Спасибо.

Привет.

Как дела?

Привет. Как у вас дела?

Вы пережили прошлую лекцию?

Конгресс уже начался?

Вы знаете, я уже представлял вам раньше сотрудников вашингтонской организации, если вы помните. На самом деле на каждом конгрессе... на каждом конгрессе вы видите несколько новых лиц. Это означает некоторое расширение деятельности. Это означает некоторое повышение активности.

Сегодня мы очень рады, что у нас есть кое-какие данные об очень старом предмете. Поэтому, с вашего позволения, я сразу же начну саму лекцию.

Штат вашингтонской организации увеличился, поскольку деятельность вашингтонской организации расширилась. Однако это не означает, что эти бедолаги всегда будут оставаться в Вашингтоне. Как вы знаете, мы пытаемся найти центр для США; мы будем делать то, что необходимо, чтобы найти такой центр.

У нас только что появилось несколько совершенно новых основополагающих данных, которые весьма достойны изучения.

Вашингтонский центр не является самым подходящим центром в мире по той простой причине, что он не может в полной ме... что ж, он не может вместить в себя всех людей, которые его посещают.

Как вы знаете, Саентология - это система знаний, предназначенная для улучшения способностей человека. Более того, это учение о силах жизни, источниках жизни, о том, что вообще представляет собой жизнь в этой вселенной, и оно создано для того, чтобы раскрыть несколько тайн, которые были у людей на протяжении последних нескольких тысяч лет.

Нам уже начинает не хватать зданий. Сейчас мы занимаем три здания. А когда организация занимает более, чем два здания, она становится несколько децентрализованной, разбросанной и так далее.

И мы утверждаем, что они достаточно позабавились с этими тайнами, что они достаточно нажились с их помощью, и что теперь всё может быть сделано достоянием общественности.

Правильным выходом в подобной ситуации будет приобрести где-нибудь огромное здание или какие-нибудь очень большие помещения, создать очень большую область деятельности, чтобы преклирам и студентам, которые туда приходят, было где жить, чтобы у них было место, где они могли бы находиться... это то, о чём следует позаботиться.

Изучая весь этот мир и всё, что в нём творится, мы обнаруживаем, что единственный способ превратить человека в раба (можно подумать, что кому-то нужен раб) - это создать огромную тайну относительно того, что же всё это такое. А затем создать громадный заряд, связанный с этой тайной. Понимаете, не просто создать тайну, но ещё и заставить людей поверить в это. Дать людям какую- нибудь фальшивую разгадку этой тайны и заставить их поверить в это.

Так вот, на самом деле мы сейчас занимаемся поисками какого- нибудь места, которое могло бы служить единым центром для нашей деятельности в Соединённых Штатах. Не потому, что мы вынуждены покинуть Вашингтон, но, определённо, потому, что нам уже становится тесно в этом городе.

Человек настолько привык к этому, что, когда вы приходите и даёте ему самую что ни на есть настоящую разгадку, он отбрасывает её как горячую картофелину. Поскольку он знает, что представляют собой все разгадки: все разгадки тщательным образом извлечены из тайн с фальшивыми разгадками. И за все тайны рано или поздно приходится каким-то образом расплачиваться.

Если мы будем занимать квартал и в конце концов займём несколько кварталов и так далее, то мы ничего не добьёмся. В этом нет особого смысла.

Так вот, сама тайна берёт начало в межличностных взаимоотношениях, в том конфликте, который существует между человеком и его собратьями, его окружением, и так далее.

Однако это не означает, что вашингтонская организация как таковая перестанет существовать. Она будет продолжать существовать, поскольку в неё приходит много местной публики и так далее, так что здесь по-прежнему будет организация.

И вот тайна, лежащая в основе всего: «Кто он такой?» Это основная тайна. Нет другой основной тайны, кроме этой.« Кто этот человек вон там?» «Кто эти люди вон там?» С этого и начинается обособление... не индивидуализация, а обособление... человек отдаляется от всех и говорит: «Я - это я, а они - это они, и бог знает, что они там замышляют!»

Тем не менее функции континентального ОХС и многие другие функции, которые сейчас выполняются в Вашингтоне, будут выполняться централизованно в каком-то другом месте Соединённых Штатов. Мы ещё не выбрали такое место и я буду очень благодарен за ваши предложения относительно того, где следовало бы разместить единый центр для Саентологии в США.

И через некоторое время это уже больше не является просто богохульством, это превращается для него в культ, и он говорит: «Ну, бог знает, что они там замышляют, и он будет... он будет защищать меня!»

Женский голос: Аризона.

Итак, с чем же мы, в сущности, имеем дело? В сущности, мы имеем дело с тайной в отношении того, кем является другой человек.

Это очень быстрый отклик. На самом деле я и сам думал о том же. Просто отправьте это по линии посланий и напишите, почему это должно быть так; я буду очень рад этому.

Так вот, «наука» (в кавычках)... первоначально наука означала истину, а теперь она означает доход от исследовательской деятельности.

Сейчас мы видим, что кривая, отражающая поток публики, неуклонно идёт вверх, и эта кривая начинает идти вверх чуточку круче. Иначе говоря, эта кривая... если бы это была прямая линия, которая просто шла бы вверх и так далее, то вы могли бы с лёгкостью предсказывать её поведение. Но эта кривая ведёт себя по-другому. Она делает зуп, зуууп, зуууп. Она больше похожа на американские горки. И в какой-то момент она может пойти вертикально вверх. И когда она пойдёт вертикально вверх... я не хочу, чтобы организация находилась там, где она не может расширяться. Вы уловили идею?

Наука до такой степени отошла от основной тайны, что учёные считают тайной такие вещи, как... Что такое пол? Что такое потолок? Что такое пространство? Понимаете? Это большая тайна. Что ж, на самом деле это не что иное, как специально придуманная тайна, поскольку этот пол, этот потолок и это пространство - это то, что вы и я согласились создать здесь. Вот примерно и всё, что об этом можно сказать.

Я хочу сказать, что, когда к вам в организацию нахлынет публика, у вас должна быть возможность позвонить начальнику отдела материальной части и сказать ему, чтобы он привёз ещё пятнадцать сборных домиков, и у вас должно быть место, где их можно было бы установить. Вы уловили идею? То есть, если ситуация требует, чтобы вы действовали быстро, вы должны действовать быстро. Вы не можете терять время.

Если не верите, пусть вам как-нибудь проведут процесс, в котором вы будете воспринимать «как-есть» стены. Не успеете вы и глазом моргнуть, как вы начнёте смотреть сквозь стены, ведь вы не будете создавать их там. А если вы когда-нибудь окажетесь в очень высоком небоскрёбе, то не проводите этот процесс в отношении пола!

Если у вас не останется помещений для предоставления услуг, если у вас не будет возможности предоставлять услуги, то вы пропали. Всё придёт в полнейшее замешательство и любое возможное продвижение вперёд, любые достижения, которых вы добьётесь, будут сведены на нет из-за этого замешательства. Я это знаю - 1950 год.

Так вот, там, где существует какая-то тайна, обычно существует 3 какое-то несогласие, или непонимание, или отсутствие общения. Это на самом деле и всё, с чем мы здесь имеем дело. Это, по сути, и всё, что там существует. У человека не было согласия по поводу того, на кого именно он смотрит. Изначально он знал это, но он не хотел знать, кто этот парень вон там. Он не хотел ничего знать о той ситуации, поскольку... он усвоил один урок: если он будет общаться с этим, ему докажут, что он неправ.

Так вот, лично я не возражал бы против того, чтобы 1950 год повторился. Но я не вижу никаких причин, по которым публика должна подвергаться такому количеству замешательства, обесценивания и всего остального, которое возникает, когда центральная область предоставления услуг оказывается не в состоянии справиться со всей этой нагрузкой.

Так что среди нас действительно были люди... среди них были такие люди, которые создавали одну вещь и говорили, что это другая вещь, а потом они их перепутали. И вы говорите такому человеку: «Почему бы вам не пообщаться с этой вещью?» И после этого вы говорите: «Но вы пообщались с другой вещью».

Так вот, вы должны помнить об этом, если вы организовали курс взаимного одитинга HAS и статистики этого курса начинают подбираться к Луне. Продолжайте предоставлять услуги, каким-то образом разрешая проблему помещений, но не допускайте, чтобы проблема помещений оставалась неразрешённой, и никогда не прекращайте предоставлять услуги. Никогда не вывешивайте большой знак «СТОП» и не говорите: «Что ж, мы больше не можем никого принять на этот курс, вам придётся записаться в список ожидающих очереди» - поскольку в этом случае вы сразу же лишите себя возможности двигаться вперёд.

И через некоторое время этот человек говорит: «Я не хочу общаться ни с одной из них. К чёрту всё это. Кого волнует, что это такое. Я не хочу это знать!» И после этого ему приходит конец. Понимаете, он говорит: «Я не хочу знать». Поэтому у него появляется тайна где-то там.

Так вот, большинство из вас, к счастью, живёт там, где есть пригороды, или рядом с таким местом. У Вашингтона нет пригородов; это кажется странным, но у него нет пригородов. Если вы отправитесь на север, на юг, на восток или на запад, то вы не увидите там никаких пригородов, вы увидите там... Минутку, как... что ж, мне придётся использовать это слово. Я не люблю сквернословить на сцене, но мне придётся использовать это слово: вы увидите там правительство. Оно запачкало землю во всех направлениях.

И он так далеко зашёл в своём нежелании знать, что спустя какое-то время он начал думать, что он не знает.

И есть ещё одно обстоятельство: когда в стране возникает чрезвычайное положение или что-нибудь в этом роде, то вокруг очень больших городов перекрывают все дороги и так далее, так что вам нужно начать присматриваться к пригородам.

А потом он пошёл ещё дальше, он сказал: «Знать невозможно». И начал писать в Кёнигсберге свои нескончаемые книги, подписываясь именем Кант-знать.*Примечание переводчика: Здесь используется игра слов. В английском языке фамилия Kant (Кант) произносится так же, как и слово can’t («не могу»).

Но поверьте мне, у вас должен возникнуть значительный спрос со стороны публики, у вас должен возникнуть значительный поток публики, прежде чем вы начнёте переносить свою деятельность куда-то в пригород; и прежде чем мы перенесём Учредительную церковь Вашингтона в другое место, поток нашей публики должен будет значительно увеличиться. Поскольку сам поток публики должен быть достаточно интенсивным, чтобы оправдать строительство тех зданий, которые нужно построить. Нет смысла куда-то отправляться и строить там небольшую хибару, чтобы иметь дело с четырьмя-пятью людьми.

Когда человек обнаруживает, что ему навязали тайну, что тайна поглотила его и окружила со всех сторон, у него на самом деле возникает конфликт с самим собой и только с самим собой. Вот почему процессинг работает.

Если вы будете вынуждены куда-то переезжать, то позаботьтесь, чтобы у вас было несколько тысяч человек публики. Вы уловили идею?

Всё, что представляет собой аберрация, - это отрицание себя.

4 Так вот, какими бы... какими бы ни были планы на будущее, они строятся просто на основе того предположения, того допущения, что мы и впредь будем набирать обороты так же, как мы набирали их до настоящего времени, и что кривая, которая уже нанесена на график, будет и дальше вести себя таким же образом. И это весьма обоснованный прогноз.

Никто другой не может сделать вам что-то кроме вас самих. Это ужасное положение дел. Вы можете сделать что-то себе, но для того, чтобы с вами что-то произошло, нужен ваш постулат, ваше согласие или ваше несогласие.

