в Мыслителя Родена (или как там его). Вы знаете? Вы увидите, что пк… очень часто в сессии у этого пк задрана голова, вот сюда… что-то типа этого – какая-то поза. Он все время возвращается к этой позе. Он все время возвращается, возвращается и возвращается к этой позе, понимаете? Все время одитируется вот так… одитируется вот так.

When you see that, you know that you’re looking at a case which needs remedying. And if you start – that means that you’ve got to look this case up in The Book of Remedies and do something about it. You understand? No rate of change. Now, the rate of change hasn’t changed at all. I mean the case has still got the same posture, same reactions, you know, very often the same overts. But you don’t have to go off into that direction to find out that they’re stuck. They’re not progressing and you can tell that actually from the consistent physical posture in a session. As simple as that.

Имеет привычку определенным образом вертеть банку в руке. Всегда имеет какую-то манерность в одитинге. До той степени, насколько остается постоянной манерность в одитинге этого пк, у него нет скорости изменения, продвижения. Вы следите за этим? Вы можете проделывать это путем наблюдения. Вы видите какого-нибудь пк: Он… все время сидит… он все время тяжело опускается в какую-то позу или он всегда сидит определенным образом, или он всегда определенным образом выглядит в сессии. Кажется, что всегда возвращается к этому механизму так или иначе… я имею в виду эту позу, эту позу, эту ерунду. Эта штука постоянно повторяется. Вам следует смотреть за этим, как одитору, потому что этот кейс встал. Этот кейс определенно встал. Распознавать это достаточно важно для вас.

And tone arm action on such a case is minimal – very little tone arm action. Their other symptoms are all there. They just go on down. Your bad indicators are all there. I mean, everything that you’d shake a stick at is present.

Когда вы видите это, вы знаете, что вы смотрите на кейс, которому нужно исправление. И если вы начинаете… это значит, что вам нужно найти этот кейс в Книге Средств Исправления и что-то с этим сделать. Вы понимаете? Нет скорости изменения. Так, скорость изменения вообще не изменилась. Я имею в виду, что у этого кейса все та же поза, те же реакции, понимаете, очень часто те же оверты. Но вам не обязательно уходить в этом направлении, чтобы обнаружить, что они застряли. Они не продвигаются, и вы на самом деле можете сказать это из их неизменных физических поз в сессии. Вот так просто.

But as an Auditing Supervisor, as an Auditing Supervisor you actually can go through a room on Monday, Tuesday, Wednesday and if your memory is very good, by the time you’ve gone through Wednesday (and it’s this – it’s this fast a rate of change is what is expected) you notice that you still got a pc – by George, you still have a pc – who is sitting there with his cans like this. He always holds his – he’s – on Monday, Tuesday and Wednesday he held his cans flopped down at his sides with his back bowed and his head hanging and that’s the way he’s being – he’s responding in auditing. Well, you wouldn’t have to look at his auditor’s report or anything else, you wouldn’t have to look at his auditing, you wouldn’t have to study anything particularly and so forth to know the case wasn’t changing. Follow that?

И действие ручки тона на таком кейсе минимально – очень маленькое действие ручки тона. Их остальные показатели все здесь присутствуют. Они просто затихают. Ваши плохие показатели все присутствуют здесь. Я имею в виду, присутствуют все, какие вы только можете назвать.

Now that you know the case isn’t experiencing a rate of change, now let’s look at the case, now let’s look at the – at the auditing reports. We’re trying to find something wrong and you’re trying to find that and match that up against The Book of Remedies. And when you get those two things matched – well, you give those directions, and if you did it Wednesday night, by the end of session on Thursday you would find the pc sitting with his cans in his lap. He’s no longer sitting like this; he’s sitting like this. You get the idea? I mean, it’s that superficial an observation. You follow that? There’s nothing very – nothing very fantastic is required in the way of instinct to know somebody isn’t changing. They’ve always had a green complexion; they’ve still got a green complexion. Well, you know their rate of change must be lousy. A nonoptimum condition persists is another way that you spot this.

Но, как Супервайзер Одитинга, как Супервайзер Одитинга вы на самом деле можете пройтись по комнате в Понедельник, Вторник, Среду и если у вас очень хорошая память, то к моменту, когда вы пройдете Среду (и именно это… ожидается именно увеличение скорости изменений) вы отметите, что у вас все еще есть пк… ей Богу, у вас все еще есть пк… который сидит там вот так со своими банками. Он всегда держит свои… он… в Понедельник, Вторник и Среду он держал свои банки, свесив их по бокам, с согнутой спиной и свесив голову, и это вот таким образом он находится… он отвечает в одитинге. Ну, вам не пришлось бы смотреть в его отчеты одитора или что-то еще, вам не пришлось бы смотреть на его одитинг, вам не пришлось бы ничего особенного изучать и все такое, чтобы понять, что этот кейс не изменяется. Следите за этим?

Well, when a person starts in, in auditing, in spite of everything you do, in spite of anything anybody else does, in spite of all the think and everything else and the sweat and so forth, you’ve got one thing left that isn’t in The Book of Remedies, because that’s a book of remedies. But it could very easily include this one, of course, but it wouldn’t necessarily emphasize it. You’ve got this present time condition of a concatenation of overts which is too rapid to be picked up. And that’s your boy; that’s your boy.

И теперь вы знаете, что у этого кейса нет скорости изменения, так, давайте посмотрим на этот кейс, давайте посмотрим на… на отчеты одитора. Мы пытаемся найти, что не так и вы пытаетесь найти это и сопоставить с Книгой Средств Исправления. И когда вы сопоставляете две вещи – что ж, вы следуете этим инструкциям, и если вы сделали это в Среду вечером, то к концу сессии в Четверг вы увидите, что пк сидит с банками на коленях. Он больше не сидит вот так; он сидит вот так. Уловили идею? Я имею в виду, это внешнее наблюдение. Следите? Нет ничего очень… не требуется ничего особо фантастического, типа инстинкта, чтобы понять, что кто-то не изменяется. У них был зеленый цвет лица; у них все еще зеленый цвет лица. Итак, вы знаете, что их скорость изменения должно быть паршивая. Продолжается неоптимальное состояние – это еще один способ, по которому вы отмечаете это.

If after a hundred hours of auditing and all the sweat and change – particularly with The Book of Remedies in your paws – you didn’t see any change in this pc, there is no reason for you as the D of T or the auditing supervisor or something like that – or the auditor – to go – considering that you have failed in some particular line. I mean, you haven’t failed in any line. You did your best.

Так, если человек начинает, в одитинге, не смотря на все, что вы делаете, не смотря на все, что делает кто-либо еще, не смотря на все мысли и все остальное, и тяжелый труд и все такое, у вас осталась одна вещь, которой нет в Книге Средств Исправления, потому что это книга средств исправления. Но она вполне могла бы содержать это, но не обязательно делает на этом ударение. У вас есть в настоящем времени это состояние цепи овертов, которая слишком быстрая, для того чтобы ее вытянуть. И вот он ваш парень; вот он ваш парень.

You’d better start looking at the pc’s PT. You’d better look at that PT environment. What’s he do when he leaves this auditing session? It’s giving it *That's giving him a fair trial, don’t you see? That’s a long look, you know? Well, what’s he doing? You don’t know of any big flubs that weren’t corrected. You – nothing been done to victimize this character one way or the other. Yet there he is – no change. Well, that’s the other zone which you yourself would not find it very easy to inspect but which you’d better jolly well find some way to inspect if you’re going to do anything with this case at all.

Если после сотни часов одитинга и всего пота и изменений… практически с Книгой Средств Исправления в ваших лапах… вы не увидели никакого изменения в этом пк, нет причины для вас, как для ДиПа или супервайзера одитинга или что-то типа этого… или одитора… переходить… при условии, что вы потерпели поражение по какой-то конкретной линии. Я имею в виду, что вы не потерпели поражение на всех линиях. Вы очень постарались.

You’re going to be horrified at the conduct of some parts of the human race. You’re going to stand your hair on end on some of these characters, you know? And it’s so pathetic, because they’ve done so many overts, they get so many motivators. You see, it’s not a one-for-one, even. I don’t suppose it’s that neat a ratio. But it’s a type of overt for a type of motivator, so you could actually run it down in auditing; you could search this thing out. You must realize it’s not something the person has done but it’s something the person is doing.

Вам бы лучше посмотреть на НВ пк. Вам бы лучше посмотреть на окружение в НВ. Чем он занимается, когда уходит с сессии одитинга? Это дает вам возможность справедливо судить, понимаете? Это продолжительное наблюдение, понимаете? Итак, чем же он занимается? Вы не знаете ни одной большой ошибки, которая бы не была исправлена. Вы… ничего не было сделано, чтобы сделать жертвой эту личность тем или иным образом. Вот он все еще – нет изменений. Ну, это другая зона, которую вы бы сами не посчитали очень легкой для наблюдения, но для которой вам непременно нужно найти способ для наблюдения, если конечно вы вообще собираетесь сделать что-нибудь с этим кейсом.

Now, it’s pretty hard to spot that this is what you’re handling because of course you never get any communication about this from the pc. But there is one method of spotting it and that is what the pc complains about in the conduct of others. And you could just get him busily complaining about what he complains about in the conduct of others and go over this right on down the line and you’ll finally find out that one of them is very, very consistent. Well, that is what the pc does between sessions.

Вы будете шокированы поведением некоторых частей рода человеческого. У вас волосы встанут дыбом от некоторых из этих оригиналов, понимаете? И это так трогательно, они получают столько мотиваторов, потому что они совершили много овертов. Видите, это даже не один к одному. Я не думаю, что там такое скромное соотношение. Но это один вид оверта для одного вида мотиватора, поэтому вы могли бы на самом деле пройти это в одитинге; вы могли найти эту штуку. Вы должны осознать, что это не что-то что человек сделал, а то, что этот человек делает.

Now you see, you wouldn’t go to an heroic measure, like this – pc has merely got some motivators and they’re talking about this and that and their PT is – their present time is all upside-down or something like this. But you’re auditing him and you’re getting a change of case, see? Well, you don’t take any such measure.

