Спасибо.

Thank you.

Ну, вероятно, если б вы знали, какова тема сегодняшней лекции, вы бы не аплодировали так громко. Она довольно противная.

Well, you probably won’t applaud so loud when you hear the kind of a lecture I’m about to give you. You know – mean.

Какое число сегодня?

This is what date?

Аудитория: 21 сентября AD 15.

Audience: September 21st, AD 15.

Двадцать первое сентября. Это какая-то значительная дата, не так ли? Что случилось 21 сентября? Какое-то падение или еще что-то? Хорошо. Я читаю лекцию об этом. Думаю, важно именно это.

Twenty-first of September. Isn’t that awfully significant in some way? What happened on the 21st of September? Fall or something? All right. I gave a lecture on it. I guess that’s what’s significant.

Ну, как вы видите, я исправился. Я исправился и решил читать вам лекции время от времени. Но, по сути дела, есть уже так много записей лекций, что это все больше похоже на перемывание старого песка и украшательство, что-то типа того, понимаете?

Well, you see, I have reformed. I have reformed, and I’ve decided to lecture to you once in a while. But, truth of the matter is, there are so many lectures on tapes, you see, it’s rather like gilding it all and putting an unnecessary coat of paint on it and that sort of thing, you see?

Однако суть в том, что именно сейчас мы можем посмотреть на то, что с нами происходит, как бы с высоты птичьего полета. Понимаете? С высоты птичьего полета. Мы находимся наверху Таблицы Ступеней и смотрим вниз. Кстати сказать, это достаточно оптимальная позиция, потому что можно сразу сказать, что нужно и что не нужно. Вы можете посмотреть на это и сказать: “Ну, вот эта вот штука, она просто немного не для того предназначена, понимаете? А вот этот вот материал вообще не столь важен. Вот это вот данное, кстати, совершенно жизненно важно. Оно очень важно”. Понимаете? Когда вы смотрите на ситуацию с высоты птичьего полета, вы можете определять относительные важности данных.

But the truth of the matter is, what’s happening at this particular moment is we’re in the eagle’s-eye-view position. Do you see? An eagle’s-eye view. That is, we’re way up at the top of the Gradation Chart looking back down the lines. Now, that’s a very optimum position to be in, because you can see at once what’s necessary and what’s unnecessary. You can take a look at this and you can say, „Well, that stuff over there, that just went into a slight diversion, don’t you see? And this material over here – well, that was not too important. That datum right there, though, boy, that’s right straight through. That’s important.“ Do you see? So that when you’re taking an eagle’s-eye view of the situation, you can select importances of data.

Одна из проблем состоит в том, что бедняга-парень, который стоит у самой стартовой черты — где-то там на уровне курса саентолога-стажера — имеет совершенно другое отношение ко всему этому. Он имеет совершенно другое отношение ко всему этому. Он находится посреди моря данных, и это море данных для него подавляюще и излишне обобщено. Любая капля воды в океане имеет важность, совершенно неотличимую от важности любой другой капли воды в океане. Он неспособен отличить одну каплю от другой. И, соответственно, он тонет, и это печально. И дело вовсе не в том, что он начинает тонуть в Саентологии. Он начинает тонуть в своей собственной жизни, и это гораздо более распространенная ситуация в жизни, чем на ранних шагах в Саентологии. Саентология по крайней мере говорит ему “Саентология важна”. Однако жизнь имеет тенденцию говорить “жизнь неважна” и “жизнь важна” одновременно, на одном дыхании.

Now, the one thing that the poor bloke down at the bottom of the line, about – along about HAS – he’s got an entirely different attitude. He’s got an entirely different attitude. He’s in a sea of data, and this sea of data is overwhelmingly and overpoweringly general. Every drop of water in the ocean has the same importance of every drop of water in the ocean. He’s unable to differentiate between one drop and another. He’s in this sad state, then, of drowning. Now, he isn’t drowning – actually, he doesn’t start his drowning in Scientology. He starts his drowning in life, and that is much more general than Scientology at its early stages. Scientology at least tells you „Scientology is important.“ But life is liable to tell you „life is unimportant“ and „life is important“ almost in the same breath.

Другими словами, слышали ли вы когда-нибудь, как кто-то сказал: “Ну, жизнь — такая ерунда”? Хм? “Она совершенно бессмысленна”, — и все такое. И потом тот же человек сразу после этого говорит: “Нет, жизнь — это очень важная и серьезная штука”, понимаете, безо всякой паузы. А потом он же говорит: “Ты должен уважать своих родителей. А твоя проблема состоит в том, что ты их уважал”. Понимаете? “Ваша проблема, мистер Джонс — это секс. Вот что — слишком мало секса”. И когда вы испытаете на себе все это, вам становится довольно-таки нехорошо.

In other words, did you ever hear anybody say, „Well, life is unimportant?“ Hm? „It doesn’t matter,“ and so forth. And then they say, „Well, life is very important and earnest,“ you know, next breath. And then they say, „You should revere your parents. The trouble with you is – what’s wrong with you is you’ve revered your parents.“ See? „Now, the trouble with you is, Mr. Jones, is sex. Here – haven’t had enough.“ And when you get all through, you feel pretty groggy.

Например, вы учитесь в школе (когда вы берете тело, вы попадаете в детский сад, и так далее): каждый учитель говорит вам, что каждое данное в каждом разделе его предмета очень важно. И не только это, но каждый учитель говорит вам, что только его предмет на самом деле важен. И когда вы проходите сквозь все это, вы настолько загружаетесь этими важностями, что вам уже больше вообще неохота ничем заниматься.

You start going through school, for instance (when you pick up a body, you get into kindergarten, and so forth): Every teacher tells you that every datum in every part of a subject is very important. And not only that, but each teacher tells you that only that subject is important really. And when you get all through, you’ve been told so much is important that you generally just go on a retreat from the whole thing.

И самая трудная задача для тэтана, и самая значительная способность, которую он может восстановить на всем этом пути — это его способность оценивать важности — что важно и что неважно. А в чем состоит суть процессинга, его основная схема? Это воспроизводящийся вопрос. Изучение ума в поисках очевидного ответа на вопрос. Устранение, далее, того, этого и еще чего-то, до тех пор, пока индивидуум не сможет посмотреть на это и увидеть перед собой данное, которое важно. Понимаете?

And the hardest thing that a thetan has to do, and the most significant thing he can recover across the boards is his ability to evaluate importances – what’s important and what isn’t. Now, processing, the basic scheme of processing – what is it? The duplicative question. The examination of the mind for the apparent answer to the question. The knocking out, then, of this, that and the other thing until the individual can take a look at it and see before him some data that is important. Do you understand?

Кстати говоря, не стоит недооценивать ценность самого проведения процессинга, как предмета совершенно отдельного от того, что именно подвергается процессингу. В Саентологии мы разработали повторяющийся процесс, который дает человеку возможность изучить свой ум и окружение, и разобраться в том, что там важно и что неважно. Естественно, заодно с этим он избавляется от рестимуляции, что-то стирает, убирает препятствия со своего пути, проясняет свою точку зрения, начинает лучше видеть — да, конечно, и это все тоже. Но помните о том, что все, что он, по сути, делает — он просто смотрит на ситуацию и обнаруживает, что в ней важно и что неважно, но для того, чтобы это сделать, он должен обнаружить, что есть и чего нет. Это даже еще более фундаментально.

Now, you mustn’t underestimate the value of the administration of processing as an entirely separate thing than what is processed. In Scientology we have developed the repetitive process which permits the individual to examine his mind and environment, and out of it select the unimportances and importances. Now, yes, additionally he knocks out of restimulation, he does a little erasure, he gets things out of his road, he clarifies his view, he can see better – oh yes, all of those things too. But remember that all he’s basically doing is taking a look at the situation and finding out what is important and what isn’t important, but to do that he has to find out what is and what isn’t. That is even more fundamental.

Так что весь процессинг, по мере вашего продвижения вверх, состоит, в действительности, из системы задавания воспроизводящихся вопросов, которая сама по себе — вещь новая, неизвестная и совершенно уникальная, содержащаяся только в Саентологии, и она заставляет работать другие вещи. Другие вещи работают благодаря этому. Понимаете?

So in all of the processing as you come up the line, you are following, in actual fact, a duplicative system of questioning, which is in itself, new, strange, and totally unique to Scientology, which makes the other things work. Other things work because of this. Do you see?

Так что на первых шагах это снова все сводится к одитору. Да, конечно, человек может прослушать несколько лекций, прочитать несколько бюллетеней и несколько книжек. Да, он получит огромное прояснение различных вопросов, потому что я постоянно представляю различные точки зрения на существование и состояния существования, и он может изучить это, принять это или отвергнуть, проработать это и переориентироваться, понимаете? И по мере того, как он это будет делать, он будет исправлять свой собственный ум. И каковы будут настоящие его достижения, если отбросить в сторону все мелочи, в огромнейшей степени зависит от одитора. И одитор — это очень, очень важно.

So it comes back, in its original stages, to the auditor. Now, yes, an individual can listen to a few tapes, and he can read a few bulletins and read a few books. Yes, he’ll get a great clarification of various things, because all the time what’s happening is is I’m presenting him with certain vistas of existence and conditions of existence, and he’s examining them, and he’s taking them in or knocking them out and handling it and reorienting himself, don’t you see? Now, as he does this, he however is straightening up his own mind. And his real gain, when the chips are all the way down, largely depends upon the auditor. And the auditor is very, very important.

Вот человек, тонущий в море жизни, получает от одитора повторяющийся вопрос, и его ответы на него — ответы преклира на этот вопрос обрабатываются и воспринимаются как-есть, и эти ответы потом получают подтверждение от одитора, что составляет полный цикл ситуации — и только тогда он доходит до такого уровня, когда он обретает способность совершенно самостоятельно конфронтировать свой собственный ум.

Now, the individual who is drowning in a sea of life receives a repetitive question from an auditor, and his statements on it are – the pc’s statements on it are handled and as-ised, and those statements are then acknowledged by the auditor, making a full cycle of the situation – only then can get up to a point of where he himself might, all by himself, confront his own mind.

Его ум и жизнь находятся в таком жутком беспорядке, что человек полностью забывает, что такое ум вообще, и в большинстве случаев — в большинстве, он даже не осознает того факта, что у него вообще есть ум. Он отождествляет самого себя с умом. Он делает ту же ошибку, которая свойственна религиозному человеку. У религиозного человека есть пунктик; он говорит о “спасении собственной души”. Как именно он собирается спасать собственную душу — это мне неясно, потому что случайно оказалось так, что душа — это и есть вы сами. Однако идти и изо всех сил стремиться к тотальному самоспасению было бы как-то неудобно — эгоистично и слишком сосредоточенно на себе самом, не так ли?

He’s got his own mind and life so mixed up that man has completely forgotten what a mind was all about and, in a large numb – the majority of cases, isn’t even aware of the fact he has a mind. He thinks the mind is himself. He’s made the same mistake that the religionist makes. And the religionist has a ball; he talks about, „You must save your soul.“ How you are going to save your soul, I’m not sure, see, because your soul happens to be you. But it would be too self-centered and egotistical for you to go out on an all-out crush of saving you, wouldn’t it?

Так что приходится эти две вещи друг от друга отделить, чтобы можно было “спасти свою душу”. А где находится ваша душа? “О, моя душа вон там”, — скажет вам такой светящийся праведник. “Да, я вон там нахожусь. О, я знаю теперь, что я экстеризован. Я вон там, у радиатора”.

So we have to divide this out so that it is „save your soul.“ And where is your soul? „Well, my soul is over there,“ some theetie-weetie will tell you. „Yes, I am over there. Oh, I know I’m exteriorized now. I am over there by the radiator.“

Интересно, как это индивидуум может оказаться там возле радиатора? Его там быть, очевидно, не может, потому что если бы он экстеризовался, то он бы был “О, я здесь возле радиатора”. Понимаете, в чем дело?

Now, how can an individual be over there by the radiator? Well, he can’t be over there by the radiator, because if he were exteriorized he’d be „Oh, I’m over here by the radiator.“ Do you see that?

И что это все собой представляет теперь? Это означает, что важность — большие важные достижения… Все они кажутся вам важными, по мере того, как вы продвигаетесь вверх. Они все кажутся вам важными. Но самые большие — самые большие, на самом деле, находятся вовсе не на вершине; самые большие находятся в самом начале. Самые впечатляющие достижения бывают у какого-нибудь человека, который пришел прямо с улицы, начал ориентироваться просто ввиду того факта, что Саентология существует, что имеется некое знание, куда-то ведущее, что есть путь к свободе. Он начинает ориентироваться, он получает гигантское достижение.

So what is all this now? It means that the importance – the big important gain… These all look important to you as you go up the line. They all look important to you. But the big ones – the big ones, actually, are not at the top; the big ones are getting started. And you get some of the most startling gains from some fellow who walks in off the street, and he starts to orient himself just by the fact that Scientology exists, that there is a body of knowledge that leads somewhere, that there is a road out. He starts orienting himself; he gets tremendous gain.

И при умелой работе со стороны одитора, с использованием воспроизводящегося вопроса, он обретает способность посмотреть на жизнь, на свой собственный ум, на себя самого, на обстоятельства своего существования и так далее, и получить от этого еще больше достижений. И имеется гигантский запас в плане улучшения индивидуума, потому что это длинная лестница, это не короткий путь. Да, мы живем в таком обществе, в котором существует спрос на иголку двадцать второго калибра, которую можно заправить gluteus maximus и одним уколом загнать в мягкое место, и чтоб человек тогда бы воскликнул: “Оооо, Я – КЛИРРРР!!”. Понимаете? В обществе бытует представление о том, что “Надо просто скушать одну пачку хлопьев Wheaties, и вы сделаетесь Суперменом”. Что тут сказать: боюсь, мне придется вас разочаровать — для этого надо поработать.

Now, under expert handling by an auditor using a duplicative question, he is able to look at life and his own mind and himself and his circumstances and so forth, and he’s able to come up with additional gains. And we’ve got tremendous numbers of things that can happen to this individual on improvement, because it’s a long ladder; it isn’t a short ladder. Of course, we live in a society which rather demands of the individual that he takes a twenty-two-gauge needle and receives it in the gluteus maximus with just one shot, and at that moment goes, „Whee, I’m Clear!“ You see? Society has originated, „All you’ve got to do is eat one bowl of Wheaties and you are Superman.“ Well, I’m afraid you have to work for it.

Дело не в том, что Саентология медленна, дело в том, что человек находится так низко. Просто ставить себе задачу его выкопать — поступок героический! И один из шагов по выведению его наверх состоит, конечно, в том, чтобы довести до его сознания факт существования Саентологии. Одно только это само по себе даст ему начало пути. Но на самом деле его первые достижения начнутся в момент получения осознания о том, что это — путь к свободе. Потому что он уверен в том, что его нет; ему говорили об этом много раз. Ему говорили, что “Надо просто скушать одну пачку хлопьев Wheaties, и вы сделаетесь Суперменом”, понимаете? И он съел много-много пачек этих хлопьев, но до сих пор так и не стал суперменом…

It isn’t that Scientology is slow; it’s that man has gone so far down. To dig him out at all is pretty heroic! And the first step in making him come up the line is, of course, making him aware of the fact that such a thing as Scientology exists. This alone will give him a start. But he actually makes his real first gains on becoming aware that there is a road out. Because he’s sure there is none; he’s heard that before. He’s been told that all he had to do was eat a bowl of Wheaties and he was Superman, you see? And he ate bowls and bowls of Wheaties and he’s still not Superman.

Так в чем же состоит ключевой момент? Ключевой момент состоит в наличии Супервайзера Курса — человека, который обучает Саентологии. Это ключевой момент. Есть немного более ранний момент. Это человек, который распространяет Саентологию. Таким образом он что-то делает для общества в целом — просто тем, что он делает. Даже если кто-то вступает с вами в спор по поводу того, “путь это или не путь”, это гораздо лучше полной неосведомленности о нем.

So what’s the – what’s the dependency here? A basic dependency is upon your Course Supervisor – the person who is teaching Scientology. That’s a basic dependency. There’s a slightly prior dependency. That’s the fellow who disseminates Scientology. He’s doing something for the society all like that – just like that. Even though you get somebody up into arguing of „is it or is it not,“ he’s better off than not being aware of it at all.

Так что распространитель Саентологии, и учитель Саентологии — на вводной лекции, на первых занятиях — эти люди выполняют задачу невероятной важности. И эту важность вы, те, кто знает об уровне достижений, которые можно получить от одитинга, склонны игнорировать. Если вы представляете это в приемлемом виде, и если вы обучаете этому так, что оно доходит до людей еще на самых ранних стадиях, то вы увидите своими глазами, какие замечательные успехи лежат перед ним на этом пути.

So you get the disseminator of Scientology, you get the teacher of Scientology – as in an introductory lecture, as in early classes, that sort of thing – these people are performing a tremendously important function. And it’s a function that you, knowing the gains that can be achieved from auditing itself, are prone to overlook. If you present this acceptably and if you teach it so that it reaches in its early stages, you will find the people right in front of your face are experiencing remarkable recoveries up along the road.

Обычно всего этого вы не видите, это не отражается на э-метре, и они не попадают в категорию личных успехов. Но я просто могу дать вам пример: однажды я работал с довольно неподготовленными студентами, и я только читал им лекции — ничего, кроме лекций — и получил самые лучшие изменения графика, какие только я видел на АКПУ. В течение шести недель они не получали никакого одитинга — вообще никакого. Они только слушали лекции.