А если эта кривая будет и дальше вести себя так, как она ведёт себя прямо сейчас, то в какой-то момент она начнёт идти вверх всё круче и круче, и мы получим одну из тех ситуаций, когда что-то происходит «пропорционально квадрату расстояния», мы получим геометрическую прогрессию. Поскольку прямо сейчас этот график приближается к геометрической прогрессии. Наш доход удваивается каждый год - что-то вроде этого.

Чтобы быть больным, человек должен согласиться быть больным. Чтобы быть глупым, человек должен согласиться быть глупым. Чтобы человека окружала тайна, он должен согласиться с этим. И когда-то давно на траке он действительно согласился с тем, чтобы его обвели вокруг пальца.

Так вот, ситуация может стать трудной. Если наш доход начнёт удваиваться каждые шесть месяцев, то можно будет предположить, что в конце концов он начнёт удваиваться каждые полтора месяца, вы понимаете? А когда происходит нечто подобное, поток публики становится таким, что вы начинаете предоставлять услуги очень низкого качества. А вы никогда не должны этого делать. Мы никогда не должны этого делать.

Таким образом, человек стал жертвой собственной неспособности встретиться лицом к лицу с чем-то; жертвой собственных постулатов; жертвой собственного убеждения в том, что он является неполноценным.

Неважно, насколько большой объём услуг мы предоставляем, мы должны предоставлять услуги хорошего качества. И для этого потребуется гораздо больше одиторов, чем у нас есть сейчас, но кроме того, для этого потребуется помощь (настоятельно необходимая помощь) огромного количества ветеранов, которые - не все, некоторые из них, - к сожалению, сейчас сидят себе безмятежно в то время, как всё вокруг них просто плывёт по течению, не доставляя им неудобств и так далее.

Если бы это было не так, то процессинг не работал бы - если вы считаете, что это требует доказательств.# Вот что очень примечательно: вы можете взять индивидуума, самого по себе, и привести его в порядок. Хотя мистик скажет вам, что вам нужно привести в порядок всю вселенную прежде, чем вы сможете привести в порядок себя, это совершенно неверно. Вы бы просто, если говорить техническим языком, находились в паршивом состоянии по второй, третьей, четвёртой, пятой, шестой, седьмой и восьмой динамикам. Но вас можно было бы привести в порядок - даже по этим динамикам, без необходимости обращаться к самим этим динамикам.

И тот громкий лай, который вы в один прекрасный день услышите позади себя, будет означать, что нам уже просто не хватает времени, не хватает тел, и вам тоже придётся энергично взяться за дело.

И причина этого заключается просто вот в чём: индивидуум должен постулировать собственную аберрацию, собственную неспособность быть лицом к лицу с чем-либо, собственную глупость, неполноценность, неуверенность в себе и собственные неудачи, чтобы всё это у него было. Это самоочевидные вещи.

Всегда, когда вы начинаете какое-то движение вперёд в обществе, вы, как правило, можете оценить, насколько далеко вы продвинулись за какой-то период времени, по тому, насколько сильно вас критикуют. Как ни странно, это надёжный показатель.

Когда вы проводите процессинг индивидууму, вы можете изменить его положение на шкале тонов, вы можете изменить любой его график, тест, реакции на Е-метре; вы можете изменить состояние его здоровья и так далее.

Если вас никто нигде не критикует, то имеет место одно из двух: либо вы и ваши услуги превосходны, либо вы вообще ничего не добиваетесь.

Но вы не могли бы сделать ничего такого, если бы между самим человеком и этими состояниями стоял кто-то ещё.

Нужно помнить об этом, когда вы говорите: «Почему они так расстроены?» О бог ты мой, если они не расстроены, значит моё дело табак! Уловили идею?

Именно это чувство, что «между тобой и всем этим стоит кто- то ещё», и является самым смертельным постулатом. Идея о том, что «кто-то другой делает всё это», вызывает у человека такое чувство, что он не несёт ответственности за собственное состояние. И мы получаем стыд, вину, сожаление и другие вещи подобного рода.

И послушайте: мне не нужна похвала психолога. Мне некуда её деть.

Почему у человека вообще появилось чувство, что с его постулатами можно что-то сделать или что на него может покуситься кто-то другой? Он должен был согласиться с этим. Он должен был согласиться с тем, что его постулаты являются неправильными. Он должен был согласиться с тем, что кто-то может запутать его собственные постулаты. Вот с чем он должен был согласиться.

Когда вы начинаете продвигаться вперёд, вы обнаружива- 5 ете, что происходит две вещи. Другие люди начинают всё в большей и большей степени заимствовать наш материал; вот, например, есть одна большая статья в журнале «Харпер», в которой поднимается тема... там говорится: «Сейчас начинают думать, что разум необязательно является частью тела». И всё это подаётся в тесной связи с «были открыты пренатальные инграммы»... но там не рассказывается о том, как их проходить... это они обнаружат в следующем году.

Он должен был сказать: «Ну... ну, кто-то может запутать постулат. Кто-то другой может помешать его осуществлению». Он должен был сказать это.

Вы увидите, что существует такое вот явление... другие заимствуют наш материал. Так вот, нет никаких причин расстраиваться из-за того, что кто-то заимствует наш материал. Это ваша линия наступления. Это небольшие усики, которые движутся впереди самого существа. Мысль передаётся быстрее, чем её произносит говорящий. Вы уловили идею? И если такие вещи не проникают в общество, то стоит беспокоиться.

Что ж, на прошлом траке использовали очень, очень интересные механизмы... очень, очень интересные, очень сложные... из-за них тэтан говорит: «Я больше не могу создавать постулаты в этой области».

Так вот, какой-нибудь учёный - ха! - где-нибудь в Бостоне... Между прочим, эти ребята делают странные вещи. Они не разрывают свои линии со мной в полной мере. Я вдруг получаю каблограмму, телеграмму, письмо или что-нибудь в этом роде, откуда-нибудь, откуда я совсем не ожидал это получить, и меня просят высказать своё мнение в отношении чего-то; я очень быстро излагаю своё мнение, я отправляю этим ребятам телеграмму в ответ, хорошо зная, что произойдёт вслед за этим.

Он должен был сказать, что кто-то другой имеет право исковеркать его постулаты. Он должен был сказать, что кто-то другой может помешать произойти тому, что ему нужно. Но весь фокус в том, что это тоже его собственные постулаты. Поразительно, не так ли?

Кто-нибудь на каком-нибудь научном конгрессе поднимается и говорит: «Профессор Амчак из Гренландии открыл, что масса человеческого тела может быть увеличена за счёт умственной деятельности, что проливает новый свет на возможный источник материи».

Постулат о том, что кто-то другой может помешать осуществлению собственных постулатов, создаётся самим человеком, а не кем-то другим.

То, что я вам только что сказал, действительно произошло... это действительно произошло. В поступавших телеграммах и так далее содержались данные... я предоставил этим людям данные. Моё имя было указано прямо в конце телеграммы, понимаете? Эта тема была поднята на научном конгрессе. Было создано... были опубликованы все данные, однако имена были другие, и всё это появилось в Чикагских газетах. Но я не знаю, как давно это было... примерно восемнадцать месяцев тому назад, четырнадцать месяцев тому назад, что-то вроде этого.

Постулаты, направленные на поражение, не осуществляются. Они зависают где-то здесь, и вы получаете реактивный банк. У человека есть ряд постулатов, но они так и не осуществились; они так ни к чему и не привели. Так что они просто ждут своей очереди. И все эти постулаты, идеи, механизмы и так далее, которые ждут своей очереди, по-видимому, оказываются подвешенными прямо в настоящем времени, и они постоянно там находятся. Таким образому нас появляется реактивный ум. «Бессознательный ум», как его называли, «пересознательный, досознательный ум». И затем эта штука может перемещаться по траку времени, поскольку все эти постулаты ждут своей очереди.

Это было очень забавно. Однако такие вещи происходят. Это просто симптом состояния «не могу конфронтировать».

Существуют и другие причины, по которым они находятся там. То есть человек говорит... он создаёт какой-то постулат, у него возникает какая-то мысль, но потом он говорит: «Это не моя мысль». Он отрицает тот факт, что это его мысль. Другими словами, он не берёт ответственность за ту мысль, которая у него возникла. И после того как он снял с себя ответственность за эту мысль, она больше никому не принадлежит.

Эти ребята совершенно точно знают, что всё, что мы разрабатываем, сопряжено с полнейшей тайной, и поэтому, когда они смотрят в нашем направлении, они нас не видят. И они вынуждены приписывать всё это чему-то, что находится вот тут, и что, как они знают, существует.

О, послушайте, вокруг нет никого, кто будет что-то делать с этой мыслью, кроме вас. А если у вас в банке всё ещё есть какая-то мысль, то никто, кроме вас, не сможет с ней ничего сделать. Всё, что одитор может сделать, - это направить ваше внимание к этой мысли. Вот и всё, что он может сделать. Но именно вы находите её, именно вы поднимаете её, именно вы воспринимаете её «как- есть», именно вы изменяете её.

Мы являемся организацией, которая находится в метре позади головы общества. Что ж, незачем протестовать против этого. Совершенно незачем протестовать против этого. Просто примите это и живите с этим.

Так вот, принять всё это сразу же кажется огромной ответственностью для человека. Это огромная ответственность, а люди очень не любят брать на себя такую большую ответственность. Они говорят: «Я не могу нести ответственность за всё это». Это ещё один способ создать тайну.

Ведь эти усики будут довольно долго опережать само знание, и так будет происходить всегда.

Человек говорит... он что-то делает, он не берёт за это ответственность... он так говорит. Поэтому никто не несёт за это ответственность, но это по-прежнему существует. И мы получаем правительство. Понимаете? Там есть какая-то тайна, и она, очевидно, обладает силой; она в некоторой степени существует; она, очевидно, может что-то сделать. Потом человек создаёт другие постулаты, чтобы защититься от этой тайны, которую он сам и создал. Запутанно, не так ли? Я уверен, что вы тоже так думаете.

Через двадцать лет вы услышите, как какой-нибудь колдун молотит по наковальне, или по алтарю, или чему-то в этом роде и рассказывает кому-то массу всяких вещей из 8-8008, понимаете? Понимаете, «совершенно новые» данные. Пройдёт год или два, и в конце концов он посмотрит на то, откуда он получил эти данные, и он скажет: «Это 8008». И в конце концов он скажет: «Что ж, это 8008».

Но давайте вернёмся к основному механизму, о котором вы, я думаю, хотели бы кое-что узнать... давайте вернёмся прямо к книге «Дианетика: современная наука душевного здоровья». Основной принцип существования: Выживай!

Вы получаете эту информацию... философская основа этой информации опережает её саму. Или же опережает её назначение... а эти ребята обычно получают лишь саму информацию в чистом виде.

Недавно мы повторно изучили этот принцип, благодаря чему у нас появилось огромное множество новых проуцессов... прошу прощения, я в Америке... процессов. Благодаря этому у нас появилось гораздо лучшее понимание всего этого, и мы стали гораздо быстрее продвигаться в процессинге. Так что мы вернулись к самым основам.

Так вот, это чрезвычайно важно для нас, поскольку вместе со всем этим появляется своего рода зыбь, своего рода волна; по мере того, как эта информация уходит вовне, мы получаем в ответ некую волну, и это очень критичная волна.

Что нового можно было узнать о выживании? На самом деле всё это до идиотизма просто, это настолько просто, что вы все знали это, вы всегда знали это. По крайней мере двадцать человек скажут мне сразу же после этой лекции: «Это определённо так.Мне приходила эта мысль в голову время от времени». Ну, а почему вы не сказали мне об этом раньше?