Теперь, довольно трудно определить то, что вы улаживаете, потому что, конечно, вы никогда не получаете от пк никакой коммуникации об этом. Но есть один метод опознания этого и это то, на что пк жалуется в поведении других. И вы можете видеть, как он усердно жалуется о том, о чем он жалуется в поведении других, и можете пройти прямо вниз по этой линии и, в конце концов, вы обнаружите, что одно из этого очень, очень часто повторяется. Что ж, это то, чем этот пк занимается между сессиями.

I’m talking about the fellow who was audited and everything is done for him that can be and he still comes around – he says, „What are you going to do – what are you going to do about my lumbosis?“ They drive the medical doctor mad. „What are you going to do about it? You’ve done nothing for it,“ you know. „You’ve done me in,“ and so forth. Now, you’re probably part of the – part of the overt-motivator package. He’s got enough overts against you out of session, you know, to make a – make a book like Fanny Hill.

Теперь вы понимаете, что вам не пришлось бы переходить к каким-то героическим мерам, как это… пк просто получил мотиваторы и они говорят то и это и их НВ… их настоящее время все вверх ногами или что-то типа того. Но вы одитируете его и вы получаете изменения в кейсе, понимаете? Поэтому, вы не используете никакие подобные меры.

Anyway, we got a whole bunch of stuff going on here that is outside the observation zone of the auditor. So the auditor is looking at his mind, he’s looking at his past and he’s looking at his own auditing of this pc, don’t you see? Well, those are legitimate areas of inspection. But there is another area and that’s what I’m calling to your attention, and that is the failed case – that other area. It’s the present time series of overts, and I could add the word involvements but this is rather false because it’s not really – he’s involved because of overts and don’t kid yourself otherwise, you see?

Я говорю о парне, которого одитировали и делается все возможное, а он все еще ходит вокруг… он говорит: «Что ты собираешься делать… что ты собираешься делать с моим люмбозисом?» Они сводят с ума доктора. «Что вы собираетесь делать с этим? Вы ничего для этого не сделали», понимаете. «Вы погубили меня» и так далее. И теперь вы, возможно, являетесь частью… частью кипы овертов-мотиваторов. У него достаточно овертов против вас вне сессии, понимаете, чтобы написать… написать такую книгу как Funny Hill [видимо какая-то книга комиксов – прим. перев.]

Now, that’s the PT of this pc who keeps coming back after 150 hours, saying, „You haven’t done anything for his lumbosis.“ There’s your boy. Overts! – comes down to, straight dead on the line. And this case could be so bad and his environment could be so enturbulated that you just did not have a prayer of being able to pull any part of the overts which he commits. You audit him for five hours in a day; that leaves nineteen.

Так или иначе, у нас есть целая пачка вещей, которые происходят вне области наблюдения одитора. Одитор смотрит на его ум, он смотрит на его прошлое и он смотрит на его собственный одитинг этого пк, вы понимаете? Итак, это законные области проверки. Но существует другая область и это то, на что я обращаю ваше внимание, и это провалившийся кейс – та другая область. Это серия овертов в настоящем времени, и я бы мог добавить слово путаница, но это скорее ложь, потому что это не реально – он запутан из-за овертов и не обманывайте себя, что это не так, понятно?

You can audit him on a ratio of five to nineteen. Of that nineteen, let’s say he sleeps eight. Let’s give him credit, then, for not committing overts during one of those hours. That leaves ten hours of the day for five hours of your auditing, and it’s already two for one. Now, if it takes three times as long in auditing to pull the overt as it did to commit it, you’re just straight up against nothing but pure, honest-to-God arithmetic. That’s what you’re up against.

Итак, именно НВ этого пк является причиной того, что даже спустя 150 часов все еще звучит фраза: «Вы не сделали ничего по отношению к его люмбозису». Вот он ваш парень. Оверты!…спускаемся, прямо на эту линию. И этот кейс может быть настолько плохим и его окружение может быть настолько энтурбулированным, что у вас не будет такой молитвы, способной вытянуть хоть какую-то часть этих овертов, которые он совершает. Вы одитируете его по пять часов в день; остается девятнадцать.

And I don’t care, these people are the first to tell you how innocent they are and how inactive they are. They’re the first. They – you give them a stack of Bibles a mile high and they’d do something about it. Now, that person is a failed case where it comes to general practice for this one reason: is you can’t monitor his environment strongly enough. He’s walking into your zone of influence which extends maybe the size of the organization, maybe the size of your house or your auditing room, don’t you see? Maybe even to your front sidewalk. That’s your zone of immediate influence as far as this case is concerned, see? Your zone of influence may be much wider than that, but as far as that case is concerned that’s your zone of influence.

Вы можете одитировать его в отношении пять к девятнадцати. Эти девятнадцать, скажем, восемь он спит. Далее, давайте дадим ему кредит, что он не совершает оверты в течение одного из этих часов. Это дает десять часов в день по сравнению с пятью часами вашего одитинга, а это уже два к одному. Теперь, если в одитинге, для того чтобы вытянуть оверт требуется в три раза больше времени по сравнению с тем, какое время требуется ему, чтобы совершить его, перед вами ничто иное, как чистая, наичестнейшая арифметика. Вот с чем вы лицом к лицу.

Now, the second he steps one foot beyond that zone of influence, he’s away. And the way you handle this case, if you could handle the case, would be to establish your zone of influence as far as the case is likely to go between sessions for long enough to pull the case out of it.

И мне все равно, именно эти люди будут говорить вам, как они невинны, и как они неактивны. Именно они. Они… вы даете им стеллаж с Библиями в милю высотой, и они что-нибудь сделают с этим. Итак, этот человек провалившийся кейс, где это касается обычной практики, по одной причине: вы не можете достаточно строго контролировать его окружение. Он входит в зону вашего влияния, которая распространяется, может быть, до размера организации, может быть размера вашего дома или вашей комнаты для одитинга, понимаете? Может даже до тротуара перед вашим домом. Это зона вашего непосредственного влияния, насколько это касается этого кейса, понятно? Зона вашего влияния может быть гораздо больше, чем это, но насколько это касается этого кейса, это зона вашего влияния.

Now, it would mean a shift of environment. This isn’t the normal thing whereby the guy is simply in an enturbulated environment and so you change his environment during the period of auditing, see? That’s a common remedy. And that is not – enters into the failed case. This other fellow would take a lot more, he’d take a lot more than just that. If you changed his environment, don’t you see, he’d go on committing the same overts over a long-distance Telephone or something. He’d do some way, you know? He’s getting even with all of existence.

Теперь, в ту секунду как он делает один шаг за зону вашего влияния, он выходит из нее. И способ, которым вы справляетесь с этим кейсом, если бы вы могли справиться с этим кейсом, был бы в том, чтобы установить зону вашего влияния настолько далеко, куда этот кейс может пойти между сессиями, достаточно надолго, чтобы вытянуть этот кейс.

Now, where you have such a case and where you do not have control of the environment, you can be absolutely certain that this will become a failed case. The only possible remedy that you could have is to project the fear of the auditor or something like that to such a degree that perhaps you keep him under. But then you’re defeating yourself, of course, because you’re spoiling your ARC, and you’re doing an overwhelm of the pc and you’re more likely to get a religious reaction. The fellow kisses the hem of your tablecloth before he leaves, you know? Keeps facing your front door as he goes back up the walk, don’t you see? You haven’t got anybody in a very healthy frame of mind, so that’s self-defeating too.

Итак, это означало бы смену окружения. Ненормально, когда парень просто находится в энтурбулированном окружении и таким образом вы изменяете его окружение в течении периода одитинга, понятно? Это обычное средство исправления. Но это не так – вторгаясь в провалившийся кейс. Для этого другого парня потребовалось бы гораздо больше, ему потребовалось бы гораздо больше чем это. Если бы вы изменили его окружение, вы понимаете, он бы продолжил совершать те же самые оверты по междугороднему телефону или что-то типа того. Он бы сделал это как-нибудь, понимаете? Он добивается этого, используя все, что есть в наличии.

But you can do some of it. You can do some of it. And it’s worth – it’s worth trying. Recognize what you’re looking at, you see? You don’t have control of the society in which this fellow lives or his family or something like this. Well, recognize what you’re looking at here. You can say to him, „Now look, the reason your case isn’t progressing is because you are doing things which you suppose I have no inkling of, between sessions. And you’re thinking things and you’re saying things and you’re acting in certain ways between sessions which is highly diffi – highly detrimental to your case. Now, if you change these habits and actions and cease to frequent the same places that you’ve been frequenting and so forth, why, maybe we can go on, and even then I would have to be very, very convinced before I would pick up the meter on you again,“ see? It’s this kind of thing.

Итак, когда вы имеете подобный кейс и когда вы не контролируете окружение, вы можете быть абсолютно уверены, что этот кейс станет провалившимся. Единственное возможное средство исправления, которое вы можете иметь, это продумать опасение одитора или что-то типа этого до такой степени, чтобы вы по возможности удержали его. Но затем, конечно, вы наносите себе поражение, потому что вы портите ваше АРО, и вы подавляете пк и вы, скорее всего, получите религиозную реакцию. Перед тем как уйти, парень целует кайму вашей скатерти, понимаете? Выходя на террасу, он не отрывает взгляда от вашей входной двери, вы понимаете? У вас не будет никого в хорошем расположении духа, поэтому это также и саморазрушение.

Now, you actually, at this point, have simply to some degree located and indicated the bypassed charge; because this would be true. You’ve audited the bird for a hundred hours and he’s had no rate of change. And you’ve applied the whole Book of Remedies and you’ve done everything under the sun, moon and stars, and this guy isn’t changing in any way, shape or form and he isn’t getting any better. Ah well, you’ve only got one left. And that one left is his environment is being so reacted upon by him that he is laying in more overts than you can get up. And that’s all there is to that. You could try a lot of things, but that one I don’t think you will ever totally catch up with until you’ve totally controlled the environment in which the person exists.

Но вы можете сделать что-нибудь из этого. Вы можете сделать что-нибудь из этого. И это стоит… стоит попытаться. Осознайте, на что вы смотрите, понятно? У вас нет контроля общества, в котором живет этот парень или его семьи или что-то типа того. Да, осознайте, на что вы здесь смотрите. Вы можете сказать ему: «Так, смотри, причина того, что твой кейс не продвигается в том, что ты делаешь между сессиями то, о чем, как ты думаешь, я даже не подозреваю. И между сессиями ты думаешь о том, и говоришь то, и поступаешь таким образом, что это очень тру… наносит большой вред твоему кейсу. Теперь, если ты изменишь эти привычки и поступки, и перестанешь часто посещать те места, которые ты часто посещаешь и так далее, что ж, может быть мы сможем продолжить, и даже после этого я должен быть очень, очень убежден, прежде чем я снова возьму тебя на е-метр», понятно? Что-то вот типа этого.

