English version

Поиск по названию документа:
Поиск по содержанию:
СОДЕРЖАНИЕ ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ ГЛАВА 1 ГЛАВА 2 ГЛАВА 3 ГЛАВА 4 Глава 5 ГЛАВА 6 ГЛАВА 7 ГЛАВА 8 Cохранить документ себе Скачать

Миссия Земля, План Вторжения (Книга 1, Часть 3)

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ГЛАВА 1

В самом начале длинного и темного коридора, ведущего к моему кабинету, мне послышались какие-то голоса. Я торопливо огляделся — ведь здесь должна быть расставлена охрана. Ни одной живой души! Мысль о том, что Хеллер, воспользовавшись моментом, совершил побег, наполнила меня ужасом! Мне уже виделось мое собственное тело, летящее вниз головой с самой высокой башни!

Голоса! Я бросился вперед, стараясь передвигаться на цыпочках. Голоса становились все громче. О боги, они доносились из-за закры той двери моей комнаты! Я замер как вкопанный и стал напряженно вслушиваться. Мне никак не удавалось определить, чьи же это голоса. Затем я набрал воздуха в легкие и в полном соответствии с полицейским наставлением ворвался в комнату. Одним ударом распахнув дверь, я прыгнул внутрь и сразу же перекатился влево, чтобы противник, стреляя, не смог попасть в меня.

За столом сидели Джеттеро Хеллер и командир охраны.

Они преспокойно лакомились печеньем, запивая его шипучкой. Хеллер, кроме того, просматривал сегодняшние утренние газеты. В тот момент когда я ворвался в комнату, он как раз весело хохотал над какой-то статьей. На одной из полок стоял новый видеоприемник, которого я никогда до этого здесь не видел, и из него доносилась легкая, бодрящая музыка.

Как же это получается — секретная охрана, призванная заступить на внешние посты, вовсе отсутствует, а внутри охраняемого помещения спокойно сидит командир этой охраны и наслаждается трапезой с заключенным! Какая лирическая картинка! Мне сразу припомнилось все, о чем предупреждал меня Ломбар, принимая на работу в Аппарат. Вот подтверждение — арестант, которого, как предполагается, охраняют самым тщательным образом и которому строжайше запрещена любая связь с внешним миром, сидит себе совершенно свободно и без охраны, да к тому же еще и обеспечивается свежими газетами с самыми животрепещущими новостями!

Должно быть, все эти соображения были столь ясно написаны на моем лице, что даже командиру взвода оказалось нетрудно прочесть их. Он вскочил с такой поспешностью, что стул его отлетел в сторону. Перепуганный, он вытянулся в струнку, сложив, как и положено, «иксом» руки на груди. Глаза его бессмысленно смотрели в пространство, но было ясно, что блестят они не только от страха.

— Ох, да разрешите вы ему спокойно доесть печенье, — сказал Хеллер с непринужденной улыбкой. — Мы с ним тут как раз завер шили мирные переговоры, а теперь обмываем достигнутое согласие. Мы пришли к консенсусу на том, что я постоянно даю ему и его людям знать, где именно нахожусь в данный момент, а они достав ляют мне жизненно необходимые вещи из магазина или со склада в Лагере Закалки. Победила дружба.

Но офицер охраны отлично знал, чего можно ожидать от меня. Впрочем, он так же прекрасно знал, что я ему и слова не скажу в присутствии Хеллера. Без единого слова он вылетел из моего кабинета как зверь, спасающийся от облавы.

— Я вижу, — сказал Хеллер, похлопывая по газете, — что таинственно исчезнувший Джеттеро Хеллер внезапно отыскался и так же быстро исчез, с тем чтобы исполнить возложенную на него Великим Советом секретную миссию. — Положение это явно забав ляло его.

Со своего места я мог разглядеть газетную статью с фотоцграфиями Хеллера и даже прочесть заголовок «ПРОСЛАВЛЕННЫЙ ВОЕННЫЙ ИНЖЕНЕР...» (...) репортеры! Но что тут можно поделать — мы пока не контролируем всю прессу — заметьте, — пока!

Хеллер небрежно отшвырнул газету и весело поглядел на меня.

— Приветствую, приветствую, приветствую вас, — сказал он. — Да что я вижу? — Он легко поднялся со стула и подошел ко мне. — Что это у вас? Я вижу, вас повысили по службе. Вас произвели в одиннадцатый класс, здорово!

И тут только я внезапно понял, почему Ломбар решил вдруг повысить меня. Этим самым он ставил меня выше Хеллера на целый класс, так мне легче будет руководить его работой. Но даже если Хеллер и осознал тот факт, что я теперь старше его по званию, внешне он никак не проявил этого. Десятый и одиннадцатый классы все еще были достаточно низкими. Среди офицеров даже имеет хождение поговорка: «Старшинство среди младших офицеров при мерно то же, что невинность среди шлюх». Но все же он подошел и потряс мне руку.

— Примите самые сердечные поздравления. Уверен, что вы за служили это.

Сарказм? Я внимательно пригляделся к нему. Нет, самый обычный ритуал, принятый в офицерском корпусе.

— Это означает также, — проговорил он С напускной торже ственностью, — что вы обязаны поставить мне обед в ближайшем ночном клубе!

Тоже верно! Таковы традиции Армии его величества. Когда происходит производство кого-либо из офицеров, офицер этот обязан каждого из коллег, встреченных в этот день, угостить за свой счет обедом в ближайшем ночном клубе. Обходится это недешево, и многие, офицеры стараются спрятаться в такой день от всех куда нибудь подальше.

Хеллер снял с меня золотую цепь, подошел к самой яркой из световых пластин и, поднеся изумруды к самым глазам, принялся рассматривать их и так и эдак.

— Ух ты, — сказал он. — Вам, наверное, будет приятно узнать, что это самые настоящие изумруды. — При этом он продолжал рассмат ривать их. — Эта тройка на самом верху имеет очень небольшое отклонение от идеального цвета. Однако нижний камень представляет собой огромную ценность. Он явно добыт на россыпях планеты Южный Воус. Чистота камня усиливает преломление, «игру». И при этом великолепный зеленый цвет. Камень весьма примечательный!

Хеллер снова подошел ко мне и повесил цепь на шею, пожимая одновременно руку. Он улыбался и был, казалось, искренне рад моему повышению. Потом он снова вернулся к столу.

— А вы не выпьете ли шипучки? — спросил он. — В вашем шкафу теперь ее сколько угодно.

Наконец-то я сообразил, что здесь произошло. Эти (...) молодые офицеры, с которыми я имел дело в клубе, упаковывая вещи Хеллера, умудрились подсунуть в мешок изрядную пачку денег. Мешок с вещами я просматривал, но деньги, должно быть, запихнули в карман тренировочного костюма или еще куда-нибудь. Я ощутил неприятный холодок в желудке. Чего еще я там не заметил?

С наигранной непринужденностью я обошел дальний от Хеллера край стола. Он уже успел усесться на прежнее место. На нем был сияющий белизной легкий летний костюм и тяжелые сапоги астролетчика. Я исподтишка окинул его взглядом, не давая ему догадаться, почему осматриваю его. И тут я увидел то, что искал, — короткий бластер мощностью в 800 киловольт, способный разнести в пыль любую стену. Длина бластеров этого типа — всего шесть дюймов, и Хеллер запросто засунул его за голенище правого сапога.

Я подошел к зеркалу, делая вид, будто рассматриваю кусочек пластыря, наклеенный, чтобы скрыть нанесенные мне в клубе побои. С помощью зеркала я мог незаметно следить за арестантом. Он тем временем извлек из груды разбросанных на столе бумаг и каких-то банок небольшой стержень красного цвета. Еще одно оружие! Я принялся лихорадочно соображать, как именно мне уклониться от него, попытавшись при этом сделать удачный выпад, и отобрать.

— Поглядите, мне прислали еще и эту ракетницу, — проговорил Хеллер, демонстрируя мне красный стержень. — Они, видимо, полагали, что мне угрожает опасность. Вы когда-нибудь видели такую штуку? — С этими словами он бросил стержень мне.

Я неловко поймал его.

— Это довольно новое изобретение, — пояснил он как ни в чем не бывало.. — Его нужно держать осторожно, а если дернуть за нижнее кольцо, вылетает ракета, которую можно разглядеть с рас стояния в пять тысяч миль! Это точно! Но если вы не соблюдете мер предосторожности, то может и руку оторвать. — Поясняя все это, он потягивал из банки шипучку. — Они прислали мне еще бластер и тысячу кредиток — должно быть, собрали между собой. Но у меня довольно крупная сумма лежит на счету в клубе, и распорядитель возвратит им деньги! Меня охватило чувство презрения. Тупица. Ведь имея целую тысячу кредиток, он мог буквально выкупить свободный выход из Замка Мрака, а будь у него хоть капелька ума, то он смог бы запросто проложить путь с помощью присланного бластера. А тут он за здорово живешь выкладывает все это совершенно открыто. Он даже и не подозревает, что мы для него припасли. Что же касается интриг, то тут у этого парня наверняка не найдется и пары извилин. Форменный болван. (...)! И чем дольше я смотрел на него, беззаботно прихлебывающего шипучку и лениво перелистывающего страницы спортивного журнала, тем явственней чувство презрения постепенно вытеснялось во мне жалостью.

Нам предстоит еще масса дел сегодня, — сказал наконец я. — У вас назначены две встречи — одна с графиней Крэк, а вторая — с доктором Кроубом.

Нет, вы только посмотрите, что тут пишут! —воскликнул Хеллер и впился взглядом в очередную статейку. — ТимбоЧак обогнал ЛафтерГерл в пяти заездах на открытом первенстве на треке Момбо! Ну и дела! Ведь ЛафтерГерл была самой быстрой машиной в Момбо. Кто бы мог подумать, что такое вообще возможно? Давайтека поглядим, кто же сидел за штурвалом...

ГЛАВА 2

Внутренние помещения Замка Мрака представляют собой запутанный лабиринт различных ходов и залов без единого окна, вырубленный в черном камне. Надземная его часть в основном представляет собой заброшенный остов с сохранившимися кое-где огромными помещениями, связанными между собой скрытыми переходами и подземными ходами. Коренное население планеты верило в незыблемость крепостных сооружений, однако все эти призванные защитить их крепости не помогли, когда наши предки пришли сюда.

Когда мы вышли из моего кабинета, времени оставалось в обрез. Мне пришлось сделать небольшую остановку в арсенале — чтобы получить учебный бластер, стреляющий холостыми зарядами, которым я намеревался незаметно заменить бластер Хеллера. Графиня Крэк славилась нетерпимым отношением к любым опозданиям — ее реакция на такой проступок могла оказаться фатальной для провинившегося. Поэтомуто я не слишком обрадовался, Хеллер вознамерился идти пешком. Я решил, что он хочет немного поразмяться — спортсмены все помешаны на тренировках, — и, выполняя строгое указание не возбуждать у него излишних подозрений, поколебавшись, согласился. Поэтому мы отказались от лифтов и начали долгий поход в верхние горизонты Замка Мрака по бесконечным плохо освещенным галереям, покрытым вековым слоем пыли.

На Хеллере были тяжелые сапоги астролетчика. Сапоги эти имели особые подошвы, состоящие из пластин мощного магнита, перемежаемых пластинами прочнейшей искусственной кожи. Для передвижения по металлической стене или палубе магнитные пластины выдвигались, что было особенно удобно в условиях невесомости, где столь простое приспособление нередко спасало астролетчику жизнь. Но при ходьбе по каменной, либо какой-нибудь иной, лишенной магнитных свойств поверхности, нужно было просто щелкнуть каблуками, и особое устройство втягивало магниты внутрь подошвы, которая превращалась в обычную рубчатую поверхность. Однако Джеттеро Хеллер шагал сейчас по каменному полу и лестничным ступеням, оставляя магниты выдвинутыми. Клик-клак-клак — отдавались его шаги в пустынных галереях. Жуткий лязг! Он двигался по переходам как танк! Мне это здорово действовало на нервы. Ему ведь буквально ничего не стоило прищелкнуть каблуками и прекратить весь этот шум.

Шпионская работа заставляет человека выработать привычку к соблюдению тишины, к скрытному образу действий. Хороший агент тренируется в этом и обычно гордится, что может ходить совершенно беззвучно, даже по гравию. Успех миссии — а иногда и сама жизнь агента — зачастую зависит от того, насколько тихо он умеет передвигаться. Хеллер же не только шагал с осторожностью танковой колонны, но к тому же через каждые пятнадцать шагов явно нарочно резко топал ногой, издавая при этом ужасный грохот. С ума сойти!

Кроме того, он проявлял постоянный интерес и к самим стенам — время от времени останавливался, ощупывал поверхность и даже постукивал по ней своим кольцом. «Да, древние умели строить», — повторял он при этом. Лязг и грохот продолжались всю дорогу, пока мы шли по длинным переходам, проникая в огромные совершенно пустые залы и взбираясь по лестницам, покрытым застарелой грязью. Пыль, поднимаемая нами, настолько раздражающе воздействовала на мой нос, что мне пришлось даже несколько раз чихнуть. Постепенно мне это все больше и больше надоедало — честно говоря, я не такой уж и поклонник физических упражнений.

— Послушайте, наконец не выдержал я, — мы наверняка опоздаем, а графиня нам головы поотрывает за это. Мне кажется, вы уже достаточно наупражнялись сегодня.

— Ох, простите, — сказал он. — Все это так интересно. А известно ли вам, что древние не знали никаких металлических инструментов? Никто до сих пор так и не может объяснить, каким образом им удалось вырубить все эти сооружения или хотя бы избавиться от выработанной породы. Мы и до сих пор не можем проделывать это без помощи дезинтеграторов. Вы заметили, что в стенах совершенно не наблюдается швов? Здесь вообще нет никаких соединений. Это значит, что все эти помещения вырублены или высверлены в монолитной скале и сделано все это без каких-либо маломальски стоящих орудий. — Он сделал еще несколько попрежнему лязгающих шагов. — Вообще я никак не могу понять, зачем волтарианцам понадобилось поголовное уничтожение древнего населения этой пла неты. Они ведь не представляли угрозы для Волтара.

Да, тебе никогда не сойтись с Ломбаром буквально ни в чем. Ведь если своевременно не избавиться от всех отбросов и лишнего багажа, то потом возникает масса проблем — как, например, сейчас. Если позволять каждому из завоеванных народов оставаться в живых, то проблемы будут расти, как снежный ком. Да, я отлично представил себе спор между Ломбаром и Хеллером, который неизбежно закончился бы гибелью последнего. Мне нужно постараться держать их подальше друг от друга, если я вообще собираюсь благополучно доставить когда-нибудь этого Хеллера на БлитоПЗ!

Хвала богам, мы наконец добрались до арсенала. Хеллер остался перед входом, продолжая внимательно обследовать стены. Я спустился в арсенал и приложил свое пластиковое удостоверение к специальному месту на запоре двери. Дверь отворилась. Старый кретин, который служил здесь, прихрамывая вышел мне навстречу, ворча что-то себе под нос. Мы вообще с ним не ладили.