Как только в поле зрения какого-нибудь парня появляется тайна, он первым делом начинает критиковать её. Понимаете? «Трям-трям-трям-трям-трям-трям-трям-трям... что ещё я могу у вас позаимствовать? Трям-трям-трям-трям-трям... что ещё я могу у вас позаимствовать? Трям-трям-трям-трям-трям-трям!» Понимаете?

Это происходит таким образом. Недавно я провёл серию исследований в области заболеваний. Болезни, заболевания и так далее. Что это за штука, которую мы называем болезнью? Что это за штука, которую мы называем заболеванием? Каким образом это происходит?

Что ж, это неизбежно при продвижении вперёд... это неизбежно.

Если само растение согласилось с тем, что оно болеет, то эта болезнь так или иначе должна была быть развита самим растением.

Эйнштейн, к примеру... не для того, чтобы сравнить его с кем-то... в течение трёх лет к теории относительности Эйнштейна относились как к величайшему надувательству в мире математики, её разносили в пух и прах с трибуны грандиозного международного конгресса, который состоялся в Берлине в 1929 году.

Кстати, некоторые из наших основных экспериментов проводились на бактериях; это связано с тем странным фактом, что бактерии способны помнить. Они способны помнить что-то на протяжении нескольких поколений. Эти эксперименты проводились несколько лет назад... около тринадцати или четырнадцати лет назад, если быть точным. Во время этих экспериментов я брал группу бактерий и направлял на них сигаретный дым, а потом белый водяной пар, который напоминал сигаретный дым, и наблюдения велись с использованием микроскопов и микрофотографий.

Большая часть этой научной конференции была посвящена тому, чтобы заклеймить и осудить авторов различных мистификаций в области математики. Спустя три года двенадцать человек сделали шаг вперёд и сказали: «Мы единственные люди в мире, которые способны понять теорию Эйнштейна».

Через три поколения бактерии, которые тогда убегали от никотина, приносящего им вред, принимали пар за никотин. То есть когда на них направляли пар, они вспоминали, что никотин принёс им вред, и начинали убегать, они умирали, они вели себя так, как будто на них только что направили никотиновый дым. Понимаете?

Десять лет спустя все сошли с ума и создали атомную бомбу.

На самом деле тогда были впервые открыты такие вещи, как инграммы и включение, и этот эксперимент доказал это. В один прекрасный день какой-нибудь великий биолог может повторить эти эксперименты и стать знаменитым.

Вот что забавно: Эйнштейн сам сказал им сделать это. Возможно, вы были введены в заблуждение этим огромным количеством пропаганды. Информация на самом деле никогда не используется неправильно. На самом деле информация в конечном счёте всегда используется так, как её и намеревались использовать, поскольку постулат о том, как её следует использовать, заложен в самой структуре информации, в том виде, в котором она преподносится.

Память бактерий - это ужасно интересная штука, потому что бактерии делятся. Вторая динамика бактерий состоит исключительно в делении, и было просто удивительно обнаружить, что память бактерий перемещается вперёд по траку вместе с бактериями, поколение за поколением. И теперь мы знаем, что это такое. Тогда я не вполне понимал, что это такое. Я просто знал, что эти организмы помнят всё, что им было известно. Ноя по-прежнему имел дело с биологией, которая по уровню своего развития соответствовала средневековью, и я думал, что живые существа - это живые ткани, но это не так, понимаете. Они являются тэтой... они являются тэтаном... любая бактерия. И она просто продолжает проходить через поколения, понимаете, и она помнит, что произошло несколько поколений назад, она говорит: «О-о! Опять сигаретный дым!», понимаете, она говорит: «Ну сейчас я умру. (Щелчок, щелчок.) Пока, ребята».

И Эйнштейн задолго до Второй мировой войны написал президенту Соединённых Штатов: «У нас тут есть небольшое приспособление, с помощью которого можно взрывать города и убивать мужчин, женщин и детей. Почему бы вам не купить его, господин Рузвельт?»

Ей не нужен был импульс, несущий смерть, чтобы умереть. Понимаете, ей на самом деле не нужен был яд, чтобы отдать концы.

Хотя годы спустя он заявил, что никогда этого не делал, кто-то в один прекрасный день откопал это письмо в архивах Белого дома и оно было опубликовано прямо тут, на первой странице «Вашингтон пост». Он сказал: «Создайте атомную бомбу с помощью теории Эйнштейна, если вам угодно». Так что он активно помогал в этом.

Теперь мы должны предположить, что умирание - это добровольное действие, даже если оно выполняется на реактивном уровне. Смерть или попытка разрушить идентность посредством смерти является результатом действия постулата, который человек создал добровольно.

Так вот, если мы будем постоянно говорить, что с этой информацией следует делать то-то и то-то, то, поверьте мне, именно это люди и будут с ней делать.

Так вот, эти реактивные действия, конечно же, находятся ниже уровня осознания человека, и он на самом деле действует на основе решений умереть, принятых очень-очень давно.

Что ж, человек в течение долгого времени пытался двигаться в противоположном направлении, но прямо сейчас... позвольте мне открыть вам один секрет: он пропал! Он пропал! Ему уже не выбраться. Ему уже не выбраться. Не успеете вы и глазом моргнуть, как у него будет цивилизация, несмотря на все его усилия.

И это происходит примерно таким образом: «Ну, если в поле зрения снова появится чёрный дельфин, мне просто придётся быстро умереть, потому что он причиняет слишком сильную боль». И вот в один прекрасный день какой-нибудь ребёнок приносит игрушечного дельфина и показывает его этому человеку, и тот сразу же бежит домой и пытается умереть. Это кажется почти нерациональным, понимаете. Но именно это он и делает.

Я хочу поговорить с вами о некоторых из тех процессов, которые вы использовали на семинарах. Можно мне это сделать?

Предположим, этот человек был гарпунщиком, и вот он вышел в море из какого-то порта в Новой Англии, и его окружила стая касаток, они покромсали его, изжевали его, в конце концов он выкарабкался на какой-то плот или что-то в этом роде. Он плавал так, весь израненный, в течение четырёх или пяти дней, и это было некомфортно. Это было некомфортно. И примерно в то время он создал постулат: «Бог ты мой, эти касатки, они плохие!

Что ж, на прошлой лекции, на прошлой лекции я говорил с вами о выживании и гибели. Nicht wahr? Выживание и гибель.

Если они когда-нибудь снова окажутся поблизости, нужно будет сразу же отдать концы! А не ждать, пока у них начнётся пир!»

И мы, в сущности, сказали вот что: из-за того что человек не хотел говорить с тем, что находится вон там, из-за того что он не знал, кто находится там, и так далее, он оказался в таком состоянии, когда «вон там» стало для него тайной.

И вот к нему подходит какой-то маленький ребёнок и показывает ему игрушечную касатку. И тот говорит: «Мне конец!» - реактивно, понимаете. Этот постулат ждёт своей очереди.

Индивидуум стал следствием тайны, поскольку отказался общаться с этой тайной. И он откопал идею о том, что каждый является тайной, что каждое «вон там» и каждый «тот парень» - это тайна. Он оказался в этом состоянии... тем или иным образом.

Понимаете, этот человек не доверяет своей способности принимать правильные решения, так что он закапывает где-то у себя это правильное решение, принятое на основе опыта; оно должно прийти в действие и взорваться как бомба, как только появится соответствующий раздражитель. Всё это берёт начало в том, что человек не доверяет себе, в том, что он обособляется, и так далее.

Но в какой-то момент он согласился не позволить своему постулату прийти в действие. Так вот, в какой же именно момент это произошло? Ведь в какой-то момент он должен был сказать: «Мои постулаты не могут прийти в действие». Когда-то он должен был сказать это. Верно? Почему? С каким же механизмом мы тут имеем дело?

Но когда он приходит домой, там его жена, там его дети, и у него есть работа, и у него есть определённые обязательства, и у него есть что-то ещё и так далее, и было бы не очень хорошо умереть в этот момент. Это будет овертом по отношению ко всем остальным, если он вдруг положит куда-то своё тело, а сам сделает ноги.

Ведь если бы его постулаты продолжали приходить в действие, если бы они всегда сохранялись в действии, если бы каждый созданный им постулат был совершенно правильным, и всё, что он сказал, осуществлялось бы или не осуществлялось - по его желанию, то, конечно же, он никогда не попал бы в неприятности.

Он будет наказан за смерть. Он не должен умирать. И этот постулат в любом случае придёт в действие, он осуществится и... что ж, он должен умереть, он не может умереть. Понимаете? Он должен умереть, он должен жить. И это... это действительно настигает его.

Но в какой-то момент... не просто для того, чтобы создать игру... он сказал: «Мои постулаты могут быть испорчены. С моими постулатами может что-то произойти».

Так вот, его делает больным не сам это конфликт. Это не так. Он решил умереть таким образом, чтобы на нём не лежала ответственность за смерть. Понимаете, он должен умереть, поскольку «Никто не может жить, когда поблизости появляется чёрный дельфин». И вот он должен умереть, но общество говорит: «Живи! Будьздоров! Ешь витамины! Сходикврачу! Чисти своего дантиста три раза в неделю!»

Что ж, когда мы рассматриваем этот точный механизм, мы обнаруживаем две вещи. Прежде всего, мы обнаруживаем неудачу в общении. И когда индивидуум находится на уровне ниже изначального состояния, ниже того уровня, на котором он решает не знать ничего ни о чём, чтобы он мог знать что-то... Понимаете, находясь в изначальном состоянии, индивидуум знает всё, а затем ему нужно знать что-то о чём-то. Что ж, между этими двумя уровнями он должен решить, что он не знает ни о чём. Вверху, вот на этом уровне, тут всё в порядке.

И ответом на это является скрытая смерть. Это всё, к чему сводятся всякие болезни, микробы, психосоматические проявления, несчастные случаи, взрывы и вступление в армию. И это всё. Это скрытая смерть, поскольку общество не позволяет умереть в открытую.

Но давайте опустимся до уровня общения и пространства, и вот что мы обнаруживаем: общение с другим существом через пространство было первым действием, которое в будущем могло быть испорчено, могло быть подвержено аберрации.

И нет ни одного больного человека, который не прибегал бы к скрытой смерти.

Таким образом, общение является самой главной аберрирующей кнопкой, и если вы будете нажимать, нажимать и нажимать на эту кнопку, то вы сотрёте весь трак.

Итак, давайте посмотрим на те эксперименты, благодаря которым всё это было обнаружено.

Поскольку всё зависит от общения. Общение является общим знаменателем для всей реальности. Общение должно существовать независимо от того, что ещё существует, иначе индивидуум никогда не узнает о том, что существует что-то ещё.

В ОХС Сент-Хилла передо мной встала одна проблема экономического характера, которая представляет большой интерес... она на самом деле представляет интерес для всех нас. Я решил сделать так, чтобы исследования были бесплатными; необходимо было собрать все записи и скомпилировать их, и эта работа должна была быть бесплатной. Другими словами, нам нужно было делать это независимо от линий поступления настолько, насколько это было возможно. Компиляция данных, их систематизация и так далее... всё это должно было быть сделано. Но просить всех оплачивать это, после того как они уже оплатили это, означало... Это долгая работа; это работа на десять, двенадцать, пятнадцать лет, по приблизительной оценке.

Таким образом, общение в самом общем смысле - это деятель ность по передаче или получению знаний или идей или метод её осуществления.