Now, you could say, „Well, now, if you’ll go to the Bide-a-Wee Hotel and let me put a couple of guards on your door – if you’re willing to go through this for a couple of months and pay the price of the We-Spy-for-You Detective Company to relay – put a relay of watch and shadow on you during this particular period, why, I’ll go on auditing you, but not otherwise.“ See? You might – you might – you might, you see, just on the occasional one, crack through and so on. But you wouldn’t – you wouldn’t do 100 percent, because these people are dedicated.

Итак, вы на самом деле в этот момент просто до некоторой степени обнаружили и указали на пропущенный заряд; потому что это могло бы быть правдой. Вы одитируете эту птицу сто часов, а у него нет скорости изменений. И вы использовали всю Книгу Средств Исправления, и вы сделали все, что есть под солнцем, луной и звездами, а этот парень не изменяется ни в какую сторону, ни по форме, ни по виду и ему не становится лучше. О да, у вас осталось только одно. И это одно это его окружение подвергается такому воздействию с его стороны, что он запасается большим количеством овертов, чем вы можете вытащить. И это все, что к этому относится. Вы могли бы попытаться сделать много вещей, но с этим, я не думаю, что вы когда-нибудь нагоните его, если только не будете полностью контролировать окружение, в котором он живет.

Environment – the environment looks so dangerous to them or so provocative or so hostile or so something – we don’t care just that; we’re not just talking about a particular type of reaction to the environment – but it looks so something, that the only way you can exert your livingness at all or even breathe is to do a certain line of actions which even though they are socially unacceptable nevertheless are vitally necessary. And the person’s conviction along these lines are to the degree that if you told them to stop them, you have practically told him to stop eating or stop breathing, see. It just totally violates his reality.

Так, вы могли бы сказать: «Ну, если бы ты поехал в Гостиницу Подожди-Немного и позволишь мне поставить пару охранников у твоей двери… если ты готов пройти через это в течение пары месяцев и оплатить услуги Сыскному Агентству Мы-Следим-за-Вами за посменное… установить посменное наблюдение и слежку за тобой на этот период, что ж, я продолжу одитировать тебя, в противном случае – нет». Понимаете? Вы могли бы… вы могли бы… вы могли бы, понимаете, только случайно, прорваться через это и так далее. Но вы не смогли бы… вы не смогли бы сделать это на 100 процентов, потому что эти люди страстно преданны этому.

Now, therefore you sometimes look for the fast one – the fast, fast process. What’ll get in and undercut this case, you know – zooommm! Well, there isn’t anything to get in and undercut that case because in the first place you’ve got to be able to have the case in communication with you. The guy’s got to be able to be in communication with you before you can do anything for the case. And it’s going to take more than one session to get him in communication with you. But of course *or "Because" after you’ve gone to the second session, you now have a bunch of overts in which you’re included in the perimeter of overts and this will just go on going in that particular direction.

Окружение… окружение выглядит для них таким опасным, или таким вызывающим, или таким враждебным, или каким-то там еще… нас это не волнует; мы не говорим только о каком-то конкретном типе реакции на окружение… но оно выглядит каким-то там, что единственный способ, каким вы вообще можете поддерживать вашу жизненность или даже дышать, это совершать определенные действия, которые, несмотря на то что они социально неприемлемы обществом, тем не менее являются жизненно необходимы. И этот человек до такой степени убежден по этому поводу, что, если бы вы сказали ему прекратить это делать, то вы бы практически сказали ему прекратить есть или прекратить дышать, понимаете. Это просто полностью нарушает его реальность.

So there is the social liability. Now that gives us an avenue for an activity known as – doesn’t give us one – but that gives a justification to the psychiatrist: One, he didn’t have any processes – well, one, he didn’t have any understanding of the situation. Two, he didn’t have any processes to handle the situation. But those cases, then, which can’t normally respond just by talking to somebody about their troubles – and you know that wouldn’t be very many cases – you know, I mean the case that wouldn’t get well just because he said, „Well, I been sick lately.“ That’d be a pretty – a pretty hightoned case that can do that, see. All the rest of these cases look crazy to the psychiatrist and look unsolvable to the psychiatrist.

Итак, поэтому вы иногда ищете быстрый… быстрый, быстрый процесс. Который придет и подрежет этот кейс, понимаете – зуууммм! Ну, нет ничего, что пришло бы и подрезало этот кейс, потому что перво-наперво вы должны быть способны ввести этот кейс в общение с собой. Этот парень должен иметь способность быть с вами в общении, перед тем как вы сможете что-то сделать для этого кейса. А чтобы ввести его в общение с вами, требуется больше чем одна сессия. Но, конечно, после того как вы перешли ко второй сессии, у вас теперь кипа овертов, где вы входите на ее внешнюю границу, и это будет продолжаться в этом конкретном направлении.

Now, because we’ve gone so far in an understanding of the subject in which we are dealing, because we’ve gone so far in having processes, because we’ve now gone so far in having remedies for these particular odd difficulties which the people come up with, we of course could get very, very cocky and say, „Well, we can go the whole way.“

Таким образом, ответственность лежит на обществе. Теперь это дает нам возможность для деятельности известной как… не дает нам… но это дает оправдание психиатру: Первое, у него не было никаких процессов… так, первое, у него не было никакого понимания этой ситуации. Второе, у него не было никаких процессов, чтобы урегулировать эту ситуацию. Но эти кейсы, далее, которые не могут нормально отзываться на то, чтобы просто рассказать кому-нибудь о своих проблемах… и вы знаете, что кейсов не было бы очень много… понимаете, я имею в виду кейс, которому не станет хорошо просто от того, что он скажет: «Ну, недавно я болел». Это был бы довольно… довольно высоко-тонный кейс может сделать так, понимаете. Все остальные из этих кейсов выглядят для психиатра сумасшедшими и неразрешимыми.

And I call to your attention the Axiom „Absolutes are unobtainable.“ You’re always going to have this case. Unless you can exert – unless you could exert what amounts to political control of the activities of the environment, don’t you see – almost to that degree – you wouldn’t be able to sweep them all in and even then I imagine he’d still find ways to commit overts in a locked room. Do you see this?

Теперь, из-за того что мы так далеко продвинулись в понимании предмета, с которым имеем дело, из-за того что мы так далеко продвинулись в наличии процессов, из-за того что мы теперь так далеко продвинулись в наличии средств исправления для этих конкретных странных трудностей, которые возникают у людей, мы, конечно, можем стать очень самоуверенными и сказать: «Ну, мы можем пройти по всему пути».

Now, about the furthest-south process that operates on such a case you, I’m sure, would be very interested in and that is – you already got it – it’s justifications. But I’d like to – I’d like to – I’d like to put in a word here. If you can get the person to talk to you, why, you’ve already won your first round with overts. This is true of all overt running. The first round you’ve got to win is to get the person to talk to you about things, see, without being reticent as he would be with a stranger, see, that degree, he’s got to be able to talk to you. And then you can get off some of his lighter overts and then you can get off some of his heavier overts, you see. And that’s about the gradient that it will go on, don’t you see?

И я обращаю ваше внимание на Аксиому «Абсолюты не достижимы». У вас всегда будет такой кейс. Если только вы не сможете влиять… если только вы могли бы влиять на величину политического контроля за действиями окружения, вы понимаете… даже до такой степени… вы не смогли бы охватить всех их и даже после этого, я полагаю, что он все равно нашел бы способы совершать оверты в запертой комнате. Вы понимаете это?

Now, you actually, oddly enough, can audit the case who isn’t obsessively committing overts but he’s been so busy in the past that he’s got them stacked up to the roof. Now, that case is actually not today very hard to audit. As long as you remember to get the case in communication with you as the first requisite of all overt pulling and as long as you don’t ask for the whole basketload with the first auditing question, why, you can – you can do this, don’t you see?

Так, о самом дальнем… далеком процессе, который работает на подобном кейсе, вы, я уверен, были бы весьма заинтересованы в этом и вот он… он уже у вас есть… это оправдания. Но я бы хотел… я бы хотел… я бы хотел вставить здесь одно слово. Если вы можете заставить этого человека говорить с вами, что ж, вы уже выиграли ваш первый раунд с овертами. Это истинно о любом прохождении овертов. Первый раунд, который вам нужно выиграть, это заставить человека говорить с вами о чем-то, понимаете, без того, чтобы быть сдержанным, как перед незнакомцем, понимаете, до такой степени, он должен быть способным говорить с вами. И затем вы можете избавиться от некоторых из его легких овертов, и затем вы сможете избавиться от некоторых из его более тяжелых овертов, понимаете. И примерно по такому градиенту это будет продолжаться, понимаете?

But this bird you will run into, and he’s commoner, fortunately, than the bird who is committing the overt during the auditing session to – committing overts to such a degree that he can’t possibly catch up with it, don’t you see?

Так, вы на самом деле, и это довольно странно, можете одитировать кейс, который не совершает навязчиво оверты, но так был этим занят в прошлом, что они у него располагаются один над другим до потолка. Ну, сегодня этот кейс на самом деле не очень трудно одитировать. Как вы помните, ввести кейс в общение с вами, как первое требование к вытягиванию овертов и если вы не просите на первом вопросе одитинга всю корзину овертов, что ж, вы можете… вы можете сделать это, понимаете?

So you would handle this – they look quite alike, by the way. They – one is – they’re both very detached; they’re both very irresponsible. They very often will give you fantastic things they have done in life and expect you to be shocked over them or something of this sort but they aren’t. There’s all kinds of odd manifestations which make these cases look similar so you can – you can make a mistake.

Но эту птицу вы достанете, и она более распространена, к счастью, чем та птица, которая совершает оверты во время сессии одитинга до… совершает оверты до такой степени, что, возможно, не может угнаться за ними, вы понимаете?

So on either type of case you would try this one. You’d try to get them into communication with you. It wouldn’t matter what case it was – you would do that, don’t you see? – or what you were trying to do. And then on a gradient you’d get more and more, heavier and heavier – more voltage on the line – and you could go deeper and deeper on the subject.

