Хорошо. Я хотел бы сейчас поговорить с вами о том пути, по которому мы следовали, прежде чем прибыть туда, куда мы прибыли. Всегда полезно заглянуть в зеркало заднего вида.
Этот путь назывался «Неприятности». Современные западные общества не особенно поощряют независимые исследования по какому бы то ни было предмету. Исследования – это то, что должен делать кто-то другой в каком-то другом месте, по контракту, и об исследованиях никогда не должно упоминаться.
Однако на самом деле развитие цивилизации не происходит благодаря группам служащих, корпеющих за письменными столами. Осмелюсь заявить, что очень, очень, очень мало значимых открытий было сделано такими группами.
Если вы окинете взглядом все эти письменные столы, вы обнаружите, что очень немногие из них занимаются хоть какими-то размышлениями. И если вы заглянете в корзинки с бумагами, если вы очень тщательно изучите их, вы не найдете ни одного клочка бумаги, который бы хоть что-нибудь думал.
Там есть кто-то. Возьмите любую группу людей, занимающихся исследованиями: один или два человека в этой группе выдают идеи. Это замечательное явление, которое должны распознать некоторые огромные-преогромные корпорации с раздутым штатом. Вы ничего не покупаете, когда выписываете чек на миллионы долларов, швыряете его группе людей и говорите:
«Постройте нам хвиндихрюлину». Эти деньги ничего не покупают. Самое лучшее, что могла бы сделать такая группа, – это поискать существующие идеи, которые были высказаны каким-то одним человеком, или двумя людьми, или шестью, взять эти идеи и усовершенствовать их; или же в состав этой группы мог бы входить какой-нибудь человек, который выдает такую информацию. Но обычный способ действий – выписать чек на большую сумму и вручить его кому-нибудь – не принес людям знание. Это резкое высказывание, но оно соответствует действительности.
На самом деле тот индивидуум, который создает идею, не так уж важен. Человеческое существо должно быть способно создавать множество идей. Человека не следует чрезмерно поощрять лишь за то, что он создает идею. Однако в то же время общество не должно плевать на таких людей. Понимаете, к этому можно подойти с разных сторон.
А в той области, где проводилось относительно мало исследований, несомненно, кто-то должен начать размышлять... рано или поздно кто-то должен был начать размышлять об этом.
И вот что странно. Все мы зависим от той штуки, которая называется «разум». Во всем этом обществе все согласны с этим. Люди говорят, что лучшее оружие человека – это его разум. Однако же, когда мы смотрим на это – на лучшее оружие человека, – мы видим, что каждый отлично знает, как все остальные должны использовать разум, ноникто не знает, как использовать свой собственный! Следовательно, вот вещь, которую не помешало бы иметь обществу: руководство по эксплуатации человеческого разума. И я не имею в виду руководство, в котором описано, как делать префронтальную лоботомию.
Другими словами, нам нужно руководство для оператора. Кто-то изготавливает 155-миллиметровую пушку... изготавливает пушку калибра 155 миллиметров по образцу корабельных орудий Хочкисса, которые, как он утверждал, «сделают войну такой ужасной, что ее никогда больше не будет». Вы знаете, как много изобретений основывалось на этом предположении? Изобретение Нобеля должно было положить конец войнам. Все изобретения Хочкисса – большие корабельные пушки и пулеметы, первые пулеметы и так далее... все они должны были сделать войну такой ужасной, что никто никогда не стал бы больше воевать. Так они и появились на свет. Но никто не осмелился сказать то же самое об атомной бомбе. Она... это единственное, в отношении чего данное утверждение может быть хотя бы в некоторой степени правдой. Но все эти ребята – Нобель и вся остальная команда – награждают людей «премиями мира» и так далее; они пытаются положить конец войне, делая что-то совершенно ужасным.
Они изготовили 155-миллиметровое орудие, которое рассчитано на то, чтобы убивать, умерщвлять, калечить, взрывать и разрушать людей, их семьи и все их имущество. И они садятся и пишут очень подробное руководство: «Вот это спусковой шнур. См. рисунок 1, часть А. Тянете за шнур Б. Это правое колесо. Это левое колесо. Это дуло. Это казенник». Они пишут исчерпывающее руководство. И, вероятно, это руководство – единственная причина, по которой 155-миллиметровые орудия стреляют. Это руководство создает достаточное согласие среди людей, так что они заставляют эти пушки стрелять.
Как бы то ни было, здесь у нас есть эта штука, которую все считают прекрасной и важной: человеческий разум. Мы приходим в библиотеку и просматриваем каталог:
«Человеческий разум: теория либидо – католикам читать воспрещается».
Находим другую карточку: «Префронтальная лоботомия – число смертельных исходов не указывается». Смотрим еще одну карточку: «Почему всем необходимо проводить электрошок, хотя от него никто еще не выздоровел».
О, мы не говорим о человеческом разуме, мы говорим о том, как делать разные вещи, которые как-то влияют на человеческий разум или связаны с ним. А еще есть книга под названием «Человеческий разум» – ее написал кто-то по фамилии Петтингер или как его там. Мы открываем эту книгу, просматриваем ее и обнаруживаем, что это сводка подробных историй болезни, в которых описываются маленькие девочки, совершающие непристойные вещи. И еще там описываются люди, которые попадают в психбольницы: вот человек очень любит свою жену, но постоянно пишет письма своей подружке; там говорится о том, какие все они сумасшедшие.
