English version

Поиск по названию документа:
Поиск по содержанию:
РУССКИЕ ДОКИ ЗА ЭТУ ДАТУ- 8-К - Открывающая Процедура (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить
- Аксиомы 6-10 (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить
- Вейлансы (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить
- Как Проходить в Одитинге Плотные Объекты (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить
- Кодекс Одитора (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить
- Кодекс Саентолога (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить
- Начать, Изменить и Остановить (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить
- Незнание (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить
- Позиции, Используемые в Одитинге (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить
- Проблемы и Последствия (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить
- Процедуры Экстериоризации (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить
- Процессы Создания - Движения, Остановки, Восприятие (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить
- Состояние Знания (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить
- Теория Игр (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить
- Факсимиле (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить
- Хронические Соматики (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить
- Шкалы - Движение (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить
- Шкалы, Любопытство и Незнание (ЛПКХ 56) - Л560800 | Сравнить

СОДЕРЖАНИЕ ВЭЙЛАНСЫ Что мы подразумеваем под вэйлансами и почему мы выбрали это слово? Cохранить документ себе Скачать
1956 ЛЕКЦИИ ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО КУРСА ХАББАРДА1956 ЛЕКЦИИ ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО КУРСА ХАББАРДА

ВЭЙЛАНСЫ

ПРОБЛЕМЫ И ПОСЛЕДСТВИЯ

Лекция, прочитанная в августе 1956 годаЛекция, прочитанная в августе 1956 года

Сейчас я собираюсь поговорить с вами о вэйлансах. И это то, рассказа о чем вы ждали. Я знаю это, потому что у людей всегда возникают проблемы с вэйлансами.

Спасибо.

Что мы подразумеваем под вэйлансами и почему мы выбрали это слово?

Уровень два восьмого выпуска шести уровней процессинга имеет дело с проблемами и последствиями, и тут мы сразу же подходим вплотную к реальности теории игр.

Что ж, баланс – это то, что есть в бухгалтерской отчетности, а вэйланс – это то, что вы пытаетесь устранить из кейса преклира. Слово «вэйланс» означает «грань чего-то». Дефиниция этого слова весьма точна (и очень подходит для наших целей): это идентность, состоящая из определенного числа фиксированных характеристик, реакций и особенностей поведения. Это вэйланс.

Когда мы проводим людям в классе 8-К в качестве тренировочного одитинга, мы видим точность контроля, мы видим многое другое. На самом деле мы проходим свободу и барьеры без большого количества целей; мы согласились с одной целью и поняли ее. Эта цель – улучшить свое состояние, выздороветь или что-то в этом роде.

Странно, что тэтан принимает идентность, не так ли? На самом деле это очень необычно. Он мокапит ее, а затем влезает в нее. Он постулирует существование ряда характерных особенностей, а затем живет, руководствуясь ими.

Так вот... в «Начать, изменить и остановить» мы наблюдаем другое побуждение, которое является скрытым в 8-К, оно представляет собой просто контроль, и вы не увидите сразу же, почему это напрямую относится к категории игр. Но если вы когда-нибудь попытаетесь играть в игру с человеком, который очень плохо осуществляет контроль, то вы увидите, что контроль – это самая суть того мастерства, которое необходимо, чтобы играть в игры, и что он непосредственно связан с играми.

Так вот, вы обнаружите, что для того, чтобы участвовать в игре, абсолютно необходимо иметь какую-то индивидуальность, если только вы не играете в святого. Что-то должно существовать, чтобы другой человек знал, что идет игра.

Но мы не видим игр на уровне один восьмого выпуска шести уровней процессинга, мы видим их на уровне два – « Проблемы и последствия».

И явление индивидуализации становится очевидным и крайне интересным для одитора, когда он осознает, что человек пытается собирать новые индивидуальности, и что это является для него навязчивой, компульсивной игрой.

Так вот, проблемы и последствия проходятся на уровне два с тем пониманием... с тем пониманием, что над преклиром уже установлен хороший контроль, и на уровне один есть не только НИО, но и много других маленьких процессов. К НИО имеются некоторые сопутствующие процессы, поскольку должна иметься экстраверсия, соответствующая интроверсии, понимаете, а НИО – это интровертирующий процесс, так что нам нужно несколько экстравертирующих процессов, и они у нас имеются на этом уровне.

Вы понимаете, что все, что является состоянием не-игры, представляет собой истину, или более низкую гармонику той действительности, которую представляет собой тэтан. А все состояния игры представляют собой ложь. Вы удаляете состояния игры, проходя их в одитинге. Не потому, что это полезно или вредно для тэтана, а потому, что вы хотите поднять его по тону. Для этого необходимо добиться, чтобы он избавился от навязчивых идей, компульсий и автоматических движений из прежних игр. И именно это вы удаляете в одитинге из кейса человека.

Но на уровне два мы работаем... мы работаем с играми действительно в сыром виде, мы берем их такими, какие они есть, и работаем с ними, и мы работаем с проблемами и наказаниями.

Таким образом, очень, очень важно, чтобы вы поняли, что существенными компонентами игр, которые мы действительно проходим в одитинге, являются интерес (и его спутник, внимание); идентность (как совершенно неотъемлемая их часть); противники, которые представляют собой противостоящие идентности, но это все равно индивидуальности, понимаете; проблемы и обладание. Все это существенные моменты. Это nec plus ultra!

А наказания, разумеется, являются неотъемлемой частью любой игры. Если кто-то вяжет кружева и выходит за край или что-то в этом роде, он наказывается потерей шести стежков. Я имею в виду, что неважно, в какую часть игры или в какую игру мы вступаем, мы всегда обнаружим, что там тем или иным образом присутствуют какие-то наказания, но в процессинге мы называем их последствиями. И вот здесь, под заголовком «проблемы», мы, разумеется, имеем «намерение – контрнамерение».

Так что эта штуковина под названием индивидуальность очень важна для одитора. Не только противостоящая индивидуальность, но и собственная индивидуальность преклира. Почему важна противостоящая индивидуальность? Потому что девять десятых всех индивидуальностей, из которых человек смокаплен, некогда были противостоящими. Уловили идею?

Таквот,основнаядефиницияслова«проблема»такова:«постулат–

Игра закончилась (игре никогда не следует заканчиваться), и человек интериоризировался в эту игру, взял себе личность другого игрока, который играл с ним в эту игру, потому что его больше не было, а преклир хотел, чтобы играпродолжалась, понимаете? Он навязчиво продолжает игру, пытаясь удержать при себе своего противника. И... о, это очень важно для одитора, поскольку это объясняет, почему преклир сражается с самим собой!

контрпостулат». Это проблема. Вы говорите: «Я есть».

Вот преклир, и вы могли бы считать, что это смокапленный тэтан преклира. Понимаете, преклир как тэтан создает мокап тэтана, который является им самим... вы понимаете... он создает вот здесь мокап чего-то (не тэтана, а привидения или призрака или чего-то еще), и он говорит, что это он сам. А вон там находится другое «я», и это демонский контур того или иного рода, а вон там – еще одно «я», и если вы начнете говорить со всеми этими контурами, то внутри преклира разгорится жаркий спор.

