Thank you. Oh, you like me better today. All right. All right. Okay.

Спасибо. О, сегодня я вам больше нравлюсь. Хорошо. Хорошо. Ладно.

I want to drink to you. Happy AD 12. They didn't think we'd make it, but we did. We did. AD 12. In case we drink another toast, there it is.

Я хочу за вас выпить. С Новым 12-м годом от Дианетики. Они не думали, что у нас все получится, но у нас получилось. У нас получилось. 12-й год от Дианетики. Если мы захотим еще за что-то поднять бокалы, то вот еще один тост.

I was just telling Reg and Bonnie in a moment of fun — I was just telling them in a moment of fun that psychology has attained its quota, its nadir, and so forth. After a great deal of expenditure of funds lasting over a period of many, many decades and so forth — after tremendous expenditure of funds — billions, you see — psychology finally discovered that if you boot a pig in its posterior, it squeals. This is stimulus-response mechanisms — and there we will leave them. I'm very fond of . . . You realize that it was an effort to suppress psychology that caused Roosevelt to plow in all those pigs. Did you realize that? The far-reaching consequences of that particular program have never ceased to reverberate and we will keep them reverberating.

Как-то в минуту веселья я говорил Реджу и Бонни... в минуту веселья я говорил им, что психология достигла максимально возможного – упала на самое дно и так далее. Потратив за многие, многие десятилетия кучу денег и так далее... потратив кучу денег... миллиарды, понимаете... психология наконец-то установила, что если дать свинье ботинком под зад, та завизжит. Это раздражительно-ответные механизмы... с этим мы их и оставим. Мне очень нравится... вы понимаете, что именно усилие подавить психологию заставило Рузвельта закопать такое количество свиней? Вы осознаете это? Далеко идущие последствия этой программы все еще дают о себе знать, и мы поможем им давать о себе знать в будущем.

But I can warn you against making a similar experiment because the work has been done. Use a psychologist instead. The price of pork is far too high just now.

Но я могу вас предостеречь: не проводите подобных экспериментов, ведь они уже проведены. Лучше используйте психологов. Сейчас цены на свинину слишком высоки.

Now, I like to begin a new year with a serious mien and lofty thoughts. I'm very happy to be able to contribute this to 1962, in order to set a tone for psychotherapy, psychology and psychiatry throughout this year. We wish them very good luck. We wish them very good luck. Poor chaps. Their boots are almost worn out.

Так вот, мне хотелось бы начать новый год очень серьезно, с возвышенных мыслей. Я очень рад, что у меня есть такая возможность внести этот вклад в 1962 год и задать тон психотерапии, психологии и психиатрии на этот год. Мы желаем им большой удачи. Мы желаем им большой удачи. Бедняги. Они почти износили свои башмаки.

Now that we have disposed of that, I haven't anything to talk to you about today because you see, I planned a two-day congress and I arrived to find we had a three-day congress. And I hadn't made up any notes and lectures, you see, for the third day. So it's all just random, you see, from there on. And the end lecture of the congress actually was havingness. See? I was supposed to give you lots of havingness and then you could go home very happily and have havingness, and so forth. And now there's no telling what will happen. You'll have to come to the party and get processed at the HGC and so forth, in order to pick up your havingness. I intended to give it to you because today will probably as-is the lot.

Теперь, когда мы с этим покончили... мне сегодня не о чем с вами говорить, поскольку, понимаете, я планировал провести двухдневный конгресс, а когда приехал, то обнаружил, что у нас трехдневный конгресс. И я не подготовил никаких заметок и лекций для третьего дня. Так что теперь я буду говорить о том, что придет в голову. На самом деле завершающая лекция конгресса была посвящена обладанию. Понимаете? Предполагалось, что я дам вам очень много обладания, и вы сможете пойти домой в весьма веселом расположении духа, и у вас будет обладание и так далее. А теперь вообще невозможно предсказать, что произойдет. Вам придется пойти на вечеринку, получить процессинг в НЦХ и так далее, чтобы повысить свое обладание. Я собирался дать вам обладание... ведь сегодня все, вероятно, будет воспринято «как-есть».

The difficulties of trying to maintain one's havingness in this particular universe at this particular time are of course considerable.

В этой вселенной, в это время, разумеется, чрезвычайно трудно сохранить свое обладание.

One of the reasons you have difficulty maintaining your havingness is probably you haven't got the havingness to which you were accustomed. I can see a very pretty girl out in the audience out there and she says, "That's true. That's true, you know. That's true." Sleek sport car, you know. Furs. Lovely apartment, you know, with the potted palms as you see them through the glass bricks, nice maid, full wardrobe, total income and no husband. Havingness. Yep. Yep. Probably a good thing she hasn't attained them though. I'll tell you that confidentially. I won't tell her that but I'll tell the rest of you. It's a good thing she probably hasn't attained them because the young men in Los Angeles have enough trouble. They have enough trouble — being pestered on the streets all the time.

Одна из причин, по которой вам трудно сохранить обладание, заключается, вероятно, в том, что у вас нет того обладания, к которому вы привыкли. Я вижу одну очень симпатичную девушку там в аудитории, и она говорит: «Это правда. Это правда, понимаете? Это правда». Блестящая спортивная машина, понимаете? Меха. Красивыеапартаменты, горшки с пальмами, которые можно видеть сквозь стеклоблоки, милая прислуга, забитый до отказа платяной шкаф, чистая прибыль и никакого мужа. Обладание. Да. Да. Хотя, наверное, хорошо, что у нее все не так. Скажу вам это по секрету. Я не буду говорить об этом ей, но я скажу об этом вам. Это хорошо, что у нее, вероятно, все не так, поскольку молодым людям в Лос-Анджелесе хватает неприятностей. Им хватает неприятностей... к ним постоянно пристают на улицах.

Anyhow, now nobody said a word about Los Angeles, but we now in Scientology have a — an overt on Los Angeles. Hitherto, we've had nothing but motivators but now we have an overt. Williams was down there the other day and he made it his business — this is probably a paraphrase — to drive all over town and say, wherever a Californian can hear him, "Nice village you have here." That was actually done so that we could have an overt on Los Angeles. It's been a hard time getting one. Because the motivators are flying so thick and fast that you haven't any time to look up and cook yourself up a very good overt.

Ну да ладно, никто ничего не говорил про Лос-Анджелес, но теперь у нас в Саентологии есть оверт против Лос-Анджелеса. До этого мы получали одни только мотиваторы, но теперь у нас есть оверт. Уильямс недавно был в Лос-Анджелесе, и он взял на себя труд... это, вероятно, лишь приблизительное изложение его рассказа... он взял на себя труд объехать весь город и говорить везде, где его только сможет услышать калифорниец: «Замечательная у вас тут деревенька». На самом деле это было сделано для того, чтобы у нас был оверт против Лос-Анджелеса. Его было сложно совершить. Поскольку мотиваторы сыплются на нас так густо и так быстро, что просто не хватает времени поднять голову и провернуть какой-нибудь вполне приличный оверт.

And I want to recommend to you the therapeutic values of a good overt — a nice, good overt. That is actually — do you realize . . . You realize, of course, that your withholds are mostly composed of not having a good, satisfactory overt. You realize that? It's probably why you were withholding. You recognize that?

И я хотел бы порекомендовать вам терапевтическое действие хорошего оверта... славного, хорошего оверта. Это на самом деле... Вы осознаете... вы осознаете, конечно, что ваши висхолды образуются в основном из-за того, что у вас нет ни одного хорошего, удовлетворительного оверта. Вы осознаете это? Может быть, именно поэтому вы и висхолдируете. Вы осознаете это?

In case you get any ideas, why, of course you immediately afterwards have a tendency to withhold twice as much, but that's beside the point. In that split instant there, when you're remedying your havingness of overts, you see — in that split instant there — it is very enjoyable no matter how much you pay for it afterwards.

Если же у вас появляются какие-нибудь идеи, вы, конечно, сразу же с удвоенной силой стремитесь зависхолдировать их, но это к делу не относится. В тот самый момент, когда вы восстанавливаете свое обладание в отношении овертов, понимаете?.. в тот самый момент... вы получаете огромное наслаждение, и неважно, сколько вам потом придется за это заплатить.

I had a pal one time, back about 1930, when I was trying to keep from going to college. We went on a barnstorming trip out of Washington here and we were flying an old — I think it was an airplane, I think. It had an engine; had wheels. Personally, I believe he picked it off the ground and carried it around in the air. I don't think it had anything to do with the aerodynamics of flight, because looking over the aerodynamics of that aircraft since, I haven't been able to find any flying characteristics in it of any kind whatsoever.

Когда-то, приблизительно в 1930-м году, когда я пытался уклониться от учебы в колледже, у меня был приятель. Мы отправились из Вашингтона, чтобы демонстрировать фигуры высшего пилотажа в провинции, и мы летали на старом... мне кажется, это был самолет. В нем был мотор, колеса... Лично я думаю, что это сам приятель отрывал его от земли и передвигал по воздуху. Я не думаю, что это было связано с аэродинамикой, ведь сколько бы я не изучал аэродинамику этого самолета, я не мог найти в нем ничего, что позволяло бы ему летать.

This was almost as bad as the type of aircraft just a little earlier than that. The way they test whether or not a flying wire was gone between the two wings, they'd turn a pigeon loose, and if it escaped, why, there was a wire gone.

Эта модель была такой же плохой, как и немного ранее выпускаемые модели. Вот как проверяли, есть ли между двумя крыльями несущая расчалка или нет: выпускали голубя, и, если ему удавалось улететь, что ж, значит, расчалка исчезла.

Yeah. These were the days. I remember sitting out here at Congressional Airport in a soaring plane about to take off on a stunting exhibition where they were having an air show. I used to stunt soaring planes. You almost didn't have me here. I don't think anybody else has ever dared do it since.

Да. Славное было времечко. Помню, как я сидел в планере, готовом ко взлету для демонстрации фигур высшего пилотажа, дело было в Конгрешионал эйрпорт, там проводились демонстрационные полеты. Я раньше показывал фигуры высшего пилотажа на планерах. Меня здесь практически не было. Я не думаю, что с тех пор кто-то еще отважился проделывать такое.

And I was sitting there and I was feeling very proud and very manly, you know. I was sort of flexing my biceps. I had a white helmet on and some nice, shiny man's field boots and I was feeling really the stuff, you know. Really feeling the stuff. Masculine, manly, brave, you know and so forth. And a newspaper photographer came up and he said, "Do you mind if I take your picture, miss?" White flying helmet. How could he tell, you know? I've still got that picture. I'll have to show it to you someday.