Другими словами, вся эта книга описывает сумасшествие. Однако на ее обложке стоит заглавие: «Человеческий разум». И это оскорбительно. Ведь не существует ни одной книги... если рассмотреть все это с очень механистической точки зрения... нет ни одной книги, в которой бы описывалось, какими сумасшедшими бывают пушки! Если бы во всех руководствах по эксплуатации пушек говорилось только о том, какими сумасшедшими они могут быть, как они переезжают через бруствер, как снаряды взрываются в казеннике, как они плюются в вас дымом, огнем и всем остальным... если бы все, что мы могли узнать о пушках, состояло в том, что они взрываются, – все бы сочли это глупым. Мы бы перестали использовать пушки, не так ли? [Смех.] (Я так и думал, что это до вас дойдет!)
Ну хорошо. Когда мы рассматриваем... когда мы рассматриваем сферу разума, мы не находим там никакого руководства. А оно бы нам пригодилось. Суммы, вырученные на этом конгрессе, будут использованы для создания такого руководства, и я считаю, кое-кому оно пригодится. Возможно, эти люди прекратят совать в пушку бутылочки с сосками и пытаться зарядить пушку, надевая колпаки на колеса; и, возможно, они избавятся от идеи о том, что слова «разум» и «сумасшествие» являются синонимами. Они, возможно, всего лишь избавятся от этой идеи.
Видя рациональное мышление в огромном множестве областей, наблюдая огромное количество рациональных действий, люди, которые изучали разум... и кстати, я не говорю вам, что мы изучаем разум... люди, которые изучали разум в прошлом, по всей видимости, писали о сумасшествии, о нарушениях, о неправильностях. Если им так хорошо известны неправильности, то вы и я могли бы предположить, что они знают кое-что и о правильностях в разуме. Одно следует из другого, не так ли? «Если мы будем просто выпускать все эти материалы по поводу неправильностей, то люди будут думать, что нам известны все правильности».
Вы подходите к человеку, который написал целую кучу книг о неправильностях в разуме, и спрашиваете его:
Очевидно, вам никак нельзя научиться эксплуатировать эту бетономешалку или что там еще под названием «человеческий разум».
Таков статус человеческого разума. Следовательно, у нас есть три сферы деятельности, которые, по всей видимости, имеют очень мало отношения к духу, но к чему-то они имеют отношение. Это медицина, психиатрия и психология.
Так вот, психология имеет некоторое отношение к человеческому разуму. Это действительно так. Психологи проводят эксперименты с разумом. Они пытаются узнать что-то о нем с помощью наблюдений. Начало этому было положено примерно в 1862 году господином по имени Вундт, «одним-вундинственным» и... какой каламбур! У него была прекрасная, здравая идея. На самом деле я очень успешно воспользовался его идеей, а именно применил научную методологию к сфере разума, чтобы узнать что-то о разуме. А психологи ушли прочь от этой идеи, они не потрудились изучить научную методологию, они практически не наблюдали разум; но у нас есть психология.
Так вот, если кого-то интересует психология, при всем уважении к его выбору, давайте точно определимся, что именно его интересует. Его интересует предмет, который имеет совершенно определенные границы; эти границы описаны в очень многих учебниках по психологии. Психология не является «широкой сферой мышления». Психология охватывает не эту область. Она охватывает именно ту область, которую она охватывает согласно сделанным в ней утверждениям. В каждом институтском учебнике по психологии говорится, что она охватывает определенные темы. И самый последний труд по психологии (единственный настоящий психолог, который упомянут в «Кто знает что»... его книга, авторитетный источник)... там дается следующее определение психологии: «Невозможно дать определение слову “психология”, не изучив историю психологии; ведь слово “психо-” – это греческое слово, обозначающее душу или разум, а психология не имеет отношения к душе и, вероятно, не имеет отношения даже к разуму». Конец цитаты. Это не перефразировка. Это почти точная цитата.
Но это психология. Так вот, у этого слова практически отсутствует определение, но если мы заглянем в учебники, мы обнаружим, что психология представляет собой изучение мозга и нервной системы. Вы это поняли? Мозг и нервная система, шаблоны их реакций. Раздражительно-ответный механизм – этим практически и ограничивается психология.
Далее, она включает в себя некоторые вполне определенные вещи. В частности, в ней говорится, что человек должен приспосабливаться к своему окружению. Это часть философии психологии – такая штука существует. Человек должен приспосабливаться к своему окружению, и тогда он будет счастлив. Другими словами, если вы находитесь в сумасшедшем доме, то вы будете счастливы, если булете таким же сумасшедшим, как этот дом. Да, это следует из этого определения. Не следует? А мне казалось, что следует.
Как бы то ни было, человек должен приспосабливаться к своему окружению. Если он живет в Вашингтоне, то он должен носить только бумагу, есть только бумагу, говорить только о бумаге.
Ну ладно, есть и другие очень конкретные вещи. Одна из них состоит в том, что личность невозможно изменить, а также невозможно изменить интеллект. В особенности интеллект – его невозможно изменить. Таковы рамки психологии. О них много раз было заявлено, и это активно продвигается.