А другой человек... он говорит: «Тебя нет». И у вас есть проблема. Он говорит: «Собака».Вы говорите: «Рыба». И у вас есть проблема, понимаете?

Вы можете проигнорировать то, что говорит преклир, и начать говорить с контуром с помощью Е-метра – так это делать проще всего. И вы можете вступить в эти длинные разговоры о самых странных и необычных вещах.

Машина, по всей видимости, стремится двигаться вверх, тогда как она должна двигаться вниз, и, разумеется, у вас есть проблема: постулат – контрпостулат.

Другими словами, тэтан может что-то смокапить, а затем это наделяется жизнью. То, что он смокапил, обладает продолжительностью существования. Это целая индивидуальность, которая обладает продолжительностью существования.

Так вот, мы идем немного дальше, и тут мы сталкиваемся с парой «намерение – контрнамерение». Тут мы привнесли некоторое действие, мы привнесли некоторое количество МЭСТ. Когда мы говорим: «Намерение против намерения», к ситуации добавляется такая штука, как действование. «Они пойдут в эту сторону, а мы пойдем в ту сторону и хлоп». Понимаете? На пути встали два намерения. Товарный поезд идет на юг, пассажирский поезд идет на север по тому же пути, у них разные намерения, и с путей убирают обломки. Вы понимаете, как это происходит?

Так вот, в этих демонских контурах нет демонов. В этих личностях нет привидений. Просто есть тэтан вот здесь, и он соорудил все это, и до тех пор, пока он находится в контакте с ними, их жизнь продолжается. Вы понимаете?

Бесстрастный и неподвижный предмет сталкивается с невосприимчивой массой, и мы, разумеется, получаем победу, понимаете, но столкновение бесстрастного и неподвижного предмета с невосприимчивой массой будет хорошей, долгой, продолжающейся игрой. Это идеальная проблема, потому что она обладает длительностью, и идея длительности красной нитью проходит через все проблемы.

Другими словами, он может наделить жизнью все и вся. Что ж, в действительности он должен наделять жизнью своих противников, чтобы бороться с ними. А потом, когда он начинает бороться с ними, он решает больше не наделять их жизнью, но они существуют, и он уже наделил их жизнью, и он по-прежнему смотрит на них, так что они стали как бы наполовину живыми у него в банке. А затем в один прекрасный день он по неосторожности, так сказать, направляет взгляд в ту часть банка и говорит: «Интересно, что это такое?» И он приводит это в действие, и это его противник. Только это не противник, это всего лишь картинка противника, которую он создал.

Я, кстати, мог бы очень многое рассказать вам о проблемах, но, по сути, независимо от того, насколько человек обеспокоен и сколько составляющих, по всей видимости, содержит проблема, она содержит один или более постулатов, противоречащих другому. И если описать это на уровне механики, проблема – это одно или несколько намерений, противоречащих другому намерению... и вы получаете проблему. А когда у вас достаточно много противоречащих друг другу намерений, вы получаете замешательство. И вы получаете самую большую проблему – замешательство.

Но вот что забавно: он создал такую замечательную картинку своего противника, что в ней присутствуют все характерные черты противника, все особенности его поведения. И человек смотрит на эту картинку снова, и он вновь наделяет ее жизнью, а поскольку он наделяет ее жизнью, она живет. Это очень похоже на то, как волшебник смотрит на палку и палка превращается в змею... очень, очень похоже. Это была просто палка. Это был мокап, который человек носил с собой в своем банке и на который он совершенно не обращал внимания, но в один прекрасный день, даже не пробормотав заклинания... он до такой степени способен наделить его жизнью, что едва может удержать себя от этого... он посмотрел на эту палку, и палка поднялась на своем хвосте и сказала: «Молодой человек, вы поступили дурно».

Так вот, это «намерение – контрнамерение» в действительности лежит в основе ситуации «команда против команды», не так ли? Игрок против игрока. Один игрок против пятидесяти игроков. Пятьдесят игроков против одного игрока – полицейский стиль.

И он говорит: «Вы посмотрите на это!» Он говорит: «Вы знаете, меня преследуют привидения». Если бы он сказал: «Я преследую себя», то он всегда был бы прав. Вы следите за мыслью? Он был бы всегда прав, если бы, посмотрев в свой банк и приведя что-то в действие, что после этого набросилось бы на него, укусило его, вызвало у него соматику, что-то сделало бы ему, – если бы после этого он говорил: «Я преследую себя».

Таким образом, мы имеем все эти разнообразные соответствия и несоответствия, понимаете: сила против силы, или несколько сил против силы, или сила против нескольких сил, и мы имеем различные конфликты, которые делают жизнь интересной.

Так вот, каждый тэтан, который когда-либо что-либо смокапил... неправильно будет сказать «каждый тэтан, который когда-либо жил», потому что ни один из них никогда не умирал. Каждый тэтан, который когда-либо что-либо смокапил, стремился держать этот мокап поблизости на тот случай, если игра закончится. Он забывает, что может смокапить что-то еще.

Что ж, если имеются два намерения, то, разумеется, у нас имеется два элемента тех или иных контрцелей. Таким образом, прохождение целей в кейсе, как правило, помогает разрешить проблемы в кейсе, так ведь?

Зайдите к какому-нибудь инженеру-электрику – это самые великие грешники – в гараж или в подвал и оглядитесь. И те вещи, которые вы там найдете, – которые он сохранил, которые могут ему пригодиться, – они очень интересны. Что будет делать инженер-электрик с половинкой сломанного замка, от которого с самого начала не было никакого толку, – нам этого не понять. Но он хранит ее у себя. И у него будут обрывки проводов, по которым уже нельзя пропустить ток.

Если мы будем проходить непосредственно цели, то мы сможем удалить из кейса одно или несколько таких намерений, и, следовательно, у нас будет одной проблемой меньше. Это, вероятно, сделает человека очень несчастным, поскольку он знает, что ему необходимо иметь какую-то игру. Это все, что ему известно, и это означает для него, что он должен иметь проблемы. И если он решает какую-то проблему, должны быть последствия. Если он слишком долго будет проходить какое-то состояние не-игры, то он скажет вам... он придумает какое-то последствие или скажет вам о нем.

Что ж, когда тэтаны вылезают из тела, они берут с собой несколько старых жестянок и цепей, просто чтобы не чувствовать себя одиноко. Все эти вещи когда-то имели определенные функции, и тэтан может вновь привести их в действие.

Понимаете, если он сталкивается с каким-то состоянием не-игры, то у этого должны быть последствия. Это обеспечивает продолжение игры. Последствия и наказания – это основной метод продолжения игры.

Что ж, то же самое происходит и с теми личностями, с которыми он встречался. Те личности, с которыми он встречался на протяжении своего существования, сохраняются в виде картинок. Он начал делать это осознано. Он сказал: «Это хорошая идея». Так что он поставил это на автомат, и с тех пор он всегда создает картинки. С тех пор он всегда создает картинки. И в этих картинках присутствовало абсолютно все, поскольку это были точные картинки всего, что имелось в человеке, на которого он смотрел.