— Ну а сегодня вы что на меня взвалите? — нудно проскрипел он. У нас в Аппарате имеет хождение язык знаков, которым мы пользуемся в тех случаях, когда есть опасение, что нас могут подслушать. Заведя со служителем арсенала какой-то незначитель ный разговор для отвода глаз Хеллера, который мог оказаться у меня за спиной, я знаками потребовал 800киловольтный бластер с холос тыми зарядами. Для старого кретина это было совсем несложное задание — бластеры перевозят с холостыми зарядами в патроннике, чтобы не портились контактные электроды. Но тут он повел себя так, будто я потребовал у него целый крейсер. Вы бы только поглядели, как он усмехнулся в ответ. Ему всегото и нужно было, что пройти десять футов, снять с полки бластер, затем открыть его, удостовериться, что он заряжен именно холостыми, передать мне, а потом приложить мое удостоверение к ведомости, для отчета. Он все это проделал, двигаясь как сонная муха, после чего с самым решительным видом захлопнул верхнюю половинку двери, чуть было не прищемив мне нос. Мне еще нужен был стенган, но я понял, что сегодня уже ничего не добьюсь от старика.

Хеллер тем временем ощупывал стену с самого верха и до уровня пола.

— Ага, — сказал он. — Мы уже на поверхности.

И тут мне пришлось рискнуть. Я решил предпринять нечто такое, что, будь у него хоть самые элементарные представления о шпионской работе, он сразу же заподозрил бы недоброе.

— А почем вы знаете? — недоверчиво спросил я.

Полградуса, — коротко сказал он и тут же пояснил: — Разница в температуре. Снаружи поверхность грунта должна проходить прямо здесь, чуть ниже уровня груди.

Полградуса, — презрительно усмехнулся я. — Никто не в со стоянии определить разницу в температуре в полградуса, просто пощупав стенку рукой.

Неужто вы не могли бы это сделать? — Казалось, он и в самом деле искренне удивился — В это время дня снаружи греет солнце, толщина стен на этом уровне примерно три фута. Но теплопро водность такова, что разница составляет половину градуса. — И он снова показал рукой. — Вот тут, сами попробуйте.

Я и рассчитывал на то, что он так глуп, что попадется на удочку. Он тут же взял меня за руку и приложил ее к стене у самого потолка, а потом он передвинул мою ладонь почти к самому полу

— Правда, нужно немного потренироваться, — сказал он.

Да, он прав, тренировками можно добиться многого. Когда он таким образом передвигал мою руку, я, естественно, утратил равно весие и неловко оперся о него. Воспользовавшись свободной рукой, я весьма квалифицированно в сотую долю секунды выхватил бластер у него изза голенища и сунул туда только, что полученный, с холостым зарядом. Потом я выпрямился и одновременно с этим успел спрятать похищенный бластер в свой нагрудный карман. Теперь Хеллер был «вооружен» бластером с холостым зарядом. Да, карманники, состоящие на службе Аппарата, отличные педагоги.

— Нет, я не чувствую разницы, — сказал я, — но ведь вы эксперт в таких вопросах. А теперь идемте скорее, чтобы не опоздать. Графиня будет вне себя!

— Отлично, — тут же согласился он. — Только еще одну се кундочку. Разрешите, я закончу. Я и представления не имел, о чем он толкует. Хеллер выставил вперед ногу, и у меня упало сердце: мне показалось, что он обнаружил подмену оружия. Нет, пронесло! Он просто изо всех сил топнул ногой об пол. Магнитные полосы лязгнули особенно громко. После этого он щелкнул каблуками, спрятав таким образом магнитные пластины. Хвала богам, теперь прекратится наконец этот грохот. Но мы все еще не двинулись дальше. Жестом попросив меня задержаться, он достал из кармана большой лист бумаги и одну из тех вечных авторучек, которыми снабжают военных инженеров. Приложив бумагу к стене, он принялся бегло вычерчивать какуюто схему.

Рука его двигалась с такой скоростью, что в моих глазах превратилась в мутное пятно. Мне никогда раньше не приходилось наблюдать, как военный инженер чертит план, и только теперь мне стало ясно, почему ему необходима специальная ручка с неиссякающим запасом чернил. Но я хотел одного — поскорее добраться до места, и поэтому в тот раз увиденное не произвело на меня особого впечатления.

Прошло несколько мгновений, и Хеллер протянул мне бумагу, а ручку снова положил в карман. В руках у меня оказалась подробная и отлично выдержанная в масштабах схема внутренних помещений надземной части Замка Мрака. Здесь же были указаны расстояния между залами, переходы, высота сводов и даже проставлен уровень почвы! И все это было выполнено изящно, без единой помарки. Казалось, опытный чертежник трудился над этим планом не менее недели.

— Передайте это своему начальству,—сказал Хеллер. — Я со мневаюсь, что они когда. либо вообще проводили такие обмеры, А у меня, признаться, просто неистребимый интерес к археологическим обследованиям.

— Послушайте, — не удержался я, — а как вы можете быть уверены в точности произведенных расчетов? Вы ведь ничего не обмеряли.

— Эхолокация, — коротко ответил он и, видя, что я не понимаю, приподнял обутую в сапог ногу и потопал ею для пущей убедительности. — Звуковые волны перемещаются в разных средах с разной скоростью. При возникновении звукового сигнала в каком-то определенном месте надо лишь замерить время, которое потребуется звуковой волне, чтобы дойти до какого-то препятствия, отразиться от него и снова вернуться к источнику звука...

— Человек просто не способен измерить всё эти доли секунды да еще с такой скоростью. — раздраженно возразил я.

— Человек, может, и не способен, однако мои часы легко справ ляются с этой задачей.

И тут только мне припомнилось, что, проделывая все свои манипуляции, он постоянно держал у самого уха часы. Повидимому, они-то и фиксировали данные, ориентируясь на звук металлических подошв. Вот для чего ему понадобились эти регулярные притопывания.

Отличная штука — высочайший технологический уровень. Но мне тем не менее до смерти надоели все эти его ухищрения. Да, у Хеллера хватило ума составить план Замка. Но он мог бы воспользоваться своим планом для того, чтобы взорвать в наиболее уязвимом месте эту превращенную для него в темницу крепость и вырваться на свободу. Он же, проделав всю эту работу, просто вручил мне чертеж да еще и порекомендовал «передать своему начальству», тем самым не только полностью разоблачив себя, но даже не потрудившись задуматься о том, какие осложнения могут возникнуть в результате у меня самого. Нет, он просто никак не подходил для нашего дела. А кроме того, он не имел ни малейшего понятия о неписаных законах внутренней политики.

— Одну минуточку, — вдруг проговорил Хеллер, вплотную по дойдя ко мне. —Один из ваших пластырей отлепился. — И он осторожными движениями стал поправлять его. — Не знаю, кто вас пропускал через мясорубку, но справился он со своей работой прекрасно. Очень больно?

Меня всего передернуло от возмущения.

Никто никого не пропускал через мясорубку, — чисто автома тически солгал я. — Просто столкнулись два аэромобиля.

Впервые встречаюсь со случаем, когда аэромобиль оказывается с кулаками, — заметил он с усмешкой. — Ваш аэромобиль, можно выставить на соревнование по боксу между планетами. — Он поправил на моем лице еще один пластырь. — Это что, работа вашего босса?

Мне бы вконец обозлиться на него, но настоящей злости не было. Мысль о том, как поведет себя Ломбар, когда я вручу ему этот чертеж, не покидала меня. А что, если мой подопечный вобьет себе в голову, что неплохо бы точно так же обследовать и подземные галереи нашей секретной твердыни? Что, если он таким же методом обследует и нанесет на карту сложный лабиринт подземных переходов и галерей, уходящих в глубину на целую милю! Если он доберется до клеток, где заживо гниют не меньше пятидесяти тысяч невинных душ, зачастую деля свое последнее пристанище с непогребенными мертвецами! До камер пыток! Он, правда, видел крохотную частицу того, что там творится, однако...

Охваченный волной самых мрачных предчувствий, я задумался над тем, что случилось бы, если бы Хеллер вдруг обнаружил ход в ангар — так мы называли тайную стоянку личного боевого корабля Ломбара, специально оборудованного и снабженного в обход закона такими видами вооружений, огневой мощи которых с избытком хватило, чтобы обратить в пыль все оборонительные сооружения Волтара. Успел ли он заметить, что некоторые помещения, мимо которых мы проходили, на деле были великолепно оборудованными складами, вполне готовыми к немедленному приему бесценного «груза»? Правда, пока они пусты, но буквально в ближайшие не сколько месяцев им предстоит...

О боги, если бы Ломбару стало известно, что я позволил Хеллеру обследовать здание, то кулаками дело не обошлось бы! Саднящая боль в скуле отвлекла меня от тяжелых раздумий.

Нет! — неожиданно для себя вдруг заорал я. — Ломбар меня не бил! — И я оттолкнул Хеллера от себя.

Простите, я так неловко причинил вам боль. Но пластырь отставал из-за того, что лицо у вас вспотело. — У него был виноватый вид. — Прогулка наша оказалась продолжительной, а здесь так жарко.

Но вспотел я совсем по другой причине. Я облился потом при мысли о преступной небрежности, которую я проявил, не сумев вовремя сообразить, что он все это время занимался обследованием святая святых нашего Аппарата. И я явственно осознал, что может ожидать меня за это. Глупость и бесхитростность Хеллера просто безграничны. У меня были все основания сомневаться в том, что мне удастся благополучно убрать его с этой планеты, прежде чем он окончательно угробит дело. Да он запросто способен при этом угробить и нас обоих. Нас попросту ликвидируют!

Подумав о ликвидации, а иными словами, о смерти, я сразу же вспомнил то, что графиня уже целый час дожидается нас. А если тебе назначили урок у графини, то лучше не опаздывать. Если, конечно, ты собираешься остаться в живых.

Я подтолкнул Хеллера в сторону прохода, ведущего к тренировочному залу. Положение руководителя, отвечающего за поведение Хеллера, оставляло настолько малую надежду выжить, что все остальные неприятности уже казались мелочь!

ГЛАВА 3

Я приоткрыл огромную бронированную дверь тренировочного комплекса и переступил порог. И сразу же волна самых разнообразных звуков заставила меня остановиться.

Первый зал представлял собой огромное мрачное помещение, уставленное какими-то платформами и механизмами. Но главное, зал был заполнен волнами щелкающих, воющих, свистящих звуков! Я было попятился к выходу, однако Хеллер за моей спиной успел уже войти и затворить за собой дверь. Когда звук оказывается невыносимо громким, то он не только оглушает, но как бы еще и ослепляет, поэтому мне потребовалось некоторое время, чтобы раз глядеть происходящее у меня на глазах.

Источником шума был электрический хлыст, который вспыхивал, словно молния, оставляя в воздухе светящиеся грозные извилистые следы. Пятеро угрожающего вида верзил аппаратчиков, судя по черным комбинезонам не принадлежавших к службе охраны Замка Мрака, метались растерянно по площадке, стараясь укрыться от ударов хлыста,

Точно в центре огромного зала стояла графиня Крэк. Как раз в тот момент когда я разглядел ее, она легким движением завела страшный хлыст за спину, а затем резко послала его вперед. Обутая в высокий черный сапог нога ее при этом сделала шаг по каменному полу, и шаг этот грохотом пушечного выстрела отозвался в гулком зале. Белокурые локоны ее развевались подобно тысяче бичей. Хлыст прочертил мгновенно вспухший рубец поперек лица ближайшего к ней верзилы. Он отшатнулся. Несчастные даже и не пытались атаковать графиню, а лишь всеми силами старались уклониться, уйти от жестоких ударов. Жалобными голосами они скулили о пощаде, и один уже беспомощно катался по полу, вопя от боли.

Но самым странным было то, что эта пятерка отнюдь не при надлежала к числу ее подчиненных. Они служили в Аппарате и состояли в команде, обслуживающей внешний транспорт, который доставлял грузы в Замок Мрака. Я огляделся в смрадном полумраке, пытаясь сообразить, что же здесь всетаки происходит. У грузового лифта стояла огромная клетка для перевозки диких зверей. Передние стенки ее были подняты. В тренировочном комплексе всегда скверно пахнет, но сейчас я уловил перекрывающий обычные запахи острый дух какого-то зверя. Обуреваемый недобрыми предчувствиями, я снова огляделся. Не хватало здесь только диких зверей! Откуда все-таки запах? Футах в пятнадцати справа от меня, там, где находился стол инструктора, что-то метнулось в темноте. Что это? На меня, фосфорически блестя, смотрели чьито глаза. Да это же лепертидж!

Я сразу же решил поскорее увести отсюда Хеллера.

Но тот, закрыв за собой дверь, тоже с любопытством вглядывался в полумрак огромного помещения. Он, похоже, не помышлял об отступлении! Главное — не проявлять паники. Я попытался незаметно нащупать бластер, который мне удалось стащить у Хеллера. Но восемьсот киловольт едва ли способны надолго задержать лепертиджа. Как только глаза мои привыкли к вспышкам огненного хлыста, я смог рассмотреть зверя получше.Он сидел, возвышаясь всей своей девятисотфунтовой тушей, ничем не скованный, готовый в любой момент прикончить всех находящихся здесь. Клыки его были подобны кинжалам.

И тут я разглядел кровь, свежую кровь, которой была выпачкана нижняя челюсть зверя. О милосердные боги, неужто графиня только что скормила ему какогото несчастного? Загипнотизированный видом крови, я подался чуть в сторону, пытаясь разглядеть, не лежит ли там труп. Нет, никакого трупа не было, но кровь на морде зверя тем не менее была. Зверь шевельнулся, и я вздрогнул. Однако животное просто опустило голову и принялось зализывать передние лапы. Они кровоточили! Тутто мне стало все ясно.

В исключительных случаях лепертиджей отлавливают для демонстрации публике. Еще реже животных дрессируют для публичных выступлений в клетках, но и в этих случаях дрессировщик никогда не входит в клетку, потому что лепертидж способен оторвать голову одним единственным движением лапы. Однако в целях предосторожности им непременно вырывают когти. Так, у всех лепертиджей, которых мне случалось видеть, когти всегда были вырваны. Значит, и с этим зверем уже поработали, чтобы подготовить его к дрессировке. И в самом деле — следы крови вели от двери клетки к платформе у стола. Когда зверь пытался передвигаться, раны раскрывались и кровоточили. Зверь поднял голову. Глаза его, величиной с крупную тарелку, светились фосфорическим огнем. Некоторые уверяют, будто лепертиджи способны видеть в самую темную ночь. Сейчас, хвала Богу, внимание его было обращено не на меня, а на ту суматоху, которая царила в центре зала.

Самое страшное в этом избиении было то, что графиня Крэк не проявляла абсолютно никаких чувств, не было даже тени злости или вообще какой-нибудь эмоции. Вот этото и было в ней самое неприятное. Она никогда не выказывала гнева, никогда не выглядела грустной, никогда не улыбалась. А что касается эмоций, проявляемых ею во время этой порки, то с таким же точно лицом она могла бы сидеть и за обеденным столом. Уйти от ее ударов было невозможно. Когда избиваемые пытались скрыться за электрическими машинами или разбросанными повсюду ящиками, она с помощью хлыста умело выгоняла их на открытое место и снова осыпала ударами.