Один из ведущих психологов в этой стране, очень и очень способный человек (я его знаю, но он не знает меня) – это доктор Фред Мосс из Университета Джорджа Вашингтона; он заведовал кафедрой психологии. Его много раз вызывал президент и спрашивал: «Что мы будем делать с этим?» Он предлагает правильное решение, поэтому его увольняют. Один раз Гувер назначил его членом комиссии, которая должна была разобраться со всеми дорожно-транспортными происшествиями в стране и дать рекомендации относительно того, как сократить их количество. Он сопоставил все цифры, выяснил, что большинство дорожно-транспортных происшествий создавали люди, которые были младше определенного возраста, и люди, которые были старше определенного возраста; так что стоит перестать выдавать водительские права этим людям, и дорожно-транспортные происшествия прекратятся. Совершенно разумное решение, поэтому его уволили. Ну, как бы то ни было... Только подумайте, скольких голосов избирателей кто-то мог бы лишиться!
Так вот, что касается сферы психологии, этот господин отнесся к первым наблюдениям Дианетики так: «Что? Нет! Это не психология». Так что у нас есть авторитетное мнение эксперта. Все эти годы мы не занимались психологией. И я уделял большое внимание этому факту. Кроме того, я старательно отходил от традиций психологии – просто потому, что в психологии утверждалось, что определенные вещи невозможны. Когда кто-то начинает говорить вам, что те или иные вещи невозможны...
Кстати, вам когда-нибудь доводилось работать в армии или на обычной работе вместе с человеком, который... каждый раз, когда вы говорили ему: «Как насчет того, чтобы отослать это письмо к пяти часам?» – он отвечал: «Это невозможно».
Вы говорили:» Как насчет того, чтобы отвести мою машину в гараж?» А он отвечал: «Ну, у меня нет ключей», – понимаете: «Это невозможно».
И вы говорили: «Не могли бы вы получить деньги по чеку и для меня, когда пойдете в ба...» – а он отвечал: «Это невозможно». – «Давайте-ка попытаемся продать чуть больше этих...» – «Это невозможно».
Вам когда-нибудь приходилось иметь дело с подобным человеком? Возможно, вы тем или иным образом общались с ним, но вам никогда не удавалось с ним ничего добиться, не так ли? Так что, когда кто-то затягивает песню: «Это невозможно и то невозможно, этого нельзя сделать, того нельзя сделать, сего нельзя сделать» – если вы придерживаетесь нового и необычного мнения о том, что вы хотите продвинуться вперед, если вы принадлежите к тому небольшому, незначительному большинству, которое стремится развернуть активную деятельность, то вам стоит держаться в стороне от организаций, которые говорят вам: «Это невозможно, и то невозможно, и се невозможно» – тогда вы чего-то добьетесь.
Ведь барьер – это всего-навсего то, через что вам не должно проходить. Поэтому очевидно, что такой подход действует в качестве барьера, не так ли? Правда? Когда кто-то говорит: «Невозможно, никакого прогресса, не могу», и так далее – это просто куча барьеров, не так ли?
Ну хорошо. У такой области знаний, как медицина, есть своя собственная сфера деятельности: операции. Медицина включает в себя лекарства, хирургическое вмешательство, ортопедию, акушерство. Хорошо. Механика. Если бы медики были хорошими механиками, я бы сказал, что с медициной все в порядке. И большинство медиков – хорошие механики. Они весьма неплохие ребята. Но они никогда не должны забывать о том, что они – механики. Им нельзя позволять забывать о том, что они механики. Потому что иначе они вторгаются в сферу, в которой им не место, – в сферу разума. Им там не место.
Врач является обученным психологом – хорошо, пусть он возится с разумом, помня о том, что разум – это ткань. Помните об этом? Ткань. Это вещь. Это машина, которая действует благодаря тому, что нейроны переносят энергию со скоростью три метра в секунду, нейроны делают то и это.
Так что давайте просто посмотрим на это... внимательно посмотрим на это. Вместо того, чтобы испытывать огромное благоговение перед всеми этими людьми, давайте взглянем на то, что именно мы делаем. Если мы эксплуатируем какую-то машину, то нам следует знать эту машину как свои пять пальцев, не так ли? У врача имеется определенная сфера деятельности, и его знание этой сферы, его способность действовать в этой сфере – вот причина его существования; у него действительно есть причина существования. Эта причина относится к области механики.
Стоит врачу выйти за пределы этой сферы, и он начинает говорить: «Не могу, не могу, не могу, не могу, невозможно, не могу». Почему он это говорит? Потому что он не может поковыряться в мозгу большим гаечным ключом, подтянуть там несколько шестигранных болтов и гаек. Он этого не может. Так что эта область выходит за пределы его сферы деятельности. Если бы он мог это сделать, то все было бы в порядке.
А дальше у нас идет психиатрия. Ну и куда бы ей пойти? На самом деле у психиатрии есть определенная функция в обществе: уход за душевнобольными и их кормление. И если бы психиатры оставались в этой сфере и не выходили за ее пределы, я был бы очень ими доволен. Все мы были бы ими довольны. Мы бы сказали:
«Посмотрите на этих самоотверженных ребят. Посмотрите на этих бедняг. Вот они бьются головой о стену, пытаясь справиться со всеми этими психотиками. Им приходится нелегко» – и так далее. Но такова их сфера. Если этим ребятам нужны сферы, мы дадим им сферы. Бамм! Итак, психиатрия имеет дело с душевнобольными.
Ну а психоанализ специализируется на невротиках. Если вы изучите работы доктора Фрейда, которого прочие доктора однажды исключили из своих рядов... если вы изучите работы доктора Фрейда, вы обнаружите, что он специализировался на неврозах. Чтобы он мог чего-то добиться в работе с пациентом, тот должен был быть по крайней мере способен связно разговаривать с ним. Такова была его специальность. И он успешно работал в этой области, он сделал единственный заметный шаг вперед в этой области. Итак, психоаналитикам достались невротики.