Итак, вы бы справились с этим… они, кстати, выглядят довольно похоже. Они… каждый… они оба весьма обособлены; они оба весьма безответственны. Очень часто они будут выдавать вам фантастические штуки, которые они совершили в жизни и ожидать, что вы будете потрясены ими или что-то типа этого, а они – нет. Есть всевозможные виды проявлений, которые делают эти кейс похожими, так что вы можете… вы можете ошибиться.

And remember this one: that for that long-gone case who can take no responsibility whatsoever for his overts or for the recurrent overt – the guy keeps giving you the same overt; you know, he really can’t get off of having done this terrible thing. The secret of what holds it in: that overt has become a problem, then, hasn’t it?

Итак, на каждом [из этих] типе кейса вы попробовали бы это. Вы попробовали бы ввести их в общение с вами. Не имеет значения, какой бы это был кейс… вы бы сделали это, понимаете?… или то, что вы пытаетесь сделать. И затем, по градиенту, вы бы получали больше и больше, тяжелее и тяжелее… больше напряжения на линии… и вы могли бы пойти глубже и глубже по этой теме.

Well, the anatomy of a problem is postulate-counter-postulate, isn’t it? You got that as the anatomy of a problem. It’s exactly balanced so therefore floats in time, you see. It – there’s just as much force against it as it’s pushing, see? And you’ve got this thing exactly poised in time here and it’s floating along with present time. Well, he can’t get this overt off and he can’t get rid of this overt: You must recognize that you are dealing in actual fact with a problem as far as the overt is concerned, don’t you see? Well, you don’t bother to address it as a problem. I’m just showing you that having – he’s got this overt and he tells you about it but that doesn’t get it off. This is true of any of these whether it’s from total irresponsibility, you see, or the guy just feels so guilty about it, you know. Whatever it is, the answer is the same at both ends of the scale: It wasn’t an overt in his view. It was justified.

И запомните вот что: пока… безнадежный кейс, который не может взять хоть какую-то ответственность за свои оверты или за повторяющийся оверт… парень постоянно рассказывает вам один и тот же оверт; понимаете, он действительно не может избавиться от того, чтобы не делать эту ужасную вещь. Секрет, который удерживает это: этот оверт стал к тому же проблемой, не так ли?

Now, I want to give you a note on running this process, because you’ve run off the rails on it occas – wherever I’ve heard it being run and when I was wrestling with it I tried to straighten it out here in the class, and I may have succeeded and may not have succeeded. But if I had to fight that hard to get it back on the rails, I’m sure it’s gone a little bit off the rails again. So just let me make a few notes, particularly for those who weren’t here when I was fighting to get it on the rails.

Так, анатомия проблемы это постулат-противопостулат, так? У вас есть это как анатомия проблемы. И это настолько точно уравновешено, что плавает во времени, понимаете? Это… в ней столько же противоусилия, насколько ее толкают, понимаете? И у вас эта штука точно уравновешенная во времени, и она плывет в настоящем времени. Что ж, он не может спастись от этого оверта и он не может избавиться от этого оверта: Вы должны осознать, что вы в действительности, что касается этого оверта, имеете дело с проблемой, вы понимаете? Ну, вам не нужно беспокоиться о том, чтобы обращаться с этим как с проблемой. Я просто показываю вам, что, имея… у него этот оверт, и он рассказывает вам о нем, но это не устраняет его. Это истинно при любом из следующего, либо это из-за полной безответственности, понимаете, либо парень просто чувствует себя очень виноватым, понимаете. Что бы это ни было, ответ один и тот же для любой границе этой шкалы: Это не было овертом по его мнению. Это было оправдано.

Let me make this – few notes here about this, and that is: There is a process of justifications which is really not a repetitive process, which is a wide-open invitation to run as a repetitive process, „What have you done? How wasn’t that an overt?“ You could say this, see. You could – you could sit there as an auditor with a silly smile on your face going, „Yeah,“ being – he’s totally irresponsible as an auditor – and run a repetitive process called, „What have you done? And how did you justify it? What have you done? How did you justify it? What have you done? How did you justify it? What have you done? How did you justify it?“ Well, that’s the essence of the process, but it is not a repetitive process. Let me clar – call that to your attention. It is not a repetitive process. It requires handling.

Теперь, я хочу сделать вам замечание по проведению этого процесса, потому что вы сходите с колеи случ… когда бы я не слышал, что его проводят и когда я боролся с этим, я старался исправить это здесь в классе, и возможно я преуспел, а возможно нет. Но даже если мне придется усиленно сражаться, чтобы вернуть это на свои рельсы, я уверен, что он снова хоть немного сойдет с них. Поэтому давайте я просто сделаю несколько замечаний, особенно для тех, кто не был здесь, когда я сражался, чтобы направить это в нужную колею.

You can say, „Well, what ham – .“ Well, they don’t care what words you use – „What harmful act have you committed? What harmful act have you really, really committed now? Let me see it.“ Well, the fellow – now, this is not a repetitive process, you see, and it’s not itsa. This is taking up the case, see – crash!

Давайте я сделаю… сейчас несколько замечаний об этом, и это: Существует процесс оправданий, который на самом деле не является повторяющимся процессом, существует сильное побуждение проводить его как повторяющийся процесс, «Что ты сделал? Почему это не было овертом?» Вы можете сказать это, понимаете. Вы могли бы… вы могли бы сидеть там, как одитор с глупой улыбкой на лице, «Да», будучи… он совершенно безответственен как одитор… и проводить повторяющийся процесс называемый «Что ты сделал? И как ты оправдывал это? Что ты сделал? Как ты оправдывал это? Что ты сделал? Как ты оправдывал это? Что ты сделал? Как ты оправдывал это?» Что ж, это суть этого процесса, но это не повторяющийся процесс. Давайте я прояс… обращу на это ваше внимание. Это не повторяющийся процесс. Он требует управления.

And he says, „Well, I did this.“

Вы можете сказать: «Так, какой вредо…». Ну, на самом деле не имеет значения, какие слова вы используете… «Какое вредоносное действие ты совершил? Какое вредоносное действие ты действительно, действительно совершил? Позволь мне узнать об этом». Итак, этот парень… теперь, это не повторяющийся процесс, понимаете, и это не итса [это-есть]. Это поднимает кейс, видите… треск!

And I say, „All right,“ and you don’t challenge it or anything.

И он говорит: “Ну, я сделал это”.

„And I did that. And I did something else.“ And he’s giving you a lot of balderdash as far as you’re concerned, because you and the society at large don’t consider these things very harmful acts. Fine. Let him get them off. He’s just trying to run some variety of O/W. Okay, but that isn’t what you ask him. And so you just go on getting your auditing question answered and you – doesn’t take you – if you – doesn’t matter if it took you twenty-five hours to get this auditing question answered. You get something that he really did that he thinks was an overt act – it was a harmful action.

А я говорю: “Хорошо” и вы не отрицаете этого или что-то типа того.

That’s what you’re looking for and it’s a sort of a chitter-chat, don’t you see? It’s not „What have you done? How have you justified…?“ That’s not the process. Let me put this other form of action across here. It’s „Let’s sort it out.“ And he finally says, „Well, I threw my little brother in the river one time.“ And that was one hell of an overt act. You’ve got a – it’s fine with you that he says something like this. Now you’ve got your meat. Now let’s cook it. I don’t care if it took you one minute or twenty-five hours to get an answer that both you and he would consider an overt act. We’re not dodging around now about social mores and some people’s considerations are different. So the both of you consider this thing as an overt act. All right. That’s fine. Now, that’s the one you start to put on the front burner.

“И я сделал это. И я сделал что-то еще”. И он выдает вам множество всякой галиматьи, поскольку вы в этом заинтересованы, потому что вы и общество по большому счету не рассматриваете эти вещи как очень вредоносные действия. Прекрасно. Позвольте ему выдать их. Он просто пытается пройти какую-то разновидность О/В. О кей, но это не то, о чем вы его просите. И поэтому вы просто продолжаете получать ответы на ваш вопрос одитинга, и вы… не касается вас… если вы… не важно если вам требуется двадцать пять часов, чтобы получить ответ на вопрос одитинга. Вы получаете что-то, что он действительно и о чем он думает, что это был оверт… это было вредоносное действие.

And this is the way you put it on the front burner: And you say, „All right. Now, let’s just start out and count them up. Now, how wasn’t that an overt?“ And that’s not a repetitive question because he’ll just go on answering that and he’ll get lost after a while and go off maundering someplace and you say, „The auditing question was ‘How wasn’t that an overt?’“ – because you haven’t got that one answered yet either. Do you understand? These are two auditing questions you’re getting answered.

Вот что вы ищете, а это все какая-то болтовня, вы понимаете? Это не “Что ты сделал? Как ты оправдывал…?” Это не такой процесс. Позвольте мне ввести здесь другой тип действия. Это “Давай-ка рассортируем это”. И, в конце концов, он говорит: “Ну, я однажды выкинул моего маленького брата в реку”. И это и было тем самым чертовым овертом. Вы получили… для вас хорошо, когда он говорит что-то типа этого. Теперь вы получили ваше мясо. Давайте изжарим его. Мне все равно потребовалась ли вам одна минута или двадцать пять часов, для того чтобы получить ответ, который и вы и он будете считать овертом. Сейчас мы не разглагольствуем о нравах общества и о том, что мнения людей различаются. Итак, вы оба считаете, что эта штука - оверт. Хорошо. Прекрасно. Итак, это именно то, что вы начинаете накладывать на переднюю конфорку.

And it’s going to take you, sometimes, one awful long time to get each one of them answered. And it’s not a toss-off process, the way those repetitive processes are, don’t you see? It’s not a process by which you could say, „Recall a time you communicated with somebody. Good. Recall a time you communicated with somebody. Good. Recall a time...” – you see. It’s not a process, „What would you confront? What would you rather not confront?“ and so forth. Because he’s got certainty on these questions. No, you’ve asked him right into the guts of aberration. You’ve asked him this question, „What have you done that was a harmful act?“ you see.

А вот как вы накладываете ее на переднюю конфорку: И вы говорите: «Хорошо. Теперь давай начнем и подсчитаем их. Итак, почему это не было овертом?» И это не повторяющийся вопрос, потому что он будет продолжать отвечать на него и спустя некоторое время запутается, и будет где-то еще бродить, и вы говорите: «Вопрос одитинга был «Почему это не было овертом?»» потому что вы еще не получили ответ на него. Понимаете? Вот два вопроса одитинга, на которые вы получаете ответы.