И я решил справиться с этим, сделав эту организацию, ОХС Сент-Хилла, который является Всемирным ОХС, платёжеспособной за счёт другого экономического источника. Так что я взялся за работу. Я не буду докучать вам длинным рассказом, но мне всё равно, в отношении чего проводить исследования. И я решил, если всё это действительно должно раскрутится на полную катушку, то вот что нам нужно сделать: нам нужно начать производить что-то, что даже не вызвало бы никаких потрясений на рынке, что не требовалось бы рекламировать, что хотели бы иметь все, что нужно было бы всем; и производить это в достаточном количестве, чтобы получать пятьдесят тысяч фунтов в год, понимаете. Это примерно сто тридцать девять тысяч или что-то около этого долларов в год. Этого достаточно, чтобы оплачивать работу сотрудников и нескольких секретарей и продолжать вести эту деятельность полным ходом.

Следовательно, если вы посмотрели на стену и обнаружили, что стена существует, значит, вы общались. Верно? Получив ответное общение, вы обнаружили, что она существует. Правильно? Ну хорошо.

Итак, мне нужно было иметь валовой доход в пятьдесят тысяч фунтов в год. Большинство людей, которые имеют дело с рынком, которые продают что-то, которые занимаются бизнесом или делают что-то в этом роде, получают 10-15 процентов прибыли. Конечно, 10-15 процентов от пятидесяти тысяч фунтов в год недостаточно, чтобы содержать этот офис. Так что это совершенно новая точка зрения на бизнес, хотя кто-то скажет мне, что это старо.

Общение должно было иметь место как при душевном здоровье, так и при безумии. Должно было иметь место.

Вы берёте какой-нибудь продукт, который не требует рекламы, поскольку его и так все используют. Вы просто производите его, получая вот такой валовой доход, что не вызывает никаких потрясений на рынке, а потом вы максимально снижаете себестоимость этого продукта, стремясь приблизить эту цифру к нулю. Вот над такой разницей между себестоимостью и ценой вы и работаете... экономичное и быстрое производство продукта, вместо того чтобы пытаться приукрасить его чем-то, или улучшить как-то, или рекламировать больше и так далее. Просто снизьте этот уровень, понимаете. Вместо того чтобы получать вот такую прибыль... понимаете, я имею в виду, что это просто разница между вот этим и этим, пусть эта прибыль от всей этой суммы будет вот такой. Понимаете? Затрачивайте на производство этого продукта примерно 30 процентов от всей этой суммы. Таким образом, у нас остаётся 70 процентов прибыли, и всё, что вам теперь нужно делать, - это пр и ду- мывать способы как ускорить конвейер, как его лучше организовать и так далее.

Но здесь есть один трюк: общение имеет место при душевном здоровье, однако оно не отсутствует... но оно ограничено... при безумии. Понимаете? Оно неполное.

Так что я взялся за эту проблему, я работал над этим по выходным. Я приехал из Лондона, разобрался со всем этим, организовал всё это и так далее. И вдруг попкорн из Южной Америки, который я выращивал, начал вылезать из земли вот так... можно было практически видеть, как он растёт, понимаете.

Общение в полной мере, полное общение, никогда ни для кого не создавало неприятностей, а общение не в полной мере, неполное общение, создавало.

Британские огородники говорили: «О, вы всё делаете неправильно! У вас не должно быть таких вьющихся растений, понимаете. Вы не должны работать с теплицами таким образом» - и тому подобное.

Следовательно, можно сказать, что первым и вторым этапом общения является вот что: полное общение - неполное общение.

Они не понимали, почему мне становилось так весело всякий раз, когда они говорили мне это. Ведь они говорили мне, что они не будут копировать те усовершенствования, которые я вводил в производство данного продукта. Благодаря чему состояние рынка будет оставаться именно таким, как мне нужно. Мне не нужно было, чтобы все вдруг оказались в состоянии выращивать помидоры, тыквы и так далее - раз, раз, раз, раз, раз, раз, раз, - как я. Нет, только здесь они должны вырастать так быстро, и мы бы по-прежнему получали такую вот прибыль, понимаете.

Так вот, полное общение и способность общаться в полной мере, как мы считаем, предшествует неполному общению. Так вот, это предположение, но оно достаточно хорошо подтверждается эффективностью тех процессов, которые мы сегодня называем процессами по общению.

У меня не было никакого личного интереса в этом деле с экономической точки зрения, но это определённо забавляло меня. Они приходили и говорили: «Бог ты мой! Там жарко! Только подумать! Трудно дышать! (Тяжело дышит.) Ни одно растение не может выжить в таких условиях!» Все они находились в вэйлансе растений, понимаете, они знали, что они не могут выживать в таких условиях, значит растения тоже не могут выживать в таких условиях.

Первый и самый важный из этих процессов по общению содержался в процессе, который называется «Прямой провод АРО». И этот процесс уходит своими корнями прямо в середину 1950-го года. «Прямой провод АРО».

Что ж, огородники получают примерно 15 процентов... получают примерно 15 процентов прибыли и списывают это на то, что растения болели и что некоторые из них не дали урожая. Так чтоя искал, где можно выгадать, понимаете... я искал, где можно выгадать. Любая возможность получить 15 процентов очень даже стоила того, чтобы её рассматривать.

В наиболее детальном виде этот процесс приводится на последней странице книги «Самоанализ». И этот процесс содержит общение.

Методы, используемые на американских конвейерах - (щелчок) замечательно! Это хороший кусок, понимаете. Не так уж и много работы. У резать счёт за тепло. У резать то. У резать сё. Существуют все эти небольшие моменты, благодаря которым мы могли увеличивать и увеличивать нашу прибыль.

И как ни странно, эффективность всей серии вопросов этого процесса определяется лишь одним из них: «Вспомните момент, когда вы были в общении с кем-то». Это эффективный процесс.

Болезни растений - вот на чём можно было много выгадать. Так что я сказал: «Я опытный специалист в Саентологии. Так, посмотрим, сможем ли мы что-нибудь сделать, чтобы растения не болели». Бум! Понимаете.

Все остальные процессы интересны, но они ничего не дают преклиру. Всего там, по-моему, шесть вопросов, но лишь один из этих шести действительно очень ценен в плане достижений, и это вопрос «Вспомните момент, когда вы были в общении с кем-то». Именно этот вопрос.

И я занялся этим, я разбросал растения во все стороны, я сделал некоторые из них больными, чтобы потом сделать их здоровыми. Но бог ты мой, они не выздоравливали.

Это обусловлено несколькими факторами. Поскольку на 9 самом деле никто никогда не был в состоянии вовлечь вас в неприятности, вам самим пришлось вовлечь себя в неприятности. И в результате общение, которое задействовано здесь, было от причины к следствию.

И тогда я обнаружил, что я изучаю всё это не с той стороны. Мне нужно было изучить причины, по которым растения начинают болеть.

Вы должны проводить преклиру процессинг так, чтобы он находился в состоянии причины. И вы должны были работать именно с причиной, или же все процессы должны были работать именно с причиной. Вы не можете работать со следствием. Если вы продолжаете работать со следствием, то вы, опять-таки, проходите второй постулат.

И вдруг я снова вернулся к Саентологии. Мы только что провели некоторые исследования, которые затрагивали самые основы, но я даже не заметил этого.

Таким образом, полное общение находится раньше, и оно более мощное, чем неполное общение. А причина находится раньше и более важна, чем следствие.

Этот ряд экспериментов со всей очевидностью показал, что растение невозможно сделать больным, если оно не подвергалось постоянным, непрерывным стрессам. Если вы берёте растение, если вы берёте семена... это хорошие семена; они произрастали на протяжении многих поколений, и всё замечательно... вы берёте семена, особенно если они куплены у семеноводческих хозяйств. Там не уделяют никакого внимания растениям... там просто позволяют им расти, и слава богу. Они просто позволяют им расти, они не очень-то много занимаются ими. Когда растения начинают плодоносить и так далее, они собирают весь урожай, извлекают из плодов семена, помещают их в определённые ёмкости, и всё.

Если вы можете представить себе... это ошибочное представление... но если вы можете представить себе, что тэтан входит в эту вселенную... он должен начать общаться прежде, чем с ним можно будет общаться. Он должен сделать себя видимым, и к этому приводит общение, понимаете? Он должен сказать, что он существует, он должен сделать это тем или иным образом - или поместив там тело, или создав там какие- то искры, или сделав что-то ещё. Он должен сказать, что он существует, прежде чем кто-нибудь сможет сообщить ему что- то в ответ. Следовательно, всё общение является прежде всего причиной... причинное общение. И мы получаем полное причинное общение, что является той кнопкой, которая позволяет устранить всё неполное общение, все следствия и всё остальное, что идёт вслед за этим.

Огородники же делают невероятные вещи с растениями, чтобы заставить их плодоносить. Но эти ребята, которые занимаются семеноводством, ничего не делают. Так что их семена обычно бывают довольно хорошими.

Поскольку общение - это общий знаменатель для всего, что следует за ним, вы можете использовать его, чтобы стереть практически всё, что угодно и где угодно.

Вы берёте семена, сажаете их в горшок, позволяете им прорасти. Потом вы подвергаете их сушке, понимаете. Вы сушите их... вы сушите их как следует. А потом вы заливаете их водой... просто заливаете их водой, и... о, бог ты мой.

Решение погибнуть индивидуум принял в тот день, когда он решил обратить внимание на чей-то постулат о том, что общение этого индивидуума причинило человеку вред. Индивидуум должен был решить, что его общение было плохим или что оно было каким-то неправильным и что оно вызвало на другом конце что-то такое, чего он не хотел.

«Теперь, маленькое растение, расти, и всё будет в порядке, маленькое растение».

Он тем или иным образом позволил себе поверить в то, что его общение не должно было иметь места; что точка-приёмник, получившая это общение, не заслуживала этого и не должна была получать это.

И оно вырастает ещё немного. Вы выкапываете его и пересаживаете.

Так вот, это тот самый трюк... тот самый трюк, который предшествует всем остальным аберрирующим трюкам и от которого зависят все остальные аберрирующие трюки, кто бы их не выкидывал.

И оно говорит: «Бум!» Оно говорит: «Мне крышка!»

Когда какой-нибудь индивидуум направляет в вас общение, или стреляет в вас, или же осуществляет любой другой перенос чего-то в направлении вас... а это и есть то, что мы называем общением... когда он делает это слишком интенсивно, то правильным действием, конечно же, будет сказать ему: «Ты меня ранишь», если вы хотите, чтобы он перестал это делать.

И вы говорите: «О, нет, маленькое растение, тебе не крышка. Расти! Расти! Вот удобрение, вот В1, ты в полном порядке и так далее. Расти! Воттак! Воттак! Теперь ты нормально можешь расти?»

Что ж, это довольно интересно, поскольку в ранние периоды на траке он не мог ранить вас, пока вы не решили заставить его создать второй постулат. Так вот, вы решили заставить его создать второй постулат и вы сказали, что он вас ранил, поэтому он должен перестать это делать. Вы уловили идею? Это остановило его общение. А когда это было сделано по отношению к вам, вы остановили своё общение. Однако сначала имело место полное общение, а уже потом кто-то по той или иной причине попросил вас не общаться.

«Что ж, у тебя слишком много листьев... Так лучше, правда? Так комфортнее, правда? Прохладнее. Прохладнее».

Всё это сопровождается всевозможными трюками. Тут имеют место грандиозные трюки, как например: «Тот огненный шар, который ты сюда бросил...» - тогда как на самом деле этот парень бросил пончик, понимаете?

У него снова вырастают листья. Но потом в один прекрасный день кто-то подносит близко к нему секатор, или гремит лейкой где- то поблизости от него, и у него появляется пятнистость, грибки, гусеницы... всё, что только может быть у растения.

«Огненный шар? Я не бросал никакого огненного шара».

Оно говорит: «Я уже отдаю концы!»