И вот я сидел в этом планере, преисполненный гордости и мужества, понимаете? Я как бы разминал бицепсы. На мне был белый шлем и отличные блестящие военные ботинки, я чувствовал себя по-настоящему крутым, понимаете? Я в самом деле чувствовал себя крутым. Сильным, мужественным, храбрым, понимаете, и так далее. Ко мне подошел фоторепортер и сказал: «Вы не против, если я вас сфотографирую, мисс?» Белый шлем летчика. Откуда он мог знать, понимаете? У меня до сих пор сохранилась та фотография. Надо будет как-нибудь ее вам показать.

But anyway, this old pal of mine who used to fly around a lot — he used to have a philosophy. It had a lot to do with overts and withholds. He'd get so tired of withholding from having an accident that when he saw that it was inevitable, absolutely inevitable that he was going to have an accident with a car or something of the sort, he'd immediately make a postulate to make it a good one. Well, you always crabbed afterwards that it was hard on the fuselage and so forth, but I'm sure he found it was enjoyable at that split instant of time. A good overt.

Ну так вот, этот мой старинный приятель очень много летал… у него была философия… она была очень тесно связана с овертами и висхолдами. Он так сильно устал висхолдироваться от несчастных случаев, что впоследствии, когда видел, что несчастный случай просто неизбежен, что он абсолютно неизбежно столкнется с машиной или что-то в этом роде, он тут же постулировал, чтобы несчастный случай получился на славу. Что ж, потом он всегда жаловался на то, что фюзеляжу досталось и так далее, но я уверен, что в тот момент он получал большое наслаждение. Хороший оверт.

The reason man is having so much trouble is factually he can't have action without overts today. Well, it's an awful overt against you. You get in an automobile and you put it on the highway — overt against your body. And it's on the highway and you start wheeling it up and revving it up. I don't know. They're rather low speeds on this particular planet. You get it up to about 120, 130 miles an hour and you're going down the highway. You put it in the ditch. Meat body — meat bodies are softer than windshields. Meat bodies are softer than steering columns, and so forth.

Сегодня люди попадают в такое количество неприятностей потому, что не могут действовать, не совершая овертов. Что ж, это ужасный оверт против вас. Вы садитесь в автомобиль и едете на нем по шоссе... оверт против вашего тела. Автомобиль едет по шоссе, вы жмете на газ и разгоняете его. Я не знаю. На этой планете довольно небольшие скорости. Вы разгоняетесь где-то до 190, 200 километров в час; вы несетесь по шоссе, вы въезжаете в кювет. Мясное тело... мясные тела мягче ветровых стекол. Мясные тела мягче, чем рулевая колонка и так далее.

Overt. Start moving fast. It's an overt. You get up in an aircraft and the pilot can't quite make up his mind 150 feet above the runway, just as he's taking off, and decides to go back. And they scrape the passengers and the pilot, you see, off the runway. What's left of the charred embers has the benefit of selling more newspapers — about the only benefit that crash had.

Оверт. Быстро перемещаться – это оверт. Вы садитесь в самолет, и на высоте 45- ти метров над взлетной полосой пилот, только-только взлетев, теряет присутствие духа и решает вернуться. А потом пассажиров и пилота отскребают от взлетной полосы. Вся польза, которую приносят обуглившиеся обломки, сводится к тому, что они позволяют продать больше газет... это, пожалуй, единственная польза от аварии.

One mustn't go fast on this planet. One mustn't make any speed because if he does, he'll get an impact greater than the body he has is capable of withstanding. That true?

На этой планете нельзя быстро передвигаться. На ней нельзя развивать большую скорость, ведь тогда удар окажется настолько сильным, что тело не сможет его выдержать. Это так?

How did you rig yourself up so that you could hurt that bad? That's what's interesting. How did you do that? Pretty good trick.

Как вы умудрились устроить себя таким образом, что вам можно так сильно повредить? Вот что интересно. Как вы это сделали? Довольно неплохой трюк.

Checking speed. Checking against speed. Mustn't go fast. Mustn't make any speed because the velocity, of course, brings about an impact which is far greater than anything you would really care to experience. And you get taught to go slow. And as you get taught to go slow, your cycle of life gets less. The slower you go, the shorter you live. Not reversewise. Till you get short cycles of action. Till you get a lifetime you can't get anything done in. A lot of people around — you ask them, they'll say, well, they're not going to live until they're thirty or they're going to die when they're twenty-five. Did you ever hear anybody say anything like that? Well, they've sort of surrendered to this short cycle of action. How long does it take to really get educated, get going and have some fun in a society? I'd say a good life's span was four or five thousand years. You might be able to find your feet. You might be able to find your way around if you had a proper life span.

Ограничение скорости. Ограничения на скорость. Быстро перемещаться нельзя. Нельзя развивать большую скорость, поскольку из-за нее, конечно же, удар получается настолько мощным, что это совершенно выходит за рамки всего того, что вы собирались перенести. И это приучает вас двигаться медленно. И по мере того, как вы приучаетесь двигаться медленно, цикл вашей жизни сокращается. Чем медленнее вы передвигаетесь, тем меньше вы живете. Не наоборот. И так до тех пор пока циклы действия не станут короткими. До тех пор пока жизнь не станет настолько короткой, что вы за нее ничего не успеете сделать. Многие люди... вы их спрашиваете, и они отвечают, что ж, они не собираются жить, пока им не исполнится тридцать лет, либо они собираются умереть в двадцать пять. Вы когда-нибудь слышали от кого-нибудь такое? Что ж, они как бы сдались этому короткому циклу действия. Сколько времени уходит на то, чтобы действительно стать обученным, начать жить и здорово проводить время в обществе? Я бы сказал, что длительность хорошей жизни должна составлять четыре или пять тысяч лет. Тогда вы успели бы освоиться. Вы успели бы найти свой путь в жизни, если бы в вашем распоряжении была бы достаточно длительная жизнь.

Look at the franticness that anybody who's trying to make money or straighten anything out is put up against. Look at this tremendous franticness. Awful franticness. He's got to make it within what? Well, he can't start making it till he's about at least eighteen, nineteen, twenty — something like that. And his — the speed with which he can travel probably starts slowing down at the time he's about sixty, which gives him a total span there of something in the neighborhood of about forty years.

Посмотрите, насколько лихорадочно приходится действовать человеку, который пытается заработать денег или привести что-то в порядок. Посмотрите на эту невероятную лихорадочность. Жуткую лихорадочность. Он должен преуспеть в этом за какое время? Что ж, он сможет приступить к этому не раньше, чем по крайней мере в восемнадцать, девятнадцать, двадцать... что-то в этом роде. И его... и скорость, с которой он способен перемещаться, начинает снижаться, вероятно, где-то к шестидесяти годам, в итоге на все про все у него остается где-то сорок лет.

Forty years he's got to build it all up, get it all in place and then enjoy it. He's got to do all this in forty years. And you never saw some men working so hard to enjoy what they have worked so hard to put together in your life. And you go down to Miami right now — I imagine there's older chaps going up and down the street there, wiping the sweat off their brows — no, it's ice cold down there just now. I just had a personal report on the matter. But they're going up and down, breath in front of their faces, beating their arms against their parkas, hurrying around trying to have a good time while there's still some time in which to have a good time in, you see, before it all evaporates and they drop the mock-up.

За сорок лет ему нужно успеть все построить, ему нужно успеть разложить все по полочкам и затем насладиться этим. Все это он должен успеть за сорок лет. И вы никогда в жизни не видели, чтобы люди так упорно пытались наслаждаться тем, над созданием чего они так упорно трудились. Если вы прямо сейчас отправитесь в Майами... могу себе представить, как там по улицам расхаживают пожилые люди и вытирают со лба пот... нет, сейчас там ужасно холодно. Ко мне просто поступило личное донесение на этот счет. Ведь они там ходят по улице, у них изо рта идет пар, и они похлопывают себя руками по паркам, спеша хорошо провести время, пока у них все еще есть какое-то время, которое можно хорошо провести, понимаете, пока все это не исчезло и они не кинули свои мокапы.

And this gets to a sort of a franticness after a while. And this franticness gets to the point of where, well, you'd better drop the mock-up because you can't win anyhow. There you get short cycle longevity.

И спустя какое-то время это приобретает лихорадочный характер. И эта лихорадочность возрастает до такой степени, что лучше уж бросить свой мокап, поскольку победить в любом случае невозможно. Так получается короткая продолжительность цикла.

But isn't it interesting that the valences that you're wearing may or may not have anything to do with the body or life span which you are in at this particular moment. Isn't that interesting?

Но разве не интересно, что вэйлансы, которые вы «носите», могут иметь или не иметь какое-то отношение к телу или отрезку жизни, в котором вы в данный момент находитесь? Разве это не интересно?

Your valence. You will hear a great deal about this sometime up in the future here, not too long. Your valence. Of course, your valence merely means that thing which you attacked enough to become. That's all that — that's all that is.

Ваш вэйланс. В недалеком будущем вы услышите здесь об этом очень и очень много. Ваш вэйланс. Ваш вэйланс – это, конечно, всего-навсего та штуковина, которую вы достаточно упорно атаковали, чтобы стать ею. Вот и все... вот и все.

And the opposition terminal, that's something which you also hoped would overcome it. Very interesting thing, this Goals Problem Mass, because it's composed of identities. Full packaged identities. They think and walk and talk and key out and key in. As your havingness goes down, in comes the valence. Havingness goes up a little bit and the valence may or may not go out.

А противостоящий терминал – это что-то, что, как вы тоже надеялись, сможет одолеть вэйланс. Эта масса проблемы целей очень интересная штука, поскольку она состоит из идентностей. Полностью собранные в пакет идентности. Они думают, ходят, говорят, включаются и выключаются. Когда падает ваше обладание, на сцену выходит вэйланс. Обладание немного поднимается, и вэйланс может уйти, а может и остаться.

A valence. Now, formerly you thought perhaps we were talking about a thought or an idea of beingness. We're not talking about a thought or an idea of beingness. When you corral one of these valences and look at it and adjust your ability to see, the thing is usually a black mass and very often, by the way, has arms and legs. What do you know? Huh! Or antenna. It all depends on what you've been up to with that valence, you see.