These things you don’t ordinarily see, because they’re not on an E-Meter, they’re not being categorized as an individual. But I’ll give you an example: I took a rather raw crew of students one time and I did nothing but lecture to them – nothing but lecture to them at all – and got some of the best graph changes I have ever seen in an ACC. I didn’t – they didn’t receive any auditing for six weeks at all – no auditing at all. They just had lectures.

Вот какой-то человек услышал о Саентологии, и, услышав об этом, — о том, что есть путь к свободе — он возрождает свою надежду. Он думает: “О, может быть, я еще не совсем утонул”. Это похоже на соломинку, найденную посреди бескрайнего океана. Что-то существует.

Now, some individual hears about Scientology, and having heard about it – that there is a road out – hope resurges. He thinks, „Well, maybe I’m not totally licked.“ Well, that is something like finding a straw in the middle of a vast ocean of nowhere. Something exists.

Конечно, подавляющие личности противопоставляют этому утверждения о том, что этого не существует, что это не то, что это не несет ничего хорошего, и что это плохо. Потому что цель этой подавляющей личности очевидна — меньше всего на свете она хотела бы, чтобы кому-то становилось лучше. Потому что если ему станет лучше, он станет сильнее. И тогда этого человека не удастся просто вот так прикончить.

Now, the suppressive counters this, of course, by saying it doesn’t exist, and it isn’t, and it isn’t any good, and it isn’t that. Because all the suppressive is saying, „Boy, the last thing in the world I want to have happen to you is that you get any better. Because if you got any better, you would then get stronger. And I’m having a hard enough time murdering you now“.

Следовательно — следовательно, человек, который начинает с распространения этого — он находит людей; и он дает им соломинку посреди бушующего океана, что-то, за что можно ухватиться. А потом тот парень, который рассказывает им об этом, который их учит — он дает им еще одну возможность подняться выше. И потом он попадает в руки одитора.

So therefore – therefore, the person who begins with the dissemination of it – he reaches people; he’s giving them the straw in the very tumultuous ocean, something to grip on to. Then the fellow who tells them about it, who teaches them – why, he gets another upward movement. And then it comes into the hands of the auditor.

И одитор должен быть уверен в своем искусстве, потому что есть способы одитировать и способы не одитировать, есть пути хорошо поработать с преклиром и пути не делать этого. И большие скачки вверх и достижения преклира, которые отмечены на таблице ступеней, конечно, можно увидеть в сессиях одитинга. Но помните о том, что если бы распространитель и учитель не сделали сначала своей работы, то этот человек никогда бы не попал в кресло для одитинга. Так что самая большая ошибка, которую вы можете сделать — это нераспространение Саентологии и необучение ей должным образом. Это большие шаги, не делая которые, можно здорово застрять.

Now, in the auditor it’s in very sure hands, because there’s ways to audit and ways not to audit, and there’s ways to do a good job on a pc and ways not to. And the big upsurging gains that the individual makes that can be marked on a chart, and so forth, are of course found in auditing sessions. But remember that if the disseminator and the teacher did not do their job first, that person never gets into the chair of the auditor. So the biggest mistake you can make is not to disseminate Scientology and to teach it in an unacceptable fashion. Those are big steps that can be very badly muffed.

Когда вы обращаетесь к обществу в целом, пытаясь найти какой-то общий знаменатель, который побудит этих людей согласиться с вами, начать идти вперед и так далее, вы имеете дело с очень запутавшимися и рассеянными людьми, и поэтому в этом деле может существовать множество подходов и, вероятно, множество решений, как это сделать. Один из самых разумных — рассказать им об общении и просто обучить их тому, что, во-первых, Саентология существует, что в этом мире у них есть друзья, которым не все равно, что с ними происходит. Это все части послания о том, что Саентология существует.

Now, when you reach into a society at large and try to get some common denominators that you can get people to agree with and walk on forward with and so forth, you’re talking to very confused and very distracted people, so that you actually could have many approaches and probably many answers as to how to do it. One of the soundest of those answers is speak to them about communication and teach them simply, one, that Scientology does exist, that he has got some friends somewhere in the world, that there is somebody interested in what happens to him. This is all part of the message that Scientology exists.

И потом вы просто можете показать, что способность общаться обладает некоторой ценностью сама по себе. Вы преподаете данное о том, что если человек способен лучше общаться со своим окружением, то тогда он может лучше с ним справляться. Кстати говоря, это рискованный шаг, потому что некоторые убеждены в том, что общение обычно влечет за собой наказание. Понимаете? Так что вы в обход этой его боязни общаться доводите до него, что это вполне нормально, и в конце концов он на самом деле принимает идею о том, что если бы он просто мог немного лучше общаться, то он бы лучше справлялся с жизнью.

And then your next line that you throw to him, and so on, is that there is some value in being able to communicate. You teach him the datum, really, that if he could communicate to his environment better, he could handle it better. Now, that’s dicey, because some fellows know that if you communicate you will be punished. Do you understand? So you’re selling across that line that he’s afraid to communicate and you tell him, „Well, it’s all right,“ and he eventually does get the idea that if he could just communicate a bit better, he could handle his life better.

Естественно, это — это один из этих совершенно очевидных трюизмов, с которыми вы как одитор знакомы настолько хорошо, что вы совершенно забываете о том, что это новое, странное и беспокоящее знание для человека с улицы: что если будильник катится со стола, и его остановить, то это будет лучше, чем позволить ему свалиться на пол. И следовательно, когда вы протягиваете руку и останавливаете будильник, то вы управляете своим окружением. А если у вас недостаточно знаний для того, чтобы протянуть руку и остановить падение будильника со стола, то вы не управляете своим окружением. Улавливаете?

Now, of course, that’s – that is one of these horribly obvious truisms that you as a – as an auditor are so familiar with that you forget that this is a new, strange and startling datum to the man in the street: That if an alarm clock is rolling off the table, if you stopped the alarm clock from rolling off the table, it would be better than letting it drop on the floor. And therefore, when you reach over and stop the alarm clock from falling off the table, you are then handling your environment. But if you don’t know enough to reach over and stop the alarm clock from falling off the table, you are not handling your environment. You get the idea?

Конечно, он соглашается с этим. “Конечно”, — говорит он, — “Ну, это было б глупо!”. “Ну так вот, если ты обсудишь эту ситуацию со своей женой, то вероятно, она улучшится”. Хо, вот это уже рискованно. Он начинает изучать это предложение. Так что вам стоит сформулировать это немного иначе, исходя из его возможностей…. Вы говорите: “Ну, она поначалу может разволноваться, но в конце концов все станет лучше”. И он начинает нервно общаться с кем-то, и у него в этом появляются какие-то победы и какие-то потери, и постепенно он начинает понимать, что есть некая истина в том, что если общаться с окружением, то можно им лучше управлять, а если не общаться вообще, то невозможно им вообще управлять, и ваше состояние начнет ухудшаться.

Well, he agrees with this. „Of course,“ he says, „Well, that’s silly!“ And you say, „Well now, if you talk to your wife about the situation, it probably would straighten up better.“ Now, that’s getting adventurous. And he looks that over. So you fix it up on the basis that he might… You say, „Well now, he might be – she might be rather upset at first, but it’d come out better in the long run.“ And nervously he tries to communicate to somebody and he has some wins, and he has some loses, and gradually it moves into his perimeter that there is some truth in this: that if you communicate in your environment, you can handle it better, and if you don’t communicate at all, you don’t handle it at all, and you just get worse.

Вот за дело принимается одитор, и вот парень, который никак не мог сдать на права, и одитор говорит: “Дотронься до этой машины” и “Отпусти эту машину”, и так далее, — он проводит процесс ознакомления с помощью простого ассиста-прикосновения с машиной, и этот парень выходит и сдает на права. Выглядит очень убедительно. Он обнаруживает, что можно добиваться самых фантастических результатов с помощью — с помощью такой базовой и фундаментальной вещи, как ассист-прикосновение. Он начинает оправляться, он уже видит улучшения и все такое.

Now, when the auditor moves in on it, and this fellow has never been able to pass a driving test in his life, and the auditor says, „Touch that car,“ and „Withdraw from that car,“ and so on, and he puts him through a familiarization of just a Touch Assist on a car, the fellow goes out and passes his driving test. Now, that’s very convincing. That’s very convincing. He finds out all kinds of wild things happen with a – such a basic and fundamental thing as a Touch Assist. He’s now being brought up right, he can now see the gains and so forth.

Так что ваши первые победы в распространении и преподавании Саентологии необязательно будут идти плавно и гладко. Этот путь может оказаться достаточно тернистым, однако вполне проходимым, несмотря ни на что.

So that your first wins on dissemination and teaching Scientology do not naturally have to follow a perfect line. They – it can be a pretty wobbly line and you can still get them along it.

Но когда дело доходит до одитинга, то тернистость пути может прикончить человека. Другими словами, наше первое мероприятие, в котором нам действительно нужно отлично разбираться в деле — это одитинг. И при этом совершенно неважно, одитируете ли вы маленького ребенка, собаку или кого-то на самых высших уровнях ОТ. Это неважно — одитинг должен быть совершенным. Он долен содержать цикл одитинга. Он должен быть направлен на общее состояние человека, которого вы одитируете. Вопросы должны быть понятны и приемлемы для того человека, которого вы одитируете. Эти условия должны быть непременно выполнены, и вы должны обладать способностью делать хорошую работу.

But when it comes to that auditing line, that, if it is wobbly, will sink him. In other words, our first touchy operation that we’ve really got to know our business on is auditing. And that doesn’t matter whether you’re auditing a little child or you’re auditing a dog or you’re auditing somebody on very upstage processes. It doesn’t matter; that auditing has got to be good. It’s got to contain its auditing cycle. It’s got to be addressed to the general condition of the person whom you’re auditing. The questions have to be understood and acceptable to the person you are auditing. These conditions have got to be straight and you’ve got to be able to do a good job.

Так что, хотя само продвижение человека в направлении к одитингу очень важно, помните о том, что мы далее попадаем в положение, в котором технология — это технология, с восклицательным знаком. До того момента можно еще разводить дебаты. Можно устраивать дискуссии по поводу того, каков наилучший способ распространения Саентологии, потому что приходится распространять в таком хаосе: в жизни как она есть. Можно также обсуждать, на какую тему лучше всего читать лекции по Саентологии. Понимаете, это тоже предмет дискуссии. Он не столь обширный, на самом деле, то все же это так, и можно услышать множество мнений по поводу этого. Понимаете?

So that, although it’s very important to move the person in toward auditing, remember that when you have moved him in toward auditing, then we are now in a position where technology is technology with an exclamation point. Up to that time it’s debatable. It’s debatable what is the best way to disseminate Scientology, because you’re disseminating into such a confusion: Life as it exists. It’s also debatable what’s the best thing to lecture to people about Scientology. See, that’s also debatable. Now, it’s a little less debatable, but it’s still debatable, and we can have lots of opinions on this. Do you see?

Единственный общий знаменатель, который у нас есть — ну, мы рассказываем им об общении, и о подобных вещах, и люди, в общем, рады все это слышать. Однако в отношении всего того все еще остается множество вопросов. Понимаете? И мы можем дискутировать по этому поводу, утверждать, что эта система лучше, или та система лучше, что нужно говорить студентам, которые только недавно пришли в Саентологию, и мы можем иметь по этому поводу различные мнения, и у каждого из нас есть свои личные наработки в этом плане. Вы меня понимаете.

The only common denominator we have – well, we tell them about communication, and that sort of thing; people seem, in general, to be happy with this. But that’s still subject to a number of questions. See? And we can debate on this and find out this system is better, that system is better, what you tell students when they first come into Scientology should be, and then we can have opinions on it, and we’ve had personal experiences. You get the idea.

Но когда дело доходит до технологии, тут сфера дискуссий заканчивается. Это настолько высокоуровневая, высокосложная, тщательно разработанная технология, что она работает только тогда, когда вы применяете ее в четком соответствии — раз, два, три, четыре. Понимаете? Мы переходим из зоны дискуссий о жизни в зону точности одитинга. Одитинг очень точен.

But when we move it into tech we are no longer in a debatable sphere. That is such a highly sophisticated, highly developed technology, that it works only if it is right along the line – one, two, three, four. Do you see that? So we move out of the debatability of life into the precision of auditing. And auditing is very precise.

Когда мы говорим, что технология отсутствует — естественно, в эту категорию включаются такие ситуации, когда инструктор не позволяет студентам изучать бюллетени или что-то вроде того — технология будет отсутствовать, когда инструктор никогда не заглядывает в классную комнату, не дает студентам никаких материалов и отказывается учить их чему-либо; тогда бы мы сказали, что это вне технологии. Но это мог бы заметить кто угодно. Понимаете? Любой бы заметил, что этот парень не учит Саентологии и все такое. Это заметить совсем нетрудно!

Now, when we say technology is out – although we might also include that we have Instructors who refuse to let students study bulletins or something like this – technology would be out, you see, if the Instructor was never in the classroom, and wouldn’t give the students any bulletins and refused to teach them anything; we would say that it was out. But anybody would see that it was out. Do you understand? Anybody could see that fellow wasn’t teaching Scientology and so forth. That – well, that’s easy to see!

А, но одитинг — способность наблюдать одитинг и отличать, хороший это одитинг или плохой — это гораздо, гораздо более точное дело. Это сделать гораздо труднее. Мы можем посмотреть и сказать, хорошо что-то преподается или плохо. Но пронаблюдать, насколько плох или хорош одитинг — это гораздо труднее. Во-первых, одитор может допустить маленькие, крошечные ошибки — небольшие микроскопические ошибочки — которые расстроят преклира в достаточной степени, и преклир начнет возмущаться, и какой-то сторонний наблюдатель скажет: “Да это просто трудный преклир”. Улавливаете? В то время как дело в том, что одитор в чем-то прокололся. Нужно быть очень, очень хорошим одитором, чтобы обладать способностью отличать хороший одитинг от плохого.

Ah, but auditing – the ability to observe auditing and tell whether or not it is good or bad – is far; far more precise. That is much harder to do. We can observe whether the teaching is right or wrong; that’s easy. But to observe whether the auditing is right or wrong, that’s much harder to do. In the first place, the auditor can make little, tiny mistakes – little microscopic mistakes – that sufficiently upset the preclear that the preclear then acts up and the casual observer would then say, „That is simply a difficult preclear.“ Do you follow? Where as a matter of fact the auditor goofed somewhere. You have to be a very, very good auditor to be able to perceive good and bad auditing.

В ранние дни, особенно когда работа проводилась с новыми на курсе студентами, можно было заметить, как они пропускали на теледемонстрациях самые ужасные ошибки одитинга, какие только можно себе представить. Их просили проанализировать сессию, которую они только что посмотрели. И новый студент, будучи относительно мало знакомым с предметом одитинга, не мог назвать ни одной. И обычно самой лучшей сессией называл как раз ту, в которой было наибольшее количество ошибок.

Now, in the earlier days, particularly the newer students on course would be observed to miss, on TV demonstrations, the most horrible auditing goofs you ever heard of. You would ask them for an analysis of the session they have just seen. And the new student, being relatively unfamiliar with the subject of auditing, he wouldn’t be able to find any. And quite uniformly he would say the best session there was the one that had the most goofs in it.

Вот, я приведу вам пример: Он видит, как там сидит одитор, и преклир начинает к нему придираться, и тогда одитор начинает говорить с ним сладеньким голосом, увещевает преклира, и преклир успокаивается, понимаете? И он говорит: “Вот это одитинг!”, и приходит в неописуемое изумление, когда супервайзер сообщает ему: “Этот парень получил незачет. Отправьте его назад в отдел такой-то и пусть он обучится”. И новый студент говорит: “ Отправьте его назад в отдел такой-то — но ведь этот парень просто гений! Посмотрите на того вот парня, но просто сказал: “Хорошо, хорошо, все в порядке”, — или “Мы займемся этим в сессии позже”.”. Улавливаете идею? Они не были достаточно образованны для того, чтобы сказать, была там ошибка или нет.

Here, I’ll give you an example: He sees the auditor sitting there, and the pc is a little bit critical, and the auditor, with soothing syrup, sort of butters the pc down and the pc subsides, you see? And they say, „Wasn’t that a wonderful job of auditing,“ and they’re absolutely amazed when the Supervisor would say, „Well, that guy has flunked. Get him back to unit so – and – so and get him trained.“ And the new student says, „Get him back to unit so – but the guy – absolute genius! Look at the fellow, he just said, ‘Now, now, that’s all right,’ or ‘We’ll take that up later’“. You get the idea of this? They weren’t educated enough in it to see whether it was goofed.

Откровенно говоря, практически любой одитинг лучше его отсутствия. Так что то, ради чего вы заключаете сделку — это только 60 или 70 процентов возможных достижений от одитинга. Вы получаете 30 или 40 процентов возможных достижений от одитинга, понимаете, если там сплошные ошибки. Просто при наличии воспроизводящегося вопроса и заинтересованности в этом человеке, вы получите достижения от одитинга, понимаете? Но как насчет получения реальных достижений от него?

Now, frankly, almost any auditing is better than no auditing. So, therefore, what you’re bargaining for is only about 60 or 70 percent of the gains of auditing. You’d get 30 or 40 percent of the gains of auditing, you see, if it was all goofed up. Just by duplicative question and somebody being interested in the fellow, you’re going to get some gain, see? But how about getting real gains out of this?