Теперь на полу валялись четверо из пяти. Они лежали совер шенно неподвижно. Пятый же попытался забраться в открытую клетку. Хлыст тут же обвился вокруг его ног, и бедняга был вытащен чуть ли не на середину площадки. Хлыст снова взвился в воздух и опустился на несчастного. Тут мне удалось подметить, что хлыст ее был поставлен на самое низкое напряжение — а это производит самый болезненный эффект. Избиваемый со стонами свернулся комком на полу и затих в такой позе. Теперь вся пятерка покорно лежала у ее ног. Графиня Крэк, стройная и высокая, возвышалась прямо над ними. И опять-таки — никаких эмоций. Полная невозмутимость. Она даже дышала при этом совершенно ровно. Наконец она наградиласиль нейшим пинком в бок старшего транспортной команды, также распростертого у ее ног. Тот застонал, но сил у него хватило только на то, чтобы перевернуться на бок.

Невозмутимо спокойным тоном графиня сказала:

— Когда ты вернешься на базу, передай своему шефу следующее: я велела никогда впредь не присылать мне животных в искалеченном виде. Если ослушается и пришлет, то я специально выдрессирую зверя таким образом, чтобы он убил именно его, и выпущу затем на свободу. Запомнил? Понял? Никогда я не приму искалеченного зверя. Я вижу, ты еще жив. А раз так, собирай свою команду и убирайся отсюда!

Старший с трудом поднялся, пинками заставил встать остальных, и они, не смея даже глянуть в сторону графини, поспешно направились в сторону лифта, оставив на поле боя лишь обгоревшие обрывки своих комбинезонов.

Графиня Крэк достала из кармана переговорный диск и что-то сказала в него. После чего небрежно швырнула хлыст на полку, висевшую в противоположном конце зала. Не дрогнув ни единым мускулом, не изменив выражения лица, она ровной походкой напра вилась к совершенно дикому, только что пойманному лепертиджу. Указав на него пальцем вытянутой руки, она сделала ему какой-то знак. Зверь уселся и посмотрел на нее. Одного удара его даже искалеченной лапы хватило бы, чтобы отхватить ей руку. Однако женщина продолжала указывать в его сторону, а другую вытянула к нему ладонью вверх. Так она приблизилась к лепертиджу вплотную. Зверь поднял изуродованную лапу, весом не менее фунтов тридцати, и положил на ее ладонь! Графиня принялась внимательно осмат ривать раны, оставшиеся на месте вырванных когтей.

Тем временем в тренировочный зал стали стекаться люди из команды графини. Это были обычные голодранцы, составлявшие население крепости, грязные, неряшливые, обнаженные по пояс. Их набралось уже несколько десятков. Но все они держались в сторонке: им вовсе не улыбалось оказаться в близком соседстве с лепертйджем.

Графиня Крэк опустила лапу животного. Пальцем, указывающим на морду зверя, она повела в сторону клетки. Со странным стоном лепертидж поднялся на все четыре лапы. Спина его немного возвы шалась над плечом женщины. Зверь неуклюже захромал в сторону клетки через весь зал. Продолжая указывать пальцем на клетку, графиня пошла рядом. И зверь покорно вошел в клетку. Тут же пришла в движение вся команда. Несколько человек окружили клетку, опустили верхнюю крышку и захлопнули дверцу.

Как оказалось, клетка стояла на тележке, и видно было, что рабочие собираются укатить ее, однако, прежде чем приступить к работе, они вперились глазами в графиню, в ожидании дальнейших инструкций.

— Поместите его в теплую клетку, — приказала она все тем же ровным голосом. — Вызовите ассистента доктора Кроуба и потребуйте, чтобы он приготовил нужную клеточную культуру, которая позволила бы заново отрастить когти. И не смейте дразнить его, потому что теперь его будет труднее дрессировать. Вы все поняли? Члены этой убогой команды принялись утвердительно кивать. Графиня прищелкнула пальцами, и они быстро покатили клетку по направлению к эскалатору. Вскоре они скрылись из виду.

ГЛАВА 4

В помещении стоял смрад от застарелого пота, разлагающейся крови и озона от электрических разрядов — фирменный аромат Аппарата. Легкие облачка дыма, образовавшиеся от вспышек хлыста и тлеющих на полу тряпок, постепенно развеялись. Пятна тусклого зеленоватого света не рассеивали мрак, и полутемный зал казался полным каких-то тайных вещей. Графиня Крэк спокойной и даже величественной походкой направилась к столу с небольшим возвышением, стоявшему у самой двери.

Хеллер не устоял на месте. Все его внимание было приковано к многочисленным механизмам, моторам, вызывающим электрошок, и другим инструментам, место которым следовало бы отвести в камере пыток. Графиня наконец увидела меня. Глаза ее ровным счетом ничего не выразили. Поднявшись на ближайшую платформу, она, похоже, собиралась что-то сказать. Я заранее знал что. Мы ведь опоздали более чем на час к назначенному для Хеллера тренировочному занятию. Я уже был готов к тому, что с меня шкуру спустят, причем проделают это без эмоций, спокойно и неторопливо. Но тут она замерла, устремив взгляд на Джеттеро Хеллера. Чуть прищурившись, чтобы получше видеть, Хеллер продвигался вдоль стены, у которой были расставлены механизмы. Сейчас он разглядывал первую из машин. Это был мощный приземистый механизм, весь покрытый толстым слоем пыли. Я-то знал, что, если эту машину подключить к человеку, мозг его может быть выжжен в каких-то строго определенных и точно рассчитанных участках.

Хеллер повозился немного с боковыми защелками и приподнял капот, закрывающий клеммы подсоединения к сети, выставив на обозрение целый набор панелей и рубильников. Он порылся немного во внутренностях машины, отсоединил какой-то проводок и держал теперь его конец, тщательно осматривая. У меня внутри все буквально оледенело от страха. Никто никогда не решался здесь не только вмешиваться в работу механизмов, но даже прикасаться к ним.

Я бросил взгляд на графиню Крэк. Она стояла совершенно невозмутимо и наблюдала за действиями Хеллера. Лицо ее, как обычно, ничего не выражало. Женщина эта была прекрасна как богиня в алтаре, но столь же холодна и безучастна. Сейчас она застыла как каменное изваяние. Я следил за ней, затаив дыхание, и никак не мог предугадать, что она предпримет, видя столь явное нарушение ее прерогатив. Честно говоря, я настроился на самое худшее. Про себя я решил, что Хеллер просто не заметил ее появления на платформе у самой двери. Освещение здесь было слабое, а он так увлекся созерцанием машин. Машины, как я уже сказал, были расположены вдоль стен, но при этом изрядно загромождали пространство. Сейчас Хеллер перешел к следующей — это было какое-то чудище, состоявшее из перепутанных стержней и замысловатых рычагов. Служила эта машина для растяжки сухожилий, и хотя можно было, в принципе, утверждать, будто она призвана облегчать подготовку акробатов или гимнастов, чаще всего ее использовали в камерах пыток. Хеллер провел пальцем по ее поверхности и брезгливо посмотрел на грязь, приставшую к пальцу. Тут же он достал особую, затканную красными звездочками тряпку, которую инженеры обычно используют для протирки деталей, и вытер палец.

Следующая машина была окружена контейнерами с жидкостью и почти целиком состояла из сложнейшей путаницы трубок и ремней, предназначенных для закрепления пациента в нужном положении. Она была сконструирована так, чтобы тело можно было попеременно то замораживать, то поджаривать. Температурные шоковые перегрузки создавались с целью избавления от излишнего жира, однако и ее я чаще всего встречал в камерах пыток. Хеллер приоткрыл один из контейнеров, заглянул внутрь и, с сомнением покачав головой, двинулся дальше. Графиня Крэк мед ленно поворачивала голову, следя за ним, и теперь мне уже просто не было видно выражение ее глаз. Впрочем, скорее всего они ничего не выражали. Я не имел ни малейшего представления о том, что она предпримет. В прошлом графиня уже трижды доказала, что не только способна убить человека, но и не замедлит использовать эту свою способность при случае.

А Хеллер тем временем осматривал новую машину. Главным здесь был целый пучок проводов с электродами, которые внедрялись в различные части неподвижно закрепленного на операционном столе тела. Беднягу, привязанного к столу, можно было подвергать электрошоку колоссальной силы, одновременно высвечивая перед ним на экране заданные изображения. Хеллер отворил дверцу, прикрывающую трансформатор, и порылся немного в его проводке Потом двинулся дальше, не позаботившись даже снова закрыть дверцу.

Графиня Крэк продолжала стоять на месте, медленно поворачиваясь теперь уже всем корпусом. Очередной машиной, заинтересовав шей Хеллера, было устройство с огромными наушниками, которые плотно налагались на голову пытаемого. Через них подавались звуковые волны. Звук использовался переменный — машина то включалась, то выключалась. Я был хорошо знаком с действием этой, да и многих других машин, поскольку точно такие же модели имелись у нас в комнатах для ведения допросов. Конечно, их можно было называть и “тренажерами”, однако несомненно одно — все они могли причинять страшную боль. Хеллер поиграл выключателями и, по жимая плечами, двинулся дальше. Да, в этом зале действительно было на что посмотреть. Одни машины поражали человека на расстоянии световым лучом, другие подвергали тело его мощнейшему электроволновому душу, были и такие, о действии которых я не имел даже представления. Однако Хеллер, повидимому, утратил к ним интерес.

Что же касается графини Крэк, то она его отнюдь не утратила, по крайней мере к Хеллеру. За это время она уже успела развернуться так, что сейчас я видел ее только со спины. На платформе рядом с ней стоял стул, и она оперлась рукой о высокую спинку. Сперва мне показалось, что она собирается швырнуть этот стул в Хеллера или в меня, но она продолжала спокойно стоять.

Хеллер, совершенно не замечая ни следящих за ним глаз, ни грозящей ему опасности, поднялся на тренировочную площадку в дальнем конце зала. Внимание его теперь переключилось на спортивные снаряды. На пути у него оказался большой, туго набитый мешок, весом не менее пятидесяти фунтов, предназначенный для тренировок акробатов в поднятии партнера. Он лениво поднял его и, сильно толкнув, заставил вертеться на пальце волчком. Потом небрежно отбросил мешок в сторону и огляделся. По залу было развешено несколько колец, канаты от которых сходились на потолке в центре зала. Одно такое кольцо было закреплено на крюке, вбитом в дальнюю стену зала. Хеллер легко подпрыгнул, снял кольцо с крюка и, не опускаясь на землю, сильно качнулся. Похоже было, что он предпочел этот вид «транспорта» для возвращения к нам. Примерно в тридцати футах от нас он прямо на лету прогнулся и сделал полный оборот, удерживая кольцо одной рукой. Техника его была великолепна. Футах в десяти от нас он отпустил кольцо и приземлился на носки примерно в трех футах от графини Крэк.

Наконец он ее увидел. Он стоял, выпрямившись во весь рост, и мне вдруг показалось, будто кто-то зажег внутри его огонь, потому что он весь засветился каким-то удивительным светом.

— Хелло! — произнес он. — Привет, детка! Что может делать такое прелестное и очаровательное создание в подобном месте?

Меня чуть удар не хватил. Любой астролетчик в любом клубе на любой из тысяч планет именно с такими словами обращается к любой из проституток по крайней мере последнюю тысячу лет. Они являются как бы эталоном приветствия с целью завести знакомство, а сексуальная подоплека такого знакомства никогда не была секретом ни для одной из сторон. А известно было, что графине случалось убивать мужчин только за то, что они осмеливались прикоснуться к ней. «Прощай, Хеллер, прощай и миссия», — сказал я себе и на всякий случай покрепче сжал бластер.

Какуюто секунду она стояла как вкопанная. Затем вдруг, совершенно неожиданно, опустилась на стул, будто у нее подкосились ноги, и, отвернувшись от Хеллера, молча уставилась в какую-то точку на полу примерно в ярде от ее ног. Наконец она проговорила низким напряженным голосом, не глядя на него и все так же рассматривая ту же точку:

— Вам не следует разговаривать со мной. — И снова наступила тишина. Она, казалось, сползла немного ниже на стуле и сидела сейчас, замкнутая и погруженная в себя. — Я не стою вас. — Это было какоето монотонное бормотание. — Я опустилась. Я преступна. Я недостойна разговора с вами. — Она горько и тяжело вздохнула. Потом выпрямилась. — Это первые дружеские слова, которые я услышала здесь за все три года! — Прозвучало это как стон, как крик о помощи.

А потом она вдруг заплакала! Хеллер тоже был явно расстроен. Он опустился на колени рядом с нею и взял ее за руку. Я только мысленно молил его: «Нет, нет, нет, не смей прикасаться к ней! Она уже убивала людей и за меньшую провинность». Но она сидела совершенно неподвижно. Она просто сидела опустив голову на грудь и плакала! А Хеллер попрежнему стоял на коленях и держал ее за руку.

Я выжидал, понимая, что сейчас что-то обязательно произойдет. Но ничего страшного не происходило. Спустя какоето время я незаметно потихоньку отошел в сторону и сделал вид, будто поправляю что-то в гипношлеме. В таких шлемах создается поле, погружающее пациента в гипнотический транс; заранее заготовленные слайды воспроизводятся перед глазами находящегося под гипнозом, и он может в весьма ускоренном темпе выучить различные схоластические дисциплины. Я именно так выучился английскому, итальянскому и турецкому языкам землян.

Хеллер попрежнему стоял на коленях подле нее. Слезы проделали дорожку на щеках графини и капали на грудь. Продолжая левой рукой держать ее руку, правой он достал из кармана красно-звездную инженерскую ветошку и вложил эту тряпиду в ее свободную руку. Но она не стала вытирать слезы. Она просто прижала ее к губам, сдерживая рыдания, от которых содрогалось все ее тело. Нет, так мы никуда не придем, решил про себя я. День уже догорает, а мы еще ровным счетом ничего не сделали. Но вместе с тем я не осмеливался приблизиться к ним. Достав переговорный диск, я шепотом приказал поставить перед дверью в спортивный комплекс пару часовых.

После этого я вышел в коридор, а когда охранники явились, приказал им не выпускать Хеллера, а сам поспешил в лабораторию клеточной инженерии. Кроуба я там не застал, но мне он был и не нужен. Я нашел одного из его ассистентов и приказал срочно внести коррекцию в мое лицо: он обмыл мои ссадины, наложил клеточную культуру, пользуясь при этом моей персональной бутылкой — культура должна быть подобрана строго по индивидуальным параметрам, — и кое-где добавил заплатки из новой кожной ткани. Я сразу же стал выглядеть значительно лучше. Можно было надеяться, что, несмотря на обильное потоотделение, эти заплатки будут держаться.

После этого я вернулся в тренировочный зал.

Хеллер все еще стоял на коленях, а графиня попрежнему прижи мала ко рту инженерскую ветошку. И к тому же она все еще продолжала плакать! День совершенно загублен! Не сделано абсолютно ничего! Я, собственно, и без нее знал, где здесь находятся языковые записи. В конце концов, именно в моем отделе составлялось большинство тех учебных программ, что относились к Земле.