Now, that actually – actually he has to clip that thing in his mind; he’s got to get ahold of something that answered that question. See, you’re not going up on it on some gradient and hoping some accident will occur. You’re driving right down the center of the road now and you’re driving all the way as an auditor and you want to know just that: „What have you done that was a harmful act or action,“ and so forth. That’s what you want to know. It doesn’t matter much how you phrase it and so forth. And he’ll give you something that, yes, he – even he at the moment considers it harmful and it’s something that you recognize as harmful as the auditor. And we finally got this one shaken out. And we can even get into arguments with the pc about what’s harmful and what isn’t. That’s all part of the game, don’t you see?

И иногда, чтобы получить ответ на каждый из них, вам потребуется ужасно много времени. Это не такой процесс, который проводят наспех, как проводят повторяющиеся процессы, вы понимаете? Это не такой процесс, по которому вы можете сказать: «Вспомни время, когда ты общался с кем-нибудь. Хорошо. Вспомни время, когда ты общался с кем-нибудь. Хорошо. Вспомни время…» понимаете. Это не процесс «Что ты мог бы конфронтировать? Что ты, скорее всего, не стал бы конфронтировать?» и так далее. Потому что у него есть уверенность по этим вопросам. Нет, вы направляете его прямо во внутренности аберрации. Вы задаете ему этот вопрос: «Что ты сделал, что было вредоносным действием?», понимаете.

We got this one. Now he’s clipped one side of it. Now, let’s take the other side out with „How wasn’t it an overt act? How wasn’t it harmful? Why was it justified?“ I don’t care how you phrased it. He really, in his first sputterings, is not really answering that question. He isn’t telling you what he really justified, what he really thought was unharmful about it, why he really had to do it. So he hasn’t really answered the question, don’t you see?

Итак, на самом деле… на самом деле он должен крепко зажать эту вещь в своем уме; он должен получить понимание чего-то, что является ответом на этот вопрос. Видите, вы не двигаетесь здесь по какому-то градиенту и, надеясь, что произойдет что-то неожиданное. Вы сейчас движетесь прямо по центру дороги, и вы движетесь по всему пути как одитор и хотите узнать только это: «Что ты сделал, что было вредоносным действием или поступком» и тому подобное. Вот что вы хотите знать. Не имеет особого значения, как вы сформулируете это и так далее. И он выдаст вам что-то, что, да, он… даже он в этот момент будет считать это вредоносным и это то, что вы, как одитор, понимаете как вредоносное. И мы наконец вытряхнули что-то. И мы можем даже спорить с пк о том, что было вредоносно, а что – нет. Это все часть игры, вы понимаете?

And it’s going to take an awful lot of answers before you really get the answer to the question. When you finally get the answer to the question, it goes something like this, you see: „Holy suffering Godfrey, I hated his guts! I’d been trying to get rid of him for years.“

Мы получили один. Теперь он крепко зажал одну сторону этого. И теперь давайте возьмем другую сторону с помощью: «Почему это не было овертом? Почему это не было вредоносным?» Мне все равно как вы сформулируете это. Он на самом деле, в своем первоначальном, бессвязном лопотании, на самом деле не отвечает на этот вопрос. Он не говорит вам что он на самом деле оправдывал, что он действительно считал не вредоносным в этом, ведь он на самом деле вынужден был сделать это. Таким образом, он на самом деле не отвечает на этот вопрос, вы понимаете?

„Oh, is that so?“

И будет огромное множество ответов, прежде чем вы действительно получите ответ на этот вопрос. Когда вы, в конце концов, получаете ответ на этот вопрос, это происходит примерно так, видите: «Боже святый великомученик, я ненавидел его характер! Я целую вечность пытался избавиться от него».

„Yeah, I guess that’s why I thought…“ And you’ll *suddenly notice a change to past tense. „I guess that’s why I thought it wasn’t a harmful act to throw my little brother in the river. Now, what do you know about that! Well, well, well, well, well.“ And you see, you get a „What do you know?“

«О, даже так?»

It was one overt and it was one reason. Do you see? In the getting of it you got fifty overts to choose from. You got twenty-hours’ worth of reasons but there was one reason which kept the violence of the action pinned into this thing of postulate-counter-postulate, see. He and society really considered this an overt and there was an awful good reason for it. And there it is – hung. And it’s accumulated locks and it’s influenced his whole life, don’t you see? And if you’ve got patience and skill as an auditor to go through that drill, you’ve got what I first released as justifications and which easily degenerates into some lousy, relatively unworkable process in which nobody is answering the auditing question, don’t you see?

«Да, я считаю, что именно поэтому я думал…» И вы заметите переход в прошедшее время. «Я полагаю, что именно поэтому я думал, что это не было вредоносным действием выбросить моего маленького брата в реку. Ну, никогда бы не подумал! Ну и ну, ну и ну». И видите, вы получаете «Никогда бы не подумал!»

You can ask, „What have you done? What have you done? What have you done? What have you done? What have you?“ Well, you’re not asking for anything. „What have you done?“ „Well, I ate breakfast.“ „All right, that’s fine.“ That’s a perfectly valid answer. He knows he’s done that. But I shudder to think of how many answers you could get to that before you would get… The gradient is so long that it’s very worthwhile to go at it on this other basis, you see, and cut it down to size because this other basis can be reached, because he’s been sitting in that ever since the day he threw his little brother in the river.

Был один оверт, и была одна причина. Вы понимаете? В поиске этого вы получаете пятьдесят овертов, из которых нужно выбирать. Вы получаете двадцатичасовые причины, но есть одна причина, которая удерживает силу этого поступка пришпиленной к этому постулату-контрпостулату, понимаете. Он и общество действительно считают это овертом, и была ужасно хорошая причина для него. И вот она – висит. И это накапливает локи и это воздействует на всю его жизнь, вы понимаете? И если у вас, как у одитора, хватает терпения и мастерства, чтобы пройти через это упражнение, у вас есть то, что я сначала выпустил как оправдательности, и которые легко выродилось в какой-то паршивый, относительно неработающий процесс, в котором никто не отвечает на вопрос одитинга, вы понимаете?

Now, the unchanging Condition comes from a postulate-counter-postulate. So an overt which created an obsessive problem or which sought to solve one hangs in time and becomes both an overt act and a present time problem. Even though it’s not in present time according to time span and calendars it’s in present time according to the mind.

Вы можете спросить: «Что ты сделал? Что ты сделал? Что ты сделал? Что ты сделал? Что ты?» Ну, вы ни о чем не спрашиваете. «Что ты сделал?» «Ну, я съел завтрак». «Хорошо, прекрасно». Это абсолютно обоснованный ответ. Он знает, что он это сделал. Но я содрогаюсь при мысли о том, сколько ответов вы могли бы получить на это, прежде чем вы бы получили… Этот постепенный подход настолько длинный, что имеет смысл подойти к этому на другой основе, понимаете, и обрезать его размер, потому что эта другая основа может быть достигнута, потому что он сидит в этом с того самого дня, как он выкинул в реку своего маленького брата.

And you’ll find out that most overts are committed as solutions. So you have another little in*“in” here: access (Ref.: World Book Dictionary) whereby you could trip this case into a change and you could trigger off a chain reaction in this case that’s committing overts all the time. It’s just accidental that you would – you would hit it because he’s not much in communication, you see. He’s – almost every session he’s further out of communication than before, you see. He’s really sending himself over Niagara Falls without even a barrel and a publicity agent. And nothing could be drearier, could it?

Итак, Состояние неизменности исходит из постулата-контрпостулата. Поэтому оверт, который создал навязчивую проблему или с помощью которого ее пытались решить, висит во времени и становится и овертом, и проблемой настоящего времени. И хотя он не находится в настоящем времени в соответствии с временным диапазоном и календарем, он находится в настоящем времени в соответствии с умом.

You’ve got this other one, is you handle the overt as a PTP that he is trying to solve and you cut in – try to cut in back of it. You understand you’re trying to do this with this guy who’s the failed case – who’s committing these overts. You’re trying to do this with somebody who isn’t in communication with you anyhow but is just pretending to be, see. So don’t pat yourself on the back and say, „Well, we can always trigger it,“ because you won’t. It’s worth – it’s very worth trying and it’s very valuable on other cases, see. It’s very valuable on cases who aren’t, who are just normally going along trying to get better. A very valuable process is just find out what present time problem they’re trying to solve with their overts.

И вы обнаружите, что большинство овертов совершаются в качестве решения. Поэтому у вас здесь есть еще пустячок, посредством которого вы могли бы отправить этот кейс в изменения и вы могли бы запустить цепную реакцию в этом кейсе, то есть постоянное совершение овертов. Это чистая случайность то, что вы бы… что вы выбили бы это, потому что он не не в очень-то хорошем общении, понимаете. Он… почти в каждой сессии он еще дальше от общения, чем в предыдущей, понимаете. Он действительно посылает себя на Ниагарский Водопад, не наняв даже финансового и рекламного агентов. И ничего не может быть более печальным, не так ли?

It’s very amusing. It’s very amusing that you’ll all of a sudden have a stream of overts pour into view that the person doesn’t even remember having done. This is very amusing. I mean, if you want to suddenly expose to the pc’s view over here a whole chain of actions that he never suspected that he himself had done or would never have considered an overt and has now totally got occluded, just start approaching overts as solutions to some problem. Go in through the back door, don’t you see?

У вас есть другое, это – вы справляетесь с овертом как с ПНВ, которую он пытается решить и вы врезаетесь… пытаетесь врезаться в основу этого. Вы понимаете, что вы пытаетесь проделать это с парнем, который является провалившимся кейсом… который совершает эти оверты. Вы пытаетесь проделать это с тем, кто не находится хоть в каком-то общении с вами, но притворяется, что это так, понимаете. Поэтому не хлопайте себя по плечу и не говорите: «Ну, мы всегда сможем запустить это», потому что вы не сможете. Это стоит… стоит попытаться и это весьма ценно для других кейсов, понимаете. Это очень ценно для кейсов, которые не являются таковыми, которые просто двигаются себе, пытаясь стать лучше. Весьма ценный процесс это просто найти какую проблему настоящего времени они пытаются решить своими овертами.