Когда мы говорим “вне технологии” — это тема сегодняшней лекции — когда мы говорим “вне технологии”, то мы на самом деле не имеем в виду такую ситуацию, когда какой-то одитор сидит и с интересом одитирует преклира. Мы имеем в виду не это. Это не настолько тривиальная ситуация, как при супервизировании или инструктировании, понимаете. Мы имеем в виду, что они просто недодают эти 60 процентов достижений. Понимаете, они сходятся на 20, 30, 40 процентах достижений и позволяют этой ситуации сохраняться. Мы имеем в виду, что это вне технологии, потому что они не получают от одитинга того, что должны были бы получать, на 100 процентной основе. Улавливаете?

Well, when we say „out-tech,“ – which is what this lecture concerns – when we say „out-tech,“ we don’t mean, in actual fact, that some auditor isn’t sitting there interestedly auditing the pc. We really don’t mean that. It’s not as corny as what’s out-supervision, see, or out-instruction. We mean that they’re just not getting that 60 percent of the gains. See, they’re settling for 20, 30, 40 percent of the gain and letting it go at that. We mean tech is out because they are not getting out of auditing what they should be getting out of auditing, on a 100 percent basis. Do you follow?

Другими словами, не все то золото, что блестит. Вот мы видит ВЦХ, в котором происходит одитинг, и притом с жутким энтузиазмом. Преклиры входят, получают одитинг, им ставятся цели, и все такое. И это все продолжается, и мы говорим: “Господи, это ж просто классный ВЦХ, одиторы никогда не опаздывают на сессии и все такое. И каждый раз, когда преклиры сбегают, они отправляют их обратно, прямо в этику. Просто шик и блеск, круто!”. А мы говорим: “Вне технологии”.

This, in other words, is „the niceties of the thing are not with it.“ So that we can have an HGC which is auditing with mad enthusiasm. Pcs are coming in and they’re being audited and they’re being set a goal and all this. And this is all going on and we say, „Goodness, isn’t that a busy HGC and the auditors are seldom late for auditing sessions and that sort of thing. And whenever pcs blow they get them right back to Ethics. Really snap and pop, see?“ And we say, „Tech is out.“

Кто-то воскликнет: “Но это невозможно”. О нет, это совсем не невозможно. Они извлекают только 20 или 30 процентов из того, что должны были бы. Почему? Это прост целиком и полностью вопрос вот чего: Тонкости одитинга не соблюдаются, и то, что на самом деле не в порядке с кейсами, не проясняется. Они там сидят, подают команды одитинга, да, но при этом допускают множество ляпов!

Somebody will say, „But, that’s impossible!“ Oh, no, that’s not impossible at all. They’re just only getting 20 or 30 percent of what they ought to be getting. Why? It is simply and entirely and completely a matter of: The fine points of auditing are missing and what really goes wrong with cases is not understood. They’re sitting there giving the auditing command, yes, but making lots of goofs with it, yes!

Что требуется для того, чтобы сделать хорошего одитора. Человек, который является хорошим одитором, настолько превосходит того, кто просто “умеет одитировать”, что в действительности для выявления различия необходим настоящий эксперт. Другими словами, вам самим нужно быть ужасно хорошим одитором, чтобы уметь заметить это различие и пронаблюдать, что он делает. Вам также нужны навыки кейс-супервайзера. Вам должны быть знакомы все эти различные явления. Так что для достижения хороших результатов требуется хороший одитор.

Now, what does it take to make a good auditor? Now, a fellow who is a good auditor is so far above „somebody who can audit“ that it would take an expert, in actual fact, to differentiate the difference. In other words, you’d have to be an awfully good auditor to watch the difference and watch what he is doing. You’d also have to be something of a Case Supervisor. You’d have to know these various phenomena. So a good auditor is what it takes to get good results.

Что есть хороший одитор?

What’s a good auditor? Well, let’s take up here the first part of this – the GAEs. Now you’ve heard of this GAE a long time and this has not, really, to any great degree been published. It’s not really been published the way it could have been published. These are the five GAEs and there are only really five GAEs – really only five.

Ну, давайте рассмотрим первую часть всего этого — Крупные Ошибки Одитинга. Вы слышали этот термин много раз, но на самом деле еще ни разу не давалось их подробного описания. На самом деле их можно было бы опубликовать, но этого почему-то не сделали должным образом. Есть пять КОО, и на самом деле их только пять, пять — и не более того.

Can’t handle and read the E-Meter. Gross auditing error – GAE. Auditor is sitting there. He’s got a meter in front of him. He’s got a pc connected to the meter. He’s getting blowdowns. He’s getting this and that, and he sees falls – falls occur, but he doesn’t see these falls. Do you understand? He’s getting tone arm action, but he never adjusts the tone arm so as to be able to record or note the action. You got the idea? Or when he brings his tone arm back to set, and so forth, he overcompensates so the pc is getting 435 divisions of TA for two-and-a-half hours. In other words, he just goofed up on this subject about the E-Meter. That needle moves, he doesn’t see it; that tone arm moves, he doesn’t see it. The needle doesn’t move at all and he sees it move. This type of error – big errors. Now, it’d take a fellow who could run an E-Meter in order to detect whether or not somebody was running an E-Meter. Right?

Неспособность работать с э-метром и снимать его показания. Крупная ошибка одитинга — КОО. Одитор сидит там. Перед ним стоит э-метр. Преклир подсоединен к э-метру. Он получает срывы. Он получает то и это, он видит падения, стрелка падает — но он не видит этих падений. Понимаете? Он получает движение ручки тона, но не подстраивает ручку тона, для того чтобы иметь возможность записать или отметить движение. Улавливаете? Или он, подводя ручку тона на ноль, перекомпенсирует ее, отчего преклир получает 435 делений РТ за 2,5 часа сессии. Стрелка движется, он этого не видит, ручка тона движется, он этого не видит. Стрелка стоит как вкопанная, а ему мерещится, что она движется. Такой тип ошибок — это большие ошибки. Естественно, для того чтобы понять, умеет этот парень работать с э-метром или нет, необходим кто-то, сам умеющий работать с э-метром. Правильно?

Oh, a man can look terribly competent! You know? I see a lot of these medical instruments, and I see these fellows around in white coats and lead aprons and – although why they use a lead apron, I wouldn’t know – but they – here are these fellows and they’re all duded up, and they’re reading meters and dials and turning them on and off. Honest, some of their machines cover the wall. And when they’re all finished reading that and looking so scientific, and so forth, they don’t know anything about the person whatsoever. And an E-Meter could have found it out a long time earlier without any white coats and without a whole wall.

О, человек может производить впечатление жутко компетентного! Понимаете? Я вижу все эти медицинские инструменты, и вижу этих ребят в белах халатах и просвинцованных фартуках — хотя я даже и не знаю, зачем они надевают эти просвинцованные фартуки — но это так — но они все такие занятые, смотрят на всякие приборы и шкалы, включают и выключают их. Некоторые машины у них размером во всю стену. И закончив все свои измерения, они принимают жутко научный вид, и все такое, и тем не менее не могут ничего сказать о человеке. А э-метр обнаружил бы это гораздо раньше, и безо всяких белых халатов и приборов размером во всю стену.

It doesn’t, then, matter the pose with which you handle an E-Meter or the attitude with which you handle the E-Meter. The E-Meter just is – reads; do you see, it read? You see? It doesn’t read; do you see that it doesn’t read? I mean, it’s elementary. When you adjust the tone arm, well, have you adjusted it or have you overadjusted it or not adjusted it, you know? That’s it.

Соответственно, совершенно неважно, в какой позе вы работаете с э-метром или с каким видом вы это делаете. Э-метр — это просто — показания; видите, он дает показания? Видите? Он не дает показаний; вы видите, что он не дает показаний? То есть это элементарно. Когда вы подстраиваете ручку тона, вы действительно ее подстраиваете, или вы ее не доводите до нужного значения, или поворачиваете ее больше чем нужно, понимаете? Вот в чем дело!

Now, let me assure you, every time you see an auditing session break down, one of these GAEs is going to be out. One of them is going to be out, man. And don’t go looking for whether or not he was worried about his girl-friend while he was giving the session as the reason for giving a lousy session. It’s never that. It’s always a gross auditing error. It’s always a big one.

И позвольте мне вас убедить в том, что каждый раз, когда сессия одитинга разваливается, вы найдете одну из этих ошибок одитора. Один из этих пунктов будет не в порядке. Не нужно ходить и искать оправданий того, что эта сессия была такая плохая, в том, что он во время сессии волновался о своей подружке. Никогда причина не состоит в этом. Это всегда крупная ошибка одитинга. Это всегда большая ошибка.

So out-tech, when it comes down to research on out-tech, if you go around looking for specks of dust on the session, you’re going to be wrong. What you want is a boulder. And there are only five boulders and one of these boulders is going to be in that session. I assure you, there’s one place where the Case Supervisor very often takes his finger off of his number. He forgets these GAEs and he thinks it’s something about the pc, or it’s something about the process, or it’s something about this and something about that. And if that Case Supervisor went right down to it and looked real hard, he would find in that session one of these GAEs.

Так что когда вы начинаете исследовать нарушение технологии, и отыскиваете в проведении сессии маленькие пылинки, вы поступаете неверно. Нужно искать булыжник. И есть только пять типов булыжников, и один из них вы найдете в этой сессии. И я могу вас уверить в том, что именно здесь кейс-супервайзер часто допускает промахи. Он забывает об этих КОО и думает, что дело в преклире, или в процессе, или еще в чем-то другом. А если бы он посмотрел внимательно и действительно серьезно разобрался бы с этим, то он нашел бы в сессии одну из этих КОО.

Well, we’ve covered the meter one. Let’s get the next one: Doesn’t know and apply technical data. Now, actually, the original writing of that was: Couldn’t read and apply an HCOB. That’s a gross auditing error. That also comes to the Case Supervisor. The Case Supervisor says, „Give the person an assessment for any present time problem.“ And this auditor who has this as a gross auditing error (you’ll find out it’s rather consistent with this person) will simply say to the pc, „You got any problems?“ And then write, „Assessment negative.“ Do you see?

Об одной мы уже сказали: э-метр. Вот следующая: Незнание и неприменение технических данных. На самом деле, исходная формулировка была такова: Неспособность прочитать и применить БОХС. Это крупная ошибка одитинга. Это также имеет отношение к кейс-супервайзеру. Кейс-супервайзер говорит: «Проведите этому человеку оценивание на предмет наличия каких-либо проблем настоящего времени». И тот одитор, у которого это относится к крупным ошибкам одитинга (что, как вы увидите, довольно характерно для этого одитора вообще) просто скажет преклиру: «Проблемы есть у тебя?», и потом напишет: «Оценивание отрицательное». Понимаете?

So you gave one instruction and some other action resulted. Well, it’s a gross auditing error not to be able to read and apply auditing directions or a bulletin or something. You should be able to read it and apply it. It isn’t necessary that you have to do that one, but don’t do something else and think you’ve done that one. You see, that’s the gross auditing error, really. The ability to read and apply data. That’s all. Now, that actually moves into the zone of the next gross auditing error.

То есть вы даете одну инструкцию, а в результате получаете другое действие. Неспособность прочитать и применить указания одитинга, бюллетень или что-то еще — это крупная ошибка одитинга. Вы должны быть способны читать это и применять это. Вовсе не обязательно вы должны выполнять именно это, но только не делайте что-то другое, полагая при том, что вы делаете то, что вам сказали. Понимаете, это на самом деле крупная ошибка одитинга. Способность читать и применять данные. Это все. Кстати, это затрагивает область следующей крупной ошибки одитинга.

And the next gross auditing error is: Can’t get or keep a pc in-session. Boy, you will just be amazed how often that is the case. The pc is flying all around the place and saying, „Oh well, my – I’m terribly worried. You know, I have an appointment with Bill this afternoon, and I want to make sure that I’ve gone and – and – .“

А следующая крупная ошибка одитинга такова: Неспособность ввести преклира в сессию и удерживать его в ней. Вы будете просто поражены количеством случаев, когда этого не делается. Преклир ходит на ушах и вопит о том, что «о, я страшно волнуюсь. Понимаете, у меня сегодня назначена встреча с Биллом, и мне надо точно знать, что я прошел и — и —»…

And the auditor says, „Here’s the next auditing question.“

А одитор говорит: «Вот следующий вопрос одитинга».

„Yeah, well, I hope I make the appointment with Bill all right.“

«Да, хорошо, я надеюсь, что эта встреча с Биллом пройдет хорошо».

The auditor says, „Well, here’s the next question: Do birds rap?“

Одитор говорит: «Хорошо, вот следующий вопрос: птицы крякают?».

And the pc says, „Do birds rap? Do birds – I think – yeah well I don’t know about that. But I do want to get out there in time to catch Bill when he drives by.“

И преклир говорит: «Птицы крякают? Птицы — кажется — да, да я не знаю, не могу сказать… Но я точно хочу попасть туда вовремя, чтобы не разминуться с Биллом, когда он будет ехать мимо».

„Well, all right. Now, do birds rap?“

«Ну хорошо. Итак, птицы крякают?».

You see, that can be so gross that the auditor doesn’t even see that the pc is totally out of session; pc isn’t with it.

Понимаете, это может дойти до такой степени, что одитор даже не замечает, что преклир находится совершенно вне сессии; преклир просто не там.

Well now, getting and keeping a pc in-session is a little body of technology in itself. Part of the communication formula is you’ve got to get somebody’s attention. See? You’ve got to get somebody’s attention before you can tell them something. Well, if the pc’s attention is flying all over the MEST universe, how are you going to get his attention long enough to get in an auditing command?

Введение преклира в сессию и удержание его там — это сама по себе отдельная небольшая отрасль технологии. Частью формулы общения является действие по привлечению внимания. Понимаете? Прежде чем сказать что-то кому-то, вы должны привлечь его внимание. А если внимание преклира летает по всей вселенной МЭСТ, как вы собираетесь удержать его внимание на достаточное время для того, чтобы дать ему команду одитинга?

So what you ought to do is try to find his – where his attention is going to. It actually doesn’t matter much how you do it. Don’t do it on an endless itsa. But where is this guy? What’s he thinking about? Well, naturally there’s only a few things that he could be thinking about. He could be ARC broken or he could have a present time problem or he’s got a withhold or he’s got an overt; I’ll take those up in a minute. But that’s – the auditor who can’t get the pc in-session and keep the pc in-session, and so forth, is actually committing a gross auditing error. Because he’s sitting there applying a process to a nobody in a nothing. He hasn’t got any pc to audit.

И вот что вам нужно сделать в этом случае — попытаться обнаружить, куда направлено его внимание. На самом деле практически неважно, как именно вы это сделаете. Не стоит вдаваться в бесконечное этоесть. Но где этот парень? О чем он думает? Ну, на самом деле, естественно, думать он может о немногом. Он может иметь разрыв АРО, проблему настоящего времени, висхолд или оверт, я через мгновение о них расскажу более подробно. Но суть в том, что одитор, который не может ввести преклира в сессию и продолжать удерживать его в сессии, и все такое, на самом деле совершает крупную ошибку одитинга. Потому что тогда он сидит и применяет процесс нигде и ни с кем. Преклир, которого он одитирует, отсутствует.

Now, the ne plus ultra of this is, of course – is, of course, down in silliness. These are all pretty gross, but this can get that silly that he just didn’t tell the pc to come to session, didn’t have a pc in session and didn’t himself appear.

Это можно довести до абсурда, естественно — до полной глупости. Это все достаточно крупные ошибки, но это можно довести до такого абсурда, что просто не попросить преклира прийти на сессию, не иметь преклира в сессии и самому туда не прийти.

And you’ll be very surprised to find out how often that was the source of no gain for your pc. You’d just be amazed! I know you say, „Well, such errors as that can’t possibly exist.“ The devil they can’t, man.

И вы были бы поражены, если бы знали, насколько часто это становится источником отсутствия достижений у преклира. Вы бы просто были поражены! Я знаю, вы думаете, что такого просто не может быть. Ни черта подобного!

We had somebody around here who was just having an awful time a few weeks ago, and the HCO Exec Sec and Area Sec and Ethics Officer were about to shoot this person down in flames for just raising the devil all over the place. An investigation – I heard about this, and I said, „You wait a minute.“ See? I know my auditing. I said, „There’s something else here. You’d better look at that just a little bit further – little bit further“ And they looked, and I’ll be a son of a gun, that pc had been ended and wasn’t audited for five consecutive days, although a top-priority pc.

У нас тут был один человек, который создавал просто ужасающий бардак несколько недель назад, и исполнительный секретарь ОХС, секретарь района и администратор по этике просто хотели уже расстрелять его в клубах пламени и дыма просто за все то, что он там устроил. Расследование — я услышал об этом, и я сказал: «Подождите минуту». Понимаете? Я знаю мой одитинг. Я сказал: «Тут есть что-то еще. Стоит немного более внимательно с этим разобраться — немного более внимательно». Они посмотрели, и, черт меня разорви, оказалось, что с этим преклиром закончили работать и не одитировали его в течение пяти дней подряд, несмотря на то, что это был преклир с высшим приоритетом.

Gross auditing error! Didn’t audit the pc, much less just didn’t get the pc in session. You follow me? So, at the bottom of all this stew and stir was, sure enough, one of these GAEs. Do you understand? Pc wasn’t being audited. Of course, the pc was upset. Pc paid for auditing and wasn’t getting audited. Obvious. Auditor never appeared in session; pc’s name never appeared on the assignment board. You got the idea?