Вы играете в футбол в воскресенье – что ж, в понедельник деревенские власти сажают вас в колодки.

Одитору очень, очень трудно по-настоящему осознать, что, входя в вэйланс матери, преклир тем самым перенимает все привычки матери. А что же нужно делать, когда преклир входит в вэйланс матери? Что же означает «войти в вэйланс матери»? Это означает вновь привести в действие или оживить весь набор картинок матери, который обладает всеми характерными особенностями матери.

Так вот, там, где есть кейс, очевидно, есть и проблема. Человек в какой-то степени сражается сам с собой. Банк сражается с телом, тэтан сражается с банком и с телом. И человек тихонько садится, и мы начинаем его одитировать и говорим ему:

Так вот, тэтан повинуется богу той вселенной, в которой он существует.

«Сейчас я решу все ваши проблемы».

Улавливаете?

Нет, вы их не решите! Если бы вы сказали ему это, если бы вы сказали ему, что собираетесь решить все его проблемы, то он, вероятно, схватил бы крылья и поспешил улететь, если бы только он действительно понял, что вы имеете в виду, ведь вы, по сути, говорите: «Я собираюсь отнять у этого человека игры. И тогда у него больше не будет игры, не будет целей, и ему будет нечего делать», и так далее.

Вэйлансы... вы могли бы также сказать, что это вселенные, поскольку каждый тэтан создает вселенную, так что он создал картинку вселенной, состоящей из многих компонентов.

Он предпочтет оставаться в этом дурацком состоянии, нежели действительно участвовать в игре. Так вот, он играет в самое жалкое подобие игры, о каком вы когда-либо слышали. Но человек будет принимать участие лишь в тех играх, которые в какой-то мере реальны для него. Другими словами, он не будет играть в игру, если только он не уверен, что она реальна, что она является игрой и что она существует.

Чьим постулатам он подчиняется, когда находится в этом вэйлансе? Он подчиняется постулатам матери; это не его постулаты, следовательно он не селф-детерминирован! А поскольку он не селф-детермирован, он не может изменить мнение. Посмотрите на это внимательно. Основной способ исправить это был бы... Преклир: «Ну... э... это так-то и так-то». – «Что ж, измените свое мнение об этом».

Таким образом, мы берем человека, который хромает и тем или иным образом играет в инвалида, он играет в эту игру, и мы собираемся сказать ему: «Мы решим для тебя эту проблему, связанную с ногой. Мы избавим тебя от проблем с железами. Мы сделаем то, мы сделаем се». Нет, нет. Нет, вы этого не сделаете. Потому что ни одна другая игра, возможно, не является для него более реальной в данный момент. Более того, он, возможно, смокапил себе индивидуальность, которую он считает вполне подходящей для того, чтобы противостоять миру. Кто слышал о том, чтобы кто-нибудь пнул инвалида?

Преклир делает это, и на этом все.

Было множество таких людей, которые приковыляли ко мне на костылях, представляя собой самое жалкое зрелище, и остались без игры. Я не забираю у них костыли и не усаживаю их в кресло, сопровождая это сочувственным кудахтаньем, понимаете. Я говорю: «Что ж, садитесь. Давайте работать».

Но этому человеку нужно изменить мнение матери. Но она умерла. Как же он сможет сделать это? Это невозможно. Так что мы выкидываем его из этой вселенной. Как мы делаем это? С помощью многочисленных процессов. Но вы поняли идею.

И человек с грохотом падает на стул, костыли валятся на пол, он спотыкается о стул и все такое.

И вот что забавно: все привычки матери, все психосоматические заболевания, все убеждения матери и так далее могут в той или иной степени существовать у преклира, который находится во вселенной матери.

«Ну, давайте же. Сядьте прямее. Теперь посмотрим... посмотрим. О, так что же с вами такое?»

Это так же верно и в отношении отца. Это так же верно в отношении дедушки и бабушки, сестер, братьев и тетушек, но это было бы в особенности верно в отношении любой вселенной, которая достаточно близка по размеру к преклиру, – например вселенная дяди-пьяницы.

Смею сказать, что это интересно... вы могли бы даже сказать, что это равнодушное отношение... понимаете, я знаю, что если бы я стал подтверждать значимость их состояния, они бы сохранили его, чтобы я мог и дальше восхищаться им. Тогда я вынужден был бы устранять его, восхищаясь им.

И маленький ребенок... он был слаб и все помыкали им, так что ребенок выбрал своего дядю-пьяницу или более слабую вселенную как своего основного противника. Поэтому он будет говорить вам, что находится во вселенной матери или во вселенной отца и так далее, но он демонстрирует множество странных особенностей, которые не принадлежат ни его матери, ни его отцу. Что ж, он отчасти находится во всех этих вселенных, но когда мы по-настоящему начинаем вытаскивать его, мы обнаруживаем, что он находится во вселенной своего дяди-пьяницы. Почему? Потому что она была его размера. Понимаете, пьяный взрослый без определенных привычек и без будущего был в глазах ребенка более похожим на него самого, чем остальные взрослые. Так что он по-прежнему борется с отцом, по-прежнему борется с матерью, а все аберрации, которые имеют какое-то значение для вас как одитора, неизвестны преклиру. Это основное правило одитинга.

Так вот, этот человек, следовательно, представляет собой коллекцию проблем, не так ли? Да? Что ж, давайте займемся этим... вы могли бы сказать: «Назовите мне проблему, сравнимую по величине с вашим кейсом». Это переместило бы его внимание с его кейса на проблему, сравнимую по величине, не так ли? И вы бы могли подумать, что этот процесс можно будет пройти – «Проблема, сравнимая по величине с вашим кейсом», что-то вроде этого.

Если преклир знает о чем-то, к черту это. Если он знает о чем-то, это уходит. То, чего он не знает о чем-то, заставляет его цепляться за это. Вы понимаете?

Забавно тут то, что этот процесс время от времени оказывается эффективным, но он просто немного крут, понимаете? Вы, по сути, говорите: «Назовите-ка мне проблему, сравнимую по величине с 76 триллионами лет трудностей». Не существует более легкого градиента для этого процесса, который мы могли бы обнаружить (или могли бы обнаружить без труда).

Итак, он говорит: «Ну, я просто знаю, что нахожусь во вселенной матери». He-а.

Так что вместо этого мы спрашиваем у него, что его беспокоит, он говорит нам, и мы просим его назвать проблему, сравнимую по величине с этим. Другими словами, первая проблема, с которой мы справляемся в кейсе... и с этим, кстати, справляются не с помощью НИО, но вы могли бы перейти с уровня один на уровень два, а затем вернуться на уровень один, если бы у него была проблема настоящего времени, понимаете. Вы бы не стали проводить ему слишком много одитинга, не установив над ним контроль, понимаете? На самом деле вы бы вообще не стали одитировать его, не проведя ему «Начать, изменить и остановить» в течение какого-то времени. Неважно, насколько обеспокоенным он выглядит, вы как бы пытаетесь установить некоторый контроль над ситуацией.

Если он все еще неправ... это неверно.