«Нет, ты бросил. Вот он». Тут получатель мокапит огненный шар и показывает его этому парню. «Вот этот огненный шар, который ты сюда бросил».

Так вот, общепринятым... общепринятым методом, к которому в этом случае обычно прибегают эти ребята, будет опрыскать его, понимаете, опрыскать, опрыскать с ног до головы; вскопать почву вокруг его корня и напичкать её химикатами. И они говорят: «Живи! Живи! Живи! Живи!»

К чему же это приводит? Это первый источник неуверенности. Это порождает неуверенность. «Что ж, я сказал, что брошу пончик, и я... Я бросил огненный шар? Я бросил пончик? Что же я бросил? Что же я поместил на свою коммуникационную линию?»

И растение говорит: «К чёрту всё это! С меня хватит! С меня хватит! Они не смогут прикончить меня таким образом. Я обдурю вас... я начну немного плодоносить».

Что ж, привести в замешательство относительно того, что же было на коммуникационной линии, - это один из самых старых и самых безумных трюков. Его используют все жёны. Его используют все мужья. И это всё ещё продолжается. Это настолько банально, что на это почти не обращают внимания. Девиз тут такой: «Нет, дорогой, ты сказал...».

И вы говорите: «О, замечательно! План... всё восстановилось, и теперь всё будет хорошо», - и так далее. Но плоды неожиданно становятся чёрными, гниют и падают... буме! Растение болеет.

Так действует общение.

Итак, вот ещё один интересный эксперимент: растение, которое 9 посадили в то же самое время, не шокировали сушкой, а потом поливкой, а потом сушкой и поливкой, его не пересаживали, его не подстригали, оно просто росло себе и плодоносило, и всё.

И индивидуум из-за этих и других трюков пришёл к идее о том... на самом деле он сам спостулировал идею... будто что- то препятствует осуществлению его постулатов.

И вот мы берём это растение и больное растение, и мы помешаем их рядом друг с другом. Мы говорим: «Давай, растение. Тебя посадили, ты давало плоды и всё остальное... заболей. Давай, заболей».

А затем он доказал себе или же добился, чтобы ему доказали, - либо одно, либо другое, - что он не всегда создаёт точные постулаты и, следовательно, должен быть осторожен, должен ограничить свою мощь, поскольку его постулаты не всегда точные.

И оно отвечает: «Чёрта с два! Почему я должно заболеть?»

И эта неправильная логика, эта ошибка лежит в основе любой аберрации. Всё это основано вот на чём: «Мои постулаты... я не должен быть слишком беспечен в отношении них, поскольку они не всегда оказываются такими, какими я хочу их создать».

Вы говорите: «Ну, посмотри, какое больное то растение».

Люди демонстрируют это своей речью, они даже говорят какие-то неправильные вещи, чтобы потом иметь возможность поправить себя. Они начинают говорить путано. Это то же самое. Но то, какое выражение это находит в речи, в словах, не более чем демонстрация постулатов.

И оно говорит: «Нет, нет. Со мной всё в порядке. Со мной всё в порядке. Всё прекрасно. Со мной всё в порядке».

Конечно же, постулат может находить своё выражение многими способами, не только в речи. Вы можете сделать какой- нибудь жест и тем самым дать кому-то понять что-то.

И вы говорите: «Но посмотри же. Эта болезнь заразна. Она передаётся всем».

Во времена Древнего Рима никому не нужно было говорить, когда кто-то на арене спрашивал их... он просто смотрел вверх и люди показывали... не было необходимости в речи... однако требовалось наблюдение, и общение осуществлялось просто за счёт наблюдения.

Вы продолжаете в таком же духе в течение некоторого времени, но ничего не происходит; ничего не будет происходить, если только вы не возьмёте это растение, которое до сих пор не испытывало стрессов, и не подвергнете его быстренько шоку раз-другой! О, вы можете подключить к нему парочку контактов под напряжением в 240 вольт или что-то в этом роде, а потом убрать их. Теперь это растение скажет: «Боже мой, да вон там жертва. Вот как я становлюсь жертвой? Отлично! Пятнистость, грибки, гниль, где же гусеницы, червяки, жуки? Давайте их сюда!» И это растение становится больным.

Форма, которая используется для передачи сообщения, не важна. Важен сам обмен идеями или знанием.

Мы все наблюдали такое явление: врачи или медсёстры или кто-то ещё, кто ухаживает за огромным количеством больных людей, никогда не заболевают этими болезнями. Если бы вы всегда могли сделать человека больным, просто взяв какие-нибудь бактерии, или что бы то ни было, и перенеся их на него... если бы такой эксперимент всегда давал неизменные результаты, то мы могли бы поверить медикам. Но к несчастью для них, их эксперименты не дают неизменных результатов.

Так вот, следовательно, эта идея о том, что индивидуум не всегда знает, что же он делает, не всегда знает, что же он говорит, заставила его спостул ировать, что он может двигаться зигзагом, тогда как он хотел двигаться по прямой.

Вы можете взять огромный шприц, наполненный каким-то веществом, и сделать укол какому-нибудь человеку, который просто живёт и получает удовольствие от жизни, и вы вводите ему эту штуку, и он спрашивает: «Что это было?»

Потрясающе, но это всё, что тут есть. Это и есть вся та машина, которая порождает аберрацию: «Что ж, вам легко говорить, что я должен просто принять решение выздороветь и тогда выздоровею. Я знаю, что это не так. Я приму решение... я вам покажу. Я вам покажу. Так вот, я приму решение выздороветь. О! Видите, вот я вам и показал. Вот я вам и показал, видите? И это происходит со мной каждый раз». На самом деле в данном случае мы имеем дело с двумя постулатами.

«О, это микробы. Теперь ты заболеешь, и так далее!»

Первый постулат моментально сталкивается со вторым. Это просто устроено таким образом. Индивидуум начинает думать, что любой полноценный, позитивный постулат приведёт к чему- то плохому.

И он говорит: «А! (Плевок.)... чепуха всё это!» И продолжает заниматься своим делом.

И в конце концов он говорит: «Безопасней всего будет ничего не постулировать». И он начинает говорить: «Что ж, на самом деле я не имею этого в виду, но...»

А потом в один прекрасный день его избивают, отводят к психиатру и заставляют платить подоходный налог, и мы берём одну миллионную кубика этого вещества, понимаете, и мы говорим...

«Э... я не хочу говорить слишком громко, но мне кажется, что, возможно, э... что ж, э... если бы кто-нибудь другой выглянул в окно... не верьте мне в этом на слово... но, э... э... возможно, если воспользоваться какими-нибудь инструментами, используемыми в науке, э... вы могли бы... или какой- нибудь техник, который является авторитетом в этой области, мог бы определить, что (кашель, вздох) имеют место осадки».

«О», - говорит он, - «С меня хватит. С меня хватит. Я труп. Я труп. Я умираю». Понимаете?

Это то, что известно как научный стиль. Страх сделать заявление или постулат. И этот страх внушается индивидууму за счёт убеждённости в том, что это окажется неправильным.

Говоря иначе, основной постулат, как показывают эти эксперименты с растениями, заключается в том, что растение должно принять решение умереть прежде, чем оно сможет заболеть.

Но первый и второй постулаты таковы, что, если человек говорит: «Идёт дождь»... что ж, это почти то же самое, как если бы он сказал: «Я приложил руку к этому “идёт дождь”». А если человек на этот счёт настолько бум! - то следующее, с чем мы столкнёмся будет, что ж, я не знаю... те неприятности, в которые вы попали из-за богов дождя примерно четыреста восемьдесят пять миллионов лет тому назад... всё это может случиться вновь. Так что, нам не следует просто говорить «идёт дождь», поскольку, возможно, обнаружат, что мы принимаем участие в дождливости.

Я даже дошёл до того, что брал растение... я делал это в последнее время на протяжении многих недель... я беру совершенно здоровое растение, которое было заботливо выращено и не подвергалось никаким стрессам, и ещё одно растение, которому уже пришёл конец, и я беру гусеницу и сажаю её на первое растение, на здоровое. Гусеница говорит: «Я не могу в это поверить. Это слишком легко», - и переползает на больное растение и начинает есть его.

Следовательно, наука с её отстранёнными идеями, с её отстранённым отношением, понимаете... не принимает участия. Эссе Эйнштейна на тему «Будь наблюдателем, приятель, и ты будешь в безопасности»... Вы когда-нибудь читали его эссе на тему «Будь наблюдателем»?

Здесь присутствует какой-то загадочный фактор. Очевидно, что гусеницы любят больные растения или что-то в этом роде, но не могут с лёгкостью пожирать здоровые.

«Наблюдатель не должен делать ничего, кроме как наблюдать за прибором; он должен стоять прямо точно перед прибором и наблюдать за прибором, и он должен точно считывать то, что он видит, и он не должен добавлять к этому вообще никаких интерпретаций... он должен лишь считывать показания прибора. И если он будет достаточно безответственным, то мы получим кое-какие безответственные показания. И если мы станем достаточно безответственными, мы сможем создать атомную бомбу и убить в Хиросиме всех подряд, и вот вам пожалуйста. И никто не сможет проследить, откуда всё это взялось, и сказать: “Это сделал Эйнштейн” - за исключением Хаббарда, а он шельма».

Растение должно было пережить ряд травмирующих его происшествий, чтобы оно решило, что это того не стоит и что ему лучше отдать концы и влиться в какое-нибудь новое поколение. Это и есть заболевание. Это болезнь.

Поэтому в наши дни люди очень мало постулируют напрямую... очень мало. На самом деле на это смотрят как на что-то «не вполне хорошее».

И человек, который постоянно болеет, по-видимому, делает то же самое.

Следовательно, когда вы начинаете работу с кейсом, то независимо от значимости, которая передаётся в общении, независимо от тех последствий, которые демонстрируют и подтверждают эти идеи, остаётся верным то, что в основе всех этих идей - если они аберрируют - лежит нежелание общаться.

Так вот, вы понимаете, что я говорю с вами о теории, я не говорю с вами о том, что действительно происходит на практике.

Таким образом, ограничение общения напрямую означает ограничение самого себя, отрицание самого себя, замену своих собственных идей противоположными идеями, отречение от всего и вся, отказ от любой идеи. Отдались. Не живи. Не принимай участия. Не будь частью чего бы то ни было. Убирайся отсюда!

Но в то же время мы очень легко могли бы провести такие же эксперименты на людях. И я уже сделал это. Однако всё, что я делал, - это находил контрвыживательные постулаты индивидуума, понимаете, я не трогал травмы... я не трогал настоящие удары, которые получал человек, травмы, с которыми мы раньше работали в Дианетике... я просто находил эти постулаты о смерти. Я находил их. Находил их. Между прочим, это старый эксперимент, это вовсе не что-то, что появилось у нас недавно. Я находил эти постулаты о смерти, и человек начинал оправляться от всех этих ударов. Понимаете, мы знали, что это существует.

Так вот, таков непосредственный результат. И чтобы исправить его, надо просто продолжать работать с общением, пробиваться через нежелание и неготовность общаться, проходить с индивидуумом старую наезженную колею того факта, что он общался, пока он в конце концов не окажется в контакте с достаточным количеством вещей в своём прошлом и в своём настоящем и не почувствует, что он находится в безопасности, общаясь с чем-то, и тогда он будет не только общаться, но и время от времени... поначалу торопливо и с опаской... делать постулаты.

Что нам действительно было нужно, в чём мы действительно отчаянно нуждались, так это в процессе, с помощью которого можно было бы найти и рассмотреть каждый аспект всего этого. Так вот, у растения, которое движется по траку в виде какой-либо другой формы жизни, должно быть подобное прошлое... оно должно быть.