Крупная ошибка одитинга! Не одитировали преклира, не говоря уже о том, что преклира не отправили в сессию. Улавливаете? Так что в основании всего этого бардака и сумятицы, естественно, была одна из этих КОО. Понимаете? Преклира не одитировали. Конечно, он был расстроен. Преклир заплатил за одитинг и не получал его. Очевидно. Одитор не появлялся в сессии, имя этого преклира не появлялось в графике сессий. Вы понимаете?

So a gross auditing error – don’t you go looking for dust motes. Now, Can’t get the pc in-session and keep a pc in-session. Well, that is very broadly stated and purposely so, because there are innumerable ways to keep a pc out of session, such as locking the door. Other ways is the pc comes right into session, sits right in the chair, is totally in-session, says, „I’ve got the answer to that. All night long I’ve had the answer to that next question, and I’ve got it, and so forth, and I had a terrific cognition on it.“ And the auditor says, „Well, we’ll have to go over the rudiments first.“ So part of this could be the PC is right there in-session, madly, you see, and the auditor carefully picks him up by the scruff of the neck and moves him right out. „We’ll have to find out if there’s some reason you can’t go into session before we audit you.“

Это крупная ошибка одитинга — и не нужно искать пылинки. Итак, это Неспособность ввести преклира в сессию и удерживать его в ней. Это довольно широкое утверждение, и это сделано намеренно, потому что есть бесчисленные способы удерживать преклира вне сессии — например, закрыв перед ним дверь. Другой способ, например, таков: преклир приходит прямо в сессию, садится прямо на стул, совершенно входит в сессию, говорит: «Я нашел ответ. Я всю ночь думал о том, что я нашел ответ на этот вот вопрос, и я его точно знаю, и все такое, и меня по этому поводу огромное озарение». И одитор говорит: «Ну, понимаешь, давай сначала запустим рудименты». Так что один из вариантов такой ситуации — это когда преклир находится прямо там, в сессии, со страшной силой, понимаете, и одитор осторожно берет его за загривок и выбрасывает из сессии. «Сначала нам нужно выяснить, нет ли какой-то причины, по которой вы не можете быть в сессии, прежде чем вас одитировать».

Now, I’m making jokes here, but honestly, these things occur. And that’s a gross auditing error, and that’s gross auditing error number three.

Конечно, я шучу, но, честно говоря, такое случается. И это — крупная ошибка одитинга, крупная ошибка одитинга номер три.

All right. Now, gross auditing error number four is: Can’t complete an auditing cycle. The auditor simply can’t complete an auditing cycle. Now, it’s quite remarkable that all this obsessive itsa you see will lay right here in this number four. You know, the PC just talked and talked and talked and talked and talked and talked and talked, and you couldn’t get a question in sideways. What’s wrong with that pc? Well, in life or in auditing sessions he has been prematurely acknowledged so often that he feels that he’s never been acknowledged. Premature acknowledgment.

Хорошо. Итак, четвертая крупная ошибка одитинга такова: Неспособность завершить цикл одитинга. Одитор просто не может завершить цикл одитинга. Стоит отметить тот момент, что все эти навязчивые этоесть, которые вы наблюдаете, относятся к этой ошибке номер четыре. Понимаете, преклир просто говорит, говорит, говорит, говорит, говорит, говорит, говорит, говорит, а вам никак не удается вставить туда вопрос. Что не так с таким преклиром? Видимо, в жизни или в сессиях одитинга ему давали преждевременные подтверждения настолько часто, что у него возникло ощущение полного отсутствия подтверждений. Преждевременные подтверждения.

Fellow says – maybe to his mother, you know, habitually – “I’ve got a brilliant idea!“ And his mother says, „That’s very good!“

Парень говорит — возможно, своей матери, понимаете, это обычная ситуация — «У меня возникла классная идея!». А его мать отвечает: «Это очень здорово!».

Or instead of acknowledging, they argue. „Are you sure you have answered the question I asked you? I asked you, ‘Do birds fly?’ and you said, ‘When they had wings.’ Now, are you sure that that is an answer to the question I asked you?“ In other words, he stops the roll of the auditing cycle.

Или, вместо подтверждения, они начинают спорить. «Вы уверены, что вы ответили на вопрос, который я вам задал? Я спросил вас: «Птицы летают?», и вы сказали: «Если у них есть крылья». Так вот, вы уверены, что это — ответ на заданный мною вопрос?». Другими словами, он тормозит цикл общения одитинга.

Well, believe me, there are literally hundreds of ways you can stop an auditing cycle from completing. One of the ways is not starting one. I’ve had this happen to me in the early days of auditing. The auditor simply sat there. I’d answered the auditing command, and the auditor simply sat there and said nothing. Literally, factually true – twenty minutes. I don’t know to this day whether or not it was the auditor couldn’t think of the next auditing command? Never started the cycle to finish. You got that? That was all.

Поверьте мне, существуют буквально сотни способов того, как предотвратить завершение цикла одитинга. Один из них — не начинать его. Я наблюдал подобное в ранние времена существования одитинга. Одитор просто там сидел. Я отвечал на команду одитинга, и одитор просто сидел там и ничего не говорил. В буквальном, фактическом смысле — по двадцать минут. Я и до сего дня не знаю, в чем там было дело — может, одитору в голову не приходило подумать о том, не пора ли подавать следующую команду одитинга? Цикл просто не начинался, и заканчивать, соответственно, было нечего. Понимаете? Это все.

Now, there’ll be something wrong with that auditing cycle. And that’s a gross auditing error to have something goofed up about your auditing cycle. Now, you can get your auditing cycle better and better and better, but there is a point when it is a passable auditing cycle. And that is, you ask the question, the PC answers it and you say, „Cheers,“ you know? If you can do that, why, from there on it really isn’t a gross auditing error, it simply needs refinement and polish.

С таким циклом одитинга что-то было бы не в порядке. А иметь какие-то подобные штуки в цикле одитинга — это крупная ошибка одитинга. Конечно, вы можете повышать, повышать и повышать качество вашего цикла одитинга, но всегда есть какой-то уровень, на котором он становится приемлемым. И это просто — вы задаете вопрос, преклир отвечает на него, и вы говорите: «Здорово!», — понимаете? Если вы можете делать хотя бы это, начиная с такого уровня — это уже не крупная ошибка одитинга, это просто что-то, что можно совершенствовать и отрабатывать.

No, a gross auditing error, when you come down on it as number four gross auditing error (Can’t complete an auditing cycle), it will be something utterly mad, if it’s really getting in the road of the session. It will be completely gruesome. The auditor never asks the auditing question, just Qs-and-As with every answer.

Нет, крупная ошибка одитинга, когда речь идет о крупной ошибке одитинга номер четыре (Неспособность завершить цикл одитинга), это что-то действительно жуткое, раз оно реально мешает проведению сессии. Это нечто совершенно мрачное. Одитор никогда не задает вопросов одитинга, просто вступает в ВиО с каждым ответом.

The pc says, „Well, I think my mother.“ You know, answered the auditing question, „Who did you know?“ You know?

Преклир говорит: «Ну, я думаю, это моя мама». Понимаете, в ответ на вопрос «О ком ты знаешь?», понимаете?

„I think my mother“

«Ну, я думаю, это моя мама».

„All right, what about your mother?“

«Хорошо, что в связи с мамой?».

„Oh? Well, she had bunions.“

«А? Да нет, ну просто у нее были воспаления суставов».

„What about bunions?“

«Что ты скажешь о воспалении суставов?».

Where’s this session going? It’s going to go over the hills and get lost completely. Started one auditing cycle, never finished it off, never did anything with it, never repeated it. You got it?

Куда движется эта сессия? Она просто опрокинется и полностью потеряется. Начал один цикл одитинга, так его и не закончил никогда, ничего в нем не сделал, ни разу его не повторил. Улавливаете?

No, if you’re ever case supervising and you suddenly detect that your pc – he could only get in one auditing question in a two-and-a-half-hour session. What’s this? It must have been that he prematurely acknowledged it, or he must have told the pc not to say it, or the pc is stark staring crazy and has been audited by somebody who only prematurely acknowledged. There’s something very wrong here. And you got to handle it, man; you got to handle it. Auditing sessions will not progress, because there’s a gross auditing error present here of some kind or another. And somebody couldn’t complete an auditing cycle, that’s for sure, and the auditor for sure isn’t handling the fact so that he can. Do you understand?

Нет, если вы когда либо кейс-супервизировали и натыкались на преклира, который — который за всю сессию длиной в два с половиной часа мог более-менее разобраться только с одним вопросом, то… Что это? Видимо, дело в том, что ему кто-то это преждевременно подтвердил, или сказал преклиру, что не стоит этого говорить, или у преклира просто съехала крыша, потому что он получал одитинг от того, кто давал только преждевременные подтверждения. Что-то здесь было совсем не в порядке. И вам необходимо справиться с этим, справиться с этим непременно. Сессии одитинга не смогут продолжаться при наличии какой-либо крупной ошибки одитинга. Кто-то ранее не смог завершить цикл одитинга, это совершенно точно, и одитор на самом деле не может закрыть на это глаза и утверждать, что это не так. Понимаете?

You could go, even on this basis, you find out – you say, „Do fish swim?“ And to the – some actual process, you see. And the PC says, „Oh, well. Now, when you bring up something like that, that brings to mind a time when I was taking ichthyology in the University of Glasgow, and so forth. And I had a professor who had bugs in his skull, and we used to have to get flit guns in the middle of class and blow them in his ear“.

Вы можете продолжать работать, даже на этой основе, вы выясняете — вы говорите: «Рыбы плавают?». Или какой-то вопрос из реального процесса, понимаете. И преклир говорит: «О, да. Понимаешь, когда ты это спрашиваешь у меня, мне на ум приходят времена, когда я изучал ихтиологию в Университете Глазго, и все такое. У меня был один такой преподаватель с тараканами в голове, и у нас у всех были такие трубочки для плевания, и мы старались попасть ему в ухо».

An auditor who listens to that very long without spotting something is in error and he’s unable to finish his auditing cycle, and who doesn’t do anything about it, has not even become aware that he should finish an auditing cycle. Do you see? So it’s a gross auditing error in just not knowing he should finish an auditing cycle. Do you follow?

Одитор, который так долго слушает, и при этом ему в голову не приходит, что что-то не так и что он неспособен завершить свой цикл одитинга, и который ничего в связи с этим не предпринимает, еще даже не дошел до сознания того, что он должен завершать цикл общения. Понимаете? Так что эта крупная ошибка одитинга состоит в том, что он просто не знает о том, что он должен завершать цикл общения. Улавливаете?

You’ve seen pcs wander on and on and on. They’re the very low-level guys in a staggery frame of mind out in life. You get ahold of them and you start asking repetitive questions.

Вы видите, как преклира уносит все дальше и дальше. Он — просто очень низкого уровня парень, заключенный в шаткие рамки ума, который пытается как-то справиться с жизнью. И вы его берете и начинаете задавать повторяющиеся вопросы.

Psychologists are the real howl. The psychologist is certain that an auditing question is disposed of by being answered once, and it’s really crazy auditing those boys. They have given you the answer. You talk about a fixated subject; every question has one answer. Oh brother! So, of course, they never discovered repetitive auditing. All right, that’s number four: Can’t complete an auditing cycle.

Самое дикое занятие — работать с психологом. Психолог абсолютно уверен, что от вопроса одитинга можно отделаться одним ответом, и одитировать этих ребят — сплошной дурдом. Они дают вам единственный ответ. И разговор с ними идет о фиксированных предметах; на каждый вопрос дается только один ответ. О, господи. Естественно, они так и не смогли открыть повторяющегося одитинга. Итак, это была четвертая: Неспособность завершить цикл одитинга.

Now, number five is: Can’t complete a repetitive auditing cycle. And that’s a GAE. Now, completely aside from an auditing cycle, how about a repetitive auditing cycle? And you’d be – just be amazed at the trouble we had in early days of getting somebody to at least say, „Do fish swim?“ a second time. And by the time they had been duplicative for about three or four consecutive questions, with somebody holding a pistol on them, their head began to burst and they started falling apart at the seams. It was asking too much that they repeat the auditing question.

А номер пять таков: Неспособность завершить повторяющийся цикл одитинга. Это тоже КОО. Если забыть о цикле одитинга, что можно сказать о повторяющемся цикле одитинга? И вы бы были просто поражены тем, сколько неприятностей у нас возникало поначалу с тем, чтобы просто заставить их произнести «Рыбы плавают?» второй раз. И когда они все же выдавливали из себя этот вопрос в третий или в четвертый раз подряд, сидя на мушке пистолета, у них начинала раскалываться голова и все трещало по швам. Просьба повторить этот вопрос одитинга приводило чуть ли не к фатальному исходу.

All sorts of shifts were gone to, and we eventually developed the TRs. And then we also developed Op Pro by Dup – Opening Procedure by Duplication – and that is simply calculated to cure somebody of this weird malady.

Применялись самые разнообразные приемы, и в конце концов мы разработали ТУ. А затем мы еще в придачу разработали От Про Пу Вос — Открывающую Процедуру Путем Воспроизведения — которая просто-напросто предназначалась для исцеления от этого жуткого недуга.

But you should hear somebody who had just been caught and is just brought in for training when he is first told to do a duplicative auditing command. He’s supposed to ask this question over and over and over. Many of them get away with it, but you’ll find some bird who knows the proper thing to do is vary it.

Но вы просто должны услышать того, кого только что поймали и привели на обучение, в тот момент, когда ему дают указание выполнить повторяющуюся команду одитинга. Он должен задавать этот вопрос снова, снова и снова. Многим из них это более-менее удается, но вы всегда найдете какого-нибудь парня, который будет уверен в том, что при этом нужно просто постоянно изменять ее.

„Do fish swim?“ „Have you any idea about the swimming characteristics of fish?“ See? „Do you mind if we discuss fish?“ „Give me a synonym for fish.“ He thinks he’s duplicating the auditing question.

«Рыбы плавают?», «Имеете ли вы какое-либо представление о плавательных характеристиках рыб?», понимаете, «Не возражаете, если я спрошу вас про рыб?», «Назовите мне синоним слова ‘рыбы’». И он полагает, что воспроизводит вопрос одитинга.

Now, in other words, these are the five GAEs. These are the five GAEs which, if committed, will dish auditing squarely and tremendously, just like that. It’ll be finished.

Итак, другими словами, эти пять факторов являются КОО. Эти пять КОО, если их допустить, приканчивают одитинг сразу и немедленно, просто на раз. Одитинг на этом заканчивается.

Now, when you’re case supervising and you’re looking over auditors, this is what you look over when you find that you’re consistently having misses. You look over this one. You look over the five GAEs on the auditor. When you’re – when you’re case supervising, then you tell anybody responsible for training – this is what I’m trying to relay – that they had jolly well better look over the five gross auditing errors on that auditor, because that auditor isn’t going along all right. The sessions weren’t going along all right, so we suspect at once one of the five GAEs, if not two or three.

Если вы занимаетесь кейс-супервизированием и наблюдаете за студентами, и при этом постоянно видите какие-то провалы, вы должны искать именно это. Вы просматриваете ситуацию именно на этот предмет. Вы смотрите, нет ли у одитора этих пяти КОО. Когда вы — когда вы кейс-супервизируете, вы просто сообщаете ответственному за обучение — именно это я стараюсь до вас донести — что им совершенно необходимо отследить у одитора наличие этих пяти крупных ошибок, раз у этого одитора все идет не так гладко, как должно было бы. Раз сессии проходили не совсем гладко, мы немедленно начинаем подозревать наличие одной из пяти КОО, или двух или трех из них.

We don’t inspect the antagonism of this girl for large ruddy-faced men. We don’t examine the auditor’s case, you see? We don’t do this; we don’t do that. All we do, and so on is when we say, „John Doakes has been having a very rough time auditing his last two or three pcs. I want you to go over this pc – this auditor and find out what the score is,“ now, the Training Officer should not then get the auditor audited. Training Officer should promptly and immediately check this guy out on five GAEs.

Мы не занимаемся исследованиями корней антагонизма этой девушки к краснолицым мужчинам. Мы не начинаем исследовать кейс одитора, понимаете? Мы не делаем ни того, ни этого. Все, что мы делаем при этом — мы получили сообщение «Джон Доукс с большими проблемами проводил одитинг своих последних двух или трех преклиров. Я хочу, чтобы вы проверили этого одитора и выяснили, в чем реально дело», понимаете, после этого Администратор по Обучению не должен начинать одитировать одитора. Администратор по Обучению должен быстро и незамедлительно проверить этого парня на наличие пяти КОО.

Can this guy read an E-Meter? You sometimes find out he’s been bluffing for a long time. He’s needed glasses for quite a while, but as a Scientologist he doesn’t dare wear them. He can’t even see the blur of the needle. You find weird things like this if you look for them. If you look for the gross error, you’re going to handle the situation. But if you just look for little dust specks and dust motes, and so forth, you’ll never get to it. And this is the list of the gross errors.

Умеет ли этот парень работать с э-метром? Вы иногда можете обнаружить, что он валял дурака в течение долгого времени. Например, ему давным-давно было нужно сделать очки, но он как саентолог считал неудобным их носить. Так что он вообще не видит стрелки. Если вы начнете искать, вы увидите совершенно дикие вещи, типа этой. Если вы будете искать крупную ошибку, вы справитесь с ситуацией. Но если вы будете рыскать в поисках пылинок и былинок, и все такое, то вы никогда не сможете этого сделать. И то, что я вам привел — это список крупных ошибок.

Then you want to know – you give him a little checkout – give him a little checkout. Say, „Well, let’s see. Last week you were studying up on assessment, and so forth, and we went into assessment quite a little bit in the training classes. Here’s a little examination on assessment.“ And the fellow can’t pass any corner of it. What’s the matter with him? Well, he doesn’t know and apply his technical data.

