Вы заметили это огромное пустое место вон там?

Итак, наступил последний час этого конгресса. И почти всё, что нам осталось по программе кроме этой лекции, - это банкет сегодня вечером. Но нам уже дала очень, очень хороший концерт группа «Джувенайл сикс плюс уан», которая играла замечательную музыку в духе диксиленда.

Понимаете? Понимаете, у меня не было возможности представить вас друг другу. Я был словно прикован к месту. Я не мог подойти сюда. Я ничего не мог делать. Моё пространство было ограничено. Они превращали моё пространство в ничто. Они превращали ваше пространство в ничто. Они вам мешали. Всё это очень плохо.

Вы хотели бы встретиться с этими ребятами?

Но у нас есть первые фильмы, если только они когда-нибудь появятся на свет из этих коробок, и они весьма... очень странно, у нас впервые появилась возможность отснять фильмы, которые сами по себе будут продолжать существовать. Понимаете, записи первых шести часов этого конгресса будут существовать долго. Ведь самое меньшее, что можно о них сказать... понимаете, именно в это время было сделано первое публичное заявление о клировании. И даже если какие-то из этих техник устареют (в чём я сомневаюсь), это будет уже неважно.

Хорошо. Спасибо, спасибо.

Тем не менее, если бы этот проект был устаревшим, мы бы уже выяснили это за эти восемь лет.

Чуть позже этим летом вся группа, я думаю, придёт в академию на курс «Саентолог-стажёр Хаббарда», и мы научим их проводить групповой процессинг в Тоне 40.

Это, кстати говоря, довольно дорогостоящий проект. Речь идёт о кинофильмах, о тысячах и тысячах метров плёнки, о многих и многих часах показа и так далее. И вам начинают говорить: «Что ж, две тысячи на то и три тысячи на сё, а потом, конечно же, нужно всё это проявить, и это обойдётся ещё в одну или две тысячи. А ещё нужна тысяча на то и тысяча на сё».

Вы понимаете, теоретически, если каждый из них научится превосходно управлять в Тоне 40 целой аудиторий, - успех им обеспечен. Но это эксперимент, и я думаю, что он будет очень ценным.

И вы отвечаете: «Что ж, отлично! Отлично». Вы обрываете их тут же и говорите:

Я совершенно не удивлюсь... Прямо сейчас эти ребята, безусловно, дают сто очков вперёд некоторым другим группам. Меня несколько удивляет, что они ещё не появились в шоу Стива Аллена или в чём-то подобном. Но я ясно вижу, что это произойдёт в будущем. У меня тут есть абсолютно надёжный хрустальный шар. Вы видите этот хрустальный шар? Посмотрите на него. Хорошо. Пфф.

• Надеюсь, это всё?

Ну ладно. Теперь вы знаете всё, что только можно знать, так что мне нет смысла говорить с вами о чём-то ещё.

Вероятно, это последний наш конгресс, вы знаете? Ведь на этом конгрессе мы в действительности растратили весь наш капитал. У нас больше не осталось абсолютно никаких данных, которые нужно разъяснять, и сейчас любой может следовать простым указаниям.

Такой шестичасовой фильм обходится где-то в пять-восемь тысяч долларов... пугающие цифры, да?... на этом конгрессе мы привнесли кое-что новое.

Конечно, остаётся один небольшой момент - диагноз; небольшой момент - диагноз. Это вовсе никакой не диагноз. Ползание по реактивному банку вошло в моду.

Сегодня в Саентологии происходит много разных вещей. Поначалу были офисы в районе деятельности и тому подобное... местные офисы были некими одинокими форпостами среди огромного множества людей, которые в один прекрасный день, возможно, могли бы стать дружелюбными.

Ну хорошо, мне больше нечего вам рассказывать о клировании, о Е-метрах, о состояниях кейса, об организациях и о чём-то ещё. Вот так всё и происходит, когда мы приближаемся к абсолютной победе, вы понимаете? Вы просто движетесь вверх и вверх.

И поэтому... у меня такое слегка измождённое лицо потому, что я не спал где-то до полтретьего ночи в пятницу, обсуждая покупку шестидесятикомнатного помещения для организации в Южной Африке, чтобы у них было достаточно пространства, понимаете? Я не думал, что эта организация сразу же займёт все шестьдесят комнат и ей ещё будет их не хватать, но... и вчера я не спал до полчетвёртого, мучаясь размышлениями о том, как же нам, чёрт побери, раздобыть достаточно одиторов в Калифорнии.

Есть ли что-то особенное, о чём вы хотели бы услышать?

И раньше на конгрессах люди из местных офисов приходили ко мне и обычно говорили о том, как «он сказал то-то и то-то», и «они перекрыли мне кислород, понимаете?» И речь шла о каких-то мелочах, сложностях и так далее. А теперь все конференции, которые я провёл, имели отношение к расширению! «Как нам найти достаточно помещений? Как нам найти достаточно людей? Как нам вообще справляться с потоком частиц?»

Что?

И совершенно случайно нам, похоже, удалось решить проблему, связанную с присутствием публики. Это очень интересно, но, кажется, нам это удалось. Дефиниция, которую вы видите в задней части комнаты... боже мой, какое облегчение: я могу сказать что-то, что не покажется странным в фильме. Эта дефиниция, которую вы видите вот там сзади, на большой доске рядом со столом регистратора, она также вывешена в вестибюле... это дефиниция клира... и когда эту дефиницию вывесили, несколько человек благодаря этому завернули к нам, они просто проходили по вестибюлю, и, увидев дефиницию, заплатили за посещение лекции. Люди входят и видят эту дефиницию. И это всё, что они видят... дефиницию. Они заходят к нам, и у них возникает желание поговорить с кем-нибудь об этом.

ОТ! Ну, об этом речь пойдёт на 20-м ППК.

Один из этих людей послушал лекцию и заговорил об обучении. Ну разве не интересно?

Да уж, вы попались. Я так и задумывал.

Иначе говоря, это не реклама, это крупинка истины. Разве не интересно?

Факт состоит просто в том... как может легко увидеть любой дурак... ОТ - это просто ИЛ, которая получила образование. Это фразочка со дна шкалы от «Знать» до «Тайны».

Что ж, на этом конгрессе должно было определиться будущее направление развития Саентологии. И это уже произошло. Если бы на этом конгрессе было меньше людей, чем обычно, мы бы знали, что помимо клирования нам нужно делать что-то ещё. Мы бы подумали, что, может быть, нам стоит вернуться к прохождению инграмм или к чему-то подобному, понимаете, чтобы добиться распространения.

Дефиниция оперирующего тэтана: тот, кто может быть причиной, 3 готов быть причиной и может быть причиной над жизнью, материей, энергией, пространством и временем.

Но на этом конгрессе больше людей, чем обычно, он проходит активнее, чем обычно, он развеял все наши сомнения по поводу того, что клирование - это тот самый предмет, которым мы и должны заниматься. И из-за того, что прибыло столько людей, и из-за того, что они проявляют такой интерес к этому конгрессу, сотрудники очень хорошо уяснили, что в будущем развитие Саентологии, вне всякого сомнения, должно быть нацелено на клирование.

И вот что забавно: если вы будете следовать этой дефиниции, вы получите по крайней мере клира. Клир - это абсолютное состояние, но так уж случилось, что это лишь промежуточный шаг на пути к ОТ; под ОТ мы подразумеваем оперирующего тэтана (простите, Ты-тана).

Так вот, вам может показаться странным, что были какие-то сомнения на этот счёт. Но если вы говорите, что что-то является правильным для общества или что это «что-то» должно распространяться, то это не всегда залог того, что это будет распространяться, если только вы не начнёте грубо толкать всё общество к тому, чтобы оно это приняло. Если вы собираетесь предоставлять людям хоть какое-то право выбора, вы должны спросить их, что им нравится. И очевидно, что мы получили бы полное одобрение не только у саентологов, но и у всей публики, если бы мы специализировались исключительно на клировании и больше ничего ни для кого не делали, никогда.

Оперирующий тэтан - это просто тэтан, который может действовать как тэтан без помощи тел, не нуждаясь в телах и так далее. Это не обязательно подразумевает, что он будет звенеть цепями и всё в таком роде, хотя и такое возможно.

А вы как считаете?

Я помню, давным-давно, где-то в 1632 году, я владел замком, и у меня возникли трудности с агентами по недвижимости, так что я позвенел цепями, но... Но это другая история.

Иными словами, клирование - это предмет, который говорит сам за себя; похоже, что людей он интересует.

Так вот, основное, с чем вы столкнётесь, задавая вопросы о клирах: есть такая штука, как «исходная личность», и она описана в первой книге - «Дианетика: современная наука душевного здоровья». Там говорится об ИЛ... говорится, что у людей есть ИЛ, у них есть исходная личность. Эта штука, исходная личность, действительно существует; это и правда личность. Это человек; это индивидуальность, это идентность.

Вы подходите к кому-нибудь и говорите: «Ну что ж...»

Так вот, людей вынуждают отказаться от исходной личности очень простым способом. Другой шаблон - какая-то личность - раздавливает человека настолько, что его собственная ИЛ превращается в ничто, и он перенимает характерные черты другого существа.

Он спрашивает:

Это совершенно непостижимо: наблюдать, как последний, бэй- сик-вэйланс снимается с исходной личности. Это поразительно.

• Чем вы занимаетесь? Что «С»? Это скрепка?

Ведь когда этот вэйланс снят наполовину, убран наполовину, - у человека рестимулируется чувство ничтожности и глупости, которое было у него прямо перед тем, как он оказался полностью раздавлен.

И если вы в этот момент спросите человека, кем он был или кто он, он ответит: «Я лишь ничто».

На самом деле вы говорите некоторым людям: «Будьте в метре позади своей головы». А теперь спросите: «Кто вы и что вы?»

Незачем говорить ещё что-то, кроме:

Он ответит: «Я - лишь ничто. Я - маленький, бедненький. Я лишь... (Всхлип.) У меня нет никакого тела. У меня нет никакой идентности, я не могу ничего делать. Я просто маленький беспризорный тэтан».

• Ну, она делает людей клирами.

Вот как он себя чувствует. Почему? Ну, он только что вышел из тела. До этого он полагался на выражение лица. Он полагался на позу. Он полагался на то и это. Он полагался на тон голоса. Он полагался на родословную, генеалогию, характерные признаки, полицейское досье. Он полагался на эти вещи - они создавали для него личность; и когда он внезапно лишился всего этого... обнажённый, можно сказать... нагой тэтан...