Вэйланс. Так вот, раньше вы, наверное, думали, что мы говорим о мысли или об идее бытийности. Мы не говорим о мысли или идее бытийности. Если вы возьмете за шкирку какой-нибудь вэйланс, посмотрите на него, подправите свою способность видеть, вы, как правило, увидите черную массу, зачастую, между прочим, с руками и с ногами.

No. It'll be a full-packaged identity. It's quite amazing. Quite amazing. Now you yourself have collided with these things in your nightmares. You've been tired or had too many drinks of — I think it's Calvert is what gives you dt's. That's the best thing to drink to have dt's. It used to be. I don't know about now. I don't drink now — stopped having any effect on me and it's a "so what" now, you know. But Calvert used to be the stuff that'd give you delirium tremens in an awful hurry. And you drink some of that and all of a sudden you're talking to a black ghost out in front of you or something like this, you know. There are people around that lie up half the night processing the black thetans up in the corner. You ever hear of anybody doing anything like that? Well, they do. This is true. This is the world as it is, not as we hope it will remain. Some fellow has an emotional shock and he suddenly feels like something has walked into his face. Not quite sure what it is. He's lying down. All of a sudden, he has a pain in the center of his head but it isn't his head that's hurting.

Что бы вы думали? Ха! Либо с антенной. Все зависит от того, для чего вам был нужен этот вэйланс, понимаете?

We take somebody up to the hospital and turn him over to medical treatment. The medical boys will know what to do at this particular time and age. They haven't started putting on too many artificial limbs at this time. They cut off his leg. He has hangnails or frozen toenails or something and they cut off his leg. They generally cut it off two or three times, ankle, thigh, neck, you see? They want to make sure and also get a double — triple fee. So much easier, you know, to collect a fee from an estate rather than from a person. Did you recognize this as one of the economics of medicine? Estate always pays up because it's got all the insurance money now. You never recognized that, did you?

Нет. Это будет полностью собранная в пакет идентность. Это совершенно поразительно. Совершенно поразительно. Вы сталкивались с такими штуковинами в своих кошмарах. Вы устали или выпили лишнего... мне кажется, «Калверт» вызывает белую горячку. Лучше всего пить именно его, чтобы заполучить белую горячку. По крайней мере, раньше так было. Не знаю, как сейчас. Сейчас я не пью... выпивка перестала на меня действовать, теперь это как бы «ну и что», понимаете? Но раньше «Калверт» мог вызывать белую горячку в мгновение ока. Вы немного принимаете этого пойла и вдруг начинаете разговаривать с черным призраком, который находится перед вами, или что-то в этом роде, понимаете? Среди нас есть люди, которые полночи лежат и одитируют черных тэтанов, что засели в углу. Вы когда-нибудь слышали, чтобы кто-нибудь так делал? Так в самом деле бывает. Это правда. Это наш мир, – такой, какой он есть, но не такой, каким, мы надеемся, он останется. Кто-нибудь переживает эмоциональный шок и вдруг чувствует себя так, будто кто-то наступил ему на лицо. Он не вполне уверен в том, что это такое. Он лежит. И вдруг у него в центре головы появляется боль, но это болит не его голова.

Chinese don't work it this way. They pay their doctor as long as they stay well. The second they get sick, they stop the bill. That's it. But anyway, the individual all of a sudden has his leg cut off. Everything's fine now except his toes itch. Before, he at least could scratch his toes. Now he can't scratch his toes. That's been the total gain of having his leg sawed off. No. He's still got a leg. It's a valence leg. It isn't a ghost leg or what they think it is. Or it's — it isn't the nerves playing tricks on the mind. There is still a mass down there sufficiently thin that it doesn't reflect light. That's all that amounts to. And this thinness, of course, makes the thing invisible. But it's still a mass and it still has the sensory perceptions of a leg. Have you ever heard of this sort of thing?

Мы привозим кого-нибудь в больницу и отдаем его медицинским работникам. Медики в наше время знают, что делать. Они сейчас еще не начали прицеплять слишком много искусственных конечностей. Они отрезают ему ногу. У него заусеница, или ногти на ногах отморожены, или что-то еще, и они отрезают ему ногу. Обычно они отрезают ее в два или три приема: по лодыжку, по бедро, по шею, понимаете? Они хотят сделать это наверняка, а кроме того они хотят взять двойную-тройную плату. Понимаете, гораздо проще заработать деньги, занимаясь собственностью, а не человеком. Осознаете ли вы, что это один из экономических расчетов медиков? Собственность всегда расплатится с вами, поскольку теперь в ее распоряжении вся страховка. Вы никогда не осознавали этого, да?

Male voice: Yeah.

У китайцев все совсем не так. Те платят врачам, пока остаются здоровы. Как только они заболевают, они прекращают выплаты. Все. Ну так вот, человеку вдруг отрезают ногу. Теперь все замечательно, да вот только у него чешутся на ней пальцы. Раньше он, по крайней мере, мог их почесать. Теперь он этого не может. Вот и все преимущество от того, что ему отпилили ногу. Нет. У него по-прежнему есть нога. Это нога вэйланса. Это не призрак ноги, или чем он там это считает. Это не нервы играют с разумом злую шутку. Там внизу по-прежнему находится масса, но она достаточно тонкая, чтобы не отражать свет. Вот и все, что тут можно сказать. И из-за того, что она тонкая, ее, конечно же, не видно. Но там по-прежнему есть масса, и в ней по-прежнему присутствуют восприятия ноги. Вы когда-нибудь о таком слышали?

Well, all of this is valence phenomena. All of this is valence phenomena. You get an idea of — oh, there's odd things. Somebody's mother died one time and all of a sudden he had hundreds of voices were — just started yapping all over his body and all around him, and so forth. Just yap, yap, yap, yap, yap, yap, yap, yap, yap. Everybody talking at once and so forth. Like to drive him around the bend. Couldn't make head or tail out of it. He figured he was haunted. He was. He was. Absolutely. The most accurate estimate he has ever made of anything — probably the only time he's ever made an accurate estimate of anything. He was haunted. Had an emotional shock and everything starts talking.

Что ж, все это проявление вэйланса. Все это проявление вэйланса. Вы поняли? О, случаются странные вещи. Однажды умерла мать одного парня, и вдруг сотни голосов начали... звучать во всем его теле, вокруг него и так далее. Просто ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля. Все говорят разом и так далее. Как будто хотят свести его с ума. Он понять не может, что это такое. Он решил, что его преследуют привидения. Так и есть. Так и есть. Абсолютно верно. Он еще никогда не был так точен в своей оценке... вероятно, это единственный раз, когда он попал в десятку. Его преследовали привидения. Он пережил эмоциональный шок, и все начало говорить.

I refer you to Dianetics: The Modern Science of Mental Health and its discussion of circuits. Well, let's take another look at circuits and recognize that they are whole package beingnesses. And you might as well call them valences because they are identities, and they have name, ranks and serial numbers. An experiment one time — I had an ache in my back and an ache in my skull and an ache in my knee, and I was down in Phoenix, Arizona and there were enough things going on to make almost anything ache.

Посмотрите книгу «Дианетика: современная наука душевного здоровья», то место, где обсуждаются контуры. Что ж, давайте еще разок посмотрим на контуры и осознаем, что это полностью собранные в пакет бытийности. Вы можете называть их также вэйлансами, поскольку это идентности, у них есть имена, звания и личные номера. Как-то раз в одном эксперименте... у меня была боль в спине, в голове, в колене; я находился в Финиксе, штат Аризона, и там такое творилось, что могло заболеть практически что угодно.

And I said — this was pretty rough, everything cutting up in the way of somatics. Too busy to have a session, so I said, "Shut up." And they did. That was it. They weren't talking. They were simply hurting, you know. Shut up. They did. Stayed off for fifteen minutes. Never felt better in my life for about fifteen minutes. And then one of them got brave. Very easy to personalize or personificate in that particular way but you are discouraged from doing this. You believe that any — if anybody has voices or beingnesses or identities in him that he's nuts, as a definition of being crazy.

И я сказал... было тяжело, везде были режущие соматики. Я был слишком занят, чтобы идти в сессию, поэтому я сказал: «Заткнитесь». Так они и поступили. И все. Они не говорили. Они просто болели, понимаете? Заткнитесь. Так они и поступили. Они отключились минут на пятнадцать. Я никогда еще не чувствовал себя так хорошо, как в эти пятнадцать минут. А потом одна из них набралась смелости. Их очень легко наделить личностью или персонифицировать, но у вас отбили охоту это делать. Вы полагаете, что, если в ком-то есть голоса, или бытийности, или идентности, значит, он съехал с катушек – это дефиниция «сумасшедшего».

I'll give you another definition for being crazy. A person who cannot perceive his own valences is slightly off. And that includes all of us. Now these are packaged beingnesses. They are just as though you'd built them up out of jelly beans and electric light cords and so forth, except they are too thin to reflect light.

Я дам вам другую дефиницию «сумасшедшего». Человек, который не может воспринимать свои собственные вэйлансы, немного не в себе. И все мы такие. Это собранные в пакет бытийности. Они словно сделаны из мармеладных драже, электропроводов и так далее, только они слишком тонкие, чтобы отражать свет.

And when you exteriorize, why, you very often exteriorize in a valence. Sometimes you don't exteriorize in a valence, however. Now the mystic has collided with this down through the millennia and he has called them astral self — the astral body. The mystic has always known what we were talking about when we were talking about exteriorization. Always has known and known all about it — so much so that they've never been able to find out what we mean by exteriorization because they're thinking and talking about the exit of a valence.

И когда вы экстериоризируетесь, что ж, вы очень часто экстериоризируетесь в вэйлансе. Хотя иногда вы экстериоризируетесь не в вэйлансе. Тысячелетие назад с этим столкнулись мистики, и они назвали это астральным «я»... астральным телом. Мистики всегда знали, о чем мы говорим, когда мы говорим об экстериоризации. Всегда знали, причем знали об этом все... они знали так много, что им так и не удалось понять, что же мы имеем в виду под экстериоризацией, поскольку они думают и говорят о выходе вэйланса.

Back in London many years ago, about 1953 I guess it was — something like that — I used to get somebody to exteriorize as an astral self, you see? You know, as a valence. And then get him, the thetan, to exteriorize from the valence — 1, 2, you see. Well, it wasn't successful in very many cases because I didn't know at that time you'd had to have him exteriorize as a valence and then exteriorize from valence 1, valence 2, valence 3, valence 4, valence 5, 6, 7, 8, 9, 10 and you would run out of adding machines, slide rules and computers before you finally got through with the number of valences he'd have to exteriorize out of.