Так вот, это и есть аберрация. Вот к чему она сводится. Тут нет ничего более сложного.

Человек должен принять решение, что в общении с какой- то вещью есть что-то неправильное, он должен принять это решение в какой-то гораздо более ранний момент, чтобы он мог оказаться в навязчивом состоянии следствия по отношению к этой вещи. Так вот, это интересно. Дело не в том, что, когда человек общается с чем-то, это, общаясь затем с ним, уничтожает его. Через некоторое время у человека возникает идея, что это именно так, но это совершенно не так.

Но как только вы расскажете об этом кому-нибудь, он на какое-то мгновение задумается: «Бог ты мой, я... я... я действительно понял это. Моё... моё дело в шляпе. Понимаете, я... (снююрюп!)

То, что он общается с чем-то, даёт возможность этому затем общаться с ним, и таким образом это уничтожает его.

Конечно же, это моё общение с Агнес втянуло меня во что- то. Следовательно, Агнес... разве дело не в женщинах? Женщины меня совершенно расстроили. Или же, возможно, я не... я в... я в мужском теле. И на самом деле я, вероятно, в большей сте... в большей степени запутался с мужчинами, чем с женщинами, хотя я как бы... Агнес, так что всё дело, вероятно, в мужчинах!

Например, кто-то говорит: «Ну, если бы он никогда не видел простуженного человека, или если бы он никогда не встретился с простуженным человеком, или если бы он никогда не общался с простуженным человеком, то он, конечно, никогда не заболел бы простудой». Это мой старый друг Луи Пастер. Тот ещё парень, Луи Пастер. Я разговаривал с ним однажды в Париже. Мы думали, что это нечто совершенно новое и необычное. На самом деле его взяли в плен во время франко-прусской войны, и мы его допрашивали.

Мужчины! Мужчины! Точно... всё дело, должно быть, в мужчинах! Э... так вот, я буду беспокоиться о мужчинах.

Но идея о том, что болезнетворные микробы могут по собственному желанию перейти на кого-то и поселиться там и что от этого все умирают, или что бактерии хорошо или плохо реагируют на вино и так далее... это был пастеритизм. И если бы мы не позволяли бактериям существовать, то никто никогда не заболел бы. Такова была теория.

Нет, невозможно, чтобы всё дело было в мужчинах. Я... один раз... один раз, единственный раз, когда я действительно был расстроен или взбешён, - это когда прибежали собаки. Должно быть, всё дело в собаках. Собаки. Не может быть, чтобы всё дело было в собаках. Должно быть, это собачья шерсть. Нет, не может быть, чтобы это была собачья шерсть. Невозможно, чтобы всё дело было в общении. Может быть, меня расстраивает масса. Может быть, если я просто избавлюсь от всей массы, которая у меня только есть где бы то ни было, может быть, тогда со мной всё будет в порядке.

Давайте посмотрим на эту теорию в свете последних открытий - мы обнаружим, что пастеризация молока и предотвращение попадания микробов куда-либо - это просто ещё один фактор принуждения, который говорит: «Живи! Живи!» Понимаете? Это просто ещё один фактор принуждения: «Ты не должен умирать! » Вот настолько человеку, который пытается отдать концы, становится труднее отдать концы. Понимаете? На самом деле это оверт, если вы хотите знать правду.

Нет, это не... дело не в массе. Может быть, если я притяну к себе всю массу, которая у меня только есть где бы то ни было, то тогда с этим всё будет в порядке!

Тем не менее у нас повсюду есть министерства здравоохранения, министерства запахохранения, которые говорят: «У вас пастеризованное молоко? Что ж, вот ордер на арест».

Нет, с этим не всё в порядке...»

О, Луи Пастер веселился от души. Он хороший человек, он хороший человек. Сейчас он где-то торгует бакалеей.

И бог ты мой, он где-то внизу на траке, у него полнейшая путаница, полнейшее замешательство, и психиатр уж точно никогда не смог бы разобраться во всём этом.

Ну да ладно... Теория о микробном распространении заболеваний никогда не подвергалась сомнениям с такой вот точки зрения: если перенести бактерии с чего-то одного на что-то другое, то из-за этого что-то другое не заболеет. Понимаете. Это факт.

Следовательно, если человеку проводить процесс непосредственно в отношении общения и иметь возможность управлять им настолько, чтобы заставить его выполнять этот процесс, то для кейса его уровня это, возможно, будет наиболее быстрым маршрутом, каким только можно пойти, а возможно и нет. Понимаете, возможно, это будет наиболее быстрым маршрутом, а возможно и нет. Но это, определённо, будет тем маршрутом, идя по которому - с нервной радостью, весельем, мучениями или ужасными страданиями - он рано или поздно распутает весь реактивный банк. Понимаете, это тот процесс, который проведёт его по всему этому пути и в конце концов сделает его клиром как индивидуума.

Но никто никогда не исследовал то, что стоит за всем этим механизмом. Что-то другое должно было хотеть стать больным. Оно должно было прижать эти бактерии к сердцу и сказать:« Бог ты мой, я могу создать их в огромном количестве! А эти ребята, которые заставляли меня жить, ха! Я обдурил их». Понимаете?

Клиру можно дать такую вот дефиницию: свободен от любого блокирования его способности общаться. Вот что это такое.

Другими словами, бактерии были встречены с распростёртыми 11 объятьями. Никто не исследовал это: почему бактерии делают кого- то или что-то больным.

Но если индивидуум может в полной мере общаться, значит, он обладает также пониманием, не так ли? Таким образом, если он обладает также пониманием, то он не прибегает к странным маленьким трюкам, которые имеют отношение к наказанию... с помощью которых он показывает человеку, что тот не должен быть таким, каким он является, и так далее, и с помощью которых он всего лишь случайно сворачивает ему шею время от времени. Все эти вещи порождаются недоверием и неуверенностью.

Вот единственное, в отношении чего проводились исследования: как бактерии распространяются, как предотвратить их распространение, а также тот факт, что они действительно делают людей больными. На этом все исследования и заканчивались.

Потребовалось много времени, чтобы на траке зародилась жестокость... потребовалось очень и очень много времени. Жестокость была протестом против неспособности общаться, и по сей день она остаётся именно этим.

Что ж, в Саентологии мы не можем настолько поверхностно изучать что-то, иначе мы никогда не достигли бы того, чего мы достигли. Так что я исследовал всё, что стоит за этим, с точки зрения выживания.

Когда государство говорит: «Повесить их, утопить, четвертовать, арестовать их... особенно невинных граждан. Сделайте что-нибудь; накажите, накажите, накажите, накажите»... тем самым оно просто признаёт, что так и не смогло понять, что же идёт не так. Эти ребята просто признают, что они не знают ничего о преступности, и они просто прибегают к самому последнему средству.

Таким образом, контрвыживательные постулаты, конечно, являются причиной контрвыживания. Но контрвыживательный постулат... говоря иначе, постулат о гибели, представляет собой не что иное, как «Я попытаюсь снова». Понимаете, «Меня больше не будет там, где я нахожусь прямо сейчас, и я попытаюсь сделать это снова». Понимаете?

«Что ж, мы должны что-то сделать. Мы - правительство. Итак, убейте некоторое количество людей. Это самое лучшее, что мы можем сделать. Понимаете?»

Пока не появится кто-то ещё и не даст ему какой-нибудь другой навязанный постулат о выживании.

Какой-нибудь генерал встаёт и говорит: «Производите оружие! Производите бомбы! Производите бомбардировщики! Производите управляемые ракеты! И во что бы то ни стало обучите молодых людей стрелять!» О, кто этот парень? Он просто идиот и извращенец! Он говорит не о чём ином, как о самом низком, о самом низменном уровне общения, какой только существует. Он просто-напросто говорит: «У меня нет никакой веры, никакой уверенности в том, что я могу общаться с кем бы то ни было, так что мы вполне можем подготовиться к тому, чтобы застрелить их, поскольку я знаю, что всё это плохо кончится». И его постулат о том, что «все они плохо кончат», приходит в действие. Он действительно приходит в действие. Видите, как всё это происходит?

У человека есть какой-то контрвыживательный постулат, он говорит: «Итак, моя первая попытка... я скину с себя эту старую змеиную кожу, возьму новую и помчусь вперёд по траку, и тогда мне, может быть, представится более хорошая возможность сделать это».

Всё это уже неудачи в общении.

А вот этот человек здесь говорит: «О, нет, этого не будет. Нет, этого не будет! Ты будешь жить! У нас есть скальпели, кетгуты, у нас есть то, сё, и “Л истерии”. Ты будешь жить. И всё! Ты будешь жить».

Люди, которые постоянно говорят: «Что ж, я не смогу его убедить. Я всё равно не смогу добиться успеха, так что мы можем... зачем пытаться? Я просто сделаю что-нибудь отчаянное и неожиданное» - и так далее... Что ж, такие люди не очень-то много понимают.

И этот парень говорит: «Неааа, я отдам концы. Я вам покажу».

Так вот, существует такая вещь, как воздействие. Тэтаны делали это в прошлом. Вы можете оказать воздействие. Вы можете тем или иным образом сказать «бум». Вы можете сказать: «Ты должен общаться со мной, иначе произойдёт что-то ужасное». Да, вы можете говорить подобные вещи. Но это всё равно путь вниз. Понимаете?

«Нет, нет. Ты будешь жить, сынок. Вот и всё. А иначе, если мы когда-нибудь узнаем об этом и снова поймаем тебя... ха! Ого!»

Полное, абсолютное и всеобъемлющее общение вселяет такое благоговение, что если вы заставите большинство людей подумать о... Просто подумайте о том, что вы общаетесь свободно, полно, без каких-либо ограничений, во всех направлениях... никаких барьеров, просто абсолютное общение во всех направлениях со всем на свете.

Что ж, этот человек говорит: «Ну, я в любом случае погибну».

Вы можете получить такую идею?

А другой человек говорит: «Ну, знаешь, если ты собрался погибнуть, то это очень трудно сделать. Это очень трудно. Это очень трудно. И я требую, чтобы ты выживал. А если ты не выживешь, я приду в ужасную ярость».

Хорошо.

Так что человек, который собирается погибнуть, уже находится в таком состоянии ума, и вот он достаёт лучевой пистолет, или ввязывается в состязание «кто кого пересмотрит», или что-то в этом роде, и говорит - бум! И он пытается убрать с дороги того человека, который портит его постулаты.

Это замечательно, и порою вы можете удерживать это состояние часами. А порою вы можете прийти в это состояние и остаться в нём навсегда.

Человек, который портит его постулаты, говорит: «Я ему покажу». Понимаете, и он говорит: «О! О! О! Мучительная боль! Мучительная боль! О, моя жена! Мои дети! О, Господи, что ты сделал? Жертва! Жертва! Жертва! Жертва!»

Но есть люди, которые, удержав это состояние в течение какого-то мгновенья или около того, говорят: «Оп!» Поскольку они сталкиваются с исходным постулатом, который находится где-то позади банка. Когда-то они верили в это. И когда они верили в это, появилось что-то, что убедило их в том, что они не должны этого делать. И они сталкиваются с этой штукой, которая говорит им, что они не должны этого делать. И таким образом они получают встряску. Психосоматическое заболевание того или иного рода.

Что он делает? Он просто говорит: «Видишь, как трудно погибнуть? Понимаешь, погибнуть действительно очень трудно. Это мучительная боль».

Общение. Общение - это обоюдоострый меч. Если индивидуум начинает общаться, то затем он должен - посредством постулата и не по какой-то другой причине - перестать общаться. Он не должен переставать общаться из-за того, что что-то запретило ему общаться. Вы понимаете это тонкое отличие?