Между прочим, некоторые люди, которым трудно экстериори- зироваться, боятся ещё и того, что кто-то увидит их наготу. Это так, к слову пришлось.

Просто дайте ему дефиницию, которая написана сзади на доске. И ваше дело в шляпе.

Когда человек впервые сталкивается со свободой, он сначала чувствует, что он ничто, у него отсутствуют характерные признаки, он никем не является. И его первое стремление - найти какую-то другую личность, которую он может принять искусственным путём, точно так же, как он принял ту личность, от которой вы его только что избавили.

Практически все знают хоть что-то о переосознательном Фрейда. И если вы говорите: «Ну, когда вы делаете человека клиром, вы ампутируете переосознательное» - человек, видимо, понимает, о чём вы ведёте речь. И вы говорите: «У людей существуют всякие умственные барьеры, вы убираете эти барьеры, и люди от этого очень счастливы». Это тоже будет понятно.

Так что ни в коем случае не стирайте вэйланс наполовину - преклир быстренько оглядится по сторонам и найдёт себе другой. Но вот чего он не знает: у него уже есть вэйланс! Это он сам!

Но если человек продолжает спрашивать... помните эту старую аналогию со счётной машиной, она появилась в самом начале существования Дианетики? Позвольте... для тех, кто подзабыл или кому нужно освежить это в памяти... вы позволите мне напомнить вам об этом? О нажатой пятёрке? А?

Люди начинают увлекаться равенством. Равенство. Клянусь, Том Джефферсон перевернулся бы в гробу. Равенство: всё равно всему, равно, равно, равно, равно. Полное отождествление. И если вы совершенно спятили, то вы совершенно равны.

Хорошо. Так вот, по-видимому, в Гарвардском университете... там у них школа, они называют её «университет»... и у них там был механический монстр, который они называли механическим мозгом. И в какой-то момент он вдруг вообще перестал давать правильные ответы.

Даже тэтаны не равны друг другу. Насколько можно видеть, они не равны. Но где-то на дне болота или где-то на полпути из вэйланса кто-то скажет: «Ну, тэтан - это просто тэтан, у него нет никаких характерных признаков, он никто» и «Где другое тело?».

До этого он нормально работал; всё у него там фырчало и щёлкало; он избавлялся от факультетов, студентов, сотрудников и всего остального. И в итоге там должно было остаться просто здание, а в нём - этот замечательный механический мозг, и с этого момента дела шли бы хорошо. Мне кажется, это цель современного общества. Никаких людей!

Так что когда человек экстериоризируется в момент смерти, его первый импульс - пойти и найти другое тело, вот почему он продолжает двигаться в том же направлении. Вы это понимаете?

Ну так вот, в этой штуке всё работало и фырчало, колёсики крутились, а широкая плёнка и банки данных были совершенно... о, это было так мило, понимаете: фрр, клац, входные устройства работают, листы бумаги движутся, системы перфокарт работают и... о, это было чудесно, чудесно.

Он страстно стремится обзавестись новой идентностыо, потому что он нисколько не доверяет своей собственной идентности.

И вдруг эта машина начала врать. Вызвали кого-то из духовенства и попытались прочесть ей мораль, вызвали какого-то психиатра, тот постоял и сказал, что у машины невроз. Они провели ей тест на КИ, и она провалила его. И наконец кто-то вдруг вспомнил, что эту машину сконструировали специалисты по электронике. Они были «мамой». Тогда позвали этих специалистов, те начали осматривать машину и написали об этом очень полезный и разумный трактат, и они установили, что машина ошибалась на определённую величину. Она всегда ошибалась на один и тот же порядок величины.

Время от времени кто-то мечтает: «Хотел бы я найти самого себя» или «Хотел бы я быть самим собой» - но никто не говорит ему, как это сделать. Ему просто говорят: «Ну, давай, будь собой». Вы понимаете?

Если её просили умножить один на пять, ответом было «двадцать пять». Если её просили умножить один на сто, ответом было «пятьсот». Если её просили умножить один на десять, ответом было «пятьдесят». И они провели самые обычные арифметические подсчёты, и решили все задачи, которые до этого давали решать машине, и обнаружили, что ответ машины всегда был в пять раз больше правильного.

Так что он раздумывает: «Быть собой. Пожалуй, это значит быть таким, как отец. Нет, я лучше буду таким, как мать. Нет, на самом деле лучше быть таким, как инструктор по строевой подготовке».

Тогда они начали ковыряться в её внутренностях, понимаете, они сняли все добавочные приспособления. И когда они наконец добрались до последнего канала, где находилась маленькое простое устройство, которое выполняло всю работу... понимаете, где находились все контактики, которые выполняли всю работу; эти ребята миновали рекламные пластины, понимаете, кибернетические приставки и всё остальное... они обнаружили, что капля припоя расплавилась, так что «пятёрка» оказалась намертво впаянной в машину, и это сказывалось на всех ответах, которые она выдавала.

Он ищет какую-то сильную личность, а не себя самого. И первоначальное побуждение, лежащее в основе вэйлансов - это не идентность, не бытийность, не личность. Это расчёт, известный как замешательство и стабильное данное.

Иначе говоря, какую бы задачу туда ни вводили, машина, без чьего бы то ни было ведома, всегда добавляла пять. Там была эта пятёрка.

У тэтана, по сути, отсутствует движение. И когда он начинает конфронтировать движение, он предпочитает этого не делать. И так продолжается на протяжении всего его существования, пока он не излечивается от этого или пока не становится настолько терпимым к движению, что полностью попадает под его контроль.

Поэтому всякий раз, когда машина выдавала вам какой-то ответ, она умножала его на пять, или делила на пять, или приплюсовывала к нему пять. Понимаете? Она отождествляла «пять» со всеми данными из любой задачи, со всеми данными, которые в неё вводили или которые она выдавала. Понимаете? Отождествление с пятёркой.

Беззаконие в обществе основано на нетерпимости к насилию. Законность означает, что люди не переносят насилия! Человек соблюдает законы, потому что он не переносит насилия; так что ему лучше быть хорошим, а иначе ему придётся столкнуться с насилием.

Так вот, эту аналогию с машиной и пятёркой мы раньше использовали, чтобы продемонстрировать, что происходит с инграммой. Инграмма просто добавляет какой-то набор факторов.

Все нации Земли, все полицейские силы, судьи, боссы, надсмотрщики с кнутами, - все они с незапамятных времён используют этот механизм: правление с помощью насилия. Человек не переносит движение, замешательство - всё это считается очень плохим... поэтому он отшатывается от насилия. И его уверяют в том, что насилие означает невозможность выживать. Следовательно, ему необходимо избегать насилия. Он не должен конфронтировать насилие.

Парень знает, что «все женщины злые». Он идёт в ресторан, и он знает это, что бы он там ещё ни знал, он знает это, понимаете? Так же, как какая-нибудь девушка знает, что «все мужчины одинаковые», что-то в этом роде.

И вы видите, как он отступает всё дальше, дальше и дальше от насилия, он не конфронтирует движение, - пока не становится некуда отступать; тогда он становится воплощением насилия, и его выбирают начальником полиции.

Но он знает, что «все женщины злые». Он идёт в ресторан, начинает заказывать мороженое, а потом видит, что это мороженое ему несёт официантка, он замечает, что это женщина, и решает, что у него, вероятно, из-за этого мороженого будет несварение желудка; он съедает мороженое, и у него начинается несварение желудка. Понимаете?

В этой вселенной, в этой нации, в это время владычествует насилие! Угроза насилия.

Он идёт по улице и видит, что день - просто прелесть: на улице нет ни одной женщины. Прелесть дня определяется тем, есть ли на улице женщины, понимаете?

Вы спросите, почему спокойный, миролюбивый народ, такой как мексиканцы, терпит ужасное притворство политиков, терпит чудовищный бандитизм в своей стране? Только очень мирные люди, после того как их усиленно заставляли быть хорошими, в конце концов приходят к тому, что ими правит лишь насилие.

Он заходит в бар, и это ужасный бар: там работает барменша. Но он вообще не замечает эту женщину. Он просто отмечает, что это ужасный бар. Он советует всем своим друзьям никогда не подходить даже близко к этому месту. Выпивка отравлена, там ошивается куча всякой швали, вас могут обчистить. Вообще не подходите близко к этому бару. А единственное, что не в порядке с этим баром, - это то что там работает барменша.

Насилие в наше время великий руководящий принцип этой вселенной.

Единственный фактор, которого он вообще никогда не замечает, - это тот самый неверный фактор! Как машина никогда не замечала, что пятёрка была «впаяна» во все её ответы, так и он вообще никогда не замечает, что «женщины» приплюсовываются ко всему, что он делает в жизни, или вычитаются из этого.

Всё, что вам нужно, чтобы быть полностью свободным, - это совершенно терпимо относиться к применению насилия против вас и ваших вещей; настолько терпимо, что это насилие не будет иметь никакого эффекта. Вы, должно быть, когда-то согласились с тем, что над вами будет властвовать насилие. Если вы избавитесь от этого расчёта, вы станете свободным.

Правильное и неправильное, добро и зло - со всеми этими вещами связаны женщины. В один прекрасный день приходит какой-нибудь одитор и убирает из его умственной машины этот кусочек «припоя», эту аберрацию, связанную с женщинами. Вжик. И он идёт по улице, день - просто прелесть, потому что идёт дождик, или светит солнце, или стелется туман, или что-то ещё, но день прелестен потому, что именно такой день он, возможно, считает прелестным. Прелесть дня больше не зависит от того, нет ли на улице женщин. Вы понимаете? Он знакомится с какой-нибудь девушкой, и с той поры они живут счастливо, если такое возможно. (Смех.)

Доброта, которая основана на страхе, есть зло; она будет проявляться в виде скрытой враждебности и разрушения. Истинная доброта находится где-то на уровне истинной потенциальной свободы; а свобода целиком и полностью зависит от терпимого отношения к насилию.

Я проделал это с одним из самых замечательных саентологов Австралии. Однажды ночью, ближе к полуночи, я в самом деле вытащил такую каплю припоя - «все женщины плохие» - из банка одного из студентов первой группы саентологов, обучавшихся в Англии.

Понимаете ли вы, что та вещь, которую называют водородной бомбой, сулит лишь одно?.. Она не сулит справедливых законов, хороших школ или чего угодно ещё. Она несёт лишь насильственное стирание всего и вся с лица Земли. Но основным фактором бомбы является опасность... смертельная опасность.