Много лет назад в Лондоне, кажется в 1953 году... что-то в этом роде... я, бывало, экстериоризировал кого-нибудь как астральное «я», понимаете? Экстериоризировал его как вэйланс. А потом брал его, тэтана, и добивался, чтобы он экстериоризировался из вэйланса... раз, два, понимаете? Что ж, в очень большом ряде случаев это не приводило к успеху, поскольку в то время я не знал, что тэтана необходимо экстериоризировать в вэйлансе, а затем экстериоризировать его из вэйланса 1, вэйланса 2, вэйланса 3, вэйланса 4, вэйланса 5, 6, 7, 8, 9, 10, и у вас закончатся счетные машины, логарифмические линейки и компьютеры прежде, чем вы наконец покончите со всеми вэйлансами, из которых вам придется его экстериоризировать.

You is populated! Some of the most — best populated people in the world pass through these doors, you know. Oddly enough, it's an easy method of beingness — is what these things amount to. At one time they would have considerable use no matter how they were built up, so a thetan has wanted them at some time or another.

Вы густо населены! Одни из самых... через эти двери проходят одни из самых густонаселенных людей в мире, понимаете? Как это ни странно, это легкий метод быть

You got into a certain situation, why, cling-bang! You got into a cage full of lions, you just picked up one of your old valences as a lion tamer, and bang! You had it made, you see.

– вот что это за штуковины. Однажды они оказались весьма полезными, неважно, как они были созданы, следовательно, они были нужны тэтану в то или иное время.

But one by one these things failed and then you didn't throw them away because there was no way to throw them away and you never as-ised them and they built up one way or the other and you lived lives as this and lives as that. Well, what do you think happened to all the lives you've lived as some-thing else?

Вы попадаете в какую-то ситуацию, что ж, клац-бумс! Вы попадаете в клетку со львами и просто берете себе один из своих старых вэйлансов укротителя львов – бумс! Вы победили, понимаете?

You realize you go out in the sun now and the photons hit you in the face and you resist and you cry and you weep and you eat and you have overts and you have withholds and all of these various things. And your body has a form and shape and you put clothes over it and you stick pins in your fingers and get operated on and psychotherapized and so forth; and all kinds of disasters occur to you.

Но вот один за другим эти вэйлансы вас подводят, вы их не выбрасываете, поскольку вы не знаете, как их выбросить, и вы никогда не воспринимаете их «как-есть», они созданы такими-то или сякими-то, и вы проживаете свои жизни, то будучи таким, то будучи сяким. И что, по-вашему, случилось со всеми теми жизнями, которые вы прожили не как вы сами, а как что-то еще?

Well, what exactly is happening? Well, you are actually building a body all the time you are doing this. You're constructing a body within or a body over a body. Naturally, you get an engram — have you ever seen an engram hang up an injury? Well, when the engram was run out, the injury disappeared. Well, let's have an analogy between a body and an injury. You haven't ever run the body out that you've lived with before. Well, where is it? Well, there were a whole bunch of facsimiles and all kinds of various bric-a-brac of one kind or another there. I mean, there's ... Well, let's take your life now as a citizen of this continent. Well, let's be extravagant. Let's make it ... You could be fairly unreal; between the years 1920 and 1962. See? Take some far flown example like this. Some imaginative example. Let's say you'd lived a life on this particular continent during 1920 and 1962, you know, past life of some kind or another or future life.

Вы осознаете, что теперь, когда вы оказываетесь под солнцем, фотоны бьют вам по лицу, вы сопротивляетесь, вы плачете, вы ноете, вы едите, у вас есть оверты, у вас есть висхолды и всевозможные другие вещи. У вашего тела есть форма, вы натягиваете на него одежду, вы колете себе пальцы иголками, вас оперируют, вас психотерапируют и так далее; с вами случаются всякие напасти.

All right. Now, it's real enough while you're living it, isn't it? Audience: Yes.

Что же происходит? Ну на самом деле вы выстраиваете тело все время, пока вы делаете это. Вы конструируете тело внутри тела либо поверх тела. Естественно, вы получаете инграмму... вы когда-нибудь видели, как инграмма «подвешивает» травму? А когда инграмму стирают, травма исчезает. Что ж, давайте проведем аналогию между телом и травмой. Вы никогда не стирали тело, с которым вы жили раньше. И где же оно? Что ж, была целая куча факсимиле и всякой всячины того или иного рода. Я хочу сказать, была... Что ж, давайте рассмотрим вашу текущую жизнь, жизнь гражданина этого континента. Что ж, давайте будем экстравагантными. Давайте... можно основательно выйти за рамки реальности, взять период с 1920 по 1962 год. Понимаете? Взять какой-нибудь такой невероятный пример. Какой-нибудь воображаемый пример. Допустим, вы жили какую-то жизнь на этом континенте с 1920 по 1962 год, понимаете, прошлая жизнь того или иного рода или будущая жизнь.

Real enough while you're living it.

Хорошо. Так вот, она довольно реальна, пока вы ее живете, не так ли? Довольно реальна, пока вы ее живете.

What you going to do with this life? You realize it's got facsimiles, it's got thinkingnesses. It's got education. It's got habit patterns. It's got all of this, that, and the other thing. What are you going to do with this life? What are you going to do with it? Because it's going to be residual as a body. Certainly, it's a body. We used to run engrams, just to tell somebody, "Get into your own valence." We were very gentle about it in those days. Never persuaded anybody. Never persuaded anybody when we could force them to do it. Get into your own valence, you know. Guy would and the engram would run out, of course.

Что вы собираетесь делать с этой жизнью? Вы осознаете, что в ней заключены факсимиле, в ней заключено думание. В ней заключено образование. В ней заключены какие-то привычки. В ней заключено то, се и много чего еще. Что вы собираетесь делать с этой жизнью? Что вы собираетесь с ней делать? Ведь она останется у вас как тело. Конечно, это тело. Мы проходили инграммы просто для того, чтобы сказать кому-то: «Вернитесь в свой вэйланс!» Тогда мы делали это очень мягко. Никогда никого не уговаривали. Никогда никого не уговаривали, поскольку могли его заставить. (Смех.) Вернитесь в свой вэйланс, понимаете? Парень возвращался и инграмма, конечно же, стиралась.

But when he started running past track things and we told him to get into his own valence, you know, he sometimes couldn't. And that's more or less what defeats engram running.

Но когда он начинал проходить что-то с прошлого трака, а мы говорили ему вернуться в его собственный вэйланс, вы знаете, иногда ему это не удавалось. Это в большей или меньшей степени то, что обрекает прохождение инграмм на провал.

Well, what is this thing, valence? Well, the valence is what's got the pictures. The valence has got the pictures. Ho-ho. It's the valence that's got the ideas. It's the valence that's got the "now-I'm-supposed-to's." Valence that's got the interpersonal relationships. You, by your name, right this moment, have certain interpersonal relationships, don't you? When you pass in your chips in a very relatively short space of time, in the next hundred years, you're a Scientologist, two hundred years, three hundred years — some short period of life, you pass in your chips and so forth, what you going to do with all these relationships? Possibly some of you were in Egypt, but — I had a little bit of an overt. It wasn't really an overt in Egypt. Dreamed up an idea back in Egypt that secured personal property. It said when any official of the court or man — any man of repute or renown in the area, died, when he came back, he could have his property back. That was pretty good. That worked pretty good. Remember that gimmick?

Так что же это за штука «вэйланс»? Что ж, вэйланс – это та штуковина, в которой содержатся картинки. Картинки есть у вэйланса. Хо-хо. Это у вэйланса есть идеи. Это у вэйланса есть «а теперь я должен сделать то-то и то-то». Это вэйланс вовлечен в межличностные отношения. Вы, у кого есть какое-то имя, прямо в этот момент вовлечены в определенные межличностные отношения, не так ли? Когда вы отдадите концы, это случится через очень короткий промежуток времени, в следующие сто лет, вы, саентолог, в следующие двести лет, триста лет... через какой-то короткий промежуток, вы отдадите концы и так далее, что вы будете делать со всеми этими отношениями? Может быть, кто-то из вас был в Египте, но... у меня есть небольшой оверт. На самом деле в Египте это не являлось овертом. Как-то раз в Египте мне пришла в голову идея сохранять личную собственность. Когда какой-либо судебный чиновник, известный или прославленный человек умирает, то по возвращении он может снова вступить в право владения своей собственностью. Это было довольно неплохо. Это сработало довольно хорошо. Помните этот трюк?

That fortuitous circumstance doesn't always exist on the track. You kick the bucket, you lose your friends, you lose your property and you've had it. As a matter of fact, the courts are rigged right now. You could go as far as to say that the courts are agin thetans. Agin 'em. When they declare a thetan legally dead, they want him to stay dead. And that's it.

Такая счастливая возможность подворачивается на траке не всегда. Вы приказали долго жить, вы теряете своих друзей, теряете свою собственность, и ваше дело табак. И на самом деле сегодня в судах все подстроено. Можно даже сказать, что суды выступают супротив тэтанов. Против них. Когда они объявляют тэтана мертвым с точки зрения закона, они хотят, чтобы он таким и оставался. И точка.

It's almost a high crime to come back after you're dead. Some of the most fantastic catastrophes have occurred because somebody who has been carefully pronounced legally dead by decree has turned up. Of course, it makes a lot of legal problems. A girl is married, the family's drifted off, it's all been split up by the will. Everything has been disposed of and he comes back and he says, "Where's my Jaguar?" "Oh well, dear, we gave that to the ashman, after all . . ." He has no legal recourse of any kind whatsoever. He has been pronounced dead and of course that is as dead as anybody ever gets.

Это чуть ли не тяжкое преступление – вернуться после того, как вы умерли. Какая же это невероятная катастрофа, когда вдруг появляется кто-то, кого на основании закона старательно объявили мертвым. Это, конечно, создает массу юридических проблем. Девушка вышла замуж, семья постепенно распалась, все имущество поделено согласно завещанию. От всего уже избавились, и тут он возвращается и говорит: «Где мой "Ягуар"?» – «О, дорогой, мы отдали его мусорщику, ведь ты...» Он никак не защищен законом. Его объявили мертвым, а это, конечно же, значит, что он мертв, мертвее не бывает.

But because the person loses all of his havingness, he gets even with it all by forgetting it. That is the last thing a thetan can do to get revenge.