Так вот, разумеется, вы можете подойти в кафе к какому-нибудь человеку, который о чем-то волнуется, и как раз в том момент, когда тот под звяканье чашек собирается вжаться в спинку своего стула или чего-то там еще, вы можете спросить его о проблеме, сравнимой по величине, и, вероятно, вы поможете ему справиться с его трудностями. Но суть в том, что он справляется с проблемами, придумывая проблемы. Поймите это как следует.

Понимаете, почему это так? Обычно преклир находится в неизвестном вэйлансе. Следовательно, ему являются призраки в каком-то доме, а он даже не знает, что он когда-то там жил, и это очень странно, и выяснить адрес – это задача одитора.

Он отбрасывает игры, придумывая игры. Но поскольку сам он не может представить себе игру, которая в какой-то мере соответствует тому ужасному состоянию, в котором он находится... понимаете, он не рассматривает это как игру. Он в действительности поменял местами слова «проблема» и «игра». Когда человек подходит к вам и говорит: «Жизнь – это проблема», он просто говорит вам: «Жизнь – это игра» – на более низкой гармонике. Понимаете? Вот что он делает.

Так вот, существуют различные типы вселенных. И очень важно понять, что существуют эти различные типы вселенных... что они сильно отличаются одна от другой, и преклир подходит к ним по-разному.

Следовательно, мы можем очень многое сделать, используя техники, имеющие отношение к проблемам. Вот почему прохождение проблем дает результаты. Вы знаете, проблемы... мы знали о проблемах в течение нескольких лет, но... мы знали о проблемах, сравнимых по величине, в течение нескольких лет, но я не знал, как они соотносились с другими вещами, и я должен был выяснить их относительное положение.

Существует исходная личность, это тэтан. Он смокапил себя в виде какого-то парня, и это его исходная личность. Не то, чтобы он... он не был извергнут из головы Юпитера полностью облеченным в эту личность, но, несомненно, это его любимая личность.

Вы знаете, есть одна... капля воды может быть очень важна, но самая важная капля воды будет просто еще одной каплей воды, если ее бросить в океан, не так ли? Это верно и в отношении данных. Какой-то инстинкт подсказывал мне, что проблемы важны при работе с кейсами, но не было никакого способа оценить относительную важность проблем.

Но если вы начнете снимать слой за слоем, как с луковицы, то вы в конце концов обнаружите, что там находится преклир с тем, что он сейчас считает своей собственной личностью. Это странность, это особенность, которую, тем не менее, можно обнаружить. Неважно, сколько вселенных вы удаляете, вы в конце концов достигнете момента остановки, и он скажет: «Ух ты. Это я».

Таким образом, вы еще услышите, как какой-нибудь одитор-ветеран скажет вам: «О, мы проходили это в одитинге несколько лет назад». Нет, он не проходил это. Нет, он не проходил это. Он проходил «Придумайте проблему» и спрашивал, какую проблему это для вас представляло и так далее, но он не проходил это как компонент игр. Он не очень хорошо знал, что именно он делает, понимаете? И поэтому процесс был не вполне эффективным.

А вторым вэйлансом у нас на самом деле является телесная личность. Вы заметите, что мы не называем эти две личности вэйлансами, поскольку... поскольку вы никого не выводите из них. Вы добиваетесь, чтобы тэтан вышел из тела, но существует такая вещь, как личность «тело плюс тэтан». И это просто тэтан (исходная личность) плюс телесная личность, а тело принадлежит генетической линии, и у него уже есть определенные характерные особенности, убеждения, запреты и так далее, полученные ею бог знает от какого количества тэтанов, которые владели этой линией в прошлом. К несчастью, когда тэтан отправляется, чтобы взять новое тело при рождении... «Захват тела»... он получает что-то подержанное.

Он должен был поднять человека (используя процесс «Проблемы, сравнимые по величине») до проблемы, имеющейся у человека... от реальной проблемы, которая, как считает человек, у него имеется... до способности иметь другие проблемы. Вы понимаете?

Но он всегда полагает, что это новая вещь; я думаю потому, что это так забавно – угодить в такое количество неприятностей. Так что он даже вновь приводит в действие вэйлансы, существовавшие давным-давно на траке и помещенные туда тэтанами, которых уже и след простыл. Этих тэтанов там больше нет. Пожалуйста, поймите это. Этих тэтанов там больше нет, но машины, которые они оставили после себя, все еще там.

Другими словами, вы переходите от уверенности «У меня есть проблема» к уверенности «Я мог бы иметь похожую проблему», и именно на этом вы завершаете процесс по любой конкретной области. Вы не просто лишаете силы ту проблему, которая у него есть. Вы понимаете? Поскольку, опять-таки, если бы вы остановились на полпути, то вы бы отняли у него игру. И он будет несчастлив, и он выйдет из дому и каким-нибудь способом засунет голову под трамвай, или обожжет себе палец, или сделает что-то еще, чтобы иметь другую проблему, сравнимую по величине, понимаете.

Так вот, тэтан берет этого новорожденного младенца, осматривает его и говорит: «Интересно, что это такое». И внезапно что-то включается: вырр, вырр, вырр, вырр.

Другими словами, есть одна вещь, о которой вы не позаботились: это стремление иметь проблему данного типа. И когда это стремление умирает, умирает и тэтан. Все, что ему нужно понять, – это то, что он может иметь игры больше и лучше, чем та, что у него есть.

И это что-то говорит ему: «Ты на самом деле собака».

Так вот, вы всегда проходите в одитинге состояния игры – вы не проходите состояния не-игры, кроме как с последствиями. Ваш одитинг идет в направлении состояния игры. А что такое состояние игры? Вы могли бы назвать его компульсивным состоянием игры или неосознаваемым состоянием игры. Я сокращенно называл его НСИ. И этот человек, НСИ... другими словами, он находится в неосознаваемом состоянии игры... человек пытается сидеть спокойно, и все время дрожит, дрожит, понимаете? Да. Что представляет собой это дрожание? Что ж, вы могли бы сказать, что это нехватка обладания, но в таком случае вы смотрите слишком низко. Вы смотрите слишком низко, потому что это состояние можно исправить, проводя процессы по обладанию; на самом деле процессы обладания просто переместят его в спокойную точку трака. То, что он дрожит, дрожит, дрожит, трясется, трясется, трясется и «Нн-наа, я... э... ну, как... как... я думаю, что я... о чем я говорил... э... вы знаете, э...»

И он говорит: «Вы знаете, это забавно. Это забавно». И не успеваете вы и глазом моргнуть, как он говорит: «Гав! Интересно, почему это я лаю все время. Гав! Гав! Извините».

Всегда, когда мы наблюдаем такое непостоянное, прерывающееся возбуждение и так далее, мы знаем, что это просто драматизация, – человек участвовал в игре, которая была ужасно, неистово быстрой и сложной, и он больше не мог это выдержать. Так что движение, присутствовавшее в этой игре, становится хозяином преклира. И когда такое происходит, возникает неосознаваемое состояние игры. Он даже не знает, что когда-то принимал участие в такой игре, и вот он сидит и трясется, трясется, трясется, трясется.