Я припёр его к стенке и усадил на кушетку. Нам это уже надоело, его кейс был по-настоящему неподдающимся. И я подсмотрел. Очень нехорошо поступать таким образом, но я подсмотрел. Он убил столько женщин на всём траке, что основательно застрял в этом... последовательность оверт-мотиватор.

Рано или поздно жестокость и насилие терпят поражение, потому что в действительности тэтану необходимо соглашаться с тем, чтобы над ним властвовало насилие. И в один прекрасный день, когда он перестанет соглашаться, оно внезапно и необъяснимо перестанет давать эффект. И вы получите такую странность: человек станет слишком буйным, чтобы чем-то командовать или чтобы ему можно было подчиняться. И тогда вы получите нечто невероятное. Человек говорит: « Ну и к чёрту. Хмм. Всё, что я могу сделать, - это умереть». И он просто ставит точку.

И я сказал: «Так, давай-ка берись за дело. Давай-ка пойдём в эту пещеру, поднимем тот камень и ударим ту женщину, девушку, по голове и убьём её».

Конечно, таков девиз всех бунтовщиков: «Всё, что я могу сделать, - это умереть». Бунтовщику не нужно даже платить налоги. Единственное, что он на самом деле может сделать, это умереть - вот что он говорит. Точнее, если у него есть тело, он умрёт. Ладно.

И он слабо вскрикнул, я тут же надавил на него как одитор и заставил сделать это. И это был бэйсик-бэйсик на цепи. Вся цепь исчезла и после этого его кейс было очень легко одитировать, и с тех пор он был изумительным одитором.

Тэтану можно внушить это ошибочное представление, ведь тэтану не нужно даже умирать. На самом деле он не может умереть. Не то чтобы он изо всех сил пытался найти «небесный пирог» и бессмертие. Он вовсе не ищет этого.

Так вот, расценивайте это как настоящее объяснение. Таким образом, «нажатая пятёрка» - это не очень-то простое объяснение. Понимаете, это отнюдь не простое объяснение.

Клянусь, огромному множеству тэтанов жутко надоело бессмертие. Один великий греческий драматург как-то написал пьесу о молодом человеке, который дожил до тысячи лет, оставаясь вечно молодым. Все его друзья состарились и умерли; и в конце пьесы он умоляет богов убить его. Точно так же, как некоторые люди умоляют вас казнить их, когда заявляют, что хотят получить одитинг. Они жутко сердятся на вас за то, что вы их не казните.

И спустя всё это время «нажатая пятёрка» снова к нам вернулась. Я хочу рассказать вам об этом немного больше, ведь в современном процессинге это очень важно для нас.-Хотели бы вы побольше узнать об этой «нажатой пятёрке»?

Однажды... однажды вы примете на работу кого-то, кто желает работать у вас лишь потому, что выбрал вас в качестве палача. Он приходит и говорит:

Что ж, вот первое, что вы должны понять. Даже если вы не очень много одитировали, вы всё же, может быть, сталкивались с этим. Если вы провели очень много одитинга, вы сталкивались с этим слишком часто.

• Застрели меня.

И вот о чём я говорю: преклир сидит, понимаете, просто сидит, и всё у него идёт хорошо, понимаете? «Всё нормально. Отлично. Я чувствую себя намного лучше. Да, всё нормально».

А вы говорите:

Вы проводите процессы, которые должны снести преклиру его глупую башку, понимаете, и полностью привести его кейс в порядок, понимаете, а между тем он говорит: «О, да, конечно, отлично, отлично».

• Ну ладно, парень; всё нормально. Я уверен, что мы поладим.

И вы одитируете преклира час за часом, день за днём, неделю за неделей, а он просто продолжает говорить: «М-гм».

А через некоторое время он роняет лучшую фарфоровую вазу на дорожку позади дома, понимаете? И говорит:

Что не так с этим болваном? Что не так с этим кейсом?

• Застрелишь меня?

Что ж, я скажу вам что. И я, наконец, могу очень простым языком объяснить вам, что не так с этим кейсом... в этом кейсе присутствует лишь одна комбинация, которая для него реальна, и это «нажатая пятёрка». Всё остальное до некоторой степени для него нереально.

После того как он поджигает дом и сбегает с горничной или что-то в этом роде, вы в конце концов оказываетесь в таком умонастроении, когда полагаете, что его стоит пристрелить, вы решаете это сделать. Ему надоели те обстоятельства, в которых он постоянно оказывается, и, не зная никакого другого способа их изменить, он соглашается умереть. Потом он соглашается потерять всю свою память, он соглашается на всевозможные вещи; происходит эта невероятная штука - он существует вечно. Жизнь продолжается, в то время как он пытается вычеркнуть из своей жизни тот факт, что он жил раньше. Он пытается сделать это настолько сильно, что почти единственное, что не так с человеком, - это то, что он отказывается от ответственности за то, что он жил раньше в других местах и в других условиях.

И когда вы наносите удар выше или ниже, дальше или ближе этой «нажатой пятёрки»... прямо вот этой кнопки, что находится там... вы попадаете в нереальность.

Так вот, человек, который больше не боится насилия, очень опасен для той страны или той группы, порядок и дисциплина в которых полностью зависят от насилия.

Однажды мы сказали в Книге Один, что если бы мы только могли установить, что делает разум, а потом выполнить соответствующее действие, мы могли бы разрешить все проблемы разума.

Вы и я знаем... и поверьте мне, в этом убеждении мы совершенно одиноки... мы знаем, что насилие в конечном счёте ни к чему не приводит, когда вы применяете его к людям или к животным; насилие никогда не даёт долговременных результатов.

Что ж, я, наконец, в точности установил, что делает разум: для разума реально то, что он навязчиво мокапит. То, что разум навязчиво мокапит, более реально для него, чем всё что угодно ещё, что он не мокапит навязчиво. Вы понимаете?

Прочной дисциплины, устойчивых достижений и так далее добиваются благодаря аффинити, реальности и общению. Контролировать можно с помощью АРО, но не с помощью насилия!

Иначе говоря, допустим, что «нажатая пятёрка» полностью реальна для этого преклира, который постоянно твердит: «О, да, отлично. Мне становится лучше. Да, я выполнил. Славная стена». Он может проходить 8-К, он может проходить концепты, он может пройти через всё что угодно. Он часами проходит «Открывающую процедуру посредством воспроизведения», но ничего особенного не происходит.

Насилие - это последнее средство, к которому прибегают невежды.

Этот кейс... а! Утопить его и то мало, понимаете? (Смех аудитории.) Преклир просто не ценит ничего из того, что вы для него делаете.

Когда человек становится полным следствием насилия, он не может конфронтировать никакое движение поблизости от себя, и так возникают нервозность, беспокойство и все другие состояния, которые люди описывали как заболевания... душевные заболевания. Это самая смешная фраза, которую я слышал, - «душевное заболевание». Какими ещё могут быть заболевания?

Вы могли бы сказать: «Что ж, “помощь” - вот что с ним не в порядке». Что ж, если вы достаточно долго будете проходить с ним «помощь», вы, в конце концов, наткнётесь на это и разрешите это. Ведь вот что забавно, вот, что преклир навязчиво мокапит: он мокапит свой расчёт, связанный с помощью. И если вы не уберёте «Помощь» из того, что он навязчиво мокапит... что, конечно же, неимоверно помогает ему, поскольку убивает его каждую жизнь или что-то в этом роде... если вы не уберёте оттуда «Помощь», ничто не сработает на этом преклире. Иначе говоря, он полностью на этом зафиксировался и сконцентрировался.

Финальный, последний шаг - абсолютное сопротивление насилию. Это абсолютное неподатливое сопротивление; это сопротивление всему и вся. Такое сопротивление - это нечто вроде могилы для живых; в этой могиле большинство людей и проводят свою жизнь.

Так вот, все люди до некоторой степени навязчиво... пока не станут клирами... навязчиво мокапят что-то.

Однако насилие может заходить далеко, слишком далеко. И когда насилие заходит слишком далеко, оно нередко оборачивается против того, кто его применяет.

Мы берёмся за одного человека, мы немного его одитируем, и он клируется так, как вы того пожелаете. Он тут же поднимается по шкале, всё окрашивается в розовые тона, и в этом нет ничего сложного. Потом мы берём другого человека, казалось бы, его состояние не хуже, чем у первого, но для него всё нереально, он просто продолжает и... очень маленькие улучшения, всё идёт потихоньку, и, похоже, это будет продолжаться вечность. И если мы потратим на него восемнадцать тысяч часов, что ж, мы добьёмся победы... понимаете, вам попался тот самый кейс. Что ж, этот кейс полностью сконцентрировался на каком-то одном мокапе.

Мы открываем окно своего дома и выглядываем на улицу; мы видим, как человек бросает консервные банки или что-то такое в сточную канаву, они издают оглушительный грохот, и он кричит, шумит и так далее. Мы говорим: «Ну ладно, он скоро уйдёт». Мы не уделяем ему особого внимания - мы идём мимо него по улице. Нас это не особо волнует. Но мы слышим создаваемый им шум ещё какое-то время, мы слышим, что теперь он поминает наше имя всуе, а потом он достаёт из кармана пистолет и начинает проделывать дырки в нашем доме.

И если вы представляете себе человека, который в самом деле настойчиво и постоянно что-то мокапит, а потом блокирует это до такой степени, что даже перестаёт замечать, что он мокапит это... ведь если он не будет это блокировать, он заметит, что он мокапит. Если он не будет этого мокапить, то это может и не появиться, иначе говоря, это просто какое-то хождение по кругу. Он ни за что не сможет сказать вам, что же он мокапит.

Разумеется, к тому времени мы говорим что-то вроде: «Ну знаешь, хорошего понемножку». Берём старое кремнёвое ружьё «Браун Бесс» или нечто подобное и сносим его глупую голову. Насилие порождает насилие.

Мой подход... со всем этим, конечно же, связана большая проблема: диагностирование, если вам угодно использовать это слово... это не диагностирование. Это способность смотреть. И если вы можете смотреть, что ж, вы добьётесь победы. Это едва ли можно назвать диагностированием, ведь речь идёт не о болезни. Речь идёт о том, что делает кейс. Он создаёт этот кусочек «припоя». И этот кусочек припоя вызывает короткое замыкание и все мысли человека, все его чувства и всё остальное соединяется со всеми остальными шаблонами мышления...