Но потеряв все свое обладание, человек сводит со всем этим счеты, забывая об этом. Это последнее средство, к которому может прибегнуть тэтан, чтобы отомстить.

I don't know if you've ever heard a little kid — they're quite realistic some-times, little kids are. They aren't bowed down with all the responsibilities and "now-I'm-supposed-to's" of the adult. A little freer, you know. You were too, for a while. Also perhaps a little bit spookier. You know, after you've just kicked the bucket, you're kind of nervous for the next few years. You know, it kind of makes you nervous. People expect you to sleep in the dark. And you open your eyes in the dark and you don't know where you are. And you think maybe you're back in Korea or something of the sort. You're not quite sure where you have wound up at.

Не знаю, слышали ли вы когда-нибудь, как маленький ребенок... иногда они весьма реалистичны, маленькие дети. Их еще не пригнули к земле всякие обязательства и всякие «а теперь я должен сделать то-то и то-то», от которых страдают взрослые. Они немного свободнее, понимаете? Вы тоже были такими, недолго. Они, наверное, еще и чуть более пугливы. Понимаете, вы только-только приказали долго жить, и теперь вы несколько последующих лет немного нервничаете. Понимаете, это заставляет вас нервничать. Люди ожидают, что вы будете спать в темноте. Вы открываете глаза в темноте и не знаете, где вы находитесь. И вы думаете, что, возможно, вы снова в Корее или что-то в этом роде. Вы не вполне уверены, где же вы в итоге оказались.

I don't know why many adults think it is a high crime to leave a light on in a child's room, but it saves more nightmares. See a child floundering around with a little dim light in his room and he'll open his eye, you know, and he'll look around — oh well, you know — go back to sleep again. That was just yesterday. That was just another year, another life, another nightmare. But a lot of adults say, "Well, a child should learn to sleep in the dark." I don't know. I never have. I've never learned to sleep in the dark with a total disorientation. Unless I couldn't put out any light. That seems to be a bit of a dull thing.

Я не знаю, почему многие взрослые считают это тяжким преступлением – оставить в детской комнате свет включенным, ведь это предотвратило бы многие кошмары. Понимаете, ребенок мечется во сне при тусклом свете, освещающем комнату, открывает глаза, понимаете, оглядывается вокруг... о, ладно, понимаете... и снова засыпает. Это было просто вчера. Это был просто другой год, другая жизнь, другой кошмар. Но очень многие взрослые говорят: «Что ж, ребенок должен учиться спать в темноте». Ну не знаю. Я так и не смог. Я так и не научился спать в темноте, при полной дезориентации. Если только мне не удавалось произвести хоть какой-то свет. Это кажется немного глупым.

You know what a dream is, don't you? A dream is merely an effort to orient oneself. A thetan is so disoriented he doesn't know where he is and he all of a sudden starts mocking things up in an effort to find out where he is — trying to duplicate the environment and his effort to duplicate the envoironment, is liable to mock up almost anything under the sun, moon and stars. You get the Capitol at Washington sitting on St. Paul's Cathedral, you know, all located on Marcab. And your effort to locate yourself is such a frantic affair, you find yourself running down Pennsylvania Avenue with no clothes on. The significance of a dream, however, is simply the effort to locate and it's nothing else.

Вы знаете, что такое сон, да? Сон – это просто усилие сориентироваться. Тэтан настолько дезориентирован, что не знает, где находится, и он вдруг начинает мокапить что-то, пытаясь установить, где он находится... он пытается воспроизвести окружение, и его попытки воспроизвести окружение, скорее всего, приведут к тому, что он намокапит чего угодно. Капитолий, расположенный в Вашингтоне, окажется на соборе святого Павла, понимаете, и все это будет находиться на Маркабе. И усилие установить собственное местонахождение предпринимается настолько лихорадочно, что вы обнаружите себя бегущим по Пенсильвания-авеню совсем без одежды. Тем не менее сновидение, по сути, – это просто усилие установить местонахождение и больше ничего.

And you open one eye and look around and find out where you are and you go back to sleep because you might still be in that confounded tomb. You know the exteriorization from a body that's been embalmed is usually fairly easy. But sometimes you can't find the exit. Something like that happens.

Вы открываете один глаз, смотрите вокруг, устанавливаете, где вы находитесь, и снова засыпаете, ведь вы можете по-прежнему находиться в этой проклятой гробнице.

Well, all this, of course, is very wild conversation and would be classified as metaphysical and so forth by the more insane, learned members of our society, because they have gotten so even with everybody that they have for-gotten everything. That's about all it amounts to. Sometimes a little kid hasn't forgotten all the tricks and he's liable to look at you. He can't beat you up. You're nine times as tall as he is, something like that. So he gets even with you. He looks at you piercingly and he says, "I'll forget you."

Понимаете, обычно из забальзамированного тела довольно легко экстериоризироваться. Но иногда вам не удается найти выход. Происходит что-то подобное.

That's pretty near the thetan's last revenge. "I will forget you." Can't do much less than that. But you can actually — you think you do this to spare yourself the pain of remembering all of these past and uncomfortable things. You think that is why you were forgetting everything. That is not true at all. I can prove to you with a bingety-bang. You are simply getting even. You are a vengeful cuss. You is real revengeful. That's all right. I'm still a friend of yours, but I know that about you. And when you can't get even any other way, you forget things.

Что ж, это, конечно, очень странная беседа, и более безумные и эрудированные члены нашего общества отнесут ее к разряду метафизики и так далее, потому что они так основательно свели со всеми счеты, что забыли обо всем. Вот, примерно, и все. Иногда маленький ребенок не забывает всех трюков, и он, скорее всего, посмотрит на вас... Он не может вас побить. Вы в девять раз выше него, или что-то около того. Поэтому он сводит с вами счеты. Он смотрит на вас пронзительным взглядом и говорит: «Я забуду тебя».

This is so much true that if a person has a bad somatic, you can ask him any kind of a combination of questions. Has something to do with this. "Who would be upset if you forgot about that?" And you're liable to run out not only that somatic but a bunch more he didn't even know he had. You know, make us go bzzzzzzzt. You know, brrrrrrrr. Something like that.

Это чуть ли не последняя месть тэтана. «Я тебя забуду». На меньшее он практически не способен. Но вы на самом деле можете... вы думаете, что делаете это, чтобы избежать боли воспоминаний о своем прошлом и о неприятных вещах. Вы думаете, именно поэтому вы все забываете. Это вовсе не так. Я могу доказать вам это во мгновение ока. Вы просто сводите счеты. Вы мстительный малый. Вы по-настоящему мстительный. Это нормально. Я по-прежнему ваш друг, но я знаю это о вас. И если вы никак иначе не можете свести счеты, вы забываете.

"Whom have you forgotten about to get even with?" is the stylized question, see. "Who would be upset if you forgot?" And "Who would you get even with if you forgot?" and so forth. That actually is the shut-off on the whole track. Let's not put it on the fact of "us poor thetans," which we have been doing, you see — having been deprived of all of our property, friends and relatives, having been grossly maligned and laid in the grave with only second-grade embalming fluid, not the good stuff, now we're unable to remember because we've been done in. And that's why we have occlusions on the past. I'm afraid that is not the way it is. The thing you do is — having been laid in the grave and having knocked off the body, one can now get even with all those people further by forgetting all of them.

Это настолько верно, что, если у человека сильная соматика, вы можете задать ему любой набор вопросов. Они должны быть как-то связаны вот с этим: «Кто расстроился бы, если бы вы забыли об этом?» И вы, скорее всего, пройдете не только эту соматику, но и кучу других, о наличии которых этот парень даже не подозревал. Понимаете, это заставляет делать бззззззззть. Понимаете, брррррррр. Что-то в этом роде.

You see, forgetting people is an effort to unmock people. It's an effort to reduce them. It's an effort to make them disappear. You forget them, they disappear.

«Кого вы забыли, чтобы свести с ним счеты?» – это специфический вопрос, понимаете? «Кто расстроился бы, если бы вы забыли?» «С кем бы вы свели счеты, если бы вы забыли?» – и так далее. На самом деле это то, что создает перекрытие на полном траке. Давайте не будем сваливать все (как мы делали это раньше) на то, что «мы бедненькие тэтаны», понимаете... нас лишили всей собственности, друзей и родственников, нас ужасно опозорили и положили в могилу, забальзамировав каким-то второсортным, а не первосортным бальзамом, теперь мы ничего не можем вспомнить, потому что с нами плохо обошлись. Именно поэтому наше прошлое закупорено. Боюсь, все обстоит не так. Вот что вы делаете... теперь, когда вас уже положили в могилу, когда вы уже прикончили тело, вы можете еще основательнее свести счеты с этими людьми, забыв их всех.

Well, I'll give you an idea. What is the end product of swordplay? It's the destruction of a person. What is the end product of bullets? It's the obstruction or blowing up or obliteration of an individual, see? What is the end product of all weapons? What is the end product of all suits? Well, a suit is an effort to make somebody disappear by making his fortune disappear. See? Make a fortune disappear. You can't make him disappear, but you can make his bank account disappear. See? And by making his bank account disappear, who knows, you might be able to make him disappear, too. See how that _ works?

Понимаете, забывание людей – это усилие размокапить их. Это усилие сделать их меньше. Это усилие заставить их исчезнуть. Вы забываете их, они исчезают.

But when you can't finally do anything else — you can't turn loose with a 67-gauge blast pistol, disintegrator setting, 1,006. That's pretty good, you know. You just turn it up — phewww! Not even a pale pink mist. You're not embarrassed by blood or anything. If you can't do that, why, of course, you can stab him and let him rot. And that'll make him disappear. Destruction of beingness or valences or identities is almost a professional activity on the part of thetans.

Я немного поясню. Что дает фехтование? Уничтожение человека. Что дают пули? Создают помехи индивидууму, либо взрывают его, либо уничтожают его, понимаете? Что дают все виды оружия? Что дают все тяжбы? Что ж, тяжба – это усилие заставить человека исчезнуть, заставив исчезнуть его состояние. Понимаете? Заставить исчезнуть состояние человека. Вы не можете заставить исчезнуть самого человека, но вы можете заставить исчезнуть его банковский счет. Понимаете? А если вы заставите исчезнуть его банковский счет, кто знает, быть может, вам удастся заставить исчезнуть и самого человека. Видите, как это работает?