Если вы хотите узнать, вы проводите ему небольшую проверку — вы проводите ему небольшую проверку. Скажите: «Так, посмотрим. На прошлой недели ты изучал оценивания, и все такое, и мы довольно долго тренировались в оценивании в классе. Вот тебе небольшой экзамен по оцениванию». И парень делает круглые глаза и ничего не может показать. В чем дело? Он не знает и не умеет применять технические данные.

So now – now we could maybe go into his case a little bit. We could say, „What would happen to you if you did apply some technical data? Is there anything wrong with applying straight data? Oh, well, there isn’t. All right. Well, then, what word have you misunderstood in Scientology?“ And that’s the secret of it and we’re away. So we’d straighten out his vocabulary. All of a sudden he could know and apply technical data. You understand? So we might go into it on a case basis, but only if we reached that point there: Doesn’t know and apply technical data.

Возможно, стоит немного войти в его кейс. Можно спросить: «Что с вами бы случилось, если бы вы на самом деле применили какие-либо технические данные? Что-то неясно в применении непосредственных сведений? О, хорошо, нормально. Ну, какое слово в Саентологии вам не понятно?». В этом весь секрет этого — все получится. Мы исправим его запас слов. И внезапно он сможет знать и применять технические данные. Понимаете? Так что к этому можно подойти и с точки зрения кейса, если помнить о том, что суть в незнании и неприменении технических данных.

We’d find out if he could get and keep a pc in-session. We’d ask him such an offhand question as, „What’s wrong with a pc who’s critical of the auditor? Flunk!“ The guy’d say, „Flunk? You didn’t give me a chance to answer it.“ „Huh! Gave you a second and a half to answer the question as you ought to know that in a millisecond! You ought to know that right now! That pc has got a withhold! And nothing else!“ „Oh. Well, I thought there were several other reasons.“ „No! There aren’t any other reasons.“ GAE. Do you see?

Мы бы посмотрели, может ли он ввести преклира в сессию и удерживать его в ней. Мы бы задали ему такой импровизированный вопрос как «Что не так с преклиром, который начинает критиковать одитора? Незачет». Парень бы сказал: «Незачет? Да вы мне и ответить-то не дали». «Хо, я подождал целых полторы секунды, а ответ на этот вопрос вы должны выдавать за миллисекунду! Вы должны знать это прямо сейчас! У этого преклира висхолд! И ничего больше!». «Хмм. Ну, я думал, там может быть еще несколько причин». «Нет! Никаких других причин не существует». КОО. Понимаете?

Can’t get and keep a pc in-session. Well, he doesn’t know the various things which take a pc out of session or get a pc in-session. So how the devil could he get a pc in-session or keep him out of session if he didn’t know what took pcs out of session or got them back into session? He couldn’t do that at all, could he? So it’d be a gross auditing error on his part. He just doesn’t know that – that little list of things, because it’s not long.

Неспособность ввести преклира в сессию и удерживать его в ней. Он не знаком с различными способами введения преклира в сессию и выведения его из сессии. Так как же, черт побери, он может ввести преклира в сессию или вывести его из сессии, если он просто не знает, что приводит к тому и другому? Он вообще не может это делать, понимаете? Так что с его стороны это будет крупной ошибкой одитинга. Он просто не знает кое-чего — этого небольшого списка вещей, он ведь совсем небольшой.

And if he can’t complete an auditing cycle, we can tell that fast enough. All we’ve got to do is set him up with some TRs and inspect how he does his TRs. And you’ll find out about – maybe he can do 1, 2 and 3 or 0 all right, but when you get him to 4, every time he hits origin – no matter how you run origin, complicatedly or simply or anything of that sort – he will go appetite over tin cup on this whole basis. He can’t handle the whole package all together. The pc says something unexpected, he’s thrown. Now you know what’ll happen; this person will Q-and-A with the pc because he gets thrown all the time. The pc originates, „Gee, the wall is covered with spiders!“ And the auditor says, „That’s – I didn’t get that far in my drills.“

А если он не может завершить цикл одитинга, то это можно отличить довольно быстро. Все, что нужно при этом сделать — назначить ему некоторое время поработать на ТУ, и пронаблюдать, как он их выполняет. И вы увидите, что — возможно, он нормально выполнит 1, 2, 3 или 0, но когда вы посадите его на 4, то увидите, что каждый раз, когда он сталкивается с откровением — независимо от того, какое это откровение, простое, сложное или еще какое-то — он провалится на этом месте только из-за этого. Он не сможет справиться со всем одновременно. Как только преклир говорит что-то неожиданное, как он тут же сходит с рельсов. И теперь вы можете предположить, что произойдет; этот человек будет вступать с преклиром в ВиО, потому что он все время слетает с колеи. Преклир говорит: «Господи, там вся стена в пауках!». И одитор говорит: «Ой — я еще не дошел до этого в своих упражнениях».

And then we go into the inability to repeat an auditing cycle. Well, one of the ways to do that is just go into any kind of a repetitive line. Does the pc – does this auditor get nervous? Make him say, „Constantinople“ fifty times. Does this make him nervous? You’ll find it will, if he can’t complete an auditing cycle. Oh, boy. He knows what happens if he’s in the same place twice: you get shot. Life is dangerous.

И потом мы доходим до неспособности повторить цикл одитинга. Один из способов проверить это — просто попросить его начать повторять одну и ту же фразу. Начинает ли одитор нервничать? Попросите его повторить слово «Константинополь» пятьдесят раз. Это заставляет его нервничать? Если он не может завершить цикл одитинга, то вы увидите, что это так. О, господи. Он знает, что произойдет, если он окажется вторично в том же самом месте: его застрелят. Жизнь опасна.

So that – that handles – where we consider out-tech – that handles what can be wrong with the auditor, and that’s all that can be wrong with an auditor. And if you go and imagine a bunch of other things can be wrong with an auditor, why, that’s silly, and so forth. Because even if you get to such extremities as the auditor is unable to talk at all – not having any tongue or something – well, he can’t complete an auditing cycle. Do you understand? He can’t even start one. So you’d have to teach him how to audit by writing his commands down. Well, he can’t write. All right, we’ll fix him up; so, you teach him how to write.

Так что, анализируя ситуации вне технологии, мы имеем на руках технологию, которая дает нам ответ на вопрос о том, что может быть не в порядке с одитором, и это все, что с ним может быть не в порядке. И если вы начнете придумывать охапки других причин провалов одитора в одитинге, то я вам скажу, что это просто глупо. Потому что даже если дойти до такого абсурда, что предположить, что одитор вообще не может говорить — у него нет языка или еще чего-то — то это просто он не может завершить цикла одитинга. Вы понимаете? Он его даже начать не может. Так что вам придется его научить тому, как одитировать, записывая команды. Он не может писать? Хорошо, придется это исправить и научить его писать.

There was somebody around the other day we were having to teach the English language so he could run R6. It was very interesting. I think he was unable to run it in his own native language because he’d forgotten it and he didn’t know English well enough to run it in R6, and so forth. Well, the answer to that was very elementary: learn English.

Тут вот недавно был один человек, которого пришлось учить английскому, для того чтобы он мог проходить Ш6. Это довольно интересно. Я думаю, что он не мог проходить это на своем родном языке, потому что он его забыл, а английским не владел в достаточном объеме для того, чтобы проходить Ш6 на нем, и все такое. Ну, решение проблемы было элементарным: выучить английский.

So these things are resolvable. But if you don’t know that those are the five gross auditing errors, then you can’t resolve an auditor in his training or activities.

Так что все это можно исправить. Но если вам неизвестно об этих пяти крупных ошибка одитинга, то тогда вы ничем не сможете помочь одитору в его обучении или деятельности.

Now, let’s go to the other side of this auditing team and let’s take up a pc. And although this is much weightier and longer technology and, you know, is very difficult technology, the actual fact is there are only four things, really, that can be wrong with a pc, but we’ll expand it to six, just to be happy about the thing. We cover these in the HCOB of 13 September 1965, out of which we’re speaking, but I did not put in here the five gross auditing errors, but could well have done so. I gave some other data concerning the analysis of auditors. I give you now very fundamental data on the analysis of an auditor – whether or not he can audit. He’ll have one of his five gross auditing errors out.

А теперь давайте кинем взгляд на другую сторону команды — обратим свое внимание на преклира. И хотя на самом деле это гораздо более объемистая и большая технология, и, понимаете, это довольно трудная технология, действительный факт состоит в том, что имеется только четыре вещи, реально, которые могут быть с преклиром не в порядке, но мы распишем их тут на шесть, просто для собственного удовлетворения. Это описано в БОХС от 13 сентября 1965 года, из которого берутся эти данные, но я тут не поместил пять крупных ошибок одитинга, хотя вполне мог бы это сделать. Я дал некоторые другие данные в отношении анализа одиторов. Я даю вам сейчас самые фундаментальные сведения в отношении анализа одитора — его способности одитировать или отсутствия таковой. Одна из пяти крупных ошибок одитинга у него будет в наличии.

Now, let’s take up pc – which is very, very important – and let’s find out what about the pc. Well, there can be two things wrong with a pc that immediately don’t really come into the auditing session, but tell whether or not the pc should be audited. There are only two things; these are only two things: The PC is suppressive or the pc is a PTS. Now, in either case you’re running into heavy weather.

Итак, давайте посмотрим на преклира — что очень-очень важно — и разберемся, что может быть у преклира. Можно немедленно указать два обстоятельства, которые не имеют непосредственного отношения к сессии одитинга, но сразу дают вам знать, нужно одитировать преклира или нет. Это только две вещи: это только две вещи: преклир — подавляющая личность или преклир — ПИН. В каждом из этих случаев вы рискуете попасть в шторм.

Now, what is a suppressive? Well, a suppressive, actually, is somebody who doesn’t get any case gain. And that in actual fact is taken up under the later one here of the continuing overts. He really doesn’t get case gain because of continuing overts. Now, a suppressive is simply defined as – for your information, regardless – this is an auditor’s viewpoint, now, not an Ethics Officer’s viewpoint – but a suppressive is somebody who doesn’t get any case gain.

Кто такая подавляющая личность? В действительности, подавляющая личность — это тот, кто не имеет никаких улучшений кейса. И это на самом деле будет рассмотрено далее под заголовком продолжающихся овертов. Она на самом деле не имеет не имеет никаких улучшений кейса по причине наличия продолжающихся овертов. Так вот, подавляющая личность имеет простое определение — к вашему сведению, независимое — с точки зрения одитора, не с точки зрения администратора по этике — подавляющая личность — это тот, кто не имеет никаких улучшений кейса.

And you say, „Well, isn’t that nice.“ That lets you out. So you don’t have to get a case gain on this fellow, and if you don’t get a case gain on this fellow, you just get rid of the whole thing. You don’t have to do a better technical job. You just say, „He’s a suppressive! Ha-ha! That lets us out.“

И вы говорите: «О, это здорово». Это дает вам выход. Так что вы не получаете никаких улучшений кейса у этого парня, и как только вы видите, что не получаете никаких улучшений кейса, вы просто избавляетесь от всего этого. От вас не требуется никакой более тонкой технической работы. Вы просто говорите: «Он — подавляющая личность! Ха-ха! Это выход для нас».

Well, the truth of the matter is, in my experience, it’s very nearly impossible not to get a case gain. Very close to impossible not to get a case gain. You’re only talking about 2½ percent of the pcs in actual fact. You’ll have trouble with about 20 percent of the pcs because they’re SPs or PTSes, but in actual fact only about 2½ percent of the total pcs running along the line… Now, this doesn’t include the society as a whole, but it’s certainly people who come into Scientology or around Scientology; you’re only handling about 2½ percent of them that are suppressive.

Ну, на самом деле, по моему собственному опыту, практически невозможно найти кейс, который не будет улучшаться вообще. Вероятность такового близится к нулю. Мы здесь ведем разговор только о 2,5 процентах преклиров, на самом деле. Вы столкнетесь с проблемами примерно в 20 процентах преклиров, потому что они ПЛ или ПИНы, но на самом деле только 2,5 процента преклиров от всего числа относятся к таковым… Я не говорю, что это охватывает общество в целом, но это справедливо в отношении тех людей, которые приходят в Саентологию или крутятся около; только 2,5 из них являются подавляющими личностями.

Now, it doesn’t mean that you didn’t get a gain in the session, so therefore the fellow was suppressive. It means this fellow has been audited by this one and that and the other one, and people have really tried, and this person gets no case gain.

Это не означает, что если в сессии у вас не было достижений, то отсюда следует, что парень — подавляющая личность. Это означает, что если этот парень получал одитинг и там, и там, и там, и там, и все эти люди действительно старались ему помочь, и он не получил никаких улучшений кейса.

Well, it so happens that we’re good enough today to be able to say „SP.“ What makes an SP an SP? From an auditor’s standpoint, he is not even vaguely really interested in what makes an SP an SP. He’s just interested in the fact that you shouldn’t ought to audit one and devote and dedicate your life to auditing an SP who isn’t going to get any case gain anyhow. What’s going to happen to this fellow? Well, I’m afraid he should have thought about that before he started going so bad! So he’s still populating the universe when the rest of us aren’t.

Дело обстоит так, что сегодня мы можем с достаточной уверенностью сказать: «Это ПЛ». Что заставляет ПЛ быть таковой? С точки зрения одитора, его даже отдаленно на самом деле не интересует, что заставляет ПЛ быть таковой. Его интересует только тот факт, что ему не стоит костьми ложиться и посвящать свою жизнь одитингу ПЛ, у которой в любом случае не будет никаких достижений. Что случилось с этим парнем? Ну, я боюсь, что об этом ему следовало подумать еще до того, как он пришел в такое состояние. Он все еще живет в той вселенной, где уже никого нет.

What’s this worry about the SP? Believe me, he never worries about you. Now, what about this boy? Well, actually, it’s covered down here under six on the same list, as I’ve just said: He actually is committing continuing overts. Now, trying to get those continuing overts off and trying to get to the source of those continuing overts and trying to move forward with any kind of case gain on this person at all is very, very hard to do, but can be done. And the only process that will really handle a suppressive – the only series of processes are Power Processes – Second Stage Release. And that will handle one.

Стоит ли беспокоиться о ПЛ? Поверьте мне, она о вас никогда не беспокоится. И в чем там дело с ней? Ну, на самом деле это описано в том же самом списке под номером шесть, как я уже говорил: на самом деле она совершает продолжающиеся оверты. Пытаться избавиться от этих продолжающихся овертов, добраться до их источника и пробиться сквозь это, получив хоть какое-то улучшение кейса данного человека — это крайне, крайне тяжелая задача, но это можно сделать. И единственный процесс, который на самом деле справится с подавляющей личностью — единственная серия процессов — это Процессы Силы, релиз второй стадии. Они справятся с задачей.

Now, occasionally a person can be overaudited so heavily and so far – particularly overaudited, let us say, on R6EW or in some very powerful process, and they’ve just been audited up the spout – they, thereafter, won’t get any case gain. You have to go back and pick them up where they should have been picked up and rehabilitate where they were overrun before they’ll get a case gain. And the funny part of it is, is during that period the person’s actions will be slightly suppressive. Quite interesting.

Иногда еще человека можно переодитировать настолько сильно и довести до такого состояния — особенно переодитировать на R6EW или на каком-то другом более мощном процессе, и доодитировать их до детонации — после этого у них, естественно, не будет никаких улучшений кейса. И вам нужно вернуться и подобрать их в том месте, где их надо было подобрать, и восстановить то, по чему у них возникло превышение, прежде чем они снова смогут получать какие-то улучшения. Интересно отметить, что на протяжении этого периода действия человека приобретут немного подавляющий оттенок. Довольно интересно.

Don’t confuse, then, somebody who’s been overrun and isn’t getting any case gain the last few days. What you want is – on a suppressive is – he’s never gotten any case gain. It doesn’t ever exist. He has never had any case gain. He has never had any TA. You get the idea? That’s the category. And you’ll find out that about 2½ percent of the people that are around on the streets, and so forth, will come under that category.

Так что не стоит мешать сюда же того, кто испытал превышение и не получает никаких улучшений кейса в течение последних нескольких дней. Вас интересует — в отношении подавляющей личности — что она никогда не получает никаких улучшений кейса. Их в принципе в природе не существовало. У нее никогда не было никаких улучшений кейса. Никогда не было никакой РТ. Улавливаете суть? Это особая категория. И вы обнаружите, что примерно 2,5 процента людей, которых вы видите на улицах, попадают именно в эту категорию.

And he doesn’t get a case gain because he continually commits little tiny overts. He is so engaged in fighting some imaginary battle in the past that he has no time to have any friends in the present. Everyone to him is an enemy and each individual is an „everyone.“ He is the master of generalities. The world itself around him is A=A=A. He’s actually in a pretty mad spin. And in institutions there are only two types of people: suppressives and PTSes. There is nothing else in an institution, from top to bottom. Therefore, the poor old ruddy psychiatrist never gets a crack at anything but a suppressive or a PTS.

И она никогда не получает никаких улучшений кейса, потому что она постоянно совершает небольшие крохотные оверты. Она настолько вовлечена в ведение какой-то воображаемой битвы из прошлого, что у нее нет времени заиметь друзей в настоящем. Каждый для нее враг, и каждый для нее тождествен всем остальным. Она мастер обобщений. Сам мир вокруг нее представляет собой А=А=А. Она в действительности находится в довольно мрачном состоянии. И во всех психлечебницах имеется только два типа людей — подавляющие личности и ПИНы. И никого других там просто нет, с первого по последний этаж только это. Так что бедному старику психиатру никогда не удается увидеть кого-то кроме подавляющих личностей и ПИНов.