Наступает момент, когда робкий, застенчивый, законопослушный человек, который ни на миллиметр не отступает от социальных кодексов и моральных норм, - он обнажает клыки и нападает на того, чьё насилие переходит все границы. Так что насилие - это не что-то спокойное и приятное. Насилие таит в себе смертельную опасность для того, кто его применяет.

Волшебная кнопка на способности человека и на всё остальное влияет вот эта одна дурацкая штуковина.

Я помню, как однажды ко мне явился пьяный матрос, когда корабль стоял у причала. Он явился ко мне, он был пьян. Он только что избил вахтенного у трапа. Он буйствовал! Он был очень, очень буйным; он стремился только к насилию.

Так вот, эта штуковина собирает на себе локи, она будет собирать на себе локи, локи и локи до тех пор, пока изначальный расчёт, изначальный умственный образ-картинка, мокап, постоянно создаваемый человеком... на всём этом накапливаются, накапливаются, накапливаются, накапливаются и накапливаются инциденты, самого разного характера, которые отождествляются с самыми разными вещами, и всё это станет походить на клубок ниток, с которым поиграл котёнок. Это просто запутанная масса.

Он ввалился в штурманскую рубку, где стоял я; у меня в ящике стола лежал кольт 45-го калибра, я достал его, но не стал выставлять перед собой, а просто засунул за пояс сзади.

Какой стерженёк вам нужно взять и вытащить? Вам нужен именно этот стерженёк. Это то, о чём преклир никогда вам не расскажет. Это просто... разве это не просто?

Тот матрос видел перед собой какое-то туманное пятно. Он не мог понять, кто или что перед ним. И он замахнулся кулаком. Я не стал уклоняться. На самом деле я ждал - я собирался перехватить его руку, когда она будет двигаться мимо меня. Но моё состояние ума можно было описать лишь как лёгкую озадаченность - я пытался разобраться в ситуации: как бы нам перенаправить этого парня? И по всей видимости, это ошарашило его. Он никого и ничего не узнавал, однако кто-то стоял неподвижно и никак не реагировал на его насилие - хотя должен был реагировать.

Боже мой, вы должны знать это назубок. Единственный точный метод диагностирования этой штуковины, который у нас только есть, состоит в том, чтобы тщательно записывать всё то, что говорит нам преклир, и знать, что это всё не то.

И внезапно он почему-то решил, что он в опасности! Вы никогда не видели, чтобы кто-то сломался, выдохся и ретировался так быстро. Но я ничего ему не говорил. Тут не было никакой магии или чего-то в этом роде. Просто он тем или иным образом осознал, что его насилие перешло все границы - так что он наказал сам себя, оказавшись раздавленным чуть ли не в лепёшку. Понимаете?

Преклир знает, что у нас принято называть «ассоциативными рестимуляторами», но не знает о центральном стерженьке. Я уже упоминал об этом в лекциях этого конгресса. Я говорил про парня, который идёт и находит себе новую девушку каждые две недели, гуляет с ней две недели, а потом бросает её и так далее.

Так что мы получаем примерно такую картину. Мы можем представить себе государство, которое использует водородные бомбы или что-то в этом роде против другого государства, а потом делает разворот на 180 градусов и расстреливает всех своих граждан! Или же правительство этого государства внезапно разваливается и исчезает. Вы понимаете, они всё бомбят - и внезапно вы не можете найти никого из правительства! Все эти люди дали дёру.

Вы скажете: «Очевидно...»

Вы смотрите на то место, где находился армейский пост, и видите, что все солдаты побросали свои ружья. Когда используются хаос и насилие, происходят потрясающие вещи, потому что хаос и насилие ведут к хаосу. А хаос - это потрясающая штука. Это полная противоположность организованности. Хаос совершенно непредсказуем по своим последствиям.

Он скажет: «Моя проблема - женщины. У меня куча проблем с женщинами».

Угрозы чудовищного насилия над всем современным миром, которую содержит в себе водородная бомба, - этой угрозы уже самой по себе достаточно для того, чтобы дестабилизировать правительства, неважно, применяется бомба или нет. Дело просто в количестве насилия.

Если бы вы поискали причину, вы обнаружили бы, что женщины тут ни при чём. Всё дело в доме. Он вообще не может оставаться в доме, понимаете? Что-то в этом роде... что-то в этом роде.

Современные законы основаны на идее, будто всем правит насилие. Люди подчиняются, когда им грозят насилием. Вот это идиотское правило: если у вас будет достаточно хаоса, то у вас будет порядок.

Поэтому сегодня в одитинге необходимо задействовать некоторую способность к суждению, если вы хотите довольно быстро распутать кейс.

Задумайтесь об этом на мгновение. Разве это не глупо? Если у вас будет достаточно хаоса, у вас будет порядок.

И вот ещё в чём странность, вы в любом случае в итоге распутаете кейс, если не будете одитировать преклира понарошку и вступать с ним в В-и-О.

Если вы достаточно грубо пригрозите кого-то убить, он подчинится.

Преклир говорит: «О, что ж, давайте пройдём... я... я... я очень боюсь кошек, понимаете? Я ужасно боюсь кошек, давайте пройдём кошек», - и так далее.

Но иногда он не подчиняется; точнее, по бо'лыпей части не подчиняется. Насилие, определённо, так и не разрешило проблему преступности в мире, не так ли? Наличие полиции, готовой применить и применяющей насилие, и так далее, - на самом деле не решает проблему.

И одитор послушно соглашается: «Хорошо. Хорошо. Как вы могли бы помочь кошке?» О, так вы можете потратить впустую уйму времени.

В таком случае необходимо искать какие-то другие средства; необходимо лучше понимать предмет, называемый человеческим поведением.

Преклир об этой штуке ничего не знает! Если бы он о ней знал, то был бы уже клиром. И ему нужно было бы лишь получать одитинг, чтобы двигаться к ОТ. Ему ничего о ней не известно.

У нас есть мир и вселенная, которые, по всей видимости, подчиняются определённым правилам и законам, но которые, по всей видимости, не могут управлять сами собой. Можно видеть, что они не в состоянии поддерживать внутри себя порядок, поскольку время от времени они разрушают себя с помощью насилия.

Что является источником навязчивого создавания этого мокапа? Что является источником этого? Очевидно, у преклира был какой-то выживательный мокап, который помогал ему выживать бог знает сколько тысячелетий и который был обесценен, преклир снова начал использовать этот мокап и тот был обесценен. И это была та штуковина, которая изначально его одолела и подавила его собственную исходную личность так сильно, что та теперь не существует, существует только этот побеждающий мокап. И побеждающим мокапом может быть монстр или демон; это может быть учитель, священник; это может быть лодка, любое... всё, что только может прийти вам в голову в качестве пункта или объекта из этой, да и из любой другой вселенной. В итоге получается весьма... весьма ограниченное число пунктов.

Так вот, время от времени я возвращался к работе над исследовательским проектом: оптировать кого-нибудь, прося его создавать насилие. Но это вовсе не приводит к клированию; никакого реального клирования не происходит. Это очень ограниченный процесс.

Но именно эта... эта комбинация, или вэйланс, или расчёт, или вера помогает человеку создавать, и именно с её помощью он может выживать, а без неё... единственное, что он твёрдо знает, боже мой, он знает, что это та штуковина... без которой он не сможет выживать.

Человек находится в замешательстве, так что вы просите: «Смокапьте замешательство». Так вот, этот процесс... я могу сообщить вам о нём то, что это ограниченный процесс. Он даёт результаты в течение некоторого времени, а потом он оборачивается вспять: мокапя замешательство, вы получаете лишь замешательство, и преклир катится вниз, а не поднимается вверх.

Парень идёт по улице... костыль, сломанная нога. Без этого он не может выживать.

Что это означает? Это означает, что насилие, хаос, турбулентность... как ни странно, ничто из этого даже не становится автоматизмом. Как ни странно, тэтану необязательно иметь все эти штуки.

Но понимаете... вы смотрите на него и вы, естественно... вы говорите: «Хорошо. Его проблема в том, что у него костыль и что его нога сломана. У него сломана нога, и он чувствует, что не может выживать без неё». О, боже мой! Если бы всё было так просто.

По всей видимости, тэтан может сознательно контролировать (без ухудшения способности делать это) упорядоченное и непрерывное продвижение чего угодно через любое количество насилия, если он просто игнорирует насилие! Человек должен согласиться быть неконтролируемым, прежде чем его можно сделать неконтролируемым.

Так вот, вот в чём беда с Е-метром: когда вы натыкаетесь на эту штуковину, стрелка Е-метра застревает. И если вы не поторопитесь, если вы тут же не приметесь за работу и не засечёте первый момент, когда стрелка Е-метра застряла, то всё, о чём бы вы ни спросили преклира потом, будет просто добавляться к тому, что уже является застрявшим. Понимаете?

Человек, находящийся посреди хаоса, вполне может выполнить упорядоченную серию движений и продолжать выполнять эту упорядоченную серию движений. Одно лишь присутствие насилия или шума не означает, что он не должен действовать упорядоченно. Это не помешает его упорядоченности.

Вы, вероятно, могли бы провести процесс «Соединённость» и снова высвободить стрелку, это чуть ли не единственное, что вы можете сделать в такой ситуации, после этого пройдитесь по списку вопросов ещё раз и на сей раз внимательно смотрите, когда стрелка застрянет.

Другими словами, вы можете создавать бесконечное количество упорядоченности - и у вас будет способность создавать бесконечное количество упорядоченности.

Ну а как насчёт преклира, который входит, садится, и оказывается, что он уже застрял? Тогда все ваши действия лишь усугубят эту застрятость. И чем больше вы с ним говорите, тем застрятее его застрятость? Как насчёт этого парня?

Но по всей видимости, всё организовано так, что вы можете создать лишь немного насилия, прежде чем вас собьёт с ног.

Что ж, вы заметите это в тот момент, когда начнёт подниматься тонарм вашего Е-метра. И чем выше поднимается тонарм Е-метра, тем неправильнее вы действуете. Это новый взгляд, не так ли? Растущий тонарм Е-метра. Чем выше он поднимается, тем больше сопротивления добавляется к кейсу и тем более неправильно вы действуете. Вы уходите от истины всё дальше и дальше, поскольку там что-то есть!

Разве это не интересно? Тэтан - существо, которому свойственен порядок, а насилие - результат пренебрежения.