Всё, что не так со смертью, и вы все согласитесь с этим, - это то, что она доставляет много боли и трудностей. Не так ли? Вы когда-нибудь пробовали задержать своё дыхание на столько, чтобы ваше тело отдало концы? Вам, похоже, никогда не удастся это сделать!

Так вот, индивидуум может начать общаться и может прекратить общаться посредством создания своего собственного постулата. Но он не может позволить себе начать общаться, а потом из-за того, что кто-то угрожает ему, или из-за того, что происходит то или сё, из-за принуждения прекратить общаться. Поскольку тем самым он признаёт что? Он признаёт, что ему может быть причинён вред. Он признаёт, что он может быть наказан. И создаёт постулаты о самоуничтожении.

Вот как появляется эта игра под названием «жертва»... постулат о гибели сталкивается с постулатом о выживании. Всё, что постулат о выживании может сделать, - это показать вам, что лучше всего выживать, поскольку гибель приносит ужасную боль. Вот и всё. Гибель приносит такую ужасную боль, что уж лучше вам выживать, несмотря ни на что.

Так вот, эти постулаты о самоуничтожении сами по себе являются игрой, и тэтаны очень много дурачатся с этим, пытаясь добиться, чтобы кто-то ещё спостулировал, что умрёт, отдаст концы и так далее.

Давайте посмотрим на слонов, давайте посмотрим на черепах. Я не знаю, что черепахи делали или какие беседы они вели на тему выживания и гибели, но если вы когда-нибудь пытались убить черепаху, то вы знаете, о чём я говорю. Вы можете отрезать её ноги, голову, вытащить её из панциря, и она всё равно будет визжать. Так и есть. Вы можете порубить её на кусочки и бросить их в кастрюлю с рагу, и она всё ещё будет кричать. Бог ты мой, как же она убеждена в этом! Как же она убеждена в этом!

Они даже придумывают социальные игры... заявляют, что нехорошо говорить, что ты сильный. Вы должны сказать, что вы слабы. Это просто попытка заставить кого-то другого создать постулат, который поможет уничтожить его.

Таким образом, можно сказать, что человек, который находится вхорошем состоянии... этозвучит забавно, но это действительно так... но человек, который находится в хорошем состоянии, может умереть очень легко. (Щелчок.) Бамс! Понимаете?

Это игра. Она ведётся постоянно. С точки зрения общества приемлемо не быть таким, не быть сяким. На самом деле существовали общества, в которых считалось неприемлемым быть здоровым. Вы не должны были быть здоровы. Это было оскорблением для всех, если вы говорили: «Я здоровый человек».

Ведь умирание - это игра, в которой вы с помощью постулата уничтожаете старую идентность и постулируете новую. И вы, девушки, выполняете весь цикл умирания, когда перекрашиваете свои волосы. Понимаете? Это полный цикл.

Такие общества, как... ну, не знаю, такие общества были в восемнадцатом веке... например в Англии. Среди аристократии, среди пижонов и так далее... даже мужчины падали в обморок, понимаете? Очень... очень забавно.

Вы говорите: «Долой эту старую идентность; пусть у меня будет новая яркая, блестящая и очаровательная идентность!» Это, по сути, и есть умирание.

Люди проходят через циклы, когда они полностью драматизируют всё это. Но это игра. По сути, это попытка сказать кому-то: «Не общайся». Это попытка сказать кому-то: «Существуют веские причины, по которым ты не должен общаться». Это попытка сказать кому-то: «Послушай, я просто бедный, беспомощный, слабый, маленький я, и если ты пообщаешься со мной, то я рассыплюсь на части, и ты будешь виновен в том, что убил меня. Но я принёс много пользы людям. И я очень мило обходился со всеми, особенно с моей мамой и с моим папой, а следовательно, если ты со мной пообщаешься, ты сделаешь мне что-то плохое. А если ты сделаешь мне что-то плохое, то я умру и ты будешь виноват! Да, будешь, ты будешь виноват. Поскольку я этого не заслуживаю. Я не заслуживаю этого».

Но полицейские и некоторые другие лица стали настолько заинтересованы в том, чтобы у человека как можно дольше оставалась одна и та же идентность... благодаря этому они могут следить за всем и вся, понимаете. У человека всегда должна быть одна и та же идентность, она должна быть у его вечно. Это механизм контроля или механизм порабощения. И каждый в какой-то незначительной степени работает над этим, потому что нам не нравится видеть, как наши друзья исчезают. Это безответственный поступок со стороны друга - взять и исчезнуть, и мы придумываем самые разные логические объяснения того, почему он не должен исчезать... почему он должен торчать здесь, понимаете.

Возможно, это правда... никто этого не заслуживает. Но тем не менее это очень запутанная игра. Это игра в жертву. Это игра в жертву.

На самом деле всё, к чему сводится умирание, - это «Я больше не Джо Джонс, теперь я Билл Смит». Вот и всё. Понимаете?

Следовательно, когда вы используете процесс по общению, вы добираетесь до самого начала трака и, продвигаясь вперёд, устраняете все локи на главной, центральной аберрации.

Но довольно скоро, чтобы добиться этого, вам придётся взять своё тело, понимаете, и вам придётся разнести его в пух и прах, сделать так, чтобы его больше невозможно было использовать, привести его в плохое состояние, положить его в могилу, заполнить его червями, прежде чем вы решите, что у вас есть право... теперь вы в достаточной степени являетесь жертвой... прежде чем у вас действительно появится право вернуться, понимаете, взять совершенно новое тело и сказать: «Что ж, я Билл Смит». «Я Мэри Смит». Это может быть кто угодно. «Вот он я. Я никогда не жил раньше. Никогда. Нет. Ха-ха-ха. Никогда! (Щелчок.) Ограбление чикагского банка? Никогда не слышал об этом. Банкротство? Никогда не слышал об этом. Нет».

И хотя это медленный процесс, хотя порой он бывает мучителен, рано или поздно вы доберётесь до всего этого.

Так вот, то, что в действительности было игрой, превратилось в механизм, который не позволяет людям конфронтировать различные вещи. И индивидуум, обнаружив что... ну, он просто не хотел конфронтировать разные вещи, так что самое лучшее, что он мог сделать, - это отдать концы. И у нас появился полностью готовый социальный механизм, который говорит человеку, что он имеет полное право больше ничего не конфронтировать.

Я не знаю... возможно, есть преклиры, которым пришлось бы пробиваться через всё это в течение пятисот часов, но они всё равно пробились бы через это. Понимаете? В один прекрасный день они пробьются через всё это. А некоторые люди прошли бы через всё это гораздо быстрее. Некоторых людей пришлось бы заставлять рисовать всё это на бумаге, чтобы выполнить команду одитинга, поскольку эту команду можно изобразить на бумаге. А многие люди говорили... они не выполняли команду одитинга, но говорили одитору, что выполнили её. Они говорили: «Я это сделал. Да. О да, я понял. Я это сделал. Да, это... правильно».

Это хохма, и не думайте, что это не так. Если вы больше не конфронтируете вещи, вам конец. Потому что вон тот человек стал для вас полной тайной. Ведь вы говорите, что мы ни в коем случае не можем смотреть в том направлении.

Нет. Дианетика и Саентология работают при условии, что преклир выполняет команду одитинга.

И именно эта тайна, эта неуверенность, порождённая отказом смотреть на что-то, знать что-то и понимать, заставляет человека использовать такой вот механизм: «Теперь я кто-то другой, а та старая индивидуальность больше никогда не должна ни на что смотреть. Теперь я - новая блестящая личность, и я выгляжу как новенький, я выгляжу свежим, и всё идёт прекрасно». Единственное, что здесь не так, так это то, что всё это, чёрт возьми, ложь.

А если индивидуум не выполняет команду одитинга, то вы всегда можете определить это при помощи данного конкретного процесса по общению.

И каждый постулат о гибели, который человек когда-либо создавал, ждёт своей очереди, если он ещё не действует на полную катушку. Он просто ждёт... он говорит: «Что ж, скоро ты увидишь чёрную касатку, и тогда мы атакуем всё это». Понимаете? Всё это по-прежнему ждёт своей очереди.

Вы говорите: «Откуда вы могли бы общаться с?»... с кроватью. «Откуда вы могли бы общаться с кроватью?»

Вот какой-то парень... перед нами возникает загадка: вот парень, у него есть всё, ради чего стоит жить... всё! Он просто мчится вперёд по траку на полной скорости. У него есть Кадиллаки и девушки, у него новая жена... у него есть всё. И вдруг он несётся по скоростной автомагистрали и просто не поворачивает.

И парень говорит: «О, вон оттуда».

Он просто продолжает нестись вперёд. И всё это кажется настолько необъяснимым, что все мы согласились, что ему просто не повезло и сам он не имел к этому никакого отношения. Мы по- прежнему оставляем людям эту дырочку, через которую они могут выкарабкаться.

И вы говорите: «Хорошо. Вот лист бумаги, вот карандаш. Нарисуйте кровать. Хорошо, а теперь просто покажите мне на этом листе бумаги, откуда вы могли бы общаться с этой кроватью. Так вот, давайте просто сделаем... вы только что сказали мне. Так вот, давайте нарисуем картинку, чтобы я мог видеть здесь картинку этого».

Нет, прямо перед этим произошло что-то такое, что показало ему чёрную касатку. И вы обнаружите, что даже в настоящем времени у него было какое-то небольшое желание разделаться со всем этим. У него должно было быть какое-то небольшое желание. Жена возражала против того, чтобы у него была подружка... что-то бессмысленное. Но это заставило его почувствовать, что ему следует снова атаковать всё это.

«Откуда я мог бы... О, - скажет он. - Что ж, я... на самом деле это просто в общем смысле. Понимаете, это просто в общ...»

Если человек достиг успеха во всём и он вовсе не расстроен по этому поводу, то будет довольно трудно сделать его больным. Но если он достиг успеха во всём и больше не хочет иметь дело ни с чем из этого, то сделать его больным будет ужасно легко.

«Нет. Нет, - говорите вы. - Давайте же, просто одну точку. Я хочу, чтобы вы... просто выберите здесь какую-нибудь точку. Я хочу, чтобы вы выбрали на листе бумаги такую вот точку. Откуда вы могли бы обща...»

Таким образом, ваше объективное мнение о том, насколько хорошее или плохое состояние у человека, появляется правильным, если вы сами не выяснили, что он думает по этому поводу. И его идея о пластиковых машинах и норковых манто может совершенно отличаться от того, что должно быть или что является приемлемым с точки зрения общества, и возможно, он всё ещё ползает где-то в 1776 году и стреляет в британцев, понимаете? И он прекрасно знает, что ему не следует предавать короля. Он так и не справился с этим... так и не справился с этим.

«Что ж, это бессмысленно. Это оскорбление. Это обесценивание. Вы говорите мне, что я не выполнил команду одитинга!»

Ситуация по-прежнему оставалась запутанной. Он не разобрался с ней. Он был не на той стороне. Он не совсем понимал, что он делает. Всё было эээээээх, путаница. Тайна. Он ничего не знал об этом.

И вы могли бы ответить: «Нет, я пытаюсь сказать себе, что вы её выполнили. Так вот, просто положите этот лист бумаги. Вот эта кровать. Так вот, вы сказали, что могли бы общаться откуда- то с этой кроватью. Так вот, покажите мне это место».

Самое лучшее, что можно сделать, если вы сталкиваетесь с тайной, — это перестать конфронтировать и стать кем-то другим. О, каждый раз, когда вы делаете это, тайна всё равно остаётся с вами... она всё равно остаётся с вами.