По непонятным для меня причинам на БлитоПЗ имелись готовые звукозаписи языковых курсов, ими там торговали, и с немалой прибылью; так что не стоило особого труда добыть их — достаточно было просто переписать собственные звукозаписи землян, приспособить их к нашим проигрывателям и в нужных местах сделать необходимые комментарии на стандартном волтарианском, переписав затем еще раз. Кроме того, они печатали там массу школьных учебников, поэтому научиться читать и писать можно тоже довольно быстро. Рат и Терб, лучшие оперативники Волтара на той планете, также сделали немало, записывая некоторые диалекты землян. У нас скопились буквально целые тонны как чисто лингвистических, так и методических пособий. Меня всегда забавляло то, что пленки, диски и книги на БлитоПЗ непременно сопровождались предупредительными надписями, грозящими наказанием тем, кто станет заниматься их копированием — из этих предупреждений следовало, что некая группа, известная под шифром ФБР, может арестовать нарушителя запрета! Ну что ж, пусть попробуют. Я перебрал материалы на полке с надписью «БлитоПЗ». А что касается сцены на платформе, то там ничего не менялось. Следовательно, и мне торопиться незачем. Насколько я смог представить, зона, где предполагалось задействовать Хеллера, охватывала три основных района: Виргинию, Вашингтон, относящийся к округу Колумбия, и город НьюЙорк. В Турции он надолго не задержится — надеюсь, боги этого не допустят.

Мне удалось отыскать «виргинский диалект», но найти раздел с записями «Произношение Вашингтона, округ Колумбия» я не смог и решил пропустить его. Потом я запутался в «Ньюйоркском диалекте», который к тому же оказался не диалектом, а диалектами, потому что, как выяснилось, имел несколько разновидностей. Наконец мне удалось разыскать поясняющую записку. В ней говорилось «Айвилиг» — диалект, характеризуемый произношением, принятым у высших слоев обществатой части Соединенных Штатов, которая известна под названием «Новая Англия».

Сверившись с картой, я убедился, что НьюЙорк в известной степени территориально стыкуется с границами Новой Англии, и решил этим ограничиться. Мой английский относился к «разно стороннему коммерческому диалекту», что само по себе позволяло быстро освоить иные диалекты. Но я рассудил, что у Хеллера едва ли хватит времени на такие тонкости. Поэтому и решил ограничиться «виргинским» и «айвилиг».

Сцена на платформе постепенно утрачивала накал. Участники ее еще не разговаривали. Но графиня уже почти прекратила плакать. Краснозвездная тряпка инженера отлично впитывала влагу. Я пытался догадаться, что теперь собирается выкинуть графиня. Мне пришло в голову, что недурно было бы предупредить Ломбара на тот случай, если эта девица действует с дальним прицелом, рассчитывая вырваться на свободу. Но я так и не мог решить, что именно она намеревается предпринять. Если она вступает с Хеллером в сговор, то для этого нужно, как минимум, разговаривать. Но она так и не произнесла больше ни слова. То, что графиня Крэк очень опасна, было общеизвестным фактом, так что подобное поведение могло означать единственное — она продемонстрировала еще одну из граней своего непредсказуемого характера. Да и вообще — кто может понять этих женщин! Наконец она заговорила. Голос ее звучал попрежнему очень тихо, но она уже хотя бы не плакала.

Сейчас все пройдет, — сказала она.

Вы уверены? — шепотом спросил Хеллер.

Она утвердительно кивнула и принялась вытирать лицо красно звездной тряпкой инженера. Ну что же, может, мне удастся спасти хоть часть этого явно загубленного дня. Я знаком подозвал Хеллера. Мне были хорошо знакомы принципы действия гипношлемов. Раз уж отдел тренировки уклоняется от содействия в обучении, то у меня остается только один выход — взять процесс обучения языкам на себя. Просветительная и воспитательная работа с сотрудниками зачастую ложится на плечи руководства Аппарата, поскольку со трудников этих набирают, как правило, среди кретинов и психов, а то и просто преступников. Я вставил кассету в гнездо шлема и попытался надеть шлем вместе с наушниками и прочим Хеллеру на голову. Он с любо пытством оглядел шлем, а потом, вместо того чтобы помочь мне, просто взял его у меня. Я попытался разъяснить ему назначение шлема, но он не стал меня слушать.

Не сказав ни слова, он направился к полкам и принялся что-то искать. Шлем он поставил рядом, а сам продолжал поиски. Наконец он отыскал проигрыватель, который был отсоединен от шлемофона, взял первую из кассет с надписью: «Начальный курс английского языка (айвилиг)» и вставил в проигрыватель. Собрав все это, он вернулся на платформу и уселся за стол, установив перед собой шлемофон с проигрывателем. Графиня Крэк продолжала неподвижно сидеть на стуле. Должен заметить, что никто никогда не смел усаживаться за стол самой графини! Но она и слова не сказала. Хеллер включил проигрыватель.

— Меня зовут Джордж, — послышалось из динамика.

— О нет, так дело, не пойдет, — проговорил Хеллер и тут же снова нажал на кнопку. Динамик умолк.

Он добыл из кармана какойто хитроумный инструмент, снял заднюю стенку проигрывателя и буквально через пару секунд вы тащил из его внутренностей целую горсть маленьких деталей. Огля дев их, он обернулся ко мне:

— Вызовите техника из вашей службы электронного слежения, — потребовал он.

Ага, следовательно, он сумел какимто образом узнать, что внутри Замка Мрака ведется подслушивание всех разговоров. А впрочем, как в наши дни обойтись без такой службы! По переговорному диску я вызвал нужного специалиста. Хеллер тем временем натянул особые теплонепроницаемые перчатки, достал маленький дисковый резак и принялся обрабатывать детали механизма проигрывателя. Я понял, что он решил уменьшить зубчатое колесо. В его защищенных перчатками пальцах колесико раскалилось докрасна. Обычно такая работа производится на прецизионных станках. Однако сейчас прямо на моих глазах Хеллер изготавливал зубчатое колесо меньшего диа метра и делал это с высокой точностью.

Графиня Крэк молча наблюдала за его действиями.

Явился вызванный по его требованию техник.

— Принесите мне деталь 435М67Д1, — сказал ему Хеллер. Вы, наверное, и сами знаете, что представляют собой техники. Но здесь, в Замке Мрака, они особенно вредные. И только техник раскрыл рот, чтобы выложить целый ряд причин, по которым задание ну никак нельзя выполнить, как Хеллер мгновенно заставил его заткнуться. Перейдя на точный и не терпящий возражений тон офицера Флота, он сказал:

— У вас несомненно имеется перехватчик, который преобразовывает поступающие сигналы на другую волну. Деталь 435м67д1 как раз и является преобразователем низких частот в более высокие. Возьмите из запасного комплекта. И пошевеливайтесь.

Техника как ветром сдуло.

Хеллер подождал, пока остынет колесо, и принялся вновь собирать проигрыватель. Чтобы прогнать на нормальной скорости заряженную в кассету пленку, нужен примерно час. Он же все устроил так, что пленка проворачивалась с огромной быстротой. Звук, выходивший теперь из динамика, напоминал прерывистый и высокий скрип, значительная часть которого вообще не восприни малась на слух. Техник возвратился, вручил Хеллеру требуемую деталь, вытянувшись в струнку, пофлотски отдал честь и тут же снова исчез. Должен признаться, что я почувствовал зависть. Никто никогда в рамках Аппарата не вел себя так по отношению ко мне! Хеллер тем временем добыл из своих бездонных, повидимому, карманов небольшой нагревательный аппарат и спаял соединитель ные проводки с принесенной деталью, установив ее на отведенное место. При этом он был скуп в движениях. Потом снова прогнал всю пленку. На этот раз послышалось почти приемлемое для слуха рычание.

— Ну, так-то лучше, — пробормотал Хеллер и убрал со стола, аккуратно сложив и спрятав инструменты. Затем он снова вставил пленку, на которой был записан языковой курс. Он собрался, вперил взор в проигрыватель и нажал кнопку. Послышался вой, который продолжался секунд тридцать, после чего пленка кончилась.

— Ну вот, — сказал Хеллер удовлетворенно. Нет, это просто невероятно. Ничего себе — «ну вот»! Чтобы прослушать эту пленку хотя бы раз, нужен по меньшей мере час!

— Послушайте, — сказал я, — перестаньте морочить мне голову. Если вам и в самом деле удалось расслышать хоть одно слово из этого курса, то вы сможете продолжить за мной текст. «Меня зовут Джордж...» — процитировал я самое начало записанного на пленку текста, а потом умолк.

Однако Хеллер только усмехнулся в ответ.

— «У меня есть собака. Ее зовут Ровер. Вы любите собак?» — продолжал он совершенно невозмутимо.

Но, похоже, ему не очень интересно было удивлять меня своими успехами. Он тут же взялся за следующую кассету, сунул ее в проигрыватель, и динамик снова взвыл. (...). Неужто он способен усваивать все это, да еще с такой скоростью?!

Графиня Крэк сочла уместным рассеять мои сомнения, но сделала она это почемуто едва слышным шепотом:

— Мгновенное слуховое восприятие и запоминание... В гипер скоростном режиме...

Я глянул на нее:

Такое очень редко встречается?

Нет, — ответила она, как бы в полузабытьи. — Собственно говоря... это действительно очень редко встречается, если учесть скорость. — Она вроде бы вовсе и не разговаривала со мной, не замечала меня. — Его слух натренирован таким образом, что способен улавливать и фиксировать мельчайшие временные интервалы. — Голос ее звучал очень странно, как бы доносясь откудато издалека. — Мне еще никогда не случалось наблюдать, чтобы это происходило с такой скоростью. Это особый талант. — Тут она будто впервые обнаружила мое присутствие. Со светящимися от удивления глазами она сказала: — Он прекрасен, вы не находите?

Сначала мне показалось, что она имеет в виду талант Хеллера. Но графиня подразумевала совсем иное. Я понял, что она просто не может глаз оторвать от широких плеч Хеллера, от красивой и мощной шеи. Ничего не скажешь, Джеттеро Хеллер несомненно один из тех ребят, что выглядят весьма привлекательно, но дело здесь не только в этом. Было здесь явно что-то еще, нечто совсем иное. Что именно, не мне определять... Но я могу поручиться, что это представляло собой серьезную угрозу. И тут меня осенило.

— Ну что ж, — сказал я. — Раз он способен обучаться с такой скоростью, то мы можем просто взять проигрыватель вместе с кассетами, отнести все это в мой кабинет и там спокойно заниматься на досуге языком.

— Нет! — воскликнула графиня. И более спокойным тоном по яснила: — Существует правило, по которому ничто из оборудования не может быть вынесено отсюда.

Это была очень неуклюжая отговорка. Я брал тут оборудование всякий раз, когда в этом возникала нужда. Тем временем Хеллер прослушал уже четыре кассеты. Я поднялся со своего места и похлопал его по плечу.

— Хватит на сегодня, — сказал я. — У нас есть еще и другие дела. Пойдемте!

И я поспешно утащил его. Не люблю попадать в непонятные ситуации.

Глава 5

Мы поднялись на лифте на самую высокую башню Замка Мрака. Дело было уже после заката, а кроме того, это было единственное место, где уцелела крыша и нас не могли разглядеть с пролетающих над замком машин. Усеянное звездами небо нависло над распростертой внизу пустыней подобно украшенному драгоценными каменьями куполу. Огоньки далекого Лагеря Закалки поблескивали внизу. О, это очень здорово, вот так вот набрать полные легкие свежего воздуха после целого дня, проведенного тут, среди смрада, царящего в укрытых от людского взгляда лабиринтах Замка Мрака!

— Хеллер, — обратился я к нему, когда мы с удобством размес тились в амбразуре башни. — Мне хочется поговорить с вами.

Я видел, как ветер пустыни треплет его волосы, но в темноте, рассеиваемой только светом звезд, не мог разглядеть его глаз. Но как мне показалось, я сумел завладеть его вниманием.

— Миссия на Землю, — продолжал я, — имеет огромное, просто жизненно важное значение. И я не могу ставить под угрозу выпол нение данных мне приказов.

Думаю, не стоит пояснять, что я не сказал ему о том, что выполнение этих самых приказов включало в себя и доведение его до провала. Но, как ни странно, в тот момент я испытывал к нему самые братские чувства, а то, что я намеревался сказать, вполне сообра зовывалось с тем, что один младший офицер просто должен сказать другому младшему офицеру, не обращая внимание, понравится это собеседнику или нет.

— Вы — совершенный новичок в шпионской работе вообще, и особенно в роли специального агента, которую вам придется играть. Мне поручено руководить вашими действиями. Вы сами прекрасно знаете, что это означает. Я именно тот человек, который призван руководить всеми вашими поступками. Мне показалось, что он прислушивается к моим словам с должным вниманием, поэтому сразу же решил выпалить из главных калибров.

— Женщина, с которой вы встретились сегодня днем, уже сама по себе представляет угрозу. Угрозу полной катастрофы!

Хеллер попрежнему хранил молчание.

— Среди членов офицерского братства, — сказал я, — должна царить абсолютная откровенность, и поэтому разговоры вроде нашего не такая уж редкость. Я знаю, что вам это может и не очень понравиться, но я просто обязан вас предупредить. Да, то, что она когдато была графиней, правда. Но это — всего лишь часть правды о ней. Не припоминается ли вам, случайно, имя Лиссус Моэм? Помните, о ней несколько лет назад писали все газеты?

Он промолчал, и я решил продолжить:

— Она была тогда арестована, состоялся суд, который и вынес ей смертный приговор. Вместе с ней вынесли приговор сорока трем преступникам, не вышедшим из детского возраста. Все они были казнены. Происходило это на планете Манко. Она — подлинный гений дрессировки или, если угодно, у нее выдающиеся тренерские способности. И она воспользовалась своим служебным положением в Управлении просвещения, чтобы набрать группу малолеток и превратить их в грабителей банков. Она обучила их вскрывать сейфы, с ее помощью они могли отключить любую охранную систему. Они награбили миллионы. Правда, следует учесть и то обстоятельство, что, по слухам, все это было делом рук заместителя лордапопечителя Управления по делам просвещения на планете Манко — по крайней мере именно это она утверждала на процессе. Но дети эти были отлично натренированы на убийства. Каждый раз они обычно убивали всю охрану и зачастую делали это с исключительной жестокостью. Внутренняя полиция тайно передала ее в руки Аппарата, такое бывает достаточно часто. И она находится под стражей в Замке Мрака уже почти целых три года. — Я совершенно спокойно мог сообщать ему эти сведения. Если мне удастся забросить его на БлитоПЗ, то к моменту его возвращения здесь все кардинально переменится. — За эти три года она убила уже троих охранников. Один всего лишь потянулся к ее волосам — может, он просто хотел их погладить. У нее в руках как раз оказался хлыст, рукоятью она с такой силой ударила парня в грудь, что пронзила ему сердце. Еще через несколько месяцев один из самых здоровенных скотов во всем гарнизоне Замка Мрака что-то шепнул ей на ухо — до сих пор никто так и не знает, что именно. Она обхватила его руками, да так, что голова ее оказалась у него под подбородком, а потом рванула этого болвана на себя. Позвоночник его оказался переломанным в трех местах, и он еще успел промучиться перед смертью почти четверо суток. Всего два месяца назад, прямо в том же самом тренировочном зале, она давала урок одному из наших лучших специальных агентов, показывая ему какие-то новые приемы рукопашного боя. Возможно, он и полез к ней, но скорее всего даже и этого не было. Может, просто как-то не так вытянул руку, а она приняла его жест за похабную попытку.. Не знаю, заметили ли вы, но на ней всегда только эти высокие сапоги и куртка, а больше практически ничего нет, если не считать рабочего халата, который она обычно надевает, когда приходится работать с крупными ящерицами, вооруженными острыми шипами. Свидетели утверждали, что парень этот и не прикасался к ней, другие, правда, говорили будто он потянулся к ее интимным местам. Одним словом, Хеллер, она тут же нанесла ему удар ребром ладони, да так, что его переломанная рука повисла как плеть! Ну, после этого он и назвал ее вонючей шлюхой. Говорят, будто она выслушала оскорбление, даже глазом не моргнув, а потом этим своим спокойным голосом школьной учительницы говорит: «Я не винна, и ты попросишь прощения за свою ложь» — и, даже не дав сказать ему ни слова, следующим же ударом сломала ему челюсть. Но и это еще не все. Его ждало худшее. Она принялась затаптывать его в пол. Хеллер, в этом верзиле не осталось буквально ни одной целой кости! Других ее жертв я не видел, но этого парня я видел собственными глазами. Это уже был не человек, а какая-то красная паста! Единственный, кто может ударить ее и не ожидать ничего худого, это Ломбар Хисст!