Так вот, поймите, что сопротивление можно в большей или меньшей степени рассматривать как массу; и мокап, который преклир навязчиво создаёт, - это масса, и в нём содержится масса. И вы могли бы сказать, что сопротивление мокапа тем выше, чем больше в нём массы. И чем больше массы вы к нему добавляете, чем больше мокапов, факсимиле, умственных образов-картинок добавляются к этой массе, тем большее сопротивление будет регистрировать Е-метр.

Тэтан лучше всего действует на основе стабильных данных, контроля, на основе позитивного начала, позитивного изменения и позитивной остановки. Он лучше всего действует в организованной системе, где у него есть способность начинать, изменять и останавливать и где у него есть ещё одна способность: быть начатым, изменённым и остановленным в рамках этой организованной системы. И пока всем этим началам, изменениям и остановкам свойственна упорядоченность - всем этим движениям... пока упорядоченность продолжает существовать, ничто не уменьшается, не изнашивается, не стачивается и так далее.

Так вот, с точки зрения электроники это может быть правильным, а может и нет, но с точки зрения Саентологии это, вне всякого сомнения, правильно. Вы задаёте преклиру всё больше и больше вопросов. (О, вы хотите знать дефиницию: Саентология верна, а электроника - нет). Тут получается вот что: чем больше массы вы добавляете в кейс, тем меньше вероятность того, что вы взялись за правильный стерженёк в кейсе. Вы понимаете? Вам нужно работать с кнопкой «Помощь».

Именно когда появляется фактор насилия, начинаются неприятности. Но что это за фактор насилия? Это просто пренебрегаемые движения того или иного рода, которые кто-то счёл плохими. Эти движения плохие, следовательно от них необходимо отдаляться - таким образом, он подчиняется хаотичности; он подчиняется хаосу, а не упорядоченности.

Так вот, когда вы будете проходить с преклиром шаг VI, тонарм будет долго расти, ведь, чем сильнее вы повышаете способность преклира мокапить, чем более плотными он может делать свои умственные образы-картинки, тем более плотным будет становится его навязчивый мокап. Поэтому, конечно, тонарм растёт... тонарм растёт. Так что чем дольше вы одитируете... чем дольше вы проводите преклиру шаг VI, не зацепив бэйсик-расчёт кейса... тем выше поднимается тонарм Е-метра.

Я могу заверить вас в том, что вы можете... вы можете играть и играть на трубе упорядоченным образом в совершенно оглушительном, неимоверно хаотичном танцевальном зале - и ни разу ни столкнуться с беспорядочностью этого шума. Вы не потеряли бы присутствие духа благодаря тому, что просто играли бы на трубе, вы понимаете? Если бы вы играли на упорядоченной трубе и знали своё дело, вы бы контролировали трубу, вы бы на ней играли. И вы могли бы не обращать внимание на то обстоятельство, являетесь ли вы причиной над насилием и неистовством или нет.

В этом нет ничего ужасно неправильного. Вы можете это сделать, и это может сойти вам с рук. Это неправильно, но это может сработать. Спустя какое-то время эта штуковина станет настолько плотной, что даже она появится в поле зрения. Это своего рода гонка; что произойдёт раньше: преклир потеряет верхнюю половину своего тела или он увидит эту штуковину? И что произойдёт раньше... что ж, при работе с одним кейсом вы добьётесь успеха, при работе с другим - нет. (Смех.) Тут не о чем волноваться.

Это одна из интереснейших дыр в общей схеме.

Но это несколько грубый метод одитинга, поскольку иногда будет происходить вот что: допустим, наш преклир... допустим, наш преклир мокапит булыжник. Так вот, не будем ломать голову над тем, почему он мокапит булыжник. Просто он его мокапит.

Вам, конечно, необходимо продолжать контролировать действия по контролю и быть над ними причиной. Но нас не заботит, контролируете ли вы насилие.

И булыжник - это то, с помощью чего он выживает; булыжник помогает ему создавать. Раньше в Англии поклонялись камням, люди верили, что камни разговаривают. В некоторых графствах люди всё ещё говорят вам, указывая на какой-нибудь камень: «Ну, раньше этот камень разговаривал». Очень интересно. И камень помогает создавать.

Насилие - это состояние ума, состояние бытийности, состояние мыслезаключений. Так что, допустим, восемнадцать тысяч тонн пыли взлетают в воздух и рассеиваются над всем местным населением. Ну, это своего рода насилие; эта пыль взлетает, она всем мешает и так далее. И необязательно верно, что её необходимо убрать. Если бы вы не думали, что пыль - это плохо, то, вероятно, на вас она и не попала бы.

Осознаёте ли вы, что современная наука... эти слова следует сопровождать небольшой молитвой, понимаете, и крестится определённым образом... современная наука утверждает, что все мы произошли из грязи, и многие из представителей науки навязчиво мокапят грязь. Ну ладно...

Вам необходимо лично встретить любую частицу, которая может вас атаковать. Вам необходимо решить, что вы будете находиться в определённом месте, прежде чем вас могут застрелить.

Итак... итак, булыжник и парень навязчиво его мокапит. У него есть веская причина на это. Он помогает ему выживать; он помогает ему создавать. Но чтобы мокап булыжника постоянно создавался, внимание человека должно быть на чём-то ещё. И у него появляется четыре или пять других видов мокапов, которые почти присоединены к булыжнику, они находятся в том же пространстве, что и булыжник, понимаете?

С несчастными случаями связаны невероятные странности... невероятные странности. Человек присутствовал до и после несчастного случая, но не присутствовал в сам этот момент - и не пострадал.

И в итоге у него образуется такое скопление всякой всячины и чёрт знает чего, что если вы попытаетесь одитировать каждую часть этого, ваша работа растянется на вечность. Но он мокапит булыжник, поэтому вы проводите шаг VI.

Время от времени какой-то город подвергается бомбёжке. Кто-то решает сделать мир безопасным местом для фашизма, безопасным местом для коммунизма, безопасным местом для демократии, безопасным местом для кого-то - сделать это с помощью насилия. И это самое небезопасное действие, какое только можно себе представить.

Вы говорите: «Хорошо. Давайте смокапим небольшой куб перед телом». «Хорошо». «Смокапьте небольшой куб перед этим телом и удержите его от удаления». «Вы это сделали?» «Спасибо». «Смокапьте куб позади этого тела и удержите его от удаления». «Вы это сделали?» «Спасибо». И мы продолжаем в том же духе, мы продолжаем работать с первыми командами шага VI.

Насилие определяется как неконтролируемая турбулентность. Ну я не знаю. Вам такое нужно? Мне - нет. Но кто сказал, что вы не можете контролировать турбулентность? Я такого не говорил. Кто сказал, что турбулентность обязана существовать? Кто определяет ту или иную серию движений как «турбулентность»? Мы можем задать всевозможные интересные вопросы в связи с насилием.

И этот булыжник, который он весьма основательно заблокировал, понимаете, он завален, он невидим. Понимаете, он делает очень плотный мокап булыжника, а над ним невидимый мокап, который является занавешивающим мокапом... о, всё это очень сложно, понимаете? И вот тут его булыжник. И конечно же, пока вы проходите с ним шаг VI, его способность мокапить улучшается. Что ж, он просто мокапит булыжник, понимаете? Этот булыжник мокапится не чем-то и не кем-то другим. Он может мокапить его через кучу промежуточных точек, но это по-прежнему просто мокап. Может быть это умственный образ-картинка. Может быть это копия чего-то из физической вселенной, но в данном случае это всё равно можно отнести к категории «созданная картинка». Она обладает массой и так далее.

Если вы хотите сделать всех людей свободными, необходимо изменить их точку зрения на то, чему они должны подчиняться. И если человеку нужно подчиняться здравому смыслу, хорошему контролю, порядку, он будет и дальше оставаться свободным.

И вот вы улучшаете его способность мокапить, и его булыжник становится немного более плотным... скрип. И он его не видит, понимаете? И он продолжает выполнять всё это. И его булыжник постепенно ооом-ооом-ооом. И он говорит:

Но если ему постоянно внушают идею о том, что он должен подчиняться насилию, он снова станет очень несвободным.

• У меня соматика, у меня появилась соматика.

Это очень, очень интересно. Это философия, которая, можно сказать, выходит за рамки понимания... Вы говорите человеку, который идёт по улице: «Если кто-то стреляет в вас и грозит, что, если вы не сделаете то-то и то-то, он убьёт вас... не по этой ли причине вы соблюдаете законы? Не по этой ли причине вы подчиняетесь приказам полиции и так далее?»

Он ответит: «Ну да, если вы не будете им подчиняться, они наверняка погубят вас».

И вы продолжаете и продолжаете, опять и опять.

Так вот, если он добропорядочный гражданин, то он, вероятно, скажет вам... после того как он как следует это обдумает и вы вступите с ним в двустороннее общение, - он в конце концов обнаружит, что принцип его действий совсем не такой. Он полагает, что для третьей динамики должны существовать порядок, законность и правила. Он полагает, что в обществе должен быть порядок. Вот что он полагает. И он соглашается позволять полиции принимать участие в поддержании такого порядка. А следовательно, он соглашается на то, что, по утверждениям полиции, является наведением порядка с помощью насилия. Вы понимаете? Вот такой круг.

И он говорит:

Вы могли бы просто без него обойтись. Добропорядочный гражданин на самом деле соглашается с существованием полиции, потому что он считает, что в обществе должен быть порядок. Так вот, если бы он просто продолжал считать, что в обществе должен быть порядок, то ничего больше и не понадобилось бы. Я имею в виду, для чего ещё нужны полицейские? Понимаете? Это очень опасная философия.

• Знаете что? У меня нет ног. У меня вообще нет ног. Я их вообще не чувствую. Они исчезли.

Если эта философия заходит очень далеко, то можно сказать: «Любая страна и любое правительство, которые существуют за счёт угрозы насилия и которые не применяют здравый смысл, не только обречены на неудачу, но обречены также забрать с собой в могилу всех тех, кто соглашался с этим насилием».

— Что ж, ничего страшного. Так, смокапьте куб над этим телом и удержите его от удаления. Вы сделали это?

Примером может послужить то ужасающее разрушение, которое происходило в период с 1933 по 1945 год; и в этой комнате сидит немало парней, которым, к сожалению, в те годы пришлось применять контрнасилие. Но я думаю, что, если бы все мы объединились и договорились, мы вероятно, смогли бы взять верх, не применяя никакого контрнасилия!

И вот вам пожалуйста, понимаете?