And when they can't destroy them anymore, physically, they can always make a last final effort. They can forget them and sort of tell themselves that they've done it. See how that is? You see, if you forget somebody, he's disappeared, at least for you. Well, and who knows, we might be able to tell ourselves and console ourselves that he disappeared for him, too.

Но когда вы уже больше ничего не можете сделать... вы не можете пустить в ход бластер шестьдесят седьмого калибра, установленный на режим дезинтегратора, на отметку 1006. Это совсем неплохо, понимаете? Вы просто включаете его... фшшшш! Не остается даже бледно-розового тумана. Вам не приходится смущаться от вида крови или чего-то еще. Если вы не можете сделать этого, что ж, вы, конечно, можете пырнуть обидчика ножом и оставить гнить. Это заставит его исчезнуть. Уничтожение бытийности, или вэйлансов, или идентностей – это чуть ли не профессиональная деятельность тэтанов.

There is nothing more disheartening than some fellow who has divorced a wife and forgotten her and she's gone out of his life and that is it. Once in a while he has a little twinge of conscience. He remembers her and he realizes that she is probably living in poverty, you know — in dire circumstances, you see — probably down by the railroad tracks in an old hovel made of tin cans and boxes, see. And down on Main Street one day, she drives past in her new Lincoln driven by a chauffeur. It's hard on him, because he's forgotten her. And it — suddenly realizes it didn't work. "Failed forgetting" then becomes a live button on his case.

И когда тэтан уже не может уничтожить обидчика физически, он всегда может сделать последнее усилие. Он может забыть его и сказать самому себе, что у него получилось. Понимаете, как это происходит? Понимаете, если вы кого-то забываете, он исчезает, по крайней мере для вас. Что ж, и кто знает, быть может, нам удастся убедить себя и утешиться тем, что и для него самого он тоже исчез.

"What forgettingness has failed to accomplish a make nothing out of?" That's what the disintegration of a valence and a being is. The odd part of it is, is having fooled oneself into the fact that it is gone and convinced oneself that it is gone, one continues to have ulcers, pains in the back of the neck, bad eyesight, staggers around. He's not quite sure what he's doing and an auditor comes along. He says, "I'll run those out. You're simply trying to get even with your mother, mother-in-law, your husband or something of the sort, and I'll just get this off and everything will be fine." And he runs some off and it diminishes. It diminishes. Doesn't disappear. These things must be located someplace else than in the here and now. They must be located some-place else.

Никто не производит такого удручающего впечатления, как человек, который развелся со своей женой, забыл ее, для которого она исчезла из жизни и все. Иногда он ощущает легкие уколы совести. Он вспоминает ее и осознает, что она, вероятно, живет в нужде, понимаете... в ужасных условиях, понимаете... вероятно, где-то рядом с железной дорогой в хибарке из жестяных банок или из коробок, понимаете? И в один злосчастный день она проезжает мимо него по Мэйн-стрит в своем новеньком «Линкольне», за рулем которого сидит водитель. Для него это удар, ведь он ее забыл. И это... он вдруг понимает, что это не сработало. И тогда «неудавшееся забывание» становится горячей кнопкой в его кейсе.

And they are. They're a past beingness he has unsuccessfully made nothing out of because he hasn't made nothing out of any beingness he has ever had in the last two hundred trillion years. He's got them all. And those things with their problems and because they are in play and counterplay and identity against one another in the most complicated series of games anybody ever heard of — jammed together into a total black mass, and you call — this is the Goals Problems Mass.

«Какому забыванию не удалось сделать ничто из кого-то или из чего-то?» Вот что представляет собой распад вэйланса или существа. Странно, что, одурачив себя тем, что что-то якобы исчезло, и убедив себя в этом, человек продолжает страдать от язвы, от болей в задней части шеи, от плохого зрения, он ходит, спотыкаясь. Он не вполне уверен, что он делает, и тут приходит одитор. Он говорит: «Мы это пройдем. Вы просто стараетесь свести счеты с вашей матерью, или со свекровью, или с мужем или с кем-то еще, я просто уберу это, и все будет хорошо». И он проходит что-то из этого, и все это уменьшается. Это уменьшается. Не исчезает. Все это, должно быть, находится где-то в другом месте, а не здесь и не сейчас. Все это, должно быть, находится где-то в другом месте.

When you start taking it apart, you find it's composed of nothing but identities. And each identity in it has its own thoughts. It has its own supposed-to's. It has its own goals. It has its own methodology of destruction. It has its own training patterns. It has its own habits, and so forth — the most marvelous potpourri you ever saw. If this were of any possible use to anybody at this particular time, we would say, "Well, by all means, let's go on using it." But it is no use to anybody. At this stage of the game, he's completely lost the map. He reaches over to put on the lion tamer, you see, and he gets a mouse. He starts teaching school. There he is teaching school, standing up in front of the children, and he knows exactly how to do this. All he has to do is reach into the old bag of tricks and pull out of this coal-black, agglutinous piece of asphalt, just a nice valence as a schoolteacher, you see._

Так оно и есть. Это прошлая бытийность, которую он безуспешно попытался превратить в ничто, ведь он не превратил в ничто ни одной бытийности, которая у него когда-либо была за последние двести триллионов лет. Они все по-прежнему у него есть. И все эти штуковины, каждая из которых связана со своей проблемой... из-за того, что они принимают участие в действии и противодействии и одна идентность противопоставлена другой в череде самых запутанных игр, какие только можно себе представить... все это спрессовывается вместе в совершенно черную массу, и мы называем это массой проблемы целей.

So he pulls it out and he puts it on. Only when he got it, it was a general. Has trouble with the school board — always in trouble with the school board. Funny part of it is he doesn't even know that he's wearing a valence of a general. He's still convinced that he is wearing the valence of a school-teacher, even at that moment when he picks up the kid's toy pistols, you see, and as they've been playing in the schoolyard ... It all fits very well, you see, and it all works very well, and so forth, and — but he just keeps saying to himself all the time — because it's hung up; he can't express it, you see — "Sir, take this man to the firing squad."

И когда вы начинаете рассматривать ее части, вы обнаруживаете, что она состоит исключительно из идентностей. И каждая идентность в ней имеет свои собственные мысли. Она имеет свои собственные «а теперь я должен сделать то-то и то-то». Она имеет свои собственные цели. Она имеет свои собственные методы разрушения. Она имеет свои собственные заученные образцы поведения. Она имеет свои собственные привычки и так далее... самый восхитительный винегрет, который вам только доводилось видеть. Если бы это могло хоть как-то пригодиться кому-то в наше время, мы бы сказали: «Что ж, давайте использовать это во что бы то ни стало». Но это никому не пригодится. На этой стадии игры у тэтана нет карты, она полностью утеряна. Он лезет в эту мешанину, чтобы извлечь «укротителя львов», понимаете, а достает «мышь». Он начинает работать учителем в школе. Вот он работает учителем в школе, он стоит перед детьми, и он точно знает, как это делается. Все, что ему нужно сделать, это запустить руку в старую котомку с трюками и извлечь из этого угольно-черного, липкого куска битума отличный вэйланс школьного учителя, понимаете?

You see, this keeps going through his head all the time. And he — little Johnny comes up and says, "nyaa, nyaa" and his nose is running, he's been making a lot of noise and he's been teasing one of the girls and so forth. And he walks up there and he opens his mouth to say some automatic phrase that requires no effort of any kind whatsoever. You see, he knows. He's a school-teacher. Therefore, he'll say exactly the right thing with the greatest of ease. It's all on automatic. And he said, "Sir, you are hereby condemned to death under articles of war and so-and-so and so-and-so on," you know?

Он извлекает его и надевает на себя. Да вот только он извлек оттуда вэйланс генерала. У него неприятности со школьным советом... у него постоянно какие-то неприятности со школьным советом. Забавно, что он даже не знает, что носит вэйланс генерала. Он по-прежнему убежден в том, что носит вэйланс школьного учителя, даже в тот момент, когда он подбирает детские игрушечные пистолеты, понимаете, и когда они играют на школьном дворе... Все это совершенно уместно, понимаете, все тут одно к одному и так далее и... но он просто постоянно твердит себе... поскольку это подвешено; он не может этого выразить, понимаете... «Сэр, отведите этого человека на расстрел».

After he's done this a couple of times, he checks it. Little Johnny comes up to him again and he's been trying to say, "I'm going to spank you if you do that again, you know," so he says, "Ah, go back to your seat."

Понимаете, это постоянно крутится у него в голове. И он... подходит малыш Джонни и говорит: «Нья, нья», у него текут сопли из носа, он очень много шумел, он дразнил девчонок и так далее. И этот учитель подходит туда, открывает рот, чтобы выдать какую-то автоматическую фразу, которая не требует вообще никаких усилий. Понимаете, он знает. Он школьный учитель. Поэтому он скажет самую правильную вещь с величайшей легкостью. Все это поставлено на автомат. И он говорит: «Сэр, вы приговариваетесь к смерти, согласно военному кодексу и то-то и то-то и так далее», понимаете?

Now, wrong game, wrong body, wrong training pattern. Put a guy down at the filling station. He's busy filling up trucks, and so forth. Works out all right. Kind of gets on his boss's nerve occasionally. The only thing you could get out of the ragbag in the way of a valence and the only thing he could do in the way of a valence and so forth, and the only thing he could get, was a dog. He keeps going up sniffing at the cars as they come in. He knows it's wrong. He knows he ought to act right, you know? He knows he's supposed to test the oil and water, you know. Can't get along.

Сделав так несколько раз, он начинает себя останавливать. Малыш Джонни подходит к нему снова, и теперь он пытается сказать: «Я отшлепаю тебя, если ты еще раз так сделаешь, понимаешь?» – но он говорит: «А... возвращайся на свое место».

The odd part of it is nobody is more baffled than the person who has grabbed the wrong hat. Nobody's more baffled than he is. He'll come around and tell you, too, and he is — he says, "The funniest thing . . ." He doesn't let most people in on that, "but every time I take off a radiator cap, you see, every time — I unscrew the radiator cap, you know, you always have a little trouble with them because your claw — I mean your finger — and sniff, sniff ..."

Что ж, не та игра, не то тело, не та заученная схема. Какого-то парня поставили работать на заправочной станции. Он усердно заправляет грузовики и так далее. Все нормально. Но время от времени он действует на нервы своему боссу. Единственный вэйланс, который он смог извлечь из этого хлама, единственные действия, которые он может делать согласно этому вэйлансу и так далее... единственное, что он смог извлечь оттуда, – это вэйланс собаки. Он постоянно обнюхивает подъезжающие машины. Он знает, что это неправильно. Он знает, что должен действовать правильно, понимаете? Он знает, что должен проверять масло и воду, понимаете? Дела его идут плохо.