И именно из этого... это может причинить достаточно много неприятностей. Кстати, мы избавляемся от этих неприятностей, экстериоризируя преклира. У него всегда будут эти неприятности до тех пор, пока мы его не экстериоризируем.

Так вот, вы можете в процессинге немного уменьшить его обладание, вы можете немного передвинуть его по траку, и он придет в это возбужденное состояние. Так вот, если бы мы в этот момент сказали: «Деритесь со стеной... создайте вот здесь мокап, и пусть он дерется со стеной», что-то вроде этого. Другой процесс, ужасно эффективный процесс: «Создайте перед собой мокап и заставьте его крутануться». И человек делает это. Он помещает перед собой мокап, и мокап крутится и делает сальто-мортале. Вы говорите: «О, пусть он бьется о потолок, о стены и о пол, и просто падает там и сям по всей комнате».

Однако есть еще несколько типов вселенных, и они важны, потому что в большинстве случаев преклир не будет экстериоризироваться, пока мы не справимся с этими вселенными. Ведь он не может экстериоризироваться из головы матери. Это очень, очень трудно сделать.

Преклир делает это и внезапно успокаивается. Почему? Вы удалили компульсивное движение из какой-то прежней игры. Вам все равно, что это была за игра. Движение было аберрирующим, а покой не был.

Преклир сидит перед вами в кресле, и вы говорите: «Будьте в метре позади...» – чего? Понимаете, у него нет головы. Он находится в голове своей матери, но он прямо здесь, в кресле перед вами, и он не может выйти на метр из головы матери; это просто не имеет смысла.

А когда какой-то человек ужасно неподвижно лежит в постели, он является сандвичем движения... куском мяса в сандвиче движения. С этой стороны ужасно сильное движение, и с той стороны ужасно сильное движение, и если он будет лежать достаточно тихо, он может оставаться в неподвижности. Таким образом мы получаем «кейс лежащего в гробу». Мы натыкаемся на такой кейс, и мы говорим: «Ну что ж. Очевидно, он находится в прошлой смерти, давайте пройдем эту прошлую смерть». О, а-а-а-а-а-а-а-а-а-а. Точно так же, как в случае с проблемами, понимаете, этот человек нашел нулевую точку.

Итак, мы должны рассматривать эту вэйлансную картинку просто как еще одну вещь, доставляющую одитору огромное количество неприятностей. Поразительно. Но неимоверное количество неприятностей доставляет тот факт, что «вы одитируете преклира, который одитирует что-то еще». Преклир представляет собой не что иное, как некий передаточный контур, и он так и не избавляется ни от одного из своих состояний. Вы одитируете его, он одитирует что-то еще.

Когда человек приходит к вам с какой-то проблемой, это значит, что он нашел что-то, что он считает терпимой проблемой. Когда человек застревает на траке, это значит, что он нашел место, которое кажется ему удобным, и мы видим, что он просто находится там между точками, в которых присутствует движение.

Ну а когда же мы наконец начнем одитировать преклира? Когда мы разберемся с его вэйлансами, мы найдем преклира. Мы можем разобраться с ними напрямую и помпезно, проведя «Начать, изменить и остановить». Мы можем очень многого добиться таким образом. Но вы очень часто будете обнаруживать, что вам на самом деле нужно заняться проблемой вэйлансов. И что это одна из главных проблем одитинга.

Так вот, вы могли бы попросить его: «Включите сумасшедшее движение справа от себя. Включите сумасшедшее движение слева от себя. Включите сумасшедшее движение у себя под ногами» – вы знаете, просто что-то движется безумно быстро. Человек почувствует, что он сам сходит с ума. Понимаете, именно это мы называем компульсивным душевным здоровьем.

Что означает график? Когда вам дают график теста, о чем он вам сообщает? Когда человека одитируют девяносто девять часов, а у него все тот же рисунок графика, что это?

Все эти кейсы, которые «держатся с большим достоинством», которые ведут себя так тихо и осторожно, особенно со своими соматиками, хе, если бы они передвинулись по траку времени на полсантиметра, они бы тут же совершенно обезумели, понимаете. Так они себя чувствуют.

Во-первых, это не его график, он дает нам график своей матери. Мы одитируем его девяносто девять часов, не вытащив его из вселенной матери, и он снова дает нам график матери. Ну разве не замечательно?

Таким образом, они видят, как сюда заскакивает ребенок, и говорят: «О, нет, нет, нет, нет! Нет. Нет. Нет. Ха-ха, ха-ха, ха. Тише». Ха-ха, ха-ха. Если они видят: какой-нибудь автомобиль несется по улице и чуть-чуть виляет, то они «Ыыыыыыыыыы!»

Картинка, которую мы видим на графике анализа личности, – это вэйланс. И пока вы не измените его, вы не измените и рисунок на графике этого теста. Вы можете изменить его с помощью самых элементарных, самых общих техник, но вы, несомненно, измените его, если будете работать со вселенными.

Что происходит? Другими словами, им угрожает смещение из одной из таких спокойных точек на траке в какую-то прежнюю игру, движение в которой теперь им кажется... всего лишь кажется, потому что все, по сути, является мыслезаключением... всего лишь кажется им слишком интенсивным.

Что ж, давайте рассмотрим – один за другим – эти четыре самых распространенных типа вселенных; я не утверждаю, что нет никаких других типов вселенных, но эти охватывают практически любые разновидности вселенных или вэйлансов, с которыми вам предстоит иметь дело. Вы можете использовать эти два слова «вселенная» и «вэйланс» как взаимозаменяемые.

Вы можете даже спрашивать преклиров о том, какие игры кажутся им слишком интенсивными, и добиваться определенного облегчения в кейсе. «О, какие игры слишком интенсивны для меня. Я скажу вам, я не выношу даже саму мысль о...» Это на самом деле весьма удивительно. Я имею в виду, они... то, что они возбуждены.

Во-первых, существует принятый вэйланс. Это то, что делает актер. Актер выходит на сцену и входит в образ, или он входит в образ за кулисами и выходит на сцену. Хорошо. Он сидит себе весь день и находится в образе. Например, он не должен выходить из образа, пока находится на съемочной площадке в Голливуде. Между съемками отдельных кадров он продолжает оставаться этим, потому что для вхождения в образ и выхода из него требуется слишком много машин. Пробыв в образе тридцать или сорок дней, он иногда уже не выходит из него. Почему? Тэтан всегда движется в сторону игр. Актер всегда движется в сторону картины, сцены или пьесы, понимаете?

Так что и спокойная точка... понимаете, и когда человек очень неподвижен, и когда человек находится в очень компульсивной движении, – и то и то в равной мере является состоянием игры. Когда он вообще не движется, то он, очевидно, просто прячется от какого-то движения, которое было состоянием игры.

Так что, когда вы работаете с вэйлансами, то одитинг, по сути, всегда направлен на получение большего количества вэйлансов, а не на уменьшение их количества. Чтобы попытаться вывести человека из вэйланса, вы добиваетесь, чтобы он вошел в еще большее количество вэйлансов.