Там был один парень по фамилии Шикльгрубер. Когда-то он был капралом... какой-то капитан был пьян и подписал не тот приказ... это был высший ранг в этой нации. Он решил, что просто пробудив у подростков стремление к насилию и используя преступное насилие против общества в целом, разрушая большинство производящих и несущих культуру элементов общества, он мог заполучить Землю для себя и своих друзей.

Понимаете, чем в большей степени вы улучшаете его мокапы, тем отчётливее эта штука появляется в поле зрения.

На каждом шагу его карьеры мы видим, как он должен был использовать здравый смысл, а вместо этого использовал насилие.

Что ж, спустя какое-то время, в качестве самообороны, он поймёт... он, скорее всего, скажет: «Эй, что бы вы думали? Что бы вы думали? Американский индеец».

Прежде чем он начал войну, немецкая система шпионажа, зарождавшаяся монополия Германии на производство химических препаратов и на другие сферы, общее производство страны, - всё это обеспечивало Германии ведущее место в мире. Но я думаю, он был неспособен принять это. Он использовал насилие. И не успели вы оглянуться, как он развязал войну. Такие действия всегда глупы.

Понимаете, вы смотрите вот сюда и говорите: «Американский индеец. Что бы вы думали? Что ж, интересно, откуда он взялся».

Я думаю, он начал войну потому, что все его генералы, адмиралы и так далее говорили ему, что войска ещё не готовы. И он решил: «Ого! Это будет хаос так хаос! О-го-го!»

И он... мы продолжаем делать всё это ещё немного и он говорит: «Что ж, я... понимаете, должно быть я сам создаю этот мокап». И он как бы берёт небольшую ответственность за это, и эта штуковина фьютъ.

Как раз перед тем, как он должен был получить из России ресурсы самого стратегического характера, он на неё напал! Даже не разгрузив поезда!

Что ж, судя по всему, этот булыжник может породить любые локи, которые только сможет вспомнить преклир в связи с ним, и он, скорее всего, счистит все эти мокапы с мокапа булыжника и, теоретически, если вы будете проводить шаг VI достаточно долго и достаточно хорошо, он... скажет (если что-нибудь ещё останется от его тела и у него по-прежнему будут голосовые связки), он скажет... он скажет: «Знаете, я только что кое-что заметил. Булыжник! Как вы думаете, я что, мокапил и его?» И после этого, он возьмёт на себя некоторую ответственность за это, и двигать его кейс вперёд будет так же легко, как детскую коляску. В этом не будет ничего сложного, поскольку вы нашли его навязчивый мокап, его «нажатую пятёрку», так что теперь в его кейсе всё уже не сцеплено со всем остальным.

Хуже того, когда ему следовало изо всех сил объединять «дер крепость амф Еврупф», этот идиот напал на Англию. А это было смертельно ещё задолго до Наполеона.

Что ж, теоретически, вы сможете сделать это, если преклир сможет выдержать такой стресс. Так вот, когда этот булыжник становится всё более и более плотным, происходит то, что мы называем «прохождением через огонь, воду и медные трубы». Так вот, теоретически, это сработает.

Последний раз Англия потерпела поражение, когда она согласилась с тем, чтобы над ней взяли верх. Она согласилась с нормандским завоеванием. Тогдашний король Англии назначил своим преемником Вильгельма Незаконнорождённого. Церковь позаботилась о том, чтобы в неё проникло огромное множество нормандских священников из Франции. Вся страна от края до края была готова к тому, чтобы стать нормандской. А потом кто-то пришёл и случайно начал битву при Гастингсе.

Но на практике, нужно пройти кнопку «Помощь» в отношении этого. И мы добьёмся победы гораздо быстрее.

Я думаю, что важность битвы при Гастингсе лучше всего показывает случай, произошедший несколько лет назад: младшему офицеру британской армии было присвоено офицерское звание... кажется, его сделали лейтенантом или капитаном или кем-то в этом роде. И в документе стояла дата присвоения звания. Так вот, там была допущена опечатка: там говорилось, что звание было ему присвоено 19 ноября 1046 года. Он взглянул на это, рассказал об этом в столовой, показал это другим офицерам, и они здорово посмеялись. Они выставили очумевшему военному министерству счёт за невыплаченную зарплату.

Так вот, индеец появился намного раньше булыжника... индеец и почтовые лошади. И спустя какое-то время преклир начнёт думать... он скажет: «Понимаете, эти... эти почтовые лошади, запряжённые в фургон... я абсолютно уверен, что... понимаете, я всегда ненавидел лошадей. Понимаете?» И так далее. «Вероятно, это и есть то, что со мной не в порядке». Он решит, что индеец и есть то, что с ним не в порядке, затем он решит, что лошади и есть то, что с ним не в порядке, понимаете? Он решит, что с ним не в порядке то, что с ним не в порядке сё, что с ним не в порядке всё, кроме булыжника. Всё это оказалось как бы «впаяно» сюда из-за полного отождествления; всё это как бы впаяно в «булыжник».

Но показывая вам, почему Англии нужно было бы согласиться с поражением, прежде чем кто-то смог бы нанести ей поражение... Как вы думаете, что сделало военное министерство? Как следует всё обдумав и взвесив, этому офицеру написали ответ: согласно правилам британской армии, старший офицер среди выживших отвечает за все потери на поле битвы; следовательно, он отвечает за всех людей и лошадей, погибших в битве при Гастингсе в 1066 году, соответственно эта сумма была удержана из его зарплаты, и он остался должен министерству 6 фунтов: «Просьба уплатить», (смех)

Что ж, если вы располагаете другими методами, если вы достаточно сообразительны и достаточно умны, если вы достаточно расторопны, вы можете взять этот маленький ключик к кейсу и сказать: «Ха! Булыжник». Ключик у вас в кармане и вы говорите... и вы говорите: «Так вот, вы не против, если я вас проодитирую?»

Так вот, я недавно изучал, к чему ведёт насилие, и я обнаружил, что битва при Гастингсе в конце концов послужила определённой цели. Я был очень рад этому открытию.

Мы разделываемся со всеми формальными шагами, убираем проблему настоящего времени с дороги и говорим: «Я собираюсь провести вам процесс. Как вы могли бы помочь булыжнику?» «Как булыжник мог бы помочь вам?» «Как другие могли бы помочь булыжнику?» «Как булыжник мог бы помочь другим людям?» «Я собираюсь провести этот небольшой процесс. Так вот, как вы понимаете слово... как вы понимаете слово “как”?» «Хорошо».

Итак, мы подходим к настоящему времени и обнаруживаем, что мир, в котором мы живём, трепещет перед мыслью о том, что его раздавит супернасилие водородных бомб, атомных бомб и настроений генералов.

Кстати говоря, на самом деле вы должны прояснять команду одитинга после каждых двадцати пяти команд, ведь человек будет постоянно изменять своё понимание значения слов. И если преклир начинает делать всё это слишком механически, встряхните его и обсудите с ним этот предмет от и до. Ведь, понимаете, преклир изменяется, значения слов тоже изменяются, а он, быть может, держится за своё более раннее мыслезаключение о значении этих слов, однако теперь они означают нечто совершенно иное, а он всё ещё использует более ранние значения... и он запутывается. Поэтому нужно прояснять команду.

Я полагаю, всем нам приходится очень твёрдо соглашаться с тем, чтобы такое количество насилия воздействовало на нас и раздавливало нас. Я думаю, что достаточно всем нам перестать соглашаться с тем, чтобы это насилие наносило нам вред... и правительства, которые живут насилием, для насилия и благодаря насилию, исчезнут с лица Земли.

Ну так вот, вы проясняете эту команду и продолжаете. И он сидит. Вы сказали: «Булыжник», - и он... ничего не произошло; он не подпрыгнул. И вы сказали:

Это не революционная речь, вовсе нет. Это точная цитата из Хаббарда. (Смех.)

• Так вот, что для вас означает слово «булыжник»?

Итак, вот наш конгресс подходит к концу, и у нас не осталось ничего, кроме банкета - конечно, это тоже интересно. Я думаю, что на этом конгрессе я видел больше смышлёных и заинтересованных людей, чем на любом другом конгрессе. И на этом конгрессе мне почти не задавали глупых вопросов. В чём дело?

На самом деле все вопросы, которые были мне заданы, - все они были умными вопросами. Похоже, мы здесь пришли к единству взглядов по многим вещам. Да?

И всё готово, и вы говорите:

Что ж, когда я говорю «глупые вопросы», я, конечно, просто дурачусь. Человек, который задаёт вопрос, необязательно считает, что этот вопрос глупый, иначе он не стал бы его задавать - или стал бы?

• Вы не против, если мы пройдём это?

Но вот в чём странность: похоже, даже когда мы говорим о сложностях... о невероятных сложностях, связанных с процессингом... И поверьте мне, эти сложности весьма велики. Если вы так не думаете, пройдите все ТУ, выполняя каждое достаточно долго, чтобы полностью овладеть им, а потом выполняйте ТУ достаточно долго, чтобы научиться делать все эти действия более или менее одновременно и обрести способность одитировать совершенно безупречно - не уставая, не скучая и не расстраиваясь... делая только это и ничего больше. Это довольно серьёзная задача.

Но я думаю, все осознают, что эта задача выполнима. И я думаю, что когда мы говорили о процедуре «Клир», мы говорили о самых серьёзных и глубоких процессах, которые используются в ней. Я думаю, что у нас больше не осталось никаких непонятных концептов - таких, передача которых требовала бы суперспециализированных знаний и способности замысловато выражаться.

Другими словами, истина оказывается простой, когда самые сложные процессы, которые приводят людей на самый высокий уровень кейса, легко достижимый в настоящее время, - клир... когда люди не отшатываются от них и не говорят: «Нет уж, это для меня слишком».

Конечно, одитор-старички так не сказали бы. Но в аудитории на этом конгрессе я видел и детей; когда я говорил о «Помощи», я сказал... «Помощь», «Разрушение» и так далее, - и эти дети, эти ребята говорили: «Угу. Ага».

Шаг VI - на нём они немного растерялись, но как только я начал говорить о том, что мы мокапим картинку, о том, какую мы даём команду одитинга, - а, это они поняли. Вот и всё. Вы улавливаете?

Если вы имеете дело с центральным расчётом, то, конечно же, я должен дать вам небольшую подсказку. Вы ни в коем случае не должны подавать команду вилки более одного раза подряд, не переключаясь на другую команду, поскольку таков надёжный способ работы с этим. И вот почему: если вы слишком долго работаете с каким-то одним направлением, дело будет идти всё труднее и труднее, всё хуже и хуже.