There’s a thousand ways you could dream up to do this even on a repet – I’m not trying to run down repetitive processes. The repetitive processes are – can be repetitive processes only when they can be answered. See, when they can be answered with good reality on the part of the pc and he knows he’s answered the question, why, you can ask repetitive. But you can’t ask him on something that is far-fetched as „What have you – what harmful act have you committed, you know, that you consider harmful?“ And he says, „Well, I did so-and-so,“ and he doesn’t think so and it’s not a harmful act and he’s got it totally justified and so – it doesn’t answer the auditing question, so the guy is even further out of session afterwards.

Это очень забавно. Это очень забавно, что вы внезапно получите поток овертов вылившихся в поле зрения, о которых человек даже не помнил, что он совершил их. Это очень забавно. Я имею в виду, если вы хотите внезапно представить перед взором пк прямо сейчас всю цепь действий, о которой он никогда не подозревал, что сам совершил их или никогда не посчитал бы это овертом и теперь полностью закупорен, просто начните предлагать оверты в качестве решений какой-нибудь проблемы. Войдите через черный ход, понимаете?

But approaching this other one now – approaching that as an overt – a harmful act is an effort to resolve a problem. Ninety-nine percent of the cases you collide with – oh, a higher percentage than that – this just works like a bomb. A terrific process, all the time, but it even works on the guy who is categorized at some tiny percentage of the time, see. You find out, well, all men are Martians or something wild, see. That’s the problem he’s trying to solve. How to get rid of the Martians or… It’ll be probably some crazy problem that hasn’t got anything to do with reality, see. This is fact. It’ll be some problem that existed a long time ago that doesn’t exist any longer or something. But the obsessive commission of overts means that their – the pc must have some oddball problem that’s got a tremendous lie connected with it somehow or another. And all things that persist have lies connected with them. And you could try it from that door. You could try to open that door.

Есть тысяча способов, какие вы только могли бы себе представить, как сделать это даже на повторя… сейчас я пытаюсь пройти повторяющиеся процессы. Повторяющиеся процессы это… могут быть повторяющимися процессами, когда на них можно ответить. Видите, когда на них можно ответить с хорошей реальностью со стороны пк, и он знает, что отвечает на этот вопрос, что ж, вы можете задавать его повторно. Но вы не можете спрашивать его о чем-то далеком… выглядящим как «Что ты… какое вредоносное действие ты совершил, ты понимаешь, которое ты считаешь вредоносным?» И он говорит: «Ну, я сделал это… и… это», и он не думает так, и это не вредоносное действие, и он полностью оправдывает его, и поэтому… это не ответ на вопрос одитинга, поэтому этот парень после этого еще больше вне сессии.

The only reason that it’d fail is you don’t get problems, you get a whole bunch of motivators out of such a case. A normal case you say, „Well, what problem are you trying to solve with overts?“ You said something like that and he’d say something like this. Well, he’d say, „Well, a continuation of my business. I have to commit one God-awful number of overts to keep afloat.“

Но, предлагая теперь этот другой… предлагая это как оверт… вредоносное действие - это усилие разрешить проблему. В девяносто девяти процентах кейсах, с которыми вы столкнетесь… о, даже с большим процентом, чем это… это работает как бомба. Ужасный процесс, все время, но работает даже на парне, который относится к крошечному меньшинству, понимаете. Так, вы обнаруживаете, что все люди являются Марсианами или чем-нибудь ужасным, понимаете. Вот эту проблему он пытается решить. Как избавиться от Марсиан или… Это будет какая-нибудь сумасшедшая проблема, которая существовала очень давно и которой больше не существует или что-то такое. Но навязчивое совершение овертов означает, что их… у пк должно быть есть какая-то своеобразная проблема, которая содержит ужасающую ложь, связанную с ней так или иначе. И все, что продолжает существовать содержит ложь, связанную с этим. И вы могли бы проверить это прямо с этой дверью. Вы могли бы попытаться открыть эту дверь.

„Well, how do you have to commit these overts?“

Единственная причина, по которой это может потерпеть неудачу это то, что у вас нет проблем, у вас есть полная пачка мотиваторов из этого кейса. Нормальному кейсу вы говорите: «Так, какую проблему вы пытаетесь решить с помощью овертов?» Вы сказали что-то типа этого и он бы сказал что-то типа этого. Ну, он бы сказал: «Ну, продолжение моего бизнеса. Я должен совершать чертовское количество овертов, чтобы остаться на плаву».

„Well, actually I commit them against the customer by cheapening the product. And I commit them against the staff by demanding more work at less pay. And, uh – actually, you know, it’s the goddamned government. If they weren’t taking…“ And then he’d say something like this to you, you see – „If they weren’t taking the additional profit that I might be making, you see, then I might not have to commit that many overts. Hey, you don’t suppose I’m trying to make the government guilty, do you? My God, I am! Hummm!“ See, one of these brassy, ten thousand-volt cognitions, don’t you see.

«Так, почему ты должен совершать эти оверты?»

You’ve all of a sudden done something very tricky with a case that looks absolutely magical, see. What you did is, you recognized that overts are an effort to solve some problem. Not all overts are efforts to solve some problem – some are accidental, some are habitual, see. I mean, some are just ignorance. There are different kinds of overts that are harmful acts a guy can commit, see. He didn’t intend to commit an overt. Well, an overt and a harmful act normally requires some intention, don’t you see. Even the law – accidental death, you know, is manslaughter and homicide is premeditated – even the law makes a difference between what was intended to happen and what happened, don’t you see?

«Ну, на самом деле я совершаю их против покупателя, снижая цены на продукт. И я совершаю их против персонала, требуя большей работы за меньшую плату. И, ух… на самом деле, знаешь, это проклятое правительство. Если бы они не брали…» И затем он сказал бы вам что-то типа этого, понимаете… «Если бы они не отбирали дополнительную прибыль, которую я мог бы сделать, понимаешь, тогда я возможно не должен был бы совершать так много овертов. Эй, ты и не предполагаешь, я пытаюсь сделать виновным правительство, не так ли? Мой Бог, я! Хмммм!» Видите, одно из этих бесстыдных, десяти-тысяча вольтовых осознаний, понимаете.

Well, all of these various wild considerations, they – you needn’t tangle yourself up and get too involved with them. I’m just trying to say that it isn’t true to say that every overt that was ever committed was an effort to solve a problem, don’t you see? That’s one of these data like „jewelers never go anywhere,“ see. It’s completely non sequitur to anything type of data, you see. It’s a total generality. It doesn’t work. Not all harm in the – in the world stems from the existence of problems, see. You could run this down. You’d probably make a pretty good case for it, don’t you see, but it’s going to – its logic is going to fail some place or other along the line.

Вы совершенно неожиданно сделали с кейсом что-то очень мудреное, что выглядит как чистое волшебство, понимаете. Что вы сделали, так это осознали, что оверты являются усилием решить какую-то проблему. Не все оверты являются усилиями для решения какой-то проблемы… некоторые случайные, некоторые привычные, понимаете. Я имею в виду, что некоторые это просто невежество. Существуют различные типы овертов, то есть те вредоносные действия, которые этот парень может совершить, понимаете. У него не было намерения совершать оверт. Ну, для оверта и вредоносного действия необходимо какое-то намерение, вы понимаете. Даже закон… случайная смерть, понимаете, это непредумышленное убийство, и убийство при оправдывающих обстоятельствах продумываются заранее… даже закон делает различие между тем, что произошло намеренно и тем, что произошло, вы понимаете?

But where a fellow is absolutely a dedicated hombre – where this bird gets up in the morning and crosses his heart and takes the hilt of his tie pin and presents it to his forehead and before the mirror, on how he’s going to get even today – he’s solving a problem. And this person is going around saying, „Well, I really don’t want to commit the overt, but I’ve got to.“ This also gives us a strange view to it all.

Так, все эти разнообразные дикие умозаключения, они… вам нет необходимости запутывать себя и слишком вникать в них. Я просто пытаюсь сказать, что не будет правдой сказать, что каждый когда-либо совершенный оверт был совершен в усилии решить проблему, вы понимаете? Это одно из таких данных, как «ювелиры никогда никуда не ходят», понимаете. Это совершенно неверное заключение к любому виду данных, понимаете. Это полное обобщение. Это не работает. Не все зло в… в мире происходит от существования проблем, понимаете. Вы могли бы пройти это. Вы, возможно, сделали бы для этого очень хорошее дело, вы понимаете, но это… логика этого, так или иначе, провалится по дороге.

See, he’s withholding committing the overt but he’s got to commit the overt and so forth. Well, now look at that. Get an insight on this. He’s obviously trying to solve some problem, isn’t he? No other avenue of solution, so he commits the overt as the last resort. Usually an intentionally committed harmful act – this is ordinary in life – an intentionally committed harmful act is committed in an effort to resolve a problem. And so, when you get some horrible thing that the person has done in life – as threw his little brother in the river – he agreed it was an overt. He knows it’s an overt now. It wasn’t just an accident. He didn’t drop him in the river. He picked him up and he threw him in the river, see. And we’ve got this thing now and he knows it’s a bad thing and you know that’s a bad thing, too – it’s not – it’s not done. And now he’s answered the question, don’t you see?

Но, когда парень совершенно зацикленный тип… когда эта птица встает утром и клянется, и берется за рукоятку своей булавки для галстука и приставляет ее к своему лбу и перед зеркалом, как это пойдет ему сегодня… он решает проблему.

Well, when you ask him on the reverse current, you see, why that wasn’t an overt, you’re unlocking the door to an ancient problem of some kind or another, see, and you’re taking locks off of it. So you let him chatter on and on and on and give you more and more and more on this one question until all of a sudden the real reason – the real reason it wasn’t an overt – shows up and you’ve unlocked it. He will say, quite incidentally, and pass it off shortly after his cognition, that that was a hell of a thing to do. He’ll say, „Well, I just didn’t figure – I just didn’t figure I’d ever have anything, if he was that young. He always used to tear up my things. Parents would buy everything for him.“ You’ve already heard all these things, why it wasn’t an overt, don’t you see, but he explains it to you. He’ll sum it up. It was a problem. It was a problem actually in havingness. So why he threw his brother in the river was a problem in havingness. Don’t you see?