Итак, мы замечательным образом поделили все эти заболевания. Есть механические неполадки – ими могут заниматься врачи. Психи, психотики – ими могут заниматься психиатры. Неврозы – это работа психоаналитиков. А эта механическая штука под названием «мозг» – все, что с ней связано, можно отнести вот сюда, к области компетенции психологов, да? Это подходящее для нее место. Теперь у нас все на месте, не так ли? Мы все поделили. Однако все, что мы поделили до сего момента,
– это механизмы, это то, что относится к материализму. Это все, что мы поделили, не так ли?
Ну а куда мы поместим технологию, относящуюся к человеческой душе? Вам сразу же приходит в голову религия. Хотя религия предполагает, что существует технология, или определенная организованная система, которая связана с человеческой душой, помните вот о чем: она не сосредотачивается на этом. А мы нашли некую технологию и совокупность данных; она, возможно, интересна представителям всех вышеупомянутых сфер деятельности, но в особенности – представителям религии, и никто не пытался ее исследовать... абсолютно никто.
Технология, относящаяся к человеческому духу, оставалась без хозяина с тех пор, как ушел последний великий йог. Он пытался что-то с этим сделать.
Вот интересная вещь: здесь мы видим сферу деятельности, оставленную совершенно без присмотра. Если бы религия имела какое-то практическое применение в жизни, то оно относилось бы к этой сфере, не так ли? Это была бы технология, связанная с человеческим духом: может ли дух сделать так, чтобы дела пошли хорошо, может ли дух управлять телом, может ли он изменять все остальное. Неважно, умеет ли он мгновенно сращивать сломанную ногу, – у вас все равно есть медицина. Если кто-то сойдет с ума, у вас все равно есть дом, куда его можно поместить, – этим занимаются психиатры.
Но вот в чем суть: здесь есть целая сфера существования, за которую никто не берет ни малейшей ответственности.
Вы хотите знать, как согласуются психология и Саентология или как согласуются медицина и Саентология? Никак! Вот ответ на этот вопрос: они никак не согласуются. Ни в малейшей степени. В данном обществе существует эта огромная сфера, которая никоим образом не размечена и не разграничена. И каждый раз, когда появляемся мы с этой информацией... мы говорим: «Ну, это психология» – мы врезаемся прямо в глухую стену. Каждый раз, когда мы появляемся и говорим: «Это определенным образом помогает медицине» – мы с грохотом врезаемся в стену. Каждый раз, когда мы появляемся и говорим: «Ну, это дополняет психиа...» – бабах! Почему? Потому что все это не соответствует действительности.
Вы думаете, специалист по ремонту локомотивов имеет хоть какое-то право удалять гланды машинисту? Это вопрос того же порядка. На самом деле это вопрос того же порядка. Если раньше люди считали, что существуют только локомотивы, и если никто не уделял никакого внимания машинисту, то люди могли бы легкомысленно предположить, что они знают что-то о машинистах. Поэтому если кто-то имеет право устанавливать и снимать арматуру парового котла на локомотиве «Маллей», он, конечно, имеет право делать машинисту префронтальную лоботомию. Одно следует из другого. Машинисту можно отрезать ногу, приставить ногу – это просто один из механизмов.
Но только это не просто один из механизмов. Кто-то управляет этой машиной. Кто-то мыслит, кто-то чувствует, кто-то идет по жизни как разумное существо, кто-то создает идеи, кто-то создает реакции, кто-то создает эмоции. Это не просто существо, которое действует на основе раздражительно-ответного шаблона отныне и во веки веков. И кто же рассмотрел и исследовал эту штуку, этого индивидуума? Это сделали мы, вот кто.
Религия совершенно собьется с пути, если у нее не будет технологии человеческого духа. Чтобы религия стала чем-то практическим, повседневным, ей совершенно необходимо обладать этой технологией.
Теперь давайте посмотрим, насколько практической может быть эта религия. Какой-нибудь человек работает в страховой конторе... продает страховки. В одной с ним конторе работают другие агенты, работают девушки; он просто знает, как применять Саентологию на практике. Скажем, он капеллан местной группы или кто-то в этом роде. Девушка приходит на работу, у нее простуда. Она чихает всем в лицо:
«Апчхи! Апчхи! Апчхи!» Он говорит ей: «Найдите стену», «Найдите пол», «Найдите кончик своего носа» – и так далее. Она перестает чихать, ее простуда уходит.
Ну на самом деле он что-то излечил... излечил ли? Возможно, он ничего не излечивал. Возможно, он просто вернул этой девушке представление о том, что она в состоянии дышать и не чихать при этом. Возможно, он вернул ей представление о том, что ее ничто не преследует. Понимаете? Микробы. Бактерия – это паранойя на физическом уровне. Если вы не боитесь микробов, то они вам ничего не сделают.
Ну хорошо. Человек сделал это. Он сделал это, он выключил простуду. К нему приходит клиент, усаживается за стол и говорит: «Я бы хотел приобрести страховой полис. Я... я не знаю, дела идут просто ужасно. Я бы хотел приобрести страховой полис, потому что в один прекрасный день атомная бомба уничтожит всех, и кто тогда позаботится о моей жене и детях». И если этот страховой агент хоть сколько-нибудь заинтересован в процветании своей компании, он не берет карандаш, не слюнявит его и не начинает быстренько выписывать полис – он рекомендует этому клиенту обратиться в другую страховую компанию, расположенную поблизости. Ведь через год или два, когда пункт, касающийся самоубийства, перестанет действовать, бац! Или же этот парень свалится с моста, или же он сделает что-то еще. Другими словами, агент смотрит на этого парня, определяет, каково его стремление к гибели, и обнаруживает, что тот весьма активно к ней стремится. Так что страховать этого парня означает идти на значительный риск.