Когда мы достигли того, что люди так чётко понимают самые глубокие уровни наших технических знаний, пожалуй, мы снова можем сказать: любые два человека могут делать это, если знают как.

Итак, давайте просто проходить это в течение короткого времени. Преклир, вдруг говорит: «Я не знаю, почему вы это одитируете. Я не вижу никаких причин для этого. Булыжник - это тяжёлый предмет».

Я думаю, что одитинг не останется навсегда высокопрофессиональной деятельностью. Как я сказал вам в одной из предыдущих лекций, я не знаю, как человек может управлять «Дженерал электрик» (это компания), не будучи хорошим одитором. Я не знаю, как он может ей управлять. Конечно, человек может быть хорошим бухгалтером, не будучи хорошим одитором, и ему придётся ужасно трудно. (Плохая шутка.)

И если вы давите точно на кнопку, преклир будет сопротивляться всеми силами, он будет в совершеннейшем горе: «О, ы-ы-ы. Вы так жестоки со мной!» А затем, вы, наконец, увидите, как преклир начнёт подниматься по старой доброй шкале тонов АРО, как это происходило в былые времена, когда вы находили нужную инграмму. Человек в апатии и он проходит инцидент в апатии. Что ж, он отвечает на все ваши вопросы в апатии. «Ну, вы... наверное, вы знаете, что делаете», - и так далее, и так далее, и так далее.

Но истина состоит в том, что я использую Саентологию на каждом шагу для решения проблем, с которыми я непосредственно сталкиваюсь, и даже имея дело с саентологами - что весьма и весьма примечательно. Вы бы подумали, что они видят всё это насквозь.

Не успеваете вы и глазом моргнуть, что ж, он плачет из-за вас и из-за того... что в комнате слишком жарко. А потом он начинает бояться, а потом гневаться, а потом поднимается выше в другой диапазон эмоции и, в конце концов, ему становится скучно от всего этого. (И тогда всё это, конечно же, сглажено, не так ли?) (Смех.)

Несколько дней назад один человек пришёл ко мне и сказал: «Рон, я...» И должен признаться, время от времени я горжусь этим. Конечно, я первосвященник, и я исповедник для огромного множества людей. Я очень горжусь этим. Я рад, что они мне так доверяют.

Нет, это не сглажено. Вы поднимаетесь до энтузиазма, и с каким же энтузиазмом он мог бы помочь булыжнику!

Кто-то проскальзывает в мой офис... ему не следует там быть, это совершенно нестандартно, это неподходящее время дня, ему совершенно нечего там делать; но у него есть проблема, и он знает, что у него есть право прийти и поговорить со мной об этой проблеме. Я пытаюсь улизнуть, спрятаться за мусорной корзинкой, но вот он передо мной. Он тут как тут, и мы справляемся с ситуацией. Как правило, он очень этому радуется.

Но вы увидите комбинацию «Помощь/Разрушение»... не дихотомию... комбинацию в действии.

Но вот что чертовски досадно. Обычно разговор сводится к тому, что кто-то мне говорит: «У меня ужасные семейные неприятности. Происходит то, и происходит сё; как вы думаете, что я должен делать?»

«Как я мог бы помочь булыжнику? Ну вот лежат булыжники на дороге. И кто-то собирается перемолоть их в бетономешалке или что-то в этом роде». Вы, конечно, заметите, что поначалу его примеры, скорее всего, не будут по-настоящему реальными. А потом вдруг начнутся ужасные задержки общения... либо в самом начале возникнет ужасная задержка общения.

О, в Кодексе одитора говорится: «Не высказывайте преклиру своих оценок». Я не связан этим Кодексом, когда я просто общаюсь с кем-то на личные темы. Я считаю, что человек всегда имеет право поступать так, как ему заблагорассудится, с членами своей семьи и тому подобное. Да, но я могу позволить себе разок-другой влезть с каким-нибудь безапелляционным советом, в особенности если меня начинает слегка раздражать тупость собеседника или что-то в этом роде, понимаете?

Вы говорите:

Мы достигаем единства взглядов и проблема в конце концов разрешается благодаря чему-то вроде: «Ну почему бы тебе не решить её на основе оптимального решения? Наибольшее число динамик. Наибольшее благо для наибольшего числа динамик». И мы раздумываем над этим какое-то время, мы придумываем, каким может быть это оптимальное решение - и человек уходит вполне довольным, потому что это правильное решение. А любое другое решение было бы менее правильным.

• Как булыжник мог бы вам помочь?

Вот что я нахожу всё более и более интересным: люди приходят ко мне, чтобы услышать то, что они уже знают... в особенности штатные сотрудники. Но, может быть, они просто хотят увидеть меня или услышать это от меня или что-то в этом роде.

Но примечательно... примечательно то, что проблемы, с которыми человек сталкивается в повседневном мире - в особенности в мире, где всё движется вперёд, где на людей давит бремя экономики, где личности сталкиваются и рассталкиваются, где вы разговариваете с реактивными банками, а не с людьми... вы говорите с кем-то, кто является «Роком». Вы говорите с «Роком», а не с человеком. И вы думаете: «Как я вообще конфронтировал всю эту жизнь до того, как узнал эти вещи?»

И мы проводим это... мы проводим этот процесс, мы продолжаем проводить его до самого конца. Мы, несомненно, увидим, что здесь присутствует этот фактор «Помощь/Разрушение», иначе говоря: «Как вы могли бы помочь булыжнику?»

Я дам вам ответ: а вы и не конфронтировали.

Кстати говоря, вы никогда не должны ставить под сомнение уверенность преклира в его ответе. Он говорит, что он мог бы помочь булыжнику так-то и так-то... ладно. И: «Как булыжник мог бы помочь вам?» «Что ж, хорошо». Он... «Как булыжник мог бы помочь вам?»

И дальше возникает такой вопрос: необходимы ли вам готовность и способность конфронтировать всё на свете, каким бы жестоким, подлым, низким, грязным, порочным это ни было? Чтобы жить, необходимо ли бесконечно конфронтировать всё это - просто чтобы доказать, что вы на это способны? Что ж, боюсь, вы можете игнорировать насилие. Вам необязательно его конфронтировать. Ведь только так оно и становится насилием, болваны вы эдакие.

И он говорит: «О, он мог бы снести мне голову». Что ж, таков его ответ, и с его точки зрения - это правильный ответ на вопрос о помощи, это ему поможет.

Это самый поразительный в мире фокус. Вы говорите кому-то: «Ну ты должен быть способен конфронтировать всё. И ты должен доказать мне, что ты это можешь! Так что давай, конфронтируй достаточно смертей и достаточно...»

• Как вы могли бы помочь булыжнику?

Это не то же самое, чтобы иметь достаточно смертей. Некоторые люди испытывают жажду смерти. Ну, пойдите почитайте детектив или что-то подобное, понимаете?

Я, бывало, не читал детективы, а писал. Убью пятнадцать-шестнадцать человек в первых двух-трёх главах - и чувствую себя лучше. Это исправление обладания, а не выражение враждебности посредством абреакции. Просто исправление обладания - достаточно смертей. Вы убиваете кого-нибудь очень художественно, понимаете - изобилие цветистых выражений. О, это неплохо; это была хорошая, вполне приемлемая смерть. Ну ладно.

И вы просто... вы говорите: «Что ж...» - вы неправильно поступите, если скажете: «Ну, это что, действительно поможет булыжнику?» Это будет совсем неправильно. Так вот, в данный момент таково его представление о помощи.

Но вам необязательно ходить, искать мёртвые тела и говорить: «Ну, оно мертво. Представляете?»... или находить сумасшедших, которые вякают: «Няяяуаххх» - заниматься психиатрией. Нет необходимости ходить и смотреть на достаточное количество всего этого.

Понимаете, это... «Помощь/Разрушение» - это не дихотомия по той замечательной причине, что разрушение - это метод оказания помощи.

Если только вы не испытываете ужасной нехватки смертей, зачем их конфронтировать? Если это что-то редкое и ценное, то, конечно, ходите и смотрите; но нет причин до конца жизни стоять столбом и наблюдать, подобно психотикам.

Что ж, любой кавалерист, любой бывший кавалерист... если среди нас есть кавалеристы, всем вам, джентльмены, вставать необязательно... любой кавалерист знает, что помочь тяжело раненной лошади или лошади с серьёзным переломом ноги или с чем-то ещё можно только одним способом - пристрелить её. Разве не так?

Свобода выбора в отношении того, что конфронтировать, может и не быть дорогой к свободе, но это определённо дорога к душевному спокойствию. Вам нет необходимости конфронтировать насилие, потому что насилие может оказать на вас воздействие только если вы будете его конфронтировать.

А в старые времена один уроженец западных штатов отправился в штат Монтана, там он женился на девушке и жил с ней в горах долгое время. И наконец он вернулся в город, но в одиночестве.

Самое ужасное, что вы можете сделать, когда кто-то на вас орёт, - это смотреть на его душевный покой. Попробуйте это как-нибудь. Обращайте внимание только на то, какой он мирный и спокойный. Вполне возможно, он впадёт в гипнотический транс, как если бы вы были змеёй. И, вполне возможно, он скажет... (Смех.)

Его спросили:

Если вы очень беспокоитесь о том, что вашему телу причинит боль насилие, - именно это и произойдёт. Ведь вы с этим согласились. А что если вы не согласитесь? Когда тот матрос ввалился в штурманскую рубку, там не было вот чего: мне и в голову не пришло, что мне могут причинить боль. Мне не казалось, что это входит в игру, - и это не вошло в игру.

• Ну а где твоя жена?

Игра такова, какой вы её делаете. И наверно, многим людям, которые ещё не стали клирами, нужно привыкнуть к тому, что они продолжают одержимо мокапить вещи, характер которых им не известен. Им нужновероятно, им нужно привыкнуть к этому, ведь, конечно, надежды нет.

Но как только ваше внимание больше не будет целиком и полностью поглощено незнанием чего-то неизвестного, из-за того что оно так или иначе непознаваемо, - ваше внимание перейдёт к более серьёзным вопросам, относящимся к более высоким динамикам, и вы начнёте смотреть по сторонам, и вам нужно будет принять решение относительно того, что именно вам нужно конфронтировать.

Ответ на этот вопрос - мудрость, которой я могу с вами поделиться. Вы должны конфронтировать то, что, как вы сами считаете, вы должны конфронтировать. Это одна из тех вещей, которые ужасно просты.