He says, "But my worst trouble is when I pass the air pressure post."

Странно, что никто не сбит с толку больше, чем сам человек, схвативший не ту шляпу. Никто не сбит с толку больше. Он подойдет и скажет вам, что он сбит с толку, и это так и есть... он говорит: «Вот что самое странное...» Он посвящает в это не каждого:

He thinks he's crazy. He isn't crazy. As a matter of fact, he's acting perfectly. He's acting at the exact dictates and is the exact effect of a perfectly complex, perfectly adequate training pattern, thinkingness pattern, everything else. All perfectly adequate for another place, another day, another dollar, another dog, but not for a filling station. Not for a filling station. Fellows pick up lives and they're very successful lives and they don't want to get out of them. Fellow will pick up lives. They're very unsuccessful lives and they can't get out of them, see.

«Всякий раз, когда я снимаю крышку радиатора, понимаете, всякий раз... я откручиваю крышку радиатора, понимаете, у меня всегда возникают проблемы с ней, ведь вы тянете когтя... то есть пальцами... и (нюх, нюх)...»

And although they were pronounced dead, Lord knows how long ago, they're still living that life someplace in their beingness. And the only trouble is they can't even count on living that life. They've lived enough others that sometimes it's a hurdy-gurdy. Every time they talk to a woman they feel like a man. Every time they talk to a man, they feel like a woman. See, it isn't a matter of a one-valence proposition. See, they shift during the day under climatic conditions.

Он говорит: «Но труднее всего мне приходится, когда я прохожу мимо того столбика на углу».

Get into a car. You're an airplane pilot. Get into an airplane, you're at the dog races. Okay? It's a mix-up, you know. There's just no telling what a guy's going to be next. That's most thetans' motto on this particular planet.

Он думает, что он чокнутый. Он не чокнутый. На самом деле он ведет себя превосходно. Он ведет себя в точности так, как ему говорит сложный и абсолютно уместный шаблон поведения, шаблон мышления, всего остального, и он является совершенно полным его следствием. Это абсолютно уместно где-то еще, в другой день, для другого доллара, для другой собаки, но не для заправочной станции. Но не для заправочной станции. Люди извлекают жизни, это чрезвычайно успешные жизни, и они не хотят из них вылезать. Люди извлекают еще какие-то жизни. Это очень неуспешные жизни, и они не могут вылезти из них, понимаете?

Somebody gets very distracted, you know, and they're tearing their hair — very distracted. They're absolutely ripping themselves apart. They feel life has really ganged up on them. They always say, "I don't know what's going to happen next. I don't know what I'm going to do next." Well, they ought to modify the statement a little bit. "I can't tell what I'm going to be next."

И хотя его объявили мертвым бог знает как давно, он все еще продолжает жить ту жизнь где-то в своей бытийности. Но вот одна беда: он даже не может рассчитывать на то, что живет именно ту жизнь. Он прожил столько других жизней, что иногда срабатывают автоматизмы. Всякий раз, когда он говорит с женщиной, он чувствует себя мужчиной. Всякий раз, когда он говорит с мужчиной, он чувствует себя женщиной. Понимаете, речь идет не об одном вэйлансе. Понимаете, вэйлансы меняются в течение дня под влиянием климатических условий.

It's very, very astonishing. A thetan is getting along fine. She's being a housewife. Husband is coming home. Going to cook a nice dinner, so forth. It's all — it's all taped, see. Everything is fine. And she's got everything on the table and in the stove and so forth. And she even rehearses and says, "I'll go up to the door and I'll kiss him on the cheek and I'll say, 'Hello, honey, have you had a good day?' That's what I'll say. 'Hello, honey, have you had a good day?' See? It's all set and so forth. I'll take him in and I'll set him down and I'll really make him happy."

Вы залезаете в автомобиль. И вот вы пилот самолета. Вы садитесь в самолет, и вот вы на собачьих бегах. Понимаете? Это мешанина. Нет никакой возможности предсказать, кем будет парень в следующий момент. Это девиз большинства тэтанов на этой планете.

She goes and she — zero hour approaches, see. She rushes up to the front door just the moment she hears him coming up the steps and she opens the front door. And she says, "You big baboon, I'm going back to Mother." And spends the rest of the evening trying to patch it up. She can't do it so she knows how to patch it up. She used to be a cop.

Кто-то места себе не находит от беспокойства, понимаете, рвет на себе волосы... совсем не находит себе места. Он просто разрывает себя на части. Он чувствует, что жизнь ополчилась против него. Он всегда говорит: «Я не знаю, что случится в следующее мгновение. Я не знаю, что я сделаю в следующий момент». Что ж, ему нужно немножко видоизменить свои слова. «Я не знаю, кем я буду в следующее мгновение».

He can be especially lucky if she has never been Lucrezia Borgia, you see. As far as wives are concerned — I'll tell you guys, you gentlemen in the audience — as far as wives are concerned, boy, you really take a chance. You think you're marrying one girl, you see. I'd say at an absolute minimum, she had something on the neighborhood of well, let's be conservative — hundreds of billions of beingnesses that she could be. She's been hundreds of billions of people and she isn't anybody just now. It's sort of like playing roulette. Only she's liable to be three different people in the same day.

Это весьма, весьма поразительно. У тэтана замечательно идут дела. Она домохозяйка. Муж приходит домой. Она собирается приготовить славный ужин и так далее. Она вся... все под контролем, понимаете? Все замечательно. У нее все на столе, в духовке и так далее. Она даже репетирует и говорит: «Я подойду к двери, я поцелую его в щеку и скажу: "Привет, милый, день прошел хорошо?" Вот что я скажу. "Привет, милый, день прошел хорошо?" – Понимаете? Все готово и так далее. – Я введу его в квартиру, усажу за стол и в самом деле сделаю его счастливым».

I'll tell you girls something. Boy, that's nothing. Man, that's nothing. Boy, what you married. He's got just as many valences as you have, with a slight difficulty that he has a little more physical strength probably in this particular lifetime, and it's geared up economically so he can abreact his hostilities a bit better depending on which valence is coming up.

Она идет, и она... наступает час «Ч», понимаете? Она несется к входной двери, едва заслышав его шаги по ступенькам, она открывает дверь. И говорит: «Ты большая обезьяна, и я ухожу к маме». А потом тратит весь вечер на то, чтобы исправить ситуацию. Она не может сделать это известным ей способом. Раньше она была полицейским.

You ask him for some money to run the house or something like that. The miser valence comes on. That's his terminal at that minute. He's upset. He's more upset than you are. He's wondering why he's saying this, you know. "Well, how come I'm saying this?" You know. He's sorry inside there. "What did I say, you know?" "And I so detest cliches; to have actually said, 'Do you think money grows on trees?' " You know? It's no wonder people stammer.

Можно сказать, что ему исключительно повезло, если она никогда не была Лукрецией Борджиа, понимаете? Если говорить о женах... я скажу вам, парни, джентльмены из аудитории... если говорить о женах, боже мой, вы в самом деле рискуете. Вы думаете, что женитесь на одной девушке, понимаете? Я скажу вам, по самым минимальным подсчетам у нее где-то в районе, что ж, давайте будем консервативными... где-то сотни миллиардов бытийностей, которыми она может быть. Она побывала сотнями миллиардов разных людей, и прямо сейчас она никто. Это все равно, что играть в рулетку. Только, скорее всего, она будет тремя разными людьми в один и тот же день.

The thought goes through and then they have to say the right thing, you see? But life barreling along any old way, no telling what might happen. But it's a bit of randomity that doesn't make anybody happy. If it made anybody happy, well, all right, leave it alone. Funny part of it is, you reactivate some of these valences and you'll find something very interesting. Fellow who has a miser valence can't even be a good miser. He's a lousy miser. That's all I object to. It's bad acting, bad stagecraft, bad livingness. Shakespeare said all the world is a stage. Well, this guy — the performance he puts on as a miser — let me tell you — I mean, bad show, very bad show. It's not up to The Merchant of Venice. Let me tell you. Nothing like that. No, his performance of a miser has watered down to this "Oh, you want some money to run the house. Is that it, dear?" He's almost broke at the bank, you see. "Would a thousand dollars be enough?" See, he can't be a good miser, you know. He's got to fight the valence.

А вам, девушки, я вот что скажу. Боже мой, это ничто. О, это ничто. Боже мой, за кого вы выходите замуж. У него столько же вэйлансов, сколько у вас, однако тут есть одна небольшая трудность: у него, вероятно, немного больше физической силы в этой жизни, это усугубляется экономической стороной дела, так что он может немного лучше дать выход своей враждебности посредством абреакции... все зависит от вэйланса, который проявится.

All right. This fellow's got a valence as a cop. Criminal walks up to him. He walks up to a criminal. He knows what he's supposed to say. "I arrest you in the King's name" or something of the sort. You know? Depends on whether or not he's in Washington or New York. "I must warn you that everything you say will be used against you," you see. He's got himself all beefed up to this. He sat up, you know, in the night, and he said, "I'm going to arrest this guy tomorrow, and so on, and I'm going to say, 'I arrest you in the King's name.' Yes, I've got to, you know. 'I must warn you that anything you say will be used against you.' I'll go over that again." He steps in front of the mirror and he looks sour, you know, and he looks mean, you know, " . . . used against you, and so forth. Got you now." Got it taped, see. He knows how to arrest some-body. He's all set.

Вы просите у него немного денег на хозяйство или что-то в этом роде. На сцену выходит вэйланс скупого. В данную минуту это его терминал. Он расстраивается. Он расстраивается больше, чем вы. Он недоумевает, почему он говорит это, понимаете?

Next day he walks up to the criminal. He says, "You got a match, buddy?"

«Ну как так получается, что я это говорю?» Понимаете? В глубине души он сожалеет об этом. «Что я сказал, понимаете?» «Я ведь так ненавижу штампы; почему же я сказал: "Ты что думаешь, деньги растут на деревьях?"» Понимаете? Не удивительно, что люди заикаются.

The sergeant says, "We sent you out to get Black Bill, the upper town mobster. Where is he?"