А другой парень приходит и говорит:
Ага! Хватаете карандаш, записываете его имя. Он доживет до девяноста лет. Это очень практическое применение, не так ли?
Так вот, это не психология – это религия. Разве это не странно?
Психология никогда бы этого не выяснила. Никогда. Психологи не смогли бы предсказать продолжительность выживания человека, исходя из его действий как духовного существа. Этот парень устал от жизни, он хочет отдать концы, потому что это не влечет за собой абсолютно никакой ответственности. Психолог наивно полагает, что людей сдерживает страх смерти. О-о-о-о-о-о-о-о. Нет, многие солдаты выскакивают из окопов и бегут вперед как сумасшедшие, потому что умереть так приятно. Людей отнюдь не сдерживает страх смерти; они вообще не стали бы играть в эту игру, если бы не считали, что в ней их смогут убить. Это обнадеживающий факт. Для многих, многих людей это очень обнадеживающий факт: «Ты думаешь, что в следующий год или два я дам дуба? Спасибо! Спасибо. Я уж было потерял надежду на это».
Ведь выживает само существо, а не тело. И неправда, будто все пытаются добиться того, чтобы их тело функционировало, функционировало, функционировало вечно, вечно, вечно, если они могут поменять это тело или сделать нечто более похожее на то, что они хотят сделать.
Давайте теперь посмотрим на прошлый трак. Я сказал, что мы собираемся рассмотреть прошлый трак, и начал говорить обо всех этих других науках. Какое это имеет отношение к делу? Все это показывает, насколько человек деградировал, опустившись до уровня материализма и машин; до уровня, на котором силы закона стремятся наделять какими-либо правами только механиков, стремятся запрещать людям излечивать кого-либо, потому что лечение – это механическая процедура.
Мы обнаруживаем, что дела пришли в весьма печальное состояние, поскольку люди отошли максимально далеко от истины. Ведь существующий подход не является истиной. И если у нас очень скоро не появится свобода излечивать, то это обернется свободой от излечения. Нет абсолютно никаких причин, по которым у какой-либо из упоминавшихся мной групп должна быть хоть какая-то монополия. И точно так же нет абсолютно никаких причин – кроме просто знания, – по которым у нас должна быть хоть какая-то монополия на человеческий дух.
Вот единственный критерий, определяющий право собственности: насколько хорошо вы можете с чем-то работать или что-то контролировать? Если вы можете сделать больного человека здоровым, то, по-моему, к вам стоит обращаться. А если вы этого сделать не можете, то к вам не стоит обращаться. Это единственный критерий, который когда-либо существовал и должен существовать в сфере целительства: вы можете сделать этого человека здоровым? Хорошо. Вы не можете? Пф! Не трудитесь присылать счет.
Я на днях послал врачу зарплату водопроводчика. Я посчитал, сколько часов он работал, вычислил, какую сумму получил бы водопроводчик за этот промежуток времени, и послал этому врачу зарплату водопроводчика. Потому что он поработал как водопроводчик. Он очень яростно торопил роды и серьезно травмировал пациентку, потому что ему нужно было успеть домой к ужину. Так что он не был хорошим механиком, верно? Боже мой, когда кто-то не может даже быть хорошим механиком, ему настал срок либо вернуться на учебную скамью, либо получить одитинг или что-то в этом роде.
Но вот к чему я все это говорю: достижения принадлежат той области, которая может достигать. Действование принадлежит тем, кто может действовать; умирание принадлежит тем, кто может умирать. Жизненность принадлежит тем, кто может жить. Так что когда мы смотрим на прошлый трак, мы видим не старания одного человека и не старания какой-то группы в сфере Дианетики и Саентологии. Это не то, что мы видим.
Мы видим целую цивилизацию, которая – шаг за шагом, ступенька за ступенькой – опускалась все ниже и ниже к представлению о том, что механика и механические аспекты – это все, а дух и жизненность – это ничто. Когда мы падаем до уровня, на котором человек, имеющий дело с разумом, начинает восторгаться действенностью таблетки, это значит, что мы опустились далеко... ужасно далеко вниз.
Душевное здоровье – это мышление! Если регулировать его с помощью шприца... Конечно, можно взять шприц и заставить кого-то думать иначе... просто возьмите шприц, всадите его в человека, и он будет думать иначе. Но это вызвано ощущением, болью и ничем больше.
Так вот, мы смотрим на прошлый трак и обнаруживаем, что во времена Древней Греции повсюду еще были всевозможные боги, богини и другие существа. Другими словами, оперирующие тэтаны повсюду – богиня Афина и все остальные. И конечно же, оперирующий тэтан мог посетить поле боя. Сегодня нам говорят: «Ну, древние греки были как дети. У них были все эти мифы, которые являются неправдой, неправдой, неправдой. И ничего из того, что они делали и во что верили, невозможно объяснить; все они были сумасшедшими, потому-то они и верили во все эти мифы; они были как дети, и это не имело ничего общего с реальностью, так что мы должны принять то, что у них там было, за сказки и ничего больше».
Боже мой, это очень предвзятая точка зрения! Однако прямо сейчас в газетных киосках продается книга в мягкой обложке под названием «Мифология», и там это говорится на первой странице. Детей в школе учат: «Конечно же, не существует никаких духов, богов, богинь или чего-то в этом роде. Это просто сказки».