Пока вы остаётесь тем человеком, который принимает решение о том, конфронтировать или не конфронтировать, - всё в порядке. Вас ничто не принуждает конфронтировать. Вы конфронтируете не потому, что вы вынуждены.

Но это, разрушить... разрушение в данном случае расценивается как метод оказания помощи. И это было... поначалу именно это водило меня за нос. Поначалу я думал, что мы смотрим на дихотомию; я думал, что «помощь» и «разрушение» - это два полюса, понимаете? Однако нам, наконец, удалось найти в этом мире что-то, что не является дихотомией. Поэтому-то это столь эффективно. Эти две вещи тесно связаны между собой. Они отождествляются друг с другом!

Вы можете конфронтировать, чтобы доказать самому себе, что вы можете это конфронтировать. Да, вы можете это делать. Это вполне подходящая игра.

Они даже отождествляются с каждой частью цикла действия. Разрушение очень сильно помогает. Разрушение очень сильно помогает.

Но после того как вы узнали, что вы можете конфронтировать кого-то или что-то, и вполне убедительно продемонстрировали это самому себе, - в действительности нет смысла продолжать конфронтировать это ближайшие два-три миллиона лет (как делают люди) и называть это реактивным банком. Нет никакого смысла делать это.

Я пошёл... однажды я беседовал с дантистом. И пока он сверлил свои зубы или мои зубы... спустя какое-то время они как бы отождествились... я говорил, когда он вынимал сверло у меня изо рта, я говорил с ним о чём-то, что меня интересовало: о гериатрии, о долголетии и так далее. И в итоге он пришёл к выводу, что это было бы очень и очень плохо, ведь все люди жили бы вечно и мир оказался бы перенаселён. И он подумал над этим ещё немного и сказал: «Что ж, вы... если не убивать всё население Земли каждые двадцать пять - тридцать лет, что ж, дело... дело будет труба». Он сказал: «Самое лучшее, что можно было бы делать, - это уничтожать всех каждые двадцать пять - тридцать лет». И ещё он сказал: «Природа в любом случае делает это». Он выступал в защиту помощи, в этом и заключалось великолепие смерти, понимаете... как же смерть помогает.

Продолжая тему конфронтирования, хочу отметить, что мне очень, очень нравилось конфронтировать последние три дня таких близких по духу людей, такую приятную аудиторию.

И люди говорят вам: «Что ж, это... все эти термиты,-которые съедают весь лес». Я однажды слышал это от кого-то. Это было самое потрясающее преувеличение и отождествление. Это было забавно. Он говорил: «Да благослови Господь сухую гниль и термитов. Если бы не сухая гниль и не термиты, вся Земля была бы покрыта четырёхсоткилометровым слоем мёртвых деревьев!» Что ж, мне показалось, что это очень и очень мило. Мне показалось это... мне показалось это очень мудрой, хорошей мыслью.

Я думаю, у нас был совершенно замечательный конгресс. Я хочу сказать вам всем большое спасибо. Я благодарен вам за то, что вы пришли сюда. И счастливого клирования.

Я начал размышлять над этим. Я не знал, откуда смогло бы вырасти третье и четвёртое поколение деревьев, в самом деле, если бы вся земля действительно была устлана мёртвыми деревьями. И я успокоился, я заявил, что Земля была бы погребена под слоем папоротников или орхидей или чего-то в этом роде, и я занял противоположную точку зрения. Я беседовал с кучей демократов... там присутствовали социалисты, коммунисты. Дело было в Гринвич-Виллидж. И там отметили, что я ужасно неразумный человек, поскольку я постоянно... всегда выдвигал аргументы, специально нацеленные на то, чтобы опровергнуть все их аргументы.

Большое спасибо.

И они старались мне помочь, понимаете, включая меня в новую систему, и... при которой всем писателям будет платить государство, и все они будут иметь возможность писать всё, что им захочется, в течение двух часов в день, при условии, что в течение двадцати шести часов они будут писать то, чего от них хочет государство. И они разработали всё это тем или иным образом.

Надеюсь, я увижу всех вас на следующем конгрессе, и все мы будем ОТ.

Но я помню, какой жуткий спор разгорелся после того, как их главный аргумент о том, насколько замечательна сухая гниль и так далее, был полностью опровергнут. Потому что я утверждал, что они просто не хотят, чтобы весь мир был устлан орхидеями. И они говорили... мне это казалось хорошей мыслью.

Спасибо.

Вся суть комбинации «Помощь/Разрушение» заключается вот в чём: невозможно сказать, что что-то является помощью, а что-то разрушением. Нет, можно сказать, что что-то является помощью, а что-то другое тоже является помощью, но с этой помощью не все согласны.

Таким образом, эта идея о помощи... помощь - это помощь. И давать ей определение, конечно же, лучше всего в процессе работы; ваш преклир... ему придётся много раз давать ей новое определение. «Помощь - это то, что вы получаете, когда болеете». Некоторые преклиры дают ей такое определение, понимаете? Поэтому, если ему кто-то помогает, значит, он болен. Понимаете?

И всевозможные аберрации будут проявляться просто в ходе прояснения этого слова «помощь» после каждых двадцати пяти - тридцати команд, понимаете? Преклиру придётся давать этому слову новое определение. И он придёт к чему-то... к чему-то вроде «способствование выживанию» или что-то в этом роде. А нам нужно «способствование создаванию». Но если преклир даёт вам ответы, словно из учебника, вы, конечно же, должны просто продолжать задавать ему этот вопрос. Поскольку у него есть ответ, который он поймёт и в отношении которого у него есть какая-то реальность.

Вы задаёте вопрос какому-нибудь... я отчётливо помню один из аргументов, выдвинутый в Виллидже. Это было... там было ужасно много людей, всё это были очень сообразительные люди, многие из них были поэтами и так далее... знаменитые в той или иной степени. И они увлеклись социализмом, тем, насколько он эффективен. А у меня завязался разговор с одним писателем, который был социалистом, и мы с ним начали беседовать.

Моя беда в то время была в том, что я был анархистом... так я говорил каждому коммунисту, поскольку каждый из них старался сделать из меня радикала. А когда я говорил, что я анархист, им приходилось потрудиться на полную катушку, поскольку я был для них слишком радикален, и они пытались сделать из меня консерватора. Понимаете? (Смех аудитории.)

Ну так вот, мы очень долго беседовали и мы пытались разобраться с социализмом, как его лучше всего применять, какую пользу он принёс бы Земле и так далее?

И в итоге я завёл этого парня в ужасный тупик, используя аристотелевы силлогизмы, понимаете? Если А равняется Б, то да поможет нам всем бог! И он тут же со всем согласился, и обнаружил (хотя было уже слишком поздно), что сидит в каньоне, из которого нет выхода. Идеальный социализм наступил бы лишь в одном случае: если бы все на Земле были мертвы. И добиться этого было бы очень и очень просто, понимаете... нужно было бы избавиться от всех неподходящих людей. И потом я доказал ему, что все люди... являются не вполне подходящими, и тогда... ну так вот, и на этом он застрял. И вот он стоял там. И, наконец, его отчасти спасло чувство юмора... все остальные тоже жутко смеялись, смутив его... и это его отчасти спасло. Он сказал: «Что ж, если бы мир состоял из таких людей как вы, то я не уверен, что это не было бы самым полезным действием». Да.

По сути, его идея при попытке найти... если бы этот человек был преклиром... его основная идея о помощи по четвёртой динамике заключалась бы, конечно же, в том, чтобы уничтожить всех. И мне кажется, если сегодня вы возьмёте физика-ядерщика или главу какой-нибудь страны и заставите его пройти через огонь, воду и медные трубы... какого-нибудь человека, который согласился бы на всё это... низкая способность управления государственными делами, сильная оборона и нападение, понимаете? И если бы вы дошли до самого конца и задали бы ему вопрос: «Как бы вы действительно помогли человечеству?» Он ответил бы вам: «Ну, стёр бы его с лица земли». Мне кажется, это был бы очень искренний ответ с его стороны. Мне кажется, он верил бы в этот ответ.

Так что помощь - это просто помощь. И если вы не согласны с идеями каких-то других людей о том, как нужно помогать, тогда самое лучшее, что вы можете сделать, - это проодитировать их, поскольку это позволит им кое-что выяснить для себя на этот счёт.

Но когда вы проходите «Помощь» в отношении булыжников, «Помощь» в отношении того, «Помощь» в отношении сего, вы добьётесь наибольшей пользы, если пройдёте эту кнопку в отношении именно того, что человек мокапит.

Человек... иначе говоря, каким бы чёрным ни было его поле, каким бы чёрным оно ни было, каким бы энтурбулированным оно ни было или что-то ещё... человек не думает какую-то неправильную мысль. Он создаёт и блокирует мокап чего-то, что, вне всяких сомнений, совершенно противоречит его собственным интересам, но без чего, как он безоговорочно верит, он не сможет жить. И у каждого человека должно быть что-то, без чего он не может жить, чтобы это что-то могло его убить.

И на самом деле, то, как именно он накапливает всё это с течением времени... и то, что он позволяет автоматизмам, присутствующим в его опыте, сдавать ему такие карты, похоже, происходит помимо его согласия, но, должно быть, в то или иное время он по простоте душевной согласился с этим, иначе он не делал бы всего этого. И нет никаких сомнений в том, что сейчас он не знает, что он это делает.

Поэтому когда мы ищем центральную кнопку, мы ищем центральный мокап. Так вот, вы можете найти десятки мокапов, которые могут казаться центральными, а потом в поле вашего зрения покажется центральный мокап.

На сегодняшний день этот аспект одитинга требует самого большого мастерства. К сожалению, я не могу дать вам замечательную небольшую подходящую формулу того, как в точности это следует делать, поэтому позвольте вашему осознанию быть вашим проводником. Если вы знаете, как выглядит картинка, если вы знаете, что это картинка, мне придётся оставить всё на ваше усмотрение.

Вот самое большее, что я могу вам сказать: если преклир говорит: «Вот что со мной не так», - это не то, что с ним не так. И посредством дедуктивного исключения вы, в итоге, сможете добраться до такой вот штуки. Ведь к этому моменту преклир опишет вам уже все объекты и пункты во всех вселенных, за исключением одного... и именно вы должны будете заметить такое странное упущение.

Поэтому, чтобы осуществить проекты быстрого клирования, я призываю вас обострять свои восприятия. В конечном счёте вы в любом случае добьётесь этого с помощью процедуры «Клир». Но вы добьётесь этого гораздо быстрее, если будете в состоянии просто... вот и всё.

Спасибо.