Здесь дважды происходит инверсия. Человек переходит из осознаваемого состояния игры к неосознаваемому состоянию игры – вы понимаете, он приходит в такое состояние, в котором он может играть в игру автоматически. А затем он переходит к состоянию не-игры, чтобы избавиться от движения в состоянии игры. А затем он застревает где-то на траке времени. Всякий раз, когда вы обнаруживаете, как кто-то застрял на траке времени, знайте, что этот человек находится в точке покоя, где он отдыхает от движения, которое ему не нравится. «Слишком много движения» – вот его лозунг.

Что ж, если актер не получает достаточного количества ролей, то он может взять один из своих прежних отвергнутых вэйлансов, и тогда вы обнаружите, что он находится в пансионате или что у него едет крыша или что-то в этом роде. Понимаете?

Так вот, из этого состояния он переходит в то печальное состояние, в котором он не может даже найти точку покоя и которое представляет собой компульсивное неосознаваемое состояние игры – в высшей степени компульсивное. Игра... он не может даже сказать вам, что это за игра, он не может даже сказать вам где, почему, когда, что... он вообще ничего не может сказать вам о ней, но вот он сидит и трясется. Вы понимаете, что это за три состояния, а? Хорошо.

Почему? Только когда актер принимает вэйланс психотика в пьесе... вы обнаружите, что каждый актер, который играет роль психотика, после этого страдает от невроза. Как вам устранить это состояние? Найдите роль, которую он играл, и заставьте его придумать другие роли, подобные этой, и он выскочит из этой роли. Это весьма интересно, чертовски интересно.

При прохождении проблем мы будем передвигаться по этим состояниям и вы увидите, как он будет переходить от одного из них к другому. Мы пытаемся добиться, чтобы он прикоснулся к проблеме и осознал, что он может переносить проблему. Так что мы всегда должны добиваться, чтобы человек лгал о проблемах или придумывал их. И мы должны быть совершенно уверены в том, что, когда он лжет о проблемах или придумывает их, он действительно считает их проблемами, а не тупиками, иначе мы никогда по-настоящему не изменим его состояния.

Например, я знал одного преклира, который играл в одной пьесе, и это была единственная пьеса, в которой он когда-либо играл. Он играл свою роль весьма успешно, и пьеса шла довольно долго, но это была единственная роль, которую он когда-либо получал, – он играл мелкого гангстера. И с тех пор этот молодой человек всегда был мелким гангстером. И я только что получил письмо из другой части света, и там он снова мелкий гангстер. Разумеется, он не был настоящим преступником, не совсем. Но он вошел в образ.

Так вот, я очень быстро расскажу вам об этом. Тут есть три вещи, имеющие к этому отношение: обстоятельства, окончательности и проблемы. И если одитор не может отличить их друг от друга, то ему стоит сделать так, чтобы этот процесс провели ему самому.

Так вот, он принял вэйланс и не вышел из него. Почему он не вышел из него? Потому что он не принял других вэйлансов. Это все, чего вам нужно добиться от него, чтобы он вышел из принятых им вэйлансов. С ними очень легко справиться, просто добейтесь, чтобы он принял еще несколько вэйлансов. Чтобы он смокапил для себя еще несколько ролей, которые он мог бы сыграть.

Хорошо. Мы говорим: «Назовите мне проблему...» – кстати, так вы можете проходить вэйлансы; вы можете сказать: «Назовите мне проблему, сравнимую по величине с вашей матерью».

Так вот, люди и вне театра все равно постоянно делают это. Они мокапят личность, которая соответствует ситуации. Например, всякий раз, когда я иду на встречу с президентом банка, я появляюсь там в образе молодого преуспевающего бизнесмена, знаете, с хорошими манерами. Всегда. Почему? Потому что он привык к этому. Этот человек привык видеть, как к нему приходит этот вэйланс, и это его не удивляет. И вы подкрадываетесь к нему и говорите: «Одолжите мне несколько тысяч долларов». И он одалживает, вот и все. И это не расстраивает его, понимаете?

Он говорит: «Костер».

Таким образом, люди всегда принимают вэйлансы, чтобы оставаться в согласии со всем человечеством. Вы понимаете, что они собой представляют? Вы могли бы назвать такой вэйланс социальным вэйлансом, но эта роль не является очень важной, если только кто-то не посещал школу, где ему навязали этот вэйланс с помощью смирительной рубашки.

И вы говорите: «Замечательно. Теперь назовите мне проблему, сравнимую по величине...» О, черт бы побрал этого одитора, понимаете? Он допустил промах! Почему? Преклир назвал ему обстоятельство, он назвал ему обстоятельство, в котором присутствует один терминал, а нам нужно добиться, чтобы этот преклир от селф-детерминизма перешел к пандетерминизму. Так вот, мы пытаемся перейти от этих состояний игры к состоянию не-игры, которое, тем не менее, подразумевает возможность иметь игру и наслаждаться ей – это наша цель, понимаете.

Так вот, если одитору нужно избавить преклира от такого вэйланса, он обнаруживает, что это самая легкая задача, о какой вы когда-либо слышали. Это самая легкая задача. Нужно просто придумать еще несколько индивидуальностей, и преклиры сразу выходят из этих принятых вэйлансов.

Таким образом, когда мы говорим ему: «Назовите мне проблему, сравнимую по величине с вашей матерью», не позволяйте ему уходить от вопроса, назвав вам какое-то обстоятельство. Вы говорите:

Следующая категория уже не настолько хороша, а другие три просто ужасны: замененный вэйланс, вэйланс внимания и искусственный вэйланс. И это те вэйлансы, имея дело с которыми одитор надевает боксерские перчатки.

  • Что ж, хорошо, назовите проблему, сравнимую по величине с вашей матерью.

Как человек попадает в эти вэйлансы? Причина, по которой он получает эти вэйлансы, заключается в том, что у вас с кем-то есть общий момент боли и бессознательности или же имеется какое-то сходство в такой момент. И именно поэтому у нас с ними так много проблем: их существование обусловлено болью и бессознательностью.

  • Костер.
  • Так вот, что вам делать? Боюсь, что эта проблема имеет отношение к инграммам. Вы идете по улице, вы видите калеку, позже вы обнаруживаете, что хромаете. Вы говорите: «Я попал в вэйланс этого человека». Нет, это не так. Вы попали в лок, существующий на том вэйлансе, который вы имели в какой-то момент боли или бессознательности далеко на прошлом траке. Вы понимаете это? Все, с чем вы сталкиваетесь, – это более поздний лок на действительно существующей инграмме.

    Вот как будет правильно поступить с этим в одитинге: вы говорите: «Костер.

    Люди не так уж легко входят в такие вэйлансы. Даже принятый вэйланс не закрепится, если у человека нет общего момента боли и бессознательности с этим вэйлансом. Вся аберрация проистекает из этих моментов боли и бессознательности. Никогда не забывайте этого, это так и есть.

    Хорошо, замечательно. А каким образом это может быть для вас проблемой?» И он скажет: «Ну, он просто... он просто будет гореть и гореть».

    Вы думаете, что... вы думаете, что этот парень был в баре, чихнул, кто-то сказал ему: «Ты собака», и из-за этого он стал собакой.