Я уверен, что во времена Древней Греции (и множество генетических сущностей прошли через греческую эпоху)... я уверен, что кто угодно, после того, как его шарахнули, расставался со всеми сомнениями. Один хороший «жжах» – его шарахнули на поле боя; у него нет... в него ничего не стреляет, и он стоит и говорит: «Я не собираюсь с этим связываться. К черту все это, я не буду защищать Минерву, или Юнону, или кого-то еще». Бац! «Хорошо. Я примусь за дело и помогу им».
Греки рассказывали истории о том, как эти боги и богини проносились над полем боя, вмешивались в дела людей и тем или иным образом все запутывали. Как мы сегодня обнаруживаем, это необязательно сказки. Поразительное открытие для нашего практического, серьезного века – двадцатого столетия. Это любопытно, ведь мы с помощью процессинга можем привести индивидуума в такое состояние, что он сможет оказывать влияние не только на собственное тело, но и на других людей. Если он может оказывать влияние не только на собственное тело, но и на других людей, то из этого, несомненно, следует, что дух, должно быть, способен оказывать влияние на судьбы других и на прочие вещи. А отсюда недалеко до понимания богов и богинь.
Кроме того, если вы хотите подняться над силой земного притяжения и приятно проводить время, вы, вероятно, обоснуетесь на горе Олимп, или на горе Рейнир, или на любой из тех гор, на которых, как всегда говорилось, живут боги. Ну, разве не хорошая идея? Понимаете, вы поднимаетесь на эту гору, там холодно – вы можете задавать прекрасные мокапы там, где холодно. Это подходящее место для создания мокапов.
Таким образом, мы покидаем область вероятного и, казалось бы, попадаем в область сказок; однако все это происходило очень давно. Это происходило очень давно, так что мы можем заявить, что эти люди ничего не знали. Может быть, они и не знали, но они уж точно забавлялись на полную катушку! Они забавлялись на полную катушку. Жизнь кипела, жизнь била ключом – прямо по голове!
Ну хорошо. Мы движемся вперед и попадаем в раннее средневековье; там мы обнаруживаем изгнание демонов... к этому времени люди изобрели демонов.
Достаточно много тэтанов начали плохо себя вести, достаточно много духов оказались окутаны чернотой, так что демоны стали повседневным явлением. Итак, все занимались изгнанием демонов.
Если бы они не изгоняли их, а упражняли, они бы чего-то добились. Этот тэтан осознал бы, что он заблуждался, опомнился бы и убрался прочь – преследовать какое-нибудь другое тело. Сегодня мы можем это делать. Однако изгнание демонов является очень примитивным способом излечения людей. И представляете, в свое время процент успехов, достигавшихся благодаря изгнанию демонов, был примерно таким же, каким он был в этой цивилизации пять лет назад. Эти методы были столь же успешными. Нет никаких причин смотреть на них свысока. Но в те времена люди все еще имели дело с духами, даже если это были демоны.
Понимаете, сначала мы имели дело с богами и богинями, с великолепием, прекрасными статуями и все в таком роде. Затем был Рим и все остальное, и в конце концов мы дошли до того, что... мы стали иметь дело с демонами. Это уже не яркие, сверкающие боги, которые испускают блестки; это ужасно черные ребята, которые сделают вас больным, если схватят. Это о чем-то нам говорит, правда?
Ну хорошо. Мы проходим еще некоторое расстояние по траку и обнаруживаем, что согласно первым пуританам-кальвинистам... кальвинистам и первым отцам-пуританам, – тем, кто проповедовал, когда пуритане впервые высадились на этом континенте... и, между прочим, это были весьма суровые ребята. Я читал очень много их газет. Я не читал те истории, которые рассказываются в школьных учебниках. По-моему, та история, которая преподносится в школьных учебниках, временами бывает несколько искажена. А я читал некоторые из подлинных газет, документов и проповедей 1600, 1650 года – понимаете, документы того периода. Ррррррр! Я удивляюсь, что они сохранились так долго. Я удивляюсь, что бумага выдерживала эти слова так долго, понимаете, и они не прожгли ее насквозь.
Ведь когда эти проповедники не говорили об аде, они говорили о демонах. А когда они не говорили о демонах... я имею в виду тех демонов, которые в аду, – они говорили об огненной сере. А когда они не говорили об огненной сере, они говорили о том, что ваши грехи, несомненно, приведут вас туда.
При таком вот огромном разнообразии тем своих проповедей они все-таки создали сильную нацию на сильном континенте. Понимаете, вы можете опуститься в сфере религии на такой вот низкий уровень и все-таки чего-то добиться! Адский огонь и сера. И они неистово проповедовали это примерно до 1800 года... совершенно неистово. Однако именно это оказало цивилизующее влияние на этот континент. Других сколько-нибудь значимых источников такого влияния не было. И эти парни говорили себе: «Мне стоит вести себя хорошо. Я не буду убивать его сегодня, я убью его завтра: наверно, завтра Бог не будет смотреть в эту сторону».
Та религия, в которой все основывалось на адском огне и сере – «если ты согрешишь, ты отправишься прямо в ад»... эта религия все-таки была лучше, чем полное отсутствие религии, потому что в ней по крайней мере упоминалось существование духа... духу по крайней мере давалось некоторое подтверждение. Это вам более понятно? По крайней мере ему говорили «Привет» и «Хорошо».