И этот человек ходит вокруг и говорит: «Ну, я на самом деле не хочу совершать этот оверт, но я должен». Для нас это тоже выглядит странно.

And you can sometimes be completely magical with this and very lucky. If your pc is very bad off, you’re very lucky if you make this work, don’t you see, because his recognition of responsibility is out the bottom. He’s not about to be responsible for any quarter of anything he’s doing or has done. And he – therefore, he’s not even responsible for sitting and being a pc in your auditing session, you see. So trying to reach this gone character, this totally failed case, is – blahh. But this may even occasionally work with him, don’t you see? Treat his overts as an effort to solve a problem.

Видите, он утаивает совершение этого оверта, но он должен совершать этот оверт и так далее. Так, теперь посмотрите на это. Добейтесь понимания этого. Очевидно, что он пытается решить какую-то проблему, не так ли? Нет других путей для решения, поэтому он совершает этот оверт в качестве последней надежды. Обычно намеренно совершенное вредоносное действие… это обычно в жизни… намеренно совершенное вредоносное действие совершается в усилии разрешить проблему. И поэтому, когда вы получаете какую-то ужасную вещь, которую этот человек совершил в жизни… как, например, выбросил своего маленького брата в реку… он согласился, что это был оверт. Он знает сейчас, что это оверт. Это не было чистой случайностью. Он не уронил его в реку. Он взял его и выбросил в реку, понимаете. И теперь у нас есть эта штука, и он знает, что это плохая штука, и вы тоже знаете, что это плохая штука… это не… это еще не все. И теперь он отвечает на вопрос одитинга, вы понимаете?

I don’t care how you treat it. You say, „What problem are you trying to solve? Now, you know, let’s see, what have you done…“ This is a good gambit on such a thing, „Let’s see, what have you done in the last twenty-four hours that was pretty antisocial?“ Ahhh, but he – before he starts to even say, „Ohoh-oh-oh. Well, nothing, you know,“ well, you already got this guy taped, you know. Just brush it off, don’t even acknowledge it. It’s a lie anyhow. „Let’s see, now. What would it be in the vicinity of? Would it be something to your family or somebody around that’s close and near and dear to you, or would it be me, or the organization? Well, the needle just fell on me. Now, what have you done to me?“

Итак, когда вы задаете вопрос по обратному потоку, понимаете, почему это не было овертом, вы открываете дверь к древнейшей проблеме того или иного вида, понимаете, и вы снимаете с нее локи. Поэтому, вы позволяете ему щебетать и щебетать и щебетать и щебетать, и говорить вам еще и еще по этому вопросу, до тех пор, пока совершенно внезапно настоящая причина… настоящая причина того, почему это не было овертом… выходит и теперь вы открыли это. Он скажет, довольно неожиданно, и быстро забудет об этом после своего осознания, что это было ужасно поступить подобным образом. Он скажет: «Ну, я просто не представлял… я просто не представлял, что у меня когда-нибудь что-то будет, пока он такой маленький. Он все время рвал мои вещи. Родители ему все покупали». Вы уже слышали все это, почему это не было овертом, понимаете, но он объясняет это вам. Он сложит это воедино. Это было проблемой. Это на самом деле было проблемой с обладательностью. Поэтому причина, почему он выбросил своего маленького брата в реку, была проблема с обладательностью. Вы понимаете?

Actually, the last time he left the session, he – you couldn’t find your overshoes. Well, he took them and threw them in the garbage can or something like that, see. You run it down. You say, „All right. Now, let’s take this – let’s take this – let’s take this action now, and what problem were you trying to solve with that?“ See? Let’s go at it on a kind of head-on proposition so he really doesn’t get the motivator off. Sometimes by lucky chance, you’ll come through. You could ask him, „Well, why wasn’t it an overt act?“ He could give you a lot of justifications, don’t you see. He could give you a lot of other things and so on.

И иногда вы можете быть совершенным волшебником в этом и очень удачливым. Если ваш пк очень плох, вы очень удачливы, если сделаете такую работу, вы понимаете, потому что это понимание ответственности из самого основания. Он даже близко не является ответственным ни за какую-либо частичку чего угодно, что он делает или сделал. И он… поэтому, он даже не ответственен за то, что сидит и является пк в вашей сессии одитинга, понимаете. Поэтому пытаться достигнуть эту убежавшую личность, этот полностью провалившийся кейс, это – вздооор. Но это даже может случайно сработать с ним, вы понимаете? Рассмотрите его оверты как усилие решить проблему.

But you could also undercut the thing and have some chance of getting through just with a blunt, „Well, what – by being mean to my possessions, what problem are you trying to solve?“ And he’ll some way or another start coming up with, „Well, I’m trying to solve the problem of how the hell I’m going to stay sick.“

Мне все равно как вы рассматриваете это. Вы говорите: «Какую проблему ты пытаешься решить? Так, знаешь, давай посмотрим, что ты сделал…» Это хороший первый шаг для этой штуки: «Давай посмотрим, что ты сделал за последние двадцать четыре часа, что было очень антисоциально?» Аххх, но он… перед тем как он вообще начнет говорить «Охохо-ох-ох. Ну, знаешь, ничего», что ж, вы уже сделали надрез в этом парне, понимаете. Просто отбросьте это, даже не подтверждайте. Это в любом случае ложь. «Давай теперь посмотрим. Что бы это могло быть приблизительно? Могло ли это быть что-то по отношению к твоей семье или кому-нибудь кто находится рядом, близок и дорог тебе, или это мог бы быть я или организация? Так, стрелка упала только на мне. Итак, что ты сделал мне?»

Of course, your immediate response, „Well, why do you want to stay sick?“ see. You probably would ask him that, really before you could check yourself. You’d be too startled, something like that. An auditor should never be startled, but they occasionally are, me amongst them. „Ah,“ he’d say, „Well, I’d cease to draw a pension.“

На самом деле, последний раз, когда он ушел после сессии, он… вы не смогли найти ваши галоши. Ну, он взял и выкинул их в мусорное ведро или что-то типа того, понимаете. Вы проходите это. Вы говорите: «Хорошо. Итак, давай возьмем это… давай возьмем это… давай сейчас возьмем это действие, и какую проблему ты пытался решить с помощью этого?» Понимаете? Давайте подойдем к этому по типу готов к любому предположению, таким образом, чтобы он действительно не убежал от мотиватора. Иногда, по счастливой случайности, вы пройдете через это. Вы могли бы спросить его: «Итак, почему это не было овертом?» Он мог бы выдать вам кучу оправданий, вы понимаете. Он мог бы выдать вам кучу других вещей и так далее.

„Well, what problem are you trying to solve by getting auditing?“

Но вы также могли бы подцепить эту штуку и имели бы шанс пройти через это вот так тупо: «Так, какую… имея в виду принадлежащие мне вещи, какую проблему ты пытаешься решить?» И он тем или иным образом начнет выходить: «Ну, я пытаюсь решить эту проблему, каким образом черт возьми мне остаться больным».

„To show them how sick I am.“

Естественно, ваша мгновенная реакция: «Так, почему ты хочешь остаться больным?» понимаете. Вы, возможно, спросили его об этом, на самом деле даже до того как подумали. Вы были бы слишком возбуждены, что-то типа этого. Одитор никогда не должен быть возбужден, но иногда они бывают такими, и я такой же. «А», - сказал бы он, - «Ну, я бы перестал получать пенсию».

But I’m afraid this really failed case would not have that much insight or that much directness to approach it. You can try, you understand. With other cases that are having trouble and so forth, oh yes, this will work. They’ve got some responsibility for life. They’re going to do something in life. They’re of some use and benefit to somebody in existence and so forth. Yes, these processes are terrific. I probably err in putting such processes at this lowest, unworkable level, don’t you see.

«Так, какую проблему ты пытаешься решить, получая одитинг?»

I’m showing you – just trying to show you these processes are terrific processes, work on almost any case. On this case they sometimes nudge it, sometimes budge it, sometimes get it off of the kick, sometimes straighten it out and get it along the line.

«Чтобы показать им, насколько я болен».

But you must know what you’re dealing with when you’re dealing with this failed case. You must know what you’re dealing with. You are not dealing with a person who has committed overts in the past. You are not handling a problem that has to do with the past. You are handling a problem that has to do with today. You’re handling a problem that has to do with the session yesterday, to the session today time period. You’re handling that consistently and continuously.

Но я боюсь, что этот действительно провалившийся кейс не будет обладать таким большим пониманием или такой большой прямотой, чтобы достигнуть этого. Вы можете попытаться, вы понимаете. С другими кейсами, у которых есть проблемы и так далее, о да, это сработает. У них есть некоторая ответственность за жизнь. Они собираются сделать что-нибудь в жизни. Они нужны и полезны для чьей-нибудь жизни и так далее. Да, эти процессы ужасны. Я, возможно, ошибся, поместив подобные процессы на этот самый низкий, неработающий уровень, вы понимаете.

You handle that with every case that you have anything to do with, one way or the other, to some degree, don’t you see? Well, with this case it’s all totally hidden. It’s all gone. You’re never going to find out about it and he’s not enough in communication to tell you and you probably can’t hire enough detectives to find out about it, don’t you see? So you are actually not failing in any quarter except failing to restrain an individual from committing so many overt acts that he can’t be audited. And that case is the failed case and that’s the only one there is.

Я показываю вам… просто пытаюсь показать вам, что эти процессы ужасные процессы, работают почти на любом кейсе. На этом кейсе они иногда слегка подталкивают его, иногда сдвигают его с места, иногда снимают с него сопротивление, иногда исправляют его и направляют дальше.

You can say, all right, well, there’s another failed case: the fellow who died. No, I don’t know that he’s a failed case. We’ll pick him up later on. You keep Scientology going and workable, you pick them all up, see, no matter what happened to them. So that doesn’t classify, see. And of course somebody who’s unconscious and can’t be talked to and that sort of thing, you can get them into communication with their pillow and wake them up. I mean, that’s quite interesting.

Но вы должны знать, с чем вы имеете дело, когда вы имеете дело с таким провалившимся кейсом. Вы должны знать, с чем вы имеете дело. Вы не имеете дело с человеком, который совершил оверты в прошлом. Вы не справляетесь с проблемой, которая относится к прошлому. Вы справляетесь с проблемой, которая относится к настоящему. Вы справляетесь с проблемой, которая относится к периоду между сессией вчера и сессией сегодня. Вы справляетесь с этим последовательно и постоянно.