    Так вот, это окончательность. Это уже тон апатии, понимаете. Сначала он дал вам обстоятельство, а затем он дал вам то, что представляет собой окончательность, а следующее, что он вам назовет, будет, как мы надеемся, проблемой; но он может дать вам еще несколько окончательностей, пока он, наконец, не доберется до проблемы. И в конце концов он назовет вам проблему, сравнимую по величине.

    Нет, боюсь, что это... он был в баре, и его избил полицейский. И полицейский все колотил и колотил его по голове, проломил ему череп, кто-то пнул его и кто-то сказал, что он пьян. Так вот, вам непросто будет исцелить этого алкоголика. Вы следите за мыслью? Он знает, что его место в баре.

    – Ну, как затушить его без помощи воды.

    Что ж, замененный вэйланс – это прямая замена. Вы находись лицом к лицу с Джо, вы переживаете с Джо общий момент боли и бессознательности, и затем вы являетесь Джо. Это произошло напрямую, не так ли?

    Понимаете? Таким образом, он перейдет от «Костра» к «Он просто будет гореть и гореть», а затем – к «Ну, как затушить его без помощи воды?». Это проблема.

    А вэйланс внимания принимается для того, чтобы получить внимание от какой-то третьей стороны. Мы входим в вэйланс отца, чтобы получить внимание со стороны матери, потому что отец получает ее внимание. Вы понимаете? Это опять-таки основывается на боли и бессознательности, но это другой расчет.

    Так вот, вы могли бы в этот момент даже немного поспрашивать и потренировать его; вы могли бы сказать: «Что ж, можете ли вы увидеть... можете ли вы почувствовать, каким образом это может быть для вас проблемой?» И часть тайны в его кейсе улетучится. Он начинает воспринимать «как-есть» моменты зависания и тайну. Глупость на самом деле находится посреди проблемы. Это все, что представляет собой глупость. Это в высшей степени компульсивное незнание.

    Следом идет искусственный вэйланс. Мама говорит: «Твой отец собака, твой отец никчемный человек». А отец – обычный парень, понимаете. Но мать своей постоянной бранью дает сыну понять, насколько ужасен его отец. И внезапно вэйланс отца начинает представляться сыну вэйлансом ужасного человека. И вы не можете найти его в кейсе, потому что такого человека в кейсе нет, кроме как в маминой брани. Моменты боли и бессознательности, общие с мамой, позволили матери придумать искусственный вэйланс отца. Понимаете? Поэтому в этом случае мы удаляем из кейса вэйланс матери.

    Таким образом, мы просим этого человека назвать нам проблему, сравнимую по величине. «Можете ли вы назвать мне проблему, сравнимую по величине с...», – нам все равно, что там такое, – «с ссорой между вами и вашей женой сегодня утром» – с тем, с этим... с чем угодно, даже «с вашим кейсом», что будет несколько чересчур.

    Чтобы получить внимание со стороны матери, он принимает вэйланс отца. Опять-таки, мы удаляем вэйланс матери. Он принимает вэйланс матери, чтобы получить внимание отца. Вы понимаете? Удалите вэйланс отца. Вы улавливаете?

    И мы называем ему... это вопрос, а затем мы с преклиром разбираемся: он назовет нам обстоятельство, сравнимое по величине. Нам это не нужно. Мы говорим:

    Если имеет место прямая замена, найдите инграмму. В основе всех таких вэйлансов прежде всего лежат инграммы.

    «Отлично, отлично, замечательно. Так вот, каким образом это может быть для вас проблемой?»

    Так вот, в одитинге для нас очень, очень важен тот факт... очень, очень важен тот факт... что двухвэйлансная инграмма даст нам преклира, которого невозможно одитировать. Каким образом? Очень просто. Двухвэйлансная... присутствуют два человека. Может быть и больше, но остальные не оказывают аберрирующего воздействия. У нас есть эти два вэйланса, и преклир застрял в этой инграмме, мы принимаемся за одитинг этого преклира, и мы обнаруживаем, что его невозможно одитировать, он сопротивляется, злится, расстраивается, ведет себя высокомерно. Преклир принял безопасный вэйланс. Он принял безболезненный вэйланс.

    Вероятно, он называет нам окончательность, мы отбрасываем ее и говорим:

    А как насчет... как насчет стоматологической операции? Он сидит в середине стоматологической операции, он сидит в кресле, он является следствием, и там стоит стоматолог, который является причиной. С точки зрения преклира, это состояние не-игры. Так как же ему превратить это состояние в игру? Он становится стоматологом. Вы бы... понимаете, как действовал этот механизм? Следовательно, если бы вы заставили его быть пациентом, то включились бы его соматики. Когда вы начинаете кого-то одитировать и у него включаются соматики, то вы тут же знаете, что он находится в одной из таких двухвэйлансных инграмм и ни в чем ином. Присутствуют две личности. Он может принять одну или другую, и вы заставили его принять ту, которая испытывает боль.

    «Ну, а каким образом это может быть для вас проблемой?»

    А как насчет хирургической операции? Человек находится в середине хирургической операции, и он является врачом. Но вот приходите вы, садитесь. И он думает: «Дззззт. Вот врач! Это значит, что я пациент. Мне больно. О, вы ни на что не годны. Вы не знаете Саентологии. Саентология никуда не годится. Убирайтесь отсюда. Какого черта вы делаете? Я не могу по-настоящему получать одитинг. Никто не хочет иметь с вами никаких дел». Понимаете, какая реакция?

    И в конце концов он все-таки называет нам проблему, сравнимую по величине с тем, с чем мы работали. И он говорит: «Ну, я... как удрать от нее, не выходя из дома. Это проблема».

    Понимаете, он совершенно согласен получать одитинг, а затем, как только он осознает, что его запихивают в роль пациента, он вылетает из нее прямо в роль врача, и вы играете в своего рода пинг-понг. И если вы не понимаете, в чем тут дело, то отныне и навсегда вам обеспечены неприятности с этим преклиром. Вы пытаетесь добиться, чтобы он находился в сессии, а он оказывается в операции. Понимаете?

    И вы говорите: «Это хорошо. Хорошо. С этим все в порядке».

    Хорошо. Это будет срабатывать, как ни странно, и с полным траком, с психиатрией с полного трака. Психиатрия – явление не новое. В наши дни ее по-прежнему драматизируют, но на самом деле она очень, очень стара. Некогда она была куда более болезненна, чем сейчас: сейчас людям просто вырезают мозги, раньше их вырезали медленно.

    Теперь мы находим еще одну проблему, сравнимую по величине, и еще одну, и еще одну, и еще, и еще, и еще до тех пор, пока мы не только устраним нынешнее состояние человека, связанное с этим, но и... понимаете, когда мы это сделали, мы прошли только полпути. На самом деле, если говорить о времени одитинга, это было бы девять десятых пути. Но мы должны продолжать задавать ему вопросы еще в течение некоторого времени, пока он не поднимется по шкале тонов в отношении данной области. И вы увидите, как он поднимается по шкале тонов.

    Психиатр наших дней – это слюнтяй. Он представил дело таким образом, будто то, что он делает, он делает для «помощи» пациенту, что является ложью (о чем он знает и сам), но, по крайней мере, он пытается изобразить это. На прошлом траке этого не делали. Пациента «вырубали» и полностью стирали его память, и прямо об этом говорили. И там применяли электрический шок, сверххолодный вакуум и всевозможные другие вещи для того, чтобы добиться этого.