Мысль пробивается сквозь все это, и потом ему нужно сказать правильные слова, понимаете? Но когда жизнь несется по какой-то старой дороге, невозможно предсказать, что произойдет. Однако это небольшая хаотичность, которая не делает никого счастливым. Если бы она делала кого-то счастливым, что ж, ладно, мы бы оставили ее в покое. Забавно, что, если вы повторно активизируете какой-то из этих вэйлансов, вы обнаружите нечто очень интересное. Парень, у которого есть вэйланс скряги, даже не может быть приличным скрягой. Он паршивый скряга. Это единственное, что вызывает мой протест. Это плохое актерское мастерство, плохое драматургическое мастерство, плохая жизненность. Шекспир сказал, что весь мир – театр. Что ж, этот парень... когда он разыгрывает скрягу... поверьте мне... я хочу сказать, плохая игра, очень плохая игра. Это уступает «Венецианскому купцу». Позвольте мне вас уверить в этом. Ничего подобного. Нет, в его исполнении скряга становится вот настолько слабым: «О, тебе нужны деньги на хозяйство. Да, дорогая?» У него в банке почти не осталось денег, понимаете? «Тысячи долларов тебе хватит?» Он не может быть хорошим скрягой, понимаете? Ему приходится бороться с этим вэйлансом.

And he says, "Well, he wasn't home." He says, "You know, I must be yellow."

Хорошо. У другого парня вэйланс полицейского. К нему подходит преступник. Он подходит к преступнику. Он знает, что он должен говорить: «Я арестовываю вас именем короля» – или что-то в этом роде. Понимаете? Это зависит от того, где он: в Вашингтоне или в Нью-Йорке. «Я должен предупредить вас, что все сказанное вами может быть использовано против вас», понимаете? Он укрепился в этом намерении. Он посреди ночи уселся на кровати и сказал: «Я арестую этого парня завтра и так далее, я скажу ему: "Именем короля, вы арестованы". Да, я должен, – понимаете? – "Я должен предупредить вас, что все сказанное вами может быть использовано против вас". Повторю-ка еще разок». Он становится перед зеркалом, он выглядит мрачным, понимаете, он выглядит злобно: «...Использовано против вас. Теперь ты мой», – клак-клак! Он подготовился, понимаете? Он знает, как нужно арестовывать. Он в полной готовности.

No, he isn't yellow. He's got a valence as a cop and he mustn't be it. And that is the common denominator of all valences. If you've got one, you mustn't be it. And if you be it, you feel guilty. You just mustn't really be the valence which you are. So these packages are totally useless. They're totally wasted. Anybody could be a better cop than a fellow who has a lot of past lives as a cop. Quite amazing. Anybody could be a better miser than a fellow who has a long, successful career as a miser and is now in valence form. Anybody could be better than anybody with a valence.

На следующий день он подходит к преступнику. И говорит: «Спички есть, приятель?»

I'll give you an idea. I had a valence kicking around. First time I ever realized that this valence had any real suppressive characteristics with regard to me, is after it had been run pretty flat. I was sitting down at my desk and I all of a sudden did an operation with a pencil and fixed it up and suddenly realized that I hadn't been — ever been able to do sketching. And I all of a sudden — I mean engineering drawing, you know. I was educated in that field and I could never do this. You know, sketch drawing and perspective. And I sketched a drawing and handed it over to somebody and told them to build it, and everything was fine, you know. And I said, "Well, what the hell happened? I've never been able to do that before." And I suddenly realized I had run out the guy who was able to do that. Spooky, huh? In other words, I had run out the thing and had been able to do it. God help anybody who has a terminal as a racetrack driver that gets his hands on a racing car.

Сержант говорит: «Мы послали тебя арестовать Черного Билла, городского бандита. Где он?»

We had an example of that at Saint Hill. She was afraid to get in cars; afraid to drive a car and the car always broke down. Terminal: racetrack driver. You'd think she'd drive like mad. Actually, she was driving at about ten miles an hour when she couldn't go slower.

И он отвечает: «Ну, его не было дома». И думает: «Должно быть, я трус».

No. A thetan fights his valences and he can't be them. And they limit his skill and ability and they are the primary limiters of ability. If you can't be what you want to be, you probably are "it" in a valence. Then you won't ever accomplish being what you want to be until you got loosened up enough and recognized enough that you don't have to be it and then you can do it and be it. Isn't that interesting? What an interestingly complicated piece of nonsense.

Нет, он не трус. У него вэйланс полицейского, а он им быть не должен. И это то общее, что характерно для всех вэйлансов. Если у вас есть вэйланс, вы не должны этим быть. А если вы являетесь этим, вы чувствуете себя виноватым. Вы действительно не должны быть тем вэйлансом, которым вы являетесь. Так что все эти пакеты совершенно бесполезны. Они совершенно никудышные. Кто угодно может быть более хорошим полицейский, чем парень, который во многих прошлых жизнях был полицейским. Совершенно поразительно. Кто угодно может быть более хорошим скрягой, чем человек с долгой и успешной карьерой скряги, который теперь существует в форме вэйланса. Кто угодно может быть лучше любого другого, если тот в вэйлансе.

But the Goals Problem Mass is composed totally of all of these beingnesses which have accumulated all of these eons and ages on down the line. You'll find them in anybody. Now I'm not talking through my hat. It's very easy to do. You should see the look come over a pc's face when you've assessed it all the way down, and he was working at it, you know. And he — you worked at it and you assessed it, you know, running a Routine 3D or something, and you get it down the line. And you get it there and you finally get the item. And the moment you get the item, he of course has been kind of afraid that was it all along, you know.

Я поясню. Мне досаждал один вэйланс. Я впервые осознал, что этот вэйланс самым настоящим образом меня подавлял, только когда я его основательно сгладил. Я сидел за столом и вдруг сделал что-то карандашом, все сделал как надо и вдруг осознал, что никогда не мог... никогда не мог делать зарисовки. И внезапно... я имею в виду техническое черчение, понимаете? Я был обучен в этой области; я никогда не мог этого делать. Понимаете, сделать набросок, отобразить перспективу. И я сделал набросок, кому-то его отдал и сказал построить то, что нарисовал, и все было замечательно, понимаете? И я сказал: «Так что, черт побери, случилось? Я никогда раньше не мог этого делать». И вдруг я осознал, что я стер парня, который мог это делать. Страшно, да? Иначе говоря, я стер это и обрел способность это делать. Боже храни человека с терминалом «гонщик», который берется за руль гоночной машины.

He is instantly alert. He is very happy to have the item and nobody is more pleased to get this item in the world. Valence: skunk. See? You say, "Well, that's what came out of it: skunk."

У нас был такой пример в Сент-Хилле. Девушка боялась садиться за руль; боялась водить автомобиль, и автомобиль всегда ломался. Терминал: гонщик. Вы бы подумали, что она будет отменно водить. На самом деле она вела машину со скоростью 15 километров в час, когда не могла ехать медленнее.

And he said, "Well, I'll be damned. So that's why I've had to use perfume all my lifetime. Yeah, that's right. That's right. I got a black fur coat and I insisted on having a white mink stripe put in the back of it, you know."

Нет. Тэтан борется со своими вэйлансами, и он не может ими быть. Они ограничивают его навыки, его способности, это самые основные ограничители способностей. Если вы не можете быть тем, чем вы хотите быть, вы, вероятно, станете «этим» в вэйлансе. Потом вам никогда не удастся стать тем, кем вы хотите быть, пока вы не расслабитесь в достаточной мере и пока вы не осознаете как следует, что вам необязательно быть этим, и тогда вы сможете делать это и быть этим. Разве не интересно? Какая интересная по своей сложности бессмыслица.

And he starts to check it up. All the habit patterns that's made him worry about him are all contained in this silly package which is the central package. All these things are completely interwoven. They explain all of his actions to him. He knows now what he has been doing and why he has been doing it.

Но масса проблемы целей состоит исключительно из всех бытийностей, которые накопились за все эти бесконечные эпохи и века. Вы обнаружите их в любом человеке. Это не просто вздор. Это очень легко сделать. Вам стоит посмотреть на выражение лица преклира после того, как вы провели весь ассесмент, преклир работал над этим, понимаете? И он... вы работали со списком, и вы провели ассесмент по нему, понимаете, вы проводили типовую процедуру 3D или что-то еще, и вы довели работу до конца. Вы добились результата и, наконец-то, нашли пункт. И как только вы нашли этот пункт... преклир, конечно же, все время боялся, что это будет именно этот пункт, понимаете?

Then you find his opposition terminal and of course he knows what he's been fighting all the time. There is what he has been fighting. "Well, of course!" he always says, you know? It would be so much easier, however, if seventy-five hours before he had walked up to you, and he had said, "Well, I'm a skunk and my opposition terminal is a perfume factory." It'd have been so much simpler. He always acts like he knew it all the time, you see. But he — I haven't had any of them yet really tell me until I found out because, you see, he has to find out, too. He hasn't known either. Well, so much for Goals Problem Masses and 3Ds.

Он тут же становится алертным. Он очень рад получить этот пункт, и он доволен больше всех в мире, что получил этот пункт. Вэйланс: скунс. Понимаете? Вы говорите:

I wish you very, very good hunting when you find yours.

«Что ж, вот что получилось: скунс-вонючка».

Thank you.

И он говорит: «Черт меня побери. Вот почему мне приходилось всю жизнь пользоваться парфюмерией. Да, точно. Точно. У меня есть шуба из черного меха, и я настоял, чтобы сзади мне вшили белую норковую полоску, понимаете?»

И преклир начинает все это проверять. Все привычки, которые заставляли его переживать на свой счет, содержались в этом глупом центральном пакете, который является центральным пакетом. Все это полностью переплелось между собой. Это объясняет ему все его действия. Теперь он знает, что он делал и почему он это делал.

Потом вы находите его противостоящий терминал, и преклир, конечно же, знает, с чем он боролся все это время. Вот с чем он боролся. «Ну, конечно!» – неизменно говорят преклиры, понимаете? Было бы во много раз проще, если бы он вошел к вам семьдесят пять часов назад и сказал: «Так, я скунс, а мой противостоящий терминал – парфюмерная фабрика». Было бы намного проще. Преклиры всегда ведут себя так, словно они знали это все время, понимаете? Но они... никто из них еще не говорил мне ничего такого сам, пока я этого не обнаруживал, поскольку, понимаете, преклиру это тоже нужно было выяснить. Он тоже не знал. Что ж, хватит про массы проблемы целей и про пакеты 3D.

Желаю вам очень, очень удачной охоты, когда вы найдете их у себя. Спасибо.