И мы движемся вперед и доходим до промышленной... так называемой – промышленной революции». Ее следовало бы назвать «промышленная эволюция». Колеса начали крутиться, станки начали гудеть и заполнять продукцией длинные сараи, а люди начали чаще заболевать туберкулезом из-за хлопкового пуха – другими словами, у нас был прогресс. Мы начали производить больше продукции, чем мама могла произвести на ручном ткацком станке, и нам стало не хватать дичи, на которую можно охотиться... а дичь – очень полезная штука, если вам холодно и вы хотите укрыться... нам стало не хватать диких животных, так что мы начали производить мех и одеяла.
На этой стадии люди начали как бы задаваться вопросами типа «Он есть или его нет?», понимаете... это было чем-то более умеренным... «Существует ли Бог?», «Существует ли дух?» – понимаете? «Интересно, есть у меня душа или нет». И в конце концов мы приходим к дарвинистскому процессу в Теннесси... «обезьяньему суду».
Всей стране устроили потрясающее зрелище: ее лучший оратор кричал и брызгал слюной, выступая в защиту дарвинизма, или Бога, или кого он там защищал, а другие люди тоже кричали и брызгали слюной.
Один из них утверждал: «Это просто эволюция», и... понимаете, сейчас-то мы уже не раз слышали о том, что «человек возник из моря аммиака». (Знаете, это неплохое место; насколько я могу понять, кто-то был жертвой неудавшегося аборта с использованием аммиака, раз он до такого додумался.) Как бы там ни было... «Человек возник из моря аммиака, он попал туда случайно, он находится здесь случайно, он представляет собой просто машину, он просто функционирует; вот и все, что можно о нем сказать, абсолютно никакой души не существует, такова эволюция, так и обстоят дела, а если вы не напишете именно это в экзаменационной работе, вам поставят кол». Биология.
Итак, внезапно ставится под сомнение, существует душа или нет. Это «обезьяний суд» в Теннесси. Дарвинизм. Существует ли душа вообще? Что вы видите во всем этом, кроме как нисходящую спираль?
Теперь мы приблизились к современности. Ни один здравомыслящий ученый двадцатых годов не позволил бы себе обсуждать этот нескромный вопрос – божественное происхождение человека. Душа исчезла начисто... представление о божественном происхождении, божественном создании. Ни один ученый не позволил бы втянуть себя в такой разговор. Такой образ мыслей был немодным. В моде были цитология, биология... это было модным. Физика, химия, но абсолютно никакой души.
Только в старости некоторые ученые философы в конце концов писали свои последние книги, в которых говорилось: «Ну, все наши размышления приводят нас к тому, что мы на самом деле не можем себе представить ничего иного, кроме кого-то вроде Бога, который, должно быть, в какой-то момент где-то как-то приложил к этому руку». Конечно, прежде чем они такое говорят, прежде чем они в этом признаются, они доживают до семидесяти-восьмидесяти лет или становятся такими, как сэр Джеймс Джинс; они включают это признание в свои мемуары, а потом быстренько умирают, чтобы их собратья не успели перерезать им глотку.
Примерно в таком состоянии и находилась религия, когда мы попали в век атома. Никто не усомнился в том, нравственно ли уничтожать целые нации; никто не начал это обсуждать. Некоторые писатели намекали на то, что это, возможно, не вполне правильный поступок. Но где были воинственно настроенные священники, где была нравственная чуткость этой нации? Вы хотите сказать мне, что те люди, которые всем этим заведуют, даже не подумали о том, что у жизни есть какая-то духовная сторона? Вы хотите сказать, что они не чувствовали никакой ответственности за то, чтобы поддерживать какую-либо деятельность где бы то ни было? Что ж, такова история этой цивилизации.
Если бы вы прямо сейчас подошли к физику-ядерщику, по уши закопавшемуся в гамма-лучи, и сказали ему: «Знаешь ли ты, что существует процесс под названием ”экстериоризация”, когда человека просят быть в метре позади своей головы; знаешь ли ты, что 50 процентов людей могут это сделать?» – он будет просто захлебываться словами. Он бы... я имею в виду, он бы просто начал смеяться над вами, он начал бы издеваться: «Ха! Не может быть! Ха-ха! Хе-хе-хе-хе! У человека есть душа? Ха-ха! Мы знаем, что никакой души у него нет, и вот почему мы имеем полное право уничтожить все везде. Никто это не охраняет. Нам за это ничего не будет».
Знаете, это очень смешно, но мы даже позабыли один ужасный урок. В старые времена дуэлянты очень часто попадали в неприятное положение. Если вы почитаете их мемуары (не романы Дюма)... если вы почитаете мемуары дуэлянтов и так далее, то вы обнаружите, что время от времени с ними происходила одна очень печальная вещь: когда они убивали своего противника, тот экстериоризировался, набрасывался на них и задавал им перцу. Рассказы об этом можно найти в воспоминаниях дуэлянтов. Понимаете, человек напропалую дерется на дуэлях, и в один прекрасный момент он пронзает шпагой чье-то сердце, тот парень немедленно экстериоризируется, хватает его за руку и бац! И после этого не оставляет его, понимаете? Говорит ему: «Ты убил меня. Попробуй-ка теперь заняться с ней любовью. Давай, попробуй».