    Он поднимается в одитинге от апатии до горя, до страха, до гнева, до скуки, а затем до энтузиазма. Если вы оставляете процессы в тот момент, когда преклир находится в тоне скуки, то это просто означает, что вы не сгладили их. Энтузиазм... консерватизм и энтузиазм находятся прямо над тоном скуки. Это просто точка на шкале тонов, до которой человек поднимается, вот и все. Так что вы проводите «Проблемы, сравнимые по величине» до тех пор, пока преклир полностью не поднимется по тону в отношении данной области.

    Хорошо. Допустим, у нас есть кто-то, кто сидит в одной из этих инграмм на прошлом траке. Он никогда не подвергался психиатрическим процедурам в этой жизни, и он приходит, садится в кресло для одитинга, и на самом деле он никогда не осознавал, что полностью находится в этой инграмме. И вы говорите: «Хорошо. Сейчас мы проведем небольшой процесс, который...»

    Так вот, тут могут присутствовать и другие факторы. Возможно, преклир слишком серьезен и не может получить значительный линейный заряд в самом начале работы с его кейсом, но через некоторое время вы должны суметь чуть ли не спровоцировать у него линейный заряд в отношении того, что он считал все это проблемой. Однако он только тогда начнет считать эту проблему забавной, начнет считать, что ее можно выбросить, когда почувствует, что он мог бы иметь другую проблему того или иного рода.

    И он говорит: «Минуточку. Это я здесь психиатр. А этот парень - пациент». И он пытается промыть мозги вам, одитору. Понимаете?

    Так вот, проходить последствия очень просто. Проходить последствия очень легко, но вам нужно помнить, что преклир может удалить из банка все прежние наказания, а это очень плохо. Все процессы добавляют что-то к банку, а не отнимают от него, понимаете.

    Его невозможно одитировать. И все люди, которые не желают приходить на одитинг, почти неизменно находятся в такой ситуации. Понимаете? Одитинг означает болезненное вхождение в вэйланс пациента, а пациенту больно.

    Все, чего мы пытаемся добиться, – это способность терпеть и изменять свое отношение. Мы не пытаемся ничего интенсивно вычерпывать. Понимаете? Многие одиторы думают, что одитинг – это что-то, что превращает все и везде в ничто. Это просто компульсивное стремление превращать все в ничто. Иметь дело с этим очень трудно.

    Кстати, вы могли бы сказать, что все серьезные инграммы содержат боль, бессознательность и экстериоризацию. Во всех действительно серьезных инграммах присутствует еще и компульсивная экстериоризация.

    Вы ничего не вычерпываете из кейса, вы не делаете ничего подобного, вы просто работаете над тем, чтобы преклир мог терпеть такие вот вещи и чтобы он мог изменять свое отношение к ним. Так что когда вы проходите последствия, вы можете как следует проверить и удостовериться в том, что преклир называет вам то, что он придумал. Так что он может лгать вам о последствиях или вы можете попросить его придумывать последствия.

    Так вот, эти случаи с полного трака заключались в том, что глава медицинской или психиатрической комиссии приходил, хватал молодого штурмана и говорил: «Так, вы провалились». И они решают избавиться от него. И его швыряют в машину для электрошока, вышибают его из головы и говорят отправляться на какую-то другую планету. Это экстериоризация. И это то, что вы обнаружите, поскольку преклир все еще пытается цепляться за массу тела, которое он потерял, – тела, оставленные в качестве заложника, всевозможные другие странные явления. Полный трак... не рассказывайте о нем публике, не игнорируйте его как одитор.

    Последствия чего? Всего, что есть в списке состояний не-игры. Но я хотел бы предостеречь вас: не проходите последствия преждевременно, когда у преклира все еще имеются ужасные проблемы и все такое. Последствия знания, последствия бессознательности – все это трудные процессы, понимаете, это безумные процессы. Так что выберите что-нибудь легкое. Выберите из списка что-нибудь легкое, что-нибудь вроде того, на чем преклир как бы зафиксирован, о чем он говорил и на что вам надоело смотреть, так что примите решение, что вы будете находить наказания в отношении данной области.

    Так вот, в тех случаях, когда вы обнаруживаете, что преклира невозможно одитировать, это происходит потому, что вы загоняете его в болезненную роль. А болезненная роль – это роль пациента. Кстати, существует средство, предназначенное непосредственно для устранения такого состояния, оно заключается вот в чем:

    Последствия позволяют продолжать игру, и тут игра получает продолжение. Поскольку последствие – это наказание из-за игры. Понимаете, последствие – это... оно означает, что игра будет продолжена. Очень просто; оно просто означает, что игра будет продолжена.

    «Скажите мне какую-нибудь ложь о пациентах. Скажите мне какую-нибудь ложь о пациенте. Прямо сейчас. Еще одну ложь о пациенте, прямо сейчас».

    В чем состоят последствия решения? Что ж, тот факт, что он решает какую-то проблему, является как бы обещанием, что, если человек решает ее, у него все равно есть какая-то игра, понимаете.

    Пройдите это несколько раз, а затем проходите что-нибудь вроде «Хорошо. Скажите мне какую-нибудь ложь о психиатре», или «Скажите мне какую-нибудь ложь о враче», или «о стоматологе» или о ком-то еще, в вэйлансе кого он, как вы заметили, находится.

    Сфера применения этого процесса не настолько широка, насколько нам бы того хотелось, и на этом процессе все не заканчивается, но он, несомненно, уместен здесь, и он, несомненно, должен входить в арсенал одитора, потому что он очень ценен. Прохождение проблем имеет куда большую ценность, чем прохождение последствий, но не забывайте добиваться от преклира, чтобы он действительно придумывал проблемы.

    Так вот, как ни странно, существуют старые механизмы из факсимиле «Один». И далеко на прошлом траке существуют также люди-змеи. Да, змеи были очень умны.

    Так вот, проблемы, последствия и различные вещи, связанные с ними, – это второй уровень восьмого выпуска шести уровней процессинга.

    Они давали вам очень хорошие советы, пока медленно нарезали из вас лапшу. Люди того или иного рода... существует около восемнадцати таких рас. И есть также люди-кошки и так далее. Вы увидите, как они ходят вокруг вас. Они... у них на самом деле большие кошачьи глаза и так далее.

    Это становится очень, очень интересно, но на самом деле одитор может находить эти инциденты и задавать вопрос... это та же самая формула, но применительно к манипулятору из факсимиле «Один»: «Скажите мне какую-нибудь ложь о священниках. Скажите мне какую-нибудь ложь об ученых», или что-нибудь вроде «Скажите мне какую-нибудь ложь о людях, которым помогают улучшить состояние. Скажите мне какую-нибудь ложь о кающихся грешниках» – что-то вроде этого.

    Таким образом, процесс любого типа вырывает преклира... ослабляет инграмму достаточно сильно для того, чтобы ее можно было пройти с преклиром.

    [Примечание: запись внезапно обрывается.]