That is why consistently I have said to you, „Don’t fool with the insane.“ I couldn’t give you a pat explanation of why you shouldn’t fool with the insane, but I told you, you just shouldn’t. Well, that is why. The insane are composed – you see, well, there’s an insane person; he’s always fighting an imaginary enemy. That’s one of the biggest definitions of insanity. Or he’s retreating madly from an imaginary enemy.

Именно поэтому я постоянно вам говорил и говорю: «Не нужно баловаться с сумасшедшими». Я не мог дать вам какого-то простецкого объяснения того, почему не стоит этого делать, я просто говорит вам о том, что не стоит. Так вот, это и есть причина. Понимаете, суть сумасшествия — вот, посмотрите на сумасшедшего человека — он ведет постоянную войну с воображаемым врагом. Это одно из самых основных определений безумия. Или он отступает в панике от воображаемого врага.

And then in the insane asylum, you will find the PTSes that the SPs have put there. And you do anything for this person – this PTS – and of course, the SP will cave him in again within twenty – four hours of contact. You’re going to see this inevitably. You couldn’t win if you had to. Here, then, is this whole subject of insanity.

И в психиатрической лечебнице вы найдете отправленных туда ПИНов и Плов. И что бы вы не сделали для такого человека — ПИНа — конечно, подавляющая личность снова обрушит его вниз за 24 часа контакта. Вы столкнетесь с этим непременно. Вы не сможете победить в такой ситуации. Так что в этом и состоит суть безумия.

Now, what is a PTS? Number one: the pc – a case does not advance. Only six reasons a case does not advance – number one: the PC is suppressive. All right, we could go into that. We could get the person to Saint Hill, and so forth. But remember, we don’t have any padded cells here. We can’t accommodate certain types of personnel here. We have no hospital keepers, guards, all that sort of thing. You’d just be surprised how many people are walking around in that society out there who do need keepers and guards. It’s quite interesting. There are a lot of them.

Что такое ПИН? Номер один: преклир — кейс не продвигается. Есть только шесть причин, по которым кейс не может продвигаться — первая — преклир является подавляющей личностью. Хорошо, мы можем с этим поработать. Можем отправить человека в Сент-Хилл, и все такое. Однако помните о том, что у нас тут нет камер, обитых матрасами. Определенный тип людей мы просто не можем тут разместить. У нас нет нянек, охранников и всякого такого. Вы поразитесь тому факту, как много людей, с которыми вы сталкиваетесь повседневно в своей жизни, нуждаются в няньках и охранниках. Это любопытно. Довольно большое количество.

And because the psychiatrist isn’t any better than he is, he really can’t spot his really insane people. Oh, he spots them when they finally wind up in his lap. His recognition is up to recognizing an insane person when the insane person is dropped in his lap. But going out into the society and trying to analyze who is crazy and who isn’t, the psychiatrist, being a PTS, professionally, himself, has not actually done anything more than just give you a big generality: „Everybody is crazy.“ You find Menninger was saying that: „Well, everybody is crazy, you know.“ It’s quite interesting. „Some people are more crazy than others.“ He’s not right at all. He’s not right at all.

И по причине того, что психиатр не может быть лучше того, что он на самом деле из себя представляет, он реально не может определить, кто из этих людей сумасшедший. Ну да, в конце концов он их находит, когда они попадают к нему в руки. Его уровень распознавания достаточен для того, чтобы распознать сумасшедшего, когда этот сумасшедший попадает в его лечебницу. Но выходя в общество и пытаясь проводить анализ того, кто нормален, а кто сумасшедший, психиатр, будучи сам, ввиду профессиональных особенностей, ПИНом, не может выдать ничего другого, кроме большого обобщения типа «Все люди — сумасшедшие». Вы видите, что это утверждает Меннингер [Карл Август Меннингер, 1893-1990, американский психиатр]: «Да, понимаете, все люди сумасшедшие». Это довольно любопытно. «Некоторые люди сумасшедшие в большей степени, чем другие». Он совсем не прав. Он совсем не прав.

Every once in a while a guy gets a sensation like he’s going to blow his top or going nuts. That’s for sure. But if he recognizes it is a sensation, he isn’t crazy, because a crazy person never finds out.

У человека время от времени возникает такое ощущение, что он готов разбить себе башку или порезать вены. Но если он распознает и осознает это ощущение, то он не сумасшедший, потому что сумасшедший человек этого никогда не распознает.

Now, a potential trouble source is simply, for an auditor’s – from an auditor’s viewpoint, somebody connected to a suppressive. That’s all a potential trouble source is; don’t look for any other trimmings. And from an auditor and a Case Supervisor’s viewpoint, a PTS (potential trouble source) is always recognized as a „rolly coaster.“ Now rolly coaster – that unfortunately adds another tough term to Scientology technology and vocabulary. But a rolly coaster is simply just that: A person goes up and he goes down and he goes up and he goes down. And it’s just a jolly-o, billy-o, around the corners. „Whoop up! Ah, whee! I feel fine! Oh, it’s terrific – uah – oh, I feel awful.“

Потенциальный источник неприятностей — это просто, для одитора, с точки зрения одитора, человек, имеющий связь с подавляющей личностью. Это вся суть потенциального источника неприятностей, и не стоит рыться в поисках других осложнений. И с точки зрения кейс-супервайзера, ПИН (потенциальный источник неприятностей) всегда может быть определен как кейс «американских горок». «Американские горки» — к сожалению, еще один сложный термин в саентологической технологии и словаре. Однако «американские горки» означает просто вот что: человек движется вверх и вниз, вверх и вниз, вверх и вниз. И просто так вот носится по поворотам — влево-о-о, вправо-о-о. «Хоп! Оооо, классно! Мне так хорошо! Ох-ох, ужасно — ааа — как мне хреново…».

Now, the psychiatrist specialized in a type of thing called „manic-depressive.“ Maybe you remember the term. That means the guy is www – up and the guy is down. Manic, up; depressive, down. The manic-depressive is one of the common and standard symptoms of insanity, but in some types of insanity-“types“ of insanity – why, it’s manifested mainly as just frozen fish, you know? The guy doesn’t go up or down and that’s the suppressive. You got it?

Психиатры специализируются на работе с типом, который именуется «маниакально-депрессивный психоз». Возможно, вы даже знаете этот термин. Это означает, что парень ууу-вверху, и потом раз — и внизу. Мания – вверху, депрессия ­– внизу. Маниакально-депрессивный психоз — это один из самых частых и стандартных симптомов безумия, но в некоторых типах сумасшествия встречаются такие ребята, которые напоминают замороженную рыбу, понимаете? Парень никуда не движется — ни вверх, ни вниз, и это — подавляющая личность. Понимаете?

Psychiatrist has differentiated, then, between the manic-depressive and the paranoid. The paranoid doesn’t change. He’s already got his types, see? But this manic-depressive action is simply symptomatic of a person being next to an undetected suppressive. And I don’t care whether he’s insanely manic-depressive or sanely manic-depressive. He feels good today and bad tomorrow, don’t you see? That’s a rolly coaster.

Затем психиатр проводит границу между маниакально-депрессивным типом и параноиком. Параноик не меняется. Он уже нашел себя, понимаете? Но признаки маниакально-депрессивного типа просто характерны для того, кто находится рядом с неизвестной подавляющей личностью. И мне при этом неважно, проявляются эти маниакально-депрессивные признаки как у сумасшедшего или как у нормального. Сегодня ему хорошо, завтра — плохо, понимаете? Это «американские горки».

Now, we particularly mean a rolly coaster is: he feels good after auditing and then feels bad. He leaves the session; he’s terrific. His tone arm is down. Everything is going along fine. He’s had some good cognitions. The somatic is gone. He walks out of that session, he comes back to the next session, and he’s on the bottom. And you say, „Oh, I’ve must have done something wrong. Oh, the pc must have self-audited. Oh, figure – figure – figure – figure – figure – figure,“ and until you really – till you really got your wits wrapped around this important datum, you’re going on figuring yourself to death about this. That person is a PTS.

Мы особенно подчеркиваем тот момент, что «американские горки» — это такой тип, которому хорошо после одитинга, и потом снова плохо. Он выходит из сессии — ему просто здорово!!! Его ручка тона свалилась вниз. Все идет как по маслу. У него какие-то мощные озарения. Пропали соматики. Он выходит из этой сессии, приходит на следующую — и он снова на дне. И вы говорите: «Должно быть, я что-то сделал неправильно. Наверное, он самодитировался. О–мысли–мысли–мысли–мысли–мысли–мысли», до тех пор, пока вы — пока у вас совсем шарики за ролики не закатятся. Этот человек — ПИН.

And then the next little bridge you’re going to cover is: „Well, he couldn’t be a PTS, because he didn’t meet the suppressive person between sessions. Now, you’ve interjected that arbitrary, nobody else has. He didn’t have to. All he had to think was, „What will Jonesy think about this?“ Do you follow? Person didn’t have to be present. You don’t have to locate the physical presence. This suppressive is around in the environment, even though they’re ten thousand miles away. Do you see?

Следующий небольшой мостик, на который вы можете ступить: «Ну, он не может быть ПИНом, потому что он не встречался с подавляющей личностью между сессиями». Теперь отметьте, что именно вы и никто другой ввел это данное. Ему вовсе необязательно надо было встречаться с ПЛ. Он мог просто подумать: «Интересно, что об этом сказал бы Джонси?». Улавливаете? Джонси не обязательно должен присутствовать на месте. Вам не нужно искать его физического присутствия. Эта подавляющая личность находится в окружении, даже если она в десяти тысячах миль от места события. Понимаете?

A person rolly coastering – there’s only one reason a person rolly coasters and that isn’t because an auditor forgets to say, „End of session,“ with the proper happy lilt in his voice. That person felt good on Monday and on Tuesday came into session feeling bad.

Если преклир летает вверх-вниз, то тому есть только одна причина, и она состоит не в том, что одитор забыл сказать «Конец сессии» с правильной интонацией в голосе. У этого человека все было хорошо в понедельник, а в четверг он пришел на сессию совсем плохой.

Now, an auditor can pull a couple of accidental suppressive acts, like refuse to acknowledge the PC or ARC break and make the guy feel worse. We’re not talking about that sort of thing. We’re talking about just pure, outright rolly coaster. And there’s only one thing wrong with a rolly coaster and that is he is a potential trouble source, meaning he is connected to a suppressive. I imagine Ethics Officers around the world are learning this and unlearning it and relearning it and all of a sudden will eventually sort it out and say, „By God, that’s true,“ you know? Because every once in a while, they can’t find the SP; they can’t find the suppressive.

Одитор, конечно, может совершить парочку подавляющих действий, например, забыть дать преклиру подтверждение, или создать разрыв АРО и тем самым заставить человека чувствовать себя хуже. Мы не говорим о подобных вещах. Мы имеем в виду просто чистый, несомненный тип «американские горки». С «американскими горками» имеется только одна проблема, и она состоит в том, что он является потенциальным источником неприятностей, то есть имеет связь с подавляющей личностью. Могу себе вообразить, как по всему миру администраторы по этике изучают этот факт, потом забывают его, потом снова изучают, и в конце концов усваивают это и восклицают: «Господи, а ведь это правда», понимаете? Потому что время от времени они не могут найти ПЛ, не могут отыскать эту подавляющую личность.

Why do we say „potential trouble source?“ Because they always commit trouble, and that’s the big generality that you can make about a PTS. Sooner or later you’re going to have trouble. Any time you got – we got one the other day – I – well, the other day. We’ve had one hanging around the fringes for about, I don’t know, five, six months and he wasn’t convinced there was any SP. And no SP had been really located on the case and confirmed, and so forth. And this person was going up to HASI London and getting audited and getting tremendous results and going down to the bottom the next week, and so on. And they finally found the suppressive and got the good indicators in and straightened the person out after this long period of time.

Почему мы называем это «потенциальным источником неприятностей»? Потому что он всегда приносит неприятности, и это большое обобщение, которое можно допустить в отношении ПИНа. Рано или поздно вы начнете испытывать неприятности. Каждый раз, когда вы с ним столкнетесь — вот у нас тут был один пару дней назад. У нас тут был один, и он околачивался там и тут месяцев пять или шесть, так вот он совсем не был убежден в том, что какая-либо ПЛ тут имеется. И с этим кейсом не было обнаружено и подтверждено наличие какой-либо ПЛ, и все такое. И этот парень отправлялся в МАСХ [Международную Ассоциацию Саентологов Хаббарда], получал там одитинг, испытывал от него просто невероятные результаты, но на следующей неделе снова оказывался на дне, и все такое. Но в конце концов они все таки обнаружили подавляющую личность, получили на этом хорошие показатели и исправили состояние этого человека после столь долгого периода времени.

Actually, it was just really not really convincingly locating the SP in that person’s life. And that’s the only thing that masks it, because an SP speaks totally in generalities. An SP speaks, „Everybody thinks you are a heel.“ Like, „The community believes you are a dog.“ You see? „Men are always like that. All men are like that.“ This is this type of sweeping generality and the guys are not locatable in the environment. They just sort of butter themselves all over the environment. And you try to get a case to go spot a suppressive in its vicinity and, „No, no, no, no, no. I haven’t got any. No, there’s nobody there.“ This person has spoken in generalities to such a point that he doesn’t exist anymore. He’s just a generality himself – he’s everybody!

На самом деле проблема состояла просто в сложности обнаружения подлинной ПЛ в жизни человека. И это единственное, что ее маскирует, потому что ПЛ говорит полными обобщениями. ПЛ говорит: «Все думают о тебе, что ты бесчестный и безответственный человек». Типа: «Общественность полагает, что ты сволочь». Понимаете? «Все люди такие. Они всегда так поступают». Это как раз тип всеобъемлющего обобщения, и эти ребята неуловимы в окружении. Они как бы размазывают себя по всему окружению. И вы пытаетесь заставить кейс обнаружить подавляющую личность в его окружении, и получаете: «Нет, нет, нет, нет, нет. Нет никого. Никаких ПЛ там нет». Этот человек до такой степени говорит обобщениями, что его просто больше не существует. Он сам по себе становится обобщением — он – это все!

So in Scientology these days, we know this well enough, and somebody who sails in, and so forth, and says, „Well, everybody thinks we advertise too much…“ The HCO Sec will inevitably say, „What is everybody’s name?“ or „Who is everybody?“ And the person will think for a moment and think for a moment, „Well, his name is Sweeney.“ And good indicators will come in.

В современной Саентологии мы достаточно хорошо знакомы с этим явлением, и когда кто-то вплывает и говорит: «Все полагают, что мы слишком много тратим на рекламу», — то секретарь ОХС задаст неизбежный вопрос «Кто эти все?» или «Как зовут этих всех?». И человек задумается на секунду и еще на секунду: «Ну, его имя – Суини». И у него появятся хорошие показатели.

Now, if you audit this person, you’re just setting this person up. And if you audit this person to a tremendously successful gain, you may get him killed. I say that advisedly, you know – just shot down in his tracks.

Итак, вы одитируете этого человека, вы просто подготавливаете его. И если вам удается достичь с ним какого-то совершенно невероятного успеха, то вы можете его прикончить. Я говорю это в плане совета для вас, понимаете — вы просто его тем самым убьете.

Let’s say you really pulled the technology out, and boy, you really did a bang-up job of auditing; man, you really cleaned up this case and this case was just sailing. (Of course, you couldn’t get the case up to Clear, which is where you’d have had to take the case.) And you sent the case home at the end of the intensive, and the person is really walking on air. One of two things will happen. This has happened: the SP has committed suicide. Bang! Just like that. Or the SP just walks out in the kitchen and pours the arsenic into the coffee, because they can’t have anybody better. They’re having enough trouble killing them while they’re sick. Do you see that?

Предположим, вы действительно применили всю технологию, черт возьми, и вы действительно сделали отличный одитинг, вы действительно вычистили этот кейс, и он просто полетел как птица. (Конечно, вы не можете довести такой кейс до самого клира, где вам пришлось бы оставить его). И вы отсылаете его домой в конце интенсива, и человек буквально летит, не касаясь земли ногами. Далее у нас есть две возможности. Однажды так случалось: ПЛ совершает самоубийство. Бац! И все. Или ПЛ просто выходит на кухню и добавляет в кофе мышьяка, потому что она не может стерпеть, когда кому-то становится лучше. У нее и так довольно забот по уничтожению их, когда они больны. Понимаете?

You really – you really can walk a PTS right straight into it, man. Maybe it’s not that dramatic, but it will be that gruesome. So you really shouldn’t audit an SP or a PTS. Actually, here at Saint Hill, we really shouldn’t take on SPs. We can do so because we’re insouciant. That’s a word you can look up afterwards.

Вы на самом деле — на самом деле можете загнать ПИНа прямо в такую ситуацию. Может быть, это будет не столь драматично, но не менее мрачно, чем я описал. Так что вам в самом деле не стоит одитировать ПИНа или ПЛ. На самом деле, здесь, в Сент-Хилле, нам просто не следует заниматься ПЛ. Просто потому, что нам это неинтересно.

But there we are. There’s the two things, now. And one of these days you will suddenly come up with a tremendously important datum, exclamation point, that „By God, Ron’s right: A person rolly coasters only because he’s connected to a suppressive person and you jolly well better not audit them.“ And most of the trouble we’ve had has come from PTSes – actually not from SPs, but PTSes.