Впервые за все это время Хеллер проявил заинтересованность.

Вы хотите сказать, что начальник Аппарата бил ее?

Мы все боимся его до смерти, и у нас имеются для этого очень веские основания. В конце концов, он... — Я вовремя умолк. У меня чуть было не вырвалось: «...он — самый могущественный чиновник во всей Конфедерации Волтара», но пока еще это было не совсем так, а кроме того, слишком много могло бы открыть Хеллеру. Поэтому я закончил фразу иначе: — ...Он слишком опасный человек.

Хеллер, как мне показалось, серьезно задумался. Поэтому я решил взять быка за рога.

— Джеттеро, надеюсь вы разрешите называть вас просто по имени, не правда ли? Я тоже представитель офицерского братства, и у меня тоже есть личные чувства. Прежде всего я должен отправить вас с этой планеты живого и здорового. Я обязан выполнить свой долг в отношении «Миссии "Земля"». Поверьте мне, Джеттеро, вам не следует связываться с графиней Крэк, вам стоит быть по аккуратней в выражениях и лучше всего вообще выбросить из головы всякие там идеи относительно ее. Добром это не кончится. Мне, конечно, неизвестно, насколько вы преуспели в рукопашном бою без оружия, но я знаю, что в случае чего вы очень даже можете превратиться в мертвого Джеттеро Хеллера. Да-да, в момент окажетесь мертвее мертвого. Так что старайтесь впредь держаться как можно дальше от графини Крэк! Найдется много людей, которые заинтересованы в том, чтобы наша миссия потерпела крах, но не они сегодня — наша главная угроза. Самая большая опасность, которой вы в данный момент подвергаетесь, состоит как раз в том, что вы пытаетесь ухаживать за этой женщиной. Что тут говорить, я прекрасно понимаю, что в космосе человек особенно остро ощущает собственное одиночество, что вы недавно возвратились из продолжительного рейса и все такое прочее. Но графиня Крэк — это сама смерть, она воплощение смерти! Держитесь от нее подальше! — Я попытался рассмеяться и закончить все шуткой, чтобы смягчить суровость отданного приказа. — В конце концов у меня будет до статочно хлопот с обеспечением вашего благополучного отлета, так что не нужно искать себе новых приключений! И больше, я надеюсь, мы ни словом не обмолвимся обо всем этом.

Некоторое время Хеллер сидел молча. Я видел, как он что-то очень серьезно обдумывает. Я решил уважить его раздумья и не прерывал молчания. Было очевидно, что он здорово озадачен и теперь ищет решение своей проблемы.

— Есть одна вещь, которую я никак не могу вспомнить, — вдруг проговорил Джеттеро.

Я весь обратился в слух, желая завоевать его доверие. Он поглядел на меня, и в глазах его стоял немой вопрос. Было понятно, что он взволнован и даже растерян.

— Послушайте, не могли бы вы сказать мне — глаза у нее серые или голубые?

Я чуть было не сплюнул от возмущения. Однако я только покачал головой и предложил вернуться в нашу комнату. Желание продол жать разговор с ним у меня просто исчезло. Да к тому же у меня было еще много гораздо более важных дел.

ГЛАВА 6

Ломбар всегда говорил, что стоит только спустить подчиненному какойнибудь проступок, сразу же жестоко не наказав его, как вскоре сам окажешься в дурацком положении. Весьма разумное наблюдение. Я не мог избавиться от ощущения, что иду по очень тонкому льду и впереди меня поджидают очень серьезные неприятности. Я и сам знал, что обращаюсь с подчиненными слишком мягко. Поэтому решил, не дожидаясь дальнейшего ухудшения дел, наказать как следует командира взвода охраны. Поведение его на службе, когда он так славно «охранял» Хеллера, было просто непростительным.

Наспех прожевав кусок плохо пропеченного хлеба, который в Замке Мрака сходил у нас за еду, я направился в Лагерь Закалки. Мне не терпелось навести там порядок. Уж когда я вернусь из этой экскурсии, лагерь получит новое основание для того, чтобы называться Лагерем Смерти.

Замок соединялся с лагерем подземным туннелем длиной примерно в милю. Транспорт, обслуживающий Замок Мрака, использовал его в качестве грузового терминала: с любой пролетающей над этой местностью машины, как, впрочем, и при любой проверке или инспекции, обнаруживают только все более разрастающийся и кипящий деятельностью лагерь, оживленное движение транспорта, которое легко объяснить учебно-тренировочной деятельностью. Мы пытались свести движение транспорта к минимуму, но поток его все нарастал. В ту ночь движение по туннелю было весьма насыщенным. Крытый грузовик, водитель которого согласился подбросить меня, простоял не менее двадцати минут у поворота, пропуская движущуюся в направлении Замка Мрака колонну. Через узкое ромбовидное отверстие из кабины мне открывался весьма ограниченный обзор. Освещение было очень плохим, наши фары бросали блики зеленоватого света на борта движущихся во встречном потоке автомобилей. Сплошной поток машин! Интересно, что тут затевалось? На некоторых из машин мне удалось разглядеть флажки, указывающие на высокий ранг пассажиров. У меня давно уже заложило уши от рева тяжелого транспорта, а грохот танков сопровождения бил по барабанным перепонкам весьма болезненно. Нет, тут несомненно что-то готовилось! Стараясь перекричать лязг и грохот, я обратился к обнаженному по пояс водителю грузо вика:

— Что, объявили общую тревогу?

Голос мой совершенно утонул в шуме, и мне пришлось повторить свой вопрос. Наконец он расслышал меня.

— Понятия не имею, — крикнул он в ответ. — Сначала прошла колонна грузовиков с танками охраны. А сейчас прогоняют штабные машины — (...) больших шишек (...) везут. Никогда не знаешь, что затевают эти (...). У них всегда что-нибудь наготове.

За время разговора водитель ни разу не поглядел в мою сторону, но когда наконец повернулся, то с ужасом обнаружил, что раз говаривает с офицером. Он побледнел как лист бумаги и резко отвернулся, уставившись неподвижным взглядом в лежащую перед Нами дорогу. Сплошные отбросы, подумалось мне. Ломбар несомненно прав. Ничтожества вроде этого водителя должны уничтожаться поголовно. Но заниматься именно этим типом у меня не было времени. Слишком уж мне не терпелось добраться до командира взвода охраны.

Наконец мы оказались у въезда в Лагерь Закалки и, посигналив, были пропущены через мощную заградительную баррикаду, возведенную здесь в качестве дополнительной меры предосторожности. Хотя за все время существования Замка Мрака ни одна попытка побега из него не увенчалась успехом. Считалось, что беглец, следуя логике, выберет именно этот маршрут, поскольку все остальные выходы из замка были наглухо замурованы каменными глыбами. Охрана — верзилы в черной форме — самым тщательным образом изучила и проверила мое пластиковое удостоверение, постоянно держа меня под прицелом своих бластеров. Серая общевойсковая форма здесь априори вызывала подозрение, но (...) пусть меня (...), если я хоть когда-нибудь нацеплю на себя черную форму Аппарата. Командира взвода, который со своим подразделением был выделен для охраны Хеллера, звали Снелц. Его взвод был расквартирован в казармах Лагеря Закалки, и на дежурства в крепости их доставляли транспортом. Поскольку мне не хотелось, чтобы Снелц заранее знал о моем посещении, у проходной я сказал, что направляюсь в местный клуб. Мне было отлично известно, где располагался его взвод. Офицеры здесь жили отдельно, в небольших землянках, вырытых по северному склону холма, подступающего к лагерю, и здорово смахивающих на звериные норы. Там было довольно темно. Со стороны лагеря доносились обрывки музыки и отголоски постоянно возникающих скандалов и драк. Воздух здесь навечно был пропитан отвратительным зловонием.

На одной из этих убогих нор я разглядел нужный мне номер. Из-под закрытой двери просачивался свет, значит, Снелц сейчас находился внутри. Перед входом возвышалась пара огромных валунов. Боюсь, что все мое внимание было приковано к этой полоске света и только поэтому я не заметил часового перед входом.

Подразделения охраны, состоящие на службе у Аппарата, как и другие, проходят строевую подготовку и все такое прочее, однако, несмотря на это, они все-таки не считаются Армией в полном смысле этого слова. Набранные из уголовников и прочих преступных элементов, они стараются вести скрытный образ жизни, даже неся постоянную службу. Тут трудно решить, то ли эта особенность привита им Аппаратом, то ли Аппарат использует ее в своих интересах. Важно то, что они всегда и во всем прибегают к обходным маневрам. Наставления к уставам, действующие в этой среде, также весьма отличаются от общепринятых. Так, например, офицер здесь может убить нижнего чина, не неся за это никакой ответственности. По этому часовой, заступив на пост, сразу оказывается в весьма затруд нительном положении. Ему либо приходится любой ценой стараться выполнить свой долг, состоящий в защите командира — а это за частую значит рисковать собственной жизнью, — либо он уклоняется от такой защиты, но тогда офицер сам убьет его. Тот часовой, что возник передо мной, выбрал неверный путь — он решил за щищать своего офицера. Когда я был всего в восьми футах от двери, не подозревая ничего дурного, часовой бросился на меня с отчаянной решимостью. Реакция у меня молниеносная. В противном случае я так бы и закончил свои дни под той дверью! Ствол бластера уперся в мой живот.

Я не успел даже разглядеть стоящего за ним человека.

Мягко увернувшись в сторону, уходя от опасного соприкосно вения со стволом, я сразу же сделал шаг вперед и ребром правой ладони нанес удар по затылку часового. Он покачнулся, и это дало мне новый шанс.

После второго удара он начал заваливаться на бок, и тогда я обезоружил его. Однако он сумел сделать мне подсечку, зацепив одной ногой за пятку, а второй — нанеся удар в голень, в результате чего я тоже оказался на земле. Зеленоватый луч разворачивающейся вдалеке машины скользнул по нашим лицам, и в этом свете я впервые разглядел, что имею дело не с обыкновенным убийцей или грабителем, а с часовым. Да, такого спускать было просто нельзя. Ведь совершено самое настоящее нападение на офицера! Перехватив поудобней оказавшийся у меня в руках бластер часового, я прикладом нанес ему удар по черепу. Послышался глухой хруст — череп был явно проломлен. На всякий случай я ударил его еще разок. Он упал, обливаясь кровью, и уже не шевелился. Ну что ж, с этим все хорошо. Теперь очередь за Снелцем.

Массивная деревянная дверь, повидимому, не пропускала звуков, и он не услышал нашей возни. Переступив через неподвижное тело часового, я подешел к двери. В ситуациях, подобных этой, когда ты призван восстановить авторитет власти, действовать нужно с полной решимостью.

Поэтому я просто отворил дверь и вошел. Подобная прямота действий могла заставить его решить, что входит кто-то из его приятелей. Видимо, так и получилось. Он сидел за столом в полу расстегнутой рубашке с закатанными рукавами и развлекался игрой в кости с самим собой. В дальнем конце комнаты на койке мирно спала одна из лагерных проституток; по всей землянке были разбро саны ее вещи, а сама она выглядела здорово усталой. В помещении стоял запах утоленной страсти.

Человек достаточно опытный может в одно мгновение реконструировать ситуацию. У Снелца, как я догадался еще раньше, имелись деньги. И первое, что он сделал, заполучив их, это пригласил проститутку. Сейчас он тренировался, выбрасывая одну за другой шесть двенадцатисторонних костей, следовательно, собирался отправиться в то место, которое у местного гарнизона в насмешку называлось «клубом», с тем чтобы попытаться облегчить карманы своих сослуживцевофицеров и отыграть у них то, что ему пришлось истратить на проститутку. Снелц, ничего не подозревая, бросил взгляд в мою сторону, полагая, очевидно, что к нему заглянул на огонек кто-то из друзей, рассчитывая стрельнуть денег взаймы. Но, обнаружив, кто перед ним стоит, сразу же смертельно побледнел! Должен заметить, что дуэль между офицерами — не такая уж и редкая вещь. Но офицеры Аппарата, как правило, такие скоты, что на дуэлях не дерутся вовсе. Они предпочитают самое обычное убийство. А если конфликт возникает между аппаратчиками и общевойсковыми офицерами, то тут уж никто не опускается до подсчета трупов.

По моему лицу он наверняка угадал причину моего появления здесь и поднял левую руку, как бы стараясь заслониться от вы стрела.

Я все вам объясню... — выкрикнул он сдавленным голосом.

Командир взвода охраны Снелц, — сказал я, решив, что в данном случае могу казнить его на вполне законных основаниях, — вы виновны в панибратских отношениях с заключенным, которого обязаны были охранять. Статья Устава Аппарата номер 564Б61, раздел Г. Наказанием за такой проступок является, как вам пре красно известно, смертная казнь. В отличие от Флота или Армии, не говоря уж о гражданских сферах, в службах Аппарата не бывает судебных разбирательств. И в обычной обстановке Снелц должен был просто принять вынесенный приговор без возражений. Но тут что-то словно вступило в него. Он потянулся к поясу. Я наверняка расстался бы с жизнью, если бы ему удалось быстрее меня выхватить оружие. Совершенно маши нально, без всяких раздумий, я достал из нагрудного кармана бластер и направил его на преступника прежде, чем рука последнего успела дотянуться до пояса. В зону поражения наверняка попадала и проститутка, лежавшая на койке позади него, а заряд в 800 киловольт, несомненно, убил бы и ее. Но у меня не было времени для таких тонкостей, и я нажал на кнопку.

Послышался чуть слышный щелчок включаемого контакта. Вы стрела не последовало!