И в конце концов ему придётся показать вам какую-нибудь другую часть этого листа бумаги или этой кровати, из которой он мог бы общаться с этой кроватью. Он выполнит команду одитинга.

И в од ин прекрасный день вы идёте по улице, вы чувствуете себя хорошо, и вот вы поворачиваете за угол и бум! Вы говорите: «Боже мой, что это было? Что это было?»

И многие процессы были просто-напросто придуманы в Саентологии именно с этой целью: взять индивидуума в достаточной мере под контроль, чтобы он выполнял команду одитинга.

Что ж, это была тайна, которую вы когда-то не сконфрон- тировали. И всё, из чего состоят любые тайны, так это из того, что вы не сконфронтировали в связи с этим. Всё, что представляет собой глупость, так это то, на что вы отказались смотреть. И через некоторое время вы становитесь довольно глупым... никаких данных.

На самом деле никогда не было такого, чтобы Дианетика и Саентология как таковые потерпели неудачу, но иногда они, определённо, терпят неудачу в том, чтобы заставить людей выполнять команды одитинга. Дианетика и Саентология не терпят неудач за исключением тех случаев, когда их команды не выполняют. Чертовски просто, но это так. Если их команды не выполняют, они терпят неудачу!

Если вы хотите стать по-настоящему глупыми, то просто откажитесь иметь какие-либо данные на ту или иную тему. И вы станете глупым. Никогда не смотрите ни на что из этого. Никогда не смотрите ни на что даже в малейшей степени, и в конце концов тайна окутает вас с ног до головы.

Так вот, это великолепный метод, поскольку если вы... возможно, этот парень не выполнил команду одитинга; но он, определённо, выполнит её, если вы воспользуетесь листом бумаги и карандашом.

Или вам могут показывать что-то, на что нельзя посмотреть, и говорить: «Разве вы не видите этого?» Это тоже создаст тайну. Потому что там нет ничего, а вам говорят, что там что-то есть. Или там что-то есть, а вам говорят, что там ничего нет. И то, и другое приводит к тайне.

Так вот, конечно же, вы не должны постоянно обрывать человека и мешать ему, когда он пытается выполнить команду одитинга. И возможно, он выполняет команду одитинга, используя обобщение и так далее, и это позволит ему добиться успеха.

Обычно с тайнами справляются так: человек уходит и больше не смотрит на тайну, вместо того чтобы посмотреть внутрь неё и выяснить, что же там было с самого начала. Вот так сегодня справляются с тайнами. И такой способ справляться с тайнами мы называем умиранием, так что любая смерть становится тайной.

И порой бывает полезно, когда у преклира, похоже, вообще нет никакого прогресса... бывает полезно проверить его при помощи карандаша и бумаги. Скажите ему: «Что ж, мы ведём речь о лошади... вот лошадь. Она находится там? Ладно, хорошо».

И мы говорим: «Здесь слишком много тайн; всё это кажется слишком неизвестным. Я просто превратился в комок нервов. Никакая психотерапия не сможет показать мне ничего, так что я думаю, самое лучшее, что я могу сделать, - это просто начать скрыто умирать понемногу. О, люмбаго, вот оно. Ха-ха». И мы начинаем скрыто умирать, мы умираем ещё немного, и ещё немного, и ещё немного, и ещё немного, и в конце концов мы добиваемся своего.

«Так вот, возьмите этот карандаш и просто покажите мне, откуда, как вы говорите, вы могли бы общаться с этой лошадью. Просто покажите мне это».

Потом мы слышим или читаем, что какое-то заболевание является достаточно опасным, и это (щелчок) наше окончательное алиби.

И ему придётся сказать... (пауза) «Здесь. Здесь, я это сделал».

Врач мог бы отправлять на тот свет больше пациентов, если бы он просто подходил к ним... ведь любой больной человек - это человек, которых хочет быть больным... и вы просто подходите к нему и говорите:«Что ж, это достаточно серьёзное заболевание, чтобы убить вас. Да».

Вы говорите: «Хорошо». И продолжаете процесс. Так что этот процесс можно выполнить.

Так вот, если вы будете делать всё это, вы уничтожите свою медицинскую практику. Так что ваш единственный выход - это иметь контрольный пакет акций местного похоронного бюро... как это, я думаю, обычно и бывает, не так ли?

Так вот, с этим процессом связана одна странность: абсолютно каждое физическое заболевание берёт своё начало в отсутствии общения с той частью тела, которая больна. Все заболевания берут своё начало в отсутствии общения с больной областью. Этим объясняется успех ассиста-прикосновения. У человека растяжение запястья, и вы говорите: «Почувствуй мой большой палец» - и так далее. Понимаете... «Почувствуй мой большой палец. Почувствуй мой большой палец. Почувствуй мой большой палец». Или: «Почувствуй мой палец». Или: «Посмотри на мой палец. Посмотри на мой палец. Посмотри на мой палец». И вы это устраните.

Но если вы хотите продолжать жить, то вы должны проникнуть в тайны, которые заставляют вас отступать. И вот самая большая тайна из всех тайн: «Должен ли я выживать? Или я должен погибнуть?» или «Какие символы означают гибель, и какие символы означают выживание? И в какие тайны из тех, что появляются в поле зрения, нельзя проникать?» Это и есть самая большая тайна.

Вы просто заставляете его, почти что силой, вновь вступить в общение с этим настолько полно, насколько это возможно, и, когда он снова в полной мере вступит в общение с этим, у него больше не будет растяжения запястья. Вот и всё.

И всё это выстраивается у человека в одно целое, всё это сводится к выживанию и гибели, всё это сводится к конф- ронту и неконфронту, всё это сводится к самым разным странностям.

Так вот, если человек отдаляется от жизни и говорит: «Я не хочу жить. Я собираюсь взять себе где-нибудь другой мокап», то тем самым он говорит: «Я выпадаю из общения с различными вещами». И он действительно выпадает из общения, так что он становится больным. Обратное тоже верно.

Однако ключевым во всём этом является один интересный факт... один очень, очень интересный факт, о котором мы не подозревали до настоящего времени. Мы совершенно не подозревали об этом прямо до настоящего времени. Но я только что обнаружил это, секунду назад, пока стоял здесь и смотрел на всё это.

Если вы сделаете так, чтобы он снова вступил в общение с различными вещами, то он обнаружит два обстоятельства: что ему незачем убегать и что он может убежать, если захочет. Это жестоко - позволить человеку выйти из двери наполовину. Самый лучший способ справиться со всем этим - вернуть человека назад и показать ему, от чего он убегал, позволить ему осмотреть это целиком и полностью, а затем снова подвести его к двери и сказать: «Ты можешь уйти, если хочешь».

Тем не менее вы являетесь жертвой. Задумайтесь об этом на минутку. Вы являетесь жертвой?

И парень говорит: «Что ж, я просто был глуп».

Вы не жертва?

Вы отвечаете: «Ладно. Хорошо».

Что ж, если вы никогда не были жертвой, и если вы никогда не будете жертвой, и если вы не являетесь жертвой, то вы станете полной причиной, вы будете предоставлять хороший курс взаимного одитинга HAS, и вы будете жить долго, и дела у Саентологии будут идти хорошо.

Или же он уходит... «Хорошо!» Но по крайней мере, мы обязаны предоставить ему шанс узнать, почему он был так сильно напуган, или почему он был расстроен, или почему он испытывал отвращение. Ведь он должен будет когда-нибудь посмотреть этому в лицо, и если он находится у нас прямо тут, прямо сейчас, то нам не придётся вылавливать его спустя пару тысяч лет позже на траке, не так ли? А? Что ж, вот так обстоят дела. Ну ладно.

Спасибо.

Таким образом, общение с той или иной частью тела позволит вылечить болезнь, очень легко. Чтобы сделать это, вы просто говорите человеку: «Что ж, вы, похоже, выглядите не очень хорошо. Вы больны или здоровы?»

Он говорит: «Что ж, я чувствую себя не очень хорошо».

И вы спрашиваете: «Что ж, какая часть тела, по-вашему, больна?»

«Medulla oblongata, - отвечает он, - она просто ужасно болит».

Medulla oblongata... это и есть ваша команда одитинга. И не пытайтесь изменять её так и эдак. Это та часть тела, которая, как он думает, является больной.

Так вот, вы не пытаетесь заставить его правильно использовать термины, относящиеся к анатомии человеческого тела. Вы просто-напросто пытаетесь добиться, чтобы он выздоровел. Его представление об анатомии может быть совершенно неправильным, но он всегда назовёт вам ту часть тела, которая, по его мнению, является больной, а следовательно, он всегда назовёт вам то, с чем он не находится в общении. Как ни странно, вы увидите, что он знает достаточно об этом. Вы можете найти у него и другие части тела, которые больны, но вы, определённо, можете вылечить острое заболевание, просто... парень: «Ка-чхи» и тяжело дышит, у него поднимается температура и так далее.

И вы говорите: «Как вы думаете, какая часть тела больна?»Он отвечает: «Мой локоть». Что ж, это и есть та часть тела, которая больна! Это и есть та часть тела, которая больна!

И команда одитинга будет такой: «Откуда вы могли бы общаться с каким-нибудь локтем?» - обобщенное рассмотрение, не тот самый локоть, а какой-то локоть.

Поскольку человек не всегда пытается избежать этого локтя. Возможно, он пытается избежать локтя какого-нибудь другого человека в этой же жизни, или же, возможно, он пытается избежать локтя, который растянул когда-то в прошлом, сражаясь с амазонками.

Так вот, куда бы мы ни кинули взгляд, когда речь идёт о болезни, мы имеем дело с ограничением общения... не с отсутствием общения, а с ограничением общения. Индивидуум общается не в полной мере, и у него есть причины, по которым он общается не в полной мере, и всё такое, и все эти причины исчезают, когда вы добиваетесь, чтобы он просто начал общаться с той или иной областью.

Мы знаем это уже на протяжении некоторого времени, но мы не знали, что это настолько всеобъемлющая и всеохватная техника - проведение прямого процесса по общению, когда преклир при выполнении каждой команды находится в состоянии причины и никогда - в состоянии следствия, понимаете? И вы проходите с ним именно те части тела или именно то... это очень умно выполненный ассесмент с нашей стороны...

Вы работаете таким образом с какой-то частью тела только в том случае, когда имеете дело с острой болезнью; человек называет вам часть тела и так далее. Он поправится.

Но чтобы разрешить весь кейс, очень часто требуется очень точный, очень тщательный ассесмент, поскольку когда речь идёт о том, с чем человек не может общаться на полном траке, то он даже не может сказать вам, что это такое. И только вы, одитор, используя Е-метр, можете найти область, которую человек покинул до такой степени, что даже не может назвать её. И если вы найдёте эту область, а затем проведёте процесс по общению в отношении именно этого объекта, этой вещи или этого существа, то он пройдёт очень далеко по дороге к клиру. Возможно, вам придётся выполнить этот ассесмент несколько раз... возможно, вам придётся найти несколько таких вещей. Вы должны проводить этот ассесмент с умом, но вы получите тэта-клира. Это и есть процесс, который позволяет отклировать человека с одной попытки.

На самом деле если после этого вы проведёте этот процесс в отношении определённых вселенных и в отношении различных динамик, то вы поднимете человека аж до уровня ОТ, ради чего этот процесс и был разработан. И я просто принизил значение этого процесса, чтобы вы могли использовать его и стать клирами. Не потому, что мне надоело видеть вас вокруг себя... а потому, что я хочу, чтобы вы могли немного повеселиться.

Спасибо.