Но вот такие дела. Есть эти две вещи. И когда-нибудь вы внезапно подскочите и поймете всю гигантскую важность этого данного, с восклицательным знаком, что «господи, Рон прав: человек попадает на американские горки только потому, что он имеет связь с подавляющей личностью, и ни в коем случае такого человека нельзя одитировать». И большая часть проблем, с которыми мы столкнулись, возникла из-за ПИНов — на самом деле именно из-за ПИНов, а не из-за ПЛ.

SPs have incited it all, but the trouble has been made by the PTS. Quite fascinating. But see, the trouble is made by the PTS becoming better, and then the SP gets desperate and makes all kinds of trouble. Do you get the idea? So the source of the trouble is our auditing a PTS. We wouldn’t get any trouble auditing the SP because he wouldn’t go anyplace anyhow. All he’d do is snarl, and so forth, and make an auditor a bit unhappy and miserable, but he won’t do anything like when you audit a PTS.

ПЛ были вдохновителями всего этого, но сами неприятности создавались ПИНами. Это довольно примечательно. Поймите, что неприятности возникают от того, что ПИНу становится лучше, что заставляет ПЛ впадать в отчаяние и создавать всевозможные неприятности. Понимаете? Так что источник неприятностей состоит в одитировании ПИНа. У нас не возникло бы никаких неприятностей при одитинге ПЛ, потому что она все равно бы никуда не продвинулась. Она просто бы хмыкала, и все такое, портила немного одитору настроение и опускала по тону, но все это не шло бы ни в какое сравнение с тем, что способен вызвать одитинг ПИНа.

And it’s very discouraging to an auditor. This guy was fine on Monday, collapses on Friday. The auditor is absolutely certain he has done something wrong. He hasn’t done anything wrong except audit a PTS. He audited a potential trouble source and didn’t recognize it.

Одитора это в большой степени расстраивает. Этот парень был в отличном состоянии в понедельник, а в пятницу все рушится. Одитор приходит к твердому убеждению, что он сделал что-то неправильно. Но его единственная ошибка заключалась в одитировании ПИНа. Он одитировал потенциального источника неприятностей и не распознал этого.

There was another, earlier rolly coaster – and this is one of the things a Case Supervisor on pcs has to be very alert to – there was an earlier rolly coaster and they explained it all away. „Oh, it was because he was up too late that night.“ Yes, I know. The earlier rolly coaster that was last week on Thursday when he was feeling so good and came back to the session on Friday and was feeling so bad – they ran that down and that turned out to be „having been up too late Thursday night.“ They ignore that and there the guy rolly coasters again, and so forth, and people are wondering, „What on Earth is going on here?“ Well, they just weren’t industrious enough locating the SP of last week, see? What was it? Who is it? Where is it? That’s what you want to locate and when you’ve got that located – you go right on hunting until you do locate it, too. Because when you do locate the SP, why, the good indicators will all come in on the pc. But if the pc has accepted the fact that you have located the SP and the good indicators aren’t in, you haven’t found the SP. That’s the little technology back of that that’s been quite interesting. If you find the right SP, you’ll always get the good indicators in. If you don’t find the right suppressive person to which the PTS is connected, you will not get the good indicators in. And it’s as obvious as all that.

Был еще один, более ранний представитель этого типа — и на это стоит обратить особое внимание кейс-супервайзеру, когда он работает с преклирами — был более ранний тип «американских горок», и вся ситуация была благополучно оправдана. «О, это произошло потому, что он слишком поздно лег спать». Да, я знаю. Этот более ранний тип «американских горок» в четверг на прошлой неделе чувствовал себя просто замечательно, и когда вернулся на следующую сессию, был просто в опущенном состоянии — и они прошли это и пришли к выводу, что все дело было в том, что «он слишком поздно лег спать». Было проигнорировано то, что у этого парня такое не в первый раз, и народ начал удивляться: «Что вообще тут происходит?». Ну, они просто слишком неаккуратно отнеслись к поиску ПЛ прошлой недели, понимаете? Что это было? Кто это был? Где он? Именно это вам необходимо обнаружить, и когда вы это обнаруживаете — но вы продолжаете охоту до тех пор, пока вы этого не обнаружите на самом деле. Потому что когда вы обнаружите ПЛ, соответственно, у преклира появятся все хорошие показатели. Но если преклир просто принял как факт то, что вы обнаружили ПЛ, но хорошие показатели при этом отсутствуют, то вы не обнаружили ПЛ. За всем этим стоит отдельная небольшая технология, которая довольно интересна. Если вы находите ПЛ правильно, то вы всегда получаете хорошие показатели. Если вы неправильно находите подавляющую личность, с которой у ПИНа есть связь, то вы не получите хороших показателей. Это все совершенно очевидно, и никак иначе.

That’s another one of these simple – elementary things. When you push down on the accelerator the engine will run faster, and when you take your foot off the accelerator the engine will run slower. You regulate the engine with the accelerator. Somebody goes out and they say, „I’m very sure you regulate the engine with the brake.“ Well, they gets a little tiny success of regulating it with the brake. They try going sixty miles an hour and putting on the brake while leaving the car in gear and it slows down the engine, so they say, „See?“ Burns the engine up, but then that doesn’t much – burns the brakes up too. Long as they – as long as they don’t know this very interesting little datum then they keep coming a cropper.

Это еще одна вещь из разряда этих простых — элементарных вещей. Когда вы нажимаете на педаль газа, двигатель начинает работать быстрее, а когда вы убираете ногу с педали, двигатель начинает работать медленнее. Вы регулируете работу двигателя с помощью этой педали. Но вот кто-то выходит и говорит: «Я совершенно уверен в том, что двигателем можно управлять с помощью тормоза». Он даже добивается какого-то незначительного успеха в этом. Он разгоняется до ста километров в час, нажимает на тормоза, не выключая сцепления, и это замедляет двигатель, и говорит при этом: «Видишь?». Это, правда, сжигает двигатель, но это все равно — тормоза тоже горят. Но до тех пор, пока им неизвестно это небольшое интересное данное, они будут продолжать ломать автомобиль.

See, they get in there – somebody operates without a meter, or they can’t run a meter, or something like this. And they try to – they found this person rolly coastered, and then they try to get on this person what person it was, and then they can’t find one. Or they find one and they say, „Well, it’s your Aunt Mamie.“ And the person says, „Oh, all right, Aunt Mamie. I’ll disconnect from her. All right.“ No, no, no, no. No, that PTS is not PTS because of Aunt Mamie. Nuh – uh. Good indicators didn’t come in; your meter didn’t blow up. Do you follow? It’s very positive.

И вот они лезут в это дело — без применения э-метра, или вообще без умения с ним работать, или еще что-то. И они пытаются — вот они нашли человека, который страдал от «американских горок», и они пытаются узнать от него, кто был этот человек, и не могут никого найти. Или они находят кого-то и говорят: «Ну, это твоя Тетя Мамочка». И человек говорит: «О, хорошо, Тетя Мамочка. Я не буду больше с ней иметь ничего общего». Нет, нет, нет, нет, нет. Нет, этот ПИН стал ПИНом не из-за Тети Мамочки. Нет. Хорошие показатели не появились; ваш э-метр не дал срыва. Улавливаете? Это точный подход.

I mean it’s one of these things – I’m actually trying to describe to you something. But all the points I’m describing to you in this particular lecture are the types of points you make with searchlights. See? Searchlights in a perfectly black night. I mean, they’re of that value and importance. This isn’t just a bunch of tiny data that is all buried with the dust motes, you see? These are the basic regulating data, is what I’m talking to you about, all on the basis of getting tech in.

Я хочу сказать вам, что это одна из этих вещей — я на самом деле пытаюсь вам что-то описать. Но все пункты, которые я вам описываю в этой конкретной лекции — это те типы, которые вы должны держать под прицелом прожекторов. Понимаете? Они сами похожи на лучи прожекторов в непроглядной ночи. Я хочу этим подчеркнуть, насколько это важно и ценно. Это не просто кипа мелких данных, сваленных в кучу и покрытых пылью, понимаете? Это основные законодательные данные — то, о чем я вам говорю, и все это — основы соблюдения технологии.

So those are the first two. You could consider them technical, but actually to a large degree they are personal. And when we get right down to it, then, there are four – the remainder of the six. There are four things, then, that can be wrong with a case and that’s all. That – we’ve finished the whole door, we’ve got it all built right there at that point, and it opens, and the corridor is long beyond it. That’s the lot.

Итак, это первые два. Вы можете рассматривать их как технические, но в действительности они в большой степени личные. И когда мы беремся за собственно таковые, соответственно, их остается четыре — из общего числа шести. Есть только четыре фактора, которые могут быть с кейсом не в порядке, и это — все. Этим мы полностью закончили постройку двери, мы вставили ее именно на этом месте, и она открывается, и за ней лежит длинный коридор. Это так.

And if you’re going around worrying about, „Somebody isn’t being audited, because I haven’t got the right process, because if I just assess something or other with my left hand instead of my right hand… And Krishnamurti said that time was the devourer of all men. Maybe he has an eating fantasy that’s mixed up with sex.“ You’re just talking in a bunch of balderdash, because there aren’t very many reasons why cases don’t get along well. First is the SP; the second, the guy is a PTS. All right, if you’ve gotten rid of those two and he’s neither of those two, then, one of these remaining will be it – not might be it; will be it.

И если вы ходите кругами и беспокоитесь о том, что «кто-то не получает одитинг, потому что у меня нет правильного процесса, потому что я просто провел оценивание левой рукой, а не правой, как надо было, потому что… А Кришнамурти сказал, что время — пожиратель людей. Наверное, у него смешались фантазии поглощения с сексом». И то, и другое — полная чушь, потому что на самом деле причин плохого продвижения кейсов совсем немного. Первая — этот парень ПЛ; вторая — он ПИН. Отлично, если от этих двух вы избавились, тогда дело будет состоять в одной из следующих — не может быть таковой, а будет ею.

And they are: ARC broken – pc is ARC broken. Pc has got a present time problem of long duration; that comes under categories like hidden standards and all that sort of thing. They’re just present time problems of long duration. And number five: The pc’s got a withhold or a misunderstood word, which is a withhold of understanding; he’s withholding himself from it, or reverse. And number six: continuing overts which he then withholds and that makes a suppressive. And there aren’t any more things which drive tech out than that, because a Case Supervisor who doesn’t look at those things, then can’t get any process to work from there on down!

Они таковы: Разрыв АРО — у преклира есть разрыв АРО. У преклира имеется проблема настоящего времени большой продолжительности; это попадает под категорию типа наличия скрытых стандартов и подобных вещей. Это просто проблемы настоящего времени большой продолжительности. И номер пять: у преклира имеется висхолд или непонятое слово, которое на самом деле представляет собой висхолд понимания, он отстраняется от него, или отворачивается. И номер шесть: совершение овертов, которые затем утаиваются, что делает это подавлением. И больше нет ничего, что мешало бы работе технологии, и если кейс-супервайзер не станет отслеживать эти вещи, то тогда ему не удастся получить результатов ни от какого процесса, от низа до верха!

Now, what are the processes? Processes are things that work if these six things aren’t there. Got it? So when you say, „Tech is out in a certain area,“ you are saying they are trying to make processes work while paying no attention to the five gross auditing errors in auditors; and no attention, or minimum attention, to the six things that prevent a case from advancing. You follow that?

Что такое процессы? Это то, что работает в то время, когда эти шесть вещей отсутствуют. Ясно? Так что когда вы говорите: «В такой-то области нарушается технология», вы констатируете факт, что они пытаются заставить процессы работать, не уделив внимания присутствию пяти крупных ошибок одитинга у одиторов; и не уделив внимания либо минимально обращая внимание на эти шесть вещей, которые могут мешать продвижению кейса. Улавливаете?

So if you ignore these six things and try to go on auditing cases, no process under the sun, moon and stars is going to work. But the funny part of it is, if these six cases are okay, practically any process under the sun, moon and stars will work, which is quite fascinating. The only reason a process doesn’t work is because it has worked and is now being madly overrun. You got it?

Так что если вы игнорируете эти шесть вещей и пытаетесь продолжать одитировать кейсы, то никакой процесс из всех, какие только есть в этой вселенной, не будет работать. Интересная особенность состоит в том, что если эти шесть моментов учтены, то практически любой процесс из всех, какие только есть в этой вселенной, будет работать, и это довольно удивительно. Единственная возможная причина, по которой работающий процесс может перестать работать, состоит в том, что он работал, и теперь с ним допустили жуткое превышение. Ясно?

Processes don’t work beyond the point when they’re finished. You can’t lift any more concrete off the sidewalk than there is concrete in the sidewalk, and you try to lift more and people are going to get upset.

Процессы работают только до того момента, когда они завершаются. Вы не можете снять с тротуара асфальта больше, чем там есть, и если вы попытаетесь это сделать, то люди на вас рассердятся.

Now therefore, if anything goes wrong with technology from the Case Supervisor’s viewpoint, on behalf of the auditor, it is covered in these five gross auditing errors. Those satisfied, if a case does not advance and so forth, then the case isn’t advancing because of these six things: Pc is suppressive; Pc is PTS; pc is ARC broken; pc has a present time problem of long duration; pc has a withhold or a misunderstood word; and continuing overts are hidden from view.

То есть если что-то не в порядке с технологией с точки зрения кейс-супервайзера, со стороны одитора, то это содержится в одной из этих пяти крупных ошибок одитинга. Если тут все в порядке, но кейс не продвигается и все такое, то причина этого состоит в одном из следующих шести факторов: преклир является подавляющей личностью, преклир является ПИНом, преклир имеет разрыв АРО, преклир имеет проблему настоящего времени большой продолжительности, преклир имеет висхолд или непонятое слово, или есть скрытые из вида оверты.

Now honest, that’s all. I’m talking now about an eagle’s-eye view of the track and the mind and human beings. And when you look back over it all on the vast oceans of data that we could be covering here, and so forth, you find out that if tech is out, then it’s just covered in that list. Either one or more of the five gross auditing errors are present, or one of these six things is wrong with the pc. That’s all! There isn’t whether he paid his dues to the „I Will Arise“ Burial Society. It isn’t because he hasn’t paid for his E-Meter.

И сказать честно, это все. Теперь посмотрим на все это с высоты птичьего полета — на трак, на ум и на людей. И когда вы просмотрите все это, окинув взором весь этот обширный океан данных, который мы здесь попытались охватить, то вы обнаружите, что любое отклонение от технологии дано в этом списке. Либо присутствует одна из пяти крупных шибок одитинга, либо с преклиром не в порядке один из шести пунктов. Это все! Дело вовсе не в том, оплатил ли он свои членские взносы в похоронное общество «Я снова воскресну». И дело не в том, что он не заплатил за свой э-метр.

So that’s the total lump sum of important barriers that stop progress in auditing. And believe me, I have been at this now for about, actually, eighteen years, and I can tell you there are no data that lie outside these data. There are no other data. And I tell you that forcefully, just mainly because I don’t want you to go on stumbling around thinking that you’re going to find one, because you’re cleaning a clean; you’re looking for something else that isn’t there.

Таково полное и исчерпывающее описание препятствий, которые останавливают прогресс в одитинге. И поверьте мне, я занимаюсь этим всем уже на самом деле восемнадцать лет, и я могу ответственно вам заявить, что нет никаких случаев, которые выходили бы за рамки этих сведений. Никаких других данных не существует. И я даже хочу еще раз подчеркнуть, что это так и только так, просто потому, что я не хочу, чтобы вы спотыкались на этом и искали что-то еще, потому что иначе вы будете чистить чистое; вы будете стараться отыскать то, чего не существует.

Now, therefore, analysis of out-tech would bring about getting tech in. Well, how would you get tech in? Well, you’d get tech in by fixing it up so these five gross auditing errors weren’t being made, and so these six things, when – one of these six things, when wrong with a case, would be promptly detected and handled. And tech would then be in; tech would be in well. And you’d go on and audit standard processes and all goes along like a well – oiled dream. There’s nothing worrisome or upsetting. You have minimum upsets along the line then. When all of a sudden something shows up over the horizon… Some auditor is on his second pc and hasn’t made very fast gains on the first pc, and he didn’t make very – he isn’t making it very good. And he all of a sudden is having a big problem and suddenly comes up and wants to suddenly run „Give me that hand“ in the middle of a Power Process.

Следовательно, анализ состояний вне технологии приводит нас к вопросу о введении технологии. Как вы будете вводить технологию? Ну, вы вводите технологию, устанавливая ее таким образом, чтобы не допустить возникновения этих пяти крупных ошибок одитинга, и так, чтобы те шесть пунктов, которые могут быть не в порядке с кейсом, быстро обнаруживались и обрабатывались. Тогда технология будет введена, она будет отлично соблюдаться. Вы будете спокойно работать, проводить стандартные процессы, и все будет идти как по маслу. Не будет никаких волнений и беспокойств. На ваших линиях будет минимальное количество беспорядка. Когда над горизонтом внезапно что-то появляется… Какой-то одитор работает со своим вторым преклиром, и не получал слишком больших успехов с первым своим преклиром, и у него не особенно — не особенно получается. И у него ни с того ни с сего возникают большие проблемы, он внезапно приходит и хочет провести «Дай мне эту руку» посреди Процесса Силы.

No, don’t for God’s sakes Q-and-A with that at all! Don’t Q-and-A with that at all! Just go back to stable data, because you’re going to be led all over the pasture! One of these five things is wrong with the auditor or one of these six things is wrong with the pc.