У меня в руке оказался бластер, заряженный холостым зарядом! Момент крайне невыигрышный. Другого оружия у меня не было. Кроме того, я не мог дотянуться до Снелца, чтобы нанести удар рукой или ногой. Я был совершенно беззащитен! Он все еще возился со своим поясом, и сердце у меня замерло, когда он вытянул руку в мою сторону. Я был совершенно уверен, что наступил мой смертный час! И тут только я разглядел, что он протягивает мне две банкноты по десяти кредиток каждая! Он и не собирался вынимать оружие. Он потянулся к поясу за деньгами! Неужто он не расслышал, как сработал спусковой механизм, и не понял, что бластер заряжен холостым? Протягивая мне две десятки, он сполз со стула и опус тился на колени.

— Умоляю вас, офицер Грис! Не убивайте меня!

На скамье менее чем в трех футах от него лежал стенган. Я же прошел отличную школу и поэтому никак не проявил обуревавших меня чувств. Я решил довести все-таки дело до конца.

— Я ведь всего только следовал вашим указаниям, офицер Грис. Я завоевывал доброе отношение к себе заключенного. Вы же сами сказали, что заключенный не должен заподозрить, что находится под стражей. Вы велели мне все обставить так, чтобы у него создалось впечатление, будто мы охраняем его от опасностей, грозящих ему извне!

Он раскачивался всем корпусом, низко опустив голову и протягивая мне две десятки. Рука, держащая деньги, дрожала, как плохо закрепленное крыло атмосферного самолета. Проститутка тем временем проснулась. Откинув грязные волосы вымазанной в какой-то гадости рукой, она некоторое время приглядывалась к нам, и то, что ей пришлось увидеть, явно ее не устроило.

— Эй, ты, не отдавай ему деньги! За них ты можешь (...) сколько угодно!

Не вставая с колен, Снелц подполз ко мне и положил у моих ног десятки, а потом, не поднимаясь, попятился на прежнее место. Там он так и остался сидеть на корточках, съежившись и пытаясь при этом, не подымаясь с пола, отдать мне честь, скрестив по уставному руки на груди. Просто поразительно. А ведь ему было вполне достаточно протянуть руку, схватить стенган и прикончить меня. (...) кретин.

Я решил переменить тактику.

Сколько денег дал тебе Хеллер? И за что он заплатил тебе?

Он дал мне пятьдесят кредиток, — проскулил Снелц. — Он велел купить на них сладостей и шипучки в лагерной лавке. О, он, правда, попросил еще купить ему бумаги. Он не давал мне взятки, он ничего такого не просил сделать. Он еще сказал, что потом ему может понадобиться что-нибудь еще, но что касается пятидесяти кредиток, то на сдачу я мог купить что-нибудь своим подчиненным, а остальное оставить себе. — Он сокрушенно развел руками. — Нам уже очень давно не выплачивают жалованья. Я как-то совсем не подумал, что вы потребуете свою долю. Не убивайте меня. Больше такого не повторится! Прошу вас!

Если я и собирался что-то ответить ему, то мне все равно не дала бы этого сделать проститутка. Соскользнув с койки на пол, она подкралась и схватила двадцать кредиток, которые лежали на полу у моих ног. Я с силой наступил на ее руку, почувствовав, как хруст нули переломанные кости. Она заорала во все горло и прямо в чем мать родила бросилась на улицу. Снаружи она, по всей вероятности, наткнулась на что-то, потому что снова издала душераздирающий вопль. Совершенно очумевшая, она вернулась в землянку, явно не соображая, зачем и куда идет

— Он убил часового! — выкрикнула она и забилась в угол, при жимая к груди сломанную руку, слишком растерянная, чтобы со образить, что самым безопасным для нее было просто удрать. Снелц бросил взгляд на приоткрытую теперь дверь. Вполне могло получиться, что на вопли сюда могли сбежаться и другие офицеры. И я решил поскорее покончить с этим делом, прежде чем, у него зародятся подобные надежды и прежде чем он сообразит, что его оружие находится в пределах досягаемости, а мое имеет холостой заряд.

— Снелц, — сказал я, и тон, которым я заговорил с ним на этот раз, заставил его сразу же как-то воспрянуть, — ты только что напомнил мне, что, по существу, выполнял отданное тебе приказание. Но выполнял уж слишком неформально, слишком подружески по отношению к заключенному.

Он тут же уцепился за мои слова, как утопающий за соломинку.

— Я сделал это только ради того, чтобы выманить у него обещание, — проговорил он явно обнадеженно. — Он дал мне честное слово, слово офицера Флота его величества, что впредь будет по стоянно извещать меня или моих подчиненных о том, где находится. Он сказал мне, что прекрасно понимает, насколько сложное задание возложено на меня, и сделает все возможное, чтобы облегчить мне его выполнение. Я, собственно говоря, добился от него полного сотрудничества. И при этом, офицер Грис, учтите — это слово офицера Флота его величества, а оно — совсем иное дело, чем слово аппаратчика.

Тут-то он, конечно, дал маху. Ведь никаких сомнений не было в том, что к числу аппаратчиков он относил и меня. Он сразу же понял свою ошибку и принялся скулить с новой силой:

— Я теперь всегда буду отдавать вам вашу долю! Только не убивайте меня!

Я незаметно двигался к его стенгану, одновременно стараясь занять такую позицию, чтобы преградить ему путь к оружию.

— Я буду честно выполнять все данные мне приказы! — продол жал свое Снелц. — Я стану действовать так, что он будет попрежнему сотрудничать с нами. Ему и в голову не придет, что он заключенный, и он не станет предпринимать и малейших попыток к бегству. Жизнью своей клянусь вам в этом. — Он на мгновение замолчал, как бы подбирая новые, более убедительные доводы, и наконец нашел: — Я буду отдавать вам ровно половину того, что мне удастся получить от него.

Будучи безоружным, я не мог особенно торговаться и поэтому решил, что лучше будет проявить великодушие.

Ну ладно, — сказал я. — Если ты будешь честно выполнять взятые на себя обязательства, я, пожалуй, оставлю тебя в живых.

И вы об этом не пожалеете, офицер Грис, — заверил меня Снелц с явным облегчением. — Разрешите теперь мне встать.

Я сунул свой бесполезный бластер обратно в нагрудный карман. Затем разрядил его стенган и небрежно бросил на скамью. Да, я чуть было не влип на этот раз! Снелц тем временем вышел из землянки и, вернувшись, втащил в помещение часового, чтобы получше раз глядеть при свете нанесенную ему рану. Прежде всего он решил выяснить, жив ли он вообще.

— Череп ему вы, конечно, проломили, — проговорил он, продол жая осмотр. — Но он все-таки жив. Не могли бы вы вернуть мне одну из десяток? Наш лагерный доктор потребует шесть кредиток за перевязку головы и четыре — за то, что наложит этой девке гипс на руку.

Ну и нахальный же парень. Обычный гонорар врача за обе эти услуги составит никак не более пятерки. Но я все-таки подтолкнул ногой одну из бумажек в его сторону, а потом, как бы машинально, поднял с пала вторую бумажку и спрятал в карман. Да, если вся эта операция и не провалилась полностью, то пошла как-то наперекосяк, и, возвращаясь в Замок Мрака, я пребывал в довольно мрачном настроении. Хоть убейте, но я никак не мог понять, что же такое могло произойти с бластером!. Вне всяких сомнений, это был именно тот бластер, который друзья прислали Хеллеру с вещами — ведь я так искусно подменил его, вытащив из голенища Хеллера. Но тут уж и совсем непонятно, зачем могло понадобиться друзьям Хеллера посылать ему нестреляющий бластер. Правда, когда ты берешь их с полки в арсенале, то они всегда заряжены холостыми. А потом мне пришло в голову, что он просто по глупости или по небрежности не позаботился зарядить его.

Я уже почти добрался до Замка Мрака, когда мне вдруг при помнилось, как заботливо он поправлял на моем лице отлепившийся пластырь. Тоже мне, сестра милосердия! И вместе с тем он явно не настолько хитер, да и сноровки у него не хватило бы на такое. А кроме того, я наверняка почувствовал бы, что у меня тащат бластер из кармана, даже если он и исхитрился бы сделать это. Я просто терялся в догадках. Дела и в самом деле шли наперекосяк. Но совершенно точно я знал только одно: я не собираюсь еще раз оказываться в совершенно дурацком положении, когда ты стоишь перед противником, сжимая в руке заряженное холостым зарядом оружие. Ведь даже просто возвращаться в замок через лагерь без оружия, как мне пришлось это проделать сегодня, означало смертельный риск, которому я просто не имел права подвергать себя, особенно теперь, когда Ломбар так на меня рассчитывает.

Было уже очень поздно, но я тем не менее прямиком направился в арсенал. Старый кретин, который работает здесь, конечно, спал, запершись изнутри. Я открыл верхнюю половину двери с помощью моего пластикового удостоверения и громко крикнул в темноту. Только после третьей попытки свет наконец загорелся и старый дурак сонно приковылял к двери, бормоча себе под нос ругательства.

— Какого черта вам приспичило будить меня? — проскрипел он. У меня и без него нервы были на пределе. Вместо ответа я просто нащупал на нижней части двери задвижку и, резко дернув ее, толкнул дверь. Что было сил я влепил старику в живот отпертой дверью и, пулей влетев внутрь, тут же ударил его по лицу тыльной стороной ладони, прежде чем он успел очухаться. Он упал, и я вдобавок пнул его в бок.

— В следующий раз будешь с должным почтением разговаривать со мной!

Он лежал на полу, почти не двигаясь. Мне пришлось самому пройтись вдоль полок. Я присмотрел себе новый стенган и кобуру к нему, взял также пару бластеров и коробку зарядов к ним. А тут еще мне на глаза попался нож из тех, которыми пользуются «служители ножа», и ножны, позволяющие закреплять его на загривке, и я прихватил один комплект. Вернувшись, я наградил старика еще одним пинком.

— Занеси все взятое мною в ведомость, чтобы потом не говорил, будто тебя ограбили и вынесли полсклада!

Он с трудом поднялся на ноги и принялся собирать бумаги, которые рассыпались по всему полу, когда я рывком распахнул дверь. Собрав их, он начал тщательно заносить номерные знаки каждого из взятых мною предметов. Потом он протянул руку за моим удостоверением и приложил его к ведомости.

— Офицер Грис, — сказал он, — вы с каждым днем становитесь все более похожим на Ломбара Хисста.

Я молча поглядел на него. Если сравнению этому придавать отрицательный смысл, то за такую дерзость он вполне мог бы заплатить жизнью. Но я решил, что это должно рассматриваться как комплимент.

— Спасибо, — ответил я.

Позже, когда я уже лежал в постели, прислушиваясь к ровному дыханию Джеттеро Хеллера, который спал у противоположной стены, моей комнаты, мне снова подумалось, что дела все-таки идут на перекосяк. И я решил продумать все заново, благо в комнате было темно и тихо.

Пока Джеттеро остается со мной на Волтаре, я обречен на ежеминутный смертельный риск. Здесь Джеттеро Хеллера окружал мир, который он отлично знал и с которым мог отлично управляться. Он явно перекупил охрану, хотя я своими сегодняшними действиями значительно подпортил полученный эффект. В Правительственном городе у него друзей навалом, не говоря уже о Флоте его величества. Тут он мог легко провернуть что угодно. А кроме того, мы постоянно находились под неусыпным надзором недреманного ока Ломбара Хисста. Любая оплошность с моей стороны просто недопустима. Поэтому нужно как можно скорее найти выход из столь нетерпимого положения. А вот на БлитоПЗ все будет наверняка совершенно иначе. Мне совсем не нужно будет беспокоиться, что Хеллер и там попытается что-нибудь выкинуть или начнет действовать самостоятельно. Там у него друзей не будет. Следовательно, мне стоит предпринять все что угодно, лишь бы ускорить отлет Хеллера на Землю, ибо там он окажется целиком и полностью в моей власти! Мысль о том, что Джеттеро Хеллер в конце концов благополучно приземлится в одной из великолепных тюрем Земли, показалась мне настолько соблазнительной, что я еще долго не мог заснуть, смакуя представшую передо мной картину.

ГЛАВА 7

Проснулся я на рассвете полный энергии и преисполненный желания тут же запустить на полную мощь ракетные двигатели, которые умчат нас с Хеллером за пределы Конфедерации Волтара и благополучно доставят на Землю. Потянувшись за своим платьем, я невольно бросил взгляд на моего подопечного. Он лежал себе, безмятежно улыбаясь чему-то во сне, будто во всем мире у него нет и не может быть ни неприятностей, ни забот. У него была столь завидная внешность, что даже во сне он выглядел весьма привле кательно, что показалось уж совсем лишним. Он был очень муже ственным парнем и даже красивым именно чисто мужской красотой. Как мне хотелось иметь побольше материалов на него — ведь это значительно облегчило бы мне дальнейшую работу с ним. Шантаж — все-таки великая вещь! Любой человек при такой наружности, подумалось мне, наверняка имеет в запасе целую серию самых удивительных эскапад, особенно в области секса. Но тут же я подумал и о том, что эти материалы могут мне и не понадобиться — ведь мы собираемся убраться отсюда, и как можно скорее.

Я сунул в рот кусок печенья и наспех запил его шипучкой, торопливо составляя в голове обширный план действий на сегодняшний день. Прежде всего мне придется сбегать в тренировочный комплекс и договориться там о встрече. Потом я побегу к доктору Кроубу и узнаю о расписании его срочных операций. После этого мне придется вернуться за Хеллером, а уж спустя денек-другой мы сможем вообще распроститься с этой планетой. Продолжать программу обучения и пройти восстановительный курс лечения после операции можно и на пути к Земле.

Но стоило мне выбежать за дверь, как один из часовых поймал меня за локоть.

— Офицер Грис, вас срочно вызывают в кабинет начальника в башню. Это очень срочно. Мне велено сказать вам об этом розно через минуту, но я вижу, что вы уже просдулись.

У меня сразу же пересохло во рту от волнения. Вызов к Ломбару всегда грозил неприятностями. Как это бывает с умирающими, у которых, как говорят, перед глазами проносится вся их жизнь, у меня перед глазами промелькнули все мои преступления, совершенные за последние дни. Неужто он уже прослышал о произведенном Хеллером обследовании замка? А если нет — то о чем же? Я попытался изобразить на лице мужественное выражение. Что бы там ни было, я быстро справлюсь с проблемой. По крайней мере я надеялся на это. Я во что бы то ни стало должен был воплотить в жизнь и собственные планы. Но я помнил, что самым неприятным в общении с Ломбаром было то, что он сначала убедит тебя, будто какое-то дело целиком и полностью препоручается тебе, а он и знать ничего о нем не хочет, а потом вдруг начинает давать указания, вмешиваться. Правда, все это только усиливало мое намерение как можно поскорее убраться с Волтара.

В приемной башенного кабинета я попытался прорваться прямо к Ломбару. Но меня остановил клерк. Клерки вообще недолюбливают меня — явный признак того, что просто завидуют.

— В кабинете полно народа, — сказал он.— Собрались начальники служб Аппарата со всех планет. И все они по рангу значительно выше вас. Поэтому садитесь спокойно и дожидайтесь своей очереди.

Должно быть, именно они и ехали на всех тех машинах, которые я видел вчера в туннеле. Очень может быть, что Ломбар прорабвтал всю ночь. У него всегда так. Он может работать как бешеный, но только в тех случаях, когда речь идет о его собственных, тщательно взлелеянных планах, все же остальное время он просто бездельничает или занимается делами вроде «парада уродцев».