And we got a dog up to the point now where all she does is try to talk. It’s probably – it’s having an awful time trying to get along without vocal cords – trying to make up for vocal cords: Yummm wumm gumm yumm yumm. Through a little bit of processing from day to day, or from every couple of days to every couple of days and that sort of thing – just Touch Assists sort of thing, you know – why, she’s coming up in tone. I notice her communication level is rising, rising, rising, rising, rising. And she’s up to a point now where she – well, at first she would only moan and groan around about her chow, see, something very intimate. Now she moans and groans around because she’s glad to see you. And now she’s gotten up to a point where she’s moaning and groaning around in other – using other voice intonations now, complaining about how cold it is outside.

Тем или иным способом, до некоторой степени вы справляетесь с этим в каждом кейсе, к которому имеете какое-то отношение, вы понимаете? Ну, а с этим кейсом это полностью скрыто. Все ушло. Вы никогда не узнаете об этом, а он не находится в достаточном общении с вами, чтобы рассказать вам и вы, возможно, не сможете нанять достаточно детективов, чтобы узнать об этом, вы понимаете? Поэтому вы не проигрываете ни в какой части, за исключением того, чтобы ограничить человека от совершения такого большого количества овертов, что из-за этого его нельзя одитировать. И этот кейс это провалившийся кейс и он единственный, который таковым является.

So these things – these things are not terrific barriers, see. You can process almost anything or anybody up along the line, providing you haven’t got this other condition. And what you’ve got to recognize in dealing with cases at large, is that when easy auditing isn’t there with continuous case progress – when that isn’t present – that you are facing a circumstance which has to be remedied before ordinary auditing works. There’s something odd about the case or something peculiar. There’s something that has to be handled about the case, and this is very, very general. This isn’t isolated, but it is handleable. It’s very easily handleable. It’s only when you don’t recognize that something is there which has to be handled, that you then have any trouble with the case, and that you would fail on a case, you see.

Вы можете сказать, хорошо, так, есть еще один провалившийся кейс: парень, который умер. Нет, я не знаю, что он провалившийся кейс. Мы подхватим его позже. Вы сохраняете продвижение и работоспособность Саентологии, вы подхватываете их всех, понимаете, не имеет значения, что с ними случилось. Поэтому это не классификация, понимаете. И конечно кто-то, кто без сознания и с ним нельзя поговорить и тому подобное, вы можете ввести их в общение с их подушкой и пробудить их. Я имею в виду, что это довольно интересно.

Now, there’s a big difference between that, you see, and the failed case. Now, cases which have appeared to fail in your hands have only failed for technical reasons and for lack of remedies. And you have The Book of Remedies now; it is very easy to use and it’ll be out in a few days. This you will see is going to make an immediate difference. Because I notice in doing auditing session reports on somebody who’s busted down in the line of auditing and so forth, we don’t give them anything new. We’re giving them stuff that’s very old and creaky and antique and so forth: „Look over the auditing report and find the first time the pc set a sour goal. Now go back to the session immediately ahead of that and sk – and investigate that session.“ It’s almost perfect formula, see. Pc set a sour goal: He hadn’t been running well since 1958. What? Well, it doesn’t have to be that extreme. But you might run somebody down to an unflattened process, don’t you see, or something of that sort. And you set that up and they all of a sudden flatten that process up and zooommm – they’re away, don’t you see? Something has happened, they’ve left a process unflat or a process has been messed up or something has occurred and so forth.

И мы подняли собаку до такой точки, где все что она делает это пытается поговорить. Это, возможно… это занимает ужасное количество времени пытаться справиться с этим без голосовых связок… пытаться сделать голосовые связки: Йюммм вумм гумм йюмм йюмм. С помощью небольшого количества процессинга изо дня в день, или из каждой пары дней в каждую пару дней и тому подобное… просто штука типа Ассиста Прикосновения, понимаете… что ж, она поднимается по тону. Я замечаю, что уровень ее общения растет, растет, растет, растет, растет. И теперь она в той точке, где… ну, сначала она бы только стонала да охала о своей еде, понимаете, что-то очень личное. Теперь она стонет да охает, потому что она рада вас видеть. А сейчас она дошла до такого уровня, когда она стонет и охает в других… теперь используя другие голосовые интонации, жалуясь о том, как холодно на улице.

It’s just sensible material of this particular kind and it takes that sort of thing. I recognized that I had not, in actual fact, released all of the technology of Scientology, through not having released the auditing remedies used by – in case supervision, which was done over the many, many years – and that was to a point when the student came to Saint Hill, why, of course, he got case supervision of one type or another. He got case supervision, see. And then in trying to relay this material on, the material was too complex to be relayed at a breath, don’t you see? There are a lot of them; there are a lot of them. There’re – well, it’s around a hundred or less, but they look – they look bewildering at first glance.

Таким образом, эти штуки… эти штуки не такие уж ужасные препятствия. Вы можете проодитировать почти все или всех по этому, при условии, что у вас нет этого другого состояния. И что вы должны понять имея дело с большинством кейсов, это когда отсутствует легкий одитинг с продолжающимся продвижением кейса… когда этого нет… значит, вы сталкиваетесь с обстоятельством, которое должно быть исправлено перед тем как обычный одитинг будет работать. Есть что-то необычное в этом кейсе или что-то специфическое. Есть что-то в этом кейсе, что должно быть урегулировано, и это очень, очень распространено. Это не выделено, но это можно урегулировать. Это очень легко урегулировать. Только когда вы не осознаете, что есть что-то что должно быть урегулировано, тогда у вас проблемы с этим кейсом, и вы потерпите с ним неудачу, понимаете.

You know, I mean, if you – if you didn’t have any book and you had no guide and you had no map, no chart of anything of this sort and you try to teach somebody – sit down and teach him – he actually would have had to have had each one – one each almost – of all of these various case manifestations, which aren’t very many. There are less than a hundred of them. Each one of them would have had a different manifestation, don’t you see. He’d had to have handled the case each time. Well, they don’t happen that frequently. And it’s very hard to train on a practical – experience basis. And I all of a sudden realized that section was missing and so got together and „writ it up.“ And then I corralled Mary Sue, who is old-time experienced Supervisor from way back when in HGCs, and so forth, and I went over all of those and, that she could think of, and we got a bunch more and put them all together in a ready-reference type of form.

You’ll have to learn how to use that book, but that takes care of the cases that you normally are considering cases that are hard to audit or cases that you’re failing on and so forth. I wanted to make it very clear from this point on what a failed case was. And a case that is utterly an unauditable, God-help-us, catastrophic bust – with you, with The Book of Remedies with some area of auditing, with somebody able to do something for the case, the case doesn’t progress at all – you’ve still got this one case left, you see.

Это просто разумный материал такого конкретного типа и он подбирает такой тип вещей. Я осознал, что я, на самом деле, не выпустил всю технологию Саентологии, не выпустив средства исправления одитинга используемые… в кейс-супервизировании, которые делались в течение многих, многих лет… и это было до такой степени, что когда студент приезжал в Сент Хилл, что ж, естественно, он получал кейс-супервизирование того или иного типа. Он получал кейс-супервизирование, понимаете. И затем, пытаясь передать эти материалы, эти материалы были слишком сложными, чтобы передать их на одном дыхании, вы понимаете? Их много; их много. Существует… ну, около сотни или меньше, но они на первый взгляд кажутся сбивающими с толку.

He’s committing overts faster than you could ever get them off. And through that, why, you will occasionally spell yourself a disaster. So I’m pointing that one up as a great big – great big set of rocks that lie under the water up there someplace on some case. And if, after you’ve done your very, very best to handle the case and done everything possible that you could possibly think of, and you – so forth and so on – why, just hark back and recall this one.

Вы знаете, я имею в виду, если вы… если бы у вас не было никакой книги и у вас не было бы руководства и не было бы карты, никакой схемы чего-либо подобного и вы бы пытались обучить кого-нибудь… сесть и научить его… у него должно быть были бы все… почти каждое… из всех этих различных проявлений кейса, которых не очень много. Их меньше сотни. Каждый из них обладал бы своими проявлениями, вы понимаете. Ему каждый раз нужно было бы урегулировать кейс. Ну, это не так часто происходит. И очень трудно обучить этому на практике… опытной основе. И я внезапно понял, что отсутствовала целая секция, и собрал вместе и "подробно описал это". И затем я схватил Мери Сью, опытного ветерана супервайзера ВЦХ и так далее, и я прошелся по всем из них и, о которых она только могла вспомнить, и у нас получилась еще большая пачка, и мы сложили их вместе в форму готовых ссылок.

There is such a case. Now, if you want to hire – have him hire a couple of private detectives to chase him around and lock him up in a hotel room and so forth, you could still solve his case, you understand. But under ordinary auditing conditions, his case is unsolvable and so therefore would be a failed case.

Вам нужно будет научиться, как пользоваться этой книгой, однако она охватывает все кейсы, которые вы обычно считаете кейсами, которые трудно одитировать или кейсами с которыми вы терпите поражение и тому подобное. Здесь я хотел хорошенько прояснить что такое провалившийся кейс. И кейс, который крайне неспособен одитироваться, Боже… помоги… нам, катастрофа… с вами, с Книгой Средств Исправления, с какой-то областью одитинга, с кем-нибудь способным сделать что-то для кейса, кейс вообще не продвигается… у вас все еще тот же самый кейс, понимаете.

Okay?

Он совершает оверты быстрее, чем вы смогли бы избавиться от них. И поэтому, что ж, вы порой навлекаете на себя беду. Поэтому я указываю на него как на большой… большой набор камней, которые лежат где-нибудь в кейсе под водой. И если, после того как вы сделали все, все что вы могли, для того чтобы справиться с этим кейсом и сделали все возможное, что вы смогли придумать, и вы… и так далее и тому подобное… что ж, просто возвращайтесь к исходному вопросу и вспоминайте об этом.

Thank you.

Есть такой кейс. Ну, если вы хотите нанять… заставить его нанять пару частных детективов, чтобы они следили за ним и запирать его в номере гостиницы и все такое, вы все же можете разрешить его кейс, вы понимаете. Но при нормальных условиях одитинга его кейс неразрешим и поэтому это будет провалившийся кейс.

Окей?