Нет, ради бога, только не вступайте в ВиО со всем этим! Не вступайте в ВиО со всем этим! Просто вернитесь к стабильным данным, потому что иначе вы бегать кругами по всему полю! Один из этих пяти пунктов не в порядке с одитором или один из шести других — с преклиром.

I don’t care what the auditor said. If it’s some departure from what you know to be standard, or it’s a suggestion that is over the hills and far away that doesn’t have very much to do with the price of fish, or they’re demanding that we change processes and run six of them in one session, or there’s something peculiar has suddenly been presented to view; we don’t bother to find out what’s been presented to view. We just abandon all of that body of data, and we look for one of the five gross auditing errors in the auditor and one of the six things that can be wrong with a pc. And we just get those things looked for, right now!

Мне неважно, что сказал одитор. Если это какое-то отклонение о того, что известно вам как стандарт, или это какое-то дикое предположение, которое совершенно не вяжется с сутью того, что происходит, или он требует проведения каких-то новых процессов по шесть штук кряду в одной сессии, или вам предлагается что-то и вовсе до сих пор неизвестное — нам все равно, что именно происходит. Мы просто игнорируем все это, и ищем одну из пяти крупных ошибок одитинга у одитора или один из шести подозрительных пунктов у преклира. Мы просто начинаем отыскивать все это, немедленно!

All of a sudden, we find out all this time this auditor thought that one process was another process, and it was – in actual fact had never run the first process they were supposed to run on the pc, but had run an entirely different process. You would get absolutely fascinated.

И внезапно мы обнаружим, что все это время одитор принимал один процесс за другой, что он на самом деле вообще не проводил того процесса, который был предписан преклиру, а вместо него делал что-то совершенно другое. Вы будете просто поражены всем этим.

The GAE, here, is indicated by the fact that the auditor also can’t do a checkout on current or modern processes – second of the GAEs is wrong. So you go and look at what they – you know, compare these things. Have they done that on this case too? Ah, well, yeah, yeah. They were supposed to run Process 1, 2, 3 and 4. They didn’t; they ran Process 9, 12 and 2. And then ran them with the wrong wording. Do you see?

О наличии КОО в данном случае свидетельствует тот факт, что одитор также не может выполнить проверку по текущим или современным процессам — вторая КОО. Так что вы идете и смотрите, что там у него — понимаете, просто сравниваете эти вещи. Делал ли он это также на том кейсе. О, хорошо, да, да. Предполагалось, что они проведут процесс 1, 2, 3 и 4. Он этого не сделал; он провел процессы 9, 12 и 2. И притом проводил их с неправильными формулировками. Понимаете?

And as far as the pc is concerned, why isn’t this pc making advances? Aw, there’s no reason to stand around and try to blow your brains out and worry and lie awake all night saying, „Let’s see, could there be some confusion with the collusion?“ There’s no sense in lying around and lying awake on the thing. Relax! You got a pc you’re worried about, roll up your sleeves and say, „This pc has got one of six things wrong at this minute. One of these six things is wrong.“

А если речь идет о преклире, почему преклир не делает успехов? Нет никакого повода ходить кругами, ломая голову над этим, беспокоясь, лежать всю ночь без сна и бормотать: «Так, что же за замешательство там может присутствовать, вследствие какого столкновения?…». Нет никакого смысла валяться и ломать себе голову. Расслабьтесь! Ваш преклир вас беспокоит — закатайте рукава и скажите себе: «У этого преклира прямо сейчас есть что-то из числа известных шести факторов. Один их них присутствует».

Now, the funny, funny, funny part of it is, you say, „Oh well, yes, you can overrun processes. That could also be wrong with the pc.“ No, that’s one hell of a problem to the pc, and it either will wind up as a problem or an ARC break.

Самое, самое, самое, самое интересное во всем этом вот что — вы ведь можете сказать: «Да, но ведь процесс можно превысить. Это тоже может быть причиной проблем с преклиром». Нет, это то же самое для преклира, и это все закончится либо возникновением проблемы, либо разрывом АРО.

I set up this exact run to be run a little while ago by the Qual Sec on a test case – not a test case particularly – a case we wanted to handle. (And I already knew this bird.) But I set it up, and sure enough he got case overrun showing up as a little tiny tick which, when he developed it, developed into a blowdown. The process had been overrun and had previously not been detected. A case state had been attained which had never been acknowledged. It showed up on a problem. So there isn’t even overrun.

Я устанавливал этот небольшой способ некоторое время назад в виде процедуры для проведения секретарем квалификации в качестве теста специального кейса — кейса, который мы хотели исправить. (И я уже знал, с чем имею дело). Я сформулировал вопросы, и, совершенно точно, он получил на «превышении» крохотный тик, который, когда он его проработал, превратился в гигантский срыв. Процесс был превышен, и это никогда прежде не обнаруживалось. Было достигнуто состояние кейса, которое не получило подтверждения. Оно проявило себя как проблема. Так даже нет необходимости говорить здесь о превышении.

Ah, you’re worried about what’s wrong with this case? Well, just have a good night’s sleep and in the next session you just hammer at it. Has this – just ask yourself (look over this case’s folders and so forth), „Has this case ever got a case gain? Has this case ever rolly coastered? Is this person ARC broken? Does this person have a chronic present time problem?“ Which would include hidden standards and overrun processes and unacknowledged this and that. „Is this person running along here with a withhold or something misunderstood that they’re not telling us is misunderstood and pretending they understand? Is something wrong here in the withhold department? Or is this person every time they leave the auditing session casually go out and phone the FDA to give them some more data on us? Which is it?“

О, вы беспокоитесь о том, что не в порядке с данным кейсом? Так идите хорошо выспитесь, и в следующей сессии вы просто возьмете и обнаружите это. Просто спросите самого себя (просмотрите его папки и все такое) — «Были ли у этого кейса улучшения? Были ли у него ‘американские горки’? Есть ли у него разрыв АРО? Есть ли у него хроническая проблема настоящего времени?». В число которых можно включить скрытые стандарты, превышенные процессы и неподтвержденные состояния. «Этот человек пытается работать при наличии висхолда или непонятого слова, о котором он ничего не говорит и притворяется, что он все понимает? Что-то не так по части висхолдов? Или этот человек после каждой сессии одитинга бежит к телефону узнать о нас свежие новости от Управления по Питанию и Лекарствам? Какая из этих причин?».

Well now, if GAE number one, Can’t handle and read a meter… If an auditor can handle and read an auditing meter, I assure you, you can assess those things, and you’re going to find the right one every time. There isn’t anything else that can be wrong with a case. And then if you handled the five things that can be wrong with an auditor and if you handle the six things that can be wrong with a pc, then you won’t ever have to worry about tech being out, because it will be in. And when it starts out it will go straight back in again.

Итак, КОО номер один, Неспособность работать с э-метром и снимать его показания... Если одитор умеет работать с э-метром и снимать с него показания, то, я вас уверяю, он сможет оценивать все это и каждый раз находить правильное решение. Нет никаких других причин расстройства кейсов. И потом, если вы проработаете пять возможных ошибок одитора и шесть возможных расстройств преклира, тогда вы перестанете беспокоиться о возможных отклонениях от технологии, потому что их просто не будет, и технология будет введена. И если что-то случится, то она немедленно снова придет в норму.

But you talk about the sea of data – tremendous, tremendous sea of data where we could have anything important anywhere – I pity you, drowning amongst the data of life. „Is it really my father that drove me mad or was it my Uncle Jim? Or on the other hand, was it the teacher in the seventh grade? Somebody drove me mad. I wonder who it was?“

Но если вы говорите о море данных — обширнейшем, бескрайнем море данных, в котором все и везде имеет важность— тогда мне вас жаль, потому что вы утонете в море данных жизни. «Это мой отец сводил меня с ума, или это был дядя Джим? С другой стороны, был еще такой учитель в седьмом классе. Кто-то сводил меня с ума. Кто же это был?».

And you’re absolutely certain that if you just solve that point and find out who it was that drove you mad, then you will be totally sane forevermore. Well, in the first place, you couldn’t be totally mad if you were trying to find out what drove you totally mad, because the definition of a madman is, he’s the last one to know. He thinks he’s totally right.

И вы абсолютно уверены в том, что если бы вам только удалось решить это вопрос о том, кто сводил вас с ума, то вы бы отныне и навсегда стали здоровым душевно. Ну, во первых, вы не можете быть совершенно вне себя, раз уж вы пытаетесь выяснить, кто сводил вас с ума, потому что, по определению душевнобольного, он был бы самым последним, кто задумался над этим вопросом. Ему представляется, что он совершенно прав.

And you think, „If I just dig up that data, that’s what Clear means. All I have to do is dig up that one datum and I’ll be there,“ and eventually get run on a process and you find out it wasn’t any of those people; it wasn’t any of those people. Actually, you did have a playmate who was rather mean to you and suppressive, and you locate him, and you’ll feel fine, and you’re shut of that problem, and you have made an advance. But you have made an advance of one little chip in a vast ocean.

И вы думаете: «Если бы только мне удалось откопать это одно данное — что это такое. Мне только нужно это узнать одно это данное, и я бы немедленно им стал клиром», и в конце концов вы проходите этот процесс, и обнаруживаете, что ни один из этих людей не имеет к этому отношения. На самом деле у вас просто был друг детства, который относился к вам довольно гадко, подавлял, и вы его обнаруживаете, и чувствуете себя здорово, и это проблема от вас отваливается, и вы идете вперед. Но это только движение одной щепки на поверхности обширного океана.

And when you look at all of the multitudinous data of your own past, all the confusing data of your own present and add to that a sea of data that you’re given in Scientology, you say, „How can I possibly ever pilot my way through all this? Look at all these bulletins. Look at all these tapes. And all these things seem to be so important, and everything seems to be so important, and nothing, and that, and so forth. And all I’m doing is sitting here trying to find out who was mean to me when I was five.“

И когда вы смотрите на все эти неисчислимые данные из своего прошлого, на взаимопротиворечащие данные своего настоящего, и добавляете к этому морю данных то, что вам дается в Саентологии, вы говорите: «Как я вообще могу проложить свой путь среди всего этого? Посмотрите, сколько бюллетеней. Посмотрите, сколько лекций. И все это кажется таким важным, и то, и это, и вот это. И мне приходится сидеть тут и выяснять, кто ко мне плохо относился, когда мне было пять лет».

Well, just remember the saving grace is, one, that people are making it routinely; and as you get on up the line, the selection of importances becomes more and more an ability that is easily practiced. In other words, you could be more and more capable of selecting importances; given sixteen data you can select the one that is important out of the sixteen. And then you find out that you’re really getting somewhere.

Просто помните о том, что это нормально, люди занимаются этим ежедневно, и по мере вашего продвижения вверх, вы будете все в большей и большей степени овладевать способностью выбирать важности. Другими словами, ваша способность выбирать важность будет расти и расти; из шестнадцати данных вы сможете отобрать единственное, которое важно. И тогда вы заметите, что вы действительно начинаете чего-то добиваться.

And when I tell you, looking over all the auditing of the past, that there’s just those five things that can be wrong with an auditor, and it’s just those six things that can be wrong with a pc; all you’ve got to find out is how to apply and remedy those five, and how you’ve got to apply and straighten out those six. Do you understand?

И когда я говорю вам, опираясь на весь опыт одитинга прошедших лет, что только эти пять причин могут мешать одитору, и только эти шесть — преклиру, то все, что вам необходимо сделать — это научиться применять и исправлять эти пять ошибок, и научиться способам ремонта других шести. Понимаете?

And frankly, there isn’t an interminable body of data behind them. There are only a few data behind each one of those. And when we get down to it, that is what keeps the cases rolling; that’s what makes them come on up the line in auditing. You generally look on it and say, „It’s processes that do.“ Oh yes, that’s perfectly true. But if the case is going, why, the process will work. But if the case isn’t going and the process isn’t working, why, then it isn’t the process that isn’t working, you understand? It’s one of these five things. One of the five is wrong with you or one of the six is wrong with the pc. You have to decide which it is and put it right, and all of a sudden it’ll all run like a bomb.

Откровенно говоря, за всем этим стоит совсем небольшое количество данных. За каждым из них вы найдете совсем немного данных. И когда мы добираемся до них, именно это запускает кейс; именно это двигает его вверх по мере продолжения одитинга. Обыкновенно вы смотрите на это и говорите: «Это работают процессы». О да, это совершенно верно. Но кейс движется, соответственно, и процесс будет работать. Но если кейс не движется и процесс не работает, хо, дело не в том, что процесс не работает, понимаете? Это одна из этих пяти ошибок. Одна из них присутствует у вас, или один из шести факторов — у преклира. Вы должны разобраться, в чем дело, и исправить это, и тогда вдруг все снова понесется как по рельсам.

That should give you a terrific orientation. Furthermore, it should give anybody who is in charge of any activity or getting anything done, a terrifically keen insight into the situation, because the whole environment is trying to feed him different data than these. And these are the data, and the only data he can afford to look at. And when he pays attention to those, all works! When he ceases to pay attention to those, the whole world becomes a complete sea of confusion again.

Это должно вас здорово сориентировать. Более того, тому, кто заведует определенной областью деятельности или занимается выполнением какого-то задания, это дает отличный способ анализа ситуации, потому что все окружение постарается снабдить его другими данными самого разнообразного вида. Но он может позволить себе смотреть только на эти данные. И когда он поступает именно так, все срабатывает! Когда он перестает уделять им внимание, весь мир снова превращается в море хаоса.

All right. Well, I hope that’ll help you out. I hope that it narrows the field down. I wanted to talk to you today just to give you a fast reorientation on the subject of what you’re looking at. Yes, processes are important. Yes, all the things you’re studying are important. Yes, you have definitely got to know how to run a process and what are the manifestations and phenomena of the process. But when it comes right down to it, it isn’t because you’re running a process badly, in actual fact, that you’re not getting case gains on the pc, it’s because either you are practicing one of the five gross auditing errors undetectedly or the pc you’re auditing falls into one of the six which I have listed. It isn’t that you’re doing the process badly. So if you think that just by constant shift of process and constant changing everything around and constantly trying to invent Scientology all over again in the middle of a session you’re suddenly going to get a gain on a pc who isn’t gaining, you’re going to have a lose every time.

Хорошо. Я надеюсь, что помог вам. И что это сократило объем замешательства. Я хотел вам сегодня просто рассказать о том, что дало бы вам возможность быстро переориентироваться по предмету о том, что вы должны искать. Да, процессы важны. Да, все то, что вы изучаете, важно. Да, вам определенно необходимо владеть знанием того, как проводить процесс и каковы проявления и особенности при этом процессе. Но когда дело доходит до этого, то вопрос не в том, что вы плохо проводите процесс, в действительности, но что вы не получаете с преклиром результатов вследствие того, что либо у вас незаметно вкрадывается одна из пяти ошибок одитинга, либо одитинг преклира попадает в одну из шести описанных мной категорий. Дело не в плохом выполнении вами процесса. Если вы полагаете, что с преклиром, не получающим в сессии улучшений, можно справиться путем постоянной перемены процессов, постоянного изменения всего вокруг и постоянного стремления заново изобрести Саентологию прямо посреди сессии, и верите в то, что это даст вам внезапный результат, то вы каждый раз будете проигрывать еще больше.

What it takes is standard processing with all five gross auditing errors remedied in the auditor and none of those six things present in the pc. And if you’ve got that all straight, then it really doesn’t matter, you’ll get gains even if you run „Do birds fly?“ Do you follow?

Для это необходим стандартный процессинг со всеми пятью исправленными ошибками у одитора и отсутствием всех шести факторов у преклира. И если в этом плане у вас все чисто, то тогда это на самом деле совершенно неважно, вы получите результаты даже если будете проводить «Птицы летают?». Понимаете?

And you’ll find out, if you pay attention to this and learn how to handle these as a set of tools, that auditing – application of – becomes very, very simple indeed. And when you’re very quick off the mark with these six things – particularly the last four are the ones that you really work on – and if you’re very quick off the mark with those, and you can spot them, and you can handle them, and you can get rid of ARC breaks, PTPs and withholds, misunderstoods, overts (you know, that little category of things; you can handle those brrrtt! why, there isn’t a pc in the world ever gets away with a thing as far as you’re concerned. You’ve got it all taped, all nailed. Sessions just go bzzoom! onward and upward, because you’re not auditing a pc who is having a bad time, you’re auditing a pc who is doing all right.

И вы увидите, что если будете уделять внимание этому, и учиться тому, как работать с этим как с инструментами, что одитинг — его практическое применение — становится на самом деле очень-очень прост. И если вы действительно имеете навык быстрого выявления шести факторов у преклира — если вы можете их обнаружить, исправить, избавиться от разрывов АРО, ПНВ и висхолдов, непонятостей, овертов (понимаете, этих типов совсем немного, вы можете обрабатывать их махом – вжжжик!), соответственно, в мире нет ни одного преклира, которому бы сошло с рук наличие одного из них, насколько вас это интересует. У вас все это выстроено, готово. Сессии идут просто как песня — раз!, вперед и вверх, потому что вы не одитируете преклира, у которого черная полоса, вы одитируете того, у кого все в порядке!

And I invite you to partake deeply of this wisdom, because you will be very, very much happier as an auditor thereby, and a Case Supervisor, too.

И я желаю вам укрепиться в уверенности по поводу этой мудрости, потому что с ней вам будет гораздо, гораздо легче работать как одитору, и как кейс-супервайзеру тоже.

Thank you very much.

Большое вам спасибо.