Я с трудом сдерживал раздражение. Яркое солнце Волтара за висло над далекими холмами пустыни и окрасило пески огнем занимающегося дня. Административная жизнь вовсю кипела вокруг. Клерки входили, клерки выходили. Я все ждал и постепенно начал заводиться. Мне нельзя тут торчать. Мне нужно действовать. Ведь каждый лишний день, проведенный на этой планете, крайне опасен для Миссии «Земля». Свет был настолько, ярок, что казалось, будто он превращает каменный пол в расплавленную лаву. По доносившемуся бормотанию мне стало ясно, что в кабинете Ломбара засели надолго.

Я начал ломать голову над тем, что бы такое предпринять, дабы ускорить ход событий. Мне почему-то пришел на ум спящий Хеллер, а потом меня стали донимать догадки относительно его приключений в сфере секса. Так, так... Да, у меня есть возможность с пользой провести время. Ведь здесь размещался информационный терминал банка данных с выводом компьютера на экран, расположенный в углу приемной. Клерки, изображая на лицах святое почтение к своему труду, поначалу отказывались допустить меня к компьютеру, пока мрачного вида старый уголовник не соизволил дать свое вы сочайшее согласие.

— Да пусть его. Хисст недавно повысил его, значит, пока что одобрит любое его действие. Подождите, это скоро кончится.

Я сразу же засел за компьютер, вставив для начала свое удостоверение в специальную щель. Раз уж тебе удалось добраться до банка данных всего Аппарата, то следует использовать эту воз можность на полную катушку. Здесь находилась главная панель, и объем информации весьма выгодно отличался от тех выборочных данных, которыми снабжались другие отделы. Здесь было абсолютно все, а особенно материалы, весьма перспективные для последующего шантажа. Единственное, что было неприятным, так это факт, что ваше удостоверение тоже будет зафиксировано в том же банке, как и информация о том, какие материалы вы запрашивали. У меня был очень большой соблазн запросить данные на самого императора и поглядеть, что мне выдадут. Мне также пришлось подавить в себе желание набрать на компьютере имя Ломбара Хисста, но потом я все же сообразил, что напорюсь на полную пустышку. Наконец я ограничился тем, что набрал собственное имя и вызвал из памяти машины «последние изменения» Я, естественно, и без банка отлично знал свои анкетные данные. Такие вещи знают о себе все, кто имеет хоть какой-нибудь вес в Аппарате. Можно было изъять, в полном смысле этого слова, любой документ или стереть его с пленки с помощью этой главной панели. Можно было пополнить данные заведомой фальшивкой. Но горе все в том, что введенное в компьютер удостоверение будет высвечиваться каждый раз на экране с указанием, какие действия произведены его владельцем.

По Аппарату разгуливала байка о том, как один из офицеров возвел себя в ранг адмирала Флота его величества. Он действительно стал таковым и пробыл им почти целые сутки вплоть до того момента, когда его предали смертной казни. Будем надеяться, что эти двадцать четыре часа того стоили! И тут меня постигло разочарование. Единственным дополнением к моему личному делу была отметка в производстве меня в новый чин. Мне показалось это несколько странным, поскольку здесь не было отметки о том, что я освобожден от обязанностей начальника отдела №451, но потом я нашел глупое утешение в том, что даже банк данных, занимающий пространство почти в тридцать квадратных миль, тоже иногда запаз дывает — даже Аппарат не вполне свободен от ошибок.

Я огляделся по сторонам. Собрание в кабинете продолжалось. Я же сейчас имел перед собой открытую линию связи и мог пользоваться всем банком данных Аппарата, не заплатив при этом ровным счетом ничего. Поглядим, что тут еще можно бесплатно заполучить. Медленно нажимая на клавиши, я набрал:

«ДОКТОР КРОУ Б».

«МЕРТВ», — лаконично ответил экран.

Так так, значит, Аппарат привирает. Но это и не представляло собой новости. Попробуем коечто другое.

«ГРАФИНЯ КРЭК», — набрал я и, сняв фуражку, положил ее рядом.

«ТАКОГО ЛИЦА НЕ СУЩЕСТВУЕТ», — высветилось на экране. Тогда я решил набрать ее настоящее имя: «ЛИССУС МОЭМ». Экран ответил: «СМОТРИ ГРАФИНЯ КРЭК». Значит, все таки сработало. Я тут же набрал: «ГРАФИНЯ КРЭК», и машина ответила: «ЛИССУС МОЭМ». Тогда я спросил: «ЗАЧЕМ ВЫ ПОВТОРЯЕТЕСЬ?» Экран сейчас же ответил: «ВЫ НЕ СНИМАЕТЕ ПАЛЕЦ С КЛАВИШИ ПОВТОРА». Надо же! Правда, на клавише повтора лежал не мой палец, а фуражка. Я переложил ее на другое место и снова набрал: «ЛИССУС МОЭМ». На экране тут же высветилось: «СМ. ОТДЕЛ РЕГИСТРАЦИИ ПОХОРОН».

Я послушно набрал: «ОТДЕЛ РЕГИСТРАЦИИ ПОХОРОН».

«БАНК НЕ ИМЕЕТ СВЯЗИ С ОТДЕЛОМ РЕГИСТРАЦИИ ПОХОРОН».

Я трижды нажал на клавишу с вопросительным знаком. На что экран ответил: «ПРОСЬБА НЕ СПОРИТЬ КОМПЬЮТЕР ВСЕГДА ПРАВ».

Клерк с внешностью уголовника поинтересовался:

Послушайте, а вы уверены, что умеете обращаться с этой машиной?

Я требую должного уважения к званию, — ответил я, и он отошел с омерзительной ухмылкой.

Теперь мне было известно по крайней мере то, что графини Крэк просто не существует, а Лиссус Моэм зарегистрирована как мертвая. Что же касается мертвых, то данные на них не подлежат хранению. Следовательно, чисто формально это означало, что никакие судимости за ней не числятся. Это было весьма полезным сведением, которое стоило держать в памяти на всякий случай. Однако пора было возвращаться к делу, а вернее — к Джеттеро Хеллеру. Если бы удалось добыть какую-либо пикантную историю, мне, возможно, представился бы отличный случай для шантажа, а это всегда может склонить к большей сговорчивости. Я набрал на экране его имя, фамилию, потом интересующий меня вопрос: «СЕКС».

На экране высветилось: «МУЖЧИНА».

Эти дурацкие компьютеры понимают все слишком буквально. Тогда я изменил форму вопроса: «СЕКСУАЛЬНЫЕ ОТКЛОНЕНИЯ»

На экране тут же высветилось: «ОТСУТСТВИЕ ТАКОВЫХ».

(...) техника! От злости я ударил кулаком по столу.

— У вас чтонибудь не получается? — поинтересовался клерк уголовник. В голосе его я уловил надежду, что ему сейчас пред ставится возможность прогнать меня от компьютера. Поэтому я просто решил не обращать на него внимания.

Банк данных, собранный Аппаратом, устроен так, что при пользовании им на введенный вопрос он может давать либо весьма краткий вопрос, либо выдавать на экран полный текст нужного документа, из которого вы можете выбрать нужную часть и, ссылаясь на нее, требовать дальнейших сведений. До этого я ограничивался краткими выводами. Повидимому, мне следует перейти теперь к документам. И я нажал клавишу именно этого раздела, а потом набрал: «СВЯЗИ С ЖЕНЩИНАМИ». На экране ничего не высветилось.

«СВЯЗИ С КОЛЛЕГАМИО ФИЦЕРАМИ».

И снова пустой экран.

«СВЯЗИ С МАЛОЛЕТНИМИ».

Экран пуст.

«СВЯЗИ С ПРОСТИТУТКАМИ».

Экран пуст. Я решил проверить, не отключилась ли эта чертова машина, и снова набрал: «ДЖЕТТЕРО ХЕЛЛЕР».

На экране высветилось: «ДА?»

Нет, работает вроде бы нормально. Я глубоко задумался. Вне запно на экране замигало: «предупреждение: время работы машины представляет СОБОЙ ЗНАЧИТЕЛЬНУЮ ЦЕННОСТЬ. ПРОСИМ ЗАГОТОВИТЬ ВОПРОСЫ ЗАРАНЕЕ ДЛЯ ПОЛУЧЕНИЯ БЫСТРОГО ОТВЕТА. БАНК ДАННЫХ АППАРАТА НАЧАЛЬНИК ОТДЕЛА».

Это означало, что машина отключится ровно через пять секунд после такого предупреждения. В отчаянии я набрал на клавишах «ОБСЛЕДОВАНИЯ ПО ПОВОДУ ПСИХИЧЕСКОГО СОСТОЯНИЯ» Наконецто на экране высветился документ! Хвала богам! Теперь отключение компьютера мне уже не грозит.

Документ представлял собой довольно грязную анкету, в которой какойто врач нацарапал нечто совершенно неразборчивое. Машина любезно высветила на экране: «СТАНДАРТНОЕ ОБСЛЕДОВАНИЕ ПЕРЕД ВЫПИСКОЙ ИЗ ГОСПИТАЛЯ». А ведь я не просил расшифровывать ни одного из разделов. Тогда я дал новый запрос: «ПРИЧИНА ПРЕБЫВАНИЯ В ГОСПИТАЛЕ?»

Экран сконцентрировался на верхней части анкеты: «РАНЕНИЕ В ХОДЕ ПРОВЕДЕНИЯ ОПЕРАЦИИ ПО СПАСЕНИЮЛИНЕЙ НОГО КОРАБЛЯ».

Я не сдавался: «ПРИЧИНЫ ПСИХИЧЕСКОГО ОБСЛЕДОВАНИЯ».

125

Экран высветил часть анкеты с записью: «ДРАКА В ГОСПИТАЛЕ С МЕДИЦИНСКИМ БРАТОМ, ПРОЯВИВШИМ СКЛОННОСТЬ К ГОМОСЕКСУАЛИЗМУ»

Ага! Это уже коечто! Я спешно набрал: «РЕЗУЛЬТАТЫ?»

Машина высветила запись: «МЕДБРАТ ПОЛОЖЕН В ГОСПИТАЛЬ»:

Нет, это уж слишком! Неужто эта (...) машина еще и подсмеивается надо мной? Я сдержался и набрал новый вопрос: «ДИАГНОЗ ПСИХИЧЕСКОГО СОСТОЯНИЯ ИНТЕРЕСУЮЩЕГО НАС ЛИЦА?»

И опять на экране засветилась соответствующая строчка из анкеты: «НИКАКИХ ПРИЗНАКОВ РАССТРОЙСТВ ПСИХИЧЕСКОГО ИЛИ НЕВРАЛГИЧЕСКОГО ХАРАКТЕРА В ХОДЕ ОБСЛЕДОВА НИЯ НЕ ОБНАРУЖЕНО. ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ ОТ СУТСТВУЮТ».

Да, тут уж полное разочарование.

Тогда я срочно, чтобы не расходовать зря машинного времени, решил предпринять поиски в другой сфере.

«ДИСЦИПЛИНАРНЫЕ ПРОСТУПКИ ЛЮБОГО ВИДА, ВКЛЮЧАЯ НАРУШЕНИЯ АДМИНИСТРАТИВНОГО ХАРАКТЕРА».

Машина ответила вопросом: «ЗА КАКОЙ ПЕРИОД?»

(...) машина!

«С РАННЕГО ДЕТСТВА И ПО СЕЙ ДЕНЬ», — набрал я в ярости.

И тут наконец воз тронулся! Теперь мы посмотрим настоящие официальные документы! Протокол полицейского участка, состав ленный на семилетнего Джеттеро Хеллера: задержан за то, что разъезжал на спидвилле по тротуару; оштрафован на одну кредитку. Еще один протокол, составленный на двенадцатилетнего Джеттеро: задержан за вождение аэромобиля в возрасте, не достаточном для получения водительского удостоверения; дело прекращено. И еще один: задержан за незаконный прыжок с парашютом во время парада, по словам задержанного, прыжок совершен с целью привлечь внимание общественности к новому техническому приему в этом виде спорта; дело прекращено. Шестнадцать лет: задержан за не законное проникновение на корабль космической экспедиции; судья оказал нажим с целью облегчить поступление обвиняемого в Королевскую Академию. Интересно, сколько красноречия должен был затратить этот мальчишка, чтобы заставить судью поступить таким образом? Ну что ж, теперь я хотя бы знаю, каким образом ему удалось туда поступить. Что касается моего поступления, то оно объясняется значительно проще — отец мой дал взятку начальнику секретариата лордапопечителя.

Результаты, должен сказать, были пока что просто обескуражи вающими. Но тут на экране высветился еще один документик:

«РЕКОМЕНДАЦИЯ ПЕРЕДАТЬ ДЕЛО В ВОЕННЫЙ ТРИБУНАЛ».

Ну вот, наконецто! Я торопливо просмотрел содержание документа, представшего на экране под столь многообещающим заголовком. Есть еще и помимо Хеллера люди, способные быстро усваивать нужный текст. На первом же посту, который он получил после выпуска из Высшей школы военных инженеров, никому тогда неизвестный Джеттеро Хеллер в ранге офицера первого класса выступил с резким протестом против обучения его подчиненных методом электрошока, при этом он утверждал, что его самого никогда не обучали таким образом, говорил, что на офицеров, обученных с помощью электрошока, остальные смотрели свысока, и при этом еще заявил, что, отправляясь на задание, которое и без этого достаточно опасно, не желает иметь в своем экипаже бестолковых кретинов с выжженными мозгами. Он никак не реагировал на попытки разубедить его, а потом избил до полусмерти офицера-инструктора, когда тот все же попытался прогнать команду через шоковую машину. Он был отстранен от командования и заключен под стражу вплоть до решения военного трибунала.

Теперь мне только оставалось дождаться появления текста заведомо сурового приговора. Но и тут меня ждало полнейшее раз очарование. Вместо приговора в конце концов высветилась сделанная на обложке дела резолюция:

«В ОТНОШЕНИИ УКАЗАННОГО ДЖЕТТЕРО ХЕЛЛЕРА: ПО СКОЛЬКУ ВЫШЕУПОМЯНУТЫЙ БЫЛ ПРОИЗВЕДЕН В ОФИЦЕРСКОЕ ЗВАНИЕ НА ТРИ ДНЯ РАНЕЕ, ЧЕМ ОФИЦЕР-ИНСТРУКОР, ИЗБИЕНИЕ, ЯВЛЯЮЩЕЕСЯ ПРЕДМЕТОМ РАССМОТРЕНИЯ НАСТОЯЩЕГО ДЕЛА, НЕ МОЖЕТ СЧИТАТЬСЯ ФИЗИЧЕСКИМ НАСИЛИЕМ НАД СТАРШИМ ПО ЗВАНИЮ. В СИЛУ УКАЗАННОГО РЕКОМЕНДАЦИЯ О ПЕРЕДАЧЕ ДЕЛА В ВОЕННЫЙ ТРИБУНАЛ СОЧТЕНА БЕЗОСНОВАТЕЛЬНОЙ. СЕКРЕТАРЬ АДМИРАЛАКОМАНДУЮЩЕГО 95М ФЛОТОМ».