Вы обнаружите, что такие случаи происходили в шестнадцатом веке, – вы найдете это в мемуарах, личных письмах и подобных документах. «Дорогой Чарльз, я чувствую себя ужасно. Три дня назад я убил человека, и он все еще здесь». Современные психиатры знают, чем объяснить состояние этого человека: они скажут, что его терзает чувство вины, а следовательно, у него галлюцинации и он верит, будто бы тот индивидуум его беспокоит.
Но забавно здесь то, что, хотя психиатры могут так сказать, они не знают, как это излечить. Совершенно не знают. Тогда как у других людей есть способ это излечить... в шестнадцатом веке люди знали, как это излечить. Человек отдавал семье умершего достаточно много денег, шел на достаточные уступки и молился достаточно усердно, и в конце концов тот, другой парень уходил. Так оно и было. Это странно, не так ли: мы оглядываемся далеко назад, на много тысячелетий в прошлое, и обнаруживаем очень высокий уровень духовного осознания?
В прежние времена даже духовные восприятия... они не имеют ничего общего с факсимиле, инграммами или галлюцинациями... эти восприятия были очень сильно развиты, они частенько обсуждались. Какой-то парень сидит возле дороги, он чувствует себя плохо... это происходит где-то две или три тысячи лет назад... у него, похоже, дела идут неважно. И он говорит: «Меня преследуют духи».
Прохожий понимает, о чем тот ведет речь. Он говорит: «Представляете себе, этого парня преследуют духи. Ну-ка, держись от меня подальше». Понимаете, отношение типа «Ну и что?». Всевозможные странные проявления того или иного рода казались совершенно обычным делом.
А после этого проходят века, и хотя наше знание механики становится значительно шире, мы, похоже, полностью теряем духовное осознание. И потом мы говорим: «Для нас будет гораздо лучше не верить в эти ужасные штуки – привидения, демонов и то, что ухает по ночам. Нет! Ха! Мы практичные люди науки, мы не верим во все это». Вот почему в сумасшедших домах сегодня больше обитателей, чем когда-либо за всю историю человечества, и вот почему сегодня число психозов и неврозов больше, чем когда бы то ни было раньше. Разве это не поразительно? Вы не находите, что эти два факта как-то связаны друг с другом?
Итак, рассматривая прошлый трак вплоть до настоящего момента, мы видим, что на самом деле... когда человек как дух настолько пассивен, что он не может отомстить своему обидчику или убийце, это значит, что убивать можно абсолютно безнаказанно, не так ли? Исключением, вероятно, является разве что сериал «Облава». Возможно, нам придется надеяться, что телепрограммы для пятилетних детей убедят людей в том, что они не должны убивать своих собратьев. Возможно, это послужит нравственным ограничением. Возможно, на эти телепрограммы стоит надеяться, а возможно, и не стоит. Но факт состоит в том, что разрушение другого существа или его имущества не влечет за собой настоящую расплату на духовном уровне. Поэтому нет смысла осторожничать, не так ли? «Убейте их всех!» Именно это мы как нация и говорим сейчас.
Как ни странно, эти два-три факта, похоже, связаны друг с другом. Странно и то, что когда мы работаем с духом, когда мы экстериоризируем человека, когда мы возвращаем ему веру в себя, он становится лучше, сообразительнее, его коэффициент интеллекта растет, его способность справляться с различными вещами увеличивается, он становится сильнее, настойчивее, добрее и милосерднее... он становится более терпимым, менее критичным. А если мы начинаем лечить машину, мы можем подлатать сломанную ногу; это все, что мы можем сделать.
Так вот, просто невероятно обнаружить подобное в середине двадцатого столетия; ведь наши открытия непопулярны. Если бы я сегодня стоял перед вами и рассказывал о какой-то машинке... Вы включаете машинку, просите другого человека всунуть в нее голову, машинка гудит – раз, два, три, – она наводит глянец на его брови или что-то в этом роде... Вы бы сказали: «Прекрасно, мы можем сделать на этом миллион – проще простого».
Однако продать ту, другую штуку куда сложнее, потому что дух человека получал очень мало подтверждений. Человеку как духу так мало говорили «привет» и «хорошо», а человеку как телу так много говорили «привет» и «хорошо», что люди начали считать безопасным разрушение тел. Ведь все, что может сделать тело, – это ударить или выстрелить из пистолета. Поэтому причинять вред людям, целым нациям совершенно безопасно. Какое чувство вины вы могли бы испытать? Да никакого. Таким образом, нравственная ответственность уменьшается.
И это не единственная причина, по которой нравственная ответственность уменьшается. Она уменьшается еще и потому, что все меньше и меньше людей способны что-то иметь. Единственный человек, которому пришла бы в голову идея разрушить целую нацию или всю Землю, – это человек, которого тошнит от мысли о том, чтобы ею владеть. Лишь такой человек стал бы планировать полное разрушение или массовое истребление. Этот был бы больной человек, очень больной.
Так что мы обнаруживаем, что сегодня больные люди выдвигают множество политических установок. И если некоторые из нас не начнут задумываться и не начнут активно действовать в сфере практической религии, технологии духа, и не возродят у людей чувства, благородство, порядочность, – эта планета станет голой, как бильярдный шар. Есть планеты, которые уже такими стали.
Эта планета – хорошее игровое поле. История человеческого рода состояла из разрушения, и снова разрушения, и снова разрушения этой планеты; а созидания было все меньше, меньше и меньше, так что в итоге мы можем сегодня нанести сокрушительный удар, который положит конец всему.
Никому не приходит в голову, что среди нас могут быть немногие, которые не считают, что необходимо положить конец всему.
К этим немногим я сегодня и обращаюсь. Спасибо.