И все. Но этой записи оказалось вполне достаточно. А может, и не совсем все так? История эта ставила теперь передо мной новую загадку. С чего бы ему так рассыпаться перед графиней Крэк, если он с такой яростью выступал против обучения с помощью электро шока? Не таится ли тут какойто хитрый план?

А эти хваленые личные дела и документы банка данных просто (...) и не представляют для меня в данном случае ни малейшего интереса.

— Ну, как, вы покончили с расходом нашего машинного времени, — осведомился уголовный тип из приемной, — или прикажете принести сюда вашу постель?

Ну, на худой конец мне, возможно, удастся с помощью этой информации воспрепятствовать его отношениям с графиней Крэк. Напоследок я предпринял еще одну попытку: «ИЗЪЯТИЕ МАТЕРИАЛОВ ИЗ ДЕЛА». Теперь можно было ожидать, что машина выдаст целый набор номеров удостоверений самых различных лиц. Ведь просто невероятно, чтобы хоть кто-нибудь в этом мире мог иметь столь безупречную биографию. Но никаких данных на экране так и не появилось. (...)!

— А не кажется ли вам, что пора уже оставить (...) в покое эту (...) машину?,— сказал клерк. — Совещание заканчивается.

ГЛАВА 8

У дверей кабинета Ломбара валом повалил народ — изможденные серые лица, затравленные, полные подозритель ности глаза, черные мундиры, жалкие, подлые, захудалые типы, и все это — элита аппаратчиков, сливки, так сказать, высшего кадрового состава Аппарата. Генерал любого армейского соединения обычно выглядит как освещенный праздничными огнями памятник, в то время как мундир генерала Аппарата больше всего походит на вытащенную из мусорного ящика тряпку, которую выбросил туда за ненадобностью какой-нибудь бродяга. Люди на ходу запихивали бумаги в портфели и исподтишка обменивались репликами, бормоча невнятно и вполголоса, как это бывает принято среди конвоируемых преступников. Всего их там было пятнадцать человек, причем четверо являлись главами Аппарата на соседних планетах Волтара, а остальные — командирами частей войск Аппарата. Войска Аппарата — те, что содержатся для внутренних служб, — насчитывают в своих рядах четыре миллиона охранников, и хотя это всего лишь незначительная часть по сравнению со всей Армией Волтара, ее вполне хватает для удержания в узде всех остальных служб государственного управления. Что же касается одиннадцати генералов Аппарата, присутствовавших на собрании, то само появление их у Ломбара могло означать только одно — здесь обсуждалось нечто такое, что в духе старых добрых традиций Аппарата было заведомо вещью зловещей и секретной, и тайну эту следовало охранять как зеницу ока.

Я взял фуражку и, пожелав себе удачи, смело вошел в кабинет Ломбара. Он стоял подле стола, роясь в разбросанных бумагах, оставшихся здесь после совещания. Руки у него заметно дрожали, а лицо казалось раздраженным. Дурной знак! Ломбар поднял голову и увидел, что я стою у входа.

— А тебя кто послал сюда? — проскрипел он, сердито сморщившись. Было совершенно бессмысленно говорить ему, что он меня и вызвал. — Молчать! — рявкнул он, хотя я не успел еще и рта раскрыть. И куда только делись эти чувства товарищества и братства, которые он столь щедро демонстрировал при нашей прошлой встрече? Но таков уж он — Ломбар.

Он снова принялся перекладывать бумаги на столе.

Ах, вот она, — сказал он с облегчением, вытаскивая из кучи бумаг папку. Это была одна из тех подшивок, которые клерки подго тавливают ему, объединяя все бумаги, связанные с каким-нибудь одним вопросом. Он вытащил из папки один из документов.

Это накладная. Распишись! — и он бросил ее мне.

Это была накладная на прибывший груз. Я внимательно изучил бланк.

Нижеподписавшийся офицер настоящим подтверждает и скрепляет своей подписью факт благополучной доставки СЕКРЕТНОГО ГРУЗА № 1, партии № 1 с БлитоПЗ Подтверждается, что груз доставлен в полном объеме и в хорошем состоянии. Подлинник подписал офицер Солтен Грис, начальник отдела № 451 (БлитоПЗ).

Так, значит, вот чем объясняется оживленное движение транспорта прошлой ночью. Значит, первый грузовой корабль с Земли прибыл на Волтар! И тут меня пробрала жуткая, привычная до тошноты дрожь. А предположим хоть на минутку, что Джеттеро Хеллер свое об следование Замка Мрака произвел бы не вчера, а сегодня. Мороз прошел у меня по коже. Он сразу же обнаружил бы весь этот груз аккуратно сложенным в заранее подготовленном для него складе!

Кто-то из клерков заглянул в дверь и сообщил:

— Эта штука будет готова через несколько минут.

Что это за «штука», я понятия не имел. Но в тот момент я не особенно следил за происходившим вокруг. Да, только слепое везение спасло этот груз от обнаружения его Хеллером! Вот (...), следить за ним здесь на Волтаре действительно слишком трудно.

— Ну давай, подписывай, что стоишь? Подписывай! — заорал на меня Ломбар.

Я в полной растерянности поглядел на него. Но разве я могу спорить с ним? Нет, с Ломбаром Хисстом не спорят! Тут он, повидимому, и сам сообразил, что здесь что-то не так, и уселся за стол.

— Да, я забыл сказать тебе. Ты попрежнему остаешься на должности начальника отдела №451. — Он отмахнулся от возра жений, которые я и не собирался выдвигать. Вообще разговаривать с Ломбаром всегда очень сложно. Он просто может вбить себе в голову, будто вы ему что-то говорите и даже возражаете. Таким образом, разговор получается как бы односторонним. Нечто сверхъестественное. — Знаю, знаю, — продолжал он, — я отлично все помню. Но мы просмотрели списки личного состава, ознакомились с личными делами и так и не нашли никого, кто подходил бы вместо тебя на должность начальника 451-го. Да, да, ты прав, но в Аппарате слишком мало офицеров, закончивших Академию. А на основании всех этих дурацких уставов получается, что другим просто нельзя поручить честное выполнение бесчестного жульнического дела. Таким образом, кроме тебя никого и не остается.

Странно, конечно, выслушивать похвалу в свой адрес, высказанную в такой сомнительной форме. Однако, приободренный его словами, я решился высказать некоторые соображения.

Значит ли это, что я отстранен от руководства миссией на Землю?

Да, и в самом деле,— сказал Ломбар, — ты мог бы подумать, что это освобождает тебя от руководства Миссией «Земля». Но это совсем не так. Ты попрежнему остаешься во главе операции.

И тут он, кажется, решил пуститься в пространные объяснения, для чего удобно откинулся на спинку кресла, продолжая раздраженно вертеть в руках авторучку.

— Ты можешь сомневаться относительно того, как ты, находясь на БлитоПЗ, будешь справляться с руководством отделом № 451 на Волтаре. Но все очень просто. Здесь в отделе у тебя есть канцелярия, и она будет продолжать работу под началом твоего же главного клерка, а потом они будут пересылать тебе на Блито-ПЗ все бумаги, требующие твоей подписи. Ты спокойно будешь отправлять их потом сюда уже подписанными. Да, кстати, я тут попутно при помнил еще одно дельце. Я не доверяю командиру нашей базы в Турции, значит, тебе придется заодно присматривать и за ним тоже. У меня было такое ощущение, будто меня сейчас тянут одновременно в разные стороны. Но он пока еще не коснулся самого главного. Джеттеро Хеллеру предстояло действовать в районе, известном под названием «Соединенные Штаты», а я, похоже, должен находиться в Турции! Осуществлять полный контроль за действиями этого человека весьма трудно, даже если ты находишься рядом. А как прикажете это делать, если вас разделяет чуть ли не треть экватора планеты? А именно это предстоит мне решить и сделать это придется в быстром темпе!

— Нет, нет, нет, — запротестовал Ломбар, как будто я высказал ему свои возражения, чего я, естественно, не делал. — Заказ на товары будет присылаться отсюда на специальном бланке. Ты на нем только распишешься — и все. Это будет что-то вроде накладной, подтверждающей, что товар доставляется сюда с БлитоПЗ, а подписан он будет тобой там, на Блито. Ты просто вышлешь еще и расписку, подписанную заранее, что, дескать, товар этот получен здесь. Как видишь, все очень просто и совершенно законно. Все это должно было означать, что я буду заказывать товар, находясь как бы на Волтаре, я же обеспечу погрузку товара согласно этому заказу на БлитоПЗ, а потом там же распишусь в том, что товар якобы получен мной на Волтаре, но отошлю расписку вместе, с грузом с БлитоПЗ.

— Дело в том, что ты — единственный человек, чьей подписи мы полностью доверяем, — сказал Ломбар. — Поэтому мы настаиваем, чтобы на всех связанных этим грузооборотом документах стояла только твоя подпись, заверенная приложением твоего удостоверения личности. Так что подписывай поживее эту накладную, хватит вертеть ее в руках, да поскорее возвращайся к своим делам.

Я ведь даже и не видел этого груза. Я только мельком видел целую вереницу грузовых машин в туннеле, из чего и смог предпо ложить, что он все-таки прибыл. Однако Ломбар посвоемуис толковал мою нерешительность.

— Ах да — жалованье. Ну что ж, я позаботился о том, чтобы тебе попрежнему продолжали выплачивать должностной оклад на чальника 451-го отдела. А кроме того, я прослежу, чтобы ты сверх этого получал жалованье и как руководитель операции Миссии «Земля». — Повидимому, он решил, что я тяну время, набивая себе цену. — А вдобавок еще я могу устроить так, что ты будешь получать и как инспектор грузов. Выходит три дополнительных оклада. — Он испытующе поглядел мне в глаза. Растерянное выражение, как видно, не сходило с моего лица. — Я уж не говорю о том, что ты, конечно же, сумеешь кое-что урвать от сумм, выделяемых на текущие операции, отщипнуть свое от завышенных счетов, ну и всего прочего. Ты будешь богатым человеком. Ну, я очень рад, что мы так хорошо обо всем договорились.

Он явно торопил события. Неожиданно он рявкнул в стоящее на столе переговорное устройство: «Ну как, готово?» — и услышал ответ: «Сейчас будет готово». Я же истуканом стоял перед ним, мучительно напрягая ум в попытках разобраться в происходящем. Вид у меня, наверное, был как у человека, в которого выпалили из стенгана.

— И нечего раздумывать, — сказал Ломбар, не отрывая взгляда от лежавшей перед ним папки с бумагами. — Сначала распишись в этой накладной.

Что мне оставалось делать? Так вот, в состоянии полного оцепенения я расписался и приложил свое удостоверение к накладной на получение первой партии товара с планеты БлитоПЗ. Так же машинально я передал Хиссту подписанную бумагу. Он мельком глянул на нее, кивнул и спрятал в папку. По лицу его прокатилась волна удовлетворения.

— Так, — проговорил Ломбар, пододвигая к себе новую бумагу, — теперь у нас остается еще это дело с утечкой информации.

Я похолодел. Какая утечка? Что он подразумевает? Обследова ние? Чтото помимо этого?

Здесь у меня вырезки из этих (...) газет. В один прекрасный день мы с ними покончим навсегда. А пока — кто-то разгласил прессе информацию о миссии на Землю. — Он перевернул страницу, и я разглядел газетный заголовок «Прославленный военный ин женер», — та самая статья, за чтением которой я застал Хеллера. Но тогда я и не подумал, что это представляет собой утечку инфор мации, поскольку приказ уже был опубликован и, несмотря на секретность некоторых его пунктов, открыт для доступа многим.

Я не допускал никаких утечек, — пробормотал я.

Поэтому я и приказал произвести полное расследование от носительно источников, предполагаемых или действительных, этой утечки. Я доберусь до самых корней, пусть не сомневаются. Недопустимо, чтобы о делах Аппарата орали со всех крыш. А ведь тот, кто проболтался прессе, наверняка занимает какойто ключевой пост! — И он сердито отбросил бумажку в сторону. — Значит, тебе ничего не известно об этом. Ну, я и не думал, что ты можешь быть осведомлен.

Расследование? О, мне лучше поскорее убраться с этой планеты! Расследование обычно вскрывает не только факты, но и заблуждения. А это всегда опасно! У меня было такое чувство, будто в меня раз за разом выпаливают из стенгана. Я стоял перед ним в буквальном смысле как парализованный.

— Нет нет, не уходи, — сказал Ломбар. — Тут еще письмо из Великого Совета, — и он хлопнул рукой по лежавшей перед ним бумаге.

Я, по правде говоря, уже мельком пробежал этот текст, хотя и смотрел на него вверх ногами. К счастью, у меня тоже есть кое-какие таланты. Они могут очень пригодиться в любом враждебном окружении. Бумага пришла из Великого Совета. В ней выражалась благодарность Управлению внешних связей за столь удачный выбор опытного военного инженера Джеттеро Хеллера. Выражалось по путно и недоумение по поводу того, что Великий Совет узнает почему-то об этом выборе из сообщений прессы. Великий Совет будет весьма признателен, если в дальнейшем его будут постоянно держать в курсе хода выполнения указанной миссии. Великий Совет просит непременно известить его о точной дате убытия вышеупомя нутого Джеттеро Хеллера с планеты Волтар, с тем чтобы предотвратить силами Совета возможные неоправданные задержки.

— Все это означает, — сказал Ломбар, — что, пока вы тут болтаетесь на Волтаре, Великий Совет будет иметь возможность беспрепятственно совать нос в наши дела. А если пребывание ваше здесь затянется, то инспекторы Короны будут кишеть на нашей территории, запуская пальцы в каждую щель. Но, как только ты уберешь отсюда этого парня, у нас сразу же все наладится. Великий Совет будет связан по рукам и по ногам на многие годы. Здесь, на Волтаре, они, конечно же, способны внедрить своих агентов куда угодно, но на БлитоПЗ у них с агентурой ничего не получится. Твоему агенту, естественно, требуется основательная подготовка по языкам, да и по другим предметам, поэтому отправить его немедленно означало бы возбудить подозрения. Но советую тебе пошевеливаться и не обрастать здесь мхом. Ведь появление инспекторов Короны может означать петлю и для твоей шеи, Солтен. Так что не затягивай с отлетом! Понятно? Вот и прекрасно.

У меня буквально голова пошла кругом. Инспекторы Короны! Но я и без них собирался смыться отсюда как можно скорее. Меня внезапно охватило раздражение. Ломбар отнюдь не содействовал мне в сокращении сроков пребывания на Волтаре. Взять хотя бы сегодняшний день — ведь он заставил меня впустую проторчать здесь целое утро. От дальнейшей «помощи» Ломбара меня спасло появление ведомственного врача, походившего скорее на мусорщика, который нес что-то на подносе. С выражением огромного облегчения на лице Ломбар поднялся ему навстречу.

— Ох, наконец-то! — проговорил он с радостью.

Когда я проходил мимо старого уголовника, трудившегося на должности клерка в приемной, он с нескрываемым злорадством смерил меня взглядом.

— Ну как, полегчало? Не зря, выходит, добивались своего приема? Должно быть, я выглядел как жертва кораблекрушения.